Джаншиев Григорий Аветович
Армянский вопрос в Турции

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Из переписки с стамбульским публицистом).

   

Армянскій вопросъ въ Турціи.

(Изъ переписки съ стамбульскимъ публицистомъ).

ПИСЬМО ПЕРВОЕ.

Черное море, 1891 года.

Любезный коллега!

   Когда мы покидали Константинопольскій рейдъ, мнѣ казалось, я не въ силахъ буду выполнить данное вамъ обѣщаніе.
   Дивная панорама, исчезающаго въ дымкѣ пурпурнаго заката, Стамбула съ его грандіозными куполами "сорока-сороковъ" джами и мечетей, съ его лѣсомъ безчисленныхъ стройныхъ минаретовъ и кипарисовъ, съ его единственною по красотѣ и кровавымъ воспоминаніямъ византійско-серальскою стрѣлкой, омываемою водами Мраморнаго моря, Золотаго Рога и Босфора, приковывала своею неотразимою силой. Нѣтъ силъ оторваться отъ этого знаменитаго своимъ мѣстоположеніемъ и грязью города-колосса, раскинувшагося на двухъ материкахъ и трехъ моряхъ, отъ этого единственнаго въ мірѣ моря-рѣки -- Босфора, нѣжнымъ прибоемъ своимъ омывающаго и бѣлоснѣжные мраморы дворцовъ европейскаго и азіатскаго береговъ, и грязныя набережныя вонючихъ закоулковъ Галаты и Скутари. На водахъ этой волшебной рѣки человѣкъ какъ-то невольно дѣлается рабомъ чувства и даже чувственности. Здѣсь воздухъ упоителенъ, но не здоровъ. Надъ землею и водами слышится только одна пѣснь торжествующей красоты, нѣги и любви. Ни люди, ни боги не могли безнаказанно ступить въ эту зачарованную область: отецъ боговъ принялъ, ради возлюбленной своей, образъ быка, чтобы перенести ее на своемъ хребтѣ; персидскій царь въ своихъ любовныхъ грёзахъ дошелъ до обожанія платана... Среди такой опьяняющей обстановки человѣкъ незамѣтно для себя самого можетъ, какъ въ сладострастныхъ объятіяхъ Цирцеи, дойти до скотскаго паденія, если только онъ забудетъ о границѣ, отдѣляющей его отъ міра животнаго, о своемъ нравственномъ достоинствѣ, о правѣ, о справедливости.
   Плывя среди очаровательныхъ береговъ Босфора, среди безподобной красоты и, невѣроятной грязи, я понималъ, какъ трудно здѣсь человѣку "бороться съ плотью", какъ безполезно напоминать Лу о правѣ и справедливости и, вообще, утруждать его серьезными вопросами. Вотъ почему, пока мы плыли по Босфору, я пожалѣлъ о данномъ вамъ словѣ, считая его неудобоисполнимымъ.
   Но какъ только мы вышли изъ плѣнительнаго, но душнаго корридора Босфора на широкій просторъ безпредѣльнаго моря, сталъ расширяться и земной, и умственный кругозоръ. Словно послѣ сладкаго, но тяжелаго кошмара пріятно было проснуться и отрезвиться отъ чада изнѣживающихъ впечатлѣній среди суровой обстановки грозной стихіи, которая даже людей, менѣе всего наклонныхъ къ мечтательности и идеализму, заставляетъ платить имъ дань, а людей, привыкшихъ считать свою волю закономъ разума и справедливости, смирять свою гордыню {Молодой германскій императоръ Вильгельмъ II, начертившій недавно въ мюнхенской ратушѣ: Saprema lex regie voluntas, говорилъ послѣ своей поѣздки въ 1889 г. на югъ: "Кто когда-нибудь сидѣлъ одиноко на палубѣ парохода, посреди океана, имѣлъ надъ собою звѣздное небо, можетъ излечиться отъ самомнѣнія, отъ преувеличенія своего значенія" (см. рѣчь къ президенту Бранденбургской провинціи).}: при такой возвышающей душу обстановкѣ невольно чувствуешь приливъ смѣлости, чтобы замолвить слово за справедливость, за право слабыхъ, за правду.
   Подъ вліяніемъ этого импульса, я приступаю къ исполненію своего обѣщанія, въ надеждѣ встрѣтить, несмотря на щекотливость темы нашей переписки, съ вашей стороны тотъ снисходительный и безпристрастный пріемъ, который естественно ожидать отъ публициста à la franca, съ европейскимъ образованіемъ.
   Помните ли, при какихъ обстоятельствахъ вы взяли съ меня слово написать вамъ объ армянскихъ дѣлахъ? Мы стояли оба за судейскими креслами въ залѣ константинопольской судебной палаты. Слушалось одно изъ многочисленныхъ дѣлъ объ армянахъ, обвиняемыхъ въ государственныхъ преступленіяхъ. Мнѣ казалось, что, несмотря на всю вашу сдержанность, вы не могли скрыть своего смущенія при видѣ того, оскорбительнаго для правосудія, фарса, который разыгрывался въ этой грязной, душной задѣ. За рѣшеткою стояли измученные, блѣдные подсудимые изъ армянскаго простонародья и съ твердостью обреченныхъ жертвъ ждали рѣшенія своей участи отъ судей, ловившихъ на-лету всякое мановеніе прокурора. Защитники въ фескахъ и тюрбанахъ, поражавшіе своими раболѣпными рѣчами и подобострастными жестами, достойно соревновали прокурору въ обличительномъ усердіи, топча въ грязь благородное званіе защитника.
   Когда мы покинули задъ, гдѣ разыгрывалась подобная кощунственная пародія на правосудіе, мы долго бесѣдовали о ней. Послѣ слабой попытки защищать турецкіе суды, вамъ угодно было согласиться, что въ нпъ не все ладно. Въ дальнѣйшей бесѣдѣ вы настолько заинтересоваось моею точкой зрѣнія, несогласною съ господствующею у васъ, что вы не то въ шутку, не то серьезно взяли съ меня слово написать все, что я могъ бы сказать въ защиту этихъ беззащитныхъ подсудимыхъ и вообще высказать вамъ свой взглядъ на правильное рѣшеніе стоящаго у васъ на очереди армянскаго вопроса, согласно требованіямъ права, справедливости и гуманности.
   Эти "устарѣлыя" понятія, со времени установленія въ Европѣ безцеремонной юнкерско-прусской гегемоніи sans phrases, до такой степени вышли изъ моды, что какъ-то неловко о нихъ и вспоминать. Но когда хе и вспоминать о нихъ, какъ не среди этихъ вѣщихъ водъ безпредѣльнаго моря, которыя даже типичнѣйшихъ представителей кулачнаго права настраиваютъ на болѣе гуманный, идеалистическій тонъ?
   Если вы будете имѣть терпѣніе дочитать мои письма до конца, вы, смѣю надѣяться, убѣдитесь, что не только изъ безкорыстной любви въ справедливости, но и по соображеніямъ собственной выгоды вамъ полезно дознаться реальной, а не оффиціальной правды по армянскимъ дѣламъ. Наконецъ, если даже не ради неправильно понятыхъ интересовъ, то, по крайней мѣрѣ, изъ тщеславія вы должны имѣть мужество выслушать правду, хотя бы она была непріятна. Вы кичитесь вашимъ прогрессомъ, цивилизаціею, вы увѣряете, что теперь у васъ все à la franca -- и суды, и телеграфы, и трамваи. А одинъ изъ важнѣйшихъ признаковъ цивилизованнаго народа, это -- его умѣнье выслушивать рѣзкія истины, высказанныя безъ всякихъ прикрасъ.
   Съ сожалѣнію, у васъ болѣе преклоняютъ слухъ къ сладкой, наркотической лести, нежели къ ѣдкой, горькой истинѣ. Въ то самое время, когда въ Константинополѣ я внимательно изучалъ возмутительныя подробности трагикомедіи суда надъ армянами, Абдулъ-Гамиду поднесена была ода, которая заканчивалась слѣдующимъ двустишіемъ:
   
   Gloire а vous, grand Sultan! Avec Vous sur le trône
   Triomphent la Justice et l'auguste Bonté.
   
   Даже принимая во вниманіе всю безконечную растяжимость и пустопорожность льстецовой совѣсти, все-таки, нельзя было безъ отвращенія читать такое восхваленіе турецкаго правосудія и милосердія въ то самое время, когда злодѣй Мусса-бей, оправданный судомъ, гулялъ на берегу Босфора, а надъ заключенными армянами чинилась дикая расправа, которую "негодующіе" судьк не считали и нужнымъ, хоть для приличія, прикрыть формами законности. Напомню вамъ хоть дѣло баньщика Амбарцума, имѣвшаго несчастіе вступить въ разговоръ со шпіономъ Мехеметомъ. Разговоръ происходилъ съ глазу-на-глазъ. По словамъ подсудимаго, разговоръ касался амурныхъ вождѣленій турка. Послѣдній же увѣрялъ, что Амбарцумъ говорилъ объ эчміадзинскомъ патріархѣ, говорилъ о томъ, что Россія придетъ на посощь армянамъ.
   Отчетъ по дѣлу былъ напечатанъ въ турецкихъ газетахъ, но это быть такой отчетъ, что ни оффиціозный Levant-Herold, ни другія задобренныя газеты: Stamboul, Turquie, Oriental Advertiser и Osmanische Post, щадя, вѣроятно, достоинство турецкаго суда, не рѣшились его перепечатать, и потому дѣло вовсе не попало въ европейскую печать {Я заимствую свѣдѣнія имъ перевода газеты Аревелкъ отъ 12 ноября 1890 г.}. А дѣло поистинѣ возмутительно. Судите сами. Вотъ одинъ эпизодъ. Обвиняемый просилъ дать ему очную ставку съ доносчикомъ. Предсѣдатель суда оборвалъ подсудимаго буквально такимъ невѣроятнымъ по цинизму замѣчаніемъ: "Чего еще разспрашивать! Мехметъ, повидимому, слабаго здоровья. Повторяя разспросы, не дай Богъ, уморимъ его". И въ самомъ дѣлѣ, pauvre turc! Онъ играетъ головою подсудимаго, но сохрани Боже его обезпокоить лишній разъ изъ-за подлаго "райи"-армянина. Судъ, какъ и слѣдовало ожидать, принялъ за святую истину голословный доносъ шпіона-мусульманина, благо было выведено на справку, что онъ, съ примѣрнымъ благочестіемъ, аккуратно совершаетъ всѣ 5 установленныхъ омовеній. Но этого мало. Основавшись на показаніи Мехмета, судъ совершилъ такой беззастѣнчивый актъ завѣдомаго неправосудія, который нельзя смыть съ совѣсти большинства судей (дѣло было рѣшено большинствомъ 3 голосовъ противъ 2) даже всѣми водами Босфора. Дѣяніе Амбарцума, состоявшее (по словамъ Мехмета) въ томъ, что первый отвѣчалъ на вопросы, предложенные вторымъ, подведено было подъ статью 66 турецк. улож., карающую за подстрекательство гражданъ къ бунту на площади смертною казнью {Чтобы ясна была вся чудовищная неправота судей по этому дѣлу, приведу подлнный текстъ § 66 улож. Оттом. имперіи: "Quiconque aura excité directement les citoyens contre la sûreté intérieure de l'empire Ottomane en prenant parole sur les places publiques soit en affichant les placards, soit en distribuant les imprimés sera puni de mort" etc.}. Армянинъ, подстрекающій турка къ бунту ради возстановленія Арменіи,-- такова абракадабра, за которую Аибарцумъ чуть не поплатился головою и за которую судъ, по своему безпредѣльному милосердію (auguste bouté!), назначилъ всего 7-ми лѣтнюю каторгу. Нужно было совершенно извращенное чувство правды или увѣренность въ непроницательности читателя, чтобы рѣшаться публиковать въ оффиціальныхъ газетахъ отчеты о такихъ дикихъ приговорахъ.
   Напомню вамъ еще случай, не менѣе характерный для турецкихъ судебныхъ порядковъ или, скорѣе, безобразій. Въ Буюкъ-дере схватили въ кофейнѣ, по доносу турка, двухъ армянъ -- повара Абраама и сапожника Мелкона, заподозрѣнныхъ въ принадлежности къ революціонному обществу. Продержавъ нѣсколько дней обвиняемыхъ, собирались уже ихъ выпустить, какъ вдругъ вздумали обыскать ихъ и при обыскѣ нашли у нихъ литографированную картинку, изображающую двухъ борющихся атлетовъ (борьба, какъ извѣстно, распространенный на Востокѣ спортъ). Такія картинки всегда выставляются въ лавочкахъ въ Буюкъ-дере. Подсудимые (неграмотные) объясняли, что имъ продали эту картинку какъ входный билетъ на предстоящую въ Скутари "борьбу" и что если бы они считали эту бумагу опасною, то въ теченіе нѣсколькихъ дней заключенія давно бы уничтожили ее. Но турецкая юстиція, какъ вы знаете, шутить не любить: коли кого поймала, даромъ не выпуститъ. Стала гулять по рукамъ помянутая картинка и вдругъ изъ обвинительнаго акта подсудимые узнаютъ, что на ней имѣется, сдѣланная неизвѣстно кѣмъ, карандашомъ надпись: "первыя жертвы борьбы".
   Доходитъ дѣло до суда, и здѣсь подсудимые просятъ показать corpus delicti, инкриминированную картинку. Начинаютъ искать, и (о, идиллія!) оказывается, что вещественное доказательство не приложено къ дѣлу и находится не въ судѣ, а въ Ильдизъ-Кіоскѣ для обозрѣнія любопытствующими придворными. Судъ,-- даже турецкій судъ, -- нашелъ невозможнымъ рѣшить дѣло безъ corpus delicti, составляющаго не только главное, но и единственное доказательство противъ подсудимыхъ, и отсрочилъ слушаніе дѣла съ тѣмъ, чтобы истребована была изъ дворца литографированная картинка. Проходитъ недѣли двѣ. Назначается вновь слушаніе дѣла. Подсудимые ждутъ предъявленія вещественнаго доказательства, какъ вдругъ предсѣдатель суда дѣлаетъ слѣдующее изумительное по цинической наивности заявленіе: "Хотя,-- гласитъ оффиціальный отчетъ,-- дѣло и было отложено для истребованія находившагося во дворцѣ билета, о которомъ производится дѣло, но, имѣя въ виду, что выяснилась (откуда?) невозможность полученія означенной бумаги, судъ опредѣлилъ: продолжать засѣданіе и рѣшить дѣло безъ билета". Это скандальное заявленіе никого особенно не изумило: оказалось, что министръ полиціи, въ отвѣтъ на требованіе суда, прислалъ грозный отвѣтъ, въ которомъ не только отказывалъ въ присылкѣ бумаги, но и дѣлалъ суду строгое замѣчаніе "за то, что онъ замедляетъ пустыми формальностями ходъ правосудія и дерзаетъ требовать изъ дворца билетъ, какъ будто не достаточно того, что содержаніе и форма билета удостовѣрены императорскою полиціей". "Беке" (слушаю-съ),-- отвѣтилъ судъ, и, благоговѣйно выслушавъ отзывъ иди, точнѣе, выговоръ министра полиціи, осудилъ подсудимыхъ на каторгу, не видѣвши въ глаза единственною по дѣлу вещественнаго доказательства съ инкриминированною надписью, которая, быть можетъ, и вовсе не существовала. Чтобы явить доказательство своего усердія, вѣроятно, судъ накинулъ годикъ, другой лишней каторги.
   Sapienti sat. Я бы могъ привести еще рядъ подобныхъ же доказательствъ изъ другихъ процессовъ армянъ, представляющихъ такое же глумленіе надъ правомъ и справедливостью. Но къ чему это? Кому же не извѣстно, что бакшишъ, придворныя связи, пристрастіе къ мусульманамъ являются рѣшающими факторами вашего правосудія, чины котораго не даромъ же пользуются наихудшею репутаціей среди всѣхъ вообще вашихъ продажныхъ агентовъ власти? Если въ Европѣ могли еще сомнѣваться въ этомъ, въ виду наружной реформы вашихъ судовъ, то скандальное оправданіе уличеннаго злодѣя Мусса-бея сдѣлало для всѣхъ очевиднымъ всю негодность турецкой юстиціи.
   И не затѣмъ я началъ настоящее свое письмо, чтобы доказывать вамъ эту общеизвѣстную истину, столь же очевидную, какъ то, что день есть день и ночь есть ночь. Изученіе приговоровъ константинопольскаго суда было интересно въ другомъ отношеніи, какъ иллюстрація къ господствующему въ вашихъ правительственныхъ сферахъ взгляду на сущность и причины современнаго движенія среди армянъ. Оно столько же удивило, сколько и возмутило васъ. Ваши оффиціозы никакъ не могли понять, какъ эта самая тучная и послушная, самая "прирученная" {Турецкій паша плохо спитъ, если на сонъ грядущія не побалагурилъ съ арманиномъ-наперсникомъ. См. Народы Турціи. Спб., 1877 г., стр. 80.} часть райи, христіанскаго стада (райя, вѣдь, значитъ, по-вашему, стадо), въ теченіе многихъ вѣковъ пользовавшаяся благами "отеческаго управленія" султановъ, жогла выразить неудовольствіе противъ него. Только иностраннымъ вмѣшательствомъ,-- англійскимъ или русскимъ, не рѣшено еще оффиціозами,-- и подстрекательствомъ кучки молодыхъ революціонеровъ оффиціозы и могли объяснить современное движеніе, съ которымъ самъ армянскій народъ будто бы не имѣетъ ничего общаго. Благодаря такой оффиціальной діагностикѣ армянскаго кризиса, и выходъ изъ него былъ найденъ министромъ полиціи, Назимъ-беемъ, сдѣлавшимъ столь быструю карьеру на армянскихъ политическихъ процессахъ, очень простой: стоитъ только переловить и примѣрно наказать нѣсколькихъ заблудшихся носильщиковъ, сапожниковъ, плотниковъ изъ Вана и Муша, случайно подпавшихъ вліянію неблагонамѣренныхъ людей, и конецъ армянскому вопросу. Въ оффиціальныхъ бюллетеняхъ то и дѣло приходилось читать въ концѣ 90 года извѣщенія вродѣ слѣдующаго: "Полиціи удалось поймать такого-то, обвиняемаго въ подстрекательствѣ вѣрноподданныхъ армянъ въ государственной измѣнѣ путемъ угрозъ и подкупа. Остается изловить еще только Амбарцума, Маркера и Іеремію; но они также, милостію (sic) августѣйшаго султана, неминуемо попадутся въ руки полиціи" {См. Arevelk отъ 9 октября.}. Такимъ образомъ, по оффиціальной версіи, все дѣло сводилось къ дѣятельности небольшой кучки злоумышленниковъ, преслѣдовавшихъ цѣли, не симпатичныя для армянскаго населенія, настоящія чувства коего долженъ былъ выразить тотъ знаменитый благодарственный адресъ константинопольскихъ армянъ, для котораго всѣми правдами и неправдами удалось къ концу ноября найти подпись 30 чиновниковъ Порты и 4 ея поставщиковъ и который отъ имени армянскаго народа благодарилъ султана за излитыя имъ и его предками въ теченіе пяти вѣковъ благодѣянія {См. Arevelk отъ 20 ноября.}.
   Достойнымъ финаломъ этого оффиціальнаго самообольщенія была кощунственная комедія покаянія, разыгранная при дѣятельномъ участіи названнаго Назимъ-бея въ армянскомъ соборѣ Кумъ-Капу, въ день Богоявленія, въ присутствіи патріарха Ашикіана. Государственные преступники изъ армянъ, приведенные ad hoc изъ тюрьмы въ соборъ, пародируя покаянную молитву, читаемую священникомъ предъ литургіей, "отреклись отъ сатаны и отъ всѣхъ прелестей его" и, поклонившись на всѣ четыре стороны свѣта, "очистились отъ своихъ заблужденій" въ глазахъ министра полиціи, который велѣлъ развязать имъ руки и освободить ихъ изъ-подъ стражи. Окончивъ этотъ неприличный церковно-полицейскій парадъ съ амнистіей для ни въ чемъ неповинныхъ, Порта расправилась "примѣрно" съ другими, кого считала почему-нибудь опасными. Относительно ихъ приговори судовъ, состоявшіеся съ нарушеніемъ основныхъ правилъ правосудія, получили законное или, вѣрнѣе, беззаконное теченіе и исполненіе.
   А дальше что? Ничего.
   Дѣло сдано въ архивъ. Государственные люди, такъ быстро и удачно излечившіе государственный организмъ отъ болѣзни, казавшейся столь серьезною, получивъ вещественные и невещественные знаки султанской благодарности за заслуги предъ отечествомъ, почиваютъ на лаврахъ, а въ Арменіи тишь да гладь...
   Не нужно быть пророкомъ, чтобы усомниться въ плодотворности ихъ врачебнаго искусства, которое, подобно старой медицинѣ, не только не излечиваетъ болѣзни государственнаго организма, но дѣлаетъ ее болѣе опасною, вгоняя ее во внутрь. Можетъ ли такой "знахарскій" методъ ле* ченія общественныхъ недуговъ имѣть оправданіе въ наше время?
   Въ старину, когда естественныя науки были еще въ зародышѣ, а общественныя и соціальныя еще и не нарождались, существовалъ очень простой способъ врачеванія всякихъ физическихъ и соціальныхъ недуговъ, и въ томъ числѣ преступленій, которыя ничто иное, какъ видъ соціальнаго недуга. Слѣдуя правилу старой медицины: quod medicamentum non sanat, ferrum sanat; quod ferrum non sanat ignis sanat и т. д., больнаго пичкали лѣкарствами, лечили симптомы болѣзни желѣзомъ и огнемъ, не имѣя опредѣленнаго представленія о "причинѣ" ея. По мѣрѣ развитія естествовѣдѣнія все болѣе и болѣе выяснялась та простая и очевидная теперь для всѣхъ истина, что мѣстныя болѣзни находятся въ зависимости отъ общаго состоянія организма, которое въ свою очередь обусловливается окружающею обстановкой, т.-е. тѣмъ, чѣмъ организмъ питается и дышетъ. Теперь уже самый неискусный врачъ лечитъ не прыщъ, а доискивается причины его появленія. Точно также всякому теперь извѣстно, что невозможна борьба съ повальными общенародными болѣзнями безъ измѣненія антисанитарныхъ условій общественной жизни. Безсильны всѣ усовершенствованные продукты новѣйшей фармакопеи до тѣхъ поръ, пока не уничтожены условія, производящія невидимую для простаго глаза, но ясную для научнаго изслѣдователя истинную причину болѣзни -- микроорганизмы.
   Въ аналогичныхъ условіяхъ находятся и явленія соціальной жизни. Только поверхностный изслѣдователь можетъ видѣть въ нихъ продуктъ случайности или исключительнаго творчества того или другаго лица. Не Руссо же съ Вольтеромъ или не Мирабо же съ Сейсомъ, въ самомъ дѣлѣ, произвели французскую революцію. Пойду дальше. Не финансовый же кризисъ вызвалъ во Франціи крушеніе стараго режима. Мало ли гдѣ бывали кризисы, во производя такихъ явленій,-- возьмите хоть ваши хроническіе финансовые кризисы. Стало быть, на общественной почвѣ и въ воздухѣ Франціи 1789 г. должны были быть налицо условія, благопріятныя для произроставія и оплодотворенія павшихъ на нихъ идей-сѣмянъ. Только при такомъ научномъ взглядѣ на явленія общественной жизни дѣлается возможнымъ точное уясненіе причины явленія и различеніе ея отъ ближайшаго повода или непосредственнаго виновника явленія. Примѣните же этотъ методъ и къ армянскимъ дѣламъ.
   

ПИСЬМО ВТОРОЕ.

Севастополь, 1891 г.

Любезный коллега!

   Если вы не желаете тѣшить себя сладкою, но опасною иллюзіей, а дѣйствительно хотите дознаться правды и свѣта по армянскимъ дѣланъ, слѣдуетъ, какъ я уже сказалъ, примѣнить къ нимъ не "знахарскій" способъ залечиванія симптомовъ, а раціональный методъ врачеванія, разъясняющій происхожденіе болѣзни. Я полагаю, что ничѣмъ не могу лучше выразить свою признательность за любезность и ласку, которую я постоянно встрѣчалъ у васъ, какъ сообщивъ вамъ данныя, могущія вывести васъ на этотъ единственный вѣрный и согласный съ справедливостью путь, столь трудный, однако, для вашего національнаго самолюбія, такъ не кстати раздуваемаго вашими новѣйшими учителями изъ Берлина.
   Прежде всего, для правильнаго оріентированья въ армянскомъ вопросѣ, вмѣстѣ съ баснею о мнимыхъ подстрекателяхъ, нужно выкинуть изъ головы миѳъ о мнимомъ "великодушіи" оснанлисовъ къ армянской "райи" и о чудовищной "черной неблагодарности" армянъ.
   Dich lieben? Wozu?
   И въ самомъ дѣлѣ, по какому праву вы можете претендовать на чрезвычайную признательность и любовь со стороны армянъ? У васъ привыкли обыкновенно ссылаться на нѣсколькихъ милліонеровъ и высокопоставленныхъ чиновниковъ Порты, какъ на непререкаемое доказательство благоденствія армянъ. По многочисленное коренное земледѣльческое армянское населеніе Арменіи,-- которое и составляетъ главный интересъ и центръ тяжести армянскаго вопроса и которое отдано на потокъ и разграбленіе курдамъ и черкесамъ, а также и невѣжественной администраціи,-- не можетъ же приходить въ умиленіе отъ того, что нѣсколькимъ стамбульскимъ армянамъ, благодаря бакшишу, удается нажить милліоны на казенныхъ поставкахъ или отъ того, что министромъ финансовъ состоитъ армянинъ Акопъ-наша, подучившій, вдобавокъ, свой постъ ужъ никакъ не благодаря своему армянскому происхожденію, а несмотря на свое "поганое" (гяурское) происхожденіе. Что касается "исторической" благодарности, то и тутъ едва ли ваша претензія болѣе основательна. Правда, льстецы ваши, вродѣ корреспондента Times'а Бловица, увѣряютъ, что васъ нужно благодарить, напримѣръ, даже за то, что если вы не создали Св. Софіи, то хоть не дерзнули разрушить ее. Но и съ такой безподобной, но довольно обидной для васъ точки зрѣнія, армянской "райи" не за что васъ благодарить. Если вы ее не истребили, то слѣдовали въ этомъ случаѣ не чувству великодушія или человѣколюбія, а эгоистическому чувству дальновиднаго самосохраненія, которое не чуждо даже и высшимъ животнымъ: вы оставили армянское "стадо" (райю) просто-на-просто "на племя". Кто бы васъ сталъ кормить, если бы не было армянской и иной "райи"? И такъ, если вы желаете усвоить правильную точку зрѣнія на стоящій у васъ на очереди армянскій вопросъ, то вамъ, прежде всего, необходимо отказаться отъ указанной выше оффиціальной fable convenue и взглянуть болѣе трезво на ваши отношенія къ армянамъ, какъ опк сложились по неумолимой логикѣ исторіи, которая далеко, не баловавала армянъ.
   Если вы не поскучаете со мною, то, быть можетъ, небольшая экскурсія въ исторію армянъ, въ исторію отношеній ихъ къ державамъ, съ коими связала ихъ судьба, дастъ вамъ ключъ къ уразумѣнію смысла современныхъ событій, получающихъ большею частью превратное толкованіе, именно благодаря отсутствію историческаго освѣщенія. Такое освѣщеніе тѣмъ болѣе необходимо, что судьбы армянскаго народа, несмотря на его малочисленность, крайне своеобразны и едва ли не единственны въ своемъ родѣ.
   Отвѣчу, прежде всего, одну своеобразную черту. Развѣ не любопытное явленіе представляетъ собою эта горсть христіанъ арійской расы, сотни лѣтъ окруженная моремъ полудикаго туранскаго населенія, не съумѣвшаго его, однако, поглотить даже въ періодъ самаго яркаго разцвѣта нусульнанскаго фанатизма? По чего и стоили этому передовому авангарду христіанско-европейской культуры, предоставленному себѣ самому и забытому всѣми, до послѣдняго времени, заботы о самосохраненіи, пока христіанскій міръ вспомнилъ о своемъ передовомъ аванпостѣ на Востокѣ! Печальная, но назидательная страница изъ исторіи культуры. Будущій историкъ, по справедливому замѣчанію одного компетентнаго писателя, не откажетъ "въ нравственномъ величіи народу, который умѣлъ выйти изъ многовѣковой и трудной борьбы, хотя и безъ громкихъ побѣдъ, но съ полнымъ торжествомъ" {См. рѣчь Г. И. Кананова въ день 50-тилѣтія Лазаревскаго института, стр. 73 сборника: Семидесятипятилѣтіе Лазаревскаго института. М., 1891 г. Въ этой рѣчи обстоятельно наложены, въ связи съ исторіей учрежденія Лазаревскаго института, важнѣйшіе момента исторіи водворенія армянъ въ Россіи (стр. 71--90). Это знаменитое учебное заведеніе, которому армянское просвѣщеніе такъ много обязано, преслѣдовало три основныя цѣли: быть національнымъ свѣтильникомъ образованія ли армянъ, разсадникомъ восточнаго языкознанія и школою общеобразовательною. Упразднить ту или другую цѣль значило бы, какъ справедливо замѣчаетъ г. Канановъ, преступить волю жертвователей (тамъ же, стр. 3).}.
   Свыше шестисотъ лѣтъ, съ самаго основанія турецкаго владычества въ Малой Азіи, многострадальный армянскій народъ, этотъ пасынокъ исторіи, этотъ поистинѣ народъ-сирота находился подъ владычествомъ турокъ, перенося избіенія, насилія и гоненія съ покорностью тупаго отчаянія, которую нерѣдко ставятъ ему въ упрекъ народы, избалованные исторіею. Орошая потомъ землю, гдѣ почіеть прахъ его безчисленныхъ предковъ, тяжело вздыхая надъ своимъ допотопнымъ плугомъ, первообразъ коего можно видѣть на фрескахъ египетскихъ храмовъ, армяне молили турокъ только объ одномъ, чтобы наши и дикари-хищники не трогали ихъ женъ и дѣтей, ихъ скудныхъ крохъ, добытыхъ тяжкимъ трудомъ земледѣльца. И этой-то малости, этой сущей бездѣлицы, безъ которой жизнь земледѣльца превращается въ одну безпросвѣтную истому и жалкое прозябаніе, не могли добиться турецкіе армяне въ теченіе шести вѣковъ отъ "отеческаго" турецкаго управленія!
   Угнетенные армяне терпѣли молча и переносили бѣдствіе съ истинно-христіанскимъ смиреніемъ, изливая въ тихой молитвѣ удручающее ихъ горе или повторяя тѣ мрачно-потрясающіе вопли-протесты, коими такъ богаты духовныя элегіи древняго армянскаго лирика Григорія Нарекскаго:
   
   Гласъ стенаній, мужи сердца,
   Вопль души я воздыханія --
   Я къ Тебѣ лишь возсылаю,
   О! всевидящій Создатель!...
   
   Претерпѣли армяне вѣкъ, другой, третій, терпѣли съ такимъ смиреніемъ безъисходнаго отчаянія, что и покорители, и болѣе счастливо поставленные иностранцы вправѣ были съ жестокою, но понятною брезгливостью обзывать армянскую райю "рабскою націей безъ совѣсти и самосознанія". И, кто знаетъ, быть можетъ, армянскій народъ и впрямь погрязъ бы въ омутѣ полнаго нравственнаго одичанія, если бы не благовѣстъ христіанской религіи, долетавшій до него съ церковнаго амвона на родномъ языкѣ и будившій въ немъ сознаніе его человѣческаго достоинства и вѣру въ міровую справедливость, среди окружающаго мрака и господства торжествующей дикой силы. Нужна была невѣроятная выдержка и рѣдкая культурная упругость, чтобы сохранить свою вѣру, языкъ и духовную цѣлость отъ наплыва воинствующаго мусульманства, въ особенности, когда, съ паденіемъ Константинополя, христіанскій востокъ лишился своей старой точки опоры, а новая въ лицѣ Россіи еще мелькала лишь въ туманѣ. но все же надежда на Россію одна поддерживала въ христіанахъ Востока едва тлѣющую искру упованія на лучшее будущее.
   Уже съ начала XVIII столѣтія туманъ на сѣверѣ сталъ разсѣивать ея и стала обозначаться будущая культурная роль Россіи на Востокѣ, причемъ и для разсѣянныхъ, среди персидскихъ и турецкихъ мусульманъ, армянъ стала мелькать надежда на облегченіе своей горькой доли и на возможность найти защиту у христіанской державы.
   Торговыя сношенія армянъ съ Россіею начались еще при Алексѣѣ Михайловичѣ и даже Ѳеодорѣ Іоанновичѣ (объ армянахъ упоминаетъ составленное въ 1648 г. Соборное Уложеніе). Но собственно политическія сношенія Россіи съ армянами начинаются въ XVIII ст. Отвоевавъ у мусульманскаго міра Каспійское прибрежье, Петръ Великій спѣшитъ заселить его христіанскимъ элементомъ -- армянами-колонистами -- и воспользоваться ммы какъ надежною точкой опоры въ борьбѣ съ мусульманствомъ. Грамотами своими онъ неоднократно изъявлялъ удовольствіе армянамъ и обѣщалъ "честному армянскому народу милость и протекцію", видя въ армянахъ весьма важный факторъ для насажденія гражданственности во вновь пріобрѣтенныхъ и намѣченныхъ къ пріобрѣтенію мусульманскихъ областяхъ {См. указы Петра Великаго на имя армянскаго патріарха Исаіи и на имя дербентскаго коменданта Кропотова въ Собр. актовъ для обозрѣнія исторіи Арменіи. М., 1832 г., т. I, стр. 168. "Вамъ, ради христіанства,-- писала Петра Велики армянина,-- какъ христіанамъ, отказать нельзя въ покровительствѣ" (см. Исторію Россіи Соловьева, т. XVIII, стр. 74).}. Онъ вступилъ даже въ сношеніе съ армянскими нотаблями для подготовки возстанія въ Персіи между армянами, но смерть помѣшала Петру Великому {См. Исторію Петра Великою Бриннера, Спб., 1882 г., II, стр. 664--566.} осуществить его планы относительно Востока.
   Особенное значеніе для поднятія духа порабощенной "райи" вообще и для судебъ турецкихъ армянъ имѣли побѣдоносныя войны Екатерины Второй, нанесшей Турціи такой матеріальный и нравственный уронъ, отъ котораго такъ и не могла она оправиться впослѣдствіи, кучукъ-Кайнарджійскій трактатъ 1774 г., поставившій христіанъ Востока подъ покровительство Россіи, впервые перенесъ надежду армянъ на лучшее будущее изъ области заоблачныхъ мечтаній въ сферу если не конкретныхъ, то возможныхъ для достиженія благъ.
   Бѣда, которой предвидится конецъ хоть въ отдаленномъ будущемъ, все же легче той, которой не видно исхода. Слава о побѣдахъ христіанской царицы надъ турками въ связи съ вѣстями о заботахъ ея объ устройствѣ будущности армянъ должны были внушить турецкимъ армянамъ надежду на прекращеніе ихъ бѣдственнаго положенія. Если вѣсти о планѣ князя Потемкина и гр. Зубова объ основаніи армяно-грузинскаго царства {Этотъ планъ казался настолько близкимъ на осуществленію, что былъ сочиненъ гербъ армянскаго царства, составлена церемоніалъ коронованія армянскаго цари въ Эчміадзинѣ и проектъ трехъ орденовъ: Ноева ковчега на радужной лентѣ, Нерукотвореннаго образа и Григорія Просвѣтителя. См. Исторію Арменіи В. А. Абази. Спб., 1888 г., стр. 100.} подъ протекторатомъ Россіи едва ли дошли до слуха обитателей Великой Арменіи, то извѣстіе о постройкѣ на Днѣстрѣ гор. Григоріополя спеціально для эмигрировавшихъ турецкихъ армянъ не могло не произвести сильнаго впечатлѣнія на ихъ умы. На это именно и разсчитывала дальновидная императрица, справедливо предугадывая, что "находящіеся за границею армяне, видя благоденствіе переселенцевъ, къ нимъ присоединятся". И дѣйствительно, турецкіе армяне, убѣдившись, что въ Россіи свято охраняется ихъ народная святыня -- религія и языкъ, къ концу царствованія Екатерины массами переселились въ Крымъ, "превращая пустыни въ грады", какъ гласитъ одинъ изъ барельефовъ знаменитой московской Екатерининской залы {Въ высочайшемъ рескриптѣ на имя генерала Каховскаго отъ 23 февраля 1797 г. Екатерина II предписывала построить Григоріополь "сообразно роду жизни и учрежденіяхъ трудолюбиваго армянскаго народа". См. Собр. актовъ, т. I, стр. 45. Въ гербѣ, составленномъ гр. Зубовымъ ли гор. Григоріополя, изображена: ворона -- знакъ царскаго достоинства, одноглавой орелъ въ честь императора Артаксеркса, Нерукотворенный образъ, агнецъ, львы, знакъ подвиговъ армянскаго царя Рупинака (sic! Рупиньяна?), Ноевъ ковчегъ. (См. Собраніе актовъ, относящихся до Арменіи, т. I, стр. 196.}.
   Вся послѣдующая исторія показываетъ, что переселившіеся армяне не обманули надеждъ русскаго правительства, ожидавшаго отъ нихъ развитія торговли, промышленности и вообще поднятія экономическаго уровня южнаго края. Во всѣ послѣдующія царствованія правительство продолжаетъ привлекать армянъ въ Россію и оказываетъ имъ всякіе знаки благоволенія и милостей.
   Павелъ I, во вниманіе "къ отличному трудолюбію, тщательному домостроительству, благонравію и примѣрному поведенію" переселившихся въ Россію турецкихъ армянъ и въ видахъ привлеченія новыхъ переселенцевъ, жалуетъ имъ, грамотою отъ 28 октября 1799 г., новыя милости и преимущества.
   По окончаніи войны 1812 г. Александръ I грамотою на имя всего армянскаго народа, данною въ Теплицѣ отъ 15 сентября 1813 г., явилъ армянамъ новый знакъ милости за доказанную ими преданность. "Они (армяне въ Грузіи),-- гласитъ грамота,-- отличались мирнымъ постоянствомъ и преданностью, когда легкомысліе и неблагонамѣренность старались всуе поколебать водворенное нами въ Грузіи спокойствіе, и посреди смутныхъ обстоятельствъ пребыли тверды и непоколебимы въ своемъ усердіи къ намъ и престолу нашему, жертвуя имуществомъ своимъ и всѣми средствами и самою жизнью на пользу службы нашей и для блага общаго. Таковое усердіе всего армянскаго народа въ Грузіи и всѣхъ сословій, оный составляющихъ, заслуги ихъ и подвиги налагаютъ на насъ пріятную обязанность засвидѣтельствовать предъ цѣлымъ свѣтомъ справедливую нашу имъ признательность и благоволеніе. Да сохранится сіе свидѣтельство въ славу и честь ихъ и въ памяти потомковъ" {См. Собраніе актовъ, т. I, стр. 298.}.
   Съ особенною силой сказалась привязанность армянъ къ Россіи во время войны ея съ Персіею въ 1826 г. Помимо заслугъ генерала Мадатова, одержавшаго важную побѣду на Шамхорскомъ полѣ, и народныя массы оказали содѣйствіе, съ полнымъ самоотверженіемъ отдавшись Россіи. Русскій историкъ Сергѣй Глинка, описывая событія этой войны, успѣхи ея приписываетъ столько же русскому оружію, сколько и неимовѣрной преданности армянъ, оказавшихъ важныя услуги Россіи подъ предводительствомъ своего архипастыря Нерсеса. "Для нихъ возсіяла надежда,-- говорить Глинка,-- что имя Арменіи и вѣковая ея слава оживутъ на лицѣ земли, и они себя и все свое (курсивъ подлинника) обрекли къ содѣйствію русскаго оружія". При взятіе Эривани главныя батареи, дѣйствовавшія противъ неприступной крѣпости, были, по словамъ того же историка, "въ сердцахъ армянъ". Когда русскія войска вступили въ глубь персидской Арменіи, то "армяне, -- пишетъ Глинка,-- на крыльяхъ усердія и любви летѣли къ полкамъ русскимъ и оказывали всевозможныя услуги не по разсчетахъ какихъ-нибудь предположеній, но по влеченію того душевнаго порыва, которое выше всѣхъ разсчетовъ человѣка" {Сергѣй Глинка: "Описаніе переселенія армянъ". М., 1881 г., стр. 18, 21, 86.}.
   По окончаніи персидской войны императоръ Николай I въ рескриптѣ отъ 2 февраля 1827 г., на имя архіепископа Нерсеса, выразилъ свое благоволеніе армянскому народу, торжественно засвидѣтельствовавъ "явленныя имъ на опытѣ усердіе и нелицемѣрную преданность". "Въ сихъ обстоятельствахъ,-- говорится далѣе въ рескриптѣ,-- армянскій народъ доказалъ, что онъ умѣетъ цѣнить благотворныя о немъ старанія правительства и что видитъ ясно превосходство настоящаго жребія своего предъ участью столь многихъ единовѣрцевъ, по инымъ странамъ разсѣянныхъ. Поручаемъ вамъ изъявить всѣмъ армянахъ совершенное благоволеніе наше и увѣрить нашимъ императорскимъ словомъ въ продолженіи къ никъ особенныхъ нашихъ милостей. Доколѣ пребудетъ непоколебима вѣрность народа вашего, обрѣтшаго надежное убѣжище подъ сѣнію россійскаго престола, мы вмѣнимъ себѣ въ обязанность неусыпно пещись о его счастьи и успокоеніи" {Собраніе актовъ, т. I, стр. 288.}.
   Вслѣдъ за заключеніемъ туркманчайскаго мира персидскіе армяне массами (около 40,000 душъ) стали выселяться въ Россію, несмотря на всевозможныя льготы, обѣщанныя персидскимъ правительствомъ {Персія, предвидя громадность вреда отъ выселенія армянъ, обѣщала имъ свободу отъ повинностей на 10 лѣтъ. По справкѣ, приведенной у Глинки, уронъ, причиненный Персіи выселеніемъ армянъ, исчисляется въ 32 милл. руб.}, и громадность потерь, съ коими сопряжена была такая массовая эмиграція. Армяне покидали дома, сады, превосходно обработанныя поля безъ всякаго вознагражденія, такъ какъ, по наущенію персидскаго правительства, никто не хотѣлъ покупать имущества эмигрантовъ.
   Переселенцы просили русское правительство дать хоть 1/8 стоимости имѣній, но и въ этомъ было имъ отказано. Тогда они покинули Персію, заявивъ, что "безусловно жертвуютъ свое имущество русскому царю; онъ не забудетъ нашихъ потомковъ". Персидское правительство пугало армянъ крѣпостнымъ правомъ и рекрутчиной, но армяне отвѣчали: "лучше будемъ ѣсть сѣно въ христіанской землѣ, нежели хлѣбъ въ Персіи" {См. т. VIII назв. Актовъ. Отношеніе гр. Чернышева къ Паскевичу, No 2254.}.
   Благоволеніе, высказанное Россіей армянамъ въ персидскую войну, дало плоды вскорѣ, въ 1828 г., въ войну, начатую противъ Турціи. Среди турецкихъ армянъ началось радостное волненіе, какъ только Россія объявила войну. Порта переселила армянъ съ пограничныхъ мѣстностей въ отдаленныя области {См. назв. соч. Глинки, стр. 110--118.}, но этимъ трудно было преградить путь для выраженія симпатій Россіи. По мѣрѣ того, какъ русскія войска подвигались впередъ, армяне все рѣшительнѣе выказывали имъ словомъ и дѣломъ свое сочувствіе и содѣйствіе. Изъ армянъ было образовано ополченіе, на которое съ особенною яростью нападали въ сраженіяхъ турецкіе солдаты {См. т. VII Актовъ, собранныхъ кавказскою археографическою коммиссіей. Всеподданнѣйшій рапортъ гр. Паскевича, No 768.}. Но армяне продолжали неуклонно выказывать Россія самую горячую преданность и въ лицѣ ихъ, какъ выразился главнокомандующій гр. Паскевичъ, русскія войска нашли "храбрыхъ союзниковъ и соучастниковъ ревностныхъ". Изъ оффиціальнаго донесенія его видно, что въ Брязетѣ 2,000 армянъ сражались въ рядахъ русскихъ войскъ; въ Карсѣ 800 чел. конныхъ охраняли русскую границу и, наконецъ, когда войска дошли до Эрзерума, все армянское населеніе встрѣтило русскихъ радостными ликованіями {См. тамъ же, No 767.}.
   По заключеніи адріанопольскаго мира армяне турецкіе массами стали выселяться въ Россію (около 90,000 душъ). Порта встревожилась сильно, предвидя вредъ, сопряженный съ уходомъ массы трудолюбиваго земледѣльческаго и ремесленнаго населенія. Изъ Константинополя былъ командированъ въ Эрзерунъ армянскій епископъ Варѳоломей съ порученіемъ уговорить армянъ отъ переселенія, но тѣ ему отвѣчали: "Если бы самъ Христосъ сошелъ съ неба, чтобы уговорить насъ остаться въ Турціи, и Его бы не послушали" {См. тамъ же, всеподданн. рапортъ гр. Паскевича отъ 10 октября 1839 г., стр. 830.}. Послѣдствія ясно показали, какъ основательны были тревоги Порты. Когда армяне покинули Эрзерумъ, то турки очутились просто въ безпомощномъ положеніи: не кому было въ городѣ исправить попортившійся водопроводъ и заниматься самыми простыми ремеслами {См. тамъ же, рапортъ эрзерумскаго губернатора гев. Панкратова отъ 10 іюня 1880 г., No 118.}.
   Между тѣмъ, выселившіеся въ Россію армяне, уравненные въ правахъ съ другими подданными и пользуясь полною свободой вѣроисповѣданія и языка, продолжали вѣрою и правдою служить давшей имъ успокоеніе державѣ. По предложенію военнаго министра Чернышева {См. тамъ же, оффиціальное донесеніе коменданта Эрзерума, стр. 842.}, армянамъ, въ виду доказанной ими храбрости и усердія къ Россіи, была поручена охрана новой границы съ Турціею (1829 г.). Все послѣдующее время, въ теченіе почти полувѣковой борьбы Россіи съ разноплеменнымъ мусульманскимъ населеніемъ Кавказскаго перешейка, справедливо называемаго vagina gentium, армяне сослужили службу Россіи, не только выставивъ первоклассныхъ генераловъ, какъ, напр., князя М. З. Аргутинскаго-Долгорукаго, покорителя Дагестана (гдѣ ему и воздвигнутъ памятникъ), и много талантливыхъ офицеровъ, но въ массахъ народныхъ {О культурной роли армянъ на Кавказѣ см. отзывы Гамба, Керъ-Потера, барона Гастгаузена и Палласа у г. Папанова, стр. 84--85.}, служившихъ проводниками оплотомъ русской гражданственности {При неоднократныхъ волненіяхъ, возникавшихъ среди кавказскихъ мусульманъ, армяне составляли самый надежный оплотъ для правительства. См. т. VI наз. Актовъ о волненіи въ Карабахѣ, а также Описаніе турецкой войны 1874 г. Лукьяновича. Спб., 1877 г., 4 ч., стр. 188.}.
   Предпослѣдняя война Россіи съ Турціей исполнила турецкихъ армянъ самыхъ радужныхъ надеждъ. Армяне съ самаго начала выказали, попрежнему, преданность и содѣйствіе Россіи, за что и подверглись репрессаліямъ со стороны турокъ {Русскіе въ Азіатской Турціи въ 54--55 г. ген.-маіора Лихутина. Спб., 1862 г., стр. 191, 168 и 272.}. Во главѣ дѣйствующаго отряда стоялъ армянинъ кн. В. О. Бебутовъ, одерживавшій легендарныя побѣды, удивительныя даже для прославленныхъ своею храбростью кавказскихъ войскъ (при Башъ-Кадыкларѣ съ 10 т. кн. Бебутовъ разбилъ 30-ти тысячное турецкое войско) {См. Восточную войну 1853--1856 гг. Богдановича, т. I, стр. 240.}. Но конецъ борьбы не оправдалъ надеждъ армянъ. Справедливое управленіе начальника карсскаго пашалыка армянина М. Т. Лорисъ-Меликова {Разумное управленіе краемъ снискало Лорисъ-Меликову расположеніе со стороны мусульманъ, которые поднесли ему передъ отъѣздомъ адресъ (онъ напечатанъ въ т. XI Актовъ кавк. археогр. коммиссіи). Къ концу управленія его оказался остатокъ въ 35,000 р. Турецкое правительство дало Лорису орденъ Меджидіе. См. назв. соч. Богдановича, т. IV, стр. 315.} вызвало среди турецкихъ армянъ усиленное стремленіе къ переселенію въ Россію, которое, однако, не было ею принято сочувственно {По инструкціи, данной ген.-лейт. Хрулевымъ Лорисъ-Меликову, переселеніе армянъ должно было быть только допускаемо, но не поощряемо. См. т. XI Акт. кавк. арх. коммиссіи, No 301. }.
   Но съ юридической точки зрѣнія крымская война внесла въ положеніе турецкихъ армянъ существенное измѣненіе. Европа, ревнуя къ политической роли, созданной для Россіи среди восточныхъ христіанъ, начиная съ кучукъ-кайнарджійскаго трактата 1774 г., пожелала стать на ея мѣсто. Парижскій трактатъ 1856 г., задавшись безплодною задачей гальванизировать умиравшій отъ нравственнаго худосочія государственный организмъ Турецкой имперіи, принялъ ее въ европейскій концертъ, а ея христіанъ подъ многообѣщающее, но, въ сущности, безрезультатное совокупное покровительство Европы.
   Значеніе послѣдней войны Россіи съ Турціей, въ которой выдающуюся роль играли армяне-генералы: И. Т. Лорисъ-Меликовъ, А. А. Тергукасовъ, И. Д. Лазаревъ и Н. А. Шелковниковъ и др., было громадно для турецкихъ армянъ. Съ первыхъ же шаговъ своихъ на турецкой территоріи русскія войска были встрѣчены съ дарами со стороны армянъ-пастуховъ. Уже на второй день похода армянское духовенство служило молебенъ съ многолѣтіемъ Царю-Освободителю, выступившему на защиту угнетенныхъ христіанъ. Дружественное настроеніе окружающаго армянскаго населенія было такъ велико, что войска думали, что они у себя дома, а не въ непріятельской землѣ {См. Войну въ Турецкой Арменіи 1877--1878 гг. ген. С. О. Кишминева. Спб., 1884 г., стр. 12.}. Пріобрѣтеніе провіанта и фуража дѣлалось на бумажныя деньги, а не на золото, благодаря довѣрію населенія, чего не могли добиться въ Болгаріи. Послѣ взятія Ардагана въ приказѣ по войскамъ говорилось про армянъ, что "они достойны своихъ отцовъ, не разъ клавшихъ кости на защиту братьевъ-христіанъ". Посильное сочувствіе и содѣйствіе армянъ русскимъ войскамъ продолжалось до самаго конца войны {См. и. с. С. О. Кишминева, стр. 14, 484, 447.}, за что со стороны турокъ постигали ихъ жесточайшія репрессаліи (особенно въ Баязетѣ) {См. въ статьѣ Жекмена мѣсто изъ Синей книги. Journal de droit international 1889 г., NoNo 3 и 4, стр. 297.}. Результаты войны для турецкихъ армянъ были значительны: часть ихъ перешла въ Россію, а относительно другой части, оставшейся за Турціей", впервые, по иниціативѣ Россіи, было выговорено для армянъ право на спеціальныя реформы, ограждающія ихъ личную и имущественную безопасность, и тѣмъ положено начало армянскому вопросу въ области международнаго права. По статьѣ 16 с.-стефанскаго договора 19 февраля 1878 г., Турція обязалась предъ Россіей": произвести, безъ дальнѣйшаго отлагательства, улучшенія и реформы, вызываемыя мѣстными потребностями областей, населенныхъ армянами, и обезпечить ихъ безопасность отъ курдовъ и черкесовъ. Этому благому намѣренію Россіи, за которое доселѣ турецкіе армяне благословляютъ имя Царя-Освободителя, не суждено было, однако, осуществиться, хотя справедливость и цѣлесообразность почина Россіи была такъ очевидна, что къ нему долженъ былъ присоединиться и берлинскій конгрессъ, несмотря на все его нерасположеніе къ с.-стефанскому договору: § 61 берлинскаго трактата цѣликомъ повторилъ § 16, присовокупивъ отъ себя, по предложенію не кого другого, мать лорда Салисбюри, новое обязательство Порты, а именно обязанность "періодически сообщать о принятыхъ, для вышеуказанной цѣли, мѣропріятіяхъ державамъ, которыя будутъ наблюдать за ихъ примѣненіемъ" (§ 62).
   Независимо отъ этого, была заключена англо-турецкая конвенція 4 іюня 1878 г., коею Англія пріобрѣла протекторатъ надъ Малою Азіей, причемъ и предъ нею Турція въ третій разъ обязалась ввести реформы, необходимыя для безопасности армянъ. И за всѣмъ тѣмъ, несмотря на этотъ избытокъ покровителей, а, можетъ, и благодаря именно этому избытку,-- по русской пословицѣ: у семи нянекъ дитя безъ глаза, -- армяне до сихъ поръ, т.-е. въ теченіе болѣе чѣмъ 13 лѣтъ, напрасно требуютъ отъ турокъ реформъ, которыя Порта обязалась ввести, безъ дальнѣйшаго отлагательства, еще въ 1878 году.
   Такимъ образомъ, историческій ходъ событій привелъ армянъ къ ясному и неискоренимому сознанію, что ихъ вѣковымъ страданіямъ подходитъ, почти уже подошелъ, конецъ, что долготерпѣніе ихъ начинаетъ приносить плоды, и европейскія націи вняли, наконецъ, голосу народа, составляющаго самую крайнюю восточную фракцію европейской цивилизаціи. Турецкіе армяне знаютъ теперь, что для спокойнаго и мирнаго существованія, для сохраненія основъ своего національнаго быта, религіи и языка имъ нѣтъ надобности покидать печальную, но дорогую родину, къ которой коренные армяне питаютъ трогательную до наивности и горячую до фанатизма неизгладимую привязанность {См. дальше (письмо третье) отзывъ изъ консульскаго донесеніи, удостовѣрившаго, что земледѣльцы-армяне, вынужденные идти, благодаря неразвитости мѣстной экономической жизни, въ отхожіе промыслы, послѣ десятковъ лѣтъ, проведенныхъ на чужбинѣ, радостно возвращаются въ свои убогія землянки.}, что здѣсь именно у родныхъ нивъ и близъ дорогихъ могилъ, чтимыхъ коренными армянами какъ святыня, долженъ создаться, по водѣ Европы, порядокъ вещей, обезпечивающій ихъ личную и имущественную безопасность, безъ которой немыслимо благосостояніе.
   Если такого рода идеями пропитана, можно связать, земля и воздухъ армянскихъ вилайетовъ, то, спрашивается, какія еще нужны внѣшнія подстрекательства для того, чтобы весь народъ армянскій съ лихорадочнымъ возбужденіемъ сталъ домогаться измѣненія своего невыносимаго положенія, которое стадо особенно тяжко съ тѣхъ поръ, какъ вся Европа, единогласно осудивъ его, обѣщала близость уничтоженія его? Что же мудренаго, если эта лихорадочная возбужденность, поддерживаемая и усиливаемая все болѣе и болѣе усиливавшимися гоненіями со стороны турецкаго правительства, сопровождается спорадическими вспышками и безпорядками, въ которыхъ участвуютъ, главнымъ образомъ, выходцы изъ коренной Арменіи? Примѣрнымъ наказаніемъ отдѣльныхъ лицъ не уврачевать этого больнаго мѣста современной Турціи, и, съ устраненіемъ симптома болѣзни, вамъ не удастся оздоровить вашъ государственный организмъ, пока остаются въ полной силѣ причины, поддерживающія его болѣзненность. Вы пробовали леченіе желѣзомъ и огнемъ -- ничего не вышло. Подумайте о раціональномъ леченіи, такъ недвусмысленно указуемомъ ходомъ исторіи и требованіями справедливости, о соціальной гигіенѣ, объ уничтоженіи причинъ, вызывающихъ неудовольствіе и броженіе среди армянъ. Причина эта обусловливается отказомъ въ реформахъ, которыхъ армяне требуютъ 13 лѣтъ во имя человѣческой справедливости и во имя своего точнаго формальнаго права, признаннаго всею Европой.
   Да, милостивый государь, армяне именно "требуютъ" реформъ, а не просятъ, съ тою силой, настойчивостью и лихорадочнымъ нетерпѣніемъ, какія могутъ быть присущи обладателю права, добившемуся признанія его послѣ многовѣковаго страданія и терпѣнія. Если вы не желаете оставаться въ области сладкихъ политическихъ иллюзій, за которыми обыкновенно слѣдуетъ очень непріятное пробужденіе, вамъ необходимо считаться съ положеніемъ, которое признается аксіомой европейскими публицистами,-- съ положеніемъ, что съ 1878 г. вопросъ объ армянскихъ реформахъ изъ внутренняго турецкаго вопроса превратился въ вопросъ международный {См. серію превосходныхъ статей извѣстнаго бельгійскаго юриста Rolin-Jacquemyn'а, президента института международнаго права, въ Revue de droit international 1887 г., No 3, и 1889 г., NoNo 3 и 4.}. Вы на волосъ не подвинетесь въ рѣшеніи армянскаго вопроса, пока будете игнорировать непріятное для вашего національнаго самолюбія, но созданное неуклоннымъ ходомъ исторіи положеніе, въ силу котораго армянская "рана" не униженными поклонами и лизаніемъ праха вашихъ ногъ должна просить, какъ милости, пощадить его жизнь, а какъ правомочный субъектъ можетъ, наконецъ, требовать своего "права", признаннаго международнымъ трактатомъ. Это не "забывшіеся" бунтовщики, заявляющіе "возмутительныя притязанія" къ султану, возстающіе противъ права, какъ вы, въ опасномъ вашемъ ослѣпленіи, третируете ихъ, это -- носители и защитники права, нарушаемаго 13 лѣтъ безнаказанно вами.
   Правда, право армянъ принадлежитъ къ той высокой, но хрупкой области международнаго права, которая не имѣетъ санкціи физической силы и обладатели послѣдней могутъ болѣе или менѣе безнаказанно нарушать интересы носителей права безъ санкціи силы. Но что бы ни говорили ваши новѣйшіе учителя изъ Берлина, такое издѣвательство надъ правомъ не можетъ быть долговѣчнымъ, не вызвавъ протеста со стороны европейскаго правосознанія. Берегитесь глумиться надъ правомъ слабыхъ: его никто не оскорблялъ безнаказанно. Даже и народы много сильнѣе васъ не могли уйти отъ возмездія за оскорбленія правды: рука исторической Немезиды прицѣливается долго, долго выжидая удобной минуты, но попадаетъ въ цѣль вѣрно. Взгляните хоть на судьбу вашего идола, на который молились ваши государственные люди. Онъ ли не топталъ въ грязь право, онъ ли не создалъ культъ кулака, онъ ли не служилъ живымъ воплощеніемъ торжества силы надъ правомъ? И этотъ идолъ палъ, не побѣдивъ права... Все минется, одна правда останется!...
   Но довольно... На вашемъ лицѣ, я вижу, выступаетъ саркастическая улыбка. Ваше продолжительное общеніе съ дипломатами бисмарковской школы пріучило васъ относиться скептически къ торжеству права... Пусть такъ! Пусть вы правы, пусть вы можете безнаказанно глумиться, благодаря современному положенію Европы, надъ правомъ армянъ, требующихъ реформъ, но полезно ли вамъ такое беззаконіе, полезно ли вамъ раздражать армянъ? Не выгоднѣе ли вамъ исполнить ихъ законныя желанія, которыя не заключаютъ въ себѣ ничего химерическаго или опаснаго для васъ, и тѣмъ уничтожить тѣ неблагопріятныя антигигіеническія условія, благодаря которымъ враждебное настроеніе армянъ находится въ хроническомъ состояніи? Если ваши патріоты стараго закала глухи предъ требованіями справедливости, быть можетъ, они будутъ внимательнѣе къ утилитарнымъ доводамъ интереса. Къ нимъ я перейду въ слѣдующемъ письмѣ.

Д. Г. А.

(Окончаніе слѣдуетъ).

"Русская Мысль", кн.V, 1892

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru