Елисеев Григорий Захарович
Внутреннее обозрение

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Крестьянские мечты о земле в московском уездном земском собрании.- Сила вещей, производящая различные непоследовательности в русской жизни.- Доклад московской земской у права с проектом земской кассы для вспомоществования цедим крестьянским обществам в приобретения земли.- Характеристика наших совещаний, комиссий, собраний по крестьянским дедам.- Очерк дебатов, бывших в московском уездном земском собрании по этому предмету.- Заключение.- Ответ г. Суворину.

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРѢНІЕ.

Крестьянскія мечты о землѣ въ московскомъ уѣздномъ земскомъ собраніи.-- Сила вещей, производящая различныя непослѣдовательности въ русской жизни.-- Докладъ московской земской у права съ проектомъ земской кассы для вспомоществованія цѣдимъ крестьянскимъ обществамъ въ пріобрѣтенія земли.-- Характеристика нашихъ совѣщаній, комиссій, собраній по крестьянскимъ дѣдамъ.-- Очеркъ дебатовъ, бывшихъ въ московскомъ уѣздномъ земскомъ собраніи по этому предмету.-- Заключеніе.-- Отвѣтъ г. Суворину.

   "Ахъ! не все намъ слезы горькія лить о бѣдствіяхъ существенныхъ; на минуту позабудемся въ чародѣйствѣ красныхъ вымысловъ", тѣмъ болѣе, что на настоящій разъ выдался такой случай чародѣйства, что можно впасть въ полную иллюзію, забыться вполнѣ, принять самые невѣроятные вымыслы за чистую, несомнѣнную дѣйствительность. Ибо зрѣлище происходитъ не на театральныхъ подмосткахъ, гдѣ возможность полной иллюзіи обусловливается безчисленнымъ множествомъ трудностей, почти никогда не препобѣдимыхъ de facto, а въ московскомъ уѣздномъ земскомъ собраніи, гдѣ сцену представляетъ сама дѣйствительная жизнь, актеровъ переживающіе или претерпѣвающіе эту жизнь, ея дѣятели, наконецъ, самый сюжетъ происходящаго на сценѣ дѣйствія не вымыселъ поэта или сочинителя, а насущный вопросъ жизни, безъ разрѣшенія котораго дѣйствующимъ лицамъ долѣе жить становится просто невозможно. Это именно вопросъ о необходимости увеличенія крестьянскихъ земельныхъ надѣловъ, объ основаніи особой земской ссудной кассы, съ цѣлью помогать крестьянскимъ обществамъ покупать земли на имя цѣлыхъ обществъ.
   Такимъ образомъ, все здѣсь, повидимому, представляется чистою, истою, настоящею дѣйствительностію, а между тѣмъ, стоитъ вамъ только немножко вдуматься въ дѣло и вы тотчасъ почувствуете, что это не настоящая, а призрачная дѣйствительность, что все, что происходитъ въ этой дѣйствительности, миражъ, мечта, обманъ, однимъ словомъ, чародѣйство красныхъ вымысловъ.
   Начнемъ съ предмета самыхъ дебатовъ московскаго уѣзднаго земскаго собранія. Развѣ это не чародѣйство красныхъ вымысловъ, что наконецъ, по примѣру двухъ или трехъ глухихъ провинціальныхъ земствъ, и уѣздное земство московское, подстоличное, находящееся въ рукахъ кореннаго, столбового русскаго дворянства, вдругъ избираетъ предметомъ для своихъ занятій вопросъ о пріисканіи средствъ для содѣйствія мужикамъ при покупкѣ земель? Когда же земство занималось подобными пустяками? Всѣмъ извѣстно, что, по положенію о земскихъ упрежденіяхъ, на земство возложена обязанность заботиться объ удовлетвореніи потребностей двоякаго рода: обязательныхъ и необязательныхъ. Въ потребностямъ обязательнымъ относятся: повинность дорожная, подводная, постойная и т. п. Въ необязательнымъ -- народное здравіе, просвѣщеніе и т. п. Около этихъ предметовъ и вращалось до сихъ поръ наше земство, не видя болѣе ничего въ положеніи о земскихъ учрежденіяхъ и никакъ не догадываясь, что если въ положеніи о земскихъ учрежденіяхъ необходимо было подробно и точно обозначить тѣ предметы, на которые земство или обязательно должно, или имѣетъ право употреблять почерпаемыя имъ изъ находящихся въ его рукахъ источниковъ деньги, то не было никакой необходимости писать столько же параграфовъ объ обязанности земства заботиться объ увеличеніи силы этихъ источниковъ, заботиться о поднятіи народнаго благосостоянія или, говоря другими словами, о сохраненіи, поддержаніи и развитіи тѣхъ платежныхъ силъ, которыми удовлетворяются означенныя потребности. Ибо обязанность эта составляетъ существо земства, есть единственный его raison d'être. Но земство, если и уклонялось иногда отъ рутиннаго пониманія параграфовъ положенія о земскихъ учрежденіяхъ, то никакъ не въ пользу разумѣнія истиннаго его смысла, а напротивъ, въ еще большему затемнѣнію того внутренняго, настоящаго смысла, который лежитъ въ основѣ положенія о земскихъ учрежденіяхъ. Такъ земство на мужицкія деньги основывало классическія прогимназія, женскія городскія гимназіи для дочерей (вѣроятно?) мужиковъ, давало пособія для поддержки университетскихъ каѳедръ, стипендіи для обучающихся въ университетахъ, гимназіяхъ и т д., безъ всякихъ обязательствъ въ пользу земствъ со стороны учащихся, дѣлало щедрыя пожертвованія на восточную войну, не платя при этомъ зачастую жалованья собственнымъ народнымъ учителямъ, наконецъ, пускалось даже прямо въ аферы -- выхлопатывая желѣзно-дорожныя концессіи, истощая земскія платежныя силы налогами платежа гарантій -- аферы, которыя ни въ какомъ случаѣ и никогда не могли доставить массѣ народа ничего, кромѣ раззоренія. И вдругъ земство, послѣ вчерашнихъ еще своихъ блужданій по всѣмъ возможнымъ направленіямъ, кромѣ того, которое могло бы натолкнуть его на истинную дорогу, высказываетъ такой ясный и широкій взглядъ на истинный смыслъ земскихъ учрежденій -- задается мыслію: поставить на ноги крестьянскія земледѣльческія общины! Предположить что ли -- что оно въ одну ночь выросло и созрѣло? Но такой быстрый ростъ совсѣмъ не вѣроятенъ. Да къ тому же, еслибы земство, дѣйствительно, созрѣло, развѣ могло бы оно явиться съ такимъ проэктомъ? Развѣ зрѣлое земство можетъ думать, что этотъ проэктъ въ наше время не мечта, не мертворожденное дитя, которое несомнѣнно будетъ похоронено, если не въ архивѣ губернскаго земства, то въ одномъ изъ архивовъ тѣхъ многочисленныхъ комиссій, которыя, вѣроятно, будутъ его разсматривать? Въ осуществленіе подобной мечты можно вѣрить только въ "плѣнномъ мысли раздраженьи", что, конечно, никакъ уже не можетъ свидѣтельствовать о зрѣлости.
   Но съ давняго времени извѣстно, что "тьмы истинъ намъ дороже насъ возвышающій обманъ" и потому нѣтъ ничего удивительнаго, что каждая мечта увлекаетъ наши сердца и порождаетъ тьмы новыхъ мечтаній. Мечтою земства увлеклись всѣ, для кого земля, пріобрѣтеніе ея составляетъ вѣковой идеалъ всѣхъ мыслей, желаній, надеждъ, вѣрованій -- и засѣданія земскаго собранія, благодаря этому, превратились въ истинное чародѣйство красныхъ вымысловъ. Въ земскомъ собраніи заговорили люди, отъ которыхъ никогда здѣсь слова недобьешься, заговорили мужики, принявъ рѣшительное участіе въ дебатахъ. Впрочемъ, выраженіе: заговорили, относительно мужиковъ, не совсѣмъ точно. Говорили, какъ оно и подобаетъ, только дворяне -- говорили краснорѣчиво, бойко, съ блескомъ, украшая свою рѣчь разными учеными экономическими соображеніями и даже цитатами -- а мужики просто бормотали, но бормотали настойчиво, ни на что не взирая, конечно, въ твердой увѣренности, что это ихъ бормотаніе даромъ не пропадетъ, что прибавку земельки, благодаря содѣйствію земства, они себѣ добудутъ. "Крестьянину никакъ нельзя быть безъ земли, бормочетъ одинъ.-- Одна праздность насъ отягощаетъ". "Налоги крестьянъ не тяготятъ, бормочетъ другой: -- а тяготитъ только праздность, что имъ должно работать, да работать не на чемъ... Дай Богъ земли скорѣе пріобрѣсти, да пріучить отвыкшія руки отъ работы". "Если земли будетъ достаточно, бормочетъ третій:-то я, поработавъ на ней шесть мѣсяцевъ, чтобы хлѣба было достаточно для семьи, пойду на подати заработывать въ остальные шесть мѣсяцевъ и заработаю; а теперь праздность одолѣла, отъ работы отвыкли, лѣнтяевъ много стало. Если будетъ больше земли, прибавляетъ онъ наивно:-- то хорошо бы такую комиссію составить, чтобы она праздность въ крестьянствѣ извела, лѣтняевъ работать заставила". Видите, до чего заѣла его мечта о пріобрѣтеніи клочка земли въ какія-нибудь двѣ десятины, превратилась, можно сказать, именно, въ "бредъ души больной": дай дескать, ты мнѣ только эти двѣ желанныя десятины, а потомъ учреди особую комиссію и сѣки меня хоть каждый день, если я не буду работать!
   Эхъ, вы, милые мечтатели! Напрасно вы усиливаетесь увѣрить насъ, что отъ нечего дѣлать вы уже совсѣмъ излѣнились, отвыкли отъ работы; видимъ мы очень хорошо, что у васъ съ полученіемъ свободы болѣе, чѣмъ когда-нибудь "поработать руки чешутся"; знаемъ, что безъ земли и безъ работы у васъ и холодно и голодно. Все это мы знаемъ, а прибавки земельки черезъ содѣйствіе земства все-таки вы не получите не теперь только, а и тогда, когда на двухдесятинномъ душевомъ надѣлѣ будутъ сидѣть не то, что по 3 и по 4 души какъ теперь, а даже по 20, по 40 неревизскихъ душъ. А помечтать объ такой прибавкѣ, отчего бы же помечтать, это вамъ позволяется. Позволяется даже и побормотать въ томъ или другомъ уѣздномъ собраніи, случайно можете здѣсь иногда и побѣду одержать, какъ это случилось и теперь.
   Да, я долженъ прибавить, что бормотуны одержали побѣду въ московскомъ уѣздномъ собраніи -- одержали, конечно, не краснорѣчіемъ -- куда имъ!-- а тѣмъ, что остались неприступны для краснорѣчія ораторовъ -- дворянъ, которые хотѣли ихъ мечту-проэктъ загнать для разсмотрѣнія въ особую комиссію, гдѣ, конечно, имъ и былъ бы похороненъ -- стали дружно, какъ говорится, пластомъ на томъ, чтобы послать его въ губернское земское собраніе, а такъ какъ ихъ числомъ было больше, то они на своемъ поставили. Дворяне-ораторы и вообще протестанты, видя неминуемое пораженіе, вовсе не явились въ засѣданіе, когда рѣшался вопросъ объ отсылкѣ проэкта въ губернское земское собраніе, крестьяне же, въ количествѣ десяти, явившись въ собраніе съ пятью сочувственниками своей мечты изъ дворянъ -- единогласно, кромѣ предсѣдателя собранія-протестанта, положили отправить проэкть въ губернское земское собраніе. Какъ ни незначительна эта побѣда бормотуновъ надъ ораторами сама по себѣ, но въ дѣлѣ земскаго развитія она также важна, какъ первая побѣда Петра надъ шведами, гдѣ на одного шведа приходилось, помнится, по 2 или даже по 3 русскихъ. Пріятно видѣть, что крестьяне начинаютъ сознавать и понимать, что они не пѣшки въ земскомъ собраніи, а равноправные со всѣми другими члены, что долгъ и достоинство каждаго члена земскаго собранія состоитъ вовсе не въ томъ, чтобы блистать своимъ краснорѣчіемъ, а заботиться о правомъ рѣшеніи дѣлъ и что дружнымъ дѣйствіемъ для одной цѣли можно и при бормотаніи прокатывать самыхъ блестящихъ земскихъ софистовъ. Но само собою разумѣется, что одержанная въ московскомъ земскомъ уѣздномъ собраніи бормотунами побѣда надъ ораторами въ сущности есть не что иное, какъ миражъ, мечта, чародѣйство красныхъ вымысловъ... А между тѣмъ, всѣ эти нечаянные побѣдители -- Петры, Сидоры, Карпы, Антоны и т. д., не понимая полной ничтожности своей побѣды, разсыплются по своимъ селамъ, деревнямъ и будутъ съ восторгомъ разсказывать своимъ сватамъ, кумовьямъ, братанамъ о своемъ торжествѣ и при этомъ каждый изъ нихъ будетъ внушать своему свату, куму и т. д.: "теперь, сватъ, намъ, мужичкамъ, жить будетъ можно: какъ съ Божіей помощью, призанявъ у земства деньжонокъ, мы прикупимъ по 4, а то и по 5 десятинокъ на брата, важнецкое это выйдетъ дѣло".-- "Оно что говорить -- точно что хорошо будетъ, будетъ отвѣчать сватъ:-- только вы, мірскіе радѣтели, не сдавайтесь, постойте за крестьянство передъ барами до конца".-- "Да ужъ объ эфтомъ что-толковать; положено разъ, и будемъ стоять крѣпко до конца".. И вотъ все крестьянское населеніе Московскаго уѣзда съ нетерпѣніемъ со дня на день будетъ ждать: когда это земство дастъ имъ денегъ на прикупку по 4 или по 5 десятинъ на брата, и, само собою разумѣется, никогда этого не дождется, хотя многіе годы разговоры объ этомъ будутъ идти самые оживленные, полные самыхъ радужныхъ надеждъ и упованій.
   Кончится же все это тѣмъ, что какой-нибудь горячій націоналъ-патріотъ, видя напряженныя, и неудовлетворяемыя ожиданія крестьянскаго населенія, настрочитъ статейку въ обличеніе преступныхъ замысловъ прессы. Вотъ дескать, до чего она дошла: распространяя сколько превратныя, столько же вредныя идеи о томъ, что якобы у мужиковъ земли мало, она увлекла, этими идеями даже земство, а земскихъ дѣятелей превратила въ органы своей преступной агитаціи.
   "Однакожъ -- спроситъ меня читатель -- почему вы проэктируемую земствомъ помощь для прикупки крестьянамъ земли считаете праздною мечтою, невозможною въ осуществленію? Не доказываетъ ли совершенно противнаго даже самая постановка вопроса объ этой помощи въ земскихъ собраніяхъ? Вѣдь, никто не нудилъ земцевъ выдвигать подобнаго вопроса? Иниціатива его принадлежитъ имъ, слѣдовательно, нельзя сомнѣваться въ искреннемъ желаніи, если не всѣхъ, то очень многихъ изъ нихъ помочь крестьянству; потомъ, что невѣроятнаго и въ томъ, что вопросъ этотъ будетъ разрѣшенъ въ благопріятномъ для крестьянъ смыслѣ и въ губернскомъ земскомъ собраніи, какъ это и "лучилось въ новгородскомъ губернскомъ земскомъ собраніи, а затѣмъ представленный послѣднимъ правительству найдетъ и здѣсь благосклонный пріемъ. Какое же есть основаніе считать его неосуществимою мечтой?"
   И такъ вопросъ первый: какимъ образомъ мысль, идущая въ разрѣзъ интересамъ крупнаго и средняго землевладѣнія, которымъ въ земскихъ собраніяхъ принадлежитъ окончательно рѣшающій голосъ, могла явиться въ видѣ проекта въ одномъ изъ такихъ собраній, еслибы земцы не вѣрили возможности ея осуществленія, считали ее не болѣе, какъ праздною мечтою?
   Непослѣдовательность тутъ дѣйствительно есть. Но мы рождены, повиты, живемъ и движемся въ такой непослѣдовательности. Можно ли было ожидать, что дворянство наше нетолько безъ всякихъ возраженій, смиренно, но даже наиусерднѣйшимъ образомъ стало само хлопотать объ освобожденіи своихъ крѣпостныхъ, о надѣлѣ ихъ землею изъ своихъ собственныхъ земель? А оно это дѣлало. Не будемъ пускаться въ розысками, почему и для чего оно это дѣлало -- всѣ эти розысканія, въ концѣ концовъ привели бы насъ къ одному знаменателю, что ихъ заставляла поступать такимъ образомъ сила вещей, ихъ окружающая. Таже самая сила вещей производитъ на каждомъ шагу непослѣдовательности и въ настоящее время. Сила эта, порождаемая безчисленнымъ множествомъ элементовъ, самыхъ разнородныхъ, въ самомъ зарожденіи своемъ содержащая тьмы противорѣчій, развивающаяся и дѣйствующая по всевозможнымъ направленіямъ, неустойчивая, капризная, непрестанно измѣняющаяся не даетъ никому прочнаго основанія для систематическаго, точно опредѣленнаго, всегда себѣ вѣрнаго образа дѣйствія и даже воззрѣній. Оттого либералы, радикалы родятся у насъ въ одну ночь, какъ грибы, и на другую ночь безслѣдно пропадаютъ, преображаясь совершенно въ противоположные виды. Оттого нигдѣ нѣтъ такихъ сложныхъ политическихъ организмовъ или точнѣе сказать, зародышей этихъ организмовъ, какъ у насъ. Совмѣщеніе въ одномъ и томъ же лицѣ консерватора и даже ретрограда и вмѣстѣ съ тѣмъ либерала и даже радикала -- у насъ явленіе вовсе не рѣдкое. Все зависитъ оттого, какого вопроса коснешься. Есть вопросы, по которымъ сила вещей всѣхъ уравниваетъ, всѣхъ дѣлаетъ радикалами. Возьмемъ, напримѣръ" хоть бы вопросъ о нашихъ финансахъ. "Московскія Вѣдомости" же нахвалятся ихъ положеніемъ. Теперь только и настало, говорятъ они, истинно цвѣтущее положеніе страны -- развились всякаго рода промыслы, оживилась торговля, разбогатѣлъ мужикъ и т. д.-- и все это именно потому, что выпущены милліарды ни чѣмъ не консолидированныхъ бумажныхъ денегъ, и что нашъ рубль спустился до двухъ третей своей стоимости и даже ниже" Всѣ консерваторы и ретрограды желали бы отъ души вѣрить этому; но сила вещей даетъ имъ на каждомъ шагу чувствовать, что положеніе дѣлъ день ото дня становиться все хуже. Заглядывая въ свои расходныя книжки, они видятъ, что цѣна на всѣ предметы потребленія сильно увеличилась -- на предметы отечественнаго производства, если не на всю потерю стоимости рубля, то очень значительно, а на предметы заграничнаго производства -- гораздо даже болѣе, чѣмъ насколько упалъ рубль, что дороговизна на все продолжаетъ возрастать все болѣе и болѣе, а между тѣмъ и тотъ общій источникъ, изъ котораго всѣ посредственно или непосредственно черпаютъ свои доходы, крестьяне -- все болѣе и болѣе оскудѣваетъ. Одинъ изъ крестьянъ заявилъ на московскомъ земскомъ уѣздномъ собраніи, что помѣщики неохотно сдаютъ въ аренду крестьянамъ земли, потому что крестьяне становятся не въ силахъ выплачивать аренды. Въ виду такого непріятнаго и даже угрожающаго положенія дѣлъ, всѣ наши самые солидные консерваторы и даже ретрограды давно уже кричатъ о необходимости снятія налоговъ, лежащихъ на личномъ крестьянскомъ трудѣ, о введеніи общаго налога имущественнаго и даже подоходнаго. Видите ли, какъ чудодѣйственно дѣйствуетъ у насъ сила вещей, порождая либеральныя и даже радикальныя воззрѣнія! Французы, даже послѣ седанскаго разгрома и уплаты нѣмцамъ пяти милліардовъ франковъ, не могли додуматься до такихъ воззрѣній! Возьмемъ еще вопросъ -- о народномъ образованіи. Тѣже "Московскія Вѣдомости" стараются увѣрить всѣхъ, что никогда система нашего народнаго образованія не была поставлена такъ хорошо и не давала такихъ плодотворныхъ результатовъ, какъ въ настоящее время. Всѣмъ, конечно, консерваторамъ и даже ретроградамъ желательно было бы вѣрить, что это такъ. Но сила вещей даетъ также каждодневно чувствовать, что тутъ что-то не такъ. Не будемъ говорить о содержательности самого образованія, о томъ, насколько оно приспособлено къ настоятельнымъ потребностямъ и дѣламъ самаго народа и общества. Возьмемъ одну голую цифру. Извѣстно, что изъ крестьянъ въ лучшихъ губерніяхъ обучается въ начальныхъ школахъ едва 10% дѣтей изъ всего школьнаго возраста, въ другихъ губерніяхъ и того менѣе. Число дѣвочекъ въ этомъ процентѣ самое ничтожное, такъ что можно сказать, что образованіе женское въ народѣ у насъ до сихъ поръ вовсе не начиналось. Духовенство, для дѣтей котораго въ прежнее время начальное образованіе было обязательно, а высшее образованіе было открыто во всѣхъ почти высшихъ учебныхъ заведеніяхъ, теперь не знаетъ, что дѣлать съ своими дѣтьми. Со времени изданія постановленія о воспрещеніи пріема семинаристовъ въ высшія свѣтскія учебныя заведенія, возникъ вопросъ, куда дѣваться съ семинаристами, который озабочиваетъ нетолько духовенство, и публицистовъ духовныхъ журналовъ, но даже и земства разныхъ губерній.
   
   "Создается, говоритъ "Церковный Вѣстникъ", особый классъ людей, которые и по образованію не имѣютъ правъ, могущихъ обезпечить ихъ будущность, и по своему соціальному положенію не имѣютъ экономической подкладки для безбѣднаго существованія, не владѣютъ ни землей, какъ крестьяне, чтобы заниматься сельскимъ хозяйствомъ, ни капиталомъ, чтобы вести торговлю, ни познаніями, требующимися для производства ремеслъ. Предстоитъ опасность, что образуется особый русскій пролетаріатъ изъ дѣтей священно- церковнослужителей. Вшросъ о томъ, какъ предотвратить эту опасность и кому слѣдуетъ объ этомъ позаботиться -- никто не назоветъ вопросомъ празднымъ".
   На первомъ планѣ, по мнѣнію "Церковнаго Вѣстника", стоитъ забота томъ, чтобъ семинаристы имѣли возможность получить высшее образованіе Хорошо понимая интересы духовенства, "Церковный Вѣстникъ" вовсе не разумѣетъ подъ этимъ образованіемъ исключительно богословское, сознавая, что всѣхъ семинаристовъ, ищущихъ высшаго образованія, невозможно упрятать въ духовныя академія, какъ доказывали это "С.-Петербургскія Вѣдомости".
   Итакъ, о на правленіи всѣхъ семинаристовъ, жаждущихъ высшаго образованія, въ духовныя академіи не можетъ быть и рѣчи. Вѣрно понимая это, "Церковный Вѣстникъ" указываетъ способы матеріальной и нравственной поддержки тѣмъ семинаристамъ, которые, несмотря на ограничительныя условія поступленія въ университеты, все-таки, рѣшатся домагаться этого. Въ саратовской епархіи возникла мысль производить готовящимся къ испытанію въ гимназіи семинаристамъ, въ теченіи года приготовленія, пособіе въ размѣрѣ 50--100 руб. Неизвѣстно, послѣдуютъ ли примѣру саратовскихъ епархіальныхъ властей другія епархіальныя власти. Въ нижегородской и херсонской епархіяхъ возникла мысль открыть для семинаристовъ ремесленные классы. Какъ ни печальна "карьера" ремесленниковъ для людей, получившихъ среднее образованіе, однако, и такой выходъ изъ печальнаго положенія не вездѣ представляется возможнымъ. Одно духовенство не можетъ помочь горю. "Церковный Вѣстникъ" говоритъ, что на помощь духовенству должно прійти земство, х приводитъ въ примѣръ докладъ особой комиссіи, образованной въ орловскомъ земствѣ по поводу извѣстнаго правительственнаго сообщенія объ искорененіи вредныхъ идей. Комиссія, указывая въ этомъ докладѣ на значеніе духовенства, его положеніе въ обществѣ, разъясняетъ причины неправильныхъ отношеній между духовенствомъ и прихожанами и ненормальность положенія дѣтей духовныхъ лицъ. Духовенство, какъ сословіе, болѣе не существуетъ, и дѣти духовныхъ лицъ должны быть признаваемы или личными дворянами, или потомственными гражданами. Естественно имѣть нѣкоторое попеченіе о дѣтяхъ духовныхъ лицъ тѣмъ сословіямъ, къ которымъ они пріурочены но закону. Между тѣмъ, они даже по именамъ неизвѣстны: такъ называемые, личные дворяне -- уѣзднымъ предводителямъ дворянства, а потомственные граждане -- городскимъ головамъ. Докладъ настаиваетъ, что, по чувству нравственнаго долга, земство не должно отворачиваться отъ духовенства и отъ дѣла вспомоществованія послѣднему. Земство могло бы принять на себя путевые издержки во первоначальному образованію тѣхъ изъ дѣтей духовенства, которыя пожелала бы посвятить себя труду земледѣльческому, пріобрѣтая землю на свои средства или получивъ ее по отводу правительства. Короче сказать, возникъ вопросъ о переселеніи семинаристовъ.
   Во всѣхъ этихъ начинаніяхъ, съ одной стороны, проглядываетъ глубокое желаніе духовенства облегчить тяжелое положеніе своего юношества, а съ другой -- какая-то печальная безпомощность...
   
   Я привожу эту довольно длинную выдержку изъ "Новостей" потому, что это едва ли не единственная изъ газетъ, которая недавно въ одномъ изъ октябрскихъ нумеровъ коснулась вопроса объ образованіи духовенства Вопросъ же этотъ настолько на женъ, что онъ заставитъ въ послѣдствіи много и долго говорить о себѣ, если не будетъ улаженъ въ настоящее время. Возьмите, наконецъ, образованіе и другихъ привилегированныхъ классовъ общества помимо духовенства Подумайте для многихъ ли доступно въ настоящее время образованіе даже только среднее? Если вы получаете 1500 рублей дохода, да имѣете трехъ дѣтей, то для васъ становится невозможнымъ или ваше существованіе, сколько-нибудь приличное вашему званію, или воспитаніе дѣтей. Воспитаніе каждаго вашего сына или дочери не можетъ никакъ обойтись вамъ въ годъ менѣе 300 р,-- что же останется на жизнь? Всего 600 р. Скиньте съ этой суммы minimum 30%, слѣдовательно 180 р., на потерю курса. Останется на прожитіе вамъ всего 420 р. Гдѣ же въ настоящее время можно жить на эти деньги нетолько въ столицѣ, но и въ провинціи? А много ли вы у насъ найдете чиновниковъ и помѣщиковъ, и лицъ свободныхъ профессій, получающихъ въ годъ по 1500 р.? Я уже не говорю о вдовахъ, остающихся послѣ мужей или съ половиннымъ жалованьемъ, или совсѣмъ безъ всякихъ средствъ. А между тѣмъ, нисколько не въ рѣдкость семьи, гдѣ дѣтей не три человѣка, а четыре. Всѣ эти причины, въ связи съ разными стѣсненіями, кроющимися въ самой постановкѣ учебнаго дѣла, производятъ то, что нѣтъ такого консерватора и даже ретрограда, который не высказывалъ бы самыхъ либеральныхъ и даже радикальныхъ воззрѣній о необходимости всеобщаго свободнаго образованія. Примѣровъ подобнаго воздѣйствія силы вещей на порожденіе либеральныхъ и даже радикальныхъ воззрѣній въ людяхъ самыхъ консервативныхъ и даже ретроградныхъ я могъ бы привести очень много, но довольно и этихъ, чтобы видѣть, почему люди, самые консервативные, въ силу невозможности того или другаго положенія, готовы иногда отказаться отъ своего привилегированнаго положенія и идти въ разрѣзъ нѣкоторымъ изъ своихъ интересовъ, чтобы улучшить его.
   Въ такомъ невозможномъ положеніи, если не находятся уже, то приближаются къ нему многія изъ нашихъ земствъ. Къ числу такихъ земствъ относится и уѣздное московское земство. Управа этого земства въ докладѣ своемъ земскому собранію говоритъ, что всей крестьянской удобной земли въ уѣздѣ считается приблизительно 110,843 десятины, а душъ получившихъ надѣлы -- 43,010.
   Такимъ образомъ, средній надѣлъ безъ лѣсовъ государственныхъ крестьянъ, "оставляетъ 2,6 дес., а съ лѣсами 2,8 дес. на душу. Но многія сельскія общества имѣютъ земли значительно менѣе указаннаго размѣра, именно: 8 обществъ, въ 855 душъ, имѣютъ менѣе одной десятины душеваго надѣла; въ 34 обществахъ, въ 6,862 души, надѣлъ отъ одной до полуторы десятины; въ 49 обществахъ, численностію въ 7,945 душъ, надѣлъ отъ двухъ до двухъ съ половиной десятинъ, во 163 обществахъ съ 14,750 душами надѣлъ отъ двухъ съ половиной до трехъ десятинъ и только въ 51 обществѣ, численностію въ 7,090 душъ, земельный надѣлъ болѣе трехъ десятинъ на душу.
   Такимъ образомъ, 91 сельское общество съ 14,160 ревизскими душами и съ населеніемъ приблизительно въ 85,000 душъ обоего пола (считая по 2 1/4 души на ревизскую душу) имѣютъ надѣлъ въ размѣрѣ менѣе двухъ десятинъ на душу. Никакое хозяйство при такомъ размѣрѣ надѣла немыслимо, и земля не можетъ доставлять владѣющей ею семьѣ средствъ, достаточныхъ въ существованію. На страховымъ вѣдомостямъ 1876 года, въ уѣздѣ числилось 17,186 крестьянъ-домохозяевъ; на каждый дворъ приходилось 2,5 души, и при трехдесятинномъ надѣлѣ, на среднюю семью придется всего семь съ половиной десятинъ. Если же отчислить 1/2 десятины подъ усадьбу и огородъ, то у такой семьи будетъ около 2 десятинъ въ полѣ и 1 десятина покоса и выгона, т. е. такое количество, при которомъ крестьянская семья не можетъ прокормиться и въ настоящее время; въ увеличеніемъ же населенія это будетъ еще менѣе возможно, особенно если принять во вниманіе, что крестьянская земля въ Московскомъ уѣздѣ даетъ урожай всего самъ-третій.
   А какъ быстро по мѣстамъ увеличивается населеніе, можно судить по заявленію, сдѣланному въ самомъ собраніи крестьяниномъ Васильевымъ: "Въ нашемъ обществѣ, говоритъ онъ (селѣ Косино):-- по владѣнной записи 72 души, а теперь земля передѣлена на 130 душъ, чуть не на двойное количество участковъ. "Если такъ продолжится, прибавляетъ онъ:-- то придется голодъ нажить".
   Далѣе управа цифрами доказываетъ, что крестьяне не имѣютъ никакой возможности возвысить урожайность своей земли. По разсчету имѣющагося въ рукахъ ихъ скота, "на одну десятину пара у нихъ приходится скота всего 1,9 головъ или 748 пудовъ навозу, тогда такъ по самому скромному разсчету на десятину требуется не менѣе 3 головъ или 1,200 пудовъ навозу". Хотя крестьяне по недостатку собственной земли и арендуютъ около 1,967 десятинъ пахатной земли, сѣнокосной до 20,383 десятинъ и огородной 320 десятинъ, но и этого оказывается недостаточнымъ для покрытія расходовъ. Волостными правленіями выдается ежегодно до 18,058 паспортовъ и билетовъ (годовыхъ и полугодовыхъ, мѣсячныхъ) отправляющимся въ отхожіе промыслы; слѣдовательно, почти половина крестьянъ должна искать пропитанія на сторонѣ, преимущественно, конечно, на фабрикахъ. При этомъ управа, какъ передаютъ "Моск. Вѣдомости", справедливо замѣчаетъ,
   
   "что земледѣліе все-таки составляетъ главное коренное занятіе населенія и служитъ основой его благосостоянія. "Безъ земли хоть до упаду работай, сытъ не будешь", говорятъ крестьяне. При обработкѣ земли, крестьянинъ можетъ имѣть и корову, и овцу, и свинью, и курицу, а все это даетъ продукта для пропитанія семьи и отчасти для продажи; имѣя свою лошадь, онъ можетъ въ свободное отъ полевыхъ работъ время заняться извозомъ. Но главное преимущество крестьянской семьи, занимающейся земледѣліемъ, состоитъ въ томъ, что всѣ члены семьи могутъ съ выгодой прилагать къ труду свои руки; если же крестьянская семья оставитъ обработку земли, тогда все необходимое для домашняго обихода (и молоко для дѣтей, и хлѣбъ, и картофель, и солому для крыши дома) необходимо купить, а между тѣмъ, работники являются лилъ взрослые и притомъ не отвлекаемые семейными занятіями, рабочая же плата на фабрикахъ и въ мастерскихъ такъ низка, что ея едва хватаетъ на прокормленіе семьи, но на подати и домашнія надобности ничего не остается".
   
   На основаніи всего этого, управа проситъ членовъ собранія помочь крестьянамъ расширить свои надѣлы, указывая въ инеемъ докладѣ "случаи, когда крестьянскія общества усиленно желали пріобрѣсти земли, но не могли этого сдѣлать, не имѣя для этого наличныхъ средствъ".
   Вотъ сила вещей, которая должна необходимо наталкивать всѣхъ разумныхъ земцевъ -- консервативныхъ и ретроградныхъ даже, а въ особенности, если они стоятъ у самаго дѣла въ качествѣ ли членовъ управы или гласныхъ, несущихъ спеціальныя обязанности по земству, на либеральныя и даже радикальныя мысли относительно помощи крестьянамъ въ пріобрѣтеніи земли. Разумный земецъ не можетъ не видѣть и не понимать, что эта сила вещей, такъ разрушительно дѣйствующая на крестьянское земледѣліе, въ близкомъ будущемъ не можетъ не отозваться и на крупномъ и среднемъ землевладѣніи. Угрожающее предвѣстіе этого, какъ мы выше видѣли изъ словъ крестьянина Васильева, есть уже и теперь. Ибо теперь уже оказываются крестьяне, которые не въ состояніи выплачивать денегъ за арендованныя ими у помѣщиковъ земли. Тѣмъ не менѣе, управа, представивъ свой проэктъ о помощи крестьянамъ въ покупкѣ земель въ томъ видѣ, чтобы помощь эта была оказываема только цѣлымъ крестьянскимъ обществамъ, а не частнымъ лицамъ, никамъ не могла надѣяться, чтобы этотъ проэктъ благополучно прошелъ всѣ тѣ инстанціи, разсмотрѣнію которыхъ, онъ неминуемо долженъ подвергнуться. Иное дѣло -- проэктъ о помощи нетолько обществамъ, но и частнымъ лицамъ изъ крестьянъ. Тогда изъ этой помощи можетъ легко образоваться спекуляція, гешефтъ, равно пріятный и для продавцевъ земли, и покупателей-кулаковъ, и для посредствующей между тѣми и другими лицами земской управы.
   Но помощь въ пріобрѣтеніи земель только цѣлымъ сельскимъ обществамъ, это, по общепринятому взгляду, уже явное нарушеніе интересовъ средняго и крупнаго землевладѣнія. Всякій землевладѣлецъ расчитываетъ такимъ образомъ, что чѣмъ меньше у крестьянъ земли, тѣмъ болѣе конкуррентовъ на аренду земель, тѣмъ болѣе свободныхъ рукъ для найма, слѣдовательно, тѣмъ выше арендная цѣна на землю, тѣмъ дешевле цѣна рабочихъ на обработываемую хозяйственнымъ образомъ владѣльческую землю.-- А не платежъ арендныхъ денегъ за арендуемую землю? скажетъ читатель. Конечно, бываетъ, но противъ этого есть энергическія мѣры, которыя и теперь съ пользою практикуются въ нѣкоторыхъ губерніяхъ. А именно, если арендаторъ не уплатилъ арендныхъ денегъ, то немедленно съ наступленіемъ времени жатвы, снятая имъ въ аренду земля окружается стражей, которая же позволяетъ ему начать жать созрѣвшій хлѣбъ до тѣхъ поръ, нока онъ не уплатитъ всей слѣдующей съ него арендной суммы. Правда, случается, что хлѣбъ отъ этого погибаетъ на корню безплодно для владѣльца земли и для арендатора. Но все это ни чего не значитъ для владѣльца. Это служитъ урокомъ только для арендатора, который на будущее время, не заручившись впередъ деньгами, не будетъ арендовать земли; что касается до владѣльца, то онъ возвышенною на слѣдующій же годъ арендною платою за землю, при болѣе осторожномъ выборѣ мужика-арендатора, вознаградитъ то, что онъ потерялъ въ предшествовавшій годъ. Такимъ образомъ, какъ ни оплошалъ, по словамъ Разуваева, нашъ мужикъ въ настоящее время, а "іёнъ достанетъ" и долго еще будетъ доставать деньги для уплаты за арендуемыя земли. Нужно только смотрѣть за нимъ и не опускать случая. А что потомъ будетъ, кому какое дѣло. Après nous le déluge! Такова вѣковая философія нашихъ землевладѣльцевъ!
   Управа, конечно, не могла надѣяться поколебать ее своимъ легкомысленнымъ проектомъ. Если управа написала свой проектъ и дала ему законный ходъ, то единственно въ надеждѣ, что обсужденіе его въ собраніи произведетъ впечатлѣніе въ обществѣ, въ литературѣ, вызоветъ толки и разговоры, привлечетъ, пожалуй, вниманіе кой кого изъ высшихъ сферъ, а потомъ, кто же можетъ предугадать, что изъ всего этого можетъ выйти? Очень можетъ быть, что по образцу безчисленнаго множества то и дѣло совершающихся у насъ непослѣдовательностей и на долю этого проэкта выпадетъ такая счастливая непослѣдовательность, что онъ приметъ какой-нибудь особенный ходъ, или чему-нибудь тѣже самые земледѣльцы, которые теперь нашли бы этотъ проэктъ принципіально вреднымъ для себя, въ корнѣ разрушающимъ ихъ интересы, внезапно озаренные, будутъ разсуждать объ немъ, какъ о самомъ полезномъ для нихъ, содержащемъ всѣ условія для наилучшаго успѣха и развитія ихъ хозяйства. Все это у насъ возможно!
   Но, пуская свой проэктъ на авось, имѣя на осуществленіе его не болѣе надеждъ, чѣмъ сколько имѣетъ владѣлецъ билетовъ выигрышныхъ займовъ на выигрышъ 200,000 р., управа тѣмъ не менѣе едва ли, я думаю, ожидала, чтобъ проэктъ ея на самомъ первомъ аванпостѣ т. е. въ уѣздномъ земскомъ собраніи подвергся такому ожесточенному нападенію. Нападеніе было дѣйствительно одно изъ самыхъ страстныхъ, безпощадныхъ, и, что рѣдко бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, ведено не безъ искуства. И не будь у крестьянъ, бормотавшихъ за проэктъ, такого искуснаго въ діалектикѣ и знающаго дѣло предводителя, какъ предсѣдатель управы, г. Скаловъ, нѣтъ сомнѣнія, что проэктъ управы былъ бы похороненъ въ архивѣ уѣзднаго земскаго собранія.
   Прежде, чѣмъ я буду говорить о преніяхъ, происходившихъ въ собраніи, я считаю нужнымъ сказать нѣсколько словъ въ объясненіе страннаго ихъ характера, на что обратили уже вниманіе "Московскія Вѣдомости", приписавъ возбужденіе множества дебатировавшихся въ собраніи вопросовъ, не имѣвшихъ прямого отношенія къ дѣлу, "нездоровымъ литературнымъ вѣяніямъ, вредно (якобы) тяготѣющимъ у насъ не на одномъ только земствѣ". Но, я думаю, что литературныя вѣянія тутъ рѣшительно не причемъ, ибо, какъ увидимъ няже, постановка вопросовъ, не относящихся къ дѣлу, принадлежала не защитникамъ проэвта, а его противникамъ, которыхъ уже никакъ нельзя заподозрить въ увлеченіи зловреднымъ вліяніемъ литературы.
   Надобно сказать, что всѣ бывшія у насъ комиссіи, совѣщанія, собранія, по разсмотрѣнію прожектовъ о поднятіи благосостоянія крестьянъ, объ улучшеніи ихъ участи и быта, представляли въ существѣ своемъ всегда нѣчто странное; ибо въ участію въ обсужденія этихъ прожектовъ крестьяне никогда не приглашались, а занимались этимъ обыкновенно дворяне, или неимѣвшіе вовсе никакого понятія о земледѣліи, или только самое поверхностное, для которыхъ при томъ, какъ крѣпостныхъ владѣльцевъ, удержаніе существующаго крѣпостного положенія крестьянъ во всей его неприкосновенности, составляло самый существенный, самый жизненный интересъ. Такъ повелось дѣло съ Екатерининской комиссіи по поводу "Наказа", и даже ранѣе, а со времени этой комиссіи, дворянство, можно сказать, окончательно отвоевало у всѣхъ это право, исключительно себѣ. Нельзя не сказать здѣсь нѣсколькихъ словъ по поводу этой комиссіи, о крайне трудномъ положеніи самой императрицы. Несомнѣнно, что императрица Екатерина искренно желала -- по какимъ побужденіямъ, въ разборъ этого входить не будемъ -- хоть сколько нибудь облегчить тяжелое положеніе крестьянъ. Но она очень хорошо понимала, конечно, что съ одними владѣющими людьми-дворянами она никакъ этой цѣли не достигнетъ. Въ тогдашней интеллигенціи Екатерина также не могла найти никакой поддержки. Извѣстно, какъ въ этой интеллигенціи относились къ крестьянскому вопросу и люди, сдержанно выражавшіе свое мнѣніе, какъ княгиня Воронцова-Дашкова, и вполнѣ откровенные, какъ Сумароковъ. Императрица рѣшилась созвать для обсужденія этого дѣла, вмѣстѣ съ другими, изложенными въ "Наказѣ", депутатовъ отъ всей русской земли, въ надеждѣ, что представители другихъ сословій взглянутъ на бѣдственное положеніе крестьянъ иначе, нежели дворянство, и что изъ дебатовъ людей различныхъ воззрѣній по этому предмету и выработаются нѣкоторыя положенія въ пользу крестьянъ, которыя и послужатъ къ ихъ облегченію. Вышло, однакожъ, нѣчто такое, что должно было сильно удивить императрицу. Депутаты отъ равныхъ сословій, явившіеся въ комиссію, стали хлопотать не "бъ освобожденіи крѣпостныхъ, а о распространеніи права владѣть крѣпостными и на другія сословія -- на купеческое, приказное, духовное, казачье, однодворческое, доказывая, что и купцамъ, и приказнымъ, и т. д. безъ крѣпостныхъ крестьянъ обходиться никакъ нельзя или очень трудно, такъ что дворяне, почитавшіе владѣніе крѣпостными своимъ исключительнымъ правомъ и видѣвшіе въ подобныхъ притязаніяхъ другихъ сословій посягательство на свою честь и личный интересъ, вступились за крестьянъ, какъ свою собственность, отбили поползновеніе другихъ сословій на эту собственность, а затѣмъ приняли на себя однихъ и заботы объ улучшеніи ихъ положенія. Изъ этихъ заботъ, конечно, ничего не вышло, какъ это подробно объяснено въ богатой собранными по этому предмету свѣдѣніями статьѣ г. Семевскаго, напечатанной въ нынѣшней же книжкѣ "Отеч. Зап.". Тѣмъ не менѣе, со времени екатерининской комиссіи, другія сословія уже не привлекались къ обсужденію вопроса о крестьянахъ; дѣло это было исключительно предоставлено дворянамъ. Главнымъ образомъ, дѣлалось это, конечно, изъ опасенія, чтобы не возбудить въ народѣ напрасныхъ надеждъ на освобожденіе; для видимости же подобная практика оправдывалась тою фикціею, что дворяне, какъ землевладѣльцы, знаютъ крестьянское дѣло и крестьянскій бытъ, а какъ владѣльцы крѣпостныхъ, имѣютъ личный интересъ заботиться объ ихъ лучшемъ положеніи. Фикція оставалась, конечно, всегда фикціею, и въ бытѣ крестьянъ никакихъ улучшеній не происходило и не могло произойти, еслибы крѣпостное право просуществовало еще цѣлые вѣка, ибо никакія улучшенія съ крѣпостнымъ правомъ были несовмѣстимы. Кромѣ того, дворянству легко было всегда отыгрываться отъ всѣхъ требованій по этому предмету. Разъ правительство заводило рѣчь объ улучшеніи положенія крестьянъ, дворянство, минуя свои отношенія къ крестьянамъ, ставило вопросъ прямо на политическую точку зрѣнія, какъ это было и въ екатерининской комиссіи, гдѣ, по словамъ г. Семевскаго, указывали на то, что крестьяне, избавившись отъ власти помѣщиковъ, растратятъ свое имущество, затѣмъ разбредутся врозь, отъ этого пострадаетъ земледѣліе, подати будутъ собираться менѣе успѣшно и т. п. Князь Щербатовъ замѣчалъ, что "ограниченіемъ помѣщичьей власти не развратились бы начальныя основанія правленія, не вкоренилось бы умствованіе равенства, до самой крайности дошедшаго".. Говорилось далѣе о возможности непослушанія со стороны крестьянъ, бунтовъ, даже и въ томъ только случаѣ, если имъ дано будетъ право жаловаться на помѣщиковъ. Послѣ такихъ общихъ соображеній политическаго свойства, которыя дѣйствовали на правительство устрашительнымъ образомъ, вопросъ хозяйственный объ улучшеніи положенія крестьянъ совершенно стушевывался. Только ради приличія препровождали его въ частную комиссію на разсмотрѣніе: не найдется ли, дескать, возможнымъ что-нибудь сдѣлать для крестьянъ, но, но тщательномъ разсмотрѣніи, тутъ ничего такого не находилось -- тѣмъ, дѣло и кончалось.
   Теперь настало другое время. Съ освобожденіемъ крестьянъ, всѣ тѣ страхи, которыми можно было пугать прежде, исчезли. Теперь нельзя говорить, что мужики разбредутся, не будутъ податей платить, заниматься земледѣліемъ, будутъ бунты производить и т. д., и т. д., Потому, когда рѣчь идетъ объ улучшеніи положенія крестьянъ, надобно орудовать селько-хозяйственными познаніями. Оно, конечно, и это бы еще ничего, еслибы приходилось вести рѣчь въ вольномъ экономическомъ обществѣ, въ обществѣ для содѣйствія торговлѣ и промышленности и т. п. Требуемыхъ здѣсь свѣдѣній сельско-хозяйственныхъ можно нахватать и въ трудахъ самого же вольнаго экономическаго общества, и въ земледѣльческой газетѣ и т. п. Среди своего брата -- благороднаго человѣка все съ рукъ сойдетъ. Но что будетъ благородный человѣкъ дѣлать съ запасомъ такихъ свѣдѣній, когда его заставятъ говорить очи на очи съ мужикомъ, какъ это было въ московскомъ уѣздномъ собраніи? Мужикъ, конечно, говорить красно не умѣетъ, онъ бормочетъ, но онъ бормочетъ о дѣлѣ, которое онъ знаетъ какъ свои пять пальцевъ. Разъ онъ отвѣтилъ на вопросъ благороднаго человѣка два три слова -- благородный человѣкъ оборванъ: далѣе ему говорить нечего, слѣдовательно, стопъ машина! Высшій комизмъ бывшаго уѣзднаго московскаго земскаго собранія въ томъ и состоитъ, что благородные люди явились въ собраніе въ твердой увѣренности, что они, по примѣру своихъ предковъ, безъ всякаго труда загонятъ непріятный вопросъ на разсмотрѣніе въ особую комиссію, или, говоря другими словами, погребутъ его въ архивѣ земскаго собранія. Анъ оказалось, что времена наступили другія; прежнимъ порохомъ дѣйствовать нельзя, а новаго они не запасли. Начнутъ они говорить, желая доказать неосновательность доклада управы о крестьянскомъ хозяйствѣ по существу, высказывая разныя свои соображенія, якобы собственнымъ наблюденіемъ и опытомъ добытыя -- мужикъ обрываетъ ихъ своимъ бормотаньемъ на каждомъ словѣ. Начнутъ они выкладывать свою мудрость, почерпнутую изъ книжекъ -- предсѣдатель управы, г. Скалонъ, самъ на этомъ зубы, что называется, съѣлъ, и обрываетъ ихъ еще горше, чѣмъ мужики. Это заставляетъ благородныхъ людей метаться изъ стороны въ сторону, перескакивать съ одного предмета на другой, въ надеждѣ, не найдется ли гдѣ уязвимой у Ахиллеса пяты, т. е. такого недостатка въ докладѣ управы, на основаніи котораго можно бы было для основательнаго разсмотрѣнія вопроса учредить особую комиссію. Въ желаніи отыскать эту пяту, а никакъ не въ зловредныхъ вѣяніяхъ литературы заключается причина, почему въ собраніи велись рѣчи, какъ совершенно справедливо отмѣтили "Московскія Вѣдомости", и о недостаточности крестьянскихъ земельныхъ надѣловъ, и о тягости лежащихъ на крестьянской землѣ податей, и объ относительныхъ выгодахъ и невыгодахъ общиннаго и частнаго землевладѣнія, и о переселеніи крестьянъ въ многоземельныя мѣстности, и о степени замкнутости крестьянской общины, и о путяхъ сообщенія, и о кустарной Ѣромышленности, и объ отхожихъ промыслахъ, и о кабацкомъ пьянствѣ, и о народномъ образованіи, и о многомъ такомъ, заключаютъ "Московскія Вѣдомости", что дѣлало пренія интересными для сторонняго слушателя, но ни мало не подвигало, а скорѣе тормозило подлежавшее рѣшенію практическое дѣло".
   По обилію предметовъ, которые дебатировались въ московскомъ уѣздномъ земскомъ собраніи, я не имѣю возможности съ достаточною полнотою изобразить полнаго хода преній и долженъ ограничиться лишь краткимъ ихъ очеркомъ.
   Главными ораторами-протестантами противъ доклада управы были гласные князь Туркестановъ и г. Жуковъ.
   На первомъ же засѣданіи, немедленно по прочтеніи доклада управы, князь Туркестановъ заявилъ, что, на основаніи данныхъ этого доклада, можно было бы придти къ заключенію, что "чѣмъ болѣе у крестьянъ земли, тѣмъ лучше ведется ихъ хозяйство* но въ дѣйствительности выходитъ совсѣмъ наоборотъ". Представивъ въ примѣръ, что крестьяне подмосковныхъ деревень, имѣя земли менѣе десятины на душу, находятся въ гораздо лучшемъ положеніи, чѣмъ крестьяне деревень, отдаленныхъ отъ Москвы, у которыхъ по три десятины на душу, и, опираясь на данныя самого доклада, изъ которыхъ видно, что крестьяне арендуютъ исключительно почти луга, князь Туркестановъ пришелъ къ заключенію, что крестьяне нуждаются не въ пахатной землѣ, а въ луговой, а потому и для поднятія ихъ благосостоянія нужна было бы скупать исключительно луговыя земли. Гласный Жуковъ, по вопросу о увеличеніи земельныхъ крестьянскихъ надѣловъ, высказался еще радикальнѣе. "По его мнѣнію, крестьянамъ вовсе не нужно никакой земли, потому что, пока не возрастетъ цѣнность земельныхъ продуктовъ, обработывать землю не стоитъ". "Обработка земли съ выгодой возможна только въ черноземной полосѣ, гдѣ земля не требуетъ удобренія, а требуетъ только труда". "Занятіе промыслами (въ Московскомъ уѣздѣ) даетъ больше выгоды, чѣмъ земля, и такъ какъ силою обычая установилось стремленіе къ промыслу, то едва ли крестьяне займутся обработкой земли, хотя бы ихъ надѣлы и были увеличены. И малые надѣлы не обрабатываются". Въ имѣніяхъ крупныхъ подмосковныхъ уѣздовъ хозяйство или также оставляется, или идетъ безуспѣшно -- и это, по мнѣнію г. Жукова, прямое доказательство, что въ Московскомъ уѣздѣ земельное хозяйство не можетъ процвѣтать". "Единственно возможное, по словамъ г. Жукова, въ Московской губерніи хозяйство -- это лѣсное хозяйство: лѣсъ растетъ себѣ, и пять рублей на десятину наростаетъ".
   Надобно полагать, что гласные изъ крестьянъ съ великимъ удивленіемъ слушали эти соображенія о совершенной ненужности для крестьянина земли. Какъ никакъ, а крестьянинъ, главнымъ образомъ, все-таки вездѣ у насъ отъ земли питается и -ею держится. И вдругъ образованные земцы ему говорятъ, что земля дѣло пустяковое, что на нее не стоитъ тратить ни силъ, ни времени! Одинъ изъ крестьянъ прямо заявилъ г. Жукову, что для нихъ земля дѣло никакъ не пустяковое, что въ Московской, совершенно безплодной по мнѣнію г. Жукова, губерніи, они могутъ пропитываться безбѣдно, что "для устройства здѣсь крестьянской семьи, состоящей изъ 6--8 человѣкъ, если въ ней есть одинъ среднихъ лѣтъ рабочій, шесть десятинъ вполнѣ достаточно. Не будетъ семья богата, но сыты будутъ, и на подати останется".
   На замѣчаніе князя Туркестанова, что крестьянамъ нужна не столько пашенная земля, сколько луговая, гласные изъ крестьянъ отвѣчали, что они нуждаются не въ луговой землѣ, а именно въ пахатной; что "покосъ можно сдѣлать на всякой землѣ", кромѣ того, покосъ можно и за тридцать верстъ нанять, и съ проѣздомъ, да провозомъ сѣно все-таки выгодно будетъ косить, а землю далеко снимать невыгодно".
   Засѣданіе второе начинается заявленіемъ князя Туркестанова, что, хотя онъ и считаетъ докладъ управы одностороннимъ, такъ какъ причина упадка крестьянскаго хозяйства -- не одинъ недостатокъ земли, тѣмъ не менѣе, онъ убѣжденъ въ пользѣ расширенія крестьянскаго земельнаго владѣнія. Онъ только сильно сомнѣвается, чтобы проэктъ управы достигъ той цѣли, которая въ немъ предположена, т. е., чтобы земли, покупаемыя при пособіи земства, остались навсегда въ рукахъ цѣлыхъ обществъ, а не перешли потомъ въ частное владѣніе, не проданы были бы по частямъ даже лицамъ, вовсе стороннимъ для этихъ обществъ. Князь говоритъ, что добыть согласіе 3/4 сельскаго общества, какъ то предположено въ проектѣ, не мудрено, но потомъ окажется, что изъ этихъ 3/4 всего только нѣсколько человѣкъ задумали купить землю, которую потомъ и раздѣлать между собою на паи, остальные же всѣ окажутся, только покупателями фиктивными. Такимъ образомъ, земская касса, вмѣсто цѣлыхъ обществъ, будетъ помогать частнымъ лицамъ, а общества останутся попрежнему безземельными. Князь разсказалъ, что такой именно случай былъ съ нимъ, съ его землею, которую онъ продавалъ цѣлому обществу, и которая потомъ очутилась въ немногихъ рукахъ. Предсѣдатель управы отвѣчалъ на это, что хотя и есть не мало примѣровъ, когда земли, покупавшіяся и частными лицами въ сельскихъ обществахъ, поступали въ общее тѣхъ обществъ пользованіе, но что произойдетъ съ землями, которыя будутъ покупаться при содѣйствіи земской кассы -- онъ предсказать не можетъ: побѣдитъ ли община или отдѣльное лицо.-- А вотъ видите ли, возразилъ князь:-- а "я желалъ бы, чтобы было не предсказаніе только, а полное утвержденіе, безъ котораго проектъ нельзя признать состоятельнымъ". Гласные одинаковыхъ воззрѣній съ княземъ Туркестановымъ, какъ то предсѣдатель собранія, князь Трубецкой, гласный Чертковъ, предложили было не спѣшить рѣшеніемъ дѣла, которое еще не горитъ, и учредить комиссію, которая въ теченіи года всесторонне разработаетъ вопросъ. Но предсѣдатель управы отвѣчалъ, что вопросъ рѣшается въ ихъ собраніи только въ принципѣ, дѣло самого устройства кассы будетъ разсматриваться въ губернскомъ земскомъ собраніи, гдѣ дескать, оно полежитъ еще, дѣлать же съ этимъ вопросомъ въ уѣздномъ земствѣ болѣе нечего, е Вопросъ этотъ не новый; онъ былъ уже на разсмотрѣніи многихъ земскихъ собраній; въ литературѣ этотъ вопросъ также достаточно разработанъ княземъ Васильчиковымъ, Янсономъ, Постниковымъ".
   А! такъ вотъ почва, на которой вы стоите, начинаетъ свою рѣчь гласный Жуковъ. "Казалось бы, капиталъ и кредитъ должны являться на потребности уже высказанныя"; а вы увлекаетесь теоретическими соображеніями, которыя въ наукѣ еще не рѣшены и на нихъ хотите устроивать землевладѣніе. Гласный Жуковъ перечисляетъ недостатки общиннаго землевладѣнія и говоритъ, что "слѣдуетъ распространить выдачу пособій изъ проэктируемой кассы на лицъ, которыя сами обработываютъ землю; чѣмъ къ земледѣлію привлечено было бы много рукъ и не стѣснялось бы его развитіе. Къ этому прибавляетъ, что, со времени крестьянской реформы протекло всего 17 лѣтъ, что "нужно дать пройти большему времени, чтобы выяснить всѣ недостатки устроеннаго на новыхъ началахъ крестьянскаго хозяйства и выяснить средства, съ помощью которыхъ эти недостатки могли бы быть устранены". Предсѣдатель управы отвѣчалъ на это, что управѣ вовсе нѣтъ нужды ожидать послѣдняго слова науки о томъ: какое землевладѣніе лучше въ агрономическомъ отношеніи, общинное или частное. Она разсматриваетъ общину не съ агрономической стороны, а какъ форму, рѣшающую весьма важный для управы вопросъ о томъ: какъ обезпечитъ массу населенія, большинство его. "Общинное владѣніе съ этой точки зрѣнія есть наилучшая форма, потому что оно обезпечиваетъ пользованіе землей за каждымъ отдѣльнымъ членомъ общества, во всякое время, несмотря на возможныя превратности въ его жизни, до норы устраняющія его отъ земледѣлія. Въ Западной Европѣ массы населенія стараются пріобрѣсти землю, но не могутъ. Положеніе Ирландіи можетъ ли быть для кого-нибудь желательнымъ? Въ виду этого откладывать рѣшеніе вопроса, чтобы выждать указаній опыта, едвали благоразумно".
   Послѣ этихъ преній предложили спросить гласныхъ изъ крестьянъ, что они думаютъ. Но гласные изъ крестьянъ твердили одно, что земля необходима, что безъ земли быть никакъ нельзя, что имъ теперь дѣлать нечего, что платить за земскую ссуду 8% они не находятъ отяготительнымъ для себя. Наконецъ, когда предполагая, вѣроятно, что крестьяне не понимаютъ, сколько придется имъ платить, князь Туркестаномъ сказалъ имъ: "вы не поняли, что часть покупной суммы нужно платить наличными деньгами", одинъ гласный изъ крестьянъ отвѣчалъ: "крестьяне поняли. Не отяготительно платить будетъ"... Засимъ, баллотировкою было рѣшено не передавать вопроса о кассѣ въ комиссію, а немедленно приступить въ его рѣшенію.
   Слѣдующее засѣданіе начинается разсмотрѣніемъ проекта земской кассы для пособія сельскимъ обществамъ въ пріобрѣтеніи земли, рекомендованнаго управой. Протестанты противъ доклада уклоняются отъ этого разсмотрѣнія; тѣмъ не менѣе, проектъ, послѣ тщательнаго разсмотрѣнія, признается единогласна несостоятельнымъ. Послѣ этого ставится на баллотировку вопросъ о томъ: признаетъ ли собраніе нужнымъ оказать пособіе сельскимъ обществамъ въ пріобрѣтеніи земли посредствомъ устройства земельнаго банка, а потомъ ходатайствовать передъ губернскимъ собраніемъ объ учрежденіи соотвѣтственнаго банка?5 Но вошедшіе снова въ составъ собранія протестанты требуютъ снова преній о докладѣ управы, такъ какъ, дескать, предложеніе это вытекаетъ изъ цѣлаго доклада управы. Чтобы баллотировать предложеніе, надобно имѣть въ виду причины, которыми оно обусловлено. Предсѣдатель соглашается.
   Съ этого момента начинаются уже не пренія, съ цѣлію уяснять разсматриваемый вопросъ, а игра въ пренія, съ видимою цѣлію насолить неподатливому предсѣдателю управы. Съ этого же момента начинается безцѣльное перескакиваніе съ одного предмета на другой, котораго положительно ничѣмъ нельзя объяснить, какъ только личными цѣлями, къ данному вопросу не имѣющими никакого отношенія.
   Да, докладъ управы намъ ничего не объясняетъ, начинаетъ князь Туркестановъ. Управа намъ говоритъ" что упадокъ крестьянскаго хозяйства зависитъ отъ недостаточности земли, а между тѣмъ" оказывается, что хозяйство иногда въ упадкѣ тамъ, гдѣ много земли, и гораздо лучше тамъ, гдѣ мало земли.-- Да вотъ что, я хотѣлъ бы знать, прибавляетъ къ этому гласный Жуковъ:-- допускаютъ ли крестьяне приписываться къ своимъ обществамъ стороннимъ лицамъ, съ правами пользованія общинной землей? Да, отвѣчаютъ ему гласные изъ крестьянъ.-- Бываютъ такіе примѣры, во за это берутъ большія деньги, рублей по 800.-- А вотъ видите ли, замѣчаетъ на это гласный Жуковъ:-- хоть за дорогую дѣду, а продаютъ (!) стороннимъ лицамъ свою надѣльную землю. А вѣдь этого, конечно, не было бы, еслибы у нихъ земли было недостаточно.-- А позвольте узнать, спрашиваетъ гласный Жуковъ:-- къ какому времени относится паденіе крестьянскаго хозяйства?-- Крестьяне отвѣчаютъ, что со времени веденія уставныхъ гранатъ, съ прекращеніемъ крѣпостного права.-- Гласный Жуковъ высказываетъ сомнѣніе, чтобы при крѣпостномъ правѣ, когда земля и трудъ принадлежали помѣщику, благосостояніе крестьянъ было лучше?-- Крестьяне, думая, что всѣ, эти вопросы дѣлаются взаболь, распинаются на то, что тогда было лучше.-- Не приведетъ ли управа, замѣчаетъ гласный Жуковъ:-данныхъ въ доказательство того, что прежде было лучше крестьянское хозяйство? На это одинъ гласный изъ крестьянъ отвѣчаетъ -- "я имѣю память слишкомъ за двадцать прошлыхъ лѣтъ. У крестьянъ амбары были, а теперь и амбары оказались ненужны, потому сберегать въ нихъ стало нечего, ну, и разобрали ихъ. Скота больше было, теперь скота меньше, и тотъ, какой еще остался, продавать приходится на подати. Соломы меньше стало, въ навозъ нечего класть, даже строеній крыть нечѣмъ. Стоитъ строеніе съ дырявой крышей, глядишь, и звено сгнило, валится. Ну, и тащатъ его на дрова. Такъ по одному звену и разберутъ все строеніе.-- "Однако, замѣчаетъ на это князь Туркестановъ:-- гдѣ крестьяне до освобожденія были на оброкѣ, вся земля осталась за ними, платятъ они за нее меньше прежняго, отчего же ихъ хозяйство въ упадкѣ? Значитъ не недостатокъ земли, а другія условія причиной упадка хозяйства. Устраните эти условія, и хозяйство поднимется". Князь Трубецкой замѣчаетъ, что частые передѣлы содѣйствуютъ упадку хозяйства.-- "Процвѣтаніе кабаковъ, прибавляетъ гласный Жуковъ:-- устраивать которые прежде нельзя было безъ воли помѣщика, а теперь разрѣшеніе на нихъ даютъ сами крестьяне. Мнѣ кажется, дополняетъ онъ:-- образованіе единственное средство для поднятія крестьянскаго благосостоянія, чтобы въ самомъ населеніи найдти противодѣйствіе злу". Гласные изъ крестьянъ объясняютъ, что и "этотъ развратъ, т. е. кабаки, отъ праздности, отъ бездѣлья -- что земли мало, на надъ чѣмъ работать -- съ пути сбились, ну, и идутъ въ кабакъ".-- "А! такъ вотъ и нужно было бы, замѣчаетъ гласный Жуковъ:-- уничтожить праздность, пріучить народъ къ трудолюбію". Гласному Жукову говорятъ, что и для того, чтобы пріучить народъ въ трудолюбію, надобно дать ему средства пріобрѣсть землю, чтобы было надъ чѣмъ трудиться.-- Да, отрѣзываетъ на это г. Жуковъ.-- Но въ крестьянствѣ малоразвитость и отсюда лѣнь. Современное поколѣніе крестьянъ, какъ и ихъ бывшихъ владѣльцевъ воспиталось въ духѣ крѣпостного права, когда любовь къ труду не могла придти въ голову крестьянамъ, потому что они трудились не по своей волѣ. И вотъ воспитанное въ крѣпостномъ духѣ сельское населеніе страдаетъ отъ переданной ему крѣпостнымъ правомъ привычки мало трудиться. Будущее лежитъ въ молодомъ поколѣніи, которое воспитывается въ иномъ духѣ. Требуются десятки лѣтъ для того, чтобы изгладились послѣдствія крѣпостного права. Еслибъ настоящее поколѣніе крестьянъ надѣлить достаточнымъ количествомъ земли, что невозможно, то при неумѣніи крестьянъ трудиться едва ли бы поднялось ихъ благосостояніе". Одинъ гласный изъ крестьянъ горячо протестуетъ противъ такого несправедливаго обвиненія крестьянъ, говоритъ, что народъ жаждетъ работы.-- А тогда зачѣмъ же дѣло стало, отвѣчаетъ г. Жуковъ. По 75 коп. въ день лѣтомъ всегда можно найти работу.
   Предлагается на баллотировку вопросъ: достаточно ли выясненъ вопросъ, выраженный въ докладѣ управы, и рѣшается утвердительно. Предсѣдатель читаетъ главныя основанія предполагаемой земской кассы. Гласный Жуковъ замѣчаетъ, что предложенныя основанія обсуждать трудно, не обсудивъ проэкта во всей подробности, а проектъ нужно прежде составить.-- Совершенно излишне, отвѣчаетъ предсѣдатель управы, очевидно въ раздраженіи. Губернское собраніе разсмотритъ вопросъ во всей подробности и, можетъ быть, передастъ его на разсмотрѣніе въ уѣздныя земства.-- Боюсь я, замѣтилъ князь Туркестановъ:-- что изъ кассы образуется спекуляція. Будутъ получать помощь но нуждающіеся въ землѣ, а болѣе состоятельные.-- Переселеніямъ помогать надо, говоритъ г. Жуковъ:-- у насъ въ степяхъ земель много.-- Предсѣдатель управы замѣчаетъ, что въ Московскій уѣздъ не найдется охотниковъ переселяться, а давать деньги на переселеніе въ другія губерніи земство не имѣетъ права.-- Гласный Жуковъ, не обращая на слова предсѣдателя вниманія, продолжаетъ: "сто душъ въ сельскомъ обществѣ, тѣсно имъ, ну, такъ переселить ихъ въ степь. Тамъ, можетъ быть, прибавляетъ онъ ехидно, по идеѣ они устроятъ свое благосостояніе.-- Кто-жъ согласится на переселеніе, замѣчаетъ одинъ изъ крестьянъ.-- Свое родное мѣсто каждому дорого.-- Добровольцы найдутся, успокоиваетъ гласный Жуковъ.-- А кто-жъ ихъ выпуститъ, отвѣчаетъ на это предсѣдатель управы.-- Полученные надѣлы прежде должны выкупить.
   Этимъ пренія заканчиваются. Большинствомъ голосовъ собраніе рѣшаетъ приступить немедленно къ обсужденію предложенныхъ управой основаній земской кассы. Гласные протестанты уклоняются отъ этого, и собраніе, составившееся изъ 10 гласныхъ отъ крестьянъ, одного священника и пяти землевладѣльцевъ, единогласно, за исключеніемъ одного предсѣдателя собранія, рѣшаютъ оросить губернское земское собраніе объ учрежденіи при губернской управѣ земской кассы для содѣйствія крестьянамъ въ пріобрѣтеніи земли.
   Читатель, пробѣжавшій сдѣланный нами краткій очеркъ происходившихъ въ московскомъ уѣздномъ земскомъ собранія преній, согласится съ нами, что въ этихъ преніяхъ чувствуются не вѣянія литературы, какъ увѣряютъ "Московскія Вѣдомости", а вѣянія стараго крѣпостного духа, который нетолько не исчезъ, но не измѣнилъ ни на волосъ своихъ традиціонныхъ воззрѣній на мужика. Мужикъ для него какъ былъ прежде, такъ и теперь остается не человѣкомъ; онъ не допускаетъ въ немъ по прежнему возможности моральныхъ, общечеловѣческихъ основъ. Какъ въ крѣпостное время, когда заходила рѣчь объ освобожденіи мужика, объ улучшеніи его быта, землевладѣльцы хоромъ кричали, что мужикъ не способенъ пользоваться свободой, что онъ взбунтуется, излѣнится, броситъ землю, разбѣжится и т. п., такъ и нынѣшніе землевладѣльцы говорятъ, что мужикъ не развитъ, лѣнивъ, труда не любитъ, даже любить не можетъ, что сколько вы ему земли ни дайте, онъ все равно будетъ бѣдствовать отъ лѣности, какъ теперь. Крѣпостные владѣльцы еще имѣли, если не основаніе, то претекстъ говорить, что крестьянинъ трудится изъ подъ палки, изъ боязни ихъ, что не будь ихъ, крестьянинъ не сталъ бы ничего дѣлать. Но теперь прошло 17 лѣтъ послѣ освобожденія крестьянъ. Никакой палки надъ мужикомъ нѣтъ; онъ самъ себѣ господинъ, и однакожъ, онъ работаетъ съ такою ревностію, съ какою не работалъ никогда, вспахиваетъ всю и свою, и барскую земли, добываетъ такія громадныя количества, хлѣба, о которыхъ назадъ тому 15 лѣтъ было не слыхивано. И, несмотря на это, благородные гласные ему въ собраніи не затрудняются говорить въ глаза, что у него любви къ труду нетолько нѣтъ, не и быть не можетъ, что онъ такой лежебокъ, что сколько ему мы давай земли, ему это въ прокъ не пойдетъ. Крестьянинъ внушительно, при семъ удобномъ случаѣ, могъ бы разъяснить благороднымъ господамъ, засѣдающимъ съ нимъ въ собраніи, кто изъ нихъ лежебокъ; жаль только, что языкъ у него плохо дѣйствуетъ, пришибенность не прошла еще отъ вѣковаго рабства, да и добродушія очень много: онъ только распинается передъ благородными господами за то, что онъ не лѣнтяй, что у него земли мало, работать не надъ чѣмъ.
   Изъ тѣхъ же дебатовъ видно, что новые землевладѣльцы нетолько не пріумножили своихъ сельско-хозяйственныхъ свѣдѣній противу скудныхъ свѣдѣній земледѣльцевъ-крѣпостныхъ, но, повидимому потеряли даже и тѣ, которыя имѣли послѣдніе. У крѣпостныхъ земледѣльцевъ всегда видна была, по крайней мѣрѣ, внѣшняя связь съ землею, не терялось понятіе о томъ, что земля въ Россія есть главный натуральный фондъ, изъ котораго многомилліонное крестьянское населеніе, за скудостью другихъ промысловъ, только и можетъ доставать себѣ болѣе обезпеченное существованіе. Новые землевладѣльцы, благодаря замѣнѣ натуральнаго хозяйства денежнымъ, и притомъ бумажно-денежнымъ, и господствующему вслѣдствіе этого повсюду духу спекуляціи, смотрятъ на землю, какъ на аферу, и выгоду ея разработки оцѣниваютъ не съ государственной точки зрѣнія, а съ точки зрѣнія сегодняшняго биржевого курса бумажнаго рубля. Когда это слыхано, чтобы землевладѣльцы не въ шутку, а въ оффиціальномъ публичномъ засѣданіи проповѣдивали крестьянамъ, что землю въ Московскомъ уѣздѣ обработывать не стоитъ, что лучше крестьянамъ всѣ свои земли бросить и идти въ наймы на фабрики или въ отхожіе промыслы, что на фабрикахъ и на такихъ промыслахъ они могутъ заработать въ лѣтнее время по 75 к. въ день!! Это ли еще не курьёзъ благородныхъ землевладѣльцевъ, считающихъ себя компетентными въ дѣлѣ устройства россійскаго землевладѣнія вообще и крестьянскаго хозяйства въ частности?!
   Изъ дебатовъ московскаго уѣзднаго земскаго собранія можно понять, сколько вреда нанесено было въ прежнее время крестьянскому благосостоянію именно тѣмъ, что попеченіе объ устройствѣ крестьянъ ввѣрялось исключительно благороднымъ людямъ, безъ всякаго участія въ томъ крестьянъ. Можетъ быть, и редакціонныя комиссіи времени освобожденія получили бы совсѣмъ другой взглядъ на крестьянское хозяйство и величину надѣловъ, необходимыхъ для этого хозяйства, а потому и весь крестьянскій вопросъ принялъ бы совсѣмъ иной видъ и теченіе, еслибы къ участію въ комиссіяхъ приглашены были крестьяне и выслушано было ихъ мнѣніе.
   Все это должно служить урокомъ для всѣхъ радѣтелей крестьянскаго благосостоянія, не принимать никакихъ мѣръ относительно улучшенія хозяйства крестьянъ прежде, чѣмъ выслушано будетъ ихъ собственное мнѣніе о пользѣ предположенныхъ мѣръ. Поэтому и губернскія земскія собранія, гдѣ вовсе почти не бываетъ сельскихъ гласныхъ, по нашему мнѣнію, мѣста вовсе не подходящія для разсмотрѣнія вопроса объ учрежденіи земскихъ кассъ для содѣйствія крестьянскимъ обществамъ въ пріобрѣтеніи земель. Все это дѣло должно быть оставлено всецѣло въ "своемъ матеріальномъ распорядкѣ въ рукахъ уѣздныхъ земскихъ собраній, т. е. они должны составлять проэкты для своихъ кассъ, они должны, по своему усмотрѣнію, выдавать пособія обществамъ, которымъ они захотятъ. Такъ какъ, однакожъ, у насъ и въ земскихъ уѣздныхъ собраніяхъ число гласныхъ отъ крестьянъ вездѣ почти меньше, чѣмъ отъ землевладѣльцевъ, а съ представителями городовъ и еще меньше, то необходимо, чтобы въ ту правительственную комиссію, гдѣ окончательно будутъ разсматриваться проэкты кассъ, были представляемы по всѣмъ вопросамъ высказанныя въ уѣздномъ земскомъ собраніи мнѣнія большинства и меньшинства, съ изложеніемъ вмѣстѣ и мотивовъ послѣдняго. Мы полагаемъ, что правительственная комиссія будетъ необходима для этого дѣла, потому 1) что, безъ помощи правительства, само земство не въ состояніи будетъ оказать крестьянамъ пособія болѣе или менѣе удовлетворительнаго, и 2) что едва ли можно надѣяться, чтобы безъ участія правительства и пособія были повсюду распредѣляемы болѣе или менѣе правильно. Но въ среду правительственной комиссіи, по нашему мнѣнію, должны быть допущены гласные сельскихъ обществъ, по крайней мѣрѣ, на одному изъ каждаго уѣзднаго земства тѣхъ губерній, о земскихъ кассахъ которыхъ будетъ рѣшаться вопросъ. Что касается да земскихъ собраній губернскихъ, то на нихъ можетъ быть возложено храненіе кассовыхъ суммъ для всей губерніи, наблюденіе за правильнымъ ихъ поступленіемъ и расходованіемъ и отчетность по нимъ.

------

   Въ одномъ изъ октябрьскихъ NoNo "Голоса" я помѣстилъ небольшую статейку по поводу появившейся въ "Петербургской Газетѣ" инсинуаціи, касавшейся отчасти и меня, при этомъ я обѣщалъ написать для помѣщенія въ "Голосѣ" же особое письмо съ подробнымъ объясненіемъ: насколько вредны для литературы ш для общества то и дѣло появляющіяся въ послѣднее время въ литературѣ политическія инсинуаціи. По всей вѣроятности, письма этого мнѣ никогда бы не удалось написать. Но теперь извѣстный фельетонистъ и издатель "Новаго Времени", г. Суворинъ, принявъ подъ свое покровительство литературныя инсинуаціи, обрушился какъ на эту мою статейку, такъ и на прошедшее "Внутреннее Обозрѣніе", трактовавшее также о доносахъ, и излилъ на меня за эти статьи цѣлую лохань грязи самой зловонной; однимъ словомъ, "нововременской" грязи, пропитанной ругательствами, пошлостію, сплетнями. Это служитъ для меня вѣрнымъ, ручательствомъ, что статьи мои о доносахъ не безполезны, и налагаетъ на меня обязанность заняться и еще разъ этимъ вопросомъ. При этомъ я не премину, конечно, коснуться и тѣхъ личныхъ выходокъ, которыя дѣлаетъ противъ меня г. Суворинъ и на которыя отвѣчать можно. Что же касается остальной грязи, излитой "Новымъ Временемъ", то тронуть ее не возможно, негрязня литературы, да было бы и безполезно. Сплетня, инсинуація, пошлость, ругательства, даже площадныя, вошли въ плоть и кровь г. Суворина и его сопублицистовъ и противъ нихъ могутъ быть дѣйствительны развѣ только нелитературныя средства, въ родѣ тѣхъ, которыя рекомендовалъ когда-то самъ же г. Суворинъ устами одного изъ своихъ героевъ: "Господа! говоритъ этотъ герой относительно одного литератора "нововременскаго" пошиба, обращаясь къ своимъ товарищамъ:-- неужели не найдется никого, кто бы избилъ эту гадину, которая завелась въ литературѣ? Этакая паршивая гадина!"
   Мнѣ кажется, вопросъ о ругательствахъ, сплетняхъ и тому подобной грязи въ литературѣ, благодаря ежедневной практикѣ "Новаго Времени", давно уже настолько созрѣлъ, что его необходимо изъ частнаго превратить въ общій: ибо тутъ частными усиліями ничего нельзя сдѣлать. Весь литературный персоналъ долженъ подумать: какъ бы положить всей этой грязи въ литературѣ предѣлъ? Разъ объ этомъ уже возникала мысль. Къ сожалѣнію, она выходила изъ небольшаго кружка лицъ, а главное, для регулированія литературнаго персонала придумана была неудобная форма -- именно форма суда, которою вводился, во-первыхъ, элементъ неравенства, подчиненности многихъ немногимъ, и во-вторыхъ, элементъ личнаго усмотрѣнія, если угодно, впечатлѣнія, и, слѣдовательно, произвола этихъ немногихъ. Надобно поставить дѣло такъ, чтобы ничья свободная воля не стѣснялась ни въ чемъ, чтобы всякій самъ свободно принялъ извѣстныя ограниченія въ отношеніяхъ къ другимъ, самъ былъ наблюдателемъ надъ исполненіемъ этихъ правилъ и принималъ участіе въ судѣ, въ случаѣ ихъ нарушенія, само собою разумѣется, если дѣло идетъ не о его личности. Лучшая форма для этого есть форма общества. Безчисленныя безобразія происходятъ теперь въ литературѣ именно оттого, что литературный персоналъ находится въ полномъ разъединеніи, подобно песку морскому. Пусть онъ соединится въ общество, лота бы съ одною только цѣлію блюсти за чистотою литературы отъ разныхъ дрязгъ и приличіемъ, и литература приметъ немедленно другой видъ; Не говоря уже о какихъ-нибудь особенныхъ мѣрахъ, которыя найдетъ нужнымъ принять для этой цѣли общество, есть нѣкоторыя положенія, такъ сказать, примитивныя, основныя, которыя въ уставахъ обыкновенныхъ обществъ не пишутся, но подразумѣваются сами собою и всѣми исполняются. Никто, напримѣръ, не осмѣлится придти въ общественное собраніе нагимъ, никто не будетъ въ собраніи драться, никто не будетъ ругаться площадною и вообще Неприличною бранью и тѣмъ болѣе безъ всякой причины со стороны другого. Боли эти только самыя примитивныя правила относительно взаимныхъ отношеній другъ въ другу общество внесетъ въ свой уставъ, какъ обязательныя въ практикѣ литературы, то и этого уже достаточно, чтобы значительно поднять литературу надъ тѣмъ уровнемъ, на которомъ она стоитъ теперь.
   Мнѣ скажутъ, что нѣкоторыя изъ газетъ не согласятся вступить въ такое общество. Я не думаю, чтобы это случилось. Но еслибы и такъ, то литературный персоналъ можетъ достигнуть предположенной цѣли другимъ способомъ -- образованіемъ вольнаго общества. Для этого довольно согласія четырехъ-пяти редакцій изъ повременныхъ изданій. Учрежденіемъ такого общества проведется твердая, ясно опредѣленная грань между газетами. Всѣ будутъ знать: въ какихъ газетахъ притоны "паршивыхъ, какъ выражается г. Суворинъ, гадинъ" и этимъ однимъ уже значительно понизится тотъ успѣхъ, который имѣютъ теперь эти газеты въ незнакомой съ закулисною стороною литературнаго дѣла публикѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ у литературныхъ спекулянтовъ отнимется охота разсчитывать на подобныя недостойныя литературы средства для собиранія пятаковъ у любителей скандаловъ. Что касается до личностей литературнаго персонала, то и въ вольномъ обществѣ они также вполнѣ будутъ защищены противъ всякихъ гнусныхъ нападеній, потому что тогда, вмѣсто отвѣта, достаточно опубликованія только постановленія общества, чтобы всякое подобное нападеніе сдѣлать ничтожнымъ, не говоря уже о тѣхъ существенныхъ мѣрахъ, которыя общество можетъ принять лично противъ каждой "паршивой гадины", для частнаго лица или невозможныхъ, или неудобоисполнимыхъ.

"Отечественныя Записки", No 11, 1878

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru