Данилевский Григорий Петрович
Живая свирель

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Г. П. Данилевский

Живая свирель

  
   Источник текста: Г. П. Данилевский - Из Украйны. Сказки и повести (в трех частях). Том 1.
   Типография торгового дома С. Струговщикова, Г. Похитонова, Н. Водова и Ко, Санкт-Петербург, 1860 г.
   OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Э. Хемингуэй
  
   В степи немой, пустынно-необъятной,
   В глуши полей, осыпанных ковылью,
   Зеленым лопухом, янтарной кашкой
   И голубым разливом васильков,
   Под воздухом, налитым ароматом
   Клубники, ландышей и диких яблонь,
   Лиловых колокольчиков и мака,
   И роз и тысячи целебных трав -
   Жил пасечник, казак седой и дряхлый,
   С своей женой да с малыми детьми...
   Он день и ночь ленился на приволье,
   Курил табак -- все думал, да молчал,
   Лежал в тени плетня своей землянки,
   А на заре стрелял гусей да уток,
   Когда порой, пугливой вереницей,
   Шумя крылом, они над ним летели...
   Не спорил он с хозяйкою сварливой,
   Не выходил из пасеки своей
   И целые часы в ней проводил,
   В полудремоте, глядя безмятежно
   В прозрачный, знойный и душистый воздух,
   А в воздухе недвижно и не слышно,
   Как сонные, как пьяные от жара,
   Пред ним висели пестрые жучки,
   И комары, и огненные мухи,
   И с трепетными крылышками пчелы...
  
   Однажды поутру сердитая хозяйка
   Из хаты кликнула своих детей,
   Двух дочерей, да маленького сына,
   И так сказала им: -- Ступайте, дочки,
   Там за курганом, над оврагом роща,
   А в роще яблоки теперь поспели:
   Нарвите нам лукошко до обеда,
   Да кстати нож возьмите, лык нарежьте,
   И будет вам по ленте на сестру.
  
   Меньшая дочь обрадовалась, брата
   Взяла к себе на ручки и к оврагу
   Пошла, играя весело и звонко
   В степи задумчиво-безмолвной распевая...
   Но старшая, которую любила,
   Лелеяла и баловала мать,
   Надулася сердито и лениво
   Пошла к кургану, не дошла до рощи,
   Легла под камышом, на берегу
   Ручья иссохшей балки, и заснула...
   И снится ей, что у сестры в косе
   Красуются две огненные ленты,
   А у нее висит на шее лыко!
  
   Вот дочь меньшая рвет себе, да рвет
   Кислицы спелые, цветы да груши,
   Кладет в лукошко маленькому брату
   И ходит, песни звонко распевая,
   А возле тень ее живая ходит
   И также будто рвет кислицы... Тихо
   Она вошла в лесную глушь... Незримо
   Ее пустыня рощи охватила...
   И начала она пугаться! Молча,
   Кругом нее толпилися ракиты;
   Дрожали белостволые осины;
   Качала груша сонной головой,
   А черный дуб, увитый желтым хмелем,
   В развалинах вороньих гнезд, громадный,
   До половины высохший, седыми
   И острыми ветвями из трущобы
   Махал... Вдали, над явором густым,
   Аукнулась кукушка... Меж травой
   Пугливая скользнула медяница,
   И в воздух плавно поднялся орел,
   Над сонным байраком снуя кругами
   И тихо исчезая в знойном небе.
  
   Вдруг, видит девушка, на деревце
   Два яблока поспели золотые
   И прыгают по ветке, как живые.
   Скорей она подобрала находку
   И без оглядки бросилась домой.
   На перепутье к дому увидала
   Ее находку старшая сестра:
   -- Постой, да и постой! -- ей говорит, -
   Домой еще успеешь ты вернуться,
   Ляг -- я тебе в голове поищу!
   Сестра меньшая тихо к ней склонилась
   И, утомленная, заснула тут же...
  
   Ехидно улыбнулася злодейка
   И в сердце нож по ручку ей воткнула!
   Малютка, как спала, так и осталась -
   Ни пикнула, словечка не сказала.
   Убийца же опомнилась, в камыш
   Немое тело спрятала и тихо
   Вернулася домой с чужой находкой...
   -- А где ж твоя сестра? Ты с ней ходила,
   Скажи, куда девалась дочка наша?
   -- А как мне знать! я нянькой не была ей,
   И каждый шаг ее я не следила!
   Пойдите и ищите вашу дочку...
   Искали все ее; но не сыскали...
   И стал грустить казак и тщетно дочь
   Любимую из леса поджидать.
   Жена ж молчала, с жалостью косилась
   На дочку старшую -- а дочь худела
   И все мрачней да злее становилась.
  
   Прошли года, забыли о малютке,
   Забыли о ее веселых песнях...
   И с горя стал казак опять лениться,
   Курить табак, стрелять по диким уткам,
   И целые часы лежать меж ульев
   В полудремоте, глядя безмятежно
   В прозрачный, знойный и душистый воздух,
   А в воздухе, недвижно и не слышно,
   Как сонные, как пьяные от жара,
   Пред ним висели черные жучки,
   И комары и огненные мухи,
   И с трепетными крылышками пчелы...
   Молчала вся таинственная степь.
  
   Вот вырос сын седого казака,
   А тело дочери меньшой покрылось
   Землей, песком и пылью бурных вихрей,
   Которые кочуют по полям,
   Как казаки, спокойно и лениво,
   То припадая над травой, как будто
   Завидев недруга, то по курганам
   На страже стоя черными столбами.
  
   Над дикой самородною могилкой
   Зарезанной сестры расцвел камыш,
   Зимой иссох и пожелтел, а к лету
   Уже звенел при шуме ветерка,
   Звенел и музыкой печальной весь,
   По жилке каждой, тихо наполнялся...
   Услышал эти песни резвый сын
   Седого пасечника, срезал ствол,
   Очистил от травы и хрупких листьев,
   Наделал в нем отверстий и принес
   Домой -- а той порой чумаки
   Из Крыма с солью проезжали мимо
   И на ночлег у хаты казака
   Остановилися гурьбой веселой...
  
   Беседа их за ужином тянулась,
   Тянулася и после. Чумаки,
   Забывшись, все сидели да болтали
   И нехотя свои курили трубки...
  
   Вдруг раздался меж ними странный шум.
   Тревожно стали вслушиваться все
   В какие-то таинственные звуки...
   И смолкло все!.. И только в темноте
   Одно и слышалось... Чумак с свирелью,
   Обмененной у сына казака,
   Сидел на опрокинутом корыте,
   Держал у губ своих свирель, и та,
   Как оживленная, печально-тихо
   И голосом младенца напевала:
   "Потише -- тише, братец, играй;
   Не рази сердца моего в край!
   Меня сестрица сгубила,
   Нож в мое сердце вонзила,
   За клубочек
   Ягод,
   За золотое яблочко!"
  
   Переглянулись все -- от изумленья
   Не смея слова молвить!.. Вот казак
   Берет свирель, и та ему поет,
   Поет напевом, полным слез горючих:
   "Потише, тише, отец, играй;
   Не рази сердца моего в край!
   Меня сестрица сгубила,
   Нож в мое сердце вонзила,
   За клубочек
   Ягод,
   За золотое яблочко!"
   Наконец народ зовет злодейку!..
   Все молчат... Она дрожит, бледнеет,
   И свирель звучит в ее руках:
   "Потише, тише, сестра, играй;
   Не рази сердца моего в край!
   Меня, сестра, ты сгубила,
   Нож в мое сердце вонзила,
   За клубочек
   Ягод,
   За золотое яблочко!"
  
   Чуть заблистала ранняя заря,
   Народ убийцу вывел на поляну,
   И привязал ее к хвосту коня.
   Помчался конь, бичуемый испугом,
   Рассвирепев, и фыркая, и злобно
   Ногами степь широкую взрывая.
   И скрылся он за дальнею горой,
   Под рощей, у высокого кургана.
   И где лихая дочка головою
   Ударилась, там вырос дикий терн;
   Где русою ударилась косою
   Там выросла крапива да бурьян;
   А где рукой ударилась греховной
   Там выросли всё черные могилы!
   Ушел народ, а с ним ушел и старый
   Казак, неся с собой на плечах сына,
   И на холме покинутой землянки
   Осталася одна старуха-мать...
   Она к глазам приставила сухую,
   Морщинистую руку, устремила
   Печальный взор за дочкою любимой,
   И так стояла дни, стояла ночи,
   Все поджидая дочки ненаглядной;
   И наконец от грусти обратилась
   В зеленую раскидистую тополь
   Над ветхою, покинутой землянкой...
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru