Добронравов Николай Евгеньевич
Первый замечательный шут ... Петра Первого Великого, Балакирев

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

0x01 graphic

ПЕРВЫЙ ЗАМѢЧАТЕЛЬНЫЙ ШУТЪ,
МИНИСТРЪ ДВОРА
ПЕРВАГО РУССКАГО ИМПЕРАТОРА
ПЕТРА ПЕРВАГО ВЕЛИКАГО,
БАЛАКИРЕВЪ.

Составилъ H. Е. Добронравовъ.

(По историческимъ даннымъ).

   

МОСКВА.
Типографія П. В. Бѣльцова, Чистопрудн. проѣзда д., No 14
1913 г.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ.

   Шутъ министръ и его заслуги
   Челобитье
   Плата за любовь
   Старая пословица
   Въ трубу
   Кстати
   Обманъ въ пользу Царя
   Совѣтъ
   Гдѣ разница тамъ и сходство
   Какъ аукнется, такъ откликнется
   Ученый землемѣръ
   Знаменитая дубинка
   Легіонъ плѣшивыхъ
   Нѣтъ взыску
   Лысый
   Шутка
   Начальникъ мухъ
   Хлопушка
   Вопросъ и отвѣтъ
   Прямо въ глазъ.
   Кстати
   Прошеніе курицы
   Яйца
   Умные и дураки
   Правда или нѣтъ
   Роковая записка
   Хлѣбъ соль ѣшь, а правду рѣжь
   Красный языкъ
   Удачная просьба
   Жалованная шуба
   На стражѣ у царской казны
   Ворона лучше сокола
   Пора и честь знать
   Заступничество
   Собака
   Проказы
   Старина не по вкусу
   Мщеніе
   Польза сна
   Потому
   Заключеніе
   

Шутъ-министръ и его заслуги.

   Не въ нѣкоторомъ царствѣ, не въ нѣкоторомъ государствѣ, а въ нашей православной Руси, Богомъ любимой и Бо томъ хранимой, жилъ былъ нѣкогда человѣкъ, ума бойкаго, сердца добраго, ха" рактера твердаго. Человѣкъ этотъ по прозванію Балакиревъ занималъ должность придворнаго шута при высокой особѣ безсмертнаго русскаго царя Петра Великаго. Братцы, люди русскіе! Хотите ли знать и вѣдать, для какой цѣли Балакиревъ былъ необходимъ государю, и почему званіе шута носилъ на себѣ человѣкъ, отличавшійся умомъ, разумомъ и проницательностью? На то была причина важная, которую сами сейчасъ уразумѣете. Кто изъ васъ не слыхалъ, что Петръ I едва не сдѣлался жертвою ярыхъ бунтовщиковъ-злодѣевъ? Сколько разъ и послѣ того злые люди покушались на жизнь его, которую однако Провидѣніе Божіе сохранило для пользы и счастія Россіи! Не сгубилъ юнаго царя и ядъ, тайно данный ему, по приказанію сестры его, царевны Софіи Алексѣевны! Всесильный Богъ не допустилъ Петра пасть отъ коварства и злобы. И хотя Петръ Великій былъ богатырь не только по уму, но и по виду, однако опасности, которымъ онъ подвергался въ юности своей, имѣли губительное вліяніе на его здоровье. Произошло то, что вслѣдствіе испуга въ дѣтствѣ и яда имъ принятаго, Петръ I, спустя нѣсколько лѣтъ по вступленіи своемъ на престолъ, сталъ по временамъ страдать сильными судорожными припадками, называемыми конвульсивными, или спазмами. Эти припадки, не оставлявшіе его до самой смерти, обыкновенно обнаруживались тѣмъ, что производили кривлянье лица и поворотъ шеи въ лѣвую сторону. Въ такія минуты царь становился мрачнымъ и гнѣвнымъ. Одна лишь неожиданность или ловкая и игривая шутка дѣйствовали спасительно на царя, прекращали судороги и выводили его изъ угрюмости. Сколько нужно было находчивости и умѣнья, чтобы кстати развлекать царя и удалять отъ него недугъ, мучительный и безпокойный по его послѣдствіямъ! Нужно было много имѣть сноровки, смѣтливости и изобретательности, чтобы во время угодить такому государю, какъ Петру Великому. Эту обязанность потѣшать царя взялъ на себя Балакиревъ, происходившій изъ простого званія, но за заслуги свои награжденный потомъ чиномъ и дворянскимъ достоинствомъ. И надо отдать справедливость, что Балакиревъ былъ, какъ говорится, молодецъ на всѣ руки; онъ не щадилъ ни своихъ трудовъ, ни способностей для развлеченія царя-благодѣтеля когда бывало болѣзненный припадокъ омрачалъ государя. Обширный умъ свой употреблялъ замысловато и подъ личиною шутки, не только спасалъ отъ гнѣва многихъ и даже отъ вспыльчивости царя и его же не разъ избавлялъ отъ поздняго раскаянія; всегда и всѣмъ, не боясь, говорилъ рѣзкую правду и своимъ безкорыстіемъ заслужилъ милость Петра, благосклонность царицы Екатерины I и извѣстность въ народѣ. Служа вѣрой и правдой, Балакиревъ, какъ царскій любимецъ пользовался всякимъ удобнымъ случаемъ, дававшимъ ему поводъ кстати или не кстати вмѣшиваться въ чужія дѣла, лишь бы помочь своему ближнему, защитить праваго, выручить изъ бѣды обиженнаго, наказать дерзкаго, отомстить неблагодарному, пристыдить хвастуна, вразумить непокорнаго, облегчить бѣднаго и уязвить надменнаго... На все это требовались хитрыя уловки, тонкія шутки, двусмысленныя рѣчи и тому подобныя шутки, которыя, впрочемъ, мастерски и со славою исполнялись Балакиревымъ, такъ что побѣда была всегда на его сторонѣ. Подъ покровительствомъ Петра, Балакиревъ не страшился враговъ; для шута довольно было одного остраго слова, обращеннаго какъ будто невзначай, чтобы затронуть самолюбіе недруга и обезоружить послѣдняго.
   Шутки и похожденія Балакирева насколько любопытны и занимательны, настолько же поучительны, потому что изображаютъ умъ русскаго человѣка и его усердіе къ своему государю.
   Итакъ, послушайте, православные, про знаменитыя шутки, молодца на всѣ руки, славнаго Балакирева, котораго имя останется вѣчно памятнымъ въ исторіи Петра Великаго, мудраго преобразователя Россіи и отца отечества.
   

Челобитье.

   Въ одинъ изъ такихъ дней, когда болѣзненный припадокъ повергъ государя въ дурное расположеніе духа, когда угрюмость заступила мѣсто обычной его весе лости и Петръ I уединился въ своемъ кабинетѣ, въ одинъ изъ такихъ дней, повторяемъ, случилось, что слухъ его внезапно былъ пораженъ страшнымъ мычаніемъ рогатаго скота. Это мычаніе и топотъ вывели монарха изъ задумчивости и заставили его подойти къ окну. Можно себѣ представить удивленіе царя, когда онъ увидѣлъ изъ окна цѣлое стадо ко ровъ и быковъ съ привязанными къ ихъ рогамъ листами бумаги.
   -- Что это значитъ? И чей это скотъ здѣсь передъ окнами моего кабинета?-- гнѣвно замѣтилъ царь вошедшему къ нему ординарцу.
   -- Твои вѣрноподанные!-- отвѣчалъ незамѣтно подкравшійся между тѣмъ Балакиревъ.-- Вотъ ихъ челобитная.
   И съ этими словами вручилъ государю листъ писанной бумаги.
   Челобитная эта заключала въ себѣ слѣдующее: "Мы, нижеподписавшіеся, рогатые братья и сестры, слезно жалуемся на нѣмцевъ, которые у насъ безпощадно и беззаконно пожираютъ траву, созданную Господомъ Богомъ для пищи намъ воламъ и прочимъ скотамъ. А они, нѣмцы, поѣдая оную, лишаютъ васъ милости Божіей, да еще, по своей гордости, называютъ траву какимъ-то мудренымъ словомъ, ужъ мы и не разберемъ какимъ...
   И мы въ великомъ страхѣ, что эти травоѣды, размножаясь въ Россіи, пожрутъ все зеленѣющее на поляхъ, отчего намъ придется умирать голодною смертью, ибо легко можетъ случится, что нѣмцы, примутся наконецъ и за сѣно. Итакъ, смилуйся, отецъ нашъ и благодѣтель! Защити насъ отъ окаянныхъ нѣмцевъ! Блаженъ, иже и скоты милуя".
   Царь прочитавъ эту оригинальную просьбу, не могъ удержаться отъ смѣха, сдѣлался веселъ, долго потомъ подтрунивалъ надъ виноватыми нѣмцами, съ которыми, ему приходилось встрѣчаться.
   

Плата за любовь.

   Въ другой разъ, когда государь одержимый болѣзненнымъ припадкомъ, гнѣвный и мрачный, сидѣлъ у себя въ кабинетѣ, облокотись на столикъ и когда впродолженіе цѣлаго почти дня никто не смѣлъ къ нему войти, Балакиревъ придумалъ средство вывести царя изъ задумчивости и во что бы то ни стало развеселить его.
   Несмотря на поздній вечеръ, Балакиревъ въ коляскѣ, съ двумя ординарцами, отправился прямо въ домъ, къ одной женщинѣ, едва ли не самой безобразнѣйшей во всемъ Петербургѣ и даже прозванной въ своемъ околоткѣ "вороньимъ пугаломъ".
   Очутившись въ. ея квартирѣ, Балакиревъ нашелъ ее въ постели въ исподнемъ платьѣ, близкую ко сну. Не распространяясь много онъ объявилъ ей, что имѣетъ именное повелѣніе немедленно представить ее во дворецъ государю и въ томъ самомъ именно видѣ, въ какомъ она въ данную минуту находится.
   Возражать, понятно, было нельзя и потому Балакиревъ безъ церемоніи усадилъ ее въ коляску, она была вся растрепанная и въ одномъ исподнемъ платьѣ.
   Возвратясь во дворецъ, шутъ торжественно вошелъ съ нею въ кабинетъ царя, помѣстилъ ее среди комнаты, а самъ подойдя къ столику, у котораго облокотясь сидѣлъ государь и разсыпалъ на немъ сто рублей.
   -- Вотъ тебѣ Алексѣеичъ, сто рублей, только полюби эту мою красавицу! Подумай, ты только, цѣлыхъ серебряныхъ сто рублей за одно только воронье пугало!
   Стукъ и звонъ произведенный деньгами, голосъ шута и видъ предстоящей женщины мгновенно разсѣяло меланхолію царя.
   Разразившись смѣхомъ Петръ Великій велѣлъ позвать къ себѣ императрицу.
   -- Посмотри, Катенька, -- сказалъ царь едва успѣвшій переступить порогъ кабинета Екатеринѣ,-- какую чертовку притащилъ ко мнѣ мой шутъ Балакиревъ и даетъ еще сто рублей, чтобы только я полюбилъ это воронье пугало!
   Послышался вторичный взрывъ смѣха и взоръ императора просвѣтлѣлъ.
   

Старая пословица.

   Однажды Петръ великій возвратился изъ Адмиралтейства во дворецъ, гнѣвный и сердитый между тѣмъ императрицѣ крайне нужно было о чемъ то переговорить съ государемъ, но она не знала какъ подступить къ нему. Балакиревъ охотно взялся помочь дѣлу.
   Онъ входитъ въ кабинетъ, гдѣ задумавшись въ креслахъ сидитъ императоръ; любимый котъ царя тутъ же у ногъ своего державнаго господина. Балакиревъ начинаетъ играть съ котомъ. Государь приказываетъ ему удалиться, но шутъ не трогается съ мѣста. Тогда Петръ выведенный изъ терпѣнія, беретъ дубинку и замахивается ею на Балакирева, но шутъ избѣжавъ удара бросается на полъ и жалобно вскрикиваетъ: "лежачаго не бьютъ, государь! Вѣдь это твой указъ, такъ ты и долженъ исполнить его"!
   Государь какъ не былъ гнѣвенъ, но видя Балакирева у ногъ своихъ съ самою жалкою рожицею, разсмѣялся и вспыльчивость его миновала. Затѣмъ доступъ къ царю не представлялъ уже затрудненій и императрица могла свободно обо всемъ съ нимъ объясняться.
   

Въ трубу.

   Послѣ пораженія русскихъ войскъ подъ Нарвою, государь находясь въ крайне дурномъ расположенія духа, заперся въ своемъ кабинетѣ, строго наказавъ никого не впускать къ себѣ.
   Балакиревъ зная, что государь въ такихъ случаяхъ предается меланхоліи, подвергающей его опаснымъ болѣзнямъ, но не имѣя возможности войти къ нему въ кабинета, влѣзъ на крышу дворца и спустился въ трубу той печи, которая находилась въ кабинетѣ. Высмотрѣвъ оттуда положеніи государя и замѣтивъ, что онъ видитъ за столомъ спиною къ печи, а лицомъ къ зеркалу, Балакиревъ вымазалъ лицо свое сажею, осыпалъ голову золою, сдѣлалъ страшную рожу и высунулся изъ печи такъ, что отраженіе лица его въ зеркалѣ должно было броситься прямо въ глаза государю.
   Петръ повернувшись на стулѣ обратился къ двери, думая, что кто-нибудь вошелъ безъ его дозволенія, но дверь была заперта, а между тѣмъ Балакиревъ уже скрылся. Царь кругомъ окинувъ взглядомъ, опять погрузился въ задумчивость.
   Но снова отразились въ зеркалѣ сначала распростертая рука, потомъ выдавшіеся наружу ноги, далѣе опять голова съ размалеванною рожею, съ разинутымъ ртомъ, оскаленными зубами и высунутымъ языкомъ.
   Такія странныя перемѣнчивыя явленія вывели наконецъ государя изъ задумчивости. Онъ позвалъ ординарца и сталъ у него спрашивать, не входилъ ли кто въ кабинетъ? Получивъ отрицательный отвѣтъ и не довѣряя ординарцу, онъ приказалъ ему осмотрѣть всѣ углы комнаты, обыскать подъ столами, диваномъ, стульями, за шкафомъ и въ печкѣ, чтобы узнать не скрывается ли тутъ кто нибудь? Убѣдившись, что никого нигдѣ нѣтъ, государь почелъ упомянутыя явленія за напряженія своего воображенія и вторично подтвердивъ ординарцу никого не впускать, принялся перечитывать лежавшія на столѣ бумаги, послѣ чего снова погрузился въ задумчивость. Тогда прежнія явленія возобновились, но на этотъ разъ государь сталъ внимательно ихъ разсматривать. Удостовѣрившись, что то, дѣйствительно были члены человѣческіе, онъ подумалъ, что какой либо мошенникъ или хочетъ обобрать его, или можетъ быть злоумышляетъ на его жизнь.
   Призвавъ ординарца, Петръ приказалъ ему сдѣлать новый осмотръ печи, но шутъ такъ искусно въ ней помѣстился, что ординарецъ рѣшительно никого въ ней не нашелъ.
   Все еще не совсѣмъ довѣряя ординарцу, царь наклонившись къ печи, приказываетъ вылѣзть кто бы тамъ ни былъ, обѣщая прощеніе, а въ противномъ случаѣ обѣщалъ застрѣлить.
   Отвѣта не послѣдовало. По третьемъ повтореніи своего обѣщанія, государь повелѣлъ ординарцу выстрѣлить, но за выстрѣломъ неожиданно послѣдовали разные странные голоса.
   Царь догадался въ чемъ дѣло и засмѣявшись, сказалъ:
   -- Навѣрно это мой шутъ Балакиревъ!
   Едва государь успѣлъ выговорить эти слова, какъ Балакиревъ уже валялся у ногъ его, весь испачканный и слезно вопія, что невѣжливый ординарецъ помѣшалъ ему спокойно уснуть.
   Царь уже поневолѣ разсмѣялся и уже не вдавался болѣе бъ свою опасную задумчивость.
   

Кстати.

   Случилось какъ то, что государь спросилъ Балакирева, не знаетъ ли онъ такого то чиновника?
   Шутъ не запинаясь отвѣчалъ:
   -- Знаю.
   Но Петръ находясь не въ духѣ, сказалъ ему:
   -- За твое всезнайство я скоро посажу тебя подъ арестъ.
   Балакиревъ смолчалъ.
   Но когда государь спустя нѣсколько времени снова обратился къ нему съ какимъ то вопросомъ, то шутъ вмѣсто отвѣта бросился на полъ и растянулся.
   -- Что ты это дѣлаешь бездѣльникъ?
   -- Лежу, дядюшка.
   -- Для чего же ты это дѣлаешь?
   -- Ты знаешь, государь, поговорку, "знайка бѣжитъ, а незнайка на печкѣ лежитъ". Такъ я и держусь этой вотъ поговорки.
   -- Ну вставай, съ тобой вѣрно не сладишь,-замѣтилъ улыбнувшись государь и сдѣлался ласковъ попрежнему.
   

Обманъ въ пользу царя.

   Императрицѣ очень хотѣлось видѣть жену Балакирева и она наконецъ изъявила ему свое желаніе познакомиться, но Балакиревъ почему-то все медлилъ представить ее ко двору государыни.
   Причина этой медленности скоро однако объяснилась.
   Балакиревъ думалъ такъ:
   "Я представлю жену мою императрицѣ въ такой день, когда государь особенно будетъ не въ духѣ; по крайней мѣрѣ баба моя разгонитъ хандру царя и присутствіемъ своимъ во дворцѣ принесетъ пользу моему высокому благодѣтелю Петру Алексѣевичу".
   Цѣль, какъ видите, похвальная и затѣя или шутка имъ сыгранная была вполнѣ оригинальная.
   Точно, случилось такъ, что какъ-то государь возвратился во дворецъ мрачный и грозный, какъ осенняя туча, готовая разразиться страшною бурею.
   Никто не смѣлъ подступиться къ Петру, до такой степени былъ онъ не въ духѣ.
   Въ этомъ то состояніи вдругъ слышитъ онъ необыкновенный крикъ женскихъ голосовъ на половинѣ императрицы. Брови его насупились, но любопытство беретъ верхъ. Царь спѣшитъ къ государынѣ. Тамъ находитъ онъ съ императрицей жену Балакирева. Онѣ разговариваютъ между собою, крича что есть мочи.
   Послѣ перваго изумленія государь узнаетъ отъ императрицы, что жена Балакирева къ несчастью очень глуха и что поэтому она принуждена такъ громко съ нею разговаривать. Жена же Балакирева слыша въ свою очередь, что государь разговариваетъ съ императрицею обыкновеннымъ своимъ голосомъ, приходитъ въ недоумѣніе и, поклонившись государынѣ; просите у нея прощенія, что она обезпокоила ее крикомъ своимъ.
   -- Этому причиною,-- говоритъ она,-- мужъ мой, онъ увѣрилъ меня, что ваше величество очень того... крѣпки на ухо и строго наказалъ мнѣ не жалѣть голоса говоря съ вашимъ величествомъ.
   Императрица со своей стороны объяснила, что Балакиревъ тоже самое сказалъ ей про жену свою и онъ потому долго не соглашался представить ее ко двору, что боялся обезпокоить императрицу необходимостью говорить съ его глухою женою насколько только возможно громко.
   Эта оригинальная въ своемъ родѣ выходка Балакирева развеселила царя и общій съ государыней смѣхъ разогналъ мрачныя мысли, дѣлавшія его дотолѣ гнѣвнымъ и недовольнымъ собою.
   

Совѣтъ.

   Одинъ художникъ, не одаренный ни талантомъ, ни искусствомъ въ живописи, постоянно увѣрялъ всѣхъ и каждаго, что онъ великій артистъ и отличный знатокъ въ своемъ дѣлѣ.
   -- Приходи ко мнѣ братъ на квартиру, я предполагаю окрасить стѣны моей мастерской, а потомъ ихъ расписать, отрапортовалъ однажды этотъ хвастунъ Балакереву, при встрѣчи съ послѣднимъ на улицѣ.
   -- Коли хочешь, что бы я зашелъ къ тебѣ,-- отвѣчалъ Балакиревъ, то послѣдуй моему совѣту; сперва распиши стѣны, и потомъ уже окрась ихъ. Художникъ понялъ намекъ и закусилъ себѣ губу.
   

Гдѣ разница тамъ и сходство.

   Какъ то разъ Балакиревъ при многихъ чиновникахъ спросилъ Петра Великаго.
   -- Ты знаешь ни Государь какая разница между колесомъ и стряпчимъ, то есть вѣчнымъ приказнымъ и въ чемъ они сходствуютъ между собою?
   -- Разница большая!-- сказалъ разсмѣявшись Государь,-- а если есть какая нибудь другая такъ скажи, и я буду знать, кстати объясни мнѣ и сходство ихъ.
   -- А видишь ни какая разница; одно криво, а другое кругло, сходство же ихъ слѣдующее: то и другое надо чаще подмазывать, а то больно скрипятъ, а иногда такъ заскрипятъ, что и Боже упаси и святыхъ выноси!
   Многіе присутствующіе при этомъ за смѣялись, а имъ было далеко въ сущности не до смѣху; хотя и не прямо въ глазъ, но прямо въ бровь...
   

Какъ аукнется, такъ и откликнется.

   Одинъ придворный чиновникъ сказалъ Балакиреву.
   -- Ты дуракъ!
   -- Такъ,-- отвѣчалъ шутъ, твоя правда если вѣрить глупцамъ и тѣмъ, которые не знаютъ пословицы какъ аукнется, такъ и откликнется.
   

Ученый землемѣръ.

   Князь Александръ Даниловичъ Меньшиковъ принадлежалъ къ числу первыхъ любимцевъ Петра Великаго. Онъ имѣлъ собственный домъ на Васильевскомъ островѣ считавшійся въ то время однимъ изъ огромнѣйшихъ. По сторонамъ его были выстроены длинные флигеля, въ которыхъ иногда помѣщались иностранные послы. Зданія князя Меньшикова строились по плану самого Императора Петра. Государь самъ слѣдилъ за работами и не разъ приходилъ любоваться на сооруженныя строенія.
   Въ одномъ изъ такихъ помѣщеній онъ вдругъ замѣтилъ, что Балакиревъ взоруженный аршиномъ съ видомъ знатока важно расхаживаетъ по только что оконченному фундаменту и, самъ съ собою разсуждая, все что то мѣрилъ. Подозвавъ его къ себѣ Государь спросилъ:
   -- Давно ли ты Балакиревъ сдѣлался землемѣромъ и что ты тамъ измѣряешь?
   -- Землемѣромъ я Государь съ тѣхъ поръ, какъ сталъ ходить по матушкѣ сырой землѣ, а что я измѣряю, то ты изволишь видѣть самъ!
   Что же такое?
   -- Землю.
   -- Зачѣмъ?
   -- Да мнѣ хочется вымѣрить по этому фундаменту какое пространство земли займетъ Данилычъ, когда умретъ.
   Государь улыбнулся и посмотрѣвъ на князя. Тотъ поморщился.
   

Знаменитая дубинка.

   Въ одинъ прекрасный день Балакиревъ какъ то особенно долго и колко подтрунивалъ надъ Меньшиковымъ, такъ что гордый князь потерялъ наконецъ терпѣніе и хотѣлъ поколотить шута, но послѣдній успѣлъ убѣжать.
   -- Хорошо же ты мошенникъ, кричалъ вслѣдъ ему Меньшиковъ.
   Я справлюсь съ тобою порядкомъ! Не только живому, но мертвому не будетъ тебѣ отъ меня покоя. Даже кости познаютъ мою силу.
   На другой день послѣ этой угрозы Балакиревъ является къ Государю скучный и опечаленный.
   -- Батюшка Царь, помилуй! возопилъ онъ.
   -- Что это значитъ?-- спросилъ Петръ.
   -- Подари свою дубинку.
   -- Изволь, но прежде скажи, для чего она тебѣ нужна?
   -- А вотъ для чего она мнѣ нужна, когда я умру, то повелю положить ее съ собою въ могилу. И знаешь ли для чего? Ее очень боится Данилычъ, такъ она защититъ меня, а то онъ грозитъ что и костямъ моимъ не дастъ покоя.
   Государь улыбнувшись обѣщалъ ему подарить свою знаменитую Царскую дубинку. На другой день узнали объ этомъ всѣ придворные и Меньшиковъ сталъ обходаться съ Балакиревымъ дружнѣе и благосклоннѣе.
   

Легіонъ плѣшивыхъ.

   Бояринъ Тарасъ Плещеевъ подвергся однажды немилости Царя
   Цетръ Великій приказалъ его отыскать а самъ между тѣмъ, отправился къ обѣднѣ.
   Балакиревъ боясь за Плещеева и желая спасти его отъ царскаго гнѣва, собралъ отъ имени Государя всѣхъ плѣшивыхъ, сколько ихъ было въ Петербургѣ и выстроилъ ихъ передъ церковью въ которой Петръ Великій слушалъ обѣдню. По окончаніи обѣдни и при выходѣ Царя изъ храма всѣ плѣшивые, по знаку Балакирева, немедленно сняли свои шапки и обнажили головы.
   -- Что это значитъ?-- вскричалъ изумленный Государь.
   -- Ваше Величество,-- отвѣчалъ Балакиревъ, -- изволили приказать привести сюда полторасто плѣшивыхъ, но какъ такого числа не оказалось во всемъ Петербургѣ, то я имѣю счастіе представить Вашему Величеству только 96 человѣкъ лысыхъ, то есть столько, сколько ихъ имѣется нынѣ въ Вашемъ созданномъ градѣ.
   Посмѣявшись этой выдумкѣ шуту и возвратившись во дворецъ въ веселомъ расположеніи духа, Государь очевидно не могъ уже сердиться на Плещеева, который со страхомъ ожидалъ Царя и былъ крайне обрадованъ, когда усмотрѣлъ во свѣтломъ взорѣ Петра не гнѣвъ, а снисхожденіе и прощеніе.
   

Нѣтъ взыску.

   Петръ Великій часто смѣялся надъ проказами Балакирева, хотя и не всегда одобрялъ ихъ,
   Такъ выходка Балакирева въ представленіи плѣшивыхъ изумила и разсмѣшила Царя, но въ тоже время возбудило въ немъ неудовольствіе противъ Девіера, Петербургскаго оберъ полиціймейстера за то что послѣдній содѣйствуетъ нелѣпымъ распоряженіямъ по указаніямъ придворнаго шута.
   Балакиревъ провѣдавъ, что Царь намѣренъ побранить и побранить сильно Девіера за легіонъ плѣшивыхъ, -- уловилъ удобную минуту, когда Государь былъ веселъ и обратился къ нему со слѣдующими словами:
   -- Государь, Царь Петръ Алексѣевичъ! позволь мнѣ дураку молвить слово за нѣмца Девіера; ты сердишься на него на прасно, не онъ, а я виноватъ во всемъ.
   -- Вѣдь ты, Государь, не первый разъ черезъ меня, дурака, изволилъ посылать ему свои приказанія.
   -- Такъ онъ дуракъ не долженъ слушать...
   -- Э, Государь, милостивецъ! Что на дуракѣ взыскивать. Ты самъ сказалъ, что я дуракъ, такъ на мнѣ и взыску нѣтъ. А Девіеръ право не виноватъ, я ослышался, а онъ послушался.
   -- Ну такъ и быть! Поди же, да скажи ему, что на дуракѣ нѣтъ взыску.
   

Лысый.

   Въ числѣ придворныхъ лицъ, окружавшихъ Петра былъ одинъ чиновникъ, который по своей гордости, не могъ равнодушно Сносить насмѣшекъ Балакирева и однажды въ пылу своего гнѣва и въ при сутствіи многихъ другихъ особъ, громко замѣтилъ послѣднему.
   -- Дураковъ вездѣ много, но любопытно знать, сколько ихъ при дворѣ.
   -- Здѣсь ихъ столько, сколько у тебя умница на головѣ волосъ! Хладнокровно отвѣтилъ Балакиревъ, не обращая повидимому на придворнаго никакого вниманія. Но тотъ и безъ того покраснѣлъ какъ ракъ потому что былъ совершенно лысъ и тотчасъ же смекнулъ всю колкость отвѣта Балакирева. Съ этой минуты онъ уже болѣе не затрагивалъ шута и даже всегда избѣгалъ съ нимъ встрѣчи.
   

Шутка спасаетъ.

   Одинъ изъ сенаторовъ въ видахъ обобщенія постоянно вступалъ въ подряды, вопреки запрещенія Государя Петра Вешкаго.
   Два раза Государь прощалъ его за это, но корыстолюбивый вельможа забывая милости Царя не переставалъ входить въ новые торги за это наконецъ преданъ былъ суду, который и приговорилъ его по лишеніи чиновъ, знаковъ отличія и отобраніи принадлежащаго ему имѣнія сослать въ Сибирь. Оставалось только утвердить этотъ приговоръ Императору.
   Осужденный вельможа, зная строгость Царя къ нарушителямъ его закона, обратился къ Балакиреву съ просьбою спасти его отъ угрожающей бѣды, обѣщая ему за это хорошія деньги.
   Балакиревъ соглашается.
   Петръ Великій, подписывая приговоры, которыми рѣшалась судьба людей, держался такого правила, если приговоръ по какому нибудь случаю замарается чернилами, или чѣмъ либо инымъ то признавалъ въ этомъ судъ Божій объ отмѣненіи приговора и не подписывалъ его.
   Потомъ, что бы внимательнѣе разсмотрѣть дѣло, запирался въ кабинетѣ и долго вникалъ во всѣ обстоятельства предположенныя ему на утвержденіе.
   Когда поступилъ къ нему докладъ объ означенномъ сенаторѣ, Государь запретилъ пускать къ себѣ кого бы то ни было и внимательно занялся дѣломъ. Въ это время по обыкновенію находился въ кабинетѣ любимый Государевъ котъ и онъ тамъ всегда сидѣлъ передъ нимъ на столѣ.
   Балакиревъ сообразилъ Всѣ эти обстоятельства, поймалъ мышенка и взявъ съ собою листа, бумаги отправился къ царскому кабинету. Увѣривъ ординарца что онъ посланъ отъ Императрицы съ весьма важнымъ порученіемъ къ Государю, тутъ безпрепятственно пробрался къ самой кабинетной двери и осторожно на половину отворивъ ее, долго наблюдалъ за Государемъ. И когда Петръ Великій окончивъ повидимому пересмотръ дѣла, принимался же за перо, что бы положить свою Царскую резолюцію, Балакиревъ далъ волю мышенку, мышенокъ сталъ царапаться лапами по бумагѣ; котъ же по природному инстинкту, тотчасъ почуялъ добычу и встревожился, Петръ самъ встревожился нечаяннымъ движеніемъ кота, закричалъ на него и котъ присмирѣлъ. Но едва Петръ снова принимается за перо, снова начинается движеніе мышенка и кота и снова Государь останавливается на подписанія приговора. Наконецъ Государь рѣшительно начинаетъ писать... Тогда Балакиревъ впускаетъ мышенка въ кабинетъ.
   Котъ мгновенно бросается на добычу опрокидываетъ на столѣ свѣчу и чернильницу и оставляетъ встревоженнаго Царя въ темнотѣ и гневѣ, а Балакиревъ между тѣмъ исчезаетъ.
   Наконецъ приносятъ огонь. При видѣ угрюмости Царя никто не смѣлъ заикнуться о Балакиревѣ, а Государь замѣтивъ что бумага запачканы саломъ и чернилами, немедленно разорвалъ ихъ и такимъ образомъ уничтожилъ судебный приговоръ.
   На другой день сенатору объявлено было прощеніе.
   

Начальникъ мухъ.

   Шутъ убѣжалъ. Продѣлка его на этотъ разъ укрылась отъ Царя и вполнѣ послужила въ пользу виновнаго сенатора, потому что послѣдній, какъ вамъ извѣстно былъ спасенъ и помилованъ Но Балакиревъ остался съ носомъ и ничего не получилъ за свою услугу. Сенаторъ не только что отказался благодарить его, со гласно своему обѣщанію, но даже грозилъ открыть Государю его Дерзкую. какъ выражался. онъ продѣлку
   Такая черная неблагодарность въ свою очередь огорчала Балакирева, а потому желая проучить неблагодарнаго, тутъ же задумался въ способѣ наказать его.
   Провѣдавъ, что спасенный имъ корыстолюбецъ собирается торжествовать милость Царя на своей дачѣ, гдѣ онъ хочетъ задать великолѣпный обѣдъ на честь и славу. Балакиревъ отправился во дворецъ.
   Невеселый и съ покрытою головою предсталъ онъ передъ свѣтлыя очи Петра.
   Государь увидѣлъ его и сказалъ.
   Отчего ты печаленъ, когда я веселъ, а въ другое время надоѣдаешь мнѣ своими шутками, когда я бываю занятъ и встревоженъ?
   -- Какъ же мнѣ не грустить, Государь?-- отвѣчалъ Балакиревъ, я служу у тебя столько времени, а ты не потѣшишь меня никакою милостью, а другихъ осыпаешь чинами, деревнями и деньгами.
   -- Чего же ты хочешь?
   -- Да сдѣлай меня хоть начальникомъ надъ мухами. Дай мнѣ указъ, чтобы я могъ бить ихъ безъ всякаго отвѣта, гдѣ мнѣ вздумается.
   -- Изволь, Балакиревъ, охотно жалую тебя этою милостью.
   И Государь тутъ же, собственноручно написалъ ему о томъ указъ.
   Съ этимъ указомъ Балакиревъ явился на дачу сенатора въ день назначенный послѣднимъ для торжественнаго обѣда.
   Передъ тѣмъ какъ надлежало уже садиться гостямъ за столъ, Балакиревъ приступилъ къ хозяину съ требованіемъ обѣщанной награды за свою услугу. Хозяинъ разумѣется отказалъ ему въ ней и сталъ упрекать и бранить Балакирева за то, что онъ дерзнулъ явиться къ нему на обѣдъ незванный и непрошенный. Тогда Балакиревъ потерялъ терпѣніе, выхватилъ изъ кармана нагайку и началъ ею бить мухъ на приборахъ и рюмкахъ, на стаканахъ, на тарелкахъ, на зеркалахъ, словомъ вездѣ гдѣ только предстояла возможность. Сенаторъ видя опустошеніе производимое нагайкой шута и до нельзя разгнѣванный этою дерзкою выходкой приказываетъ людямъ своимъ схватить и связать Балакирева. Но Балакиревъ, объявивъ именной собственноручный указъ Царя о своемъ начальствѣ надъ мухами и правѣ бить ихъ, гдѣ ему вздумается продолжаетъ свою работу и добирается наконецъ до самаго хозяина.
   Гости, видя потѣху раскланиваются и уходятъ домой, а Балакиревъ потѣшается до сыта и кончаетъ свою обязанность лишь съ уходомъ послѣдняго гостя
   На другой день разнеслась молва по городу, что Балакиревъ сошелъ съ ума. Узнавъ о томъ Государь посылаетъ за нимъ. Шутъ чистосердечно объяснилъ Царю всѣ обстоятельства этого дѣла не утаивъ даже передъ Петромъ Великимъ своей продѣлки съ мышью и просилъ помиловать говоря, что въ своемъ проступкѣ онъ все таки виноватъ менѣе, нежели прощенный сенаторъ въ проступкахъ по коимъ онъ судился, но избѣгнулъ наказаній. Царь согласился съ этимъ и безъ гнѣва отпустилъ Балакирева.
   

Xлопушка.

   Чиновникъ, которому былъ порученъ надзоръ за дворцовыми съѣстными припасами и за хозяйственною частію, вообще употреблялъ во зло сдѣланное ему довѣріе, сдѣлался корыстолюбивъ и сталъ пользоваться непозволительными доходами. Балакиревъ узналъ о томъ и желая оградить казну, отъ: дальнѣйшаго расхищенія рѣшился положить конецъ наживѣ на ея счетъ.
   Для этой цѣли онъ прибѣгнулъ къ именному указу, данному ему надъ мухами.
   У Государя былъ обѣденный стопъ для всѣхъ вельможъ и придворныхъ. Во время обѣда Балакиревъ ходилъ съ хлопушкою и билъ по стѣнамъ мухъ. Чиновникъ, надзиравшій надъ, дворцовыми припасами, стоялъ за столомъ Государя.
   Усмотрѣвъ на лысой головѣ чиновника муху подбѣгаетъ къ нему и въ ту же минуту убиваетъ ее хлопушкой на лысинѣ. Государь обернулся и всѣ невольно взглянули на покраснѣвшаго отъ стыда и досады чиновника.
   -- Что это значитъ?-- спросилъ Государь у Балакирева.
   -- Ничего ваше Величество. Я какъ начальникъ надъ мухами наказалъ одну изъ нихъ за то, чтобы не воровала царчкаго кушанья.
   Петръ улыбнувшись, значительно посмотрѣлъ на чиновника, котораго лысина служила лобнымъ мѣстомъ для мухи.
   Нѣсколько дней спустя, чиновникъ этотъ былъ уволенъ отъ занимаемой имъ должности.
   

Вопросъ и отвѣтъ.

   Кто то въ намѣреніи кольнуть Балакирева спросилъ его.
   -- Когда ты умрешь дуракъ?
   -- Не знаю,-- отвѣчалъ Балакиревъ,-- но вѣроятно послѣ тебя потому что въ спискѣ дураковъ стою гораздо ниже тебя.
   Тотъ смѣшался и поневолѣ долженъ былъ замолчать.
   

Прямо въ глазъ.

   Въ другой разъ какой то придворный, желая посмѣяться надъ Балакиревымъ, предложилъ ему слѣдующій вопросъ.
   -- Скажи мнѣ Балакиревъ, давно ли ты сталъ дуракомъ?
   -- Съ тѣхъ поръ отвѣчалъ шутъ, какъ ты пересталъ быть умнымъ, а времени я право не упомню.
   Слышавшіе этотъ отвѣтъ засмѣялись, но только не надъ Балакиревымъ.
   

Кстати.

   -- Не знаешь ли ты, отчего у меня болятъ зубы?-- спросилъ Балакирева одинъ изъ придворныхъ.
   -- Оттого, -- отвѣчалъ шутъ, -- что ты ихъ безпрестанно колотишь языкомъ.
   Придворный былъ точно страшный говорунъ, а потому отвѣтъ этотъ какъ нельзя болѣе кстати=
   

Прошеніе курицы.

   Петръ Великій рѣшая однажды какое то дѣло, встрѣтилъ по исполненіи его сильныя возраженія со стороны князя Александра Даниловича Меньшикова. Царь задумался и наконецъ согласился отложить это дѣло до другого времени. При происходившемъ по этому случаю спорѣ находился Балакиревъ, которому крѣпко не нравилось, что князь противорѣчилъ государю и при томъ, какъ ему казалось весьма несправедливо.
   На слѣдующій день присутствовало у государя нѣсколько знатныхъ вельможъ, въ томъ числѣ и князь Меньшиковъ. Разговоръ коснулся до нерѣшеннаго государемъ дѣла. Одни держали сторону царя, другіе были на сторонѣ князя Меньшикова. Вдругъ откуда ни возьмись является Балакиревъ съ курицею и рѣшетомъ наполненнымъ яйцами.
   Шутъ не говоря ни слова ставитъ рѣшето на столъ, -- курицу спускаетъ подъ ноги царя, а самъ между тѣмъ вручаетъ государю пакетъ, заключавшій въ себѣ прошеніе отъ имени курицы въ которомъ та жалуясь на яйца, что они ей не повинуются и даже осмѣливаются давать наставленія, проситъ за такое ослушаніе и неповиновеніе, отослать ихъ къ повару, чтобы онъ изъ нихъ сдѣлалъ хорошую яичницу.
   Сначала царь прочелъ просьбу тихо, а потомъ вслухъ и спросилъ:
   -- Замысловата ли просьба отъ имени курицы?
   Бояре и вельможи засмѣялись и единодушно замѣтили, что жалоба курицы основательна и намекъ прошенія имъ понятенъ.
   Тогда Петръ Великій передавая эту просьбу князю Меньшикову приказалъ учинить по ней исполненіе, а самъ рѣшилъ спорное дѣло по своему и не встрѣтилъ болѣе ни съ чьей стороны возраженія.
   

Яйца.

   Нѣкто изъ придворныхъ, совершенно безъ способаостей своими происками до стигъ наконецъ до того, что Петръ Великій обѣщалъ ему одно довольно важное мѣсто.
   Балакиревъ молчалъ до времени, но когда государь приказалъ придворному явиться къ себѣ за рѣшительнымъ опре дѣленіемъ, то Балакиревъ притащилъ откуда то лукошко съ яйцами и сѣлъ на него при входѣ въ пріемную. Скоро явился придворный и сталъ просить шута, чтобы тотъ доложилъ о цемъ государю. Сначала Балакиревъ не соглашался, отговариваясь тѣмъ, что ему некогда, но потомъ согласился съ тѣмъ, однако, условіемъ, чтобы онъ тѣмъ временемъ посидѣлъ на его мѣстѣ и до его возвращенія не сходилъ бы съ лукошка.
   Придворный не мало думая охотно занялъ мѣсто шута и усѣлся на лукошкѣ, какъ ему было показано. Балакиревъ же войдя въ кабинетъ Петра попросилъ царя заглянуть въ прихожій покой.
   -- Вотъ кому даешь ты видное мѣсто, государь!-- замѣтилъ Балакиревъ, когда Петръ Великій отворилъ дверь въ прихожую.
   Мѣсто, на которое я посадилъ его ему приличнѣе и кажется по уму доступнѣе. Разсуди и рѣшай царь земли русской!
   И государь тутъ же рѣшилъ удалить отъ себя молодца не умнѣе яйца, кстати надѣливъ придворнаго и тѣми яйцами, которыя тотъ такъ усердно высиживалъ.
   

Умные и дураки.

   Однажды Балакиревъ будучи у государя, обратился къ нему со слѣдующими словами:
   -- Дай ко мнѣ государь, пять рублевиковъ на нужду.
   -- А на что тебѣ деньги?спросилъ Петръ;-- не ты ли самъ говоришь, что людямъ умнымъ и дуракамъ деньги не нужны потому что они не знаютъ нужды.
   -- Оно такъ,-- да только дай, а ужъ я докажу тебѣ, что Балакиревъ не вретъ.
   -- На вотъ, возьми и доказывай.
   -- Мы, люди умные и дураки не имѣемъ нужды въ деньгахъ, потому что въ нуждѣ, коли она случится, богатые помогутъ, какъ это и ты теперь сдѣлалъ, государь мой милостивецъ.
   -- Въ этомъ случаѣ пожалуй ты и правъ. Вотъ возьми свои деньги и ступай.
   -- Уйти то я уйду, но только буде нужда опять будетъ, снова обращусь къ тебѣ за помощью и снова попрошу у тебя денегъ, знай государь, отецъ и благодѣтель. Засей разъ благодарю и низко кланяюсь! Ура, да здравствуетъ царь Петръ Алеквѣевачъ!-- прокричалъ Балакиревъ и скрылся.
   

Правда или нѣтъ.

   Точно ли говорятъ при дворѣ, что ты дуракъ -- правда ли это или нѣтъ?-- спросилъ нѣкто Балакирева желая озадачить его и тѣмъ пристыдить при другихъ.
   Шутъ отвѣчалъ:
   -- Не вѣрь имъ, любезный. они ошибаются, Только людей морочатъ, да знаешь что они еще говорятъ?
   -- Они тебя называютъ умнымъ! Не вѣрь имъ пожалуйста, не вѣрь!
   

Роковая записка.

   Случилось какъ то, что Петръ Великій крѣпко разсердился на Балакирева и потому рѣшилъ наказать его. Царь призвалъ шута и отправилъ съ нимъ записку на гауптвахту. Въ этой собственноручной запискѣ государя къ караульному офицеру заключалось Высочайшее повеленіе подателя ея наказать изрядно.
   Сердце Балакирева предчувствовало невзгоду. И онъ призвалъ на помощь всю свою дальновидность. По выходѣ изъ дворца онъ встрѣтился съ однимъ изъ придворныхъ и сталъ уговаривать его отнести записку на гаптвахту, увѣряя, что самому ему никакъ невозможно по другимъ, возложеннымъ на него царскимъ порученіямъ.
   Придворный повѣрилъ, взялъ записку, отправился на гауптвахту и доставилъ Высочайшее повелѣніе по принадлежности.
   Балакиревъ между тѣмъ шелъ по слѣдамъ придворнаго и явился къ караульному офицеру въ ту самую минуту, когда тотъ хотѣлъ уже привести въ исполненіе царскій приказъ надъ придворнымъ, до ставившимъ ему роковую записку.
   Балакиревъ объявилъ, что государь прощаетъ придворнаго и приказалъ его немедленно освободить. Офицеръ повиновался. Тогда Балакиревъ взялъ записку назадъ и передавая ее придворному посовѣтывалъ ему идти отсюда во дворецъ, пасть къ стопамъ государя и благодарить за прощеніе.
   Придворный, озадаченный этимъ происшествіемъ буквально послѣдовалъ совѣту Балакирева. Хитрая продѣлка шута не вольно обезоружила Петра и государь помиловалъ своего умнаго любимца.
   

Хлѣбъ соль ѣшь, а правду рѣжь.

   Но ходатайству Балакирева одинъ молодой дворянинъ получилъ довольно видное мѣсто, за такую услугу новоопредѣлённый поблагодарилъ Балакирева десятью рублевиками.
   Между тѣмъ на дѣлѣ оказалось, что тотъ дворянинъ большой лихоимецъ и на взятки падокъ.
   Балакиреву стало неловко.-- Погоди же, голубчикъ, подумалъ Балакиревъ, я тебя огорошу за это и отучу отъ взятокъ.
   На обѣдѣ у князя Меньшикова, на ко торомъ присутствовалъ государь, Балакиревъ подсѣлъ къ лихоимцу дворянину и началъ отсчитывать ему десять рублевиковъ приговаривая: "Хлѣбъ соль ѣшь, да правду рѣжь". Твои рублевики лежатъ у меня на душѣ, возьми ихъ пожалуйста назадъ. Дворянинъ покраснѣлъ и бросилъ деньги подъ ноги Балакиреву.
   Ну вотъ ужъ теперь совѣсть моя будетъ чиста и спокойна, сказалъ шутъ поднимая деньги есть вѣдь на Руси старинная пословица, "что бросаютъ то и поднимаютъ". Не правда ли Государь мой милостивецъ Царь Петръ Алексѣевичъ, ну гдѣ бы взять мнѣ десять рубликовъ, когда бы я не былъ Дормидошка пустая голова?
   Гости значительно переглянулись между собою
   Государь понялъ мысль. выходки, своего шута и на другой день строго взыскалъ съ дворянина лихоимца за всѣ его противозаконные поступка.
   

Красный языкъ.

   Послѣ персидской компаніи многіе изъ придворныхъ посмѣивались надъ Балакиревымъ спрашивали его, что онъ ни дѣлъ будучи въ Персіи, съ кѣмъ познакомился и чѣмъ онъ занимался.
   Шутъ все отмалчивался. Наконецъ однажды, въ присутствіи Государя и многихъ вельможъ одинъ изъ придворныхъ спросилъ его:
   -- Да знаешь ли ты Балакиревъ персидскій языкъ?
   -- И очень даже знаю, -- отвѣчалъ шутъ.
   Всѣ удивились этому отвѣту даже и Государь изумился, но Балакиревъ только и тверитъ, что знаю, знаю и очень знаю.
   -- Ну и каковъ онъ?-- замѣтилъ шутя Меньшиковъ.
   -- Да такой же красный какъ у тебя князь Александръ Даниловичъ возразилъ Балакиревъ.
   

Удачная просьба.

   Одинъ изъ близкихъ родственниковъ Балакирева подпалъ подъ гнѣвъ и немилость Царя.
   Государь отдалъ подъ судъ и уже готовъ былъ утвердить приговоръ суда, какъ вдругъ является Балакиревъ съ грустнымъ лицомъ и весь разстроенный, Государь угадавъ причину Балакирева, обратился къ присутствующимъ и сказалъ:
   -- Напередъ знаю зачѣмъ идетъ ко мнѣ Балакиревъ, но даю честное слово не исполнять того, о чемъ онъ будетъ просить меня.
   Между тѣмъ Балакиревъ подойдя къ Государю началъ рѣчь свою такъ:
   -- Государь всемилостивѣйшій!
   Удостой услышать просьбу твоего вѣрно подданнаго; сдѣлай такую милость, не прощай бездѣльника, моего родственника подпавшаго подъ твой гнѣвъ царскій и нынѣ осужденнаго судомъ и законами.
   -- Ахъ ты плутъ!-- вскричалъ Петръ каково же ты поддѣлъ то меня! Нечего дѣлать, я обязанъ не исполнить твоей просьбы и потому долженъ простить виновнаго. И Царь на другой же день объявилъ прощеніе осужденному родственнику Балакирева.
   

Жалованная шуба

   Случилось какъ то. что Балакиревъ долго находился въ немилости у своего Государя и не смѣлъ явиться къ нему на глаза не смотря на просьбы и ходатайства самой Императрицы. Наконецъ Петръ Великій находясь въ кругу своихъ приближенныхъ и будучи въ хорошемъ расположеніи духа не могъ однако же не вспомнить про него и сказалъ:
   -- Жаль, что нѣтъ здѣсь Балакирева, тогда бы компанія наша была еще веселѣе.
   Едва Царъ успѣлъ выговорить эти слова, какъ вдругъ, словно снѣгъ на голову, является Балакиревъ.
   Увидя его Государь съ радостью усадилъ его въ свой кружокъ.
   Шутъ усаѣлъ конечно воспользоваться этой минутой, началъ шутить, острить и разумными выдумками своими до того развеселилъ Петра, что Царь тутъ же подарилъ ему собственную свою дорогой цѣны шубу.
   На слѣдующій день, одинъ изъ придворныхъ, котораго Балакиревъ особенно не жаловалъ, прельстясь этою шубою и зная, что шутъ нуждается въ деньгахъ сталъ упрашивать Балакирева продать ему шубу, на что послѣдній и изъявилъ свое согласіе.
   Когда придворный спросилъ его о цѣнѣ.-- Балакиревъ отвѣчалъ;
   -- Я не дорого возьму, -- свою только цѣну.-- Придворный не противорѣчилъ и согласился на все.
   Тогда Балакиревъ схватилъ стоявшую въ углу палку и началъ отвѣшивать ею покупщику удары счетомъ.
   Сначала придворный оборонялся, но потомъ бросился бѣжать преслѣдуемый ударами Балакиревской палки.
   Дѣло это не осталось втунѣ. Придворный принесъ жалобу Царю, который призвавши Балакирева гнѣвно, спросилъ его;
   -- Какъ смѣлъ ты буянить и драться во дворцѣ.
   -- Никакъ нѣтъ, Ваше Величество, -- отвѣчая" серьезно Балакиревъ, это была наша добровольная сдѣлка.
   -- Какъ такъ?
   -- Этотъ господинъ хотѣлъ купить шубу, которую Ваше Величество изволила подарить мнѣ. Я обѣщалъ ему уступить ее за ту же цѣну, за которую самъ получилъ, на что онъ и согласился. И какъ Ваше Величество сами изволите помнить, что вы изъ собственныхъ рукъ пожаловали мнѣ тридцать ударовъ передъ тѣмъ разомъ какъ подарили мнѣ эту шубу, то я и началъ высчитывать на спинѣ и бокахъ этого господина свою цѣну.
   Государь расхохотался отъ этой замысловатой выходки, но въ наказаніе за самоуправство приказалъ отдать шубу придворному.
   -- Вотъ то-то Государь,-- началъ опять Балакиревъ, -- ты сколько хлопочешь и гнѣваешься, что ни исполняютъ твоихъ законовъ, а самъ то ихъ нарушаешь.
   -- Какъ?!-- замѣтилъ Петръ.
   -- Да такъ же. Ты далъ мнѣ тридцать ударовъ, а я успѣлъ своему покупателю отвѣсить всего только семнадцать. Такъ пусть онъ и получитъ отъ меня остальные тринадцать, тогда я безспорно отдамъ ему шубу.
   Выходитъ такъ!-- сказалъ Государь пожимая плечами.
   Но придворный отказался и отъ ударовъ и отъ шубы. Балакиревъ прощеголялъ въ ней до самой смерти и не переставалъ хвалить правосудіе и милость своего Государя.
   

На стражѣ у Царской казны.

   Однажды на вечеринкѣ у одного изъ своихъ вельможъ, Петръ Великій находясь въ самомъ веселомъ расположеніи духа чрезвычайно разщедрился, посулилъ всѣмъ своимъ собесѣдникамъ и деревень, и денегъ и другихъ милостей и приказалъ имъ явиться къ нему на другой день за полученіемъ обѣщаннаго, Проснувшись по утру Государь вспомнилъ о своихъ посулкахъ и крѣпко задумался.
   Жаль ему стало казны, а дѣлать нечего-обѣщано. Царское слово свято, какъ самъ говорилъ.
   Сидитъ Государь и тяжко вздыхаетъ.
   -- О чемъ ты вздыхаешь, царь Петръ Алексѣевичъ?-- спросилъ Балакиревъ, входя къ нему въ кабинетъ.
   -- О своей безразсудности, -- отвѣчалъ Петръ и разсказалъ Балакиреву о своей щедрости,
   -- Только то! Есть о чемъ кручиниться! Не горюй Алексѣйчъ положись на меня, я тебя выручу, моего благодѣтеля
   Вслѣдъ за тѣмъ Балакиревъ взялъ ножикъ и нѣсколько палочекъ и сѣлъ передъ дверью царскаго кабинета. Сидитъ, попѣваетъ, да посвистываетъ, да поглядываетъ на крыльцо. Лишь только кто появится изъ вчерашнихъ собесѣдниковъ Государя, онъ берется за ножъ и начинаетъ навастривать конецъ палочки,
   -- Что ты шутъ дѣлаешь? спрашиваетъ его пришедшій.
   -- Да вотъ завастриваю колышко, -- говорилъ въ отвѣтъ Балакиревъ.
   -- Для чего это?
   -- Да вотъ для чего: кто старое вспомянетъ тому вотъ этимъ колышкомъ и глазъ вонъ.
   Каждый изъ приходившихъ понималъ слова шута и не осмѣливался итти къ Государю напоминать объ его обѣщаніи.
   

Ворона лучше сокола.

   Разсказываютъ однако же, что Балакиревъ болѣе для шутки, чѣмъ изъ корыстолюбія выпросилъ или лучше сказать выманилъ у Государя нѣсколько дворовъ крестьянъ.
   Но если въ настоящемъ случаѣ и проглядываетъ нѣкоторая алчность со стороны Балакирева, то оно извинительно на томъ основаніи, что въ предшествовавшемъ случаѣ Балакиревъ мастерски избавилъ Царя отъ большой и притомъ излишней траты.
   Петръ Великій собравшись однажды на соколиную охоту пригласилъ съ собою въ числѣ другихъ особъ и Балакирева Въ назначенный день и часъ шутъ не замедлилъ явиться съ вороной въ рукѣ,
   -- Что это значитъ?-- спросилъ Государь. Мы всѣ съ соколами а ты съ вороною?
   -- А то Государь,-- отвѣчалъ шутъ что ворона лучше сокола, ибо въ царствѣ твоемъ воронамъ достанется болѣе, нежели соколамъ.
   -- Какъ такъ? возразилъ Петръ.
   -- А вотъ увидишь, дай только слово, что все что поймаетъ ворона будетъ мое.
   -- Даю слово,-- посмотримъ.
   Ловъ былъ богатый. Соколы царскіе то и дѣло хватали добычу, а ворона, Балакирева преспокойно сидѣла на рукѣ его, чистила носъ и каркала.
   По окончаніи охоты всѣ возвращались съ добычею, одинъ Балакиревъ ни съ чѣмъ. Государь сталъ надъ нимъ подшучивать, а затѣмъ и всѣ придворные.
   Что взялъ? говорили окружающіе, далеко ли улетѣлъ со своею вороною?
   -- Погодите ребятушки, погодите, -- отвѣчалъ Балакиревъ, солнце еще не сѣло.
   Между тѣмъ Государь и всѣ съ нимъ бывшіе выѣзжаютъ на околицу одной деревни. Поровнявшись съ первою избою Балакиревъ спустилъ свою ворону и пугнулъ ее. Ворона размахнула крыльями и прямо сѣла на крышу, потомъ на другую, на третью и такъ далѣе.
   -- Моя, моя!-- кричитъ внѣ себя отъ радости Балакиревъ.
   -- Кто? Что такое?-- спрашиваетъ Государь.
   -- Да эта деревушка!-- отвѣчаетъ Балакиревъ, вѣдь ты отъ слова своего не отопрешься, Алексѣичъ!
   -- Ты давича сказалъ, что все будетъ мое, чтобы ворона не изловила. Не давши слова крѣпись, а давши слово -- держись,
   -- Ахъ ты окаянный! Ну дѣлать нечего, твоя деревушка. Царское слово свято, весело сказалъ Петръ.
   -- Спасибо дядюшка! Ну кто больше выигралъ?-- продолжалъ Балакиревъ спрашивать у придворныхъ до самаго пріѣзда во дворецъ.
   

Пора и честь знать.

   Въ городѣ Павловскѣ, гдѣ приготовлялась флотилія для взятія Азова Петръ Великій за какія то большія неисправности чрезвычайно разсердился на городничаго и приказалъ позвать его къ себѣ.
   Балакиревъ зная какъ бываетъ вспыльчивъ Царь въ минуту гнѣва и желая удержать его отъ запальчивости, оставался подъ разными предлогами въ государевомъ кабинетѣ въ ожиданіи городничаго. Но едва послѣдній показался;въ дверяхъ кабинета, какъ Балакиревъ съ быстротою кошки бросился на него, повалилъ его, началъ мять и бранить съ разными прибаутками до того оригинальными и забавными, что Государь невольно разсмѣялся и сталъ унимать Балакирева, прекратить самоупорство. Тогда Балакиревъ приподнявъ городничаго, самодовольно сказалъ:
   -- Ну теперь будетъ съ тебя, пора и честь знать если бы Государь самъ напалъ на тебя, то пришлось бы плохо и досталось бы не на шутку, а я только взъерошилъ твои волосы!
   Послѣ этого Государь уже весьма хладнокровно дѣлалъ выговоры провинившемуся городничему.
   

Заступничество.

   Государю не разъ доносили на корыстолюбіе и лихоимство князя Меньшикова, но геніальный умъ этого царскаго любимца руководившій во всѣхъ его предначертаніяхъ, его чрезвычайныя заслуги оказанныя отечеству, наконецъ, спасеніе самой жизни Петру все это служило крѣпкимъ оплотомъ неприкосновенности князя, Никакія навѣты не могли помрачить въ глазахъ мудраго монарха великихъ достоинствъ и незабвенныхъ услугъ Меньшикова.
   Если Петръ Великій въ крайней опасности при Прутѣ, не рѣшился выдавать турецкому правительству князя Контемиха, то могъ ли онъ въ обыкновенномъ положеніи забыть дѣло и заслуги князя Меньшикова?
   Неблагодарность гнусна благородному сердцу.
   Но Великій умѣлъ умѣрять даже самые порывы своихъ чувствъ.
   Не смотря на всю дружбу и признательность свою къ князю Меншикову, Петръ неоднократно дѣлалъ ему сильные выговоры иногда даже наказывалъ и наконецъ рѣшился предать его суду Сената.
   Дѣло принимало весьма невыгодный для Меньшикова оборотъ. Наступалъ уже день, когда должна была рѣшиться его участь...
   День этотъ былъ тяжкій для сердца Петра.
   Мрачный и грустный собрался Государь въ присутствіе Сената.
   Усердно помолясь передъ святыми иконами. Государь ѣзялъ шляпу и свою любимую дубинку, но едва онъ хотѣлъ переступить порогъ своего кабинета, какъ вдругъ бросается къ двери Балакиревъ и вырываетъ дубинку изъ рукъ Царя. Раздраженный монархѣ бросилъ огненный взглядъ на дерзкаго, но Балакиревъ не убоялся его и смѣло смотрѣлъ въ лицо Государя.
   Изумленіе, смѣнило гнѣвъ въ чертахъ Великаго.
   Я не боюсь твоего гнѣва на меня, но боюсь гнѣва твоего, на князя, вспомни Государь хорошенько о Данилычѣ!-- сказалъ Балакиревъ и исчезъ съ дубинкой.
   Извѣстно какъ поступилъ Петръ при судѣ Меньшикова.
   -- Пусть Богъ насъ разсудитъ съ Данилычемъ!-- Заключилъ Царь, чѣмъ и кончился судъ надъ княземъ.
   

Собака.

   Скажи Балакиревъ, ты кажется о двухъ ногахъ, а между тѣмъ тебя зовутъ подчасъ собакою.
   -- Отчего это?-- спросили однажды придворнаго шута.
   -- Оттого,-- отвѣчалъ Балакиревъ, что я всегда ласковъ и неизмѣнно вѣренъ тому, кто мнѣ благодѣтельствуетъ и на противъ, больно кусаю тѣхъ кто меня обижаетъ. Вотъ отчего зовутъ меня собакою, а также и за то, что я васъ паю, да хозяина своего сберегаю.
   

Проказы.

   Многимъ придворнымъ и вельможамъ казалось весьма неприличнымъ и непристойнымъ что шутъ ѣздить во дворецъ какъ и они на парѣ лошадей и въ одноколкѣ, стали негодовать и наконецъ про сить Царя отнять отъ Балакирева это право какъ несоотвѣтствующее званію шута.
   Петръ Великій обѣщалъ удовлетворить ихъ просьбу. Но едва провѣдалъ о томъ Балакирезъ какъ тотчасъ же явился во дворецъ въ телѣжкѣ запряженной двумя козлами и прямо, безъ доклада въѣхалъ въ залъ наполненный придворными. Государь посмѣялся выходкѣ шута, но въ то же время немедленно велѣлъ ему удалиться, наказавъ не впрягать болѣе въ телѣжку такихъ животныхъ отъ которыхъ скверно попахиваетъ.
   На слѣдующій день, когда во дворцѣ опять было много народу, шутъ снова въѣхалъ въ залу въ телѣжкѣ съ тою только разницею, что вмѣсто лошадей и козловъ, въ нее впряжена была жена Балакирева.
   -- Ну теперь Государь мнѣ нельзя запретить ѣздить къ тебѣ, потому что экипажъ мой тянетъ впередъ не лошадь и не козелъ, а другой, я, или моя жена.
   Шутъ мой говоритъ правду,-- замѣтилъ Царь,-- а потому пусть онъ ѣздитъ во дворецъ попрежнему на парѣ лошадей и въ одноколкѣ.
   Итакъ проказы Балакирева взяли свое и придворные не стали болѣе пенять на то, что шутъ пользуется одинаковыми съ ними правами при въѣздѣ во дворецъ.
   

Старина не по вкусу.

   Какъ бы мнѣ отучить скорѣе бояръ отъ грубыхъ привычекъ?-- спросилъ однажды Государь Балакирева.
   -- Мы ихъ поподчуемъ стариною -- отвѣчалъ послѣдній,-- а чтобы дѣйствительнѣе была цѣль наша, то мы состроимъ свадьбу какого нибудь шута.
   -- Ну и дѣло. Исайковъ надоѣлъ мнѣ просьбою о женитьбѣ; ты будешь его дружкою и поусерднѣе поподчиваешь гостей стариною.
   -- Только прикажи Государь, побольше заготовить жиру, перцу и самаго дурного полугару,-- закричалъ Балакиревъ.
   Въ домѣ Лефорта Балакиревъ устроилъ все къ свадьбѣ, въ прежнемъ вкусѣ и старинныхъ обычаяхъ, а Государь повелѣлъ чтобы къ назначенному дню всѣ вельможи и бояре съ ихъ женами съѣхались въ старинномъ русскомъ нарядѣ.
   Наконецъ началась пирушка. Балакиревъ, какъ дружка жениха преусердно подливалъ гостей стариною, а особенно тѣхъ, которые негодовали на нововведеніе Царя.
   Гдѣ не помогало усердіе въ угощеніи, тамъ дѣйствительно приказаніе государя. Можно себѣ представить до какой степени не по нутру было такое угощеніе даже самымъ грубымъ старовѣрамъ, которые не покидая старыхъ обычаевъ и привычекъ не оставляя бороды и прежняго покроя платья и охотно однако же знакомились съ новыми кушаньями и винами.
   Вдругъ ихъ подчуютъ старинными блюдами отъ которыхъ они уже отвыкли! Эта насмѣшка была для нихъ жестока. Они поняли наконецъ, что пора взяться за умъ и съ этой Исайковской свадьбы рѣшились во всемъ подчиняться нововведеніямъ стали менѣе грубы и болѣе разсудительны.
   И все это лишь вслѣдствіе того, что старинная свадьба пришлась имъ не по вкусу.
   

Не хвались.

   Если съ одной стороны Балакиревъ умѣлъ искусно спасать себя и другихъ отъ царскаго гнѣва, то съ другой стороны еще того ловчѣе умѣлъ мстить за неблагодарность. Извѣстно, что Меньшиковъ при всемъ своемъ могуществѣ, силѣ и богатствѣ, бывъ завистливъ и подозрителенъ.
   Отъ не могъ терпѣть никого кто пользовался какимъ нибудь довѣріемъ Государя. Это нерасположеніе нападало въ нѣкоторомъ отношеніи и на Балакирева, котораго князь сильно подозрѣвалъ въ томъ, что онъ доносилъ Государю о противозаконныхъ его поступкахъ, что можетъ быть и было на самомъ дѣлѣ, а потому Меньшиковъ часто съ нимъ ссорился и враждовалъ на него.
   Однажды даже князь поклялся отомстить ему сказавъ:
   -- Ну ужъ будешь ты меня помнить шутъ гороховый, заруби это на носу у себя!
   -- Хорошо, Алексаша,-- отвѣчалъ Балакиревъ, не хвались, лучше Богу помолись, посмотримъ еще кто кому насолитъ прежде.
   Вскорѣ за тѣмъ былъ у Государя обѣденный столъ, на которомъ присутствовалъ князь Меньшиковъ. Послѣ обѣда князь отправился въ садъ, находившійся при домикѣ Петра, легъ отдохнуть подъ деревомъ и крѣпко заснулъ.
   -- Вотъ славная оказія!-- подумалъ Балакиревъ увидя Меньшикова спящимъ.
   -- Постой Алексаша, будешь ты и меня помнитъ!
   Считаемъ не лишнимъ замѣнить здѣсь, что не за долго до этого времени Государь получилъ изъ Голландіи стеклянный улей, который онъ помѣстилъ у себя въ саду, часто приходилъ любоваться имъ и берегъ его какъ око. Балакиревъ зналъ это и рѣшился пожертвовать имъ, лишь бы обрушить гнѣвъ Царя на Меньшикова. Не думая долго, онъ разбилъ улей, вынулъ изъ него медъ, подошелъ къ спя щему князю, осторожно намазалъ ему медомъ ротъ и часть меда положилъ ему въ руку, самъ же незамѣтно усѣлся за деревомъ к сталъ обмахивать налетѣвшихъ мухъ.
   Вскорѣ показался Государь, который шелъ прямо по-направленію къ улью Еще нѣсколько минутъ и Государь вспыхнулъ отъ гнѣва, увидавъ свой любимый улей разбитымъ. Замѣтивъ въ сторонѣ спящимъ Меньшикова Государь приблизился къ нему и можно себѣ представить изумленію и негодованіе Царя, когда онъ усмотрѣлъ медъ въ рукѣ и на губахъ князя,
   -- Попался, пріятель! заключилъ Государь и не будучи въ состояніи удержать гнѣвъ свой началъ куда ни почало колотить своего любимца дубинкою такъ, что тотъ, какъ полоумный, вскочилъ на ноги и закрывая себѣ голову жалобно завопилъ.
   -- Помилуй Государь, за что такая немилость! За какую вину?
   -- Вотъ тебѣ медъ! Вотъ тебѣ улей!-- отвѣчалъ Петръ и поспѣшилъ удалиться, оставивъ князя недоумѣвать и охать, вслѣдствіе этой неожиданной расправы.
   Едва Государь скрылся изъ вида какъ Балакиревъ выскочилъ изъ за дерева и принялся ухмыляться приговаривая:
   -- А что, Алексаша, больно? То то же Данилычъ, ѣдучи пахать не спѣши орать, не хвались, лучше Богу помолись!..
   

Мщеніе.

   Извѣстно всѣмъ, что Петръ Великій бывши въ чужихъ краяхъ занимался между прочимъ науками и медициною. Особенно Царь любилъ дергать зубы.
   Балакиревъ поссорившись за что то со своею женою положилъ во чтобы то ни стало при первомъ удобномъ случаѣ наказать ее порядочно.
   Въ одинъ прекрасный день онъ является во дворецъ къ Государю скучный и повидимому въ самомъ дурнемъ расположеніи духа
   -- Отчего ты сегодня такой скучный?-- спрашиваетъ Государь.
   -- Ахъ Ваше Величество! Жена моя давно страдаетъ зубами и мучается ужасно. Сколько ни упрашивалъ я ее, чтобы она выдернула поганый больной зубъ, но она упрямится и никакъ на это не соглашается.
   -- Постой, я избавлю ее отъ мученій и лично, самъ выдерну больной зубъ.
   -- Нѣтъ, Государь, она васъ ни за что не послушаетъ и не дастъ выдернуть зуба, такая упрямая, что Боже упаси!
   -- Ну такъ мы насильно ее вылечимъ.
   -- Она не стоитъ того, чтобы Ваша Величество изволили трудиться въ пользу такой своенравной.
   -- Но надобно же ее избавить отъ этой мучительной болѣзни, заключилъ Государь и взявъ инструменты, вмѣстѣ съ Балакиревымъ и двумя ординарцами немедленно отправился къ мнимой больной.
   Войдя къ ней въ комнату, государь, сказалъ ласково.
   Я пришелъ избавить тебя моя милая отъ страданій зубной боли, и хочу самъ выдернуть больной зубъ твой.
   Въ испугѣ отъ этого предложенія жена Балакирева начала увѣрять и клясться, что у ней вовсе не болятъ и даже никогда не болѣли зубы. Но Государь считая ея отговорки за упрямство приказалъ ординарцамъ посадить ее на стулъ и держать, чтобы она не трогалась, потомъ по указанію Балакирева онъ разомъ ей выдернулъ самый здоровый зубъ, утѣшая мнимо бальную тѣмъ, что теперь ей будетъ гораздо лучше и боль въ этомъ мѣстѣ уже не повторятся.
   Когда эта продѣлка Балакирева сдѣдалась извѣстна, то Государь хотя и посмѣялся этому случаю, однако посовѣтывалъ своему любимцу впередъ не употреблять во зло довѣріе Царя, иначе онъ и у него выдернетъ здоровые зубы.
   

Польза сна.

   -- Ты много спишь дуракъ, это вредно для здоровья!-- сказалъ какъ то разъ Петръ Балакиреву.
   -- Напротивъ, Государь, это и здорово и полезно.
   -- Почему же?
   -- Здорово потому, что мнѣ укрѣпляетъ силы, полезно же потому, что во снѣ человѣкъ всегда грѣшитъ меньше, нежели на яву. Когда я на ногахъ то быть можетъ бываю и вреденъ, а во снѣ я никому худого не дѣлаю.
   

Въ упоръ.

   -- Я слышалъ, что жена твоя тебя такъ довольно часто поколачиваетъ спросилъ одинъ изъ придворныхъ Балакирева.
   -- А я слышалъ, напротивъ, что гораздо рѣже, нежели твоя жена тебя потаскаваетъ!-- отвѣчалъ Балакиревъ, зная что у этого придворнаго жена большая охотница до потасовокъ надъ мужемъ своимъ.
   

Потому.

   -- Почему называютъ тебя дуракомъ? былъ также вопросъ предложенный Балакиреву.
   -- Потому, чтобы отличить меня отъ подобныхъ вамъ умницъ, вопрошающихъ о томъ, возразилъ Балакиревъ.
   -- Скажи пожалуйста, какъ ты дуракъ, попалъ во дворецъ,-- спросилъ нѣкій вельможа Балакирева.
   -- Да все черезъ васъ умниковъ перелѣзалъ, вишь всѣ улицы и переулки вами завалены, такъ что и проходу нѣтъ! Не стѣсняясь отвѣчалъ послѣдній.
   

Заключеніе.

   Здѣсь оканчиваемъ мы наши разсказы о похожденіяхъ Балакирева, его шуткахъ и острыхъ словцахъ.
   Хотя при жизни Петра Великаго Балакиревъ и не былъ богатъ, но за то онъ ни въ чемъ и не нуждался, жилъ онъ себѣ и поживалъ весело. Но со смертію Петра положеніе его измѣнилось, особенно когда не стало Алексаши Данилыча, какъ называлъ онъ князя Меньшикова съ которымъ онъ хотя часто и ссорился, но не надолго.
   Если бы этотъ сильный вельможа и временщикъ не палъ и не былъ бы сосланъ въ Сибирь, то Балакиревъ навѣрно не испыталъ бы столько горя, сколько пришлось ему испытать на старости нѣтъ.
   Во время ужасовъ Бироноаскахъ и безпрестанныхъ козней, Балакиревъ снова появился въ Петербургѣ надѣясь вѣроятно и теперь какъ и прежде своимъ умомъ доставать облегченіе многимъ изъ своихъ соотечественниковъ, но ожиданія его не оправдались и онъ самъ претерпѣлъ гоненія за то, что не хотѣлъ жить такъ, какъ жили тогда преданные вѣроломному и жестокому Бирону.
   Балакиревъ умеръ въ крайней бѣдности, до конца дней своихъ горько оплакивая своего отца и благодѣтеля Алексѣвича.
   Міръ праху твоему любимецъ великаго монарха Россіи перваго императора Петра Великаго!

Конецъ.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru