Lib.ru/Классика: Эсхил. Эвмениды

ДРАМЫ ЭСХИЛА.

ПЕРЕВЕЛЪ СЪ ГРЕЧЕСКАГО
Н.....въ.

Томъ I.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ типографіи В. Головина, у Владимірской церкви, домъ No 15.
1864.

ЭВМЕНИДЫ
драма Эсхила,

третья часть трилогіи "Орестейи."

ДѢЙСТВУЮЩІЕ ЛИЦА:

Пиѳія пророчица.

Аполлонъ.

Орестъ.

Тѣнь Клитемнестры.

Хоръ Эвменидъ.

Аѳина.

Проводники.

(Дѣйствіе происходитъ сначала въ Дельфахъ, потомъ въ Аѳинахъ.)

(занавѣсъ падаетъ).

Дельфы. Задняя декорація или сцена (σκηνὴ) изображаетъ храмъ Аполлона.

ПРОЛОГЪ.

Пиѳія (къ народу).

Во первыхъ изъ божествъ мольбой почту я

Ту землю, что была пророчицей

Перворожденной, а потомъ Ѳемиду,

Что послѣ матери пророчицей

Второй была, какъ говорятъ. А третья.

Ужъ по судьбѣ, не по чьему нибудь

Хотѣнью, дочь Земли, Титанида,

Ѳемиды мѣсто Феба заняла.

А эта Фебу въ день его рожденья

Пророческій престолъ свой въ даръ приноситъ.

По Фебѣ названъ Фебомъ Аполлонъ.

Покинувъ море и утёсъ Делосскій ¹,

Паллады берегъ ² миновавъ, идётъ

Въ Парнасскую онъ землю ³. Вмѣстѣ съ нимъ

Идутъ туда, предъ нимъ благоговѣя,

Строители дорогъ, сыны Гефеста⁴,

Смиряя нравы дикарей Парнасскихъ.

Съ тѣхъ поръ, какъ онъ пришелъ сюда, народъ

И Дельфъ, страны могучій властелинъ,

Съ великой честью чтутъ его. А Зевсъ

Божественнымъ искусствомъ одарилъ

Его и посадилъ на тронъ пророкомъ

Четвертымъ. И такъ Локсій ⁵ сталъ тогда

Пророкомъ Зевса, своего отца.

Въ мольбахъ сначала къ этимъ божествамъ

Взываю я. Палладѣ же, стоящей

Предъ храмомъ, прежде всѣхъ воздамъ почетъ,

Да нимфамъ, что живутъ въ Корикскомъ гротѣў,

Любимомъ птицами, убѣжищѣ

Безсмертныхъ. Мѣстомъ тѣмъ владѣетъ Бромій.

Оттуда, помню, богъ⁷ съ толпой Вакханокъ,

Пентеа⁸, будто зайца, погубилъ.

Къ истокамъ Плейста⁹, къ мощи Посейдона ¹⁰

И къ Зевсу мощному воззвавъ, пойду,

Пророчица, и сяду я на тронъ".

О да даруютъ боги мнѣ теперь

Успѣхъ. И если кто изъ Эллиновъ

Совѣта пожелаетъ, пусть приходятъ,

Въ порядкѣ, жребіемъ указанномъ.

Пророчу жъ я, какъ богъ мнѣ указалъ ¹².

(Входитъ во храмъ, но скоро возвращается; лице ея выражаетъ испугъ).

Страшусь сказать... ужасное дли взора

Меня заставило оставить храмъ;

Отъ страха силъ лишаюсь я; готова

Упасть; и руки отнялись, и ноги.

И что же можетъ!. ничего, конечно,

Какъ и дитя, старуха въ перепугѣ.

Вхожу во внутрь увѣнчаннаго храма,

И вижу посреди храмины мужа;

Держась за край сѣдалища, молящій,

Преступникъ -- руки всѣ въ крови -- въ одной

Держалъ онъ мечъ, недавно обнаженный,

Въ другой вѣтвь маслины высокорослой,

Вѣтвь маслины, нарочно бѣлой шерстью

Обвитую. Всё объясню. Предъ этимъ

Вотъ мужемъ спитъ не малая толпа

Престранныхъ женщинъ ¹³, на сѣдалищахъ

Усѣвшись. Нѣтѣ, онѣ не женщины.

Я назвала бы ихъ Горгонами;

Но видъ ихъ не походитъ на Горгонъ ¹⁴.

Я видѣла и Гарпій на картинѣ,

Грабительницъ роскошныхъ яствъ Финея¹⁵.

Но эти, какъ мнѣ показалося,

Безъ крыльевъ, но ужасны, черныя;

Храпятъ онѣ, совсѣмъ не притворяясь;

Глаза же ихъ насилье выражаютъ.

А этотъ мужъ одѣтъ такъ непристойно,

Что допустить его нельзя бы было

Ни въ храмы божіи, ни въ домы смертныхъ.

Не видывала я такой толпы --

Нѣтъ, ни одна страна не похвалится

Что безъ вреда себѣ она питала

Такое поколѣнье, не стонала

Отъ бѣдъ. Что дальше будетъ, то объ этомъ

Да позаботится могучій Локсій,

Владыка храма этого. Пророкъ -- онъ;

Отъ бѣдъ онъ исцѣляетъ; знаетъ онъ,

Какъ диво объяснить, жилища смертныхъ

Своею силой очищающій.

(уходитъ.)

ЭПИЗОДЪ ПЕРВЫЙ.

Двери храма отворяются; для зрителей открывается внутренность храма; виденъ Орестъ, сидящій на камнѣ; вокругъ него -- спящія Эриніи; сбоку стоитъ Аполлонъ, вдали Гермесъ.

Аполлонъ (Оресту).

Тебя не выдамъ, до конца твоимъ

Хранителемъ я буду. И не только

Когда я близъ тебя, но и тогда,

Когда далеко будешь отъ меня,

Щадить твоихъ враговъ не буду я!

Поэтому вотъ и теперь ты видишь

Ихъ, жадныхъ до добычи, усыпленныхъ.

Лежатъ простерты, гадки съ виду, дѣвы,

Сѣдыя, старыя, съ которыми

Никто не пожелалъ бы сообщенья:

Ни богъ, ни человѣкъ, ни дикій звѣрь.

И рождены онѣ несчастій ради,

Когда жилища ихъ во мракѣ Ада,

Подземномъ тартарѣ, богамъ и людямъ

Жилищѣ ненавистномъ. А однако

Бѣги, бѣги, но духомъ ты не падай.

Онѣ будутъ преслѣдовать тебя,

Бѣгущаго отсюда далеко,

Чрезъ земли, по которымъ будешь долго

Блуждать ты; и моря, и острова

Увидишь ты... мужайся и не падай

Подъ бременемъ несчастья тяжкаго.

Когда жъ достигнешь города Паллады,

У алтаря ея молящій, сядь,

Руками древнее изображенье

Обнявши. Тамъ мы, вмѣстѣ съ судіями

Потолковавъ, найдемъ, конечно, средства

Отъ бѣдствія освободить тебя,

Зане никто другой, а я велѣлъ

Свершить убійство матери твоей.

Орестъ.

Царь Аполлонъ, ты знаешь вѣдь и то,

Что я не поступилъ несправедливо.

А если ты велѣлъ мнѣ, научи,

Чтобъ мной не пренебрёгъ молящимъ ты.

Твоя же мощь ручается за то,

Что дѣло счастливо окончится.

Аполлонъ.

О пусть боязнь твой духъ не побѣждаетъ.

(Гермесу)

А ты, кровь братняя¹⁶, о ты рожденный

Отъ той же самой крови, отъ которой

И я рожденъ былъ, Гермесъ, о храни

Его; конечно -- какъ и слѣдуетъ

Ужъ по названью твоему -- конечно,

Ты будешь вѣрнымъ спутникомъ Оресту,

Пока ему, молящему меня

Сопутствовать ты будешь; самъ Зевесъ

Благоговѣетъ предъ священнымъ долгомъ,

Зане хранишь ты смертныхъ на пути ¹⁷.

(Орестъ, сопровождаемый Гермесомъ, оставляетъ храмъ. Эриніи спятъ).

Тѣнь Клитемнестры.
(фуріямъ).

Да, спите!-- ахъ!-- но что за польза въ спящихъ?

А между тѣмъ покинутая вами,

Среди тѣней брожу я со стыдомъ

Близъ тѣхъ, которыхъ умертвила я¹⁸.

Но объявляю вамъ, что страшныя

Мученія испытываю я,

Когда должна всё слушать ихъ упрёки.

И не смотря на то, что вотъ отъ милыхъ ¹⁹

Столь страшное снесла, ни одного

Вѣдь не нашлося изъ боговъ, чтобы

Разгнѣваться за то, что я была

Поражена.... притомъ зарѣзана

Была безбожными руками сына!..

О, посмотри, въ какихъ все ранахъ сердце

Моё: твой духъ заснувшій, какъ и прежде,

Блеститъ теперь въ глазахъ твоихъ открытыхъ;

Вѣдь кто не спитъ, не можетъ также ясно,

Какъ, еслибъ спалъ, грядущее провидѣть.

А много жертвъ, всё мною принесённыхъ,

Вы поглотили, вамъ же возліянья

Я дѣлала изъ мёду безъ вина

Конечно, вамъ же въ жертву приносила

Почетный ужинъ, приготовленный

На очагѣ, притомъ въ ночное время,

Когда другимъ богамъ жертвъ не приносятъ.

Но это все, я вижу, презрѣно.

И потъ спасаясь, какъ лошакъ какой,

Бѣжитъ онъ; изъ сѣтей, благодаря

Скачку, успѣлъ уже онъ вырваться,

Надъ вали прежестоко насмѣхаясь.

Услышьте же, подземныя богини, --

Вѣщаю вамъ о томъ, что не раздѣльно

Съ моей душею, -- о, проснитесь же!

Я васъ зову, теперь лишь только тѣнь; --

Я, Клитемнестра.

(Хоръ храпитъ).

Храпите же! а онъ бѣжитъ далеко!

И подлинно, что вы друзья его.

А вовсе не мои.

(Хоръ храпитъ).

Какъ крѣпко спишь,

Какъ крѣпко спишь! и надъ моимъ страданьемъ

Не сжалишься; а между тѣмъ Орестъ,

Убійца матери, успѣлъ бѣжать.

(Хоръ вздыхаетъ).

Вздыхаешь?.. спишь?.. О что жъ ты не встаешь?..

Да чтожъ тебѣ и дѣлать, кромѣ зла!

(Хоръ вздыхаетъ).

Тяжелый сонъ, тебя объявшій, силу

Дракона страшнаго всю сокрушилъ.

(Хоръ всхрыпываетъ громче прежняго и кричитъ во снѣ:
Лови, лови, лови, лови, пойми!)

Во снѣ преслѣдуешь ты звѣря, будто;

Визжишь ты, какъ собака на охотѣ,

Когда она еще не перестала

Преслѣдовать... Вставай же, да не падай

Подъ бременемъ труда; не забывай,

Что дѣлать зло тебѣ назначено

Судьбами, хоть и сонъ тобой владѣетъ.

О тронься же правдивыми моими

Упрёками; вѣдь для существъ разумныхъ

Правдивые упрёки -- всё равно,

Что просьбы -- побужденія. Дыша

Дыханіемъ кровавымъ на него,

Ты изнуряй его, гонись за нимъ,

Дыханіемъ высуши и внутреннимъ

Огнемъ.

(Изчезаетъ).

Хорь (пробуждается).

1-я.

Буди её; я подниму

Тебя, Ты спишь?.. Вставай!.. и разогнавъ

Дремоту, мы сейчасъ же вотъ узнаемъ,

Что понапрасну мы убили время

Въ началѣ самомъ дѣла этого.

2-я.

О, да! мы допустили зло подруги.

3-я.

Мы допустили зло!..

2-я.

Мы допустили зло великое,

Зло нестерпимое.

4-я.

Звѣрь изъ сѣтей ужъ вырвался, бѣжитъ.

5-я.

Заснувъ, изъ рукъ добычу упустила!

6-я (Аполлону).

О Зевса сынъ, о ты прехитрый воръ

7-я.

Ты. юный, обманулъ богинь-старухъ,

Принявши подъ свою защиту мужа,

Молящаго тебя, безбожнаго;

Роднымъ прененавистнаго.

8-я.

У насъ

Ты матереубійцу, богъ, укралъ.

9-я.

И кто же скажетъ, что всё то не правдѣ

Совершено?

10-я.

Я страшные упреки слышала

Во снѣ; какъ будто бы бича удары,

До сердца моего, до печени

Проникли тѣ упрёки.

11-я.

И нужно, чтобы дрожь объяла

Мое всё тѣло, будто увидѣла

Я биченосца палача-врага.

12-я.

И вотъ дѣла такія совершаютъ

Младые боги ²¹, власть въ рукахъ имѣя,

Власть большую, чѣмъ правда дозволяетъ

Кому бъ то ни было; властны они

И надъ печёнкой крови; надо всѣмъ

Отъ головы до ногъ властны они.

13-я.

Земли средину ²² видимъ оскверненной

Ужаснымъ преступленіемъ кровавымъ.

14-я.

Конечно, ты пророкъ грѣхомъ кровавымъ,

Что жаждетъ очищенья, запятналъ

Свое святилище, когда ты самъ

Его къ убійству побудилъ, самъ призвалъ

Его убійство совершить, и вовсе

Не по обычаю боговъ вмѣшался

Въ дѣла людскія, древнихъ Мойръ ²³ сгубивъ.

15-я.

А для меня тщедушенъ -- онъ;

И не спасти ему того;

Хоть тотъ подъ землю скройся, то и тамъ

Онъ не найдетъ пощады никогда:

Запятнанный убійствомъ и молящій,

И тамъ найдетъ онъ мстителя себѣ.

Аполлонъ.

Идите вонъ, приказываю вамъ,

Идите вонъ скорѣй, оставьте храмъ

Пророческій, а то, смотри, въ тебя

Спущу я вдругъ съ тетивы золотой

Крылатую змѣю-стрѣлу; тогда

Изъ ранъ польётся пѣна черная,

Что выпила сама ты изъ людей;

Печёнки крови будешь изрыгать,

Той крови, что слизала ты не разъ

На мѣстѣ самомъ преступленія.

(Между тѣмъ какъ Аполлонъ говоритъ это, Эриніи бѣгутъ изъ храма въ орхестру).

Вамъ даже и не должно подходить

Ко храму. Нѣтъ, не здѣсь должны вы быть!

Вамъ мѣсто -- тамъ, гдѣ рѣжутъ головы,

Глаза гдѣ вырываютъ, ваше мѣсто,

Гдѣ -- казни и увѣчья, и гдѣ зло

Господствуетъ на полной волѣ, гдѣ

Побитые камнями, со спиной

Израненной, пронзенной, страшно стонутъ.

О ненавистныя богамъ, богини,

Неужели вы еще не догадались

Изъ словъ моихъ, что никому своей

Не можете польстить вы красотою:

Вотъ видъ противенъ. О, такимъ бы жить

Въ пещерѣ кровопійцы-льва, и въ храмъ

Съ собою оскверненья не вносить.

Безъ пастуха въ свои луга спѣшите,

Бродите тамъ. Я изъ боговъ никто

Такого стада никогда не терпитъ.

Хоръ.

Царь Аполлонъ, и ты теперь послушай,

Что я скажу. Ты въ этомъ не участникъ;

А между тѣмъ ты самъ одинъ то сдѣлалъ,

Одинъ во всемъ виновенъ.

Аполлонъ.

Что такое?

Яснѣй скажи, что хочешь ты сказать.

Хоръ.

Велѣлъ ты, чтобы этотъ чужестранецъ

Родную мать убилъ!

Аполлонъ.

Велѣлъ, чтобъ онъ

Отмстилъ за смерть отца. Ну что же дальше?

Хоръ.

И вотъ тогда по твоему велѣнью

Кровь свѣжая лилась!

Аполлонъ.

Потомъ велѣлъ

Ему бѣжать сюда, вотъ въ этотъ храмъ,

Съ мольбою на устахъ пасть на колѣна.

Хоръ.

А насъ злословишь ты, его сопутницъ!

Аполлонъ.

А потому, что вамъ не должно было

И подходить ко храму этому.

Хоръ.

Но намъ приказано вѣдь это было.

Аполлонъ.

О что за честь, о чемъ ты говоришь!

Хвали твою прекраснѣйшую должность.

Хоръ.

Мы гонимъ матереубійцъ изъ дому.

Аполлонъ.

Но какъ же гнать убійцу женщины,

Что умертвила мужа своего?

Хоръ.

Но та рука, которая убила

Царя, ему не родственна была.

Аполлонъ.

Конечно, ты безчестными считаешь

И вздорными тѣ узы брачныя,

Которыя связали Зевса съ Герой

Что управляетъ браками людскими.

Потомъ изъ словъ твоихъ могу я видѣть,

Что и Киприду ни за что считаешь,

Киприду, что минутами любви

Восторженной даритъ. Но узы брака

Судьбами вѣдь назначены и мужу,

И женщинѣ, и клятвою священны

И правдой крѣпки. Слѣдовательно,

Когда ты допускаешь, чтобъ но мстили

За тѣхъ супруговъ, что убиты были,

И на убійцу (мужа) смотришь ты безъ гнѣва,

Тогда сказать я долженъ: не но праву

Преслѣдуешь усталаго Ореста.

Въ одномъ твой гнѣвъ великъ, въ другомъ же вотъ

Ты явно кротко поступаешь. Впрочемъ

О томъ и о другомъ Паллада ²⁶ уже

Разсудитъ справедливо.

Хоръ.

Но его

Въ покоѣ никогда я не оставлю.

Аполлонъ.

И такъ его преслѣдуй ты, трудись!

Хоръ.

Не унижай словами моей чести.

Аполлонъ.

Ябъ не желалъ почета отъ тебя!

Хоръ.

Но не смотря на то, что ты великъ

Близъ трона Зевсова, по правдѣ уже,

Какъ на охотѣ, буду гнаться я

За нимъ: тому причиной кровь, что пролилъ

Кровь матери его; за то и мщу.

Аполлонъ.

А и приму его подъ свой покровъ,

Обороню молящаго, зане

Меня постигнетъ тяжкій гнѣвъ людей,

А также и боговъ, когда отвергну

Молящаго, когда предамъ его.

ЭПИЗОДЪ ВТОРОЙ.

Аѳины. Сцена представляетъ храмъ богини Аѳины.

Орестъ (обнимая изображеніе богини Аѳины).

Аѳина, о царица, по велѣнью

Пророка Локсія, пришелъ къ тебѣ.

Прими преступнаго ты благосклонно,

Молящаго, что уже каялся,

Съ руками чистыми, усталаго,

Въ жилищахъ смертныхъ побывавшаго,

Который долго странствовалъ, блуждая

И по морю, и по землѣ, и помня,

Что повелѣлъ оракулъ Локсія,

Пришелъ ко храму твоему, богиня,

Къ изображенію; и здѣсь оставшись,

Я буду ждать рѣшенія суда.

Хоръ (въ орхестрѣ).

Ну, вотъ нашли мы явный слѣдъ его;

И такъ идите же по указанью

Предателя безмолвнаго. По слѣду

Кровавыхъ капель гонимся за нимъ,

Израненнымъ, какъ будто-бы собаки

За раненой козулей; сердце же

Отъ утомленія бьется у него

И отъ мученій страшныхъ, что ему

Мы причинили; по землѣ гнались

За нимъ и по морю безъ крылъ неслись

Въ полетѣ быстромъ, всё преслѣдуя его,

Не отставая ни на шагъ отъ корабля.

Теперь онъ гдѣ-то здѣсь скрывается. А мнѣ

Пріятенъ запахъ крови человѣческой.

1-я.

Все осмотри вокругъ,

Все осмотрите!

Смотрите, чтобы безнаказанно, тайкомъ,

Не скрылся бы отъ насъ убійца матери.

2-я (замѣтивъ Ореста).

Нашедши помощь здѣсь опять и статую

Богини обнимая, онъ желаетъ

Подвергнуться суду, когда убійствомъ

Онъ руки запятналъ свои.

3-я.

Нельзя то допустить: кровь матери его,

Невозвратимо пролитая -- ахъ!--

Прозрачная въ землѣ уже изчезла.

4-я.

Но за убійство долженъ быть наказанъ ты.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да буду пить по каплѣ изъ тебя

Я пойло непріятное.

5-я.

И высушивъ, еще живаго прогоню

Тебя я въ преисподнюю, чтобъ смылъ съ себя

Пятно убійства матери своей.

6-я.

Увидишь тамъ виновныхъ предъ людьми,

Кто бога, кто гостей не почиталъ,

Кто презиралъ родителей безбожно;

Увидишь каждаго такого ты

Наказаннымъ, по правдѣ, должной казнью.

7-я.

Вѣдь Адъ -- великій смертныхъ судія,

Подземный богъ;

Онъ ясно зритъ прошедшее людей,

Храня его всегда въ душѣ своей.

Орестъ (обнимая изображеніе богини).

Несчастья испытавшій, много жертвъ

Принесъ я очистительныхъ и знаю,

Гдѣ можно говорить мнѣ, гдѣ молчать.

Но что касается до дѣла вотъ,

Что говоритъ въ свою защиту мнѣ,

Я наученъ наставникомъ мудрѣйшимъ ²⁷.

Кровь успокоена и высыхаетъ

Ужъ на рукѣ моей; пятно убійства

Омыто, потому что, когда было

Свѣжо оно, я много жертвъ принесъ

На алтарѣ пророка бога Феба.

Но былъ бы длиненъ мой разсказъ, когда бы

Сначала началъ я. Присутствіе

Мое вреда не причиняло людямъ,

Къ которымъ приходилъ я. Все забыто,

Зане прошло ужъ много времени. Теперь же

Съ устами чистыми, съ благоговѣньемъ

Взываю я къ земли этой царицѣ,

Аѳинѣ, да помощницей мнѣ будетъ.

Меча не обнаживъ, мной овладѣетъ

Она, землей Аргосской и народомъ,

Который будетъ преданъ ей по праву,

Во всемъ союзникъ ²⁸. Онъ же, ²⁹ хоть будь онъ

У плодотворныхъ водъ, въ землѣ Ливійской, --

Тритона водъ, ³⁰ -- отважно выступая,

Иль облакомъ закрывшись, помогая

Друзьямъ, хоть будь теперь онъ на поляхъ

Флегрейскихъ, ³¹ смѣлый вождь, обозрѣвая

Флегрейскую равнину, -- да придетъ --

Вѣдь слышитъ богъ меня издалека --

И да избавитъ онъ отъ бѣдъ меня.

Хоръ.

Да, не спасетъ тебя ни Аполлонъ,

Ни мощь Аѳины; не погибнешь ты

Безславнымъ образомъ, -- неиспытавшій,

Что значитъ радость, -- но дыханіемъ

Безкровнымъ будешь ты, кровавой тѣнью ³².

2-я.

Не возражаешь мнѣ! Ты презираешь

Меня, вскормленный мною, обреченный

Мнѣ на мученія!

3-я.

Живая жертва,

За мной ты будешь слѣдовать; однако

Не должно, чтобъ тебя зарѣзали

У алтаря. Теперь услышишь ты

Вотъ этотъ гимнъ, что духъ твой обуздаетъ.

ПАРОДЪ.

Хоръ.

Ну составимъ же хоръ, потому что

Пѣснь ужасную

Громко спѣть я желаю теперь.

Въ пѣснѣ той о судьбахъ и о томъ, какъ мы ихъ

Назначаемъ людямъ,

Я повѣдать желаю.

Да похвалимъ себя, что судьбы назначаемъ

Справедливо всегда. У кого незапятнаны руки,

На того никогда нашъ не падаетъ гнѣвъ::

И счастливо живетъ онъ.

Но кто преступленье свершилъ, --

Какъ вотъ мужъ тотъ, -- и прячетъ

Подъ полой окровавлены руки,

Передъ тѣмъ сильны, мощны являемся мы,

Неподкупныя,

Прибѣгая на помочь убитымъ,

Наказуя за кровь пролитую.

О ты мать, что меня родила

На казнь живущимъ и мертвымъ,

О Ночь, матерь моя, о услышь ты меня:

Сынъ Латоны ³³ лишаетъ почета меня,

Вырывая изъ рукъ моихъ звѣря,

Что кровавымъ пятномъ запятналъ себя,

Свою матерь убивъ.

И вотъ противъ злодѣя проклятаго

Пѣснь поется, пѣснь бѣшеная,

Разсудокъ съ пути совращающая,

Гимнъ Эриній, въ тиски заключающій душу;

Чуждъ онъ лирѣ; онъ язва для смертныхъ.

И такую судьбу мнѣ могучая Мойра

Присудила, чтобъ твердо свой долгъ исполняла я,

Чтобы я не давала покоя злодѣю,

Чтобъ гналася за нимъ я до самыхъ тѣхъ поръ,

Когда въ тартаръ сойдетъ онъ...

Но и тамъ не оставлю въ покоѣ его.

И вотъ противъ злодѣи проклятаго

Пѣснь поется, пѣснь бѣшеная,

Разсудокъ съ пути совращающая,

Гимнъ Эриній, въ тиски заключающій душу:

Нуждъ онъ лирѣ; онъ язва для смертныхъ.

Та обязанность намъ предоставлена, --

Надъ злодѣями власть, -- когда мы родились еще.

Но безсмертныхъ боговъ

Наши руки не смѣютъ коснуться;

И во время пировъ

Ни одна изъ насъ

За столомъ съ ними вмѣстѣ не смѣетъ быть,

Одеждъ бѣлыхъ не знающая.

Но низвергнуть убійцы домъ мнѣ суждено,

Если въ мирное время, не на полѣ битвы, убьетъ онъ

Друга-родственника.-- А на этого мы

Нападая, собравши всѣ силы свои,

Сокрушимъ его юныя силы.

Стараясь избавить боговъ

Отъ заботъ такихъ, чтобы они

Не явились на судъ -- но Зевесъ

Насъ, запятнанныхъ кровью,

Ненавистныхъ,

Ужъ общенья лишилъ своего --

Тяжелой ногою на землю ступая --

(Нетверды ужъ ноги у насъ,

Длинный путь совершившія), --

Сама наказую убійцу.

Надменность людей, до небесъ превознесшись,

Подъ землю сокроется, чахнуть начнетъ,

Низвергнутая,

Презрѣнная нами, что въ черныхъ одеждахъ

Танцуемъ теперь, ненавистный всѣмъ, танецъ.

Когда жъ гордый погибнетъ, не будетъ и вѣдать,

Что безумье его поразило.

Лишенный разсудка, застонетъ тогда онъ;,

И облако мрака накроетъ его ^З4.

Мы готовы на зло: мы дѣятельны,

Мы могучи и помнимъ мы зло,

Богини почетныя;

Не легко мы доступны мольбамъ.

Мы жестоко преслѣдуемъ неуваженье

Къ святому долгу, неисполненье

Обязанностей, отъ боговъ удаленье,

А также все чуждое свѣта, во тьмѣ

Совершенное, непонятное

Ни видящимъ свѣтъ, ни умершимъ,

И кто же изъ смертныхъ

Не будетъ теперь уважать насъ,

Бояться, когда ужъ онъ слышалъ,

Что нашъ долгъ намъ судьбами назначенъ

И богами могучими?

Издревле почетную должность намъ

Присудили; и всякій насъ чтитъ,

Хотя царствомъ подземнымъ владѣемъ,

Гдѣ не свѣтитъ намъ солнечный лучъ.

ЭПИЗОДЪ ТРЕТІЙ.

Аѳина.

Издалека услышала я крикъ

Отъ водъ Скамандра ³⁵, гдѣ землей владѣю,

Которую Ахейскіе вожди

Мнѣ отдали, какъ собственность, добычу,

Отборный даръ Тезеезу ³⁶ потомству.

Оттуда я, нисколько не уставъ.

Сюда явилась, складками эгиды³⁷

Жужжа, летя по воздуху безъ крыльевъ

На крыльяхъ быстрыхъ этой колесницы.

Когда же вижу это сборище ³⁸,

Нисколько не боюсь, но удивляюсь...

О кто же вы? Ко всѣмъ вамъ обращаюсь,

И къ страннику, что сѣлъ у моего

Изображенья. Думаю, что вы

Нисколько не похожи на такихъ

Существъ, что сѣютъ; думаю притомъ,

Что боги никогда не зрѣли васъ

Между богинями... Притомъ нисколько

Вы не похожи на людей. Но впрочемъ,

Кому причины жаловаться нѣтъ

На что нибудь, бранить кого нибудь

Тотъ не найдетъ уже причины также.

Но кто злословитъ, тотъ далекъ, конечно,

Отъ правды, тотъ судья несправедливый.

Хоръ.

Узнаешь кратко все, Ззвеса дочь.

Мы -- Ночи дочери; проклятьями

Зовутъ насъ подъ землей, въ жилищахъ нашихъ.

Аѳина.

Я знаю, поколѣнье, имя ваше,

И также почему зовутъ васъ такъ.

Хоръ.

Сейчасъ узнаешь наше назначенье.

Аѳина.

Узнала бы, когда бъ сказалъ мнѣ кто.

Хоръ.

Убійцъ мы изгоняемъ изъ жилищъ.

Аѳина.

И до какого жъ ихъ предѣла гонишь?

Хоръ.

Гдѣ радости нигдѣ уже нѣтъ мѣста.

Аѳина.

И этого туда же гонишь ты?

Хоръ.

А почему бъ не такъ? Вѣдь мать свою

Осмѣлился зарѣзать онъ.

Аѳина.

Страшился,

Быть можетъ, онъ иной судьбы ужасной ³⁹?..

Хоръ.

Но что жъ заставить можетъ мать убить?

Аѳина.

Когда услышатъ два различныхъ мнѣнья,

То будетъ только половина дѣла⁴⁰.

Хоръ.

Но не желала бъ я, передъ судьями

Объ этомъ дѣлѣ разсуждать.

Аѳина.

Такъ лучше

Желаешь ты услышать правду, чѣмъ

По правдѣ поступать тебѣ самой.

Хоръ.

Какимъ же образомъ? скажи. Ума

Тебѣ не стать вѣдь занимать.

Аѳина.

Неправдѣ

Не одержать побѣды никогда.

Хоръ.

Изслѣдуй дѣло, судъ назначь по правдѣ.

Аѳина.

Такъ поручаешь мнѣ рѣшенье дѣла?

Хоръ.

А почему бъ не такъ? Тебя готовы

Мы уважать, достойную достойныхъ.

Аѳина.

На это что сказать желаешь, странникъ?

Сказавши, гдѣ отечество твое

И изъ какого рода происходишь;

Когда разскажешь про свои несчастья,

Тогда избавишься отъ нареканья,

Если, обнявъ изображенье это,

Надѣяся на правду, ты сидишь

У жертвенника моего, молящій,

Подобный Иксіону⁴¹. Отвѣчай

Имъ всѣмъ, чтобы могла я совершенно

Понять.

Орестъ.

Аѳина, о царица, всего прежде

Тебя избавлю отъ заботы тяжкой,

Что я замѣтилъ по словамъ твоимъ.

Молящій -- я, грѣхомъ неоскверненный;

И на рукѣ ужъ нѣтъ пятна, когда

Я сѣлъ у твоего изображенья.

На это важное тебѣ представлю,

Свидѣтельство. Законъ есть, чтобы смертный,

Запятнанный убійствомъ, ничего

Ни съ кѣмъ не говорилъ до той поры,

Пока не принесетъ на жертву онъ

Животное младое, не омочитъ

Себя онъ кровью очистительной.

Давно очистился я жертвами,

И кровью, и водой; избавленъ я

Отъ этой ужъ заботы. Отъ какого жъ

Происхожу я рода, то сейчасъ.

Услышишь: я Аргосецъ, знала ты

Вѣдь Агамемнона; то мой отецъ былъ --

Онъ былъ вождемъ мужей, которые

На корабляхъ отправились подъ Трою;

Его ты знала, ибо вмѣстѣ съ нимъ

Разрушила Иліевъ⁴² городъ, Трою.

Весьма безславно онъ погибъ, лишь только

Домой вернулся; но его убила,

Опутавъ сѣтью, сотканной съ большимъ

Искуствомъ, мать моя коварная.

И говорили мнѣ, что безъ меня

Убійство это въ ваннѣ свершено.

И вотъ я, изъ изгнанья возвратившись,

Мать умертвилъ -- не запираюсь въ томъ.

Убилъ её, чтобъ смертью наказать

Её за смерть милѣйшаго отца.

И Локсій также помогалъ мнѣ въ этомъ;

Онъ мнѣ грозилъ мученьями, когда бы

Не отомстилъ и казнью виноватымъ.

Л ты, я правъ, иль нѣтъ, суди меня

И дѣло разбери; себя вполнѣ

Твоей вручая власти, я на всё

Согласенъ буду, что опредѣлишь мнѣ.

Аѳина.

Но это дѣло большей важности,

Чѣмъ кто нибудь изъ смертныхъ думаетъ.

О не легко же и судить о немъ!

Конечно, не имѣю никакого

Оправдывать убійство это права,

Убійство, что до сихъ поръ страшною

Пылаетъ яростью, зане свершилъ

Злодѣйство; но когда, очистившись,

Молящій и нисколько не вредящій,

Къ жилищу моему приходишь ты:

То я теперь тебя свободнаго

Отъ преступленія приму въ свой городъ.

А имъ, конечно, уже не на радость

Такая выпала судьба; но если

Онѣ въ судѣ побѣды не одержатъ,

Бѣда землѣ на будущее время.

На эту землю выльютъ ядъ онѣ

Тогда изъ сердца своего ужасный,

Который будетъ язвой нестерпимой

Для края здѣшняго. О, это дѣло

Такого рода, что не знаю я,

На что рѣшиться мнѣ; но я желала бъ

Всё пагубное удалить... И такъ

Судей я уголовныхъ учреждаю⁴³,

Обязанныхъ присягой, учрежденье --

О пусть оно во вѣки пребываетъ.

А вы готовьте показанія,

Свидѣтельства правдивыя, что нужно

Для объясненья дѣла; но сначала

Присягу дайте. Выбравъ судіями

Изъ гражданъ лучшихъ, что присягу тоже

Дадутъ мнѣ правду только говорить,

Приду сюда опять, чтобы рѣшить

По правдѣ это дѣло вмѣстѣ съ ними.

СТАЗИМОНЪ ПЕРВЫЙ.

Хоръ.

Теперь съ новыми порядками

Сокрушится правосудіе,

Если здѣсь убійцу матери

Оправдаютъ. Примѣръ пагубный

Дастъ оружіе въ руки смертному.

Отъ дѣтей тогда не ждите

Вы пощады, о родители:

Вамъ грозятъ несчастья страшныя,

Потому что гнѣвъ Менадъ⁴⁴,

Что страшитъ всегда людей,

Ужъ тогда за преступленія

Ихъ преслѣдовать не будетъ.

Злодѣянія тогда

И убійства допущу я.

Вспоминая о несчастіяхъ,

Что родныхъ его постигли,

Какъ избавиться отъ бѣдъ ему,

Раны сердца залѣчить,

Отъ другаго онъ узнаетъ.

Но несчастный по напрасну

Онъ услышитъ слово утѣшенія:

Безполезно будетъ то ему.

Да, никто тогда не вскрикнетъ

Страшнымъ бѣдствіемъ постигнутый:

Правосудіе! Эриніи!

Но когда погибнетъ правды зданіе,

Со слезами чей-нибудь отецъ,

Или мать застонутъ, говоря:

Правосудіе! Эриніи!

Но въ душѣ людей всегда

Мѣсто ужасу найдётся.

Какъ спасительно бываетъ

Уму-разуму учиться,

Когда стонешь отъ несчастій.

Но какой же смертный сталъ бы

Правосудье уважать,

Еслибъ страха не имѣлъ онъ

Никогда въ душѣ своей,

Лучемъ счастья упоенный?

Ты бы жизнь не похвалилъ,

Жизнь на волѣ, безъ узды ⁴⁴,

Жизнь, которая не знаетъ

Властелина надъ собой.

Скромнымъ силу богъ даруетъ,

А другимъ иное.

Слово правды я вѣщаю:

Дочь нечестія есть гордость;

Здравый жъ умъ раждаетъ счастье,

Всѣмъ пріятное и всѣми

Столь желанное всегда.

Всего болѣ почитай

Правосудія алтарь;

Если жъ ты корыстолюбецъ,

Своей грѣшною пятою

Алтаря не попирай,

Ибо будешь ты наказанъ;

Ждетъ тебя конецъ извѣстный.

Да пусть всякій изъ васъ свято

Чтитъ родителей своихъ,

А гостей, иришедшихъ въ домъ,

Да почтитъ пріёмомъ.

Кто справедливъ, не будетъ тотъ несчастливъ

И никогда отъ бѣдъ онъ не погибнетъ.

Надменный же на жизненномъ пути,

Который не по правдѣ поступаетъ,

Который не страшится правосудья,

Снять паруса бываетъ принужденъ

На кораблѣ своемъ во время бури,

Увидя сломанныя мачты.

Среди пучины неизбѣжной

Зовётъ людей, которые не могутъ

Его услышать; и хохочетъ демонъ

Надъ мужемъ, ревностнымъ къ злодѣйству,

Когда его увидитъ онъ,

Неожидавшаго напасти

И побѣжденнаго бѣдой,

Уже не ладящаго съ моремъ...

И погибаетъ дерзкій смертный,

Свое разбивши счастье навсегда

О камень правосудія подводный,

Никѣмъ изъ смертныхъ неоплаканный.

(Аѳина, за ней Аполлонъ, глашатай и потомъ толпа народа).

ЭПИЗОДЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

Аѳина.

Кричи же, вѣстникъ, созывай народъ.

О пусть пронзительная для ушей,

Труба Тирренская издастъ звукъ громкій.

И вотъ когда собраніе полно,

Должно молчать, внимать моимъ законамъ,

И должно, чтобы навсегда ихъ принялъ

Весь этотъ городъ; также слѣдуетъ

И этому внимать моимъ словамъ.

Да будетъ рѣшено по правдѣ дѣло.

Хоръ.

Царь Аполлонъ, показывай же мощь,

Которую имѣешь ты. Скажи,

Неужели тебя касается

Вотъ это дѣло.

Аполлонъ.

Я пришелъ сюда,

Желая быть свидѣтелемъ. Молящій

Тебя, мужъ этотъ былъ въ моемъ ужъ храмѣ;

Очистилъ я его отъ нареканья

Въ убійствѣ. Но мое вѣдь это дѣло,

Моя вина, что мать свою убилъ онъ.

Суди жъ, какъ знаешь, дѣло разбери.

Аѳина.

Вамъ первымъ говорить -- судъ начатъ уже --

Въ судѣ сказавшій первый обвинитель

Научитъ насъ, какъ дѣло повести.

Хоръ.

Хоть насъ и много, кротко мы укажемъ

На это дѣло. Отвѣчай же намъ

На каждый нашъ вопросъ. Сначала же

Всего скажи: убилъ ты мать свою?

Орестъ.

Убилъ: я въ дѣлѣ томъ не запираюсь.

Хоръ.

И это вотъ одна изъ трехъ уловокъ! ⁴⁶

Орестъ.

Ты надо мной ужъ стала издѣваться;

Но я еще не побѣжденъ тобой.

Хоръ.

Но говори, какъ ты её убилъ.

Орестъ.

Скажу. Мечемъ разсѣкъ я горло ей.

Хоръ.

Но кѣмъ же побужденъ къ тому ты былъ? *

Орестъ (указывая на Аполлона).

Его велѣніемъ; онъ мнѣ свидѣтель.

Хоръ.

Неужели пророкъ тебѣ велѣлъ,

Чтобы ты мать свою убилъ?

Орестъ.

Но я себя не упрекалъ ни разу,

Что это дѣло совершилъ.

Хоръ.

А если вдругъ ты будешь осужденъ,

Другое ты тогда заговоришь.

Орестъ.

Надѣюсь крѣпко я, что изъ могилы

Своей родитель помощь мнѣ пошлетъ.

Хоръ.

Тебѣ и ждать вѣдь помощи отъ мертвыхъ,

Когда ты мать свою убить рѣшился!

Орестъ.

Но мать моя была виновна дважды.

Хоръ.

Какимъ же образомъ? Яснѣй скажи,

Чтобъ судьи поняли.

Орестъ.

Она убила

Супруга своего, а мнѣ отца.

Хоръ.

Но не смотря на то вѣдь ты живешь;

Она-жъ, убитая, вольна была

Свершить убійство.

Орестъ.

Почему-жъ её

Ты не гнала, какъ гонишь ты меня?

Хоръ.

А потому что не была она

Единокровна своему супругу,

Котораго она убила.

Орестъ.

Но развѣ я единокровенъ ей?

Хоръ.

А какъ же? развѣ не тебя, убійцу,

Подъ поясомъ своимъ она питала?

Ты отрекаешься отъ матери?

Орестъ (къ Аполлону).

Теперь и ты свидѣтельство представь,

О Аполлонъ, скажи, имѣлъ ли право

Убить её. А что убилъ её,

Не запираюсь въ томъ. Иль не по праву,

Или не по совѣту твоему

Кровь пролита, скажи: что говорить.

Аполлонъ.

Теперь я буду говорить предъ вами,

Передъ великимъ учрежденіемъ,

На основаніи правды созваннымъ

Аѳиной. Я неправды не скажу.

И никогда съ пророческаго трона

Немолвилъ ничего, кромѣ того,

Что мнѣ велѣлъ отецъ, Зевсъ Олимпіецъ,

Объ мужѣ, иль женѣ, иль городѣ.

И такъ какъ я уполномоченъ уже

Отцемъ моимъ, имѣю право я

Намъ повелѣть теперь услышать волю

Отца Зевеса, ей повиноваться.

Притомъ вы знаете, что клятва даже

Не столько, сколько Зевсъ имѣетъ мощи.

Хоръ.

И Зевсъ тебѣ велѣлъ, -- какъ говоришь,--

Чтобы Оресту этому велѣлъ ты.

Чтобъ не имѣлъ нисколько уваженья

Онъ къ матери, когда мстилъ за отца?

Аполлонъ.

Да. Зевсъ желалъ того, зане убитъ

Мужъ знаменитый былъ и славный скиптромъ,

Который получилъ отъ Зевса онъ,

Зане убитъ онъ женщиною былъ;

И не отъ копій, стрѣлъ, что издали

Бросаютъ во врага, погибъ тотъ мужъ --

Не Амазонка⁴⁷ та жена была --

Но вотъ какою смертью онъ погибъ: --

(О слушайте теперь: и ты, Паллада,

И вы, которые сидите здѣсь

Въ судилищѣ, готовите рѣшенье) --

Когда съ войны домой онъ возвращался,

Былъ встрѣченъ сладкими ей рѣчами;

Когда жъ былъ въ ваннѣ, гдѣ онъ омывался,

И былъ готовъ ужъ кончить омовенье,

Набросила одежду на него;

Запутался онъ въ той одеждѣ длинной

И пораженъ былъ ею. Вотъ какая

Была судьба почтеннѣйшаго мужа

И кораблей вождя. Она жъ была

Такая женщина, что вотъ народу,

Которому поручено теперь

Рѣшить вотъ это дѣло,-- если бъ онъ

Ее увидѣлъ, -- было бъ непріятно.

Хорь.

Сказать ты хочешь, что великій Зевсъ

.Важнѣйшимъ преступленіемъ считаетъ,

Когда бы кто убилъ отца, чѣмъ еслибъ

Кто мать свою убилъ; а между тѣмъ

Зевсъ Крона⁴⁸, своего отца сковалъ:

Не самъ ли ты себѣ противорѣчишь?

О слушайте, въ свидѣтели зову.

Аполлонъ.

О гнусныя, о ненавистныя

Богамъ чудовища! оковы снять

Возможно; да, есть много средствъ къ тому,

Чтобъ отъ оковъ избавиться: но если

Въ землѣ изчезли уже капли крови

Изъ ранъ убитаго, онъ не воскреснетъ.

Такихъ чудесъ не дѣлалъ мой отецъ,

А между тѣмъ онъ управляетъ всѣмъ,

Не уставая никогда ни въ чемъ.

Хоръ.

Смотри, какъ ты невинность защищаешь!

Когда кровь матери родную пролилъ,

Какъ послѣ этого въ Аргосѣ жить

Ему въ дому отца? И гдѣ жъ возьмётъ

Онъ алтарей, чтобъ жертвы приносить?

Омоется ль на родинѣ своей?

Аполлонъ.

На это тоже я скажу, и слушай,

Сколь справедливы будутъ мои рѣчи.

О матери нельзя сказать, чтобы

Она могла родить, дать жизнь творенью;

Она питаетъ лишь одинъ зародышъ.

Родитель только лишь одинъ отецъ;

Она жъ (какъ будто бы хозяйка въ домѣ,.

Для гостя) бережетъ зародышъ въ тайнѣ,

Чтобы не уязвилъ его безсмертный.--

Я доказательство могу представить

Въ томъ, что отецъ безъ матери родилъ. *

Вотъ доказательство здѣсь на лицо,

Вотъ, вотъ она -- дочь Зевса Олимпійца;

Она не вскормлена во мракѣ чрева,

Но всё таки такое существо,

Какого ни одна бъ не родила

Богиня⁴⁹.

Что до меня, то городъ твой, народъ

Великими я сдѣлаю, Паллада.

А этого послалъ сюда молящимъ,

Ко храму твоему, сказалъ ему,

Чтобъ былъ тебѣ онъ преданъ навсегда.

Прими жъ его въ союзники, богини,

И всё его потомство; и да будетъ

Чтобы его потомство навсегда

Хранило вѣрность къ этому союзу ⁵⁰.

Аѳина.

Довольно словъ. Теперь повелѣваю

Вамъ голоса по правдѣ подавать.

Хоръ.

У насъ вѣдь также вышелъ стрѣлъ запасъ.

Останусь слушать, чѣмъ рѣшится споръ.

Аѳина.

И такъ что дѣлать мнѣ, чтобы упрёковъ

Отъ васъ мнѣ послѣ уже не услышать

Хоръ.

Вы дѣло знаете, о чужестранцы;

Когда жъ начнёте мнѣнья подавать,

Благоговѣніе храните въ сердцѣ

Къ присягѣ той, что дали вы недавно.

Аѳина.

И такъ услышь меня, народъ Аѳинскій, --

Что дѣло первое теперь о крови

Рѣшаешь пролитой, -- я учреждаю

Это судилище, предъ которымъ

Благоговѣть должно: и пусть оно,

Не вѣдая корысти, неподкупнымъ

Пребудетъ мудрое. Я учреждаю

Судъ, для земли защиту бодрую,

Чтобъ ею замѣнить сонливыхъ судій⁵¹.

Отнынѣ пусть во вѣки существуетъ

Собранье это изъ судей правдивыхъ,

На пользу этому Эгееву ⁵²

Народу. На холмѣ Арея бога --

На мѣстѣ томъ, гдѣ лагерь Амазонокъ

Былъ, гдѣ онѣ раскинули шатры,

Когда, сердяся страшно на Тезея,

Пришли сюда, грозя ему войною,

И городъ съ башнями высокими

Соорудили здѣсь -- (на этомъ мѣстѣ,

Онѣ Арею жертвы приносили:

Поэтому вотъ самому и названъ

Скалистый этотъ холмъ холмомъ Арея) ⁵³.--

И такъ на этомъ вотъ холмѣ Арея

Пусть, гражданамъ врожденное, ко правдѣ

Благоговѣнье заставляетъ ихъ

Карать неправду, одинаково,

При свѣтѣ ль дня, или въ ночное время.

Но изкажать законовъ вамъ не должно,

И новыхъ вы законовъ не вводите:

Вѣдь если осквернишь водой зловонной

Ты воду чистую, прозрачную,

Или въ неё кусокъ ты грязи бросишь,

Откуда для питья возьмешь воды?

Совѣтую я также гражданамъ,

Которые должны заботиться

О благоденствіи своихъ согражданъ,

Совѣтую, чтобъ не давали воли

Они ни безначалію, ни власти,

Которая себѣ границъ не знаетъ;

Да чтобы страхъ святой, благоговѣйный

Всегда въ душѣ согражданъ пребывалъ;

Иначе кто жъ изъ смертныхъ справедливымъ

Быть можетъ, если онъ благоговѣнья

Въ душѣ своей ко правдѣ не питалъ?

И такъ съ невольнымъ уваженіемъ

Передъ величьемъ правды, -- какъ и должно,--

Имѣйте это учрежденіе,

Защиту дли земли и города,

Какой еще изъ смертныхъ никому

Не суждено было имѣть, ни Скиѳу,

Ни жителю на островѣ Пелопса

Довольно словъ: всѣмъ гражданамъ понятны

Слова мои. Теперь вамъ должно съ мѣстъ

Своихъ подняться и съ благоговѣньемъ

Къ присягѣ, данной нами, голоса,

Рѣшая дѣло, подавать. Довольно.

Хоръ.

Совѣтую, чтобъ вы не оскорбляли

Никоимъ образомъ и насъ, на всей

Землѣ почтеннѣйшихъ.

Аполлонъ.

И я вамъ также

Повелѣваю чтить благоговѣйно

Мои и Зевсовы оракулы

И не мѣшать ихъ исполненію.

Хоръ.

Заботишься ты о дѣлахъ кровавыхъ,

Что не было назначено тебѣ;

Но если ты заботы той не бросишь,

Не быть твоимъ оракуламъ правдивымъ.

Аполлонъ.

Какъ?... Развѣ мой отецъ былъ съумасшедшимъ,

Когда его Иксіонъ умолилъ,

Свершивши первое убійство?

Хоръ.

Но

Ты только говоришь а я всегда

Внушеньямъ правды слѣдовала твердо,

И буду поступать всегда по правдѣ.

Аполлонъ.

Но вѣдь тебя всѣ боги презираютъ,

И старые, и молодые боги;

А я побѣду одержу.

Хоръ.

Ты тоже

Въ Феретовомъ жилищѣ совершилъ:

Ты также убѣдилъ и Мойръ, чтобъ смертныхъ

Подѣлали безсмертными онѣ.

Аполлонъ.

Но развѣ не по правдѣ поступаю,

Когда благодѣянье дѣлаю

Тому, кто чтилъ насъ, помощи просилъ?

Хоръ.

Ты, божества старинныя презрѣвшій,

Виномъ, какъ будто, подпоилъ ты насъ

Богинь ужъ престарѣлыхъ.

Аполлонъ.

Ты, конечно,

Когда побѣды въ этомъ не одержишь,

Ядъ будешь изрыгать на насъ, враговъ;

Но этотъ ядъ нисколько намъ вреда

Не причинитъ.

Хоръ.

Хотя меня, богиню,

Ужъ старую, ты, юный, презираешь,

Однако я дождусь, чтобы услышать

Рѣшеніе суда, еще не зная,

Пылать ли гнѣвомъ мнѣ на этотъ городъ.

Аѳина.

Мое же дѣло, чтобъ судить послѣдней

Объ этомъ дѣлѣ. Я къ другимъ приброшу

Нотъ этотъ за Ореста камешекъ.

Вѣдь у меня нѣтъ матери; хвалю

Я только то, что мужу свойственно;

Однако же замужства не желаю.

Отъ всей души я это говорю,

Я, дочь лишь только одного отца.

А до того нѣтъ дѣла, что убили

Жену, которая сама убила

Супруга своего, защиту дома.

Орестъ же побѣдитъ, хоть и равно

Будетъ число и -за и противъ мнѣній.

О поскорѣй изъ урнъ вы высыпайте,

Кому то изъ судей поручено.

Орестъ.

О Фебъ, о Аполлонъ, чѣмъ то рѣшится?

Хоръ.

О мрачная Ночь, матерь, зришь ли это?

Орестъ.

Теперь меня ждетъ смерть, конецъ моимъ

Страданьямъ, или свѣтлый лучъ надежды.

Хоръ.

Меня же гибель ждетъ, иль снова я

Въ почетѣ буду.

Аполлонъ.

Вотъ теперь считайте,

Но безъ ошибки сосчитать должны вы

Всѣ эти камешки, съ благоговѣньемъ.

Не ошибитесь въ счетѣ ихъ, дабы

Не поступить несправедливо вамъ:

Хоть одного не хватитъ, то грозитъ

Великая бѣда; но окажись

Хоть лишній камешекъ, и домъ спасенъ.

Аѳина.

Освобожденъ отъ нареканія

Въ кровавомъ дѣлѣ этотъ мужъ: равно

Число и за и противъ.

(Кладетъ камешекъ).

Орестъ.

О Паллада,

Спасительница дома моего!

Меня, лишеннаго родной земли,

Опять на родину ты возвращаешь.

Теперь изъ Эллиновъ вотъ всякій скажетъ:

Аргосецъ мужъ, онъ снова ужъ селится

Въ дому родительскомъ, дому богатомъ,

Благодаря Палладѣ, Локсію

И третьему еще-тому, который

Творецъ всего, спаситель, тотъ, который

Хранитъ меня,-- когда надъ роковою

Судьбою сжалился родителя, --

Хранитъ меня съ тѣхъ самыхъ поръ, лишь только

Замѣтилъ онъ, что эти заступились

За мать мою.

Теперь домой желая возвратиться,

Твоей землѣ и твоему народу

Даю присягу навсегда я въ томъ,

Что ни одинъ сюда земли Аргосской

Правитель не придетъ, грозя войною.

Хоть сами будемъ мы уже въ могилѣ,

Похороненные, пошлёмъ оттуда

Несчастья неизбѣжныя всѣмъ тѣмъ,

Кто вздумалъ бы нарушить ту присягу,

Которою себя мы обязали.

Мы сдѣлаемъ ихъ путь путёмъ печальнымъ,

Несчастнымъ, чтобъ раскаялись они

Въ предпринятомъ трудѣ. Но если же

Присяга эта свято сохранится,

И граждане всегда въ вооруженномъ

Союзѣ будутъ съ городомъ Паллады,

Тогда благоволить мы будемъ имъ⁵⁵.

О радуйся, богиня, радуйся,

Народъ, владыка города; да будетъ

Твое оружіе побѣдоносно,--

Котораго врагамъ не избѣжать.

(Уходитъ).

ЭПИЗОДЪ ПЯТЫЙ.

Іо, боги младые, законы древнѣйшіе

Изъ рукъ моихъ вырвали вы

И потомъ ихъ ногами попрали.

2-я.

И я, всѣми отвергнутая,

Всѣми презрѣнная, я, несчастная,

Теперь гнѣвомъ ужаснымъ пылаю.

Ужъ успѣла и выпустить ядъ

На эту вотъ землю -- о горе!--

Въ отмщенье печали жестокой моей, --

Ядъ страшный; то -- капля изъ сердца,

Нестерпимое зло для страны.

3-я.

Правосудіе, о, правосудіе!

2-я.

Потомъ лишаи эту землю покроютъ,

И безплодною будетъ земли

На погибель людей, здѣсь живущихъ.

4-я.

Къ чему же стонать мнѣ?

5-я.

Что жъ дѣлать?

6-я.

Смѣюсь я

Надъ гражданами.

7-я.

Но вѣдь я нестерпимое

Понесла оскорбленье.

8-я.

Іо!

О, несчастныя дочери Ночи,

Понесли оскорбленіе тяжкое вы,

Что почета лишило васъ.

Аѳина.

Мнѣ повинуйтесь, чтобъ не застонать вамъ.

Не думайте, что вы побѣждены:

Дѣйствительно то дѣло рѣшено,

Но вовсе не въ обиду вамъ. На то

Была Зевеса воля; а её

Пророкъ самъ сообщилъ: онъ объявилъ,

Чтобы Орестъ уже избавленъ былъ

Отъ наказанія, хотя свершилъ

Злодѣйство онъ. А вы не насылайте

Свой тяжкій гнѣвъ на эту землю вотъ,

Не гнѣвайтесь же, и не проклинайте

И не вносите въ эту землю вы

Безплодія, что зёрна сокрушаетъ,

Неизлечимаго безплодія.

Но обѣщаю вамъ, -- имѣя право

Въ томъ полное, -- что вы получите

Жилища здѣсь, на этой вотъ землѣ;

И храмы будутъ сооружены

Въ честь васъ; и сами будете въ великомъ

Почетѣ вы у здѣшнихъ горожанъ.

Хоръ.

Іо, боги младые, законы древнѣйшіе

Изъ рукъ моихъ вырвали вы

И потомъ ихъ ногами попрали.

9-я.

И я, всѣми отверженная,

Всѣми презрѣнная, я, несчастная,

Теперь гнѣвомъ ужаснымъ пылаю.

Ужъ успѣла я выпустить ядъ

На эту вотъ землю, -- о горе!--

Въ отмщенье печали жестокой моей --

Ядъ страшный; то -- капля изъ сердца,

Нестерпимое зло для страны.

10-я.

Правосудіе! о, правосудіе!

9-я.

Потомъ лишаи эту землю покроютъ,

И будетъ безплодной земля

На погибель людей, здѣсь живущихъ.

11-я.

Къ чему же стонать мнѣ?

12-я.

Что жъ дѣлать?

13-я.

Смѣюсь я

Надъ гражданами.

14-я.

Но вѣдь и нестерпимое

Понесла оскорбленье.

15-я.

Іо!

О несчастныя дочери Ночи,

Понесли оскорбленіе тяжкое вы,

Что почета лишило васъ.

Аѳина.

Но васъ никто почета не лишалъ.

Не дѣлайте жъ несчастной землю эту, --

Богини гнѣвныя, -- неизлечимой.

Но мнѣ вѣдь также Зевсово довѣрье

Подпорой служитъ; такъ къ чему жъ слова?

Притомъ же изъ боговъ лишь мнѣ извѣстно,

Хранятся гдѣ ключи отъ зданія

Того, въ которомъ молнія хранится...

Но незачѣмъ её теперь тревожить --

И такъ, мнѣ повинуясь, перестань

Проклятья изрыгать на землю эту.

О утиши гнѣвъ тяжкій, что себя

Являетъ пѣной черной на устахъ

Твоихъ, о усмири же ты свой гнѣвъ,

Чтобъ вмѣстѣ здѣсь тебѣ со мною жить

И свято чтимой быть. Ты послѣ вѣчно

Хвалить меня за эти рѣчи будешь,

Когда на жертву будутъ приносить

Тебѣ плодовъ этой земли начатки,

На пользу бракомъ сочетавшихся,

А также и дѣтей.

Хоръ.

Мнѣ ль терпѣть это!

2-я.

Горе мое!

Мнѣ ль, издревле мудрѣйшей,

1-я.

На землѣ жить безчестной!

То, горе! о ненависть!

3-я.

Я дышу всею силою гнѣва.

4-я.

Увы!

5-я.

О увы! о земля!

6-я.

О увы!

3-я.

О какая печаль западаетъ мнѣ въ сердце мое!

8-я.

Дыши гнѣвомъ и ты,

Моя матерь, о мрачная Ночь!

Вѣдь коварные боги лишили меня,

Какъ бездѣлки какой, права казни убійцъ.

Аѳина.

Твой гнѣвъ тебѣ прощу: меня ты старше,

Хотя меня, конечно, не мудрѣе.

И я, по волѣ Зевса, не превратно

Вѣдь мыслю. Если вы въ другую землю

Уйдете, то предсказываю вамъ,

Что пожелаете увидѣть снова

Вы эту землю: этихъ горожанъ

Грядущіе вѣка покроютъ славой.

Когда займешь почетное жилище

У храма Эрехтеева ⁵⁶, тебѣ

Не только мужи, но и жены также

Почетъ великій будутъ воздавать,,

Какого не найдешь въ другой землѣ.

А ты мои жилища не ссужай

Раздорами на гибель юныхъ лёгкихъ,

Раздорами, что яростью пылаютъ --

О не считай же за сердца пѣтушьи

Сердца моихъ гражданъ, не возбуждай

Желанья въ нихъ къ войнѣ междоусобной.

Пусть будетъ и война у нихъ, но та

Война пусть будетъ на чужой землѣ,

Но только не съ сосѣдями; да будетъ

У нихъ война, въ которой возникаетъ

Великая страсть къ славѣ: но пѣтушьихъ

Боёвъ я терплю ⁵⁷. И это также

Тебѣ уже услышать должно будетъ

Изъ устъ моихъ, чтобы благоволя, --

Когда самой тебѣ благоволятъ,

Когда сама ты взыскана почетомъ, --

Благоволя, жила ты на землѣ,

Которая безсмертными любима.

Хоръ.

Мнѣ ль терпѣть это!

9-я.

Горе мое!

Мнѣ ль, издревле мудрѣйшей,

1-я.

На землѣ жить безчестной!

Іо, горе, о ненависть!

10-я.

Я дышу всею силою гнѣва.

11-я.

Увы!

12-я.

О увы! о земля!

13-я.

О увы!

11-я.

О какая печаль западаетъ мнѣ въ сердце мое.

15-я.

Дыши гнѣвомъ и ты,

Моя матерь, о мрачная Ночь!

Вѣдь коварные боги лишили меня,

Какъ бездѣлки какой, права казни убійцъ.

Аѳина.

Не утомлюсь, пока не выскажу

Всего хорошаго тебѣ, пока

Не убѣдишься ты, что не лишали

Почета никогда тебя, богиню

У жъ древнюю, ни я, ни граждане,

Которые владѣютъ городомъ:

Не утомлюсь, пока не убѣдишься,

Что гнать тебя отсюда и не мыслимъ.

Когда тебѣ понятна рѣчь моя

И убѣдительна, пріятна, то

Останься здѣсь; но если не желаешь

Остаться здѣсь, не насылай же ты

Несчастій гибельныхъ на эту землю:

Несправедливо это было бы,

Когда въ землѣ вотъ этой счастливой

Тебѣ остаться уже предлагали,

Притонъ почетъ великій обѣщали.

Хоръ.

Царица, о Аѳина, о какомъ же

Моёмъ жилищѣ говоришь мнѣ ты?

Аѳина.

Я о такомъ жилищѣ говорю,

Котораго бѣда не прикоснется.

Бери его.

Хоръ.

Беру его. Согласна.

Какія жъ почести здѣсь ждутъ меня?

Аѳина.

Да не одно жильё благополучнымъ

Не будетъ, если не захочешь ты.

Хоръ.

И ты свершишь, чтобъ я могла такъ много?

Аѳина.

Тому, кто чтитъ тебя благоговѣйно,

Счастливую судьбу даруемъ мы.

Хоръ.

Но дашь ли ты мнѣ обѣщанье въ томъ,

Что это уже навсегда пребудетъ?

Аѳина.

Не говорила бъ, если бъ не желала

Исполнить то.

Хоръ.

Ты, кажется, смягчить

Мой гнѣвъ желаешь. Я перестаю

Сердиться.

Аѳина.

И поэтому друзей

На этой вотъ землѣ пріобрѣтешь,

Когда здѣсь поселишься ты.

Хоръ.

Но что

Ты повелишь мнѣ говорить теперь?

Скажи, какими же словами я

Должна привѣтствовать вотъ эту землю.

Аѳина.

Словами, что относятся къ побѣдѣ,

Рѣчами, что могли бъ касаться или

Земли, или морской росы, иль неба.

О пусть благая солнца теплота

Не оставляетъ вмѣстѣ съ вѣяньемъ

Вѣтровъ эту страну; и пусть болѣзнь

Не нападаетъ на плоды земные;

Пусть и стадамъ болѣзнь не повреждаетъ,

Стадамъ, что пользу гражданамъ приносятъ;

Людское жъ поколѣнье невредимо

Пусть здѣсь живётъ. Однако нечестивыхъ

Ты прогоняй отсюда. Я подобно

Любителю растеній, что лелѣетъ

Ихъ съ нѣжною любовію, души

Не чаю въ этомъ поколѣніи

Людей правдивыхъ. Вотъ твои заботы.

Что до меня, то я не выдержу,

Чтобъ не почтить побѣдой этотъ городъ.

СТАЗИМОНЪ ВТОРОЙ.

Хоръ.

Вмѣстѣ буду я жить здѣсь съ Палладой;

Да и мнѣ-ль презирать этотъ городъ

(Гдѣ Зевсъ всемогущій, а также Арей

Имѣютъ храмы), что служитъ защитой

Алтарямъ всей Эллады ⁶⁸.

О краса ты безсмертныхъ,

Я съ мольбою къ тебѣ

Обращаюсь теперь,

Радушно пророча, желая,

Чтобы эта земля

Плодоносна была

Отъ блестящаго солнца сіянья.

Аѳина.

Помѣстить здѣсь на пользу согражданамъ

Я желаю великихъ суровыхъ богинь,

Что давно ужъ избрали себѣ управленье

Судьбами людей. Но кто не привлёкъ

Къ себѣ ихъ благосклонность, не будетъ и знать,

Откуда постигнутъ его раздраженные

Удары судьбы; но ему суждено

Испытать ту напасть за грѣхи,

Преступленія предковъ своихъ.

Человѣка надменнаго также

Неожиданно губитъ бѣда,

Непріязненнымъ гнѣвомъ пылая.

Хоръ.

О не вѣй вредный воздухъ, деревьямъ

Не вреди ты (я помню

Свое доброе дѣло); пусть зной,

Сожигающій зерна въ землѣ,

Не преходитъ границъ

Этихъ мѣстъ; а плодамъ

Никогда пусть болѣзнь не грозитъ.

И пусть овцы двойнишнихъ

Ягнятъ въ свое время

Принося, ихъ питаютъ на пользу земли.

Урожай же страны,

Божій Гермеса даръ,⁵⁹

Навсегда да пребудетъ обильнымъ.

Аѳина.

О защита согражданъ ⁶⁰, слышитель вы,

Что она присуждаетъ? вѣдь правда,

Что благая Эринія много добра

Можетъ сдѣлать! Имѣя въ рукахъ

Превеликую мощь, назначаетъ она,

Не скрывайся, каждому участь свою,

Однимъ присуждая веселыя пѣсни,

Другимъ со слезами и съ горемъ

Никогда неразлучную жизнь.

Хорь.

Гнушаюсь судьбы

Преждевременной,

Прекращающей юношей жизнь.

Чтобъ удѣломъ мужей

Была дѣвъ любовь,

О даруйте же боги -- вы въ этомъ властны --

И вы Мойры богини,

Сестры матери,

Божества справедливыя,

Въ каждомъ домѣ всегда

Пребывающія,

По-дѣломъ вездѣ почитаемыя.

Аѳина.

О, какъ радуюсь я, что охотно

Вы готовы моей

Землѣ благодѣтельствовать.

Какъ довольна собой, что успѣла я

Убѣдить васъ: великую мощь

Зевсъ имѣетъ; рѣчами

Управлялъ онъ моими; а добрыхъ старанья

Вездѣ и всегда увѣнчаются

Вѣнцомъ славнымъ, побѣднымъ вѣнцомъ.

Хоръ.

О молю, чтобъ мятежъ,

Мятежъ, кровью не сытый,

Не шумѣлъ никогда

Въ этомъ городѣ, чтобы,

Гражданъ черную кровь поглощая,

Не глотала земля еще крови,

Пролитой во отмщеніе убійства.

Нѣтъ, пусть царствуетъ радость на. этой землѣ,

При взаимномъ желаньи другъ друга любить;

Но кого ненавидятъ, пусть всѣ за одно

Того ненавидятъ: вѣдь это для смертныхъ

Есть также лекарство отъ многаго.

Аѳина.

Иль нашла ты дорогу,

Чтобъ разумныя рѣчи вѣщать?

О я вижу впередъ: эти взоры,

Взоры страшные, граждане, вамъ

Обѣщаютъ великую пользу.

Если имъ, благосклоннымъ къ вамъ, станете

Воздавать завсегда вы великій почетъ

Добровольно, тогда

Навсегда какъ земля,

Такъ и городъ прославятся правдою.

Хоръ.

О ликуйте, когда суждены

Вамъ богатства, ликуй же народъ

Городской, здѣсь сидящій

Возлѣ Зевса жертвенниковъ,

Народъ мудрый, любимый

Дѣвой ⁶¹ дружественной.

И отецъ самъ Зевёсъ

Уважаетъ народъ,

Что живетъ у Паллады подъ крылышкомъ.

Аѳина.

О ликуйте и вы! Вотъ теперь должно мнѣ

Показать вамъ покои, гдѣ будете жить,

При свѣтѣ священномъ свѣтильниковъ.

О, идите, подъ землю спѣшите, когда

Принесли вамъ почетныя жертвы,

О спѣшите подъ землю, да приметъ въ себя она

Всё вредное, что вы съ собой унесёте;

Но что пользу приноситъ, дополните тѣмъ

Торжество настоящее города.

А вы, что владѣете городомъ этимъ,

Краная потомки, идите вперёдъ,

Впереди этихъ новыхъ жилицъ.

О пусть будетъ о благѣ

Въ умѣ здравая мысль у согражданъ.

Хоръ.

О ликуйте, ликуйте! я дважды привѣтствую васъ

Всѣхъ, кто въ городѣ есть,

И боговъ, и людей,

Населяющихъ городъ Паллады.

Никогда на несчастья

Не будете сѣтовать вы,

Свято чтущіе честь,

Что я съ вами живу.

ЭКЗОДЪ.

Аѳина.

Хвалю тебя за то, что обѣщала

Моимъ ты гражданамъ. Теперь пошлю

Я слугъ, что сторожатъ святилище

Мое, -- какъ имъ и слѣдуетъ, -- пошлю

Я слугъ моихъ, чтобъ свѣтомъ лучезарныхъ

Свѣтильниковъ они прогнали тьму

Изъ мѣстъ подземныхъ. Пусть вездѣ и всюду

Тезеева земля увидитъ здѣсь

Блестящую толпу дѣтей и женщинъ.

А имъ въ пурпуровыхъ одеждахъ вы

Воздайте честь; пусть факела сіянье

Дорогу кажетъ имъ; пусть въ будущемъ --

Когда судьба счастливая ждётъ гражданъ --

Толпа сія богинь благословящихъ,

На землю принятыхъ, прославится.

(Торжественное шествіе старцевъ, женъ и дѣтей, въ пурпуровыхъ одеждахъ, съ факелами въ рукахъ.)

Проводники.

О войдите жъ въ покои свои, о великія,

Свято-чтимыя дочери Ночи, бездѣтныя;

Вамъ почетъ воздаютъ непритворно,

Провожая съ торжественной пышностью.

О молитесь, молитесь же спутники!

Вамъ почетъ, вамъ и жертвы

Въ подземныхъ священныхъ жилищахъ.

Молитесь, молитесь же всѣ!

О идите сюда, благосконныя,

О идите сюда, святочтимыя;

Свѣтятъ Факелы вамъ на пути.

О воскликнете радостно всѣ!

Вотъ теперь должно гражданамъ къ ярко-блестящему --

Отъ свѣтильниковъ -- храму Паллады спѣшить

И тамъ въ честь ея возліянья свершить:

На то воля была всемогущаго Зевса и Мойры.

О воскликнете радостно всѣ!

(Занавѣсъ поднимается).

ПРИМѢЧАНІЯ
къ "Эвменидамъ" Эсхила

¹) Аполлонъ родился на островѣ Делосѣ, гдѣ былъ его храмъ въ историческое время.

²) Береіъ Аттики. Паллада, или Аѳина была покровительницей Аѳинъ и всей Аттики.

³) Парнасская земля, гдѣ -- Дельфы съ храмомъ Аполлона-Феба-Локсіи; въ этомъ храмѣ жрица Пиѳія предсказывала будущее. Ея предсказанія извѣстны подъ именемъ оракуловъ.

⁴) Гефестъ -- богъ огня и начатковъ цивилизаціи.

⁵) Локсій -- вѣщій -- Аполлонъ.

⁶) Корикскій гротъ въ горѣ Парнасѣ, въ Фокидѣ.

⁷) Бромій или Вакхъ.

⁸) Пентей -- сынъ Эхіона и Агаве; онъ противился введенію Вакхова культа въ Беотію (Lexicon Mythologicum Benjamin Hederich's 1724. Bacchiles Euripid.).

⁹) Плейстъ -- рѣка въ Фокидѣ, гдѣ и Дельфы.

¹⁰) Посейдонъ (римскій Нептунъ) -- богъ морей.

¹¹) Тронъ -- треножникъ, съ котораго Пиѳія пророчествовала.

¹²) По общему вѣрованью, устами Пиѳіи говорилъ самъ Аполлонъ-Локсій, вѣстникъ воли Зевса, своего отца

¹³) "Престранныхъ женщинъ". Пиѳія, вошедши въ храмъ увидала Эриній-Фурій, въ которыхъ олицетворяемы были мученія совѣсти; Фуріи представляемы были со змѣями въ волосахъ (Ср. экзодъ въ Хоэфорахъ Эсхила.

") Горгона, также крылатыя Гарпіи, принадлежатъ къ міру чудовищъ, созданныхъ воображеніемъ древняго Эллина.

¹⁵) Финей царь Внеиніи, жившій во времена похода Аргонавтовъ (См. Эллада Вегнера. Часть 1 стр. 81).

¹⁶) Гермесъ-Меркурій -- братъ Аполлона; и тотъ и другой были сыновья Зевса.

¹⁷) Гермесъ почитался ангеломъ-хранителемъ путниковъ.

¹⁸) Т. е. Агемемнона и Касандру.

¹⁹) Т. е. отъ Ореста.

²⁰) Эриніямъ дѣлались возліянія однимъ медомъ безъ вина. Объ этомъ говоритъ и Софоклъ въ "Эдипѣ Колонейскомъ".

où γὰρ ἄν ποτέ

πρώτοπσιν ὑμῖν ὰντέκυρσ' όδοιπορῶν,

νήφων ἀοίνος,...

²¹) Намёкъ на Аполлона, повелѣвшаго Оресту убить мать.

²²) "Земли средину".-- Греки думали, что храмъ Аполлона въ Дельфахъ находится на самой серединѣ земли.

²³) Мойры -- судьбы.

²⁴) Гера -- супруга Зевса -- Юнона.

²⁵) Киприда -- Афродита (Venus), "diva potens Cypri" у Горація (Ног. Carm. Lib 1,3); она родилась у береговъ острова Кипра изъ морской пѣны и потомъ имѣла, въ историческое время, храмъ на этомъ островѣ, въ городѣ Пзфосѣ.

²⁶) Паллада -- Аѳина, покровительница города Аѳинъ, богиня мудрости, сама мудрость.

²⁷) Т. е. Аполлономъ.

²⁸) Это мѣсто есть указаніе на заключенный тогда, вооруженный союзъ Аѳинъ и Аргоса. Эсхилъ старается освятить этотъ союзъ въ глазахъ Аѳинянъ, основываясь на миѳическомъ преданіи объ Орестѣ.

²⁹) Т. е. Аполлонъ.

³⁰) T. e. водъ Нила. Египетъ славился плодородіемъ почвы; а причиною тому было разлитіе Нила.

³¹) На Флегрейскихъ поляхъ побѣждены были Титаны.

³²) Переводя v. 299 Eum. (ed. Herrn.), я держался не Германова чтенія: aαναίματον βόσκημα, δαιμόνων σκιά, а Тодтова: ἀναίματον βόσκημ', ἐναιμόνων σκιά. (Philologus И. Göttingen. 1859. р. 209. Zu Aesch. Eum.)

³³) Аполлонъ -- сынъ Зевса и Латоны.

³⁴) "Облако мрака", т. е. облако печали, мрачныхъ думъ.

³⁵) См. примѣч. 16 къ "Хоэфорамъ".

³⁶) Тезей -- древній царь Аѳинскій, жившій до Троянской войны.

³⁷) Эгида -- одежда изъ козлиной шкуры.

³⁸) "Сборище", т. е. сборище Эриній -- Фурій.

³⁹) Аполлонъ грозилъ бѣдами Оресту, если онъ не умертвитъ мать слою въ отмщенье за отца (Сравн. мѣсто въ "Хоэфорахъ", эпизодъ 1-й, въ концѣ, и дальше мѣсто въ "Эвменидахъ", гдѣ говоритъ Орестъ, эпиз. 3-й.

⁴⁰) Въ подлинникѣ ἥμισυς λόγος -- половинное слово.

⁴¹) Иксіонъ за желаніе обольстить супругу Зевса, Геру (Юнону), былъ жестоко наказанъ Зевсомъ, именно онъ долженъ былъ вращаться на огненномъ колесѣ.

⁴²) Илій или Илъ -- древнѣйшій царь Трои.

⁴³) Т. е. Ареопагитовъ, уголовныхъ судей, членовъ Ареопага, судилища на холмѣ Арея (Ἄρειος πάγος).

⁴⁴) Менады -- гнѣвныя (богини).

⁴⁵) Подобная же мысль -- въ баснѣ Крылова "Конь и Всадникъ". (Басни Крылова, кн. IV, 17).

⁴⁶) Орестъ уже два раза сказалъ: "я въ дѣлѣ томъ не запираюсь"; поэтому хоръ ждётъ, что онъ еще въ третій разъ скажетъ тоже самое.

⁴⁷) Амазонки -- воинственныя женщины древняго міра, напавшія и на Аттику въ царствованье Тезея.

⁴⁸) Кронъ -- Сатурнъ, отецъ Зевса. Зевсъ лишилъ его власти подъ небомъ и заключилъ въ Тартаръ.

⁴⁹) Паллада-Аоина (мудрость) вышла во всёмъ вооруженіи изъ головы Зевса, мудрѣйшаго и величайшаго изъ боговъ Эллады.

⁵⁰) Сравн. примѣч. 28 къ "Эвменидамъ".

⁵¹) Эти послѣднія слова со слова: "κερδῶν ἄϑικτον τοῦτο" и т. д. Готфридъ Германъ (въ своемъ изданіи Эсхила) помѣщаетъ послѣ стиха 674 {Aeschyli tragoediae. Recensuit G. Hermann us Ed. II. 2 voll. Eum.} (въ друг. изд. ст. 704.)

⁵²) Эгей -- царь Аѳинскій, отецъ Тезея.

⁵³) Холмъ Арея -- Ἄρειος πάγος оттуда названіе Ареопага, учрежденнаго богиней Аѳиной.

⁵⁴) Островъ Пелопса -- Пелопонезъ, что теперь Морея.

⁵⁵) Сравн. примѣч. 28 къ "Эвменидамъ".

⁵⁶) Эрехтей -- древнѣйшій царь Аѳинскій.

⁵⁷) Пѣтушьи бои -- междоусобная война.

⁵⁸) Въ томъ, что Аѳиняне спасли алтари всей Эллады, нѣтъ сомнѣнія, если вспомнимъ Персидскія войны, подвиги Мильтіада, Ѳемистокла и другихъ.

⁵⁹) "Гермеса даръ", т. е. даръ бога корысти -- рудники (мѣдные въ Колонѣ, аѳинскомъ предмѣстій, но богатѣйшіе въ горѣ Лавріонѣ).

⁶⁰) "Защита согражданъ" -- Ареогіагиты, члены Ареопага.

⁶¹) "Дѣвой дружественной", т. е. Аѳиной.

-----

По окончаніи трилогіи, слѣдовала сатирическая драма "Протей"; но она къ сожалѣнію потеряна. По всей вѣроятности она должна была имѣть ближайшее отношеніе къ трилогіи "Орестейи". Указаніе на эту сатирическую драму (какъ говоритъ Мункъ) заключается въ "Агамемнонѣ", именно въ томъ мѣстѣ, гдѣ хоръ спрашиваетъ Талѳибія, вѣстника взятія Трои, объ участи Менелая (см. "Агамемнонъ", эпизодъ 11-й). Такимъ образомъ, чтобъ миѳическій кругъ былъ вполнѣ законченъ, участь Менелая должна была служить содержаніемъ "Протея", и, вѣроятно, Эсхилъ соображался съ IV книгой Одиссеи, гдѣ Менелай разсказываетъ Телемаку о пребываніи своемъ на островѣ Фаросѣ, у хитраго морскаго старца, Протея (см. Одиссею, въ переводѣ Жуковскаго. Сочиненія Жуковскаго, т. 8-й, стр. 125--139.

Цѣль сатирической драмы должна была произвести веселое дѣйствіе на зрителей, грустно-настроенныхъ предъидущею трагедіею-трилогіею; поэтому Протей Эсхила не долженъ былъ имѣть недостатка даже въ претензіи на фарсъ. И дѣйствительно, Менелай, одѣтый въ тюленьи шкуры, былъ довольно забавной пародіей на Агамемнона, опутаннаго въ длинную одежду; Протей, считая тюленей, напоминалъ гражданъ, считающихъ мнѣнія-камешки въ "Эвменидахъ" и т. д.

-----

Слова Аристотеля, что Эсхилъ открылъ только часть мистерій {Aristot. Eth. Nicom. III, 2.} (Элевзинскихъ или Озирисовыхъ, это одно и тоже, какъ уже было сказано въ статьѣ "трилогія и Эсхилъ"), оправдываются и тѣмъ, что нѣкоторыя черты миѳа объ Озирисѣ, Изидѣ и сынѣ ихъ Оросѣ, совершенно напоминаютъ "Орестейю" Эсхила. Сколько это вѣрно, увидимъ сейчасъ же. И такъ разскажемъ это, исполненное поэзіи, преданіе объ Озирисѣ.

Въ древнѣйшія времена въ Египтѣ царствовалъ благодѣтельный царь Озирисъ; его супруга называлась Изидой; у него же былъ братъ, рыжеволосый, коварный, злобный Тифонъ. Не довольствуясь тѣмъ, что облагодѣтельствовалъ свое царство, научивъ Египтянъ земледѣлью, Озирисъ набираетъ большое войско и идетъ съ нимъ за предѣлы своего государства, но не затѣмъ, чтобы только завоевать сосѣднія земли, но затѣмъ еще, чтобы научить сосѣдей земледѣлью; и потому почти вездѣ встрѣчали его дружелюбно. Наконецъ царь-благодѣтель возвращается домой, и Египтяне съ великою радостью встрѣчаютъ его. Въ отсутствіе Озириса правителемъ египетскаго царства оставался злой братъ его, Тифонъ. Позавидовалъ Тифонъ своему брату, досадовалъ на любовь къ нему народа, и желая овладѣть царствомъ, рѣшился погубить брата. Для этой цѣли, будто радуясь счастливому возвращенію брата, Тифонъ далъ блистательное пиршество, на которомъ Озирисъ, разумѣется, былъ первымъ гостемъ. Во время пира Тифонъ показывалъ сундукъ чрезвычайно-изящной отдѣлки и до того красивый, что каждому изъ гостей хотѣлось овладѣть имъ, когда Тифонъ объявилъ, что тотъ можетъ быть владѣльцемъ сундука, кто удобно помѣстится въ немъ. Озирисъ первый изъявилъ желаніе имѣть этотъ сундукъ своей собственностью и говорилъ, что онъ попробуетъ помѣститься въ немъ. Но лишь только благодѣтельный царь успѣлъ помѣститься въ сундукѣ, Тифонъ быстро захлопнулъ его, заперъ и велѣлъ бросить въ Нилъ. Услыша о смерти Озириса, супруга его Изида покинула царство для того, чтобы отыскать тѣло своего супруга и предать его погребенію. Такъ долго Изида, подобно Димитрѣ, убитая горемъ, странствовала по всей землѣ. Никто, или не зналъ, или не хотѣлъ указать ей, гдѣ остановился сундукъ съ тѣломъ Озириса, увлекаемый теченіемъ Нила. Только чьи-то дѣти, сжалившись надъ страдалицей, сказали ей, что сундукъ съ тѣломъ Озириса долго плылъ по теченію Нила и наконецъ остановился около города Библоса, на растеніи лотусѣ; далѣе говорили они,-- что этотъ лотусъ скоро такъ громадно разросся, что сундукъ весь помѣстился въ немъ; потомъ говорили, что царь города Библоса, видя такое удивительное растеніе, велѣлъ срубить его и выточить изъ него превысокую колонну для своихъ чертоговъ. Слыша такія рѣчи, Изида одарила этихъ дѣтей искуствомъ гаданія, а сама направила путь къ городу Библосу, гдѣ нанялась кормилицей и вскормила Библосскаго царевича. Чтобъ одарить этого царевича безсмертіемъ, она часто окружала его божественнымъ сіяніемъ. Разъ царица, мать царевича, замѣтивъ сіяніе, дивно-окружающее ея сына, вскрикнула отъ изумленія. Тогда Изида объявила, кто она такая, и царица, тронутая разсказами о бѣдствіяхъ богини, позволила ей взять изъ колонны, поддерживавшей кровлю дворца, сундукъ съ тѣломъ Озириса. Изида вынула этотъ сундукъ, не повредивъ колонны, и съ драгоцѣнною ношей отправилась къ городу Вуто, подлѣ котораго и похоронила тѣло Озириса.

Между тѣмъ Тифонъ, разъ охотясь, при лунномъ свѣтѣ, наѣхалъ на то мѣсто, гдѣ была могила Озириса, и узнавъ, что эта могила скрывала тѣло его брата, въ страшномъ гнѣвѣ, тотчасъ же велѣлъ раскопать могилу, вынулъ покойника изъ гроба и, разсѣкши его тѣло на нѣсколько частей, побросалъ ихъ въ Нилъ. Но наконецъ наступила пора, когда Озирисъ долженъ былъ оставить адъ. И вотъ благодѣтельный царь приходитъ на землю, соединяется съ сыномъ своимъ Оросомъ, -- скрывавшимся до тѣхъ поръ въ городѣ Буто отъ гнѣва Тифона, -- и Оросъ, низвергнувъ съ престола злобнаго Тифона, заключаетъ его въ оковы. Но добрая Изида освобождаетъ отъ цѣпей низложеннаго, смирённаго врага, и Тифонъ, почувствовавъ себя на свободѣ, бѣжитъ въ степи. Тогда Оросъ, въ гнѣвѣ на свою мать, освободившую врага, давшую этому врагу возможность спастись бѣгствомъ, забывъ всякое уваженіе къ матери, сбрасываетъ съ нея вѣнецъ.

Озирисъ царь-богъ напоминаетъ богоравнаго Агамемнона; Тифонъ, братъ Озириса, напоминаетъ Эгиста. Добрая Изида, хотя не имѣетъ ни одной черты схожей съ коварной Клитемнестрой, но все таки, благоволя Тифону, освобождая его, подвергается, подобно Клитемнестрѣ, тяжкому оскорбленію со стороны своего сына. Ороса {Оросъ тоже, что Аполлонъ. См. Herodot. Lib. II. 144.}, своимъ именемъ напоминающаго имя Ореста. И нельзя не замѣтить, что Орестъ Эсхила скорѣе походитъ на Египетскаго Ороса, оскорбляющаго свою мать, чѣмъ на Ореста Гомеровскаго, убивающаго одного Эгиста {Одиссея Гомера. Перев. Жуков. пѣснь III. ст. 307.}. Оросъ до тѣхъ поръ, пока не наступила пора мстить за смерть его отца, скрывавшійся отъ гнѣва Тифона въ городѣ Вуто, не напоминаетъ ли также Ореста Эсхшювскаго, до времени скрывавшагося въ Фокидѣ, жившаго въ изгнаніи, куда также, какъ и Оросъ, былъ удаленъ матерью? Тифонъ разрубаетъ на части тѣло Озириса; это напоминаетъ мѣсто въ "Хоэфорахъ" Эсхила, гдѣ Электра разсказывая о похоронахъ Агамемнона, говоритъ:

Изуродованъ былъ; ему руки отсѣкли (Хоэф. Эсх. стаз. I.)

О томъ, что тѣло Агамемнона было изуродовано, ничего не говоритъ Гомеръ.

И такъ принимая въ разсужденіе и эти общія черты Озирисова миѳа, съ "Орестейей", едва, ли можно сомнѣваться въ томъ, что Эсхилъ проводилъ и въ этой трилогіи идею мистеріи-трилогіи. Но прочитавъ "Агамемнона", нельзя не согласиться, что въ этой драмѣ набросана, яркими красками набросана картина потеряннаго блаженства дома Атридовъ; "Хоэфоры" являютъ картину страданія этого дома; Эвмениды же -- картина постепеннаго его возрожденія, чему всѣми силами способствуетъ Аполлонъ, т. е. Египетскій Оросъ, что

У плодотворныхъ водъ въ землѣ Ливійской.

Тритона водъ (г. е. водъ Нила). (Эвмениды Эсхила, эпиз. II).

Дѣйствительно, въ "Орестейи" Эсхила Аполлонъ, способствующій умерщвленію Эгиста и возстановленію дома Атридовъ на престолѣ Аргоса напоминаетъ Египетскаго Ороса, который, низложивъ Тифона, злое начало, воздвигаетъ алтари доброму началу, своему отцу Озирису-Серапису, богу-царю всей земли Египетской. Доброе начало взяло верхъ надъ злымъ, что указываетъ на третій, послѣдній актъ мистеріи-трилогіи (Миѳра, Вальдеръ, Сераписъ).

Только подъ перомъ человѣка геніальнаго, только подъ перомъ Эсхила мистерія-трилогія могла сдѣлаться трагедіей-трилогіей. А. Шлегель говоритъ, что трагедія во всеоружіи вышла изъ головы Эсхила, какъ Аѳина-Падлада изъ головы Зевса. Но съ Эсхиломъ и умерла трагедія-трилогія: Софоклъ нашелъ удобнѣе выступать на состязаніе съ одной драмой. Главнѣйшее достоинство трагической трилогіи Эсхила заключается безспорно въ идеи мистеріи; недостатки ея -- во первыхъ то, что неестественная, часто чудовищная, форма нѣкоторыхъ персонажей скрываетъ подъ собою какую-нибудь отвлеченную идею; такъ напримѣръ: Аѳина (въ Эвменидахъ) -- мудрость, Титанъ Прометей -- вѣчный духъ Эллады, Эриніи (въ Эвмен.) -- упреки совѣсти, что напоминаетъ Востокъ {А между тѣмъ тотъ же Эсхилъ остритъ надъ Востокомъ и нравами его жителей; чему можно представить довольно примѣровъ. Такъ напр. въ "Персахъ"

Гонитъ ярый царь (Ксерксъ)

Многолюдной Азіи

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Стадо необъятное (т. е. Персовъ и прочихъ Азіатовъ, бывшихъ въ войскѣ Ксеркса); или:

Отпустила (Персіянка) друга ложа

Яраго, во всеоружьи

Отходящаго на бой (Первый хоръ въ "Персахъ"); или:

А тѣ вотъ будто бы

Тунцевъ какихъ, или другую рыбу

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .били нашихъ (т. е. Персовъ. Разсказъ вѣстника о Саламинскомъ погромѣ. См. "Персы" Эсхила.); или вотъ Атосса говоритъ о сынѣ своемъ, Ксерксѣ:

Какъ пѣтухъ онъ пѣтушится, когда курица съ нимъ обокъ. (См. "Агам." Эсхила, экзодъ). Кромѣ того Ксерксъ въ "Персахъ." Эсхила, -- по словамъ вѣстника, -- разрываетъ одежды съ горя и громко воетъ, подобно женщинѣ, увидя съ своего золотаго трона, на вершинѣ Эгалейскаго холма,

Самъ онъ вотъ по малодушію воюетъ дома всё. ("Персы Эсхила"). Еще гаремная черта, напоминающая и Эгиста въ "Агамемнонѣ," о которомъ хоръ говоритъ: пораженіе своего войска. Наконецъ плачъ Ксеркса съ хоромъ, заключающій драму "Персы" и выставляющій чрезвычайно рельефно всю ничтожность владыки Персовъ, написанъ, вѣроятно, для потѣхи Аѳинской публики.}, индійскія напр. драмы, которымъ впрочемъ нельзя отказать ни въ прелести поэтическаго вымысла, ни въ роскоши колорита; во вторыхъ то, что Эсхилъ, весь сосредоточенный на идеѣ, мало обращаетъ вниманія на постепенное и подробное развитіе характеровъ, въ чемъ далеко превосходитъ его Софоклъ, у котораго грандіозныя, рѣзкія очертанія, быть можетъ, мало по малу сглаживались, и достигаютъ наконецъ того совершенства, которое мы чувствуемъ въ чертахъ глубоко-обдуманнаго и постепенно-развитаго характера Антигоны, проявляющаго себя самоотверженіемъ, напоминающимъ христіанскихъ мучениковъ, которые доказали на дѣлѣ, что безуміе самоотверженія разумнѣе обыкновенной человѣческой мудрости. Въ созданіи характеровъ нѣтъ равнаго Софоклу между древними писателями; а между тѣмъ, чуждый граціи въ созданіи характеровъ, Эсхилъ, поражая насъ рельефно, рѣзко очерченными картинами главнѣйшихъ преходящихъ фазовъ человѣческой жизни, блаженства, страданія и возрожденія посредствомъ страданія и смерти, какъ въ "Прометейѣ", или посредствомъ страданія и долговременнаго раскаянія, какъ въ "Орестейѣ" {Уголовный процессъ Ореста стоитъ особой статьи, при чемъ, вспомнивъ о древнѣйшемъ учрежденіи въ Аѳинахъ, объ уголовномъ судилищѣ Аѳинскомъ, именно объ Ареопагѣ, который, по миѳу, рѣшалъ дѣло Ореста, невольно представляешь себѣ современниковъ, русскихъ людей XIX в., у которыхъ только что возникаетъ подобное Ареопагу учрежденіе. Мы говоримъ здѣсь о такъ называемыхъ, будущихъ присяжныхъ засѣдателяхъ. Будутъ ли они несонливыми судіями, а главное, неподкупными и справедливыми, это еще пока вопросъ; но нѣсколько анекдотовъ завѣщанныхъ намъ древностью объ Ареопагѣ (если они дѣйствительно вѣрно переданы), доказываютъ несонливость, а, главное, неподкупность и правдивость ареопагитовъ.}, возбуждая въ насъ состраданіе и ужасъ, потрясая до глубины душу зрителя, кромѣ языка смертныхъ, зналъ еще языкъ небожителей.

Оставить комментарий Эсхил (yes@lib.ru) Год: 1864 Обновлено: 24/05/2019. 220k. Статистика. Пьеса: Драматургия, Переводы Орестея	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Перевод Н.....ва.

Эсхил Эвмениды

ЭВМЕНИДЫдрама Эсхила,

ЭПИЗОДЪ ПЕРВЫЙ.

ЭПИЗОДЪ ВТОРОЙ.

ЭПИЗОДЪ ТРЕТІЙ.

ЭПИЗОДЪ ЧЕТВЕРТЫЙ.

ЭПИЗОДЪ ПЯТЫЙ.

ЭКЗОДЪ.

ПРИМѢЧАНІЯкъ "Эвменидамъ" Эсхила

Эсхил
Эвмениды

ЭВМЕНИДЫ
драма Эсхила,

ПРИМѢЧАНІЯ
къ "Эвменидамъ" Эсхила