Баранов Дмитрий Осипович
Веселость

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:


Веселость

   После 9-го термидора, разрушившего могущество Робеспьера и его сообщников, когда все парижские тюрьмы были отворены, увидели на стенах их множество различных надписей, в коих несчастные жертвы властолюбивого тирана оплакивали жалкую свою участь. Одна из надписей особенностью своего содержания обратила всеобщее на себя внимание. В ней стоическая философия, под личиною французской веселости, научает нас терпеливо сносить самые ужасные положения жизни:
   
             Как я сижу в тюрьме, уже тому два года.
             За шалости мои наказан видно я.
             О ты, преемник мой! какого б ни был рода,
             В сем месте бедственном пускай судьба моя
             Послужит для тебя уроком справедливым!
             Узнай: и в сей тюрьме ты можешь быть счастливым;
             Хотя в ней прелестей уму, ни сердцу нет;
             И лучше б я желал, средь рощей на свободе
             Рассматривать цветы, растущие в природе,
             Чем стены черные, где чуть лишь брезжит свет.
             Но если заперт кто, тот в выборе неволен,
             А должен тем, что есть повсюду быть доволен.
             Науки тайна сей нимало не трудна:
             Сказать ли вам ее? -- Веселость, вот она!
             Веселость может все украсить нам предметы:
             Она печальное приятным сотворит;
             Лишение богатств, мирских сует расчеты,
             Неволю самую забыть она велит.
             Не огорчаюсь я оковами моими,
             Цепями как дитя бренча, смеюсь над ними.
             Не теми же ли я гремушками играл
             И прежде в свете сем, где, скованный страстями,
             Или раскаянье, иль чувств обман встречал?
             Здесь боле не смятусь мирскими суетами.
             Заботы, скуку я отсель изгнал навек,
             Что стольких богачей терзают мрачный век.
             В тюрьме моей ничто крушить меня не может.
             Холодная стена, соломенна постель,
             Убогий мой наряд, и мышь, котора в щель
             Прокравшись к сонному, на мне колпак мой гложет,
             Все то меня смешит. -- Напрасно из друзей,
             Собравшись несколько к окну моих дверей,
             Стоят в унынии, нахмуряся совою,
             И плакать заставлять хотят меня с собою;
             Я утешаю их, смеяся, говорю:
             "Друзья! за вашу скорбь я вас благодарю.
             Но может ли она мою смягчить судьбину?
             Отворит ли мне дверь и страшный сей замок,
             Которого в стене я вижу половину?
             Без пользы сетовать почти всегда порок.
             Отколь уйти нельзя, там лучше оставаться.
             Чулан мой непригож, я должен в том признаться;
             В нем бронза, ни ковры не встретятся глазам;
             Богатство здесь мое не ослепит собою,
             Но к жизни нужное вы все найдете там.
             Вот хлеба мой кусок, и кружка вот с водою:
             Я с ними с голоду, ни с жажды не умру.
             В стене отверстие, как будто поневоле,
             Едва лишь воздуху дает для входа поле,
             Но задохнуться тут никак я на могу.
             Стол этот непригож, червями поизглодан;
             Но может мой обед на нем всегда быть подан.
             А стул сей, под собой три ножки лишь храня,
             Хотя шатается, но держит он меня.
             Когда тюремный страж, и грубый и докучный,
             Приносит для меня претощий мой обед,
             Которому один лишь голод вкус дает,
             Когда ключей его я слышу звук прескучный,
             Навстречу с радостным лицом к нему спешу,
             Учтиво кланяюсь, и в миг его смешу.
             От этого обед приносит он вкуснее
             И Цербер для меня становится добрее.
             Друзья любезные! в злой, доброй ли судьбе,
             Украсьте жизнь свою веселости цветами."
             Теперь, преемник мой! скажу опять тебе:
             Учись, подобно мне, смеяться над бедами;
             И если некогда ты будешь у дверей,
             Где смерть в судилище разит косой железной,
             Заставь, коль можешь, там смеяться ты судей;
             Тогда и приговор дадут тебе полезный,
             С покоем здесь живи. Чулан оставя сей,
             Охотно променюсь жилищем сим с тобою.
             Оно в жары тепло и холодно зимою.
             Но если ты когда захочешь как-нибудь
             Сыскать на улицу отсюда тайный путь;
             Поверь мне, весь твой труд останется напрасен:
             Здесь пленник может быть навеки безопасен,
             И стен незыблемых, в которых он живет
             Алькида самого рука не потрясет,
             Строитель злобный их, с искусством непонятным,
             Везде пожертвовал полезному приятным.
                                                                                   Д. Б-в.

------

   [Баранов Д.О.] Веселость: [Фр. стихотворение, найд. на стенах париж. тюрьмы после 9 термидора] ("Как я сижу в тюрьме, уже тому два года...") / [С франц.] Д.Б-в // Вестн. Европы. -- 1809. -- Ч.45, N 12. -- С.285-289.
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru