Елисеев Григорий Захарович
Заметки о деле волчанского исправника Зографа по печатным документам

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ЗАМѢТКИ О ДѢЛѢ ВОЛЧАНСКАГО ИСПРАВНИКА ЗОГРАФА ПО ПЕЧАТНЫМЪ ДОКУМЕНТАМЪ

   Въ нѣсколькихъ NoNo "Московскихъ Вѣдомостей" напечатавъ былъ цѣлый рядъ документовъ по дѣлу волчанскаго исправника Зографа, преданнаго сенатомъ слѣдствію и суду за незаконное лишеніе свободы волчанскаго крестьянина Захара Пономарева. По этому же дѣлу появились въ "Московскихъ Вѣдомостяхъ" три громовыя статьи, въ которыхъ превозносится исправникъ Зографъ и бросаются громы и молніи противъ судебныхъ учрежденій и лицъ, которыя, несмотря на примѣрную, по словамъ "Московскихъ Вѣдомостей", службу исправника Зографа, ни на одобреніе его распоряженія о крестьянинѣ Пономаревѣ, привлекли его къ слѣдствію и суду. Достается всему составу судебныхъ учрежденій, которому въ насмѣшку дается кличка судебной республики въ Россіи. Но въ особенности достается волжскому мировому судьѣ Малиновскому, такъ какъ онъ первый вступился за крестьянина Пономарева. По поводу Малиновскаго "Московскія Вѣдомости" не забываютъ кстати упомянуть, что "списки мировыхъ судей украшались иногда такими именами, какъ Порфирій Войноральскій, бывшій мировымъ судьею въ городѣ Городищѣ, Пензенской губерніи, или Сергѣй Коваликъ, бывшій мировымъ судьей и временно даже предсѣдателемъ съѣзда мировыхъ судей въ Мглинскомъ уѣздѣ, Черниговской губерніи, которые потомъ оба попали въ число подсудимыхъ по извѣстному дѣлу 193-хъ". Сдѣлавъ такое напоминаніе, "Московскія Вѣдомости" прибавляютъ и такой вызывающій на размышленіе вопросъ: "Но и всякій вообще судья, при условіи, коимъ вызванъ указъ 5-го апрѣля, какъ могъ рѣшиться настаивать на освобожденіи арестованнаго, не зная и не имѣя возможности знать мотивы арестованія?"
   Но все это насъ не тронуло бы и не заставило бы взяться за перо. Мы не намѣрены ни нападать на исправника Зографа. ни писать защиту разнымъ судебнымъ лицамъ и учрежденіямъ. Дѣйствія всѣхъ этихъ лицъ и учрежденій въ дѣлѣ Пономарева на нашъ взглядъ и не нуждаются въ защитѣ, что касается до инсинуацій, которыми ихъ обливаютъ "Московскія Вѣдомости", то это въ порядкѣ вещей и въ настоящее время никого удивлять не можетъ.
   Наше вниманіе обратили на себя собственно документы по дѣлу Зографа, напечатанные въ "Московскихъ Вѣдомостяхъ".. Въ этихъ документахъ очень ярко и наглядно обрисовывается то печальное положеніе, въ которомъ находится населеніе нашихъ маленькихъ уѣздныхъ городовъ.
   Когда я внимательно пересмотрѣлъ документы по дѣлу исправника Зографа, мнѣ невольно пришло на мысль извѣстное юмористическое словцо одного судьи, который говорилъ, что нѣтъ такого уголовнаго дѣла, въ основаніи котораго не стояла бы она, и что поэтому проницательный судья долженъ прежде всего отыскивать, гдѣ она, т. е. Женщина. Въ дѣлѣ Зографа главной виновницей всей волчанской передряги оказывается она, жена крестьянина Пономарева, въ то время 22-хъ-лѣтняя женщина... Напрасно исправникъ Зографъ открещивается отъ нея и руками, и ногами, называетъ обвиненіе его въ этомъ смыслѣ инсинуаціей харьковскихъ прокуроровъ. Вопросъ идетъ вовсе не о томъ, какія были отношенія исправника къ Пономаревой: никто его не обвиняетъ въ ихъ преступности. Но что же дѣлать прокурорамъ и всякому вообще, кто внимательно прочитываетъ всѣ документы, когда вся видимость говоритъ, что дѣло началось именно изъ-за этой женщины? Какіе тутъ дѣйствовали мотивы -- хотѣлъ ли исправникъ отомстить мужу за нелѣпую его, какъ онъ выражается, ревность, хотѣлъ ли оказать крестьянкѣ Пономаревой благодѣяніе, освободивъ ее отъ мужа навсегда или, по крайней мѣрѣ, на очень долгое время, имѣлъ ли какіе-нибудь виды на нее лично -- это его дѣло и никто этого знать не можетъ. Но видимость сводитъ всѣ нити дѣла къ этой крестьянкѣ и въ ней указываетъ суть всего.
   Когда исправникъ Зографъ пріѣхалъ въ Волчанскъ, въ это время Пономареву было 25 лѣтъ, а женѣ его 21 годъ. Они были женаты уже 5 лѣтъ и жили, какъ показываютъ и мужъ, и жена, въ любви и согласіи. Съ пріѣзда г. Зографа начинаются между ними ссоры. Въ домѣ служившаго въ полицейскомъ управленіи засѣдателя, гдѣ поселился исправникъ, жила въ кухаркахъ родная тетка Пономаревой, къ которой часто бѣгала ея племянница. Замѣтилъ ли что-нибудь Пономаревъ особенное въ своей женѣ, вслѣдствіе этихъ частыхъ забѣганій къ теткѣ, или просто эти посѣщенія были ему непріятны и въ немъ возбуждали безпричинную ревность -- только съ этого времени начались несчастія и ссоры между супругами, разгорѣвшіяся до того, что Пономаревъ въ одинъ прекрасный день выгналъ свою жену изъ дома и она прибѣжала къ теткѣ просить совѣта: что ей дѣлать? Тетка посовѣтовала ей идти къ исправнику и просить совѣта. Та согласилась, и на другой день онѣ вмѣстѣ пошли къ исправнику. Такое дѣло, какъ разбирательство между мужемъ и женой, гдѣ обѣ стороны нужно успокоить и склонить къ примиренію, подлежало прямо вѣденію мирового суда, и простое благоразуміе требовало, чтобы исправникъ отклонилъ его отъ себя и направилъ просительницу къ мировому судьѣ. Исправникъ, напротивъ, самъ взялся за дѣло и взялся довольно горячо. Во-первыхъ, онъ посовѣтовалъ просительницѣ подать на мужа просьбу судебному слѣдователю, а за написаніемъ этой просьбы обратиться къ полицейскому чиновнику Грановскому, который и написалъ со словъ исправника о жестокихъ якобы побояхъ и истязаніяхъ, которыя она терпитъ отъ мужа, хотя жена въ своемъ показаніи ничего не говоритъ, были ли такія побои и истязанія и просила ли она писать просьбу именно такого содержанія. Во-вторыхъ, онъ послалъ съ ней, въ квартиру мужа, полицейскаго, чтобы отобрать, по ея указанію, оставшіяся у мужа ея вещи. Въ-третьихъ, когда вскорѣ опять пришла къ нему Пономарева, чтобы узнать, какъ идетъ ея дѣло, онъ на этотъ разъ, по ея показанію, принялъ ее очень ласково, посадилъ пить чай, подробно разспрашивалъ объ образѣ жизни мужа и въ концѣ-концовъ, сказалъ, "что въ настоящее время законы такіе, что можно сослать человѣка, что онъ и обѣщалъ сдѣлать съ ея мужемъ, если онъ попадется".
   Послѣ подачи исправнику просьбы, которую тотъ отослалъ судебному слѣдователю, Ульяна Пономарева двѣ недѣли жила у тетки, потомъ помирилась съ мужемъ и снова перешла къ нему. Съ этого времени прошелъ еще годъ. Ссоръ гласныхъ между мужемъ и женою не было, и до исправника дѣло не доходило. Пономаревъ совершенно спокойно въ маѣ отправился вмѣстѣ съ женой на богомолье въ Кіевъ. Но едва онъ успѣлъ оттуда воротиться, какъ 29-го мая его арестовали, привели къ исправнику, который велѣлъ немедленно заключить его въ арестантской при полицейскомъ управленіи, гдѣ онъ и содержался въ одиночномъ заключеніи до 14-го іюня, когда былъ вызванъ, какъ увидимъ ниже, мировымъ судьей Малиновскимъ.
   Оказалось, что въ то время, когда Пономаревъ ѣздилъ на богомолье, исправникъ занимался собираніемъ документовъ, которые были необходимы для представленія начальству для его высылки. Отсутствіе Пономарева изъ Волчанска было удобнымъ весьма временемъ для такого собиранія. Городской голова Поповъ показываетъ, что началось это дѣло такимъ образомъ: пришелъ къ нему бывшій волчанскій купецъ Иванъ Портнянскій и заявилъ, что недавно выпущенный изъ тюремнаго замка крестьянинъ Елисей Чигринъ въ пьяномъ видѣ, подойдя къ лавкѣ, дѣлалъ разныя угрозы и между прочимъ высказывалъ угрозу поджечь его. Вмѣстѣ съ тѣмъ Портнянскій просилъ совѣта, что ему дѣлать. "Я, говоритъ голова:-- сначала не придалъ значенія словамъ такого человѣка, какъ Чигринъ, и не обратилъ никакого на заявленія Портнянскаго особеннаго вниманія. Но потомъ подобнаго рода заявленія я сталь слышать и отъ другихъ купцовъ, въ виду чего, по совѣту съ нѣкоторыми, и составилъ приговоръ о неблагонадежности Чигрина съ тѣмъ, чтобы представить его на благоусмотрѣніе административной власти. Составленный приговоръ я отдалъ Портнянскому, который разносилъ его по лавкамъ, собирая такимъ образомъ подписи. Составить приговоръ другимъ образомъ, продолжаетъ голова Поповъ, мы купцы не могли, въ виду того, что Чигринъ не принадлежалъ къ обществу мѣщанъ города Волчанска, а былъ приписанъ къ волчанскимъ крестьянамъ, и проживалъ только въ городѣ, черезъ нѣсколько времени Портнянскій принесъ ко мнѣ приговоръ о неблагонадежности Чигрина съ подписями на немъ многихъ купцовъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ тотъ же Портнянскій, по словамъ головы Попова, заявилъ, что Чигринъ постоянно находится въ рестораціи крестьянина Захара Пономарева, который, по его мнѣнію (?), подстрекаетъ его на совершеніе разныхъ преступленій. Упомянутый Пономаревъ, продолжаетъ голова Поповъ, дѣйствительно былъ намъ извѣстенъ, какъ личность подозрительная, занимающаяся разными темными дѣлами; хотя прямого указанія на его дурныя дѣла мы не имѣли, Но всѣмъ было извѣстно, что въ его рестораціи собираются разныя подозрительныя личности. Когда Портнянскій принесъ подписанный приговоръ о неблагонадежности Чигрина и вмѣстѣ съ тѣмъ заявилъ, что по его мнѣнію подстрекателемъ послѣдняго является Пономаревъ, то я тогда же, продолжаетъ голова Поповъ, съ согласія другихъ купцовъ, рѣшилъ въ приговорѣ о Чигринѣ сказать также и о Пономаревѣ. Въ такомъ смыслѣ приговоръ былъ переписанъ и снова собраны подписи. Такимъ образомъ, мы хлопотали только о высылкѣ Чигрина, о высылкѣ же Пономарева не хлопотали, а только описали его дурныя качества и дальнѣйшее представили на усмотрѣніе начальства".
   Такъ разсказываетъ о составленіи приговора голова Поповъ, но мѣщанинъ Портнянскій показываетъ объ этомъ нѣсколько иначе. Онъ говоритъ, что, зная Чигрина, какъ человѣка дурной нравственности, способнаго на всякое преступленіе, онъ дѣйствительно заявилъ о высказанныхъ имъ угрозахъ полиціи и городскому головѣ Попову, прося у послѣдняго совѣта, что дѣлать, и что когда на другой день голова передалъ ему приговоръ о неблагонадежности Чигрина, то онъ дѣйствительно носилъ этотъ приговоръ почти ко всѣмъ волчанскимъ купцамъ и, собравъ болѣе 50-ти подписей, отнесъ его обратно къ городскому головѣ. Но потомъ городской голова позвалъ его къ себѣ и сталъ спрашивать: какого онъ мнѣнія относительно крестьянина Пономарева? Я, говоритъ Портнянскій, ему на это отвѣтилъ, что дурного за нимъ ничего не знаю, хотя, съ другой стороны, мнѣ извѣстно, что Чигринъ часто бываетъ въ его рестораціи, гдѣ и напивается пьянымъ. Высказавъ, съ своей стороны, продолжаетъ Портнянскій, мнѣніе, что Пономаревъ личность темная, городской голова сказалъ, что онъ за одно составитъ также приговоръ и о его (Пономарева) неблагонадежности и просилъ меня также собрать подписи. На другой день онъ передалъ мнѣ новый приговоръ, гдѣ опять говорилось о неблагонадежности Чигрина, но кромѣ того, было прибавлено еще о Пономаревѣ. Такъ какъ дѣло шло собственно о Чигринѣ, то s говоритъ Портнянскій, подписался на приговорѣ, а затѣмъ про силъ также объ этомъ знакомыхъ купцовъ. Многіе подписались а многіе отказались.
   Такимъ образомъ, по словамъ головы, Портнянскій далъ ему мысль о подстрекательствѣ Чигрина Пономаревымъ и это заставило его передѣлать приговоръ, пристегнувъ къ Чигриву и Пономарева, а Портнянскій говоритъ, что, напротивъ, самъ голова началъ рѣчь о томъ, что Пономаревъ личность темная и самъ захотѣлъ переиначить приговоръ о Чигринѣ.
   Но голова Поповъ и Портнянскій, противорѣча другъ другу относительно иниціативы приговора, оба согласны въ томъ, что было два приговора: первый относительно одного Чигрина, а второй относительно Чигрина и Пономарева вмѣстѣ.
   Однакожъ, имѣются и показанія совершенно несогласныя съ этими показаніями городского головы и Портнянскаго. Именно Пономаревъ говоритъ, что когда онъ изъ своей ссылки выпросился въ отпускъ для устройства дѣлъ и пріѣхалъ въ Волчанскъ, то узналъ, что подписи собирались самимъ исправникомъ Зографомъ, что, по его приказанію, полицейскій служитель Зиновій Куропата и мѣщанинъ Иванъ Андреевъ Потртнянскій ходили съ листомъ собирать подписи по всѣмъ лавкамъ, питейнымъ заведеніямъ и частнымъ домамъ, что во многихъ мѣстахъ ихъ просто выгоняли, не желая подписывать листа. Въ доказательство послѣдняго, Пономаревъ сослался на купцовъ Бабенкова, Лукьянова, Якутина, Прилуцкаго.
   По указанію Пономарева, всѣ эти лица были спрошены слѣдователемъ. При чемъ показали: Лукьяновъ: "Въ прошломъ году весной, но когда, я не помню, мнѣ дѣйствительно предложили подписать приговоръ о неблагонадежности Пономарева, не помню уже присылали ли ко мнѣ подписной листъ на домъ или же это было гдѣ-нибудь въ лавкѣ; только знаю, что я отказался подписать его, въ виду того, что не знаю за Пономаревымъ никакихъ дурныхъ дѣлъ. Затѣмъ черезъ нѣсколько времени прислали за мной въ лавку городского головы Попова и просили подписать на другомъ приговорѣ о неблагонадежности крестьянина Чигрина, на что я и изъявилъ согласіе, такъ какъ считалъ Чигрина за человѣка дурной нравственности. Но, подписывая этотъ приговоръ, я думалъ, что рѣчь идетъ объ одномъ Чигринѣ, и если въ томъ же самомъ приговорѣ сказано что-нибудь о Пономаревѣ, то я этого не зналъ, такъ какъ, сказать правду, не прочиталъ самаго приговора. У насъ былъ нѣсколько лѣтъ назадъ въ Волчанскѣ случай, что мы составляли приговоръ о неблагонадежности одного волчанскаго мѣщанина и ходатайствовали о высылкѣ его. Но тогда для обсужденія вопроса собиралось общество мѣщанъ и купцовъ".
   Остальные трое указанные Пономаревымъ лица показали, что имъ Портнянскій предлагалъ подписаться на приговорѣ о неблагонадежности Пономарева, но они, несмотря на всѣ его просьбы отказались, отзываясь тѣмъ, что за Пономаревымъ никакихъ дурныхъ дѣлъ не знаютъ. Возможно, что такой же отпоръ приговоръ о Пономаревѣ встрѣтилъ и у другихъ. Невольно рождается вопросъ: не былъ ли приговоръ первоначально составленъ прямо о Пономаревѣ, и не тогда ли рѣшились составить "новый" приговоръ о Чигринѣ, а Пономарева только пристегнуть къ этому приговору? Но къ подпискѣ на этомъ новомъ приговорѣ отказавшихся уже не пригласили.
   Жаль, что на это обстоятельство не обращено было вниманіе слѣдствіемъ. Правда, слѣдователь имѣлъ особую спеціальную цѣль дознать: насколько былъ виновенъ исправникъ Зографъ въ незаконномъ лишеніи свободы крестьянина Пономарева, но кажется, что обстоятельное изслѣдованіе о приговорахъ не отдалило бы его отъ этой цѣли, а можетъ быть неожиданно привело бы прямо къ ней. Еслибы оказалось, что первый приговоръ былъ составленъ исключительно о Пономаревѣ, то городской голова Поповъ долженъ былъ бы отказаться отъ своего показанія, и объяснить что побуждало его усиливаться составлять другой приговоръ, прикрывая послѣдній именемъ Чигрина. При этихъ объясненіяхъ, можетъ быть, обнаружилась бы какая-нибудь сторонняя рука. Теперь же спрошенные слѣдователемъ о томъ, ходилъ ли Куропата съ листомъ за подписями заявили, или что этого не было, или что они не знаютъ, кто собиралъ подписи, кромѣ Портнянскаго. Иначе, конечно, и быть не могло. Слѣдователь сдѣлалъ большую ошибку, что на время производства слѣдствія не устранилъ исправника отъ должности. Нельзя производить слѣдствіе надъ такимъ большимъ въ маленькомъ городѣ лицомъ, какъ исправникъ, оставляя его при исполненіи своихъ обязанностей. И дѣйствительно, что бы ни потребовалось исправнику утвердить, онъ говоритъ: спросите объ этомъ секретаря полиціи, титулярнаго совѣтника Ѳедора Романовскаго, писца мѣщанина Василія Кузменко, старосту Зиновія Куропату, засѣдателя Грановскаго и помощника исправника Старикова. Напримѣръ, Пономаревъ показываетъ, что ему не объявлено было о причинѣ его ареста и до самаго вызова его судьей Малиновскимъ онъ не зналъ, за что содержится. Исправникъ говоритъ: это неправда; Пономареву опредѣленіе объ арестѣ было мною лично объявлено въ присутствіи полицейскаго управленія; тутъ же, при его бытности, бывшему старшему полицейскому служителю Зиновію Куропатѣ была передана копія съ постановленія; обо всемъ этомъ могутъ показать очевидцы: секретарь полиціи Романовскій, Кузменко, Куропата. Возникаетъ ли подозрѣніе въ томъ, что исправникъ выпроводилъ Пономарева изъ Волчанска ради отношеній къ его женѣ.-- "Я могу, отвѣчаетъ исправникъ:-- опровергнуть этотъ вздоръ слѣдующимъ фактомъ. Когда получено было распоряженіе выслать Пономарева въ Старобѣльскій уѣздъ, то жена его, явясь въ присутствіе полицейскаго управленія, заявила мнѣ, что она желаетъ остаться въ Волчанскѣ; на это я ей строго и рѣшительно объявилъ, что она должна отправиться съ мужемъ, въ противномъ случаѣ, я вышлю ее по этапу, на томъ основаніи, что мужъ заявилъ желаніе взять ее съ собой. Между тѣмъ, примѣняясь къ правиламъ о слѣдованіи семействъ за лицами, уволенными по приговорамъ обществъ (прилож. къ 942-й ст. XIV т. уст. о пр. и пресѣч.), я могъ бы посодѣйствовать ей остаться въ Волчанскѣ, въ особенности послѣ дѣла о жестокомъ съ нею обращеніи. Отвѣтъ мой женѣ Пономарева слышали бывшіе въ это время при занятіяхъ въ управленіи: Романовскій, Кузменко и Куропата и еще помощникъ мой Стариковъ". Такими свидѣтелями означенныя лица оказывались на все, что нужно было подтвердить исправнику. Понятно, что разъ исправникъ оставался при отправленіи своей должности, невольно является мысль, что слѣдствіе не могло открыть настоящей, полной правды дѣла.
   Но способъ собираніи приговора разъясненъ достаточно. Видно, что приговоръ составлялся не въ состояніи всего того общества, гдѣ всѣми знающими высказываются факты или причины, подтверждающіе неблагонадежность лица, о которомъ идетъ рѣчь, а составлялся онъ уличнымъ способомъ; ловили каждаго гдѣ случилось, приглашали и убѣждали подписываться, подъ заранѣе составленнымъ приговоромъ. При такомъ способѣ составленія приговора онъ выходитъ чисто огульный: никто не могъ сказать, почему лицо, о которомъ пишется приговоръ, признается неблагонадежнымъ. Никакихъ основательныхъ и твердыхъ резоновъ не было даже въ головѣ тѣхъ, которые горячо хлопотали о приговорѣ. Голова Поповъ говоритъ, что у него не было и въ мысляхъ составлять приговоръ о Пономаревѣ, а подалъ ему эту мысль Портнянскій, а Портнянскій говорить, что къ этой мысли пришелъ самъ голова, а не по его внушенію. Поэтому и представляется вѣроподобнымъ, что первый приговоръ пущенъ былъ объ одномъ Пономаревѣ, но онъ не удался, и потому былъ написанъ второй о высылкѣ Чигрина, такъ какъ не было сомнѣнія, что никто не будетъ протестовать противъ признанія его неблагонадежности и высылки, а Понамаревъ былъ только пристегнутъ въ этомъ приговорѣ.
   Приговоры подписывались въ теченіи нѣсколькихъ дней, разносились по домамъ, лавкамъ, питейнымъ заведеніямъ. Весь городъ Волчанскъ былъ въ суматохѣ недѣлю, вѣроятно, не было ни одного человѣка, который бы не зналъ, что идетъ подписка приговоровъ, а исправникъ Зографъ говоритъ, что онъ ничего этого не зналъ и получилъ свѣдѣніе о приговорѣ только тогда, когда онъ былъ ему доставленъ. Когда отпросившійся изъ ссылки для устройства своихъ дѣлъ въ Волчанскѣ Пономаревъ обратился къ волчанскому крестьянскому обществу и управленію съ просьбой дать ему одобрительный приговоръ и получилъ на то согласіе послѣднихъ, то исправникъ Зографъ узналъ объ этомъ немедленно и на другой же день позвалъ къ себѣ волчанскаго волостного старшину Коновалова и сельскаго старосту Спиридона Пономарева, а тутъ цѣлый почти городъ толчется на глазахъ исправника и не одинъ, не два, а нѣсколько дней, подписывая два приговора, а исправникъ Зографъ ничего объ этомъ не знаетъ! Вещь вовсе невѣроятная! Это справедливо отмѣтилъ и прокуроръ Харьковской судебной палаты при разсмотрѣніи объясненій исправника.
   Но и помимо этого, приговоръ не былъ составленъ на законномъ основаніи, потому что онъ сдѣланъ былъ не его односословными сообщественниками, а обывателями разныхъ лицъ и званій, проживающихъ въ городѣ, въ числѣ которыхъ подписались даже два отставныхъ унтеръ-офицера. Это былъ скорѣе повальный обыскъ, а никакъ не общественный сословный приговоръ о неблагонадежности извѣстнаго члена общества, предполагаемаго къ высылкѣ, права на который могутъ имѣть только сословныя однообщественники, какъ хорошо знающіе другъ друга, чтобы узаконить сколько-нибудь приговоръ, составленный разнородными волчанскими обывателями о крестьянинѣ Пономаревѣ, исправникъ долженъ былъ, по крайней мѣрѣ, спросить волчанское крестьянское общество: считаетъ ли и оно Пономарева также неблагонадежнымъ и достойнымъ высылки.
   Наконецъ, приговоръ, составленный и волчанскими обывателями, не имѣлъ въ виду высылки Пономарева.
   Вотъ его полная редакція:
   Заявленія 33 жителей Волчанска мѣстному исправнику Зографу 23-го мая 1880.
   Мы, нижеподписавшіеся, жители и домовладѣльцы города Волчанска обращаемся къ вашему высокоблагородію ходатайствовать о высылкѣ изъ города Волчанска вреднаго и опаснаго для спокойствія нашего города крестьянина Волчанской волости Елисѣя Евстафьича Чигрина, человѣка нравственности и поведенія самаго предосудительнаго, уличеннаго и заподозрѣннаго во многихъ кражахъ, грабежахъ и другихъ проступкахъ, нѣсколько разъ судившагося, подвергавшагося разнымъ наказаніямъ, раза два сидѣвшаго въ тюремномъ замкѣ и въ послѣднее время угрожавшаго многимъ домовладѣльцамъ сдѣлать поджогъ ихъ имуществу. Обращаясь къ вамъ, мы покорнѣйше васъ просимъ удовлетворить нашу просьбу въ виду могущей быть отъ этого человѣка опасности для всего города, потому что, зная этого человѣка и зная произнесенныя имъ угрозы, мы вполнѣ знаемъ, что онъ свое намѣреніе приведетъ въ исполненіе, тѣмъ болѣе, что у него есть руководители и подстрекатели изъ числа которыхъ крестьянинъ Волчанской волости Захаръ Алексѣевичъ, Пономаревъ, который, проживая въ городѣ Волчанскѣ въ арендуемомъ имъ домѣ и не имѣющій другого занятія, какъ содержанія рестораціи, имѣетъ постоянное сношеніе съ разными неблаговидными личностями и есть одинъ изъ первыхъ руководителей.
   Такимъ образомъ, приговоръ хотя и изображаетъ Пономарева руководителемъ и подстрекателемъ, но не указываетъ никакихъ для этого фактовъ. Пономаревъ содержалъ ресторацію не первый годъ, а уже нѣсколько лѣтъ, еще задолго до пріѣзда исправника, но ни отъ кого на него жалобъ въ этомъ смыслѣ не поступало, даже и отъ тѣхъ, которые подписали приговоръ. Слѣдовательно, исправнику, естественно, должно было броситься въ глаза: что же другіе? думаютъ они согласно съ этими подписавшими или иначе? или, по крайней мѣрѣ, потребовать фактовъ отъ подписавшихъ приговоръ, чтобы ихъ заявленіе не было голословнымъ. Хотя въ своемъ показаніи слѣдователю г. Зографъ и заявилъ, что онъ считаетъ Пономарева однимъ изъ самыхъ хищныхъ кабатчиковъ и вреднымъ для общества такъ же въ качествѣ подстрекателя, какъ и исполнителя, но фактовъ для этого никакихъ не представилъ, кромѣ двухъ заявленій: одного, поданнаго вдовой коллежскаго секретаря Марьей Ивановой и другого -- крестьяниномъ Никитой Голушкой. Въ первомъ говорится, что Пономаревъ, зная слабость сына ея, вовлекъ его въ игру на билліардѣ, давалъ ему въ долгъ все, чего даже не требовалось, взялъ у него ловкими изворотами три векселя на сумму 350 руб. Въ другомъ заявленіи Голушка жалуется, что сынъ его, надѣвъ принадлежащій отцу сюртукъ, сдѣланный къ свѣтлому празднику, зашелъ въ нетрезвомъ видѣ въ ресторацію Захара Пономарева, гдѣ пилъ водку, игралъ на билліардѣ и, не имѣя наличныхъ, чтобы заплатить недостающія 50 коп.. оставилъ въ залогъ сюртукъ въ двухъ рубляхъ, давъ при этомъ Пономареву росписку въ двухъ рубляхъ 50-ти копейкахъ съ процентами. Оба эти заявленія поданы, около времени составленія приговора -- одно 26-го, а другое 27-го мая. Оба они остались неизслѣдованными. И если ужь и такіе факты исправникъ находилъ нужнымъ пускать въ дѣло, то, очевидно, что у него не было болѣе важныхъ и болѣе достовѣрныхъ.
   Но еслибы мы и согласились, что эти два заявленія вполнѣ вѣрны и Пономаревъ виноватъ кругомъ, то совокупно съ приговоромъ волчанскихъ обывателей, самое большое, что можно было сдѣлать въ предупрежденіе его неблаговидныхъ дѣйствій на будущее время -- это закрыть его ресторацію и отнять у него право на содержаніе подобныхъ заведеній. Но такъ какъ исправникъ, несмотря на отсутствіе основательныхъ данныхъ къ подтвержденію голословнаго приговора волчанскихъ обывателей и вообще къ обвиненію Пономарева, стремился къ тому, чтобы выслать его въ другое мѣсто жительства, то есть полное право заключить, что онъ въ этой высылкѣ преслѣдовалъ какіе-нибудь личные виды. Въ документахъ намъ опять невольно виднѣется она. Только этимъ и можно объяснить, что исправникъ рѣшился присоединить къ числу документовъ даже слѣдующую исторію о покушеніи будто бы Пономарева на его жизнь.
   Исторія эта происходила такимъ образомъ: въ то время или около того, какъ составлялся приговоръ, мировымъ судьей приговоренъ былъ къ заключенію въ тюрьмѣ при полиціи вышепомянутый крестьянинъ Чигринъ. "Я въ то время, говоритъ достовѣрный свидѣтель, полицейскій староста Куропата: -- служилъ при полиціи и завѣдывалъ помѣщеніемъ для арестуемыхъ, Чигрина привели пьянаго и онъ былъ, кажется, арестованъ за буйство. Когда Чигринъ проспался, то я вступилъ съ нимъ въ разговоръ и сталъ, между прочимъ, укорять его за то, что онъ ведетъ себя такъ дурно, что постоянно попадаетъ подъ арестъ: на это онъ мнѣ отвѣчалъ, что причиной всему на этотъ разъ крестьянинъ Захаръ Пономаревъ, который вотъ уже дня два, какъ спаиваетъ его и, кромѣ того, подговариваетъ убить волчанскаго уѣзднаго исправника Зографа, Чигринъ не передавалъ мнѣ подробностей этого дѣла, да я и не разспрашивалъ, а только говорилъ Чигринъ, что Пономаревъ для убійства исправника пріобрѣлъ даже револьверъ, который ему и показывалъ. Не придавая значенія словамъ Чигрина, тѣмъ болѣе, что я зналъ его за человѣка дурного, не разъ уже попадавшагося въ кражахъ, я не счелъ нужнымъ сейчасъ же передать объ этомъ исправнику. Вечеромъ въ тотъ же день видѣлся я съ городскимъ головой Поповымъ, которому, между прочимъ, передалъ слышанное отъ Чигрина. Городской голова посовѣтовалъ заявить объ этомъ исправнику, почему на другой день утромъ я и передалъ ему слова Чигрина".
   Это показаніе Куропаты производитъ странное впечатлѣніе. Спрашивается: почему Чигринъ счелъ нужнымъ принести свою исповѣдь сначала передъ наперсникомъ Зографа, Куропатой, а не прямо передъ самимъ Зографомъ? Вѣрилъ ли этой исторіи самъ исправникъ Зографъ? Я полагаю, что нисколько не вѣрилъ, и что самая эта исторія была просто фабулой, превратившейся, черезъ ловкое содѣйствіе Куропаты, якобы въ исторію. Еслибы эта исторія была не выдуманная, еслибы исправникъ Зографъ повѣрилъ ей хоть на одну іоту, развѣ онъ такъ бы сталъ дѣйствовать? Чигринъ показалъ, что онъ, вмѣстѣ съ мѣщаниномъ Колосовскимъ пьянствовалъ въ рестораціи Пономарева цѣлый день 16 то мая, на другой день пьянствовалъ опять цѣлый день, и въ этотъ день между ними троими рѣшено дѣло: на слѣдующій день, т. е. 18-го числа назначено было убійство исправника, для чего онъ долженъ былъ взять у Пономарева револьверъ. Въ этотъ именно день Чигрина взяли въ полицію и онъ тамъ совершилъ исповѣдь передъ Куропатой, а 19-го утромъ его позвали уже въ полицейское управленіе, гдѣ онъ разсказалъ все исправнику. Исправникъ, по словамъ Куропаты, послалъ немедленно за Пономаревымъ, но его не оказалось дома, онъ уѣхалъ на богомолье. Если и уѣхалъ на богомолье, то долженъ былъ уѣхать наканунѣ, или много 18-го вечеромъ. Развѣ на этомъ остановился бы исправникъ, развѣ онъ не телеграфировалъ бы въ полицію того мѣста, куда онъ уѣхалъ, о немедленной высылкѣ его? Надо было по горячимъ слѣдамъ изслѣдовать дѣло, сдѣлать обыскъ, отыскать револьверъ, послать немедленно за Колосовскимъ и арестовать его. Исправникъ этого ничего не сдѣлалъ. Колосовскій нетолько не былъ арестованъ, а не былъ даже вызванъ и никакого показанія отъ него исправникомъ не отбиралось. Спрошенный же слѣдователемъ Колосовскій показалъ, что "онъ знакомъ съ Чигринымъ только шапочно и такого случая, чтобы онъ съ нимъ въ маѣ пьянствовалъ въ гостинницѣ. Пономарева и чтобы вмѣстѣ съ Пономаревымъ подговаривалъ его на убійство исправника, никогда не было. Точно также ничего не слыхалъ онъ о томъ, будто бы Пономаревъ подговаривалъ его убить исправника и не видѣлъ также, чтобы Пономаревъ поилъ его на свой счетъ водкой". Пономаревъ показалъ, что вся эта исторія чистѣйшій вымыселъ и что револьвера онъ вовсе никакого не покупалъ, а что дѣйствительно былъ такой случай: одинъ казацкій майоръ, уѣзжая изъ Волчанска, предлагалъ ему въ числѣ другихъ вещей купить револьверъ, но такъ какъ въ немъ не представлялось надобности, то онъ и отказался; черезъ нѣсколько же времени, встрѣтивъ своего знакомаго Котляревскаго, служившаго тогда въ Волчанскѣ у помощника акцизнаго надзирателя, а теперь живущаго въ Чугуевѣ, въ разговорѣ сказалъ ему, что у майора дешево продается револьверъ, Котляревскій купилъ этотъ, револьверъ за 15 рублей. Изъ отношенія исправника къ такому важному показанію, какое дѣлалъ Чигринъ относительно Пономарева, очевидно, что онъ считалъ его чистымъ пуфомъ, и въ твердой надеждѣ, что этотъ пуфъ никѣмъ не будетъ разслѣдоваться, не позаботился даже о томъ, чтобы дать ему хотя поверхностный видъ правдоподобія.
   Вотъ всѣ документы, которые были собраны и подготовлены исправникомъ Зографомъ для ходатайства у начальства и высылкѣ Пономарева въ другое мѣсто жительства.
   Между тѣмъ, Пономаревъ, ничего объ этомъ не зная, сидѣлъ въ полицейской арестантской въ полномъ уединеніи. Къ нему допускалась повременамъ только его жена. Но она или ничего не слыхала о предстоявшей высылкѣ, хотя это и трудно предположить, когда объ этомъ зналъ цѣлый городъ, или не могла сообщить, потому что, по ея словамъ, при ея свиданіи съ мужемъ всегда присутствовалъ полицейскій, хотя, съ другой стороны, достовѣрный свидѣтель Куропата показываетъ, что такого строгого надзора не было, или, наконецъ, не хотѣла сообщить, если предположить, что она желала ссылки мужа. Какъ бы то ни было, но Пономаревъ сидѣлъ въ полномъ невѣденіи, за что онъ заключенъ, но по счастію, 14-го іюня у мирового судьи Малиновскаго назначено было разбирательство его дѣла по обвиненію полиціей въ преступленіи, предусмотрѣнномъ въ 180 статьѣ устава о наказ. налаг. мировыми судьями, и Пономаревъ былъ вызванъ къ мировому судьѣ. Явившись сюда, онъ словесно заявилъ жалобу, что подвергнутъ, 24-го мая, аресту по распоряженію волчанскаго исправника, который лишилъ его возможности обжаловать неправильное дѣйствіе тѣмъ, что не допускалъ къ нему никого. Получивъ такое заявленіе, мировой судья въ тотъ же день отправился въ арестантскую при полиціи и потребовалъ постановленіе объ арестованіи Пономарева, но полицейскій дежурный отвѣчалъ, что никакого постановленія нѣтъ, а содержится онъ просто по приказанію исправника. Однакожъ, на другой день, постановленіе мировому судьи Малиновскому было доставлено съ такимъ объясненіемъ, что оно находилось у старосты Куропаты, который, отправившись наканунѣ въ Харьковъ, забылъ передать его дежурному полицейскому. "На другое утро, говоритъ Куропата:-- позвалъ меня къ себѣ исправникъ и приказалъ, что если явится въ арестантскую камеру мировой судья Малиновскій и потребуетъ освободить Пономарева, такъ чтобы я не слушался и не выпускалъ Помомарева изъ арестантской ни подъ какимъ видомъ; при этомъ исправникъ еще добавилъ: "если мировой судья потребуетъ освободить кого-нибудь другого изъ арестованныхъ, то освободи, только не выпускай Пономарева". Дѣйствительно, 15-го іюня явился, продолжалъ Куропата:-- въ камеру арестуемыхъ судья Малиновскій и велѣлъ мнѣ освободить Пономарева, причемъ обратился къ Пономареву съ словами: "именемъ закона освобождаю васъ" и вмѣстѣ съ тѣмъ передалъ мнѣ свое постановленіе и велѣлъ отнести его къ исправнику. Пономаревъ собралъ свои вещи и вышелъ на дворъ, но тутъ я, съ помощью другихъ полицейскихъ, задержалъ его и возвратилъ опять въ арестантскую. Сдѣлалъ я это въ виду приказанія исправника не выпускать Пономарева ни подъ какимъ видомъ. Мировой судья хотѣлъ даже лично воспрепятствовать этому, но я все-таки не послушался и втащилъ Пономарева обратно въ арестантскую". Такимъ образомъ, по показанію Куропаты, которое подтверждаетъ и мировой судья, послѣдній напрасно усиливался во имя закона освободить Пономарева. Вслѣдъ затѣмъ исправникъ прислалъ мировому судьѣ бумагу такого содержанія, что крестьянинъ Пономаревъ не можетъ быть освобожденъ въ силу такихъ-то статей. И постановленіе исправника объ арестѣ, и это послѣднее отношеніе его мировой судья препроводилъ къ прокурору харьковскаго окружного суда, который въ свою очередь сообщилъ о незаконныхъ дѣйствіяхъ исправника Зографа на зависящее распоряженіе харьковскому губернатору.
   Харьковское губернское правленіе не согласилось съ заключеніемъ харьковскаго прокурора. Оно признало дѣйствія волчанскаго исправника по отношенію къ Пономареву вполнѣ законными. Для насъ постановленіе его любопытно, какъ образчикъ того, какъ мало имѣютъ возможности высшія инстанціи провѣрять то, что представляется имъ низшими по подобнымъ дѣламъ. Мы уже видѣли выше, какъ мало изслѣдованы всѣ тѣ документы, которые собраны были Зографомъ для обвиненія Пономарева. Между тѣмъ, губернское правленіе принимаетъ ихъ за несомнѣнно достовѣрные, вполнѣ обслѣдованные и никакому сомнѣнію не подлежащіе, причемъ, съ своей стороны, утверждаетъ ихъ достоверность тѣмъ, что они теперь утверждены харьковскимъ генералъ-губернаторомъ и Пономаревъ сосланъ уже на жительство въ Старобѣльскій уѣздъ. Вотъ это постановленіе цѣликомъ; Принимая во вниманіе, что хотя дѣйствія исправника Зографа по арестованію крестьянина Пономарева при полицейскомъ управленіи представляются неправильными, потому, какъ объяснилъ прокуроръ, что на задержаніе Пономарева не было еще разрѣшенія высшаго начальства; но такъ какъ исправникъ долженъ былъ подвергнуть его такому аресту въ виду исключительнаго нетерпѣвшаго отлагательства случая, какъ это видно изъ того, что Пономаревъ, покушавшійся убить исправника, пріискивалъ уже къ тому необходимыя средства; на основаніи же 140 и 141 ст. XIV т. уст. о пред. и пресѣч. преступл., изд. 1854 г. главнѣйшая обязанность полиціи заключается въ пресѣченіи покушеній на преступленіе въ самомъ началѣ, не допуская приведенія такового въ исполненіе, губернское правленіе, въ виду изложенныхъ обстоятельствъ и того, что задержанный имъ крестьянинъ Пономаревъ, какъ вредный и порочный членъ общества, высланъ г. генералъ-губернаторомъ административнымъ порядкомъ изъ мѣста своего жительства въ Старобѣльскій уѣздъ, опредѣляетъ: волчанскаго уѣзднаго исправника Зографа къ отвѣтственности по настоящему дѣлу не привлекать".
   Вслѣдствіе этого несогласія харьковскаго губернскаго правленія съ прокуроромъ харьковскаго окружного суда дѣло объ исправникѣ Зографѣ перешло въ правительствующій сенатъ, который указомъ отъ 31-го августа 1881 года и предписалъ привлечь исправника Зографа, къ отвѣтственности въ судебномъ порядкѣ.
   Читателю, конечно, небезъизвѣстно, что такихъ городовъ, какъ Волчанскъ находится въ Россіи по меньшей мѣрѣ 800. Мы, жители столицъ, не знаемъ, какъ люди живутъ въ этихъ городахъ и не интересуемся ими. Только когда какое-нибудь происшествіе, въ родѣ происшествія Зографа, освѣтитъ какъ молніей какой-нибудь изъ Волчансковъ, передъ нами на короткое время разсѣевается темнота, которою покрыта жизнь этихъ городовъ, и намъ становится жутко за людей, которыхъ судьба обрекла тамъ жить, что такое, въ сущности, каждый Волчанскъ? Это городъ, обитаемый исправникомъ съ его семействомъ и нѣсколькими состоящими при немъ Куропатами, находящимися въ полномъ его распоряженіи. Всѣ другіе жители представляютъ собою случайныхъ, временныхъ пришельцевъ, допущенныхъ къ житью для отбыванія повинностей. Разъ кто не угодитъ исправнику, онъ тотчасъ же можетъ послать того, который называется между ними головой, или даже просто одного изъ своихъ Буроватъ собрать у остальныхъ quasi-жителей потребное количество подписей для изгнанія такого непокорнаго. Развѣ можетъ высшее начальство по каждому такому случаю посылать особаго, надежнаго чиновника, чтобы провѣрять на мѣстѣ всѣ документы по обвиненію, представленные исправникомъ? Для этого у него недостало бы ни людей, ни средствъ. Оно поставлено въ необходимость вѣрить тому, что представилъ исправникъ. Если исправникъ написалъ, что такой-то занимается подстрекательствомъ и завелъ у себя притонъ неблаговидныхъ личностей, такой-то составилъ ремесло изъ обыгрыванія въ карты или другою игрою, такой-то хотѣлъ его убить и т. п.-- высшее начальство вынуждено повѣрить всему этому.
   Не для всякаго предназначаемаго къ высылкѣ выпадетъ такой счастливый случай, какой выпалъ для Понамарева, т. е, чтобы его передъ высылкою вызвали къ мировому судьѣ изъ тюремнаго уже заключенія, чтобы онъ имѣлъ здѣсь возможность объяснить свое дѣло, чтобы судья вступился за него, и чтобы потомъ дѣло поступило на разсмотрѣніе сената. Такое счастіе можетъ выпадать въ десятки лѣтъ одинъ разъ, а пожалуй и того менѣе. Но и тому, на чью долю выпадетъ такое счастье, много завидовать не чему. Такъ Пономаревъ, хотя и оказался по слѣдствію совершенно невиннымъ, но все-таки долженъ былъ болѣе мѣсяца просидѣть въ тюрьмѣ, а потомъ пока шло дѣло объ немъ, все-таки отправиться въ ссылку и пробыть тамъ болѣе года. Переселиться значитъ раззориться, говоритъ русская пословица. О Пономаревѣ волчанскіе обыватели писали въ своемъ приговорѣ, что онъ не имѣетъ осѣдлости и исправникъ доносилъ то же начальству, представляя его къ высылкѣ. Пономаревъ дѣйствительно не имѣлъ осѣдлости въ томъ смыслѣ, что у него не было недвижимой собственности, но онъ былъ уроженецъ города Волчанска, жилъ въ немъ съ малолѣтства, имѣлъ тамъ родныхъ и знакомыхъ и могъ тамъ легче, чѣмъ гдѣ-нибудь, промышлять себѣ пропитаніе. "Не скажу, чтобы я имѣлъ большія средства, говоритъ онъ слѣдователю о своей жизни въ Волчанскѣ до ссылки:-- но все-таки я жилъ, ни въ чемъ себѣ не отказывая; въ настоящее же время я терплю крайнюю нужду. Находясь болѣе года въ ссылкѣ, я уже не говорю о томъ, какъ я страдалъ нравственно, я кромѣ того, понесъ еще большой ущербъ въ матеріальномъ отношеніи, такъ какъ поѣздка въ Старобѣльскій уѣздъ и перевозка туда и опять обратно всего моего хозяйства стоили мнѣ много денегъ; кромѣ того, поэтому дѣлу я бывалъ нѣсколько разъ въ Харьковѣ и ѣздилъ даже въ Петербургъ". Такъ вотъ она, эта, какъ мы назвали ее, счастливая высылка, даже для человѣка, котораго и волчанскіе обыватели и исправникъ Зографъ представляли начальству, какъ человѣка неосѣдлаго т. е., по ихъ мнѣнію, къ высылкѣ удобнаго.
   Но чтобы такія мѣры принимались только въ необходимыхъ случаяхъ и безъ примѣси произвола, необходимо поставить для этого гарантіи не въ высшихъ властяхъ и инстанціяхъ, которымъ дѣлаются представленія о высылкѣ, а на мѣстѣ, при тѣхъ инстанціяхъ, которыя дѣлаютъ представленія о высылкѣ. По настоящему, контроль этотъ долженъ былъ бы принадлежать мѣстному самоуправленію. Главное, о чемъ нужно заботиться -- это, чтобы управленіе городомъ и уѣздомъ не сосредоточивалось безконтрольно въ одномъ лицѣ, чтобы оно не превращалось въ древнее воеводство. Даже въ дореформенныхъ порядкахъ въ этомъ отношеніи наши маленькіе уѣздные города были поставлены лучше. Власть надъ уѣздомъ принадлежала одному лицу -- исправнику власть надъ городомъ другому лицу -- городничему; кромѣ того надъ распоряженіями того и другого наблюдалъ особый представитель министра юстиціи стряпчій, который не имѣлъ права перемѣнять ничьихъ распоряженій, но обязанъ былъ протестовать противъ всякаго незаконнаго распоряженія и доносить объ этомъ подлежащимъ высшимъ инстанціямъ по своему министерству. Въ особенности же, ему въ обязанность было поставлено посѣщать остроги и другія тюрьмы, имѣть точныя свѣдѣнія о причинахъ и времени содержанія арестантовъ и въ случаѣ незаконнаго заключенія въ тюрьму или долгаго содержанія тамъ отъ проволочекъ тѣхъ или другихъ присутственныхъ мѣстъ, немедленно доносить объ этомъ по своему начальству. Мы говоримъ это не для того, конечно, чтобы восхвалять прежніе порядки, а только для того, что даже при нашихъ до-реформенныхъ порядкахъ не было мысли возвращаться къ воеводству, существовавшему до Петра. Въ настоящее время, признано возможнымъ управленіе городомъ и уѣздомъ сосредоточивать въ одномъ лицѣ, но опять-таки не съ тѣмъ, чтобы превращать его въ безконтрольнаго воеводу до-петровскаго времени. Если же de facto эти новые начальники городовъ и уѣздовъ превращается въ маленькихъ нашей, то единственно потому, что наши городскія самоуправленія существуютъ пока только на бумагѣ, не имѣя возможности реализировать большую часть своихъ правъ въ дѣйствительности. Но поэтому-то, чѣмъ сильнѣе дана власть новымъ начальникамъ городовъ и уѣздовъ, тѣмъ болѣе долженъ быть усиленъ противъ этого послѣдняго времени контроль надъ новыми начальниками, , чтобы сдерживать ихъ поползновенія обратить свои мѣста въ воеводство. Для этого, какъ представители прокурорской власти въ городахъ, гдѣ они есть, такъ и мировые судьи въ городахъ, гдѣ личнаго представительства прокурорская ваасть не имѣетъ, должны гораздо строже, чѣмъ при недавнихъ до-реформенныхъ порядкахъ, наблюдать, чтобы не было притѣсненій обывателямъ со стороны полиціи: въ особенности же тщательно должны быть посѣщаемы тюрьмы и вообще мѣста заключенія, чтобы людей не лишали свободы безъ причины. Для предупрежденія же незаконной высылки обывателей изъ мѣста жительства положительно должны быть приняты особенныя мѣры. По нашему мнѣнію, каждое представленіе исправника о такой высылкѣ должно быть предварительно сообщаемо на заключеніе представителямъ прокурорскаго надзора, а въ городахъ, гдѣ ихъ нѣтъ, тѣмъ мировымъ судьямъ, которымъ это будетъ предоставлено. Тогда не будетъ разногласія между судебною и административною властью или, по крайней мѣрѣ, случаи такого разногласія сдѣлаются крайне рѣдкими.
   Мы, впрочемъ, разсматриваемъ неудобство или невыгоду этого разногласія не съ той точки зрѣнія, которыя указываютъ "Московскія Вѣдомости". Въ томъ, что сенатъ вступился въ распоряженіе о незаконныхъ дѣйствіяхъ исправника Зографа и привлекъ его къ слѣдствію, которое имѣло своимъ результатомъ преданіе исправника суду, лишенія его должности и возвращеніе Пономарева изъ ссылки, находятъ оскорбленіе административныхъ властей, въ лицѣ губернатора и генералъ-губернатора, утверждавшихъ представленіе Зографа о высылкѣ Пономарева. Такая точка зрѣнія намъ кажется просто неприлична. Со временъ Петра сенатъ былъ и остается до сего времени высшимъ государственнымъ учрежденіемъ, которому предоставлено высшее наблюденіе надъ точнымъ исполненіемъ законовъ и въ случаѣ уклоненія отъ нихъ какихъ-нибудь лицъ или учрежденій право направленія дѣлъ на законный путь. Въ этомъ отношеніи ему подчинены всѣ административныя и судебныя мѣста и лица въ Имперіи, и не было такого времени, когда бы сенатъ не пользовался этимъ своимъ правомъ по отношенію къ высшимъ административнымъ провинціальнымъ властямъ, когда представлялась къ тому надобность, что сенатъ очень нерѣдко разногласитъ съ генералъ-губернаторами, не говоря уже о губернаторахъ, относительно дѣлаемыхъ ими распоряженій, это фактъ до того всѣмъ извѣстный, что едвали найдется какой-нибудь генералъ-губернаторъ или губернаторъ, который сталъ бы смотрѣть на это, какъ на оскорбленіе. Если въ коллегіальныхъ и совѣщательныхъ учрежденіяхъ ни одинъ членъ не оскорбляется тѣмъ, что то или другое его мнѣніе не принимается другими членами, хотя это мнѣніе есть его собственное, имъ самимъ измышленное и считаемое имъ единственно правильнымъ въ томъ или другомъ разсматриваемомъ дѣлѣ, тѣмъ болѣе не можетъ оскорбляться генералъ-губернаторъ или губернаторъ тѣмъ, что то или другое его распоряженіе, основанное на невѣрномъ донесеніи низшихъ начальниковъ, которое онъ не имѣетъ даже возможности провѣрить, сенатомъ не одобрено. Нѣтъ, не въ виду этой точки зрѣнія мы говоримъ, что будетъ лучше, когда не будетъ разногласія между административною и судебною властію по поводу административныхъ ссылокъ, а потому, во-первыхъ, что не будутъ тогда страдать люди, какъ пострадалъ въ настоящемъ случаѣ Пономаревъ, и, во-вторыхъ, потому, что для такихъ дѣлъ, какъ административная высылка одного лица, не будетъ столько правительственныхъ мѣстъ и лицъ, и не будутъ они отвлекаться отъ другихъ занятій часто настоятельной необходимости и несравненно большей важности.

"Отечественныя Записки", No 4, 1884

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru