Цветаева Марина Ивановна
Поэма Горы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Марина Цветаева.
Поэма Горы

Liebster, Dich wundert
die Rede? Аllе Scheidenden
reden wie Тrunkеnе und
nehmen gerne sich festlich...
Holderlin [1]

                    Посвящение
   
   Вздрогнешь - и горы с плеч,
   И душа - горе.
   Дай мне о горе спеть:
   О моей горе!
   
   Черной ни днесь, ни впредь
   Не заткну дыры.
   Дай мне о горе спеть
   На верху горы.
   
                    1
   
   Та гора была, как грудь
   Рекрута, снарядом сваленного.
   Та гора хотела губ
   Девственных, обряда свадебного
   
   Требовала та гора.
   - Океан в ушную раковину
   Вдруг-ворвавшимся ура!
   Та гора гнала и ратовала.
   
   Та гора была, как гром!
   Зря с титанами заигрываем!
   Той горы последний дом
   Помнишь - на исходе пригорода?
   
   Та гора была - миры!
   Бог за мир взымает дорого!
   Горе началось с горы.
   Та гора была над городом.
   
                    2
   
   Не Парнас, не Синай --
   Просто голый казарменный
   Холм. - Равняйся! Стреляй!
   Отчего же глазам моим
   (Раз октябрь, а не май)
   Та гора была - рай?
   
                    3
   
   Как на ладони поданный
   Рай - не берись, коль жгуч!
   Гора бросалась под ноги
   Колдобинами круч.
   
   Как бы титана лапами
   Кустарников и хвой --
   Гора хватала зa полы,
   Приказывала: стой!
   
   О, далеко не азбучный
   Рай - сквознякам сквозняк!
   Гора валила навзничь нас,
   Притягивала: ляг!
   
   Оторопев под натиском,
   - Как? Не понять и днесь!
   Гора, как сводня - святости,
   Указывала: здесь...
   
                    4
   
   Персефоны зерно гранатовое!
   Как забыть тебя в стужах зим?
   Помню губы, двойною раковиной
   Приоткрывшиеся моим.
   
   Персефона, зерном загубленная!
   Губ упорствующий багрец,
   И ресницы твои - зазубринами,
   И звезды золотой зубец...
   
                    5
   
   Не обман - страсть, и не вымысел,
   И не лжет, - только не дли!
   О когда бы в сей мир явились мы
   Простолюдинами любви!
   
   О когда б, здраво и попросту:
   Просто - холм, просто - бугор...
   (Говорят - тягою к пропасти
   Измеряют уровень гор.)
   
   В ворохах вереска бурого,
   В островах страждущих хвой...
   (Высота бреда - над уровнем
   Жизни.)
   - Нa те меня! Твой...
   
   Но семьи тихие милости,
   Но птенцов лепет - увы!
   Оттого что в сей мир явились мы --
   Небожителями любви!
   
                    6
   
   Гора горевала (а горы глиной
   Горькой горюют в часы разлук),
   Гора горевала о голубиной
   Нежности наших безвестных утр.
   
   Гора горевала о нашей дружбе:
   Губ - непреложнейшее родство!
   Гора говорила, что коемужды
   Сбудется - по слезам его.
   
   Еще говорила гора, что табор --
   Жизнь, что весь век по сердцам базарь!
   Еще горевала гора: хотя бы
   С дитятком - отпустил Агарь!
   
   Еще говорила, что это - демон
   Крутит, что замысла нет в игре.
   Гора говорила, мы были немы.
   Предоставляли судить горе.
   
                    7
   
   Гора горевала, что только грустью
   Станет - что ныне и кровь и зной.
   Гора говорила, что не отпустит
   Нас, не допустит тебя с другой!
   
   Гора горевала, что только дымом
   Станет - что ныне: и мир, и Рим.
   Гора говорила, что быть с другими
   Нам (не завидую тем другим!).
   
   Гора горевала о страшном грузе
   Клятвы, которую поздно клясть.
   Гора говорила, что стар тот узел
   Гордиев - долг и страсть.
   
   Гора горевала о нашем горе --
   Завтра! Не сразу! Когда над лбом --
   Уж не memento [2], а просто - море!
   Завтра, когда поймем.
   
   Звук... Ну как будто бы кто-то просто,
   Ну... плачет вблизи?
   Гора горевала о том, что врозь нам
   Вниз, по такой грязи --
   
   В жизнь, про которую знаем все мы:
   Сброд - рынок - барак.
   Еще говорила, что все поэмы
   Гор - пишутся - так.
   
                    8
   
   Та гора была, как горб
   Атласа, титана стонущего.
   Той горою будет горд
   Город, где с утра и до ночи мы
   
   Жизнь свою - как карту бьем!
   Страстные, не быть упорствуем.
   Наравне с медвежьим рвом
   И двенадцатью апостолами --
   
   Чтите мой угрюмый грот.
   (Грот - была, и волны впрыгивали!)
   Той игры последний ход
   Помнишь - на исходе пригорода?
   
   Та гора была - миры!
   Боги мстят своим подобиям!
   ...........................................
   Горе началось с горы.
   Та гора на мне - надгробием.
   
                    9
   
   Минут годы, и вот означенный
   Камень, плоским смененный, снят [3].
   Нашу гору застроят дачами, --
   Палисадниками стеснят.
   
   Говорят, на таких окраинах
   Воздух чище и легче жить.
   И пойдут лоскуты выкраивать,
   Перекладинами рябить,
   
   Перевалы мои выструнивать,
   Все овраги мои вверх дном!
   Ибо надо ведь - хоть кому-нибудь
   Дома- в счастье, и счастья в дом!
   
   Счастья - в доме! Любви без вымыслов!
   Без вытягивания жил!
   Надо женщиной быть - и вынести!
   (Было-было, когда ходил,
   
   Счастье - в доме!) Любви, не скрашенной
   Ни разлукою, ни ножом.
   На развалинах счастья нашего
   Город встанет - мужей и жен.
   
   И на том же блаженном воздухе,
   - Пока можешь еще - греши! --
   Будут лавочники на отдыхе
   Пережевывать барыши,
   
   Этажи и ходы надумывать,
   Чтобы каждая нитка - в дом!
   Ибо надо ведь - хоть кому-нибудь
   Крыши с аистовым гнездом!
   
                    10
   
   Но под тяжестью тех фундаментов
   Не забудет гора - игры.
   Есть беспутные, нет беспамятных:
   Горы времени - у горы!
   
   По упорствующим расселинам
   Дачник, поздно хватясь, поймет:
   Не пригорок, поросший семьями, --
   Кратер, пущенный в оборот!
   
   Виноградниками Везувия
   Не сковать! Великана льном
   Не связать! Одного безумия
   Уст - достаточно, чтобы львом
   
   Виноградники заворочались,
   Лаву ненависти струя.
   Будут девками ваши дочери
   И поэтами - сыновья!
   
   Дочь, ребенка расти внебрачного!
   Сын, цыганкам себя страви!
   Да не будет вам места злачного,
   Телеса, на моей крови!
   
   Тверже камня краеугольного,
   Клятвой смертника на одре:
   - Да не будет вам счастья дольнего,
   Муравьи, на моей горе!
   
   В час неведомый, в срок негаданный
   Опознaете всей семьей
   Непомерную и громадную
   Гору заповеди седьмой!
   
                    Послесловие
   
   Есть пробелы в памяти, бельма
   На глазах: семь покрывал...
   Я не помню тебя - отдельно.
   Вместо черт - белый провал.
   
   Без примет. Белым пробелом --
   Весь. (Душа, в ранах сплошных,
   Рана - сплошь.) Частности мелом
   Отмечать - Дело портных.
   
   Небосвод - цельным основан.
   Океан - скопище брызг?!
   Без примет. Верно - особый --
   Весь. Любовь - связь, а не сыск.
   
   Вороной, русой ли масти --
   Пусть сосед скажет: он зряч.
   Разве страсть - целит на части?
   Часовщик я, или врач?
   
   Ты - как круг, полный и цельный:
   Цельный вихрь, полный столбняк.
   Я не помнюю тебя отдельно
   От любви. Равенства знак.
   
   (В ворохах сонного пуха:
   Водопад, пены холмы --
   Новизной, странной для слуха,
   Вместо: я- тронное: мы...)
   
   Но зато, в нищей и тесной
   Жизни - "жизнь, как она есть" --
   Я не вижу тебя совместно
   Ни с одной:
   - Памяти месть.
   
   1 января - 1 февраля 1924
   Прага. Гора.
   Декабрь 1939. Голицыно, Дом писателей

Сноски

   [1] -- О любимый! Тебя удивляет эта речь? Все расстающиеся говорят как пьяные и любят торжественность... Гёльдерлин (пер. М. Цветаевой).
   
   [2] -- Memento mori (лат.)- помни о смерти.
   
   [3] -- Т. е. вместо этого камня (горы на мне) будет плоский (плита) (прим М. Цветаевой).

Примечания

   Впервые поэма напечатана в журнале "Вёрсты" (Париж. 1926. No 1). Приводится в последней авторской редакции по московскому беловому автографу 1940 г.
   Поэма обращена к Константину Болеславовичу Родзевичу. Цветаева встретилась с ним в 1923 году, когда он учился на юридическом факультете в Парижском университете.
   Гора -- Петршин-холм в Праге. Цветаева называла её Смиховским холмом -- от района Смихов, где она жила осенью 1923 года. В то же время слово это имеет для поэта и другой, романтический смысл. Гора в поэме -- синоним и символ Любви. Образ горы всегда связан в творчестве Цветаевой с высотой, огромностью, лавинностью чувств и с величием самого человека. Понятие "горы" как части природы, земли, по которой Цветаева, "рождённый пешеход", любила ходить, она противопоставляла морю, которого не любила. В творческом же сознании поэта оба понятия, символизируясь, приобретали полярный смысл: "Есть вещи, от которых я в постоянном состоянии отречения: море, любовь, -- пишет она Пастернаку 25 мая 1926 г. -- Океан, как монарх, как алмаз: слышит только того, кто его не поёт. А горы благодарны (божественны)". Гора -- "верх земли и низ неба, -- пишет она другому корреспонденту. -- Гора -- в небе".
   Эпиграф: из романа немецкого писателя-романтика Ф. Гёльдерлина (1770 -- 1843) "Гиперион, или Отшельник в Греции".
   Посвящение. -- В окончательный текст не вошли строки:
   
                    * * *
   
   Если б только не холод крайний,
   Замыкающий мне уста,
   Я бы людям сказала тайну:
   Середина любви -- пуста.
   
    Душа -- горe -- от церковно-славянского выражения "возвести очи горе", то есть вверх.
   
    Персефоны зерно гранатовое. -- Персефона (греч. миф.) -- дочь Зевса и Деметры, была похищена богом подземного царства Плутоном. Чтобы вернуться на землю, она не должна была принимать пищу; не выдержала, съела шесть гранатовых зёрен, коварно предложенных Плутоном, и в наказание за что была вынуждена проводить в царстве Плутона шесть месяцев в году.
   
    Коемужды // Сбудется -- по слезам его -- перефразированное библейское: "Каждому воздастся по делам его".
   
    С дитятком -- отпустил Агарь. -- Агарь -- рабыня патриарха Авраама, родившая ему сына Измаила. По требованию жены Авраама была с сыном изгнана и поселилась в пустыне.
   
    И мир, и Рим -- то есть все (от "Риму и миру" -- обращение папы римского).
   
    Атлас (Атлант) (греч. миф.) -- сын Иапета и Клименты, осуждённый богами держать на плечах небесный свод за попытку овладеть небом.
   
    Двенадцать апостолов. -- На Пражской ратуше, на Старомястской площади, находятся старинные часы; в полдень и в полночь на их циферблате открываются дверцы, из которых выходят фигурки двенадцати апостолов.
   
    Крыши с аистовым гнездом. -- Аист, по народным поверьям, -- символ семейного благополучия.
   
    Заповедь седьмая (библ.) -- "Не прелюбодействуй!"
   
    Послесловие. -- В ранней редакции поэмы были строки, не вошедшие затем в окончательный текст:
   
                    * * *
   
   Та гора хотела! Песнь
   Брачная -- из ямы Лазаревой!
   Та гора вопила: -- Есмь!
   Та гора любить приказывала...
   Та гора была -- миры!
   -- Господи! Ответа требую!
   Горе началось с горы.
   И гора и горе -- пребыли.
   
   = = =
   
   Послесловие вышло длинное --
   Но и память во мне долгa.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru