Бунин Иван Алексеевич
О Чехове. Неоконченная рукопись

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    <Фрагменты>.

   
   Серия "РУССКИЙ ПУТЬ"
   И. А. Бунин: Pro et contra.
   Личность и творчество Ивана Бунина в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей. Антология
   Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург, 2001
   

И. А. БУНИН

О Чехове. Неоконченная рукопись

<фрагменты>

   

<ИЗ ЧАСТИ ВТОРОЙ>

   <...> Во всем, что относилось к труду, он был суров, непримирим: как беспощадно отчитал он Лику Мизинову, когда она, взявшись за перевод, не выполнила работы:
   "У Вас совсем нет потребности к правильному труду... В другой раз не злите меня Вашей ленью и, пожалуйста, не вздумайте оправдываться. Где речь идет о срочной работе и о данном слове, там я не принимаю никаких оправданий. Не принимаю и не понимаю их". <...>

* * *

   В. Тихонов подметил в Чехове характерную черту -- "он всегда думал, всегда, всякую минуту, всякую секунду. Слушая веселый рассказ, сам рассказывая что-нибудь, сидя в приятельской пирушке, говоря с женщиной, играя с собакой, -- Чехов всегда думал. Благодаря этому он сам обрывался на полуслове, задавал вам, кажется, совсем неподходящий вопрос и казался иногда рассеянным. Благодаря этому он среди разговоров присаживался к столу и что-то писал на своих листках почтовой бумаги".
   Я тоже это уже отмечал, что он думает всегда о своем. <...>

* * *

   Кстати, почему свой театр Станиславский и Немирович назвали "художественным" -- как бы в отличие от всех прочих театров? Разве художественность не должна быть во всяком театре -- как и всяком искусстве? Разве не претендовал и не претендует каждый актер в каждом театре быть художником, и разве мало было в России и во всех прочих странах актеров-художников?
   Впрочем, Художественный театр называется теперь Художественным театром имени Горького. Прославился этот театр прежде всего и больше всего Чеховым, -- ведь даже и доныне на его занавесе чайка, но вот приказали присвоить ему имя Горького, автора лубочного и насквозь фальшивого "Дна", и Станиславский с Немировичем покорно приняли это приказание, хотя когда-то Немирович торжественно, публично, во всеуслышание всей России, сказал Чехову: "Это -- твой театр, Антон". Как Кремль умеет запугивать! Вот передо мной книга, изданная в Москве в 1947 году -- "Чехов в воспоминаниях современников", среди этих воспоминаний есть воспоминания М. П. Чеховой, и между прочим, такие слова ее: "Люди науки, искусства, литературы и политики окружали Антона Павловича: Алексей Максимович Горький, Л. Н. Толстой, В. Короленко, Куприн, Левитан бывали здесь...". В последние годы Чехова я не только бывал, приезжая в Ялту, каждый день в его доме, но иногда гостил в нем по неделям, с М. П. Чеховой был в отношениях почти братских, однако она, теперь глубокая старуха, не посмела даже упомянуть обо мне, трусливо пишет полностью: "Алексей Максимович и Вячеслав Михайлович Молотов", подобострастно говорит: "Вячеслав Михайлович Молотов выразил, очевидно, не только свое, но и всей советской интеллигенции мнение, написав мне в 1936 году: "Домик А. П. Чехова напоминает о славном писателе нашей страны, и надо, чтобы многие побывали в нем. Почитатель Чехова В. Молотов"". Какие мудрые и благосклонные слова!
   "Художественный театр имени Горького". Да что! Это капля в море. Вся Россия, переименованная в СССР, покорно согласилась на самые наглые и идиотские оскорбления русской исторической жизни: город Великого Петра дали Ленину, древний Нижний Новгород превратили в город Горький, древняя столица Тверского удельного княжества, Тверь -- в Калинин, в город какого-то ничтожнейшего типографского наборщика Калинина, а город Кенигсберг, город Канта, в Калининград, и даже вся русская эмиграция отнеслась к этому с полнейшим равнодушием, не придала этому ровно никакого значения, -- как, например, тому, что какой-то кудрявый пьяница, очаровавший ее писарской сердцещипательной лирикой под гармонь, под тальянку, о котором очень верно сказал Блок: "У Есенина талант пошлости и кощунства", в свое время обещал переименовать Россию Китежа в какую-то "Инонию", орал, раздирая гармонь:
   
   Ненавижу дыхание Китежа!
   Обещаю вам Инонию!
   Богу выщиплю бороду!
   Молюсь ему матерщиною! <...>
   

* * *

   В 99 году весной иду как-то в Ялте по набережной и вижу: навстречу идет с кем-то Чехов, закрывается газетой, не то от солнца, не то от этого кого-то, идущего рядом с ним, что-то басом гудящего и все время высоко взмахивающего руками из своей крылатки. Здороваюсь с Чеховым, он говорит: "Познакомьтесь, Горький". Знакомлюсь, гляжу и убеждаюсь, что в Полтаве описывали его правильно: и крылатка, и вот этакая шляпа, и дубинка. Под крылаткой желтая шелковая рубаха, подпоясанная длинным и толстым шелковым жгутом кремового цвета, вышитая разноцветными шелками по подолу и вороту. Только не детина и не ражий, а просто высокий и несколько сутулый рыжий парень с зеленоватыми глазками, с утиным носом, в веснушках, с широкими ноздрями и желтыми усиками, которые он, покашливая, все поглаживает большими пальцами: немножко поплюет на них и погладит. Пошли дальше, он закурил, крепко затянулся и тотчас же опять загудел и стал взмахивать руками. Быстро выкурив папиросу, пустил в ее мундштук слюны, чтобы загасить окурок, бросил его и продолжал говорить, изредка быстро взглядывая на Чехова, стараясь уловить его впечатление. Говорил он громко, якобы от всей души, с жаром и все образами, и все с героическими восклицаниями, нарочито грубоватыми, первобытными. Это был бесконечно длинный и бесконечно скучный рассказ о каких-то волжских богачах из купцов и мужиков -- скучный прежде всего по своему однообразию гиперболичности, -- все эти богачи были совершенно былинные исполины, -- а кроме того, и по неумеренности образности и пафоса. Чехов почти не слушал. Но Горький все говорил и говорил...
   Чуть не в тот же день между нами возникло что-то вроде дружеского сближения, с его стороны несколько сентиментального, с каким-то застенчивым восхищением мною:
   -- Вы же последний писатель от дворянства, той культуры, которая дала миру Пушкина и Толстого!
   В тот же день, как только Чехов взял извозчика и поехал к себе в Аутку, Горький позвал меня зайти к нему на Виноградскую улицу, где он снимал у кого-то комнату, показал мне, морща нос, неловко улыбаясь счастливой, комически-глупой улыбкой, карточку своей жены с толстым, живоглазым ребенком на руках, потом кусок шелка голубенького цвета и сказал с этими гримасами:
   -- Это, понимаете, я на кофточку ей купил... этой самой женщине... Подарок везу...
   Теперь это был совсем другой человек, чем на набережной, при Чехове: милый, шутливо-ломающийся, скромный, до самоуничижения, говорящий уже не басом, не с героической грубостью, каким-то все время как бы извиняющимся, наигранно-задушевным волжским говорком с оканьем. Он играл и в том и в другом случае -- с одинаковым удовольствием, одинаково неустанно, -- впоследствии я узнал, что он мог вести монологи хоть с утра до ночи и все одинаково ловко, вполне входя то в ту, то в другую роль, в чувствительных местах, когда старался быть особенно убедительным, с легкостью вызывая даже слезы на свои зеленоватые глаза. <...>

* * *

   ...Михайловский отозвался о нем холодно и небрежно; а Скабичевский почему-то пророчил, что Чехов непременно сопьется и умрет под забором.

* * *

   В воспоминаниях Лазарева-Грузинского сказано, что выражения смелости, которое вообще было свойственно Чехову, кроме дней тяжелой болезни, нет ни на одном портрете, более или менее известном публике. Ведь даже письма Чехова дают представление о нем как о смелом человеке.
   Чехова до сих пор по-настоящему не знают (И. Б.). <...>

* * *

   "...притягивающая к себе жизненность его произведений состоит в том, что в них ничто не "излагается", не "объясняется", а показывается. "Психическое" никогда не обособляется от "физического"" (Бицилли).
   (Подчеркнуто мною. -- Ив. Б.).
   "Русская критика, -- справедливо писал Бицилли, -- объявила Чехова "писателем без мировоззрения", и ее представители задавались вопросом: как же это возможно, что, будучи "без мировоззрения", он все-таки был весьма значительным писателем? В сущности, вопрос этот беспредметен, бессмыслен, и возник он единственно в силу упрощения, опошления самого термина миросозерцание и выражаемого им понятия. Под миросозерцанием принято разуметь не то, что это слово буквально значит, а известную идеологию и связанную с ней "программу". Этого у Чехова, действительно, не было... ему претило то, что в такой степени свойственно людям, этого рода миросозерцанием обладающим: узкая, злобная нетерпимость по отношению к инаковерующим и тупое самодовольство. Миросозерцание, так понимаемое, было вразрез с подлинным миросозерцанием, т. е. видением мира и жизни, какими был одарен Чехов". Верно! <...>
   

V

   Читал книгу профессора Бицилли "Творчество Чехова, опыт критического анализа" (138 страниц), София. 1942 г. Длиннее этой книги нет на свете!

* * *

   <...> "...И вот у Чехова есть, так сказать, второе воплощение Акакия Акакиевича: это мелкий чиновник (в рассказе " Крыжовник"), всю жизнь мечтавший о собственной даче, где он будет жить на пенсии и разводить крыжовник, и в конце концов добившегося осуществления своей мечты. Он "влюблен" в свой крыжовник, как Акакий Акакиевич в свою шинель. Оба они пребывают в плане "дурной бесконечности"".
   Фальшиво, глупо!

* * *

   <...> "Замечу кстати, что в своей оценке прозы Лермонтова, и в частности "Тамани", Чехов вполне сходится с Григоровичем".
   Григорович был редкий ценитель литературы, а его теперь всякая стерва лягает. (И. Б.).

* * *

   "Немало случаев употребления казаться у Тургенева, в творчестве которого "проза" совмещается с "поэзией" и "аналитическая" тенденция подчас вытесняется "синтетической". Но нет писателя, в лексике которого казаться занимало бы такое место, как у Чехова. У него это речение попадается едва ли не на каждой странице, во всех его вещах, начиная с самых ранних, и, что всего показательнее, особенно часто в поздних, и наиболее совершенных, произведениях. Так в "Даме с собачкой" -- 18 раз; в "Архиерее" -- 20, причем здесь кроме казалось, ему казалось, есть еще и сходные (несинонимные) речения: представлялось, похоже было, что и т. п.".
   А в конце концов, какая это мука -- читать это дьявольское занятие Бицилли! Непостижимо, что он не спятил с ума после него! (И. Б.).

* * *

   "Объекты восприятий размещены в соответствии с тем, какими органами чувств они воспринимались: носом, унтами, глазами. Это, во-первых. Во-вторых, сперва подан "фон", затем "жанр"...".
   О, Боже мой! (И. Б.). <...>

* * *

   "В "Степи" между ними и повествованием нет никакой грани. Один из критиков, Оболенский, отвечал "многим спрашивающим с недоумением, что Чехов хотел сказать своим этюдом", "какая в нем идея", <идея> там есть: это контраст между величием природы и человеческой мелкотой, порочностью, низостью, убожеством. Он сожалел только, что степь изображена все же недостаточно величественно и к тому же слишком бледно, бесколоритно".
   ...Я знал этого Оболенского -- очень глупый человек! (И. Б.).
   "В одном пассаже казаться употреблено три раза (...)". Сидит считает, считает. (...И. Б.). <...>

* * *

   "Еще ближе к Чехову Куприн в рассказе "Ночная смена". Здесь не только всюду слышится чеховская речь (напр., фразы, начинающиеся с "И кажется"...)".
   Половина этого рассказа почти продиктована Куприну мною! (И. Б.).

* * *

   "...От его писем {Чехова. -- И. Б.) веет такой же душевной теплотой, как и от его художественных произведений".
   Очень глупо! (И. Б.). <...>
   Читая сборник "Чехов в воспоминаниях современников". Государственное издательство художественной литературы. 1952 г., Москва.
   Предисловие А. Котова.
   "Особое место в мемуарной литературе о Чехове занимают воспоминания о нем Горького, который с наибольшей полнотой донес до нас духовный облик и передал подлинные черты живого Чехова. Выступление Горького со статьей о рассказе Чехова "В овраге", а позднее -- с мемуарным очерком положило начало новому пониманию творчества Чехова".
   Нечто чудовищное по идиотской брехне, по бесстыдству! (И. Б.).

* * *

   "...Естественным было тяготение Чехова к более родственной для него среде, такой была группа художников-реалистов во главе с Левитаном, Васнецовым и Коровиным".
   С Васнецовым и Коровиным Чехов даже знаком не был! (И. Б.).

* * *

   <...> "Нередко Чехов говорил о революции, которая неизбежно и скоро будет в России, -- свидетельствует Телешов". А вот мне не говорил! (И. Б.).

* * *

   "Горький, раскрывший величайшее значение социалистической революции, когда творчество Чехова стало доступно самым широким массам".
   А до Октября не было доступно? (подчеркнуто мною. -- И. Б.).

-----

   Т. Л. Щепкина-Куперник. "О Чехове".
   "...Лика была девушка необыкновенной красоты. Настоящая "Царевна Лебедь" из русских сказок". (Подчеркнуто мною. -- Ив. Б.). <...>

* * *

   "По-моему, самое существенное в Чехове -- это раскрепощение рассказа от власти сюжета" (Подчеркнуто мною. -- И. Б.). Точно до него не было Толстого! (И. Б.).

* * *

   <...> "-- Меня будут читать лет семь, семь с половиной, -- говорил он, -- а потом забудут". Это украдено у меня. (И. Б.).

* * *

   "Но потом пройдет еще некоторое время -- и меня опять начнут читать и тогда уже будут читать долго". А это выдумала Щепкина (И. Б.).

* * *

   "Промчавшаяся буря первых годов революции на время заслонила от нас его задумчивый образ". Буря! Подчеркнуто мною. -- И. Б.

* * *

   "Я иногда задумывалась над тем, что делал бы Чехов, как он поступал бы, если бы ему суждено было дожить до великой революции. И у меня всегда готов ответ: Чехов был настоящий русский писатель, настоящий русский человек. Он ни в каком бы случае не покинул родины и с головой ушел бы в строительство той новой жизни, о которой мечтал и он и его герои".
   Несчастная старуха! (Подчеркнуто мною. -- И. Б.).

----

   К. С. Станиславский. "А. П. Чехов в Московском Художественном театре".
   "...Мне трудно покаяться в том, что Антон Павлович был мне в то время мало симпатичен.
   Он мне казался гордым, надменным и не без хитрости. ...Привычка ли глядеть поверх говорящего с ним, или суетливая манера ежеминутно поправлять пенснэ делали его в моих глазах надменным и неискренним". (! -- И. Б.) Подчеркнуто мною. -- И. Б.

* * *

   <...> "Для меня центром явился Горький, который сразу захватил меня своим обаянием. В его необыкновенной фигуре, лице, выговоре на о, необыкновенной жестикуляции, показывании кулака в минуты экстаза, в светлой, детской улыбке, в каком-то временами трагически проникновенном лице, в смешной или сильной, красочной, образной речи сквозили какая-то душевная мягкость и грация, и, несмотря на его сутулую фигуру, в ней была своеобразная пластика и внешняя красота. Я часто ловил себя на том, что любуюсь его жестом или позой". (Подчеркнуто мною. -- И. Б.).
   Да, Станиславский был очень глуп.

* * *

   <...> "В художественной литературе конца прошлого и начала нынешнего века он один из первых почувствовал неизбежность революции, когда она была лишь в зародыше и общество продолжало купаться в излишествах".
   Ион!!

* * *

   "Человек, который задолго предчувствовал многое из того, что теперь совершалось, сумел бы теперь принять все предсказанное им".
   И Станиславский не посмел не написать этих последних двух страниц! <...>

-----

   М. Горький. "А. П. Чехов".
   Все фальшиво! Не хватило у меня сил дочитать. (И. Б.).

-----

   А. И. Куприн. "Памяти Чехова".
   "Странно -- до чего не понимали Чехова! Он -- этот "неисправимый пессимист", как его определяли, -- никогда не уставал надеяться на светлое будущее".
   Ох, уж эта "вера Чехова" в "светлое будущее"! Подчеркнуто мною. -- И. Б.

* * *

   "-- Послушайте, а знаете, что ведь в России через десять лет будет конституция.
   Да, даже и здесь звучал у него тот же мотив о радостном будущем, ждущем человечество".
   Подумаешь, какая это радость для "человечества"!.. Подчеркнуто мною. -- И. Б.

* * *

   "По-видимому, самое лучшее время для работы приходилось у него от утра до обеда, хотя пишущим его, кажется, никому не удавалось заставать".
   Вздор! (И. Б.).
   "Ни с кем не делился своими впечатлениями, не говорил о том, что и как собирался он писать".
   Вздор. (И. Б.).

-----

   Н. Д. Телешов. "А. П. Чехов" (тут же и выдержки из книги Телешова "Записки писателя", 1949 года. ОГИЗ. Москва).

* * *

   "Недаром же в пьесе его "Три сестры" говорится: "Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая сильная буря, которая идет, уже близка и скоро сдует с нашего общества лень, равнодушие, предубеждение к труду, гнилую скуку". А в дальнейшем он предвидел необычайный расцвет народной жизни и счастливое, радостное будущее".
   Слава Богу, не дожил!

* * *

   <...> "Творчество Чехова многогранно, лирика его поэтична, юмор его неисчерпаем, а вера в лучшее будущее человечества непоколебима".
   Будто бы? Подчеркнуто мною. -- И. Б.

* * *

   "Недаром Лев Николаевич Толстой говорил о нем:
   -- Чехов -- это Пушкин в прозе".
   Когда, кому он это говорил? и сравнение-то глупое.

-----

   В. В. Вересаев. "А. П. Чехов".
   "...чувствовалось и по его произведениям, что он человек глубоко аполитический, общественными вопросами совершенно не интересуется, при разговорах на общественные темы начинает зевать. Что стоила одна его дружба с таким человеком, как А. С. Суворин, издатель газеты "Новое время". Теперь это был совсем другой человек; видимо, революционное электричество, которым в то время был перезаряжен воздух, встряхнуло и душу Чехова. Глаза его разгорались суровым негодованием, когда он говорил о неистовствах Плеве, о жестокости и глупости Николая II".
   Брехня. Подчеркнуто мною. -- И. Б.
   <...>

-----

   С. Я. Елпатьевский. "Антон Павлович Чехов".
   "Антон Павлович Чехов приехал в Москву, из которой уехал помимо воли из-за болезни и куда так неудержимо стремился все те семь-восемь лет, которые он прожил на моих глазах в Ялте, в ту Москву, которая занимала все его мысли, в которой сосредоточилось все то, что было в России самого хорошего, приятного, милого для Чехова".
   Преувеличено? И. Б. <...>

* * *

   "...когда я уходил от него, у меня всегда была одна и та же мысль: почему этот, так ищущий людей, человек одинок и почему он, жадный к жизни, с тонким проникновением красоты, -- хмурый человек".
   Вздор. Подчеркнуто мною. -- И. Б.

-----

   Евт. П. Карпов. "Две последние встречи с А. П. Чеховым".
   Чехов его ненавидел (Ив. Б.).
   "Антон Павлович произвел на меня приятное впечатление. Славным малым, студентом веяло от его статной худощавой фигуры...".
   !! (И. Б.) Подчеркнуто мною. -- И. Б.
   "...И чем ближе я узнавал его, тем симпатичнее, родней по духу становился он мне". <...>

* * *

   "С нервной горячностью "упорствуя, волнуясь и спеша", он говорил о движении в земстве, о новых сектантских течениях на юге России, о народившемся типе интеллигента из народа. Говорил, что литература обязана идти навстречу народному движению... Должна поймать и запечатлеть новые общественные веяния...
   Никогда не видал я таким Антона Павловича, никогда не слыхал от него таких горячих речей".
   Никогда этого и не было! -- И. Б.

* * *

   "Весной, в конце апреля 1904 года
   ...на улицах Ялты появились широковещательные афиши. Приезжая из Севастополя труппа давала в ялтинском театре спектакль. Шел "Вишневый сад"...
   Антон Павлович радушно принял меня в уютном кабинете, со стен которого грустно смотрели чудные, полные глубокого настроения картины Левитана".
   Брехня. Не было ни одной картины. Был только пейзаж на стене над камином. (И. Б.). Подчеркнуто мною. -- И. Б. <...>

* * *

   "Я перевел разговор на другую тему, спросив, кто у него бывает из литераторов?
   -- Андреев здесь, в Крыму... Елпатьевский... Скиталец...
   -- Какой надменный вид у Скитальца... Совсем испанский дворянин какой-то шагает по набережной, -- сказал я.
   -- Это его манера держаться... А он чудесный простой малый... Совсем простой добряк и скромный... И талантливый... Его "Октава" хорошая вещь... А надменным его делают плащ, желтые штиблеты, шляпа и пенснэ..."
   Все ложь! (И. Б.).
   Недаром Чехов считал этого Карпова болваном и...

-----

   Н. Гарин. "Памяти Чехова".
   "А. П. провожал меня, очень серьезно уверял меня, что непременно приедет в Маньчжурию.
   -- Поеду за границу, а потом к вам. Непременно приеду. Горький, Елпатьевский, Чириков, Скиталец только говорят, что приедут, а я приеду".
   Никогда они этого не говорили. И Чехов этого не говорил про них. (И. Б.). <...>
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Бунин И. А. О Чехове. Неоконченная рукопись. Нью-Йорк, 1955. Печатается по этому изданию. Публикуются те фрагменты из второй части писавшейся незадолго до смерти и оставшейся незавершенной книги "О Чехове", которые не вошли в советские собрания сочинений Чехова или публиковались в них с купюрами.
   
   С. 17. "У Вас совсем нет потребности к правильному труду... ~ Не принимаю и не понимаю их". -- Цитата из письма Чехова к Л. С. Мизиновой от 27 июля 1892 г.
   ..."он всегда думал, всегда, всякую минуту, всякую секунду. ~ что-то писал на своих листках почтовой бумаги". -- См.: Тихонов В. О Чехове. Воспоминания и статьи. М., 1910. С. 229.
   С. 18. ...верно сказал Блок: "У Есенина талант пошлости и кощунства"... -- В дневнике от 4 января 1918 г. Блок записал некоторые мысли Есенина и впечатления от встречи с ним, в частности, следующие: "Я выплевываю Причастие (не из кощунства, а не хочу страдания, смирения, сораспятия"; "Ненависть к православию" (Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1963. Т. 7. С. 313).
   С. 19. Ненавижу дыхание Китежа! ~ Молюсь ему матерщиною! -- Контаминация разрозненных, неточно процитированных строк из поэмы Есенина "Инония" (1918).
   С. 20. ...Михайловский отозвался о нем холодно... -- В статьях Н. К. Михайловского ("Об отцах и детях и о г. Чехове", 1890, "Кое-что о г. Чехове", 1904) выражено весьма негативное отношение к Чехову.
   ...Скабичевский <...> пророчил, что Чехов непременно сопьется и умрет под забором. -- А. М. Скабичевский в рецензии на сборник "Пестрые рассказы" причислял Чехова к "газетным писателям", жизнь которых заканчивается тем, что им "приходится в полном забвении умереть где-нибудь под забором" (Северный вестник. 1886. No 6. С. 125).
   Лазарев-Грузинский Александр Семенович (наст. фам. Грузинский; 1861--1927) -- журналист, прозаик, поэт. Бунин цитирует его воспоминания "А. П. Чехов" из сборника "Чехов в воспоминаниях современников" (издание 1947 или 1952 г.).
   "...притягивающая к себе жизненность его произведений ~ от "физического"" (Бицилли). -- Здесь и далее цитируется работа П. М. Бицилли "Творчество Чехова. Опыт стилистического анализа" (Годишникъ на университета св. Климентъ Охридски. Историко-филологически факултет. София, 1942. Т. 38. 6. С. 1--138).
   С. 21. ... книгу <...> "Творчество Чехова, опыт критического анализа"... -- Правильное название см. выше коммент. к с. 20.
   С. 22. Оболенский Леонид Егорович (1845--1906) -- публицист, критик, беллетрист, философ.
   С. 23. Читая сборник "Чехов в воспоминаниях современников" ~ 1952 г., Москва. -- Далее Бунин последовательно приводит цитаты из предисловия А. К. Котова к этому сборнику, а затем -- из воспоминаний, вошедших в него.
   Телешов -- См. о нем ниже, с. 798.
   Щепкина-Куперник Татьяна Львовна (1874--1952) -- прозаик, поэт, драматург, переводчик, близкая знакомая семьи Чеховых.
   Лика -- Лидия Стахиевна Мизинова (в зам. Шенберг; 1870-- 1937).
   С. 27. Елпатьевский Сергей Яковлевич (1854--1933) -- прозаик, публицист, общественный деятель, врач.
   С. 28. Карпов Евчихий Павлович (1857--1926) -- драматург, режиссер, мемуарист.
   Скиталец -- Писательский псевдоним Степана Гавриловича Петрова (1869--1941).
   С. 29. "Октава" -- Повесть Скитальца (1900), принесшая ему известность.
   Гарин (наст. имя и фамилия Николай Егорович (Георгиевич) Михайловский; 1852--1906) -- прозаик, публицист, инженер-путеец. Чириков Евгений Николаевич (1864--1932) -- писатель; эмигрировал в 1920 г.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru