Диккенс Чарльз
Наш приход

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нравоописательные очерки Ч. Диккенса.
    Переводчик неизвестен (1852).

  

Нашъ приходъ.

Нравоописательные очерки Ч. Диккенса.

Современникъ.-- Спб., 1852.-- Т. 33, No 6.

OCR Бычков М. Н.

http://az.lib.ru

   Нашъ приходъ. Нравоописательные очерки Ч. Диккенса. (I. Приходскій староста. Приходская пожарная труба. Приходскій учитель. -- II. Старая леди. Отставной капитанъ британскаго флота. -- III. Четыре сестрицы. -- IV. Избраніе приходскаго старосты. -- V. Маклерскій прикащикъ. -- VI. Женскія благотворительныя общества. -- VII. Нашъ ближайшій сосѣдъ.)

I. ПРИХОДСКІЙ СТАРОСТА. -- ПРИХОДСКАЯ ПОЖАРНАЯ ТРУБА. -- ПРИХОДСКІЙ УЧЕНИКЪ.

  
   Нашъ приходъ! какъ много выражаютъ эти два коротенькія слова! какъ много соединено съ этими двумя словами воспоминаній о горестяхъ и бѣдствіяхъ ближняго, о тяжелыхъ утратахъ и разрушенныхъ надеждахъ, о несчастіяхъ, которыя слишкомъ часто оставались безъ всякой помощи, и плутовствѣ, которое еще чаще сопровождалось успѣхомъ! Бѣднякъ съ ничтожными заработками, но съ огромнымъ семействомъ, только-только что бываетъ въ состояніи поддержать свою семью и изо-дня-въ-день пріобрѣтать насущный хлѣбъ. Онъ едва-едва находитъ средства удовлетворить настоящимъ требованіямъ нашей природы, о будущемъ же не смѣетъ и подумать. Община считаетъ на немъ недоимку; проходитъ первый срокъ -- онъ не заплатилъ; наступаетъ второй срокъ, a y него нѣтъ денегъ на дневное пропитаніе и его требуютъ къ суду, описываютъ его скудное имѣнье; его дѣти кричатъ отъ холода и голода; отъ него отбираютъ все до послѣдней нитки, даже лишаютъ жосткой постели, на которой лежитъ больная мать семейства! Что же остается дѣлать этому несчастному? Къ кому онъ обратится за помощью?... У него есть свой приходъ, есть приходская община, приходскій лазаретъ, приходскій докторъ, приходскіе смотрители, приходскій староста. Короче сказать, для него есть превосходныя заведенія, добрые, сострадательные, великодушные люди. Умираетъ ли безпріютная женщина -- приходъ погребаетъ ее. Остаются ли беззащитныя сироты -- приходъ принимаетъ ихъ подъ свое покровительство. Пренебрегаетъ ли сначала мужчина работой и впослѣдствіи не можетъ получить ее -- приходъ подаетъ ему руку помощи , и наконецъ, когда лѣность и развратъ совершатъ надъ нимъ свое дѣйствіе его принимаютъ, какъ немощнаго, полупомѣшаннаго, въ приходскій пріютъ.
   Приходскій староста принадлежитъ къ числу самыхъ главныхъ, самыхъ важнѣйшихъ членовъ мѣстной администраціи. Правда, онъ не такъ богатъ, какъ церковный староста, не такъ ученъ, какъ письмоводитель общины, да и не можетъ такъ свободно распоряжаться въ приходѣ, какъ распоряжается каждое изъ тѣхъ двухъ лицъ. Но несмотря на то, власть его весьма обширна, и его достоинство никогда еще не страдало отъ недостатка тѣхъ подвиговъ съ его стороны, которые именно служатъ къ поддержанію и сохраненію достоинства. Словомъ сказать, нашъ приходскій староста -- человѣкъ примѣчательный. Какъ восхитительно слушать его, когда онъ, въ пріемной комнатѣ приходской богадѣльни, начнетъ объяснять почтеннымъ старухамъ положеніе существующихъ законовъ о бѣдныхъ и нищихъ, или слышать отъ него, о чемъ онъ говорили съ церковнымъ старостой, что сказалъ ему въ отвѣтъ церковный староста и чѣмъ рѣшили они (т. е. приходскій староста и другіе джентльмены) окончить дѣло. Но вотъ въ другую комнату, гдѣ засѣдаютъ попечители и члены общины, входитъ женщина, представляетъ свое самое бѣдственное положеніе и называетъ себя вдовой съ шестью маленькими ребятишками.
   -- Гдѣ же ты живешь? спрашиваетъ одинъ изъ попечителей.
   -- Я нанимаю маленькую комнатку, въ домѣ мистриссъ Броунъ, подъ No 3, на аллеѣ Кингъ-Вильямъ. Я живу тамъ, джентльмены, пятнадцать лѣтъ сряду, и всѣ знаютъ меня за скромную и трудолюбивую женщину. Еслибъ мужъ мой былъ живъ, джентльмены, я не рѣшилась бы просить васъ; но онъ умеръ въ госпиталѣ, и я осталась нищею съ шестью сиротами, и....
   -- Хорошо, хорошо прерываетъ попечитель, записываютъ адресъ женщины. -- Завтра утромъ я пришлю приходскаго старосту Симмонса -- узнать, справедливы ли твои слова, и если справедливы, то я полагаю, что можно будетъ помочь тебѣ. -- Симмонсъ, ты, пожалуста, первымъ дѣдомъ завтра поутру побывай y этой женщины.
   Симмонсъ дѣлаетъ низкій поклонъ, a женщина уходитъ.
   При видѣ всѣхъ этихъ сострадательныхъ членовъ общины, которые, съ шляпами на головахъ, сидятъ за огромными книгами, женщина невольно изумляется; но это изумленіе превращается въ ничто передъ уваженіемъ къ приходскому старостѣ, и ея разсказъ о томъ, что происходило въ другой комнатѣ, увеличиваетъ -- если только можно увеличить -- знаки уваженія, которые оказываются почтенному старостѣ со стороны собравшейся толпы. Что касается приглашенія въ судъ кого либо изъ провинившихся въ приходѣ, то нельзя ждать никакого снисхожденія, если только это порученіе будетъ возложено на Симмонса. Онъ знаетъ наизусть всѣ титулы лорда-мэра; разскажетъ вамъ приходскую исторійку не лазая лишній разъ въ карманъ за словами; любитъ посмѣяться на чужой счетъ, и даже разсказываютъ, что при одномъ какомъ-то случаѣ Симмонсъ рѣшился сдѣлать такую шутку, которая, по словамъ главнаго лакея лорда-мэра, случайно бывшаго очевидцемъ этой шутки, годилась бы подъ-стать забавнымъ выходкамъ мистера Гоблера.
   Но не угодно ли вамъ посмотрѣть на нашего приходскаго старосту въ воскресный день, когда онъ надѣнетъ форменную одежду, когда, для большаго парада, возьметъ въ лѣвую руку оффиціальную трость, съ огромнымъ наконечникомъ, a въ правую -- небольшую трость, для обыкновеннаго употребленія? Посмотрите, какъ онъ торжественно усаживаетъ дѣтей по мѣстамъ! съ какимъ подобострастіемъ, искоса поглядываютъ на него ребятишки, въ то время, какъ онъ, осматривая, сѣли ли они всѣ по мѣстамъ, бросаетъ на нихъ взгляды, свойственные однимъ только приходскимъ старостамъ! Вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ верховные старосты и попечители займутъ свои скамейки, приходскій староста поднимается на каѳедру, краснаго дерева, нарочно выстроенную для него подлѣ самого церковнаго входа.
   Вотъ нѣсколько чертъ многозначительности и важности приходскаго старосты,-- важности, которая, сколько мы могли замѣтить, никогда не нарушалась, развѣ только при случаяхъ, когда требовались услуги приходской пожарной трубы: о! тогда все превращалось въ страшную суматоху. Дѣло начинается съ того, что двое мaльчишeкъ бѣгутъ во всю прыть къ приходскому старостѣ и доносятъ ему, что они своими глазами видѣли, какъ выкинуло изъ сосѣдней трубы. Этого достаточно для старосты: онъ въ ту же минуту вытаскиваетъ пожарный инструментъ; со всѣхъ сторонъ сбѣгаются мальчишки, хватаются за веревки и труба съ трескомъ катится по мостовой. Староста бѣжитъ -- да! мы нисколько не преувеличиваемъ -- бѣжитъ до тѣхъ поръ, пока сильный запахъ гарью не заставитъ его уменьшить ходъ и наконецъ совсѣмъ остановиться. Тутъ начинается страшный стукъ въ двери дома, гдѣ выкинуло изъ трубы, и продолжается по крайней мірѣ полчаса. Намъ не извѣстно почему, но только прибытіе пожарной команды оказывается лишнимъ, и вслѣдствіе того пожарная труба поворачивается и совершаетъ свой обратный путь, среди криковъ толпы ребятишекъ. Староста хладнокровно втаскиваетъ инструментъ въ обширный сарай, на другой же день подаетъ жалобу на виновника ничтожнаго пожара и проситъ о взысканіи установленной платы за фальшивую тревогу. Намъ только разъ случилось видѣть пожарную трубу въ самомъ жаркомъ дѣлѣ. Какъ неслась она къ мѣсту пожара! ея быстрота равнялась тремъ съ половиной милямъ въ часъ. Запасъ воды былъ огромный. Дѣйствіе началось съ большимъ одушевленіемъ; воздухъ оглашался одобрительными восклицаніями; съ лица приходскаго старосты струился обильный потъ. Но, къ несчастію, открылось что въ самое критическое время пожара никто не понималъ процесса, по которому машина наполнялась водой, и что осьмнадцать мальчиковъ и двое мужчинъ, совершенно измучили себя, прокачавъ машину двадцать пять минутъ безъ малѣйшихъ признаковъ успѣха!
   Вслѣдъ за приходскимъ старостой, болѣе замѣчательные персонажи въ нашемъ приходѣ -- это: смотритель рабочаго дома приходскій учитель. Письмоводитель приходской общины, какъ всякому извѣстно, бываетъ коротенькій, застѣнчивый человѣчекъ, весь въ черномъ, съ полновѣсной золотой цѣпочкой, оканчивающейся на значительной длинѣ двумя огромными печатями и ключикомъ. Онъ въ тоже время занимается адвокатскимъ ремесломъ и, обыкновенно, суетится кстати и не кстати, особливо въ то время, когда торопится на какой нибудь приходскій митингъ, съ измятыми перчатками въ одной рукѣ и огромной красной книгой подъ мышкой другой руки. Что касается церковныхъ старостъ и попечителей то мы исключаемъ ихъ изъ нашихъ очерковъ, потому что всѣ они, сколько намъ извѣстно, по большей части почтенные купцы, которые носятъ шляпы съ широкими и плоскими полями, и которые иногда стараются сообщить своимъ прихожанамъ о распространеніи и украшеніи церковнаго придѣла. Или о возобновленіи церковнаго органа, и сообщаютъ это не изустно, но посредствомъ золотыхъ буквъ на голубомъ щитѣ, поставленномъ на такомъ мѣстѣ церкви, которое чаще всего попадается намъ на глаза.
   Смотритель рабочаго дома, не только въ нашемъ, но, я думаю, я во всякомъ другомъ приходѣ, не принадлежитъ къ тому разряду людей, лучшая часть существованія которыхъ уже давно миновала, нѣкоторые проводятъ остатокъ дней своихъ въ самомъ незавидномъ, даже въ жалкомъ положеніи, именно: въ грустныхъ размышленіяхъ о прошедшемъ, чтобъ сильнѣе почувствовать всѣ невыгоды настоящаго. Мы не можемъ опредѣлительно сказать, какое положеніе въ обществѣ занималъ этотъ человѣкъ прежде: надобно полагать, что онъ или былъ младшимъ писцомъ y какого нибудь стряпчаго, или занимался обученіемъ юношества первоначальному чтенію на природномъ языкѣ -- утвердительно сказать объ этомъ мы не можемъ; для васъ одно только очевидно, что нынѣшнее его положеніе гораздо лучше прежняго. Конечно, доходъ его весьма незавидный, даже, можно сказать, очень скудный, что доказывается обветшалымъ фракомъ и обтертымъ галстухомъ; но надобно взять въ соображеніе, что онъ живетъ на квартирѣ, за которую не платитъ денегъ и что въ добавокъ къ этому ему отпускается ограниченное количество угля и свѣчей и допускается неограниченная власть и свобода въ его крошечномъ владѣніи. Обыкновенно онъ бываетъ высокій, тонкій и костлявый мужчина: при сюртукѣ всегда носить башмаки и черные бумажные чулки; и когда вы проходите мимо его оконъ, то онъ бросаетъ на васъ самый пристальный взглядъ, которымъ какъ будто хочетъ выразить свое желаніе, чтобъ вы вдругъ сдѣлались бѣднѣйшимъ созданіемъ въ вѣрѣ и доставили ему случай показать вамъ примѣръ своей власти. Характеръ его угрюмъ и раздражителенъ, обхожденіе сурово; съ младшими онъ часто бранится, старшимъ любитъ поклониться, и постоянно питаетъ въ душѣ своей зависть къ вліянію и власти приходскаго старосты.
   Приходскій учитель представляетъ собою совершенный контрастъ суровому смотрителю рабочаго дома. Онъ принадлежитъ къ тому разряду людей, о которыхъ намъ иногда случается слышать, на которыхъ несчастіе отпечатлѣлось очень ясно. Еслибъ счастіе благопріятствовало ему, то ужъ, разумѣется, онъ ничего бы не дѣлалъ и ни въ чемъ бы не участвовалъ. Богатый, престарѣлый родственникъ, который воспиталъ его и явно объявилъ свое намѣреніе пристроить его къ выгодному мѣсту, отказалъ ему, по духовному завѣщанію, десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, a потомъ, по какой-то непостижимой для насъ причинѣ, сдѣлалъ припись въ духовной и отнялъ отъ него весь означенный капиталъ. Это неожиданное обстоятельство принудило молодого человѣка самому позаботиться о себѣ; онъ началъ хлопотать и получилъ мѣсто въ какой-то публичной конторѣ. Молодые прикащики, занимавшіе обязанность гораздо ниже его, умирали такъ быстро, какъ будто между ними распространилась чума; a старики, которые сидѣли, какъ говорится, y него на головѣ, и которыхъ мѣстъ онъ добивался, жили себѣ преспокойно, вовсе не думая умирать, какъ будто они одарены были безсмертіемъ. Онъ пустился въ спекуляціи -- и понесъ большіе убытки; снова началъ спекулировать -- и выигралъ, хотя выигрышъ далеко не замѣнялъ его прежнихъ убытковъ. Таланты ею были обширны, его характеръ былъ мягкій, великодушный и либеральный. Друзья извлекали себѣ пользу изъ его талантовъ, и характеръ его употребляли во зло. Потеря слѣдовала за потерей; несчастіе влекло за собой другое несчастіе; каждый наступавшій день приближалъ его на самый край пропасти безнадежной нищеты. Его друзья, самые искренніе и самые преданные, съ каждымъ днемъ становились къ нему холоднѣе и равнодушнѣе. У него были д123;ти, которыхъ онъ любилъ, была жена, любовь которой онъ цѣнилъ всего дороже въ свѣтѣ; но дѣти отказались отъ родного крова, a неумолимая смерть похитила жену. Онъ быстро несся внизъ по теченію потока, гдѣ на каждомъ шагу встрѣчались неудачи. У него недоставало уже твердости противиться безпрерывнымъ ударамъ; онъ вовсе не заботился о себѣ, a единственное существо, которое заботилось о немъ во время его нищеты и бѣдствія, скрылось отъ него навѣки. Вотъ въ этотъ-то самый тягостный періодъ онъ обратился за помощью къ приходу. Случилось, впрочемъ, такъ, что въ этотъ годъ церковнымъ старостой былъ избранъ весьма добрый человѣкъ, который зналъ нашего страдальца въ лучшую вору его жизни, и чрезъ стараніе котораго онъ получилъ мѣсто приходскаго учителя.
   Теперь уже онъ слабый старикъ. Изъ весьма многихъ, нѣкогда самыхъ искреннихъ, друзей его нѣкоторые примерли, другіе жили, подобно ему самому, иные благоденствуютъ, -- но всѣ позабыли его. Время и несчастія мало по малу ослабили его память,
   Привычка примирила его съ настоящимъ положеніемъ. Ему, какъ кроткому старику, не ропщущему на судьбу свою, и ревностному къ отправленію своихъ обязанностей, дозволено занимать это мѣсто сверхъ опредѣленнаго сро&а, и, безъ всякаго сомнѣнія, онъ будетъ занимать его до тѣхъ поръ, пока дряхлость не сдѣлаетъ его неспособнымъ къ дѣлу или смерть не освободитъ его отъ суеты-суетъ здѣшняго міра. Въ то время, какъ убѣленный сѣдиною старикъ слабыми шагами ходитъ взадъ и впередъ по солнечной сторонѣ маленькаго дворика, едва ли кто изъ его прежнихъ задушевныхъ друзей узнаетъ въ особѣ приходскаго учителя своего нѣкогда веселаго и счастливаго собесѣдника.
  

II. СТАРАЯ ЛЭДИ. -- ОТСТАВНОЙ КАПИТАНЪ БРИТАНСКАГО ФЛОТА.

  
   Самая извѣстная и всѣми уважаемая между нашими прихожанами, это -- старая лэди, которая жила въ нашемъ приходѣ еще за долго до того времени, когда наше имя показалось въ приходскихъ метрическихъ книгахъ. Нашъ приходъ расположенъ вблизи города, и старая лэди обитаетъ въ чистенькомъ, уютненькомъ домикѣ среди самаго пріятнаго мѣстоположенія. Этотъ домикъ составляетъ ея собственность и въ немъ, за исключеніемъ самой лэди, которая теперь гораздо старовиднѣе, нежели была десять лѣтъ тому назадъ, все находится въ томъ же самомъ положеніи, въ какомъ находилось еще при жизни стараго джентльмена. Лицевая комнатка -- она же и обыкновенная гостиная старой лэди -- представляетъ собою настоящую картину домашняго спокойствія и чистоты: коверъ покрытъ коричневымъ голландскимъ полотномъ, стекло и картинныя рамки тщательно обтянуты желтой кисеей; клеенки со столовъ тогда только и снимались, когда требовалось промыть ихъ скипидаромъ и натереть воскомъ, a эта операція обыкновенно совершалась каждое утро въ десять съ половиною часовъ; маленькія бездѣлушки остаются на тѣхъ же самыхъ мѣстахъ и въ томъ же самомъ положеніи, въ какомъ онѣ находились при самомъ началѣ. Большая часть изъ нихъ принадлежитъ къ числу подарковъ отъ маленькихъ дѣвочекъ, которыя живутъ въ ближайшемъ сосѣдствѣ; но нѣкоторыя изъ нихъ, какъ, напримѣръ, двое старинныхъ часовъ (которые никогда не показываютъ точнаго времени, но, обыкновенно, одни всегда бываютъ четверть часа позади, a другіе -- четверть часа впереди), маленькая картинка, изображающая принцессу Шарлотту и принца Леопольда при появленіи ихъ въ царскую дожу въ Друрилэнскомъ театрѣ, и многіе другіе подобнаго рода предметы находятся во владѣніи старой лэди вотъ уже нѣсколько десятковъ лѣтъ. Въ этой гостиной вы всегда можете увидѣть старую лэди въ лѣтнюю пору y полу-открытаго окна, съ очками, какъ-то странно прикрѣпленными на самый кончикъ носа, и съ неоконченнымъ чулкомъ, надъ которымъ дѣятельно вертятся вязальныя иголки. Если почтенная старушка заслышитъ издали знакомые шаги, если увидитъ, что вы подходите къ ея крылечку, если вы, къ особенному счастью, пользуетесь ея расположеніемъ, она немедленно встаетъ съ мѣста и сама отпираетъ для васъ дверь, прежде чѣмъ вы успѣете постучаться. Если прогулка къ ея домику слишкомъ утомила васъ, то старушка не позволитъ вамъ выговорить слова, прежде чѣмъ вы не выпьете двухъ рюмокъ хересу. Если вы зайдете къ ней вечеромъ, то навѣрное найдете ее не въ веселомъ , но скорѣе въ серьезномъ расположеніи духа. Она сидитъ передъ Библіей, изъ которой "ея служанка Сара", такая же опрятная и методическая женщина, какъ ея госпожа, регулярно каждый вечеръ прочитываетъ вслухъ двѣ, a иногда и три главы.
   Старая лэди рѣдко бываетъ въ обществѣ, a еще рѣже принимаетъ къ себѣ гостей, исключая только молоденькихъ дѣвицъ, изъ которыхъ для каждой назначенъ особенный день; такъ что дѣвица удостоенная чести выпить чашку чаю въ домѣ почтенной старушки, считаетъ этотъ день величайшимъ торжествомъ. Визиты ея простираются не далѣе ближайшихъ дверей, по ту и другую сторову ея домика, и когда она вздумаетъ пить чай y кого нибудь изъ этихъ сосѣдей, то Сара бѣжитъ впередъ туда предувѣдомить объ этомъ посѣщеніи и заранѣе отворить дверь, чтобы госпожа ея не могла проступиться въ ожиданіи гостепріимной встрѣчи. Сдѣлавъ визиты сосѣдямъ, она ни за что не останется передъ ними въ долгу, и въ тотъ день, когда въ ея домикѣ назначено будетъ собраніе искреннихъ друзей, Сара чисто-на-чисто вытретъ самоваръ, выставитъ на столъ лучшій китайскій сервизъ, откинетъ обѣ полы стариннаго, массивнаго стола и наконецъ принимаетъ гостей самымъ параднымъ образомъ и провожаетъ ихъ въ лучшую гостиную. Родственниковъ y нашей почтенной старушки очень немного, да и тѣ всѣ разсѣяны по различнымъ угламъ британскихъ острововъ; она видится съ ними весьма рѣдко. У нея есть сынъ въ Восточной Индіи, котораго она всегда описываетъ какъ прекраснымъ молодымъ человѣкомъ, и который какъ двѣ капли воды похожъ на своего отца; но -- присовокупляетъ старая лэди, печально кивая головой -- онъ всегда былъ для нея источникомъ самыхъ сильныхъ огорченій, и даже однажды едва не сдѣлался причиной ея преждевременной смерти. Богу угодно было избавить ее отъ подобнаго несчастія, и она будетъ отъ души признательна вамъ, если вы не станете напоминать ее объ этомъ предметѣ. У нея есть множество пенсіонеровъ; a въ воскресенье, когда старая лэди возвращается съ рынка, вы непремѣнно увидите y ея дверей ц123;лый отрядъ стариковъ и старухъ, которые явились за своимъ недѣльнымъ пенсіономъ. Въ подпискахъ, гдѣ дѣло идетъ о благотворительности, ея имя всегда красуется первымъ, и приношенія ея всегда бываютъ самыя щедрыя. Она подписала однажды двадцать фунтовъ стерлинговъ на сооруженіе новаго органа и была въ одно воскресенье до такой степени растрогана пѣніемъ дѣтей подъ звука этого органа, что ее безчувственную принуждееы были вынести изъ церкви. Ея приходъ въ церковь всегда служитъ сигналомъ къ небольшому шуму въ заднихъ рядахъ скамеекъ. Этотъ шумъ происходитъ отъ всеобщей тревоги бѣдныхъ людей, которые кланяются ей и присѣдаютъ до тѣхъ поръ, пока церковная придверница подведетъ старую лэди къ ея привычному мp3;сту, сдѣлаетъ ей низкій реверансъ, затворитъ дверцы и удалится. Та же самая церемонія повторяется при выходѣ старой лэди изъ церкви. Она отправляется тогда домой вмѣстѣ съ семействомъ, обитающимъ черезъ домъ по лѣвую сторону отъ ея домика. Во всю дорогу до дому она только и говоритъ о проповѣди и тогда открываетъ свой разговоръ вопросомъ къ самому младшему сыну семейства: откуда взятъ былъ текстъ на сегодняшнюю проповѣдь?
   Такимъ образомъ протекаетъ мирная жизнь нашей старой лэди, измѣняемая одними только ежегодными поѣздками въ какое нибудь скромное мѣстечко на морскомъ берегу. Ея тихое и неизмѣнное теченія продолжается уже многіе годы, и мирный конецъ ея, вѣроятно, не за горами. Почтенная, всѣми любимая и всѣми уважаемая старушка смотритъ на конецъ своего земного поприща съ кроткою покорностію и безъ малѣйшей боязни. Ей нечего страшиться загробной жизни; напротивъ того, она имѣетъ полное право надѣяться встрѣтить тамъ все лучшее.
   Наконецъ мы представимъ еще одну особу, совершенно различную отъ старой лэди, во которая успѣла обратить на себя вниманіе нашего прихода. Это старый, отставной морякъ, на пенсіи. Его грубое и нецеремонное поведеніе немало нарушаетъ домашнюю экономію старой лэди, его ближайшей сосѣдки. Во первыхъ, ему нравится курить сигары передъ полисадникомъ лэди, и если при этомъ случаѣ ему захочется что нибудь выпить -- обстоятельство весьма необыкновенное -- то онъ протягиваетъ свою трость, стучитъ въ дверь старой лэди и повелительнымъ тономъ требуетъ чтобы ему подали черезъ рѣшотку стаканъ холоднаго нива. Въ добавокъ къ этимъ крайне хладнокровнымъ поступкамъ, онъ представляетъ изъ себя человѣка способнаго на все, или, употребляя его собственное выраженіе, "Настоящаго Робинзона Крузо". Ничто не доставляетъ ему такого удовольствія, какъ производство опытовъ во владѣніяхъ почтенной старой лэди. Однажды утромъ, поднявшись весьма рано, онъ разсадилъ по куртинкамъ полисадника четыре куста вполнѣ распустившихся ноготковъ, къ безпредѣльному изумленію старушки лэди, которая, при первомъ взглядѣ на нихъ, вообразила, что въ теченіе ночи въ ея полисадникѣ совершилось диво, и что земля на ея куртинкахъ способна производить подобныя диковинки и на будущее время. Въ другой разъ онъ разобралъ недѣльные часы, подъ предлогомъ вычистить ихъ механизмъ, и снова собралъ ихъ; но, по какой-то непостижимой причинѣ, случилось такъ, что минутная стрѣлка всегда увлекала за собой часовую. Въ одно время онъ вздумалъ было заняться разведеніемъ шелковичныхъ червей и раза по два, и даже по три въ день приносилъ ихъ въ маленькой коробочкѣ показывать старой лэди, обыкновенно при каждомъ посѣщеніи теряя одного, двухъ, a иногда и трехъ червяковъ! Слѣдствіемъ этихъ потерь было то, что въ одно прекрасное утро на лѣстницѣ старой лэди показлся преогромнѣйшій червякъ; вѣроятно, онъ пробирался въ гостиную, съ той цѣлью, чтобъ освѣдомляться о своихъ друзьяхъ, ибо, при дальнѣйшемъ изслѣдованіи, оказалось, что нѣкоторые изъ его товарищей давно уже расположились во всѣхъ комнатахъ маленькаго домика. Старушка лэди съ отчаянія отправилась къ морскому берегу, а капитанъ желая угодить ей, вздумалъ выполировать крѣпкой водкой мѣдную дощечку на уличныхъ дверяхъ. Опытъ этотъ оказался черезчуръ удачнымъ: дощечка отполировалась такъ превосходно, что вырѣзанная на ней надпись совершенно исчезла.
   Но все это ничто въ сравненіи съ его мятежнымъ поведеніемъ въ публичной жизни. Онъ присутствуетъ при каждомъ приходскомъ митингѣ; всегда противится мѣстнымъ властямъ нашего прихода, обвиняетъ церковныхъ старость въ невоздержной жизни, заводитъ споръ съ приходскимъ письмоводителемъ, заставляетъ сборщика податей приходитъ къ нему за деньгами такъ часто, что сборщику надоѣстъ и онъ на цѣлый годъ прекращаетъ свои посѣщенія; находитъ недостатки въ воскресныхъ пропов123;дяхъ, говоритъ, что органисту нужно было бы стыдиться самого себя, и утверждаетъ, что онъ во всякое время готовъ держать пари, что пропоетъ одинъ гораздо лучше полнаго хора мальчиковъ и дѣвицъ; короче сказать, съ этой стороны капитанъ ведетъ себя предосудительнымъ, ни съ чѣмъ несообразнымъ образомъ. Хуже всего въ немъ то, что при всемъ его уваженіи къ почтенной лэди онъ всѣми силами старается сдѣлать ее соучастницей своихъ видовъ, и потому почти каждый день является къ ней въ гостиную съ газетой въ рукѣ и съ величайшимъ одушевленіемъ приступаетъ объяснять, въ какомъ положеніи находятся политическія дѣла въ Европѣ. Но, несмотря на это, мы должны и ему отдать справедливость. Онъ какъ нельзя болѣе добръ, великодушенъ, простъ и сострадателенъ къ ближнему; такъ, что, хотя онъ иногда и выводитъ изъ терпѣнія старушку лэди, но, вообще говоря, они стараются сохранять другъ къ другу самыя миролюбивыя отношенія, и старушка лэди также чистосердечно смѣется надъ его продѣлками, какъ и всякій другой изъ вашего прихода.
  

III. ЧЕТЫРЕ СЕСТРИЦЫ.

  
   Рядъ домиковъ, въ которомъ обитаютъ старушка-лэди и ея безпокойный сосѣдъ, заключаетъ въ тѣсныхъ предѣлахъ своихъ гораздо большее число характеровъ, нежели во всей остальной части вашего прихода. Но такъ какъ мы, согласно съ составленнымъ нами планомъ, не можемъ написать нашихъ приходскихъ очерковъ болѣе семи, то гораздо будетъ лучше, если мы выберемъ самые замѣчательные и представимъ ихъ нашимъ читателямъ безъ дальнѣйшихъ объясненій.
   Итакъ, мы приступаемъ. Четыре дѣвицы миссъ Вилльсы поселились въ нашемъ приходѣ лѣтъ тринадцать тому назадъ. Грустно подумать, что старинная пословица: "время и приливъ никогда не ждутъ человѣка", въ одинаковой силѣ примѣняется и къ самой прекраснѣйшей части всего человѣчества. Еслибъ можно было, то мы охотно скрыли бы фактъ, что даже и за тринадцать лѣтъ тому назадъ миссъ Вилльсы далеко уже оставили за собой юный дѣвственный возрастъ. Наша обязанность, какъ вѣрныхъ приходскихъ лѣтописцевъ, состоитъ въ томъ чтобы не упускать изъ виду ни малѣйшихъ обстоятельствъ, которыя могли бы послужить къ поясненію описываемаго нами лица или предмета; на этомъ основаніи, мы обязаны упомянуть, что уже за тринадцать лѣтъ утвердительно говорили, что самая младшая миссъ Вилльсъ находилась въ перезрѣломъ возрастѣ, a что касается до старшей сестрицы, то никакая человѣческая сила не только не могла бы возвратить, но даже и придать ея наружности моложавый видъ. Тринадцать лѣтъ тому назадъ миссъ Вилльсы наняли въ нашемъ приходѣ цѣлый домъ. Домъ этотъ былъ почти заново выкрашенъ и гдѣ слѣдуетъ обклеенъ шпалерами; мраморные камины были вычищены, старинныя печи замѣнились новыми -- изъ блестящаго кафеля; старыя чугунныя рѣшотки превратились въ узорчатую бронзу; въ саду посажено было еще четыре дерева, a полисадникъ посыпали крупнымъ пескомъ. Послѣ этого прибыли возы съ отличной мебелью; къ окнамъ придѣлали кружевныя сторы; наконецъ, плотники и столяры, занимавшіеся приготовленіями, измѣненіями и поправками, по секрету сообщили сосѣднимъ горничнымъ всѣ подробности великолѣпія и роскоши, въ кругу которыхъ миссъ Вилльсы намѣрены проживать. Горничныя разсказали своимъ барынямъ, барыни -- своимъ искреннимъ друзьямъ, и на другой день уже носился по всему приходу самый достовѣрный слухъ, что домъ подъ No 25, въ улицѣ Гордонъ, нанятъ четырьмя дѣвицами, обладающими несмѣтнымъ богатствомъ.
   Наконецъ пріѣхали и сами миссъ Вилльсы; а вмѣстѣ съ тѣмъ со всѣхъ сторонъ начались подробнѣйшія справки. Домъ былъ образецъ частоты и опрятности; такъ точно были и четыре сестрицы миссъ Вилльсы. Каждый предметъ въ домѣ отзывался формальностью, принужденностью и холодностью; тоже самое замѣчалось и въ сестрицахъ. Никто еще не замѣчалъ, что хотя бы одинъ стулъ всей мебели былъ передвинутъ съ одного мѣста на другое; никому не случилось видѣть и того, что хотя бы одна изъ сестрицъ перемѣнила свое мѣсто. Онѣ всегда сидѣли на тѣхъ же самыхъ мѣстахъ и занимались всегда той же самой работой и въ тѣ же самые часы. Старшая миссъ Вилльсъ любила вязать, вторая -- рисовать, a остальныя двѣ -- разъигрывать фортепьянные дуэты. По видимому, онѣ не имѣли отдѣльнаго существованія, но какъ будто дали другъ другу клятвенное обѣщаніе провести эту жизнь вмѣстѣ. Это были три нераздѣльныя граціи, съ присоединившейся къ нимъ впослѣдствіи четвертой граціей, -- три судьбы, съ придаточной сестрицей, -- сіамскіе близнецы, помноженные на два. Становилась ли старшая миссъ Вилльсъ желчна -- и въ ту же минуту разливалась жолчь y остальныхъ трехъ сестрицъ. Сердилась ли на что старшая сестрица -- и лица прочихъ сестрицъ немедленно выражали гнѣвъ. Короче сказать, все, что бы ни дѣлала старшая сестрица, дѣлали и другія три сестрицы, и все, что бы ни дѣлалось посторонними людьми, подвергалось крайнему ихъ неодобренію. Такимъ-то образомъ прозябали четыре сестрицы. Гармонія полярныхъ странъ ни на минуту не нарушалась между ними; a такъ какъ онѣ удостоивали своимъ посѣщеніемъ ближайшихъ сосѣдей, a иногда и съ своей стороны оказывали гостепріимство, то холодъ помянутыхъ странъ невольнымъ образомъ разливался и между тѣми лицами, на которыхъ падалъ ихъ выборъ. Прошло три года въ этомъ неизмѣнномъ положеніи четырехъ сестрицъ, какъ вдругъ случился феноменъ, вовсе непредвидѣнный и въ своемъ родѣ весьма необыкновенный. Сестрицы Вилльсъ вдругъ начали обнаруживать признаки наступающаго лѣта; полярный холодъ постепенно началъ, отходить, и наконецъ наступила совершенная оттепель. Возможно ли это, чтобъ одна изъ четырехъ сeстрицъ рѣшилась выйти замужъ!
   Откуда, когда и какимъ образомъ явился женихъ? что бы именно могло подѣйствовать на бѣднаго человѣка? или какимъ логическимъ способомъ четыре сестрицы успѣли убѣдить себя, что если одному мужчинѣ невозможно жениться на всѣхъ ихъ вмѣстѣ, то ему очень легко жениться на одной? Вотъ вопросы, до того для васъ трудные, что мы, при всемъ нашемъ желаніи разрѣшить ихъ, не рѣшаемся на этотъ подвигъ. Намъ извѣстно только одно, что визиты мистера Робинсона (оффиціяльнаго джентльмена съ хорошимъ жалованьемъ и съ небольшимъ состояніемъ) принимались со стороны сестрицъ съ особеннымъ снисхожденіемъ, что четыре сестрицы пользовались надлежащимъ уваженіемъ со стороны мистера Робинсона, что сосѣди сходили съ ума отъ затрудненія открыть, которая изъ четырехъ сестрицъ была счастливая волшебница и что затрудненіе, которое они испытывали въ разрѣшеніи этой задачи, нисколько не уменьшилось слѣдующимъ чистосердечнымъ признаніемъ старшей сестрицы: "мы выходимъ замужъ за мистера Робинсона."
   Согласитесь, что это дѣло весьма необычайное. Четыре сестрицы до такой степени были тѣсно связаны между собою, что любопытство нашего прихода, въ томъ числѣ и старой лэди, было возбуждено до нельзя. Замужство четырехъ сестрицъ сдѣлалось главною темою разговора во всѣхъ гостиныхъ; во всѣхъ столовыхъ и даже за карточными столами. Старый джентльменъ, любитель шелковичныхъ червей, не замедлялъ выразить свое рѣшительное мнѣніе, что мистеръ Робинсонъ принадлежалъ къ азіятскому племени, и потому намѣренъ взять за себя цѣлое семейство; на это замѣчаніе прочіе слушатели весьма серьёзно покачивали головами и называли это дѣло чрезвычайно таинственнымъ. Вообще, въ приходѣ надѣялись, что все это кончится прекрасно. Правда, тутъ очень много страннаго, ни съ чѣмъ несообразнаго; но вѣдь нельзя же безъ всякихъ основаній выражать свое мнѣніе; при томъ же миссъ Вилльсы уже и сами пожилыя лэди и могутъ, кажется, безошибочно располагать своими дѣйствіями, и что за тѣмъ каждый долженъ знать свое дѣло и не мѣшаться въ чужія дѣла и такъ далѣе.
   Наконецъ, въ одно прекрасное утро, около осьми часовъ, къ дверямъ дома четырехъ сестрицъ подъѣхали двѣ наемныя кареты. Мистеръ Робинсонъ прибылъ туда десятью минутами раньше. На немъ былъ фракъ свѣтло-голубого цвѣта и толстые каразейвые панталоны, бѣлый галстухъ, бальные башмаки, лайковыя перчатки. Его пріемы и его обращеніе, судя по показанію горничной изъ 23 нумера, которая подметала въ это время лѣстницу, обнаруживали сильное душевное волненіе. Основываясь на томъ же показаніи, намъ извѣстно и то, что на кухаркѣ, отворявшей дверь мистеру Робинсону, пришпиленъ былъ огромный бѣлый бантъ къ бѣ;лому же чепчику, совсѣмъ не похожему на повседневный головной уборъ, которымъ сестрицы Вилльсы безъ всякаго состраданія старались обуздывать непостоянство вкуса въ женской прислугѣ вообще.
   Извѣстіе о прибытіи жениха быстро разнеслось по всей улицѣ. Очевидно было, что торжественное утро наконецъ наступило; всѣ сосѣди размѣстились за оконными ширмочками и съ замираніемъ сердца ожидали, чѣмъ это все кончится.
   Но вотъ дверь дома сестрицъ Вилльсъ отворилась, и въ то же время отворилась дверь первой наемной кареты. Два джентльмена и двѣ лэди -- вѣроятно, домашніе друзья -- одинъ за другимъ попрятались въ карету, свернули ступеньки, хлопнули дверцы, -- и первая карета тронулась; на ея мѣсто подъѣхала вторая карета.
   Уличная дверь снова отворилась; нетерпѣніе и душевное волненіе сосѣдей выходило изъ предѣловъ. На улицѣ показались мистеръ Робинсонъ и старшая миссъ Вилльсъ.
   -- Ну, я такъ и думала! сказала лэди изъ 19 нумера.-- Я всегда и всѣмъ говорила, что старшая выходитъ замужъ: такъ оно и есть.
   -- Вотъ ужь я никакъ не ожидала этого! воскликнула молоденькая барышня изъ No 18, обращаясь къ подругѣ своей изъ No 17.
   -- Неужели, душа моя! возразила барышня изъ No 17 барышнѣ изъ No 18.
   -- Фи! какъ это забавно! воскликнула старая дѣва, неопредѣленнаго возраста, присоединяясь къ общему разговору, изъ No 16.
   Но кто можетъ изобразить удивленіе улицы Гордонъ, когда мистеръ Робинсонъ съ одинаковою вѣжливостью пересажалъ въ карету всѣхъ дѣвицъ Вилльсъ, одну за другою, и наконецъ самъ, согнувшись подъ острымъ угломъ, скрылся къ сестрицамъ. Дверцы хлопнули, и вторая карета рысцей покатилась за первой каретой, a первая карета рысцей же катилась къ приходской церкви. Кто можетъ изобразить замѣшательство присутствующихъ, когда всѣ сестрицы Вилльсъ преклонились передъ алтаремъ на колѣни? или кто можетъ описать наступившее всеобщее смущеніе, когда при окончаніи брачнаго обряда со вс 23;ми миссъ Вилльсъ сдѣлалась истерика и когда священное зданіе огласилось ихъ соединенными воплями?
   Такъ какъ послѣ этого достопамятнаго событія четыре сестрицы и мистеръ Робинсонъ продолжали обитать въ томъ же самомъ домѣ, и такъ какъ замужняя сестрица никогда не являлась въ общество безъ прочихъ сестрицъ, то мы не ручаемся, чтобы сосѣди когда нибудь открыли между сестрицами настоящую мистриссъ Робинсонъ. Но одно весьма интересное обстоятельство, которое время отъ времени случается въ самыхъ лучшихъ семействахъ, помогло имъ сдѣлать окончательное открытіе. Прошло девять мѣсяцовъ, и жители улицы Гордонъ, смотрѣвшіе на это дѣло съ недавняго времени совсѣмъ съ другой точки, начали съ таинственнымъ видомъ поговаривать между собою и выражать свое сожалѣніе насчетъ здоровья мистриссъ Робинсонъ, то есть самой младшей изъ сестрицъ. Около девяти и десяти часовъ каждаго утра y дверей сестрицъ Вилльсъ безпрестанно показывались слуги съ посланіями слѣдующаго рода: "мистриссъ такая-то свидѣтельствуетъ свое почтеніе и желаетъ знать, какъ чувствуетъ себя мистриссъ Робинсонъ!" Эти вопросы обыкновенно сопровождались такимъ отвѣтомъ: "поклонитесь вашей госпожѣ и скажите, что мистриссъ Робинсовъ чувствуетъ себя не хуже вчерашняго." Фортепьяно въ домѣ ceстрицъ Вилльсъ давно уже замолкло, вязальныя иголки отложены въ сторону, рисовка остается въ страшномъ небреженіи; вмѣсто всего этого любимымъ занятіемъ всего семейства сдѣлалось шитье бѣлья такихъ крошечныхъ размѣровъ, какіе только можно представить себѣ. Прежній порядокъ въ гостиной совершенно нарушился, и еслибъ вы вздумали зайти туда утромъ, вы непремѣнно увидѣли бы на столѣ, подъ небрежно накинутымъ листомъ старой газеты, два или три миніатюрные чепчика, едва не больше тѣхъ, которые дѣлаются для куколъ средняго роста; увидѣли бы, можетъ быть бѣлую рубашечку, не слишкомъ широкую, но зато непропорціонально длинную, съ крошечной манишкой вверху и широкимъ кружевомъ внизу; a однажды мы видѣли на томъ же столѣ длинный и широкій бантъ, съ синими каймами, употребленіе котораго мы ни за что на свѣтѣ не могли отгадать. Спустя немного, мы узнали, что къ мистеру Даусону, медику-хирургу и аптекарю, который живетъ на ближайшемъ углу, и y котораго въ одномъ окнѣ красуется нѣсколько разноцвѣтныхъ фіяловъ, стали стучаться по ночамъ чаще обыкновеннаго; a однажды ночью мы не на шутку испугались, услышавъ, въ два часа ночи, что y дверей мистера Робинсона остановилась наемная коляска, изъ которой вышла толстая пожилая женщина, въ салопѣ и ночномъ чепцѣ, съ узелкомъ въ одной рукѣ и калошами въ другой; по всему видно было, что ея подняли съ постели во какому нибудь чрезвычайно экстренному случаю.
   Проснувшись на другое утро, мы увидѣли, что бронзовая скобка на дверяхъ мистера Робинсона была обтянута старой замшевой перчаткой, и мы, въ невинности своей (мы тогда еще находились въ счастливомъ одиночествѣ) рѣшительно не могли понять, что бы все это значило, и оставались въ этомъ невѣденіи до тѣхъ поръ, пока не услышали, какъ старшая миссъ Вилльсъ, in propriа persona, приказывала сказать внимательной сосѣдкѣ: "засвидѣтельствуйте вашей госпожѣ почтеніе и скажите, что мистриссъ Робинсовъ и ея новорожденная дочь находятся въ вожделенномъ здоровьѣ." Только тогда любопытство наше, а также и нашихъ сосѣдей, было вполнѣ удовлетворено, и мы начали удивляться, почему прежде не могли предвидѣть всего этого.
  

IV. ИЗБРАНІЕ ПРИХОДСКАГО СТАРОСТЫ.

  
   Въ нашемъ приходѣ совершилось весьма важное событіе. Сильное приходское волненіе увѣнчалось блистательнымъ торжествомъ, которое надолго останется въ памяти нашего прихода. У насъ состоялось избраніе, -- избраніе приходскаго старосты. Защитники системы прежняго старосты потерпѣли сильное пораженіе, поборники же правилъ новаго старосты одержали блестящую побѣду.
   Нашъ приходъ, представляющій изъ себя, подобно всѣмъ другимъ приходамъ, маленькій міръ, съ давнихъ временъ раздѣлялся на двѣ партіи, раздоръ которыхъ хотя и усыплялся на время, но при первой возможности вспыхивалъ съ удвоенной силой. Сторожевыя деньги, деньги на освѣщеніе, на мостовую, на сточныя трубы, церковныя деньги, вспомогательныя деньги, -- словомъ сказать, всѣ роды денегъ одинъ за другимъ служили прелметомъ страшной борьбы, жестокость и упорство которой для человѣка, не посвященнаго въ эти тайны, покажутся невѣроятными.
   Предводитель оффиціяльной партіи, твердый защитникъ церковныхъ старостъ и вѣрный покровитель попечителей, это -- старый джентльменъ, который живетъ на нашей улицѣ. Онъ имѣетъ съ полдюжины своихъ собственныхъ домовъ, расположенныхъ на одной сторонѣ. и привычку гулять по противоположноіі сторонѣ той же улицы, чтобы удобнѣе можно было любоваться своею собственностію. Онъ высокъ, худощавъ, костлявъ, съ вопросительнымъ носомъ и маленькими сверкающими глазками, которые, вмѣстѣ съ носомъ, какъ будто для того только и даны ему, чтобъ соваться въ чужія дѣла. Онъ принимаетъ сильное участіе въ дѣлахь нашего прихода и немало гордится своимъ краснорѣчивымъ слогомъ, которымъ щеголяетъ на мірскихъ сходкахъ. Его виды скорѣе ограниченные, нежели обширные; его правила скорѣе строги, нежели либеральны. Наши прихожане не разъ слышали его громогласное ораторство въ защиту свободы книгопечатанія и объ отмѣнѣ штемпельной пошлины на газеты, потому что ежедневныя газеты, обратившись въ монополію публики, никогда не даютъ подробныхъ отчетовъ о приходскихъ митингахъ. Онъ не хотѣлъ бы показаться эгоистомъ передъ свѣтомъ, но въ тоже время необходимость заставляла его говорить, что бываютъ иногда спичи, -- какъ, напримѣръ, его собственный спичъ о необходимости имѣть могильщика и объ обязанностяхъ кистера,-- которые непремѣнно бы нужно, было передавать публикѣ для пользы ея и блага.
   Отставной морской капитанъ Пурдэй, котораго мы имѣли уже удовольствіе отрекомендовать нашимъ читателямъ, былъ его величайшимъ соперникомъ въ публичной жизни. При постоянной наклонности капитана къ сопротивленію и при искреннемъ желаніи стараго джентльмена поддерживать миръ и тишину, легко можно вообразить, что стычки между ними были нерѣдки и часто угрожали дурными послѣдствіями. По ихъ милости, мірская сходка четырнадцать разъ раздѣлялась на партіи по поводу согрѣванія церкви горячей водой вмѣсто угольнаго отопленія; кромѣ того краснорѣчивые ихъ спичи касательно расточительности, невоздержности и пользы горячей воды произвели во всемъ приходѣ сильную суматоху. Короче сказать, приходскія дѣла, отъ несогласія и упорной вражды этихъ двухъ особъ, становились съ каждымъ днемъ серьезнѣе, и Богъ знаетъ чѣмъ бы они кончились, какъ вдругъ неожиданная смерть приходскаго старосты Симмонса дала имъ совсѣмъ другое направленіе. Причиною горестной потери было чрезмѣрное усердіе самого старосты. Дня за два до своей кончины, Симмонсъ, какъ говорится, надорвался, поднимая и потомъ перетаскивая какую-то женщину въ отдѣльную комнатку рабочаго дома. Это обстоятельство, а также жестокая простуда, которую этотъ неутомимый человѣкъ схватилъ, управляя пожарной трубой, но такъ неосторожно, что вода, вмѣсто того, чтобы тушить огонь, заливала его самого, произвели весьма неблагопріятное дѣйствіе на весь организмъ, уже ослабленный старостью.
   Едва только Симмонсъ испустилъ послѣдній вздохъ, какъ на мѣсто его явилось множество претендентовъ, изъ которыхъ каждый основывалъ свои права исключительно на величинѣ своего семейства какъ будто мѣсто приходскаго старосты учреждено было собственно для того, чтобъ поощрять распространеніе человѣческаго рода. "Бонга приходскимъ старостой. У него пять маленькихъ дѣтей!" -- "Хопкинса приходскимъ старостой. У него семь маленькихъ дѣтей!!" -- "Тимкинса приходскимъ старостой. Девять маленькихъ дѣтей!!!" Таковы были билеты, въ которыхъ желаніе прихожанъ выражалось крупными буквами на бѣломъ полѣ, и которые съ изобиліемъ покрывали стѣны каждаго дома или выставлялись изъ оконъ главныхъ магазиновъ. Успѣхъ Тимкинса считался вѣрнымъ: нѣкоторыя матери семействъ обѣщали подать голоса въ его пользу, и девять маленькихъ дѣтей были бы пристроены; но вдругъ неожиданное появленіе новаго билета возвѣстило о болѣе достойномъ кандидатѣ. "Спруггинса приходскимъ старостой. Десять маленькихъ дѣтей (изъ нихъ двое близнецы) и жена!!!!" Кажется, чти при этомъ извѣстіи всякое сопротивленіе невозможно: довольно было бы сказать въ билетѣ о десяткѣ маленькихъ дѣтей, не упоминая о близнецахъ, но эти трогательныя скобки, включающія въ себя такое интересное произведеніе природы, и еще трогательнѣе намекъ на мистриссъ Спруггинсъ, краснорѣчивѣе всего говорили въ пользу Спруггинса и заранѣе увѣряли, что мѣсто приходскаго старосты останется за нимъ. Спруггинсъ сразу сдѣлался фаворитомъ всего прихода, а появленіе его супруги между лицами, голоса которыхъ нужно было обезпечить, увеличивало общее расположеніе въ его пользу. Прочіе кандидаты, за исключеніемъ одного только Бонга, предались отчаянію. Дань выбора былъ назначенъ, и обѣ стороны приступили къ собранію голосовъ съ одинаковымъ одушевленіемъ и быстротой.
   Нельзя полагать что бы члены приходской общины избѣгнули заразительнаго волненія, неразлучнаго съ подобнымъ происшествіемъ. Большая часть дамъ нашего прихода приняли сторону Спруггинса. Бывшій попечитель принялъ ту же сторону, на томъ основаніи, что въ прежнія времена на м 23;сто приходскаго старосты всегда выбирались люди съ огромными семействами; хотя онъ и долженъ допустить, что изъ всѣхъ кандидатовъ Спруггинсъ менѣе другихъ заслуживалъ выбора, но если дѣло начинаетъ касаться стариннаго обыкновенія, то онъ не видѣлъ причины, чтобы отступать отъ этого обыкновенія. Отставной капитанъ только того и ожидалъ. Онъ въ ту же минуту принялъ сторону Бонга, лично собиралъ для него голоса со всѣхъ сторонъ, написалъ на Спруггинса нѣсколько пасквилей и отдалъ ихъ своему мяснику, съ тѣмъ, чтобы тотъ прикололъ ихъ къ лучшимъ частямъ говядины; перепугалъ свою сосѣдку, почтенную старушку-лэди, произнеся въ ея присутствіи страшную брань на всю партію Спруггинса, и наконецъ до того суетился и хлопоталъ, бѣгалъ изъ одного дома въ другой, отъ одного конца улицы въ другому, что многіе изъ прихожанъ начали полагать, что дѣятельный членъ ихъ общины непремѣнно умретъ отъ воспаленія мозговъ, и умретъ за долго до начала выбора.
   Но вотъ наступилъ и день выбора. Вражда между отдѣльными лицами прекратилась; но вмѣсто ея началась страшная борьба между партіями, по началу которой весьма трудно было бы опредѣлить, на чьей сторонѣ будетъ перевѣсъ. Въ этой борьбp3; между прочимъ предназначалось разрѣшить слѣдующій вопросъ: должны ли ничтожное вліяніе попечителей, власть церковныхъ старость и своевольство приходскаго письмоводителя назначать форму для выбора приходскаго старосты? должны ли эти люди возложить означенный выборъ на приходъ, для того только, чтобъ исполнили ихъ приказаніе, и чтобы удовлетворить своимъ видамъ? или прихожане сами независимо отъ общины должны выбрать себѣ старосту?
   Опредѣленіе избраннаго кандидата должно было состояться въ церковномъ домѣ, но число нетерпѣливыхъ зрителей до того увеличилось, что необходимо нужно было перейти къ церкви, гдѣ и началась церемонія, съ надлежащимъ торжествомъ. Видъ церковныхъ старостъ и попечителей, бывшихъ церковныхъ старостъ и бывшихъ попечителей, съ Спруггинсомъ въ арріергардѣ, возбуждалъ всеобщее вниманіе. Спруггинсъ былъ небольшого роста худощавый человѣкъ, въ изношенномъ черномъ платьѣ, съ длиннымъ блѣднымъ лицомъ, выражавшимъ заботу и утомленіе, которыя можно приписать или многочисленности его семейства, или волненію его чувствъ. Его противникъ показался въ форменномъ фракѣ отставного моряка, то есть въ синемъ мундирѣ съ золотыми пуговицами, въ бѣлыхъ панталонахъ и въ деревянныхъ башмакахъ. На открытомъ лицѣ Бонга отражалось то необыкновенное спокойствіе въ его увѣренномъ видѣ, то нравственное достоинство въ его глазахъ, то нѣмое, но понятное выраженіе: "посмотримъ, чья возьметъ!", которое невольнымъ образомъ вселяло одушевленіе въ его защитниковъ и очевидно обезкураживало его противниковъ.
   Бывшій церковный староста всталъ съ мѣста и предложилъ въ приходскіе старосты Томаса Соруггинса. Онъ зналъ Спруггинса давно. Вотъ уже нѣсколько лѣтъ, какъ не спускалъ съ него глазъ, послѣдніе же мѣсяцы онъ наблюдалъ за нимъ съ удвоеннымъ бдѣніемъ. (Кто-то изъ прихожанъ вздумалъ замѣтить, что послѣднее выраженіе было бы гораздо сильнѣе, еслибъ сказать, "что я видѣлъ Спруггинса вдвойнѣ", но замѣчаніе это замерло среди оглушительныхъ криковъ: "порядокъ! тишина!") онъ готовъ повторить, что нѣсколько лѣтъ сряду не спускалъ съ него глазъ, и передъ всѣми скажетъ, что благонравнѣе, добропорядочнѣе, скромнѣе, трезвѣе, смирнѣе и благочестивѣе Спруггинса не встрѣчалъ во всю свою жизнь. Онъ не знавалъ еще ни одного человѣка съ такимъ огромнѣйшимъ семействомъ. (Крики одобренія.) Приходъ требовалъ человѣка, на котораго бы можно было положиться. (Со стороны Спруггинса раздаются одобрительные крики, со стороны Бонга -- насмѣшки.) И такой человѣкъ предлагается теперь приходу ("Прекрасно!" "Не нужно!") онъ, то есть бывшій церковный староста, не дѣлаетъ этого предложенія исключительно нѣкоторымъ лицамъ. (И бывшій староста началъ продолжать свои адресъ блестящимъ отрицательнымъ слогомъ, такъ часто употребляемымъ великими ораторами.) Онъ не обращаетъ вниманія на джентльмена, который нѣкогда занималъ высокую степень въ службѣ Его Величества; онъ не хочетъ сказать, что этотъ джентльменъ никогда не былъ джентльменомъ; не скажетъ и того, что этотъ человѣкъ не былъ человѣкомъ; онъ не станетъ утверждать, что этотъ джентльменъ всегда былъ безпокойнымъ членомъ нашего прихода; не станетъ доказывать, что онъ велъ себя крайне неприлично не только при этомъ, но и при многихъ прежнихъ случаяхъ; не хочетъ выставлять на видъ, что этотъ человѣкъ принадлежитъ къ числу тѣхъ недовольныхъ и вредныхъ людей, которые всюду приносятъ съ собой смуты и безпорядокъ; не хочетъ утверждать, что онъ питаетъ въ своемъ сердцѣ зависть, ненависть, злобу и вообще всѣ порочныя и преступныя чувства! Нѣтъ! онъ желаетъ для всѣхъ одного лишь спокойствія и удовольстнія, а потому готовъ сказать.... готовъ не говоритъ объ немъ ни слова. (Громкія восклицаніи.)
   Капитанъ отвѣчалъ на это точно такимъ же парламентскимъ слогомъ. Онъ не хочетъ говорить, что его изумила рѣчь, которую всѣ слышали; онъ не станетъ доказывать, что мало найдется охотниковъ слушать, а еще того менѣе говорить -- подобную рѣчь. (Восклицанія.) Онъ не станетъ повторять тѣхъ эпитетовъ, которые были направлены противъ него (громкія восклицанія); онъ не хочетъ обращаться къ человѣку, который нѣкогда былъ въ службѣ, а теперь, къ счастію, находится внѣ оной, который довелъ до упадка рабочій домъ, посадилъ на мель нищихъ, разводилъ пиво, не допекалъ хлѣба, принималъ жилистую говядину, усиливалъ работу, ослаблялъ супъ. (Оглушительныя восклицанія.) Онъ, т. е. капитанъ, не хочетъ говоритъ, чего заслуживаютъ подобные люди, не хочетъ утверждать, что одинъ взрывъ всеобщаго негодованія изгонитъ ихъ изъ прихода, который они загрязнили своимъ присутствіемъ. Онъ не станетъ обращаться къ человѣку, котораго представили приходу не какъ приходскаго старосту, но какъ игрушку общины, онъ не станетъ обращать вниманія на многочисленность семейства представленнаго человѣка, онъ вовсе не намѣренъ говорить, что девятеро дѣтей, близнецы и жена оказались бы весьма дурнымъ примѣромъ, еслибъ бѣдные вздумали подражать ему. Онъ не станетъ входить въ подробныя исчисленія прекрасныхъ качествъ Бонга. Бонгъ стоитъ передъ нимъ, и потому не должно говорить въ его присутствіи того, что можно бы высказать въ его отсутствіи. (При этомъ мистеръ Бонгъ, подъ прикрытіемъ шляпы, послалъ телеграфическую депешу къ ближаншему другу, которая состояла въ щуреньи лѣваго глаза и въ прикосновеніи большого пальца на правой рукѣ къ кончику носа.) Бонгу поставляютъ въ препятствіе то, что у него только пятеро дѣтей. (Громкіе крики со стороны Спруггинса). Изъ этого еще ничего не слѣдуетъ: сначала нужно узнать, опредѣлено ли какими нибудь законными постановленіями точное число дѣтей для занятія должности приходскаго старосты; но если и принять за правило, что обширное семейство даетъ исключительное право на занятіе означенной должности, то не угодно ли будетъ обратиться къ самымъ достовѣрнымъ фактамъ, сличить эти факты, и тогда исчезнетъ всякое недоразумѣніе. Бонгъ имѣетъ отъ роду тридцать пять лѣтъ. Спруггинсъ, о которомъ мы желаемъ говорить со всевозможнымъ уваженіемъ -- пятьдесятъ. Не вѣроятно ли, не очевидно ли, что когда Бонгъ достигнетъ послѣдняго возраста, то число дѣтей его легко и далеко можетъ превзойти число дѣтей Спруггинса. (Оглушительные крики, среди которыхъ развѣваются пестрые носовые платки.) Капитанъ заключилъ свою рѣчь совѣтомъ ударить въ набатъ и какъ можно скорѣе составить избирательный списокъ.
   Составленіе списка началось на другой же день, и, признаюсь, съ тѣхъ поръ, какъ наше прошеніе противъ уничтоженія торговли неграми удостоено было Парламентомъ напечатать для всеобщаго свѣдѣнія, мы не слыхали въ нашемъ приходѣ такого оглушительнаго шума, такой страшной суматохи. Капитанъ нанялъ на свой счетъ двѣ коляски и кэбъ для Бонга и его провожатыхъ, кэбъ для полу-пьяныхъ выборныхъ, и двѣ кареты для старыхъ дамъ, большую часть которыхъ, благодаря неистовой дѣятельности капитана, увозили къ мѣсту составленія списка и привозили назадъ съ такой быстротой, что онѣ рѣшительно не могли сообразить, для чего это дѣлалось, и что сами онѣ дѣлали. Оппозиціонная партія пренебрегла подобными мѣрами; а слѣдствіемъ этого пренебреженія было то, что многія лэди, тихохонько отправлявшіяся въ церковь (день былъ тогда знойный), чтобы подать голосъ въ пользу Спруггинса, весьма искусно заманивались въ наемныя кареты капитана и, разумѣется, подавали голосъ въ пользу Бонга. Убѣжденія капитана произвели значительный усп 23;хъ; вліяніе гласныхъ членовъ общины произвело гораздо болѣе. Но, чтобъ поправить дѣло, защитники Бонга рѣшились употребить неслыханную хитрость. Въ приходѣ всѣмъ было извѣстно, что приходскій письмоводитель еженед 23;льно съѣдалъ на полъ-шиллинга сдобныхъ лепешекъ и покупалъ ихъ отъ старухи, которая нанимаетъ небольшой домикъ и ведетъ свою торговлю между многими замѣчательными лицами. При послѣднемъ доставленіи лепешекъ приходскому письмоводителю, она получила записку, въ которой, хотя и таинственно, но довольно ясно выражалось, что аппетитъ письмоводителя на сдобныя лепешки будетъ зависѣть единственно отъ числа голосовъ, которыя она успѣетъ собрать въ пользу избираемаго въ приходскіе старосты мистера Бонга. Этого было совершенно достаточно. Потоку уже заранѣе дано было надлежащее направленіе, а при этомъ толчкѣ быстрота его, по данному направленію, сдѣлалась неимовѣрна. Въ благодарность за это, партія Бонга опредѣлила брать у старухи сдобныя лепешки еженедѣльно на шиллингъ. Восклицанія прихожанъ были громогласны. Надежды Спруггинса исчезли навсегда.
   Напрасно Спруггинсъ выставлялъ напоказъ своихъ близнецовъ, въ платьицахъ изъ одной и той же матеріи и въ одинаковыхъ шапочкахъ: ничто не помогло! Даже сама мистриссъ Спруггвисъ перестала быть предметомъ всеобщей симпатичности. Большинство голосовъ на сторону Бонга простиралось до четырехъ-сотъ-двадцати-осьми, и торжество прихожанъ было безпредѣльно.
  

V. МАКЛЕРСКІЙ ПРИКАЩИКЪ.

  
   Избраніе старосты кончилось благополучно, и вмѣстѣ съ тѣмъ въ нашемъ приходѣ возстановилось прежнее спокойствіе. Мы пользуемся этимъ случаемъ и обращаемъ вниманіе на тѣхъ прихожанъ, которые не принимаютъ ни малѣйшаго участія ни въ раздорѣ партіи, ни въ суетѣ и шумѣ публичной жизни. Здѣсь, съ чувствомъ искренняго удовольствія, мы должны сознаться, что при собраніи матеріаловъ для этой статьи вамъ много помогъ новоизбранный староста, мистеръ Бонгъ; онъ сдѣлалъ намъ такое одолженіе, что едва ли мы будемъ въ состояніи достойно отплатить за это. Жизнь этого джентльмена чрезвычайно замѣчательна своимъ разнообразіемъ. Надобно сказать, что мистеръ Бонгъ подвергался частымъ превращеніямъ.... впрочемъ, онъ никогда не превращался изъ серьёзнаго въ веселаго, потому что никогда не былъ серьёзенъ, или изъ жестокаго въ сострадательнаго, потому что жестокость далеко была не въ его характерѣ.... Всѣ перемѣны его жизни совершались между нищетой, доходившей до крайности, и нищетой умѣренной, или, употребляя его собственное выраженіе, "между тѣмъ положеніемъ, когда ничего бываетъ ѣсть, и тѣмъ, когда бываетъ всего вдоволь". Онъ не принадлежитъ, какъ замѣчаетъ самъ мистеръ Бонгъ, "къ числу тѣхъ счастливцевъ, которые бросаются съ одной стороны лодки совершенно нагіе, а вынырнутъ на другую сторону въ новой парѣ платья, и съ билетомъ въ боковомъ карманѣ безплатно подучать бульонъ", -- но нельзя его причислять и къ тому разряду людей, которые погибаютъ подъ бременемъ несчастій и лишеній. Онъ какъ нельзя болѣе похожъ на одного изъ тѣхъ безпечныхъ, беззаботныхъ, самодовольныхъ и счастливыхъ малыхъ, которые плаваютъ на поверхности житейскаго моря какъ пробочный поплавокъ; то постучатся здѣсь, то толкнутся туда, то въ другое мѣсто; то бросятся вправо, то влѣво, то поднимутся на воздухъ, то опустятся на дао.... но всегда мужественно борются съ могучей стихіей и рано или поздно, но весело выплываютъ къ тихому пристанищу. За нѣсколько мѣсяцевъ до выбора Бонга въ приходскіе старосты, необходимость заставила его поступить въ услуженіе къ маклеру, въ заведеніи котораго чаще всего встрѣчались случаи, по которымъ нашъ отставной капитанъ узнавалъ о положеніи самыхъ бѣдныхъ обитателей прихода и между прочимъ принялъ подъ свое покровительство и мистера Бонга. Случай, познакомившій насъ съ этимъ человѣкомъ, встрѣтился намъ не такъ давно. Правда, мы замѣтили его еще во время выборовъ, но его удивительному хладнокровію, и нисколько не изумлялись, открывъ въ немъ, при дальнѣйшемъ нашемъ знакомствѣ, человѣка съ проницательнымъ умомъ и необыкновенно наблюдательнымъ взглядомъ. Мало того: послѣ непродолжительнаго разговора, мы были поражены другимъ открытіемъ, что этотъ человѣкъ одаренъ былъ неодинаково развитою у всѣхъ людей способностью понимать и цѣнить чувства, которымъ душа его совершенно была чужда. Однажды мы выразили свое удивленіе, какимъ образомъ мистеръ Бонгъ рѣшился поступить въ услуженіе къ человѣку, занимавшемуся исключительно долговыми взысками, и при этомъ случаѣ принудили его разсказать нѣсколько случаевъ, въ которыхъ онъ участвовалъ при дѣйствіяхъ долгового маклера. Мы полагаемъ, что статья наша нисколько не потеряетъ ни своей занимательности, ни полноты, если передадимъ разсказъ мистера Бонга въ его собственныхъ словахъ.
   "-- Вы весьма справедливо изволили замѣтить, сэръ, началъ мистеръ Бонгъ: -- что жизнь маклерскаго прикащика очень не завидна. Вамъ не хуже моего извѣстно, хотя вы молчите про это, что люди ненавидятъ и презираютъ подобныхъ прикащиковъ, потому что для бѣдняковъ они кажутся самыми злобными созданіями, жестокими исполнителями воли долгового маклера. Но что станете дѣлать! Бѣднякамъ не становилось хуже оттого, что волю маклера исполнялъ я, а не кто нибудь другой; и согласитесь сами, что если меня поставятъ присматривать за домомъ должника, и дадутъ за это въ день три съ половиною шиллинга, и если, накладывая арестъ на движимость какого нибудь человѣка, доставляютъ облегченіе мнѣ и моему семейству: вѣдь я ужъ непремѣнно долженъ исполнять все, что мнѣ прикажутъ. Богу одному извѣстно, до какой степени не нравилось мнѣ это занятіе. Я всегда смотрѣлъ въ сторону отъ этого мѣста и бросилъ его въ ту же минуту, какъ только открылась другая работа. Если въ этомъ занятіи заключается какое нибудь зло, то я увѣренъ, что оно выкупается наказаніемъ вмѣстѣ съ исполненіемъ самой обязанности. Я не разъ желалъ чтобы меня взорвали на воздухъ или облили горячей смолой, только за то, чтобъ я не наблюдалъ за всѣмъ что дѣлалось вокругъ меня. Или каково вамъ покажется, если васъ заставятъ просидѣть цѣлую недѣлю въ пустой комнатѣ, гдѣ не только нѣтъ ни души, чтобы побесѣдовать, но не найдете лоскутка старой газеты, чтобы почитать, -- не на что взглянуть изъ окна, какъ только на черныя кровли и трубы, не чего послушать, кромѣ однообразнаго стука маятника, или горькихъ слезъ хозяйки дома, или шопота въ сосѣдней комнатѣ, изъ котораго долетаютъ до васъ предостереженія говорить какъ можно тише, чтобы не подслушалъ "прикащикъ". Рѣдко-рѣдко случится, что въ вашу дверь просунется головка рѣзваго ребенка и тотчасъ же скроется подъ вліяніемъ испуга. Все это невольнымъ образомъ заставляетъ васъ стыдиться самого себя.... Или, напримѣръ, если вамъ случится быть настражѣ въ зимнюю пору, то въ каминѣ вашей комнаты разведутъ такой огонекъ, что вамъ непремѣнно захочется имѣть его побольше, и принесутъ вамъ завтракъ какъ будто затѣмъ, чтобъ вы подавились имъ. Если должники, которыхъ вы охраняете, народъ учтивый, то приготовятъ въ вашей комнатѣ постель, -- если же нѣтъ, то ждите, когда пришлетъ ее самъ маклеръ. Вы сидите тамъ не мытые, не бритые; въ теченіе сутокъ никто съ вами не промолвитъ словечка, исключая только времени обѣда, когда къ вамъ явятся спросить, не хотите ли вы еще чего нибудь, -- но такимъ холоднымъ тономъ, отъ котораго замерзнетъ самый жаркій аппетитъ, -- или вечеромъ придутъ спросить, не нужно ли вамъ свѣчки, но спросить не ранѣе того, какъ вы просидите половину вечера въ потемкахъ. Оставаясь въ такомъ уединеніи, я обыкновенно садился на старый стулъ и начиналъ думать, обдумывать, передумывать. Надобно сказать, что, будучи одаренъ способностью думать и размышлять, я считаю себя счастливцемъ; но маклерскіе прикащики вообще не могутъ этимъ похвалиться. Я не разъ слышалъ, какъ сознавались многіе изъ нихъ, что они вовсе не знаютъ, и знать не хотятъ, какимъ образомъ совершается процессъ размышленія.
   "-- Я участвовалъ при многихъ арестахъ, продолжалъ мистеръ Бонгъ; -- и, безъ сомнѣнія, успѣлъ замѣтить, что нѣкоторые люди вовсе не заслуживаютъ состраданія, и что люди съ хорошими доходами, но съ дурнымъ распоряженіемъ, до того свыкаются съ этимъ безпокойствомъ, что со временемъ вовсе не обращаютъ на него вниманія. Мнѣ помнится, что самый первый домъ, къ которому меня приставили, принадлежалъ джентльмену изъ нашего прихода, но такому джентльмену, на которомъ всякій долгъ считался пропавшимъ. Однажды утромъ, около половины девятаго, я и Фиксенъ, мой прежній хозяинъ, отправились къ этому джентльмену съ визитомъ. На первый нашъ звонокъ выскочилъ лакей въ щегольской ливреѣ.
   "-- У себя ли баринъ? спросилъ Фиксенъ.
   "-- У себя, отвѣчалъ лакей: -- но онъ только что сѣлъ завтракать.
   "-- Ничего: это не помѣшаетъ сказать ему, что джентльменъ желаетъ поговорить съ нимъ по одному важному дѣлу.
   "Лакей выпучилъ глаза и началъ озираться во всѣ стороны: вѣроятно, онъ хотѣлъ увидѣть джентльмена, о которомъ шла рѣчь. Я отнюдь не думаю, чтобы кто нибудь кромѣ слѣпца рѣшился принять Фиксена за джентльмена; а что касается меня, то я въ ту пору казался такимъ ничтожнымъ, какъ гнилой огурецъ. Лакей повернулся и отправился съ докладомъ въ чистенькую столовую, гдѣ сидѣлъ его баринъ, а Фиксенъ, не дожидаясь приглашенія, отправился вслѣдъ за лакеемъ. Не успѣлъ еще лакей выговорить своему господину, что съ нимъ желаетъ говорить какой-то человѣкъ, а уже Фиксенъ стоялъ на порогѣ столовой и такъ фамиліярно, съ такимъ самодовольствіемъ смотрѣлъ въ лицо господина, какъ-будто вся эта исторія происходила въ его собственномъ домѣ.
   "-- Кто ты такой, и какъ ты осмѣлился войти въ домъ джентльмена безъ позволенія? загремѣлъ господинъ страшнымъ голосомъ.
   "-- Меня зовутъ, сказалъ Фиксянъ, подмигивая господину, чтобы тотъ выслалъ своего слугу, и въ тоже время вручая ему въ видѣ записочки законное разрѣшеніе арестовать должника: -- меня зовутъ Смитъ, повторилъ Фиксенъ: -- и я зашелъ сюда отъ Джонсона, поговорить съ вами по дѣлу Томсона.
   "-- А! это совсѣмъ другое дѣло, сказалъ господинъ, совершенно успокоившись. -- Здоровъ ли мистеръ Томсонъ? Прошу покорно садиться, мистеръ Смитъ. Джогъ, ты можешь оставить насъ.
   "Лакей удалился; а джентльменъ и Фиксенъ начали пристально смотрѣть другъ на друга, и смотрѣли до тѣхъ поръ, пока имъ не наскучило. Тогда, для разнообразія этого удовольствія, они стали смотрѣть на меня, а я стоялъ, какъ вкопаный, въ концѣ коридора.
   "-- Кажется, полтораста фунтовъ? спросилъ джентльменъ.
   "-- Полтораста фунтовъ, отвѣчалъ Фиксенъ: ну да еще незначительныя издержки, неизбѣжныя съ производствомъ этого дѣла.
   "-- Гм! что тутъ станешь дѣлать? проворчалъ джентльменъ: -- а раньше завтрашняго вечера мнѣ невозможно разсчитаться съ вами.
   "-- Очень жаль, отвѣчалъ Фиксенъ, съ видомъ глубокаго сожалѣнія: -- но до того времени я принужденъ буду оставить въ вашемъ домѣ вотъ этого человѣка (показываетъ на меня).
   "-- Это невозможно! воскликнулъ джентльменъ. -- У меня сегодня назначено собраніе, и если узнаютъ, что я подъ арестомъ, то я совершенно погибъ.... Пожалуйте сюда, мистеръ Смитъ, сказалъ онъ, отходя, послѣ непродолжительной паузы, къ окну.
   "Фиксенъ приблизился къ нему, и изъ всего разговора, который продолжался между ними, до меня долетѣли только звуки золотыхъ монетъ. Разговоръ кончился, и Фиксенъ отправился ко книгѣ.
   "-- Послушай, Бонгъ, сказалъ онъ: -- я знаю, ты малый честный и расторопный. Вотъ этому джентльмену нуженъ человѣкъ, который помогъ бы въ его домѣ вычистить сегодня серебро и прислуживать во время стола,-- и вмѣстѣ съ этимъ Фиксенъ съ ѣдкой улыбкой всунулъ мнѣ въ руку два соверена.-- Если у тебя нѣтъ сегодня особенныхъ занятій, то джентльменъ будетъ радъ твоимъ услугамъ.
   "Я засмѣялся, джентльменъ тоже засмѣялся: про Фиксена нечего и говорить: онъ хохоталъ безъ совѣсти и мѣры. Разумѣется, я недолго думалъ надъ подобнымъ предложеніемъ: въ ту же минуту отправился домой, принарядился, смѣнилъ Фиксена, перечистилъ серебро, прислуживалъ за столомъ, покрикивалъ на лакея, -- короче сказать, ведъ себя такъ благопристойно, что никому и въ голову не приходило, что я былъ маклерскій прикащикъ. Но вдругъ одно обстоятельство чуть-чуть не испортило всего дѣла. Одинъ изъ запоздалыхъ джентльменовъ, спустившись въ пріемную, гдѣ я сидѣлъ одинъ-одинехонекъ, далеко за полночь, подошелъ ко мнѣ и, сунувъ мнѣ въ руку полъ-кроны, сказалъ:
   "-- Сдѣлай милость дружокъ, выбѣги на улицу и найми мнѣ карету.
   "Мнѣ тотчасъ же пришло въ голову, что со мной хотятъ подшутить, или, какъ говорится, выжить изъ дому. Это взбѣсило меня: я уже хотѣлъ было высказать, что не на того напади, что понимаю ихъ хитрость, какъ вдругъ передо мной является хозяинъ дома -- джентльменъ въ полномъ смыслѣ.
   "-- Бонгъ! вскричалъ онъ, съ видомъ ужаснаго гнѣва.
   "-- Что прикажете, сэръ?
   "-- Я приказалъ тебѣ смотрѣть за серебромъ, -- а ты что здѣсь дѣлаешь?
   "-- Я только что хотѣлъ послать его на наемной каретой, сказалъ другой джентльменъ, стараясь защитить меня.
   "-- А я только что хотѣлъ сказать, что.... началъ я.
   "-- Ахъ. мой другъ! пошлите кого нибудь другого, прервалъ хозяинъ дома, толкая меня въ коридоръ: -- я отдалъ на руки этого человѣка все серебро, и согласитесь, что ему ни подъ какимъ видомъ нельзя отлучаться отсюда. Бонгъ, сію минуту отправляйся въ столовую и пересчитай все серебро.
   "Вы можете быть увѣрены,что я отъ души посмѣялся, когда узналъ, что подозрѣнія мои не имѣли основанія. На другой день деньги были заплачены сполна, и даже съ прибавленіемъ нѣсколькихъ шиллинговъ за мои труды. Эта продѣлка, въ которой я участвовалъ, была изъ лучшихъ во все время моей службы у стараго Фиксена.
   "-- Я представилъ вамъ свѣтлую сторону картины, продолжалъ мистеръ Бонгъ, оставляя шутливый тонъ и выразительный взглядъ, съ которыми онъ разсказывалъ предъидущій анекдотъ: -- но, къ сожалѣнію, я долженъ сказать,что эта сторона показывается очень рѣдко, -- гораздо рѣже, нежели темная сторона. Учтивость, которая покупается за деньги, никогда не оказывается тѣмъ, кто не имѣетъ средствъ купить ее. Бѣдные люди не знаютъ даже и того, какимъ бы образомъ спровадить одно затрудненіе, чтобъ дать мѣсто другому. Меня однажды посадили наблюдать на домомъ въ самой грязной части города, позади газового заведенія, на дворѣ Джоржъ О, я никогда не забуду нищеты, въ которой находился весь тотъ домъ! Сколько мнѣ помнится, арестъ былъ наложенъ на полугодовую квартирную плату, и именно за два съ половиной фунта. Во всемъ домѣ находились всего только двѣ комнаты. Коридора или отдѣльнаго входа въ каждую изъ этихъ комнатъ не было, а потому верхніе жильцы обыкновенно входили и выходили чрезъ покои нижнихъ и повторяли это движеніе круглымъ числомъ четыре раза въ каждую четверть часа, при чемъ съ обѣихъ сторонъ произносились страшныя ругательства. Въ передней части комнаты лежали груда сору и опрокинутая дождевая кадка; отъ груды сору и до самыхъ дверей разсыпанная вода образовала небольшую дорожку. Окно закрывалось грязной полосатой занавѣской, повиснувшей на слабомъ снуркѣ; тутъ же, на подоконникѣ, покоился треугольный обломокъ зеркала. И полагаю, что этотъ обломокъ предназначался для извѣстнаго употребленія; но, судя по жалкой наружности обитателей дома, и убѣжденъ, что едва ли кто изъ нихъ, взглянувъ на свою страшную физіономію однажды, соберется съ духомъ повторить эту операцію. У одной стѣны прижались два-три стула, которые при самомъ началѣ, можетъ быть, стояли десять пенсовъ, а ужь много, если одинъ шиллингъ; небольшой столъ сосноваго дерева, старинный угольный шкафъ, въ которомъ давнымъ-давно все было пусто, а одна изъ тѣхъ кроватей, которыя для удобства складываются по срединѣ, но складываются такъ, что горизонтальное положеніе ножекъ или доставляетъ вамъ возможность разбить себѣ голову, или вѣшать шляпу. Передъ очагомъ вмѣсто ковра разостланъ былъ старый мѣшокъ, около котораго по песку и мукѣ ползало пять ребятишекъ. Арестъ былъ наложенъ не потому, чтобы предвидѣлась возможность возвратить долгъ, но потому, чтобъ должники какъ можно скорѣе выбрались изъ этого дома. Я пробылъ тамъ три дня и вполнѣ убѣдился, что бѣдному семейству не только нечѣмъ было заплатить долгъ, но нечѣмъ пропитать себя. На одномъ изъ стульевъ, противъ того мѣста, гдѣ долженъ находиться огонь, сидѣла старуха, -- самая безобразная и грязная старуха; она ничего не дѣлала, ничего не говорила, только качалась назадъ и впередъ безъ малѣйшей остановки, а если и останавливалась, то для того, чтобъ судорожно сжать свои изсохшія руки или потереть себѣ колѣни. По другую сторону сидѣла мать семейства, съ ребенкомъ на рукахъ, который кричалъ до тѣхъ поръ, пока отъ усталости не засыпалъ, а проснувшись, снова принимался кричать и снова засыпалъ. Голоса старухи я не слышалъ: по видимому, она находилась въ какомъ-то оцѣпенѣніи; что касается до матери, то гораздо было бы лучше, еслибъ и она приведена была въ такое же оцѣпенѣніе, потому что нищета превратила ее въ совершенную фурію. Еслибъ вы слышали проклятія, которыми она осыпала своихъ дѣтей, и видѣли побои, которыми надѣляла грудного ребенка, когда тотъ плакалъ отъ голода, вы бы, право, ужаснулись. Семейство находилось въ этомъ положеніи, какъ я уже сказалъ, три-два. Жалкимъ дѣтямъ нечего было ѣсть кромѣ черстваго хлѣба; впрочемъ, я отдавалъ имъ лучшую часть обѣда, который получалъ отъ маклера. Женщины оставались безъ пищи и безъ сна; комната ни разу не очищалась отъ грязи. На третій день явились Фиксенъ и хозяинъ дома. Положеніе семейства не на шутку испугало ихъ, и они тотчасъ же сдѣлали распоряженіе отправить его въ рабочій домъ. Для старухи прислали носилки, а дѣти перевезены были попеченіями Симмонса. Старуха поступила въ лазаретъ и вскорѣ умерла. Дѣти и теперь еще живутъ въ рабочемъ домѣ и не жалуются на свою судьбу. Что касается матери, то несчастія,которыя она перенесла, превратили ее въ безумную женщину. Ее не разъ посылали въ исправительный домъ на буйные поступки, но безъ всякаго успѣха. Одна только смерть исправила ее и успокоила обитателей рабочаго дома, которымъ несчастная ни на минуту не давала покоя.
   "-- Да, милостивый государь, это происшествіе произвело на меня непріятное впечатлѣніе, сказалъ мистеръ Бонгъ, дѣлая полъ-шага къ дверямъ, какъ будто желая показать что онъ кончилъ свое повѣствованіе:-- очень непріятное впечатлѣніе.... Но при другомъ случаѣ я былъ сильно пораженъ и растроганъ необыкновеннымъ спокойствіемъ дамы, съ которымъ она встрѣтила и перенесла подобное несчастіе. Не считаю за нужное разсказывать вамъ, гдѣ именно случилось это происшествіе, скажу только, что мнѣ и Фиксену пришлось взыскать квартирныя деньги за цѣлый годъ. По обыкновенію, мы явились рано по утру къ назначенному дому. Маленькая служанка отворила намъ дверь, и мы вошли въ чистенькую, но очень скудно меблированную комнатку. Здѣсь встрѣтили насъ трое маленькихъ дѣтей, на которыхъ платьица были весьма незавидны.
   "-- Бонгъ, сказалъ мнѣ Фиксенъ, тихимъ голосомъ, когда дѣти выбѣжали въ сосѣднюю комнату: -- судя потому, что мнѣ извѣстно объ этомъ семействѣ, намъ не получить отсюда ни шиллинга.
   "-- Неужели вы думаете,что они не захотятъ раздѣлаться съ нами? спросилъ я съ сильнымъ безпокойствомъ, потому что взгляды дѣтей мнѣ очень понравились.
   "Фиксенъ покачалъ головой, и въ ту минуту, какъ хотѣлъ что-то отвѣчать, отворилась дверь изъ ближайшей комнаты, и къ намъ вошла лэди, такая блѣдная, какой я не видывалъ отъ роду: ни одной капли румянца по всему лицу, исключая только глазъ, которые были очень красны. Она вошла твердымъ шагомъ, плотно затворила за собою дверь и опустилась на стулъ съ такимъ спокойствіемъ, какъ будто лицо ея было сдѣлано изъ мрамора.
   "-- Что вамъ угодно, джентльмены? спросила она твердымъ голосомъ. -- Неужели вы пришли описывать мое имѣнье?
   "-- Точно такъ, сударыня, отвѣчалъ Фиксенъ.
   "Лэди съ прежнимъ спокойствіемъ взглянула на Фиксена; видно было, что она не поняла его.
   "-- Точно такъ, сударыня, повторилъ Фиксенъ: -- вотъ и разрѣшеніе, по которому я имѣю право дѣйствовать рѣшительно.
   "И вмѣстѣ съ этимъ Фиксенъ вручилъ ей свое полномочіе такъ учтиво, какъ будто это былъ нумеръ газеты съ передаточнымъ адресомъ.
   "Губы лэди задрожали, когда она взяла печатный документъ. Она устремила на него глаза, но я видѣлъ, что бѣдняжка не читала и не понимала его значенія, хотя Фиксенъ старался объяснить все, что заключалось въ немъ.
   "-- О, Боже мой! сказала она наконецъ, заливаясь слезами роняя документъ. -- О, Боже мой! что будетъ съ нами! повторила она и закрыла лицо руками.
   "Громкій голосъ, которымъ она произнесла эти слова, привлекъ изъ той же комнаты барышню лѣтъ девятнадцати или двадцати, которая, какъ я полагаю, подслушивала у дверей, и у которой на рукахъ былъ маленькій ребенокъ. Не говоря ни слова, она посадила ребенка на колѣни лэди и стала подлѣ ея стула. Лэди крѣпко прижимала къ груди своей ребенка и горько рыдала надъ нимъ. Эта сцена заставила самого Фиксена надѣть синіе очки, чтобъ скрыть двѣ слезинки, которыя катились по обѣимъ сторонамъ его грязнаго лица.
   "-- Перестаньте, мама, говорила молодая барышня: -- не плачьте, мама. Вы и безъ того уже много перенесли. Поберегите себя, мама, для насъ, для нашего папа. Не плачьте!
   "-- Да, да, мой другъ, дѣйствительно надо поберечь себя! сказала лэди, принимая прежнее спокойствіе и отирая глаза. -- Слезы мои ни къ чему не послужатъ. Теперь мнѣ лучше, гораздо лучше.
   "Вслѣдъ за этимъ она встала и повела насъ по комнатамъ, гдѣ мы дѣлали опись, сама отпирала всѣ комоды, сортировала дѣтское бѣлье, чтобы облегчить нашъ трудъ, и во все время сохраняла такое спокойствіе, какъ будто въ домѣ ея ничего не случилось.
   "Когда мы возвратились въ прежнюю комнату, замѣтно было, что лэди хотѣла что-то сказать, но долго колебалась.
   "-- Джентльмены, сказала она наконецъ: -- я боюсь, что поступила нехорошо, и, можетъ быть, этотъ поступокъ будетъ затруднять васъ. Я утаила отъ васъ мою единственную драгоцѣнность -- вотъ она! -- И лэди положила на столъ миніатюрный портретъ въ золотой оправѣ.-- Это портретъ моего бѣднаго отца! продолжала она. -- О, я не думала, что наступитъ время, когда лишусь и этого портрета. Возьмите его, сэръ! Это лицо съ участіемъ и состраданіемъ склонялось надо мной во время болѣзни моей или горести; я и теперь съ трудомъ отрываюсь отъ него, -- теперь, когда болѣзнь и несчастія далеко превышаютъ мои силы.
   "Я ничего не могъ сказать на это, но только отвелъ глаза отъ описи, которую дополнялъ, и взглянулъ на Фиксена. Старикъ выразительно кивнулъ головой; я понялъ его, зачеркнулъ въ описи "миніа....", которое только что вписалъ туда, и оставилъ портретъ на столѣ.
   "Не распространяясь дальше, я долженъ сказать вамъ, что, окончивъ опись, я остался присматривать за домомъ. Хотя я человѣкъ недальнаго ума, а хозяинъ дома былъ большой руки умница, но я видѣлъ въ его домѣ то, чего онъ никогда не видалъ, и я увѣренъ, что онъ отдалъ бы всѣ сокровища (еслибъ они были у него), чтобъ только увидѣть это во время. Я видѣлъ, сэръ, что жена его быстро сокрушалась подъ бременемъ заботъ, на которыя никогда не жаловалась, и скорби, о которой никому не говорила. Я видѣлъ, что она умирала передъ его глазами. Я зналъ, что одно усиліе съ его стороны могло бы спасти ее, но онъ не рѣшался на этотъ подвигъ. Впрочемъ, я не виню его: я не думаю, чтобы онъ могъ что нибудь сдѣлать самъ собою. Жена его такъ долго предупреждала всѣ его желанія, такъ много дѣйствовала за него, что безъ ея помощи онъ остался погибшимъ человѣкомъ. Глядя на нее, въ ея изношенномъ нарядѣ, мнѣ часто приходило въ голову, что если бы я былъ джентльменъ, то сердце мое давно бы сокрушилось при видѣ женщины, которая нѣкогда была прекрасною, веселою дѣвицей и которая, изъ пламенной любви ко мнѣ, такъ страшно измѣнилась. Несмотря на холодную и сырую погоду, не обращая вниманія на тонкую одежду и изношенную обувь, бѣдная страдалица въ теченіе трехъ дней, съ утра и до вечера, бѣгала по городу, доставала деньги, достала ихъ и заплатила долгъ, Съ появленіемъ денегъ все семейство собралось въ ту комнату, гдѣ я сидѣлъ. Отецъ былъ совершенно счастливъ, когда миновалось затрудненіе, хотя онъ и не звалъ, какимъ образомъ все это устроилось. Дѣти прыгали, рѣзвилвсь; старшая дочь хлопотала надъ приготовленіемъ питательнаго кушанья, котораго они не видали съ перваго дня ареста; мать была счастлива при видѣ радостныхъ лицъ которые окружали ее. Но если мнѣ когда нибудь случилось видѣть смерть на лицѣ женщины, то я видѣлъ ее именно въ тотъ вечеръ.
   "-- Да, милостивый государь, продолжалъ Бонгъ, торопливо отирая рукавомъ свое лицо: -- я былъ правъ въ своихъ предположеніяхъ. Положеніе семейства измѣнилось къ лучшему: вскорѣ послѣ этого происшествія умеръ богатый родственникъ и оставилъ имъ хорошее наслѣдство. Но это случилось слишкомъ поздно. Бѣдныя дѣти лишились своей матери, и ихъ отецъ готовъ бы отдать все, что онъ получилъ, готовъ бы отдать домъ, домашній покой, драгоцѣнныя вещи, деньги, -- все, все, что имѣетъ и что могъ бы имѣть, лишь бы возвратить жену, которую онъ потерялъ."
  

VI. ЖЕНСКІЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЯ ОБЩЕСТВА.

  
   Нашъ приходъ изобилуетъ благотворительными учрежденіями. Зимою, когда мокрыя ноги весьма обыкновенны и простуды встрѣчаются нерѣдко, у насъ есть женское общество безплатной раздачи пищи, общество безплатной раздачи каменнаго угля и общество безплатной раздачи теплаго платья; лѣтомъ, когда созрѣваютъ плоды и слѣдовательно начинаютъ страдать желудки, у насъ есть лазаретъ, учрежденный женскимъ человѣколюбивымъ обществомъ, и есть женскій комитетъ посѣщенія бѣдныхъ. Въ теченіе всего года у насъ существуютъ женское общество испытанія малолѣтнихъ дѣтей, общество для снабженія неимущихъ библіями и молитвенниками и общество приготовленія и раздачи дѣтскаго бѣлья.
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Что касается общества приготовленія и раздачи дѣтскаго бѣлья, то оно менѣе другихъ зависѣло отъ шаткости публичнаго мнѣнія, и, кромѣ того, въ нашемъ приходѣ ему никогда не встрѣчалось препятствій къ распространенію круга своихъ благотворительныхъ дѣйствій. Нашъ приходъ принадлежитъ къ числу многолюднѣйшихъ и, сколько намъ извѣстно, немало споспѣшествуетъ къ увеличенію общей цыфры новорожденныхъ, какъ въ столицѣ, такъ и въ ея окрестностяхъ. Вслѣдствіе этого, ежемѣсячная раздача дѣтскаго бѣлья бываетъ весьма значительна, а потому общество процвѣтаетъ и открываетъ своимъ членамъ безпрестанные случаи оказывать благодѣянія. Общество дѣлаетъ разъ въ мѣсяцъ собраніе, въ которомъ пьютъ чай, слушаютъ мѣсячный отчетъ, выбираютъ на слѣдующій мѣсяцъ секретаря и тщательно разсматриваютъ тѣ изъ своихъ доходовъ, для траты которыхъ не предвидится случая.
   Намъ не случалось присутствовать при этихъ митингахъ; да и то надобно сказать, что всѣ джентльмены исключаются изъ всѣхъ этихъ собраній. Впрочемъ, почтенному нашему мистеру Бонгу до выбора его въ старосты случилось бывать на дамскихъ митингахъ, и съ его позволенія мы можемъ передать нашимъ читателямъ, что во время этихъ митинговъ строжайшимъ образомъ соблюдаются величайшій порядокъ и регулярность; тамъ ни подъ какимъ видомъ не позволятъ говорить въ одно и то же время болѣе, чѣмъ четыремъ членамъ. Комитетъ исключитедьно составляется изъ замужнихъ дамъ; молодыя же барышни, въ огромномъ числѣ, допускаются участвовать въ комитетѣ въ качествѣ почетныхъ членовъ. Это распоряженіе принято частію потому, что онѣ бываютъ очень полезны въ пополненіи общественныхъ кружекъ и къ посѣщенію страждущихъ; частію же потому, что крайне было бы желательно посвящать ихъ съ раннихъ лѣтъ въ болѣе серьёзныя, материнскія обязанности, а частію и потому, что благоразумныя маменьки, какъ оказывалось, довольно часто пользовались этимъ обстоятельствомъ, какъ превосходнымъ случаемъ къ супружескимъ связямъ.
   Въ дополненіе къ расходамъ, дѣланнымъ изъ кружекъ (которыя, мимоходомъ сказать, всегда бываютъ выкрашены синей краской, съ написаннымъ на крышкѣ, крупными бѣлыми буквами, именемъ общества), общество принимаетъ на себя случайные расходы на бульонъ, на теплое пиво, на спеціи, на яицы, на сахаръ и другіе непредвидѣнные предметы, необходимые для матерей новорожденныхъ. Вотъ здѣсь-то чаще всего и требуются услуги почетныхъ членовъ общества, и члены оказываютъ ихъ съ величайшей охотой и удовольствіемъ. Къ паціентамъ обыкновенно отправляются по два, а иногда и во три члена, и при этихъ случалхъ начинается такое пробованье крѣпительнаго бульона, такое размѣшиванье молочныхъ кашекъ въ крошечныхъ жестяныхъ кастрюлечкахъ, такое одѣванье и раздѣванье крошечныхъ младенцевъ, такое завязыванье, складыванье и пришпиливанье, такое няньчанье и согрѣванье крошечныхъ ножекъ передъ каминомъ, такое плѣнительное замѣшательство, шумъ, суета, услужливость, съ желаніемъ сохранитъ свое достоинство, какого никогда и нигдѣ больше не увидите.
   Въ соперничество съ этимъ учрежденіемъ и какъ послѣднее потухающее усиліе пріобрѣсть расположеніе прихода, общество испытанія малолѣтнихъ дѣтей рѣшилось сдѣлать своимъ ученикамъ блестящій публичный экзаменъ, и для этой цѣли, съ согласія и разрѣшенія главныхъ приходскихъ властей, отведена было классная комната національнаго учебнаго заведенія. Приглашенія на экзаменъ были посланы не только къ почетнымъ прихожанамъ, но и къ главнымъ членамъ нѣкоторыхъ другихъ обществъ, въ назиданіе которымъ предпринималась эта крайняя мѣра; подъ непосредственнымъ наблюденіемъ сестрицъ Броунъ, полъ класной комнаты былъ вычищенъ; для удобнѣйшаго помѣщенія посѣтителей разставлены были поперекъ комнаты ряды скамеекъ; съ величавшимъ тщаніемъ отобрали образчики чистописанія и такъ искусно подправили ихъ, что они гораздо болѣе изумляли тѣхъ, кто писалъ, нежели тѣхъ, кому приходилось читать; ариѳметическое сложеніе и приличныя къ нему задачи повторялись до тѣхъ поръ, пока каждый ученикъ зналъ наизусть каждую задачу.... Короче сказать, всѣ приготовленія къ блистательному дню совершались въ самыхъ многотрудныхъ и обширныхъ размѣрахъ.... Но вотъ наступило и утро торжественнаго дня. Учениковъ вымыли, натерли имъ щоки, чтобы вызвать румянецъ, причесали волосы; дѣвицъ украсили снѣжно-бѣлыми перелинками и маленькими чепчиками съ розовыми лентами; шеи мальчиковъ помѣстили въ воротнички изумительныхъ размѣровъ.... Вотъ распахнулась дверь, и въ отдаленномъ концѣ комнаты открылись три сестрицы Броунъ и Ко, въ бѣлыхъ кисейныхъ платьяхъ -- обыкновенная форма воспитательнаго общества. Комната быстро наполнялась: привѣтствія посѣтителей были громки и чистосердечны. Старшій ученикъ выступилъ впередъ и прочиталъ изъ за воротничка торжественную и вмѣстѣ съ тѣмъ трогательную рѣчь, произведенія мистера Генри Броуна, единственнаго братца сестрицъ Броунъ; всѣобщія рукоплесканія огласили комнату. Экзаменъ продолжался съ успѣхомъ и кончился блистательнымъ тріумфомъ.
   ....Въ тотъ же вечеръ въ обществѣ раздачи дѣтскаго бѣлья держали тайный совѣтъ, о томъ, какія должно принять мѣры для отраженія удара, который такъ неожиданно разразился надъ обществомъ. Что оставалось имъ дѣлать теперь? Вторичный митингъ? увы! едва ли кто рѣшится ознаменовать его! Обратиться еще разъ къ комиссіонеру?-- безполезно. Нужно сдѣлать самый рѣшительный шагъ. Приходъ непремѣнно долженъ быть изумленъ темъ или другимъ образомъ; но никто не могъ подать совѣта, какой именно шагъ должно предпринять. Наконецъ какая-то старая лэди проворчала едва внятнымъ голосомъ: "обратиться къ Экзетеръ-Голль за ораторомъ. При этомъ намекѣ, внезапный свѣтъ озарилъ все собраніе. Единодушно было рѣшено послать депутацію изъ почтеннѣйшихъ и пожилыхъ членовъ общества къ знаменитому оратору и умолять его о помощи; но чтобы успѣхъ былъ вѣрнѣе, то депутаціи предстояло взять съ собой еще двухъ престарѣлыхъ женщинъ изъ чужого прихода. Планъ былъ исполненъ: ораторъ (ирландецъ) явился, -- митингъ состоялся. Ораторъ витійствовалъ о цвѣтущихъ островахъ, о заморскихъ берегахъ, о безпредѣльной Атлантикѣ, о безднѣ океана, о христіянской любви, о милосердіи къ ближнему, объ оружіи въ рукахъ, объ алтаряхъ и домашнемъ благочестіи, о зависти и честолюбіи. Послѣ этого ораторъ отеръ глаза, громко чихнулъ и заключилъ свою рѣчь латинской цитатой. Эффектъ былъ ужасный: латинская цитата нанесла рѣшительный ударъ. Разумѣется, никто не понялъ ея, но каждый былъ убѣжденъ, что она должна быть чрезвычайно трогательна, потому что самъ ораторъ прослезился. Популярность общества раздачи дѣтскаго бѣлья утвердилась на всегда; общество же испытанія малолѣтнихъ дѣтей быстро клонится къ упадку.
  

VII. НАШЪ БЛИЖАЙШІЙ СОСѢДЪ

  
   Гуляя по улицѣ, мы съ особеннымъ удовольствіемъ и не разъ углублялись въ размышленія о характерѣ, образѣ жизни и занятіяхъ ея обитателей; и, надобно замѣтить, ничто такъ не помогало вамъ въ пріобрѣтеніи матеріяловъ для нашихъ размышленій, какъ скобки уличныхъ дверей {Въ Англіи вмѣсто колокольчиковъ къ уличнымъ дверямъ, обыкновенно придѣлывается большая скоба -- knocker, стукомъ которой посѣтитель подаетъ знакъ о своемъ приходѣ.}. Наблюденія надъ различными выраженіями человѣческаго лица доставляютъ прекрасное и интересное занятіе; но случалось ли вамъ замѣчать, что въ физіономіи скобокъ уличныхъ дверей бываетъ что-то особенно характеристическое, по которому наблюдатель можетъ дѣлать самыя вѣрныя заключенія? Если намъ приходится посѣтить человѣка въ первый разъ, то мы съ особеннымъ вниманіемъ и любопытствомъ стараемся разсмотрѣть черты или, такъ сказать, выраженіе уличной скобы, потому что, сколько намъ извѣстно, между человѣкомъ и его уличной скобкой непремѣнно существуютъ, въ большей иди меньшей степени, сходство и сочувствіе.
   Напримѣръ, и теперь еще существуетъ родъ скобы, которая въ прежнее время была въ большомъ употребленіи. Это -- огромная, круглая скоба съ изображеніемъ веселой львиной морды, кротко улыбающейся вамъ, въ то время, какъ вы, въ ожиданіи. когда откроется дверь, поправляете ваши виски или обдергиваете воротнички вашей рубашки. Мы никогда не видѣли подобной скобки на дверяхъ скупого человѣка; напротивъ, судя по опыту, она заранѣе говорила вамъ о гостепріимствѣ хозяина и о лишней бутылкѣ вина послѣ обѣда.
   Ни одинъ еще смертный не видалъ такой скобы на дверяхъ стряпчаго или биржевого маклера. Эти люди покровительствуютъ львиной мордѣ совсѣмъ другого рода, -- массивной, жадной, съ безсмысленнымъ, свирѣпымъ выраженіемъ. Эту скобу можно назвать начальницей всѣхъ скобокъ и большою фавориткой людей самолюбивыхъ и жестокосердыхъ.
   А то бываютъ еще маленькія египетскія скобки, съ длиннымъ, тонкимъ лицомъ, со вздернутымъ кверху носомъ и чрезвычайно острымъ подбородкомъ. Эта скоба въ большомъ почетѣ у людей оффиціяльныхъ, которыхъ можно узнать по платью свѣтло-каштановаго цвѣта и накрахмаленному галстуху, и маленькихъ, тщедушныхъ людей, которые бываютъ совершенно довольны своимъ собственнымъ мнѣніемъ, и которые приписываютъ себѣ черезчуръ много достоинства.
   Въ теченіе трехъ послѣднихъ лѣтъ мы приведены были въ крайнее затрудненіе введеніемъ скобокъ новаго рода. На нихъ вовсе не изображалось лица: онѣ состояли изъ вѣнка, повѣшаннаго на маленькую ручку или на обрѣзокъ колонны. Впрочемъ, небольшой трудъ съ нашей стороны и вниманіе помогли намъ преодолѣть это затрудненіе и примирить новую систему съ нашей любимой теоріей. Вы непремѣнно найдете эту скобу на дверяхъ холодныхъ и формальныуъ людей, которые всегда спросятъ васъ: "почему вы не приходите къ намъ?", но никогда не скажутъ: пожалуста приходите къ намъ,
   Каждому извѣстно, что мѣдная скоба весьма обыкновенна на загородныхъ виллахъ и обширныхъ пансіонахъ. Упомянувъ объ этомъ родѣ скобы, мы исчислили изъ нихъ всѣ главныя, достойныя замѣчанія и обращающія на себя вниманіе.
   Нѣкоторые френологи утверждаютъ, что дрожаніе или колебаніе человѣческаго мозга при различныхъ страстяхъ производитъ соотвѣтствующее развитіе въ образованіи черепа. Почему же и вамъ не допустить въ нашей теоріи, что всякое измѣненіе въ характерѣ человѣка непремѣнно произведетъ очевидное дѣйствіе на наружность его уличной скобы? Мы предполагаемъ это на томъ основаніи, что въ подобныхъ случаяхъ магнетизмъ, который неизбѣжно существуетъ между человѣкомъ и его уличной скобой, непремѣнно заставитъ того человѣка оставить прежнее мѣсто своего жительства и искать скобу, которая согласовалась бы съ его измѣнившимися чувствами, если вы когда нибудь узнаете, что человѣкъ перемѣнилъ мѣсто своего жительства безъ всякой основательной на то причины, то повѣрьте, что хотя онъ и самъ не знаетъ, но это происходитъ собственно отъ его несогласія съ уличной скобой. Правда, теорія эта совершенно новая, но мы рѣшаемся пустить ее въ свѣтъ: согласитесь, что она не лишена своей основательности, какъ и тысячи другихъ испытанныхъ истинъ.
   Питая эти чувства по предмету уличныхъ скобокъ, легко можно вообразить, съ какимъ изумленіемъ увидѣли мы совершенное устраненіе скобы съ дверей дома сосѣдняго съ нашимъ и замѣтили, что эту скобу замѣнили колокольчикомъ. Мы никакъ не ожидали подобнаго несчастія. Мысль, что кто нибудь можетъ существовать безъ уличной скобы, казалась намъ до такой степени странною и неосновательною, что она ни на минуту не должна бы поселяться въ нашемъ воображеніи.
   Съ грустью въ душѣ, мы удалились отъ этого мѣста и направили наши шаги къ Итонскому сквэру, на которомъ только что кончились постройки новыхъ зданій. Но каково было наше изумленіе и негодованіе, когда мы увидѣли, что колокольчики быстро дѣлались главнымъ правиломъ, а уличныя скобы -- исключеніемъ! Наша теорія была поражена неожиданнымъ ударомъ. Мы поспѣшили домой и, воображая, что въ сдѣланныхъ нами во время прогулки открытіяхъ предвидѣлось совершенное уничтоженіе нашей теоріи, рѣшились съ того же дня обратить вниманіе уже не на уличныя скобы, но на нашихъ ближайшихъ сосѣдей. Домъ, прилегавшій къ нашему съ лѣвой стороны, былъ пустъ, а потому мы могли совершенно свободно дѣлать свои наблюденія надъ сосѣдями съ правой стороны.
   Домъ безъ уличной скобы принадлежалъ биржевому писцу. Въ окнѣ нижняго этажа былъ выставленъ билетъ, на которомъ красивымъ почеркомъ объявлялось, что "здѣсь отдается въ наемъ квартира для холостого джентльмена."
   Это былъ чистенькій, но вмѣстѣ съ тѣмъ угрюмый домикъ, на сторонѣ улицы, лишенной въ теченіе большей части дня солнечныхъ лучей, съ новыми узкими половиками въ коридорѣ и новымъ неширокимъ коврикомъ на лѣстницѣ, доходившимъ до перваго этажа; шпалеры были новенькія, краска -- новенькая, мебель -- также новенькая; какъ шпалеры, такъ краска и мебель ясно говорили объ ограниченныхъ средствахъ владѣтеля дома. Въ гостиной былъ разостланъ красный съ черными пятнами коверъ; тамъ же стояло нѣсколько крашеныхъ стульевъ и круглый на одной ножкѣ столъ. Въ маленькомъ буфетѣ красовались розовая раковина, чайный подносъ и чайный ларчикъ; еще нѣсколько раковинъ надъ каминомъ и три павлиныя пера, распущенныя надъ этими раковинами, дополняли украшеніе гостиной.
   Эта комната предназначалась въ обладаніе холостому джентльмену въ теченіе дня, а небольшая задняя комнатка въ томъ же этажѣ -- въ теченіе ночи.
   Билетикъ недолго любовался улицей: высокій, здоровый, съ веселымъ лицомъ джентльменъ отъ двадцати-пяти до тридцати лѣтъ отъ роду замѣтилъ его и явился кандидатомъ на жительство съ нашимъ сосѣдомъ. Условія съ обѣихъ сторонъ заключены были въ самое короткое время; мы говоримъ это потому, что билетикъ вслѣдъ за первымъ визитомъ холостого джентльмена исчезъ съ своего мѣста. Спустя два дня джентльменъ переѣхалъ на новую квартиру и далъ намъ возможность узнать его покороче.
   Съ самого начала онъ имѣлъ особенное расположеніе просиживать до трехъ и до четырехъ часовъ утра, пить виски и курить сигары; потомъ онъ приглашалъ къ себѣ друзей, которые обыкновенно приходили въ десять часовъ и начинали чувствовать себя вполнѣ счастливыми въ часы, которымъ наименованіе дано самое коротенькое. Они выражали свое счастіе пѣніемъ пѣсенъ съ припѣвомъ, и припѣвъ этотъ совершался общими силами всей компаніи самымъ изступленнымъ образомъ, къ величайшей досадѣ сосѣдей и крайнему безпокойству другого холостого джентльмена надъ головой перваго.
   Конечно, это было очень дурно, тѣмъ болѣе, что удовольствія холостого джентльмена случались на недѣлѣ три раза; но это еще не все. Когда веселая бесѣда прекращалась, то собесѣдники, вмѣсто того, чтобъ спокойно итти по улицѣ, какъ это водится между порядочными людьми, забавляли себя страшнымъ шумомъ и подражаніемъ крикамъ испуганныхъ женщинъ. А однажды ночью краснолицый джентльменъ въ бѣлой шляпѣ сильно постучался въ дверь стараго джентльмена, слывшаго въ нашемъ приходѣ подъ названіемъ "напудреннаго парика", и когда "напудренный парикъ", вообразивъ съ испуга, сто съ которой нибудь изъ его замужнихъ дочерей случилось несчастіе, опрометью бросился внизъ и послѣ долгихъ поворотовъ ключа открылъ уличную дверь, краснолицый джентльменъ въ бѣлой шляпѣ выразилъ сожалѣніе за безпокойство, которое онъ надѣлалъ, и потомъ попросилъ у старика, какъ особенной милости, стаканъ холодной ключевой воды и шиллингъ въ долгъ на извощика. "Напудренный парикъ" съ величайшимъ гнѣвомъ хлопнулъ за собою дверь, поднялся наверхъ и вылилъ изъ окна на дерзкаго цѣлую кружку воды. Это обстоятельство послужило поводомъ къ страшной суматохѣ по всей улицѣ.
   Шутка за шутку. Иногда и самая обыкновенная глупость можетъ обратиться въ прекрасную шутку, если только вы съумѣете удачно выказать ея смѣшную сторону; но народонаселенію нашей улицы было не до шутокъ: для него въ этомъ ночномъ происшествіи ничего не было смѣшного. Слѣдствіемъ этого было то, что ближайшій сосѣдъ нашъ обязанъ былъ сказать холостому джентльмену, что если подобныя пирушки будутъ продолжаться, то онъ принужденъ будетъ отказать ему въ квартирѣ. Холостой джентльменъ принялъ это предостереженіе съ величайшимъ равнодушіемъ и на будущее время обѣщалъ проводить свои вечера въ кофейномъ дом123;. Это обѣщаніе послужило къ общему удовольствію и подавало надежды на водвореніе въ нашей улицѣ спокойствія.
   Наступившая ночь миновала благополучно, и всѣ были въ восторгѣ отъ такой перемѣны; но зато на слѣдующую ночь прежній шумъ и безпорядокъ возобновились съ удвоеннымъ одушевленіемъ. Вслѣдствіе этого, нашъ ближавщій сосѣдъ сдѣлалъ холостому джентльмену (который во всѣхъ другихъ отношеніяхъ былъ прекрасный жилецъ) предложеніе очистить квартиру. Холостой джентльменъ исполнилъ приказаніе и началъ принимать и угощать своихъ друзей на другой квартирѣ.
   Новый квартирантъ былъ человѣкъ вовсе не имѣвшій сходства съ холостымъ джентльменомъ. Онъ былъ высокій, худощавый, молодой джентльменъ, съ обиліемъ каштановыхъ волосъ, съ рыжеватыми бакенбардами и слегка пробившвимися усами. Онъ носилъ сюртукъ узорчата-вышитый снурками, свѣтло-сѣрые брюки, лайковыя перчатки, и вообще имѣлъ строгую наружность. Но какое у него привлекательное обращеніе, какой плѣнительный разговоръ! и какой долженъ быть у него серьёзный характеръ! Когда онъ въ первый разъ явился осмотрѣть квартиру, то съ величайшей подробностью распросилъ, можно-ли ему расчитывать на лишнее мѣсто въ приходской церкви, спросилъ списокъ благотворительныхъ заведеніи въ нашемъ приходѣ, затѣмъ, чтобы подать свою лепту тому изъ этихъ заведеній, которое, по его мнѣнію, окажется заслуживающимъ поощренія.
   Нашъ ближайшій сосѣдъ былъ теперь, совершенно счастливъ. Наконецъ~то онъ пріобрѣлъ себѣ жильца по своему вкусу и желанію -- солиднаго, благонравнаго человѣка, который ненавидитъ увеселенія и любитъ уединеніе. Съ легкимъ сердцемъ и покойнымъ духомъ онъ снялъ съ окна билетикъ и уже заранѣе рисовалъ въ своемъ воображеніи длинный рядъ мирныхъ воскресныхъ дней, въ который онъ и его жилецъ будутъ мѣняться взаимными услугами и воскресными газетами.
   Наконецъ солидный мужчина прибылъ, а его имущество ожидалось изъ деревни на другое утро. Онъ занялъ у нашего ближайшаго сосѣда чистую рубашку и очень рано удалился на покой, убѣдительно прося, чтобы его не тревожили раньше десяти часовъ: онъ чувствовалъ ужасную усталость.
   На другое утро аккуратно въ десять часовъ нашъ ближайшій сосѣдъ постучался въ дверь новаго жильца, но не получилъ отвѣта. Онъ снова постучался и снова не было отвѣта. Это обстоятельство встревожило сосѣда, и онъ выломалъ замокъ. Но можете представить себѣ его изумленіе: солидный мужчина исчезъ таинственнымъ образомъ, и вмѣстѣ съ нимъ исчезли рубашка нашего сосѣда, его серебряная ложка и его постельное бѣлье. Не знаемъ хорошенько, это ли обстоятельство, или безпорядочная жизнь прежняго жильца совершенно охладили желаніе нашего сосѣда отдавать квартиру холостымъ джентльменамъ; намъ извѣстно только то, что билетикъ, появившійся въ окнѣ, объявлялъ, что въ домѣ отдаются въ наемъ меблированныя комнаты, не ограничивая, кому именно онѣ отдаются. И этотъ билетъ также скоро исчезъ съ окна, какъ и его предшественники. Новые жильцы сначала привлекли наше вниманіе, а впослѣдствіи пробудили въ насъ участіе.
   Это были: юноша лѣтъ осьмнадцати или девятнадцати, и его мать, лэди около пятидесяти лѣтъ. Мать и сынъ носили глубокій трауръ. Они были бѣдны, -- очень бѣдны, такъ что единственными средствами къ ихъ существованію служили незначительныя деньги, которыя юноша получалъ за переписку бумагъ и за переводы для книгопродавцевъ.
   Они переѣхали изъ провинціи и поселились въ Лондонѣ, частію потому, что этотъ городъ представлялъ юношѣ болѣе случаевъ къ занятію, а частію, можетъ быть, по весьма натуральному желанію удалиться отъ тѣхъ мѣстъ, гдѣ они жили при болѣе благопріятныхъ обстоятельствахъ, и гдѣ нищета ихъ сдѣлалась извѣстна. Они были горды даже и при измѣнившемся счастіи и не хотѣли обнаруживать передъ чужими людьми своихъ нуждъ и лишеній. Какъ горьки были эти лишенія и какъ усердно работалъ юноша, чтобъ избѣгнуть ихъ, было извѣстно однимъ только имъ. Ночь за ночью, въ два, въ три, въ четыре часа послѣ полуночи, случалось намъ слышать трескъ скуднаго огня въ каминѣ или глухой, полуподавленный кашель; съ каждымъ днемъ мы ясно видѣли, что природа озаряла печальное лицо юноши тѣмъ неземнымъ свѣтомъ, который служитъ вѣрнымъ предвѣстникомъ неизлечимаго недуга.
   Побуждаемые болѣе высшимъ чувствомъ, нежели простымъ любопытствомъ, мы постарались сначала познакомиться, а потомъ войти въ тѣсную дружбу съ бѣдными жильцами нашего ближайшаго сосѣда. Мрачныя опасенія наши осуществлялись: юноша быстро угасалъ. Въ теченіе большей части зимы, всей весны и лѣта труды его не прекращались. Бѣдная мать также трудилась; но всѣ ея пріобрѣтенія состояли въ нѣсколькихъ шиллингахъ. которыя она получала въ большіе промежутки.
   Юноша трудился безпрерывно. Иногда онъ изнемогалъ и отъ недуга и отъ трудовъ, во никогда не произносилъ ни жалобы, ни ропота.
   Однажды, въ прекрасный осенній вечеръ, мы, по обыкновенію, отправились навѣстить нашего больного. Въ послѣдніе два дни слабый остатокъ силъ его быстро исчезалъ, и онъ лежалъ теперь на софѣ, любуясь въ открытое окно картиной заходящаго солнца. Его мать читала библію для него. При нашемъ приходѣ она закрыла ее и встала съ мѣста, чтобы встрѣтить васъ.
   -- Я говорила Вильгельму, сказала она: -- что намъ непремѣнно нужно отправиться куда нибудь въ деревню, чтобы онъ могъ тамъ поправиться. Вѣдь вы знаете, что онъ не такъ боленъ: онъ только ослабъ, особенно въ послѣднее время, когда онъ такъ много трудился.
   Бѣдная мать! слезы, которыя заструились сквозь пальцы ея, когда она отвернулась въ сторону, какъ будто затѣмъ, чтобъ поправить свои траурный чепчикъ, слишкомъ ясно говорили, какъ тщетно старалась она обмануть себя.
   Мы сѣли въ изголовьи больного, не сказавъ ни слова на замѣчанія матери, потому что видѣли, что дыханіе жизни быстро покидало юный образъ, который лежалъ передъ нами. Съ каждымъ дыханіемъ біеніе сердца юноши становилось слабѣе и слабѣе.
   Юный страдалецъ положилъ свою руку въ нашу, схватилъ другой рукой руку матери, быстро привлекъ ее къ себѣ и жарко поцаловалъ ея щеку. Наступила пауза, -- тяжкая, мучительная пауза. Юноша откинулся на изголовье и устремилъ на мать долгій пристальный взглядъ,
   -- Вильямъ, Вильямъ! тихо произнесла мать послѣ долгаго молчанія: -- не гляди на меня такъ пристально; скажи мнѣ что нибудь, Вильямъ.
   Юноша только улыбнулся; но спустя минуту черты лица его снова приняли тотъ же самый холодный торжественный видъ.
   -- Вильямъ, мой милый Вильямъ! привстань, мои другъ; не гляди на меня такъ серьёзно, ради Бога, не гляди! О, Боже мой! что я стану дѣлать! вскричала мать, судорожно сжимая себѣ руки, подъ вліяніемъ сердечной тоски. -- Мой милый, мой безцѣнный сынъ! о, онъ умираетъ!
   Юноша съ величайшимъ усиліемъ приподнялся и сложилъ руки на грудь.
   -- Маменька! дорогая моя! похороните меня гдѣ нибудь въ открытыхъ поляхъ, -- вездѣ, только не въ этихъ страшныхъ улицахъ. Мнѣ бы хотѣлось лежать тамъ, гдѣ вамъ можно будетъ видѣть мою могилку; но, ради Бога, не въ этихъ тѣсныхъ многолюдныхъ улицахъ: онѣ убили меня.... Поцалуйте меня еще разъ.... обнимите меня....
   Юноша снова упалъ на изголовье,-- и странное выраженіе приняли черты его лица: въ нихъ не отражалось ни скорби, ни страданій, но какая-то невыразимая неподвижность въ каждой линіи, въ каждомъ мускулѣ.
   Юноша былъ мертвъ.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru