М.: Редакция газеты "Труд", Музей кино, 1997. (Живая классика). Т. 1. Wie sag' ich's meinem Kinde?!
Музис
У околоточного надзирателя может быть самая неожиданная фамилия.
Особенно если он в Риге.
Ну кто, например, подумает, что у околоточного надзирателя может быть фамилия... Музис.
А между тем это именно так.
Отца моего школьного товарища -- околоточного надзирателя -- зовут Музис. Музис -- объект моей зависти.
У Музиса -- толстая, засаленная, набитая бумажками и записками -- записная книжка с резинкой!
Вероятно, у Музисов это наследственная черта.
Так и вижу перед духовным взором своим папашу Музиса со своей засаленной записной книжкой во время обыска, ареста или "составления протокола".
Мой отец -- архитектор.
И о нем вспоминаю чертежами, blue prints'ами {синьками (англ.).}, лекалами, рейсшинами, транспортирами и рейсфедерами.
Но никак не записными книжками.
Наследственности в области записных книжек у меня нет.
Очень завидую Музису.
Зависть живет до сих пор.
Не то чтобы у меня никогда не было книжек.
Даже в школе у меня бывали ежегодно новые книжечки с тисненной золотом надписью на обложке "Товарищ": так называлась тогда общероссийская записная книжка гимназиста и школьника.
Кроме того, ежегодно появлялся и чисто прибалтийский немецкий "Jugendkalender" {"Календарь для юношества" (нем.).}.
Русско-немецкое смешение культуры характерно этими двумя книжечками, а во второй из них даже были стишки на эту тему.
Удивительно, как в памяти сохраняется всякая дрянь!
Впрочем, эта дрянь здесь к месту, потому что она целиком относится к моей биографии:
"... In город Riga я родился,
Erblickte ich das Licht der Welt,
И долго там я находился, Weil's mir ужасно da gefällt..."1.
1 В (городе) Риге (я родился),
Увидел свет мира,
(И долго там я находился),
Потому что мне тут (ужасно) нравится (нем.).
Находился я в Риге действительно довольно долго, но не потому, что мне там особенно нравилось.
А потому, что папенька там служили старшим инженером по дорожной части Лифляндской губернии и занимались обширной архитектурно-строительной практикой.
Число построенных папенькой в Риге домов достигло, кажется, пятидесяти трех.
И есть целая улица, застроенная бешеным "стиль-модерном", которым увлекался мой дорогой родитель.
[Называлась] на двух рижских языках: Альбертовская улица -- Albertstrasse.
С записными книжками была беда в другом.
Я никогда не умел и до сих пор не умею ими пользоваться.
Мне нечего было в них писать и записывать!
Горе продолжается и по сей день.
Нужное я всегда помню.
Необходимое лежит заметками в папках, и чего-нибудь специального для записи в книжку я никак не могу придумать.
Зато папки -- ужас мой и смерть.
Их много.
Без конца.
И в каждой -- "подборка" на какую-нибудь тему, Belegmaterial {обоснование (нем.).} на какую-нибудь бредовую мысль или мимолетное соображение.
Очень часто случается, что папка "ломится" от материала "доказательного" и "показательного" (иллюстративного), а тему, для которой это собиралось (иногда годами!), я возьму да и...
забуду.
Надо было бы сделать "инвентарь" недодуманного и недописанного на сей день.
Своеобразный каталог моих обязательств перед самим собой.
-----
На автографе дата -- 18.VII.1946. Текст помещен вслед за "Именами" тематически.