Европеус Александра Константиновна
Новая русская азбука

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

0x01 graphic

НОВАЯ РУССКАЯ АЗБУКА

СЪ КАРТИНКАМИ

СОСТАВЛЕНА
ПО РАЗНЫМЪ ИСТОЧНИКАМЪ
А. К. ВЛАДИМІРОВОЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія В. О. Демакова. Новый пер., д. No 7.
1880.

0x01 graphic

   

СОДЕРЖАНІЕ.

   Что такое тутъ въ книжкѣ написано?
   Русская азбука -- 33 урока
   Киска
   Сколько мячиковъ на волкахъ?
   Воробышки
   Трубочистъ
   Чернушка
   Часы
   Нашъ милый ребенокъ
   Костя. Шерсть
   Плаваютъ, летаютъ, ползаютъ, ходятъ
   Лѣниться не надо
   Вишни, вишни!
   Грифель, аспидная доска, губка
   За чайнымъ столомъ. Чай
   Цифры до милліона
   Служи, Милка, служи
   Ахъ, какой шалунъ!
   За чайнымъ столомъ. Кофе
   Другъ выручаетъ
   Въ классѣ. Сложеніе
   Добрый мальчикъ
   Двое другихъ
   За чайнымъ столомъ. Хлѣбъ
   Гнѣздо ласточки
   Въ классѣ. Вычитаніе
   Плыви, плыви, лодочка!
   О, моя бѣдная канарейка
   Дни и мѣсяцы года
   За чайнымъ столомъ. Сахаръ
   Лошадь
   Мишка-трусишка
   Снигирь и курица
   За чайнымъ столомъ. Ленъ
   Супъ не хорошъ! ужинъ не вкусенъ!
   Чернила
   Давайте строить
   Въ классѣ. Умноженіе
   Пугало
   Вата
   За чайнымъ столомъ. Стаканъ
   Наша сестра Лиза
   Голуби
   Въ классѣ. Дѣленіе
   За чайнымъ столомъ. Ложка
   Серебряная копѣечка
   Муму
   Гроза
   Лисица
   За чайнымъ столомъ. Молоко масло, сыръ
   Слово вѣрное
   Жизнь бабочки
   Сложить, вычесть, умножить, раздѣлить
   Божья коровка
   Ручей
   Капля воды
   За чайнымъ столомъ. Фарфоръ
   Кукла
   Кусокъ зеленаго мыла
   Володя
   Молитвы:
   Молитва Господня
   " предъ ученіемъ
   " послѣ ученія.
   Десять заповѣдей.
   

ЧТО ТАКОЕ
ТУТЪ ВЪ КНИЖКѢ НАПИСАНО

   -- думала маленькая Аня, разсма тривая новую книжку, положенную къ ней на столъ. Это, вѣрно, приготовилъ мнѣ дѣдушка. Пойду, спрошу у него, что тутъ такое?
   -- Это азбука. Ты въ ней найдешь много разсказовъ, дѣвочка, отвѣчалъ дѣдъ. Учись скорѣе читать, и мы съ тобою узнаемъ все что дѣлали эти дѣти, птички, кошки и собаки, которыхъ ты здѣсь видишь на картинкахъ.
   -- Какъ! надо выучить всѣ, всѣ, всѣ эти черныя фигурки, чтобы узнать что дѣлали эти мальчики, дѣвочки и животныя, которые здѣсь на картинкахъ? Да это ужасно много! Это просто невозможно, дѣда!
   -- Эти черныя фигурки называются буквами. Ихъ въ азбукѣ немного: всего 36. Въ книжкѣ онѣ повторяются безпрестанно, повторяются почти въ каждомъ словѣ. Вотъ, напримѣръ, буква А. Посмотри, какъ мы ее часто встрѣтимъ: вотъ она, вотъ еще, вотъ опять. Такъ и всѣ другія буквы. Давай, заучимъ ихъ поскорѣе.
   Аня стала приходить къ дѣдушкѣ каждое утро съ своей азбукой. Она скоро выучила буквы, которыя сейчасъ же и писала на грифельной доскѣ, и очень была рада, когда стала читать все, что было написано въ книжкѣ, подаренной ей дѣдушкой.
   

РУССКАЯ АЗБУКА.

   Одновременное обученіе чтенію и письму оказывается на дѣлѣ весьма успѣшнымъ; и мы совѣтуемъ давать дитяти писать буквы и слоги по мѣрѣ того, какъ они ему объясняются.
   

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

150x01 graphic

0x01 graphic

170x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

   Я просолю рыбу солью, а когда сварю ее, то солью воду. У норы стоялъ кротъ, а другіе кроты рыли нбры, У старушки, которая жила съ нами, повреждена жила на ногѣ. Не соліі: въ супѣ и такъ много соли. Я терпѣла муку, когда болѣлъ палецъ, а я сѣяла муку. Бѣлки живутъ въ лѣсу. У него красны бѣлки глазъ. Я не замѣтила замка на дверяхъ замка. Моря бываютъ очень велики. Жилъ старикъ съ своей старухой у самаго синяго моря. Поля покрыты золотистою рожью. Я пришла съ поля. Ты не можешь протянуть руки, потому что у тебя испачканы землею обѣ руки. Къ намъ привезли свѣжіе сыры. Дорожки сада сыры отъ дождя. Рыбаки убрали невода и теперь на берегу нѣтъ ни одного невода. Весеннія воды бѣгутъ съ горъ, когда таетъ. снѣгъ, потому весною бываетъ вездѣ много воды. Видишь-ли ты Маню? Я маню ее къ намъ.
   

КИСКА.

   -- Котикъ! или ко мнѣ на колѣна, давай вмѣстѣ завтракать. Не хочешь-ли, киска, чаю? Не дать-ли тебѣ бѣлаго хлѣба? предлагалъ Ваня своему котенку.
   -- И чайку не хочу. Хлѣ;бца мнѣ не надо, мурлыкала киска: ты мнѣ дай молочка, дай кусочекъ мясца.

0x01 graphic

   

ВОРОБЫШКИ.

   Пара воробьевъ свила себѣ гнѣздо въ дуплѣ дерева. Мать нанесла яичекъ и сѣла на нихъ, не трогаясь съ мѣста; отецъ прыгалъ и чирикалъ, и часто прилеталъ къ ней съ кормомъ. И вотъ въ гнѣздѣ вскорѣ послышалось: чи! чи! чи! чи! чи! чи! Это запищали вылупившіеся изъ яйца воробышки. Ихъ было шестеро. И мать и отецъ стали теперь вмѣстѣ вылетать за кормомъ и класть его въ эти шесть ротиковъ, которые широко раскрывались, когда птенцы хотѣли ѣсть. А просили они ѣсть часто, ѣли много. И скоро подростали.
   Ужъ стали дѣтки, всѣ шестеро, выползать на край гнѣзда. И въ одно солнечное утро, отецъ сказалъ имъ:,
   Пора вамъ дѣтки, пора учиться летать.
   -- Попробуемъ! попробуемъ! чирикнули всѣ птички въ отвѣтъ.
   А я знаю одну маленькую дѣвочку,-- не скажу никому какъ ее зовутъ -- которая, когда мама ей скажетъ: "Пора тебѣ учиться самой тесемки завязывать, самой умываться и башмаки надѣвать", отвѣчаетъ -- Зачѣмъ? Да на что мнѣ? Да не хочу!
   Гораздо было бы лучше, еслибы эта знакомое мнѣ дитя отвѣчало мамѣ какъ тѣ воробышки въ гнѣздѣ:
   -- Попробую! попробую!
   И поскорѣе бы выучилась одѣваться сама.

0x01 graphic

ТРУБОЧИСТЪ.

   -- Идетъ нашъ трубочистъ, мама! говоритъ моя малютка Оля. Пылче праздникъ, ты ему хотѣла дать копѣечку?
   -- Да, дружокъ: поди, отдай -- я ему приготовила монетку, отвѣчала мама.
   Оля побѣжала и отдала монетку мальчику-трубочисту, который такъ обрадовался, что вмѣстѣ съ деньгами взялъ и маленькую руку дѣвочки.
   Есть дѣти, которыя очень боятся трубочиста, потому что онъ черный; но моя Оля далеко не такъ труслива: она знаетъ, что у трубочиста и руки и лицо и все платье такія черныя потому только, что онъ обметаетъ сажу, которая накопляется въ трубѣ, когда топятъ печи; а если вымыть его и надѣть чистое бѣлье, то онъ будетъ бѣленькимъ и чистымъ какъ сама Оля.
   Оля знаетъ еще, кромѣ того, что работа трубочиста -- тяжелая и непріятная работа; и какъ только трубочистъ нашего дома идетъ поздравлять съ праздникомъ Оля бѣжитъ подавать ему серебряную денежку.
   

ЧЕPНУШКА.

   -- Здравствуй, Чернушка! Ахъ, сколько цыплятокъ ты вывела на солнце!
   -- Десять цыплятокъ! десять, милыя дѣти. И что за цыплятки -- всѣмъ на, удивленіе: трое у меня желтенькихъ, три черные, какъ я сама, а четверо пестренькихъ. Посмотрите: просто прелесть цыпки! Сюда, сюда, мои крошки, вотъ тутъ зернышекъ поклюемъ.
   И Чернушка созвала всю свою семью къ крыльцу, откуда дѣти кидали имъ пригоршни овса и кусочки хлѣба.

0x01 graphic

ЧАСЫ.

   Тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ! шестьдесятъ разъ тикъ-такъ составятъ минуту.
   Тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ! шестьдесятъ минутъ составятъ часъ.
   Внутри часовъ есть пружина, есть колесца, которыя цѣпляются одно за другое; поэтому часы и идутъ, и стучатъ: тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ.
   Прежде были часы водяные, песочные и солнечные. А часы, такіе какъ теперь у насъ на стѣнѣ, сдѣлалъ первые одинъ священникъ въ нѣмецкомъ городѣ Магдебургѣ, лѣтъ тысячу тому назадъ, и съ тѣхъ поръ всѣ такіе часы стучатъ маятникомъ: тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ.
   Часы идутъ, и бьетъ двѣнадцать; это полдень. Надо дернуть за цѣпочки и поднять обѣ гири, которыя спустились почти до пола. Тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ.
   Часы идутъ, идутъ, и бьетъ опять двѣнадцать. Это полночь. Тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ.
   Пробьетъ поутру семь, мы станемъ одѣваться; пробьетъ восемь, мы напьемся молока съ хлѣбомъ; пробьетъ девять, мы сядемъ учиться. Въ полдень мы позавтракаемъ. Потомъ пойдемъ гулять. Пробьетъ четыре и мы будемъ обѣдать; потомъ -- играть, рисовать, работать; опять погуляемъ. И напьемся вечеромъ чаю. А часы тѣмъ временемъ все стучатъ: тикътакъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ.
   Подъ эти легкіе тикъ-такъ, мы съ сестрою Варей, набѣгавшись и наигравшись, крѣпко засыпаемъ въ своихъ кроваткахъ. Тикъ-такъ, тикъ-такъ, тикъ-такъ.
   

НАШЪ МИЛЫЙ РЕБЕНОКЪ.

   -- Ахъ, дядя, какъ я радъ, что ты пріѣхалъ! я вотъ что скажу тебѣ: въ дѣтской, въ колыбели спитъ мой малютка-братъ! говорилъ весело Сережа. Подойдемъ, подкрадемся, тихо-тихо посмотримъ на него. Нѣтъ, лучше подождемъ пока встанетъ. Проснется онъ, засмѣется, захлопаетъ ручками! глазки у него веселые, щечки розовыя, волоски вьются,-- ахъ, что за милый у насъ ребенокъ! На рукахъ, которыми онъ такъ часто хлопаетъ, у него десять пальчиковъ, точно у большого; на ножкахъ, которыми онъ уже стоитъ въ кроваткѣ, два пальчика побольше и восемь маленькихъ -- тоже десять. Какъ я люблю крошку брата! Я пожалуй отдамъ ему всѣ свои игрушки, я готовъ играть съ нимъ цѣлый день на полу!
   Теперь онъ спитъ: не надо шумѣть, а то онъ заплачетъ. Я иногда хочу, его взять на руки, а мама не даетъ,-- говоритъ, я очень малъ, уроню его. А когда онъ подростетъ и будетъ ходить, я его поведу, покажу ему нашего барашка. Еще подростетъ, я его стану брать съ собой въ школу, стану его учить, показывать ему картинки.
   Мама говоритъ -- дразнить его не надо: я не буду. Онъ маленькій, а я большой и сильный: мнѣ ужъ шесть лѣтъ; я его буду любить и беречь.
   

КОСТЯ.

   Лѣнивая! говорилъ Костя, замахиваясь палкою на овцу, которая лежала на лугу съ ягнятами. Цѣлый день, съ утра до ночи, гуляетъ, да траву ѣстъ! Всякое животное что-нибудь да дѣлаетъ, а отъ тебя какой прокъ?
   -- Не говори этого, мальчикъ, отвѣчала ему кротко овца. Холодно, очень бы холодно тебѣ было зимой, если бы у меня не росла на спинѣ такая густая шерсть. Правда, пріятно ходить по лугу и щи -- 30 пать съ ягнятками траву, но вѣдь бываютъ и сырыя и морозныя ночи, и голодная осень, когда солнце спалило всю траву, а по лугу дустъ холодный вѣтеръ. Приходитъ и такая пора, что хозяинъ состригаетъ ножницами всю густую шерсть съ моего тѣла, и мнѣ тогда бываетъ не любо; но изъ этой густой шерсти тебѣ шьютъ платье, валяютъ теплую шапочку.-- Не говори же, мальчикъ, что я животное ни на что тебѣ не пригодное..

0x01 graphic

ШЕРСТЬ.

   Шерстяную одежду носятъ въ холодное время не потому, что она сама согрѣваетъ, а потому, что шерсть задерживаетъ теплоту въ нашемъ тѣлѣ.
   Шерсть состригаютъ съ живыхъ овецъ и прежде всего ее очищаютъ и моютъ, потому что овца ложится и валяется гдѣ ни попало; потомъ, шерсть разбираютъ и чешутъ на желѣзныхъ гребняхъ съ частыми зубцами. Затѣмъ уже прядутъ шерстяныя нитки, изъ которыхъ ткутъ сукно, фланель, ковры, платки; а изъ сученой шерстяной пряжи вяжутъ чулки, шарфы, фуфайки и пр.
   Овца даетъ каждый разъ 3 или 4 фунта шерсти.
   

ПЛАВАЮТЪ, ЛЕТАЮТЪ, ПОЛЗАЮТЪ, ХОДЯТЪ.

   Плаваютъ рыбы въ водѣ рѣкъ и морей.
   Летаютъ по воздуху птицы и всѣ насѣкомыя, у которыхъ есть крылья.
   Ползаютъ муравьи, змѣи, черви и множество маленькихъ букашекъ, по землѣ и въ травѣ.
   Ходятъ, бѣгаютъ взрослые люди, мальчики, дѣвочки и всѣ четвероногія животныя на сильныхъ, здоровыхъ ногахъ.

0x01 graphic

ЛѢНИТЬСЯ НЕ НАДО!

   говорила сама себѣ вострушка Соня, сидя одна, въ дѣтской, у открытаго въ садъ окна. Нельзя по цѣлымъ днямъ играть въ куклы, въ мячъ да въ веревочку: надо тоже шить, и готовить урокъ для паны! Да, надо, надо все это дѣлать! повторяла, она самой себѣ, тяжело вздыхая.
   Мама, уѣзжая утромъ, задала, Сонѣ прочитать три страницы для разсказа изъ нѣмецкой книжки, и велѣла. подрубить рубашку маленькаго брата. Соня обѣщала ей все это кончить до обѣда. А между тѣмъ, работа такъ и валилась у нея изъ рукъ, глаза не отрывались отъ сада, гдѣ все летало, пѣло, веселилось на солнцѣ, въ травѣ и на вѣткахъ деревъ.
   -- Прыгъ! прыгъ! чирикъ! чирикъ! говорила Соня, дѣлая тоже самое что и воробьи, скакавшіе по песку дорожки.
   Долѣе она не выдержала и отправилась бѣгать: достала въ кабинетѣ ключъ отъ балконной двери, отперла ящикъ, куда отецъ положилъ вчера новый волчокъ, купленный для маленькаго брата, и, сбѣжавъ съ лѣстнипы. быстро скрылась за кустами малины.
   Набѣгавшись до усталости, Соня успѣла положить на мѣсто взятые ею волчокъ и ключъ, но не успѣла кончить до пріѣзда мамы все то что ей было задано. И когда мама у нея спросила.-- подшитъ ли ея рубецъ? прочитаны ли три страницы въ книгѣ? Соня молчала: ей было очень, очень стыдно. И такъ досадно: послѣ обѣда пришелъ въ гости маленькій Лиля, и ей было бы любо побѣгать, поиграть съ нимъ и съ братомъ, но надо было опять сѣсть работать: кончать то, чего она не сдѣлала утромъ.
   

ВИШНИ! ВИШНИ!

   -- Купите вишенокъ, голубчики-дѣти! Купите скорѣе, не то всѣ распродамъ! кричала дѣвочка, неся на головѣ тяжелую корзину.
   Три дѣтскія головки смотрѣли изъ окна и улыбались, желая полакомиться вишнями.
   -- Вишенки! вишни! по днѣ копѣйки пучокъ! продолжала кричать дѣвочка. Вишенки румяныя, милыя дѣти! Вишенки сочныя! Вишенки спѣлыя изъ загородныхъ садовъ! Сейчасъ покупайте, не то всѣ распродамъ.
   И она показывала дѣтямъ крупныя, почти черныя ягоды, связанныя въ пучки. Старшій изъ мальчиковъ живо сбѣгала, къ мамѣ, попросила, у нея денегъ и вернулся къ окну, съ позволеніема, купить для каждаго изъ дѣтей по два пучка вишенъ.
   Въ каждомъ пучкѣ было по пяти ягодъ. Малышки ихъ тотчасъ съѣли. По скольку ягодъ съѣлъ каждый изъ мальчиковъ?
   А можетъ быть даже скажете, дѣти, сколько пупковъ и сколько ягодъ съѣли всѣ три мальчика вмѣстѣ?

0x01 graphic

АСПИДНАЯ ДОСКА, ГРИФЕЛЬ, ГУБКА.

   Аспидъ, изъ котораго дѣлаютъ классныя доски и грифеля, лежитъ въ землѣ слоями, сѣраго, синеватаго и чернаго цвѣта. Вынутый пластъ его бываетъ довольно мягокъ и лишь на воздухѣ скоро дѣлается твердымъ.
   Кромѣ нашихъ классныхъ досокъ и грифелей, изъ аспида дѣлаютъ еще крыши домовъ; если аспидъ вбираетъ въ себя воду, то онъ не годится: онъ будетъ портить домъ, на который изъ него сдѣлаютъ крѣнну; если же онъ по пропускаетъ сквозь себя воду, то его раскалываютъ на черепочки, просверливаютъ дырки и деревянными гвоздями прибиваютъ къ крышѣ, накладывая край одной черепицы на другую.
   Полоску аспида, отколотаго для письменной доски, сглаживаютъ и чистятъ, потомъ обдѣлываютъ въ деревянную рамочку. На этихъ аспидныхъ доскахъ мы пишемъ въ классѣ.
   Изъ болѣе мягкаго аспида дѣлаютъ грифеля.
   Губкой мы моемъ лицо, руки, все тѣло. Губкой же мы стираемъ то, что написано на классной доскѣ. Губка всасываетъ въ себя воду и тотчасъ ее выпускаетъ. когда сожмешь губку въ рукѣ.
   Мы губку знаемъ уже высушенною; но прежде чѣмъ вынули ее изъ моря, губка была живою: она двигалась, плавала, ѣла какъ и мы ѣдимъ,-- она вбирала воду вмѣстѣ съ мелкими морскими животными и пропускала ихъ въ себя, чрезъ множество своихъ дырочекъ.
   Губка была тогда похожа на кусокъ студня, прикрѣпленнаго къ гонкимъ, но прочнымъ пучкамъ ниточекъ, и разрасталась иногда до величины очень большаго зонтика; иногда она имѣла видъ шара или еловой шишки, или плоскаго листа, или большой, пребольшой рюмки. Тѣло ея, иногда совсѣмъ гладкое, бываетъ тоже все покрыто бородавками и иголочками.
   Губка, разной формы и цвѣта -- свѣтложелтая, красная, коричневая, черная, розовая, или зеленоватая, -- жила и переносилась въ водѣ съ мѣста на мѣсто, приростая то къ камню, то къ берегу, то къ спинѣ морскаго рака, или другого животнаго.
   Но вотъ наѣхало много кораблей: спустились въ море водолазы, и губку начали отрывать отъ корней руками и срѣзывать ножомъ.
   Добытыя изъ воды губки грузятъ на корабли, ихъ затѣмъ очищаютъ, промываютъ, сушатъ. Лучшія губки съ мелкими, ровными скважинками, онѣ блѣдножелтаго цвѣта и похожи на грибъ: это самыя мягкія и самыя дорогія губки.
   

За чайнымъ столомъ.

ЧАЙ.

   Алеша, Вѣра, Маня и Павла на дняхъ прибѣжали поутру въ столовую, когда отецъ и мать ихъ уже сидѣли за самоваромъ. Мама налила дѣтямъ молока, а отецъ, выпивъ свой стаканъ, разсказалъ имъ кое-что о чаѣ, котораго дѣти просили имъ налить, выпивъ по чашкѣ молока.
   Чай, что мы пьемъ, началъ отецъ, ростетъ на кустахъ, которымъ нарочно не даютъ рости высоко, чтобъ на нихъ было больше вѣтокъ и листьевъ. Чайные кусты сажаютъ рядами, неподалеку кустъ отъ куста. Листья на нихъ длинные, зубчатые; цвѣтокъ похожъ на шиповникъ и пахнетъ очень хорошо.
   Листья собираютъ три раза въ годъ: въ февралѣ и мартѣ, едва распустились листовыя почки -- ихъ обираютъ; это самый лучшій сортъ чая, который называютъ императорскимъ. Въ апрѣлѣ опять обрываютъ листья и ночки; въ маѣ и іюнѣ снимаютъ уже самые крупные листья.
   Собравъ листки, принимаются сушить ихъ -- или на сковородахъ, или въ желѣзномъ ситѣ.
   Высушенные чайные листья укладываютъ въ кувшины, или большіе ящики, которые называютъ цибиками, и обшиваютъ ихъ кожей.
   Эти самые листки мы и настаиваемъ на кипяткѣ и пьемъ съ сахаромъ, со сливками или съ лимономъ.
   Въ Китаѣ, гдѣ чай родится, его пьютъ безъ сливокъ и сахара, во всякое время года и дня. У насъ въ народѣ, пьютъ чай тѣ только, кто побогаче, потому что чай привозятъ издалека, и для бѣднаго онъ довольно дорогъ.
   

ЦИФРЫ ДО МИЛЛІОНА.

Въ классѣ

   Мама называла Олѣ цифры, а она ихъ писала на аспидной доскѣ:

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

СЛУЖИ МИЛКА, СЛУЖИ!

   -- Какъ хорошо бѣгаетъ Милка! такая она ловкая! Выйду я съ братомъ гулять, а Милка пустится впередъ, громко лая, потомъ вернется къ намъ, ласкается, машетъ хвостомъ, валяется на травѣ, и опять бѣжитъ впередъ, точно зоветъ насъ за собою. Очень мы любимъ нашу Милку, и Милка насъ любитъ.
   Когда отецъ собирается выдти изъ дома, она беретъ его палку и выходитъ поджидать его на крыльцѣ. Милка всегда знаетъ, когда ея хозяинъ идетъ со двора: стоитъ ему взять шапку, какъ Милка ужъ и бѣжитъ въ тотъ уголъ, гдѣ всегда стоитъ его трость.
   Мы всѣ играемъ съ Милкой, возимся на сѣнѣ, и никогда не возьметъ она насъ больно за ручки зубами.
   Когда ее забываютъ впустить на ночь, Милка встаетъ не заднія лапы, достаетъ задвижку у калитки и громко стучится. Нашъ Митя не можетъ еще доставать до задвижки: онъ еще не доросъ.
   А какъ Милка стережетъ насъ! Едва подходитъ кто-нибудь чужой, она начинаетъ громко и сердито лаять. Если-же подходитъ знакомый, она лаетъ тоже, но совсѣмъ не такъ: она какъ будто говоритъ тогда -- "Выдьте, примите, къ вамъ гость пришелъ."
   Мои товарищи смѣло гладятъ Милку, и она ихъ не кусаетъ. Гладятъ они ее но головѣ, но бѣлой спинѣ, по гладкимъ ушамъ. И бѣгаютъ съ ней въ перегонки. Добрая она такая!
   Одинъ только разъ она зарычала на старшаго моего брата. И вотъ почему. Стара, должно быть, становится Милка: у нея уже нѣсколько разъ были щенки, которыхъ все раздавали сосѣдямъ, а одного, бѣлаго съ желтыми пятнами, какъ сама Милка, оставили у насъ,-- онъ ужъ большой, и отецъ ходитъ теперь съ нимъ на охоту. Милка, стало быть, не молода уже, но бѣгаетъ все таки очень скоро. И вздумалось брату выучить ее служить, стоять съ палкой на часахъ, и онъ началъ учить Милку: кричитъ на нее, ставитъ ее на заднія лапы, ѣду ея отставляетъ, пока Милка не сдѣлаетъ все что онъ ей велитъ. Нѣсколько разъ братъ принимался ее учить; но когда, одинъ разъ, сталъ кричать очень строго: "Служи, Милка. служи!" то добрая собака заворчала, показала ему зубы и спокойно отошла отъ него въ уголъ.
   Дядя, видѣвшій это, сказалъ намъ:
   -- Вотъ вамъ и урокъ, дѣтки: чему не выучитесь, пока молоды, тому ужъ не выучиться подъ старость. Поэтому оставьте пашу Милку въ покоѣ.
   

АХЪ, КАКОЙ ШАЛУНЪ!

   -- Ѳедя! Ѳедя! ахъ, какой ты шалунъ! слышалось въ нашемъ домѣ съ утра до ночи.
   Съ утра до ночи слышались также пѣсни и веселые крики Ѳеди, трескъ его барабана, топотъ его маленькихъ ногъ сверху внизъ и снизу на верхъ по лѣстницѣ.
   Со стула Ѳедя лѣзетъ на столъ, валится, ушибается, но при этомъ онъ только вскрикнетъ, а не заплачетъ, и ужъ опять куда нибудь карабкается.
   Заберется онъ въ кухню, достанетъ съ полки сапожныя щетки и принимается ваксить себѣ башмаки: опрокинетъ горшокъ съ углемъ, выпачкаетъ себѣ не только руки, но и лицо, волоса и все платье.
   -- Какой шалунъ! ахъ, какой шалунъ у меня Ѳедя! опять говоритъ мама.
   Раздѣнетъ она его, принимается мыть, а мальчикъ, весь грязный и мокрый, обнимаетъ ее и хохочетъ.
   Мама и моетъ его, и бранитъ, и улыбается: мама очень любитъ Ѳедю, потому что Ѳедя мальчикъ добрый, ласковый и всегда, всегда говоритъ мамѣ правду.
   И всѣ въ домѣ -- и дѣдушка, и папа, и старшія сестры -- всѣ его любятъ, несмотря на то, что онъ такой большой шалунъ.
   -- Ахъ, какой шалунъ! никакъ за нимъ не усмотришь, говоритъ мама.
   Онъ одинъ разъ попалъ въ воду -- свалился съ берега въ глубокій ручей, и послѣ того долго лежалъ больной.
   Дѣдушка очень плакалъ, когда нашъ Ѳедя хворалъ. Мы всѣ думали, что онъ у насъ умретъ, но мама такъ его берегла, такъ за нимъ ухаживала, что шалунъ, къ большой нашей радости, поправился.

0x01 graphic

КОФЕ.

   -- Кофе, это сѣмя деревца, сказалъ отецъ, показывая дѣтямъ картинку -- которое растетъ въ очень теплыхъ странахъ и даетъ плодъ на третьемъ году.
   Листья его, гладкіе и блестящіе, похожи на лавровые, которые вы видали въ кушаньѣ; цвѣты бѣлые съ запахомъ жасмина; ягоды, когда созрѣютъ, похожи на наши вишни, только растутъ онѣ кистями, какъ виноградъ.
   Въ кофейныхъ ягодахъ есть зернышки или бобки. Когда ягоды созрѣютъ, ихъ срываютъ руками, или стряхиваютъ съ дерева и разсыпаютъ на солнцѣ, чтобы высохла вся верхняя мякоть. Когда она высохла, ее счищаютъ, какъ шелуху, а. бобки продаютъ: вы ихъ видите часто; пока они не изжарены въ жаровнѣ, они свѣтлые, синеватые.
   Чтобы сдѣлать изъ нихъ питье, ихъ надо поджаривать на огнѣ, и они станутъ темнокоричневаго цвѣта; потомъ ихъ перемалываютъ въ мелкій порошокъ; на этотъ душистый, темный порошокъ наливаютъ кипятку, варятъ его, и мы пьемъ вкусный кофе со сливками и съ сахаромъ. Но иные пьютъ его горькимъ и безъ молока.
   У насъ народъ пьетъ кофе почти только въ Петербургѣ; во всѣхъ же другихъ городахъ Россіи больше пьютъ чай.
   

ДРУГЪ ВЫРУЧАЕТЪ.

   Кошка-машка лежитъ въ большой корзинѣ, и подъ нею ворочаются пятеро новорожденныхъ котятъ.
   -- Угонитъ ихъ, пока дѣти еще не вставали! говоритъ про себя кухарка Катерина,-- а то увидятъ и всѣхъ захотятъ оставить. Куда съ ними! Убрать ихъ поскорѣе!
   Катерина не злая женщина, не смотря на то, что имѣетъ привычку топить слѣпыхъ щенковъ и котятъ. Она отозвала кошку-машку въ корридоръ и дала ей большой кусокъ печонки. А сама забрала въ передникъ ея котятъ, вынесла во дворъ, выкинула ихъ въ ушатъ съ помоями и поскорѣе ушла, чтобъ не слыхать и не видать какъ они тамъ пищатъ, барахтаются и топутъ.
   Кошка-машка, напротивъ, вслушивалась въ пискъ своихъ дѣтей: запятая кускомъ, она все таки услышала, что они пищать перестали, и догадалась въ чемъ дѣло.-- Выбѣжавъ во дворъ, она вспрыгнула на край ушата... Изъ грязной воды выставлялись двѣ головки тѣхъ котятокъ, которые лежали сверху, на трехъ нижнихъ, а снизу еще слышались слабые крики. Кошка-машка попробовала достать верхняго котенка лапой, но ушатъ былъ глубокъ, вода низка и кошка-машка малютки своего не вынула. Не теряя ни минуты времени, она кинулась къ сторожкѣ, гдѣ спала большая, лохматая собака.
   Между кошкой-машкой и дворнягой Тучкой съ дѣтства велась самая тѣсная дружба: вмѣстѣ онѣ, бывало, играли, ѣли съ одной тарелки, спали рядомъ и если иногда дрались, то все таки не очень часто и не очень больно.
   Добѣжавъ до друга, кошка-машка что-то мяукнула ему на ухо такъ жалобно, что Тучка сейчасъ же проснулась, вскочила и поспѣшила за кошкой-машкой, которая бросилась прямо къ ушату. Тутъ она еще разъ вспрыгнула на край и мяукнула, оглянувшись на Тучку. Тучка оперлась передними лапами о край ушата, опустила морду въ воду, взяла зубами бѣлаго съ черными ушками котенка, голова котораго еще торчала надъ помоями, вынула его и положила на траву. Кошка-машка подхватила дитя свое, унесла его въ домъ и забилась въ корридорѣ, подъ большой платяной шкафъ.
   Добрая лохматая Тучка не успѣла спасти остальныхъ дѣтей потому, что Катерина, замѣтивъ какъ кошка-машка съ котенкомъ въ зубахъ пробѣжала въ корридоръ, тотчасъ вышла на крыльцо, отогнала собаку и прикрыла ушатъ корзиной. Тучка зарычала: она была недовольна кухаркой, потому что недавно собственные щенки Тучки, родившіеся въ сѣняхъ, у этого крыльца, были утоплены тою же Катериной въ этомъ самомъ грязномъ ушатѣ; Тучкѣ ихъ не удалось спасти, и она понимала горе кошки-машки.
   Видя, что ей уже не вытащить больше ни одного котенка, Тучка пробралась въ домъ и, проискавъ долго, нашла наконецъ кошку-машку въ ея темномъ уголкѣ. Бѣдная мать облизывала и отогрѣвала свое полумертвое дитя; Тучка, вызвалась ей помочь, но кошка-машка не согласилась, и собака этимъ не была обижена: она знала, что никто такъ не вылижетъ вынутаго изъ грязныхъ помоевъ котенка, какъ сама кошка-машка, и что еслибъ такое же несчастіе случилось съ ея, тучкинымъ, щенкомъ, то и она точно также отказалась бы отъ услугъ своего друга, кошкимашки.
   Но все, что Тучка затѣмъ могла сдѣлать, было ею сдѣлано: она легла въ корридорѣ у шкафа и рычала на всѣхъ, кто подходилъ къ этому углу. Когда встали дѣти, они узнали, что въ домѣ есть новорожденная кошечка: но какая она -- сѣрая, черная или пестренькая, они никакъ не могли разсмотрѣть издали, а подойти поближе Тучка ихъ не пускала.

0x01 graphic

СЛОЖЕHIЕ.

   -- Тетя, когда вы достроите башню, дайте мнѣ кирпичики, просилъ Степа. Я кончилъ свой переплетъ изъ соломки.
   -- Хорошо, отвѣчала наставница. Вотъ тебѣ кирпичики: сосчитай, сколько я тебѣ дала ихъ.
   -- Тутъ семь кирпичиковъ.
   -- А вотъ еще 5. Сколько ихъ всѣхъ будетъ? Отъ числа 7 продолжай считать по порядку, пока не сосчитаешь всѣ кирпичики. Тогда и узнаешь, сколько ихъ всѣхъ въ кучкѣ.
   -- 7. Затѣмъ 8, 9, 10, 11, 12. Семь кирпичиковъ да еще пять -- двѣнадцать, отвѣчалъ Степа.
   -- Такъ. Юля, считай ты теперь кирпичики въ этой кучкѣ: отложи сначала сюда одинъ, потомъ еще одинъ.
   1 да 1 сост. 2
   2 " 1 " 3
   3 " 1 " 4
   4 " 1 " 5
   5 " 1 " 6
   6 " 1 " 7
   7 " 1 " 8
   8 " 1 " 9
   9 " 1 " 10
   10 " 1 " 11
   -- Петя, считай теперь ты.
   2 да 2 сост. 4
   3 " 2 " 5
   4 " 2 " 6
   5 " 2 " 7
   6 " 2 " 8
   7 " 2 " 9
   8 " 2 " 10
   9 " 2 " 11
   10 " 2 " 12
   -- Женя, подойди ко мнѣ.
   3 да 3 сост. 6
   4 " 3 " 7
   5 " 3 " 8
   6 " 3 " 9
   7 " 3 " 10
   8 " 3 " 11
   9 " 3 " 12
   10 " 3 " 13
   -- Варя, очередь за тобой.
   4 да 4 сост. 8
   5 " 4 " 9
   6 " 4 " 10
   7 " 4 " 11
   8 " 4 " 12
   9 " 4 " 13
   10 " 4 " 14
   -- Коля, тебѣ считать.
   5 да 5 сост. 10
   6 " 5 " 11
   7 " 5 " 12
   8 " 5 " 13
   9 " 5 " 14
   10 " 5 " 15
   -- Теперь, кто сосчитаетъ скорѣе?
   6 да 6 сост. 12
   7 " 6 " 13
   8 " 6 " 14
   9 " 6" 15
   10 " 6 " 16
   7 да 7 сост.14
   8 " 7 " 15
   9 " 7 " 16
   10 " 7 " 17
   8 да 8 сост. 16
   9 " 8 " 17
   10 " 8 " 18
   9 да 9 сост. 18
   10 " 9 " 19
   10 да 10 сост. 20
   -- Станемъ считать, дѣти, каждый день: мы скоро научимся, не передвигая кирпичиковъ съ мѣста на мѣсто, прикладывать одно число къ другому и считать вѣрно.
   

ДОБРЫЙ МАЛЬЧИКЪ.

   У воротъ городского сада стоялъ оборванный мальчикъ-шарманщикъ. Онъ вертѣлъ, все вертѣлъ ручку своего ящика, но прохожіе спѣшили въ садъ, и очень немногіе останавливались, подать ему копѣечку. У бѣднаго музыканта нерѣдко навертывались на глазахъ слезы при мысли о томъ, что самъ онъ голодный, а дома,-- еще мать и сестра, голодныя тоже; и что онъ имъ принесетъ? того, что онъ собралъ въ то утро -- и въ хлѣбъ мало.
   Въ это время шелъ въ садъ гулять съ своей мамой мальчикъ лѣтъ трехъ. У воротъ онъ остановился и сталъ слушать шарманщика. Замѣтивъ его пыльныя и босыя ноги, мальчикъ долго смотрѣлъ на него, потомъ, сѣлъ на землю у воротъ и началъ разстегивать свои свѣтлосѣрыя ботиночки.
   -- Зачѣмъ ты это дѣлаешь, Поля? спросила у него мать.
   -- Хочу ему дать: у него нѣтъ башмаковъ, ска залъ малютка.
   -- Милый, твои будутъ ему малы, замѣтила мама. Вотъ тебѣ денежка, отдай ему: и онъ купитъ башмаки себѣ по мѣркѣ.
   Говоря это, мама вынула изъ кошелька рубль и велѣла Полѣ отдать его шарманщику.
   Мальчикъ подошелъ, переваливаясь, къ маленькому музыканту и улыбнувшись подалъ ему бумажку.
   Конечно, маленькій шарманщикъ обрадовался; онъ снялъ свою шапочку, засмѣялся, и въ радости побѣжалъ домой, къ матери своей и сестрѣ.
   А мама вошла въ садъ и гуляла съ своимъ сынкомъ, радуясь тому, что онъ у нея добрыя.
   

ДВОЕ ДРУГИXЪ.

   Выходя изъ сада съ своимъ сынкомъ, мама остановилась у фонтана. День былъ жаркія, и людямъ и животнымъ хотѣлось напиться. Прибѣжала собака и. обращаясь ко всѣмъ на своемъ собачьемъ языкѣ, просила пить, зная, что ей не позволили бы сунуть морду въ бассейнъ, а особаго корытца про нее, конечно, тутъ не было.
   Одинъ изъ мальчиковъ, выходя изъ воротъ, замѣтилъ это; онъ подставилъ подъ струю фонтана свою кожаную фуражку, наполнилъ ее водой и напоилъ собаку.
   Другой мальчикъ, между тѣмъ, брызгалъ и плескалъ водою на старика-калѣку, который пробирался и не могъ пробраться къ фонтану, потому что здѣсь столпилось много народа.
   Какъ я рада, что мой сынокъ похожъ на перваго изъ этихъ мальчиковъ! подумала, смотря на нихъ, мать дитяти, отдававшаго шарманщику свои сѣрые башмачки.

0x01 graphic

За чайнымъ столомъ.

XЛѢБЪ.

   -- Алеша, не разскажешь ли намъ какъ дѣлается хлѣбъ? спросилъ отецъ.
   -- Кажется,.могу, отвѣчалъ мальчикъ, который много читалъ и охотно разсказывалъ меньшому брату и сестрамъ все что узнавалъ изъ книжекъ.-- Теперь у насъ на столѣ бѣлый хлѣбъ, это изъ пшеницы, а за обѣдомъ ситный и черный -- изъ ржи. Пшеницу и рожь сѣютъ на вспаханномъ нолѣ. Когда зерна налились и созрѣли, ихъ срѣзаютъ серпомъ и вяжутъ въ снопы; затѣмъ, ихъ просушиваютъ, вымолачиваютъ и зерна везутъ на мельницу, гдѣ ихъ мелютъ.
   На мельницѣ зерна перетираются въ муку, но шелуха ихъ не растирается, поэтому муку надо просѣвать сквозь частое сито; чѣмъ чаще сито, тѣмъ бѣлѣе мука. Остающаяся въ ситѣ шелуха называется отрубями и въ хлѣбъ нейдетъ; ею кормятъ скотину. Изъ муки дѣлаютъ тѣсто, прибавляя къ ней муки и соли, и ставятъ его на ночь въ теплое мѣсто.
   Ты забылъ, остановила его мать: къ тѣсту прибавляютъ еще дрожжей, или закваску.
   -- Что-же это такое дрожжи? спросили дѣти.
   Это квасная гуща, которую процѣживаютъ чрезъ рѣшето. Дрожжи прибавляются для того, чтобы тѣсто поднималось; поставленное въ теплое мѣсто, оно въ самомъ дѣлѣ поднимается, т. е. его становится вдвое больше противъ того, сколько было безъ дрожжей, и хлѣбъ выходитъ легкій, мягкій. Если же замѣсить тѣсто безъ дрожжей, то хлѣбъ будетъ тяжелъ и плохо выпечется.
   -- Когда тѣсто готово, изъ него валяютъ хлѣбы и сажаютъ ихъ въ очень жаркую печь, гдѣ хлѣбъ снаружи скоро высыхаетъ, и на немъ дѣлается корка.
   Къ тѣсту въ сухари и булки прибавляютъ еще масла.
   -- На полѣ вмѣстѣ съ рожью, ростетъ всегда много васильковъ... начала, было Алеша.
   -- Изъ которыхъ, прервала его Вѣра, вить вѣнки гораздо лучше чѣмъ изъ всякихъ другихъ цвѣтовъ, потому что стебель василька гибкій и не ломается, когда его сплетаешь.
   

ГНѢЗДО ЛАСТОЧКИ

   Когда я была маленькая у меня была дурная привычка: я не любила чтобъ мнѣ показывали какъ что сдѣлать, и всегда спѣшила сказать -- да, да, поняла, знаю! тогда какъ вовсе не поняла еще и не знала.
   У насъ гостила тетя, и вязала кружево, которое мнѣ нравилось. Я ее просила начать мнѣ такое же. Она начала и показала мнѣ. Я посмотрѣла, сказала нѣсколько разъ, что поняла и знаю, и тетя дала мнѣ работу въ руки. Я взяла и напутала. Тетя терпѣливо распустила что было напугано, и показала еще разъ. Я опять поспѣшила взяться за дѣло сама, и опять испортила вязанье.
   Такъ повторялось нѣсколько разъ, и тетя всегда съ терпѣніемъ исправляла мои ошибки.
   Но разъ вечеромъ она читала что-то съ большой ландкартой, на которой лежала ея книга. Я стала приставать къ ней съ своимъ кружевомъ. Она оторвалась отъ книги и начала мнѣ показывать. Лишь только она провязала рядъ какъ я ужъ закричала:
   -- Ну да! да, знаю! теперь такъ! А потомъ -- знаю, знаю!
   Тетя вдругъ остановилась на срединѣ ряда, и сказала мнѣ:
   -- Если знаешь, то зачѣмъ же мнѣ тебѣ показывать?
   -- Ахъ, нѣтъ, тетя, пожалуйста: я еще не совсѣмъ поняла... просила я.
   Но тетя уже принялась за книгу и ландкарту, и я сама не провязала ни ряда.
   На слѣдующее утро, послѣ чая, тетя предложила мнѣ послушать басенку, которую ей разсказывали въ дѣтствѣ. Я конечно согласилась, и тетя мнѣ ее разсказала:
   -- Говорятъ, что когда сотворена была ласточка, она такъ обрадовалась длиннымъ своимъ крыльямъ, что все летала, все летала, не думая о томъ, что пора уже вить гнѣздо; когда же наконецъ принялась за него, то какъ-то вовсе и придумать не могла, какъ бы его свить. И рѣшила она обратиться за помощью и совѣтомъ къ дрозду, который леталъ неподалеку.
   -- Конечно, я помогу тебѣ, отвѣчалъ дроздъ, выслушавъ ея просьбу. Давай начнемъ сейчасъ.
   -- Вотъ видишь, бери прежде всего длинные сучки и соломенки.
   -- Да, да! отвѣчала ласточка.
   -- Достань немного глины, потомъ еще комочекъ...
   -- Такъ!
   -- Для того, чтобы склеить прутики между собою.
   -- Знаю, знаю! щебетала ласточка.
   -- Затѣмъ...
   -- Знаю, теперь знаю! повторила она.
   -- Затѣмъ, согни прутики, округли ихъ немножко вотъ такъ, продолжала" дроздъ.
   -- Конечно! понимаю! увѣряла ласточка.
   Послѣ этого... началъ было дроздъ. Но ласточка перебила его словами:
   -- Знаю! все знаю и все поняла!
   Если ты все это знаешь, то мнѣ, стало быть, нечего тебѣ больше разсказывать. Я полечу къ своему дѣлу: у меня въ гнѣздѣ уже яйца.
   Дроздъ улетѣлъ, а ласточка принялась за ту половину гнѣзда, которую началъ ей показывать дроздъ. Эту половину она докончила, но не съумѣла пристроить къ ней другую. Не зная какъ ей быть, она рѣшила прилѣпить къ стѣнѣ хоть полгнѣзда, увѣряя и себя и другихъ птицъ, что она очень довольна своей выдумкой. Ея дѣти и внуки стали уже постоянно такъ строить какъ она выдумала.
   Но всѣ лѣсныя птицы нерѣдко и теперь еще смѣются надъ тѣмъ, что ласточка строитъ себѣ только полгнѣзда, которое примазываетъ, прикрѣпляетъ къ стѣнѣ глиной.

0x01 graphic

ВЫЧИTАHІЕ.

ВЪ КЛАССѢ.

   День былъ такой жаркій, что учитель позволилъ перенести въ садъ классный столъ и скамейки, и велѣлъ подать къ завтраку вишенъ. Дѣти собрались уже ихъ ѣсть, когда учитель остановилъ ихъ.
   Въ эту самую минуту Женя клала Колѣ въ ротъ вѣточку, на которой висѣли двѣ ягоды.
   -- Погоди, Коля: ты съѣшь одну вишню, сколько же вишенъ останется на вѣткѣ? спросилъ онъ.
   -- Одна, отвѣчалъ Коля.
   -- Да. Вотъ 3 вишни, возьми изъ нихъ одну, сколько останется.
   -- Двѣ.
   -- Вотъ 4 вишни: дай одну Олѣ, сколько ихъ у тебя осталось?
   -- Три.
   -- Хорошо. Считай и соображай скорѣе.
   Изъ 5 отдай 1 сколько остан.? 4
   " 6 " 1 " 5
   " 7 " 1 " 6
   " 8 " 1 " 7
   " 9 " 1 " 8
   " 10 " 1 " 9
   " 11 " 1 " 10
   -- Женя, изъ 3 отдай 2 сколько останется? 1
   4 " 2 " " 2
   5 " 2 " " 3
   6 " 2 " " 4
   7 " 2 " " 5
   8 " 2 " " 6
   9 " 2 " " 7
   10 " 2 " " 8
   11 " 2 " " 9
   12 " 2 " " 10
   -- Степа, дальше: изъ 4 отдай 3 сколько останется? 1
   5 " 3 " " 2
   6 " 3 " " 3
   7 " 3 " " 4
   8 " 3 " " 5
   9 " 3 " " 6
   10 " 3 " " 7
   11 " 3 " " 8
   12 " 3 " " 9
   13 " 3 " " 10
   -- Юля, возьми 14 ягодъ: изъ 5 отдай 4 сколько останется? 1
   6 " 4 " " 2
   7 " 4 " " 3
   8 " 4 " " 4
   9 " 4 " " 5
   10 " 4 " " 6
   11 " 4 " " 7
   12 " 4 " " 8
   13 " 4 " " 9
   14 " 4 " " 10
   -- Петя, ты теперь: изъ 6 отдай 5 сколько останется? 1
   7 " 5 " " 2
   8 " 5 " " 3
   9 " 5 " " 4
   10 " 5 " " 5
   11 " 5 " " 6
   12 " 5 " " 7
   13 " 5 " " 8
   14 " 5 " " 9
   15 " 5 " " 10
   -- Митя, отсчитывай изъ твоей кучки: изъ 7 отдай 6 сколько останется? 1
   8 " 6 " " 2
   9 " 6 " " 3
   10 " 6 " " 4
   11 " 6 " " 5
   12 " 6 " " 6
   13 " 6 " " 7
   14 " 6 " " 8
   15 " 6 " " 9
   16 " 6 " " 10
   -- Маша, тебѣ считать: изъ 8 отдай 7 сколько останется? 1
   9 " 7 " " 2
   10 " 7 " " 3
   11 " 7 " " 4
   12 " 7 " " 5
   13 " 7 " " 6
   14 " 7 " " 7
   15 " 7 " " 8
   16 " 7 " " 9
   17 " 7 " " 10
   -- Катя, изъ 9 отдай 8 сколько останется? 1
   10 " 8 " " 2
   11 " 8 " " 3
   12 " 8 " " 4
   13 " 8 " " 5
   14 " 8 " " 6
   15 " 8 " " 7
   16 " 8 " " 8
   17 " 8 " " 9
   18 " 8 " " 10
   Сережа, посчитаемъ еще: изъ 10 отдай 9 сколько останется? 1
   11 " 9 " " 2
   12 " 9 " " 3
   13 " 9 " " 4
   14 " 9 " " 5
   15 " 9 " " 6
   16 " 9 " " 7
   17 " 9 " " 8
   18 " 9 " " 9
   19 " 9 " " 10
   Викторъ, возьмемъ послѣднюю цифру: изъ 11 отдай 10 сколько останется? 1
   12 " 10 " " 2
   13 " 10 " " 3
   14 " 10 " " 4
   15 " 10 " " 5
   16 " 10 " " 6
   17 " 10 " " 7
   18 " 10 " " 8
   19 " 10 " " 9
   20 " 10 " " 10
   -- Хорошо, дѣти, теперь ѣшьте вишни, не считая ихъ, потомъ побѣгайте по аллеѣ, гдѣ нѣтъ солнца, а когда придете домой, то скажите всѣмъ вашимъ, что я сегодня былъ очень вами доволенъ.
   

ПЛЫВИ, ПЛЫВИ, ЛОДОЧКА!

   Распѣваетъ Лева, сидя съ отцомъ на берегу рѣки и спуская на воду парусную лодочку, которую держитъ на длинной ниткѣ, привязанной къ рукѣ.
   Корабликъ удался. Лева въ восторгъ. Самъ отецъ помогалъ его строить маленькому Левѣ. Теплый вѣтеръ идетъ прямо съ берега и раздуваетъ волоски на затылкѣ Левы. И вотъ -- надулись паруса, корабликъ закачался, нагнулся и пошелъ, пошелъ такъ быстро, что даже Лева ахнулъ отъ удивленія.
   -- Вотъ какъ бѣжитъ! вскрикнулъ онъ, спѣша спускать нитку, обмотанную вокругъ пальцевъ. А какъ это странно, папа, прибавилъ онъ,-- бѣжитъ лодочка, точно кто-нибудь ее толкаетъ! Ей вѣдь помогаетъ воздухъ?
   -- Воздухъ, который движется, т. е. вѣтеръ, отвѣчалъ отецъ.
   -- Вѣтеръ движется,-- почему же я его не вижу?
   -- Но ты его чувствуешь: когда воздухъ движется очень сильно, то развѣваетъ наши волоса и платье, срываетъ съ насъ фуражку, мѣшаетъ намъ идти. Мы видимъ какъ вѣтеръ песетъ пыль, листья, дѣтскій корабликъ и много еще кое-чего болѣе тяжелаго. Осенью, когда вѣтеръ воетъ и свищетъ въ трубѣ, мы знаемъ, что это воетъ и свищетъ воздухъ, который движется, т. е. вѣтеръ. Когда ты махаешь палкой по воздуху, то слышишь легкій свистъ,-- это свищетъ не палка, а воздухъ, который ты разсѣкаешь. Воздуха мы не видимъ потому, что онъ прозраченъ; однакожъ, если слой воздуха очень толстъ, то онъ принимаетъ голубой цвѣтъ. Голубое небо, которое разстилается надъ нашей головой,-- это ничто иное какъ слой воздуха верстъ въ пятьдесятъ толщины, но онъ все таки такъ тонокъ, что мы сквозь него видимъ солнце, луну и звѣзды на самомъ далекомъ разстояніи.
   -- Это удивительно, что мы его не видимъ, если знаемъ, что онъ есть, замѣтилъ мальчикъ.
   -- Да, мы знаемъ, что онъ есть, и это можемъ, доказать: напримѣръ, возьми пустой стаканъ, поверни его краями внизъ, и опускай понемногу въ рѣку,-- воды войдетъ не много, а дальше вода не пойдетъ. Что же ей мѣшаетъ? Отчего стаканъ упирается? Въ стаканѣ вѣдь ничего нѣтъ кромѣ воздуха? Да, въ стаканѣ воздухъ, который занимаетъ мѣсто, и не пускаетъ воду въ стаканъ. Попробуемъ наклонить стаканъ -- воздухъ выйдетъ, стаканъ нальется водой и начнетъ тонуть. Воздухъ такъ намъ нуженъ, что безъ него не можетъ дышать даже рыба, которая живетъ въ водѣ. Если пустить рыбу въ кадку съ водой и закрыть ее такъ плотно чтобы воздухъ не проходилъ туда, то рыба задохнется, не смотря на то, что воды у нея много. Если изъ комнаты, въ которой мы сидимъ, выпустить весь воздухъ, то намъ будетъ ужасно тяжело дышать. И въ землѣ, и въ водѣ, и на высокихъ горахъ, вездѣ есть воздухъ; онъ насъ окружаетъ точно море со всѣхъ сторонъ, и на днѣ этого моря мы живемъ и дышемъ свободно.
   Пока отецъ говорилъ, лодочка уплывала нѣсколько разъ до конца нитки, и Лева ее притягивалъ обратно, наматывая нитку на руку. Но лишь только онъ отпускалъ ее, корабликъ быстро несся по вѣтру, до самой средины рѣки.
   -- Ты мнѣ вотъ скажи, пана, спросилъ мальчикъ: отчего же воздухъ движется? Отчего бываетъ, что вѣтеръ несетъ листья, пыль, несетъ и мою лодочку? Отчего бываетъ вѣтеръ?
   -- Ты, кажется, знаешь, отвѣчалъ отецъ -- что въ то время, когда у насъ зима, въ другихъ мѣстахъ бываетъ самое жаркое лѣто. Воздухъ, стало быть, у насъ тогда холодный, а въ другомъ мѣстѣ теплый. Чѣмъ холоднѣе воздухъ, тѣмъ онъ тяжелѣе, и стало быть, лежитъ ближе къ землѣ; чѣмъ воздухъ теплѣе, тѣмъ выше онъ стремится. Вотъ и устанавливаются два теченія, и идутъ постоянно -- одно вверху, теплое, а другое, холодное, внизу. И воздухъ почти всегда движется болѣе или менѣе сильно; это постоянное движеніе воздуха и называется вѣтромъ.

0x01 graphic

О, МОЯ БѢДНАЯ КАНАРЕЙКА!

   Вася и Петруша жили между собою дружно, какъ добрые сосѣди. Книги, картинки, игрушки, нее у нихъ было вмѣстѣ и они видались каждый день, потому что ходили учиться въ одну и ту-же школу.
   Отецъ Васи пріѣхалъ разъ вечеромъ изъ города и привезъ съ собой двухъ канареекъ: одну онъ подарилъ Петрушѣ, а другую, Васину, посадилъ въ большую клѣтку, гдѣ уже была у него канареечка.
   Петруша, въ радости, побѣжалъ съ клѣткой домой и показалъ мамѣ свой подарокъ. Канарейка громко запѣла, когда онъ ее поставилъ на окно, на солнышко.
   -- Не забывай, милый, каждый день чистить клѣтку, ставить въ баночку воды и давать птичкѣ корма. Я сейчасъ пойду куплю ей сѣмячекъ, сказала мать.
   -- Я самъ, мама, буду ее кормить и чистить клѣтку! и ужъ конечно не стану этого забывать! обѣщалъ Петруша.
   Цѣлую недѣлю спустя, Петруша, какъ встанетъ, такъ и бѣжитъ къ клѣткѣ, -- перемѣнитъ песокъ и воду, положитъ саладу, сахару, сѣмячекъ, заткнетъ за прутики стѣнъ зеленую вѣтку и смотритъ какъ птичка купается въ свѣжей водѣ и радуется, слушая ея пѣніе. Иногда онъ гораздо раньше приходилъ даже отъ Васи, чтобъ послушать ея пѣніе.
   Но вскорѣ онъ сталъ замѣчать, что птичка не поетъ ничего новаго.
   -- Что это, мама, она поетъ все тоже? говорилъ онъ съ досадой. И послушавъ ее еще нѣсколько минутъ, онъ ушелъ, совсѣмъ забывъ, что не далъ ей въ то утро корма. Къ вечеру однакожъ Петруша объ этомъ вспомнилъ; когда онъ подошелъ къ клѣткѣ, то увидѣлъ, что птичка подобрала всѣ зерна, которыя, бывало, раскидываетъ по песку, и смотрѣла на него пристально, жалобно, какъ бы напоминая ему о водѣ и сѣмечкахъ.
   Онъ далъ ей и того и другого; но на утро, хотя и подумалъ о канарейкѣ, уходя въ школу, но сказалъ себѣ, что у нея вѣроятно еще не вышла вчерашняя порція.
   Въ слѣдующее затѣмъ воскресенье, у Васи въ большой клѣткѣ, куда онѣ поставилъ гнѣздышко, лежало два крохотныя зеленоватыя яичка, и Вася радовался въ ожиданіи, что его канарейки скоро высидятъ маленькихъ птичекъ.
   Петруша вдругъ вспомнилъ о своей... онъ ей дня три, и даже больше, ничего не давалъ -- совсѣмъ о ней забылъ... Да и она, глупая, совсѣмъ не пѣла -- не напоминала о себѣ...
   Въ неописанномъ страхѣ кинулся онъ домой... подбѣжалъ къ клѣткѣ,-- Корытцо было полно зеренъ: это мама насыпала, замѣтивъ, что канарейка голодаетъ; но насыпала слишкомъ поздно: птичка уже не могла клевать и лежала мертвая, скорчившись на пескѣ и приподнявъ кверху ножки.
   Петруша ахнулъ и залился слезами. Взявъ мертвую свою канарейку, пошелъ онъ опять къ Васѣ и, горько плача, признался его отцу, что птичка умерла потому, что онъ забывалъ ее кормить...
   Затѣмъ, Петруша и Вася пошли въ садъ, рыть подъ деревомъ могилку. Положили они тутъ бѣдную канарейку, насыпали надъ ней холмикъ, окружили его рѣшеткой и насѣяли на него цвѣточныхъ сѣмянъ...
   Петруша былъ мальчикъ добрый и его крайне опечалила смерть птички -- отъ голода.
   -- Мама думаетъ о томъ, чтобы каждый день накормить и напоить меня, а я -- не съумѣлъ позаботиться о такой малюткѣ! говорилъ онъ.
   Привыкай заботиться о тѣхъ, кто самъ не можетъ себѣ достать пищи, совѣтовала мать. Выростешь, будешь заработывать -- не забывай никогда кому голодно...
   Прошло съ тѣхъ поръ недѣли три, и въ большой клѣткѣ у Васи запищало четверо птенцовъ. Мальчики были въ такой радости, что во все свое свободное время почти и не отходили отъ новорожденныхъ. Покрытые мягкимъ пушкомъ, птенцы сидѣли, плотно прижавшись другъ къ другу и безпрестанно открывали широкіе рты: отецъ и мать клали имъ туда зернышки и часто согрѣвали дѣтокъ, садясь на гнѣздо съ распущенными крыльями.
   -- А что скажешь, другъ, если я дамъ тебѣ еще птичку? спросилъ у Петруши, когда птенцы подросли уже, Васинъ отецъ.
   Петруша какъ будто и не повѣрилъ этимъ словамъ: онъ смотрѣлъ широко раскрытыми глазами на того, кто хотѣлъ дать ему еще птичку, взамѣнъ канарейки, которую онъ уморилъ.
   -- Да, я хочу дать тебѣ даже двухъ канареекъ, чтобы у тебя выводились птенчики, отвѣчалъ отецъ Васи. Я думаю, что ты добрый человѣкъ и что въ другой разъ на твоихъ рукахъ не умретъ больше ни одно маленькое животное отъ твоей небрежности и забывчивости. Не правда-ли?
   -- О, нѣтъ, никогда! сказалъ Петруша. И неужели вы мнѣ дадите еще птичекъ? Неужели вы повѣрите ихъ мнѣ и въ самомъ дѣлѣ думаете, что я о нихъ буду заботиться? спрашивалъ онъ, не помня себя отъ радости.
   -- Думаю и вѣрю, мой мальчикъ, что птички твои будутъ теперь сыты и цѣлы, сказалъ отецъ Васи.
   И онъ не ошибся, какъ мы потомъ узнали.
   

ДНИ И МѢСЯЦЫ ГОДА

   -- Оля, какой сегодня день?
   -- Сегодня воскресенье.
   -- А завтра?
   -- Завтра будетъ понедѣльникъ.
   -- А послѣ завтра?
   -- Вторникъ.
   -- А послѣ вторника?
   -- Среда.
   -- А послѣ среды?
   -- Четвергъ.
   -- А послѣ четверга?
   -- Пятница.
   -- А послѣ пятницы?
   -- Суббота.
   -- А потомъ?
   -- Опять будетъ воскресенье.
   -- Сосчитаемъ, сколько это составитъ дней.
   -- Давай. Воскресенье -- одинъ день; понедѣльникъ -- два; вторникъ -- три; среда -- четыре; четвергъ -- пять; пятница -- шесть; суббота -- семь.
   -- Да, семь дней; семь дней составляютъ недѣлю, четыре недѣли съ двумя или тремя днями составляютъ мѣсяцъ, двѣнадцать мѣсяцевъ составляютъ годъ. Съумѣешь ли ты назвать всѣ двѣнадцать мѣсяцевъ года?
   Кажется, съумѣю: январь, февраль, мартъ, апрѣль, май, іюнь, іюль, августъ, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь.

0x01 graphic

За чайнымъ столомъ.

САХАРЪ,

   которымъ мы подслащиваемъ нашъ чай и кофе, дѣлается или изъ сахарнаго тростника, или изъ свекловицы. Добывать его изъ сахарнаго тростника было бы легче и выгоднѣе, потому что въ тростникѣ сахару гораздо больше, чѣмъ въ свеклѣ, но тростника этого у насъ нѣтъ: онъ любитъ жаркія страны и растетъ отъ насъ далеко.
   Стебель его колѣнчатый и высокій: отъ трехъ до четырехъ слишкомъ аршинъ длиною. Отъ каждаго колѣна выходитъ одинъ за другимъ узкій, острый листъ, а къ концу года выростаетъ прямая ножка, на которой распускается цвѣтокъ въ родѣ кисточки съ серебрянными волосками. Поле, покрытое цвѣтущимъ тростникомъ, представляетъ прекрасную картину.
   Чрезъ годъ, когда отпадутъ всѣ листья, стебель срѣзаютъ у самаго корня; отъ этого корня на будущій годъ, и даже впродолженіе 5--6 слѣдующихъ лѣтъ, будутъ идти все новые стебли и давать все новые сборы сахара.
   Срѣзанныя трости тотчасъ несутъ на мельницу и выжимаютъ изъ нихъ сладкій сокъ, изъ котораго дѣлается сахаръ.
   Сахаръ изъ свекловицы дѣлается такъ: свеклу прежде всего растираютъ на большихъ теркахъ, и растертую уже складываютъ въ мѣшки изъ толстаго, крѣпкаго, но не плотнаго холста. Изъ мѣшковъ выжимаютъ сокъ, сильно ихъ надавливая, пока не выжмутъ весь сокъ. Затѣмъ, сокъ надо сдѣлать свѣтлымъ; для этого, его кипятятъ, прибавляя въ него известковое молоко; процѣживаютъ чрезъ уголь, выпариваютъ въ котлахъ, чтобы онъ сгустился. Когда сокъ уже достаточно густъ, его спускаютъ въ глиняную посуду, гдѣ онъ остываетъ и еще густѣетъ. Это сырецъ, котораго вывариваютъ 6 пудовъ изъ 100 пудовъ свеклы.
   Сырецъ, какъ тростниковый, такъ и свекловичный, очищается долго, дней 40. Его кипятятъ въ котлахъ, прибавляя въ воду уголь пережженыхъ костей и крови животныхъ, и долго его кипятятъ и выпариваютъ. Когда сокъ сталъ наконецъ густымъ и бѣлымъ, его тогда выливаютъ въ формы сахарныхъ головъ изъ глины. Формы ставятъ широкимъ дномъ кверху, а снизу стекаетъ тогда послѣдняя, желтоватая сладкая жидкость, которую называютъ сахарной патокой. Послѣ этого, формы доливаютъ полнѣе, понять спускаютъ оставшуюся патоку.
   Когда сахаръ совсѣмъ очищенъ, сахарныя головы вынимаютъ изъ формъ и просушиваютъ, потомъ обвертываютъ въ бумагу и отправляютъ на продажу.
   Хорошо очищенный сахаръ бѣлъ какъ снѣгъ и называется рафинадъ; менѣе чистый, желтоватый, называется мелюсъ, и продается дешевле.

0x01 graphic

ЛОШАДЬ.

   У насъ есть славная вороная лошадь, такъ ее и зовутъ Вороненькая, разсказывалъ на дняхъ крестьянскій мальчикъ, Сеня. Очень давно она у насъ. Отецъ на ней и пашетъ, и въ городъ ѣздитъ, и насъ съ братомъ верхомъ на ней пускаетъ до села, неподалеку отъ насъ, гдѣ тетушка Анисья живетъ въ своемъ домѣ.
   И какъ она умна, наша лошадка! Разъ, когда мы справляли свадьбу сестры, такъ легли поздно, у отца голова охмѣлѣла: ну, а мы съ братомъ малы -- мнѣ всего пять лѣтъ, а ему семь -- никто и не подумалъ ворота запереть. На другой день проспали: какъ встали, такъ солнышко ужъ высоко стоитъ. Отецъ вышелъ, да такъ и ахнулъ -- Вороненькой нѣтъ, калитка растворена. Думали, не увелъ ли кто нашу лошадку. Мы всѣ побѣжали ее розыскивать. Испугались мы сильно. На счастье повстрѣчался сосѣдъ.
   -- Ваша вороная, говоритъ, попалась мнѣ по дорогѣ къ пашнѣ: идетъ себѣ одна, съ жеребенкомъ, только поводъ болтается.
   Побѣжали мы въ поле. Чтожъ вы думаете? стоитъ себѣ лошадка у бороны. Какъ отпрягли ее, отработавши, такъ она къ этому мѣсту и пришла чѣмъ-свѣтъ. Стоитъ, дожилается, да поглядываетъ -- что это такъ долго никто на пашню не выходитъ!
   Пресмышленная это скотинка, лошадь! А жеребенокъ у нея -- просто красавецъ!
   Даемъ мы ей каждый день 12 фунтовъ сѣна и 12 фунтовъ овса. Этотъ кормъ дѣлятъ на три раза въ день. Пьетъ Вороненькая только чистую воду. Недѣли черезъ двѣ отецъ прибавляетъ къ ея корму по полной горсти соли. Спитъ Вороненькая очень мало: 2--3 часа въ сутки и почти всегда стоя.

0x01 graphic

МИШКА-ТРУСИШКА!

   звали его братья и сестры. Посмотримъ почему.
   Миша ходилъ на дняхъ далеко съ отцомъ, только что пришелъ домой и усѣлся завтракать у окна столовой: на тарелкѣ предъ нимъ было холодное мясо, съ десятокъ вишенъ и нѣсколько вѣтокъ смородины. Миша гулялъ цѣлое утро; онъ съ удовольствіемъ сѣлъ поѣсть, и только что собирался поднести ко рту вилку съ кускомъ жаркого, какъ надъ его ухомъ что то прожужжало: въ комнату влетѣла пчела.
   Миша боялся всего: боялся червяка, кузнечика, боялся собаки въ цѣни, а когда проходилъ трубочистъ, то онъ такъ пугался, что вбѣгалъ въ дѣтскую и, крѣпко зажмурившись, подползалъ подъ одѣяло.
   Пчела, влетѣвъ въ окно, прежде всего облетѣла всю комнату, какъ будто осматривая ее. Вилка съ мясомъ была у самаго рта Миши, но онъ остановился и смотрѣлъ въ ужасѣ на пчелу: ему казалось, что ничего нѣтъ въ мірѣ страшнѣе ея жала.
   Жужжа, пчела спускалась съ потолка все ниже и ниже.
   -- Ахъ! а-а-а! закричалъ Миша, приподнявъ локоть, чтобы защититься отъ нея.
   Завидѣвъ ягоды на тарелкѣ Миши, пчела сѣла на нихъ. Миша, конечно, отскочилъ отъ тарелки. Пчела переползла съ смородины на вишни, расправляя крылья и не торопясь улетѣть.
   -- Я ѣсть хочу! чего она тутъ бродитъ! кричалъ Миша, рѣшившись махнуть рукой.
   Пчела взлетѣла, но начала кружиться надъ Мишей.
   -- Я не могу ѣсть, когда она такъ близко. Пошла! отмахивался Миша, весь блѣдный отъ испуга.
   Пчела жужжала сердито, и все летала надъ его головой. Не спуская съ нея глазъ, Миша взялъ свою шапочку и кинулъ ею въ пчелу, но, разумѣется, не попалъ.
   -- Непремѣнно убью ее! Прежде чѣмъ убью, не сяду завтракать! рѣшилъ онъ. Кидая въ нее то шапкой, то подушкой съ дивана, Миша метался по комнатѣ, преслѣдуя пчелу и ни въ минуту не отрывая отъ нея глазъ; а пчела, сердись все больше и больше, жужжала басомъ и все не отлетала отъ Миши. Наконецъ, улучивъ минуту, когда она сѣла на цвѣты, стоявшіе у зеркала въ высокомъ стаканѣ, Миша накрылъ ее подушкой и -- придавилъ къ стеклу. А вода полилась, стаканъ зазвенѣлъ; осколки его посыпались къ ногамъ Миши...
   На шумъ, въ столовую вошелъ старшій братъ мальчика. Миша, почти испугавшись своей побѣды, стоялъ посреди комнаты весь потный и съ широко раскрытыми глазами.
   -- Что тутъ такое? спросилъ братъ.
   -- Пчела, Андрюша!
   -- Пчела разбросала все здѣсь въ комнатѣ? пчела пролила и разбила маминъ стаканъ?
   -- Я ее ловилъ, и наконецъ убилъ, сказалъ краснѣя Миша.
   -- Убилъ? Напрасно. Она бы тебя не ужалила, еслибъ ты за нею не гонялся. Какъ жаль ея! Это рабочая пчела, которая для тебя же собираетъ медъ и воскъ. Ея домъ -- это чудо искусства. Ты чтоже, боишься пчелы?
   Старшій братъ пріѣзжалъ домой, только на лѣто, и не зналъ всѣхъ страховъ, которыми мучился бѣдный Миша. Мало по малу онъ выспросилъ у мальчика все чего онъ боялся, и ничуть не сталъ смѣяться надъ нимъ, какъ это дѣлали братья и въ особенности маленькая ихъ сестра, Катя.
   -- Твой страхъ совершенно напрасенъ, сказалъ онъ Мишѣ: почти всѣ, даже самыя большія животныя кидаются на человѣка тогда только, когда онъ самъ на нихъ нападаетъ; а пчела никогда этого не дѣлаетъ: она насѣкомое работящее, которое слишкомъ дорожитъ временемъ и своею жизнью, потому что когда она жалитъ, то не можетъ вытащить назадъ своего жала и тутъ же умираетъ.
   -- А она нужна въ ульѣ: въ каждомъ роѣ до 30 тысячъ рабочихъ пчелъ, около 1500 трутней и одна пчела-мать, которая кладетъ въ два мѣсяца отъ 12 до 18 тысячъ яичекъ. И всю эту большую семью кормятъ рабочія пчелы медомъ, который собираютъ съ цвѣтовъ. Да вотъ, опять влетѣла пчела -- посмотри, какъ она не опасна.
   Братъ взялъ одинъ изъ розановъ, лежавшихъ на полу въ разбитомъ стаканѣ и, сидя смирно, держалъ цвѣтокъ въ протянутой рукѣ. Пчела, покружившись по комнатѣ, спустилась изъ-подъ потолка прямо на розанъ, воткнула свой хоботокъ внутрь цвѣтка, пробыла на немъ минуты три и вылетѣла въ окно.
   -- Какой ты храбрый, Андрюша! сказалъ удивленный мальчикъ.
   -- Ты тоже не сталъ бы трусить, еслибы повѣрилъ мнѣ, что никто тебѣ вредить не намѣренъ.
   Старшій братъ переселилъ мальчика къ себѣ въ комнату и все лѣто, пока, жилъ съ нимъ, наблюдалъ, чего именно пугался Миша, доказывалъ ему какъ это страшное вовсе не страшно, и помогалъ ему одолѣть свою боязнь.
   Мишѣ было сначала очень трудно побѣдить всякіе страхи, но онъ пересталъ трусить, при помощи брата, который часто напоминалъ ему о томъ, что бояться вовсе нечего.
   А осенью, когда старшій братъ уже уѣхалъ, отецъ
   78 повелъ Мишу и Катю на пасѣку, гдѣ стояли ульи, и Миша самъ даже удивился, почему ему пчелы не казались теперь такими ужасными.
   

СНИГИРЬ и КУРИЦА.

   -- О, какъ ты разжирѣла! говорилъ въ одно морозное, зимнее утро голодавшій снигирь, смотря сквозь сѣтку птичника на курицу, которая ѣла, ѣла, не отрываясь отъ корытца, полнаго зеренъ. Какая ты стала толстая! вскрикнулъ онъ еще разъ, а я, посмотри, какой худой, да маленькій!
   Онъ при этомъ живо клюнулъ зернышко, проскочившее сквозь сѣтку на землю.
   -- Однакожъ, продолжалъ снигирь, какъ будто про себя, и я вѣдь не уродъ, хотя и худой такой, да маленькій: на груди у меня красный жилетикъ, и люди говорятъ, что я пою премило!
   -- Полно, пожалуйста! возразила ему курица. Нѣтъ терпѣнія слушать твою похвальбу. Хорошъ долженъ быть у тебя голосъ, на тощій желудокъ, въ такое холодное утро какъ сегодня! А у меня, послушай: "кудакъ-какъ-кудакъ-какъ-какъ." Ты никогда не пропоешь такъ басомъ, даже въ самое сытное для тебя время года. Красный твой жилетъ тебя нисколько не грѣетъ! А люди -- еслибы они дорожили тобою, какъ напримѣръ моей породой, то держали бы тебя въ такомъ же хорошенькомъ домикѣ, какъ мой, и кормили бы досыта. Подумай, мы круглый годъ живемъ отлично; только и работы у насъ, что нести яйца; а зимой, если не хотимъ, даже можемъ и не нестись. Ну, такъ и быть, возьми себѣ еще зернышко и постарайся быть впередъ умнѣе.
   Снигирь замолчалъ, повѣсивъ голову; зернышко онъ склевалъ охотно, потому что былъ страшно голоденъ, но все таки, думалось ему, на волѣ лучше, чѣмъ на сытномъ кормѣ, но взаперти -- хотя бы и въ хорошенькомъ зеленомъ домикѣ. Не успѣлъ онъ еще высказать своего замѣчанія, какъ въ дверцу клѣтки просунулась толстая рука: повару понадобилась къ обѣду именно эта откормленная бѣлая курица; онъ схватилъ ее и тутъ же свернулъ ей шею.
   -- О-го! свистнулъ снигирь, поспѣшно улетая; хорошо, что я такой маленькій да худой -- авось меня не замѣтятъ! въ кустахъ и въ морозѣ я все таки счастливъе, чѣмъ въ красивой этой клѣткѣ!

0x01 graphic

За чайнымъ столомъ.

ЛЕНЪ.

   -- Все наше бѣлье, скатерти и салфетки ткутъ изъ льна, сказалъ отецъ, показывая дѣтямъ на картинкѣ цвѣтокъ этого растенія.
   -- Ахъ, знаю, знаю! вскрикнулъ маленькій Павликъ: я читалъ въ своей азбукѣ какъ Таня ждала, что у нея выростетъ на полѣ рубашечка.
   -- Да? Разскажи-ка, сказалъ отецъ, почему это она ожидала отъ поля готовой рубашечки.
   -- А вотъ, началъ Павликъ,-- видѣла Таня, что отецъ ея разбрасываетъ по полю зернышки,
   и спрашиваетъ:-- Что это ты, тятя, дѣлаешь? Сѣю ленъ, говоритъ отецъ, чтобъ тебѣ рубашка выросла. Недѣли черезъ двѣ покрылось поле зеленою, шелковою травкой, и Таня думаетъ:-- хорошо, еслибъ у меня такая зеленая рубашечка была! Мать и сестры Тани приходили нѣсколько разъ полоть поле, и все говорили, что ростетъ ей славная рубашечка. И Таня все ждала. Наконецъ, показались голубые цвѣточки:-- Точно глазки у брата Васи! думаетъ Таня. А рубашки все нѣтъ. На мѣстѣ цвѣтовъ, явились зеленыя головки. Дѣвочка все ходитъ и смотритъ. Головки потемнѣли. подсохли: тогда мать и сестры Тани пришли на поле, повыдергали весь ленъ, связали его снопиками и поставили на поле. Потомъ, когда ленъ просохъ, у него отбили головки, а безголовые снопики разложили въ рѣчкѣ у берега, да еще камнями сверху придавили. Таня смотритъ, да горюетъ, что рубашечку ея въ воду бросили. Недѣли черезъ двѣ однакожъ вынули ленъ изъ рѣчки, высушили и стали его такъ колотить, что отъ него летѣла во всѣ стороны жесткая кожица. А затѣмъ, чесали ленъ гребнемъ, и онъ дѣлался мягкимъ, золотистымъ, шелковистымъ.-- Это точно волоски у брата, думаетъ дѣвочка, а вовсе не рубашка. Пришла зима -- сестры Тани надѣли ленъ на гребни и начали изъ него нитки прясть.
   -- Это все-таки нитки, думаетъ она, а гдѣ же рубашка-то? Но вотъ когда отецъ натянулъ изъ нитокъ основу, и началъ ткать холстъ, тутъ ужъ Таня поняла какъ это отецъ рубашку для нея горсточками сѣялъ въ полѣ.
   Холстъ былъ готовъ, но -- сѣрый какой-то! Его разостлали на снѣгъ, потомъ весною, еще на траву, на солнышко, и все вспрыскивали водой. Онъ и выбѣлился.
   Тогда мать накроила Танѣ рубашечекъ, а старшія сестры ихъ сшили....
   

СУПЪ НЕ ХОРОШЪ! УЖИНЪ НЕ ВКУСЕНЪ!

   -- Ахъ, мама, супъ такъ не вкусенъ! говорила Леночка за обѣдомъ, болтая ложкой въ тарелкѣ и дѣлая гримасу.
   -- Оставь, отвѣчала мать.
   Послѣ обѣда мать работала въ саду, и Леночка помогала ей. Съ деревъ снимали груши, и Лена носила ихъ въ корзины. Мама собирала зрѣлыя сѣмена цвѣтовъ, а Лена ссыпала ихъ въ конвертики.
   Стемнѣло. Но мама съ Леной еще долго ходили по аллеямъ, въ тотъ теплый осенній вечеръ.
   За ужиномъ подали супъ. Леночка съ аппетитомъ съѣла его цѣлую тарелку.
   -- Этотъ супъ вкусенъ: гораздо вкуснѣе нынѣшняго, замѣтила она.
   Мама улыбнулась.
   -- Это тотъ же самый супъ, дитя мое, сказала она, но онъ теперь кажется вкуснѣе потому, что ты проработала нѣсколько часовъ на воздухѣ. Когда поработаешь, тогда ѣшь гораздо охотнѣе.
   Прошло нѣсколько дней, и Лена опять дулась на свой ужинъ:
   -- Вотъ ужъ сколько вечеровъ сряду намъ все даютъ молоко съ булкой! ворчала она.
   Мама промолчала.
   -- Не хочешь ли прогуляться? спросила мама послѣ ужина, до котораго дѣвочка и не дотрагивалась.
   Лена пошла, съ удовольствіемъ, взявъ маму за руку. Вечеръ былъ лунный, и онѣ долго шли, пока не остановились у дверей полуразвалившагося домика.
   Тутъ, у окна на соломѣ, лежало больное дитя, такое худое и блѣдное, что казалось мертвымъ.
   Услышавъ шаги, больная открыла глаза. Леночка подошла. Мама ея вынула изъ корзины, которую принесла съ собой, бутылку молока и булку, отъ которой Лена отвернулась за ужиномъ.
   Дѣвочка принялась жадно ѣсть булку, запивая ее молокомъ -- она еще ничего не ѣла съ утра. Смотря на нее, Лена чуть не заплакала: такъ ей стало ея жалко.
   Въ эту минуту вернулась мать больной и, видя, что о бѣдной ея дѣвочкѣ уже позаботились добрые люди, стала ихъ благодарить, обращаясь именно къ Ленѣ, которая прошла такъ далеко, маленькими своими ножками, и принесла такой вкусный ужинъ, какой у бѣднаго ребенка бываетъ очень, очень рѣдко, говорила женщина.
   -- Если мы вырабатываемъ на столько, чтобы имѣть уголъ и кусокъ хлѣба, то мы себя считаемъ счастливыми, сказала ей мать больной дѣвочки.
   Но возвращеніи домой, мама ничего не сказала Ленѣ, и Лена молчала, потому что ей очень хотѣлось плакать.
   Но она никогда не забыла радости, съ какою ребенокъ ѣлъ булку съ молокомъ, которыя казались Ленѣ такими невкусными.

0x01 graphic

ЧЕРНИЛА.

   Чернильные орѣшки, изъ которыхъ варятъ чернила, добываютъ не вовсе обыкновеннымъ образомъ: муха съ горбатой спинкой, съ трехъ-угольнымъ брюшкомъ, муха величиною съ нашу домашнюю, и которую зовутъ орѣхотворка, производитъ ихъ на листьяхъ дуба. Когда ей пришло время класть яйца, она прокалываетъ дубовый листъ и выпускаетъ изъ себя каплю ѣдкой жидкости. На этомъ мѣстѣ листъ какъ будто начинаетъ припухать, и тутъ дѣлается довольно большой, круглый на ростъ. Каждый такой орѣшекъ -- это домикъ мухи, которая въ немъ изъ яйца становится личинкой, изъ личинки куколкой, а изъ куколки -- орѣхотворкой; молодая муха, просверливъ стѣнку своего гнѣзда, вылетаетъ.
   Такіе орѣшки на листьяхъ дуба и называются чернильными: орѣшки, изъ которыхъ мухи еще не успѣли вылетѣть, гораздо дороже тѣхъ, которые уже просверлены вылѣзшею мухою.
   Орѣшки безъ дырочки считаются самыми лучшими и въ продажѣ называются зелеными. Орѣшки съ нашихъ дубовъ хуже привозныхъ изъ теплыхъ странъ, гдѣ ростетъ красильный дубъ, низкій какъ кустъ.
   

ДАВАЙТЕ СТРОИТЬ!

   говорилъ Саша, старшій изъ трехъ мальчиковъ, прибѣжавшихъ съ маленькой сестрой изъ дома въ садъ.
   -- Давайте. Изъ чего только? Садовникъ не велитъ брать у него кирпичей, сказалъ Митя.
   -- Изъ песку. Лопатки у насъ есть, придумалъ Сережа.
   -- Да, да! подхватилъ Саша. Давайте строить крѣпость. Я буду начальникомъ, буду защищать ее, а вы нападайте -- старайтесь ее взять у меня. Кто возьметъ, тотъ послѣ меня будетъ начальникомъ.
   -- Хорошо! хорошо! закричали всѣ и живо принялись за работу. Оля принесла полный передникъ песку, Саша съ Митей рыли и укладывали стѣны, а Сережа утаптывалъ ихъ и стучалъ изо всѣхъ силъ лопатой, чтобы земля и песокъ не осыпались.
   -- Въ срединѣ надо поставить башню, замѣтилъ онъ.
   -- И съ флагомъ. А у насъ флага нѣтъ.
   -- Вотъ и флагъ! сказалъ Саша: на палку навяжемъ Олинъ голубой платокъ, и будетъ отлично!
   -- А я отобью флагъ и возьму крѣпость! кричалъ Сережа.
   -- А мы не дадимъ! отвѣчали дѣти, готовясь къ бою и спѣша кончить постройку.
   Оля безпрестанно приносила въ передникѣ песокъ, братья ея живо копали и строили; наконецъ, крѣпость готова: на башнѣ развѣвается голубой флагъ, башня окружена со всѣхъ четырехъ сторонъ стѣною. Предъ стѣною становятся въ рядъ, держась за руки, Саша, Оля и Митя; Сережа нападаетъ.
   Съ разбѣга, мальчикъ старается раздвинуть защитниковъ и сорвать флагъ, но непріятеля не подпускаютъ, схватываютъ его шестеро рукъ, держатъ, отталкиваютъ, они борются,-- крика при этомъ ужасно много! Сережа пробуетъ забѣжать съ другой стороны стѣны, -- но и здѣсь въ туже минуту являются защитники и отбиваютъ нападеніе.
   Но вотъ, Саша какъ-то просмотрѣлъ, Сережа проскользаетъ мимо него, съ боку и, съ громкимъ ура, уноситъ въ рукахъ голубой флагъ.
   Теперь Сережа -- начальникъ крѣпости и также храбро защищаетъ ее, какъ храбро и бралъ. Митя однакожъ дѣлается начальникомъ послѣ жаркой схватки, но его скоро побѣждаетъ опять Сережа и когда, наконецъ, Олѣ удалось выхватить у брата флагъ, то она заявляетъ, что ей теперь по праву слѣдуетъ быть на мѣстѣ Сережи.
   -- Дѣвочка никогда не можетъ быть начальникомъ въ крѣпости! закричали братья.
   -- Не начальникомъ, а начальницей я хочу быть, должна быть и -- буду! настаиваетъ Оля.
   По справедливости, такъ и надо, разсудилъ Саша: Оля сражалась, нападала, защищалась и обороняла..крѣпость также храбро, какъ и мы, и если побѣдила одна противъ троихъ, то ей же и честь и слава.
   Митя согласился съ братомъ; но Сережа кричалъ и спорилъ, доказывая, что дѣвочку не станетъ слушаться никакое войско.
   -- Попробуй! попробуй не послушаться!-- Впередъ! за мной! скомандовала Оля и побѣжала, размахивая флагомъ.
   Братья бросились за ней и всѣ прибѣжали, запыхавшись, къ балкону, гдѣ ихъ выслушалъ отецъ и рѣшилъ споръ въ пользу Оли.
   Послѣ обѣда пошелъ сильный дождь и дѣти видѣли изъ-подъ навѣса, какъ рухнула прежде всего высокая ихъ башня, потомъ стала осѣдать стѣна: ручьи дождевой воды понесли по дорожкамъ размытый песокъ и на мѣстѣ, гдѣ стояла крѣпость, вскорѣ осталось лишь немного черноватой грязи.

0x01 graphic

Въ классѣ.

УМНОЖЕHIЕ.

   -- Дѣвочки, говорилъ учитель, когда я шелъ сюда, у церкви стояло пятеро бѣдныхъ дѣтей, и я каждому изъ нихъ далъ по три копѣйки, -- сколько копѣекъ я роздалъ?
   Дѣвочки задумались, соображая.
   -- Зина, не считайте по пальцамъ, продолжалъ учитель. Слушайте, я вамъ помогу сосчитать: такъ какъ дѣтей было пятеро, то мы должны взять 5 разъ цифру 3, т. е. прежде всего къ 3-мъ прибавимъ еще 3, сколько это составитъ?
   -- 6, сказала Соня.
   Къ 6 прибавимъ еще 3, сколько будетъ?
   -- 9, отвѣчала Аня.
   -- Къ 9 прибавьте 3.
   -- Будетъ 12.
   -- Прибавьте послѣднее 3 къ 12.
   -- Выйдетъ 15. Вы роздали дѣтямъ 15 копѣекъ.
   Такъ. Ну теперь давайте считать всѣ вмѣстѣ:
   2 раза въ 1 буд. 2
   2 " " 2 " 4
   2 " " 3 " 6
   2 " " 4 " 8
   2 " " 5 " 10
   2 " " 6 " 12
   2 " " 7 " 14
   2 " " 8 " 16
   2 " " 9 " 18
   3 раза въ 1 буд. 3
   3 " " 2 " 6
   3 " " 3 " 9
   3 " " 4 " 12
   3 " " 5 " 15
   3 " " 6 " 18
   3 " " 7 " 21
   3 " " 8 " 24
   3 " " 9 " 27
   3 " " 10 " 30
   4 разъ въ 1 буд. 4
   4 " " 2 " 8
   4 " " 3 " 12
   4 " " 4 " 16
   4 " " 5 " 20
   4 " " 6 " 24
   4 " " 7 " 28
   4 разъ въ 8 буд. 32
   4 " " 9 " 36
   4 " " 10 " 40
   5 разъ въ 1 буд. 5
   5 " " 2 " 10
   5 " " 3 " 15
   5 " " 4 " 20
   5 " " 5 " 25
   5 " " 6 " 30
   5 " " 7 " 35
   5 " " 8 " 40
   5 " " 9 " 45
   5 " " 10 " 50
   6 разъ въ 1 буд. 6
   6 " " 2 " 12
   6 " " 3 " 18
   6 " " 4 " 24
   6 " " 5 " 30
   6 " " 6 " 36
   6 " " 7 " 42
   6 " " 8 " 48
   6 " " 9 " 54
   6 " " 10 " 60
   7 разъ въ 1 буд. 7
   7 " " 2 " 14
   7 " " 3 " 21
   7 " " 4 " 28
   7 разъ въ 5 буд. 35
   7 " " 6 " 42
   7 " " 7 " 49
   7 " " 8 " 56
   7 " " 9 " 63
   7 " " 10 " 70
   8 разъ въ 1 буд. 8
   8 " " 2 " 16
   8 " " 3 " 24
   8 " " 4 " 32
   8 " " 5 " 40
   8 " " 6 " 48
   8 " " 7 " 56
   8 " " 8 " 64
   8 " " 9 " 72
   8 " " 10 " 80
   9 разъ въ 1 буд. 9
   9 " " 2 " 18
   9 разъ въ 4 буд. 36
   9 " " 5 " 45
   9 " " 6 " 54
   9 " " 7 " 63
   9 " " 8 " 72
   9 " " 9 " 81
   9 " 10 " 90
   10 разъ въ 1 буд. 10
   10 " " 3 " 30
   10 " " 4 " 40
   10 " " 5 " 50
   10 " 6 " 60
   10 " " 7 " 70
   10 " " 8 " 80
   10 " " 9 " 90
   10 " " 10 " 100
   10 " " 100 " 1000
   

ПУГАЛО.

   Садовникъ, осматривая у себя каждое утро деревья, сталъ замѣчать, что на одномъ изъ нихъ убываютъ вишни. Покарауливъ до ночи, онъ увидѣлъ мальчика лѣтъ двѣнадцати, который перелѣзъ черезъ заборъ, живо вскарабкался на дерево и набралъ вишенъ въ корзинку, которую принесъ съ собой.
   Садовникъ рѣшилъ попугать его: онъ поставилъ у дерева чучело большой собаки, и мальчикъ ее замѣтилъ только, когда сталъ уже слѣзать съ нижняго сучка. Тутъ то и началась потѣха для садовника, который стоялъ неподалеку и смотрѣлъ изъ-за кустовъ.
   Мальчикъ, увидѣвъ собаку, не рѣшался сойти, боясь быть искусаннымъ: онъ принялся посвистывать и ласково подзывать ее къ себѣ. Собака не трогалась съ мѣста. Мальчикъ началъ кричать на нее, гнать ее прочь. Собака не двигалась.
   Мальчикъ сталъ опять ласково, почти нѣжно называть ее именами всѣхъ знакомыхъ ему собакъ. Собака стояла на мѣстѣ, какъ вѣрный сторожъ. Видя наконецъ, что съ этимъ сторожемъ ничего не подѣлаешь ни ласками, ни угрозами, мальчикъ рѣшилъ подождать, надѣясь, что когда нибудь собака отойдетъ же отсюда.
   Ночь была холодная, пошелъ сильный дождь. Мальчикъ продрогъ и плакалъ, но сойти все таки не смѣлъ: собака была огромная, морда ея -- пресердитая.
   Ночь прошла, взошло солнце, и на разсвѣтѣ садовникъ, лежавшій въ шалашѣ, подошелъ къ вишнѣ, гдѣ торчалъ столько времени нашъ бѣдный мальчикъ, дрожа отъ страха и холода.
   -- А! ты что тутъ дѣлаешь? Зачѣмъ это ты залѣзъ на дерево, пріятель? спросилъ садовникъ.
   -- Я... я... отвѣчалъ воришко,-- я спасался отъ собаки, которая издалека гналась за мной... я... перескочилъ черезъ заборъ, залѣзъ на дерево, но она и тутъ догнала меня... И теперь стоитъ: я боюсь слѣзть...
   -- Да? Она гналась за тобой? Ты и теперь боишься слѣзть? Слѣзай -- она при мнѣ тебя не тронетъ, сказалъ ему старикъ.
   Мальчикъ сошелъ съ дерева, не зная, куда ему дѣвать корзинку съ нарванными вишнями.
   -- Подойди сюда, погладь собаку! приказалъ ему садовникъ.
   Не смотря на страхъ свой и стыдъ, мальчикъ подошелъ. Погладивъ собаку, онъ увидѣлъ, что она деревянная! Онъ не смѣлъ поднять глаза, и стоялъ, опустивъ голову; а слезы его капали въ корзинку, на вишни.
   -- Ты кому носилъ вишни, которыя набиралъ здѣсь? спросилъ садовникъ.
   -- Съѣдалъ ихъ на огородѣ, вмѣстѣ съ маленькой сестрой, отвѣчалъ чуть слышно мальчикъ.
   -- Отецъ и мать твои объ этомъ не знали?
   -- Матери у насъ ужъ нѣтъ; а отецъ -- сохрани Богъ если узнаетъ!
   -- Однакожъ, онъ узнаетъ: въ наказаніе тебѣ, поди, снеси ему отъ меня эти вишни; разскажи какъ и гдѣ ты провелъ нынѣшнюю ночь; какъ я тебя заставилъ погладить страшную эту собаку; все, все разскажи ему откровенно.
   Но мальчикъ такъ испугался наказанія, которое на него налагали, что садовникъ сжалился и отпустилъ бѣднягу, взявъ съ него обѣщаніе никогда впередъ не лазить по чужимъ заборамъ.
   И мальчикъ пустился домой, бросивъ тутъ съ радости и корзиночку, полную вишенъ.

0x01 graphic

ВАТА.

   Вата получается въ жаркихъ странахъ, отъ растенія, которое называется хлопчатникъ. Ее зовутъ также хлопокъ, или хлопчатая бумага. Хлопчатникъ цвѣтетъ желтыми и красными цвѣтами, которыхъ сѣмена закутаны въ самый тонкій пухъ, или шелковистые волоски. Это и есть бумажный хлопокъ.
   Хлопокъ появляется на мѣсто цвѣтовъ, когда они поблекли; его снимаютъ, обрываютъ руками въ началѣ осени, потомъ просушиваютъ на солнцѣ, укладываютъ въ кипы и отправляютъ на фабрики.
   На фабрикахъ, хлопокъ расчесываютъ гребнями, отдаютъ его прясть, а изъ выпряденной нитки ткутъ коленкоръ, кумачъ, ситецъ, кисею и другія бумажныя матеріи. Подъ именемъ ваты, хлопокъ идетъ на подбивку нашего теплаго платья.
   

За чайнымъ столомъ.

СТАКАНЪ.

   -- Кто же изъ васъ мнѣ разскажетъ исторію стакана? спросила мама.
   -- Я! крикнули въ одинъ голосъ Алеша, Вѣра, Маня и Павликъ.
   Дѣти были недавно съ отцомъ на стеклянномъ заводѣ, видѣли какъ дѣлаютъ посуду, и при нихъ же тамъ выдули всѣмъ четверымъ по стаканчику.
   -- Стаканъ стеклянный, началъ Алеша.
   -- А стекло, подхватила Маня, дѣлается изъ песку, золы (т. е. поташа, подсказала Вѣра) и мѣла. Все это вмѣстѣ кипятятъ въ большихъ печахъ и дѣлаютъ жидкость прозрачную, чистую, какъ вода.
   -- Потомъ выдуваютъ изъ нея пузыри, какъ мы изъ мыла, вставилъ и Павликъ свое, слово.
   -- Когда выдуютъ мягкій пузырь, продолжала Вѣра, то не даютъ ему остыть, а дѣлаютъ изъ него бутылку, графинъ, стаканъ,-- что хочешь.
   -- Для стакановъ съ узорчиками, какіе намъ сдѣлали, замѣтилъ Алеша, мягкое стекло положили въ форму, гдѣ и отпечатались всѣ эти красивыя полоски.
   А стекло для оконъ? спросилъ отецъ.
   -- Для окопнаго стекла, отвѣчала Вѣра, работникъ беретъ длинный такой кусокъ мягкаго стекла, обрѣзываетъ его по бокамъ, насаживаетъ на желѣзный прутъ и развертываетъ его прутомъ этимъ на горячей плитѣ, такъ что листъ лежитъ плоско. Потомъ выглаживаетъ его желѣзнымъ брускомъ, и передвигаетъ въ калильную печь, которая мало по малу охлаждется. Какъ скоро стекло стало твердымъ, оно и готово.
   -- Не легка эта работа! замѣтила мама. Чтобы сдѣлать простую бутылку, сколько труда; а сколько надо поработать, чтобъ сдѣлать гладкое, чистое, толстое стекло для зеркала, въ нѣсколько аршинъ длины и ширины!

0x01 graphic

НАША СЕСТРА ЛИЗА

   считалась лучшею ученицей въ городѣ, гдѣ мы жили. Насъ всѣхъ было семеро; отецъ каждый день ходилъ на службу, а мама съ утра до ночи возилась съ нами сама, обмывала насъ, шила, изъ своихъ рукъ кормила малютокъ. Всѣ сестры, даже самыя маленькія, работали сколько могли, по мѣрѣ силъ, и даже очень порядочно пололи и подготовляли на огородѣ грядки, которыя потомъ додѣлывалъ самъ отецъ; лишь старшая сестра наша, Лиза, нисколько намъ ни. въ чемъ не помогала. Она ходила учиться, а въ школу за нее платила ея богатая крестная мать.
   Какъ бы ни была дурна погода, Лиза непремѣнно шла съ своими книгами и приходила къ классу всегда во время, хотя мы жили въ маленькомъ нашемъ домѣ, далеко отъ училища. И никогда, ни разу, впродолженіи шести лѣтъ, что Лиза училась, она не пришла съ неприготовленнымъ къ классу урокомъ.
   Но Лиза въ классѣ и Лиза дома -- это были двѣ вовсе не похожія одна на другую дѣвочки. Изъ всѣхъ насъ Лиза была старшею, и мама, хлопотавшая цѣлый день съ дѣтьми и по хозяйству, нерѣдко просила Лизу помочь ей въ этихъ хлопотахъ. Бывало рано утромъ, въ праздничный день, мама кричитъ ей наверхъ:
   -- Лиза, сойди, перемой дѣтей, а я пока напеку ватрушечекъ.
   Лиза молчитъ. Мама повторяетъ просьбу. Тогда Лиза пріотворяетъ свою дверь и отвѣчаетъ съ лѣстницы:
   -- Я готовлю къ завтрашнему дню уроки, мама.
   Чтобы не доводить этого до отца, мама промолчитъ и управится сама и со всѣми нами, и съ ватрушками къ нашему раннему обѣду. Но иной разъ она строго прикажетъ Лизѣ сойти, и тогда -- бѣда намъ всѣмъ! Лиза начинаетъ насъ мыть и одѣвать: повертываетъ, шлепаетъ, малютки принимаются ревѣть, а мы, старшіе, соберемся въ кучку и смотримъ на нее во всѣ глаза, ежеминутно ожидая толчковъ.
   Когда Лиза накрываетъ бывало на столъ, то тарелки звенятъ и гремятъ, чуть не бьются у нея въ рукахъ; малютокъ она не сажаетъ, а скорѣе пихаетъ на стулья; садится наконецъ сама за столъ и ни съ кѣмъ не говоритъ ни слова. Лиза какъ будто не знала, что мы всѣ терпимъ нужду, что мама тратитъ здоровье и силы въ работѣ и горѣ. но какъ-же она этого не замѣчала, когда мы, малыши, понимали это?
   Если-же Лиза это замѣчала, то какъ могла она не дѣлить заботъ отца, трудовъ бѣдной мамы, не помогать ей въ уходѣ за семьей, въ хлопотахъ по дому и по хозяйству? Вѣдь небогатые люди дѣлаютъ все сами.
   Отецъ видѣлъ, конечно, какъ Лиза себя держитъ, но онъ радовался тому, что она хорошо учится и никогда не упрекалъ ее.
   Крестная мама Лизы, иногда заѣзжавшая къ намъ въ каретѣ, утѣшала пашу маму тѣмъ, что Лиза выйдетъ ученая.-- Но не помощница она намъ, говорила, вздыхая, мама.
   И вотъ пришло время Лизѣ выходить изъ училища; пока она кончала послѣдніе экзамены, крестная ея мать отдѣлывала комнату, которую Лиза занимала одна на верху съ тѣхъ поръ, какъ начала ходить учиться. Въ эту комнату привезли цвѣтовъ, книгъ, картинъ, фортепіано, мягкой мебели. Мы это видѣли, конечно, тогда только, когда всѣ эти вещи носили и уставляли въ отсутствіе Лизы; потому что когда она вернулась домой изъ школы, она насъ къ себѣ никогда не пускала. Ея комната была точно уголокъ дворца, перенесенный въ нашъ ветхій домикъ.
   Когда Лиза кончила учиться, она стала всегда почти сидѣть у себя на верху; крестная мать пріѣзжала. къ ней каждый день, привозила ей лакомства и наряды, и Лиза, разодѣтая въ прекрасное платы, садилась за фортепіано и играла для своей крестной мамы, которая, стоя за ея стуломъ, расхваливала и ея прическу, и игру, и все то, что ни дѣлала Лиза.
   Да, Лиза была для насъ совсѣмъ чужая. Къ счастію, три младшія сестры не брали съ нея примѣра и были для насъ всѣхъ добрыми сестрами.
   

ГОЛУБИ.

   Лошади, заложенной въ дрожки, кучеръ надѣла, на морду мѣшокъ съ овсомъ, чтобы она поѣла, пока стоитъ. Лошадь принялась охотно ѣсть. Чтобъ захватить въ ротъ побольше овса, лошадь часто встряхивала мѣшкомъ и при этомъ, каждый разъ, изъ него вылетало на землю нѣсколько зеренъ, которыя подхватывали два голубя, ходившіе вокругъ ногъ лошади. Поѣла лошадь, насытилась, а съ этимъ вмѣстѣ перестала и встряхивать мѣшкомъ; а голуби не стали тогда получать зеренъ изъ ея порціи овса.
   Что тутъ дѣлать? оба голубя были еще далеко не сыты. Начали они думать и придумали: одинъ изъ нихъ взлетѣлъ на голову лошади и началъ ее клевать. Лошадь, отбиваясь отъ него, мотала головой, а овесъ при этомъ сыпался на землю изъ мѣшка, привязаннаго къ ея мордѣ. Голубь спускался къ своему товарищу, тотъ взлеталъ въ свою очередь на лошадь, чтобъ заставить ее махать головой, и дѣлали они это оба до тѣхъ поръ, пока не наѣлись вдоволь.

0x01 graphic

ВЪ КЛАССѢ.

ДѢЛЕНІЕ.

   -- Васъ четыре дѣвочки, сказала учитель ница, обращаясь къ Варѣ, Юленькѣ, Женѣ и Машѣ, сидѣвшимъ на передней скамьѣ. Раздѣлите между собой поровну 12 яблокъ: по скольку получитъ каждая изъ васъ? Чтобы узнать это, надо раздѣлить 12 на 4 части, какъ такъ васъ четверо; или отыскать такое число, которое, если его присчитать одно къ другому 4 раза, дастъ 12.
   -- Число это 3, потому что 4 раза сложенные 3 составляютъ 12, отвѣчали дѣвочки.
   -- Вѣрно. Вамъ, стало быть, придется получить по 3 яблока каждой.-- Варя вышиваетъ для крестной своей мамы коврикъ; чтобъ дошить его, по нашему расчету, ей еще нужно 30 часовъ, но свободнаго времени для работы у нея только 5 часовъ, во сколько же дней она докончитъ коврикъ? Ищите такое число, которое содержалось бы 5 разъ въ цифрѣ 30.
   -- Такое число будетъ 6, потому что 5 разъ 6 составятъ 30, отвѣчали дѣти.
   -- Попробуемъ же поискать, сколько разъ будутъ содержаться цифры въ тѣхъ числахъ, которыя я назову вамъ:
   2 ябл. разд. на 2 буд. по 1
   4 " " 2 " 2
   6 " " 2 " 3
   8 " " 2 " 4
   10 " " 2 " 5
   12 " " 2 " 6
   14 " " 2 " 7
   16 " " 2 " 8
   18 " " 2 " 9
   20 " " 2 " 10
   З ябл. разд. на 3 буд. по 1
   6 " " 3 " 2
   9 " " 3 " 3
   12 " " 3 " 4
   15 " " 3 " о
   18 " " 3 " 6
   21 " " 3 " 7
   24 " " 3 " 8
   27 " " 3 " 9
   30 " " 3 " 10
   4 ябл.разд. на 4 буд. по 1
   8 " " 4 " 2
   12 " " 4 " 3
   16 " " 4 " 4
   20 " " 4 " 5
   24 " " 4 " 6
   28 " " 4 " 7
   32 " " 4 " 8
   36 " " 4 " 9
   40 " " 4 " 10
   5 ябл.разд. на 5 буд. по 1
   10 " " 5 " 2
   15 " " 5 " 3
   20 " " 5 " 4
   25 " " 5 " 5
   30 " " 5 " 6
   35 " " 5 " 7
   40 " " 5 " 8
   45 " " 5 " 9
   50 " " 5 " 10
   6 ябл.разд. На 6 буд. по 1
   12 " " 6 " 2
   18 " " 6 " 3
   24 " " 6 " 4
   30 " " 6 " 5
   36 " " 6 " 6
   42 " " 6 " 7
   48 " " 6 " 8
   54 " " 6 " 9
   60 " " 6 " 10
   7 ябл.разд. на 7 буд. по 1
   14 " " 7 " 2
   21 " " 7 " 3
   28 " " 7 " 4
   35 " " 7 " 5
   42 " " 7 " 6
   49 " " 7 " 7
   56 " " 7 " 8
   63 " " 7 " 9
   70 " "7 " 10
   8 ябл.разд. на 8 буд. по 1
   16 " " 8 " 2
   24 " " 8 " 3
   32 " " 8 " 4
   40 " " 8 " 5
   48 ябл.розд. на 8 буд. по 6
   56 " " 8 " 7
   64 " " 8 " 8
   72 " " 8 " 9
   80 " " 8 " 10
   9 ябл. разд. на 9 буд. по 1
   18 " " 9 " 2
   27 " " 9 " 3
   36 " " 9 " 4
   45 " " 9 " 5
   54 " " 9 " 6
   63 " " 9 " 7
   72 " " 9 " 8
   81 " " 9 " 9
   90 " " 9 " 10
   10 ябл. Разд. на 10 буд. по 1
   20 " " 10 " 2
   30 " " 10 " 3
   40 " " 10 " 4
   50 " " 10 " 5
   60 " " 10 " 6
   70 " " 10 " 7
   80 " " 10 " 8
   90 " " 10 " 9
   100 " " 10 " 10
   -- Взять половину числа, значитъ раздѣлить его на 2, продолжала учительница. Половина 18-ти?
   -- Будетъ 9, отвѣчали дѣвочки.
   Взять треть, или третью часть числа, значитъ раздѣлить его на три. Треть 12-ти?
   -- Будетъ 4.
   -- Взять четверть числа, значитъ раздѣлить его на 4. Четверть 20-ти?
   -- Будетъ 5.
   -- Запишите теперь на доскѣ -- вотъ какъ пишется половина: 1/2.

треть -- 1/3 или третья доля.

четверть -- 1/4 или четвертая доля.

   

За чайнымъ столомъ.

ЛОЖКА.

   -- Я вотъ чего не знаю, мама, говорилъ Алеша,-- почему на всѣхъ нашихъ ложкахъ, на чайныхъ и на столовыхъ, стоитъ цифра 84?
   -- Эта цифра означаетъ, что въ этой ложкѣ дѣйствительно 84 золотника серебра и 12 зол. мѣди. Чистое серебро мягко и въ рукахъ легко обтирается, т. е. вещь, сдѣланная изъ чистаго серебра, скоро дѣлается тоньше и меньше, чѣмъ была новая; поэтому, и деньги, и серебряныя вещи не дѣлаются изъ одного серебра, а всегда съ прибавкой мѣди. На серебряной нашей монетѣ теперь стоитъ цифра 72: это значитъ, что тутъ 72 части чистаго серебра и 24 золотника мѣди.-- Ты, можетъ быть, знаешь, что и въ землѣ серебро находятъ рѣдко въ чистомъ видѣ?
   -- Да. Серебро большею частію лежитъ въ землѣ вмѣстѣ съ свинцомъ, мѣдью, и очень часто съ сѣрой. Его плавятъ и оно тогда дѣлается чистымъ.
   -- Серебро можетъ быть вытянуто въ самую тоненькую проволоку, на которую однакожъ можно повѣсить очень большую тяжесть, и проволока не разорвется.
   -- Серебро прекрасно своимъ цвѣтомъ, бѣлымъ и блестящимъ, какъ и пріятнымъ своимъ звономъ, сказала мама.
   Маня схватила при этомъ серебряный колокольчикъ и долго звонила, прикладывая его къ уху.

0x01 graphic

СЕРЕБРЯНАЯ КОПѢЕЧКА.

   Гриша и обѣ сестры его помогали матери, которая много трудилась, сама доставая хлѣбъ для своихъ сиротъ. Отецъ у нихъ умеръ. Мать осталась въ прежней хорошенькой своей квартирѣ и отдала двѣ комнаты въ наемъ одной своей старой теткѣ. Дѣти все дѣлали охотно, прислуживали бабушкѣ и хозяйничали съ мамой.
   Однажды утромъ, выгребая корзину съ углемъ, Гриша увидѣлъ на днѣ ея что-то блестящее. Онъ нагнулся, посмотрѣлъ поближе и увидѣлъ гривенникъ. Какъ ни малъ былъ Гриша -- ему всего было пять лѣтъ -- но онъ зналъ, что на эту "серебряную копѣечку", какъ онъ называлъ ее, можно купить цѣлый бѣлый хлѣбъ и хоть немножко леденца, а можетъ быть и еще какого-нибудь лакомства.
   -- Однакожъ, чья же эта копѣечка? подумалъ онъ: вѣрно мамина -- она должно быть уронила ее. Или, можетъ быть, того, кто продаетъ намъ уголья?.. А не бабушки-ли? Она вчера здѣсь сидѣла... Пойду спрошу:.-- Нѣтъ, они бы ужъ хватились, еслибы ее потеряли! успокоивалъ Гриша самъ себя.
   И долго не думая, не сказавъ ни слова сестрамъ, Гриша положилъ гривенникъ въ карманъ и, перебѣжавъ улицу, подошелъ къ лавкѣ, гдѣ продавались разныя вкусныя вещи: мармеладъ, орѣхи, пряники и проч. Высмотрѣвъ изъ окна, баночку съ вареньемъ, онъ только что хотѣлъ войти купить ее и уже опустилъ руку въ карманъ, гдѣ была монетка...
   Но, о ужасъ! вмѣсто монетки, въ карманѣ была только дыра!.. Въ нее и провалилась серебряная копѣечка
   Не вспомнился отъ горя Гриша! Не пришло даже ему въ голову поискать копѣечку на улицѣ, по дорогѣ, гдѣ онъ шелъ. Мальчикъ побѣжалъ прямо домой, залѣзъ въ темный уголокъ и горько, горько заплакалъ.-- Украденная у мамы копѣечка пропала! пропала! Да, онъ теперь не только думалъ, но даже навѣрное зналъ, что эту копѣечку потеряла мама, которая столько работаетъ и такъ часто плачетъ!.. Развѣ онъ не видалъ, что мама нагибалась и искала тутъ чего-то вчера вечеромъ? Онъ, стало быть, зналъ, когда шелъ покупать лакомства, что это выработанная мамина копѣечка... О, мама... она такая честная!.. она сколько разъ говорила намъ: дѣти, ничего чужого не берите! А я взялъ... и у кого же? у нея, у бѣдной, укралъ! думалъ Гриша, не переставая плакать.
   Долго горевалъ Гриша и плакалъ; сестры его искали, звали къ обѣду: онъ обтеръ глаза и пошелъ прямо къ матери -- во всемъ ей признаться.
   -- Мама, храбро сказалъ онъ, -- я дурной мальчикъ: послушай что я сегодня сдѣлалъ...-- Припавъ лицомъ къ плечу мамы, Гриша разсказалъ ей все, что случилось съ чужой серебряной копѣечкой.-- Но, мама, я ее заработаю! увѣрялъ мальчикъ. Сосѣдъ меня звалъ въ садъ, помогать ему снимать яблоки: онъ мнѣ за это навѣрное дастъ десятка два яблокъ -- я тебѣ ихъ всѣ отдамъ, ни одного ни съѣмъ... и никогда больше не буду нечестнымъ мальчикомъ!
   Мать знала, что мальчикъ говоритъ ей всю правду и повѣрила его обѣщанію. Гриша продолжала плакать. Она стала утѣшать его и при этомъ говорила еще разъ, что только работой надо добывать себѣ, хлѣбъ, что честная копѣечка только та, которую достанешь честнымъ трудомъ; и мама знаетъ навѣрное, что такая бѣда ужъ никогда съ ея Гришей впередъ не повторится.
   Успокоивъ и утѣшивъ мальчика, она принесла потомъ банку съ вареньемъ и намазала его дѣтямъ на хлѣбъ, что у нихъ было только по праздникамъ.
   Гриша, наплакавшись, заснулъ послѣ обѣда у нея на колѣнахъ, повторяя мамѣ обѣщаніе быть впередъ всегда честнымъ мальчикомъ.
   И Гриша всю жизнь помнилъ слово, данное имъ въ тотъ вечеръ мамѣ.

0x01 graphic

МУМУ

   даетъ намъ парное молоко, которое мы пьемъ съ братьями утромъ и вечеромъ; она же даетъ намъ и масло на хлѣбъ. Молоко ея такое вкусное, тепленькое, когда его только что подоятъ! я его очень люблю съ булкой, намазанной масломъ.
   У Муму родился недавно теленокъ, и она съ нимъ гуляетъ у насъ на лугу за. садомъ. Вчера мимо сада проходилъ нашъ сосѣдъ: Муму вдругъ кинулась, побѣжала къ нему на встрѣчу и начала громко ревѣть; она топала ногой, останавливалась и опять принималась жалобно мычать. Сперва сосѣдъ нашъ испугался ея, но потомъ подошелъ, и Муму весело побѣжала впередъ, оглядываясь, чтобы онъ шелъ за нею; побѣжала она прямо къ краю оврага, куда свалился ея теленочекъ и не могъ выбраться самъ. Добрый человѣкъ его вытащилъ, и Муму обрадовалась, повела свое дитя къ оградѣ сада, и начала его облизывать, все оглядываясь на прохожаго, какъ будто хотѣла поблагодарить его за то, что онъ ей помогъ.
   Молоко Муму бѣло, густо, сладко и сытно. Коровьимъ волокомъ выкармливаютъ и дѣтей, и маленькихъ животныхъ.
   Наша Муму постоянно жуетъ. Это потому, что у нея четыре желудка, и прежде чѣмъ трава переходитъ у нея въ четвертый, Муму все отрыгиваетъ то, что съѣла, и все жуетъ, все жуетъ, чтобы сдѣлать изъ травы или изъ сѣна самую жидкую, мелкую кашицу.
   Такъ дѣлаютъ всѣ жвачныя животныя: верблюдъ, олень, жирафа, коза, баранъ, буйволъ и другіе быки.

0x01 graphic

ГРОЗА.

   Въ воздухѣ стало душно, и на дворѣ вдругъ потемнѣло. Куры, собаки спѣшили укрыться подъ навѣсъ. Птички всѣ попрятались въ гнѣзда. Небо совсѣмъ почернѣло: зашумѣлъ сильный вѣтеръ, замахалъ онъ вѣтвями деревъ, погналъ кучи листьевъ по дорожкамъ сада, и грянулъ вдругъ такой страшный ударъ грома, что испуганныя дѣти живо вбѣжали въ домъ и собрались вокругъ кресла дѣдушки.
   Сверкнула на небѣ огненная лента, извилась она длинными углами и освѣтила верхушки деревъ, дальнія поля и луга; а рѣка показалась на минуту будто огненною. Затѣмъ, шумными потоками полилъ дождь. Изъ оконъ съ горы дѣти видѣли, какъ молнія, ударивъ въ дубъ, отсѣкла у него большой сукъ, который тотчасъ же закрутилъ, подхватилъ и унесъ вдаль бурный вѣтеръ съ дождемъ.
   -- Смотри, смотри, дѣдушка! говорило со страхомъ дитя. Рѣка наша была такая маленькая, что я ее часто переходилъ по мокрому песку, а теперь, видишь -- залиты всѣ большіе камни, чрезъ нихъ такъ и бѣжитъ вода, и рѣка стала совсѣмъ полною! Я что же это такъ страшно гремитъ, дѣдушка?
   -- То, что гремитъ, дитя, вовсе не страшно, сказалъ дѣдушка. Это просто стукъ отъ дрожанія воздуха. Остерегаться надо вотъ этого огня, который разбилъ на нашихъ глазахъ толстый, здоровый дубъ. Это молнія. Она можетъ и зажечь нашъ домъ, и тебя убить, если ты теперь станешь подъ дерево. Во время грозы не надо также открывать ни оконъ, ни трубъ, куда молнія могла бы проникнуть.
   Чтобъ молнія не зажигала домовъ, -- съ крыши до земли проводятъ по стѣнамъ желѣзныя проволоки, или цѣпи; тоже дѣлаютъ на корабляхъ, и огонь спускается тогда по проволокѣ въ землю или въ воду, не зажигая ничего внутри строенія.
   Послѣ грозы воздухъ сталъ свѣжѣе и чище, птички опять зачирикали, взошло солнце, заблестѣли капли, сбѣгавшія съ деревъ, и ручьи дождевой воды, которые катились по дорогамъ.
   

ЛИСИЦА

   похожа на волка и на собаку, по мордѣ и лапамъ; но мордочка у нея тоньше, бѣлые верхніе зубы немножко оскалены, и она, будто, всегда улыбается, хитро поглядывая и приподнявъ острыя ушки. Лиса очень опрятна: рыжеватая ея шубка лоснится и блеститъ, точно золотая. На горлѣ у лисы бѣлый галстучекъ, на груди бѣлый жилетъ; широкій, пушистый свой хвостъ она носитъ осторожно и ловко, никогда не таская его по землѣ.
   Роетъ себѣ лиса глубокую и просторную пору, съ нѣсколькими выходами, на случай бѣды: въ норѣ этой много комнатъ, и всѣ они устланы мягкимъ мохомъ. Кушать лисынька не любитъ кое-что: она ловитъ зайцевъ, полевыхъ мышей, забирается на птичный дворъ, крадетъ куръ, гусей, утокъ, подстерегаетъ даже рыбу у берега, и никогда не станетъ, какъ волкъ, ѣсть мертвое животное.
   Самый злой врагъ лисы -- собаки, которыя скачутъ очень быстро, но и отъ нихъ лиса иногда спасается тѣмъ, что на всемъ скаку вдругъ уйдетъ въ землю, а собаки черезъ ея нору перескакиваютъ съ разбѣга. Нерѣдко однакожъ лиса попадается имъ въ зубы.
   Мѣхъ ея дорогъ: его носятъ на шубахъ. Особенно дороги мѣха лисицъ съ черноватой шубкой. Мясо лисы сильно пахнетъ, и на вкусъ непріятно.
   Умъ и хитрость лисы извѣстны уже вамъ, дѣтки, изъ множества сказокъ. Я еще разскажу вамъ о догадливости лисы одинъ случай, бывшій недавно со мной.
   Въ жаркій лѣтній день, я сидѣла подъ кустами, на берегу озера. Неподалеку отъ берега плавала стая дикихъ утокъ; вдругъ онѣ всѣ закричали, захлопали крыльями и поднялись было летѣть, испугавшись большой еловой вѣтки, которая плыла прямо на нихъ; но, покружившись въ воздухѣ, онѣ, одна за другой, усѣлись на прежнее мѣсто.
   Чрезъ двѣ, три минуты, опять поплыла на нихъ, по теченію, большая вѣтка. Утки опять всполошились, закричали и собрались улетать прочь, но мало по малу опять всѣ успокоились и сѣли.
   Это повторялось такъ часто, что птицы привыкли наконецъ къ этимъ подплывавшимъ вѣткамъ, не пугаясь даже и тогда, когда вѣтки задѣвали ихъ, вплывая иногда въ самую середину ихъ стаи.
   Меня удивило однакожъ такое множество сучковъ, которые плыли все съ одного и того, же мѣста, съ берега, и плыли прямо къ стаѣ утокъ.
   Присмотрѣвшись, я увидѣла на берегу густой кустарникъ, кучу срубленныхъ вѣтвей, а за ними лисицу, которая сидѣла, притаившись, и внимательно слѣдила за каждой брошенной ею вѣткою.
   Когда лиса увидѣла, что утки перестали наконецъ пугаться подплывающихъ къ нимъ вѣтокъ, она выбрала самый большой сучокъ съ вѣтвями и листьями, бросила его на воду и, спрятавшись за него, поплыла сама. Дикія утки даже не оглянулись, когда она была уже посреди ихъ: онѣ думали, что это плыветъ по прежнему безвредная вѣтка; но тутъ лиса вдругъ кинулась, и успѣла схватить двухъ молодыхъ утокъ. Остальныя поднялись съ громкимъ крикомъ, широко взмахивая крыльями, и отлетѣли, въ страшномъ испугѣ.
   А догадливая лиса, приплывъ къ берегу, принялась за обѣдъ изъ двухъ жирныхъ, молодыхъ уточекъ.
   

За чайнымъ столомъ.

МОЛОКО, МАСЛО, СЫРЪ.

   Обо всемъ, что можно сдѣлать изъ молока, пусть разсказываютъ сестры! скомандовалъ Алеша.
   -- Пожалуй, сказала Маня.-- Постоитъ молоко сутки на льду, и покроется густымъ, желтоватымъ, жирнымъ слоемъ, который осторожно снимаютъ, чтобъ не взболтать. Это сливки, которыя мы пьемъ съ кофеемъ и чаемъ.
   Постоитъ молоко двое сутокъ -- на немъ накопляется еще болѣе густой слой; это смѣтами, а то, что внизу, подъ этимъ слоемъ, называется простокваша, которую мы ѣдимъ съ сахаромъ, потому что она кисла.
   Простоквашу эту ставятъ на ночь въ печь, гдѣ она еще гуще свертывается и рѣжется ломтями -- это творогъ.
   Цѣльное молоко ставятъ въ печь, и какъ только на немъ образуется пѣнка, ее снимаютъ, вмѣшиваютъ внутрь и оставляютъ опять молоко въ печи: еще появится пѣнка -- опять ее втолкнутъ въ горшокъ и опять помѣшаютъ; еще пѣнка, и опять молоко помѣшаютъ; и такъ продолжается до тѣхъ поръ, пока молоко по зарумянится и по сдѣлается густымъ, густымъ, полнымъ пѣнокъ. Это варенецъ -- очень вкусное кушанье.
   -- Масло, -- теперь я разскажу! перебила Вѣра: густыя, жирныя сливки, снятыя съ суточнаго устоя, вливаютъ въ-Бутытку, и бьюгъ, бьютъ до тѣхъ поръ, пока не покажутся куски.. Это самое лучшее масло, или сливочное.
   Изъ смѣтаны тоже дѣлаютъ масло: смѣтапы наберутъ въ кадочку и бьютъ мутовкой, -- это такая гладкая скалочка съ толстымъ концомъ и рожками. Сбивать на масло смѣтану въ кадочкѣ называется пахтать. Когда масло сбилось, то отъ него остается жидкій осадокъ: жидкость эта -- сыворотка, и ее очень многіе ѣдятъ.
   Теперь сыръ. Мамочка, ты бы разсказала какъ его дѣлаютъ, сказалъ Алеша.

0x01 graphic

   У коровы и у другихъ жвачныхъ животныхъ, начала мама, въ желудкѣ четыре отдѣленія: въ четвертомъ, пища превращается уже въ кашицу, и этотъ четвертый отдѣлъ желудка называется сычугъ. Для выдѣлки сыра берутъ сычугъ теленка, промываютъ его водой, натягиваютъ его на рамку и высушиваютъ. Отъ этого сушенаго сычуга отрѣзываютъ маленькій кусочекъ, наливаютъ на него ложку чистой воды и оставляютъ его на ночь. Поутру, эту жидкость выливаютъ въ штофъ не снятаго молока (эта пропорція на очень маленькій кусокъ сыра) и ставятъ его въ теплое мѣсто. Простоявъ тутъ нѣсколько часовъ, молоко свертывается; жидкость отцѣживаютъ, а сгустокъ сильно выжимаютъ, валяютъ въ кружокъ и долго просушиваютъ, все выжимая. Это и есть кружокъ сыра; его слегка подкрашиваютъ шафраномъ или оранжевымъ цвѣткомъ деревца анното.
   Лучшій сыръ дѣлаютъ въ Швейцаріи, онъ такъ и называется швейцарскимъ.
   Если посмотримъ чрезъ увеличительное стекло (или микроскопъ) на кусокъ сыра, то увидимъ въ его дырочкахъ множество бѣгающихъ животныхъ, такихъ крохотныхъ, что мы ихъ простымъ глазомъ и не видимъ. Букашки эти не красивы, но за то какъ онѣ живы, веселы, какъ быстро перебѣгаютъ съ мѣста на мѣсто! Это сырный акаръ.
   Тѣльце этой осьминожки мягкое, покрытое рѣдкими, длинными щетинками. Цвѣтъ его цвѣтъ сыра. Величина -- съ эту точку. Акаръ живетъ на старомъ сырѣ въ дырочкахъ, края которыхъ покрываются мелкою, бѣлою пылью, когда ихъ съѣдаютъ акары. Мы, не замѣчая, проглатываемъ ихъ цѣлыя тысячи съ однимъ кусочкомъ сыра.
   

СЛОВО ВѢPНОЕ.

   Старый господинъ, жившій въ большомъ домѣ съ садомъ, гулялъ на дняхъ вечеромъ и зашелъ далеко отъ своего села. Среди поля, на дорожкѣ, онъ издали увидѣлъ дѣвочку лѣтъ пяти, которая горько плакала надъ разбитымъ кувшиномъ.
   Онъ подошелъ къ ней, спросилъ ее, въ чемъ дѣло, и узналъ, что дѣвочка несла молоко отцу своему въ поле, но споткнулась о камень, пролила и разбила кувшинъ.
   -- Этому горю можно помочь, замѣтилъ старикъ.
   -- Развѣ ты можешь починить, склеить нашъ кувшинъ? спросила, обрадовавшись, дѣвочка. Пожалуйста, почини, а то меня дома за него побьютъ!
   -- Склеивать битую посуду я не умѣю, возразилъ онъ, а могу дать тебѣ денегъ, и ты себѣ купишь новый кувшинъ.
   -- Ну, хорошо! согласилась дѣвочка.
   Старикъ сталъ искать кошелька въ карманахъ, но оказалось, что при немъ денегъ не было.
   Это ничего не значитъ, сказалъ онъ ребенку. Приди завтра объ эту пору на это же мѣсто, и я тебѣ принесу денегъ.
   -- Хорошо! сказала опять малютка, и ушла, обтеревъ слезы и увѣренная въ томъ, что когда она завтра сюда придетъ, то деньги будутъ непремѣнно принесены.
   На другой день старикъ, обѣщавшій ей эти деньги, былъ приглашенъ на обѣдъ, со всѣмъ семействомъ. Прежде чѣмъ отвѣчать пріятелю, который приглашалъ его, онъ задумался -- нельзя ли будетъ и повидаться съ дѣвочкой среди поля, и поѣхать на званый этотъ обѣдъ. Видя, что это невозможно, потому что дѣвочка станетъ ждать его именно подъ вечеръ, онъ отказался отъ обѣда; а когда дочери его стали сожалѣть о томъ, что не поѣдутъ на праздникъ, отецъ имъ сказалъ:
   -- Поѣзжайте однѣ, если хотите. А я не могу: дѣвочка мнѣ повѣрила. Не могу же я обмануть ее.
   

ЖИЗНЬ БАБОЧКИ.

   Какъ и пчела, бабочка перелетаетъ съ цвѣтка на цвѣтокъ, но только для своего удовольствія, и, по красотѣ своей, она сама похожа на летающій цвѣтокъ. Есть бабочки, чрезвычайно красивыя. Четыре большія, широкія ихъ крыла плотно покрыты такими мелкими чешуйками, что кажутся цвѣтною пылью, которая легко пристаетъ къ рукамъ, если бабочка даетъ себя поймать. Дѣти часто ихъ ловятъ сѣтками и смѣло берутъ ихъ въ руки, такъ какъ бабочка не можетъ ни укусить, ни ужалить -- она вполнѣ безвредна. Ѣстъ она очень мало, высасывая хоботкомъ изъ цвѣтовъ нѣсколько капель сладкаго сока. И жизнь ея -- не долга: можно сказать, что она появляется съ цвѣтами, и умираетъ, когда они завяли.
   Летая по лугамъ и садамъ, бабочки кладутъ яйца, прикрѣпляя ихъ то къ нижней сторонѣ капустнаго листка, то къ листу рѣпы или редиски, то кладутъ ихъ на иглы сосны и въ трещины ея коры, то просто въ землю. Дѣтей своихъ бабочка никогда не видитъ: они выходятъ изъ яйца, спустя много времени послѣ того, какъ она уже умерла; и выходятъ ея дѣтки не крылатыми и пестрыми, какими мы ихъ видимъ въ солнечный день, а просто червякомъ, длиннымъ и толстымъ, иногда зеленаго цвѣта, съ черными точками и желтыми полосками, иногда бурымъ съ бѣлыми и красными пятнами или полосами. Червячка этого называютъ гусеницей, или личинкой. Тотчасъ по выходѣ изъ япца, гусеница начинаетъ сильно ѣсть: случается, гдѣ ихъ много, что всѣ листья капусты съѣдены, а на огородахъ стоятъ голые пучки однѣхъ жилокъ на капустномъ стержнѣ. Личинки объѣдаютъ корни ржи, пшеницы, рѣпы, картофеля, свекловицы; иныя взбираются на сосны и объѣдаютъ ихъ старыя, сухія иглы.

0x01 graphic

   Недѣли черезъ двѣ по выходѣ изъ яйца и наѣвшись до сыта, гусеница зарывается въ тонкій, мягкій мѣшочекъ, которымъ сама себя обматываетъ со всѣхъ сторонъ, и прикрѣпляется головою внизъ къ деревьямъ, стѣнамъ, заборамъ. Такая гусеница, зарывшаяся въ тонкій, какъ кисея, мѣшочекъ, бѣлаго, желтаго или зеленаго цвѣта, называется куколкой: виситъ она такъ нѣсколько недѣль, и никому не можетъ быть извѣстно, что происходитъ тогда въ этомъ мѣшочкѣ: заглянуть туда нельзя, -- онъ съ обоихъ концовъ задѣланъ наглухо; нельзя также и разорвать его, потому что погибнетъ живой червячокъ, который туда запрятался; насквозь тоже не видно ничего. И приходится ждать, пока оживетъ эта куколка, но она долго лежитъ, точно мертвая.
   Наступаетъ наконецъ, день, когда вамъ кажется, будто куколка пошевелилась. Да, она движется; на тотъ край мѣшочка, гдѣ голова, попадаетъ извнутри капля сѣрой жидкости, которая разъѣдаетъ кожицу мѣшка и оттуда -- не выползаетъ, а вылетаетъ яркая, крылатая, прелестная бабочка. Прожорливый червякъ, который все ѣлъ, и не могъ наѣсться, переползая съ листа на листъ, сдѣлался порхающею, милою бабочкою, за которою дѣти такъ любятъ гоняться по лугу.
   Самые злые враги бабочекъ -- воробьи, ласточки и другія мелкія птицы. Онѣ поѣдаютъ и гусеницъ. Но самый главный ихъ непріятель -- наѣздникъ или ихневмонъ, насѣкомое, похожее на пчелу: онъ кладетъ свои яички въ тѣло гусеницъ и въ завернувшіеся куколки; когда изъ этихъ яичекъ выходятъ его личинки, онѣ поѣдаютъ внутренности гусеницъ, такъ что изъ нихъ никогда не выходитъ живой бабочки.
   

СЛОЖИТЬ, ВЫЧЕСТЬ, УМНОЖИТЬ, РАЗДѢЛИТЬ.

   -- Юрій, Коля, Антоша! сказалъ отецъ, мнѣ нужно бабочекъ для моей коллекціи, сбѣгайте -- наловите ихъ побольше: а я вамъ дамъ картинокъ для наклеиванія на ваши письма къ бабушкѣ.
   Обрадованные мальчики пустились по лугу, въ погоню за бабочками, и ловили ихъ такъ усердно, что когда мама позвала дѣтей къ обѣду, у нихъ сидѣло уже много бабочекъ въ корзинѣ подъ сѣткой.
   -- Моихъ тутъ 9! кричалъ весело Юрій.
   -- Моихъ тутъ 7! радовался Коля.
   -- А моихъ всего 2! печально сказалъ маленькій Антоша..
   -- Послѣ обѣда мы всѣ ихъ сосчитаемъ, и я вамъ раздѣлю картинки, сказалъ отецъ.
   Дѣти ждали съ нетерпѣніемъ этой минуты.
   Теперь несите сюда бабочекъ, сказалъ наконецъ папа. Прежде всего сосчитаемъ, сколько ихъ.
   -- 9 да 7, это будетъ 16, да еще 2 -- всѣхъ 18, сосчиталъ Коля.
   -- Да. Но 3 такъ помяты, что не годятся мнѣ въ коллекцію. Вычтемъ, сколько же останется бабочекъ?
   -- Изъ 18 вычтемъ 3, по бабочкѣ на брата: останется 15, сказалъ Юрій.
   -- Сосчитаемъ теперь картинки: ихъ всѣхъ 31, но одна побольше -- вотъ это гнѣздо съ птичками, и у насъ пойдутъ въ счетъ только маленькія и равныя. Ихъ стало быть 30, а бабочекъ 15. Раздѣлите же 30 на 15 -- по скольку картинокъ за бабочку?
   -- По 2, сказали дѣти, потому что 15 въ 30 содержится 2 раза.
   -- А по скольку картинокъ получитъ каждый изъ васъ за принесенныхъ бабочекъ?.
   Моихъ 9, считалъ Юріи,-- за вычетомъ одной помятой, 8; стало быть, 2x8--16. Мнѣ слѣдуетъ получить 16 картинокъ.
   -- Вотъ онѣ. А тебѣ, Коля?
   -- За вычетомъ одной, у меня 6 бабочекъ: 2X6--12. Дай мнѣ 12 картинокъ.
   -- А у меня, стало быть, всего одна бабочка, и будутъ только 2 картинки? спросилъ печально Антоша. Какъ жаль, что я не съумѣлъ наловить бабочекъ гораздо больше!
   -- Вотъ твои двѣ картинки; мы къ нимъ прибавимъ этихъ птичекъ въ гнѣздѣ. Справедливо это будетъ, мальчики?
   -- Не по расчету, по справедливо, какъ награда за его трудъ, потому что онъ трудился даже больше насъ, когда ловилъ бабочекъ, и не его вина, если онъ поймалъ только двухъ: онъ маленькій, и его ножки гораздо слабѣе нашихъ, отвѣчали дѣти.
   Дадимъ ему отъ себя каждый по картинкѣ! предложилъ Коля, подвигая къ нему собачку въ ошейникѣ и съ зайцемъ въ зубахъ.
   Юрій также охотно далъ маленькому брату картинку съ домикомъ.
   -- Сколько же у тебя собралось теперь картинокъ? спросилъ папа.
   -- Пять, отвѣчалъ весело Антоша, раскладывая ихъ на столѣ.

0x01 graphic

БОЖЬЯ КОРОВКА.

   Это маленькій, почти круглый, хорошенькій жучокъ краснаго цвѣта, съ усиками и съ черными пятнами на крыльяхъ, или черный, съ желтыми и красными пятнышками, которыхъ у него на всемъ тѣлѣ бываетъ и пять, и семь, и тринадцать.
   Божью коровку можно видѣть и весной, и лѣтомъ: на зиму она прячется подъ сухіе листья, или подъ кору деревьевъ, и выползаетъ при тихой погодѣ на то мѣсто, которое сильно освѣщено солнцемъ. Весною она выходитъ чуть ли не раньше всѣхъ другихъ жучковъ изъ своей зимней квартиры и кладетъ темножелтыя яички на вѣтки деревъ и стебли растеній. Дѣти ея, или личинки, которыя выходятъ изъ яичекъ, тотчасъ начинаютъ ѣсть и поѣдаютъ очень много травяныхъ тлей.
   Тля -- это маленькое насѣкомое, которое живетъ цѣлыми стаями на листьяхъ деревъ и на травахъ. Иногда, тли бываетъ такъ много на деревьяхъ, что всѣ листья свертываются, падаютъ, и дерево засыхаетъ.
   Божья коровка полезна тѣмъ, что поѣдаетъ тлей. Дѣтенышъ ея, напавъ на растеніе, покрытое тлей, схватываетъ ее своими передними лапками, приподнимаетъ ее ко рту и проглатываетъ. Потомъ принимается за другую, за третью и т. д. Куда попадетъ личинка божьей коровки, тамъ будутъ скоро поѣдены всѣ тли. Божья коровка съѣдаетъ также яички, которыя жучокъ-колорадо кладетъ на нижней сторонѣ картофельнаго листка.
   Жучокъ этотъ съѣдаетъ цѣлыя картофельныя поля. Онъ величиною въ четверть вершка; цвѣтомъ весь оранжевый, съ черными пятнышками, полосками и съ черными усиками. Рано весною появляется множество его яичекъ, небольшими кучками въ 12 и 26 яичекъ; чрезъ 6 дней изъ яицъ выходятъ личинки и принимаются ѣсть картофель. Прожорливость ихъ ужасна: когда онѣ завладѣли полемъ, то на сборъ картофеля уже нечего разсчитывать; въ нѣсколько дней вся зелень исчезаетъ, іголе чернѣетъ, на немъ остаются лишь сухіе стебли. Недѣли черезъ двѣ личинки, наѣвшись до сыта, уходятъ въ землю, лежатъ тамъ еще недѣли двѣ и выходятъ уже жукомъ, который тотчасъ же начинаетъ класть яйца. Въ году жукъ-колорадо кладетъ яйца до трехъ разъ. Божьи коровки спасаютъ цѣлыя картофельныя поля: переползая съ листа на листъ, онѣ поѣдаютъ всѣ кучки яицъ, положенныя жучконъ.
   Не истребляйте же божьей коровки, дѣти, и не собирайте ихъ въ травѣ. Если возьмете божью коровку въ руки, она -- вы знаете -- сейчасъ подожметъ къ тѣлу ножки свои и усики, и притворится мертвою. Это потому, что она испугается; она очень боится, что вы ее посадите въ закрытую наглухо коробку; не сажайте божьихъ коровокъ въ коробочку, дѣти: онѣ тамъ задыхаются и умираютъ; а вы понимаете теперь, какой это для насъ полезный маленькій жучокъ!
   

РУЧЕЙ.

   Лѣто было такое жаркое, что горный ручей сдѣлался тощимъ ручейкомъ, а затѣмъ и вовсе сталъ топкою грязью, по которой пробиралась тоненькая струя мутной воды.
   Коровы пришли издалека напиться къ ручью, но, видя на днѣ его одну грязь, жалобно замычали и отошли прочь.
   Прибѣжала собака напиться къ ручью: ей было очень жарко. Высунувъ языкъ, она тяжело дышала, и не найдя ни капли въ ручьѣ, понюхала, понюхала грязь, и пошла прочь.
   -- Ахъ! охъ! вздыхалъ ручей. Всѣ-то бѣгутъ ко мнѣ за водой и уходятъ ни съ чѣмъ! Что за несчастіе! и почему это облака не даютъ мнѣ воды, вмѣсто того, чтобъ плавать безполезно по небу? О! О! стоналъ онъ, пряча какъ можно глубже подъ комки грязи свою тонкую струйку воды.
   Что съ тобой? что ты стонешь цѣлый день? спросилъ у него кто-то, когда наступила ночь.
   -- А ты кто? спросилъ ручей.
   -- Я роса, на травѣ берега.
   -- О, роса! ропталъ ручей. Хоть бы ты сколько нибудь помогла моей бѣдѣ! Какъ это ты спрашиваешь -- что со мной? Развѣ ты не видишь, что солнце изсушило мою воду почти всю до капли?
   -- Вижу, конечно, и мнѣ тебя жаль. Но будь спокоенъ: солнце отдастъ тебѣ все, что у тебя взяло.
   -- Какой вздоръ: отдастъ! не затѣмъ оно и брало мою воду.
   -- Ручей! ручей! и я вѣдь одна изъ капель твоей воды.
   -- Ты? Можетъ-ли это быть?
   -- Да. И ты долженъ радоваться, что отдалъ всю свою воду солнцу, потому что всей землѣ отъ этого гораздо лучше.
   -- Радоваться! когда я сталъ безобразнымъ русломъ грязи? когда солнце, какъ воръ, похитило всю мою красу? Чему же радоваться? Не говори загадками: скажи мнѣ что-нибудь получше! Ты видишь, какъ мнѣ грустно.
   -- Хорошо. Вотъ, видишь-ли, солнце грѣетъ землю, отъ теплоты его лучей вызрѣваютъ хлѣба, плоды и всякое растеніе. Земля теперь сильно согрѣта солнцемъ. Когда приходитъ ночь, то земля охлаждается и на травѣ выступаетъ роса. Роса эта испаряется при первыхъ теплыхъ лучахъ солнца, т. е. Солнце беретъ и ее себѣ, какъ, по твоимъ словамъ, оно взяло твою воду; завтра утромъ оно и меня возьметъ и много, много еще другихъ капель; изъ насъ составится облако, и мы обильнымъ дождемъ прольемся въ землю. Потомъ влажную землю опять высушитъ солнце, т. е. возьметъ себѣ всѣ пролившіяся въ дождѣ капли; опять онѣ соберутся въ облако; облако опять освѣжитъ жаркую землю... Какъ видишь, земля постоянно принимаетъ тепло отъ солнца и постоянно отдаетъ ему всю свою влагу.
   -- Какъ! и мнѣ ты посовѣтуешь отдать ему послѣднія мои капли?
   -- Другъ мой, онѣ вѣдь теперь ничто иное какъ грязь: будь увѣренъ -- дождь наполнитъ все твое русло свѣтлыми, блестящими каплями: солнце тебѣ возвратитъ съ избыткомъ все, что ты ему дашь.
   -- Но почему же всякій, кто бы ни пришелъ теперь, коритъ меня за то, что я никому не дамѣ напиться?
   Коритъ тотъ только, кто не разсуждаетъ, что солнцу нужно очень много воды для того, чтобъ все выросло, выспѣло и созрѣло, для пропитанія такого множества народа, животныхъ и растеній на землѣ.
   -- Ахъ, роса! что же мнѣ дѣлать?
   Ничего не дѣлай: потерпи. Солнце возьметъ -- солнце и отдастъ.
   На слѣдующее утро, какъ ни жаль было ручейку послѣдней своей воды, но солнце такъ сильно палило, что онъ отдалъ ему все до капли; и въ видѣ бѣлаго, легкаго пара поднялись эти капли въ голубую высь, и погналъ ихъ предъ собою токъ свѣжаго, душистаго врздуха, освѣщеннаго лучами.
   -- О, солнце! прошептали въ радости послѣднія капли ручья. Когда бы мы это знали...
   Но солнце только засіяло еще ярче: оно давно знало все, что могутъ думать и сказать такіе маленькіе, неразумные ручьи, которые ничего не видятъ дальше своихъ отлогихъ береговъ.
   Облако, къ которому примкнули послѣднія капли ручейка, становилось мало по малу все тяжелѣе; наконецъ, оно пронеслось надъ высокою горою, охладилось, и тихимъ, ровнымъ дождемъ, капля за каплей, полилось на землю. Ожили и подняли головки колосья ржи и овса, цвѣты на лугу и въ садахъ, зашептали былинки травы, верхушки деревъ, забѣгали тысячи букашекъ, наполнились изсохшія русла ручьевъ и рѣкъ.
   Капли, которыя отдалъ нашъ ручеекъ, вернулись въ свои берега, журча о томъ, какъ онѣ высоко были; къ нимъ присоединилось еще много, много другихъ капель, и онѣ стали сбѣгаться со всѣхъ сторонъ, хлопотливо и весело размѣщаясь, наполняя собою знакомое имъ, любимое русло.
   Ручей сталъ широкимъ потокомъ, и сталъ съ тѣхъ поръ умнѣе: онъ уже зналъ, что вся его вода къ нему опять вернется; что солнце его изсушитъ, солнце же и возвратитъ ему воды съ избыткомъ, наливъ ея изъ сѣраго облака.
   Онъ увидѣлъ разъ одну изъ своихъ же капель въ видѣ росы на зеленой травѣ берега. Взошло яркое солнце и капля росы засверкала какъ драгоцѣнный камень. Маленькая Оля прибѣжала тогда на берегъ.
   -- Ахъ, мама! закричала она, подойди поскорѣе! я никогда не видывала такого чуда -- посмотри: все солнце отражается въ этой росинкѣ. Всѣ цвѣта солнца, всѣ цвѣта радуги изображаются въ одной каплѣ.
   Мать сѣла и разсказала, по поводу этой, яркой росинки, все, чего Оля не знала о постоянныхъ переходахъ этой капли съ земли въ облака, а изъ облаковъ на землю.
   -- Откуда берется, спрашивала дѣвочка, столько воды въ этомъ ручьѣ, что она вѣчно течетъ, течетъ и не можетъ вытечь?
   -- Вода падаетъ изъ облаковъ на землю въ видѣ дождя и просачивается внутрь земли, откуда опять выходитъ родникомъ, или ключомъ, которые и наполняютъ ручьи.
   -- А откуда же берется вода въ облакахъ?
   -- Она поднимается туда въ видѣ пара отъ земли, отъ влажныхъ луговъ и лужъ, отъ озеръ, рѣкъ и морей. Вода скопляется на верху, и изъ облаковъ снова падаетъ на землю каплями.
   -- Вѣрно, вѣрно! журчалъ ручей.
   -- Такъ странствуетъ безпрестанно вода между небомъ и землей, и этотъ постоянный оборотъ воды очень нуженъ для людей, растеній и животныхъ: безъ воды ни растенія, ни животныя не могли бы жить; а безъ животныхъ, безъ растеній и воды не могли бы жить и люди. Въ мѣстахъ, гдѣ воды мало, выкапываютъ каналы, пруды и колодцы.
   -- Вотъ какъ вода нужна всѣмъ! говорилъ ручей.
   -- Вода можетъ быть дождевая, ключевая, рѣчная, прѣсная, т. е. годная для питья, продолжала разсказывать мама; соленая, или морская; минеральная, которою лечатся больные (горячая и холодная); проточная или стоячая (въ озерахъ, прудахъ и канавахъ).
   -- Моя проточная! шепталъ ручей, скользя быстро между своихъ зеленыхъ береговъ.
   -- Вода можетъ обратиться въ ледъ, снѣгъ, градъ, дождь, въ туманъ, облако, паръ, росу и испаренія: это будетъ все та же вода, только въ разныхъ состояніяхъ.
   -- Испаренія! это самая печальная изъ необходимостей нашей жизни! вздохнулъ ручей, вспомнивъ о пересыхавшемъ иногда днѣ своего русла.
   О водѣ Оля кое-что сама знала: вода жидка, отвѣчала она; вода прозрачна (г. е. сквозь нее можно видѣть), свѣтла, безцвѣтна, безвкусна, безъ запаха. Она намъ нужна для питья, для кухни, для поливки садовъ и огородовъ, для обмыванія нашего тѣла, домовъ и посуды; вода прохлаждаетъ, она можетъ кипѣть, и согрѣваетъ насъ, она гаситъ огонь, она замерзаетъ, она дробится на части, которыя называются каплями.
   Какъ движется вода морей и океановъ? спросила еще мама.
   -- Волнами.
   -- И у меня вѣдь тоже волны! хорохорился ручей.
   -- Бываетъ, что волны вдругъ прибѣгаютъ къ берегу, а въ другое время далеко отъ него отходятъ. Это называется приливомъ и отливомъ. Во время прилива вода поднимается на нѣсколько аршинъ, заливаетъ большой край берега, если онъ низокъ, и, удаляясь или отливая, приходитъ на прежнее свое мѣсто. Приливъ и отливъ повторяются каждый день. У береговъ океана движеніе волнъ такъ сильно, что предъ приливомъ слышится даже глухой шумъ.-- А въ рѣкѣ ты замѣчаешь движеніе воды?
   -- Да, она течетъ.
   -- Какъ и ручей! подсказалъ ей нашъ знакомецъ.
   -- Какъ называется то углубленное мѣсто, по которому течетъ рѣка?
   -- Русло, или ложе.
   -- А какъ называется земля по обѣимъ сторонамъ текущей воды?
   -- Берегами.
   -- Какой правый и какой лѣвый берегъ рѣки?
   -- Правый берегъ тотъ, который приходится по правую нашу руку, когда мы плывемъ по теченію: а лѣвый,-- по лѣвую нашу руку, отвѣчала Оля.-- Мѣсто, гдѣ вытекаютъ рѣки, называется ихъ истокомъ: а гдѣ онѣ кончаются -- называется устьемъ. Устье бываетъ или въ морѣ, или рѣка вливается въ другую какую нибудь рѣку. Ручьи имѣютъ устьемъ маленькія рѣчки; маленькія втекаютъ въ большія рѣки, а большія рѣки въ моря!
   -- Такъ, такъ, журчалъ ручей: я впадаю въ рѣченьку Рѣзвую, а рѣченька Рѣзвая въ рѣчку Быструю, а рѣчка Быстрая -- въ рѣку Великую; а рѣка Великая -- въ заливъ: заливъ проводитъ меня въ море, а море выноситъ меня въ океанъ, который омываетъ всю землю. Я, стало быть, тоже часть океана, гдѣ я тоже ежедневно играю съ берегами въ приливъ и отливъ! добавилъ ручей, понявъ наконецъ, что вовсе не велика бѣда, если онъ временно и пересохнетъ.

0x01 graphic

   Въ одной каплѣ воды, мы видимъ тысячи самыхъ крохотныхъ животныхъ; они снуютъ взадъ и впередъ, двигая рѣсничками или волосками, которыми хватаютъ животныхъ еще меньше себя, плаваютъ, играютъ, перегоняютъ другъ друга. Тѣло этихъ маленькихъ животныхъ мягко, какъ студень, и покрыто тонкой кожицей. Ихъ больше всего бываетъ въ лужахъ стоячей воды, которыя защищены отъ вѣтра и согрѣваются солнцемъ. Если замѣтимъ на лужѣ или канавѣ цвѣтную, верхнюю пленку, то она означаетъ, что множество животныхъ одного цвѣта собралось въ этомъ мѣстѣ: одни окрашиваютъ воду въ зеленый цвѣтъ, другія въ черный, желтый, красный.
   Тѣльца ихъ, посмотрите, далеко не похожи одно на другое: подъ стекломъ микроскопа мы видимъ какъ бѣгаютъ змѣйки, звѣзды, раковины, мѣшочки круглые и длинные какъ фунтикъ, ленты, палочки, цвѣты съ стебельками, маленькіе кружки, пушистые хвостики, дощечки, горошенки и многое множество другихъ крошечныхъ тѣлъ, которыхъ не придумаешь съ чѣмъ и сравнить. Почти у всѣхъ есть рѣснички, которыя для нихъ и руки и весла: рѣснички двигаются во время плаванія такъ, что если ихъ напримѣръ десять, то пять рѣсничекъ наклоняются и загребаютъ воду, а другія пять выпрямляются, и маленькое животное плыветъ такимъ образомъ, какъ лодка на веслахъ.
   Ученые люди такъ усердно разсматривали въ микроскопъ каждую изъ этихъ малютокъ, что у многихъ изъ нихъ нашли желудокъ, сердце, узнали ихъ привычки, какъ и гдѣ они любятъ жить и написали объ этомъ цѣлыя книги, которыя вы прочитаете съ удовольствіемъ, дѣти, когда будете постарше.
   

За чайнымъ столомъ.

ФАРФОРЪ.

   -- Вѣдь правда, мама, спрашивалъ Алеша, что нашъ чайный приборъ сдѣланъ изъ глины? Маня не вѣритъ мнѣ. А я читалъ какъ дѣлаютъ фарфоръ, и знаю навѣрное, что чашки и чайникъ нашъ изъ глины.
   -- Такъ ты и скажи Манѣ, что глина не всегда бываетъ такая сѣрая, какъ у насъ подъ горой; что есть глина бѣлая. И разскажи ей, если читалъ и знаешь -- какъ дѣлаютъ фарфоръ, отвѣчала мама.
   -- Вотъ какъ.-- Берутъ самой чистой, бѣлой глины, разбиваютъ ее на мелкіе куски, кладутъ въ кадку, наливаютъ ее водой и все мѣшаютъ, мѣшаютъ весломъ. Когда вода сдѣлается грязною, ее спускаютъ чрезъ кранъ, а свѣжей наливаютъ, и такъ нѣсколько разъ, пока глина не промыта. Спустивъ всю воду, къ глинѣ примѣшиваютъ мѣлъ и кремень, перемолотые въ порошекъ. Ты знаешь-ли, Маня, что такое кремень?
   За Маню отвѣчала сестра ея, Вѣра:
   -- Я знаю: это такой камень, объ который кучеръ Антонъ высѣкаетъ огонь.
   -- Ну да, продолжалъ Алеша.-- Когда все это смѣшано вмѣстѣ и промыто, тогда стараются какъ можно больше выжать воды: складываютъ глину въ мѣшки и сильно ихъ придавливаютъ. Потомъ, еще мнутъ ее, вынувъ изъ мѣшковъ, дѣлаютъ изъ нея большіе шары и складываютъ въ погребъ, гдѣ она лежитъ съ годъ: а иногда и больше. Потомъ уже дѣлаютъ изъ нея посуду, которую обжигаютъ въ печахъ. Послѣ перваго обжиганія, посуда еще не совсѣмъ просохла, и на нее тогда наводятъ глазурь.
   -- А какъ же рисуютъ на чашкахъ цвѣточки съ золотомъ? спросилъ Павля.
   -- А вотъ, послѣ перваго обжиганія, нарисованные на бумагѣ цвѣты наклеиваютъ на посуду, рисункомъ внизъ; бумагу смачиваютъ и отлѣпляютъ, а оттискъ остается.
   И начинаютъ наводить на посуду глазурь, т. е. тотъ глянецъ, которымъ покрыты чашки. Глазурь дѣлаютъ изъ глины, алебастра и битаго фарфора: растолкутъ все это въ порошокъ, разведутъ водою и уксусомъ, и обмакиваютъ въ этотъ растворъ чашку. Обмакнутъ разъ и тотчасъ же вынутъ.
   Покрытыя глазурью вещи еще разъ обжигаютъ въ печахъ очень жаркихъ, но ихъ накаливаютъ не вдругъ, а все понемножку прибавляя огня, и въ самомъ сильномъ жару посуда стоитъ еще часовъ пятнадцать. Послѣ этого, фарфоръ готовъ.
   -- Нѣтъ еще, сказалъ отецъ: остается сдѣлать позолоту. Разведенный золотой порошокъ наводится на чашки кистью, и ихъ послѣ того ставятъ еще разъ въ печь, въ глиняномъ ящикѣ, закрытомъ со всѣхъ сторонъ.
   Такъ дѣлаютъ настоящій, самый лучшій фарфоръ. Онъ не про всѣхъ. Изъ глины дѣлаютъ тайже посуду фаянсовую, каменную и просто глиняную, которая гораздо дешевле фарфора, но за то и легче бьется.
   Нашъ чайный приборъ вещь очень дорогая, которую подарилъ мамѣ вашъ дѣдушка.

0x01 graphic

КУКЛА.

   -- О, моя бѣдная, бѣдная Дамочка! плакала Надя, уронивъ свою куклу и видя, что у нея отвалилась голова.-- А что же кукла? Ей вѣдь больно. Что же она не кричитъ?... подумала Надя.
   Кукла не кричала: отдѣлившись отъ тѣла, голова ея лежала, съ улыбкой на розовыхъ губахъ, съ полузакрывшимися глазами, которые смотрѣли всегда такъ ясно и спокойно, съ голубой повязкой на свѣтлыхъ волосахъ; поодаль лежали свалившаяся съ головы шляпка и части тѣла бѣдной Дамочки: отшибленныя руки, туловище въ бѣломъ платьѣ, въ голубомъ поясѣ, въ голубыхъ башмачкахъ. Да, поодаль: голова въ одномъ мѣстѣ, а тѣло въ сторонѣ...
   И Надя плакала и кричала:
   -- О моя бѣдная, бѣдная, бѣдная Дамочка! моя голубушка Дамочка! Я такъ люблю тебя, и я же тебя уронила, и отшибла головку и руки!
   Отеревъ на минуту слезы, Надя опять принялась думать:
   -- Еслибы я упала такъ, какъ упала Дамочка, неужели моя голова отлетѣла бы прочь? Нѣтъ, я иногда падаю, но не разбиваюсь. Почему же? развѣ моя голова лучше прикрѣплена къ плечамъ чѣмъ была Дамочкина? Когда я падаю и ушибаюсь, мнѣ бываетъ такъ больно, что я громко плачу, а у Дамочки отлетѣла голова, она и тутъ не закричала. Папа, ты мнѣ не можешь-ли сказать, почему это? сказала она, подбѣгая къ отцу.
   -- Могу.-- Потому Надя кричитъ, когда падаетъ, что чувствуетъ боль, а чувствуетъ Надя боль потому, что она живой человѣкъ. Дамочка не живая. На Дамочку надѣли хорошенькое платье, накрасили ей щеки и губы, чтобы она имѣла видъ красивой дѣвочки, но въ ней нѣтъ ни жизни, ни крови: она дѣвочка дѣланная, а не живая, сказалъ Надѣ отецъ.
   Дамочкѣ вставлены глаза: она смотритъ, но ничего не видитъ; у Нади свои глазки, она смотритъ и видитъ. У Нади есть зрѣніе.
   Дамочка не можетъ ѣсть: у Нади есть ротъ, языкъ, она различаетъ что сладко, что кисло или горько. У Нади есть вкусъ.
   Дамочка не слышитъ носомъ никакого запаха; а Надя различаетъ носомъ запахъ цвѣтка отъ дыма папироски, различаетъ и другіе запахи. У Нади есть чувство обонянія.
   Дамочка не можетъ ничего взять своими руками; Надя не только беретъ, но и не глядя на вещь, можетъ ощупать мягка-ли она, велика-ли, гладка или шершава. У Нади есть чувство осязанія.
   Дамочка не слышитъ, когда Надя говоритъ съ ней; у Нади есть уши, которыя слышатъ музыку, слышать лай нашего Каро, слышатъ разговоръ, даже тихій шопотъ. У Нади есть слухъ.
   Всѣ эти пять чувствъ есть у Нади, потому что она живой человѣкъ.
   Дамочка не движется: куда ты ее посадишь, она сидитъ; положишь -- лежитъ; Надя можетъ бѣгать, прыгать, садиться, вставать, поднимать руки и ноги, повертывать голову. Въ Надѣ есть жизнь.
   Дамочка не отвѣчаетъ, что бы ни говорили ей; Надя можетъ говорить, спросить чего ей хочется, приласкаться къ отцу, разсказать сказку маленькому брату. Въ Надѣ есть жизнь.
   Дамочка не думаетъ; Надя думаетъ и разсуждаетъ. Что Надя думаетъ, она выражаетъ словами: она можетъ придумать и шалость и доброе, умное слово. Въ Надѣ есть жизнь.
   Пока Надя жива, она будетъ думать и дѣлать всякое дѣло; она должна сдѣлать много хорошаго и добраго дѣла. На это ей и дана жизнь.
   

КУСОКЪ ЗЕЛЕНАГО МЫЛА.

   -- Какое душистое, гладкое мыло мнѣ купила бабушка! говорила Оля, показывая матери кусокъ зеленаго мыла. Я тебѣ его подарю, мама. Хочешь?
   -- Нѣтъ, милая, у меня есть. Мойся имъ сама, отвѣчала мама.
   -- Мама, я тебѣ хочу сдѣлать сама такое же зеленое мыло. Трудно это?
   -- Не трудно, но для этого надо много припасовъ, много посуды, которую для одного куска не стоитъ заводить; и гораздо дешевле купить готовый.
   -- Но вѣдь тѣ, которые дѣлаютъ мыло, покупаютъ же припасы и посуду, мама?
   -- Покупаютъ: они дѣлаютъ большіе, очень большіе запасы мыла на продажу, и у нихъ для этого устроены заводы, огромные котлы, особеннаго рода ящики.
   -- Дѣлаютъ его такъ.-- Въ большой котелъ вливаютъ самый чистый щелокъ и даютъ ему закипѣть. Ты знаешь какъ дѣлаютъ щелокъ?
   -- Да, въ воду опускаютъ мѣшокъ съ золой и кипятятъ ее. Вода дѣлается коричневою и такою ѣдкою, что цвѣтныя платья въ ней линяютъ.
   -- Ну да. Чтобы сварить мыло, въ кипящій щелокъ кладутъ понемногу сала барановъ, быковъ или козъ; сало быстро распускается; щелокъ въ котлѣ становится бѣловатымъ; его постоянно размѣшиваютъ и кипятятъ до тѣхъ поръ, пока растопленное сало не сгустилось. Затѣмъ, прибавляютъ соли, и опять мѣшаютъ; потомъ щелокъ спускаютъ мало по малу со дна, открывая сѣтку.
   Когда щелокъ весь спущенъ, въ котелъ наливаютъ еще свѣжаго щелоку и опять кипятятъ, чтобы совсѣмъ промыть и очистить мыло; и все варятъ, все кипятятъ, прибавляя много соли, и дѣлаютъ его все гуще и гуще. Нѣсколько разъ щелокъ спускаютъ, наливаютъ свѣжаго и кипятятъ мыло, все прибавляя соли. Мало по малу мыло дѣлается суше и принимаетъ наконецъ видъ отдѣльныхъ, продолговатыхъ кусочковъ: это значитъ, мыло готово.
   Готовое это мыло черпаютъ ковшами изъ котла и вливаютъ въ большіе деревянные ящики, бока которыхъ опускаются. Прежде чѣмъ оно охладилось въ ящикахъ, въ него вливаютъ какого-нибудь душистаго масла: а когда мыло сдѣлалось совсѣмъ твердымъ, то бока ящиковъ отнимаютъ, мыло рѣжутъ проволокою на большіе куски и отпускаютъ въ продажу. Отъ кокосоваго масла, котораго вливаютъ въ ящики, мыло сильно цѣнится. Ты знаешь это мыло: ты имъ иногда умываешься.
   -- Знаю. Но, какъ вижу, мама, самой мнѣ мыла не сварить! сказала Оля. Большого котла у меня нѣтъ... Да, впрочемъ, на что же мнѣ большой? я могу варить немного: просто возьму кухонную кастрюлю и налью ее щелокомъ. Щелока мнѣ дастъ прачка; сала купятъ, когда пойдутъ брать мяса къ обѣду... А какъ же я стану спускать щелокъ изъ кастрюли? на днѣ ея нѣтъ сѣтки! Ахъ, какая досада! А нельзя-ли сливать щелокъ чрезъ кранъ? Не взять-ли для этого нашъ большой самоваръ?-- Но онъ, можетъ быть, испортится: въ кранъ набьется сала... Право ужъ не знаю, какъ бы мнѣ это устроить.
   Оля сильно задумалась, соображая какъ бы это сдѣлать. Мы ужъ навѣрное не знаемъ, удалось-ли ей сварить самой для мамы зеленаго мыла.
   -- Купимъ лучше готовый кусокъ, совѣтовала ей мама.

0x01 graphic

ВОЛОДЯ.

   Володя былъ лѣнивый мальчикъ: больше всего любилъ онъ лежать въ покойномъ креслѣ, или на диванѣ.
   Въ одинъ праздничный день, мама позвала Володю почитать ей. Володя не хотѣлъ и надулся. Мама кликнула его еще разъ; онъ убѣжалъ въ садъ; мама вышла на балконъ; Володя кинулся къ калиткѣ, перебѣжалъ лугъ, мостикъ черезъ рѣку и улегся на томъ берегу, подъ деревьями.
   Тутъ росъ большой, тѣнистый орѣшникъ: Володя, лежа на спинѣ, видѣлъ какъ двѣ бѣлки прыгали и бѣгали но вѣткамъ, пощелкивая орѣхи.
   Посмотрѣвъ на нихъ, Володя тяжело вздохнулъ:
   -- Хорошо бы быть бѣлочкой! сказалъ онъ. Не нужно бы тогда учиться: жилъ бы я здѣсь, да лежалъ себѣ цѣлый день въ зеленыхъ кустахъ!
   Вздохнулъ Володя еще разъ и закрылъ свои томные глазки; вдругъ слышитъ голосъ:
   -- Въ самомъ дѣлѣ хочешь быть бѣлочкой? А почему такъ, мальчикъ?
   Володя оглянулся: передъ нимъ стояла прехорошенькая бѣлка, въ платьицѣ орѣховаго цвѣта. Это она его и спрашивала.
   -- Да потому, отвѣчалъ онъ ей, что мнѣ непривольно жить мальчикомъ: надо учиться, готовить уроки; мама сердится, папа бранится. Надоѣло...
   -- Конечно. Бѣдный ребенокъ! Мама сердится, папа бранится, и ужъ навѣрное все не за дѣло: ты вѣдь никогда ни въ чемъ виноватъ не бываешь! Ну, попробуй же быть бѣлочкой. Полѣзай на дерево.
   Удивленный и обрадованный мальчикъ, превратившись въ бѣлку, живо вскарабкался на верхъ и. со всего размаха набѣжалъ на сѣдую и одноглазую старуху, которая держала въ обѣихъ рукахъ по пригоршнѣ орѣховъ. Когда онъ ее толкнулъ, старуха на него кинулась и больно царапнула его по носу; при этомъ она, конечно, раскрыла горсть, орѣхи посыпались на траву, и кривая принялась ворчать на Володю такъ, какъ никогда не ворчали на него ни папа, ни мама На выручку прибѣжалъ внукъ сѣдой бѣлки: онъ подобралъ разбросанные подъ деревомъ орѣхи и увелъ Володю съ собой.
   -- Зачѣмъ ты сюда пришелъ? сказалъ Володѣ малютка, котораго звали Сѣренькимъ. Развѣ ты не знаешь, что это бабушкино дерево?
   -- Нѣтъ, не знаю. Я здѣсь недавно.
   -- Недавно? стало быть, у тебя и гнѣзда еще нѣтъ? Рой же поскорѣе себѣ нору, или отыскивай дупло, посовѣтовалъ ему Сѣренькій: видишь, накрапываетъ дождь, а осенью дожди холодные. Лучше строй гнѣздо повыше, а го порку твою можетъ завалить снѣгъ, и ты тамъ замерзнешь.
   -- Да какъ же это?.. спросилъ Володя.
   -- Какъ! набери толстыхъ вѣтокъ, изогни ихъ, переплети ихъ тоненькими; прикрѣпи хорошенько дно гнѣзда къ двумъ или тремъ сучьямъ, которые расходятся въ разныя стороны; дно это выложи мягкими листьями; сверху закрой широкою и плотною крышкою, чтобъ не проходилъ сквозь нея дождь. А главное -- устрой два входа: одинъ изъ нихъ, поменьше, долженъ быть непремѣнно какъ можно ближе къ стволу дерева, на случай если кто нибудь подберется къ гнѣзду и станетъ тебя ловить,-- ты тогда живо убѣжишь снизу.
   Володя отправился на поиски, но вскорѣ, къ великому удовольствію, нашелъ готовое уже гнѣздо. "Это отлично: и хлопотать не нужно!" разсудилъ онъ и, не думая долго, влѣзъ въ чужой домъ. Гнѣздо было просторное и все выстланное зеленымъ мохомъ, будто мягкимъ ковромъ. Свернулся онъ тутъ, пригрѣлся и только что успѣлъ заснуть, какъ вдругъ на него кто-то бросился, началъ его кусать и царапать: это была сѣдая бабушка Сѣренькаго -- уютное и теплое это жилье принадлежало ей.
   Бѣднягѣ удалось выскочить, а на ночь его укрылъ отъ дождя Сѣренькій.
   -- Видишь, надо самому готовить себѣ гнѣздо, замѣтилъ Сѣренькій.
   -- Да, да, отвѣчалъ Володя. Ты мнѣ поможешь?
   -- Пожалуй. Я работать проворенъ.
   Когда зимняя его квартира была готова, Сѣренькій опять сказалъ ему:
   -- Набирай поскорѣе орѣховъ, шишекъ, желудей, сѣмянъ, дѣлай запасы на зиму: бабушка говоритъ, скоро будетъ первый снѣгъ -- листъ съ дерева уже опадаетъ.
   -- Охъ! вздохнулъ Володя: опять хлопотать! да это все равно что уроки, которыми меня мучили, когда я былъ маминымъ мальчикомъ!
   Онъ однакожъ принялся сбирать орѣхи, наносилъ ихъ порядочную кучку и позвалъ Сѣренькаго посмотрѣть.
   -- Для одного дня работы, не дурно. Но тебѣ понадобится запасъ вдесятеро больше этого, замѣтилъ ему Сѣренькій.
   -- Ну, нѣтъ! будетъ съ меня и этой кучки! возразилъ маленькій лѣнтяй.
   И затѣмъ, провелъ нѣсколько дней, ничего не дѣлая и лежа въ своемъ домикѣ.
   Но вотъ, проснулся онъ разъ утромъ, приподнялъ крышку, выглянулъ и видитъ -- все побѣлѣло кругомъ. Выпалъ первый снѣгъ.
   Володя поспѣшилъ въ лѣсъ-понабрать еще немного хоть шишекъ, или желудковъ; но проворныя бѣлочки до него уже успѣли похватать все, чѣмъ можно было запастись; и Володя сталъ утѣшать себя мыслью, что заготовленной имъ кучки навѣрно хватитъ до весны. Онъ возвратился домой, позавтракалъ, свернулся клубочкомъ и заснулъ.
   День за день однакожъ его кучка убывала. Зима настала суровая, съ сильными снѣгами. Съ тѣхъ поръ какъ она наступила, не прошло и мѣсяца, а у Володи осталось всего только съ дюжину орѣховъ; дюжину эту онъ раздѣлилъ себѣ на два дня, а на третій -- выползъ, исхудалый отъ голода, и въ жестокій морозъ. Найти чего-нибудь поѣсть въ глубокихъ сугробахъ нечего было и думать; бѣдняжка, проглотивъ комокъ снѣга, укрылся опять въ своемъ пустомъ жильѣ.
   Но голодъ совсѣмъ одолѣлъ его. Онъ едва дошелъ до гнѣзда Сѣренькаго и попросилъ взаймы нѣсколько орѣшковъ.
   -- Какъ! зима едва въ началѣ, а у тебя ничего уже нѣтъ? удивился Сѣренькій; Однакожъ, далъ ему горсточку сѣмянъ и орѣшковъ пять -- зная, что если дастъ больше, то самому придется голодать.
   Володя съѣлъ ихъ тутъ же, но нисколько не насытился. Коченѣя отъ холода, пошелъ онъ бродить по лѣсу. Съ вѣтки въ вѣтку онъ не могъ перепрыгивать -- до такой степени мерзли его лапки; а на землѣ, снѣгъ лежалъ такими высокими кучами между деревъ, что онъ совсѣмъ могъ утонуть въ нихъ.
   Показалось ему, что на старой ели еще держится съ осени шишка: онъ съ трудомъ вскарабкался до нея по сучку, но, на горе, оказалось, что чернѣла вовсе не еловая шишка, а нѣсколько листьевъ, занесенныхъ сюда вѣтромъ съ сосѣдняго дуба. И онъ печально поползъ назадъ.
   Каковъ-же былъ его ужасъ, когда, взглянувъ внизъ, на тотъ сучокъ, съ котораго онъ полѣзъ выше, Володя увидѣлъ два зеленые глаза большой дикой кошки и широко раскрытую, страшную ея пасть!
   Леденѣвшія его ноги дрогнули, выпустилъ онъ сучокъ, полетѣлъ головою внизъ... и падалъ... падалъ... прямо въ эту алчную пасть свирѣпой кошки, прямо на эти бѣлые, острые зубы... Замирая отъ испуга, онъ только разъ вскрикнулъ... вскрикнулъ жалобно и тихо, какъ будто вздохнувъ въ послѣдній разъ... и.. и... тутъ вдругъ проснулся.
   Что же это? Гдѣ тутъ глубокій снѣгъ и льдистые сугробы? Гдѣ ожидавшая его жестокая смерть отъ голода и дикая эта кошка, съ ужасными, сверкающими глазами?.. Володя лежитъ на травѣ подъ орѣшникомъ, на вѣтвяхъ котораго трудятся двѣ юркія бѣлочки: надъ нимъ высоко стоитъ полуденное солнце, пригрѣвая его сквозь листья деревъ. Все тихо, тепло, свѣтло, куда онъ ни оглянется! И мальчикъ почувствовалъ вдругъ такое облегченіе, какъ будто съ плечъ его свалилась цѣлая гора!
   Онъ живо вскочилъ на ноги и стремглавъ пустился чрезъ мостикъ домой, -- ему такъ захотѣлось поскорѣе увидѣть маму!
   А изъ чащи лѣса, многое множество животныхъ, насѣкомыхъ, все что жило тамъ зайчиковъ, птицъ, бабочекъ, пчелъ, муравьевъ и всякихъ разныхъ букашекъ, все -- показалось Володѣ -- закричало ему вслѣдъ:
   -- Работай! работай! работай!!!
   Эхо дальнихъ горъ, эхо лѣса, деревень, луговъ и полей тысячами тысячъ голосовъ повторило тѣже слова:-- Работай! работай! работай!
   

МОЛИТВЫ.

МОЛИТВА ГОСПОДНЯ

   Отче нашъ, иже еси на небесѣхъ! да святится имя Твое; да прійдетъ царствіе Твое; да будетъ воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлѣбъ нашъ насущный даждь намъ днесь; и остави намъ долги наша, яко же и мы оставляемъ должникомъ нашимъ: и не введи насъ во искушеніе, но избави насъ отъ лукаваго. Яко Твое есть царство, и сила, и слава во вѣки. Аминъ.
   

МОЛИТВА ПРЕДЪ УЧЕНІЕМЪ.

   Преблагій Господи! ниспошли мнѣ благодать Духа Твоего Святаго, дарствующаго и укрѣпляющаго душевныя наши силы, дабы, внимая преподаваему мнѣ ученію, возросъ я Тебѣ, моему Создателю, во славу, родителямъ моимъ на утѣшеніе, Церкви и Отечеству на пользу. Аминь.
   

МОЛИТВА ПОСЛѢ УЧЕНІЯ.

   Благодарю Тебя, Создателю, яко сподобилъ еси меня благодати Твоея, во еже внимати ученію. Благослови моихъ родителей и учителей, ведущихъ меня къ познанію блага, и подаждь мнѣ силу и крѣпость къ продолженію ученія сего. Аминь.
   

ДЕСЯТЬ ЗАПОВѢДЕЙ.

I.

   Азъ есмь Господь Богъ твой: да не будутъ тебѣ бози пніи, разве Мене.
   

II.

   Не сотвори себѣ кумира, и всякаго подобія, елика на небеси горѣ, и елика на земли низу, и елика въ водахъ подъ землею: да не поклонитися имъ, ни послужити имъ.
   

III.

   Не пріемли имени Господа Бога твоего всуе.
   

IV.

   Помни день субботній, еже святити его: шесть дней дѣлай, и сотворити въ нихъ вся дѣла твоя, день же седьмый, суббота Господу Богу твоему.
   

V.

   Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будетъ, и долголѣтенъ будеши на земли.
   

VI.

   Не убій.
   

VII.

   Не прелюбы сотвори.
   

VIII.

   Не укради.
   

IX.

   Не послушествуй на друга твоего свидѣтельства ложна.
   

X.

   Не пожелай жены искренняго твоего, не пожелай дому ближняго твоего, ни села, его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякаго скота его, ни всего елика суть ближняго твоего.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru