Бодуэн_де-Куртенэ Иван Александрович
О славянах в Италии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *) Публичная лекція, читанная въ пользу голодающихъ 14 марта 1892 г. въ актовомъ залѣ Дерптскаго университета.

   

О славянахъ въ Италіи *).

*) Публичная лекція, читанная въ пользу голодающихъ 14 марта 1892 г. въ актовомъ залѣ Дерптскаго университета.

   Я, кажется, не ошибусь, предположивъ, что, по крайней мѣрѣ, нѣкоторые изъ васъ задавались вопросомъ, какими это "славянами въ Италіи" я намѣренъ утруждать ваше вниманіе.
   Будутъ ли это путешественники, или же эмигранты, принадлежащіе тому или другому славянскому племени и разсѣянные по разнымъ странамъ Западной Европы, въ томъ числѣ также по Италіи? Или, быть можетъ, я поставилъ себѣ задачей, на основаніи историческихъ данныхъ, отыскивать древнія поселенія славянъ на Апеннинскомъ полуостровѣ,-- поселенія, замѣнившія впослѣдствіи свой славянскій языкъ языкомъ ихъ романскихъ или итальянскихъ сосѣдей? Или же, наконецъ, мнѣ, можетъ быть, захотѣлось доказать, что сами итальянцы есть ничто иное, какъ особаго рода славяне, забывшіе только о своемъ славянизмѣ?
   Да, въ самомъ дѣлѣ, не мѣшало бы объ этомъ подумать. Задача крайне благодарная. Вѣдь, чуть ли не всѣ народы бывали уже переименовываемы въ славянъ или же укоряемы въ измѣнѣ славянскому знамени. Древніе оски, этруски, финикіяне Карѳагена, лиды, кары Малой Азіи, сарматы, скиѳы, кельты, иберійцы и т. д., и т. д., всѣ уже перебывали въ славянахъ, на основаніи глубокомысленныхъ соображеній, извлекаемыхъ будто бы изъ разсмотрѣнія ихъ языка. Гдѣ гора, тамъ славяне, гдѣ рѣка, тамъ славяне, какъ своеобразно-мѣтко выразился одинъ изъ приверженцевъ этого всеобъемлющаго славянизма.
   Не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что, когда осуществятся мечты астрономическихъ фантазеровъ и мы будемъ въ состояніи сноситься съ жителями Марса и другихъ планетъ, то эти инопланетные жители окажутся какими-нибудь забытыми славянами, а въ пересылаемыхъ намъ ими знакахъ будутъ усмотрѣны миѳическія "славянскія руны".
   Такъ не поставимъ ли и мы себѣ подобной задачи -- возсоединенія... ну, хоть, положимъ, девяти десятыхъ итальянцевъ съ великою славянскою семьей?
   Я убѣжденъ, что гдѣ-нибудь и когда-нибудь найдутся охотники до подобнаго спорта, и желаю имъ полнаго успѣха. Самъ же я вовсе не намѣренъ стать въ ихъ ряды, хотя бы по той простой причинѣ, что въ этомъ насильномъ отыскиваніи потомковъ славянъ у каждой горы, у каждой рѣки я вижу проявленіе своеобразной умственной болѣзни, сопровождаемой обыкновенно или волчьимъ аппетитомъ, или же безвредною плаксивостью съ цѣлью разжалобить чувствительныя сердца и заставить ихъ проливать слезы надъ могилами славянскихъ страдальцевъ. Во всякомъ же случаѣ эта Slavomania есть умственная болѣзнь, есть психоза, и, стало быть, сама по себѣ можетъ составлять предметъ изученія со стороны психіатровъ, но ничуть не можетъ быть основаніемъ для изученія этнографическихъ вопросовъ.
   Оставимъ поэтому инопланетныхъ жителей и разныя измышленія пылкой фантазіи сантиментальныхъ славянолюбцевъ и сойдемъ на землю, на положительно данную и объективно описываемую землю, и посмотримъ, нѣтъ ли въ той ея части, которая называется Италіей, настоящихъ славянъ, славянъ не искусственныхъ, не вымышленныхъ, но дѣйствительныхъ.
   Конечно, это могли бы быть славяне только съ точки зрѣнія прошлаго, т.-е. въ наше время только потомки людей, говорившихъ когда-то на славянскомъ языкѣ. Описаніе такихъ славянъ было бы дѣломъ исторіи или же исторической этнографіи. Мы же хотимъ держаться въ предѣлахъ этнографіи,-- этнографіи не прошлаго и не будущаго, а настоящаго, т.-е. этнографіи, занимающейся изученіемъ того, что существуетъ въ настоящее время.
   Стало быть, если я говорю о славянахъ въ Италіи, то эти славяне должны въ ней существовать въ наше время, они должны теперь, въ наши дни, говорить по-славянски и даже, если они достигли извѣстной степени умственнаго развитія, сознавать эту свою принадлежность къ славянскому племени.

----

   Въ двухъ географически другъ отъ друга отдѣленныхъ мѣстахъ Италіи живутъ теперь славяне, а именно: въ южной Италіи и въ сѣверной Италіи. Первые изъ нихъ, т.-е. славяне южной Италіи, составляютъ совершенно изолированную, совершенно обособленную колонію, окруженную со всѣхъ сторонъ иноплеменниками. Между тѣмъ, славяне сѣверной Италіи являются географически непосредственнымъ продолженіемъ зарубежныхъ славянъ, славянъ въ настоящее время австрійскихъ.
   Это географическое раздѣленіе двухъ группъ итальянскихъ славянъ совпадаетъ также съ моимъ личнымъ отношеніемъ къ нимъ. Тѣхъ, южныхъ, я самолично, не посѣщалъ и знаю ихъ только по описаніямъ другихъ изслѣдователей. Между этими же, т.-е. между славянами сѣверной Италіи, я пробылъ довольно продолжительное время и ознакомился съ ихъ языкомъ и бытомъ на основаніи собственнаго наблюденія.

----

   Нельзя съ полною достовѣрностью сказать, когда впервые появились въ южной Италіи предки живущихъ тамъ теперь славянъ. Скорѣе всего турецкіе набѣги на Далмацію въ началѣ XVI-го вѣка заставили извѣстную часть далматинскихъ славянъ искать убѣжища на противуположномъ берегу Адріатическаго моря.
   Въ настоящее время существуютъ еще три славянскія деревни въ южной Италіи, а именно: Acquaviva Collecroce (по-славянски: Вода жива или Кручъ), San Felice Slave и Montemitro, всѣ неподалеку отъ Адріатическаго моря и отъ городовъ Termoli и Larino, въ округѣ (citcondario) Larino, въ графствѣ или провинціи Molise или Campobasso (съ главнымъ городомъ Campobasso), въ предѣлахъ бывшаго Неаполитанскаго королевства. Ближайшая, значащаяся на обыкновенныхъ географическихъ картахъ, рѣка -- Biferno.
   Сберегая время для разсказа о лучше мнѣ извѣстныхъ и имѣющихъ гораздо болѣе значенія славянахъ въ сѣверной Италіи, я не стану распространяться ни о языкѣ молизскихъ славянъ, ни о ихъ обычаяхъ, ни о ихъ народной поэзіи.
   Замѣчу только, во-первыхъ, что въ настоящее время людей, говорящихъ по-славянски, въ названныхъ трехъ деревняхъ числится около 5,000, но что, кромѣ того, въ другихъ мѣстностяхъ, бывшихъ тамъ раньше славянскими и затѣмъ объитальянившихся, насчитываютъ около 20,000 потомковъ славянъ, выселившихся въ Италію съ противуположнаго берега Адріатическаго моря.
   По славянскому матеріалу своего языка, теперешніе славяне южной Италіи принадлежатъ къ западной области сербо-хорватскихъ говоровъ. По языкъ этотъ до такой степени переродился подъ вліяніемъ ближайшаго говора итальянскаго, что его никакъ нельзя считать языкомъ по существу славянскимъ, а, напротивъ того, слѣдуетъ признать въ немъ продуктъ взаимнаго смѣшенія, смѣшенія болѣе или менѣе равносильнаго, двухъ языковъ.
   Кромѣ того, всѣ эти славяне говорятъ тоже по-итальянски, такъ что они являются индивидами, по крайней мѣрѣ, двухъ-язычными. Вслѣдствіе этой двухъ-язычности и въ виду слѣдующихъ двухъ обстоятельствъ, а именно, во-первыхъ, малочисленности молизскихъ славянъ, во-вторыхъ же, ихъ полнѣйшаго обособленія отъ другихъ единоплеменниковъ,-- скоро, вѣроятно, настанетъ время, когда и жители этихъ трехъ, оставшихся еще полуславянскими деревень забудутъ свой славянскій языкъ и останутся при одномъ только итальянскомъ мѣстномъ говорѣ, усвоивая себѣ, сверхъ того, путемъ школы и военной службы, литературный итальянскій языкъ.
   Двухъ-язычность жителей San Felice Slavo, Acquaviva Collecroce и Montemitro поддерживается пока свойственною почти всѣмъ славянамъ легкостью изученія другихъ языковъ. Сохраняемый этимъ полуславянскимъ населеніемъ его славянскій языкъ облегчаетъ ему какъ будто усвоеніе себѣ не только итальянскаго, но также и албанскаго, которымъ оно пользуется въ сношеніяхъ съ сосѣдними албанскими колоніями южной Италіи, между тѣмъ какъ албанцы никогда не выучиваются по-славянски.
   Изъ среды этого славянскаго народа въ южной Италіи выходили бойцы за свободу Италіи. Одинъ изъ нихъ, Nicola Neri, погибшій на эшафотѣ въ 1799 г. и считаемый однимъ изъ политическихъ мучениковъ, несмотря на свой итальянскій патріотизмъ, не отрекался, тѣмъ не менѣе, отъ своего славянскаго происхожденія, любилъ свою славянскую народность и, появляясь на родинѣ, всегда повторялъ своимъ родственникамъ и землякамъ: "Nemojte zgubit nas jezik" (не затрачивайте нашего языка).
   Но, все-таки, языку этому нельзя уже предсказывать долговѣчности, а благородныя мечты Де-Рубертиса и другихъ славяно-итальянскихъ патріотовъ о томъ, что на ихъ родинѣ будетъ учреждена шкода, въ которой на ряду съ языкомъ Данте можно будетъ изучать также языкъ Гундулича,-- эти благородныя мечты такъ и останутся несбыточными мечтами.
   Перехожу теперь къ славянамъ сѣверной Италіи. Здѣсь я чувствую себя почти какъ дома. Страну, населенную этими славянами, я исходилъ вкривь и вкось во всѣхъ направленіяхъ и посѣтилъ въ ней чуть ли не каждую деревню и деревеньку.
   Мое первое появленіе въ этихъ мѣстахъ въ 1873 г. въ качествѣ изслѣдователя народныхъ говоровъ вызвало самые разнообразные толки и подозрѣнія,-- подозрѣнія, впрочемъ, совершенно безвредныя для моего научнаго предпріятія.
   Между прочимъ, солдаты пограничной таможенной стражи были не прочь видѣть во мнѣ контрабандиста, нѣкоторые же изъ нихъ высказывали мѣстнымъ жителямъ предположеніе,-- это было мнѣ сообщено впослѣдствіи,-- что я переодѣтый священникъ (un prête travestiti) и папскій агентъ, посланный папою съ цѣлью противуправительственной пропаганды.
   Нѣкоторые изъ мѣстныхъ политиковъ догадывались, что я просто военный соглядатай, посланный то Австріей, то Пруссіей, то даже Россіей. Между прочимъ, мнѣ осталось въ памяти одно довольно непріятное приключеніе.
   Дѣло происходило въ одной изъ крайнихъ съ западной стороны славянскихъ деревень, въ деревнѣ Flaipano, Джемонскаго дистрикта (distretto di Gemona). Мѣстный капелланъ, фріуланъ или фурланъ по происхожденію, не понимавшій ни слова по-славянски, принялъ меня весьма радушно и гостепріимно. Позаботился даже о подходящихъ, по его мнѣнію, для моей цѣли разскащикахъ, и мы отправились вмѣстѣ гулять и разговаривать. Остановились на холмѣ, господствующемъ надъ окрестностью. Я развернулъ карту австрійскаго генеральнаго штаба и сталъ разспрашивать присутствовавшихъ при этомъ крестьянъ, съ цѣлью провѣрить точность внесенныхъ на карту мѣстныхъ названій. Вдругъ моего капеллана осѣнила геніальная мысль; онъ обращается къ нашимъ спутникамъ и говоритъ:
   -- А знаете что? Вѣдь, до франко-прусской войны посылались пруссаками во Францію точно такіе же соглядатаи; они точно такъ же были одѣты, такія же точно у нихъ были сумки, такія же точно карты.
   (Удивительная точность свѣдѣній!)
   Это съ такою увѣренностью и безцеремонною откровенностью высказанное замѣчаніе не могло, конечно, не возмутить меня, и я перебилъ почтеннаго оратора:
   -- Что? что? На какомъ же это основаніи вы позволяете себѣ высказывать подобныя обвиненія?
   -- Помилуйте, professore, зачѣмъ же вы сердитесь? Noi parliamo academicamente (т.-е. мы говоримъ "академически", ведемъ теоретическій разговоръ).
   -- Очень вамъ благодаренъ за вашу "академичность", которою вы выставляете мнѣ крайне невыгодное свидѣтельство въ глазахъ вашей паствы. Да, кстати, чьимъ же это соглядатаемъ вы меня считаете?
   -- Конечно, русскимъ. Вѣдь, Россія хочетъ присоединить къ себѣ здѣшнихъ славянъ.
   -- Какъ же вы можете утверждать подобную нелѣпость (un simile nonsense)?-- сказалъ я,-- Какое дѣло Россіи до Италіи? Какъ же это Россія можетъ помышлять о войнѣ съ Италіей и объ отторженіи итальянскихъ славянъ? Развѣ вы забыли о раздѣляющей Россію и Италію Австріи?
   Мой собесѣдникъ этимъ ничуть не смутился и возразилъ:
   -- Ничего нѣтъ проще: un attacco all' Austria, un' altro all' Italia, e Anita la comedia (одно нападеніе на Австрію, другое на Италію -- и кончено),-- и, обращаясь къ слушателямъ и показывая рукою черту, отдѣляющую славянскія возвышенности отъ фріульской равнины, прибавилъ: -- Вотъ гдѣ черезъ два года будетъ граница Россіи!
   (Это было въ 1873 г., и мнѣ невольно вспомнилась западная граница "шестой части свѣта",-- граница, простирающаяся отъ Данцига до Тріеста).
   Поздравивъ глубокомысленнаго политика съ этимъ своеобразнымъ представленіемъ о быстротѣ и стремительности русскихъ нападеній, я, все-таки, просилъ его не навязывать мнѣ нежелательной роли соглядатая.
   -- Но зачѣмъ же вы сердитесь, professore? Вы врагъ нашего правительства; я, какъ католическій священникъ, тоже врагъ этого правительства,-- стало быть, мы друзья.
   -- Покорно васъ благодарю за вашу дружбу; но я охотно откажусь отъ нея, равно какъ и отъ вашего радушія и гостепріимства, лишь бы вы мнѣ не мѣшали въ моихъ научныхъ изслѣдованіяхъ.
   Затѣмъ никакія опроверженія не были въ состояніи разубѣдить моего добраго, но тупоголоваго капеллана. И онъ даже, пожалуй, смотрѣлъ на меня дѣйствительно дружелюбно, признавая во мнѣ союзника въ борьбѣ съ ненавидимымъ имъ итальянскимъ правительствомъ, которому онъ желалъ отомстить за воображаемое угнетеніе папскаго престола и католической церкви. Къ счастью, поселяне не повѣрили росказнямъ почтеннаго патера, и даже подшучивали надъ нимъ, когда онъ насъ оставилъ, такъ что я могъ безъ всякихъ затрудненій продолжать свои изслѣдованія.
   Я остановился такъ долго на этомъ эпизодѣ, чтобы показать, какимъ непріятностямъ можетъ подвергаться изслѣдователь народнаго языка и быта вслѣдствіе подозрѣній со стороны лицъ, мнящихъ себя умными и проницательными, но, въ сущности, крайне ограниченныхъ.
   Впрочемъ, это былъ единственный дѣйствительно непріятный эпизодъ во время моихъ странствованій между славянами сѣверной Италіи. Виновникомъ же этой непріятности былъ вовсе не мѣстный славянинъ, но иноплеменникъ.
   Вообще же я вынесъ изъ этихъ краевъ самыя свѣтлыя, самыя пріятныя воспоминанія. Со стороны мѣстныхъ властей я никогда не испытывалъ ни малѣйшаго стѣсненія. Самъ народъ, по крайней мѣрѣ, въ своихъ лучшихъ представителяхъ, отлично понималъ мою цѣль, цѣль изученія народныхъ говоровъ и народной жизни. Нѣкоторые, правда, полагали, что я собираю матеріалы для составленія общеславянскаго языка; но очень многіе были въ состояніи понять также чисто-теоретическую задачу изслѣдованія. Были даже, напримѣръ, въ Резьѣ, энтузіасты, сравнивавшіе меня съ апостолами; только настоящіе апостолы распространяли свѣтъ вѣры, тогда какъ я распространяю-де свѣтъ науки.
   Оставивъ же эти края въ 1873 г., я сдѣлался тамъ чуть ли не легендарною личностью. Мнѣ стали приписывать невозможные подвиги, напримѣръ, что я втеченіе нѣсколькихъ часовъ усвоивалъ себѣ прежде неизвѣстный мнѣ говоръ въ такомъ совершенствѣ, что по моему произношенію никакъ нельзя было узнать, что я не туземецъ.
   На подобномъ же фонѣ еще въ бытность мою въ Резьянской долинѣ создалась легенда, что я вовсе не тотъ, за кого себя выдаю, а просто вернувшійся на родину сынъ одного резьяшша, Чека (т.-е. Франциска) Копетти Кюндіи (ćoek Kopéti Kündija). Этотъ сынъ былъ австрійскимъ солдатомъ и, вѣроятно, палъ въ сраженіи подъ Кениггрецомъ въ 1866 г.
   Это повѣрье о моемъ столь опредѣленномъ разьянизмѣ держалось и впослѣдствіи очень упорно, и когда я лѣтомъ 1890 г. опять появился въ Резьѣ, нѣсколько женщинъ прибѣжало къ старику Кюндіи съ радостнымъ извѣстіемъ: "Вашъ сынъ пріѣхалъ!"
   Хотя я вовсе и не имѣю никакихъ родственниковъ между славянами сѣверной Италіи, но, тѣмъ не менѣе, я до такой степени сжился съ ними, столько времени и труда посвятилъ ихъ изученію, что ихъ край сталъ мнѣ почти второю родиной, и когда въ 1890 г. я опятъ въѣзжалъ въ Резьянскую долину, я чувствовалъ себя растроганнымъ до глубины души.
   Нашелъ же я тамъ тоже много людей мнѣ преданныхъ и искренно любящихъ меня. Одинъ изъ нихъ, мой старинный другъ и первый резьянинъ, съ которымъ мнѣ вообще пришлось встрѣтиться еще лѣтомъ 1872 года, Пьетръ Деленарди Голянда (Pjeri Delenardi Holanda), прощаясь со мною въ 1890 г., расплакался, обнимая и цѣлуя меня. Его малолѣтній внукъ также плакалъ, а старуха, жена Голянды, сбѣгала въ деревню и купила тамъ чайную ложечку, прося меня принять ее на память, какъ подарокъ для моего маленькаго сына. Старикъ былъ въ то время очень плохъ, и теперь, вѣроятно, его нѣтъ уже въ живыхъ.
   Въ виду всѣхъ этихъ сердечныхъ нитей, связывающихъ меня съ этимъ краемъ, позволительно подозрѣвать безпристрастіе моего къ нему отношенія. Но я надѣюсь быть безпристрастнымъ по мѣрѣ возможности, и вовсе не это меня смущаетъ. При такомъ громадномъ богатствѣ собраннаго мною матеріала, на чемъ мнѣ остановиться, чтобы не наскучить и, вмѣстѣ съ тѣмъ, дать цѣльную и живую картину предмета? Къ сожалѣнію, я не обладаю вовсе описательными способностями; при свойственномъ же описательнымъ темамъ отсутствіи одной руководящей мысли, опасаюсь, что, вмѣсто цѣльной картины, получатся тусклыя, случайно на полотно набросанныя пятна.
   Славяне сѣверной Италіи живутъ на границѣ съ Австріей, въ сѣверо-восточномъ углу Итальянскаго королевства. Они занимаютъ Юлійскія Альпы и ихъ отлогости на востокъ отъ рѣкъ Fella и Tagliamento, по теченію которыхъ идетъ отчасти желѣзная дорога отъ Понтеббы къ Удине.
   Этнографическая граница этихъ славянъ и ихъ западныхъ сосѣдей, фурланъ или фріулянъ (особенное романское племя, названное такъ по старинному имени города Forum Jülii (т.-е. Юлія Цезаря), теперь Cividale, по-славянски Cedàd или Staro Mesto),-- этнографическая граница этихъ славянскихъ и ихъ западныхъ и юго-западныхъ сосѣдей, фріулянъ, совпадаетъ болѣе или менѣе съ географическою границей сначала между Юлійскими и Карнійскими Альпами и затѣмъ между горною областью Юлійскихъ Альпъ и обширною Фріульскою равниной.
   Съ административной точки зрѣнія, славяне сѣверной Италіи живутъ въ слѣдующихъ дистриктахъ (distretti) или округахъ провинціи Удине (Udine): Moggio, Gemona, Tarcento, Cividale и San Pietro. Этотъ послѣдній дистриктъ -- дистриктъ San Pietro -- населенъ исключительно славянами.
   Въ прежнія времена славянскія поселенія простирались гораздо болѣе на западъ. По крайней мѣрѣ, какъ съ восточной, такъ и съ Западной стороны рѣки Tagliamento встрѣчается по настоящее время нѣсколько десятковъ мѣстныхъ названій, вродѣ Gradisca (т.-е. Городище), Gradiscutta, Felgrado, Gorizza, Goricizza, Lonca, Glaunico, Virco (т.-е. Верхъ), Lestizza, Sclaunico, Pasian Schiavonesco, М. del Potocco,-- все названія несомнѣнно славянскаго происхожденія. Но наврядъ ли жило тамъ когда-либо сплошное славянское населеніе. Скорѣе это были отдѣльныя колоніи, ассимилированныя впослѣдствіи окружавшимъ ихъ фурланскимъ племенемъ.
   Когда прибыли сѣверно-итальянскіе славяне на свою теперешнюю родину, совершенно неизвѣстно. Во всякомъ случаѣ, съ тѣхъ поръ, какъ имѣются о славянахъ въ сѣверной Италіи вѣрныя историческія свѣдѣнія, они занимали сплошнымъ населеніемъ приблизительно тѣ же земли, которыя и теперь занимаютъ. Такъ, наприм., мостъ св. Квирина (Ponte di S. Quirino fra Cividale e la Schiavonia), упоминаемый лонгобардскимъ историкомъ VIII столѣтія, Павломъ Діакономъ, какъ граница между славянами и фріулянами въ окрестностяхъ Чивидале, существуетъ до сихъ поръ и все еще раздѣляетъ эти двѣ народности.
   Болѣе или менѣе съ начала среднихъ вѣковъ земли славянъ сѣверной Италіи входили въ составъ Аквилейскаго патріархата, затѣмъ онѣ отошли къ Венеціанской республикѣ, съ ея паденіемъ вошли въ составъ эфемернаго, Наполеономъ созданнаго, королевства Италіи, съ 1815 по 1866 г., вмѣстѣ со всѣмъ Ломбардо-Венеціанскимъ королевствомъ (или, по крайней мѣрѣ, съ 1859 г., вмѣстѣ съ венеціанскою половиной этого королевства), принадлежали Австріи, съ 1866 же года входятъ въ составъ объединеннаго Итальянскаго королевства.

-----

   Славяне сѣверной Италіи не составляютъ вовсе одного, единаго племени.
   По языку, который въ вопросахъ этнографіи является рѣшающимъ, они распадаются на четыре группы:
   Самую сѣверную часть территоріи занимаютъ резьяне, совершенно своеобразное племя, живущее въ долинахъ рѣки Резьи или Бѣлой и рѣки Учѣй (Ucja, Uccea), т.-е. "Волчьей". Они образуютъ отдѣльную волость (сотипе) дистрикта или округа Моддіо.
   Затѣмъ идутъ славяне безъ особаго имени, названные мною терскими славянами, т.-е. славянами рѣки Тера (Ter) или Toppe (Torre). Они принадлежатъ къ той же разновидности сербо-хорватскаго племени, которая населяетъ, между прочимъ, южную часть Истріи и славянскіе острова Адріатическаго моря.
   Къ юго-востоку отъ этихъ сербо-хорватовъ встрѣчаемъ этнографически-сильное и самостоятельное племя недижскихъ или свято-петровскихъ славянъ, т.-е. славянъ рѣки Недижи (Nediza) или Натизоне (Natisone), населяющихъ весь дистриктъ di San Pietro al Natisone или San Pietro degli Schiavi, да, кромѣ того, нѣкоторыя прилегающія къ этому дистрикту селенія дистрикта Cividale.
   Послѣднею, четвертою группой являются здѣсь славяне, названные мною старогорскими (Stara Gora) или славянами del Castello del Monte. Это самая южная группа, къ которой принадлежитъ нѣсколько населенныхъ мѣстностей Чивидальскаго дистрикта. По языку они являются продолженіемъ словинскаго говора горицкихъ (Gorica, Gorizia) Бердъ (Brda, Coglii) въ Австріи.
   Но, не говоря уже о другихъ особенностяхъ, даже со стороны языка одни только резьяне должны быть, во всякомъ случаѣ, выдѣлены въ совершенно особую, своеобразную группу, тогда какъ три остальныхъ могутъ быть сведены въ одну общую группу, этнографическій центръ которой составляютъ недижцы или свято-петровцы.
   Къ этимъ-то именно славянамъ, т.-е. къ славянамъ трехъ послѣднихъ группъ, и прилагается названіе "славяне" какъ ими самими, такъ и ихъ западными сосѣдями, сами они называютъ себя Slovini, ихъ же западные сосѣди зовутъ ихъ: по-итальянски -- Schiavi, по-фурлански -- Sclafs.
   Резьянъ же никто не называетъ славянами, ни они сами, ни другіе; хотя, впрочемъ, они вполнѣ сознаютъ свою принадлежность къ славянскому племени.
   Названіе резьянъ чисто-географическое и не имѣетъ ничего общаго ни съ ихъ этнографическимъ происхожденіемъ, ни съ ихъ этнографическими особенностями. Черезъ населенную ими долину протекаетъ рѣка Резья (Rеsia), названная такъ, навѣрное, гораздо раньше прибытія туда славянъ, и, во всякомъ случаѣ, не имѣющая ничего общаго съ славянскимъ языкомъ. Слѣдовательно, резьяне названы такъ на томъ же точно основаніи, на какомъ "петербуржцами" называемъ всѣхъ жителей Петербурга, безъ различія національности.
   Названія Резья, резьяне (Resia, Resiani), напоминающія своимъ звуковымъ составомъ названія Russia, Russiani или т. п., дали поводъ къ довольно странному преданію, а именно, что резьяне (Resiani, Rozojànuvi) есть собственно русскіе (Russi, Rusjänuvi), что предки ихъ прибыли туда изъ Россіи послѣ какой-то войны или же послѣ какого-то переворота.
   Не подлежитъ сомнѣнію, что это преданіе о русскомъ происхожденіи резьянъ возникло очень недавно. Когда знаменитый польскій этнографъ и путешественникъ, графъ Янъ Потоцкій, посѣщалъ Резью въ девяностыхъ годахъ прошлаго столѣтія, объ этомъ "руссицизмѣ" резьянъ ему еще никто не говорилъ. За то одинъ изъ мѣстныхъ ученыхъ, докторъ правъ Zimolo въ Джемонѣ (Gemona), утверждалъ тогда, на основаніи будто бы историческихъ документовъ, что резьяне происходятъ отъ какой-то семьи, прибывшей вмѣстѣ съ вождемъ гунновъ, Аттилой.
   Но вскорѣ послѣ Потоцкаго явились въ Италію русскія войска подъ предводительствомъ Суворова. Нѣкоторые изъ русскихъ солдатъ заходили даже въ Резью, и резьяне понимали кое-что изъ ихъ языка. Да, къ тому же, еще столь близкое сходство названій: Bussia -- Besia. Ну, и какой-нибудь изъ мѣстныхъ книжниковъ рѣшилъ: "Вотъ откуда мы! Наши предки прибыли сюда изъ Россіи!"
   Въ 1890 году почтовый чиновникъ въ Резьѣ показывалъ мнѣ письмо, адресованное такъ:

"Типографія Гордонъ,
Ростовъ на Дону",

   -- это по-русски, внизу же латинскими буквами:

"Rossia".

   Отправлено оно было 17 августа (17/VIII) 1890 г. изъ Voslau въ Австріи. Австрійскій сортировщикъ, долго не думая, направилъ письмо въ Резью, и, только благодаря моему разъясненію, оно попало куда слѣдуетъ. Изъ этого казуса можно бы вывести заключеніе, впрочемъ, нѣсколько опрометчивое, что убѣжденіе въ тождествѣ Россіи и Резьи проникло далеко за предѣлы этой послѣдней.
   Но, можетъ быть, дѣйствительно резьяне находятся въ особенно близкомъ родствѣ съ русскими? Можетъ быть, ихъ языкъ есть только одно изъ видоизмѣненій русскаго языка? Нѣтъ и нѣтъ.
   Недостатокъ мѣста не позволяетъ мнѣ доказать вамъ это отрицательное положеніе съ помощью лингвистическихъ выводовъ, и я долженъ ограничиться покорнѣйшею просьбой вѣрить мнѣ на слово, причемъ могу еще прибавить, что резьяне по языку ближе всего походятъ на другихъ югозападныхъ славянъ, на сербо-хорватовъ и крайно-словинцевъ, хотя, съ другой стороны, есть въ ихъ языкѣ такія, весьма важныя и существенныя особенности, которыхъ нельзя найти ни въ одномъ другомъ славянскомъ нарѣчіи и которыя могли быть имъ привиты только какимъ-нибудь другимъ племенемъ не-славянской языковой отрасли. На основаніи этихъ особенностей я и позволилъ себѣ считать резьянъ этнографическою смѣсью славянъ съ какимъ-то другимъ племенемъ.

-----

   Я распространяюсь о славянахъ въ сѣверной Италіи, точно о какомъ-то особомъ народѣ, и даже не объ одномъ народѣ, но о нѣсколькихъ, -- по крайней мѣрѣ, о двухъ народахъ. Можно бы поэтому подумать, что мы имѣемъ дѣло если ужь не съ милліонами, то, по крайней мѣрѣ, съ сотнями тысячъ населенія. Спрашивается, сколько же дѣйствительно этихъ сѣверно-итальянскихъ славянъ? Ихъ очень немного. Въ 1876 г. ихъ было всего-на-все 30,000 съ небольшимъ. Изъ нихъ резьянъ около 3 1/3 тысячъ; изъ остальныхъ же болѣе 16,000 приходилось на одинъ Свято-Петровскій дистриктъ.
   Если всей этой территоріи свойственно столь же быстрое увеличеніе населенія, какъ изученной мною весьма подробно и обстоятельно Резьѣ, то въ настоящее время должно бы быть всѣхъ славянъ въ сѣверной Италіи около 35,000.

-----

   Пахотною и вообще полезною землей наши славяне надѣлены далеко не щедро. Для примѣра остановлюсь на Резьѣ, находящейся, впрочемъ, въ этомъ отношеніи въ самомъ плачевномъ состояніи.
   Поверхность всей Резьянской волости равняется почти 120 квадратнымъ километрамъ, т.-е. почти 11,000 десятинъ. Но изъ нихъ около 4,500 лѣса, -- лѣса, покрывающаго большею частью неприступныя горы. Полезной же для хозяйства, т.-е. пахотной или же луговой, земли только 1,200 десятинъ съ небольшимъ, т.-е. болѣе чѣмъ въ 9 разъ менѣе всей поверхности Резьянской волости. Такимъ образомъ, на одну душу населенія приходится здѣсь У3 десятины культурной площади, т.-е. пахотной и луговой земли вмѣстѣ. Да и какая же это земля! Скалы, камни, известь, глина, песокъ. О вспахиваніи подобной земли плугомъ или сохою даже рѣчи быть не можетъ. Резьянинъ долженъ воздѣлывать все собственноручно, точно огородъ, съ помощью лопаты и мотыки. Благодаря этой системѣ хлѣбопашества, онъ доводитъ свою тощую землю до возможнаго maximum'а плодородія.
   Безотрадную природу Резьянской долины описываетъ незатѣйливо, по выразительно одинъ изъ мѣстныхъ поэтовъ-самородковъ, мой пріятель Ferdinande Tranken, по соціальному положенію поденщикъ-каменщикъ. Вотъ начало его пѣсни:
   
   Kòj wuna wèrh mi pridowa
   Id pawsorót mi vyduwa,
   tje tà nu soè polédnowa,
   je mákoj skála ano rób.
   Tje nútaub dnò mi vyduwa,
   je mákoj wóda ano prod.
   
   (Когда взберемся на вершину, на всѣ стороны оглянемся, туда и сюда посмотримъ, передъ нами однѣ только скалы и разсѣлины. Когда внизъ посмотримъ, одна только вода, мелкіе камни и песокъ...).
   Такая земля и въ такомъ количествѣ не можетъ прокормить всего населенія долины. Поэтому-то значительная часть этого населенія, на подобіе савоярдовъ и словаковъ, должна искать себѣ заработка въ чужихъ краяхъ, хватаясь за самые разнообразные промыслы и ремесла, начиная съ тряпичника и простого поденщика и кончая оптовымъ торговцемъ фруктами и разными другими товарами.
   31 декабря 1881 г. изъ номинальнаго населенія Резьи въ 3,700 (точнѣе -- 3,703) душъ было налицо только 2,467; отсутствовало, значитъ, ища заработка въ чужихъ краяхъ, почти 1,300, т.-е. болѣе одной трети всего населенія.
   И при всемъ этомъ замѣтьте, что нищихъ, лѣнтяевъ, паразитовъ почти не найдете между резьянами, хоть сколько-нибудь способными къ труду.
   Да и какъ же они трудятся у себя дома, на родинѣ! Все, вѣдь, дѣлаютъ собственными руками, все носятъ на собственной спинѣ! Какъ часто можно видѣть тощую женщину, пробирающуюся по узенькимъ тропинкамъ надъ обрывомъ съ громадною корзиной на спинѣ, наполненною сѣномъ въ 120--150 фунтовъ! II, чтобы не терять времени, бѣдная труженица вяжетъ еще чулокъ по пути!
   Но что это въ самомъ дѣлѣ за люди? Настоящіе герои труда! Смѣло можно сказать, что, въ отношеніи предпріимчивости, выносливости, энергіи, силы характера, самообладанія, бережливости, резьяне занимаютъ одно изъ первыхъ мѣстъ въ ряду всѣхъ славянскихъ племенъ.
   Несмотря на всѣ лишенія, являющіяся необходимымъ послѣдствіемъ естественныхъ условій Резьянской долины, резьяне страстно любятъ свою родину. Странствуя по разнымъ чужимъ землямъ за заработкомъ, они хоть разъ въ годъ, а если это невозможно, то хоть одинъ разъ въ нѣсколько лѣтъ должны заглянуть домой, посмотрѣть на свою стремительную Резью или Бѣлую Воду, полюбоваться своимъ вѣчноснѣжнымъ Тяныномъ {Tjanyn, Monte Canino.} и его величавыми собратьями Сартомъ, Индриницей, Килою, Вардою, Бабою и др., послушать родныя пѣсни, поплясать подъ звуки родной скрипки и затѣмъ... опять вернуться на чужбину, чтобы собрать нѣсколько франковъ на пропитаніе семьи и на уплату поистинѣ чудовищныхъ податей и налоговъ.
   Одинъ резьянинъ уѣхалъ въ Америку, разбогатѣлъ тамъ, и, все-таки, мечтаетъ постоянно о томъ, чтобы хоть передъ смертью увидѣть еще разъ свою дорогую Резью. Когда сынъ его отправлялся къ нему въ Америку, онъ просилъ его взять съ собою немного земли и воды изъ Резьи.
   Вотъ въ такихъ-то уголкахъ можно изучать зарожденіе и развитіе любви къ родной землѣ,-- любви непритворной, никѣмъ не внушаемой,-- любви, не разжигаемой ни травлей, ни человѣконенавистничествомъ.
   Подобнымъ же образомъ, какъ резьяне, хотя вообще не въ столь значительной степени, должны бороться съ неблагодарною почвой также и другіе славяне сѣверной Италіи.

-----

   Этотъ ужасный трудъ, обусловливаемый природою родной земли, былъ бы въ самомъ дѣлѣ невыносимымъ, еслибъ онъ длился безъ перерыва и отдыха. Но зачѣмъ же существуютъ праздники, зачѣмъ церковныя торжества, ярмарки, зачѣмъ масляница? Въ такіе дни можно забыть о будничныхъ заботахъ, можно повеселиться. Въ церкви, во время богослуженія, набожный горецъ ищетъ отдыха и укрѣпленія для души; потребность же размять онѣмѣвшіе отъ безпрерывнаго труда члены, потребность забыться и повеселиться находитъ себѣ удовлетвореніе въ пляскѣ и въ пѣніи.
   Въ отношеніи народныхъ пѣсенъ и народной пляски славяне сѣверной Италіи представляютъ довольно много разнообразія.
   Терскіе славяне или сербо-хорваты дистриктовъ Gemona и Tarcento, къ которымъ духовное начальство всегда посылало священниковъ по преимуществу изъ фріулянъ, не понимавшихъ ни слова по-славянски, очень часто презиравшихъ и ненавидѣвшихъ свою паству и вслѣдствіе сего старавшихся уничтожить всѣ проявленія народной веселости,-- эти славяне лишены своихъ собственныхъ пѣсенъ и народной пляски.
   Не такъ славяне Свято-Петровскаго уѣзда, сохранявшіе всегда извѣстную автономію не только въ административномъ, но и въ церковномъ отношеніи. Они веселятся безбоязненно, поютъ и пляшутъ. Но ни ихъ пѣсни, ни ихъ пляска не представляютъ своеобразнаго, только имъ однимъ свойственнаго явленія. Это лишь продолженіе, съ незначительными видоизмѣненіями, того же самаго, что мы встрѣчаемъ, съ одной стороны, у зарубежныхъ, австрійскихъ славянъ, съ другой -- у фріулянъ.
   Родиною своеобразнаго народнаго пѣнія и своеобразной народной пляски является Резья.
   Постоянныхъ, уже сложившихся и отъ поколѣнія къ поколѣнію передаваемыхъ народныхъ пѣсенъ тамъ еще нѣтъ. Есть лишь нѣсколько основныхъ мотивовъ или любовнаго содержанія, или шуточныхъ, или же состоящихъ въ описаніи мѣстной природы, въ особенности же величавыхъ резьянскихъ горъ; но чуть ли не каждый поющій свободно переиначиваетъ по своему какъ слова пѣсни, такъ и ея напѣвъ, хотя, впрочемъ, это послѣднее гораздо рѣже. Нѣкоторыя пѣсни такъ и названы по имени ихъ творцовъ, или недавно умершихъ, или даже еще живущихъ въ настоящее время. Подвижная народная пѣсня резьянъ еще не сложилась; она все еще слагается. Sie ist im Werden begriffen.
   Пляска резьянъ тоже весьма оригинальна и, вмѣстѣ съ тѣмъ, изящна. Я не стану ее описывать, а замѣчу только, что резьяне -- страстные плясуны и въ состояніи подъ звуки своей однообразной музыки проплясать даже 12 часовъ подрядъ. Глядя на ихъ неугомонность, такъ и вспоминаешь латинское выраженіе Sclavus saltans (пляшущій рабъ -- пляшущій славянинъ) и разсказъ, какъ на заданный римскимъ императоромъ вопросъ о томъ, что они дѣлаютъ дома, славянскіе военнопленные отвѣтили: мы поемъ. Но резьяне, какъ мы видѣли, не только поютъ и не только пляшутъ.
   Оригинальные резьянскіе напѣвы и плясочные мотивы записаны проживающею теперь въ Дерптѣ г-жею Шульцъ, извѣстной въ музыкальномъ мірѣ подъ псевдонимомъ "Адаевскій" (Ella de Schoultz-Adaïewskï). Сборникъ г-жи Шульцъ будетъ, навѣрное, лучшимъ украшеніемъ 1-го тома издаваемыхъ Импер. академіей наукъ Матеріаловъ для южно-славянской діалектологіи и этнографіи.

-----

   На основаніи историческихъ данныхъ мы имѣемъ право заключать, что славяне сѣверной Италіи никогда не были крѣпостными рабами, никогда не работали для господъ, но всегда только для самихъ себя.
   Это отразилось въ ихъ языкѣ. Имъ совершенно чуждо слово работа, т.-е. рабскій, подневольный трудъ; они знаютъ только дѣло (dielo, doelö), дѣло свободное, дѣло свое.
   Свободное соціальное положеніе не могло остаться безъ вліянія на народный характеръ, на развитіе чутья собственнаго достоинства и глубоко укоренившагося демократизма. Въ особенности въ Резьянской долинѣ мнѣ приходилось постоянно подмѣчать проявленіе этихъ столь привлекательныхъ чертъ народнаго характера.
   Что при подобныхъ условіяхъ и умственное развитіе, и готовность жертвовать собою во имя общественнаго блага достигаютъ болѣе высокой степени, нежели при условіяхъ рабства рабовъ и произвола господъ, доказательствомъ служитъ довольно значительный процентъ безкорыстныхъ общественныхъ дѣятелей, ученыхъ и поэтовъ, вышедшихъ изъ среды этого народа.

-----

   Какъ я раньше замѣтилъ, славяне сѣверной Италіи въ политическомъ отношеніи всегда раздѣляли участь своихъ западныхъ сосѣдей и всегда входили въ составъ тѣхъ же государственныхъ цѣлыхъ, что и эти послѣдніе.
   Венеціанская республика, завладѣвъ этими славянами въ XV-мъ столѣтіи, утвердила всѣ ихъ привилегіи, надѣлила ихъ новыми, освободила ихъ отъ всѣхъ налоговъ и взамѣнъ за это требовала только защиты восточной границы государства во время войны и карантина и охраны горныхъ проходовъ отъ вторженія варваровъ (ob praeservationem gentium barbarorum). Это требованіе славяне исполняли добросовѣстно и къ обоюдному удовольствію.
   По крайней мѣрѣ, у насъ имѣются историческія доказательства, что венеціанское правительство весьма дорожило своими славянами и постоянно подчеркивало ихъ самоуправленіе и независимость.
   Указомъ венеціанскаго дожа отъ 1658 г. жители славянскихъ долинъ объявляются отдѣленными "non solo dal territorio stesso di Cividale, ma dalla Patria ancora" (не только отъ Чивидальскаго округа, но даже отъ всего отечества, отъ всего государства).
   Постановленіемъ сената республики отъ 1788 г. подтверждается, что la Schiavonia, "соте ипа nazione diverse е separata dal Friuli" (какъ народъ отличный и отдѣльный отъ фріулянъ), управляла всегда сама собою.
   Послѣ упраздненія мѣстной автономіи еще при Наполеонѣ I и, затѣмъ, послѣ присоединенія всего Ломбардо-Венеціанскаго королевства къ Австрійской имперіи, почти все интеллигентное, мыслящее и политически чувствовавшее въ средѣ сѣверно-итальянскихъ славянъ было увлечено итальянскимъ патріотизмомъ и поставляло бойцовъ за свободу Италіи. Пылкіе юноши оставляли свою родину, бѣжали въ Пьемонтъ и тамъ поступали на военную службу. Другіе увеличивали собою число гарибальдійскихъ волонтеровъ.
   Въ 1848 г. въ славянскихъ долинахъ сѣверной Италіи раздавалась патріотическая пѣсня:
   
   Predraga Italija,
   Preljubi moj dom,
   Do zadnje moje ure
   Jest ljubu te bom.
   
   Si u kjetnah ziviela,
   Objokana vsa,
   Na dikla śpotljiva
   Do zdaj si bila.
   
   Raztargi te kjetne,
   Obriśi suzò,
   Gor uzdizgni bandiero
   Treh farbih lepò.
   
   (Дорогая Италія, милое мое отечество, я буду тебя любить до послѣдняго издыханія.
   Ты жила въ цѣпяхъ, вся заплаканная, опозоренною рабой ты до сихъ поръ была.
   Разорви цѣпи, оботри слезы, разверни прекрасное трехцвѣтное знамя!).
   Въ томъ же 1848 г. національная гвардія Свято-Петровскаго дистрикта уже готовилась оказать вооруженное сопротивленіе наступавшимъ австрійскимъ войскамъ, какъ вдругъ получился отъ революціоннаго правительства въ Удине приказъ сдаться, избѣгая ненужнаго кровопролитія.
   Наконецъ, цѣль была достигнута, мечты умѣренныхъ итальянскихъ патріотовъ осуществились. Въ 1866 г. Австрія отказалась отъ послѣдней своей провинціи на Апеннинскомъ полуостровѣ. Венеціанское королевство было отдано Наполеону III.
   Насталъ день плебисцита. И вотъ всѣ эти горцы, за исключеніемъ одного, опустили въ урну торжественное заявленіе:
   "Dichiariamo la nostra unione al Regno d'Italia sotto il governo monarchico-costituzionale del Re Vittorio Emanuele II e dei suoi successor!".
   (Желаемъ присоединиться къ королевству Италіи подъ монархически-конституціоннымъ правительствомъ короля Виктора-Эмануила II и его преемниковъ).
   Казалось бы, чего же лучше? Мечты патріотовъ осуществлены. Хотя, можетъ быть, это произошло не такъ эффектно, какъ ожидали, все же таки Италія была освобождена отъ чужеземнаго ига. Такъ и зажить бы во славу, наслаждаясь объединеннымъ отечествомъ. Но не тутъ-то было. Послѣ патріотической масляницы насталъ великій постъ отрезвленія, разочарованія и раскаянія.
   Во-первыхъ, и сами-то патріоты, по крайней мѣрѣ, самые пылкіе и задорные патріоты, не были вовсе удовлетворены. L'appétit vient en mangeant. Апеннинскимъ полуостровомъ они не удовольствовались. Всѣ тѣ края, гдѣ въ употребленіи итальянскій языкъ, должны входить въ составъ Итальянскаго государства,-- вотъ лозунгъ Ирреденты (Irredenta). Въ этомъ духѣ обучается географіи вся итальянская молодежь; въ этомъ же духѣ составленъ избирательный законъ Итальянскаго королевства.
   Избирателями въ Италіи могутъ быть не только итальянскіе подданные, но также і cittadini italiani per la naœionalità, ma non appartenenti allô stato itdliano (итальянскіе граждане по національности, но не принадлежащіе къ Итальянскому государству).
   Это выраженіе закона, высказывающее всю безцеремонность наступательнаго патріотизма, объясняется еще такимъ образомъ, что избирательнымъ правомъ могутъ пользоваться въ Италіи граждане другихъ государствъ nelle tutte le provincie per rivendicarle (во всѣхъ провинціяхъ, которыя современемъ должны быть возсоединены съ Италіей), а таковыми являются: Тріестъ, Тироль, Корсика, Ницца, Савойя, швейцарскій кантонъ Тичино. Республика Санъ-Марино великодушно пощажена.
   Но скромнымъ славянамъ сѣверной Италіи нѣтъ никакого дѣла ни до Ирреденты, ни до задорныхъ притязаній итальяниссимовъ. На почвѣ тяжелаго труда и борьбы съ неблагопріятными природными условіями плохо удаются такія растенія, какъ политическій шовинизмъ, посягающій на чужую собственность. Причины неудовольствія сѣверно-итальянскихъ славянъ гораздо проще, гораздо реальнѣе.
   Прежде всего, они очутились на самой окраинѣ одного изъ самыхъ протекціонистскихъ государствъ и попали въ лапы жестокой пограничной стражи. Бывали случаи, когда изъ-за фунта соли или табаку, купленнаго въ Австріи и переносимаго тайкомъ черезъ границу, жители славянскихъ деревень лишались жизни отъ пули таможеннаго стражника. Послѣ этого озлобленіе и ненависть не заставили себя долго дожидаться.
   Затѣмъ, наши славяне, вслѣдъ за присоединеніемъ ихъ къ Италіи, оказались въ когтяхъ самой ужасной податной системы, высасывающей по возможности всѣ соки изъ населенія. За свою преданность Италіи они были награждены значительнымъ увеличеніемъ всѣхъ прямыхъ и косвенныхъ налоговъ.
   Чтобы дать представленіе о размѣрахъ, до которыхъ доходитъ податная норма въ Италіи, замѣчу, что, напримѣръ, въ Резьѣ съ установленнаго таксаціей дохода съ земли обыватель платитъ отъ 48 до 72%. Цифра въ самомъ дѣлѣ ужасающая.
   При всемъ скудородіи резьянской почвы, Резьянская волость платитъ въ пользу казны, въ пользу провинціи и въ пользу общиннаго управленія прямыхъ налоговъ (т.-е. подоходнаго въ 13'А%, поземельнаго, пожилищнаго, подымнаго, за право торговли) около 19% тысячъ франковъ въ годъ, значитъ, среднимъ числомъ, почти по 5 франковъ съ каждаго номинальнаго жителя, почти по 8 франковъ съ каждаго наличнаго жителя и болѣе чѣмъ по 16 франковъ или по 4 рубля золотомъ съ каждой десятины земли.
   Къ этому прибавимъ крупныя акцизныя пошлины съ вина, съ сахара, съ кофе, съ табаку, отъ убоя, прежде также съ соли, отъ измола, налоги на каждую штуку скота и домашнихъ животныхъ... да и наберется изрядная дань, которую приходится платить за удовольствіе быть свободнымъ гражданиномъ объединенной Италіи (мимоходомъ замѣчу, что, несмотря на высокій размѣръ налоговъ, недоимки тамъ незначительны. Въ Резьѣ, напримѣръ, ихъ было въ 1890 г. только 394 франка 19 сантимовъ, т.-е. неполныхъ 100 рублей золотомъ).
   Затѣмъ, мы видѣли, что Венеціанская республика уважала національную независимость своихъ словянъ и пріучила ихъ къ самоуправленію. Остатки этого самоуправленія продержались и подъ австрійскимъ владычествомъ. Вдругъ, съ присоединеніемъ къ Италіи, наступило время безусловной централизаціи и стремленія стирать съ лица земли свойственныя отдѣльнымъ краямъ и провинціямъ характерныя черты быта и культуры.
   Въ особенности не могло не коробить итальянскихъ славянъ то обстоятельство, что новое правительство, на которое они возлагали свои надежды, стало еще усерднѣе, чѣмъ австрійское, присылать имъ чиновниковъ, даже волостныхъ писарей, относящихся къ нимъ съ презрѣніемъ и не понимающихъ вовсе ихъ языка.
   Не могло также понравиться, что учрежденная новымъ, итальянскимъ правительствомъ въ 1866 г. національная гвардія, просуществовавъ всего два года, была въ 1868 г. упразднена и, привыкшіе носить оружіе, граждане обезоружены. Впрочемъ, объ этомъ теперь никто, кажется, уже не сожалѣетъ.
   Централизаціонное стремленіе итальянскаго правительства проявилось также и по отношенію къ школьному дѣлу.
   Правда, въ 1866 г., сейчасъ послѣ присоединенія нашихъ славянъ къ Италіи, итальянское правительство, въ порывѣ ли безкорыстнаго либерализма, или же въ благодарность за столь блестящій плебисцитъ, спросило свято-петровскихъ славянъ и резьянъ, не желаютъ ли они школы на своемъ языкѣ. Отвѣтъ послѣдовалъ отрицательный, неизвѣстно, въ порывѣ ли итальянскаго патріотизма, или же по какимъ-нибудь практическимъ соображеніямъ. Теперь раздаются голоса, что виновниками этого рѣшенія были сервилистическіе волостные чиновники, пожелавшіе польстить новому начальству и отвѣтившіе на вопросъ, не спрашивая мнѣнія самого народа. Такъ погубили нашъ языкъ,-- жалуются мѣстные патріоты.
   Какъ разъ въ то время, когда итальянскіе славяне стали подвергаться, съ одной стороны, экономическому гнету, съ другой же -- централистическимъ и денаціонализаціоннымъ затѣямъ, у ихъ ближайшихъ славянскихъ сосѣдей, у словенцевъ Австріи, дѣла приняли совсѣмъ другой оборотъ. Правда, и австрійскіе словенцы должны были платить большія подати и пошлины, но далеко не въ той мѣрѣ, какъ въ Италіи. За то они получили мѣстное самоуправленіе и народный языкъ въ школѣ и администраціи.
   Конечно, австрійское правительство сдѣлало это не ради безкорыстнаго служенія идеѣ равноправности и справедливости. Никакихъ безкорыстія въ практической политикѣ, къ сожалѣнію, пока не полагается. Австрійское правительство поступило такъ потому, что оно не могло поступить иначе. Но фактъ остался фактомъ, и онъ не могъ не привлечь къ себѣ вниманія итальянскихъ славянъ.
   Сравненіе напрашивалось само собою: "У тѣхъ,-- думали славяне,-- противъ кого мы боролись, славянамъ лучше. Тѣ же, за кого мы боролись, стараются уничтожить нашу народность. И это имъ тѣмъ легче можетъ удасться, что мы теперь отдѣлены политически отъ нашихъ соплеменниковъ, съ которыми подъ Австріей жили вмѣстѣ".
   И какъ тутъ было не зародиться въ сѣверно-итальянскихъ славянахъ славянскому, даже панславистическому чувству съ противуправительственнымъ оттѣнкомъ? Мнѣ доводилось очень часто слышать заявленія и жалобы въ этомъ именно духѣ. Одни говорятъ: "Всѣ славяне должны бы быть вмѣстѣ; вѣдь, это была бы непобѣдимая держава, первая держава въ мірѣ. Россія должна бы насъ всѣхъ объединить". По мнѣнію другихъ, болѣе скромныхъ политиковъ, "еслибъ не было Австріи, не только итальянскіе славяне, но половина Италіи не могла бы существовать. Въ Австріи нашъ главный заработокъ; Австрія насъ содержитъ. Подъ Австріей намъ было гораздо лучше; и теперь было бы лучше".
   Одна изъ мѣстныхъ учительницъ, сама же славянка, жаловалась передо мною на то, что, согласно оффиціальному предписанію, должна учить, что la patria è là, dove si parla la stessa lingua (отечество есть пространство земли, на которомъ употребляется одинъ и тотъ же языкъ). (Конечно, это выгодное для Италіи опредѣленіе обязано своимъ происхожденіемъ ирредентистамъ и итальяниссимамъ). "Между тѣмъ, вѣдь, это ложь,-- прибавила она,-- какая же здѣсь la stessa lingua (тотъ же языкъ)? Развѣ у насъ тотъ же языкъ, что у итальянцевъ?"
   Мѣстные правительственные органы своею безтактностью еще усиливали зарождающееся въ славянахъ неудовольствіе. Всякаго интеллигентнаго славянина, не отрекающагося отъ своей національности, принимающаго участіе въ литературномъ движеніи австрійскихъ славянъ и интересующагося вообще другими славянами, они стали подозрѣвать въ "панславизмѣ", что, въ случаѣ, если данное лицо состояло на государственной службѣ, могло имѣть вредныя послѣдствія для его карьеры.
   Всѣ вышеизложенныя обстоятельства, какъ фискальный гнетъ, такъ и преслѣдованіе славянской національности, не могли не вызвать въ итальянскихъ славянахъ сильнаго неудовольствія существующимъ порядкомъ. Впрочемъ, съ преслѣдованіемъ національности народъ, пожалуй, еще бы помирился, но подтачиванія казною его матеріальнаго благосостоянія онъ простить не можешь. Еслибъ условія матеріальной жизни были хоть сколько-нибудь сносны, еслибъ не было нестерпимаго экономическаго гнета, никакіе "измы", и въ этомъ числѣ мнимый "панславизмъ", не тревожили бы славянской окраины Италіи.
   Неудовольствіе итальянскихъ славянъ итальянскими централизаціонными затѣями нашло еще въ 1871 г. выраженіе въ стихотвореніи, принадлежащемъ перу одного изъ мѣстныхъ поэтовъ и озаглавленномъ:
   Slovenija ino njena licerka на Beneskem(Словенія или Славія и ея дочка въ Венеціанской области).
   Мать Словенія спрашиваетъ свою дочь:
   
   Kaj joćeś se ti, krasotica?
             Kaj v klavernih mislih źiviś?
   Si tudi ti moja hćerica,
             Mi vedno pri sercu stojiś
   
   Glej! tvoje sestrice na Dravi,
             Na Soći, na Savi si źe
   Pripravljajo lovor, da v slavi
             Veselo vse ovendajo me.
   
   (Зачѣмъ плачешь ты, красавица? Зачѣмъ погружена ты въ печальныя думы? Вѣдь, ты тоже моя дочка, постоянно сердцу моему милая.
   Посмотри! твои сестры на Дравѣ, на Сочѣ, на Савѣ уже приготовляютъ лавровый вѣнецъ, чтобы всѣ вмѣстѣ въ торжественномъ веселіи увѣнчать меня).
   На это несчастная отвѣчаетъ:
   
   Ah! mamica draga in mila!
             Okove in źulje poglej,
   Ki nosim in bom jib nosila
             J az v svojim domoviji vselej.
   
   Jaz nisem ne v uradu, ne v śoli,
             Da ravno tu od velcov źivim;
   Ko tujka beraćim okoli,
             Le v Cerkvi zavetje dobim.
   
   Ne póznam veselja, radósti,
             Le solza mi solzo podì
   Po bledem oblićju, do kosti
             Me laśka pijalka morì.
   
   K'dar dajo lovorske vezila
             Ti hćerke v preslavni spomin,
   Jaz bom milotinke glasila
             Pod verbo, potem pa... pögin!
   
   In, mamka, na mojo gomilo,
             Te prosim, poloźi na njo
   Cipresovo tuźno vezilo,
             In kani iz oćesa solzò!!
   
   (Ахъ! матушка моя, милая и дорогая! Посмотри на мои оковы и мозоли на моихъ рукахъ: я ношу ихъ и всегда буду носить въ своемъ же собственномъ домѣ.
   Меня не пускаютъ ни въ присутствіе, ни въ школу, хотя я здѣсь испоконъ вѣка живу; точно чужая, я должна просить повсюду милостыни; только въ церкви нахожу пристанище.
   Я не знаю ни веселья, ни радости, слеза за слезою катится по моему блѣдному лицу, до костей гложетъ меня итальянская піявка.
   Когда другія дочери поднесутъ тебѣ торжественно лавровый вѣнецъ на память, я подъ плакучею ивой буду провозглашать жалобную пѣснь, и потомъ... погибель!
   Матушка! прошу тебя, на мою.могилу положи траурный кипарисовый вѣнокъ и заплачь надо мною).
   Но мать Словенія не раздѣляетъ этихъ мрачныхъ думъ своей любимой дочери; она ее утѣшаетъ и ободряетъ:
   
   Ne misli tak, hćerka slovenska,
             Ne obupaj na lastni prihod:
   Naj pride ée sila pelclenska,
             Ne unici slovenski zarod!
   
   (Не думай такъ, дочка Словеніи, не отчаивайся въ собственной будущности: пустъ придетъ даже адская сила, она. не уничтожитъ славянскихъ ростковъ!).
   Конечно, итальянскому правительству нечего опасаться подобныхъ протестовъ, выходящихъ отъ времени до времени изъ среды тридцати-тысячнаго народа. О какомъ-нибудь серьезномъ сопротивленіи даже рѣчи быть не можетъ. Но, вѣдь, не всѣ довольствуются однимъ только пассивнымъ повиновеніемъ подвластнаго народа. Не всѣ могутъ усвоить себѣ точку зрѣнія итальянскихъ чиновниковъ-карьеристовъ. И вотъ въ средѣ самой же итальянской интелигенціи стали съ нѣкотораго времени подниматься голоса въ пользу признанія національныхъ правъ славянъ сѣверной Италіи. Люди, не лишенные чувства справедливости, требуютъ политической равноправности для народа, который, правда, входитъ въ составъ Итальянскаго королевства, но который никогда не былъ и не хочетъ быть итальянскимъ.
   Однимъ изъ первыхъ бойцовъ за проведеніе началъ справедливости по отношенію къ сѣверно-итальянскимъ славянамъ является чивидальскій адвокатъ Карлъ Подрѣка (Carlo Podrecea), отецъ котораго былъ, правда, еще славяниномъ, по который самъ считаетъ себя итальянцемъ и даже вовсе не владѣетъ славянскимъ языкомъ.
   Усилія Подрѣки и его единомышленниковъ не остались безъ послѣдствій. Сами же мѣстные итальянцы требуютъ введенія сербскаго языка въ число предметовъ преподаванія въ удинской гимназіи. Нѣкоторые изъ итальянцевъ стали усердно изучать языки словенскій и сербо-хорватскій. Никому изъ интеллигентныхъ славянъ не нужно уже скрывать своей національности и бояться быть заподозрѣпнымъ въ "панславизмѣ".
   Въ городскомъ музеѣ въ Чивидале намѣреваются учредить особый славянскій отдѣлъ.
   Наконецъ, въ 1899 г. предполагается въ Чивидале съѣздъ въ память 1100 лѣтней годовщины смерти Павла Діакона (Paulus Diaconus), гдѣ, между прочимъ, будетъ поднятъ вопросъ о необходимости признать національныя права фріульскихъ славянъ.
   Gli Itdliani non dimenticheranno, che i loro Slav! hanno diritti etnografici, ferma l'integrità dello stalo (Итальянцы не забудутъ, что ихъ славяне имѣютъ этнографическія права, подъ условіемъ, конечно, неприкосновенности государства).
   Этимъ благороднымъ мечтателямъ хочется, чтобы итальянскіе славяне теперь, какъ и прежде, чувствовали себя итальянцами въ политическомъ отношеніи, но съ сохраненіемъ своихъ этнографическихъ особенностей и даже своихъ славянскихъ симпатій.
   Все это явленія весьма отрадныя, хотя бы по одному тому, что въ нихъ сказывается столь рѣдкое вообще и столь возвышенное чувство справедливости и желаніе не нарушать заповѣди: не убивай!
   Будутъ ли въ состояніи именно эта благородныя стремленія итальянскихъ патріотовъ противодѣйствовать постепенной денаціонализаціи итальянскихъ славянъ, это другой вопросъ. Я скорѣе склоненъ думать, что славяне сѣверной Италіи долго еще сохранятъ свой языкъ и свои этнографическія особенности по другимъ причинамъ. Непосредственное сосѣдство и постоянныя сношенія съ славянами въ Австріи, необыкновенныя способности къ изученію и свободному владѣнію нѣсколькими языками, извѣстнаго рода національная гордость, не позволяющая мѣнять народный языкъ точно вышедшее изъ моды платье,-- вотъ факторы, которые, вѣроятно, еще долгое время не позволятъ итальянскимъ славянамъ сдѣлаться фурланами.
   Если же этимъ славянамъ суждено въ болѣе или менѣе близкомъ будущемъ забыть свой славянскій языкъ и окончательно объитальяниться, то это явится не какъ слѣдствіе усилій усердствующихъ разрушителей и истребителей, оправдывающихъ свою жалкую дѣятельность высшими соображеніями и необходимостью искоренять въ сердцахъ окраиннаго славянскаго населенія опасный для государственнаго единства "панславизмъ", но какъ результатъ естественнаго процесса медленной, спокойной, не насильственной, постепенно совершающейся этнографической ассимиляціи.

И. Бодуэнъ-де-Куртенэ.

----

   Для желающихъ подробнѣе ознакомиться со славянами въ Италіи и съ ихъ языкомъ привожу здѣсь въ заключеніе библіографію, касающуюся этого предмета.

1. О славянахъ въ Италіи вообще.

   J. Baudouin de Courtenay: "О Słowianach we Włoszech" (въ сборникѣ Ognisko, ksiazka zbiorowa, wydana dla uczczenia 25 letniej pracy T. T. Jeza. 1882. Warszawa, стр. 325--344).
   Эта статья была переведена на чешскій языкъ и напечатана въ журналѣ Slovansky Sbornik. Red. Edvard Jelinek, V Praze, за 1884 г.

2. О славянахъ въ южной Италіи.

   Dr. J. Aranza: "Woher die südslawischen Colonien in Süditalien?" (Archiv für slavische Philologie herausg. von Jagic. Berlin. XIV. 1891, стр. 78--82).
   G. I. Ascoli: "Saggi ed appunti" (Politecnico. Milano, Marzo 1867).
   Ausland 1857, Jê 35.
   Domenico Comparetti: "Intorno agli Slavi del Napoletano. Notizie comunicate dal prof. Ascoli" (Bivista Italiana. Torino, 13 Aprile 1863, М 134; 25 Maggio 1863, No 140).
   Giovanni de Rubertis: "Delle colonie Slave nel regno di Napoli" (Osservatore Dalmato. Zara, 1856).
   J. Hanusz: "Südslawische Sprachproben aus Süd-Italien" (Arehiw für slawische Philologie her. won Jagid. X. 1887, стр. 362--364).
   Kovaéic: "Gli Slawi serbi dell'Italia". Fase. 1. Ancona, 1884.
   Giovenale Vegezzi-Buscalla: "Le colonie serbo-dalmate del circondario di Larino prowincia di Molise. Studio etnografico". Torino, 1864.
   Викентій Макушевъ: "О славянахъ Молизскаго графства въ южной Италіи" (Записки Императ. Академіи Паукъ. Спб., XVIII, 1870).

3. О славянахъ въ сѣверной Италіи вообще.

   G. I. Ascoli: "Studj èritici". I. Gorizia, 1861, стр. 46--19.
   B. Biondelli: "Studii linguistici". Milano, 1856, стр. 54--56.
   Stepan Kocianćić: "Od Benećanskih Slowencow" ("Odgowori na wpraśania druśtva za jugoslawensko powestnico" въ сборникѣ Arkiv za povjestnüm jugoslavensku. Knjiga III. Uredio Ivan Kukuljevic Sakcinski. U Zagrebu, 1854, стр. 306--309).
   И. И. Срезневскій: "Фріульскіе славяне. Статьи и приложенія". Спб., 1878 (= Приложеніе къ XXXVIII-му тому Записокъ Имп. Академіи Наукъ, No 4. Спб., 1881).
   И. I. Шафарикъ: "О резіянахъ и фурланскихъ словннахъ" (Денница, литературная газета, посвященная славянскимъ предметамъ и издаваемая Петромъ Дубровскимъ. Ч. I. Варшава, 1842, стр. 109--113).

4. О резьянахъ.

   Joseph Bergmann: "Das Thal Resia und die Resianer in Friaul" (Приложеніе къ разсужденію "Historische Untersuchungen über die sogenannten Cimbern in dem SctteComuni", помѣщенному въ Anzeige-Blatt für Wissenschaft und Kunst, No CXXI, стр. 46--50, составляющемъ, съ своей стороны, приложеніе къ Jahrbücher der Literatur. 121 Band. 1848. Januar, Februar, März. Wien).
   J. Bergmann: "Das slawische Resia-Thal" (какъ часть разсужденія "Topographie der VII und XIII Comuni in den wenetianischen Alpen, nebst zwei Kärtchen" въ Archiv für Kwnde österreichischen Geschichte-Quellen. Herausg. won der zur Pflege vaterländischer Geschichte aufgestellten Commission der Kais. Akademie der Wiss. III. Band или 2-er Jahrgang. 1849. И Band. Wien, 1849, стр. 253--256).
   Stef. Kocijancic: "Rezija in Rezijani" (въ "Cvetnik, berilo za slovensko mladino vredil А. Janezid". Drugi del. V Celovcu, 1867, стр. 66, и въ "Slowenisches Sprachund Uebungsbuch für Anfänger zum Schulund Privatunterrichte". Von А. Janezid. 8 Aufl. Laibach, 1872, стр. 237--238).
   Barth. Kopitar: "Die Slaven im Thaïe Resia" ("Vaterländische Blätter für den österreichischen Kaiserstaat". Jahrg. IX. 1816, стр. 176--180. = "Barth. Kopitar's Kleinere Schriften sprachwissenschaftlichen, geschichtlichen, ethnographischen und rechtshistorischen Inhalts". Herausg. von Fr. Miklosich. I. Theil. Wien, 1857, стр. 323--330). Это снабженный примѣчаніями Копитара переводъ французскихъ замѣтокъ польскаго путешественника и этнографа конца прошлаго столѣтія, графа Яна Потоцкаго (Jan Potocki). Подлинная рукопись графа Потоцкаго хранилась и, вѣроятно, и теперь хранится въ библіотекѣ Оссодинскихъ во Львовѣ.
   А. Pisely: "Ueber die Slawen im Thaïe Resia" (Dobrowsky's Slavin. Botschaft aus Böhmen an alle Slawischen Völker oder Beiträge etc. Zweite Auflage. Von Wenceslaw Hanka. Prag, 1834, стр. 118--124).
   (Viviani:) "Gli Ospiti di Resia". Romanzetto. Udine, 1827.
   Stanko Vraz: "Dopis prijateljski iz Mletadkoga" (Danica Ilirska, 1841,.V 29).
   И. Бодуэнъ-де-Куртенэ: "Резья и резьяне" ("Славянскій Сборникъ", томъ III, изд. подъ наблюденіемъ П. А. Гильтебрандта. Спб., 1876, стр. 223--371).

5. О резьянскихъ говорахъ.

   И. Бодуэт-де-Куртенэ: 1) "Опыт фонетики резьянских говоров". Варшава. Спб. 1875. 2) "Резьянскій катихизис", какъ приложеніе къ "Опыту фонетики резьянских говоров". Варшава. Спб. 1875.
   И. Бодуэнъ-де-Куртенэ: "Глоттологическія (лингвистическія) замѣтки. I. Кое-что по поводу резьянской гармоніи (созвучія) гласныхъ" (Филологическія Записки, А. Хованскаго. Воронежъ, 1876, вып. V, стр. 1--16).
   J. Baudouin de Courtenay: "Note glottologiche intorno alle lingue slave e questioni di morfologia e fonologia arioeuropea" (Atti del IV Congresso internazionale degli orientalisti tenuto in Firenze nel settembre 1878. Vol. II. Firenze, 1881, стр. 3--21).
   B. P. Uasdeu: "Baudouin de Courtenay si dialectul slavo-turanic din Italia. Cum s'aŭ introdus slavismele îm limba română?" (Columna luĭ Traĭan. Revista mensuala pentru istoriă, linguistică si psicologia poporana. Director B. P. Uasdeu. Anul VII. Bucurescï. 1876, стр. 448--463).
   P. S. Valente: "Sui linguaggio slavo della Valle di Resia in Friuli" (Giorndle di Udine, 1868, No 293). Эта статья перепечатана мною въ Фріульскихъ славянахъ И. И. Срезневскаго (см. выше).

6. Изданія резьянскихъ текстовъ, памятниковъ и народныхъ напѣвовъ.

   J. Baudouin de Courtenay: "Materialien zur südslawischen Dialektologie und Ethnographie. Herausg. von der Kais. Akademie des Wissenschaften. I". Petersburg, 1893.
   J. Baudouin de Courtenay: "Il Catechismo Resiano" (Та dütryna, Kristjanska). Estr. dal 1-то vol. dei Materialien. Pietroburgo, 1891.
   Stabat mater (Novice, Ljubljana, 1862, No 24, стр. 197).
   Ella de Schioultz-Adaïewski: "Chansons et airs de danse populaires, précédés de textes, recueillis dans la vallée de Résia. Tiré à part du 1-er vol. des Materialien... von J. Baudouin de Courtenay". St.-Pétersbourg, 1891.

7. О другихъ славянахъ сѣверной Италіи, въ особенности же о недижцахъ или св.-петровцахъ.

   Avv. Carlo Podrecea: "Slavia Italiana". Cividale, 1884.
   Avv. Carlo Podrecea: "Slavia Italiana, polemica". Cividale, 1885.
   Aw. Carlo Podrecea: "Slavia Italiana. Le vicinie". Cividale, 1887.

8. О языкѣ Недижцевъ или Св.-Петровцевъ.

   А. Klodic: "О nareeji Beneskih (Benecanskih) Slovencev" (Напечатано во Фріульскихъ славянахъ И. И. Срезневскаго. См. выше).
   G. А. Podrecea: "Osservazioni circa la lingua slava parlata sulle Alpi del Friuli". Udine, 1864.

9. Изданія и описанія памятниковъ языка славянъ сѣверной Италіи, за исключеніемъ резьянъ.

   V. Oblak: "Das älteste datirte slowenische Sprachdenkmal" (Archiv für slawische Philologie, her. von V. Jagic. XIV. Berlin, 1891, стр. 192--235).
   D. Ivan Trinko, D. Jozef Jusic: "Listina iz 1. 1170--1190". V Vdinu, 1890.

"Русская Мысль", кн.VI, 1893

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru