Д-Эрвильи Эрнст
Ганна

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Эрнест д'Эрвильи

Гарем

Книга стихов

  

Книга посвящена Виктору Гюго.

  
   10. Ганна*
   (Вольный перевод с французского).
                                          Посвящено Леону Дьерксу**
  
   Неяркий небосвод с луною шестидневной,
   под ним темным-темны огромные дубы.
   Могучий лес сродни зелёной шири гневной -
   бушующим морям, где волны - как столбы.
  
   Среди больших стволов, где папоротник плотен,
   валом валит народ, он весь светловолос.
   Сперва - поток мужчин, за ними - много сотен -
   и женщин, и детей, и скарб - за возом воз.
  
   У Дольмена в лесу, над Красными Камнями,
   омелой белой сплошь оброс священный дуб,
   к нему все Галлы шли, и днями, и ночами,
   и мчал с тропы олень, роняя пену с губ.
  
   Валежник захрустел, вдруг фраза прозвучала.
   Возник напевный звук - и удалился прочь.
   Сверкнула в чаще грань точёного металла,
   и снова тишина, и снова только ночь.
  
   И вот пред ними холм, где станут славить бога,
   но имени его не ведают они.
   Здесь встреча всех племён: закончена дорога,
   раскинуты шатры и зажжены огни.
  
   Со скипетром своим здесь Кельты из Армора.
   С мечами - Корнский клан. Хоть нынче в бой готов.
   И что ни Франк - с копьём. Они полны задора,
   и Бритты - в боевой раскраске всех цветов.
  
   Все в воинских плащах из яркой толстой кожи,
   чтоб не были страшны ни холод, ни жара,
   и были на орлов причёсками похожи,
   лишь стоило надеть накладки из пера.
  
   Вожди держались там прямей, чем монументы.
   Их рыжие усы стремились подчеркнуть
   упрямство твёрдых ртов и, падая, как ленты,
   ложились, наконец, на выпуклую грудь.
  
   На боевых щитах - чтоб не было докуки -
   сложили все ножи, все крючья и багры,
   и весь запас мечей, и дротики и луки,
   и все, какие есть при Галлах топоры.
  
   Толпу накрыл туман, весь лагерь стал крикливым.
   Друг друга потеряв, кричали земляки.
   Запенились рога с густым ячменным пивом,
   и принялись мычать неспавшие быки.
  
   Я глянул на алтарь сквозь дымные зигзаги:
   Друиды в белый цвет подряд облачены,
   вот Барды - в голубом, вот старые Евбаги*** .
   Их ризы зелены, и жесты их - важны.
  
   Их бороды седы. Их жизнь пришла к пределу.
   Но мощный Ху-Гадарн****, богатый добротой,
   придал им нынче сил, чтоб с дуба снять омелу
   и пышно обвязать тесьмою золотой.
  
   Отставив арфу, Бард сменил её на роту*****.
   Пронзительный мотив смешался с серой мглой,
   и Галлы, замолчав, отслеживали ноты,
   похожие на крик пронзённого стрелой.
  
   Бард смолк, и в тишине растаял след печали.
   Порой на краткий миг мог вспыхнуть резкий звук -
   удар копья о щит - да факелы трещали,
   и замер весь народ в молчании вокруг.
  
   Смотря на старый дуб, все ждали непрестанно,
   как злаки ждут зари, чтоб Солнце устеречь,
   и вышла, наконец, из-за деревьев Ганна
   и сразу повела пророческую речь !
  
   Она была звездой среди единоверцев.
   Я, римский дезертир, суровейший солдат,
   вдруг начал ощущать, как стал мне в мрамор сердца
   тихонько поступать хмельной любовный яд.
  
   Вся в белом, шла она торжественно и бодро,
   скрестила пару рук, держа их на груди,
   большая перевязь обхватывала бёдра.
   Глаза глядели вдаль - в Безвестность впереди.
  
   Волна её волос, в извивах золотистых,
   катилась сверху вниз почти до самых пят,
   и сбоку яркий серп висел, блестя, как в искрах.
   Как я был умилён, растроганный солдат !
  
   Девица, не спеша, со строгими глазами,
   сквозь галльскую толпу под сенью дубняка,
   шагает к алтарю, где, оба вниз рогами,
   дрожа, мыча, лежат два белые быка.
  
   Она исчезла с глаз... Усыпав их вербеной,
   жрецы несли ещё дрожащие куски
   тех жертвенных быков. К тому ж и дуб священный
   остался без красы, увязанной в пучки.
  
   Той Ганны не сыскать ! На моховой постели,
   упившиеся вдрызг, попавши сну во власть,
   товарищи мои хрипели и храпели.
   Лишь я не мог заснуть - меня терзала страсть.
  
  
  
   Ernest d'Hervilly Ghanna*
                                          A Leon Dierx**
  
   La lune de Six-Nuits verse ses rayons pales
   Sur l'immense foret de chenes sombres, mer
   Verte comme sa soeur, et pleine de rafales
   Qui font hurler les flots de son feuillage amer.
  
   Entre les troncs geants, dans les vastes fougeres,
   Defilent longuement les Galls aux cheveux blonds ;
   Les femmes, les enfants aux sandales legeres,
   Vont derriere, a cote des lourds chariots longs ;
  
   Tous se rendent au grand Dolmenn, aux Rouges-Pierres,
   Sous le Chene sacre, nourricier du Gui blanc.
   Eveille tout a coup par les clameurs guerrieres
   Et par les feux, le cerf, eperdu, fuit tremblant ;
  
   Les bois morts sous les pieds craquent ; un long murmure
   Etrange et musical dans les ombres les suit ;
   Parfois un front luisant, des yeux, un bout d'armure,
   S'illuminent soudain, puis rentrent dans la nuit.
  
   Ils arrivent enfin a la colline sainte
   Qu'aime le Dieu-sans-nom, adore sous les cieux ;
   Et parmi les tribus, ils marquent dans l'enceinte
   La place de leurs camps, puis allument leurs feux :
  
   Voici les Carnautens aux enormes epees ;
   Voici les clans d'Armor brandissant le penn-baz ;
   Voici les Brithons peints de couleurs detrempees,
   Et les Franks dont l'angon appelle les combats.
  
   Des sayons eclatants, de lourdes peaux de betes,
   Couvrent les membres noirs et velus des guerriers ;
   Les cheveux sont epars ou dresses sur les tetes,
   En chignons empennes, d'une ecorce lies.
  
   Immobiles, les chefs ont l'air d'hommes de pierre,
   Et chez tous, encadrant la bouche au lourd dessin,
   Les poils rouges et drus de la moustache fiere
   Pendent superbement jusqu'au robuste sein.
  
   Sur les durs boucliers reposent les framees,
   Les courts glaives, les crocs, la francisque aux tranchants
   Terribles, les grands arcs, et les haches formees
   De bronze, de granit ou du silex des champs.
  
   Une brume s'eleve au-dessus de la foule
   Avec les cris des gens l'un par l'autre appeles ;
   La cervoise ecumeuse a pleines cornes coule ;
   Et l'on entend mugir les boeufs roux deteles.
  
   A travers la fumee on peut voir les visages
   Des Druides, la-bas, pres de l'autel, vetus
   De blanc ; les Bardes sont en bleu ; les vieux Eubages***
   Sont en vert. -- Sur leurs fronts eclatent leurs vertus.
  
   Leur barbe est blanche, helas ! et leur mort est prochaine !
   Mais Hu-Gadarn**** leur fait les bras vaillants encor ;
   Calmes, ils vont cueillir le Gui sur le vieux Chene
   Ceint de bandes de pourpre et d'epais anneaux d'or.
  
   Quittant sa harpe, un barde a fait grincer sa rhote***** ;
   Les Galls sont attentifs, et l'on voit des eclairs
   Dans leurs yeux bleus ou noirs, a chaque rude note,
   Qui monte, comme un cri de blesse, dans les airs.
  
   Le barde tait son chant. -- Alors un grand silence
   Se fait. -- On n'entend plus que le gresillement
   Des torches, ou le bruit strident d'un fer de lance
   Heurtant un bouclier, et qui meurt brusquement.
  
   Soudain, comme les champs d'orge, oscillent les tetes ;
   Tous les yeux sont fixes sur les chenes sacres ;
   Et du bois sombre sort la Muse des poetes,
   Ghanna, la prophetesse aux discours inspires !
  
   Elle apparut ainsi dans la pleine lumiere ;
   Et moi, Soldat romain, farouche deserteur,
   Je sentis dans mon coeur de marbre la premiere
   Ivresse de l'amour couler avec lenteur.
  
   Ses beaux pieds soulevaient sa longue robe blanche ;
   Ses bras etaient croises sur son sein libre et nu ;
   Un baudrier de cuivre emprisonnait sa hanche ;
   Et, grave, elle marchait les yeux dans l'Inconnu.
  
   Une faucille d'or jetait une etincelle
   Courbe sur son cote ; -- torrent blond, les cheveux
   Roulaient impetueux jusqu'aux talons de celle
   Que, soldat attendri, je couvrais de mes voeux.
  
   Pale, maigre, l'oeil creux, la vierge au front austere,
   Entre les rangs des Brenns******, se rendit a pas lents
   A l'autel de granit, ou, les cornes en terre,
   Inquiets, fremissants, beuglaient deux taureaux blancs.
  
   Puis elle disparut. -- Sur un lit de verveine
   On apporta bientot les membres pantelants
   Des taureaux. -- Ce fut tout. -- Du venerable Chene
   Le Gui tomba suivi de feuilles et de glands :
  
   Et je ne la vis plus ! -- Sur la mousse fletrie,
   Ivres, mes compagnons sommeillaient en grondant ;
   Et seul, pres du feu mort, et loin de ma patrie,
   Je gemissais, tordu par un desir ardent !
  
  

Справка.

   *Ghanna, Ганна - д'Эрвильи описывает, как проходил один из главных старинных друидических праздников где-то в древней Галлии. В качестве одной из главных устроительниц праздника рисуется неведомая пророчица Ghanna.
  
   **Леон Дьеркс (1838-1912) - французский поэт. Родился на острове Реюньон. Последователь Леконта де Лиля. Характерный представитель парнасской школы. В 1898 г., после смерти Маллармэ, был провозглашён молодёжью "принцем французских поэтов". Наиболее интересные eго поэтические сборники: "Les Levres Closes" (1861) и "Les Paroles du vincu" (1871).
  
   ***Eubages, евбаги - какой-то особый, отличный от друидов, разряд кельтских, особо знающих и почитаемых жрецов в древней Галлии.
  
   ****Hu-Gadarn - так назван один из главных древних кельтских богов, прародитель кельтов, в имитациях древних кельтских саг, которые создавались поэтами 18-го-19-го веков.
  
   *****Rhota - квадратный, не то четырёх- , не то пятиструнный музыкальный инструмент.
  
   ******Brenns, бренны, Бренн. Имя Бренн носили некоторые известные в истории галльские вожди и полководцы. А вот о племени бреннов энциклопедия Брокгауза и Ефрона пишет, что это славяне (?), жившие на германской территории, пруссаки (?). Кого имел в виду д'Эрвильи, не ясно.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru