Lib.ru/Классика: Данте Алигьери. Божественная комедия. Чистилище

0x01 graphic

ДАНТЕ АЛИГІЕРИ.

БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДІЯ.

ЧИСТИЛИЩЕ.

0x01 graphic

0x01 graphic
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ
ГОСУДАРЮ НАСЛѢДНИКУ ЦЕСАРЕВИЧУ
ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ
АЛЕКСАНДРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ

ВСЕПРЕДАННѢЙШЕ
ПОСВЯЩАЕТЪ
ИЗДАТЕЛЬ МАВРИКІЙ ВОЛЬФЪ.

ЧИСТИЛИЩЕ.

ПѢСНЯ ПЕРВАЯ.

Въ этой первой пѣснѣ поэтъ разсказываетъ, какъ онъ встрѣтился съ тѣнью Катона Старшаго (Утическаго), отъ котораго узналъ, что ему нужно было дѣлать, и затѣмъ въ сопровожденіи Виргилія направился къ морскому берегу. Когда они подошли ко взморью, Виргилій умылъ лицо своего спутника росою и увѣнчалъ его голову скромнымъ тростникомъ, по совѣту Катона.

О мой духовный челнъ! Теперь впередъ,

Поднявши парусъ, мчись ты безъ кручины

По зеркалу отрадныхъ ясныхъ водъ: 3

Остались сзади адскія пучины!

Я буду пѣть о новой сторонѣ,

Гдѣ для скорбей и горя нѣтъ причины; 6

Гдѣ духъ людской, очищенный вполнѣ,

На небеса достоинъ возноситься...

О, помоги ты, вдохновенье, мнѣ! 9

Ко мнѣ должны, о, музы, вы спуститься!

Пусть выше Калліопа воспаритъ,

Чтобъ могъ я въ пѣснопѣньѣ вдохновиться 12

Той музыкой, что бѣдныхъ Піэридъ ¹)

Заставила въ безсиліи смириться...

Я просіялъ и принялъ бодрый видъ, 15

Когда увидѣлъ чудный блескъ сапфира

Въ сіяніи небеснаго эѳира,

Сверкавшаго въ то время надо мной... 18

Всѣ радости покинутаго міра

Созналъ я вновь, вступивши въ кругъ иной,

И кинувъ адъ съ его мертвящей сферой, 21

Гдѣ я бродилъ измученный, больной...

Прекрасной, лучезарною Венерой ²)

Былъ освѣщенъ алѣющій востокъ 24

И свѣточъ Рыбъ, ее сопровождавшій,

Въ сіяніи поспорить бы не могъ

Съ Венерою, улыбкою сіявшей. 27

Тогда я взглядъ направо устремилъ

И увидалъ у полюса другаго

Блескъ четырехъ невѣдомыхъ свѣтилъ. 30

Еще никто средь неба голубаго

Не созерцалъ ихъ, кромѣ той четы,

Которая въ величьи чистоты 33

Жила въ раю ³). Все небо, мнѣ казалось,

Сіяніемъ свѣтилъ тѣхъ восхищалось.

Полночный край! О какъ мнѣ жалокъ ты, 36

Что надъ тобой въ выси не появлялось

Такихъ свѣтилъ! И вновь я бросилъ взглядъ

Тогда къ другому полюсу назадъ, 39

Гдѣ уже колесница исчезала,

И старца я увидѣлъ предъ собой,

Котораго наружность вызывала 42

Сыновнее почтенье ⁴). Съ бородой

Онъ длинной, былъ, въ ней сѣдина сверкала

И волосы съ такой же сѣдиной 45

На грудь его двойной волной спадали...

Тогда лучи тѣхъ четырехъ свѣтилъ

Его лицо такъ ярко озаряли, 48

Что для меня онъ видѣнъ также былъ,

Какъ свѣтлымъ днемъ при солнечномъ сіяньи.

-- "Кто вы? тогда старикъ заговорилъ, 51

Кудрями потрясая, въ ожиданьи

Отвѣта: "какъ сюда могли пройдти

Вы изъ темницы вѣчнаго страданья? 54

Кто фонаремъ служилъ вамъ на пути,

Когда вы шли долиной адской тою,

Гдѣ скрыто все подъ пеленой густою 57

Зловѣщей тьмы? Иль, наконецъ, для васъ

Нарушены законы бездны вѣчной?

Иль въ небѣ измѣнилъ на этотъ разъ 60

Рѣшеніе свое Творецъ Предвѣчный,

Что вы сюда, вы, грѣшники земли,

Къ обители моей одни пришли?" 63

Тогда мой вождь съ любовью безконечной

Меня схватилъ и знаки дѣлать сталъ,

Чтобъ старца я почтительно встрѣчалъ, 66

Привѣтствовалъ руками и глазами,

А самъ ему покорно отвѣчалъ

Такими откровенными словами: 69

-- "Не собственная воля привела

Меня сюда. Ко мнѣ съ небесъ нежданно

Одна святая женщина сошла, 72

Такъ умоляла, чтобы постоянно,

Я человѣка этого берегъ,

Что отказать ей въ просьбѣ я не могъ. 75

И такъ какъ ты, что вилку я, желаешь

Подробнѣе о дѣлѣ томъ узнать,

То отъ меня всю истину узнаешь. 78

Я правды не хочу теперь скрывать.

Тотъ смертный, что стоитъ передъ тобою,

Еще не думалъ въ мірѣ умирать, 81

Но такъ не дорожилъ своей судьбою,

Что въ безразсудствѣ къ смерти близокъ былъ.

Тебѣ о томъ уже я говорилъ, 84

Что посланъ былъ къ нему я для спасенья.

Единый путь тогда мнѣ предстоялъ

Для вѣрнаго той цѣли достиженья, 87

И этотъ путь уже я миновалъ."

Теперь же показать ему намѣренъ, --

А ты поможешь мнѣ, я въ томъ увѣренъ, -- 90

И сонмъ тѣхъ душъ, которыя должны

Подъ властію твоею очищаться...

Пришлось бы слишкомъ мнѣ распространяться 93

О томъ, какъ мы изъ царства сатаны

Пришли сюда. Сходила свыше сила,

Которая меня руководила 96

Его вести, чтобъ видѣть и внимать

Тебѣ, мудрецъ! Такъ встрѣть же благосклонно

Ты смертнаго, который шелъ искать 99

Въ пути одной свободы непреклонно,

Которая такъ дорога, порой,

Что за нее, какъ истинный герой, 102

Нерѣдко смертный съ жизнью разстается.

Не ты-ли самъ изъ-за свободы палъ ⁵)

И въ Утикѣ погибъ, гдѣ остается 105

Твоя одежда: если-бы насталъ

Великій день, когда весь міръ возстанетъ,

То ярко бы хитонъ твой засіялъ... 108

И знай притомъ: никто не нарушаетъ

Изъ насъ законъ Предвѣчнаго. Вотъ онъ,

Мой спутникъ, что чело свое склоняетъ, 111

Еще не зналъ, что значитъ смерти сонъ,

А я.... могу еще не подчиняться

Я Миносу, по смерти осужденъ 114

Въ кругу тѣхъ блѣдныхъ призраковъ скитаться,

Гдѣ блещутъ очи Марши твоей,

Которая готова преклоняться 117

Передъ тобой и ради прошлыхъ дней

Признать ее своею умоляетъ... ⁶)

О, чистая душа среди тѣней! 120

Во имя той, которая пылаетъ

Къ тебѣ святой любовью, обрати

Свой взглядъ святой на насъ и по пути 123

Семи твоихъ обителей пройти

Намъ разрѣши, и тамъ, гдѣ обитаетъ,

Тѣнь Марціи, благоговѣйно тамъ 126

Когда на то ты дашь мнѣ разрѣшенье."

Я ей привѣтъ твои добрый передамъ,

И онъ отвѣтилъ въ видѣ поученья: 129

"Въ былые дни я Марцію любилъ,

И исполнялъ всегда ея желанья,

Которыя я дорого цѣнилъ. 132

Теперь же безполезны всѣ старанья

Меня ея вліянью подчинять,

Пока она должна еще блуждать 135

Тамъ за волнами грознаго потока,

И то, что прежде трогало глубоко,

Святымъ закономъ было для меня, 138

Теперь мнѣ чуждо стало и далеко;

Ея желаній больше не цѣня,

Я сталъ къ нимъ глухъ. Молчаніе храня 141

О Марціи, ты, лести избѣгая,

О томъ лишь могъ бы только мнѣ сказать,

О чемъ просила женщина святая... 144

Къ чему же было къ лести прибѣгать,

Когда и этихъ словъ вполнѣ довольно?

Иди жъ теперь и увѣнчай привольно 147

Безлиственнымъ и гибкимъ тростникомъ

Чело пѣвца; его лицо потомъ,

Умой водой: глаза его невольно 150

Успѣлъ туманъ нечистый омрачить

И былъ бы онъ достоинъ порицанья,

Осмѣлившись въ нечистотѣ вступить 153

Въ тотъ кругъ, гдѣ долженъ голову склонить

Передъ однимъ изъ первыхъ духовъ рая.

Вкругъ острова -- ты можешь прослѣдить -- 156

Гдѣ плещутъ волны, въ берегъ ударяя,

На низкой самой мѣстности ростетъ

Теперь тростникъ, на мягкій илъ склоняя 159

Свои верхушки. Тамъ не проживетъ

Растеніе, покрытое листами

Иль съ крѣпкими, недвижными стволами, 162

Мѣшая бѣгу быстрому тѣхъ водъ ⁷).

Затѣмъ сюда обратно не ходите:

Когда свѣтило дня вполнѣ взойдетъ, 165

Вы за его теченіемъ слѣдите

И солнце вамъ укажетъ путь съ небесъ,

И на гору тогда вы поспѣшите"... 168

Такъ онъ сказалъ и въ тотъ же мигъ исчезъ.

Испуганный, невольно я поднялся

И къ спутнику въ безмолвіи прижался. 171

Онъ, какъ бы отвѣчая на мой взглядъ,

Сказалъ: "Теперь иди, мой сынъ, за мною!

Мы повернуть должны съ тобой назадъ: 174

Равнина эта длинной пеленою

Спускается отсюда и покатъ

Склонъ берега ея".. Передъ зарею 177

Ужь утреннія сумерки съ земли

Бѣжали прочь и вкругъ разсѣевались,

Такъ что я могъ увидѣть, какъ вдали 180

Морскія волны тихо колыхались.

Пустынною равниною мы шли,

Впередъ неторопливо подвигались 183

Подобно людямъ, сбившимся съ пути,

Уже не предающимся надеждѣ,

Что можно имъ дорогу ту на идти, 186

Которая была знакома прежде.

Мы шли и очутились скоро тамъ,

Гдѣ солнца лучъ играетъ по листамъ 189

Травы, росой перловой окропленной,

Но испаренья къ верху не бѣгутъ

Надъ влажною землею благовонной. 192

Путеводитель мои тихонько тутъ

Рукой къ травѣ росистой прикоснулся,

И я при томъ движеньи встрепенулся; 195

Я понялъ, что желаетъ сдѣлать онъ,

И щеки, омоченныя слезами,

Къ нему тогда, колѣнопреклоненъ, 198

Я обратилъ. Виргилій смылъ руками

Съ моихъ очей проклятый ада слѣдъ

И возвратилъ лицу обычный цвѣтъ. 201

Потомъ мы передъ взморьемъ очутились:

Еще никто по глади этихъ волнъ,

Которыя печально такъ струились, 204

Плыть не посмѣлъ, надежды слабой полнъ,

Чтобъ послѣ могъ назадъ онъ возвратиться.

И здѣсь спѣшилъ пѣвецъ остановиться, 207

Онъ тростникомъ чело мнѣ увѣнчалъ,

Какъ старецъ повелѣлъ ему и -- чудо!

Глазамъ едва я вѣрить могъ -- покуда 210

Онъ изъ воды растенье вырывалъ,

Прекрасное и нѣжное растенье,

Какъ передъ нами снова выросталъ 213

Другой тростникъ въ то-жь самое мгновенье.

¹) Девять дочерей Піэра (Піэриды) вызвали музъ на состязаніе въ пѣніи, но побѣжденныя въ этомъ спорѣ, были обращены въ сорокъ.

²) Самый нижній небесный кругъ и слѣдовательно первый отъ земли есть кругъ луны.

³) По географіи того времени, Африка и Азія не переходили за экваторъ. Слѣдовательно прародители наши изъ земнаго рая, помѣщавшагося въ южномъ полушаріи, видѣли это созвѣздіе, близкое къ южному полюсу. Съ тѣхъ поръ оно сдѣлалось невидимымъ.

⁴) Виргилій представляетъ Катона Утическаго на щитѣ, подаренномъ Венерою Энею, какъ стража добродѣтельныхъ усопшихъ людей. Въ другихъ произведеніяхъ того же поэта Катонъ также выставленъ символомъ истинной свободы, въ противоположность осужденнымъ въ адъ, которые разстались съ жизнію, отягощенные большими грѣхами.

⁵) Катонъ умертвилъ себя послѣ побѣды Цезаря при Тапсѣ въ 46 году до Рождества Христова.

⁶) Адъ, IV, 128. По смерти Гортензія, которому Марція была уступлена Катономъ, Марція просила послѣдняго опять признать ее своею, на что Катонъ и согласился.

⁷) Гибкій тростникъ, повинующійся ударамъ волнъ, служитъ символомъ смиреннаго покаянія.

ПѢСНЯ ВТОРАЯ.

Данте и Виргилій увидали приближающійся корабль съ душами, которыхъ ангелъ везъ для очищенія. Данте былъ узнанъ находившимся между нити своимъ другомъ Казеллою, и въ то время, когда Казелла сталъ развлекать Данте пѣніемъ, является тѣнь Катона, укоряющая души въ нерадивости.

Надъ горизонтомъ солнце показалось,

Тамъ гдѣ стоялъ святой Іерусалимъ ¹).

А изъ-за Ганга дальняго являлась ²), 3

Росла надъ полушаріемъ своимъ

Въ тотъ самый часъ Ночь темная съ Вѣсами.

Когда-жь повсюду ляжетъ мракъ вокругъ 6

И свѣтъ дневной простится съ небесами,

Тогда Вѣсы роняетъ Ночь изъ рукъ,

И розами пылавшая Аврора 9

Теряя свой румянецъ, блекнетъ скоро...

Тамъ, гдѣ въ тотъ часъ стояли оба мы,

Уже разсвѣтъ смѣнялъ покровы тьмы 11

Еще передъ нами взморье находилось,

И я тогда стоялъ на берегу

Съ сомнѣніемъ: могу, иль не могу 15

Путь продолжать; а въ сердцѣ шевелилось

Желаніе скорѣй идти впередъ,

Что на пути бы дальнемъ ни случилось. 18

На западѣ надъ темнымъ лономъ водъ,

Какъ бы застигнутъ утренней зарею,

Марсъ сквозь пары зажегся тою порою 21

И вдругъ вдали -- о, если бы опять

То зрѣлище пришлось мнѣ увидать!--

Передъ мной свѣтъ дивный показался. 24

Такъ по морю свѣтъ этотъ быстро мчался,

Что никакой, по моему, полетъ

По быстротѣ своей съ нимъ не равнялся. 27

На мигъ одинъ я взглядъ отвелъ отъ водъ,

Чтобы спросить учителя о свѣтѣ,

Потомъ на море вновь взглянулъ и вотъ -- 30

0x01 graphic

Я увидалъ, что чудный свѣтъ растетъ

И ярче сталъ еще въ мгновенья эти...

Потомъ,-- еще быстрѣй его сталъ ходъ,-- 33

Съ его сторонъ обѣихъ показалось

Другое что-то бѣлое ⁴). Подъ нимъ

Бѣлѣло тоже что-то, но являлось 36

Еще неяснымъ. Зрителемъ нѣмымъ

Стоялъ мой вождь... Сіянье приближалось...

Когда-жь изъ пятенъ блѣдныхъ, словно дымъ, 39

Обозначаться крылья стали ясно,

Въ чемъ сомнѣваться было бы напрасно,

И видѣнъ сталъ наставникомъ моимъ 42

Блестящій кормчій,-- крикнулъ мнѣ учитель:

"Скорѣй склонись, персты сложивши рукъ --

Передъ тобою ангелъ, небожитель. 45

Теперь ему подобныхъ только слугъ

Мы встрѣтимъ на пути своемъ. Смотри-же,

Когда въ него вглядѣться можешь ближе: 48

Ему людей орудья не нужны,

Ему не нужно паруса и вёселъ,

Чтобы бороться съ прихотью волны: 51

Божественными крыльями онъ взбросилъ

И -- полетѣлъ, пространства не боясь.

Смотри же ты на ангела, дивясь, 54

Какъ къ небесамъ онъ крылья поднимаетъ;

Захватывая воздухъ съ двухъ сторонъ

Своихъ онъ вѣчныхъ перьевъ не теряетъ 59

И вида ихъ ничто не измѣняетъ:

Они безсмертны такъ же, какъ самъ онъ."

И вотъ чѣмъ ближе духъ къ намъ подплываетъ, 60

Тѣмъ кажется свѣтлѣе, озаренъ

Сіяніемъ такимъ, что невозможно

Вблизи имъ любоваться и, смущенъ, 63

Глаза я опустилъ свои тревожно.

А ангелъ въ лодкѣ къ берегу присталъ

И челнъ его скользилъ такъ осторожно 66

И такъ легко, что словно пролеталъ

Поверхъ воды, въ нее не погружаясь...

Небесный лоцманъ, кротко улыбаясь, 69

Самъ на кормѣ въ сіяніи стоялъ;

Прекрасенъ такъ, что даже описанье

Его мнѣ доставляетъ обаянье 72

Блаженства необъятнаго... Въ челнѣ,

Приставшемъ тихо къ берегу, сидѣли

Таинственные призраки, и мнѣ 75

Вдругъ стало слышно, какъ они пропѣли

Псаломъ единымъ голосомъ: "Когда

Евреи изъ Египта навсегда 78

Ушли!.. Когда окончилось ихъ пѣнье,

Надъ ними совершилъ благословенье

Небесный проводникъ ихъ, и тогда 81

Сонмъ душъ изъ лодки на берегъ спустился,

А духъ исчезъ такъ быстро, какъ явился,

И метеоромъ скрылся безъ слѣда. 84

Толпа тѣней не вѣдала, казалось,

Той мѣстности, гдѣ очутилась вдругъ,

И съ любопытствомъ молча озиралась, 87

Какъ человѣкъ, которому вокругъ

Все незнакомымъ, чуждымъ представлялось...

А между тѣмъ блестящій солнца кругъ 90

Со всѣхъ сторонъ лучами разсыпался,

И Козерогъ имъ съ неба изгнанъ былъ...

Тогда близъ насъ сонмъ призраковъ собрался, 93

На насъ обоихъ взоры устремилъ,

Такъ говоря: "Путь на гору, скажите,

Извѣстенъ вамъ? Такъ путь намъ укажите"... 96

Виргилій отвѣчалъ имъ: "Можетъ быть,

Вамъ кажется, что съ этими мѣстами

Знакомы мы, но намъ ихъ посѣтить 99

Случилося, лишь только передъ вами.

Здѣсь чуждо все для насъ какъ и для васъ.

Сюда пришли другими мы путями; 103

И такъ нашъ путь ужасенъ былъ не разъ,

Что на гору дальнѣйшая дорога

Уже теперь насъ не пугаетъ много, 105

И кажется дорогой легкой всходъ

На верхъ горы..." Я въ это время встрѣтилъ

Въ глазахъ тѣней сомнѣніе: замѣтилъ 108

Ихъ сонмъ мое дыханіе, и вотъ

Всѣ души поблѣднѣли, сознавая,

Что я не мертвъ и что душа живая 111

Теперь стоитъ передъ ними во плоти.

Какъ вѣстника несущаго съ собою

Вѣтвь масличную, люди на пути 114

Встрѣчаютъ часто пестрою гурьбою

И отъ него ждутъ слуховъ и вѣстей,

Такъ вкругъ меня тѣснился рядъ тѣней 117

Съ невольнымъ любопытствомъ въ то мгновенье,

Стараясь разсмотрѣть мои черты,

О собственномъ забывши очищеньи. 120

И видѣлъ я средь общей тѣсноты,

Что духъ одинъ впередъ другихъ пробрался,

И съ чувствомъ полнымъ дѣтской чистоты 123

И радости обнять меня старался.

Свои поднявши руки и впередъ

Я самъ къ нему рванулся въ свой чередъ, 126

Чтобы обнять его по-братски тоже...

Но все-жь обнять не могъ его... О, Боже!

О, тѣни безтѣлесныя! Всѣхъ васъ, 129

Безплотныхъ, видѣть можетъ только глазъ,

Но осязать мы васъ не въ состояньи!..

Напрасно я руками до трехъ разъ 132

Хотѣлъ его обвить, но то желанье

Желаньемъ и осталось: обнималъ

Одинъ я только воздухъ и сжималъ 135

На собственной груди своей я руки...

Какъ мысль, неуловимый, или звуки,

Безплотный духъ передо мной стоялъ... 138

Тогда отъ удивленья, можетъ статься,

Я сталъ блѣднѣть, въ лицѣ своемъ мѣняться,

И на меня бросая добрый взглядъ 141

Тѣнь начала безмолвно улыбаться

И тихо отодвинулась назадъ,

Но я не пересталъ къ ней подвигаться, 144

Желая дальше слѣдовать за ней.

Но тутъ она меня остановила,

И кротко надо мной проговорила 147

Чтобъ далѣе не шелъ я. Звукъ рѣчей

Открылъ мнѣ имя тѣни той прекрасной

Ожившей снова въ памяти моей. 150

Я умолялъ, чтобъ этотъ призракъ ясный

Не уходилъ, просилъ позволить мнѣ

Поговорить съ нимъ вмѣстѣ въ тишинѣ. 153

И тѣнь тогда мнѣ тихо отвѣчала:

"Тебя люблю я нынче, какъ тогда,

Когда мой духъ плоть смертныхъ облекала, 156

А потому могу я безъ труда

На краткій срокъ съ тобой остановиться.

Но ты, ты самъ, скажи -- идешь куда?" 159

-- "Я, мой Козелла ⁵), долженъ возвратиться

Туда, откуда я пришелъ сюда.

Но какъ ты здѣсь? Могу ли не дивиться 162

Что ты до этихъ поръ не впущенъ былъ

Въ желанную обитель очищенья?"

И призрака отвѣтъ я уловилъ: 165

-- "Еще въ томъ нѣтъ большаго оскорбленья,

Что тотъ, который можетъ всѣхъ впускать

И не пускать, мнѣ не далъ разрѣшенья 168

На пропускъ ⁶), пожелавши отказать

Въ моей мольбѣ.. и было бы безбожно

Корить его за то, что невозможно: 171

Не каждому дается благодать.

Три мѣсяца онъ пропускалъ свободно

Всѣхъ тѣхъ, кто могъ сюда вступить 174

Съ душевнымъ миромъ... Такъ ему угодно.

Такъ, наконецъ, и я былъ принятъ имъ,

Когда пришелъ къ тѣмъ берегамъ морскимъ, 177

Гдѣ воды Тибра солоны бываютъ.

Теперь къ тому онъ устью полетѣлъ,

И тамъ-то многихъ призраковъ сбираютъ, 180

Которые не сходятъ въ Ахеронъ..."

И я сказалъ: "Когда небесъ законъ,

Тебя воспоминаній не лишаетъ 183

И пѣсни невозвратныхъ ужь временъ

Тебѣ до нынѣ пѣть не запрещаетъ,--

Ихъ нѣкогда, забывши трудъ и сонъ, 186

Я слушалъ, всѣ невзгоды забывая,--

Молю тебя, о, спой одну изъ нихъ,

Мое страданье пѣсней усмиряя: 189

Вѣдь и теперь, въ лиръ тишины вступая,

Во мнѣ страданья голосъ не утихъ".

И пѣсню друга слушать сталъ тогда я: 192

"Любовь со мной въ видѣньи говоритъ"..

Такъ онъ запѣлъ и звукъ той пѣсни дивной

Еще до нынѣ сладостно дрожитъ 195

Въ моихъ ушахъ молитвою призывной...

Мой вождь, и я, и призраки толпой

Внимали звукамъ пѣсни той святой... 198

Толпа восторгомъ новымъ упивалась

И въ ту минуту только отдавалась

Напѣвамъ сладко гласной пѣсни той, 201

Какъ будто бы всѣ души позабыли,

Подъ обояньемъ звуковъ неземныхъ,

Все то, что занимало прежде ихъ... 204

Тѣмъ пѣніемъ увлечены мы были,

Какъ вдругъ маститый старецъ закричалъ:

"Что вижу предъ собою? Это вы-ли, 207

Вы, души нерадивыя?.. Насталъ

Давно вашъ часъ! Бѣгите же, бѣгите

Вы на гору и тамъ съ себя снимите 210

Скорѣе ту ненужную кору,

Которую вамъ Богъ не позволяетъ

Теперь носить"... Какъ по утру 213

Станица голубей свой кормъ сбираетъ,

И близкое присутствіе людей

Ихъ въ этотъ часъ нисколько не пугаетъ 216

И лишь потомъ та стая голубей,

Неторопливо дальше улетаетъ,

Такъ точно въ этотъ часъ толпа тѣней 219

Отхлынула отъ насъ, забывши пѣнье,

И путь къ горѣ направила впередъ.

За ними въ тоже самое мгновенье 222

Мы подвигаться стали въ свой чередъ. 223

¹) Такъ какъ Іерусалимъ и гора Чистилища представляется расположенными одна противъ другой, то около земли можно провести воображаемый кругъ, въ каждой своей точкѣ одинаково отстоящій какъ и отъ горы Чистилища, такъ отъ Іерусалима. Кругъ этотъ служитъ для обѣихъ возвышенностей общимъ горизонтомъ. Высочайшая точка поднимающагося надъ нимъ небеснаго полушарія и вмѣстѣ съ тѣмъ высочайшая точка его меридіана находится съ одной стороны надъ Іерусалимомъ, а съ другой надъ земнымъ раемъ. Когда солнце находится на меридіанѣ Іерусалима, то во всемъ томъ полушаріи наступаетъ день, тогда какъ во всемъ полушаріи Чистилища -- ночь.

²) Въ полночь наибольшей высоты на небѣ достигаетъ то созвѣздіе зодіака, которое лежитъ противъ другаго созвѣздія, гдѣ находится солнце. Вмѣстѣ съ восхожденіемъ солнца первое созвѣздіе понижается и наоборотъ. Во время весенняго равноденствія, когда солнце находится въ знакѣ Окна, противъ него приходится созвѣздіе Вѣсовъ.

Вмѣстѣ съ географіей того времени Данте принималъ, разумѣется, произвольно, что горизонтъ Іерусалима касается съ востока Индіи (Ганга), а съ запада -- столповъ Геркулесовыхъ Гибралтарскаго пролива или другими словами, что Азія по всей ширинѣ составляетъ одну четверть земнаго круга, а Средиземное море по всему протяженію -- другую четверть. Въ противоположность разливающему свѣтъ солнцу, ночь представлена здѣсь владычицею мрака подобно солнцу, но въ діаметрально противоположномъ направленіи, она проходитъ чрезъ знакъ зодіака. Когда день равенъ ночи, а солнце находится въ созвѣздіи Окна, тогда ночь, говоря аллегорически, держитъ Вѣсы въ своей рукѣ. Какъ только одинаковая продолжительность дня и ночи нарушается, ночь переходитъ далѣе впередъ по зодіаку, т. е. прежде всего въ созвѣздіе Скорпіона, и Вѣсы выпадаютъ изъ ея рукъ.

³) Блѣднорозовая заря утра при приближеніи солнца болѣе и болѣе принимаетъ золотисто-желтый цвѣтъ или отливъ.

⁴) Бѣлая одежда ангела.

⁵) Извѣстный пѣвецъ и композиторъ Козелла, пользовавшійся особенной дружбой и расположеніемъ поэта.

⁶) Богомольные странники, скончавшіеся съ начала 1300 года и воспользовавшіеся душеспасительнымъ юбилеемъ, объявленнымъ папою Бонифаціемъ VIII, не могли быть осуждены на адскія муки.

⁷) Начало одной канцоны Данте Аллигіери.

ПѢСНЯ ТРЕТЬЯ.

Оба поэта пошли далѣе, чтобы подняться на гору и найдя предпріятіе это труднымъ сверхъ всякаго ожиданія, глубоко призадумались.. Въ это время нѣкоторыя души сообщили имъ, что повернувъ назадъ, они найдутъ болѣе удобный подъемъ. Спутники послѣдовали этому совѣту, послѣ чего Данте ведетъ бесѣду съ Манфредомъ.

Хоть бѣгство и разсѣяло тѣней

По мѣстности идущей прямо въ гору,

Гдѣ за грѣхи минувшихъ нашихъ дней 3

Караетъ Высшій Разумъ, -- въ эту пору

Вслѣдъ за вождемъ я быстро шелъ впередъ:

Вѣдь безъ него какъ могъ я до высотъ 6

Святой горы достигнуть? Кто бы взялся

Меня дорогой трудною вести?

Въ минуту ту учитель мнѣ казался 9

Растеряннымъ, какъ будто бы пути

Дальнѣйшаго теперь онъ испугался,

Раскаялся, что долженъ былъ идти. 12

О, ты, мужъ добродѣтельный, въ которомъ

Такая благородная душа!

Ты не выносишь съ тягостнымъ укоромъ 15

Малѣйшаго проступка!.. Не спѣша,

Замедля шагъ, впередъ онъ подвигался;

Я въ это время внутренно старался 18

Напоръ печальныхъ думъ въ себѣ унять

И новыя отрадныя картины

Вокругъ себя сталъ молча созерцать. 21

Не отводилъ я взгляда отъ вершины

Горы, всходившей прямо къ небесамъ

Изъ темной глубины морской пучины... 24

А сзади краснымъ солнечнымъ лучамъ

Служилъ помѣхой я ¹) и предо мною

Бѣжала тѣнь широкой полосою. 27

И въ страхѣ отвернулся я въ тотъ мигъ,

Въ волненіи ужасномъ сознавая,

Что я одинъ остался; созерцая 30

Мракъ предъ собой, -- мой ужасъ былъ великъ.

Но вождь мой, отъ меня не отставая,

Мнѣ молвилъ такъ: "Зачѣмъ ты не привыкъ 33

Мнѣ довѣрять?" Тутъ подошелъ онъ ближе:

"Вѣдь я тебя въ пути не оставлялъ,

Вѣдь я съ тобою, сынъ мой, о, пойми-же... 36

У же теперь вечерній часъ насталъ

Тамъ, гдѣ меня когда-то схоронили,

Гдѣ отъ себя я также тѣнь бросалъ. 39

Въ Неаполѣ мои останки были

Погребены, хотя скончался я

Въ Брундузіи ²) и если отъ меня 42

Тѣнь по землѣ ужь больше не ложится,

То это не должно тебя дивить;

Да и тому не долженъ ты дивиться, 45

Что небеса не могутъ заслонить

Лучей другихъ небесъ... Чтобъ выносить

Жаръ или холодъ, муки иль страданья, 48

Людей природа строгая творитъ,

Но постоянно вѣчное молчанье

О тайнѣ ихъ созданія хранитъ... 51

Безуменъ тотъ, кто думаетъ, что разумъ

Простыхъ людей проникнуть можетъ разомъ

Святыя тайны неба: Божество 54

Въ трехъ лицахъ совмѣстилось, составляя

Великое въ единствѣ существо...

О, смертные! Склонитесь, не дерзая 57

Постигнуть смыслъ святаго "почему?"

Безсилье вашей мысли сознавая,

Не довѣряйтесь вашему уму. 60

Когда-бъ могли, не вѣдая сомнѣнья,

Вы все непостижимое понять,

Тогда бы для людскаго искупленья 63

Едва-ли нужно было бы рождать

Спасителя Маріи Благодатной...

Вы видите безумцевъ: все узнать 66

Они стремились съ страстью непонятной

Они желали тайны разгадать

И въ пытку обратились ихъ стремленья: 69

Таковъ былъ Аристотель и Платонъ

И многіе другіе".. Въ размышленьи

Поэтъ умолкъ и, въ думу углубленъ, 72

Свое чело склонилъ онъ въ то мгновенье...

А между тѣмъ мы оба подошли

Къ подножію горы той и нашли 75

Дорогу въ эту гору столь крутою,

Что голова кружиться начала:

Отвѣсна, не приступна такъ была 78

Она для насъ. Едва-ль дорогой тою

И путникъ самый смѣлый могъ пройдти

Пути такого даже не найдти 81

Межь Леричи и Турбіей. Въ сравненьи

Съ подъемомъ тѣмъ онъ лѣстницею былъ,

Которую пройдешь безъ затрудненья. 84

И спутникъ мой тогда проговорилъ,

Шаги свои невольно замедляя:

"О, еслибъ я другой проходъ открылъ, 87

Гдѣ крутизна была бы не такая,

И гдѣ свободно шествовать могъ тотъ,

Кто крыльевъ не имѣетъ". И желая 90

Путь осмотрѣть, исполненный заботъ,

Онъ надъ дорогой тихо наклонился,

А я лицо не отводилъ съ высотъ 93

Большой горы, и снова удивился

Увидѣвши, что съ лѣвой стороны

Толпа тѣней шла возлѣ крутизны. 96

На встрѣчу къ намъ тѣ души подвигались,

Но тихо такъ, что издали онѣ

Едва-едва замѣтными казались. 99

"Наставникъ мой, я закричалъ, взгляни:

Когда дальнѣйшій путь тебя тревожитъ --

Вотъ кто намъ указать дорогу можетъ." 102

И на меня бросая взглядъ, тогда

Съ рѣшимостью сказалъ онъ: "Торопливо,

Должны свой путь направить мы туда, 105

Гдѣ эти тѣни движутся лѣниво,

А ты, мой сынъ, надеждою твердъ будь."

Мы снова продолжали трудный путь. 108

Толпа тѣней была еще далеко,

На разстояньи нашихъ сто шаговъ,

Такъ что съ трудомъ могло замѣтить око 111

Въ туманѣ ихъ, но вотъ толпа духовъ

По крутизнѣ вдругъ начала тѣсниться,

Рѣшившись, наконецъ, остановиться; 114

И къ нимъ съ мольбой такихъ призывныхъ словъ

Спѣшилъ тогда мой спутникъ обратиться:

"Узнавшія блаженство вѣчныхъ сновъ, 117

Вы, души Богомъ избранныя! Дайте

Двумъ одинокимъ странникамъ совѣтъ

И въ благодатномъ мирѣ пребывайте, 120

Намъ указавъ возможно-вѣрный слѣдъ

Пути, которымъ можно бы подняться

На самый верхъ горы. Вѣдь хуже нѣтъ 123

Обиды намъ, въ чемъ долженъ я сознаться,

Какъ наше время попусту терять

Въ блужданьи безполезномъ..." Ожидать 126

Я сталъ тогда душъ чистыхъ приближенья.

Какъ изъ загона овцы иногда

Идутъ по-одиночкѣ, безъ смятенья, 129

Другія же недвижно въ отдаленьи

Стоятъ и кротко смотрятъ всѣ туда,

Гдѣ первая овца идетъ, всегда, 132

Стараясь подражать ея движеньямъ,

Покорно,-- простодушны и смирны.

Такъ точно, не слушая тишины, 135

Та рать блаженныхъ тихо подымалась

Въ слѣдъ за душей что впереди всѣхъ шла

И гордо-цѣломудренной казалась. 138

Когда же различить она могла

Тѣнь отъ меня бѣжавшую на право,

Туда, гдѣ возвышалася скала, 141

То этотъ призракъ свѣтлый величаво

Въ пути остановился и назадъ

Сталъ пятиться и всѣ другіе въ рядъ 144

Его движенью тоже подражали,

Хотя едва-ли сами понимали

Причину остановки той. И вотъ 147

Безсмѣнный вождь мой выступилъ впередъ:

-- "Я ждать вопроса вашего не стану

И, прибѣгать не думая къ обману, 150

Всю истину скажу вамъ. Въ этотъ часъ

Вы человѣка видите живаго,

А потому отъ одного изъ насъ 153

Тѣнь падаетъ на землю. Это слово

Да не смутитъ васъ. Тамъ, на небесахъ

Есть сила, и она его готова 156

Въ безвѣстныхъ и таинственныхъ мѣстахъ

Взвести на эту гору безопасно...."

Такъ съ полною рѣшимостью въ словахъ 159

Проговорилъ учитель мой безстрастно,

И отвѣчали души всѣ согласно,

Намъ сдѣлавъ знакъ: "Идите вы впередъ, 162

Гдѣ повернувъ, увидите проходъ."

А тѣнь одна со мной заговорила:

"Иди, или куда тебя ведетъ 165

Твой проводникъ и неземная сила,

Но поверни глаза и погляди:

Ахъ кажется тебѣ знакомо было 168

Мое лицо, когда въ моей груди

Мое земное сердце тихо билось..."

Тѣнь блѣдная передо мной явилась; 172

На призрака я пристально смотрѣлъ...

Прекрасный, величаво онъ глядѣлъ

Былъ бѣлокуръ, лишь только шрамъ широкій 174

Надъ бровью онъ раздвоенной имѣлъ;

Когда же я, бросая взглядъ глубокой,

Сказалъ ему, что на землѣ далекой 177

Его не зналъ, не видѣлъ никогда,

Онъ рану на груди мнѣ открывая,

Проговорилъ: "Такъ посмотри сюда!" 180

Потомъ лицо улыбкой оживляя,

Онъ продолжалъ чуть слышно:" Я -- Манфредъ ³)

Констанціи былъ внукомъ я... Въ тотъ свѣтъ 183

Когда еще ты можешь возвратиться,

Прошу тебя, молю тебя явиться

Къ моей прелестной дочери: ей нѣтъ 186

Другаго въ мірѣ имени, какъ "слава

Сицильи съ Аррагоніей" ⁴), и ей,

Прекрасной, милой дочери моей 189

Всю правду передай ты нелукаво;

Когда двойной ударъ сразилъ меня ⁵),

То, въ смертномъ снѣ чело свое склоня, 192

Свой духъ Тому я предалъ, Кто прощаетъ

Намъ всѣ грѣхи... Я грѣшенъ, грѣшенъ былъ,

Но Тотъ, Кто въ милосердіи сіяетъ, 195

Щадитъ того, который приходилъ

Къ нему съ нелицемѣрнымъ покаяньемъ.

Когда бъ Козенцы пастырь ⁶) сохранилъ 198

Въ своей душѣ хоть каплю состраданья,

Натравленный Климентомъ на меня,

Когда бъ слова Спасителя цѣня, 201

Страницу изъ священнаго писанья

Онъ прочиталъ, чтобы умѣть прощать,

То прахъ бы мой до нынѣ могъ лежать ⁷) 204

Близъ Беневента съ миромъ на погостѣ,

Между гробницъ и камней гробовыхъ,

А нынѣ гдѣ лежатъ Манфреда кости? ⁸) 207

Ихъ моетъ дождь, разноситъ вѣтеръ ихъ.

Близь Верде, по ту сторону границы

Ихъ занесли, оставивъ безъ гробницы... 210

Но месть людей не такъ еще страшна,

Людское не ужасно такъ проклятье,

Когда могу надежды не терять я 213

На милость и прощенье, и сильна

Моя душа высокимъ упованьемъ,

Хотя душа преступная должна 216

(Душа того, кто чистымъ покаяньемъ

Предъ смертію очиститься не могъ)

Здѣсь у горы томиться долгій срокъ, 219

За мигъ грѣха раскаянья годами

Молитвою упорной отвѣчать...

Когда моими тронутъ ты мольбами, 222

То можешь самъ, о смертный, ты понять,

Какое мнѣ доставишь наслажденье,

Когда ты обѣщаешь разсказать 225

Констанціи моей о нашей встрѣчѣ,

О томъ, что говорилъ я, и, всѣ рѣчи

Ей передашь... Молю о томъ опять: 228

Должны живые мертвымъ помогать.

¹) Тѣнь, бросаемая Данте на освѣщенную солнцемъ гору Чистилища служитъ здѣсь, какъ въ аду дыханіе, для отличія его, живаго человѣка, отъ безтѣлесныхъ духовъ.

²) Когда Виргилій скончался въ Брундузіи, тѣло его было перевезено въ Неаполь и, согласно съ преданіемъ, погребено по приказанію Августа у входа въ подземелье близъ Путеоли (Gratta di Posilipd).

³) Король Манфредъ называетъ себя внукомъ Констанціи, дочери норманскаго завоевателя, такъ какъ брать ея съ императоромъ Генрихомъ VI передалъ корону Обѣихъ Сицилій Гогенштауфенамъ.

⁴) Дочь Манфреда, Констанція была замужемъ за Петромъ Аррагонскимъ, которому Генрихъ фонъ-Труэзесъ передалъ перчатку, брошенную Конрадиномъ на эшафотъ для отмщенія узурпатору Карлу Анжуйскому.

Подъ "славою Аррагоніи и Сициліи" здѣсь обыкновенно принимаютъ двухъ младшихъ сыновей Констанціи -- Іакова Аррагонскаго и Фридриха, наслѣдника Сициліи, хотя было бы основательнѣе подразумѣвать здѣсь старшаго сына Констанціи Альфонса Благодѣтеля, такъ какъ порицаніе, высказываемое на счетъ младшихъ сыновей ея въ одной изъ слѣдующихъ пѣсенъ (см. VII. 117), рѣшительно не вяжется съ лестнымъ эпитетомъ, высказаннымъ Манфредомъ. Но въ 1291 году Альфонса уже не было въ живыхъ. Манфредъ поручаетъ Данте разувѣрить Констанцію въ той лжи, будто онъ, какъ отлученный отъ церкви, находился между осужденными.

⁵) Послѣ битвы при Беневентѣ тѣло короля Манфреда было найдено только на третій день (28 февр.). Подробности о смертныхъ ранахъ Манфреда не извѣстны историкамъ того времени, и Данте, вѣроятно, заиліствовалъ ихъ изъ устнаго преданія.

⁶) Папскій легатъ Бартоломео Пиньятелли. Папою былъ тогда Климентъ IV.

⁷) Не смотря на просьбы французскихъ бароновъ, уважавшихъ храбраго противника, Карлъ Анжуйскій отказалъ Манфреду въ почетномъ христіанскомъ погребеніи на томъ основаніи, что онъ умеръ въ раздорѣ съ церковью. Такимъ образомъ тѣло Манфреда было похоронено возлѣ моста на рѣкѣ Калоре.

⁸) Пиньятелли, архіепископъ Козенцы и личный врагъ убитаго короля, не давъ ему покоя и въ этой могилѣ, вѣроятно, насыпанной народною любовью. Кости отлученнаго отъ церкви не должны были почивать на неаполитанской почвѣ.

Поэтому архіепископъ приказалъ опять выкопать ихъ изъ земли и со всѣми церемоніями, сопровождающими церковное проклятіе, разсѣять по ту стороны границы. Верде, по стариннымъ свидѣтельствамъ, былъ притокъ Тронто, впадающій въ эту рѣку близъ Асколи и на нѣкоторомъ протяженіи образующій границу между Неаполитанскимъ королевствомъ и Анконскою мархіею. Впослѣдствіи онъ былъ названъ Марино, а теперь рѣчка эта носитъ названіе Кастеллано. Другіе, безъ достаточныхъ основаній, принимаютъ за Верде нынѣшній Гарильяно.

ПѢСНЯ ЧЕТВЕРТАЯ.

Въ этой пѣснѣ Данте разсказываетъ, какъ онъ съ Виргиліемъ оставилъ толпу душъ, между которыми находился отлученный Манфредъ, и какъ они продрались сквозь указанный имъ узкій проходъ, гдѣ задерживались тѣ, которые при жизни пренебрегали покаяніемъ. Между ними находился Бельяква.

Когда среди восторговъ иль печали

Всѣмъ существомъ мы отдаемся имъ,

Въ минуты тѣ мы сознаемъ едва-ли 3

Способности другія; не хотимъ

Чему нибудь другому отдаваться

И не владѣемъ помысломъ своимъ... 6

А потому неправыми казаться

Должны намъ тѣ, которые давно

Не могутъ съ заблужденіемъ разстаться 9

И говорятъ, что въ насъ душа одна

Живетъ съ душею рядомъ... ¹) Есть мгновенья,

Когда мысль наша такъ увлечена, 12

Что ей одной до полнаго забвенья,

Одною ей душа людей полна

Тогда она и времени теченья 15

Не въ состояньи больше замѣчать.

Одна способность въ насъ -- все наблюдаетъ,

Другая -- углубляться заставляетъ 18

Въ самихъ себя, и первую назвать

Могу вполнѣ свободной, а другая,

Душей людей всегда овладѣвая, 21

Себѣ умѣетъ душу подчинять.

Все это мнѣ вполнѣ понятно стало,

Когда я началъ призраку внимать. 24

А между тѣмъ, все выше выплывало

На небѣ солнце яркое, но мнѣ

Мое волненье видѣть помѣшало, 27

Какъ высоко въ лазурной вышинѣ

Сіяло лучезарное свѣтило:

Я словно былъ въ какомъ-то смутномъ снѣ, 30

Не замѣчалъ, что вкругъ происходило.

Тогда-то закричали духи намъ:

"Сюда, сюда! Вы подошли къ мѣстамъ, 33

Гдѣ есть проходъ, который вы искали..."

Когда въ садахъ созрѣетъ виноградъ,

То узкая лазейка въ пышный садъ, 36

Гдѣ частоколомъ острымъ закрывали

Работники отверстіе, на видъ

Не столько узкимъ, можетъ быть, глядитъ, 39

Какъ тотъ проходъ, который вдругъ открылся

Передо мной и передъ моимъ вождемъ,

Когда отъ насъ сонмъ призраковъ сокрылся. 42

Не разъ впередъ, хотя съ большимъ трудомъ,

И спотыкаясь путникъ поднимался

Къ Санъ-Лео ²), или въ Ноли ³) опускался, 45

Безстрашно на однѣхъ своихъ ногахъ,

На самый верхъ Бистанто ⁴) онъ взбирался

Но по пути, гдѣ шли мы -- на крылахъ 48

Надежды или сильнаго желанья,

Казалось намъ, возможно лишь парить.

Одна надежда только окрылить 51

Могла тогда меня; всѣ упованья

На спутника пришлось мнѣ возложить.

Не нарушая строгаго молчанья, 54

Мы подвигались медленно впередъ,

Работая ногами и руками

Черезъ скалистый, сжавшійся проходъ, 59

Со всѣхъ сторонъ заваленный камнями.

Когда мы на окраину пришли

Обрывистаго мѣста ⁵), гдѣ нашли 60

Площадку небольшую, обратился

Съ вопросомъ я къ учителю: "Куда

Теперь нашъ путь направить ты рѣшился?" 63

И отвѣчалъ учитель мнѣ тогда:

"Теперь, мой сынъ, ты долженъ постараться,

Для довершенья нашего труда, 66

Назадъ на шагъ одинъ не оступаться

И по горѣ за мною вверхъ иди.

Еще мы повстрѣчаемъ, можетъ статься, 69

Мы по дорогѣ нашей впереди

Кого нибудь, кто знаетъ эту мѣстность

И тягостную нашу неизвѣстность 72

Разсѣетъ скоро, давши намъ совѣтъ..."

Путь на гору такъ круто поднимался,

Что я при первомъ взглядѣ потерялся. 75

Казалось мнѣ, что человѣку нѣтъ

Возможности по той горѣ отвѣсной

Идти впередъ безъ помощи чудесной. 78

Въ безсиліи, я чувствовалъ, что свѣтъ

Послѣдней утѣшительной надежды

Я сталъ терять; полузакрывши вѣжды 81

И подъ собой не сознавая ногъ,

Въ усталости сказать я только могъ:

"Вождь! окажи услугу мнѣ такую, 84

Остановись, отецъ... я изнемогъ...

Вѣдь я одинъ остаться здѣсь рискую,

Когда теперь хоть на короткій срокъ 87

Ты не захочешь здѣсь остановиться..."

И мнѣ отвѣтилъ добрый проводникъ:

"Отчаяваться, сынъ мой, не годится. 90

Еще одно усиліе -- и въ мигъ

Ты будешь внѣ опасности... Смотри же,

Подходимъ мы къ тому уступу ближе, 93

Гдѣ отдыхъ ждетъ тебя... Смотри сюда!"

И указалъ рукою онъ тогда,

Туда, гдѣ открывалась мнѣ площадка. 96

Я ободренъ пѣвцомъ былъ, какъ всегда,

И рѣчь его мнѣ слушать было сладко.

Я не щадилъ усилій и труда, 99

Поползъ за нимъ и наконецъ взобрался

На тотъ уступъ, вдыхая воздухъ въ грудь.

Тамъ мы рѣшились оба отдохнуть. 102

Путь пройденный предъ нами извивался,

И поспѣшилъ я на востокъ взглянуть,

Откуда мы пришли: всегда являлся 105

Отраднымъ путь, который мы прошли.

Я опустилъ глаза свои сначала

На темный берегъ низменной земли, 108

Потомъ ихъ поднялъ къ солнцу и не мало

Былъ удивленъ, что съ лѣвой стороны

Оно на насъ лучи свои бросало. 111

Виргилію замѣтно скоро стало,

Съ какимъ я удивленіемъ взиралъ

На солнца бѣгъ, и что оно сіяло 114

Межь сѣверомъ и нами, и сказалъ

Виргилій мнѣ: "Когда бы солнце стали

Сопровождать среди небесной дали 117

Касторъ и Полуксъ, ты бы увидалъ

Сверкавшій зодіакъ передъ тобою,

Кружащійся надъ твердью голубою 120

(Когда бы прежній путь онъ не бросалъ),

Гораздо ближе къ сѣверу. Чтобъ это

Вполнѣ понять, послушайся совѣта: 123

Вообрази теперь ты, что Сіонъ

И та гора, что видишь предъ глазами,

Другъ противъ друга, съ разныхъ лишь сторонъ 126

Находятся; Сіонъ стоитъ подъ нами,

Но общій горизонтъ имѣетъ онъ

Съ горою этой, хоть и отдѣленъ 129

Отъ той горы онъ полушарьемъ цѣлымъ.

А потому, прибавлю я, путь тотъ,

Котораго въ своемъ полетѣ смѣломъ 132

Въ пространствѣ нескончаемыхъ высотъ

Самъ Фаэтонъ не въ силахъ былъ держаться,

Двумя кругами разными идетъ: 135

Одинъ вверху, другой внизу. Прекрасно

Ты въ состояньи это самъ понять,

Когда твой умъ способенъ видѣть ясно." 138

"Ты правъ, спѣшилъ пѣвцу я отвѣчать

Все то, что прежде темнымъ мнѣ казалось,

Мой умъ теперь способенъ разгадать, 141

Во мнѣ сомнѣнья больше не осталось:

Я ясно совершенно понялъ вдругъ,

Кто тотъ незримый вовсе нами кругъ, 144

Тотъ поперечникъ вѣчнаго движенья,

Что названъ былъ одною изъ наукъ ⁶)

Экваторомъ, всегда безъ измѣненья 147

Лежитъ межъ тьмой и солнцемъ и на югъ,

Какъ думали Евреи, не стремится,

Но къ сѣверу идетъ отсюда... Другъ, 150

Наставникъ мой, но я бъ узналъ съ охотой,

Когда ты пожелаешь дать отвѣтъ:

Идти еще намъ долго-ли? Съ заботой 153

Смотрю я вверхъ -- конца дороги нѣтъ:

Смотрю -- и глазу нѣтъ отдохновенья,

Такъ что служить мнѣ отказалось зрѣнье.",56

И онъ сказалъ: "Узнать тебѣ пора,

Что при подъемѣ на гору, сначала

Всегда крутою кажется гора, 159

Но выше чѣмъ взбираемся, то мало

По малу путь удобнѣе идетъ:

Тѣмъ легче онъ, чѣмъ ближе до высотъ,-- 162

Когда жъ дорога будетъ намъ казаться

Столь легкою, какъ бы по лону водъ

Несемся мы, спѣшивъ вполнѣ отдаться 165

Попутному движенью вѣтерка,

Тогда ты смѣло можешь догадаться,

Что та минута самая близка, 168

Когда должна окончиться дорога,

И что ты мирно можешь отдохнуть,

Забывъ о томъ, какъ былъ тяжелъ твой путь. 171

Тебѣ терпѣть осталося не много.

Я замолчу, но все, что я сказалъ,

Тому ты долженъ вѣрить..."Замолчалъ 174

Наставникъ мой; во мнѣ ужь не боролось

Сомнѣніе, но произнесъ едва

Онъ утѣшенья этого слова, 177

Какъ вдругъ вблизи раздался чей-то голосъ:

"Тебѣ, быть можетъ, отдыха опять

Придется даже прежде поискать..." 180

Мы разомъ оглянулись въ то мгновенье,

Услыша чьи-то громкія слова,

И увидали влѣво, въ отдаленьи 183

У ступъ скалы, котораго сперва

Ни я, ни спутникъ мой не замѣчали.--

И вотъ къ нему мы приближаться стали. 186

Подъ тѣнью притаились молча тамъ

Невѣдомыя души, предаваясь

Безпечному покою и къ камнямъ 189

Уступа одинокаго склоняясь.

Тогда замѣтилъ я, что тѣнь одна

Особенно была утомлена... 192

Она лицо между колѣнъ склонила,

Руками охвативши слабо ихъ...

"Смотри, пѣвецъ, какъ тѣнь сидитъ уныло!" 195

Воскликнулъ я... "Смотри какъ духъ притихъ!

Съ безпечностью такою онъ склонился,

Какъ будто бъ для бездѣйствія родился 198

И праздность называлъ своей сестрой."

И призракъ насъ замѣтилъ той порой

И приподнявъ лицо, къ намъ обратился, 201

И мнѣ сказалъ: "На верхъ ползи же ты

Когда еще ты силы не лишился."

Едва я разглядѣлъ его черты, 204

Какъ я узналъ его въ одну минуту

И подниматься сталъ на крутизну ту,

Гдѣ онъ сидѣлъ, хотя еще я самъ 207

Едва переводилъ свое дыханье.

Усталый, пробираясь по камнямъ,

Близъ призрака, перенося страданье, 210

Остановился я; тогда чуть-чуть.

Онъ голову приподнялъ, чтобъ взглянуть

И произнесъ: "Ты видѣлъ, безъ сомнѣнья, 213

Что въ небѣ солнце съ лѣвой стороны,

Направило теперь свое теченье?"

Мою улыбку вызвать бы должны 216

Его слова и вялыя движенья.

И призраку тогда я отвѣчалъ:

"Тебя, Бельаква, я теперь узналъ; 219

Мнѣ за тебя нѣтъ нужды опасаться,

Но для чего, скажи, ты здѣсь сидишь?

Иль спутниковъ ты вздумалъ дожидаться? 222

Или обычной лѣни только лишь,

Какъ на землѣ, здѣсь хочешь предаваться?"

"О братъ! Зачѣмъ я буду подниматься? 225

Куда?" онъ отвѣчалъ: "На верхъ меня

Для покаянья ангелъ не пускаетъ,

Который тамъ у входа обитаетъ. 228

Вѣдь въ жизни только праздность оцѣня,

До смерти я не вѣдалъ покаянья,

А потому и долго испытанье 231

Не кончится... И если мнѣ сперва

Сердечная молитва не поможетъ,

То, самъ суди, какой мольбы слова 234

Препятствія къ прошенью уничтожатъ?

Когда молитва въ небѣ не слышна,

То принесетъ ли пользу мнѣ она?" 237

Но спутникъ мой ждать дольше не рѣшался:

"Пойдемъ! Уже дискъ солнца, мнѣ повѣрь,

Почти съ меридіаномъ поровнялся 240

А надъ Марокко ночь легла теперь". 241

¹) Послѣдователи Платона приписывали человѣку три самостоятельныя души -- растительную, животную и наконецъ -- разумную.

²) Названіе Санъ-Лео принадлежитъ горной крѣпостцѣ близъ Санъ-Марино.

³) Ноли расположенъ въ узкой глубокой долинѣ къ юго-западу отъ Савоны.

⁴) Гора Бистанто отдѣляетъ, повыше Кастельново, долину рѣки Секкіи, протекающей въ направленіи къ Моденѣ, отъ ложбины рѣки Энцы.

⁵) Гора поднималась круче, чѣмъ подъ угломъ въ 45^о.

⁶) Въ астрономіи.

⁷) Марокко представляется лежащимъ почти подъ однимъ градусомъ долготы съ Гибралтарскимъ проливомъ. Для того западнаго конца древняго міра солнце именно заходитъ въ это время.

ПѢСНЯ ПЯТАЯ.

Данте продолжаетъ говоритъ о нерадивыхъ, но уже о тѣхъ изъ нихъ, которые, медля покаяніемъ и будучи застигнуты насильственною смертію, имѣли время покаяться и были между ними поэтъ называетъ нѣкоторыхъ по именамъ. спасены.

Я, по слѣдамъ учителя ступая,

Уже оставилъ призраковъ, когда,

Съ испугомъ палецъ къ верху поднимая, 3

Какая-то тѣнь крикнула: "Сюда,

Сюда смотрите: что за удивленье!

Вотъ этотъ странникъ задній -- не видѣнье! 6

Мы видимъ тѣнь, бѣгущую за нимъ,

Мы видимъ человѣка въ немъ живаго;

Онъ солнце тѣломъ собственнымъ своимъ, 9

Какъ смертный, заслоняетъ..." Это слово

Услышавши, я посмотрѣлъ назадъ,

Замѣтивши тѣней смущенныхъ взглядъ: 12

Всѣ на меня, всѣ на меня глядѣли

Они тогда дивясь, что солнца свѣтъ

У ногъ моихъ терялся... "Неужели", 15

Тогда сказалъ мой дорогой поэтъ,

"За тѣмъ свои шаги ты замедляешь,

Что изумленье въ ихъ глазахъ встрѣчаешь?8

Пусть межъ собою шепчутся они,

Иди за мной, необрашай вниманья,

На ихъ слова, и бодрость сохрани, 21

Не зная никакого колебанья,

Какъ башня, для которой не страшна

Гроза ночей, и вѣтра завыванье 24

Готова выносить всегда она.

Тотъ человѣкъ далекъ всегда отъ цѣли,

Когда въ немъ постоянно мысль одна 27

Смѣняетъ мысль другую, и на дѣлѣ

Выходитъ то, что станутъ ослаблять

Онѣ другъ друга..." Что я могъ сказать? 30

Одно -- что я иду за нимъ. Зардѣлось

Той краскою лицо мое тогда,

Какъ у людей, которыхъ бы хотѣлось 33

Простить за ихъ сознаніе стыда,

Иль за проступокъ, сдѣланный невольно....

Межъ тѣмъ по скату той горы, довольно 36

Надъ нами высоко, шли тѣни въ рядъ

И пѣли Miserere, въ то мгновенье;

Когда жъ онѣ замѣтили, свой взглядъ 39

Бросая мнѣ, что за собою тѣнь я

Съ собой веду, что я совсѣмъ не духъ,

Ихъ стройное, торжественное пѣнье 42

Въ хрипѣнье перешло, смутивъ мой слухъ.

Тогда я въ сонмѣ душъ замѣтилъ двухъ,

Тѣней, что отъ собратьевъ отдѣлились. 47

Онѣ сошли къ намъ бъ качествѣ пословъ

И насъ двоихъ разспрашивать пустились,

Какъ мы достигли этихъ береговъ 48

И для чего придти туда рѣшились.

Тогда наставникъ мой имъ отвѣчалъ:

"Идите къ тѣмъ, кто васъ сюда послалъ, 51

И сообщите имъ, что носитъ тѣло

Вотъ этотъ смертный, смертный во плоти...

Когда о томъ хотѣли знать вы смѣло, 54

То можете къ пославшимъ васъ идти.

Когда они затѣмъ остановились,

Что тѣнь его узрѣли на пути 57

И этому явленью удивились,

То мой отвѣтъ вполнѣ имъ разъяснитъ

Всю истину... Пусть каждый духъ почтитъ 60

Вотъ этого пришельца. Можетъ статься,

Имъ пользу принесетъ его приходъ..."

Едваль быстрѣе могутъ зажигаться 63

Земныя испаренья средь высотъ ¹)

И на небѣ полуночи являться,

Какъ полетѣли призраки впередъ 66

Къ другимъ тѣнямъ, что выше насъ стояли.

Когдажъ они къ нимъ близко подбѣжали,

То вмѣстѣ съ ними бросились опять 69

На встрѣчу къ намъ, другъ друга обгоняя.

Тогда поэтъ, меня предупреждая,

При видѣ ихъ, мнѣ поспѣшилъ сказать: 72

"Толпа тѣней сбѣгающихъ огромна,

Онѣ съ тобой желаютъ говорить.

Ихъ слушая, впередъ или ты скромно,

И если хочешь, можешь заводить

Рѣчь съ ними на ходу лишь..." Въ это время

Душъ восклицанья могъ я уловить: 78

"О, смертный, не стряхнувшій жизни бремя,

Идущій смѣло, радостно впередъ,

Умѣрь твои шаги въ виду высотъ 81

Святой горы, услышь тѣней моленье...

Взгляни на насъ хотя одно мгновенье

И, можетъ быть, средь насъ твой взглядъ найдетъ 84

Знакомыя черты тебѣ: тогда-то

Отъ насъ ты вѣсть на землю отнесешь,

Куда для душъ нѣтъ болѣе возврата... 87

Но, отвѣчай, куда же ты идешь?

Зачѣмъ не остановишься немного?

Во всѣхъ ты насъ самоубійцъ найдешь, 90

Умершихъ въ лирѣ -- страшная дорога!--

Насильственною смертью... До конца,

Грѣшили мы, на жизнь смотря нестрого, 93

Но чистый свѣтъ небеснаго Творца

Насъ озарилъ, и съ жизнью разставаясь,

Мы укрѣпили грѣшныя сердца 96

Раскаяньемъ и, съ Богомъ примиряясь,

Молитвы стали къ небу возсылать,

Съ желаньемъ чистымъ -- бога созерцать." 99

И отвѣчалъ я призракамъ: "Напрасно,

О, души, я присматриваюсь къ вамъ,

Но среди васъ,-- мнѣ это стало ясно, 102

Знакомыхъ лицъ не вижу я; словамъ

Моимъ должны вы вѣрить; но поклясться

Готовъ я вамъ, ступая по стопамъ 105

Учителя, могу я всѣмъ ручаться,

Что вамъ помочь я, чѣмъ могу, берусь...

Тѣмъ миромъ благодатныхъ я клянусь, 108

Котораго иду искать повсюду,

Исполню все, что въ состояньи буду

Для васъ, для вашей пользы совершить... 111

Скажите мнѣ, о души! Можетъ быть,

Могу исполнить ваши я желанья..."

И духъ одинъ со мной сталъ говорить: 114

"Тебѣ мы вѣримъ и безъ заклинанья

И если есть возможность, то всегда

Готовъ ты оказать благодѣянье. 117

Такъ выслушай же просьбу ты одну,

Пой ми и удивляться перестань ей:

Прошу -- когда увидишь ты страну, 120

Которая лежитъ между Романьей

И королевствомъ Карла, ²) обо мнѣ

Замолви ты словечко въ той странѣ: 123

Пусть въ Фано станутъ граждане молиться

За отпущеніе грѣховъ моихъ... Да, тамъ

Мнѣ нѣкогда пришлось на свѣтъ родиться, 126

Я не чужой родимымъ тѣмъ мѣстамъ,

Но кровь моя,-- я не пошлю укоровъ

Родной странѣ, -- изъ ранъ не тамъ текла, 129

Нѣтъ, пролита потомъ она была

Въ Падуѣ, въ этомъ "лонѣ Антеноровъ," ³)

Хоть думалъ я, что тамъ меня ждала 132

Иная жизнь... Преслѣдовалъ жестоко

Меня Эсте, вездѣ меня искалъ,

Скрывая въ сердцѣ ненависть глубоко. 135

Но еслибы я въ Миру ⁴) убѣжалъ,

Когда бы удалился въ Оріоко, ⁵)

То, можетъ быть, могилы вѣчной мрака 138

До нынѣ бы еще я не узналъ.

Какъ бѣглый, по болотамъ я скитался,

И, наконецъ, въ трясинѣ потерялся, 141

Гдѣ двухъ шаговъ впередъ не сдѣлалъ вновь.

Тамъ я упалъ и видѣлъ, какъ ручьями

Вокругъ меня текла моя же кровь.. 144

Тутъ обратилась съ новыми мольбами

Другая тѣнь: "Когда вверху горы,

Твердынею встающей передъ нами, 147

О, смертный, ты получишь тѣ дары,

Которыми полны твои желанья,

Тогда ты обрати свое вниманье 150

И на мое желанье, и меня

Теперь узнай: самъ Буонконте -- я

Изъ Монтефельтро: ⁶) вѣрно, перестали 153

Заботиться объ участи моей

Джованно и другіе, и въ печали

Теперь иду я посреди тѣней." 156

И я въ отвѣтъ: "Скажи, какая сила

Тебя изъ Кампальдино удалила,

Такъ, что никто узнать еще не могъ, 159

Гдѣ ты погибъ и гдѣ твоя могила?"

Онъ отвѣчалъ: "Есть небольшой потокъ

Пониже Козентино (я не могъ 161

Забыть его названье -- Аркіано),

Изъ Аппеннинъ сбѣгаетъ онъ, рожденъ

Въ выси, среди нагорнаго тумана... 163

Въ томъ мѣстѣ, гдѣ теряетъ уже онъ

Свое названье, разъ я очутился

Съ пробитымъ горломъ. Тихо опустился 168

На землю я и кровью исходилъ...

Въ глазахъ моихъ свѣтъ скоро помутился

И умирая, я произносилъ 171

Одной Маріи имя... Одиноко

Такъ умеръ я, и трупъ мой не найдетъ

Теперь никто у быстраго потока. 174

Языкъ мой не лукавитъ и не лжетъ;

Я все скажу и всѣ мои отвѣты

Перескажи живущимъ на землѣ ты: 177

Служитель рая взялъ меня съ собой,

Но вдругъ явился мрачный сторожъ ада,

Съ добромъ всегда вступить готовый въ бой. 180

-- "Зачѣмъ тебѣ душонку эту надо?"

Онъ закричалъ:"она моя давно!

Ужель небесъ прощеніе дано 183

Ему за то, что онъ сронилъ съ рѣсницы

Одну слезу? Онъ долженъ въ адъ попасть,

А ты его божественную часть 186

Рвешь у меня!.. О, что за небылицы!

Но плоть его тебѣ я не отдамъ..."

Ты знаешь, разумѣется, и самъ, 189

Какъ начинаетъ въ воздухѣ сбираться

Тотъ влажный паръ и падаетъ водой,

Когда начнетъ отъ холода сгущаться... 192

И вотъ злой духъ, живущій лишь бѣдой

И злою силой, взятой у природы,

Сталъ вѣтеръ гнать и вихремъ непогоды 195

На землю опрокинулся въ тотъ часъ,

Когда въ лучахъ послѣднихъ день угасъ.

Долину Патроманьо до ущелья 198

Бѣсъ, не скрывая адскаго веселья,

Покрылъ туманомъ, небо заволокъ

Ужасной тьмой, и дождевой потокъ 201

Неумолимымъ ливнемъ разразился.

Канавы, рвы наполнились водой,

Дождь лилъ и лилъ несмѣнной чередой; 204

Когда жъ ручей бурливо закрутился

И бѣсъ надъ нимъ потѣшился, тогда

Къ рѣкѣ помчалась бѣшено вода, 207

Преграды всѣ отбрасывая смѣло.

И вотъ мое безжизненное тѣло,

Вблизи ручья остывшее давно, 210

Умчали волны буйныя въ Арно;

Въ послѣднюю минуту страшной муки,

Крестообразно сложенныя руки, 213

Потокъ въ своемъ круженьи разметалъ,

Мой трупъ по берегамъ крутымъ таскалъ,

Влачилъ по дну и наконецъ волнами 216

Я былъ покрытъ и темными песками,

И тамъ теперь исчезъ мой самый слѣдъ..."

-- "О, если ты вернешься снова въ свѣтъ, 219

И отдохнешь," -- такъ новое видѣнье

Сказало мнѣ, -- "то вспомни про меня.

Сіены дочь, зовуся Піей я, 222

Меня же, совершивши преступленье,

Маремма умертвила, и о томъ,

Еще до нынѣ помнитъ, безъ сомнѣнья, 225

Кто обрученъ со мною былъ кольцомъ,

Гдѣ были драгоцѣнные каменья,

Сверкавшіе на томъ кольцѣ кругомъ. 228

¹) Метеорологія среднихъ вѣковъ принимала какъ молніи, такъ и метеоры за вспыхнувшіе пары.

²) Между Романьей и неаполитанскою границей находится Анконская мархія.

³) "Лономъ Антеноровъ" здѣсь называется городъ Падуя, основанный, по преданію, изгнанникомъ Антеноромъ.

⁴) Мира лежитъ на Брентѣ, ниже Доло.

⁵) Оріоко еще нѣсколько далѣе къ Лагунѣ, по направленію къ Физину.

⁵) Буонконте, сынъ Гвидо ли Монтефельтро (Адъ, XXVII, 67), былъ одинъ изъ тѣхъ гибеллинскихъ предводителей, которые поспѣшили на помощь Арентинскимъ гибеллинамъ въ ихъ войнѣ съ флорентійскими гвельфами, и-го іюня дѣло дошло до сраженія, въ которомъ принималъ участіе и Данте въ войнѣ за независимость своей родины. Арентинцы были разбиты на голову.

0x01 graphic

ПѢСНЯ ШЕСТАЯ.

Поэтъ продолжаетъ говоритъ о тѣхъ нерадивыхъ, которые медлили покаяніемъ до своей насильственной смерти. Наконецъ, онъ встрѣчаетъ манутанца Сорделло и обращаетъ полную укоризны рѣчь противъ всей Италіи, и особенно противъ Флоренціи.

Когда игра окончена, игрокъ

Все проигравшій, пасмурный отъ злости,

Сидитъ въ углу, и грустно одинокъ, 3

Рукою перебрасываетъ кости,

А тотъ, кто обыгралъ его, идетъ,

И вслѣдъ за нимъ толпой уходятъ гости; 6

Счастливцу льститъ завистливый народъ:

Одинъ торчитъ всегда передъ глазами,

Другой теребитъ сзади, пристаетъ 9

Съ вопросомъ третій, сердитъ пустяками,

Такъ что счастливецъ руки только жметъ,

Чтобъ поскорѣе выбраться впередъ. 12

Такъ точно поступалъ между тѣнями

И я въ толпѣ, стараясь отвѣчать

На просьбы всѣхъ, рѣшившись обѣщать 15

Исполнить точно каждаго желанья,

Спасаясь отъ докучливыхъ... Тамъ былъ

Духъ Аретино, жертвы злодѣянья: 18

Его Гина ди-Такко умертвилъ.

Тамъ былъ во время бѣгства утонувшій

Еще другой; къ намъ тоже подходилъ, 21

Свои печально руки протянувшій,

Новелло Федерего; повстрѣчалъ

Того пизанца я, что случай далъ 24

Добрѣйшему Марцукко отличиться.

Тѣнь графа Орео видѣлъ я; потомъ

И душу, поспѣшившую излиться 27

Въ признаніяхъ, повѣдавъ мнѣ о томъ,

Что съ плотью ей случилось разлучиться

Лишь потому, что видѣла кругомъ 30

И ненависть и зависть... Говорю я

О Пьетро делла Броччія... О, пусть,

Объ участи послѣдняго горюя, 33

Подумаетъ -- полезна эта грусть --

Сеньора изъ Брабанта. Вѣдь, кто знаетъ,

Что въ будущемъ далекомъ ожидаетъ 36

Ту женщину и, очень можетъ быть,

Что ей похуже общество придется

Себѣ избрать...Обязанный спѣшить -- 39

Туда съ вождемъ, гдѣ свѣтъ отрадный льется,

Оставить торопился я тѣней,

Наслушавшись довольно ихъ рѣчей 42

И просьбъ о томъ, чтобы за нихъ молились

Живые люди, чтобы поскорѣй

Чрезъ тѣ мольбы пути для нихъ открылись 45

Къ блаженству. Я учителю сказалъ:

"Ты, кажется, наставникъ, отвергалъ,

Что можетъ измѣнять небесъ рѣшенье 48

Молитва человѣка. Это мнѣнье

Я у тебя когда-то самъ читалъ,

А между тѣмъ ты слышалъ самъ моленья 51

Всѣхъ этихъ душъ... Надежду затая,

Ужель онѣ напрасно ждутъ прощенья?

Иль словъ твоихъ не понялъ прежде я?" 54

"Слова мои написаны понятно,"

Отвѣтилъ мнѣ Виргиніи: "не обманъ --

Надежда ихъ; и милость невозвратна 57

Лишь для того, кому на свѣтѣ данъ

Удѣлъ грѣха, безъ слезъ и покаянья.

Раскаянье и чистое сознанье 60

Закона и рѣшенія небесъ

Не нарушаютъ, милость призывая:

Гдѣ покаянье есть, тамъ грѣхъ исчезъ 63

И грѣшнику доступны двери рая.

Но тамъ, гдѣ я объ этомъ говорилъ,

Была сокрыта мысль совсѣмъ другая. 66

Я говорилъ -- въ молитвѣ той нѣтъ силъ,

Которая до Бога не доходитъ.

Но для чего сомнѣніе приходитъ 69

Тебѣ на умъ? Пока оно пусть спитъ,

На немъ не останавливайся много,

Пока тебя, мой сынъ, не вразумитъ 72

Ты дивная заступница, что строго,

Какъ чистый свѣточъ, ярко заблеститъ

Межъ разумомъ и истиною Бога. 75

Ты понялъ говорю о комъ я? Да,

О Беатриче говорю я. На вершинѣ

Святой горы, когда взойдемъ туда, 78

Съ ней приготовься встрѣтиться ты нынѣ,

Съ сіяющей и счастливой всегда."

И я воскликнулъ: "Смѣло, безъ труда 81

Могу впередъ я подниматься снова...

Идемъ скорѣй, учитель мой, идемъ

Къ преддверію пристанища святаго... 84

Опять я бодръ, намъ въ путь скорѣй пора!

Но посмотри -- великая гора

Тѣнь сверху ужь на насъ теперь бросаетъ..." 87

-- "Нѣтъ, день еще въ выси не потухаетъ,

Сказалъ поэтъ, и будетъ намъ свѣтить,

Пока мы станемъ на гору всходить... 90

Не такъ здѣсь происходитъ вовсе дѣло,

Какъ кажется тебѣ... Пока наверхъ мы смѣло

Идемъ съ тобой, свѣтило вновь взойдетъ 93

Изъ-за горы, хотя теперь стемнѣло

И солнца не видать изъ-за высотъ...

Но посмотри на эту тѣнь ты; вотъ 96

Она стоитъ безмолвна, одинока

И молча въ нашу сторону глядитъ.

Узнаемъ отъ нея мы, какъ далеко 99

Идти еще намъ нужно и лежитъ

Гдѣ лучшій путь. "И подошли мы къ тѣни...

Какъ гордо и недвижно въ то мгновенье 102

Стояла ты, ломбардская душа!..

Въ спокойствіи своемъ какъ хороша

Она была!.. Достоинство сверкало 105

Въ движеніи ея прекрасныхъ глазъ...

ГІ устъ не раскрывая, не спускала

Она очей своихъ глубокихъ съ насъ... 108

Такъ смотритъ левъ, когда онъ отдыхаетъ.

Виргилій рѣчь свою къ ней обращаетъ,

И сталъ просить почтительно о томъ, 111

Чтобъ удобнѣй на гору подъемъ

Она намъ, если можетъ, указала...

Тѣнь ничего на то не отвѣчала, 114

Но только знать -- откуда мы идемъ,

Кто мы, какъ нашу родину зовемъ

Она въ минуту эту пожелала... 117

И ей отвѣтъ учитель мой даетъ:

"Въ Мантуѣ я родился..." Призракъ тотъ,

Въ себя до той минуты погруженный, 120

Вдругъ словно ожилъ, вѣстью пораженный,

И покидая мѣсто гдѣ стоялъ,

Къ учителю спустился, восхищенный: 123

"О мантуанецъ милый! онъ сказалъ:

"Я твой землякъ -- Сорделло.. И какъ братья

Они другъ друга приняли въ объятья. 126

И съ грустью я на нихъ тогда взиралъ....

-- Италія! несчастная рабыня,

Домъ скорби, безотрадная пустыня, 129

Безъ кормчаго корабль, и безъ руля...

О, ты, порабощенная земля,

Для чуждыхъ странъ теперь ты не царица, 132

Вертепъ ты непотребный, ты блудница...

(Я видѣлъ, какъ при звукѣ словъ родныхъ

Тотъ призракъ благородный умилился 135

И сжалъ пѣвца въ объятіяхъ своихъ).

Италія! весь край твой развратился,

Грызетъ вражда всѣхъ жителей твоихъ: 138

Тамъ нѣтъ угла, нѣтъ города такого,

Гдѣ-бъ гражданъ не терзалъ теперь раздоръ...

Взгляни кругомъ, несчастная, сурово 141

И чтобъ понять свой собственный позоръ,

Въ грудь собственную послѣ загляни ты!

Въ тебѣ давно надежды всѣ убиты... 144

Что пользы въ томъ, что ты за удила

Взята была рукою Юстиніана,

Когда теперь для твоего сѣдла 147

Нѣтъ ѣздока? Позоръ и стыдъ обмана

Теперь бы меньше былъ безъ тѣхъ удилъ...

Зачѣмъ же, о народъ, не посадилъ 150

На то сѣдло ты Цезаря? Конь дикій,

Не чувствуя желѣзныхъ крѣпкихъ шпоръ,

Разнузданный и въ смѣлости великій, 153

Смотрите, какъ коваренъ сталъ съ тѣхъ поръ,

Какъ за узду схватилъ его рукою

О ты, Альбрехтъ нѣмецкій!.. Нашъ укоръ 156

Тебѣ за то, что съ вялостью такою

Коня того ты укротить не могъ,

Не обуздалъ его въ короткій срокъ 159

И на сѣдлѣ его сидѣть боялся.

Да упадетъ небесъ правдивый судъ,

Судъ новый на тебя, чтобъ испугался 162

Не только ты, взявъ не подъ силу трудъ,

Но и преемникъ даже твой сковался

Невольнымъ тайнымъ страхомъ. Для причудъ 165

Своихъ корыстныхъ цѣлей какъ рѣшился

Съ своимъ отцомъ безславно ты терпѣть,

Чтобъ дивный край въ пустыню обратился? 168

Приди жъ теперь, блѣднѣя, посмотрѣть

На распри возмутительныя эти,

Гдѣ ссорятся Монтекки съ Капулетти, 171

Мональди съ Фиссиннески -- и на всѣхъ,

Дошедшихъ до презрѣннаго паденья.

Одни изъ нихъ -- повсюду чуютъ грѣхъ, 174

Молчатъ другіе въ страхѣ угнетенья...

Приди, приди, жестокій и взгляни

На ихъ позоръ, и стыдъ, и притѣсненья 177

И облегчи ихъ тяжкой жизни дни.

Приди взглянуть, чтобъ убѣдиться вскорѣ,

Какъ жалокъ сталъ народъ въ Сантафіоре; 180

Приди взглянуть на твой несчастный Римъ,

Что плачетъ, какъ вдовица, одинока,

Томимая желаніемъ однимъ: 183

Зачѣмъ тебя по страшной волѣ рока,

Зачѣмъ тебя, мой Цезарь, нѣтъ со мной?..

Чтобъ скорбь понять страны моей родной, 186

Приди взглянуть какъ любятъ здѣсь другъ друга

Всѣ граждане плѣнительнаго юга,

И коль въ тебѣ къ намъ сожалѣнья нѣтъ, 189

То устыдись хоть ради своей славы!...

О, Повелитель распятый за свѣтъ,

Дерзну-ль спросить Тебя: иль такъ не правы 192

Мы предъ Тобой, что очи отвратилъ

Ты отъ всѣхъ насъ въ своемъ негодованьи,

Иль въ благости своей Ты порѣшилъ 195

На время дать намъ только испытанье,

Чтобъ скорымъ благомъ муки замѣнить?..

Италія -- достойна состраданья: 198

Въ ней не найдется нынѣ, можетъ быть,

И уголка, гдѣ бъ не было тирана.

Въ угоду разныхъ партій, хочетъ слыть: 201

Марцелломъ селянинъ любаго стана.

Флоренція! Лишь ты теперь одна

Моихъ упрековъ слышать не должна, 204

На свой ихъ счетъ никакъ не принимая.

Иные правду на сердцѣ таятъ,

Высказывать той правды не желая, 207

Но флорентинцы вѣчно говорятъ

Про справедливость. Часто не хотятъ

Общественныхъ обязанностей бремя 210

Нести иные люди, только лишь,

Флоренція, во всякое ты время

На всякій трудъ назойливо спѣшишь, 213

И громко флорентинскіе граждане

Вездѣ кричатъ: давайте ихъ сюда!..

И хвастаютъ успѣхами заранѣ. 216

Такъ радуйся же громко ты, когда

Имѣешь чѣмъ предъ всѣми похвалиться,

Богатствами и мудростью горда... 219

Такъ радуйся и наслаждайся смѣло

Спокойствіемъ и миромъ. Вѣренъ взглядъ

Мой, или нѣтъ -- показываетъ дѣло. 222

Аѳины съ Спартой дали, говорятъ,

Законы, нравы гражданъ возвышая,

Но польза тѣхъ законовъ не большая 225

Въ сравненіи, Флоренція, съ тобой,

Которая законы измышляешь

Съ печальною и странною судьбой: 228

Все то, что въ октябрѣ узаконяешь

Ты для страны, толпѣ благотворя,

То доживетъ, сама ты это знаешь, 231

Не дальше половины ноября.

О, сколько разъ,-- припомнить я не въ силахъ --

Мѣняла ты, безплодно такъ хитря -- 234

Обычаи на дѣдовскихъ могилахъ,

Чеканъ монеты, должности, законъ;

Гнала людей, тебѣ служившихъ, вонъ, 237

Себѣ самой какъ часто измѣняла...

Припомни все ты на единый мигъ

И согласись, что ты похожа стала,-- 240

Сравненье то пришло мнѣ на языкъ,--

На ту больную женщину, которой

Противенъ сталъ и мягкій пуховикъ, 243

Въ предчувствіи кончины очень скорой. 244

ПѢСНЯ СЕДЬМАЯ.

Въ этой пѣсни идетъ рѣчь о тѣхъ людяхъ, которые откладывали покаяніе, заботясь болѣе о мірскомъ господствѣ и владѣніяхъ; эти души очищаютъ свой гр&#1123;хъ на зеленомъ и цвѣтущемъ лугу. Здѣсь поэтъ находитъ Карла и многихъ другихъ.

Когда привѣтствій ласковыхъ обмѣнъ

Былъ совершенъ въ минуту нѣжной встрѣчи,

(Не много я видалъ подобныхъ сценъ), 3

Тогда Сорделло, послѣ краткой рѣчи,

Отъ насъ назадъ немного отступилъ

И "кто вы, кто вы?" тихо вопросилъ. 6

-- "Еще въ тѣ дни далекіе, когда

Къ горѣ священной души не сходились

По волѣ Вседержителя сюда, 9

Въ землѣ Октавіаномъ схоронились

Мои земныя кости. Я зовусь --

Вергиліемъ. Увы, не отворились 12

Врата въ Эдемъ передо мной -- клянусь --

Лишь потому, что не имѣлъ я вѣры;

За то и былъ лишенъ я райской сферы." 15

Такъ отвѣчалъ мой спутникъ на вопросъ.

Какъ человѣкъ, которому пришлось

Выслушивать что либо съ удивленьемъ -- 18

То съ вѣрою, то съ роковымъ сомнѣньемъ,

Сорделло этотъ выслушалъ разсказъ,

Еще съ земли не поднимая глазъ; 21

Потомъ къ нему смиренно обратился

И, какъ проситель робкій, онъ, смутясь,

Виргинія обнять тогда рѣшился 24

И молвилъ такъ: "О, слава всѣхъ римлянъ!

Черезъ тебя языкъ нашъ, полный силы,

Великимъ сталъ для всѣхъ вѣковъ и странъ! 27

Хвала мѣстамъ, гдѣ былъ я до могилы!..

Скажи, за что такъ осчастливленъ я,

Что могъ взглянуть, Виргилій, на тебя? 30

О если я достоинъ слышать звуки

Твоихъ рѣчей, то дай ты мнѣ отвѣтъ:

Ты не былъ ли въ вертепахъ адской муки? 33

Гдѣ именно въ аду ты былъ, поэтъ?"

-- Я перешелъ чрезъ всѣ вертепы ада,

Сказалъ пѣвецъ, -- чрезъ всѣ пучины бѣдъ, 36

Руководимъ, чего скрывать не надо,

Той силою небесной, что была

Моей звѣздой и насъ сюда вела. 39

Не за дѣла,-- мнѣ чужды всѣ дѣянья

Безчестныя,-- лишенъ я созерцанья

Божественнаго свѣта, что влечетъ 42

Теперь тебя: свѣтъ благодатный тотъ

Узналъ я слишкомъ поздно; наказанье

Загробное за то меня гнететъ. 45

Внизу тамъ есть одна обитель мрака,

Гдѣ адскаго мученья нѣтъ однако,

Гдѣ жалобы не воплями звучатъ, 48

Но словно, вздохи въ воздухѣ скользятъ...

Тамъ, посреди дѣтей въ грѣхѣ рожденныхъ

До очищенья смертью пораженныхъ, 51

Я нахожусь. Тамъ обитаю я

Среди тѣней, которыя не знали

Святыхъ трехъ добродѣтелей и стали, 54

Хотя души грѣхомъ не загрязня,

Блуждать во тьмѣ, какъ жертвы заблужденья.

Когда услугу сдѣлать для меня 59

Желаешь ты, чтобъ мы безъ замедленья

Могли скорѣй къ Чистилищу придти,

То укажи дорогу намъ: съ пути 60

Здѣсь можно сбиться каждое мгновенье."

Онъ отвѣчалъ: "Готовъ тебѣ служить:

Здѣсь странствовать дано мнѣ разрѣшенье, 63

И мнѣ тебя возможно проводить.

Но -- посмотри -- день быстро потухаетъ,

А ночью невозможно намъ всходить, 66

А потому подумать не мѣшаетъ

Объ отдыхѣ. Вблизи, недалеко

Здѣсь кругъ тѣней безмолвныхъ обитаетъ; 69

Я къ тѣмъ тѣнямъ сведу тебя легко,

Чѣмъ ты доволенъ будешь, вѣроятно."

"Но мнѣ, сказалъ Виргилій, непонятно 72

Одно, кто можетъ ночью помѣшать

Идти впередъ? Иль силы потерять

Такой смѣльчакъ здѣсь долженъ, если смѣло -- 75

Направить путь къ горѣ?" Тогда Сорделло

Рукою на землѣ провелъ черту

И молвилъ: "Вѣрь, что говорю я дѣло: 78

Когда заходитъ солнце черезъ ту

Границу перейти никто не можетъ,

Невидя ничего сквозь темноту: 81

Единый мракъ предѣлъ ему положитъ

И самое желаніе убьетъ.

Однако есть еще другой обходъ 54

По берегу внизу." И, удивляясь,

Сказалъ ему учитель въ свой чередъ,

Желанію Сорделло покоряясь: 87

"Веди же насъ въ то мѣсто, гдѣ въ тиши

Мы можемъ отдохнуть въ часы ночные,

Гдѣ столько сладокъ отдыхъ... Поспѣши!" 90

Мы двинулись и скоро съ крутизны я

Замѣтилъ, какъ понизилась гора

И увидалъ картины я иныя. 93

"Чтобъ отдохнуть до ранняго утра,

Сказала тѣнь, отлогость мы отыщемъ,

И мѣсто то намъ временнымъ жилищемъ 96

Послужитъ.." Разбѣгались предо мной

Межъ скатами и мрачной крутизной

Тропинки, надъ ложбиной извиваясь, 99

Являясь вдругъ, иль быстро вновь теряясь.

Все то, что увидалъ я межъ цвѣтовъ

Долины той, ненахожу я словъ 102

Ни съ чемъ сравнить: блескъ серебра и злата,

Лѣсовъ индійскихъ роскошь, красота,

Когда бъ перенести ихъ въ тѣ мѣста 105

Въ пріютъ чудесъ, цвѣтовъ и аромата,

То выдержать сравненья не могли

Они бы съ красотами той земли: 109

Такъ слабый передъ сильнымъ отступаетъ

И первенство счастливца признаетъ...

Тѣхъ мѣстъ природа глазъ нашъ поражаетъ, 111

И въ тоже время всюду тамъ течетъ

Невѣдомый потокъ благоуханій

И волны аромата воздухъ льетъ. 114

Среди цвѣтовъ, не вѣдая страданій,

Сонмъ душъ скрывался тамъ, и скоро мнѣ

Сталъ слышенъ гимнъ ихъ въ общей тишинѣ: 117

-- "Salve Regina!" Духи эти пѣли.

Долина та была такъ глубока,

Что призраковъ не могъ издалека 120

Я размотрѣть. "Мы ужь достигли цѣли

И далѣе не поведу я васъ.

Пока еще нѣтъ ночи и изъ глазъ 123

Пока совсѣмъ не скроется свѣтило,

Къ тѣмъ призракамъ сходить мы не должны...

(Такъ нами тѣнь тогда руководила) 126

На нихъ глядѣть мы можемъ съ крутизны,

Ихъ оцѣнивъ поступки и дѣянья.

Вонъ тотъ, что выше всѣхъ сидитъ въ молчаньи, 129

Пренебрегая обществомъ тѣней,

И не поетъ, когда поютъ другіе:

Онъ назывался прежде межъ людей 132

Рудольфомъ императоромъ. Въ иные

Дни прежніе онъ могъ бы залечить

Италіи всѣ язвы, можетъ быть, 135

Которыя теперь неизцѣлимы...

За нимъ другой: онъ словно утѣшалъ

Тѣнь первую, что разглядѣть могли мы. 138

Онъ той страной когда-то управлялъ,

Гдѣ съ Эльбою сливается Молдава,

И дальше въ море мчится величаво. ¹) 141

Онъ -- Оттокаръ. Еще въ пеленкахъ онъ

Достойнѣе былъ сына Венцеслава,

Который былъ лѣнивъ и развращенъ 144

И утопалъ въ забавахъ сладострастья.

А вотъ другой ²),-- примите въ нихъ участье,--

Что задушевно рѣчь свою ведетъ 147

Съ другимъ лицомъ... Припомните тотъ годъ,

Когда онъ умеръ въ бѣгствѣ, ощипавши

Всю лилію... Теперь же стыдъ узнавши, 150

Смотрите, какъ себя онъ въ грудь разитъ...

Другой же клонитъ голову и видъ

Его печаленъ такъ... Узнать въ нихъ можно 153

Отца и тестя деспота того, ³)

Котораго правленье такъ ничтожно,

Который гордость трона своего 156

Позоромъ и порокомъ осквернилъ.

Вотъ почему ихъ скорбь не исчезаетъ...

А этотъ, что избыткомъ юныхъ силъ ⁴) 159

Къ себѣ манитъ и голосъ свой сливаетъ

Съ тѣмъ длинноносымъ, нѣкогда онъ былъ

Исполненъ многихъ доблестей. Кто знаетъ, 162

Что было бы, когда бъ по смерти онъ

Могъ передать наслѣдственный свой тронъ

Вонъ юношѣ ⁵) тому, что засѣдаетъ 165

Вблизи его: всѣ доблести отца

Навѣрно отразились бы и въ сынѣ,

При переходѣ царскаго вѣнца, 168

Чего никакъ нельзя сказать намъ нынѣ

О большинствѣ наслѣдниковъ. Пусть Жакъ

И Фредерикъ имѣютъ царства, такъ, 171

Но лучшаго наслѣдья не дано имъ.

Мы въ родословныхъ лѣстницахъ откроемъ

Примѣровъ мало честности людской: 174

Отецъ былъ мудръ, наслѣдникъ -- не такой.

Рѣчь эта также можетъ относиться

Къ тебѣ, король носатый ⁶) и годится, 177

И для Петра, что рядомъ съ нимъ поетъ,

По милости котораго рыдаетъ

Апулія съ Провансомъ. Всякій знаетъ, 180

Что породило жалкій тощій плодъ

Хорошее растеніе... Недаромъ

Констанція гордится съ большимъ жаромъ, 183

Своимъ супругомъ часто имъ хвалясь,

Чѣмъ Беатриче вмѣстѣ съ Маргаритой!..

Но вотъ король, смотрите: какъ забытый, 186

Сидитъ онъ тамъ, отъ прочихъ удалясь..

Предъ вами Генрихъ Англійскій "Когда-то

Онъ просто жилъ, и можетъ, не стыдясь 189

Своихъ потомковъ встрѣтить... На собрата

Его теперь взгляните, что лежитъ

Среди тѣней и молча вверхъ глядитъ 192

Маркизъ Вильгельлъ -- тѣнь эта. Монферрата

Съ Канавезе черезъ свою вину

Заставилъ онъ,-- печальная утрата!-- 195

Скорбѣть въ Александріи за войну.

¹) Рѣчь идетъ здѣсь о Богеміи.

²) Филиппъ III король французскій.

³) Филиппа IV, Красиваго.

⁴) Петръ III, король аррагонскій.

⁵) Петръ, не наслѣдовавшій въ владѣніяхъ своего отца.

⁶) Карлъ I, король Сициліи.

ПѢСНЯ ВОСЬМАЯ.

Спутники увидѣли впереди двухъ ангеловъ, сошедшихъ для охраненія долины съ двумя огненными течами. Въ долинѣ Данте и его вожатый узнали призракъ Нина, а потомъ видѣли змѣю, противъ которой выступили ода ангела. Наконецъ поэтъ говоритъ съ Коррадо Маласпина, который предсказываетъ ему будущее изгнаніе.

Насталъ тотъ часъ, когда у моряка

Душа просвѣтлена благоговѣньемъ

И по роднымъ смиряется тоска, 3

Тотъ часъ, когда любовью и смиреньемъ

Усталый каждый путникъ умиленъ,

Услыша колокольный тихій звонъ, 6

Который словно всѣмъ напоминаетъ,

Что въ сумеркахъ день лѣтній умираетъ

И покидаетъ ясный небосклонъ. 9

Тогда, рѣчей не слушая, вниманье

На тѣнь одну я обратилъ. Она

Вдругъ поднялась въ толпѣ тѣней одна, 12

Рукою сдѣлавъ знакъ среди молчанья,

Какъ бы желая всѣхъ къ себѣ привлечь,

Воздѣла руки къ небу, словно рѣчь 15

Произнося: "Лишь о тебѣ единомъ,

О Господи, я думаю!" Потомъ

Сталъ слышенъ чудный голосъ издали намъ: 18

Те lucis ante. Въ гимнѣ стройномъ томъ,

Изъ устъ поющей тѣни вылетавшимъ

И музыкой небеснаго звучавшимъ, 21

Такая сила новая была,

Такое неземное обаянье,

Что потерялъ я всякое сознанье 24

Того, гдѣ я: душа моя жила

Лишь звуками, и въ благодатномъ гимнѣ

Міръ новыхъ чувствъ повѣдали они мнѣ. 27

Другія тѣни вторили словамъ

Молитвы той и набожно и стройно,

И устремляли очи къ небесамъ. 30

Чтобъ оцѣнить картину ту достойно,

Чтобы постигнуть истину вполнѣ,

Смотри, читатель, зорко и спокойно: 33

Завѣса, открывавшаяся мнѣ,

Прозрачною и тонкою казалась

И сквозь нее смотрѣть не представлялось 36

Труда большаго. Сталъ я различать

Тогда передъ собою эту рать

Всѣхъ благородныхъ призраковъ. Безмолвно 39

Смотрѣли вверхъ тѣ призраки и словно

Чего-то стали молча ожидать.

Тогда, стоять не въ силахъ хладнокровно, 42

Двухъ ангеловъ вверху я увидалъ,

Сходившихъ внизъ. У нихъ въ рукахъ блисталъ

Мечъ огненный, тупой, не заостренный. 45

Надъ складками одежды ихъ зеленой

Замѣтилъ я зеленыхъ два крыла.

Одинъ изъ нихъ, сіяньемъ окруженный, 48

Спустился ближе къ намъ, такъ что была

Фигу а духа видима мнѣ ясно.

Другой же ангелъ тихо и безстрастно 51

Ступилъ ногой на берегу другомъ,

И тѣни очутились по срединѣ

Межъ ими. Все мнѣ вкругъ казалось сномъ, 54

Въ той новой неизвѣстной мнѣ долинѣ

Двухъ бѣлокурыхъ ангеловъ вполнѣ

Я различалъ. Лишь трудно было мнѣ 57

Ихъ свѣтлыхъ лицъ замѣтить очертанья...

Такъ сильно было ангеловъ сіянье,

Что образъ ихъ глаза мнѣ ослѣплялъ. 60

-- "Они сошли, Сорделло намъ сказалъ,

Изъ лона Богоматери, что бъ нынѣ

Защитниками въ этой быть долинѣ, 63

Куда явиться скоро долженъ змѣй."

Въ тревогѣ нескрываемой своей,

Я сталъ кругомъ съ испугомъ озираться, 66

Боясь съ змѣей ужасной повстрѣчаться,

И къ спутнику прижался какъ всегда,

Когда въ пути я начиналъ пугаться, 69

И вновь Сорделло молвилъ намъ тогда:

"Теперь сойдемъ мы ниже, чтобъ съ тѣнями

Поговорить; для нихъ бесѣда съ вами 72

Отрадою большою можетъ быть."

И трехъ шаговъ не сдѣлалъ я ступая,

Какъ былъ внизу, и удивленья скрыть 75

Не могъ при томъ, невольно замѣчая,

Что кто-то не спускаетъ глазъ съ меня,

Какъ будто говорить со мной желая. 78

Хотя тускнѣлъ свѣтъ угасавшій дня,

Но не на столько, чтобъ не разсмотрѣли

Другъ друга мы... Кого же вижу я? 81

Ты-ль это, добрый мой, Джудиче Нино?

Узнавъ тебя, какъ много былъ я радъ,

Что не попалъ ты съ грѣшниками въ адъ, 84

Гдѣ мукъ ужасна вѣчная картина!..

Привѣтствіи всѣхъ нѣтъ нужды повторять,

Которыя мы стали расточать 87

При встрѣчѣ той... Но тѣнь меня спросила:

"Давно-ль сюда къ подножію горы

Явился ты? И гдѣ твоя могила?" 90

Я отвѣчалъ: "Еще до той поры

Не дожилъ я, чтобъ смертнымъ сномъ забыться,

Хоть къ этому душа моя стремится: 93

Я живъ еще и черезъ адъ сюда

Пришелъ я нынче утромъ..." И когда

Я замолчалъ, не могъ не удивиться 96

Сорделло вмѣстѣ съ Нино -- и назадъ

Они невольно оба отступили,

На мнѣ остановивши странный взглядъ: 99

Мои слова ихъ сильно поразили.

Одинъ изъ нихъ къ Виргилію спѣшилъ,

Другой ко мнѣ и вдругъ заговорилъ, 103

Сидѣвшій призракъ громко призывая:

"Вставай, вставай, Коррадо, поскорѣй!

Взгляни, что сдѣлалъ Богъ, насъ награждая 105

По безконечной милости своей!"

Затѣмъ ко мнѣ тотъ призракъ обратился:

"Позволь тебя, о смертный, умолять. 108

Той силой, чрезъ которую явился

Ты къ намъ сюда, какъ Божья благодать,

Молю тебя: когда на свѣтъ опять 111

Ты выйдешь, миновавъ препятствій грани,

Тамъ посреди живыхъ еще людей.

Скажи моей печальной Дуованнѣ, 114

Чтобъ за меня молилась горячѣй:

Въ мольбѣ невинныхъ -- чудная есть сила...

Я думаю, меня уже забыла 117

Мать Дуованны милой и сняла ¹)

Съ себя одежды бѣлыя. Невольно

При мысли той мнѣ дѣлается больно: 120

Та женщина доказываетъ вновь,

Какъ коротка та женская любовь,

Которая поддержки не имѣетъ 123

И постепенно тухнетъ и слабѣетъ.

Змѣя, которой стали украшать

Миланскія знамена, не съумѣетъ 126

Роскошно такъ ей гроба увѣнчать,

Какъ прежній гербъ, гербъ съ пѣтухомъ Галлуры."

Онъ ревности не въ силахъ былъ скрывать, 129

Черты его лица казались хмуры,

Но тотъ огонь, что въ немъ тогда пылалъ,

Онъ кротостью душевной умѣрялъ. 132

Межъ тѣмъ съ небесъ не отводилъ я взгляда,

Гдѣ медленно являлся рядъ свѣтилъ,

Ночнаго свода лучшая отрада. 135

Тогда мой вождь со мной заговорилъ:

"Что смотришь вверхъ?" И я ему отвѣтилъ:

"Ищу трехъ звѣздъ, которыхъ не замѣтилъ, 138

Что освѣщаютъ полюсъ этотъ весь..."

-- "Тѣ звѣзды, дорогой мой сынъ, не здѣсь;

Онѣ сегодня утромъ намъ свѣтили, 141

И новыя теперь свѣтила всплыли

На ихъ мѣста, а тѣ спустились внизъ..."

Когда слова поэта раздались, 144

Виргилія позвалъ къ себѣ Сорделло

И, пальцемъ указавъ ему впередъ,

Сказалъ: "Смотри, ты видѣть можешь смѣло 147

Врага, который насъ здѣсь стережетъ."

Съ той стороны, гдѣ менѣе имѣла

Прикрытія долина наша, вотъ 150

Змѣя на плоскомъ мѣстѣ показалась,

Ехидная такая жъ, можетъ быть,

Какъ та змѣя, что къ Евѣ разъ подкралась, 153

Чтобъ соблазнить и тайно искусить...

Среди цвѣтовъ и сочныхъ травъ скользила

Змѣя, тѣней готовая язвить. 156

То голову къ спинѣ она клонила,

То начинала медленно лизать

Сама себя. За нею наблюдать 159

Я самъ не могъ, не замѣчалъ движеній

Двухъ лучезарныхъ ангельскихъ видѣній,

И только лишь замѣтилъ ихъ полетъ, 162

Когда они мечами засверкали

И разсѣкать крылами воздухъ стали,

Грозя змѣѣ испуганной съ высотъ. 165

Тогда змѣя изъ нашихъ глазъ сокрылась,

Спасаясь отъ карающихъ мечей,

Чета же свѣтлыхъ ангеловъ явилась 168

Обратно къ намъ и снова помѣстилась

На прежнемъ мѣстѣ. Та же изъ тѣней,

Что къ Нино подошла, своихъ очей 171

Съ меня все это время не сводила.

И наконецъ сказала тихо мнѣ:

"О, если то небесное свѣтило, 174

Которое, сіяя въ вышинѣ,

Тебя ведетъ на верхъ и согрѣваетъ,

Найдетъ въ твоей сердечной глубинѣ 177

Ту мягкость чувствъ, что душу возвышаетъ,

То я прошу тебя мнѣ разсказать

Все то, что только память сохраняетъ, 180

Все то, что на землѣ ты могъ узнать

О Вальдимагрѣ, иль странахъ сосѣднихъ,

Гдѣ нѣкогда,-- увы! зачѣмъ скрывать?-- 183

Я властелиномъ былъ не изъ послѣднихъ.

Коррадо Маласпина я зовусь

И здѣсь для очищенья нахожусь 186

За то лишь, что любилъ я слишкомъ много

Своихъ друзей и ближнихъ... Ради Бога,

Отвѣть же мнѣ." И я сказалъ тогда: 189

-- "Въ твоихъ странахъ я не былъ никогда:

Но всякій, кто въ Европѣ обитаетъ,

Не позабудетъ ихъ во всѣ года. 192

Такая слава домъ вашъ окружаетъ,

Такъ гролгко говоритъ молва о немъ,

Что даже тотъ о тѣхъ владѣньяхъ знаетъ, 195

Кто не былъ никогда за рубежомъ

Тѣхъ славныхъ мѣстъ, и я готовъ поклясться

Желаніемъ -- минуты той дождаться, 198

Когда къ концу мой долгій путь придетъ,

Что и до нынѣ вашъ великій родъ

Богатствомъ, славой можетъ упиваться, 201

На мечъ свой опираясь. И судьба

Стоитъ за васъ, какъ самая природа...

Пусть цѣлый свѣтъ съ безсиліемъ раба 204

Гордится лишь безславіемъ народа,

Со славою всегда идетъ впередъ

Твой честный, незапятнанный твой родъ." 207

И тѣнь тогда сказала въ заключенье:

"Теперь иди: семи лѣтъ не пройдетъ,

Когда твое о нашемъ родѣ мнѣнье 210

Вдвойнѣ прочнѣй ты будешь сознавать,

Сильнѣйшее узнавши подтвержденье,

Помимо всѣхъ разсказовъ; ихъ значенье 213

Должно предъ самой правдой изчезать.

¹) Т. е. перестала быть вдовою, выйдя за-мужъ.

ПѢСНЯ ДЕВЯТАЯ

Данте объясняетъ, что онъ во снѣ достигалъ до вратъ Чистилища и описываетъ дорогу, которой онъ туда шелъ. Ангелъ, съ мечомъ въ рукѣ, отворяетъ передъ нимъ дверь.

Подруга баснословнаго Тифона, ¹)

Покинувши супружеское лоно,

Гдѣ сонъ ея супруга былъ глубокъ, 3

Уже позолотила весь востокъ

И въ сонмѣ звѣздъ тускнѣющихъ блистала.

Сіяніе которыхъ обливало 6

Животнаго убійственнаго знакъ,

Животнаго, имѣющаго жало,

Которымъ онъ язвилъ ужасно такъ ²) 9

0x01 graphic

Двѣ половины ночь переступила

И уже къ третьей подходила, ³)

Въ томъ мѣстѣ, гдѣ стояли мы въ тотъ часъ, 12

Какъ человѣкъ, дорогой утомясь,

Не можетъ отъ дремоты удержаться

И начинаютъ вѣжды вдругъ смыкаться, 15

Что завѣщалъ намъ праотецъ Адамъ,-- ⁴)

Такъ сна преодолѣть не могъ я самъ,

И сталъ къ травѣ съ дремотою склоняться, 18

Къ травѣ, гдѣ Мы сидѣли впятеромъ. ⁵)

Въ часъ утренній, когда, взмахнувъ крыломъ,

Пѣть ласточка печально начинаетъ ⁶) 21

И о своемъ прошедшемъ вспоминаетъ,

Въ часъ утренній, когда смолкаетъ въ насъ

Все то, что плоть и умъ людской смущаетъ, 24

И голосъ нуждъ, терзавшихъ насъ не разъ

Въ заботахъ дня,-- въ тотъ самый ранній часъ

Доходятъ всѣ людскія сновидѣнья 27

До ясности святаго откровенья...

И вотъ въ моемъ непобѣдимомъ снѣ

Летающій орелъ приснился мнѣ, 30

Орелъ, весь золотой: взмахнувъ крылами,

Въ лазури онъ парилъ подъ небесами

И, наконецъ, ко мнѣ спускаться сталъ. 33

Я въ ту минуту будто сознавалъ,

Что нахожусь на той горѣ священной ⁷)

Гдѣ Ганимедъ родню свою бросалъ, 36

На высшій пиръ богами вознесенный.

И про себя я словно размышлялъ:

"Быть можетъ здѣсь изъ сферы отдаленной 39

Добычу для себя нашелъ орелъ,

Пренебрегая лучшими мѣстами."

И, вотъ во снѣ слѣдя за нимъ глазами, 42

Увидѣлъ я,-- единый мигъ прошелъ,--

Что онъ быстрѣе молніи спустился

Ко мнѣ съ высотъ, и съ нимъ я очутился, 45

Съ земли приподнятъ, въ вихрѣ огневомъ. ⁸)

Мнѣ чудилось, что пламенемъ охваченъ

Я былъ, какъ и орелъ, тогда кругомъ. 48

Огонь, какъ самый воздухъ былъ прозраченъ,

И хоть не жегъ, но все же такъ силенъ,

Что далѣе не лютъ вкушать я сонъ: 51

Проснулся я, сномъ дивнымъ озадаченъ.

То пробужденье я бъ теперь сравнилъ

Съ минутой самой той, когда Ахиллъ 54

Отъ сновидѣнья долгаго очнулся, ⁹)

Глаза свои усталые открылъ

И съ изумленьемъ страннымъ оглянулся: 57

Не видѣлъ онъ, что мать во время сна

Похитила Ахилла у Харона

И сына отнести была должна 60

Туда, гдѣ найденъ былъ во время оно

Онъ Греками. То было и со мной,

Когда проснувшись, ужасъ ледяной 63

Я испыталъ, дрожа и цѣпенѣя.

Смотрю: со мною былъ въ тотъ самый часъ

Одинъ мой вѣрный спутникъ, что не разъ 66

Меня спасалъ въ дорогѣ. Плалгенѣя,

Ужь два часа, какъ солнце поднялось

И огненное море не лилось 69

Вокругъ меня. "Иди ты не робѣя",

Проговорилъ мой добрый проводникъ:

На вѣрный путь мы ступимъ въ этотъ мигъ, 72

И духомъ, милый сынъ мой, ты не падай

И вѣрой и отвагой будь великъ:

Находимся теперь мы предъ оградой 75

Чистилища, которою оно

Со всѣхъ своихъ сторонъ окружено,

А тамъ, гдѣ та ограда,-- посмотри ты -- 78

Разорвана, ты видишь самый входъ,

Но не для всѣхъ пути въ него открыты.

Еще небесъ далекихъ темный сводъ 81

Румяная заря не освѣщала

И нѣжный свѣтъ, свѣтъ утра золотой

Явленіемъ своимъ не предвѣщала, 84

Когда въ цвѣтахъ ты находилъ покой

И въ сновидѣньяхъ мысль твоя блуждала,

Не вѣдая печали никакой, 87

Сюда нежданно женщина явилась

И надъ тобою тихо наклонилась

И молвила: "Я -- Люція ¹⁰). За нимъ, 90

Пока во снѣ лежитъ онъ недвижимъ,

Пришла я и его вести рѣшилась

Впередъ,.его желая охранять... 93

Позволь же мнѣ его съ собою взять...

Тогда не могъ я ей сопротивляться,

Не могъ ей въ этой просьбѣ отказать... 96

На мѣстѣ долженъ былъ тогда остаться

Сорделло посреди другихъ тѣней,

Она жъ съ тобою стала удаляться. 99

Когда же теплый свѣтъ дневныхъ лучей

Проникъ сюда, она явилась снова

И я тогда послѣдовалъ за ней, 102

Единаго не проронивши слова.

Вотъ Мѣсто то, куда тебя она

Безмолвно положила и, вѣрна 105

Своимъ словамъ, глазами показала

Та женщина въ Чистилище проходъ.

Она ушла и сонъ твой въ свой чередъ 108

Тогда изчезъ: минута та настала.

Когда глаза въ испугѣ ты раскрылъ.

Не зная самъ, что видѣлъ, гдѣ ты былъ",

Какъ человѣкъ, котораго сначала

Сомнѣніе смутило, но потомъ

Изчезла передъ нимъ летучимъ сномъ 111

И въ счастьѣ онъ нежданномъ убѣдился,

Такъ точно я смотрѣлъ тогда кругомъ

И спутника словами умилился. 117

Когда же сталъ Виргилій убѣжденъ,

Что я освободился отъ волненья,

Тогда пошелъ спокойно въ гору онъ 120

И я за нимъ идти сталъ безъ смущенья.

Читатель мой замѣтитъ, можетъ быть,

Что стану я въ дальнѣйшемъ пѣснопѣньѣ 123

Возвышеннымъ тѣмъ тономъ говорить,

Которымъ мы хотимъ благоговѣнье

Своей души въ стихахъ своихъ излить. 125

Тонъ этотъ къ моему повѣствованью

Теперь идетъ, и пусть послужитъ мнѣ

Въ пути дальнѣйшемъ въ новой сторонѣ, 129

Гдѣ все насъ возбуждало ко вниманью.

Мы шли и приближались къ той стѣнѣ,

Которая казалось по желанью 133

Незримой силы сдвинута была,

Разщелину большую представляя.

Въ проходѣ этомъ двери замѣчая, 135

Которая въ Чистилище вела,

У двери той, гдѣ ходятъ только тѣни,

Я увидалъ три разныя ступени, 138

(У каждой былъ особенный свой цвѣтъ)

И на ступени верхней я замѣтилъ

Заснувшаго привратника, но онъ 141

Казался мнѣ такъ лучезарно-свѣтелъ,

Что я едва имъ не былъ ослѣпленъ,

При чемъ закрыть невольно принужденъ 144

Свои глаза. Въ рукѣ его при этомъ

Мечъ обнаженный ярко такъ сверкалъ

Такимъ невѣроятно жгучимъ свѣтомъ, 147

Что я его никакъ не различалъ.

И съ словомъ къ намъ стражъ свѣтлый обратился:

"Зачѣмъ сюда пришли вы? онъ сказалъ: 150

"Кто въ этотъ край васъ привести рѣшился?

Нѣтъ, прежде чѣмъ откроется вашъ входъ,

На мой вопросъ отвѣтьте вы впередъ, 153

Чтобъ духъ вашъ безнадежно не смутился

Раскаяньемъ!.. Кто васъ привелъ сюда?"

И отвѣчалъ мой проводникъ тогда: 156

"На небесахъ есть женщина святая.

Законы этихъ мѣстъ извѣстны ей,

И, къ намъ блестящей тѣнью прилетая, 159

Повѣдала она: "У тѣхъ дверей

Проходъ для васъ доступенъ. Проходите!.."

-- "Когда одна изъ тѣхъ святыхъ тѣней, 162

Руководила васъ, какъ говорите,

Намъ отвѣчалъ сіявшій ярко стражъ,

"То не могу путь благодатный вашъ 165

Вамъ пресѣкать. Когда того хотите,

То на ступени можете вступить".

И стали на ступени мы всходить. 168

И первая, сверкая бѣлизною

Изъ мрамора столь чистаго была,

Казалась мнѣ прозрачною такою, 171

Что съ ней какъ въ бѣломъ зеркалѣ могла

Вполнѣ моя фигура отражаться...

Вторая,-- продолжалъ я изумляться,-- 174

Была совсѣмъ, какъ ночь сама, черна.

Лишь отливала пурпуромъ она

И вся плита въ различныхъ направленьяхъ, 177

Узорами кругомъ испещрена

Ступень же третья -- лѣстницы казалась,

Порфирной мнѣ, какъ бы обагрена 180

Венозной кровью ¹¹). Стража тѣнь являлась

Сидящей на порогѣ и порогъ

Былъ изъ алмазовъ яркихъ сдѣланъ. Ногъ 183

Я подъ собой не чувствовалъ. Объята

Какимъ то новымъ чувствомъ вся душа

Моя была. За спутникомъ тогда-то 186

Послѣдовалъ безмолвно я, спѣша

Переступить три роковые шага,

И рѣчь его услышалъ: "Жизни благо, 189

Чтобы вполнѣ узнать тебѣ теперь,

Ты ангела проси, мой сынъ, смиренно,

Чтобъ отворилъ въ Чистилище онъ дверь..." 192

Я на колѣна бросился мгновенно

Предъ ангеломъ и сталъ его просить

Во имя Бога дверь намъ отворить 195

И въ грудь свою руками ударяя,

Я ожидалъ, что скажетъ житель рая.

Предъ ангеломъ едва я кончилъ рѣчь, 198

Какъ надо мной онъ приподнялъ свой мечъ,

Обрядъ мнѣ непонятный совершая,

И начерталъ блестящимъ остріемъ 201

Семь разъ тогда на всемъ челѣ моемъ

Онъ букву Г ¹²), мнѣ сдѣлавъ наставленье:

"Когда черезъ посредство очищенья 204

Въ себѣ грѣхи всѣ эти ты убьешь,

Тогда ты безъ препятствія взойдешь

Въ священную обитель искупленья". 207

И разглядѣть я въ ту минуту могъ,

Чего не въ силахъ былъ увидѣть прежде,

Что ангелъ былъ въ сверкающей одеждѣ, 210

Такъ желтовато-бѣлой, какъ песокъ.

За стражемъ лучезарнымъ наблюдая,

Въ его рукахъ замѣтилъ вдругъ тогда я 213

Два разные ключа ¹³). Былъ золотой

Одинъ изъ нихъ, серебряный -- другой.

По-очередно ихъ въ замокъ вставляя, 216

Онъ произнесъ: "Узнайте, всякій разъ

Когда изъ двухъ ключей моихъ единый

Не входитъ плотно въ дверь, завѣрю васъ, 219

Что эта дверь съ таинственной пружиной,

Не можетъ быть доступною тогда;

Изъ двухъ ключей послушнѣе всегда 222

Одинъ,-- другой же слушается мало.

Мнѣ тѣ ключи рука Петра вручала:

И Петръ сказалъ, что лучше иногда 223

Ошибкою раскрыть могу я двери,

Чѣмъ запертой предъ странникомъ держать,

Чтобъ грѣшники могли въ священной сферѣ 228

Съ раскаяньемъ у ногъ моихъ лежать."

Тогда онъ дверь предъ нами отворяя,

"Войдите! молвилъ, только я сказать 231

Одно обязанъ, васъ предупреждая,

Что всякій кто оглянется назадъ,

Идти не можетъ дальше, нарушая 234

Святой завѣтъ" ¹⁵) Онъ произнесъ, и вдругъ

Священныя ворота заскрипѣли,--

И какъ, порой, металла слышенъ звукъ, 237

Такъ двери, отворяясь, зазвенѣли...

Когда дверь Капитолія должна

Была открыться настежъ, то она 240

Въ часъ грознаго изгнанія Метелла ¹⁶)

Едва ли такъ пронзительно скрипѣла,

Какъ ворота, впустившія насъ двухъ. 243

Внимательно насторожилъ я слухъ

Услышавши торжественное пѣнье.

Ловилъ я звуковъ плавное теченье; 246

Гимнъ раздавался въ общей тишинѣ:

Те Deum laudamus. Въ то мгновенье

Низримый чей-то хоръ, казалось мнѣ, 249

Органу вторилъ, полный вдохновенья.

¹) Тифонъ, мужъ Авроры и отецъ Мемнона, былъ по греческой миѳологіи сынъ Лаомедона. Аврора, плѣнившись красотой Тифона, похитила его на своей колесницѣ и выхлопотала у Юпитера ему безсмертіе, но забыла при этомъ выпросить для него вѣчную молодость, и онъ достигъ такой дряхлости, что были принуждены пеленать его.-- По видимому въ фразѣ текста есть нѣкоторое противорѣчіе: Аврора встала съ одной стороны, а Ночь пробѣжала до половины съ другой. Дѣло въ томъ однако, что поэтъ говоритъ сперва о востокѣ другаго полушарія, а потомъ упоминаетъ о мѣстѣ, гдѣ онъ находится.

²) Знакъ Скорпіона.

³) У древнихъ народовъ ночь была раздѣлена на четыре навечерія, которыя назывались: sera, media nox, galli cantus, mane. Каждая четвертая часть ночи продолжалась три часа.

⁴) Намекъ на то, что безъ грѣха Адама люди не чувствовали бы потребности въ снѣ.

⁵) Виргилій, Данте, Сорделло, Нино и Коррадо Маласпино.

⁶) Намекъ на басню, о которой упоминается дальше, въ XVII пѣснѣ.

⁷) Гора Ида.

⁸) Древніе философы предполагали, что сфера, которую они называли "сферой огня", находится выше воздушной сферы, т. е. приблизительно около луны.

⁹) Ахиллъ, похищенный у своего наставника Харона Тезеемъ и перенесенный матерью своею Ѳетидой во дворецъ Ликомеда, которая переодѣла его въ женское платье. Ахиллъ однако былъ открытъ Улисомъ и вмѣстѣ съ нимъ отправился подъ Трою. (См. Адъ, п. XXVI).

¹⁰) Люція или Лючія (отъ lux -- свѣтъ), какъ христіанская мученица является въ поэмѣ олицетвореніемъ "Божественнаго свѣта" или "Божественнаго милосердія". О ней упоминается во 2-й пѣснѣ "Ада".

¹¹) Первая ступень, по объясненію коментаторовъ есть символъ откровенности, чистосердечія и исповѣди; вторая символъ дѣйствія, которое производитъ раскаяніе; -- третья же ступень -- символъ удовлетворенія.

¹²) Семь буквъ Г. которыя ангелъ начертилъ на лбу Данте есть выраженіе семи смертныхъ грѣховъ. Но мѣрѣ прохожденіи Дантомъ разныхъ отдѣленій Чистилища, стражъ каждаго отдѣла будетъ стирать ему по одной буквѣ.

¹³) Claves, говоритъ одинъ коментаторъ Св. Матфея, (гл. 16) sunt discernendi scientia et potentia gna dignos rccipere, indignes excludere debet а rcgno côclorum. "Ключи суть средство къ распознанію и сила, которой впускаются достойные въ царство небесное, а недостойные изгоняются".

¹⁴) Въ священномъ писаніи читаемъ "Богъ милостивъ, зачѣмъ же его служитель будетъ страшенъ? Тамъ, гдѣ хозяинъ щедръ, раздаватель не долженъ быть скупымъ".

¹⁵) Въ 3-й книгѣ Форсала приказаніе Цезаря, посягнувшаго на народное достояніе, не смотря на заступничество Метелла, объясняется такъ:

Tum rupes taspeja sonat, magnogue reclusas

Tistatur stridore fores и т. д.

ПѢСНЯ ДЕСЯТАЯ.

Поэты входятъ въ первый кругъ, гдѣ очищается гордость. Они видятъ много примѣровъ безропотной покорности. Эпизодъ о Троянѣ и вдовѣ.

Осталась дверь раскрытая за нами,

Та дверь, что закрывается подчасъ

Для всѣхъ, обуреваемыхъ грѣхами. 3

Раздался звукъ протяжный сзади насъ

И по тому я звуку догадался

Что дверь за нами тотчасъ заперлась... 6

О, еслибъ я тогда не удержался

Взглянуть назадъ, что было бы со мной?

Извилистой тропинкой продолжался 9

Нашъ путь тогда. Какъ волны за волной

Въ прилива часъ то мягко наступаютъ,

То съ колебаньемъ снова отбѣгаютъ, 12

Такъ подвигались долго мы впередъ

То вправо, то налѣво уклоняясь...

Тогда мой вождь, мой менторъ, мой оплотъ, 15

Сказалъ мнѣ, съ опасеньемъ озираясь:

"Намъ нужно осмотрительнѣе быть"

И далѣе онъ двинулся, стараясь 18

Къ горѣ все ближе, ближе подступить.

Мы шли шаги невольно замедляя,

И хоть луна должна была свѣтить, 21

Но. та лампада ночи золотая

Дорогу освѣщать намъ не могла.

Пока мы поднимались, уставая 24

Въ томъ мѣстѣ, гдѣ отвѣсная скала

Препятствія повсюду представляла:

Такъ та скала обрывиста была. 27

Когда жъ опасность эта миновала

И мы достигли мѣста, гдѣ назадъ

Склоняться сталъ горы высокой скатъ, 30

Лишившись силъ и полный утомленья

Я потерялъ способность на движенья.

Мы видѣли, кругомъ бросая взглядъ, 33

Что очутились оба въ то мгновенье

На каменной площадкѣ и она

Напоминала мнѣ уединенье 36

Нѣмыхъ пустынь, гдѣ даже ни одна

Среди песковъ былинка не видна.

Подъ нами бездна темная зіяла 39

И узкій путь вился по сторонамъ

На право и налѣво: здѣсь и тамъ,

Пока мнѣ видѣть зрѣнье позволяло, 42

Что путь вездѣ былъ очень не широкъ.

Еще мы въ этотъ кругъ и не вступали,

Невольно я замѣтить уже могъ, 45

Что внутреннія стѣны глазъ пугали

Своею не приступной крутизной

И самымъ чистымъ мраморомъ сверкали, 48

И самой непорочной бѣлизной;

А мраморъ тотъ украшенъ былъ повсюду

Святыми барельефами, такой 51

Работы нѣжной тонкой, что какъ чуду

Я долженъ былъ дивиться имъ. О, нѣтъ,

Своимъ рѣзцомъ великій Поликлетъ ¹) 54

Поспорить съ ними вѣрно бъ не рѣшился....

Вотъ предъ картиной я остановился:

Посланникъ неба, свѣтлый Гавріилъ, 57

Явившійся съ той вѣстью благодатной,

Которою міръ цѣлый обновилъ

И предъ Эдемомъ пологъ необъятный 60

Рукой для человѣчества открылъ, ²)

Такъ вылѣпленъ на барельефѣ былъ,

Что на него смотрѣлъ не безъ смущенья, 63

Какъ на живое я изображенье:

Казалось, онъ дышалъ и говорилъ:

"Привѣтъ тебѣ!"... И ту, кому велѣнье 66

Святыхъ небесъ въ тотъ мигъ передавалъ,

Съ Архангеломъ я рядомъ увидалъ.

Такія кротость и благоговѣнье 69

Прекрасный дѣвы образъ выражалъ,

Такое безконечное смиренье,

Какъ будто всей фигурой онъ шепталъ: 72

"Я какъ раба, покорна волѣ Бога!".

Мадонны ликъ исполненъ былъ такъ строго,

Какъ самый вѣрный слѣпокъ восковой. 75

Тогда проговорилъ наставникъ мой,

Который неотлучно былъ со мною:

Я чувствовалъ его той стороною 78

Гдѣ сердца неустанный слышенъ бой ³).

И онъ сказалъ: "Достойно здѣсь вниманья

Не это лишь. Такъ овладѣй собой". 81

Тогда услыша это замѣчанье,

Отворотилъ глаза я отъ стѣны

И увидалъ съ той самой стороны, 84

Гдѣ мой путеводитель находился,

Другой прекрасный слѣпокъ на скалѣ,

Которому я втайнѣ подивился. 87

И съ жгучимъ любопытствомъ на челѣ

Опередилъ пѣвца, чтобъ поскорѣе

Картину ту могъ видѣть на скалѣ я. 90

Въ картинѣ той явилась предо мной

Большая колесница дорогая,

Быками запряженная, и въ ней, 93

Въ той колесницѣ, золотомъ сверкая,

Въ хранилищѣ лежалъ "святой завѣтъ",

Передъ которымъ падаетъ весь свѣтъ 96

И грѣшники котораго боятся,

Когда ихъ жизнь есть безконечный слѣдъ

Преступныхъ дѣлъ, и въ ихъ грядущемъ нѣтъ 99

Надежды на пощаду и спасенье.,

А впереди толпы изображенье

Увидѣлъ я, которая была 102

Разставлена семью кругами хоровъ.

Отъ лицъ толпы не отводилъ я взоровъ:

Она, казалось, словно ожила 105

Такъ что во мнѣ, въ обманѣ впечатлѣнья,

Слухъ зрѣнію вполнѣ не довѣрялъ,

И слуху не могло повѣрить зрѣнье: 108

Глазами ожидалъ я слышать пѣнье

Лѣпныхъ фигуръ, но ухомъ не слыхалъ

Ихъ голосовъ. И ладана куренье 111

Обманывало такъ смущенный взглядъ

Что я невольно думалъ ароматъ

Того куренья чувствовать.... Смиренный 114

Творецъ псалмовъ ⁴) предъ хорами плясалъ

И въ пѣснѣ восхвалялъ ковчегъ священный,

Но все-таки царя напоминалъ. 117

А изъ дворца на самомъ первомъ планѣ

Смотрѣлъ на этотъ праздникъ властелинъ

Съ презрѣніемъ и грустью: онъ одинъ 120

Не отдавалъ ему смиренной дани.

Чтобъ не забыть еще другихъ картинъ,

(О нихъ пѣвецъ мнѣ намекнулъ заранѣ) 123

Я не теряя времени впередъ

Подвинулся, шагъ сдѣлавши и вотъ

Картиною инаго содержанья 126

Былъ пораженъ: то дивное ваянье

Понятіе давало, какъ великъ

Былъ императоръ римскій. Обаянье 129

Его неотразимое постигъ

Григорій самъ ⁵) и, духъ его спасая,

Побѣду совершилъ, благословляя 132

Законъ небесъ. Тотъ Цезарь былъ Траянъ ⁶).

Одна вдова, слезами обливаясь,

Пришла къ царю въ его военный станъ, 135

И отъ глубокой горести теряясь,

Схватила подъ узцы его коня,

А Цезарь самъ, надъ всѣми возвышаясь, 133

Съ величіемъ, при полномъ блескѣ дня,

Сидѣлъ блестящей свитой окруженный,

Знаменами побѣды осѣненный, 141

Гдѣ золотились римскіе орлы.

Подъ общій шумъ восторговъ и хвалы,

Одна вдова предъ Цезаремъ вопила: 144

"О, властелинъ! Ты долженъ отомстить

За сына моего; его могила

Меня сведетъ въ могилу можетъ быть..." 147

И Цезаря лицо ей говорило:

"Ты Жди меня, когда вернусь назадъ."

Вдова же отъ него не отходила 130

И лился слезъ неистощимый градъ:

"Но если, повелитель дои, обратно

Не возвратишься ты?" -- "Такъ, вѣроятно, 153

Наслѣдникъ мой," отвѣтилъ Цезарь ей,

"Заботиться объ участи твоей

Начнетъ тогда..." Вдова не умолкала: 156

"Когда въ тебѣ я нахожу такъ мало

Участія, то какъ же можно мнѣ

Довѣриться въ родимой сторонѣ 159

Кому нибудь другому?" -- "Будь покойна!"

Сказалъ тогда ей императоръ далъ отвѣть:

"Ты, моего вниманія достойна! 162

Домъ требуетъ, чтобъ отвѣчалъ я "нѣтъ!"

И продолжалъ свой путь безъ колебанья,

И въ тоже время чувство состраданья 165

Остаться для тебя даетъ совѣтъ...."

Замѣчу здѣсь я многимъ въ назиданье:

Всѣ тѣ, которые подобно мнѣ, 168

Быть не могли въ той дивной сторонѣ,

Не могутъ даже мысленно представить

Всего того, что будто, какъ во снѣ 171

Тамъ видѣлъ я... Межъ тѣмъ, какъ оторваться

Отъ тѣхъ картинъ глазами я не могъ,

Въ которыхъ такъ пріятно любоваться 174

Примѣрами смиренія; въ тотъ срокъ

Услышалъ я рѣчь тихую поэта:

"Вниманье обрати теперь на это 177

Собранье душъ: впередъ за шагомъ шагъ

Онѣ идутъ и если мы ихъ спросимъ,

Какъ намъ пройти въ жилище вѣчныхъ благъ 180

То вѣрно бы сомнѣнье удалось имъ

Прогнать въ одно мгновеніе отъ насъ..."

Тогда зрачки своихъ смущенныхъ глазъ 183

Я обратилъ! забывъ на время камни,

Въ ту сторону, указывалъ куда мнѣ

Мой дорогой и кроткій проводникъ. 186

Читатели! Я бы главой поникъ,

Когда бъ узналъ, что впали вы въ смущенье,

Узнавши, какъ былъ труденъ и великъ 189

Для призраковъ путь горькій очищенья,

Какъ многое должны они сносить,

Исполнены безмолвнаго смиренья, 192

Чтобы грѣхи былые искупить.

Забудьте же теперь про ихъ мученья,

Не думайте, чѣмъ могутъ заслужить 195

Впослѣдствіи они свое прощенье,

Но думайте о томъ, что гнетъ скорбей

Блаженства ожидающихъ тѣней, 198

Теряется передъ благомъ безконечнымъ,

Которое, быть можетъ, впереди

Теперь ихъ ожидаетъ въ царствѣ вѣчномъ. 201

-- "О, добрый мой наставникъ, погоди!"

Такъ началъ я: прошу я объясненья:

Всѣ эти непонятныя видѣнья 204

Ужели существами были? Ихъ

Я вижу проходящими предъ нами,

Своихъ очей я не спускаю съ нихъ, 207

Но все, что пораженными глазами

Я уловилъ, не объяснило мнѣ:

Ужель тѣ души были существами?.. 210

Я не пойму, что дѣлаютъ онѣ!.."

-- "Таковъ характеръ временныхъ мученій,

Отвѣтилъ онъ,-- у этихъ привидѣній, 213

Склоняющихъ ихъ низко такъ къ землѣ,

Что даже я съ трудомъ ихъ различаю

И -- кто они -- съ усильемъ постигаю. 216

Ты можешь разглядѣть на ихъ челѣ,

Когда ихъ скорбь тебя такъ занимаетъ,

Ту тяжесть, что гнететъ ихъ и сгибаетъ... 219

Смотри теперь внимательно впередъ

И для тебя ясна ихъ кара станетъ...."

О, христіанъ погибшій слабый родъ!.. 222

Несчастный родъ, гордынею смущенный

Ты создалъ самъ себѣ ужасный гнетъ,

Съ пути прямаго въ жизни совращенный!.. 225

Ты думаешь, что люди велики?

Ты позабылъ, что всѣ мы червяки,

Которые родятся, умирая, 228

Чтобъ превращеннымъ послѣ быть опять

Въ тѣхъ бабочекъ божественнаго рая ⁷),

Что могутъ беззаботно тамъ порхать. 331

Зачѣмъ же васъ та гордость обуяла,

Которая достойна пѣтуха?

Подъ торжество безумнаго грѣха, 234

Значенье ваше все-таки такъ мало,

Какъ прозябанье мелкихъ червяковъ

И насѣкомыхъ крошечныхъ безъ жала!... 237

Передо мной свершали тѣни путь,

Но крыша такъ къ землѣ ихъ пригибала,

Что до земли почти склонялась грудь. 240

Тѣхъ призраковъ жестокое мученье

Невольно возбуждало сожалѣнье:

На мигъ они не смѣли отдохнуть, 243

Недвижные всегда отъ утомленья....

Та крыша, придавившая тѣла

Всѣхъ тѣхъ существъ, такъ тяжела была, 246

Что тѣни никогда не разгибались.

Тишь тѣ изъ нихъ, которыя казались

Съ терпѣньемъ, большимъ, плакали на взрыдъ, 249

И былъ невыносимъ ихъ жалкій видъ.

¹) Поликлетъ, замѣчательный скульпторъ изъ Сидіона, города пелопонезскаго.

²⁾ Архангелъ Гавріилъ сказалъ Дѣвѣ Маріи: Аме, на что она отвѣчала: Ессе an cilla Domini.

³) Т. е. съ лѣвой стороны. Этотъ оборотъ не разъ встрѣчается у Данте въ "Аду".

⁴) Рѣчь идетъ о царѣ Давидѣ.

⁵) Для лучшаго пониманія этого мѣста "Божественной Комедіи", необходимо припомнитъ легенду. Когда папа Григорій Великій, читая однажды исторію Траяна, такъ былъ пораженъ личными достоинствами этого великаго императора, что не смотря на то, что Траянъ былъ язычникъ и для него невозможно спасеніе, папа, войдя во храмъ, сталъ такъ усердно молиться за душу Траяна, что молитва папы была услышана: Траяну было обѣщано спасеніе, съ уговоромъ, чтобъ папа никогда больше не просилъ о прощеніи кого-либо изъ язычниковъ.

⁶) Нѣкоторые коментаторы относятъ это событіе къ царствованію императора Адріана. Но такое объясненіе едва ли справедливо: всего вѣрнѣе, что дѣло идетъ о Траянѣ.

⁷) На пьедесталѣ извѣстной статуи Кановы "Психея, держащая въ рукѣ бабочку", знаменитый скульпторъ велѣлъ написать слѣдующіе стихи Данте:

Non v'accorgete voi ehe noi siam

Wermi:

Nati а formar l'angelica farfalla.

ПѢСНЯ ОДИННАДЦАТАЯ.

Между тѣнями, одержимыми гордостью, Данте узнаетъ Одерижи да-Губіо, съ которымъ онъ вступаетъ въ долгую бесѣду. Провенатсо Салѣвани.

О, нашъ отецъ, живущій въ небесахъ!

Не потому, что вѣчно обитаешь

На небѣ ты въ невѣдомыхъ краяхъ, 3

Не за любовь, которую питаешь

Къ созданіямъ твоимъ, Ты возбуждаешь

Мольбы, благословенія людей, 6

Но славенъ Ты премудростью своей

И чтимъ за безконечное терпѣнье!..

Ты посылаешь въ міръ земныхъ скорбей 9

Небесной благодати исцѣленье!..

Какъ славословятъ ангелы Тебя

И громко восклицаютъ въ пѣснопѣньи: 12

"Осанна!" -- принося тебѣ любя

Восторженныя жертвы, такъ и люди

Изъ ихъ больной, измученной груди 15

Къ Тебѣ возносятъ стоны и мольбы!..

Небесный царь! мы всѣ твои рабы,

Поетъ нашъ сонмъ -- всегда тебѣ послушный!.. 18

Такъ дай же намъ, о Боже, хлѣбъ насущный,

Чтобъ безъ него въ пустынѣ этой намъ

Безслѣдно не погибнуть. Какъ врагамъ, 21

Мы всѣ ихъ беззаконія прощаемъ,

Такъ и тебя, отецъ нашъ, умоляемъ

Прости намъ наши прежнія дѣла, 24

И прошлаго не вспоминай намъ зла.

Отецъ земли и неба величавый!

Не позволяй, чтобъ врагъ людей лукавый 27

Вступалъ съ душой въ неравный, страшный бой,

Гдѣ духъ нашъ, истомленный той борьбой,

Лукавому соблазну поддается 30

И, чувствуя его ужасный гнетъ,

Въ безсиліи, напрасно только рвется

И разорвать не можетъ ужь тенетъ. 33

О, милосердый Боже! За себя-бы

Не стали мы въ слезахъ Тебя молить,

Мы молимся за тѣхъ, чьи силы слабы, 36

За всѣхъ, не переставшихъ въ мірѣ жить

И не познавшихъ въ этотъ край дорогу,

Гдѣ намъ теперь приходится бродить". 39

Такъ съ гимномъ обращались тѣни къ Богу,

Молясь съ благоговѣніемъ за насъ,

Забывъ свои мученья и тревогу; 42

Въ томъ самомъ первомъ кругѣ находясь,

Гдѣ отъ грѣховъ прошедшихъ очищаясь,

Онѣ брели, впередъ чуть подвигаясь, 45

Неровными шагами, и едва

Всю тяжесть ноши страшной выносили:

Ихъ долгихъ мукъ не выразятъ слова 48

Такою тяжестью давимы люди были,

Порой во снѣ.... О, если такъ за насъ

На той горѣ Создателя молили 51

Тѣ призраки великіе то мы-ли

Того жъ не станемъ дѣлать каждый разъ

При случаѣ на землю возвратясь?.. 54

За нихъ и мы пошлемъ свои моленья

Къ божественнымъ, лазурнымъ небесамъ,

Чтобъ были ихъ земныя прегрѣшенья 57

Имъ прощены, отпущены имъ тамъ,

И въ высшія священныя селенья

Доступнымъ сталъ входъ добрымъ всѣмъ тѣнямъ. 60

И ботъ, мой вождь къ нимъ съ словомъ обратился:

-- "Во имя предстоящихъ, вѣчныхъ благъ,

Къ которымъ каждый призракъ устрежился, 63

Я васъ молю: когда пустыни мракъ

На вѣчный свѣтъ вы промѣнять хотите,

Когда въ себѣ надежду вы таите 66

Скорѣй въ обитель мира перейдти,

То намъ вы путь, о духи, укажите

Къ святой горѣ. Своихъ ужасныхъ мукъ. 69

Мой спутникъ не выноситъ... Посмотрите:

Тотъ, для кого вступилъ я въ этотъ кругъ,

Такъ утолгленъ путемъ, что можемъ вдругъ 72

Упасть, остатокъ силъ своихъ теряя.

Онъ носитъ на себѣ Адама плоть

И изнуренъ поэтому онъ, хоть, 75

Какъ смертный и великъ онъ"... И тогда я

Отвѣтъ какой-то тѣни услыхалъ:

Кто именно изъ душъ намъ отвѣчалъ, 78

Замѣтить я не могъ тогда. "-- Идите

Теперь за нами съ правой стороны,

Гдѣ отыскать дорогу вы должны 81

Удобную для смертнаго. Спѣшите!..

Когда бы мнѣ тотъ камень не мѣшалъ,

Что гордое чело мое прижалъ, ¹) 84

Такъ что давно ужь я не разгибался,

То я теперь узнать бы постарался

Того, кѣмъ руководишь ты межъ скалъ: 87

Кто онъ такой, сказать ты не рѣшался.

Въ Италіи родился я. Отцомъ

(Умалчивать не буду я о томъ) 90

Моимъ звался Гильомъ Альдобрандечи ²).

Онъ былъ тосканцемъ кровнымъ, что по рѣчи

Узнать легко. Въ отечествѣ моемъ 93

Вы, можетъ быть, то имя и слыхали.

Былъ знатенъ и богатъ мой древній родъ,

Его дѣянья въ пѣсняхъ воспѣвали, 96

Его молва прославила, и вотъ

Дѣлами предковъ такъ я возгордился,

Что отъ отчизны милой отрѣшился, 99

Всѣхъ презиралъ, забывши всякій стыдъ,

И наконецъ за это былъ убитъ:

Судъ правый надо мною совершился, 102

И гордость, мой чудовищный порокъ,

Не только одного меня сгубила,

Но грѣхъ мой всѣ несчастія навлекъ 105

На голову родныхъ моихъ. Могила

Взяла меня,-- и здѣсь-то я томлюсь

Подъ тяжестью жестокой и молюсь, 108

Чтобъ заслужить небесное прощенье.

Теперь -- такъ пожелало превидѣнье --

Среди тѣней сносить я принужденъ 111

Мнѣ чуждыя на свѣчѣ томъ мученья".

Когда умолкъ передо мною онъ,

Его разсказомъ искреннимъ смущенъ, 114

Свои глаза я опустилъ невольно:

Его признанья слушать было больно...

Вдругъ тѣнь одна, стоявшая спиной, 117

Лицомъ къ лицу предстала предо мной,

Меня узнала тотчасъ, называя

По имени. Проговорилъ тогда я: 120

-- Я Одерижи ³) вижу предъ собой?

О, Губіо, не ты-ли? Говори-же!

Прославился искусствомъ ты въ Парижѣ: 123

Твои миніатюры стали тамъ

Извѣстны всѣмъ давно и знамениты.--

-- "О добрый братъ, сказалъ онъ, погоди ты 126

Меня хвалить: Францъ ⁴) по своимъ трудамъ,

Болонскій Францъ сталъ больше прославляться,

Чѣмъ я, и съ нимъ мнѣ не легко тягаться. 129

Завоевалъ онъ славу цѣликомъ

Передъ собой склоняться всѣхъ заставилъ,

А мнѣ частицу только предоставилъ 132

Извѣстности. Не умолчу о томъ:

Я не былъ разсудителенъ при жизни,

Искусству отдавался всѣмъ умомъ 135

И чувствами, чтобъ славнымъ быть въ отчизнѣ.

И, жалкій, неудавшійся творецъ,

За гордость я наказанъ наконецъ." 138

О, быстро улетающая слава!

Ты жалкая, непрочная трава,

Минутная, ничтожная забава: 141

Ты отъ земли подымешься едва,

И быстро опускаясь, увядаешь,

И полнаго безсмертія не знаешь. 144

Какъ новой школы гордая глава,

Давно-ли, Силіабье, ты поднимался

И громко мимолетная молва 147

Возвысила тебя, но краткій срокъ промчался,

Прославленный художникъ сталъ забытъ

И сдѣлался Джіото знаменитъ. 150

Втораго Гвидо ⁵) слава породила,

Свои стихи онъ думалъ передать

Столѣтіямъ въ наслѣдство... Гдѣ жъ та сила, 153

Гдѣ генія могучаго полетъ?

Его смѣнилъ другой, и въ свой чередъ

И этого ждетъ вѣчная могила, 156

Гдѣ позабытый всѣми, онъ заснетъ.

Такъ что жъ такое слава? Дуновенье

Измѣнчиваго вѣтра, что съ высотъ 159

Спускаясь къ намъ, мѣняетъ направленье,

Толкая то назадъ насъ, то впередъ!

Такъ что такое слава? Это трепетъ 162

Минутнаго восторга, дѣтскій лепетъ

И старика предсмертный, смутный бредъ...

Кто можетъ, покидая этотъ свѣтъ, 165

Увѣренъ былъ предъ собственной могилой,

Что въ памяти на много, много лѣтъ

Онъ будетъ жить съ неотразимой силой? 168

Вотъ, напримѣръ, несчастный призракъ тотъ,

Печальный, истомленный и унылый,

Который съ униженіемъ ползетъ, 171

Извѣстенъ былъ когда-то всей Тосканѣ.

Гдѣ ни являлся онъ, ему заранѣ

Былъ приготовленъ царственный почетъ, 174

Предъ нимъ склонялись люди на колѣни.

И чтожъ теперь? Гдѣ прежній блескъ побѣдъ?

О немъ, увы теперь во всей Сіенѣ 177

Уже давнымъ-давно помину нѣтъ!..

Онъ управлялъ Сіеною въ тѣ годы,

Когда позоръ и тяжкія невзгоды 180

Флоренція узнала, а тогда

Она еще казалась такъ горда,

Какъ нынче и безсильна и развратна. 183

О, слава! Какъ цвѣтокъ ты ароматна,

Но тотъ кто разцвѣсти ему помогъ,

Тотъ можетъ безъ усилья, невозвратно, 186

Сгубить благоухающій цвѣтокъ!"

-- Но кто же тотъ, спросилъ я, кто въ Тосканѣ,

Былъ знаменитъ? Я разгадать не могъ 189

Чей это духъ?-- "Передъ тобой Сальвани.

О Провенанцо ⁶) вѣрно ты слыхалъ.

Онъ потому теперь томиться сталъ, 192

Что разорилъ Сіену совершенно

Своимъ высокомѣрьемъ. Принужденъ

Безъ отдыха ходить здѣсь неизмѣнно 195

Подъ тяжестью своей великой онъ".

Тутъ я къ вождю съ вопросомъ обратился:

-- Но если здѣсь уже таковъ законъ, 198

Чтобъ каждый призракъ только находился,

Внизу недосягаемой горы,

И дожидаться долженъ той поры, 201

Когда конецъ придетъ его томленью,

И если такова его судьба,

Что никакая долгая мольба, 204

Не приведетъ сюда его до срока,

То какъ же онъ явился въ этотъ кругъ?

Иль такъ его раскаянье глубоко? 207

Пѣвецъ сказалъ: Узнай, мой добрый другъ,

Причину исключенія такого:

Въ былые дни, когда еще вокругъ 210

Сальвани блескъ величія земнаго

Сіялъ вполнѣ,-- по доброй волѣ онъ

На площади колѣнопреклоненъ 213

Стоялъ дрожа и отъ стыда сгорая

И помощи просилъ онъ, умоляя,

Чтобъ другъ его свободы не терялъ 216

И тягостнаго плѣна не знавалъ

Въ темницѣ Карла... Слово прекращая,

Умолкну я. Ты ясности искалъ 219

Въ моихъ рѣчахъ, они же темны были.

Но въ этомъ не моя пока вина.

Узнаешь ты въ иныя времена 222

Смыслъ словъ моихъ... Вотъ почему впустили

Сальвани призракъ къ этимъ воротамъ

И дожидаться кротко разрѣшили 225

Рѣшенія, извѣстнаго лишь тамъ.

¹) Чистилище состоитъ изъ семи круговъ, идущихъ одинъ надъ другимъ по горѣ. Въ каждомъ кругѣ очищаются отъ одного изъ смертныхъ грѣховъ. Въ первомъ кругѣ наказывается гордость.

²) Тѣнь эта -- Гумбертъ, изъ графовъ Санта-Фіора, сынъ Гильома Альдобрандечи, богатаго владѣльца Сіены. Гумбертъ былъ такъ высокомѣренъ, что сіенцы его убили.

³) Одерижи родился въ Губбіо, въ графствѣ Урбинскомъ; извѣстный живописецъ миніатюровъ.

⁴) Францъ болонскій, называемый такъ по мѣсту своего рожденія, пользовался извѣстностью больше Одерижи.

⁵) Гвидо Джиницелли изъ Болоньи, знаменитый поэтъ. Второй Гвидо, сынъ Кавальканти, былъ замѣчательнѣе перваго по своему таланту.

⁶) Этотъ властитель пользовался большимъ могуществомъ въ Сіенѣ и при немъ флорентинцы потерпѣли сильное пораженіе при Monte-aperto. Этотъ же Провенанцо Сальвани, узнавъ, что другъ его въ плѣну у Карла I, короля Обѣихъ Сицилій, который просилъ за его свободу 10,000 флориновъ, всталъ на площади на колѣна, прося Сіенцевъ бросать деньги на разостланный передъ нимъ коверъ. Поэтъ объявляетъ, что Провенанцо дрожалъ при этомъ всѣми членами. Коментаторы предполагаютъ, что эта вставка сдѣлана для объясненія слѣдующихъ словъ тѣни: "Больше говорить не стану: я знаю, что слова мои темны, но скоро твои сограждане заставятъ тебя лучше понять слова мой" и т. д. (Поэтъ говоритъ въ 1300 г.) Коментаторы, продолжая объясненіе, говорятъ что тѣнь намекаетъ на приближеніе того времени, когда поэта осудятъ на сожженіе и когда онъ пойметъ дрожаніе членовъ человѣка, принужденнаго просить пощады.

ПѢСНЯ ДВѢНАДЦАТАЯ.

Путники оставляютъ Одерижи да Губіо и продолжаютъ путъ. Они видятъ по стѣнамъ много скульптурныхъ изображеніи человѣческой гордости. Данте начинаетъ описывать второй кругъ Чистилища, гдѣ наказывается зависть -- другой смертный грѣхъ.

Какъ два вола, давимые ярмомъ, ¹)

Я съ призракомъ усталымъ подвигался,

Который, при молчаньи гробовомъ, 3

Своею тяжкой ношей подавлялся.

Когда жъ сказалъ Виргилій мнѣ потомъ,

Чтобъ съ тѣнью угнетенной я разстался 6

И шелъ впередъ, я принялъ тотъ совѣтъ.

"Здѣсь каждый долженъ, молвилъ мнѣ поэтъ,

Безъ помощи другаго обходиться, 9

Отыскивая зорко вѣрный слѣдъ."

Тогда пришлось мнѣ быстро распрямиться

И голову склоненную поднять, 12

Чтобъ отъ пѣвца въ пути не отставать:

Я понялъ, что мнѣ нужно торопиться,

Но тайнаго волненія унять 15

Въ себѣ не могъ, подавленъ думой новой.

Повсюду за своимъ проводникомъ

Покорно, слѣпо слѣдовать готовый, 18

Я озирался съ трепетомъ кругомъ.

Когда прошли мы быстрыми шагами

Не малое пространство, то словами 21

Виргилія я остановленъ былъ.

Онъ мнѣ сказалъ, чуть поводя глазами:

-- "Смотри ты внизъ." Какъ рядъ могилъ 24

Намъ надписей не мало завѣщаетъ,

Гдѣ человѣкъ съ уныніемъ читаетъ

Жизнь мертвецовъ, давно лишенныхъ силъ, 27

И подъ плитой могильной погребенныхъ,

Давно чужими ставшихъ для земли,

Такъ точно вся дорога, гдѣ мы шли, 30

Въ мѣстахъ совсѣмъ глухихъ, уединенныхъ,

Украшена была со всѣхъ сторонъ

Скульптурными фигурами. (Смущенныхъ 33

Очей съ нихъ не сводилъ я.) Тамъ былъ онъ,

Тотъ гордый духъ въ прекрасномъ изваяньи

Который былъ еще до мірозданья 36

Прекраснѣй всѣхъ и чище сотворенъ ²)

И свергнутъ послѣ -- гордое созданье!

Съ святыхъ небесъ, когда весь небосклонъ 39

Грозою наказанья разразился

И страшный громъ по небу прокатился.

Я увидалъ Бріаре ³), что сраженъ 42

Когда-то былъ божественной стрѣлою.

Я увидалъ Тимбрея ⁴) подъ скалою,

Я увидалъ Паллады силуэтъ 45

И Марса самого изображенье

Стоявшаго во всемъ вооруженьи

Вблизи отца, согбеннаго отъ лѣтъ. 48

Я увидалъ въ немаломъ удивленьи

Немврода ⁵) наконецъ, и созерцалъ

Какъ у безумной башни онъ стоялъ, 51

Гдѣ гнѣва своего и нетерпѣнья

Безумецъ предъ рабами не скрывалъ,

Которылъ онъ свое столпотворенье 54

Велѣлъ взводить... О, какъ печальна ты

Несчастная, нѣмая Ніобея ⁶).

Грусть матери таятъ твои черты 57

И ты стоишь, отъ горя цѣпенѣя

Въ кругу дѣтей убитыхъ... О, Саулъ!..

На счастіе надежды не имѣя, 60

На жизнь свою съ презрѣньемъ ты взглянулъ

И взявши въ руки.мечъ свой благородный,

Имъ самъ себя безъ жалости проткнулъ 6î

На той горѣ, куда не упадаютъ

Роса зарей и лѣтніе дожди,

Гельбейскою -- ту гору называютъ ⁷) 66

Игривая Арахна, ⁸) подожди!

Тебя я узнаю не безъ причины:

Ты стала паукомъ до половины, 69

Наказана Минервой. Равоамъ!

Тебя я вижу тоже, царь несчастный! ⁹)

Но по твоимъ недвижимымъ чертамъ 72

Теперь не пробѣгаетъ страхъ ужасный,

Которой ты когда-то ощущалъ,

Когда ты бѣгствомъ жизнь свою спасалъ 75

Отъ ярости народной. Можетъ статься,

Въ лицѣ твоемъ спокойномъ и глазахъ

Теперь навѣки замеръ этотъ страхъ... 78

Вотъ и съ тобой пришлось мнѣ увидаться,

Убившій мать свою родную, Алкмеонъ, ¹⁰)

Мстя за отца, погибшаго на свѣтѣ. 81

А вотъ они, Сенахериба дѣти, ¹¹)

Убившія во храмѣ, межъ колоннъ,

Родителя. Вотъ предо мною онъ, 84

Могучій Киръ: то самое мгновенье

Я въ каменномъ постигъ изображеньи,

Когда предъ Томирисой ¹²) онъ стоялъ. 87

-- "Ты жаждалъ крови, крови ты алкалъ!"

Ему она какъ будто говорила:

"Такъ упивайся кровью" и кинжалъ 90

Въ грудь Кира эта женщина вонзила...

Вотъ далѣе -- толпа Ассиріанъ,

Покинувшая свой военный станъ 93

По смерти Олоферна: выражали

Всѣ лица страшный ужасъ безъ печали.

Вотъ Троя, наконецъ, передо мной 96

Въ развалинахъ, гдѣ стѣны надъ стѣной

Лежатъ въ обломкахъ... всюду разрушенье...

О, Иліонъ! Какъ много вдохновенья 99

Въ себѣ художникъ чудный тотъ хранилъ,

Который вѣрно такъ изобразилъ

Развалины и стѣнъ твоихъ паденье: 102

Онъ тѣни, группы такъ расположилъ,

Что той картинѣ грозной и печальной

Художникъ даже самый геніальный 105

Могъ втайнѣ позавидовать вполнѣ:

Живые люди въ этомъ изваяньи

Дышали словно, чудилось такъ мнѣ, 108

А мертвые въ своемъ посмертномъ снѣ

Дѣйствительно казались мертвецами...

Тотъ, кто смотрѣлъ, какъ кровь лилась ручьями 111

Подъ этими разбитыми стѣнами,

Событія того свидѣтель былъ,

Едва ли тотъ вѣрнѣе оцѣнилъ 114

Его весь смыслъ и весь урокъ кровавый,

Вѣрнѣй меня, стоявшаго предъ той

Картиною, такъ живо величавой. 117

О, дѣти Евы! Горькою слезой

Вы щекъ своихъ пока не обливайте,

Не торопитесь никнуть головой, 120

Присутствія вы духа не теряйте:

О, Евы родъ! увидишь,-- погоди --

Картинъ не мало новыхъ впереди, 123

Примѣровъ много наглости и злобы....

Межъ тѣмъ намъ удалось уже пройти

Большую часть далекаго пути, 126

Что мнѣ замѣтно очень быть могло-бы

Въ другое время. Солнце ужъ зашло

И такъ какъ время къ ночи уже шло, 129

И гуще, гуще сумерки спускались,

То далѣе смотрѣть мы не рѣшались

На новые скульптурные труды... 132

-- "Теперь намъ медлить вовсе нѣтъ нужды,"

Сказалъ путеводитель мой маститый:

"Такъ голову повыше подними ты, 135

И изъ картинъ прекрасныхъ ни одна

Дорогу замедлять намъ не должна.

Для насъ другіе образы открыты. 138

Смотри, Господній ангелъ къ намъ идетъ,

Освободясь отъ всѣхъ дневныхъ заботъ.

Такъ пусть лицо и всѣ движенья 141

Теперь иное примутъ выраженье.

Насъ ангелъ въ путь дальнѣйшій поведетъ.

Исполненный предъ нимъ благоговѣнья, 144

Теперь, мой сынъ, взгляни не небосводъ:

Потухшій день ужь больше не вернется,

Намъ времени не много остается." 147

Я понялъ, что намъ нужно поспѣшать

И путнику, какъ сынъ покорный словно,

Я ничего не могъ въ отвѣтъ сказать 150

И слушать былъ готовъ безпрекословно.

И Божій стражъ къ намъ подошелъ тогда,

Мерцавшій, какъ въ часъ утренній, звѣзда, 153

Въ своей одеждѣ легкой, бѣлоснѣжной.

Я ангела услышалъ голосъ нѣжный:

"Теперь за мной идите безъ труда! 156

Ступени здѣсь удобны и отлоги...

Но знайте вы: законы здѣсь такъ строги,

Ято здѣсь одни избранники земли 159

Со мною быть и говорить могли...

О, смертные!.. Вашъ смѣлый духъ желаетъ

Что бъ васъ на небеса перенесли, 162

А васъ самихъ малѣйшій вѣтръ качаетъ."

Мы съ нимъ къ обрыву скоро подошли,

Гдѣ лѣстница вздыматься начинаетъ. 165

Тутъ до чела коснулся мнѣ крыломъ ¹³)

Путеводитель новый и потомъ

Сокрылся, путь счастливый намъ желая. 168

Какъ на горѣ гдѣ церковь небольшая

Близь Рубикона древняго стоитъ ¹⁴)

Есть лѣстница изъ старыхъ мшистыхъ плитъ. 171

Такъ ко второму кругу склонъ идущій,

Какъ лѣстница, удобенъ и отлогъ...

Мы тихо шли и я разслышать могъ 174

Хоръ голосовъ издалека поющій: ¹⁵)

"Блаженны духомъ нищіе!" Тотъ хоръ

Ласкающій и стройно такъ плывущій 177

Еще не позабылъ я до сихъ поръ.

Чистилища картины созерцая,

И впечатлѣнья Ада вспоминая, 180

Какъ я могу ихъ сравнивать? Сюда

Едва войдешь -- какъ ты услышишь пѣнье,

А тамъ -- стенанья, вопли и вражда 183

Слышна въ слезахъ и въ крикахъ иступленья...

По лѣстницѣ я шелъ и сознавалъ,

Что прежняго не вѣдалъ утомленья, 186

Которое въ пустынѣ испыталъ,

Готовый падать, падать безпрестанно.

Виргилію невольно я сказалъ: 189

"Учитель! это чувство очень странно:

Какъ будто бы теперь съ меня снята

Тяжелая, давившая плита: 192

Усталость я свою позабываю,

И сила у меня уже не та".

Онъ отвѣчалъ: "Я это понимаю. 195

Одна изъ буквъ, что посреди чела

Тебѣ внизу начертана была,

Уже снята; когда жъ всѣ остальныя 198

Сотрутся буквы страшныя, тогда

Познаешь наслажденья ты иныя

И будетъ для тебя совсѣмъ чужда 201

Усталость человѣка." До чела я

Дотронулся рукой своей слегка

Въ той истинѣ увѣриться желая, 204.

И лишь шесть буквъ нашла моя рука,

Шесть буквъ изъ тѣхъ, что стражъ святой горы той,

Одеждою блестящею покрытый, 207

На лобъ мой молчаливо наложилъ.

Минуту я въ раздулмьѣ оставался,

А спутникъ мой тогда за мной слѣдилъ 210

И кроткою улыбкой улыбался.

¹) Поэтъ хочетъ сказать, что Одерижи и Данте продолжали свой путь, опустивъ голову: Одерижи подъ тяжестью ноши, а поэтъ наклонялся потому, чтобы лучше можно было слышать его слова.

²) Здѣсь говорится о сатанѣ, который былъ когда-то совершеннѣйшимъ изъ сонма ангеловъ.

³) Бріаре -- сынъ Титана и земли у него было 100 рукъ и 50 головъ.

⁴) Тибре -- прозваніе Аполлона.

⁵) Немвродъ -- одинъ изъ безумныхъ строителей Вавилонскаго столпотворенія въ долинѣ Сенаарской.

⁶) Ніобея, дочь Тантала и жена Амфіона. Поэтъ представляетъ ее окруженной своими убитыми дѣтьми.

⁷) Гора Гельбейская, на которой не бываетъ ни росы ни дождя по пророчеству Давида: Montes Gelboe, nepue ros, nepue pluvia veniant super vos.

⁸) Арахна, вышивальщица ковровъ, думала состязаться съ Минервой, за что та превратила ее въ паука.

⁹) Равоатъ, сынъ Соломона. Противъ него возмутилось одиннадцать трибъ.

¹⁰) Алкмеонъ, сынъ Амфіара. Извѣстно, что Амфіаръ, храбростью не отличавшійся, спрятался, не желая участвовать въ Ѳивской войнѣ, но былъ выданъ своей женой Ерифиліей, получившей за это предательство богатое платье въ награду. Алкмеонъ, желая отомстить за отца, убилъ мать свою и ея же кровью заплатилъ ей за богатое платье.

¹¹) Сенахерибъ, царь Ассирійскій, который собственными сыновьями былъ удушенъ въ храмѣ во время жертвоприношеній.

¹²) Томириса, скиѳская царица. Киръ былъ убитъ въ одномъ сраженіи со скиѳами.

¹³) Ангелъ стеръ одну букву Г., написанную на челѣ поэта, который входитъ во второй кругъ Чистилища, гдѣ очищаютъ отъ зависти.

¹⁴) Церковь Св. Маніата во Флоренціи, по сосѣдству съ мостомъ чрезъ Арно. Тутъ же Рубиконъ (отъ Рубиконте де Мандедло) подесты Флоренціи, который соорудилъ его въ 1237 г.

¹⁵) Какъ передъ одержимыми гордостью поютъ гимнъ о "нищихъ духомъ", такъ и въ каждомъ кругѣ "Чистилища" воспѣвается добродѣтель, противуположная тому грѣху который наказывается въ томъ отдѣленіи.

ПѢСНЯ ТРИНАДЦАТАЯ.

Данте вступаетъ во второй кругъ Чистилища, гдѣ очищаются отъ зависти, и въ этомъ кругу встрѣчаетъ призраковъ, покрытыхъ власяницами и съ глазами, скрытыми подъ проволочной сѣткой. Между нити Данте находитъ Санію, Сіенскую гражданку.

Тропинка та, которою мы шли,

Окончилась и оба перешли мы

Втораго круга грань, гдѣ отъ грѣха земли, 3

Отъ зависти -- несутъ родъ новой схимы

Живушіе въ нсмъ призраки. Тотъ кругъ,

Когда я озираться сталъ вокругъ, 6

Такимъ же, какъ и первый, мнѣ казался,

Хотя не такъ, однако, былъ широкъ.

За спутникомъ я быстро подвигался, 9

Но изваяній каменныхъ не могъ

Найти нигдѣ, какъ въ первомъ отдѣленьи,

И лишь замѣтилъ только въ отдаленьи 12

Багровый цвѣтъ суровыхъ, мрачныхъ скалъ. ¹)

Тогда путеводитель мой сказалъ:

"Теперь намъ не поможетъ замедленье, 15

И если мы напрасно будемъ ждать,

Что бъ кто нибудь намъ указалъ дорогу,

То мы, пожалуй, можемъ запоздать, 18

Но позабудь напрасную тревогу,"

И повернувшись вправо, ясный взоръ

На солнце обратилъ онъ, въ разговоръ 21

Вступая съ нимъ: "Великое свѣтило!

Надъ нами ты сіяешь съ давнихъ поръ,

Въ смущеніе ты насъ не приводило, 24

Указывая намъ правдивый путь;

Тепло и свѣтъ ты въ Божій міръ вносило

И я молю: для насъ, какъ прежде, будь 27

Ты вновь руководителемъ безцѣннымъ,

Когда того достойны мы!" Впередъ

Я шелъ въ слѣдъ за поэтомъ вдохновеннымъ, 30

И такъ былъ скоръ нетерпѣливый ходъ,

Что перешли, того не замѣчая,

Не малое пространство мы, сгарая 33

Желаніемъ все видѣть и узнать..

Еще передъ собою не видали

Мы никого, но все жъ могли понять, 36

Что мимо насъ тѣ души пролетали,

Которыя здѣсь Божью благодать

Извѣдали. Мы голосъ услыхали: 39

"У нихъ вина нѣтъ!" ²) Это восклицанье

Вблизи меня лишь раздалось едва,

Какъ въ тотъ же мигъ тѣ самыя слова 42

Далеко повторились, какъ роптанье

Невѣдомаго духа этихъ мѣстъ.

Едва я перевелъ свое дыханье, 43

Какъ новый крикъ услышалъ: "Я Орестъ"! ³)

-- О, мой отецъ! сказалъ я, я теряюсь:

Я не могу понять, хоть и стараюсь, 48

Чьи это голоса? А въ этотъ мигъ

Когда умолкъ я, гдѣ-то близко, снова

Я распозналъ довольно ясный кликъ: 51

"Любите, зло творящихъ вамъ!" И слово

Поэта раздалось тогда въ отвѣтъ:

"Находимся въ томъ кругѣ мы, гдѣ тѣни, 54

Отъ одного изъ смертныхъ прегрѣшеній

Отъ зависти -- порока прежнихъ лѣтъ

Должны здѣсь очищаться. Больше нѣтъ 57

Для нихъ другихъ терзающихъ мученій,

Какъ голоса карающихъ духовъ!

Смыслъ тѣхъ неумолимо-страшныхъ словъ 60

Для зависти имѣетъ смыслъ обратный.

Но къ новымъ наблюденьямъ будь готовъ",

Прибавилъ тихо вождь мой благодатный: 63

"Смотри сюда и ты увидишь рядъ

Душъ, иль тѣней, на той скалѣ сидящихъ..."

Я обратилъ въ ту сторону свой взглядъ 66

И призраковъ увидѣлъ тамъ, носящихъ,

Подъ цвѣтъ камней по той горѣ лежащихъ,

Багровый съ головы до пятъ нарядъ. 69

0x01 graphic

Мы подходя ихъ пѣнье услыхали:

"Мать Господа, молись, молись за насъ!

За наши согрѣшенья и печали, 72

Молитесь всѣ святые! "Въ этотъ часъ,

Когда ихъ гимнъ молящій разносился

Отъ словъ его навѣрно съ прослезился, 75

И самый черствый, грубый человѣкъ,

Слезы не проронившій цѣлый вѣкъ...

Тѣмъ зрѣлищемъ я сильно умилился. 78

Когда же къ нимъ мы ближе подошли

И различать яснѣе ихъ могли,

Заплакалъ я и влажныя рѣсницы 81

Отъ слезъ отяжелѣли. Власяницы

Я на тѣняхъ печальныхъ различалъ

И каждый призракъ голову склонялъ 84

Къ плечу другаго. Такъ, полны смиренья,

Стоятъ слѣпцы у входа въ "храмъ прощенья" ⁴)

И подаянья, милостыни ждутъ, 87

Чтобъ выразить свое имъ сожалѣнье,

Заговорить я не рѣшался тутъ,

Но дѣйствовать старался на ихъ зрѣнье, 90

Чтобъ по лицу и по моимъ чертамъ

Понятно имъ мое волненье было,

Но призраковъ, подобно всѣмъ слѣпцамъ, 93

Судьба,-- я видѣлъ,-- зрѣнія лишила

И не могли смотрѣть они на насъ:

Орбиты ихъ невидимыхъ намъ глазъ -- 96

Желѣзной были сѣткою покрыты:

Такъ коршуна глаза порой зашиты,

Затѣмъ, чтобъ онъ спокоенъ былъ всегда. ⁵) 99

Обиднымъ показалось мнѣ тогда,

Что видя ихъ, я все же былъ не въ силахъ

Вниманье пробудить въ тѣняхъ унылыхъ. 102

И къ спутнику, туманные отъ слезъ

Я обратилъ глаза, но мой вопросъ

Онъ угадалъ, хотя предъ нимъ ни слова 105

Я въ этотъ мигъ еще не произнесъ,

И молвилъ мнѣ: "Ты съ ними побесѣдуй

Но моему совѣту только слѣдуй: 108

Будь кратко-выразителенъ въ словахъ."

Виргилій въ это время возвышался

Надъ пропастью глубокой въ двухъ шагахъ, 111

Такъ что казалось, мнѣ, онъ подвергался

Опасности -- въ ту бездну соскользнуть,

А далѣе рядъ призраковъ являлся 114

И я не могъ безъ горести взглянуть

На ихъ глаза, закрытые повязкой,--

И слезы ихъ, подъ этой тяжкой маской 117

Лились ручьемъ. И я воскликнулъ такъ:

"О, призраки, поверженные въ мракъ,

И жаждущіе свѣта и прозрѣнья, 120

Вы, призраки, которыхъ помышленья

Направлены къ познанью высшихъ благъ,--

Чтобъ поскорѣй достигнутъ искупленья, 123

Чтобъ каждый смутный помыселъ вашъ сталъ

Прозраченъ, чистъ, какъ дѣвственный кристалъ,

Когда прощенья скораго хотите, 126

Во имя Бога намъ вы объясните:

Здѣсь нѣтъ-ли итальянца среди васъ?"

-- "О, милый братъ! Отечество для насъ -- 129

Теперь одна небесная обитель;

Но, можетъ быть, желаешь ты узнать

Кто былъ изъ насъ, какъ проходящій зритель, 132

Въ Италіи?" Я только могъ понять,

Что изъ толпы слова тѣ прозвучали,

Но кто произносилъ ихъ, угадать 135

Я въ силахъ былъ въ минуту ту едва-ли,

И только лишь единой тѣни видъ

И общая фигура мнѣ сказали, 138

Что призракъ тотъ со мною говоритъ.

Откуда жъ та догадка появилась?

Вы спросите. Она во мнѣ родилась, 141

Когда тотъ призракъ приподнялъ чело,

Что дѣлаютъ слѣпые постоянно,

Когда услышатъ рѣчь они нежданно: 144

Мнѣ только это знанье помогло.

И я сказалъ тогда: "О, привидѣнье!

Пусть для тебя срокъ долгій очищенья 147

Скорѣй пройдетъ, когда ты скажешь мнѣ,

Кто ты и родилось въ какой странѣ:

Я знать хочу твое происхожденье." 150

И отвѣчалъ мнѣ призракъ не тая:

-- "Узнай ты все: Сіенитянка я,

И здѣсь прошедшій грѣхъ свой искупаю. 153

Преступною была вся жизнь моя.

Я Сапіей ⁶) звалась и не скрываю,

Что съ злобою всегда родному краю, 156

Желала я возліожныхъ смутъ и бѣдъ.

Чтобъ не подумалъ ты, что я лукавлю,

Событіе одно минувшихъ лѣтъ 159

Теперь тебя прослушать я заставлю.

Послушай же, какъ я преступно-зла:

Ужь на землѣ я много прожила, 162

Когда мой сограждане при Коллѣ

Принуждены собраться были въ полѣ,

Передъ врагомъ, я небеса кляла, 165

Звала я Бога, грома пораженье

Въ какомъ-то непонятнолмъ изступленьи

На голову друзей своихъ звала. 168

Сбылось мое презрѣнное стреліленье:

Сіенцевъ станъ разбитъ былъ и бѣжалъ,

А я... меня одну тогда сжигалъ 171

Огонь какой-то радости ужасной,

И изъ груди преступницы несчастной

Лишь вырвался одинъ безумный крикъ: 174

"Богъ, не боюсь тебя, хоть ты великъ!"

Не вѣдуя сама, что говорила,

На глупаго дрозда я походила, 177

Что въ первый день проснувшейся весны

Ужь думаетъ, что лѣто наступило.

Весь смыслъ, весь ужасъ собственной вины 180

Лишь передъ смертью я сообразила,

Но помириться съ небомъ не могла,

Хоть у Творца прошенія просила, 183

И даже здѣсь я, вѣрно-бъ, не была

Когда бы Петиногно ⁷), какъ на счастье,

Во мнѣ не принялъ полнаго участья 186

И за меня бы небо не молилъ.

Но кто же ты, который говорилъ

Теперь со мной? Всю истину скажи ты!.. 189

Я вижу, что глаза твои открыты,

Что можешь ты, какъ смертные дышать..."

-- "Мои глаза, спѣшилъ я отвѣчать, 192

Здѣсь будутъ также сѣткою зашиты,

Но не теперь, въ другія времена...

Не завистью душа моя грѣшна 195

Но тѣмъ грѣхомъ, что въ первомъ отдѣленьи

Теперь находитъ муки очинденья:

Страдаетъ только гордостью она." 198

-- "Скажи же мнѣ, какъ могъ придти сюда ты?

Сказала тѣнь: кто могъ на эти скаты

Угрюмыхъ скалъ ввести тебя?" -- "Онъ тотъ, 201

Который и теперь не покидаетъ

Меня, чтобъ вмѣстѣ шествовать впередъ...

Онъ говорить лишь только не желаетъ; 204

Что жъ до меня, во мнѣ еще живетъ

Духъ человѣка... Призракъ просвѣтленный!..

Когда въ тотъ міръ, міръ смертныхъ отдаленный, 207

Я возвращусь, что долженъ разсказать

Я о тебѣ?.." Тѣнь молвила тогда мнѣ:

"Когда своей ногой на эти камни 210

По волѣ Бога могъ ты наступать,

То ясно, что любимъ ты небесами,

И я о томъ могу лишь умолять: 213

Не позабудь меня, когда съ мольбами

Ты обращаться къ Господу начнешь.

Еще прошу тебя, когда придешь 216

На землю ты и будешь жить въ Тосканѣ,

То поклонись, напомни обо мнѣ

Моей семьѣ, знакомымъ и роднѣ: 219

Они живутъ въ народѣ, гдѣ граждане

Тщеславны съ незапамятныхъ временъ:

Ихъ тѣшитъ Саламинскій Таломонъ, ⁸) 222

Но будетъ стоить это обладанье

Имъ дорого, дороже всѣхъ трудовъ

Потребныхъ въ наши дни для изысканья 225

Русла и неизвѣстныхъ береговъ

Діаны, перешедшей ужь въ преданье...

Тамъ большее готово наказанье 228

Для гордыхъ и тщеславныхъ моряковъ."

¹) Цвѣтъ, означающій скупость. Одно изъ мученій призраковъ втораго круга заключается въ томъ, что они постоянно слышатъ кругомъ себя пѣсни и слова, противоположныя по своему характеру, ихъ пороку.

²) "У нихъ нѣтъ вина!" Слова Маріи, сказанныя Христу при бракѣ въ Канѣ Галилейской.

³) "Я Орестъ" воспоминаніе или вѣрнѣе намекъ на друлкбу Пилада къ Оресту.

⁴) Это зрѣлище можно наблюдать и до сихъ поръ при входѣ въ храмъ въ Италіи. "Домъ прощенія" -- церковь.

⁵) Коршунамъ и соколамъ, которыхъ хотятъ пріучить къ охотѣ, зашиваютъ глаза шелкомъ. Во Франціи, гдѣ подобная охота была въ модѣ, поэтъ наблюдалъ ее.

⁶) Сапія -- знатная Сіенская гражданка была заключена своими соотечественниками въ Коллѣ. Когда Сіенцы были разбиты и обращены въ бѣгство флорентинцами, Сапія безразсудно и преступно насмѣхалась надъ согражданами.

⁷) Петръ Петиногно, флорентинскій пустынникъ, который молился за Сапію и безъ его молитвъ она была бы только еще въ равнинахъ передъ Чистилищемъ.

⁸) Сіенцы съ большимъ трудомъ пріобрѣли портъ Саламинскій въ Средиземномъ морѣ и вообразили себя морской націей. Корабли венеціанъ, пизанъ, генуэзцевъ грезились имъ во снѣ. Ихъ вельможи воображали себя адмиралами и мечтали, что ихъ флотъ достигнетъ береговъ Африки и даже Босфора. Поэтъ намекаетъ на то, что эта тщеславная нація потеряетъ болѣе времени и издержекъ на поддержаніе своей морской славы, нежели на отысканіе Діаны. Діана рѣка, которая когда-то текла у г. Сіены, жители котораго очень долго и без- полезно ее отыскивали.

ПѢСНЯ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Продолженіе круга, гдѣ наказывается зависть. Данте встрѣчается съ Гвидо дель Дюка де Бритинаро и съ Ринѣеромъ да Гальболи Романскимъ.

Кто тотъ, кто съ нами движется впередъ

И въ гору поднимается за нами,

Хотя онъ дышитъ, смотритъ и живетъ, 3

Какъ всякій смертный?" -- "Съ тѣми же словами

Къ тебѣ я обратиться самъ готовъ:

Не вѣдую я самъ, кто онъ таковъ, 6

Но вижу я, что въ этотъ кругъ явился

Онъ не одинъ. Скажи, чтобъ онъ рѣшился

Къ намъ подойти, попробуй попросить, 9

Чтобъ съ нами могъ онъ въ разговоръ вступить,

Но попроси объ этомъ осторожно,

И онъ намъ не откажетъ, если можно..." 12

Такъ говорили тѣни межъ собой,

Одна къ другой по-дружески склоняясь.

Интересуясь странника судьбой, 15

Тѣнь первая сказала, распрямляясь:

-- "О, ты, душа, не кинувшая плоть,

Идущая туда, гдѣ самъ Господь, 18

Въ величіи небесномъ засѣдаетъ,

Скажи -- кто ты? Насъ много удивляетъ

Высокая та милость, что ведетъ 21

Тебя на верхъ: изъ насъ никто не знаетъ

Подобнаго примѣра." Я сказалъ:

-- "Среди Тосканы рѣчка протекаетъ, 24

Которая изъ Фальтеронскихъ ¹) скалъ

Беретъ свое начало. Родился я

Близь той рѣки. Напрасно бы вамъ сталъ 27

Разсказывать, кто я таковъ. Земная

Моя извѣстность въ мірѣ неважна:

Славнѣйшія найдутся имена 30

И съ ними я не думаю равняться."

Но снова тѣнь мнѣ задала вопросъ,

Къ намъ ближе начиная подвигаться: 33

"Когда тебя понять мнѣ удалось:

Ты объ Арно сказалъ намъ безъ сомнѣнья?"

Замѣтило другое тутъ видѣнье: 36

-- "Зачѣмъ рѣки названье онъ скрывалъ?

Тишь только то скрываютъ, вѣроятно,

О чемъ воспоминанье непріятно." 39

Но первый призракъ снова отвѣчалъ:

"Я этого не знаю; есть причина,

Однако, думать мнѣ, что та долина, 42

Гдѣ эта рѣчка быстрая бѣжитъ,

Всегда достойна полнаго забвенья:

Отъ самаго истока, гдѣ лежитъ 45

Ея русла широкое теченье,

Отъ той горы, гдѣ моремъ сорванъ былъ

ГІелора мысъ, до мѣстоположенья 48

Гдѣ солнца жаръ всѣ воды изсушилъ,

Въ густыя обнаживъ ихъ испаренья

И гдѣ рѣкой вновь землю затопилъ, 51

Въ той мѣстности всѣ жители бѣгутъ

Отъ добрыхъ дѣлъ, какъ отъ змѣи зловредной,

И добродѣтель самую клянутъ. 54

Одинъ порокъ, одинъ развратъ побѣдный

Тамъ властвуетъ. Какъ гадины живутъ

Долины той граждане, словно тутъ 57

Сама Цирцея ²) зельемъ отравленнымъ

Испортила ихъ соки и ихъ кровь.

Тамъ, далѣе, гдѣ рѣчка мчится вновь, 60

По берегамъ роскошнымъ и зеленымъ

Жилища непотребныя стоятъ

Развратныхъ сластолюбцевъ ³)... О, сто кратъ 63

Имъ лучше бы животными раждаться,

Которымъ въ пищу желуди нужны,

Чѣмъ тѣломъ человѣческимъ питаться, 66

Что дѣлаютъ къ позору всей страны

Они давно... Теченье продолжая,

Бѣжитъ рѣка, но на пути встрѣчая 69

Озлобленныхъ и бѣшеныхъ собакъ, ⁴)

На нихъ она разгнѣвалася такъ,

Что, направленье разомъ измѣняя, 72

Отъ нихъ скорѣй уносится она;

Но далѣе, гдѣ рѣчки ширина

Становится замѣтною, тамъ прямо 75

Та грязная, помойная та яма

Встрѣчаетъ псовъ, принявшихъ видъ волковъ...

Пробивъ ущелья горныя упрямо, 78

Между крутыхъ скалистыхъ береговъ

Рѣка потомъ встрѣчается съ такими

Лисицами, что хитростію съ ними 81

Соперничать едва-ли бы кто могъ.

О тѣхъ мѣстахъ проклятыхъ не устану

Я говорить, преслѣдуя порокъ; 84

Еще донынѣ гнѣвъ мой такъ жестокъ,

Что противъ нихъ, пока позволитъ Рокъ,

Я рѣчи возвышать не перестану, 87

И если здѣсь найдется хоть одинъ

Вблизи Арно живущій обитатель,

То пусть узнаетъ этотъ гражданинъ, 90

Все то, что духъ, какъ высшій прорицатель,

Повѣдалъ мнѣ... Я вижу, какъ твой сынъ,

Волковъ неутомимѣйшій каратель 93

Ихъ стадо смѣло на берегъ согналъ

И, обративши въ бѣгство, убивалъ,

Ихъ какъ животныхъ старыхъ продавая. ⁵) 96

Не мало жертвъ и жизней истребляя,

Онъ благородный подвигъ совершалъ,

И кровью лѣсъ печальный обагряя, ⁶) 99

Такой ударъ нанесъ ему, что онъ

Въ тысячелѣтье цѣлое едва-ли

Поправится, печалью отягченъ." 102

Какъ человѣкъ, котораго пугали,

Нежданныя опасности въ пути,

Другая тѣнь стояла и почти 105

Съ слезами за разсказомъ тѣмъ слѣдила.

Пророчества той тѣни и печаль

Другой души, все это такъ сліутило 108

Тогда меня, что было-бы мнѣ жаль,

Когда бъ узнать я былъ не въ состояньи

Ихъ иліена. Невольное желанье 111

Двумъ призракамъ спѣшилъ я передать,

И призракъ, говорившій предсказанья,

Мнѣ далъ отвѣтъ: "Ты хочешь то узнать, 114

О чемъ ты самъ хранишь теперь люлчанье.

Но такъ какъ неба свѣтъ и благодать

Сошли къ тебѣ, не буду я скрывать, 117

Не стану на отвѣты я скупиться.

Передъ тобой стоитъ Гвидо дель Дюкъ.

Я завистью успѣлъ такъ заразиться, 120

Что всякій разъ, когда случайно вдругъ

Я узнавалъ про благосостоянье

Другаго, то впадалъ въ негодованье, 123

И приходилъ въ неистовство. И вотъ

Посѣянныхъ сѣмянъ достойный плодъ!..

О, люди!.. Для чего вездѣ, всегда вы, 126

То въ жизни начинаете любить,

Что вредно и для чести и для славы,

Что на землѣ мѣшаетъ мирно жить... 129

Другой же духъ Риньворо, и его-ли

Не восхвалятъ фамиліи Гальболи:

Фамилія та жалкая всегда 133

Должна его величьемъ быть горда.

Межь рѣчкой По и той горой высокой,

Гдѣ поселился нынче этотъ родъ, 135

Во тьмѣ такихъ пороковъ онъ живетъ,

Что только съ корнемъ вырвать стало можно

То древо родословное, и ждетъ 138

Его погибель... Лючіо... ⁷) О, гдѣ ты?

Гдѣ вы теперь, давайте мнѣ отвѣты

Монарди, Траверсаро? Наконецъ, 141

Гдѣ Гвидо де Карпинго?.. Вся Романья

Обращена, какъ, будто въ наказанье

Въ орду рабовъ съ тѣхъ поръ, когда кузнецъ 144

Достигъ въ Болоньѣ почестей и званья

Вельможи первокласснаго, -- когда

Прославился безъ всякаго труда, 147

Ты, Бернардинъ ли Фоско!.. Я рыдаю,--

Не удивляйся ты моимъ слезамъ,--

Когда я о Тосканѣ вспоминаю, 150

И мысленно переношуся къ вамъ --

Гвидо ли Прачъ и Уголино Аззо;

Къ вамъ, битвъ не проигравшіе ни разу, 153

Разбившіе весь Травезарскій родъ

И Фридриха Тигнозо... Эти расы,

Увы, теперь полны другихъ заботъ 156

И храбрость предковъ древнихъ потеряли.

Я плачу за гражданокъ и гражданъ,

Которые все время отдавали 159

Любовнымъ похожденіямъ: былъ данъ

Имъ всѣмъ удѣлъ любви и наслажденья

И послѣ всѣхъ заботъ -- отдохновенье. 162

О, Бретиноро! ⁸) Какъ ты не упалъ,

Въ развалины какъ ты не обратился,

Когда владѣлецъ знатный твой бѣжалъ... 165

Багнаковалло! Стоишь ты похвалъ,

Что изъ развалинъ вновь не возродился

И никому пріюта не давалъ. 168

Приблизиться лишь стоитъ къ Кастрокаро,

Чтобъ всѣхъ пороковъ тамъ не сосчитать,

Достойныхъ, чтобъ на нихъ спустилась кара; 171

А къ Коню когда ты подойдешь,

То тамъ пороковъ болѣе найдешь...

Когда падутъ отъ одного удара 174

Всѣ эти гнѣзда, только лишь тогда

Поднимется фамилія Пагани,

Но и ея блестящая звѣзда 177

Мерцаетъ передъ нами, какъ въ туманѣ,

И никогда запятнанный ужь родъ

Съ себя кровавыхъ пятенъ не сотретъ. 180

А ты, ты, Уголино ли Фонтолли!

Тебя пусть страхъ напрасный не гнететъ;

Не унижался ты до низкой роли, 183

И ничего мы не могли узнать,

Что въ состояньи честь твою марать...

Такъ жалкое влачитъ существованье 186

Тоскана вся, и бѣдствія страны

Родитъ во мнѣ такое состраданье,

Что горькихъ слезъ глаза мои полны, 189

И увлеченный силою рыданья,

Я болѣе способенъ слезы лить,

Чѣмъ о странѣ несчастной говорить." 192

Мы оба въ это время сознавали,

Что призраки уходъ нашъ замѣчали,

Когда жь остановились мы, тогда 195

Насъ увѣрять видѣнья эти стали,

Что далѣе пройдемъ мы безъ труда.

Дорогою, которую искали, 198

Уже впередъ направили мы шагъ,

Какъ услыхали голосъ чей-то; такъ

Онъ громокъ былъ, что мнѣ тогда казался, 201

Что это громъ небесный раздавался:

"Пусть тотъ, кто, наконецъ, меня найдетъ,

Пусть тотъ меня безъ жалости убьетъ... ⁹) 204

И голосъ смолкъ. Но вслѣдъ за крикомъ снова

Я вздрогнулъ вдругъ отъ голоса другаго,

Онъ тоже былъ силенъ, какъ Божій громъ. 207

Тотъ грозный крикъ насъ повѣстилъ о томъ:

"Взгляните на меня: теперь скала я,

А прежде было имя мнѣ: "Аглая." ¹⁰) 210

Къ пѣвцу я подошелъ тогда, и онъ

Сказалъ мнѣ, въ размышленье погруженъ,

И на меня серьезный взглядъ бросая: 213

"Судъ совѣсти, суровый какъ законъ,

Міръ долженъ охранять безъ затрудненья

Отъ всякаго грѣха и заблужденья, 216

А человѣкъ къ соблазнамъ склоненъ такъ,

Что рвется прямо въ бездну преступленья,

Гдѣ демонъ, человѣка вѣчный врагъ, 219

Погибель человѣку разставляетъ...

Людей къ наградѣ небо призываетъ,

Сокровища готовя вѣчныхъ благъ, 222

А вы съ зелыи -- обители порока,

Не сводите своихъ несчастныхъ глазъ,

И вотъ за то, безумны, такъ жестоко 225

Себѣ вы казнь готовили не разъ."

¹) Здѣсь нужно собственно разумѣть одну гору (Фальтерона) въ Аппенинахъ во Флоренціи, отъ которой оторвался Пелоро, мысъ Сициліи. Поэтъ слѣдуетъ тому мнѣнію древнихъ, что Сицилія съ Италіей составляли одинъ континентъ.

²) Цирцея, дочь Дня и Ночи, отравивъ своего мужа короля сарматскаго, основала свое мѣстопребываніе на островѣ Оси, куда попалъ Улиссъ, и она, чтобъ задержать его, превратила всю его свиту въ волковъ и медвѣдей чрезъ посредство своего волшебнаго зелья.

³) Обитатели Казентины. Предполагаютъ, что Данте намекаетъ на графовъ Гюиди, людей сластолюбивыхъ и развратныхъ.

⁴) Псы или шапки, жители Ареццо. Собаки превратившіеся бъ волковъ -- флорентинцы, названные такъ за жадность и жестокость. Хитрыя лисицы -- Пизанцы. Говорящая тѣнь -- Гвидо дель Дюкъ ли Бретиноро. Она обращается къ призраку Риньеро ли Гадьболи ли Фоали. Говоря: "твой сынъ выгналъ волковъ на берегъ рѣки", тѣнь разумѣетъ Фульціери ли Гальболи, сына Риньеро, который, сдѣлавшись подестой Флоренціи въ 1302 году, благодаря подкупала партіи Черныхъ, велѣлъ умертвить главныхъ представителей партіи Бѣлыхъ.

⁵) Разъясненіе этой фразы см. въ XV пѣснѣ "Чистилища", гдѣ Данте спрашиваетъ о ней спутника и тотъ ему разъясняетъ свои сюва.-- Намекъ поэта, что Фульціери поступилъ съ партіей Бѣлыхъ, какъ поступаютъ съ старыми быками.

⁶) Печальный лѣсъ -- Флоренція.

⁷) Лючіо ли Вальбони -- честный гражданинъ того времени.-- Арриго Монарди -- тоже.-- Петръ Траверсаро, владѣтель Равенны, дочь котораго была замужемъ за Этьеномъ, королемъ Венгріи.-- Гвидо ли Карпинго, изъ Монтефельтро.-- Кузнецъ, здѣсь поэтъ намекаетъ на Ламбертачіо, который изъ кузнеца сдѣлался ведьможей. Остальныя знатныя фамиліи въ Равеннѣ.

⁸) Бретиноро -- дворецъ въ Романьи. Поэтъ обращается къ нему въ смыслѣ сожалѣнія: зачѣмъ ты не разрушился, когда твои владѣтели погибли.-- Багнаковалло и Кастрокаро -- замки въ Романьѣ.-- Коніо тоже замокъ.-- Пагани -- фамилія въ Имолѣ. Одинъ изъ членовъ этой фамиліи за свою злобу былъ называемъ дьяволомъ.-- Уголино ди Фантоли, благороднѣйшій изъ фаэнцевъ (Vellutello).

⁹) Эта фраза, произнесенная Каиномъ послѣ убійства:-- Omnis qui invenerit me, occidet me (Genèse, IV, v. 14).

¹⁰) Аглая, дочь Кекропса. Она обѣщала покровительствовать любви Меркурія къ своей сестрѣ Герзеѣ, но Паллада наполнила ее сердце такою ревностью къ Герзеѣ, что она поссорила ихъ.

ПѢСНЯ ПЯТНАДЦАТАЯ.

Данте разсказываетъ, какъ ангелъ показалъ ему дорогу въ третій кругъ, гдѣ наказывается злоба. Тамъ поэты были удивлены дымомъ, который мѣшалъ имъ смотрѣть. Восхитительное видѣніе Данте.

Ужъ солнце то пространство пробѣжало, ¹)

Которое къ тому его вело,

Чтобы оно въ ту сферу перешло, 3

Гдѣ все въ движеньи вѣчномъ трепетало.

Чистилище Венера освѣщала

И полночь на землѣ была въ тотъ часъ. 6

Мы шли къ закату, солнце такъ сверкало,

Что не могли не закрывать мы глазъ...

Тогда въ выси замѣтилъ я, дивясь, 9

Какое-то чудесное сіянье,

Котораго постичь я не умѣлъ,

И глядя на него лишь цѣпенѣлъ 12

И весь я превратился въ обкиданье;

Рукою я лицо свое закрылъ,

Чтобъ этотъ свѣтъ не такъ меня палилъ. 15

Какъ солнца лучъ, иль въ морѣ отраженный,

Иль въ зеркалѣ, сіяетъ и блеститъ,

И въ самомъ отраженіи горитъ 18

Какъ въ небесахъ, изъ тучи отдаленной,

Такъ тотъ необъяснимый, странный свѣтъ

Былъ ярокъ. Тишь учителя отвѣтъ 21

Могъ вывести меня изъ затрудненья:

-- "О, мой отецъ! воскликнулъ я тогда:

Что значитъ это странное явленье, 24

Навиданное мною никогда?

Оно, невыносимое для взора,

Я вижу, приближается къ намъ скоро. 27

И отвѣчалъ мой спутникъ: "Не дивись

Тому, мой сынъ, что ты не въ состояньи

Постичь вполнѣ небеснаго посланья, 30

И предъ его величьемъ преклонись.

Сюда служитель Бога благодатный

Спускается, покинувъ неба высь, 33

И подаритъ насъ вѣстью онъ пріятной,

Дорогу указавъ обоимъ намъ

Къ священнымъ и божественнымъ мѣстамъ. 36

Настанетъ скоро чудное мгновенье,

Когда его ты можешь созерцать,

И даже въ состояньи вопрошать. 39

Такое счастье рѣдко, безъ сомнѣнья,

На долю смертныхъ можетъ выпадать.."

Когда же лучезарное видѣнье 42

Приблизилось, то обратилось къ намъ:

"Идите оба вы въ то отдѣленье,

И странствовать вамъ легче будетъ тамъ, 45

Чѣмъ въ отдѣленьяхъ первыхъ." Мы взошли

И голоса поющіе вдали

До насъ въ минуту эту долетѣли: 48

"Блаженны милосердные всѣ", пѣли,

И "Радуйся, о ты, кто побѣдилъ!" ²)

Мы шли одни; за нами не слѣдилъ 51

Изъ призраковъ никто. Въ минуту эту

Я пожелалъ вопросъ задать поэту,

Чтобъ онъ мое сомнѣнье разрѣшилъ, 54

Которое тогда меня смутило,

Когда мы проходили кругъ второй.

Къ пѣвцу я обратился той порой: 59

"Значеніе, скажи, какое было

Въ словахъ души, что нѣкогда жила

Въ Романьи ³): эта тѣнь намекъ дала 60

О тѣхъ помѣхахъ къ жизни безконечной,

Которыя находимъ на землѣ...

Такъ о какомъ она сказала злѣ?" 63

Тогда мой спутникъ, въ правдѣ безупречный,

Отвѣтилъ мнѣ: "Теперь вполнѣ постигъ

Тотъ призракъ, какъ ужасенъ и великъ 66

Грѣхъ, нѣкогда имъ овладѣвшій жадно...

О счастьѣ мысль всегда для васъ отрадна,

А между тѣмъ, чѣмъ болѣе людей 69

Его извѣдать жаждетъ и желаетъ,

То тѣмъ труднѣй до цѣли достигаетъ,

Подъ игомъ тяготящихъ ихъ страстей, 72

Тѣмъ меньше, незначительнѣе доля

Ихъ счастія. Грѣхи -- вотъ ихъ неволя,

Ихъ зависть -- зажигаетъ въ жилахъ кровь... 75

Когда бы въ васъ сильна была любовь

Къ небесному блаженству, то едва-ли

Тому грѣху вы душу бъ отдавали 78

И плоть свою,-- и въ Божьемъ мірѣ тотъ,

Который къ счастью этому стремится,

Тотъ непремѣнно въ лучшій міръ взойдетъ, 81

Чтобы блаженствомъ райскимъ насладиться."

Но спутника спросилъ я въ свой чередъ:

-- "Учитель мой, но какъ же то случится: 84

Вѣдь доля счастья можетъ уменьшиться

Скорѣе тѣмъ, чѣмъ болѣе людей,

Великихъ добродѣтелью своей, 87

Его достойны будутъ!" Не безъ страха

Я спутника отвѣта ожидалъ.

И онъ сказалъ тогда мнѣ: "Ты сынъ праха! 90

Понятьями земными зараженъ

Ты судишь по земному и законъ,

Святыхъ небесъ еще не постигаешь. 93

Моимъ словамъ правдивымъ ты внимаешь,

И хоть ихъ смыслъ яснѣе, чѣмъ кристалъ,

Но все же ты въ недоумѣнье впалъ 96

И что понятно -- ты не понимаешь.

Скажу одно -- такъ продолжалъ поэтъ:

То счастье -- безконечно, какъ и свѣтъ 99

Границъ небесному блаженству нѣтъ.

Какъ солнца лучъ, когда оно проглянетъ,

И освѣщаетъ больше и живитъ 102

Все то, что на поверхности лежитъ,

Такъ счастіе небесное стремится

Скорѣе къ тѣмъ, кто болѣе молиться 105

И порываться къ счастію привыкъ.

Тамъ, выше, есть счастливыя видѣнья:

Чѣмъ больше просвѣтляется ихъ ликъ 108

Блаженствомъ тѣмъ, тѣмъ больше благодать

Они въ себѣ способны отражать

Какъ въ зеркалахъ и грѣютъ этимъ свѣтомъ 111

Еще другихъ. Но если и теперь

Не успокоенъ ты моимъ отвѣтомъ,

То убѣдишься скоро ты, повѣрь, 114

Увидѣвъ Беатриче ⁴). Всѣ сомнѣнья

Она въ тебѣ разсѣетъ и смиритъ

При первомъ благодатномъ появленьи. 117

Теперь идемъ мы дальше. Предстоитъ

Еще тебѣ небесное прощенье

Въ пяти грѣхахъ: двухъ буквъ изображенья 120

Ужь на твоемъ лицѣ не вижу я..." ⁵)

Виргинія за то благословляя,

Что просвѣтить старался онъ меня, 123

Вступилъ я въ новый кругъ, гдѣ, умолкая,

Сталъ впечатлѣній новыхъ ожидать.

И чудное видѣнье созерцая, 126

Умѣрилъ шагъ: я началъ различать

Храмъ предъ собой, гдѣ люди находились...

Во храмѣ двери тихо отворились: 129

И женщина, какъ любящая мать,

Съ волненіемъ и нѣжностью сказала:

"Мой милый сынъ, съ отцомъ тебя искала 132

Ужь я давно, скрывая мой испугъ." ⁶)

Когда же мать во храмѣ замолчала --

Храмъ и она -- все скрылось разомъ вдругъ, 135

И женщина другая тамъ явилась,

Какъ бы жестокой скорбью смущена,

Съ печалью затаенною склонилась 138

И, наконецъ, сказала такъ она:

"О, если нашимъ городомъ ты правишь,

Просить себя ты долго не заставишь: 141

Нашъ городъ силы высшія хранятъ,

Искусства въ немъ, науки процвѣтаютъ,

И ты обязанъ, долженъ, Пизистратъ, ⁷) 144

Быть мстителемъ: пусть граждане узнаютъ,

Что ты тому пощады не давалъ,

Кто нашу дочь публично цѣловалъ: 147

Своими задуши его руками."

И тотъ, который рядомъ съ ней стоялъ,

Съ такими обратился къ ней словами: 150

"Когда должны карать мы тѣхъ подчасъ,

Которые всегда любили насъ,

То какъ же съ тѣлги будемъ обращаться, 153

Которые всю жизнь свою стремятся

Намъ дѣлать зло?" ⁸) Я дальше разсмотрѣлъ

Видѣніе другое: сотни стрѣлъ 156

Въ грудь юноши съ проклятьемъ направляя,

Толпа людей бѣжала, восклицая:

"Смерть, смерть ему!" Тогда я увидалъ, 159

Какъ, на смерть пораженный, онъ упалъ,

Свои глаза на небо устремляя,

И небеса съ любовью умолялъ, 162

Чтобы убійцы не были казнимы...

И далѣе и далѣе пошли мы,

Но такъ какъ я въ то время походилъ 165

На соннаго, который лишь открылъ

Свои глаза, то мнѣ сказалъ Виргилій:

"О, что съ тобой? Иль безъ большихъ усилій 168

Уже не можешь ты идти впередъ?

Ты съ полверсты съ закрытыми глазами

Шатаясь шелъ, какъ пьяный лишь идетъ." 171

"О, если,-- я воскликнулъ,-- небесами

Разрѣшено о томъ мнѣ говорить,

Что видѣлъ я, усталыми ногами 174

Едва владѣя, радъ я объяснить

Тебѣ все то, что, полонъ удивленья,

Я созерцалъ какъ будто въ сновидѣньѣ." 177

И отвѣчалъ мой спутникъ въ тотъ же мигъ:

"Такъ затемненъ былъ твой открытый ликъ,

Такою пеленою закрывался,180

Что я, мой сынъ, возможности лишался

Въ твоемъ лицѣ всѣ помыслы читать

И отъ меня ты долженъ все скрывать, 183

Что видѣть одному тебѣ случилось.

Когда тебѣ видѣніе явилось --

Обязанъ ты о видѣнномъ молчать, 186

Отъ свѣтлыхъ водъ мысль каждую скрывая,

Отъ свѣтлыхъ водъ сбѣгающихъ изъ рая.

Вотъ почему я не желалъ узнать, 189

Какія пережилъ ты ощущенья:

Такъ поступило-бъ каждое видѣнье,

Которое той плоти лишено, 192

Что носятъ въ мірѣ смертные давно:

Всѣ призраки имѣютъ только зрѣнье.

Съ тобой же рѣчь я потому завелъ, 195

Чтобъ ты бодрѣй, походкой твердой шелъ."

Такъ до ночи мы дальше подвигались

И мѣстность разглядѣть кругомъ старались, 198

Когда склонялось солнце на закатъ...

Вдругъ черный дымъ столбами сталъ взиваться,

Распространя мракъ одинъ и смрадъ, 201

И началъ къ намъ все ближе подвигаться,

Сталъ ѣсть глаза, дыханье затруднилъ

И чистый воздухъ тьмою затопилъ: 204

Невольный страхъ во мнѣ сталъ пробуждаться.

¹) Солнце еще три часа должно было оставаться надъ горизонтомъ.

²) "Блаженны милостивые!" эти слова произносили ангелы.-- "Радуйся тотъ, кто побѣдилъ!" слова Іисуса Христа (Матѳ. гл. V.)

³) Духъ изъ Романьи -- Гвидо дель Дюкъ. (См. пѣснь XIV "Чистилища".)

⁴) Поэтъ упоминаетъ о Беатриче, которая явится въ концѣ поэмы.

⁵) На челѣ поэта уже были стерты двѣ символическія буквы Г.

⁶) Слова Богоматери, когда Она нашла Сына въ храмѣ, приведены, какъ примѣръ смиренія. Здѣсь эти примѣры являются не въ видѣ изваянныхъ въ скалахъ фигуръ и группъ, но проходятъ передъ Данте въ видѣніяхъ, которыя видны только ему одному.

⁷) Жена Пизистрата уговаривала мужа отмстить за безчестье, нанесенное ихъ дочери однимъ молодымъ аѳиняниномъ, который поцѣловалъ ее публично.

⁸) Св. Этьенъ.

ПѢСНЯ ШЕСТНАДЦАТАЯ.

Данте встрѣчается въ третьемъ кругу съ тѣнями, преданными грѣху злобы. Маркъ Ломбардъ, благородный венеціанецъ. Онъ объясняетъ, что тѣ грубо ошибаются, которые предполагаютъ, что всѣми нашими дѣйствіями руководило небо.

Тьма тартара съ его бездонной бездной,

Таинственный и непроглядный мракъ

Безмолвной ночи темной и беззвѣздной 3

Быть не могли темны ужасно такъ,

Какъ теменъ сталъ кругъ новый передъ нами.

Дымъ поднимался черными волнами 6

И ничего я разглядѣть не могъ,

Что было въ двухъ шагахъ передъ глазами.

Мой спутникъ, подойдя ко мнѣ, извлекъ 9

Меня изъ тьмы нахлынувшихъ сомнѣній,

И предложилъ мой путеводный геній,

Чтобъ на его плечо я, какъ слѣпецъ, 12

Довѣрчиво тогда облокотился,

Затѣмъ чтобы въ пути не заблудился,

Иль не наткнулся въ тьмѣ той, наконецъ, 15

На что нибудь, препятствіе встрѣчая.

Я слѣдовалъ за нимъ въ глубокой тьмѣ,

Рѣчамъ путеводителя внимая, 18

И какъ кругомъ, такъ и въ моемъ умѣ,

Царила тьма. Учитель обратился

Тогда ко мнѣ: "Чтобъ ты съ пути не сбился, 21

Ты отъ меня не долженъ отставать"...

И голоса я началъ различать:

Божественнаго Агнца ¹) умоляли, 24

Чтобъ Онъ имъ миръ и милость даровалъ,

И отъ грѣховъ земныхъ ихъ очищалъ.

Одной мольбой тѣ голоса звучали, 27

И тихо я Виргинію сказалъ:

"Не души ли поютъ тамъ, въ отдаленьи?"

-- "Ты правъ,-- путеводитель отвѣчалъ: 30

"Земнымъ грѣхомъ ихъ было озлобленье,

И отъ него они теперь должны

Очиститься". Въ то самое мгновенье 33

Раздался чей-то голосъ съ крутизны:

"Скажи кто ты, о насъ такъ говорящій,

Какъ будто ты пришелъ изъ той страны, 36

Гдѣ міръ живыхъ, могилы не познавшій,

Все время на календы дѣлитъ ²)"... Мнѣ

Сказалъ мой вождь, меня не покидавшій: 39

"Спроси его: по этой крутизнѣ

Возлгожно ли намъ на гору пробраться.

Спроси его: онъ знаетъ, можетъ статься..." 42

И началъ такъ: "Безвѣстный духъ?.. Когда

Сошелъ для очищенья ты сюда,

Чтобъ полнаго прощенія дождаться 45

И стать у трона Вѣчнаго Творца,

То пусть твои исполнятся стремленья,

Всѣ сбудутся желанья до конца, 48

Лишь ближе подойди ко мнѣ, видѣнье"...

Духъ отвѣчалъ: "Могу я подойти,

Насколько позволяетъ разрѣшенье 51

Мнѣ приближаться къ смертнымъ на пути,

И если дымъ, который начинаетъ

Все болѣе густѣть, намъ помѣшаетъ 54

Другъ друга разсмотрѣть на этотъ разъ,

То наши рѣчи сблизить могутъ насъ"...

Отвѣтилъ я: "Такъ пусть же тѣнь узнаетъ, 59

Что я подъ оболочкою земной,

Которая отъ смерти исчезаетъ,

Сюда пришелъ чрезъ страшный лиръ иной, 60

Міръ скрежета и плача и печали...

Когда самъ Богъ мой путь благословилъ

И небеса мнѣ разрѣшенье дали, 63

Чтобъ я, какъ исключеніе, вступилъ

Въ великія, священныя селенья,

Гдѣ царствуютъ законы вѣчныхъ силъ, 66

То отъ меня, блаженное видѣнье,

Теперь скрываться нечего тебѣ.

Повѣдай же теперь ты безъ смущенья 69

Объ имени своемъ и о судьбѣ

Твоей земной: я знать о томъ желаю."

Духъ отвѣчалъ: "Того я не скрываю. 72

Я -- Маркъ Ломбардъ и въ мірѣ занималъ

Общественную должность. Я до страсти

Суровую ту честность обожалъ, 75

Которую преслѣдуютъ напасти,

Гдѣ человѣкъ ту честность заявлялъ,

Вездѣ вражда людей его встрѣчаетъ: 78

Міръ эту честность всюду презираетъ...

За тѣмъ,-- идешь ты по тому пути,

Которымъ можно на гору взойти" 81

И духъ еще прибавилъ въ заключенье:

"Когда достигнешь ты до высоты,

То не забудь меня въ своемъ моленьѣ, 84

Въ мольбѣ своей меня припомни ты".

-- "Клянусь тебѣ исполнить это свято,

Но знай, теперь еще сильнѣй объята 87

Душа моя сомнѣньемъ. Можетъ быть,

Ты мнѣ его поможешь удалить.

Давно знакомо это мнѣ сомнѣнье, 90

Но ты его усилилъ и въ смущенье

Меня еще въ сильнѣйшее привелъ.

Міръ, ты сказалъ, такъ полонъ всякихъ золъ. 93

Что добродѣтель давитъ онъ и гонитъ

И предъ порокомъ голову лишь клонитъ,

И я объ этомъ рѣчь съ тобой завелъ, 96

Чтобъ ясное ты далъ мнѣ объясненье,

Неясному такую ясность далъ,

Чтобъ я постигъ твое нравоученье 99

И послѣ просвѣщать другихъ бы сталъ.

Причину зла -- я слышалъ это мнѣнье --

На небѣ видятъ; также я слыхалъ, 102

Что зло -- земли есть только порожденье".

Тогда, вздохнувши, молвила душа:

"О, милый братъ, весь міръ земной, грѣша, 105

Страдаетъ постоянной слѣпотою,

И одержимъ ты самъ болѣзнью тою.

Все разрѣшать и объяснять спѣша, 108

Вы на землѣ далекой обитая,

Пришли къ тому, что небо наблюдая

За каждымъ вашимъ шагомъ, управлять 111

Привыкло всѣми вашими дѣлами,

Движеньями и вашими сердцами;

Въ теченьи звѣздъ вы думали читать 114

Свою судьбу. Когда бы, въ самомъ дѣлѣ,

Должны планеты васъ руководить,

То вы свободной воли не имѣли, 117

Которая дана вамъ... Неужели

Тогда безвинныхъ стали бы казнить,

Которые не могутъ отвратить 120

Того, что имъ назначено судьбою?

Всѣ люди -- властелины надъ собою

И счастье ихъ въ ихъ собственныхъ рукахъ. 123

Отвѣта не ищите въ небесахъ:

Добро и зло идетъ рука съ рукою,

Но силой вы одарены такою, 136

Той силою, которая могла

Всю разницу понять добра и зла:

И эта сила разумомъ зовется. 129

Свободной волей сердце ваше бьется.

Съ свободной волей можно избѣгать

Соблазновъ всѣхъ, и если помогать 132

Она начнетъ разсудку постоянно,

То всѣ соблазны будутъ не страшны...

Но все жъ при томъ вы понимать должны, 135

Что царствуетъ надъ всѣми неустанно

Та воля Всемогущаго Творца,

Могуществу которой нѣтъ конца, 138

Которая міръ вѣчно охраняла,

И только эта воля отстраняла

Отъ всѣхъ людей вліяніе планетъ, 141

А если сталъ пороченъ цѣлый свѣтъ

То былъ тому единственной причиной

Самъ человѣкъ: онъ самъ -- источникъ бѣдъ, 144

Своихъ скорбей источникъ онъ единый.

Вотъ все, что могъ тебѣ я передать...

Въ душѣ людей природа возрождать 147

Всегда свой отблескъ царственный хотѣла

Давая ей ребенка чистоту,

Веселую наивность, прелесть ту, 150

Которая тамъ радовалась смѣло,

Гдѣ плачутъ всѣ съ уныніемъ лица...

Душа, какъ плодъ, созданіе Творца, 153

Покинувъ плоть, перенестись готова

Къ источнику всѣхъ благъ небесныхъ снова,

Чтобъ наслаждаться счастьемъ безъ конца. 156

Когда-жъ во время поприща земнаго,

Соблазнами земными смущена,

Имъ слѣпо подчиняется она, 159

То будетъ длиться это ослѣпленье

Пока ей не укажетъ кто нибудь

Путь истинный, къ спасенью вѣрный путь. 162

Чтобъ сдергивать безумныя стремленья

Должна законовъ слушаться земля,

И воли подчиняться короля 165

Такого лишь, который управляетъ

Во имя справедливости одной ³).

Вамъ данъ законъ, но кто же наблюдаетъ 168

За тѣмъ, чтобъ исполнялся всей страной

Законъ ненарушимо? Каждый знаетъ

Что вѣчный врагъ его никто иной, 171

Какъ произволъ. Чѣмъ паства виновата,

Что пастырь не стрижетъ своихъ когтей ⁴)

И позабывъ объ участи дѣтей, 174

Тупѣетъ отъ бездѣлья и разврата?

Когда замѣтятъ овны всѣ едва,

Что пастырю по вкусу та трава, 177

Которой имъ такъ хочется питаться,

То овны начинаютъ разбѣгаться

И новой пиши больше не хотятъ... 180

Ты видишь самъ кто въ этомъ виноватъ:

Самъ человѣкъ невиненъ отъ рожденья ⁵),

Всему виной дурное направленье... 183

Изъ Рима свѣтъ на цѣлый міръ лился,

Но Римъ задачей смѣлой задался:

Въ своихъ рукахъ два солнца онъ имѣлъ 186

И путь на небо ими захотѣлъ

Онъ освѣщать: къ несчастью такъ случилось:

Однимъ изъ нихъ другое затемнилось. 189

И въ той рукѣ, гдѣ скипетръ былъ, не могъ

Достойно посохъ пастыря держаться:

Повсюду не могло согласоваться 192

Одно съ другимъ безъ бурь и безъ тревогъ.

Въ странѣ, гдѣ По долины орошаетъ,

Молва еще донынѣ продолжаетъ 195

О временахъ тѣхъ славныхъ поминать,

Когда умѣли жить и умирать

До распрей, Фридерикомъ возбужденныхъ ⁶). 198

Пускай же тотъ несчастный нелюдимъ,

Которому давно невыносимъ

Видъ честныхъ гражданъ, мало развращенныхъ, 201

Пусть онъ въ страну ту жалкую идетъ,

Гдѣ честности ни въ комъ онъ не найдетъ.

Три честныхъ старца только тамъ осталось: 204

Для позднихъ дней они -- живой укоръ

И участи -- Юкъ мнѣ всегда казалось --

Они достойны лучшей съ давнихъ поръ, 207

И лучшихъ благъ должны они дождаться:

Одинъ изъ нихъ Конрадомъ ли Паллацо

Изъ Бресчіи зовется, а другой 210

Джерардо ли Каминно дорогой.

За ними Гвидо Косте (называемъ

Французами вездѣ -- Ломбардъ простой) 213

Трехъ стариковъ мы только отличаемъ...

А ты, ты церковь римская! Взяла

Двѣ власти ты, и быстро начала 216

Къ бездонной, страшной пропасти склоняться,

Унижена, слаба, развращена,

И стала такъ теперь развращена, 219

Какъ туфель, на который опираться

Привыкла ты." Я тѣни отвѣчалъ:

"Я вѣрю, Маркъ, что правду ты сказалъ 222

И разгадать теперь могу я смѣло

За что не допустили до раздѣла

Дѣтей Левія ⁷). Кто же, -- дай отвѣтъ,-- 225

Джерардо? Про него ты отозвался

Такъ хорошо и, въ томъ сомнѣнья нѣтъ,--

Едва ли въ наши годы попадался 228

Ему подобный..." -- Кажется ты лжешь"

Сказала тѣнь мнѣ: "Это-ли не ложь:

Я вижу -- по-тоскански безупречно 231

Ты говоришь и долженъ знать, конечно,

Почтеннаго Джерардо. Наконецъ,

Ему другаго нѣтъ еще названья, 234

Какъ Гайи ⁸) благороднѣйшій отецъ.

Прощайте, ухожу я... Пусть желанья

Всѣ ваши исполняются... Творецъ 237

Да будетъ съ вами... Видите сіянье,

Которое такъ разгоняетъ дымъ:

Сюда слетаетъ Божій херувимъ 240

И до его прихода удалиться

Обязанъ я сейчасъ же... Больше съ нимъ

Не удалося мнѣ разговориться. 243

¹) "Ессе agnus Dei" (Іоаннъ, I, 29).

²) Римляне дѣлили время на календы. Въ этомъ случаѣ смыслъ тотъ: "Ты говоришь, какъ житель земли".

³) Переводя слово въ слово, нужно бы сказать такъ: "надо выбирать короля, который бы по крайней мѣрѣ могъ отличить "башню настоящей области" (или города). Смыслъ иносказательный. Данте въ своемъ сочиненіи Convito раздѣляетъ жизнь на двѣ области: на область добрую или настоящую и область злую.

⁴) Эта мысль взята изъ книги Левитовъ (гл. XI). Понимать ее нужно такъ, что пастыри духовные очень любили земныя блага.

⁵) Мысль эта высказана Спасителемъ (Матѳ. VII, у. 20.) Ex fluctibus eorum cognoscetis eos.

⁶) Императоръ Фридрихъ, сынь Генриха V.

⁷) См. Беллармина (Bellarmin).

⁸) Дочь Джерарда, красивѣйшая женщина своего времени.

ПѢСНЯ СЕМНАДЦАТАЯ.

Поэты выходятъ изъ мѣста, омраченнаго дымомъ, и возвращаются къ свѣту. Воображеніе Данте, рисуетъ эту различныя картины злобы. Наконецъ, ангелъ выводитъ его на дорогу, ведущую въ 4 кругъ, гдѣ наказывается л&#1123;ность.

О, если ты, читатель, испыталъ

Туманы альпъ, въ то самое мгновенье,

Когда сквозь нихъ твой глазъ не различалъ 3

Ближайшаго предмета и въ смущеньи

Кругомъ ты озирался, словно кротъ,

Котораго глаза со дня рожденья 6

Закрыты перепонкою ¹), и вотъ,

Припомнивши, какъ постепенно стала

Тумановъ мгла отъ солнца исчезать, 9

И наконецъ совсѣмъ изъ глазъ пропала,

То можешь ты хоть нѣсколько понять

Какое чувство въ сердце мнѣ запало, 12

Когда я началъ въ небѣ созерцать

Блескъ солнца заходящаго. Въ ту пору

Съ неутомимымъ спутникомъ своимъ 15

Я снова подниматься началъ въ гору...

Разсѣялся туманъ, какъ легкій дымъ,

Но солнце ужь не видно было взору 18

И скрылось за скалою. Недвижимъ

Остановился я отъ размышленья.

-- О, ты, могучее воображенье! 21

Способности лишаешь ты всѣхъ насъ --

Владѣть своими чувствами, движенья

Тѣхъ самыхъ чувствъ смиряя каждый разъ 24

На столько, что не можемъ звуковъ даже

И сотни трубъ, раздавшихся вокругъ,

Мы услыхать! За то ты можешь вдругъ 27

Невѣдомою силой, какъ въ миражѣ,

Для насъ рядъ чудныхъ образовъ создать,

Неуловимыхъ чувствомъ. Какъ понять -- 30

Кто ты, какъ звать тебя, воображенье?

Ты есть небесъ далекихъ порожденье,

Тотъ свѣтъ, который или самъ собой, 33

Или по вѣчной волѣ Провидѣнья

Горитъ на небесахъ и намъ судьбой,

Какъ высшій даръ, дается въ утѣшенье. 36

Вдругъ женщина явилась предо мной,

Въ ту птицу, обращенная когда-то,

Которая за сладкій голосъ свой" 39

Всѣмъ нравится ²). Душа моя объята

Была очарованьемъ неземнымъ,

И я тогда всѣмъ существомъ своимъ 42

Къ тому видѣнью блѣдному стремился,

Глазъ отъ него не въ силахъ оторвать.

Потомъ, не помню самъ я, какъ опять 45

Въ моемъ воображеньи возродился

Печальный призракъ: то былъ человѣкъ,

Который зломъ и гордостью кичился, 48

Который былъ пороченъ цѣлый вѣкъ,

И предо мной тотъ страшный мигъ явился,

Мигъ казни... Онъ той казни не избѣгъ 51

И умеръ на крестѣ. ³) Съ печальнымъ взглядомъ

Стоялъ Ассиръ съ видѣньемъ этимъ рядомъ

Съ женой своей Эсфирью, вмѣстѣ съ ней 54

Явился предо мной и Мардохей,

Который жилъ и говорилъ правдиво

И былъ великодушнымъ изъ людей. 58

Когда жъ видѣнья тѣ исчезли живо,

Какъ бѣлыя снѣжинки на рѣкѣ,

Увидѣлъ я передъ собой -- въ тоскѣ 60

Рыдающую дѣвушку.-- "Царица!"

Такъ говорила юная дѣвица:

"Зачѣмъ въ такой ты страшный гнѣвъ пришла, 63

Что на себя ты руку подняла?

Ты потому убить себя рѣшилась,

Чтобъ дочери своей не потерять, 66

Но все-таки Лавиніи лишилась.

О, матушка! могу ль я не рыдать,

Когда я въ страшной тайнѣ убѣдилась, 69

Когда извѣстно мнѣ, что смерть одна,

Другую смерть навѣрно предвѣщаетъ! ⁴)

Какъ иногда, еще въ объятьяхъ сна, 72

Внезапный свѣтъ глаза намъ раскрываетъ

И сонъ отъ насъ мгновенно прогоняетъ,

Такъ отъ меня и призракъ вдругъ исчезъ, 75

Испуганный внезапнымъ, чуднымъ свѣтомъ,

Который снизошелъ какъ бы съ небесъ.

Назадъ взглянулъ поспѣшно я при этомъ, 78

Чтобъ знать, гдѣ нахожусь я въ этотъ часъ,

Но услыхалъ вдругъ голосъ неизвѣстный

И нить мыслей моихъ оборвалась. 81

-- "За мной", раздался голосъ тотъ чудесный:

"Теперь иди." Хотѣлось сильно мнѣ

Скорѣй узнать, кто въ этой тишинѣ 84

Въ словахъ мнѣ посылаетъ утѣшенье,

Но я тотчасъ глаза свои закрылъ

И мнѣ служить отказывалось зрѣнье. 87

Такъ солнца блескъ всегда людей слѣпилъ,

Когда они на солнце обращали

Свои глаза. Но тутъ заговорилъ 90

Пѣвецъ, сгонявшій всѣ мой печали:

"Тебя посланникъ Бога самъ зоветъ.

Мольбы отъ насъ не требуя, онъ далѣ 93

Дорогой къ небесамъ насъ поведетъ.

И тамъ за насъ ходатайствовать будетъ,

Какъ всякій за себя ходатайствуетъ. ⁵) Вотъ 96

Кто предъ тобой. Иди за нимъ. Пробудитъ

Въ тебѣ онъ силы новыя опять.

Путь до ночи должны мы продолжать 99

Пока свѣтло и тьма еще дороги

Не преградила намъ". Я шелъ впередъ,

Когда жъ увидѣлъ лѣстницы пороги 102

И, чувствуя съ лица бѣгущій потъ,

На первую ступень я приподнялся,

То услыхалъ, что кто-то прикасался 105

До плечъ моихъ трепещущимъ крыломъ

И въ то же время голосъ вдругъ раздался:

"Блаженны миротворцы! всѣ потомъ 108

Они сынами Бога нарекутся"... ⁶)

А между тѣмъ, свѣтъ дня блѣднѣлъ кругомъ,

Казалось, скоро на небѣ зажгутся 111

Повсюду звѣзды... Думалъ я, межъ тѣмъ:

О, моя бодрость прежняя! зачѣмъ

Меня ты оставляешь понемногу?.. 114

Передвигалъ чуть за ногой я ногу,

И сознавалъ, что скоро не могу,

Не въ силахъ продолжать свою дорогу. 117

Послѣднія я силы берегу,

Но вотъ къ такому мѣсту подошли мы

Гдѣ лѣстница окончилась. Томимы 120

Усталостью, мы отдохнуть могли,

Какъ въ гавани спокойной корабли

Я чутко сталъ прослушиваться, жадно 123

Какой нибудь желая слышать звукъ,

И такъ сказалъ учителю: "Отрадно

Мнѣ было съ знать въ какой вошли мы кругъ 126

И грѣхъ какой здѣсь долженъ очищаться?"

И былъ отвѣтъ: "Тотъ нравственный недугъ --

Есть праздность. Кто не думалъ подчиняться 129

Труду, здѣсь наказуется за то.

Гребцовъ лѣнивыхъ ждетъ здѣсь очищенье;

Котораго не избѣжитъ никто. 132

Чтобъ не было въ душѣ твоей сомнѣнья,

Когда ты хочешь истину извлечь

Изо всего, что видишь здѣсь, то рѣчь 135

Мою ты долженъ выслушать съ терпѣньемъ.

На свѣтѣ безъ любви существовать

Не можетъ самъ Творецъ и всѣ творенья. 138

Въ любви, однако, должно различать

Врожденную отъ той любви случайной,

Которую въ насъ могутъ зажигать 141

Желанья, или страсти, помыслъ тайный.

Врожденная любовь грѣха чужда;

Другая же любовь грѣшна тогда, 144

Когда она направлена, стремится

Къ предметамъ недостойнымъ, иль она

Всѣмъ преходящимъ благамъ такъ вѣрна, 147

Что ихъ для вѣчныхъ благъ забыла: снится

Ей наслажденье плотское одно.

Когда любовь направлена давно 150

Для высшихъ цѣлей поприща земнаго,

Когда въ страстяхъ положенъ ей предѣлъ,

Она не доростетъ до чувства злаго. 153

Когда же смертный избралъ лишь удѣлъ,

Достойный и хулы и осужденья,

Онъ этимъ оскорбляетъ Провидѣнье, 156

Идетъ противъ природы и Творца.

Любовь людей -- послушна ихъ стремленью,

Она -- раба ихъ чувства до конца: 159

Всегда присуще каждому творенью

Желаніе -- подальше быть отъ зла.

Земной любви есть три происхожденья, 162

Три выхода она себѣ нашла:

Одинъ -- о возвышеніи хлопочетъ

И видѣвши, что слабъ его сосѣдъ, 165

Онъ властвовать надъ тѣмъ сосѣдомъ хочетъ.

Другой сулитъ не мало разныхъ бѣдъ

Сопернику, за то его порочитъ, 168

Что онъ въ довольствѣ, въ счастіи живетъ,

А третій, наконецъ, за оскорбленье,

Скрывая гнѣвъ, лишь той минуты ждетъ, 171

Когда врагу мстить можетъ онъ, и мщенье

Единственное чувство въ немъ тогда,

Единственная цѣль въ немъ -- преступленье. 174

За эти-то три рода зла сюда

Всѣ грѣшники идутъ для очищенья.

Но есть еще, еще любовь одна: 177

Всегда стремится къ счастію она.

Во всякомъ есть безмѣрное желанье

Достигнуть благъ завѣтныхъ, но дана 180

Не всѣмъ любовь такая; наказанья

Ей нѣтъ въ кругу, въ которомъ мы стоимъ,

Когда она чиста... Скажу для назиданья, 183

Что есть другое благо на землѣ,

Которое намъ счастья не приноситъ.

То счастіе не истинное; въ злѣ 186

Источника добра не будетъ, и кто проситъ

Отъ жизни этихъ благъ, въ которыхъ нѣтъ

Стремленья къ божеству, тотъ переноситъ 189

Казнь въ другомъ мѣстѣ.-- Вотъ отвѣтъ

На твой вопросъ, но какъ расположились

Три эти рода чувства по кругамъ, 192

Объ этомъ умолчать придется намъ,

Пока въ тебѣ самомъ не пробудились

Догадки, гдѣ они гнѣздятся тамъ. 195

¹) Древніе предполагали, что у крота глаза закрыты перепонкой (См. Аристотеля. Истор. животн. кн. 1. гл. 9).

²) Филомела, дочь Пандіона, аѳинскаго властителя, была заключена въ темницу Тереемъ (Terée), который, наконецъ, отрѣзалъ ей языкъ. Филомела написала на полотнѣ все что съ ней сдѣлали, и отослала Прогнѣ (Progné), своей сестрѣ, женѣ Терея. Прогна съ толпой женщинъ освободила Филомелу и приготовила обѣдъ Терею изъ его собственнаго сына Утиса. Когда Терей окончилъ свой обѣдъ, она принесла ему голову ребенка. Терей, преслѣдуя жену, былъ обращенъ въ коршуна, Прогна въ ласточку, Филомела въ соловья, а Утисъ, въ фазана. (Diet, de la Fable). По Страбону, въ соловья была обращена не Филомела, а Прогна, и того же мнѣнія придерживается и Дантъ, такъ какъ онъ ведетъ, въ этомъ мѣстѣ рѣчь о Прогнѣ.

³) Казнь Амана.

⁴) Лавинія, дочь короля Латинуса. Она сказала своей матери Амагѣ, что ея смерть предвѣщаетъ другую смерть, т. е. Турнуса (Turnus) (Eneide, кн. XII, стих. 601 и слѣд.).

⁵) Иначе: онъ показываетъ такую любовь къ другимъ, какою человѣкъ любитъ самъ себя. Человѣкъ не посылаетъ самъ себѣ молитвъ, но стремится исполнятъ всѣ свои желанія.

⁶) Ангелъ стеръ еще одну букву Г. говоря: "Beati pacifici, quoniam filii Dei vocabuntur (Матѳ.) Въ переводѣ этихъ строкъ я старался держаться славянскаго текста.

ПѢСНЯ ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

Виргилій объясняетъ въ этой пѣснѣ, что такое именно любовь, Данте представляетъ потомъ многіе примѣры быстроты, противоположные грѣху праздности, и затѣмъ предается сну.

Учитель мой, окончивъ разсужденье,

Въ моемъ лицѣ старался прочитать,

Понятны ли его мнѣ объясненья. 3

Томимый новой жаждою все знать,

Одной я только мыслію смущался,

Что спутника я началъ утомлять 6

Вопросами и сильно колебался

Разспрашивать его, но мой отецъ,

За мной слѣдящій зорко, догадался, 9

Какъ вѣщій, проницательный пѣвецъ,

Что я въ своемъ желаніи робѣю,

И самъ меня утѣшилъ, наконецъ 12

Съ обычной нѣжной кротостью своею,

Далъ смѣлость мнѣ свободно говорить,

Все высказать, что высказать не смѣю. 15

И мысль свою не въ силахъ утаитъ,

Къ учителю я съ рѣчью обратился:

"Наставникъ! Ты свѣтъ яркій можешь лить 18

Въ разсудокъ мой; съ тобой я просвѣтился.

Я ясно сознаю, что ты сказалъ,

Но все же умолять тебя рѣшился, 21

Чтобъ ты мнѣ объяснилъ тотъ идеалъ

Любви вполнѣ достойной и прекрасной,

И той любви, которая похвалъ 24

Не можетъ заслужить... Дай безпристрастный

Отвѣтъ на то." И мнѣ отвѣтилъ онъ:

"Возвысь ты до меня разсудокъ ясный ¹) 27

И ты поймешь, познаньемъ озаренъ,

Къ чему ведетъ слѣпцовъ тѣхъ заблужденья,

Которые (ихъ разумъ омраченъ) 30

Другими руководятъ безъ смущенья ²).

Сердца людей, способныя любить,

Стремятся сильно, каждое мгновенье 33

Къ тому, что имъ пріятно, и забыть

Приманки новой имъ ужь невозможно.

Воображенье можетъ расцвѣтить, 36

Украсить то, что мило намъ, тревожно

Всѣ прелести земныя находя

Въ любимомъ существѣ своемъ неложно, 39

За нимъ съ упорной нѣжностью слѣдя,

Тогда и духъ плѣняться начинаетъ

Тѣмъ существомъ, за сердцемъ вслѣдъ идя... 42

Вотъ это чувство -- кто его не знаетъ?--

И есть та непонятная любовь;

Второй натурой міръ ее считаетъ, 45

Любовью той себѣ волнуя кровь...

Но какъ огонь всегда наверхъ стремится,

Сильнѣе разгораясь вновь и вновь, 48

Съ матеріей такой желая слиться,

Которая сливаться можетъ съ нимъ,

Такъ и любовь сама не усмирится, 51

Когда съ предметомъ избраннымъ своимъ,

Въ борьбѣ неутолимаго желанья,

Горя съ нимъ вмѣстѣ пламенемъ однимъ, 54

Она не доживетъ до обладанья.

Но ты теперь ошибку тѣхъ поймешь,

Которые дошли до пониманья 57

Столь ложнаго,-- ты знаешь эту ложь,--

Что всякая любовь всегда похвальна,

Какую только въ мірѣ не найдешь. 60

Такое заблужденіе печально

По существу любовь всегда чиста,

Прекрасна, высока и идеальна, 63

Но той любви святая красота

Въ своемъ пути свой первый блескъ теряетъ,

И въ примѣненьяхъ жизненныхъ не та, 66

Какъ въ первобытномъ образѣ бываетъ

Хотя въ ней есть всѣ свойства, чтобъ сберечь

Всю дѣвственность, какой она плѣняетъ." 69

Тогда прервалъ учителя я рѣчь.

"Твои слова и разумъ мой, вникавшій

Въ ихъ смыслъ, меня могли предостеречь, 72

Но я теперь вполнѣ любовь понявшій,

Въ сомнѣніяхъ запутался опятъ,

Какъ бы въ лѣсу, путь правды потерявшій. 75

Меня та мысль не устаетъ смущать,

Что если чувства наши возбуждаютъ

Всѣ внѣшніе предметы, какъ понять 78

Тебя я могъ, и духъ воспринимаетъ

Мгновенно ихъ, то всякая любовь

Достоинства въ себѣ не заключаетъ 81

И похвалы -- ты разъясни мнѣ вновь --

Ждать не должна за всѣ свои движенья."

И былъ отвѣтъ учителя таковъ: 84

"Могу я дать тебѣ всѣ объясненья.

Какія только разумъ можетъ дать,

Но чтобъ дойти до высшаго прозрѣнья, 87

Ты долженъ той минуты подождать,

Когда мы будемъ въ той высокой сферѣ,

Гдѣ Беатриче можемъ увидать ³)" 90

Которая дастъ свѣтъ неясной вѣрѣ:

Она сама есть высшей вѣры свѣтъ:

Я жъ объясню одно, по крайней мѣрѣ. 93

Любовь есть только чувство, и въ немъ нѣтъ,

Или вѣрнѣй, оно всегда различно

Съ матеріей, когда жъ любви предметъ, 96

Какъ это совершается обычно,

Сродняется съ тѣмъ чувствомъ, то родитъ

Особенное свойство, но различно 99

То свойство проявляться въ насъ спѣшитъ,

Въ послѣдствіяхъ лишь можетъ выражаться,

Когда земной, послѣдній приметъ видъ. 102

Такъ каждое растенье познаваться

Лишь можетъ по зеленымъ лепесткамъ...

Такъ человѣкъ не можетъ догадаться, 105

Кто первымъ научилъ его страстямъ,

Какъ первыя пришли къ нему познанья;

Такъ и пчелѣ невѣдомо, какъ намъ, 108

Кто возбудилъ въ ней первое желанье

Изъ чашечекъ цвѣтовъ сбирать свой медъ.

А потому похвалъ, иль порицанья 111

Отъ насъ не требуетъ, не ждетъ

Естественная воля, что живетъ

И жизнь даетъ для каждаго созданья. 114

Но чтобы въ жизни нашей управлять

Той волею невинно-первобытной,

Природа умъ спѣшила людямъ дать, 117

Чтобъ всѣ желанья воли ненасытной

Онъ могъ, какъ стражъ безсонный, умѣрять,

Руководить во всемъ и охранять. 120

И этотъ умъ, намъ для охраны данный,

Быть можетъ родникомъ возможныхъ благъ,

Иль горестью, или бѣдой нежданной, 123

Когда онъ или другъ нашъ, или врагъ:

Умъ этотъ въ первомъ случаѣ стремится

Насъ охранять, слѣдить нашъ каждый шагъ, 126

Съ порочнымъ чувствомъ встрѣтиться боится,

Иль отъ любви зловредной не спѣшитъ

Насъ оградить, готовый помириться 129

Со всякимъ зломъ, которое грозитъ.

На свѣтѣ мудрецы когда-то жили,

Которыхъ трудъ донынѣ не забытъ, 133

И сущность всѣхъ вещей они открыли

Въ глубокихъ размышленіяхъ своихъ

И такъ своимъ потомкамъ объяснили 135

Свободу прирожденною. Всѣ ихъ

Открытья, изысканія и мнѣнья

Остались намъ въ словахъ великихъ книгъ. 138

Положимъ же, что чувство вдохновенья,

Любовь, въ насъ неожиданно зажглась,

Что ново намъ самимъ ея явленье; 141

Но сила есть особая у насъ,

Которая должна сопротивляться

И подавлять любовь ту каждый разъ. 144

Должна та сила нами называться

Свободной волей. Свойство это такъ

Зовется Беатриче... Можетъ статься, 147

Ты съ Беатриче станешь говорить,

Тогда мои припомни наставленья,

Чтобъ всѣ свои сомнѣнія забыть..." 150

Межъ тѣмъ луна вставала въ отдаленьи

И звѣздъ мерцанье сдѣлалось блѣднѣй

При восходящемъ лунномъ освѣщеньи. 153

Дискъ лунный становился все яснѣй,

Горящее ведро изображая ⁴).

Луна плыла, часть неба освѣщая, 156

Гдѣ видитъ солнце римлянинъ, когда

Оно къ закату клонится, пылая,

Межъ Корсикой съ Сардиніей всегда. 159

О, призракъ благодѣтельный, горда

Тобой должна быть вѣкъ свой Піетола ⁵),

А ей завидовать должны всѣ города 162

Мантуи... Ихъ ты всѣхъ преоборола,

О, родина поэта. Добрый духъ!

Я снова бодръ, ко всѣмъ сомнѣньямъ глухъ, 165

Съ моей души ты тяжесть сбросилъ словно,

Освободилъ отъ бремени мой умъ,

Который съ дѣтской робостью, неровно, 168

Бродилъ въ глубокомъ мракѣ наобумъ.

Какъ человѣкъ, котораго сонливость

Вдругъ разогналъ нежданный странный шумъ, 171

Такъ и во мнѣ проснулась снова живость,

Услыша голосъ чей-то сзади насъ...

И я взглянулъ назадъ пріободрясь. 174

Какъ берега Асона и Исмены ⁶)

Ѳивянъ бѣгущихъ видѣли не разъ,

Желающихъ скорѣй достичь арены, 177

Гдѣ праздникъ Вакха ждетъ ихъ, точно такъ

Толпу тѣней увидѣлъ издали я,

Которыя свой ускоряли шагъ: 180

Впередъ влекли ихъ помыслы благіе --

Съ благоразумной волею любовь...

Толпа ихъ прибывала вновь и вновь 183

И двигалась къ намъ ближе все и ближе...

Ряды ихъ колыхались, впереди же

Два призрака неслись, и ихъ слова 186

Подъ общій гулъ я уловилъ едва...

"Марія быстро въ горы убѣжала! ⁷)

А тѣнь другаго громко восклицала: 189

Марсейль оставленъ Цезаремъ, и онъ

Умчался, смѣлымъ духомъ окриленъ,

Въ Испанію, чтобъ осадитъ Лериду..." 192

Двухъ призраковъ я потерялъ изъ виду,

Но вся толпа кричала въ свой чередъ:

"Скорѣй, скорѣй! Направимся впередъ! 195

Не будемъ тратить времени напрасно,

Любви лѣнивой, праздной подчинясь...

Пусть домъ свой исполняя ежечасно, 198

И къ высшимъ благамъ мысленно стремясь,

Увидимъ мы цвѣтущую сѣнь рая..."

-- "О, вы, которыхъ рвенье, каждый часъ, 201

Всю праздность прошлой жизни искупая,

Къ блаженству безконечному ведетъ,

Прошу я васъ, мольбу къ вамъ обращая: 204

Я, призракъ, и вотъ смертный тотъ,

Котораго вы видите со мною,

Когда настанетъ солнечный восходъ, 207

Желаемъ благодатною стезею

Достигнуть высшей сферы. Указать

Прошу васъ тѣ ступени намъ, что тьмою 210

Сокрыты отъ очей. Могу-ль услуги ждать?

Такъ говорилъ учитель мой. Видѣнье

Намъ тотчасъ поспѣшило отвѣчать: 213

"Впередъ за нами слѣдуй безъ смущенья,

И мы тебѣ укажемъ вѣрный путь...

Идемъ впередъ мы всѣ безъ промедленья 216

И не хотимъ, не можемъ отдохнуть...

Не сѣтуй же, что мы остановиться

Не въ состояніи... Можетъ прогнѣвиться 219

За это Провидѣніе на насъ

И свѣтъ небесъ надъ нами помутится.

А о себѣ скажу на этотъ разъ: 222

Я самъ аббатъ,-- признаюсь не таясь --

Монастыря безгрѣшнаго Зенона,

(Съ его судьбой имѣетъ связь Верона). 225

Подъ властью Барбаруссы добраго я жилъ, --

О немъ Миланъ еще груститъ донынѣ;

А призракъ тотъ, что посреди могилъ 228

Одной ногой въ гробу стоитъ -- онъ въ сынѣ

Нашелъ свой стыдъ, и вѣчно плачетъ онъ

За монастырь, за то, что облеченъ 231

Такою властью былъ, что въ то аббатство

Онъ сына настоятелемъ послалъ,

Способнаго всегда на святотатство,-- 234

Ужаснаго и тѣломъ и душой...

И онъ скорбитъ за прошлый грѣхъ большой.."

Что говорила дальше тѣнь -- не знаю, 237

Но все, что выше сказано намъ ей,

Въ своемъ умѣ теперь я повторяю

И сохраняю въ памяти своей. 240

Тогда мой проводникъ неутомимый,

Который былъ всегда готовъ подать

Мнѣ руку для опоры, вождь любимый, 243

Сказалъ: "Не долженъ ты позабывать

Двухъ голосовъ, что за толпою, сзади,

Не устаютъ грѣхъ праздности карать ⁹) 246

Послушай ихъ, великой правды ради!

Они гласятъ: "Народа грозный станъ,

Передъ которымъ море разступилось, 249

Исчезъ съ лица земли, и Іорданъ

Его дѣтей не видѣлъ -- совершилось!--

Которыхъ Богъ послалъ къ его водамъ." ¹⁰) 252

Другой народъ, еще извѣстенъ намъ;

Онъ не дѣлилъ опасностей съ Энеемъ

И обреченъ безславью. Не имѣемъ 255

Къ нему мы сожалѣнія..." Когда

Отъ насъ въ туманѣ призраки сокрылись,

Такъ что не видно было ихъ, тогда 258

Во мнѣ за мыслью мысли зароились,

И въ размышленья эти погруженъ,

Я задремалъ, глаза вдругъ опустились. 261

И думы перешли въ спокойный сонъ.

¹) Виргилій продолжаетъ прерванное объясненіе, которое доказываетъ, что онъ знаетъ основательно ученіе Платона о любви.

²) L'error de'ciechi ehe si fanno duci (т. e. ошибка слѣпыхъ, которые дѣлаются путеводителями.-- Св. Матѳей XV, ст. 147 говоритъ еще лучше: Cœci sunt et duces cœcorum (оставьте ихъ: они слѣпые вожди слѣпыхъ).

³) Есть своего рода ловкость, съ которою (въ этомъ мѣстѣ) выставляется на сцену Беатриче, которая играетъ такую важную роль въ послѣднихъ пѣсняхъ поэмы.

⁴) Данте изображенъ здѣсь въ пятую ночь своего таинственнаго путешествія: луна должна тогда вставать пятъ часовъ спустя послѣ захожденія солнца, немного раньше полночи. Поэтъ говоритъ, что луна показалась ему подобной мѣдному раскаленному ведру. Это сравненіе почерпнуто изъ наблюденія за ведрами, употребляемыми въ Римѣ.

⁵) Піетола -- маленькій городокъ близъ Мантуи, въ которомъ родился Виргилій; древніе называли его Андесъ (Andes).

⁶) Исмена, рѣка Беотіи, получившая названіе отъ Йемена, сына Пелазга. Асонъ, сынъ Океана и Ѳетиды, обращенъ Юпитеромъ въ рѣку, за то что тотъ хотѣлъ воевать съ нимъ, чтобъ отомстить за честь своей дочери Егины, оскорбленной этимъ богомъ. Асонъ -- называется еще другая рѣка въ Ахаіи по имени другаго Асона, сына Нептуна.

⁷) Примѣръ быстраго передвиженія съ мѣста на мѣсто. Марія съ большою поспѣшностью бѣжала, чтобъ посѣтитъ св. Елизавету, а потомъ также скоро бѣжала съ Іосифомъ въ Египетъ. Юлій Цезарь, какъ самъ онъ говоритъ въ комментаріяхъ, оставилъ Римъ и устремился къ Марсейлю, который объявилъ себя противъ его, но скоро оставивъ подъ городомъ Брута съ частью арміи, полетѣлъ въ Испанію, разбилъ Афранія, Петрея и сына Помпея и взялъ Илерду, нынѣши. Лериду. Эти примѣры служатъ постояннымъ упрекомъ для душъ празднолюбцевъ, обитающихъ въ этомъ кругу.

⁸) Тѣнь, которая отвѣчаетъ Виргинію, называется дон-Жераръ Второй. Онъ былъ настоятелемъ въ аббатствѣ св. Зенона въ Веронѣ подъ владычествомъ добраго (въ ироническомъ смыслѣ) Барбаруссы. Барбарусса приказалъ срыть городъ Миланъ въ 1162 году.-- Тотъ, кто стоялъ одной ногой въ могилѣ, былъ Альбертъ делла Скола, сеньоръ Вероны, который принудилъ мирныхъ монаховъ этого монастыря выбрать настоятелемъ своего побочнаго сына, злаго и безобразнаго.

⁹) Данте употребляетъ здѣсь средство, которое было уже имъ употреблено. Это съ нимъ случается рѣдко, -- но развѣ нельзя въ поэзіи, какъ въ музыкѣ, представлять иногда тѣ же мотивы съ легкими измѣненіями. Пазіэлло обязанъ частью своей славы этому способу.

¹⁰) Евреи умерли, не достигнувъ Іордана, потому что Богъ хотѣлъ наказать ихъ за лѣность и трусость. Онъ сохранилъ только Іисуса Навина и Калеба.-- Трояне, которые остались въ Сициліи, сами себя обрекли на безславіе и не имѣли храбрости сопровождать Энея, котораго потомки подъ именемъ римлянъ пріобрѣли столько славы въ Италіи и во всемъ мірѣ, тогда извѣстномъ.

ПѢСНЯ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

Данте восходитъ въ пятый кругъ Чистилища. Онъ встрѣчаетъ тамъ папу Адріана V, который говоритъ ему, что онъ очищается отъ грѣха корыстолюбія.

Въ тотъ часъ, когда палящій жаръ дневной,

Который воды рѣчекъ изсушаетъ,

Уже остылъ отъ свѣжести ночной, 3

Когда луна свой яркій блескъ теряетъ, ¹)

Въ тотъ часъ, когда безсонный звѣздочетъ ²)

Теченье звѣздъ на небѣ наблюдаетъ 6

И устремляя взглядъ на неба сводъ,

Угадываетъ тайны Провидѣнья,

Я увидалъ передъ собой видѣнье, 9

Передъ зарей, взглянувши на востокъ,

Который ужь алѣлъ передъ явленьемъ

Свѣтила дня. Смотрѣлъ я съ удивленьемъ, 12

Котораго и въ грезѣ скрыть не могъ,

На женщину... Какъ страшное видѣнье,

Какъ въ образѣ явившійся порокъ, 15

Представилась она мнѣ въ сновидѣньѣ,

Хромая, однорукая, съ лицомъ

Могильно-блѣднымъ, полнымъ истощенья, 18

(Она мнѣ показалась мертвецомъ),

Съ косыми, непріятными глазами,

Безмолвная и съ искривленнымъ ртомъ. 21

Какъ раннимъ утромъ теплыми лучами

Свѣтила дня согрѣтые, всѣ мы

Становимся бодрѣе послѣ тьмы 24

И холода ночнаго, такъ и это

Видѣніе, почувствовавъ мой взоръ,

Какъ будто было взглядомъ тѣмъ согрѣто,-- 27

Съ нимъ сталъ возможенъ даже разговоръ.

У женщины фигура измѣнилась,

Она сама совсѣмъ преобразилась, 30

И вспыхнула въ лицѣ румянцемъ кровь;

Та красота въ чертахъ ея явилась,

Которая родитъ въ сердцахъ любовь. 33

Она передо мною распрямилась

И получивъ способность говорить,

Которой прежде будто бы лишилась, 36

Запѣла предо мною. Слухъ плѣнить

Той чудной пѣснью такъ она умѣла,

Что я желалъ звукъ каждый уловить, 39

И все бы слушалъ голосъ милый... Пѣла

Она мнѣ такъ: "Сиреной я зовусь,

Я моряковъ съ пути сбиваю смѣло, 42

Ихъ пѣньемъ завлекаю и смѣюсь:

Есть въ голосѣ моемъ очарованье

Всесильное. Когда-то я, клянусь, 45

Улисса увлекла безъ состраданья,

И пѣснью околдованный моей

Онъ въ море заблудился -- есть преданье. 48

Сирены голосъ каждый изъ людей,

Услыша разъ, уже не забываетъ

И отъ моихъ плѣнительныхъ сѣтей 51

Избавиться не можетъ, не желаетъ.

Вотъ какова волшебныхъ звуковъ власть,

Которою сирена обладаетъ... 54

Чтобъ возбуждать губительную страсть...

Еще сирена пѣсню продолжала,

Какъ вдругъ тогда передо мной предстала 57

Жена святая, гордо говоря

Виргилію: "Скажи мнѣ, кто такая

Вотъ эта женщина?" Стыдомъ горя, 60

Сирена замолчала. Не спуская

Съ святой жены своихъ глубокихъ глазъ,

Стоялъ Виргилій молча въ этотъ часъ. 63

Тогда мгновенно женщина святая

Съ груди сирены платье сорвала,

Мое вниманье сильно возбуждая, 66

И въ сторону тотчасъ же отошла.

Сирены-жъ грудь, зловонья испуская,

На столько отвратительна была, 69

Что я въ минуту ту же пробудился

Отъ ужаса и сталъ смотрѣть кругомъ. ³)

Тогда ко мнѣ Виргилій обратился 72

Съ своей улыбкой доброю: "Пойдемъ!

Тебя ужь въ третій разъ я призываю.

Встань и иди. Подумаемъ о томъ, 75

Куда идти,-- я самъ того не знаю,--

Намъ нужно отыскать теперь проходъ,

Ведущій выше..." Путь я продолжаю, 78

Съ вниманіемъ взглянувъ на небосводъ.

День освѣщалъ всю гору предо мною.

Я за поэтомъ двинулся впередъ, 81

А свѣточъ дня за нашею спиною

Тогда остался. Съ думой на челѣ

Согбенный, съ наклоненной головою, 84

Склоняемый, какъ тяжестью, къ землѣ,

За спутникомъ своимъ я подвигался,

Вдругъ чей-то голосъ сзади насъ раздался: 87

"Вотъ путь, которымъ вы должны идти."

По голосу я тотчасъ догадался,

Что на землѣ такого не найдти 90

И только развѣ ангеламъ небеснымъ

Тѣмъ голосомъ возможно говорить,

Ласкающимъ, пріятнымъ и чудеснымъ. 93

Чтобъ намъ дорогу вѣрную открыть,

Духъ неба распростеръ надъ нами крылья,

Которыя по бѣлизнѣ сравнить 96

Съ лебяжьими могу я безъ усилья,

И насъ повелъ въ разрѣзъ горы крутой,

Крылами тихо вѣя надо мной ⁴) 99

И тихо говоря среди паренья:

"Блаженны въ мірѣ плачущіе: ихъ

Ждетъ въ будущемъ святое утѣшенье." ⁵) 102

Когда же легкокрылый ангелъ стихъ,

И крыльями взмахнувъ куда-то скрылся,

Ко мнѣ пѣвецъ съ вопросомъ обратился: 105

"Скажи, зачѣмъ ты голову склонилъ?"

Я отвѣчалъ: "Ужасное видѣнье

Явилось мнѣ; тотъ призракъ возбудилъ 108

Въ моемъ умѣ тяжелыя сомнѣнья,

И мнѣ они покоя не даютъ

И шевелятъ заснувшія мученья." 111

Прервалъ меня путеводитель тутъ:

"Передъ тобой колдунья появлялась,

Изъ-за которой много проливалось 114

На свѣтѣ слезъ; не мало разныхъ бѣдъ

Изъ-за нее когда-то совершалось;

Она сама стара, какъ цѣлый свѣтъ; 117

0x01 graphic

Но ей не всѣ же могутъ покоряться,

И этого свидѣтель ты былъ самъ,

А потому не долженъ ты смущаться. 120

Идти впередъ скорѣе нужно намъ,

Сосредоточь теперь твое вниманье

На томъ, что ты подходишь къ тѣмъ мѣстамъ, 123

Гдѣ пребываетъ Высшее Созданье,

Великій Духъ, который сонмъ свѣтилъ

Среди небесъ на вѣки засвѣтилъ 126

И далъ имъ постоянное движенье."

Повиновался въ то же я мгновенье:

Такъ соколъ, расправляя пару крылъ, 129

Глядитъ сперва -- отъ путъ свободны-ль ноги,

И голосу охотника спѣшитъ

Покорнымъ быть и съ быстротой, въ тревогѣ, 132

За птицею испуганной летитъ,

Чтобъ птицу получить за то въ награду...

Такъ точно я, принявши бодрый видъ, 135

Перешагнуть спѣшилъ черезъ ограду,

По лѣстницѣ вступая въ высшій кругъ,

И миновалъ ступеней много къ ряду. 138

Въ кругъ пятый ⁶) перешелъ едва я, вдругъ

Увидѣлъ я, что предо мной лежали,

Лицомъ къ землѣ, душъ образы вокругъ 141

И землю всю слезами обливали.

Они не уставали восклицать,

Но вздохи ихъ глубокіе мѣшали 144

Сперва ихъ восклицанье понимать,

Потомъ я ихъ слова разслышалъ ясно:

"Съ землей нельзя намъ связи разорвать! 147

Нашъ духъ къ землѣ стремится ежечасно..."

Тогда сказалъ тѣмъ призракамъ поэтъ:

"Мученье ваше было бы ужасно, 150

Когда бъ святой надежды высшій свѣтъ

И вѣра въ правосудье не смиряли

Всю горечь вашихъ мукъ и тяжкихъ бѣдъ. 153

Желалъ бы я, чтобъ вы теперь мнѣ дали,

О, Божіи избранники, отвѣтъ,

И въ высшій кругъ дорогу указали." 156

И тѣнь одна отвѣтила тогда,

Нарушивши недолгое молчанье:

"О, тѣни! если вы пришли сюда 159

И, нашего избавлены страданья,

Хотите знать священный путь туда,

Гдѣ нѣтъ ни нашихъ слезъ, ни наказанья, 162

То все направо можете всходить..."

По тѣмъ словамъ я тотчасъ догадался,

Что призракъ не узналъ меня, хоть скрыть 165

Что я не тѣнь, я вовсе не старался.

Взглянулъ я на учителя въ тотъ мигъ.

Онъ сдѣлалъ знакъ, которымъ одобрялся 168

Имъ мой вопросъ, и я тогда постигъ,

Что онъ благословилъ мое желанье,

И это развязало мой языкъ. 171

Я къ тѣни подошелъ безъ колебанья,

Невѣдѣнье ея понявши, и сказалъ:

-- "О, бѣдный духъ, чьи горькія рыданья 174

Я слушаю и вижу, что позналъ

Ты прошлые грѣхи и заблужденья

И по сознанью искреннему сталъ 177

Ты ближе къ небесамъ, хоть на мгновенье

Свои мольбы, прошу тебя, прерви,

Скажи мнѣ -- кто ты, скорбное видѣнье, 180

Свое земное имя назови,

И почему лежите распростерты

Вы всѣ? Воспоминанье обнови 183

Своимъ разсказомъ... Здѣсь съ которыхъ поръ ты?

Прошу тебя, скажи мнѣ: можетъ быть,

Я чѣмъ нибудь могу тебѣ служить 186

Въ томъ свѣтѣ, гдѣ еще живу я нынѣ."

И призракъ отвѣчалъ: "Я разскажу тебѣ,

Зачѣмъ лежимъ недвижно мы въ пустынѣ, 189

Но прежде о моей узнать судьбѣ

Ты долженъ. Я на свѣтѣ назывался

Намѣстникомъ Петра. ⁷) Ты догадался 192

Кто я такой? Есть быстрая рѣка

Между Сестри и градомъ Кіавари;

Та рѣчка, можетъ быть, невелика, 195

Но наше имя сходно. Я въ тіарѣ

Не много больше мѣсяца ходилъ,

Но въ эти дни впервые оцѣнилъ, 198

Какъ тяжела тѣмъ мантія владыки,

Кто не желалъ бы мантіи влачить

Въ грязи... Повѣрь, не могутъ такъ давить 201

Другія одѣянія... Велики

Мои сомнѣнья были въ эти дни...

Увы! явились поздно ужь они! 204

Но вовремя раскаянье явилось!..

Когда же римскимъ пастыремъ я сталъ,

Мнѣ истина печальная открылась, 207

Всю тяжесть жизни новой я узналъ,

Я понялъ какъ опасно возвышенье,

Съ которымъ сонъ и свой покой терялъ, 210

Испытывая сильное томленье.

Я понялъ, какъ тяжка бываетъ власть,

И прошлыя постигши заблужденья, 213

Передъ Творцомъ въ раскаяньѣ упасть

Рѣшился вдругъ. Съ душой, забытой Богомъ,

Корыстолюбья бѣшеную страсть 216

Я испыталъ, и небо въ гнѣвѣ строгомъ

Теперь, какъ видишь ты, меня казнитъ.

За грѣхъ земной къ раскаянью, къ тревогамъ 219

Осуждены мы здѣсь, сознавшіе свой стыдъ:

На всей горѣ нѣтъ горше наказанья.

Какъ на землѣ былъ нами позабытъ 222

Законъ небесъ и высшихъ благъ даянье,

Такъ здѣсь къ землѣ прикованъ сталъ нашъ взглядъ.

Какъ въ жизни презирали мы познанье 228

Небесной благодати и наградъ,

Которое намъ душу очищаетъ,

Такъ высшій судъ во прахъ насъ повергаетъ, 223

Связавъ насъ по рукамъ и по ногамъ.

И долго неподвижно такъ придется

Въ раскаяньи здѣсь пролежать всѣмъ намъ, 231

Пока ликъ Бога къ намъ не повернется

И насъ Благой Создатель не проститъ:

Здѣсь каждый за корысть свою гнетется..." 234

Въ минуту ту печаленъ былъ мой видъ.

Я передъ тѣнью скорбною склонился,

И съ ней заговорить уже рѣшился, 237

Но только началъ рѣчь свою едва,

Тѣнь бѣдная меня остановила

И я услышалъ тихія слова: 240

"Меня твоя покорность удивила.

Зачѣмъ себя ты хочешь унижать?"

Я отвѣчалъ: "Меня къ тому склонило 243

Сознаніе твоихъ достоинствъ..." "Встать

Ты долженъ, брать," вновь тѣнь проговорила:

"Ты истины не долженъ избѣгать. 246

И ты, и я, всѣ служимъ мы на свѣтѣ

Одной и той же власти... Не забудь

Того что въ Новомъ сказано Завѣтѣ. 247

Припомни: "Neque nubent," и свой путь

Вновь продолжай, колѣнъ не преклоняя.

Да, удались, мнѣ плакать не мѣшая 252

Ты самъ сказалъ, что слезъ моихъ потокъ

Мнѣ въ будущемъ готовитъ искупленье

За мой земной, презрѣнный мой порокъ. 255

Слезами лишь я заслужу прощенье...

Тамъ на землѣ еще теперь живетъ моя

Племянница. ⁹) Ей илія при крещеньѣ 258

Аляджіо дано. Былъ въ томъ увѣренъ я,

Что честное всегда въ ней сердце билось;

Дай Богъ, чтобъ сердце это сохранилось 261

Отъ всѣхъ дурныхъ примѣровъ, и дай Богъ

Ей до могилы чистою остаться:

Въ томъ лирѣ зла, пороковъ и тревогъ 264

Она одна близка мнѣ, можетъ статься."

¹) Насколько раньше разсвѣта.

²) Буквально переводя, нужно было сказать такъ: "въ тотъ часъ когда послѣдователи геоманціи" и т. д. Во времена Данте послѣдователи геоманціи (искусства гадать посредствомъ точекъ, которыя ставятъ наугадъ на землѣ или бумагѣ, изъ нихъ образуютъ линіи и наблюдаютъ ихъ число и положеніе, чтобъ вывести извѣстныя заключенія) называли высшимъ счастіемъ (maggior fortuna) такое расположеніе точекъ, которое подобно порядку, въ которомъ расположены звѣзды, составляющія конецъ знака "Водолей" и начало знака "Рыбъ". Поэтъ же, вмѣсто того, чтобъ сказать, что солнце было въ знакѣ "Окна", и что весь "Водолей" и часть "Рыбъ" поднялись на горизонтѣ, говоритъ, что часъ, въ который геоманты видятъ высшее счастіе, наступилъ для мѣста, въ которомъ онъ находился въ то время.

³) Гранжье ошибается здѣсь, говоря, что двѣ женщины приснились Данте. Онъ думаетъ, что вторая святая заставила Виргилія бить первую. Но мантуанскій поэтъ не бьетъ женщину заику съ косыми глазами (сирену), но святая женщина сама ее схватываетъ, разрываетъ платье и пр. Ломбарди думаетъ, что первая женщина -- ложь, вторая -- истина. Эмблема энергическая, говоритъ г. Женжени, но можетъ быть выраженная съ излишнею наготою трехъ пороковъ, искупаемыхъ въ трехъ верхнихъ кругахъ (Hist. lit. II, 163). Этотъ взглядъ поэта, который развязываетъ языкъ сирены, выпрямляетъ ея кривой станъ и раcцвѣчаетъ ея блѣдное лицо румянцемъ, есть образъ того увлекающаго удовольствія, которое мы иногда испытываемъ, извиняя и удовлетворяя самыя преступныя наши страсти. Здѣсь Вентури высказываетъ свой восторгъ и сожалѣетъ только, что такое прекрасное поэтическое мѣсто было мало развито въ поэмѣ.

⁴) Ангелъ, о которомъ говорится здѣсь, стеръ въ то же время со лба поэта букву Г, потому что онъ совсѣмъ вышелъ изъ круга праздности. Вотъ 4 Г (грѣха) смертные: гордости, зависти, гнѣва и праздности.

⁵) Смотри Ев. Матѳ. 5.

⁶) Кругъ, гдѣ наказывается корыстолюбіе. Поэтъ поставилъ въ своихъ стихахъ: Adhœsit pavimento animæ meæ. Это собственныя слова псалма 118, которыя выражаютъ привязанность тѣней къ земнымъ сокровищамъ.

⁷) Познай, что я былъ папой. Поэтъ заставляетъ говорить эту тѣнь по-латыни: Scias quod ego fui successor Petri.-- Рѣка Лаваньо впадаетъ между Сестри и Кіавари, городомъ генуэзской республики. Здѣсь выведенъ на сцену папа Адріанъ V, который былъ изъ фамиліи Фіески, и родственники его носили титулъ графовъ Лаваньо. Адріанъ V былъ первосвященникомъ мѣсяцъ и девять дней.

⁸) Neque nubent. Слова Іисуса Христа садудкеямъ, чтобы показать имъ ошибку, въ которой находились они, полагая, что въ загробной жизни есть браки (Марк. XII, V. 2.5). Поэтъ, предполагая, что на землѣ первосвященникъ есть супругъ церкви (такъ какъ онъ доходитъ до того, что, говоря о Мартынѣ IV (Чистил. пѣс. XXIV), восклицаетъ: Ebbe la santa chiesa in le sue braccia, распространяетъ, (конечно, не высказываясь) слова Іисуса Христа къ саддукеямъ на Адріана V, давая тѣмъ понять, что союзъ церкви и папы рушится въ той жизни.

⁹) Племянница Адріана V, супруга Марсино Маласпино. Поэтъ ловко вводитъ похвалу этой принцессѣ въ уста дяди. Гранжье два раза говоритъ въ своихъ коментаріяхъ, что рѣчь идетъ объ Адріанѣ IV, но онъ ошибается, потому что здѣсь несомнѣнно говорится объ Адріанѣ V, изъ фамиліи Фіески, графовъ Лаваньо.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТАЯ.

Данте разсказываетъ, какъ, слѣдуя нѣсколько времени тою же дорогою, онъ встрѣтился съ Гуго Капетомъ, какъ потомъ онъ чувствовалъ колебаніе горы и услышалъ пѣсни тѣней, которыя пѣли: Слава въ вышнихъ Богу!..

Когда одинъ желанье выражаетъ

Сильнѣй и энергичнѣй, чѣмъ другой,

То онъ себѣ втораго покоряетъ. 3

Такъ точно я, какъ вождь мой дорогой,

Желанье духа слѣпо исполняя,

Пошелъ впередъ, волненія скрывая, 6

И сожалѣлъ, что мнѣ не удалось

Подробнѣе поговорить съ видѣньемъ.

Вдоль скалъ обоимъ намъ идти пришлось, 9

Чтобъ миновать съ немалымъ затрудненьемъ

Толпу тѣней, которой занята

Была дорога. Съ горькимъ сокрушеньемъ 12

Рыдая, занимали всѣ мѣста

Равнины той недвижимыя тѣни

И только съ краю узкія ступени 15

Свободными явились на пути

Вотъ почему тропинкой боковою

Я долженъ былъ въ смущеніи идти 18

Безмолвный и съ поникшей головою.

О, сколько слезъ, невысыхавшихъ слезъ

Увидѣть въ это время предъ собою 21

Мнѣ на пути печальномъ привелось!..

Будь проклята ты вѣчно, безпощадно,

О, древняя волчица! ¹) Гнусно-жадно, 24

Ты насытить свой голодъ не могла

И столько жертвъ на свѣтѣ пожрала,

Что ни съ какимъ животнымъ не сравнишься!.. 27

О, небо! Ты когда же разразишься

Надъ этою всесильной язвой зла?

Земля давно уже къ себѣ ждала 30

Того, ктобъ звѣря злобы уничтожилъ,

Который цѣлый міръ давно тревожилъ

И пожиралъ!.. Мы тихо шли впередъ, 33

Внимательно слѣдилъ я за тѣнями,

Которыя для: -- ночи напролетъ

Стонали обливался слезами. 36

И вдругъ онѣ воскликнули: "О, ты, ²)

Марія благодатная! Ты знала

Всѣ бѣдствія тяжелой нищеты! 39

0x01 graphic

Тогда ты эту бѣдность испытала,

Когда, младенца въ ясли положивъ

И въ нихъ святую ношу охраняла." 42

И кто-то вновь сказалъ: "Ты былъ не лживъ,

О, добрый мой Фабрицій! добродѣтель

Предпочиталъ, какъ говоритъ молва, 45

Богатству и пороку.,. Римъ свидѣтель

Твоихъ дѣяній добрыхъ"... Тѣ слова

Меня очаровали; ихъ едва 48

Услышалъ я, то вдругъ остановился;

Чтобъ душу говорившаго узнать,

Его признанье выслушать рѣшился; 51

А призракъ между тѣмъ сталъ продолжать

И говорилъ про щедрость Николая,

Который, трехъ невѣстъ спасти желая 54

Отъ всѣхъ дурныхъ соблазновъ, тайно дать

Рѣшился имъ приданое. Тогда-то

Я вопросилъ невѣдомаго брата: 59

"О, тѣнь, такъ говорящая умно!

Повѣдай мнѣ -- кѣмъ ты была когда-то...

Я слушаю тебя уже давно... 60

О, почему лишь ты здѣсь начинаешь

Высказывать такія похвалы?

Когда ты только этого желаешь, 63

Ты, мало такъ способный на хулы,

То за свои слова ты жди награды,

Лишь только всѣ священныя ограды 66

Миную я и возвращусь въ тотъ свѣтъ,

Чтобъ кончить краткій путь существованья,

Котораго такъ мимолетенъ слѣдъ." 69

Духъ отвѣчалъ: "Нарушу я молчанье

Не потому, что жду себѣ наградъ,

Но потому, что твой глубокій взглядъ 72

Небесной благодатію сверкаетъ

Еще до смерти. Слушай же меня:

Былъ вреднаго растенья корнемъ я, ³) 75

Растенія, которое бросаетъ

Тѣнь гибели на христіанскій свѣтъ...

И вредные плоды произрастаетъ, 78

Здоровыхъ же плодовъ почти что нѣтъ..

Когда бы въ Брюгге, Гентѣ, или въ Лиллѣ

Или въ Дуэ нашелся силы слѣдъ, 81

Тогда они навѣрно бы отмстили.

И этого я непремѣнно жду;

Я обращаюсь къ высшему суду 84

И требую небеснаго отмщенья.

Передъ тобой стоитъ Гуго Капетъ,

А отъ меня явилось поколѣнье 87

Филипповъ и Людовиковъ на свѣтъ,

И началось потомъ ихъ управленье

Надъ Франціей спустя немного лѣтъ. 90

Сынъ мясника парижскаго по роду,

Я управлялъ всей націей потомъ,

Когда всѣ короли угасли, и народу 93

Одинъ монархъ извѣстенъ былъ при томъ,

Укрывшійся подъ рясою монаха.

Я сдѣлался всей Франціи царемъ, 96

Кормило царства въ руки взялъ безъ страха,

И властью столь обширной обладалъ,

Что сыну своему я завѣщалъ 99

Корону съ головы своей, а далѣ

Его потомки власти не теряли,

И сыну тронъ отецъ передавалъ. 102

Пока Провансъ огромнѣйшимъ приданымъ

Стыда съ моихъ потомковъ не снималъ,

До этихъ поръ (то нужно знать всегда намъ) 105.

Имѣлъ значенья мало весь нашъ родъ;

Не дорожа ни совѣстью, ни саномъ,

Онъ предаваться началъ, въ свой чередъ, 108

Насилью, лжи, постыднымъ грабежамъ;

Гасконію съ Нормандіей ограбилъ;

Когда же Карлъ, явившись ко брегамъ 111

Италіи, не только вдругъ ослабилъ

Власть Конрадина, даже отравилъ

Ѳому и въ небеса его отправилъ,-- 114

Я въ будушемъ ту истину открылъ,

Что явится изъ Франціи Карлъ новый,

Чтобъ каждый передъ нимъ страхъ ощутилъ. 117

Появится оттуда онъ, суровый,

Но безъ оружья, лишь вооруженъ

Той силою постыдной будетъ онъ, 120

Которую мы видѣли въ Іудѣ.

Флоренцію онъ нагло разоритъ,

Разграбитъ по безсмысленной причудѣ, 123

Себѣ пріобрѣтая только стыдъ,

Или позоръ, но только не владѣнья,

Да совѣсти, быть можетъ, угрызенье 126

И тѣмъ сильнѣе муки ощутитъ,

Чѣмъ онъ смѣлѣе будетъ въ преступленьѣ.

Другой же Карлъ дошелъ до униженья 129

Уже теперь. На флотѣ онъ сидитъ,

Онъ плѣнникъ, дочь родную продающій,

И на нее онъ какъ корсаръ глядитъ, 132

Рабынями презрѣнный торгъ ведущій.

О, ты, корыстолюбье! Худшихъ бѣдъ

Еще не могъ донынѣ видѣть свѣтъ, 135

Какими ты весь родъ мой заклеймило:

Мое потомство ты лишь научило

Своихъ дѣтей и внуковъ презирать!.. 138

Но въ будущемъ я вижу преступленья,

Которыя должны всѣхъ поражать

Еще сильнѣй, чѣмъ прошлыя. Въ смятеньѣ 141

Могу теперь въ грядущемъ созерцать

Намѣстника Петра въ его плѣненьѣ: ⁴)

Судьбу Христа онъ долженъ испытать. 144

Еще теперь я вижу поруганье

Надъ нимъ, и предо мной проходитъ вновь,

Ожившее священное преданье 147

И сцена желчи съ уксусомъ -- и кровь...

Я вижу какъ страдалецъ умираетъ

Межъ двухъ живыхъ разбойниковъ... Мелькаетъ 150

Передо мной еще другой Пилатъ,

Котораго страданье забавляетъ,

Который изъ корыстныхъ цѣлей радъ

Насилье сдѣлать въ Тамплѣ... ⁵) О, Владыка

Верховный мой!.. Въ тотъ самый часъ

Мое блаженство будетъ такъ велико, 156

Когда могу увидѣть я хоть разъ

Великое божественное мщенье,

Которое воздать за преступленье 159

Ты долженъ всѣмъ, презрѣвшимъ Божій гнѣвъ...

Когда къ тебѣ я съ словомъ обратился

О Дѣвѣ той божественной изъ дѣвъ, 162

Спаситель отъ которой возродился,

Въ аі и нуту ту, припомни ты, на мнѣ

Внимательный твой взоръ остановился, 165

Чтобъ угадать смыслъ словъ моихъ вполнѣ:

Узнай же: таковы у насъ моленья

Во время дня; а ночью въ тишинѣ 168

Мы вспоминаемъ, полны сокрушенья,

Печальные примѣры дѣлъ земныхъ

И по ночамъ въ своемъ уединеньи 171

Мы, призраки, бесѣдуемъ о нихъ.

Мы вспоминаемъ то о Пигмаліонѣ, ⁶)

Не вѣдавшаго въ жизни благъ иныхъ 174

Какъ золото и вдругъ, во время оно,

Изъ-за него попавшаго въ число

Отцеубійцъ и татей,-- ремесло 177

Постыдное избравъ; то вспоминаемъ

Мидаса мы, презрѣннаго скупца,

Котораго, какъ это всѣ мы знаемъ, 180

Желанье глупое сбылось, и безъ конца

Надъ скрягою потомство все смѣялось.

Исторія Ахама вспоминалась, 183

Порой, межь насъ, который утаилъ

Добычу непріятеля и, вѣрно,

По смерти даже онъ не позабылъ 186

Гнѣвъ Іисуса Навина. Безмѣрно

Сафиру и Ананія коримъ,

И славословимъ часто здѣсь и чтимъ 189

Мы всадника, что могъ Геліодора

Ногами лошадиными убить...

Полимнесторъ, убійца Полидора, 192

На всей горѣ успѣлъ лишь заслужить

За свой поступокъ общее презрѣнье,

И мы не можемъ Красса позабыть, 195

Вкусъ золота познавшаго въ мученьи.

То громко мы, то тихо говоримъ

Между собой, смотря по впечатлѣнью 198

Постыдныхъ дѣлъ, которыя хранилъ

Мы въ памяти. О славныхъ же дѣяньяхъ

Во время дня мы тоже не молчимъ 201

И поминаемъ ихъ въ своихъ сказаньяхъ.

Когда же мимо насъ ты проходилъ,

Тишь я одинъ въ то время говорилъ..." 204

Мы съ этимъ грустнымъ призракомъ разстались,

И оба, не жалѣя нашихъ силъ,

Идти впередъ съ поспѣшностью старались. 207

Вдругъ вся гора такъ сильно потряслась,

Какъ будто въ это самое мгновенье

Скала съ ужаснымъ трескомъ сорвалась, 210

И вся земля пришла кругомъ въ движенье.

Отъ страха я оледенѣлъ тогда,

Какъ будто совершившій преступленье 213

Предъ казнью въ день послѣдняго суда.

Подобнаго, конечно, сотрясенья

Не испыталъ и Делосъ ⁷). никогда 216

Въ тѣ дни, когда на островъ тотъ Латона

Въ виду родовъ своихъ не прибыла

И чтобъ родить съ Діаной Апполона 219

(Иль иначе: "два ока небосклона")

Тамъ для себя одра не избрала...

Еще одна минута не прошла, 222

Когда такой ужасный крикъ раздался,

Что мнѣ поэтъ сказалъ: "Не позабудь:

Я не хочу, мой сынъ, чтобъ опасался 225

Ты близъ меня, хотя чего нибудь."

И слышалъ я, оправясь понемногу,

Какъ тѣни пѣли: "Слава въ вышнихъ Богу". ⁸) 228

Слова того я гимна уловилъ,

Прислушавшись къ тѣнямъ, стоявшимъ ближе,

И неподвижно голову склонилъ 231

Тогда въ своемъ недоумѣньи ниже...

Молитвы той священные стихи

Мы слушали вдвоемъ, какъ пастухи, 233

Которые впервые услыхали

Тотъ самый гимнъ, а между тѣмъ вкругъ насъ

Дрожать земля и скалы перестали. 237

И вновь впередъ пошли мы въ этотъ часъ

Межь призраковъ, которые лежали

Яицомъ къ землѣ, чтобъ вѣчно лить изъ глазъ 240

Потоки слезъ, какъ небо повелѣло...

Когда не измѣнила память мнѣ,

Тогда одно желаніе кипѣло 243

Въ моей груди: узнать, постичь вполнѣ

Событія послѣдняго причину ⁹),

Но шелъ впередъ съ стремнины на стремнину 245

И спутника боялся вопрошать,

Который торопливо подвигался,

А самъ я ничего не могъ понять, 247

И быстро шелъ и въ думу углублялся.

¹) Онъ порицаетъ корыстолюбіе и называетъ его волчицей. О той же волчицѣ говорится въ "Адѣ" (пѣс. 1).

²) Марія (мать Іисуса Христа) приведена здѣсь въ примѣръ по своей бѣдности.-- Фабрицій, римскій полководецъ, отказавшійся принять деньги, которыя прислалъ Пирръ, чтобы подкупить его.-- Николай св. епископъ мирскій, но не барскій, (хотя это одно и то же, потому что мощи его перенесены въ послѣдній городъ). Этотъ достопочтенный архипастырь, узнавъ, что одинъ презрѣнный гражданинъ, рѣшился трехъ дочерей своихъ предать проституціи потому что не могъ выдать ихъ замужъ за неимѣніемъ приданаго, велѣлъ ночью подбросить черезъ его окошко въ домъ столько денегъ, что онъ былъ въ состояніи прилично устроить дочерей своихъ. (См. Іоанна Діакона.)

³) Душа которая говорить здѣсь, есть душа Гуго Капета, не того, какъ справедливо замѣчаетъ женгене, который былъ первымъ королемъ изъ династіи Капетинговъ, но его отца Гуго Великаго, герцога французскаго, графа парижскаго, который ранѣе своего сына назывался Cappatus, Капетъ, по причинамъ, въ которыхъ историки не сходятся между собою.

"Я былъ корнемъ пагубнаго растенія" и пр.

Здѣсь ненависть поэта проявляется безъ мѣры. Изъ примѣчанія къ пѣснѣ VII "Чистилища" видно, что флорентинцы только съ полющью французскаго принца Карла Валуа получили возможность изгнать безъ возврата гиббелинскую партію, къ которой принадлежалъ тогда Данте, хотя самъ онъ и происходилъ отъ родителей гвельфовъ.

Еслибъ Дуэ, Гентъ, Лилль и Бригге, покоренные въ то время Филиппомъ Красивымъ, имѣли довольно энергіи, они презрѣли бы его могущество. Французы потеряли Фландрію въ мартѣ 1302, но поэтъ, показывая видъ, что пишетъ поэму въ 1300, задумалъ представить эти военныя событія, какъ предсказаніе или выраженіе своего пророческаго негодованія.

"Это отъ меня родились (произошли) Филиппы и Людовики".

Большинство королей изъ династіи Капетинговъ назывались Филиппаліи или Людовиками.

Figliouol fui d'un beccaio di Parigi" (былъ сынъ парижскаго мясника). Мы приводимъ здѣсь въ объясненіе этой фразы мнѣніе Гранжье, французскаго комментатора, который въ этомъ случаѣ становится авторитетомъ, по крайней мѣрѣ для нѣкоторой части фактовъ:

"Въ буквальномъ смыслѣ эта фраза едва ли можетъ пониматься, потому что Гуго Капетъ имѣлъ отцомъ Гуго Великаго, графа парижскаго, который былъ сынъ Роберта, герцога аквитанскаго. Этотъ Гуго Великій былъ принцъ, который весьма любилъ наказывать злыхъ и подвергалъ безъ сожалѣнія справедливой карѣ тѣхъ, которые заслуживали смерть." Итакъ, слѣдуя Гранжье, Figllouol fui значитъ сынъ Гуго Великаго, графа и судьи парижскаго.

Многіе однако думаютъ, что Гранжье ошибался, когда утверждалъ, что тѣнь, которая говорита", есть Гуго, сынъ Гуго Великаго. Вѣрнѣе, что это самъ Гуго Великій.

⁴) Veggio...

Е nel vicario suo Cristo esser cotto

Veggiolo un'altra volta esser deriso,

Veggio rinnoveltar 1'aceto el fale.

Здѣсь дѣло идетъ о Бонифаціи VIII, который былъ арестованъ въ Ананьи Ногаре и Этьенномъ Колонна, начальниками арміи Филиппа Красиваго, котораго называютъ новымъ Пилатомъ. Бонифацій умеръ нѣсколько времени спустя послѣ этого оскорбленія; Ногаре и Колонна, какъ разбойники, пережили его. Эти три стиха были прилѣплены въ видѣ прокламаціи въ Римѣ на дверяхъ нѣкоторыхъ церквей въ 1809 году, въ самый день похищенія Пія VII. Невозможно найти болѣе поразительнаго намека на происшествіе, которое огорчило этотъ городъ.

Листки эти, сорванные людьми, которымъ платило тогдашнее правительство, были принесены къ одной изъ полицейскихъ властей, которая поняла ихъ весьма хорошо, но не сочла нужнымъ донести объ этомъ. Многія лица только чрезъ посредство этого національнаго заявленія, столь энергичнаго, узнали о плѣнѣ папы. Опасаясь нескромности во время пути, генералъ, конвоировавшій папу, запретилъ подъ страхомъ смерти почтальонамъ, везшимъ карету на ближайшую станцію Старту, произнести даже одно слово. Но одинъ изъ почтальоновъ, понявшій тотчасъ причину такого приказанія, не захотѣлъ скрывать столь важной тайны, приблизился къ своему товарищу, который долженъ былъ провожать карету до слѣдующей станціи, и опираясь локтемъ на грудь сдѣлалъ рукой жестъ папскаго благословенія. Всѣ почтари въ Тосканѣ и въ Генуѣ повторяли тотъ-же знакъ и вездѣ, гдѣ генералъ проѣзжалъ съ своей жертвой, онъ съ удивленіемъ видѣлъ, что его секретъ былъ извѣстенъ.

⁵) Поджали думаетъ: что поэтъ дѣлаетъ здѣсь намекъ на уничтоженіе ордена Тампліеровъ, предписанное Филиппомъ Красивымъ въ 1307 году (См. Флери, церковная исторія, год. 1307.) Это объясненіе кажется очень удовлетворительнымъ. Гуго Великій могъ говорить въ 1300 году объ этихъ происшествіяхъ, потому что онъ въ этотъ моментъ предсказывалъ будущее.

⁶) Всякому извѣстна исторія Пигмаліона, сына Бела, который измѣннически убилъ Сихея, своего дядю и мужа Дидоны.

Мидасъ, царь лидійскій, который получилъ отъ Вакха даръ обращать въ золото все, къ чему ни прикоснется.

Ахамъ былъ побитъ камнями за то, что утаилъ въ свою пользу часть іерихонской добычи.

Геліодоръ, посланный Селевкомъ, королемъ Сиріи, чтобъ похитить сокровища Іерусалима, былъ попранъ копытами лошади, на которой сидѣлъ вооруженный всадникъ, внезапно появившійся передъ нимъ.

Полимнесторъ былъ король Ѳракіи; Пріамъ заклиналъ его сохранять Полидора, его сына, и часть троянскихъ сокровищъ: но Полимнесторъ убилъ Полидора, чтобъ овладѣть этимъ богатствомъ.

Маркъ Крассъ былъ разбитъ парѳянами, которые растопленнымъ золотомъ залили ему ротъ за его корыстолюбіе.

Сафира и Ананія, которые, давъ обѣтъ бѣдности, утаили часть своихъ денегъ, пали мертвые при первыхъ словахъ Св. Петра.

⁷) Островъ Делосъ былъ волнуемъ постоянными землетрясеніями, которыя прекратились, когда прибыла Латона родить Апполона и Діану. Поэтъ говоритъ о нихъ: "два ока неба". Это напоминаетъ выраженіе Оттоманской Порты, которая называла Молдавію и Валахію двумя глазами Турціи въ Европѣ.

⁸) Gloria in excelsis, начато гимна ангеловъ по случаю Рождества I. Христа.

⁹) Онъ желаетъ именно знать причину колебанія земли, которое почувствовалъ, но объ этомъ онъ узнаетъ только въ слѣдующей пѣснѣ. Въ самомъ текстѣ XX пѣсни желаніе выражено болѣе чѣмъ не ясно и трудно понять -- что его занимаетъ: молитва тѣней или землетрясеніе. Впрочемъ, подобныхъ неясностей довольно много въ "Божественной Комедіи", что совершенно понятно по самому ея фантастическому фону.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

Данте, продолжая свою дорогу, встрѣчаетъ поэта Стація, который, искупивъ грѣхи очищеніемъ, возносится въ рай. Поэтъ узнаетъ отъ него причину необыкновеннаго шута, который передъ тѣмъ слышалъ въ Чистилищѣ.

Исполненный мучительной той жажды ¹),

"Которую лишь можно утолить

Той влагой благодати, что однажды 3

Самаритянка вздумала просить,

Я подвигался быстрыми шагами,

Желая про усталость позабыть 6

И между распростертыми тѣнями,

Съ участіемъ за скорбью ихъ слѣдя,

Хотя не могъ утѣшить ихъ словами, 9

Не отставалъ отъ добраго вождя.

Вдругъ, точно такъ, какъ вспрянувъ изъ гробницы,

Христосъ къ Іерусалиму проходя, 12

Двумъ путникамъ попался (такъ страницы

Луки евангелиста намъ гласятъ), ²)

Лишь только оглянулись мы назадъ, 15

Какъ сзади чей-то призракъ появился,

Склонивъ къ землѣ таинственный свой взглядъ,

И словно горемъ искреннимъ томился 18

За участь въ прахъ низвергнутыхъ тѣней,

Которыя кругомъ его лежали

И проливали слезы изъ очей. 21

Обоихъ насъ онъ замѣчалъ едва-ли,

Когда жъ потомъ замѣтилъ, сзади насъ

Его слова съ любовью прозвучали: 24

-- "Привѣтствую обоихъ, братья, васъ!

Да снидетъ въ ваши души миръ небесный..

Остановились оба мы тотчасъ, 27

Лишь слово молвилъ призракъ неизвѣстный.

Своей рукой пославъ ему привѣтъ,

Тогда сказалъ мой проводникъ чудесный: 30

-- "Пусть Вѣчнаго Судилища Совѣтъ,

Меня пославшій въ вѣчное изгнанье,

Божественный тебѣ даруетъ свѣтъ 33

И чистыя исполнитъ упованья."

Намъ призракъ не замедлилъ отвѣчать

"О, братья! У меня одно желанье: 36

Какъ можете,-- хотѣлось бы мнѣ знать,--

Въ своемъ пути такъ быстро подвигаться?

Какъ я могу васъ за тѣней считать, 39

Которыхъ Богъ къ себѣ не допускаетъ!

Кто васъ провелъ такъ далеко впередъ

По ступенямъ, которыхъ достигаетъ 42

Духъ избранныхъ?" Виргиніи, въ свой чередъ,

Отвѣтствовалъ: "Когда на знаки взглянешь,

Которые на лбу своемъ несетъ ³) 45

Мой спутникъ молчаливый, и не станешь

Въ томъ сомнѣваться, что ихъ начерталъ

Самъ ангелъ, въ ту минуту ты познаешь, 48

Что Богъ ему возможность даровалъ

Между тѣней блаженныхъ появиться.

Но такъ какъ онъ еще не умиралъ, 51

И не успѣла Парка ⁴) утомиться

За пряжью той, что Клото ей вручилъ,

То смертный тотъ, который не смежилъ 54

Своихъ очей, (онъ намъ по духу сроденъ,)

Не могъ одинъ чрезъ всѣ круги пройдти:

Хоть по заслугамъ небу онъ угоденъ, 57

Но нашихъ правъ лишенъ въ своемъ пути.

Вотъ почему я вызванъ былъ изъ ада,

Чтобъ смертнаго вслѣдъ за собой вести, 60

И мнѣ свой домъ теперь исполнить надо

По мѣрѣ силъ и всѣхъ своихъ заслугъ...

Теперь скажи, мнѣ неизвѣстный другъ, 63

Причину -- почему затрепетала

До основанья эта вся гора,

Передъ твоимъ приходомъ, и дрожала, 66

Какъ бы стихій подземная игра

До взморья всколыхнула всѣ твердыни

Святой Горы, а призраки въ долинѣ 69

При этомъ колебаніи слились

Въ единый крикъ." Я понялъ, что Виргилій

И я -- въ одномъ желаніи сошлись, 72

И въ этотъ самый мигъ не безъ усилій

Я любопытство жгучее скрывалъ.

На это такъ намъ призракъ отвѣчалъ: 75

"Святой горы случилось колебанье

И было, знайте вы, возбуждено

Лишь по желанью Промысла оно: 78

Другаго вы не ждите толкованья.

Мѣста, гдѣ вы проходите, давно

Избавлены отъ всякаго вліянья 81

Физическихъ законовъ: не страшны

Для нихъ стихіи грозныя волненья...

Тотъ шумъ и колебаніе должны 84

Вы понимать какъ волю Провидѣнья..

Здѣсь, за тремя ступенями горы,

Еще никто не вѣдалъ той поры, 87

Чтобъ дождикъ шелъ иль зимній снѣгъ спускался,

Здѣсь нѣтъ густыхъ тумановъ и паровъ,

Здѣсь вѣтеръ никогда не появлялся 90

И нѣтъ нигдѣ растеній и цвѣтовъ

Твоихъ, о дочь Ѳомаса!.. ⁵) Только ниже,

Тамъ, за тремя ступенями, не ближе, 93

Тамъ, гдѣ есть ангелъ, посланный Петромъ ⁶),

Растутъ цвѣты, гремитъ, порою, громъ,

И можетъ воздухъ самый тамъ струиться, 66

Но здѣсь, гдѣ мы находимся втроемъ,

Ничто, ничто не можетъ совершиться

По прихоти стихійной, но кругомъ, 99

Дрожать гора тогда лишь начинаетъ, ⁷)

Когда душа, пройдя искуса путь,

Въ небесные предѣлы улетаетъ, 102

Чтобы въ блаженствѣ вѣчномъ отдохнуть,

И всякій разъ при этомъ потрясеньи

Очищенной души преображенье 105

Крикъ общій вызываетъ у тѣней:

Такой же крикъ и нынче вы слыхали."

И далѣе мы призраку внимали: 108

"Когда есть сила воли у людей,

То съ волею возможно очищенье.

Той волею свободною своей 111

Душа стремится въ высшія селенья

И милость неба можетъ заслужить.

Душа готова каждое мгновенье 114

Раскаяньемъ прощенье заслужить,

Но небеса до срока умѣряютъ

Желанія, которыхъ утолить 117

Не можемъ произвольно мы. Бываютъ

Такъ люди отъ грѣховъ защищены

Смущеніемъ ихъ совѣсти. Должны 120

Мы всѣ на Провидѣнье полагаться.

Я пять вѣковъ близъ этой крутизны

Повергнутъ въ прахъ, силъ не имѣлъ подняться; 123

Я пять вѣковъ рыдая здѣсь лежалъ,

И лишь сейчасъ во мнѣ заговорило

Сознаніе, что часъ тотъ ужь насталъ, 126

Когда небесъ таинственная сила

Въ счастливой, благодатной сторонѣ

Дозволитъ отдохнуть мнѣ Въ мирной тишинѣ. 129

Ты слышалъ какъ земля заколебалась,

Какъ духи славословили Творца,

И ихъ мольба о томъ лишь раздавалась, 132

Чтобъ отдохнуть въ блаженствѣ до конца

Въ обители небесной..." Перестала

Тѣнь говорить. На сердцѣ легче стало 135

Отъ этихъ словъ. Такъ чистая вода

Въ насъ утоляетъ жажду постоянно

И мы глядимъ спокойнѣе тогда. 138

Заговорилъ учитель мой нежданно:

"Теперь я понимаю, что за сѣть

Опутываетъ здѣсь васъ безпрестанно; 141

Мнѣ удалось, о тѣнь, уразумѣть

Всю тяжесть вашихъ мукъ и искупленья

И, наконецъ, причину сотрясенья 144

Горы святой я понялъ, какъ и крикъ,

Которымъ этотъ гулъ сопровождался...

Хоть намъ и страшенъ былъ онъ въ первый мигъ. 147

Но ты еще намъ, призракъ, не признался:

Скажи, какъ мы должны тебя назвать

И почему, отвѣть, здѣсь оставался 150

Ты пять вѣковъ?" Тѣнь стала отвѣчать:

"На свѣтѣ жилъ во времена я Тита ⁸),

Который въ лиръ явился отомщать 153

За смерть Того, чья кровь была пролита

При помощи Іуды. Въ тѣ года

Я жилъ, и было очень знаменито 156

То имя, что носилъ я, безъ труда

Завоевавъ любовь и уваженье,

Которыя вездѣ встрѣчалъ тогда. 159

Всеобщее встрѣчая поклоненье,

Я только вѣрой не былъ просвѣтленъ,

Язычниковъ дѣливши заблужденья. 162

Въ поэзіи я столько былъ силенъ,

Такъ были сладки звуки моей музы,

Что былъ я въ Римъ народомъ приглашенъ, 165

Куда переселился изъ Тулузы,

И былъ увѣнчанъ миртовымъ вѣнкомъ.

Любой изъ римлянъ съ Стаціемъ знакомъ, 168

Со Стаціемъ знакомо ваше время;

Въ своихъ я пѣсняхъ Ѳивы воспѣвалъ,

Ахилла жизнь ⁹), но этотъ трудъ какъ бремя 171

Тяжелое, сломилъ меня: я палъ.

Въ моей груди горѣло вдохновенье:

Его пѣвецъ великій возбуждалъ, 174

Котораго слова и пѣснопѣнье

Всегда являлись дивнымъ родникомъ

Для геніевъ, искавшихъ наслажденья 177

Въ его стихахъ. Я говорю о томъ

Великомъ, замѣчательномъ твореньи,

Съ которымъ каждый юноша знакомъ. 180

Я говорю теперь объ Энеидѣ ¹⁰),

Въ ней находя кормилицу и мать,

Поэзіи источникъ вѣчный видя 183

Въ ея стихахъ. Я ничего писать

Безъ помощи ея не принимался,

Не смѣлъ двухъ словъ, не справясь съ ней, сказать. 186

Я съ радостью бъ на цѣлый годъ остался

Въ изгнаніи межъ плачущихъ тѣней,

Когда бъ такого счастія дождался, 189

Чтобъ вмѣстѣ съ тѣмъ, кѣмъ созданъ былъ Эней,

Въ одно и тоже время жить на свѣтѣ."

Лишь только услыхалъ слова я эти, 192

Такъ на меня взглянулъ мой проводникъ,

Какъ будто мнѣ совѣтовалъ молчанье.

Но я владѣть собою не привыкъ: 195

Насъ оставляетъ самообладанье,

Рыданье, смѣхъ насъ часто выдаютъ,

Когда черты лица у насъ не лгутъ, 198

И сердцу ложь съ притворствомъ непонятна.

Вотъ почему и я не могъ въ тотъ часъ

Улыбки скрыть: такъ было мнѣ пріятно 201

Признанье то услышать, умилясь.

При этомъ тѣнь мгновенно замолчала,

Но съ глазъ моихъ не отводила глазъ, 204

И въ нихъ, какъ будто въ зеркалѣ, искала

Движенья тайной мысли, и потомъ

Вновь говорить она со мною стала: 207

"Будь счастливъ ты, стремясь своимъ путемъ,

Чтобы достичь великой, славной цѣли...

Но я спросить желалъ бы объ одномъ: 210

Твои уста улыбки не умѣли

Передо мной въ минуту эту скрыть.

Не можешь ли теперь мнѣ объяснить 213

Ея причину?.." Былъ я въ затрудненьи,

Одинъ -- не позволялъ мнѣ говорить,

Другой же отъ меня ждалъ объясненья. 216

И вздоха я не могъ при этомъ скрыть,

И утаить не могъ я мысли тайной.

Замѣтивши мой трепетъ чрезвычайный, 219

Виргилій торопливо произнесъ:

"Все говори елму и не смущайся,

И смѣло на настойчивый вопросъ 222

Ему теперь отвѣтить постарайся..."

И я сказалъ: "О, благородный духъ!..

Моей улыбкѣ ты не удивляйся: 229

Сейчасъ я удивлю твой чуткій слухъ

Еще сильнѣй. Онъ, мой путеводитель,

Меня ведущій въ лучшую обитель, 228

Онъ -- самъ Виргилій, знай ты, тотъ поэтъ,

Въ тебѣ будившій прежде вдохновенье,

Чтобъ пѣть боговъ, людей и цѣлый свѣтъ. 231

Когда тебя въ невольное сомнѣнье

Ввела моя улыбка, то теперь

Пойми ея причину и явленье 234

И моему признанію повѣрь.

Твои слова улыбку породили

Невольную: уста мнѣ измѣнили..." 237

Ужь Стацій наклонился, чтобъ обнять

Учителя колѣна, но Виргилій

Поторопился призраку сказать: 240

"Мой милый братъ!.. Склоняться для чего же?

Не забывай, что если призракъ -- ты,

То и я самъ, туманный призракъ тоже, 243

Безплотный духъ, лишенный красоты

И формъ земныхъ..." Тутъ Стацій отозвался:

"Ты видишь самъ, что я не притворялся: 245

Такъ велика къ тебѣ моя любовь,

Что я тщеславье наше забываю,

И предъ тобой колѣна преклоняю, 247

Какъ будто бы ты ожилъ вновь

Иль вовсе не сложилъ еще въ могилу

Земной свой прахъ и жизненную силу." 252

¹) Эта ненатуральная жажда, по мнѣнію коментаторовъ-богослововъ, есть желаніе постигнутъ тайны Божіи. Іисусъ Христосъ сказалъ Самаритянкѣ: "А кто будетъ пить воду, которую Я дамъ ему, не будетъ жаждать во вѣкъ". (Іоан. гл. 47 14).

²) Еванг. Луки, 24.

³) Буквы начертанныя на лбу Данте.

⁴) Парка Лахеза.

⁵) Ѳомасъ, сынъ Земли и отецъ Ирисы (радуги).

⁶) При вратахъ Чистилища, гдѣ стоитъ ангелъ, котороліу Св. Петръ ввѣрилъ ключи (см. Чист., пѣс. IX).

⁷) Гора колеблется всякій разъ, какъ душа возносится къ небу, окончивъ время покаянія, а не при всякомъ переходѣ изъ одного круга въ другой, какъ полагаютъ нѣкоторые коментаторы.

Крикъ, который слышалъ поэтъ -- это гимнъ "Слава въ вышнихъ Богу," который сопровождаетъ всякое колебаніе горы. На этотъ разъ гора колебалась для тѣни Стація.

⁸) Когда Титъ взялъ Іерусалимъ и отомстилъ смерть Іисуса Христа, проданнаго Іудою, я носилъ на землѣ званіе, которое наиболѣе почетно и продолжительно. Мои звуки были такъ увлекательны и сладки, что меня изъ Тулузы призвали въ Римъ. Ювеналъ въ своей сатирѣ (VII) хвалитъ Стація.

Что касается до предположенія Данте, что Стацій родился въ Тулузѣ, то онъ ошибается. Было два Стація, говоритъ Портирелли: поэтъ Стацій Папингусъ изъ Неаполя и Стацій Суркулусъ или Урсолусъ изъ Тулузы, который обучалъ грамматикѣ. Здѣсь рѣчь идетъ о первомъ, потому что говорится о Ѳиваидѣ и Ахиллеидѣ. Можетъ показаться страннымъ, что Данте назвалъ Тулузу мѣстомъ рожденія поэта, который родился въ Неаполѣ, но надо знать, что подобная ошибка была сдѣлана Плацидомъ Лактанціемъ, который въ концѣ своихъ коментаторовъ на двѣ вышеозначенныя поэмы смѣшиваетъ обоихъ Стаціевъ, Ломбарди нашелъ истинную причину, которая извиняетъ Данте. Обширная эрудиція поэта оказывается недостаточною, потому что Selve Стація единственное сочиненіе, гдѣ онъ называетъ себя неаполитанцемъ, было долгое время неизвѣстно (См. Лиліо Джиральди de Lot. poet, dialog.) и открыто только сто лѣтъ спустя послѣ смерти Данте.

⁹) Въ поэмахъ "Ѳиваидѣ" и "Ахиллеидѣ", но я не окончилъ этой послѣдней поэмы. Стацій окончилъ "Ѳиваиду", но умеръ неуспѣвъ окончить второй поэмы. "Здѣсь Франческо Бути, говоритъ Ломбарди, привязывается къ Данте и утверждаетъ, что "Ахиллеида" Стація, твореніе додѣланное и законченное; но я думаю, что предположеніе Бути чисто его фантазія."

¹⁰) Велутелло думаетъ, что Данте заставляетъ Стація говорить, припоминая слѣдующіе стихи изъ Ѳиваиды:

Theba....

Vive, precor, née tu divinam Aeneida tanta,

Sed longe sequere, et vestigia semper adora.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

Поэты входятъ въ шестой кругъ, гдѣ наказывается грѣхъ обжорства. Они находятъ дерево, покрытое сочными плодами и орошаемое прозрачной водой, падающей съ горы.

Ужъ ангелъ тотъ остался сзади насъ,

Который указалъ къ шестому кругу

Прямой намъ путь, и между глазъ 3

На лбу моемъ стеръ букву ¹) (ту услугу

Я оцѣнилъ), а высшій хоръ духовъ

Запѣлъ согласный гимнъ Творцу міровъ 6

"Блаженны жаждущіе..." ²) Хоръ прервался

И не окончилъ слѣдующихъ словъ.

Свободнѣе впередъ я подвигался 9

Стремясь къ другимъ невѣдомымъ кругамъ,

Отъ двухъ тѣней въ пути не отставая ³)

И слову моего вождя внимая. 12

Онъ говорилъ: ⁴) "Всегда доступна намъ

Любовь во имя истины и свѣта:

Къ намъ переходитъ скоро чувство это 15

Изъ глубины другой, чужой души,

Въ которой пріютилась добродѣтель.

Когда вотъ здѣсь, въ Чистилищѣ, въ тиши 18

Явился Ювеналъ (тому свидѣтель

Я былъ) ⁵), который такъ любилъ

Тебя, то въ сердцѣ ощутилъ 21

Къ тебѣ я самъ привязанность такую,

Которую еще не ощущалъ

Я никогда -- сказать то не рискую -- 24

Къ тому, кого я никогда не зналъ.

А потому съ тобою путь свершая,

Покажется короткою между скалъ 27

Дорога мнѣ... Но просьба есть большая:

Какъ другъ, меня теперь ты не кори

За откровенность ту, и не скрывая, 30

Какъ другу мнѣ всю правду говори.

Во мнѣ одно сомнѣніе родилось.

Скажи же мнѣ: какъ это поселилось 33

Въ тебѣ корыстолюбье? Какъ могло

Въ такой душѣ то чувство пріютиться,

Въ которой все разумно и свѣтло?.. 36

Какъ разумъ твой, стремившійся учиться,

Подобному грѣху отдаться могъ?..

Всегда я стану этому дивиться..." 39

Едва улыбку призракъ превозмогъ

И отвѣчалъ безъ всякаго смущенья:

"Въ твоихъ словахъ я вижу выраженье 42

Твоей прекрасной дружбы, но повѣрь,

Не всѣ предметы въ сущности такіе,

Какими ихъ считаемъ мы теперь, 45

На первый взглядъ. Узнай: дѣла иныя

Въ сомнѣнье могутъ часто привести,

Когда причины дѣйствій потайныя 48

Безвѣстны намъ и къ нимъ ключа найти

Не можемъ мы, порою... Можетъ статься,

Со мною повстрѣчавшись на пути 51

Въ кругу скупцовъ, готовъ ты былъ ручаться,

Что я когда-то тоже скрягой былъ,

Но ты не правъ, я долженъ въ томъ сознаться: 54

Я скупости не только не любилъ,

Но одержимъ былъ страстью ей противной

И за нее-то казнь переносилъ 59

Я много тяжкихъ лѣтъ, пѣвецъ мой дивный.

Низвергнутымъ я былъ бы въ темный адъ,

Туда, гдѣ расточители сидятъ, 60

Подъ тяжестью ужасною склоняясь,--

И выносилъ бы тяжесть долгихъ мукъ,

Въ кругу другихъ преступниковъ вращаясь, 63

Когда бы не опомнился я вдругъ

И не почтилъ бы правилъ тѣхъ глубокихъ,

Которыми, о, всѣхъ несчастныхъ другъ, 66

Очистилъ ты меня, въ стихахъ высокихъ

Такъ говоря: "О, алчность! сколько бѣдъ

Приносишь ты въ толпу людей на свѣтъ! 69

О, золото! какъ часто и какъ много

Сердецъ ты погубило на землѣ,

Которыя въ тебѣ искали -- бога ⁶)". 72

При жизни долго я бродилъ во мглѣ,

Не зная, что такое воздержанье,

И лишь потомъ, съ печалью на челѣ 75

Прозрѣлъ отъ постепеннаго сознанья,

Раскаялся во всѣхъ своихъ грѣхахъ,

Ниспосланныхъ намъ въ видѣ испытанья. 78

Невольный я испытываю страхъ,

Лишь вспомню, что на Страшный судъ явиться ⁷)

Должно людей не мало, и не мнится 81

Всѣмъ имъ, что расточенья страшный грѣхъ

Ихъ покаяньемъ можетъ искупиться,

И что небесъ Творецъ проститъ ихъ всѣхъ, 84

При ихъ сознаньи чистомъ... Непреложный

У Провидѣнья есть такой законъ:

Очистить здѣсь равно всесиленъ онъ 87

Скупцовъ и расточителей, не ложный

Замѣтя ихъ передъ порокомъ стыдъ,

Для духа обновленнаго возможный. 90

Когда жъ тебя тотъ случай удивить,

Что я съ корыстолюбцами блуждаю,

То знай, что съ ними грѣхъ я искупаю, 93

Обратный ихъ грѣху." И былъ ему отвѣтъ

Виргилія: "Когда ты вдохновлялся

И, Кліо поощряемъ и согрѣтъ, 76

Изобразить въ стихахъ своихъ старался

Двухъ принцевъ, увлекавшихся войной,

(Тотъ и другой изъ двухъ враговъ являлся 79

Для Іокасты ⁸) горестью двойной)

То, кажется, та вѣра, безъ которой

Души прозрѣть не можетъ ни одной, 102

Та вѣра не была твоей опорой.

О, милый призракъ! Если это такъ,

Какой же свѣтъ таинственный и скорый 105

Твоей души разсѣялъ вѣчный мракъ?

Какое благодатное свѣтило

Твой разумъ и стремленья освѣтило?" 108

И Стацій отвѣчалъ ему: "Сперва

Мнѣ указали лучшую дорогу

Къ Парнасу лишь одни твои слова; 111

Я просвѣщался ими понемногу,

И, наконецъ, направилъ ты меня

На вѣрный путь, ведущій прямо къ Богу... 114

Поэтъ! уподоблялся ты тому,

Что за собою свѣтъ свой оставляетъ,

Самъ шествуетъ безъ свѣточа сквозь тьму, 117

Но путь другому ярко освѣщаетъ.

Ты говорилъ, припомни это самъ:

"Вѣкъ Правосудья снова наступаетъ, 120

"Другая раса съ неба сходитъ къ намъ..." ⁹)

Черезъ тебя я сдѣлался поэтомъ,

Черезъ тебя, твоимъ согрѣтый свѣтомъ, 123

Христіаниномъ вдругъ я даже сталъ.

Чтобъ лучше понялъ ты мое признанье

И правду всю въ словахъ моихъ читалъ, 126

Теперь иное выслушай сказанье.

Въ тѣ дни, когда міръ цѣлый полонъ былъ

Той вѣрой христіанскаго познанья, 129

Которую въ народахъ разносилъ

Блаженный сонмъ мужей благочестивыхъ,

Когда ты самъ въ стихахъ своихъ не лживыхъ 132

Предтечею явился тѣхъ святыхъ,

Которые упорно и сурово

Среди людей, язычниковъ глухихъ, 135

Распространяли всюду Божье слово,

Равно какъ для своихъ, такъ и чужихъ.

Встрѣчаться съ ними было мнѣ не ново;-- 138

Я видѣлъ въ нихъ столь праведный народъ,

Что самъ на нихъ смотрѣлъ съ благо то вѣньемъ,

Когда Домиціанъ -- то былъ деспотъ -- 141

Преслѣдовалъ и гналъ ихъ къ мѣсту казни.

Я не скрывалъ изъ глазъ бѣгущихъ слезъ

И провожалъ на казнь ихъ безъ боязни. 144

Пока мнѣ жить на свѣтѣ привелось,

Чѣмъ могъ, я помогалъ имъ постоянно;

Ихъ нравы наблюдая неустанно, 147

Въ ученье ихъ сталъ вѣровать я такъ,

Что, всѣ другія секты презирая,

Я бросилъ навсегда ихъ вѣчный мракъ. 150

Крестился, наконецъ, въ тѣ времена я,

Когда въ твореньяхъ грековъ не водилъ

Я противъ Ѳивъ. Но въ то же время былъ 153

Въ тѣ времена я робокъ чрезвычайно,

Язычниковъ обряды исполнялъ,

А христіанству поклонялся тайно. 156

Вотъ почему въ четвертый кругъ я палъ.

И здѣсь четыре вѣка я вращался

За то, что этой робости подпалъ... 159

О, ты, съ кѣмъ говорить я не стѣснялся,

О ты, который съ истины сорвалъ

Завѣсу,-- я бъ хотѣлъ, чтобъ ты мнѣ далъ 162

Отвѣтъ, пока у насъ еще осталось

На это время: гдѣ теперь, скажи,

Теренцій, Плавтъ, и что съ Варрономъ сталось? 165

Въ какомъ они кругу, мнѣ указки,

Несутъ они какое наказанье?..." ¹⁰)

Учитель перервалъ свое молчанье: 168

"Тѣ, о которыхъ ты сказалъ сейчасъ,

Я, Персій, и еще не мало насъ,

Мы всѣ въ томъ первомъ кругѣ обитаемъ 171

Своей тюрьмы, гдѣ свѣта мы не знаемъ,

Въ жилищѣ томъ, гдѣ скрытъ великій грекъ,

Которому всѣ музы цѣлый вѣкъ 174

Услуги и заботы расточали...

Толкуя тамъ о прожитой порѣ,

Въ вертепѣ томъ не разъ мы вспоминали 177

О дорогой священной намъ горѣ,

Жилищѣ милыхъ музъ во время оно...

Межъ насъ ты видѣть могъ Анакреона 180

Съ нимъ Эврипидъ, а также Симонидъ

И Агаѳонъ, и грековъ славныхъ много,

Которыхъ лобъ весь лаврами обвитъ 183

И выраженье лицъ покойныхъ строго.

Тамъ также тѣ, которыхъ ты воспѣлъ:

Дейфила, и Исмена, свой удѣлъ 186

Земной еще не позабывшая въ печали --

Тамъ Антигону, съ Аргіей встрѣчали;

Тамъ среди ихъ ты также бы узрѣлъ, 189

Ту женщину, что прежде пострадала,

Когда фонтанъ Ланджіо указала; ¹¹)

Ѳетиду, дочь Тирезія; среди 192

Своихъ сестеръ -- Деидамію..." Скоро

Всю лѣстницу оставивъ назади,

Пѣвцы среди такого разговора 195

Достигли до конца всѣхъ ступеней,

Но болѣе пути не продолжая

Въ молчаніи стояли межъ камней, 198

Лишь только взоры вкругъ себя бросая.

Уже прошли четыре Жрицы дня. ¹²)

И пятая, по небу пробѣгая, 201

Впередъ спѣшила, полная огня,

У дышла лучезарной колесницы

Къ меридіану пламенной денницы. 204

И вымолвилъ мой проводникъ тогда:

"Я думаю, идти намъ вправо нужно,

Чтобъ гору обойти; такъ ужь всегда 207

Мы дѣлали." Мы продолжали дружно

Идти впередъ, пока сіяетъ день,

Когда другая доблестная тѣнь 210

Согласіе дала на предложенье.

Поэты шли не много впереди,

А я, всѣ наблюдая ихъ движенья, 213

Шелъ нѣсколько поодаль, назади,

И мудрыя ловилъ ихъ разсужденья,

Которыя въ моей земной груди 216

Родили истинъ новое познанье.

Но двухъ пѣвцовъ бесѣда прервалась,

Въ которой было столько обаянья, 219

Когда явилось дерево близъ насъ:

Его мы на дорогѣ повстрѣчали,

И отъ плодовъ не отводилъ я глазъ 222

Древесные плоды благоухали

Особымъ ароматомъ и кругомъ

Пріятный чудный запахъ изливали. 228

То дерево -- мы убѣждались въ томъ --

Росло не такъ, какъ всѣ деревья въ мірѣ,

Отъ корня разростаяся все шире, 228

Все шире поднимаясь къ небесамъ,

Не сходное съ растущею сосною,

Которая остроконечна тамъ, 231

Гдѣ стволъ ея кончается. Иною

Причиной объяснить мы не могли,

Что вѣтви древа этого росли 234

За тѣмъ лишь странно такъ и чудно,

Чтобы на вѣтви дерева съ земли

Забраться было болѣе чѣмъ трудно. 237

Затѣмъ передъ собой мы на пути

Родникъ воды чистѣйшей увидали,

Струи которой корни освѣжали 240

Таинственнаго дерева. Идти

Мы не могли, когда въ листвѣ зеленой

Услышали къ намъ прямо обращенный 243

И громкій голосъ: "Вамъ здѣсь никогда

Нельзя сорвать единаго плода...

Для васъ здѣсь каждый плодъ -- есть запрещенный!" 245

Умолкъ и снова голосъ прозвучалъ:

"Марію, что за насъ теперь печется, ¹³)

Духъ сластолюбья вовсе не смущалъ, 247

Когда она,-- пусть вами то поимется,--

Когда на свадьбѣ думала она,

Чтобъ трапеза была обильна и сочна... 252

Одной водой римлянамъ можно было

Въ полдневный Жаръ ихъ жажду утолять...

Изысканныхъ трапезъ для Даніила 255

Не нужно было... Голодъ можетъ дать

Вкусъ языку, и не однажды

Иной простой родникъ въ минуту жажды 258

Для человѣка нектаръ замѣнялъ;

Акридами и только дикимъ медомъ

Пророкъ въ пустынѣ голодъ утолялъ 361

И потому великъ онъ предъ народомъ

И славою безсмертной окруженъ

Въ преданіяхъ и въ Божьихъ книгахъ онъ, 264

Хоть пусть идутъ вѣка, какъ годъ за годомъ."

¹) Онъ выходитъ изъ пятаго круга -- корыстолюбія, и ангелъ-хранитель шестаго круга стираетъ съ него одну изъ буквъ Г.

²) Beati qui sitiunt et esuriunt justitiam. Матѳ. V, 6. Блаженны алчущіе и жаждущіе правды.

³) Стація и Виргилія. Первый не оставлялъ болѣе поэта до конца его путешествія къ Чистилищу.

⁴) Обращеніе къ Стацію.

⁵) Онъ съ намѣреніемъ говоритъ объ Ювеналѣ, потому-что этотъ поэтъ хвалитъ "Ѳиваиду".

⁶) Стихъ Виргилія:

Quid non mortalia pectora cogis auri sacro fames! (Энеида, III ст. 56).

⁷) Смотри "Адъ", пѣс. VII, 2.

⁸) Въ "Ѳиваидѣ" Стація читаютъ) (і, 4):

Quam prius herorum Clio dabis?

Князья, которые представляли двойной предметъ горести для Іокасты, были Этеоклъ и Полинникъ (XI кн. "Ѳиваиды").

⁹) Почти буквальный переводъ слѣдующихъ стиховъ IV эклоги:

Ultima Curnœi venit jam carminis ætas;

Magnus ab integro sœclorum nascitur ordo.

Iam redit et Virgo, redeunt Saturnia régna,

Iam nova progenies cœlo demittitur alto.

Много разъ коментировали эту часть отвѣта Стація Виргилію, но Данте не изобрѣлъ этой мысли. Виргилій, слѣдуя свидѣтельству Сервія, одного изъ старыхъ и знаменитыхъ коментаторовъ, разумѣетъ въ этомъ пророчествѣ рожденіе сына у Азинія Полліона; между тѣмъ, нѣкоторые христіанскіе писатели нашли здѣсь воплощеніе Іисуса Христа (см. Not. Alexandre, Hist, eccles. sœcul. I. diss. I.)

Св. Августинъ видитъ также воплощеніе, когда говоритъ (проклявъ евреевъ):

Nonne quando poëta ille facundissimus inter sua carmina jam nova progenies dicebat Christi testimonium perhibebat?

Чтобъ заставить такъ говорить Стація, довольно было, чтобы Данте прочиталъ это мѣсто св. Августина.

Наконецъ, чтобъ облегчить пониманіе этой части рѣчи, я приведу примѣчаніе Женгене, который достаточно объясняетъ все, что поэтъ желаетъ сказать объ участи Стація послѣ его смерти.

"Съ 96 года нашей эры до 1300 г., въ который Данте выводитъ свое видѣніе, прошло двѣнадцать вѣковъ и 4 года. Стацій выше сказалъ (п. XXI), что онъ провелъ пять вѣковъ слишкомъ въ кругу корыстолюбцевъ; онъ былъ также болѣе 400 лѣтъ въ кругѣ праздности, что составляетъ около юоо лѣтъ. Остальные же два вѣка онъ провелъ, по мнѣнію Ломбарди, въ мѣстахъ, которыя предшествуютъ кругамъ Чистилища. (Hist. lit. II t.)

¹⁰) Теренцій -- комическій поэтъ.

Цецилій -- тоже комическій поэтъ, котораго комедіи (по словамъ Гранжье) потеряны.

О Вароннѣ Квинтилліанъ говоритъ такъ: Guam multa ima репе omnia tradidit Varron. (Hist. orat. lib. XII.)

Версій -- сатирическій поэтъ.

Грекъ, которому музы расточали самыя трогательныя заботы -- Гомеръ.

Гора, гдѣ обитаютъ наши нѣжныя кормилицы -- Парнасъ.

Эврипидъ -- трагическій поэтъ.

Анакреонъ -- знаменитый теосскій поэтъ.

Симонидъ -- одинъ изъ извѣстнѣйшихъ греческихъ лириковъ.

Агаѳонъ -- древній поэтъ, о баснѣ котораго "Антосъ или цвѣтокъ" упоминаетъ Аристотель въ своей теоріи поэзіи.

Антигона, дочь Эдипа, царя Ѳивъ.

Денфила -- дочь Адреанна, царя аргосскаго.

Аргія -- другая дочь его, жена Полинника.

Поэтъ говоритъ, что Исмена огорчена также, какъ на землѣ, потому что, будучи обѣщана въ замужество Сиррею, она имѣла несчастіе потерять его до брака въ битвѣ съ Тоддеемъ.

¹¹) Та, которая указала фонтанъ Ланджіо, называется Гипсипила, дочь Ѳоаса, короля Лемноса. Она была изгнана изъ этого острова, за то, что безъ вѣдома женщинъ Лемноса спасла своего отца, тогда какъ онѣ поклялись перерѣзать всѣхъ мужей и его въ томъ числѣ. Гипсипила попалась въ руки пиратовъ, которые продали ее Ликургу, царю Немея. Онъ обходился съ ней весьма человѣколюбиво и поручилъ воспитать сына своего Архемора. Но однажды когда она была за городомъ съ своимъ питомцемъ, Абрастъ и бывшіе при немъ, которые искали воды для утоленія жажды, попросили ее указать имъ какой-нибудь фонтанъ. Неосторожная принцесса, положивши молодаго принца на траву (на дикую петрушку), нашла его по возвращеніи укушеннымъ змѣей. Въ память этого происшествія были учреждены Немейскія игры, которыя праздновались черезъ каждые три года. Побѣдители облачались въ трауръ и вѣнчались дикой петрушкой.

Дочь Терезія. Вентури предполагаетъ, что поэтъ ошибся и помѣстилъ въ преддверіе Манто, которая была уже помѣщена въ "Аду" (п. XX). Ломбарди же думаетъ, что поэтъ подъ именемъ дочери Терезія хочетъ означитъ не Манто, а Дафну, извѣстную также подъ именемъ Артеліисы, или дельфійской сивиллы, которая предсказанія свои выражала въ стихахъ столь звучныхъ, что Гомеръ включилъ многіе изъ нихъ въ свои поэмы. Діодоръ Сицилійскій говоритъ объ этой сивиллѣ (кн. IV, гл. 6). Академики della Crusca первые оправдали поэта отъ этой предполагаемой ошибки.

Ѳетида --.мать Ахилла.

Деидамія, дочь Ликомеда, царя Скироса.

¹²) Первый, второй, третій и четвертый часъ.

¹³) Этотъ голосъ обязанъ напоминать примѣры воздержанія. Марія хотѣла, чтобъ свадьба была вполнѣ хороша, чтобъ бракъ въ Канѣ Галилейской былъ отпразднованъ прилично, и сказала своему Сыну: "вина не имѣемъ." Но она желала вина только для супруговъ, какъ увѣряетъ Ломбарди, чтобъ не нанести имъ безчестія, non ne avessero disonore.

Древніе римляне довольствовались одной водой для питья.

Vini usus olim romanis faminis ignotus fuit ne scilicet in aliquod dedecus prolaberentur.

(Val. Maxim, кн. Ill, г. I). Даніилъ презиралъ роскошныя трапезы и чуждался изысканныхъ блюдъ со стола Навуходоносора.

Іоаннъ же... ѣлъ акриды и дикій медъ (Марк. I, 6).

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

Множество тѣней присоединяется къ поэтамъ. Данте встрѣчаетъ между ними брата Корсо Донати, флорентинца Форезе, который упрекаетъ флорентинскихъ дамъ за ихъ нескромныя платья.

Ужъ человѣкъ безпечный иногда

Въ своей лѣнивой праздности теряетъ

Часы необходимаго труда, 3

И по дорогѣ праздно наблюдаетъ

За птицами, порхающими вкругъ,

Такъ точно я смотрѣлъ, какъ расцвѣтаетъ 6

То дерево прекрасное, но вдругъ

Неутомимый мой путеводитель,

Который наблюдалъ за мной, какъ другъ 9

И самый нѣжный любящій родитель,

Проговорилъ: "Теперь спѣши, мой сынъ;

Намъ на пути въ священную обитель 12

Часы терять напрасно нѣтъ причинъ,

И съ большей пользой время тратить надо."

Разсѣянность забывши въ мигъ одинъ, 15

Я двинулся, не отрывая взгляда

Отъ двухъ пѣвцовъ, которыхъ разговоръ

Мнѣ дорогъ былъ, какъ лучшая награда: 18

Тяжелый путь мнѣ легокъ сталъ съ тѣхъ поръ,

Какъ я пѣвцовъ бесѣдой наслаждался....

Я шелъ и услыхалъ протяжный хоръ 21

И громкій плачъ, съ которымъ онъ сливался....

"Господь! уста той отверзешь Ты!". ¹)

Когда тотъ хоръ рыдающій раздался, 24

Исполненный духовной чистоты,

То ощутилъ и радость я и горе,

Воскликнувъ предъ учителемъ: "О, ты, 27

Наставникъ мой, въ твоемъ глубокомъ взорѣ

Хочу теперь я прочитать отвѣтъ:

Чьи голоса слились въ священномъ хорѣ? 30

Иль это тѣни, послѣ долгихъ лѣтъ

Слезами заслужившія прошенье

И милость неба? Правъ-ли я, поэтъ?" 33

Какъ пилигримы въ тихомъ размышленьи

Задумчиво свой продолжаютъ путь,

Объ отдыхѣ забывъ и утомленьи, 36

И на людей встрѣчаемыхъ взглянуть

Охоты не имѣютъ, такъ передъ нами,

Склонивши грустно головы на грудь, 39

Скользили тихо тѣни за тѣнями

И молча опереживали насъ.

На липахъ истомленныхъ подъ бровями 42

Лишь видны были впадины ихъ глазъ;

Всѣ призраки такъ страшно были тощи,

Что предо мной, казалось, въ этотъ часъ 45

Едва-едва передвигались мощи:

Такъ не былъ тощъ и самъ Ересихтонъ ²),

Я думаю, за истребленье рощи, 48

Который былъ на голодъ осужденъ

И всѣ его испытывалъ терзанья...

И думалъ я, ихъ видомъ угнетенъ, 51

Что былъ таковъ въ дни долгаго страданья

Іерусалима древняго народъ,

Когда, забывши къ сыну состраданье, 54

Марія сына жадно съѣла ³). Тотъ,

Кто пожелалъ бы въ лицахъ утомленныхъ

Двухъ буквъ найти сліянье, то найдетъ 57

Въ чертахъ людей, худыхъ и изможенныхъ,

Мелькавшихъ съ грустью тайною вокругъ,

Двѣ буквы О въ М буквѣ заключенныхъ: ³) 60

Такъ вмѣсто глазъ двойной я видѣлъ кругъ;

Глаза тѣней оправою казались,

Оправою, гдѣ камни потерялись. 63

О, всякій, кто увидѣлъ бы тогда

Тѣхъ призраковъ измученныхъ движенье,

Подумалъ бы, что ароматъ плода ⁵), 66

Ихъ соблазнявшій каждое мгновенье,

И ручейка прозрачнаго вода

Поддерживали вѣчное мученье 69

Въ голодныхъ, вѣчно жаждущихъ тѣняхъ.

Испытывалъ я самъ недоумѣнье

И думалъ, ощущая тайный страхъ: 72

Что ихъ могло обезобразить такъ?

Вотъ тѣнь одна уныло обратила

Свой взоръ ко мнѣ -- рукою сдѣлавъ знакъ 75

И громогласно такъ заговорила:

"Дарована какая милость мнѣ?"

Искажено лицо ея такъ было, 78

И потеряло прежній видъ вполнѣ,

Что тѣнь узнать я былъ въ несостояньи

Когда жъ заговорила въ тишинѣ 81

Она передо мной, прервавъ молчанье,

По голосу я тотчасъ угадалъ

Того, кто измѣнился такъ въ страданьи. 84

Въ моемъ умѣ знакомый образъ всталъ

И въ призракѣ, теперь преображенномъ,

Форезе ⁶) въ тожь мгновеніе узналъ. 87

И онъ сказалъ мнѣ съ видомъ оживленнымъ:

"На эти искаженныя черты

И на глаза со взглядомъ утомленнымъ 90

Не обращай теперь вниманья ты,

Но у тебя прошу лишь одного я:

По правдѣ мнѣ скажи: кто эти двое, 93

Которые съ тобой идутъ теперь?

Не откажи же мнѣ въ моемъ желаньи...

И буду благодаренъ я, повѣрь." 96

Я отвѣчалъ: "О, бѣдное созданье!

Оплакивалъ я смерть твою давно,

Теперь же, не скрывая состраданья, 99

Смотрѣть съ печалью сильной суждено

На блѣдный ликъ твой, казнью искаженный,

Но я тебѣ въ отвѣть скажу одно: 102

Во имя Бога, призракъ истомленный,

Не спрашивай теперь меня о томъ...

И говори о чемъ нибудь другомъ..." 105

И мнѣ сказалъ Форезе въ то мгновенье:

"Вотъ эта ароматная вода

И это столь прекрасное растенье 108

Имѣютъ свойство тайное всегда:

Одинъ ихъ видъ худѣть насъ заставляетъ

Въ пустынѣ этой многіе года. 111

Здѣсь вереница призраковъ блуждаетъ,

Которые при жизни на землѣ

Въ обжорствѣ и въ обѣденномъ столѣ 114

Лишь только наслажденье находили.

Они поютъ, рыдая на пути,

Кляня тотъ грѣхъ, которому служили, 117

Они должны прощенье обрѣсти

Среди мученій голода и жажды.

Къ себѣ ихъ привлекало не однажды 120

Благоуханье дивное плодовъ

И рѣчки серебристое журчанье:

Духъ каждый былъ бы съ радостью готовъ 123

Здѣсь ими утолить свои желанья,

Но этой благодати лишены,

Мы терпимъ только голода терзанья 126

Намъ муки безконечныя даны.

Нѣтъ, муками я назвалъ ихъ напрасно,

Казаться муки эти намъ должны 129

Быть утѣшеньемъ только ежечасно

Среди пустынныхъ, голыхъ этихъ скалъ.

И вамъ туда, гдѣ разрослось прекрасно 132

То дерево,-- его ты созерцалъ,--

Влекла всѣхъ насъ невѣдомая сила,

Которая когда-то побудила 135

Передъ своей кончиною, съ креста

Ели, Ели! ⁷) проговорить Христа,

Который для всеобщаго спасенья 138

Копьемъ себѣ пронзить позволилъ бокъ"

Я выразилъ тогда свое сомнѣнье:

"Съ тѣхъ поръ какъ ты оставилъ міръ тревогъ, 141

Чтобъ обрѣсти въ Чистилищѣ прощенье,

Едва прошелъ и пятилѣтній срокъ,

То какъ же ты здѣсь очутиться могъ, 144

Не знавши передъ смертью покаянья,

Грѣша до гробовой своей доски?

Я думалъ, что несешь ты наказанье 147

Въ томъ мѣстѣ вѣчной скорби и тоски,

Гдѣ человѣкъ тѣмъ дольше пребываетъ..

Чѣмъ меньше къ покаянью прибѣгаетъ." 150

И отвѣчалъ Форезе мнѣ тогда:

"Въ томъ помогла мнѣ дорогая Нелла ⁸),

Которая, мнѣ близкая всегда, 153

Слезами и молитвами успѣла

Меня отъ ада мрачнаго спасти,

И, женщиной спасенный, могъ я смѣло 156

Тогда въ круги другіе перейти.

Моя вдова ужь Богу тѣмъ пріятна,

Что равной ей на свѣтѣ не найти 159

По чистотѣ. Повѣрь мнѣ: вѣроятно

Въ Барбоджіо Сардинской ⁹).меньше женъ,

Стыдливость потерявшихъ невозвратно, 162

Чѣмъ въ той странѣ, гдѣ былъ я принужденъ

Теперь оставить милую супругу.

О, добрый братъ! Тебѣ готовъ, какъ другу, 165

На всѣ твои вопросы отвѣчать.

Передо мной грядущее открыто

И въ немъ могу, какъ въ книгѣ я читать, 168

Проникнувъ въ то, что для другихъ закрыто.

И потому могу я предсказать,

Что съ каѳедръ будутъ скоро запрещать 171

Безстыднымъ флорентинкамъ ихъ наряды,

Которые ихъ открываютъ грудь,

Такъ что стыдясь всѣ опускаютъ взгляды. 174

Я думаю, едва-ль когда нибудь

У сарацинъ и варваровъ ихъ жены

Такъ нарушали скромности законы 177

Чтобъ съ помощью поповъ, проповѣдей

Иди посредствомъ даже наказанья

Смирять развратъ сестеръ и матерей. 180

О, если бъ эти жалкія созданья

Могли узнать грядущее впередъ,

И то, какія ждутъ ихъ наказанья, 183

Онѣ раскрыли бъ съ ужасомъ свои ротъ

И горькими слезами разразились.

Когда мое предчувствіе не лжетъ, 186

То я скажу, обманывать не силясь:

Скорѣе чѣмъ ребенокъ возрастетъ

До возраста, когда уже явились 189

На подбородкѣ волосы пушкомъ,

Постигнетъ этихъ женщинъ наказанье...

Но, милый братъ, прошу тебя о томъ, 192

Чтобы мое исполнилъ ты желанье

И о себѣ всю правду разсказалъ.

Ты вызвалъ, братъ, всеобщее вниманье 195

Средь призраковъ: никто здѣсь не видалъ,

Чтобъ человѣкъ, имѣвшій кровь и тѣло

Своей ногой въ Чистилище вступалъ." 198

И я отвѣтилъ этому видѣнью:

"Когда о томъ припомнилъ ты теперь,

Какъ нѣкогда, предавшись заблужденью, 201

Мы оба вмѣстѣ жили, то повѣрь,

Что будетъ горько то воспоминанье.

Знай, тотъ, кто обратилъ твое вниманье, 204

Кто впереди меня теперь идетъ,

Передо мной однажды появился

И пожелалъ, исполненный заботъ, 207

Чтобъ я отъ прежней жизни отрѣшился.

Да, то была счастливая пора:

Онъ спасъ меня тогда, когда сестра 210

Вотъ той звѣзды, блистая, разгоралась

(Рукою я на солнце показалъ,

Которое на небѣ поднималось) ¹⁰), 213

Мнѣ вождь тогда такую силу далъ,

Что я за нимъ подъ кровомъ вѣчной ночи,

Гдѣ мракъ такой окрестъ меня сіялъ, 216

Что ничего не въ силахъ видѣть очи,

Вошелъ въ жилище проклятыхъ тѣней.

Хоть плоти не лишился я своей, 219

Но трудный путь былъ смѣло мной осиленъ,

И вотъ средь горъ и узкихъ ихъ извилинъ

Пришелъ съ проводникомъ своимъ сюда, 222

Гдѣ вы въ мученьяхъ ищете прощенья,

Въ надеждѣ, что придетъ желанный мигъ,

Когда вашъ грѣхъ отпуститъ Провидѣнье. 225

Меня же поведетъ мой проводникъ

Туда, гдѣ Беатриче ¹¹) обитаетъ,

И тамъ меня оставить пожелаетъ. 228

Его зовутъ Виргиліемъ." При томъ

Я указалъ на спутника перстомъ:

"А духъ другой, который съ нимъ ступаетъ, 231

Есть призракъ, для котораго гора

Недавно потряслась до основанья,

Какъ въ знакъ того, что призраку пора 234

Искать другаго мѣстопребыванья."

¹) Псаломъ 507 стихъ 17.

²) Ересихтонъ или Грисихтонъ, одинъ изъ важнѣйшихъ жителей Ѳессаліи, сынъ Тріопіуса. Церера, чтобъ наказать его за то. что онъ вырубилъ лѣсъ, ей посвященный, наслала на него столь ужасный голодъ, что онъ проѣлъ все свое имущество. Доведенный до послѣдней крайности, онъ продалъ свою родную дочь, Метру. Но Нептунъ, который любилъ ее, далъ ей власть превращаться во что угодно, и она убѣжала отъ своего господина подъ видомъ рыбака. Какъ только она принимала настоящій свой видъ, отецъ продавалъ ее послѣдовательно нѣсколькимъ хозяевамъ. Какъ только деньги были отданы и едва она была вручена покупщикамъ, какъ она всякій разъ убѣгала отъ нихъ, превращаясь то въ быка, то въ оленя, то въ птицу или вола. Несмотря на это средство пріобрѣтать деньги, отецъ ея никогда не могъ пресытиться и умеръ бѣдственно, пожирая собственные члены.

³) Марія, дочь еврея Елеазара, которая, во время осады Іерусалима Титомъ, убила собственнаго ребенка для утоленія голода. (Іосифъ. De bello judaio lib. VII, cap. 15.)

⁴) Нѣкоторые физіономисты предполагаютъ, что въ лицѣ нашемъ находится сочетаніе буквы М съ буквой О (по латинской азбукѣ); такимъ образомъ, читаютъ слово ОМО въ слѣдующей фигурѣ

. Два О и буква М образуются изъ носа, бровей и щекъ до ушей.

Поэтому поэтъ думаетъ, что подобные физіономисты легко узнали бы букву М на лицахъ этихъ измученныхъ и тощихъ призраковъ.

⁵) Здѣсь вопросъ идетъ о деревѣ, о которомъ поэтъ говоритъ въ пѣснѣ XXII.

⁶) Форезе -- братъ Карла Донато и Пинкарды, прекрасной флорентинки, о которой упоминается въ "Раю" (пѣс. III). Этотъ Форезе, говоритъ Джакобо дело Лана, былъ слишкомъ преданъ грѣху обжорства.

⁷) Ели лама савахѳани! Боже, почему ты оставилъ меня! Слова Іисуса Христа на крестѣ.

⁸) Нелла, жена Форезе. Это имя безъ сомнѣнія уменьшительное отъ какого нибудь другаго имени, напр. Аннелла, Джіованелла и т. п.

⁹) Барбоджіо, говоритъ Портарелли, гора во Флоренціи, гдѣ обитаетъ народѣ столь сладострастный, что женщины у него спѣшатъ за дешевую цѣну продаваться всякому, кто ихъ ищетъ. Подъ именемъ Барбоджіо, гдѣ Форезе оставилъ жену свою, нужно разумѣть Флоренцію.

¹⁰) Авторъ не пропускаетъ случая вездѣ выводить вмѣшательство неба.

¹¹) Въ пѣсни XXI гора трепетала для Стація. Въ этой пѣсни нѣтъ ангеловъ, потому что разговоры съ Форезе очень длинны, но мы встрѣтимъ одного въ концѣ слѣдующей пѣсни.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Поэты приходятъ ко второму дереву, откуда исходятъ голоса, которые напоминаютъ разные печальные примѣры обжорства. Наконецъ они встрѣчаютъ ангела, который посылаетъ ихъ къ ступенямъ седьмаго и послѣдняго круга, гдѣ очищаются отъ грѣха сладострастія.

Бесѣдой нашей путь не замедлялся,

И путь бесѣдѣ этой не мѣшалъ.

Какъ мчатся корабли, когда поднялся 3

Попутный вѣтръ, такъ быстро поспѣшалъ

Я за двумя почтенными пѣвцами.

А призраки, которыхъ бы назвалъ 6

По худобѣ я дважды мертвецами, ¹)

Смотрѣли съ удивленьемъ на меня,

Дивясь, что смертный шелъ между тѣнями, 9

Плоть бренную, земную сохраня.

Къ Форезе между тѣмъ я обратился:

"Тотъ призракъ, что, молчаніе храня, 12

Идетъ, не потому ль теперь рѣшился

Свои шаги замедлить, что на насъ

Усталый взоръ его остановился, 15

И отвести своихъ глубокихъ глазъ

Не можетъ онъ? Тѣнь добрая, скажи же:

Къ кому въ толпѣ мелькающихъ духовъ 18

Приблизиться теперь я долженъ ближе?

Достойныхъ имя я узнать готовъ.

И гдѣ Пиккарда?" ²) Былъ отвѣтъ таковъ: 21

"Моя сестра въ себѣ соединила

Всю прелесть красоты и доброты,

(И что преобладаетъ въ ней -- иль сила 24

Святой души, иль чары красоты --

Рѣшить я не могу, не въ состояньи)

Моя сестра въ величьи чистоты, 27

Живетъ на небесахъ въ своемъ сіяньи."

И далѣе Форезе говорилъ:

"Нѣтъ высшаго такого приказанья, 30

Чтобъ имена духовъ я утаилъ:

Такъ голодомъ черты ихъ исказились,

Что угадать ихъ лица -- нѣту силъ, 33

Въ Чистилищѣ они преобразились.

Вотъ тамъ Буонаджунто ²). Видишь, тотъ,

(Глаза мои на духа устремились) 36

Еще страшнѣе тощъ и изможженъ,

Чѣмъ всѣ другія тѣни. Былъ когда-то

Онъ въ высокій санъ духовный посвященъ, 39

Но исполнялъ свои домъ не очень свято.

Буонаджунто въ Турѣ ⁴) родился;

Обжорствомъ увлекаясь до разврата, 42

Одной онъ только страсти предался:

Къ столу варить въ винѣ угрей Больсено".. ⁵)

Затѣмъ Форезе внятно принялся 45

(Мнѣ не забыть до нынѣ этой сцены)

По именамъ тѣней мнѣ называть,

И въ нихъ я не замѣтилъ перемѣны, 48

Не могъ досады въ лицахъ прочитать,

На то, что имя ихъ открыто было...

И вотъ, не уставая наблюдать, 51

Я видѣлъ Убальдино делла Пила ⁶),

Который лишь зубами скрежеталъ.

Я видѣлъ Бонифація: ⁷) дивило 54

Когда-то мотовство его народъ:

Тогда ходилъ онъ въ мантіи духовной...

Передо мной маркизъ явился тотъ, 57

Который въ Форли ⁸) съ жаждою упорной

Глоталъ вино, но жажды утолить

Не могъ онъ этой влагою злотворной. 60

За призракомъ другимъ я сталъ слѣдить:

Тотъ призракъ былъ одинъ изъ гражданъ Лукки. ⁹)

На немъ остановился, можетъ быть, 63

Я болѣе чѣмъ надъ другими, въ мукѣ

Чело свое склонившими; и онъ,

Меня узналъ, казалось, удивленъ 66

Той встрѣчею, и что-то о Джентуккѣ ¹⁰)

Онъ тихо, чуть замѣтно бормоталъ,

Хотя среди священныхъ этихъ скалъ 69

Нѣтъ мѣста для такихъ воспоминаній:

За нихъ караетъ строго вѣчный Богъ.

Не сдерживая тихихъ восклицаній, 72

Я умолчать предъ призракомъ не могъ:

"О призракъ! Если есть въ тебѣ желанье

Бесѣдовать со мной лишь краткій срокъ 75

Прошу тебя, прерви свое молчанье

И мнѣ позволь услышать голосъ твой.

Столь непонятный въ тихомъ бормотаньи. 78

Заговори жъ яснѣе ты со мной,

Когда въ тебѣ охота не пропала."

-- "Есть женщина,-- сказалъ онъ,-- подъ луной, 81

Которая не носитъ покрывала.

Когда ты будешь въ городѣ моемъ,

Она пріятнымъ сдѣлаетъ не мало 84

Тотъ городъ для тебя, хотя потомъ

За то заслужишь общіе упреки.

Впередъ я говорю тебѣ о томъ. 87

Въ иные дни или иные сроки

Когда нибудь припомни мой отвѣтъ

И вспомни, правъ ли былъ я, или нѣтъ; 90

Но отъ тебя отвѣта жду я тоже:

Не ты ли самъ канцоны той пѣвецъ:

"Для женщины любовь всего дороже"? ¹¹) 93

Подумавъ, отвѣчалъ я наконецъ:

"Когда любовь пошлетъ мнѣ вдохновенье,

Я отдаюся власти пѣснопѣнья, 96

Во мнѣ порой волнующаго кровь,

И вникнуть, углубиться въ то стараюсь,

Что мнѣ диктуетъ нѣжная любовь." 99

"О, милый братъ! Я искренно сознаюсь,"

Сказала тѣнь, взирая на меня:

"Что, мало эту истину цѣня 102

Я самъ, какъ и нотаріусъ Гвиттоне ¹²),

Поэзіи подобной былъ далекъ:

Писали мы совсѣмъ не въ этомъ тонѣ, 105

И лишь теперь я убѣдиться могъ,

Что только та поэзія священна,

Которая бываетъ вдохновенна, 108

Которая любовью рождена... ¹³)

Вотъ почему стихи твои прекрасны,

И сила ихъ намъ въ мірѣ не дана, 111

Слова поэта холодны и не ясны,

Когда въ нихъ вдохновенья вовсе нѣтъ."

Буонаджунто, высказавъ отвѣтъ, 114

Казался умиленнымъ и ни слова,

Въ молчанье погрузившись, не сказалъ...

Какъ птицы, улетающія снова 117

Пока морозъ зимы не миновалъ,

На берега тропическаго Нила,

Сперва летятъ, какъ часто я видалъ 120

Огромными кругами и потомъ,

Полетъ свои быстрый въ небѣ измѣняя,

Путь продолжаютъ далѣе гуськомъ 123

Такъ точно тѣни, лица отвращая,

Свои шаги спѣшили ускорить;

Въ нихъ легкость замѣчалася такая 126

Отъ худобы ужасной, можетъ быть,

Иль отъ давленья слишкомъ сильной воли...

Какъ человѣкъ, въ пути уставшій болѣ 129

Товарищей своихъ, спѣшитъ впередъ

Ихъ пропустить, свой замедляя ходъ,

Чтобъ съ духомъ или силами собраться, 133

Такъ и Форезе далъ впередъ пройдти

Всѣмъ призракамъ, чтобъ сзади изъ остаться,

И говорилъ со мною на пути: 135

-- "Когда съ тобой могу я повстрѣчаться?"

"Не знаю, отвѣчалъ я, сколько лѣтъ

Еще я буду жизнью наслаждаться, 138

Но думаю, что скоро брошу свѣтъ,

Все описавъ, что видѣть мнѣ случилось

Въ мѣстахъ, гдѣ провожалъ меня поэтъ. 141

На родинѣ ¹⁴) моей уже явилось

Зловѣщихъ много признаковъ: они

Намъ говорятъ про близкіе тѣ дни, 144

Когда грозитъ народу униженье..."

-- "Того я вижу", призракъ возразилъ,

Кого назвать мы можемъ безъ сомнѣнья 147

Виновникомъ тѣхъ бѣдствій. ¹⁵) Онъ безъ силъ,

Къ хвосту коня привязанъ, быстро мчится

Все ближе къ царству смерти и могилъ. 150

Не хочетъ конь на мигъ остановиться

И ускоряетъ бѣшеный свой бѣгъ,

И въ мукахъ ужасающихъ томится 153

Истерзанный на клочья человѣкъ."

На небеса исполненный смиренья,

Тотъ духъ взглянулъ, сказавъ мнѣ въ утѣшенье: 155

"Не долго будетъ въ небѣ совершать

Его свѣтило стройное движенье,

Когда тебѣ придется все понять, 159

Чего слова мой не досказали.

Теперь, прощай! Здѣсь каждый часъ,

Въ обители страданья и печали, 162

Бываетъ дорогъ каждому изъ насъ.

Замедлилась и такъ моя дорога,

Я говорилъ, мой братъ, ужь слишкомъ много." 165

Какъ всадникъ вылетаетъ иногда

Вонъ изъ рядовъ, чтобъ первому сразиться

Съ своимъ врагомъ скорѣе, такъ тогда 168

Съ собратьями спѣша соединиться,

Въ одну минуту духъ исчезъ отъ насъ.

И снова я остался въ этотъ часъ 171

Межъ мудрецовъ ¹⁷), которые сіяли

Въ поэзіи, какъ звѣзды въ небесахъ.

Исчезла тѣнь, но все еще звучали 174

Ея слова, звѣня въ моихъ ушахъ.

Вдругъ дерево увидѣлъ я другое,

Съ душистыми плодами на вѣтвяхъ, 177

Которое, средь вѣчнаго покоя,

Вблизи того же дерева расло,

Которое мы видѣли; могло 180

Быть незамѣтнымъ новое растенье

Лишь потому, что поворотъ крутой

Его скрывалъ отъ глазъ, и въ тожъ мгновенье, 183

Когда оно открылось предо мной,

Подъ деревомъ тѣней я встрѣтилъ снова,

Поднявшихъ руки кверху той порой 186

И плакавшихъ. Такъ иногда готова

Толпа дѣтей безъ устали рыдать,

Когда того имъ не желаютъ дать, 189

О чемъ они такъ много умоляютъ,

И только видятъ близко предъ собой,

Но, не смотря на плачъ, не получаютъ. 192

Утомлена слезами и мольбой,

Обманута надеждою напрасной

Толпа ушла, и далѣе тропой 195

Мы подошли къ землѣ, гдѣ росъ прекрасный

Стволъ дерева, котораго плода

Не могъ вкусить кругъ призраковъ несчастный 198

И голосъ мы услышали тогда

Изъ-за вѣтвей древесныхъ: "Проходите!

Не приближайтесь близко вы сюда, 201

И далѣе то дерево ищите.

Съ котораго вкусила Ева плодъ,

На это же растеніе смотрите 204

Какъ на его отростокъ." ¹⁸) И впередъ

Втроемъ мы шли задумчивы и нѣмы

По крутизнѣ, гдѣ узокъ былъ проходъ. 207

И снова услыхали голосъ всѣ мы,

Хоть дерево осталось сзади насъ:

"Припомните вы въ этотъ самый часъ 210

О смѣльчакахъ безумныхъ, хоть могучихъ, ¹⁹)

Которые родились въ темныхъ тучахъ

И собственною силою гордясь, 213

Осмѣлились въ борьбу вступить съ Тезеемъ.

Перенеситесь мыслью въ тьму временъ

Къ презрѣннымъ, слабосильнымъ тѣмъ евреямъ, 216

Которыхъ станъ колѣнопреклоненъ

Стоялъ передъ фонтаномъ, чтобъ напиться;

Припомните, что даже Гедеонъ 219

Спѣшилъ отъ этихъ трусовъ отрѣшиться,

Когда съ своихъ холмовъ онъ выступалъ,

Чтобъ съ легіономъ вражескимъ сразиться." ²⁰) 222

Держась дороги узкой между скалъ,

Разсказы о грѣхахъ различныхъ стали

Мы слушать по дорогѣ, и внимали, 225

Про бѣдствія и злую участь тѣхъ,

Которые на дѣлѣ испытали,

Какъ былъ тяжелъ, невыносимъ ихъ грѣхъ. 228

Мы вышли на свободную дорогу.

И сдѣлали до тысячи шаговъ,

Душъ созерцая вѣчную тревогу, 231

Но къ нимъ не обращали нашихъ словъ.

Вдругъ тѣнь одна воскликнула: "Куда же

Идете вы?" Къ вопросу не готовъ, 234

Отъ этихъ словъ я сильно вздрогнулъ даже,

Какъ звѣрь лѣсной, застигнутый врасплохъ.

И вотъ я поднялъ голову, когда же 237

Взглянулъ окрестъ, свой затаивши вздохъ,

Передо мной вдругъ призракъ появился.

Отъ духа яркій свѣтъ такой струился, 240

Что ни одинъ металлъ или кристаллъ

Сіянія такого не давалъ.

Къ намъ этотъ призракъ съ рѣчью обратился. 243

"Идите вы туда, гдѣ поворотъ:

Туда пройти имѣетъ право тотъ,

Кто хочетъ здѣсь найти успокоенье." 245

Невыносимый блескъ того видѣнья

Такъ ярокъ, ослѣпителенъ такъ былъ,

Что въ сторону пѣвцовъ я въ тожъ мгновенье 247

Закрытые глаза отворотилъ,

Покорный непонятному велѣнью.

Какъ раннею весною къ пробужденью 252

Эола и Авроры чудный сынъ

Зоветъ природу нашу постоянно

И носится по зелени равнинъ, 255

И все подъ нимъ цвѣтетъ благоуханно,

Такой же точно нѣжный вѣтерокъ

Я ощущалъ, и чувствовать я могъ 258

Чуть слышное пера прикосновенье, ²¹)

Въ которомъ сохранялся ароматъ

Амброзіи. И услыхалъ я пѣнье 261

Пріятное: "Блаженны тѣ стократъ,

Которые умѣренны въ желаньяхъ,

Которые обжорствомъ не спѣшатъ 264

Пресытиться... Есть разумъ въ тѣхъ созданьяхъ."

¹) Въ подлинникъ сказано нѣсколько темнѣе: "тѣхъ, которыхъ почли бы два раза мертвецами". Образъ выражающій ихъ худощавость.

²) Пиккарда, сестра Форезе. (См. "Рай", п. III).

³) Буонаджунто делли Орбизани, изъ Лукки, хорошій поэтъ своего времени.

⁴) Мартинъ IV изъ Тура, который приказывалъ готовить такимъ образомъ больсенскихъ угрей съ разными спеціями.

⁵) Женгене говоритъ, что Больсено маленькій городокъ въ Тосканѣ, но онъ ошибается. Больсено находится въ Римской области. Онъ былъ нѣкогда однимъ изъ и этрусскихъ городовъ.

⁶) Одинъ изъ извѣстнѣйшихъ обжоръ своего времени.

⁷) Бонифацій, архіепископъ имольскій. Бенвенуто увѣряетъ, что Бонифацій былъ французъ.

⁸) Messer Marchese, маркизъ де Ригольози, дворянинъ изъ Форли, большой пьяница.

⁹) Буонаджунто.

¹⁰) Онъ говорить здѣсь о Джентукѣ, красивой и привлекательной женщинѣ, которою онъ увлекался, бывши въ Луккѣ. Хотя путешествіе его туда нельзя отнести раньше, какъ къ 1306 или 1305 году, но такъ какъ странствіе по Чистилищу происходитъ въ 1300 г., то онъ заставляетъ предсказать себѣ поѣздку въ Лукку. Вѣроятно въ 1300 г. Джентука была еще очень молода, такъ какъ не носила вуаля, который служилъ признакомъ замужнихъ женщинъ и вдовъ.

¹¹) Donne ehe avete l'intelletto d'amore. Первый стихъ канцоны, написанной Данте въ честь Беатриче и включенный въ "Новую жизнь" (Vita nuova.)

¹²) Нотаріусъ Джонато Лептино, поэтъ того времени, называемый обыкновенно нотаріусомъ, потому что исполнялъ эту должность. Гвиттоне -- братъ Гвиттона Ареццскаго.

¹³) Тотъ кто диктуетъ такъ хорошо -- Амуръ.

¹⁴) Поэтъ употребляетъ почти то же сравненіе въ XVIII пѣс. "Рая", ст. 73.

¹⁵) Флоренція.

¹⁶) Мессиръ Корсо Донати, глава Гвельфовъ и партіи Черныхъ во Флоренціи; онъ сдѣлался такъ могущественъ, изгнавши Бѣлыхъ, что возбудилъ подозрѣнія въ народѣ. Преслѣдуемый каталанскими солдатами, которыхъ не могъ склонить на свою сторону, онъ упалъ съ лошади и его нога зацѣпилась въ стремени. Влекомый лошадью нѣсколько времени по землѣ, Корсо былъ настигнутъ солдатами и убитъ ими.

¹⁷) Два мудреца -- Виргилій и Стацій.

¹⁸) Выше, на вершинѣ горы, гдѣ находится земной рай, есть дерево, съ котораго Ева сорвала яблоко и подала Адаму. Это дерево есть отрасль запрещеннаго плода.

¹⁹) Центавры, народъ жившій въ Ѳессаліи, сыновья Иксіона и Тучи; они хотѣли похитить жену Пириѳоя, и Тезей съ ними сражался.

²⁰) Когда Гедеонъ хотѣлъ вести десять тысячъ противъ мадіанитянъ, Богъ приказалъ ему избрать тѣхъ, которые будутъ пить изъ фонтана Арадъ, не становясь на колѣни, но стоя, изъ руки, слегка нагнувшись.

²¹) Тихое потираніе, которое чувствуетъ поэтъ, происходитъ отъ крыла ангела хранителя этого круга. Онъ стираетъ еще букву Г со лба Данте, такъ какъ онъ вышелъ изъ круга обжорства.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

Данте, вступивъ въ послѣдній кругъ, встрѣчаетъ, тѣхъ, которые очищаются въ огнѣ отъ грѣха сладострастія. Виргилій и Стацій объясняютъ нѣкоторыя изъ его сомнѣній, и всѣ трое слушаютъ, какъ вокругъ ихъ напоминаютъ примѣры цѣломудрія.

Уже насталъ полуденный тотъ часъ,

Когда на небѣ вѣчное свѣтило

Сіяло высоко, лаская насъ, ¹) 3

Когда однимъ увѣчнымъ трудно было

Идти при освѣщеньи полномъ дня.

Какъ человѣкъ, свой каждый часъ цѣня, 6

Дорогу торопливо продолжаетъ,

Глубокое молчаніе храня,

И ни на что въ пути не обращаетъ 9

Вниманія; такъ шествуя впередъ,

На узкую тропинку мы вступили,

Гдѣ въ новый кругъ открылся намъ проходъ, 12

Куда другія тѣни не входили.

Какъ лебедь, оперившійся едва,

Хотя крыла поднять еще не въ силѣ, 15

Спѣшитъ летѣть, но слабость такова,

Что снова онъ на мѣсто упадаетъ

И теплаго гнѣзда не покидаетъ, 18

Такъ точно я желаніемъ горѣлъ

Съ вопросами къ поэту обратиться

И въ тоже время высказать не смѣлъ 21

Всѣхъ мыслей, что успѣли накопиться

Въ моемъ мозгу. Хотя мы быстро шли,

Чтобъ въ новый кругъ скорѣе углубиться, 24

Но вождь сказалъ: "Скорѣе утоли

Ты жажду любопытства и молчанье

Нарушь, мой сынъ." Слова его текли 27

Привѣтливо, и тайное желанье

Я поспѣшилъ словами передать,

И началъ такъ: "Желалъ бы я узнать, 30

Какъ можно тамъ такъ похудѣть ужасно,

Гдѣ въ пищѣ не нуждается никто?

Я этого не понимаю ясно." 33

И отвѣчалъ наставникъ мой на то:

"Тому ты перестанешь удивляться,

Когда теперь припомнишь, можетъ статься, 36

Какъ Мелеагръ ²) тѣмъ больше сохнуть сталъ,

Чѣмъ ярче головешка разгаралась.

Припомни ты искусство всѣхъ зеркалъ, 39

Въ которыхъ постоянно отражались

Движенья наши, наши всѣ черты,

И многое признаешь гибкимъ ты, 42

Что признавалъ за твердое ты тѣло.

Но чтобы все ты лютъ узнать вполнѣ,

Чтобъ навсегда сомнѣнье отлетѣло, 45

Ты обратись съ вопросомъ не ко мнѣ,

А къ Стацію. Его я заклинаю, ³)

Чтобъ въ этой тихой, мирной сторонѣ, 48

Тебя онъ просвѣтилъ".-- "Я не желаю,

Такъ отвѣчалъ Виргилію пѣвецъ,

"Скрывать того отъ смертнаго, что знаю, 51

Но если я раскрою, наконецъ,

Его глазамъ великія явленья

Священныхъ этихъ мѣстъ, то, безъ сомнѣнья, 54

Чтобы исполнить только твой приказъ."

Затѣмъ ко мнѣ онъ прямо обратился:

-- "Узнаешь ты, мой сынъ, на этотъ разъ, 57

Ту истину, къ которой ты стремился...

Узнай же ты, что чистая та кровь ⁴),

Которую -- я въ этомъ убѣдился -- 60

Не принимаютъ вѣны (въ насъ она

Является лишь пищи результатомъ),

Принять у сердца свойство то должна, 63

Что члены человѣка зарождаетъ;

Потомъ она процессъ свой продолжаетъ:

Очищенная кровь переходить 66

Должна въ другую часть (но говорить

Объ этой части лучше мы не станемъ)

И свой потокъ спѣшить соединить 69

Съ чужою кровью. Далѣе узнаемъ:

Въ природной чашѣ кровь соединясь,

И дѣйствуетъ двояко каждый разъ: 72

Одна часть принимаетъ впечатлѣнья,

Другая же готовитъ результатъ

И помогаетъ силѣ зарожденья. 75

Затѣмъ та кровь, внимательный мой братъ,

Сгущается, вдругъ приводя въ движенье

То, что должно оставить плодъ. Растенье 78

Такой же точно жизнію живетъ,

Но у травы есть только прозябанье,

А кровь, намъ зарождающая плодъ, 81

Ему даетъ и чувство и сознанье,

Чтобъ послѣ черезъ многіе года

Преобразился въ высшее созданье 84

Зародышъ человѣка. Такъ всегда,

Мой сынъ, то свойство, что рождалось

Въ груди отцовъ, вездѣ распространялось. 87

Лишь слѣпотой духовною грѣша,

Разсудокъ твой кругомъ не замѣчаетъ,

Какъ съ чувствующей силою душа. 90

Другихъ людей такихъ же зарождаетъ.

Не одному тебѣ уже пришлось

Рѣшать такой таинственный вопросъ: 93

Поставилъ онъ въ большое затрудненье

Сильнѣйшаго, чѣмъ самъ ты, мудреца ⁵).

Онъ развивалъ то ложное ученье, 96

Въ которомъ убѣждалъ всѣхъ до конца,

Что у души нѣтъ силы пониманья,

Лишь потому, что органа познанья 99

Нѣтъ у души. Послушай же меня

И собери ты все свое вниманье,

Божественную истину цѣня 102

Едва зародышъ мозгомъ запасется,

Какъ двигатель первоначальный тотъ,

Что духомъ иль душею въ насъ зовется, 105

Съ любовію глядитъ на милый плодъ,

Своимъ произведеніемъ гордится,

И передать зародышу стремится, 108

Способность чувства, мысли и ума,

Которою сильна она сама.

Чтобы тому ты меньше могъ дивиться, 111

Припомни только, милый мой поэтъ,

Что солнца благодатный, жаркій свѣтъ

Едва успѣетъ лишь соединиться 114

Съ тѣмъ сокомъ, что вмѣщаетъ виноградъ,

Какъ и вино передъ тобой готово ⁶),

И ты глотаешь винный ароматъ. 117

Когда Лахеза ⁷) кончила сурово

Всю пряжу, духъ, бросая нашу плоть,

Съ собой уноситъ -- хочетъ такъ Господь -- 120

Божественныя свойства и земныя.

И первыя (могу я ихъ назвать:

Разсудокъ, память, воля), вновь живыя 123

И сильныя, не могутъ потерять

Движенья чувства, воли и разсудка,

Внѣ плоти даже могутъ заявлять 126

Себя вездѣ и откликаться чутко.

Другія же способности молчатъ

И, словно очарованныя, спятъ. 129

Такъ души по невольному влеченью

Стремятся къ тѣмъ далекимъ берегамъ,

Гдѣ. покоряясь высшему велѣнью, 132

Онѣ должны остаться, и тѣнямъ

Загробное, иное назначенье

Вполнѣ извѣстнымъ дѣлается тамъ. 135

И тамъ, когда ихъ легкія видѣнья

На берега священные придутъ,

Духовныя ихъ силы и движенья 138

Вдругъ развиваться, дѣйствовать начнутъ,

Какъ и въ тѣ дни, когда они имѣли

Подъ сердцемъ человѣческимъ пріютъ 141

Среди живыхъ, въ живомъ еще ихъ тѣлѣ.

Какъ лѣтній дождь способенъ отражать

Цвѣты и краски, такъ же принимать 144

Способенъ воздухъ форму той души,

Которую собой онъ окружаетъ

Среди иной, таинственной тиши, 147

И наша тѣнь ту форму принимаетъ,

Которая назначена ему

Въ началѣ новой жизни. потому 150

Становится онъ видимымъ, какъ тѣло,

Хотя онъ только призракъ, или духъ,

Родившійся для лучшаго удѣла. 153

Затѣмъ мы получаемъ зрѣнье, слухъ,

Мы говоримъ, смѣемся и вздыхаемъ,

Неуловимо легкія, какъ пухъ, 156

Мы слезы, какъ и люди, проливаемъ,

Въ чемъ на горѣ ты убѣдиться могъ,

Гдѣ мы въ печали плачемъ и страдаемъ, 159

Исполнены желаній и тревогъ....

Вотъ почему бесѣдуешь ты съ нами

И шествуешь и говоришь съ тѣнями." 162

Едва умолкла только эта тѣнь,

Направо мы всѣ тотчасъ повернули,

Перешагнувъ послѣднюю ступень. 165

Когда жъ на край горы мы всѣ взглянули,

Увидѣли, что пламень исходилъ

Изъ нѣдръ земли, но вѣтеръ относилъ 168

Его назадъ. Огня мы испугались,

Такъ онъ былъ жарокъ страшно и силенъ, --

И по неволѣ къ пропасти прижались, 171

Чтобы до насъ не могъ достигнуть онъ.

Межъ бездной и огнемъ мы очутились.

Я былъ невольнымъ страхомъ пораженъ. 174

Пѣвецъ сказалъ: "Чтобъ мы не оступились,

Здѣсь нужно осторожно проходить

И полное спокойствіе хранить..." 177

Вдругъ въ пламени услышали мы пѣнье:

"Ты, милосердый Боже!" И назадъ

Я посмотрѣлъ невольно въ то мгновенье 180

И призраковъ увидѣлъ цѣлый рядъ,

Которые сквозь пламень проходили.

Я устремлялъ и на дорогу взглядъ, 183

Боясь, чтобъ мнѣ шаги не измѣнили,

И на тѣней, поющихъ гимнъ въ огнѣ.

Когда гимнъ этотъ кончили онѣ, 186

Въ огнѣ жестокихъ мукъ не обнаружа,

То крикнули: "не вѣдаю я мужа" ⁹)

И продолжали пѣніе опять. 189

Затѣмъ я услыхалъ ихъ восклицанье:

"Гелицію Діана стала гнать,

Когда коснулось первой обаянье 192

Любви." ¹⁰) И снова сталъ внимать

Я пѣнію. Всѣ духи воспѣвали

Супруговъ цѣломудріе... Понять 195

Я могъ тогда, что души наказанье

Нашли за грѣхъ въ священномъ томъ огнѣ,

Гдѣ, послѣ долгихъ мукъ, свое страданье 198

Искупятъ покаяніемъ онѣ.

¹) Два часа пополудни. Въ подлинникѣ это выражено гораздо темнѣе: "Наступилъ часъ, когда солнце оставило полуденный кругъ Тельцу, а ночь -- скорпіону." Мысль сохранена та же самая.

²) Поэтъ желаетъ сказать, что подобно тому, какъ Мелеагръ сохъ на мѣстѣ по мѣрѣ сгаранія роковой головешки, подобно тому Божье всемогущество можетъ повелѣть, чтобъ призраки ощущали голодъ, хотя и не имѣютъ надобности въ пищѣ.

³) Я его заклинаю объяснить тебѣ подробно все, что ты не понимаешь.

⁴) Данте, занятый тѣмъ, что видѣлъ, хочетъ показать какимъ образомъ души, которыя не имѣютъ никакой надобности въ пищѣ, могутъ испытывать худобу и голодъ.

Баджіоли по случаю этого отрывка говоритъ: поэтъ взялъ картиной вселенную, гдѣ появляются познанія, добродѣтели, пороки и искусства.

⁵) Авероесъ -- коментаторъ Аристотеля.

⁶) Это мнѣніе ошибочно приписываютъ Галилею, потому что Данте имѣлъ его гораздо раньше Галилея.

⁷) Одна изъ трехъ паркъ. Клото держитъ кудель, Лахеза прядетъ, Анероно перерѣзываетъ нить.

⁸) Начало гимна, который поется въ субботу въ заутреню. Поэтъ заставляетъ тѣней, очищающихся отъ грѣха сладострастія, потому пѣть этотъ гимнъ, что въ немъ испрашивается у Dora даръ чистоты, luto remoto possimo. Выше видно, что поэтъ вступилъ въ седьмой и послѣдній кругъ.

⁹) Поэтъ продолжаетъ заставлять призраковъ прославлять примѣры добродѣтели, противоположной пороку, за который они несутъ наказаніе. Здѣсь онъ заставляетъ ихъ пѣть слова Пресв. дѣвы Маріи; когда она услышала, что ангелъ сказалъ ей: зачнешь во чревѣ (Ессе concipies), она отвѣчала: какъ будетъ это, когда я, мужа не знаю. Quomodo fiet istud, quoniam virum non cognosco (Лук. 1).

¹⁰) Гелиція или Калисто, дочь Ликаона и нимфы Діаны. Юпитеръ, принявъ образъ Діаны, соблазнилъ эту нимфу, и Діана прогнала ее.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

Въ этой пѣсни поэтъ разсказываетъ, о четъ онъ бесѣдовалъ съ Гвидо Гвиничелли, изъ Болоньи, и съ Даніиломъ Арно, провансальцемъ.

Когда впередъ мы двигались втроемъ,

Не разъ ко мнѣ учитель обращался:

"Тебя предупреждаю я о томъ, 3

Чтобъ на дорогѣ ты остерегался." ¹)

И видѣлъ я, что съ правой стороны

На западѣ шаръ солнца поднимался, 6

И небеса, румяной мглы полны,

Свой ярко-голубой цвѣтъ потеряли

И скоро блѣдно-палевыми стали. 9

Тѣнь длинная бѣжала отъ меня ²),

И души, проходившія рядами,

Молчаніе глубокое храня, 12

Смотрѣли изумленными глазами

На эту тѣнь, столь дивную для нихъ,

И наконецъ шептали: "Между нами 12

Есть человѣкъ: еще среди живыхъ

Онъ на землѣ живетъ еще до нынѣ."

И въ этомъ убѣждалъ я больше ихъ, 18

Когда ко мнѣ въ таинственной долинѣ

Онѣ успѣли ближе подойти,

Не уклоняясь все-таки съ пути, 21

Гдѣ въ пламени должны онѣ томиться.

И духъ одинъ со мной заговорилъ:

"Ты, принужденный быстро такъ стремиться, 24

Ты, что впередъ двухъ спутниковъ пустилъ

Не потому, что самъ пришелъ позднѣе

Въ Чистилище, а потому скорѣе, 27

Что имъ обоимъ хочешь оказать

Привязанность свою и уваженье,

Молю тебя теперь мнѣ отвѣчать, 30

Молю тебя во имя Провидѣнья

Не отказать въ единой просьбѣ мнѣ,

Который за былыя заблужденья 33

Сгараетъ въ вѣчной жаждѣ и огнѣ.

Не я одинъ жду твоего отвѣта,

Но всѣ мы жаждемъ въ этой сторонѣ. 36

Теперь вполнѣ испытываю это

Мученіе, съ какимъ пустынь жилецъ

Томится жаждой въ огненное лѣто. 39

Скажи-же мнѣ, прошу я, наконецъ:

Тѣнь отъ себя бросая постоянно,

Идешь ты... Это призракамъ всѣмъ странно, 42

Иль на землѣ ты смерти не знавалъ?"

Такъ тѣнь одна со мною говорила.

Я призраку тотчасъ бы отвѣчалъ, 45

Когда бъ меня въ тотъ мигъ не поразило

Явленіе толпы другихъ тѣней,

Которая сквозь пламень проходила 48

Къ толпѣ, уже страдавшей отъ огней.

Другъ друга тѣни быстро цѣловали

И, не скрывая радости своей; 51

Короткое свиданье прекращали...

Такъ муравьи, собравшися толпой,

Всегда одинъ другаго начинали 54

Обнюхивать, чтобъ цѣлою гурьбой

Потомъ враговъ врасплохъ застать нежданно.

Сонмъ душъ, въ огнѣ мелькавшій предо мной, 57

Затѣмъ кричать пустились безпрестанно:

"Со домъ съ Гоморрой!" ³) крикнули одни,

Другія же: "Припомните тѣ дни, 60

Когда телицы кожу Пазифая

Съ желаніемъ единственнылмъ взяла,

Чтобъ, на себя ту кожу надѣвая, 63

Ей вызвать сладострастіе вола..." ⁴)

Какъ Журавли, которые стремятся

Летѣть туда, гдѣ льдины громоздятся, 66

Гдѣ лютая зима царитъ весь годъ ⁵),

Или къ пескамъ ливійскимъ раскаленнымъ,

Гдѣ солнце нестерпимо вѣчно жжетъ, 69

Такъ точно тѣни съ видомъ умиленнымъ

Въ двѣ стороны различныя пошли,

Но голоса ихъ слышать мы могли 72

И пѣнье, на которое всѣ тѣни

Осуждены за прошлый грѣхъ земной.

Затѣмъ опять въ то самое мгновенье 75

Тѣ души появились предо мной,

Которыя и прежде подходили,

Томимы только думою одной, 78

(Чего ихъ лица блѣдныя не скрыли),

Чтобъ услыхать мой голосъ и отвѣтъ,

Котораго глаза ихъ такъ просили. 81

Тогда тѣнямъ, свои выразивъ привѣтъ,

Я отвѣчалъ: "О духи, у которыхъ

Увѣренность таится въ чистыхъ взорахъ 84

Когда нибудь грѣхи всѣ искупить,

Чтобы въ раю блаженствомъ насладиться,

Я правды не хочу отъ васъ таить 87

И вы должны, о тѣни, убѣдиться,

Что кости не лежатъ мой въ землѣ,

Что смерти не успѣлъ я покориться 90

И съ думами живыми на челѣ

Съ суставами и кровью въ этомъ тѣлѣ

Теперь стремлюсь къ своей высокой цѣли 93

И на небо иду, чтобы не быть

Въ невѣдѣньи о томъ, что тамъ творится.

Не знаете вы, тѣни, можетъ быть, 96

Что выше насъ есть женщина. ⁶) Она-то

И даровала эту милость мнѣ,

Которую цѣнить умѣю свято; 99

Вотъ почему на этой крутизнѣ

Могли со мною здѣсь вы повстрѣчаться,

И не должны той тѣни удивляться, 102

Которая ложится отъ меня.

Теперь, когда вы правду всю узнали

И въ сердцѣ упованіе храня, 105

Стремитесь къ небесамъ обѣтованнымъ,

Торопитесь приблизиться скорѣй

Къ обителямъ священнымъ и желаннымъ,-- 108

Не откажите просьбѣ и моей,

И дайте свой отвѣтъ, мнѣ въ поученье

И въ назиданье всѣхъ другихъ людей: 111

Кто сами вы, а также тѣ видѣнья,

Что шествуютъ толпою сзади васъ?"

И въ призракахъ замѣтилъ я смущенье, 114

Съ нихъ не сводя своихъ пытливыхъ глазъ.

Такъ дикари, живущіе въ ущельѣ

Родимыхъ скалъ, теряются не разъ 117

Средь шумныхъ городовъ, на новосельѣ,

И дико озираются кругомъ.

Сперва молчали тѣни, но потомъ 120

Оправились немного отъ смущенья,

И призракъ, обращавшійся ко мнѣ,

Тогда воскликнулъ, съ видомъ умиленья: 123

"Какъ счастливъ ты, что въ этой сторонѣ

Былъ нашихъ мукъ свидѣтелемъ случайнымъ:

Тебѣ дадутъ благой урокъ онѣ, 126

И ты, имѣвшій доступъ къ высшимъ тайнамъ,

Задачу жизни истинной поймешь

И на землѣ прямымъ путемъ пойдешь. 129

Тѣ души, что другое направленье

Избравши, отошли теперь отъ насъ,

То самое свершили преступленье, 132

Тотъ грѣхъ, въ которомъ Цезарь самъ не разъ

Былъ уличенъ ⁷) и получилъ названье

Царицы: такъ надъ Цезаремъ смѣясь 135

Его звала толпа для поруганья.

Ты видѣлъ умалившихся тѣней,

И различилъ слова среди ихъ хора: 138

Для выраженія ихъ собственныхъ скорбей,

"Содомъ", онѣ твердили, "и Гоморра".

За тѣмъ, чтобъ возбудить въ себѣ сильнѣй 141

Раскаянье въ грѣхѣ своемъ ужасномъ,

И дѣлаютъ себѣ такой упрекъ,

Чтобъ подшить о прошедшемъ ежечасно, 144

Чтобы сильнѣй былъ пламени обжогъ,

Чтобъ было ощутительнѣй страданье.

Постыденъ былъ на свѣтѣ нашъ порокъ; 147

И въ мірѣ, мы, презрѣнныя созданья,

Различья половъ не хотѣли знать,

И нарушая такъ безъ колебанья 150

Законъ природы, думали искать

Блаженства въ сладострастіи животномъ...

О немъ ужасно даже вспоминать. 153

Приходится за это въ свой чередъ намъ

Припоминать той женщины развратъ

Которая телицей, говорятъ, 156

Прикинулась за тѣмъ, чтобъ оскверненной

По-скотски быть, забывъ свои полъ и стыдъ,

Невѣдомый для самки развращенной..." 159

И помолчавъ мнѣ призракъ говоритъ:

"Теперь ты знаешь наше преступленье,

Грѣхъ, за который насъ огонь палитъ, 162

Но какъ зовутъ насъ, полный сожалѣнья,

Объ этомъ я обязанъ умолчать,

Чуткое исполняя повелѣнье. 165

Но еслі ты желаешь очень знать,

Кто я таковъ, о, смертный, то тебѣ-ли

Могу я въ этой просьбѣ отказать? 168

Я назывался Гвидо Гвиничелли ⁸)

И уже очищаюсь отъ грѣховъ,

Покаявшись до смерти. Ты же цѣли" 171

Теперь достигъ, узналъ кто я таковъ."

Лишь я узналъ, что говоритъ со мной

Отецъ мой ⁹), для поэта дорогой, 174

Когда узналъ другія имена я

Великихъ, человѣческихъ свѣтилъ,

Которыхъ звуки часто повторяя, 177

Я въ глубинѣ сердечной затаилъ,

То радости скрывать я былъ не въ силахъ;

Я точно ту же радость ощутилъ, 180

Которая явилась въ дѣтяхъ милыхъ,

Нашедшихъ вновь свою родную мать,

Гонимую Ликургомъ ⁹). Созерцать 183

Тѣнь эту дорогую продолжая,

Ей клятву поспѣшилъ я тотчасъ дать,

Что до могилы самой радъ всегда я 186

Его желанья въ мірѣ исполнять,

Какія бы то ни были желанья.

И поспѣшилъ мнѣ призракъ отвѣчать: 189

"Повѣрь, что о тебѣ воспоминанье

И ласковый и нѣжный твой привѣтъ,

И въ Летѣ самой я не въ состояньи 192

Теперь забыть. Но если ты сказалъ

Мнѣ истину, ту клятву изрекая,

То отъ тебя узнать бы я желалъ 195

Предъ нашею разлукою, какая

Причина этой нѣжности твоей."

И призраку отвѣтствовалъ тогда я: 198

"Пока живетъ на родинѣ моей

Ея языкъ, которымъ говоримъ мы,

Стихи твои народомъ будутъ чтимы, 201

Въ которыхъ буква каждая для насъ

Останется на долго драгоцѣнна, ¹⁰)

Какъ самый лучшій перлъ или алмазъ." 204

И отвѣчалъ мнѣ Гвидо вдохновенно:

"О, братъ мой. Посмотри теперь сюда

(И тихо руку поднялъ онъ тогда) 207

На эту тѣнь: онъ лучшимъ былъ поэтомъ ¹¹)

Въ своемъ краю -- въ романахъ и стихахъ.

И какъ же могъ, прибавилъ онъ при этомъ, 210

Позволить ты глупцамъ въ своихъ словахъ

Предпочитать ему пѣвца другаго,

Поэта Лимузэна? ¹²) Безтолково 213

Глупцы того привыкли уважать,

Который больше шуму производитъ,

И истины не могутъ распознать, 216

И шарлатанъ скорѣй почетъ находитъ,

Чѣмъ истинный, талантливый поэтъ.

Такого жъ мнѣнья нѣкогда былъ свѣтъ 219

И о пѣвцѣ Гвиттоне; ¹³) постоянно,

Его превозносили крикуны,

Но истина всплыла наверхъ нежданно, 222

И мнѣньямъ лучшимъ вѣрить мы должны:

Въ вопросахъ о явленіяхъ великихъ

Тѣ мнѣнья не основаны на крикахъ. 225

О, смертный, если ты идешь туда,

Гдѣ вѣчное блаженство обитаетъ,

Гдѣ горе, слезы, всякая вражда 228

И всякое сомнѣнье исчезаютъ,

Устрой, пускай молитву: Отче нашъ ¹⁴)

Тамъ за меня предъ Богомъ прочитаетъ 231

Небесный духъ иль рая свѣтлый стражъ.

Одно: "насъ не введи во искушенье."

Мнѣ говорить не нужно, безъ сомнѣнья: 234

Въ Чистилищѣ здѣсь искушенья нѣтъ."

Чтобъ мѣсто дать для новаго видѣнья,

Исчезъ въ огнѣ въ минуту ту поэтъ, 237

Какъ рыба исчезаетъ въ рѣчкѣ. Въ то мгновенье

Я съ призракомъ другимъ заговорилъ ¹⁵)

И какъ особой милости просилъ, 240

Чтобъ онъ сказалъ мнѣ имя. Поспѣшила

Тогда мнѣ тѣнь любезно отвѣчать: ¹⁶)

"Въ твоихъ словахъ особая есть сила, 243

И имени я не хочу скрывать.

Меня зовутъ Арно, и я рыдая

Съ толпою душъ здѣсь осужденъ блуждать. 245

Недвижный воздухъ пѣньемъ оглашая,

Свои грѣхи оплакиваю я,

Одну надежду въ сердцѣ сохраняя, 247

Что доживу до радостнаго дня.

Тебя же заклинаю я той силой,

Которая на верхъ тебя влечетъ, 292

Припомнить о душѣ моей унылой

Среди святыхъ, таинственныхъ высотъ."

Звукъ этихъ словъ едва вблизи раздался, 255

Какъ блѣдный призракъ двинулся впередъ

И въ пламени мгновенно потерялся.

¹) Поэты имѣли съ одной стороны пламя, въ которомъ очищались призраки, а съ другой -- бездну.

²) Что поэтъ сказалъ о тѣняхъ, см. "Чистилище" пѣс. XXV.

³) Содомъ и Гоморра, города Палестины, извѣстные всѣмъ по Библіи.

⁴) См. "Адъ", пѣсня XII, гдѣ поднятъ вопросъ объ искусственной телицѣ. Довольно понятно почему первая толпа кричала: Содомъ!.. а вторая: Пазифая...

⁵) Горы сѣверной Россіи (Уральскій хребетъ). Онъ даетъ объясненіе, чтобъ заставить понять, что онъ не имѣетъ воздушнаго тѣла.

⁶) Беатриче.

⁷) Светоній говоритъ въ жизни Цезаря: Octavius etiam quidam valetudine mentis libcrius dicax conventu maximo, cum Pompeium regem salutassit ipsum (Cacsarem reginam salutavit). Gallico denique triumpho milites ejus inter caetera carmina, qualia currum prosequentes jocularitor canunt, etiam vulgatissimum istid pronuntiavcrunt, etc.. Кажется нѣтъ надобности приводить дальнѣйшія подробности.

⁷) Объ этомъ Гвидо говорится также въ XI пѣснѣ "Чистилища". Онъ былъ болонецъ и одинъ изъ замѣчательныхъ поэтовъ своего времени. Повидимому, онъ заслужилъ наказаніе въ этомъ кругѣ.

⁸) Данте называетъ его "отцомъ", т. е. отцомъ поэзіи.

⁹) Ѳоасъ и Евменіусъ, розыскивая свою мать Гипсипиллу, нашли ее въ то мгновеніе, когда Ликургъ, царь Немеи, хотѣлъ казнить ее за то, что она позволила змѣѣ укусить Архемора, сына Ликурга (см. Чист. п. XXII).

¹⁰) Т. е. рукописи, на которыхъ будутъ переписаны твои стихи, будутъ весьма драгоцѣнны.

¹¹) Другая душа -- Арно, провансалъ.

¹²) Жиро или Жираръ де Борнейль.

¹³) О немъ говорится въ пѣс. XXIV.

¹⁴) Прикажи прочитать для меня молитву: Отче нашъ, кромѣ двухъ послѣднихъ членовъ, потому что въ Чистилищѣ не возможно искушеніе.

¹⁵) Даніилъ Арно. Поэтъ отвѣчаетъ провансальскими стихами.

¹⁶) Ваша вѣжливость мнѣ такъ нравится. Ломбарди полагаетъ, что Данте, позволивъ перервать себя Гвидо, который начинаетъ хвалить Арно, хочетъ показать, что итальянскіе поэты усовершенствовались, подражая провансальскимъ. Подлинные стихи Арно слѣдующіе:

Tan m'abellis voste cortes deman

Ch'ieu non me puosc ni m'voil а vos cobrire

leu sui Arnaut ehe plor а vai cantan:

Consiros vei la passada follor,

E vei jauzen lo joi qu'esper denan.

Aras vos prec, per aquella valor

Que us guida al som sens freicli sens calma

Sovegna vos atemprar ma dolor.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

Дантте поднимается на болѣе возвышенную частъ горы, и Виргилій оставляетъ его одного на свободѣ поступать какъ ему угодно, переставая бытъ руководителемъ поэта.

Насталъ тотъ часъ, когда свѣтило дня

Съ своимъ восходомъ первый лучъ бросало ¹)

Туда, гдѣ, человѣчество храня, 3

Спаситель пролилъ кровь, и искупала

Та кровь отъ заблужденій грѣшныхъ насъ

И новый міръ народамъ открывала; 6

На небесахъ насталъ тотъ самый часъ,

Когда струится Эбро лишь подъ знакомъ

Вѣсовъ, на яркомъ солнцѣ золотясь, 9

И катитъ Гангъ, подернувъ, словно лакомъ,

Полуденнымъ сіяньемъ массу водъ.

Для насъ же день кончался полумракомъ, 12

Когда предъ нами вдругъ изъ-за высотъ

Прекрасный ангелъ Божій показался ²),

Сіяющій какъ солнечный восходъ. 15

Внѣ пламени онъ тихо подвигался,

Той радости исполненъ неземной,

Передъ которой смертный умилялся. 18

Онъ громко пѣлъ, сильнѣй чѣмъ хоръ людской,

"Блаженны сердцемъ чистые"... ³) Когда же

Онъ кончилъ пѣть, то съ рѣчью къ намъ такой 21

Хранитель обратился и тогда же

Къ намъ подошелъ: "До этого пути

Умѣвшія съ усиліемъ дойти, 24

Святыя души, дальше не ходите,

Пока вы не очиститесь въ огнѣ,

И въ это пламя тотчасъ же вступите; 27

Когда же голосъ въ этой тишинѣ

Услышите, къ нему не будьте глухи...

Безъ страха же покорствуйте вы мнѣ"... 30

Онъ замолчалъ, и могъ быть слышенъ мухи

Тогда полетъ... Но отъ подобныхъ словъ

Оледенѣть, казалось, въ состояньи 33

Тогда я былъ, какъ тѣло мертвеца,

Котораго, свершивши отпѣванье,

Въ могилу опускаютъ. Близъ пѣвца, 36

Я поднялъ руки, полный удивленья,

И съ ужасомъ на тотъ огонь глядѣлъ,

Припоминая страшныя мученья 39

Страдальцевъ, обреченныхъ на удѣлъ --

Ужаснѣйшей изъ всѣхъ смертей -- сожженья ⁴).

Но я услышалъ слово утѣшенья 42

Виргилія, который мнѣ сказалъ:

"Мой милый сынъ!.. Оставь всѣ опасенья,

Не бойся ты, чего не испыталъ. 45

Здѣсь въ пламени ты муку испытаешь,

Но не умрешь отъ этого огня.

О прошломъ скоро ты позабываешь: 43

На плечахъ Геріона ⁵) близъ меня

Остался ты живымъ и невредимымъ,

То какъ же здѣсь, близъ рая, уязвимымъ 51

Ты можешь быть?" И продолжалъ поэтъ:

"Когда бъ въ огнѣ ты этомъ находился

Хоть тысячу, положимъ, долгихъ лѣтъ, 54

То въ пламени подобномъ не лишился

Единаго бъ ты даже волоска,

И чтобы въ этомъ самъ ты убѣдился, 57

Иди къ огню и испытай слегка

Всю истину, раскрывши полу платья,

И подержи въ огнѣ ее: рука 60

И платье будутъ цѣлы. Сынъ мой, мать я,

Повѣрь мнѣ, не умѣю. Такъ оставь

Напрасный страхъ, стопы свои направь, 63

Впередъ и проходи безъ опасенья."

Хоть были убѣдительны слова,

Но я стоялъ безъ всякаго движенья: 66

Такъ расходилась съ сердцемъ голова.

Тогда пѣвецъ, какъ будто бы смутился,

Когда въ моемъ упорствѣ убѣдился, 69

И молвилъ мнѣ: "Мой сынъ, между тобой

И Беатриче только лишь осталась

Одна стѣна: она за той стѣной." 72

Какъ ожилъ вдругъ Пирамъ полуживой, ⁶)

Лишь Тисбы имя близко прозвучало

И онъ раскрылъ глаза подъ пышною листвой, 75

Которая съ тѣхъ поръ произрастала

Одни кроваво-черные плоды,

Такъ точно я, утѣшенный не мало 78

Учителя словами въ часъ бѣды,

Какъ будто бы отъ грезы пробудился,

И полный уліиленья, обратился 81

Къ учителю, когда онъ произнесъ

Великое то илія дорогое,

Которое въ груди своей я несъ, 84

Къ нему питая чувство неземное.

Тогда качая тихо головой,

Не нарушая строгаго покоя, 87

Проговорилъ путеводитель мой:

"Теперь ты здѣсь не хочешь оставаться?"

И улыбнулся кротко: надъ дитей, 90

Осилившемъ невольное желанье

При видѣ благовоннаго плода,

Такъ люди улыбались иногда. 93

И далѣе пошли мы такъ: учитель

Пошелъ впередъ, чтобъ первому въ огнѣ

Ему горѣть, и быть примѣромъ мнѣ, 96

А Стацій, мой другой путеводитель,

Передо мною шедшій впереди,

Въ то время очутился назади. 99

Когда меня вдругъ обнялъ страшный пламень,

Который былъ жестокъ такъ и силенъ,

Что лопнулъ бы отъ жара даже камень, 102

Въ минуту ту, жестоко опаленъ,

Я былъ готовъ скорѣе окунуться

Въ плавильный горнъ, чтобъ въ горнѣ освѣжиться. 105

Чтобъ мнѣ въ то время мужество придать,

Виргилій даже въ пламени со мною

О Беатриче началъ разсуждать 108

Съ обычною своею добротою,

И говорилъ, что видитъ блескъ очей

Священной дѣвы. Насъ среди огней 111

Руководилъ поющій чей-то голосъ,

Чтобъ въ путникахъ сомнѣнье не боролось,

Когда же изъ огня мы вышли вонъ, 114

То передъ нами всходъ опять открылся,

Но болѣе ужь не было препонъ.

Вдругъ издали, гдѣ странный свѣтъ явился, 117

Раздался голосъ; громко несся онъ:

"Отцомъ благословенные, придите" ⁷),

И дальше раздавался онъ: "спѣшите! 120

Ужь солнце совершило путь дневной

И темный вечеръ уже наступаетъ;

Такъ пусть же каждый путь свой ускоряетъ: 123

Пока еще не легъ на землю мракъ,

Пусть каждый за дорогой наблюдаетъ,

Чтобъ путника былъ вѣренъ каждый шагъ." 126

Дорога наша къ верху поднималась,

Я шелъ, и тѣнь моя передо мной

Шла впереди, по ступенямъ ломалась. 129

Но не прошло минуты и одной,

Какъ стали мы по лѣстницѣ взбираться,

Какъ всюду легъ глубокій мракъ ночной 131

И солнце скрылось съ страшной быстротой:

Повсюду тѣни ночи опустились...

Тогда-то мы окончили путь свой 135

И на ступеняхъ всѣ расположились,

Не потому, что сильно утомились

Но болѣе по крутизнѣ горы, 138

Куда мы восходить ужь не рѣшились

Во время темной сумрачной поры.

Какъ козы, что на верхъ горы стремились, 141

И начали пастись полъ тѣнью скалъ,

Верхи которыхъ солнцемъ раскалились, ⁸)

А ихъ пастухъ и день и ночь не спалъ, 144

Чтобъ охранять разсѣянное стадо

Отъ хищности прожорливыхъ звѣрей,

Такъ точно мы, склонясь у ступеней, 147

Высокими окружены стѣнами,

Являлись въ ту минуту, я козой,

А спутники -- моими пастухами. 150

Съ усиліемъ большимъ сквозь мракъ ночной

Намъ небо разглядѣть было возможно,

Но звѣзды, что сверкали надо мной, 153

Когда я ихъ разсматривалъ тревожно,

Казались вдвое ярче мнѣ тогда

И даже ближе, если то не ложно, 156

Чѣмъ въ ночь иную, каждая звѣзда.

Пока я размышленьямъ предавался,

Разсматривая небо, я тогда 159

Все болѣе и больше забывался

И наконецъ уснулъ тѣмъ вѣщимъ сномъ,

Который говоритъ порой о томъ, 162

Что не было, но что должно случиться.

Въ тотъ часъ, когда, горя любви огнемъ,

Какъ всякій въ этомъ можетъ убѣдиться, 165

Венера надъ горою появиться

Успѣла, то тогда казалось мнѣ,

Что увидалъ въ своемъ я вѣщемъ снѣ 168

0x01 graphic

Красавицу, которая срывала

Цвѣты въ лугу и пѣла въ тишинѣ:

"Ни отъ кого еще я не скрывала, 171

Что Ліей ⁹) называюсь я и рву

Цвѣты, чтобъ нѣжными руками

Гирлянды вить... Во снѣ и на яву 174

Я украшаюсь дивными цвѣтами,

Любуяся всегда сама собой...

И потому не сходна я съ судьбой 177

Своей сестры Рахили: постоянно

Въ свое глядится зеркало она,

И думаетъ о чемъ-то неустанно... 180

Для дѣйствія на свѣтъ я рождена,

Она же рождена для созерцанья

Глубокаго, всегда ему вѣрна." 183

На небесахъ заря уже явилась,

Которую такъ любитъ пилигримъ,

Идущій къ берегамъ своимъ роднымъ, 186

Когда мое видѣніе сокрылось:

И мракъ прошелъ и миновалъ мой сонъ,

И вновь, во мнѣ желаніе родилось 189

Путь продолжать, взглянувъ на небосклонъ,

Но спутники меня предупредили:

Они уже стояли и слѣдили 192

За мной. Тогда Виргилій мнѣ сказалъ:

"Еще никто до нынѣ не вкушалъ

Плода такого сладкаго на свѣтѣ, 195

Къ которому всѣ тянутся, какъ дѣти.

Какъ сладкій и божественный тотъ плодъ

Которымъ, продолжая путь впередъ, 198

Сегодня утолишь ты голодъ... ¹⁰) Безъ сомнѣнья,

Дороже всѣхъ подарковъ оцѣнилъ

Слова пѣвца я, полный умиленья. 201

И такъ впередъ я, все впередъ спѣшилъ,

Какъ будто бы имѣлъ я сзади крылья,

И все-таки путь очень медленъ былъ, 204

Казалось мнѣ, напрягши всѣ усилья.

Когда же мы всю лѣстницу прошли,

Свой взглядъ на мнѣ остановилъ Виргилій, 207

И такъ сказалъ: "О, смертный, сынъ земли!

Прошелъ ты чрезъ Чистилище и пламя

И наконецъ, сопутствуемый нами, 210

Дошелъ ты до предѣла. Тотъ предѣлъ

Переходить я не могу съ тобою,

Таковъ уже положенъ мнѣ удѣлъ. 213

Тебя я велъ таинственной тропою

Сюда, мой сынъ, всей силою ума

И знанія, мнѣ даннаго судьбою. 216

А далѣе -- твоя судьба сама

Руководить должна тебя и воля,

Которая не въ состояньи болѣ 219

Обманывать, или тебѣ мѣшать.

Прошелъ ты рядъ тяжелыхъ испытаній

И можешь самъ собою управлять. 222

Смотри на лучезарное сіянье

Свѣтила дня, и на цвѣты смотри,

Что льютъ вокругъ тебя благоуханье 225

При свѣтѣ вѣчно розовой зари.

Пока передъ тобою не предстанетъ

Прекрасный образъ скорби и любви, 228

Который приказалъ мнѣ -- сынъ мой знаетъ --

Къ тебѣ придти, ты можешь отдыхать

Среди цвѣтовъ, иль въ зелени гулять, 231

Но болѣе услугъ моихъ не требуй,

Моихъ совѣтовъ больше не ищи,

Живи своею волей и потребой 234

Разсудка своего: его лучи

Сіяютъ свѣтомъ истины отнынѣ,

И ты не заблудишься и въ пустынѣ. 237

Иди же! Просвѣтленъ теперь твой умъ.

Чело твое высокое вѣнчаю

Короной я и митрой высшихъ думъ, 240

Которыя въ тебѣ я обрѣтаю." ¹¹)

¹) Солнце готовилось освѣтить Іерусалимъ, но какъ этотъ городъ есть антиподъ мѣста, гдѣ находится поэтъ, поэтому Данте и хочетъ сказать, что ночь начала распространять свои покровъ надъ Чистилищемъ. Въ этотъ самый часъ рѣка Эбро (въ Испаніи) катитъ свои воспламененныя волны подъ знакомъ Вѣсовъ, а Гангъ, рѣка въ Индіи, извергаетъ раскаленныя зноемъ волны, потому что въ это время тамъ полдень. Эта цитата доказываетъ, что сказано о Данте по случаю Южнаго Креста (см. "Чистил." пѣс. I).

²) Ангелъ, охранитель этого круга. Данте перешелъ всѣ круги, не испытывая ни малѣйшаго сопротивленія, но по всей вѣроятности онъ заслужилъ это очищеніе и именно въ кругѣ сладострастія. Ангелъ повелѣваетъ ему самому перейти черезъ пламя, такъ какъ онъ не несъ никакого бремени въ первыхъ кругахъ: онъ не былъ облаченъ въ роковую мантію въ темницѣ завистливыхъ; онъ не былъ принужденъ остановиться посреди густаго и ѣдкаго дыма, которымъ омраченъ крутъ гнѣва, ни бѣгать съ жаромъ въ кругу праздности; наконецъ онъ не былъ поверженъ на землю въ кругу скупыхъ, ни принужденъ вращаться на скалистой почвѣ круга обжоръ; но страстный любовникъ Беатриче, Джентуки и, можетъ быть, многихъ другихъ, осуждаетъ здѣсь самъ себя.

³) Beati mundo corde, quia ipsi Deum videbunt (Матѳ.).

⁴) Должно при этомъ вспомнить страшныя выраженія приговора противъ него: idne comburatur sic quod moriatur. Этоіъ приговоръ, цитированный Тпробесой, отмѣченъ 10 марта 1301 году, по нашему стилю 10 марта 1302 г., потому что тогда для Флоренціи годъ начинался 23 марта.

⁵) См. "Адъ", п. XVII.

⁶) См. о Пирамѣ и Тисбѣ, Овидія, книга IV. Шелковичное дерево, которое производило бѣлые плоды, стало съ этихъ поръ производить ихъ кроваваго цвѣта.

⁷) Слова Іисуса Христа (Матѳ. гл. XXV).

⁸) Т. е. на зарѣ.

⁹) Лія, дочь Лавана, первая жена патріарха Іакова. Рахиль, другая дочь Лавана, вторая жена Іакова, представленная здѣсь какъ примѣръ жизни созерцательной.

¹⁰) Блага небесныя.

¹¹) Яковъ де Лана утверждаетъ, что въ послѣднихъ стихахъ вмѣсто perch'io te sopro e corono et mitro, надо читать: Perchio te sopro un corono e mitro.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

Данте, находясь въ земномъ раю, хочетъ приблизиться къ большому лѣсу; рѣка Лета мѣшаетъ ему туда проникнутъ. На ея берегу онъ видитъ Матильду, поющую и срывающую цвѣты. Эта женщина, спрошенная поэтомъ, разъясняетъ нѣкоторыя изъ его сомнѣній.

Желая отыскать свободный путь

Къ божественному лѣсу, гдѣ сплетались

Роскошныя растенья и вдохнуть, 3

Тянули ароматъ свой и являлись

Во всемъ величьи райской красоты,

Я шелъ впередъ, но всюду замедлялись 6

Мои шаги при взглядѣ на цвѣты.

Я увидалъ плѣнительное поле

Съ благоуханьемъ вѣчнымъ. Травъ листы 9

Отъ вѣтра колебались, и все болѣ

Ихъ разливался сладкій ароматъ,

Мнѣ никогда невѣдомый дотолѣ. 12

Таинственный какъ будто ожилъ садъ

Отъ ласки тиховѣйнаго зефира,

Но тотъ зефиръ, не вѣдая преградъ, 15

0x01 graphic

Былъ нѣженъ такъ, что не наруша мира

И тишины, чело мое ласкалъ

И не смущалъ торжественнаго клира, 18

Которому въ эдемѣ я внималъ:

Съ деревьевъ раздавалось птичекъ пѣнье,

Ихъ хоръ какъ бы молитву возсылалъ 21

Къ Творцу міровъ въ то самое мгновенье,

Благословляя въ звонкихъ голосахъ

Зари румяной раннее явленье, 24

Когда она зардѣлась въ небесахъ

И пѣнья птицъ заслушавшись дрожали,

Зеленые листы на деревахъ 27

И словно имъ въ отвѣтъ благоухали.

Такой же точно шумъ, порой идетъ,

Въ лѣсу Кіаси ¹), гдѣ мы всѣ слыхали 30

Эола гулъ, когда, летя съ высотъ,

Сирокко на свободу онъ пускаетъ,

Который мчится дальше и впередъ 33

И ропотъ свой вездѣ распространяетъ...

Хотя я подвигался медленно въ пути,--

Въ дорогѣ удивленье утомляетъ, 36

Но къ лѣсу могъ ужь ближе подойти,

Хотя не зналъ, гдѣ мнѣ проникнуть можно

Въ священный лѣсъ, и сталъ я осторожно, 39

Съ сомнѣніемъ оглядываться вкругъ,

Чтобъ выхода желаннаго добиться.

И увидалъ передъ собой я вдругъ 42

Дорогу; чрезъ нее перебѣгая,

Скользилъ чистѣйшій, искристый потокъ,

Который, лѣвый берегъ орошая, 45

Растеніе любое и цвѣтокъ

Лишь нѣжилъ благодатными струями,

Какихъ на свѣтѣ видѣть я не могъ. 48

Всѣ воды съ ихъ прозрачными волнами,

Какія лишь возможны на землѣ,

По чистотѣ сравнились бы едва-ли 51

Съ потокомъ тѣмъ, гдѣ, словно въ хрусталѣ,

Дно видѣть можно было постоянно,

Хоть тѣнь надъ нимъ носилась безпрестанно 54

И онъ снаружи теменъ вѣчно былъ,

Все подъ собою ясно отражая,

Но солнце и луну не допустилъ 59

Заглядывать на дно свое... Блуждая,

Я за потокъ вниманье перенесъ,

И увидалъ, что тамъ, благоухая 60

Куреньями эдемскихъ, чудныхъ розъ,

Зеленыя деревья возвышались,

Какихъ нигдѣ мнѣ видѣть не пришлось. 63

На берегу, гдѣ волны чуть касались

Душистыхъ травъ, въ тотъ мигъ я увидалъ

Тѣнь женщины. Уныло раздавались 66

Напѣвы этой тѣни между скалъ,

И женщина свой гибкій станъ склоняла

И съ муравы, гдѣ рой цвѣтовъ блисталъ, 69

Ихъ стебельки роскошныя срывала.

Увидѣвши ту тѣнь передъ собой,

Уныніемъ ея смущенъ не мало, 72

Я произнесъ съ склоненной головой:

"Ты, дѣва, какъ сама любовь прекрасна,

И я смотря на чистый образъ твой, 75

Въ твоихъ чертахъ теперь читаю ясно

Всю дѣвственность души твоей святой.

Прошу тебя: на просьбу будь согласна,78

И странника вниманья удостой,

И ближе стань на берегу потока,

Чтобъ слышать могъ я сладкій голосъ твой, 81

Мнѣ въ душу проникающій глубоко.

Напомнила ты Прозерпину мнѣ, ²)

И мать ея, когда она, жестоко 84

Напугана, оплакивала дочь

Пропавшую, а дочь ея лишилась,

Не въ силахъ больше горя превозмочь, 87

Красы своей, которою гордилась..."

Я замолчалъ; тогда ко мнѣ она

Съ той граціей особой обратилась, 90

Съ которою танцовщица должна

Предъ театральной публикой являться,

Легка, воздушна, дѣвственно-стройна.... 93

Между цвѣтами стала подвигаться

Ко мнѣ та тѣнь, склонивъ глаза къ землѣ,

И начала къ потоку приближаться, 96

Съ печалью непонятной на челѣ.

Она была такъ близко, что свободно

Могъ слышать я все то, что ей угодно, 99

Мнѣ отвѣчать. Когда на берегу,

Гдѣ воды зелень луга орошали,

Явилась тѣнь -- то, право, я не лгу -- 102

Увидѣлъ какъ глаза ея блистали,

Я за подарокъ принялъ дивный взглядъ...

Глаза Венеры менѣе сверкали, 105

Когда лукавый сынъ ея былъ радъ

Венеру ранить мѣткою стрѣлою,

Которую безъ цѣли онъ наврядъ 108

Въ кого пускалъ. ³) Съ улыбкой неземною

Тѣнь съ берега смотрѣла на меня,

И продолжала рвать она рукою 111

Цвѣты: ихъ небо вѣчное храня,

Въ эдемѣ томъ родило безъ посѣва.

Хоть отъ меня таинственная дѣва, 114

Не болѣе была, какъ въ трехъ шагахъ,

Но Геллеспонтъ, гдѣ прежде Ксерксъ ⁴) являлся,

Ксерксъ, наводящій общій страхъ, 117

Не столь неодолимымъ показался

Для бѣднаго Леандра ⁵), что спѣшилъ

Въ волнахъ погибнуть, какъ мнѣ представлялся 120

Непроходимымъ тотъ потокъ, что былъ

Межъ мною и тѣмъ призракомъ прекраснымъ,

Что за рѣкой къ себѣ меня манилъ. 123

Томимъ въ тотъ часъ желаніемъ напраснымъ,

На женщину смотрѣлъ я, и тогда

Она сказала тономъ сладкогласнымъ: 126

"Вы, путники, пришедшіе сюда,

Смотря на то, какъ я вамъ улыбаюсь,

Не думайте, прошу васъ, никогда, 129

Что я теперь надъ вами насмѣхаюсь...

Въ моей улыбкѣ -- радость видѣть васъ,

И я псаломъ припомню вамъ сейчасъ, 132

Гдѣ сказано: "утѣшили меня вы." ⁶)

Сейчасъ спадетъ завѣса съ вашихъ глазъ

И вы въ сомнѣньяхъ будете не правы. 135

Пусть тотъ изъ васъ, что рѣчь завелъ со мной,

Объявитъ мнѣ о томъ чего желаетъ,

И не скрываетъ мысли ни одной... 138

Что хочетъ знать, онъ отъ меня узнаетъ.

Доволенъ будь пока и этимъ ты..."

И дѣвѣ, полной дивной красоты, 141

Я отвѣчалъ: "Увидя эти воды,

Услыша шумъ, что по лѣсу идетъ,

Въ виду совсѣмъ безвѣстной мнѣ природы, 144

Теряюсь я, исполненный заботъ,

И все, что предъ собою я увидѣлъ,

Мнѣ странно, и того я не предвидѣлъ; 147

Мнѣ говорили вовсе не о томъ..." ⁷)

И дѣва въ ту минуту отвѣчала:

"Я вижу, чужестранецъ, что умомъ 150

Твоимъ сомнѣнье править стало,

Но я разсѣю тотъ тяжелый мракъ,

Который помѣшалъ тебѣ не мало 153

Въ познаньи свѣтлой истины. Такъ знай:

Верховное блаженство постоянно

Въ себѣ находитъ собственный свой рай, 156

И только съ тѣмъ мирится неустанно,

Что на него похоже. Человѣкъ

Имъ созданъ такъ, чтобъ жить могъ цѣлый вѣкъ 159

Невиннымъ и блаженнымъ, и ему-то

Залогомъ мирной жизни, безъ тревогъ,

Безъ горя, духъ терзающаго люто, 161

Назначило вотъ этотъ уголокъ

Для вѣчнаго на свѣтѣ наслажденья,

Но человѣкъ остаться здѣсь не могъ, 164

Подъ тяжестью земнаго заблужденья;

Онъ въ жалобы и море горькихъ слезъ

Перемѣнилъ миръ счастья, умиленья... ⁸) 167

Чтобъ въ этотъ садъ безсмертныхъ, чистыхъ розъ

Врываться не могли тѣ испаренья,

Которыя взлетали какъ куренья 169

Отъ зноя солнца,-- эта вотъ гора

Воздвигнута по волѣ Провидѣнья

И атмосферъ различная игра 171

Не дѣйствуетъ въ священномъ этомъ мѣстѣ,

До тѣхъ воротъ, куда ты самъ вошелъ

И не одинъ, а съ странниками вмѣстѣ. 174

Но воздухъ тотъ крылатый, тотъ золъ,

Что въ высотѣ надъ всей горой летаетъ,

И гдѣ его ничто не измѣняетъ, 177

Приводится въ движенье силой той,

Которая была до мірозданья,

А потому, гдѣ царствуетъ покой, 180

Ты можешь видѣть лѣса колебанье.

Лѣсъ этотъ густъ; отъ трепета вѣтвей

Является и вѣтра здѣсь роптанье... ⁹) 183

Здѣсь міръ другой. Тамъ на землѣ людей

Лѣса, цвѣты, съ роскошными плодами,

Во всей красѣ плѣнительной своей, 186

Не могутъ безъ сѣмянъ родиться сами.

Но здѣсь законъ царитъ совсѣмъ другой,

И вамъ казаться можетъ чудесами, 189

Что этотъ садъ роскошно-дорогой

Плодами изобилуетъ такими,

Которые не сѣяны рукой. 192

Ты долженъ знать теперь, любуясь ими,

Что на равнинѣ этой круглый годъ

Изъ вѣка въ вѣкъ деревьевъ рядъ ростетъ, 195

Но ихъ плодовъ ты на землѣ не встрѣтишь.

Рѣка, что возлѣ ногъ твоихъ бѣжитъ,

Хоть свойствъ ея ты вовсе не замѣтишь, 198

Въ раю совсѣмъ иной имѣетъ видъ...

Она отъ испареній не зависитъ,

Въ парахъ искать поддержки не спѣшитъ, 201

Но вѣчное беретъ свое начало

Изъ вѣчнаго источника и, вдругъ,

Стремясь въ одномъ руслѣ своемъ сначала, 204

Бѣжитъ двумя потоками. Мой другъ,

Одинъ источникъ память отнимаетъ,

Чтобъ человѣкъ все позабылъ вокругъ, 207

И всѣхъ грѣховъ прошедшихъ слѣдъ теряетъ,--

Другой же ключъ ту память возращаетъ,

Чтобъ помнить о достойныхъ всѣхъ дѣлахъ 210

Могли сюда попавшіе. Въ струяхъ

Они таятъ различіе такое,

И не забудь объ этихъ ты рѣкахъ: 213

Одна изъ нихъ есть Лета, ¹⁰) и Евное --

Рѣка другая. Дѣйствіе тѣхъ рѣкъ

Тогда познаетъ только человѣкъ, 216

Когда изъ нихъ обѣихъ водъ напьется.

Ихъ вкусъ я не.могу ни съ чѣмъ сравнить,

Но въ немъ вся сладость рая познается. 219

Хотя я слишкомъ много, можетъ быть,

Съ тобою говорила, и мнѣ надо

Давно бесѣду нашу прекратить, 222

Но все жъ еще одно сказать я рада,

Чтобъ оцѣнить ты, странникъ, могъ вполнѣ

Мои слова и, думаю, что мнѣ 225

Не сдѣлаешь за это ты упрека,

Что я была внимательна къ тебѣ.

Такъ слушай же, не опуская ока: 228

Пѣвцы всѣхъ странъ, описывая намъ

Вѣкъ золотой, всегда предполагали,

Давъ ложный путь догадкамъ и умамъ, 231

Что эти рѣки мѣсто занимали

На той горѣ, которую зовутъ

Парнасомъ,-- но поэты эти лгали: 234

Тѣ рѣки благодатныя текутъ --

Здѣсь, въ этомъ мѣстѣ самомъ, гдѣ когда-то

Жилъ первый человѣкъ, познавшій тутъ 237

Жизнь безъ заботъ, безъ горя и разврата.

Здѣсь люди первобытные нашли

Весну, цвѣты и волны аромата 240

Съ плодами, о которыхъ не могли

И помышлять тамъ, на землѣ народы.

Знай наконецъ, что видимыя воды 243

Есть нектаръ столь прославленный людьми..."

При тѣхъ словахъ къ пѣвцамъ я обратился

И увидалъ, что не могли они 246

Улыбки скрыть, чему я удивился,

И снова на плѣнительную тѣнь

Мой взглядъ съ большимъ вниманьемъ устремился... 249

¹) Расположено на берегу Адріатическаго моря, близъ Колонны.

²) См. превращенія Овидія кн. V.

Прозерпина, дочь Юпитера и Цереры, рвала нарцисы въ сопровожденіи Венеры, Юноны, Минервы, нимфъ и сиренъ, когда была вдругъ неожиданно похищена Плутономъ. Тогда, слѣдуя словамъ Данте, Церера потеряла дочь, а Прозерпина, перенесенная въ адъ, потеряла время года, въ которое рвала цвѣты.

³) См. превращ. Овидія кн. X ст. 125.

⁴) Ксерксъ велѣлъ, какъ извѣстно изъ исторіи, устроить мостъ изъ судовъ черезъ Геллеспонтъ.

⁵) Леандръ жилъ въ Абидосѣ въ Азіи, а Геро, которую онъ любилъ, обитала на европейской сторонѣ пролива.

⁶) Псаломъ 91, 3:

Delectasti me Domine...

Прекрасная дѣва хочетъ выразить своими словами: текстъ этого псалма вполнѣ объясняетъ, почему здѣсь останавливаются и вкушаютъ неизъяснимыя радости.

⁷) Нужно при этомъ припомнить слова поэта Стація, который сказалъ, что отъ вратъ Чистилища до самой вершины священной горы воздухъ не испытываетъ никакихъ измѣненій отъ дождей, вѣтра и т. п.

⁸) Мѣсто, гдѣ въ это время находится поэтъ, есть земной рай, гдѣ первобытный человѣкъ оставался не долго. По мнѣнію нѣкоторыхъ комментаторовъ прошло всего семь часовъ отъ зари до полудня, какъ Ева была искушена, заставила Адама сорвать яблоко, вкусила его и была изгнана изъ рая.

⁹) Эта дѣва графиня Матильда, которая обогатила церковь своими приношеніями. Въ пѣснѣ XXIII (Чистилища) поэтъ прямо называетъ ее по имени. Она хочетъ въ эту минуту сказать, что Стацій сказалъ правду, и воздухъ въ этой части горы не приводится въ движеніе вѣтрами, но онъ испытываетъ родъ колебанія, потому отъ вовлеченъ въ круговоротъ перваго двигателя, тяготѣющаго отъ востока повсюду со всѣми небесами, помѣщенными ниже.

"Воздухъ, увлекаемый первымъ двигателемъ, производитъ шумъ или движеніе, которое до тебя доносится изъ лѣсу."

¹⁰) Лета, слово происходящее отъ греческаго, означаетъ -- забвеніе.

Евноё происходитъ тоже отъ греческаго слова, и Ломбарди истолковываетъ его, какъ синонимъ хорошей памяти, а Гранжье считаетъ его однозначащимъ съ правильнымъ пониманіемъ вещей, т. е. разумомъ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

Дальнѣйшее шествіе поэта, который по берегу рѣки идетъ въ сопровожденіи призраковъ. Тѣнь Матильды проситъ его обратитъ вниманіе на новое видѣніе.

Тѣнь кончила торжественное пѣнье,

И женщины плѣнительной черты

Имѣли неземное выраженье. 3

Исполнена высокой красоты,

Свой гимнъ она закончила словами:

"Блаженны всѣ, кому средь суеты 6

Проступки всѣ пронзаются съ грѣхами..." ¹)

Какъ нимфы, что скрываются въ лѣсахъ,

Чтобъ солнца избѣжать съ его лучами, 9

Такъ эта тѣнь, отражена въ волнахъ,

По берегу скользила, увлекая

Меня впередъ, и я, ей подражая, 12

Шелъ тихими шагами по другой

Береговой отлогости. И скоро

Та женщина, замедливши шагъ свой, 15

Сказала мнѣ: "Не развлекая взора

Ничѣмъ другимъ, смотри впередъ, мой братъ."

Внезапный свѣтъ прорѣзалъ чащу бора, 18

И я рѣшилъ въ то время наугадъ,

Что предо мною молнія сверкнула,

Но эту мысль отбросилъ я назадъ: 21

Будь молнія -- она бы вдругъ блеснула

И въ тотъ же мигъ потухла, а межъ тѣмъ,

Сіянье продолжалось. Тихъ и нѣмъ, 24

Подумалъ я: что это за явленье?

Мелодія сладчайшая кругомъ

Неслась, Богъ вѣсть откуда, въ то мгновенье, 27

И не подумать я не могъ о томъ,

Что Ева заслужила наказанье,

Искушена плѣнительнымъ плодомъ. ²) 30

Въ томъ мѣстѣ, гдѣ съ начала мірозданья

Земля и небо слушались Творца,

Та женщина, вѣнецъ Его созданья, 33

Не уважала тайны до конца

И съ тайны той ея покровъ сорвала...

О, если бы она не измѣняла 36

Велѣнія Создателя, я могъ

Здѣсь дольше и покойнѣй наслаждаться

Вдали отъ всѣхъ волненій и тревогъ... 39

Когда я снова началъ подвигаться,

Смущенный всѣмъ, что находилъ въ раю,

И душу потрясенную мою 42

Одной надеждой сладкою лелѣялъ,

Что наслажденье вѣчное вкусить

Мнѣ самому придется, можетъ быть,-- 45

Казалось мнѣ, что воздухъ пламенѣетъ,

Который прорывался сквозь вѣтвей,

И словно вся природа рая млѣетъ. 48

Тутъ понялъ я, что надъ главой моей

Неслись одной священной пѣсни звуки...

О, дѣвы всеблагія! ³) Если муки 51

И многія бѣды я перенесъ,

Чтобъ заслужить отъ васъ благоволенье,

То я теперь, роняя много слезъ, 54

Прошу у васъ, о дѣвы, вдохновенья!

Пусть воды Геликона ⁴) упоятъ

Меня своей струею до прельщенья, 57

Пусть музы мнѣ на помощь поспѣшатъ

И мнѣ дадутъ ту силу пѣснопѣнья,

Которая позволитъ цѣлый рядъ 60

Нежданныхъ и высокихъ впечатлѣній,

Въ безсмертные стихи переложить,

Чтобъ послѣ люди многихъ поколѣній 63

Могли запомнить ихъ и заучить...

Благодаря такой могучей силѣ

Могу я послѣ смерти даже жить. 66

На дальнемъ разстояньи мы слѣдили

За всѣмъ, что находилось впереди,

И думалъ я, когда мы подходили, 69

Дыханье затаивъ въ своей груди,

Что предо мной деревья золотыя

По счету семъ -- открылись, залитыя 72

Блестящимъ свѣтомъ. Ближе къ нимъ

Я подошелъ, и тишина открылась,

Едва глазамъ внимательнымъ моимъ 75

Возможность ясно видѣть все явилось.

Свѣтильники увидѣлъ я тогда,

И голосовъ незримыхъ пѣсня длилась: 78

Они "осанна" пѣли ⁵). Никогда

Такого я не созерцалъ сіянья:

Предъ нимъ тускнѣла яркая звѣзда, 81

И свѣточей эдемскихъ трепетанье

Прекраснѣе казалось мнѣ, чѣмъ свѣтъ

Луны въ день полнолунья при молчаньи 84

Безбурной ночи... Блескомъ ихъ согрѣтъ,

Исполненъ удивленья, обратился

Къ поэту я и видѣлъ, что поэтъ 87

Не менѣе чѣмъ самъ я удивился

И съ любопытствомъ вкругъ себя смотрѣлъ. ⁶)

Тогда я вновь глазъ не спускать рѣшился 90

Съ свѣтильниковъ, которые въ тотъ часъ

Къ намъ медленно и плавно подвигались

Подобно новобрачнымъ. Обратясь 93

Тогда ко мнѣ, когда мы изумлялись,

Сказала дѣва: "Странно мнѣ, поэтъ,

Что обратилъ вниманье ты на свѣтъ 96

Свѣтильниковъ, сіяющихъ такъ ясно,

И посмотрѣть не думаешь туда,

Гдѣ зрѣлище эдемское прекрасно. 99

Смотри же и увидишь безъ труда

Все то, что за сіяньемъ ихъ таится."

И дѣвы я послушался тогда 103

И увидалъ тѣней въ одеждѣ бѣлой:

Онѣ вслѣдъ за огнями тихо шли,

Походкою не скорою, но смѣлой, 105

Какъ будто бы тѣ были ихъ вожди.

И отражалъ въ себѣ потокъ зеркальный,

Тѣ одѣянья бѣлыя тѣней, 108

И даже я взглянувъ въ потокъ печальный,

Въ немъ отраженье собственной моей

Фигуры увидалъ. Я находился 111

Такъ близко отъ мелькающихъ огней,

Что лишь однимъ потокомъ отдѣлился

Рядъ свѣточей идущихъ отъ меня, 114

И я въ минуту ту остановился,

Чтобъ разгадать явленіе огня.

Тутъ только я замѣтилъ, что летали 117

Огни и вкругъ лучи бросали

Такихъ цвѣтовъ различныхъ вкругъ себя,

Что поясъ нимфы ⁷) мнѣ напоминали 120

И только одного не видѣлъ я,

Гдѣ именно лучи ихъ исчезали:

Въ томъ зрѣнье отказалось мнѣ служить 123

И очи въ напряженьи уставали,

Но объ одномъ я только могъ судить,

Что первый свѣточъ отъ другаго 126

Сажени на четыре, можетъ быть,

Былъ удаленъ... Подъ сводомъ голубаго

Сіяющаго неба въ парахъ шли 129

Двадцать четыре старца издали,

Увѣнчанные лиліями, и пѣли

"Межъ дщерями Адама вѣчна будь 132

Благословенна ты! ⁸) и вѣчно пусть

Твоя краса благословенна будетъ..."

Когда прошли тѣ старцы черезъ лугъ, 135

Вѣщая такъ: "насъ Богъ одинъ разсудитъ,"

Я четырехъ животныхъ увидалъ,

Которыя какъ звѣзды засверкали; 138

Кругомъ ихъ плющъ зеленый обвивалъ

И листья изумрудные дрожали.

У шестикрылыхъ пламенныхъ звѣрей 141

Всѣ перья были съ яркими глазами,

Чѣмъ Аргуса они напоминали...

Читатель мой! Могу ль я описать 144

Тотъ чудный видъ, которымъ обладали

Животныя, иль долженъ я молчать,

Чтобъ промаха не сдѣлать въ описаньи. 147

Пусть тотъ теперь, кто хочетъ вѣрно знать

Таинственныхъ тѣхъ тварей очертанья,

Пусть тотъ Іезекіиля развернетъ 150

И у него подробное найдетъ

Изображенье ихъ. Глазамъ Іезекіиля ⁹)

Они явились нѣкогда изъ странъ 153

Холодныхъ и суровыхъ, какъ могила,

Сквозь вихрь, огонь, и тучи, и туманъ,

И онъ потомъ въ пророчествахъ подробно 156

Ихъ описалъ такими, только данъ

Другой былъ цвѣтъ ихъ перьямъ. Мнѣ удобно

На счетъ цвѣтовъ дать въ мнѣньѣ перевѣсъ 159

Пророку Іоанну: тѣхъ чудесъ

Свидѣтель, не совсѣмъ съ Іезекіилемъ

Онъ сходится. Межъ четырехъ звѣрей, 162

Которымъ ноша всякая по силамъ,

Тащилась колесница, только ей

Грифъ управлялъ, безъ всякаго усилья 165

Ее влача. Надъ ней широко крылья

Грифъ широко и смѣло распустилъ;

Часть тѣла у могучаго грифона 168

Была съ орлиной схожа и онъ былъ

Весь золотой, лишь съ отблескомъ виссона

И пурпура. Римъ древній не видалъ 171

Такого кортежа во время оно,

Когда великій Августъ удивлялъ

Римлянъ своею роскошью безумной ¹⁰) 174

И солнца колесница (размышлялъ

Въ то время я) не столько лучезарной

Казалась для Юпитера въ тѣ дни, 177

Когда на зло планетѣ всей коварной,

Онъ въ небесахъ желалъ навѣкъ огни

Всѣ погасить и лишь изъ сожалѣнья 180

Къ мольбамъ людей рѣшилъ онъ въ исполненье

Изъ милости свой планъ не приводить.

За колесницей чудною плясали 183

Три женщины, какъ могъ я различить,

Одной ланиты заревомъ пылали,

Такъ что въ огнѣ была бы намъ она 186

Невидима совсѣмъ, и мы едвали

Въ томъ пламени ее бы распознали.

Другая изумрудная была 189

А третья наконецъ была бѣла,

Какъ первый снѣгъ едва упавшій въ полѣ.

Три дѣвы, соблюдая свой чередъ, 192

Плясали, увлекаясь болѣ, болѣ.

Предъ поѣздомъ то взадъ, а то впередъ...

Когда одна, изъ нихъ пѣть начинала, 195

Другія танцовали безъ заботъ

И только ихъ одежда трепетала.

Отъ колесницы влѣво, въ свой чередъ, 198

Еще дѣвъ четырехъ я увидѣлъ; облекала

Одежда ихъ изъ пурпура; онѣ

За дѣвой шли, которая блистала 201

(И это не почудилося мнѣ)

Во лбу съ тремя глазами,-- что ни мало

Не показалось страннымъ мнѣ въ тотъ часъ, 204

Хоть никогда я трехъ не видѣлъ глазъ.

Затѣмъ двухъ стариковъ увидѣлъ я одѣтыхъ

Различно совершенно, и ихъ взоръ 207

(Они уже въ преклонныхъ были лѣтахъ)

Исполненъ былъ смиренья. Въ разговоръ

Между собою старцы не вступали. 210

Одинъ изъ нихъ -- мнѣ памятно съ тѣхъ поръ --

Одѣтъ былъ какъ когда-то облекали

Себя всѣ Гипократа мудреца 213

Ученики; другой же былъ едвали

Съ нимъ сходенъ по одеждѣ и съ лица.

Въ его рукѣ я видѣлъ мечъ блестящій, 216

Чѣмъ былъ я перепуганъ безъ конца,

Хоть старецъ, тѣмъ оружьемъ обладавшій,

Былъ за рѣкой, на берегу иномъ. 210

Потомъ, на все вниманье обращавшій,

Замѣтилъ я, объятъ какъ будто сномъ,

Еще двѣ пары старцевъ, со смиреньемъ 222

Стоящихъ въ кортежѣ блестящемъ томъ,

А сзади ихъ еще былъ съ утомленьемъ

Склонившійся старикъ, который спалъ, 329

Но все лицо сверкало вдохновеньемъ

И свѣтлый умъ въ чертахъ его сіялъ.

Всѣ были тоже въ бѣлыхъ одѣяньяхъ, 228

Но только ихъ головъ не украшалъ

Вѣнокъ изъ лилій чистыхъ, бѣлоснѣжныхъ,

Но былъ надѣтъ на ихъ чело вѣнокъ 231

Изъ розъ цвѣтовъ столь красныхъ и столь нѣжныхъ,

Что издали подумать каждый могъ,

Что вкругъ головъ ихъ пламенники вьются, 234

Или пылаетъ яркій огонекъ...

Я самъ легко могъ въ этомъ обмануться.

Когда жъ къ намъ ближе поѣздъ подошелъ. 237

Не могъ я въ этотъ мигъ не содрогнуться:

Ударилъ громъ и въ страхъ меня привелъ,

И даже, не скрывая въ то мгновенье, 240

Смутились блѣдныхъ старцевъ при видѣнья. ¹¹)

¹) Слова псалма 31.

²) Это мѣсто слѣдуетъ понимать такъ: потому что она заставила насъ потерять столь восхитительное зрѣлище.

Ева хотѣла знать слишкомъ много и заставила Адама совершить тотъ же грѣхъ.

³) Онъ въ этомъ мѣстѣ взываетъ къ музамъ.

⁴) Геликонъ -- вершина Парнаса, гдѣ зарождается источникъ, посвященный музамъ.

⁵) Еврейское слово, означающее спаси насъ.

⁶) Виргилій простился съ Данте, но еще не покинулъ его, и поэтъ, кажется, не догадывается, что ихъ ожидаетъ скорая разлука.

⁷) Нимфа Делоса -- Луна или Діана.

⁸) Слова архангела Гавріила.

⁹) См. Іезекіиля, гл. I.

Было семь подсвѣчниковъ, отъ которыхъ отдѣлялось семь полосъ огня: крылья грифона, который влачитъ торжественную колесницу, простирались выше линіи средней и трехъ справа ея и трехъ слѣва.

¹⁰) Рѣчь видимо идетъ о Сципіонѣ африканскомъ и цесарѣ Августѣ, который былъ тріумфаторомъ три дня сряду.

¹¹) Здѣсь необходимо представить общее объясненіе этой аллегоріи.

Колесница и весь поѣздъ, ее сопровождающій, заимствованы у пророка Іезекіиля и Апокалипсиса.

Колесница есть -- церковь.

Семь свѣтильниковъ -- семь благодатей Св. Духа: мудрость, пониманіе, совѣтъ, сила, знаніе, набожность и страхъ Божій. Лица, одѣтыя въ бѣлое, которыя слѣдуютъ за свѣтильниками -- патріархи и всѣ вѣровавшіе въ Христа до Его пришествія.

Огни, которые оставляютъ въ воздухѣ слѣды своихъ яркихъ цвѣтовъ -- семь таинствъ церкви.

Подъ 24 старцами поэтъ, вѣроятно, разумѣетъ 24 книги Ветхаго Завѣта.

Подъ четырьмя животными, на которыхъ вѣнки изъ зелени и цвѣтовъ, онъ понимаетъ четырехъ евангелистовъ.

Грифонъ -- полу-левъ, полу-орелъ -- Ветхій и Новый завѣтъ.

Три женщины, танцующія у праваго колеса колесницы -- три добродѣтели: вѣра, надежда, любовь.

Красная женщина -- состраданіе.

Женщина съ изумруднымъ тѣломъ -- надежда.

Бѣлая, какъ первый снѣгъ -- вѣра.

Со стороны лѣваго колеса четыре женщины въ пурпурѣ -- умѣренность, сила, справедливость и благоразуміе. Послѣдняя имѣетъ три глаза.

Два старца, которые слѣдуютъ за колесницей: Св. Лука въ одеждѣ Гиппократа, такъ какъ онъ былъ докторъ; другой Св. Павелъ.

Четыре старца скромнаго вида -- апостолы Іаковъ, Петръ, Іоаннъ и Іуда, братъ Іакова.

Пятый же, единственный, который спитъ, Св. Іоаннъ, авторъ Апокалипсиса.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТАЯ.

Передъ поэтомъ является призракъ Беатриче, которая сошла съ неба и обвиняетъ Данте за его неблагоразуміе, которое отвлекло его отъ той жизни, къ которой она его готовила, имѣя въ виду спасеніе.

Когда движенье поѣзда смутилъ

Ужасный громъ, негаданно упавшій,

Предъ шествіемъ семи святыхъ свѣтилъ, ¹) 3

Рядъ старцевъ мудрый, мѣсто занимавшій

Межъ грифомъ и огнями, подошелъ

Къ священной колесницѣ, разливавшей 6

Отрадный свѣтъ, и словно въ ней нашелъ

Душевный миръ, нарушенный случайно.

Одинъ изъ старцевъ очи вверхъ возвелъ 9

И громко, умиляясь чрезвычайно,

Пропѣлъ, сложивши руки на груди:

"Супруга, отъ Ливана ты приди... ²) 12

И тѣ слова другіе повторили...

Какъ въ будущемъ въ день общаго суда

Блаженные, забывши сонъ въ могилѣ, ³) 15

Поднимутся изъ гроба безъ труда

И голосомъ, имъ снова возвращеннымъ

Аллилуя -- вновь запоютъ тогда, 18

Такъ точно общимъ клиромъ вдохновеннымъ

По мановенью старца въ этотъ мигъ

Востали всѣ предъ поѣздомъ священнымъ 21

И сотни голосовъ слилися въ кликъ

Одной мольбы: "грядущая блаженна!"

И вкругъ себя бросали постепенно 24

Душистые цвѣты и пѣли такъ:

"Цвѣты бросайте полными руками

И осыпайте ими каждый шагъ." 27

Случалось мнѣ въ часъ ранній любоваться

Природою, когда заря взойдетъ

На небесахъ; и солнце подниматься 30

На горизонтѣ розовомъ начнетъ

Не знойное еще, но золотое

И въ испареньяхъ утреннихъ не жжетъ. 33

Земли пространство свѣтомъ залитое...

Подобно солнцу этому въ тотъ часъ,

Между цвѣтовъ бросаемыхъ, давно я 36

Замѣтилъ дѣву: съ плечъ ея віясь ⁵)

Зеленое спускалось покрывало,

Сама жъ она въ одежду облеклась 39

Столь красную, что зрѣнью больно стало;

Вуаль на головѣ ея сверкалъ,

Чело же благородное сіяло, 42

Увѣнчано изъ чудныхъ травъ вѣнкомъ,

Гдѣ были также масличные листья.

И въ первый мигъ при образѣ такомъ 46

Божественномъ не могъ волненья скрыть я.

Сперва я весь почти оцѣпенѣлъ,

Но на меня потомъ сошло наитье: 48

Я въ образѣ той женщины узрѣлъ

Моей любви старинной воплощенье,

Передъ которымъ нѣкогда я млѣлъ, 51

Исполненъ неземнаго восхищенья.

Когда предъ этой чистой красотой

Я сталъ лицомъ къ лицу, и слѣдъ сомнѣнья 54

Во мнѣ исчезъ, то въ тѣни милой той

Дѣйствительно тотъ образъ появился,

Передъ которымъ въ дѣтствѣ я молился ⁶) 57

И млѣлъ предъ безконечной добротой:

Я съ трепетомъ невольнымъ обратился

Въ ту сторону, гдѣ былъ учитель мой. 60

Такъ къ матери своей подчасъ стремится

Ребенокъ, огорченный чѣмъ нибудь,

Или когда чего нибудь боится 63

И падаетъ съ слезами къ ней на грудъ.

Такъ точно обратился я къ поэту,

Не смѣя на прекрасную взглянутъ 66

И думая сказать въ минуту эту:

"Я весь теперь въ волненіи горю

И въ призракѣ блестящемъ узнаю 69

То дивное высокое созданье,

Которое любилъ я на землѣ!.."

Но тутъ же, затаивъ свое дыханье, 72

Замѣтилъ я, что возлѣ нѣтъ пѣвца,

Котораго ко мнѣ она послала,

Нѣтъ спутника и добраго отца: 75

Вблизи меня Виргилія не стало! ⁷)

И я того перенести не могъ:

Ничто меня уже не утѣшало. 78

Я позабылъ среди своихъ тревогъ,

Что нахожусь въ жилищѣ томъ священномъ,

Гдѣ поселилъ праматерь нашу Богъ, 81

И зарыдалъ въ саду благословенномъ,

Не въ силахъ удержать кипучихъ слезъ

Предъ образомъ, мнѣ столько драгоцѣннымъ. 84

-- "О, Данте,-- тутъ услышать мнѣ пришлось,

Не плачь, не плачь напрасно о поэтѣ,

Оплакивай, поэтъ, въ минуты эти 87

Другую рану." Такъ передо мной

Заговорила женщина святая.

Какъ адмиралъ, стоящій надъ кормой, 90

Глядитъ, за кораблями наблюдая

И плаваніемъ ихъ руководя,--

У колесницы дѣва неземная 93

Стояла, на меня тогда глядя

Подъ облакомъ цвѣтовъ и подъ вуалью,

Съ какою-то божественной печалью. 96

Насъ раздѣлялъ въ тотъ часъ одинъ потокъ,

На берегу другомъ она стояла,

И потому я разглядѣть ее не могъ: 99

Лицо ея скрывало покрывало,

Но все-таки я чувствовалъ не разъ,

Что женщина упорно не спускала 103

Съ меня своихъ невидимыхъ мной глазъ

И наконецъ со мной заговорила,

Съ величіемъ особымъ распрямясь: 105

"Поэтъ, къ тебѣ должна опять вернуться сила:

Взгляни жъ теперь -- съ тобой кто говоритъ?

Иль Данте память сильно измѣнила. 108

Ты понялъ ли, что предъ тобой стоитъ

Никто другой, мой сынъ, какъ Беатриче?

Отвѣть же мнѣ, принявши прежній видъ, 111

Какъ до горы до этой ты добрался?

И зналъ ли ты, что на горѣ святой

Съ несчастіемъ никто не поселялся: 114

Здѣсь вѣчный миръ и радость и покой."

При тѣхъ словахъ взглянулъ въ потокъ я прямо,

Но отраженный образъ видя свой, 117

Чтобъ скрыть свой стыдъ и проявленье срама,

Я сталъ смотрѣть на разноцвѣтный лугъ

И глазъ своихъ не поднималъ упрямо.120

Та женщина мнѣ показалась вдругъ

Корящей строгой матерью, но сыну

Познавшему всю горечь тяжкихъ мукъ, 123

Пріятно было слышать сквозь кручину,

Ея укоры, жалобы, упрекъ:

Я видѣлъ въ этомъ нѣжности причину. 126

Когда умолкла дѣва, въ этотъ срокъ

Архангеловъ раздалось пѣснопѣнье:

"Я на тебя надѣялся, мой Богъ" ⁸). 129

Какъ при холодномъ вѣтра дуновеньи

Снѣгъ мерзнетъ на вершинахъ нашихъ горъ

И вновь потомъ какъ воскъ, въ одно мгновенье, 132

Вдругъ таетъ отъ свѣтила южныхъ странъ,

Такъ точно я, отъ призрака далекій,

Въ душѣ не бередивши свѣжихъ ранъ, 135

Сперва не могъ рыдать, и сонъ глубокій

Какъ будто бы мнѣ душу всю сковалъ,

Когда же хоръ архангеловъ далекій 138

Словами гимна будто бы сказалъ:

"О, дѣва, для чего терзаешь такъ его ты",--

Я словно ледъ мгновенно таять сталъ 141

Подъ чарами божественной той ноты

И горькими слезами залился

И вздохами на пѣснь отозвался, 144

Которые мнѣ грудь всю истерзали,

Не находя исхода для печали,

И падали и падали съ лица, 147

Какъ лѣтній дождь, прорвавшіяся слезы

И облегчили душу мнѣ бъ тотъ часъ,

Какъ лѣтній зной вдругъ облегчаютъ грозы. 150

Межъ тѣмъ въ святыя думы погрузясь,

Стояла дѣва возлѣ колесницы

И къ старцамъ благороднымъ обратясь, ⁹) 153

Сказала имъ съ величіемъ царицы:

"Вы бодрствуете вѣчно, вѣчный свѣтъ

Въ Эдемѣ созерцая: тайны нѣтъ 156

Для васъ ни въ чемъ, и бѣгъ столѣтій въ лирѣ

Для васъ не скрытъ и въ бдѣньи и во снѣ,

И въ вашихъ мысляхъ ясно, какъ въ эѳирѣ, 159

А потому теперь придется мнѣ

Не съ вами говорить, а съ тѣмъ несчастнымъ,

Что за рѣкой, на лѣвой сторонѣ, 162

Рыдаетъ горько здѣсь подъ небомъ яснымъ.

Пусть отъ моихъ пророческихъ рѣчей

Терзается онъ горемъ не напраснымъ, 165

Пусть въ скорби возникающей своей

Сознаетъ онъ былыя заблужденья,

Какими отличался отъ людей. 168

Онъ, этотъ смертный, волей Провидѣнья,

Вліяніемъ небесныхъ тѣхъ свѣтилъ,

Которыя со дня его рожденья 171

Къ нему благоволили, въ жизни былъ

Осыпанъ благодатными дарами,

И къ высшей роли избранъ небесами. 174

Всѣ качества высокаго ума

Ему послала щедрая природа:

Казалось бы, что заблужденій тьма 177

Касаться не могла среди народа

Его души, божественнымъ перстомъ

Отмѣченной, и жизнь инаго рода 180

Его ждала въ круженіи мірскомъ.

Но почва невоздѣланная или

Засѣянная плохо, лишь кругомъ 183

Неровно заростаетъ и при силѣ,

И дикою становится всегда,

Хотя бы въ ней съ избыткомъ соки были. 186

Я нѣкогда, въ минувшіе года

За этимъ смертнымъ много наблюдала,

И дѣтскаго вниманья никогда 189

Къ нему я на землѣ не забывала.

Я истиннымъ путемъ его вела;

Когда сама переходить я стала 192

Изъ дѣтства въ новый возрастъ, ¹⁰) перешла

Въ другую жизнь, меня забылъ постыдно

Клятвопреступникъ тотъ въ пучинѣ зла, 195

Отъ прошлаго отрекся вдругъ обидно

И новымъ впечатлѣньямъ предался:

И грустно за него мнѣ и обидно. 198

Когда мой духъ на небо поднялся,

Я оболочку сбросила земную,

Чтобъ жизнь начать прекрасную, иную 201

И обновиться въ новой красотѣ,

Онъ отъ меня безжалостно отрекся

Онъ испыталъ привязанности тѣ, 204

Которыми въ пучину золъ увлекся,

И слѣдуя обманчивымъ мечтамъ,

Вступилъ на путь, ведущій лишь къ грѣхамъ. 207

Напрасно я, познавши вдохновенье,

Которое послали небеса,

И на яву и въ сладкомъ сновидѣньи 210

Раскрыть ему старалася глаза,

Напрасно я, какъ духъ его хранитель,

Его оберегала: онъ рвался 213

Туда, гдѣ грѣхъ, какъ демонъ искуситель,

Его въ соблазнахъ жизненныхъ стерегъ

И скоро заразилъ его порокъ. 216

Онъ низко палъ, не зная пробужденья,

Но чтобы обезпечить впереди

Его покой и вѣчное спасенье, 219

Я, затаивши страхъ въ своей груди,

Ввела его въ вертепы наказанья.

Сама я даже, ради состраданья, 222

Сошла въ пріютъ наказанныхъ тѣней

И тамъ моля и горестно рыдая,

Я тронула пѣвца минувшихъ дней, ¹¹) 225

Который, мой совѣтъ не забывая,

Виновнаго въ пути сопровождалъ

Отъ адскихъ вратъ и до предѣловъ рая. 228

И вотъ предъ важн смертный этотъ сталъ,

Котораго я такъ корила строго.

Хоть онъ достигъ до самыхъ этихъ скалъ, 231

Но могъ бы оскорбить уставы Бога,

Когда бы черезъ Лету переплылъ

Безъ малыхъ угрызеніи и дорогой 234

Раскаянья слезы не уронилъ.

Безъ этого раскаянья едва-ли

Въ эдемскій садъ пѣвецъ допущенъ былъ. 237

¹) Мы называемъ семизвѣздникомъ -- семъ звѣздъ Большой Медвѣдицы; поэтъ же въ видѣ сравненія семизвѣздникомъ называетъ семь свѣтильниковъ, о которыхъ сказано выше.

²) Пѣснь пѣсней, гл. 4.

³) Одно изъ двадцати четырехъ лицъ, представляющее въ Божественной комедіи девятнадцатую книгу Ветхаго завѣта, Пѣснь пѣсней. (См. II, пѣсней глав. IV, ст. 14). Это мѣсто вообще возбуждаетъ много различныхъ толкованій.

⁴) Ангелы пѣли: благословенъ Ты грядущій (Лука 19,)8) -- слова Евреевъ при входѣ Іисуса Христа въ Іерусалимъ на ослицѣ. Ангелы прибавляли: "бросайте лиліи полными руками." Подражаніе Энеидѣ (пѣс. VI, ст. 878).

⁵) Эта женщина разумѣется все таже Беатриче. Вѣнецъ изъ масличныхъ листьевъ -- эмблема мудрости и ума.

Зеленая мантія, красная одежда и бѣлый вуаль символы надежды, вѣры и любви.

⁶) Онъ любилъ Беатриче, когда ему было едва девять лѣтъ.

⁷) Понимать нужно иносказательно: поэзія исчезаетъ передъ богословіемъ.

⁸) Начало VIII псалма: In te, Domine, speravi.

⁹) Святыя существа -- ангелы, которые въ колесницѣ.

¹⁰) Буквально: "на порогѣ моего втораго возраста": когда Беатриче, еще молодая (24 лѣтъ), промѣняла жизнь земную на жизнь вѣчную, въ 1290 году.

¹¹) Тотъ кто его привелъ сюда -- значитъ рѣчь идетъ о Виргиліи.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

Въ этой пѣснѣ поэтъ признается Беатриче въ своихъ увлеченіяхъ. Вскорѣ за тѣмъ погруженный "божественной женой" въ рѣку забвенія, онъ испиваетъ отъ водъ ея.

"О ты, поэтъ, стоящій за рѣкой",

Ко мнѣ такъ Беатриче обратилась

Съ насмѣшкою замѣтной и тоской, 3

И ядъ тѣхъ словъ -- душа моя смутилась --

Всю кровь во мнѣ мгновенно отравилъ,

Какъ будто остріе клинка въ меня вонзилось, 6

И я слова такія уловилъ:

"Отвѣть, поэтъ, я правду-ль говорила?

Желаю я, чтобъ самъ ты подтвердилъ 9

Мои слова, которыхъ не таила

Я отъ тебя..." Я тѣмъ былъ такъ смущенъ,

Что слова мысль моя не находила, 12

И я молчалъ взволнованъ, пораженъ.

Языкъ совсѣмъ служить мнѣ "отказался

И умъ мой точно въ сонъ былъ погруженъ 15

Отвѣта долго призракъ дожидался,

Увидѣвъ же, что все-таки молчать

Я продолжалъ и съ мѣста не сдвигался, 18

Спѣшила Беатриче мнѣ сказать:

"Скажи, о чемъ теперь ты размышляешь?

Ужель эдема миръ и благодать 21

Ты на себя самомъ не ощущаешь

И не бросаешь прежнюю печаль,

Скорбей земли въ раю не забываешь?" 24

Безсмысленно и тупо глядя въ даль,

Я все-таки не находилъ отвѣта,

Но, наконецъ, себя мнѣ стало жаль, 27

И съ языка несчастнаго поэта

Вдругъ сорвалось беззвучно какъ-то "да",

Но вырвалось такъ тихо слово это, 30

Что Беатриче, строгая тогда,

Отвѣтъ могла понять лишь по движенію

Губъ блѣдныхъ, прошептавшихъ ей едва 33

То слово. Я стоялъ, какъ привидѣнье...

Какъ иногда въ усильи арбалетъ

Ломается въ рукахъ отъ напряженья 36

И рвется тетива, и ложный слѣдъ

Стрѣла въ своемъ полетѣ принимаетъ,

Таковъ былъ я подавленъ тьмою бѣдъ 39

И только ощущалъ, что съ глазъ сбѣгаетъ

Двойной потокъ горячихъ, жгучихъ слезъ,

И что въ груди все сердце изнываетъ -- 42

А рѣчь моя -- мнѣ сознавать пришлось --

На языкѣ какъ прежде замираетъ...

И слово Беатриче раздалось: 45

"Скажи мнѣ, бѣдный грѣшникъ, безъ смущенья:

Какъ могъ ты такъ безславно скоро пасть,

Повергнутый въ пучину заблужденья? 48

Какая сокрушительная страсть

Могла тебя свести съ прямой дороги?

Здѣсь на тебѣ испытывая власть, 51

Ты долженъ знать, что я къ тебѣ явилась

Безъ оболочки бренной и земной,

Въ которой такъ тебѣ я полюбилась, 54

Лишь для того, чтобы на путь иной

Тебя направить, слабое творенье...

Своей земной, минутной красотой 57

Тебѣ я доставляла наслажденье,

Какого ты нигдѣ не находилъ

Въ искусствѣ и въ природѣ, безъ сомнѣнья... 60

Мои земныя формы ты любилъ,

Забывъ о томъ, что красота такая

Есть прахъ одинъ... Когда среди могилъ 63

Исчезла я, у жизни отнятая,

Когда мои слова, движенья, видъ

Въ тебѣ любовь будили, сожигая, 66

То кто-жъ теперь мнѣ ясно объяснитъ,

Какъ могъ ты, схоронивъ меня въ могилѣ,

Оплакавши среди могильныхъ плитъ, 69

Дать волю новой страсти, новой силѣ?

Какъ могъ ты увлекаться вдругъ опять,

И скоро такъ забыть меня. Не ты-ли 72

Любилъ меня такъ сильно? я понять

Поступка твоего не въ состояньи...

Когда меня пришлось похоронить, 75

Ты полный безконечнаго страданья

Былъ долженъ къ небу взоръ свой обратить

И въ небесахъ, исполненъ упованья, 78

Слѣдить за мной, за мной одной опять

И помнить постоянно, постоянно,

Что видъ земной мы всѣ должны бросать, 81

Что смерть приходитъ къ каждому нежданно.

Отдавшись созерцанью высшихъ благъ,

Я думаю, не могъ бы ты никакъ 84

Какой нибудь дѣвчонкой увлекаться ¹)

И гибнуть въ вихрѣ шумной суеты.

Разставленныхъ сѣтей должны бояться 87

Лишь птицы молодыя,-- помни ты,--

Но стрѣлы и губительныя сѣти,

Которыхъ такъ всегда боятся дѣти, 90

Для старыхъ птицъ нестрашны никогда..."

Я какъ ребенокъ, шалость сознающій

И полный безконечнаго стыда, 93

Стоялъ, свой сознавая грѣхъ гнетущій,

И взора отъ земли не отрывалъ.

И снова гласъ раздался вопіющій: 96

"Я вижу, что ты къ правдѣ ближе сталъ

И что мои упреки возбудили

Въ тебѣ страданіе, но чтобъ ты зналъ 99

Двойныя муки въ двойственной ихъ силѣ,

То голову свою ты подними,

И на меня внимательно взгляни: 102

Желаю я двойнаго наказанья,

Которое, почувствовавъ вдвойнѣ,

Заслужишь ты, быть можетъ, состраданье. 105

Какъ могъ, поэтъ, забыть ты обо мнѣ?

Какія бездны встрѣтились тебѣ

И жизни неприступные пороги, 108

Гдѣ ты на зло и счастью и судьбѣ

Отъ истины высокой отказался

И какъ безсильной жертвою въ борьбѣ, 111

Въ такія цѣпи быстро какъ попался,

Которыя твой затруднили ходъ

Къ тому, чего ты въ лирѣ добивался. 114

И наконецъ, скажи мнѣ въ свой чередъ,

Какія увлеченья и соблазны,

Остановили шествіе впередъ 117

И были такъ постыдно-безобразны?

На это ты отвѣтить долженъ мнѣ,

Хотя-бъ слова казались и не связны." 120

Умолкла Беатриче въ тишинѣ,

И я отъ горя сильнаго вздыхая,

И съ головой пылавшей, какъ въ огнѣ, 123

Въ волненьи слезы горькія глотая,

Чуть слышно началъ дѣвѣ отвѣчать,

Слова свои рыданьемъ прерывая: 126

"О, дѣва несравненная! Тебя-ль

Ослушаться могу я? Все, что было,

Я разскажу, хотя моя печаль 129

Сковала мой языкъ и мысль лишила

Свободнаго движенія и силъ.

Къ чему скрывать? Меня къ себѣ манила 132

Жизнь ложная, которой я любилъ

Безумно, беззаботно отдаваться,

И прежнія мечты свои забылъ. 135

Мнѣ весело казалось заблуждаться,

Вкушая сладость тайную грѣховъ,

И отъ соблазновъ міра отказаться 138

Я не умѣлъ. Вотъ мой удѣлъ каковъ."

На это Беатриче отвѣчала:

"Когда бы ты въ отвѣтъ мнѣ не далъ словъ, 141

Когда бы ты, чтобъ правды я не знала,

Свои проступки началъ отрицать,

То ложь тебѣ не помогла бъ ни мало: 144

Отъ неба ничего нельзя скрывать,

Гдѣ мысль твоя и каждое движенье

Въ зародышѣ умѣютъ понимать, 147

Но если грѣшникъ самъ безъ промедленья

Сознается во всѣхъ своихъ грѣхахъ,

То отъ небесъ ждать долженъ снисхожденья 150

И долженъ позабыть свой прежній страхъ.

Ты заслужилъ такую милость Бога,

Раскаянія слѣдъ въ твоихъ слезахъ, 153

А потому ты не волнуйся много,

Забудь соблазны всѣ минувшихъ дней,

И оцѣнивъ прошедшее все строго. 156

Напрасно слезъ своихъ теперь не лей

И слушай то, что я тебѣ рѣшилась

Сказать для утѣшенья всѣхъ скорбей. 159

Какъ нѣкогда, ставъ очень близкимъ мнѣ..."

И Беатриче смолкла въ то мгновенье,

А я, предъ ней раскаявшись вполнѣ, 162

Тотчасъ-же поднялъ очи, чтобъ велѣнье

Исполнить этой женщины святой,

И сознавалъ, исполненъ сожалѣнья, 165

Всю горечь слезъ подруги неземной,

Которая тогда мнѣ предлагала,

Чтобъ я стоялъ съ поднятой головой, 168

Но о глазахъ зачѣмъ-то умолчала.

Когда кругомъ себя я сталъ смотрѣть,

Увидѣлъ, не замѣтивши сначала, 171

Что высшія созданія бросать

Цвѣты вокругъ себя ужь перестали.

Мои глаза въ то время созерцали 174

Ту дѣву, что стояла за рѣкой:

Хотя ее скрывало покрывало,

Но дивной и небесной красотой 177

Я пораженъ былъ вдругъ до восхищенья,

Котораго еще не испыталъ.

Ея земныя формы, безъ сомнѣнья, 180

Прекрасны были прежде, но призналъ,

Взглянувъ на эту женщину, тогда я,

Что на землѣ подобной не видалъ. 183

И какъ змѣя безжалостная, злая,

Раскаянье язвило сердце мнѣ,

И ненависть явилась вдругъ такая 186

Въ моей душѣ и къ людямъ, и къ себѣ,

За то, что я осмѣлился предаться

Безумнымъ увлеченьямъ и въ борьбѣ 189

Съ грѣхомъ, не въ силахъ былъ остаться

Ей вѣрнымъ до моихъ послѣднихъ дней.

Свѣтъ началъ у меня въ глазахъ теряться, 192

И я, лишившись памяти своей,

Упалъ безъ чувствъ, безъ всякаго движенья...

На сколько длилось это усыпленье 195

И долго-ли я близъ рѣки лежалъ,

Я этого не помню, но паденье

Мое, какъ послѣ я припоминалъ, 198

Замѣчено святой женою было,

И та, что истерзала такъ меня

Упреками и сердце истомила, 201

За заблужденья прошлыя виня,

Ко мнѣ не оставалась равнодушна.

Хоть я лежалъ недвижно и бездушно, 204

Но Беатриче чувствовалъ я взоръ

И словно точно видѣлъ мановенье

Ея руки въ послѣднее мгновенье, 207

Передъ потерей чувствъ своихъ... Съ тѣхъ поръ

Мнѣ совершенно память измѣнила,

И я не зналъ, что тамъ со мною было. 210

Когда отъ забытья очнулся я,

И въ головѣ явилось вновь сознанье,

Которое оставило меня, 213

Освободивъ на мигъ отъ созерцанья

Всего, что могъ замѣтить я вокругъ,

Передъ собою въ близкомъ разстоянье 216

Ту женщину я вновь увидѣлъ вдругъ,

Которая передо мной являлась, ²)

Печальная, исполненная мукъ, 219

0x01 graphic

И надъ зеленымъ лугомъ наклонялась,

Чтобы цвѣты душистые срывать.

Та женщина приблизилась опять 222

Ко мнѣ, едва скользя по лугу, ближе

И тихо очень молвила: "Поэтъ,

Къ тебѣ на помощь я пришла: или же 225

За мной, впередъ, чтобъ видѣть лучшій свѣтъ".

И этой грустной женщины видѣнье

Къ рѣкѣ свой путь направило; во слѣдъ 228

Я шелъ за нимъ, безмолвно покоряясь

Велѣнію его. И эта тѣнь меня

Схватила, вмѣстѣ въ рѣку погружаясь, 231

И съ головой въ рѣкѣ исчезнулъ я,

А тѣнь изъ рѣчки быстро выплывая,

Какъ легкая и быстрая ладья, 234

На берегу ждала меня, сіяя.

Я быстро приближался въ этотъ часъ

Къ обители святой земнаго рая, 237

И въ это время пѣсня раздалась:

"Очистишь ты меня" ³), и эти звуки,

Впослѣдствіи припомнивши не разъ, 240

Исполненный какой-то сладкой муки,

Словами не могу я передать,

Чтобъ музыку небесную понять 243

Могли мой читатели въ поэмѣ...

Тѣнь женщины тутъ руки подняла

Безъ словъ надъ головой моей и тѣми 246

Руками эта дѣва начала

Меня въ рѣку такъ погружать глубоко,

Какъ будто бы минуты той ждала, 249

Когда упьюсь я влагою потока.

И я воды цѣлительной испилъ,

Преобразясь въ одно мгновенье ока, 252

ГІ обновленье силъ вдругъ ощутивъ

Отъ этого священнаго купанья

И съ тѣломъ вмѣстѣ душу освѣживъ, 255

Исполнилъ грустной женщины ⁴) желанье.

Потомъ она на берегъ извлекла

Изъ чудныхъ струй и, все блюдя молчанье, 258

Меня неторопливо подвела

Къ плясуньямъ соблазнительно-прекраснымъ ⁵)

(Двѣ пары было ихъ), и начала 261

Съ напѣвомъ музыкальнымъ и согласнымъ

Плеяда ихъ передо мной плясать,

Запѣвши такъ: "На небѣ вѣчно ясномъ, 264

Какъ звѣзды, можемъ мы всегда сіять,

А на землѣ мы нимфами зовемся,

Какъ насъ теперь ты можешь созерцать: 267

Поемъ, блестимъ и въ вѣчной пляскѣ вьемся.

Еще въ тѣни, когда, въ нашъ Божій свѣтъ,

Внося во все и счастье и привѣтъ, 270

Святая Беатриче не являлась,

По воли и желанію небесъ

Намъ быть ея рабами назначалось: 273

Таковъ ея надъ нами перевѣсъ,

Что мы служить лишь только ей умѣемъ,

Въ саду эдемскихъ славы и чудесъ. 276

Тебя же мы представить тотчасъ смѣемъ

Прекрасной Беатриче, но чтобъ ты

Могъ вынести блескъ вѣчной красоты, 279

Которая въ глазахъ ея сіяетъ

И при единомъ взглядѣ всѣхъ людей,

Своимъ ихъ блескомъ тотчасъ ослѣпляетъ, 282

Тебя сведемъ мы прежде въ кругъ тѣней,

Которыя стоятъ за колесницей,

И силу для твоихъ очей 285

Онѣ дадутъ, чтобъ не смѣживъ рѣсницы

На дѣву безъ боязни ты смотрѣлъ..."

И вотъ въ кругу прекрасной вереницы, 288

Тѣхъ милыхъ женъ, я подойти посмѣлъ

Къ священному и гордому гриффону,

Гдѣ Беатриче дивную узрѣлъ. 291

Свои глаза поднявши къ небосклону,

Она потомъ взглядъ бросила на насъ,

И тѣни мнѣ замѣтили тотчасъ, 294

Исполнены того благоговѣнья,

Съ какимъ всегда на божество глядятъ

Всегда ему подвластныя видѣнья: 297

"Останови внимательный твой взглядъ

На этой чудной дѣвѣ лучезарной

И будь въ своей душѣ безмолвно радъ, 300

За это намъ однимъ лишь благодарный,

Что увидалъ столь дивный изумрудъ,

Котораго лучи въ тебѣ зажгутъ 303

Любви неотразимое сіянье:

Теперь передъ собой ты видишь ту,

Которая земное прозябанье 306

На райскую смѣнила красоту

И обновясь въ иной, эдемской жизни

Пріобрѣло такую чистоту, 309

Какой не обладала и въ отчизнѣ,

Гдѣ ты когда-то дѣву полюбилъ."

Свой взглядъ я на небесную вперилъ: 312

Мои глаза къ ней приковались словно

И тысячи желаній къ ней влекли

Неудержимо сильно и любовно. 315

На гостью, улетѣвшую съ земли,

Не могъ совсѣмъ смотрѣть я хладнокровно,

А очи Беатриче точно жгли, 318

Направленныя въ сторону гриффона.

Какъ солнце, отраженное въ стеклѣ,

Сіяетъ также точно и на небосклонѣ, 321

Такъ грифа взглядъ сіять сталъ на челѣ

Небесной дѣвы. Ихъ двойнымъ сіяньемъ,

Котораго не зналъ я на землѣ, 324

Смущенъ, стоялъ съ нѣмымъ я обожаньемъ

И думалъ о давно минувшихъ дняхъ,

Когда съ однимъ прелестнѣйшимъ созданьемъ 327

Съ небесной, вѣчной кротостью въ глазахъ

Впервые на землѣ я повстрѣчался,

И вспыхнула любовь у насъ въ сердцахъ. 330

Межъ тѣмъ какъ я видѣньемъ любовался,

Вкушая сладость чувствъ, безвѣстныхъ мнѣ,

И благостью небесной проникался 333

Въ таинственной и чудной сторонѣ,

Три женщины передо мной явилось,

Какъ бы сіяя въ трепетномъ огнѣ 336

И объяснить загадочно рѣшились,

Что къ высшему разряду межъ тѣней

Они принадлежатъ и обратились 339

Къ люей подругѣ съ пѣснею своей,

Слова которой въ душу мнѣ запали,

И помнить буду ихъ до смерти я своей, 342

Для нихъ забывъ всѣ прошлыя печали

И всѣ бѣды на жизненномъ пути.

Слова той пѣсни въ воздухѣ дрожали: 345

"О Беатриче, взоры обрати

На смертнаго! Онъ другъ нелицемѣрный.

Рѣшился онъ сквозь всѣ бѣды идти 348

Походкою и смѣлою и вѣрной,

Чтобъ только на лицо твое взглянуть.

Онъ избѣжалъ опасности чрезмѣрной, 351

Не думая въ дорогѣ отдохнуть,

Препятствія ужасныя встрѣчая,

Повсюду преграждающія путь! 354

Взгляни же на него ты, дѣва рая,

И милостью своею удостой

Того, кто шелъ путей не разбирая. 357

Раскрой же ты уста свои, раскрой,

Чтобъ понялъ онъ ту красоту вторую,

Которая прекраснѣе земной 360

Твоей красы, что ⁶) прошлою порою

Его такъ увлекала въ оны дни,

Когда предъ нимъ являлась ты сестрою... 363

На смертнаго пришедшаго взгляни!"

Такъ пѣли эти души въ тѣ мгновенья

О, дивное, небесное видѣнье! 366

Гдѣ тотъ пѣвецъ, всходившій на Парнасъ,

Въ его ручьѣ испившій вдохновенья,

Который могъ бы, силы не лишась, 369

Воспѣть тебя въ стихахъ своихъ такою,

Какою ты явилась предо мной,

Со всей твоей небесной красотою, З72

Невѣдомою въ юдоли земной...

Все то, чѣмъ небо можетъ возгордиться,

Все то, чѣмъ блещутъ звѣзды въ часъ ночной, З75

Въ тебѣ одной могло соединиться...

¹) Дѣвчонка (pargoletta). Рѣчь идетъ о Джентуккѣ. Нужно предполагать, что это имя женщины, которою увлекался Данте въ дни своей.молодости, въ чемъ и упрекаетъ его сурово божественная Беатриче.

²) Прямое указаніе на Матильду, хотя поэтъ не вездѣ почему-то называетъ ее по имени.

³) Слова 50-го псалма.

⁴) Грустная женщина. Это не Беатриче, а опять-таки Матильда.

⁵) Четыре пляшущія женщины -- четыре главныя добродѣтели. (См. пѣснь V). "Здѣсь мы нимфы -- въ небѣ звѣзды". Ломбарди и другіе коментаторы думаютъ, что поэтъ хотѣлъ сказать: въ этомъ священномъ лѣсу мы нимфы, живущія въ немъ постоянно; въ небѣ же мы четыре блестящія звѣзды, которыя ты видѣлъ у антарктическаго полюса прежде входа въ Чистилище. (См. Чистилище. I, VII). Три женщины, танцующія по правую сторону колесницы -- три богословскія добродѣтели: вѣра, надежда, любовь.

Далѣе авторъ снова будетъ говорить объ этихъ же женщинахъ, которыя приближались танцуя.

⁶) Вторая красота обожествленной Беатриче, которую она пріобрѣла съ тѣхъ поръ, какъ вознеслась на небеса. Поэтъ называетъ потомъ Беатриче тѣмъ именемъ, которое даютъ въ Священномъ писаніи божественной премудрости.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.

Данте останавливается передъ священнымъ деревомъ добра и зла, гдѣ погружается въ сновидѣніе.

Отъ зрѣлища столь дивнаго, я глазъ

Не въ силахъ оторвать былъ въ то мгновенье,

И всѣ другія чувства въ этотъ часъ 3

Во мнѣ какъ будто были въ усыпленьѣ

И я стоялъ недвижно, умиленъ,

Божественной улыбкою видѣнья 6

До райской благодати восхищенъ,

И мнилось мнѣ, что это было бдѣнье

И въ то же время сладкій, дивный сонъ. ¹) 9

Три ткни же, восторгъ мой замѣчая,

Меня спѣшили влѣво повернуть

И въ то же время такъ остерегая: 12

0x01 graphic

-- "Твоимъ глазамъ пора ужь отдохнуть

Отъ блеска этой женщины, иначе

Ея лучи, какъ солнца блескъ, горячи..." 15

Я понялъ самъ, что напряженный взглядъ

Минуту находился въ ослѣпленьѣ,

Когда же осмотрѣлся я назадъ 18

И сталъ смотрѣть, то скоро въ отдаленьѣ

Священный поѣздъ началъ различать,

Который удалялся въ пѣснопѣньѣ. 21

Святыя дѣвы заняли опять

Мѣста у колесницы лучезарной,

И сталъ Гриффонъ путь дальше продолжать. 24

А свѣтъ зари, прозрачный и янтарный,

На небесахъ торжественно пылалъ.

Та тѣнь, которой я обязанъ сталъ 27

За зрѣлище прекрасное, спѣшила

Меня черезъ рѣку перевести

И за собой идти мнѣ разрѣшила 30

За поѣздомъ священнымъ назади...

Межъ тѣмъ, какъ мы все дальше подвигались,

Гимнъ ангеловъ былъ слышенъ впереди, 33

Которыхъ звуки громко раздавались

Въ томъ дѣвственномъ лѣсу, гдѣ прежде былъ

Пріютъ людей: за грѣхъ Господь лишилъ 36

Ихъ этого прекраснаго жилища,

За грѣхъ жены, которая могла

Повѣрить слову змѣя. Солнца чище 39

Явилась Беатриче въ этотъ мигъ,

И кругъ духовъ вкругъ дерева собрался.

Стволъ дерева былъ до того великъ, 42

Что въ небесахъ, казалось, онъ терялся,

И я себѣ представить не могу,

Чтобъ лѣсъ такой высокій разрастался 45

На дальнемъ Индустанскомъ берегу.

Вокругъ того эдемскаго колосса

Среди тѣней въ божественномъ кругу 48

Торжественное пѣнье началося,

Но словъ его не могъ я разобрать:

Мнѣ на землѣ нигдѣ не довелося, 51

Подобной пѣсни сладостной слыхать.

Я слушалъ, слушалъ долго это пѣнье

И какъ случилось -- не могу понять, 54

Но постепенно впалъ я въ сновидѣнье,

Его лишь объясняя только тѣмъ,

Что, чувствуя большое утомленье, 57

Взволнованный въ жилищѣ свѣтломъ всѣмъ,

Я незамѣтно силъ своихъ лишился.

Не знаю, какъ и сколько сонъ мой длился, 60

Не знаю даже, видѣлъ-ли во снѣ

Я что нибудь,-- описывать не стану,

Но помню, что свѣтъ яркій скоро мнѣ 63

Раскрылъ глаза. Я услыхалъ нежданно

Тогда слова: "Скорѣе встань, поэтъ!

Какъ можешь спать подъ общій гимнъ: осанна!" 66

И вновь передъ собой чрезъ яркій свѣтъ

Я увидалъ ту дѣву молодую,

Что оказала мнѣ одинъ привѣтъ, 69

Введя въ обитель эту дорогую.

Предъ тѣнью той я быстро встрепенулся,

И къ ней съ вопросомъ быстрымъ обернулся: 72

-- "Молю тебя, гдѣ Беатриче, гдѣ?"

И женщина мнѣ нѣжно отвѣчала,

Какъ бы желая выручить въ бѣдѣ: 75

-- "Смотри впередъ, гдѣ дерево стояло:

Подъ вѣтвями его найдешь ты ту

Нетлѣнную, святую красоту..." 78

Что далѣе она мнѣ толковала,

Я болѣе не слушалъ и не могъ

Глазъ оторвать отъ той, что засѣдала 81

Среди духовъ, составившихъ кружокъ.

Близъ Беатриче нимфы ²) предстояли,

И въ ихъ рукахъ свѣтильники сверкали, 84

Которыхъ не могли бы потушить

Свирѣпые порывы Аквилона.

И Беатриче стала говорить 87

Со мною средь святаго легіона:

-- "Недолго будешь въ мірѣ ты блуждать,

Какъ чужеземецъ. Новаго закона 90

Ты долженъ скоро истину узнать

И станешь гражданиномъ того Рима,

Гдѣ Іисуса всѣ должны считать 93

Римляниномъ. ³) Меня неутомимо

Ты долженъ слушать, смертный, въ этотъ часъ...

Пусть ничего не пропускаетъ мимо 96

Твой зоркій, наблюдательный твой глазъ.

Смотри на золотую колесницу,

И все, что здѣсь увидишь въ этотъ часъ, 99

Ты въ мірѣ передай при возвращенье

Къ своимъ земнымъ заботамъ и страстямъ."

Я слѣдовалъ спѣшить ея велѣньямъ. 102

Какъ.молнія изъ тучи громовой

Порой на землю быстро упадаетъ,

Такъ въ этотъ мигъ орелъ, спустясь стрѣлой, 105

На дерево священное спадаетъ,

Рветъ сладкіе, душистые плоды

И вѣтви прямо на землю срываеть. 108

Отъ этой неожиданной бѣды,

Испуганный еще я не очнулся,

Какъ новый страхъ опять во мнѣ проснулся. 111

Я увидалъ лисицу предъ собой,

Которая отъ лисъ всѣхъ отличалась

Ужасной, невозможной худобой; 114

Она давно не ѣла ужь, казалось,

И къ колесницѣ чистой подошла,

Но Беатриче руку подняла 117

На гнусное животное съ упрекомъ

И хищницу назадъ отогнала

Единымъ сокрушительнымъ зарокомъ. 120

Потомъ опять увидѣлъ я орла:

Онъ въ колесницу самую ворвался,

И голосъ съ неба въ этотъ мигъ раздался: 123

-- "О, ты, моя несчастная лодья,

Какой тяжелый грузъ въ себѣ вмѣщаешь!

Какую кладь проклятую тая, 126

Для общаго несчастія скрываешь..."

Тогда мнѣ показалось, что земля

Разверзлась, но беззвучно; межъ двумя 129

Колесами, и изъ земли явился,

Драконъ, который тотчасъ поразилъ

Хвостовъ ту колесницу вдругъ и -- скрылся, 132

Какъ бы довольный тѣмъ, что совершилъ

Священной колесницы ⁴) разрушенье.

Замѣтилъ я въ то самое мгновенье 135

Три головы близъ дышла; по угламъ --

По головѣ ⁵). Три первыя являлись

Рогатыми, подобныя быкамъ; 138

А остальныя только украшались

Единымъ рогомъ. Въ жизни никогда

Мнѣ, признаюсь въ томъ, не попадались 141

Подобныя чудовища. Когда

Я бросилъ снова взглядъ на колесницу,

То увидалъ на ней одну блудницу, 144

До половины голую ⁶). Она,

Одеждою не прикрывая стана.

Смотрѣла дерзко, наглости полна. 147

Съ ней рядомъ я замѣтилъ великана,

Который ту блудницу охранялъ

И съ нею цѣловался безпрестанно; 150

Когда же взглядъ блудницы онъ поймалъ --

Мнѣ брошенный, взглядъ сладострастно-жадный,

То грозно бичевать блудницу сталъ 153

Безъ жалости тотъ великанъ громадный

И въ гнѣвѣ колесницу отвязалъ,

Съ которой скрылся въ лѣсъ онъ непроглядный. 156

Обоихъ ихъ въ минуту слѣдъ пропалъ.

¹) Желаніе увидѣть Беатриче, которое мучило поэта въ продолженіе десяти лѣтъ; Беатриче умерла въ 1290 г., а загробное путешествіе, предполагается, совершено въ 1300 году.

²) Семонимфъ -- семъ добродѣтелей, о которыхъ уже говорено.

³) "Этотъ Римъ, въ которомъ первый римлянинъ -- Христосъ" Ломбарди толкуетъ это мѣсто такимъ образомъ: гражданинъ того города, котораго Христосъ государь, т. е. рая.

⁴) Колесница -- церковь. Орелъ -- птица Юпитера -- орелъ имперіи. Онъ нападаетъ на церковь въ видѣ колесницы. Лисица -- ересь. Беатриче, которая олицетворяетъ богословіе, прогоняетъ лисицу. Орелъ, наполняющій колесницу своими перьями -- намекъ на имущества, дарованныя церкви. Голосъ восклицавшій: о, ты моя несчастная лодья!-- хочетъ показать, что лодья (церковь) Св. Петра должна быть нагружена душами, ищущими только однихъ небесныхъ благъ. Драконъ, выходящій изъ земли, по мнѣнію нѣкоторыхъ толкователей -- Магометъ, по мнѣнію же Ломбарди -- змѣй, соблазнившій нашихъ прародителей.

⁵) "Три головы близъ дышла; по угламъ -- по головѣ."

Даніели разумѣетъ здѣсь кардиналовъ, которые въ первоначальной церкви избирали папу. Трое изъ нихъ назывались bicomuti -- двурогими -- по двурогой формѣ митры. Вентури, Портирели и другіе думаютъ, что эти семь головъ изображаютъ семь смертныхъ грѣховъ; первые три оскорбляютъ Бога и ближняго: гордость, зависть и гнѣвъ, а остальные четыре оскорбляющіе только ближняго: праздность, корыстолюбіе, обжорство и сладострастіе. Ландино и Ломбарди видятъ напротивъ въ этихъ эмблемахъ семь таинствъ и десять заповѣдей Божьихъ. Одно мѣсто изъ "Ада" подтверждаетъ это мнѣніе. (См. Адъ, пѣс. XIX.)

⁶) Блудница полунагая и великанъ, по мнѣнію нѣкоторыхъ коментаторовъ, представляютъ Бонифація VIII и Филиппа Красиваго.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

Данте, сопровождаемый все-таки Матильдою, вкушаетъ воды рѣки Енпоэ, вслѣдствіе чего становится очищеннымъ и достойнымъ возвыситься въ жилище звѣздъ.

Семь женщинъ говорили, чередуясь

То по три въ рядъ сперва, то вчетверомъ,

И пѣли такъ: "пришли народы, Боже! "-- ¹) 3

Сопровождая гимнъ свои тихилмъ плачемъ,

А кроткая, святая Беатриче

Ихъ слушала съ такимъ унылымъ взглядомъ, 6

Съ такою скорбью въ дѣвственныхъ чертахъ,

Какъ будто бы испытывала муки

Маріи у подножія креста, 9

Гдѣ распятъ былъ Христосъ, Спаситель лира.

Когда же перестали жены пѣть,

Приподнялася съ мѣста Беатриче, 12

Воспламеняясь внутреннимъ огнемъ,

И молвила: "О, дорогія сестры!

Пройдетъ немного времени, и больше 15

Меня вы не увидите, потомъ

Еще немного времени пройдетъ,

И вы опять увидитесь со мною!" ²) 18

Затѣмъ рукою сдѣлавъ знакъ, она

Передъ собой семь женщинъ помѣстила,

А за собою дѣву, мудреца, ³) 21

Которые меня не покидали;

И я былъ вмѣстѣ съ ними неразлучно.

Въ такомъ порядкѣ мы впередъ пошли, 24

Но десяти шаговъ не совершили,

Какъ встрѣтился я взглядомъ съ Беатриче,

И голосомъ ласкающимъ и нѣжнымъ 27

Она сказала мнѣ: "Со мною рядомъ

Иди теперь, чтобъ могъ ты на пути

Все слышать, что съ тобою пожелаю 30

Я говорить." Благоговѣйно къ ней

Я подошелъ, она же продолжала:

-- "Мой братъ, скажи, зачѣмъ, идя со мной, 33

Ты ни о чемъ спросить меня не хочешь?"

Какъ люди передъ высшими привыкли

Теряться и сквозь зубы говорить, 36

Такъ точно я волнуясь ей сказалъ:

"О, женщина святая! Всѣ желанья

Моей души тебѣ давно извѣстны; 39

И знаешь ты, чѣмъ можно утолить ихъ."

Сказала Беатриче: "Я хочу,

Чтобъ всякій страхъ и стыдъ ты позабылъ. 42

И не былъ такъ разсѣянъ какъ теперь.

Такъ слушай же: дно свѣтлой колесницы,

Разбитое дракономъ, прежде было, 45

Но болѣе его не существуетъ; ⁴)

Но тотъ, кто былъ причиной роковой

Погибели ея и разрушенья, 48

Знать долженъ, что небесное отмщенье

Еще отъ вѣка суповъ не боялось ⁵).

Предвижу я и предскажу впередъ, 51

Какъ близкое событіе земное,

Что скоро въ ясномъ небѣ возгорится

Счастливое созвѣздіе: тѣхъ звѣздъ 54

Вліянье на людей неотразимо

И имъ ему нельзя сопротивляться.

Узнай же ты: три роковыхъ числа: 57

Пять сотенъ, десять, пять ⁶) въ прахъ уничтожатъ

Блудницу съ великаномъ, отъ которыхъ

Явилось разрушающее зло. 60

Быть можетъ, ты теперь не понимаешь

Такого предсказанья, потому что,

Подобно предсказаніямъ Ѳемиды 63

И Сфинкса, предсказаніе мое

Покровомъ тайны скрыто отъ тебя.

Но скоро часъ настанетъ, и событья, 66

Какъ новыя наяды ⁷), объяснятъ

Ту темную и странную загадку.

Такъ сохрани же въ памяти глубокой 69

Мои слова, въ той формѣ какъ ихъ слышалъ,

И передай тѣмъ людямъ на землѣ,

Которые живутъ, не вѣдая, что жизнь ихъ 72

Есть шествіе къ могилѣ и къ забвенью.

Когда жъ о томъ, что видѣлъ здѣсь ты, станешь

Писать, мой братъ, то не забудь сказать 75

О состояньѣ древа роковаго,

Которое передъ твоимъ лицомъ

Два раза потерпѣло пораженье. 78

Тотъ, кто цвѣты на деревѣ срываетъ,

Вредитъ его корѣ или вѣтвямъ,

Тотъ святотатствомъ небо оскорбляетъ, 81

Лишь потому, что древо создалъ Богъ

Для собственнаго сада и питанья.

Вкусившіе отъ этого плода 84

При сотвореньѣ лира и вселенной,

Пять тысячъ лѣтъ трудившись и скорбя,

Спасителя прихода дожидались, 87

Который смертью собственной своей

Лишь искупилъ грѣхъ первый человѣка,

Нарушившаго данный имъ завѣтъ, 90

Пять тысячъ лѣтъ за грѣхъ Адама съ Евой

Міръ подвергался карамъ правосудья,

И только у подножія креста, 93

Гдѣ кровь за насъ пролилъ Богоподобный,

Открылись человѣчеству врата

Къ спасенію, къ забвенію всѣхъ бѣдъ 96

И помысловъ грѣховныхъ и стремленій.

Лишенъ ты вовсе смысла, если только

Понять теперь не можешь -- почему 99

Вотъ это древо райское высоко

И широко въ своей вершинѣ такъ.

Когда бы вѣчно-суетныя мысли 102

На разумъ твой вліянья не имѣли

И если бъ ты, къ несчастію, легко

Не запятналъ свой умъ пустымъ тщеславьемъ, 105

Любовью къ наслажденьямъ мимолетнымъ,

Какъ тутоваго дерева плоды

Пирата кровью алой запятнались, 108

То увидавши дерево былое,

Сообразивъ послѣднія событья,

Ты понялъ бы, какъ правосуденъ Тотъ, 111

Кто запретилъ вкусить плоды отъ древа;

Но такъ какъ умъ твой вдругъ окаменѣлъ

И до того грѣхомъ ты осквернился, 114

Что блескъ моихъ высокихъ откровеній

Тебя лишь только можетъ ослѣплять,

То я хочу, по той причинѣ самой, 117

Что пилигримовъ учитъ приносить

Свой посохъ, опоясанный кругомъ

Листами пальмъ,-- чтобъ ты надолго 120

Не позабылъ моихъ послѣднихъ словъ;

Они хоть не написаны, но могутъ

Глубоко въ память врѣзаться въ твою. 123

Такъ помни же, что я тебѣ сказала."

И отвѣчалъ я Беатриче такъ:

"Твои слова въ моихъ воспоминаньяхъ 126

Начертанными будутъ, какъ на воскѣ

Оставшійся надолго отпечатокъ.

Но скрыть одной я мысли не могу, 129

Которая теперь меня печалитъ:

Скажи мнѣ, почему твои слова,

Для сердца моего столь дорогія, 132

Совсѣмъ темны для моего разсудка?

Чѣмъ болѣе желаю ихъ понять,

Употребляя тяжкія усилья, 135

Тѣмъ менѣе они доступны мнѣ

И ускользаютъ всѣ отъ пониманья

Того, кто ихъ хотѣлъ бы уловить. 138

Вотъ что крушитъ меня, о Беатриче."

И дѣва отвѣчала мнѣ тогда:

"Я говорю такъ темно для того, 141

Чтобъ зналъ ты всю неправду школы,

Которой въ жизни слѣдовалъ всегда;

Чтобъ зналъ ты, братъ мой, какъ далеко 144

Ученіе твое отъ тѣхъ идеи,

Которымъ я служу за дверью гроба,

И наконецъ, за тѣмъ, чтобъ ты постигъ, 147

Что вы отъ Бога такъ же далеки,

Какъ отдаленъ весь шаръ земной отъ неба,

Что движется съ такою быстротой, 150

Которая для мысли недоступна." ⁸)

И я сказалъ: "Припомнить не могу,

Чтобы когда нибудь я удалялся 153

Отъ мнѣній раздѣляемыхъ тобой:

Порукой въ томъ душа моя и совѣсть."

Тогда-то улыбаясь Беатриче. 156

Сказала мнѣ: "Ты правъ, но не совсѣмъ.

Ты потому такъ смѣло говоришь

О правотѣ, что память потерялъ ты: 159

Припомни же теперь -- что воды Леты,

Рѣки забвенья, пилъ ты, почему

Тебѣ воспоминанья измѣняютъ. 162

Какъ дымъ есть вѣстникъ пламени всегда,

Такъ точно и забвеніе твое

Является изобличеньемъ многихъ 165

Твоихъ грѣховъ и суетныхъ желаній,

Которымъ ты на жертву отдавался...

Чѣмъ больше заблужденій у людей, 168

Тѣмъ менѣе они привыкли помнить

Объ этихъ заблужденіяхъ. Но, слушай:

Съ минуты этой всѣ мои слова 171

Такъ будутъ ясны, такъ понятны будутъ,

Что ты и при понятьяхъ грубыхъ даже

Способенъ будешь ихъ уразумѣть." 174

Межъ тѣмъ свѣтило неба, лучезарнѣй,

Чѣмъ въ часъ иной, меридіана кругъ,

Который въ разныхъ странахъ такъ различенъ, 177

Ужь пробѣгало медленно. Семь женъ

Остановились тамъ, гдѣ тѣни лѣса

Кончаются, подобно тѣмъ тѣнямъ, 180

Которыя встрѣчаются намъ въ Альпахъ,

Въ прохладѣ скалъ или деревьевъ пышныхъ,

Гдѣ часто вѣтеръ сѣверный шумитъ 183

И листьями зелеными играетъ.

Семь женъ остановились, какъ толпа,

Которой неожиданно явилось 186

Невиданное зрѣлище на встрѣчу.

И показалось въ ту минуту мнѣ,

Что впереди передо мной текли 189

Евфратъ и Тигръ и, тихо выбѣгая

Изъ одного источника, какъ будто

Лѣниво и съ какимъ-то сожалѣньемъ 192

Въ томъ мѣстѣ межъ собою разставались.

И я воскликнулъ громко: "О, скажи

Ты, свѣточъ человѣческаго рода 195

И слава міра цѣлаго, скажи,

Что за рѣка, которая исходить

Изъ одного источника святаго 198

И далѣе бѣжитъ двумя вѣтвями

Въ различныхъ направленьяхъ?" Былъ отвѣтъ:

"Объ этомъ ты спроси теперь Матильду". 201

И женщина прекрасная сказала:

"Объ этомъ и о многомъ постороннемъ

Ему я объясненіе дала, 204

И думаю я, волны сонной Леты

Заставить не могли его забыть

Мои совѣты, мысли и уроки. 207

Мнѣ кажется, онъ долженъ помнить ихъ."

Матильдѣ отвѣчала Беатриче:

"Быть можетъ, очень важныя заботы 210

И думы, возбуждающія умъ,

Разсѣевали смертнаго, и онъ

Внимательно тогда тебя не слушалъ 213

И позабылъ слова твои. Веди же

Его къ струямъ Евноэ, что несетъ

Вблизи всѣхъ насъ свои святыя волны, 216

И дѣлай тамъ, что дѣлать ты привыкла:

Дай жизнь той добродѣтели, что въ немъ

Уснула такъ надолго." Какъ особа, 219

Достоинства нисколько не теряя,

Готова подчиняться иногда

Велѣнію другаго, точно также, 222

Желанья Беатриче исполняя,

Матильда подошла ко мнѣ и тихо

И съ граціозной женственностью тутъ 225

Она сказала Стацію: "Иди съ нимъ..."

Когда бы, о читатель, я рѣшился

Распространяться дальше, я бы радъ 228

Воспѣть отчасти сладкій тотъ напитокъ,

Которымъ я насытиться не могъ,

Уста едва отнять былъ въ состояньѣ, 231

Но такъ какъ здѣсь кончается вторая

Часть повѣсти моей, и очень строго

Задуманнаго плана я держусь, 234

То долженъ я теперь остановиться

Весь обновленный, полный свѣжихъ силъ,

Какъ молодое, гордое растенье 237

Вздымается отъ вешняго дождя,

Я вышелъ изъ святой воды другимъ,

Очищенный, достойный, чтобъ подняться 240

Въ далекую обитель вѣчныхъ звѣздъ. ⁹)

¹) Псаломъ LXXVIII.

²) Поэтъ употребляетъ здѣсь латинскія выраженія. Слова Г. Хр. (Іоаннъ, XVI).

³) Т. е. Стацій, который безмолвно слѣдуетъ за поэтомъ.

⁴) Bestia quam vidisti fuit et non est. (Апокалип. Іоан.)

⁵) "Не боится суповъ."

Чтобъ понять это выраженіе, нужно знать флорентійскій средневѣковый предразсудокъ, на основаніи котораго вѣрили, что если убійца успѣетъ въ теченіе десяти дней поѣсть супу на могилѣ убитаго, то его уже не могли наказать или умертвить въ отомщеніе за это убійство.

⁶) Большинство коментаторовъ "Божественной комедіи" такъ объясняютъ числа 500, 10 и 5, посланныя Богомъ уничтожить скоро гнусную блудницу и великана. Число 500 выражается римскою буквою D, пять V, и десять X, что составитъ Dux -- вождь. Нѣкоторые полагаютъ, что подъ именемъ этого вождя Данте разумѣлъ императора Генриха VII.

⁷) Наяды присвоили себѣ право быть толковательницами оракуловъ богини Ѳемиды. Эта богиня послала жестокаго кабана, который опустошилъ совершенно окрестности Ѳивъ.

Всѣмъ, вѣроятно, извѣстна загадка Сфинкса: какое животное ходитъ сперва на четырехъ ногахъ, потомъ на двухъ и потомъ на трехъ. Эдипъ отгадалъ, что это человѣкъ.

⁸) Мнѣніе ученыхъ земли. Ихъ доктрина удаляется отъ Божьей на столько, насколько земля удалена отъ перваго двигателя, который, будучи выше другихъ небесъ, долженъ стремиться съ большей быстротою.

⁹) Всѣ три поэмы оканчиваются словомъ Stelle -- звѣзды.

КОНЕЦЪ ЧИСТИЛИЩА.

Оставить комментарий Данте Алигьери (перевод: Дмитрий Минаев) (yes@lib.ru) Год: 1321 Обновлено: 07/09/2021. 1088k. Статистика. Поэма: Поэзия, Переводы Божественная комедия Иллюстрации/приложения: 14 штук.	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Purgatorio. Перевод Дмитрия Минаева. Рисунки Гюстава Доре. Издание Маврикия Осиповича Вольфа.

Данте Алигьери Божественная комедия. Чистилище

ДАНТЕ АЛИГІЕРИ.

БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДІЯ.

ЧИСТИЛИЩЕ.

ЧИСТИЛИЩЕ.

ПѢСНЯ ПЕРВАЯ.

ПѢСНЯ ВТОРАЯ.

ПѢСНЯ ТРЕТЬЯ.

ПѢСНЯ ЧЕТВЕРТАЯ.

ПѢСНЯ ПЯТАЯ.

ПѢСНЯ ШЕСТАЯ.

ПѢСНЯ СЕДЬМАЯ.

ПѢСНЯ ВОСЬМАЯ.

ПѢСНЯ ДЕВЯТАЯ

ПѢСНЯ ДЕСЯТАЯ.

ПѢСНЯ ОДИННАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ДВѢНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ТРИНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ПЯТНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ШЕСТНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ СЕМНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

ПѢСНЯ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТАЯ.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.

ПѢСНЯ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

Данте Алигьери
Божественная комедия. Чистилище