Эль-Регистан
Москва--Кара-Кум--Москва

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Совместно с Львом Бронтманом.

   

Эль-Регистан
Л. Бронтман
Москва--Кара-Кум--Москва

Художник M. Милославский

Советская литература
Москва 1934

   

Содержание

   От авторов
   Приветствие
   Вместо предисловия
   Старт дан
   Первые три заметки в дневнике журналистов. Дорога скатертью. Две заметки и одна телеграмма.
   Малые Кара-Кумы пройдены
   Первые пески машины идут без аварий. Бике--Сары.
   Пересечена граница Средней Азии
   Позади 4000 километров. Рапорт командора пробега.
   Пыль веков и пыль Бухары
   Вдоль туркестанского хребта
   Ночь под Фарабом
   Хорезм
   Об автомобиле и перевернутой арбе. На земле племени иомудов.
   О мудрейшем из мудрых Ходжа-Нефесе.
   Купец Семей Маленький и князь Бекович-Черкасский.
   Экспедиция инженера Пояркова.
   Повествование перебивается двумя выдержками из блокнота.
   Сверхбаллон 800X250. (вместо технического акта)
   Пустыня Кара-Кум
   Семен Уткин ловит соловьев.
   Водитель изменил свое мнение.
   Караван с водой вышел в пустыню.
   Яков -- красный генерал.
   Mоре в центре пустыни.
   Место гибели -- Улькун-шор.
   Размышления о Сандро Каспарове.
   Обход через Усть-Урт.
   Обход через Усть-Урт
   Биография Савицкого Михаила Тимофеевича.
   Аркаша на двух осях.
   Пить!
   Лучшие изобретения в мире.
   Дополнительные данные о туркменском "форде" и чемпионе СССР Давиде Эхт.
   На каменистой глади.
   Длинный колодец Узун-Кую.
   Радиограмма инженера Амелина.
   Отравленная трупным ядом вода.
   77,8 градусов тепла.
   Смерть экзотической фаланги.
   А. М. Мирецкий (запись в клеенчатой книжке).
   Письмо от жены.
   К финишу.
   На перерез Каспия.
   Леша Соловьев, водитель 13-ой.
   Т. т. Коссиор и Попов осмотрели колонну.
   Замечание в скобках о тов. Куракине.
   Советский автомобиль выдержал испытание.
   Участники пробега у т. т. Молотова, Кагановича и Куйбышева.
   О награждении участников Каракумского автомобильного пробега.
   Трактующая о любви и гордости.
   О любви и гордости.
   Приложение.
   

ОТ АВТОРОВ

   Не ищите к этой книге особых литературных достоинств. Эта книга написана под горячим впечатлением только что закончившегося исторического похода советских машин по маршруту Москва--Кара-Кум--Москва в 9 500 километров. Здесь собраны записки двух специальных корреспондентов "Правды" и "Известий", заметки из блокнотов и памятки, здесь в сжатом лаконическом дневнике дан отчет о 86 днях пути, здесь простым языком рассказано о большевиках, покоривших пустыню.
   
   Москва, октябрь 1933 г.
   
   КОМАНДОРУ АВТОПРОБЕГА
   МОСКВА--КАРА-КУМ--МОСКВА --
   МИРЕЦКОМУ
   
   СЕКРЕТАРЮ ПАРТКОЛЛЕКТИВА
   КОЛОННЫ
   БЕНЕВОЛЕНСКОМУ
   
   ПРЕДСЕДАТЕЛЮ
   ТЕХНИЧЕСКОЙ КОМИССИИ
   ЭХТУ
   
   Горячо приветствуем мастеров исторического автопробега. Своей упорной и героической работой участники автопробега доказали высокое качество советских водителей стандартных советских автомашин и покрышек, проложили новые пути советскому автомобилю.
   Входим в ЦИК Союза ССР с ходатайством о Награждении орденом Ленина участников автопробега, как блестяще выполнивших важное задание советской власти.

СТАЛИН
МОЛОТОВ
ВОРОШИЛОВ
КАГАНОВИЧ

0x01 graphic

0x01 graphic

   

Вместо предисловия.
Два мировых рекорда

   -- 12 часов 13 минут. Говорит "Марс". После осадки балласта высота достигла 18 400 метров. Давление -- 51 миллиметр ртутного столба. Механизм сбрасывания балласта работает хорошо. Клапан управления в порядке. Оболочка наполнена полностью. Через аппендикс оболочки хорошо видна внутренность оболочки около клапана. Приветствуем рабочих заводов "Каучук" и No 39 им. Менжинского, НИИ Резинотреста, Главную геофизическую обсерваторию и бюро постройки стратостата, как организаторов и строителей стратостата "СССР". Благодарим за приветствие участников будущего второго советского полета в стратосферу. Самочувствие экипажа хорошее. Ваши радиограммы получены полностью.
   Это -- радиосообщение команды стратостата "СССР". В 12 часов 45 минут команда стратостата передает на землю, что она находится на высоте девятнадцати километров. Трудящаяся Москва, устремившая свои взоры в синеву осеннего неба и с волнующим напряжением следившая за полетом стратостата, восторженно приветствовала героическую команду -- товарищей Прокофьева, Годунова, Бирнбаума, которые установили мировой рекорд полета в стратосферу. Девятнадцать километров высоты! Это далеко превосходит достижение знаменитого бельгийского физика Пиккара, который, как известно, два года назад достиг на стратостате только 16,2 километра высоты.
   В то время, когда москвичи и москвички следили за героическим полетом, со стороны Подольска к красной столице подходила и вступила в город автоколонна пробега Москва--Кара-Кум--Москва. Героев пробега, которые на советских машинах прошли расстояние почти в 10 тысяч километров, успешно преодолели каракумские песка и установили мировой рекорд в этой области, также встречали восторженно. Симпатии и восторги пролетарской Москвы делились между участниками полета и пробега, между покорителями пространства ввысь и вширь.
   В нашей стране и за ее пределами, у наших боевых товарищей и друзей, эти события вызывают великую радость. Десятки заводов, миллионы рабочих и работниц, специалистов и научных работников создали технические средства, при помощи которых одержаны победы в воздухе и на земле. Все трудящиеся Советского Союза являются хозяевами созданных пятилеткой колоссальных технических средств. Автомобили, которые прошли каракумские барханные пески, стратостат, который пробурил еще неизведанные человеком слои атмосферы -- это собственность пролетарского государства, творцами и участниками которого являются все трудящиеся нашей страны. В капиталистических странах пробеги и полеты служат средством рекламы и источником наживы отдельных капиталистических предприятий. Капитализм не знает иною закона, кроле закона наживы и насилия над трудящимися. В нашем стране все делается для создания новой, радостной социалистической жизни, о которой мечтали, за которую боролись и погибали лучшие люди всех времен и эпох.
   О чем свидетельствуют наши победы? О замечательной работе, высокой культуре наших автомобильных и авиационных заводов, рабочих, инженеров, директоров, научно-исследовательских институтов; отдельности, выдержанности, личной отваге летчиков, шоферов. Радует нас то, что стратостат открывает возможности исследовать воздушные пространства, космические лучи, которые могут быть новым источником сил в борьбе со стихией природы. Автомобили проложили новые пути, изведали новые районы, шумом моторов извещали села, колхозы, республики, национальные районы, области к передовой индустриальной культуре, завоеванной в боях за овладение техникой.
   И все это для того, чтобы было еще больше хлеба, овощей, фруктов, новых поселков, городов, жилищ, дорог, школ, театров, кино, библиотек, много зелени, цветов, солнца дли хозяев Советского Союза -- для рабочих и колхозников. И поэтому успех, победа нового большого дела наполняет людей нашей страны гордостью и заставляет радостно биться сердце, ибо они знают и чувствуют, что это -- их родное, кровное дело.
   Полет в стратосферу и пробег Москва--Кара-Кум--Москва и другие звездные автомобильные пробеги, которые за последнее время происходили, имеют один и тот же источник: растущую великую мощь Советского Союза и социалистической промышленности, колоссальный разворот творческих сил людей нашей страны, сбросившем с себя навеки ярмо капиталистической эксндоатацип. Как далеко мы ушли от азиатчины и средневековья, отсталой империи царей, если своими собственными и материальными и техническими средствами мы можем решать подобные задачи, если мы можем творить события, которые приковывают к нашей стране внимание всего мира!

0x01 graphic

   Молодыми жизненными соками наливается наша страна. Одну за другой решает она великие проблемы. Арктика, Беломорско-Балтийский канал, освоение новых нефтяных районов, полет в стратосферу, пробег Москва--Кара-Кум--Москва и другие,-- все это одного разряда проблемы, которые решаются благодаря тому, что у власти пролетариат, благодаря тому, что его возглавляет и им руководит коммунистическая партия. Героический рабочий класс, коммунистическая партия, ее ленинский Центральный Комитет, ее вождь и руководитель товарищ Сталин,-- вот мотор истории, вот могучий рычаг, который приводит в движение развитие производительных сил и богатств страны.
   Пролетариат разрушал и разрушает капиталистическое общество, чтобы на его месте строить социалистическое. Опыт социалистического строительства в Советском Союзе показал, на что способен, каким творческим энтузиазмом зажигается пролетариат, когда он, свергнув буржуазию, становится у власти. Буржуазия на склоне своего господства разрушает даже то, что создано человечеством на протяжении столетий. Гете вместе с буржуазией в начале прошлого столетия мечтал о развороте производительных сил, который должен был излечить землю от всех ее страданий. Его Фауст накануне смерти после долгих мытарств нашел, наконец, цель жизни: он воздвигнул плотину.
   
   Как звон лопат ласкает ухо мне!
   Здесь вся толпа мой замысл исполняет:
   Оно кладет предел морской волне,
   С самой собою землю примиряет
   И укрощает море пред собой.
   
   Такова была мечта на заре капитализма. Но это было строительство эксплоататоров, строительство на костях трудящихся. Эту плотину подмывают и сносят классовая борьба и революция. Эту плотину, эту созданную столетиями культуру уничтожает сама буржуазия в бешеной борьбе за сохранение своего господства. Теперь фашистские потомки Фауста употребляют лопаты и более совершенные орудия для того, чтобы рыть окопы вокруг концентрационных лагерей, где пытаются уничтожить цвет пролетариата -- этой главной производительной силы общества. Теперь мировой экономический кризис, свирепствующий в капиталистических странах, уничтожает с бешенством обреченности производительные силы, технику. Все кривые производства идут вниз, за исключением кривой производства разрушения, поджогов, смерти, войны.
   В наше время, в эпоху пролетарской революции, в эпоху упадка капитализма, только пролетариат, только его коммунистическая партия -- единственные, которые могут развивать производительные силы, могут освободить их от змеиного удава капитализма. Об этом говорит опыт 16 лет революционной борьбы и социалистического строительства. Об этом также свидетельствуют и вчерашние события.
   И полет стратостата "СССР" и великий Каракумский пробег -- новые показатели роста мощи Советского Союза, новые показатели, что пролетариат успешно овладевает высотами науки и техники. Но впереди еще великий путь. Осуществление лозунга тов. Сталина -- техника в период реконструкции решает все -- требует еще долгой и упорной борьбы. Не зазнаваться, учиться, учиться и еще раз УЧИТЬСЯ! Двигаться вперед так, как это подобает революционному классу, перед которым стоят великие мировые задачи.
   
   Передовая "Правды" от
   1 октября 1933 г. No 271.
   

0x01 graphic

СТАРТ ДАН

0x01 graphic

ПЕРВЫЕ ТРИ ЗАМЕТКИ В ДНЕВНИКЕ ЖУРНАЛИСТОВ

   6 июля.
   На Массовом поле Парка культуры и отдыха имени Горького выстроились 19 советских автомашин, подготовленных к пробегу Москва -- Кара-Кум -- Москва: шесть легковых машин "ГАЗ" и его четыре полуторатонки, три импортных трехосных машины "Форд Тимкен" (взятых в пробег для сравнения с советскими трехосками), четыре автомобиля завода имени Сталина, полуторатонный "форд" Московского автоклуба и уже отслуживший свой век, но заново восстановленный заводом ВАРЗ, импортный грузовой "форд". В Горьком к нам присоединятся еще две экспериментальные советские трехосные машины. Всего в пробеге участвуют 21 автомобиль.
   Люди и машины готовы к старту. Доверху наполнены багажом и бензином кузова грузовых машин. 84 участника пробега -- шоферы, техники, инженеры, научные сотрудники, кино-работники и журналисты в серых и голубых комбинезонах, с яркими значками Московского автоклуба с утра на своих местах.
   Тысячи московских пролетариев пришли передать привет уезжающим в трудный, далекий путь. На открытой эстраде парка -- митинг.
   -- Пробег -- это смотр качества советских автомашин,-- говорит председатель комитета автопробега Н. В. Куйбышев.-- Им предстоит тяжелый путь. Из 9 000 с лишним километров автомобили только 1600 километров пойдут по шоссейным дорогам, а свыше 6 000 километров -- по грунтовым, проселочным, порой почти неприемлемым для автомобиля дорогам, и наконец 1000 километров -- по пескам Кара-Кумской пустыни.
   В течение двух с лишним месяцев в различных климатических условиях будет вестись всестороннее наблюдение за работой каждой части, каждой детали этих обычных для нашего производства машин с тем, чтобы в дальнейшем усовершенствовать их.
   Кроме того участники пробега проведут большую политическую работу, помогая хлебоуборке и хлебосдаче, стимулируя районы на соревнование на хорошую дорогу, агитируя за моторизацию. По пути своего следования они проверят работу автодоровских организаций и наметят трассу будущих автомобильных сообщений.
   На митинге выступил тов. Ем. Ярославский, подчеркнувший политическое значение пробега.
   -- В гражданскую войну через песчаную Кара-Кум, борясь с голодом, безводьем и белыми бандами, прошли героические отряды Красной армии. Пока богатства пустыни лежат неиспользованными. Кара-Кум может вместить 25 млн. голов скота. Вслед за автомобилями туда направятся зоотехники, животноводы. Пробег -- новое звено в общей цели нашего строительства.
   Митинг закончился троекратными криками "ура" в честь тов. Сталина.
   Дружеские приветствия, прощание с родными, и машины одна за другой, сопровождаемые десятками мотоциклов, автомобилей и автобусов, направились к месту технического старта.
   Длинной цепью замерли они у красного полотнища перевитой зеленью арки в 12 километрах от Москвы. На арке значилось: "Старт Москва -- Кара-Кум -- Москва". Здесь, как и в парке, собрались провожающие. Последний, беглый осмотр машин, торопливые распоряжения. А участники автопробега уже начали обыденную жизнь. Коллектив пятой машины объявил себя ударным, взяв за правило: минимум поломок, полный ремонт силами своей бригады, бережный уход и содержание машины в чистоте, ни одного нарушения трудовой и санитарной дисциплины. На вызов тут же откликнулась бригада 21-й машины.
   4 часа. Тов. Куйбышев поднимает красный флажок, и головная машина с командором, тов Мирецким, тронулась. Через 20 секунд -- вторая, третья, четвертая.-- Старт дан! Машины отправились в далекий путь, к величайшей в мире песчаной пустыне -- Kapa-Кумы, своеобразной Гишпании ХХ века.
   Дорога расстилается ровной скатертью. Безукоризненный асфальт связывает технический старт с дальнейшим маршрутом пробега. Через несколько минут показываются мачты мощного ногинского радиопередатчика. За ним -- первая летучая заправка машин. Ширится соревнование водителей. В него втягивается весь экипаж автомобилей. Трехоска No 12 вызывает трехоску No 13. Вызов принят. Показатели -- безаварийность, тренировка к походу через черные пески среднеазиатской Сахары, общественная работа в колхозах.
   Длинным караваном тянутся машины колонны. Впереди 6 легковых "фордов" Горьковского автозавода. За ними -- его же полуторатонки, дальше -- три трехоски. Колонну замыкают машины завода им. Сталина.
   Мягкое шоссе беззвучно принимает конкурирующие между собой покрышки синтетического каучука, натурального, смешанного и тау-сагыза.
   В 1 час ночи показываются световые отроги Владимира. Секретарь райкома тов. Филиппов и другие члены бюро выехали навстречу. Бюро райкома специально обсуждало вопрос о пробеге. Члены бюро лично проверили ход дорожно-ремонтных работ.
   Митинг. Заправка бензина. Ужин.
   Спать было некогда: днем надо быть в Горьком. В 5 часов 05 мин. утра раздалась команда т. Мирецкого:
   "По машинам!".
   Играя на ослепительном утреннем солнце, машины взяли курс прямо на восток.
   Лес. Поля. Тучная знатность озимых. Безукоризненные диагонали картофеля. Участников пробега весело приветствует красный обоз с сеном первого укоса колхоза "Путь Ильича".
   В 11 ч. утра показываются Вязники. Через полчаса старт на Горький.
   
   7 июля.
   Горький встретил участников пробега сердечно. На границе автоколонну ожидали представители крайисполкома, крайдортранса, горсовета, профсовета и Автодора. На 22 километре делегация рабочих Горьковского автозавода передала колонне две новых трехоски. Они еще пахнут вчерашней сборкой и четкостью конвейера. Завод не успел даже поставить на машинах тенты, и они идут в пробег, прикрытые брезентом.
   В Горьком шоссе кончилось. Дальше начинается проселок. Путь лежит в Чебоксары -- центр Чувашской АССР, завоевавшей всесоюзное первенство по размаху и качеству своих дорожных работ.
   Нетерпеливо ожидает проселочного пути техническая комиссия. Колонна сейчас превратилась в лабораторию на колесах. На машинах установлены разнообразные приборы -- от автометра, механически рисующего кривую скорости, до определителей годности дорожного грунта. Многотиповые термометры заботливо фиксируют температуру во всех основных частях машины.
   Пять бригад технической комиссии всесторонне оценят конструктивные достоинства и недостатки автомобилей, их проходимость по проселку, болотам, грязи и пескам, качество различного топлива, смазочных, электрооборудования и определят лучшие шины. Специальная бригада изучит влияние пробега на человеческий организм, проведет психотехнические испытания и наблюдения над нервной системой.
   В пробеге участвуют и представители гидрометеорологических учреждений, Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. Ленина, Бюро по освоению пустынь--энтузиасты пустынного земледелия.
   Дирекция Горьковского автозавода дополнительно выделила в колонну еще одну грузовую полуторатонную машину.
   В 10 часов утра машины стартовали в Чебоксары. Ночью из Москвы пришла еще одна опытная трехоска "НАТИ". Она зачислена под номером 23.
   По выезде из Горького вступили на грунтовую дорогу. Машины идут легко, ровно. По всему пути проведены большие ремонтные работы. Особенно тщательно подготовил дорогу колхоз им. Сталина Работниковского района.
   "В честь автопробега мы обязуемся в 4 дня закончить сеноуборку и прислать рапорт колонне в Бузулук. На своевременную уборку вызываем славных бузулукских колхозников.

Колхоз им. Сталина.
Колхоз "Возрождение".

   Дороги становятся обкатаннее, мельче, культурнее. Везде видны новые колышки мостов, гладкоствольные параллели сточных канав, ровная цепь дорожных знаков. Села украшены лозунгами, флагами, всюду тепло приветствуют участников похода.
   У села Воротынец автоколонна разбивается на две части: одна идет прямо в Чебоксары, вторая -- через Марийскую область. Первая колонна идет через здравницу Горьковского края -- Васильсурск. Тут первая серьезная переправа на паромах.
   
   10 июля.
   В 6 часов утра, пройдя от Горького день и ночь, машины в полном порядке прибыли в Чебоксары.

0x01 graphic

ДОРОГА СКАТЕРТЬЮ

   Приятно получать хорошие вести.
   -- Чувашия полностью выполнила годовой и встречный планы дорожного строительства. Дороги к пробегу готовы! Но до премированных чувашских профилей от Горького тянется 270 километров неразгаданных дорожных неожиданностей. Машины каракумской автоколонны осторожно выходят на Сибирский каторжный тракт.
   Постепенно тряское шоссе сменилось грунтовой американкой. Машины пошли ровнее, мягче, люди удобнее уселись на диванах, скорость тихо подбиралась к 40.
   Стрела дороги хранила трудоемкие дни населения. Организованно и дружно выстраивались колхозники, профилируя путь, расчищая его, утюжа, пескуя. Был когда-то на 58-м километре глинистый спуск, проходимый разве только на собачьих упряжках. Колхоз им. Сталина в 4 дня осушил эту гору, обошел ее дорогой слева, распрямил замысловатые восьмерки пути на протяжении 3 000 метров. Крутой подъем у дер. Мунари срезан культурным трактом типа крымских спиралей.
   Километровые столбы мелькают двузначными цифрами. Каждый час приближает к границам Чувашской республики -- дорожной водительнице Советского Союза. Широкие мосты послушно прогибаются под тяжестью трехосок и автокаров. Машины гуськом в строгой очереди пересекают деревянный настил.
   Но что хлюпкие плашкотные мосты по сравнению с переправой! Блестящая лента реки Суры глушит ровный ход моторов. Крутые спуски ведут на карикатурно утлые речные паромы. Резвой чечеткой настила отвечают мостки на продвижение первой машины. Паром немедленно тяжело ухает в податливую гладь реки.
   -- Крепи причалы!-- несется испуганный вопль перевозчиков. Начинается мучительная погрузка и переправа, затянувшаяся до глубокой ночи. Богатырская амовка No 17 проломила своей тяжестью легкомысленные причальные мостки. Задние колеса зловеще повисли над водой.-- Аврал!!!
   Три часа участники пробега спасали автокар от бессмысленной гибели. В полночь все машины собрались на высоком берегу. Спать -- некогда, ночевать -- некогда: нас ждут правительство и трудящиеся Чувашии.-- По маши-и-нам!
   Путь лежит двумя дорогами: часть колонны идет в Чебоксары через Марийскую область, остальные -- прямо на Чувашию. Едем во мгле, спотыкаясь на рытвинах и обещаниях марийских дорожных организаций. С истинной радостью сворачиваем на естественный грунт рядом с поселком.
   Светает. Вдоль пути -- оживленные праздничные группы колхозников, горячо встречающих каракумскую колонну. Флаги, лозунги, оркестры, короткие митинги. Как выросла автономная область! Почти в каждом селе школа, в крупном -- больница, везде радио, избы-читальни. Сплошным почетным караулом стоят полновесные гектары ржи, ячменя и пшеницы, обещая хороший урожай.
   На 233 километре у новенького нарядного моста колонну, изогнувшись, приветствует арка с золотом букв "Ч.А.С.С.Р." За аркой -- безукоризненная гладь дороги, чуть приподнятой, закругленной, укатанной, как аллеи в парке культуры и отдыха.
   Ровной скатертью дорога уходит вдаль, пересекая ветвистые лесные площади. Параллельно дороге бегут сточные канавы, время от времени прерываемые мостами. У мостов -- постовые с красными флажками, перед мостами -- предупредительные дорожные знаки.
   Только в этом году Чувашия выстроила 3 085 погонных метров новых мостов и отремонтировала 3 000 метров старых.
   -- По этим дорогам гарантирую восемьдесят,-- восторженно кричал водитель пятой тов. Линде.
   Многое можно гарантировать по этим дорогам. Можно, во-первых, обеспечить своевременную и безболезненную вывозку хлеба из глубинки к центральным магистралям, можно обеспечить максимальную связь с районами, можно смело продолжать высокое культурное строительство республики.
   Безмерна заинтересованность населения в дорожном строительстве. По сути дела все 7000 километров культурных дорог Чувашии выстроены руками колхозников. Достаточно сказать, что из общей стоимости дорожного строительства за первую пятилетку в 23,6 млн. руб. трудовое участие населения оценивается в 20 млн. руб.
   На каждом участке -- щит: за этот отрезок пути отвечает такой-то сельсовет, такой-то колхоз, такая-то бригада колхоза; доски почета и лодырничества. Хорошая дорога буквально стала делом чести каждого колхоза.
   Но не только колхоза. Всей республики, всех ее органов! Это далеко не личная обязанность бывшего двадцатипятитысячника, ныне нач. дортранса Чувашии тов. Никитина. За один лишь 1933 год вопросами дорожного строительства занимались 2 сессии ЦИК, три заседания президиума ЦИК, 4 заседания бюро обкома. Секретари обкома т. т. Петров и Андреев являются бессменными энтузиастами хороших, культурных путей.
   Что ж удивительного, что по этим дорогам можно за 2 дня объехать на машине всю республику? Что ж удивительного, что в Чувашии каждый колхозник знает об Автодоре и чуть не в каждом селе его ячейка?
   Ровное плато профилированного грунтового шоссе провожало колонну до границы Татарии. Желтый песочный панцырь дороги охранялся тополями и ветлами, посаженными по бокам (760 км пути уже озеленено в этом году республикой).
   С искренним сожалением покидали участники автопробега гостеприимную страну безукоризненного профилированного плато. Шли густыми рослыми полями, с возвышающейся тучной гладью сверхранних посевов. Кое-где уже начиналась уборка. Одуряло свежее сено. На кратком митинге в передовом пограничном Козловском районе колхозники обещали выполнить план хлебосдачи и вывезти зерно по своим дорогам не позже 1 августа. А везти его -- обозами им. Каракумского пробега, вызывая соседние районы Татарии.

0x01 graphic

   -- А также передайте этим соседним районам,-- настойчиво просил пред. Козловского рика тов. Ефименко,-- что мы возмущены их подготовкой к пробегу.
   Перевалили границу -- и ахнули! Кончилось счастье. Дорог не было. Оставались какие-то мрачные следы землеразборочных работ.
   -- Так бывает на Петровском бульваре во время прокладки водопровода,-- зло заметил контролер тов. Ильин.

0x01 graphic

ДВЕ ЗАМЕТКИ И ОДНА ТЕЛЕГРАММА

   11 июля
   Дорожная картина неузнаваемо изменилась. Отсутствие всяких ремонтных работ, бесконечные рытвины, ухабы, канавы, ямы -- гибельным пунктиром обозначают так называемое шоссе. Обещания дорожных органов и Автодора Татарии покоятся на дне этих ям.
   В 60 километрах от Казани у импортной трехоски No 12 неожиданно сломался вторичный валик демултипликатора. Для ремонта машины на месте остается инж. Абрамов.
   После тяжелой трехчасовой переправы через Волгу машины пробега вечером 11 июля вошли в Казань. Здесь колонна, по просьбе республиканских организаций, задержалась на один день. Участники пробега выступили с докладами на массовых собраниях рабочих казанских предприятий и водников.
   КАЗАНЬ, 13 июля. (Спец. корр. "Известий"). "Жара -- каракумская. Приступили к систематическому проведению питьевого ре-яшма. В 10 часов стартовали в направлении Самары. Ввиду тяжелых условий переправы через Каму у села Шураны часть грузовых машин ушла вперед в 3 часа ночи. Путь предстоит трудный, дороги каверзные.
   Машина No 12, застрявшая на перегоне Чебоксары -- Казань, вчера ночью нагнала колонну и сегодня выходит с нами. Немного задержится в Казани грузовик No 10, у которого сгорели подшипники. Сегодня колонна получила телеграмму от с.-х. артели им. Сталина, обещавшей закончить сеноуборку ко времени нашего выступления из Казани. Колхоз сообщает, что уборка закончена 12 июля, сено сдано.
   Из Казани колонну провожали: секретарь обкома тов. Киселев, зам. председателя Совнаркома тов. Гаврилов, секретарь ЦИК тов. Аюгов, члены правительства тт. Багатдинов, Белов и др. На прощанье они обещали закончить план дорожного строительства к 1 августа, о чем прислать рапорт колонне в Ташкент.

Эль-Регистан."

   
   14 июля.
   Ночью машины прибыли в Самару. Позади -- 1 200 километров. От Казани шли, не отдыхая, день и ночь. Сильный дождь размыл и без того плохие дороги, и водители получили возможность проверить моторы и покрышки на грязи. Экзамен пока что выдержан. Лишь трехоску "НАТИ" на крутом и скользком повороте выбросило в канаву и перевернуло. Несмотря на такой "цирковой трюк", трехоска, снова поставленная на колеса, спокойно продолжала путь. Экипаж при аварии не пострадал.
   Дороги края особой радости у участников пробега не вызвали. Водители предпочли итти хорошо укатанным проселком, а не самарским шоссе.
   Вечером 15 июля колонна выступила на Бузу лук. В 60 километрах от Самары остановились на первую ночевку в поле. Почувствовав романтику, оживленно забеспокоились кинооператоры Тиссе, Кармен и Гомаров, без устали снимая фотогеничные кадры. Впервые усиленно встревожился повар, поставленный лицом к необходимости накормить сто человек. Это ему удалось плохо.
   Ночью в степи, при свете фар, состоялось первое партийное собрание колонны. Избрано бюро, секретарем выделен водитель машины No 9 Володя Беневоленский.
   400 километров, отделяющих Самару от Оренбурга, машины прошли в полтора дня. Давно закончилась пробная обкатка машин, проверка их механизмов. Завершен большой этап пробега. В Оренбурге, встреча оказалась холодной, неподготовленной, и колонна, переночевав, с большим облегчением покинула пределы города.

0x01 graphic

   Отъехав несколько десятков километров, автопробежники наткнулись на исключительно радушный прием в небольшом районном городке Соль-Илецке. С большим удовольствием участники пробега выкупались в знаменитом Соль-илецком озере, в котором при всем желании нельзя утонуть, ибо плотный 32-градусный соленый раствор упорно выставляет человеческое тело на поверхность.

0x01 graphic

МАЛЫЕ КАРА-КУМЫ ПРОЙДЕНЫ

0x01 graphic

ПЕРВЫЕ ПЕСКИ

МАШИНЫ ИДУТ БЕЗ АВАРИЙ

   АРАЛЬСКОЕ МОРЕ, 25 июля. (По телеграфу от спец. корр. "Правды"). "Заброшенными верблюжьими тропами прошли машины каракумской колонны путь от Иргиза до Аральского моря. Пройденной нами дорогой никогда еще не решался двинуться ни один автомобиль. Это -- пока самый серьезный этап пробега на протяжении 2700 километров. Машины пересекли солончаковую пустыню и пески приаральских Кара-Кумов. Весь этот тяжелый путь пройден в 30 часов!
   Пустыня расстилается бесконечными барханами, с жиденькой выжженной солнцем травой. Вчера наблюдали мираж -- голубые воды озера, его тенистые берега. Идем без малейших аварий, хотя не раз участникам пробега приходилось вытаскивать машины, завязшие в песках. Это относится, в первую очередь, к тяжелым машинам "АМО". Буксуют легковые "форды" на нормальных покрышках, зато превосходно идут легковые на шинах "сверхбаллон".
   Жара! В радиаторах кипит вода. На всем переходе встретили только один колодец.
   Примерно в 40 километрах от Иргиза колонна наткнулась на интереснейший "город мертвых". Это кладбище относится, видимо, к концу XVIII века. В одном из помещений участники пробега нашли рукопись на арабском языке.
   Проводнику Батырбеку Шуканову, старому караваннику, колонна обязана быстрым продвижением по кратчайшему пути и наиболее проходимым тропами.
   Сегодня машины выходят в Казалинск.

Л. Бронтман".

   28 июля.
   Малые Кара-Кумы пройдены. Полтораста последних километров по Малым Кара-Кумам, путь от города -- Аральское море до Казалинска, автоколонна шла девятнадцать часов, включая краткую ночевку в песках. Путь был чрезвычайно пестр: то пески, целина, то, наоборот, хорошие накатанные тракты. Несколько раз участники пробега преодолевая возвышенности, вынуждены были вытаскивать машины на руках.
   Колонна наступает на пески Джуван-Кум, сыр-дарьинские тростники и районы Южного Казакстана. Всю дорогу донимает пыль до того густая, что в ней теряются соседние машины. Каверзные дороги Татарии сейчас кажутся приятным воспоминанием. 500 километров от Казалинска до Корды машины шли буквально шагом в течение трех дней. Ни о какой подготовке к пробегу на территории Казакстана нет и речи. В бесконечной песчаной степи, густо взбитой невероятным количеством кочек и ухабов, тянется след почтового тракта, заброшенного еще в прошлом столетии. Машины шли напрямую сквозь камыш, вдоль широкой ленты Сыр-Дарьи, подпрыгивали на метр на лучших кочках Союза.
   О качестве советских рессор надо бы поэмы писать. На всем этом чудовищном пути сломалась только одна рессора. Bfce механизмы машин обнаружили замечательную крепость. Резко сказывается изменение географических широт. Температура воздуха в тени доходит до 40о, у поверхности земли -- до 55-60. Подъезжая к Джуссалам, колонна впервые за последние семь дней встретила деревцо, а у Кордов радостно обнаружили первый мостик (который немедленно лее сломался под "АМО-17"; машину вытащили, мостик исправили и поехали дальше).
   Экзотической сменой проходит Кзыл-Орда, Туркестан, Чимкент. Путь идет на Ташкент.

0x01 graphic

0x01 graphic

Бике-Сары

   Ночь -- как мешок надели на землю. В дырках бессветно поблескивают звезды. В вязкой тьме машины идут к Иргизу, щупая землю огнями фар. Километр за километром ложится перпендикуляром к линии железной дороги.
   -- 100... 120... 137... 178... 219!
   Иргиз! Ворота Приаральской пустыни, порог малых Кара-Кумов.
   Маршрут расстилался безрадостной пустыней. Пески, пески, пески! Они тянулись то ровным вязким пепельным ковром, то прерывались бархатными складками, то неожиданно и пышно расцвечивались зеленью селянки, хондрилы и нежных непонятных цветов. Машины шли, ведомые старым проводником верблюжьих караванов Батырбек Шукатовым.
   В сумасшедший зной на пухлых солончаках одна за другой сели три машины. Весь состав прошедшей колонны бросился назад. Разматывая тросе, промчалась трехоска No 15, легковые кинулись в сторону на дорожную разведку.!. Тащили на руках долго, тяжело и упорно.

0x01 graphic

   За первые пять часов после ночевки автокараван прошел 20 км, еще два часа -- еще полтора километра. В своеобразных соревнованиях на проходимость первое место заняли безусловно легковые машины, обутые в сверхбаллоны; этот тип шин давно вырос из детских экспериментальных штанишек, сшитых ему резинообъединением и имеет великолепный аттестат зрелости на оборудование колес среднеазиатских и других, работающих в подобных условиях, машин. Легко одолевали пески трехоски, бодро шли полуторатонные грузовики ГАЗ. Продавливали песок, застревая, тяжелые 2 1/2-тонные грузовики Сталинского завода, явно не привыкшие к пескам и не рассчитывавшие на знакомство с ними. На крутом песчаном косогоре они застряли серьезно и прочно.
   Это была первая и последняя ошибка нашего проводника казака Батырбека. Чутко поняв проходимость машин, он весь дальнейший пустынный диаметр проводил по каким-то ему одному знаемым следам караванных троп XVIII столетия, по угрюмой целине клязного песка. Казалось, Батырбек руководствуется наиболее романтическими навыками майнридовских героев. Он застывал на песочном бархане, нюхая воздух, рассматривая травы, искал в песке какие-то кабалистические следы. Обладая изумительным чувством расстояния, он безошибочно отвечал на вопросы водителей о величине оставшегося этапа (водители потаенно проверяли его по точному счетчику).
   -- Сколько до Аральского моря?
   Переводчик.
   -- Восемьдесят!..
   Прошло полтора часа.
   -- Сколько до Аральского моря?
   -- Шестьдесят!
   Точный счетчик показал за эту паузу девятнадцать пройденных километров.
   -- Ему бы спидометром работать на машинах, вместо механизированной дряни Владимировского завода,-- горестно развел руками вице-командир Катушкин.
   Солнце жгло немилосердным каскадом лучей. Безжалостный термометр фиксировал температуру в тени в 44 градуса, а температуру песка -- в 56. Бешено кипела вода в радиаторах. Колодцы остались в двухсуточном расстоянии. Парящий кипяток останавливал машины. И люди пробега выливали в радиаторы воду из личных питьевых фляжек. Маломощные радиаторы тяжелых грузовиков завода имени Сталина, явно не рассчитанные на работу в условиях субтропической жары, властно требовали полноемкой замены.
   Увязая и болтаясь, колонна шла по пути, ни разу не пересекаемому автомобилем, по земле скифов, мессагетов, гунов, тюркских племен, по бывшим владениям Чингиз-Хана и Тимура, по территории советского Казакстана. От владычества казаков по пути колонны осталась лишь колоритная могила султана Урмана, правителя рода Алим Малой Орды казаков; развалины старых крепостей Ак-Мечети и Саум, да ряд погребений безвестных святых и народных судей, ориентирующих дальнейший путь в казак-станских далях.
   Машины шли, просекая месторождения медных руд, разрабатываемых еще мессагетами в V веке до нашей эры (небезызвестный Геродот пламенно описывает их медные самодельные доспехи); на магистральных выходах этих руд стоит сейчас Корсак-Пайский комбинат. Машины шли, ввинчиваясь в песок, по поверхности богатейшего нефтеносного неразведанного района, тянущегося от Эмба-нефти до Волги.
   -- Скоро поставим колонку и будем заправляться среди пустыни,-- на-ходу сфантазировал инженер Косткин.
   День, ночь, день. Через тридцать шесть часов после иргизского выступления, машины в полном порядке, с четко работающими механизмами, вышли к Аральскому морю.

* * *

   По степной траве шли измятые параллели. Впервые на этой земле оставлялся след автомобильных покрышек. Путь колонны от Аральского моря до подножья отрогов Тянь-Шаньского хребта -- это какая-то страшно привередливая геометрически необъяснимая линия. Машины шли, возвращались назад, уклонялись от маршрутной правды вправо и влево, выписывали восьмерки фантастических размеров и очертаний.
   На стыке песков Арысь-Кума и Кзыл-Кума дороги дали генеральный бой рессорам советских автомобилей. Частокол полуметровых кочек спадал густыми овражками, неприметными ямами, гиперболическими рытвинами. Машины отплясывали какой-то дикий танец. От внезапных ударов люди подпрыгивали до кузовых стяг, и вещи радостно носились по всему габариту.
   -- Нету рук у меня, чужие,-- с горечью сознался водитель девятой Володя Беневоленский.
   Рессоры блестяще выдержали экзамен. С такой же непринужденностью вели себя покрышки из синтетического каучука, уступая первенство лишь шинам из тау-сагыза, не имеющим ни одного нелестного замечания или даже упрека.
   Крепки советские рессоры, крепки советские машины, крепче их водители советских машин. За рулями каракумского автокаравана сидят инженеры и конструктора, водители и ученые. Горьковский автозавод не дал ни одного профессионала-шофера. Машину No 2 ведет старший инженер ГУТАПа невозмутимый Колусовский, машину No 8 ведет старший мастер цеха моторов Пшенистов, машину No 15--молодой инженер эксплоатационного цеха Ванюков, No 16--механик экспериментального цеха Куракин, No 22 -- начальник испытательной станции моторов Январев, No 23--талантливый конструктор трехосок Дыбов. Они ведут свои машины такой же уверенной поступью, как "отец русских шоферов", которого окликают знакомые водители -- бывшие его ученики -- в каждом встречном городе, добродушный Леша Соловьев, положив на руль двадцатипятилетний шоферский стаж, ведет машину No 13. Они идут так же безукоризненно, как ведет машину No 18 Сталинского завода инж. Смирнов или Соломонидин, как ведет на-смену машину No 5 зам. директора Горьковского автозавода энергичный Желнорович.
   Режутся извилины желтых берегов коричневой красавицы Сыр-Дарьи, огибаются прибрежные джунгли, рассекается следом автомобильных колес начало Бет-Пак-Далы -- печальной и знаменитой Большой Голодной Степи, наиболее безрадостного места СССР. Жутче ее лишь полулегендарное каменистое плато Усть-Урт, вгрызающееся в сердце Кара-Кумской пустыни, через которое пройдет наша колонна в своем средне-азиатском этапе маршрута.
   ... За живописной Кзыл-Ордой тянется раскидистая степь Бике-Сары.

0x01 graphic

* * *

   Первым рухнул мост у станции Салы-Тюбе.
   Жизнерадостные чиновники дорожных органов некоторых районов Средней Волги нашли хитроумное прикрытие своей бездеятельности. На всех неблагополучных участках они водружали на палках символическое крестообразное изображение. Эти самокритические знаки были расставлены с большой добросовестностью, и наши водители им смело доверяли.
   -- Береги-и-и-ись!-- проносилось по колонне, и немедленно автомобиль выделывал акробатические скачки, и жалобно дребезжали настильные доски моста.
   Отдаленность, что-ли, Южно-Казакстанской области, от откровенных районов Средней Волги или этакая боязнь плагиата, но дорожники Казакстана не воспользовались инициативой своих средневолжских собратьев. Они бездействовали просто и бесхитростно.
   -- Я бы под каждый мост подкладывал по одному дорожному бюрократу,-- запоздало сожалел командор Мирецкий, откапыгая лопатой приступы к упавшей с мостом машине.
   И колонна, чтя, как говорят, обстоятельства, старательно объезжала мосты, а в случаях необходимости -- высылала разведку, крепила балки, доски (иногда ломая и балки и доски), строила заново эти немудрые, но безвыходно нужные сооружения, превращающие дорогу либо в путь сообщения, либо в топографическую бессмыслицу.
   По всей степи перекатывался ветер, подымая чудовищные куски пыли. Временами казалось, что ее можно резать ножом. Пыль, за которой не видно радиатора машин! Воздушные фильтры моторов до верха набивались пылью, прессованной, как кокс. Без них моторы бы погибли. Вещи покрывались сантиметровым слоем дряни, лица напоминали странно располневшие лики египетских мумий.
   Путь колонны обозначался безобразной эстафетой сломанных мостов. Двенадцать вынужденных остановок из-за поломки мостов имела колонна в этот памятный день.
   -- Ишак прошел -- значит мост хорош,-- разгадал критерий дорожников наш бессменный путешественник, участник 34 экспедиций, тов. Соколов.

0x01 graphic

   Увы, мы не знали тяжести настоящих привалов. Что там машина, обрушившаяся своим кузовом вместе с мостом и застрявшая в балках! Какой-нибудь час работы -- и машина на твердом честном грунте. Каких-нибудь 80-90 рук и она на берегу.
   В 5 часов 38 минут утра мост у станции Тюмень-Арык, издав свирепый грохот, ухнул в арык вместе с машиной No 18 Сталинского завода. От моста не осталось никакого следа, от машины -- тент и радиатор. Вода спокойно колыхалась поверх затопленного груза и личных вещей.
   Это было серьезным и всесторонним испытанием наших авралов. К месту аварии стянулись все машины, все участники пробега.
   С железнодорожной насыпи на руках принесли десятиметровые отрезки запасных рельсов. Широкоплечие гиганты -- водители Каспаров и Швасберг, журналист Урнис и спецкорреспондент "Правды" Л. Бронтман быстро переквалифицировались в опытных водолазов ЭПРОНа. Ныряя и отфыркиваясь, они зацепили два стальных тросса за крюки и раму затонувшей машины. В петли тросса пропустили концы рельсов, дружно навалились всей колонной и, как вагами, приподняли машину над водой. Эдуард Тиссе и Кармен, с сожалением оторвавшись от рельсов, бешено завертели ручки кино-аппаратов. Бешеные траэктории вокруг машины описывали "лейки" неразлучной фото-семьи -- Макса Прехнера и Бориса Богдана.
   Буксирный грузовик включил самовытаскиватель. Это чрезвычайно остроумное и неправдоподобно простое приспособление позволяет машине, попавшей в беду, во многих случаях без всякой посторонней помощи разделаться со всеми неприятностями.
   -- Сама себя вытаскивает за волосы,-- посмеивается, объясняя, гид похода песковед Семевский.
   Через три часа после начала аврала машина No 18 стояла на берегу. Все ее части были в порядке. В 8 час. 52 мин. утра она заняла свое место в движущейся колонне.
   Путь шел на Ташкент.

0x01 graphic

ПЕРЕСЕЧЕНА ГРАНИЦА СРЕДНЕЙ АЗИИ

0x01 graphic

ПОЗАДИ 4000 КИЛОМЕТРОВ

   ТАШКЕНТ, 2 августа. (Спец. корр. "Правды"). Машины в полном составе и порядке прибыли в Ташкент. Трудящиеся города восторженно встретили участников пробега.
   
   2 августа.
   Встреча колонны в Ташкенте вылилась в народный праздник, в мощную демонстрацию, в которой приняло участие свыше 300 тыс. человек. Весь город украшен арками, лозунгами, цветами, на всех домах вывешены красные флаги. На границе Узбекистана колонну встретили секретарь Средазбюро тов. Шадунц, председатель комитета содействия тов. Быстрых, врид. комвойск округа тов. Малышев, секретарь ташкентского горкома тов. Ширмухамедов, зам. пред. горсовета тов. Коростылев и другие. На месте встречи участников приветствовали воинские части и самолеты.
   Прохождение колонны по городу превратилось в триумфальное шествие. На протяжении нескольких километров колонну сплошной лентой встречали трудящиеся Ташкента и колхозники, забрасывающие машины дынями, арбузами и виноградом.
   Первый этап каракумского пробега закончен: все 23 машины пришли в Ташкент. Позади -- 4 тыс. километров. Пройдена Московская область, Горьковский край, Марийская область, Чувашия, Татария, Ср. Волга, необъятные степи Казахстана. Пройдены мостовые, проселки, большаки, верблюжьи тропы, грязи, болота, пески, бездорожье.
   Командор пробега тов. А. М. Мирецкий дает следующее официальное интервью:
   -- По протяжению и разнообразию дорожных и климатических условий первый этап является, несомненно, чрезвычайно трудным и представляет собой, по сути дела, большой самостоятельный пробег. Наиболее серьезным участком -- "репетицией" пустыни -- был путь от Иргиза до Аральского моря через пески Малых Кара-Кумов, где машинам пришлось одолевать песчаную целину, абсолютное бездорожье.
   Технические итоги этапа анализируются и будут ясны в ближайшие дни, но уже сейчас можно сделать некоторые основные выводы. Советские серийные машины показали высокое качество. Как легковые, так и грузовые автомобили Горьковского завода проявили высокую проходимость, большую выносливость и прочность. Нельзя предъявить упреков в этом отношении и машинам завода им. Сталина, однако для работы в южных районах они должны оборудоваться более емкими радиаторами для быстрого охлаждения. "Предсказания", что эти машины не дойдут до Ташкента и даже Аральского моря, позорно провалились. Участвовавшие в колонне газовские трехоски работали безукоризненно, чего нельзя сказать о взятых для сравнения импортных трехосках.
   Дать оценку резине сейчас рано. Надо заявить о безусловной прочности синтетического каучука: немногочисленные дефекты следует отнести исключительно за счет заводов, производящих шины. Покрышки из тау-сагыза работают превосходно. Великолепную проходимость показали сверхбаллоны.
   Водители наших машин, несмотря на новизну и специфику условий пробега, дали подлинные образцы ударной работы, проявили исключительную заботливость к сохранению машины.
   -- Перед нами,-- заявил тов. Мирецкий,-- самый трудный этап пробега: по Средней Азии и Каракумской пустыне. Но опыт первого этапа дает все основания заявить, что и этот путь будет пройден успешно, особенно учитывая подготовку, проведенную среднеазиатскими организациями.

0x01 graphic

   Мирецкий был прав. Размах и качество подготовки к автопробегу на территории Средней Азии превышали все виденное колонной до сих пор на своем пути. Это исключительное внимание, проявленное по всем республикам Средней Азии к пробегу, в первую очередь было обязано практическому участию в подготовке Средазбюро ЦК ВКП(б) и правительства Узбекистана и Туркмении. Среднеазиатский комитет содействия и филиал главного комитета проявили чудесную заботливость и их руководство -- Бен, Пашкове кий и Гроховский были самими дорогими гостями колонн.
   Все 2 400 км среднеазиатского пути подготовлены к приему машин. Дороги до пустыни проверены, отремонтированы, приведены в проходимое состояние. На скалистом грунте вблизи Самарканда проведены подрывные работы. Организация этапов всюду закончена. Создано 16 баз для снабжения горючим и смазочным материалами. Устроено 18 продбаз. Раскинуты пункты для снабжения питьевой и технической водой. Кроме того часть воды будет подбрасываться верблюжьими караванами.
   По предположениям, пересечение пустыни займет 13 дней. Поэтому колонне придаются две радиостанции, устанавливается регулярная самолетная связь.
   В самом Ташкенте шла тщательная подготовка машин к переходу центральной части пробега. Все машины максимально разгружались. Часть запасных частей перебрасывалась на аэродромы, чтобы в случае необходимости (как это было с экспедицией Ферсмана в 1927 году) доставить их нуждающейся машине на самолете.
   Этой мелочной практической работе, равно как и ремонту дорог, огромную помощь оказало общество "Динамо" го главе с его председателем тов. Быстрых. Оно организовало бригады содействия, контрольные посты, ремонтные мастерские, проверку состояния дорог, мостов и т. д.

* * *

0x01 graphic

РАПОРТ КОМАНДОРА ПРОБЕГА

Председателю комитета пробега тов. Куйбышеву ЦО "Правда", "Известия" ЦС Автодора Цудортранс

   Первый технический этап автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва закончен.
   Второго августа автоколонна в полном составе прибыла в Ташкент.
   Машины вполне исправны, готовы к дальнейшему пути участники здоровы.
   С 6 июля по 2 августа пройдено 3 960 километров, из них по шоссейным дорогам 581 километр, грунтовым профилированным 543, непрофилированным 2148, бесколейным верблюжьим тропам 537 и по абсолютному бездорожью 151 километр. Весь этот путь колонна прошла со средней технической скоростью в 27 километров в час.
   Машины заводов имени Сталина и Молотова показали высокую проходимость в различных дорожных условиях. Экспериментальные трехосные машины автозавода имени Молотова дали в сравнении с трехосками "форд-тимкен" лучшие технические показатели.
   Испытания советского синтетического каучука на шинах, участвующих в пробеге, подтвердило полную пригодность его для эксплоатации.
   Отлично работали впервые испытываемые шины из советского натурального каучука -- тау-сагыза: по производственным причинам ни одна шина, изготовленная из него, не выбыла из строя.
   Отмечаем высокую проходимость при всех дорожных условиях, особенно в песках, машин, снабженных шинами сверхбаллон советской конструкции.
   За весь путь из строя не выбыл ни один из крупных электро-агрегатов, что говорит о повышении качества продукции завода "ОТЭ" Московского электрокомбината.
   8 августа в 9 часов утра стартуем в направлении Красноводска через пустыню Кара-Кум.
   Результаты первого этапа дают коллективу участников пробега уверенность в том, что советские машины успешно пройдут основную и наиболее тяжелую часть нашего маршрута.

Командор пробега -- Мирецкий.
Секретарь партколлектива -- Беневоленский

0x01 graphic

ПЫЛЬ ВЕКОВ И ПЫЛЬ БУХАРЫ

0x01 graphic

ВДОЛЬ ТУРКЕСТАНСКОГО ХРЕБТА

   9 августа.
   В 9 час. утра машины пробега, украшенные цветами, вышли из Ташкента, взяв направление на Ура-Тюбе (Таджикистан) через совхоз Дальверзин.
   Колонна медленно проходила по Кулюкской улице, командорское место занял лимузин "Бьюик" с секретарем Средазбюро ЦК ВКП(б) тов. Шадунц, выехавшим проводить колонну до моста через реку Чирчик.
   Под звуки оркестра мы покидаем пределы гостеприимной столицы Средней Азии. Дорога в таком состоянии, что -- захочешь -- ни к чему не придерешься.
   Мелькнул Пскент.
   Саит.
   Мурат-Али.
   На каждом пункте, в каждом кишлаке нас встречают оживленные толпы колхозного люда. Ведут в чайханы, где ждет угощение. Горы фруктов в тенистых чайханах! Отказ остановиться вызывает обиду: они столько ждали советские автомобили, они приготовили хорошую дорогу, они покрыли арыки прочными мостами.
   Тенистые чайханы соблазнительны. Вымывшись холодной водой, посидеть бы здесь за чашкой чая, беседуя о колхозных буднях.
   Но график строг. График запрещает останавливаться через каждые 2-3 километра.
   И все же нельзя проехать мимо приветливо протянутых рук, мимо тысяч глаз, жадно пожирающих советские машины. Мы делаем минутные остановки, мы крепко сжимаем дружески протянутые руки, мы рассказываем колхозникам правду о советском автомобиле и от имени ударников Сталинского и Молотовского заводов обещаем колхозникам, что партия "посадит СССР на автомобиль", как посадила колхозников на трактор.
   Круглая базарная площадь городка Беговат до отказа забита народом. Городское шоссе полили и вымели для нас. Мы въезжаем на городскую площадь, в центре которой воздвигнута трибуна. Хор детей пионеров исполняет национальные песни. С трибуны горячо аплодируют женщины. Ни одной -- с закрытым лицом!
   На околице Беговата -- арка. Здесь граница Узбекской ССР. Нам предстоит проехать территорию единственного, лежащего на нашем пути, таджикского района. По ту сторону арки, держа равнение на командорскую машину, выстроилась на горячих горных конях колхозная Ура-Тюбинская конница.
   Здесь седьмая союзная -- красный Таджикистан. Юная республика выставила первый свой почетный караул -- колхозную конницу. Ура-Тюбинские кони славятся издавна. Мы нашли их в добром здравии сытыми, гладкими и резвыми.
   На подступах к горному Ура-Тюбе в кишлаке Актан голова колонны была отрезана объединенным конным отрядом колхозов имени Шадунца и Гусейнова. С флангов колонну охватили кавалеристы Янги-Абада и Кзыл-Байраки. Сопротивление было немыслимо, -- пришлось сдаться на капитуляцию, сойти с машин, итти к берегу хауза, наполненного водой, где под тенистыми карагачами ждала нас дружеская беседа за пловом.
   Участники сидели уже на машинах, когда к кишлаку Актан на взмыленном вороном коне подскакал всадник с седой бородой. С ловкостью юноши он соскочил с коня, бросившись к вице-командорской машине. Он горячо доказывал что-то по-таджикски Николаю Ивановичу Катушкину, большевику-подпольщику и вице-командору.
   Николай Иванович не знал таджикского языка. Но Николай Иванович понимал язык таджикского колхозника. Горе старика было велико. Зто был колхозный старик из Наусского района, соседа Ура-Тюбе. Там, услышав о приближении пробега, колхозы района выбросили 700 конных ударников-колхозников, поручив им повернуть колонны в Hay.

0x01 graphic

   -- Не пускать колонну в Ура-Тюбе, объяснить командору, что Ура-Тюбе, соревнующийся с Hay, выполнил план хлопковой окучки на 8 процентов меньше,-- такова была директива.
   Но мы не можем итти в Hay, наш маршрут Ура-Тюбе,-- не огорчайтесь, папаша, скоро в наусские колхозы придут собственные советские машины!
   
   10 августа.
   Колонна продвигается через Джизак на Самарканд по горному ущелью. К документам, хранящимся в объемистом чемодане секретаря комитета пробега Шейгама, прибавился еще один рапорт:
   "1500 рабочих и ИТР по постройке автогужевой дороги Ура-Тюбе-Сталинабад горячо приветствуют всесоюзный пробег Москва -- Кара-Кумы -- Москва.
   Посылая свой большевистский привет ударникам колонны с высоты Шахристанского перевала в 3723 метра над уровнем Балтийского моря, мы заверяем, что в середине августа пройдем трассой Шахристанский перевал, выполнив в 1933 году план постройки дороги.
   Посылаем в ваше распоряжение подвижную автодорожную ремонтную бригаду.

Парторг -- Турдыев.
Старший инженер -- Мансуров.
Начальник автопарка -- Костылев.
Бригадир авторемонта -- Горнюшкин.
Дорожный десятник -- Пилюгин.
Водитель -- Шакиров".

* * *

   Был жаркий солнечный день, когда, расставшись с гостеприимным Джизаком, мы взяли старт на Самарканд через горы Мальгузар. Здесь нам предстояло несколько раз перейти в брод реку Санзар. Впереди шел автомобиль с джизакцами, провожающими колонну до границ своего района. Они сильно беспокоились за переправу, заботливо подготовив последнюю к встрече советских машин. Вот и первый рукав Санзара, горной речушки, которая в дни паводков неузнаваемо изменяет свой облик, превращаясь в рычащего зверя, способного сбить с ног всадника и потащить его по каменистым перекатам.
   Санзар настроен довольно сердито. По берегу его шестами отмечен брод, охраняемый заранее выставленным трактором, готовым в любую минуту притти на помощь колонне. Головная командорская машина, осторожно щупая баллонами гальку, мягко скатилась в воду. Глубина в полметра -- первый рукав перейден.
   Пять бродов пройдено благополучно. Легковая машина No 4, под водительством Уткина, подойдя к шестому рукаву спокойно спускается по следу, оставленному шинами. Глубина как будто бы нормальна, такая же, что была позади в пяти бродах. Вдруг неожиданно для экипажа машина проваливается в яму глубиной свыше метра.
   Вода, злобно урча, рвется к мотору, пробиваясь к карбюратору. Выхлопная труба отработанного газа захлебнулась. Электрооборудование залито. Карбюратор вместо воздуха жадно засосал воду. Мотор потух. Машина стала' поперек реки, образуя импровизированную плотину. Санзар, почуяв, что сила на его стороне, через дверцы хлынул внутрь машины. Экипаж не успел оглянуться, как вещи поплыли внутри машины. Вода, поднявшись на уровень сидения, стала угрожать людям. Ни на том, ни на другом берегу не было никого. Жорж Линде, едущий на пятой машине, был где-то позади, водитель третьей машины Каспаров умчался куда-то вперед.
   Уткин был удивительно спокоен. Спокойствие никогда не покидает этого первоклассного водителя, чемпиона Украины, получившего от правительства премию -- в собственность машину. Он одному только ему известным способом вдруг завел мотор. Славный газовский мотор, выплевывая и выхаркивая воду с напряжением всех 45 своих лошадиных сил, вырвался из ямы к берегу. Не прошло и четверти часа, как поспешившее на помощь знойное азиатское солнышко, высушило платье экипажа, принявшего неожиданную ванну.
   Колонна мчалась полным ходом вперед через ворота Тамерлана к высотам Чулпан-Ата, у ног которого катит свои мутные волны Зеравшан -- река кормилица других цветущих оазисов Узбекистана.
   
   11 августа.
   Колонна машин автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва в полном составе без аварий и поломок, строго соблюдая график движения, прибыла в Самарканд -- древнюю столицу Тамерлана. Участников пробега от столицы СССР, Москвы, отделяет 4 500 километров.
   Водители, участвующие в пробеге советских машин -- лучшие мастера -- шоферы Союза. Они прекрасные производственники с огромным практическим стажем, но в большинстве своем впервые сели на советский автомобиль, всю жизнь работая на первоклассных заграничных марках. И нетрудно было подметить некоторое недоверие, с которым взялись они за руль советской машины "ГАЗ" и ЗИС". В Горьком и Владимире некоторые из этих товарищей откровенно признавались, что они боятся осрамить и себя и машину после первых двух-трех тысяч километров.
   Но вот осталась позади Казань, промелькнула Самара и Оренбург, пройден труднейший этап Иргиз-пустыня Малый Кара-Кум -- Туркестан, а машины выглядят прекрасно и ни разу не подвели людей. Это произвело буквально переворот в психике людского состава. После детального технического анализа, произведенного в Ташкенте, советская стандартная машина производства заводов имени Сталина и Молотова окончательно завоевала доверие и любовь шоферов, привыкших иметь дело только с продукцией лучших американских и европейских фирм.
   ГАЗ и АМО -- марки высокого класса. Это ежедневно доказывает наше продвижение вперед. Тем болезненнее наш водительский и инженерно-технический состав переживает каждый недочет, хотя все они и второстепенного, даже третьестепенного значения. Сердце машины -- мотор, после 4 500-километрового пути работает еще лучше, чем в день старта. Шасси, рессоры, мосты, несмотря на допущенную в пути перегрузку машин, находятся в прекрасном состоянии. Оборудование, поставленное Электрозаводом, оказалось отличным. Зато ленинградским заводом не достигнута еще стандартность карбюратора. Этот завод дал различную нестандартную арматуру, отдельные части которой сделаны довольно небрежно. Стекла "триплекс" Константиновского завода выцвели и приняли коричневатый оттенок. Через эти стекла водитель не видит дороги. Мы идем в Бухару с опущенными защитительными стеклами, и ветер, неся навстречу облака пыли, разъедает наши глаза.
   
   13 августа.
   К нашему приезду в Каракуль приурочено открытие нового каменного здания клуба. Здесь состоялся торжественный обед в честь прибытия автоколонны. Район организовал выставку своей продукции из ценнейшего сырья: здесь и шкуры зверей, здесь и прекрасный каракуль, здесь и верблюжья шерсть. Общее внимание привлекают живые экспонаты -- караван великолепных красавцев верблюдов, украшенных праздничными попонами с колокольцами на гордо закинутых шеях. По приглашению верблюдчиков участники пробега, взгромоздясь на верблюдов, медленным маршем под громкие аплодисменты трудящихся Каракуля проходят по городской площади. Командор Мирецкий едет на головном ишаке, на котором обычно в караване следует каравановожатый. На "вице-командорском", замыкающем караван ишаке,-- спецкор "Известий" Эль-Регистан.
   В порядке взаимообмена опытом водитель четвертой машины -- Сеня Уткин предлагает верблюдчикам прокатить их на легковой машине на сверхбаллонах. Сеня Уткин просит, чтобы они ему показали самые тяжелые пески, по которым он берется провести свою машину.
   Верблюдчики неловко влезают на легковую ГАЗа. Впервые в жизни они садятся на автомобиль. Они направляют машины на берег реки, где лежат барханы наносного дюнного песка, самого страшного, самого непроходимого. Легковая ГАЗа на сверхбаллонах размером 800X250 с легкостью птицы взлетает на эти барханы. Верблюдчики остолбенели. Они поражены. Они не находят слов для выражения своего восторга:
   -- По такому песку верблюд может пройти не больше десяти километров,-- признается старик каравановожатый, глубокомысленно поглаживая седую патриаршую бороду.
   
   Ночь под Фарабом
   В тот же день после обеда колонна вышла к границам Туркмении на станцию Фараб. О песках Куня-Урынды нам ничего не было известно до личного знакомства с этими, "любительскими песочками", как окрестили их наши водители-москвичи. В Каракуле нас предупреждали, правда, что около Фараба встретятся пески, но никто не сказал, что по этим пескам никогда не проходила ни одна машина, никто не предупредил, что эти самые "любительские песочки" представляют язык большой и грозной пустыни Кызыл-Кум, с сыпучими барханами, поросшими саксаулом.
   Смеркалось, когда, пересекши железную дорогу против станции Ходжат-Девлет, колонна въехала в Куня-Урунды. Легковые машины No 1 и 4 на непобедимых сверхбаллонах не почувствовали разницы между песками и хорошей ровной дорогой. По пескам они катились с такой же скоростью, пожалуй несколько плавнее, чем по колейной дороге. Иначе обстояло с грузовыми машинами. Сухой, сыпучий песок, связал их движение на первом же километре. Полуторатонки ГАЗ, отлично справлявшиеся с песчаными участками Малых Кара-Кум, не отказывавшиеся работать в любых условиях нашего пути Москва -- Ташкент, забуксовали, зарываясь колесами так же, как и тяжелые машины АМО -- ЗИС.
   Ночь застала нас в этих песках. Мы пустили в ход все находившиеся в нашем распоряжении средства. Мы подкладывали под колеса машин доски, знаменитые "башмаки", замечательное изобретение коломенского рабочего Савинова, мы стелили под колеса машин резиновые ленты, которыми нас заботливо снабдила Средняя Азия.
   Водители-москвичи, которые после ряда переходов Татарии, Средней Волги и Казакстана считали, что им знакомы уже условия работы в тяжелых дорожных участках, убедились, что тысячу километров самых скверных проселочных дорог нельзя сравнить с десятью километрами перехода через сыпучие пески.
   Иначе себя почувствовал среднеазиатский водитель Николаев. Он попал в родную стихию. Он вместе с механиком Хорватом выстроил людей своей машины на обеих подножках, предложив им быть в полной готовности, чтобы в любую секунду выскочить на ходу, чтобы подталкивать плечами грузовик, не давая ему останавливаться.
   По опыту многих лет работы в песках Владимир Николаев, водивший в дни гражданской войны военные грузовики по пустыням Средней Азии, знал, что основное в песках--не дать машине остановиться, что машина, остановившись в песках хоть на секунду, немедленно зарывается задними колесами.
   По команде Николаева кинооператор Кармен и Гоморов, инженер-электрик Арутюнов -- экипаж машины No 6 -- молниеносно срывались с подножек, цепляясь за кузов, и помогая мотору брать пески.
   Всю ночь напролет, двенадцать с половиной часов под ряд, колонна штурмовала четырнадцатикилометровую песчаную полосу, пробиваясь к Фарабу. Как и следовало ожидать, первыми пришли в Фараб грузовые машины под водительством шоферов-среднеазиатцев Николаева и Абрамова. Третьей прибыла грузовая АМО No 17, которую с большим искусством вел представитель Сталинского завода инженер Соломонидин. В Фарабе колонну погрузили на платформы, чтобы перевести по железной дороге через аму-дарьинский мост.
   Празднично убранный. Чарджуй гремел оркестрами духовой и национальной музыки. Мы были в Туркмении.

0x01 graphic

   15--22 августа.
   Двое суток мы гостим в Чарджуе, готовясь к переходу через Хорезмский оазис. Машины No 1, No 7 и 10 проходят серьезный капитальный ремонт. Они были оставлены в Москве без воздухо-очистителя для испытания воздействия пыли на мотор. Испытания дали поразительный результат. В то время как машины, имеющие на себе фильтр-воздухоочиститель, пришли в Чарджуй в отличном состоянии, машины No 1, 7 и 10 потребовали вскрытия моторов.
   Здесь нам предстоит расстаться с железной дорогой, которую мы увидим теперь уже только в Красноводске.

0x01 graphic

ХОРЕЗМ

0x01 graphic

ОБ АВТОМОБИЛЕ И ПЕРЕВЕРНУТОЙ АРБЕ

   Солнечным утром, 17 августа, мы покинули Чарджуй, прощаясь с железной дорогой. Путь наш лежал через Хорезмский оазис, этот последний культурный уголок Средней Азии, за которым лежит величайшая в мире песчаная пустыня -- Кара-Кум.
   Трудно было привыкнуть к мысли, что через несколько дней мы не увидим ни телеграфа, ни телефона, и что мы потеряем всякую связь с внешним миром, если радиостанция, оборудованная на грузовике, выделенном в колонну пробега Туркменским правительством, не найдет в эфире искомой волны.
   Нам предстояло пройти до Куня-Ургенча, последнего населенного пункта оазиса, 700 км. Фактически, уже покидая Чарджуй, мы вступили в пустыню, в восточную часть Кара-Кум. Она лежала перед нами серой безводной равниной, изредка поросшей кустарником. Справа от колонны, продвигавшейся вперед в клубах едкой лёссовой пыли, спокойно несла свои мутные, темнокоричневые воды Аму-Дарья.
   В восточных былинах и сказаниях Аму-Дарью называют "Матерью рек". Во всяком случае -- это мать многих десятков тысяч хозяйств дехкан, колхозных хлопкоробов, трудолюбиво возделывающих поля хорезмского оазиса.
   Ферганские колхозники -- знаменитые хлопкоробы. В течение сотни лет существования хлопководства в Средней Азии их отцы и деды выработали замечательные методы выращивания хлопка. В Фергане не редкость встретить участки, дающие с га 30 -- 40 центнеров урожая. Ферганский хлопкороб кропотливо окапывает кетменем каждый кустик хлопчатника, не досыпая ночей следит за правильным поливом, каждую кучку навоза со двора вывозит в поле, подбирает навоз на дороге, зная, что хлопчатник ответит на теплый уход и внимание прекрасным, богатым урожаем.
   В узбекских кишлаках известна поговорка о том, что у ферганцев золотые руки и что нет в целом мире хлопкороба искуснее ферганца. Но в тех же кишлаках можно услышать и о том, что только хорезмские дехкане знают, что значит добыть хлопковый урожай. Это сказано неспроста. В Хорезме нет таких урожаев, какие получает Фергана, но труд хорезмского колхозника, то количество энергии, которое вкладывает хорезмский колхозник в землю для того, чтобы она не отказалась дать ему к сентябрю хлопковый урожай, в 10-15-20 раз превышает труд, вкладываемый ферганцем в землю.
   Земля здесь ничем не отличается от культурных земель других оазисов Средней Азии. Тот же лёсс, та же богатая почва, которая при умелом с ней обращении никогда не откажет ни в чем, но добыть воду в Хорезме -- это огромный, воистину каторжный труд.
   Вода здесь добывается чигирем. Чигирь появился чуть ли не тысячу лет тому назад и за это время не потерпел никакой эволюции. Чигирь -- это деревянное сооружение в виде большого колеса, к которому привязаны выдолбленные из тыквы сосуды или глиняные горшки. От колеса под прямым углом идет ось по земле. Эта ось вращается. В эту ось впряжены верблюд или лошадь, а иногда и тот и другой вместе. И вот с утра и до глубокой ночи верблюд кружится по маленькому манежу (по радиусу оси) -- кружится и приводит в движение колесо, которое поворачиваясь зачерпывает в тыквенные бутыли воду. Вода конвейером сливается в желоб, ведущий в оросительный канал.
   Какие колоссальные усилия нужно затратить для того, чтобы набрать таким способом воду в количестве, достаточном для орошения одного га? Сколько десятков тысяч раз должен замкнуть круг своего движения верблюд для того, чтобы этими жалкими горшками или тыквенными бутылями, в которых вмещается какой-нибудь десяток стаканов воды, набирать воду?

0x01 graphic

   Вода! Вода! Проблема орошения.
   Эта проблема мучает секретаря хорезмского оазиса Кадыр Алиева.
   Группа отдельных хорезмских районов сбита республикой в округ в целях наиболее эффективного руководства. И сюда, в этот самый тяжелый округ, сюда в эти самые глухие, самые отдаленные районы советской восточной республики брошен партией Кадыр Алиев.
   Порою кажется, что даже когда он спит, ему снится только две вещи -- вода и автомобиль. Один только его округ ежегодно ввозит 50 тыс. тонн хлеба и на 65 млн. руб. промтоваров взамен хлопка, который вывозится отсюда за 700 км к ближайшему железнодорожному пункту -- Чарджуй. Следует оговориться, что оазис поделен между тремя республиками: здесь раскинулись Кара-Калпакия с 11 районами; в хорезмском оазисе 5 районов имеет Туркмения и 7 районов -- Узбекистан. Вот этими-то 7-ю и управляет Кадыр Алиев.
   У одного только Кадыр Алиева работает 41,5 тыс. чигирей. 83 тысячи голов скота занято тем, что приводят в движение эти дедовские колеса со смешными тыквенными бутылями, подвязанными бечевой и проволокой. К каждой голове скота нужно приставить человека, который следил бы за тем, чтобы верблюд не останавливался, чтобы верблюд вертелся до тех пор, пока у него в конец не закружится голова. И Кадыр Алиев, чтобы как-нибудь рационализировать этот допотопный метод орошения, внести в него большевистскую организованность, создал из чигирей "батареи" по артиллерийскому принципу. Разрозненные, разбитые на единицы чигири он собрал в группы по три-четыре чигиря для того, чтобы расходовать меньше людей и рабочего скота. Тысячи таких батарей мы встречали на своем пути на всем протяжении движения по хорезмскому оазису.
   Вся масса хлопкового урожая, весь хлеб и промтовары на десятки млн. рублей ввозятся в оазис только по двум путям: по реке Аму-Дарье и по несусветной дороге, с предательскими пыльными ухабами, в которые по уши проваливаются ишаки и верблюды. По Аму-Дарье можно ездить только днем и только полгода. По ней ходят, коптя небо, маленькие пароходики, таща на буксирах небольшие баржи и грузовые лодки. Ехать на пароходе в Хорезм, это значит обречь себя на всякие неожиданности. И когда на пристани Чарджуй вы покупаете билет до Ново-Ургенча и интересуетесь, когда вы прибудете, агент речного пароходства меланхолически отвечает: "Дня через три или недели через две".
   Аму-Дарья усеяна предательскими мелями,-- и нет и не было такого рейса, во время которого этот самый несчастный пароходик не сел бы на мель раз пять-десять. Обычно в таких случаях пассажиры грустно раздеваются, влезают в воду вместе с командой и ковыряют илистое дно реки шестами и баграми, стараясь спихнуть посудину с мели. Это даже входит в обязанность пассажира, купившего билет до Ново-Ургенча!
   Пароходик кряхтит, пуская в небо вонючий дым, кренится на бок от дружных усилий пассажиров и команды и, в зависимости от настроения реки, сползает на воду через час или через трое суток. Капризная река едва не ежедневно меняет свое русло, и поэтому опытные бывалые люди, не доверяя пароходу, ездят по Аму-Дарье на каюках.
   Каюк -- это деревянная лодка большого размера, порою поднимающая десять тысяч пудов груза. Вниз по реке он движется самотеком и на парусах (если есть хоть маленький ветерок), вверх -- на бурлацкой бечеве. По берегу, заросшему камышами, в которых лениво бродят жирные кабаны, идут, спотыкаясь, напружиня босые ноги, предки знаменитых волжских бурлаков, бурлаки узбекские, туркменские и кара-калпакские. Такой способ передвижения по воде теряется в многовековом прошлом Хорезма.
   Трактор, произведший переворот на хлопковых полях оазиса, проник и на воду. Уже есть с десяток лодок, оборудованных трактором, который после несложных приспособлений великолепно справляется со своими новыми водяными функциями.
   Зимой река замерзает, и жизнь в оазисе замирает почти на полгода. Самая свежая газета в этот период имеет месячную давность. На полгода замораживается товарооборот, так как, учитывая все особенности Хорезма, сюда с открытием навигации сразу забрасываются промтовары на целый год вперед.
   О, эти полгода, отнимающие у государства миллионы рублей, эти полгода, задерживающие культурно-хозяйственное развитие групп районов, которыми руководит наш секретарь! При одном только воспоминании об этих шести месяцах Кадыр Алиев приходит в негодование. Шутка ли сказать -- он каждый год отстает на полгода от других районов Узбекистана!
   Из отставания Хорезм может вывести только автомобиль. Автомобиль -- это мечта секретаря. Когда он говорит о грузовом автомобиле,-- глаза у него загораются такими огоньками, в голосе у него звучат такие нежные тона, как будто бы речь идет о женщине, в которую пылко влюблен секретарь окружкома.
   Он обходит каждую машину нашей колонны, он нежно гладит покрышки, бережно кончиками пальцев притрагиваясь к кузовам. Он заглядывает под полога наших полуторатонных газовок, наших двухсполовинойтонных "амошек", наших трехосок.
   -- О, если бы можно было колонну оставить в Хорезме!-- мечтает Кадыр Алиев и глаза его принимают мечтательное выражение.
   Он отлично понимает, что это невозможно. Он прекрасно знает, что машины пробега должны пройти свои 10 тысяч километров пути от Москвы до Москвы, что машины пробега прогостят в его столице сутки -- не больше. Он знает это и все-таки мечтает.
   К моменту нашего приезда в Хорезме имелось только 20-25 автомашин. В распоряжении Кадыр Алиева для движения по сухому оставался верблюд, тот самый, в чью обязанность уже входило вертеть колесо чигиря. Это неприхотливое и выносливое животное великолепно справляется со своими трудовыми обязанностями. Верблюд, связанный в караваны, транспортирует хорезмские грузы в Чарджуй, возвращаясь обратно таким же нагруженным.
   Но верблюд двигается с такой же быстротой, как бурлак по Камышевым берегам Аму-Дарьи; верблюд берет только 10-15 пудов груза; верблюд не решает транспортной проблемы Хорезма,-- ее должна решить машина, -- и машина решит ее, конечно, через год-два!
   Аму-Дарья несет в своих водах колоссальное количество ила. Ученые высчитали, что по плодоносности ила Аму-Дарья превышает знаменитый египетский Нил. На дно оросительных каналов Хорезма ил садится толщей глубиной от полутора до семи метров.
   Каждый свой год оазис начинает с очистки оросительной сети. Это грандиозная гигантская работа, по сравнению с которой бледнеют работы по прорытию известного Панамского канала и даже строительства Вахшстроя. 5 миллионов человекодней ежегодно расходует оазис на одну только очистку своей оросительной сети, вынимая ежегодно со дна рек и арыков пятнадцать миллионов кубометров земли!
   Почти на полгода все население оазиса от мала до велика, вооруженное кетменями и лопатами, покидает жилища и уходит на головы каналов. Их много этих голов. У канала Шавата 4 головы. У Газовата -- три. У Клыч-Бая -- три. У Палвана -- шесть,-- и это, не считая сотен и тысяч мелких голов и мелких оросительных каналов. Миллионы кубометров замечательного плодоносного ила здесь пропадают даром. Этим самым илом удобряют свои поля ферганские дехкане. Ферганские колхозники омолаживают свою истощенную, усталую землю свежим плодоносным илом, покрывая хлопковые участки слоем, достигающим метра глубины. Весною, готовясь к хлопковому году, мужчины на арбах, женщины на носилках выносят ил из арыков на поля, и это называется в Фергане -- "ак-дарма". Собственно "ак-дарма" это значит перевернутая арба. Азиатская, арба на огромных колесах (два метра в диаметре) обладает свойством переворачиваться оглоблями вверх, когда выпрягают лошадь. И вот это самое свойство арбы называется "ак-дарма".
   Миллионы кубометров "ак-дармы" пропадают втуне в Хорезме, так как рабочие руки, которые могли бы вывезти эту "ак-дарму" на поля, заняты выскребыванием ила со дня каналов на берега. Механизация этих работ опять-таки упирается в транспорт.
   Кара-Калпакия не в лучшем положении. На ее территории нет ни одного километра железной дороги и вся республика задыхается от автомобильной жажды. На всю республику -- 46 машин. Можно себе представить, с каким огромным интересом, с каким огромным вниманием был встречен пробег в Хорезмском оазисе.

0x01 graphic

НА ЗЕМЛЕ ПЛЕМЕНИ ИОМУДОВ

   Хорезм имеет богатое историческое прошлое. В 712 г. он был завоеван воинственными полчищами арабов, а через 300 лет огромные владения Хорезм-Шахов захватил Газневидский султан Махмуд. Во времена Александра Македонского, двинувшегося через Среднюю Азию в поход на Индию, владения хорезмского царя Фарасмана простирались до берегов Черного моря. 1210 год -- был годом высшей славы Хорезма, подчинившего себе весь Маверанерх, Иран и даже восточную Аравию.
   В те дни далекого прошлого нынешний маленький Куня-Ургенч, районный центр Туркменской республики, из которого мы стартовали в пустыню, был столицей хорезмского царства, нося название Гурганч. Здесь был крупнейший культурно-политический центр Азии. Сюда стекались лучшие поэты востока, люди искусства, архитекторы, оставившие после себя грандиозные памятники старины, часть которых и поныне сохранилась еще в Куня-Ургенче. Через Хорезм, предавая все огню и мечу, прошли полчища монгол.
   В течение многих столетий народы Средней Азии, жившие в ужасающих условиях феодального строя, разорялись изнурительными войнами между соседними государствами и внутренней борьбой собственных ханов и эмиров.

0x01 graphic

   В средине XIX столетия русский империализм, соперничающий с английским, взяв на себя миссию "цивилизаторства", двинул царские войска в Среднюю Азию и подчинил себе, после кровопролитнейших сражений, обширнейшую территорию в десятки и сотни тысяч квадр. км. Устами дипломата князя Горчакова в циркуляре от 21 ноября 1864 г., адресованном иностранным государствам, царизм изрек:
   "Положение России в Средней Азии одинаково с положением всех образованных государств, которые приходят в соприкосновение с народами полудикими, бродячими и без твердой общественной организации. В подобном случае интересы безопасности границ и торговых сношений всегда требуют, чтобы образованное государство имело власть над соседним, а оно с целью обуздания набегов и грабежей вынуждено приводить такие соседние народы к более или менее близкому подчинению". Военная экспедиция, двинувшаяся по распоряжению генерал-губернатора Туркестанского края, барона фон-Кауфмана для "замирения" Хивы, подчинила себе бывшие владения Хорезмского хана. Оставив под своим протекторатом владения эмира Бухарского и хана Хивинского в качестве вассальных государств, царизм вплотную приступил к выполнению своей "цивилизаторской" миссии, приведя народы Средней Азии "к более или менее близкому подчинению".
   Генерал-губернатор Туркестанского края, барон фон-Кауфман издал тогда один из своих очередных приказов, адресованных генералу Головачеву. Старики иомуды хорошо помнят этот приказ, написанный на личном бланке барона. Приказ No 1167 гласил:
   "Если, ваше превосходительство, усмотрите, что иомуды не собирают денег, а собираются откочевать, я предлагаю вам тотчас же двинуть в кочевья иомудов, расположенные по Газаватскому арыку и его разветвлениям, войска и предать эти кочевья иомудов и семьи их полному и совершенному их разорению и истреблению, а имущество, стада их и прочее -- конфискованию". У иомудов не было денег. Это отлично помнил дед нашего проводника Кениме-Шиха, передавший сыну вместе с разорванным, изношенным халатом в наследство ненависть к российскому царизму. У иомудов не было денег, а его превосходительство генерал Головачев (по беспристрастному свидетельству генерала Терентьева, оставившего после себя мемуары) не любил много говорить.

0x01 graphic

   Генерал Головачев, собрав командный состав, коротко комментировал приказ генерал-губернатора за No 1167.
   "Господа офицеры!-- сказал он,-- надеюсь, что вы выполните распоряжение его превосходительства генерал-губернатора на черкесский манер и без рассуждений, не разбирая ни пола, ни возраста. Вы свободны, господа офицеры!".
   Куда мог бежать из своего кочевья скотовод, сын туркменского племени иомудов? Из кочевьев в песках Кара-Кума порабощенной страны Туркмении, такой родной и ненавистной, такой близкой и чужой, такой нежной и суровой.
   Не тогда ли покрылся мрачными, траурными тонами тонкорунный пендинский ковер, висящий в кабинете председателя горсовета в Куня-Ургенче?
   Не с тех ли пор заалела на нежном, вишневом фоне ахалтекинского коврика чернеющая "салорская" роза, затоптанная солдатским сапогом фон-Кауфмана?
   Не тогда ли желтыми цветами ненависти заплакали узоры того ямудского паласа, в который завернул свои вещи наш второй проводник Султан Мурад?
   Сколько горьких дум в те времена передумала мать из племени салоров, нанизывая петлю за петлей на верблюжью попону для юноши-сына, уезжающего из Хивы через пустыню Кара-Кум в неведомую Персию?
   Сколько ночей в те неспокойные времена не спала жена из племени човдаров, вышивая узорчатый наседельник для мужа-бедняка, скотовода, на единственном коне отправляющегося в глубь песков Кара-Кум на поиски безопасных пастбищ и воды?
   Сколько слез в те времена пролила дочь из племени эрсари, та, что с рассвета и до ночной тьмы, пока не завоют за барханами голодные шакалы, ткала старику-отцу дорожную, переметную суму "хурджим".

0x01 graphic

О МУДРЕЙШЕМ ИЗ МУДРЫХ ХОДЖА-НЕФЕСЕ

   Запад Туркмении ждет большое и светлое будущее. Здесь разворачивается огромный Кара-Бугазский химический комбинат с мирабилитовыми промыслами. Около станции Джебелл открыты месторождения цветных металлов. Тут и Нефтедаг, недавно прогремевший своим замечательным фонтаном.
   На юге расположены огромные массивы Атрекских и Мессерьянских земель с субтропическим климатом, позволяющим выращивать чай, лимоны, апельсины, открывающим огромные перспективы для египетского хлопчатника.
   Но как это ни дико звучит, весь запад Туркмении живет импортной водой. Обыкновенную питьевую воду возят и в Кара-Бугаз, и в порт Красноводск, и в Азербайджан на пароходах. Нет воды, нет обыкновенной питьевой воды!
   Река Аму-Дарья несколько сот лет тому назад впадала в Каспийское море. Различные источники свидетельствуют о том, что Аму-Дарья шла от города Куня-Ургенч, по древнему протоку Дарьялык до Саракамышской впадины. Здесь, повернув на юг, река уходила в Западный Узбой и, пересекая пески там, где сейчас железнодорожная станция Бала-Ишем шла мимо Нефтедаг, впадая в Балханский залив Каспийского моря около Красноводска.
   Споры о том, почему река изменила русло, идут и по сие время. Ряд ученых доказывает, что это изменение произошло стихийно, что в этом не участвовала человеческая рука. Но есть и такое предположение, что реку из Каспийского моря в Аральское повернули люди. Мы видели около Куня-Ургенча следы какой-то древней плотины, которую местные старожилы считают за ту огромную плотину, повернувшую реку от Каспийского моря к Аральскому.
   В одну из ночных наших стоянок в пустыне Кара-Кум проводник Кениме-Ших, знаток песчаных просторов Туркменистана, сын великого племени иомудов, рассказал замечательную легенду об Аму-Дарье.
   -- Лет триста-четыреста тому назад,-- говорил Кениме-Ших, медленными глотками отпивая чай из пиалы,-- Хорезмом правил жестокий узбекский хан. Он подчинил себе свободолюбивые туркменские племена и в том числе великое племя вольных иомудов, скотоводов-иомудов, к которому я имею честь принадлежать. Он обложил их жестокой данью. Лучших девушек нашего племени, цвет и красу вольных степных просторов, он умыкал в свой гарем, обрекая на позор честные скотоводческие семейства. Имя его произносилось с проклятием ребенком, едва научившимся говорить.
   -- Но когда его жестокость и насилия дошли до своего предела, было решено созвать совет старейшин великого племени иомудов для того, чтобы мудрость могла подсказать путь к спасению от жестокого повелителя. И вот на этом совете старейшин было решено призвать на голову узбекского хана неисчислимые войска "урусов". Было решено еще послать во владения урусов мудрейшего человека племени иомудов по имени Ходжа-Нефес, поручив ему горе и радость племени.
   -- Этот мудрый человек, искусный посланец, на большой деревянной лодке спустился по водам матери-реки Аму-Дарья в море, что омывает песчаные берега нашей родины. Отважно борясь с бурями, управляя одним только веслом, посланец племени иомудов благополучно прибыл во владения урусов, привязав свою лодку к колу в городе Аштракане. Он явился к наибольшему этого города, славному вельможе высокого происхождения и сказал ему, что привез огромную, государственную тайну, которую может высказать только царю урусов.

0x01 graphic

   -- Шестьдесят дней кормили изысканными яствами мудрого посланца племени иомудов Ходжа-Нефеса. Шестьдесят дней услаждали его уши музыкой и льстивыми речами. Шестьдесят ночей посылали к его ложу лучших урусских красавиц, чтобы у нашего посланца выпытать суть привезенной им тайны.
   -- Но Ходжа-Нефес был верным сыном своего племени и сдержал слово, данное им на совете старейшин. Он отказался сообщить вельможе тайну, высказав твердое намерение передать ее только урусскому царю. Управитель города Аштракана, сановный вельможа высокого происхождения, выехал вместе с Ходжа-Нефес ко двору великого царя урусов.
   -- Впоследствии, возвратившись из своей поездки, Ходжа Нефес рассказал очень много удивительных вещей, встреченных им на пути к столице урусов. Он говорил, например,-- и старики недоверчиво мотали головами,-- что земля урусов покрыта неисчислимыми лесами, для которых не страшен солнечный зной. Он говорил, например, что на земле урусов нет совершенно песчаных бархан,-- старики и молодые удивленно цокали языками, недоверчиво внимая словам Нефеса.
   -- Он говорил также, что у урусов нет двухколесных арб и что его везли в столицу на арбе с четырьмя колесами!
   -- Посланец племени иомудов был принят царем в своем дворце, потребовав удаления посторонних. Мудрый сын своего рода Ходжа-Нефес, касаясь устами ушей владыки урусов, сообщил ему, что в Хорезме протекает великая мать рек Аму-Дарья, воды которой насыщены золотым песком.
   -- Тысячи и сотни тысяч рабов хорезмского хана,-- грассказывал посланец племени иомудов,-- с рассвета и до глубокой ночи вычерпывают из реки золотой песок и, набивая им большие и малые мешки, свозят его в огромные подвалы ханского дворца. Но хан Хорезма,-- говорил, снижая голос, посланец Ходжа-Нефес,-- прослышав о могуществе царя урусов и боясь, чтобы он не выступил в поход на Хорезм и не отнял бы его неисчислимых богатств, решил повернуть золотоносную реку, заставив ее течь по другому руслу. Единственный путь из земли урусов в земли хорезмского хана лежал через море по реке вверх. И этот единственный путь сейчас отрезан,-- говорил Ходжа-Нефес русскому царю. Вот уже год, как сотни тысяч рабов,-- сказал посланец племени иомудов,-- строят огромную плотину под Куня-Ургенче, преграждая путь к реке.

0x01 graphic

   -- Спешите, пока не поздно,-- шептал Ходжа-Нефес.-- Спешите! Не то пастухи угонят несметные свои стада на другие пастбища; не то засохнут, захиреют цветущие хорезмские поля, сгниют и опадут виноградники в садах, нависающих над берегами Аму-Дарьи! Люди разберут свои жилища и погрузят их на спины верблюдов. Рассохнется, растрескается земля, и знойный ветер, дующий с Копет-Дага, понесет с длинных тысячеверстных бархан пески, заметет и засыплет последние следы жизни, превратит цветущий оазис в страшную пустыню! И тогда ни человек, ни зверь, ни птица не сумеют пересечь мертвень пустыни Кара-Кум, не сумеют достичь пределов Хорезма.

0x01 graphic

КУПЕЦ СЕМЕН МАЛЕНЬКИЙ И КНЯЗЬ БЕКОВИЧ-ЧЕРКАССКИЙ

   Эта легенда не лишена исторического обоснования. Петр I, мечтавший о захвате Индии, еще в 1695 году отправил на разведку путей через Хорезм купца Семена Маленького.
   В документах петровской эпохи сохранились доказательства действительного существования Ходжа-Нефеса. Посланец турецкого племени иомудов Ходжа-Нефес в 1713 г. прибыл в Астрахань к воеводе князю Симонову. Сообщения, привезенные им, были настолько важны, что князь выехал вместе с Ходжа-Нефесом в Санкт-Петербург, куда прибыл в 1714 г. Из Санкт-Петербурга для организации экспедиции против Хорезма был отправлен в Астрахань князь Бекович-Черкасский. Он получил личную, письменную инструкцию Петра I, в которой предписывалось:
   -- Немедленно повернуть Аму-Дарью обратно и обратить Хивинское ханство в подданство Российской державы, на пути продвижения в Хиве и в устьях Аму-Дарьи построить крепости, захватив Хиву, отправить поручика Кожина под видом купца на разведку в Индию.
   Именным указом Петра I князю Бековичу-Черкасскому давалось четыре тысячи солдат регулярных войск, полторы тысячи яицких казаков, пятьсот гребенских и сто драгун с "добрым командиром".
   Весь 1717 год шла подготовка к Хорезмскому походу. В 1717 г. князь Бекович-Черкасский двинулся из Астрахани на Гурьев и, пробравшись к реке Эмбе, направился на Хорезм. Князь был уже в 120 километрах от Хивы, достигнув урочища Карагач, где он предполагал найти плотину, которая повернула Аму-Дарью в Аральское море.
   Князя очень беспокоили налеты кочевых племен, а послы, высылаемые хорезмским ханом, внушали князю, что хан ждет его как дорогого гостя, что сам хан не может ничего, к сожалению, поделать с этими кочевниками, нападающими и на русские отряды и на хивинские, и что эти племена не желают подчиняться хану.
   В урочище Карагач, там, где сейчас районный городок Порсу, состоялась встреча князя Бековича-Черкасского с хивинским ханом. Хан, отдав Бгковичу высокие почести и приняв его как дорого гостя, уговорил его разбить отряд на четыре части для того, чтобы направить их в четыре разных города на стоянку. Хивинский хан утверждал, что ни один из хорезмских городов не способен принять такой отряд целиком. Майор Франкенбек категорически протестовал против расчленения отряда, но был вынужден подчиниться приказу.
   Отряд был разбит на четыре части и по пути движения к Хорезму был целиком уничтожен. В бою погиб и князь Бекович-Черкасский. Из всего отряда остался лишь в живых татарин Ахмедов, яицкий казак, который бежал в Астрахань и рассказал о катастрофе, постигшей хивинскую экспедицию.

0x01 graphic

ЭКСПЕДИЦИЯ ИНЖЕНЕРА ПОЯРКОВА

   Мы уже говорили, что над проблемой поворота Аму-Дарьи в старое ее русло бьются лучшие умы Средней Азии. Эта проблема оказалась не под силу российскому торговому капиталу.
   В 1873 г. после "замирения" Хивы проник в пустыню Кара-Кум полковник Глуховский с отрядом царских войск. Полковник имел задание выяснить возможность поворота Аму-Дарьи в старое ее русло. Полковнику Глуховскому не удалось детально обследовать Кара-Кум. Им был установлен однако факт существования Саракамышской впадины, бывшей когда-то огромным озером, в которое впадала Аму-Дарья. Полковник вычислил, что для наполнения впадины водой требуется 12-летний срок, ибо страшная жара, вызывает огромное количество испарений.
   Туркменское правительство не раз занималось этим же вопросом. С проектом поворота Аму-Дарьи выступил несколько лет тому назад и профессор Цинзерлинг и инженер Моргуненко. Этот проект требовал грандиозных работ и грандиозных ассигнований (свыше 1 млрд. рублей). Проект не был принят. Было решено произвести изыскания, в результате которых можно было бы повернуть реку на старое, сохранившееся теперь русло, с наименьшими денежными затратами и с наибольшей эффективностью.
   Для этой цели сюда была направлена экспедиция инженера Пояркова.
   С инженером Поярковым мы встретились в Ташаузе. Этот выгоревший от солнца блондин, с льняными волосами, одетый в грубые, замасленные одежды, никак не походил на инженера, которому доверены огромные работы. Представившись командору, он вручил ему следующее письмо директора Средне-Азиатского "Гипровода" Рахимбаева.
   "Командору автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва. Средне-Азиатский государственный институт по проекти. рованию водно-хозяйственных и гидротехнических сооружений в настоящее время ведет разработку вопроса по обвод-, нению Западной Туркмении. Крайний недостаток воды на Каспийском побережье, заставляющий импортировать воду из Персии в район Гассан-Кули, является прямым тормозом к развитию края. Мирабилитовые промыслы Кара-Бугаза, порт Красноводск, цветные металлы Джебела, целебные озера Мола-Кира, Нефте даг с его перспективами сделаться вторым нефтяным Баку, Средне-Азиатская железная дорога -- все эти крупнейшие "предприятия затрачивают колоссальные средства на водоснабжение, имеющее к тому же совершенно неустойчивый характер и недостаточное по размерам.
   Летом текущего года С.-Азгипровод на основе постановления Госплана СССР от 7.Ш.ЗЗ г. отправил экспедицию для поисков возможности перебросить к Каспийскому побережью воды реки Аму-Дарьи. Экспедиция закончила работу 1 августа этого года, доказав возможность переброски вод Аму-Дарьи в Западную Туркмению, причем большая часть тока воды пойдет по древним руслам Аму-Дарьи, когда-то впадавшей в Каспийское море.
   Из всех возможных вариантов водоснабжения Западной Туркмении водами Аму-Дарьи в настоящее время остается неосвещенным только один, и трасса этого варианта как раз совпадает с маршрутом вашего автопробега. Поэтому для нас является совершенно необходимым включить в состав участников пробега нашего сотрудника на участке вашего движения от Ташауза к Красноводску.
   Для этой цели мы командируем в Ташауз инженера Пояркова, технического руководителя нашей экспедиции по обводнению Западной Туркмении, имеющего особые задания. Совершенно очевидно, что создание особой экспедиции для обследования участка Ташауз -- Красноводск при наличии автопробега было бы вопиющей нецелесообразностью. Специальный корреспондент "Известий", участник автопробега, Эль-Регистан, в курсе и наших работ, и тех нужд в воде, которые переживает Западная Туркмения. Он вам осветит вопрос подробнее.

Директор Сазгипровод
Paxимбаев".

   Один из вариантов переброски вод Аму-Дарьи к Каспийскому морю предусматривает обход огромной Саракамышской котловины. И экспедиция, которую возглавлял инженер Поярков, работала над этим вариантом.
   Экспедиция организовалась в апреле 1933 г. в составе 15 инженеров и техников, 35 рабочих, на трех автомашинах, 200 верблюдах и 30 лошадях при 40 погонщиках. Проводя подготовительные работы, экспедиция в начале июня двинулась в Ташауз, в Ульялы, взяв направление на запад Кара-Кума.
   Инженер Поярков пошел на запад пустыни в урочище Уаз мимо развалин древних крепостей Шахейнем и Хатыб. Первые 60 километров экспедиция прошла легко, находя в лужах весеннюю дождевую воду. Двигаясь на юг от развалин крепости Гяур-Кала, ("Крепость Неверных"), экспедиция уперлась в горы, которые оттеснили ее вправо к Саракамышской впадине. У Иты-Хауза экспедиция наткнулась на искусственные хаузы (пруды) с водой. Набрав необходимый запас воды, экспедиция пошла по древнему руслу Дарьи, спускаясь к Узбою.
   Здесь начались трудности. Мучило безводье. Встречаемые воды были горько-соленые, вызывавшие резкие желудочные заболевания. Караван, который должен был доставить Пояркову воду, где-то застрял. Продовольствие подошло к концу. Встретив здесь одичавших верблюдов, отбившихся, очевидно, когда-то от каравана, экспедиция затеяла охоту, питаясь верблюжьим мясом.
   Караван с водой все не шел. Возникла опасность гибели экспедиции в песках. Участники ее тяжело страдали от безводья. Как на зло, с Уст-Урта подул горячий ветер. Часть людей, обессилив, падала ва песок.
   Экспедиция разбила лагерь у колодца Арта-Кую с горько-соленой водой. Не получая помощи извне, руководители экспедиции Беньяминов и технорук, инженер Поярков, решили пробиться к колодцу Пешке-Кудук.
   Голодные, лишенные воды, люди совершили героический переход, в течение двух ночей достигнув этого колодца. Здесь воды на всех- нехватило. Было решено напоить только часть верблюдов и, выдав им одну пятую полагающегося, по самой жесткой норме водного рациона, двигаться дальше. Радиостанции, имевшейся при экспедиции, удалось связаться с Ташаузом. Отсюда на выручку экспедиции вышли машины с водой, которые встретили отважных исследователей у крепости Хатыб. Среди бочат с водой был один боченок квасу.
   Отсюда инженер Поярков повел свою партию обратно на крепость Шахсинем. Здесь разразился ливень, принесший обилие пресной воды. Подкрепившись водой, партия Пояркова благополучно добралась до Хорезмского оазиса.
   Экспедиция добилась огромных результатов. Проведенные исследования показывали, что водная трасса вполне возможна, что можно перевести в малый ток воды Дарьи для снабжения промысла Кара-Бугаз и др. Это дало основание инженеру Пояркову выдвинуть более дешевый вариант поворота вод Аму-Дарьи.
   По этому варианту Аму-Дарья, по своему древнему руслу Жарьялык должна итти до возвышенности Бутин-Тау, откуда воду придется перекачивать искусственным путем на возвышенность Усть-Урт и дальше вести ее к Кара-Бугазу по водопроводу в 300 километров.
   Инженер Поярков рассказал нам, что на пути движения экспедиции он встречал следы занесенных песками культурных земель, разрушенных оросительных каналов, черепков посуды, свидетельствующих о том, что когда-то, как правильно утверждал наш проводник Кинеме-Ших, пустыня Кара Кум в юго-западной своей части была цветущим оазисом.

0x01 graphic

ПОВЕСТВОВАНИЕ ПЕРЕБИВАЕТСЯ ДВУМЯ ВЫДЕРЖКАМИ ИЗ БЛОКНОТА

   17--22 августа.
   Машины день за днем, в клубах едкой пыли, продвигаются по маршруту Чарджуй -- Даганата -- Новый Ургенч--Ташауз--Ходжейли -- на Купя-Ургенч. Во всех встречающихся городах, во всех даже самых глухих кишлаках на устах:
   -- Советская автомашина.
   Колхозники поливают десятки километров пыльной дороги водой, ценящейся здесь на вес золота. На каждой стоянке они дарят участникам пробега сотни дынь, замечательных по сладости дынь, которыми издревле славится оазис.
   Забота о пробеге чувствуется буквально на каждом шагу. Двигаясь полупустынями, не встречая на перегонах по сто километров людей, мы находим на опасных мостах, на перекрестках дорожные знаки.
   18 августа, поздно ночью, колонна вступает в Ново-Ургенч -- окружной центр узбекских районов оазиса. Никто не лег спать в Ново-Ургенче, несмотря на поздний час. Площадь залита морем света, площадь кишит народом. В образцово подготовленном общежитии участников ожидают чистенькие постели. Здесь не забыли даже о пододеяльниках.
   Место стоянки машин в Ташаузе блестяще оборудовано. В специальных палатках ждут врачи и сестры, механики -- знатоки автомобильного ремонта, заготовлено горючее и смазочное для машин, замечательный обед и ужин для участников пробега. Баня и душ ждут участников пробега со вчерашнего дня.
   
   23 августа
   В 25 километрах от Ходжейли колонна пробега пересекла границы Туркмении и Кара-Калпакии. Сюда из Турдкуля -- столицы Кара-Калпакской республики -- приехала делегация правительства Кара-Калпакии во главе с зам. председателя СНК т. Логиновым. Делегация привезла с собой для встречи колонны оркестр духовой музыки, прибывший на каюках--грузовых лодках, волоком притащенных вверх по реке Аму-Дарье.
   В древнем городе Куня-Ургенче на границе с пустыней Кара-Кум командору вручают телеграмму председателя Средне-азиатского комитета т. Быстрых: 
   "Всецело поддерживаем ваше решение форсировать движение в песках по пустыне. Уверены в настойчивости, твердокаменности большевистского коллектива участников пробега. Убеждены в победе советских автомобилей над пустыней Кара-Кум. Желаем скорейшего прибытия в Красноводск". Колонна, погрузив на автомашины воду, горючее и продовольствие, готова к старту в пустыню Кара-Кум.

0x01 graphic

СВЕРХБАЛЛОН 800X250
(вместо технического акта)

   Испытание сверхбаллонов решено было провести в пяти километрах от Ташауза. Здесь на привольных каракумских барханах мельчайшего сыпучего песка в прошлом году пробовали свои силы вездеходы "Рено-Сахара", Ситроена и советские "НАТИ".
   Правда, в калейдоскопе дорожных неожиданностей малых Кара-Кумов, в безводных степях Казакстана, в песках знаменитой ночи под Фарабом, где машины осиливали 18 километров кзыл-кумских отрогов в многочасовых муках, сверхбаллоны зарекомендовали себя достаточно солидно. Они превращали ухабистый караванный след в гладкий асфальт шоссе. Они, сохраняя машину, превращали обыкновенный советский форд в знатный комфортабельный "Бюик". Но хотелось получить точную техническую характеристику их проходимости, цифрами доказать неоспоримость этой конструкции.
   Увязая по колено в песок, Мирецкий, председатель технической комиссии Эхт и энтузиаст проходимости инженер Великанов выбирали барханы, достойные сверхбаллонов. Выбор был богатый.
   -- А ну, Сеня,-- скомандовал Мирецкий,-- вот эту грядку видишь?
   Широкая "грядка" высотой в четыре метра с углом подъема около 50 градусов (вспомните трубную площадь с ее семью градусами!) казалась абсолютно несокрушимым барьером. Внизу, у подножья песков беспомощно застряла машина No 5, обутая в нормальные стандартные покрышки.
   Иронически прищурившись на членов технической комиссии, Сеня Уткин дал газ. Мотор рявкнул, и машина легко пронеслась на первый бархан, скрылась за гребнем, показалась на следующем бархане, развернулась и ушла на прежнее место. Колеса даже не продавили песка, а лишь наложили рисунок глубиной в четыре миллиметра.
   -- Н-да,-- удовлетворенно крякнул конструктор сверхбаллонок инженер Левин.
   Испытание продолжалось. С непостижимым мастерством Уткин с полного хода тормозил машину на гребне, выписывал по песку самые невероятные восьмерки, брал отвесы барханов, ставя машину почти на дыбы. Рядом с ним на своей машине, обутой в такие же сапоги-вездеходы, шел командор.
   А ночью Уткин с огромной внимательностью привычно осматривал каждый болтик и винтик машины, изучая следы утренних цирковых номеров. Этот придирчивый экзамен закончился только в бледной полоске рассвета короткой репликой удовлетворения:
   -- Трижды пройдет пустыню, и ничего ей не сделается.

0x01 graphic

ПУСТЫНЯ КАРА-КУМ

0x01 graphic

СЕМЕН УТКИН ЛОВИТ СОЛОВЬЕВ

   Ночь стремительно сбежала вниз с кремнистых гряд Усть-Урта в далекий и глухой Куня-Ургенч, в этот маленький городок-кишлак, купающийся в камышовых зарослях на разливах Аму-Дарьи. Ночь спустилась с огромного плато Усть-Урта давно, густая и черная, как китайская тушь, азиатская ночь. А Сеня Уткин все еще ловил соловьев, ползая на спине под автомобилем. Сене показалось сначала, что соловей забрался в тугие, упругие рессоры, но, вылетев оттуда, пересел наверх в капот машины и сидит сейчас притаившись где-то около карбюратора, сидит и щебечет песенки, издеваясь над Сеней Уткиным -- автомобильным чемпионов Украины.
   Соловей был дьявольски хитер. Он умолкал сейчас же, как только замечал, что Сеня к нему приближается, не издавая ни звука до тех пор, пока водитель не уклонится в сторону, попав на ложный след.
   Выдержанный, корректный Сеня, известный во всей колонне своим милым, добродушным характером, налился яростью и, выругавшись неожиданно для самого себя, штопором вылетел из-под машины, бросившись к передку автомобиля. Вцепившись обеими руками в буфер, он бешено сотрясал машину и бил сапогами по сверхбаллону, кидаясь к рулевой баранке, ожесточенно крутил ее на месте, заводя мотор. Но соловей молчал. Соловей не подавал никаких признаков жизни. Умный соловушка знал, что в такие минуты лучше не попадаться на глаза Сене Уткину, водителю четвертой машины автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва.
   Биография Сени Уткина капля в каплю сходна с биографией страны. В 1918 г. с удалого бронепоезда "Гром" бил Сеня отечественную белогвардейщину по южным городам и селам. Пять лет вел свою машину в зареве кровавых боев на юго-западном фронте и, придя к финишу в столицу Украины -- Харьков, получил здесь старт на мирное социалистическое строительство, старт автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва.
   А ночь все густела, мягкая, хорезмская ночь! Только в такие ночи и петь соловьям! В такие ночи хорошо послушать, сидя на кошме, рассказы Султан-Мурада, нашего второго проводника.
   В необъятных песках Кара-Кума, у колодца с горько-соленой водой, на циновке из немытой бараньей шерсти, родился прадед Султан-Мурада. Умер дед, высох от голода отец, передав в наследство своему первенцу неблагодарное ремесло сторожить из года в год чужие бараньи стада.
   В этих песках пастух Султан-Мурад, младший в роду и в колене человек, нарушил законы племени, рода и колена и, встав на сторону бедняков, поднял оружие против наивысших, наистарейших, наибогатейших владельцев тысячных стад овец и верблюдов,-- осмелился поднять оружие против самого Джунаид Хана!
   Об этом только вскользь вспоминает Султан-Мурад, наш проводник, знаток песков.
   -- И был Куня-Ургенч,-- рассказывает нам в эту ночь, перед выходом в пустыню,-- великим городом, в котором жили тридцать раз по 100 тысяч человек. Он тянулся на сто верст, и кошка могла бы пронести котенка, не выронив его из зубов, с одного края города на другой, перепрыгивая с крыши на крышу. И дыни возили отсюда, сахаристые, прекрасные дыни, в свинцовых сосудах, обложенных льдами, на верблюдах в Багдад ко двору калифа. И шли арабистанские верблюды через черные пески Кара-Кума до Багдада 99 дней и из 999 верблюдов едва доходило 99. Кости остальных белели на барханах, отмечая караванные пути, а черепа бед-няков-верблюдчиков волоклись в логовища шакалами. Уже серел край неба. Утро спешило в оазис. Лагерь наш в Ку-ня-Ургенче не просыпался потому, что и не засыпал.

0x01 graphic

   -- Мельзоп, Мельзоп, Дыбов!-- раздался справа протяжный крик.-- Грузите на свои машины по бочке воды из неприкосновенного фонда,-- надрывается Пшенистов, водитель полуторатонки "ГАЗ" No 8.
   Мастер автосборочного цеха Горьковского завода Пшенистов, горячий общественник и один из лучших ударников колонны, был помощником Эль-Регистана по воде, для распределения которой на все время следования через пустыню была избрана двойка с чрезвычайными полномочиями.
   Вода и горючее решали успех перехода колонны через пустыню. Каждый участник пробега в эту последнюю ночь перед выходом в пустыню получал по списку свой водный паек: два литра в сутки, будучи наистрожайше предупрежден, что сюда входит все -- умывание, чай, жидкая пища и питьевая вода. (Вспомните среднесуточную норму в Москве -- 135 литров.) Персонально каждому участнику пробега было объявлено, что вода и горючее решают успех перехода через пустыню и что если кто-нибудь смалодушничав в песках истратит свой паек раньше срока, он может рассчитывать разве лишь на помощь неба.
   Под ответственность водителя и контролера каждая машина, избрав водного бригадира, кроме того получала еще и свой паек технической воды для заправки радиаторов.
   Удобные плоские бочата, емкостью от 5 до 8 ведер, специально подготовленные к нашему приезду заботливым правительством Туркменистана, были привезены во двор, где стояла колонна. Инженер Дыбов, слегка крякнув, поднял пятипудовый боченок на плечи и зашагал в конец двора, где, вытянувшись стройной шеренгой, стояли серые, запыленные машины.
   -- Вода! вода!-- мечтательно произнес, цедя из чайника в чашку чай проводник Султан-Мурад.-- Есть вода, есть и человек. Нет воды, высохнет человек в песках так, как будто его и вовсе не было.
   Шли последние приготовления. Из открытых, освещенных керосиновой лампой окон слышался солидный басок Шаповалова, особо уполномоченного Совнаркома Туркмении. Этот неутомимый полный кипучей энергии большевик, вместе со своим помощником Галактионовым, в сопровождении знатока Туркмении профессора Иловайского, вот уже сорокпятые сутки мотались по необъятным просторам республики, готовя заправочные базы, продовольственные пункты, изыскивая маршруты, осматривая дороги и организовывая починку мостовых. Базы Шаповалова двигались навстречу колонне на колесах.

0x01 graphic

   Тыча пальцем в карту с огромным белым пятном, которое мы должны были пересечь, он вычислил, встретится ли колонна в Дахчи и Узун-Кую с караванами верблюдов, отправленных вперед с водой правительством Туркменистана.
   Две недели прошли с того дня, когда Ташкент дал старт автоколонне. Если в отношении состояния дорог Средняя Азия уступала, несомненно, Чувашии, то по своей большевистской организованности край не имел себе равного по всему Союзу. По единодушному мнению участников, начиная от самых придирчивых водителей и кончая пылким скептиком Босняцким, Средняя Азия вырвала первенство у Чувашской республики, записанной нами в записных книжках под No 1.
   Секретарь Средазбюро ЦК ВКП(б) тов. Шадунц в частной беседе с нами, спецкорами "Правды" и "Известий", высказался так:
   -- Собственно, это наш пробег, товарищи! Он затрагивает наши самые больные вопросы, самые насущные интересы. Внедрение автомобиля в пески несет за собой смерть отсталому кочевничеству.
   Речь шла о проблемах, о грандиозных, захватывающих дух проблемах, которые по плечу только большевикам. Речь шла о той незаметной героической работе, которую вела в безвестных песках экспедиция инженера Пояркова и изыскания профессоров Цинзерлинга, Иловайского и многих других, посвятивших свою жизнь проблеме орошения и освоения пустынных, безводных пространств огромного края.
   Сеня Уткин сел на кошму, радостно бросив в темноту:
   -- Вывел соловья, поймал, в рессорах был проклятый!
   В ночь перед выходом в пески Кара-Кум, тщательно осмотрев и смазав все механизмы, вычистив, вымыв, натерев до ослепительного блеска никелированные части машины так, как будто водители пробега готовились въехать завтра на финиш в расцвеченную знаменами Москву.
   Что с того, что впереди 1000-километровое, песчаное безводье! Мало ли, что пустыня безмолвна и безлюдна и не перед кем щегольнуть безукоризненной работой моторов! И если даже в Москве на сотню машин приходится не меньше полсотни таких, в которых во время такого хода хоть раз да запищит что-то в кузове, хоть раз да задребезжит дверная ручка,-- советская стандартная машина, которую поведут завтра на штурм песков лучшие водители страны, должна итти по пустыне Кара-Кум плавно и бесшумно, как по столичному асфальту, приятно шурша покрышками по сыпучим, барханным пескам.
   И поэтому последнего соловья,-- как называют старые шоферы всякий писк и дребезжание машины,-- прикончил Сеня Уткин глубокой ночью в Куня-Ургенче, на подступях к Кара-Куму, воткнув ему в бок суровую тавотницу с порцией масла. Прикончил и присел на кошму послушать, что новенького расскажет Султан-Му-рад, что новенького расскажет Кениме-Ших, бывший бедняк-пастух из кочевого племени иомудов,-- проводник, которому доверила страна искать пути для перехода колонны на автомобилях через величайшую в мире пустыню Кара-Кум.

0x01 graphic

ВОДИТЕЛЬ ИЗМЕНИЛ СВОЕ МНЕНИЕ

   Федя Кузнецов ехал, чуть-чуть прищурив левый глаз, сероватый и опытный глаз, идеально изучивший порядки уличного движения по шумному асфальту столицы, готовый к встрече со всякими неожиданностями на перекрестке, глаз, привыкший к трехцветным огням и взмаху рук, затянутых в белые перчатки.
   Федор Ефимович Кузнецов, дядя Федя -- как называли его в колонне -- один из виднейших автомобильных чемпионов Москвы, ехал по пустыне, строго придерживаясь по привычке правой стороны и хотя ему было отлично известно, что Кара-Кумы совершенно необитаемы, все же казалось, что вот-вот сейчас подмигнет его машине зеленый глаз светофора, вот сейчас взмахнет руками педантичный московский милиционер. Левой ногой Федя чуть-чуть прикасался к педали, готовый выжать конус при встрече с любой сурочьей ямой, чтобы сберечь машину от лишней встряски, от лишнего пусть даже еле заметного толчка.
   Как изменился дядя Федя с того дня, как мы выехали из Москвы! Я сидел тогда на его легковой машине с никелированной маркой "ГАЗ" на радиаторе, и мы вели задушевные разговоры в пути и на стоянках, долгие и жаркие разговоры об автомобиле.
   Федор Ефимович хмурился с самого старта на шоссе Энтузиастов, увиливая от прямых объяснений причин плохого настроения и только в один из вечеров уже в Чувашии честно признался, что не доверяет своему мотору, скептически смотрит на кузов и шасси.
   -- Я на "Форда" 20 лет плюю,-- сказал Федор Ефимович в минуту горячности.-- Машина не имеет абсолютной солидности, составлена на полную дешевку -- безусловный примус на колесах при насосе с дырочкой.
   Всю свою жизнь дядя Федя ездил на "Пакардах" и "Бьюиках" на "Кадиляке" и "Мерседесе", отродясь не спускался ниже "Пежо", одним словом, имел дело с самыми дорогими заграничными машинами, на которых участвовал в бесчисленном множестве пробегов и получил множество призов. Известный своим исключительно-бережным отношением к двигателю, он был выделен в Каракумский пробег Московским автомобильным клубом, который и вручил ему руль двадцать первой легковой машины. Двадцать первая легковая машина оказалась даже не породистым "Фордом", а была целиком собрана из советских частей и оборудования, изготовленных из советского металла, была обута в резину из советского каучука. Это, как опасался дядя Федя, могло наложить пятно на его производственную репутацию водителя, поскольку, как он слышал в гараже, машина -- по качеству -- "форменный ширпотреб", на которой 9 тысяч километров не проедешь.
   Случилось же совершенно иное. Первые 300-400 километров спущенная с конвейера машина, как необъезженный жеребчик, пробовала было показать свой норов, но чуткое ухо водителя предугадывало все ее капризы; опытные, осторожные руки дяди Феди умеряли пыл ее характера, а машина объездилась, обкаталась, как говорят шоферы "машина стала на большой". Километр за километром советская серийная машина завоевывала доверие Федора Ефимовича, опрокидывая унаследованное от российского прошлого убеждение, что "русскому человеку" не под силу одолеть такое производство, как автомобили. И перед выходом в пустыню, в ночь с 22 на 23 августа, в маленьком городке Куня-Ургенч шофер Федор Кузнецов сделал представителям печати следующее заявление:
   -- Прошу официально пропечатать для шоферов и остальных инженеров, а также для правительства, что машины "ГАЗ" совершенно и окончательно способные, имеют честный мэтор, надежное шасси, а про рессоры не может быть и разговору. Какие хочешь возьми рессоры -- хоть Форда, хоть самого чорта,-- они рассыпались бы по кусочкам против наших на этих сумасшедших кочках. Впав в лирику в звездную ночь перед выходом в пустыню дядя Федя рассказал, какая "она" аккуратная в ходу и какой у нее мягкий характер на руль, и как она ни в чем не отказывает, ни на подъеме, ни на спуске, ни в сухую, ни в грязь, закончив так: -- И пусть напечатают от меня по направлению ко всем шоферам про машину "ГАЗ": Дорогие товарищи! любите ее и жалуйте, ухаживайте -- она себя оправдает.

0x01 graphic

КАРАВАН С ВОДОЙ ВЫШЕЛ В ПУСТЫНЮ

   Старший инженер главного управления автотракторной промышленности Колусовский мурлычет под нос песенку, мягко качаясь на московском воздухе. Машина No 2, которую ведет в пробег этот бесстрастный хладнокровный водитель, известна тем, что ее мотор ни разу не вскрывался, что в ее шинах в девственной чистоте сохранился накаченный в Москве июльский воздух и, казалось, что вот сейчас из-за уродливо раскорячившегося куста саксаула выйдет кто-нибудь и, как при встрече в городах и селах, подойдя к колонне, спросит:
   -- Который у вас тут инженер советский, что на московском воздухе ездит?
   Но никто из-за кустов не выходил, никто не вздымал приветственных рук к небу,-- колонна, вступив в серое безмолвие пустыни, наматывала на ролики спидометров последние километры верблюжьей тропы. Тропа, как сытый удав, лениво огибала обрывы, нависшие над берегами высохшего русла Аму-Дарьи, называемого здесь Дарьялыком; тропа, раздваиваясь и четверясь, заползала в тамарисковые заросли и, вырвавшись на волю из цепких лап кустарника, мчалась вперед в неизвестную пылающую зноем даль.
   С востока потянул горячий встречный ветерок. Он лизнул командорский флаг, покрытый буроватыми пятнами владимирских дождей, истрепанный озорными ветрами бескрайных средневолжских просторов, выцветший, разлохмаченный алый стяг, под которым колонна плечо о плечо сражалась вот уже шестьдесят суток, пробиваясь сквозь ухабы Татарии, казакское бездорожье, с проваливающимися под колесами мостами, сквозь камыши, через арыки и ямы, с предательской пылью, знаменитой, невиданной пылью, зачисленной нашими водителями на первое место в СССР.
   На радиаторах сталинских, молотовских машин навстречу знойному дыханию пустыни затрепетали остроугольные флажки. Тропа, стремительно метнувшись к обрыву, исчезла, растворившись в безвременьи. Впереди высился подъем, серьезный и крутой песчаный подъем без всякого намека на верблюжьи тропы.
   -- Ер-бурун,-- сказал, понюхав воздух, Кениме-Ших, иомуд.
   -- Ова! {Да, верно.} Ер-бурун,-- подтвердил название местности его непременный консультант и советник, коренастый бородач Султан-Мурад.
   Высохший почерневший от солнца, командор Александр Максимович Мирецкий, придерживая повязку на распухшем от жесткой простуды горле, зашагал, увязая по колено в песке, и, поднявшись на холм, возвышающийся над подъемом, прижался воспаленными от бессоницы веками к стеклам бинокля. Он стоял на холме, спокойно и внимательно изучая местность и примериваясь, на каком ближайшем участке подъема завязнут в песке машины, выискивал возможности обходных движений.
   Легковые ГАЗовки No 3 и 4 получили задание разведать путь. Водитель Каспаров, отпустив порцию очередных прибауток, дал газ, мягко оторвавшись с места. Сеня вылетел вслед за ним, принципиально не меняя третьей скорости и явно фасоня беспредельной проходимостью сверхбаллонов 800X250 конструкции едущего с нами инженера Левина.
   Машины вернулись через полчаса,-- обходов не было.
   -- Едем прямо,-- сказал командор, и люди, высыпавшие из всех машин по первому же авралу, вцепились в кузов голубой АМО, за рулем которой, стиснув трубку в зубах, пятьдесят вторые сутки сидел, переводя скорости, инженер Соломонидин, представитель Сталинского завода.

0x01 graphic

   Там и здесь, на подъеме, застревали, зарываясь колесами в песок, тяжелые грузовые машины. Между ними носился, меча громы и молнии и тысячи чертей по адресу милейшего песочка, Николай Иванович Катушкин.
   Семь раз, беря разгон, атаковал песчаную гору инженер Колоусовский; семь раз машина садилась на середине подъема; семь раз колеса уходили в землю,-- нормальная резина, обутая на легковой No 2, отступила перед пустыней, сделав временную стратегическую передышку.
   Кино-оператор Эдуард Тиссе во главе группы горьковцев-ударников ожесточенно ломал саксаул, подкладывая его под колеса.
   Часть колонны к сумеркам удалось вытянуть вверх. Но здесь ждал, оказывается, притаившись новый подъем, много круче, много тяжелее предыдущего. С командорской сопки скатился вниз приказ--машинам ночевать на месте, людям передохнуть, развести костры и поужинать с тем, чтобы за час до рассвета снова вцепиться в драку с песками Ер-бурун.
   Глубокой ночью, когда, раскинув кошму на земле, у подножия машины, мы стелили постель, подгребая побольше песку на то место, где должны были лежать предполагаемые подушки, отделившись от костра, приблизился к нам Султан-Мурад, советник и консультант главного проводника.
   -- Идут,-- сказал он присев на корточки.-- Идет вода, идут верблюды с водой, слышите?
   Но мы ничего не слышали.
   -- Вода, вода,-- опять замечтал Султан-Мурад.-- Есть вода, есть и человек. Нет воды, высохнет человек в песках так, как будто его и вовсе не было.
   Через пятнадцать-двадцать минут мы услышали вдали мелодичный звон колокольцев. Вдали, в чернильной ночи перекликались верблюды разнотонными медными бубенцами, подвешенными к гордо закинутой шее на шерстяной тонкой бечеве, украшенной бусами.
   Караван пришел, как нельзя кстати. За день напряженного физического труда люди, конечно, вышли из нормы, хотя в этом никто не признавался,-- и выпили много больше двух литров -- суточного водного пайка, выданного водной двойкой под расписку на руки каждому. Но при приеме верблюдов выяснилось, что в пути пал один верблюд, восемь бочек верблюды потеряли в тугаях, четыре бочки вытекли в дороге. Вместо предполагаемых 120 ведер воды налицо оказалось едва семьдесят...
   Чрезвычайная водяная двойка решила произвести доливку бочек с восстановлением пятисуточного запаса, выданного людям в Куня-Ургенче. Пили за первый и второй день движения по пустыне сверх нормы. Некоторые выпили почти четырехсуточный запас воды. Надо было уже теперь бить тревогу, чтобы предупредить такой ненормальний расход.
   Основной караван на 400 ведер воды был послан на верблюдах к колодцу в Узун-Кую. Дошел ли он? Сколько бочек потеряли в пути? Сколько выпьют верблюды, если мы не придем вовремя к этому колодцу и если наша встреча с караваном запоздает?

0x01 graphic

ЯКОВ -- КРАСНЫЙ ГЕНЕРАЛ

   К колодцу Дахчи мы пробились после того, как на гребне второго песчаного подъема установили полуторатонку "ГАЗ" No 9 с самовытаскивателем Савинова. На этом настоял секретарь партколлектива колонны, водитель, москвич, Беневоленский, неоценимый там, где нужно много делать.
   Ухватив тяжелые АМО за шиворот, самовытаскиватель, сконструированный по принципу лебедки, вытянул 550-пудовые машины на гребень холма одну за другой, как щенят. Примостившись под кузовом грузовика в метровой полосе тени, технический контролер Карпенко с немецкой аккуратностью записал характер первого пройденного по пути участка.
   "Перегон Куня-Ургенч -- колодец Дахчи. На 123 километре от Куня-Ургенча идет след колейной дороги, которая тянется 20 километров. Глубина колеи от 18 до 30 сантиметров. Дорога сильно размыта. Движение затрудняется большим количеством лёссовой пыли, которая густыми облаками реет перед радиаторами машины, затрудняя видимость. Колонну приходится растягивать. Машина от машины двигается на расстоянии полкилометра.
   На шестом километре после Куня-Ургенча -- мост через арык шириной в 3 метра. Перед мостом тяжелая извилистая дорога, изобилующая открытыми поворотами. На двадцатом километре последний арык с водой и мост длиной в 4 метра-Мост проваливается под колесами АМО -- 3.
   Наезженная, забитая дорога переходит в заросшую саксаулом и тамариском. Все чаще и чаще теряются следы колеи. Грунт супесчаный. Местами лёсс, попадаются пока неглубокие, наносные пески. Машины идут легко.
   Дорога кончилась. Верблюжья тропа исчезла. Путь лежит по восточному отрогу Усть-Урта. Грунт--супесь со значительной примесью лёсса и гравия. Движение сильно затрудняется большим количеством глубоких дождевых промоин и трещин в грунте, часто заросших кустарником и незаметных для глаза. Разведка пути обязательна. Максимальная скорость движения машины -- 20 километров в час.
   На шестидесятом километре крутой и извилистый спуск с Усть-Урта с уклоном 18 процентов. Опускаемся в старое русло Аму-Дарьи. Здесь грунт лессовый и попадаются небольшие такыри. Кругом густые заросли саксаула. На сто восьмом километре крутой спуск в русло Куня-Дарьи. На сто десятом и сто четырнадцатом километре пошли песчаные подъемы с выходом из русла. Движение машин возможно лишь с подкладыванием досок и саксаула. На втором подъеме применялся самовытаскиватель Савинова". Разведка, посланная от колодца Дахчи вперед, вернулась с невеселым сообщением. Наш путь к морю преградили огромные отвесные террасы Дарьялыка. Отсюда приходилось поворачивать назад, итти снова через пройденные песчаные подъемы, где-то ухитриться пересечь высохшее русло Аму-Дарьи с ее крутыми берегами, чтобы выйти к Усть-Урту в том самом месте, которое все географические карты земного шара отмечают белым цветом. Сколько трудов и усилий, сколько физического и нравственного напряжения пропадало даром, не говоря уже о том, что впустую израсходован двухсуточный запас воды.
   На песке, под кустом саксаула мы держали совет с проводниками. (Переводчиком, как и везде по Средней Азии, был Эль-Регистан.) Кинеме-Ших и Султан-Мурад, предварительно шопотом посовещавшись, огласили свое коммюнике:
   -- Саракамышская впадина для машин непроходима. Их убедил в этом опыт перехода двух песчаных грунтов. Собственно, если оставить здесь, на Дахчи, тяжелые машины и взять одни легковые, можно пройти Саракамышские барханы, но...
   Но проводникам так же, как каждому из нас отлично известно, что мы не можем оставить ни одной машины в пустыне, что мы имеем задание привезти обратно в Москву все 23.
   Султан-Мурад делает свое добавление. Он говорит, что знал заранее о непроходимости Саракамышских верхних песков. Он предупреждал об этом нас в Куня-Ургенче, но его почему-то не послушались. Султан-Мурад обиженно гладит черную, как смоль, бороду.
   В годы гражданской войны он был в этих местах, ведя отряд, преследовавший отстатки разбитых банд Джунаид-хана. Этот отряд тоже не мог пробиться к Саракамышу и пересек на верблюдах, пошел в обход -- через Усть-Урт. Отрядом руководил комбриг Мелкумов, легендарный Якуб-Тюра (Яков-генерал), тот, чье имя с любовьк) и теплотой произносится в кишлаках Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, прошедших через зарево басмаческих пожаров.
   Якуб-Тюра, разбивший банды Энвер-паши! Якуб-Тюра, разгромивший банды Ибрагим-Дефер! Якуб-Тюра, покончивший с бандами Джунаид-хана!
   -- Он был моим большим другом,-- с гордостью произносит Султан-Мурад,-- и между мной и им не было никаких тайн.

0x01 graphic

МОРЕ В ЦЕНТРЕ ПУСТЫНИ

   Было почти ясно, что надо итти назад через Ер-бурун. Но мы решили все же сделать еще одну попытку перебраться на тот берег высохшего русла Куня-Дарьи. Для этого распоряжением командования были отправлены в новую круговую разведку две легковых машины с экипажем. Водители инженер Колусовский и Каспаров, инженер Абрамов, товарищи Шкуров, Эль-Регистан и проводник Султан-Мурад.
   Старое русло Куня-Дарьи, проходило в 3-4 километрах от колодца Дахчи. Серая ровная пустыня оборвалась головокружительным спуском, заваленным огромными кусками пород. Берег реки здесь имел в высоту метров восемьдесят. Дно густо поросло камышем. Лужи прозрачной дождевой воды проглядывали между зарослями камыша. Справа тянулся вязкий солонец.
   Инженеры Абрамов, Шкуров и Эль-Регистан, очищая спуск от заваливших его глыб, осторожно спустились вниз. Пробежали по солонцам на тот берег, куда ветер нанес холмиков на двух террасах. Третью террасу преграждал крутой карьер метров в пять высотой. Чтобы протащить здесь колонну машин, надо было снести эту террасу, выравнять карьер и поставить на песчаных холмах самовытаскиватели. Переход колонны через русло Куня-Дарьи в этом месте занял бы несколько суток.
   Такая задержка не входила в наши планы.
   Колонна шла от Ер-Буруна обратно по своим следам, совершая обход, чтобы выбраться к подножию Усть-Урта, мрачной стеной нависшего над Кара-Кумом. После новой, трехчасовой разведки был найден еще один переход через высохшее русло Дарьялыка. Машины, медленно выползая из обрыва, выбрались к северу под самый Усть-Урт. Он навис над нами хмурой, нескончаемой стеной, грозя обвалами и обрывами громадных кусков пород, висящих как на ниточке. Пара снайперов, примостившись наверху здесь могла бы перебить целый полк.
   Стена Усть-Урта, опоясанная десятком четких пластов,-- открытая книга для геолога. Мы идем, придерживаясь скорости, по дикой лощине, усеянной странными дырами, зияющими провалами, уходящими глубоко в землю. Эти провалы ежеминутно угрожают авариями недостаточно бдительному водителю.
   Мы вглядываемся в даль, где все ясней и ясней выделяется что-то голубое, что-то принимающее зеленовато-синий цвет!
   -- Море! Откуда здесь море? Как попало в центр пустыни Кара-Кум эта никому неизвестная масса воды, разлившаяся на сотни километров до горизонта, где она сливается с таким же зелено-синим небом?
   В колонне волнение. Из кабин грузовых машин высовываются удивленные лица водителей.
   -- Неужели это Каспийское море? Куда же делись тогда 900 километров -- это кратчайшее расстояние от оставшегося позади Хорезмского оазиса до берегов Каспия?
   Мы подвигаемся ближе, ближе к морю. И вдруг пресловутое море теряет свою обманчивую синеву, как-бы испаряющуюся в воздух.
   Мираж в пустыне обманул зрение. Море оказалось высохшим дном огромной Саракамышской впадины, бывшей озером в те времена, когда Аму-Дарья впадала в Каспий. Сейчас дно Саракамыша соперничает по гладкости с асфальтом, блестит минералом солей, которые никем и никогда не исследованы, так как здесь не бывал ни один ученый.
   Солнце село. Колонна останавливается в 2-3 километрах от бывшего берега бывшего озера, разбивая свой походный лагерь.

0x01 graphic

   Загорелись ночные костры. Мы пьем чай, цедя золотниками мутную, несвежую влагу, которая за эти двое суток приобрела в наших глазах такой вес и такое значение!
   По распоряжению чрезвычайной водяной двойки в бочата с задохшейся водой добавляются крупинки марганцевого калия, который создает впечатление, что вода свежая.
   В свете ночных костров, растянувшись на кошмах, шинелях и ватниках, мы предаемся восточному кейфу, устроив роскошный пир.
   В какой уже раз участники пробега тепло вспоминают Средне-Азиатский комитет! Фруктовые консервы, которыми снабдил нас Ташкент, с первых дней движения по пустыне, были признаны самым приятным, самым лучшим питанием.
   В свете костра промелькнула, исчезнув в ночной темноте, высокая сухощавая фигура профессора-песчаника Цинзерлинга. Для чего у профессора Владимир Владимировича за плечами рюкзак? Почему Владимир Владимирович не подогрел себе мясных консервов и, не евши целый день, уходит куда-то, жуя сухие галеты, напиханные в карманы ватника? Куда побежал Владимир Владимирович, не отдохнув ни на минуту, обмотав вокруг пояса десятиметровую веревку?
   За час до рассвета 25 августа колонна ушла, оставив на берегу Саракамыша две машины -- легковую No 4 на сверхбаллонах и грузовую полуторатонку No 6, под водительством Николаева. Оставлению у машин предшествовало неожиданное появление профессора Цинзерлинга. Он пришел, прихрамывая на левую ногу, с ссадинами на лице, весь вымазанный в грязи и глине. Оттащив командора в сторону от лагеря, он горячо рассказал ему о чем-то, жестикулируя грязными руками.
   Командор молча выслушал профессора, оставил две машины на берегу в распоряжении Владимир Владимировича.
   Колонна растворилась на горизонте, оставив серую пелену пыли. Во главе с Владимир Владимировичем группа исследователей в составе: кино-операторов Тиссе и Кармена, пом. режиссера Гомотова, водителей Уткина и Николаева, инженера Карпенко и журналиста Эль-Регистана зашагала по направлению к озеру. На все вопросы профессор Цинзерлинг отвечал:
   "Увидите сами".
   Он спрыгнул в мелкую трещину в земле, ведя группу за собой. Трещина углублялась все больше и больше, порой уходя
   в большой туннель, с нависшими над головами сводами чудеснейшей формы. Ежеминутно мы спотыкались об огромные валуны, в которых блестел кристаллический гипс.
   Темным зияющим отверстием трещина уходила в бок под землю. В эту узкую щель, достаточную как раз для того, чтобы просунуть туловище, втиснулись исследователи. Щель уходила все глубже в землю; чем дальше, тем становилось холоднее.
   Было жутко. А что, если случайный валун свалится сверху и засыплет выход обратно? Кто узнает, что в трещине, глубоко под землей, неподалеку от берегов неисследованной Саракамышской впадины, погибли заваленные породами участники Каракумского пробега?
   Было жутко и холодно, как в леднике. Наверху в это время жарило во все лопатки солнце, а на глубине 20 метров под землей стоял холод, заставлявший щелкать зубами.
   Спички кончились. Хочешь, не хочешь, надо возвращаться назад, так как продвижение в густой, непроницаемой темноте грозило неприятными последствиями. Держась за протянутый Владимир Владимировичем обрывок веревки, трое исследователей подземного русла, осторожно двинулись обратно.
   Было ясно -- щель идет под землю, к обрывистому Усть-Урту. Теперь становилось понятным, что встреченные нами у подножья Усть-Урта зияющие отверстия прорыты спадающими с плато водами и под землей соединяются в ручьи и по руслу подземной реки устремляются к Саракамышской впадине. Кто знает, может под высохшим озером есть еще одно подземное озеро, в котором отстоена прозрачная как стеклышко и холодная как лед вода?

0x01 graphic

МЕСТО ГИБЕЛИ -- УЛЬКУН-ШОР

   От места ночевки у берега Саракамышского озера колонна двинулась вдоль Усть-Урта, но натолкнулась на ряд глубоких промывов, которые грозили выбить из строя все рессоры. Дальнейшее движение по Усть-Урту становилось невозможным. Если бы удалось как-нибудь подняться на самый Усть-Урт, там лежала ровная, гладкая поверхность плато такого же ровного, такого же гладкого, как дно высохшего озера. Но Усть-Урт висел над нами стометровой обрывистой стеной, без малейших признаков, без малейших намеков на то, что стена эта где-нибудь положе.
   Наши взоры направились в сторону Саракамыша. А что, если смелым маневром пересечь дно котлована и выйти сокращенным путем на Узун-Кую, пройдя там, где никогда но бывала человеческая нога, где никогда не ступала верблюжья стопа?
   Машины, взяв курс на пересечение Саракамыша, тронулись. Мы мчимся, развив полную скорость, по гладкой поверхности Саракамышской впадины. Мы мчимся по дну высохшего озера, соперничающего по гладкости с асфальтом, на хороших скоростях, вытянувшись стройной цепочкой. Моторы дышат полной грудью, советские моторы, признанные первоклассными двигателями знатоками автомобилей и Федором Ефимовичем Кузнецовым и старым московским шофером Соловьевым и мастером автосборочного цеха, водителем Пшенистовым, и неугомонным Жоржем Линде, и украинским авточемпионом Сеней Уткиным.
   Султан-Мурад вглядывается в даль.
   -- Тут улькун-шор,-- шепчет по секрету на ухо колонновожатому Васильеву.
   А улькун-шор,-- это гибель и для человека, и для верблюда, и для машины. Нет и не может быть машины, способной перейти через улькун-шор...
   Впереди с шестидесятикилометровой скоростью мчится на легковой No 3 водитель Каспаров; за ним следует холодный и бесстрастный инженер Колусовский на своей легковой No2; спокойно ведет ГАЗовскую полуторатонку уверенный в себе Николаев; выглядывает из кабины глубокого АМО инженер Соломонидин, никогда не выпускающий трубку изо рта; уверен в себе инженер-конструктор Дыбов, этот первоклассный, замечательный водитель, идеально зияющий автомобильное производство за границей; широко улыбается инженер Абрамов -- специалист по определению провальных мостов.
   В пустыне Кара-Кум, по дну Саракамышского озера, мы мчимся со скоростью 60 километров!
   Почему бы не улыбаться инженеру Абрамову?
   Головная машина неожиданно стала. За ней там и здесь застыли по порядку номеров следующие. Тревога охватила колонну, и через полминуты, высыпав из кузовов, люди пробега вцепились в машины. Жалобно взревели моторы, затряслись в лихорадке кузова. Что-то невидимое и страшное, укрывшееся, под землей, вцепилось в колеса грузовых машин и втягивало, всасывало их вместе со всем корпусом в вязкую трясину мокрого солончака, спрятавшегося иод тонким верхним слоем почвы, похожей на хрустко прожаренную корочку сдобной булки, густо посыпанную пудрой.
   Под твердой, тонкой коркой почвы лежала зеленая, вязкая, гипсовая масса, из которой можно было лепить фигурки. Колеса, буксуя, сразу становились скользкими; протектора и узоры машин исчезли и машины, буксуя, погружались в трясину.
   Аврал! Тревога! Колонна советских стандартных машин в опасности! На честь серийного автомобиля, спустившегося с конвейера
   Сталинского и Молотовского заводов, посягают солончаки Саракамышской впадины, что раскинулась в центре пустыни Кара-Кум. Измученные жаром и бессонницей тысячеверстных переходов люди подкладывают доски под колеса, подпирают плечами кузова, впрягаются в канаты и, проваливаясь по щиколотку в дикий солончак, тянут и вытягивают трехсотпятидесятипудовые грузовики из трясины, хриплыми надтреснутыми голосами выпевая:
   -- Взя-я-я-л-и! Еще раз в-з-я-л-и!
   -- Обними машину!-- грохочет бас Эхте.
   -- Аврал! Тревога!
   Страна, отправившая в трудный поход 23 машины, ждет обратно ровно 23.
   23 и ни одной меньше!
   Стерлась грань между профессиями: рабочий от станка и инженер-конструктор, московский шофер и ленинградский профессор из Академии наук, журналист и кинооператор выполняют задание страны.

0x01 graphic

Размышления о Сандро Каспарове

   В 5 часов 38 минут утра мост у ст. Тюмень-Арик, как уже известно читателю, ухнул на дно вместе с машиной No 18. К мосту аварии стянулись все машины, примчались все участники пробега.
   Первым кинулся в арык широкоплечий гигант, отжимающий до упора стрелки динамометра, водитель третьей легковой Сандро Каспаров...
   (Через три часа машина, отряхиваясь, стояла на берегу.)
   Горячий искристый представитель среднеазиатских автомобилистов поставил на ноги всю колонну. Подъезжая к Ташкенту, он дал запальчивое обещание довести машину до Москвы, не вскрывая мотора.
   -- Ну, ну...-- усмехнулся видавший виды замдиректора ГАЗ тов. Желнорович.
   Водители бешено обсуждали каждый час работы каспаровской тройки. Уязвленный Сандро два раза в день аккуратно, как зубы, чистил воздушный фильтр, вытаскивая из него крем и накопившуюся пыль, ревниво, как за собственным глазом, следил за уровнем масла, пугался всякого лишнего оборота мотора.
   В душной жаре чарджуйского августа, пошептавшись с Мироцким, Сандро пропал на два дня. Вынырнувши перед стартом, он долго прилаживал какой-то оцинкованный двухведерный бачок на подножку машины, а через полторы недели в пустыне у колодца Дехча неожиданно угостил участников пробега чудесной прохладой ледяного боржома, вынутого из этого бачка-холодильника оригинальной конструкции.
   Неоднократно премированный за четырнадцать лет своей водительской деятельности, Каспаров дал стране ряд ценных рационализаторских предложений, в том числе прибор для заливки коренных и шатунных подшипников, сокращающий время операции с 8 часов до сорока минут и освобождающий водителя от стационарной зависимости.
   Появлению пустыни Сандро обрадовался как ребенок.
   -- Больной я человек,-- жаловался он соседу Кинеровскому.-- Тысячу бы лет работал в песках.
   И Каспаров носился по пустыне на своей сверхбаллонной тройке, безоговорочно выполняя самые серьезные, ответственные поручения командования. Во всех авралах впереди, рядом с командором и Аркадием Швасбергом, виднелась его мощная чеканная фигура, либо склоненная -- "для экономии времени" -- под тяжестью громадного тюка веревочной лестницы, либо бурлацки поддавшаяся вперед с натянутым канатом человеческого буксира, либо обнимающая рядом с научными работниками и журналистами безнадежно застрявшую тяжелую грузовую машину.
   0x01 graphic

ОБХОД ЧЕРЕЗ УСТЬ-УРТ

0x01 graphic

Обход через Усть-Урт

   Потерпев фиаско с переходом через высохшее озеро Саракамыш, колонна потеряла полдня на то, чтобы выбраться из солончаков на твердую почву. Затратив огромные усилия, коллектив участников вытянул из трясины завязшие грузовые машины -- и колонна, выбравшись на край Саракамышской котловины, остановилась.
   Куда итти дальше? Справа -- стометровой отвесной стеной висит Усть-Урт. Слева -- прижимая машины к Усть-Урту, раскинулась непроходимая Саракамышская котловина. На узком перешейке, оставшемся для прохода,-- глубокие рытвины и ямы, размытые водами, сбрасываемыми с Усть-Урта каждой весной. Движение по этому узкому перешейку грозит многочисленными авариями и поломками. Как быть? Где дорога?
   Кениме-Ших и Султан Мурад, отделившись от колонны, отошли на 100-150 шагов в сторону и, присев на корточки, зашептались между собой.
   Всегда, когда им нужно было посовещаться, проводники отходили от машин в сторону, как будто бы машины мешали их разговору.
   Совещание проводников затянулось. Положение очевидно было серьезным. И здесь неожиданно на помощь колонне пришли товарищи Балихин и Шкуров.
   Шкуров, воспитанник Ленинской военной школы в Ташкенте, звание красного командира завоевал в схватках с басмаческими бандами. В годы гражданской войны Ленинская военная школа не раз, бросая учебу, в полном составе выступала против контрреволюционных банд, на практике изучая искусство защиты социалистической родины от посягательств классового врага. И во время одного из таких походов против главаря туркменского басмачества,-- Джунаид-хана, небольшой отряд, в котором находился Шкуров, преследуя отступающие на конях и верблюдах части противника, на плечах басмачей ворвался в пустыню Кара-Кум.
   Вот здесь, в этих самых местах, Шкуров потерял своего друга, смертельно раненного в голову. Эти самые места крепко запомнились Шкурову.
   Султан-Мурад и Кениме-Ших внимательно выслушали соображения тов. Шкурова. Из вежливости, пока Шкуров говорил, они все время утвердительно кивали бородами. Когда Шкуров окончил, они закивали бородами отрицательно. Они не были согласны с бывшим красным командиром в отношении дальнейшего маршрута.
   Шкуров предлагал, взяв на север, найти переход на Усть-Урт, который ему отлично запомнился с тех дней, когда отряд, в котором он состоял, совершив глубокое обходное движение, вышел наперерез бандам басмачей, прорвавшихся через Саракамышскую котловину. Шкуров уверял, что где-то здесь должны сохраниться следы отрядов, так как в те далекие дни, накануне выступления отряда, над Усть-Уртом прошел ливень и почва размякла.
   Чтобы почва в пустыне Кара-Кум столько лет хранила следы? Султан-Мурад и Кениме-Ших отрицательно замотали бородами.
   На машине, одетой в сверхбаллоны, Шкуров выехал на разведку, взяв с собой Султан-Мурада и Кениме-Шиха.
   Колонна застыла в томительном ожидании. Солнце палило немилосердно. Вода во фляжках убывала с каждой минутой. Через несколько часов из-за поворота отвесной стены Усть-Урта вылетел Сеня Уткин. Из машины выскочил улыбающийся Шкуров и медленно вышли смущенные Султан-Мурад и Кениме-Ших.
   Бывший красный командир нашел следы отряда, прошедшего здесь семь лет тому назад! Девственная пустыня в неприкосновенной целости сохранила отпечатки копыт тех коней, на которых красные кавалеристы ворвались в пустыню вслед за ливнем и басмаческой бандой.
   Вытянувшись гуськом, колонна двинулась по направлению, указанному Шкуровым. Под колесами машин был белый рыхлый гипс. Миллионы тонн гипса под колесами машин! Пустыня открывала свои богатства.
   Было совершенно темно, когда мы вдруг обнаружили, что исчез Савицкий. Несколько человек видело, что Савицкий голый, в одних трусах, шагал из Саракамышской котловины, идя пешком наперерез колонне, выбирающейся из солончаков. Куда он исчез? Неужели мы потеряли в безводной пустыне Михаила Тимофеевича Савицкого, начальника охраны колонны?

0x01 graphic

Биография Савицкого Михаила Тимофеевича

   Сын батрака, рабочий, в 1913 году Миша Савицкий поступил в морскую школу юнг в Кронштадте. Окончив школу, маленький юнга, которого на кораблях все звали просто Мишка, добился откомандирования в машинную школу Балтийского флота и, окончив ее, поступил механиком на миноносец. Во время империалистической войны в 1915 году М. Т. Савицкий на корабле "Океан" Балтийского военного флота вступил в подпольную социал-демократическую организацию.
   Накануне переворота он был внезапно арестован и выведен на берег в минно-береговую роту.
   В феврале 1917 года Михаил Савицкий вместе с моряками-балтийцами зажег пожар восстания в Гельсингфорсе. Через месяц он вступил в партию большевиков. Избранный председателем судового партийного комитета на судне "Ласка", он дрался с войсками генерала Маннергейма под Таммерфорсом, участвовал в ледяном походе Балтийского флота на Гельсингфорс. Командир судна лейтенант Матвеев перебежал к белым, команда разбежалась, и
   Савицкий, оставшись на корабле один-одинешенек, захватил из минной дивизии несколько человек и, взяв на себя обязанности командира-механика и председателя судового комитета, через льды Балтийского моря пробрался с судном в Кронштадт.
   В Кронштадте М. Т. был избран командиром матросского добровольческого отряда, с которым двинулся на Белоостровский фронт против белофинско-германских войск генерала Маннергейма, защищая подступы к Петрограду.
   Взрыв форта Ино тоже не прошел без участия Михаила Тимофеевича. В 1918 г. Савицкий в числе других товарищей был направлен Владимиром Ильичей на суднах "Вайгач" и "Таймыр" в полярную экспедицию. В то время белые совершили переворот в Архангельске, оккупированном французами и англичанами. Савицкий принял активное участие в потоплении Беломорского флота и в организации отступления большевистских частей. В сентябре 1918 г. корабль, на котором двигался СавиЦкий, погиб в океане, и команда была спасена "Таймыром". Савицкого доставили к устью реки Енисей, где он пересел на речное судно и пробрался по реке вверх до Енисейска. В Енисейске, занятом белыми, он был арестован. Удалось освободиться и уйти отсюда в Красноярск, где опять два раза Савицкий подвергался аресту по подозрению в участии в большевистском заговоре и связи с большевистской подпольной организацией.
   Комендант города полковник Вегнер во главе офицерского отряда повел Савицкого на Енисей для расстрела без суда. У берега Енисея кучка отважных большевиков, под огнем офицерского отряда контрразведчиков бросилась бежать. Шесть человек отряд положил на месте. Раненный пулей в грудь и в правую ногу, получив третью штыковую рану, Савицкий уполз. Он скрывался в 200 верстах от Красноярска, в селе Огинск, Канского уезда. Оправившись от раны, он начал сбивать из сибирских крестьян партизанский отряд, который вырос в мощную боевую единицу в 3500 человек.
   В 1919 г. славный моряк Балтийского флота, Савицкий, командовал Южно-Канским флотом. В бою под Огинском он снова был ранен итальянцами, получив четыре пули в голову и три пули в правое плечо. Одна из пуль разбила челюсть герою. Видя, что итальянский отряд окружает его, чтобы взять в плен живым, партизанский командарм приказал своему красноармейцу заколоть себя. После категорического приказа командира красноармеец штыком насквозь проколол ему грудь. Но и после этого не умер большевик Савицкий. Партизанский отряд, отступая через тайгу, в Монголию, пронес 1200 верст на носилках своего командира.
   После разгрома белых в городе Белоцерковске и генерального наступления красных войск на Минусинск Савицкий был назначен командующим северо-западного Канского фронта. Пройдя с боями 1400 километров, моряк-революционер, заняв Красноярск, взял в плен 60 тысяч бело-польских легионеров и захватил 10 тысяч офицеров.
   Раненный 16 раз, он бился с отрядами Пилсудского на польском фронте, с белобандитами Врангеля, наступал на восставший Кронштадт, дрался с бело-зелеными под Ставрополем.
   Савицкий, просясь в автопробег Москва -- Кара-Кум -- Москва соглашался взять на себя любую работу и был назначен начальником охраны колонны.
   Куда же теперь делся М. Т. Савицкий, герой-революционер, дядя Миша, как звали его в колонне? Пущенная на розыски машина с трудом нашла его, решившего пешком спрямить перегон.
   Двигаясь через огромные заросли саксаула и тамариска, колонна в полной темноте вышла к какому-то каменистому холму, на котором был разбит лагерь. Две машины были повернуты зажженными фарами в ту сторону, откуда должны были прибыть отставшие тяжелые грузовики АМО No 18, 19 и 20, легковая машина No 5 с водителем Линде и председателем технической комиссии Эхтом, полуторатонка "Форд" и АМО-3, присоединенные туркменским правительством к нашей колонне на время перехода через пустыню в качестве обслуживающих машин и трехоска No 14, на которой была оборудована ремонтная мастерская с механиками Иоленес и Фоминым.

0x01 graphic

Аркаша на двух осях

   Трехоску No 14 через пустыню вел водитель Швасберг. С ним произошло неприятное происшествие, которое предшествовало следующему:
   На деревянном скрипучем топчане, единственной мебели в комнате с глиняным полом, лежал в полутьме А. М. Мирецкий, и было непонятно, спит или бодрствует этот похудевший до неузнаваемости человек в защитном комбинезоне с командорской повязкой на руке. Дверь открылась, и в комнату виноватой походкой проскользнул водитель Швасберг, попросту Аркаша. Он был известен в колонне своей исключительной физической силой, способностью поднять плечом легковую машину и еще тем, что, просидев за рулем в адовых условиях двадцать часов, он мог, не снимая шоферских рукавиц, сейчас же отплясать яблочко с двойной чечеткой с вывертом.
   Колонна уже 10-12 часов стояла в Куня-Ургенче, последнем городке культурной полосы Хорезмского оазиса. Все машины прибыли за исключением застрявшей где-то трехосной импортной машины No 14 под водительством Швасберга.
   -- Ну?-- спросил встрепенувшийся командор.
   -- Поломка,-- прошептал побелевшими губами Аркаша.
   -- Как поломка?-- сбросил ноги с топчана Мирецкий.-- Ты с ума сошел? Утром стартуем в пустыню.
   У Аркаши булькало в горле. Нужные слова застревали у Аркаши в горле; Он рассказал, глотая слова, что километрах в 18 от Куня-Ургенча, в том месте, где, если помнит товарищ командор,-- еще стоял тополь с большим гнездом, у него полетела передняя полуось. Нет, собственно, не полетела, полетела это слишком сильное выражение, она скрутилась вернее, но в общем это не меняет положения. Трехоска No 14 имеет на сегодняшний день вместо трех осей только две. Но пусть не думает Александр Максимович, что тут виноват Аркаша Швасберг или в общем водитель. Водитель тут не при чем. Слава богу не первый год.
   -- А тут дефект фирменный. Словом, хрупкая полуось, жидкая она. Не по этим дорогам.
   И если помнит Александр Максимович, он еще в Москве предупреждал. В общем может и не предупреждал, а просто просил, три раза просил -- не сажать его на импортную машину. Какой интерес на ней ехать? Во-первых, машина совершенно ненадежная, задние мосты у нее греются. Это каждый дурак скажет, а, во-вторых, на ней горб себе заработаешь, а о премии и не мечтай!
   Как быть? Где достать запасную полуось, когда в Куня-Ургенче имеется в МТС единственный старенький "фордик", который дышет на ладан. Такую серьезную часть, как полуось к импортной машине "тимкен", пожалуй, не достать и в Чарджуе.
   Оставить машину No 14 в Куня-Ургенче? Тогда колонна, в которой, как известно всему Союзу 23 агрегата, должна вступить в пустыню, имея 22.
   23 и 22...
   Нет это не годится!
   Есть одна возможность, но и она, пожалуй, не устраивает: дать задание самолету, выделенному Средней Азией в распоряжение пробега, слетать в один из городов, в какой неизвестно, в тот, в котором есть запасные части к трехосной машине "Тимкен", добыть полуось и прилететь с ней к колонне.
   Но на это нужно время -- колонна должна стартовать в пустыню ровно 23 и ровно в 8 час. утра, ни на час позже... Затем трудно сказать, сколько городов нужно облететь самолету, чтобы натолкнуться на переднюю полуось "Тимкен".
   Есть и другой вариант -- заказать эту полуось. Но для этого требуется мастерская с высококвалифицированными слесарями, оборудованная соответствующими станками и машинами. Есть одна подходящая мастерская в Кизыл-Арвате. Но пока туда долетишь, пока закажешь, пока получишь, пока доставишь обратно...
   -- Придется тебе оставаться с машиной,-- произнес командор.
   Лицо Аркаши приняло пепельно-серый цвет.
   -- Я не могу отстать от товарищей,-- выдавил он, и слезы наполнили его глаза.-- Как хотите, но если вы меня оставляете, я прошу меня немедленно уволить из колонны, так как я не возвращусь в Москву и останусь в Средней Азии. Мне невозможно возвращаться в Москву...
   Глотая слезы, Аркаша Швасберг умолял командора разрешить ему выступить в пустыню на двух осях. Он уверял, что ему известен какой-то особый способ вождения трехосной машины на двух осях. Он понимает, конечно, что рессоры получат страшное напряжение, что, благодаря удлиненному расстоянию между двумя оставшимися осями, рулевое управление будет неимоверно утяжелено. Он сознает, что так как сломанный мост подтянут к раме,-- чтобы не цеплялся за землю,-- карданы вынуждены будут работать под углом и что нужно проявить особое искусство, чтобы довести целым до Красноводска такие карданы. Ему известно, что поломка кардан -- это окончательная смерть машины. Но он все же готов поручиться головою за то, что импортная трехосная машина "Тимкен" под искусным водительством советского шофера Аркаши Швасберга благополучно дойдет до того места, где ее догонит доставленная самолетом полуось.
   И Аркаша Швасберг доехал до ночной стоянки у холма пустыни Кара-Кум, проделав трехдневный путь на двух осях вместо трех.

0x01 graphic

ПИТЬ!

0x01 graphic

Лучшие изобретения в мире

   Пить! Нет в мире большего наслаждения, чем глоток воды, медленно, медленно, по капельке пропущенной в пересохшее горло.
   Вода в пустыне -- это жизнь без всякого любования этим словом, по всему нашему пустынному маршруту значилось пять колодцев, причем было известно, что в трех -- вода горько-соленая, терпимая только при сумасшедшей жаре. О двух остальных никто ничего не знал.
   Колодцы в пустыне Кара-Кум -- это не то, что колодцы в Сахаре. Откиньте всякие представления о цветущих оазисах, о пальмах с зелеными мясистыми листьями и веселых лагерях в палатках, окружающих гостеприимные колодцы. Кара-кумский колодец--это просто дыра в пустыне диаметром в полметра-метр и глубиной до ста метров и больше. Вокруг колодца пустынно и голо: ни одного кустика, ни одного признака живого. Можно не заметить такой колодец, умирая в пятидесяти шагах от него от жажды. Нужен огромный опыт, чтобы распознать то место, где может находиться колодец, вглядываясь в серый, однообразный рельеф. Кожаное ведро и веревка -- вот все бесхитростное приспособление, которое нужно для извлечения воды из такого колодца.
   Колодец Дахчи санами поделился водой только для мытья. Вода была настолько соленой, что мыло отказывалось мылиться. Верблюды, прибывшие с первым водным караваном, равнодушно отвернули свои головы от этой воды. В их желудках, хранящих двухнедельный водяной запас, оставалась еще пресная, сладкая аму-дарьинская вода, которой они напились вдоволь, отправляясь неделю тому назад из Куня-Ургенча.
   За трое суток в пустыне, когда людям приходилось под страшным палящим зноем впрягаться в машины, чтобы помочь моторам одолеть песчаные гряды по ербурунским пескам предательским солончакам в Саракамыше, многие пили воду сверх положенной нормы. Это нарушение водной дисциплины, введенной в колонне с первой минуты вступления в пустыню, объяснялось, конечно, неопытностью большинства участников, попавших из средней и северной полосы СССР прямо в пекло пустыни Кара-Кум.
   Ночью, под фарами машин, остывающих на холме, было созвано экстренное совещание уполномоченных по воде. На каждой машине имелся свой водяной "мираб" -- бригадир, отвечающий за правильное расходование питьевой и технической воды. Чрезвычайная двойка с резиновыми шлангами в руках обошла бочата, проверяя, кто сколько израсходовал воды. И, хотя прошло только трое суток, в бочатах вместо двухсуточного запаса осталось воды не больше, чем на сутки. Дело могло принять худой оборот.
   Предполагалось, что переход до колодца Узун-Кую, где должен был ждать колонну караван верблюдов с водой, займет не больше одного дня, но колонна стояла все же перед опасностью очутиться без воды в пустыне. Было неизвестно, прибыл ли караван в Узун-Кую, привез ли он достаточное количество воды, если нет, то цел ли сам колодец, не засыпан ли он и не отравлен ли трупами животных?
   Уполномоченные были хмуры и невеселы. Они отлично понимали, чем грозит нехватка воды. Шли жаркие прения, горячие прения о том, как нужно полоскать рот, чтобы израсходовать минимальное количество воды, обмануть организм, дав ему вместо питья полоскание. Подвергался живейшему обсуждению замечательный передовой опыт 9-й машины под водительством секретаря партколлектива Беневоленского, где водяной мираб, доктор Толмачев, полученный пятисуточный запас воды разбил на 7 суток и создал собственную двухсуточную броню для каждого.

0x01 graphic

   Ночью пришли малоутешительные вести: Линде, прыгая на своей легковой машине от одной сурочьей ямы к другой, добравшись до холма, донес, что туркменская "Амошка", нагруженная бензином, застряла в 60 километрах позади, оставшись без воды. Линде донес, что машина эта не может тронуться с места до тех пор, пока ей не будет оказана помощь. Одновременно стало известно, что люди, едущие на туркменском полуторатонном форде, в тот же день к 4 часам дня вылили последние капли путевой воды из фляжки в радиатор, кипевший каждые пять минут.
   -- Лучшим изобретением в мире я считаю водопровод и лимонад,-- пробормотал без улыбки Эдуард Тиссе.
   Водитель Линде исчез в ночной темноте.

0x01 graphic

Дополнительные данные о туркменском "форде" и чемпионе СССР Давиде Эхт

   Горячий ветер захлестывал последние следы ушедших машин. За горизонтом погасли речитативы амовских моторов. Пустыня хмурилась извивами барханов и наступающей ночью.
   Туркменский "форд" отставал. На циферблате его спидометра застыла сорок первая тысяча километров. Ко дню нашего знакомства в Чарджуе он уже находил сорок тысяч. Туркменское правительство выделило в его распоряжение колонны на время пустынного перехода в качестве бензиновой базы.
   Старый ветеран сдавал. У него непрерывно летели покрышки и лопались камеры. Изношенный мотор захлебывался в старческом кашле.
   Вокруг машины третий час суетились люди. Они тоскливо посматривали на след ушедших машин, предвкушая всю горечь одиночества в пустыне. Сейчас опять что-то не ладилось с мотором, бездонный радиатор выпил всю воду, и не было силы, которая могла бы тронуть с места выдохшуюся машину. До ближайшего колодца оставалось сутки пути.
   -- Приготовить сигнальные костры!-- распорядился Шаповалов, на секунду оторвавшись от кругов артиллерийского бинокля.
   Далеко впереди мелькала, исчезая и ввинчиваясь в стекла бинокля серая точка. Изредка за ней появлялось пылевое облачко. Застревая в песках, на помощь шла машина.
   Саксаул весело и жарко потрескивал в ярком пепле костра, освещая розовым столбом глубину наступившей ночи. Через два часа машина No 5 подошла к повеселевшим людям. За ее рулем сидел в своей неизменной кожанке Жорж Линде, неодобрительно прислушивающийся к перебоям потерпевшего аварию мотора.
   -- Ну что у вас барахлит?-- устало поинтересовался Эхт, грузно перебрасываясь на землю.
   Он внимательно выстукал барахливший мотор, проверил зачем-то рычаги коробки скоростей и раздраженно вздохнув, полез под машину. Немного погодя, в импровизированную обследовательскую мастерскую влез шофер пострадавшего автомобиля, затем Линде, потом Шаповалов, потом остальные участники пробега. И тут, под машиной, над нависшей рамой, начался жаркий технический спор. И только через час весь клуб перебрался наверх и свесившись наблюдал, как Эхт иллюстрировал свои недавние положения на несчастном моторе.
   В течение десяти минут неполадки были исправлены.
   -- А вода?
   Задумавшись, Эхт обводил внимательным взглядом обе машины. Бочки пустовали, радиаторы требовали охлаждения.
   -- Вылить в пробку все лишние фляжки!-- распорядился Эхт, и экипаж пятой машины безропотно отдал радиатору свой драгоценный питьевой водный фонд.
   Ночью подошла ремонтная машина No 14, вернувшаяся при вести об аварии. Ее водитель Аркадий Швасберг, сам преодолевающий пустыню на пострадавшей импортной трехоске, немедленно повторил своим механикам Фомину и Степанову приказ председателя технической комиссии, и они также самоотверженно и просто отдали свою воду кипящему туркменскому "форду".
   К утру машины нагнали бывшую стоянку колонны. На месте стоянки торчал боченок с красным флагом.
   В любой час, днем ли, ночью, у любой оставшейся машины вырастали колеса линдовской пятерки. Из машины вылезал Эхт, устало интересовался в чем дело и затем лично исправлял повреждение, внимательно разъясняя причины. На остановках, на этапах, на дневках, он обходил все номера колонны, заглядывал в моторы щупал температуру дифферов, пробовал тормоза.

0x01 graphic

   Разбудите его внезапным вопросом о состоянии, скажем, трехоски No 12, и он немедленно даст точную техническую характеристику всех ее агрегатов.
   Но особенно незаменимым был председатель технической комиссии во время частых авралов. Во главе спешившихся участников пробега неизменно возвышалась его богатырская фигура, и хрипловатый голос властно командовал:
   -- Обними машину!
   И, казалось, объятия одного этого чемпиона Украины по борьбе и чемпиона СССР по гирям способны были сдвинуть с места тяжелую застрявшую "амушку", и 350-пудовая машина медленно трогала вперед.

0x01 graphic

На каменистой глади

   Совещание водных уполномоченных приняло постановление отныне не принимать никаких заявлений об излишнем израсходовании воды. Коммунисты колонны взяли на себя добровольное обязательство контролировать, как пьют люди, следя за тем, чтобы техническая вода расходовалась только по прямому назначению. Было решено тогда же -- на случай, если колонна не прибудет через день в Узун-Кую, или, если у колодца не окажется ожидаемого каравана, отдать всю питьевую воду машинам.
   На рассвете на машинах АМО No 17, 18 и 20 (отставших от колонны) к холму подъехала научная бригада. Состав ее был таков: Семеновский Б. Н., заместитель заведующего бюро по освоению пустыни при сельскохозяйственной академии им. Ленина, Гаэль А. Г., научный работник той же академии, Петров М. П., директор Репетекской станции Ленинской академии с.-х. наук, Гранитов, директор среднеазиатского ботанического сада, Богданович, заместитель директора агропочвенного института.
   Эти замечательные ребята после первого аврала в пустыне прославились как лучшие специалисты по подтягиванию тяжелых машин на мускулах, они первыми, не дожидаясь указаний, впрягались в застрявшие в песке машины, на руках вытягивая их вперед. Выработалась специальная сноровка -- на опасных участках висеть на подножках для того, чтобы при малейшем намеке на буксование, соскочить на ходу и с ходу, как говорят шоферы-песчаники, брать машину, не давая ей останавливаться. Проводя всю ночь без сна, выручая свои агрегаты, буксующие на тяжелом гипсовом грунте, они подкатили к холму как раз в момент стартавания и, не останавливая машины, заняли свое законное место в колонне.
   На вершине холма шли приготовления к выручке туркменской полуторатонки, о которой привез ночное известие Линде. Проводник Кениме-Ших водрузил на двух пустых бидонах трехведерный боченок с водой, пристроив к нему палку, к которой был привязан кусок алой материи, оторванный от лозунга, висевшего на боку семнадцатой машины. На боченке химическим карандашом было сделано четкое предупреждение, что с этой минуты, по решению ночного заседания водных уполномоченных, ни один человек в колонне не получит ни капли воды сверх причитающейся ему нормы.
   Боченок, водруженный на пустые бидоны из-под бензина был виден на 10 километров. Колонна, не пройдя нескольких километров от места ночевки, столкнулась неожиданно со стадом диких антилоп-джайранов. Воздух огласился выстрелами. Антилопы, не боясь машин, приближались к ним на 50-60 метров. Их поразило очевидно невиданное зрелище катящихся на колесах чудовищ, издающих рокот и рев. Они стояли застыв, как застывает кролик при виде удава. Две антилопы пали жертвой своего любопытства. Преследуемое выстрелами стадо побежало, развив скорость до 80 километров в час.
   Взяв курс на северо-запад головная машина с проводниками и Шкуровым, блестяще ориентирующимся в местности, пошла на виднеющийся вдали мыс, за которым должен был находиться выход на плато Усть-Урт.
   Холмы, впадины и подъемы, гипс под колесами. Где же знаменитый каменистый паркет Усть-Урта? Как ошибаются ученые, представляя себе это громадное плато однородным глинисто-щебенчатым. И камни, и лёсс, и глина, и солончак, и песок, заставлявший с тоской вспоминать бесхитростную зыбь когда-то казавшихся страшными казакстгнских степей.

0x01 graphic

   Наконец, достигли полного ската Усть-Урта, поднявшись на плато. Внизу расстилалась огромная Саракамышская котловина, желтеющая грядами страшных и бесконечных сыпучих песков. Вся котловина представляла собой целую систему высохших солончаковых озер, играющих на солнце миллиардами кристаллов. Образцы саракамышских солей, пропитанных каким-то минеральным составом грязей, неисследованных никем, мы везли с собой в мешочках.
   Шальная верблюжья тропа выскочила вдруг из-под ног, растворившись в твердом грунте. Не доходя 20 километров до Узун-Кую, мы встретились с Федей Кузнецовым, ранее выехавшим на своей легковой машине на разведку. Поравнявшись с колонной солидный, малоразговорчивый Федор Ефимович заорал на все плато Усть-Урта:
   -- 500 ведер воды! Ура!

0x01 graphic

ДЛИННЫЙ КОЛОДЕЦ УЗУН-КУЮ

0x01 graphic

Радиограмма инженера Амелина

   Колодец Узун-Кую мы нашли в котловине, окруженной небольшими холмами. Вокруг колодца толпились верблюды, нетерпеливым ревом оглашая воздух. Суетятся проводники, сажая на колени дромадеров и сгружая со спины бочата, притороченные к горбатым седлам шерстяными домотканными арканами. В бочатах была вода, замечательная пресная аму-дарьинская вода, от которой мы отворачивались только трое суток назад в Куня-Ургенче, жалуясь на то, что она слишком мутна, слишком насыщена лёссом. У бочат с водой немедленно стал караул водных уполномоченных. Пробки были сбиты, вода, задохнувшись от многодневного пути, жадно впитывала в себя воздух.
   У колодца, сбившись в кучу, толпились верблюды. Они тянули головы на длинных гордых шеях к дыре, к земле, откуда несло такой приятной прохладой. Нетерпеливо ревя, они настоятельно требовали своей порции воды, переминаясь с ноги на ногу.
   Они стали в очередь на воду со вчерашнего дня, так как кожаное ведро на железном аркане, совершавшее 130 метров туда
   и обратно в один рейс, вычерпывало из колодца всякий раз не больше одной десятой того, что требовал желудок каждого из кораблей пустыни.
   И здесь машина пришла на помощь верблюду. Инженер-конструктор Дыбов, водитель трехоски No 23, и Беневоленский, водитель полуторатонки ГАЗа No 9, осмотрев колодец, выдвинули проект рационализации доставания воды. Через несколько минут газовая машина по прямой линии стала ездить туда и обратно от колодца, вытягивая веревку с ведром. Вожатые верблюжьего каравана, разинув рот, смотрели, с какой быстротой машина выкачивает воду со дна 65-метрового колодца.
   К вечеру все верблюды были напоены. После тщательного контрольного измерения водяная комиссия разлила по бочкам пресную воду. Для того чтобы отбить у нее гнилостный запах и затхлый вкус, в бочата посыпали крупинки марганцевого калия.
   Надвигалась черная густая азиатская ночь, ночь в пустыне Кара-Кум с 26 на 27 августа. Всю эту ночь радист напролет крутил ручку аппарата. Всю ночь напролет посылал он в эфир условные знаки, сообщая Мервской, Ашхабадской и Красноводской раидостанциям о месте нахождения колонн. И только на рассвете радист выловил в прозрачном эфире пустыни радиограмму инженера Амелина.
   Амелин радировал:
   
   "Дорога Узун-Кую -- Дахлы -- Чагыл высшей степени тяжела тчк Колонне необходимо взять в Узун-Кую максимальный запас воды зпт сбросив здесь возможный груз тчк Учтите что колодец Дахлы отравлен трупами тчк

Амелин."

   Уже месяц, как инженер Амелин выполнял задание Туркменского правительства. Особо уполномоченный Совнаркома Туркмении Шаповалов со своим помощником Галактионовым имели задание туркменского правительства итти вместе с колонной до Красноводска. Инженер Амелин был выслан из Ашхабада в Красноводск с заданием двигаться из Красноводска в пустыню навстречу колонне, везя ей горючее и воду. Инженеру Амелину было поручено, связавшись по радио с радиостанцией колонны, следить за каждым километром ее продвижения, чтобы предотвратить возможность оставления машин без бензина и воды.
   Пять раз на верблюдах и грузовых машинах пытался пробиться к колодцу Узун-Кую инженер Амелин. Пять раз терпел он неудачу. В шестой раз повезло. Ему удалось дойти до самого центра пустыни -- колодца Дахлы и обследовать последний. И он сейчас телеграфировал, что колодец отравлен трупами павших животных.
   Отбившийся от каравана одичалый верблюд или джайран, обезумевший от жажды, в бесплодных попытках напиться из колодца глубиной в шестьдесят метров, провалившись в колодец, погиб там, отравив воду трупным ядом.

0x01 graphic

Отравленная трупным ядом вода

   27 августа, в три часа утра, машины пробега, покинув колодец Узун-Кую, вышли на Дахлы. Контрольные спидометры показывали, что от границ культурной полосы хорезмского оазиса до Узун-Кую пройдено уже по пустыне 361 километр. Гипс, крошась под колесами машин, делал продвижение чрезвычайно затруднительным. Движение задней грузовой машины по следу пройденных было невозможно, ибо колеса буксовали в раскрошенном гипсе, как зыбучем песке.
   Если бы Султан-Мурад не замахал руками, давая знак остановиться, мы так и проехали бы мимо колодца Дахлы, не заметив его. В наголо выжженной котловине, около унылых зарослей саксаула, в земле была дыра метра полтора в диаметре, из которой несло запахом разрушения. В дыре гнили трупы павших животных, распуская в драгоценной воде кубики смертоносного трупного яда.
   
   Гул и рокот моторов шел откуда-то сверху. В звенящем от зноя горизонте появилась маленькая точка, напоминающая приближающийся самолет. Самолет в пустыне? В самом центре пустыни Кара-Кум у колодца Дахлы?
   Сомнений не было. Точка приблизившись приняла очертания самолета, и через минуту над нашими головами размеренными кругами плавно закружилась зеленая "Амфибия". Самолет летал над котловиной бреющим полетом. Двое каких-то людей, выглядывая из открытой кабины, изучали характер местности. Взяв неожиданно высоту, самолет с такой же неожиданностью пошел на снижение, совершив замечательно смелую посадку.
   Мы облепили машину, прилетевшую оттуда, где есть в изобилии вода, где люди не знают, что такое палящий зной и безгранная, безжизненная пустыня.
   Летчик Лычков, пилот "Амфибии", доложил командору, что он прибыл сюда с заданием среднеазиатского пробега найти колонну в пустыне, выяснить состояние машин, самочувствие людей и передать участникам пробега, что Средне-Азиатский край с напряженным вниманием следит за каждым поворотом колес советских стандартных автомобилей, что край в любую минуту готов притти на помощь колонне всем, чем он располагает.
   Летчик Лычков доложил командору, что он вылетал из Чард-жуя в Мерв для того, чтобы выполнить телеграфную просьбу -- найти переднюю полуось для потерпевшей аварию машины Аркаши Швасберга. Не найдя полуоси в Мерве, Лычков полетел в Кзыл-Арват. Ударники кзыл-арватской мастерской Средне-Азиатской железной дороги, узнав об аварии, постигшей одну из машин пробега, обязались в течение трех суток изготовить переднюю полуось по точному образцу импортной. Летчик Лычков сообщил, что полуось будет готова через полтора суток и просил указаний куда ее доставить.
   Аркаша Швасберг жался в задних рядах, когда шел этот разговор о полуоси. Протиснувшись вперед, он вмешался в беседу.
   -- Пусть мне ее пришлют в Красноводск,-- сказал небрежно Аркаша Швасберг.-- Она мне понадобится после перехода пустыни на Кавказе, где дороги горные и крутые. А пустыню я как-нибудь пройду на двух осях...
   Летчику Лычкову любовно жали руки. Летчика Лычкова, совершившего смелый полет в центр пустыни, хлопали по плечу и обнимали на радостях. Только подумать, что каких нибудь три часа тому назад самолет был в культурной полосе, где живут люди, где есть телефон и телеграф, где проходит железная дорога и где так много воды.
   Люди лихорадочно засели за письма. На крыльях "Амфибии", на коленях, на спинах товарищей выводили торопливые строки, которыми друзья и родные извещались "о здоровьи, о бодром настроении, о том, что ни у кого нет сомнений, что пустыня будет побеждена". Радист обходил пишущих со штемпелем в руках. Это был знаменитый, неповторимый штемпель. На этом штемпеле для погашения почтовых марок было четко выведено --"Пробег Москва -- Кара-Кум -- Москва, пустыня Кара-Кум". Некоторые, предвидя заранее, как будут охотиться за такими марками заядлые филателисты, протягивали по пять-шесть пустых конвертов.
   Каждый считал своим долгом еще раз пожать руку смелого летчика, собирающегося обратно. "Амфибия", легко взяв короткий разгон, отделилась от почвы и, совершив три приветных круга над котловиной колодца Дахлы, взяла курс на юго-восток. Вдали замирал рокот удаляющейся машины.
   Инженер Карпенко заносил в записную книжку с немецкой аккуратностью свои наблюдения в пути:
   "Путь пролегает по умеренной холмистой местности -- плоскогорью Усть-Урт. Грунт -- супесь, поросший полынью, саксаулом. Изредка попадаются каменистые участки. На 52-м километре от Узун-Кую постепенный спуск с Усть-Урта. Затем мы идем по заросшим "такырам", перемежающимся мелкими подъемами и спусками. Справа высохшее озеро. Название его неизвестно.
   Супесь переходит в пески, сначала неглубокие и с нетвердым основанием. Но на 90-м километре от колодца Узун-Кую (в 25 км от колодца Дахлы) песок тяжелеет, превращаясь в цепь бархан..." Начинался тот самый тяжелый участок, о котором предупреждал в своей радиограмме инж. Амелин. Солнце было в зените, лучи падали отвесно, стояла нестерпимая жара. По распоряжению командора колонна была разбита на две группы машин: в первую группу вошли машины хорошей проходимости. Полуторатонки ГАЗа -- NoNo 6, 7, 8, И, 22 и No 10; трехоски NoNo 15, 16 и 12 с вице-командорской No 21; вторая -- состояла из легковых NoNo 1,2,3,4 и 5 ГАЗа, трехосок NoNo 13, 14 и 23, полуторатонки ГАЗа No 9 и группы тяжелых машин "АМО" NoNo 17, 18, 19 и 20.

0x01 graphic

   Двигаясь двумя колоннами, мы приближались к тяжелым пескам. Грузовые машины, ревя и сотрясаясь от высоких оборотов мотора, бешено заработали холостыми колесами. Колеса, разрывая песок, погружались все глубже и глубже, буксуя на месте. По авралу, объявленному комаядэром, люди выскочили из машин.
   Пески сразу же перепутали все карты в отношении деления колонны. Колонна сбилась в кучу, как спугнутое стадо. Султан-Мурад и Кениме-Ших, покинув машины, зашагали на вершину песчаного холма.
   Сначала Султан-Мурад вглядывался вдаль, вдыхая ноздрями воздух. Он принюхивался к чему-то, стараясь выловить в знойном эфире какие-то одному ему известные запахи. Кениме-Ших, стоя рядом с товарищем, тоже шевелил ноздрями. Это продолжалось минут пять. Вдоволь наглядевшись на серый безрадостный горизонт, в котором не было ни возвышенности, ни каких-либо других особенностей, дающих возможность ориентировки в направлении, Султан-Мурад присел на корточки. Он взял горсть песку и стал растирать его на ладони. Рядом присел Кениме-Ших. Он тоже взял горсть песку и тоже стал растирать ее на ладони. Внимательно рассмотрев песок, Султан-Мурад отряхнул руки. Отряхнул руки и Кениме-Ших.
   Султан-Мурад зашагал по бархану, глядя себе под ноги. Зашагал по бархану и Кениме-Ших, ища что-то на песке.
   Султан-Мурад разыскал какое-то насекомое. Это был миниатюрный жучок защитной окраски.
   Изловив жучка, Султан-Мурад бережно положил его на ладонь. Кениме-Ших не сводил глаз с ладони Султан-Мурада. Жучок забегал по шершавой ладони проводника. Медленно поворачивая ладонь, Султан-Мурад внимательно изучал жучка. Ознакомление с насекомым продолжалось минуты две. Султан-Мурад вновь зашагал по бархану, нагибаясь для того, чтобы оборвать попадавшуюся редкую растительность. Отломив ветвь кустарника, он тщательно рассматривал ее. Рядом шагал Кениме-Ших, обрывая кустарник.
   На странное поведение проводников никто не обращал внимания. Все были заняты на аврале, вытаскивая машины из песка.
   Проводники искали дорогу. Проводники определяли свое местонахождение. По характеру песка, по характеру почвы эти знатоки песчаных просторов своей родины определяли, примерно в какой части пустыни они находятся. Установив примерное свое нахождение, они вносили в него уточняющие коррективы, Фауна играла здесь не меньшую роль, чем флора. Султан-Мурад и Кениме-Ших точно знали, в какой части пустыни какие должны попадаться насекомые. И по жучку, изловленному на бархане, они определяли, где находится в данную минуту колонна. Редкая растительность вносила окончательные поправки.
   Оба проводника, сумрачно спустившись с бархан, подошли к колонне. Судя по их настроению, впереди нельзя было ждать ничего хорошего.
   -- Эти барханы надо пройти,-- сказал Султан-Мурад головному Сахарову.
   -- Эти барханы невозможно обойти,-- продолжал Кениме-Ших.
   -- Здесь не много песку,-- промолвил Султан-Мурад,-- здесь песок лежит на каких-нибудь 2-3 версты, но лежит кольцом, которое невозможно миновать. Его надо перерезать.
   

77,8 градусов тепла.

   Разъяренный инженер Колусовский, беря разгон на скорости в пятьдесят километров в час, врезался колесами своей обутой в нормальную резину легковой машины в. глубокий и вязкий песок. Откатываясь от бархана назад, инженер Колусовский вновь брал разгон и вновь влезал по горло в пески.
   Водитель Каспаров на сверхбаллонах 800X200 уверенно въехал на первый бархан и вдруг забуксовал. Впервые за весь путь буксовала легковая машина на сверхбаллонах 800X200! Не веря своим глазам, Каспаров дал задний ход. Машина задрожав не трогалась с места. Каспаров переключил скорость. Машина забуксовала еще больше. Каспаров поднялся с шоферского места, удивленно заглядывая под колеса.
   Сомнений не было. Машина No 3, ударная машина имени Среднеазиатского "Динамо", не знавшая до сих пор на своем пути никаких преград, позорно буксовала рядом с тяжелым грузовиком -- АМО-3. Темножелтый мелкий песок, крупичатый, как манная каша, сухой и сыпучий, стелился грядами бархан, испещренных рябью ветров.
   Было два часа дня. Горячий ветер дул сзади, не давая охлаждать радиаторы. Радиаторы тяжелых машин бурлили, как кипящие самовары. Из пробок вылетал пар.
   Аркаша Швасберг и Сеня Уткин, по колено увязая в песке, взвалили на плечи восьмипудовый моток веревочной лестницы.
   Кинооператор Эдуард Тиссе, оставив аппарат стоять на треножнике, бросился на помощь Сене. Погружаясь в песок, люди пробега тащили вперед к машинам тяжелые мотки резиновых лент, доски и веревочные лестницы.
   Снова надо было брать пустыню с боя, дюйм за дюймом. Отныне тяжелые грузовые машины могли двигаться лишь по устланному чем-либо твердым песку. Добежав до передней тяжелой машины, Сеня Уткин и Аркаша Швасберг, задыхаясь сбрасывали веревочную лестницу на землю. Моток разматывался по ровной линии от колеса вперед по дорожке заранее выстланного саксаула. Следующий моток сматывался перед следующим колесом. Водитель заводил мотор, и по этой импровизированной двойной дорожке машина проходила длину веревочной лестницы -- 15-20 метров, подталкиваемая сзади толпой людей и подтягиваемая канатным человеческим буксиром. Пройдя эти 15-20 метров, машина снова зарывалась в песок. Нужно было снова сматывать веревочную лестницу в моток, надо было снова взваливать этот моток на плечи, тащить его, утопая в песке, к передним колесам машины, сбрасывать вниз, снова расстилать веревочную лестницу перед колесами и снова, впившись в кузов 350-пудовой машины, подталкивать ее, помогая мотору одолевать непосильную нагрузку.
   Колонна двигалась со скоростью черепахи.
   Палила нестерпимая жара. "Ветродуй" Соколов бродил с приборами, измеряя температуру песка. Инженер Левин, конструктор советских сверхбаллонов, устанавливал степень нагрева шин. Стало известно, что температура кожаного сидения в кабине водителя грузовой машины "АМО" к трем часам дня достигла 77,8 градусов. Водитель инженер Саломонидин, сидя, как на сковородке, подкладывал под себя ватники.
   Раздевшись от жары догола, фоторепортеры Богдан и Прехнер с ревом мчались с бархан, таща на буксирном канате легковую No 5. Впившись в рулевую баранку, водитель Линде старался провести свою машину так, чтобы и не сесть в пески и не отдавить пятки Богдана.
   Норма два литра воды в сутки -- была детской нормой в этих адских условиях. Два литра воды можно было свободно выпить в течение получаса такого продвижения. После пяти часов напряженнейшей работы люди дошли до изнеможения. Люди падали на песок с помутневшими глазами, с висками, в которых молотом стучало сердце. И снова, после десятиминутной передышки вставали на ноги, включаясь в аврал.

0x01 graphic

   Ночь застала колонну застрявшей в барханах. Часть легковых машин, во главе с вице-командором Катушкиным, пробравшись через барханы, ушла на колодец Чагыл. На бархане остались все машины завода имени Сталина (марки АМО-3): машина командора на которой, кроме Мирецкого, ехали Э. Тиссе и Кинеловский легковая машина No 4 с водителем Уткиным, импортная трехоска Леши Соловьева, Аркаша Швасберг на двух осях, инженер конструктор Дыбов на своей трехоске ГАЗ-НАТИ, блестяще державшей себя в песках, секретарь партколлектива Володя Беневоленский на газовской 9-ке, оборудованной самоЕЫтаскивателем Савинова, легковая водителя Линде с председателем технической комиссии Давидом Эхт, который всегда оставался там, где больше всего трудностей.
   Чемпион Красной армии по десятиборью Давид Эхт, председатель технической комиссии, походил на первобытного человека, пришедшего в ярость от борьбы со стихией. Его фигура атлета мгновенно появлялась там, где буксовали колеса машины.
   -- Вз-я-я-я-л-и, еще раз в-з-я-я-я-л-и!-- кричал он, обливаясь потом.

0x01 graphic

Смерть экзотической фаланги

   Люди пробега, шатаясь от усталости, еле передвигая ноги, вязнущие в песках, услышав призывы Эхта, обнимали свои агрегаты, находя в себе неизвестно откуда силы.
   В вечерней тьме был назначен полуторачасовой отдых. Люди падали прямо у машин, засыпая непробудным мертвым сном. Сколько разговоров о фалангах и скорпионах, помнится, было при выезде из Москвы при приближении к пустыне. Сколько опасений высказывалось, сколько мер предосторожностей обсуждалось, чтобы предохранить себя от укуса этих ядовитых жителей пустыни. Говорилось, помнится, что, ложась, надо обязательно подстилать под себя кошму, потому что и скорпион и фаланга и, наконец, кара-курт, этот маленький страшный паучок, от укуса которого через две минуты подыхает верблюд,-- боятся кошмы, как огня, так как, приблизившись к краю кошмы, они теряют способность дальнейшего передвижения, застревая в бараньей шерсти. Первого изловленного еще в Куня-Ургенче скорпиона рассматривали всей колонной. Первую набежавшую ночью на костер в Дахчи фалангу убивали чуть ли не 25 человек. А сейчас, забыв о самом существовании этих ядовитых насекомых, люди падали на землю там, где их застигало распоряжение об отдыхе и прямо на песке засыпали глубоким мертвым сном.
   Спустя час, там и здесь на барханах загорелись огни костров. На эти костры выползали из-за кустов фаланги, и это никого не тревожило, никого не приводило в панику. Спокойно и деловито уничтожили фаланг ударами саксаула и лопат. Людям было не до фаланг. Люди заняты были делом.
   При свете костра Семевский и Гаэль, представители Сельскохозяйственной академии наук записывали в свой дневник:
   "Периферическая часть, прилегающая к уступу Усть-Урта суглиниста. Местами щебенчато-гипсовая пустыня с редкими галофитами и угнетенными саксаулами. Грунтовая вода горько-соленая, глубиной 40 метров. Очень редко возможны водосборные ямы -- каки. Плохие зимние пастбища. Дороги тяжелые. Машины вязнут в солончаках. Трясутся по эрозионным рытвинам, местами образующим подземные сухие водоточины.
   Участки легкие для проезда чередуются с трудными, в особенности, где под глинистой коркой лежит мелко-кристаллический губчатый гипс. Барханные пески."
   Аврал продолжался всю ночь. Утреннее солнце застало аврал в разгаре. Уже выбились из песков, взяв направление на Чагил, все полуторатонки. Колонну держали в барханах тяжелые машины завода имени Сталина, совершенно неприспособленные для движения в песках. Это те самые 2 1/2-гонки, которые встречаешь на каждом шагу в Москве. Здесь по асфальту, клинкеру, каменистой мостовой они деловито развозят на склады ив магазины свои 2 1/2 тонны груза.
   В 10 часов утра в тот же день 28 августа пришло известие о катастрофе с туркменским АМО. Легковая машина No 4 с водителем Уткиным и Эль-Регистаном выехала на место катастрофы, имея задание командора похоронить машину АМО в пустыне Кара-Кум. Она дышала на ладон, эта машина, еще при выходе из Чарджуя. Радиатор ее ежеминутно кипел от жары, пальцы стучали, мотор хрипел, задыхаясь как смертельно больной, мы еще удивлялись, как двигается этот агрегат, нутро которого было изъедено пылью. Команда машины была воинственно-героическая. Она вела эту развалину, нагруженную бензином, смело взявшись сопровождать колонну через пески. У колодца Узун-Кую ее ремонтировали в двадцатый раз. Еще до этого механик Иоленос и Фомин в четвертый раз разобрали ее мотор. Наконец по пути из Дахлы на Чагил, не дойдя до песчаных бархан, у берега высохшего озера, у нее полетели поршни, а шатун так выгнулся, что его стало невозможным вытащить из картера.

0x01 graphic

   Нутро машины съела пыль. Пыль погубила ее мотор. Та же пыль принесла серьезнейшие повреждения трем машинам нашей колонны, вышедшим из Москвы без воздухоочистителя. Эти три машины еще в Москве были заранее обречены на смерть. Надо было положить конец дискуссии о фильтре в воздухоочистителе.
   В автомобильных кругах нашей страны эти дискуссии ведутся и по-сейчас. И по-сейчас есть специалисты, которые сквозь пальцы смотрят на пыль. Между тем, по исследованиям, один грамм засосанной в цилиндры пыли вызывает износ стенки цилиндра на 0,001 мм. Износ, вызываемый одним граммом засосанной пыли, ведет к падению мощности на 0,5% и настолько же повышает удельный расход горючего. Эта самая пыль изнашивает еще поршневые кольца. От Нового Ургенча воздухоочиститель, поставленный на грузовой автомобиль, за 236 часов работы уловил 138,4 грамма пыли. Если бы на этой машине не было воздухоочистителя, цилиндры ее стерлись бы, износились поршневые кольца, машина потеряла бы мощность и повысила расход горючего на 17 1/2%.
   Это страшные цифры, но их нужно знать специалистам по автотракторному делу для того, чтобы представить себе, какой огромный вред приносит машине отсутствие воздухоочистителя. Мы встречали в пути своего движения по Туркмении десятки машин, жизнь которых была укорочена в 3-4 и 5 раз из-за отсутствия фильтра воздухоочистителя. Машины, которые в этих тяжелых условиях могли свободно пройти 15-20 тыс. километров без капитального ремонта, пройдя 1,5-2 тысячи, выбывали из строя.
   Так случилось и с туркменской "амошкой", у которой полетели поршни. Мы вывели эту машину в ближайшую лощину, сняли с нее карбюратор и, наломав веток саксаула, скрыли ее там, похоронив до тех пор, пока самолет не привезет ей нового мотора...

0x01 graphic

   Весть о победе над барханами была вывешена комсомольцем Шебуняевым. На кусте саксаула, склонившемся к крутой барханной лощине, трепыхался клочок бумаги, на котором синим карандашом было выведено:
   "Здесь ударная сталинская машина No 20 под водительством комсомольца Шебуняева, взяв штурмом последний песчаный бархан и съев последнюю дыню, двинулась вперед к новым победам!"
   Три километра барханных песков мы прошли в 18 1/2 часов.

0x01 graphic

A. M. МИРЕЦКИЙ
(запись в клеенчатой книжке)

   Пески! Десятый час вторая колонна билась в тисках барханных барьеров. Сыпучая бестолочь участка Дахлы за каждый метр пути требовала изнурительного аврала.
   Бледный и просвечивающий от машины к машине проходил командор Мирецкий. Он еще не оправился от страшного приступа язвы желудка, с трудом переставлял ноги и зябко кутался в шинель Эдуарда Тиссе.
   Восемнадцать часов билась в песках колонна и восемнадцать часов не ложился больной командор, тянул за канат, подкладывал доски, ободрял и ругался. Ночью он расставил и проверил посты, а сам лег на кошме Васильева и до блеклого рассвета не отрывал глаз от полевого бинокля.
   А затем умчался на своих сверхбаллонах к колодцу Чагыл, где стояли машины первой колонны, распорядился приготовить "шикарный обед" для отставших и замертво свалился в бредовом сне.
   Редко кто слышал от Мирецкого повышенные ноты. Одинаково ровным и спокойным голосом он просил своего водителя Воинова подрулить к старику, приветствовавшему колонну, и отдавал приказание снять Данильченко с пробега за нарушение установленного режима.
   Очень простой и очень дисциплинированный этот потомственный артемовский пролетарий пользовался огромным авторитетом и всеобщей любовью колонны. Каждый участник пробега знал, что в тяжелую минуту вдоль колонны промчится головная машина с командорским флагом, и прекрасный автомобилист окажет быструю радикальную помощь. Я не помню ни одного аврала без непосредственного участия Александра Максимовича, ни одного мероприятия без его внимательной санкции, ни одного кружка у костра без его воспоминаний о годах Красной гвардии и гражданской войны.
   Мирецкий ни на одну минуту не сомневался в успехе дела. Когда в Чарджуе группа лиц предложила бросить тяжелые машины "АМО-3", идя пустыней без них, он, побледневши, тихо порекомендовал:
   -- Идите к чортовой матери!
   (Как известно, все 23 машины дошли до Москвы.)

0x01 graphic

   27 августа в 2 часа дня все машины колонны прибыли на колодец Чагыл, где были встречены бригадой инженера Амелина и новым караваном с пресной водой. Сюда же к вечеру, проскакав на иомудских конях 180 километров, прибыл из Казанджика добровольческий колхозный отряд для того, чтобы приветствовать колонну залпом в пустыне. Нам оставалось до Красноводска пройти 450 километров по твердому каменистому грунту без песков.
   Семевский и Гаэль заносили в свои дневники:
   "На имеющихся картах пройденные нами территории не отграничены. Границы обрыва Усть-Урта и другие географические детали, озера и т. п. также нанесены неправильно и неточно. Основной отраслью хозяйства на пройденных участках должно явиться животноводство -- овца каракулевая, а также верблюд. Наибольшие возможности -- в последнем пятом типе, где полынь и эфемеры плато: осоко-астрагало-селинная растительность на песках могут обеспечить достаточные корма. Здесь же могут быть произведены заготовки сена на зиму. Возможно строительство колодцев. Несомненно здесь можно внедрить пока отсутствующую верблюжью колгочку-яптак, очень богатую белковыми кормами. Заслуживает интереса нахождение здесь весьма ценного кормового злака -- сибирского житняка, который при соответственных селекционных работах возможно удастся внедрить глубже в Кара-Кум"...
   

Письмо от жены

   2Э августа в восемь часов вечера по московскому времени, спустившись с крутого английского спуска, колонна машин въехала в порт Красноводск. Перед нами плескалось Каспийское море. Аркаша въезжал в Красноводск на своей трехоске, прошедшей через пустыню на двух осях так, как будто ничего особенного не произошло, так, как будто он выполняет сейчас и Москве будничную свою работу, проехав на машине Моонярпнта с Горьковской улицы на Каланчовскую площадь. Поздно ночью, разбирая почтовую корреспонденцию, секретарь пробега Шейгам, вручил Аркаше письмо с московским штемпелем:
   "Вчера я прочитала в газете телеграмму,-- писала Аркаше жена из Москвы,-- что у тебя в Куня-Ургенче полетела полуось. Я всю ночь плакала от обиды. Все люди, как люди, едут на советских машинах, а тебя чорт понес на импортной!"

0x01 graphic

К ФИНИШУ

0x01 graphic

Наперерез Каспия

   31 августа.
   В 5 часов дня участники и машины автопробега на пароходах "Москва" и "Орленок" прибыли в Баку. Бакинские пролетарии встретили каракумовцев с исключительным подъемом. В открытом море участников экспедиции приветствовали суда военной каспийской флотилии, пароходы, переполненные грудящимися города, самолеты, катера, шлюпки. На пристани колонну встречали члены ЦК и БК АКП(б) и правительство. Улицы и площади переполнены.
   В Баку колонна провела три дня, пребывая на лоне автодоровских забот.
   После тяжелого перехода пустыни все машины были подвергнуты тщательному осмотру. Даже без выводов технической комиссии стало ясно, что все 23 машины, вышедшие из Москвы, находятся, спустя 6 300 км прямого маршрута - (7 тысяч, считая разъезды) в таком состоянии, которое гарантирует всем успешное возвращение в Москву и долгую службу после финиша.
   Бессонными ночами инженеры Карпенко и Великанов закончили большую работу по тщательному маршрутному описанию всей трассы от Ургенча до Красноводска с поименным указанием всех подъемов, ухабов, возможной скорости движения, характера грунта и т. п. Это -- ценнейший вклад в дело освоения величайшей пустыни.
   Утром третьего сентября перед стартом состоялось торжественное премирование лучших ударников -- водителей, контролеров, инженеров и техников Фомина, Артюнянца, Январева, Пшенистова, Соловьева, Смирнова, Линде, Беневоленского, Губаря, Рейскоф, Черкасского, Антонова, Селезнева, Иолонес, Колусовского, Уткина, Соколова, Хорват.
   
   7 сентября
   Прошло два месяца со дня старта машин из Москвы. Машины идут вдоль Кавказского хребта, резко отклонившись от железной дороги, по шоссе с поворотами, ухабами и пылью. За два дня пересечен весь Азербайджан по маршруту Шемаха-Геончай -- Нуха -- Закатали -- Белоканы -- Лагодехи. В горных условиях машины чувствуют себя превосходно. Дороги отремонтированы мало, зато везде расставлены дорожные знаки. Движение затрудняют многочисленные пересохшие русла рек, каменистые и порожистые. На протяжении ста километров тянется замечательная ореховая аллея.
   Вечером шестого сентября машины подошли к Телаву. Здесь начинался подъем на знаменитый Гомборский перевал с его головокружительными поворотами, обрывами, спусками. Двадцать километров геометрически неправдоподобного подъема машины одолевали четыре часа. В глубокой тьме достигнули водораздела перевала, поднявшись на 1 600 метров над высотой Телава. Начался цирковой спуск.

0x01 graphic

Леша Соловьев водитель 13-й

   Последний ремонтный пункт,-- говорил инженер Абрамов, обходя колонну.
   -- Очень приятно,-- учтиво ответил Леша Соловьев, водитель тринадцатой, закрывая дверцу кабины.
   -- Какой нужен ремонт?
   -- Никакого.
   Ответ был дан буднично, без всякого восклицательного знака. Просто водитель тринадцатой в этом городке, за 600 километров от железной дороги, у ворот пустыни, устало повторил фразу о готовности машины, ставшую стереотипной на протяжении 50 дней и 5 000 километров.
   Всю дорогу он нес свою трехоску на руках, никому не доверяя не только ее мотора, но даже просто заправки горючего. Иногда наши машины шли, не отдыхая, день ночь, ночь и день. Изламывающие дороги клали свинцовую тяжесть на руки управления, Соловьев неподвижно сидел в кабинке, не уступая просьбам, угрозам и приказаниям. Лишь окончательно обессилев, он передавал руль своему контролеру Ильину, садился рядом и так сидя спал, встревоженно прислушиваясь к поведению машины. Поведение ее было скромным и нормальным, но через часа два он вздрагивал, просил притормозить и тяжело перебегал на свою водительскую сторону. Так вели себя в колонне и все другие водители, ибо для них участие в пробеге, сохранность машины, ее безостановочный путь от Москвы до Москвы было делом чести.

0x01 graphic

   Соловьеву доверили вести трехоску "форд-тимкен", одну из трех импортных машин, взятых для сравнения с советскими трехосками. Скрепя сердце, он вел ее со всей добросовестностью своего 25-летнего опыта, и машина выкладывала технической комиссии все, что могла.
   -- В руках Соловьева тринадцатая -- наш самый серьезный соперник,-- сознавался конструктор советских трехосок инженер Дыбов, водитель машины No 23.-- Она хотя и уступает нашим в своих конструктивных достоинствах и проходимости, но идет превосходно.
   Весь путь от Москвы до Красноводска тринадцатая прошла без единой аварии, не вскрыв мотора. У ее соплеменницы -- двенадцатой -- рухнул вторичный валик демультипликатора, у четырнадцатой перед пустыней полетела полуось; только мастерство водителей и механиков спасло эти машины для пробега. Советские трехоски шли, не шелохнувшись, ни разу не потеряв своего порядкового номера за Соловьевым.
   Глубокой ночью, на подступах к Тифлису, снимая одну за другой привередливые серпантины мрачного Гамборского перевала, тринадцатая вдруг запнулась и стала. Соловьев выскочил из кабины, бледный как мел. Он лихорадочно вытащил пол кабины, с головой ушел в систему управления, развинчивал, свинчивал, пробовал. Лишь через два часа Леша приподнял голову и угрюмо буркнул: -- Сломалась втулка шпицы демультипликатора.-- И переведя дух добавил: -- а я испугался, думал конус.
   Ибо износ втулки шпицы -- это конструктивный недостаток машины, а поломка конуса -- вина водителя. Для Соловьева, старого водителя, воспитавшего целое поколение шоферов, радостно приветствовавших его во всех городах нашего маршрута, было бы страшным позором узнать, что авария произошла по его собственной вине. Покосившись на подъехавшего Дыбова, он снова полез под машину, и через несколько часов тринадцатая с укороченной втулкой и досланной шпицей догнала колонну.
   -- Перехитрил Леша Тимкена,-- весело рассмеялся водитель первой Миша Воинов, подытоживая тяжелую аварию.
   
   8 сентября
   Заночевав в селе Гомборы, утром группа участников посетила селение народа хевсуры -- потомков крестоносцев, осевших в горах Грузии. Знакомились с их патриархальным бытом, обычаями, обстановкой.
   Здесь в горах колонну встретили секретарь крайкома Олин, секретарь ЦК Грузии Деканозов, секретарь Тифлисского комитета Цитлидзе, секретарь ЦИК Варамишвили, председатель горсовета Махаидзе, представители Автодора. В лагере Халепского участники были встречены салютом и парадом воинских частей. Вблизи Тифлиса появились первые десятки автомобилей, затем самолеты, затем улицы, с десятками тысяч трудящихся, восторженно приветствовавших участников пробега.
   В Тифлисе участников пробега посетил академик Вавилов, президент Всесоюзной академии с.-х. наук им. В. И. Ленина. Тщательно ознакомившись с условиями перехода через пустыню и с работой научной бригады, академик Вавилов высоко оценил итоги пробега.
   -- В научных кругах,-- говорит он,-- далеко не были уверены в успешном пересечении пустыни по этому мало изученному, а кое-где и совершенно неисследованному маршруту (Западные Кара-Кумы, Саракамыш). Я с огромным удовлетворением встретил сообщение о победном пути советских машин. Советские стандартные машины показали исключительную прочность и выносливость.
   Автомобильная тропа, проложенная вами от Хорезмского оазиса к Каспийскому морю, помимо своего прямого транспортного значения приобретает роль оазисной магистрали сельскохозяйственного освоения пустыни. До сих пор эта проблема задерживалась огромными пространствами и отсутствием путей сообщения. Успешный переход советских машин значительно поможет нам в этой крупнейшей народнохозяйственной задаче. Нашей научной бригаде, едущей в пробеге, удалось добиться больших результатов. Ее задачей было продолжение работ по типизации и уточнению распределения растительности в Кара-Кумах. Оказалось, что кормовые ресурсы значительно больше, чем предполагалось. Это подтверждает и облегчает реальную постановку вопроса о крупном коллективном животноводстве в пустыне. Интересно открытие бригадой в районе Сарака-мыша проросших колосьев овса и ячменя, очевидно случайно оброненных проходящими караванами. Мы и раньше предполагали возможность развития зерновых колосовых культур в некоторых районах Кара-Кумов. Известно, что в оазисах Сахары зерновые прививаются сравнительно легко. Открытие бригады подтверждает наши предположения и заставляет усиленно работать над возможностью создания потребительского зернового хозяйства в будущих животноводческих колхозах и совхозах пустыни. Большое значение имеет уточнение карт растительности в почв, проведенное нашей бригадой.

0x01 graphic

   Автомобильная трасса, проложенная пробегом, соединенная с развитием сухоустойчивых культур, древонасаждением, расширением влияния жилых пунктов, возможным орошением пустыни, дает крепкий фундамент социалистического наступления на пустыню.
   -- Ваш пробег,-- заканчивает академик Вавилов,-- дал яркий образец успешной работы ученых на автомобиле. Пора серьезно поставить вопрос о пересадке научно-исследовательской работы в пустыне с верблюда на автомобиль на сверхбаллонах. И я хотел бы добавить, что пришла пора внести предложение о пробеге советских машии на сверхбаллонах через пустыню Сахару.
   
   10 сентября.
   Перечень дорожных испытаний, выдержанных советской стандартной автомашиной, пополнился трудной работой в горных условиях. Ночной переход через Гамборский перевал у Тифлиса дал первое подтверждение пригодности советских машин к эксплоатации их в горных районах. А овладение перевалом через Кавказский хребет (Тифлис--Орджоникидзе) позволило сделать уже вполне определенные тахнические выводы. Весь участок в 220 километров колонна прошла в восемь часов с минутами. Путь шел бесконечными серпантинами. Особенно серьезными оказались Млотский и Кашаурский подъемы, где пришлось итти на первой и второй скоростях. Температура упала до десяти градусов. На перевале попали в облака, затем пошел дождь. Испытание машин оказалось таким образом всесторонним. Все 23 машины выдержали его прекрасно. Моторы работали безупречно, тормозы -- безотказно, ни один радиатор не сдал. Попрежнему без нарекания работали рессоры, покрышки, сцепления.
   Сразу за Дарьяльским ущельем, на границе Сев. Кавказа, колонну встретили многочисленные делегации трудящихся г. Орджоникидзе.
   На улицы города организованно вышло все население и воинские части, восторженно приветствовавшие участников пробега.
   Северный Кавказ приятно порадовал колонну. Дойдя до элеватора станции Черноярская, машины из пыли и тряски внезапно попали на чудесные транспортные магистрали моздокского совхоза "Балтийский рабочий". Великолепные грунтовые дороги соединяли совхоз со всеми его отделениями, станцией и двумя соседними МТС.
   Водители машин, участвовавшие в пробеге 1925 года, вспоминают, что вместо этих дорог чувашского качества здесь были скверные большаки, разбалтывающие машину. Сейчас -- 70 километров гредера и 80 километров профилированных "американок" заслужили самый лестный отзыв тов. Кагановича, посетившего совхоз в конце июля. Весь путь размерен дорожными знаками. Для гужевого движения проложены самостоятельные дороги. На автомобильную трассу вход телегам запрещен.
   По этим дорогам совхоз досрочно вывез к элеватору зерно по июльскому и августовскому планам хлебозаготовок. Директор совхоза Меркулов и начальник политотдела тов. Зорин обещали колонне полностью завершить сдачу к 15 октября.
   
   14 сентября.
   Колонна каракумских машин прибыла в Ростов. Здесь техническая комиссия подвела окончательные итоги заканчивающемуся пробегу.
   (За все время пути, в том числе и при переходе через пустыню. у советских машин не было ни одной серьезной поломки. Этому способствовал, конечно, регулярный и тщательный "профилактический" осмотр, но решало хорошее качество машины.)
   Вспомните бездорожье Татарии, сухие пески Кара-Кумов, дикие рытвины Казакстанских степей, неожиданности пустынных троп. Вспомните дожди Средней Волги, палящий зной Кара-Кумов, адскую пыль Туркестана, Бухары. Несмотря на все эти и многие другие препятствия, многие моторы до сих пор ни разу не приходилось вскрывать для очистки нагара. В неприкосновенном виде идут моторы у второй и третьей легковых, шестой и девятой полуторатонок, шестнадцатой трехоски, у всех машин завода имени Сталина. Щедрые похвалы выпали на долю рессор. Тяжелые машины автозавода имени Сталина, проделывавшие чуть ли не акробатические прыжки на дорогах, обрушивавшиеся с шатких мостов, все еще едут на фабричных рессорах. Вообще можно привести сравнительно небольшой перечень обнаруженных в машинах дефектов. Очень невысоко, например, качество пробковых сальников Одесского завода. В легковых "ГАЗ" поставлены никуда негодные амортизаторы. По чистоте монтажа машины Горьковского завода вообще уступают машинам завода имени Сталина.
   Советские трехоски идут не хуже, подчас даже лучше иностранных трехосок, участвующих в пробеге для сравнения. Весь путь в пустыне наши трехоски прошли без замечаний ремонтной бригады, тогда как "тимкен" имел большое число поломок картера сцепления. Опыт пробега оправдал применение ковкого чугуна для кронштейнов и других деталей шасси (в Америке применяется сталь). Сердце трехоски -- задние мосты вели себя превосходно. Охлаждение в условиях Средней Азии продиктовало необходимость четырехлопастного вентилятора. Трехоски шли безупречно почти в любых дорожных условиях, в том числе и в песках. Вооружение их особыми цепями позволило брать пятиградусные подъемы в самом тяжелом барханном песке. В этих условиях безысходно стояли 2 1/2-тонные машины завода имени Сталина, рассчитанные на твердый грунт.
   Легковые надо выделить в особую группу. Проходимость машины, обутой нормальной резиной 28 X 4,75 оказалась чрезвычайно плохой. Универсальным типом следует признать резину 29 X 5,25, которая дает мягкую, эластичную езду и хорошую проходимость по различным дорогам. Сверхбаллоны конструкции инженера Левина размером 800 X 250 вновь подтвердили свою дорожную непобедимость. Не было препятствий, могущих их остановить. Они брали любые барханы в самых сыпучих песках. Сверхбаллоны 800 X 200, так называемого промежуточного типа, рядом с ними пасуют.
   Соревнование покрышек показало, что натуральному тау-сагызу несомненно предстоит блестящее будущее. Установлена также полная пригодность шин из синтетического каучука для работы во всяких условиях. Они переносят высокую температуру.
   На аварийных работах в песках хорошо зарекомендовал себя самовытаскиватель изобретателя Савинова. Большую помощь принесли его же башмаки -- остроумные простые доски гребешком, которые с успехом вывозили машину из грязи, помогали преодолевать наши богатые ехидными неожиданностями дороги.
   Электротехническое оборудование, за исключением отдельных деталей, оказалось хорошим. Крайне небрежно сделаны фары, их стекла отвратительны, патроны негодны, качество проводки в машинах "ГАЗ" низко. Попутно определилось, что серийные карбюраторы Ленинградского завода крайне нестандартны, вызывают большой расход топлива, чем это положено. Последнее категорическое требование технической комиссии сводится к обязательной установке воздухоочистителей на машинах, работающих в условиях Казакстана и Средней Азии. Лучшим из четырех испытывающихся фильтров оказался воздухоочиститель Узигата, худшим -- профессора Ветчинкина.
   Каков же общий итог? Машины, пройдя пустыню, оказались почти в том же состоянии, как и при выходе из Москвы.
   
   18 сентября.
   Пробыв двое суток в Ростове, автоколонна выступила в Харьков. После удовлетворительных дорог Северного Кавказа трасса, соединяющая эти два города, кажется издевательством над советской машиной. И это -- Донбасс, который так насыщен автомобилями! Некоторое улучшение дорог наступило только после Артемовска. Пролетарии и колхозники Донбасса тепло встречают участников пробега. Исключительно сердечная встреча была оказана в Артемовске, где рабочие ожидали колонну несколько часов при пронизывающем ветре, в глубокой темноте. На митинге районные организации преподносят тов. Мирецкому, потомственному пролетарию и уроженцу Артемовска, подарок от рабочих соляных копей -- бюст Ленина, высеченный из каменной соли.

0x01 graphic

т.т. Коссиор и Попов осмотрели колонну

   Харьков, 22 сентября (спец. корр. "Известий"). "Вчера секретари ЦК КП(б)У тт. Коссиор и H. H. Попов посетили каракумскую автоколонну. Представитель Горьковского автозавода тов. Желнорович подробно ознакомил гостей с марками машин, их качеством и работой отдельных агрегатов. Гости особенно интересовались конструкциями и работой трехосок Горьковского автозавода. По приглашению тов. Желноровича гости испытали сверхбаллоны конструкции Левина размером 800 X 250, показавшие замечательную проходимость в пробеге. Машина No 4, под водительством ударника-шофера тов. Уткина испытывалась гостями на окраинах с ухабами, с насыпями песка. Блестящая работа сверхбаллонов произвела большое впечатление.
   Через полчаса колонна пробега, простившись с столицей Украины, двинется по направлению Воронежа. Специальный заезд в районы ЦЧО производится по приглашению колхозников ряда районов, соревнующихся между собою за право пропустить колонну советских автомобилей по своим, специально подготовленным дорогам.

Эль-Регистан".

0x01 graphic

   23 сентября.
   В два часа дня колонна прошла мимо поднятого семафора с надписью: "Колонне Каракумского автопробега путь к Белгородскому району открыт".
   Сразу за семафором потянулось прекрасно отремонтированное шоссе. Вообще дороги области готовы к приему колонны. В результате соревнования 23 районов ЦЧО на лучшую подготовку к пробегу, в ЦЧО построено 2 тысячи километров профилированных дорог, отремонтировано 18 тысяч погонных метров новых мостов, отремонтировано 50 тысяч метров старых.
   Вечером машины подошли к Воронежу. Трудящиеся города торжественно встретили участников пробега. Навстречу вылетели две эскадрильи самолетов. В десяти километрах от города машины встретили: секретари обкома тт. Варейкис и Иванов, председатель облисполкома т. Рябинин, секретарь горкома т. Касиванов, председатель облпрофсовета т. Жибров, делегации рабочих общества "Динамо" Автодор и др. Здесь же был приготовлен завтрак, теплая вода для умывания, парикмахерские и т. д. Прохождение колонны по городу превратилось в триумфальное шествие. На улицу в организованном порядке вышло все население Воронежа, приветствовавшее машины восторженным "ура" и салютом.
   Продефилировав по городу, колонна направилась на завод синтетического каучука, где была горячо принята рабочими. На митинге после приветственного слова зам. директора выступил секретарь обкома тов. Иванов.
   -- Кара-Кумская пустыня побеждена советскими машинами,-- говорит он.-- Это огромная победа линии партии на индустриализацию нашей страны. Путь в пустыню прорезан стандартными машинами, снятыми с конвейеров советских автомобильных гигантов-Эти машины были обуты в покрышки из синтетического каучука, полученного здесь, на заводе, где три года назад был пустырь. Такова величавая, могучая поступь большевистской техники.
   Три дня гостили участники пробега в Воронеже. На проводы колонны собрались тысячи трудящихся. Сопровождаемые приветствиями "ура", орудийным и ружейным салютом, самолетами машины вышли из города и вступили на Московское шоссе. Каждые 15-20 километров ровная магистраль дороги прерывалась вынужденными остановками. Колхозники преграждали путь хлебными обозами имени пробега, массовыми встречами с подарками и фруктами. Превосходный подарок пробегу подготовили трудящиеся Ельца. К приезду колонны досрочно закончен новый большой мост через реку Сосну. Длина моста, названного именем автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва -- 225 метров. Под орудийный салют машины колонны вступили на мост, открыв по нему регулярное движение.

0x01 graphic

   27 сентября.
   Машины Каракумского пробега пересекли границу Московской области и вошли в город Ефремов. Здесь участники пробега посетили расположенный и Ефремове завод синтетического каучука СК-2. Ко времени прихода колонны завод выдал 200-ю тонну синтетического каучука (количество, достаточное, чтобы сделать покрышки и камеры для десяти тысяч машин).
   Утром 28 сентября командором Мирецким издан приказ, подводящий первые итоги проделанному пути. Отмечая прекрасное состояние советских автомобилей, проделавших свыше чем 9000-километровый тяжелый путь, командование и бюро партколлектнва постановили присвоить лучшим машинам почетные имена. Машине No 2 (водитель Колусовский) присвоено имя Чувашии, машине No 3 (водитель Каспаров) -- имя Среднеазиатского "Динамо", машине No 4 (водитель Уткин) -- имя Узбекистана, машине No 6 (водитель Николаев}-- имя РККА, машине No 5 (водитель Линде) -- имя "Воронежской коммуны", машине No 8 (Водитель Пшенистов) -- имя "известий", машине No 11 (водитель Морозов) -- имя Мосавтоклуба, машине No 18 (водитель Смирнов) -- имя МК ВКП(б), машине No 19 (водитель Еремин) -- имя Моссовета, машине No 21 (водитель Кузнецов) -- имя ЦС Автодора, машина No 23 (водитель Догбов) -- имя т. Жданова.
   Экспериментальной трехоске 16 производства Горьковского автозавода присвоено имя "Правды". Эта машина, сделанная целиком из советских материалов, с советским мотором прошла безукоризненно весь путь, ни разу не потеряв своего порядкового места в колонне, ни разу не застряв даже в каракумских песках. Машина идет без единой поломки, без единой аварии. Ведет ее бессменно механик экспериментального цеха ГАЗ Куракин.
   
   Замечание в скобках о тов. Куракине
   -- Все равно я эту машину доломаю. Как только доеду до полигона, рассыплю на куски,-- пообещал тов. Куракин, любовно осматривая только что полученную им советскую трехоску.
   Специальностью А. В. Куракина -- ломать детали, конструкции, агрегаты, всю машину целиком. Он прямо с обидой рассказывал, что иногда гнешь, насилуешь какую-нибудь коробку скоростей, а она, проклятая, не поддается.
   Тогда резко бросишь газ, зверски тормазнешь, скрутишь со всего поворота -- треснула. А сейчас еду, как на бумажном коне.
   Сейчас тов. Куракин, мастер созидательного разрушения, ведет свою машину бережно, как стеклянный сосуд.
   При скоростном лимите в шестьдесят пять километров Куракин никогда не даст больше сорока семи, ибо большая скорость вредна трехоскам. Его ревность к сохранности машины доходила до того, что из-за царапины на окраске он был способен устроить небывалый скандал.
   И машина имени "Правда" дошла до финиша, сохранив в семи из десяти покрышек московский воздух.
   
   30 сентября.
   В ночь с 29 на 30 сентября каракумская автоколонна двинулась из Тулы в свой последний перегон на Москву.
   Для встречи участников пробега в Подольск вышла сводная автоколонна московского автоклуба и Автодора в составе тридцати пяти машин. На шестнадцатом километре Серпуховского шоссе состоялся торжественный финиш пробега. На финиш прибыли 500 автомашин и 100 мотоциклов с представителями московских предприятий, учреждений и общественных организаций. После рапорта командора тов. Мирецкого машины были приняты стартером -- тов. Халепским. Затем состоялся митинг, в котором выступил пред. Мособлисполкома тов. Каминский, начальник управления моторизации и механизации РККА тов. Халепский, тов. Ем. Ярославский, зам. пред. ЦС Автодора тов. Рубцов, командор автопробега тов. Мирецкий и др.
   В 3 часа 45 минут дня машины вошли в черту города и сквозь сплошные коридоры приветствующих проследовали в Парк культуры и отдыха -- месту последнего финиша.
   Круг замкнут!
   
   "Правда" No 271
   от 1 октября 1933 г.

советский автомобиль выдержал испытание

ЦК ВКП(б) -- тов. Сталину СНК СССР -- тов. Молотову МК ВКП{6) -- тов. Кагановичу ЦО -- "Правде"

   Машины автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва закончили свой 9 500-километровый путь. Задание партии и правительства выполнено. 23 машины, вышедшие 6 июля из Москвы в полном составе, в нормальном техническом состоянии прибыли в Москву. Их качество проверено в самых разнообразных условиях. Путь через пустыню Кара-Кум проложен.
   Советский стандартный автомобиль блестяще сдал технический экзамен на зрелость, выносливость, прочность, доказал, что он может работать в любых условиях любого района нашей необъятной страны.
   Успех нашего пробега был обеспечен тем вниманием, которым окружила партия работу автомобиля, огромной поддержкой, которую нам оказали местные партийные и советские организации, любовью всех трудящихся Советского Союза к советской машине. Повсюду -- в крупных пролетарских центрах и в заброшенных кишлаках, на заводах-гигантах и в совхозах и колхозах -- мы находили самый теплый прием, деловую подготовленную встречу.
   Везде появление колонны связывалось с именем руководителя индустриализации нашей страны, любимого вождя мирового пролетариата тов. Сталина.
   Пройдя девятнадцать республик, краев и областей, Каракумский автопробег превратился в мощную демонстрацию успехов нашей автомобильной промышленности, достижений первой пятилетки, правильности генеральной линии партии на индустриализацию страны.
   Успех нашего автопробега и самый пробег были возможны только в стране победившего пролетариата, под руководством своей партии создающего свою автомобильную промышленность, строящего гигантские заводы синтетического каучука, соединяющего моря своей необъятной страны!
   Да здравствует наша непобедимая коммунистическая партия, ведущая нас от победы к победе!
   Да здравствует ее вождь тов. Сталин!

Командор автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва
А. Мирецкий

Секретарь партколлектива колонны
В. Беневоленский

Председатель технической комиссии Д. Эхт

   
   "Известия" No 242
   от 2 октября 1933 г.

участники пробега у т.т. Молотова, Кагановича и Куйбышева

   Вчера в Совнаркоме СССР т.т. В. М. Молотов, Л. М. Каганович и В. В. Куйбышев приняли командора пробега Москва -- Кара-Кум -- Москва тов. Мирецкого, вице-командора тов. Катушкина, председателя технической комиссии тов. Эхта и группу участников пробега, прибывших вместе с тов. Осинским.
   После беседы т.т. Молотов, Каганович и Куйбышев осмотрели машины Каракумского пробега, на которых участники пробега приехали в Кремль.

0x01 graphic

о награждении участников Каракумского автомобильного пробега

постановление президиума Центрального исполнительного комитета Союза ССР

   ОТМЕЧАЯ УПОРНУЮ И ГЕРОИЧЕСКУЮ РАБОТУ УЧАСТНИКОВ АВТОПРОБЕГА МОСКВА -- КАРА-КУМ -- МОСКВА, БЛЕСТЯЩИМ ОБРАЗОМ ПОДТВЕРДИВШЕГО РОСТ ТЕХНИЧЕСКОЙ МОЩИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА И ДОКАЗАВШЕГО ВЫСОКИЕ КАЧЕСТВА КАК СОВЕТСКИХ ВОДИТЕЛЕЙ И СОВЕТСКИХ АВТОМАШИН, ТАК И СОВЕТСКОЙ СТАЛИ И КАУЧУКА, ПРЕЗИДИУМ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СОЮЗА ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ
   НАГРАДИТЬ ОРДЕНОМ ЛЕНИНА:
   1) МИРЕЦКОГО АЛЕКСАНДРА МАКСИМОВИЧА -- КОМАНДОРА АВТОПРОБЕГА МОСКВА -- КАРА-КУМ -- МОСКВА -- ЗА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО УМЕЛУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ И РУКОВОДСТВО ПРОБЕГОМ.
   2) ЭXТА ДАВИДА НАУMОВИЧА -- ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ТЕХНИЧЕСКОЙ КОМИССИИ АВТОПРОБЕГА, ОБЕСПЕЧИВШЕГО УМЕЛОЕ РУКОВОДСТВО И ХОРОШЕЕ ТЕХНИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ МАШИН И ОРГАНИЗОВАВШЕГО ПРАВИЛЬНЫЙ УЧЕТ ТЕХНИЧЕСКИХ ДАННЫХ ПРОБЕГА.
   3) БЕНЕВОЛЕНСКОГО ВЛАДИМИРА ПАВЛОВИЧА -- СЕКРЕТАРЯ ПАРТКОЛЛЕКТИВА ПРОБЕГА И ВОДИТЕЛЯ МАШИН No 9, ЛУЧШЕГО УДАРНИКА КОЛОННЫ, СУМЕВШЕГО ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ СПЛОТИТЬ ВОКРУГ ПАРТКОЛЛЕКТИВА ВЕСЬ СОСТАВ УЧАСТНИКОВ ПРОБЕГА НА ВЫПОЛНЕНИЕ ПОСТАВЛЕННЫХ ПЕРЕД КОЛОННОЙ ЗАДАМ.

Председатель Центрального Исполнительного
Комитета Союза ССР М. КАЛИНИН

Секретарь Центрального Исполнительного
Комитета Союза ССР А. ЕНУКИДЗЕ

   Москва, Кремль
   14 ноября 1933 г.

0x01 graphic

0x01 graphic

Трактующая о любви и гордости

0x01 graphic

о любви и гордости

   Случай первый.
   Командорскую машину поймали в ловушку на мосту. Это был прочный и надежный мост -- такой, какие умеют строить великие мастера дорожного дела чувашские колхозники,-- и водитель командорской машины Миша Воинов спокойно въехал на деревянный настил, чуть чуть умерив газ и выжав конус. Вход был свободный, но выхода не было, выход забила густая толпа людей, открыто признавшихся в том, что они не намерены пропускать колонны до тех пор, пока не пощупают самые машины собственными своими руками.
   Александр Максимович Мирецкий безнадежно махнул рукой, сопротивляться было бессмысленно,-- не в первый и не в десятый раз приходилось ломать график движения, в который никак не укладывались непредвиденные остановки по требованию хозяев страны.
   Чувашки-колхозницы, одетые в белоснежные халаты, певучим немного окающим говоров пригласили участников пробега не погнушаться отведать колхозного квасу, выставленного в огромной бочке прямо на мосту.
   Представитель байколовского сельсовета оборвал почтительный кашель ладошкой, воцарилась тишина, и на перила моста упруго взобралась девушка с чудесными золотистыми волосами и родинкой на левой руке выше сгиба. Неожиданным и свободным движением сбросив с себя платье, она очутилась в купальном костюме, плотно облегавшем ее стройную фигуру и, приветственно подняв руку, сказала:
   -- Меня зовут Валентина Уиптман, я комсомолка ударница дорожного строительства. И я физкультурница... С этого самого моста -- и она опустила вниз палец и наши глаза проследовали за ним, измерили 15-метровое расстояние до воды,-- я бросалась вниз 49 раз и не купаюсь вот уже десять дней, все жду вас,-- сказала она, чуть вздыхая.
   -- Я приберегла 50-й прыжок до вашего приезда. В честь пробега советских машин я брошусь, сейчас с моста в пятидесятый юбилейный раз,-- все с чем я могу вас встретить, милые товарищи...
   -- Имя мое Валя... Валюшка... Смотрите, не подкачайте, ребята, там в пустыне!-- выкрикнула она и, взмахнув руками, легко отделилась от перил.
   Она летела к воде под взглядами сотни людей, одетых в комбинезоны. Фотографы зашипели затворами "леек", кинооператоры Тиссе и Кармен закружили ручками своих "Дебрие", а Николай Сергеевич профессор Ветчинкин от волнения испортил пластинку, выдернув раньше времени крышку кассеты.
   Каскады брызг взметнулись кверху под гром горячих аплодисментов, когда ее стройное и упругое тело с вытянутыми руками рассекло водяную гладь.
   Ее звали Валя, Валюшка, и в молодом задоре, который передала она нам в подарок в далекий и трудный путь на пустыню, были сконденсированы сила и дерзость молодого поколения большевистского племени, пробивающего дорогу.
   
   Случай второй.
   Проблуждав до глубокой ночи по татарскому бездорожью, мы выбились, наконец, часам к двум утра в средневолжское село Большие Матаки. Тишина и безлюдье оказались обманчивыми, через минуту после того как машины протиснулись между первыми избами, улица наполнилась оживленным людом, забегавшим с фонарями и факелами. В чисто выметенной и, как видно, только что выбеленной комнате мастера колхозной столовой зажглись огни и сюда, как на пожар, хлопая дверью, влетел в одном нижнем белье растрепанный мужчина с козлиной бородкой. На груди у него болталось на бечевке пенсне, через плечо был надет огромный начищенный до ослепительного блеска медный "геликон", самая большая и басистая труба в духовом оркестре.
   Семь человек с разнообразными духовыми инструментами, протирая заспанные глаза и торопливо застегивая брючные пуговицы расселись по скамейкам и уперлись немигающими глазами в лицо маэстро. Маэстро дернул плечом, взмахнул могучим геликоном, и низкие своды комнаты задрожали от потрясающих звуков бравурного краковяка.
   Два часа отдыхали мы в этой гостеприимной колхозной столовой с бесхитростным меню, попивая жиденький деревенский чай и все два часа под ряд с короткими перерывами для перевода духа гремел краковяк, услаждая наши уши.
   Какая-то русоголовая девочка лет 9 принесла маэстро протертые плисовые брюки, положив их на соседний табурет, но вспотевший раскрасневшийся маэстро так и не надел их из-за отсутствия времени. Как оказалось, он фармацевт и заведующий местной аптекой и две недели назад, узнав о пробеге, он уговорил колхозное правление купить духовые инструменты и организовать оркестр, чтобы достойно встретить советские стандартные машины.
   Семь энтузиастов, никогда ни на чем не игравшие, прячась от любопытных взоров, ревностно осваивали в течение этих двух недель высоты музыкального духового искусства по предложенному маэстро столичному репертуару с краковяком во главе. Злые языки тут же за столом поговаривали, что маэстро, боясь прозевать проход автоколонны, вот уже пять суток запирает на ключ в особой избе весь состав духового оркестра, не выпуская никого даже на ночь домой, хотя и имел уже крупный разговор с супругой молодого корнетиста.
   В интервью со специальными корреспондентами молодой корнетист между прочим сообщил, что он аккуратно читает в газетах сводки о ежедневной продукции советских автомобильных заводов и темпы считает "недостаточно-шибкими" и интересуется вопросом, скоро ли можно будет приобрести у завода приличную легковую машину вне очереди, поскольку он ударник-косарь и плугатарь и имеет по собственному выражению "большой интерес до всякой техники в массы"...
   -- Корову с теленком мы с женой скрутили за наличные,-- задумчиво пояснил колхозный корнетист.-- И машину мы бы за наличные, лишь бы вне очереди, поскорей бы...
   
   Случай третий.
   Мы мчались бескрайными пшеничными просторами Средней Волги, держа путь на Казакстан. В отсветах заходящего солнца до самого горизонта плескалось золотистое море богатых колхозных хлебов. Было совершенно безлюдно и лишь вдали на краю огромного поля без межей лицом к приближающейся колонне машин стоял какой-то человек. Ветер играл его тронутой сединой всклокоченной бородой, и он стоял, держа равнение налево, как в строю, прижав к носку правой ноги древко с большим алым знаменем из простого кумача. Он стоял, не шелохнувшись, как на параде, пропуская мимо себя одетые в сверхбаллоны легковые машины, серые полуторатонные газовки, покрытые пылью голубые АМО и трехоски, крепко по-солдатски прижимая к плечу древко с колыхающимся полотнищем.
   Человек промелькнул как кинокадр на экране. Что он делал здесь этот единственный встреченный нами на расстоянии 50 километров человек? Кого он ждет, почему он держит равнение налево, откуда это знамя, что означает это торжественное выражение лица?
   Я попросил у Александра Максимовича Мирецкого разрешения повернуть машину назад, чтобы получить ответ на эти волнующие вопросы.
   Человек ответил, что он из дальнего села Еремки колхоза им. Сталина и послан сюда на край дороги по постановлению общего собрания колхоза, который всем составом хотел выехать встречать колонну, но из-за горячей уборочной страды был лишен этой возможности и потому, решил выделить лучшего ударника с колхозным знаменем, поручив ему "низко кланяться" советским стандартным машинам.
   Человек сказал, что он ждет здесь, на краю дороги четвертые сутки, узнав, что колонна немного запаздывает, он не хотел возвращаться назад домой, боясь провалить задание колхоза. Человек добавил, что он имел поручение правления доложить едущим в пробег рабочим автомобильных заводов, что "хлеба нынче богатые", "что хлеба нынче дали до осмьнадцати центнеров", но не мог, так как видел по скорости движения, что колонна торопится наверстать опоздание, чтобы "возвернуть советские машины в партийный срок"...

0x01 graphic

   Случай четвертый.
   В Актюбинске, первом областном центре Казакстана, по просьбе рабочих и служащих города в день прихода колонны советских машин был устроен выходной день взамен календарного. Ограды площади ломились от народа, гремела музыка, 23 машины выстроились в ряд, как вдруг из палатки, разбитой в центре площади, вышло 23 женщины в красных косынках и брезентовых фартуках с ведрами в руках. 23 женщины подошли к 23 машинам и, поздоровавшись с участниками пробега, без лишних слов принялись отмывать от машин несусветную казакстанскую пыль, причинявшую, нам и моторам не мало хлопот. Мы были так удивлены этой заботой, мы были так удивлены этим вниманием, мы были так растроганы этим глубоко сознательным отношением к нашей советской машине, что никому в голову не пришло спросить женщин, кто они и кто им поручил эту работу. И лишь к вечеру на товарищеском ужине в случайной беседе с одной из этих женщин узнали, что, когда красные партизаны взяли на себя охрану машин на время стоянки в Актюбинске, их жены вызвались вымыть машины, перестирать все наше белье, перечистить, залатать все дырочки на нашем платье.
   В этот вечер маленький отдаленный город мобилизовал все свои силы для организации культурного отдыха для участников пробега. Во время товарищеского ужина на клубную сцену поднялся полный мужчина в косоворотке с вышитым крестиком воротничком и, не зная куда девать огромные красные руки, краснея как девушка, исполнил в нашу честь романс: "Вернись, я все прощу". Полный краснеющий мужчина оказался директором железнодорожного техникума Елховиковым. Местные шоферы выделили на этот вечер водителя тов. Паралло с баяном, который с огромным успехом, в ответ на выступление одного из ораторов, сыграл "Нас побить, побить хотели".
   
   Случай пятый.
   Казанский аул Дмамбыш. Он как будто, вымер. Мы приближаемся к концу деревни, не встретив никого. Но здесь на краю аула, важно выпятив голый и черный живот, ждет нас малец лет семи. Поднятием руки остановив передовую машину, он доложил командиру, что все взрослые ушли на окучку хлопка и поручили ему напоить водителей советских машин кумысом. Доложив, мальчик важно направился к четверти кумыса, положенной для охлаждения в тенистый арык.
   
   Случай шестой.
   По пыльной дороге, отороченной садами, мы подъехали к таджикскому кишлаку Лакат, когда из-за поворота выскочил вдруг всадник-таджик на прекрасном рыжем коне. Встрепенувшись от неожиданной встречи с колонной автомобилей, он затанцовал на горячем скакуне, поспешно развязывая набедренный шелковый пояс с бисерной подшивкой на краях. Привязав пояс к концу нагайки, он замахал этим импровизированным знаменем, выкрикивая каждой из 23 машин традиционное приветствие:
   -- Привет вашему почтенному дому и вашей уважаемой машине!
   Шелковый набедренный платок красного цвета, обшитый бисером! По новой традиции хлопкоробов вот такой именно платок приносит в дом жениха колхозная невеста, как счастливое предзнаменование счастливой зажиточной жизни.
   
   Случай седьмой.
   По прекрасной аллее с огромными тутовыми деревьями и тополями мы двигались через Булунгурский район на Самарканд. В кишлаке Джамбай чайханы по обеим сторонам улицы были переполнены празднично наряженными колхозниками. Дорогу торопливо поливали водой из арыков.
   Колонна остановилась для короткого пятиминутного митинга. И здесь к головной командорской машине подошла жена джамбайского секретаря райкома. Она держала в руках цветной сверток, из которого с удивлением взирали на мир два глаза, блестящие как бисер.
   Жена секретаря джамбайского райкома всего только полгода тому назад сняла паранджу (покрывало с лица).
   Она вынесла к головной командорской машине своего первенца,-- сына, которому в день нашего приезда минуло 14 дней отроду.
   По традиции узбекского трудового народа, если в дом пришел приятный сердцу дорогой гость, когда в этом доме есть новорожденный, его выносят для того, чтобы глаза гостя остановились на нем. Тогда,-- гласит традиция,-- ребенок будет расти мужественным и славным, и счастье будет озарять его жизненный путь.
   
   Случай восьмой.
   Из Кермине, бывшей бекской ставки, мы шли на Гиждуван, самый мощный по хлопковым площадям район Узбекистана. Здесь график не предусмотрел ни ночевки, ни просто остановки для заправки машин. Мы должны пройти через Гиджуван ходом и, минуя Вабкент, остановиться в Старой Бухаре.
   Потянулись хлопковые гиджуванские поля. Того, кто знавал раньше, всего только несколько лет назад, узбекистанские кишлаки, не может не удивить вид новых хлопковых полей.
   За заборами узбекских кишлаков раньше, совсем в недавние годы, лепились друг к другу, отделенные высокими межами, обсаженные тутовыми деревьями маленькие клочки единоличных земелек, на которых каждый хозяин, ревниво следя за соседом, выращивал свой хлопчатник.
   Теперь межи исчезли, изрытые сотнями колхозных кетменей, и хлопчатник в июле раскидывается перед взором безбрежным зеленым морем, волнующимся от ветра. Какими жалкими кажутся по сравнению с колхозным морем последние клочки единоличных полей!
   Колонна на повышенных скоростях мчится по великолепному шоссе, по обеим сторонам которого тянется бесконечный хлопчатник. Год выдался удачный. С весны в землю был вложен огромный труд. Цену трудодня понял дехкан-хлопкороб, переведенный на колхозную сдельщину.
   Каждые полтора-два километра нас встречают новыми арками, ярко увешанными коврами, и сюзанне, расшитыми затейливым восточным узором.
   У каждого арыка -- колхоз с собственными музыкантами, исполняющими в честь колонны советских автомобилей родные восточные песни. У каждого арыка колхозные дары на огромных медных подносах: виноград, персики, сахаристые ломтики дыни, кроваво-красные арбузы с черными, как вороний глаз косточками.
   Здесь, очевидно, давно ждут колонну советских машин. Секретарь Гиждуванского районного комитета партии Кахаров, худощавый брюнет, с коротко, по-английски подстриженными усиками, задерживает командорскую машину. Он не может пропустить колонны без остановки через свой район.
   Работая день и ночь, район в честь пробега советских машин раньше всяких сроков закончил постройку тридцатидвухкилометрового великолепного шоссе, по которому мы только что шли со скоростью в 50 км в час. Колхозы, соревнуясь друг с другом, готовили трассу для советского автомобиля.
   Колонна приближалась-к Самарканду, когда гиждуванцы, видя, что не успевают к нашему приходу закончить шоссе, подняли тревогу. На шоссе двинулись, вместе с семьями, колхозники Зармитанского, Хаджи-Гассанского, Галя-Азисского сельсоветов и оставались тут, разбив лагерь до тех пор, пока не посыпали песком последний километр. Сейчас, гордые своей радостью, они встречали колонну советских машин у своих расцвеченных коврами арыков. Как можно было не остановиться в этом районе?
   Колхоз им. Баумана принимал участников пробега, как самых дорогих гостей. Бригадиры расстелили в тени карагачей на берегу прохладного хауза (водоем) лучшие ковры и паласы. Женщины, захлопотав, вынесли подносы с фруктами, с насыпанными анисом горячими лепешками. Дуторист ударил по струнам, запрыгал бубен в ловких пальцах певца и на круг, легко скользя ножками, обутыми в ичиги (мягкие сапожки без каблуков) закружилась в восточном танце танцовщица Зейнаб Ходжаева. Два певца, встав друг перед другом, точно переговариваясь между собой, пропели изумительную песню о "Великой свадьбе":
   

1-й певец

   О, скажи мне, счастливый, мудрый певец,
   Чьим именем добрым прославлен наш праздник?
   И люди, в поспешности этой невиданной,
   В чей дом стремятся так шумно и весело?
   Товарищи, слышите говор довольный?
   Шум арб заглушает и конский топот он...
   Скажите, о ком говорят эти люди?
   Чье имя у всех на устах в этот день?
   

2-й певец

   Верно, приятель мой, праздник сегодня.
   И праздник не маленький -- той-кеняз1.
   Сегодня народ веселится, ликует
   От счастья большого...
   А тот, чье имя у всех на устах,
   Чье имя висит над полями, как солнце,
   Чьим именем добрым прославлен наш праздник
   Колхозом зовется.
   1 Той-кеняз -- великая свадьба.
   

1-й певец

   А имя такое я слышу впервые,
   Оно мне щекочет мой слух, о, певец.
   Скажи же, откуда он прибыл сюда.
   Могучий джигит и большой палван?1
   1 Палван -- богатырь.
   

2-й певец

   Он не прибыл сюда из далеких краев,
   И родом он здешний сам;
   И рос нам на счастье меж этих полей,
   Чтобы свой осчастливить народ.
   

1-й певец

   Я верю тебе, мой счастливый собрат,
   Одно его имя мне сердце волнует.
   И вызывает у всех уваженье...
   Скажи мне теперь, задушевный товарищ,
   Чей дом осчастливит приходом своим?
   

2-й певец

   Если хочешь узнать обо всем, мой товарищ.
   Окинь своим взором широко вокруг...
   ... Ты видишь шутгары1, сады между ними,
   В садах уруксар и кустики роз.
   Над полями ты видишь весеннее солнце,
   Оно, как и мы, славит праздничный день.
   Пылает так ярко, и радует глаз...
   Невестой пусть это сегодня зовется,
   Сегодня -- все это образ единый!
   Невеста улыбкою счастья встречает
   Желанный приход жениха своего...
   А жених, о котором мы пели вначале,
   Который колхозом отныне зовется,
   Он бодро шагает по этой дороге
   Навстречу невесте своей...
   Ужель ты не видишь, как празднично, пестро
   Его одеяние из красных материй.
   Трепещущих там, меж деревьев зеленых,
   Над пыльной дорогой и шумной толпой?
   1 Шутгары -- поля.
   

1-й певец

   О вижу я, славный и мудрый товарищ...
   Я понял теперь смысл песни твоей
   Невеста -- земля, земля эта -- наша,
   Колхоз же, колхоз это -- мы!
   

Оба вместе

   На радость дехканам о счастье новом
   Мы песнь эту бодрую громко поем.
   И песнь наша звонко, как тысяча солнц,
   Как тысяча вольных и радостных волн,
   Летит по родным кишлакам... 1
   1 Песня записана Агишевым Рустам.
   
   Секретарь райкома Кахаров гордый тем, что ему удалось остановить колонну, перед нашим отъездом, исчез, вызванный куда-то зам. председателя РИКа. И только вечером по приезде в Бухару мы узнали о том, где пропадал целый час Кахаров.
   В Вабкентском районе узнали о том, что гиждуванцам удалось задержать колонну у себя. Вабкентский район, соревнующийся с Гиждуванским по выполнению хлопкового плана, снедаемый завистью, не знал, что бы ему предпринять для того, чтобы гиждуванцы не задирали носа перед вабкентцами, мимо которых советские машины пройдут без остановки. По предложению секретаря Вабкентского райкома через узкую кишлачную улицу как раз против красной чайханы был протянут через дорогу канат.
   Но Кахарову донесли об этом и Кахаров, соревнующийся с Ваб-кентом, не мог допустить, чтобы колонна остановилась в районе, который этого не заслуживает. Поэтому, покинув нас, он поспешил к телефону и вызвав вабкентского секретаря, вступил с ним в дипломатические переговоры.
   Он сообщил вабкентскому секретарю, что командору пробега стало известно о том, что в Вабкенте через дорогу протянут канат и что командор пробега в личной беседе с ним, Кахаровым, высказал удивление, как такой человек, как секретарь райкома партии, позволяет себе прибегать к таким диким азиатским методам для задержки колонны.
   Сообщив эту новость по секрету своему коллеге, он посоветовал ему убрать веревку с дороги и не позорить себя. Вабкентский секретарь поддался на удочку, и колонна проехала через Вабкент без задержки.
   
   Случай девятый.
   В Хорезмском оазисе вот уже 900 лет, как воду добывают "чигирями". О них мы уже говорили: к большому колесу прикрепляются глиняные горшки, верблюд крутит это колесо, которое, черпая горшками воду, выливает ее в оросительную канаву.
   Знойный оазис с плодородными лёссовыми почвами вечно задыхается от жажды. Увидевшего воду во сне ждет удача в делах,-- говорят хорезмские старики,-- кто не бывал в Хорезме, тот не знает цены воды.
   Колхозные кишлаки этого самого Хорезма поливали драгоценной хорезмской водой свои пыльные дороги перед проходом колонны ибо впереди машин с каждым пешим и конным бежал быстроногий "узун-кулак" -- слух, что пыль может повредить здоровью советской машины, отправившейся в дальний путь, пыль может помешать работе рабоче-крестьянского мотора.
   Три раза поливали ново-ургентские колхозы свой пыльный трехкилометровый участок, ожидая машин, но колонна все не шла, а жаркое хорезмское солнце, высушивая воду, пожирало золотую влагу, приводя в отчаяние колхозных стариков. И тогда один из них взял на себя глубокий, смертный грех и, нарушив законы отцов и дедов, проскочив мимо застывшего в изумлении муллы, забрался на макушку минарета и засел там как на наблюдательной вышке, не замечая укоризненных жестов муллы. Отсюда кричал он при нашем приближении, вытянувшись во весь рост:
   -- Юноши! Юноши! Не жалейте воды, лейте ее поживее на дорогу. Дорогие гости уже въезжают в кишлак.
   
   Случай десятый.
   В Лагодехах, в одном из городков прекрасной Грузии, к колонне, окруженной толпой встречающих, подошел мальчик лет десяти с пионерским галстуком на шее.
   -- Кто здесь самый главный?-- спросил он у нас. Мы указали на Александра Максимовича Мирецкого.
   -- Вы здесь самый главный?-- спросил серьезным тоном пионер.
   -- Да, я, а что?-- ответил командор.
   -- Покажите мне, пожалуйста, инженера Левина, который сверх, баллоны...
   Командор с улыбкой кивнул головой в сторону вылезавшего из машины No 3 конструктора сверхбаллонов советского специалиста.
   -- А-а... вот вы какой,-- сказал пионер, внимательно оглядев Левина.-- А я думал вы с бородкой,-- и повернувшись к командору" с подчеркнутой серьезностью спросил:
   -- Можно мне посидеть немного на вашей машине?
   Командор разрешил, и юнец, забравшись на водительское место, попросил показать, где включается зажигание и откуда идут в цилиндры воздух и бензин. Забросав командора дождем технических вопросов, он покрутил с разрешения шофера руль и слез, удовлетворенно кивнув головой.
   
   Случай одиннадцатый.
   Мы шли из Актюбинска в Иргиз две ночи и один день по дикой нетронутой целине, проезжая в полдень мимо аула No 6, единственного аула, встреченного нами за целые сутки пути.
   Несколько машин остановилось на минутку, чтобы набрать воды из небольшого родника. И мы увидели, как из аула побежала к нам толпа мужчин и женщин и босоногих детишек.
   Запыхавшийся от бега молодой казак с черными жизнерадостными глазами бросился к машине No 21 с вице-командорским красным флагом. Он требовал что-то по-казакски, убеждая в чем-то Николая Ивановича Катушкина, нашего вице-командора, который, не зная языка, не мог понять, чего добивается этот человек и почему он несколько раз называл имя тов. Сталина. Потребовалась помощь переводчика.
   -- Покажи мне Сталина!-- сказал кочевник.
   Мы объяснили, что Сталина с нами нет, что с нами едут только сталинские машины, с нами едут люди, выполняющие задание партии, которой руководит Сталин.
   Но казак не верил, казак, блестя черными и хитрыми глазами и добродушно подмигивая, упрашивал хотя бы сказать, в какой из машин едет Сталин. На наши категорические заверения, что Сталин остался в Москве, кочевник произнес, огорченно взмахнув рукавом халата:
   -- Не может быть, чтобы были машины и не было Сталина!
   

Приложение.
Акт технической комиссии о состоянии Каракумской колонны

   Машина No 1 ГАЗ-А, легковая (водитель т. Воинов). За время пути произведены расточка цилиндров, притирка клапанов и смена поршней мотора. Этот ремонт вызван тем, что машина сознательно была оставлена без воздухоочистителя в условиях жестокой пыли Казакстана и Средней Азии. За время пути машина вела себя удовлетворительно. Сейчас нуждается только в крепежном ремонте.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 2 ГАЗ-А, легковая (водитель инж. Колусовский). Никакого ремонта в пути не было. Мотор даже не вскрывался. В пути все агрегаты вели себя прекрасно. Сейчас машина ни в каком ремонте не нуждается, находится в хорошем состоянии.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 3 ГАЗ-A, легковая (водитель т. Касиаров). За весь маршрут сменена только пружина Клапана. В пути, особенно в пустыне, машина несла очень большую нагрузку. Сейчас ни в каком ремонте не нуждается, мотор ее -- один из лучших.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 4 ГАЗ-A, легковая (водитель тов. Уткин). Из-за фабричных дефектов -- децентрация направляющих втулки по отношению к гнезду -- проводилась притирка клапанов. Весь путь машиной перенесен хорошо. Сейчас она находится в прекрасном состоянии и не нуждается ни в каком ремонте.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 5 ГАЗ-А, легковая (водитель т. Линде). Производились очистка нагара и притирка клапанов в итоге очень пестрого качества горючего. Весь путь выдержан хорошо. Сейчас машина нуждается лишь в крепежном ремонте.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 6 ГАЗ-АА, полуторатонка (водитель т. Николаев). За весь путь сменена рессора и сломался промежуточный валик. Путь выдержан хорошо. Никакого ремонта, кроме очистки нагара, машина не требует.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 7 ГАЗ-АА, полуторатонка (водитель инж. Бескурников). В пути сменены рессоры. Из-за отсутствия воздухоочистителя растачивались цилиндры -и протирались клапаны.
   Машина нуждается в среднем ремонте, после чего годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 8 ГАЗ-АА, полуторатонка (водитель мех. Пшенистов). За 2 1/2 месяца пути проведена очистка нагара и сменена рессора. Путь выдержан всеми агрегатами. Машина находится в хорошем состоянии. Ремонта не требует.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 9 ГАЗ-АА, полуторатонка (водитель т. Беневоленский). В пути произведена очистка нагара. Все этапы прошла хорошо. Сейчас нуждается в притирке клапанов и смене колец.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   
   Машина No 10 ВАРЗ, полуторатонка (водитель т. Шнырев). Эта машина представляет собой старый импортный "форд", в свое время попавший под поезд и привезенный в "мешках" на Второй авторемонтный завод. В пробег машина пошла из капитально-восстановительного ремонта. В пути были произведены расточка цилиндров, заливка подшипников и почти второй капитальный ремонт. Маршрут пройден с трудом.
   Сейчас машина вновь нуждается в капитальном ремонте.
   
   Машина No 11 ГАЗ-АА, полуторатонка (водитель т. Морозов). Машина вышла из капитального ремонта завода "Ким", однако в Горьком сменила весь передок. В пути была сменена рессора. Путь пройден хорошо. Сейчас требуется смена колец.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 12 Форд-Тимкен, импортная трехоска (водитель мех. Михайлов). В пути полетел картер демультипликатора, сменены подшипники динамо: из-за отсутствия фильтра производилась расточка цилиндров. Сейчас машина нуждается в установке нового демультипликатора и постановке пружины реактивных штанг.
   После проведения этого ремонта годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 13 Форд-Тимкнен, импортная трехоска (водитель тов. Соловьев). В пути полетела муфта, соединяющая вторичный валик демультипликатора с тормозным диском, сменены подшипники динамо. Маршрут пройден хорошо. Сейчас ремонта не требуется.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 14 Форд-Тимиен, импортная трехоска (водитель тов. Швасберг). В пути полетела полуось, менялись пружины реактивных штанг, вскрывался и чистился мотор. Путь пройден средне. Сейчас необходимо произвести смену колец, проверить мотор, устранить стук валика дистрибютора и толкателя.
   После ремонта годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 15 ГАЗ-AAA, экспериментальная трехоска (водитель инж. Ванюков). За время пробега снимался нагар, притирались клапаны, заваривался картер. Путь пройден хорошо. Ремонта не требуется, машина находится в хорошем состоянии.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 16 ГАЗ-ААА, экспериментальная трехоска (водитель инж. Куракин); В пути проведены очистка нагара и притирка клапанов. Маршрут пройден хорошо. Машина находится в хорошем состоянии, никакого ремонта не требуется.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 17 АМО-З, 2 1/2-тонка (водители инж. Соломонидин и Захаров). В пути сменены подрессорники. Маршрут вы держан хорошо. Машина находится в отличном состоянии и никакого ремонта не требует.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 18 АМО-З, 2 1/2-тонка (водители т.т. Смирнов и Антонов). В пути сменены подрессорники и тяга сцепления. Маршрут выдержан хорошо. Машина находится в отличном состоянии и никакого ремонта не требует.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 19 АМО-3, 2 1/2-тонка (водители т.т. Еремин и инж. Косткин). В пути сменена рессора. Маршрут выдержан хорошо. Машина находится в отличном состоянии и никакого ремонта не требует.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 20 АМО-3, 2 1/2-тонка (водители т.т. Шебуняев и Баширов). В пути сменены подрессорники. Маршрут выдержан хорошо. Машина находится в хорошем состоянии и нуждается только в отрегулировании коробки скоростей.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 21 ГАЗ-A, легковая (водитель тов. Кузнецов). Из-за плохого качества горючего были произведены очистка нагара и притирка клапанов. Маршрут выдержан хорошо. Никакого ремонта не требуется.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 22 ГАЗ-АА, полуторатонка (водитель инж. Мильзон). В пути счищен нагар. Маршрут выдержан хорошо. Машина находится в отличном состоянии и никакого ремонта не требует.
   Годна для нормальной эксплоатации.
   Машина No 23, экспериментальная трехоска НАТИ-ГАЗ, (водитель инж. Дыбов). До старта машина прошла 8000 километров. В пути снят нагар и сменены две рессоры. Маршрут выдержан хорошо. Никакого ремонта не требуется. Годна для нормальной эксплоатации.
   Тщательное наблюдение за поведением машин во время пробега и состояние их перед финишем позволяют уже сейчас сделать некоторые основные выводы.
   Основное:
   Стандартная машина производства Горьковского автозавода им. Молотова ("ГАЗ-А" и "ГАЗ-АА") и Московского автозавода им. Сталина ("АМО-З") может работать повсеместно на территории СССР в любых условиях. При эксплоатации в пылевых районах Казахстана, Средней Азии и Украины обязательна установка воздухоочистителей на моторах.
   Советские экспериментальные трехоски конструктивно и эксплоатационно оказались выше импортных. Они могут быть пущены в серийное производство.
   Итоги пробега показывают, что наши заводы освоили сложную технику автомобилестроения.

Председатель технической комиссии
автопробега Москва -- Кара-Кум -- Москва Д. Эхт.

-----------------------------------------------------------

   Источник текста: Москва -- Кара-Кум -- Москва: [К пробегу автомашин] / Эль-Регистан, Л. Бронтман; Худож. М. Милославский. -- Москва: Сов. лит-ра, 1934 (Симферополь: 1 типо-лит. Крымполиграфтреста). -- Суп.-обл., переплет, 227 с.; ил.; 26х20 см.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru