Аннотация: Поэзия ("Приди, Поэзия, дар неба драгоценный!..")
Призывание Цезаря. Перевод из первой книги Вергилиевых "Георгик" "На ее могиле есть цветок незримый..."
З. А. Буринский
Стихотворения
Библиотека поэта. Второе издание
Поэты 1790-1810-х годов
Вступительная статья и составление Ю. М. Лотмана
Подготовка текста М. Г. Альтшуллера.
Вступительные заметки, биографические справки и примечания М. Г. Альтшуллера и Ю. М. Лотмана
114. Призывание Цезаря. Перевод из первой книги Вергилиевых "Георгик"
115. "На ее могиле есть цветок незримый..."
Биографическая справка
Захар Александрович Буринский (1780--1808) принадлежит к поэтам, чье имя в настоящее время забыто даже специалистами. Однако современники ценили его высоко. Имя его упоминается в обзорах поэзии в ряду наиболее значительных литературных деятелей. Батюшков в "Речи о влиянии легкой поэзии" сожалел о Буринском, "слишком рано похищенном смертию с поприща словесности".1 Греч дал ему такую характеристику: "Молодой писатель с большим талантом, переводчик Вергилия, умер слишком рано для упрочения своей славы".2 Белинский в обзоре "Русская литература в 1841 году" назвал Буринского в одном ряду с Катениным и Пниным.
Обстоятельства жизни Буринского почти неизвестны. Всю свою короткую жизнь он боролся с нуждой, и, по всей вероятности, именно эта борьба свела его преждевременно в могилу. Он родился в Переславле-Залесском в семье священника, блестяще окончил Московский университет в 1806 году и, получив магистерскую степень, готовился к тому, чтобы занять кафедру профессора. Ему предстояла заграничная командировка. Смерть оборвала все планы.
Как поэт Буринский принадлежал к кружку Мерзлякова. В близких к университету московских литературных кругах 1805--1805 годов он считался восходящей звездой русской поэзии. С. П. Жихарев писал: "Милый, беспечный мой Буринский, будущее светило нашей литературы, поэт образом мыслей и выражений и образом жизни -- словом, поэт по призванию!"3 Из петербургских литераторов известны связи его с Гнедичем, возможно, завязавшиеся еще в московский период жизни последнего. В письме Гнедичу Буринский жаловался на одолевающую его нужду, зависимость, унижающую интеллигента-разночинца: "Люди нашего состояния живут в рабстве обстоятельств и воли других... Сколько чувств и идей должны мы у себя отнять! Как должны переиначить и образ мыслей и волю желаний и требований своих самых невинных, даже благородных склонностей! -- Мы должны исказить самих себя, если хотим хорошо жить в этой свободной тюрьме, которую называют светом".
Стихотворения его никогда не были собраны. Большинство из них оставалось в рукописях и по настоящее время не разыскано.
1 К. Батюшков, Опыты в стихах и прозе, ч. 1, СПб., 1817, с. 22.
2 Н. И. Греч, Учебная книга русской словесности, ч. 4, 1844, с. 326.
3 С. П. Жихарев, Записки современника, М.--Л., 1955, с. 143.
113. ПОЭЗИЯ
Поэзии сердца, все чувства -- всё подвластно...
Моск<овский> журн<ал>
Приди, Поэзия, дар неба драгоценный!
Се музы росские благодарят судьбе!
Приди, бессмертная, в сей день, для нас священный;
Теперь усердие внимает лишь тебе.
Сопутствуй истине, пусть глас ее нельстивый,
Соединясь с твоим, монарха воспоет --
И скажет, как теперь россияне счастливы,
Как музам Александр блаженный век дает!
Всегда, во всех странах горел огонь небесный --
Душа Поэзии -- и смертных согревал;
Всегда, во всех странах сын песни вдохновенный
На лире золотой и трогал, и пленял,
Как сердце и душа стремились в нем к свободе
Восторга на крилах отца и бога петь,
Когда он кроток, благ является в природе,
И жизнь, и красоту творению дает!
Где тучи вечные нависли над снегами,
Где в гробе красоты всегда природа спит --
И там Поэзия является с цветами,
И там огонь ее в груди людей горит,
И движет струны лир. Так в острове туманов
Фингалов мрачный сын героев воспевал;
Так житель Холмогор, стремясь вослед Пиндаров,
Из недра вечных льдов гармонию воззвал!
Как тысячи светил на тверди запылали --
Огонь Поэзии для смертных возгорел;
Народы родились, и грады расцветали --
И луч Поэзии льды полюсны согрел.
Тогда, как человек с другими съединился
И царства возросли под сводами небес,
Язык божественный ее обогатился,
Соделался тогда источником чудес;
Тогда Филиппов сын, по гласу Тимофея,
От ног Таисиных спешил на брань лететь;
Родились Пиндары, Гомеры и Орфеи --
И звери дикие ходили им вослед!
Кто мог предметы все Поэзии исчислить
И языку ее круг тесный начертить? --
Поэзия везде! -- и кто дерзнул помыслить,
В жилище облаков орла остановить?
Ее пределы там, где кончится вселенна;
Великий путь -- земля, моря и небеса.
Парил Бард Севера по тверди вдохновенной
И на Атлантовых не опочил хребтах.
И сколь различен вид чудесныя природы,
Различен столько вид Поэзии самой;
Поэзия была богиней всех народов
И не потушит ввек бессмертный факел свой!
Какую чудную увидим мы картину,
Когда история покажет ряд веков,
Как в недрах дикия и мертвыя пустыни
Ручей, виющийся едва среди песков,
Далёко по полям хребет свой расстилает,
Жизнь, изобилие египтянам дает;
И как из семени дуб гордый изникает,
Так и Поэзия в пути своем идет.
Родился человек -- и в сладком восхищеньи,
В сердечной простоте природу прославлял;
Изображал потом свой ужас, изумленье,
Когда из черных туч огонь над ним пылал,
Как горы крепкие в сердцах своих стенали
И океан кипел, ревущий в берегах.
Поэты мудрые на арфах подражали
Глаголам Вышнего, как Он вещал в громах,
И в кротких зефирах, и в стоне ветров ярых,
И в трелях соловья, в журчаньи светлых вод,
И в шепоте дерев, и в бурных водопадах
Звучали струны их: велик, велик господь!
Раздались песни Муз, -- и счастье с кротким миром,
С улыбкой жизненной слетели к нам в поля.
Дары благие их посыпалися с лиры,
И обновилася великая земля!
Так человек, пленясь согласьем лирна звона,
Огнь в сердце ощутил, летел других обнять,
Составить общество: гармонии законы
Цепями милыми умеют нас пленять.
Что был ты, человек, один в лесах, с природой?
Не раб ли был ее ты в славный век златой?
Но в обществе воззрел на небо с мыслью гордой,
Тогда исполнился великий жребий твой!
Душа возвысилась к моральному блаженству,
Ты начал в радости свободнее дышать;
Открытый разум твой понесся к совершенству,
И в мыслях полетел вселенную обнять!
Распространился круг идей твоих далёко,
Искусства, знания, науки родились,
И до небесных стран твое проникло око,
И горы под рукой твоею раздались!
Леса дремучие поля обременяли;
Там -- в черной их глуши -- смерть вечная жила;
Вой ветров, рев зверей там эхом повторялись;
Река шумящая свой бурный ток вила
Средь каменистых скал, среди степей бесплодных,
Уединение ходило на брегах;
Коснулся Амфион до струн волшебно-стройных --
Упали дерева на мощных их корнях
И, превратясь в суда, за счастьем полетели;
Пустыни облеклись вдруг жатвой золотой,
Сыны гранитные под стадию исчезли.
Какое торжество Поэзии святой!
Явились общества, -- брань лютая явилась,
Из ада принеслась -- и возлегла в полях;
Глад, ужас, бешенство кругом ее обвились,
И поселилась смерть в стальных ее руках!
Тогда восстал Поэт -- се глас его громовый
Устами Минина к гражданам говорит:
"Ступайте, братия! вам плен и смерть готова,
Огнь гибельной войны в отечестве горит.
Идет ужасный враг, как тигр ожесточенный,
Разит без жалости младенцев, слабых жен!
Не видите ли вы сих нив опустошенных?
Не слышите ли вы несчастных смертный стон?
Смотрите, как в крови купается враг лютый:
Одной рукою меч, другою цепь несет.
Ступайте, братия! еще одна минута --
И всё отечество погибнет и падет!
Ступайте!" -- и герой булат свой извлекает,
На все опасности без робости летит.
Пусть медна пещь ревет, пусть в молниях пылает
И в вихрях огненных смерть лютую стремит, --
Герой неустрашим! Героя слава водит,
В глазах его огонь, в его деснице смерть;
Пред воинством своим, как грозный Марс, предходит --