Lib.ru/Классика: Ходоровский A. C.. У академика Ив. А. Бунина: Беседа

И.А. Бунин: Новые материалы. Вып. I

М., "Русский путь", 2004.

OCR Ловецкая Т. Ю

Вчера прибыл в Одессу из Италии известный писатель-акад<емик> Ив. Ал. Бунин¹.

И<ван> А<лексеевич> провел в Италии свыше четырех месяцев². Жил писатель на о<строве> Капри, где, как известно, постоянно проживает Максим Горький³.

-- Не думайте, что я там отдыхал, -- сказал нам вчера в беседе И<ван> А<лексеевич>. -- Наоборот, на Капри я работал даже больше, чем в России. За короткое время написал целый ряд вещей⁴. Очаровательная природа о<строва> Капри удивительно располагает к работе.

-- Стало быть, с Горьким вы виделись часто?⁵ Как чувствует себя сейчас писатель?

-- Превосходно. Он тоже во время моего пребывания на о<строве> Капри много работал. Между прочим, он написал большую вещь⁶, которая пойдет в новом московском журнале "Заветы"⁷. Замыслил Горький и еще одну большую литературную работу⁸.

-- Каково, по вашим наблюдениям, отношение публики к нашей молодой литературе в Европе?

-- За границей по-прежнему больше всего увлекаются титанами русской литературы. Как и раньше, всеобщим кумиром является Лев Толстой. Лихорадочно следят за каждой новой книжкой о нем. В особенности огромный интерес вызывают посмертные произведения Толстого⁹. Когда вышли его письма (полностью) в заграничном издании¹⁰, они брались нарасхват. В новых произведениях молодых писателей за границей, как и у нас, по-видимому, чувствуют упадок настроения, отсутствие духа живого...

-- А в наших писательских кругах продолжает сильно чувствоваться этот упадок настроения?

-- Подробно на этот вопрос мне трудно ответить, так как я много времени провожу за границей. Судя по письмам, получаемым мною¹¹, упадок продолжается. Писатели еще не оправились от общей придавленности, родившейся, благодаря известным условиям, несколько лет тому назад...¹²

-- Не объясняете ли вы этим и упадок фантазии в творчестве писателей?

-- Как вам сказать... Если вы говорите о фантазии настоящей, красивой, естественной, рожденной от цветов земли, то упадок ее несомненный факт. Поэтического вымысла, фантазии Толстого, Флобера¹³ -- нет. На смену пришла вымученная, искусственная выдумка Сологуба¹⁴ etc. Такой фантазии даже очень много. Конечно, она -- продукт общего упадка настроения. Думаю, что продлится все это недолго. Скоро придет новая, живая струя в литературу, и мы снова обогатимся шедеврами...

От общих разговоров о литературе беседа с писателем перешла вскоре на тему о взаимоотношениях между критиками и критикуемыми.

-- Вот, между прочим, сегодня у нас в суде рассматривалось дело Мормонэ-Соломонов¹⁵... -- пробовали мы рассказать.

-- Ах, я знаю, знаю, -- перебил нас писатель. -- Это интересное принципиальное дело. Лично я нахожу, что отношения между критиками и критикуемыми действительно ненормальны. Критики наши слишком неделикатны и часто говорят об артисте, писателе, художнике непозволительно резко. С другой стороны, болезненно самолюбивы и критикуемые. По-моему, все же осторожнее, деликатнее должны были бы быть критики.

Что касается данного случая, то мне по этому поводу высказаться трудно, я знаю худ<ожника> Соломонова¹⁶. Когда он давал о Мормонэ свой отзыв, им, вероятно, руководило искреннее убеждение, что произведение Мормонэ скопировано. Возможно только, что он допустил несколько резкий отзыв. В этом случае напрасно все же г. Мормонэ обратился к уголовному суду. Ведь все можно было разрешить проще...

В заключение писатель сообщил нам о своих ближайших планах.

-- Собираюсь я писать еще очень много в ближайшее время. В Одессе я пробуду неделю, а затем еду в Москву¹⁷. Лето собираюсь провести у моря, т<ак> к<ак> почти ежегодно приходится жить в деревне, -- теперь хочется некоторой перемены обстановки. Весьма возможно, что я поселюсь где-нибудь под Одессой. Сюда усиленно приглашают меня проживающие в Одессе друзья-писатели. Одесский климат, кстати, был бы очень полезен для моего здоровья...¹⁸

-- -- --

Печатается по: Ард. <Ходоровский A. C.> У академика Ив. А. Бунина: Беседа // Южная мысль. 1912. No 151. 1 марта. С. 3.

¹ См. примеч. 1 к No 6.

² В Италии Бунин провел неполных четыре месяца -- с конца октября 1911 г. по вторую половину февраля 1912 г.; см. также примеч. 3 к No 6.

³ М. Горький жил на Капри с 1906 по 1913 г.

⁴ Во время пребывания на Капри зимой 1911/12 г. Буниным были завершены или написаны целиком следующие прозаические произведения: "Суходол", "Хорошая жизнь", "Сверчок", "Смерть Моисея" (более позднее заглавие -- "Смерть пророка"), "Ночной разговор", "Веселый двор", "Захар Воробьев", "Игнат".

⁵ См. примеч. 21 к No 6.

⁶ См. примеч. 23 к No 6.

⁷ "Заветы" -- журнал, издававшийся в Санкт-Петербурге с 1912 по 1914 г. Бунин называет "Заветы" "московским журналом" потому, что первоначально планировалось начать издание журнала в Москве, а затем перевести редакцию в Петербург, как сообщал Горькому B. C. Миролюбов 12 января 1912 г. (см.: М. Горький: Материалы и исследования. Т. 3. Л., 1941. С. 90; ср. также примеч. 23 к No 6).

⁸ Скорее всего, Бунин говорит о замысле повести Горького "Детство"; см. также: А. Ар. <Аренберг А.А.> У И. А. Бунина// Одесские новости. 1912. No 8659. 1 марта. С. 3; Бунин И. Собр. соч. Т. 9. С. 544.

⁹ Бунин прочел на Капри только что вышедшее издание посмертных сочинений Толстого (Толстой Л. Н. Посмертные художественные произведения: В 3 т. / Под ред. В. Г. Черткова. Авториз. изд. Изд-ва "Свободное слово" В. и А. Чертковых. Берлин, 1911--1912). Ср. отзыв Бунина о первых двух томах в письме П. Нилусу и Е. Буковецкому от 8 января 1912 г.: "Ужли Вы так сошли с ума на гравюрах, что и не читали двух томов Толстого? А если да -- то что скажете? Я порою не нахожу слов для выражения телячьего восторга! В русских изданиях страсть сколько выпущено -- я читал берлинские" (РАЛ. MS. 1066/4097).

H. A. Пушешников, сопровождавший чету Буниных в заграничном путешествии, записал в своем дневнике в феврале 1912 г.: "Он <Бунин. -- Д.Р.> принес от Горького только что вышедшую книгу "Посмертных сочинений Л. Толстого", в которой напечатан "Хаджи Мурат" <т. е. третий том названного издания. -- Д.Р.>. Став в раскрытых дверях, соединявших мою комнату <...> с комнатой Веры Николаевны, он начал было читать вступление к "Хаджи Мурату": "Я возвращался домой полями", -- но от волнения остановился, закурил папироску и опять на словах "Сладко и вяло заснувшего там шмеля" остановился и сказал: "Как можно так писать! Это литература! Да и вообще: после Толстого всем надо бросить писать!"" (цит. по: Бабореко А. К. И. А. Бунин на Капри: (По неопубликованным письмам) // В большой семье: Проза. Стихи. Литературная критика. Смоленск, 1960. С. 246).

¹⁰ Возможно, имеется в виду одно из следующих изданий: Переписка Л. Н. Толстого. Лондон, 1911; Tolstoi L. Briefe, 1848--1910. Gesammelt und herausgegeben von P. A. Sergejenko. Autorisierte vollständige Ausgabe. Berlin, 1911.

Не исключено, однако, что журналист сделал контаминацию из высказываний Бунина о "Посмертных художественных произведениях" (см. письмо Бунина Нилусу и Буковецкому, цитированное в примеч. 9) и о "Письмах" Толстого. Бунин, скорее всего, пользовался изданием писем Толстого в трех томах, вышедшим в 1910--1912 г. в Москве под редакцией П. А. Сергеенко.

¹¹ См., например, письмо Телешова Бунину от 24 декабря 1911 г. (Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 603---604).

¹² Ср. и интервью Бунина 1911 г.: "Последние годы навеяли на общество ужасный пессимизм, и все теперь рисуется ему в мрачных красках. Между тем логика говорит за то, что продолжение прежнего немыслимо и что неминуемо наступление просвета..." (А.Ар. <Аренберг А.А.> У И. А. Бунина // Одесские новости. 1911. No 8515. 8 сентября. С. 4; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 369).

¹³ См. примеч. 43 к No 12.

¹⁴ Отношение Бунина к творчеству и личности Сологуба, с которым писатель познакомился в 1895 г., было неизменно отрицательным. О Сологубе, однако, известно гораздо меньше высказываний и суждений Бунина, чем о других писателях-символистах, как, например, о Брюсове или Бальмонте, что главным образом обусловлено тем, что Бунин никогда близко не общался с Сологубом и встречался с ним только эпизодически; ср. также газетное интервью Бунина 1910 г.: "Одно лишь с несомненной и чрезвычайной ясностью вырисовывается -- это резкий поворот симпатий как литературных, так и читательских кругов в сторону реализма. Вот вам маленький, но характерный фактец. Незлобии потребовал от Сологуба, чтобы тот вытравил из своего "Мелкого беса" все места, отдающие мистицизмом..." (А.Ар. <Аренберг A. A.> У И. А. Бунина // Одесские новости. 1910. No 8294. 15 декабря. С. 2; Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 366; см. также: Лавров A. B. И. Бунин в переписке с Ф. Сологубом: К истории издания сборников "Земля" // Русская литература. 1996. No 3. С. 181--187; Устами Буниных. Т. 1. С. 142, 154, 157; Бунин И. Публицистика. С. 304--305). "Итоговый" приговор Сологубу Бунин произнесет в "Воспоминаниях", в своем обзоре "кунсткамеры" русской литературы начала века: "автор "Тихих мальчиков", потом "Мелкого беса", иначе говоря, патологического Передонова, певец смерти и "отца" своего дьявола, каменно неподвижный и молчаливый Сологуб, -- "кирпич в сюртуке", по определению Розанова" (Бунин И. А. Воспоминания. Париж, 1950. С. 41).

¹⁵ Имеется в виду судебное разбирательство между Иосифом Ивановичем Мормонэ (о нем см.: Барковская О. М., Афанасьев В. А. Товарищество южнорусских художников: Биобиблиографический справочник. Одесса, 2000. С. 179--180), скульптором итальянского происхождения, преподававшим в одесском Художественном училище, и художником Михаилом Исааковичем Соломоновым (о нем см. там же. С. 276--277). В ходе бурного обсуждения этого дела в местных газетах оказалось, что сложные отношения Мормонэ с одесской прессой имели длинную предысторию, своими корнями уходившую в конец XIX в.

Непосредственным поводом для судебной жалобы Мормонэ на Соломонова послужил газетный отчет последнего о XXI выставке Товарищества южнорусских художников, в котором Мормонэ усмотрел клевету, порочащую его профессиональную честь. Соломонов писал, что "статуи и статуэтки г. Мормонэ -- сплошные академические изделия, в которых нет и капли художественного творчества, нет души ваятеля, холодного, безучастного ко всему, что он лепит. А лепит он ради механического процесса лепки, что видно по его фигуре женщины (Эвридика, 183), отлитой целиком, как и многие части других фигур его, непосредственно с модели (смотрите руки его больших фигур)" (Одесские новости. 1910. No 8235. 9 октября. С. 3).

Мормонэ протестовал письмом в редакцию: "Я обвиняюсь в том, что творчество подмениваю ремеслом, отливая непосредственно с модели свои произведения (формую там, где нужно творить). Если бы это обвинение касалось только меня, я бы пренебрег им. Характер моих работ могут установить художественное жюри и свидетели моего творчества, которых могу назвать поименно. Здесь дело касается не только меня, но и корпорации, к которой я принадлежу, и это меня обязывает потребовать г. Соломонова к ответу. Полагаю, что, проверив справедливость моих слов, г. Соломонов сочтет своим нравственным долгом печатно отказаться от несправедливо взведенного на меня обвинения. Если г. Соломонов в течение 3 недель не даст мне должного удовлетворения, то я привлеку его к суду чести. Если г. Соломонов откажется от суда чести, то я принужден буду прибегнуть к суду коронному" (Одесские новости. 1910. No 8242. 17 октября. С. 4).

Соломонов, в свою очередь, откликнулся на вызов Мормонэ письмом под заглавием "Вынужденный ответ", в котором, между прочим, заявил: "Прежде всего -- не обвинял я г. Мормонэ в чем-либо предосудительном, могущем задеть честь и достоинство его, как человека, а по искреннему убеждению, как художник и критик, оценивал его работы по процессу творчества, которое находил чисто механическим, так как, судя по выставленным им фигурам, нахожу их отлитыми непосредственно с модели (напр<имер>, статую "Эвридики" и руки "Гончара" и некоторые другие). <...> Г. Мормонэ, очевидно, полагает, что можно менять свои взгляды и убеждения по резолюции суда чести, а если не суда чести, как он грозит, то страха ради суда коронного, гак же легко, как он меняет свои резцы под давлением тяжести глины. Oh, que non!.. <О, если бы так! -- франц.>

А затем, предоставляю г. Мормонэ доказывать справедливость своих слов какими ему угодно способами и с своей стороны готов дать объяснения лицам, которых он укажет, а от дальнейшей полемики в прессе отказываюсь" (Одесские новости. 1910. No 8254. 31 октября. С. 5).

В следующем письме в редакцию Мормонэ потребовал от Соломонова в двухнедельный срок назвать двух компетентных лиц с его стороны, чтобы создать суд чести для разрешения их спора (см.: Одесский листок. 1910. No 288. 15 декабря. С. 3). Так как Соломонов, очевидно, не реагировал на ультиматум Мормонэ, тот подал на него жалобу в суд за клевету в печати.

Бунин, несомненно, был хорошо осведомлен об этом деле, так как на судебном процессе, состоявшемся 29 февраля 1912 г. в переполненном зале Одесского окружного суда, в числе свидетелей и экспертов выступали близко знакомые ему лица -- художники В. X. Заузе, П. А. Нилус и писатель А. М. Федоров. Выслушав мнения свидетелей и экспертов о том, что по отношению к скульптуре Мормонэ "Эвридика", моделью для которой художнику служила собственная жена, нельзя говорить о "формовке" (т.е. о непосредственной отливке с модели, считающейся среди художников позорным способом работы, равносильным плагиату), так как скульптура эта сначала была излеплена, а только потом отлита, суд принял аргументацию истца, подтвердил клеветнический характер статьи Соломонова и приговорил его к двум неделям ареста при полиции за оклеветание Мормонэ в печати (см.: Дело об обиженном скульпторе: Окружной суд // Южная мысль. 1912. No 151. 1 марта. С. 5; Дело Мормонэ с Соломоновым // Одесский листок. 1912. No 50. 1 марта. С. 5).

Этим инцидент, однако, не исчерпался. Одесская газета "Южная мысль" выступила с комментариями к вынесенному приговору, открыто называя Мормонэ бездарным плагиатором, прибегающим к уголовному суду, чтобы заткнуть рот свободной критике (см.: Камышников Л. М. Покушение на свободу критики // Южная мысль. 1912. No 151. 1 марта. С. 3). На следующий день последовала первая часть анкеты, посвященной этому вопросу, в которой приняли участие И. Бунин, С. Юшкевич и П. Нилус (см. No 8 настоящей публикации). Мормонэ ответил очередным письмом в редакцию (Южная мысль. 1912. No 153. 3 марта. С. 3), в котором оправдывал свои действия. Между прочим, он выразил сожаление о том, что Соломонов не согласился на его предложение обратиться к третейскому суду. Рядом с этим письмом было напечатано продолжение газетной анкеты, в которой художник В. А. Издебский свидетельствовал, что он тщетно пытался склонить Мормонэ к третейскому суду. Комментируя это заявление Издебского, заведующий редактор "Южной мысли" Л. М. Камышников открыто обвинил Мормонэ во лжи.

День спустя "Южная мысль" опубликовала последнюю часть анкеты, в которую вошла и перепечатка статьи журналиста "Одесского листка" Н. Москвича (Москвич H. H. Скромные речи: Скульптор-рецидивист // Одесский листок. 1912. No 52. 3 марта. С. 2; Южная мысль. 1912. No 154. 4 марта. С. 4). Н. Москвич припомнил Мормонэ, как в 1897 г. он уличал скульптора в том, что голова его статуи П. И. Чайковского представляла собой плагиат произведения И. Я. Гинцбурга (см.: Москвич H. H. Постные речи // Одесский листок. 1897. No 52. 25 февраля. С. 3). Мормонэ оправдывался тогда следующим письмом в газету: "Удивляюсь той смелости, с какой г. Москвич утверждает, будто я похитил голову композитора Чайковского у скульптора Ильи Яковлевича Гинцбурга. Нелепость взводимого на меня обвинения заставляет меня думать, что г. Москвич написал свою заметку, или совершенно не думая о том, что пишет, или же по внушению моих недоброжелателей. Г. Москвич оскорбляет меня не только как художника, но и как честного человека. Справедливость того, что я не похищал головы Чайковского у Гинцбурга, как смело выражается г. Москвич, могут подтвердить сведущие в искусстве лица, которые видели, как я лепил фигуру Чайковского. Лица эти -- гг. Кишиневский и Боски. Если г. Москвич не сообщит мне лично или письменно, от кого он почерпнул ложные обо мне сведения, то я принужден буду привлечь его к суду, дабы оградить себя от незаслуженных оскорблений" (Новороссийский телеграф. 1897. No 7063. 28 февраля. С. 3; см. также: Москвич H. H. Обессатиренная мораль // Одесский листок. 1897. No 56. 1 марта. С. 3; Москвич H. H. За неделю // Одесский листок. 1897. No 64. 9 марта. С. 2--3).

После напоминания этой старой истории Мормонэ был вынужден послать очередные письма в редакции "Одесского листка" и "Южной мысли" и объяснить свои действия 15-летней давности ссылкой на собственную незрелость и заказной характер тогдашней работы. При этом Мормонэ признался в том, что он тогда действительно "придерживался характера головы Чайковского работы Гинцбурга" (Мормонэ И. И. Открытое письмо г. Москвичу// Южная мысль. 1912. No 157. 8 марта. С. 5), что в 1897 г. он отрицал.

После такого публичного позора Мормонэ группа художников, и среди них друзья Бунина П. Нилус, Е. Буковецкий, В. Куровский, К. Констанди, сочла необходимым послать коллективное письмо в редакции одесских газет с уверением, что Мормонэ "и как художник, и как человек, не потерял в наших глазах того уважения, которым он пользовался как художник и человек до этого печального дела" (Южная мысль. 1912. No 161. 13 марта. С. 5; Одесский листок. 1912. No 60. 13 марта. С. 6). Камышников в своем комментарии к этому коллективному письму признал, что пора оставить Мормонэ в покое, но при этом прибавил, что коллективное письмо художников производит "крайне неприятное впечатление своей партийной узостью и кружковой нетерпимостью к печатному слову, к свободной критической мысли" (Камышников Л. М. Защитникам // Южная мысль. 1912. No 161. 13 марта. С. 5).

Судебное дело Мормонэ--Соломонова тянулось до 1914 г., когда наконец Сенатом была отклонена кассационная жалоба Мормонэ и признано, что статья Соломонова не носила клеветнического характера (см.: Художественная критика: Дело И. Мормонэ и М. Соломонова // Одесские новости. 1912. No 8839. 4 октября. С. 5; Дело скульптора И. Мормонэ и худож<ника> М. Соломонова: (Суд<ебная> палата) // Одесские новости. 1913. No 9139. 1 октября. С. 7; Дело И. Мормонэ с М. Соломоновым // Одесский листок. 1914. No 33. 5 февраля. С. 5).

¹⁶ В 1899 г. Бунин подружился с одесскими художниками, членами Южнорусского товарищества художников (см.: Муромцева-Бунина В. Жизнь Бунина. С. 176--178; Бабореко. С. 67--69; Бунин И. Письма 1885--1904. С. 334), в выставках которого участвовал и Соломонов. К тому же Соломонов, который с 1908 г. проживал в основном в Петербурге, оформлял обложки книг для "Московского книгоиздательства" (см.: Борковская О. М., Афанасьев В. А. Указ. соч. С. 276--277).

¹⁷ Бунин, однако, задержался в Одессе дольше, чем предполагал; ср. письмо Телешову от 10 марта 1912 г.: "Когда я в Москву? Да рано еще, у вас холод. А я нездоров. Вожусь с докторами -- почки что-то" (Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 610).

¹⁸ См. примеч. 35 к No 6.

Оставить комментарий Ходоровский A. C. (yes@lib.ru) Год: 1912 Обновлено: 28/01/2013. 20k. Статистика. Статья: Публицистика Дополнительные материалы	Скачать FB2 Ваша оценка:

Ходоровский A. C. У академика Ив. А. Бунина: Беседа

Ходоровский A. C.
У академика Ив. А. Бунина: Беседа