Lib.ru/Классика: Фет Афанасий Афанасьевич. Стихотворения

Фет Афанасий Афанасьевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]

Оставить комментарий Фет Афанасий Афанасьевич (yes@lib.ru) Год: 1854 Обновлено: 31/07/2019. 47k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Стихотворения	Скачать FB2 Оценка: *5.4910** Ваша оценка:
Аннотация: Шарманщик Ива Пароход "В долгие ночи, как вежды на сон не сомкнуты..." "Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад..." К Лидии (Из Горация, книга III, ода IX) На Днепре в половодье "Растут, растут причудливые тени..." "Не спрашивай, над чем задумываюсь я..." Первая борозда "Ты расточительна на милые слова..." Лес "Какое счастие: и ночь, и мы одни!.." "Что за ночь! Прозрачный воздух скован..." Старый парк Весенние мысли "Какие-то носятся звуки..." "Расстались мы, ты странствуешь далече..." "Когда, измучен жаждой счастья..." Элегия ("Когда мои мечты за гранью прошлых дней...") "Кричат перепела, трещат коростели..." Грезы Горное ущелье У камина Хижина в лесу Узник "Я долго стоял неподвижно..." Ивы и березы "Ночь. Не слышно городского шума..." Песнь пажа "Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок..." "Есть ночи зимней блеск и сила..." "Последний звук умолк в лесу глухом..." Муза "Дай руку мне, дай руку, пери злая..." Весна Тургеневу Notturno Прости (Офелии) На озере "Над озером лебедь в тростник протянул..." "Средь кленов девственных..." В саду Больной Ревель "Отвергнув гордое сомненье..."

Афанасий Фет

ШАРМАНЩИК

К окну я в потемках приник -

Ну, право, нельзя неуместней:

Опять в переулке старик

С своей неотвязною песней!

Те звуки свистят и поют

Нескладно-тоскливо-неловки...

Встают предо мною, встают

За рамой две светлых головки.

Над ними поверхность стекла

При месяце ярко-кристальна.

Одна так резво-весела,

Другая так томно-печальна.

И - старая песня!- с тоской

Мы прошлое нежно лелеем,

И жаль мне и той и другой,

И рад я сердечно обеим.

Меж них в промежутке видна

Еще голова молодая,-

И всё он хорош, как одна,

И всё он грустит, как другая.

Он предан навеки одной

И грусти терзаем приманкой...

Уйдешь ли ты, гаер седой,

С твоей неотвязной шарманкой?..

ИВА

Сядем здесь, у этой ивы,

Что за чудные извивы

На коре вокруг дупла!

А под ивой как красивы

Золотые переливы

Струй дрожащего стекла!

Ветви сочные дугою

Перегнулись над водою,

Как зеленый водопад;

Как живые, как иглою,

Будто споря меж собою,

Листья воду бороздят.

В этом зеркале под ивой

Уловил мой глаз ревнивый

Сердцу милые черты...

Мягче взор твой горделивый...

Я дрожу, глядя, счастливый,

Как в воде дрожишь и ты.

1854

ПАРОХОД

Злой дельфин, ты просишь ходу,

Ноздри пышут, пар валит,

Сердце мощное кипит,

Лапы с шумом роют воду.

Не лишай родной земли

Этой девы, этой розы;

Погоди, прощанья слезы

Вдохновенные продли!

Но напрасно... Конь морской,

Ты понесся быстрой птицей -

Только пляшут вереницей

Нереиды за тобой.

1854

* * *

В долгие ночи, как вежды на сон не сомкнуты,

Чудные душу порой посещают минуты.

Дух окрылён, никакая не мучит утрата,

В дальней звезде отгадал бы отбывшего брата!

Близкой души предо мной все ясны изгибы:

Видишь, как были, - и видишь, как быть мы могли бы!

О, если ночь унесёт тебя в мир этот странный,

Мощному духу отдайся, о друг мой желанный!

Я отзовусь - но, внемля бестелесному звуку,

Вспомни меня, как невольную помнят разлуку!

1851

* * *

Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад.

Люди спят; одни лишь звезды к нам глядят.

Да и те не видят нас среди ветвей

И не слышат - слышит только соловей...

Да и тот не слышит,- песнь его громка;

Разве слышат только сердце и рука:

Слышит сердце, сколько радостей земли,

Сколько счастия сюда мы принесли;

Да рука, услыша, сердцу говорит,

Что чужая в ней пылает и дрожит,

Что и ей от этой дрожи горячо,

Что к плечу невольно клонится плечо...

К ЛИДИИ

Из Горация, книга III, ода IX

Гораций

Доколе милым я еще тебе казался

И белых плеч твоих, любовию горя,

Никто из юношей рукою не касался,

Я жил блаженнее персидского царя.

Лидия

Доколь любовь твоя к другой не обратилась

И Хлои Лидия милей тебе была,

Счастливым именем я Лидии гордилась

И римской Илии прославленней жила.

Гораций

Я Хлое уж теперь фракийской покорился,

Ее искусна песнь и сладок цитры звон;

Для ней и умереть бы я не устрашился,

Лишь был бы юный век судьбами пощажен.

Лидия

Горю я пламенем взаимности к Капаю,

Тому, что Орпитом турийским порожден;

И дважды за него я умереть желаю,

Лишь был бы юноша судьбами пощажен.

Гораций

Что, если бы любовь, как в счастливое время,

Ярмом незыблемым связала нас теперь?

И русой Хлои я с себя низвергнув бремя,

Забытой Лидии отверз бы снова дверь?

Лидия

Хоть красотою он полночных звезд светлее,

Ты ж споришь в легкости с древесною корой,

И злого Адрия причудливей и злее -

С тобой хотела б жить и умереть с тобой.

НА ДНЕПРЕ В ПОЛОВОДЬЕ

(А. Я. П-вой)

Светало. Ветер гнул упругое стекло

Днепра, еще в волнах не пробуждая звука.

Старик отчаливал, опершись на весло,

А между тем ворчал на внука.

От весел к берегу кудрявый след бежал;

Струи под лодкой закипели;

Наш парус, медленно надувшись, задрожал,

И мы как птица полетели.

И ярким золотом и чистым серебром

Змеились облаков прозрачных очертанья;

Над разыгравшимся, казалося, Днепром

Струилися от волн и трав благоуханья.

За нами мельница едва-едва видна

И берег посинел зеленый...

И вот под лодкою вздрогнувшей быстрина

Сверкает сталью вороненой...

А там затопленный навстречу лес летел...

В него зеркальные врывалися заливы;

Над сонной влагою там тополь зеленел,

Белели яблони и трепетали ивы.

И под лобзания немолкнущей струи

Певцы, которым лес да волны лишь внимали,

С какой-то негою задорной соловьи

Пустынный воздух раздражали.

Вот изумрудный луг, вот желтые пески

Горят в сияньи золотистом;

Вон утка крадется в тростник, вон кулики

Беспечно бегают со свистом...

Остался б здесь дышать, смотреть и слушать век...

<1853>

* * *

Растут, растут причудливые тени,

В одну сливаясь тень...

Уж позлатил последние ступени

Перебежавший день.

Что звало жить, что силы горячило -

Далеко за горой.

Как призрак дня, ты, бледное светило,

Восходишь над землей.

И на тебя, как на воспоминанье,

Я обращаю взор...

Смолкает лес, бледней ручья сиянье,

Потухли выси гор;

Лишь ты одно скользишь стезей лазурной;

Недвижно все окрест...

Да сыплет ночь своей бездонной урной

К нам мириады звезд.

* * *

Не спрашивай, над чем задумываюсь я:

Мне сознаваться в том и тягостно и больно;

Мечтой безумною полна душа моя

И в глубь минувших лет уносится невольно.

Сиянье прелести тогда в свой круг влекло:

Взглянул - и пылкое навстречу сердце рвется!

Так, голубь, бурею застигнутый, в стекло,

Как очарованный, крылом лазурным бьется.

А ныне пред лицом сияющей красы

Нет этой слепоты и страсти безответной,

Но сердце глупое, как ветхие часы,

Коли забьет порой, так всё свой час заветный.

Я помню, отроком я был еще; пора

Была туманная, сирень в слезах дрожала;

В тот день лежала мать больна, и со двора

Подруга игр моих надолго уезжала.

Не мчались ласточки, звеня, перед окном,

И мошек не толклись блестящих вереницы,

Сидели голуби нахохлившись, рядком,

И в липник прятались умолкнувшие птицы.

А над колодезем, на вздернутом шесте,

Где старая бадья болталась, как подвеска,

Закаркал ворон вдруг, чернея в высоте, -

Закаркал как-то зло, отрывисто и резко.

Тот плач давно умолк, - кругом и смех и шум;

Но сердце вечно, знать, пугаться не отвыкнет;

Гляжу в твои глаза, люблю их нежный ум...

И трепещу - вот-вот зловещий ворон крикнет.

<1854>

ПЕРВАЯ БОРОЗДА

Со степи зелено-серой

Подымается туман,

И торчит еще Церерой

Ненавидимый бурьян.

Ржавый плуг опять светлеет;

Где волны, склонясь, прошли,

Лентой бархатной чернеет

Глыба взрезанной земли.

Чем-то блещут свежим, нежным

Солнца вешние лучи,

Вслед за пахарем прилежным

Ходят жадные грачи.

Ветерок благоухает

Сочной почвы глубиной,-

И Юпитера встречает

Лоно Геи молодой.

* * *

Ты расточительна на милые слова,

А в сердце мне не шлешь отрадного привета

И в тайне думаешь: причудлива, черства

Душа суровая поэта.

Я тоже жду; я жду, нельзя ли превозмочь

Твоей холодности, подметить миг участья,

Чтобы в глазах твоих, загадочных как ночь,

Затрепетали звезды счастья.

Я жду, я жажду их; мечтателю в ночи

Сиянья не встречать пышнее и прелестней,

И знаю - низойдут их яркие лучи

Ко мне и трепетом, и песней.

1854

ЛЕС

Куда ни обращаю взор,

Кругом синеет мрачный бор

И день права свои утратил.

В глухой дали стучит топор,

Вблизи стучит вертлявый дятел.

У ног гниет столетний лом,

Гранит чернеет, и за пнем

Прижался заяц серебристый,

А на сосне, поросшей мхом,

Мелькает белки хвост пушистый.

И путь заглох и одичал,

Позеленелый мост упал

И лег, скосясь, во рву размытом,

И конь давно не выступал

По нем подкованным копытом.

<1854>

* * *

Какое счастие: и ночь, и мы одни!

Река - как зеркало и вся блестит звездами;

А там-то... голову закинь-ка да взгляни:

Какая глубина и чистота над нами!

О, называй меня безумным! Назови

Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею

И в сердце чувствую такой прилив любви,

Что не могу молчать, не стану, не умею!

Я болен, я влюблён; но, мучась и любя -

О слушай! о пойми! - я страсти не скрываю,

И я хочу сказать, что я люблю тебя -

Тебя, одну тебя люблю я и желаю!

* * *

Что за ночь! Прозрачный воздух скован;

Над землёй клубится аромат.

О, теперь я счастлив, я взволнован,

О, теперь я высказаться рад!

Помнишь час последнего свиданья!

Безотраден сумрак ночи был;

Ты ждала, ты жаждала признанья -

Я молчал: тебя я не любил.

Холодела кровь, и сердце ныло:

Так тяжка была твоя печаль;

Горько мне за нас обоих было,

И сказать мне правду было жаль.

Но теперь, когда дрожу и млею

И, как раб, твой каждый взор ловлю,

Я не лгу, назвав тебя своею

И клянясь, что я тебя люблю!

1854

СТАРЫЙ ПАРК

Сбирались умирать последние цветы

И ждали с грустию дыхания мороза;

Краснели по краям кленовые листы,

Горошек отцветал, и осыпалась роза.

Над мрачным ельником проснулася заря,

Но яркости ее не радовались птицы;

Однообразный свист лишь слышен снегиря,

Да раздражает писк насмешливой синицы.

Беседка старая над пропастью видна.

Вхожу. Два льва без лап на лестнице встречают.

Полузатертые чужие имена,

Сплетаясь меж собой, в глазах моих мелькают.

Гляжу. У ног моих отвесною стеной

Мне сосен кажутся недвижные вершины,

И горная тропа, размытая водой,

Виясь как желтый змей, бежит на дно долины.

И солнце вырвалось из тучи, и лучи,

Блеснув как молния, в долину долетели.

Отсюда вижу я, как бьют в пруде ключи

И над травой стоят недвижные форели.

Один. Ничьих шагов не слышу за собой.

В душе уныние, усилие во взоре.

А там, за соснами, как купол голубой,

Стоит бесстрастное, безжалостное море.

Как чайка, парус там белеет в высоте.

Я жду, потонет он, но он не утопает

И, медленно скользя по выгнутой черте,

Как волокнистый след пропавшей тучки тает.

1853 (?)

ВЕСЕННИЕ МЫСЛИ

Снова птицы летят издалека

К берегам, расторгающим лед,

Солнце теплое ходит высоко

И душистого ландыша ждет.

Снова в сердце ничем не умеришь

До ланит восходящую кровь,

И душою подкупленной веришь,

Что, как мир, бесконечна любовь.

Но сойдемся ли снова так близко

Средь природы разнеженной мы,

Как видало ходившее низко

Нас холодное солнце зимы?

1848

* * *

Какие-то носятся звуки

И льнут к моему изголовью.

Полны они томной разлуки,

Дрожат небывалой любовью.

Казалось бы, что ж? Отзвучала

Последняя нежная ласка,

По улице пыль пробежала,

Почтовая скрылась коляска...

И только... Но песня разлуки

Несбыточной дразнит любовью,

И носятся светлые звуки

И льнут к моему изголовью.

<1853>

* * *

Расстались мы, ты странствуешь далече,

Но нам дано опять

В таинственной и ежечасной встрече

Друг друга понимать.

Когда в толпе живой и своевольной,

Поникнув головой,

Смолкаешь ты с улыбкою невольной, -

Я говорю с тобой.

И вечером, когда в аллее темной

Ты пьешь немую ночь,

Знай, тополи и звезды негой томной

Мне вызвались помочь.

Когда ты спишь, и полог твой кисейный

Раздвинется в лучах,

И сон тебя прозрачный, тиховейный

Уносит на крылах,

А ты, летя в эфир неизмеримый,

Лепечешь: "Я люблю", -

Я - этот сон, - и я рукой незримой

Твой полог шевелю.

1857

* * *

Когда, измучен жаждой счастья

И громом бедствий оглушен,

Со взором, полным сладострастья,

В тебе последнего участья

Искать страдалец обречен, -

Не верь, суровый ангел бога,

Тушить свой факел погоди.

О, как в страданьи веры много!

Постой! безумная тревога

Уснет в измученной груди.

Придет пора - пора иная:

Повеет жизни благодать,

И будет тот, кто, изнывая,

В тебе встречал предтечу рая,

Перед тобою трепетать.

Но кто не молит и не просит,

Кому страданье не дано,

Кто жизни злобно не поносит,

А молча, сознавая, носит

Твое могучее зерно,

Кто дышит с равным напряженьем, -

Того, безмолвна, посети,

Повея полным примиреньем,

Ему предстань за сновиденьем

И тихо вежды опусти.

ЭЛЕГИЯ

Когда мои мечты за гранью прошлых дней

Найдут тебя опять за дымкою туманной,

Я плачу сладостно, как первый иудей

На рубеже земли обетованной.

Не жаль мне детских игр, не жаль мне тихих снов,

Тобой так сладостно и больно возмущённых

В те дни, как постигал я первую любовь

По бунту чувств неугомонных.

По сжатию руки, по отблеску очей,

Сопровождаемым то вздохами, то смехом,

По ропоту простых, незначащих речей,

Лишь нам звучащих страсти эхом.

1844

* * *

Кричат перепела, трещат коростели,

Ночные бабочки взлетели,

И поздних соловьев над речкою вдали

Звучат порывистые трели.

В напевах вечера тревожною душой

Ищу былого наслажденья -

Увы, как прежде, в грудь живительной

струей

Они не вносят откровенья!

Но тем мучительней, как близкая беда,

Меня томит вопрос лукавый:

Ужели подошли к устам моим года

С такою горькою отравой?

Иль век смолкающий в наследство передал

Свои бесплодные мне муки,

И в одиночестве мне допивать фиал,

Из рук переходивший в руки?

Проходят юноши с улыбкой предо мной,

И слышу я их шепот внятный:

Чего он ищет здесь средь жизни молодой

С своей тоскою непонятной?

Спешите, юноши, и верить и любить,

Вкушать и труд и наслажденье.

Придет моя пора, - и скоро, может быть,

Мое наступит возрожденье.

Приснится мне опять весенний, светлый сон

На лоне божески едином,

И мира юного, покоен, примирен,

Я стану вечным гражданином.

ГРЕЗЫ

Мне снился сон, что сплю я непробудно,

Что умер я и в грезы погружен;

И на меня ласкательно и чудно

Надежды тень навеял этот сон.

Я счастья жду, какого - сам не знаю.

Вдруг колокол - и все уяснено;

И, просияв душой, я понимаю,

Что счастье в этих звуках. - Вот оно!

И звуки те прозрачнее, и чище,

И радостней всех голосов земли;

И чувствую - на дальнее кладбище

Меня под них, качая, понесли.

В груди восторг и сдавленная мука,

Хочу привстать, хоть раз еще вздохнуть

И, на волне ликующего звука

Умчася вдаль, во мраке потонуть.

ГОРНОЕ УЩЕЛЬЕ

За лесом лес и за горами горы,

За темными лилово-голубые,

И если долго к ним приникнут взоры,

За бледным рядом выступят другие.

Здесь темный дуб и ясень изумрудный,

А там лазури тающая нежность...

Как будто из действительности чудной

Уносишься в волшебную безбрежность.

И в дальний блеск душа лететь готова,

Не трепетом, а радостью объята,

Как будто это чувство ей не ново,

А сладостно уж грезилось когда-то.

У КАМИНА

Тускнеют угли. В полумраке

Прозрачный вьется огонек.

Так плещет на багряном маке

Крылом лазурным мотылек.

Видений пестрых вереница

Влечет, усталый теша взгляд.

И неразгаданные лица

Из пепла серого глядят.

Встает ласкательно и дружно

Былое счастье и печаль,

И лжет душа, что ей не нужно

Всего, чего глубоко жаль.

ХИЖИНА В ЛЕСУ

На лес насунулися тучи,

Морозит - трудно продохнуть.

Ни зги не видно, вихрь колючий

Сугробом переносит путь.

О, как он путнику несносен!

Но вот надежда - огонек

Блеснул звездою из-за сосен:

Приют знакомый недалек.

Стучусь с уверенностью давней:

Знакомый голос за стеной;

Как прежде, луч, скользя меж ставней,

Ложится яркой полосой.

"О, выйди! Это я!.." Напрасно!..

Я слышу голос, вижу свет, -

Всё так безжизненно, бесстрастно:

Ответа нет, привета нет!

Давно ль сюда рвался так жадно

Я с одинокого пути?..

Здесь умирать так безотрадно,

И сил нет далее брести!

УЗНИК

Густая крапива

Шумит под окном,

Зеленая ива

Повисла шатром;

Веселые лодки

В дали голубой;

Железо решетки

Визжит под пилой.

Бывалое горе

Уснуло в груди,

Свобода и море

Горят впереди.

Прибавилось духа,

Затихла тоска,

И слушает ухо,

И пилит рука.

* * *

Я долго стоял неподвижно,

В далёкие звёзды вглядясь, -

Меж теми звездами и мною

Какая-то связь родилась.

Я думал... не помню, что думал;

Я слушал таинственный хор,

И звёзды тихонько дрожали,

И звёзды люблю я с тех пор...

<1843>

Ивы и березы

Березы севера мне милы, -

Их грустный, опущенный вид,

Как речь безмолвная могилы,

Горячку сердца холодит.

Но ива, длинными листами

Упав на лоно ясных вод,

Дружней с мучительными снами

И дольше в памяти живет.

Лия таинственные слезы

По рощам и лугам родным,

Про горе шепчутся березы

Лишь с ветром севера одним.

Всю землю, грустно-сиротлива,

Считая родиной скорбей,

Плакучая склоняет ива

Везде концы своих ветвей.

* * *

Ночь. Не слышно городского шума.

В небесах звезда - и от нее,

Будто искра, заронилась дума

Тайно в сердце грустное мое.

И светла, прозрачна дума эта,

Будто милых взоров меткий взгляд;

Глубь души полна родного света,

И давнишней гостье опыт рад.

Тихо все, покойно, как и прежде;

Но рукой незримой снят покров

Темной грусти. Вере и надежде

Грудь раскрыла, может быть, любовь?

Что ж такое? Близкая утрата?

Или радость?- Нет, не объяснишь,-

Но оно так пламенно, так свято,

Что за жизнь Творца благодаришь.

ПЕСНЬ ПАЖА

(Из времен рыцарства)

Говорят, мой голос звонок,

Говорят, мой волос тонок, -

Что красавец я;

Говорят, я злой ребенок, -

Бог им в том судья!

Мне сулят во всём удачу,

Судят, рядят наудачу, -

Кто их разберет!

А не знают, как я плачу

Ночи напролет.

"Он дитя" - меня балуют,

"Он дитя" - меня целуют.

Боже мой! Оне

И не знают, что волнуют,

Мучат всё во мне.

Целовал бы, да не смею,

Прошептал бы, да робею,

Этим всё гублю...

А давно сказать умею:

"Я люблю! люблю!"

<1845>

* * *

Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок,

Пред скамьей ты чертила блестящий песок,

Я мечтам золотым отдавался вполне,-

Ничего ты на всё не ответила мне.

Я давно угадал, что мы сердцем родня,

Что ты счастье свое отдала за меня,

Я рвался, я твердил о не нашей вине,-

Ничего ты на всё не ответила мне.

Я молил, повторял, что нельзя нам любить,

Что минувшие дни мы должны позабыть,

Что в грядущем цветут все права красоты,-

Мне и тут ничего не ответила ты.

С опочившей я глаз был не в силах отвесть,-

Всю погасшую тайну хотел я прочесть.

И лица твоего мне простили ль черты? -

Ничего, ничего не ответила ты!

<1885>

* * *

Есть ночи зимней блеск и сила,

Есть непорочная краса,

Когда под снегом опочила

Вся степь, и кровли, и леса.

Сбежали тени ночи летней,

Тревожный ропот их исчез,

Но тем всевластней, тем заметней

Огни безоблачных небес.

Как будто волею всезрящей

На этот миг ты посвящён

Глядеть в лицо природы спящей

И понимать всемирный сон.

1885

* * *

Последний звук умолк в лесу глухом,

Последний луч погаснул за горою...

О, скоро ли в безмолвии ночном,

Прекрасный друг, увижусь я с тобою?

О, скоро ли младенческая речь

В испуг мое изменит ожидание?

О, скоро ли к груди моей прилечь

Ты поспешишь, вся трепет, вся желание?

Скользит туман прозрачный над рекой,

Как твой покров, свиваясь и белея...

Час фей настал! Увижусь ли с тобой

Я в царстве фей, мечтательная фея?

Иль заодно с тобой и ночь и мгла

Меня томят и нежат в заблужденьи?

Иль это страсть больная солгала

И жар ночной потухнет в песнопеньи?

1855

МУЗА

Не в сумрачный чертог наяды говорливой

Пришла она пленять мой слух самолюбивый

Рассказом о щитах, героях и конях,

О шлемах кованных и сломанных мечах.

Скрывая низкий лоб под ветвию лавровой,

С цитарой золотой иль из кости слоновой,

Ни разу на моем не прилегла плече

Богиня гордая в расшитой епанче.

Мне слуха не ласкал язык ее могучий,

И гибкий, и простой, и звучный без созвучий.

По воле пиерид с достоинством певца

Я не мечтал стяжать широкого венца.

О нет! Под дымкою ревнивой покрывала

Мне музу молодость иную указала:

Отягощала прядь душистая волос

Головку дивную узлом тяжелых кос;.

Цветы последние в руке ее дрожали;

Отрывистая речь была полна печали,

И женской прихоти, и серебристых грез,

Невысказанных мук и непонятных слез.

Какой-то негою томительной волнуем,

Я слушал, как слова встречались поцелуем,

И долго без нее душа была больна

И несказанного стремления полна.

1854

* * *

Дай руку мне, дай руку, пери злая,

Хоть раз еще приветливо взгляни,

Горячкой рифм восторг мой объясняя,

Влюбленного поэтом не брани.

Ревнивые лишь с тем хариты дружны,

Кто забывать для них готов весь свет.

Коль жителям Олимпа жертвы нужны

И сердца кровь - плохой же я поэт.

Пусть музами навек оставлен буду,

Пусть Феб меня карает за грехи, -

Под хохот твой я музу позабуду,

За поцелуй я все отдам стихи.

1854

ВЕСНА

Пришла, - и тает всё вокруг,

Всё жаждет жизни отдаваться,

И сердце, пленник зимних вьюг,

Вдруг разучилося сжиматься.

Заговорило, зацвело

Всё, что вчера томилось немо,

И вздохи неба принесло

Из растворенных врат эдема.

Как весел мелких туч поход!

И в торжестве неизъяснимом

Сквозной деревьев хоровод

Зеленоватым пышет дымом.

Поет сверкающий ручей,

И с неба песня, как бывало;

Как будто говорится в ней:

Всё, что ковало, - миновало.

Нельзя заботы мелочной

Хотя на миг не устыдиться,

Нельзя пред вечной красотой

Не петь, не славить, не молиться.

ТУРНЕНЕВУ

Из мачт и паруса - как честно он служил

Искусному пловцу под ведром и грозою! -

Ты хижину себе воздушную сложил

Под очарованной скалою.

Тебя пригрел чужой денницы яркий луч,

И в откликах твоих мы слышим примиренье;

Где телом страждущий пьет животворный ключ,

Душе сыскал ты возрожденье.

Поэт! и я обрел, чего давно алкал,

Скрываясь от толпы бесчинной,

Среди родных полей и тень я отыскал

И уголок земли пустынной.

Привольно, широко, куда ни кинешь взор.

Здесь насажу я сад, здесь, здесь поставлю хату!

И, плектрон отложа, я взялся за топор

И за блестящую лопату.

Свершилось! Дом укрыл меня от непогод,

Луна и солнце в окна блещет,

И, зеленью шумя, деревьев хоровод

Ликует жизнью и трепещет.

Ни резкий крик глупцов, ни подлый их разгул

Сюда не досягнут. Я слышу лишь из саду

Лихого табуна сближающийся гул

Да крик козы, бегущей к стаду.

Здесь песни нежных муз душе моей слышней,

Их жадно слушает пустыня,

И верь! - хоть изредка из сумрака аллей

Ко мне придет моя богиня.

Вот здесь, не ведая ни бурь, ни грозных туч

Душой, привычною к утратам,

Желал бы умереть, как утром лунный луч,

Или как солнечный - с закатом.

1864

"Notturno"

Ты спишь один, забыт на месте диком,

Старинный монастырь!

Твой свод упал; кругом летают с криком

Сова и нетопырь.

И стекол нет, и свищет вихорь ночи

Во впадину окна,

Да плющ растет, да устремляет очи

Полночная луна.

И кто-то там мелькает в свете лунном,

Блестит его убор -

И слышатся на помосте чугунном

Шаги и звуки шпор.

И грустную симфонию печали

Звучит во тьме орган...

То тихо всё, как будто вечно спали

И стены и орган.

1846

ПРОСТИ (ОФЕЛИИ)

Прости, - я помню то мгновенье,

Когда влюбленною душой

Благодарил я провиденье

За встречу первую с тобой.

Как птичка вешнею зарею,

Как ангел отроческих снов,

Ты уносила за собою

Мою безумную любовь.

Мой друг, душою благодарной,

Хоть и безумной, может быть,

Я ложью не хочу коварной

Младому сердцу говорить.

Давно ты видела, я верю,

Как раздвояется наш путь!

Забыть тяжелую потерю

Я постараюсь где-нибудь.

Еще пышней, еще прекрасней

Одна - коль силы есть - цвети!

И тем грустнее, чем бесстрастней

Мое последнее прости.

1846

На озере

И силу в грудь, и свежесть в кровь

Дыханьем вольным лью.

Как сладко, мать-природа, вновь

Упасть на грудь твою!

Волна ладью в размер весла

Качает и несет,

И вышних гор сырая мгла

Навстречу нам плывет.

Взор мой, взор, зачем склоняться?

Или сны златые снятся?

Прочь ты сон, хоть золотой, -

Здесь любовь и жизнь со мной!

На волнах сверкают

Тысячи звезд сотрясенных,

В дымном небе тают

Призраки гор отдаленных.

Ветерок струится

Над равниною вод,

И в залив глядится

Дозревающий плод.

1859

* * *

Над озером лебедь в тростник протянул,

В воде опрокинулся лес,

Зубцами вершин он в заре потонул,

Меж двух изгибаясь небес.

И воздухом чистым усталая грудь

Дышала отрадно. Легли

Вечерние тени.- Вечерний мой путь

Краснел меж деревьев вдали.

А мы - мы на лодке сидели вдвоем,

Я смело налег на весло,

Ты молча покорным владела рулем,

Нас в лодке как в люльке несло.

И детская челн направляла рука

Туда, где, блестя чешуей,

Вдоль сонного озера быстро река

Бежала как змей золотой.

Уж начали звезды мелькать в небесах...

Не помню, как бросил весло,

Не помню, что пестрый нашептывал флаг,

Куда нас потоком несло!

* * *

Средь кленов девственных и плачущих берез

Я видеть не могу надменных этих сосен;

Они смущают рой живых и сладких грез,

И трезвый вид мне их несносен.

В кругу воскреснувших соседей лишь оне

Не знают трепета, не шепчут, не вздыхают

И, неизменные, ликующей весне

Пору зимы напоминают.

Когда уронит лес последний лист сухой

И, смолкнув, станет ждать весны и возрожденья,-

Они останутся холодною красой

Пугать иные поколенья.

В саду

Приветствую тебя, мой добрый, старый сад,

Цветущих лет цветущее наследство!

С улыбкой горькою я пью твой аромат,

Которым некогда дышало детство.

Густые липы те ж, но заросли слова,

Которые в тени я вырезал искусно,

Хватает за ноги заглохшая трава,

И чувствую, что там, в лесу, мне будет грустно.

Как будто с трепетом здесь каждого листа.

Моя пробудится и затрепещет совесть,

И станут лепетать знакомые места

Давно забытую, оплаканную повесть.

И скажут: "Помним мы, как ты играл и рос,

Мы помним, как потом, в последний час разлуки,

Венком из молодых и благовонных роз

Тебя здесь нежные благословляли руки.

Скажи: где розы те, которые такой

Веселой радостью и свежестью дышали?"

Одни я раздарил с безумством и тоской,

Другие растерял - и все они увяли.

А вы - вы молоды и пышны до конца.

Я рад - и радости вполне вкусить не смею;

Стою как блудный сын перед лицом отца,

И плакать бы хотел - и плакать не умею!

Больной

Его томил недуг. Тяжелый зной печей,

Казалось, каждый вздох оспаривал у груди.

Его томил напев бессмысленных речей,

Ему противны стали люди.

На стены он кругом смотрел как на тюрьму,

Он обращал к окну горящие зеницы,

И света божьего хотелося ему -

Хотелось воздуха, которым дышат птицы.

А там, за стеклами, как чуткий сон легки,

С востока яркого всё шире дни летели,

И солнце теплое, морозам вопреки,

Вдоль крыш развесило капели.

Просиживая дни, он думал всё одно:

"Я знаю, небеса весны меня излечут..."

И ждал он: скоро ли весна пахнет в окно

И там две ласточки, прижавшись, защебечут?

Ревель

(после представления Фрейшица)

Театр во мгле затих. Агата

В объятьях нежного стрелка

Еще напевами объята,

Душа светла - и жизнь легка.

Всё спит. Над тесным переулком,

Как речка, блещут небеса,

Умолк на перекрестке гулком

Далекий грохот колеса.

И с каждым шагом город душный

Передо мной стесняет даль;

Лишь там, на высоте воздушной,

Блестит балкон, поет рояль...

И с переливом серебристым,

С лучом, просящимся во тьму,

Летит твой голос к звездам чистым

И вторит сердцу моему.

1855

* * *

По замечанью моему,

Альбом походит на кладбище.

Баратынский.

Отвергнув гордое сомненье

И не смущаемый трудом,

Простой приязни выраженье

Вношу смиренно в ваш альбом.

Легко минутное решенье

Забыться непробудным сном,

Где наше место погребенья

Хоть потревожат, - но с умом;

Где между прочими гробами

И наш без надписи найдут,

А между зримыми чертами

Лукаво зоркими глазами

Черты незримые прочтут.

Оставить комментарий

Фет Афанасий Афанасьевич (yes@lib.ru)

Год: 1854

Обновлено: 31/07/2019. 47k. Статистика.

Сборник стихов: Поэзия

Связаться с программистом сайта.

Фет Афанасий Афанасьевич Стихотворения

Фет Афанасий Афанасьевич
Стихотворения