Бантлайн Нед
Буффало Билл и его приключения на Западе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Нед Бантлайн

Буффало Билл и его приключения на Западе

[]

  
   Глава 1. "Я приехал, чтобы прикончить тебя!"
   Глава 2. "Лучший друг, который у меня был и будет"
   Глава 3. "Он был здесь"
   Глава 4. "Это мои воины из Чёрных холмов"
   Глава 5. "Разве не славный зверёк?"
   Глава 6. "Он похитил мисс Лили"
   Глава 7. "Я сразил убийцу своего отца"
   Глава 8. "Ей суждено стать невестой грабителя"
   Глава 9. "Нам нужна помощь"
   Глава 10. "Не думай, что уйдёшь от меня живой"
   Глава 11. "Да пребудут с вами молитвы матери"
   Глава 12. "Ради неё я умру двадцать раз"
   Глава 13. "Я переправлюсь через реку"
   Глава 14. "Сначала добыча и девушки, а потом -- пожар"
   Глава 15. "Эй, дьявол, мститель рядом"
   Глава 16. "Теперь мы во власти этих людей"
   Глава 17. "Где Фрэнк Старк?"
   Глава 18. "Дела такие, что вы все сойдёте с ума"
   Глава 19. "Здесь Воронье Перо, и он мой друг"
   Глава 20. "Билл, нам нужны лошади"
   Глава 21. "Пусть он доверится Ма-но-ти"
   Глава 22. "Вашу девчонку нужно укротить"
   Глава 23. "Помощь близка"
   Глава 24. "Давайте объединимся, сэр"
   Глава 25. "Только мой план спасёт пленниц"
   Глава 26. "Бледнолицые увидят танец скальпов"
   Глава 27. "Это атака регулярной армии"
   Глава 28. "Слово "милосердие" не для тебя"
   Глава 29. "Вы должны поклясться честью"
   Глава 30. "Если я увижу её снова, то влюблюсь"
   Глава 31. "Дочь старого друга нашего отца"
   Глава 32. "Это шпионы и убийцы"
   Глава 33. "Им помогает сам Сатана"
   Глава 34. "Что делать дальше?"
   Глава 35. "Что вам нужно, старичок?"
   Глава 36. "Кое-кто заставит вас поплакать"
   Глава 37. "За такое Дэйва Татта нужно выследить"
   Глава 38. "Выходи на улицу с револьвером"
   Глава 39. "Великий техасский рейнджер"
   Глава 40. "Мы зовём его дядя Джейк"
   Глава 41. "Я покажу им ещё один трюк"
   Глава 42. "Мистер Хичкок, что же с вами будет?"
   Глава 43. "Вы самая честная и добрая женщина"
   Глава 44. "Я бы поехала с вами куда угодно"
   Глава 45. "Бедная Мэри очень мрачна"
   Глава 46. "Меня зовут Дэйв Татт"
   Глава 47. "Если бы не дела, то я бы влюбился"
   Глава 48. "Они нас всех убьют"
   Глава 49. "Ты должен сдаться"
   Глава 50. "Я знаю, что скоро умру"
   Глава 51. "Эта девчонка -- просто сорвиголова"
   Глава 52. "Ужасное слово "прощай""
   Глава 53. "Вперёд, ребята, рысью"
   Глава 54. "В атаку!"
   Глава 55. "До выздоровления вы под моей опекой"
  
  

Глава 1.
"Я приехал, чтобы прикончить тебя!"

   Оазис зелёного леса в прериях Канзаса... Яркая река, сверкающая в лунном свете, как жидкое серебро... Хижина, построенная из стволов огромных деревьев... Скромное жилище счастливой семьи. Такова моя первая картина.
   Вглядитесь в главу этой семьи. Вы увидите его только один раз, но от его печальной судьбы зависят все последующие дикие, ужасные обстоятельства, рождённые, в большей степени, не воображением, а самой жизнью.
   Благородный светловолосый мужчина сидит за грубо отделанным столом и вслух читает Библию. Возле него на табуретах сидят две прекрасные девочки -- его дочери-двойняшки. Им не больше десяти лет. Благородный юноша двенадцати-тринадцати лет стоит за спинкой стула, на котором сидит красивая, почтенная мать.
   Семья молится перед отходом ко сну. Мистер Коди, христианин и патриот, никогда не забывает о молитве в своём милом доме.
   Он закрывает священную книгу, встаёт на колени и просит небеса благословить его и его родных.
   Но вдруг... До его слуха доносится, как лошади бешеным галопом приближаются к его дому.
   -- Может, это индейцы? -- говорит он.
   Увы, к двери скачут люди, которые хуже краснокожих дикарей.
   -- Эй, есть кто в доме? -- раздался громкий крик, когда кавалькада всадников остановилась у двери.
   Добрый человек открыл дверь и вышел за порог.
   -- Кто вы и что вам нужно? -- спросил он.
   -- Нам нужен ты, проклятый защитник ниггеров! Я, полковник Джейк Маккэндлес[1], приехал, чтобы прикончить тебя!
   Как только главарь банды выкрикнул эти слова, в его руках оказался револьвер, и прозвучал выстрел. Отец, муж и христианин упал замертво перед своей потрясённой семьёй.
   -- Если бы девчонки были чуть постарше... Помните, парни, это урок для шакалов, которые приезжают на границу. Поехали, у нас сегодня ещё полно работы.
   Негодяй повернулся к своей лошади.
   -- Стой!
   Мальчик, безоружный и одинокий, стоял над телом мёртвого отца. Его голубые глаза дико сверкали на белом, как свежевыпавший снег, лице.
   Он произнёс только одно слово, но этот головорез со своей отчаянной шайкой остановился, как будто на него было наложено могущественное заклятие.
   -- Ты, Джейк Маккэндлес, убил моего отца! А вы, подлые трусы, смотрели на это грязное дело и не попытались ему помешать. Я всего лишь маленький Билл, его сын, но пусть бог на небесах слышит меня: у меня ещё не вырастет борода, а я убью вас всех!
   -- Послушайте, как пищит этот цыплёнок. Если сейчас не свернуть ему шею, то когда его шпоры отрастут, он начнёт драться, -- с мрачной ухмылкой сказал главарь и поднял свой револьвер.
   -- Чудовище, ты отнял у меня мужа. Ты не убьёшь моего мальчика, -- воскликнула мать. Она подбежала к своему сыну и прикрыла его.
   -- Полковник, какой-то большой отряд скачет по прерии. Нам лучше убираться, -- крикнул подскакавший скаут.
   -- Да. Я не хочу убивать женщину, если нет необходимости. Стройтесь и следуйте за мной.
   Через мгновение вся банда на полной скорости унеслась прочь за своим главарём, а несчастная семья осталась одна с мертвецом.
   Прекрасные двойняшки Лили и Лотти, оцепеневшие от ужаса, подошли к двери. Их мать и брат замерли перед окоченевшим телом того, кто был так добр и хорош -- телом их милого отца.
   О, что за картина! Печаль была тихой. Не слышалось ни рыданий, ни плача, ни даже стонов. Страдание лишило всех голоса, чувство крайней утраты парализовало их.
   Едва они подняли головы, как подскакал благородный офицер в форме США, за которым следовал кавалерийский отряд.
   -- Кто совершил это подлое убийство? -- спросил он, спрыгнув с лошади и подойдя к траурной группе.
   -- Джейк Маккэндлес! Надеюсь, бог пощадит его и оставит его для меня, -- сказал бледный мальчик.
   Его голос бы так тих, так глубок, его взгляд был так суров, что офицер посмотрел на него с удивлением.
   -- О боже, какая ярость! -- пробормотал офицер, когда заметил свирепый взгляд, сопровождавший слова мальчика. -- Мадам, прошу, расскажите, что случилось, и куда ушли убийца или убийцы. Меня зовут Самнер. Я служу правительству, и оно покарает за преступление, если не сумело его предотвратить, -- продолжил офицер, обращаясь к бедной вдове.
   Вдова зарыдала и сквозь слёзы рассказала печальную историю.
   Офицер оставил небольшую группу, чтобы помочь ей с устройством похорон, а сам с остальными бросился в прерии, надеясь поймать и наказать убийц. Тщетная надежда!
   Оседлав лучших лошадей окрестностей -- в основном, краденых, -- Маккэндлес и его банда уже далеко умчались. Они спешили в укрытие, известное лишь немногим -- немногим таким же бандитам.
   Это произошло в те тёмные дни, когда опасное положение на границе было темой разговоров и споров по всей нашей стране. Это был лишь один из тысячи или даже больше подобных случаев -- подлинных, ужасных, чудовищных.
   -- Не плачь больше, мама, -- сказал маленький Билл, когда он стоял возле свежей могилы с двумя младшими сёстрами. -- Слёзы его не вернут. Теперь на тебе дом. Ты должна быть сильной.
   -- Ты не уедешь, Уильям?
   -- Недалеко, мама, недалеко. Вместе с Маккэндлесом было тридцать человек, и чтобы убить их всех, понадобится время.
   Мальчик говорил так тихо, почти нежно, что нельзя было поверить, что в его голове были такие мысли, что его рука была способна совершить такое дело.
   Сколь мало мы знаем о том, как создаётся характер, как судьба вершит наш путь, как обстоятельства направляют нас по тому течению, из которого мы не сможем вернуться.
   По возрасту это был мальчик. По умственным способностям, по готовности к дикой, отчаянной, насыщенной жизни -- уже мужчина.
   Таким тогда был герой нашей истории. Вступительная глава закончена. Сейчас мы должны пропустить целые годы и перенестись к сути нашей истории.
    

Глава 2.
"Лучший друг, который у меня был и будет"

   Сейчас 1861 год. Старая бревенчатая хижина уже исчезла, но в той же рощице можно увидеть прелестный белый дом. Вокруг него стоят беседки из лозы и вьющихся роз, милый цветочный сад, а сзади, недалеко -- прекрасные обширные поля, где пасутся овцы, коровы и лошади. Амбары и скирды сена намекают, что здесь живут хорошие, успешные фермеры.
   На тенистой веранде этого дома сидит вдова, всё ещё в траурном облачении, которое она носит в память о том, чью смерть мы изобразили в первой главе. Рядом с ней стоят две прелестные девушки -- сёстры-близняшки Лили и Лотти, достигшие той поры, когда в девушке расцветает прекрасная женщина.
   Их лица похожи, их одежды похожи, и обе они невероятно красивы.
   Не буду терять время на описание. Просто представьте карие глаза, тёмно-русые волосы, смугловатую кожу, фигуру с идеальными пропорциями, и они предстанут перед вами.
   Лили держит в руке письмо, которое оставил промчавшийся верховой почтальон, добавив:
   -- Началась война. Мятежники укрепляют посты по всему Югу и угрожают Вашингтону из Манассаса.
   Когда Лили читала это письмо, её любящие глаза засверкали, и она воскликнула:
   -- О, мамочка, мамочка! Брат едет сюда! Он говорит, что он будет здесь двадцать пятого до захода солнца. Письмо из форта Кирни -- оно долго шло.
   -- Разве сегодня не двадцать пятое? -- спросила Лотти.
   -- Разумеется, и он будет здесь. Наш Уильям диковат, но он никогда не лжёт. Он для этого слишком горд. Храни его бог! -- сказала мать тихим, серьёзным голосом.
   -- Он едет не один, -- сказала Лили. -- С ним тот, кого он называет Дикий Билл -- хотела бы я знать, можно ли его приручить. Брат говорит, что Дикий Билл -- его очень близкий друг, он трижды спасал брату жизнь. И ещё с ним Дэйв Татт[2]. Брат называет его красивым и смелым, но я знаю, что брату он не нравится. Он не пишет о нём так искренне и хорошо.
   -- До заката полчаса, -- сказала мать. -- Скажите нашей любезной Китти Малдун, чтобы поставила чайник и поторопилась с ужином. Скажите ей, что будет много гостей и что каждому должно всего хватит. Хвала нашему доброму сыну и провидению, которое улыбнулось его стараниям, наш дом готов достойно принять его.
   Лотти позвала своим ясным, звенящим голосом:
   -- Китти Малдун!
   -- Я здесь, моя мисс, свежая, как маргаритка и в три раза более естественная, -- воскликнула полная, румяная молодая женщина. По её голосу можно было догадаться, что она родилась в Ирландии. Одетая как сёстры, она была похожа, скорее, на компаньонку, чем на служанку. -- Что, мисс Лотти, моя душечка, что вам угодно от Китти?
   -- Мама хочет, чтобы вы поторопились с ужином, милая Китти. Вечером здесь будут мой брат и два его друга.
   -- Молодой хозяин и два его друга?
   -- Да, Китти. Поторопитесь!
   -- А они молоды, мисс Лотти?
   -- Да, молоды.
   -- А они хотя бы вполовину так же красивы и добры, как молодой хозяин?
   -- О боже, я надеюсь. А что вам до этого, Китти?
   -- Уж конечно, ничего, мисс. Но для вас и для милой мисс Лили это будет кое-что. Они могут быть вашими ухажёрами, если только они равны вам по красоте и умению говорить.
   -- Ах ты, негодная!..
   Китти не стала дожидаться окончания и, смеясь, убежала выполнять волю хозяйки.
   Лили смотрела на дорогу, которая шла через рощицу на запад, и в этот миг воскликнула:
   -- Они идут! Они идут!
   Три минуты спустя три всадника на взмыленных, разгорячённых лошадях остановились у ворот перед домом.
   -- Братик, братик! -- радостно воскликнули две сестры. Не обращая внимание не незнакомца, глядящего на них, они бросились в объятия брата и расцеловали его.
   Буффало Билл -- это был именно он -- уже научился скрывать свои чувства, но сейчас с нежностью обнимал сестёр. Представив им своих друзей, он поторопился к любимой матери, которая с блестящими глазами ждала, чтобы поприветствовать своего кумира, свою гордость.
   -- Мамочка! -- вот всё, что он сказал, поцеловав её в белый лоб.
   -- Сынок! -- всё, что сказала она, но не хватит страниц, чтобы описать нежность в её голосе и нетленную любовь в её взоре.
   Билл более церемонно, чем сёстрам, представил матери своих друзей.
   -- Вот, мама, -- сказал он, представляя молодого человека, который по виду напоминал его самого, хотя был на дюйм выше и немного мускулистее, -- это мой друг Билл Хичкок[3]. Лучший друг, который у меня был и будет вне нашей семьи. Три раза он спас меня от смерти. Один раз -- от оглала, второй -- когда я чуть не утонул в ледяной реке Платт прошлой зимой, третий -- когда старый Джейк Маккэндлес и его банда бросились на меня. Можешь не сомневаться, мы будем плавать в одной реке. Билл, это моя мать, моя опора!
   Дикий Билл с естественным изяществом склонил гордую голову, взял руку дамы и сказал дрожащим голосом:
   -- Рад познакомиться, мэм. У меня есть старушка-мать, которую я давно не видел, и сейчас я как будто встретился с ней.
   -- А это Дэйв Татт, -- продолжил Билл. -- Он хороший охотник, гроза индейцев, и он ловок, как любой человек границы. Ну, ребята, познакомились, а теперь прошу в дом. Негр присмотрит за лошадьми. Я знаю, что у матери готовится для нас славный ужин.
   -- Да, Китти старается, как может, а я пойду и помогу, -- сказала Лили. Ей не понравилось, как дико, страстно уставился на неё Дэйв Татт.
   Я не люблю терять время и место для описаний, но поскольку трое наших героев -- живые, а не вымышленные люди, думаю, что я обязан набросать портреты этой троицы.
   Мужчины более совершенной красоты никогда не ступали по земле.
   На Дикого Билла стоило посмотреть: шесть футов и один дюйм роста, широкие плечи и грудная клетка, узкая талия, мускулистые бёдра и голени, небольшие кисти рук и ступни. Лицо, простое и открытое, имело правильные черты, нос украшала горбинка. Крупные светлые глаза, сейчас полные мягкости и нежности, были серо-голубого цвета. Когда он опускал взгляд, немного смущаясь непривычного, женского общества, то ресницы бросали тень на его бронзовые щёки. Его длинные русые волосы волнами падали на плечи, но они были превосходные, мягкие и блестящие, как шёлк.
   Так же выглядел и Буффало Билл, хотя он немного отличался. Его глаза были почти голубые, его рост на дюйм меньше, а его волосы были менее волнистые и более светлые.
   Дэйв Татт был почти того же роста, так же хорошо сложённый, но на этом сходство кончалось.
   Его глубоко посаженные глаза были черны, хотя его черты были совершенными, а взгляд, когда он хотел, мягким и обворожительным. Его слегка курчавые волосы были чёрными и блестящими. Но со всей его красотой в его губах была крайняя чувственность, отличавшая его от друзей, а в глазах -- яростное, страстное желание, которое заставляло двух чистых девушек инстинктивно избегать его.
   Его взгляд с самого начала был направлен на Лили, и она почувствовала к нему особенную неприязнь, которую едва могла скрыть.
   Сейчас неприятный долг описания героев выполнен, и я могу вернуться к своей истории.
   Прелестная Китти Малдун накрывала на стол, когда к ней незаметно подошёл Буффало Билл и, наклонившись, дотронулся своими губами до её губ.
   Быстро отпрыгнув, как оленёнок с пулей в сердце, она развернулась и так сильно ударила его по щеке своей пухлой рукой, что у него из смеющихся глаз непроизвольно потекли слёзы.
   -- Опять ваши старые штучки, мистер Билл! -- закричала Китти, засмеявшись над его жалким видом. -- Ведь у вас есть милые, как розы, сёстры -- их и целуйте. А вы вместо этого пускаете слюни на дикую ирландскую девушку.
   -- Ну, Китти, я так долго не видел тебя, что не смог удержаться. Чёрт возьми, сильно же ты ударила! Моя щека до сих пор пылает.
   -- Надеюсь, так вы лучше запомните, сэр. Но, может быть, я ударила слегка сильнее, чем нужно было, сэр, я ведь знаю, что вы хороший сын и брат. Я знаю, что вы скорее отрежете себе правую руку, чем причините вред бедной девушке, вроде меня, или станете смотреть на что-то подобное.
   -- Это так, Китти, это так. Я привёз кое-что для тебя от торговцев. Это новое платье. Оно не такое, как те, что я привёз матери и сёстрам, но оно такое же хорошее и дорогое.
   -- Спасибо, мистер Билл. Спасибо, что думаете о бедной девушке, о которой никто не думает, кроме вас. Уж конечно, это ангелы принесли меня сюда, и надеюсь, что они оставят меня здесь до смерти. Работать на таких добрых людей -- всё равно, что жить в раю. Но зовите своих друзей, мистер Билл. Ужин готов, и, уж конечно, от него не отказался бы и король со своими придворными!
    

Глава 3.
"Он был здесь"

   В канзасском доме не было фортепьяно, но два сладчайших голоса, альт и сопрано никогда ещё так не волновали человеческое ухо, как наполнившие гостиную голоса Лили и Лотти, которые решили спеть песню для своего брата и его гостей.
   Добрая мать со своим вязанием и Китти, которая перешивала для себя новое платье, слушали, как поют Лили и Лотти. Молодые люди курили, поскольку на Дальнем Западе трубка всегда уместна, и время от времени тепло благодарили хозяев за обхождение.
   Была очаровательная ночь. Лёгкий ветерок шелестел листвой, ярко сияла луна, хотя иногда проходящие облака затеняли её на пару минут, воздух был нежен и свеж. Через открытое окно доносился восхитительный аромат роз и жимолости, рассеивая хотя бы часть табачного дыма.
   Близняшки ещё пели сладчайшую песню "Твоя улыбка преследует меня" (которая более дорога для автора, чем любая другая), когда миссис Коди, сидевшая лицом к окну, вскрикнула от внезапного ужаса. Она поднялась на ноги с лицом столь бледным, словно она была уже смертельно поражена.
   -- Что такое, мама? -- воскликнул Билл, подскочив к ней.
   -- Окно... он был здесь! -- вымолвила она и упала в обморок.
   -- Он... Девочки, присмотрите за мамой! Я погляжу, что это за "он", -- сказал Билл и подошёл к окну.
   Вдруг пуля просвистела мимо его уха и ударилась в противоположную стену. Сотни диких воплей оповестили, что дом окружён индейцами.
   Дикий Билл, хладнокровный и собранный, задул все свечи, объяснив:
   -- Здесь темно, а там -- лунный свет. Это нам на пользу. Хватайте свои пушки, ребята, моя -- под рукой. Девушки, ложитесь на пол. Краснокожие скоро узнают, что здесь не молокососы.
   Через минуту троица молодых людей, усиленная тремя неграми и одним белым -- работниками фермы, -- была готова. Индейцы, кажется, не торопились проникать в дом, и защитники пробрались к двери и окнам, откуда могли достать врагов, затаившихся среди деревьев.
   В это время близняшки и Китти Малдун с кувшином воды привели мать в чувство. На торопливый вопрос сына о том, кого она видела в окне, она ответила, что узнала лицо Джейка Маккэндлеса. Убийца её мужа посмотрел на неё с такой ненавистью, с такой мстительной жестокостью, что она была поражена до ужаса.
   -- Здесь слишком много краснокожих, а то я бы вышел и сделал из него котлету, -- сказал Билл. -- Если он останется, пока мы не выгоним их, я потом немного развлеку его. Будьте осторожнее, девочки, а мальчики сейчас зададут кое-кому трёпку. И на этот раз я не промахнусь.
   Когда Дикий Билл подошёл к двери, он открыл быстрый огонь. Индейцы стреляли наугад, поскольку дом был покрыт мраком, за исключением вспышек от выстрелов. То тут, то там звучал вопль агонии, который говорил том, что атакующий отряд не оставался безнаказанным.
   Индейцев можно были видеть только тогда, когда они перебегали от дерева к дереву, но их ужасные вопли, звеневшие в воздухе, говорили, что их, по меньшей мере, в десять раз больше, чем защитников.
   -- Почему они не пытаются увести лошадей? -- спросил Дикий Билл, когда его друг, стоявший рядом, из своего любимого длинного ружья отправил одного краснокожего в вечность.
   -- Думаю, попытаются. Я, скорее, отдам свою голову, чем Пудреное Личико -- этот зверёк вынес меня из стольких передряг, что я сбился со счёта, -- сказал Буффало Билл, имея в виду своего любимого коня.
   -- А я отдам голову вместо Чёрной Нелл -- она никогда не бросала меня. Она разобьёт голову любому краснокожему, который захочет сесть на неё. Но почему бы нам не добраться до лошадей? Если бы я был с Нелл, то я был бы в десять раз полезнее, чем сейчас. Если кобыла там, где я её оставил, я буду здесь через полминуты.
   -- Ага, а когда она будет скакать через них, они усеют её стрелами или нашпигуют свинцом. Подожди, сейчас я дам приказы Дэйву и ребятам, а потом мы доберёмся до лошадей и сделаем вид, как будто только что подъехали.
   -- Дело говоришь, Билл. Я на Чёрной Нелл и ты на Пудреном Личике ударим им в тыл, и они разбегутся.
   -- Нашпигуем их. Я скажу парням, что мы собираемся сделать, чтобы они не стреляли, когда мы подъедем.
   Буффало Билл быстро рассказал о своей задумке Дэйву Татту и рабочим, которые стреляли в каждого, кого видели среди деревьев. Девушки и мать не должны были пока ничего знать. Два Билла были так уверены, что сумеют разогнать врага, как будто у них уже всё получилось.
   Дэйв Татт не выразил желания идти с ними. Это немного удивило Буффало Билла, поскольку на такое соблазнился бы любой храбрец. Но для этого -- как и для всего остального -- были свои причины, и читатель вскоре узнает о них.
   Дэйв и другой белый мужчина вместе с неграми, ускоряя стрельбу, двигались от окна к окну, но должны были стрелять выше и избегать одной стороны -- той, которую выбрали два храбрых человека границы.
   Два друга, прихватив оружие, ползли в тени кустов, пока не добрались до пшеничного поля за деревьями. Здесь они пошли быстрее. Оставалось совсем немного до пастбища, куда они прибыли как раз вовремя.
   Здесь уже было полдесятка смуглых фигур. Лошади, и так взволнованные стрельбой, беспокоились из-за приближающихся индейцев.
   Раздалось два резких свистка. Они предназначались для лошадей, которые их хорошо поняли. Чёрная Нелл и Пудреное Личико подскакали к краю поля. В следующий миг двое мужчин, которые не нуждались в сёдлах и поводьях, вскочили на лошадей и без слов ринулись на индейцев.
   Индейцы были повержены так неожиданно -- не выстрелами, а томагавками, -- что не подняли тревоги в лесу. Затем двое мужчин припустили лошадей и сейчас совсем не бесшумно, а с гиканьем и воплями, понеслись в тыл изумлённых краснокожих, выпуская во врага смертоносные пули.
   Кружась, разворачиваясь, никогда не промахиваясь -- казалось, их двадцать, а не двое -- Дикий Билл и наш герой ворвались в ряды индейцев, неся смерть при каждом прыжке.
   Индейцы (это были шайенны) решили, что к защитникам дома прибыло подкрепление, и разбежались в разные стороны, но прежде не менее половины их полегло на месте.
   -- Проклятье, почему из дома так палят? Меня задели уже второй раз! -- крикнул Дикий Билл, вытирая кровь из раны на щеке.
   -- А у меня дыра в шляпе, -- сказал Буффало Билл. -- Хотел бы я знать, что это значит. Ведь им известно, что мы здесь. Неважно! Я должен поймать старого Маккэндлеса. Если мать его видела, он должен быть здесь. Будем преследовать их до конца.
   Двое мужчин пустились в погоню, и снова пуля, очевидно из дома, прошла так близко к голове Буффало Билла, что он почувствовал её дуновение.
   Индейцы разбежались кто куда, но двое мужчин настигли ещё полудесятка. Тут они решили, что не стоит далеко уходить от дома, не то скрывшиеся индейцы возобновят атаку, и они поскакали назад.
   Они не нашли белого человека среди убитых, поэтому Билл подумал, что если Маккэндлес и был в отряде, то на этот раз он спасся.
   Приближаясь к дому, они, как могли, постарались показать, кто это. Они не остались непонятыми и избегли опасностей, которые во время боя, как казалось друзьям, грозили им, скорее, не от чужих, а от своих.
   Вскоре двое храбрецов оставили лошадей в тени дома и вошли внутрь.
   -- Думаю, можно зажечь свет, -- воскликнул Буффало Билл. -- Краснокожие или то, что от них осталось, бегут к своему племени. Но хотел бы я знать, кто, чёрт возьми, палил здесь так, что задевал нас в лесу? Мы с другом ранены, и стреляли не рядом с нами, а издалека и как будто нарочно.
   -- Не знаю. Я стрелял в индейцев и только в индейцев, -- сказал Дэйв.
   -- Ладно, неважно. Мы здесь, и наши головы на месте. Думаю, днём мы увидим, сколько краснокожих валяется вокруг -- вороны вдоволь наедятся.
   -- Хвала небесам, ты невредим! -- сказала миссис Коди, когда услышала голос сына. -- Надеюсь, ты и твой храбрый друг не ранены?
   -- Всё хорошо, мама, а пару царапин вылечит холодная вода. Но ты уверена, что ты видела в окне лицо Джейка Маккэндлеса?
   -- Да, сынок... Я никогда не забуду это лицо. Я уверена, это был он.
   -- Значит, на этот раз он удрал. Я знал, что почти вся его банда погибла, но не думал, что он свяжется с шайеннами. Говорят, все племена Запада, кроме пауни, переходят на сторону Юга. Если это так, то у нас, людей границы, будет много работы. Но неплохую трёпку мы им задали, а, Билл?
   -- Неплохую, -- сказал Дикий Билл. -- Девушки сильно перепугались, мэм?
   -- Нет. Сначала они были так заняты мной, что забыли испугаться. Потом они помогали тем, кто остался здесь. Они не были бы сёстрами Билла, если бы испугались нескольких индейцев, -- сказала миссис Коди.
   -- Такая смелость по мне. Да, они молодцы! -- воскликнул Буффало Билл, гордо оглядев прелестных девушек. -- И Китти Малдун здесь, такая же бесстрашная, спорю на лошадь. Так ведь, Китти?
   -- Ей-богу, сэр. Не в моих привычках врать. Уж конечно, я испугалась ночного грохота -- в такое время, когда я должна видеть сладкие сны. Но что вы думаете, сэр, один из краснокожих язычников залез на подоконник и проделал сорок дыр в моём платье, когда я побежала за водой для хозяйки.
   -- Не волнуйся, Китти. Там, откуда я его привёз, есть ещё много платьев. Оно не было надето на тебя, так что ничего страшного. А сейчас вам пора спать, а мужчины должны остаться, чтобы дежурить. Вряд ли какой-нибудь краснокожий вернётся, но мы должны смотреть в оба и быть готовыми к этому. Когда наступит утро, мы всё осмотрим.
   -- Я думал, ты торопишься в Сент-Луис к людям Фримонту[4], -- спокойно, но с лёгким саркастическим блеском в глазах сказал Дэйв Татт.
   -- Но не теперь, когда моим любимым угрожает опасность, -- сказал Билл. -- Если тебе так нужно виски, что ты не можешь ждать, то ты можешь ехать, когда угодно. Я говорил тебе, что моя мать не держит в доме ни выпивки, ни карт. Тот, кто хочет выпить или играть, должен или терпеть, или ехать туда, где он сможет найти свои любимые занятия.
   -- Я не хотел ни пить, ни играть, -- сказал Дэйв и покраснел под пристальным взглядом обеих девушек, которые смотрели на него, когда говорил их брат. -- И думаю, что если здесь есть опасность, то я вряд ли оставлю беззащитных людей -- как и всякий, кто носит оружие на поясе.
   -- Что ж, ладно. Я не хотел задеть твои чувства, Дэйв. Но здесь я более раздражителен, чем в холмах или в прерии.
    

Глава 4.
"Это мои воины из Чёрных холмов"

   Луна села до наступления утра, но разгромленные шайенны ещё пару часов после восхода бежали очертя голову. Наконец они достигли густого тополиного леса на южном берегу Республиканской реки.
   Здесь по зову своего вождя они спешились и окружили его. Рядом с вождём стоял Джейк Маккэндлес -- белый мерзавец, который спланировал этот набег. У него было мрачное, немного недоверчивое выражение на лице.
   Пересчитав воинов и сурово оглядев Маккэндлеса, старый вождь сказал:
   -- Среди скво в жилищах шайеннов будет великий плач. Много воинов пало. Их скальпы на поясах наших врагов, а у тех, кто вернулся, нет ни одного скальпа. Что скажет на это Сокол С Холмов?
   -- Случилось то, что хотел Великий Дух, -- сказал в ответ Маккэндлес. -- Две ночи назад я приехал к дому на равнинах и увидел, что там только женщины. Там было много лошадей, мяса, разных вещей. Я сказал Большому Клёну, вождю шайеннов, что он может получить всё это и не потерять ни одного человека. Но когда я уехал, туда прибыли солдаты. Мы не знаем, сколько их -- я видел троих. Если бы мы сражались, как сражались белые, и напали бы на них, то сейчас их скальпы висели бы на наших поясах. Большой Клён не прислушался к моим словам. Он сражался по-своему и потерял половину воинов. Это не моя вина. Я всё сказал.
   Старый вождь понимал, что совет Маккэндлеса был правильным. Он отверг предложение нападать, когда увидел мужчин, которые решили защищать женщин. Поэтому он сказал: "Мы убьём их по-своему и легко захватим женщин и добычу".
   -- Сокол С Холмов говорит правильно. Но лица племени будут черны, если мы вернёмся без скальпов. Что скажет на это мой брат? -- спросил вождь.
   -- Что если мы вернёмся без скальпов, то мы дураки! -- спокойно сказал Маккэндлес. -- Если ружьё Большого Клёна даёт осечку, он выбрасывает его или меняет кремень и продолжает стрелять? Есть много дней и ночей, а по равнинам рассеяно множество бледнолицых. Сокол С Холмов знает другие поселения, до которых мы можем добраться за два-три дня. Мы можем пойти туда за добычей и скальпами, а потом вернёмся сюда. Когда солдаты уедут или заснут, мы окропим кости наших мертвецов кровью мести.
   -- Сокол С Холмов говорит как мужчина. Сердце Большого Клёна ослабело. Теперь оно снова окрепло. Воины приготовят мяса и поедят, а их лошади отдохнут и попасутся. Затем мы встанем на тропу войны, и Сокол С Холмов поведёт нас. Большой Клён -- его брат, и он последует за Соколом С Холмов.
   Из сухих веток были разведены ярко пылающие костры, почти не испускающие дыма, и воины поели -- впервые за двадцать четыре часа. Они ещё не закончили есть, когда разведчик поднял тревогу. С юга приближались конные вооружённые люди.
   -- Это не те, с кем мы сражались, -- сказал Маккэндлес. -- У тех не было времени добраться до этого берега реки. Я поскачу один и посмотрю, кто это. Пусть краснокожие братья останутся здесь, готовые сражаться или бежать, если увидят, что я среди врагов.
   -- Сокол С Холмов -- великий храбрец. Его слова хороши, а его дела не отстают от слов, -- сказал вождь шайеннов.
   Маккэндлес сел на лошадь, привязал к шомполу кусок белой ткани и выехал из укрытия в лесу по направлению к группе приближающихся всадников. Их было человек десять-двенадцать.
   Когда они заметили Маккэндлеса, они окликнули его и, кажется, посмотрели на своё оружие.
   Он смело скакал к ним. Когда оставалось двести-триста ярдов, с обеих сторон прозвучали радостные крики, и люди быстро поехали к нему навстречу.
   Это были его же люди, которых он оставил в Чёрных холмах, чтобы они продолжали грабить караваны переселенцев, а сам отправился по своим делам.
   -- Почему вы здесь? -- спросил он, когда они подскакали. -- Почему вы уехали из Пещерного каньона?
   -- Потому что нас нашли, подпалили и выперли! -- сказал тот, который казался главой группы. -- Девчонка, которую ты забрал из мормонского каравана, потому что она личиком и фигурой была симпатичнее всех девчонок, ночью сбежала и пришла в Ларами. А потом мы увидели, что вокруг сплошные солдаты, и мы сбежали. То есть половина из нас -- остальные погибли. Мы спаслись пешком, и нужно было идти к границе за лошадьми. Мы искали тебя, а потом ты появился здесь.
   -- Что ж, мы заставим голубые мундиры заплатить за это. Началась война. Я услышал об этом, когда прошлым вечером был на разведке. Все индейцы на равнинах и в холмах -- за нас. Мы обрушимся на границы, и добычи будет целое море. Я рад, что вы здесь. Прошлым вечером у меня ничего не получилось. Этот чёртов Буффало Билл вместе с Диким Биллом и Дэйвом Таттом перестреляли двадцать шайеннов, которых я привёл на ферму Коди.
   -- Дэйв Татт? Но он ведь такой же, как мы! Того же типа и сорта! -- сказал Фрэнк Старк[5] -- человек, который говорил первым.
   -- Да, обычно. Но теперь он с ними. У меня не было шанса увидеться с ним наедине, а то я узнал бы, что это значит. Мне кажется, он там из-за девчонок. Они красивы, как картинки, а он большой любитель такой охоты. Но поскакали, ребята. Поедим, а вечером у меня есть для вас работёнка. Осталось двадцать-тридцать шайеннов, и ради мести они будут сражаться, как черти.
   Маккэндлес развернулся и со своими людьми поскакал в лес. Он был так занят разговором, что не заметил человека на холме за рекой, который, очевидно, видел все его передвижения. Когда мерзавец въехал в лес, этот человек быстро ускакал.
   -- Это мои воины из Чёрных холмов. Они приехали, чтобы сражаться бок о бок со своим вождём! -- сказал Маккэндлес вождю шайеннов, когда со своими людьми доехал до костров.
   -- Они желанны, как дождь в засуху. Большой Клён рад видеть их здесь. Вот мясо -- ешьте. Вот вода -- пейте.
   -- У меня есть кое-что получше воды, вождь. Дёрнешь немного и окосеешь. Это первоклассное старое виски из последнего каравана, который мы ограбили, -- сказал Старк.
   -- Виски не лучше воды, -- сказал старый вождь, оттолкнув предложенную бутылку. -- Великий Дух сотворил воду для добра. Злой Дух сотворил виски для зла. В каждой бутылке -- одна песня и сотня драк. Бутылка -- враг краснокожего. Он будет дураком, если возьмёт её.
   -- Ладно, больше достанется мне и полковнику, -- сказал Фрэнк Старк, предлагая бутылку Маккэндлесу, от которой тот не отказался.
   -- Ешьте, ребята, и пусть ваши лошади отдохнут и попасутся. Потом мы уничтожим Буффало Билла и будем грабить на реке всех, кто попадётся. А потом поедем на Платт, к остальным.
    

Глава 5.
"Разве не славный зверёк?"

   После завтрака, пока негры закапывали мёртвых индейцев, Буффало Билл советовался с товарищами, что делать дальше.
   Им казалось, что индейцы, особенно когда они под влиянием плохого белого, не смирятся с разгромом. А это значит, что они вернутся с подкреплением и попытаются уничтожить людей и имущество.
   Рядом не было никаких поселений, хотя до разбросанных ферм и домов можно было доехать за день. Не было никакого укреплённого места, куда можно было отступить. Если краснокожие решат совершить набег, безопасное убежище можно будет найти только в деревнях.
   -- Может быть, им хватило того, что они получили прошлой ночью, и они не вернутся, -- сказал Буффало Билл. -- Думаю, что лучше всего -- выяснить, на что они настроены и достаточно ли они безумны, чтобы снова прийти за нашими головами. Думаю, я сяду на своего зверька, на Пудреное Личико, выслежу их и посмотрю, где они. Вы, ребята, останетесь здесь на дежурстве, а мама и девочки пусть собирают вещи, если я решу, что надо уезжать. Вы ведь не оставите ферму без причины?
   -- Почему я не могу поехать с тобой? -- спросил Дикий Билл.
   -- Я бы хотел, чтобы ты остался и присмотрел за девочками, Билл. Один скаут лучше двадцати, особенно если под ним такой зверёк, как Пудреное Личико. Этот конь чует, видит и слышит больше любого живого существа -- человека, собаки или рыси. Вот он стоит -- один глаз открыт, другой закрыт... но посмотрите на его уши. Он знает, что я говорю о нём. Давай, Пудреное Личико, покажись ребятам.
   Конь индейской породы, буланой масти, с длинной чёрной гривой и чёрным хвостом подошёл к веранде и положил нос на плечо юного хозяина.
   Хорошо сложённый, широкогрудый, с крепкими ногами, мускулистый, он был роскошным экземпляром своей породы.
   -- Разве не славный зверёк? Он может бежать десять часов и не ослабеет, может переплыть любую реку на этой стороне больших холмов и не хуже меня знает, как прятаться и искать. Пудреное Личико, принеси седло и сбрую -- мы поедем в разведку.
   Когда Билл хлопнул его по спине, конь, как будто действительно поняв человеческую речь, развернулся и ускакал рысью. Скоро он вернулся с седлом и сбруей в зубах.
   -- Какая смекалка! -- сказал Билл, поглаживая животное по шее и надевая на него седло и сбрую. -- Я надеваю это потому, что так спокойнее для него и для меня, и такова мода. Но когда я охочусь на бизонов, я сбрасываю седло и сбрую, и мы едем с ним налегке, так ведь, Пудреное Личико?
   Конь кивнул с умным видом, что вызвало у сестёр улыбку, а у Китти Малдун -- раскатистый смех.
   В этот миг вышла миссис Коди. Она несла подзорную трубу в кожаном чехле, которой некогда владел её муж.
   -- Возьми, сынок, -- сказала она, -- и на разведке ты сможешь видеть дальше, чем другие.
   -- Верно, мама, я возьму его. Спасибо, что подумала об этом. Китти, пока я надеваю пояс с оружием, положи мне в сумку что-нибудь перекусить. И, мама, думаю, вам нужно готовиться к переезду в более заселённое место. Если индейцы и миссурийцы встанут на сторону южан, здесь будет небезопасно для тебя и для девочек до конца войны. Если ты останешься, то и мне придётся оставаться здесь всё время, а если война продолжится, я хочу быть там, где нужны мужчины. Поэтому будь готова, если я решу, что вам лучше уехать с фермы.
   Билл больше ничего не сказал. Он запрыгнул на коня и галопом унёсся прочь.
   -- На свете не было лучшего сына и более счастливой матери, -- сказала миссис Коди с любовью в голосе, взглядом провожая Билла. -- Он может быть груб с другими, но с нами он добр и нежен, как ветерок летним вечером.
   -- Да, мэм, Буффало Билл -- самый лучший. Я дружу с ним три года, мы бывали в разных переделках, -- сказал Дикий Билл. -- В его сердце нет ни одного чёрного пятнышка. Он открыт, как день, в словах и в делах. Когда он собирается на бой, он не спрашивает, насколько опасен противник. Билл бросается один против двадцати, и я поставлю всё состояние, если кто-то станет с этим спорить.
   И Дикий Билл огляделся, как будто действительно ожидал, что кто-то станет спорить. Он остановился на Дэйве Татте, который сидел в углу веранды, серьёзный и мрачный, и рассматривал изящную фигуру и красивое лицо Лили. Казалось, она поглотила всё его внимание.
   -- Ты чего такой смурной, Дэйв? -- добродушно спросил Билл. -- В холмах и в прерии ты веселишься, как белка во время сбора орехов. Что случилось? Если ты хотел ехать с Биллом, почему не сказал?
   -- Я не хотел с ним ехать. Я уверен, что в таком маленьком пристанище я в безопасности, а с нашим братом это не часто бывает. Я всегда спокоен, когда слышу, как поют птицы, а здесь мы слышим кое-что приятнее, чем птичье пение.
   -- Да, Дэйв. Но здесь можно поохотиться на антилоп. Давай подстрелим парочку, что скажешь?
   -- Я согласен, но мы не должны упускать дом из виду! -- воскликнул Дэйв.
   Дикий Билл засвистел -- это прозвучало, как птичье чириканье. Его прекрасная чёрная кобыла с глазами газели подбежала и встала рядом, выражая радость от того, что она понадобилась.
   -- Это моя Нелл. Разве она не сокровище? -- воскликнул Дикий Билл, хватая оружие и запрыгивая на её спину без седла и сбруи.
   У Дэйва была породистая лошадь, но в отличие от "зверька" Буффало Билла и от Чёрной Нелл она не была обучена являться на его зов.
   Но вскоре он сел на лошадь, и двое всадников бок о бок понеслись к стаду антилоп, чьи стройные фигуры только что показались в миле или двух вдали.
   -- Какой красивый мужчина этот мистер Татт! -- сказала Лотти, когда всадники ускакали.
   -- Красивый лицом и фигурой, но что-то мне подсказывает, что у него отвратительные сердце и душа! -- сказала Лили. -- Когда он смотрит на меня, мне хочется отстраниться, как будто я вижу перед собой дьявола, а не человека. Не могу сказать почему, но я боюсь и ненавижу его!
   -- Мы не должны никого ненавидеть, особенно того, кто не причинил нам никакого вреда! -- серьёзно сказала мать.
   -- Прошу прощения, мэм, если это не будет слишком дерзко, можно мне задать один вопрос? -- спросила Китти Малдун.
   -- Конечно, славная Китти. Ведь я всегда отвечала на твои вопросы.
   -- Мэм, может быть, я лезу не в своё дело, но я, уж конечно, не хочу ничего дурного. Вы не думаете, что если бы миссис Ева в Эдемском саду ненавидела змея, который уговорил её съесть запретный плод, то так было бы лучше? Она сказала бы обманщику-змею, чтобы шёл своим путём, и он бы остался ни с чем.
   -- Так, конечно, было бы лучше, славная Китти.
   -- Мэм, я просто, как и мисс Лили, не верю этому человеку, несмотря на весь его добрый вид. Когда он смотрит на меня, я прямо вся дрожу. А прошлой ночью, когда молодой хозяин сказал, что пули пролетали слишком близко от него и от его друга, я увидела, что по лицу этого человека пробежала тень, и в нём не было ничего хорошего!
   -- Значит, приглядывайте за ним внимательнее, девочки. Один предатель или враг в доме более опасен, чем пятьдесят снаружи. Но смотрите: они спешились и оставили своих лошадей. Они подкрадываются к антилопе.
   -- Нет, мамочка, Дикий Билл для этого слишком хороший охотник! -- сказала Лили. -- Сейчас мужчины спрятались в траве. Но смотрите: в воздухе развевается красный платок. Билл снял его со своей шеи и привязал к шомполу. Антилопы увидели его. Они подошли ближе. Осторожность сильна, но любопытство сильнее. Они подойдут на расстояние выстрела, а затем, по крайней мере, две из них упадут. Брат часто рассказывал мне о таком способе охоты. Вот эти несчастные зверушки подходят всё ближе и ближе, пока смертельная пуля не положит предел их жизни и одновременно любопытству.
   Семья молча наблюдала, как небольшое стадо антилоп шло в ловушку. Иногда они останавливались, как будто поддавались страху и разворачивались, но шли снова, пока, наконец, флажок не пропал из виду.
   Затем показались два клуба дыма, а вскоре ушей наблюдателей достигли звуки выстрелов. Две антилопы подпрыгнули высоко в воздух и в агонии упали на землю, а остальные быстро разбежались по всей прерии.
   Охотники сели на лошадей, которые тоже прятались, и поскакали к добыче.
   Они не спешили, и это заняло у них несколько минут. Когда они возвращались домой, позади них показался третий всадник.
    

Глава 6.
"Он похитил мисс Лили"

   Два охотника ехали медленно, у каждого на лошади лежала туша антилопы. Но третий всадник -- они впервые заметили его, когда направились к дому -- ехал так быстро, что прежде, чем они достигли дома, женщины узнали сына и брата.
   -- Скажите работникам, чтобы подготовили фургоны и помогите мне собрать одежду и еду! -- сказала миссис Коди своим дочерям и Китти. -- Мой сын скачет на полной скорости, и у него для этого должна быть хорошая причина.
   Когда Дикий Билл и Дэйв Татт вернулись со своей добычей, в доме царила суматоха. Но приготовления производились тщательно, без суеты. Когда Буффало Билл подъехал и спрыгнул с лошади, то если бы он сказал одно слово, семья могла бы двинуться через несколько минут.
   -- Хорошо, что вы готовы, мама! -- сказал он, когда встретил мать у двери. -- Мы со зверьком мчались два часа без перерыва не для того, чтобы принести хорошую весть. А из-за плохой вести мы должны быть готовы ехать. Твоя подзорная труба сегодня сослужила мне хорошую службу, могу поставить последний доллар. Я за три мили видел Джейка Маккэндлеса так же хорошо, как будто он стоял передо мной. Он получил подкрепление из одиннадцати висельников, тоже белых, и я не сомневаюсь, что он снова захочет на нас напасть. Если мы останемся, мы можем продержаться в доме, но он захватит всех наших лошадей, и мы не сможем уехать. Думаю, чем скорее мы уберёмся, тем целее будут наши головы. За себя или за ребят я не боюсь, но я думаю о тебе, мама, и о девочках. Лучше вам погибнуть, чем оказаться в его власти.
   -- О, да... да... -- прошептала мать. -- Мы почти готовы, сынок. Постельные принадлежности, одежда и еда, которую мы можем увезти, уже в фургонах. Я боялась положить без тебя порох, он в погребе.
   -- Сколько, мама?
   -- Четыре двадцатипятифутовых бочонка, сынок. Их ни разу не открывали.
   -- Хорошо! Мы возьмём с собой два бочонка. А два других оставим в подарок Джейку Маккэндлесу и его друзьям.
   -- Подарок? Сынок, ты сошёл с ума?
   -- Вовсе нет, мама. Но я думаю, что когда они прибудут сюда и увидят, что мы оставили наш замок, они взбесятся, подожгут дом и станцуют вокруг него. По крайней мере, это на них похоже. Так вот, если мы спрячем порох, и огонь найдёт его раньше них, они спляшут в аду.
   -- Что ж, сынок, делай, как считаешь нужным. Работники согнали скот, фургоны готовы, и мы тоже.
   -- Вы собрали всё, что вам нужно? Может быть, они не возьмут вещи, но это вряд ли.
   -- Да, сынок, собрали всё, кроме пороха.
   -- Я взгляну на него, мама.
   Последние приготовления заняли не очень много времени, и через полчаса после прибытия Билла дом был оставлен. Вереница всадников, фургонов и скота двинулась по прерии на восток.
   В первом фургоне, которым управлял белый работник, сидели миссис Коди и три девушки. Дэйв Татт, не спрашивая разрешения, скакал рядом. Другими фургонами управляли негры, а скот погоняли Буффало Билл и его друг, которые находились в самом конце и указывали направление.
   Они выехали поздно и не могли быстро продвигаться по высокой траве. Когда наступил вечер, они переходили через невысокую гряду песчаных холмов в десяти-двенадцати милях от фермы.
   Переход был медленным, но после пары утомительных часов они достигли вершины.
   Когда они начали спускаться по противоположному склону, Буффало Билл оглянулся и увидел яркий свет. Судьба их бывшего дома была ясна.
   -- Джейк Маккэндлес заплатит ещё один должок прежде, чем я разделаюсь с ним! -- пробормотал Билл про себя, поскольку он не хотел, чтобы мать узнала о разрушении дома.
   Но мать заметила, куда направлен его взгляд. Она оглянулась как раз тогда, когда всю местность озарила яркая вспышка.
   -- Порох взорвался! -- вскричала она.
   -- Да, -- сказал Билл после того, как послышался тяжёлый грохот. -- Думаю, если они были где-то рядом с домом, они все вместе получили больше пороха, чем хотели. Мы должны двигаться живее. Мы слишком поздно выехали и всё ещё далеки от спасения. Быстрее, ребята, быстрее. По таким заметным следам в такую лунную ночь краснокожие могут найти нас так же хорошо, как днём.
   -- Луны скоро не будет. Посмотри-ка вон туда -- надвигается страшная буря! -- сказал Дикий Билл, показывая на ряд чёрных туч, которые быстро поднимались на северо-западе.
   -- Да... Да, и я рад этой буре, -- сказал Буффало Билл. -- Мы немного запачкаемся, но женщины спрячутся в фургонах, а дождь смоет следы, так что краснокожие не смогут нас выследить. Старый Джейк хорош, как гончая, но и он не сможет учуять или увидеть следы после канзасской грозы. Пусть ветер и дождь приходят, и чем скорее, тем лучше. Мы будем ехать, пока сможем, а потом разобьём лагерь из фургонов и поместим скот внутри.
   -- Ты прав, приятель, ты прав! -- крикнул Дикий Билл, натянув на плечи непромокаемое одеяло -- скорее, чтобы защитить оружие, нежели самого себя.
   Над холмами и равнинами поднялся злобный резкий ветер. С далёкого горизонта быстро неслись тучи, которые заполонили всё небо и скрыли луну и звёзды, так что путешественники почти ничего не видели вокруг себя.
   Они поспешно остановили фургоны и расположили их квадратом, чтобы внутри оставались место. Затем они ввели внутрь скот, лошадей привязали снаружи и обезопасили себя так, как это было возможно в такой тьме.
   Три человека границы решили оставаться верхом и по очереди медленно объезжать фургоны, чтобы постоянно охранять их, хотя в такую погоду можно было не опасаться атаки индейцев.
   Женщины в крытых фургонах весело переговаривались со своими защитниками. Буря, этот дар провидения, вместо того, чтобы вселять ужас, стала благом.
   Ветер выл громко и яростно... никто, кроме тех, кто бывал в прерии или в океане, не знает, как он может выть.
   Темнота была столь густой, что молодые люди, по очереди совершавшие свой обход, только благодаря слуху могли понять, где фургоны.
   Наконец потоком хлынул дождь, и яркие вспышки молний на секунду освещали всё скопление фургонов, людей, лошадей и скота.
   Затем последовали оглушающие раскаты грома, от которых словно тряслась земля. Они вызвали тревожные вскрикивания близняшек и бедной Китти. Немногие женщины могут спокойно выдержать такие бури, которые встречаются на нашем Дальнем Западе.
   Грохочущий гром, свистящие молнии и хлещущий дождь, казалось, ослабили ветер, но это было лишь временное затишье. Вскоре его дикий вой снова раздался в ушах слушателей.
   Но вдруг одна из девушек в фургоне издала страшный крик -- дикий зов о помощи. Он разорвал воздух так же, как сердца и уши тех, кто его услышал.
   Буффало Билл был на обходе, Дикий Билл возвращался с обхода. Оба разглядели при вспышке молнии, как девушка вырывается из рук человека на лошади, а затем всё покрыла тьма.
   Оба бросились к тому месту, где они видели человека. Ещё одна вспышка осветила их фигуры и лица, но больше они никого не видели.
   -- Лили! О боже, где наша Лили? -- заплакала миссис Коди.
   -- Лили... милая Лили исчезла! -- во весь голос крикнула Китти Малдун.
   -- Дэйв Татт... Где он? -- закричала Лотти. -- Минуту назад он был здесь и спросил, как у нас дела, а Лили ему ответила.
   -- Дэйв Татт! -- позвал Буффало Билл. -- Дэйв Татт, ты где?
   Ответа не было.
   -- Проклятье, он похитил мисс Лили! -- сказал Дикий Билл. -- Это его мы видели.
   -- О, моё дитя... моё дитя! -- застонала несчастная мать. -- У тебя и вправду были причины ненавидеть и бояться этого человека!
   -- Не уезжайте, пока мы не вернёмся, -- хриплым голосом сказал Буффало Билл своей матери. -- Мы с Диким Биллом должны ехать за Лили. Мы будем защищать вас, пока сможем. Я не должен был доверять этому человеку. Я знал, что он игрок, а игроки -- родня грабителей. Лили, родная моя Лили, мы спасём тебя. Поехали, Билл. Держись так, что я тебя слышал. Поехали!
   И Билл помчался по холмам.
    

Глава 7.
"Я сразил убийцу своего отца"

   В полной темноте, в разъярённой буре, понимая только, что он поднимается на холм, обезумевший брат скакал впереди, а Дикий Билл положился на свою кобылу, зная, что благодаря своему острому слуху она не отстанет.
   Когда они достигли вершины холма, они ясно увидели свет до сих пор горящего дома.
   -- Вперёд! -- крикнул Билл. -- Его лошадь такая же быстрая, как наши, или даже ещё быстрее, но мы его догоним, я знаю. Вперёд, приятель, скачи, как никогда раньше не скакал.
   Дикий Билл не отзывался, но каждая вспышка молнии показывала, что они рядом, близко. Они скакали так быстро, что на такой скорости, в такой мгле никакие другие лошади прерий не смогли бы держаться вместе.
   Вскоре дождь прекратился, гром больше не гремел, молнии не сверкали. Дикий ветер, который теперь ничего не сдерживало, носился по равнинам.
    Когда они приблизились к старой ферме, свет пожарища стал ярче, хотя, на самом деле, он затихал. Это подсказывало, как быстро они проделали свой путь. Они подошли так близко, что увидели людей, стоявших рядом с грудой брёвен и брусков, которую пожирал огонь.
   -- Давай подкрадёмся и посмотрим, кто это, -- сказал Дикий Билл, подъехав к своему другу.
   -- Нет! Нет! -- проревел Буффало Билл, совершенно обезумев. -- Там убийца моего отца! И моя сестра. Поскакали, и пусть вместо тебя говорит револьвер.
   Дикий Билл понял, что любые доводы бесполезны, и не спорил. Со сжатыми зубами, с револьвером в руке, с глазами, устремлёнными на группу, которая находилась в ста ярдах, он направил Чёрную Нелл в сторону от Пудреного Личика, и оба всадника в один миг ринулись в круг света.
   Джейк Маккэндлес вскочил на ноги, когда хриплый голос произнёс его имя, и тут же упал с пулей в теле. Два всадника пронеслись, как смерч, стреляя в индейцев и в белых. В тот же миг они развернулись с ужасными воплями, но обнаружили, что их натиска ждут лишь несколько белых и краснокожих. Все, кроме трёх-четырёх человек, уже сбежали под защиту тьмы.
   Оставшиеся выстрелили наугад пару-тройку раз, но пули людей границы отправили их на тот свет. И больше никого не было.

[]

   -- О боже, где Лили? Где Лили? -- вскричал Билл. -- Её здесь нет. Назад, в прерии, приятель, в прерии! Появилась луна, и мы найдём её. За мной! Её здесь нет... Не теряй времени на мертвецов -- за мной!
   Опять брат и его дикая лошадь быстро, как туча, понеслись вперёд, а Дикий Билл преданно следовал за ним.
   -- Ещё не всё, но я сразил убийцу своего отца! -- яростно закричал Билл. -- Его тело теперь жарится на углях нашего разрушенного дома. Продолжим собирать долги на рассвете. Мы с Биллом найдём Дэйва Татта. Мы не остановимся, мы найдём нашу Лили, а его тело оставим, чтобы им отравились волки!
   И снова оба Билла пустились вскачь.
    

Глава 8.
"Ей суждено стать невестой грабителя"

   Всего лишь через несколько мгновений после того, как два человека границы ускакали от руин дома, где их безудержное нападение вызвало панику и страшную резню, в круг света въехал другой всадник.
   Это был Дэйв Татт. На седле перед собой он держал бедную Лили, по виду слабую и безжизненную.
   Спрыгнув с лошади, он спустил Лили вниз. Он поднёс её огню и с тревогой посмотрел на её лицо, как будто действительно боялся, что она мертва.
   Дрожание её бледных губ, долгий слабый вздох подсказали, что это не так.
   -- Обморок, а так похоже на смерть! -- пробормотал он. -- Она бы скорее пришла в себя, если бы у меня было лекарство. Эй, где вы все? Несколько мертвецов... остальные убежали всего лишь от двух человек. Если бы мне не нужно было заботиться о девчонке, я бы сражался один. В темноте они не могли уйти дальше, чем на двадцать футов. Эй! Джейк Маккэндлес, Фрэнк Старк, вы где?
   -- Кто там зовёт Джейка Маккэндлеса? Вот всё, что от него осталось, да и этому скоро крышка! -- сказал мерзавец, который лежал среди трёх-четырёх тел, растянувшихся на земле. Он попытался подняться, но со стоном упал.
   -- Полковник, это я, Дэйв Татт. Ты сильно ранен?
   -- Да, Дэйв, очень. Но оттащи меня от огня. Я не хочу зажариться, пока не придёт мой срок, а там и выбора не будет.
   Дэйв положил свою беспомощную жертву и поторопился перенести раненого человека в более удобное место.
   Тут Маккэндлес заметил Лили.
   -- Кого ты притащил Дэйв? -- спросил он. -- Это не одна из близняшек?
   -- Да, это Лили, и ей суждено стать невестой грабителя. Она воротила от меня нос, а, может, я не так ухаживал, но началась буря, я её украл, и вот она здесь.
   -- Значит, это её брат и Дикий Билл напали на нас?
   -- Конечно. Когда они поняли, что её здесь нет, они отправились за мной в прерии. Они два раза проезжали мимо меня на расстоянии выстрела, и если бы они не была в обмороке, мне пришлось бы утихомиривать её. Но где все твои люди? Здесь лежит не больше полдесятка.
   -- Нет, больше, просто они в разных местах. Свистни в этот свисток, Дэйв, я слишком слаб.
   Татт снял с шеи раненого большой свисток и издал долгий, пронзительный свист. Секунду спустя на него ответил другой свисток.
   -- Это Фрэнк Татт, -- сказал вожак грабителей. -- Скоро он будет здесь и принесёт то, что мне нужно. Я слаб, как больной цыплёнок. У меня в туше немаленькая дыра. Я заткнул её куском рубашки, чтобы остановить кровь, но, боюсь, она течёт внутрь.
   -- Скоро увидим. Вот твои ребята.
   -- Эй, здесь Дэйв Татт, а с ним девчонка, клянусь большим лосем. Гады и змеи, что за красотка! -- воскликнул Дэйв Татт, когда вышел из темноты. За ним следовало полдесятка белых и несколько индейцев.
   -- Даже не думай о девчонке. Вытаскивай свою фляжку с виски и дай полковнику. Ему скоро конец. Она -- моя собственность, и я позабочусь о ней без твоей помощи, -- сказал Дэйв Татт, приближаясь к бедной Лили, которая понемногу приходила в сознание.
   -- Так посади её в бочку, чтобы только самому на неё любоваться, -- задиристо сказал Фрэнк, подходя к Маккэндлесу. -- Вы тяжело ранены, полковник?
   -- Дай мне глотнуть из своей фляжки, и я узнаю, -- сказал вожак. -- Я потерял много крови, но если пуля не задела лёгкое, я ещё покаркаю. Пуля прошла навылет, и я выкарабкаюсь, если не будет хуже.
   Глоток алкоголя взбодрил раненого, так что он смог сесть и осмотреть свою рану. Она была тяжёлой, но не смертельно опасной -- внутреннего кровотечения не было. Перевязка, ещё один бодрящий глоток, и полковник почувствовал себя намного лучше, чем умирающий.
   -- Фрэнк, -- сказал он Старку, -- пересчитай носы и посмотри, сколько нас осталось. Эти два Билла быстро работают.
   Старк огляделся, пересчитал живых и скоро выяснил, что четыре белых и пять индейцев, в том числе Большой Клён, были убиты, а ещё двое, кроме полковника, были ранены.
   -- Плохо, клянусь громом, плохо, и это сделали всего два человека! -- проворчал полковник. -- Но мы заплатим ему за всё. Одна из девчонок здесь, а для него это хуже смерти. И у меня есть ещё кое-что. Этим я вырву ему сердце. Как там, Дэйв, твоя роза прерий приходит в себя?
   -- Да... её глаза открыты... но она не говорит, -- сказал Дэйв. Он с тревогой смотрел на дикий, холодный взгляд, которым бедная Лили озирала его и всё происходящее.
   -- Дай ей каплю бурбона -- это развяжет ей язык, -- сказал Фрэнк Старк, протягивая свою фляжку.
   -- Выпей немного -- согреешься, -- сказал Дэйв. Он открыл фляжку и предложил её девушке, которая сейчас сидела прямо.
   -- Негодяй! Верните меня к матери! -- сказала они тихим, гневным голосом и оттолкнула фляжку.
   -- Пока не верну. Не раньше, чем закончится наш медовый месяц, прелестная жёнушка, -- сказал Дэйв, пытаясь улыбнуться в ответ на её презрение и ненависть.
   -- Жёнушка? Чудовище! Я скорее тысячу раз умру. Я ненавидела вас с первого мгновения, а сейчас, трус, пёс, я чувствую к вам только отвращение!
   -- Продолжай, моя красавица. Шипи от злобы, пока ты на людях, а когда мы останемся одни, ты будешь нежнее. Я слышал, женщины все такие. Но ты лучше глотни из этой фляжки -- для храбрости.
   -- Вам это нужно больше, чем мне, Дэйв Татт. Мой брат скоро найдёт меня, а потом вы заплатите своей жизнью за этот жестокий и малодушный поступок!
   -- Твой брат был здесь, девочка. Он тут здорово наследил. Если эти краснокожие индейцы выяснят, что ты родственница того, кто убил их вождя, они тебя поджарят, а я не смогу тебя защитить.
   -- Меня это не волнует. Я, скорее, умру от их рук, чем буду жить с вами. Говорите, мой брат был здесь?
   -- Да, они с Диким Биллом прискакали сюда, чтобы найти тебя, и уложили девять человек. Они не нашли тебя и отправились назад. Я держал твоё тело в своих руках, а они прошли мимо и не узнали об этом. Так что, моя красавица, твоё место -- в Чёрных холмах с тем, кто позаботится о тебе, если будешь вести себя хорошо. А если нет...
   -- Вы убьёте меня?
   -- Убью тебя, девочка? Тебя, с твоим лицом и твоей фигурой? Не-е-ет. Ты слишком ценный товар, чтобы тебя убивать. Я в любой день могу получить за тебя пятьдесят лошадей у сиу. У больших вождей вошло в моду иметь белую жену среди краснокожих. Я найду достаточно покупателей, если ты не притихнешь и не смиришься со своей участью.
   Бедная Лили содрогнулась и оглядела лица других мужчин, чтобы узнать, есть ли хотя бы один человек, который смотрит на неё с человеколюбием. Увы, таких не было. Её сердце упало, когда она подумала, что видела мать, сестру и брата в последний раз.
   До сих пор она не понимала, где находилась. Отсветы огня на большом вязе заставили её подумать, что раньше она видела это место. Оглянувшись, она увидела деревья со знакомыми узловатыми сучьями и поняла, что её дом превращается в золу.
   Буря закончилась, и банда совещалась, куда направиться теперь. Фрэнк Старк хотел выследить фургоны. Но Джейк Маккэндлес не мог, а Дэйв Татт не хотел. Маккэндлес мог двигаться только медленно и осторожно, и кто-то должен был его сопровождать.
   Следовательно, предложение о погоне, которая, разумеется, закончилась бы трудным сражением, было отклонено. Как только рассвело, банда взяла путь к Чёрным холмам.
   Лили была помещена в лёгкую повозку, которую спасли из пламени. Полковник и два других раненых человека легли на кучу сена в том же транспортном средстве.
   Грабители и индейцы, по своему обычаю пренебрегая правилами человечности, оставили своих мертвецов на милость волков и грифов. Не подумав о погребении, они, тем не менее, забрали их ценные вещи -- оружие и припасы. Мертвецы же ничего не стоили.
   До рассвета банда прошла много миль. Дэйв Татт, который сейчас руководил бандитами, поторапливал их. Он боялся, что его догонят двое мужчин, которые, как он понимал, будут выслеживать его, пока он жив.
    

Глава 9.
"Нам нужна помощь"

   До самого рассвета два человека границы скакали туда и сюда, делая широкие круги по прериям и холмам, но так и не нашли пропавшую девушку.
   Когда солнце бросило свои лучи на землю, два Билла увидели, что ночью земля так пропиталась водой, что даже если бы здесь прошли десятки тысяч бизонов, они не оставили бы ни одного следа.
   Быстро кружась по равнинам, разъезжаясь и снова съезжаясь, они скакали всё утро, но не нашли следов.
   -- Что теперь делать? Она где-то там, во власти этого дьявола Дэйва Татта! -- сказал Буффало Билл. -- Он не вернулся к банде Маккэндлеса -- он бы не мог опередить нас. Где же он?
   -- Он наверняка ушёл в Чёрные холмы. Он хвастался, что знает там каждый каньон и каждую скалу, и рассказывал, что дружит с оглала сиу, которые там живут, -- сказал Дикий Билл.
   -- Значит, следуем за ним. Пусть за его спиной не одно, а сто племён, я должен забрать её и воткнуть нож в его сердце. Я схожу с ума, когда думаю, что она в его власти. Если он оскорбит её хотя бы словом, не говоря о грубом прикосновении, я разрежу его на кусочки! Билл, двигаем к Чёрным холмам.
   -- Подожди чуток, -- сказал Дикий Билл. -- Я хочу спасти её так же, как и ты, Билл. Но может случиться всё, что угодно. Нас только двое. Хотя в темноте мы могли напасть на два десятка человек, краснокожих и белых, но мы не сможем добраться до Чёрных холмов и спасти Лили. Нам нужна помощь. А на тебе ещё одна твоя сестра, твоя добрая мать и Китти Малдун. Неужели ты оставишь их, пока они в опасности?
   -- Нет, не оставлю. Но моя бедняжка Лили! Я бешусь, когда думаю, что она может пострадать. Но что ты предлагаешь, Билл?
   -- Сейчас мы ведём караван до ближайшего поселения и оставляем твою семью там, в безопасности. Затем собираем всех людей, сколько сможем, и идём в Чёрные холмы. Если мы поедем быстро, то у него будет два-три дня, и мы выследим его. У его лошади приметные следы: у неё подковы только на передних копытах. Я заметил это, когда он познакомился с нами, но я держал это при себе, потому что не доверял ему полностью. Сейчас я уверен, что этот человек ещё появится. Когда у меня такое предчувствие о каком-то человеке, то он точно придёт. У меня было такое предчувствие о Дике Холи, и ты помнишь, что он прискакал и затеял со мной ссору, когда я ожидал его. Он пришёл за взбучкой и получил её. Ну, что скажешь, Билл? Едем к фургонам?
   -- Да, твой план хорош, -- сказал Буффало Билл. -- Но когда я выйду на его след, ничто не земле не отвлечёт меня, пока я не сожму пальцы на его горле. Я буду ждать, Билл, я буду ждать.
   Два друга быстро поскакали на восток. Солнце ещё не достигло зенита, когда они были у фургонов.
   -- Ты не будешь искать свою сестру? -- спросила миссис Коди, когда увидела, что прискакали её сын с другом.
   -- Буду, мама, буду, пока не найду. Мы не можем найти следы -- всё смыл дождь. Но мы знаем, что у Дэйва Татта есть друзья среди сиу в Чёрных холмах и что он наверняка направился к ним. Нам нужно больше сил, чтобы спасти её. Сначала мы довезём вас до ближайшего поста, потом соберём отряд и поедем в холмы. Мы найдём её -- живой или мёртвой.
   -- Лучше мёртвой, если она стала его жертвой или оказалась у бессердечных индейцев, -- горько сказала мать. -- Но зачем ждать нас? Мы едем слишком медленно. Скачите и поднимайте людей. Скачите, не думайте о нас.
   -- Мама, мы должны думать о твоей жизни, о жизни Лотти и бедняжки Китти. Мы не знаем, что происходит на границе. Миссури близко, и тысячи... нет, сотни тысяч таких людей, как Джейк Маккэндлес, наводнят Канзас, чтобы расквитаться за старые ссоры. Мы должны довезти вас до безопасного места, а потом двинемся назад.
   -- Значит, дайте мне и девушкам лошадей. Фургоны слишком медленные. Если мы поедем верхом, мы доберёмся до поселений к ночи.
   -- Верно, мама. Если вы выдержите это.
   -- Я выдержу, сынок, выдержу. Торопись и седлай лучших лошадей. Фургоны последуют за нами так быстро, как возможно.
   Через короткое время мать, Лотти и Китти Малдун сели на лошадей, и вскоре фургоны остались далеко позади. Как почти все выносливые, благородные женщины Запада, они были привычны не только к седлу, но и к быстрой, бесстрашной скачке. Им не требовалась нежная забота, которая нужна нашим более хрупким наездницам на нью-йоркских бульварах и парках.
   Ещё не село солнце на западном горизонте, когда они достигли поселения. Пересев на свежих лошадей, чтобы дать отдохнуть своим, Буффало Билл и его друг поскакали от дома к дому, чтобы собирать людей в поход для спасения Лили.
    

Глава 10.
"Не думай, что уйдёшь от меня живой"

   Для бедной Лили это была утомительная поездка. Она ничего не слышала, только раненые стонали, когда фургон подпрыгивал на ухабах. Но надежда ещё жила в её сердце. Она часто устремляла свой взор назад, чтобы увидеть, не подходит ли помощь.
   Это заметил Дэйв Татт, который заставлял банду ехать на предельной скорости. Его лицо то и дело озаряла саркастическая улыбка.
   -- Сейчас их только двое, -- сказал он. -- И как только у них будет время подумать, они поймут, что не могут оставить других женщин, пока не приведут их в безопасное место. Поэтому прошлой ночью они и вернулись. Дня два они будут ехать до поселения, ещё день собирать людей и только потом у них будет возможность выйти на наш след. Значит, у нас три-четыре дня форы. К тому времени, как они будут там, где мы сейчас, я буду у Чёрных холмов. Там достаточно моих друзей -- краснокожих воинов, чтобы справиться с сотней человек. Да, тысяча воинов на лошадях спрыгнут с холмов по одному зову Орлиного Глаза. Так что, девочка, оставь свою надежду и стань моей по собственной воле. Если я разозлюсь, это будет твоя вина.
   С губ Лили готов был сорваться едкий ответ, но в этот миг она заметила взгляд Фрэнка Старка, который ехал рядом с Дэйвом Таттом. В этом взгляде так ясно выражалось восхищение, что у неё появилась новая мысль.
   Может быть, использовать этого человека против остальных? Может быть, он поможет совершить побег? Она попробует. Она будет изображать то, что не чувствует, но на кону жизнь и то, что дороже жизни -- её честь. Она попробует.
   Взгляд (о, как много может сказать взгляд!) намекал ей, что младшему мерзавцу пленница нравилась больше, чем её пленителю. Его глаза снова и снова встречались с её глазами. Необычный, приятный румянец заливал его щёки, поскольку он видел в её взгляде поощрение, которое тоже было приятно.
   "Клянусь всеми гадами, которые ползали и ползают, что Дэйву Татту крышка, если она скажет, что я могу занять его место, -- пробормотал он про себя. -- И если я правильно понимаю её взгляд, он это и означает".
   Лили увидела, что её план действует, и, наконец, глубокая подавленность, которая её так угнетала, прошла.
   Татт не понял причины, но заметил, что она стала более весёлой. Это обрадовало его, поскольку он боялся, что от отчаяния она может попытаться лишить себя жизни.
   Сейчас их путь лежал на север. Вожак, оставив долину Республиканской реки, хотел попасть на Южную Платт и выйти в тот район, где было больше его друзей.
   Когда наступила ночь, они сделали привал у пруда, образованного в том месте, где валялись бизоны. Но люди и животные отдохнули и поели только пару часов, а затем двинулись в путь при лунном свете.
   Лили заметила, что Дэйв Татт опасается погони и в мыслях обрадовалась этому. Она верила, что погоня более усердна, чем ему мнится. Она была убеждена, что её друзья настигнут их быстрее, чем Дэйв Татт доберётся до своих союзников.
   Фрэнк Старк, ободрённый её взглядами, несколько раз пытался переброситься с ней словом. Но на привале рядом с ней всё время находился Дэйв Татт, а когда они поехали, он постоянно за ней следил.
   Один раз он отвлёкся, и она сделала знак, как будто пишет. Фрэнк ответил понимающим кивком, но ни знак, ни кивок не ускользнули от острого взгляда Татта.
   -- Слушай, Фрэнк Старк, -- сказал он разъярённом голосом, -- если тебе надоела жизнь, то попробуй, просто попробуй перейти мне дорогу. Ты меня знаешь, и я сейчас не шучу. Подойдёшь к фургону на двадцать футов без моего разрешения, и мой револьвер сделает в твоей туше шесть дырок. Иди назад и оставайся там.
   Старк по характеру не был трусом, но что-то в глазах Дэйва подсказало ему, что сейчас лучше молчать и повиноваться.
   Итак, он отступил из-за одного гневного взгляда. Бедная Лили подумала, что он слишком труслив, чтобы ей помочь, и почувствовала стыд из-за того, что даже безмолвно пыталась его ободрить.
   У неё было столь выразительное выражение лица, что Татт прочитал в нём презрение в адрес отступившего Старка. Тень гнева на его собственном лице уступила место едкой улыбочке.
   -- Если хочешь кокетничать, то найди для этого мужчину, а не шакала, -- тихо сказал он. -- Если ты будешь хоть немного добрее, ты увидишь, что я стою сотни таких трусов. И даже не думай, что уйдёшь от меня живой. Мне не хочется причинять тебе вред, но я убью и скальпирую тебя, лишь бы тобой не обладал кто-то другой. И, конечно, я не верну тебя тем, у кого забрал.
   Лили не ответила. Он ослабела и утомилась. Надежда действительно угасла в её страдающем сердце. Поддавшись усталости, она прислонилась к пологу фургона и заснула.
   Она не знала, сколько спала, но когда её разбудил звук текущей воды, она увидела, что уже светло, и они переходят реку вброд. Река была широкая, но не глубокая и вся покрыта островами, которые заросли ивняком.
   "О, если бы была ночь, -- подумала она, -- если бы я могла незаметно выскользнуть из фургона, то здесь можно было бы скрыться".
   Дэйв Татт шёл перед фургоном, проверяя глубину воды. Оглянувшись, Лили увидела, что Фрэнк Старк скачет возле заднего колёса.
   Его взгляд намекал, что он до сих пор её друг и хочет что-то для неё сделать, но что именно, она не могла постичь.
   Татт приблизился к противоположному берегу реки. Здесь глубина увеличилась. Было очевидно, что упряжка с трудом преодолеет зыбучие пески речного дна, а вода может залить фургон.
   -- Поддай своим лошадям хлыста и живей протащи их! -- приказал Дэйв вознице. Возница подчинился и принялся понукать лошадей.
   В самом глубоком месте фургон сильно накренился. В следующую секунду задняя часть фургона погрузилась в воду, а лошади замерли. Одно из колёс слетело, вероятно, из-за пропавшей чеки. Лили тут же поняла, как пропала чека, и раскаялась в том, что опрометчиво осуждала Фрэнка Старка.
   Нужна была задержка, и он вызвал задержку.
   Дэйв Татт, страшно ругаясь, поскакал обратно. Четыре лошади перед фургоном захлёбывались в воде. Предательские зыбучие пески, которые исчезали из-под их ног, пугали их. Сам фургон заметно оседал всё глубже и глубже в воду.
   Возница тщетно пытался сдвинуть фургон. Ему помогал Татт, который так хлестал лошадей, что они, кажется, чуть не вырвались из упряжки.
   Фургон всё погружался, пока раненые не завопили:
   -- Спасите! Мы тонем!
   Тогда и только тогда Дэйв Татт отказался от надежды вытащить фургон.
   Он посадил Лили на свою сильную лошадь и приказал, чтобы Фрэнк Старк и остальные вытаскивали раненых на берег.
   Лошадей выпрягли из упряжки и довели до берега, а фургон бросили.
   Для Маккэндлеса грубый переезд оказался ужасен. Его рана снова открылась, кровь пошла изо рта. Казалось, что его дела ещё хуже, чем раньше.
   Сейчас был необходим привал. Полковник в нынешнем состоянии совсем не мог двигаться. Для него нужны были носилки или новый фургон. Старый фургон исчез из виду через полчаса.
   Старк предложил разбить лагерь, построить частокол и готовиться к сражению с теми, кто за ними гонится.
   -- Я, например, не оставлю своего старого вожака, пока он жив, -- сказал он. -- Полковник всегда был с нами, и если мы его оставим, то будем хуже последних трусов.
   Бандиты громко захлопали в ладоши. Дэйв Татт, этот крайний эгоист, с радостью ушёл бы с теми, кто мог ходить, и бросил бы беспомощных, но сейчас не рискнул сделать такое предложение.
   Но ему не хотелось здесь оставаться даже на короткое время, поскольку он боялся, что Буффало Билл со своим другом гонится за ним. Он понимал, что в таком случае ему грозит не только потеря трофея, но и смерть... хуже, чем смерть.
   -- Да, -- сказал он, посчитав, что лучше согласиться с человеком, которого он возненавидел всем сердцем, когда заметил, как Лили смотрит на него. -- Да, я думаю, что лучше остаться здесь, пока раненые не смогут двигаться. Ты, Фрэнк Старк, возьми людей, которые могут обходиться без лошадей, и построй такой частокол, какой можно построить нашими инструментами. Я видел на берегу плавник, а дёрн можно срезать топором так же хорошо, как лопатой. А я увезу девчонку -- ведь нас могут настигнуть через день-два. Когда поймут, что её здесь нет, они, может быть, оставят нас в покое и поедут своей дорогой. Я увезу её и вернусь до сражения.
   -- Что-то мне не нравится твой план, -- сказал Фрэнк Старк.
   -- А кто тебя спрашивал? Мне без разницы, нравится тебе или нет! -- сказал Дэйв Татт, свирепо сжимая свои белые зубы.
   -- Мы не можем терять ни одного ствола, когда в затылок дышит такой человек, как Дикий Билл со своим приятелем. Что до девчонки, её можно спрятать здесь. Оставим её на одном из этих островков, откуда она не сможет удрать и где в сражении её не заденет пуля. А когда мы уничтожим врага, Дэйв заберёт её и увезёт в горы.
   Если бы Дэйв Татт умел убивать взглядом, то Фрэнк не закончил бы своей речи. Но Фрэнк выдержал, и за это он был вознаграждён поистине благодарным взглядом бедной Лили, которую бросило в дрожь при мысли, что её похититель увезёт её.
   Дэйв заметил этот взгляд и почти обезумел от дикой ревности. Но он обладал нечеловеческой, почти дьявольской способностью скрывать свои самые страстные чувства -- как тигр перед прыжком. На его бледном лице появилась кривая усмешка, и он сказал:
   -- Раз у Фрэнка Старка так много мыслей, то я уступаю ему руководство отрядом. Я принял его только по просьбе полковника, но теперь ухожу в отставку. Что же, мистер Старк, теперь вы командир! Надеюсь, вы сумеете позаботиться об отряде и в целости увести его в холмы.
   -- Да, с вашей помощью, -- хладнокровно сказал Фрэнк.
   -- Ты не получишь от меня помощи, мой храбрый дружок. Я собираюсь уезжать, и девчонка поедет со мной.
   -- Что? Оставишь своих товарищей в час опасности? Ты этого не сделаешь. Ты сказал, что я командир. Так вот, клянусь самым большим лосем из всех лосей, я покажу тебе, что это так. Рискни оставить нас, и шесть пуль прошьют твою тушу. Я не прав, друзья?
   -- Ура Фрэнку Старку! У него полно тузов в колоде! -- крикнул один, и ему захлопали со всех сторон.
   -- Подлец, я вырву тебе сердце! -- закричал Дэйв, который больше не мог себя сдерживать.
   -- Подожди, пока я доведу отряд до Чёрных холмов, и я дам тебе такую возможность, -- сказал Фрэнк, который из-за одобрительных взглядов Лили начал чувствовать себя настоящим героем.
   Одобрение любимой женщины быстрее сделает мужчину мужественным и даже труса -- храбрецом, чем всё остальное, что можно найти между небом и землёй.
   -- Пусть это займёт много времени, но я подожду, будь ты проклят! А сейчас стройте ваш лагерь и укрепления. Я полагаю, ваше командирство не станет возражать, если я уведу юную даму, к которой вы, кажется, проявляете большой интерес, на один из островков, а после постройки шалаша, дабы защитить её от вечерней росы и дневного ветерка, я останусь охранять её, чтобы она не сбежала? Если наши враги решат перейти реку, я могу стрелять и с острова.
   -- Юная дама под вашей нежной заботой будет в такой же безопасности и внутри частокола, -- сказал Фрэнк. Умоляющий взгляд Лили заставил его воспротивиться Дэйву, который хотел остаться с ней наедине. Находиться рядом с несколькими негодяями было более безопасно, чем находиться с одним из них.
   -- Что ж, будь по-твоему. Но помни, Фрэнк Старк, в холмах останемся только ты, я и наши ножи.
   -- Ага, мистер Татт, тогда я буду в вашем распоряжении. А сейчас нужно работать.
    

Глава 11.
"Да пребудут с вами молитвы матери"

   Всю долгую ночь, не думая о сне или об усталости, Буффало Билл со своим другом собирал людей и делал приготовления к походу, чтобы спасти свою потерянную сестру.
   К восходу все собрались, позавтракали и были готовы к выступлению.
   Едва одетые и едва вооружённые, кто-то верхом на благородных чистокровных лошадях, кто-то на выносливых мустангах с дикими глазами, некоторые молодые и худые, другие высокие, загорелые, сплошные кости и мускулы -- они выглядели настоящими бойцами. Но они были похожи на солдат-отпускников не больше, чем разукрашенная танцовщица на Бродвее похожа на искреннюю, румяную, ясноглазую, стройную девушку из глубинки, чей взгляд заставляет вас грезить о том, что ангелы парят над тёмным потоком жизни.
   Эти тридцать человек уже построились в колонну, когда нечто вызвало среди них лёгкое замешательство.
   Это случилось, когда мать и сестра Билла пришли попрощаться.
   -- Небеса да благословят и защитят тебя и твоих друзей, сынок! -- сказала добрая христианка. -- Мы, женщины, можем только молиться за вашу безопасность и ваш успех. Да пребудут с вами молитвы и надежды матери!
   -- И сестры, братик! -- сказала Лотти, и слёзы потекли по её лицу.
   -- И Китти Малдун желает удачи вам всем и неудачи тому злобному варвару, который похитил мисс Лили. Привезите его, чтобы я могла выцарапать глаза из его мерзкой черепушки!
   За угрозой Китти последовал взрыв хохота. Прежде, чем хохот полностью смолк, Буффало Билл, имевший большой солдатский опыт, выкрикнул:
   -- В колонну по четыре! Рысью, вперёд!
   Горны не трубили, пёстрые флаги не развевались в воздухе. Небольшой отряд шёл выполнять смертельно опасную работу.
   Индейцы равнин боятся таких людей, даже когда их немного, больше, чем многотысячную армию, которая движется с пышностью и блеском -- с артиллерийскими орудиями, необходимыми только для шума, караваном фургонов и развевающимися знамёнами.
   По внезапным атакам, по коротким, яростным сражениям индейцы знают, как сражаются люди границы, и их страх естественен.
   Скача широкой рысью, меняя аллюр на шаг только при подъёме на крутые склоны и на галоп -- при спуске, вместо компаса ориентируясь по солнцу, Буффало Билл вёл отряд на ферму, где был дом его матери.
   Когда они прибыли, почти наступила ночь. Но было ещё достаточно света и времени до темноты, чтобы осмотреть незакопанные тела белых и индейцев.
   Тела Джейка Маккэндлеса среди них не было.
   -- Или он жив, или бандиты унесли его тело, чтобы закопать, -- сказал Буффало Билл.
   -- Они взяли фургон -- вот следы, -- сказал Дикий Билл, который обращал больше внимания не на тела, а на следы.
   -- Один стоял в старом амбаре, который не сгорел, -- сказал Билл, подскакав к месту, где грузили фургон.
   -- И ещё, приятель: она, твоя сестра, с ними. Смотри на этот след, -- сказал Дикий Билл, спрыгнув с Чёрной Нелл и осматривая небольшой отпечаток ноги на земле.
   -- Да, да, это её след, -- крикнул брат. -- Смотри, Билл, дальше следы лошади Дэйва Татта.
   -- Я уже увидел, -- сказал Дикий Билл. -- Мы на верном пути, и добраться до них -- только вопрос времени. Мы должны подойди к ним незаметно, не то они назло убьют бедную мисс Лили. Джейк Маккэндлес, если он жив, способен на такое, да и Дэйв Татт тоже.
   -- Да, -- сказал Буффало Билл, -- мы должны быть быстры и осторожны. Ослабьте подпруги, ребята, и накормите своих лошадей. В старом амбаре есть кукуруза и овёс, а в скирдах -- сено. Отдохнём пару часов и двинемся при лунном свете. След от фургона легко найти на траве или на песке.
   Люди отвели своих лошадей к еде и принялись готовить ужин, а два Билла легли на землю, чтобы впервые за шестнадцать часов немного поспать перед новой скачкой.
    

Глава 12.
"Ради неё я умру двадцать раз"

   Одними топорами и томагавками люди Фрэнка Старка построили для себя внушительный частокол из плавника и небольших тополей, которые росли на берегу Платт.
   Сооружение выступало над крутым, обрывистым берегом и было уязвимо только с тыла. Если всадники перейдут реку вброд или приблизятся к обоим флангам, они не смогут забраться по берегу или перелезть через частокол.
   Изнутри стены были обложены дёрном, вырезанным в прериях, где возле воды растут густые, спутанные заросли мятлика. Для стрелков было оставлено множество бойниц.
   Для входа внутрь была сделана лестница. Вскарабкаться по стенам без какого-то приспособления было едва ли возможно.
   Внутри для удобства раненых и размещения бедной Лили был построен дом, покрытый травой и обнесённый ивовыми ветками.
   Возле частокола, под прикрытием ружейного огня, был загон из столбов, в который ночью или в случае опасности можно было завести лошадей.
   Эти приготовления показали, что Фрэнк Старк, мягко говоря, был способен принять командование, которое Дэйв Татт, скорее, назло, чем по другой причине, передал в его руки.
   Дэйв помогал в работе, но особенно старался не выпускать из виду Лили. Он так за ней следил, что она не могла поговорить с Фрэнком Старком наедине.
   Во взорах Лили Фрэнк видел то, что он считал одобрением -- не непристойными обещаниями, а дружеским пониманием. Среди этих людей вне закона она по виду и по поступкам единственная была чиста, как расцветающая водяная лилия.
   Фрэнк решил поговорить с ней наедине и поэтому назначил постоянное ночное дежурство, поставив каждого человека на особый пост. Самый дальний был поручен Дэйву Татту.
   Дэйв угрюмо отказался от этой обязанности. Но, подумав, понял, что сейчас лучше всего будет уступить власти, которую он сам же сотворил, и выразил готовность приступить к своим обязанностям.
   В миле от лагеря охотники добыли несколько жирных антилоп. Если бы не ожидание атаки, то жизнь в лагере была бы довольно весёлой.
   Опустившаяся ночь была не такой ясной, как предыдущая, поскольку по небу проносились облака, которые постоянно скрывали луну. Часовые стояли на своих постах, сменщики легли спать, пока не пришла их очередь. Внутри частокола всё затихло.
   Сейчас Фрэнк Старк решил, если это возможно, выяснить, как Лили к нему относится. Если, как он надеялся, ей было приятно его отношение к Дэйву Татту, он хотел признаться, что испытывает к ней нечто большее, чем простой интерес.
   Он подошёл к отдельному жилищу, которое он построил для неё, и увидел, что она сидит на импровизированной скамье, которую он сделал для неё. Тихим голосом он спросил, не желает ли она взглянуть на реку.
   -- Спасибо, сэр, вы были так добры ко мне. Я буду рада, -- был её ответ.
   Она последовала за ним к той части частокола, где, встав на скамью из дёрна, они могли посмотреть на реку и на покрытые кустарником островки.
   После того, как они пришли, Фрэнк молчал две-три минуты, позволив ей смотреть на воду и прерии и не прерывая её мечтаний. Даже в его грубом характере, преступном и полном зла, таилось уважение к чистоте. Это уважение заставляло его молчать, пока она сама не заговорила. Наконец до его ушей донёсся её голос.
   -- Я очень признательна вам, мистер Старк, -- сказала она, -- за то, что помешали этому негодяю увезти меня в холмы. И я от всего сердца благодарю вас.
   -- Боже благослови ваше милое личико, мисс Лили, я не сделал и половины того, что хотел бы для вас сделать! -- сказал он пылко. -- Я в жизни не видел никого хоть наполовину добрее и красивее вас. Мне тяжело думать, что кто-то может причинить вам вред, и я, скорее, умру, чем обижу вас.
   -- О, спасибо, спасибо вам, мистер Старк. Вы не знаете, насколько ваши слова важны для меня. Если бы вы только смогли вернуть меня моей несчастной, безутешной матери! Вы ведь смогли бы?
   И она так посмотрела на него своими тёмными газельими глазами, что в его теле затрепетал каждый нерв.
   -- Смог бы? Мисс Лили... я... я не знаю, что сказать. Я не могу оставить людей, которые мне верят. Но с тех пор, как я встретил вас, я больше не хочу вести порочную жизнь. Мои нынешние товарищи решили сражаться против старого флага, под которым я родился, уговорить индейцев делать то же самое и пройти по границе с огнём и мечом. Я этого не хочу. Если я сумею доставить вас к вашим друзьям, вы попытаетесь обращаться со мной не как с грабителем, не как с дурным человеком, а как с солдатом, который будет сражаться за свою страну?
   -- Конечно... и я, и мой брат... Но простите меня, я хочу задать ещё один вопрос. Вы были с этими людьми, когда полковник Маккэндлес убил моего бедного отца?
   -- Нет. Я всего два года в банде.
   -- Значит, я могу ручаться и за своего брата. Он никогда не пожмёт руки этим людям, он поклялся убить их.
   -- Я не упрекаю его. Я слышал, как старый Джейк хвастался этим трусливым поступком. Мисс Лили, я помогу вам, потому что люблю вас больше жизни. Я не прошу вас любить меня. Но когда вы увидите, что ради вас я готов рискнуть всем и, если нужно, умереть, я буду знать, что вы не презираете меня.
   -- Нет, я уважаю и почитаю вас, мистер Старк. Вы стали мне дорогим и благородным другом. В такое время и в таком положении, в котором я нахожусь сейчас, я не могу обещать вам большего.
   -- Нет, мисс Лили, это больше, чем я заслуживаю. А сейчас, когда мы поняли друг друга, вам лучше вернуться к себе и отдохнуть. Я подумаю, как мне вызволить вас отсюда сегодняшней или завтрашней ночью. Когда я придумаю, я увезу вас. Отдыхайте. Когда я вас позову, вам понадобится вся ваша сила и вся ваша отвага.
   -- Я буду готова. Я помолюсь богу, чтобы он помог вам в ваших добрых начинаниях и воспрепятствовал тем, в чьих мыслях царит зло. Спокойной ночи, мистер Старк.
   -- Спокойной ночи, мисс Лили.
   "Если ангелы спускаются на землю, она ангел, -- пробормотал Старк, глядя, как она направляется в своё жилище. -- Я не хотел бы оставлять ребят, но ради неё я умру двадцать раз. Она ещё может полюбить меня. Женщина, которая знает, что чьё-то искреннее сердце бьётся только ради неё, не сможет не отозваться на это".
    

Глава 13.
"Я переправлюсь через реку"

   После двух часов отдыха отряд Буффало Билла оставил руины дома и направился по довольно заметным следам, которые оставил фургон.
   Когда следы вывели отряд в долину Республиканской реки, два руководителя удивились. Извилистое русло этого потока уводило далеко от прямого пути к Чёрным холмам, в которых у банды Маккэндлеса, как известно, были скрытые притоны и убежища.
   Но когда следы неожиданно повернули на северо-запад, в долину реки Платт, Дикий Билл воскликнул:
   -- Я понял, куда идут эти мерзавцы. Если бы они не хитрили и не сворачивали, я бы мог срезать путь и догнать их.
   -- С ними шайенны, и мы не знаем, сколько ещё раз они свернут, -- сказал его друг. -- Лучше пойдём по этому следу. С фургоном они не могут добраться до холмов раньше нас, а до тех пор нас вдвое больше.
   -- Верно. Но мы не должны загонять наших лошадей, -- сказал Дикий Билл. -- В сражении на равнине мужчина без хорошей лошади -- это наполовину мужчина, и мы все это знаем.
   -- Верно. Но мне тяжело думать о том, что чувствует моя дорогая сестра, которая уезжает всё дальше и дальше от тех, кого она любит. Она знает: я буду идти по следу, пока он будет виден, но буду сдерживать злобу, пока не прицелюсь в Дэйва Татта.
   Когда отряд добрался до того места на равнинах, где грабители впервые сделали привал, Билл тщетно разыскивал отпечатки ног Лили. Здесь ей не позволили выйти из фургона.
   Сейчас отряд прошёл такой большой путь за такое короткое время, что ему был необходим отдых на всю ночь, иначе лошади выбились бы из сил.
   Костры не разводили, поскольку люди приготовили для себя достаточно еды. Поэтому они не воспользовались бизоньим кизяком, который лежал возле пруда.
   Люди и лошади встретили рассвет посвежевшими и готовыми к решительной скачке. След стал заметнее. Люди границы были уверены, что если бандиты не бросят фургон, то будут настигнуты за тридцать-сорок часов.
   До полудня они двигались быстро, а потом Буффало Билл приказал снизить скорость. Он увидел на горизонте деревья, которые росли возле Платт, и решил, чтобы не попасть в засаду, подойти к реке ночью.
   На равнине человек может издалека заметить любой предмет, спрятавшись в высокой траве, кустарнике или среди деревьев, которые опоясывают берега рек. Здесь могут быть тысячи укромных мест, о которых не узнаешь, пока на них не наткнёшься.
   Расположившись так, чтобы видеть речные заросли, люди ещё раз отдохнули. Когда наступила ночь с её тенями, они выдвинулись. Лунный свет позволял им видеть следы, но был недостаточно ярким, чтобы их могли обнаружить с большого расстояния.
   Вряд ли наши люди границы могли бы найти разбойников, если бы не одна из тех случайностей с животными, от которых не может уберечься никакой лагерь. Ржание лошади или рёв мула разносится, как труба. Когда люди границы на третью ночь приблизились к реке, они услышали мула и тут же насторожились.
   Бандиты Маккэндлеса не разводили костры, но они не могли заставить животных молчать.
   Когда раздался этот рёв, отряд немедленно остановился и спешился, а оба Билла отправились на разведку. Они оставили отряду приказ не двигаться, пока не вернутся. А если отряд услышит выстрел, тогда он должен спешить на помощь.
   Во время сравнительной темноты, когда гряда облаков скрыла луну, два человека границы быстро поскакали к реке. Увидев, что река рядом, они спустились со своих хорошо обученных лошадей.
   Они правильно поступили. Когда луна снова появилась, они ясно увидели на другом берегу реки очертания частокола.
   Они не могли понять, что это значит. Зачем такой банде, которую они преследовали, останавливаться и сооружать укрепления?
   Буффало Билл заговорил первым.
   -- Это форт. И думаю, он довольно прочный, -- сказал Билл.
   -- Да, но разве у них было время построить его? -- сказал Дикий Билл. -- Если это их рук дело, и они там, они будут сражаться, и у них будет преимущество. Мы могли напасть на них на равнине, но захватить форт натиском у нас не получится.
   -- Верно. Билл, мы с тобой должны узнать всё об этом месте -- ещё до того, как что-нибудь сделаем, то есть сделаем вместе с отрядом. Ты оставайся, а я переправлюсь через реку и посмотрю, что там.
   -- Нет, ты оставайся, а я пойду. Это рискованно, а твоя жизнь ценнее моей, -- сказал Дикий Билл.
   -- Ну уж нет! Билл, твоя жизнь так же дорога мне, как моя. Если есть риск, то идти должен я -- моя ставка в этой игре больше, чем твоя. Моя бедная Лили там, во власти Дэйва Татта. Если ты пойдешь, я здесь не останусь.
   -- Тогда идём вместе.
   -- Нет, Билл, и вот почему. Если они как-нибудь захватят нас обоих, то без нас отряд не сможет справиться с такими подлецами. Так что останься здесь и подожди меня. Или по звуку выстрела ты поймёшь, что они меня взяли. Если ты мне друг, Билл, то не спорь со мной.
   -- Это прямо как рвать здоровые зубы, приятель, но если ты так говоришь, то я согласен. Но будь осторожен и возвращайся. У нас ещё много дел впереди, так что поторопись.
   -- Постараюсь. Спрячь Пудреное Личико и Чёрную Нелл -- я пойду пешком.
   Буффало Билл, согнувшись, пробирался к реке, а его друг остался ждать его с двумя лошадьми.
   Дикий Билл наблюдал за своим другом, пока мог его видеть. Затем Буффало Билл исчез в густом кустарнике на краю реки.
   Вскоре Дикий Билл увидел бревно, медленно плывущее по течению. Когда бревно приблизилось к другому берегу, он понял, каким образом Буффало Билл решил перебраться, чтобы его не заметила охрана частокола.
   Когда бревно прибилось к крутому, поросшему кустарником берегу реки, он понял, что его друг на том берегу и что сейчас самая опасная часть его работы позади.
   Он с тревогой наблюдал за частоколом. Почти не дыша, чтобы ничего не пропустить, он смотрел и слушал, не проявит ли себя Буффало Билл.
   Так прошёл целый час. Он часто поглядывал на восток, зная, что рассвет близок.
   "Что же случилось с Биллом? -- пробормотал он. -- У него было достаточно времени осмотреть всё и вернуться. А я сижу здесь, как дурак, и ничего не делаю. Но он дал бы знать, если бы его взяли. Не могу больше ждать! А, вот снова бревно. Наконец-то он возвращается".
    

Глава 14.
"Сначала добыча и девушки, а потом -- пожар"

   Городок Корина, где остались миссис Коди, Лотти и Китти Малдун, охватило беспокойство. Оно было вызвано бегством с Буффало Биллом такого большого количества людей. Поселение было слишком близко к двум границам -- миссурийской и индейской, чтобы считаться безопасным, если все ужасные слухи о мятеже и войне окажутся правдой. В течение недель такие слухи через различные источники доходили до жителей.
   Здесь осталось не больше десятка мужчин, способных носить оружие, и сотня женщин и детей.
   Вдова с дочерью поселились в небольшой, единственной на весь городок таверне. Её содержал восьмидесятилетний калека, который постоянно хвастался, что он "бил британцев в 1812 году и снова побьёт, если только они сюда сунутся". Когда на него находило военное настроение, он показывал ружейные приёмы. Но поскольку его единственным оружием был костыль, он представлял не слишком большую угрозу.
   Таверна состояла из четырёх комнат и чердака. Когда что-то происходило в одной части, то об этом скоро узнавали в остальных.
   На первом этаже находились бар и курительная, столовая и кухня, комната семьи владельца, а также лучшая комната -- спальня с двумя кроватями. Спальня была отдана миссис Коди, её дочери и неукротимой Китти Малдун.
   В баре председательствовал владелец, майор Уильямс. Председателем же кухни и всего дома была Молли Уильямс -- его молодая жена. Конечно, она была молодой по сравнению с мужем, поскольку ей было всего тридцать пять, а ему уже восемьдесят.
   Ближе к вечеру того же дня, когда уехал отряд Буффало Билла, у таверны появились два щеголеватых незнакомца. Они сидели на хороших лошадях, но оружия у них как будто бы не было. У них были седельные сумки, как принято у путешественников на Западе, они носили дорогую одежду и держали себя как люди, которые свысока относятся к "черни".
   Распорядившись, чтобы их лошадей хорошо покормили и почистили, они заказали ужин и заявили, что останутся на всю ночь.
   Майор Уильямс прихромал на костыле и очень обрадовался таким клиентам, особенно после того, как незнакомцы отдали должное графину с крепкой настойкой, которая называлась "ржаной". В ответ на небрежные вопросы майор дал полный отчёт о населении городка, об отсутствии всех мужчин и даже о пребывании здесь матери и сестры знаменитого скаута и охотника Буффало Билла.
   Когда старик болтал, двое мужчин, молодых и крепких, остроглазых, с военной выправкой, обменивались многозначительными взглядами, но глаза старика были затуманены дымом из его трубки, поэтому он ничего не заметил.
   Незнакомцы ужинали со всей семьёй. Одну сторону стола занимала вдова с прекрасной дочерью и Китти Малдун.
   Глаза старшего из двух незнакомцев, смуглого мужчины двадцати восьми -- тридцати лет, загорались дикой страстью, когда он смотрел на идеальную фигуру и прелестное лицо Лотти. Его спутник, кажется, был более впечатлён пышными формами и румяным лицом ясноглазой Китти Малдун.
   Вдова, обычно замкнутая в присутствии незнакомцев, почти не обратила внимания на этих людей, хотя старший, очень склонный к беседе, пытался разными темами вызвать её интерес.
   Из разговора выяснилось, что он со своим спутником едет в верховья Миссури, где они купили участок земли с намерением там поселиться.
   Когда майор спросил о приближающейся войне, они сделали вид, что плохо об этом осведомлены. Но миссис Коди с присущей её полу быстротой восприятия поняла, что они знают больше, чем говорят.
   Когда ужин закончился, вдова с дочерью и Китти Малдун удалились в спальню. Незнакомцы же вернулись в бар, куда после наступления вечера стягивалось всё мужское население городка.
   Чтобы завоевать популярность этих людей, незнакомцы щедро угощали их, и вскоре все находились под влиянием омерзительного напитка, который продавался в баре.
   Незнакомцы притворялись, что сами пьют столько же, как те, кого они угощали. Но себе они наливали совсем чуть-чуть и так сильно разбавляли этот напиток водой, что он не производил на них никакого воздействия.
   Бедная миссис Коди дрожала, когда слушала глупые речи и слезливые песенки, которые свидетельствовали о том, что несколько мужчин, оставшихся защищать городок, с каждым мигом теряли способность держать оружие. Она почувствовала облегчение, когда наступила ночь. Относительная тишина поведала, что те, кого не свалила выпивка, разошлись по своим домам.
   Старый майор держался, сколько мог. Наконец и он упал в кресло за стойкой бара, и два незнакомца остались одни. Тем не менее, кое-кто за ними следил. Хотя миссис Молли Уильямс с удовольствием смотрела, как деньги попадают в буфет, она считала, что выходить оттуда им не следует. Поэтому когда через щель в кухонной двери она увидела, что её старый муж упал в кресло, она стала наблюдать за действиями незнакомцев.
   Она видела, что они склонились друг к другу и завели тихий, совершенно серьёзный разговор. Она пыталась уловить его смысл, но это было невозможно. Она только услышала, что старший сказал "эти девушки" и при этом посмотрел в сторону спальни.
   Миссис Уильямс была уверена, что они планируют что-то недоброе. Сейчас, когда они считали, что остались без надзора, они выставили револьверы и большие ножи, которые до сих пор были скрыты под одеждой.
   Как и все женщины границы, миссис Уильямс была женщиной не робкого десятка. Она размышляла, как обезопасить деньги в буфете, сообщить незнакомцам, что пора спать, и вытащить мужа из его гнезда. Вдруг до её ушей донёсся топот лошадиных копыт.
   -- Ребята приехали, сейчас всё в порядке! -- сказал старший незнакомец, услышав этот звук и вскочив на ноги. -- Сначала добыча и девушки, а потом -- пожар!
    

Глава 15.
"Эй, дьявол, мститель рядом"

   Уже почти рассвело, когда Буффало Билл вернулся туда, где оставил Дикого Билла и двух лошадей.
   -- Быстрей, приятель, -- сказал Буффало Билл, -- быстрей убираемся. У нас много работы, но мы должны успеть засветло. Форт слишком хорошо укреплён. Нужно спешить к ребятам и сказать, чтобы они спрятались, а потом я расскажу тебе, что видел.
   Они сели на лошадей и через несколько минут быстрой скачки присоединились к своему отряду. Отряд немедленно выдвинулся и на рассвете остановился за невысокой грядой каменистых холмов в семи-восьми милях от реки.
   Первым делом Буффало Билл отправил одного человека на гребень холма, чтобы тот следил за рекой и зарослями на берегу, но сам постарался остаться незамеченным с той стороны.
   Лошадей увели в неглубокий овраг, где росла замечательная бизонова трава, и приставили к ним охрану. Полдесятка людей с лопатами копали воду в самом глубоком месте. Буффало Билл запретил разводить костры и приказал сохранять тишину -- во всяком случае, не разговаривать слишком громко и не кричать.
   После всего этого Буффало Билл смог рассказать другу и всему отряду о том, что видел за рекой. Поистине в его характере было нечто индейское: он мог сколько угодно скрывать сведения, пока не находил нужным поделиться ими.
   Это время пришло, когда отряд как следует обосновался и спрятался.
   Подозвав друга и всех остальных, Билл сказал:
   -- Я был прямо посреди этих чёртовых мерзавцев. Они построили крепкий частокол с загоном для лошадей и в открытую его не захватить. Они останутся там, пока раненые не смогут передвигаться, потому что они при переправе через реку как-то потеряли фургон. Старый Джейк Маккэндлес жив, у него в теле дыра от моего револьвера, и есть ещё пара-тройка с такими же тяжёлыми ранами, которые тоже не могут передвигаться.
   -- Твоя сестра... Ты не сказал о ней ни слова, -- с тревогой сказал Дикий Билл.
   -- Нет, но я к этому подхожу. Она как-то подружилась с одним бандитом, а Дэйв Татт получил хозяина. Теперь там заправляет Фрэнк Старк. Я слышал, как он сказал Дэйву Татту не беспокоить сестру. У неё своя комната в доме, который они построили внутри частокола. Я слышал, как Фрэнк Старк сказал Дэйву, что ни один человек не может туда входить. Дэйв взбесился, но, кажется, люди слушаются Фрэнка, и Дэйв пока засунул своё бешенство в бутылку. Я пытался переброситься с ней словечком, но это было слишком рискованно, и я отказался. Уже хорошо, что она не пострадала, когда ехала с ними. Если вы поможете мне сегодня ночью, мы проникнем внутрь, а потом попрощаемся со всеми, кроме Фрэнка Старка. Я спасу его за доброе обхождение с Лили. Так что пока расслабьтесь, ребята, и отдыхайте. До ночи мы ничего не сможем сделать.
   -- А почему Фрэнк Старк помогает Лили? -- спросил Дикий Билл. -- Я-то думал, он такой же, как все эти бандиты.
   -- Не могу сказать. Он разговаривает с ней уважительно и как будто говорит то, что думает. Мне кажется, он поссорился из-за неё с Дэйвом. Дэйв напомнил, что пообещал перерезать ему горло. И он сдержит обещание, даже если это будет последнее, что он сделает в жизни.
   -- Рад, что с ней всё хорошо. Жду не дождусь ночи, чтобы поехать туда и уничтожить их всех. С ними много краснокожих?
   -- Нет. Восемь-десять, не больше. Я не смог пересчитать их носы. Это нелёгкая работёнка -- перебраться через стену и быть среди них, когда большинство не спит. Мне помогла ссора между Дэйвом и Фрэнком -- они подняли много шума. Я осмотрел загон, где они оставляют лошадей. Когда мы пойдём спасать Лили, мы должны разрушить его, чтобы ни один из этих мерзавцев не удрал. Если не будет другого выхода, я не хочу убивать старого Джейка. Я хочу привезти его туда, где он убил моего отца, и поджарить его на медленном огне. Смерть... просто смерть -- это слишком хорошо для него. Пусть он ещё на этом свете попробует то, что с ним будет после смерти.
   -- Приятель, клянусь громом, ты прямо как краснокожий! -- сказал Дикий Билл.
   -- Да, когда я думаю о нём и его банде. А почему бы и нет? Разве можно забыть отца, которого хладнокровно убили на глазах несчастной жены и беспомощных детей? Нет, Билл, ни за что! Я чувствую, что отец не упокоится в своей могиле, пока хотя бы один из убийц ходит по земле и хвастается своими чёрными делами. Я уже своими руками убил две трети бандитов. И я не закончу, пока не убью всех -- и тоже своими руками. Утром я слышал стоны этого негодяя. Для моей души они звучали как музыка. О, как бы я хотел шепнуть ему на ухо: "Эй, дьявол, мститель рядом! Твоё время истекло. Дух убитого наблюдает за твоей мучительной кончиной!" Билл, я гордился тем, что он страдает из-за меня. Я видел его вытаращенные в агонии глаза... видел окрашенные кровью бусины пота, которые сочатся из его липкой кожи... видел каждый нерв и каждую жилку, которые трепещут, как струны арфы под рукой маньяка. О, я не мог оторваться от этого скулящего ничтожества! И когда придёт его срок, пусть он не просит о милосердии. За все блага мира я не избавлю его от мучений!
    

Глава 16.
"Теперь мы во власти этих людей"

   Молли Уильямс ещё молчала и дрожала, когда услышала зловещие слова старшего из незнакомцев и увидела, какое дьявольское выражение появилось на его лице.
   Она задрожала ещё больше, когда по топоту копыт поняла, что перед её домом остановился большой отряд всадников.
   -- Откройте дверь, Хьюберт, и скажите ребятам, что я, Элф Коуи, здесь! -- крикнул старший незнакомец. -- Нечего бояться. Все люди в этом городке пьяны или спят.
   Младший широко распахнул дверь. Когда люди снаружи увидели его и его спутника, в ночном воздухе раздались звонкие, искренние восклицания:
   -- Ура капитану Элфу! -- завопил один.
   -- Ура Конфедерации Юга! -- закричал другой.
   -- Долой янки! Пусть не суются не в свои дела! -- заорал третий.
   -- Спешивайтесь, ребята, и входите. Ешьте, пейте, веселитесь. Даже лучшее в этой стране недостаточно хорошо для вас, но это хотя бы бесплатно.
   -- Должна вам сказать, сэр, что здесь вы не найдёте ни бесплатной еды, ни бесплатной выпивки, -- вскричала Молли Уильямс, решив, что пришло время заявить о своих правах. -- Вы опоили моего старого мужа, но я -- это не он, и скоро вы в этом убедитесь!
   -- Ух ты! Наша прелестная хозяйка так горяча в этот холодный вечер, -- сказал капитан.
   -- Достаточно горяча, чтобы ошпарить вас, если вы не уведёте своих мерзавцев из моего дома, -- сказала миссис Молли.
   Она прыгнула за стойку бара и заперла буфет с деньгами. Затем она дала своему мужу по уху, что немного разбудило его.
   -- Окружите дом. Кроме вас, пусть никто не входит и не выходит без моего разрешения, -- приказал капитан.
   Он отдал этот приказ потому, что в задней комнате появились миссис Коди, её дочь Лотти и Китти Малдун, одетые и готовые к выходу.
   -- Что это значит? -- спросила вдова, бледная, но не испуганная.
   Она обращалась к миссис Уильямс, но ей ответил человек, который назвался капитаном Элфом Коуи.
   -- Это значит, мадам, что части Конфедерации совершили вылазку на Канзасскую границу. Поскольку Буффало Билл выступает на стороне Союза, мы считаем должным взять его мать и сестру в залог его будущего хорошего поведения. Я рад, что вы одеты и готовы к путешествию, так как мои люди останутся здесь лишь для того, чтобы собрать добычу, которая им нужна, и предать всё остальное огню. Затем мы отправимся в Миссури, и вы поедете с нами.
   -- Ни за что, чудовище, ни за что!
   -- О, вы поедете, мадам. И я советую вам воздержаться от подобных оскорбительных определений. Иначе у меня возникнет искушение оправдать такое прозвище некоторыми действиями, которые будут вызваны вашей грубостью.
   -- Вы, дьявол, я не подчиняюсь вам и вашим омерзительным приспешникам!
   -- Мадам, красота вашей дочери вызывает искушение оправдать это прозвище. Берегитесь! Если я решу совершить что-то, хорошее или плохое, то я не остановлюсь.
   Несчастная дама, содрогаясь, упала в кресло, а Лотти со слезами села на колени у её ног. Подобное, столь понятное обхождение, было более ужасно, чем мысли о смерти.
   Но самоуверенный злодей вынужден был столкнуться с ещё одним человеком. Этот человек не знал страха и не беспокоился о том, что он может вызвать чей-то гнев.
   Это была бесстрашная, прелестная, славная Китти Малдун.
   -- Вы, грязный негодяй, вы пытаетесь напугать несчастную, одинокую женщину, когда её сын далеко. Он вытрясет из вас душу. Он справится с вами одной рукой, а с остальными -- перчаткой.
   Китти стояла подбоченясь и глядела ему прямо в лицо. Её глаза пылали, как искры, а её щёки раскалились от чувств

[]

   -- Клянусь богами войны, девушка, вы почти так же прелестны, как ваша молодая хозяйка. Мой лейтенант Хьюберт Стэнли уже выбрал вас и сказал об этом, иначе я бы сам в вас влюбился.
   -- Влюбляйтесь в дьявола, вы со своим лейтенантом! -- воскликнула Китти, ещё больше разозлившись. -- Я стану для вас горькой пилюлей. Троньте хоть пальцем меня или тех, кому я служу и кого люблю, и я выцарапаю глаза из вашей черепушки.
   -- Посмотрим, -- хладнокровно сказал Коуи. -- Скоро мои люди выполнят свою работу. Хьюберт, найдите для этих женщин хорошую повозку или фургон. Я перевезу их через границу, и если Буффало Билл поедет за ними, у меня найдётся верёвка для его шеи.
   -- Лучше оставьте её для своей собственной, -- с возмущением и без страха сказала Китти. -- Я знаю, что он лучше вас всех, с вашей дорогой одежонкой на кривых спинах. Вы недостойны целовать землю, по которой шагал молодой хозяин Билл. Он расплатится с вами за всё -- не серебром или золотом, а холодным свинцом и голубой сталью.
   -- Девушка, вы сказали всё, что я хотел услышать. Если вы беспокоитесь об удобстве ваших хозяек, соберите их одежду и одеяла. Им предстоит долгий, тяжёлый путь, и у них будет мало времени для отдыха. Хватит дерзить, иначе я отдам вас тем, кто не знает милосердия и никогда никого не щадит.
   -- Да, успокойся, моя добрая Китти, -- сказала бедная вдова. -- Так ты только вызовешь его злость и не облегчишь наше положение. Небеса не оставят нас, дитя, и после непроглядного мрака явится свет. Теперь мы во власти этих людей, но я верю, что это ненадолго. Они не посмеют причинить нам вред, поскольку за ним последует ужасное возмездие, так же, как за тьмой следует свет, когда ночь сменяется днём.
   -- Я повинуюсь вам, мэм. Но пускай эти язычники поменьше хвалятся, если не хотят узнать, что может сделать ирландская девушка своими ногтями и зубами.
    

Глава 17.
"Где Фрэнк Старк?"

   Буффало Билл и его люди считали минуты до того, как они смогут со всей осмотрительностью атаковать частокол грабителей. Они с радостью заметили, что вечернее небо начинают заполонять тучи -- это приближалась буря.
   Буря снизит бдительность врага, скроет передвижения отряда и поможет сохранить людей.
   Пока было светло, люди осмотрели и зарядили оружие, а как только наступила ночь, они сели на лошадей. Свежий, порывистый ветер с запада давал им преимущество.
   Во-первых, если у белых или краснокожих негодяев есть собаки, они не смогут учуять приближение отряда. Во-вторых, порывы безумного ветра, дующего над прериями, заглушат любой другой шум.
   Командир людей границы тщательно разработал план атаки и подробно изложил его своим последователям. Никто не должен был ошибиться.
   Дикий Билл с пятью отборными бойцами перестреляет охрану загона и выгонит оттуда животных.
   Буффало Билл с остальными (кроме двоих, которые останутся с лошадьми на восточной стороне Платт) проникнет внутрь частокола и по сигналу начнёт атаку.
   Все приготовления были закончены. Каждый член отряда надел на левую руку белую повязку, чтобы отличать своих в драке.
   Отряд осторожно, без шума двинулся к реке и через два часа достиг брода. Луну полностью скрыли чёрные тучи, которые летали над головой, как затерянные призраки.
   Отдалённый грохот грома и тяжёлая сырость в воздухе указывали, что приближается дождь.
   -- Ребята, -- тихо сказал Билл окружившим его людям, -- когда мы войдём в воду, я пойду первым. Следуйте за мной вереницей, как можно ближе к впередиидущему. Держите оружие и припасы сухими и сохраняйте идеальную тишину.
   Люди шёпотом выразили согласие. Это означало, что приказы услышаны и поняты, и Буффало Билл вошёл в воду.
   Брод был глубок только в середине течения, а зыбучие пески не представляли такой опасности для пешеходов, как для тяжёлых животных. Течение было довольно быстрое, особенно в середине, но через полчаса весь отряд перешёл на западную сторону Платт в двухстах-трёхстах ярдах от частокола.
   Громкие звуки грома и вспышки отдалённых молний подсказали им, что скоро грянет буря, поэтому группа Дикого Билла немедленно отправилась на свою позицию.
   Дикий Билл со своими людьми ушёл в темноту, в сторону от реки.
   Через две-три минуты Буффало Билл и его люди осторожно последовали вниз по берегу к стенам частокола.
   Всех охватило волнение. Враги были так близко, что можно было услышать, как они разговаривают. До ушей людей границы то и дело доносились неприличные шутки и грубый смех. Отряд подобрался немыслимо близко.
   Наконец, Буффало Билл с отрядом подошёл прямо к частоколу. Ночью он открыл единственное место, где можно было перелезть через частокол. Но перед тем как перелезать, он подал Дикому Биллу заранее обговорённый сигнал приготовиться.
   Это был особый крик небольшой совы, которая живёт повсюду в западных прериях и слышна только ночью.
   Билл умел подражать животным. Крик, который слетел с его уст, был столь естественным, что самые старые люди границы в отряде, если бы не знали подоплёки, приняли бы его за крик самой птицы.
   В тот же миг, когда Билл подал сигнал, в загоне поднялась тревога. Прозвучал один выстрел, затем ещё несколько, но общей паники не возникло. К реке на полной скорости понеслись не все лошади, а только одна или две.
   Это озадачило Буффало Билла. Дикий Билл должен был подать ответный сигнал и не стрелять, пока не начнётся атака внутри частокола. Ответного сигнала не было.
   Но сейчас некогда было размышлять. Гарнизон частокола уже поднялся по тревоге, и хриплый голос Дэйва Татта прокричал:
   -- Где Фрэнк Старк?
    

Глава 18.
"Дела такие, что вы все сойдёте с ума"

   -- Где Фрэнк Старк? Где девчонка-пленница? -- разъярённым голосом кричал Дэйв Татт внутри частокола. -- Ну, кто сейчас изменник? Кто нас бросил? Ваш знаменитый командир исчез. А что это за шум в загоне? Надеюсь, это схватили Фрэнка. Пойду посмотрю.
   И Дэйв запрыгнул на стену частокола.
   Тут яркая вспышка молнии, за которой мгновенно последовал раскат грома, осветила всю местность. Дэйв увидел, что у частокола находится отряд вооружённых людей, а к речному броду приближаются два всадника -- мужчина и женщина.
   В тот же миг в него выстрелили из десятка стволов. Раненный, он упал внутрь частокола и закричал:
   -- Они здесь, ребята! Они здесь! Сражайтесь изо всех сил, или нас всех уничтожат!
   Теперь, когда отряд раскрыли, нельзя было медлить ни секунды. Хотя Буффало Билл был уверен, что его сестра спаслась от бандитов, он всё равно хотел их наказать.
   -- За работу, ребята. Пусть ваши револьверы и ножи потолкуют с ними! -- сказал он и запрыгнул на лестницу, которая использовалась гарнизоном.
   Буффало Билл со скоростью мысли ринулся вверх и вперёд, а за ним последовали его люди. Скоро темнота осветилась пламенем горящей палатки. Револьвером и ножом, посреди вопящих и гикающих белых и индейцев Буффало Билл начал своё кровавое дело.
   Оно продолжалось недолго. Храбрые люди границы стреляли и кололи при свете горящей палатки, и вот ушей перепуганных защитников достигли победоносные крики Дикого Билла и его людей вместе с топотом разбегавшихся лошадей.
   -- Пощади! Мы сдаёмся! -- крикнул высокий злодей, уже раненый пулей в смуглую грудь.
   -- Проси пощады у моего отца! -- ответил Буффало Билл и вонзил свой нож в череп злодея.
   Через минуту Дикий Билл перелез через стену, а ещё через минуту не осталось ни одного индейца или грабителя. Только раненые лежали на земле.
   Их собирались добить, но Дикий Билл с рыцарским благородством, присущим людям его типа, воспротивился:
   -- Ребята, позорно резать их, когда они не могут поднять руку для защиты. Оставьте их, оставьте. Нужно осмотреть наших раненых.
   -- Это неправильно, но пускай живут все, кроме старого Джейка Маккэндлеса, -- сказал Буффало Билл. -- А что касается Маккэндлеса, он будет жить, пока я не повешу его над могилой отца или не поджарю на земле, которая полита отцовской кровью. Но моя сестра... она в безопасности. И Фрэнку Старку можно доверять!
   -- Да, как ты доверял мне, пока я не украл твою сестру, -- слабым голосом сказал Дэйв Татт. Несмотря на ужасные раны, он был ещё жив. -- Он уехал с ней в Чёрные холмы.
   -- Не ври, шакал. При вспышке молнии я видел, как они скачут к реке. Это было тогда же, когда ты раскрыл нас, а мы -- тебя, -- сказал Буффало Билл. -- Если бы я не был уверен, что ты и так сдохнешь, я бы перерезал тебе горло, ты, чёртов предатель и обманщик! Приглядите за ним, ребята, и за старым Джейком Маккэндлесом, а я догоню свою Лили.
   -- Тебе не нужно её догонять -- она здесь, -- сказал Фрэнк Старк. Он перелезал через стену, а за ним следовала прекрасная девушка. -- На другой стороне реки мы встретили охрану, и я чуть не отдал концы -- кто-то из них пристрелил мою лошадь. Но мы поняли, что вы здесь, и мы тоже здесь.
   Лили уже очутилась в объятиях брата, а Фрэнк Старк смотрел на бледное, злобное лицо Дэйва Татта, который в бессильной ярости скрипел зубами.
   -- О, будь ты проклят, изменник! Если бы я только мог держать нож, я бы больше ни о чём не просил, -- сказал раненый грабитель.
   -- Джентльмены, отдайте этого бедного вора доктору. Я хочу, чтобы он выжил и увидел, каков я в ножевом бою, -- с едким сарказмом сказал Фрэнк Старк. -- Но я ведь сам пленник, так что не имею права болтать.
   -- Ты не пленник! Ты был добр к моей сестре, и ты мой друг, -- сказал Буффало Билл. -- И если, как она говорит, ты хочешь вступить в армию Союза, то сейчас лучшая возможность для этого. Я как раз ехал в Сент-Луис, в армию, когда Дэйв Татт, этот мерзавец, похитил мою сестру.
   -- Я поеду с тобой, куда угодно, и буду сражаться за дорогой старый флаг, под которым родился, -- сказал Фрэнк.
   -- Отлично! Вот моя рука. Моё сердце открыто для всех, кто поступает как надо, -- сказал Дикий Билл.
   -- Сожжём всё... опасности больше нет... и пусть горит, -- сказал счастливый брат. -- Когда придёт день, мы отправимся назад. Моя мать не заснёт, пока не увидит свою Лили. Эй, а ты откуда? Ты весь белый, как призрак, парень! Говори, как дела в Корине?
   -- Как дела, Билл? -- Вновь прибывший упал на землю, задыхаясь от усталости. -- Дела такие, что вы все сойдёте с ума. В городе нет ни одного дома -- все сгорели. Хуже того, все мужчины, кроме меня, убиты. Некоторые женщины тоже, а самые молодые и красивые увезены. Я брёл пешком много миль, потом поймал ничейную лошадь, шёл по вашим следам, и вот я здесь. С той резни я ничего не ел и не пил.
   Этого человека все хорошо знали. Он был одним из тех, кто остался, чтобы защищать городок.
   -- Кто это сделал? -- хрипло спросил Буффало Билл.
   -- Некий Элф Коуи -- главарь партизан из Миссури.
   -- Моя мать... Лотти...
   -- Я видел, как их под охраной посадили в фургон, -- сказал человек. -- Ради всего святого, дай мне поесть и попить... я сейчас умру.
   -- Кто-нибудь позаботьтесь о нём, -- сказал Буффало Билл. -- Сейчас, ребята, снова пора за работу. Фрэнк Старк, ты показал, что у тебя доброе сердце. Я хочу доверить тебе то, что не доверил бы никому. Я возьму всех своих людей. На лучших лошадях мы поскачем за отрядом, который увёз мою мать и сестру, и узнаем, сколько их. Тебе я оставляю пятерых. Вы вместе с этим человеком должны как можно скорее увезти мою сестру Лили в Сент-Луис. Я увижусь с ней там, если останусь жив. Ни слова, сестрёнка. Ты не поедешь со мной и Диким Биллом -- ты не выдержишь нашей безумной скачки. Я чувствую, что могу доверить тебя этому человеку. Он рисковал своей жизнью, чтобы вырвать тебя из лап Дэйва Татта. Небеса да благословят тебя, родная моя. Доверься ему и будь храброй, мы скоро увидимся. Вперёд, ребята -- все, кроме пятерых, у которых нет семей в Корине. Мы должны пересечь реку и нестись вперёд, как молния.
   Брат и сестра обнялись, и наш герой готов был отправиться в путь, чтобы спасти свою мать и сестру.
    

Глава 19.
"Здесь Воронье Перо, и он мой друг"

   К тому времени, как Буффало Билл и его люди завершили спешные приготовления для погони за Элфом Коуи и его бандой, прямо над ними разразилась буря. Потоками лил дождь, гром и молнии добавляли дикого великолепия сверхъестественному полуночному зрелищу.
   Буря задержала отряд до утра. Даже самый зоркий скаут и самый совершенный проводник заблудились бы в такой темноте, при таком ветре и дожде.
   Время пролетело быстро, поскольку брат и сестра получили редкую возможность поговорить. Еда и питьё оживили посланца из городка. Он, наконец, сумел частично описать жестокий налёт, из-за которого большинство его слушателей остались без крова и, если страхи подтвердятся, лишились своих родных.
   Когда наступил рассвет, буря ещё не прекратилась. Но молодой командир приказал своим людям немедленно собираться.
   Люди сели на лошадей, которых уже привели из оврага, и кавалькада тронулась. Два человека границы, двигаясь тем аллюром, который могут выдержать только неутомимые лошади прерий, перешли реку и отправились на юго-восток.
   Лили, не обращая внимания на хлещущий дождь и холодный ветер, вместе с Фрэнком Старком стояла возле частокола и наблюдала, как её милый брат уезжает со своими товарищами. Ей было грустно, что он оставил её, но она чувствовала, что его долг -- спасать мать и сестру, а её долг -- сохранять храбрость и надежду, доверившись тому, кто даёт слабому силу. Сама же она была избавлена от угрожавших ей опасностей.
   Она наблюдала за красивым, благородным братом, пока он не исчез из виду за травянистыми холмами. Затем она со вздохом обернулась и спросила своего спутника, когда они смогут отправиться в дорогу.
   -- Если бы это зависело только от нас, мы бы сразу же выступили, -- сказал Фрэнк Старк. -- Но ваш брат попросил меня отвезти пленников -- Джейка Маккэндлеса и Дэйва Татта, чтобы их повесили перед толпой. Они недостойны наказания, которое полагается солдатам или храбрым людям границы. Чтобы выполнить это желание и сохранить их жизни до часа расплаты, нужно везти их осторожно. Я сделаю носилки, и когда они будут готовы, мы поедем.
   -- Вы заставите наших храбрецов нести этих никчёмных людей? -- с удивлением спросила Лили.
   -- О, нет! Мы соберём сбежавших животных -- они не могли уйти далеко. Мы привяжем каждые носилки к двум мулам. Это будет довольно тяжело для раненых негодяев, но они ведь никогда никого не щадили, так они не имеют права требовать пощады от других. Идите в укрытие, скоро мы отправляемся. Я не хочу надолго здесь оставаться. На этой реке охотятся сиу и шайенны, а войско, которое оставил мне ваш брат, слишком маленькое. Мы не сможем успешно сопротивляться крупному отряду индейцев. Пока остальные делают носилки, я поговорю с Джейком Маккэндлесом и Дэйвом Таттом.
   Лили немедленно пошла в свою маленькую комнатку и начала готовиться к путешествию. Старк пошёл туда, где лежали Маккэндлес и Дэйв Татт.
   Оба мужчины посмотрели на него с таким ожесточением, что не требовалось никаких слов. Они были беспомощны и только смотрели на своего врага, но если бы взгляды могли убивать, то он бы распрощался со своей жизнью.
   -- Изменник! -- наконец прошипел Маккэндлес.
   -- Изменить дьяволу -- это долг перед богом, -- спокойно ответил Старк. -- Не бросайся словами, в этом нет никакой пользы. Вы оба упали на дно и больше никогда не поднимитесь -- разве что на виселицу.
   -- Пёс! Упали мы или нет, но мы всё равно выше тебя! -- крикнул Дэйв Татт.
   -- Это спорный вопрос, -- улыбаясь, сказал Старк. -- Но не будем терять времени. Я пришёл посмотреть, как вы. Если вам что-то нужно перед поездкой, говорите.
   -- Поездкой? Ты о чём? -- спросил Маккэндлес.
   -- Мы скоро уезжаем, вот о чём. Тебя с Дэйвом повезут мулы. Это будет тяжеловато, но, думаю, вы выдержите. Для вас это будет небольшая отсрочка. Когда Билл накажет Элфа Коуи и вернётся, вас повесят.
   -- Он никогда не вернётся, -- злобно сказал Дэйв. -- От Элфа Коуи ещё никто не спасался. Буффало Билл поймёт это, если перейдёт ему дорогу. О, ваша новая возлюбленная в беде, мистер Фрэнк Старк... и вы тоже! Здесь Воронье Перо из племени оглала, и он мой друг.
   Последние слова Дэйва Татта были вызваны диким криком Лили. Вход в шалаш перекрыли несколько индейцев в отвратительной боевой раскраске.
   Впереди стоял высокий воин самого свирепого вида с чёрными вороньими перьями в волосах. Это был великий вождь. Об этом говорил не только высокомерный, властный вид, но и украшение из трёх серебряных полумесяцев, которое висело у него на груди.
   -- Что случилось с моим братом Орлиным Глазом из Чёрных холмов? -- спросил вождь оглала, оглядев беспомощную фигуру Татта.
   -- Моё тело накормили свинцом. Ложный друг наслал на него врагов краснокожих людей и Орлиного Глаза, и он ослаб от многих ран, -- отозвался Татт.
   -- С Орлиным Глазом всё будет хорошо. Воронье Перо перевяжет его раны и накажет его врагов, -- сказал вождь.
   -- Вот один из них -- самый худший. Свяжи его! -- сказал Дэйв, указывая на Фрэнка Старк.
   Фрэнк стоял на месте, парализованный неожиданным появлением врагов, которые бесшумно сняли его часовых и сумели не вызвать никакой тревоги.
   Но сейчас, когда его жизнь и свобода были в опасности, к нему вернулась природная отвага. В мгновение ока он вытащил револьвер и дважды выстрелил. Обе пули попали в цель -- два смуглых врага упали. Тут Воронье Перо прыгнул на него сзади и швырнул его на землю прежде, чем Фрэнк сумел направить на него оружие.
   Через секунду его руки и ноги были опутаны кожаным лассо, а затем он был вынужден выслушивать насмешки Джейка Маккэндлеса и Дэйва Татта.
   Но это было не самым страшным испытанием.
   Индейцы привели Лили, два свирепых, отвратительных воина вцепились в её руки. Другие индейцы с окровавленными скальпами в руках устремились вперёд и рассказали Вороньему Перу, что все бледнолицые перебиты.
   -- Ух! Бледнолицая скво. Прекрасна, как дикая роза в долине. Воронье Перо сделает её своей женой. Она будет вышивать бисером его мокасины и готовить ему мясо. Когда он посмотрел на лицо этой пленницы, другие скво сразу же постарели и подурнели, -- сказал вождь, жадно уставившись на Лили.
   -- Выслушает ли Воронье Перо слова своего брата Орлиного Глаза из Чёрных холмов? -- с тревогой спросил Татт.
   Он не хотел терять трофей, ради которого стольким рисковал и столько перенёс.
   -- Уши Вороньего Пера всегда открыты для слов его брата. Пусть Орлиный Глаз говорит.
   -- Бледнолицая скво принадлежит мне. Я забрал её у бледнолицых. Они ранили меня, когда хотели её вернуть, и сделали меня своим пленником. Мой краснокожий брат справедлив. Он не заберёт у Орлиного Глаза его собственность, за которую он заплатил своими ранами.
   Дэйв Татт знал, что делает, когда таким образом разговаривал с Вороньим Пером. Для индейца справедливость -- это не просто слово. Можем ли мы, христиане, сказать о себе то же самое?
   Способность вершить беспристрастное правосудие -- высшая доблесть для вождя. Ради торжества правосудия вождь краснокожего племени прикажет убить ближайшего друга, собственного сына, отца или брата. Потребуйте от него что-нибудь полезное, и он, без сомнения, откажет. Потребуйте от него справедливости, и он уступит.
   Воронье Перо дикими, яростными глазами взглянул на прекрасную, дрожащую девушку и сказал:
   -- Воронье Перо не будет грабить своего брата. Бледная Роза очень красива. Глаза вождя не могут налюбоваться её прелестью, но он закроет их. Он больше не посмотрит на неё. Её будут охранять для моего брата, пока он не окрепнет и не сможет позаботиться о ней сам. Мой брат Орлиный Глаз и старый вождь бледнолицых воинов с холмов поедут в деревню оглала, где быстрая, красная от золота река[6] несёт свои великие воды туда, куда уходит спать солнце.
   Достав из-за пояса свой топор, он повернулся к Фрэнку Старку, и его лицо засияло от дьявольской жестокости.
   -- Пусть Воронье Перо сдержит свою руку, пока не услышит слова Орлиного Глаза, -- сказал Дэйв Татт, который сейчас сидел прямо -- такие перемены в делах укрепили его. -- Нет большого горя в том, чтобы одним ударом освободить дух воина. Но бледнолицый пленник -- не воин, он не заслуживает смерти воина. Он пёс, который пытался украсть скво Орлиного Глаза. Оставь его связанным. Когда Орлиный Глаз окрепнет, он сам его накажет. После того, как Орлиный Глаз насытит свою месть, воины оглала спляшут вокруг костра, который выпьет его кровь и сожжёт его кости дотла.
   Вождь засунул томагавк за пояс.
   -- Слова Орлиного Пера мудры. Воронье Перо будет ждать. Воины будут охранять пленника, пока не придёт его срок спеть последнюю песню.
   Всё это время Лили стояла и молчала. Её глаза были сухими от переизбытка ужаса, её щёки побелели и похолодели от страха. Фрэнк Старк не боялся за себя, но он беспокоился за её судьбу. Он думал о той, которую он так быстро успел полюбить, и эта любовь заставила его возненавидеть прежнюю порочную жизнь и омерзительных приятелей. Он тоже стоял тихо, как мраморная статуя, и надеялся на лучшее, хотя отныне для них обоих не было никакой надежды.
   Буффало Билл со своими товарищами был уже далеко, и каждую минуту расстояние между ним и Лили увеличивалось. Разумеется, он ещё не скоро узнает о её судьбе, если вообще узнает.
   У бедной Лили безмолвны были не только уста, но и глаза. Её былые красноречивые взгляды сменились неподвижным выражением. Положение было столь безвыходным, что она даже забыла о молитве.
   Дэйв Татт сказал со злобной радостью:
   -- Пусть краснокожие воины положат бледнолицую скво на землю рядом с Орлиным Глазом -- он сам будет охранять её. А белого пса пусть выведут отсюда, чтобы дождь смыл грязь с его трусливого лица и показал его белый страх.
   -- Моё лицо побелил не страх перед тобой, Дэйв Татт, или перед ними, -- гордо сказал Фрэнк Старк. -- Я ненавижу их и тебя. Ты боишься меня и эту бедную беспомощную девушку и поэтому приказал нас связать. Это ты нас боишься!
   -- Я не прошу меня развязывать, -- сказала Лили. -- Но уведите меня куда-нибудь, где эти змеиные глаза не будут жечь мне душу. Я презираю и ненавижу сам облик этого трусливого негодяя. Он ел за столом моей матери, он пил из кубка моего брата, а потом забыл то, что помнит даже араб -- благодарность к гостеприимному хозяину. Вождь разбойников, я скорее умру, чем буду жить с вами. Даже в мыслях я не стану принадлежать врагам моего народа. Человек, которого вы называете Орлиным Глазом, как и другой раненый негодяй, -- вор и убийца. Их руки красны от крови моего отца и моего народа. Я лучше буду рабыней, чем его женой. Уведите меня от него!
   Лили произнесла эти слова с дикой страстностью в голосе, с ненавистью во взгляде, с выражением крайнего отвращения к Татту. Это взбесило Татта.
   -- Девчонка! -- крикнул он. -- Скоро я выздоровею, и ты поплатишься за каждое слово, которое сейчас произнесла. Воронье Перо не встанет между мной и тобой. Ты моя... моя, пока я этого хочу. Никакой дьявол из ада не будет так наслаждаться своей властью, как я, и никто не будет пользоваться ей с такой безжалостностью, как я. Когда-то я любил тебя -- теперь я тебя ненавижу. Но я владею тобой, твоим телом и твоей душой. Я буду играть с тобой, как пантера играет с оленёнком, и кончина твоя будет печальна. Выгоните этого бледнолицего пса под дождь и охраняйте его, но место скво рядом со мной!
   Вождь согласно кивнул, и индейцы увели Фрэнка Старка, а бедную Лили со связанными руками и ногами усадили рядом с Таттом и Маккэндлесом.
   Проливной дождь и холодный ветер возвещали, что гроза до сих бушует, но бедная Лили не обращала внимания ни на неё, ни на что другое. Наконец, из её глаз хлынули слёзы, а с губ сорвалась молитва.
    

Глава 20.
"Билл, нам нужны лошади"

   Буффало Билл со своим отрядом, который увеличился до пятидесяти человек, пересёк границу Миссури и четыре дня шёл по следам Элфа Коуи. И вот он снова оказался в Канзасе, на тропе, которая вела в Скалистые горы, в часть, известную как Чёрные холмы.
   Его отряд был немногочислен. Но сердца его людей были полны ненавистью к врагам, которые сожгли их дома, оскорбили и убили их друзей и родственников. Сила такого войска никогда не измеряется численностью.
   Люди, которые сражаются ради мести или справедливости, вооружённые правдой, в тысячу раз сильнее, чем те, кто погрязли в злодеяниях и не имеют за спиной ничего, кроме злодеяний.
   У отряда, скакавшего по травянистым равнинам, не было пёстрой формы, блестящего оружия и ярких флагов. Нет, эти люди скакали вперёд в простой, запылённой одежде, с оружием для боя, а не для парада, с суровыми лицами и фигурами, которые выказывали пренебрежение к усталости. Они решили или умереть, или стереть с лица земли негодяев и спасти пленников, обречённых на судьбу, которая хуже смерти.
   Буффало Билл ехал впереди. Он сидел в седле прямо и смотрел вперёд ясными, сильными глазами, и так же смотрел его дикий жеребец Пудреное Личико. Дикий Билл скакал то рядом, то в отдалении. Он шутил, жестикулировал, иногда выезжал вперёд, иногда оставался в тылу. Чёрная Нелл была столь же игрива, хотя ни он, ни она не отдыхали больше четырёх часов в сутки.
   У большинства мужчин были хорошо сложённые, жилистые мустанги, которые утомляют всадника быстрее, чем утомляются сами, но скачка продолжалась уже восемь дней с тех пор, как отряд оставил частокол на Южной Платт. Все ели и отдыхали только по четыре часа и, наконец, начали проявлять усталость.
   Во всей кавалькаде было только две лошади, которые буквально воплощали доказательство, что усталости не существует. Это Чёрная Нелл и Пудреное Личико.
   День клонился к вечеру, следы стали заметнее. Впереди были видны деревья -- надёжные признаки воды. Билл постоянно поднимал к глазам подзорную трубу и осматривал местность, поскольку он не знал, где его враг сделает привал для отдыха.
   Билл был уверен, что Коуи наверняка знал о погоне. Он нанёс такой вред, что заслуживал самого жестокого наказания.
   Люди границы боялись только того, что он не сделает привал до прибытия в горы. В горах ему будет легче защититься от нападения, а бесстрашные союзники-индейцы усилят его отряд.
   Уже показались далёкие, заснеженные горы, откуда проистекали Платт и Республиканская река. Можно было увидеть хорошо известные пики, чьи подножия омывала быстрая река Колорадо.
   -- Я отдал бы всё золото, которое у меня было и будет, за свежих лошадей, -- сказал Буффало Билл, когда к нему подскакал его друг. -- Хорошие лошади только у меня и у тебя, мы можем скакать хоть всю жизнь. Наши люди ещё в игре, но я вижу, что их лошади начинают сдавать. Когда доберёмся до воды, устроим отдых на всю ночь, а то мы не сможем сразиться с этим чёртовым негодяем Элфом Коуи.
   -- Как тебе эта труба, Билл? -- спросил его друг со спокойной улыбкой.
   -- Очень полезная вещь, Билл. С её помощью я могу разглядеть стволы деревьев, а невооружённым глазом вижу только, что впереди какой-то лес.
   -- Чёрт! Я невооружённым глазом вижу лучше, чем ты с трубой.
   -- Ладно, пусть так, если тебе от этого легче.
   -- Я докажу. Тебе нужны свежие лошади, но ты не видишь, что они у тебя перед самым носом, а всё смотришь в свой тел-лгун-скоп.
   -- Где они? -- спросил командир, нетерпеливо оглядываясь.
   -- Вон, на юге. Разве ты не видишь их в лощине, на этой стороне холма?
   -- Я вижу бизонов, -- сказал Билл. -- Никаких лошадей среди этих чёрных горбов.
   -- Ну, посмотри через трубу, -- засмеявшись, сказал Дикий Билл. -- Может, тогда сменишь свою песню. Я увидел их десять минут назад.
   Буффало Билл небрежно поднял подзорную трубу, но, скорее, для того, чтобы удовлетворить своего друга. Сам он не верил, что увидит кого-нибудь, кроме бизонов.
   Но когда он посмотрел через трубу, к его лицу прилила краска, а с губ сорвалось удивлённое восклицание.
   -- Это лошади, -- сказал он. -- Но до пастбищ диких лошадей ещё далеко. Не понимаю.
   -- Всё просто, -- сказал Дикий Билл. -- Шайенны или оглала сиу увели стадо с техасских пастбищ или ещё откуда-то и оставили их здесь. Это не дикие лошади. Они слишком смирные и держатся вместе.
   -- Ты прав. Билл, нам нужны лошади, хотя бы по одной свежей лошади на человека. Индейцы уже увидели нас, но прячутся дальше в лощине -- кажется, их не очень много.
   -- Тут ты прав, приятель. Но вряд ли они пасут стадо далеко от своего поселения. Если мы попытаемся захватить его, они удерут, и мы не сможем их догнать.
   -- Да, сделаем вот что: пойдём медленно, чтобы до темноты не уйти от них слишком далеко, а потом вернёмся и нападём внезапно. Если хорошо поработать, то мы сможем захватить всё стадо. На свежих лошадях мы поедем вдвое быстрее.
   -- Верно. Снижай скорость, а я предупрежу остальных.
   Так и сделали. К наступлению ночи лошади отряда отдохнули, поскольку последние два часа плелись шагом.
   Поскольку луна ещё не взошла, Билл и его отряд получили превосходную возможность вернуться незамеченными. Передвигаться им помогали костры в лагере индейцев.
   Индейцы предполагали, что отряд не заметил их и пошёл туда, где есть вода и корм для лошадей. Они на всю ночь разбили лагерь среди валунов у невысоких холмов.
   Буффало Билл приказал спешиваться и оставил уставших лошадей отряда с несколькими охранниками. Медленно приближаясь, он через два часа сумел окружить стадо и индейцев, которые за ним следили.
   Индейцев было всего полдесятка. Это была просто воровская шайка, а не военный отряд.
   Люди Буффало Билла пробирались тихо и медленно, как пантера перед прыжком. Наконец, они без шума бросились на изумлённых краснокожих и перебили их, не потеряв ни одного человека и не дав индейцам поднять тревогу. Нападение действительно было внезапным. Оно даже не распугало лошадей, и каждый человек в отряде получил по свежей лошади.
   Клейма на них говорили, что это были краденые лошади. Старые нагнёты с белой шерстью[7] дали возможность отделить тех, что уже были непригодны для скачки.
   Когда снова наступил день, отряд на свежих лошадях, прихватив запасных, на полной скорости бросился вперёд.
   Это было зрелище, которое горожане никогда не увидят и едва ли поймут: колонна суровых, обожжённых солнцем мужчин без отдыха скачет по прериям и холмам, и только жажда мести кипит в их груди.
    

Глава 21.
"Пусть он доверится Ма-но-ти"

   Дикая, величественная, прекрасная картина. Горы, огромные неровные пики, покрытые чахлыми деревьями, как разгромленные, истерзанные в бою гиганты, дышащие злобой к небесам, тянут в облака свои головы ... головы, убелённые снегом, который не тает даже от мягкого прикосновения лета.
   Извиваясь в глубоких ущельях, проносясь между огромными валунами, пенясь красноватой пеной, бурля мрачными водоворотами, течёт могучая река Колорадо -- великая красная река Запада.
   Она тянулась на восток, а в одном из длинных, извилистых каньонов, или естественных путей, которые, казалось, вели в Эдем, лежала равнина в милю длиной и в полмили шириной, плоская, как тарелка, покрытая короткой бизоновой травой и усыпанная яркими цветами.
   На берегу реки росли деревья, в основном ивы и тополя, а на склонах гор преобладали сосны и кедры.
   На этой прелестной равнине паслись стада диких лошадей и коров, а возле реки стояли хижины крупной индейской деревни.
   Вокруг хижин было много скво и детей и несколько воинов. Такое соотношение объяснялось тем, что большой военный отряд был в каком-то набеге. Осталась только охрана стад и охотники, которые снабжали деревню мясом.
   Деревня со всех сторон была закрыта горами, которые казались почти непроходимыми. Хотя горные люди, которые умеют пробираться по тёмным ущельям и карабкаться по неровным скалам, знают, что пройти можно везде.
   Имелся один узкий проход, который несколько человек могли защитить от тысячи.
   Именно по этой причине Воронье Перо, великий вождь оглала сиу, выбрал это место для главной деревни своего племени. Враги сиу -- смелые и воинственные пауни не смели приходить сюда. Апачи с юга, шошоны с севера, юты и пайюты с запада не рисковали нападать на такое защищённое место.
   Хижина вождя отличалась своими размерами и стояла в середине. Перед ней торчал высокий шест. Вокруг него собирался великий совет, на котором воины праздновали победу или решали, выходить ли на тропу войны.
   Рядом с хижиной сидела Ма-но-ти (Горлица) -- любимая жена вождя, которой подчинялись все остальные. Вокруг неё, в отдалении были ещё пять скво, каждая из которых называла Воронье Перо своим мужем.
   Но проходящие воины выказывали уважение только Ма-но-ти. Она была полна гордости и принимала это уважение как нечто должное, хотя это были всего лишь комплименты.
   Солнце спешило в свою колыбель на западе, и тени в долине удлинились. Затем показались два индейских воина, которые на полной скорости неслись по каньону в деревню.
   Ма-но-ти, остроглазая и бдительная, первая заметила их. Она поняла, что они пришли со сторожевого поста на дальнем конце длинного каньона.
   Диким криком она призвала всех воинов к себе.
   Они с оружием в руках бросились к хижине вождя, чтобы узнать причину тревоги.
   -- Если враги нашего племени близко, то у оглала не много воинов, чтобы встретить их. Но они не должны бояться из-за того, что их мало. Ма-но-ти -- женщина, но в её груди бьётся мужское сердце. У неё есть ружьё и топор, нож и боевая дубина, и она знает, как ими пользоваться. Если нужно, мы умрём, но не покажем врагам свои спины.
   Воины издали вопль в знак согласия и повернулись к посланникам, которые быстро мчались по равнине.
   Посланники остановили своих белых от пены лошадей у самых ног Ма-но-ти.
   -- У Вороньего Пера есть друг, который известен Маленькому Лосю? -- спросил один.
   -- Да, есть, и он друг Орлиного Глаза -- великого воина из Чёрных холмов, -- отозвался воин по имени Маленький Лось. -- Его зовут капитан Элф.
   -- Значит, окажите ему радушный приём, -- сказала Ма-но-ти, -- и пропустите в каньон, который охраняют воины Вороньего Пера. Скажите бледнолицему вождю, что Воронье Перо на тропе войны, но пусть он доверится Ма-но-ти, потому что у неё сердце воина, и она не знает страха. Она разведёт костры, чтобы приготовить мясо для его людей, пустите их. Если они друзья Вороньего Пера, они могут приходить. Если они его враги, то для них найдётся место в глубоких водах великой реки. Ма-но-ти всё сказала. Передайте эти слова вождю бледнолицых и скажите, пусть приходит.
   Посланники снова сели на лошадей и так же быстро помчались назад.
   Воины, которые собрались на зов Ма-но-ти, по её приказу развели огромные костры и забили нескольких коров. Этих коров индейцы отняли у переселенцев на равнинах и держали у себя на случай, если не будет времени или желания охотиться на бизонов.
   Солнце быстро скрылось за холмами, но всё вокруг освещали огромные пылающие костры. Из-за света костров великие старые холмы и скалы с их крутыми обрывами и тёмными провалами приобретали сверхъестественный, живописный вид.
    

Глава 22.
"Вашу девчонку нужно укротить"

   Ма-но-ти хотела украсить свою высокую фигуру так, чтобы подчеркнуть достоинство Вороньего Пера и своё собственное. Она облачилась в платье, почти целиком сделанное из перьев розового фламинго. На голову она надела золотую диадему, украшенную рубинами и опалами, которые сверкали даже без огранки.
   С диадемы свисало одно чёрное перо как знак преданности вождю. Ма-но-ти была очень красива для индейской женщины. У неё были классические черты, превосходная фигура, большие и выразительные глаза.
   Ей было около тридцати. Она никогда не занималась той тяжёлой работой, которая старит юных индейских женщин, и казалась моложе своих лет.
   Она приказала своим воинам и сопровождающим тоже одеться в самое лучшее и проявить самое внушительное радушие, какое возможно, когда главные силы деревни отсутствовали.
   Солнце уже село, тени в ущельях почернели, и на пики легла серая мантия сумерек. Элф Коуи в полуиндейском наряде прискакал в долину во главе своей уставшей колонны.
   Это была длинная кавалькада, поскольку вместе с сотней солдат было примерно столько же бедных, несчастных женщин, в основном молодых и красивых. Негодяи Элфа Коуи похитили их из разрушенных домов.
   Это было печальное зрелище. Бледные, поникшие пленницы, скорбящие о своей ужасной судьбе, утомлённые долгими, быстрыми переходами. У них не было надежды на спасение, они были перепуганы горными ущельями, по которым их вели, они не знали, что их ждёт. О, это было очень печальное зрелище!
   Верхом на хорошей лошади, с роскошным оружием, капитан Элф Коуи скакал во главе отряда, чтобы выразить почтение любимой жене великого Вороньего Пера. Он много слышал, что она имеет власть над вождём и племенем, и понимал, что с первого же раза должен произвести выгодное впечатление.
   Он обратился к ней на её родном языке, на котором говорил в совершенстве. Но боюсь, что мои читатели не знают язык сиу, поэтому я переведу разговор на английский.
   -- Вождь бледнолицых с реки, которая мутна, благодарит за гостеприимство Ма-но-ти -- прекрасную жену великого Вороньего Пера. Он рад, что она разожгла костры. Он слышал о великой королеве оглала и хотел взглянуть на её лицо и фигуру.
   -- Храбрый вождь бледнолицых говорит приятные слова, и ухо Ма-но-ти внимает им, как трелям птичьей песни или звуку журчащего ручья. Пусть великий вождь выбирает любое место для своих людей. Для него самого и для его жён у Ма-но-ти имеется новая хижина рядом со своей собственной.
   И она указала на большую палатку из цветастых выдубленных шкур бизонов. На жердях палатки развевались яркие пучки шерсти.
   -- У Ма-но-ти большое сердце. Бледнолицый вождь надеется занять в нём небольшой уголок, поскольку ему по нраву женщины, которые не рабыни, но храбрые, свободные, гордые и красивые. Примет ли Ма-но-ти дар от друга её мужа, который покажет то, что и так видят все, -- что она очень, очень красива?
   С этими словами Элф Коуи снял с шеи золотую цепь, к которой было подвешено небольшое круглое зеркальце в золотой раме, и надел эту толстую цепь на шею индианки.
   Когда она подняла зеркальце и посмотрела в него, её яркие глаза вспыхнули. Она бросила на Коуи взгляд, который показывал, что отныне она будет его другом, а, может быть, больше, чем другом.
   Отряд Элфа Коуи стоял и ждал приказа разбивать лагерь.
   Приказ был отдан. Солдаты установили палатки прямо перед его хижиной, всего в сотне ярдов. На разведённых кострах уже готовился ужин: воины Ма-но-ти жарили мясо на вертелах.
   -- Где жёны великого командира, которого я теперь буду называть Серебряный Голос? -- спросила Ма-но-ти, обращаясь к Коуи.
   -- У Серебряного Голоса, как ты любезно назвала его, ещё нет жены, -- отозвался Коуи.
   Когда Ма-но-ти услышала эти слова, её глаза приятно заблестели. Но облако скрыло их блеск, когда она добавила:
   -- У него есть много прекрасных пленниц, а среди них -- та, которая должна стать его невестой. Ему не нужно тратить время на ухаживание -- она и так в его власти. Не нужно точно выполнять обряд. Вот выбор Ма-но-ти.
   И она указала на бедную Лотти. Лотти, вцепившись в свою мать, стояла там, где её ссадили с коня.
   Китти Малдун встала перед ней с таким видом, словно она собирается царапаться и кусаться.
   -- Вот ваш новый дом. Уведите в него своего ребёнка и оставайтесь там, пока я не переменю решение. Выполняйте, если не хотите пострадать больше, чем уже пострадали, -- сказал Коуи, обращаясь к матери Лотти и указывая на новую хижину.
   Миссис Коди безмолвно пошла к хижине. Китти Малдун последовала за ней.
   -- Погодите, девушка! Вы принадлежите моему лейтенанту Хьюберту Стэнли, и он найдёт вам жильё, -- грубо крикнул Коуи Китти.
   -- Пусть дьявол унесёт вас с вашим лейтенантом, вы, мерзавец! Вы не разделите меня с моей хозяйкой.
   И храбрая Китти зашагала к тем, кого она так преданно любила.
   -- Стоять, когда я приказываю! Или будет хуже, -- сказал Коуи разгневанно. Он схватил её за плечо и развернул лицом к себе.
   -- И что вы сделаете, трус? Я уже говорила: не трогайте меня своими грязными лапами! Прочь, вы, волосатый негодяй!
   И Китти с невероятной силой нанесла ему два точных удара между глаз. От первого он зашатался, от второго -- упал на землю без чувств.
   Глаза Ма-но-ти сверкнули от гнева и удивления.
   -- За то, что белая скво ударила Серебряный Голос, она потеряет свою жизнь.
   Она подозвала стоявшего рядом с ней воина и приказала выполнить её волю.
   Индеец не слишком охотно направился к бедной девушке, и тут вмешался Хьюберт Стэнли. Бросившись на воина, он закричал:
   -- Девушка -- моя, и никто не причинит ей вреда. Капитан Коуи не должен был трогать её. Если он не хочет мятежа в лагере, пусть не вмешивается в чужие дела.
   Стэнли был зол. Он действительно привязался к девушке, хотя в переходах провёл с ней мало времени. Он уже привык смотреть на неё как на свою собственность.
   -- Если вы, сэр, цените мою жизнь хотя бы в полпенса, разрешите мне пойти с моей хозяйкой! -- попросила лейтенанта Китти. Из её глаз лились потоки слёз.
   -- Пока ступайте с ней. В любом случае, у меня сейчас нет для вас подходящего места, -- сказал лейтенант.
   Когда три женщины скрылись в хижине, лейтенант повернулся к капитану и поднял его на ноги.
   Капитан испуганно вытаращил глаза, под которыми уже наливались синяки. Даже боксёра прямым ударом не произвёл бы такого воздействия, как негодующая от ярости Китти.
   -- Серебряный Голос был ударен в лагере Ма-но-ти. Скво, которая это сделала, должна умереть. Но друг Серебряного Голоса задержал воина, которому Ма-но-ти приказала отомстить за удар.
   Элф Коуи слышал слова Ма-но-ти, но не видел её, поскольку временно лишился зрения.
   -- Ей не нужно умирать. Смерть -- для мужчины, -- сказал он. -- Её ждёт судьба, которая хуже смерти. Тот, кого ты называешь Серебряным Голосом, ничего не забывает и ничего не прощает. Пусть Ма-но-ти не беспокоится, что меня оскорбили в её лагере, поскольку в этом нет вины её людей. Хьюберт, отведите меня в хижину, приложите к моим глазам немного сырого мяса, и зрение скоро вернётся. Вашу девчонку нужно укротить. Если у вас не получится, за это возьмусь я.
   -- Я бы советовал вам держать свои руки подальше от неё, -- спокойно сказал Хьюберт, когда он вёл Коуи в хижину и укладывал его на кучу бизоньих шкур. -- Она дерётся лучше любого мужчины. Два удара свалили вас на землю. Если бы я стоял не в десяти футах, а в трёх родах[8], то она всыпала бы и мне, и я не смог бы её остановить.
   -- Что ж, она за это заплатит. Идите и осмотрите лагерь. Ставить часовых нет необходимости. Достаточно того поста в конце каньона, через который мы проехали. Пусть люди едят, пьют и отдыхают. Мы останемся здесь на несколько недель. Я собираюсь отдыхать и наслаждаться медовым месяцем, и вы займитесь тем же самым.
   -- Думаете, нас не выслеживают? Мы натворили в городке достаточно, чтобы поднялась вся граница.
   -- Пусть выслеживают. Мы в самом сердце Скалистых гор. Перевалы, через которые мы прошли, известны немногим лучшим скаутам равнин, и с двумя десятками мы продержимся в них против тысячи. Наши индейские союзники настороже. Ни один враг не приблизится незамеченным. Не забивайте свою голову, Хьюберт. Здесь мы в безопасности, и здесь я буду кутить, как никогда раньше не кутил. Это великолепное местечко, гнёздышко среди вечных холмов и глубоких ущелий. Как приятно слышать рёв диких вод, которые мчатся по диким лощинам и срываются с огромных скал. Под эту музыку и под нежные голоса прекрасных женщин, которых мы скоро укротим и заставим повиноваться, мы будем радоваться жизни. Мы свободны, мы -- повелители лесов, равнин, холмов и рек. Где ваша фляжка, Хьюберт? Мне жарко, я хочу пить.
   -- Капитан, холодная вода из реки сейчас будет вам полезнее, чем глоток из моей фляжки.
   -- Чёрт возьми, вы думаете, мне нужна вода? Нет, дайте мне что-нибудь покрепче. Я хочу охладить тот огонь, который бежит по моим венам, когда я думаю о будущем. Я буду пить воду тогда, когда больше ничего не останется.
   Лейтенант передал ему фляжку и вышел из хижины.
    

Глава 23.
"Помощь близка"

   Солнце ушло за холодное белые пики гор, которые нависают над Колорадо. Вместе с солнцем ушли и надежды Буффало Билла -- надежды спасти свою любимую мать и свою сестру Лотти.
   Он даже представить не мог, что Лили снова в руках врагов. Не подозревал он и о том, что одна близняшка находится так же близко к нему, как вторая.
   По очень свежим следам он знал, что отряд Элфа Коуи рядом, но этот отряд уже достиг горного хребта. К закату солнца Буффало Билл был в трёх-четырёх лигах от подножия гор.
   Здесь негодяи легко могут защититься -- в скалах, в скрытых ущельях, в тысяче укреплений. Их можно будет выманить только с помощью военной уловки. Только хитрость спасёт несчастных пленниц.
   Элф Коуи наверняка оказался среди союзников-индейцев. Молодой человек границы хорошо знал, сколько в этих холмах надёжных убежищ, деревень и лагерей, куда индейцы отступали после охоты или войны.
   -- Ребята, -- сказал он, приказав сделать привал, -- нам нужно немного отдохнуть, пока мы не двинемся туда, где кровь побежит, как вода. Отдохнём здесь. В наших флягах есть вода, а лошади подкрепятся сочной травой. Пока вы отдыхаете, я поскачу и посмотрю, что впереди. В одном я уверен: они не перейдут Колорадо, так что наше путешествие на запад почти закончилось.
   -- Нет, приятель, на разведку поеду я! -- сказал Дикий Билл. -- Не спорь. Мы оба не можем бросить отряд -- только мы двое знаем местность. Я знаю каждый дюйм земли вокруг. Здесь рядом убежище Вороньего Пера -- большого вождя оглала. Я буду спокоен. А ты не сдержишься, когда увидишь, что те, кто для тебя дороже жизни, в опасности. Всё, я должен ехать.
   -- Может, поедем оба? -- сказал Буффало Билл. -- Ведь это опасно, а мы слишком долго были вместе, чтобы теперь разделиться.
   -- Нет. Я уже сказал, что мы оба не можем бросить отряд, -- сказал Билл. -- Мы с Чёрной Нелл всё сделаем. Ладно, спокойной ночи, приятель. Не успеешь моргнуть, как я уже вернусь.
   Храбрец больше не тратил время на споры. Он пронзительным свистом подозвал лошадь, запрыгнул на неё и устремился вперёд.
   Буффало Билл в задумчивости бродил на некотором расстоянии от лагеря, как вдруг услышал слабый, но заметный звук горна. Его сердце дико забилось в груди, поскольку он опознал тапту, или сигнал отбоя кавалерии Соединённых Штатов. И он знал, что никакой небольшой отряд не станет использовать горн и соблюдать воинский церемониал.
   -- Помощь близка! -- закричал он в дикой, неудержимой радости, когда прибежал обратно к отряду. -- Теперь мы уничтожим врагов и их краснокожих друзей. Я слышал сигнал, который использует только солдаты армии США, и где-то недалеко их лагерь. Я поеду и посмотрю, кто там, и помогут ли они нам. Если помогут, то мы вырвем дьяволов из этих гор, даже если их там тысячи. Оставайтесь здесь. Если Дикий Билл вернётся раньше меня, скажите, куда я поехал. Пусть он меня ждёт. Ко мне, Пудреное Личико! Ко мне, зверёк, ты же этого хотел!
   "Зверёк", услышав своё имя, рысью подбежал к хозяину. Буффало Билл, не дожидаясь седла и сбруи, запрыгнул на коня и на полной скорости помчался на север, поскольку именно оттуда доносился звук горна.
   Люди, оставленные обоими руководителями, собрались вместе и с тревогой обсуждали своё положение. Они знали, что перелом близок, что скоро предстоит борьба за жизнь и спасение любимых.
   Усталые животные ели сочную траву, которая росла вокруг, и отдыхали. Долгие, быстрые переходы говорили об их силе.
   Люди старались беречь мясо, поскольку его было мало. У них не было времени охотиться.
    

Глава 24.
"Давайте объединимся, сэр"

   В тот вечер дул нежный ветерок. Благодаря своим безошибочным инстинктам, острому слуху и зрению Буффало Билл почти за милю понял, как далеко находится горнист, мелодию которого он слышал. Так же он понял, и в каком направлении двигаться. Он быстро скакал полчаса, а затем остановил коня и прислушался. Он думал, что услышит какие-то звуки из лагеря, и он их услышал. До его ушей донеслась песня "У Бенни", которую наши армейские офицеры любят так же, как французы "Марсельезу". Он понял, что это поёт какой-то вест-пойнтовец[9], а офицеры-сослуживцы ему подпевают, подняв неимоверный шум.
   Билл скакал осторожнее, поскольку не знал, где их часовые и дозоры. По своему опыту он знал, что если солдатам чудятся индейцы, то они стреляют без размышлений.
   Поднявшись на небольшой холм, он увидел лагерь и по количеству палаток и фургонов понял, что здесь целый батальон, если не больше.
   Билл решил показать им, что может сделать с ними белый или индеец.
   Спешившись, он завёл Пудреное Личико в неглубокую лощину.
   -- Стой здесь, маленькая молния, стой, мой зверёк, пока я не вернусь, -- сказал он.
   Пудреное Личико понимающе кивнул головой в доказательство того, что подчинится приказу.
   Билл склонился в высокой траве и, держа ружьё наперевес, быстро и бесшумно направился к лагерю.
   Скоро он увидел двух дозорных, рядом с которыми стояли привязанные лошади. Сделав короткий крюк, он прошёл мимо одного, затем мимо второго. Через несколько минут он обошёл часовых.
   Приблизившись к костру перед большим шатром, но продолжая прятаться в высокой траве и в тени фургонов, он подошёл так близко, что узнал некоторых офицеров. Они принадлежали к доблестному Пятому кавалерийскому полку. Главным певцом был капитан (теперь майор) Браун, с которым Билл некогда провёл много времени в весёлой скачке и на охоте.
   Капитан был благородным, привлекательным солдатом. Очевидно, что в батальоне он пользовался уважением.
   Билл затаился и мог расслышать каждое слово сидевших вокруг Брауна молодых офицеров.
   -- Кэп, мы так шумим, что, кажется, сейчас к нам сбегутся сиу или шайенны, мы ведь на их земле, -- сказал старый Сим Гири.
   -- Ну, сбегутся, так получат порцию голубых пилюль из наших карабинов, и вся недолга. Хороший бой с индейцами только раззадорит нас. Главное -- это тот враг, которого мы увидим после перехода миссурийской границы. Меня уже тошнит от здешней гарнизонной жизни. Посмотреть на случайную скво -- уже роскошь, а уж о белом ангелочке можно только мечтать.
   -- Вы мечтаете о белых ангелочках, кэп? -- спросил доктор Нэттлс -- молодой военный врач, который осматривал и протирал инструменты.
   -- Частенько, -- сказал капитан. -- В Академии была одна богиня-златовласка, которая не могла со мной расстаться, и я частенько о ней мечтаю. Я обещал, что привезу ей с Запада скальп. Если я не добуду скальп краснокожего, придётся отдать свой.
   -- Может, скальпировать какого-нибудь южанина, кэп?
   Вопрос задал старый проводник и скаут Сим Гири, приподняв над костром своё тело, облачённое в оленью кожу.
   Капитан не успел ответить, поскольку в этот миг с очень близкого расстояния, прямо над его ухом раздался дикий, ужасный боевой клич. Не один, но десяток отвратительных воплей подняли на ноги всех солдат и офицеров, кроме одного.
   Это был старый проводник и скаут Гири. Он не двинулся с места, а остался лежать. Мрачная улыбка смягчила суровые черты его обожжённого солнцем лица.
   -- К оружию! Индейцы! Все к оружию! -- закричал молодой капитан, поднимая саблю, которая лежала у его ног. -- Гири, что это вас так рассмешило?
   -- Да ничего особенного, кэп. Такой индейский клич меня не пугает. Хотя это хорошее подражание. Оно заставит подскочить всех, кроме старых горных людей. Вот вы сейчас и подскочили.
   -- Подражание? Я мог бы догадаться. Где настоящий клич, там и нападение, -- сказал Браун.
   -- Верно, капитан. Но если ваши ребята в голубом не будут держать ухо востро, краснокожие уничтожат вас, пока вы мечтаете о златовласках из Вест-Пойнта! -- воскликнул Буффало Билл, смело выходя в круг света.
   -- Буффало Билл, чёрт побери! -- закричал капитан. -- Рад вас видеть!
   -- А я-то как рад вас видеть, кэп, со всеми вашими ребятами. Вы ведь поможете мне в одном небольшом дельце?
   -- В каком дельце, Билл?
   -- Долго рассказывать, кэп, но суть вот в чём. В двух-трёх часах езды находится сотня миссурийских партизан. Они захватили много беспомощных женщин, и среди них моя дорогая мать и одна из сестёр. В одиночку мне их не спасти. А если вы мне поможете, у нас всё получится. Давайте объединимся, сэр. У меня есть пятьдесят отличных стрелков. Вместе мы избавим землю от этой сволочи. Вы поможете, сэр?
   -- Конечно, Билл. Вы знаете, я никогда не откажу другу и не позволю врагу безнаказанно появиться на моей тропе.
   -- Отлично, кэп. Сейчас я вернусь к своим людям и скажу им, что вы согласны. Они в пяти-шести милях отсюда. Может быть, к тому времени из разведки вернётся Дикий Билл, и мы решим, что делать.
   -- С вами Дикий Билл? Вы оба стоите пятидесяти человек, -- сказал капитан.
   -- Нас только двое, но мы умеем стрелять, -- тихо отозвался Билл и издал резкий свист.
   В тот же миг в лагерь галопом примчался Пудреное Личико и на второй зов остановился перед своим хозяином.
   -- Кэп, -- сказал Билл, повесив на плечо длинное ружьё и похлопав по спине лошади. -- Во всём лошадином царстве, вверху, внизу и вокруг, вы не найдёте того, кто равен этому зверьку. Он быстрее бизона, быстрее ветра, и ему не нравятся ниггеры -- чернокожие или краснокожие. Он умнее и лучше многих людей, потому что он всегда предан. Но... я слышу клич Дикого Билла. Предупредите дозоры, чтобы не стреляли. Он хочет что-то сообщить, иначе не издавал бы такой клич.
   Приказ тут же был отдан, и вовремя. В следующий миг Дикий Билл примчался в лагерь на белой от пены Чёрной Нелл.
    

Глава 25.
"Только мой план спасёт пленниц"

   Чёрная Нелл со своим диким наездником так близко подскочила к толпившимся офицерам, что они отпрянули назад, подумав, что она их затопчет. Но даже не уздечка, а одно слово остановило её. Она встала на дыбы, задрав передние ноги в воздух и чуть не сев на землю. Её наездник спустился на землю. Он оглядел офицеров, многие из которых были ему знакомы, и того, кого он был рад видеть больше всех, за исключением своего друга Буффало Билла.
   Это был скаут и проводник Гири.
   -- Сим! -- воскликнул Дикий Билл, прибавив к этому кое-какое словцо. -- Ты когда-нибудь бывал в деревне старого Вороньего Пера?
   -- Ага, два раза. Оба раза -- как пленник. Тогда я чуть не лишился головы. Больше мне туда неохота. Они так и не поняли, как я спасся. Кажется, решили, что мне помог дьявол, и поэтому дали мне прозвище Человек С Крыльями. Деревня милях в двадцати отсюда.
   -- Нет, не в двадцати. Расстояние до деревни -- пятнадцать миль, если ты не растянул его. Мы должны как можно скорее напасть на эту деревню. И если капитан Браун откажется помочь своим старым друзьям, я поеду один и буду резать индейцев, пока жив.
   -- Что ты видел, Билл? Что ты видел? -- спросил Буффало Билл. Его бледное лицо, дрожащие губы, серьёзное, почти умоляющее выражение его голубых глаз говорили, с какой тревогой он ожидал ответа.
   -- Я не видел ни твою мать, ни Лотти, ни Китти Малдун, -- сказал Дикий Билл. -- Но они там -- Элф Коуи прошёл в деревню через каньон. Но я видел бедняжку Лили. Её везёт сам Воронье Перо. Джейк Маккэндлес и Дэйв Татт в его отряде. И несчастный Фрэнк Старк. Он раскрашен чёрными полосами, и ты понимаешь, что это значит[10].
   -- Да. Они сожгут его, если мы не помешаем. И мы помешаем, даже если мне придётся пойти туда одному, застрелить его и умереть самому. Капитан Браун, вы же не позволите моей матери и сёстрам претерпеть от этих дьяволов во плоти такие муки, которые хуже смерти?
   И когда Буффало Билл произносил эти слова, его лицо было белее снега, но не от страха, поскольку он не ведал этого чувства.
   -- Нет, Билл! -- вскричал храбрый офицер. -- Я рискну всем ради их спасения. Вы, скауты, составьте план, и побыстрее. Мы не можем терять время. Если они не знают, что мы близко, мы нападём внезапно. А внезапность равна нашей победе, пускай их было бы втрое больше. Если индейцы могут удрать, они не сражаются.
   -- Они не должны удрать, их нужно уничтожить. У меня есть к ним счёт -- его надо бы закрыть. Мы их проучим, -- вскочив на ноги, серьёзно сказал Сим Гири.
   -- Как? -- спросил Дикий Билл. -- Вход в каньон под охраной. Он такой узкий, что там рядом проедут только три всадника. А скалы с обеих сторон -- в тысячу футов высотой.
   -- Да, почти две тысячи, -- сказал Сим. -- И это нам на пользу.
   -- Почему? -- спросил Дикий Билл.
   -- Потому что мы скоро запрём их в этом каньоне. Десять-пятнадцать человек скатят камни, как это сделали мормоны в войне против армии Джонстона в каньоне Эхо[11], где мы с тобой были скаутами. Это навредит им больше, чем все солдаты с карабинами!
   -- А как мы это сделаем? -- спросил Буффало Билл.
   -- Это легче, чем съесть гремучку, когда нечего жевать. Капитан Браун пойдёт на них в атаку, держась подальше, чтобы никого не потерять, и немного пошумит. Небольшой отряд засветло заберётся на верхушку холма, который нависает над каньоном. Он будет сидеть там незамеченным, пока не придёт срок скатить камни. Вне равнин индейцы не будут атаковать, потому что вы уведёте лошадей и фургоны и сделаете бруствер. Они не подойдут слишком близко. А мы, три человека границы, с отрядом Буффало Билла зайдём в их тыл и спасём пленниц. Если у нас ничего не получится, я готов слопать грязь.
   -- А как мы зайдём в их тыл? -- спросил Буффало Билл.
   -- Это знает только Человек С Крыльями, и он вас проведёт, -- спокойно сказал Сим. -- А сейчас, капитан Браун, если вы поняли план, то идите к каньону -- вы узнаете его по двум огромным красным скалам, которые выдаются вверх на две тысячи футов. А мы, скауты, сделаем остальное.
   -- Когда мне появиться и открывать огонь? -- спросил Браун.
   -- Как только рассветёт. Мы не хотим дать этим дьяволам времени после наступления дня. Отберите людей, которые полезут на скалы. Пусть их ведёт сержант Хилл. Я знаю, у него в этом деле есть опыт. Он был со стрелками Самнера в Пепельной лощине, когда мы за тридцать минут уничтожили триста шайеннов[12]. В тот день жизнь краснокожего не стоила и глотка виски!
   -- Мы сейчас же выдвигаемся, -- сказал капитан Браун. -- Только без горнов. Живее отдавайте приказы, джентльмены.
   -- После рассвета шумите, сколько влезет, -- сказал Гири, подходя к своей лошади. -- Поехали, Билл, ты и твои люди должны как можно быстрее добраться до того места, где мы оставим лошадей. Я знаю, только мой план спасёт пленниц. Индейцы убьют их, нападём мы или нет, и мы должны успеть освободить их.
   Двух людей границы не нужно было подгонять. Они в один миг сели на лошадей и на полной скорости помчались вперёд.
   Всего лишь через полчаса они вместе с канзасцами оставили лошадей и направились к ущелью в холмах, которое находилось севернее Великого каньона и вело прямо в деревню Вороньего Пера.
    

Глава 26.
"Бледнолицые увидят танец скальпов"

   Художник из школы Сальватора Розы[13], которому по вкусу сочетание чёрных теней и слепящего света, нашёл бы тему для картины внутри хижины, возведённой Ма-но-ти для Элфа Коуи, или Серебряного Голоса.
   В середине хижины стоял большой светильник. Когда пришла густая ночная тьма, его наполнили рыбьим жиром, который издавал тошнотворный запах, и зажгли. Светильник мерцал и дрожал, но в его свете можно было увидеть трёх беспомощных женщин, которые сжались в одном углу. Не хватит слов, чтобы описать их бледный, несчастный вид. В другом углу растянулся Элф Коуи. Широкая повязка скрывала его глаза, которые Китти Малдун так удачно лишила зрения.
   Миссис Коди, её дочь и Китти Малдун переговаривались шёпотом, но отдельные слова всё равно достигали ушей дьявола в человеческом обличии.
   Они говорили о самоубийстве. Надежда оставила их бедные сердца, смерть казалась им слаще, чем предстоящие тяжёлые испытания.
   Разговор был прерван грубым смехом. Это смеялся Элф Коуи.
   -- Если вы так желаете умереть, то скоро умрёте, -- сказал он, -- но другим способом. Мои краснокожие друзья любят трагические представления -- массовые и под музыку. Вы будете ждать смерти, пока она не наступит.
   -- Вы, грязный мерзавец! -- воскликнула Китти. -- Берегитесь, как бы вам не пришлось искать новые глаза. Если вы не закроете свой мерзкий рот, я их вырву. Нет, вы не были рождены женщиной, вас вытащили из преисподней.
   -- Вы заплатите за эти слова, чертовка, -- сказал Коуи, скрипя зубами от злости. -- Скоро вы потанцуете на горячих углях под песни тысячи воинов.
   -- Уж конечно, вас ждёт кое-что похуже, вы, мерзкий язычник. Старый Сатана пригласит вас к себе в преисподнюю, и там вы спляшете под собственные стоны. А, кажется, он сам за вами идёт...
   Последнее замечание Китти было вызвано дикими, пронзительными воплями снаружи. В хижину вошла Ма-но-ти. Пышный наряд и величественный стан делал её похожей на королеву.
   -- Пусть сердце Серебряного Голоса радуется, -- сказал она. -- Его друг, великий вождь Воронье Перо, близко. У него много скальпов и много пленников. Когда солнце поднимется, оно увидит прекрасное зрелище. Все воины нашего племени здесь. Их скво будут рады. Будут разведены огромные костры, и воины станцуют танец победы и танец скальпов. Если бледнолицые отправили какого-нибудь воина в счастливые охотничьи угодья, мы отправим бледнолицых туда же. Они взлетят туда на крыльях костра и будут служить воинам как рабы. Слова Ма-но-ти приятны для ушей Серебряного Голоса?
   -- Её слова -- как сладчайшее птичье пение, -- сказал Коуи. -- Когда приедет Воронье Перо, попроси, чтобы он пришёл навестить своего гостя, который просит прощения, что не увидит его сегодня вечером. Но он хочет поговорить с вождём.
   -- Хорошо. Ма-но-ти встретит Воронье Перо и передаст ему слова Серебряного Голоса.
   Индианка бросила на несчастных пленниц насмешливый, презрительный взгляд и вышла.
   В её сердце не было места для женской мягкости и сочувствия. Хотя автор провёл много времени среди "благородных дикарей", он ни разу не видел у них подобных качеств, разве что в книгах об индейцах. Он надеется, что комиссия квакеров[14] принесёт краснокожим тысячелетний мир, но его вера в это очень слаба.
   Крики и вопли становились всё громче, и через несколько мгновений в хижину вошёл Воронье Перо.
   Он пришёл не один. Он держал за руку бедную Лили. Он как будто боялся, что она вырвется от него и бросится в речные воды -- воды, которые так громко шумели, заключённые в каменное ущелье.
   Лили издала дикий радостный крик. Вырвавшись из рук вождя, она кинулась в объятия матери.
   -- Мать...
   -- Дочь...
   -- Сестра...
   Эти священные слова срывались с их губ. Их состояние можно было назвать радостной агонией истерзанных сердец. Хотя их ожидала смерть и муки, но, по крайней мере, они были вместе.
   Даже хладнокровный, кровожадный индеец, который улыбался, когда вырывал трепещущее сердце у ещё живого врага... даже трусливый, кровожадный белый, который сжёг мирные дома и захватил в плен невиновных, беспомощных женщин... даже они в этот миг молчали. Только небо знало, по какой причине, ибо волю неба смертным не постичь.
   Четыре женщины крепко обнялись, рыдая и всхлипывая, бормоча тихие слова. Они успокаивали друг друга, хотя в этом месте покоя быть не могло. Воронье Перо не сразу понял, что он соединил в плену дочь с матерью и сестру с сестрой. Теперь в его власти находились три ближайших родственника ужасного Буффало Билла.
   -- Мой друг капитан Элф болен. Бледнолицая скво поранила его глаза. Это так? Ма-но-ти, которая называет его Серебряным Голосом, рассказала всё Вороньему Перу.
   -- Да, я ослеп. Но завтра это пройдёт. Одна ночь лечения, и я выздоровею, -- ответил вождю Коуи.
   -- Значит, Воронье Перо оставит его, чтобы он отдыхал. Завтра в деревне Вороньего Пера будет большой день. Когда солнце поднимется над холмами, мы созовём всех воинов, и наши бледнолицые друзья увидят танец скальпов и услышат песни победы. У нас есть пленник, которого будет пытать Орлиный Глаз. Бледнолицые увидят, как красный огонь выпьет кровь пленника, а пленник будет плакать, словно женщина. Это будет великий день в деревне Вороньего Пера, и сердце моего брата возрадуется.
   -- Да, у меня тоже есть кому отомстить, -- едко сказал Коуи. -- Дай мне отдохнуть, чтобы я восстановил зрение и окреп. И пусть эти женщины разговаривают всю ночь, поскольку это их последняя ночь мира и покоя.
   -- Воронье Перо услышал. Желание его брата будет выполнено. Спокойной ночи.
    

Глава 27.
"Это атака регулярной армии"

   Солнце встаёт и для богатых, и для бедных. Его слепящий глаз озирает порочное и доброе, отвратительное и прекрасное.
   И встав над белыми холмами, которые с востока нависают над деревней Вороньего Пера, оно увидело дикую, странную сцену.
   С самого рассвета в долине кипела жизнь -- и в лагере белых, и в лагере краснокожих.
   Люди наскоро перекусили и занялись подготовкой к тому, что радовало их намного больше. Ожидание этой радости доводило их до исступления.
   Индейцы воображали, как приятно будет танцевать вокруг столба пыток и видеть мучения жертв, их долгую смертельную агонию. Белые люди, полные ненависти и злобы, были в тысячу раз хуже краснокожих, поскольку они знали блага цивилизации и были злы не из-за невежества, а из-за собственных порочных склонностей.
   Когда солнце поднялось, подготовка к пытке главной жертвы была почти завершена. Перед хижиной Элфа Коуи был установлен высокий столб, перед которым положили большую кучу сухих дров.
   Рядом стояли воины Вороньего Пера в боевой раскраске, в пышных одеждах, в дичайшего вида масках. Вокруг слонялись белые, которые были грязнее и отвратительнее краснокожих. Они отринули дисциплину, которая заставляет военного человека быть аккуратным в одежде и чистым.
   Шаман забил в огромный военный барабан. Это был сигнал собираться. Когда он зазвучал, все заторопились из жилищ к большому кругу.
   Впереди стоял Воронье Перо. Пика в его руках была украшена множеством скальпов, которые он захватил в бою. Затем вышел Джейк Маккэндлес, седой, мрачный, изнурённый, которого с двух сторон поддерживали сильные воины. А затем -- Дэйв Татт, бледный и худой, но с яростью и ненавистью во взоре.
   Постоянное прикладывание сырого мяса к глазам Элфа Коуи привело к тому, что воспаление почти сошло. Он мог видеть, хотя перед его глазами ещё плавали тёмные круги. Он тоже выступил вперёд, готовый наслаждаться ужасным зрелищем.
   Когда Воронье Перо издал пронзительный вопль, привели ещё одного нашего персонажа.
   Это был Фрэнк Старк. Его руки были крепко связаны, но ноги свободны, и он мог идти прямо рядом с двумя воинами, которые его охраняли.
   Его лицо пылало от гнева и пренебрежения к врагу. Он чувствовал, что скоро умрёт. У него не было надежды на избавление, ни одного шанса для спасения, но он не поддался слабости. Он вынесет пытку без стона, он умрёт без проявления слабости, он не станет умолять о пощаде.
   Когда он посмотрел на белых главарей, его глаза засверкали, но он ничего не сказал. Он без указаний зашагал прямо к столбу. По раскраске столба и суете вокруг он понял, что столб предназначался для него.
   Он быстро подошёл к столбу, и к его ногам бросили несколько вязанок хвороста. Но индейцы не торопили его смерть.
   Снова забил огромный барабан, сначала медленно, затем всё быстрее. Воины под предводительством Вороньего Пера окружили столб.
   Барабан бил всё быстрее и быстрее. С уст краснокожих дьяволов срывался вопль за воплем. Они хвалились своими деяниями, он дико скакали вокруг пленника, угрожали ему своими сверкающими копьями и ножами, как будто хотели вонзить их в его тело.
   -- Смотрите, как дрожит бледнолицый! -- закричал Воронье Перо. -- Обликом он мужчина, но у него сердце скво. Мы поджарим его тело и скормим его сердце нашим собакам. Смотрите, как он дрожит.
   -- Воронье Перо лжёт! -- прогремел голос Фрэнка. Фрэнк решил раздразнить вождя, чтобы один удар, сделанный от злости, спас его от пытки. -- Пленник презирает его, пленник плюёт на него. Воронье Перо трус. Он захватил пленных, когда они спали и не могли сопротивляться. Его пленник не подчиняется ему и его рабам, как белым, так и краснокожим. Он никогда не задрожит.
   -- Задрожит. Он будет плакать, как выпоротый ребёнок. Разожгите костёр и погрейте бледнолицему его ноги, -- сказал вождь, и его глаза сияли от гнева.
   Воин принёс головешку и бросил её в сухие дрова у ног бедного Фрэнка.
   Снова быстро и громко забил барабан, и танец гибели продолжился. Дрова загорелись, и языки огня начали подниматься к ногам жертвы.
   -- Огонь смеётся у ног бледнолицего. Теперь смотрите, как он дрожит! -- закричал ликующий вождь.
   Фрэнк Старк вызывающе улыбался. Но тут раздался пронзительный крик. В то же мгновение Лили -- с лицом белее снега, с волосами, падающими на плечи и развевающимися по ветру -- бросилась сквозь вопящий круг. За ней следовали её мать, Лотти и Китти Малдун.
   Лили своими руками отбросила горящий хворост от пленника. Индейцы замерли, ошеломлённые её безумным видом.
   Остаётся неизвестным, что Воронье Перо и остальные сделал бы с ней и её друзьями за такое вмешательство, поскольку неожиданно по каньону пронёсся звук, который за секунду изменил всё.
   Это были не раскаты грома, это был резкий, быстрый, оглушающий выстрел из пушки. Он эхом отражался от скал и достиг пика у пика вечных холмов. Это было полевое орудие кавалеристов.
   Воины на несколько секунд онемели. От удивления они стояли, как бронзовые статуи. Даже ни одна рука с поднятым топором не опустилась... никто не двигался.
   Первым тишину нарушил Элф Коуи. И прежде, чем он заговорил, издалека донеслись щёлканье ружей и клич солдат.
   -- В конец каньона! -- закричал Коуи. -- Все, краснокожие и белые, в конец каньона. Это пушка, это атака регулярной армии. Если они прорвутся в ущелье, они нас уничтожат. За мной, ребята, за мной!
   Он вынул саблю и бросился к привязанной лошади. Не дожидаясь седла, он сел на лошадь и поскакал.
   Через полминуты все белые и все индейцы, кроме Дэйва Татта и Джейка Маккэндлеса, поспешили на звук битвы.
   И тут же Лили со скоростью мысли повернулась к Фрэнку Старку, чтобы освободить его для побега или защиты. Хотя два белых предателя были слабы и, к счастью, невооружены, но она не знала, на что они могут решиться.
   Но был ещё один враг, который ей помешал. Это была Ма-но-ти. Она бросилась к Лили, отшвырнула её и закричала:
   -- Пленник Вороньего Пера останется здесь, пока вождь не вернётся с победой. Пусть белая скво идёт к своей матери и сестре в свою хижину, иначе будет хуже. Ма-но-ти всё сказала. Её воины ушли, но она умеет управляться с ружьём, ножом и дубинкой. Пусть белая скво подчиняется, или Ма-но-ти своими руками вырвет её сердце.
   -- Пока не надо. Она должна дожить до моей мести, добрая Ма-но-ти, -- сказал Дэйв Татт. -- Позови своих скво и уведи этих женщин в хижину. Мы с другом будем охранять бледнолицего, пока Воронье Перо не вернётся.
   -- Слова моего белого брата хороши. Ма-но-ти склоняется перед ними, как высокий тростник склоняется от нежного ночного ветерка.
   Жена Вороньего Пера позвала женщин своего племени, а Лили, Лотти, Китти Малдун и бедная вдова стояли вместе, не зная, что делать.
   -- Не пытайтесь мне помочь... ради вашей же безопасности... идти в хижину, добрейшие из друзей, -- сказал Фрэнк Старк. -- Наши друзья сражаются за наше освобождение. Идите и молитесь богу, чтобы он помог им.
   -- Лучше молитесь...
   Дэйв Татт не сумел закончить насмешливую фразу. Откуда ни возьмись, как будто упав с неба или выскочив из-под земли, на него бросились пятьдесят стрелков во главе с Буффало Биллом, Диким Биллом и Симом Гири.
   Все скво, кроме Ма-но-ти, в ужасе упали на землю. Они думали, что перед ними не простые смертные, поскольку они узнали "Человека С Крыльями".
   Буффало Билл обнимал своих любимых. Дикий Билл перерезал ремни, которыми Фрэнк Старк был привязан к пыточному столбу. Сим Гири связывал Джейка Маккэндлеса и Дэйва Татта, сначала повалив их пинком на землю.
   Стрельба и яростные крики сражавшихся становились всё громче.
   -- Не будем терять времени! -- крикнул Сим Гири. -- Там куча воинов и банда Элфа Коуи впридачу. Брауну не поздоровится, если я не ударю врагу в тыл. Камни не скатятся, пока мы не начнём стрелять. Когда мы уничтожим тех, кто впереди, у нас будет много времени, чтобы разобраться с делами в деревне.
   -- Верно. Мы должны помочь нашим друзьям. Мать, сёстры, теперь вы в безопасности. Я оставлю с вами шесть человек. Но мне нужно идти, чтобы помочь уничтожить негодяев. Ребята, вы, шестеро, освободите пленниц и оставайтесь здесь, чтобы охранять этих чертовок-скво. Остальные, за мной!
   Буффало Билл не ждал возражений. Вместе со своими людьми, а также Фрэнком Старком, который взял оружие из ближайшей хижины, он бросился вперёд по ущелью.
   Ма-но-ти несколько мгновений молча смотрела, как люди Буффало Билла торопливо освобождают пленниц, которых захватил Элф Коуи. Затем повернулась к своей хижине и исчезла в ней вместе с группкой скво.
   Дэйв Татт и Джейк Маккэндлес, связанные по рукам и ногам, беспомощно лежали на земле и слушали звук отдалённой битвы. Недавно их лица сияли из-за успешного завершения чёрных злодеяний, теперь они были бледны и полны тревоги. Татт и Маккэндлес трепетали всем телом, вслушиваясь в грохот пушки и ружейное щёлканье.
   Затем раздались звуки, которые они не смогли опознать. Это были не выстрелы из пушки, хотя такие же громкие. Это был не гром и не буря, не топот нападающих всадников и не тяжёлые шаги марширующих колонн.
   Это был стремительный, громыхающий, оглушительный звук, от которого земля задрожала, как при землетрясении.
   Что это могло быть?
   Звук становился всё громче, заглушая вопли воинов и ружейную стрельбу.
   -- Что это такое? -- спросил Джейк Маккэндлес, повернув испуганное лицо к Дэйву Татту.
   -- Звучит так, словно сами горы падают. Я чувствую, как трясётся земля, -- сказал Дэйв.
   -- Да, да, точно. Там впереди атакуют, чтобы выманить индейцев и Элфа Коуи. Буффало Билл ударяет в их тыл, а кто-то из его людей залез наверх и скатил камни. Точно. Это наш шанс. Элф Коуи не выберется из этой переделки, надо спасаться самим.
   -- А как? Хотел бы я, чтобы индейцы перед тем, как уйти, перерезали горло всем женщинам, -- сказал Дэйв. -- Если бы я убил Фрэнка Старка, а не ждал, пока его поджарят, то был бы хоть немного удовлетворён.
   -- Нет времени думать, что мы не сделали! -- сказал Маккэндлес. -- Неужели нам никак нельзя удрать? Если бы я не был связан, я бы скатился в реку и рискнул сбежать. Буффало Билл не даст мне пощады!
   -- Бесполезно... Но смотри! Кажется, Ма-но-ти затеяла какую-то хитрость.
    

Глава 28.
"Слово "милосердие" не для тебя"

   Двигаясь со всевозможной быстротой, капитан Браун занял позицию перед каньоном только на рассвете. Его фургоны, нагруженные припасами, и тяжёлое полевое орудие не могли двигаться галопом, но и оставлять их было небезопасно.
   Индейские охранники (Дикий Билл сообщил, что они скрываются за естественным валом из камней), кажется, не встревожились. Капитан двигался медленно, осторожно и незаметно для них, пока не подошёл достаточно близко.
   Наконец, вскоре после восхода он подвёл своих людей так близко, как хотел. Он с удовлетворением заметил, что враг его обнаружил. Группа из пятнадцати-двадцати воинов на превосходных лошадях галопом промчалась по равнине всего в нескольких сотнях ярдов, чтобы осмотреть его отряд.
   -- Теперь надо пошуметь, чтобы привлечь основные силы из их лагеря, = сказал он офицеру, который командовал орудием. -- Пошлите этим парням снаряд, а потом мы выдадим им перчиков из карабинов. Пускай узнают, что мы здесь.
   Орудие сняли с передка и выстрелили. По холмам прокатился грохот, и снаряд с визгом пролетел над головами испуганных краснокожих.
   В следующий миг два взвода кавалеристов дали залп из карабинов. Два индейца упали с лошадей и, кажется, несколько были ранены.
   Подобрав убитых, чтобы спасти их скальпы от попадания в руки неприятеля, индейцы поскакали в ущелье.
   Капитан Браун установил орудие, которое стреляло снарядами, но было готово встретить нападающих картечью. Фургоны он расположил так, чтобы лошади оказались внутри. Он бросил вперёд застрельщиков и начал атаку всерьёз. Его люди скакали из стороны в сторону, в индейском стиле, стреляли в каждого краснокожего, которого видели, и продвигались вперёд. Индейцы крича и вопя, как дьяволы, открыли беглый, но не опасный огонь.
   Вскоре численность индейцев очевидно уменьшилась. Храбрый армейский командир занял новую позицию -- у гребня невысокого холма, откуда он мог обстреливать вход в ущелье. Он установил орудие так, чтобы стрелять прямо навстречу тем, кто попытается напасть на него из ущелья. После этого он приказал открыть более быстрый огонь из карабинов.
   Было понятно, что перед ним находятся и белые люди, поскольку до его слуха доносились выстрелы тяжёлых ружей и хриплые крики.
   Через некоторое время стрельба со стороны врага утихла, хотя крики в ущелье стали громче. То и дело, когда солдаты прекращали огонь, из ущелья был слышен резкий треск ружей.
   -- Там Буффало Билл! -- закричал капитан. -- Пока закрывать вход в каньон. Возьмите орудие на передок, и вперёд! В атаку, ребята, в атаку!
   Храбрый капитан поскакал вперёд на своём лихом гнедом коне, а за ним в правильном порядке и на полной скорости последовали офицеры и солдаты.
   Когда они ворвались в ущелье, им досаждали только редкие пули. Индейцы и белые, испуганные атакой с тыла, которая означала, что их деревня захвачена, повернулись, чтобы встретить этот натиск.
   Сейчас, введя отряд в теснины, доблестный капитан почувствовал, что враги обречены на истребление. Он знал, что люди границы ни за что не дадут врагам вернуться, и сам он не собирался никого пропускать.
   В атаке на отряд Буффало Билла, индейцы и их белые союзники понесли огромные потери. Они не сумели оттеснить отчаянных, хорошо вооружённых людей, которые были так же защищены камнями, как они сами, и теперь столкнулись с регулярной армией. Они, очевидно, надеялись прорваться на равнины, где их численность давала им преимущество. Преследуемые отрядом Буффало Билла, они замешкались перед встретившей их картечью, и сгрудились в беспорядочную кучу.
   Наступил самый страшный миг. Неожиданно со скал, куда не мог забраться ни один человек, покатились огромные камни. Они шумели громче, чем гром. Поднимая тучи пыли, вниз катились многотонные камни, которые своим кошмарным весом сминали и сокрушали людей и лошадей.
   Это было царство неразберихи, отчаяния... смерти. Враги выбросили бесполезное оружие. Они давили и топтали друг друга. Они даже рубили друг друга ножами и топорами в безумных попытках выбраться из ужасной лавины, которая обрушилась на них с горных круч.
   В страхе перед жуткой смертью они метались во все стороны, как пьяные, назад и вперёд, туда и сюда. Обезумев от страха, они пытались прорваться то через строй солдат впереди, то через строй людей границ в тылу.
   -- Я сдаюсь! Во имя милосердия остановите эту резню! -- закричал Элф Коуи, обращаясь к Буффало Биллу.
   Партизан-мятежник стоял с непокрытой головой, его правая рука была сломана и безвольно висела, его лицо было перемазано грязью и кровью. Он был почти один, только несколько израненных негодяев окружали его.
   -- Слово "милосердие" не для тебя, ты, убийца женщин! -- крикнул Билл.
   -- Мой седовласый отец в Канзасе не дождался от тебя милосердия! -- воскликнул юноша лет восемнадцати. Он поднял ружьё и пустил пулю в сердце кровожадного Коуи.
   Ещё десяток пуль, и от отряда Элфа Коуи ничего не осталось.
   Но тут началась атака, которая, даже по мнению храброго и уверенного в себе Буффало Билла, могла бы прорвать его строй. Воронье Перо и двадцать его воинов оставили лошадей, бросили ружья и с одними ножами и топорами ринулись на людей границы. С их губ не сорвался ни один вопль. Это говорило об их отчаянности. С пылающими глазами, с мускулами, которые были наполнены силой ярости, они шли, как тигры. И они были встречены, как тигра встречает решётка, которую он не может сломать.
   Воронье Перо и Буффало Билл встретились -- лицо к лицу, колено к колену, рука к руке. Два раза человек границы парировал смертельные удары коварного вождя... ещё два раза сталь дикаря глотнула его кровь. Но глаза дикаря ослабели от двадцати ран, и скоро нож храброго человека границы одним ужасным ударом достиг его тела.

[]

   В глазах Вороньего Пера было отчаяние. Почти все его воины пали рядом с ним, забрав с собой нескольких бледнолицых. Но он сделал ещё одну могучую попытку. Он ударил Буффало Билла и вырвался от него. Но Билл догнал его, схватил его своей сильной рукой, а затем оба они упали среди мёртвых и умирающих. Индеец оказался внизу, но смертельная агония придала ему силу и ловкость. Он перевернул своего противника и с горящими от ярости глазами мёртвой хваткой вцепился в его горло.
   Тщетно человек границы старался вырваться... его нож был далеко... он терял сознание... он был обречён...Но тут Дикий Билл победоносно вышел из похожей схватки и бросился ему на помощь. Скоро его острый нож вонзился в трепещущее сердце индейца и освободил Буффало Билла от смертельной хватки.
   С глазами, в которых даже перед лицом смерти сверкала ненависть, Воронье Перо повалился на своих павших воинов. Он был последним из них, кто тщетно боролся за жизнь и радости жизни.
   Из уст Дикого Билла вырвался крик победы, который эхом отразился от скал. Дикий Билл поискал живых врагов. Никого не было видно. Вокруг него лежали окровавленные мертвецы -- друзья и враги, белые и краснокожие. Это были немые доказательства битвы, которая не могла завершиться по-другому.
   Всё было кончено.
   Пришли солдаты, ведомые своим доблестным молодым командиром. Они оставили лошадей, поскольку только человек мог пробраться через нагромождения камней и земли, которые заполнили эту часть каньона, уничтожив и завалив смертоносного врага. С ними шёл врач, готовый помочь раненым. Здесь он нашёл для себя множество пациентов.
   Даже Буффало Билл, который жаждал вернуться к любимым, вынужден был задержаться. Нужно было остановить кровь, которая текла из многих порезов его статного тела.
   Но задержка была короткой. Вскоре войско пустилось в путь. Пройдя узкий каньон, оно вышло на прекрасную равнину и заторопилось к индейской деревне.
   Два героя границы -- наш герой и его друг -- шли в авангарде. Рядом шёл Фрэнк Старк, который сражался храбрее самого храброго. Он спешил увидеть благородную девушку, которая, несмотря на свирепую ярость дьявольских воинов, хотела спасти его от пытки.
   Они дошли до хижин, но тщетно пытались найти дорогих им людей. Никто не встретил и не поприветствовал их.
   Не было видно ни одного человека. Люди границы и их канзасские спутники обежали все хижины, но не увидели своих любимых. Никто не отозвался на их зов.
   Буффало Билл охватила мучительная боль. Что стало с охраной, которую он оставил? Где его мать, сёстры и остальные пленницы? Что за новый неприятель налетел и унёс их?
   Раздался крик человека, который ушёл в поисках вниз по реке, дальше остальных. Все заторопились к тому месту, где стоял этот человек.
   И затем они увидели то, что заморозило горячую кровь в каждом сердце. Это зрелище поразило их. Теперь, если будет выполнено одно желание, они никого не смогут спасти.
    

Глава 29.
"Вы должны поклясться честью"

   На огромной квадратной скале стояли все пленницы, а также индианки из деревни, вдова Вороньего Пера и два раненых белых предателя. На скалу можно было забраться по единственной узкой тропе.
   Скала нависала над вспененной рекой, над её самым широким и бурным местом. Если бы отсюда кого-то сбросили в ужасную пену, то он бы не выжил. Вот какую ужасную картину видел перед собой Буффало Билл и его друзья.
   Дэйв Татт стоял, держа бедную Лили, которая была связана и беспомощна, как и все пленницы. Она, словно щит, прикрывала его тело. Чтобы она не двигалась, он направил свой острый нож в её сердце.
   В том же положении стоял Джейк Маккэнлес, держа в качестве щита бедную миссис Коди.
   Лотти была в руках индейской королевы, а остальные пленницы -- в руках скво.
   -- Бледнолицые, только поднимите руки, и мы убьём пленниц! -- крикнула Ма-но-ти. -- Мы клянёмся Великим Духом, и мы не лжём. Воды красной реки Запада спасут нас от ваших рук. И наши пленницы умрут, потому что мы возьмём их с собой. Не поднимайте рук, но слушайте слова, которые будет говорить Орлиный Глаз.
   Рука Буффало Билла так крепко сжимала длинное ружьё, что, казалось, из-под ногтей вот-вот пойдёт кровь. Всё же он видел смерть в глазах свирепой женщины -- смерть для тех, кто был частью его самого, и он не осмелился поднять руку.
   -- Пусть говорит! Наши уши открыты! -- вот всё, что он произнёс.
   Дэйв Татт, в тёмных глазах которого сверкал сардонический свет, возвысил свой голос, чтобы его услышали все.
   -- Я знаю, вы теперь победители, наши друзья мертвы, и мы не можем ждать от них помощи. Но всё-таки мы не в вашей власти. Мы можем умереть. Но это будет наш выбор. Ма-но-ти сказала правду. Все пленницы умрут от наших рук, если вы поднимите против нас оружие. Мы утонем с ними в бурной реке, которая проносится внизу. Мы клянёмся! Но у нас есть условия... условия, которые вы можете принять.
   -- Назови их, дьявол в человеческом обличии! -- крикнул капитан Браун, содрогаясь. Ему казалось, что дьяволы-дикари перережут своих жертв во время разговора.
   -- Слушайте их! -- продолжил Дэйв Татт. -- Мы дадим вам пять минут на обдумывание. Вы должны поклясться честью как мужчины и солдаты, вы должны ручаться как христиане, что вы отпустите всех, кто стоит на этой скале -- и белых, и краснокожих. Вы беспрепятственно дадите нам уйти с этой равнины с едой и лошадьми. Вы не причините нам вреда, не будете задерживать наше отступление, не будете преследовать нас. На этих и только на этих условиях мы передадим невредимых пленниц в ваши руки. Говорите быстро. Если вы ответите "нет", то, да помогут мне высокие небеса, я первый ударю прямо сюда!
   И широкое лезвие его ножа качнулось над сердцем Лили. Лили молчала, но её белое, как снег, лицо, её огромные, испуганные глаза с выражением полной безнадёжности, говорили больше любых слов.
   -- Да, клянусь небесами, да! -- крикнул капитан Браун, охваченный волнением.
   -- Пусть Буффало Билл, Дикий Билл, Фрэнк Старк скажут "да" и поклянутся! -- сказал Дэйв, не отводя руку.
   -- Да! Да! Да! -- одним махом выпалили мужчины. Положение пленниц почти парализовало их.
   -- Клянитесь, и больше мы ни о чём не попросим.
   -- Мы клянёмся! -- торжественно произнёс каждый из друзей.
   В тот же миг все пленницы были свободны. По знаку Ма-но-ти их путы были разрезаны теми ножами, которые угрожали их жизням.
   И те, кто хотели их зарезать, даже овдовевшие скво, сейчас помогали им безопасно спуститься к друзьям.
   Скоро все, кроме одного человека, стояли на равнине. Родственники обнимались, плакали от радости. Они забыли то, что пережили, забыли былые лишения, погрузившись в новое счастье.
   Я сказал -- все, кроме одного. Это была Ма-но-ти.
   Величавая, царственная, она стояла на краю скалы. Ветер раздувал её длинные чёрные волосы и забавлялся со складками её алого одеяния.
   -- Воронье Перо мёртв, и Серебряный Голос ушёл с ним в счастливые охотничья угодья, -- сказала она. -- Все воины, которые защитили бы Ма-но-ти от ружей бледнолицых, пали. Охотники, которые убивали жирного бизона и быструю антилопу, погибли. Ма-но-ти видит из своего народа только скво и маленьких детей. Никто не будет для неё охотиться, никто не будет ей служить. Она не останется одна. Она ненавидит бледнолицых и не согласится принять свою жизнь как их дар. Она уходит, чтобы присоединиться к Вороньему Перу и Серебряному Голосу. Духи реки похоронят её в пещерах глубоких вод.
   Она закончила свою дикую речь, через голову сняла алое одеяние и бесстрашно шагнула к самому краю. Она не оглянулась, не остановилась, но прыгнула и полетела вниз, в безумное, пенное течение.
   Скво племени жалобно вскрикнули, а затем всё стихло.
   Два белых предателя, шатаясь от слабости, вместе с индианками брели туда, где паслись их лошади, и начали собираться к отъезду. Они сторонились солдаты и канзасцев, которые, если бы не данное обещание, разорвали бы предателей на куски.
   Войска заняли деревню и взялись за приготовление пищи, следуя указаниям заявившего о себе голода.
   Когда мрачные овдовевшие скво на нагруженных лошадках покидали свои опустошённые дома, огромные костры отправляли в безоблачное небо дым и свет, а голодные мужчины жарили на них мясо животных, которых откормили их погибшие враги.
   Солдаты почти не вспоминали о своих горестях. Они не вспоминали об убитых людях, о разрушенных домах, о пленниках, захваченных воинами, деяния которых отныне завершены.
   Такова жизнь. Как ночь следует за днём, как день сменяет ночь, так меняется и наша удача.
   И это благо! Ибо разве не так велит тот, кто творит всё благое на свете?
    

Глава 30.
"Если я увижу её снова, то влюблюсь"

   Прошло много месяцев со дня дикой резни, когда духи Вороньего Пера и его воинов на окровавленных крыльях отправились к своим праотцам, в счастливые охотничьи угодья. Много месяцев над цветущим Югом, плодородным Западом, над городами Севера, вдоль скалистого побережья Атлантики громко, пугающе звонил набат войны, пробуждая в нации силу и рыцарский дух.
   На улицах Сент-Луиса, великого западного города, чьё будущее определено силой и предприимчивостью его жителей, кипит жизнь -- занятая, шумная, воинственная жизнь. Повсюду вы видите и слышите бой барабана, пение горна, блеск пёстрых мундиров, сверкание начищенного оружия, топот подкованных копыт.
   На улицах великого города вам встретятся люди всех классов: охотники в оленьей коже и мехах, индейцы в доспехах равнин, солдаты в мундирах своих частей, сельские жители в грубой рабочей одежде и горожане в суконных костюмах и лакированных ботинках.
   И, увы, поскольку человечность одобряет разрушающую торговлю спиртным, вы увидите, что эти люди подвержены демону рома, который уничтожает человечность и превращает человека в дьявола. Группы солдат, обезумевших от рома, шатались туда-сюда, ругались и богохульствовали. Они позволяли себе такие вольности, за которые в мирное время попали бы в тюремную камеру.
   Буйное скопище таких людей, где смешались разноцветные мундиры кавалерии, артиллерии и пехоты, брело по Четвёртой улице и во всю глотку распевало вакхические песни.
   Юная девушка не старше шестнадцати лет отступила в угол, чтобы дать им пройти. Девушка была очень, очень красива, у неё были большие мечтательные глаза, локоны её волос свободно лежали на белых плечах. В руках она держала сумку с книгами, поскольку училась в школе.
   Огромный бородатый сержант-артиллерист заметил её робкую фигуру. Возбуждённый выпивкой, он забыл, что такое настоящий мужчина, и закричал:
   -- Стоять, ребята! Какая-то девчонка воротит нос от солдата Союза.
   Бедная девушка побелела, как лилия, увидев, сколько пьяных солдат уставилось на неё. Она хотела бежать, но сержант уже схватил её за руку, и она не могла вырваться.
   -- Слушайте, ваш отец случайно не конфедерат? -- выкрикнул этот скот, выдохнув тошнотворный перегар в её милое лицо.
   -- Нет, сэр. Мой отец известен как сторонник Союза, и это выражение к нему неприменимо. Его зовут... -- И девушка назвала имя богатого городского банкира, а затем добавила: -- Позвольте пройти, сэр. Мне нужно в школу.
   -- Вы не пройдёте, пока не докажете свою любовь к солдатам Союза. Вы должны поцеловать всех этих мужчин, -- сказал сержант. -- Согласны, ребята?
   -- Так точно! Всё правильно! -- выкрикнула вся пьяная толпа как один человек.
   -- Всем стоять! Я первый. Ну, моя красавица, где твои розовые губки?
   -- Трус! Я лучше умру, чем смирюсь с таким оскорблением! -- воскликнула храбрая девушка.
   Грубиян рассмеялся. Он склонил к ней свою косматую голову и обвил руками её тонкую талию.
   Она дико завизжала и своими маленькими ручками оттолкнула его лицо, что на миг задержало его.
   -- Опомнись, девочка, или будет хуже, -- хрипло сказал сержант и приподнял её, как будто она была всего лишь куклой.
   Но прежде чем он снова склонил своё разгорячённое лицо к её чистым губам, на улице показались лошадь с всадником. Они неслись, как будто на крыльях.
   Это был Буффало Билл на своём лихом Пудреном Личике. Он расшвырял толпу, как будто это были мешки. Одним ударом кулака он свалил грузного мерзавца на землю, а другой рукой обхватил прелестную девушку за талию и забросил её на седло. Он сказал своему благородному коню слово "Но!" и унёсся прочь. Ни одна рука не успела подняться, чтобы ответить ему.
   Солдаты в безумном возбуждении начали стрелять. Буффало Билл проехал квартал и, когда он был вне досягаемости их пуль, остановился. Он оглядел прелестное, доверчивое лицо, которое сияло от радости.
   -- Скажите мне, где вас можно оставить, чтобы вы были в безопасности, мисс. А я вернусь и дам этим пьянчугам удовлетворение, если они того хотят, -- сказал Билл, остановив коня.
   -- О, сэр, вы так храбры и так добры! Я перепугалась до смерти. Они могли убить меня. Я бы скорее умерла, чем они поцеловали меня, -- сказала прелестная девушка.
   -- Смерть -- это небольшая цена за то, чтобы поцеловать такие губы. Но скот, который добивается этого силой, должен умереть. Его нужно забросить в болото и кормить шкурами дикобраза и ракушками впридачу. Но где вы живёте, мисс? Люди смотрят на вас, а я становлюсь застенчивым в такой славной компании.
   -- Вы стоите прямо перед домом моего отца, и... О, я так рада! Он спускается с крыльца и может вознаградить вас лучше, чем я.
   И девушка указала на привлекательного пожилого мужчину, который спускался по каменным ступеням изысканного особняка.
   Билл направил коня к тротуару и мягко опустил девушку на землю. Когда она торопливо рассказал отцу об угрожавшем ей оскорблении и о доблестном спасителе, Билл снова сел на лошадь.
   Но отец и дочь остановили его.
   -- Как вас зовут, молодой человек? -- спросил банкир.
   Человек границы назвал своё имя и прозвище.
   -- Я слышал о вас, молодой человек, и всё, что я слышал, располагает к вам. Но ещё лучше то, что я знал вашего храброго отца, сторонника Союза. Я почитал его при жизни и скорбел после его смерти. Если бы это были не вы, то за спасение моей дочери я в дополнение к благодарности предложил бы вам денег. Ни слова! Я знаю, что вы бы отказались, и поэтому не предлагаю. Но Луиза отблагодарит вас. Я знаю, что вы уже вступили в ряды защитников нашей страны, и я использую всё своё влияние, чтобы вы заняли ту должность, которая вас достойна. Пока вы в городе, мой дом -- это ваш дом.
   -- Я не могу, сэр! -- сказал Билл с дрожью в голосе.
   -- Не можете? По какой причине? -- изумлённо спросил банкир.
   -- Если я увижу её снова, то влюблюсь, и любовь сведёт меня с ума, -- прямо сказал Билл с той честностью, которая была свойственна его характеру.
   -- Боже, влюбитесь? Ну, и что такого, если влюбитесь? Если она полюбит человека, который спас её, защитил от оскорбления и способен снова защитить, то отец будет её только почитать. Я ни словом, ни делом не помешаю её сердечному выбору. Я повторяю: мой дом -- это ваш дом. Если это приведёт к любви, тем лучше. Веди его к матери, Лу, а я пока схожу к генералу Фримонту и получу для него назначение.
   -- Пожалуйста, сэр, не делайте этого, -- сказал Билл. -- Поскольку вы были дорогим другом моего дорогого отца, я с благодарностью воспользуюсь вашим гостеприимством, даже если рискую потерять сердце. Но мне не нужно назначение. Я командую отрядом благородных, храбрых, испытанных друзей -- бесстрашных и верных скаутов. Он сослужит хорошую службу. Но когда я получу погоны, то надо мной будут ещё одни погоны, которые будут мне приказывать. Я знаю, что они скажут то, что мне не понравится. И тогда я взбрыкну, как мой Пудреное Личико, если кто-то другой попытается сесть на него. Нет, сэр, позвольте мне остаться независимым. Так я буду в десять полезнее, чем с назначением в армию США. Сейчас я пойду и познакомлюсь с вашей женой, а потом, если мисс Луиза захочет, я приведу её к своей матери и к сёстрам-близняшкам. Они пережили тяжёлые времена, когда были у краснокожих и партизан. Сейчас они наконец в безопасности, и, надеюсь, что они останутся в безопасности, пока мы не разберёмся с этими неприятностями. Потом я заново отстрою свой дом и приведу все дела в порядок.
   -- А я помогу вам, храбрый юноша. Сейчас я должен идти, но мы встретимся за обедом.
    

Глава 31.
"Дочь старого друга нашего отца"

   В старой, или французской, части города, среди травянистых холмов и древних деревьев, где ещё жили потомки первых поселенцев, путешественников прошлого -- Саблетты, Шато, Валле, -- на берегу великой реки стоял опрятный домик. Лунный свет пробивался в окна через заросли жимолости и вьющейся розы. Сейчас в доме царили радость и счастье.
   Добрая мать Буффало Билла сидела здесь с вязанием на коленях. Рядом с ней сидели сёстры-близняшки. Китти Малдун в углу усердно чистила картошку для завтрака -- в этой семье не забывали о том, что вставать нужно рано.
   Но в небольшой, опрятной гостиной были не только эти женщины.
   Здесь сидел Дикий Билл, охваченный неловкостью. Он был одет в ботинки и городской костюм и чувствовал себя, как рыба, выброшенная на берег. Фрэнк Старк, прекрасный даже в готовом платье, испытывал счастье, что он теперь исправился и стал солдатом Союза. Он не решался заговорить с возлюбленной, которую он спас от злодеев и которая спасла его от жестокой пытки.
   Это было благородное собрание. Оно достойно самой лучшей кисти, а не моего нескладного пера.
   Открылась дверь -- Буффало Билл не должен был стучаться в дверь собственного дома. Сын и брат торопливо вошёл внутрь, держа под руку юную, цветущую девушку.
   -- Луиза, это моя дорогая мать, это мои сёстры-близняшки Лили и Лотти, это славная Китти Малдун. А это Фрэнк Старк и Дикий Билл -- неогранённые алмазы холмов, храбрее самых храбрых и честнее самых честных. Мама, девочки, друзья мои, это Луиза Лавальер[15] -- дочь старого друга нашего отца. Если вы полюбите её хотя бы вполовину того, как я люблю её, вы сделаете её счастливее бобра посреди молодых тополей.
   Для Билла это была довольно длинная речь. Когда он подвёл Луизу к своей матери и сёстрам, то те пожали друг другу руки, и их глаза сказали всё, что нужно, раньше, чем он закончил.
   Затем последовал рассказ о приключении, которое привело к знакомству Билла с милой девушкой и её родителями. Луиза от имени родителей пригласила всю семью, пока она находится в Сент-Луисе, пожить в особняке Лавальер.
   Предложение было выслушано и после недолгих сомнений принято. Но сборы были отложены, поскольку Билл, гордый за своих сестёр и их природные достоинства, настоял на том, чтобы они спели. Обе сестры пели сладкими голосами, Лили аккомпанировала на гитаре. Когда к ним присоединилась Луиза, небольшой домик буквально утонул в мелодии.
   Но неожиданное вторжение изгнало гармонию.
   Миссис Коди сидела у окна, погружённая в приятные мысли, когда её слуха достиг шипящий голос, бормочущий тихое проклятие. Она повернулась и увидела злобное лицо Джейка Маккэндлеса, который таращился на неё через окно.
   Она выкрикнула его имя. Злодей, увидев, что его опознали, выстрелил в неё из револьвера и убежал. В тот же миг Дикий Билл и Фрэнк Старк вскочили со своих мест и пустились в погоню. Один прыгнул прямо в окно, а другой выбежал через дверь.
   -- Моя бедная мамочка! -- простонал Буффало Билл, когда она упала со стула. Подбежав, Билл поймал её.
   Из раны на её виске хлынула кровь. Плачущие девушки, которые бросились к ней, решили, что рана смертельна.
   Китти Малдун пронзительно закричала, но ей хватило присутствия духа, чтобы побежать за водой. Вода, поднесённая к губам вдовы, оживила её. Билл осмотрел рану и, к своей радости, обнаружил, что это только царапина. Пуля задела небольшую артерию на виске, но не нанесла серьёзного вреда.
   О, как рады они были, когда обнаружили, что рана такая лёгкая. Они остановили кровь простыми средствами и должным образом перевязали рану.
   Когда волнение утихло, Буффало Билл захотел догнать злодея, которого узнала его мать. Но он понял, что если ни Фрэнк Старк, ни Дикий Билл до сих пор не настигли его, значит, он где-то скрылся и какое-то время будет в безопасности.
   Он убедился в этом, когда Фрэнк и Дикий Билл вернулись после погони ни с чем. Сейчас все должны были оставаться настороже. Если здесь был Маккэндлес, где-то рядом и Дэйв Татт. А эти люди всегда найдут преступников-конфедератов, которые вступят в их ряды.
   Этот случай разрушил всё очарование вечера, и вскоре Буффало Билл проводил свою новую подругу к дому её отца.
    

Глава 32.
"Это шпионы и убийцы"

   Командующий, генерал Фримонт, знал, что конфедераты набирали для своей армии горожан, которые сочувствовали сецессии[16]. Он знал, что с теми деньгами, которые у них есть, в город должны прибыть видные руководители -- талантливые и влиятельные люди, которым можно доверить деньги.
   Но когда он услышал от Буффало Билла, что в городе видели крупного партизанского вожака Джейка Маккэндлеса и его правую руку Дэйва Татта с несколькими печально известными головорезами, он начал смотреть на этот вопрос серьёзнее. Раньше он отвергал мысль, что наглость конфедератов зайдёт так далеко, что они будут набирать солдат, грубо говоря, "под самым его носом".
   -- Это следует остановить, сэр, подавить в зародыше, -- сказал он командиру скаутов (такова была должность нашего героя). -- Я даю вам все полномочия. Берите людей и средства, сколько потребуется, но выследите этих людей. Никакой пощады. Это шпионы и убийцы. Если же вы пощадите их и приведёте ко мне, то их виселицей станет ближайшее дерево.
   -- От меня они пощады не дождутся, -- сказал Билл. -- Но я бы хотел, чтобы вы объявили награду за их арест или за сведения о них. Мне и моим людям награда не нужна, но кто-то из их приспешников может за деньги предать их. Тогда мы узнаем, где они.
   -- Вы правы, -- сказал генерал. -- Я немедленно выпущу такое объявление. Кстати, сэр, ко мне утром заходил мой уважаемый друг и сильно интересовался вами. Это мистер Лавальер. Если вы согласитесь, то будете командовать полком.
   -- Спасибо, генерал. Мистер Лавальер знает, что я думаю. Я не подхожу для такого звания -- я чувствую это. На своём месте я могу сделать многое, и сделаю это хорошо. На другом я буду бесполезен, как бобр без хвоста... В чём дело, Билл, что такое?
   Последний вопрос был обращён к Дикому Биллу, который вместе с Фрэнком Старком ворвался в кабинет, где генерал принимал посетителей.
   -- Джейк Маккэндлес, Дэйв Татт и шестьдесят человек до рассвета уехали из города к Лоцманскому холму, чтобы присоединиться к Прайсу[17]. Они вооружены и верхом на хороших лошадях. Я узнал это от одного бедолаги. Он обязан мне жизнью и хотел так рассчитаться с долгом. Я знаю, что он не врёт.
   Дикий Билл говорил быстро, чётко и по существу.
   -- Пусть наши ребята садятся в седло и будут здесь через пятнадцать минут, -- сказал наш герой. -- Приведи с собой Пудреное Личико, Билл.
   Дикий Билл и Фрэнк Старк без слов, без вопросов поторопились выйти, чтобы поднять скаутов.
   -- Генерал, -- сказал Буффало Билл, -- прошу вас, пошлите приказ в кавалерийские казармы, чтобы мне прислали сорок три осёдланных лошади. С запасными лошадьми я догоню людей Маккэндлеса до десяти часов вечера, хотя у них семь часов форы. А когда я их догоню, я уж о них позабочусь. Или больше им не бродить по свету, или моему пути конец.
   Генерал звонком вызвал ординарца, написал приказ и отправил ординарца его выполнять. Затем он обернулся к командиру скаутов и спросил:
   -- Вам нужны ещё люди, сэр? Вас сорок три человека вместе, а их -- больше шестидесяти.
   -- Мы выследим и уничтожим их, сэр. Мои люди знают меня, а я знаю их. Даже если этих отбросов в два раза больше, то у них никакого преимущества. Будет, где развернуться. И ещё, генерал, могу ли я попросить вас об одолжении?
   -- Если это в моих силах, сэр, я ни в чём не откажу.
   -- Только одно... Вы хорошо знаете мистера Лавальера.
   -- Да, сэр, он мой ближайший друг.
   -- Тогда скажите ему, куда я уехал, сэр. И пусть он попросит крошку Лу сбегать к моей матери и сёстрам и сообщить, что я вернусь завтра.
   -- Я с удовольствием выполню просьбу, сэр. Но умоляю вас не рисковать и не бросаться своей жизнью, которая, я чувствую, ещё пригодится нашей стране в эту переломную пору. Я не считаю, что хорошие люди редки. Я считаю, что их очень много, но сейчас нации нужны они все. Нам нужно разгромить слишком многих негодяев, чтобы мы могли разбрасываться хорошими людьми.
   -- Не бойтесь за меня, сэр. Мне не суждено умереть от таких рук. В своё время какой-нибудь краснокожий воин убьёт меня, но не белый предатель. Я вернусь, когда разберусь с ними... Но я слышу топот лошадей. Это всадники. Это мои ребята. Никаких горнов, никакого звяканья сабель. Пока они этого не захотят, вы не услышите шум их ружей, ножей и револьверов.
   -- Действительно. Для вашей работы они подходят лучше всех. Я провожу вас.
   И генерал со звёздами на плечах вышел вместе со скаутом в оленьей коже. Билл, не касаясь стремян, запрыгнул на своего горячего коня, и оглядел строй, чтобы проверить, все ли на месте. Он мягко улыбнулся -- всё было в порядке. Затем привели кавалерийских лошадей, каждый человек взял недоуздок запасной лошади, и по одному слову они унеслись, как листья, несомые нежным осенним ветром.
    

Глава 33.
"Им помогает сам Сатана"

   Много глаз следили за тем, как отряд быстрым галопом скачет по запруженным улицам Сент-Луиса и выходит на дорогу, которая ведёт к диким горам, к возвышающимся вдали Железной горе и Лоцманскому холму.
   Наверное, они выглядели хорошо. Свет ещё не видел столь благородных людей, столь превосходных всадников, чем та троица, которая вела отряд просто одетых, хорошо вооружённых, суровых, молчаливых мужчин.
   В этой колонне, быстро скачущей по четыре в ряд, не раздавалось ни шуток, ни громкого, весёлого смеха. Военная служба была для этих людей не просто забавой. Весь их вид, все движения, как и суровое, глубокомысленное молчание, подчёркивали, что слову они предпочитают дело. Они были "сыновьями свободы".
   Они скакали галопом и останавливались только для того, чтобы спросить, не проходил ли здесь отряд всадников, который легко опознавался по численности и внешности своего седого вожака. Скоро они вышли на след и после этого уже никого не спрашивали. В этом не было необходимости. Люди, которые могли выследить хитрых индейцев на бесплодных равнинах, в бескрайних прериях, среди скал и уступов огромных гор, легко могли выследить такой большой отряд.
   Они скакали, меняя лошадей каждые восемь-десять часов. К вечеру они достигли берега быстрой реки Гасконэйд и продолжали мчаться по заросшим деревьями холмам и густо заселённым долинам этого края.
   Светила луна. Хотя с обеих сторон, где росли деревья, было темно, а дорога в некоторых лощинах была почти не видна, они не сбавляли скорость. Они знали, что приближаются к врагам, чьи лошади уже должны устать, поскольку их отряд прошёл девяноста миль, если не больше.
   Было, наверное, часов десять, когда они безмолвно проехали через небольшой городок. Его немногочисленные жители уже легли спать, и свет горел только в одном доме.
   Наш герой принял предосторожность и отправил людей в арьергард и в авангард. Два человека с Диким Биллом поскакали вперёд, а ещё два человека с Фрэнком Старком -- назад.
   Вскоре после того, как они проехали городок, они увидели, что из городка высоко в небо взлетела ракета, а за ней последовали ещё пять.
   Буффало Билл тут же остановил людей и созвал на совещание своих помощников -- Дикого Билла и Фрэнка Старка.
   -- Нас раскрыли, ребята, -- сказал он. -- У отряда Маккэндлеса есть друзья в городке, и они ракетой передали ему сообщение.
   -- Да... Оно получено, а вот и ответ! -- сказал Дикий Билл и показал на ракету, которая поднялась в небо прямо над отрядом. Её запустили в двух-трёх милях впереди. -- Они знают о нашем приходе. Теперь нам будет сложнее, мы не сумеем застать их врасплох. Но не важно, ребята. Мы в пять раз лучше их. Помните об одном -- мы должны броситься на них разом. Они загнали лошадей до полусмерти, а мы нет. Налетим на них, как буря, и разорвём всех на куски.
   -- Я пойду первым, а вы -- за мной. Один человек пойдёт на разведку, посмотрит, как они, и вернётся. Малыш Джо Бевинс, ты ловкий, как индеец, и хорошо справишься с этим заданием. Отправляйся, ты знаешь, что делать!
   Он говорил о юноше не старше восемнадцати лет. Но тело этого юноши было выносливым, как сталь, глаза -- остры, сердце -- бесстрашно, как сердце пантеры. Он отлично подходил для такого задания.
   Немного сбавив скорость, чтобы лошади передохнули, они скакали двадцать минут и прошли ещё четыре мили. Но они не увидели и не услышали ничего, что указывало бы на присутствие врага.
   Вдруг они услышали впереди полдесятка ружейных выстрелов. Минуту всё было тихо.
   -- Боюсь, они схватили малыша Джо, -- сказал Билл, который остановил отряд.
   Через несколько секунд впереди послышались ещё ружейные выстрелы. Затем последовали выстрелы из револьвера. Через секунду появился малыш Джо, который отстреливался от полдесятка преследовавших его всадников.
   Люди границы стояли в густой тени деревьев, которые скрывали их от лунного света. Преследователи не видели их, когда малыш Джо ворвался в ряды своих друзей.
   Но преследователи поняли, что они там. Буффало Билл получил сообщение молодого скаута, и приказал дать по преследователям залп. Те, кто был впереди, выпали из сёдел.
   Билл увидел врагов, которые верхом на лошадях, в правильном порядке стояли на кукурузном поле посреди жнивья и ждали нападения.
   -- Бросайте лошадей на дороге и пересаживайтесь на свежих. Скачите восьмёрками, пока не доедем до поля. Там выстроимся в линию и нападём, когда я крикну. Фрэнк Старк -- справа, я -- в центре, Дикий Билл -- слева. Сначала стреляйте, потом беритесь за ножи. В бою каждый за себя, а небо -- за всех. Вспомните свои дома, своих жён и сестёр. Не расходуйте пули зря, и пусть земля трясётся под их ногами.
   Это были короткие, простые приказы человека, который говорил быстро, а действовал ещё быстрее.
   Дорогу заполнили восьмёрки. С лошадьми, до сих пор готовыми к броску, отряд помчался вперёд.
   Через минуту они оказались перед открытым полем. В ярком лунном свете они увидели, что их ожидали не шестьдесят, а две сотни человек, поскольку по пути к Маккэндлесу присоединилось несколько отрядов.
   Люди границы не мешкали ни секунды. За мгновение они оценили число врагов, без остановки выстроились в линию и по дикому кличу командира бросились на врагов, как лавина.
   Враги дали залп и выбили из сёдел четыре-пять человек, а затем встретились с отрядом -- лицо к лицу, рука к руке.
   С револьверами в каждой руке Буффало Билл бросился в самую гущу. Он стрелял в упор, и каждая пуля попадала в цель. За минуту его обученный конь, едва задевая копытами землю, пронёс его через разбитые, смятые вражеские ряды. Он истратил все пули в револьвере, но вот в воздухе сверкнуло лезвие его ножа. Билл наносил удары, и кровь потекла рекой. Дикий Билл, Фрэнк Старк и остальные занимались тем же самым.
   Битва не могла продолжаться долго -- не дольше того времени, что я потратил на её описание. Враги, разгромленные и уничтоженные, кинулись к зарослям у реки.
   Все, кто мог добраться до реки, оставили лошадей и бросились в реку. Некоторые погибли в стремнинах. Те, кто добрался до другого берега, скрылись в горных убежищах, и сейчас их никто не преследовал.
   Победа была полной. Вокруг лежали мёртвые люди и лошади, несколько раненых стонали на земле.
   Билл приказал разжечь костры. Две трети вражеского войска были перебиты, остальные -- рассеяны. Бежавшие оставили оружие и лошадей, поэтому Билл не боялся возобновления атаки.
   При свете костров он пересчитал и осмотрел своих людей.
   Только четыре человека были убиты, но почти половина ранены, некоторые серьёзно, другие -- легко. В отряде не было врача, но половина людей границы стоили больше, чем армейские врачи-добровольцы. Пока не началась война, эти врачи знали о ранах не больше, чем корова знает о производстве сыра, хотя она оказывает помощь в этом деле.
   После рассвета наши герои внимательно исследовали окрестности и обнаружили, что на поле лежит сто пятьдесят врагов.
   Буффало Билл с беспокойством вглядывался в каждого. Некоторых он опознал, но он не нашёл тех, кого хотел увидеть.
   -- Кажется, им помогает сам Сатана, -- сказал Билл, когда осмотрел всех. -- Джейк Маккэндлес, Дэйв Татт и Кантрелл[18] ушли. Думаю, когда мы напали, эти трусы и смылись -- я не видел никого в сражении. Я бы хотел заполучить эту троицу вместо всех, кто здесь лежит.
   -- Мы ещё возьмём их, приятель, не волнуйся. Неплохо мы поработали этой ночью, а? -- сказал Дикий Билл.
   -- Да, неплохо, -- отозвался наш герой. -- Где малыш Джо? Надеюсь, он не ранен. Он привёл их прямо в наши руки и заслуживает хорошей награды. Он не ранен?
   -- Нет, кэп, -- сказал юный герой. -- Царапина от револьвера и дыра в куртке. Но если вы замолвите за меня словечко перед той румяной девушкой, что живёт в вашем доме, она заштопает куртку и ту дыру, которая она проделала в моём сердце.
   -- Что, ты имеешь в виду Китти Малдун?
   -- Да, сэр. Это она.
   -- Она милая и добрая, Джо. Если ты будешь сражаться всю войну и вернёшься, а она не захочет остаток твоей жизни готовить тебе еду и стирать твою одежду, это будет не моя вина.
   -- Спасибо, кэп. Просто дайте мне задание, и я всё выполню.
   -- Дам, парень, и я знаю, что ты справишься. А сейчас, шесть человек, скачите к ближайшей ферме, возьмите лопаты и приведите всех людей, кого сможете найти. Мы были грубы с врагами, а теперь окажем им любезность и закопаем их тела. Они не сделали бы для нас и этого. Они оставили бы наши тела на милость волков и грифов.
   Оставим этих людей за их работой и перенесёмся в другое место.
    

Глава 34.
"Что делать дальше?"

   Джейк Маккэндлес, Дэйв Татт и партизан Кантрелл спаслись, хотя многие отвратительные конфедераты были унесены рекой смерти. Они видели, какой разгром учинили люди границы -- разгром, который породил в их рядах суматоху и панику. Пока нападавшие не заметили их присутствия, они поскакали в лес и сбежали по известной Кантреллу просёлочной дороге.
   Когда сражение закончилось, и канзасцы разожгли костры, три негодяя были уже в безопасности -- в горной пещере в шести-семи милях. Здесь они укрывались в былые дни, когда занимались такими приятными занятиями, как похищение негров и лошадей.
   Когда они достигли убежища, они завели лошадей далеко вглубь пещеры, чтобы ни один звук не привлёк внимания преследователей. В пути они почти не останавливались, не разговаривали и не успевали перевести дыхание.
   Но сейчас, подкрепившись из своих фляжек, вдалеке от пуль, они открыли рты и извергли поток жалоб на людей, от которых спаслись бегством.
   -- Буффало Билл, Фрэнк Старк и Дикий Билл неплохо поработали сегодня, -- проворчал Джейк Маккэндлес, прибавив ругательство.
   -- Да, и вся страна будет их прославлять. Все будут говорить, как они нас уничтожили, хотя их было в четыре раза меньше. После такого нам надо заткнуться и убираться подальше от границ, -- сказал Дэйв Татт.
   -- Подальше от границ? Нет! -- крикнул Кантрелл. -- Они только разозлили меня. Мы потеряли людей, но к нам придут другие. Меня не побили, не сломили. Я вернусь и соберу ещё людей. И пусть мистер Буффало Билл смотрит в оба. Я перед ним в долгу, но я умею рассчитываться по старым счетам.
   -- Ну, что ж, я рад видеть, что ты не пал духом, -- сказал Джейк. -- Я тоже зол, как и вы, но удача так долго обходила меня. Мне всё надоело.
   -- Ты ещё не надоел Сатане, а не то он сегодня позвал бы тебя домой, полковник, -- со смехом сказал Дэйв.
   -- Думаю, ты бы так не шутил, если бы он схватил тебя за глотку, -- проворчал полковник.
   -- Тогда это была бы мрачная шутка. Но вот вопрос: что делать дальше?
   -- Я уже сказал, -- ответил Кантрелл. -- Я вернусь в Сент-Луис и наберу ещё людей.
   -- Я поеду с тобой. Но не за бойцами, а за женщиной. Я поклялся усмирить эту девчонку Лили, и я её усмирю, даже если это будет стоить мне жизни.-- Ты просто дурак. На земле нет женщины, которая стоила бы моей жизни, -- с усмешкой сказал Маккэндлес. -- Вы, ребята, можете рискнуть вернуться в город, но я не перейду дорогу Великому следопыту[19]. Я поеду на равнины. Соберу несколько человек и буду партизанить. По крайней мере, с голоду не умру.-- Где будет твоё убежище? -- спросил Дэйв. -- Когда я вернусь, я тебя найду.-- В Ролле или где-то поблизости. Узнаешь у метиса-чероки Чёрного Джейка. Я прячу у него краденое. На словах он за Союз, но это уловка -- он на стороне Юга.-- Когда ты поедешь в город, Кантрелл? -- спросил Дэйв.-- Завтра, как только мы увидим, что эти парни возвращаются назад. Отсюда в подзорную трубу можно видеть дорогу на сорок миль, а у меня хорошая труба. Поедем осторожно. Если нас нет среди мёртвых, они будут ждать, что мы объявимся.-- Да, тогда у нас маловато шансов -- как у кролика перед дикой кошкой. Но я собираюсь вздремнуть, -- сказал Дэйв. -- Я голодный, как волчонок, а пока мы не найдём что-нибудь съедобное, помочь может только сон.
   Мерзавец лёг на землю и накрылся одеялом. Остальные последовали его примеру.
    

Глава 35.
"Что вам нужно, старичок?"

     -- Ох! Разве он не лапочка, этот молодой солдат? -- воскликнула Китти Малдун, когда Джо Бевинс на полной скорости скакал по улице в тот день, когда отряд Буффало Билла вернулся в город.
   Джо прискакал с посланием для молодых дам от командира скаутов. Он использовал эту возможность, чтобы подарить Китти кольцо и сказать, что если по окончании жестокой войны это кольцо не станет свадебным, то это будет её вина.-- Уж конечно, он скачет, как лучший охотник на холмах Типперери. Правда, он не очень большой, но, уж конечно, он настоящий мужчина. Что вам нужно, старичок?
   Последние слова были обращены к седоволосому старику. Густые, спутанные волосы почти скрывали его лицо. Он был сгорблен и одет в лохмотья. Слабой, дрожащей рукой он опирался на посох.-- Хлеба! Я так голоден и так слаб, -- сказал старик тихим, сиплым голосом.-- Уж конечно, нет еды лучше, чем хлеб. Стойте здесь, и я принесу вам поесть -- голодному нельзя отказывать.
   И добродушная девушка вошла в дом, чтобы взять еды.
   В тот же миг старик приблизился к двери и обследовал замок. Он достал из-под своих лохмотьев несколько ключей и скоро нашёл тот, который подходил к замку. Вернув настоящий ключ на место, он положил дубликат в карман и торопливо осмотрелся.
   Когда Китти вернулась с большим блюдом, на котором лежали хлеб и мясо, он уже сидел на ступеньке. Он опустил голову на руки, как будто от слабости.-- Вот, заморите червячка, -- сказала Китти, поставив блюдо рядом с ним. -- А вот по доллару с каждой юной дамы, которым я служу. Это два ангелочка, только без крыльев. А я положу ещё один рядом, и вы сможете помыться и заштопать одежду. Уж конечно, вам это необходимо.-- Спасибо вам. Не все на свете такие добрые, как вы, -- сказал старик.-- Это, ей-богу, их дело, а не моё. Но я не понимаю, почему бы не помочь, если выпадает такой шанс. Но вы ешьте, а я принесу кружечку чистой воды, чтобы запить еду.-- Воды? Нет ли у вас виски? -- спросил старик.-- Виски! Это напиток пьяниц. Нет, ей-богу, стыдно такому старичку, как вы, просить виски. Уж конечно, когда молодой человек тянется к бутылке -- это плохо, очень плохо, а тем более -- когда такой старичок, который одной ногой стоит в могиле. Хотите воды -- я дам. Но если бы у меня океан, из которого можно черпать виски ведром, я бы лучше бросила туда головешку. Есть один паренёк из солдат. Он сказал, что любит меня, а я люблю его. Но если я почую, что от него пахнет виски, он получит от ворот поворот.
   Старик не отозвался. Он немного поел, затем поднялся и, прихрамывая, ушёл прочь.-- Взбесился, что я не дала ему виски, -- проворчала Китти, подняв полупустое блюдо. -- Но он, кажется, наелся -- идёт в два раза быстрее, чем раньше. Может, он знает, где здесь виски, и поэтому торопится? Если так, то зря я дала ему наши деньги. Стыд и позор пить то, что превращает человека в зверя и в дьявола. Но вот идёт наш молодой хозяин со своим ангелочком. Уж конечно, она дочка богатого человека, но говорит со мной так нежно, как будто я родилась дамой, а не в хижине у болота.
    

Глава 36.
"Кое-кто заставит вас поплакать"

    -- Сколько мы ещё будем тут болтаться, приятель? -- спросил Дикий Билл у нашего героя через три-четыре дня после разгрома отряда Маккэндлеса.
   Они оба стояли на веранде дома, который генерал избрал своей штаб-квартирой.-- Не знаю. Генерал звал меня, чтобы я рассказал ему о местности, куда он скоро направится. Старик Прайс идёт к границе. Генерал собирается послать туда войска. Когда он будет готов, у нас будет много работы. Скауты пойдут в авангарде, и я понадоблюсь.-- Отлично, приятель. Но я хочу знать, что мы будем делать до тех пор? Я здесь заржавею. Я хожу к твоей матери, чтобы встретиться с девушками. Но я не могу выдавить ни слова, только сижу и смотрю, как их милые пальцы управляются со спицами. У Фрэнка Старка язык подвешен, он наслаждается, чего и заслуживает. А я чувствую себя безмозглым дураком.-- Билл, это тебя не позорит. Человек не может быть одарён во всём. Ты можешь попасть белке в глаз с сорока ярдов из револьвера и с двухсот -- из ружья. Фрэнк Старк не может. Ты можешь обогнать любого команчи, свисая с лошади. ни один человек не обгонит тебя, и ни один не побьёт тебя. Ты никогда не показываешь страха. А что до любви... есть твоя старушка-мать в Иллинойсе, и Чёрная Нелл, твоя кобыла, и я, твой друг... ты любишь нас так, что умрёшь за любого из нас.-- Верно, приятель, верно. А ещё я слишком сильно люблю одного своего врага.-- Кого это? -- удивлённо спросил Билл.-- Его зовут виски. Но я собираюсь вышвырнуть его из своей компании. Если не сумею, то разучусь метко стрелять, если не хуже.-- Это верно. Вот о чём я подумал. Утром я хотел поцеловать свою дорогую Лу, и она отвернулась. Ничего удивительного! Я глотнул немного джина, и она почувствовала. Больше я не дам ей повода отворачиваться. От этого сильнейший слабеет, хладнокровнейший лишается духа, а мудрейший становится дураком. Я покончил с огненной водой, приятель.-- Значит, я тоже, и вот моя рука. Билл, я до смерти хочу на охоту. Ты пробудешь здесь ещё неделю, так что я поеду на холмы Гасконэйд и завалю одного или двух оленей. Может, немного задержусь, посмотрим. Со мной поедет Фрэнк -- мы сумеем о себе позаботиться.-- Не возражаю, приятель. Если поедешь, то не отъезжай дальше, чем на три-четыре дня пути. Когда услышишь грохот пушек, то поймёшь, что армия выступила, и будешь знать, где меня найти.-- Ладно, Билл. Мы с Фрэнком уедем через два-три часа. Я уже сказал ему, что попрошу меня отпустить.
   Тут Буффало Билл заметил того же старика, который вчера просил еды у Китти Малдун. Он стоял перед ними, достаточно близко, чтобы слышать их слова, если бы хотел их услышать.-- О, думаю, это одна из диковинок, которые растут в городе. На равнинах или в горах я такого никогда не видел. Нищий в лохмотьях и тряпье. Старик просит милостыню, и мы, молодые, должны ему помочь.
   Дикий Билл достал из кармана пару долларов и бросил их к ногам старика.
   Старик оглядел своих благодетелей сверкающими чёрными глазами. Наклонившись, он подобрал деньги и двинулся было прочь, но Буффало Билл схватил его за сумку из оленьей кожи.-- Постой, старина. Вот возьми и купи одежду получше. Скоро похолодает, а ты паршиво одет.
   За словами последовала двадцатидолларовая золотая монета. Старик подхватил её прежде, чем она коснулась земли, с проворством, которое рассмешило людей границы.
   Старик что-то пробормотал. Они решили, что это благодарность, но если бы они услышали его слова, они не отпустили бы его без расспросов.
   Он сказал:-- Смейтесь, смейтесь. Кое-кто заставит вас поплакать. На этой длинной дороге нет поворотов, она идёт только вперёд.
   Тем не менее, они ничего не услышали. Когда их смех затих, он уже скрылся за углом.
   Два человека границы пошли в конюшню, где стояли их лошади. Дикий Билл оседлал свою Чёрную Нелл и лошадь Фрэнка Старка. Он собирался ехать прямо в дом, где жили мать и сестра Буффало Билла, поскольку знал, что Фрэнк там.
    

Глава 37.
"За такое Дэйва Татта нужно выследить"

   Сразу ниже порогов река через ущелье в холмах обрушивалась вниз водопадом и бурлила и пенилась в широком водовороте. Рядом находилась рощица, которая, будь поблизости поселение, была бы "истощена" прогулками влюблённых и пикниками.
   Под огромными ветвями старых деревьев росла ровная, мягкая трава. Дорога шла направо, а глубокая река, успокоившись после водопада, журчала вдоль низкого берега. Это была как будто не та река, которая в холмах, посреди острых скал рвала всё на куски.
   В этой рощице Дикий Билл и Фрэнк Старк разбили лагерь на вторую ночь пребывания за городом. Их лошади были слишком хорошо обучены, чтобы удалиться от своих хозяев на таком хорошем корме.
   Сёдла и одеяла лежали под большим деревом. Перед деревом весело пылал огонь. На огне жарились оленье бедро и пара диких индеек. Они уже покрылись румяной корочкой, и кто-то из мужчин изредка поворачивал их.
    В этой местности охотники не заботились о том, чтобы беречь животных. Они убивали "оптом", и то, что они не съедали, доставалось лисице, волку или вороне.
   Двое мужчин были счастливы. У них была чистая вода под рукой, много мяса, а также хлеба, хотя хлеб был, скорее, роскошью, чем необходимостью. У них были дрова и горячие, смелые сердца.
   Их лошади были надёжно привязаны поблизости. Они вспоминали о своих отсутствующих друзьях, и от этого им становилось весело.
   О, эта благословенная связующая нить воспоминаний! Да, в них есть не только свет, но и тень. Но нет такого бездушного, такого бессердечного человека, у которого не было бы своих заветных воспоминаний. Нечто такое в веренице прошедших событий, что встаёт перед взором и заставляет плохого стать лучше, а хорошего -- счастливее.
   Два человека сидели и говорили о тех, кого они любили и о ком волновались -- о далёкой матери одного, о далёких сёстрах другого и о друзьях, которые были ближе, в Сент-Луисе.
   Бедро хорошо подрумянилось, а индейка привлекла внимание соком. Они потягивали горячий, приятный кофе, грубо сваренный, но такой ароматный, как будто был разлит из серебряного кофейника. Они отрезали куски оленины или птицы и ели их с аппетитом, который был вызван идеальным здоровьем, физическим трудом и чистым воздухом.
   Они постились с самого утра и много скакали, поэтому плотный ужин был для них необходим и естественен.
   После ужина появились непременные трубки. Клубы дыма выходили из их рта и ноздрей, поскольку наши герои курили так, как курят только индейцы и люди границы -- выдыхая дым и через рот, и через нос. За трубками они говорили о тех, кого с ними не было.
   Вдруг их ушей достиг какой-то звук. Он заставил их вскочить на ноги и схватить ружья.
   Это на дороге глухо топали копыта.
   В следующий миг в круг света бросился человек на сильной гнедой лошади. в руках он держал очевидно бесчувственную женщину.
   Им было достаточно одного взгляда на мужчину и на белое лицо девушки.-- Лили! -- воскликнул Фрэнк Старк.-- Дэйв Татт! -- крикнул Дикий Билл, когда всадник с беспомощным трофеем промчался мимо них.
   Они схватили ружья и выстрелили. Гнедой жеребец успел выскочить за пределы освещаемого костром круга, но тут же упал с двумя пулями в теле.
   Люди границы не стали садиться на лошадей, а бегом бросились к всаднику.
   Лошадь лежала на земле в смертельной агонии.
   Крик Лили подсказал, что злодей нёс её к реке. Два человека границы бросились за ней. Они дико кричали, чтобы показать ей, что помощь близка.
   От ещё одного её крика и от выстрела из револьвера их сердца замерли.
   Они побежали к ней, боясь, что случилось худшее, и через секунду пришли туда, где Татт оставил Лили. После того, как он выстрелил в неё -- разумеется, желая убить, -- он прыгнул в реку. Фрэнк Старк по яркому цвету платья обнаружил Лили и поднял на руки.-- Лили... о, бедняжка Лили... ты ранена? -- спросил он.-- Нет. Он стрелял почти в упор, но промахнулся, -- сказала она, по голосу узнав того, кто её держит.-- Хвала небесам! Лили невредима, Билл.-- Да, думаю, и Дэйв Татт тоже. Сейчас он переплывает реку, и никто не найдёт его в такой темноте, кроме его хозяина -- Сатаны. Мисс Лили не ранена?-- Нет, благодарю, -- отозвалась она. -- Но я ужасно испугалась. Этот человек поздно ночью похитил меня из дома. Он принёс меня сюда и по дороге очень часто менял лошадей -- у него везде были друзья с запасными лошадьми. За нами гнались, стреляли два или три раза, но он не останавливался. О, это кошмар, просто кошмар! Такая скачка, такие дикие угрозы и проклятия. Я не увидела бы свет завтрашнего дня, если бы небо не поместило вас там, где вы смогли меня спасти.-- За такое Дэйва Татта нужно выследить. Гончая будет преследовать его, пока он не умрёт! -- сказал Дикий Билл тихим, торжественным голосом, который говорил даже больше слов. -- Как только рассветёт, я найду его след. Я слышал, как шумели камни на другой стороне -- там, где он вышел из реки. Он устанет, потому что у него нет лошади. Чёрная Нелл сможет пробраться там, где он пойдёт.-- Выследить его -- это моё дело, -- пылко сказал Фрэнк Старк. -- Ты отвезёшь мисс Лили домой, Билл. Возьми мою лошадь, а я пойду пешком. Я сниму с него скальп и брошу его тело на растерзание волкам!-- Нет, Фрэнк. Пусть лучше Лили едет с тобой. Я думаю о ней то же, что должен думать всякий человек на земле. Но я плохая компания для такой милой девушки -- я слишком грубый, ты же понимаешь. Усади её на свою лошадь, Фрэнк. Скорее всего, вы встретите по дороге Буффало Билла и его людей. Хотя если этот дьявол так часто менял лошадей, он намного обогнал Билла.-- Но, Билл, мне не хочется оставлять тебя один на один с этим мерзавцем.-- Не смеши меня, Фрэнк. Дэйв Татт умный, я это знаю. Но пускай передо мной будет десять Дэйвов, когда я замечу его, когда подумаю, что он уже в третий раз похищает Лили, что из-за него она могла бы лежать на твоих руках, мёртвая и холодная... я покончу с ним так же легко, как с медвежонком. Больше ни слова! Бери мисс Лили, пусть она перекусит, выпьет чашку кофе и отдохнёт. Когда в утреннем свете я смогу увидеть следы, я пойду по ним, найду Дэйва, а потом он исчезнет.-- Ладно, Билл, я знаю, что спорить с тобой бесполезно. Один из нас должен отвезти Лили домой, и раз так, это буду я. Не то, чтобы мне не нравилась такая работёнка, но я чувствую, что это я обязан выдать Дэйву Татту билет в могилу.
   Мужчины вместе с Лили вернулись в лагерь. Радость от того, что она увидела дорогих и верных друзей, укрепила её силы, и она смогла идти. Хотя её бледное лицо было доказательством тех ужасных лишений, которые она познала за прошедшие несколько часов.
    

Глава 38.
"Выходи на улицу с револьвером"

   Ещё не рассвело, когда Фрэнк направился в Сент-Луис, а Лили сидела позади него на одеяле. Одна лошадь должна была нести обоих, пока Фрэнк не сможет достать другую.
   Когда наступил рассвет, Дикий Билл на своей любимой Нелл переплыл реку -- там, где течение было медленнее. Он поискал следы Дэйва Татта там, где тот ночью вскарабкался по берегу.
   След был хорошо заметен, поскольку злодей слишком торопился, чтобы быть осторожным. Когда Билл увидел следы, он сказал Чёрной Нелл, как будто она была человеком:-- Подружка, это следы самого мерзкого гада, который когда-нибудь топтал землю. Смотри внимательней. Мы не должны терять их, пока не найдём того, кто их оставил. А потом мы с ним разберёмся. Ты же понимаешь, что это значит, красотка?
   Нелл направила к нему свои небольшие, чуткие уши, как будто услышала каждое его слово, и кивнула головой, как будто всё поняла.
   Когда он отпустил поводья, она пошла вверх по берегу, следуя к тому месту, где падающие камни проделали на земле борозды... через траву, которая едва склонилась, но было понятно, что кто-то недавно по ней прошёл... мимо деревьев и кустов... а затем в нерешительности остановилась перед каменистым местом, где не было видно следов. Здесь в игру вступил Дикий Билл. Он довёл её до того места, где не было камней и где след снова был заметен.
   Билл скакал быстро, насколько возможно, но у преследуемого была хорошая фора, а дорога была неровной, она пролегала через заросшие ущелья и овраги. Шли часы, но беглец не показывался.
   Тем не менее, Билл не терялся и не колебался. Когда пришла ночная тьма, он понял, что Татт рядом -- в трёх-четырёх милях. А также по характеру местности он понял, что он рядом с небольшой деревней в южной части Миссури.
   Когда стало слишком темно, он ослабил подпругу седла и вынул изо рта Нелл уздечку. Разложив одеяло под деревом, он лёг спать. Он хорошо знал, что если возникнет опасность, Нелл разбудит его, как она раньше его будила[20], а он теперь нуждался во сне.
   Когда настало утро, кобыла, подкрепившись свежей травой, была готова для уздечки и затянутого седла. Билл торопливо позавтракал вяленой олениной, умылся холодной водой, сел на лошадь и снова пошёл по следу.
   Через три мили он наткнулся на место, где Дэйв Татт спал прямо в траве. Эту постель легко было увидеть. Дэйв Татт, несомненно, вышел, как только рассвело, и он хорошо отдохнул, поскольку его шаг был шире, чем раньше.
   Хотя местность ещё была неровной, но передвигаться по ней было легче, чем вчера, и Билл довольно быстро преодолел её.
   В полдень он приблизился к деревне. Первой в глаза бросалась таверна -- и своей большой вывеской, и людьми, толпившимися у дверей.
   Дикий Билл уже дал своей лошади полчаса, чтобы она перевела дыхание, и теперь галопом пустился к деревне.
   В деревне было сто или чуть больше домов, которые стояли на одной широкой улице, и здание местного суда напротив таверны.
   Дикий Билл поскакал прямо к таверне. Спрыгнув с кобылы, он оставил её непривязанной возле двери и смело вошёл в бар, заполненный людьми. Он кое-кого из них знал, а кое-кто знал его. И он знал, что большинство из них -- южане.
   Но он сосредоточился только на одном человеке -- на том, который был ему нужен. Дэйв Татт стоял возле стойки, раскрасневшийся и разгорячённый. Он подносил к губам стакан с виски, когда увидел Билла.
   Кровь отлила от его лица. Дрожащей рукой он поставил стакан с нетронутым напитком.-- Выпей, Дэйв Татт, выпей. Сейчас это тебе нужно, как никогда, -- серьёзно сказал Билл. Он стоял в двух футах от Дэйва, а толпа расступилась в стороны. -- Ну же, выпей, а потом выходи на улицу с револьвером и помни: останется только один.
   Дэйв Татт, довольный тем, что дело откладывается, проглотил пылающий напиток, и его лицо снова покраснело.-- Ты выследил меня, Билл, -- сказал он, -- и я не могу тебя винить. Но я ожидал увидеть не тебя, а Фрэнка Старка. Этот чёртов предатель...-- Слушай, Дэйв Татт, не трать время на болтовню. Выходи на улицу и смотри в оба, или я прямо сейчас вырву тебе сердце!
   Вид Билла, его тихий, решительный голос подсказали Татту, что у него нет возможности избежать боя или задержать его (задержка могла бы принести ему пользу здесь, где так много его друзей).
   Он тут же положил руку на рукоятку своего револьвера и медленно вышел из бара на улицу. Он перешёл улицу и встал перед зданием суда.-- Бой! Бой! Отойдите! -- закричал владелец таверны.-- Бой! Бой! -- закричала сотня обрадованных мужчин. Они растянулись с обеих сторон от Билла и Дэйва, чтобы не мешать стрельбе.-- Готов, Дэйв? -- спросил Дикий Билл, когда его противник дошёл до суда и повернулся к нему лицом.-- Один вопрос, и я готов! -- сказал Дэйв.-- Тогда говори быстрее. Моя рука ноет от ожидания, -- отозвался Билл.-- Я вчера убил Лили? -- спросил Дэйв.-- Нет! -- прогремел Билл. -- Она ангел и не может умереть от такой дьявольской руки, как твоя. Ты даже не поцарапал её!-- Тогда я убью тебя, а потом поеду к ней на твоей чёрной кобыле. Я готов! -- завопил Дэйв и поднял револьвер.
   Оба мужчины выстрелили одновременно. На миг всем показалось, что оба промахнулись, поскольку они стояли прямо и абсолютно спокойно смотрели друг на друга.
   Прошла секунда, и с побелевших губ Дэйва Татта сорвался смертельный вопль. Он попытался выстрелить ещё раз, но выстрел не причинил никому вреда, потому что Дэйв замертво упал ниц.
   Билл снял свою шляпу и посмотрел на дыру, которую оставила пуля. Она зацепила череп и срезала клок волос.-- Счёт закрыт! -- сказал Билл, свирепо оглядев толпу. -- Если кто-то хочет встать на его место, я подожду минутку.
   Билл спокойно подождал минуту. Никто не шевельнулся, никто ничего не сказал.
   Он свистом подозвал Чёрную Нелл, запрыгнул на неё и ускакал, не услышав ни одного слова от тех, кто стоял вокруг. Они слишком хорошо знали его.
    

Глава 39.
"Великий техасский рейнджер"

   Дикий Билл ускакал из деревни, где Дэйв Татт встретил не слишком почётную смерть. Среди собравшихся мужчин, которые почти все были южанами, никто не поднял руку, чтобы остановить его, и никто ничего не сказал, боясь вызвать его гнев.
   Но когда он ускакал на запад, сразу пятьдесят человек закричали:-- Почему мы его отпустили? Надо было повесить его на месте.-- Думаю, надо было не болтать, а вздёрнуть его! -- сказал посетитель грубого вида с двумя револьверами и ножом у пояса. Его вид говорил, что если бы он взялся за дело, то болтовнёй бы оно не закончилось.-- Ты что, его друг? -- недовольно спросили несколько человек у незнакомца.-- Да вроде нет, насколько я себя знаю. Но я знаю его. Человек, который в одиночку сцепился с Диким Биллом, получил плату за зимнюю работу авансом. Я видел, как вы позволили ему уйти и ничего не сказали, поэтому не вмешивался. Сейчас я собираюсь поймать его. Мне нужна смышлёная девчонка, которая умеет ездить на лошади и гладко врать без смущения.-- Мистер, я всё это сделаю, если вы заплатите, -- сказала невысокая, с хорошей фигурой девушка лет восемнадцати-двадцати -- дочь владельца таверны. Это была брюнетка с лукавинкой в тёмных глазах и тонкими, жёстко сжатыми губами.-- Плата -- его кошелёк и золотые часы. Думаю, они стоят две сотни долларов -- это подарок генерала Харни[21], -- деловито сказал человек.-- Ладно, я бы поехала и за половину. А что нужно делать? -- спросила девушка.-- Пойдём в заднюю комнату, и я расскажу. Ты возьмёшь моего коня -- это чистокровное животное -- и поскачешь так быстро, как сумеешь, если, конечно, он не выкинет тебя из седла.-- Я рискну, -- рассмеявшись, сказала девушка и последовала за человеком, чтобы выслушать его слова.
   Они говорили не долго. Скоро она вышла, одетая для скачки, а он положил дамское седло на спину своего коня -- великолепного гнедого мерина, стройного, широкогрудого, со всеми признаками чистых кровей. Когда коня подвели к крыльцу таверны, девушка запрыгнула в седло.
   Животное не привыкло к наездницам и сделало дикий скачок, который выбил бы из седла многих мужчин, не говоря уже о женщине.-- Положись на него и иди по следу сама знаешь кого. Твоя история подскажет ему, где он найдёт себе ровню и получит взбучку, -- сказал незнакомец.
   Он видел, что девушка с хладнокровием уселась в седле. Он понял -- как это понял конь, -- что она овладела положением и не даст себя сбросить.
   Девушка не ответила и хлестнула коня, который понёсся галопом.-- Эта девчонка может командовать полком и стоит всей вашей своры, -- сказал незнакомец с ухмылкой, когда он повернулся к бездельникам из бара. -- Хозяин, дай-ка мне немного вашего лучшего бренди -- я выпью за её здоровье. Если я закончу войну генерал-майором, я заберу её у тебя, не будь я... тот, кто я есть.
   Толпа, которая желала узнать его имя, была разочарована такой концовкой. Кто-то уважительно спросил:-- Так как ваше имя, незнакомец?-- Может, Смит, или Браун, или Джонс, или Дженкинс... но всё не то, -- сказал незнакомец, обнажив белые зубы в ледяной улыбке. -- Хозяин, это твоё лучшее бренди?-- Да, я заплатил восемь долларов за галлон, -- сказал владелец, недовольный тем, что незнакомец пригубил напиток, а затем вылил его на пол.-- Кажется, это было хорошее виски перед тем, как туда положили жжёный сахар, миндальное масло или купоросное масло и назвали это бренди, -- сказал человек, глумливо смеясь. -- Не важно, вот деньги, выпил я или нет. А сейчас, если вы готовы сражаться за Юг, голодать, когда нечего есть, мокнуть, когда негде просушиться, и умереть, когда придёт срок, подпишите вот эту бумагу. Тут наверху моё имя. Если вы не знаете его, вы узнаете, когда окажетесь со мной под огнём, потому что я буду впереди.
   Люди подходили по одному и смотрели на имя, которое было написано в шапке бумаги. Все они стянули свои шляпы, когда из уст в уста понеслось:-- Это Бен Маккаллох -- великий техасский рейнджер![22].
    

Глава 40.
"Мы зовём его дядя Джейк"

   После того, как Дикий Билл покинул деревню, он скакал не очень быстро. Он знал, что некоторые партизаны могут пойти по его следу. Если бы они решились на это, он не стал бы удирать, не дав им шанса. А с Чёрной Нелл он может держаться вне досягаемости их пуль.
   Он проехал четыре-пять миль, когда увидел, что за ним спокойным галопом едет какая-то девушка.-- Это точно не бой, но это может быть уловкой, -- пробормотал он, немного сбавив скорость, чтобы она его догнала.
   Скоро она почти поравнялась с ним. Беззаботно оглянувшись, он посмотрел на неё сначала с любопытством, а затем с восхищением.
   Она была не только невероятно красива, но и сидела на коне так, что пленила бы воображение любого человека, подобного Биллу. Он сам был хорошим всадником и мог оценить не только животное, но и то, как она им управляет.-- Потрясающий у вас конь, мисс, -- сказал он.-- Да уж наверняка. Тётя Сэлли отдала за него две сотни, когда он был однолетком, -- сказала прекрасная всадница. -- Дядя Джейк Маккэндлес хочет его купить, но я не дам тёте Сэлли его продать -- он мне подходит.
   Девушка говорила беззаботно и, кажется, не заметила, как при упоминании Маккэндлеса Билл невольно вздрогнул.-- Кто это -- дядя Джейк Маккэндлес? Муж тёти Сэлли? -- спросил Билл с притворной небрежностью, меньше чем за минуту взяв себя в руки.-- О, нет! Мы зовём его дядя Джейк, потому что он старый. Ему нездоровится. Недавно его ранили индейцы, и сейчас он у нас дома, -- сказала девушка, говоря так легко и естественно, как будто она не выучила урок. -- Я слышала, тётя Сэлли говорила, что знала его много лет назад, когда я была ещё маленькой. Вы не тот человек, который недавно застрелил тут одного парня?
   И она показала пальцем в сторону деревни.-- Да, он был моим врагом. У нас были равные шансы, но он не такой меткий, как я. Думаю, он ослабел от виски.-- Говорят, вы хотели его убить. Но мне надо торопиться к тёте Сэлли, а то скоро стемнеет.
   И девушка пришпорила коня и отклонилась на юго-запад, в холмистые прерии.-- Подождите минутку, -- сказал Билл, заставив Чёрную Нелл немного ускорить бег. -- А где вы живёте?-- Да милях в десяти-двенадцати. Прямо за теми холмами.-- Вы ведь не станете возражать, если я провожу вас домой? -- продолжил Билл. -- Джейк Маккэндлес -- мой старый друг, и я буду рад его повидать. Спать в доме -- лучше, чем в поле, особенно когда ты совсем один. У меня есть деньги. Думаю, тётя Сэлли не будет против, если я дам деньги, чтобы вы купили себе новое платье.-- Нет, конечно. Она не будет против, тем более вы друг дяди Джейка. Но, говорят, вы стреляете куда ни попадя, и я немного боюсь вас.-- О, не бойтесь. Я ни разу в жизни не обидел женщину словом или делом и не собираюсь начинать. Так вы разрешаете мне скакать с вами? Пусть этот гнедой красавчик скачет во всю прыть, я постараюсь не отстать.-- Хорошо, незнакомец. Я вам доверяю.
   Девушка, чьи бесхитростные манеры изгнали недоверие Билла, быстро поскакала вперёд. Билл на ходу болтал с ней, пытаясь расположить её к себе.
    

Глава 41.
"Я покажу им ещё один трюк"

   В первом же городке Фрэнк Старк добыл вторую лошадь для Лили. Он быстро направлялся к Сент-Луису, и до ночи, как Билл и предвидел, встретил отряд Буффало Билла, который выслеживал Дэйва Татт.
   Фрэнк рассказал о спасении Лили и том, что Дикий Билл поехал за Дэйвом. Буффало Билл оставил отряд под руководством Фрэнка и, взяв двух человек, бросился вперёд, чтобы настигнуть Дикого Билла.
   Он знал, что Дикий Билл не закончит преследование, пока не уничтожит добычу. Он решил сам присутствовать при развязке.
   Но, как мы видели, это было невозможно. Дикий Билл был быстрее, и Дэйв Татт погиб задолго до того, как Буффало Билл достиг рощицы, где спаслась Лили.
   Когда они пересекли реку и обнаружили следы Дикого Билла и Дэйва Татта, уже так стемнело, что они решили прерваться до утра.
   После рассвета они выехали без промедлений и два часа скакали на полной скорости.
   Они достигли небольшой, плоской, как тарелка, долины между двумя грядами холмов, в которой не было ни кустов, ни деревьев, ни камней, чтобы спрятаться. Здесь они увидели то, что заставило бы задрожать людей менее бесстрашных, нежели эти люди границы.
   С холма, дико вопя, скатилась целая сотня индейцев сиу и бросилась прямо на Буффало Билла.
   Кажется, надо было бежать. Но Буффало Билл никогда не отступал, даже если противников было больше.
   Он в один миг составил план и начал действовать. Пудреное Личико, обученный сотне трюков, лёг по одному слову. Другие лошади были свалены на землю и связаны так, что не могли встать. Затем их, насколько возможно, укрыли сёдлами и одеялами.
   Животных уложили в форме треугольника, в каждом углу которого располагалось по одному человеку. Мужчины с ружьями и револьверами ожидали нападения.
   Вопя так, словно их вопли могли убивать, индейцы оказались на расстоянии выстрела. Буффало Билл понял, что теперь должно говорить его оружие и вместе с товарищами открыл огонь. Он знал, что его может спасти только меткая стрельба, которая остановит и смутит врага. Ни одна пуля не должна была пропасть даром.
   Индейцы кувырком падали с лошадей. Отходя всё дальше, красные воины оказались вне досягаемости пуль Буффало Билла. Менее чем за пять минут они потеряли двадцать воинов, в том числе вождя.
   Из их уст вырвался дикий призыв к мести. После получасового пау-вау они снова приготовились атаковать.
   На этот раз они разделились на несколько отделений и напали одновременно с разных точек. Они ложились на своих лошадей и со всевозможной ловкостью прикрывались за их телами от огня.-- Если не можете попасть в людей, стреляйте в лошадей, -- сказал Билл. -- Стреляйте точно и быстро. Когда воин спешится, уложите его на лошадь.
   Его люди так же хладнокровно, как он сам, стреляли из своих дальнобойных ружей. Хотя индейцы то и дело с большими потерями приближались на расстояние в сотню ярдов, но откатывались назад. Ни один их выстрел не причинил никому серьёзного вреда, хотя несколько пуль пробили сёдла, и две лошади были легко ранены.
   Индейцы потеряли больше людей, чем в первой атаке.
   Состоялся ещё один пау-вау, и они сменили способ атаки.
   Буффало Билл первым заметил дымок, который поднялся над тем местом, где совещались индейцы.-- Они собираются поджечь прерию, -- сказал он. -- Но это глупость. Трава слишком свежая и не загорится. Они ещё что-нибудь придумают. Было бы у меня человек двадцать, я бы их уничтожил. Если мы останемся здесь до темноты, они подкрадутся и перебьют нас. А, вот и снова они! Сейчас я покажу им ещё один трюк. Не стреляйте, когда они подойдут. Пусть думают, что у нас закончились припасы.
   Индейцы приближались широким кругом, визжа и вопя. Как обычно, они прятались за лошадьми.
   Кажется, они удивились, что из-за неведомой баррикады никто не стреляет.
   Когда Билл поднял привязанный к дулу ружья белый платок, ветер разнёс их торжествующий вопль. Не то, чтобы они уважали белый флаг или собирались принимать капитуляцию, но они думали, что бедняги оказались без припасов и сдались на их милость.
   Они собрались на спешный пау-вау и затем плотной колонной, с воплями понеслись к своим "жертвам".
   Билл и его товарищи с ружьями, направленными на врага, и двумя заряженными револьверами за поясом, ждали, пока индейцы не подойдут. Когда индейцы, считая, что в стрельбе нет необходимости, оказались на расстоянии ста ярдов, их, словно вспышкой молнии, снесло смертоносным огнём.
   Ружейные пули летели через эту сбитую с толку кучу людей, убивая и калеча. Люди границы, не мешкая, выхватили револьверы, и это быстрое, смертоносное оружие осыпало врага свинцовым градом. Разбитые, охваченные ужасом, краснокожие бросились врассыпную от этого смертельного потока.-- Вставайте и за мной! -- крикнул Билл и без седла вскочил на Пудреное Личико.
   С диким воплем он напал на врагов. Он орудовал тяжёлым ружьём как дубиной и сбивал индейцев с ног, как будто они были игрушками.
   О, это было величественное и пугающее зрелище, когда он с непокрытой головой, забрызганный кровью и мозгами, носился среди них. Пудреное Личико, лягаясь и фыркая, топтал своими копытами мёртвых и умирающих, а обезумевшие от ужаса индейцы думали только о спасении.
   Храбрые товарищи Билла поддержали его. Они сражались, пока все индейцы не полегли от пули или удара.
   Это был доблестный бой.
   Кит Карсон[23] или Бен Маккаллох, прославленный за войны с команчами, не видели ничего подобного.
   Это был горький, жестокий урок для индейцев. Только несколько индейцев спаслись. Они рассказывали, что встретили демонов, которые уничтожили их отряд, как сильный ноябрьский ветер сдирает с осеннего дерева увядшие листья. Они рассказывали об удалом "длинноволосом вожде", которого никто из них не мог убить, потому что его хранила рука Великого Духа.
   Когда сражение завершилось, Билл и его люди осмотрели свои царапины и положили сёдла на лошадей. Они немного поели, выпили чистой воды из фляг и снова отправились в путь.
   Приближалась ночь, когда Билл заметил дым, который поднимался над далёким домом.-- Идём туда, -- сказал он. -- Может, там мы что-нибудь узнаем о Диком Билле.
    

Глава 42.
"Мистер Хичкок, что же с вами будет?"

   Когда солнце скрылось за гребнем далёких западных холмов, прекрасная брюнетка показала Дикому Биллу на дым, который поднимался над домом, наполовину скрытым за деревьями акации.-- Здесь живёт тётя Сэлли, -- сказала она. -- А сейчас давайте наперегонки.
   Как только эти слова слетели с её уст, она коснулась коня поводьями, и тот пустился вскачь.
   Он обогнал Чёрную Нелл на два-три рода, но она начала медленно сокращать разрыв. Двери дома они достигли одновременно.
   Когда Дикий Билл спрыгнул с лошади, он повернулся, чтобы помочь девушке спуститься. Со смехом, с дьявольским светом в глазах она крикнула:-- Вон там ваш друг Джейк Маккэндлес! Я поеду и расскажу ему, что Дикий Билл здесь!
   Она показала на группу мужчин, которые медленно ехали по той же дороге, и на полной скорости поскакала к ним.
   Из двери вышла старая женщина. Она встречала Билла много лет назад, но мгновенно узнала его.-- О, милосердное небо, мистер Хичкок, что же с вами будет? -- воскликнула она. -- Банда Джейка Маккэндлеса убьёт вас в моём доме. О, что вас сюда привело?-- Ваша любезная племянница, -- сказал Билл. Он обернулся и сказал Нелл: -- Иди за помощью, подружка. Найди Буффало Билла и приведи его сюда, чтобы он меня похоронил.-- Моя племянница? У меня нет племянницы, я не знаю эту девушку, -- сказала женщина, с удивлением глядя, как чёрная кобыла убегает прочь.-- Значит, я купился на дешёвку, -- воскликнул Билл. -- Она рассказала всё Джейку Маккэндлесу, и он со своими тиграми уже здесь. Если вы когда-нибудь молились, то спускайтесь в погреб и молитесь. Сейчас здесь будет самая жестокая схватка. Скорее, не спорьте со мной, мне нужно место.
   В доме был погреб. Плачущая женщина спустилась туда, чтобы быть в безопасности и, может быть, молиться, как Билл попросил её.
   В следующий миг Билл снял охотничью куртку и разместил нож и револьвер так, чтобы было легче их достать. Билл встал прямо, направив на дверь ружьё с взведённым курком.
   Всадники остановились, грузно спрыгнули с сёдел на землю, и вот в дверях показалась дородная фигура Джейка Маккэндлеса.-- Сдавайся, янки! -- крикнул предатель.
   Больше он ничего не сказал.
   Пуля из ружья Билла снесла и язык, с помощью которого он разговаривал, и половину голову -- он стоял на пороге, и дуло было направлено прямо ему в лицо.
   Когда он опрокинулся навзничь, банда бросилась на Билла. Он отступил в угол и открыл огонь. Один, два, три, четыре, пять, шесть... Выстрелы сбили шестерых человек быстрее, чем я могу описать. Осталось четверо, и они пустили в ход ножи. Один мёртвой хваткой схватил Билла за горло, и пока он пытался освободиться, остальные резали и кололи его.
   Билл страшным ударом кулака оглушил одного врага. Затем он схватил руку, которая сжимала его горло, сломал её, как будто это было гнилое дерево, а не плоть и кость, и вырвал из неё нож. О, что это было за тошнотворное зрелище! Бандиты обезумели от крови, как тигры. Безмолвно, только тяжело дыша, они прыгали на него со сверкающими, лязгающими ножами. Они ударяли и отбивали удары, пока последний член банды не пал возле нашего героя[24].
   В крови с головы до ног, он, шатаясь, добрался до двери. Брюнетка ещё сидела на своём коне и ждала исхода дела.
   Она увидела его, с диким криком ударила лошадь и ускакала в сгущающиеся сумерки.
   Билл добрёл до колодца. Он склонил голову к корыту, полному воды, сделал несколько глотков и без чувств упал на землю.
   Вдова, перепуганная потоками крови, которые текли в погреб через трещины в двери, сейчас вышла. Она нашла Билла у колодца, принесла его в дом и положила на свою кровать. Она остановила кровь ледяной водой и перевязала раны кусками постельного белья.
   Она с радостью увидела, как он после долгого, похожего на смерть забытья открыл глаза, и услышала, как он спросил шёпотом:-- Я всех уничтожил?-- Да, всех, кроме девушки. Она сбежала. О, я не зря молилась! -- сказала старая женщина. -- Я молилась и плакала, плакала и молилась всё время, пока вы здесь дрались. Я стояла там, а кровь лилась на меня, и я подумала, что сама умру. Бог услышал меня. Хотя вы изранены, но нет ни одной смертельной раны. Вы будете жить, хвала небесам, вы будете жить!-- Да, я всем обязан ему! -- торжественно сказал Билл. -- Больше никто не мог меня спасти, ведь все эти люди были настоящими бойцами. Думаю, моя старушка-мать в Иллинойсе тоже молилась за меня, вот я и выбрался из такой передряги. Вы уверены, что вся эта сволочь мертва?-- Да, никто из них не дышит. Я вытащу их из дома. Это будет тяжело, но я не могу видеть, как они лежат здесь. Они так страшно пялятся -- когда они умирали, никто не закрыл их глаза.-- Хотел бы я вам помочь, -- сказал Билл тихим шёпотом. -- Но я слаб, как ребёнок. Хотя скоро здесь будет помощь. Я отправил за ней Чёрную Нелл. Она не будет знать покоя, пока не приведёт помощь.
    

Глава 43.
"Вы самая честная и добрая женщина"

   Всю долгую ночь вдова смотрела за бедным Биллом. Он был так слаб, что только неровное дыхание говорило о том, что он жив. Вдова приготовила укрепляющее средство -- без алкоголя, но из корней и трав -- и к полудню следующего дня он благодаря этому средству смог попить немного бульона.
   Когда он пил, а она поддерживала его голову, раздалось громкое ржание. Билл тут же понял, кто это.-- Чёрная Нелл вернулась, и она с друзьями! -- сказал он. -- Больше вам не придётся волноваться обо мне, мой славный, добрый друг.
   Как только он произнёс эти слова, в комнату вбежал Буффало Билл.
   Он всегда был спокоен и хладнокровен, но сейчас его лицо было белым, как снег, а сам он дрожал, как лист на зимнем ветру.-- Билл, ты жив? -- вымолвил он.-- Да, жив, но потерял много крови, -- прошептал Дикий Билл.-- И ты убил всех -- старого Джейка и ещё десять человек. Я уже увидел и пересчитал их.-- Да, приятель, я уничтожил всех. И это была самая тяжёлая работа, за которую я когда-либо брался, -- сказал Билл, и его светлые глаза говорили, что он был уверен, что справится.-- Приятель, я люблю тебя больше собственной жизни. Не знаю, могу ли я любить тебя больше. Но если мне выпадет шанс умереть за тебя, я умру. Это я должен был выдать старому Джейку его порцию, но хорошо, что он получил её от тебя. Он знал, что ты и я -- одно целое. Это была самая великая схватка на свете. Каждый из них был бойцом, головорезом. Мы с двумя ребятами вступили в стычку с индейцами, когда искали тебя, но наше сражение -- ничто по сравнению с твоим. Но ты можешь передвигаться?-- Придётся. Девчонка, которая заманила меня в эту передрягу, сбежала. Когда она расскажет, что я не погиб, друзья Дэйва Татта придут за моей головой.-- Дэйва Татта? Ты его видел?-- Да, в последний раз. Он был такой дурак, что обменялся со мной свинцом в тридцати шагах. Одна дыра осталась в моей шляпе, другая -- в его сердце. С него довольно.-- Проклятье, Билл! Ты ничего мне не оставил.-- Да, приятель. Ты должен доставить меня туда, где я смогу окрепнуть, чтобы опять стать скаутом. Ты видел мисс Лили?-- Да, с ней Фрэнк. Я послал назад всех, кроме двух человек. Я ехал быстро, чтобы помочь тебе. Думаешь, если я положу кровать в повозку, ты выдержишь обратную дорогу?-- Должен выдержать, хотя будет тяжело. Мы не должны тут оставаться. Сейчас об этой потасовке уже знает самый серьёзный человек в южной армии. Я видел его в городке, где убил Дэйва Татта. С ним Ван Дорн[25]. Ты же понимаешь, от этих людей нелегко сбежать.-- Кто другой, Билл?-- Бен Маккаллох -- старый рейнджер. Он не помешал нам с Дэйвом -- он никогда не влезает в честную игру. Но когда всё закончилось, я убрался оттуда. Я видел, как он осматривает меня. Если бы он понял, что я не на его стороне в этой войне, я бы погиб. Сюда, к банде Джейка Маккэндлеса меня привела дочь хозяина таверны, и я уверен, что это Маккаллох её послал. Сейчас она уже вернулась и рассказала, что его друзей больше нет, и он сам пошёл по следу. Наверняка он придёт сюда или отправит кого-нибудь узнать, как моё здоровье, но явно не из дружеских побуждений.-- Ты прав, Билл, ты прав. Я подготовлю повозку и лошадей, мы уложим тебя со всеми удобствами, и сразу же отправимся.-- Дело говоришь, приятель. Чем раньше поедем, тем лучше. Но, слушай, не забирай ничего у этой старушки без денег. У меня в подсумке есть триста долларов, и ещё отдай ей часы старого Харни. Если бы не она, я бы погиб, это точно. Когда я покончил с ними, я чуть не истёк кровью, но она позаботилась обо мне, и я жив.-- Ладно, приятель, я понял. Если она поедет с нами и будет за тобой ухаживать, я заплачу ей из своего кармана. Думаю, для неё так будет лучше. Те, кто придут сюда, не станут обращаться с ней очень вежливо за то, что она помогала тебе.
   Вдова слышала этот разговор, поскольку стояла рядом.-- Я буду рада поехать, и я не требую никакого вознаграждения, -- сказала она. -- Возьмите мой фургон и мулов, перину и бельё, и ему будет мягко и удобно. Что до меня, я одинокая вдова. Два моих мальчика пошли воевать с теми, кто вам так не нравится. Я уверена, что если останусь, то не увижу ничего хорошего. Давайте быстрее собираться. Берите, что нужно, а я поеду с вами.-- Вы самая честная и добрая женщина из всех, -- сказал Билл. -- Езжайте с нами, и мы будем верны вам до смерти, а всё наше будет и вашим. Мы грубоваты, но никогда не забываем наших матерей, и пока мы их помним, мы будем добры к вам.
   Подготовка заняла не много времени. Когда фургон вдовы был готов, он по удобству намного превосходил обычную армейскую санитарную повозку.
   Дикого Билла перенесли в фургон, вдова села рядом с ним с фляжкой воды, и они двинулись. Билл поехал так, чтобы скорее попасть туда, где, по его мнению, стояли войска Союза.
   Для раненого это была болезненная поездка, но он был слишком героической личностью, чтобы жаловаться на страдания.
    

Глава 44.
"Я бы поехала с вами куда угодно"

   Коварная красавица Руби Блэйзес, которая привела Дикого Билла в страшную ловушку, к банде Маккэндлеса скакала обратно, в деревню своего отца. Она выжимала из своего чистокровного коня всё, на что он был способен.
   "Что же скажет великий рейнджер, -- спрашивала она себя, -- когда я расскажу, что его друзья перебиты одним человеком -- тем, которого я по его приказу заманила в их руки?"
   Перед тем, как отправить её, он назвал Руби своё имя и звание. Естественные склонности Руби заставили её служить Маккаллоху и стали причиной, по которой он её нанял. Он также сказал ей, где располагается его лагерь. Если его не будет в деревне, она знала, куда отправить благородное животное, которое он ей одолжил.
   Но когда она достигла дома отца, Маккаллох был ещё там, и не один. Она обнаружила его и Ван Дорна, который, несмотря на все свои недостатки, был храбрейшим из храбрых, в большой гостиной. Они играли в юкер с несколькими близкими по духу людьми и постоянно подзывали её восторженного отца, чтобы он наполнил их стаканы. Сейчас они отдыхали и могли позволить себе грог с сахаром.
   Комната посинела от дыма, и задолго до того, как Руби достигла дома, она слышала смех.
   Когда дверь открылась, и Маккаллох увидел её румяное, но усталое лицо, он бросил карты, вскочил и воскликнул:-- А, вот и моя королева прерий! Как ты, моя маленькая фея? Видела небольшую трагедию?-- Если самая жестокая и дикая схватка на свете -- это трагедия, то да, я видела трагедию, -- сказала она и содрогнулась всем телом.-- Что? Этот человек был такой дурак, что дрался со всем отрядом Джейка Маккэндлеса?-- Он был такой дурак, что дрался с ними, и он оказался настоящим мужчиной, чтобы уничтожить их. Он весь изрезан, но они все мертвы!-- Девочка, ты это серьёзно?-- Серьёзно. Это правда. Джейк Маккэндлес и десять его человек мертвы -- я сама видела их. Когда он закончил, я могла бы убить его, он ведь едва добрёл до колодца, но мне не хватило духу. Он настоящий мужчина, и он на другой стороне.-- Да, слишком много настоящих мужчин на другой стороне. Его нужно взять в плен. Как проводник он отлично знает местность. Я не виню тебя за неудачу, но этот человек причинил нам много вреда, и причинит ещё больше, если позволить ему сбежать. Его нужно взять в плен или убить.-- Ты о ком? -- спросил Ван Дорн.-- О человеке по имени Хичкок, он известен как Дикий Билл. Ты хорошо его знаешь.-- Кажется, да. Никто лучше него не стреляет из ружья или револьвера. И это он уничтожил старого Маккэндлеса и его банду?-- Да, так говорит мисс Руби, и она всё видела. Но ты долго скакала, моя храбрая девочка, тебе надо отдохнуть. Но конь стоящий, так ведь?-- Да, генерал. Лучше всех в прериях.-- Тогда бери его себе, моя маленькая красотка. Тот, кто так хорошо ездит верхом, заслуживает хорошего коня. Теперь тебя никто не перегонит, особенно с твоим-то небольшим весом.-- О, вы хотите отдать мне этого коня? -- вскричала довольная и удивлённая девушка.-- Да. Ты заслуживаешь вознаграждения на свои труды. Через некоторое время я могу послать тебя кое-куда с поручением.-- Я умру ради вас! -- воскликнула Руби, и её тёмные глаза засверкали. -- О, если бы я была мужчиной, я бы поехала с вами куда угодно и сражалась бы рядом с вами. Вы храбрее всех на свете. Хотела бы я быть мужчиной.-- Я, скорее, рад, что ты не мужчина. Если я выживу на этой войне, я скажу тебе почему. А если нет, то бесполезно и говорить.
   Руби вспыхнула от удовольствия. Её смелый собеседник был одним из тех красавцев, которые всегда привлекают внимание прекрасного пола.-- Что вы сделаете с этим человеком, с Диким Биллом? -- спросила она. -- Он тяжело ранен. Но если он останется один, то выздоровеет и снова станет сражаться на другой стороне.-- Нет, -- задумчиво сказал Маккаллох, -- этого не будет. Его надо схватить. Вечером или рано утром я пошлю за ним отряд или сам поеду.-- Не нужно слишком торопиться, -- сказала девушка. -- Он ещё не скоро сможет путешествовать, если я правильно сужу. Он ужасно изранен. Драка была страшной, говорю вам.-- Уж наверное, с такими-то неравными силами. Этот человек -- дикий кот среди людей. Бесполезно болтать. Он не имеет себе ровни в этом мире. Ты не могла бы переманить его на нашу сторону, Руби? Ты сумеешь.-- Не знаю, -- со вздохом сказала Руби. -- Мой конь понравился ему больше, чем я.-- Тьфу ты! Я думал, у него вкус получше. Но не важно, моя красотка. Ты ещё увидишь, как он спляшет на виселице.-- Не хотелось бы. Когда умирает храбрец, я бы хотела, чтобы он умер, как храбрец, а не как собака. Он был со мной вежлив, и я не держу на него зла. Парни, которых он уничтожил, были шакалами, хотя и сражались на нашей стороне.-- Ты права, Руби. Но иди отдохни. Я увижусь с тобой перед тем, как уеду. Я бы хотел, чтобы ты заботилась обо мне. Я не знаю, что случится со мной в этой заварухе. Я прожил опасную жизнь и чаще всех людей смотрел в лицо старухе смерти. Но я никогда не чувствовал то, что чувствую сейчас -- что я в конце своего пути. Я ещё не составил завещания, но, думаю, составлю его до отъезда из деревни.
   Маккаллох произнёс эти слова тихим, серьёзным голосом. Он нежно пожал руку Руби, и это пожатие сказало ей больше, чем могут сказать слова.
    

Глава 45.
"Бедная Мэри очень мрачна"

   Бревенчатый дом вдовы стоял мрачный и одинокий после того, как его хозяйка уехала со своим раненым гостем и его друзьями. Непогребённые тела Маккэндлеса и членов его банды представляли ужасную картину.
   Такой она показалась людям, которые подъехали к дому после заката, вечером того же дня, когда он был оставлен. Они были одеты и вооружены как охотники или трапперы. Руководитель, увидев тела, подал назад и с содроганием сказал:-- Приятели, плохое местечко мы выбрали для еды и отдыха. Здесь нет никого живого, только мертвецы валяются вокруг, как будто жизнь ничего не стоит.-- Ты знаешь, кто это, кэп? -- спросил один человек, указывая на мертвенное лицо Маккэндлеса.-- Медведи и дикие кошки! Это старый полковник -- тот, с которым мы должны были встретиться!-- Да, кэп. А ты знаешь, кто здесь был?-- Буффало Билл, конечно. Я слышал о его клятве, а ты ведь из той банды, которую он поклялся перебить. Так, Рэкенсак?-- Да, кэп. Я лучше встречусь с десятком других людей, чем с ним одним. Не то, чтобы я боялся кого-то или боялся умереть, но с ним всегда удача. Полковник Джейк стрелял в него раз двадцать, а ведь он никогда не промахивается. Мы пытались прикончить его на людях или скрытно -- свинцом, сталью, ядом, но он жив, и он поклялся перебить нас всех. Из первой банды осталось только два или три человека. Я знаю только о себе и о Синем Имбире -- парне из Техаса. Но давайте войдём -- может, там есть кто живой.
   Человек, которого называли "кэп", толкнул незапертую дверь и увидел только пятна и метки, которые остались от произошедшей здесь драки. Когда Билл и его товарищи были здесь, они оставили все тела снаружи.-- Наших ребят теперь не много осталось, -- сказал капитан. -- Люди Элфа Коуи мертвы. Но Дэйв Татт, кажется, жив -- его здесь нет, а ведь он всегда был рядом с полковником.-- Да, похоже, он сбежал после этой драки. Дэйв проехал бы сто миль за день, чтобы увидеть сладкий кусочек в виде красивой девчонки. Похоже, он смылся. Слушайте, что это?-- Это песня... какая-то девчонка поёт. Неужели Дэйв возвращается с трофеем?-- Она на лошади, и она одна, -- сказал тот, кто стоял у двери. -- Молодая... Кэп, вы её видели раньше?-- Да. Она похожа на ту девчонку, которую полковник когда-то забрал у мормонов возле Пепельной лощины, -- сказал капитан, вглядевшись.-- Она и есть, -- сказал Рэкенсак. -- И она ведёт себя, как чокнутый лунатик. Она идёт прямо сюда!
   Все люди вошли в дом, но сейчас они поторопились к двери, чтобы увидеть девушку. Она приближалась, и её пронзительный, заунывный голос становился всё громче. Она пела дикую песню примерно с такими словами:
    
   Бедная Мэри очень мрачна,
   Бродит по прерии, вечно одна,
   Но не всплакнёт.
   Видит, как птицы в гнёзда летят.
   Солнце садится, красен закат,
   И Мэри заснёт.
    
   Она как будто не замечала то, что происходит вокруг. Её лошадь шла сама по себе, пока не остановилась возле дома, где стояли другие лошади.
   Девушка подняла своё бледное, измождённое лицо и посмотрела на людей с холодным, бессмысленным выражением, как будто она была не из плоти, а из мрамора.-- Зачем вы здесь? -- крикнула она. -- Мэри не ваша. Её народ потерялся, и она ищет его.-- Мормонка Мэри знает этого человека? -- спросил капитан, указав на мёртвое тело Маккэндлеса.-- Да, это полковник. Не будите его, или он сильно вас изобьёт. Когда он зол, он хуже тигра, -- сказала она.-- В этом мире он больше не проснётся, -- сказал капитан. -- Но входи в дом, бедняжка, входи. Здесь тебя никто не обидит.-- Мэри голодна. Индейцы боятся её, потому что она дух, и никто не даёт ей еды, -- заунывно сказала девушка.-- Мы что-нибудь найдём для тебя. Человек, который обижал тебя, больше не обидит ни тебя, ни кого-нибудь другого. Старый Джейк мёртв.-- Мёртв? Здесь нет мёртвых! -- сказала девушка тихим, печальным голосом. -- Когда они не двигаются, они только спят. Скоро и я засну, и ветер будет петь надо мной дикие песни. Цветы тоже склонят свои головки и заснут. Но мы все проснёмся, когда наступит божий день.-- Безумная она или нет, но у неё здравые мысли, -- сказал капитан. -- Шевелитесь, ребята, и найдите что-нибудь для ужина. Не найдёте чего получше, так зарежьте мула -- нам нужно поесть.-- В погребе есть мясо и картошка, -- сказал человек, который только что сделал это открытие.-- Отлично! Поедим и спать. Когда придёт утро, будет время решить, что делать дальше.
   Вскоре в огромном камине бушевал яркий огонь. Над огнём повесили большой котёл с картошкой, а на огромной сковороде жарился бекон.
   Один из людей следил за готовкой. Бедная сумасшедшая девушка сидела в углу на табуретке, покачивалась туда-сюда и напевала тихие, дикие песни. Казалось, она не замечает ничьего присутствия.
   Вдова не забрала с собой домашнюю утварь, и посетители нашли в буфете посуду для стола. Скоро повар-доброволец объявил, что ужин готов.-- Пойдём, Мэри, пойдём, бедняжка, поешь, -- сказал девушке капитан. Спутанные волосы и рваная одежда делали её вид таким жалким.
   Она без слов села за стол и с жадностью съела то, что поставила перед ней щедрая рука.
   Все люди ели так, как будто давно не видели еды, и во время ужина они почти не разговаривали.-- Мэри, ты видела меня раньше? -- спросил капитан, когда девушка отодвинулась от стола, утолив голод.-- Да, вы скакали на тучах в буре. Я видела вас ночью, когда поют совы, и я слышала, как вы говорили краснокожим возвращаться в холмы. Вы дух охотничьих угодий, и краснокожие вас боятся.-- Бедняжка, она и вправду тронулась, -- сказал капитан. -- Эй, кто-нибудь, быстро посмотрите, что там снаружи! Я слышу, как скачут лошади. Приготовьте свои игрушки, ребята, -- мы не знаем, кто идёт.
   Один человек подскочил к двери. Но люди снаружи приближались с враждебными намерениями, и у него не было времени сопротивляться. В тот миг, когда открылась дверь, перед ней стоял десяток людей, готовых войти.
   Во главе их был удалой незнакомец, который одолжил своего коня Руби Блэйзес, чтобы она заманила Дикого Билла, и который затем подарил ей это животное.-- Кто вы такие? -- спросил этот человек, держа в руке револьвер со взведённым курком, и вошёл в натопленный дом. Вместе с ним вошли брюнетка, которая привела его сюда, и ещё несколько человек.-- Уж точно не враги майора Бена Маккаллоха, -- сказал капитан. -- Я слишком хорошо помню горячее времечко на Бразосе[26], когда мексиканцы швыряли в нас ядра, и не стану путешествовать с теми, кто не любит техасского рейнджера.-- Да это кэп Льюис, если мне память не изменяет, -- сказал рейнджер, протягивая свою руку.-- Это я или то, что от меня осталось, майор, -- сказал капитан. -- Я рад видеть вас здесь. Я получил известие от Джейка Маккэндлеса, что он хочет встретиться со мной и моими ребятами. Я пришёл сюда вечером и нашёл Джейка и его банду, но их дела в этом мире закончены. Кто-то уничтожил их в жестокой и кровавой схватке.-- Да, я знаю кто, и я пришёл сюда за ним.-- За ним? Всего один человек убил тех, кто лежит снаружи?-- Да, это работа одного человека -- Дикого Билла. Вот девушка, мисс руби Блэйзес, которая видела его. Она привела сюда меня и мой отряд.-- Где он? Он ранен?-- Да, -- сказала Руби. -- Он весь изранен пулями и ножами. Когда я видела его последний раз, он истекал кровью с головы до ног. Он не мог уйти отсюда без помощи. Где вдова? Это не она.-- Нет, эта бедняжка -- жертва старого Джейка, который лежит снаружи. Она пришла после нас, а когда мы пришли, здесь не было ни одного живого мужчины или живой женщины.-- Значит, вдова увезла его, -- сказал Маккаллох. -- Когда наступит день, мы найдём их след. Здесь, кажется, много еды. Мой отряд поужинает, мы закурим трубки и повспоминаем былые деньки. Руби позаботится об этой бедняжке.-- Мне не нравятся женщины, -- сказал Руби, небрежно глянув на бедную Мэри, -- а им не нравлюсь я -- дерзкая и способная позаботиться о себе. Я бы хотела знать, что стало с Диким Биллом.-- Утром мы всё выясним, моя маленькая колибри, -- сказал Маккаллох с улыбкой. -- Наши лошади отдохнут. Устрой постель для себя и для этой бедняжки. Мы, мужчины, можем упасть на одеяла где угодно.-- Ужин, майор, ужин, -- сказал временный повар, поскольку дополнительная еда была уже готова.
    

Глава 46.
"Меня зовут Дэйв Татт"

   После отъезда из дома вдовы весь первый день и почти всю ночь Буффало Билл торопил свой небольшой отряд. Он понимал, что невозможно будет защитить Буффало Билла от плена, а то и от смерти, если в погоню отправился такой человек, как Маккаллох с каким-нибудь сопровождением.
   Храбрец, он ценил храбрость в других. Неустанный в погоне, решительный в деле, он знал, как тяжело ему будет, когда по его следу пойдёт кто-то, подобный ему самому.
   Поэтому он не разбивал лагерь, пока состояние фургона этого не потребовало. Тогда он выбрал овраг, в котором можно было обороняться, а также легко спрятаться от любого скаута.
   Дикий Билл, несмотря на страдания во время поездки, держался храбро, не падал духом и не издавал ни единого стона.
   Когда вдова спрашивала, больно ли ему, его ответом была лишь улыбка, выражение напускного безразличия и спокойное "Не очень". Но знаток по приливам крови к бледному лицу, по диким лихорадочным взглядам, по сжатым губам мог понять, что он испытывает мучительную боль, которую никто другой не вынес бы без жалоб.
   Буффало Билл развёл небольшой костёр и приготовил ужин. Затем он приказал своим людям ложиться спать, но с обычным пренебрежением к себе остался на страже. Лошади ели траву возле лагеря, никаких признаков опасности не было.

[]

   Он понимал, как важно быть бдительным, поскольку он был ещё далеко от той части страны, где мог ожидать помощи. А если начнётся серьёзная погоня, то с фургоном он не сможет ни оторваться от неё, ни спрятаться.
   Он был на страже до рассвета, когда его небольшой отряд снова отправился в путь. Последовал ещё один день скоростной езды. К концу дня мулы были так вымотаны, что нужно были искать других, или продвижение отряда замедлится вдвое.
   На вторую ночь он разбил лагерь, нашёл пастбище для животных, оставил приказ оставаться на страже до его возвращения, сел на Пудреное Личико и ускакал, чтобы найти других упряжных животных. Он был немного знаком с этой местностью, он понимал, что его и его характер знают здесь достаточно хорошо. Это означало, что есть только один способ добыть животных -- силой.
   Днём он ехал по старой, глухой дороге у реки, а сейчас свернул на другую, вдоль которой стояли редкие фермерские дома. Если где-то и можно было достать животных, то на этой дороге.
   У него были деньги. Если он сможет купить упряжку смышлёных мулов, то нет сомнений, что скоро он достигнет безопасного места и окажется среди друзей.
   Он отъехал на запад на четыре-пять миль, когда лай собак подсказал ему, что жильё близко. Скоро в тусклом, неверном свете звёзд, затенённом облаками, он увидел группу строений, которые обычно возводят состоятельные фермеры: дом, кукурузное хранилище и конюшни, стоявшие близко друг к другу.
   Когда он скакал, он не видел света, но разъярённый лай полудюжины собак свирепых собак поднял кого-то в доме. Дверь открылась, и показался полуодетый человек с лампой в руке. Он грубо крикнул:-- Что там такое? Сатана, что ли, вселился в собак, или там кто-то есть?-- Сатана, может, и вселился в ваших собак, незнакомец, -- они подняли такой шум, -- сказал Билл. -- А здесь просто безвредный человек, который скакал целый день, и ему не помешает немного поспать и поесть. Я охотно заплачу.-- Кто вы и откуда? -- спросил незнакомец и поднял лампу, чтобы посветить на Билла, который сошёл с дороги.
   В голову Билла пришла мысль: с помощью одного имени он мог проверить, кто перед ним -- друг или враг, а потом действовать соответственно.-- Вы слышали о Джейке Маккэндлесе? -- спросил он.-- А, этот бесшабашный полковник? Я его знаю, но вы ведь не он? Он молодчага, и он мне нравится.-- Я рад, -- сказал Билл, поняв, как действовать. -- Он недалеко отсюда. Меня зовут Дэйв Татт.-- Татт? Дэйв Татт? Одна из моих дочек -- моя Сал -- встречала вас в Либерти. Меня зовут Нат Перкинс. Сал будет страшно рада вас увидеть. Сейчас она у Билла Дана в миле отсюда, но утром она вернётся. Она постоянно болтает про вас. Почему бы вам не войти? У нас есть выпивка, а старуха в один миг приготовит бекон. Входите!-- Я бы вошёл, -- сказал Билл, -- но полковнику нужна помощь, и я должен вернуться. Наш фургон в канаве, и нам нужна пара мулов или лошадей, чтобы его вытащить. Если бы вы дали мне их, я бы через час-два привёз его, и всё было бы отлично.-- Почему же вы сразу не сказали?-- Потому что я не знал, на чьей вы стороне. В наше время без проверки не узнаешь, кто есть кто.-- Это верно, и я вас не виню. Как далеко отсюда полковник?-- Милях в четырёх по дороге.-- Ладно... Эй, Джим, Бен, поднимайтесь, обормоты, и подготовьте шесть мулов. Торопитесь, а мы со странником пропустим по стаканчику. Я отправлю вперёд ниггеров, а мы потом их догоним, -- сказал мистер Перкинс.-- Вам совсем не нужно ехать. Мы не делаем долгих остановок, потому что спешим к Прайсу. После того, как мы выпьем, вы сразу скачите к вашей дочке и скажите, что я скоро буду здесь. Вы сделаете мне одолжение. Я привёз ей подарок, который обещал в Либерти, и не думаю, что скоро увижу её. Она умная девушка, ваша Салли!-- Вам лучше знать, Дэйв. Она говорит, что умнее вас никого не встречала.-- Что ж, она неплохо разбирается в людях. Я польщён.
   Билл уже спешился и сейчас входил в дом. Его быстро окружили миссис Перкинс и две её взрослые дочери. Они поднялись, чтобы увидеть человека, которого прославила Сал.
   Мулы были скоро готовы, и Билл отправился в сторону, прямо противоположную той, в которой находился его лагерь.
   Старик Перкинс сел на лошадь и поскакал к дочери, чтобы она могла встретиться со своим возлюбленным.
   Эта девушка любила Дэйва, хотя Билл ничего не знал об этом, когда ему пришла мысль выдать себя за другого.
   Он прошёл быстрой рысью полмили, а затем подскакал к негру, который следил за упряжкой. Билл назвал его тем же именем, с каким к нему обращался его хозяин, приказывая ехать с капитаном Таттом.-- Бен! -- сказал он. -- Сколько отсюда до старой дороги у реки?-- Примерно одна миля, мистер капитан. Вроде одна. Мы не туда поехали, да?-- Да. Я оставил фургон на старой дороге и поехал другим путём. Но не важно, мы ведь туда доберёмся?-- Да, мистер капитан. Здесь слева есть старое поле, но оно сейчас затоплено водой -- было много дождей.-- Мы не промахнёмся?-- Нет, мистер капитан. Только там вода.
   "Это то, что мне нужно", -- подумал Билл. Он знал, что вода скроет его следы.
   И тут же, по его указанию, негр согнал упряжку с главной дороги в затопленное поле и повёл её в небольшой лес, который простирался до другой дороги.
   Пока они не доехали до этой дороги, Билл ничего не говорил негру. Но когда он потребовал ехать не вверх по реке, а вниз, негр удивился, и теперь объяснения были необходимы.-- Бен, -- сказал Билл, -- ты знаешь, что сейчас идёт война?-- Да, мистер капитан. Я слышал. Но я ничего про неё не знаю. А вы?-- Я много про неё знаю, и скоро ты узнаешь. Ты ведь сейчас на службе.-- Я, мистер капитан? О боже, что это значит?-- Вот что. Теперь ты и твои мулы принадлежат дяде Сэму. Ты проявишь мудрость, если не будешь возражать и задавать вопросы, а просто поторопишь мулов. Больше они не увидят конюшни Ната Перкинса.-- О боже, мистер капитан, вы скотокрад?-- Нет, Бен. Если бы твой хозяин был за Союз, я бы купил мулов. Но он против Союза, и я не мог получить их за деньги или другим способом. Так что они мои, пока я их ему не верну. А тебя я нанял, чтобы управлять ими и ухаживать за ними. Если ты не пойдёшь добровольно, я свяжу тебя и оставлю на болоте, даже если ты умрёшь от голода. Мне нужно выбраться отсюда.-- Не делайте этого, мистер капитан. Но если я поеду с вами, когда старый хозяин получит своего негра?-- Никогда, Бен. Через день или два ты будешь свободным человеком среди свободных людей, и никогда не вернёшься под его власть.-- Это правда, мистер капитан?-- Да, Бен. Мне нужен ты и эти мулы. Ты пойдёшь добровольно?-- Так будет лучше, мистер капитан. Но клянусь большим деревом, я ничего не понимаю! Но я только негр, и я многого не знаю. Так что я сделаю, что вы скажете мне, мистер капитан.-- Хорошо, Бен, а я потом я тебе всё объясню. Дорога, по которой мы пошли, помешает им найти нас, и следующий лагерь я разобью через много-много миль.
   Билл обрадовался, когда прибыл в лагерь с шестью свежими, сильными мулами. Они встали впереди фургона вместо четырёх изнурённых.
    

Глава 47.
"Если бы не дела, то я бы влюбился"

   Над домом, в котором в позапрошлой главе мы оставили отряд Маккаллоха, поднялось солнце, и с самого утра всё здесь пришло в движение.
   Одной из первых розовую улыбку богини рассвета приветствовала Руби Блэйзес. Она вышла из небольшой спальни, сияющая и свежая, как цветок, умытый росой.
   Она радостно встретила техасского рейнджера, пожелала ему доброго утра и протянула ему свою небольшую руку.-- Где сумасшедшая бедняжка? Она спокойно спала? -- спросил он.-- Кажется, спокойно. Она слишком горда или уродлива, чтобы спать со мной, и она легла в углу на куче одеял. Когда я уходила, то не заметила, проснулась она или нет. Там вообще-то темно, а у меня нет светильника. Она достаточно большая, чтобы присмотреть за собой. А то, что она сумасшедшая, так это чушь! Женщины не сходят с ума так просто. Некоторые могут притворяться, когда им нужно.-- Почему ты, женщина, не сочувствуешь другой женщине? -- спросил Маккаллох.-- Потому что это ерунда. Один настоящий мужчина стоит пятидесяти женщин. По крайней мере, для меня. Но извините, майор, я должна посмотреть на своего коня. Это хорошее животное, нельзя его забывать.-- Не бери в голову, кто-нибудь из моих людей почистит его.-- Но где он? Вчера вечером я привязала его под этим деревом и там же оставила седло и сбрую. Всё пропало! Конь может заплутать, но седло и сбруя не могут.-- Нет, не могут. Ребята, где гнедой конь, которого я отдал мисс Руби?
   Никто не мог ответить.
   Поиски были тщетны. Все животные, даже лошадка, на которой приехала мормонка Мэри, были на месте. Конь, принадлежавший Руби, пропал, а это был лучший конь из всех.-- Пересчитайте носы -- внутри дома и снаружи! -- крикнул рейнджер. -- Лошади не часто уезжают одни, прихватив сбрую!
   Льюис пересчитал своих людей. Все были на месте, как и люди из отряда Маккаллоха.
   Руби бросилась в спальню и увидела, что угол, где спала мормонка Мэри, пуст. Её не было нигде.-- Вот кто украл моего коня! -- крикнула девушка со сверкающими глазами. -- Она сумасшедшая, да? Она всё разузнала и сбежала из лагеря, никого не разбудив. Это вы сумасшедшие! Когда я теперь, интересно, верну своего коня? Если я только доберусь до её волос, я с ней расквитаюсь.-- Не бери в голову, Руби. Мы найдём её след и вернём коня. Выпьем кофе, а потом пойдём по следу. Мы выследим и схватим Дикого Билла.-- Да, сэр, и не только его, -- сказал старый рейнджер, который осмотрел следы у дома. -- Есть след фургона, который ведёт на запад, и много следов копыт. Дикий Билл в фургоне, и с ним какое-то сопровождение.-- С ним никого не было, -- сказала Руби.-- Это когда ты ушла, Руби, -- сказал Маккаллох. -- Но у него есть друзья. Они наткнулись на него и пытаются добраться с ним до федералов. Но мы перехватим их. Пока они с фургоном делают одну милю, мы сделаем две. Мы догоним их раньше, чем они доберутся до безопасного места.-- Но мой конь? Вряд ли сумасшедшая женщина пошла по следам Дикого Билла.-- В темноте она не могла этого сделать. Ты видел следы копыт моего гнедого? Ты ведь их знаешь? -- спросил Маккаллох.-- Да, сэр, они свежее, чем остальные, -- отозвался рейнджер.-- Тогда всё правильно. Быстрее завтракайте, ребята, а потом мы пойдём по следу.-- А на чём мне ехать? -- надув губки, спросила Руби. -- Эта сумасшедшая оставила свою лошадь, но она ломаного гроша не стоит.-- Тебе лучше остаться здесь. Если хочешь, я выделю охрану, -- сказал Маккаллох. -- Мы поскачем быстро, у них большая фора, это будет тяжёлая работа. Ты не выдержишь.-- Майор, вы меня не знаете. Вы устанете раньше меня. Я могу выдержать столько же, сколько любой из этих мужчин, и я пройду везде, где вы пройдёте. Её лошадь -- это жалкий кусок конины, но я поскачу на нём, пока не найду что-нибудь получше.-- Лучше вот что. Один из моих людей поскачет с посланием к генералу Ван Дорну. Он возьмёт эту лошадь -- ему не нужно спешить. А ты возьмёшь его коня.-- О, спасибо, майор. Я счастлива, и я никогда, никогда не оставлю вас.-- Эх, Руби, впереди длинная и кровавая война. Будет глупо, если ты последуешь за мной.-- Глупо? Когда женщина с женским сердцем следует за идеальным героем, которому она суждена, разве это глупость? Может, я молода годами, но я стара умом. Если я на что-то решилась, я -- кремень. Пусть приготовят лошадь, а я пока сварю кофе. Я буду вам так полезна, что вы без меня не сможете.
   Рейнджер улыбнулся и с тихим вздохом повернулся, чтобы отдать приказ о лошади.-- Если бы не дела, то я бы, конечно, влюбился, -- пробормотал он, когда увидел, как девушка торопливо готовит завтрак.
    

Глава 48.
"Они нас всех убьют"

   Когда Дикий Билл прибыл в лагерь, негр Бен понял, что всё серьёзно, что достичь расположения федералов -- это вопрос жизни и смерти. Он оказался достойным помощником.
   Свежие мулы, запряжённые в фургон, шли вперёд быстрой рысью, поскольку новый погонщик хорошо знал дорогу. Он несколько раз срезал путь и часто пересекал воду, чтобы усложнить выслеживание.
   Заканчивался ещё один день путешествия. Билл уже искал место для лагеря, когда его внимание привлёк цокот копыт.
   Он почувствовал тревогу, когда увидел девушку -- существо с измождённым лицом и дикими глазами. Локоны её растрёпанных волос падали на голые, сожжённые солнцем плечи. Он ехала на великолепном коне и держалась очень уверенно.
   Билл направил к ней своего коня, решив обратиться к ней с вопросом, хотя в её виде не было ничего, что предвещало бы опасность для его отряда.-- Откуда вы, мой друг? -- ласково спросил он, когда она взглянула на него печально и задумчиво.-- Мэри скачет издалека, по холмам и по равнинам. Она голодна! -- сказала девушка жалким голосом.-- Скоро мы разобьём лагерь и будет много еды. Но вот возьмите хлеба и мяса.
   Билл немедленно достал из своего набитого вещевого мешка еду и подал её девушке.
   Она немного поела, а затем тем же диким голосом сказала:-- Мэри видела, что все вокруг неё спят -- плохие, в крови. Она не могла там оставаться, она встала, взяла лучшую лошадь и уехала. Они идут за ней, и они нас всех убьют!-- Кто? О ком вы?-- Полковник Маккэндлес, капитан Льюис, все.-- Но Маккэндлес мёртв!-- Нет, он спит, я видела его. Он спал, и люди вокруг него спали. Потом пришли другие, они покормили Мэри, и она захотела спать. Она не могла спать, взяла лошадь и уехала.-- Пришли другие! -- пробормотал Билл. Хотя он был уверен, что она больна, она начал понимать, о чём она говорит.
   Его взгляд случайно упал на серебряные детали узды её коня. Он увидел, что на них выгравировано имя -- имя человека, которого она знал очень хорошо. Это был Бен Маккаллох.
   Он тут же понял, кто накормил девушку и у кого она забрала коня.
   С помощью нескольких вопросов он вытянул из неё почти связный рассказ. Достаточно связный, чтобы понять, что в заброшенном доме вдовы она видела Маккаллоха с его отрядом, что она взяла его коня и что её, без сомнения, преследуют.
   Лучше всего было ехать без остановки. Но его лошади и мулы очень устали, и о быстрой езде нечего было и думать.
   Он мог только, как прошлой ночью, выбрать защищённое место для лагеря, и дать животным отдохнуть.
   Ему пришла и вторая мысль: он мог поместить эту девушку, Мэри, как она себя называла, в фургон вместе с вдовой, а потом отправить кого-нибудь на её коне, который был ещё полон сил, туда, где могли быть войска Союза.
   Он так и сделал. Девушка была так измотана своей долгой, долгой скачкой, что не возражала, когда он предложил ей поехать в фургоне.
   Когда была произведена эта перемена, он отправил своего человека с посланием к первому солдату или офицеру Союза. Когда приблизилась ночь, он выбрал хорошее место для лагеря.
   Оно было даже лучше, чем он мог надеяться. Она располагалось под высоким выступом, который нависал над рекой. Рядом был ровный овраг, где росла сочная трава для животных.
   В огромную скалу вдавалась небольшая, очень глубокая пещера. Костёр, разведённый в пещере, нельзя было увидеть снаружи.
   По правде говоря, это был настоящий форт.
   Поскольку сюда нельзя было завезти фургон, Билл принёс сюда раненого друга и положил на постель возле яркого костра.
   Вдова ухаживала за мормонкой Мэри. Когда наступила ночь, и ужин был приготовлен и съеден, Билл почувствовал, что доволен своим положением. Даже если Маккаллох идёт по его следу, у Билла была большая фора, чтобы оторваться.
   Он сильно устал и понял, что должен хоть немного поспать или больше не выдержит. Он поставил единственного часового у дороги, по которой приехал, приказал Бену следить за животными и лёг у костра.
   Дикий Билл, измотанный постоянной болью, тоже уснул -- беспокойным, тяжёлым сном. Бодрствовали только вдова и мормонка Мэри.
   Мэри произносила странные, бессвязные, жалобные фразы, но рассказала так много, что вдова, которая слушала её и постоянно содрогалась, поняла, какие ужасные лишения перенесла эта девушка перед тем, как сошла с ума. Ей казалось, что смерть этого негодяя Маккэндлеса -- частичное возмездие за эти лишения.
   Неожиданно девушка прервалась, вскочила на ноги и дико закричала:-- Они идут! Они идут! Я слышу топот лошадей!
   Буффало Билл проснулся от её крика и встал с ружьём в руке как раз тогда, когда выстрел часового подсказал, что враги приближаются.
   В следующую секунду ворвался часовой и объявил, что близко отряд всадников и две женщины.
   Он остановил отряд и, по словам его руководителя поняв, кто это, выстрелил в одного и бросился в пещеру, чтобы всех предупредить.-- Потуши огонь, приятель, потуши огонь, и у вас будет преимущество, -- шёпотом сказал Дикий Билл. -- Положи мой револьвер, чтобы я мог его достать. Если они появятся здесь в свете звёзд, я уложу хотя бы шестерых.
    

Глава 49.
"Ты должен сдаться"

   Когда Бен вбежал внутрь, чтобы помочь в обороне, огонь, по предложению Дикого Билла, был залит водой, и пещера погрузилась во тьму.
   У нашего героя было всего мгновение, чтобы дать указания всего двум боеспособным помощникам. Необходимо было держать оружие в готовности, чтобы враг не застал их невооружёнными.
   Если Бен Маккаллох не ранен торопливым выстрелом часового, значит, он сам командует. А был опаснее любого другого человека тем, что был не просто храбрецом, но и стратегом.
   То, что после тревоги отряд тут же не бросился в атаку, говорило Биллу, что он имеет дело с опытным человеком. Перед тем, как нападать, они проводили осторожную разведку.
   Билл разместил Дикого Билла за камнем, где его не могли достать пули, и отправил туда же вдову и мормонку Мэри.
   Он поставил негра и другого своего человека в разные места пещеры, чтобы они могли стрелять по врагам, но сами были в безопасности, и чтобы врагам казалось, что их больше, чем на самом деле.
   Всё это было проделано за две-три минуты. За это время снаружи не было ничего слышно и видно.
   Но тишина продолжалась не долго. Из-за полной темноты хватило даже тусклого света звёзд, чтобы заметить первое движение.
   Кто-то подполз к фургону, поднялся, осмотрел фургон, повернулся и вслушался, как будто пытаясь по звуку определить, где отряд Буффало Билла.
   Он ничего не обнаружил, поскольку люди Буффало Билла сидели тихо, и уполз.
   Через минуту он вернулся. Он шёл смело, а рядом шли две женщины.
   Дикий Билл прошептал другу:-- Это девушка, которая заманила меня в руки Джейка Маккэндлеса -- та, что пониже ростом.-- Значит, другая -- Сал Перкинс, которая пришла к Дэйву Татт, -- со смешком сказал Буффало Билл.
   Им казалось, что они говорили тихо, но, очевидно, звук достиг тех, кто был снаружи. Они повернулись и, кажется, увидели вход в пещеру.
   Они шёпотом посовещались, а затем быстро ушли.
   Прошла минута, и Билл увидел столько врагов, что даже его храброе сердце затрепетало. Не от страха смерти, а от мысли, что он больше никогда не увидит своих дорогих сестёр, свою благородную мать, свою милую Лу.
   Враги шли вперёд, один за другим, молча и смело. Он насчитал, что их двадцать три, не считая двух женщин.
   Все были вооружены ружьями и револьверами, а некоторые -- обнажёнными саблями.
   Даже теперь с той стороны не доносилось ни одного слова. Но когда люди Маккаллоха заняли вход в пещеру, тогда он заговорил -- голосом громким и ясным, как горн:-- Эй, вы, те, кто там прячется! Слушайте человека, который не произносит длинных речей -- вместо него говорят порох и свинец. Я знаю, кто вы, и я знаю, что нас в пять раз больше. Если вы сдадитесь, я буду обращаться с вами как с военнопленными. Если нет, я перебью вас, как перебил бы медведей-гризли. Мы знаем о ваших обстоятельствах. Дикий Билл близок к смерти и не может сражаться.-- Не ври, подлец! Я могу уложить тебя пулей в сердце с такой же лёгкостью, как уложил Дэйва Татта! -- крикнул Дикий Билл, забыв об осторожности.-- Он убил Дэйва Татта... моего Дэйва! -- закричала высокая женщина. -- Вперёд, ребята, вперёд, и уничтожьте их!
   Обезумевшая женщина сама чуть не бросилась вперёд, но Маккаллох придержал её за плечо.
   То, что скрывшиеся люди общались словами, а не свинцом, давало ему надежду, что они сдадутся.
   Он велел женщине успокоиться. Хотя его люди были готовы стрелять, он сказал им ждать его приказов.-- Если я войду внутрь, то потеряю пару человек, но вам-то -- крышка, -- сказал он. -- Я не хочу без толку лить кровь. Пусть у меня будет пять пленников, чем пять могил. Послушайтесь своего разума, или будет хуже.-- Бен Маккаллох, ты знаешь меня, а я знаю тебя. Мы вместе были на Дымных холмах. Ты должен помнить мой характер, -- сказал Билл.-- Клянусь громом, это Буффало Билл! -- крикнул рейнджер.-- Да, это я, и в память о старых деньках я не хочу причинять тебе вреда. Ты знаешь, что умеет ружьё, которое сейчас в моих руках. Нас больше, чем ты думаешь, мы хорошо укрепились. Так что вместо того, чтобы надоедать нам, ступай, куда шёл. Всё, что я хочу, -- доставить своего друга туда, где вылечат его раны. Ступай с миром, и закончим на этом.-- Не могу, Билл. Ты должен сдаться. Вы оба слишком ценны, чтобы позволить вам ускользнуть, когда вы в моей власти. Просто скажи, что сдаёшься, я отзову людей, и вы сможете выйти.-- Я не хочу быть невежливым, Бен, но вы первыми окажетесь на том свете. А сейчас убирайся или я выстрелю -- я устал разговаривать. Готовьтесь. Один залп, и десятку человек конец!-- Огонь! Хватит меня дурачить! Огонь! -- крикнул Маккаллох.
   Едва слова сорвались с его уст, как пуля задела его висок. Он отшатнулся, а пуля убила человека, который стоял сзади. Его люди тоже начали стрелять, но из пещеры вылетала пуля за пулей, и несколько его человек упали. Это заставило его поверить, что в пещере действительно больше людей, чем он предполагал.-- В укрытие, ребята! В укрытие! Мы на свету -- она нас видят, а мы их нет! -- закричал он.
   Оставив на земле полдесятка человек, он скрылся из виду.-- Неплохо для начала! Попробуй ещё! -- крикнул Билл с издёвкой.-- Попробую! Я с вами покончу, даже если проторчу тут целый год! -- крикнул разгневанный Маккаллох.-- У нас полно еды и пороха. Если хочешь, можешь разбить лагерь и расслабиться, -- сказал Билл.
   Бен не отозвался. В его голове родился новый план. Каков он был, обнаружилось очень скоро.
   Можно было видеть, как за деревьями мелькают его солдаты, а затем несколько минут было тихо.-- Мне это не нравится. Он ловкий, как индеец. Когда он ведёт себя тихо, то это самое опасное, -- сказал Буффало Билл своему другу.-- Держитесь в укрытии! Думаю, он попытается выкурить нас, чтобы потом перестрелять, -- сказал Дикий Билл.-- Да, это точно! -- крикнул Билл.
   Чья-то сильная и умелая рука метнула в пещеру огненный шар, сделанный из одежды и пропитанный виски.
   Билл и белый человек границы скрылись от пылающего шара, который катился по полу пещеры. Но негр Бен был слишком медлителен. Полдесятка пуль вылетела их ружей и просвистела возле него. Только одна его задела. Она ударила его прямо между глаз, в самую толстую часть черепа. Пуля сплющилась, и он на мгновение замер. Через несколько секунд он пополз в укрытие, поскольку пылающий шар делал его превосходной мишенью для врага.-- Ну и ну! -- воскликнул он, когда спрятался среди больших камней. -- Если бы она попала не в голову, я был бы ранен.
   Огненный шар горел ещё некоторое время. Буффало Билл поднял на шомполе шляпу, и в ней появилось несколько дыр, но больше никаких повреждений не было.
   Первый план великого рейнджера не был столь успешен, как он надеялся.
   Когда шар прогорел, и снова воцарилась темнота, молчание подсказало Биллу, что намечается ещё одна уловка. Она понимал, что теперь Маккаллох не отступится. Теперь он не захочет слышать даже о капитуляции.-- Сохраняйте тишину и будьте готовы, -- шёпотом сказал он. -- Приготовьте ножи и револьверы -- вдруг они начнут атаку.
   То тут, то там были видны чьи-то фигуры, и хотя Буффало Билл выстрелил четыре или пять раз, он не был уверен, что в кого-то попал.
   Неожиданно снова вкатился огненный шар. Затем как будто из-под земли, прямо возле входа в пещеру появились люди Маккаллоха и с ужасными криками бросились вперёд.
   Пули были полезны только в первую секунду, и упало лишь два человека. Билл, негр и человек границы вынуждены были встать и взяться за ножи.
   Маккаллох выбрал Буффало Билла и приблизился к нему со своим большим ножом Боуи. Билл встретил смертельный удар и отразил его. Ответный выпад Билла почти достиг сердца, в которое он целился. Но рейнджер уклонился, ловко отскочив в сторону.
   Рейнджер, как тигр, уставился на своего врага и снова прыгнул. Ножи лязгнули и высекли искры.-- Вот тебе! Это за Дэйва Татта! -- закричала Сал Перкинс, когда, словно амазонка, бросилась вперёд с большой дубиной и опустила её на руку нашего героя.
   Казалось, он сейчас погибнет... но великодушная мысль задержала руку рейнджера.
   Эта секундная задержка спасла жизнь Билла и весь его отряд.
   Снаружи послышались топот копыт и звон сабель, затем показались голубые мундиры, и раздался дикий боевой клич. Когда федеральные солдаты ворвались внутрь, рейнджер, попавший в ловушку, сумел только крикнуть:-- Назад, ребята, или мы пропали!
   Пнув в солдат огненный шар, Маккаллох сумел пробить брешь в рядах. Он буквально прорубился через них своим ножом и спасся.
   После того, как был зажжён свет, выяснилось, что Буффало Билл и его люди были только легко ранены, а две трети людей Маккаллоха заплатили за нападение своими жизнями.
   Командир с остатком своего отряда и двумя женщинами сбежал.
   Его преследовали, но он слишком хорошо знал эту местность, чтобы его смогли настичь.
   Буффало Билл, несомненно, спасся от гибели тем, что заранее отправил посланника за помощью. Сейчас он вместе со своим другом и своим отрядом был в безопасности. Довольный собой, он в сопровождении солдат поехал обратно, туда, где он встретит своих любимых.
    

Глава 50.
"Я знаю, что скоро умру"

   Через десять дней медленного и спокойного путешествия Дикий Билл достиг Сент-Луиса. Его выхаживали вдова и мормонка Мэри, которая если не излечилась, то успокоилась. Каждый вечер, когда отряд делал привал, о его ранах заботился армейский врач. Когда два Билла оказались под родным кровом, они были счастливы.
   Лили под опекой Фрэнка Старка уже вернулась домой, и добрая мать нашего героя была счастлива, что все дети теперь рядом с ней.
   Китти бурно радовалась, а когда услышала о смерти Дэйва Татта и полковника Маккэндлеса, то даже затанцевала от радости.-- Такие мерзавцы! -- воскликнула она. -- Они точно мертвы? Хотела бы я знать, что стало с их душами? Уж конечно, чистилище -- это слишком приличное место для них. А старый дьявол, хоть и плохой, но он для них слишком джентльменист. Думаю, они теперь будут вечно скитаться, скитаться... будут просить кусок хлеба и глоток воды и ни за что их не получат. Разве голод -- не самая худшая из неприятностей?-- Что с моим другом Джо Бевинсом, Китти? -- спросил Билл и лукаво подмигнул, ожидая, как зарумянятся её щёки.-- А что с ним? Он прекрасен, как икона, и храбр, как боевой петух с новыми шпорами! -- сказала Китти так гордо, как будто эти слова давали ей право причесать волосы любимого трёхногой табуреткой. -- Мистер Билл, можно вас кое о чём спросить?-- О чём, Китти?-- Вы думаете, я должна отказать храброму солдатику, у которого сердце льва, а губы -- как вишни, и который танцует лучше всех на свете?-- Нет, Китти, нет. Не в характере твоих соотечественниц стыдиться того, что говорит им сердце. Я знаю. А что до танцев, то, надеюсь, не далёк тот день, когда я смогу станцевать на вашей свадьбе!-- Уж конечно, не раньше, чем закончится эта жестокая война, -- сказала Китти со смехом.
   Вскоре после этого разговора пришёл Фрэнк Старк. Яркая улыбка на его мужественном лице подсказала Биллу, что ему предложили хорошее место.-- Что случилось? -- спросил Билл.-- Предложили служить в штабе генерала, -- сказал Фрэнк.-- Ты, конечно, согласился?-- Конечно, нет!-- Почему? Получил бы погоны и большое жалованье.-- Билл, что я тебе сделал, что ты так со мной говоришь?-- Фрэнк, я не хочу сказать ничего плохого. Мы, скауты, получаем меньше и рискуем намного больше, чем те, кто имеют более высокое звание. Ты храбрец, ты настоящий мужчина, ты предан нашему делу. Я обязан тебе за всё, что ты совершил для меня и моей семьи. Я желаю тебе только добра!-- Тогда оставь меня при себе. Я буду служить вместе с тобой как скаут или не буду служить нигде. Даже за генеральские звёзды я бы не хотел служить без тебя!-- Брат, не заставляй таких друзей бросать тебя, -- нежно сказала Лотти. -- Мы чувствуем, что ты в безопасности, когда тебя окружают храбрые и преданные люди. Они, как щит, прикроют тебя от пуль.-- Или отомстят, -- мрачно сказал Дикий Билл. -- Я тоже буду рядом, хотя я знаю, что скоро умру. Я это чувствую, к тому же прошлой ночью мне приснился один сон.-- Сновидения -- это всего лишь тени мыслей, которые находятся у нас в голове, когда сон овладевает нашими чувствами. Человек не должен подвергаться влиянию сновидений.-- Ну, не знаю. Но когда человеку снится, что он умирает от руки женщины, а он никогда не замышлял ничего против женщин, это навевает беспокойные мысли.-- Вам снилось, что вас убила женщина, мистер Билл? -- спросила Китти.-- Да.-- Тогда, уж конечно, это будет мужчина. Во сне -- всё наоборот.
   Дикий Билл покачал головой и сказал:-- Если вы согласны выслушать, я расскажу вам свой сон. Тогда вы поймёте, почему он не отпускает меня.
   Все придвинулись к мягкому креслу, на котором сидел Билл, и он поведал им о своём сне:

Сон Дикого Билла

   -- Я, Буффало Билл и сорок-пятьдесят человек того же сорта -- все скауты -- стояли лагерем в одном из самых прелестных местечек во всём Миссури, в низовьях реки Сент-Фрэнсис. Лошади были привязаны, на костре готовился ужин, и мы готовились перекусить. Тут на полной скорости прискакал один из мальчиков в голубом мундире и сказал, что генерал Карр[27] попал в серьёзную заварушку на плато Озарк и ждёт нашей помощи.
   Мы не стали ждать ужина, не задавали вопросов, а вскочили и помчались быстрее, чем голландец лопает колбасу.
   Мы скакали галопом и с самого начала слышали пушки. Мы подъехали к холмам и услышали ружья.
   Мы не сбавили скорости и скоро вступили в бой. Конечно, нас изрядно потрепало. Артиллерия с холмов косила наших сотнями.
   Буффало Билл сказал мне:
   "Приятель, мы не выдержим. Надо захватить или опрокинуть их пушки".
   Я согласился, и мы пошли. Это было потрясающе! Мы шли через их ряды, пока не добрались до пушек. Здесь было сражение -- револьвер против револьвера, нож против сабли, но мы взяли пушки.
   Я закричал: "Ура!" -- и снял свою шляпу. Тут чья-то рука схватила меня за горло, и нож вошёл в моё сердце. Я почувствовал кровь, оглянулся и увидел лицо женщины. Это она зарезала меня.
   "Теперь ты заплатил за убийство Дэйва Татта! -- крикнула она. -- Иди к нему и скажи, что тебя послала Сал Перкинс!"
   Я упал. Я пытался сказать Буффало Биллу что-то о Лили и Лотти, но не мог -- кровь залила моё горло.
   Женщина засмеялась, как дьявол. От смеха я взбесился, я силился встать и ударить её. И тут я упал с кровати и так треснулся головой, что проснулся. Это был сон, я знаю. Но это было предупреждение, и я чувствую, что скоро умру... умру от руки женщины.
    -- Какая чепуха! -- сказал Буффало Билл. -- Не говори так, Билл, это глупость! Лили, повесели его песней, или мы все впадём в хандру -- она ведь заразная, как корь.
   Лили рассмеялась, взяла гитару и чистым, звонким голосом запела:

Военная песня

   Гроза разразилась
   Над нашей страной,
   И тёмная сила
   Пугает войной.
   За правое дело
   Готовы войска,
   Решительно, смело
   Напасть на врага.
   Коль верен ты флагу,
   Вставай, патриот!
   Вставай -- и в атаку,
   Где буря ревёт!
    
   Билл тут же забыл о своём сне. Когда она закончила петь куплет, то его глаза засверкали от гордости.-- Это песня меня вылечит. Через неделю я буду в седле, вот увидите.
   Добрая девушка снова запела, но в этот миг вошли благородный банкир мистер Лавальер и его ясноглазая Лу. Её волосы мягкими волнами падали на прекрасные шею и плечи. Музыка на время прервалась.
   Можете быть уверены, там, где появлялась Лу, музыка казалась лишней.
    

Глава 51.
"Эта девчонка -- просто сорвиголова"

   Бен Маккаллох и остатки его отряда прорвались через ряды нападавших солдат, сели на лучших коней -- сейчас было из чего выбирать -- и на полной скорости поскакали прочь. Они остановились только возле дома Ната Перкинса.
   Уже наступило утро. Когда отряд примчался, старик стоял в дверях, окружённый семьёй.-- Эй, это вы! -- крикнул он. -- Что это вы скачете во весь опор? Вы их уничтожили? Сал, ты добралась до человека, который убил твоего Дэйва?-- Замолчи ты, старая бородавка! -- ядовито сказала девушка. -- Мать, побыстрей приготовь еды. Отец, выкати бочонок виски -- этим ребятам сейчас позарез нужно выпить.-- Да в чём дело? Вас что, побили? -- вымолвил старик.-- Чем скорее ты соберёшь у соседей свежих лошадей, тем будет лучше для тебя, -- сказал Маккаллох. -- Если солдаты последуют за нами и найдут нас здесь, твои дома и сараи сгорят.-- Дикие кошки! Генерала Бена Маккаллоха побили!
   Старый миссуриец выглядел испуганным и удивлённым.-- Давай, отец, хватит корчить рожи. Надо накормить этих людей и дать им свежих лошадей. Две трети отряда больше никогда не поедят, так что много еды не понадобится. Живей, живей, или я сама всё сожгу.-- Дикие кошки, девчонка сошла с ума! -- воскликнул старик.-- Если ты, старая рысь, будешь и дальше тянуть, то, клянусь жизнью, я тебе задам!-- Ладно, ладно, пойду за выпивкой. Но, слушайте, кто-нибудь видел моего ниггера Бена и моих шестерых мулов?-- Да. Я пустил ему пулю в голову. Мне не нравится, когда у ниггера такое же имя, как у меня, -- со смехом сказал Маккаллох. -- Что до твоих мулов, когда ты увидишь их снова, то на них будут клейма армии США. Они теперь свободны, как беглые рабы, которых отпускает Бен Батлер[28].-- Ладно, если Бен теперь не мой, так пусть будет мертвецом, -- сказал старик, когда спускался в погреб.
   Следующие два часа на ферме царило оживление. Еда была приготовлена, съедена и уложена в вещевые мешки. Посланники отправились к соседям за свежими лошадьми. Они быстро вернулись, поскольку вся округа была на стороне Маккаллоха, и у него не было трудностей в получении новых лошадей.
   Наконец рейнджер был готов. А потом случилось нечто необычное.
   На лучшей лошади появилась Салли Перкинс, одетая в костюм её уехавшего брата Гаса. На поясе, который обтягивал её талию, висели пара револьверов и большой нож Боуи. В руке она держала удобное и опасное в руках партизана оружие -- лёгкий и надёжный двуствольный дробовик.
   Её длинные, вьющиеся, рыжие, как пламя в ночи, волосы спускались на изящные плечи. Только волосы и прелестное, нежное лицо выдавали её пол. Её вид был, скорее, мужской, глаза -- дерзкие и свирепые, голос -- сильный и глубокий.-- Ты куда это собралась, Сал? -- спросил её отец, когда увидел её в такой одежде и верхом на лошади.-- Я собралась отомстить за смерть Дэйва Татта! -- сказала она. -- Я любила его. Если бы он остался жив, мы бы поженились. Сейчас я -- как вдова, и я мечтаю только о том, чтобы встретиться с Диким Биллом в честном, справедливом бою. Тогда -- или он, или я, и не думаю, что я проиграю. Так что прощай, отец. Береги свою голову, а если потеряешь её, то будь мужественным.-- Дикие кошки, ты меня убиваешь! -- пробормотал старик. -- Гас будет ругаться, когда увидит, что его новый воскресный костюм исчез.-- Пусть ругается, а если он будет ругать меня, я врежу ему между глаз.-- Отлично! -- сказала Руби Блэйзес. -- Мне нравится твой пыл. Ты собираешься драться, и я тоже.-- Тебе-то за что драться? Ты ведь не теряла возлюбленного! -- сказала Салли.-- Ну и что? Здесь есть человек, которого я люблю. Я буду драться вместе с ним и отомщу, если он умрёт!
   Когда она произносила эти слова, то смотрела на Маккаллоха. Его взгляд заставил её лицо вспыхнуть, как от лампы.-- Если у нас такие женщины, с нами удача, -- пробормотал Маккаллох. Он осмотрел поредевший ряд своих последователей, чтобы проверить, все ли они вооружились, и отдал резкий, краткий приказ: -- Построиться по двое! За мной!
   Не было горна, его люди и так знали свой долг. Все поскакали галопом следом за Маккаллохом.-- Он уехал, и с ним мои лошади, -- вздохнул Нат Перкинс, когда колонна скрылась из виду. -- А Сал ускакала на самой лучшей. Дикие кошки, если я потеряю эту лошадь, то моё сердце не выдержит. Надеюсь, я её не потеряю. Но эта девчонка -- просто сорвиголова!
   Он вздохнул -- не из-за дочери, которую мог больше не увидеть, а из-за стада. У него остались только самые плохие лошади.-- Если придут янки, они не должны знать, что здесь был Бен Маккаллох и что мы его накормили, а то не видать нам наших голов, -- предупредил он своих домашних, которые столпились вокруг него. -- На словах мы за Союз, или они изрежут нас на фарш. Эта война разорит таких честных людей, как я.
   И старик снова вздохнул.
    

Глава 52.
"Ужасное слово "прощай""

   Армии Запада уже пришли в движение. Лайон, Кёртис, Зигель и -- последний в списке, но не последний в военных умениях -- генерал Карр вошли в Канзас и Миссури, чтобы задержать или остановить другие войска, которыми руководили Прайс, Ван Дорн, Маккаллох и Пайк[29]. Генерал Фримонт, командующий Западным департаментом имел много времени на то, чтобы уладить дела. Из своей штаб-квартиры в Сент-Луисе он выпускал объявление за объявлением, но сейчас готовился к началу похода.
   Во многом против их воли он удержал скаутов, которых отдал под начало Буффало Билла. Он объяснил это тем, что они будут полезнее, если останутся с ним.
   Наконец для скаутов настал счастливый час. Однажды вечером Буффало Билл получил извещение, что он должен быть готов к выступлению утром следующего дня.
   Скауты восприняли этот приказ с радостью и начали готовиться.
   Если бы им приказали выступать не через несколько часов, а через двадцать минут, они были тоже успели. Они придерживались дисциплины и умеренного поведения. И эта дисциплина была их выбором, она была вызвана не правилами, но опытом, а также подражанием командиру.
   В доме, где жили мать и сёстры Буффало Билла, не сильно обрадовались, когда узнали, что скауты уходят на рассвете. Но как бы вдова и её семья не любили тех, кто должен уезжать, они не стали их задерживать. Они выросли патриотами, патриотизм был частью их жизни.
   Молчаливые и печальные, они помогали уложить вещи тем, кто уезжал. В последний вечер все друзья собрались на прощальный ужин.
   За одним столом сидели мать, её сын и дочери-близняшки. Здесь же была Лу Лавальер со своим добрым отцом. Китти Малдун примостилась как можно ближе к храброму Джо и не отводила от него глаз.
   Дикий Билл, во всём великолепии своего костюма из оленьей кожи, Фрэнк Старк, вежливый и тихий, чья скромность не уступала храбрости... Эти люди были достойны восхищения и гордости.
   После ужина, когда Китти с добровольным помощником убирала со стола, все разделились на пары и начались тихие беседы.
   Лу и наш герой разговаривали в одном углу, Фрэнк Старк и Лили -- в другом, а добрая, милая Лотти пыталась заставить Дикого Билла посмеяться над сновидением, которое так глубоко засело в его мозгу.
   Китти была молчаливее обычного, хотя Джо изо всех сил пытался развеселить её, чтобы скрыть настоящую печаль, которая переполняла его сердце.
   Я не сомневаюсь в его храбрости и преданности, в его патриотизме. Но не было на свете любящего мужчины, который бросился бы из дома на поле сражения и оставил бы дорогое ему существо, не прошептав ему со слезами: прощай!
   В таких случаях произносится много самых лучших, самых тёплых слов. Эти слова вспомнит человек, умирающий среди грохота битвы, и они смягчат его последнюю агонию. Эти слова освятят слёзы, которые будут омывать его почтенную могилу.
   Но хватит нравоучений, иначе моих читателей сморит сон.
   Мистер Лавальер и вдова обсуждали кампанию, как будто в их силах было её осуществить, а остальные почти беззвучно разговаривали, пока стрелки часов не произнесли, что уже двенадцать.
   Этим сигналом нельзя было пренебречь. Людям, которые должны рано встать и скакать весь день, необходим ночной отдых.-- Мы можем попрощаться прямо сейчас, -- сказал Билл. -- Ещё до того, как свет разбудит тех, кто остаётся, мы будем в пути. Я же не очень люблю это ужасное слово "прощай". Всё, что я могу сказать: мы собираемся туда, где нужны, а когда мы перестанем быть нужны там, то вернёмся и снова будем радоваться. Так что не лейте слёз, но улыбнитесь, чтобы наши сердца стали сильнее. Надейтесь и молитесь, что мы останемся настоящими мужчинами, выполним свой долг и вернёмся невредимыми.-- Браво! Член Конгресса не произнёс бы лучшей речи, -- сказал мистер Лавальер.-- Не знаю, сэр, почему вы сравнили меня с членом Конгресса, -- со смехом сказал Билл. -- Я не сделал ничего плохого, чтобы заслужить это звание. А что до речи... я знаю, я грубоват, но Лу скоро даст мне уроки, и я исправлюсь.
   Банкир поднялся, чтобы уйти. Билл шепнул пару слов своей возлюбленной, и они остановили слёзы, которые брызнули было из её прекрасных глаз. Надежда, храбрая надежда -- эта та сила, которая, поселяясь в сердце, останавливает поток печали.
   Были произнесены напутственные слова. Добрая мать торжественно благословила молодых людей, и это благословение согревало их, когда они уходили, чтобы отдохнуть перед тем, как их призовут в седло.
   Это была трогательная сцена. Она достойна кисти художника, а не моего грубого карандашного наброска.
    

Глава 53.
"Вперёд, ребята, рысью"

   Женской части наших читателей будет интересно (хотя в таких вопросах не следует быть любопытным), если я скажу, что три пары наших героев обручились. Я не стану обижать читательниц перечислением имён, ибо скоро они узнают, кто это был. Я не верю в браки, если сердца не бьются в унисон.
   В мире случилось слишком много горя из-за неправильных браков, чтобы я каким-то образом их одобрял.
   Солнце позолотило шпили и купола Сент-Луиса, когда Билл и его скауты бросили прощальный взгляд на город.
   Было сказано мало слов. Но, несомненно, один человек в отряде думал о том, что он смотрит на город в последний раз.-- Вперёд, ребята, рысью. Нас не задерживают фургоны, и чем скорее мы примемся за работу, тем лучше. Хандру может разогнать только работа.-- Или виски, -- сказал Дикий Билл с натужным смехом.-- Ты попал пальцем в небо, -- серьёзно сказал Буффало Билл. -- Я не знаток по части трезвого образа жизни. Но ты знаешь, и вы все знаете, что в одной бутылке рома больше драк, больше головной боли... да, больше головной боли, чем во всей воде, которая искрится под божественными солнечными лучами. И, ради своих дорогих братьев и сестёр, ради своей милой возлюбленной, которая суждена мне, я не собираюсь прикасаться к рому. Пусть течёт куда угодно, но только не мне в горло.-- Рад за тебя, Билл! Тебе есть ради чего жить, ты можешь позволить себе оставаться трезвым, -- сказал его друг. -- Это всё верно, что выпивка несёт горе и нам, и тем, кто нас любит. Но скоро мне придётся уйти, и перед тем, как я уйду, я напьюсь.
   Больше ничего не было сказано, поскольку быстрая скорость не располагала к приятным разговорам.
   В полдень скауты сделали привал. Они дали своим лошадям попить и ослабили их подпруги, а сами достали из вещевых мешков немного еды из своего трёхдневного пайка.
   Но они задержались только на полчаса, а затем снова помчались вперёд.
   По дороге они постоянно проезжали мимо тяжеловесных фургонов, нагруженных провизией и снаряжением, и иногда настигали и обгоняли добровольческие пехотные полки.
   Офицеры и солдаты гордились своими новыми мундирами и начищенным оружием. Пройдёт время, и они будут думать не о том, как выглядит их оружие, а о том, пригодно ли оно для боя.-- Пятьдесят миль сегодня, и лошади готовы проскакать столько же завтра, -- сказал Билл, закурив трубку на привале. -- Старика Харни это устроило бы.-- Не очень, если бы перед ним были краснокожие. Когда он расходится, то его ничего не устраивает. Когда его кровь вскипает, он не жалеет ни людей, ни лошадей, а это бывает всегда, если он чует индейцев. Он до смерти не забудет ужаса Калусахатчи[30]. Он говорил мне, что это был единственный раз, когда он испугался, и единственный раз, когда он забыл, как ругаться, и начал молиться.-- Ребята, сначала позаботьтесь о своих лошадях. Почистите их, а после ужина у вас будет полно времени для ничегонеделанья, -- сказал Билл.
   Во втором приказе люди не нуждались. Они тут же принялись чистить славных животных, которые были для них столь полезны и необходимы. Если животное чистить, то оно готово к службе, и это само по себе является наградой.
    

Глава 54.
"В атаку!"

   Те, кто во время гражданской войны не болтал, а сражался -- с обеих сторон, -- не любят вспоминать о событиях, в которых они были вынуждены участвовать. Сейчас, когда топор войны зарыт и прошлая вражда забыта, они больше всего желают стереть прошлые ошибки.
   И всё же в истории, основанной на фактах, с невымышленными персонажами невозможно избежать некоторых намёков на прошлое.
   Итак, через две недели после отъезда из Сент-Луиса герой нашей истории со своим отрядом скаутов прибыл в великую армию, которой было суждено сыграть столь заметную роль в долгой, упорной, ужасной битве под Пи-Риджем[31].
   В течение нескольких дней перед битвой Билл и его люди принимали участие в постоянных стычках. Благодаря характеру местности и умению людей границы использовать укрытие они не понесли серьёзных потерь.
   Особенно отличились Дикий Билл и Фрэнк Старк, которые всегда были вместе. Малыш Джо, который начал отращивать усы, оставался предан милой, далёкой Китти Малдун.
   У Билла как у командира скаутов было достаточно дел. Он должен был наблюдать за Маккаллохом и Ван Дорном (Пайк со своими индейскими союзниками в боевой раскраске и в перьях отлучился). Может быть, они были не столь высоконравственны, как Каменная Стена Джексон[32], но были так же упрямы и передвигались со скоростью молнии.
   Сообщать федеральным генералам о каждом передвижении врага было нелёгкой задачей, но Билл справлялся и, как показывает история, справлялся хорошо.
   Благородные скауты были на разведке три дня перед последней схваткой -- пятого, шестого и седьмого марта. Они почти не ели и не спали.
   В последний, решительный день, когда Ван Дорн и Маккаллох, всей объединённой мощью навалились на генерала Карра, когда не было надежды на подкрепление, когда артиллерия, господствовавшая над местностью, почти уничтожила войско Карра, в тот день канзасские скауты пожали славу, благодаря которой они навсегда останутся в истории.
   Буффало Билл со своими людьми вернулся из дальней разведки, в которую уехал ещё утром. Он увидел, какое опустошение производит артиллерия врага, которая укрепилась на холме.-- Ребята, -- сказал он, -- я собираюсь остановить эту бойню. Нужно захватить эти пушки или уничтожить солдат.-- Они будут захвачены! Это же то самое место из моего сна! -- воскликнул Дикий Билл, и ликование блеснуло в его тёмных глазах. -- Мы захватим пушки, но я погибну. Пришёл мой срок.-- Пришёл срок нападать, а не умирать, -- сказал его друг. -- Ребята, спешивайтесь, подтяните подпруги, осмотрите оружие и будьте готовы к самому важному делу в своей жизни. Мы должны взять пушки, и мы их возьмём и поможем генералу Карру.
   Ребята молча спешились. Не в их привычках было шуметь. Они подтянули подпруги, зарядили револьверы и ружья и приготовились.
   Буффало Билл не ждал приказов сверху. Его орлиный глаз видел, что нужно делать. Поднявшись на стременах, он взмахнул ружьём в воздухе и закричал:-- В атаку!
   Милостивые небеса, что это было за зрелище! Пятьдесят человек мчались вперёд, как быстрая туча, несомая по небу дьявольским ветром.
   Ни горна, ни дикого клича... только вперёд -- убить или быть убитым!
   Они мчались вперёд -- через серный дымок, вверх по склону, среди града снарядов и дождя железа и свинца.
   Сзади огонь федералов утих, но усилился справа и слева, когда атаку множество глаз заметило атаку. Сейчас они столкнулись с железным градом артиллерии.
   Не говорите мне о лёгкой кавалерии, которая прославилась под Балаклавой, не говорите мне о Лоди и об Аустерлице[33]. На полях нашей дорогой родины происходили сотни атак и битв, которые превосходят остальные, как свет превосходит тьму.
   Вперёд через ряды врага! Пылали языки пламени из их револьверов, приклады ружей разбивали сабли и отражали удары, проламывали черепа и сваливали дюжие тела. Эти героические скауты на своих обученных лошадях мчались вперёд!
   Бен Маккаллох видел их приближение. Он увидел, что Дикий Билл заметил его и поднял руку, которая не знала промаха.
   Маккаллох вызывающе улыбнулся и прижал руку к сердцу. Он понял, что получил повестку на тот свет. Горько улыбаясь, он зашатался в седле. Когда он упал, то по его телу и сотням других тел, как разрушающий водоворот, промчались канзасцы, призывая к мщению.
   Эти герои сражались плечом к плечу, вооружённые одними ножами. Они вклинивались во врагов и, казалось, должны были сейчас погибнуть.
   Но вдруг воздух содрогнулся от крика!
   Кёртис поднялся, и федералы с диким криком ринулись в атаку.
   Дикий Билл впервые за день издал радостный, вызывающий, звонкий крик.
   Увы, это был его последний крик! Он привлёк к нему внимание. Руби Блэйзес, которая безмолвно горевала над телом своего возлюбленного героя, и Салли Перкинс бросились на смелого скаута.
   Дикий Билл не видел, как поднялась рука, пока нож не вошёл в его грудь по самую рукоятку. Он услышал вопль Салли:-- Это за Дэйва Татта! Иди и расскажи ему, что это сделала я!-- Мой сон сбылся! -- вот всё, что он сказал. -- Прощай, приятель! Скажи Лили...
   Он не закончил свою фразу. Смерть вцепилась в него, и он беспомощно упал на землю.
   В следующий миг, когда примчались свежие силы Кёртиса, пуля отправила в последний путь храброго Ван Дорна. Затем конфедераты совершили ужасную, отчаянную атаку, чтобы удержать пушки. Тела их командиров были унесены с поля.
   Буффало Билл до сих пор оставался цел. Но две женщины, которое сражались, как демоны, нацелились на него. Через несколько кошмарных секунд он пал, и пали почти все его люди. Не все были убиты, но большинство были тяжело ранены.
   Это была одна из многих сцен, которые никогда не были и не будут правдиво описаны. Мужество и отчаянность участников этого боя сравнимы с теми же качествами, которые обессмертили спартанцев у Фермопил.
   Когда генералы Кёртис и Карр стояли на холме возле взятых пушек и боевых знамён, они увидели, что Чёрная Нелл лежит убитая возле своего храброго хозяина, а Пудреное Личико с прижатыми ушами стоит над телом своего раненого наездника, готовая укусить или лягнуть любого, кто приблизится с недобрыми намерениями.
   Фрэнк Старк и малыш Джо лежали рядом -- раненые, но не смертельно.
   Отовсюду раздавались крики победы. Ожесточённый бой завершился. Теперь и друг, и враг должен был получить медицинскую помощь.
   Хотя во время безумной драки солдаты впали в буйство, были охвачены бешенством, но человечность не погибла в их сердцах. Сейчас выжившие нежно, заботливо поднимали искалеченные тела тех, кого сами изранили.
   Вот что такое война -- война между братьями!
   О, боже милосердный, защити нашу землю от печального возобновления бедствий столь губительных!
    

Глава 55.
"До выздоровления вы под моей опекой"

   После битвы армия двинулась вперёд, но основную часть раненых отправили назад. Не в фургонах, а в санитарных каретах с особым сопровождением и с приказом довезти раненых туда, куда они захотят.
   Наших раненых героев, канзасских скаутов отправили в тыл.
   Ещё солнце не село на поле резни, как их друзья в Сент-Луисе по телеграфу получили новости об их блистательном поведении и о состоянии их здоровья.
   Когда они достигли приятного городка Десото на южном рукаве Осэйдж, не удивительно, что в карете, в которой помещались три самых видных наших героя -- Буффало Билл, Фрэнк Старк и Джо Бевинс, появилось доброе лицо какого-то человека.
   Это был банкир мистер Лавальер.-- Как дела, мои храбрые юноши? -- спросил он, когда увидел, что они узнали его.-- На пятьдесят процентов лучше, чем у мертвецов, -- ответил наш герой.-- Что вы знаете о процентах, юноша? -- спросил банкир со смехом. -- Вам не надоело трястись в этой карете?-- Надоело, сэр, надоело. Но какой смысл об этом говорить? Всё равно лучше не станет.-- Больше вы никуда не поедете, -- сказал мистер Лавальер. -- До выздоровления вы под моей опекой. Я купил здесь дом и нанял для вас сиделок. Сиделки только что отлучились, но если те, кого я нанял, не подойдут, мы заменим их. Кучер, вы видите этот большой дом с висящим над ним старым флагом?-- Да, сэр.-- Езжайте туда. Он будет моим личным госпиталем, пока я не поставлю на ноги этих безрассудных ребят.
   Через несколько мгновений санитарная карета остановилась у двери самого большого дома в городке.
   Слуги встретили и внесли раненых. Скоро наши герои очутились в лучшем жилище, которое они видели с тех пор, как началась война.
   Они лежали на кроватях к большой комнате, которую заходящее солнце заливало мягкими, розоватыми лучами. Мистер Лавальер довольно посмотрел на них и спросил, не требуется ли им чего-нибудь ещё.-- Ваши сиделки придут по вашему звонку. На столике возле каждой кровати есть колокольчики, -- сказал он, уходя.-- К дьяволу сиделок! -- сказал Буффало Билл, когда мистер Лавальер вышел. -- Здесь и так хорошо!-- Я всё-таки позвоню, -- сказал малыш Джо. -- Посмотрю, чёрная она или белая.
   Дзинь-дзинь, прозвенел колокольчик.-- О, мой дорогой малыш, ты хочешь видеть свою Китти Малдун? -- воскликнул знакомый голос.
   Полная невысокая девушка бросилась к кровати и чуть не задушила Джо поцелуями, ни на грош не заботясь о том, что за излияниями её любви наблюдают зрители.
   Все колокольчики в комнате прозвенели удивительно быстро.
   И ещё никто и никогда так проворно не отзывался на колокольчики.
   Малышка Лу, прекрасная, как роза, и чистая, как утренняя роса, быстро подошла к кровати своего молодого возлюбленного.
   Лили, покрасневшая, дрожащая от радости, со слезами склонилась над Фрэнком Старком. Лотти, более робкая, чем все остальные, милый майский цветок, пришла как "сверхштатный работник", готовая помочь всюду, где потребуется её помощь.
   Добрый банкир ввёл ещё кое-кого. Буффало Билл отвернулся даже от боготворимой Лу, чтобы дать волю любви и обожанию, которые он чувствовал к матери.
   Её белая, мягкая рука, охладившая его лоб... её слова похвалы и благодарности за то, что он исполнил свой долг... всё, всё было волшебным лекарством для его измученного, израненного тела.
   Мистер Лавальер смотрел на эту сцену, а затем произнёс исключительную, но не очень уместную при таких обстоятельствах речь.
   Он откашлялся и начал так:-- Друзья мои, ваши воспоминания заставляют меня вспомнить о собственной полной событий жизни. Во-первых, пенни сохранённый -- это пенни заработанный. Во-вторых, люди, которые владеют собственностью, всегда больше заботятся о ней, чем те, кто просто нанимает её. Эти и другие соображения вынудили меня вызвать сюда моего друга капеллана Баннера, чтобы, юридически говоря, оформить это сестринское предприятие. Лу, дорогая моя, возьми руку побледневшего героя. Вот этот джентльмен сейчас скажет слова, которые, я надеюсь, сделают вас обоих счастливыми.
   Слёзы радости и удивления наполнили глаза храброго скаута, когда Лу доверчиво положила свою небольшую ладонь на его ладонь. Его голос окреп, когда он отвечал на вопросы. Когда он пообещал "любить, защищать и почитать", то это пришло из самых глубин его сердца -- самого преданного сердца, которое когда-либо билось ради женщины. Небеса да благословят его и её!-- Теперь ваша очередь, моя милая Лили, -- сказал банкир, подойдя к трижды похищенной и трижды спасённой героине и к храбрецу, который ради неё свернул с путей зла и обратился к добру.
   Вскоре церемония завершилась, и никто не мог и не хотел возражать.
   Поскольку в основании лежит сердце, которое отвернётся от того, кто по своей воле остался во тьме, и выйдет к свету.
   Грязь и малодушие не будут радостно хвататься за руку того, кто, облагороженный своим окружением, исправил свои ошибки и в силу этого оказался достоин добрых дел и чистоты.
   Дальше произошло кое-что ещё. Малышка Китти с открытым ртом и побледневшим лицом наблюдала за поочерёдными браками и, когда мистер Лавальер подошёл к ней, задрожала, как лист.-- Здесь, надеюсь, возражений не последует, -- сказал банкир, с улыбкой подходя к кровати Джо Бевинса. -- Что скажете, Китти? Любите ли вы Джо Бевинса настолько, чтобы быть с ним в лучшем и худшем?-- Ей-богу, лучшего я не найду. Я была бы дурочкой, если бы сказала "нет". Но, уж конечно, есть одно условие: он не должен забирать меня от моей миссис. Я обещала, что никогда не брошу её. Когда она меня нашла, то была так добра к бедной, одинокой девушке.-- Я никогда не заберу тебя от твоих любимых, Китти. Я надеюсь, что сам всегда буду возле Билла, а он, я знаю, никогда не потеряет из виду свою мать.-- Тогда пусть его преподобие скорее приступает к делу, -- сказала Китти и положила свою маленькую пухлую ручку на руку Джо.
   Эта, последняя церемония вскоре завершилась, и наша история дошла до такого счастливого места, что пора её заканчивать.
   Достаточно сказать, что Буффало Билл, Джо Бевинс и Фрэнк Старк ещё живы. С тех пор, как они заключили браки, они испытали много диких приключений на далёких западных равнинах. Из этих приключений можно составить ещё одну захватывающую историю о границе, что когда-нибудь и сделает ваш покорный слуга

Автор.

    

Примечания

   [1] Джейк Маккэндлес. - Дэвид Колберт Маккэнлес (Маккэндлес) был убит Диким Биллом Хикоком в 1861 году на почтовом посту Рок-Крик (Небраска). Позднее утверждалось, что Маккэнлес был главарём банды грабителей и убийц, но это вызывает сомнения современных исследователей.
  
   [2] Дэйв Татт - солдат-южанин, убитый Диким Биллом Хикоком на дуэли в 1865 году в Спрингфилде (Миссури).
  
   [3] Хичкок. - Ошибка автора. Настоящее имя Дикого Билла: Джеймс Батлер Хикок.
  
   [4] Джон Чарльз Фримонт (1813-1890) - американский военачальник и государственный деятель, исследователь Запада. Генерал армии Севера во время Гражданской войны.
  
   [5] Фрэнк Старк. - Возможно, прототипом этого персонажа был Фрэнк Норт (1840-1885) - американский офицер, участник Индейских войн. Вместе с Буффало Биллом он участвовал в битве на Саммит-Спрингс в 1869 году (в ней погиб вождь шайеннов Высокий Бизон, и его убийство приписывали как Норту, так и Буффало Биллу). Вместе с Буффало Биллом он разводил скот, а затем участвовал в "Шоу Дикого Запада Буффало Билла".
  
   [6] Река Колорадо. (Прим. автора.).
  
   [7] Нагнёт - воспаление на спине или шее лошади, которое иногда зарастает белой шерстью.
  
   [8] Род (поль, перч) - английская мера длины, равная примерно пяти метрам.
  
   [9] Вест-пойнтовец - выпускник Военной академии в Вест-Пойнте.
  
   [10] Пленник, приговорённый к сожжению заживо. (Прим. автора.)
  
   [11] Мормоны... в каньоне Эхо. - В 1857 году, во время Войны в Юте мормоны укрепили узкий вход в каньон Эхо, через который армия США хотела пройти в долину Большого Солёного озера. Армия США обошла каньон. Альберт Сидни Джонстон (не Джонсон; 1802-1863) - американский военачальник, участник Войны в Юте.
  
   [12] ...В Пепельной лощине. - В 1855 году, во время Первой войны сиу армия США уничтожила деревню сиу (не шайеннов) у Эш-Холлоу (Пепельной лощины).
  
   [13] Сальватор Роза (1615-1673) - итальянский художник.
  
   [14] ...Комиссия квакеров. - Комитет Общества квакеров по делам индейцев, созданный в 1869 году.
  
   [15] Луиза Лавальер. - Настоящее имя жены Буффало Билла - Луиза Мод Фредеричи (1843-1921).
  
   [16] Сецессия - здесь: выход южных штатов из состава США в 1861 году
  
   [17] Стерлинг Прайс (1809-1867) - американский военный и государственный деятель, генерал армии Юга.
  
   [18] Кантрелл. - Уильям Квантрилл (1837-1865) - командир партизан-южан, известный своей жестокостью.
  
   [19] Великий следопыт - прозвище генерала Д. Ч. Фримонта.
  
   [20] Хорошо известный исторический факт. (Прим. автора.)
  
   [21] Уильям Селби Харни (1800-1889) - американский военачальник, генерал армии Севера.
  
   [22] Бенджамин Маккаллох (1811-1862) - американский военачальник, участник Техасской революции, генерал армии Юга.
  
   [23] Кристофер Хьюстон (Кит) Карсон (1809-1868) - фронтирсмен, первопроходец, охотник, один из наиболее известных героев освоения Запада.
  
   [24] Исторический факт. (Прим. автора.)
  
   [25] Эрл Ван Дорн (1820-1863) - американский военачальник, генерал армии Юга.
  
   [26] Горячее времечко на Бразосе. - Сражение на реке Бразос между Мексикой и Техасской республикой (1837).
  
   [27] Юджин Эйза Карр (1830-1910) - американский военачальник, генерал армии Севера.
  
   [28] Бенджамин Франклин Батлер (1818-1893) - американский государственный деятель и военачальник, генерал армии Севера. Во время войны отказался возвращать хозяевам беглых рабов.
  
   [29] Натаниэль Лайон (1818-1861), Сэмюэль Райан Кёртис (1805-1866) - американские военачальники, генералы армии Севера. Франц Зигель (1824-1902) - немецкий революционер, американский военачальник, генерал армии Севера. Альберт Пайк (1809-1891) - американский юрист и военачальник, генерал армии Юга.
  
   [30] Калусахатчи. - В 1839 году, во время Второй семинольской войны (в которой участвовал Нед Бантлайн) индейцы напали на торговый пост возле реки Калусахатчи. Одним из немногих спасшихся солдат был У. С. Харни, тогда подполковник.
  
   [31] Битва под Пи-Риджем - битва между войсками Севера под командованием С. Кёртиса и войсками Юга под командованием Э. Ван Дорна (6-8 марта 1862). Произошла рядом с городом Пи-Ридж в Арканзасе, у границы с Миссури. Кёртис победил, и Север сумел удержать контроль над Миссури.
  
   [32] Томас Джонатан Джексон по прозвищу Стонуолл (Каменная стена) (1824-1863) -- американский военачальник, генерал армии Юга.
  
   [33] Лёгкой кавалерии... Аустерлице. - Атака английской лёгкой кавалерии - знаменитый эпизод Балаклавского сражения во время Крымской войны (1854). Битва под Лоди (1796), битва под Аустерлицем (1805) - победоносные сражения Наполеона.
  

-----------------------------------------------------------------------------------

   Первые издания: 1) Buffalo Bill: The King of Border Men. Street and Smith's New York Weekly, 1869; 2) Buffalo Bill and His Adventures in the West. N.Y.: J. S. Ogilvie, 1886.
   Оригинальный текст перешёл в общественное достояние. Здесь представлен первый русский перевод романа. Иллюстрации взяты из издания 1886 года. В качестве обложки использована обложка программки "Шоу Дикого Запада Буффало Билла" (1884). Названия главам даны переводчиком.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru