Антонов Валериан Михайлович
Психопатки, или Что баба, то устав

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комедия-фарс в 2-х действиях.

  

ПСИХОПАТКИ
ИЛИ
ЧТО БАБА, ТО УСТАВЪ.

КОМЕДІЯ-ФАРСЪ ВЪ 2-ХЪ ДѢЙСТВІЯХЪ.
Соч. В. АНТОНОВА.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія С. Муллеръ и И. Богельманъ. Разъѣзжая ул., д. No 20.
1889.

  

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

   Артамонъ Артамоновичъ Брюхинъ, 50 лѣтъ (некрасивъ и толстъ).
   Аглая Александровна, жена его, 24 лѣтъ (красивая).
   Бобковъ, Иванъ Ивановичъ, 30 лѣтъ.
   Елизавета Степановна, жена его (сухая, молодится и хорошится), 45 лѣтъ
   Петръ Петровичъ Гнусавцевъ, 37 лѣтъ.
   Александра Кириловна, жена его, 24 лѣтъ.
   Владиміръ Владиміровичъ Шутихинъ, 30 лѣтъ (франтъ).
   Маша, горничная, 18 лѣтъ.
  

ДѢЙСТВІЕ I.

Сцена представляетъ хорошо убранную гостинную у Брюхина, въ глубинѣ дверь въ переднюю, направо дверь въ комнаты жены, а налѣво -- въ комнаты мужа.

ЯВЛЕНІЕ I.

(Горничная Маша зажигаетъ стѣнныя лампы и канделябры; излагая монологъ, иногда обращается къ публикѣ).

Маша.

   Помѣшалась наша барыня на этихъ, какъ они называются по ихнему... на этихъ, спиртныхъ что-ли, столикахъ; да и гости то ея все какіе то шальные, сидятъ у стола, точно кто обложилъ ихъ льдомъ -- глазомъ не моргнутъ. И этотъ прихвостень-Шутихинъ съ ними постоянно путается! Такъ-таки всѣхъ и слѣдовало бы отправить въ больницу Николая Чудотворца! право, слѣдовало! Вотъ и сегодня, пожалуй, не придется заснуть; всю ночь вѣдь просидятъ около стола, а онъ то, столъ окаянный, какъ завертится, затрещитъ, застучитъ, точно кто ломаетъ его, поднимаетъ. Чудно право! Говорила про такое чудо я своему Петрушѣ -- не вѣритъ! Ты, говоритъ онъ, почаще выбѣгай ко мнѣ въ то время, когда они будутъ съ чертями возиться! Пусть себѣ, говоритъ, возятся, а мы въ это время, тоже кое что перемолвимъ. Ишь ловкій какой! Знаемъ мы васъ, парней! Охулки на руки не положите! Въ душѣ пожалуй тоже дьяволъ заговоритъ.
  

ЯВЛЕНІЕ II.

Маша и Шутихинъ.

(Шутихинъ тихонько входитъ изъ задней двери и, на оглянувшуюся Машу, махаетъ рукою).

Шутихинъ.

   -- Маша! Тсъ!.. Тсъ!.. Я на минуту... Поди сюда... Ради Бога помоги мнѣ... Очень буду благодаренъ... Вотъ тебѣ задатокъ (даетъ ей рублевую и хватаетъ за подбородокъ).
  

Маша (отстраняетъ руку Шутихина отъ лица).

   -- Что такое? Въ чемъ помочь? Чего лицо мое трогаете? Путаетесь вы съ барынями -- не довольно вамъ? Ишъ ненасытный.
  

Шутихинъ,

   -- Какая ты, однако же строгая, Маша!.. Гдѣ мы сегодня будемъ сидѣть за столомъ?
  

Маша.

   -- Развѣ не знаете? Да все тамъ же, (указываетъ направо въ дверь) у барыни въ комнатѣ
  

Шутихинъ.

   -- Ну и отлично! Ты, Маша, положи эту записку на чердакъ... Около сломаннаго кресла, которое тамъ лежитъ у чердачныхъ дверей -- знаешь?
  

Маша.

   -- Какъ не знать! Мы съ вами же снесли его туда, послѣ того, какъ вы провалились на немъ, во время вашаго столоваго болтанія...
  

Шутихинъ.

   -- Ну, да! Пожалуйста, Маша. Вотъ тебѣ еще рубль, (даетъ) только положи...
  

Маша.

   -- Хорошо баринъ, отчего не положить (въ сторону -- онъ совсѣмъ рехнулся).
  

Шутихинъ.

   -- А вотъ тебѣ еще рубль, Маша, за то, чтобы неговорила ни кому объ этомъ! Понимаешь, ли -- ни кому, ни, ни... Я тебя еще отблагодарю! Ступай же скорѣе...
  

Маша.

   -- А развѣ дѣло спѣшное и не хорошее?
  

Шутихинъ.

   -- Нѣтъ! не хорошаго здѣсь ни вотъ на столько, (показываетъ на мезинецъ) а подробности тебѣ не къ чему... Пустякъ... шутка... это по нашей части... по столовому крученію, а скорѣе надобно... Положи, Маша, сію же минуту, я чрезъ минутъ 10--20 приду къ вамъ, теперь еще рано. (Смотритъ на часы) Забѣгу только къ пріятелю и тотчасъ возвращусь... Словомъ, буду, къ тому времени, какъ всѣ соберутся у васъ.
  

Маша.

   -- Хорошо, баринъ, хорошу, иду... (уходитъ).
  

Шутихинъ.

   -- Славу Богу! Уговорилъ дѣвченку! Полъзадачи съ плечъ долой. А записка эта сильно повліяетъ на Аглаю Александрову. Чрезъ полчаса записка будетъ у нея въ рукахъ -- это болѣе чѣмъ вѣрно, вѣрно потому, что столомъ управляю я, а слѣдовательно, что захочу, то и прикажу. Другія спиритки будутъ завидывать, что не -получили отъ духа записки... Аглая -- прелесть какая женщина, сочный кусочекъ! Посредствомъ спиритизма, любовная интрига моя увѣнчается успѣхомъ. Славная штука -- этотъ спиритизмъ въ рукахъ ловкаго человѣка, который умѣетъ пользоваться случаемъ! Да отчего же и не пользоватся, а въ особенности, если взять въ соображеніе, что на мое ухаживанье Аглая обращаетъ нуль вниманія. Надобно брать не мытьемъ, такъ катаньемъ! (уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ III.

Маша и Брюхинъ.

Маша.

   -- Ушелъ ужъ!.. Деньги то я взяла съ него, а коммисію не выполнила... ключъ отъ чердака унесла съ собою кухарка Катерина... придетъ изъ лавки -- положу. (Смотритъ на часы) Скоро начнутъ съѣзжаться.
  

Брюхинъ.
(Входитъ съ лѣвыхъ боковыхъ дверей въ халатѣ).

   -- Ну, что Маша, зажгла? Наши помѣшанныя скоро будутъ съѣзжаться?
  

Маша.

   -- Да, баринъ, минутъ чрезъ пять, я думаю, пріѣдутъ! Онѣ аккуратны!
  

Брюхинъ.

   -- Это что у тебя торчитъ, Маша? (указываетъ на уголъ записки, виднѣющейся за пазухою).
  

Маша.

   -- Счетъ, баринъ!
  

Брюхинъ.

   -- Покажи-ка, покажи...
  

Маша.

   -- Нѣтъ баринъ, зачѣмъ? Вамъ онъ ненуженъ, это я свои счеты...
  

Брюхинъ.

   -- Да, ну же, покажи, не бойся, если что -- не выдамъ...
  

Маша.

   (Не охотно вынимаетъ). Оставьте, пожалуйста, баринъ, это счетъ, право счетъ...
  

Брюхинъ.

   -- Ну, ну... (подступаетъ).
  

Маша.

   -- На-те, баринъ, Богъ съ вами...
  

Брюхинъ.
(Развертываетъ записку и читаетъ).

   "Аглая! Приходи сегодня въ 10 часовъ ночи въ городской садъ къ фонтану, тамъ сядь на скамью, куда приду и я -- сообщить, тебѣ загробныя тайны".

"Духъ -- умершій 2000 лѣтъ тому назадъ"

   (Брюхинъ вдумывается, перевертываетъ записку, вглядывается въ почеркъ). Духъ должно быть мошенникъ большой руки... 2000 лѣтъ тому назадъ скончался онъ! Чего же ему нужно отъ Аглаи если онъ духъ? И возился бы съ мертвыми... Маша! кто тебѣ далъ эту записку?
  

Маша.
(Перебирая уголъ своего передника)

   -- Я... баринъ... я... не знаки я...
  

Брюхинъ.

   -- Да ну же, говори, Маша, а не скажешь, то сію же минуту; получишь разсчетъ!
  

Маша.
(Понижая голосъ, почти шопотомъ).

   -- Шутихинъ далъ...
  

Брюхинъ.

   -- Я такъ и зналъ, онъ, онъ, ракалія!.. Ну и что-жъ -- приказалъ передать записку Аглаѣ Александровнѣ, да?..
  

Маша.

   -- Нѣтъ!
  

Брюхинъ.

   Такъ куда же ты должна дѣть ее?
  

Маша.

   -- Онъ приказалъ положить на чердакъ, подъ сломанное кресло...
  

Брюхинъ.

   -- Гмъ!.. Понимаю... Загробныя тайны желаетъ сообщить моей женѣ духъ во плоти Шутихина... Ахъ, мошенникъ какой, хорошъ спиритическій сеансъ! Это съ чужой женой экспериментъ хочетъ совершить ракалія! Постой же, бестія, я тебя научу, какъ за чужимъ добромъ ухаживать... Хорошо, что случай во время открылъ мнѣ глаза, а то чего добраго, жена... что жена? Тьфу!! (плюетъ) вотъ что могло случиться... Маша, сколько заплатилъ тебѣ гороховый шутъ за порученіе?
  

Маша.

   (Скромно). Три рубля, баринъ...
  

Брюхинъ.

   -- Оставь эту записку у меня, положи подъ кресло то, что я тебѣ дамъ, и если исполнишь аккуратно мое порученіе и не выдашь меня, то прибавлю мѣсячное жалованье и кромѣ того сдѣлаю хорошій подарокъ... Ну... согласна?
  

Маша.

   -- Разумѣется, баринъ, согласна, а на счетъ того, что написано въ запискѣ, которую далъ мнѣ Шутихинъ, я ничего не знаю. Онъ просилъ меня положить и сказалъ, что ничего дурнаго въ ней нѣтъ, я и согласилась... Я думала, что все это по ихнему столоболтанію...
  

Брюхинъ.

   -- Такъ смотри же Маша, ни гу-гу, ни кому, а иначе получишь разчетъ (идетъ въ кабинетъ).
  

Маша.

   -- Вотъ тебѣ и разъ! Дернула же меня нелегкая положить записку за пазуху. Впрочемъ, ничего, я буду не въ проигрышѣ, если придержусь барина! Баринъ у меня хорошій, кормитъ, поитъ меня, жалованье платитъ, и теперь еще прибавитъ, а тотъ что? Шушваль какая то, прихвостень; далъ трешку, такъ чтожъ,-- вернуть могу...

(Звонокъ изъ передней).

   Какая нибудь шальная пріѣхала (бѣжитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ IV.

Маша, Александра Кириловна и Петръ Петровичъ Гнусавцевы.

Александра Кирилловна.

   -- Что у васъ, Маша, всѣ здоровы? А барыня тамъ? (указываетъ на дверь).
  

Маша.

   -- Точно такъ, тамъ! (указываетъ).
  

Петръ Петровичъ.

   -- Баринъ тамъ? (указываетъ на дверь)
  

Маша.

   -- Тамъ! (указываетъ).

(Александра Кирилловна уходитъ направо въ дверь, а Петръ Петровичъ налѣво).
(Звонокъ).

  

Маша.

   -- Еще помѣшанная! (бѣжитъ отворять).
  

ЯВЛЕНІЕ V.

-- Маша, Елизавета Степановна и Иванъ Ивановичъ Бобковы.

Елизавета Степановна.

   -- Тамъ? (указываетъ на дверь Брюхиной).
  

Иванъ Ивановичъ.

   -- Тамъ? (указываетъ на дверь Брюхина).
  

Маша.

(Одновременно обѣими руками указываетъ направо и налѣво).

   -- Тамъ! тамъ!..

(Бобковъ входитъ въ кабинетъ Брюхина, а Елизавета Степановна идетъ по направленію къ дверямъ Брюхиной, но на полпути останавливается, смотритъ на Машу, поспѣшно подступаетъ къ ней, схватываетъ за локоть и быстро ведетъ ее къ авансценѣ, гдѣ и останавливается).

  

Елизавета Степановна.

   Маша! покажи мнѣ глаза твои, глаза, глаза! (смотритъ пристально въ глаза Маши) не моргай, вотъ такъ! (смотритъ опять, расширяетъ рукою вѣки). Нѣтъ! негодятся! Медіумомъ ты быть не можешь. Дрянь, а не женщина! Въ глазахъ ни искорки огня! (быстро поворачивается и поспѣшно направляется къ дверямъ Брюхиной, но на полпути вновь останавливается, опять схватываетъ Машу за локоть и тащитъ ее къ авансценѣ). Покажи ладонь правой руки, покажи, чего боишься? Ну! (Маша разворачиваетъ ладонь, Елизавета Степанина пристально разсматриваетъ ладонь, переворачиваетъ руку). Согни большой палецъ. Ну! (Маша сгибаетъ). Указательный палецъ вытяни вверхъ, я говорю вверхъ (ставитъ Машѣ палецъ). Вотъ такъ!.. И по хиромантіи ничего нельзя видѣть у этой женщины... никакихъ признаковъ! Дрянь! (быстро поворачивается и поспѣшно идетъ въ дверь Брюхиной)
  

Маша.

   -- Вотъ подите съ нею! Посмотрѣла, повертѣла, обругала и ушла. Развѣ она не съумашедшая, а! Точно бѣлены объѣлась! Не приведи Господь служить въ такомъ домѣ! А куда дѣться -- неволя заставляетъ! Прежде у меня въ головѣ ничего такого путаннаго не бывало, а теперь чувствую я -- не ладно что то тутъ, (указываетъ на голову). Думаешь объ одномъ, а дѣлаешь иногда другое. Вотъ хоть бы и вчера напримѣръ, думаю я, что съ Петрушкой говорю, крѣпко даже поцѣловала его, а на повѣрку оказался Кузьма -- лавочникъ здѣшній! Да еще смѣется триклятый; чаще, говоритъ, ошибайся, Маша; это, говоритъ, намъ на руку. Петруша безъ бороды, а Кузьма съ бородой; вотъ, подите же, ошиблась... И не въ первый вѣдь это разъ случается... Голова путается, ну значитъ и ошибка отсюда...

(Звонокъ).
(Маша бѣжитъ отворять).

  

ЯВЛЕНІЕ VI.

Маша и Шутихинъ.

Шутихинъ.

   Собрались? тамъ.
  

Маша.

   (Указываетъ обѣими руками одновременно налѣво и направо).-- Жены тамъ! Мужья тамъ!
  

Шутихинъ.

   (Идетъ направо). Смотри же, Маша, помни обѣщанье, отблагодарю...
  

Маша.

   -- Помню баринъ, помню! (поправляетъ чехлы на мебели).
  

ЯВЛЕНІЕ VII.

(Маша; Брюхинъ впереди, Бобковъ и Гнусавцевъ за нимъ выходятъ изъ кабинета Брюхина)

Брюхинъ.

   -- Намъ господа необходимо принять энергическія мѣры, а то чертъ знаетъ, что съ нашими женами дѣлается.
  

Бобковъ.

   -- Моя совсѣмъ обезумѣла, день и ночь за столомъ и чуть не у каждаго прохожаго ладонь смотритъ!
  

Гнусавцевъ.

   -- Тяжело; очень тяжело имѣть помѣшанную жену!
  

Брюхинъ.

   Да, да, тяжело, господа; идите по домамъ и исполните мои указанія, будьте аккуратны, иначе жены наши окончательно помѣшаются.
  

Бобковъ.

   -- Мнѣ кажется первому придется везти свою благовѣрную въ домъ умалишенныхъ!
  

Гнусавцевъ.

   -- Что Ваша! Вотъ посмотрѣли бы на мою, тогда бы и говорили, чьи козыри старше!
  

Бобковъ.

   Да вѣдь ваша путается только со спиритизмомъ, а моей этого не достаточно, ей подавай и хиромантію; она у меня по пяти разъ въ часъ смотритъ ладонь; кухарка и горничная иначе не подходятъ къ ней, какъ съ раскрытыми ладонями, точно нищія...
  

Брюхинъ.

   Ступайте же, господа, надобно не прозѣвать!
  

Гнусавцевъ и Бобковъ.

   Идемъ! идемъ! до свиданья (Гнусавцевъ и Бобковъ уходятъ).
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Брюхинъ и Маша.

Брюхинъ.

   -- Ну, что Маша, начали тамъ?
  

Маша.

   -- Крутятъ!
  

Брюхинъ.

   -- И Шутихинъ сидитъ?
  

Маша.

   -- Усердствуетъ!
  

Брюхинъ.

   -- Поди, Маша, сюда, (Маша подходитъ).
   На! (вручаетъ ей двѣ записки), Неси туда (показываетъ на. чердакъ), Положи подъ кресло, да смотри -- ни гу гу, Боже тебя сохрани!...
  

Маша.

   -- Что вы, баринъ, не выдамъ, не первый разъ дурачить... (убѣгаетъ).
  

Брюхинъ.

   -- Ахъ ракалія какая, значитъ опытная!.. Тяжелыя времена настали; каждый только и наровитъ какъ бы надуть, одурачить, стянуть, а молодежь то, молодежь какая? На что ужъ Маша, да и та хвалится "не первый разъ говоритъ, дурачить".. Да, скверно живется! А тамъ (показываетъ на дверь жены) совсѣмъ обезумѣла. Изъ за спиритизма, кажется, придется службу бросить; эти спиритическіе сеансы надоѣли мнѣ до тошноты! Вотъ каждую ночь такъ, (указываетъ на дверь жены). Сидятъ очень часто до свѣту! И какъ ихъ одурь не возьметъ? А эксперименты Шутихина? Ишъ разбойникъ! Распоряжается чужими женами, какъ своими -- ракалія, (уходитъ въ кабинетъ.)
  

ЯВЛЕНІЕ IX.

Аглая Александровна, Елизавета Степановна, Александра Кирилловна -- у каждой изъ нихъ зажженная свѣча въ рукѣ, и Шутихинъ.

  

Аглая Александровна.
(За нею идетъ Шутихинъ).

   -- Духъ развѣ можетъ вполнѣ матеріализоваться?
  

Шутихинъ.

   -- Разумѣется, какъ есть, во всемъ человѣческомъ образѣ..
  

Елизавета Степановна.

   -- А во что онъ одѣвается?
  

Шутихинъ.

   -- Какъ во что -- въ платьѣ!
  

Александра Кирилловна.

   -- Въ мужское, или въ женское?
  

Шутихинъ.

   -- Если духъ женщина, то въ женское! а если мущина, то въ мужское!
  

Елизавета Степановна.

   -- Ахъ, какъ это мило, увлекательно, интересно!
  

Аглая Александровна.

   Мы заболтались, а за запиской на чердакъ не идемъ! Маша, Маша!
  

ЯВЛЕНІЕ X.

Тѣ-же и Маша.

  

Маша.

   Что прикажете?
  

Аглая Александровна.

   -- Гдѣ отъ чердака ключъ!
  

Маша.

   -- У меня въ карманѣ!
  

Аглая Александровна.

   -- Вонъ на каминѣ свѣча, зажги ее и веди насъ на чердакъ.

(Маша отыскиваетъ спички и затѣмъ зажигаетъ свѣчу, а между тѣмъ въ это время идутъ монологи).

  

Елизавета Степановна.
(Обращаясь къ Шутихину).

   -- Зачѣмъ духъ положилъ записку на чердакъ, скажите, г., Шутихинъ, и какого она можетъ быть содержанія?
  

Шутихинъ.

   -- Я то почему знаю!

(Маша съ зажженною свѣчею становится у дверей)

  

Аглая Александровна.

   -- Ну, идемъ! А вы, Шутихинъ, что же! Берите свѣчу и пойдемъ на чердакъ отыскивать посланіе загробнаго жителя...
  

Шутихинъ.

   -- Нѣтъ, я не могу идти, мнѣ надобно сегодня еще кое куда заглянуть! Завтра у васъ будутъ сеансы?
  

Аглая Александровна.

   -- Разумѣется! Обязательно приходите, вы нашъ медіумъ! безъ васъ спиритическіе сеансы не мыслимы!
  

Шутихинъ.

   -- Благодарю васъ, приду какъ всегда.

(Всѣ уходятъ со свѣчами, кромѣ Шутихина).

  

Шутихинъ.

   -- Ишь зашевелились! Какого переполоха надѣлала моя записка? А Аглая-то, Аглая -- вѣритъ въ спиритизмъ безусловно! Прелесть женщина и эдакій лакомый кусокъ достался какому то Брюхину.. Будь я женщина, а на мѣстѣ Аглаи въ особенности, то ни за какія ковриги въ мірѣ не рѣшился бы поцѣловать такого урода!.. Сегодня навѣрное удастся мнѣ мое любовное свиданіе!.. Скажу ей, что я хотя и Шутихинъ, но меня послалъ духъ! Да, послалъ загробный житель! И приказалъ ей и мнѣ страстно любить другъ друга, а Брюхина къ черту! Такъ скажу -- духъ приказалъ, Аглая слушается духа безъ малѣйшаго уклоненія. Вотъ тутъ то я и кстати Духъ, скажу я ей, повелѣлъ поцѣловать васъ! Духъ приказалъ обнять васъ! Духъ желаетъ... (самодовольно смѣется и потираетъ руки)... Я много чего пожелаю... Да здравствуютъ Круксъ, Юмъ и другіе изслѣдователи спиритизма и да здравствуютъ женщины, слѣпо вѣрующія въ эту науку, т. е. въ шарлатанство, которое намъ грѣшнымъ на руку. Однако же, надо бѣжать, сію минуту придутъ... (уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ XI.

(Маша и Аглая Александровна обѣ со свѣчами входятъ въ гостинную, Маша освѣщаетъ путь, при входѣ. Аглая Александровна отдаетъ свѣчу Машѣ, и подходитъ къ авансценѣ, Маша тушитъ, обѣ свѣчи и ставитъ ихъ на каминъ).

  

Аглая Александровна.

   -- На мое имя ничего нѣтъ, противный духъ! Хотя бы строчку написалъ!
  

ЯВЛЕНІЕ XII.

(Тѣ-же и вбѣгаютъ со свѣчами Елизавета Степановна и Александра Кирилловна; отдаютъ на ходу Машѣ свѣчи и идутъ поспѣшно: Елизавета Степановна на лѣвую сторону авансцены, а Александра Кирилловна на правую).

  

Алкксандра Кирилловна.

   -- Боже! какой восторгъ, какое счастіе! духъ пишетъ ко мнѣ;.я удостоилась письменной бесѣды... (разворачиваетъ записку).
  

Елизавета Степановна.

   -- Радости моей нѣтъ границъ! до такого счастія рѣдко кто доживаетъ (разворачиваетъ записку).
  

Аглая Александровна.

   -- Читайте же скорѣе; любопытно узнать содержаніе. Надѣюсь, вы скажете мнѣ, что написано въ запискахъ?
  

Александра Кириловна.

   (Читаетъ) "Духъ приказываетъ тебѣ придти сегодня въ 10 часовъ ночи въ городской садъ, гдѣ узнаешь загробныя тайны! Жди у статуи Аполлона. Жена Тиберія -- Императора Римскаго, (радуется, потираетъ руки).
  

Елизавета Степановна.
(Читаетъ, одновременно съ Александрой Кирилловной)

   -- "Повелѣваю тебѣ придти въ городской садъ, сегодня въ 10 часовъ ночи, для полученія наставленій, какъ должна вести себя, жди у водопада" (радуется, потираетъ руки).
   Загробная жительница, умершая: 2000 лѣтъ тому назадъ, въ жизни была пастушкою.
  

Аглая Александровна.

   -- Да, духъ, должно быть, на меня очень разгнѣвался! Не удостаиваетъ ни одною строчкою (обращается къ Александрѣ Кирилловнѣ и Елизаветѣ Степановѣ). Я не помѣшаю, если пойду съ вами?
  

Александра Кирилловна.

   -- Разумѣется, пойдемте, Аглая Александровна, только не вмѣшивайтесь, когда Императрица Римская соизволитъ говорить со мной... Да, шутка сказать -- я удостоилась разговора съ Римской Императрицею!
  

Елизавета Степановна.

   (Грустно). А я буду бесѣдовать съ пастушкою, что хорошаго я могу вынести изъ этой бесѣды? Вотъ если бы съ пастухомъ, да чтобы пастухъ былъ красивый... А пастушка -- фи! На что мнѣ пастушка? И какое удовольствіе можетъ доставить мнѣ пастушка?
  

Аглая Александровна.

   -- Такъ я пойду за васъ.
  

Елизавета Степановна.

   -- Нѣтъ, зачѣмъ, какъ можно, духъ можетъ быть хочетъ испытать меня, да наконецъ въ его власти преобразиться... я попрошу... его...
  

Аглая Александровна.

   -- Пойдемте же одѣваться, иначе запоздаемъ!
  

Александра Кирилловна.

   -- Да, да, идемъ, духъ можетъ разсердится.
  

Елизавета Степановна.

   (Идетъ съ другими). Фи, пастушка! На что мнѣ пастушка?.. Не достаетъ еще барашка съ розовой ленточкой... была бы сантиментальная Аркадія.

Занавѣсъ.

  

ДѢЙСТВІЕ II.

Сцена представляетъ ночью садъ съ аллеями, на авансценѣ фонтанъ, отъ котораго идутъ аллеи, у фонтана скамейка, луна освѣщаетъ аллеи, а скамейка въ тѣни. На скамейкѣ сидитъ закутанная во все черное дама.

  

ЯВЛЕНІЕ I.

Шутихинъ и неизвѣстная дама.
Шутихинъ идетъ по главной аллеѣ прямо къ скамьѣ, гдѣ сидитъ дама.

  

Шутихинъ.

   (Подойдя къ дамѣ). Я пришелъ сюда по приказанію духа! Во мнѣ произошла полная матеріализація! Аглая! Я вашъ знакомый -- Шутихинъ только по наружности, а въ дѣйствительности духъ! Въ этотъ человѣческомъ тѣлѣ ты видишь Шутихина, но въ меня вошелъ духъ загробнаго жителя и я теперь не Шутихинъ?
  

Неизвѣстная дама.

   Тсъ, тсъ! (даетъ ему записку, восковую свѣчу и коробку спичекъ; руками показываетъ, чтобы въ сторонѣ зажегъ свѣчу и прочелъ записку. Шутихинъ не понимаетъ. Дама вновь повторяетъ свое требованіе. Шутихинъ отходитъ въ сторону, зажигаетъ свѣчу).
  

Шутихинъ.

   (Читаетъ записку). "Я знаю, что ты не духъ, а Шутихинъ. Знаю, что ты любишь меня и если плутовалъ въ спиритическихъ сеансахъ, то дѣлалъ это, чтобы имѣть свиданіе со мною. Знай же, что и я страстно люблю тебя, мой другъ, а урода мужа ненавижу! Дѣлай со мною что хочешь -- я твоя.-- Аглая". (Бросаетъ свѣчу, всплескиваетъ руками отъ восторга и подбѣгаетъ къ Аглаѣ). Боже! какъ я счастливъ (бросается на колѣни). Испытывать такое блаженство! (цѣлуетъ протянутыя руки). Я -- Аглая! Я люблю тебя, страстно, горячо! Благодарю дорогая, за эти счастливѣйшія минуты... (встаетъ, Аглая тоже приподнимается). Милая! (продолжаетъ цѣловать руку). Я давно страдаю по тебѣ... сгораю, дай поцѣловать тебя, ангелъ мой! (цѣлуетъ въ щеку громко).
  

Дама.

   (Громко). Ай! Чертъ! Укусилъ! Развѣ можно цѣловать съ такимъ остервенѣніемъ!-- (покрывало спадаетъ, и въ женскомъ платьѣ оказывается Брюхинъ).
  

Шутихинъ.

   (Отскакиваетъ)! Что это?
  

Брюхинъ.

   -- Да то ракалія, что надобно цѣловать нѣжнѣе! Щеку откусилъ анаѳема! (третъ щеку). Ну что же остановился? Не запрещаю! продолжай цѣловать! На! (протягиваетъ руку). На же, цѣлуй! Что задумался, цѣлуй! (Шутихинъ дѣлаетъ шагъ, Брюхинъ схватываетъ его одной рукой). Стой -- говорю тебѣ! Цѣлуй руку, а то вотъ видишь! (показываетъ кулакъ) Задушу не пикнешь! Ну! (Шутихинъ цѣлуетъ руку) Цѣлуй другую (Цѣлуетъ) Вотъ такъ! Цѣлуй въ плечо (цѣлуетъ) въ щеку (цѣлуетъ) Теперь отступи шага два, три (Шутихинъ отступаетъ и обращается въ побѣгъ, Брюхинъ догоняетъ его, схватываетъ за руку и тащитъ къ авансценѣ). Нѣтъ, не уйдешь разбойникъ!..
  

Шутихинъ.

   -- Пощадите Артамонъ Артамоновичъ (упирается).
  

Брюхинъ.
(Тащитъ Шутихина)

   -- Дай и мнѣ заняться спиритизмомъ! Иди, становись вотъ здѣсь, ну! (Шутихинъ становиться на указанное мѣсто; Брюхинъ отступаетъ на 3 шага) Ну.... бросайся теперь ко мнѣ въ объятія, какъ страстно влюбленный.
  

Шутихинъ.

   -- Что вы шута нашли во мнѣ? Ради Бога перестаньте.
  

Брюхинъ.

   -- Безъ расужденій, а то смотри (показываетъ два кулака), это вѣдь двѣ могилы! Ну, бросайся! (Шутихинъ бросается въ объятія, но Брюхинъ отталкиваетъ его).
  

Брюхинъ.

   -- Назадъ! не такъ! Ты долженъ страстно обнять меня, горячо, понимаешь? Тебѣ, я думаю, не въ первый разъ. Бросайся! (разводитъ обѣ руки; Шутихинъ бросается, Брюхинъ крѣпко его сжимаетъ).
  

Шутихинъ.

   -- Ай, больно... задушите... отпустите! Артамонъ Артамоновичъ.... отпустите! Не буду больше!
  

Брюхинъ.

   (Отступаетъ). Что, жарко? Не будешь за чужими женами ухаживать, а?
  

Шутихинъ.

   -- Что вы издѣваетесь надо-мною!
  

Брюхинъ.

   -- А ты не издѣвается надъ правомъ семейнаго человѣка? Не вторгаешься въ семью съ злою цѣлью? Не обращаешь бракъ въ какую то грязную тряпку, а?
  

Шутихинъ.

   -- Вѣдь я, Артамонъ Артамоновичъ, ничего не сдѣлалъ такого особеннаго...
  

Брюхинъ.

   -- А ты и особеннаго хочешь? Ишь шутъ гороховый!... Впрочемъ, хорошо, такъ и быть я буду снисходителенъ, только не отказываюсь позондировать тебя съ другой стороны, и если ты ничего не утаишь отъ меня, то получишь полное снисхожденіе. Вотъ что -- скажи мнѣ откровенно: жена моя -- Аглая сочуственно относится къ твоему ухаживанію за нею?
  

Шутихинъ.

   -- Она, Артамонъ Артамоновичъ, и не замѣчала моихъ ухаживаній...
  

Брюхинъ.

   -- Врешь, быть не можетъ..
  

Шутихинъ.

   -- Чѣмъ же я могу удостовѣрить васъ Артамонъ Артамоновичъ? Клянусь вамъ, что говорю истину.
  

Брюхинъ.

   -- Да вѣдь говорить все можно...
  

Шутихинъ.

   Если я писалъ къ_ Аглаѣ Александровнѣ отъ имени духа, то желалъ только говорить съ нею здѣсь..
  

Брюхинъ.

   -- И подѣйствовать на нее посредствомъ спиритизма -- понимаю! Ну, а отъ нея, отъ жены моей, ты никакихъ записокъ не получалъ?
  

Шутихинъ.

   -- Никогда!
  

Брюхинъ.

   -- Сознайся! сказалъ, что буду снисходителенъ, ну и исполню.
  

Шутихинъ.

   Да въ чемъ же сознаваться мнѣ, Артамонъ Артамоновичъ? Зачѣмъ я буду брать на себя напраслину? Честное вамъ слово...
  

Брюхинъ.

   Ну, ну (махаетъ руками). Остановись! какое тамъ честное слово; такъ, таки я и повѣрилъ твоему честному слову. А ты вотъ, что скажи мнѣ: нѣтъ ли у тебя въ карманахъ записокъ отъ жены моей? Она вѣрно сунула тебѣ записку, чтобы ты ожидалъ ее здѣсь, а?
  

Шутихинъ.

   -- Нѣтъ! Вы ошибаетесь, отъ вашей жены у меня не было и нѣтъ никакихъ записокъ...
  

Брюхинъ.

   -- Все нѣтъ, да нѣтъ, а вотъ ты докажи, увѣрь меня осязательно, наглядно...
  

Шутихинъ

   -- Какъ же убѣдить васъ? Хотите я выворочу всѣ карманы свои.
  

Брюхинъ.

   -- Хочу, очень даже хочу!

(Шутихинъ выворачиваетъ карманы, оттуда выпадаютъ разныя сложенныя бумажки).

  

Шутихинъ.

   (Показываетъ на карманы). Все, что было въ карманахъ вывалилось!.. Читайте, разрѣшаю вамъ... надѣюсь убѣдить васъ, что отъ Аглаи Александровны я ничего не получалъ.
  

Брюхинъ.

   Такъ ты разрѣшаешь прочесть все это? (указываетъ на валящіяся бумаги).
  

Шутихинъ.

   Да, читайте все...
  

Брюхинъ.

   Похвально! Право не ожидалъ! Значитъ кое какая совѣсть еще осталась... (поднимаетъ послѣдовательно каждую бумажку, разворачиваетъ ее, просматриваетъ и читаетъ).
   -- Посмотримъ -- Это что?.. счетъ отъ портнаго на 37 руб. (поднимаетъ другую бумажку). Счетъ отъ прачки... вексель... билетъ въ благородное собраніе на спиритическій сеансъ.
   Это для практики, да?.. Чтобъ надувать лучше... Ну, дальше, что? интимная записка! Ты вѣдь разрѣшилъ читать и такого рода записки?
  

Шутихинъ.

   -- Да, да! все, что здѣсь есть...
  

Брюхинъ.

   (Читаетъ). "Завтра въ Аркадію пріѣду я въ девять часовъ вечера.-- Зина. "А вотъ и другая: "Не вѣрь Зинѣ, она все клевещетъ, узнаешь истинну завтра вечеромъ въ Ливадіи. Твоя Мина" Какъ ты однако же разрываешься, бѣдненькій! (продолжаетъ поднимать и читаетъ). Еще вексель заготовленъ на 300 руб. (бросаетъ). Записка: "Что жъ ты не приходитъ, это наконецъ выведетъ меня изъ терпѣнія и я принесу къ тебѣ ребенка. Катя".
  

Брюхинъ.

   -- Чортъ знаетъ какое у тебя обширное сердце! (разворачиваетъ другую записку). Посмотримъ, что тутъ нарисовано? (Читаетъ). "Не будь размаз... Волод., какъ былъ школь... Помни, что въ нашъ., умный человѣкъ... Помни поговорку... Нѣжничай съ Брюхиной...
  

Шутихинъ

   Позвольте, Артамонъ Артамоновичъ, эту записку (хочетъ взять изъ рукъ). Не читайте ее, я не хочу, не желаю.
  

Брюхинъ.

   -- Ишь ты какой ловкій (отстраняется отъ Шутихина). Разрѣшилъ, вѣдь, читать все, а теперь на понятный дворъ, нѣтъ дудки, это письмо меня болѣе интересуетъ, чѣмъ твои векселя, счеты и посланія Зины, Мины и Кати... И не думай -- прочту... (читаетъ). "Нѣжничай., матеріально.. Заставь ее... толсторы... (останавливается, читать и смотритъ на Шутихина).
   -- Это значитъ я? (указываетъ пальцемъ на строчку) К, что же ты молчишь я, да?
  

Шутихинъ

   -- Вѣдь не я же пишу, а пріятель мой. Пожалуйста не продолжайте читать. Съ вашей стороны не хорошо пользоваться чужими письмами...
  

Брюхивъ

   (Раздражительно). Да вѣдь ты самъ же разрѣшилъ?
  

Шутихинъ

   -- Не зналъ, что у меня въ карманѣ найдется такое письмо, я забылъ...
  

Брюхинъ.

   (перебивая), Да и я не зналъ, а хотѣлъ узнать, и вотъ мое хотѣнье исполняется!.. Посмотримъ, что будетъ дальше? (Читаетъ). "Убѣди... ходячій.. чтобы онъ... а потомъ дальше... Ишь анаѳема,-- пріятель твой! Какъ онъ честитъ меня! Да и ты хорошій гусь...

(Изъ глубины аллеи слышенъ крикъ: "Помогите", затѣмъ показываются какіе то силуэты).

   -- Дочитаемъ послѣ, пойдемъ въ сторону, за дерево. Иди (беретъ Шутихина за локоть, а недочитанное письмо кладетъ въ карманъ). За чужими женами умѣешь охотиться, а тутъ и хвостъ подогнулъ! Скроемся -- вонъ идутъ!.;

(Скрываются за ближайшими деревьями).

  

ЯВЛЕНІЕ II.

(Изъ глубины сада по двумъ аллеямъ, направленнымъ къ фонтану, Бобковъ въ костюмѣ римской женщины съ короною на головѣ влечетъ за локоть Елизавету Степановну, а но другой аллеѣ Гнусавцевъ въ костюмѣ пастушки, влечетъ за локоть Александру Кирилловну; позади одной изъ паръ идетъ, ломая въ отчаяніи руки -- Аглая Александровна.

Бобковъ.

   -- Иди! иди! чего упираться!
  

Елизавета Степановна.

   -- Господи, что это? Кто вы такой? Зачѣмъ вы тащите меня?..
  

Гнусавцевъ.

   -- Не упирайся, иди! Слушайся загробнаго жителя! Повелѣваю тебѣ!
  

Александра Кирилловна.

   -- Чтобы со мною дѣлаете? Я буду кричать! Ай! Ай! Разбой. Кто вы такой! Какъ вы смѣете?..
  

Бобковъ.

   -- Ты желаешь узнать загробныя тайны?...
  

Елизавета Степановна.

   -- Ай! караулъ! Грабежъ! рѣжутъ!
  

Александра Кирилловна.

   -- Помогите! Ай! ай! ай! Разбой!
  

Гусавцевъ

   -- Кричи сколько хочешь! На любовныя свиданія умѣешь ходить, а? Умѣешь интриги заводить?..
  

Елизавета Степановна

   -- Сжальтесь! не убивайте меня! Ай!..
  

Александра Кириловна

   -- Я отдамъ вамъ все, что имѣю при себѣ! только пощадите! Ай!

Бобковъ и Гнусавцевъ на авансценѣ зажигаютъ ручные фонари; къ нимъ подходитъ Аглая Александровна; изъ за деревьевъ показываются Шутихинъ и Брюхинъ и присоединяются къ группѣ. Сцена освѣщается. Елизавета Степановна, Александра Кириловна и Аглая Александровна вначалѣ въ ужасѣ, затѣмъ вглядываются въ мужей, узнаютъ ихъ и приходятъ въ изумленіе (мимическая сцена)

  

Елизавета Степановна.

   -- Это вы? Вы -- Иванъ Ивановичъ фи, какая гадость, Что Вы съ ума сошли?
  

Александра Кирилловна.

   -- Ахъ! Боже мой! Кого я вижу? вотъ уродъ!
  

Аглая Александровна.

   (Всплескиваетъ руками). Такого урода какъ вы, я думаю, и свѣтъ не производилъ! (Эти монологи должны проходить быстро, почти одновременно. Жены вертятъ своихъ мужей, осматриваютъ и затѣмъ хохочутъ).
  

Елизавета Степановна.

   Вотъ мерзость, ха, ха, ха, ха...
  

Александра Кирилловна.

   -- Умора, да и только, ха, ха, ха, ха...
  

Аглая Александровна.

   (Хватается за бока). Умру! Умру! ха, ха, ха, умру! ха, ха, ха, ха.
  

Бобковъ.

   -- Опомнитесь, сударыня...
  

Гнусавцевъ.

   -- Съума вы спятили...
  

Брюхинъ.

   (Съ удивленіемъ) Что ты Аглаюшка смѣешься?..
  

Аглая Александровна.

   -- Какъ же не хохотать, ха, ха, ха...
  

Елизавета Степановна.

   -- Посмотрите на турнюръ вашего мужа, ха, ха, ха (указываетъ на Брюхина).
  

Александра Кирилловна.

   -- Вотъ такъ духи! ха, ха, ха, ха...

(Брюхинъ, Бабковъ, Гнусавцевъ и Шутихинъ вначалѣ серіозно смотрѣвшіе на женъ, начинаютъ вмѣстѣ съ ними хохотать;-- смѣхъ, общій).

  

Брюхинъ.

   -- Я хотѣлъ спасти тебя отъ ловеласа -- ха, ха, ха...
  

Гнусавцевъ.

   -- Я хотѣлъ излечить тебя отъ спиритизма -- ха, ха, ха...
  

Елизавета Степановна.

   -- Однако-же (задыхается отъ смѣха)... надобно... Ой! ха, ха, ха, бока заболѣли! Надобно серіозно... ха, ха, ха, надобно серіозно посмотрѣть на эти глупыя шутки мужей!
  

Александра Кирилловна.

   -- Разумѣется, ха, ха, ха, не слѣдуетъ позволять такъ, ха ха, ха, шутить съ нами и такъ профанировать науку, ха, ха, ха...
  

Аглая Александровна.

   -- Гдѣ были мои глаза? Какъ я вышла за мужъ за такого урода, который осмѣливается подрывать во мнѣ вѣру въ спиритизмъ...
  

Брюхинъ.

   -- Полно же, Аглаюшка! Что ты, опомнись!
  

Елизавета Степановна (къ мужу).

   -- Я вышла за васъ изъ милости, а вы что дѣлаете?..
  

Бобковъ.

   -- Убирайтесь съ вашею милостью, съ вашимъ богатымъ приданымъ и съ вашимъ спиритизмомъ!
  

Александра Кирилловна (къ мужу).

   -- Вы сударь, варваръ, чудовище, извергъ, науку ставите не во что...
  

Елизавета Степановна.
(Обращаясь къ женамъ).

   -- Дайте мнѣ за васъ сказать два-три слова мужьямъ! уполномочьте!..
  

Александра Кирилловна и Аглая Александровна.

   -- Согласны! говорите! уполномочиваемъ.
  

Елизавета Степановна.

   (Къ женамъ). Отдѣлитесь на лѣвую сторону, а вы (къ мужьямъ) на правую. Вы, Шутихинъ нашъ, станьте на лѣвую (становятся)
   -- Если вы не вѣрите въ спиритизмъ, то зачѣмъ смѣяться надъ нимъ, зачѣмъ глумиться? Вы забыли мудрое изрѣченіе, не отрицай того, чего не знаешь". Вы не хотите понять, что въ природѣ существуетъ таинственная сила, которой мы боимся и которую чтимъ.
  

Бобковъ.

   -- Нашло, нашло на нее... теперь не остановится.
  

Елизавета Степановна.

   -- Вы не понимаете, что жизнь наша есть ничто иное, какъ продолженіе предшествующихъ жизней; мы на этой планетѣ, по неизмѣннымъ законамъ бытія, только очищаемся, она для насъ переходное временное пребываніе. Того человѣка можно назвать истиннымъ человѣкомъ, у котораго духовная жизнь преобладаетъ надъ чувственною.
  

Бобковъ.

   -- Въ особенности замѣтно это у тебя...
  

Елизавета Степановна.

   -- И когда вотъ эти лохмотья (показываетъ на свое тѣло), называемыя людьми тѣломъ, порабощены душою, или правильнѣе сказать, если разумъ и чувства находятся въ гармоническомъ сочетаніи.--
  

Бобковъ.

   -- Чертъ знаетъ, что она плететъ!
  

Елизавета Степановна.

   -- Вы не понимаете, что такое наука, мало того, скудоуміе ваше дошло до того, что спиритизмъ вы попираете, грязните, обращаете его въ шутовство и, надѣвъ вотъ эти (указываетъ) дурацкіе костюмы, кощунствуете и надъ наукою, и надъ нашею вѣрою въ спиритизмъ. Что послѣ этого остается намъ дѣлать!.. Остается одно -- бросить васъ и на свободѣ заняться тою наукою, въ которую мы свято вѣримъ!.. (Обращается къ женамъ). Что скажете вы на изложенное мною?
  

Аглая Александровна.

   -- Я съ своей стороны вполнѣ соглашаюсь съ вашими доводами и готова сію же минуту уйти отъ мужа.
  

Брюхинъ.

   -- Аглаюшка! Что ты, что ты побойся Бога!
  

Александра Кирилловна.

   -- Не минуты жить не хочу съ варваромъ! да, ни минуты!..
  

Гнусавцевъ.

   -- Скатертью дорога -- но, Боже, ребенокъ мой! Что съ нимъ будетъ?
  

Елизавета Степановна.

   -- Обо мнѣ и говорить нечего... Наука не можетъ уживаться съ невѣжествомъ...
  

Бобковъ.

   -- Такъ-таки прямо и поѣзжай въ съумашедшій домъ. Тамъ есть и съумасшедшая рубаха и холодная ванна...
  

Елизавета Степановна.

   -- И такъ, мы слѣдовательно рѣшили отдѣлиться отъ мужей...
  

Аглая Александровна.

   -- Да, да, рѣшеніе это безповоротно.
  

Александра Кирилловна.

   -- На свободѣ намъ мѣшать никто не будетъ...
  

Елизавета Степановна.

   -- Шутихинъ везите насъ на отдѣльную квартиру.
  

Шутихинъ.

   -- Какъ на отдѣльную? Я не понимаю... я право не знаю куда, какъ-же такъ?..
  

Аглая Александровна.

   (Беретъ его подъ руку) Везите безъ всякихъ разсужденій, вы нашъ медіумъ...
  

Александра Кирилловна.

   (Беретъ Шутихина подъ руку). Вы будете нашимъ покровителемъ...
  

Елизавета Степановна.
(Вырываетъ Шутихина изъ рукъ Гнусавцевой и сама даетъ ему руку).

   -- Вы будете нашимъ общимъ защитникомъ! Идемте.
  

Брюхинъ.

   (Подходитъ къ женѣ). Аглаюшка, опомнись моя милая, что ты дѣлаешь? Чувство порядочности не дозволяетъ мнѣ разоблачить Шутихина...
  

Аглая Александровна.

   -- Прочь, не хочу! Какой вы мужъ въ юбкѣ!
  

Бобковъ.

   -- Въ большой претензіи я не буду! Проваливой сухарная корка!...
  

Гнусавцевъ

   (Снимаетъ корону, кланяется вслѣдъ). Прощайте! Прощайте! Но бѣдный, несчастный мой ребенокъ, останется теперь безъ матери... (Аглая Александровна, Александра Кирилловна и Елизавета Степановна съ пренебреженіемъ смотрятъ на мужей и направляются въ одну изъ аллей, гдѣ и скрываются съ Шутихинымъ)!
  

Брюхинъ.

   Господа! дѣло то вѣдь не ладное! какъ же это -- жены побросали насъ, а!
  

Бобковъ.

   Что же тутъ подѣлаешь? Вы слышали какую чепуху понесла моя! Слава Богу, что не затронула хиромантіи, тогда не онѣ, а мы бы бѣжали отъ нихъ.
  

Гнусавцевъ.

   -- Ребенокъ дома безпокоитъ меня, а то бы я и не пикнулъ о женѣ...
  

Брюхинъ.

   Тфу! (плюетъ) Вотъ надѣлали бѣды! не остановить-ли ихъ?
  

Бобковъ.

   -- Ну, да, тотчасъ и согласятся онѣ...
  

Гнусавцевъ.

   -- Шутихинъ то остался въ выигрышѣ! Ее было гроша и вдругъ алтынъ -- три жены.
  

Брюхинъ.

   -- Я побѣгу, верну, авось согласятся, а?
  

Бобковъ.

   Попробуйте, бѣгите, просите! Надобно какъ нибудь избѣгнуть скандала.
  

Брюхинъ.

   -- Я побѣгу! Если онѣ придутъ сюда, то говорить за васъ буду я; пожалуйста не упорствуйте и не противорѣчьте имъ... (бѣжитъ и кричитъ). Постойте! Подождите! два слова! Аглая, Аглаюшка, Александра Кирилловна, Елизавета Степановна, Аглая! (скрывается въ аллеѣ за деревьями).
  

Брюхинъ.

   (Къ Гнусавцеву). Третій годъ я веду такую адскую жизнь. Дернула меня не легкая сила жениться на этой старой кочергѣ! А все проклятыя деньги; за ними погнался, до вотъ и мучаюсь...
  

Гнусавцевъ.

   -- Моя жена молода, и ничего бы кажется, кроткая, нѣжная ребенка любитъ сильно, а какъ дѣло коснется спиритизма, тогда хоть изъ дома бѣги...
  

Бобковъ.

   Если бы моя жена занималась однимъ только спиритизмомъ, то куда ни шло, я бы пожалуй терпѣлъ кое какъ, но бѣда въ томъ, что вмѣшалась въ дѣло хиромантія. Вѣрите ли, доходитъ до безобразія! Встану напримѣръ я утромъ, тороплюсь на службу, а она жена то моя, покажи, говоритъ, ладонь; Сажусь за обѣдъ -- покажи ладонь; ложусь спать -- покажи ладонь. Да такъ разъ двадцать въ день. Я просто мученикъ! А съ недавняго времени начала голову мою ощупывать каждое утро, По системѣ, говоритъ, Галя, шишку ищу. Чертъ знаетъ, что она дѣлаетъ со мною. Тоже самое дѣлаетъ съ горничной и кухаркой.
  

Гнусавцевъ.

   -- Идутъ обратно, посмотримъ, что запоютъ онѣ.
  

Бобковъ.

   -- Не поддадутся! Я знаю, что условія будутъ тяжелыя...
  

Гнусавцевъ.

   -- Если-бы не ребенокъ меня безпокоилъ...
  

Брюхинъ.

   -- Что ребенокъ! меня такъ безпокоитъ начальникъ мой..
  

Гнусавцевъ.

   -- При чемъ же здѣсь начальникъ.
  

Бобковъ.

   -- Хиромантъ! помѣшанъ на томъ же, на чемъ и жена моя: щупаетъ головы и у каждаго подчиненнаго смотритъ на ладонь.
  

Гнусавцевъ.

   -- Онъ быть можетъ не по части хиромантіи, а по другому поводу...
  

ЯВЛЕНІЕ III.

(Брюхинъ, Аглая Александровна, Александра Кириловна и Елизавета Степановна съ Шутихинымъ подходятъ къ авансценѣ; Брюхинъ по аллеѣ долженъ идти впереди всѣхъ и жестами разсуждать съ Елизаветой Степановной; на авансценѣ жены и Шутихинъ становятся налѣво, а мужья направо).

  

Елизавета Степановна.

   -- Ну, что вамъ угодно? (гордо обращается къ мужьямъ).
  

Брюхинъ.

   -- Мы просимъ васъ быть благоразумными -- возвратиться домой!
  

Елизавета Степановна

   -- Мы ничего противъ этого предложенія не имѣемъ, воротимся пожалуй, только при извѣстныхъ условіяхъ.
  

Брюхинъ.

   -- Какія же будутъ условія?
  

Елизавета Степановна.

   Во 1-хъ никому изъ насъ не мѣшать въ спиритическихъ сеансахъ, а мнѣ кромѣ того, (обращается къ мужу) дать полную свободу заниматься хиромантіей.
  

Бобковъ.

   -- Мою голову только, ради Бога, оставьте въ покоѣ.
  

Елизавета Степановна.

   -- Нѣтъ, но такъ и быть, я снисходительно отнесусь къ вамъ, только три раза въ сутки -- утромъ, въ полдень и на ночь, буду осматривать вашу голову.
  

Бобковъ.

   -- Несчастный, злополучный я человѣкъ! (хватается за голову)
  

Елизавета Степановна.

   И во вторыхъ: не смѣть вводить насъ въ заблужденіе и не переодѣваться въ такія (указываетъ) шутовскіе костюмы, словомъ предоставить намъ жить по личному нашему усмотрѣнію.
  

Гнусавцевъ.

   -- Короче сказать плясать по вашей дудкѣ! да...
  

Елизавета Степановна.

   -- Да, да и тысячу разъ да -- плясать по нашей дудкѣ.
  

Брюхинъ.

   -- Теперь наша очередь говорить, а ваша обязанность слушать, иначе съ вашей стороны будетъ нечестно и, если вы не захотите насъ выслушать, то мы сами отказываемся отъ такихъ женъ.
  

Елизавета Степановна.

   -- Кто же вамъ сказалъ, что мы не будемъ слушать васъ! Извольте говорить, только не голословно, фактически, юридически -- понимаете!..
  

Брюхинъ.

   -- Мы не будемъ упрекать васъ за ваши, болѣе чѣмъ странныя требованія; мы не желаемъ стыдить васъ за издѣваніе надъ нашимъ человѣческимъ достоинствомъ; не говоря уже о брак...
  

Елизавета Степановна

   -- Остановитесь! Если вы будете такъ продолжать, то слушать Васъ мы не желаемъ.
  

Аглая Александровна.

   -- Вы забываете, что у насъ есть собственное я, забываете, что мы спиритки...
  

Александра Кирилловна

   Современная женщина не можетъ выносить подобныхъ упрековъ...
  

Брюхинъ.

   -- Я и не думаю упрекать васъ, а велъ рѣчь къ тому, что торопиться разрѣшеніемъ какого бы то на было вопроса, а въ особенности вопроса о виновности, не слѣдуетъ.
  

Елизавета Степановна.

   Ну хорошо, говорите короче...
  

Брюхинъ.

   -- Извольте... Вотъ вамъ письмо, находившееся въ карманѣ у этого господина (указываетъ на Шутихина) откроетъ вамъ глаза.
  

Елизавета Степановна,

   (беретъ письмо). Это ваше письмо г. Шутихинъ?
  

Шутихинъ.

   Да... у меня въ карманѣ... нечаянно... я не знаю какъ...
  

Елизавета Степановна (читаетъ тихо).

  

Аглая Александровна.

   -- Что же вы бормочите, читайте громко.
  

Александра Кириловна

   Письмо должно интересовать всѣхъ насъ.
  

Елизавета Степановна (читаетъ вслухъ).

   "Не будь размазнею Володя, какъ былъ за школьною скамейкою. Помни, что въ нашъ практическій вѣкъ, умный человѣкъ все хватаетъ на лету. Помни поговорку: не зѣвай! нѣжничай съ Брюхиной у которой не голова при куриныхъ мозгахъ, а рѣпа.
  

Аглая Александровна

   -- Перестаньте читать Елизавета Степановна, письмо это оскорбительно, я слушать не намѣрена, не хочу, не желаю!
  

Елизавета Степановна.

   Успокойтесь Аглая Александровна, что волноваться? какой то фатъ пишетъ къ своему пріятелю, себѣ подобному, нелѣпости, а вы серіозно принимаете ихъ къ сердцу! Станьте выше такихъ глупостей, будьте достойною женщиною.
  

Александра Кириловна.

   Разумѣется, Аглая Александровна, что волноваться и оскорбляться изъ за пустяковъ.
  

Елизавета Степановна.

   (Продолжаетъ читать) "лишь бы она была матеріально намъ полезна. Заставь ее убѣдить мужа своего,-- эту толсторылую свинью, этотъ ходячій окорокъ...
  

Брюхинъ.

   Видите какой негодяй...
  

Елизавета Степановна.

   Не мѣшайте! "Этотъ ходячій окорокъ, чтобы принялъ меня въ банкъ кассиромъ, а тамъ дальше мое дѣло, выкинемъ чистенькую штучку...
  

Брюхинъ.

   Ахъ анаѳема! какъ онъ честитъ меня!..
  

Елизавета Степановна.

   Да -- не мѣшайте же! "Относительно идіотки -- Гнусавцевой, то объ ней, я позабочусь самъ...
  

Александра Кириловна.

   И меня затронулъ! Что я сдѣлала ему? это болѣе чѣмъ безстыдно, омерзительно, оскорблять такъ женщину...
  

Елизавета Степановна.

   Вотъ и вы волнуетесь, будьте же благоразумны, не оскорбляйтесь дерзостями какого то уличнаго мальчика,, (продолжаетъ читать). Не мѣшаетъ Володя заинтересовать и разрумяненную старую дуру -- Бобкову, да стянуть съ нея тысченку, другую, для духа разумѣется, для загробнаго жителя, а мы съ тобою дружище этимъ двумъ тысячамъ протремъ глаза въ Аркадіи, въ сообществѣ Зины и Мины. Стяни болѣе; Бобкова -- этотъ изжованный сухарь, любитъ чтобъ ей поклонялись и слушали ея дурацкія рѣчи. (Елизавета Степановна въ негодованіи бросаетъ письмо). Это изъ рукъ вонъ, оскорбленія намъ наносятся на каждомъ шагу отвратительно, гадко! продолжать болѣе не могу...
  

Александра Кириловна.

   Я задыхаюсь отъ стыда и досады.
  

Аглая Александровна.

   Нѣтъ защиты отъ мужей, каждый бродяга позволяетъ оскорблять насъ безнаказанно!
  

Брюхинъ.

   Вы же сами виноваты! Этотъ прощалыга (указываетъ на Шутихина) водилъ васъ за носъ, обманывалъ, эксплоатировалъ, а вы таяли передъ нимъ.
  

Гнусавцевъ.

   Слава Богу ребенокъ мой спасенъ!
  

Бобковъ.

   Письмо открыло вамъ глаза! теперь вы знаете хорошо Шутихина!
  

Елизавета Степановна.

   -- (дергаетъ Шутихина за локоть). Какъ вы смѣли издѣваться надъ нами?
  

Аглая Александровна (дергаетъ Шутихина).

   И вамъ не стыдно съ вашимъ пріятелемъ такъ позорить насъ?
  

Александра Кириловна.

   -- (подбѣгаетъ и дергаетъ Шутихина за бортъ). Это безстыдно, безчеловѣчно, какъ у васъ достало духу?
  

Елизавета Степановна (дергаетъ).

   Что же вы молчите?
  

Аглая Александровна (дергаетъ).

   Вы точно истуканъ?
  

Александра Кириловна (дергаетъ его).

   Вы окоченѣли, окостенѣли, одервенѣли, Отвѣчайте что нибудь въ оправданіе...
  

Брюхинъ.

   Онъ просто на просто мошенникъ (беретъ Шутихина за бортъ). Отвѣчайте на мои вопросы откровенно! Сознаніе ваше принесетъ пользу всему обществу.
  

Елизавета Степановна

   Да, да, сознавайтесь въ вашихъ хитростяхъ и штукахъ (дергаетъ).
  

Аглая Александровна.

   Выйдите изъ вашего окоченѣнія! (дергаетъ).
  

Александра Кириловна.

   Если у васъ есть сколько нибудь совѣсти, то вы не утаиТе ничего (дергаетъ).
  

Бобковъ.

   Насъ вы за кого принимали? (дергаетъ).
  

Гнусавцевъ.

   Такъ дурачить ни кто не позволитъ себя (дергаетъ).
  

Шутихинъ.

   Вы разорвете меня господа на части! Спрашивайте я буду отвѣчать, только, ради Бога отпустите.
  

Брюхинъ.

   -- Елизавета Степановна не прочла всего письма, я же знаю его содержаніе, а потому отвѣчайте на вопросы пунктуально, безъ запинокъ.
  

Шутихинъ.

   Хорошо, согласенъ, спрашивайте и скорѣе отпустите.
  

Брюхинъ.

   -- Вы съ вашимъ пріятелемъ Бубликовымъ, который писалъ это письмо, (указываетъ) были въ заговорѣ противъ насъ?
  

Шутихинъ.

   -- Да, былъ въ заговорѣ...
  

Брюхинъ.

   -- Всѣ ваши спиритическія сеансы не болѣе какъ обманъ; да?
  

Шутихинъ.

   Да, обманъ!
  

Брюхинъ.

   -- И наводили нашихъ женъ на обманъ вы? т, е. толкали незамѣтно столъ, писали карандашемъ, что было вамъ нужно въ интересахъ личныхъ, словомъ плели чепуху собственнаго изобрѣтенія -- да?
  

Шутихинъ.

   Да, сознаюсь!
  

Брюхинъ.

   При чемъ здѣсь загробный житель вашъ?
  

Шутихинъ.

   Не при чемъ! вольно было вѣрить.
  

Брюхинъ.

   Значитъ ни какой спиритической силы нѣтъ, и все это не болѣе какъ шарлатанство?
  

Шутихинъ.

   Ради Бога отпустите! Вѣдь сказалъ же я вамъ кажется ясно, что я съ Бубликовымъ обманывалъ васъ, дурачилъ, шарлатанилъ... (къ женамъ). Я настолько же виноватъ, насколько виноваты и ваши жены... (къ мужьямъ, жены всплескиваютъ руками).
  

Елизавета Степановна (къ публикѣ).

   И такъ мы одурачены какими то проходимцами! Гдѣ были наши паза, гдѣ здравый смыслъ, гдѣ была, наконецъ, инстинктивная наша догадливость? Вотъ до чего можетъ дойти увлеченіе. Таинственной спиритической силы въ природѣ нѣтъ, а создали мы ее сами -- нашимъ пылкимъ воображеніемъ, мы вѣрили слѣпо въ загробныхъ жителей, въ духовъ, вѣрили въ возможность общенія съ ними и все оказывается вздоромъ, пустяками, обманомъ. Нѣтъ! отнынѣ я болѣе не спиритка и совѣтую всѣмъ увлекающимся, бросить свои глупыя спиритическія затѣи, перестать вѣрить въ разныхъ Круксовъ и Юмовъ и возвратиться къ своимъ семейнымъ очагамъ. Иначе, экстазы приведутъ психопатокъ въ домъ умалишенныхъ.

Занавѣсъ.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru