Ю. Балтрушайтис Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти века. М., "Амирус", 1991 ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Бедная сказка. (Земные ступени. 1911) Беспечность. (Там же) Вечер. (Там же) Восхождение. (Горная тропа. 1912) Детские страхи. (Земные ступени. 1911) Карусель. (Горная тропа. 1912) Комары. (Там же) На пороге ночи. (Земные ступени. 1911) Осенью. (Там же) Отчизна. (Там же) Призыв. (Горная тропа. 1912) Пробуждение. (Там же) Taedium vitae. (Земные ступени. 1911) Утренняя песнь. (Там же) УТРЕННЯЯ ПЕСНЬ. Великий час! Лучистая заря Стоцветный веер свой раскрыла на востоке. И стаи птиц, в сиянии паря, Как будто плещутся в ее живом потоке... И звук за звуком, дрогнув в тишине, Над лесом, над рекой, над нивой тучной, Стремится к небесам, синеющим в огне, Смеется и зовет из глубины беззвучной... В росистый круг земли, раскрывшийся, как чаша, Что пенное вино, струится знойный день, И каждый холм - на празднество ступень, И каждый миг - обет, что радость жизни - наша! БЕСПЕЧНОСТЬ. Мой день певуче-безмятежен, Мой час, как облачко, плывет И то, что вечер неизбежен, Меня к унынью не зовет... В лесу ли вихрь листвой играет, Иль мчит поток волну свою, - Все, все мой дух вооружает Живым доверьем к бытию... Мой путь - по божьему указу - Светло направлен в ширь долин, Где ясен мир, привольно глазу, Где я с мечтой своей один... Все выше солнце - тень короче, - И пусть затем скудеет зной, Еще не скоро холод ночи Дохнет безвестной тишиной... Когда же золотом и кровью Заблещет вечер в небесах, Я с тихим жаром и любовью Благословлю дорожный прах... И в час, когда волна дневная Отхлынет прочь, за край земли, Мой дух заманит тьма ночная В глубины звездные свои... TAEDIUM VITAE. Все тот же холм... Все тот же замок с башней. Кругом все тот же узкий кругозор... Изгиб тропы мучительно - всегдашней... Пустынный сон бестрепетных озер... И свет, и тень, без смены и движенья, В час утра - здесь, в истомный полдень - там, Все сковано в томительные звенья, С тупой зевотой дремлет по местам... Лесной ручей, скользя, дробясь о скалы, Журчит докучно целый божий день... Изведан в часе каждый вздох усталый, Знакома в жизни каждая ступень! И каждый день, свершив свой круг урочный, Вверяет сердце долгой тишине, Где только дрогнет колокол полночный, Да прокричит сова наедине... И что ни ночь, в тоске однообразной - Все та же боль медлительных часов, Где только шорох, смутный и бессвязный, Меняет глубь одних и тех же снов... И скорбно каждый в сердце маловерном, Следя за часом, жаждет, перемен, Но льется день в своем движеньи мерном, Чтоб обнажить зубцы все тех же стен... И вновь, тоскливо, с четкостью вчерашней, Невдалеке, пустынный видит взор Все тот же холм, все тот же замок с башней, Один и тот же узкий кругозор... НА ПОРОГЕ НОЧИ. В вечерней мгле теряется земля... В тиши небес раскрылось мировое, Где блещет ярче пламя бытия, Где весь простор - как празднество живое! Восходят в высь, в великий храм ночной, Недвижных туч жемчужные ступени, И тяжко нам на паперти земной, Сносить тоску изведанных мгновений... Со всех сторон ночная даль горит, Колебля тьму пред взором ненасытным... Весь божий мир таинственно раскрыт, Как бездна искр, над сердцем беззащитным.. Живой узор из трепетных огней Сплетает ночь на ризе златотканной, И страшно сердцу малости своей, И горек сон и плен земли туманной! Для нас - земля последняя ступень... В ночных морях она встает утесом, Где человек, как трепетная тень, Поник, один, с молитвенным вопросом... ДЕТСКИЕ СТРАХИ. В нашем доме нет затишья... Жутко в сумраке ночном, Все тужит забота мышья, Мир не весь окован сном. Кто-то шарит, роет, гложет, Бродит, крадется в тиши, Отгоняет и тревожит Сладкий, краткий, мир души! Чем-то стукнул ненароком, Что-то грузно уронил... В нашем доме, одиноком, Бродят выходцы могил. Всюду вздохи - всюду тени, Шепот, топот, звон копыт... Распахнулись окна в сени И неплотно вход закрыт... Вражьей силе нет преграды... Черным зевом дышит мгла, И колеблет свет лампады Взмах незримого крыла... ОСЕНЬЮ. Брожу один усталым шагом Глухой тропинкою лесной... Певучий шелест над оврагом Уже не шепчется со мной... Синеют дали без привета... Угрюм заглохший круг земли.. И, как печальная примета, Мелькают с криком журавли... Плывет их зыбкий треугольник, Сливаясь с бледной синевой... Молись, тоскующий невольник, Свободе доли кочевой! ОТЧИЗНА. Я родился в далекой стране, Чье приволье не знает теней... Лишь неясную память во мне Сохранило изгнанье о ней... Знаю... Замок хрустальный стоял, Золотыми зубцами горя... И таинственный праздник сиял, И цвела, не скудея, заря... Помню, помню в тяжелом плену Несказанно-ласкательный звон, Что гудел и поил тишину, И баюкал мой трепетный сон... И средь шума забот и вражды, Где я, в рабстве, служу бытию, Лишь в мерцаньи вечерней звезды Я утраченный свет узнаю... Оттого я о дали родной, Так упорно взываю во мгле, - Оттого я, в тоске неземной, Бесприютно влачусь по земле. ВЕЧЕР. Подходит сумрак, в мире все сливая, Великое и малое в одно... И лишь тебе, моя душа живая, С безмерным миром слиться не дано.. Единая в проклятии дробленья, Ты в полдень - тень, а в полночь - как звезда И вся в огне отдельного томленья, Не ведаешь покоя никогда... Нам божий мир - как чуждая обитель, Угрюмый храм из древних мшистых плит, Где человек, как некий праздный зритель, На ток вещей тоскующе глядит... БЕДНАЯ СКАЗКА. Тихо пело время... В мире ночь была Бледной лунной сказкой ласкова, светла... В небе было много ярких мотыльков, Быстрых, золотистых, майских огоньков... Искрами струился месяц в водоем, И в безмолвном парке были мы вдвоем... Ты и я, и полночь, звездный свет и тьма Были как созвучья вечного псалма... И земля и небо были, как венец, Радостно замкнувший счастье двух сердец... Онемело время... В мире вновь легла Поздняя ночная тишь и полумгла... Искрились пустынно звезды в тишине, И пустынно сердце плакало во мне... Был, как сон могильный, скорбен сон долин, И в заглохшем парке плелся я один. На глухих дорогах мертвенно белел, Пылью гробовою, бледный лунный мел... В небе было много белых мотыльков, Медленных, холодных, мертвых огоньков... ВОСХОЖДЕНИЕ. А. Скрябину. Плетусь один безлюдным перевалом, Из света в свет - сквозь свет, от вечных стен... Неизреченно пламя в сердце малом, И тайный жар в душе неизречен! Мгновения - как молнии... В их смене Немеет вздох отдельности во мне... И в смертной доле выше нет ступени, И ярче нет виденья в смертном сне! Ни жалобы, ни боли своевольной... Ни ига зыбкой радости людской... Лишь кроткий свет молитвы безглагольной, И знание без мысли, и покой... И снова дух, как пилигрим опальный, Восходит в храм пророческой Молвы, Где ширь земли - как жертвенник венчальный, Под звездным кровом бога синевы, - И где, вне смерти, тает в кротком свете, В жемчужных далях бездны золотой, Вся явь вещей и бренный труд столетий, Как легкий дым кадильницы святой... ПРИЗЫВ. А. Скрябину. Сквозь пыль и дым, и шум и звон, Взвивайся, Дух, прервав свой сон, - И, весь - дыхание зари, Над смертным жребием пари! Над суетой сердец людских И чахлою любовью их, Над всем, что - горечь, трепет, бой, Теряйся в бездне голубой, И в синеве, где меркнет цвет, Где ни луны, ни солнца нет, - У зыбкой грани смертных дней, За рубежом ночных теней, Увидишь Ты запретный край, Где зреет звездный урожай, - И, только пламя, только дух, Рождаясь вновь, рождаясь вдруг, Войдешь, тоскуя и любя, Во храм Изгнавшего тебя! ПРОБУЖДЕНИЕ. Светает близь... Чуть дышит даль, светая... Встает туман столбами, здесь и там... И снова я - как арфа золотая, Послушная таинственным перстам... И тайный вихрь, своей волною знойной, Смывает бред ночного забытья, В мой сонный дух, в мой миг еще нестройный, То пурпур дум, то пурпур грез струя... И длятся - длятся отзвуки живые, Возникшие в запретной нам дали, Чтоб дрогнуть вдруг, волшебно и впервые, Как весть из рая, в жребии земли... И вот мой дух, изгнанник в мире тленья, Бессменный раб изменчивых теней, Тоскующе, слезами умиленья Встречает сказку родины своей... КОМАРЫ. Пляшет в меркнущем пожаре Рой вечерних комаров... Сколько в мире бренной твари, Богом замкнутых миров. Как и я, служа мгновенью, Протянувшись в высь столбом, Вьются мошки легкой тенью В небе бледно - голубом... Пусть все тем же смертным бредом Ослепил их беглый миг, Но их жребий мне неведом, Как и жребий дней моих... Только вижу вечер сонный И печаль стоячих вод, Где толчется ослепленно Комариный хоровод... Только знаю, что до срока Длиться суетной игре, Устремленной одиноко К догорающей заре... КАРУСЕЛЬ. В час пустынный, в час мятели, В легком беге карусели, В вихре шумном и лихом, В вечер зимний, в вечер серый, Мчатся дамы, кавалеры, Кто - в карете, кто - верхом... Зыбля прах, взрывая иней, Князь с маркизой, граф с княгиней, То четою, то сам - друг, Длинной цепью, пестрой ротой, Кто в раздумье, кто с зевотой, Пробегают малый круг... И поет им беспрерывно Зов шарманки заунывной, Хриплой жалобой звеня... И от песни однозвучной Часто-часто, в час докучный, Рыцарь валится с коня... Часто - часто рвутся звенья, Иссякает нить забвенья И скудеет свет в очах, Но вплетенных в вихрь случайный Строго гонит ворот тайный, Им невидимый рычаг... Балтрушайтис Ю. - Юргис Казимирович Балтрушайтис - род. 20 апреля (ст. ст.) 1873 г. в м. Поантвардзе, близ г. Юрбурга. Ковенской губ., в литовской католической крестьянской семье. Искусство чтения и письма постиг самоучкой очень рано. Провел детство на берегах Немана. Около 9 лет начал учиться у ксендза местного прихода К. Женевича. Учился в народном училище, а с 1885 г. - в Ковенской гимназии. С V класса должен был зарабатывать сам уроками. Летами возвращался к прежнему занятию-пастушеству. Жил в качестве репетитора в темном чулане у какого-то купца. В 1893 г. поступил на естественное отделение физико-математич. факультета Московского Ун-та, где и кончил курс. Здесь же увлекся литературой. Впоследствии часто ездил за границу. Писать начал в гимназии. Первое литературное выступление - осенью 1899 г. в "Журнале Для Всех". Был деятельным сотрудником издательства "Скорпион" и журнала "Весы". Последние годы состоял дипломатическим представителем Литовской республики в РСФСР. Отдельные издания: 1) Земные ступени. (Стихи). Изд. "Скорпион". М. 1911. 2) Горная тропа. (Вторая книга стихов). Изд. то же. М. 1912. Балтрушайтис Юргис Казимирович. - 20.4.1873 - 3.1.1944. В 1921-1939 гг. - полномочный представитель Литвы в СССР. С 1939 г. жил в Париже. "Венок из слез". Каунас, 1942. (на литовском языке). "Лилия и серп". Париж, 1948. В сб.: "Литовские поэты XX века". Л., 1971. "Дерево в огне". 2 изд. Вильнюс, 1983.