Энсти Ф.
Карманный Ибсен

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Pocket Ibsen.
    1. Нора или клѣтка для птички.
    2. Гедда Габлеръ.
    3. Дикая утка.
    4. Докторъ Гердаль.
    Текст издания: журнал "Вѣстникъ Иностранной Литературы", NoNo 4, 6, 1896.

   

Карманный Ибсенъ

Собраніе лучшихъ драмъ Генрика Ибсена, сокращенныкъ, пересмотрѣнныхъ и слегка и передѣланныхъ для серьезныхъ цѣнителей *).

   *) Подъ этимъ заглавіемъ извѣстный англійскій юмористъ, сотрудникъ сатирическаго журнала "Пончъ", Ф. Ансти, написалъ рядъ маленькихъ пародій на драмы Ибсена. Несмотря на свою шутливую и забавную форму, эти пародіи обнаруживаютъ серьезное знакомство съ произведеніями Ибсена и большой запасъ критическаго чутья и потому при господствующемъ на Западѣ, а отчасти и у насъ, неумѣренномъ увлеченіи норвежскимъ драматургомъ, безъ, сомнѣнія, представятъ для читателей интересъ.
   

1.
Нора или клѣтка для птички.

ДѢЙСТВIЕ I.

Комната, со вкусомъ убранная дешевою художественною мебелью. На этажеркѣ бездѣлушки, на газовомъ подсвѣчникѣ виситъ гирлянда обезьянъ, сдѣланныхъ изъ плюша. Повсюду разбросаны японскіе вѣера, скелеты, пауки, лягушки и ящерицы: фарфоровая печь, украшенная снимательными картинками. Этажерка съ книгами въ роскошныхъ переплетахъ. Окно. Изъ передней слышенъ звонокъ. Слышно, какъ дверь отворяется и потомъ захлопывается. Входитъ Нора со свертками. Вслѣдъ за нею посыльный вноситъ елку и ставитъ на полъ. Нора даетъ ему шиллингъ, послѣ чего онъ ворча удаляется. Нора весело напѣваетъ и ѣстъ леденцы. Гельмеръ высовываетъ голову изъ. своего кабинета, и Нора осторожно прячетъ леденцы.

   Гельмеръ (шутя). Это моя бѣлочка щебечетъ тамъ, мой жавороночекъ прыгаетъ тамъ?
   Нора. Да! (въ сторону), Я замужемъ всего лишь восемь. лѣтъ, и потому эти супружескія нѣжности еще не надоѣли.
   Гельмеръ (грозя пальцемъ). Надѣюсь, моя маленькая птичка не клевала сегодня леденцовъ?
   Нора (поспѣшно проглатываетъ леденецъ и вытираетъ ротъ), О, конечно, нѣтъ! (Въ сторону), Хуже всего въ моемъ ребячествѣ то, что приходится такъ много лгать. (Гельмеру). Посмотри, что я накупила, -- прелесть! (Напѣваетъ).
   Гельмеръ (осматриваетъ свертки). Гмъ! Довольно раззорительная птичка! (Беретъ ее шутя за ухо).
   Нора. Маленькіе жавороночки любятъ иногда порѣзвиться. Кстати (играетъ пуговицами своего платья)... если ты намѣренъ подарить мнѣ что-нибудь на Рождество, дай мнѣ просто денегъ.
   Гельмеръ. Ты точь въ точь, какъ твой покойный отецъ: онъ вѣчно просилъ у меня денегъ, самъ никогда не давалъ. Это, вѣроятно, наслѣдственность. Ну, хорошо, хорошо! (Уходитъ къ себѣ. Нора продолжаетъ напѣвать. Входитъ г-жа Линденъ нерѣшительно).
   Нора. Какъ, Христина, это ты? Какъ ты постарѣла! Но ты бѣдна. Я нѣтъ. Торвальдъ теперь сдѣлался директоромъ банка. (Приводитъ комнату въ порядокъ). Не правда-ли, чудесно быть богатой? Впрочемъ, ты не можешь судить. Мы тоже были прежде бѣдны, и представь себѣ, когда Торвальдъ былъ боленъ (качаетъ головой), я, несмотря на то, что я такая пустая бѣлочка и тому подобное, заняла 300 фунтовъ для поѣздки заграницу. Умно я сдѣлала? Тра-ла-ла! Но я не скажу тебѣ, у кого я заняла. Я не говорила объ этомъ даже Торвальду. Хотя я настоящій ребенокъ, однако, я ему не все говорю. Зато я говорю доктору Ранку. О, я до того счастлива, что мнѣ хочется закричать: "Чортъ побери!"
   Линденъ (гладя ее по головѣ). Ну, что-жь, закричи: это такой естественный и невинный порывъ. Ты такой ребенокъ! Но я вдова и ищу мѣста. Какъ ты думаешь, твой мужъ не можетъ дать мнѣ мѣста въ банкѣ? (Съ гордостью). Я отлично вяжу!
   Нора. Ахъ, это будетъ прелестно. (Гельмеру, который входитъ). Торвальдъ, это -- Христина; она хочетъ поступить къ тебѣ въ банкъ. Прими ее! Она такого хорошаго мнѣнія о тебѣ. (Въ сторону). Еще одна ложь!
   Гельмеръ. Она умная женщина и заслуживаетъ поощренія. Идемте, г-жа Линденъ, и посмотримъ, что можно для васъ сдѣлать. (Выходитъ вмѣстѣ съ г-жеи Линденъ въ переднюю, слышно, какъ за ними захапывается парадная дверь).
   Нора (открываетъ дверь и кричитъ). Ну, Эмми, Иваръ и Бобъ, идите сюда пошалить съ своею мамой; мы будемъ играть въ прятки. (Лѣзетъ подъ столъ, улыбаясь отъ кроткаго удовольствія. Входитъ Крогстадъ. Нора вылѣзаетъ и бросается на него) Бу-у!... Ахъ, извинитеі Я обыкновенно не дѣлаю подобныхъ вещей, хотя я и дурочка.
   Крогстадъ (вѣжливо). Не безпокойтесь, пожалуйста! Я зашелъ къ вамъ потому, что сейчасъ. видѣлъ, какъ вашъ супругъ вышелъ вмѣстѣ съ г-жей Линденъ,-- изъ чего я, какъ весьма проницательный человѣкъ, заключаю, что онъ намѣренъ отдать ей мое мѣсто въ банкѣ. А такъ какъ вы мнѣ должны 300 фунтовъ, въ чемъ я имѣю вашъ вексель, то вы сами видите необходимость немедленно положить конецъ этой исторіи.
   Нора. Ничуть не вижу,-- ни крошечки. Вѣдь я сущій ребенокъ. Какъ же мнѣ понять? (Садится на коврѣ).
   Крогстадъ. Я постараюсь сдѣлать это яснымъ для самаго непонятливаго разсудка. Когда вы просили у меня денегъ. взаймы, и, понятно, потребовалъ какого-нибудь добавочнаго обезпеченія. Такъ какъ вашъ отецъ, мелкій чиновникъ, не имѣлъ ни копѣйки,-- иначе онъ оставилъ бы вамъ что-нибудь,-- ни копѣйки, говорю я, то я, какъ осторожный дѣловой человѣкъ, потребовалъ его подписи. О, мы, норвежцы, ловкіе малые!
   Нора. Но вы вѣдь и получили подпись папеньки.
   Крогстадъ. Совершенно вѣрно, я получилъ. Къ сожалѣнію, она была сдѣлана черезъ три дня послѣ его смерти. Какъ же вы это объясните?
   Нора. Какъ? Очень просто. Такъ какъ бѣдный папенька. умеръ и не могъ подписать, то я подписала за него,-- вотъ и, все! Я забыла только помѣтить подпись заднимъ числомъ.. Вѣдь я же говорила вамъ, что я глупенькая, ничего въ дѣлахъ не понимающая дѣвочка. Это очень просто!
   Крогстадъ. Просто-то просто, но то, что вы сдѣлали, составляетъ подлогъ. Я случайно это знаю, потому что я адвокатъ и самъ немного занимался поддѣлываніемъ чужихъ подписей. Итакъ, чтобы перейти къ дѣлу,-- если меня прогонятъ, то я кое-кого потащу за собою. (Кланяется и уходитъ).
   Нора. Это не можетъ быть преступленіемт! Вѣдь только такого дурака, какъ Крогстадъ, можно было обмануть такъ! Если законъ говоритъ, что это преступленіе, то законъ глупъ, еще глупѣе меня. (Гельмеру, который входитъ). Ахъ, Торвальдъ, какъ ты меня испугалъ!
   Гельмеръ. Былъ здѣсь кто-нибудь? (Нора отрицательно качаетъ головой). А зачѣмъ моя бѣлочка говоритъ не правду? Вѣдь я встрѣтилъ Крогстада въ передней. Онъ просилъ тебя похлопотать, чтобы я его принялъ обратно?
   Нора (ходитъ по комнатѣ). Посмотри, какъ красива эта елка!
   Гельмеръ. Не въ елкѣ дѣло. Я спрашиваю тебя объ этомъ Крогстадѣ. Я не могу его принлть обратно, потому что много лѣтъ тому назадъ онъ поддѣлалъ чужую подпись. Какъ адвокатъ, тонкій наблюдатель человѣческой природы и директоръ банка, я замѣтилъ, что люди, совершающіе подлоги, очень рѣдко повѣряютъ этотъ фактъ своимъ дѣтямъ,-- что неизбѣжно вноситъ нравственную заразу въ цѣлую семью. Отсюда логически слѣдуетъ, что Крогстадъ, будучи притворщикомъ, въ теченіе многихъ лѣтъ развращалъ своихъ дѣтей и въ нравственномъ отношеніи погибшій человѣкъ. (Простираетъ къ ней руки). Я не могу допустить, чтобы у меня кассиромъ былъ въ нравственномъ отношеніи погибшій человѣкъ.
   Нора. Но ты не думалъ увольнять его, пока не явилась Христина.
   Гельмеръ. Гмъ!.. Однако, меня ждетъ дѣло, а потому -- до свиданія, мой жавороночекъ! (Уходитъ въ свой кабинетъ и затворяетъ за собою дверь).
   Нора (блѣдная отъ ужаса). Если Крогстадъ развращаетъ своихъ дѣтей, потому что онъ когда-то поддѣлалъ подпись, то, значитъ я развращаю Эмми, Боба и Ивара? Вѣдь я поддѣлала подпись папеньки. (Короткая пауза, затѣмъ она гордо поднимаетъ голову). 3начитъ, я могу же сдѣлать логическій выводъ, хотя я и кукла! Я больше не буду играть съ дѣтьми!.. (Горячо). А, мнѣ все равно, я буду! Какое мнѣ дѣло до Крогстада? (Дѣлаетъ гримасу, задыхаясь отъ слезъ: занавѣсъ падаетъ).
   

ДѢЙСТВIЕ II.

Въ комнатѣ прежняя дешевая художественная мебель, съ тою лишь разницей, что на елкѣ висятъ оплывшія свѣчи, видимо, недавно потушенныя. Лягушки изъ ваты и плюшевыя обезьяны -- въ безпорядкѣ, а на софѣ лежитъ верхнее платье.

   Нора (надѣвая ротонду и опять снимая ее). Проклятый Крогстадъ! Ну, не буду больше думать о немъ. Буду думать только о костюмированномъ балѣ, который даетъ сегодня консулъ Стенборгъ надъ нами и на которомъ я буду танцовать тарантеллу въ костюмѣ Капрійской рыбачки. Такъ какъ я мать троихъ дѣтей, то Торвальдъ полагаетъ, что моя пляска позабавитъ гостей консула и въ то же время усилитъ его значеніе, какъ директора банка. Торвальдъ очень практиченъ! (Г-жѣ Линденъ, которая входитъ съ огромной картонкой). Ахъ, Христина, ты принесла мой старый костюмъ? Слушай, не можешь-ли ты, какъ новая кассирша моего мужа, приладить мой костюмъ?
   Г-жа Линденъ. Съ удовольствіемъ! Вѣдь это относится къ моимъ обыкновеннымъ облзанностимъ. (Начинаетъ шить). Не находишь-ли ты, Нора, что ты слишкомъ часто видишься съ докторомъ Ранкомъ?
   Нора. О, докторъ Ранкъ никогда не можетъ наскучить! Онъ такой забавный,-- вѣчно толкуетъ о своихъ болѣзняхъ, наслѣдственности и тому подобныхъ смѣшныхъ вещахъ. Уходи теперь, милая. Я слышу, идетъ Торвальдъ. (Г-жа Линденъ уходитъ. Входитъ Торвальдъ изъ своего кабинета. Нора въ припрыжку бѣжитъ къ нему).
   Нора (ласкаясь). Ахъ, Торвальдъ! Если только ты оставишь Крогстада на службѣ, ты себѣ представить не можешь, какъ твоей жавороночекъ будетъ порхать и щебетать.
   Гельмеръ. Это было бы для меня сильнымъ искушеніемъ, еслибъ мой жавороночекъ и безъ того постоянно не предавался этому занятію. Но я положительно долженъ избавиться отъ Крогстада. Если я не сдѣлаю этого, люди скажутъ, что я подъ башмакомъ своей бѣлочки. Кромѣ того, мы съ Крогстадомъ знаемъ другъ друга съ дѣтства, а если люди знаютъ другъ друга съ дѣтства... (Короткая пауза). гмъ! Наконецъ, онъ вѣчно о бращается ко мнѣ съ словами: "послушай, Торвальдъ" -- что невыразимо коробитъ меня. Онъ безтактный, безчестный, фамильярный и въ нравственномъ отношеніи погибшій человѣкъ; такая личность не годится въ кассиры нашего банка.
   Нора. Но онъ пишетъ въ непристойныхъ газетахъ, вѣдь онъ принадлежитъ къ составу редакціи норвежскаго "Понча". Если ты уволишь его, онъ напишетъ про тебя гадкія вещи, какъ писали злые люди про покойнаго папеньку.
   Гельыеръ. Твой покойный папенька былъ не безгрѣшенъ,-- далеко нѣтъ! А я безгрѣшенъ,-- въ этомъ вся разница. Одно изъ удобствъ жить такъ близко къ банку заключается въ томъ, что я могу употреблять горничныхъ, въ качествѣ разсыльныхъ. (Подходитъ къ дверямъ и кричитъ). Елена! (Входитъ горничная). Отнесите это письмо! Отвѣта не нужно! (Елена беретъ письмо и уходитъ). Дѣло кончено, -- а теперь, Нора, я ухожу къ себѣ въ кабинетъ, и тебѣ представляется отличный случай попрактиковаться съ тамбуриномъ. Колоти, жавороночекъ, сколько твоей душенькѣ угодно,-- двери толстыя! (Киваетъ ей и уходитъ, плотно закрывая за собою дверь).
   Нора (гладя себя по лицу). Какъ я выпутаюсь изъ бѣды? (Въ передней слышенъ звонокъ). Это докторъ Ранкъ! Онъ меня выручитъ! (Въ дверяхъ виденъ докторъ Банкъ, вѣшающій свое пальто). Дорогой докторъ Ранкъ! Какъ вы поживаете?
   Ранкъ (садится возлѣ печки). Я жалкій ипохондрикъ и больше ничего. И почему я обреченъ на эту хандру? Почему? Потому что мой отецъ умеръ въ припадкѣ меланхоліи. Справедливо-ли это, я спрашиваю васъ?
   Нора. Не можете-ли вы быть немного занимательнѣе? Слушайте, я вамъ покажу свои шелковые чулки, которые я надѣну на сегодняшній балъ. Это васъ развеселитъ. Но вы смотрите только на нижнюю часть:.. Впрочемъ, вы -- славный, можете смотрѣть и на остальное. Ну, не прелесть-ли они? Какъ вы думаете, будутъ они идти мнѣ?
   Ранкъ (мрачно). Человѣкъ, стоящій обѣими ногами въ гробу, плохой судья для шелковыхъ чулокъ. Я скоро буду пищей для червей, -- я знаю, что скоро!
   Нора. Перестаньте шалить! Вотъ вамъ за это! (Слегка ударяетъ его чулками по щекѣ, затѣмъ начинаетъ напѣвать). Докторъ Ранкъ, окажите мнѣ большую услугу. (Сворачиваетъ чулки). Вы мнѣ всегда нравились. Торвальда, понятно, я люблю больше всѣхъ, но съ вами я охотно провела бы всю свою жизнь: вы такъ забавны!
   Ранкъ. А знаете, почему я такъ забавенъ? (Короткая пауза) Потому что я люблю васъ. Вы не можете отрицать, что знали это!
   Нора. Можетъ быть, но съ вашей стороны было очень не кстати заговорить объ этомъ, когда я хотѣла просить у васъ услуги! Это вышло крайне безтактно! (Съ достоинствомъ). Вы не воображайте, что если я съ вами шучу по поводу шелковыхъ чулокъ и говорю вамъ такія вещи, которыхъ никогда не скажу Торвальду, то у меня уже нѣтъ самаго чувствительнаго самолюбія. Я настоящая хорошенькая куколка и теперь.. (садится на качалку и улыбается) теперь я вамъ не скажу, о чемъ хотѣла васъ попросить. (Входитъ Елена съ визитной карточкой).
   Нора (въ испугѣ). Боже мой! (Прячетъ ее въ карманъ).
   Ранкъ. Простите мою развязную норвежскую шутку, но гмъ... что-нибудь непріятное?
   Нора (въ сторону). Это карточка Крогстада! Я должна сказать новую ложь! (Громко). Нѣтъ, ничего, это относительно моего... моего новаго костюма. Я хочу примѣрить его здѣсь. Я всегда мѣряю свои платья въ гостиной: здѣсь гораздо уютнѣе, Поэтому ступайте къ Торвальду и позабавьте его, пока я буду мѣрять. (Ранкъ уходитъ въ комнату Гельмера, а Нора запираетъ за инмъ дверь на засовъ; въ ту же минуту изъ передней показывается Крогстадъ въ мѣховой шапкѣ).
   Крогстадъ. Ну, меня прогнали, а потому я пришелъ. узнать, какъ вы поживаете. Я, можетъ быть, нехорошій человѣкъ, но (съ чувствомъ) у меня есть сердце! А такъ какъ я не намѣренъ отказаться отъ подложнаго векселя, то я боялся, что вы, пожалуй, замышляете самоубійство или что-нибудь въ этомъ родѣ, и потому пришелъ сказать вамъ, что на вашемъ мѣстѣ я бы не сдѣлалъ этого. Эта штука, самоубійство, очень дурно вліяетъ на здоровье и крайне неразумна, потому что нисколько не помогаетъ дѣлу. (Ласково). Не принимайте этой исторіи слишкомъ серьезно, г-жа Гельмеръ! Уговорите своего мужа покончить дѣло по пріятельски, принявъ меня назадъ въ мѣсто кассира; тогда я очень скоро начну имъ помыкать, и намъ всѣмъ будетъ, какъ нельзя болѣе, пріятно и удобно.
   Нора. Даже и эта перспектива не прельщаетъ меня!.. Кромѣ того, Торвальдъ теперь не приметъ васъ назадъ ни за что на свѣтѣ.
   Крогстадъ. Въ такомъ случаѣ -- хорошо. Я принесъ съ собою письмо, въ которомъ сообщаю вашему мужу все. Я позволю себѣ, выходя отсюда, опустить его въ ящикъ для писемъ, придѣланный къ вашимъ дверямъ. Спокойной ночи!.. (Выходитъ; слышенъ глухой звукъ толстаго письма, падающаго въ проволочный ящикъ).
   Нора (тихо и въ тоже время хрипло). Онъ сдѣлалъ это! Какъ мнѣ устроить, чтобы Торвальдъ не замѣтилъ письма?
   Гельмеръ (стучитъ въ дверь). Мой жавороночекъ уже перемѣнилъ свое платье? (Нора снимаетъ засовъ). Какъ? Ты все еще не въ костюмѣ? (Входитъ въ комнату, за нимъ Ранкъ). Въ ящикѣ нѣтъ для меня писемъ?
   Нора (беззвучно). Нѣтъ! Даже ни одной карточки! Ахъ, Торвальдъ, пожалуйста, не ходи туда смотрѣть,-- обѣщай мнѣ, что ты не пойдешь! Увѣряю тебя, тамъ нѣтъ ни одного письма! И я забыла тарантеллу, которой ты меня училъ; давай, повторимъ ее еще разъ. Я боюсь сбиться... обѣщай мнѣ, что не пойдешь смотрѣть на ящикъ! Я не могу танцовать, если ты пойдешь.
   Г ельмеръ (останавливаясь на полдорогѣ къ ящику). Я -- человѣкъ строгихъ дѣловыхъ привычекъ, одаренный нѣкоторою наблюдательностью. Увѣренія моей бѣлочки, что въ ящикѣ нѣтъ ничего вмѣстѣ съ ея очевиднымъ нежеланіемъ, чтобы я самъ шелъ смотрѣть, убѣждаютъ меня, что ящикъ дѣйствительно пустъ, несмотря на то, что моя птичка не всегда говоритъ правду. Ну-ну! (Садится за фортепіано). Бей въ тамбуринъ, бѣлочка,-- танцуй, мой жавороночекъ!
   Нора (танцуетъ въ длинной сѣрой шали). Скорѣе, скорѣе! О, какъ мнѣ весело! У насъ будетъ шампанское къ обѣду,-- не правда-ли, Торвальдъ? (Танцуетъ все съ большимъ и большимъ увлеченіемъ).
   Гельмеръ (сдѣлавъ очень много замѣчаній). Ну, это уже черезчуръ бѣшенно! Такъ мнѣ не нравится... Однако, пора и остановиться.
   Нора (танцуетъ еще болѣе дико, потрясая тамбуриномъ; ея волосы разсыпаются по плечамъ). Не могу!.. Не могу! (Въ сторону). Мнѣ осталось еще тридцать одинъ часъ быть птичкой, а затѣмъ... (съ содроганіемъ) затѣмъ Крогстадъ поймаетъ меня въ свои сѣти!

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВIЕ III.

Та же комната, только софа чуть-чуть сдвинута съ мѣста, и одна изъ японскихъ лягушекъ упала въ каминъ. Г-жа Линденъ сидитъ и читаетъ книгу, но не понимаетъ ни слова.

   Г-жа Линденъ (кладетъ книгу, услышавъ звукъ шаговъ снаружи). Наконецъ-то онъ! (Входитъ Крогстадъ и останавливается въ дверяхъ). Г. Крогстадъ, я назначила вамъ тайное свиданіе въ этой комнатѣ, потому что она принадлежитъ моему хозяину, г. Гельмеру, который недавно уволилъ васъ. Эта маленькая смѣлость со стороны кассирши допускается норвежскими приличіями.
   Крогстадъ. Вы правы. Одни-ли мы? (Надъ головой слышно, какъ Нора танцуетъ тарантеллу). Да, я слышу легкій топотъ ножекъ г-жи Гельмеръ надъ нашими головами. Она танцуетъ тарантеллу, но погодите, скоро она затанцуетъ подъ другую дудку! (Измѣняя свой тонъ). Я собственно не понимаю, зачѣмъ вамъ захотѣлось видѣться со мною, послѣ того какъ много лѣтъ тому назадъ вы отказали мнѣ.
   Г-жа Линденъ. Вы не понимаете? А я понимаю. Я -- вдова, норвежская вдова. Мнѣ пришло въ голову, что въ вашемъ характерѣ могутъ быть какія-нибудь и болѣе благородныя черты, хотя вы пользуетесь незавидною репутаціей.
   Крогстадъ. Совершенно вѣрно. Я -- поддѣлыватель чужихъ подписей и ростовщикъ; я принадлежу къ составу редакціи норвежскаго "Понча", одной изъ самыхъ непристойныхъ газетъ. Мало того, я -- шантажистъ, такъ какъ пользуюсь страхомъ г-жи Гельмеръ, какъ самая низкая, подлая скотина. Но, не смотра на все это, (всплескиваетъ руками) во мнѣ есть еще слѣды благородства, Христина!
   Г-жа Линденъ. Я вѣрю вамъ,-- во всякомъ случаѣ я готова рискнуть. Мнѣ хочется кого-нибудь любить, и потому я согласна выйти за васъ замужъ.
   Крогстадъ (подозрительно). Съ условіемъ, конечно, чтобы я уничтожилъ письмо относительно преступленія г-жи Гельмеръ?
   Г-жа Линденъ. За кого вы меня принимаете? Я -- ея близкій другъ, но я отлично вижу ея недостатки и твердо убѣждена, что строгій урокъ можетъ быть для нея только полезенъ. Ей слишкомъ хорошо живется. Итакъ, оставьте письмо въ ящикѣ и проводите меня домой.
   Крогстадъ. Я невыразимо счастливъ! Жениться на кассиршѣ человѣка, который уволилъ меня! О, наше будущее свѣтло и обезпечено! (Выходитъ. Г-жа Линденъ приводитъ въ порядокъ мебель. Вдругъ слышится снаружи шумъ, и входитъ Гельмеръ, таща за собою Нору. Она -- въ костюмѣ, онъ -- въ открытомъ черномъ домино).
   Нора. Я не хочу! Еще слишкомъ рано уходить съ такого интереснаго бала! Я еще не хочу спать! (Начинаетъ хныкать).
   Гелъмеръ (нѣжно). К-к-какъ вамъ н-н-нравится этотъ ма..нькій жавороночекъ, г-жа Линденъ? Положительно долженъ былъ силою вытащить ее оттуда. Капризная дѣвчонка... съ острова Капри. Извините меня! Я, кажется, сказалъ каламбуръ? Чуднымъ шампанскимъ угостилъ насъ Консулъ; это оно причина всему! (Улыбаясь садится). А вы вяжете, г-жа Чулокъ?.. На-напрасно. Не надо вязать. Лучше вышивать. (Киваетъ ей головой, торжественно). Запомните это. Всегда вышивать! Восточные узоры. (Икаетъ).
   Г-жа Линденъ. Я пришла лишь затѣмъ, чтобы взглянуть на костюмъ Норы. Теперь я ухожу. (Уходитъ).
   Гельмеръ. Ужасно скучная женщина. Терпѣть не могу скучныхъ женщинъ. (Смотритъ на Нору, затѣмъ подходитъ къ ней). Ахъ, ты, ма-ма...нькая б-б-бѣлочка. Какъ я тебя люблю! Почему это мнѣ такъ весело сегодня?
   Нора (переходитъ на другую сторону стола). Оставь, Торвальдъ
   Гельмеръ. Какъ? Да развѣ ты не мой мманнькій жавороночекъ? развѣ это не наша клѣточка? Ну, хорошо же! (звонокъ). Это Ранкъ, чортъ его возьми! (Входитъ Ранкъ). Ранкъ, голубчикъ! Вы тоже были... (икаетъ) наверху. Чудесное шампанское,-- не правда-ли? Мнѣ стыдно за васъ, Ранкъ! (Онъ садится на софу и постепенно закрываетъ глаза).
   Ранкъ. Вы замѣтили это? (Гордо). Я выпилъ просто невѣроятное количество. Но завтра я поплачусь за это. (Мрачно). Все наслѣдственность! Я жизни своей не радъ! Право!
   Нора. Не извиняйтесь. Торвальдъ велъ себя не лучше. Но у него послѣ шампанскаго всегда хорошее расположеніе духа.
   Ранкъ. Я зашелъ къ вамъ на минуту, сказать вамъ, что я недолго проживу на бѣломъ свѣтѣ: Не плачьте обо мнѣ: это хроническое и притомъ наслѣдственное страданіе. Вотъ мои прощальныя карточки. Я хирѣющій цвѣтокъ. Вы позволите мнѣ закурить сигару?
   Нора (подавляя улыбку): Сдѣлайте одолженіе. Позвольте, я вамъ зажгу спичку. (Докторъ Ранкъ послѣ нѣскотъкихъ неудачныхъ попытокъ закуриваетъ сигару и уходитъ).
   Гельмеръ (сострадательно). Бѣдный Ранкъ! Ему сегодня очень плохо. (Встрепенувшись). Но я забылъ о дѣлахъ. Пойду, посмотрю, нѣтъ-ли писемъ. (Идетъ къ ящику). Ага! Кто-то хотѣлъ отворить замокъ шпилькой? Это твоя шпилька. (Показываетъ ей шпильку).
   Нора (съ живостью). Это не моя. Это Боба или Ивара. Они тоже носятъ шпильки.
   Гельмеръ (перебираетъ письма, не слушая ее). Ты должна отучить ихъ отъ этого, -- дурная привычка. Но какая масса писемъ! Вдвое больше обыкновеннаго. (Вскрываетъ письмо Крогстада), Что это? (Читаетъ его и моментально отрезвляется). Что ты скажешь на это?
   Нора (громко вскрикивая). Не спасай меня,-- пусти! Мнѣ не надо спасенія.
   Гельмеръ. Спасти тебя? Скажите пожалуйста! А кто меня спасетъ? Ахъ, ты, жалкій маленькій преступникъl (Съ досадой). Ахъ-ахъ!
   Нора (съ застывшимъ лицомъ). Право, Торвальдъ, твоя пѣвчая птичка имѣла хорошія намѣренія!
   Гельмеръ. Пѣвчая птичка? Твой отецъ былъ грачъ, а ты въ него пошла. Опять наслѣдственность. Ты въ конецъ разрушила мое счастье. (Ходитъ вокругъ). И какъ разъ въ то время, когда мнѣ начало везти!
   Нора. Это правда, но я сейчасъ пойду и брошусь въ воду.
   Гельмеръ. Какая польза будетъ мнѣ изъ этого? Люди скажутъ, что я участвовалъ въ подлогѣ. (Съ горечью). Если ты ужь хотѣла поддѣлывать подпись, то, по крайней мѣрѣ, хоть бы число поставила вѣрно! Но у тебя никогда не было прициповъ (Звонокъ). Звонятъ! (Видно, какъ въ ящикъ для писемъ падаетъ толстое письмо; Гельмеръ вынимаетъ его, распечатываетъ, смотритъ на конвертъ и затѣмъ обнимаетъ Нору). Крогстадъ не выдастъ тебя! Смотри, онъ возвращаетъ подложный вексель! Ахъ, мой бѣдный жавороночекъ, сколько тебѣ пришлось выстрадать! Иди подъ мое крылышко, моя бѣдная перепуганная птичка! Что, ты не хочешь? Въ чемъ же теперь дѣло?
   Нора (съ холоднымъ спокойствіемъ). Благодарю тебя, Торвальдъ, у меня есть собственныя крылья и я намѣрена воспользоваться ими.
   Гельмеръ. Что ты говоришь? Оставить свою хорошенькую клѣтку (патетически), стараго самца и бѣдныхъ невинныхъ птенчиковъ?
   Нора. Да! Садись, и мы предварительно поговоримъ объ этомъ. (Медленно). Не поражаетъ-ли тебя то, что теперь мы въ первый разъ въ жизни говоримъ серьезно о серьезныхъ вещахъ?
   Гельмеръ. Вотъ это мнѣ правится! Какъ же мы могли говорить о серьезныхъ вещахъ, когда твой ротъ вѣчно былъ полонъ леденцовъ?
   Нора (качаетъ головой). Ахъ, Торвальдъ! Ротъ матери семейства долженъ быть полонъ гораздо болѣе важныхъ вещей, чѣмъ леденцы. Я это вижу слишкомъ поздно! Но ты виноватъ передо мной. Папенька тоже. Вы оба называли меня куклой,-- бѣлкой и жаворонкомъ. Вы должны были что-нибудь сдѣлать изъ меня, а вы только баловали меня. Да, вы баловали меня!
   Гельмеръ. Но ты нисколько не противилась этому, и я рѣшительно не понимаю, чего ты собственно теперь хочешь.
   Нора. Я тоже не понимаю, и это именно я должна себѣ выяснить. Если бы я получила надлежащее воспитаніе, я умѣла бы дѣлать кое-что получше, нежели помѣчать подпись покойнаго папеньки тремя днями послѣ того, какъ онъ умеръ. Теперь я должна перевоспитать себя. Я намѣрена пріобрѣсти опытъ и получить ясное понятіе о религіи, законахъ и тому подобное, и относительно того, кто правъ: общество или я? Поэтому я должна уйти и не возвращаться до тѣхъ поръ, пока не перевоспитаю себя.
   Гельмеръ. Значитъ ты уходишь не надолго? Но что же все-таки станется со мною и птенчиками?
   Нора. Это, Торвальдъ, совершенно твое дѣло. Я имѣю болѣе высокія обязанности, нежели думать о тебѣ и птенчикахъ, (торжественно поднимаетъ вверхъ голову) обязанности по отношенію къ самой себѣ!
   Гельмеръ. И все это изъ-за того, что выведенный на мгновеніе изъ себя тѣмъ, что я очутился во власти уволеннаго мною кассира, который говоритъ мнѣ: "Послушай, Торвальдъ...",-- я выразился нѣсколько рѣзко? Ты разсуждаешь, какъ глупое дитя!
   Нора. Нѣтъ, не потому, а потому, что мои глаза раскрылись, и я вижу свое положеніе глазами Ибсена. Я должна немедленно уйти и начать свое воспитаніе.
   Гельмеръ. Можно полюбопытствовать, какъ ты: примешься за это?
   Нора. Отчего же нѣтъ? Я начну... да, я начну съ изученія норвежскаго театра. Если это не уничтожитъ моего легкомыслія, то я уже положительно не знаю, что дѣлать. (Беретъ шллику и крѣпко привязываетъ ее лентами).
   Гельмеръ. Значитъ, ты дѣйствительно уходишь? И больше не будешь думать ни обо мнѣ, ни о невинныхъ птенчикахъ? Ахъ, Нора!
   Нора. Нѣтъ, я буду думать... иногда... какъ о чужихъ. (Печально надѣваетъ свою шаль и приноситъ свои несессеръ). Если я когда-нибудь вернусь сюда, это будетъ величайшее чудо. Прощай! (Уходитъ черезъ переднюю; слышно, какъ за нею громко захлопывается парадная дверь)..
   Гельмеръ (падая въ кресло). Комната пуста? Значитъ, она ушла! Да, мой жавороночекъ улетѣлъ! (Слышенъ глухой звукъ неумѣло поворачиваемаго въ замкѣ ключа; дверь растворяется и показывается Нора съ немного смущеннымъ выраженіемъ на лицѣ). Какъ? Уже назадъ? Значитъ, ты уже перевоспитала себя?
   Нора (ставитъ свои несессеръ на полъ). Нѣтъ, Торвальдъ, пока нѣтъ! Дѣло въ томъ, что я нашла у себя въ кошелькѣ лишь немного мѣди, и всѣ норвежскіе театры въ этотъ часъ закрыты. Поэтому я рѣшила еще остаться и улетѣть изъ клѣтки завтра утромъ... послѣ чаю.
   Гельмеръ (какъ бы про себя). Величайшее чудо совершилось! Моя птичка еще не въ лѣсу! (Нора беретъ съ этажерки словарь въ роскошномъ переплетѣ и начинаетъ свое воспитаніе; Гельмеръ приноситъ пакетъ леденцовъ, садится около Норы и осторожно предлагаетъ ей одинъ. Молчаніе. Нора гордо отталкиваетъ его руку. Онъ опять предлагаетъ. Она неожиданно хватаетъ леденецъ, все еще не глядя на Гельмера, и жуетъ его, между тѣмъ какъ занавѣсъ опускается).
   

ДѢЙСТВIЕ I.

Сцена представляетъ веселенькую гостиную, декорированную темными цвѣтами. Въ глубинѣ сцены -- широкая дверь, завѣшанная чернымъ крепомъ и ведущая въ другую, черную гостиную, въ которой надъ софой, набитой чернымъ лошадинымъ волосомъ, виситъ посмертный портретъ покойнаго генерала Габлера. Рояль покрытъ красивымъ чехломъ. Сквозь окна задней гостиной видна глухая стѣна кладбища. Диванчики, козетки, стулья и пр. покрыты изящными чехлами изъ черной бумазеи и обиты маленькими круглыми гвоздиками. Повсюду разбросаны букеты иммортелей и сухой травы. (Входитъ тетя Юлія -- добродушная дама въ нарядной шляпкѣ).

   Тетя Юлiя. Я готова побиться объ закладъ, что Юргенъ и Гедда еще не встали. (Входитъ Юргенъ Тесманъ, напѣвая вполголоса,-- дородный беззаботный мужчина, въ очкахъ). Голубчикъ, я зашла спозаранку узнать, какъ вы съ Геддой чувствуете себя, возвратившись вчера вечеромъ изъ своего дальняго путешествія. Да, да, милый! На то я твоя старая тетка. Вѣдь у насъ въ Норвегіи это принято.
   Юргенъ. Господи Боже мой! Эти шесть медовыхъ мѣсяцевъ были для меня своего рода научнымъ путешествіемъ. А? Я изслѣдовалъ архивы. Подумай только! И знаешь, я намѣренъ написать книгу исключительно о домашнемъ бытѣ пещерныхъ обитателей во время потопа. Я умный норвежскій ученый, не правда-ли?
   Тетя Юлія. Воображаю, чего ты только не напишешь объ этомъ!
   Юргенъ. Позволь мнѣ, какъ преданному норвежскому племяннику, развязать твою нарядную, роскошную шляпку. (Развязываетъ ленты шляпки и треплетъ тетку по подбородку). Ну, ты разрядилась просто на славу! Подумай только! (Кладетъ шляпку на стулъ подгі стола).
   Тетя Юлія (хихикая). Это ради Гедды, -- чтобы гулять съ Геддой. (Гедда выходитъ изъ задней гостиной; у неа блѣдный цвѣтъ лица, холодные, открытые глаза сѣростального цвѣта; ея волосы не отличаются густотой, но то, что еще уцѣлѣло отъ нихъ, прекраснаго свѣтлокаштановаго цвѣта).
   Ахъ, милая Гедда! (Хочетъ обнять ее).
   Гедда (отступая назадъ). Ухъ, оставьте меня, прошу васъ! (Смотритъ на шляпку тети Юліи). Тесманъ, запрети служанкѣ разъ на всегда класть здѣсь свою старую шляпу! Ахъ, это ваша шляпа? Извините!
   Тетя Юлія (съ досадой). Боже мой, милая Гедда! Вѣдь это моя хорошенькая новая шляпка, которую я купила для того, чтобы гулять съ вами.
   Юргенъ (треплетъ ее по спинѣ). Да, Гедда, тетя купила себѣ шляпку и зонтикъ! Представь! Тетя положительно обо всемъ подумаетъ! А?
   Гедда (холодно). Замолчи, пожалуйста. Чтобы видѣли меня гуляющей съ твоей теткой? Этого еще недоставало!
   Юргенъ (сіяетъ). Ну, не прелестная-ли она женщина? Какія обирожительныя манеры! Подумай только!
   Тетя Юлія. Ахъ, милый Юргенъ, ты, должно быть, безпредѣльно счастливъ. Но посмотри-ка сюда, голубчикъ. (Вынимаетъ плоскій свертокъ въ газетной бумагѣ).
   Юргенъ (развертывая). Что это? Мои старыя туфли! Мои милыя старыя туфли! (Со слезами). Это положительно трогательно, Гедда! А? Ты помнишь, какъ ужасно онѣ были нужны мнѣ все это время? Посмотри, Гедда!
   Гедда. Оставь меня въ покоѣ съ своими старыми туфлями и старой теткой! (Тетя Юлія, раздосадованная, уходитъ; за нею слѣдуетъ Юргенъ, продолжая горячо благодарить ее за туфли; Гедда зѣваетъ; Юргенъ возвращается назадъ и бережно кладетъ свои старыя туфли на столъ.) Смотри, къ намъ идетъ г-жа Эльфстедъ,-- другая ранняя гостья, -- съ своими невозможными волосами которыми она всѣхъ приводила въ восторгъ, -- твоя бывшая пассія, я слышала! (Входитъ r-жа Эльфстедъ, красивая, нѣжная женщина, съ густыми, волнистыми, золотистыми волосами, круглыми, выпуклыми глазами и видомъ испуганнаго кролика).
   Эльфстедъ (нервно)..Я: положительно въ отчаяніи. Эйлертъ Левборгъ былъ у насъ учителемъ; онъ написалъ такую большую-большую книгу. Я вдохновила его. Я знаю, это на меня не похоже, но я говорю правду, -- онъ мнѣ самъ такъ сказалъ. А теперь, Боже мой! Онъ одинъ въ этомъ опасномъ, зломъ городѣ, а вѣдь онъ -- раскаявшійся грѣшникъ, и я такъ боюсь за него. Поэтому, будучи женой судьи, который на двадцать лѣтъ старше меня, я пріѣхала сюда, чтобы слѣдить за г. Левборгомъ. Пожалуйста, пригласите его къ себѣ,-- тогда я могу видѣться съ нимъ. Вы пригласите? Какъ это любезно съ вашей стороны! Мой мужъ такъ любитъ его!
   Гедда. Юргенъ, ступай и немедленно напиши приглашеніе. Слышишь? (Юргенъ оглядывается на свои туфли, беретъ ихъ и уходитъ). Теперь мы можемъ поговорить съ тобою, милая Теа. Ты помнишь, какъ я дергала тебя за волосы, встрѣчаясь съ тобой на лѣстницѣ, и говорила, что сожгу ихъ? Видъ людей съ густыми волосами всегда раздражаетъ меня.
   Эльфстедъ. О, да! Ты всегда шутила со мною и была такъ ласкова, а я боялась тебя. И теперь боюсь! Но вотъ что: я убѣжала отъ своего мужа. Все въ немъ было мнѣ противно. А съ г. Левборгомъ мы были товарищами. Онъ велъ разсѣянный образъ жизни, но я пріобрѣла какую-то власть надъ нимъ. Меня онъ тоже сдѣлалъ настоящимъ человѣкомъ; вѣдь прежде меня нельзя было назвать настоящимъ человѣкомъ, но теперь, смѣю думать, я сдѣлалась имъ. Онъ говорилъ со мною и научилъ меня думать... главнымъ образомъ, о немъ. Поэтому, когда г. Левборгъ поѣхалъ сюда, я, понятно, тоже поѣхала. Ничего другого не оставалось! Но, представь, есть женщина, тѣнь которой еще стоитъ между нимъ и мною. Она однажды хотѣла застрѣлить его, и теперь, понятно, онъ не можетъ забыть ее. Къ сожалѣнію, я не знаю ея имени, -- можетъ быть, это рыжеволосая пѣвица?
   Гедда (съ холоднымъ самообладаніемъ). Очень можетъ быть,-- но здѣсь не дѣлаютъ такихъ вещей. Т-съ! Теперь бѣги отсюда. Идутъ Тесманъ и асессоръ Бракъ. (Г-жа Эльфстедъ уходитъ; входятъ Юргенъ и асессоръ Бракъ,-- коренастый, но гибкій господинъ, съ круглымъ лицомъ, тщательно причесанными волосами и благороднымъ профилемъ). Какой смѣшной у васъ видъ при дневномъ свѣтѣ, асессоръ!
   Бракъ (держитъ шляпу въ рукѣ и сбрасываетъ пенснэ). Весьма благодаренъ. Все тѣ же очаровательныя. манеры, милая Гедд... г-жа Тесманъ! Я пришелъ пригласить дорогого Тесмана на маленькую холостую пирушку въ честь его возвращенія изъ долгаго свадебнаго путешествія. Это принято въ скандинавскомъ обществѣ. Могу вамъ обѣщать, что будетъ весело, потому что у меня веселый норвежскій характеръ.
   Юргенъ. Но уйти въ гости -- безъ жены? Подумайте! А? Ну, что жь, я приду!
   Бракъ. Кстати, здѣсь Левборгъ. Онъ написалъ чудесную книгу, которая надѣлала необыкновеннаго шуму. Право!
   Юргенъ. Левборгъ, -- подумайте! Ну, что жь, я очень радъ. Удивительныя дарованія! А я уже думалъ, что онъ безвозвратно погибъ. Подумайте только, а? Но что теперь будетъ съ этимъ бѣднягой, а? Вотъ что интересно знать!
   Бракъ. Что жь, быть можетъ, онъ выступитъ противъ васъ конкуррентомъ на профессорскую каѳедру, и хотя вы необыкновенно умны и образованы -- для норвежца, однако, можетъ случиться, что онъ одержитъ надъ вами верхъ.
   Юргенъ. Боже мой! Но вы послушайте, асессоръ Бракъ, (жестикулируетъ) это доказывало бы невѣроятное невниманіе ко мнѣ! Вѣдь я женился, въ надеждѣ получить эту каѳедру! И потомъ этотъ Левборгъ,-- человѣкъ, котораго даже нельзя назвать приличнымъ! А? Такихъ вещей не дѣлаютъ!
   Бракъ. Въ самомъ дѣлѣ? Вы забываете, что мы всѣ здѣсь реалистическія натуры, чуждыя всякихъ условностей, и дѣлаемъ всевозможныя странныя вещи. Но вы не безпокойтесь! (Уходитъ).
   Юргенъ (Геддѣ). Что теперь будетъ со всѣми нашими мечтами, Гедда, а? Теперь нечего и думать о ливрейномъ лакеѣ, званыхъ обѣдахъ или верховой лошади. Подумай!
   Гедда (медленно и вяло). Да, намъ придется играть роль вельможъ въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ.
   Юргенъ (радостно). Но зато мы будемъ ежедневно видѣть тетю Юлію, а это тоже кое-что значитъ. Наконецъ, я получилъ назадъ свои старыя туфли. Мы не будемъ совершенно лишены развлеченій, а?
   Гедда (проходитъ черезъ комнату). Во всякомъ случаѣ у меня: еще есть одно развлеченіе.
   Юргенъ (сіяя отъ радости). О, слава Богу, слава Богу! Значитъ, у тебя есть? И что же это такое, Гедда, а?
   Гедда (въ дверяхъ, съ сдержаннымъ презрѣніемъ). Да, Юргенъ. У тебя есть старыя туфли заботливой тетки, а у меня пистолеты покойнаго генерала.
   Юргенъ (съ мукой въ голосѣ). Пистолеты? Праведное небо, какіе пистолеты?
   Гедда (холодно глядя на него). Пистолеты генерала Габлера,-- тѣ самые, которыми я стрѣляла въ... (спохватившись). Нѣтъ, это будетъ Теккерей, а не Ибсенъ... совершенно другое лицо. (Проходитъ черезъ заднюю гостиную).
   Юргенъ (въ дверяхъ, кричитъ ей вслѣдъ). Дорогая Гедда! Не трогай этихъ опасныхъ вещей! А? Вѣдь еще не было случая, чтобы они выстрѣлили прямо. Прошу тебя! Возьми лучше катапульту! Ради меня, возьми катапульту!

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВIЕ II.

Сцена представляетъ веселенькую мрачную гостиную. Время -- послѣ полудня. Гедда стоитъ въ задней гостиной и заряжаетъ пистолетъ.

   Гедда (выглядываетъ изъ дверей и стрѣляетъ). Здравствуйте, асессоръ! (Прицѣливается въ него). Берегитесь!
   Бракъ (входитъ). Что за дьяволъ! Вы всегда. стрѣляете въ. гостей? (Принимаетъ обиженный видъ).
   Гедда. Непремѣнно, если они идутъ черезъ заднюю дверь. Это мой оригинальный способъ давать имъ знать, что я дома. Такія вещи, знаете, всегда продѣлываются въ реалистическихъ драмахъ. Притомъ же я цѣлила въ голубое небо.
   Бракъ. Чѣмъ и объясняется плачевное состояніе моей шляпы. (Показываетъ шляпу). Посмотрите -- настоящее рѣшето!
   Гедда. Не моя вина. Мнѣ ужасно скучно съ Тесманомъ. Ничего не можетъ быть скучнѣе, какъ жить съ ученымъ человѣкомъ.
   Бракъ (съ участіемъ). Нашъ милый Тесманъ, дѣйствительно, немного скученъ. (Смотритъ пытливо на нее). Зачѣмъ вы, собственно, вышли за него замужъ?
   Гедда. Мнѣ наскучило танцовать, вотъ и все. Тесманъ всегда провожалъ меня домой. Мы увидѣли эту виллу; я сказала, что она мнѣ нравится; Тесману тоже она понравилась. Такимъ образомъ, у насъ нашлась точка соприкосновенія, и вотъ, какъ видите, мы -- мужъ и жена. А я ненавижу Тесмана, и теперь мнѣ даже не нравится эта вилла, мнѣ такъ недостаетъ интереснаго человѣка.
   Бракъ. Попробуйте взять меня. Я чрезвычайно люблю этакое треугольное сочетаніе. Позвольте мнѣ быть третьимъ лицомъ въ вашемъ хозяйствѣ -- (вкрадчиво) -- испытанному другу и, вообще говоря, молодцу.
   Гедда (громко вздыхая). Я не могу противостоять вашему ловкому умѣнью ставить вопросъ. Мы заключимъ тройственный союзъ. Но тише! Идетъ Тесманъ! (Входитъ Юргенъ съ множествомъ китъ подъ мышкой).
   Юргенъ. Уфъ! Мнѣ порядкомъ жарко, Гедда. Я только-что заглянулъ въ новую книгу Левборга. Замѣчательно глубокомысленна,-- будь онъ проклятъ! Но мнѣ надо пойти переодѣться для вашей пирушки, асессоръ. (Уходитъ).
   Гедда. Ахъ, если бъ я могла заставить Тесмана заняться политикой, асессоръ! Могъ бы онъ сдѣлаться министромъ или чѣмъ-нибудь въ этомъ родѣ?
   Бракъ. Гмъ! (Короткая пауза; оба молча смотрятъ другъ на друга. Входить Юргенъ во фракѣ и въ перчаткахъ).
   Юргенъ. У насъ соберутся къ половинѣ восьмого, но я люблю быть рано одѣтымъ. Представьте! Притомъ я ожидаю Левборга. (Эйлертъ Левборгъ входитъ изъ передней; онъ имѣетъ блѣдный и истощенный видъ, на скулахъ у него два красныхъ пятна; на немъ совершенно новая визитная пара и черныя перчатки).
   Юргенъ. Добро пожаловать! (Знакомитъ его съ Бракомъ).
   Слушай, я досталъ твою новую книгу, но еще не прочиталъ ея.
   Левборгъ. Не стоитъ,-- сущій вздоръ. (Вынимаетъ изъ кармана рукопись). Вотъ это другое дѣло. Это состоитъ изъ трехъ частей: первая -- о культурныхъ силахъ будущаго, вторая -- о будущемъ культурныхъ силъ и третья -- о силахъ будущей культуры. Я думалъ почитать тебѣ немного сегодня вечеромъ.
   Бракъ и Юргенъ (поспѣшно). Это замѣчательно любезно... но сегодня вечеромъ маленькая пирушка... Жаль, что мы не можемъ остаться. Можетъ быть, и вы пойдете съ нами?
   Гедда. Нѣтъ, пусть онъ остается съ нами и почитаетъ свою рукопись мнѣ и г-жѣ Эльфстедъ.
   Юргенъ. Мнѣ бы никогда не могли придти въ голову такія умныя мысли. Ты намѣренъ конкуррировать со мною на профессорскую каѳедру, а?
   Левборгъ (скромно). Нѣтъ! Я только одержу надъ тобою побѣду въ общественномъ мнѣніи,-- больше ничего.
   Юргенъ. А, больше ничего? Представьте! Пойдемъ въ заднюю гостиную и выпьемъ холоднаго пуншу.
   Левборгъ. Благодарю, но я -- раскаявшійся грѣшникъ и отказался разъ навсегда отъ холоднаго пунша, -- это ядъ! (Юргенъ и Бракъ идутъ въ заднюю комнату и пьютъ пуншъ, а Гедда остается съ Левборгомъ въ передней гостиной и показываетъ ему альбомъ фотографическихъ снимковъ).
   Левборгъ (медленно и тихо). Гедда Габлеръ! Какъ могла ты такъ погубить себя?.. Ахъ, это Ортлерскія горы? Прелестно... Ты забыла, какъ мы, бывало, сидѣли вдвоемъ на диванѣ, закрывшись иллюстрированной газетой!.. да, очень живописныя горы... и я разсказывалъ тебѣ о всѣхъ своихъ безумствахъ?
   Гедда. Ни слова объ этомъ здѣсь! Это Доломиты.. Да, я помню; это была чудная, обворожительная норвежская дружба, но теперь все это уже прошло. Смотрите, въ этой горной деревушкѣ мы съ Тесманомъ ночевали.
   Левборгъ. Неужели?" А помнишь тотъ очаровательный моментъ, когда ты угрожала застрѣлить меня?
   Гедда (небрежно). Въ самомъ дѣлѣ? Я: поступала такъ со многими. Но теперь все это прошло, и вы нашли превосходное утѣшеніе въ доброй, несравненной г-жѣ Эльфстедъ... Ахъ, вотъ и она! (Входитъ г-жа Эльфстедъ). Ну, Теа, присаживайся сюда и выпей стаканчикъ холоднаго пуншу. Г. Левборгъ тоже выпьетъ. Если вы не выпьете, г. Левборгъ, Юргенъ и асессоръ подумаютъ, что вы не увѣрены въ себѣ и боитесь выпить слишкомъ много.
   Эльфстедъ. Ахъ, пожалуйста, Гедда! Когда я такъ вдохновляла г. Левборга... Пожалуйста, не принуждай его пить холодный пувшъ!
   Гедда. Видите, нашъ маленькій другъ тоже не довѣряетъ вамъ!
   Левборгъ. Такъ вотъ какъ мой товарищъ вѣритъ въ меня! (Мрачно). Я покажу, можно-ли мнѣ довѣрять, или нѣтъ. (Выпиваетъ стаканъ пунша). Теперь, прежде чѣмъ пойти на пирушку къ асессору, я выпью еще одинъ стаканъ. Ваше здоровье, Теа! Значитъ, вы пріѣхали слѣдить за мной? Я выпью за здоровье судьи,-- за здоровье всѣхъ! (Хочетъ налить себѣ еще пуншу).
   Гедда (удерживаетъ его). Довольно теперь! Не забывайте, что вы еще пойдете къ асессору. (Юргенъ и Бракъ выходятъ изъ второй гостиной).
   Левборгъ. Не сердитесь, Teal Я палъ лишь на одинъ моментъ. Теперь я снова поднялся. (Г-жа Эльфстедъ сіяетъ отъ восторга). Асессоръ, я иду къ вамъ, если вы такъ настаиваете, и цѣлый вечеръ буду читать Юргену свою рукопись. Я приложу всѣ старанія, чтобы вашимъ гостямъ было весело.
   Юргенъ. Неужели? Представьте! Это будетъ прелестно!
   Гедда. Ну, такъ идите, неисправимые кутилы! Но г. Левборгъ долженъ къ десяти часамъ вернуться сюда, чтобы провести r-жу Эльфстедъ домой.
   Эльфстедъ. О, непремѣнно! (Со сдержанной мукой въ голосѣ).. Г. Левборгъ, я не уйду безъ васъ! (Трое мужчинъ, весело смѣясь, уходитъ; занавѣсъ на минуту опускается; когда онъ поднимается снова, уже семь часовъ утра; Теа и Гедда еще не спятъ, вокрутъ нихъ разбросаны одѣяла)..
   Эльфстедъ (устало). Семь часовъ утра, и Левборгъ еще не пришелъ за мною. Чѣмъ онъ можетъ быть занятъ?
   Гедда (зѣваетъ). Должно быть, читаетъ Тесману, съ вѣнкомъ изъ виноградныхъ листьевъ на головѣ. Можетъ быть, онъ уже дошелъ до третьей части.
   Эльфстедъ. Ты увѣрена въ этомъ, Гедда? О, если бы а могла надѣяться на это!
   Гедда. Ахъ, ты, глупенькая дѣвочка! Я бы съ удовольствіемъ сожгла твои волосы. Ступай спать! (Эльфстедъ уходитъ. Входитъ Юргенъ).
   Юргенъ. Немного запоздалъ, а? Но что за ночь мы провели! Представь! Было замѣчательно весело! Эйлертъ читалъ мнѣ свою книгу, подумай только! Удивительная книга! Мы веселились напропалую. Желалъ бы я написать такую книгу! Жаль, что онъ такъ неисправимъ!
   Гедда. Ты хочешь сказать, что у него больше мужества жить, чѣмъ у другихъ людей.
   Юргенъ. Какое! У него просто было мужество напиться больше другихъ. Но вообще это была вакханалія. Мы кончили тѣмъ, что пошли къ одному изъ этихъ веселыхъ малыхъ пить кофе, и бѣдняга Левборгъ уронилъ свою драгоцѣнную рукопись въ грязь, а я подхватилъ ее,-- вотъ она. Ну, что, если бы она пропала? Во второй разъ онъ никогда бы ее не написалъ. Вотъ была бы жалость, а? Не разсказывай никому объ этомъ. (Оставляетъ рукопись на стулѣ и вылетаетъ изъ комнаты; входитъ Бракъ. Гедда прячетъ рукопись).
   Бракъ. Опять ранній визитъ, какъ видите. Моя пирушка прошла такъ оживленно, что я не раздѣвался всю ночь. Вы себѣ представить не можете, какъ было весело. И какъ настоящій норвежскій хозяинъ, я прослѣдилъ за Левборгомъ до его дома. А теперь обязанность друга дома вынуждаетъ меня сообщить вамъ, что онъ, въ концѣ концовъ, вступилъ въ рукопашную съ рыжеволосой оперной пѣвицей и попалъ въ полицейскій участокъ. Вы не должны больше принимать его здѣсь. Помните нашъ тройственный союзъ!
   Гедда (переставая улыбаться). Вы опасный человѣкъ, но вамъ не справиться со мной!
   Бракъ (двусмысленно). Что за фантазія! Но я могъ бы... Впрочемъ, это инсинуація. До свиданія! (Уходитъ).
   Левборгъ (смущенный и взволнованный врывается въ двери). Вы, конечно, слышали, гдѣ я былъ?
   Гедда (уклончиво). Я слышала, что вы очень веселились у асессора Брака. (Входитъ г-жа Эльфстедъ).
   Левборгъ. Все кончено! Я не намѣренъ больше работать. Мнѣ больше не нуженъ товарищъ, Теа! Уѣзжай къ своему судьѣ!
   Эльфстедъ (въ волненіи). Ни за что! Я хочу быть съ тобою, когда твоя книга выйдетъ.
   Левборгъ. Она не выйдетъ!.. я разорвалъ ее! (Г-жа Эльфстедъ выбѣгаетъ изъ комнаты, ломая руки). Г-жа Тесманъ, я солгалъ ей,-- но все равно! Я не разорвалъ своей книги,-- я сдѣлалъ хуже! Я: тащилъ ее съ собой по всѣмъ мѣстамъ, гдѣ кутилъ,-- даже туда, гдѣ затѣялъ драку, въ полицейскій участокъ, -- и потерялъ ее. Если даже я найду ее, она будетъ уже не та, по крайней мѣрѣ, для меня. Я -- норвежскій писатель, и очень странный писатель. Поэтому я долженъ теперь положить конецъ всему!
   Гедда. Совершенно вѣрно,-- но слушайте: смотрите, чтобы этотъ конецъ былъ красивъ. Я: не настаиваю, чтобы вы увѣнчали свою голову виноградными листьями, но пусть конецъ будетъ красивъ. (Приноситъ пистолетъ). Вотъ одинъ изъ пистолетовъ генерала Габлера. Воспользуйтесь имъ!
   Левборгъ. Благодарю. (Беретъ пистолетъ и выходитъ въ переднюю; по его уходѣ Гедда тотчасъ вынимаетъ рукопись и бросаетъ ее въ печку, шепча что-то про себя, пока занавѣсъ падаетъ).
   

ДѢЙСТВIЕ III.

Сцена представляетъ ту же комнату, но такъ какъ теперь вечеръ, то въ ней темнѣе, чѣмъ всегда. Занавѣсы изъ чернаго крепа спущены. Служанка съ черными лентами на чегщѣ и красными глазами входитъ и спокойно, осторожно зажигаетъ лампу. Изъ задней гостиной слышатся аккорды фортепіано. Входитъ Гедда и вглядывается въ темноту. Короткая пауза. Входитъ Тесманъ.

   Юргенъ. Я такъ безпокоюсь о несчастномъ Левборгѣ. Представь, его нѣтъ дома. Г-жа Эльфстедъ сказала, что сегодня рано утромъ онъ былъ здѣсь. Ты, конечно, отдала ему рукопись?
   Гедда (холодно и не двигаясь въ своемъ креслѣ). Нѣтъ, сожгла ее.
   Юргенъ. Сожгла? Чудную новую книгу Левборга, которую онъ читалъ мнѣ во время нашей дикой оргіи у Брака? Подумай, Гедда! Вѣдь это... а?.. это очень нехорошо! Такой большой трудъ! Какъ тебѣ могло это придти въ голову?
   Гедда (подавляя почти незамѣтную улыбку). Ахъ, милый Юргенъ, ты самъ довольно прозрачно намекнулъ мнѣ объ этомъ.
   Юргенъ. Я? Ты, конечно, шутишь! Вѣдь я только сказалъ, что завидую ему, потому что онъ написалъ такую книгу, которая совершенно затмитъ меня; и если бы что-нибудь случилось съ нею, я бы никогда не простилъ себѣ, такъ какъ бѣдняга не въ состояніи написать ее снова, и поэтому мы должны беречь ее, какъ зеницу ока! Вотъ что я сказалъ! Затѣмъ я оставилъ ее на стулѣ и самъ ушелъ. А ты взяла и сожгла всю книгу. Помилуй, кто же могъ этого ожидать?
   Гедда. Понятно, никто, спасенная ты душа! Но я сдѣлала это ради тебя, Юргенъ,-- это любовь.
   Юргенъ (колеблясь между сомнѣніемъ и радостью). Гедда, ты не хотѣла этого! Твоя любовь принимаетъ иногда такія странныя формы. (Смѣется отъ чрезмѣрной радости). Значитъ, ты, дѣйствительно, любишь меня? Подумай только! Ну, смѣшная ты, Гедда! Слушай, я сейчасъ побѣгу и разскажу объ этомъ служанкѣ,-- ей такъ понравится эта шутка!
   Гедда (съ холоднымъ самообладаніемъ). Даже для умнаго норвежскаго литератора въ реалистической соціальной драмѣ совершенно нѣтъ надобности строить изъ себя такого дурака.
   Юргенъ. Да, и это правда. Быть можетъ, дѣйствительно, лучше сохранить это въ тайнѣ. Но все-таки я долженъ сказать объ этомъ тетѣ Юліи, -- ей такъ будетъ пріятно узнать, что ты ради меня сожгла рукопись. И потомъ я спрошу у нея, всегда-ли такъ поступаютъ молодыя жены. (Снова безпокойно и задумчиво). Но, Боже мой, рукопись бѣднаго Эйлерта! Ну, хорошо, хорошо! (Входитъ г-жа Эльфстедъ).
   Эльфстедъ. Ахъ, извините, я такъ безпокоюсь о г-нѣ Левборгѣ. Навѣрное, съ нимъ что-нибудь случилось! (Асессоръ Бракъ входитъ изъ передней съ новой шляпой въ рукѣ).
   Бракъ. Вы угадали, -- въ первый разъ. Нѣчто дѣйствительно случилось!
   Эльфстедъ. Ахъ, Боже мой! Что такое? Что-нибудь ужасное, я увѣрена въ этомъ! (Громко кричитъ).
   Бракъ (шутливо). Это зависитъ отъ того, какъ смотрѣть на дѣло. Онъ застрѣлился и теперь въ больницѣ,-- вотъ и все.
   Юргенъ (съ состраданіемъ). Вотъ жалость! А? Бѣдный Левборгъ! Это приводитъ меня въ отчаяніе. Представьте!
   Гедда. Куда онъ выстрѣлилъ: въ високъ или въ грудь? Въ грудь? Что жь, и въ грудь -- тоже красиво. Я -- передовая женщина, и мнѣ нравятся подобные поступки -- имѣть мужество покончить всѣ разсчеты съ жизнью.
   Эльфстедъ. Ахъ, Гедда, какая странная точка зрѣнія! Но теперь уже нечего думать о бѣдномъ Левборгѣ. Что намъ теперь нужно сдѣлать -- это постараться возстановить его замѣчательную рукопись, которую онъ разорвалъ на куски. (Вынимаетъ изъ своего кармана пачку маленькихъ листочковъ). Вотъ разбросанныя записочки, по которымъ онъ мнѣ диктовалъ. Я спрятала ихъ на случай подобнаго несчастья, и если мы съ г. Тесманомъ поработаемъ вмѣстѣ, я думаю, мы чего-нибудь добьемся.
   Юргенъ. Представьте! Я посвящу свою жизнь -- или точнѣе то, что отъ нея остается,-- этой задачѣ. Я чувствую, что у него въ нѣкоторомъ долгу. Нечего плакать о томъ, чего нельзя вернуть, г-жа Эльфстедъ. А? Мы сядемъ съ вами въ задней гостиной и посмотримъ, не вдохновите-ли вы меня такъ же, какъ вдохновляли его. А?
   Эльфстедъ. О, разумѣется! Мнѣ это будетъ очень пріятно,-- если бъ только это удалось. (Юргенъ и r-жа Эльфстедъ уходятъ въ заднюю гостиную и пускаются въ оживленный разговоръ; Гедда садится въ кресло въ передней комнатѣ и, немного погодя, Бракъ подходитъ къ ней).
   Гедда (вполголоса). Ахъ, асессоръ, какъ пріятно узнать, что все, не исключая и выстрѣла Левборга, вполнѣ удалось. Въ грудь! Развѣ вы не замѣчаете въ этомъ проявленія самодовлѣющей красоты? Какое сознательное мужество!
   Бракъ (улыбается). Гмъ! Можетъ быть, дорогая Гедда.
   Гедда (съ энтузіазмомъ). Какъ это прекрасно! Имѣть мужество жить на свой собственный ладъ и прервать жизненный пиръ такъ рано и такъ напившись! Такой красивый подвигъ сильно говоритъ воображенію возвышенной женщины!
   Бракъ. Мнѣ очень жаль разсѣять ваши поэтическія иллюзіи, но я долженъ сказать вамъ, что нашъ оплакиваемый другъ окончилъ свою жизнь при совершенно другихъ обстоятельствахъ. Пуля попала ему не въ грудь, а въ... (останавливается).
   Гедда (съ волненіемъ). Пистолеты генерала Габлера! Я должна была предвидѣть это! Вѣдь они никогда не стрѣляли прямо! Куда же попала пуля?
   Бракъ (скромно понижая голосъ). Немного ниже.
   Гедда. Фи, какъ это гадко! какъ пошло! какъ смѣшно! Какъ это похоже на все остальное, что окружаетъ меня!
   Бракъ. Да, мы -- реалистическіе типы человѣческой природы и всѣ немного... забрызганы грязью. Но зачѣмъ вы дали Левборгу свой пистолетъ, когда знали, что полиція неминуемо нападетъ на слѣдъ? Согласитесь, что для обворожительной хладнокровной женщины съ свѣтлой головой и безъ угрызенія совѣсти это было немного глупо.
   Гедда. Можетъ быть. Но я хотѣла, чтобы онъ сдѣлалъ все красиво, и это не удалось... Ахъ, я только что созналась, что, дѣйствительно, дала ему пистолетъ! Какъ это неблагоразумно съ моей стороны! Теперь я въ вашей власти.
   Бракъ. Совершенно вѣрно, хотя очень трудно понять, почему. Но это неизбѣжно, вы сами знаете, какъ вы боитесь всего, что имѣетъ тѣнь скандала. Bcѣ ваши прежніе поступки доказываютъ это. (Юргену и r-жѣ Эльфстедъ, которые выходять изъ задней гостиной). Ну, какъ идетъ у васъ возстановленіе великаго труда Левборга?
   Юргенъ. Прекрасно! Мы уже возстановили двѣ части. Положительно, Гедда, мнѣ кажется, что г-жа Эльфстедъ вдохновляетъ меня. Я начинаю чувствовать вдохновеніе. Представь!
   Эльфстедъ. Ахъ, Боже мой! Гедда, не правда-ли, это было бы очень хорошо? Во всякомъ случаѣ я постараюсь.
   Гедда. Постарайся, моя глупенькая котечка, а я тѣмъ временемъ пойду въ заднюю гостиную и прилягу. (Уходить въ заднюю комнату и задергиваетъ занавѣски. Короткая пауза. Вдругь оттуда слышится бравурная музыка на фортепіано).
   Юргенъ. Милая Гедда, не играй сегодня этой вещи. Такъ какъ одна изъ моихъ тетокъ умерла, а бѣдный Эйлертъ застрѣлился, то это выходитъ немного некстати. А?
   Гедда (высовывая голову изъ-за занавѣски). Хорошо. Теперь я замолчу. Я намѣрена немного поупражняться на пистолетахъ генерала Габлера. (Опять задергиваетъ занавѣску; Юргенъ прячется за печку, асессоръ Бракъ лѣзетъ подъ столъ, а г-жа Эльфстедъ -- подъ диванъ. Изъ задней комнаты слышится выстрѣлъ).
   Юргенъ (изъ-за печки). Ай-ай! Слушайте! Ей-богу, она попала въ меня! Подумайте только! (Его нога нѣкоторое время судорожно подергивается. Слышится новый выстрѣлъ).
   Эльфстедъ (подъ диваномъ). Ахъ, пожалуйста, не въ меня! Боже мой, теперь я уже никого не могу вдохновлять. О! (Часть ея ноги, видная изъ подъ бахромы Дивана, вздрагиваетъ и затѣмъ сразу дѣлается неподвижной).
   Бракъ (весело, изъ подъ стола). Знаете что, Гедда? Я буду приходить къ вамъ каждый вечеръ, и намъ будетъ очень вес... (Слышится новый выстрѣлъ). Ахъ, чортъ возьми! Застрѣлить друга дома! Это совсѣмъ не по спортсменски! Такихъ вещей люди не дѣлаютъ! (Скатерть стола приходитъ въ сильное движеніе, затѣмъ занавѣска отдергивается и показывается Гедда).
   Гедда (твердо и весело). Я пробовала застрѣлиться согласно съ требованіями красоты... но съ пистолетами генерала Габлера. (Подымаетъ скатерть стола, затѣмъ заглядываетъ за печку и подъ диванъ). Какъ? Значитъ, разсчеты всѣхъ этихъ скучныхъ людей съ жизнью покончены? Теперь мое самоубійство совершенно излишне. Да, теперь я вновь ощущаю мужество жить! (Уходитъ въ заднюю комнату и играетъ "Похоронный маршъ куколъ". Занавѣсъ опускается).
   

ДѢЙСТВІЕ I.

Въ домѣ Верле. Впереди -- богато меблированный кабинетъ. Обитая зеленой байкой дверь ведетъ въ контору Верле. На заднемъ планѣ -- раскрытыя двери показываютъ изящную столовую, гдѣ происходитъ блестящее норвежское обѣденное пиршество. Масса наемныхъ слугъ. Звонъ стакана, по которому ударяютъ ножомъ. Крики: "Браво". Слышенъ длиннѣйшій спичъ старика Верле, который, согласно принятому въ норвежскомъ обществѣ обыкновенію, провозглашаетъ тостъ за здоровье экономки г-жи Сэрби. Затѣмъ изъ гостиной выходятъ нѣсколько близорукихъ, обрюзгшихъ и плѣшивыхъ камергеровъ, въ сопровожденіи Гіаіьмара Экдаля, который застѣнчиво ежится при ихъ замѣчаніяхъ.

   Первый камергеръ. Такъ какъ мы представляемъ собою единственные уцѣлѣвшіе остатки норвежской знати, то давайте, поддержимъ свою репутацію свѣтилъ аристократіи, преувеличивая количество съѣденнаго нами и издѣваясь надъ Гіальмаромъ Экдалемъ, другомъ сына нашего хозяина, по поводу того, что онъ фотографъ.
   Прочіе камергеры. Браво! Давайте! (Начинаютъ преувеличивать количество съѣденнаго ими и издѣваться надъ Гіадьмаромъ. Гіальмаръ въ восторгѣ. Входитъ старикъ Верле, опираясь на руку своей экономки; за нимъ слѣдуетъ его сынъ Грегерсъ Верле).
   Старикъ Верле (съ убитымъ видомъ). Тринадцать за столомъ! (Къ Грегерсу, съ мнозначительнымъ взлядомъ на Гіальмара). Вотъ что значитъ приглашать стараго школьнаго товарища, который сдѣлался фотографомъ! Стоило для него тратить вино! (Мрачно проходитъ дальше).
   Гіальмаръ (Грегерсу). Я почти жалѣю, что пришелъ. Твой старикъ не очень привѣтливъ. А вѣдь онъ побудилъ меня сдѣлаться фотографомъ пятнадцать лѣтъ тому назадъ. Теперь онъ стыдится меня. Благодаря ему, я и женился на Гинѣ, которая, если помнишь, служила прежде у васъ въ домѣ.
   Грегерсъ. Какъ? Мой старый школьный товарищъ женился пятнадцать лѣтъ тому назадъ, и на комъ?-- На Гинѣ? Если бъ я не былъ занятъ всѣ эти годы на своемъ заводѣ, я, надо полагать, слышалъ бы что-нибудь объ этомъ событіи. Странно, что мой отецъ никогда не сообщалъ мнѣ объ этомъ! (Задумывается. Старикъ Экдаль выходитъ изъ зеленой двери, кланяясь и извиняясь; у него подъ мышкой бумаги для переписки. Старикъ Верле невольно восклицаетъ: "Ухъ" и "Тьфу". Гіальмаръ поспѣшно отступаетъ назадъ и смотритъ въ сторону. Первый камергеръ учтиво спрашиваетъ его, знаетъ-ли онъ этого старика?).
   Гіальмаръ. Я? О, нѣтъ! Совсѣмъ не знаю. Никакого отношенія!
   Грегерсъ (потрясенный). Какъ, Гіальмаръ? Ты, съ твоей великой душой, отрекаешься отъ своего отца?
   Гіальмаръ (запальчиво). Конечно! Какъ можетъ фотографъ поступать иначе съ негоднымъ старымъ отцомъ, который сидѣлъ въ тюрьмѣ за подложно составленный планъ? Я уйду съ этого великолѣпнаго обѣда. Камергеры не любезны со мною, и я чувствую надъ головой безжалостную руку судьбы! (Поспѣшно уходитъ, чувствуя надъ головой руку судьбы).
   Г-жа Сэрби (лукаво). Кто изъ благородныхъ людей сказалъ здѣсь: "холоднаго пуншу"? (Всѣ благородные люди говорятъ: "холоднаго пуншу!" и съ энтузіазмомъ слѣдуютъ за нею. Грегерсъ подходитъ къ своему отцу, которому хочется, чтобъ тотъ ушелъ).
   Грегерсъ. Отецъ! Я долженъ сказать тебѣ нѣсколько словъ по секрету. Я ненавижу тебя. Я не могу не быть откровеннымъ. Старый Экдаль былъ твоимъ компаньономъ, и я твердо убѣжденъ, что ты не меньше его заслужилъ тюремное заключеніе. Во всякомъ случаѣ ты не долженъ былъ женить моего стараго друга Гіальмара на нашей Гинѣ. Ты очень хорошо знаешь, какова она была.
   Старикъ Верле. Это правда, но вѣдь и г-жа Сэрби не лучше. А между тѣмъ я собираюсь жениться на ней,-- если ты, конечно, ничего не имѣешь противъ этого.
   Грегерсъ. Ровно ничего! Что могу я имѣть противъ мачихи, которая въ настоящую минуту играетъ въ жмурки съ норвежскою знатію? Я еще не настолько съ ума сошелъ. Но я положительно не могу допустить, чтобы мой другъ Гіальмаръ, съ его великой, довѣрчивой, дѣтской душой, оставался въ блаженномъ невѣдѣніи прошлаго Гины. Нѣтъ! Я вижу, наконецъ, свою жизненную задачу! Я сейчасъ пойду къ нему и скажу, что его домашній очагъ построенъ на лжи. Я окажу ему эту услугу. (Беретъ шляпу и уходитъ).
   Старикъ Верле. Я -- богатый купецъ и намѣренъ жениться на своей экономкѣ, которая въ близкихъ отношеніяхъ съ норвежской знатью. У меня есть сынъ, который ненавидитъ меня и представляетъ собою или сатиру Ибсена на его собственные идеалы, или же непроходимаго глупца,-- да это меня и не интересуетъ. Во всякомъ случаѣ, смѣю думать, что мой домъ есть точная, реальная картина скандинавскаго общества!

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВІЕ II.

Фотографическая мастерская Гіальмара Экдаля. Вокругъ разставлены камеръ-обскуры, подставки для головы и другія орудія пытки. Типа Экдаль и ея дочь Гедвига, 14 лѣтъ, въ очкахъ, сидятъ въ ожиданіи Гіальмара.

   Гедвига. Дѣдушка сидитъ у себя въ комнатѣ съ бутылкой водки и кружкой горячей воды, переписывая бумаги. Папа на званомъ обѣдѣ. Онъ обѣщалъ принести мнѣ что-нибудь сладкое.
   Гіальмаръ (входитъ, во фракѣ). И онъ не забылъ своего обѣщанія, дитя мое. Смотри! (Даетъ ей меню; Гедвига глотаетъ слезы; Гіальмаръ замѣчаетъ ея разочарованіе, съ досадой). И вотъ твоя благодарность! Послѣ того какъ я обѣдалъ въ гостяхъ и прихожу домой во фракѣ и новыхъ сапогахъ, которые ужасно жмутъ! Ну, хорошо, чтобы показать, какъ это меня огорчаетъ, я не буду пить теперь пива! Какая я эгоистическая скотина! (Смягчаясь). Ну, принеси мнѣ самую малость. (Со слезами). Я сыграю тебѣ на флейтѣ жалобный богемскій танецъ. (Играетъ). Прочь пиво въ такой священный моментъ! (Пьетъ). Вотъ истинныя домашнія радости! (Входитъ Грегерсъ Верле въ деревенскомъ костюмѣ).
   Грегерсъ. Я оставилъ отцовскій домъ -- обѣдъ и всенавсегда. Я хочу поселиться съ вами.
   Гіальмаръ (все еще грустно). У насъ есть хлѣбъ и масло. Ты не хочешь? Зато я хочу. Я буду ѣсть послѣ щедраго гостепріимства твоего отца. (Гедвига уходитъ за хлѣбомъ и масломъ). Это моя дочь,-- жалкое, близорукое существо, но все-таки мое собственное.
   Грегерсъ. Моему отцу тоже пришлось прибѣгнуть къ сильнымъ очкамъ,-- послѣ обѣда онъ почти ничего не видитъ. (Старику Экдалю, который входитъ въ комнату, пьяный, какъ сапожникъ). Я удивляюсь, лейтенантъ Экдаль, какъ можетъ жить въ этой душной трущобѣ такой ярый охотникъ, какимъ вы были когда-то.
   Старикъ Экдаль. Я и теперь охотникъ. Вся разница въ томъ, что прежде я стрѣлялъ медвѣдей въ лѣсу, а теперь -- ручныхъ кроликовъ на чердакѣ. Совершенно такъ же интересно И гораздо безопаснѣе. (Садится на софу и засыпаетъ).
   Гіальмаръ (съ гордостью). Совершенно вѣрно! Вотъ посмотри. (Отворяетъ выдвижную дверь и показываетъ чердакъ, полный кроликовъ и куръ. Эффектная картина при лунномъ освѣщеніи. Гедвига возвращается съ хлѣбомъ и масломъ).
   Гедвига (Грегерсу). Съ того мѣста, гдѣ вы стоите, вы можете лучше всего разсмотрѣть нашу Дикую Утку. Мы очень гордимся ею, потому что отъ нея получила названіе вся пьеса, и она будетъ очень часто упоминаться въ разговорахъ. Вашъ отецъ ранилъ ее на охотѣ, и мы спасли ей жизнь.
   Гіальмаръ. Да, Грегерсъ, наши владѣнія невелики, но и въ нихъ, какъ видишь, воспрещено истребленіе дичи. Мы съ бѣднымъ отцомъ иногда бродимъ съ ружьями по чердаку. Онъ стрѣляетъ изъ револьвера, который моя необразованная жена вѣчно называетъ "леворверъ". Однажды, когда онъ попалъ въ бѣду, онъ направилъ его въ самого себя. Но потомокъ двухъ подполковниковъ, который еще никогда не робѣлъ ни предъ какимъ кроликомъ, на этотъ разъ не имѣлъ мужества. Онъ не выстрѣлилъ. Тогда я направилъ револьверъ въ свою собственную голову. Но въ послѣдній моментъ я одержалъ побѣду надъ самимъ собою. Я остался жить. Теперь мы стрѣляемъ этимъ револьверомъ только кроликовъ и куръ. Въ общемъ я, несмотря на все, счастливъ и доволенъ (ѣстъ бутербродъ).
   Грегерсъ. И напрасно дѣлаешь. Въ тебѣ есть много чертъ Дикой Утки. Тоже можно сказать и о твоей женѣ, и дочери. Ты живешь среди болотныхъ испареній. Завтра я пойду съ тобою гулять и объясню тебѣ все. Это моя жизненная задача. Спокойной ночи! (Уходитъ).
   Гина и Гедвига. О чемъ говорилъ этотъ господинъ?
   Гіальмаръ (Ѣстъ бутербродъ). Онъ только что съ обѣда... Но все равно. Что намъ нужно теперь сдѣлать, это уложить спать негоднаго стараго хрыча, моего отца. (Онъ и Гина поднимаютъ стараго Экдаля за руки и ноги и уносятъ его изъ комнаты, между тѣмъ какъ занавѣсъ опускается).
   

ДѢЙСТВІЕ III.

Мастерская Гіальмара. Только что снята фотографія. Гина и Гедвига убираютъ комнату.

   Гина (извиняясь). Въ этомъ актѣ, собственно, должна была состояться пирушка, съ участіемъ доктора Реллинга и Мольвика, находящихся въ состояніи комическаго похмѣлья послѣ излишествъ предыдущей ночи. Но такъ какъ это не имѣетъ никакого отношенія къ сюжету, то мы выбросили эту сцену. Такъ выходитъ дешевле. Вотъ возвращается твой отецъ съ прогулки, въ сопровожденіи этого сумасшедшаго молодого Верле, и тебѣ лучше пойти, поиграть съ Дикой Уткой. (Гедвига уходитъ).
   Гіальмаръ (входитъ). Я гулялъ съ Грегерсомъ. Онъ имѣлъ въ виду хорошую цѣль, но эта прогулка была ужь черезчуръ утомительна. Гина, онъ разсказалъ мнѣ, что пятнадцать лѣтъ тому назадъ, прежде чѣмъ я женился на тебѣ, ты была, такъ сказать, Дикой Уткой. (Строго). Почему ты не терзалась отъ раскаянія и угрызеній совѣсти все это время, а?
   Гина (обидчиво). Почему? Потому что у меня было много другихъ дѣлъ. Ты не хотѣлъ снимать фотографіи, и мнѣ приходилось заниматься этимъ.
   Гіальмаръ. Все равно, это была цѣлая сѣть лжи. Гдѣ я теперь возьму достаточно гибкости ума, чтобы осуществить мое великое изобрѣтеніе? Бывало, я запирался одинъ въ гостиной, думалъ тамъ и плакалъ при мысли, что эти усилія изобрѣсти что-нибудь подточатъ мое здоровье. (Патетически). Я хотѣлъ оставить тебя вдовою изобрѣтателя, но теперь я не сдѣлаю этого, тѣмъ болѣе, что еще не придумалъ, что изобрѣсти. Да теперь все кончено! Мнѣ наплевать и на кроликовъ, и даже на куръ! Я сейчасъ пойду и сверну голову этой проклятой Дикой Уткѣ!
   Грегерсъ (входитъ съ сіяющимъ лицомъ). Ну, вы кончили? Не правда-ли, это было очень утѣшительно и благородно? И вы, конечно, оба чувствуете себя обязанными мнѣ?
   Гина. Нѣтъ. По моему мнѣнію, вамъ лучше было бы заниматься своими собственными дѣлами. (Плачетъ).
   Грегерсъ (съ величайшимъ изумленіемъ). Вотъ тебѣ на! Простите мнѣ мою норвежскую наивность, но я чистосердечно ожидалъ васъ обоихъ найти сіяющими. Г-жа Экдаль, какъ необразованная женщина, не можетъ, конечно, сразу понять этого, но ты, Гіальмаръ, съ твоимъ глубокимъ умомъ,-- ты долженъ чувствовать себя обновленнымъ и возвышеннымъ.
   Гіальмаръ (нерѣшительно). О, гмъ, да! Такъ... въ нѣкоторомъ родѣ. (Гедвига радостно вбѣгаетъ).
   Гедвига. Папа, посмотри только, что г-жа Сэрби прислала мнѣ ко дню моего рожденія! Дарственную запись! (показываетъ).
   Гіальмаръ (уклоняясь отъ нея). Ага! Г-жа Сэрби, экономка. У старика Верле зрѣніе слабо! Гедвига тоже носитъ очки! Какой ужасный законъ наслѣдственности обнаруживаютъ эти совпаденія! Я во всякомъ случаѣ не близорукъ, я вижу все это,-- все! Вотъ мой отвѣтъ! (Беретъ дарственную запись и разрываетъ ее пополамъ). Теперь я не имѣю больше дѣла съ этимъ домомъ. (Надѣваетъ пальто). Мой домъ разрушенъ. (Рыдаетъ). Гдѣ моя шляпа?
   Грегерсъ. Но тебѣ вовсе незачѣмъ уходить. Вы должны остаться вмѣстѣ, чтобы достичь такого настроенія духа, когда можно принести себя въ жертву и простить.
   Гіальмаръ. Къ чорту самопожертвованіе и прощеніе! (Вырывается и уходитъ).
   Гедвига (съ отчаяніемъ). Онъ послалъ все къ чорту! Онъ никогда не вернется домой.
   Грегерсъ. Научить васъ, какъ снова заслужить довѣріе своего отца и вернуть его домой? Принесите въ жертву Дикую Утку.
   Гедвига. Вы думаете, что это поможетъ?
   Грегерсъ. Вотъ попробуйте!

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВІЕ IV.

Та же сцена. Входитъ Грегерсъ и застаетъ Гину за ретушированіемъ фотографическихъ карточекъ.

   Грегерсъ (любезно). Гіальмаръ, конечно, еще не вернулся?
   Гина. Нѣтъ! Онъ кутилъ цѣлую ночь съ Реллингомъ и Мольвикомъ. Теперь онъ спитъ у нихъ на диванѣ.
   Грегерсъ. (Съ разочарованіемъ); Боже мой! Вмѣсто того, чтобы въ уединеніи обдумать свое положеніе и испытать себя!
   Гина (грубо). Испытывайте свою бабушку. (Выходитъ, входитъ Гедвига).
   Грегерсъ (Гедвигѣ). Я вижу, у васъ не хватило мужества покончить съ Дикой Уткой!
   Гедвига. Да! Вначалѣ это мнѣ показалось восхитительною мыслью. А теперь мнѣ кажется, что это немного... смахиваетъ на Ибсена.
   Грегерсъ (укоризненно). Я ошибся въ васъ. Если бы у васъ была истинная, радостная готовность принести себя въ жертву, вы застрѣлили бы эту Дикую Утку, хотя бы вамъ грозила за это смерть.
   Гедвига (медленно). Я вижу! Вы думали, что мой характеръ измѣнился, и что я буду вести себя согласно съ этимъ?
   Грегерсъ. Совершенно вѣрно. Я надѣюсь на васъ. (Гедвига беретъ съ полки револьверъ и съ горящими глазами уходитъ на чердакъ; входитъ Гина).
   Гіальмаръ (нерѣшительно заглядываетъ въ двери, онъ неумытъ и растрепанъ). Не видѣлъ-ли кто моей шляпы?
   Гина. Боже! Какой у тебя видъ! Садись и скушай что-нибудь. (Приноситъ ему поѣсть).
   Гіальмаръ (съ негодованіемъ). Какъ? Дотронуться до пищи подъ этой кровлей? Никогда! (Ѣстъ бутербродъ и пьетъ кофе). Ступай и уложи въ сакъ-вояжъ мои неразрѣзанныя книги научнаго содержанія, мои рукописи и лучшихъ кроликовъ. Я ухожу навсегда. Или, быть можетъ, я останусь на день или два у васъ въ свободной комнатѣ,-- но это не будетъ все равно, что жить съ вами! (Беретъ себѣ солонины).
   Грегерсъ. Ты хочешь уйти? Какъ разъ, когда получилъ твердую почву, на которой можешь строить,-- благодаря мнѣ? Наконецъ, подумай о своемъ великомъ изобрѣтеніи!
   Гіальмаръ. Уже все изобрѣтено. Я возился съ своимъ несуществующимъ изобрѣтеніемъ лишь потому, что Гедвига вѣрила въ него всею силой своихъ милыхъ близорукихъ глазокъ. Но теперь я не вѣрю больше въ Гедвигу! (Наливаетъ себѣ вторую чашку кофе).
   Грегерсъ (серьезно). Но послушай, Гіальмаръ, если я докажу тебѣ, что она готова пожертвовать своею любимой Дикой Уткой? Смотри! (Онъ отворяетъ выдвижную дверь и показываетъ Гедвигу, которая цѣлится въ Дикую Утку изъ револьвера. Табло!)
   Гина (взволнованно). Смотрите. Вѣдь у нея въ рукахъ леворверъ, это роковое норвежское оружіе, которое въ драмахъ Ибсена никогда не стрѣляетъ прямо! И она взяла его не за тотъ конецъ! Она застрѣлитъ себя!
   Грегерсъ (спокойно). Пусть! Пусть дитя будетъ воздаяніемъ. Это будетъ самымъ реалистическимъ и эффектнымъ финаломъ.
   Гина. Нѣтъ, нѣтъ. Положи леворверъ, Гедвига! Слышишь, дитя мое?
   Гедвига (продолжая цѣлиться). Я слышу, но не сдѣлаю этого, пока папа не скажетъ мнѣ.
   Грегерсъ. Гіальмаръ, выкажи ту великую душу, которую я всегда приписывалъ тебѣ. Это горе дастъ толчекъ всему, что есть въ тебѣ благороднаго. Не порти заключительнаго положенія. Будь мужчиной! Позволь ребенку застрѣлиться!
   Гіальмаръ (нерѣшительно). Я, право, не знаю. Въ словахъ Грегерса есть большая доля правды. Гмъ!
   Гина. Большая доля вздора! Я необразована, это вѣрно. Я была въ свое время Дикой Уткой и до сихъ поръ хожу съ перевальцемъ. И все-таки я единственное лицо во всей пьесѣ, одаренное крупицей здраваго смысла. И я увѣрена -- что бы тамъ ни говорили г. Ибсенъ или Грегерсъ,-- что подобный визгливый фарсъ не долженъ кончиться трагично, даже въ нашей чудной Норвегіи. И онъ не кончится! Прикажи Гедвигѣ положить этотъ пакостный леворверъ и уйти прочь! Прикажи!
   Гіальмаръ (уступая). Ну, хорошо. Вѣдь я, въ сущности, одинъ изъ нелѣпѣйшихъ характеровъ. Не смѣй тронуть волоска на головѣ утки, Гедвига! Приди въ мои объятія, и все будетъ прощено! (Гедвига бросаетъ револьверъ -- онъ разряжается и убиваетъ кролика -- и кидается въ объятія отца. Старый Экдаль выходитъ изъ угла съ курицей на каждомъ плечѣ и заливается слезами. Трогательная семейная картина).
   Грегерсъ (съ досадой). Все это очень мило, но не похоже на Ибсена! Мое настоящее назначеніе быть тринадцатымъ за столомъ. Я не знаю, что это собственно значитъ, но лечу исполнить. (Уходитъ).
   Гіальмаръ. Теперь, когда мы избавились отъ этого идіота, принеси мнѣ, Гедвига, разорванную дарственную запись, кусочекъ бумаги и пузырекъ клейстеру. Мы возстановимъ этотъ документъ. (Онъ склеиваетъ обѣ половинки документа, между тѣмъ какъ занавѣсъ медленно опускается).
   

4.
Докторъ Гердаль.

   (Примѣч. автора.-- "Докторъ Гердаль, какъ наблюдательный читатель немедленно замѣтитъ, представляетъ скорѣе скромную попытку пойти по стопамъ норвежскаго драматурга, нежели переводъ дѣйствительно существующаго произведенія. Авторъ вполнѣ сознаетъ, что его слабое подражаніе чуждо загадочной темноты оригинала, что его аллегоріи и символы слишкомъ бѣдны, и что дѣйствующія лица далеко не такія сумасшедшія, какими они неизмѣнно бываютъ въ дѣйствительной жизни. Но всѣ эти недостатки неизбѣжно должны быть присущи творчеству ученика, и онъ надѣется, что критика отнесется къ нимъ снисходительно").
   

ДѢЙСТВІЕ I.

Изящно меблированная гостиная въ домѣ доктора Гердаля. На авансценѣ, съ лѣвой стороны, стоитъ на тумбѣ большая круглая бутыль, наполненная подкрашенной водой. Съ правой стороны -- печка съ экраномъ, сдѣланнымъ изъ богато расшитаго набрюшника. На печкѣ -- стетоскопъ и маленькая галваническая баттарея. Въ одномъ углу находятся зонтикъ и шляпа; въ другомъ -- конторка, за которой стоитъ Хина Блакдрафъ, приготовляя четвертные счета. Сквозь стеклянную дверь на заднемъ планѣ видна аптека, въ которой сидитъ Рюбубъ Каломель, занятый катаніемъ пилюли. Оба работаютъ совершенно молча въ теченіе полутора минутъ.

   Докторъ Гаустусъ Гердаль (входитъ изъ передней,-- пожилой человѣкъ, съ некрасивымъ, умнымъ лицомъ и рѣдкими волосами). Идите сюда, m-lle Блакдрафъ! (Вѣшаетъ свою шляпу и бросаетъ на диванъ плащъ). Приготовили вы счеты? (Строго смотритъ на нее).
   Хина (тихимъ, нетвердымъ голосомъ). Почти! я записала на каждаго паціента три визита ежедневно. Даже тогда, когда вы заходили выпить чашку чаю или поболтать. (Страстно). Не могла иначе,-- не могла!
   Гердаль (мѣняетъ свой тонъ, обнимаетъ ея голову обѣими руками и шепчетъ). Я хочу, чтобы вы всегда составляли для меня эти счеты!
   Xина (въ нервной экзальтаціи). Какъ это было бы хорошо! О, вы невыразимо добры ко мнѣ! Мнѣ такъ пріятно быть здѣсь! (Падаетъ передъ нимъ и обнимаетъ его колѣни).
   Гердаль. То-то же! (съ сдержаннымъ гнѣвомъ). Ради Бога, выпустите мои ноги! Я хотѣлъ бы, чтобъ вы не были такъ отчаянно нервны.
   Рюбубъ (встаетъ и входитъ черезъ стеклянную дверь, съ трудомъ дыша; онъ -- преждевременно облысѣвшій молодой человѣкъ лѣтъ пятидесяти пяти, съ заячьей губой и косыми глазами). Извините, докторъ Гердаль, я, кажется, помѣшалъ вамъ. (Хина встаетъ). Я кончилъ эту пилюлю. Вы видѣли ее? (Нерѣшительно подаетъ ему пилюлю на осмотръ).
   Гердаль (уклончиво). Чтожь, эта пилюля самыхъ обыкновенныхъ размѣровъ.
   Рюбубъ (понуривъ голову). За столько лѣтъ вы не сказали мнѣ ни одного ободряющаго слова. Что вамъ стоитъ похвалить мою пилюлю?
   Гердаль (борется съ собой). Н-не могу и не совѣтую вамъ браться самимъ за приготовленіе пилюль.
   Рюбубъ (съ трудомъ дыша). А вѣдь было время, когда и вы...
   Гердаль (самодовольно). Да, это была счастливая пилюля, которая послужила краеугольнымъ камнемъ,-- но не такая пилюля.
   Рюбубъ (съ силой). Слушайте! Это ваше послѣднее слово? Должна-ли моя престарѣлая мать покинуть этотъ міръ, не зная, умѣю-ли я приготовить хорошую пилюлю, или нѣтъ?
   Гердаль (какъ бы въ отчаяніи). Испробуйте эту пилюлю на ней же, -- это дастъ ей случай составить мнѣніе. Но имѣйте въ виду: я не отвѣчаю за послѣдствія.
   Рюбубъ. Я понимаю, -- какъ вы испробовали когда-то вашу пилюлю на докторѣ Ривалѣ. (Кланяется и уходитъ).
   Гердаль (съ безпокойствомъ). Онъ какъ-то странно сказалъ это, Хина. Но скажите мнѣ, когда вы думаете выйти за него замужъ?
   Хина (вздрагиваетъ и взглядываетъ на него). Я... Я не знаю. Въ этомъ году... въ слѣдующемъ... никогда. Я не могу выйти за него замужъ... Я не могу, не могу, у меня нѣтъ силъ оставить васъ!
   Гердаль. Да, я могу это понять! Милая Хина, ступайте немного погулять.
   Хина (съ благодарностью всплескиваетъ руками). Какъ это любезно и внимательно съ вашей стороны! Я иду сейчасъ!
   Гердаль (подавляя улыбку). Идите... и не трудитесь возвращаться назадъ. Я уже напечаталъ въ газетахъ объявленіе, приглашающее мужчину на мѣсто бухгалтера. Мужчины менѣе поддаются чувству. Прощайте, милая Хина.
   Хина (тихо, съ искаженнымъ лицомъ). Прощайте, докторъ Гердаль! (Выходить шатаясь изъ дверей, посылая рукой воздушные поцѣлуи).
   Г-жа Гердаль (входитъ черезъ стеклянную дверь, жалобно). Эта Блакдрафъ -- настоящій кладъ для тебя, Гаустусъ!
   Гердаль. Она... гмъ!.. крайне услужлива и вѣжлива. Но я разстался съ нею, Алина, и главнымъ образомъ изъ-за тебя.
   Г-жа Гердаль. Изъ-за меня? Въ самомъ дѣлѣ? По твоимъ словамъ, ты уже со многими молодыми особами разстался изъ-за меня.
   Гердаль (съ уныніемъ). Отъ этого можно просто придти въ отчаяніе. Вѣдь я такъ старался внести лучъ свѣта въ твою безотрадную жизнь. Я долженъ уволить также и Рюбуба Каломеля,-- его пилюля вывела меня изъ терпѣнія.
   Г-жа Гердаль (ищетъ ощупью кресло и садится на полъ). И его? Ахъ, Гаустусъ, ты никогда не сдѣлаешь этого дома настоящимъ домомъ для меня. Мой покойный первый мужъ Гальвардъ Сольнесъ старался, и тоже не могъ. Ну, бываютъ-ли у кого-нибудь такія несчастья, какъ у меня? Всѣ фамильные портреты сгорѣли, всѣ шелковыя платья, двое близнецовъ и девять хорошенькихъ куколъ... (Старается преодолѣть слезы).
   Гердаль (какъ бы для того, чтобы отклонить ее отъ этихъ мыслей). Да, да, да, это былъ ужасный ударъ для тебя, моя бѣдная Алина! Я вполнѣ понимаю, что ты не можешь послѣ этого оправиться. И потомъ, что этотъ строитель Сольнесъ такъ втюрился въ m-lle Вангель,-- это также было очень печально для тебя. Видѣть, какъ онъ свалился внизъ тормашками съ башни...
   Г-жа Гердаль. Да, и это тоже, Гаустусъ. Но это не такъ меня поразило: это было такъ естественно въ обоихъ;
   Гердаль. Естественно! чтобы двадцатилѣтняя дѣвушка кокетничала съ пожилымъ архитекторомъ, который, какъ она отлично знала, былъ по своей натурѣ склоненъ къ распутству,-- не давать ему покоя, пока онъ не полѣзъ на шпицъ, такой же неустойчивый, какъ и онъ самъ... И все это для удовольствія видѣть, какъ онъ свалится оттуда? Я не могу...
   Г-жа Гердаль (накрываетъ столъ къ ужину и ставитъ на немъ сушеную рыбу и пуншъ). Молодое поколѣніе болѣе чутко къ юмору, нежели мы съ тобою, Гаустусъ, да и кромѣ того, быть можетъ, она представляла собою просто какую-нибудь непонятную аллегорію.
   Гердаль. Да, это, безъ сомнѣнія, объясняетъ ее до нѣкоторой степени. но какъ онъ могъ быть такимъ старымъ дуракомъ?
   Г-жа Гердаль. Эта m-lle Вангель отличалась какимъ-то особеннымъ обаяніемъ. Вѣдь я сама...
   Гердаль (садится и принимается за рыбу). Обаяніемъ? Ну, воля твоя, я этого вовсе не замѣтилъ. (Серьезно). Ты находишь, Алина, что пожилые норвежцы чертовски впечатлительны? Они настоящіе комки перераздраженныхъ нервовъ, гиперестезированныхъ ганглій. За исключеніемъ, разумѣется, врачебной профессіи.
   Г-жа Гердаль. О, конечно,-- въ особенности, если человѣку такъ повезло, какъ тебѣ...
   Гердаль (выпиваетъ стаканъ пуншу). Ты совершенно права. Не будь я приглашенъ лечить доктора Риваля, который имѣлъ, здѣсь главную практику, я бы никогда не вступилъ такъ удачно на его мѣсто. (Весело хихикаетъ). Разсказать тебѣ забавную исторію, Алина? Это, быть можетъ, смѣшно, но все мое благосостояніе основано на одной маленькой пилюлѣ. Если бы докторъ Риваль не принялъ этой пилюли...
   Г-жа Гердаль (съ безпокойствомъ). Ты думаешь, что эта пилюля его и...
   Гердаль. Напротивъ. Она не имѣетъ къ этому никакого отношенія: изслѣдованіе показало, что это была просто мягчительная мазь. Но все-таки день и ночь мучитъ меня мысль, что это пилюля какъ-нибудь... Не могу отдѣлаться отъ этого. Эта мысль грызетъ и жжетъ меня, точно какой-нибудь нравственный горчичникъ (Пьетъ пуншъ).
   Г-жа Гердаль. Да, такого рода припарки, я думаю, есть у каждаго на груди,-- но ихъ и не слѣдуетъ снимать: наша обязанность поддерживать ихъ. Меня тоже, Гаустусъ, мучитъ мысль, что если бы m-lle Вангель позвонила теперь у нашихъ дверей...
   Гердаль. Да вѣдь уже десять лѣтъ о ней нѣтъ ни слуху, ни духу. Она теперь обрѣтается въ какой-нибудь лечебницѣ, можешь быть въ этомъ увѣрена. Но что, если бы она даже пришла? Неужели ты думаешь, моя дорогая, что я -- умный, просвѣщенный практическій врачъ,-- самоучка,-- позволилъ бы ей такъ одурачить себя, какъ она одурачила бѣднаго Гальварда? О, нѣтъ, практическіе врачи не способны на это,-- даже въ Норвегіи.
   Г-жа Гердаль. Увѣренъ-ли ты въ этомъ, Гаустусъ? (Слышенъ громкій звонокъ въ пріемной). Слышишь? Это она. Я пойду и надѣну свой лучшій чепецъ. Я обязана выказать ей это маленькое вниманіе.
   Гердаль (нервно смѣясь). Да что ты выдумала!.. Это ночной звонокъ. Вѣроятно, это новый бухгалтеръ. (Г-жа Гердаль выходитъ; докторъ Гердаль съ трудомъ поднимается и отворяетъ двери). Боже милостивый! Это таки она! (Входитъ Гильда Вангель. На ней подобранная юбка, толстыя ботинки и посохъ съ орлинымъ крыломъ. Ея лицо немного покрыто веснушками. На перевязи у нея зеленый оловянный цилиндръ, а въ рукахъ пледъ, стянутый ремнями. Она подходитъ прямо къ Гердалю; ея глаза сіяютъ счастьемъ). Здравствуйте! Я явилась, какъ видите, прямо къ вамъ, безъ приглашенія. Десять лѣтъ прошло. Не правда-ли, я имѣю потрясающій видъ въ этомъ костюмѣ?
   Гердаль (вѣжливо отступая назадъ). Да... очень даже... но все-таки я не понимаю.,
   Гильда (измѣряя его. глазами). О, вы поймете! Я пришла, чтобы быть вамъ полезной. У меня нѣтъ ни багажа, ни денегъ. Но это, конечно, не важно. У меня никогда не бываетъ ни того, ни другого. Меня сюда влекло неотразимо. Вы, конечно, знакомы съ этимъ чувствомъ? (Обнимаетъ его).
   Гердаль. Что за дьявольщина! М-lle Вангель, что вы дѣлаете? Я женатый человѣкъ! Вотъ и моя жена! (Входитъ г-жа Гердаль).
   Гильда. Что за пустяки! Вѣдь это только милая, дорогая г-жа Сольнесъ? Она ничего не скажетъ. Не правда-ли, милая г-жа Сольнесъ?
   Г-жа Гердаль. Кажется, излишне будетъ и говорить, m-lle Вангель. Вы, вѣроятно, останетесь у насъ?
   Гильда (весело и удивленно). Да, конечно. Для чего же я и пріѣхала? Я всегда остаюсь, пока... гмъ! (Медленно киваетъ головой и садится за столъ).
   Гердаль (невольно). Она пьетъ мой пуншъ! Если она думаетъ, что я буду ей молчать за это, то она ошибается. Я покажу ей, что доктора нельзя равнять съ какимъ-нибудь строителемъ! (Гильда допиваетъ пуншъ съ неопредѣленнымъ выраженіемъ въ глазахъ, а докторъ Гердаль мрачно смотритъ на нее, пока занавѣсъ падаетъ).
   

ДѢЙСТВІЕ II.

Гостиная и аптека доктора Гердаля. Утро. Гердаль сидитъ за маленькимъ столикомъ и измѣряетъ свою собственную температуру клиническимъ термометромъ. У дверей стоитъ новый бухгалтеръ; на немъ полинялая бѣлая шляпа; онъ носитъ очки и, повидимому, немного нервенъ.

   Гердаль. Ну, теперь, вы понимаете, что отъ васъ требуется. М-lle Блакдрафъ, мой прежній бухгалтеръ, замѣчательно умѣло вела книги: она считала каждый визитъ два раза.
   Новый бухгалтеръ. Я тоже знакомъ съ двойной бухгалтеріей. Я прежде служилъ въ банкѣ.
   Гердаль. Я намѣренъ уволить и моего помощника; онъ вѣчно старается затмить меня своими пилюлями. Можетъ быть, вы съумѣете приготовлять лекарства?
   Новый бухгалтеръ (скромно). За добавочное вознагражденіе, пожалуй.
   Гердаль. Чудесно! Я увеличу вамъ жалованье. Ступайте въ аптеку и попробуйте приготовить что-нибудь. Для перваго раза вамъ позволяется даже сдѣлать нѣсколько ошибокъ. Все должно имѣть свое начало. (Новый бухгалтеръ уходитъ, а въ комнату входитъ безшумно г-жа Гердаль въ шляпѣ, мантильѣ и съ поливальницей въ рукахъ).
   Г-жа Гердаль. М-lle Вангель встала рано и пошла гулять передъ завтракомъ. Замѣчательно живая дѣвушка!
   Гердаль. Еще бы! (нервно). Но скажи мнѣ, Алина, она дѣйствительно думаетъ остаться у насъ?
   Г-жа Гердаль (глядя на него). Такъ она говоритъ. Итакъ какъ она ничего не привезла съ собою, кромѣ зубной щетки и пуховки для пудры, то я сейчасъ пойду въ лавки и куплю для нея все необходимое. Мы должны стараться, чтобы она чувствовала себя у насъ, какъ дома.
   Гердаль (вспыливъ). А я постараюсь, чтобы она отправлялась къ себѣ домой! И сегодня же я сдѣлаю это! Я не допущу, чтобы эта ходячая аллегорія безъ чемодана торчала у меня безконечно. Пусть она убирается отсюда,-- слышишь, Алина? Пусть m-lle Вангель убирается отсюда!
   Г-жа Гердаль (спокойно). Если такъ, то, конечно, ей придется уйти. Но ты ей самъ скажи объ этомъ. (Ставитъ поливальницу на тумбу и выходитъ; входитъ Гильда, сіяя отъ удовольствія).
   Гильда (идетъ прямо къ Гердалю). Здравствуйте, докторъ Гердаль. Я сейчасъ видѣла, какъ закололи свинью! Замѣчательно потрясающее зрѣлище! Ваша жена страшно полюбила меня. Можете себѣ представить это?
   Гердаль (мрачно). Это очень эксцентрично, конечно. Но моя жена всегда была немного...
   Гильда (нѣсколько разъ медленно киваетъ головой). Значитъ, вы тоже замѣтили это? Я долго говорила съ нею. Она не можетъ успокоиться по поводу того, что вы уволили г-на Каломеля. Это единственный человѣкъ, который дѣйствительно понималъ ее.
   Гердаль. О, если бы я могъ уплатить ей хоть часть того громаднаго, неизмѣримаго долга, который лежитъ на мнѣ! Но я не могу!
   Гильда (пристально смотритъ на него). Не могу-ли я помочь вамъ? Я помогла Рангару Бровику. Развѣ вы не знаете, что я жила у него и бѣдной Кайи послѣ этого ужаснаго случая съ моимъ строителемъ? Да, я жила! Я поручила Рагнару построить для меня чудеснѣйшій воздушный замокъ,-- куда лучше, чѣмъ замки самого Сольнеса,-- и мы стояли вмѣстѣ съ нимъ на самой верхушкѣ. Для бѣдной Кайи это было слишкомъ высоко. Притомъ же и на верхушкѣ для нея не было мѣста. Потомъ этотъ замокъ обрушился, Рагнаръ обанкротился, а я продолжала свое путешествіе пѣшкомъ.
   Гердаль (противъ воли заинтересованный). И куда же вы пошли послѣ этого, m-lle Вангель?
   Гильда. Дальше къ сѣверу. Тамъ я встрѣтила г-на и г-жу Тесманъ,-- вторую г-жу Тесманъ, ту, которая прежде была госпожей Эльфстедъ,-- съ возмутительными волосами. Это былъ какъ разъ ихъ медовый мѣсяцъ, и они только что рѣшили, что для нихъ совершенно невозможно воспроизвести великую книгу Левборга по черновымъ замѣткамъ г-жи Эльфстедъ. Но я настояла, чтобы Юргенъ попытался сдѣлать невозможное,-- съ моей помощью. И какъ вы думаете, что теперь носитъ г-жа Тесманъ въ своихъ волосахъ?
   Гердаль. Я, право, не знаю. Виноградные листья, быть можетъ?
   Гильда. Нѣтъ. Соломенную шляпу. Бѣдный Тесманъ не могъ себѣ этого представить и застрѣлился,-- весьма некрасиво, черезъ боковой карманчикъ. Я пошла дальше и поселилась на лѣто въ Росмерсгельмѣ. Въ этомъ домѣ случилось несчастье и потому онъ отдавался внаймы. Старый добрякъ ректоръ Кролль далъ мнѣ рекомендацію; его жена и дѣти не сочувствовали его взглядамъ, и потому я каждый день видѣлась съ нимъ. Его я тоже убѣдила сдѣлать невозможное. Онъ никогда въ жизни ни на чемъ не ѣздилъ верхомъ, кромѣ качалки, и я взяла съ него слово, что онъ сядетъ на бѣлую лошадь Росмерсгельма. Это было ему не по силамъ. Двѣ недѣли спустя у мельничной плотины нашли его тѣло. Потрясающе!
   Гердаль (грозитъ ей пальцемъ). Что за бѣдовая вы, m-lle Вангель. Но здѣсь вы не должны продѣлывать такихъ вещей.
   Гильда (смѣется про себя). Конечно, нѣтъ. Не находите-ли вы, что я... странная птица?
   Гердаль. Вы напоминаете сильное тоническое средство. Когда я гляжу на васъ, мнѣ кажется, что я вижу какую-то шипучую микстуру. Но, конечно, я не соглашусь принять васъ.
   Гильда (немного угрюмо). Вы не такъ говорили десять лѣтъ тому назадъ на горной станціи, гдѣ очень любезничали со мною.
   Гердаль. Я любезничалъ? Чортъ меня побери, если я помню это! Теперь я во всякомъ случаѣ не таковъ.
   Гильда. Значитъ, вы совершенно позабыли, что сидѣли рядомъ со мною за табльдотомъ, катали пилюли и глотали и вообще были такъ блестящи, веселы и развязны, что всѣ старухи, которыя вязали чулки, на другой день уѣхали изъ отеля?
   Гердаль. Удивительно, какъ вы помните всѣ эти мелочи, m-lle Вангель.
   Гильда. Мелочи! Нѣтъ, съ вашей стороны это были не мелочи. Вѣдь вы обѣщали вернуться черезъ десять лѣтъ, подобно Троллю, и похитить меня.
   Гердаль. Неужели я все это сказалъ? Должно быть, это было уже послѣ обѣда.
   Гильда. Да. Я была еще маленькой дѣвочкой,-- мнѣ было всего двадцать три года. А теперь я пришла за вами.
   Гердаль. Но, какъ видите, я мало похожъ на Тролля, разъ я женился на г-жѣ Сольнесъ.
   Гильда (глядя на него съ презрѣніемъ). Да, я помню, вы постоянно заходили туда чай пить.
   Гердаль (видимо, оскорбленный). Каждый визитъ былъ должнымъ образомъ заносимъ въ большую книгу и предъявляемъ къ оплатѣ. Можете спросить объ этомъ у бѣдной Хины.
   Гильда. У Хины? Ахъ, докторъ, вы, кажется, до сихъ поръ остались Троллемъ.
   Гердаль (усмѣхаясь). Нѣтъ, нѣтъ, моя совѣсть очень коренаста,-- и всегда была.
   Гильда. А скажите мнѣ: когда вы въ тотъ день вошли съ г-жею Сольнесъ въ домъ и оставили меня наединѣ съ моимъ строителемъ, вы не предвидѣли,-- можетъ быть, даже желали,-- хоть немного,-- чтобы... Г-мъ?
   Гердаль. Чтобы вы уговорили бѣднягу полѣзть на башню? Вы хотите теперь меня впутать въ это дѣло?
   Гильда (поддразнивая). Да, я увѣрена, что вы тогда поступили совершенно какъ Тролль.
   Гердаль (Съ непреодолимымъ волненіемъ). Гильда, въ моей душѣ почти нѣтъ уголка, который бы остался вами нетронутымъ. Да, а вижу, что это такъ дѣйствительно было. Я былъ въ этомъ отношеніи Троллемъ. но какъ ужасно мнѣ приходится платиться за это. Имѣть жену, которая... Нѣтъ, я больше никогда не буду катать пилюль,-- никогда, никогда!
   Гильда (кладетъ голову на печку и говоритъ, словно во снѣ). Не будете? Бѣдный докторъ Гердаль!
   Гердаль (съ горечью). Буду приготовлять только обыкновенные сѣрые порошки для цѣлаго полчища дѣтей.
   Гильда (съ новымъ оживленіемъ). Не надо сѣрыхъ! (Спокойнымъ и серьезнымъ тономъ). Знаете, что вы должны дѣлать? Красивые порошки радужнаго цвѣта, которые отличались бы реальнымъ взглядомъ на жизнь; порошки, которые бы дѣлали каждаго свободнымъ, беззаботнымъ и готовымъ стремиться къ собственному счастью,-- вотъ что вы должны дѣлать. Я васъ заставлю дѣлать ихъ -- заставлю!
   Гердаль. Гмъ! Я васъ несовсѣмъ понимаю. Каковы же ингредіенты?
   Гильда. Боже, что за глупый народъ всѣ вы, доктора. Конечно, это будутъ яды.
   Гердаль. Яды? Но для чего же могутъ служить такіе порошки?
   Гильда (не отвѣчая ему). Самые потрясающіе, смертельные яды,-- только они теперь и могутъ быть полезны.
   Гердаль (словно заражаясь ея энтузіазмомъ). И я могъ бы окрасить ихъ, подвергая дѣйствію лучей, преломленныхъ черезъ призму! О, Гильда, какъ мнѣ васъ недоставало всѣ эти годы! Съ нею совершенно невозможно было разсуждать о такихъ вещахъ. (Обнимаетъ ее).
   Г-жа Гердаль (неслышно входитъ изъ передней). Ты, Гаустусъ, вѣроятно, убѣждаешь m-lle Вангель уѣхать на сегодняшнемъ пароходѣ? Я купила для нея пару завивальныхъ щипцовъ и коробку головныхъ шпилекъ. Болѣе крупные пакеты сейчасъ пришлютъ.
   Гердаль (смущенно). Гильда... m-lle Вангель,-- хотѣлъ я сказать,-- такъ добра, что соглашается остаться еще на нѣсколько дней, чтобы помочь мнѣ въ нѣкоторыхъ научныхъ опытахъ. Ты бы не поняла меня, если бы я сталъ говорить о нихъ съ тобой.
   Г-жа Гердаль. Не поняла бы? Я думаю, нѣтъ. (Новый бухгалтеръ заглядываетъ въ стеклянную дверь аптеки).
   Гильда (вздрагиваетъ и, указывая на него, говоритъ шопотомъ). Кто это?
   Гердаль. Это мой новый бухгалтеръ и помощникъ,-- очень умный господинъ.
   Гильда (смотритъ прямо передъ собой съ какимъ-то затуманеннымъ взоромъ и шепчетъ про себя). Мнѣ сначала показалось... Но нѣтъ, это было бы слишкомъ потрясающимъ.
   Гердаль (про себя). Я теперь превратился въ зауряднаго престарѣлаго Тролля, но что же мнѣ дѣлать? Какъ бы то ни было, я вѣдь пожилой норвежецъ. Мы напоминаемъ собою... радужные порошки... реальные радужные порошки. Съ Тильдой... О, еще разъ насладиться жизнью! (Опять измѣряетъ свою температуру, пока занавѣсъ падаетъ).
   

ДѢЙСТВІЕ III.

Направо -- хорошенькая веранда, примыкающая къ дому доктора Гердаля к соединяющаяся посредствомъ двухъ стеклянныхъ дверей съ гостиной и аптекой. Налѣво -- ветхая тумба съ безголовымъ гипсовымъ Меркуріемъ. На авансценѣ -- лужайка съ большимъ зеркальнымъ шаромъ на шестѣ. Стулья и столы. Сквозь деревья видно заходящее солнце.

   Г ердаль (выходитъ изъ аптеки осторожно и шепчетъ). Гильда, вы здѣсь? (Стучитъ пальцами по двери гостиной).
   Гильда (выходитъ съ лукавой улыбкой). Ну, какъ подвигается приготовленіе радужнаго порошка, докторъ Гердаль?
   Гердаль (съ энтузіазмомъ). Прекрасно! Я услалъ новаго помощника прогуляться для того, чтобы онъ мнѣ не мѣшалъ. Я положилъ въ порошокъ, Гильда, мышьякъ, дигиталисъ и стрихнинъ,-- самые лучшіе яды.
   Гильда. Побольше ядовъ. И дайте ей попробовать, чтобы сдѣлать ее счастливой, свободной и беззаботной. Я думаю, чта вы имѣете на то право... если кто-нибудь стоитъ у васъ на пути...
   Гердаль. Да, хорошо вамъ говорить такъ, Гильда. (Нерѣшительно). Но я боюсь, что такой поступокъ будетъ ложно истолкованъ... ограниченными и пошлыми людьми. (Они выходятъ на лужайку и садятся).
   Гильда (въ порывѣ). О, по моему, это такой вздоръ!.. Это совершенно не относится къ дѣлу. Развѣ вы не понимаете, что на все это нельзя смотрѣть иначе, какъ на аллегорію?
   Гердаль (съ облегченіемъ). Ахъ, если это только аллегорія... Но чего же это аллегорія, Гильда?
   Гильда (не найдя отвѣта). Какъ можете вы задавать подобные вопросы? Вѣдь я же представляю собою символъ... въ нѣкоторомъ родѣ.
   Гердаль (какъ будто его осѣнила мысль). Цимбалъ? Это, конечно, объясняетъ ваше пустоз... Но, значитъ, я тоже цимбалъ, Гильда?
   Гильда. Ну, разумѣется; какъ же можетъ быть иначе? Вы представляете собою артиста-работника, или старшее поколѣніе, или стремленіе къ идеалу, или угрызеніе совѣсти, или что-нибудь въ этомъ родѣ. У васъ все въ порядкѣ?
   Гердаль (качаетъ головой). Въ порядкѣ? Ну, я въ этомъ не увѣренъ... Ну, что жь, цимбалы должны немного шумѣть. Я вижу ясно, что долженъ какъ можно больше прописывать этотъ порошокъ. Не ужасно-ли, Гильда, что многіе люди не умираютъ своею настоящею смертью и уходятъ изъ этого міра даже безъ такой простой формальности, какъ дознаніе о причинахъ смерти. Какъ уѣздный слѣдователь, я очень недоволенъ этимъ.
   Гильда. И когда слѣдователь окончилъ осмотрѣніе всѣхъ мертвыхъ тѣлъ, тогда, быть можетъ... Но я не скажу вамъ теперь... (Словно обращаясь къ ребенку). Ну, а теперь будьте паинькой и поскорѣе приготовьте радужный порошокъ. Ну, живо!
   Гердаль (бѣжитъ въ припрыжку въ аптеку). Сейчасъ, сейчасъ! О, я чувствую себя такимъ Троллемъ,-- такимъ веселымъ, беззаботнымъ лысымъ старичкомъ!
   Рюбубъ (входитъ черезъ садовую калитку). Я уволенъ изъ аптеки, но не хочу уйти, не простившись съ г-жей Гердаль.
   Гильда. Не дѣлайте этого, г. Каломель. Это очень не понравится доктору Гердалю. И кромѣ того, г-жи Гердаль нѣтъ дома. Она ушла въ лавку купить для меня катушку нитокъ. Докторъ Гердаль дома. Онъ дѣлаетъ реальный радужный порошокъ для преобразованія всего окружающаго. Не прелестно-ли это?
   Рюбубъ. Дѣлаетъ порошокъ? Ха-ха! Но самъ онъ, небось, не приметъ его. Для насъ, молодежи, ясно, что онъ просто не рѣшается.
   Гильда (съ легкимъ презрительнымъ смѣхомъ). О, еще бы, это такъ вѣроятно. (Вызывающе). А я знаю, что онъ можетъ. Я видѣла!
   Рюбубъ. Говорятъ, что когда-то... Но не теперь; теперь онъ слишкомъ остороженъ. Вы, кажется, сказали, что г-жа Гердаль ушла въ лавку? Я постараюсь отыскать ее. Я такъ хорошо понимаю ее. (Выходитъ черезъ ту же калитку).
   Гильда (кричитъ). Докторъ Гердаль! Идите сейчасъ сюда! Вы мнѣ нужны,-- страшно!
   Гердаль (высовываетъ голову). Какъ разъ, когда у меня такъ хорошо идетъ дѣло съ приготовленіемъ порошка. (Выходитъ и прислоняется къ столу). Что, вы придумали какой-нибудь способъ дать порошокъ Алинѣ? Не подсыпать-ли его просто въ ея арроурутъ?..
   Гильда. Нѣтъ, благодарю васъ. Теперь я не согласна на это. Я только что вспомнила, что у меня есть правило не вредить никому, съ кѣмъ я оффиціально познакомилась. Незнакомые не идутъ въ счетъ. Нѣтъ, бѣдная г-жа Гердаль не должна принимать этого порошка.
   Гердаль (разочарованный). Значитъ, изъ этого порошка, въ концѣ концовъ, ничего не выйдетъ, Гильда?
   Гильда (пристально глядя на него). Говорятъ, что вы боитесь принимать ваши собственныя лекарства. Правда-ли это?
   Гердаль. Да, я боюсь. (Послѣ нѣкоторой паузы, съ откровенностью). Они всегда очень дурно вліяютъ на меня.
   Гильда (съ недовѣрчивой улыбкой). Да, понимаю. Но прежде вы принимали. Въ тотъ день, десять лѣтъ тому назадъ, вы глотали за табльдотомъ свои собственныя пилюли. А я слышала въ воздухѣ звуки арфы.
   Гердаль (съ раскрытымъ ртомъ). Не думаю, чтобы это былъ я. Я не играю ни на какихъ инструментахъ. Но во всякомъ случаѣ это было исключительное явленіе. Я не могу каждый день продѣлывать это. Вѣдь то была пилюли изъ хлѣба, Гильда.
   Гильда (съ сверкающими глазами), Но вы сами катали ихъ и сами принимали ихъ! Такъ пусть же я опять увижу васъ на высотѣ, свободнымъ и великимъ, глотающимъ свои собственныя лекарства. (Страстно). Я хочу, хочу! (Умоляюще). Еще одинъ только разъ, докторъ Гердаль!
   Гердаль. Если я сдѣлаю это, Гильда, то какъ ни ничтожны мои медицинскія познанія, все же я знаю, что неминуемо долженъ буду лопнуть.
   Гильда (заглядываетъ глубоко ему въ глаза). Лишь бы это было красиво! Нѣтъ сомнѣнія, что эта Хина Блакдрафъ...
   Гердаль. Вы должны вполнѣ вѣрить въ меня. Я сдѣлаю все,-- все, Гильда, чтобы доставить вамъ пріятное развлеченіе. Я проглочу свой собственный порошокъ. (Про себя, по дорогѣ въ аптеку). Если бы только эти медикаменты оказались фальсифицированы. (Уходитъ; въ это время новый помощникъ въ синихъ очкахъ входитъ въ садъ, незамѣченный Тильдою, и слѣдуетъ за докторомъ, оставивъ дверь открытою).
   Хина (неистово выбѣгаетъ изъ гостиной). Гдѣ дорогой докторъ Гердаль? Ахъ, m-lle Вангель, онъ уволилъ меня, но я не могу,-- просто не могу жить вдали отъ этого милаго гроссъбуха!
   Гильда (торжествуя). Въ настоящій моментъ докторъ Гердаль -- въ своей аптекѣ, принимаетъ одинъ изъ своихъ порошковъ.
   Хина (съ отчаяніемъ). Но... Но это невозможно! М-lle Вангель, вы имѣете на него такое сильное вліяніе. Не допускайте его до этого.
   Гильда. Я уже сдѣлала, что могла. (Показывается Рюбубъ, дружески разговаривая съ г-жею Гердаль).
   Хина. О, г-жа Гердаль, Рюбубъ! Докторъ собирается принять одинъ изъ своихъ собственныхъ медикаментовъ! Спасите его! Скорѣе!
   Рюбубъ (съ холодною вѣжливостью). Очень жаль слышать это,-- за него. Но помѣшать ему значило бы поступить противъ нашего профессіональнаго этикета.
   Г-жа Гердаль. Я никогда не мѣшаюсь въ дѣла своего мужа. Я знаю свои обязанности, m-lle Блакдрафъ, если другіе не знаютъ.
   Гильда (ликуя). Наконецъ-то! Я опять вижу его великимъ и свободнымъ. Онъ смѣшиваетъ ложкой порошокъ... съ мармеладомъ... Вотъ онъ поднимаетъ ложку. Выше!.. Еще выше! (Изъ-за дверей явственно слышенъ глотокъ). Развѣ вы не слышите звуковъ арфы въ воздухѣ? (Спокойно). Я не вижу теперь ложки. Но онъ борется съ какимъ-то человѣкомъ въ синихъ очкахъ.
   Голосъ новаго помощника. Докторъ Гердаль принялъ свой собственный порошокъ!
   Гильда (точно окаменѣлая). Чей это голосъ? Гдѣ я слышала его? Но все равно, онъ уже принялъ лекарство. (Машетъ шалью въ воздухѣ и кричитъ въ дикомъ восторгѣ). О, какъ это потрясающе! Мой... мой докторъ!
   Новый помощникъ (выходитъ на веранду). Къ счастью, я могу сообщить вамъ, что, но избѣжаніе всякихъ случайностей, я наполнилъ всѣ аптечныя банки камфарнокислой известью, такъ что отъ безразсуднаго поступка доктора нельзя ожидать серьезныхъ результатовъ. (Снимаетъ очки). Нора, ты узнаешь меня?
   Гильда (въ раздумьи). Мнѣ кажется, что я не имѣю удовольствія... Я увѣрена, что слышала въ воздухѣ звуки арфы.
   Г-жа Гердаль. Я думаю, m-lle Вангель, что это просто пчела жужжала въ вашей шляпѣ.
   Новый помощникъ (съ нѣжностью). Все та же пѣвчая птичка! О, Нора, мой давно потерянный жавороночекъ!
   Гильда (угрюмо). Я не жаворонокъ... Я хищная птица, и когда мои когти вцѣпятся во что-нибудь...
   Новый помощникъ. Леденцы, напримѣръ? О, я помню твое пристрастіе. Смотри, Нора! (Вытаскиваетъ изъ задняго кармана сюртука бумажный мѣшокъ). Совершенно свѣжіе, сегодня утромъ куплены.
   Гильда (колеблясь). Если вы настаиваете на томъ, чтобы называть меня Норой, то я должна придти къ заключенію, что вы сами немного не въ своемъ умѣ.
   Новый помощникъ. Мы всѣ немного не въ своемъ умѣ... въ Норвегіи. Но Торвальдъ Гельмеръ еще сохранилъ настолько ума, чтобы узнать свою бѣлочку. Я думаю, Нора, что твое воспитаніе теперь закончено, -- ты пріобрѣла опытность, въ которой нуждалась?
   Гильда (медленно киваетъ головой). Да, Торвальдъ, въ этомъ ты совершенно правъ. Я теперь сама задумываюсь надъ вещами и выясняю ихъ себѣ. Я пришла къ убѣжденію, что Общество и Законъ не правы, а я права.
   Гельмеръ (въ восторгѣ). Въ такомъ случаѣ ты выучила самый великій урокъ и можешь теперь приняться за воспитаніе своихъ собственныхъ дѣтей. Ты себѣ представить не можешь, какъ они выросли! Да, Нора, нашъ бракъ теперь будетъ истиннымъ бракомъ. Ты вернешься теперь въ очагъ куколки, не правда-ли?
   Гильда-Нора-Гельмеръ-Вангель (колеблется). А ты позволишь мнѣ поддѣлывать векселя, Торвальдъ?
   Гельмеръ (горячо). Хоть каждый день! А по ночамъ мы будемъ вмѣстѣ поддѣлывать банковые счеты.
   Гильда-Нора-Гельдеръ-И ангелъ (бросается въ его объятія и начинаетъ уписывать леденцы). Ахъ, это будетъ замѣчательно потрясающе! Мой... мой директоръ банка.
   Докторъ Гердаль (выходитъ очень блѣдный изъ аптеки). Гильда, я принялъ... Ахъ, я, кажется, помѣшалъ вамъ?
   Гельмеръ. Нисколько. Видите-ли, эта дама -- мой жавороночекъ и на ближайшемъ пароходѣ возвращается въ свою клѣтку.
   Гердаль (съ горечью). Значитъ, мнѣ никогда не суждено имѣть разсвѣта счастья? Но стойте! Я вижу, кажется, мою маленькую Хину!
   Рюбубъ. Извините, это -- моя маленькая Хина. Она всегда такъ вѣрила въ мою пилюлю.
   Гердаль. Ну, ну! Дѣлать нечего! Рюбубъ, хотите, я возьму васъ въ компанію, и мы вмѣстѣ выхлопочемъ себѣ патентъ на эту пилюлю? Алина, моя бѣдная милая Алина, давай, еще разъ попробуемъ, не удастся-ли намъ внести лучъ свѣта въ нашъ унылый очагъ!
   Г-жа Гердаль. О, Гаустусъ, если бы это намъ удалось... Но почему ты предлагаешь это мнѣ... теперь?
   Гердаль (тихо, про себя) Потому что я пробовалъ быть Троллемъ и нашелъ, что это не стоитъ выѣденнаго яйца. (Гильда-Нора уходитъ направо съ Гельмеромъ; Хина -- налѣво съ Рюбубомъ; докторъ Гердаль и г-жа Гердаль садятся на два желѣзныхъ стула и печально качаютъ головами, между тѣмъ какъ занавѣсъ падаетъ).

Конецъ.

"Вѣстникъ Иностранной Литературы", NoNo 4, 6, 1896

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru