Пародия -- не низкий, недостойный, окололитературный жанр. Пародия -- в области искусства. Разумеется, -- если это настоящая пародия, автор которой интересуется духом писательского творчества, а не обмолвкой или опечаткой. Можно пародировать стилистику писателя, и можно пародировать стиль его. В первом случае пародия не весьма отличается от глумления и является орудием издевки. Во втором случае пародия соприкасается с критикой и перерастает в нее, являясь орудием перестройки литературы. Впрочем, большой пародист может раскрыть недостаток стилистики, как закономерность стиля того или иного писателя. Для этого от пародиста требуется высокий уровень культуры -- и общей и литературной, для этого от пародиста требуется пафос литературной борьбы, для этого от пародиста требуется целеустремленность. Обладает ли всем этим т. Архангельский?
Он один из заслуженно известных и наиболее популярных литературных пародистов. Книжку его пародий можно рекомендовать читателю. Но именно книжка показывает наиболее наглядно недостатки работы талантливого пародиста. Нет спору: в книжке много забавного, много и остроумного, много верных, а подчас и тонких, наблюдений над творчеством различных советских писателей. Очень хороши, например, пародии на Шкловского и Третьякова. "Ассоциативное" построение статей и заметок первого, где мы следим не столько за подчинением Шкловского скачкам своей мысли, сколько за претенциозным кокетничаньем надуманными переходами и логической распущенностью, долженствующей прикрывать неясность идей; абстрактная революционность второго, третьяковский холодок, неразрывно связанный с бравадой, не удающееся сочетание большевистской трезвости и страстности с американской деловитостью -- это хорошо почувствовал и понял т. Архангельский. Есть пародии безобидно развлекательные. Часть из них не выше, а то и ниже уровня критикуемого; они смешат, но сквозь смех здесь видно только подстегивание. Есть пародии неудачные -- с разных точек зрения и по-разному. Неудачна, по-моему, пародия на крестьянского поэта. Шаблонно "литературные" подсмеивания над авансом и "рублем за строчку" делают пародию откровенно дешевой -- ст. Архангельским это бывает не часто.
Злее должна была быть пародия на Клычкова. Ведь, вообще, советский пародист должен уметь обнажать классовую сущность буржуазных произведений, разоблачая низменную корыстность, скрывающуюся за той или иной высоко "идейной" завесой. Архангельский больше иронизирует над Клычковым, чем его саркастически бичует. И -- зря!
Совсем мало удачна пародия на П. Романова. Здесь т. Архангельский своей пародией служит именно тому, что он хотел высмеять в писательском "оригинале". Он теряет чувство меры, и его пародия оказывается не средством требующегося воздействия на писателя, но чтивом, радующим потребителя "половой литературы". Я больше остановился на недостатках т. Архангельского, чем на его достоинствах. Мне кажется, что т. Архангельский не всегда достаточно ответственно относится к тому жанру, в области которого он плодотворно и интересно работает. Не только его читатель, но и сам он должен считаться с тем, что пародия -- товарищ и друг литературной критики.
Несколько слов о рисунках Кукрыниксов. Этот коллектив, состоящий из трех молодых художников, также широко известен -- к сожалению, пока только преимущественно в литературных кругах. Но Кукрыниксы явно имеют право на большее внимание -- многие отнюдь не легкомысленные люди начинают смотреть журнал "На литературном посту" с карикатур Кукрыниксов. Думается, что Кукрыниксы много могут сделать и в театре: у них не только много художественного чутья, но уже и много уменья и верная установка.