Духовская Варвара Федоровна
Из дневника русской женщины в Эрзеруме в 1878 году

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    14 марта -- 30 апреля.
    Журнал "Русскій Вѣстникъ", No 8, 1878.

   

ИЗЪ ДНЕВНИКА
РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ ВЪ ЭРЗЕРУМѢ
ВЪ 1878 году

14го марта.

   Идетъ двѣнадцатый мѣсяцъ со времени начала войны. Мужъ мой находится съ войсками въ глубинѣ Азіятской Турціи, Я вышла замужъ не задолго предъ войной и пріѣхавъ на русскую Границу въ Адакеандрололь за нѣсколько мѣсяцевъ до начала войны, болѣе года жила въ этомъ грязненькомъ и пропитанномъ болѣзнями городишкѣ, утѣшая себя тѣмъ что здѣсь ближайшій пунктъ къ нашей арміи гдѣ можетъ жить женщина. Мучительно, медленно, тянулись мои тревожные дни; лучше самой быть въ опасности, терпѣть и холодъ и голодъ нежели переживать такое томительное время.
   Послѣ заключенія перемирія я немедленно отправилась за Арпачай, на турецкую землю, въ Карсъ, гдѣ и провела три недѣли, въ надеждѣ не пріѣдетъ ли мужъ. Но вмѣсто того чтобы дождаться его, узнаю что онъ исполнивъ свою обязанность предсѣдателя демаркаціонной коммиссіи, принимавшей отъ Турокъ городъ и крѣпость Эрзерумъ, назначенъ на должность военнаго губернатора Эрзерумской области. Должность эту до того занималъ умершій до вступленія Русскихъ въ Эрзерумъ отъ тифа товарищъ мужа Б. М. Шелковниковъ. Въ Карсѣ я была какъ въ тюрьмѣ. Никуда почти не выходила и мало кого видѣла. Единственною поддержкой были ежедневныя телеграммы отъ мужа. Понятно, я только и думала какъ бы лопасть въ Эрзерумъ, писала и телеграфировала объ этомъ мужу, но онъ меня удерживалъ, боясь за дорогу которая между Карсомъ и Эрзерумомъ всегда ужасна, но въ теперешнее время года просто невыносима.
   Между тѣмъ ежедневныя новыя извѣстія о жертвахъ тифозной эпидеміи приводили мои нервы въ неописанное состояніе. Одинъ за другимъ умирали самые близкіе намъ люди. Тѣло ближайшаго сотрудника мужа, любившаго мужа какъ отецъ, ежедневно посѣщавшаго нашъ домъ въ Александрополѣ, Ѳ. А. Губскаго, привезли изъ Гассанъ-Кале въ Карсъ нѣсколько дней тому назадъ, когда я даже не слышала о его болѣзни. Послѣ паннихиды у него на которую я пошла, несмотря на всѣ отсовѣтыванія, я нѣсколько дней плакала, чувствовала себя совсѣмъ подкошенною. А Эрзерумъ-то гдѣ находится мой мужъ и есть самое гнѣздо эпидеміи. Врагу своему не желаю перечувствовать то что было у меня на душѣ въ эти ужасные дни.
   4го марта вижу изъ окна на плоской земляной крышѣ черезъ улицу противъ моихъ окошекъ суету. Стоитъ столъ, лежатъ пропасть разныхъ вещей, бѣгаютъ казаки, офицеры. "Что такое?" мнѣ отвѣчаютъ что готовится продажа съ аукціона вещей только что умершаго здѣсь же отъ пятнистаго тифа, знакомаго намъ казачьяго полковника Климентова. Вещи въ которыхъ онъ умеръ жгли на кострѣ; мнѣ сдѣлалось невыразимо тяжело. Жгли ихъ какъ разъ противъ меня и такъ близко что дымъ отъ костра входилъ въ мои окна.
   Видъ пылающихъ на кострѣ вещей Климентова далъ мнѣ рѣшимость ѣхать въ Эрзерумъ во что бы то ни стало; отъ одной мнительности боялась схватить тутъ же тифъ и хотѣла рисковать по крайней мѣрѣ съ мужемъ а не одна. послала телеграмму мужу, прося его меня выписать, такъ какъ чувствую что буду здоровѣе тамъ чѣмъ въ Карсѣ. Рѣшилась ѣхать не дождавшись даже отвѣта если будетъ случай.
   Только что собиралась идти къ гжѣ Залѣсской (одной изъ женъ офицеровъ) перенесшей, какъ и я, трудное время въ Александрополѣ, передать ей мое рѣшеніе ѣхать, какъ получаю отъ нея записку о томъ что генералъ Кузминскій, начальникъ военныхъ сообщеній ѣдетъ завтра въ Эрзерумъ, въ тарантасѣ и предлагаетъ мнѣ ѣхать съ нимъ. Судьба мнѣ улыбнулась. Кузминскаго, про котораго много слышала отъ мужа, я никогда не видала. Глубокую благодарность почувствовала я къ нему: онъ одинъ понялъ мое состояніе и помогъ ему, тогда какъ другіе находили даже мысль о поѣздкѣ въ Эрзерумъ сумасбродною, говоря что и мущинѣ трудно перенести этотъ тяжелый путь.
   Провожала меня цѣлая толпа Турокъ, выражавшая жестами свое удивленіе что я ѣду въ такое время года въ Эрзерумъ.
   Первый день проѣхали мы три станціи сравнительно благополучно. Вся дорога усыпана громадными камнями черезъ которые долженъ перекатываться тарантасъ. Меня поддерживала мысль что я съ каждою верстой ближе къ мужу. Я и до гладкой дорогѣ боюсь ѣхать (послѣ того какъ въ день вашей свадьбы, при выѣздѣ изъ имѣнія моего брата, гдѣ мы вѣнчались, въ имѣніе брата мужа, насъ страшно понесли лошади, кучеръ и лакей упади съ козелъ кареты и лошади насъ мчали), что же я должна была испытывать по здѣшнимъ дорогамъ?
   До первой станціи проѣхали мы въ тарантасѣ, на слѣдующей должны были его оставить и ѣхать на саняхъ; выбоины по дорогѣ почти двухъ-аршинныя, спуски и подъемы просто уму непостижимые.
   Кое-какъ добрались мы до Хаджи-Хармана, пріѣхали прямо къ квартирѣ полковника Шульца, командира расположеннаго здѣсь резервнаго баталіона, совершенно незнакомаго мнѣ. Радушно угостилъ онъ насъ обѣдомъ, шоколатомъ, чаемъ (я не обѣдала, такъ какъ пощусь). Шульцъ говорилъ что я ужасно рискую ѣдучи по такой дорогѣ, особенно черезъ Гассанъ-Каде, самое зараженное тифомъ мѣсто. Изъ Хаджи-Хармана Кузминскій долженъ былъ ѣхать въ сторону, въ Саракамышъ, а я до слѣдующей станціи Ади-Софи поѣхала въ саняхъ съ Шульцомъ и моею вѣрною горничной Еленой. Переѣхали мы черезъ маленькій перевалъ, по сравнительно дорога эта болѣе порядочная и я ни разу, не выскакивала, хотя лошади были горячія.
   Въ Али-Софи подъѣхали мы къ саклѣ воинскаго начальника Михайлова. Положеніе мое было странное: съ незнакомымъ человѣкомъ входить къ еще болѣе незнакомымъ людямъ. Михайловъ очень гостепріимно насъ принялъ; тамъ сидѣлъ чиновникъ особыхъ порученій начальника Карсской области. Угостили меня чаемъ, заказали Черкесу лепешки (въ Али-Софи живутъ Черкесы-переселенцы съ Кавказа). Сидѣли долго (пріѣхали мы когда уже стемнѣло). Ночевала я въ комнатѣ хозяина съ Еленой.
   На другой день утромъ пріѣхалъ генералъ Кузминскій и мы отправились съ нимъ дальше въ Мечетли, этотъ разъ уже на перекладной. Въ Мечетли Кузминскій получилъ бумагу требующую его въ Саракамышъ для постройки бараковъ и потому дальше ѣхать со мной не могъ. Грустно, во что дѣлать, надо покоряться участи. Онъ сказалъ что со мной поѣдетъ саперный докторъ. Привелъ познакомить со мной моего новаго спутника, добраго стараго доктора, согласившагося ѣхать въ Эрзерумъ собственно для меня.
   На другой день, рано утромъ, Кузминскій сказалъ что доѣдетъ со мной до Каракилиса. Приготовили для меня верховую лошадь, смастерили сѣдло изъ мужскаго въ дамское и, отправивъ впередъ на перекладной Елену съ докторомъ, привели намъ лошадей. Никакъ не могу сѣсть на импровизованное сѣдло, все слетаю, такъ какъ лука не держится; невозможно ѣхать такимъ образомъ, а Елена и докторъ уже далеко. Въ это время транспортъ верблюдовъ, которыхъ мы съ опасностью жизни перегнали на прошлой станціи, опять показался, и въ перспективѣ было обгонять ихъ на самомъ опасномъ мѣстѣ; что тутъ дѣлать! Такъ какъ Кузминскій спѣшилъ и долженъ былъ уѣхать впередъ, то я осталась совсѣмъ одна на станціи. Саперы, коихъ баталіонъ расположенъ здѣсь, предложили мнѣ запречь саперный фургонъ и довести меня до Гюлавъ-Тапа; другаго ничего не оставалось дѣлать. Жутко мнѣ было остаться совсѣмъ одной. Наконецъ фургонъ запрягли четверкой съ форейторомъ. Забралась я въ громадный фургонъ съ замираніемъ сердца. Страшно было ѣхать по самой ужасной дорогѣ въ фургонѣ и съ солдатами вмѣсто кучеровъ. Солдатъ правилъ, другой сидѣлъ на козлахъ, третій былъ форейторомъ, два солдата верхомъ, казаки; два саперные офицера тоже сопровождали меня верхомъ. Кое-какъ спустились мы къ мосту на Араксѣ, грязь по-колѣка. Только что начали подыматься, впереди оказались верблюды: лошади ихъ боялись, я. не вытерпѣла, выскочила, и весь подъемъ прошла по невообразимой грязи.
   Къ счастію одному изъ офицеровъ пришла мысль предложитъ мнѣ сѣсть на лошадь одного изъ солдатъ осѣдланную курганскимъ сѣдломъ, безъ луки, но мягкомъ, я сѣла по-дамски, валенки спадали, солдаты мнѣ ихъ привязывали веревками. Первое время двое солдатъ поддерживали меня съ обѣихъ сторонъ, потомъ я привыкла сидѣть на просторномъ курганскомъ сѣдлѣ. Добрались таки мы до Гюланъ-Тапа. Довольно сказать что мы семь верстъ ѣхали четыре съ половиною часа.
   На станціи ожидали насъ Елена и докторъ, выпили мы чаю съ коньякомъ и отправились дальше на перекладной.
   До Каракалиса шестнадцать верстъ мы ѣхали семь часовъ По всей дорогѣ встрѣчали войска возвращающіяся изъ отряда по случаю объявленія 19го февраля Санъ-Стефанскаго мира.
   Спускаясь съ высокой горы я шла пѣшкомъ. Только что сѣла на лошадь вижу ѣдущаго изъ Карса генерала Аванова. Уморительно было удивленіе всѣхъ при видѣ меня; даже солдаты проходили мимо съ раскрытымъ ртомъ. Авановъ далъ мнѣ свои валенки, и говорилъ что я очень рискую; вѣтеръ далѣе на горахъ весьма сильный. Онъ говорилъ что квартира мужа въ Эрзерумѣ великолѣпная, что онъ у него обѣдалъ и что мужъ здоровъ. Это извѣстіе меня ободрило и обрадовало. Я первая женщина рѣшившаяся ѣхать теперь одна въ Эрзерумъ; мущины и тѣ два раза думаютъ прежде чѣмъ пуститься въ этотъ опасный путь.
   Въ Каракалисѣ отвели намъ лучшій сарай. Съ нами вмѣстѣ ночевала лошадь и рано утромъ отвязавшись пришла поздороваться со мной. Въ ночь поднялась страшная вьюга. На другой день просыпаемся: въ двухъ шагахъ ничего не видно. Пришлось дѣлать дневку.
   На слѣдующій день выѣхали рано утромъ. Дороги совсѣмъ не было видно отъ прошлой метели. Эта станція до Алиджакрака и безъ метели не имѣетъ дороги: по камнямъ, обрывамъ, косогорамъ, горнымъ рѣкамъ, ямщики должны выбирать проѣздъ гдѣ знаютъ.
   Въ Юзъ-Веранѣ съ нами ночевали буйволы, коровы, эшаки, телята, бараны, и т. д. Турецкія Армянки съ серьгами въ носу меня обступили какъ диковинку.
   Пріѣхавъ въ Амракомъ должны были оставаться тамъ цѣлый день по случаю метели. Воинскій начальникъ предложилъ мнѣ перейти въ его квартиру, угостилъ насъ обѣдомъ и весь день старался меня занимать.
   Выѣхали мы съ разсвѣтомъ и должны были проѣзжать мимо одного изъ самыхъ зараженныхъ мѣстъ, Келри-Кей.
   Въ Гассанъ-Кале, комендантъ Кондратьевъ просилъ васъ войти къ нему пока запрягали лошадей. Мы закусили у него и только что выѣхали, пьяный ямщикъ завезъ насъ на сугробъ. Я сѣла верхомъ; должна была переѣзжать черезъ быструю рѣку Гассанъ-Калинку, черезъ которую мостъ небыль еще готовъ. Встрѣтились намъ милиціонеры, посланные мужемъ мнѣ навстрѣчу, съ шубой, башлыкомъ и вьючною лошадью; я ихъ сначала приняла за разбойниковъ. Оказалось что до мужа дошла уже вѣсть о моемъ пріѣздѣ.
   Кое-какъ добрались мы до Куруджука. Съ этой станціи начался переѣздъ черезъ высокій, крутой, продолжительный перевалъ Деве-Бойну. Это самое возвышенное мѣсто на всемъ пути, отъ Карса до Эрэерума. Къ несчастію, навстрѣчу намъ шли войска съ обозами; мы съ ними встрѣчались на самыхъ узкимъ мѣстахъ. Я почти все время шла пѣшкомъ. Холодъ въ горахъ трескучій, метель начиналась (она рѣдко когда не бываетъ въ это время года на Деве-Бойну). Но мы все-таки благополучно переѣхали этотъ страшный перевалъ.
   Наконецъ я приблизилась къ цѣли моего длиннаго и труднаго путешествія, къ Эрзеруму. Недалеко отъ города есть рѣчка, въ которой нашъ ямщикъ наканунѣ утолилъ двухъ лошадей. Я черезъ нее не переѣзжала, а прошла дальнимъ обходомъ. Пріѣхали мы когда уже стемнѣло, почти весь городъ прошла пѣшкомъ; ужь какъ я спѣшила.... Бѣдный докторъ едва поспѣвалъ за мной, спотыкаясь на каждомъ шагу.
   Я вбѣжала по лѣстницѣ и застала мужа одного въ гостиной. Трудно описать нашу радость.
   

15го марта.

   Домъ нашъ въ Эрзерумѣ одинъ изъ самыхъ здѣсь лучшихъ и большихъ: двухъэтажный, отдѣланный же-европейски, съ виднымъ входомъ и широкою лѣстницей. Онъ принадлежитъ Италіянцу Риччи, аптекарю, преобразовавшемуся здѣсь въ извѣстнаго доктора. Послѣ моихъ Карсской и Александропольской квартиръ, здѣшняя мнѣ показалась роскошною. Въ передней рядомъ съ русскими ординарцами, Жандармомъ и казакомъ, увидѣла я отлично одѣтыхъ турецкимъ солдатъ; это бывшіе заптіе оставшіеся при мужѣ въ качествѣ полицейскихъ. Еще больше удивилась увидя за ужиномъ вмѣстѣ съ нашею прислугой служащихъ Турокъ въ фескахъ; смѣшно видѣть въ этихъ слугахъ недавнихъ нашихъ враговъ.
   Два дня я отдыхала, не видѣла почти никого. На третій, только что вышла изъ своей комнаты -- пришелъ самый вліятельный и богатый здѣшній Грекъ Георгъ-эфенди. Радушно познакомился со мной, просилъ привесть ко мнѣ всю свою семью. Слухъ о моемъ пріѣздѣ разошелся быстро. Кто-то изъ многочисленныхъ, ежедневныхъ русскихъ и турецкихъ посѣтителей нашихъ выразился: держу пари что, въ Эрзерумѣ нѣтъ ни одного человѣка который бы не зналъ что къ русскому губернатору пріѣхала жена. Всѣ удивляются моей рѣшимости. Турки заговорили: "пропалъ Эрзерумъ, навѣрное останется Русскимъ, иначе къ губернатору не пріѣхала бы жена". Я рада была увидѣть уцѣлѣвшихъ отъ войны и тифа моихъ старыхъ знакомыхъ. Эрзерумъ громадный городъ, я его вижу пока только изъ оковъ нашей квартиры, цѣлое море плоскихъ земляныхъ крышъ и множество минаретовъ. Жителей до 75.000 тысячъ обоего пола преимущественно мусульмане, затѣмъ Армяне, Греки и другія народности.
   Познакомилась я съ двумя любезными Турками, съ бывшимъ адъютантомъ Мухтаръ-паши, офицеромъ турецкаго генеральнаго штаба, бимбаши (майоромъ) Даніилъ-бекомъ хорошо говорящимъ по-русски и по-французски, долго жившимъ въ Петербургѣ и за границей, любимцемъ Измаилъ-паши, и съ Гуссейнъ-Авни-пашой. Оба они были въ демаркаціонной коммиссіи со стороны Турціи и очень полюбили мужа; и тотъ, и другой благовоспитанные, образованные, константинопольскіе. Мы съ удовольствіемъ провели вмѣстѣ вечеръ, много болтали; жаль только что Гуссейнъ-Авни-паша не говоритъ на европейскихъ языкахъ, переводчикомъ служилъ Даніилъ-бекъ. Познакомилась я также съ предсѣдателемъ турецкой городской думы Мегемедъ-Али-бекомъ, человѣкомъ очень вліятельнымъ между здѣшнимъ населеніемъ. Состоящій при мужѣ турецкій офицеръ юзъ-баши (капитанъ) Гамидъ-бей, сынъ бывшаго баязидскаго ферика, прислалъ маѣ на новоселье молока и туредкихъ сладкихъ, лепешекъ, я его лично благодарила чрезъ переводчика. Хозяйскія дочери прислали букетъ, съ вопросомъ -- когда я могу ихъ принять.
   На дняхъ открылся турецкій телеграфъ. Первую телеграмму послалъ мужъ Измаилъ-пашѣ съ поздравленіемъ открытія телеграфа, на что получилъ любезный отвѣтъ въ восточномъ вкусѣ.
   Все меня крайне занимаетъ, а главное, я невыразимо счастлива что опять вмѣстѣ съ мужемъ, покойна, довольна и весела.
   

17го марта.

   Любопытство ли увидѣть русскую женщину, желаніе ли высказать преданность Русскимъ, а вѣрнѣе обѣ причины вмѣстѣ сдѣлали то что въ эти два дня у меня, перебывала масса гостей. Почетнѣйшіе туземцы приходили поздравлять съ благополучнымъ пріѣздомъ.
   Прежде другихъ пришла вся семья Грека Георга-эфенди, о которомъ я уже упомянула, вся въ бархатѣ, золотѣ и парчѣ; костюмы національнаго греческаго покроя съ надѣтыми набекрень шапочками, украшенными блестками и длинными золотыми кистями. У каждой женщины надѣты на шеѣ тяжелыя золотыя монеты. Странно было видѣть какъ въ присутствіи тещи своей, пятнадцатилѣтняя, маленькая какъ ребенокъ, хорошенкая гречанка, должна была упорно молчать, тогда какъ двѣ дочери Георги-эфенди свободно говорили.
   Вслѣдъ за ними пришли двѣ дочери нашего хозяина. Старшая Элеонора девятнадцати лѣтъ, очень некрасивая, вторая, четырнадцати, очень хорошенькая. Жаль мнѣ ихъ, онѣ недавно потеряли свою мать, родомъ Англичанку. Отецъ ихъ симпатичный старикъ, уроженецъ Генуи, ходить по-европейски но съ феской на сѣдой головѣ. Дочери его посѣщаютъ школу устроенную французскими soeurs de charité, хорошо говорятъ по-французски, ходятъ по улицамъ открывшись, тогда какъ всѣ женщины здѣсь выходя изъ дому покрываются чадрой (здѣсь это называется чершафъ).
   Вчера была семья самаго перваго изъ здѣшнихъ Армянь-католиковъ Киркоръ-эфенди Шабаніана. Самъ онъ говоритъ по-французски и былъ у насъ наканунѣ; женщины здѣсь, даже жены христіанскихъ туземцевъ, подъ вліяніемъ давящей турецкой жизни, находятся въ такомъ униженіи что мужья ихъ считаютъ неприличнымъ куда-либо показываться вмѣстѣ съ ними. Гжа Шабаніанъ и куча дѣтей великолѣпно одѣты, съ собольими оторочками на платьяхъ, въ бархатѣ, золотѣ и брилліантахъ.
   Приходили также нѣсколько мусульманъ.
   Вчера же былъ у меня французскій консулъ съ женой. М-me Жильберъ очень пріятная молодая женщина; она предложила къ моимъ услугамъ свое сѣдло, йоты, книги, просила часто видѣться, вмѣстѣ гулять, разказывала про тяжелое положеніе ихъ во время блокады, какъ ежедневно ожидали бомбардировки и вторженія Русскихъ въ Эрзерумъ.
   Въ присутствіи Жильберовъ пришелъ восмидесятилѣтній старикъ Рессулъ-паша, отставной турецкій генералъ. Мужъ его подвелъ ко мнѣ; но истому Турку нельзя смотрѣть прямо въ глаза женщинѣ и онъ какъ волкъ глядѣлъ излоддобья что-то бормоча вполголоса. M-me Жильберъ, хорошо говорящая по-турецки (мужъ ея семь лѣтъ находится въ Эрзерумѣ), объяснила что онъ говорить мнѣ восточные комплименты.
   Изъ нашихъ прежнихъ знакомыхъ больше всѣхъ выказалъ радости о моемъ пріѣздѣ генералъ Гейманъ. Онъ встрѣтилъ меня со словами что я герой и за мое путешествіе заслужила медаль. Обѣщалъ ежедневно ходить къ намъ, говоря что болѣе года будучи все въ походѣ, не говорилъ съ европейскою женщиной, да и видѣлъ только одну m-me Жильберъ, и то изъ своего окна.
   Заходилъ сегодня одинъ изъ англійскихъ докторовъ, съ хлыстомъ и шотландскою шапочкой въ рукѣ. Онъ уроженецъ Австраліи, много разказывалъ про своихъ родныхъ, богатыхъ овцеводовъ, живущихъ въ Австраліи въ Мельборнѣ. Болѣе десяти лѣтъ онъ выѣхалъ изъ родины и не видалъ родителей. Вокругъ руки на полотнѣ красный полумѣсяцъ и буквы S. h. s., означающія что онъ принадлежитъ къ Stafford-house society. Пришелъ онъ просить пропускъ въ Константинополь, куда его вызываютъ. Непріятное впечатлѣніе произвелъ онъ, этотъ христіанинъ поступающій во время войны на мусульманскую службу.
   Къ мужу ежедневно приносятъ кучу турецкихъ телеграммъ, такъ какъ безъ его цензуры не имѣютъ права ихъ отправлять.
   Вчера вечеромъ мужъ ѣздилъ съ Гейманомъ осматривать одинъ изъ самыхъ помѣстительныхъ домовъ въ Эрзерумѣ гдѣ недавно было казино. Хотятъ устроить въ немъ общую столовую для русскихъ офицеровъ, а при столовой помѣщеніе для пріѣзжающихъ.
   

18го марта.

   Весь день прошелъ въ хлопотахъ приготовленія обѣда давняго мужемъ уѣзжающимъ сегодня въ Эрзивньянъ турецкимъ офицерамъ: Гуссейнъ-пашѣ, Хакки-бею, Даніилъ-беку и Хильми-эфенди. О первыхъ трехъ я упоминала. Послѣдній очень забавный восточный грамотей (катибъ); онъ былъ секретаремъ демаркаціонной коммиссіи.
   Хозяйскія дочери мнѣ помогали, мужа весь день не было дома.
   Дорожный спутникъ мой, докторъ Иванченко, приходилъ проститься уѣзжая обратно въ Каракуртъ.
   Обѣдъ назначенъ въ 7 1/2 часовъ вечера; Турки никогда ранѣе этого часа не обѣдаютъ. Когда мужъ мой пріѣхалъ въ Эрзерумъ принимать городъ отъ Турокъ, онъ засталъ здѣсь всю турецкую армію, Измаилъ-пату и весь его штабъ. Муширъ сдѣлалъ тогда мужу и членамъ коммиссіи торжественный обѣдъ. Мужъ теперь отплачивалъ тѣмъ же. На турецкомъ обѣдѣ было двѣнадцать блюдъ какъ и у насъ. Большая часть турецкихъ блюдъ очень не вкусны, сладкія блюда подаются въ началѣ, въ серединѣ и въ концѣ обѣда. Кислая капуста считается особымъ блюдомъ. Въ заключеніе всегда пилавъ.
   Хоръ Имеретинскаго полка помѣстился внизу при входѣ.
   Раньше всѣхъ приглашенныхъ пришелъ генералъ Гейманъ и его начальникъ штаба Лабунскій. Громкій маршъ далъ звать о пріѣздѣ турецкихъ гостей; они были одѣты франтами и казались веселыми. Я сѣла съ мужемъ посреди стола vis-à-vis а, возлѣ меня Гейманъ и наша, возлѣ мужа Хакки-бей и Даніилъ-бекъ; всѣ остальные усѣлись гдѣ желали.
   Тосты начались, кажется, послѣ седьмаго блюда. Наши гости были не фанатики, и охотно пили вино, особенно шампанское. Много болтали.
   Первый тостъ сказанъ мужемъ за здоровье вашихъ гостей, съ пожеланіемъ имъ счастливой дороги и надежды что встрѣтимся съ ними такими же друзьями какими разстаемся. Второй -- Гуесейнъ-пашой за мое здоровье. Третій имъ же, за здоровье генерала Гейдена. Далѣе, мужемъ за Гуссейнъ-пашу, Гуссейнъ-паши за мужа, и такъ далѣе.
   Было очень весело, много шутили. Гейманъ все подзуживалъ надъ Гуссейнъ-пашой что онъ черезчуръ ухаживаетъ за мною. Паша думая мнѣ сдѣлать удовольствіе какъ-то къ слову сказалъ что мнѣ должно-быть пятнадцать -- шестнадцать лѣтъ, никакъ не болѣе. Даніилъ-бекъ, большой любезникъ, все подпѣвалъ когда музыка играла оффенбаховскіе мотивы, онъ знаетъ ихъ всѣ наизусть. Какъ только онъ разойдется, надѣнетъ феску на затылокъ, и любезностямъ его нѣтъ конца. Хакки-бею что-то не здоровалось. Гуссейнъ-паша, человѣкъ весьма не глупый, провозглашая тостъ за здоровье Лабунскаго, сказалъ что желаетъ ему сдѣлаться такимъ же боевымъ практическимъ генераломъ какъ Гейманъ, при которомъ онъ состоитъ, и что не сомнѣвается въ его способностяхъ какъ начальника штаба, но писать и дѣлать большая разница. Мужу сказалъ что знаетъ какъ въ 1864 году онъ пріѣхалъ прямо изъ академіи въ отрядъ Гейманъ во время войны съ Черкесами безусымъ юношей. Вспоминали что мужъ произведенъ въ офицеры шестнадцати лѣтъ, а въ генералы тридцати четырехъ. Всѣ удивлялись и молодости Даніилъ-бека, ему двадцать четыре года и онъ уже майоръ -- это въ турецкой службѣ большая рѣдкость; онъ вообще считается выдающимся и, говорятъ, заслуживаетъ это.
   Разошлись очень поздно. Мужъ распорядился чтобы завтра утромъ его адъютантъ Едигаровъ проводилъ бы Турокъ до границы гдѣ расположены ваши войска за восемьдесятъ верстъ отсюда.
   

19го марта.

   Сегодня воскресенье, я была въ единственной здѣсь православной церкви,-- греческой. Въ ней иногда служатъ русскіе священники. Отправились мы пѣшкомъ, хотя было немного грязно и церковь не въ центрѣ города. За нами шли состоящій при мужѣ турецкій офицеръ, Гамидъ-бей, урядникъ, русскій жандармъ, турецкій заптіе, милиціонеръ и казаки. Цѣлая толпа -- но это было необходимо, потому что насъ сейчасъ же обступила масса народа и сопровождала до самой церкви заглядывая на насъ съ любопытствомъ. Христіане добродушно намъ кланялись, мусульмане звѣрски улыбались. Русская женщина вмѣстѣ съ мужемъ -- это такая здѣсь диковинка.
   Служилъ здѣшній митрополитъ въ своемъ облаченіи и митрѣ на которой спереди византійскій орелъ, но причта у него почти нѣтъ. Пѣли нѣсколько пѣвчихъ изъ народа по-гречески въ носъ очень неблагозвучно. Церковь небольшая во имя Георгія Побѣдоносца. Вездѣ виденъ недостатокъ; только иконостасъ новый, отлично отдѣланный, со множествомъ типичныхъ греческихъ образовъ. Въ серединѣ церкви сидѣнье для митрополита. Офицерамъ пришло на мысль поставитъ въ этой церкви образъ Св. Георгія съ надписью: "Въ память пребыванія въ Эрзерумѣ россійскихъ войскъ въ 1878 году", и съ поименованіемъ фамилій жертвователей. Мужъ представилъ объ этомъ куда слѣдуетъ также о пособіи церкви а имѣющейся при ней школѣ въ 1000 рублей, и списывается съ московскимъ серебряныхъ дѣлъ фабрикантомъ Овчинниковымъ насчетъ заказа образа.
   Мы не могли долго оставаться въ церкви потому что сегодня же была назначена паннихида въ Армянскомъ соборѣ по Шелковниковѣ.
   Соборъ большой и великолѣпный, служба была очень торжественная, всѣ люстры и многочисленныя свѣчи горѣли. Когда я вошла, на хорахъ закрытыхъ деревянными мелкими рѣшетками начался страшный гвалтъ. Видно было что таю большая толпа, во лицъ нельзя разсмотрѣть. Это оказались женщины, имъ не позволяется входить въ самую церковь, и онѣ подняли шумъ увидѣвъ русскую женщину внизу.
   Болѣе ста пѣвчихъ въ роскошныхъ черныхъ и красныхъ мантіяхъ пѣли очень стройно. Вокругъ архіепископа было много священниковъ, самъ онъ надѣлъ на себя чудесное облаченіе. На алтарѣ занавѣсъ задергивалась и отдергивалась. Причетники повременимъ шумѣли серебряными кругами; выходило очень торжественно. Послѣ обѣдни архіепископъ Говорилъ длинную одушевленную рѣчь, которую мы не повяли, не зная по армянски. Это была біографія Шелковникова въ которую онъ вставлялъ что было можно о роли христіанъ въ Турціи; рѣчь была въ родѣ оваціи въ пользу Русскихъ и демонстраціи противъ Турокъ. Я думаю послѣ ухода нашего отсюда какъ бы не досталось ему за это. На паннихидѣ присутствовалъ генералъ Гейманъ и было очень много русскихъ офицеровъ. Всѣ держали въ рукахъ свѣчи. Народу набралось въ соборѣ и кругомъ собора, я думаю, до пяти тысячъ.
   Архіепиекопъ пригласилъ насъ къ себѣ на чай. Выходъ изъ собора былъ великолѣпный, впереди шелъ архіепископъ окруженный причтомъ съ пѣніемъ, за нимъ шелъ мужъ, я, Гейманъ и болѣе двадцати офицеровъ. Поднимаясь на лѣстницу архіепископъ продолжалъ обращаться къ народу, наполнявшему всю площадь. Вошли мы въ залу, всѣ сѣли на стулья, я съ мужемъ на дивавѣ. Архіепископъ, прямо подошелъ ко мнѣ и далъ мнѣ просфору въ формѣ плоской лепешки. Между прочимъ мужъ сказалъ архіепископу какъ женщины удивились увидѣвъ меня въ соборѣ, на что онъ отвѣтилъ: "понятно что онѣ завидуютъ видя, какою свободой пользуются ваши русскія женщины". Толпа слѣдовавшая за нами еще при выходѣ вашемъ изъ дому тутъ еще разрослась; всѣ крыши были полны народомъ.
   Послѣ церкви мы располагали сдѣлать нѣсколько визитовъ, генералъ Гейманъ предложилъ вамъ свою коляску -- единственный экипажъ въ Эрзерумѣ, и подъ руку довелъ меня до нея. Окруженные всюду народомъ, мы съ мужемъ проѣхали по главнымъ улицамъ города. Надо было видѣть злобные взгляды какими мусульманы-фанатики, провожали гяурку катающуюся по ихъ городу. По взглядамъ на меня можно было сейчасъ же отличить Турокъ отъ Армянъ, хотя они одѣты одинаково.
   Мы были у французскаго консула, затѣмъ у Шабаніави и у Георга-эфенди. Его жена и дочери разодѣлись и пришли на верхъ, одѣты были въ богатые съ золотомъ и парчею константинопольскіе національные костюмы"
   Георгъ-эффенди радѣлъ мнѣ на плечи турецкую шаль и просилъ чтобъ я приняла этотъ подарокъ отъ него, на что, конечно, я не согласилась. Дочь его снявъ со своей шеи нанизанныя золотыя монеты надѣла ихъ на меня и просила ихъ не снимать. Конечно и отъ этого я отказалась. У нихъ обычай если что похвалишь, сейчасъ же дарятъ этотъ предметъ, и потомъ приходится въ десять разъ больше отдариваться. Только что мы послали за переводчикомъ мужа, постояннымъ его спутникомъ, Егеши Азарметовымъ, чтобы переводить намъ, такъ какъ Георгь-эфенди не говоритъ по-французски,-- какъ онъ нечаянно сказалъ англійское слово; тутъ-то мы и разговорились по-англійски.
   Пришедшій Егеши сказалъ вамъ что персидскій консулъ присылалъ каваса узнать когда можетъ придти къ вамъ, и что жена предсѣдателя городской думы, Турчанка, прислала мнѣ въ подарокъ индюка, съ вопросомъ когда я могу ее принять только съ условіемъ чтобы никого мущинъ же было и чтобъ она даже мужскую прислугу не могла у васъ встрѣтить.
   Когда мы сидѣли у Георга-эфенди, приходили Оберъ-Мюллеръ, бывшій русскій консулъ въ Эрзерумѣ, состоящій теперь при генералѣ Геймаяѣ, и Воиновъ, начальникъ штаба князя Чавчавадзе.
   Угощали насъ прежде всего вареньемъ поданнымъ на подносѣ, въ маленькихъ вазахъ; восточная вѣжливость требуетъ взять ложечкой какъ можно меньше варенья, положить затѣмъ дожку въ стаканъ полный воды и залить изъ другаго стакана какъ можно больше водой.
   Какъ трудно знать всѣ эти обычаи. (Напримѣръ, если чихнуть въ присутствіи Араба, Онъ почтетъ это за самое страшное оскорбленіе и готовъ хоть убить за это.)
   Потомъ подали намъ кофе въ маленькихъ чашечкахъ и чай съ бисквитами à la franka.
   Подошедъ къ нашему дому увидѣли мы Турка съ бумагою въ рукѣ, съ рыданіями обращающагося съ какою-то просьбой къ мужу. Намъ перевели что турецкіе солдаты его обокрали.
   Въ передней увидали человѣка держащаго громаднаго живаго индюка, это подарокъ отъ Турчанки. Я ему сказала что приму ее завтра и что она не встрѣтитъ ни одного мущины. Не знаю какъ сдѣлать съ часовыми, ординарцами, жандармами, казаками наполняющими переднюю.
   Не успѣла снять шляпу, какъ пришли католическія soeurs de charité. Одна Армянка, а другая Француженка изъ Бретани. Всѣ въ черномъ, съ крестами на груди. Костюмы ихъ очень оригинальные. Произвели онѣ на меня очень пріятное впечатлѣніе.
   Послѣ обѣда зашелъ незнакомый англійскій докторъ, а вслѣдъ за нимъ персидскій консулъ съ драгоманами. Онъ очень любезенъ, даже слишкомъ маслены его рѣчи.
   

20го марта.

   Что-то чувствую себя не совсѣмъ хорошо. Кругомъ тифъ продолжается, но я такъ рада быть съ мужемъ что забываю про эту болѣзнь. Впрочемъ теперь тифъ замѣтно слабѣе; всѣ надѣются что съ приближеніемъ тепла болѣзни совсѣмъ прекратятся. Жители хвалятъ климатъ своего города, говорятъ -- очень здоровый. Генералъ Гейманъ собирается вывести войска при первой возможности въ лагерь, но пока это невозможно: кругомъ лежитъ глубокій снѣгъ.
   Персидскій консулъ прислалъ въ видѣ привѣта, отъ себя и отъ своей главной жены, только что привезенные изъ Требизонта апельсины и огромные лимоны.
   Приходилъ съ визитомъ здѣшній католическій епископъ, Мельхиседекъ. Онъ говоритъ по-французски, мягкимъ голоскомъ, очень любезный, но вкрадчивый. Все говорилъ какъ счастливъ что Русскіе завяли Эрзерумъ; выражалъ свой страхъ объ участи христіанъ когда мы уйдемъ отсюда, просилъ не покидать ихъ, увѣрялъ что нашимъ болѣе продолжительнымъ присутствіемъ мы остановимъ звѣрства Турокъ. Онъ былъ въ богатой шелковой рясѣ, на головномъ уборѣ накинутъ лиловый тюль. Словамъ его какъ-то трудно вѣрится.
   Здѣсь безпрестанно расходятся странные слухи. Сегодня мужъ получилъ отъ Жильбера записку съ вопросомъ: правда ли что сегодня же Русскіе покидаютъ Эрзерумъ? Это меня встревожило, но мужъ и Гейманъ меня успокоили, говоря что это пустые слухи. Третьяго дня упорно ходилъ слухъ что Русскіе совсѣмъ остаются въ Эрзерумѣ, будто бы это извѣстіе получено изъ Константинополя.
   Едигаровъ, адъютантъ мужа, Тверскаго драгунскаго полка прапорщикъ, проводивъ турецкихъ офицеровъ, съ казаками, вернулся, привезъ очень любезное письмо отъ Гуссейнъ-паши, съ поклонами. Весь вечеръ провелъ съ нами Гейманъ приводившій съ собой свою огромную красивую, черную собаку. Войдя онъ былъ подъ вліяніемъ вспышки ни кого-то у себя за обѣдомъ за то что тотъ распускаетъ слухи о будто бы появившейся чумѣ въ Эрзерумѣ. Его пылкая натура насилу успокоилась.
   

21го марта.

   Познакомилась съ американскимъ миссіонеромъ. Мужъ сказалъ мнѣ не быть съ нимъ слишкомъ любезною, потому что онъ этого не стоитъ. Это длинный, сухощавый пасторъ, въ длиннополомъ сюртукѣ, съ оловянными глазами и блѣднымъ лицомъ. Онъ уже давно живетъ въ Турціи. Противъ его квартиры протестантская церковь. Еженедѣльно его обращенные изъ Армянъ получаютъ отъ него нѣкоторыя пособія. Онъ имѣетъ школу мальчиковъ и дѣвочекъ. Все приходитъ къ мужу съ нахально-наивною просьбой: средства его немного поистощились и онъ проситъ дать ему отъ Русскаго правительства денегъ и хлѣба, и онъ будетъ раздавать то и другое отъ своего имени кому найдетъ нужнымъ. Мужъ неоднократно повторялъ ему что Русское правительство назначило извѣстное количество хлѣба въ пособіе бѣднымъ, во что этотъ хлѣбъ будетъ раздаваться нашими властями йотъ нашего имени не только однимъ протестантамъ, но всѣмъ нуждающимся, всѣхъ вѣроисповѣданій и національностей безразлично. Американецъ говоритъ хорошо по-турецки и по-армянски.
   Разказываютъ что мое вчерашнее появленіе въ церкви и на улицахъ произвело во многихъ христіанскихъ семьяхъ бунтъ: молодыя женщины возстали противъ стараго поколѣнія, требуя свободы; старухи, напротивъ, находили эту свободу, то-есть хожденіе по улицамъ съ мужемъ, и. безъ покрывали, входъ въ церковь наравнѣ съ мущинами, невыразимо безнравственнымъ.
   Сегодня приходила съ матерью своею невѣста Егеши. Онъ общій любимецъ, скромный, усердный, очень приличный. Онъ до войны служилъ восемь лѣтъ при нашемъ консульствѣ въ Эрзерумѣ, а теперь превратился въ прапорщика милиціи и переводчика при мужѣ турецкаго и армянскаго языковъ, которыми онъ хорошо владѣетъ; родомъ онъ изъ ахалцыхскихъ Армянъ. Очень симпатичная дѣвушка его невѣста, константинопольская Армянка, одѣвается мило по-европейски, но выходя на улицу и она покрывается чершафомъ, говоря чту здѣсь невозможно иначе.
   Заходили въ комнаты гдѣ живутъ наши хозяева Риччи, въ нашемъ же домѣ внизу. Старика не было дома, его дочери любезно приняли насъ, подчивали кофе à la turka. Это черный кофе съ гущей въ маленкихъ чашечкахъ, безъ сахара, какъ любятъ его Турки. У насъ фаворитъ мужа, самый видный изъ турецкихъ заптіевъ, Гуссейнъ-чаушъ, обыкновенно приготовляетъ такой кофе для гостей, мы же предпочитаемъ кофе à la franka. Въ комнатахъ Риччи ужасно холодно. Нашихъ голландскихъ печей здѣсь не знаютъ, все желѣзныя, вносимыя посреди комнаты на зиму, да и ихъ топятъ рѣдко, большею частью грѣются мангаломъ. Желѣзныя печи быстро нагрѣваются, но сейчасъ же остываютъ, отъ нихъ страшно болитъ голова. Но вотъ ужь годъ я съ ними знакома и привыкла къ нимъ.
   Подъ вечеръ приходилъ къ мужу въ мундирѣ съ орденами турецкій майоръ Ибрагимъ-бей, сынъ почетнаго жителя Хнысса. Онъ только что пріѣхалъ изъ Хнысса, привезъ мужу поклонъ отъ отца и долженъ отправиться въ Эрзинджанъ, гдѣ находится главная квартира Измаилъ-паши. Ужасно раболѣпный, когда уходилъ поцѣловалъ поду сюртука мужа, и пятился къ дверямъ задомъ. Очень просилъ мужа оставить его въ Эрзерумѣ въ составѣ городской стражи. Какъ доказательство врожденнаго звѣрства у Турокъ, передамъ слѣдующій его разказъ, которымъ онъ гордился. Въ Хныссѣ Курды съ помощью армянскаго мальчика разрыли тѣло умершаго отъ тифа нашего драгуна, сняли съ него одежду и сапоги. Узнавъ о томъ Ибрагимъ-бей велѣлъ искрошить эти сапоги и заставилъ Курдовъ и мальчика съѣсть ихъ. Конечно онъ долженъ былъ наказать ихъ какъ слѣдуетъ, но не такимъ варварскимъ образомъ. Онъ два раза повторилъ свой разказъ и лицо его при этомъ изображало: каковъ я!..
   Получено извѣстіе удивившее всѣхъ что генералъ Лорисъ Меликовъ уѣзжаетъ по болѣзни. Вмѣсто него корпусъ поручается генералу Гейману.
   

22го марта.

   Всякій изъ попавшихъ въ здѣшнюю сторонушку старается пріобрѣсть себѣ что-нибудь на память изъ туземныхъ типичностей. Солдаты, какъ говорятъ, закупаютъ фески. Раза два и я видѣла фигуру нашего солдата съ феской, это пресмѣшно. Наши люди завели было себѣ фески. Но мы строго-на-строго запретили имъ ихъ надѣвать.
   Офицеры выдумали заказывать чернильницы съ минаретами изъ здѣшняго камня. На нѣкоторыхъ минаретахъ сдѣлана изъ камня же маленькая фигура муллы въ такой лозѣ какъ они кричатъ призывая мусульманъ къ молитвѣ. Здѣсь есть лавочки гдѣ продаются издѣлія изъ кагызманскаго камня; онъ очень мягкій, легко работается, красивый, съ виду совершенно какъ мраморъ, разныхъ цвѣтовъ. Но изъ него до сихъ поръ дѣлали только курительные мундшучки, да и тѣ, говорятъ, вредны, производятъ почему-то горловую чахотку. Мы тоже заказали чернильницы съ минаретами, мужъ большую, я маленькую. Ихъ принесли, вышли оригинальныя вещицы; на минаретахъ вырѣзано по-турецки: Эрзерумъ, годъ и число.
   Я много слышала про турецкія шали и ткани. Георгъ-эфенди принесъ разные обращики этихъ матерій. Большею частью безвкусныя. Я выбрала нѣсколько обращиковъ съ турецкимъ рисункомъ для галстучковъ. Приносили намъ шитые золотомъ куртинскіе костюмы, бархатныя кофточки также шитыя золотомъ, съ блестками; я заказала себѣ такую темно-краснаго бархата, хотя я нахожу что это неблагоразумно, такъ какъ она стоитъ 90 рублей. Есть дѣйствительно прочныя и красивыя турецкія матеріи, но изъ нихъ можно лишь дѣлать туземныя одѣянія и цѣны ихъ недоступныя.
   Видѣла сегодня Антуанъ-эфенди одного изъ здѣшнихъ тузовъ. Хорошо говоритъ по-французски, по-англійски. Онъ долго состоялъ при англійскомъ консульствѣ, часто бывалъ въ Лондонѣ и Парижѣ. Во время войны былъ корреспондентомъ газеты Times.
   Вечеромъ генералъ Гейманъ показывалъ только что полученный изъ Петербурга отлично отдѣланный свой значокъ, голубой шелковый съ Георгіевскою лентой вокругъ и большимъ прекрасно нарисованнымъ по срединѣ маслеными красками Георгіевскимъ крестомъ. Этотъ значокъ онъ съ удовольствіемъ показывалъ, также какъ и брилліантовую саблю недавно полученную.
   

25го марта.

   Быстро пробѣжали три дня. Мужъ по большей части занятъ.
   Приходилъ къ мужу греческій митрополитъ поздравить съ моимъ пріѣздомъ. Мужъ со смѣхомъ пришелъ мнѣ разказать о своемъ глупомъ положеніи пока не пришелъ переводчикъ. Митрополитъ говоритъ только по-гречески и по-турецки; онъ выражалъ сожалѣніе что въ воскресенье мы не зашли къ нему. Просилъ въ Благовѣщеніе непремѣнно быть у него, что мы сегодня и сдѣлаемъ.
   Почти ежедневно приводятъ намъ на показъ лошадей, не купимъ ли. Большая часть арабскія, попадаются довольно чистой крови, но все маленькія. Есть иноходцы. За арабскихъ лошадей здѣшніе жители спрашиваютъ невообразимыя цѣны. Впрочемъ съ Русскихъ они за все берутъ дорого. Только у нихъ и въ головѣ, особенно у Армянъ, какъ бы поживиться на русскія денежки.
   Вчера мнѣ доложили что пришли стрѣлковый фельдфебель съ солдатомъ и спрашиваютъ меня. Я удивилась что это имъ отъ меня нужно. Оказалось, молодой солдатъ изъ молоканъ будетъ принимать православную вѣру и проситъ меня быть его крестною матерью. Я охотно согласилась. Вотъ причина по которой этотъ молоканъ принимаетъ православную вѣру. Онъ даль слово если останется живъ послѣ войны креститься; былъ во всѣхъ сраженіяхъ, ни раненъ, ни контуженъ, и вотъ намѣренъ сдержать свое слово.
   Видѣла я еще-нѣсколько европейскихъ докторовъ служащихъ у Турокъ, Норвежцевъ, Датчанъ, Австрійцевъ, Прусаковъ, Англичанъ. Изъ какихъ только націй не нашлось охотниковъ помочь Туркамъ. Это меня возмущаетъ.
   Вчера получились политическія депеши тревожнаго содержанія. Англія рѣшительно затѣваетъ войну. Городъ заговорилъ о скоромъ разрывѣ.
   Принесли піанино, это одно изъ двухъ находящихся во всемъ Эрзерумѣ. Давно уже я была лишена удовольствіи играть. Гейманъ, увидѣвъ піанино, послалъ домой за маршемъ недавно полученнымъ и посвященнымъ ему какимъ-то капельмейстеромъ. Онъ еще не слышалъ какой это маршъ, просилъ разобрать Ого.
   

26го марта.

   Простояли мы всю обѣдню и молебенъ въ греческой церкви, а послѣ молебна зашли къ митрополиту. Какая бѣдность въ его комнатахъ, большая разница съ богатствомъ армянскаго архіепископа. Это просто крестьянская хата. Да и самъ митрополитъ болѣе похожъ на угнетеннаго послушника. Онъ угостилъ насъ чаемъ.
   Отъ митрополита вернулись въ церковь гдѣ должно было происходить крещеніе молокана. Церковь была полна народа, тѣснившагося и на площади. Митрополитъ говорилъ что уже нѣсколько дней эрзерумскіе жители по цѣлымъ часамъ ждутъ возлѣ церкви этихъ крестинъ которыя были назначены третьяго дня, во по случаю дурной погоды нами отложены. Особенно много было женщинъ на хорахъ.
   Мужъ познакомилъ меня съ моимъ кумомъ, ротнымъ командиромъ стрѣлковаго баталіона Половымъ, и обрядъ начался. Его совершалъ самъ митрополитъ по-гречески, такъ что трудно было понимать что намъ надо дѣлать. Митрополитъ больше все обращался ко мнѣ: я исполняла все согласно обряду, но греческія слова, которыя должна была говорить громко на всю церковь, повторяла кажется очень смѣшно. Молокана раздѣли, прикрывъ простынею половину тѣла. Потомъ купель (ею служилъ ротный котелъ въ которомъ солдатамъ варятъ кашу) завѣсили со всѣхъ сторонъ простынями, и моего крестника окрестили.
   На обратномъ пути зашли въ домъ невѣсты Егеши. Она прекрасно рисуетъ: стѣны гостиной увѣшаны ея картинами. Между прочимъ есть портретъ нашего Государя маслеными красками. Интересенъ разказъ по какому поводу она нарисовала этотъ портретъ. Когда ожидали вторженія Русскихъ въ Эрзерумъ, боясь что солдаты будутъ врываться въ дома и услышавъ будто русскимъ солдатамъ при взятіи города дается три часа свобода для грабежа и что она воспользовались этою свободой въ Ардаганѣ и Карсѣ, невѣста Егеши въ два дня нарисовала портретъ Государя чтобы смягчить его видомъ нашихъ солдатъ. Она говоритъ что до заключенія мира когда приходили въ ихъ домъ Турки, она прятала этотъ портретъ. Теперь же онъ виситъ на первою планѣ.
   Въ числѣ обѣдавшихъ у насъ были мой новый кумъ, персидскій консулъ и Персидскій принцъ; послѣдній родной племянникъ шаха, въ нашей службѣ драгунскій офицеръ, теперь помощникъ эрзерумскаго полицеймейстера. Консулъ съ принцемъ всё разговаривали чистѣйшимъ персидскимъ языкомъ. Послѣ обѣда приходилъ мой крестникъ, мы его обласкали и одарили.
   Приходилъ къ мужу турецкій майоръ Шевкетъ-бей, старшій изъ оставшихся здѣсь турецкихъ военныхъ. Мужъ ему приказалъ съ завтрашняго дня сверху цитадели въ полдень стрѣлять изъ турецкой пушки турецкимъ порохомъ, для чего около того мѣста будутъ жить десять человѣкъ нашихъ артиллерійскихъ солдатъ. Шевкетъ-бей почтительно отвѣтилъ: "лекъ-ей", то-есть "слушаю-съ"?
   Цѣлый вечеръ я была одна, такъ какъ мужъ пошелъ къ генералу Гейману, они вмѣстѣ читали только что полученныя условія Санъ-Стефанскаго мира. Они заключены 19го февраля, а сюда дошли только 25го марта. Ужь очень далеко заѣхали мы...."
   

27го марта.

   Здѣсь все еще зима. Дорога черезъ Деве-Бойну, говорятъ, трудна до невѣроятности. То и дѣло слышу разговоры о томъ что проѣзда нѣтъ, хотя туда безпрестанно высылаютъ рабочихъ расчищать снѣгъ. По словамъ Турокъ, въ Эрзиньявѣ, гдѣ теперь ихъ главное управленіе, давно показалась зелень. Въ Тифлисѣ теперь вѣроятно уже жарко, а здѣсь зима.
   Вечеромъ у мужа былъ какой-то комитетъ, кажется объ ассенизаціи города.
   

28го марта.

   Сегодня день сравнительно хорошій, не очень холодный и вѣтеръ не сильный. Мы прошлись на ближайшій холмъ черезъ рѣчку на которой Гуссейнъ-чаушъ устроилъ импровизованный мостъ изъ лѣстницы. Насъ, какъ всегда при выходѣ вашемъ изъ дому, окружала толпа. Съ верху холма прекрасно видны верховья Евфрата. Вотъ она, эта библейская рѣка, (изъ окошекъ нашей гостиной виденъ Евфратъ, мы часто любуемся на него).
   Приходилъ Даніэль-эфенди, Армянинъ съ умнымъ лицомъ, ѣздившій въ прошломъ году въ Константинополь членомъ новаго турецкаго парламента. Онъ приходилъ поздравить мужа съ моимъ пріѣздомъ, разказывалъ много интереснаго (конечно чрезъ переводчика). Меня особенно заняло какъ здѣшніе жители страшились вторженія Русскихъ, штурма и бомбардированія; какъ христіане тайно отъ Турокъ готовили деревянные кресты чтобы выставить ихъ предъ своими домами на видъ нашимъ солдатамъ, надѣясь найти въ этомъ спасеніе. Онъ разказывалъ также про разныя безчинства и разбой допускаемые турецкимъ правительствомъ, про то какъ извѣстный разбойникъ Мирза-бекъ, возитъ съ собою во всѣ свои похожденія одну изъ своихъ женъ, молодую Черкешенку, переодѣтую въ мужской куртинскій костюмъ, и такимъ образомъ онъ съ нею скитается по горамъ. Первая жена Мирза-бека родная сестра того самаго Ибрагимъ-Бека который хвастался мужу какъ онъ наказалъ мальчика и Курдовъ.
   

29го марта.

   Все общество обѣдавшее у насъ, въ томъ числѣ Жильберы и Оберъ-Мюллеръ, вышло на крышу. Здѣсь обыкновеніе гулять на плоскихъ крышахъ. Съ нашей отличный видъ, вся Эрзерумская равнина, съ обросшими кругомъ высокими горами покрытыми снѣгомъ, весь Эрзерумъ какъ на ладони съ его тридцатью тремя минаретами, грозныя цитадели, развѣвающіеся на консульскихъ домахъ флаги, Евфратъ, все представляетъ чудную картину.
   Видъ съ крыши соблазнилъ насъ пойти гулять опять на тотъ же ближайшій къ намъ холмъ подъ Талъ-Дагомъ откуда съ одной стороны видна долина Евфрата и съ другой Талъ-Дагь съ его страшными укрѣпленіями. Черезъ рѣчку опять положили какую-то перекладинку, tnadame Жильберъ, желая ловко перескакнуть, споткнулась прямо въ воду.
   Взяли съ собой ковры, самоваръ, и лили чай. Мужу принесли разомъ двѣ депеши отъ двухъ начальниковъ войскъ, одну отъ Лорисъ-Мелцкова изъ Карса, другую отъ Измаилъ-паши изъ Эрзиньяна. Жильберъ показывалъ намъ гдѣ по армянскимъ преданіямъ былъ рай: Армяне считаютъ его не при сліяніи Евфрата съ Тиромъ, недалеко отъ Эрзерума, за горами Бингель-Дага. Мѣстность тамъ, говорятъ, чудная, много развалинъ древнихъ городовъ, великолѣпная растительность, всходы дикаго винограда, протекаютъ тамъ двѣ рѣчки упоминаемыя въ библейскомъ описаніи земнаго рая (вотъ куда я попала); за то зимою снѣга въ нѣсколько саженъ и морозы страшные.
   Съ холма прошли мы къ Жильберамъ, мужъ зашелъ къ Рейману живущему рядомъ съ Жильберами, я сидѣла у нихъ на балконѣ. Внизу на площади, предъ здѣшнею главною гауптвахтой толпились офицеры, смотрѣли и пробовали нѣсколько арабскихъ лошадей стараясь показать свою ловкость. На балконъ пришелъ католическій архіепископъ и англійскій докторъ. Послѣдній подарилъ мнѣ огромнаго мохнатаго ванскаго кота принадлежавшаго прежде Мухтаръ-пашѣ и подареннаго имъ англійскимъ докторамъ, я его такъ и назвала Мухтаромъ. Ванскіе коты оригинальные, шерсть почти волочится по полу, громадные, ихъ вывозятъ изъ Вана въ Константинополь, гдѣ продаютъ по дорогой цѣнѣ.
   Очень пріятно провела день; возвращались домой вечеромъ. Впереди два турецкіе заитія въ расшитыхъ красными тесьмами курточкахъ освѣщали намъ путь двумя большими турецкими фонарями съ двумя свѣчами въ каждомъ. Въ городѣ, какъ всегда послѣ заката солнца, совершенная тишина, на улицахъ встрѣчаются только изрѣдка русскіе солдаты и офицеры, а изъ представителей турецкаго населенія только многочисленныя собаки которыя служатъ въ Эрзерумѣ лучшими ассенизаторами. Онѣ ходятъ большими компаніями, не имѣютъ большею частію никакого убѣжища и питаются падалью.
   

30 марта.

   Наконецъ-то я увидѣла здѣшняго оберъ-туза Ади-эфенди-Арабзаде. Это говорятъ, самый умный и почетный изъ здѣшнихъ жителей, мусульманинъ родомъ изъ Аравіи. Онъ не стѣсняется говорить съ дамами, и очень благовоспитанъ. Онъ главный повѣренный Турецкаго правительства, и чрезъ него дѣлаютъ всѣ закупки отъ Турокъ.
   Заказала себѣ амазонку синяго сукна съ курточкой военнаго турецкаго покроя. Увидавъ меня въ ней Гуссейнъ-чаушъ отдалъ мнѣ по-турецки честь (сдѣлавъ селямъ) потому что на рукавахъ золотыя какъ у нашей нашивки.
   Вечеромъ когда мы сидѣли въ гостиной съ только что пріѣхавшимъ Реммертомъ, Егеши съ измѣнившимся лицомъ встаетъ и проситъ мужа выйти на минутку въ столовую. Вернувшись мужъ ничего не сказалъ, потомъ только узнала я что было землетрясеніе (которыя часто бываютъ въ Эрзерумѣ). Знавъ что второй ударъ всегда сильнѣе перваго, Егеши посовѣтовалъ мужу выйти всѣмъ на улицу. При мнѣ никто и виду не показалъ что было землетрясеніе. Говорятъ что въ Эрзерумѣ въ 1859 году было такое сильное землетрясеніе что въ теченіе тридцати двухъ дней жители вышедшихъ города жили въ палаткахъ на горахъ. Совѣтуютъ во время землетрясенія выходить на улицу, а еще лучше за городъ. Въ цитадели, нѣкоторыя стѣны разрушились отъ землетрясенія. Есть минареты покосившіеся, и много каменныхъ стѣнъ съ трещинами; еслибы здѣсь дома строились изъ одного лишь камня, то они отъ землетрясенія не только бы трескались, но и разрушались бы. Для предупрежденія этого жители строятъ дома не изъ одного камня, а прокладываютъ между слоями бревна.
   

31го марта.

   Наконецъ-то подучила телеграмму отъ моего отца; ужь такъ я ей обрадовалась. Онъ очень безпокоится что со дня выѣзда моего изъ Карса не имѣетъ отъ. насъ извѣстій (хотя какъ только я пріѣхала въ Эрзерумъ мы послали ему депешу извѣщавшую о моемъ благополучномъ пріѣздѣ; вообще эрзерумское телеграфное сообщеніе рѣдко когда въ порядкѣ). Мы конечно сейчасъ же отвѣтили ему.
   Хозяйскія дочери прислали каймакъ домашняго приготовленія. Это туземное блюдо, очень вкусное, приготовляется изъ кипяченыхъ сливокъ.
   Прогуливались по базару среди густой толпы. Опять насколько дружелюбно кланялись христіане, настолько мусульмане зло на меня смотрѣли, точно съѣсть хотѣли, заходили въ такъ-называемый англійскій магазинъ, гдѣ на русскомъ, турецкомъ, армянскомъ и греческомъ языкахъ крупно написано на видномъ мѣстѣ "Безъ запроса"; пропасть порядочныхъ лавокъ. Во многихъ мѣстахъ видны русскія вывѣски, чаще другихъ "бѣлая харчевня". Купили разныхъ шелковыхъ матерій и турецкихъ платковъ.
   Въ числѣ полученныхъ турецкихъ телеграммъ, одна обнаружила что здѣшніе жители обращались секретно съ жалобами къ Измаилъ-пашѣ на то что мужъ послѣ выѣзда изъ города Гуссейнъ-Авни-паши приказалъ не подымать болѣе на главной башнѣ турецкаго флага, Измаилъ-паша отвѣтилъ чтобы въ точности исполняли приказанія русскаго начальства.
   Изо всѣхъ представителей духовенства только мусульманскій муфтій не явился къ русскимъ властямъ. Когда генералъ Лорисъ-Меликовъ а потомъ мужъ посылали за нимъ, онъ отвѣчалъ что боленъ. Главные муллы тоже не приходили; когда жители пришли просить дозволенія имъ поднимать флагъ по пятницамъ, му жъ отвѣтилъ что просить объ этомъ не ихъ дѣло, но муллъ. На другой же день явилась толпа имамовъ съ сѣдыми бородами въ бѣлыхъ чалмахъ, и подбитыхъ мѣхамъ халатахъ. Тогда мужъ разрѣшилъ имъ поднимать флагъ, и они очень благодарили.
   За ужиномъ Ремммертъ выражалъ удивленіе увидѣвъ Эрзерумъ такимъ опрятнымъ чистымъ городомъ, бойни переведены за городъ, горы льда и снѣга, бывшія на улицахъ мѣстами выше сажени, счищены, всюду водопроводы и фонтаны, послѣднихъ здѣсь кажется около ста сорока съ отличною водой. Многочисленныя проточныя большія канавы вычищены совершенно. Когда толпы рабочихъ очищала улицы многіе жители говорили: "Какіе странные Русскіе, платятъ деньги за то что мѣсяца черезъ три сама природа сдѣлала бы".
   

1го апрѣля.

   Здѣшній полицеймейстеръ Камсаракавъ большой шутникъ. Мнѣ разказывали что онъ сегодня кого ни встрѣчалъ изъ знакомыхъ на улицахъ всѣхъ звалъ къ себѣ обѣдать говоря что будетъ проба новаго повара и отличный русскій пирогъ. Приглашенные радовались, такъ какъ русскаго пирога давно уже никто не видалъ. Но когда стали приходить, деньщикъ встрѣчалъ всѣхъ словами: "барина дома нѣтъ и обѣдъ не готовился". На чужбинѣ никому и въ голову не пришло русское 1-е апрѣля. Самъ же Камсараканъ съ докторомъ Тиграніанцемъ пошли къ Ерицову и съѣли его обѣдъ сказавъ прислугѣ что баринъ велѣлъ подавать. Можно себѣ вообразитъ удивленіе Ерицова, одного изъ обмануто-приглашенныхъ когда онъ пришелъ домой въ надеждѣ поѣсть хоть у себя что-нибудь узналъ что Бамсараканъ съѣлъ та его обѣдъ.
   Вечеромъ у мужа было большое собраніе: опять по ассенизаціи. Участвовало до двадцати человѣкъ, въ томъ числѣ доктора турецкіе та англійскіе. Турка удивляются: зачѣмъ хлопотать о засыпкѣ раскрывшихся могилъ, вѣдь этого прежде не дѣлалось. Здѣсь зимой похоронено однихъ турецкихъ солдатъ до 14.000; въ мерзлой землѣ ихъ зарывали такъ не глубоко что теперь когда снѣгъ началъ таять нѣкоторыя тѣла уже обнаружились. Мнѣ нездоровилось, все общество ужина до безъ меня.
   

2го апрѣля.

   Сегодня у католиковъ Вербное воскресенье, недѣлей раньше чѣмъ у православныхъ та у Армянъ. Я пошла въ костелъ, вмѣстѣ со мной отправились дочери нашего хозяина съ молитвенниками въ рукахъ. Въ саду церкви похоронена ихъ мать и нѣсколько недавно умершихъ нашихъ офицеровъ-католиковъ. Служили капуцины въ коричневыхъ фрокахъ, съ веревками вмѣсто поясовъ. Они Италіянцы присланные изъ Рима. На особомъ мѣстѣ съ боку сидѣла жена французскаго консула m-me Жильберъ. Сестры милосердія въ своихъ костюмахъ изображали изъ себя черныя пятна между остальными молящимися большею частью покрытыми бѣлыми чадрами. Вошедшій за нами Гамидъ-бей (турецкій офицеръ состоящій при мужѣ) все время стоялъ у дверей видимо стараяясь показать свое уваженіе къ христіанскимъ обрядамъ.
   Послѣ службы зашли въ помѣщеніе француженокъ soeurs de charité. Имъ строго запрещено вести религіозную пропаганду, и французскій консулъ подъ покровительствомъ котораго онѣ находятся безпрестанно напоминаетъ имъ что все ихъ назначеніе состоитъ въ обученіи дѣтей, помощи бѣднымъ и больнымъ. Нѣкоторыя изъ нихъ давно уже здѣсь, сначала онѣ стѣснялись ходить по городу, такъ какъ Турки дѣлали имъ разныя непріятности при встрѣчахъ, но въ послѣднее время населеніе къ нимъ привыкло и даже стало уважать ихъ за ихъ услуги больнымъ. Заговорили мы объ ужасахъ войны и болѣзняхъ въ Эрзерумѣ между Турками во время блокады, а теперь между Русскими. Старшая сестра, красивая молодая женщина двадцати семи лѣтъ, родомъ изъ Бретани, вспоминала время Франко-Прусской войны въ которой участвовалъ ея брать и разказывала про жестокость Нѣмцевъ въ бытность ея брата въ плѣну. У сестеръ школа для дѣвочекъ всѣхъ исповѣданій, обучаютъ преимущественно рукодѣліямъ. Изъ Марселя постоянно выписываютъ матеріалы и образцы работъ которыхъ у нихъ очень много. Я купила начатую подушку стиля Louis XVI, которую сама буду оканчивать.
   Днемъ пріѣзжалъ персидскій консулъ, былъ очень любезенъ, говорилъ что считаетъ своею обязанностью часто навѣщать васъ.
   

4го апрѣля.

   Я рѣдко видѣла человѣка съ такимъ радостнымъ лицомъ какъ только что пріѣхавшій сюда изъ Карса казанскій Татаринъ Хуснадинъ. Видъ многихъ минаретовъ торчащихъ надъ Эрзерумомъ какъ мачты на морскомъ рейдѣ привелъ его въ восторгъ. Онъ все говорилъ: "куда наша Казань, ничего не стоитъ; лучше этого города и выдумать нельзя". Я невольно додумала: что же удивительнаго что здѣшніе жители такъ любятъ свой городъ. Замѣчательна скорость съ которою онъ ѣхалъ изъ Карса въ Эрзерумъ, нигдѣ не останавливаясь, шестнадцать дней. Правда что нѣсколько разъ опрокидывался съ фургономъ. Привезъ онъ мнѣ кое-какія вещицы, а то до сихъ поръ все мое имущество заключалось въ одномъ маленькомъ чемоданчикѣ.
   Выискивая сухое мѣсто для прогулки мы пошли по валу крѣпости, Жильберы говорили что во время почти восьмилѣтней жизни ихъ въ Эрзерумѣ, они въ первый разъ ходятъ по валу, Турки не позволяли подходить къ нему Европейцамъ. Воображаю какъ Туркамъ сопровождавшимъ насъ непріятно было видѣть что теперь эти валы не въ ихъ власти и что по нимъ прохаживаются гяуры. Дикая козочка подаренная мнѣ генераломъ Ковторадзе (ее наши солдаты поймали гдѣ-то на горахъ) все время бѣгала за мной какъ собака; когда мы пошли по улицѣ вдоль высокой каменной стѣны составляющей ограду кладбища она испугавшись собакъ вспрыгнула на верхъ этой стѣны и все время шла по ней слѣдя за нами. Презабавная эта козочка, солдаты сдѣлали ее совсѣмъ ручною, она очень любитъ кюрассо и разные ликеры; такъ ловка что иногда вспрыгнетъ на накрытый къ обѣду столъ и пройдетъ по немъ не задѣвъ на одной рюмочки.
   Въ самой мусульманской части города кто-то бросилъ камнемъ въ проходившаго мимо русскаго офицера. Офицеръ несмотря на сильный ушибъ головы входилъ въ нѣсколько домовъ, но никого не могъ уличить. Узнавъ объ этомъ лично отъ офицера, который пріѣхалъ повязанный платкомъ, мужъ поѣхалъ на мѣсто происшествія, сначала хотѣлъ велѣть срыть нѣсколько домовъ въ этомъ кварталѣ, но убѣдившись что нѣкоторые домохозяева были въ это время на городской работѣ распорядился привести два баталіона которые и размѣстилъ въ этомъ кварталѣ на квартирахъ впредь до того пока жители не внесутъ назначеннаго имъ штрафа въ 500 рублей. Ужасные фанатики здѣшніе мусульмане, а ихъ три четверти населенія. Старшій изъ военныхъ Турокъ, майоръ Шевкетъ-бей, очень озабоченный приходилъ къ мужу и ко князю Чавчавадзе съ просьбой посылать вмѣстѣ съ нашими разъѣздами своихъ солдатъ опасаясь чтобъ изъ-за какого-нибудь Курда не страдали невинные жители городя. Жители утверждаютъ что это сдѣлали мальчишки нечаянно, играя камнями.
   Видѣла я нѣсколько шведскихъ и норвежскихъ докторовъ въ фескахъ, служившихъ въ турецкихъ госпиталяхъ. По случаю уменьшенія оставленныхъ здѣсь Турками больныхъ они уѣзжали въ Константинополь и приходили просить дать имъ пропуски. Не могу безъ непріязненнаго чувства смотрѣть на этихъ друзей мусульманства.
   Говорятъ вчера опять было маленькое землетрясеніе. Въ этомъ мѣсяцѣ они чаще всего бываютъ.
   

8го апрѣля.

   Отъ Гуссейнъ-паши и его спутниковъ получена очень почтительная турецкая телеграмма изъ Эрзинджана. Извѣщая о томъ что благополучно пріѣхали, они въ восточныхъ вычурныхъ выраженіяхъ благодарили за вниманіе которымъ пользовались отъ нашихъ властей, просили не забывать ихъ.
   Жильберы были очень огорчены смертью отъ тифа въ нѣсколько дней молоденькой Американки miss Nicholson, которая съ ними вмѣстѣ ѣхала изъ Марселя до Эрзерума и потомъ часто посѣщала ихъ домъ. Она ухаживала за женой американскаго миссіонера также болѣвшей тифомъ и вѣроятно отъ нея заразилась. Говорятъ, она была достойная дѣвушка, учила дѣтей въ протестантской школѣ, помогала бѣднымъ. На мачтѣ надъ домомъ американскаго миссіонера, у котораго она жила, въ этотъ день мы видѣли, проѣзжая мимо верхомъ, американскій флагъ по случаю ея смерти -- приспущеннымъ. Вообще и между жителями не мало больныхъ тифомъ, но все-таки впаденія не такъ сильна какъ между солдатами подготовленными къ болѣзни сильнымъ изнуреніемъ.
   Проѣхавъ по нѣсколькимъ улицамъ города, въ томъ числѣ и черезъ самый османскій кварталъ, мы цѣлою кавалькадой пріѣхали въ лагерь стрѣлковаго баталіона навѣстить моего крестника. Поповъ и докторъ объявили намъ что онъ тоже заболѣлъ тифомъ и часъ назадъ отправленъ въ госпиталь. Можно себѣ представить какъ я была поражена. Между солдатами только и остаются здоровыми тѣ которые переболѣли, хотя и на нихъ страшно смотрѣть, такъ худы и блѣдны. Страшное дѣло такая сильная эпидемія. Солдаты обступили насъ съ видимо радостными лицами по случаю нашего посѣщенія ихэ; офицеры говорили что видъ русской женщины оживляетъ и ободряетъ ихъ, это заставляетъ ихъ забывать на минуту что они на такой далекой чужбинѣ. Заѣзжали въ цитадель, гдѣ слѣзли съ лошадей, и по узенькой, темной, крутой винтовой внутренней лѣстницѣ поднимались на вышку самой высокой во всемъ городѣ башнѣ. Въ амазонкѣ мнѣ ужасно неудобно было влѣзать. Чудный видъ оттуда, весь городъ виденъ à vol d'oiesau, окрестности очень красивы. Мы долго смотрѣли въ бинокль. Внутри цитадели стоить лагеремъ Бакинскій баталіонъ и живутъ нѣсколько десятковъ оставшихся при складахъ турецкихъ солдатъ. Забавно было видѣть какъ наши солдаты дружелюбно бесѣдуютъ съ турецкими, на неизвѣстномъ языкѣ. Впрочемъ, между турецкими солдатами, одинъ Чеченецъ хорошо говоритъ по-русски и служитъ у нихъ переводчикомъ. Вертлявый бимбаши Максу дъ-эфенди, начальникъ этой османской команды, старался прельстить насъ своею любезностью. Турецкіе солдаты и офицеры отдавали мужу честь, имъ это строго приказано нашими властями. Смѣшно было видѣть какъ часовымъ при складахъ чаушъ громко командуетъ: "селямъ.... дуръ"!.... Любовались на прекрасное зданіе Чивте-минаретъ, гдѣ теперь одинъ изъ военныхъ турецкихъ складовъ, оно построено, говорятъ въ IX столѣтіи Арабами, весьма грандіозное, съ двумя высокими у входа колоннами Изъ разноцвѣтныхъ эмалированныхъ кирпичей, на одной изъ которыхъ до сихъ поръ сохранился Византійскій орелъ. Внутри покоился, по словамъ Армянъ, какой-то армянскій святой, а по словамъ Турокъ -- мусульманскій имамъ. Гробница, какъ и всѣ уголки зданія, завалены ружьями, бомбами и тому подобными, далеко не религіозными вещами.
   Тяжелое впечатлѣніе произвелъ на меня разказъ доктора Рейтлингеря о полученіи имъ извѣстія о смерти его жены. Онъ былъ женатъ двѣнадцать лѣтъ и, выѣзжая въ отрядъ, оставилъ жену здоровою. Во время войны у нея родился ребенокъ, котораго отецъ еще не видалъ. Она умерла въ скоротечной чахоткѣ и оставила трехъ малолѣтнихъ дѣтей. Я очень жалѣла что вопросомъ "женатъ ли онъ" растравила его раны; просила его часто бывать у насъ. Во сколько семействъ война дала себя знать со всѣми своими жестокостями. Какъ она не клеится съ домашнимъ благополучіемъ!
   Католическій архіепископъ, или какъ его здѣсь называютъ monseigneur, принесъ мнѣ букетъ цвѣтовъ; въ здѣшнемъ холодномъ климатѣ въ началѣ апрѣля это большая рѣдкость. Онъ всегда умѣетъ сдѣлать кстати что-нибудь любезное. Monseigneur говорилъ что Эрзерумъ послѣ проведенія новой русской границы, какъ она опредѣлена Санъ-Стефанскимъ миромъ, обратится въ ничтожный городишко; онъ разказывалъ какъ Турки пугаютъ христіанъ тѣмъ что когда уйдутъ отсюда Русскіе, они ихъ всѣхъ перерѣжутъ, просилъ принять мѣры противъ этого. Онъ никогда не приходитъ безъ цѣли.
   

9го апрѣля.

   Офицеры того стрѣлковаго баталіона гдѣ у меня теперь кумъ и крестникъ пригласили насъ отъ имени всего ихъ общества къ нимъ въ лагерь лить чай.
   Поѣхали мы по обыкновенію верхомъ, такъ какъ экипажа у насъ здѣсь нѣтъ, да и во всемъ городѣ имѣется лишь одинъ нечаянно забредшій откуда-то турецкій, хромой извощичій фаэтонъ въ который я ни за что не рискнула бы сѣсть. Проѣзжая черезъ площадку около главной гауптвахты постояли въ разступившейся толпѣ красныхъ фесокъ, около нашей драгунской музыки. Это еще Гейманъ завелъ чтобы послѣ обѣда въ городѣ играла музыка. Красивые рослые наши драгуны сравнительно съ сухопарыми, мелкими Армянами и Греками казались гордыми арабскими скакунами предъ чахлыми извощичьими лошадьми.
   Стрѣлковый лагерь расположенъ около Карсскихъ крѣпостныхъ воротъ. Двойная офицерская палатка была разбита на валу, откуда во всѣ стороны прекрасный видъ. Возлѣ палатки стоялъ хоръ музыки Бакинскаго полка игравшій маршъ когда мы подъѣзжали; недалеко, въ другой палаткѣ виднѣлся самоваръ, стаканы -- походный буфетъ. Половъ (мой кумъ) познакомилъ меня со всѣми офицерами вышедшими къ намъ навстрѣчу. Вошли мы въ палатку, сѣли за длинный столъ; любезные стрѣлки угощали насъ всѣмъ что только возможно было достать. Мнѣ очень понравилась ихъ дружная, веселая, военная маленькая семья. Разговоръ шелъ почти исключительно про походныя приключенія; изъ офицеровъ 4го стрѣлковаго баталіона, кажется, третья доля были жертвой турецкихъ пуль.
   Предъ отъѣздомъ офицеры просили насъ посѣщать ихъ въ скучающемъ безъ дѣла лагерѣ, трое верхомъ проводили насъ до нашей квартиры. Я съ удовольствіемъ вспоминаю ихъ любезный пріемъ.
   Сегодня у католиковъ Пасха. Жалѣю что не зашла въ костелъ; говорятъ, онъ былъ украшенъ искусственными цвѣтами выписанными дня этого случая изъ Парижа. Зашли поздравить французскихъ сестеръ милосердія. Мнѣ такъ напоминало Францію когда одинъ изъ католическихъ священниковъ. сидѣвшихъ у сестеръ, уходя сказалъ старшей сестрѣ: "bonjour, soeur supérieure."
   Вечеромъ пролетѣлъ по городу слухъ будто уже объявлена война Англіи съ Россіей. Съ вопросомъ объ этомъ прислалъ записку Жильберъ. Спросить о томъ же заходили къ мужу нѣсколько лицъ. Турки часто получаютъ извѣстія гораздо раньше насъ, и нерѣдко ихъ извѣстія оправдываются. Нашъ же телеграфъ безпрестанно портится или запаздываетъ. Я, конечно, не знаю и десятой доли тѣхъ безпокойствъ которыя причиняютъ разные толки и происшествія, чувствую только иногда по состоянію мужа что ихъ не оберешься.
   

10го апрѣля.

   Утромъ забѣжала ко мнѣ Элеонора съ извѣстіемъ что сегодня будетъ у меня та самая Турчанка, жена предсѣдателя городской думы, приславшая мнѣ на дняхъ въ видѣ турецкаго привѣтствія индюка; это большая рѣдкость визитъ Турчанки Европейкѣ.
   Около 12ти часовъ подъѣхала арба запряженная парой отличныхъ быковъ, покрытая подушками и краснымъ сукномъ. На арбѣ сидѣли закутанныя въ разноцвѣтныя покрывала турецкія женскія фигуры; возлѣ ѣхалъ на маленькой лошадкѣ мальчикъ въ фескѣ; двое изъ мужской прислуги шли на благородной дистанціи подлѣ арбы. Лица женщинъ покрыты густою черною вуалью въ родѣ маски. Если встрѣтить Турчанку ночью ее можно принять за привидѣніе, да и днемъ-то на нихъ съ непривычки страшно смотрѣть. У кого сильное воображеніе можетъ представить себѣ подъ каждымъ изъ такихъ таинственныхъ одѣяній небывалую красавицу.
   Я заранѣе удалила всѣхъ мущинъ изъ передней. Въ столовой Турчанки сняли покрывала-маски и вошли въ гостиную; жена предсѣдателя -- красивая, стройная, молодая, но ужасно накрашенная, дочь ея, пятнадцати лѣтъ, менѣе красива своей матери, маленькая дочь, лѣтъ пяти, прехорошенькая, сынъ, двѣнадцати лѣтъ, ужасный по виду деспотъ, молодая Турчанка прислужница и негритянка. Мусульманки хорошаго тона никогда не приходятъ въ гости безъ прислужницъ. Костюмы очень оригинальны: у старшей дочери распущены волосы и на головѣ какая-то діадема. Негритянка вся въ яркокрасномъ, съ крупными, черными цвѣтами, напоминаетъ собою колдунью въ Трубадуръ. Всѣ усѣлись поджавъ подъ себя ноги.
   Совершенно своеобразны разговоры затворницъ мусульманокъ; ихъ только и интересуетъ гаремная жизнь; далѣе ея онѣ не касаются. Жена предсѣдателя разказывала мнѣ чрезъ Элеонору, служившую переводчицей, гро свои чувства когда у ея мужа было двѣ жены; какъ онѣ каждая въ свою очередь плакали когда предпочтеніе отдавалось соперницѣ; съ удовольствіемъ говорила что первая Ж на поѣхавшая въ Константинополь просить чтобы присудили мужа развестись со второю женой, умерла тамъ; теперь же этой безраздѣльно отдана пальма первенства. Разказывала какъ ее называютъ "голубая ханумъ" потому что у нея голубые глаза.
   Негритянка взята изъ Стамбула, гдѣ мать ея была въ гаремѣ у султана. Сама она сначала куплена богатымъ Туркомъ который на ней женился, по смерти его перекупила ее какая-то Турчанка, которая обѣднявъ продала ее мѣсяцъ тому назадъ моей гостьѣ за 500 рублей вмѣстѣ съ маленькимъ сыномъ. Какъ все это кажется мнѣ страннымъ... Предлагали онѣ мнѣ купить негритенка говоря что это обойдется намъ не дороже 200 рублей; но только теперь въ Эрзерумѣ хорошихъ нѣтъ, такъ что надо выписывать изъ Діарбекира, что не трудно сдѣлать. Говорила что можно купить и негритянку, въ Константинополѣ есть негритянки говорящія на нѣсколькихъ европейскихъ языкахъ, но только предупреждала что негритянокъ неудобно брать потому что онѣ очень безнравственны, и нѣкоторыя не оставляютъ въ покоѣ даже хозяина дома. "Въ такомъ случаѣ сказала я смѣясь, я предпочитаю взять негритенка."
   Угощала я Турчанокъ шоколатомъ, кофе; онѣ очень любезно приглашали меня къ себѣ, говоря что покажутъ мяі баядерокъ. Со страхомъ говорили про казаковъ, боялись чтобъ они не подымали ихъ вуаля, что иногда, какъ онѣ говорятъ, случалось на улицахъ. Наговорили мнѣ пропасть комплиментовъ; серіозно удивлялись какъ мужъ меня пускаетъ въ общество мущинъ. Негритянкѣ захотѣлось лить, и въ присутствіи своей госпожи могла лить только низко присѣвъ на полъ. Услышавъ черезъ комнату мужскіе голоса, негритянка попросила выйти курить; оказалось что она старалась засматривать въ дверь откуда слышались голоса. Ужасно боялась она чтобъ я не купила ея сына и все увѣряла что онъ мулатъ, а не черный.
   Я проводила гостей до арбы, успокоивъ что въ передней ихъ никто не увидитъ.
   Въ это время, кромѣ адъютанта и переводчика мужа, постоянно у насъ обѣдающихъ, были приглашены еще нѣсколько человѣкъ. Мужъ очень изумился когда вернувшись со службы домой услышалъ что въ гостиную нельзя войти. Турецкіе визиты длятся очень долго, и мужъ съ гостями должны были обѣдать въ спальной, безъ меня. Когда Турчанки уходили, обѣдъ еще продолжался и я замѣтила что сама барыня, такъ порицавшая безнравственность негритянокъ, все останавливалась и подсматривала въ чуть растворенную дверь комнаты въ которой засѣли какъ въ засадѣ обѣдающіе.
   

12го апрѣля.

   Еще задолго до приближенія Пасхи здѣшняя русская колонія говорила что Свѣтлый Праздникъ въ Эрзерумѣ среди мусульманъ непремѣнно надо отпраздновать съ торжествомъ: заутреню служить ночью и стрѣлять изъ пушекъ, что прежде Турки запрещали дѣлать. Мѣсяцъ тому назадъ у мусульманъ было рожденіе Магомета, мужъ разрѣшилъ имъ по обычаю стрѣлять изъ орудій, по двадцати выстрѣловъ предъ временемъ каждаго изъ пяти намазовъ, и даже предлагалъ если у нихъ не найдется своего пороху и пушекъ дать для того нашихъ. Мусульмане были за это очень благодарны. Теперь пришла намъ очередь отпраздновать нашу Пасху. Генералъ Гейманъ еще въ началѣ поста послалъ въ Александрополь за поросятами, которыхъ здѣсь нѣтъ и въ поминѣ, за бѣлою мукой для куличей, и пр., онъ обѣщалъ подѣлиться этою провизіей и съ нами. Въ селенія послали за барашками, индюшками, свѣжимъ масломъ, лицами. Условились что у Геймана будутъ разговляться всѣ военные, а у насъ служащіе по управленію области. Гейманъ уѣзжая непремѣнно разчитывалъ вернуться къ Страстной Субботѣ и просилъ въ случаѣ не успѣетъ пріѣхать къ этому дню чтобы всѣ военные все-таки разгавливались у него.
   Такъ какъ греческая церковь далеко и погода скверная, то мужъ устроилъ чтобы въ квартирѣ Геймана, которая болѣе другихъ просторна, начиная со среды служилъ одинъ изъ русскихъ военныхъ священниковъ для говѣнія русскихъ генераловъ и офицеровъ. Въ этой самой квартирѣ всегда жили англійскіе консулы; послѣдняго изъ нихъ, Зораба, Англійское правительство при приближеніи къ Эрзеруму русскихъ войскъ внезапно вызвало отсюда въ видѣ протеста противъ Россіи, и вотъ теперь здѣсь помѣстился русскій военный начальникъ, и собираются наши военные для исполненія роднаго обряда, напоминающаго далекую родину. Какая игра судьбы!..
   Въ среду же, послѣ службы, получена депеша изъ Карса что Гейманъ опасно заболѣлъ. Онъ еще предъ отъѣздомъ отсюда былъ боленъ, очень жаловался и былъ не въ духѣ когда провелъ у насъ вечеръ; наканунѣ своего отъѣзда говорилъ что хотя лѣчившій его докторъ Шульцъ отговариваетъ его ѣхать, но онъ все-таки поѣдетъ чтобы не отмѣнять сдѣланныхъ по всей дорогѣ и въ Карсѣ распоряженій. Шульцъ говорилъ намъ что въ день отъѣзда Геймана, въ 6 часовъ утра, онъ настоятельно, но безуспѣшно доказывалъ ему необходимость отложить выѣздъ. На всѣхъ извѣстіе о его болѣзни произвело грустное впечатлѣніе. Гейманъ въ послѣднее время почти ежедневно посѣщалъ госпитали наполненные тифозными больными, которыя свозили въ городъ со всѣхъ сторонъ и помѣщали во всѣ свободные казармы и дома. Когда мы выходили послѣ службы, я обратила вниманіе на водолаза принадлежавшаго генералу; его унылый видъ бросился мнѣ въ глаза.
   

13 апрѣля.

   Monseigneur давно уже предлагалъ намъ присутствовать при обрядѣ омовенія ногъ въ Страстной Четвергъ. Мы пошли вмѣстѣ съ Жильберами. На двухъ скамьяхъ покрытыхъ коврами сидѣли двѣнадцать хорошенькихъ маленькихъ мальчиковъ изъ лучшихъ здѣшнихъ армяно-католическихъ семействъ, всѣ въ бѣломъ, съ вѣнками на головахъ, правыя ножки разуты. Monseigneur въ высокой митрѣ и во всемъ облаченіи, на колѣняхъ, началъ поочереди омывать каждому ребенку ногу, вытиралъ и цѣловалъ ее, потомъ давалъ каждому зажженную свѣчку съ зеленымъ бантомъ, медаль на красной лентѣ, которую тутъ же и пришпиливалъ, и конфеты въ кисейномъ мѣшечкѣ. Пухленькія личики дѣтей радостно сіяли, особенно при полученіи послѣдняго. Здѣсь въ католическихъ церквахъ нѣтъ органовъ. Monseigneur объясняетъ что они вообще дѣлаютъ все чтобы переходъ Армянъ въ католичество не былъ для нихъ рѣзокъ.
   Въ половинѣ шестаго въ греческой церкви начали читать Двѣнадцать Евангелій, отправились и мы туда съ Жильберами, простояли не долго; такъ какъ митрополитъ читалъ погречески и мы ничего не понимали, то вскорѣ отправились въ квартиру Геймана. Вошли когда тамъ уже читали второе Евангеліе. Видъ русскаго священника въ черной рясѣ, толпа офицеровъ и чиновниковъ со свѣчами въ рукахъ, сумерки, по временамъ протяжное пѣніе солдатъ-пѣвчихъ, полная передняя молящихся солдатъ, произвели впечатлѣніе тепло дѣйствующее на душу. Вдругъ вижу вошелъ князь Чавчавадзе и даетъ молча мужу телеграмму; у мужа измѣнилось лицо; депеша пошла по рукамъ, кто ни прочтетъ -- на лицѣ ужасъ. Что такое? Это депеша о смерти Геймана въ Карсѣ отъ пятнистаго тифа. Всѣ были потрясены. Еще новая жертва изъ числа самыхъ близкихъ намъ людей. Боже, да скоро ли это кончится! Неужели Лабунскій говоритъ правду: "Всѣ умремъ здѣсь, никто не вернется на родину, неизвѣстна только очередь!"
   Тутъ же отслужили паннихиду, и какъ странно въ его же, Геймана, квартирѣ, ровно годъ спустя послѣ начала войны. Царство небесное тебѣ, честный воинъ, говорили крестясь бывшіе подчиненные Геймана, выходя изъ дома.
   

16 апрѣля.

   Пріѣхавшій изъ Карса казачій майоръ Софіевъ, сопровождавшій Реймана въ пути изъ Эрзерума, разказывалъ что Гейманъ дорогою нѣсколько разъ опрокидывался, мокъ подъ дождемъ, и пріѣхалъ въ Карсъ совсѣмъ больнымъ; черезъ день, когда слегъ, послалъ женѣ во Владикавказъ депешу слѣдующаго содержанія: "Заболѣлъ тифомъ, не переживу, пріѣзжай закрыть мнѣ глаза, желалъ бы благословить дѣтей." Въ часъ, въ греческой церкви была отслужена офиціальная лаянихида по Гейманѣ; собралось очень много офицеровъ въ мундирахъ; пѣли солдаты, служило нѣсколько священниковъ. Я непремѣнно желала также почтить память покойнаго; стала отдѣльно влѣво; вѣроятно мое появленіе было диковинкой для многихъ офицеровъ, осматривавшихъ меня съ любопытствомъ.
   Говорятъ что въ Эрзиньяяѣ, вслѣдствіе сообщеній нѣкоторыхъ здѣшнихъ услужливыхъ жителей, много толковъ про то что Эрзерумъ будто переполненъ больными русскими солдатами, что теперь здѣшнимъ мусульманамъ удобный случай, которымъ нужно воспользоваться чтобъ отмстить христіанамъ и русскимъ войскамъ. Мужъ все меня успокоиваетъ, говоритъ что ничего серіознаго не посмѣютъ сдѣлать. А тутъ еще толки про новую войну. Ну ужь тревожное время!..
   Въ Страстную Субботу мы пріобщались. ѣздили. верхомъ въ греческую, григоріанскую и католическую церкви приложиться къ плащаницамъ. Когда вернулись домой, пришелъ Кравченко и турецкій майоръ Максудъ-эфенди. Преоригинальный онъ субъектъ. Какъ только онъ вошелъ, мужъ ему сказалъ что по европейскому обычаю и съ дамами здоровуются; онъ тотчасъ подошелъ ко мнѣ, извиняясь что этого не зналъ и сталъ что-то болтать. Я ему показывала карточку мужа и сказала: "бенымъ паша" (мой паша); онъ сталъ кричать: "іокъ, іокъ, бенымъ", то-есть сталъ оспаривать что не мой, а его паша'. Мужъ сказалъ что сдѣлаетъ ему сегодня сюрпризъ (у него лицо просіяло). Но когда ему мужъ объяснилъ что сюрпризъ заключается въ томъ что онъ лично приведетъ въ цитадель русскій баталіонъ (тѣсная цитадель, загроможденная складами до сихъ поръ не была занята войсками) и поставитъ его тамъ на площадкѣ лагеремъ, для чего изъ турецкихъ складовъ возьмутъ побольше палатокъ,-- лицо его вытянулось; но il а fait bonne mine à mauvais jeu, сдѣлалъ селямъ и сказалъ что его солдаты будутъ жить въ ладу съ нашими. Дѣло въ томъ что въ цитадели сложены всѣ главные турецкіе склады, и въ небольшихъ тѣсныхъ сараяхъ было набито человѣкъ триста турецкихъ солдатъ. Туркамъ очень хотѣлось чтобы цитадель осталась въ ихъ рукахъ. Максуду-эфенди мужъ объяснилъ что это дѣлается на случай безпорядка въ городѣ между христіанами и мусульманами во время предстоящей Пасхи. Ему въ утѣшеніе даны деньги съ приказаніемъ раздать по 50 копѣекъ турецкимъ чаушамъ (унтеръ-офицерамъ) и по 25 кол. солдатамъ чтобъ они праздновали 17го апрѣля день рожденія нашего Государя. Онъ разумѣется долженъ былъ кланяться и благодарить.
   Пошли на крышу съ Кравченкомъ и Ивановымъ, командиромъ Бакинскаго полка. Это цѣлая исторія взбираться на нее по узкимъ лѣстницамъ съ поворотами. Смотрѣли какъ рабочіе ставили на крышѣ мачту чтобы къ Пасхѣ поднять тотъ самый русскій флагъ который до войны поднимался надъ нашимъ консульствомъ. Послѣ объявленія войны его спрятали въ ящикъ и оставили на храненіе французскаго консула вмѣстѣ съ архивами русскаго консульства. По воскресеньямъ до сихъ поръ взвивался только французскій флагъ, да по пятницамъ персидскій надъ домомъ персидскаго консула, и турецкій на прежнемъ своемъ мѣстѣ; теперь же русскій флагъ поднятъ надъ нашимъ домомъ, и рѣшено его не спускать и по буднямъ.
   Въ половинѣ двѣнадцатаго раздался съ цитадели первый пушечный выстрѣлъ; мужъ надѣлъ мундиръ и ленту; пришли адъютантъ и переводчикъ тоже въ мундирахъ. Мы сѣли верхомъ и въ сопровожденіи состоящихъ при мужѣ казаковъ и жандармовъ совершенно темною ночью двинулись къ греческой церкви. Турецкіе заптіе и казаки освѣщали вамъ путь фонарями. Какъ видно что мы въ мусульманскомъ городѣ; все спитъ, вездѣ темно и тихо, не замѣтно обычнаго въ эту ночь движенія. Только приближаясь къ церкви обогнали нѣсколько командъ вашихъ солдатъ съ ружьями. Армяне праздновали Пасху, по ихъ обыкновенію съ вечера. Теперь празднуетъ только маленькая горсточка Грековъ и ваша военная колонія, ничтожная сравнительно съ громаднымъ населеніемъ города. Я слышала что пыталась иллюминовать хоть одну улицу возлѣ церкви, но оказалось что здѣшніе жители и понятія не имѣютъ объ иллюминаціи домовъ. Рѣшились только освѣтить нашъ домъ фонарями взятыми изъ мечетей, гдѣ ихъ много.
   Пока мы ѣхали, на цитадели дали другой пушечный выстрѣлъ и пустили ракету, которая взвившись красиво лопнула высоко надъ мечетями.
   Церковь была великолѣпно освѣщена; кругомъ ея расположились наши солдаты, принесли съ собой красныя яйца, куличи съ воткнутыми въ нихъ восковыми зажженными свѣчами. Довольно долго ждали митрополита, служили кромѣ него русскіе и греческіе священники на обоихъ языкахъ, пѣли русскіе и греческіе пѣвчіе. Каждый хоръ по-своему. Я очень удивилась увидѣвъ на митрополитѣ облаченіе съ бубенчиками. Старичокъ Георгъ-эфенди пришелъ въ своемъ шитомъ золотомъ мундирѣ, и прислалъ маѣ громадную расписную свѣчу, украшенную разноцвѣтными лентами. Обошли вокругъ церкви, митрополитъ возгласилъ: "Христосъ анесте (воскресе), запѣли пѣвчіе и заутреня началась, я простояла и длинную обѣдню.
   Офицеровъ и солдатъ было очень много. Греки пріучились снимать въ церкви фески, чего они до нашего прихода въ Эрзерумъ не дѣлали. Послѣ обѣдни зашли на минуту къ митрополиту. Я ужасно утомилась; всѣ служащіе у мужа разговлялись у насъ. Разошлись въ пять часовъ утра.
   Предъ заутреней князь Чавчавадзе съ мужемъ послали Великому Князю Кавказскому Намѣстнику въ Петербургъ телеграмму отъ имени генераловъ, офицеровъ и чиновниковъ россійскихъ войскъ и управленій въ городѣ Эрзерумѣ заявившихъ единодушное желаніе, повергая Его Высочеству свое поздравленіе, выразить полнѣйшую готовность всѣхъ ихъ на новыя всевозможныя жертвы на пользу престола и родины, и всепреданнѣйшую просьбу о разрѣшеніи открыть подписку на сооруженіе памятника покойному генералу Гейману, павшему жертвой своей заботливости о ввѣренныхъ ему войскахъ.
   Сегодня проснувшись я услышала въ сосѣдней комнатѣ нѣсколько мужскихъ голосовъ пѣвшихъ: "Христосъ воскресе". Это команда казаковъ пришла съ поздравленіемъ. За ними явились жандармы, турецкіе заптіи, еще какіе-то Турки, Персіяне, всѣ поздравлять съ Пасхой. Пришелъ главный капуцинъ, французскія сестры милосердія. Пришли и Жильберы, но не дождались меня потому что въ это время сидѣлъ у насъ со своею свитой персидскій консулъ, разодѣтый въ золотомъ мундирѣ, съ которымъ Жильберы не въ ладу. Были Али-эфенди, Максудъ-эфенди, другіе Турки, Армяне, Греки, очень многіе наши русскіе командиры, офицеры, генералы, гражданскіе чины, всѣ въ мундирахъ. Была вся семья Шабаніана. Съ 10 до 4 часовъ продолжался настоящій раутъ. Большой столъ переполненный разными пасхальными блюдами напоминалъ мнѣ родину. Вечеръ провели съ нами нѣсколько ближайшихъ намъ лицъ, но такъ какъ я была очень утомлена, то разошлись около 10 часовъ.
   

17го апрѣля.

   Сегодня день рожденія Государя. Мужъ съ утра уѣхалъ въ греческую церковь, гдѣ была обѣдня и молебенъ. Затѣмъ былъ церковный парадъ. Говорятъ, все было очень торжественно: музыка играла Боже Царя храни, войска дружно кричали ура; кругомъ была толпа народа, съ цитадели стрѣляли пушки. Турки, какъ и въ первый день Пасхи, прятались въ своихъ порахъ. Кто-то подслушалъ нечаянно разговоръ возлѣ лавокъ Турокъ съ Армянами.-- "А какъ не громко стрѣляютъ русскія пушки", говоритъ Турокъ показывая на цитадель откуда дѣлали салюты, -- "видно что не мусульманскія." -- "Да вѣдь пушки-то ваши же, возразилъ Армянинъ и порохъ взять у Максуда-эфенди. " -- "Ну, такъ оттого-то все же еще слышно ихъ,-- еслибы были русскія, то совсѣмъ не издавали бы звука", заключилъ сбившійся съ толку Османъ.
   Я оставалась дома, все утро смотрѣла какъ приготовляютъ столъ къ офиціальному обѣду даваемому сегодня мужемъ. На походной ногѣ очень трудно устроить большой обѣдъ; мнѣ стоило много хлопотъ. Столъ въ залѣ убрали цвѣтами, фруктами привезенными изъ Тортума, гдѣ удивительно умѣютъ сохранять ихъ: прошлогоднія груши совсѣмъ свѣжія. Въ столовой разставили закуску. Спальню преобразовали въ гостиную.
   Когда мужъ вернулся опять стали повторяться поздравленія. Сегодня приходили исключительно находившіеся на русской службѣ. Нѣкоторымъ мужъ дарилъ часы золотые и серебряные. Я очень рада была присутствовать при поздравленіи городской думы. Вошло человѣкъ двадцать, съ предсѣдателемъ думы во главѣ; нѣсколько муллъ въ бѣлыхъ чалмамъ были-среди вошедшихъ. Мужъ сказалъ рѣчь которую переводилъ Камсараканъ: благодарилъ за усердную и исправную службу, за сохраненіе въ городѣ порядка, высказалъ что при случаѣ поблагодаритъ Измаилъ-пашу за то что онъ оставилъ въ составѣ думы достойныхъ людей, заключилъ тѣмъ что если Русскіе сюда пришли, то по волѣ Божіей, и потому довольные и недовольные должны покориться судьбѣ и повиноваться нашимъ властямъ безпрекословно. Затѣмъ мужъ далъ Мегемедъ-Али-бею, предсѣдателю думы, богатый подарокъ: золотую табакерку усыпанную брилліантами цѣнностью до 1.500 рублей. Онъ былъ пораженъ, растерялся и не находилъ словъ выразить свою благодарность.
   Въ половинѣ втораго часа драгунскіе музыканты по одиночкѣ стали влѣзать по узкой приставленной лѣстницѣ на крышу противуположнаго намъ дома, точно на штурмъ. За ними полѣзло столько мальчишекъ что пришлось ихъ сгонять чтобы крыша не провалилась.
   Изъ окна видѣли какъ ѣдетъ персидскій консулъ на бѣломъ арабскомъ конѣ, въ золотомъ мундирѣ, съ зеленою лентой черезъ плечо и брилліантовыми звѣздами. Въ нѣсколько минуть всѣ комнаты наполнились; наши генералы съ лентами, много нашихъ офицеровъ въ парадныхъ мундирахъ, Жильберъ съ треуголкой въ рукѣ, въ консульскомъ мундирѣ, турецкіе гражданскіе чины въ шитыхъ золотомъ мундирахъ, турецкіе военные съ эполетами, духовенство въ богатыхъ костюмахъ. Изъ нихъ самый представительный армяно-григоріанскій архіепископъ съ многочисленными орденами, въ великолѣпной шелковой голубой рясѣ и остроконечной шапкѣ.
   Мужъ сѣлъ посрединѣ стола, по сторонамъ его митрополитъ греческій и архіепископъ армянскій, я противъ его, имѣя побокамъ князя Чавчавадзе и Али-эфенди. Далѣе духовенство и консусы къ намъ ближе, и прочіе Русскіе и Турки въ перемежку. Хоръ Бакинскаго полка помѣщался внизу. Туземная музыка играла на улицѣ, драгунская на крышѣ, конечно каждая поочередно. Пропасть народа толпилась на улицѣ.
   Первый сказанный мужемъ тостъ бщлъ за здоровье "Великаго нашего Императора, день рожденія котораго собрались мы сегодня праздновать". Музыка играла Боже Царя храни, громко кричали ура! всѣ стояли. Затѣмъ князь Чавчавадзе провозгласилъ тостъ за Великаго Князя. (Послѣ каждаго тоста всѣ вставали.) Мужъ провозгласилъ: "за прочное сохраненіе мира съ дружественными державами и за представителей этихъ державъ здѣсь находящихся -- Турціи, Франціи и Персіи."
   Армянскій архіепископъ сказалъ рѣчь на армянскомъ языкѣ, переведенную Егеши; сущность ея въ томъ что Русскій Императоръ пользовался всегда особою симпатіей христіанъ, и потому отъ Армянъ предлагается тостъ за здоровье нашего Государя. Онъ перевелъ эту рѣчь и по-турецки чтобы всѣ Турки могли ее понять. Али-эфенди повидимому не много обидѣлся и сказалъ что онъ предлагаетъ тостъ за нашего Государя отъ лица всѣхъ національностей и вѣроисповѣданій Турціи, не допуская между ними никакихъ различій. Жильберъ говорилъ о симпатіи Россіи къ Франціи и провозгласилъ: "vive la Russie" Мужъ сейчасъ же отвѣтилъ: "vive la France". Католическій Monseigneur сказалъ что-то очень витіеватое, трудно понимаемое, или лучше понимаемое на разные лады. Киркоръ-эфенди лилъ за здоровье мужа, говорили еще нѣсколько тостовъ. Я замѣтила что когда армянскій архіепископъ предложилъ чокнуться съ Али-эфенди, то этотъ какъ будто не замѣтивъ отвернулъ свой бокалъ. Это оказалось за слишкомъ большое выраженіе сочувствія Россіи со стороны архіепископа. Послѣ обѣда этотъ послѣдній говорилъ: "Да развѣ въ Азіи Коранъ можетъ ужиться съ Евангеліемъ". Послѣдній тостъ былъ сказанъ мужемъ за процвѣтаніе Эрзерума, какая бы судьба его ни постигла и въ чьихъ бы рукахъ онъ ни находился.
   Вообще обѣдъ былъ очень оживленъ, пили много, въ особенности Максудъ-эфенди. Онъ въ азартѣ, обнимая князя Чавчавадзе, говорилъ: "продолжайся война, я можетъ-быть убилъ бы васъ, а теперь съ удовольствіемъ цѣлую." Когда остались ближайшіе наши знакомые, вышли на балконъ, подъ который доставили оба хора музыки, среди постоянно возрастающей шумящей толпы. Играли попури изъ русскихъ пѣсенъ, очень понравившееся Жильберамъ, что удовлетворило моему патріотическому чувству, казаки танцовали лезгинку, казачка. Народъ неистово кричалъ: ура! Многіе гости бросали въ толпу горсти серебряныхъ монетъ, причемъ происходила свалка неописанная. Драгуны заиграли въ заключеніе Эриванскій маршъ съ обычнымъ вмѣсто паузъ -- ура! Уже стадо темнѣть когда хоры, играя марши одинъ за другимъ, съ мальчишками, несшими пюпитры и ноты крутомъ ихъ, уходили домой.
   

18 апрѣля.

   Жильберы угостили насъ настоящимъ французскимъ обѣдомъ, напомнившимъ мнѣ мои странствованія по Франціи до замужества. Они долго и съ большимъ трудомъ учили въ своей кухнѣ какого-то армянскаго повара. Послѣ обѣда мы цѣлымъ обществомъ ѣздили въ цитадель, на стѣнахъ которой, господствующихъ надо всѣмъ городомъ, пѣсенники громко пѣли солдатскія пѣсни. Оттуда отправились на христіанское кладбище, гдѣ въ этотъ день гулянье. Тысяча гуляющихъ, въ томъ числѣ много женщинъ, окружили насъ съ веселыми лицами, громко поздравляли со вчерашнимъ днемъ рожденія Государя, кричали -- ура Александръ II. Имъ невидимому было пріятно что Русскіе люди раздѣляютъ съ ними ихъ праздникъ. Подъ вечеръ Элеонора пришла проситъ меня уговорить ея отца чтобъ онъ отпустилъ ее со мной завтра къ Турчанкамъ; старикъ-отецъ -- ни за что! Къ Армянкамъ, Гречанкамъ, къ другимъ христіанкамъ -- очень охотно, но къ Турчанкѣ -- ни въ какомъ случаѣ.
   

19 апрѣля.

   Проснувшись видимъ что вся земля покрыта снѣгомъ и снѣгъ продолжаетъ идти, и вѣрить не хочется что теперь конецъ апрѣля; повидимому здѣсь люди, страна и климатъ -- одинаково сумрачны. Въ 11 часу отправилась я верхомъ, въ сопровожденіи Гамидъ-бека, къ женѣ предсѣдателя городской думы Мегемедъ-Али-бея. M-me Жильберъ съ моею горничной Еленой поѣхали туда же въ коляскѣ. Жена Мегемедъ-Али-бея встрѣтила насъ въ передней, повела въ отдѣльную, по-турецки убранную комнату, съ диваномъ кругомъ стѣны, на которомъ сидѣли обѣщанныя намъ танцовщицы. Послѣ угощенія вареньемъ, поданнымъ въ великолѣпныхъ серебряныхъ вазахъ, начались танцы. На танцовщицахъ надѣты красныя платья, на двухъ пальцахъ каждой руки кастаньетки, ногти крашеные желтою краской, только одна изъ танцовщицъ довольно хорошенькая, остальныя же старыя и безобразныя. Музыкантши на даире играли въ этой же комнатѣ, а музыканты въ слѣдующей гдѣ сидѣли мущины; открыли двери чтобъ и они могли видѣть танцы, отъ которыхъ Турчанки приходили въ экстазъ; я же въ жизни не видала ничего болѣе скабрёзнаго. Танцовщицъ поили водкой и шампанскимъ чтобъ онѣ еще азартнѣе танцевали, потомъ предлагали намъ лить изъ этихъ же самыхъ бокаловъ, конечно мы отказывались. Хозяинъ нѣсколько разъ приходилъ спросить, довольна ли я. Жена его сидѣла противъ дверей и хотя была слегка покрыта, но мущины все-таки могли видѣть ея лицо. Мужъ замѣтя это велѣлъ пересѣсть ей на другой конецъ комнаты, немного погодя она опять пересѣла къ двери возлѣ меня, му жъ опять ее прогналъ, я насилу удержалась отъ хохота. УЖасно грязенъ сынъ Мегемедъ-Алігбека; ему всего одиннадцать лѣтъ и онъ присутствуетъ при безобразіяхъ баядерокъ; онъ такъ на нихъ засматривается что когда ему что-нибудь говорятъ, онъ ничего не слышитъ; хорошій спектакль тоже для дочери пятнадцати лѣтъ. Мальчикъ воспитанъ отвратительно, на всѣхъ кричитъ, терзаетъ бѣднаго маленькаго мулата, сына негритянки и при насъ назвалъ свою мать колекъ, то-есть собака. Одна изъ танцовщицъ хлебнула чаю изъ его стакана; онъ поднялъ такой шумъ что я перепугалась. Танцовщицы такъ налились что одна даже упала; отвратительно было смотрѣть. Столъ для обѣда накрыли à la franka, но только для насъ подали ложки, вилки и ножи,-- Турки обыкновенно обходятся безъ нихъ и ѣдятъ руками. Надо было показывать видъ что мы ѣдимъ; хозяинъ обѣдалъ въ другой комнатѣ. Обѣдъ состоялъ изъ многочисленныхъ перемѣшанныхъ сладкихъ и бараньихъ блюдъ. Гадко было смотрѣть какъ ѣстъ мальчикъ, это одно могло отбить всякій аппетитъ, да и танцовщицы сидѣвшія въ этой самой комнатѣ не придавали пріятнаго вида; одна изъ нихъ все дѣлала мнѣ знаки что хочетъ ѣсть, и по моей просьбѣ ей дали обѣдать. У Турокъ есть обычай чтобы хозяйка дома, прежде чѣмъ положить гостьѣ какое-нибудь блюдо, пробуетъ его чтобы показать что оно не отравлено. Послѣ обѣда принесли особенной формы мѣдную лоханку и мы мыли руки. Пришла какая-то женщина и не поклонившись хозяйкѣ сѣла на диванѣ, я спросила: "Кто это"?-- Хозяйка отвѣтила что не знаетъ ее, въ первый разъ видитъ. Я никакъ не воображала чтобы грязный мальчикъ былъ бы такимъ любезнымъ кавалеромъ: на вопросъ m-me Жильберъ доволенъ ли онъ что Русскіе вошли въ Эрзерумъ, онъ сказалъ что прежде былъ недоволенъ, но увидѣвъ меня такъ меня полюбилъ что рѣшительно не хочетъ теперь чтобы Русскіе уходили. Снова начались танцы, но еще безобразнѣе, смѣшно было смотрѣть на Елену; танцовщицы подходили къ ней, трогали ее, дѣлали разные жесты, она ихъ отталкивала, молодая турецкая прислужница, стоявшая возлѣ нея, тоже не позволяла имъ подходить къ Еленѣ. Хозяйка говоритъ что онѣ особенно хорошо танцуютъ когда видятъ мущинъ, что это воодушевляетъ ихъ. Танцовщицы становились все болѣе и болѣе неприличны, Богъ знаетъ что выдѣлывали предъ мущинами, гримасничали, жестикулировали; я не знала просто куда дѣваться, куда смотрѣть. У одной изъ нихъ было закрытое лицо, самая молодая танцовщица сказала что эта женщина была прежде нехорошаго поведенія, но вышла замужъ и должна закрывать свое лицо при мущинахъ. "А мы можемъ ходить съ открытыми лицами", цинично прибавила она; впрочемъ, она говорила что собирается выйти замужъ и бросить свою скверную жизнь.
   Если кто прочтетъ сегодняшній мой дневникъ, то подумаетъ что я попала въ безнравственный домъ. Но онъ очень ошибется, такъ какъ этотъ домъ одинъ изъ самыхъ почетнѣйшихъ въ Эрзерумѣ. Вся эта грязь есть необходимость гаремной жизни. Хозяйка говорила мнѣ что можетъ-быть я вижу у нихъ что-нибудь противъ нашего закона, но что у нихъ все это принято. Когда Елена отталкивала танцовщицъ, хозяйка сказала: "зачѣмъ она это дѣлаетъ, развѣ это противъ ея религіи?" Въ 4 часа мы собрались уходить, я боялась что мужъ мой будетъ безпокоиться за меня. Хозяйка ни за что не допустила меня дать танцовщицамъ бахшишъ (на чай), говоря что когда я ихъ позову къ себѣ, тогда имъ и заплачу, танцовщицы стали протестовать, но когда вошелъ хозяинъ сейчасъ же угомонились. Я обѣщала ихъ позвать къ себѣ, какъ теперь отдѣлаться? Хозяйка мнѣ сказала что у нихъ не приглашаютъ хорошенькихъ баядерокъ чтобы не прельстить ими мужей; я отвѣтила что когда приглашу танцовщицъ, то буду просить чтобы привели самыхъ красивыхъ. Хозяйка обѣщала это устроить, но не безъ удивленія. Дорогой встрѣтила мужа ѣдущаго ко мнѣ навстрѣчу. Всѣ вмѣстѣ отправились домой. М-me Жильберъ разказывала какъ Елена всю дорогу была въ возмущеніи отъ видѣннаго ею въ гаремѣ.
   

22 апрѣля.

   Наконецъ-то я увидѣла доктора Капеллера, про котораго столько говорятъ какъ про медика, тифозные больные котораго всѣ выздоравливаютъ. Много онъ сдѣлалъ добра, и много труда выпадаетъ на его долю; съ ранняго утра до поздней ночи онъ бѣгаетъ отъ одного тифознаго къ другому. Впрочемъ, надо отдать справедливость всѣмъ здѣшнимъ докторамъ. Ихъ родъ хотя не видная, но много пользы приносятъ они, свято и честно исподняя свой долгъ, третья доля ихъ уже умерла, а переболѣли тифомъ почти всѣ. Какъ-то разнесся слухъ всѣхъ очень опечалившій что Капеллеръ въ тифѣ; оказалось что кто-то, для шутки на этотъ разъ неумѣстной, распространилъ этотъ слухъ на томъ основаніи будто докторъ цѣлые полчаса разговаривалъ съ нимъ По-русски не сдѣлавъ ни одной ошибки, чего съ нимъ никогда въ здоровомъ видѣ не случалось, ибо обыкновенно онъ на нашемъ языкѣ сильно спотыкается.
   Въ послѣдніе дни что-то зачастили къ мужу Турки; безпрестанно пріѣзжаютъ изъ Эрзиньяна посланные съ письмами отъ Измаилъ-паши. Послѣдній поднялъ шумъ будто бы изъ-за перехода около Артвина нашими войсками демаркаціонной линіи, сталъ ходить слухъ что и Турки, зная состояніе нашихъ эрзерумскихъ войскъ, намѣрены перейти границу и подойти къ Эрзеруму.
   Переводчикъ Гаибовъ въ чухѣ, высокой персидской шапкѣ, съ русскимъ Станиславомъ на шеѣ и портфелемъ подъ Мышкой являлся ежедневно по нѣскольку разъ. Я очень смѣялась когда разказали что онъ при переводѣ фразы: "и это причиняетъ обоимъ правительствамъ неудовольствіе" замѣнилъ слово неудовольствіе словами: "головную боль". Весь его разговоръ совершенно персидскій. Когда я его спросила желаетъ ли онъ еще стаканъ чаю, онъ отвѣтилъ: "благодарю васъ, моя душа приняла уже одинъ стаканъ, мое сердце другой принять не можетъ".
   Получены изъ Петербурга отъ Великаго Князя два отвѣта на телеграммы 16го и 17 апрѣля, въ одномъ сообщено что Государь разрѣшилъ открыть подписку на памятникъ Гейману, въ другомъ -- передана благодарность Его Величества всѣмъ лицамъ присутствовавшимъ на обѣдѣ 17го числа.
   Пріѣхавшій изъ Ольты Абеловъ (онъ тамъ начальникъ округа) говоритъ что городокъ Ольта уже весь въ зелени, окруженъ фруктовыми садами, окрестности очаровательныя. Въ округѣ много богатыхъ помѣщиковъ, усадьбы коихъ прекрасно устроены, вблизи соляныя ломки и есть руды разныхъ металловъ. Хорошо еслибъ этотъ уголокъ достался Россіи.
   Вернувшись сегодня съ прогулки домой вижу -- большая толпа муллъ, они собрались со всей эрзерумской равнины къ мужу съ заявленіемъ будто по деревнямъ начали считать ихъ женъ, скотъ, записывать все имущество; народъ перепугался; жители не могли объяснить себѣ что это значатъ, такъ какъ у мусульманъ власти никогда не вторгались внутрь ихъ домашняго быта. Оказалось, здѣшній санитарный отрядъ чрезъ полицію сталъ собирать эти свѣдѣнія. Мужъ, конечно, сейчасъ же принялъ мѣры чтобы населеніе успокоилось.
   Вчера мужъ сказалъ кому-то изъ мусульманъ что Табакерка (брилліантовая) данная имъ Мегсмедъ-Али-бею была предназначена муфтію, и только потому что тотъ не явился къ нашимъ властямъ выдана другому лицу. Говорятъ, муфтій узнавъ это блѣднѣлъ, краснѣлъ, кусалъ губы, но было поздно. Онъ не пользуется уваженіемъ мусульманъ, жители даже не разъ просили правительство (до нашего прихода) смѣнить его. Муфтій, какъ большая часть мусульманскихъ муллъ, очень Жаденъ на деньги; лишь только Мегемедъ-Али-бей получилъ табакерку, онъ тотчасъ послалъ за нимъ, и долго съ любопытствомъ осматривалъ брилліанты.
   Вечеромъ мы пригласили къ себѣ гостей и позвали баядерокъ, предупредивъ ихъ чтобъ онѣ танцовали прилично и скромно. Разставила стулья какъ для театральнаго представленія; играла турецкая музыка. Граціознѣе всѣхъ танцовала молоденькая негритянка характерный негритянскій танецъ.
   

23 апрѣля.

   Сегодня у саперъ баталіонный праздникъ. Я всю свою жизнь провела вдали отъ военнаго міра, и мнѣ въ первый разъ пришлось присутствовать на чисто военномъ празднествѣ. Саперный командиръ князь Тумановъ уговорилъ меня непремѣнно ѣхать и на молебенъ, и на обѣдъ; въ теперешнее трудное время мое присутствіе будетъ ободреніе и для солдатъ, и для офицеровъ, говорилъ онъ.
   Молебенъ служили близь сапернаго лагеря у Карсскихъ воротъ. Мы пріѣхали верхомъ; мужъ слѣзъ съ лошади, пошелъ къ аналою возлѣ котораго стояло распущенное знамя. Я оставалась верхомъ, смотрѣла на церемонію издала; мою лошадь держалъ турецкій офицеръ Гамидъ-бекъ. Вокругъ несмотря на холодъ собралась толпа жителей въ фескахъ. Священникъ очень торжественно отслужилъ молебенъ, окропилъ всѣхъ святою водой. Саперы пройдя подъ музыку церемоніальнымъ маршемъ приблизились къ мѣсту гдѣ была приготовлена закуска. Здѣсь начальники стали провозглашать тосты, а солдаты кричать ура. Вдругъ слышу мое имя: князь Тумановъ предложилъ тостъ за мое здоровье, я немного смутилась, всѣ солдаты повернули головы въ мою сторону и бросая шапки вверхъ, громко кричали ypa! Я подъѣхала ближе и благодарила.
   Показалось солнце и мы цѣлою кавалькадой поѣхали объѣзжать большой лагерь. Предъ Дербентскимъ полкомъ расположился маленькій базаръ изъ орѣховъ, изюма, яблокъ и тому подобныхъ лакомствъ. Мы закупили весь этотъ складъ и роздали его солдатамъ.
   Видъ нашего лагеря произвелъ видимо непріятное впечатлѣніе на патріота Гамидъ-бека, онъ совсѣмъ насупился. За то когда дорогой назадъ мы зашли въ его домъ и посидѣли нѣсколько минутъ -- онъ просіялъ.
   Я просила пригласить къ обѣду и m-me Gilbert чтобы мнѣ не быть единственной женщинѣ.
   Обѣдъ былъ въ квартирѣ гдѣ жилъ покойный Гейманъ; при нашемъ приближеніи заиграла музыка, хозяинъ вышелъ къ намъ навстрѣчу. Въ залѣ болѣе ста человѣкъ военныхъ глядѣли на насъ во всѣ глаза. Посадили меня на почетное мѣсто въ кресло, на краю стола противъ Туманова. Провозглашали много оживленныхъ тостовъ, начиная разумѣется съ тоста за Государя Императора. Между прочимъ лили и за мое здоровье, что побудило и меня сказать тостъ. Я долго не рѣшалась, но когда мужъ громогласно сказалъ что я намѣревалась вылить за здоровье баталіона, но сконфузилась и потому онъ это дѣлаетъ за меня моимъ именемъ, я вознамѣрилась непремѣнно сама что-нибудь сказать; уже развеселившійся Лабунскій замѣтивъ это замахалъ руками и заставилъ всѣхъ замолчать крича тсъ, тсъ.... Я встала и громко сказала: "Господа, выпьемте за здоровье нашего гостепріимнаго хозяина." Надо было слушать какъ загремѣли стулья и неистово кричала ура топая ногами, особенно кричалъ такъ-называемый музыкантскій столъ за которымъ сидѣли самые кутилы. Вейтлитеръ какъ истый дерптскій студентъ ставъ на стулъ говорилъ одушевленную рѣчь про Арменію и про здѣшній край, при восхваленіи имъ здѣшнихъ мѣстностей, Тумановъ перебилъ его словами: "И рай въ нѣсколькихъ верстахъ всего. Всѣ расхохотались потому что большая часть нашихъ войскъ вблизи отъ этого рая мокнутъ подъ дождемъ и снѣгомъ когда въ Россіи уже весна. Чѣмъ дальше тѣмъ больше шумъ увеличивался, головы отъ вина разгорались, веселье возрастало. Мужъ мнѣ говорилъ что такъ всегда бываетъ на военныхъ праздникахъ. Одинъ офицеръ кричалъ слишкомъ неистово; сказалось, онъ только что два дня тому назадъ воскресъ отъ тифа и какъ видно хотѣлъ отдать должное возвратившейся жизни. Madame Жильберъ совсѣмъ оглохла, она въ первый разъ, какъ и я, присутствуетъ на военномъ праздникѣ, но меня все это занимало, а ее поражало. Послѣ обѣда офицеры пѣли хоромъ русскія пѣсни, танцовали, устроился кадриль. Туманова и мужа офицеры подбрасывали на рукахъ, послѣ чего мужъ сказалъ имъ что въ прошломъ году на Георгіевскомъ праздникѣ въ Гассанъ-Кале командовалъ взводомъ саперныхъ Георгіевскихъ кавалеровъ и потому считаетъ себя въ ряду сапернаго баталіона. Мы скоро вернулись домой несмотря на просьбы остаться, причемъ намъ говорили что нашимъ уходомъ мы показываемъ будто неприлично долѣе оставаться. Дирижеръ подошелъ ко мнѣ и сказалъ что самъ предупредитъ когда невозможно будетъ дамамъ долѣе оставаться, но теперь еще рано.
   Я уже засылала когда звукъ марша подъ самыми окнами разбудилъ меня; оказалось что офицеры пришли съ оркестромъ благодарить насъ за наше присутствіе на обѣдѣ. Мужъ вышелъ къ нимъ и благодарилъ за любезность.
   

30 апрѣля.

   Шумно проведенный день 23 апрѣля не обошелся мнѣ даромъ; пришлось пролежать нѣсколько дней, и видѣть все время предъ собой изъ оконъ моей спальни громадный, сплошной Палантекенскій хребетъ, заслоняющій собой весь небосклонъ. Хребетъ этотъ до сихъ поръ покрытъ льдомъ и снѣгомъ. Вершины его превышаютъ 12.000 футовъ, да и самъ Эрзерумъ лежитъ на высотѣ 6.500 футовъ надъ уровнемъ моря. Слабогрудымъ здѣсь дышется очень трудно.
   Когда я поправившись стала выходить въ гостиную многіе знакомые непритворно радовались, такъ какъ здѣсь если кто заболѣетъ, того уже отправляютъ къ праотцамъ. Элеокора прійдя навѣстить меня во время болѣзни, очень не кстати разказала что противъ насъ въ одномъ греческомъ домѣ на дняхъ умерла послѣ шестидневнаго тифа молодая женщина, оставивъ трехъ дѣтей, изъ коихъ одного груднаго.
   Madame Жильберъ привела ко мнѣ madame Lavini съ дочерью. Это примѣръ отуречившейся европейской семьи. Лавини -- аптекарь давно странствующій по Турціи, теперь въ немъ трудно признать Италіянца; онъ здѣсь играетъ роль доктора жена его родомъ изъ Савойи, отлично говоритъ по-французски и по-италіянски; они уже двадцать лѣтъ живутъ въ Турціи, большую часть времени жили въ Ванѣ гдѣ кромѣ нихъ не было ни одного европейскаго семейства. Дочь родилась въ Турціи, что и замѣтно по ея развитію, но одѣвается по-европейски и говоритъ порядочно по-французски: она блондинка, высокая, статная и была бы красива еслибы не безсмысленные глаза и не раскрытый вѣчно ротъ. Lavini думаютъ переѣхать въ Туринъ, мѣсто ихъ родины, они уже отправили туда своего сына въ collège; m-me Lavini говорить: "ma pauvre fille est tout-à-fait sauvage, il faut bien qu'elle se civilise." Это одна изъ причинъ по которой они хотятъ вернуться въ Европу. Какъ оказалось, Lavini не хотѣли сами идти къ Русскимъ, это madame Жюльберъ ихъ уговорила.
   Всѣхъ интересовало, неужели у здѣшнихъ жителей, кромѣ грязныхъ баядерокъ, нѣтъ никакихъ развлеченій. Намъ сказали что есть "карагёзъ". Позвали мы гостей и рѣшились показать карагёзъ. Оказалось что это ни болѣе ни менѣе какъ являвшійся на русскихъ ярмаркахъ "Петрушка", только конечно съ турецкими оттѣнками и аккомпаниментомъ мѣстной музыки. Маленькія фигурки не показываются сверху ширмъ, а въ видѣ тѣней на натянутомъ и освѣщенномъ изнутри холстѣ; сцены разумѣется комическія, приноровленныя къ азіятскимъ обычаямъ, являются дервиши, паши, брадобрѣи. Говорятъ этотъ карагёзъ иногда очень мѣтко и искусно изображаетъ въ каррикатурѣ нашей съ ихъ необузданнымъ нравомъ и восточною лѣнью.
   Какъ разъ во время разгара представленія пріѣхала жена Мегемедъ-Али-бея со свитой; она узнала что я была нездорова и пріѣхала навѣстить меня. Что тутъ дѣлать? Первая наша комната, которую нельзя миновать, полна мущинами. Пришлось, пока Турчанки проходили въ спальню, просить всѣхъ гостей удалиться въ гостиную. Турчанки все время выглядывали изъ дверей усѣвшись на полу, наконецъ выползли закрывшись чадрами и все посматривали въ комнату куда ушли мущины.
   Съ разныхъ сторонъ стали получаться извѣстія что въ горныхъ трущобахъ начинаютъ появляться разбойничьи партіи Курдовъ; въ какомъ-то селеніи случился грабежъ съ убійствомъ. Это всегда бываетъ съ наступленіемъ весны въ здѣшнемъ благодатномъ краѣ, въ которомъ турецкія власти смотрятъ спустя рукава на все что не касается денежныхъ интересовъ.
   Сегодня у насъ опять обѣдали гости. Послѣ обѣда стали читать мой дневникъ, и тутъ явилась у нѣкоторыхъ мысль напечатать изъ него извлеченія. Я долго не рѣшалась послушать ихъ совѣта, такъ какъ мнѣ никогда и въ голову не приходило чтобы что-нибудь написанное мною могло быть напечатано...

В. Д--СКАЯ.

(Продолж. слѣд.)

"Русскій Вѣстникъ", No 8, 1878

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru