Вообрази себѣ, что все населеніе Петербурга вознамѣрилось въ нѣсколько часовъ перенестись налегкѣ, въ другое мѣсто: тогда ты будешь имѣть понятіе о поспѣшности, съ какою всѣ бросились на Петергофскій праздникъ. Дорога, на разстояніи 26 верстъ, двое сутокъ покрыта была экипажами всѣхъ родовъ и наименованій: конные и пѣшіе стремились днемъ и ночью къ цѣли своихъ желаній; море покрыто было разнаго рода мелкими судами, которыя при благопріятномъ вѣтрѣ, ввелись на парусахъ, и казались издали бѣлыми лебедями.-- Облака пыли вились на большой дорогѣ; дымъ отъ пароходовъ разлетался по тихимъ водамъ залива; шумъ, стукъ, пѣсни и восклицаніи оглашали воздухъ: всѣ окрестности перемѣнили видъ, все оживилось и возбуждало къ веселію.
Въ самомъ дѣлѣ, нельзя не радоваться, при видѣ такого множества людей, стремящихся къ одной цѣли -- къ наслажденію. Несчастный, угнетенный судьбою, не станетъ помышлять объ удовольствіяхъ, въ то время, когда скорбь грызетъ его сердце. Слѣдовательно люди, которыхъ привлекаетъ иллюминація за двадцать шесть верстъ, не могутъ быть несчастными. И такъ согласись, что дли философа должно быть весьма пріятно, жить двое сутокъ между ста пятидесятые тысячъ человѣкъ, собравшихся не по расчетамъ холодныхъ страстей, но единственно пощеголять, повеселиться, погулять. Накидываю завѣсу на домашнія сцены передъ праздникомъ и послѣ онаго; не стану заглядывать въ длинные щеты магазинщицъ и въ бумажники мужей, которые сдѣлались нѣсколько летуче: все это въ порядкѣ вещей. Хорошей погодѣ предшествуетъ и послѣдуетъ ненастье, и наслажденія, для живѣйшаго ощущенія оныхъ, перемѣшаны съ малыми пожертвованіями. За тріумфальными воротами все забыто! Всѣ женскія неудовольствія погребены въ картонахъ, и тамъ превратились въ радости и надежды. А мужчины?-- мужчины могутъ ли оставаться грустными, окруженные веселіемъ прекраснаго пола!
Въ двухъ слободахъ, составляющихъ Петергофъ. едва можетъ помѣститься десятая чаешь посѣтителей. Этотъ праздникъ есть бенефисъ для хозяевъ домовъ: квартиры дороги, и не всѣ могутъ имѣть ихъ. Большая часть посѣтителей располагается таборомъ. Безчисленное множество экипажей занимаетъ всѣ площади, окружающія садъ и дворецъ. Кареты заступаютъ мѣсто уборныхъ; при дышлѣ устроена конюшня; чистая мурава, покрытая ковромъ, служитъ вмѣсто столовой, и семейство, занимающее въ городѣ цѣлый рядъ комнатъ съ прислугами, здѣсь весьма удобно помѣщается на нѣсколькихъ саженяхъ земли. Не знаю, возбудило ли это обстоятельство философическія идеи въ богатыхъ хозяевахъ домовъ и экипажей: я по крайней мѣрѣ утѣшался мыслію, что многіе почувствуютъ, сколь малымъ можетъ довольствоваться человѣкъ, если захочетъ стѣснишь кругъ своихъ желаній.
Пріѣхавшіе наканунѣ или поутру, въ день праздника, въ Петергофъ, посвящаютъ обыкновенно нѣсколько часовъ прогулкѣ по саду. Этотъ прелестный садъ днемъ представляетъ торжество искуства, а вечеромъ совершенное волшебство. Я прибылъ въ верхній садъ въ 12 часовъ утра, когда знатныя особы обоего пола выходили изъ придворной церкви. Толпы народа тѣснились у подъѣздовъ, чтобы насладиться лицезрѣніемъ Императорской фамиліи и заслуженныхъ мужей Государственныхъ, и полюбоваться богатыми нарядами придворныхъ дамъ. Въ верхнемъ саду одинъ только водомешъ привлекаетъ вниманіе: это Нептунъ, окруженный морскими чудовищами, созданными воображеніемъ Поэтовъ. Фантастическія животныя и миѳологическія существа, отдѣланныя со всѣмъ изяществомъ Искуства, забавляютъ Нептуна игрою подвластной ему стихіи. Полюбовавшись красотою дворца, выхожу на переднюю терассу, возвышенную на десять саженъ отъ основанія нижняго сада, и здѣсь открывается мнѣ великолѣпное зрѣлище. Богатырь Сампсонъ раздираетъ пасть огромному льву, который съ глухимъ ревомъ извергаетъ кипящую влагу, образующую въ воздухѣ жемчужную дугу. Кругомъ бассейна атлеты и змѣи брызжутъ водою, составляющею прозрачный сводъ. Съ высоты утеса, по широкимъ ступенямъ, сливается вода, и представляетъ обольщенному зрѣнію видъ кристальной лѣстницы, съ стекляными колоколами. Далѣе, цѣлые домы покрыты трепещущимъ Кристаломъ, съ радужными цвѣтами. Здѣсь дерево изъ каждаго листа брызжетъ кристальною росою; тамъ въ маломъ бассейнѣ плаваютъ искуственныя ушки, съ кваканьемъ извергаютъ воду и уходятъ отъ собаки, которая съ лаемъ гонится за ними; индѣ грозные драконы, прелестныя Наяды, чудовищные Тритоны и дельфины освѣжаютъ воздухъ и забавляютъ зрѣніе игрою водъ. Марля, небольшой двухъ-этажный домикъ припоминаетъ мнѣ Петра Великаго. Здѣсь Онъ любилъ отдыхать и наслаждаться зрѣніемъ Кронштата, раждавшагося подъ Его глазами. Въ Монплезирѣ живала часто Императрица Елисавета Петровна и отдыхала отъ трудовъ Государственныхъ за домашнимъ хозяйствомъ; здѣсь также жила и Екатерина Великая, бывъ еще Великою Княгинею. Съ морскаго берега открывается лѣсъ мачтъ въ отдаленіи; вблизи видѣнъ потѣшный флотъ Императорскій, убранный разноцвѣтными флагами. Однимъ словомъ: что тагъ, то новый предметъ для любопытства, то новое удовольствіе. Безчисленныя шолпы народа уже волнуются по всѣмъ аллеямъ сада, съ нетерпѣніемъ ожидая вечера. Въ раскинутыхъ шатрахъ, собраны всѣ прихоти роскошной столицы; множество столовъ едва можетъ вмѣщать посѣтителей. Вездѣ веселіе, всюду встрѣчаешь радостныя лица; благоустройство и порядокъ сохраняютъ общее спокойствіе.
Наконецъ насталъ желанный часъ: въ десятомъ часу вечера, три ракеты возвѣстили о началѣ иллюминаціи. Въ одно мгновеніе тысячи факеловъ засверкали въ воздухѣ, въ густотѣ деревъ, и съ быстротою молніи переносясь въ различныхъ направленіяхъ, исчезли въ повсемѣстномъ свѣтѣ. Весь садъ вспыхнулъ почти въ одно время; свѣтлое дотолѣ небо покрылось мракомъ, и казалось, что весь блескъ ночныхъ свѣтилъ излился щ землю. Разнообразныя огненныя картины представились удивленнымъ взорамъ. Кристальныя ступени превратились въ огненную лаву; водометы заблистали золотомъ и серебромъ; полукруглая площадь по обѣимъ сторонамъ Сампсона украсилась парамидами и фестонами; берега широкаго капала унизались звѣздами и огненными дугами которыя, перегибаясь чрезъ поверхность и отражаясь въ глубинѣ водъ, удвоивали очарованіе. Въ концѣ канала воспылалъ храмъ величественной архитектуры, надъ коимъ въ яркихъ лучахъ сіялъ вензель Августѣйшей Матери Отца народа Русскаго. Поперечная аллея загорѣлась разноцвѣтными огнями, и на обѣихъ ея мацахъ двѣ разнообразныя картины поперемѣнно привлекали толпы любопытныхъ зрителей. Съ одной старовы Марля пылалъ въ яркихъ лучахъ, и обширные труды окружающіе съ двухъ сторонъ сіе зданіе, представляли двойное освѣщеніе; одно на берегу, а другое въ отраженіи. Съ другой стороны широкая аллея съ тріумфальными воротами, ведущая на площадку, убранную также пирамидами и фестонами. Не взирая на торжество Искуства, Природа не потеряла своей прелести. Густыя деревья живописно рисовались во мракѣ, и луна, казалось, составляла часть общей картины, представляя на темномъ горизонтѣ блѣдносвѣтлый щитъ. Мурава и цвѣты, эти дѣти солнца, казались мрачными при блескѣ искуственныхъ свѣтилъ. Море, будто черное вскрывало, тихо волновалось, и тысячи разноцвѣтный фонарей на яхтахъ, отражаясь въ водѣ, довершали великолѣпіе сего единственнаго, очаровательнаго зрѣлища.
Но весь этотъ блескъ, все это великолѣпіе не дѣйствовало бы столь сильно на воображеніе, если бы торжество не было оживлено толпами веселаго народа. Какое обширное поприще для вѣжливости и угодливости мужчинъ, для любезности дамъ! Сколько свѣту для выказанія нарядовъ и красоты, сколько свидѣтелей для прислушанія остраго словца или краснорѣчиваго изъясненія ощущеній. Одинъ предметъ для всѣхъ разговоровъ, иллюминація, а сколько различныхъ уподобленіи! Скупой хотѣлъ бы имѣть столько червонцевъ, сколько плошекъ; Поэтъ столько читателей; купецъ столько покупщиковъ; судья столько просителей; красавица столько чтителей, а мы, журналисты -- "столько подпищиковъ!" воскликнешь ты. Нѣтъ, ошибся -- столько благосклонности отъ публики, сколько мы ощущали удовольствія на этомъ праздникѣ. Это слишкомъ много, скажешь ты мнѣ. Правда, но я такъ дорожу благосклонностью моихъ читателей, что въ этомъ только случаѣ не умѣю ограничить своихъ желаній. Ѳ. Б.