Брикнер Александр Густавович
Россия и Дания при императрице Екатерине I

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Россія и Данія при императрицѣ Екатеринѣ I *).

(По документамъ датскаго архива).

*) Русская Мысль, кн. II.

IV. Герцогъ Карлъ-Фридрихъ.

   Датскій дипломатъ не можетъ считаться безпристрастнымъ въ отношеніи къ герцогу гольштинскому. Не безъ основанія онъ считалъ его опаснымъ противникомъ Данія. Отчасти поэтому оцѣнка личности герцога въ донесеніяхъ Вестфалена оказывается далеко не благопріятною. Впрочемъ, отзывы другихъ современниковъ также не даютъ намъ высокаго понятія о способностяхъ и о нравственности зятя императрицы Екатерины. Къ тому же, онъ не отличался крѣпкимъ здоровьемъ {Вестфаленъ, замѣчая, что герцогъ никогда не ѣздилъ верхомъ и не бывалъ на охотѣ, высказываетъ предположеніе, что онъ страдалъ грыжею. "Sonst ist er von guter Leibesconstitution". Донесеніе отъ 19 (30) іюля 1725 г.}.
   "Герцогъ,-- какъ доносилъ Вестфаленъ,-- не владѣетъ русскимъ языкомъ. За то онъ говоритъ по-шведски, по-нѣмецки, по-французски и по-латыни. Онъ отличается начитанностью, въ особенности въ области исторіи, любитъ заниматься, пишетъ много, склоненъ къ роскоши, упрямъ и гордъ. Бракъ его съ Анною Петровной не счастливъ. Герцогъ не привязался къ своей супругѣ и склоненъ къ распутству и попойкамъ {"Er attachirt sich nicht au seine Gemahlin, so das Schönste im Lande, sondern läuft allen weissen Schurzen nach; auch ist er dem Wein ziemlich zugethan". См. разсказы тогдашней "chronique scandaleuse" о герцогѣ въ донесеніяхъ Лефорта въ соч. Германа Geschichte des russischen Staats, IV, стр. 476.}. Ему хочется походить на Карла XII, между которымъ и герцогомъ нѣтъ никакого сходства. Онъ любитъ бесѣдовать о вопросахъ религіи, причемъ обнаруживаетъ ханжество".
   Въ виду значенія вопроса о Шлезвигѣ, въ виду возможности превращенія герцога въ шведскаго короля, Карлъ-Фридрихъ не могъ не считаться опаснымъ для Даніи. Располагая большими средствами Россіи, онъ могъ содѣйствовать нападенію Россіи на Данію. Вотъ почему тѣсная связь между гольштинскимъ домомъ и Россіей возмущала датскаго дипломата, особенно въ то время, когда начали говорить о бракѣ Елизаветы Петровны съ двоюроднымъ братомъ герцога Карла-Фридриха, титулярнымъ епископомъ любскимъ. Впрочемъ, Вестфаленъ увѣрялъ, что бракъ Карла-Фридриха съ Анною Петровной останется безплоднымъ и что скорѣе можно будетъ ожидать дѣтей отъ брака другого гольштинскаго принца съ Елизаветою {Объ Аннѣ сказано въ донесеніи Вестфалена отъ 11 (22) октября 1726 г.: "Elle pourra avoir des enfants, mais jamais avec son mari, sur quoi je sais de particularités, qui m'en persuadent entièrement et tous ceux qui le savent avec moi, dont l'envoyé de Suède et sa femme sont du nombre. Il y a déjà longtemps que cette belle et vigoureuse princesse s'ennuit des fausses caresses de son époux".}.
   Въ минуту воцаренія Екатерины Вестфаленъ не считалъ вѣроятнымъ, чтобы герцогъ гольштинскій занялъ первенствующее мѣсто возлѣ императрицы. Онъ не вѣрилъ слуху о назначеніи герцога генералиссимусомъ и объ его участіи въ засѣданіяхъ сената и приписывалъ этотъ слухъ честолюбію гольштинскаго министра Бассевича {"C'est une vraie comédie d'entendre Bassewitz jaser sur cet article". Донесеніе отъ 13 (24) февраля 1725 г.}. Генералиссимусомъ, правда, герцогъ не сдѣлался, но вскорѣ можно было убѣдиться въ томъ, что онъ былъ самымъ важнымъ лицомъ при дворѣ. По случаю составленія церемоніала погребенія Петра Великаго онъ настаивалъ на томъ, чтобъ идти въ траурной процессіи выше великаго князя Петра Алексѣевича. Такое честолюбіе вызвало ропотъ между русскими {"Il y a des Russes qui en murmurent hautement". Донесеніе отъ 13 (24) февраля 1725 г.}. Распорядители церемоніала отказывались исполнить желаніе герцога, однако, императрица рѣшила вопросъ въ пользу жениха дочери, замѣчая, что ея зять ей ближе, нежели великій князь {Донесеніе отъ 9 (20) марта 1725 г.: "S. М. témoigna d'être fort surprise que l'on pût présumer que ses gendres ne fussent plus proches que n'est la personne du grand duc, déclaration, dont messieurs les Holstinois ne laissent pas de tirer de fort grandes conséquences".}.
   Вскорѣ оказалось, что Екатерина значительно долго руководилась совѣтами Карла-Фридриха. Кампредонъ писалъ 13 февраля къ французскому министру: "Герцогъ вчера два часа бесѣдовалъ съ царицей. Результатомъ этой бесѣды было то, что государыня серьезно и искренно желаетъ вступить въ союзъ съ его величествомъ" (Людовикомъ XV). Въ депешѣ Кампредона отъ 3 марта сказано: "Царица, видящая въ герцогѣ лучшую опору для себя, горячо приметъ къ сердцу его интересы и будетъ въ значительной степени руководиться его совѣтами". 10 марта Кампредонъ писалъ: "Вліяніе герцога все ростетъ", а 7 апрѣля: "Герцогъ гольштинскій нынѣ самый ближайшій повѣренный царицы" {Сборн. Исm. Общ., T. LVIII, стр. 4, 39, 50, 95.}. Нѣсколько подробнѣе говорится объ этомъ же предметѣ въ письмѣ Кампредона къ Морвилю отъ 14 апрѣля 1725 г. Тутъ сказано: "Съ завистью и не безъ страха здѣсь смотрятъ на возростающее довѣріе царицы къ герцогу гольштинскому, особенно тѣ, которые пренебрежительно и даже съ презрѣніемъ относились къ нему при жизни царя. Только козни ихъ безполезны. Царица, которая желаетъ возвести его на престолъ Швеціи и надѣется чрезъ него получить военную помощь этой державы, видитъ въ герцогѣ свою вѣрнѣйшую опору. Она убѣждена, что у него отнынѣ не можетъ быть интересовъ отдѣльныхъ отъ нея и ея семьи, и что онъ поэтому можетъ желать лишь того, что выгодно или почетно для нея, вслѣдствіе чего она съ своей стороны можетъ вполнѣ полагаться на добросовѣстность его совѣтовъ и на честность его отношеній къ ней" {Сборн. Ист. Общ., т. LVIII, стр. 117.}.
   Все это сильно озадачивало датскаго дипломата, который доносилъ королю 13 (24) апрѣля: "Герцогъ гольштинскій, во время покойнаго царя не имѣвшій голоса {"Qui n'avait pas le petit mot à dire".}, теперь ворочаетъ всѣмъ, такъ какъ царица руководится лишь совѣтами его и князя Меншикова, нашего завзятаго противника".
   Въ это время отношенія герцога къ Меншикову были благопріятными. По случаю свадьбы герцогъ Карлъ-Фридрихъ подарилъ князю золотой жезлъ, украшенный шлезвигъ-гольштинскимъ гербомъ {Донесеніе отъ 24 апрѣля (5 мая) 1725 г.}. До поры до времени интересы князя и герцога шли рука объ руку. Оба они мечтали о томъ, какъ бы поживиться въ ущербъ Россіи.
   Дѣло въ томъ, что Карлъ-Фридрихъ серьезно мечталъ о пріобрѣтеніи Прибалтійскаго края. Уже при Петрѣ Великомъ гольштинцы ласкали себя надеждой, что Лифляндія или Эстляндія будутъ служить, такъ сказать, приданымъ для Анны Петровны, однако, Петръ объявилъ, что не дастъ дочери ни пяди земли и что приданое ея будетъ состоять лишь изъ весьма значительной суммы денегъ {Донесеніе отъ 5 (16) января 1725 г.: "Vous savez que messieurs les Holstinois se flattaient d'attrapper à cette occasion le province de Livonie ou celle d'Esthonie".}. Какъ скоро Петръ скончался, гольштинцы опять мечтали о пріобрѣтеніи бывшихъ шведскихъ провинцій {Донесеніе отъ 2 (13) марта 1725 г.: "Messieurs les Holstinois se sont entêtés de dépouiller la Czarienne de ses conquêtes suédoises".}. Съ этою цѣлью, какъ было сказано выше, былъ отправленъ въ Швецію, гдѣ, какъ мы знаемъ, существовала партія въ пользу герцога Карла-Фридриха, нѣкто Зурландъ для совѣщаній по этому вопросу. Вестфаленъ, узнавъ объ этомъ, выставилъ на видъ, что датскій дипломатъ въ Стокгольмѣ по возможности долженъ противодѣйствовать осуществленію этого проекта. Бассевичъ бесѣдовалъ объ этомъ предметѣ съ австрійскимъ дипломатомъ Гогенгольцомъ, съ Мардефельдомъ и съ Кампредономъ {Донесеніе Вестфалена отъ 6 (17) марта 1725 г. См. мою статью объ Екатеринѣ I въ Вѣстникѣ Европы 1894 г., февраль, стр. 619--620.}. Герцогъ Карлъ-Фридрихъ, надѣясь на занятіе шведскаго престола, распоряжался этими провинціями какъ бы своею собственностью, между тѣмъ какъ Вестфаленъ не безъ основанія надѣялся, что тѣмъ самымъ Карлъ-Фридрихъ повредитъ себѣ въ глазахъ русскихъ {"Que le duc gâtera ici ses affaires par son orgueil et par l'indiscrétion de son premier-ministre". Донесеніе отъ 20 (31) марта 1725 г.}. Герцогъ,-- доносилъ Вестфаленъ,-- считалъ легко возможнымъ соединить подъ своимъ скипетромъ и въ рукахъ своего потомства Швецію и Россію {"Il croit que rien n'est plus faisable que d'unir sous lui et sa postérité à la couronne de la Suède toutes les vastes provinces, qui composent l'empire des Russes. C'est le pivot, sur lequel roulent présentement toutes les intrigues holstinoises à cette cour et machinations des amis du duc de Holstein". Донесеніе отъ 24 апрѣля (5 мая) 1725 г.}. Датскій дипломатъ даже считалъ вѣроятнымъ, что ради осуществленія этихъ смѣлыхъ проектовъ герцога баронъ Седергіельмъ былъ отправленъ въ Россію чрезвычайнымъ посломъ.
   Екатерина, находившаяся подъ вліяніемъ своего зятя, какъ казалось, не мечтала о сохраненіи въ цѣлости русской территоріи. Она въ маѣ 1725 г. подарила герцогу островъ Эзель и островъ Дагэ, что, разумѣется, между русскими произвело тяжелое впечатлѣніе. Герцогъ, получивъ острова, хотѣлъ было ввести тамъ тотчасъ же шведскую форму правленія, однако, сенатъ сдѣлалъ по этому поводу представленіе императрицѣ, которая, соглашаясь съ сенатомъ, запретила герцогу дѣйствовать столь безцеремонно въ дарованныхъ ему областяхъ. Не безъ основанія Вестфаленъ разсчитывалъ на то, что герцогъ своимъ образомъ дѣйствій сдѣлается ненавистнымъ въ Россіи {"Tout cela contribuera à faire hausser les actions du duc en Suède. Je crains de tout cela les suites et que les pauvres Russes n'en soient trop pitoyablement la dupe".}. Датскій дипломатъ обращалъ въ бесѣдѣ съ русскими сановниками ихъ вниманіе на опасность, грозившую интересамъ Россіи со стороны герцога. Охая и пожимая плечами, одинъ изъ русскихъ министровъ сообщилъ Вестфалену о намѣреніи Екатерины, по совѣту герцога, уступить князю Меншикову Ингерманландію {"Que le duc s'intéressait auprès la Czarienne en faveur du prince Menzikoff pour lui faire avoir en propre le duché d'Ingermanlande". Донесеніе отъ 15 (26) мая 1725 г.}. Многіе ожидали, что Екатерина назначитъ своего зятя преемникомъ на престолъ Россіи. Всѣ тѣ лица, которыя были компрометированы въ слѣдствіи, произведенномъ надъ царевичемъ Алексѣемъ въ 1718 году, наприм., Меншиковъ, Толстой, Бутурлинъ, Ѳеофанъ Прокоповичъ и пр., какъ казалось Вестфалену, были склонны такимъ образомъ разъ завсегда устранить право на престолъ сына несчастнаго царевича, и даже Остерманъ, какъ полагалъ датскій дипломатъ, былъ не прочь поддерживать интересы Карла-Фридриха {Донесеніе отъ 27 марта (6 апрѣля) 1725 г.: "De duc continue à se donner de grandissimes mouvements pour s'assurer la succession de cette régence (sic) à l'exclusion des enfants du malheureux Czarovitz".}.
   О мѣрѣ вліянія на дѣла гольштинцевъ свидѣтельствуетъ слѣдующій эпизодъ. Русскій дипломатъ въ Стокгольмѣ Бестужевъ не ладилъ съ тамошнимъ министромъ гольштинскимъ Рейхелемъ, зятемъ Бассевича. Однажды Рейхель упрекалъ Бестужева во враждѣ къ нему, въ желаніи удалить его изъ Стокгольма и въ неблагодарности, потому что своимъ настоящимъ положеніемъ Бестужевъ былъ обязанъ тестю его, Бассевичу; въ заключеніе разговора Рейхель вызвалъ Бестужева на дуэль. Шведскіе вельможи потушили дѣло и помирили Рейхеля съ Бестужевымъ, несмотря на то, послѣдній писалъ своему патрону Остерману, чтобъ онъ постарался до его пріѣзда въ Петербургъ утушить злобу Бассевича. Но злоба не была утушена: въ тайномъ совѣтѣ, держанномъ въ иностранной коллегіи, Бассевичъ подалъ меморіалъ, чтобы Бестужева въ Швецію не посылать и что герцогъ уже доносилъ объ этомъ императрицѣ {Соловьевъ: "Исторія Россіи", т. XIX, стр. 60.}.
   Какъ видно, гольштинцы своевольно раздавали посты русскихъ дипломатовъ за границею. Мало того, Бассевичъ, разсказывая, смѣясь, объ этомъ случаѣ съ Бестужевымъ датскому дипломату, замѣтилъ, что если онъ, Вестфаленъ, станетъ мѣшать исполненію желаній герцога, съ нимъ легко можетъ случиться то же самое, что случилось съ Бестужевымъ {Донесеніе Вестфалена отъ 15 (26) мая 1725 г.}.
   Честолюбіе герцога Карла-Фридриха не знало предѣловъ. Его поддерживали Екатерина и даже нѣкоторое время князь Меншиковъ въ Россіи; онъ могъ серьезно мечтать о воцареніи въ Швеціи, о присоединеніи къ Швеціи нѣкоторыхъ провинцій Россіи и даже о занятіи русскаго престола. Французскій дипломатъ Кампредонъ писалъ въ самомъ началѣ царствованія Екатерины: "Завоеванныя у Швеціи провинціи, вѣроятно, вновь, путемъ полюбовнаго соглашенія, уступлены будутъ тому государству впослѣдствіи, когда корона его перейдетъ къ герцогу гольштинскому, а вмѣстѣ, значитъ, и дочери царицы. Конечно, лишь въ такомъ случаѣ, если послѣдней не удастся обезпечить за герцогомъ и его супругой и русскую корону, чего она, по честолюбію своему, способна пожелать и что предоставленная ей безграничная власть можетъ помочь ей исполнить. Эта мысль кажется на первый взглядъ парадоксомъ. Но послѣ того, что случилось, можно многое считать возможнымъ для государыни, которая съумѣла искусствомъ и мужествомъ своимъ успокоить бурю, поднимавшуюся противъ ея власти, и съ первыхъ же дней заставить уважать и повиноваться этой власти съ такимъ же страхомъ, съ такою же покорностью,, какъ покойному царю, супругу ея" {Сб. Ист. Общ., т. LVIII, стр. 9.}.
   Вестфаленъ доносилъ своему двору, отвѣчая на вышеупомянутые предложенные ему датскимъ правительствомъ вопросы: "На желанія народа здѣсь не станутъ обращать вниманія. Легко возможно, что Екатерина, по соглашенію съ Меншиковымъ, Толстымъ и гвардейцами, провозгласитъ герцога гольштинскаго своимъ преемникомъ. Вѣроятно, такъ будетъ. Въ случаѣ смуты въ пользу Петра II, будутъ приглашены на помощь шведскія войска, которыя займутъ Лифляндію и Эстляндію. Эти провинціи, какъ и Ингерманландія и Карелія, сдѣлаются опять достояніемъ Швеціи. Этого я всего болѣе опасаюсь" {"Diese Provinzen würden dann Schweden wiederum zum Raube anheimfallen". Донесеніе отъ 10 (21) іюля 1725 г.}. Даже въ концѣ царствованія Екатерины Вестфаленъ утверждалъ, что герцогъ Карлъ-Фридрихъ думаетъ о занятіи русскаго престола, если не имъ самимъ, то, по крайней мѣрѣ, его супругою {"C'est aussi vrai que nous voyons le soleil au firmament". Донесеніе отъ 10 (21) марта 1725 г.}.
   Въ Петербургѣ проживали многіе шведы {"Dont fourmille la ville de S. Pétersbourg",-- сказано въ донесеніи отъ 29 мая (9 іюня) 1725 г.}; они ласкали себя надеждой на воцареніе герцога Карла-Фридриха въ Швеціи, утверждая, что королева Ульрика-Элеонора оказалась недостойною престола, такъ какъ назначила соправителемъ своего супруга, не заслуживающаго этой чести, и пр. Кампредонъ узналъ въ апрѣлѣ 1725 г., что Петръ Великій въ послѣднее время своего царствованія мечталъ о нападеніи на Швецію съ цѣлью посадить герцога гольштинскаго на шведскій престолъ {Сборн. Ист. Общ., т. LVIII, стр. 124.}. Осенью 1725 г. въ Стокгольмѣ распускались слухи, что Карлъ-Фридрихъ скоро явится въ Швецію съ русскимъ войскомъ для занятія престола {Донесеніе Головина, у Соловьева, т. XIX, стр. 60.}. Седеркрейцъ извѣщалъ изъ Петербурга о своемъ разговорѣ съ Бассевичемъ, который будто бы сказалъ ему, что если шведское правительство будетъ дѣйствовать вопреки интересамъ герцога гольштинскаго, то Россія пошлетъ къ берегамъ Швеціи галерный флотъ съ 30,000 войска {Соловьевъ, т. XIX, стр. 61.}. И въ 1726 г въ Швеціи опасались этой катастрофы. Король Фридрихъ спросилъ въ ноябрѣ этого года одного изъ сенаторовъ: "Скажите мнѣ сущую правду, какія партіи составляются здѣсь противъ меня и какими способами русская государыня хочетъ лишить меня престола?" Сенаторъ отвѣчалъ, что ничего не знаетъ и не слыхалъ {Донесеніе В. Л. Долгорукаго, у Соловьева, т. XIX, стр. 63--64.}. Противники Россіи въ Стокгольмѣ, т.-е. именно члены англійской или ганноверской партіи, возбуждали эти опасенія короля. Въ залу, гдѣ собиралась секретная коммиссія, было подкинуто извѣщеніе о заговорѣ, цѣлью котораго было лишить короля и королеву престола и возвести на него герцога гольштинскаго, причемъ прописаны были имена заговорщиковъ, членовъ русской партіи {Соловьевъ, т. XIX, стр. 67.}. Въ іюлѣ 1725 г. Вестфаленъ доносилъ, что сама Екатерина склонна къ дѣйствіямъ съ цѣлью доставленія шведской короны своему зятю, но что русскіе министры не поддерживали этого проекта {Донесеніе отъ 19 (30) іюля 1725 г.}. Самъ герцогъ, не пользовавшійся ни въ русскомъ флотѣ, ни въ русскомъ войскѣ популярностью, былъ готовъ явиться въ Швеціи, завладѣть престоломъ и, въ то же время, царствовать въ Россіи. Для этой цѣли онъ заботился объ усиленіи русскаго флота {Вестфаленъ, тамъ же.}. По мѣрѣ того, какъ положеніе Екатерины на престолѣ казалось обезпеченнымъ, росло честолюбіе ея зятя. Вестфаленъ полагалъ, что отправленіе Седергіельма въ Россію имѣло цѣлью узнать подробнѣе объ этихъ соображеніяхъ герцога и содѣйствовать, буде возможно, приведенію въ исполненіе его умысловъ {"De démêler la fussée de toutes ces grandes affaires et de se former une juste idée de ce qui en pourra être exécuté et de rejeter la reste" и пр.}, но что шведскій посолъ, побывавъ въ Россіи, убѣдился въ неосновательности оптимизма Бассевича и въ невозможности соединенія въ рукахъ герцога Карла-Фридриха коронъ Швеціи и Россіи {"Un projet trop vaste et trop abstrait". Донесеніе отъ 4 (15) декабря 1725 г.}, такъ что, по мнѣнію Седергіельма, нужно было ограничиться проектомъ о пріобрѣтеніи для герцога, какъ будущаго шведскаго короля, Лифляндіи, Эстляндіи, Ингерманландіи и "Псковской провинціи". Чтобы задобрить князя Меншикова, Седергіельмъ придумалъ "возобновленіе проекта Мазепы", т.-е. надѣялся подкупить его обѣщаніемъ ему Украйны съ королевскимъ титуломъ. Сторонники герцога въ Швеціи были очень довольны этимъ проектомъ; Елизавета Петровна или даже, пожалуй, Петръ Алексѣевичъ могли бы довольствоваться остальною частью Россіи {Донесеніе Вестфалена отъ 4 (15) декабря 1725 г.}. Далѣе, какъ доносилъ Вестфаленъ, Седергіельмъ мечталъ о принятіи мѣръ для перемѣны формы правленія въ Россіи "по образцу Польши или Швеціи" {"Pour introduire dans ce pays-ci une forme de gouvernement plus populaire que n'est celle qui subsiste approchant à la polonaise ou à celle de la Suède".}, надѣясь этимъ возбудить междоусобную войну въ Россіи, что бы могло содѣйствовать пріобрѣтенію вновь Швеціею бывшихъ шведскихъ провинцій и проч. Датскій дипломатъ, сообщая обо всемъ этомъ, удивлялся тому, что Седергіельмъ считалъ эти проекты тайною послѣ того, какъ весьма значительное число лицъ знало о нихъ въ русской столицѣ.
   Едва ли проекты Седергіельма простирались такъ далеко. Вообще же планы гольштинскаго герцога и его приверженцевъ представляли опасность для короля шведскаго и его супруги, для Россіи и для Даніи. Не безъ основанія Вестфаленъ разсчитывалъ на то, что Карлъ-Фридрихъ своимъ чрезмѣрнымъ честолюбіемъ повредитъ себѣ въ глазахъ русскихъ и лишится того значенія, которое онъ имѣлъ въ началѣ царствованія Екатерины.
   Пока, однако, гольштинцы занимали видное мѣсто въ Петербургѣ, герцогъ пользовался нѣкоторымъ покровительствомъ императора Карла VI и велъ переговоры съ прусскимъ дипломатомъ Мардефельдомъ. Въ ноябрѣ 1725 г. герцогъ подарилъ послѣднему 6,000 рублей съ цѣлью склонить его къ болѣе энергичнымъ дѣйствіямъ въ пользу гольштинцевъ {Донесеніе Вестфалена отъ 9 (20) ноября 1725 г.}. Онъ же умолялъ императрицу отказаться отъ дружескихъ сношеній съ Англіей и Франціей и сблизиться съ Австріей {Донесеніе Вестфалена отъ 19 (30) октября 1725 г. См. также извлеченіе изъ донесеній Гогенгольца въ статьѣ Екатерина I въ Вѣстникѣ Европы 1894 г., январь, стр. 131.}. Когда въ началѣ 1726 г. состоялось учрежденіе верховнаго тайнаго совѣта, герцогъ въ качествѣ члена этого собранія занималъ очень видное мѣсто. Такъ какъ онъ не владѣлъ русскимъ языкомъ, для него составлялись экстракты изъ дѣлъ. Остерманъ читалъ герцогу по-нѣмецки всѣ бумаги о дѣлахъ въ совѣтѣ. Въ протоколахъ засѣданій, въ которыхъ онъ участвовалъ, его подпись занимаетъ первое мѣсто. Онъ оказывалъ прямое вліяніе на порядокъ дѣлопроизводства въ верховномъ тайномъ совѣтѣ, а также министръ гольштинскій, Бассевичъ, нерѣдко принималъ участіе въ этихъ засѣданіяхъ {Сб. Ист. Общ., т. LV, стр. 58, 59, 70, 71, 210 и др.}. Проекты гольштинскіе конца не имѣли. То говорили о нападеніи Россіи на Норвегію, то разсуждали объ обмѣнѣ Шлезвига на Ольденбургъ и Дельшенгорстъ, то мечтали о назначеніи Карла-Фридриха герцогомъ курлядскимъ, то была рѣчь о женитьбѣ его родственника на Елизаветѣ Петровнѣ и проч.
   

V. Опасность разрыва между Россіей и Даніей.

   Проектами Карла-Фридриха объусловливалось враждебное отношеніе Россіи къ Даніи. Во все время послѣ воцаренія Екатерины I можно было ожидать разрыва между обѣими державами. Гольштинцы распространяли слухъ о намѣреніи Екатерины съ оружіемъ въ рукахъ вынудить у Даніи уступку Шлезвига ея зятю. Понятно, что Вестфаленъ зорко слѣдилъ за военною администраціей въ Россіи. Въ мартѣ 1725 г. онъ доносилъ объ усиленіи работъ на верфяхъ въ Петербургѣ. Виновникомъ этого онъ считалъ исключительно герцога гольштинскаго; въ то же время, онъ увѣрялъ датскаго короля въ томъ, что на первый случай нѣтъ повода къ опасеніямъ и что Россія не думаетъ серьезно о нападеніи на Данію, потому что занята внутренними дѣлами. Особенно Бассевичъ не переставалъ говорить въ тонѣ угрозъ и распускалъ слухъ о заключеніи союза между Россіей, Франціей и Англіей противъ Даніи. Бассевичъ и Штамбке подали русскимъ министрамъ записку 10 марта 1725 г., въ которой была рѣчь о необходимости принятія мѣръ для доставленія герцогу Шлезвига {Сб. Ист. Общ., т. LVIII, стр. 41--43. Приложеніе къ депешѣ Кампредона.}. Кампредонъ доносилъ Морвилю 31 марта 1725 г.:
   "Гольштинцы думаютъ напугать датскій дворъ и тѣмъ склонить его къ уступчивости. Утверждаютъ, что если онъ не рѣшится въ нынѣшнемъ же году удовлетворить герцога гольштинскаго, то въ будущую кампанію перейдутъ къ дѣйствію" {Сб. Ист. Общ., т. LVIII, стр. 80. См. также донесеніе Кампредона отъ 14 апрѣля 1725 г., стр. 122.}. Не только Кампредонъ, но и Седеркрейцъ, и другіе дипломаты утверждали, что въ 1725 году, несмотря на всѣ демонстраціи со стороны Россіи, войны не будетъ. Поэтому и Вестфаленъ писалъ, что непосредственной опасности нѣтъ и что нужно лишь выиграть время для обезпеченія интересовъ Даніи {"Temps gagné fait souvent gagner cause". Донесеніе отъ 8 (19) мая 1725 г.}. Когда, наконецъ, флотъ былъ готовъ къ отплытію, гольштинцы распускали слухъ, что онъ отправится прямо къ берегамъ Ютляндіи для опустошенія Даніи совершенно такъ же, какъ русскіе въ 1718 году опустошили Швецію. Бассевичъ смѣялся надъ датскимъ войскомъ, которое не будетъ въ состояніи спасти Данію, такъ что эта держава должна будетъ уступить герцогу Шлезвигъ. "Гольштинцы,-- писалъ Вестфаленъ 8 (19) іюня 1725 г.,-- показываютъ видъ, будто русскій флотъ походитъ на испанскую армаду Филиппа II, отправленную противъ Англіи". Все это датскому дипломату казалось скорѣе смѣшнымъ, нежели опаснымъ. Онъ увѣрялъ датскаго короля въ томъ, что русскій флотъ вовсе не готовъ къ дѣйствіямъ, что Россія не располагаетъ достаточнымъ числомъ матросовъ, что флотъ не снабженъ провизіей и что изъ всего этого ничего не выйдетъ. Впрочемъ, Вестфаленъ отправилъ одного датчанина, Кирульфа, въ Кронштадтъ для наблюденія за движеніями русскаго флота. Въ то же время, однако, датскій дипломатъ узналъ, что герцогъ Карлъ-Фридрихъ въ запискѣ, представленной шведскому сенату, объявилъ, что будетъ довольствоваться демонстраціей русскаго флота для давленія на Данію, такъ какъ надѣется на уступки со стороны этой державы и безъ настоящихъ военныхъ дѣйствій {"Le duc de Holstein s'est engagé envers le sénat suédois, son ministre ayant délivré à cette fin un revers signé de sa propre main, scellé de son sceau, l'armement russe, qui s'équipe à Cronstadt et à Réval ne doit aboutir à autre chose qu'à faire peur aux Danois, afin de les disposer dans leur désunion intérieure à lui donner entière satisfaction, en quoi le duc de Holstein espérait de réussir d'autant plus facilement qu'il prétend savoir que le roi de Danemarc a déjà le coeur moitié porté detroquer etc".}.
   Кампредонъ еще въ мартѣ 1725 г. говорилъ разнымъ членамъ дипломатическаго корпуса, что Англія и Франція не допустятъ какой-либо войны на сѣверѣ. Вестфаленъ въ бесѣдѣ съ Седеркрейцомъ утверждалъ, что онъ разсчитываетъ на сохраненіе мира, между прочимъ, и благодаря тому обстоятельству, что столь значительное число датскихъ и норвежскихъ моряковъ находилось въ русской службѣ {Донесеніе Седеркрейца королю отъ 15 (26) марта 1725 г., въ Стокгольмскомъ архивѣ.}. Въ іюнѣ Седеркрейцъ узналъ, что на флотѣ было провизіи лишь на одинъ мѣсяцъ, изъ чего можно было вывести заключеніе, что о походѣ не думали {Донесеніе Седеркрейца отъ 31 мая (11 іюня) 1725 г. къ графу Горну.}. Тѣмъ не менѣе, гольштинцы лѣтомъ 1725 г. распускали слухъ о намѣреніи Россіи напасть на Норвегію и занять города Дронтгеймъ и Бергенъ {Донесеніе Вестфалена отъ 10 (21) іюля 1725 г.}. Вестфаленъ смѣялся надо всѣмъ этимъ, зная, что русскій флотъ не былъ въ состояніи дѣйствовать успѣшно въ отдаленныхъ моряхъ и что русская артиллерія на судахъ находилась въ весьма неудовлетворительномъ состояніи. Датскому посланнику казалось гораздо болѣе вѣроятнымъ враждебное дѣйствіе Россіи противъ шведскаго короля, нежели нападеніе на Данію {"Chez nous ils auvaient perdu leur latin".}, допуская, что вступленіе на престолъ шведскій герцога Карла-Фридриха заключало бы въ себѣ страшную опасность для Даніи {"Le plus grand malheur qui pût arriver au Danemarc".}. Вотъ почему Вестфаленъ зорко слѣдилъ за дѣйствіями шведскаго посла Седергіельма и его приверженцевъ {Донесеніе отъ 24 іюля (4 августа) и 27 іюля (7 августа) 1725 г.}. Въ бесѣдахъ съ Вестфаленомъ послѣдній говорилъ о необходимости исполненія желаній герцога гольштинскаго ради избѣжанія войны; однако, датскій дипломатъ зналъ весьма хорошо, что, въ сущности, не было никакой опасности, благодаря тому, что русскіе не желали разрыва и не одобряли честолюбивыхъ проектовъ зятя Екатерины, и что даже Екатерина и Меншиковъ не желали усиленія Швеціи {Донесеніе отъ 7 (18) августа 1725 г.}.
   Чѣмъ болѣе герцогъ гольштинскій старался стращать Данію, тѣмъ усерднѣе Вестфаленъ убѣждалъ датское правительство не соглашаться на какія-либо уступки {"Il ne faut point de faiblesse humaine avec ces gens-ci, mais leur montrer hardiment les dents, et nous nous en trouverons bien. Croyez m'en sur la connaissance que je me sais acquis de tout ce qui leur regarde". Донесеніе отъ 21 августа (1 сентября) 1725 г.}. Въ сентябрѣ 1725 г. датскій дипломатъ доносилъ, что Екатерина и Меншиковъ прямо высказались противъ проекта обмѣна Шлезвига на Норвегію {Донесеніе отъ 3 (15) сентября 1725 г.}. Наконецъ, Екатерина велѣла объявить герцогу чрезъ Толстого и Остермана, что ему нужно отказаться отъ проекта завладѣнія вновь Шлезвигомъ, обѣщая доставить ему чрезъ посредство Англіи и Франціи какое-либо вознагражденіе за эту потерю {Донесеніе отъ 11 (22) сентября 1725 г.}. Благодаря этому, Вестфаленъ въ бесѣдахъ съ Бассевичемъ сталъ возражать ему болѣе рѣзко, а гольштинскій министръ въ свою очередь не щадилъ датскаго дипломата {Онъ говорилъ ему: "Mit Euch Herren Dänen ist es leicht auszultommen. Eure vermeinten Freunde sind Eures Interesse Todfeinde; gegen das Zukünftige nehmet Eur keine Mesures und keine Gefahr glaubt Eur, bis dass Euch die Nägel auf den Fingern brennen". Донесеніе отъ 20 ноября (1 декабря) и отъ 23 ноября (4 декабря) 1725 г.}.
   Однако, зимою 1725--1726 г. опасность, грозившая Даніи, усилилась. Очевидно, герцогъ Карлъ-Фридрихъ въ связи съ шведскимъ посломъ Седергіельмомъ успѣлъ подѣйствовать на императрицу. Такъ, наприм., онъ выставлялъ на видъ, что Россія должна помириться съ Персіей и отказаться отъ завоеваній транскастійскихъ провинцій съ цѣлью имѣть въ своемъ распоряженіи болѣе силъ и средствъ для военныхъ дѣйствій противъ Даніи. Екатерина, не соглашаясь съ этимъ, все-таки, обѣщалась заботиться о вознагражденіи герцога за потерю Шлезвига. Швеція и Россія надѣялись, кромѣ того, энергичными дѣйствіями противъ Даніи заставить эту державу отказаться отъ взиманія съ русскихъ и шведскихъ судовъ зундской пошлины. Впрочемъ, Вестфаленъ былъ увѣренъ, что Россія безъ тѣснаго союза съ Швеціей не рѣшится предпринять что-либо противъ Даніи, а именно заключеніе тѣснаго союза между Швеціей и Россіей не могло считаться особенно вѣроятнымъ. Въ Швеціи борьба партій продолжалась; король не переставалъ опасаться нападенія Россіи на Швецію съ цѣлью возведенія на шведскій престолъ зятя императрицы.
   При всемъ томъ, однако, положеніе Даніи казалось опаснымъ. Еще въ декабрѣ 1725 г. Вестфалецъ узналъ объ обширныхъ приготовленіяхъ къ походу весною 1726 г. Меншиковъ говорилъ одному изъ членовъ дипломатическаго корпуса, что онъ намѣренъ явиться у самаго Копенгагена во главѣ 50,000-наго войска для доставленія надлежащаго вознагражденія герцогу гольштинскому и что всѣ берега Даніи будутъ опустошены. Россія,-- доносилъ Вестфаленъ,-- теперь дѣйствительно надѣется на союзъ съ Швеціей, на вооруженіе шведскаго флота противъ Даніи. Меншиковъ и герцогъ Карлъ-Фридрихъ ожидали, что ультиматумъ, представленный русскимъ посланникомъ въ Копенгагенѣ, заставитъ датское правительство вознаградить герцога и исполнить желанія Россіи для спасенія Даніи отъ опустошенія русскими войсками. Меншиковъ, адмиралы Гордонъ и Вильстеръ и генералы Ласи и Стофель занимались составленіемъ подробнаго плана нападенія на Данію. Вестфаленъ видѣлъ документъ, въ которомъ Штамбке, министръ герцога, требовалъ полнаго вознагражденія за потерю Шлезвига во что бы то ни стало {Въ заключеніе этого документа было сказано: "Que le Danemarc périsse et tout ce qui nous doit être d'ailleurs de plus cher, n'importe, pourvu que V. Q. R. parvienne à son but".}.
   Вестфалецъ, сообщая обо всемъ этомъ датскому правительству, выставлялъ на видъ, что до осуществленія этихъ проектовъ еще далеко, что въ Россіи могутъ случиться безпорядки, что Турція можетъ тѣмъ временемъ объявить войну Россіи и что Данія можетъ разсчитывать на помощь Англіи. Датскій дипломатъ совѣтовалъ королю весною отправить датскій флотъ къ острову Готланду, заставить русскій флотъ вернуться въ Ревель и Кронштадтъ, атаковать шведскіе порты, искать союзниковъ на регенсбургскомъ сеймѣ, въ Берлинѣ и въ Вѣнѣ, двинуть датскія войска въ Гольштинію и всѣми мѣрами стараться выиграть время {Донесеніе отъ 27 декабря 1725 г. (7 января 1726 г.).}. Съ одной стороны, Вестфаленъ могъ сообщить утѣшительное извѣстіе, что Минихъ, а также Сиверсъ и другіе датчане-моряки въ бесѣдахъ съ датскимъ дипломатомъ объявляли, что не станутъ сражаться противъ Даніи {Донесеніе отъ 1 (12) января 1726 г.}, съ другой -- онъ узналъ о стараніяхъ Седергіельма принудить шведское правительство дѣйствовать за одно съ Россіей и приготовить къ походу 12 линейныхъ кораблей. Екатерина,-- писалъ Вестфаленъ,-- обѣщала Швеціи на три года субсидію въ 100,000 рублей, и, кромѣ того, было отправлено въ Стокгольмъ 50,000 рублей для того, чтобы подкупить депутатовъ сейма, на которыхъ Франція и Англія старались дѣйствовать въ противуположномъ смыслѣ {Донесеніе Вестфалена отъ 4 (15) января 1726 г.}.
   О настроеніи умовъ въ Копенгагенѣ во все это время мы знаемъ изъ депешъ русскаго дипломата А. П. Бестужева слѣдующее. Тамъ крѣпко надѣялись на безпорядки въ Россіи. Камергеръ Габель говорилъ публично и рѣшительно, что скоро получится извѣстіе о страшной смутѣ въ Россіи. Въ этомъ ожиданіи и въ надеждѣ на то, что Россія во всякомъ случаѣ будетъ занята персидскими, турецкими и польскими дѣлами, королевская фамилія со всѣмъ дворомъ находилась "въ добромъ и веселомъ гуморѣ" и въ полнѣйшей безопасности, такъ что Бестужевъ писалъ, что теперь самое удобное время предпринять что-нибудь въ пользу герцога гольштинскаго. Даже извѣстіе, что русскій флотъ въ 1725 году приготовляется къ походу, не произвело впечатлѣнія; при дворѣ говорили: "Мы уже привыкли, что русскій флотъ каждое лѣто воду мутитъ, выходя въ море для обученія компасу и навигаціи".
   Осенью 1725 г., когда русскій флотъ возвратился въ Ревель, Бестужевъ имѣлъ разговоръ съ канцлеромъ графомъ Гольстомъ. "Для чего,-- говорилъ резидентъ,-- Данія каждый годъ тратится на вооруженіе флота по ложнымъ внушеніямъ, будто русскій флотъ выходитъ изъ своихъ гаваней съ враждебными противъ Даніи намѣреніями? Кажется, датскій дворъ можетъ ясно видѣть, что русскій флотъ выходитъ въ море только для упражненій".-- "Что же дѣлать?-- отвѣчалъ Гольстъ.-- Мы не можемъ помѣшать, чтобы русскій флотъ не выходилъ въ море для упражненій, а, между тѣмъ, ежегодный выходъ его возбуждаетъ здѣсь подозрѣнія, и мы не можемъ не предпринимать мѣръ предосторожности",-- "Лучше было бы обоимъ государствамъ вступить въ соглашеніе; этимъ средствомъ Данія скорѣе достигнетъ безопасности, чѣмъ вступленіемъ въ разные союзы",-- замѣтилъ Бестужевъ. Канцлеръ отвѣчалъ, что Данія ни въ какіе союзы не вступаетъ и предпочитаетъ дружбу русской государыни, желая возобновить ее и утвердить древнимъ союзомъ. "Датская дружба, -- говоритъ Гольстъ,-- для Россіи надежнѣе, чѣмъ какая-нибудь другая; притворство другой новой дружбы современемъ окажется, когда турки вооружатся противъ Россіи; Данія же всегда желала, чтобъ Россія была сильнѣе своихъ сосѣдей; для собственныхъ интересовъ Данія не можетъ соперничать съ Россіей".
   Пріятели внушали Бестужеву, что если оберъ-секретарю иностранныхъ дѣлъ фонъ-Гагену дать 1,000 червонцевъ и 4,000 посулить, да канцлеру графу Гольсту посулить 20,000 червонцевъ, то эти деньги болѣе принесутъ пользы герцогу гольштинскому, чѣмъ 50 русскихъ линейныхъ кораблей въ Балтійскомъ морѣ, потому что датскій король охотнѣе вступитъ въ соглашеніе съ Россіей и останется нейтральнымъ, чѣмъ пристанетъ къ какой-нибудь сторонѣ. Но въ Россіи считали дѣломъ очень труднымъ уладиться съ датскимъ дворомъ насчетъ шлезвигскаго дѣла и не хотѣли тратиться по-пустому; ждали, чтобъ Данія сдѣлала первый шагъ и указала какой-нибудь выходъ изъ затрудненія {Соловьевъ: "Исторія Россіи", т. XIX, стр. 72--74.}.
   Данія увѣряла, что не желаетъ другихъ союзниковъ, кромѣ Россіи; Россія говорила о своемъ желаніи сократить миръ. Въ то же время, однако, въ Петербургѣ шли приготовленія къ войнѣ, а Данія, благодаря этому, должна была мечтать о помощи другихъ державъ противъ Россіи.
   О соображеніяхъ петербургскаго кабинета мы узнаемъ подробно изъ бумагъ верховнаго тайнаго совѣта, учрежденнаго въ началѣ 1726 г. Въ засѣданіи 10 февраля, въ которомъ участвовала сама императрица, состоялось рѣшеніе: вооружить корабельный и галерный флоты и изготовить ихъ къ веснѣ; приготовить и сухопутное войско и для него провіанту сухарями, а въ то же время склонять короля датскаго къ полюбовному примиренію чрезъ негоціацію. Были поданы мнѣнія членовъ верховнаго тайнаго совѣта о принятіи мѣръ для доставленія Шлезвига герцогу гольштинскому. Головкинъ предлагалъ снестись съ императоромъ Карломъ VI и съ Швеціею по этому вопросу; то же самое предлагалъ Толстой; они, какъ и Апраксинъ, говорили о необходимости принятія мѣръ для открытія военныхъ дѣйствій; Голицынъ прямо предлагалъ въ случаѣ упорства Даніи объявить ей войну; Ягужинскій высказалъ надежду, что король датскій окажется склоннымъ къ примиренію и что герцогъ гольштинскій "представитъ резонабельную умѣренность" и пр. {Сборникъ Ист. Общ., т. LV, стр. 6-- 23.}. Какъ видно, военное настроеніе преобладало. Были ассигнованы значительныя суммы денегъ для приготовленія къ походу войска и флота {Тамъ же, стр. 64--65.}.
   Нельзя удивляться тому, что Вестфаленъ, слѣдя за всѣмъ этимъ, сильно безпокоился и доносилъ о признакахъ предстоявшаго разрыва своему двору. Не безъ основанія онъ приписывалъ значительную долю мѣръ, принятыхъ русскимъ правительствомъ, внушеніямъ шведскаго посла Седергіельма. Кампредонъ объ этомъ предметѣ бесѣдовалъ подробно съ Седеркрейцомъ, выставляя на видъ, что Данія хорошо приготовлена къ отпору и что нападеніе на нее опасно. Седеркрейцъ высказывалъ надежду на сохраненіе мира, однако, не скрывалъ, что Швеція готова предоставить Россіи вспомогательный флотъ и войско въ 10--12,000 человѣкъ, о чемъ Кампредонъ, разумѣется, сообщилъ Вестфалену {Донесеніе отъ 8 (19) января 1726 г.}. Около этого же времени случился пожаръ въ галерной гавани; сгорѣла провизія, около 30,000 пудовъ сухарей. Вестфаленъ поспѣшилъ на мѣсто несчастія, гдѣ онъ встрѣтилъ адмирала Сиверса, который шепнулъ ему на ухо: "Если только шведы исполнятъ свое обѣщаніе, то съ нами, датчанами, можетъ случиться бѣда вродѣ той, которая случилась съ нами въ 1700 году" {Нападеніе на Данію Карла XII, которое повело къ заключенію Травендальскаго мира. Донесеніе Вестфалена отъ 11 (22) января 1726 г.}.
   Слухи, доходившіе до Вестфалена, со дня на день усиливали его убѣжденіе, что война неминуема и что нападеніе на Данію воспослѣдуетъ тотчасъ же послѣ открытія навигаціи. Седергіельмъ въ разговорѣ съ датскимъ дипломатомъ грозилъ крутыми мѣрами, которыя будутъ приняты въ пользу герцога Карла-Фридриха, а Вестфаленъ старался доказывать несостоятельность требованій герцога {Донесеніе отъ 15 (26) января 1726 г.}. Между тѣмъ, на верфяхъ въ С.-Петербургѣ строились новыя галеры, и Вестфаленъ получалъ еженедѣльно чрезъ посредство одного подкупленнаго имъ корабельнаго плотника подробныя извѣстія о ходѣ работъ {Донесеніе отъ 18 (29) января 1726 г.}. Бассевичъ увѣрялъ въ бесѣдѣ съ Вестфаленомъ, что всѣ мѣры приняты для того, чтобы заставить Данію удовлетворить герцога и что Данія легко можетъ сдѣлаться жертвою своего упрямства {"Le Danemarc succombera sous l'accablement, dont il ne se soulèvera en cent ans".}; гольштинскій министръ прибавилъ къ этому, что герцогъ Карлъ-Фридрихъ, не желая служить орудіемъ окончательной погибели Даніи {"L'instrument de ruine du Danemarc".}, все еще надѣется на полюбовное соглашеніе, т.-е. на уступку Шлезвига и на сумму денегъ, равную двѣнадцатилѣтнимъ доходамъ изъ этого герцогства. Бесѣда между Вестфаленомъ и Бассевичемъ окончилась нѣсколько рѣзкими выходками съ обѣихъ сторонъ {Донесеніе отъ 22 января (2 февраля) 1726 г.}. Встрѣтившись на вечерѣ у Седергіельма съ Вестфаленомъ, одинъ изъ русскихъ адмираловъ шепнулъ датскому дипломату на ухо: "На этотъ разъ я считаю приготовленія къ походу дѣйствительно серьезными: двадцать линейныхъ кораблей приводятся въ надлежащее состояніе" {Быть можетъ, это былъ Сиверсъ. Донесеніе отъ 25 января (5 февраля) 1726 г.}.
   Работы на верфяхъ усиливались, число рабочихъ росло. Кампредонъ требовалъ рѣшительнаго объясненія по этому поводу, объявляя, что Франція желаетъ сохраненія на сѣверѣ мира {Донесеніе Вестфалена отъ 29 января (9 февраля) и отъ 1 (12) февр. 1726 г.}. Головкинъ на вопросъ Вестфалена увѣрялъ его, что флотъ приводится въ надлежащее состояніе лишь для упражненій; однако, къ этому онъ прибавилъ, что императрица не можетъ относиться равнодушно къ интересамъ ея зятя и что если бы не герцогъ Карлъ-Фридрихъ, а датскій принцъ Христіанъ былъ зятемъ Екатерины, то Россія относилась бы ко всему этому съ совсѣмъ другой точки зрѣнія. Впрочемъ, русскій канцлеръ просилъ Вестфалена не продолжать бесѣды о столь щекотливомъ вопросѣ {"De laisser là cette matière et de nous entretenir d'autres choses". Донесеніе Вестфалена отъ 5 (16) февраля 1726 г.}.
   Наивность Головкина даетъ намъ возможность оцѣнки политическихъ соображеній русскаго правительства. Не въ интересѣ государства вооружались флотъ и войска,-- выгоды Россіи были тутъ не причемъ. Чисто личные разсчеты служили руководствомъ при образѣ дѣйствій Екатерины. Гольштинскіе интересы, совершенно чуждые Россіи, стояли на первомъ планѣ, благодаря тому случайному обстоятельству, что императрица была тещей герцога Карла-Фридриха. Цинизмъ этихъ воззрѣній бросается въ глаза. Нельзя не удивляться полнѣйшему отсутствію патріотизма государственныхъ дѣятелей, готовыхъ жертвовать людьми и значительными суммами денегъ для зятя Екатерины, между тѣмъ какъ Россія, въ сущности, могла относиться вполнѣ равнодушно къ вопросу о Шлезвигѣ.
   Толстой и Остерманъ, къ которымъ Вестфаленъ приставалъ съ требованіемъ объясненій, отвѣчали гораздо сдержаннѣе Головкина, откровенность котораго сильно компрометировала нравственность петербургскаго кабинета. Между тѣмъ какъ эти министры все еще говорили о сохраненіи мира, Бассевичъ не безъ нахальства насмѣшливо увѣрялъ Вестфалена, что Екатерина не боится друзей Даніи, Франціи и Англіи, и что герцогъ съумѣетъ настоять на своемъ {"Mon maître ne se soumettra pas à la volonté absolue de ces prescriveurs de la loi à tout le genre humain, je vous en réponds, mais nous pousserons notre pointe à leur barbe". Донесеніе Вестфалена отъ 12 (28) февраля 1726 г}.
   Изъ бесѣдъ съ Седеркрейцомъ Вестфаленъ узналъ, что русскіе намѣревались обратить городъ Нейштатъ въ Гольштиніи въ сильную крѣпость, которая могла бы служить базисомъ операцій противъ Шлезвига и Даніи {Донесеніе отъ 15 (26) февраля 1726 г.}. Отъ другого лица, съ которымъ датскій дипломатъ бесѣдовалъ гдѣ-то тайкомъ, ночью, онъ узналъ, что Россія готовила 30,000-е войско, къ которому Швеція хотѣла присоединить вспомогательное войско, и что военныя операціи начнутся въ концѣ апрѣля; Меншиковъ, по сообщенію этого собесѣдника, говорилъ, что очень неохотно приступаетъ къ опустошенію Даніи {"De faire la guerre par des incendies".}, но что честь императрицы требуетъ принятія столь рѣзкихъ мѣръ для образумленія противника. Далѣе Меншиковъ выставлялъ на видъ, что сперва русское правительство постарается дѣйствовать въ Копенгагенъ посредствомъ подкупа и что Россія хотѣла купить за одинъ милліонъ рублей гавань Висмаръ. Екатерина была готова пожертвовать для этой цѣли своихъ денегъ отъ 500 до 600,000 рублей. Если король датскій не согласится исполнить желанія Россіи, то, по мнѣнію Меншикова, не будутъ сожалѣть о немъ, послѣ того какъ онъ не хотѣлъ руководиться совѣтами Петра Великаго и предпочиталъ дружбу Англіи союзу съ Россіей. Кто-то иной разсказывалъ Вестфалену, что Меншиковъ за столомъ съ презрѣніемъ говорилъ о датскомъ флотѣ и о датскомъ войскѣ и что онъ смѣялся надъ англійскимъ флотомъ {Донесеніе отъ 19 февраля (2 марта) 1726 г.}. Въ бесѣдѣ съ Сампредономъ Меншиковъ сказалъ, что для Даніи было бы полезно вспомнить о судьбѣ, постигшей Швецію въ 1718 г. {Донесеніе Вестфалена отъ 1 (13) марта 1726 г.}. Въ Петербургѣ, какъ доносилъ далѣе Вестфаленъ, смѣялись надъ Англіей и Франціей, которыя гарантировали Даніи владѣніе Шлезвигомъ. Постоянно была рѣчь о появленіи русскаго флота и войска на берегахъ Даніи и объ опустошеніи этого края {"C'est là le véritable feste Burg des ennemis de V. М., leur cheval de bataille et le rocher de leur espérance". Донесеніе отъ 5 (16) марта, 1726 г.}. По мнѣнію датчанъ, находившихся въ русской службѣ, датскій флотъ долженъ былъ встрѣтить русскій галерный флотъ въ Кальмарскомъ проливѣ; адмиралъ Крейсъ (Cruys) совѣтовалъ назначить начальникомъ датскаго флота норвежца Грипъ, который въ это время проживалъ въ Любекѣ {Донесеніе Вестфалена отъ 5 (16) марта 1726 г. Не объ этомъ ли самомъ лицѣ писалъ А. П. Бестужевъ? Датскій капитанъ Петръ Грибе желалъ вступить въ русскую службу. См. засѣданія верховнаго тайнаго совѣта 5 и 7 марта 1726 г. Сб, Ист. Общ., т. LV, стр. 78 и 82.}.
   Между тѣмъ, приготовленія къ походу продолжались. Готовили сухари съ такою поспѣшностью при помощи жителей столицы, что не было ни одного лучшаго дома, гдѣ не происходило печенія сухарей {Соловьевъ, т. XIX, стр. 66.}. Такимъ образомъ старались помочь недостатку въ съѣстныхъ припасахъ, сгорѣвшихъ въ началѣ февраля. Готовили сухари на 3,000 человѣкъ и на четыре мѣсяца {Донесеніе Вестфалена отъ 15 (26) марта 1726 г.}. Расходы вооруженія Россіи составляли значительную для того времени сумму -- 1.300,000 р. {Донесеніе отъ 15 (26) марта 1726 г.}. Говорили о нападеніи 10--12,000-го отряда на Норвегію. Въ то же время, однако, обнаруживался недостатокъ въ припасахъ, необходимыхъ для постройки галернаго флота, и въ матросахъ, и потому стали ожидать открытія военныхъ дѣйствій нѣсколько позже, въ маѣ. Къ тому же, Вестфаленъ надѣялся на размолвку между княземъ Меншиковымъ и герцогомъ Карломъ-Фридрихомъ и на протесты Англіи и Франціи противъ нарушенія мира на сѣверѣ. Надежда датскаго дипломата не была лишена основанія. Война оказалась невозможною.

А. Брикнеръ.

(Окончаніе слѣдуетъ).

"Русская Мысль", кн.V, 1895

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru