Бюлер Федор Андреевич
Воспоминание об Лондоне

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ВОСПОМИНАНІЯ ОБЪ ЛОНДОНѢ *.

   * Сочиненіе молодаго воспитанника одного изъ здѣшнихъ учебныхъ заведеніи, который во время вакацій прошлаго года посѣтилъ Лондонъ, въ сопровожденіи своего почтеннаго родителя, и прожилъ тамъ недѣлю. Р. С. О.

(Статья первая.)

   4/16 Іюля, въ четыре часа пополудни, мы были въ устьѣ Темзы, и избавившись отъ докучливой морской болѣзни, съ радостію вышли мы на палубу, откуда взорамъ нашимъ представилось множество судовъ торговыхъ и военныхъ, предвозвѣщающихъ путешественнику пріѣздъ его въ державу, содержащую сильный флотъ и владѣющую обширною торговлею.-- Съ нетерпѣніемъ ожидалъ я прибытія въ Лондонъ, и наконецъ Д числа рано по утру, вошли мы въ Темзу и могли разсматривать оба берега; съ правой стороны графство Кентъ, а съ лѣвой графство Эссексъ. Вскорѣ представились намъ Гриничъ, съ его извѣстною госпиталью, и Вуличъ, мѣстопребываніе сухопутныхъ войскъ; за ними виднѣлся сквозь туманъ величавый исполинъ Лондонъ.-- Въ 7-мь часовъ были мы уже въ сей обширной и многолюдной столицѣ Англіи. Вышелъ на берегъ и оставивъ наши вещи въ таможнѣ (Custom Houe), мы наняли фіакръ, и проѣхали чрезъ торговую часть города (City). Несмотря на то, что было еще рано, улицы уже наполнялись народомъ; на рыбномъ и мясномъ рынкахъ пестрыя толпы переливались съ одного конца улицы къ другому; въ нихъ можно было различать рыбаковъ, мясниковъ, ремесленниковъ, поваровъ, кухарокъ, трактирщиковъ и работниковъ, однимъ словомъ всѣхъ, составляющихъ одно цѣлое -- plebs. Вездѣ являлась торговая дѣятельность. Богатые магазины пестрѣли и блестѣли передъ нами. Лучшія произведенія Англійскихъ фабрикъ, новѣйшіе наряды и моды
   
   Все чѣмъ для прихоти обильной
   Торгуетъ Лондонъ щепетильный,
   И по Балтическимъ волнамъ
   За лѣсъ и сало возитъ къ намъ,
   
   все выглядывало изъ огромныхъ зеркальныхъ оконъ, прельщая и соблазняя взоры, которые между тѣмъ разбѣгались при чтеніи надписей и вывѣсокъ съ аршинными буквами. Меня удивляли также стѣны, улѣпленныя съ верха до низа аффишками и объявленіями, съ разноцвѣтными буквами необычайнаго размѣра, а между тѣмъ оглушали насъ на улицѣ шумъ и стукъ. Тамъ пара лошадей тащила во весь опоръ огромный дилижансъ; здѣсь ѣхалъ красивый кабріолетъ à la fashionable; тутъ одна лошадь везла двухмѣстный фіакръ, а кучеръ сидѣлъ на имперіялѣ; тамъ останавливается прекрасная мелькай: кондукторъ собираетъ пассажировъ, объясняя приходящимъ ея комфортъ, а между тѣмъ, на другомъ концѣ улицы четыре огромныя Шотландскія лошади тащатъ возъ, загроможденный бочками портера и пива (English ale). Представьте картину такой дѣятельности и ея безпорядковъ и странностей, что все можно видѣть только въ Лондонѣ, источникѣ обширной торговли, обитаемомъ націею, которая столь упорно хранитъ свою оригинальность.
   Между тѣмъ, непримѣтно добрались мы до Французской Отели, находящейся на Leicester Square.
   Рѣшась пробыть въ Лондонѣ только одну недѣлю, и желая осмотрѣть въ столь короткое время всѣ его достопримѣчательности, немедленно приступили мы къ исполненію нашего предпріятія.
   Тотчасъ, по нашему требованію, явились лонъ-лакей, экипажъ и печатный Путеводитель Лондона съ планомъ.
   Мы приступили къ дѣлу тѣмъ, что посѣтили сначала славный соборъ Св. Павла. Мысль, что я нахожусь въ храмѣ, который по обширности и великолѣпію считается первымъ послѣ храма Св. Петра въ Римѣ, внушила мнѣ невольное благоговѣніе къ этому рѣдкому произведенію зодчества. При входѣ, въ х]"амъ, окинувъ робкимъ взоромъ всю внутренность его, и замѣтивъ необычайную высоту купола, невольно ощущаешь невѣдомое дотолѣ чувство. Душа стремится въ горніе предѣлы, къ престолу Того, кѣмъ созданы люди, воздвигнувшіе такой храмъ въ Его прославленіе. Посвятивъ первыя минуты порывамъ благоговѣнія, я началъ потомъ съ любопытствомъ разсматривать каждую колонну, каждый карнизъ въ соборѣ Св. Павла. Все просто, но какая великолѣпная простота! Около стѣнъ ряды статуй и памятниковъ, воздвигнутыхъ признательными соотечественниками въ память великихъ мужей, со славою послужившихъ отечеству. Я видѣлъ прекрасные памятники адмираловъ: Нельсона, Гоу, Дункана, Сенъ-Винцента, также лорда Роднея, маркиза Корнваллиса и генерала Коллингвуда. Нельсонъ въ адмиральскомъ мундирѣ, опершись на якорь и корабельныя снасти; у подножія, гдѣ питаете имена побѣдъ его: Copenhagen, Bileу Trafalgar, Муза Исторіи указываетъ двумъ дѣтямъ на ликъ героя и поучаетъ ихъ подражать его примѣру. На пьедесталѣ надпись: Воздвигнутъ общимъ усердіемъ памяти Вице-Адмирала Виконта Нельсона, въ ознаменованіе его блистательныхъ и несравненныхъ подвиговъ, въ продолженіе жизни, посвященной служенію отечества и увѣнчанной въ часъ побѣды завидною смертію, и проч. Долго стоялъ я, глядя на статую великаго мужа к восхищаясь ея прекрасною надписью. Вообще здѣсь всюду замѣтны слѣды благодарности и уваженія, которыя воздаетъ нація памяти своихъ великихъ мужей. Всѣ граждане, ознаменовавшія себя великими дарованіями, по всѣмъ отраслямъ народнаго благосостоянія, удостоены здѣсь памятниками, увѣковѣчивающими имена ихъ въ грядущемъ потомствѣ. Такъ, въ Вестминстерскомъ Аббатствѣ любопытный посѣтитель найдетъ памятники Питту, Фоксу, Каннингу, Шекспиру, Мильтону, Драйдену, Томсону, Джонсону, Годьдсмиту, Спенсеру, лорду Чатаму, и другимъ. Переношусь воспоминаніемъ къ одному изъ замѣчательнѣйшихъ остатковъ готическаго зодчества -- Вестминстерскому Абнатству. Внѣшность сего свидѣтеля древности привлекаетъ уже взоры красотою и великолѣпіемъ. Двѣ башни высятся надъ зданіемъ, и красуются въ облакахъ, какъ будто гордясь чистотою и нѣжностью своихъ кружевныхъ украшеній, и трудами, какихъ стоили она строителямъ. Гордясь сокровищами, которыя Аббатство заключаетъ въ своихъ стѣнахъ, оно презираетъ полетъ вссразрушающаго времени, и будто чадолюбивая матерь, даритъ мирный пріютъ бреннымъ останкамъ достойныхъ сыновъ отечества и славы. Между памятниками, воздвигнутыми имъ признательными согражданами, возвышаются богатыя гробницы Англійскихъ Королей. Тамъ покоятся: Генрихъ III-й, Эдуардъ І-й, Эдуардъ III-й, Ричардъ II-й, Генрихъ V-й, Генрихъ VII и мн. др. Государи. Внутренность храма неуступаетъ внѣшности богатствомъ въ украшеніяхъ. Мѣлкіе карнизы и колонны, соединяясь въ высотахъ, образуютъ своды, и солнце, проникая сквозь разноцвѣтныя окна и отражая на нихъ лучи свои, проливаетъ на всю внутренность храма магическій свѣтъ... Посѣтивъ сей храмъ, я не могъ оставить его безъ сожалѣній о томъ, что принужденъ былъ осматривать его внутренность по частямъ, и не могъ насладиться видомъ цѣлаго, потому, что все еще было наполнено остатками отъ коронаціи, скамьями, помостами, возвышеніями и галлереями, выстроенными по случаю торжества для членовъ обоихъ Парламентовъ, Двора, иностранныхъ Пословъ и другихъ особъ.
   Послѣ Вестминстерскаго Аббатства посѣтили мы Тауеръ (the Tower), укрѣпленную часть города, гдѣ заключаютъ государственныхъ преступниковъ. Онъ окруженъ валомъ и окопомъ; нѣсколько башенъ украшаютъ его зданія. Здѣсь показываютъ богатый арсеналъ, съ множествомъ древнихъ, и даже историческихъ оружій, а также the Horse armory, залу съ восковыми изображеніями многихъ Королей Среднихъ Вѣковъ, на коняхъ, въ ихъ рыцарскихъ одеждахъ. Въ другой залъ, которая имѣетъ 3,500 фут. длины и 48 ширины, хранится 150,000 ружей.-- При Тауерѣ есть рота солдатъ, называемыхъ Yeoman, одежда которыхъ не измѣнилась со временъ Королевы Елисаветы. Они служатъ проводниками посѣтителямъ, и указывая на лики властителей своихъ предковъ, говорятъ о подвигахъ каждаго изъ нихъ. Одинъ изъ такихъ Yeoman водилъ насъ по всему зданію, и между многими достопримѣчательностями, показалъ Мѣста убіенія дѣтей Эдуарда и Герцога Іоркскаго, также тюрьму, гдѣ Герцогъ Кларанскій, братъ Эдуарда І-го, былъ утопленъ въ бочкѣ Мальвазійскаго вина. Въ одномъ изъ отдѣленій Таусра, называемомъ сокровищницею, показываютъ Королевскія регаліи, скипетръ, корону, державу, и другія драгоцѣнныя вещи, бывшія въ употребленіи при послѣдней коронаціи.
   Тауеръ выстроенъ, по мнѣнію многихъ, въ царствованіе Вильгельма Завоевателя, и съ тѣхъ поръ, былъ свидѣтелемъ важнѣйшихъ происшествій Англійской Исторіи; онъ служилъ послѣднимъ жилищемъ многимъ несчастнымъ жертвамъ властолюбія и деспотизма Среднихъ Вѣковъ; многіе безвинно погибли подъ его мрачными сводами, оклеветанные въ глазахъ своихъ Государей; другіе, найдя въ Тауерѣ возмездіе за свои преступленія, издыхали въ его башняхъ, пожираемые злобою и угрызеніями совѣсти. Одно изъ отдѣленій Тауера названо даже кровавымъ (Bloody tower), вѣроятно, въ воспоминаніе о томъ, сколько въ немъ погибло жертвъ, сколько въ немъ пролито крови!... Это мѣсто, гдѣ прежде катились во прахъ головы несчастныхъ, и гдѣ обагрялись кровью ихъ мечи палачей, теперь страшитъ посѣтителя только мракомъ и тишиною, и только шаги любопытнаго пришельца раздаются тамъ, гдѣ прежде слышались стонъ и вопли несчастныхъ, когда сѣкира полагала предѣлъ ихъ страданіямъ...

-----

   Въ сосѣдствѣ Тауера находятся два, чрезвычайно занимательные для путешественника предмета -- монетный дворъ и корабельныя верфи. Мы не замедлили посѣтить ихъ. На Монетномъ Дворъ нашъ проводникъ показалъ и объяснилъ намъ всѣ процессы механизма, которымъ подвергаются монеты при ихъ выдѣлываніи. Посетивъ корабельныя верфи (the London dok's), я удивлялся множеству судовъ, которые могутъ заключать въ себѣ сіи бассейны; число ихъ иногда далеко превосходитъ число восьми тысячъ. Красивыя суда, гордясь высотою своихъ мачтъ и разнообразіемъ флаговъ, небрежно развѣвающихся въ воздухъ, рисуются другъ передъ другомъ, и составляя непроницаемый лѣсъ мачтъ, являютъ въ цѣломъ восхитительную картину.
   Въ первый день нашего пребыванія въ Лондонъ, проѣзжая мимо Buckingham palace, дворца Королевы, и увидѣвъ тамъ множество народа, мы узнали, что ждутъ ея выѣзда. Вмѣшавшись въ толпу, мы также хотѣли увидѣть девятнадцатилѣтнюю Королеву Англійскую. Появленіе двухъ жокеевъ предвѣстило ея выѣздъ; въ слѣдъ за ними быстро катилась красивая коляска. Въ ней сидѣли двѣ дамы; одна изъ нихъ отличалась молодостью, живостью и прекрасными, выразительными, голубыми глазами: это была Королева Викторія; благосклонно привѣтствуя любопытныхъ, она быстро промчалась мимо насъ, и повернувъ въ одинъ изъ парковъ, вскорѣ скрылась вдали.
   Узнавъ, что на сей вечеръ въ Оперномъ Театръ было назначено представленіе по особенному желанію (by special desire) Королевы, и потому, надѣясь тамъ увидѣть ее, мы поспѣшили достать билеты. Королева Викторія удостоила театръ своимъ посѣщеніемъ. Давали прекрасную оперу Lucia di Lammermoor, сюжетъ, который заимствованъ изъ романа В. Скотта. Здѣсь мы имѣли удовольствіе слышать пѣніе славнѣйшихъ Европейскихъ артистовъ, Рубини, Тамбурини, Лаблаша, и пѣвицъ Гризи и Персіани. Послѣ оперы данъ былъ балетъ, въ которомъ танцовала извѣстная соперница Таліони -- Фанни Эльслеръ. Если она не сравнится съ нею въ граціозности и ловкости, то, покрайней мѣръ, далеко превосходитъ ее красотою, а красота и молодость суть безспорно однѣ изъ первыхъ принадлежностей танцовщицы, которой нетрудно украсить сіи дары природы выразительными, граціозными и плѣнительными движеніями.

-----

   9/21 Іюля вечеромъ я былъ въ Нижнемъ Парламентѣ (House of Commons), и слышалъ тамъ рѣчи Оконеля, Шиля, сира Роб. Пиля, и нѣк. друг. Дѣло шло о недоимкахъ за капиталы, данные заимообразно Англійскимъ Правительствомъ Ирландцамъ Католическаго исповѣданія, которые были обязаны, на равнѣ съ Ирландцами Англиканскаго исповѣданія, платить пошлины на содержаніе Англиканскаго духовенства. Теперь Правительство требуетъ уплаты всего долга. Ирландцы-Католики возражаютъ, говоря, что они не считаютъ себя обязанными сочувствовать своимъ подаяніемъ содержанію Англиканскаго духовенства. Оконель съ жаромъ сказалъ нѣсколько основательныхъ и остроумныхъ замѣчаній, на которыя возражалъ Пиль, заключая свою рѣчь остротою, которая мнѣ очень понравилась. Онъ изъявилъ свое согласіе съ многими предположеніями Оконеля, и прибавилъ: "Жаль только, что почт. членъ сдѣлалъ свои наблюденія на Гренвичской обсерваторіи, забывъ, что она не одна въ Англіи?" Ободрительный шопотъ и громкіе клики: "Слушай!" огласили собраніе.
   На другой день, ввечеру, былъ я въ Палатѣ Перовъ (House of Lords), гдѣ разсуждали объ интервенціи Англіи въ Испанскія дѣла, причемъ могъ я слышать рѣчи лорда Бругама, Веллингтона, Абердина (Abeidcen) и Лондондерри.
   Въ обѣихъ Палатахъ меня удивили два обыкновенія. Во первыхъ то, что засѣданіе бываетъ въ вечеру, и такъ поздно, что однажды пришлось Оратору (Speaker) открыть засѣданіе въ полночь. Во вторыхъ, наружныя формы собранія. Лорды и депутаты пріѣзжаютъ въ Парламентъ въ сюртукахъ, и въ продолженіе засѣданія никто не снимаетъ шляпы, кромѣ того изъ членовъ, который произноситъ рѣчь. Напротивъ того, посѣщая Оперный Театръ, должно быть во фракѣ, а имѣя билетъ на ложу, надобно, кромѣ того, быть еще въ чулкахъ и башмакахъ. Простота и разнообразіе одеждъ членовъ Парламента еще болѣе поразитъ посѣтителя, когда онъ увидитъ подлѣ молодаго лорда, который отъ скуки зѣваетъ и машетъ своимъ хлыстикомъ, толстаго, важнаго стряпчаго, въ широкомъ, черномъ платьѣ и въ напудренномъ парикѣ....
   

ВОСПОМИНАНІЯ ОБЪ ЛОНДОНѢ.

(статья послѣдняя.)

   Посвятивъ недѣлю на пребываніе въ Лондонѣ и обзоръ его достопримѣчательностей, надобно было каждый день проводить въ разъѣздахъ и посѣщеніяхъ, ибо всякая минута была намъ драгоцѣнна: я никогда не простилъ бы себѣ безпечности своей, еслибы мнѣ пришлось укорять себя хотя въ одной минуть, употребленной безъ пользы. Но мнѣ представлялось г"ъ одно и то же время такъ много замѣчательныхъ и новыхъ предметовъ, что едва успѣвалъ я наблюдать прилежно, и только ловилъ впечатлѣнія на лету, послѣ чего трудно соединить въ одно воспоминанія о разнообразнѣйшихъ предметахъ.-- Въ такомъ городъ, каковъ Лондонъ, много новаго и замѣчательнаго для иностранца: все, до самыхъ людей, которыхъ онъ встрѣчаетъ на улицахъ, все привлекаетъ его вниманіе. Потому жизнь моя въ Лондонъ была олицетворенною дѣятельностью, посвященною на пріобрѣтеніе познаній, и слѣдовательно, полезная. Рано поутру выходилъ я гулять по прекраснымъ улицамъ и любовался красивыми магазинами, съ пригласительными надписями, которыя доказываютъ, какъ Англичане привыкли уже къ посѣщеніямъ иностранцовъ, и какъ они заботятся о ихъ благосостояніи, не забывая впрочемъ и своихъ личныхъ выгодъ. За огромными зеркальными окнами красуются наряды, матеріи, ювелирныя издѣлія, брильянты, однимъ словомъ, всѣ принадлежности роскоши и богатства. Но у меня не было лишняго времени прогуливаться отъ нечего Дѣлать по улицамъ Лондона, а потому на все это глядѣлъ я мимоходомъ, идя осматривать какой нибудь памятникъ древности, музей, что нибудь замѣчательное. Да, и кому вздумается медленно прохаживаться по улицамъ Лондона, останавливаясь передъ каждымъ магазиномъ и переходя отъ окна къ окну? Это совершенно невозможно, потому, что народъ наводняетъ улицы, и подаваясь нестройною массою отъ одного конца ихъ къ другому, вѣрно сшибетъ съ ногъ того, кто вздумаетъ останавливаться среди дороги. Экипажей иногда такъ много, что переходъ съ одной стороны улицы на другую дѣлается совершенно невозможнымъ, и неудивительно, что какой-то Нѣмецъ, желая перейдти чрезъ улицу, такъ долго не могъ выбрать для того удобной минуты, что терпѣніе его лопнуло, и онъ воскликнулъ: Поцтаузендъ! Когда же процессія кончится? Къ счастію, его поняли и вывели изъ заблужденія.
   Не довольствуясь однимъ посѣщеніемъ Собора Св. Павла, я еще разъ осмотрѣлъ сей прекрасный памятникъ архитектуры, и былъ тѣмъ чрезвычайно доволенъ, потому что второе посѣщеніе, при тщательномъ обзорѣ, открыло мнѣ предметъ, дотолѣ необратившій на себя моего вниманія: гробницу Сира Христофора Врена, архитектора собора. Простой камень указываетъ мѣсто его упокоенія, и надпись поражаетъ посѣтителя своею простотою и краткостію: хвала честь, безсмертіе -- все заключается въ нѣсколькихъ словахъ, сильныхъ и выразительныхъ. Вотъ ихъ переводъ:
   "Здѣсь покоится основатель сего храма, Хр. Вренъ, жившій болѣе девяноста лѣтъ! не для себя, по для блага "общаго.-- Прохожій! не ищи его памятника, но -- оглянись кругомъ!"
   Находя переводъ мой только слабою тѣнью прекрасной надписи, передаю ее въ подлинникѣ:

Here found a grave
the founder of this church.
Chr. Wren,
Who lived to the age of upwards ninety years,
not for himself, but for the public good.
Reader, if thou seekest his monument,
Look around.

   Вотъ даже напись на Латинскомъ:

Subtus conditur
hujus ccclesinc et urbis conditor
Chr. Wren,
qui vivit annos ultra nonaginta,
non sibi, sed bono publico.
Lector, si monumentum requiris,
Sircumspicc.

   Какое высокое чувство наполняетъ душу при чтеніи сихъ строкъ, и какъ здѣсь у мѣста слово: Circumspice! Какое впечатлѣніе производитъ оно и на Англійскомъ: Look around! Прочитавъ его, невольно оглянешься, и осмотрѣвъ еще разъ величественный храмъ, отдаешь должную справедливость генію строителя.
   Но кто посѣщая соборъ Св. Павла не полюбопытствуетъ взойдти на верхъ, и оттуда увидитъ весь Лондонъ, какъ на ладони? Странно было чувство, овладѣвшее мною въ ту минуту, когда достигъ я высоты одной изъ башенъ Св. Павла: изумленнымъ взорамъ дюймъ представилась величественная панорама, гдѣ примѣчаются пестрыя массы зданій, улицы, оживленныя безпрестаннымъ движеніемъ и наполненныя людьми, которые кажутся такъ малы, такъ малы, что я не знаю даже съ чѣмъ ихъ сравнить. Тамъ рисуется Темза, покрытая множествомъ судовъ и пароходовъ. Она величественна протекаетъ среди города, и извиваясь подобно змѣѣ, скрывается вдали. Прекрасные мосты граціозно перекинуты съ одного берега на другой, и на нихъ, какъ и на улицахъ, мелькаютъ пестрыя массы экипажей и пѣшеходовъ. Тамъ красуются рѣзныя башни и стѣны Вестминстерскаго Аббатства, тамъ возвышается пожарный столбъ, тамъ множество куполовъ, и надъ всѣмъ носится туманъ, сгустившійся отъ каменнаго угля, дымъ котораго черными клубами вылетаетъ изъ трубъ тридцати тысячъ домовъ Лондона!...-- Великъ, обширенъ, прекрасенъ Лондонъ, и стоитъ, чтобы на него посмотрѣть съ высоты Св. Павла!
   Окрестности Лондона замѣчательны неменѣе его самого.-- Между ними особенное вниманіе заслуживаютъ Гамптонъ-Куртъ и Ричмондъ; первый славится прекраснымъ садомъ и увеселительнымъ дворцомъ, а второй восхитительнымъ мѣстоположеніемъ. Ричмондъ рисуется на живописномъ возвышеніи, откуда посѣтителю открытъ прекрасный видъ на окрестность. Природа щедро разсыпала здѣсь дары свои; искуство и дѣятельность обработали и украсили ихъ. Но красотѣ своего мѣстоположенія, Ричмондъ вполнѣ заслужилъ наименованіе Англійскаго Фраскати. Здѣсь прежде былъ дворецъ, гдѣ многіе изъ Королей Англійскихъ любили проводить досуги свои отъ заботъ правленія. Много поэтовъ прославляли и воспѣвали плѣнительныя красоты Ричмонда, и тотъ не удивится, кто имѣетъ счастіе любоваться здѣшнимъ восхитительнымъ мѣстоположеніемъ.-- Какіе сады, парки, густыя вѣтвистыя деревья, чистая и свѣжая зелень облегаютъ рѣку и украшаютъ ея берега!
   Но, какъ Ричмондъ замѣчателенъ по красотъ мѣстоположенія, такъ Виндзоръ поражаетъ посѣтителя великолѣпіемъ зданій и дворцовъ.-- Онъ находится на разстояніи 26 миль (около 10 верстъ) отъ Лондона, но поѣздка туда нимало не кажется продолжительною, потому, что взоры путника безпрестанно поражаются, то красотою природы, то видомъ простаго, чистаго сельскаго Домика и тучнаго стада, оживляющаго пестротою своею прекрасную долину. По мѣрь приближенія къ Виндзору, дворецъ отдѣляется отъ другихъ частей города, и представляясь взорамъ удивленнаго путника, поражаетъ его величіемъ и красотою. Всѣ части дворца сливаются въ одну массу, которая возвышена надъ другими зданіями, и рѣзко отливая отъ нихъ, рисуетъ въ отдаленіи прекрасную картину, и въ цѣломъ носить печать богатства, красоты и величія. Плѣнительное мѣстоположеніе сдѣлало Винздоръ любимымъ мѣстопребываніемъ Англійскихъ Королей. Георгъ III провелъ здѣсь большую часть своей жизни и много содѣйствовалъ украшенію дворца, парка и вообще всего города.-- Много пристроекъ было начато по повелѣнію Георга III-го, и окончано въ царствованіе Вильгельма IV-го. Лучшее украшеніе Виндзорскаго парка терраса, въ 1870 фут. длины, замѣчательная прекраснымъ видомъ, какой оттуда раскрывается на окрестность.
   Такъ, въ продолженіе одной недѣли, мы успѣли обозрѣть достопримѣчательности Лондона и посѣтить его прекрасныя окрестности. Хотя обширная столица Англіи, по мнѣнію многихъ, не можетъ поправиться молодому человѣку, но я на себѣ испыталъ противное. Иные говорятъ, что внѣшность Лондона, его мрачные, некрашенные домы, дымъ угля, даже и самые люди, задумчивые и глубокомысленные, которыхъ путешественникъ всюду встрѣчаетъ на улицахъ, не могутъ произвесть пріятнаго впечатлѣнія въ юномъ умъ.-- Но я былъ въ восхищеніи отъ Лондона, и хотя того, кто знаетъ Петербургъ, уже никакая столица не можетъ поразить Величіемъ и красотою, до сихъ поръ не перестаю я благословлять судьбу, доставившую мнѣ случай побывать въ Лондонѣ. Берега Темзы не обложены гранитомъ, не украшены множествомъ великолѣпныхъ зданій, но застроены магазинами, фабриками и другими торговыми заведеніями; зато какая жизнь на рѣкѣ, какая дѣятельность на улицахъ, сколько прекрасныхъ судовъ разныхъ формъ и объемовъ разсѣкаютъ темныя воды Темзы, сколько пѣшеходовъ оживляютъ улицы пестротою, сколько экипажей разъѣзжаютъ по гладкой мостовой! Начиная отъ огромнаго, тяжелаго дилижанса до легкаго кабріолета, какое множество колясокъ, каретъ, фіакровъ мелькаетъ по разнымъ направленіямъ, поражая иностранца оригинальностію и разнообразіемъ своихъ формъ! Часто дилижансы возбуждали въ насъ уваженіе и удивленіе къ ихъ огромности, ибо они, дѣйствительно, такъ велики, что заключаютъ, внутри себя, надъ собою, сзади, спереди, болѣе тридцати человѣкъ, и обремененные такою тяжестью, переваливаются съ бока на бокъ, какъ будто безпрестанно грозя паденіемъ. Если такой дилижансъ упадетъ, кромѣ двухъ домовъ, на которые обрушится, онъ раздавить еще, навѣрное, не менѣе полусотни прохожихъ.
   Какъ разительна противоположность для прибывшаго въ шумный, богатый Лондонъ изъ спокойной, экономной Германіи. Есть сказка, будто какой-то Нѣмецъ, пріѣхавъ въ Лондонъ, полагалъ, что городъ иллюминованъ по случаю его прибытія. Каково было его удивленіе, когда онъ увидѣлъ, что всякій вечеръ бываетъ такая же иллюминація! Англичане любятъ разсказывать этотъ анекдотъ, выхваляя притомъ газовое освѣщеніе, которое въ Лондонѣ во всеобщемъ употребленіи. Кромѣ улицъ, многія публичныя зданія пользуются имъ.-- Такъ, на прим., всѣ театры освѣщены здѣсь газомъ, и это горючее вещество до того уже вошло въ употребленіе въ Англіи, что не только свѣчи и масло, но даже и сало замѣнены имъ, ибо газъ употребляется при иллюминаціяхъ.-- Но масло, свѣчи, газъ такіе незанимательные предметы, что я считаю лучшимъ обратиться къ Итальянской Оперѣ, гдѣ мы имѣли удовольствіе провести послѣдній вечеръ нашего пребыванія въ Лондонѣ.
   Прекрасный театръ былъ богато освѣщенъ и блисталъ разнообразіемъ лицъ и одеждъ; все ложи, кресла, было полно, а ужь партеръ до того, что многія дамы, не имѣя мѣстъ, принуждены были стоять. Въ Лондонѣ не считается за неприличное дамамъ ходить и въ мѣста за креслами, ибо 25 рубл. обыкновенная цѣна креселъ, ложи стоятъ отъ 100 до 200 рублей, а такая цѣна несообразна съ состояніемъ многихъ. Впрочемъ, мнѣ показалось страннымъ, что въ Лондонѣ нашлось столь много любителей Итальянскаго пѣнія; но потомъ я убѣдился, что весьма многіе пріѣзжаютъ сюда не изъ любви къ искуству, а для того, чтобы только слѣдовать модѣ, или, просто, отъ нечего дѣлать. Говорю основываясь на томъ, что мой сосѣдъ, молодой франтъ, кажется преслѣдуемый сплиномъ, или безсонницею, дремалъ пока прелестная Гризи оглашала залу дивными звуками своего голоса и вся публика безмолвствовала, благоговѣя передъ ея талантомъ. Немного погодя раздался громкій, твердый голосъ Лаблаша, возбудилъ еще большее вниманіе въ слушающихъ, но только сильная октава, внезапно брошенная пивцомъ, и очень не кстати, разбудила моего сосѣда.
   Опера кончилась, и взоры всѣхъ обратились къ ложѣ 19-ти-лѣтней Королевы. Съ живостью, свойственною ея полу и лѣтамъ, она разговаривала съ кѣмъ-то изъ своей свиты и небрежно играла вѣеромъ. Прекрасные голубые глаза ея безпрестанно обращались, то на публику, то на сцену. Въ продолженіе всего антракта смотрѣлъ я на Королеву и мнѣ нетрудно было замѣтить и запомнить ея туалетъ. Онъ отличался простотою, въ сравненіи съ одеждами другихъ дамъ, тщеславно обременившихъ себя брильянтами, блондами, бархатомъ, и проч. и проч. Напротивъ, Королева была въ бѣломъ платьѣ, украшенномъ нѣсколькими розовыми бантами; свѣтлые волосы, просто приглаженные спереди, разсыпались сзади, и среди прекрасныхъ локоновъ рисовалась уединенная роза, скромное и прелестное украшеніе юности.
   Но, вотъ ужь взвившись занавѣсь шумитъ, и взорамъ публики предстала несравненная Фанни Эльслеръ. Какъ легки, какъ смѣлы ея движенія, какъ хороша она въ качучѣ, когда, щелкая кастаньетками, въ плѣнительныхъ и дивныхъ движеніяхъ выражаетъ страстный порывъ души! Шумъ, крикъ, рукоплесканія привѣтствуютъ юную диву, и несутся къ волшебнымъ ножкамъ ея, какъ дань признательности и удивленія! Балетъ конченъ. Все засуетилось въ ложахъ, всѣ обратились къ дверямъ, и я, окинувъ послѣднимъ "прощальнымъ" взоромъ сцену, ложи и шумный партеръ, съ трудомъ вышелъ изъ театра, а чрезъ минуту, мы уже были въ своей отели и расплачивались съ хозяиномъ.
   Вскорѣ полночь пробило на сосѣдней башнѣ и наступило время нашего отъѣзда. Мы сѣли въ карету, сопровождаемые желаніями счастливаго путешествія, изливавшимися во множествъ изъ устъ краснорѣчиваго хозяина и всей трактирной челяди, вышедшей на крыльцо, посмотрѣть на насъ въ послѣдній разъ.... Съ какимъ усердіемъ иной изъ слугъ привязывалъ чемоданъ, другой подавалъ мнѣ плащъ, третій раскладывалъ вещи въ каретѣ. Эти добрые люди какъ-то привыкли къ намъ, и съ сожалѣніемъ смотрѣли на нашъ отъѣздъ. Распростившись со всѣми, я крикнулъ кучеру: go on (пошелъ)! Кучеръ хлопнулъ бичомъ и карета покатилась по ровной мостовой.... Съ грустью смотрѣлъ на городъ, который оставлялъ.... Да, я полюбилъ Лондонъ!.. Его прекрасные магазины въ послѣдній разъ пестрѣли передо мною; они блистали и горѣли отъ множества золотыхъ и серебряныхъ вещей, которыя при освѣщеніи производятъ рѣдкій эффектъ. Миновавъ много узкихъ улицъ, мы достигли берега Темзы. На рѣкѣ виднѣлся пароходъ, который черезъ два часа долженъ былъ разлучить меня съ Лондономъ. Каюты были освѣщены и окна ихъ отражались въ мрачномъ зеркалѣ рѣки.-- Переѣхавъ въ лодкѣ нѣкоторую часть Темзы, мы достигли парохода. Я морально и физически былъ утомленъ, и потому тотчасъ легъ спать. Но я не могъ заснуть, и такъ много думалъ и вспоминалъ о Лондонѣ, что даже, когда мнѣ и удавалось задремать, во снѣ представлялись мнѣ, то театръ, то какая-то улица, то внезапный отъѣздъ, то самъ незнаю что....
   На слѣдующее утро, первою мыслью моею было пойдти на палубу и посмотрѣть: не удастся ли хоть вдали увидѣть еще Лондона?... Нѣтъ! Напрасны были надежды: мы ужь были далеко, однакожь еще на Темзи. Прекрасные виды ея береговъ мелькали передъ глазами и поражали красотою. Между ними мнѣ представилось селеніе Гравезандъ; его красивые домы пестрою массою рисовались за горѣ; за нимъ возвышалась земля подобно амфитеатру; далѣе тучныя стада покрывали смѣющіяся долины; вездѣ видна была рука дѣятельности и трудолюбія....
   Быстро очутились мы въ устьѣ рѣки, и вскорѣ берега Англіи начали темнѣть и скрываться въ отдаленіи, и уже ничего, кромѣ неба, помраченнаго облаками, и бушевавшаго моря, не представлялось взорамъ моимъ. Сильный попутный вѣтеръ дулъ въ паруса; море шумѣло; небо покрылось тучами, воздухъ засвѣжѣлъ, все предвѣщало бурю. Съ нетерпѣніемъ ждалъ и се; судно, качаясь съ боку на бокъ по волѣ пѣнистыхъ волнъ, то внезапно подымалось вмѣстѣ съ ними, то опять ниспадало въ бездну. Дымъ черными клубами валилъ изъ трубы парохода; матросы суетились, бѣгали и выкачивали воду; снасти трещали, паруса круглили качка и движенія усиливались....
   Долго, съ нѣмымъ наслажденіемъ, любовался я грозною, но прекрасною картиною, пока не ощутилъ на себя вліянія бури и не пришелъ въ совершенное изнеможеніе...

Б. Ф. Б-Ъ.

"Сынъ Отечества", Т. 8, 1839

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru