Бенитцкий Александр Петрович
Басни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Собака
    Сыч, Филин, Совы и Нетопырь
    Волк и Лисица
    Петух и Алмаз
    Голубь-историк
    Рак и сын его
    Кедр и Лоза

   
   Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание
   Л., "Советский писатель", 1977
   Русская басня. XVIII--XIX веков
   

А. П. Бенитцкий

   
   258. Собака
   259. Сыч, Филин, Совы и Нетопырь
   260. Волк и Лисица
   261. Петух и Алмаз
   262. Голубь-историк
   263. Рак и сын его
   264. Кедр и Лоза
   

258. СОБАКА

                       Собака, помнится, борзая,
                       От голода изнемогая,
                       Однажды к барину пришла
                       И речь такую повела:
             "Лет десять уже я служу тебе всей силой,
             А в бедности живу и нищете постылой.
             Ну, как тебе не грех на старости морить
             Собаку голодом? По совести признаться,
             Давно б пора меня за службу наградить:
             Невмочь уж стало мне за зайцами таскаться".
             -- "Изволь, мой друг, изволь, -- тут барин ей сказал.--
             Об награждении давно я помышлял
             И с год возмездие Лихому приготовил;
                       Да случай всё не позволял,
             Чтоб я, как долг велит, Лихого успокоил.
             Но наконец, изволь, день щедрости настал.
             Ты храбро лаживал в болото, лес, репейник,
             Не трусил никогда с медведями в борьбе,
                       Итак, в награду вот тебе...
                                           Ошейник".
   
             <1805>
   

259. СЫЧ, ФИЛИН, СОВЫ И НЕТОПЫРЬ

             Сыч с Филином да две Совы,
             В лесу слетевшись, горько выли:
             "О горе нам! Увы, увы!
             За что наш голос невзлюбили?
             Уж наша ль песнь не песнь? Ей-ей!
             Нам кажется, что соловей
             Ничуть не лучше попевает.
             Нам кажется, -- но лишь начнем,
             Лишь только, сладясь, запоем --
             Вмиг уши всякий затыкает
             И прочь бежит. Увы, увы!"
             -- "О чем это ревете вы? --
             Спросил их Нетопырь. -- Дубрава
             От стону вашего дрожит".
             -- "Как не реветь! Дурная слава
             Наш дух и сердце тяготит.
             Мы поминутно распевали,
             И поминутно нас ругали;
             Никто не хочет похвалить!"
             -- "Обидна клевета, не спорю;
             Но вашему, соседи, горю
             Я научу, как пособить.
             Вы птиц молвой пренебрегите
             И с нынешнего ж дня начните
             Назло самих себя хвалить.
             Я уверяю вас без лести,
             Что стоите вы всякой чести".
             Тотчас благой его совет
             Сыч, Совы с Филином приняли:
             Всю ночь друг другу проплескали.
   
             С тех пор, лишь Филин заревет,
             Сычи и ну кричать: "Прекрасно!
             Как складно! Ладно! Доброгласно!.."
             Проклятые! Умолку нет.
   
             <1807>
   

260. ВОЛК И ЛИСИЦА

                                 "А, благодетель наш, здорово! --
                                 Вскричала, Волка стрев, Лиса.--
                       Уж сколько лет и зим мохнатого лица
                                           Любимца Львова
             Не видывала я! Да что ж ты так угрюм?
             Конечно, надоел тебе придворный шум?
             Открой, светлейший Волк, что сделалось с тобою?
                                 Я любопытна знать весьма".
                       -- "Светлейший? Ах, известною порою
                                 Находит и на светлость тьма!
             Велят блистать -- блестишь, а там -- изволь померкнуть!
                                 Увы! Уж лучше во сто раз
                                           Родиться в свет без глаз,
                                 Чем, проглянув на час,
                                           Потом ослепнуть.
                       Блажен, блажен, кто знает двор
             По слуху одному; блажен тысящекратно,
                       Кого не видит Львиный взор,
             Не ищет кто и не теряет безвозвратно
             Ни места, ни чинов! А я? Несчастный зверь!
             Служил вождем у Льва, -- о сю пору на коже
             С десяток видно ран, -- служил потом вельможей
             Там верно, ревностно; не крал, не лгал. Теперь?
             В отставку выброшен, иль так сказать, уволен;
             Без хлеба, наг и бос, за сорок службы лет!"
             -- "Молчал бы ты, молчал! -- Лиса ему в ответ.--
             И наг и бос? Да цел. Так вот и будь доволен,
                       А не ропщи на царский гнев.
             Знать, право, в добрый час великодушный Лев
                       Тебя от должности отставил,
                       Что в память верного слуги
                                 Себе он не оставил
                       Твоих ушей или ноги".
   
             <1807>
   

261. ПЕТУХ И АЛМАЗ

                                 В обыкновенну пору,
             Селянам возвестя наставший утра час,
                       Взлетел Петух на кучу сору
             И, разгребаючи ее, нашел Алмаз.
                       "Какая вещь! И ты под кучей
             Меж щепками лежишь? -- он сам себе сказал.--
                       Недаром же все люди случай
             Зовут слепым. На что Петух тебя сыскал?
                       Клевать каменья я не сроден,
             А станется, что ты к чему-нибудь и годен.
             Художнику твоя известнее цена.
                                           Но для меня
                       Ты хуже хлебного зерна".
   
             На что и трусу меч? Злой женщине приятства?
             На что глупцу и честь, и слава, и богатства?
   
             <1807>
   

262. ГОЛУБЬ-ИСТОРИК

             Задумал Голубь быть историком зверей;
                                 На правду много ли затей?
             Сходил к Бобру в архив, спросил того, другого,
             Кто с беспристрастием короче всех знаком,
             Кто честностью живет, -- так дело и с концом,
                       И бытопись у голубя готова.
             Да что за бытопись! В ней лести ни полслова;
                                 Нагая истина везде
             Сияла, как брильянт в прозрачнейшей воде.
             Дела больших зверей и маленьких зверишек,
                                 Начав от Льва и до Мартышек,
             С возможной верностью наш Голубь описал
             И в свет "Историю", как водится, издал.
                                           Все, все ее читали,
                       Все Голубя до смерти выхваляли
             В глаза; а за глаза пошел иначе толк.
                                           Озлился первый Волк:
             "Историк всех Волков до крайности обидел.
             Кто, Волки, чудеса из вас такие видел,
                                           Чтобы я мясо ел?"
             -- "А кто, -- промолвил Тигр, вздымая страшно брови, --
                                           Кто, звери, усмотрел,
                                 Чтоб я охотник был до крови?"
             -- "А кто, -- пристал и Крот, -- захочет на меня
             Всклепать, что будто бы ни зги не вижу я?"
             -- "А кто, -- рыча, Осел к словам Крота прибавил,--
             Кто скажет, чтобы я на дурака был схож?
                                           Вот ложь-то, так уж ложь!
             Представьте! И Осла он даже обесславил!"
             -- "Чего клеветнику на ум ни прибрело! --
                                 Таща Лисица за крыло
                                 Историка, зверям сказала.--
             Вот он! Я с ним на суд, суд праведный предстала.
                                 Скажите: кто и где слыхал
                                           Такую небылицу,
             Чтоб смирный род Лисиц кур ночью воровал?
                                 Видали ль хоть одну Лисицу
                                           В курятнике когда?"
                                 -- "Не видывали никогда!" --
             И Тигр, и Волк, и Крот с Ослом ей отвечали.
             "Смерть Голубю-лгуну! Сейчас злодей умрет!" --
             С сим словом бросились к нему и зверь и скот,
                       По перышку бедняжку растерзали.
   
             Диковинка ль?! Везде за правду погибали!
   
             <1807>
   

263. РАК И СЫН ЕГО

             Рак Раку говорил: "Как, сын, тебе не стыдно
             Всё вкось да вкривь ходить? По чести, мне обидно
             На эту выступку смотреть! Будь, сын, умней,
                       Принудь себя: поди прямей".
                                           -- "Согласен!
                                 Отцу он отвечал. --
             Но, батюшка, ведь я родяся не видал,
             Чтоб кто-нибудь из нас не криво выступал.
             Итак, дабы мой труд остался не напрасен,
             Извольте наперед шажка два-три ступить;
                       Извольте вы, а я за вами".
   
             Тот добродетели нас может научить,
                       Кто учит добрыми делами.
             Вотще чернит порок пустая голова:
                       Пример над юными сердцами
             Сильнее действует, чем красные слова.
   
             <1809>
   

264. КЕДР И ЛОЗА

                                 Насупился Борей,
                                                     Вздурился,
                       Завыл -- и в ярости своей
                                           На всё озлился;
             Дохнул -- и древний Кедр, что грудью защищал
             Деревья слабые, качнулся, затрещал,
             Пень, в мелкие щепы разбившись, сокрушился,
                                 И царь растений... пал.
                                           "А что? -- сказала
                       Низкопоклонная Лоза,
                                 Когда жестокая гроза
                                           И буря миновала.--
                                 А что? Улегся, наконец?
                                           Вот то-то же, гордец;
             Недаром я тебе, недаром говорила
                                 И всякую грозу твердила:
             Эй, Кедр! не будь ты так назойлив и упрям;
             Другим не уступай никак, а пред Бореем --
             Скорее вниз челом. Что сделаешь с злодеем!
             Будь гибче, наклонись; не то увидишь сам,
                                                     Что быть бедам.
                                           И правда: пополам
             Переломил тебя Борей, а я осталась,
             За то что перед ним всечасно изгибалась,
                                           Здорова и жива.
             Мне памятны дедов премудрые слова:
             "Гнись, внук! не свалится с поклонов голова".
                                           -- "О, подлое растенье! --
                                           С усмешкой Кедр сказал. --
             Не новость для меня такое рассужденье:
             Иначе никогда Лозняк не поступал;
             Пред всяким ветерком хребет ты нагибал
             И, в грязь ложась лицом, был очень тем доволен,
             Что мог бесчестием бесчестну жизнь спасти.
                                 Всяк действовать, как хочет, волен:
                                 Ты волен ввек позор нести...
             Но что твой значит век? Лет пять! А много-много,
             Когда средь ужасов, под страхом и тревогой,
                                           Добьешь до десяти.
                       Иную кедр стяжал от неба долю:
                                 Я с силой получил и волю
                                 Порывом бурь пренебрегать,
                                 Собой бессильных заслонять,
             И, где ты должен лечь, там должен я стоять.
             Сто лет я жил, сто лет Борея презирал,
             Но, старостью теперь ослаблен став моею,
                                 Лишился мочи и упал.
             Какая выгода от этого Борею?
             Победа для него не славная ничуть!
             Переломить он мог меня, но не нагнуть".
   
             <1809>
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Александр Петрович Бенитцкий (1780--1809), рано умерший поэт, критик, переводчик, считался одним из самых многообещающих литераторов в "Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств". Он выступал в его изданиях с 1805 г., в 1806 г. стал корреспондентом Общества, позднее исполнял весьма важные обязанности секретаря. Особой активности достигает его творческая деятельность к 1809 г. Вместе с А. Е. Измайловым он предпринимает издание журнала "Цветник" и открыто вторгается в современную литературную борьбу, выступив с развитием и защитой стилистической реформы Карамзина. Одновременно он требует, чтобы литература обращалась к темам общественно более значимым, чем это было у русских сентименталистов. Его собственными первыми опытами в этом направлении были "восточные повести", сочувственно встреченные современниками. По своим литературным симпатиям Бенитцкий был преромантиком немецкой ориентации, с особым интересом к Гердеру, к его теоретическим трудам. В частности, и в основу своей статьи "О басне" (1809) Бенитцкий положил взгляды Гердера на этот жанр литературы. Будучи человеком весьма радикальных взглядов (о чем свидетельствует, например, его перевод трагедии Лессинга "Филотас"), в басне Бенитцкий избегал как прямого морализирования, так и сатирических выпадов. Он старался, чтобы рассказ басни не был простой иллюстрацией моральной истины; мораль должна была естественно вытекать из самого рассказа. В своих баснях Бенитцкий затрагивал в основном общечеловеческие пороки. Однако такая басня, как "Волк и Лисица", показывает, что под прикрытием аллегории он иногда касался и вопросов, по существу политических. О Бенитцком см. также в кн.: "Поэты 1790--1810-х годов", "Б-ка поэта" (Б. с), 1971, и "Поэты-радищевцы. Вольное общество любителей словесности, наук и художеств", "Б-ка поэта" (Б. с), 1935.
   
   258. "Журнал российской словесности" (ЖРС), 1805, ч. 2, с. 46, подп. А. Бе. Печ. по "Талия", 1807, кн. 1, с. 173. В ЖРС басня сопровождена благодарностью издателя "господину неизвестному сочинителю за присылку басни и многих других стихов".
   259. "Талия", 1807, кн. 1, с. 169.
   260. Там же, с. 170.
   261. Там же, с. 183. На сюжет басни Лафонтена "Le coq et la perle".
   262. Там же, с. 187.
   263. "Цветник", 1809, ч. 1, с. 17, подп. Б. На сюжет басни Лафонтена "L'écrevisse et sa fille".
   264. Там же, с. 210, подп. Б. На сюжет басни Лафонтена "Le chêne et le roseau".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru