Британ Илья Алексеевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "В полях изгнания горит моя звезда..."
    "Колода старых карт, знакомая до муки..."
    "Тоскует колокол. Печален талый снег..."
    "Еще, еще там стрелка передвинется..."
    "Я - раб в сырой каменоломне..."
    "О, буря адская! Дрожит мое весло..."
    "Прости усталому рабу..."
    "Лампа под зеленым абажуром..."



                                Илия Британ

                               Стихотворения

     "Мы  жили  тогда  на  планете  другой...":  Антология  поэзии  русского
зарубежья. 1920-1990: В 4 кн. Кн. 1
     М., "Московский рабочий", 1995.

     "В полях изгнания горит моя звезда..."
     "Колода старых карт, знакомая до муки..."
     "Тоскует колокол. Печален талый снег..."
     "Еще, еще там стрелка передвинется..."
     "Я - раб в сырой каменоломне..."
     "О, буря адская! Дрожит мое весло..."
     "Прости усталому рабу..."
     "Лампа под зеленым абажуром..."


                                   * * *

                     В полях изгнания горит моя звезда;
                     Летят мгновения в капризно-жутком танце,
                     И мчатся черные большие поезда
                     Меж светлых призраков почти ненужных станций.

                     Кому поведаю тоску моей тоски?
                     Когда все кончится? Конца не видно прозе!..
                     Хохочут злобные кошмарные свистки,
                     Вагоны - кладбища; а кто на паровозе?

                     Держу бессмысленно навязанный билет:
                     Какая станция? увы, названье стёрто...
                     Молиться Господу? Его как будто нет...
                     Куда торопимся? не все ль равно: хоть к черту!

                     Вся жизнь - изгнание... Мелькают фонари...
                     Устал от грохота, от призраков, от свиста;
                     Не видно месяца, не будет и зари, -
                     И Смерть курносая торчит за машиниста...


                                   * * *

                   Колода старых карт, знакомая до муки:
                   По ним я ворожил в плену больных минут;
                   Держали часто их твои родные руки, -
                   Давно ты умерла, они еще живут.

                   Вот черный мрачный туз, суливший мне потерю,
                   А вот девятка пик, с оторванным углом;
                   От Бога я ушел, но в них, как прежде, верю
                   В цепях своей тоски, в печали по былом.

                   Как свято я храню заветную колоду!
                   Она еще жива, а ты - давно в гробу...
                   Предскажет, может быть, последнюю свободу
                   Узор старинных карт усталому рабу.


                                   * * *

                    Тоскует колокол. Печален талый снег,
                    Угрюмы лужицы под небом серой стали,
                    Бесцветны скатерти еще безмолвных рек,
                    Косятся домики в холодной мутной дали.

                    Тоскует колокол. Тяжел немой дымок,
                    На крыше каркает докучная ворона,
                    Кусты увядшие застыли у дорог,
                    На старом кладбище в слезах грустит икона.

                    Не видно солнышка; чернеют тополя,
                    Как тени грозные, как вражеские пики;
                    Томится грешная, безвольная земля...
                    Тоскует колокол. Сегодня Пост Великий.


                                   * * *

                     Еще, еще там стрелка передвинется,
                     Еще прибавит лжи к моим обманам...
                     Земля, Земля, ты - скверная гостиница,
                     С дешевым, грязным, скучным рестораном!

                     Еще, еще среда, четверг и пятница,
                     Еще один подарок новогодний...
                     Земля, Земля, ты - старая развратница,
                     Которой быть пора корыстной сводней!

                     Еще, еще тут что-то переменится,
                     Еще, еще Судьба затянет нити...
                     Земля, Земля, ты тоже в мире пленница,
                     И нет конца бессмысленной орбите!


                                   * * *

                        Я - раб в сырой каменоломне
                        И бремя тяжкое несу;
                        Года былой свободы помня,
                        Страдаю пленником внизу.

                        Летят холодные обломки,
                        Летят и думы, как они;
                        И гаснет голос мой негромкий,
                        И гаснут призрачные дни.

                        Мелькнет во тьме порой мне искра,
                        Мелькнет надежда, как она;
                        И Смерть шагает так не быстро,
                        Как мой хозяин, Сатана.

                        И долго, долго суждено мне
                        Терпеть за черную вину
                        И быть рабом в каменоломне
                        У самого себя в плену.


                                   * * *

                    О, буря адская! Дрожит мое весло
                    И стрелка черная тревожного магнита;
                    Валы косматые клубятся тяжело,
                    И тьма отчаянья над безднами разлита...

                    А дни угрюмые, как серые века;
                    Но все, что прожито, исчезло тенью краткой...
                    О где вы, родины любимой берега,
                    Маяк любви моей, - мой белый крест с лампадкой?

                    Мелькают пристани: на них чужой мне флаг;
                    Плывут навстречу мне совсем чужие лица...
                    А впрочем, Господи, не знаю я, кто враг,
                    Кто друг изгнаннику... И все - как будто снится...

                    О где вы, спутники былых моих годин? -
                    Быть может, родина, и ты теперь чужда мне,
                    И дома буду я совсем, совсем один?
                    Лампады нет уже? А крест - немые камни?

                    О, буря адская! Дрожит мое весло,
                    А тучи черные - как Дьявола одежды...
                    Вперед без устали!.. Но как мне тяжело:
                    Я верю, Господи, но в сердце нет надежды...


                                   * * *

                         Прости усталому рабу
                         Земную преданность заботе,
                         Себялюбивую мольбу,
                         Корыстный крик души и плоти.

                         Я знаю путь и вижу цель,
                         Я сердцем чту судьбы зерцало;
                         Все существо мое досель
                         Лишь отрицанье отрицало.

                         Святая бедность - хороша:
                         Не повинуясь игу злата,
                         Смиренномудрая душа
                         Свободной радостью богата.

                         На пестрый мир, на суету
                         Я не взираю исподлобья;
                         Но как принять и нищету,
                         Не запятнав богоподобья?

                         Прости усталому рабу,
                         Тобой казнимому не в меру,
                         На грани ропота мольбу
                         И недоверчивую веру...

                         2 мая 1940


                           * * *

                Лампа под зеленым абажуром;
                Библия, - раскрыт Экклезиаст;
                Часики с подклеенным амуром. -
                Прошлого могила не отдаст?
                
                Призраки бездушные без плоти;
                Пес уныло дремлет на ковре;
                Строки о забвеньи на блокноте. -
                Прошлое вернется на заре?
                 
                Пальма никнет серая горбато;
                Мебели потрескавшейся вздох. -
                Разве сил, растраченных когда-то,
                Так и не заметит гордый Бог?
                 
                Память ищет правды в знаках стертых.
                Тленное раздумие откинь:
                Чаю воскресения из мертвых,
                Жизни в веке будущем... Аминь!



     БРИТАН  Илия  Алексеевич  (1885-1942).  В  начале двадцатых годов жил в
Берлине,  где  в 1924-1927 гг. выпустил несколько поэтических сборников, а в
1942-м  уже во Франции, был расстрелян немецкими оккупационными властями как
заложник.

     БИБЛИОГРАФИЯ:  "Разноцвет"  (Берлин, 1924); "На пороге" (Берлин, 1924);
"С  детьми" (Берлин, 1924); "Богу" (Берлин, 1924); "Полдень" (Берлин, 1925).

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru