Бартенев Петр Иванович
Пушкин и Великопольский

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Петр Иванович Бартенев

Пушкин и Великопольский

   В начале 1828 года появилась в Москве прекрасно отпечатанная, с гравированными украшениями, тетрадка в четвёрку, под заглавием: "К Эрасту. Сатира на игроков. Сочинение И. Великопольского". Тут описывается в посредственных стихах несчастное положение одного юноши, которого обыграл более опытный игрок Дамон, и приводятся наставительные рассуждения о пагубе карточной игры. Теперь подобная книжка не обратила бы на себя никакого внимания, но в 1828 году стихи у нас читались нарасхват. Вероятно, и книжка Великопольского имела покупателей (хотя продавалась по 6 рублей). В одном из мартовских номеров Северной Пчелы 1828 напечатано об ней извещение, с отметкою, что вряд ли наставления сочинителя образумят людей, одержимых страстью к игре.
   Этой страсти, как известно, предавался и наш Пушкин, особливо в молодые свои лета.
    
   Повесть "Пиковая дама" (в которой, заметим кстати, есть целая автобиографическая сцена) свидетельствует, как хорошо знал он ощущение карточной игры.
   
   Готов бывал он в эти лета,
   От вечера и до рассвета,
   Допрашивать судьбы завет:
   Налево ляжет ли валет?
   Уже раздался звон обеден;
   Среди разбросанных колод
   Дремал усталый банкомёт.
   А я всё тот же, бодр и бледен,
   Надежды полн, закрыв глаза,
   Гнул угол третьего туза[469].
   
   Конечно, те и другие из приведённых стихов появились печати уже только по смерти Пушкина; но его страсть к игре и увлечения ею, которым он предавался, можно сказать, запоем, ни для кого не были тайною, тем более, что общественное внимание устремлялось на него постоянно.
   Пушкин прилежно и зорко следил за всеми произведениями современной ему Русской словесности: он считал это даже своею обязанностью, иногда скучною, но неизбежною. Чуткий и раздражительный, он, может быть, прочитал в стихах Великопольского какие-нибудь намёки на себя; а слыть игроком, особливо при тогдашних его отношениях к Государю, было ему вовсе невесело. С Великопольским встречался он и игрывал в Пскове, куда езжал из своего Михайловского уединения, в 1826 году, поразвлечься от книжных и письменных занятий, повидать людей и тряхнуть стариною, т. е. покутить[470]. С офицерами стоявшего в Пскове полка он сходился на вечерних попойках, и если не ошибаемся, к числу этих офицеров принадлежал Иван Ермолаевич Великопольский, по годам сверстник Пушкина, сын Тверского помещика, человек живого ума и нрава (впоследствии приятель С. Т. Аксакова), любивший занятия словесностью и помещавший элегические стихотворения в тогдашних альманахах.
   
   Примите Невский Альманах:
   Он мил и в прозе, и в стихах.
   Вы там найдёте Полевова,
   Великопольского, Хвостова...[471]
   
   Когда вышла "Сатира на игроков", Пушкин находился временно в Петербурге, и Северная Пчела ещё за ним ухаживала. В начале 1828 г. Пушкин дозволил ей напечатать большой отрывок из Онегина (приезд Тани в Москву), и в фельетонах Булгарина появлялись восторженные отзывы об его даровании. В Петербург тогда приехал с Туркманчайским трактатом Грибоедов, считавшийся другом Булгарина и своим громким именем озарявший его. Порядочные люди ещё водились с знаменитым Фаддеем, и только через несколько лет Пушкин отзывался про него, что в переулке, пожалуй, он с ним раскланяется, а в людном месте не хватит духу[472].
   Булгарин выпросил у Пушкина и напечатал в 30-м номере Северной Пчелы 1828 года (от 10 марта) следующие стихи его, с подстрочною заметкою: "Имени сочинителя сих стихов не подписываем: "ex unque leonem[473]. Изд."". Принадлежность их Пушкину оставалась неизвестною публике до издания Анненкова. Приводим их из полного собрания сочинений Пушкина, с заглавием, с каким они появились в Северной Пчеле.
   Послание к В., сочинителю "Сатиры на игроков"[474]
   
   Так, элегическую лиру
   Ты променял, наш моралист,
   На благочинную сатиру?
   Хвалю поэта -- дельно миру:
   Ему полезен розги свист.
   Мне жалок очень твой Арист.
   С каким усердьем он молился
   И как несчастливо играл!
   Вот молодёжь: погорячился,
   Продулся весь, и так пропал!
   Дамон твой -- человек ужасной;
   Забудь его опасный дом.
   Где, впрочем, сознаюся в том,
   Мой друг, ты вёл себя прекрасно;
   Ты никому там не мешал,
   Эраста нежно утешал,
   Давал полезные советы
   И ни рубля не проиграл.
   Люблю: вот каковы поэты!
   А то, уча безумный свет,
   Порой грешит и проповедник.
   Послушай, Персиев наследник,
   Рассказ мой.
   Некто, мой сосед,
   В томленьях благородной жажды,
   Хлебнув Кастальских вод бокал,
   На игроков, как ты, однажды
   Сатиру злую написал
   И другу с жаром прочитал.
   Ему в ответ, его приятель
   Взял карты, молча стасовал,
   Дал снять, и нравственный писатель
   Всю ночь, увы, понтировал!
   Тебе знаком ли сей проказник?
   Но встреча с ним была б мне праздник:
   Я с ним готов всю ночь не спать,
   И до полдневного сиянья
   Читать моральные посланья
   И проигрыш его писать.
   
   Поязвить иной раз Пушкин был мастер: назвать посредственного стихотворца, наследником славного Римского сатирика было очень зло; печатно уличить моралиста в его собственной несостоятельности сумел он превосходно. Хотя все эти сношения имели значение лёгкой шутки, но Великопольский, очевидно, обиделся стихами, появившимися в Северной Пчеле, и прислал Булгарину следующее послание:
   Ответ знакомому сочинителю послания ко мне, помещённого в No 30 Северной Пчелы
   
   Узнал я тотчас по замашке
   Тебя, насмешливый поэт!
   Твой стих, весёлый, легче пташки,
   Порхает и чарует свет.
   Я рад, что гений удосужил
   Тебя со мной на пару слов;
   Ты очень мило обнаружил
   Беседы дружеских часов.
   С твоим проказником соседним
   Знаком с давнишней я поры:
   Обязан другу он последним
   Уроком ветренной игры.
   Он очень помнит, как, сменяя
   Былые рублики в кисе,
   Глава Онегина вторая
   Съезжала скромно на тузе.
   Блуждая в молодости шибкой,
   Он спотыкался о порог;
   Но где последняя ошибка,
   Там первый мудрости урок.
   
   Кстати приводим и самое письмо Великопольского к Булгарину по поводу этих стихов.
   "М. г. Фаддей Венедиктович! Третьего дня получил я письмо от Ал. С. Пушкина. Он уведомляет, ссылаясь на вас, что без его согласия цензура не пропускает, как личность, моих к нему стансов; а что он согласиться не может.
   Это меня очень удивило. Разве его ко мне послание не личность? В чём оного цель и содержание? Не в том ли, что сатирик на игроков сам игрок? Не в обнаружении ли частного случая, долженствовавшего остаться между нами?
   Я слишком уверен в благородстве Пушкина, чтобы предполагать такой донос на дружбу истинным его намерением; но дело не в намерении, а в самом деле; и стихи, вышедшие из-под типографского станка, берут направление сами независимо от автора. Почему же цензура полагает себя вправе пропускать личности на меня, не сказав мне ни слова, и не пропускает личности на Пушкина, без его согласия? Кто позволит одному посмеяться над другим, тот не обязан ли, ежели он беспристрастен, не отнимать по крайней мере у другого способов отыграться? И даже противный поступок, будучи притеснением для одного, не может ли почесться неуважением к другому? Простите, ежели я, может быть, неуместно так распространился. Я хотел оправдать себя в вашем мнении и доказать односторонность действий цензуры, при котором литературный бой никогда не может быть равен.
   Но Пушкин, называя своё послание одною шуткою, моими стихами огорчается более, нежели сколько я мог предполагать. Он даже даёт мне чувствовать, что следствием напечатания оных будет непримиримая вражда. Надеясь, что он имеет ко мне довольно почтения, чтобы не предполагать во мне боязни, дорожу его дружбою и прилагаемым при сём к нему письмом (которое, по незнанию адреса, имею честь вас просить доставить) отдаю на его полную волю, при некотором условии, не читать мои стансы и не печатать, предоставляя себе в последнем случае отыграться в другом месте, другим образом.
   Я счёл неизлишним вас об этом уведомить, полагая, что вам самим неприятна такая односторонность цензуры. Москва, Апреля 7-го 1828 г."
    
   Вот повод к одному из нижеследующих писем Пушкина[475]. Первые два писаны ещё раньше. Все три, равно как и стихи Великопольского и его письмо к Булгарину, печатаются с подлинников, отысканных в бумагах Великопольского и переданных нам внуком его г. Чаплиным.
   И. Е. Великопольский (Љ 7 февраля 1868 года, 72 лет) только "хлебнул Кастальских вод бокал" и затем перестал заниматься словесностью. Женат он был на дочери славного медика-масона М. Я. Мудрова. Нам случалось встречать его около 1856 года в Москве у С. Т. Аксакова и М. П. Погодина. В то время занят он был обширным предприятием по новому способу обработки льна в своём Старицком имении. Человек он был, что называется, затейный, но терпел неудачи в своих начинаниях.
   

Примечания

   Впервые опубликовано в "РА". 1884. No 1. С. 465--469.
   И. Е. Великопольскому и его связям с Пушкиным посвящён монографический очерк Б. Л. Модзалевского "И. Е. Великопольский (1797--1868)" (Спб., 1902).
   

ПРИМЕЧАНИЯ

Условные сокращения:

   ИРЛИ -- Институт русской литературы (Пушкинский Дом), рукописный отдел.
   ПСС -- Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т.-- М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937--1949.
   "Пушкин в воспоминаниях" -- А. С. Пушкин в воспоминаниях современников.-- T. 1--2.-- М., 1974.
   "РА" -- "Русский Архив".
   "Рассказы о Пушкине" -- Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851--1862 гг./Вступ. ст. и примеч. М. Цявловского.-- М., 1925.
   ЦГАЛИ -- Центральный гос. архив литературы и искусства.
   
   [469] Из черновых строф второй главы "Евгения Онегина".
   [470] Поездки Пушкина в Псков в 1825--1826 гг. были связаны главным образом с его хлопотами об освобождении из ссылки.
   [471] Послание H. Н. 1825 г.
   [472] См. с. 350 наст. изд. ["с. 348". См. в главе "Рассказы П. В. и В. А. Нащокиных", "Октября 7", между примечаниями 751 и 752. -- Прим. lenok555]
   [473] По когтям узнаем льва (лат.).
   [474] Так как "Сатира на игроков" вышла с полным именем сочинителя, то буква В. никого не скрывала.
   [475] В виде приложения Бартенев публикует три письма Пушкина к И. Е. Великопольскому -- от 11 марта, 3 июня 1826 г. и конца марта 1828 г. Об этом последнем здесь и идёт речь. Тексты писем см.: ПСС.-- Т. 13.-- С. 268--269, 281--282; Т. 14.-- С. 8--9.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru