Ершов Артемий Ильич
Рабы рабов

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

APT. ЕРШОВ

ИЗБРАННОЕ

НОВОСИБИРСКОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1954

   

РАБЫ РАБОВ

   Я видел из окна моей квартиры, как они плелись вдоль улицы по направлению к сборне.
   Старуха сгорбилась и опиралась на кривую суковатую палку. Тряслась голова, и видно было седую косичку волос, выбившихся из-под платка. Дочь шла, втянув голову в острые плечи, и прятала в рукава старого жакета красные руки.
   Её лица я не видел. Но знал, что слезятся маленькие узкие щели-глаза и маленький острый носик краснеет больше обыкновенного.
   Они приехали к нам из соседнего села, где дочь служила акушеркой.
   Сегодня был назначен сход.
   Каждую осень село нанимало фельдшера и акушерку.
   Ещё раньше при своих поездках я встречался с этой парой. Особенно дочь производила жалкое, угнетающее впечатление.
   Шесть лет тому назад она стала глухой.
   Как она справлялась со своей многотрудной обязанностью, для меня было неясно, но мужики из того села, где она служила, отзывались восторженно.
   Что заставило её заехать в село, я не знал. Мне передавали, что если сход не наймёт её, то им с матерью будет не на что выехать отсюда. Поэтому плелись они на сход, где будет бурно и громко шуметь хозяин-толпа.
   В сборне было душно. Пахло потом и кислыми дублёными полушубками.
   Их пропустили вперёд.
   -- Ну, что скажешь?..-- бросил староста и, не обращая внимания, заговорил с писарем. Дочь не слыхала, но по движению губ поняла, что ждут от неё. Путаясь и волнуясь, с запинками на каждом слове, стала она объяснять своё желание занять место акушерки в селе. И некрасивое лино, с узкими слезящимися глазами и странно маленьким красным носом, растерянно глядело вперёд и было жалким и беспомощным.
   Когда молчание стало неловким, враждебно закричал, скрывшийся за спинами, трусливый даже перед рабом хриплый голос:
   -- Куда ей глухой!..
   И сразу оборвался.
   Почуяв поддержку, крадучись передавалось в толпе от одного к другому коротко, боязливо:
   -- Куда ей!..
   Словно боялись, что узнай она, кто говорит, станет мучительно стыдно даже за спинами. А она стояла и не слышала.
   Обратила внимание только тогда, когда мать, обернувшись, зашевелила губами и раздражённо и нервно заговорила, обращаясь к толпе:
   -- Ведь два года работала она рядом с вами. Никто не жаловался, что делает плохо!..
   -- Что ж вы там не остались?..-- перекидываясь, обрываясь, долетел с задних рядов сюда вопрос.
   Ответила старая мать доверчиво и просто:
   -- Люди ищут, где лучше.
   На минуту замолкли.
   Но вспомнив, что надо делать расходы, платить трудно заработанные деньги, заволновались.
   -- Не надо! Обходились без акушерки... Расходы лишние! Не желаем!..
   Бестолково забились, переплетаясь, уродливые крики.
   -- Так как же, старики?..-- спросил староста.
   И оттого ли, что так спокойно прозвучал вопрос, или только теперь почувствовалась суть вопроса, толпа замолкла.
   -- Оно точно...-- прерывая молчание, заговорил высокий мужик, с длинной чёрной с проседью бородой и нависшими бровями.-- Акушерка не помешает. Во как мучаются бабы-то...
   Мужики молчали. Должно быть, вспоминали знакомые картины, и, ободрившись, он продолжал, уловив в толпе странно незнакомое, возбуждённое лицо соседа:
   -- Аль забыл, дядя Митрофан, как соборовал свою Аксинью после родов... Да мало ли!.. Оставить, по-моему, надо её... Глухая -- это ничего. Меньше платить...
   Нашли почву...
   -- А много ль платить-то надо?..
   -- Рублей десять в месяц. По сбору ещё, чтобы можно ездить было,-- уже сухо ответила мать.
   -- Де-есять?.. Да ещё и по сбору ездить будешь?..-- удивился сход.
   Плата показалась большой. И опять закричали хрипло и злобно...
   -- Не хотим!.. Пиши, староста!.. Не желаем!.. Больно много захотела! Ищи, где лучше и больше дадут!..
   Искривилось старое морщинистое лицо, испуганно забегали ввалившиеся глаза.
   А дочь по лицу уловила настроение, и сердце часто и сильно забилось. В мозгу вырезалось ярко:
   -- Куда?..
   -- Значит, не надо,-- деловито сказал староста.
   -- Да как же...-- растерялась старуха.-- Как же мы-то?.. Господа старики!.. Мы-то куда пойдём?..
   Заметалась по сторонам старая, заглядывая в лица.
   Бесстрастно уже, но настойчиво ответила толпа:
   -- Не надо... Иди, куда знаешь.
   -- Так как же это, господа старики?!--заторопилась старуха и, увидев пропасть, закричала звонко:-- Куда же?
   И потом неожиданно обернулась к толпе, бросилась на старые колени и, закрыв лицо руками, завыла безнадёжно и жутко.
   -- А-а-ааа!..
   Так в осеннюю ночь воют бездомные псы под дождём и ветром. Кругом темь, порывами хлещет холодный чёрный дождь... Воет ветер, и старый бездомный пёс вторит:
   -- А-а-ааа!..
   Что-то кричала. Говорила. Бросилась дочь. Обняла за трясущиеся плечи.
   -- Не надо так... Пойдём...
   Та вырывалась. Свалился с головы платок, и седые космы упали на спину и вздрагивали. Отвернулась толпа.
   Скрылись потные злобные лица. И придумывали отступление.
   -- Сбавишь ежели с десяти, ну тогда ещё можно...-- уже просительно заговорила толпа.
   Вой прекратился. Старуха выпрямилась и глубоко вздохнула всей грудью...
   -- Ладно уж,-- махнула рукой,-- пусть восемь...
   -- Восемь ничего... восемь можно, оставайся с богом...
   И дружелюбно уже посмеиваясь над своим и её испугом, расступилась толпа. И когда женщины ушли, все сразу заговорили о другом, стараясь не вспоминать.
   Я вышел.
   Опять двигалась, ковыляя вдоль улицы, старая женщина и рядом шла дочь.
   Впереди целый год с определённой работой и хлебом. А там... Там опять наём!..
   
   1910 г.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru