Буринский Захар Александрович
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поэзия ("Приди, Поэзия, дар неба драгоценный!..")
    Призывание Цезаря. Перевод из первой книги Вергилиевых "Георгик"
    "На ее могиле есть цветок незримый..."


З. А. Буринский

Стихотворения

   Библиотека поэта. Второе издание
   Поэты 1790-1810-х годов
   Вступительная статья и составление Ю. М. Лотмана
   Подготовка текста М. Г. Альтшуллера.
   Вступительные заметки, биографические справки и примечания М. Г. Альтшуллера и Ю. М. Лотмана
   Л., "Советский писатель", 1971
   Оригинал здесь -- http://www.rvb.ru
  

СОДЕРЖАНИЕ

   Биографическая справка
   113. Поэзия
   114. Призывание Цезаря. Перевод из первой книги Вергилиевых "Георгик"
   115. "На ее могиле есть цветок незримый..."
  

Биографическая справка

  
   Захар Александрович Буринский (1780--1808) принадлежит к поэтам, чье имя в настоящее время забыто даже специалистами. Однако современники ценили его высоко. Имя его упоминается в обзорах поэзии в ряду наиболее значительных литературных деятелей. Батюшков в "Речи о влиянии легкой поэзии" сожалел о Буринском, "слишком рано похищенном смертию с поприща словесности".1 Греч дал ему такую характеристику: "Молодой писатель с большим талантом, переводчик Вергилия, умер слишком рано для упрочения своей славы".2 Белинский в обзоре "Русская литература в 1841 году" назвал Буринского в одном ряду с Катениным и Пниным.
   Обстоятельства жизни Буринского почти неизвестны. Всю свою короткую жизнь он боролся с нуждой, и, по всей вероятности, именно эта борьба свела его преждевременно в могилу. Он родился в Переславле-Залесском в семье священника, блестяще окончил Московский университет в 1806 году и, получив магистерскую степень, готовился к тому, чтобы занять кафедру профессора. Ему предстояла заграничная командировка. Смерть оборвала все планы.
   Как поэт Буринский принадлежал к кружку Мерзлякова. В близких к университету московских литературных кругах 1805--1805 годов он считался восходящей звездой русской поэзии. С. П. Жихарев писал: "Милый, беспечный мой Буринский, будущее светило нашей литературы, поэт образом мыслей и выражений и образом жизни -- словом, поэт по призванию!"3 Из петербургских литераторов известны связи его с Гнедичем, возможно, завязавшиеся еще в московский период жизни последнего. В письме Гнедичу Буринский жаловался на одолевающую его нужду, зависимость, унижающую интеллигента-разночинца: "Люди нашего состояния живут в рабстве обстоятельств и воли других... Сколько чувств и идей должны мы у себя отнять! Как должны переиначить и образ мыслей и волю желаний и требований своих самых невинных, даже благородных склонностей! -- Мы должны исказить самих себя, если хотим хорошо жить в этой свободной тюрьме, которую называют светом".
   Стихотворения его никогда не были собраны. Большинство из них оставалось в рукописях и по настоящее время не разыскано.
  
   1 К. Батюшков, Опыты в стихах и прозе, ч. 1, СПб., 1817, с. 22.
   2 Н. И. Греч, Учебная книга русской словесности, ч. 4, 1844, с. 326.
   3 С. П. Жихарев, Записки современника, М.--Л., 1955, с. 143.
  
   113. ПОЭЗИЯ
  
   Поэзии сердца, все чувства -- всё подвластно...
   Моск<овский> журн<ал>
  
   Приди, Поэзия, дар неба драгоценный!
   Се музы росские благодарят судьбе!
   Приди, бессмертная, в сей день, для нас священный;
   Теперь усердие внимает лишь тебе.
   Сопутствуй истине, пусть глас ее нельстивый,
   Соединясь с твоим, монарха воспоет --
   И скажет, как теперь россияне счастливы,
   Как музам Александр блаженный век дает!
  
   Всегда, во всех странах горел огонь небесный --
   Душа Поэзии -- и смертных согревал;
   Всегда, во всех странах сын песни вдохновенный
   На лире золотой и трогал, и пленял,
   Как сердце и душа стремились в нем к свободе
   Восторга на крилах отца и бога петь,
   Когда он кроток, благ является в природе,
   И жизнь, и красоту творению дает!
  
   Где тучи вечные нависли над снегами,
   Где в гробе красоты всегда природа спит --
   И там Поэзия является с цветами,
   И там огонь ее в груди людей горит,
   И движет струны лир. Так в острове туманов
   Фингалов мрачный сын героев воспевал;
   Так житель Холмогор, стремясь вослед Пиндаров,
   Из недра вечных льдов гармонию воззвал!
  
   Как тысячи светил на тверди запылали --
   Огонь Поэзии для смертных возгорел;
   Народы родились, и грады расцветали --
   И луч Поэзии льды полюсны согрел.
  
   Тогда, как человек с другими съединился
   И царства возросли под сводами небес,
   Язык божественный ее обогатился,
   Соделался тогда источником чудес;
   Тогда Филиппов сын, по гласу Тимофея,
   От ног Таисиных спешил на брань лететь;
   Родились Пиндары, Гомеры и Орфеи --
   И звери дикие ходили им вослед!
  
   Кто мог предметы все Поэзии исчислить
   И языку ее круг тесный начертить? --
   Поэзия везде! -- и кто дерзнул помыслить,
   В жилище облаков орла остановить?
   Ее пределы там, где кончится вселенна;
   Великий путь -- земля, моря и небеса.
   Парил Бард Севера по тверди вдохновенной
   И на Атлантовых не опочил хребтах.
   И сколь различен вид чудесныя природы,
   Различен столько вид Поэзии самой;
   Поэзия была богиней всех народов
   И не потушит ввек бессмертный факел свой!
  
   Какую чудную увидим мы картину,
   Когда история покажет ряд веков,
   Как в недрах дикия и мертвыя пустыни
   Ручей, виющийся едва среди песков,
   Далёко по полям хребет свой расстилает,
   Жизнь, изобилие египтянам дает;
   И как из семени дуб гордый изникает,
   Так и Поэзия в пути своем идет.
   Родился человек -- и в сладком восхищеньи,
   В сердечной простоте природу прославлял;
   Изображал потом свой ужас, изумленье,
   Когда из черных туч огонь над ним пылал,
   Как горы крепкие в сердцах своих стенали
   И океан кипел, ревущий в берегах.
  
   Поэты мудрые на арфах подражали
   Глаголам Вышнего, как Он вещал в громах,
   И в кротких зефирах, и в стоне ветров ярых,
   И в трелях соловья, в журчаньи светлых вод,
   И в шепоте дерев, и в бурных водопадах
   Звучали струны их: велик, велик господь!
  
   Раздались песни Муз, -- и счастье с кротким миром,
   С улыбкой жизненной слетели к нам в поля.
   Дары благие их посыпалися с лиры,
   И обновилася великая земля!
   Так человек, пленясь согласьем лирна звона,
   Огнь в сердце ощутил, летел других обнять,
   Составить общество: гармонии законы
   Цепями милыми умеют нас пленять.
  
   Что был ты, человек, один в лесах, с природой?
   Не раб ли был ее ты в славный век златой?
   Но в обществе воззрел на небо с мыслью гордой,
   Тогда исполнился великий жребий твой!
   Душа возвысилась к моральному блаженству,
   Ты начал в радости свободнее дышать;
   Открытый разум твой понесся к совершенству,
   И в мыслях полетел вселенную обнять!
   Распространился круг идей твоих далёко,
   Искусства, знания, науки родились,
   И до небесных стран твое проникло око,
   И горы под рукой твоею раздались!
  
   Леса дремучие поля обременяли;
   Там -- в черной их глуши -- смерть вечная жила;
   Вой ветров, рев зверей там эхом повторялись;
   Река шумящая свой бурный ток вила
   Средь каменистых скал, среди степей бесплодных,
   Уединение ходило на брегах;
   Коснулся Амфион до струн волшебно-стройных --
   Упали дерева на мощных их корнях
   И, превратясь в суда, за счастьем полетели;
   Пустыни облеклись вдруг жатвой золотой,
   Сыны гранитные под стадию исчезли.
   Какое торжество Поэзии святой!
  
   Явились общества, -- брань лютая явилась,
   Из ада принеслась -- и возлегла в полях;
   Глад, ужас, бешенство кругом ее обвились,
   И поселилась смерть в стальных ее руках!
   Тогда восстал Поэт -- се глас его громовый
   Устами Минина к гражданам говорит:
   "Ступайте, братия! вам плен и смерть готова,
   Огнь гибельной войны в отечестве горит.
   Идет ужасный враг, как тигр ожесточенный,
   Разит без жалости младенцев, слабых жен!
   Не видите ли вы сих нив опустошенных?
   Не слышите ли вы несчастных смертный стон?
   Смотрите, как в крови купается враг лютый:
   Одной рукою меч, другою цепь несет.
   Ступайте, братия! еще одна минута --
   И всё отечество погибнет и падет!
   Ступайте!" -- и герой булат свой извлекает,
   На все опасности без робости летит.
   Пусть медна пещь ревет, пусть в молниях пылает
   И в вихрях огненных смерть лютую стремит, --
   Герой неустрашим! Героя слава водит,
   В глазах его огонь, в его деснице смерть;
   Пред воинством своим, как грозный Марс, предходит --
   И все спешат, как львы, в его опасный след!
   Спешат -- и враг упал, отечество спасенно,
   Герой бессмертие и лавры заслужил, --
   И се уста сынов Поэзии священной
   В восторге чувств своих воспели громкий гимн
   И славу воина в потомство передали:
   Он в сонме Рымникских, Румянцевых воссел!
  
   Трофеи гордые и мавзолеи пали,
   Но не умолкнет песнь бессмертных, славных дел,
   Сияет средь веков, как солнце на лазури,
   И в хаосе времен погаснет вместе с ним.
  
   Гремел глас Пиндаров в полете мощной бури,
   Разил и восхищал согласием своим.
   Воззрите! се Поэт перед лицем Эллады
   С волшебной лирою, как некий бог, сидит,
   Поет Иракла честь, поверженные грады,
   И пламенный перун со струн его летит;
   Он в души воинам мгновенно проникает,
   Когда геройские поет им Бард дела;
   Склонили к лире слух и, всё забыв, внимают --
   И се гармония в них мужество возжгла!
   Как ветры бурные, героев сонм несется,
   Летит стремительно награду получить,
   Под звуки сладких струн к победе дух их рвется,
   И лавры на главе спешат они носить!
   Дивиться ль мужеству Филиппова нам сына?
   Гомера он читал, Поэзию любил!
  
   Кто к просвещению шагами исполина
   Отечество свое из тьмы привесть спешил;
   Россию усмирив с ее скала?ми, льдами,
   Согрел и оживил, как древний Прометей;
   Кто степи дикие усеял городами
   И от руки кого пал северный Арей, --
   Тот в гимнах бардовых вовек не умирает.
   Песнь Ломоносова до вечности пройдет;
   Потомство поздное дивится и внимает,
   Как в Петриаде он Великого поет!
  
   Бичи вселенныя, друзья убийства, брани!
   И ваши имена Поэзией живут.
   Бессмертны Батыи, Аттилы, Тамерланы!
   Вас роды поздные страшатся и клянут;
   На вас Поэзия перун свой грозный мещет,
   Во глубине могил трясет, разит ваш прах;
   Се струны движуща рука Певца трепещет,
   Над лирою его летает бледный страх.
  
   Мы слышим меди гром, глас смерти миллионам,
   Вопль ярый воинства, звук труб и стук мечей;
   Еще взыграл Поэт -- мы слышим смертны стоны,
   Мы зрим растерзанных, растоптанных людей.
   Там сетуют отцы, летами удрученны:
   Чудовище войны пожрало их сынов;
   Там плачут сироты, родителей лишенны,
   Стенают тысячи несчастных, горьких вдов!
  
   Злодей не внемлет им и по стезе кровавой,
   При ярком зареве градов горящих, сел,
   Спешит достигнуть в храм всегда живущей славы;
   Но нет, не славу он -- проклятие нашел!
   Никто не посетит убийцы гроб ужасный,
   И рушится его в забвеньи мавзолей!..
   Но ты, герой добра, друг муз, отец несчастных!
   Ты не умрешь в сердцах обязанных людей!
  
   О россы! и у нас в век славный и бессмертный
   Родились громкие Поэзии сыны,
   Не ты ли, дщерь небес, не твой ли дар священный
   Явился среди льдов, в объятиях зимы?
   Не твой ли пылкий сын, великий Ломоносов,
   В полете бурь царя, до облак воспарил?
   И не с тобой ли пел блаженные дни россов,
   На лире золотой гремел, пленял, разил?
   Не ты ли двигала пленительные струны,
   Когда Владимира Херасков воспевал,
   Как Иоанновы и лавры и перуны,
   И лирну песнь свою бессмертью отдавал?
   Так! ты с Державиным в гремящем Водопаде
   Горящим искр дождем летела с струн его;
   Как пел он Вышнего и россиян отраду,
   Не исполнялся ли восторга твоего?
  
   О Дух Поэзии и гражданин вселенной,
   С которым песни Муз нас могут восхищать,
   Дар вдохновения! -- один твой огнь небесный
   Певцов монарховых живить, воспламенять
   И сделать гласы их и лирну песнь возможет
   Достойными хвалить достойные дела.
   Пусть зависть в бешенстве грудь собственную гложет,
   Но не дерзнет препнуть парение орла!
   Наш юный Александр с Великими сравнится,
   Не пламенный перун -- оливы будет несть,
   Ему вселенная с любовью удивится
   И вечные венцы монарху станет плесть!
  
   О царь! будь божеством -- монархом над сердцами,
   Храни и защищай любезных Пиэрид!
   Они усыплют твой алтарь любви цветами,
   И кроткого царя их будет гимн хвалить!
   Ах! продолжи свой путь, великий, несравненный
   Монарх и человек, для счастья поздных чад!
   И да возможешь ты державой вожделенной
   Чрез целые сто лет Россию утешать!
  
   <1802>
  
  
  
   114. ПРИЗЫВАНИЕ ЦЕЗАРЯ
   Перевод из первой книги Вергилиевых "Георгик"
  
   И ты в какой Совет, о Цезарь, вступишь вышний?
   Не знаем, будешь ли защитник ты градов?
   Иль, миртом матерним главу свою покрывши,
   Плодов земных творец, царь мощный бурь, громов?
   Иль власть на бездну вод рука твоя положит --
   И мореходцы все единого почтут,
   Фетида дщерь во брак и в дар моря предложит,
   И крайние брега их бога призовут?
   Или желаешь ты звездой светлоблестящей
   В знак новый месяцев на высоте сиять?
   Се уклоняется уж Скорпион горящий,
   И часть небес тебе спешит он уступать!
   Но чем ни будешь ты (лишь столь жестокой страсти
   Быть Тартара царем твой дух не мог иметь,
   Пускай полям его, где век в блаженной части
   Все добрые живут, дивится целый свет),
   Даруй, чтоб счастлив был путь мыслей дерзновенных,
   О Цезарь! Мирный бог! Со мною сострадай
   Над бедной участью селян непросвещенных,
   Наставь их и к мольбам слух кроткий приучай!
  
   1803
  
  
   115
  
   На ее могиле есть цветок незримый,
   Всюду разливает он благоуханье;
   Он цветок заветный, он цветок любимый --
   Он воспоминанье!
  
   И вечно-душистый цветок неизменный
   Не боится бури, не вянет от зною,
   Сторожит сохранно имя преселенной
   К вечному покою!
   1805
  

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   113. Отд. изд., М., 1802, подпись: Студент Захар Буринский. Эпиграф -- из стихотворения Н. М Карамзина "Поэзия".
   В сей день, для нас священный. Стихотворение написано к торжественному акту в связи с назначением M. H. Муравьева попечителем Московского университета и учебного округа.
   Остров туманов -- Англия.
   Фингалов мрачный сын -- Оссиан (см. Словарь).
   Житель Холмогор, Бард Севера -- М. В. Ломоносов.
   Филиппов сын -- Александр Македонский. Имеется в виду апокрифический эпизод из его биографии: воспламененный героическими песнями Тимотея (Тимофея), Александр отказался от любви к Таисе во имя подвигов.
   Минин -- см. примеч. 18.
   Рымникский -- Суворов А. В., князь Италийский, граф Рымникский (1729--1800).
   Румянцев -- см. примеч. 18.
   Северный Арей -- здесь: шведский король Карл XII (1682--1718), побежденный Петром I.
   Батый, Аттила, Тамерлан -- вожди кочевых орд, прославившиеся жестокостью завоеватели.
   Когда Владимира Херасков воспевал и т. д. Имеются в виду поэмы М. М. Хераскова (см. примеч. 93) "Владимир Возрожденный" и "Россиада".
   Так! ты с Державиным и т. д. Имеются в виду оды Державина "Водопад", "Бог", "Фелица".
   Оливы -- символ мира.
  
   114. Печ. впервые по автографу ГПБ. Стихотворение представляет собой замаскированный призыв к императору облегчить участь русских крепостных и, видимо, связано с законом о вольных хлебопашцах и циркулировавшими в обществе слухами об освободительных планах Александра I.
   Скорпион -- название созвездия.
  
   115. "Москвитянин", 1853, N 3, с. 72. Печ. по Жихарев, с. 53. Текст сопровожден следующим пояснением С. П. Жихарева: "Ты, вероятно, слыхал о Саше Давыдовой, прелестной и преисполненной талантов девушке, которую все так любили; она скончалась в прошлом году, вскоре после бала в благородном собрании. Неутешные отец и мать поставили над прахом милой дочери прекрасный памятник, на котором после имени, фамилии и лет ее приказали, вместо эпитафии, вырезать незабудку. Буринский, по желанию брата покойницы, написал на этот случай экспромтом премиленькие стихи". Элегия Буринского пелась как романс.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru