Фонтенель Бернар Ле Бовье
Разговоры о множестве миров

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    господина Фонтенелла, парижской академіи секретаря, съ французскаго перевелъ и потребными примѣчаніями изъяснилъ Князь Антіохъ Кантемиръ въ Москвѣ 1730 году.

  

РУССКІЕ ПИСАТЕЛИ XVIII и XIX ст.

ИЗДАНІЕ И. И. ГЛАЗУНОВА.

ОБЩАЯ РЕДАКЦІЯ ВСЕГО ИЗДАНІЯ П. А. ЕФРЕМОВА.

КН. А. Д. КАНТЕМИРЪ.
ТОМЪ II.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

ВЪ ТИПОГРАФІИ И. И. ГЛАЗУНОВА, Б. МѢЩАНСКАЯ, 8.
1868.

  

РАЗГОВОРЫ О МНОЖЕСТВѢ МІРОВЪ
господина Фонтенелла, парижской академіи секретаря, съ французскаго перевелъ и потребными примѣчаніями изъяснилъ Князь Антіохъ Кантемиръ въ Москвѣ 1730 году.

   Знаменитѣйшей Імператорской Академіи Наукъ Санктпетербургской, подъ покровомъ и чрезъ великодушіе Анны Іоанновны, Августѣйшей Імператрицы къ пріумноженію Ея Величества Славы къ пользѣ пространныя Россіи и всего человѣческаго рода цвѣтущей, ВЪ ЗНАКЪ своего благодарства за полученное отъ ея мудрыхъ членовъ воспитаніе и наставленіе, сей переводъ усердно приноситъ и посвящаетъ Князь Антіохъ Кантемиръ.
  

ПРЕДИСЛОВІЕ КЪ ЧИТАТЕЛЮ.

   Книжка сія, какъ скоро отъ господина Феытепелла издана, почти на всѣ языки переведена и отъ разныхъ народовъ съ подобнымъ наслажденіемъ и жадностію читана, къ не малой славѣ сочинителя. Въ ней онъ неподражаемымъ искусствомъ полезное забавному присовокупилъ, изъясняя шутками все, что нужнѣе къ вѣдѣнію въ фисикѣ и астрономіи, такъ что всякому, кто съ прилежаніемъ читать любитъ, изъ нея легко научиться довольной части тѣхъ наукъ. Для того, я чаялъ нашему народу нѣкую услугу показать переводомъ ея на русской языкъ. Трудъ мои былъ не безваженъ, какъ всякому можно признать, разсуждая, сколь введеніе новаго дѣла не легко. Мы до сѣхъ поръ недостаточны въ книгахъ филозофскихъ, потому и въ рѣчахъ, которыя требуются къ, изъясненію тѣхъ наукъ. Слѣдственно уповаю, что согрѣшенія и недостатки перевода, въ разсужденіи трудности моего воспріятія, мнѣ будутъ оставлены.
   Приложилъ я къ ней краткія примѣчанія, для изъясненія такъ чужестранныхъ словъ, которыя и не хотя принужденъ былъ употребить, своихъ равносильныхъ не имѣя, какъ и для русскихъ, употребленныхъ въ иномъ разумѣніи, нежели обыкновенно чинится. Въ нихъ же вмѣстилъ нужное историческое извѣстіе особъ, поминаемыхъ въ сихъ разговорахъ, чтобъ читатель имѣлъ всѣ нужные способы для совершеннаго разумѣнія сея книги. Расположилъ я всѣ примѣчанія на каждую рѣчь такъ, что гдѣ оная въ самомъ разговорѣ находится, тамъ же и то на нее на нижнемъ полѣ подъ чертою; а дабы знать примѣчаемое слово, то какъ оно, такъ и примѣчаніе, тѣмъ же однимъ цифирнымъ числомъ означены. И такъ я надѣюся, что въ сихъ примѣчаніяхъ всѣмъ невразумительнымъ словамъ сея книги довольной толкъ сыскаться имѣетъ.
  
   Въ Москвѣ 1730 году.
  

АВТОРОВО ПРЕДИСЛОВІЕ.

   Я теперь нахожусь въ томъ же почти случаѣ, въ которомъ былъ Цицеронъ {Маркъ Туллій Цицеронъ былъ сынъ римскаго всадника изъ поколѣнія короля Тита Сабія. Съ младыхъ лѣтъ рѣчьми своими въ сенатѣ столько прославился, что названъ былъ отцемъ римскаго витійства, и потомъ въ Греціи для лучшаго обученія нѣсколько времени проводилъ. Въ 691 лѣто по созданіи Рима выбранъ въ консулы (чинъ тогда не только знаменитой, но и первый почти въ Республикѣ) и по убіеніи Юлія Кесаря учиненъ тріумвиромъ. Убитъ Антоніевымъ подущеніемъ въ 43 лѣто прежде Христа, въ 64 своего возраста. Онъ первый философическія дѣла на латинскомъ языкѣ издавать началъ, самъ будучи философъ академской секты.}, когда затѣялъ писать на своемъ языкѣ о дѣлахъ философскихъ, бывшихъ до тѣхъ поръ въ употребленіи только на греческомъ. Сказываетъ онъ намъ, что говорили тогда, что его книги будутъ всѣмъ неполезны, для того что любители философіи {Философія. Слово греческое, по русски любомудріе. Симъ генеральнымъ именемъ разумѣется основательное и ясное знаніе дѣлъ естественныхъ и преестественныхъ, которое достается прилежнымъ разсужденіемъ и изслѣдованіемъ о тѣхъ дѣлахъ.
   Философія раздѣляется на логику, нравоученіе, фисику и метафисику.
   Логика, или словесница, учитъ право о вещахъ разсуждать и извѣстныя истины другому правильно доказывать.
   Нравоученіе, или ифика, учитъ добрымъ нравамъ, то-есть, даетъ знать худыя и добрыя дѣла и представляетъ правила, но которымъ доставать себѣ добродѣтели и отбѣгать злонравій.
   Фисика, или естественница учитъ познавать причину и обстоятельства всѣхъ естественныхъ дѣйствъ и вещей.
   Метафисика, или преестественница, даетъ намъ знаніе сущаго въ обществѣ и о сущихъ безплотныхъ, каковы суть душа, духи и Богъ.}, приложивши трудъ пріискать себѣ ея въ греческихъ книгахъ, не будутъ радѣть видѣть ея въ книгахъ латинскихъ, которыя не подлинники; а тѣ, что къ философіи не охотники, не будутъ искать видѣть ея ни въ греческихъ, ни въ латинскихъ.
   На что онъ отвѣчаетъ, что все тому противное случится, понеже тѣ, которые еще не философы, покусятся сдѣлаться философами за удобство чтенія латинскихъ книгъ; а тѣ, которые уже чрезъ греческихъ книгъ философами стали, ради будутъ видѣть, какимъ образомъ дѣла той науки ведены по латински.
   Цицеронъ имѣлъ причину такъ говорить: превосходство ума его и великое почтеніе, которое уже онъ себѣ нажилъ, обнадеживало его о добромъ ооспѣхѣ такихъ новаго вида трудовъ, которые онъ въ народъ издавалъ. А я гораздо далекъ, чтобъ могъ имѣть такую причину надежды въ" затѣяхъ почти его подобныхъ. Мнѣ захотѣлося писать о философіи образомъ нѣкакимъ философскимъ, тщался ея привести въ такую мѣру, чтобъ была ни весьма жеска {Жеска. По французски въ оригиналѣ стоитъ seche, что въ семъ мѣстѣ значитъ свойство непріятное, не дающее ни какой забавы.} для всѣхъ общества людей, ни гораздо шутлива для ученыхъ, Но если мнѣ скажутъ почти тоже, что Цицерону, сирѣчь что такая книга не годна ни ученымъ, которымъ нельзя изъ ней ничего научиться, ни прочимъ люденъ, которые не будутъ имѣть охоту ничему изъ нея учиться, я не буду отвѣчать то, что онъ отвѣчалъ. Легко статься можетъ, что ища посредства такова, въ которомъ бы философія могла быть пристойна всему свѣту, на такое напалъ, въ которомъ она никому негодна; середки гораздо трудно держаться, и надѣюся, что уже мнѣ не похочется вдругорь приняться за такой трудъ.
   Долженъ я объявить тѣмъ, которые честь будутъ книгу сію, имѣя уже нѣкое знаніе въ фисикѣ {Въ фисикѣ. Смотри подъ примѣчаніемъ 2-мъ.}, что я ихъ не намѣренъ учить, но только забавлять, представляя имъ нѣкакимъ пріятнѣйшимъ и больше веселымъ образомъ то, что они основательнѣе уже знаютъ; а которымъ такія дѣла не знакомы, объявляю, что я думаю, что могу ихъ вдругъ и учить и забавлять. Первые противно моему намѣренію поступятъ, если станутъ въ ней искать себѣ пользы; а другіе, если одно только увеселеніе искать будутъ.
   Не нужно мнѣ сказывать, что я выбралъ изъ всей философіи дѣло, которое больше всѣхъ можетъ побудить къ любопытству. Кажется, что всего болѣе должно бы насъ касаться -- знать, какимъ образомъ сдѣланъ міръ сей, на которомъ мы обитаемъ, и есть-ли другіе подобные ему міры, и которые бы также были обитанны; однакожъ за всѣмъ тѣмъ пусть о томъ суетится, кто изводитъ. Кто имѣетъ лишныя думы, пусть ихъ тратитъ надъ подобными дѣлами, а весь свѣтъ не въ состояніи дѣлать такое неполезное иждивеніе.
   Въ сихъ разговорахъ я принимаюся учить жену, которая николи ничего не слыхивала о такихъ дѣлахъ. Вымыслъ тотъ показался мнѣ способенъ не только для придачи украшенія моей книгѣ, но и для ободренія госпожъ чрезъ образецъ одной жены, которая, не выходя изъ предѣловъ особы, неимѣющей ни малаго знанія наукъ, однакожъ разумѣетъ то, что ни говорится, и изрядно распоряжаетъ въ головѣ своей безъ помѣшательства всѣ вихри {Вихри. Французское слово Tourbillons я но русски назвалъ вихрь. Въ изданныхъ на россійскомъ языкѣ сокращенныхъ комментаріяхъ Академіи Наукъ Санктпетербургской слово сіе также переведено. Но понеже сіе слово вновь (въ такомъ разумѣніи) въ россійскомъ языкѣ введено, и потому не всѣмъ знакомо, прилагаю при семъ того описаніе съ довольнымъ изъясненіемъ, каково въ своей фисикѣ издалъ Картезіевъ ученикъ, господинъ Петръ Регисъ, нашихъ вѣковъ славный философъ. "Богъ, говоритъ онъ, создалъ съ начала вещество нѣкое пространное, неизмѣримое, которое исполняетъ всю длину, широту и глубину міра, или лучше сказать, которое самое есть оная міра широта, длина и глубина. Вещество то названо вещество первое, Materia prima. Сіе вещество Богъ раздѣлилъ на безконечныя части, изъ которыхъ нѣкоторыя одну фигуру имѣютъ, другія другую. Иныя изъ нихъ больше, иныя меньше. Раздѣляя же Богъ то міра пространство, не такимъ образомъ то раздѣлилъ, чтобъ межъ частьми тѣла осталося нѣкое порожжее разстояніе, но все то раздѣленіе зависѣло въ различіи движенія, которое далъ всякой части, понудивъ, чтобъ съ самого того моменту, что онѣ подвинуты, шли однѣ въ одну сторону, другія въ другую. Къ сему если приложимъ, что части вещества вышепомянутаго суть непроницаемы (Impenetrabiles), ясно видѣть можно, что Богъ не возмогъ бы движеніе ихъ продолжать такимъ образомъ, чтобъ не приключилися безконечныя премѣнности движенію ихъ до тѣхъ поръ, пока онѣ напослѣдокъ не соединилися бы всѣ согласно двизатися около разныхъ центровъ (или около разныхъ точекъ). Сія предъизъяснивъ, заключаетъ Регисъ, великое нѣкое число частей вещества, которыя согласится двизатися около одной точки, есть турбильонъ, или вихрь". Смотри еще вечеръ IV.} и міры. Для чегожъ бы были такія жены, которыя бы хотѣли уступать сей вымышленной маркизѣ {Маркизѣ. Маркизанство есть титло дворянства знатнаго, у насъ еще не въ обыкновеніи. Во Франціи и Италіи маркизы слѣдуютъ за графами. Въ Англіи и въ Германіи чинъ ихъ между дюкомъ и графомъ.}, которая то только понимаетъ, чего не понять ей не можно?
   Правда, что она отчасти прилежна, да какое тутъ прилежаніе? Не требуется проницать съ великимъ размышленіемъ дѣло какое собою неясное, или неясно истолкованное; нужно только читать, представляя себѣ порядочно то, что читано бываетъ. Для всея тоя философіи системы {Система. Слово греческое (по русски назвать бы можно составъ или составленіе), значитъ образъ или способъ, по которому поставляемъ, что части какой вещи оную, или многія вещи одну цѣльную, составляютъ, которой есть причиною всему тому, что въ вещи той происходитъ, иди что тѣ многія вещи дѣйства свои производятъ. Короче сказать: система есть изобрѣтенной законъ или правило, но которому вещи какой причину и дѣйства всѣ съ околичностьми оныхъ изъяснить можно.} я о столькомъ прилежаніи госпожъ прошу, сколько нужно имѣть, читая "Принцессу де Клевъ" {Принцессу де Клевъ. Есть подъ симъ титломъ французской романцъ, которой содержитъ вымышленную повѣсть о принцессѣ де Клевъ. Есть же романцъ баснь, въ которой описуется острыми выдумками какое любовное дѣло по правиламъ эпическаго стихотворенія, для забавы и наставленія читателей.
   Эпическое стихотвореніе есть повѣсть художно-вымышленная къ исправленію нравовъ, чрезъ наставленій прикрытіе подъ пріуподобленіями какого важнаго дѣйства, описаннаго стихами, такимъ образомъ, что истиннѣ казалося подобно и было не меньше забавно, чѣмъ удивительно.}, когда хотятъ совершенно вызнать интриги {Интрига. Французское слово, значитъ 1) искусное разположеніе случаевъ какого дѣйства, 2) всякое дѣйство лукаво произведенное, кознь, хитрость, и 3) полюбовные тайные поступки. Въ семъ мѣстѣ употреблено въ первой силѣ.} той басни и всю пріятность ея уразумѣть. Правда, что идеи {Идея. Греческое слово, значитъ начертаніе предлежащей вещи, которая въ умѣ нашемъ изображается чрезъ чувство или чрезъ другой какой образъ разумѣнія. Когда я напримѣръ примѣчаю четвероугольной столъ, и въ умѣ моемъ изобразятся четыре бока, четыре угла, плоскость доски, высота и форма (или начертаніе) ногъ, однимъ словомъ, весь составъ стола, могу сказать, что я имѣю идею того стола. Я бы идею назвалъ по русски понятіемъ.} моей книги не столько обычайны большей части женъ, сколько тѣ, чтобъ "Принцессѣ де Клевъ", содержатся, да однакожъ не темнѣе тѣхъ; и крѣпко надѣюся, что по большой мѣрѣ дважды сію книгу прочетши, ничего не останется, чего-бъ онѣ не разумѣли.
   Не будучи мое намѣреніе сочинить пустую и безосновательную систему, употребилъ я истинныя фисическія разсужденія и доводы, и столько ихъ употребилъ, сколько нужно было. По счастію, въ семъ дѣлѣ идеи фисическія случилися собою забавны, и когда смыслъ удовольствываютъ, представляютъ умоначертанію зрѣлище нѣкое, которое столько ему пріятно, какъ бы нарочно для него сдѣлано.
   Когда попадалися мнѣ какія мѣста, которыя совсѣмъ не такого вода, я имъ придалъ постороннія украшенія. Такъ учинилъ Виргилій {Виргилій. Славный римской стихотворецъ, жилъ въ царство Августа Кесаря, у котораго былъ въ великомъ почтеніи. Три его главнѣйшія сочиненія, которымъ весь свѣтъ удивляется, до насъ дошли: Энеида, Буколики и Геортки или земледѣльныя. Сіе содержитъ правила, какимъ образомъ землю работать и разводить огороды, древа, овощи и ульи.} въ своихъ земледѣльныхъ {Виргилій. Славный римской стихотворецъ, жилъ въ царство Августа Кесаря, у котораго былъ въ великомъ почтеніи. Три его главнѣйшія сочиненія, которымъ весь свѣтъ удивляется, до насъ дошли: Энеида, Буколики и Геортки или земледѣльныя. Сіе содержитъ правила, какимъ образомъ землю работать и разводить огороды, древа, овощи и ульи.}, въ коихъ онъ украшаетъ основаніе своей матери {Матерія. Латинское слово, на французскомъ языкѣ разныя знаменанія имѣетъ: 1) значитъ то, изъ чего вещь какая сдѣлана (вещество), напримѣръ, сѣра есть матерія пороху; 2) то, о чемъ говорится или разсуждается (дѣло), напримѣръ, житіе и слова Христовы суть матерія Евангеліи; 3) то, для чего что дѣлается, или что поводъ какому дѣлу подаетъ (причина) и проч. Здѣсь употреблено во второй силѣ.}, которая совсѣмъ не плодовита, частыми и почти всегда пріятными введеніями постороннихъ дѣлъ. Овидій {Овидій былъ славный римской стихотворецъ въ царствованіе Августа Кесаря, отъ котораго былъ сначала не мало любимъ, а напослѣдокъ сосланъ въ ссылку, какъ многіе чаютъ, въ Волошскую землю. Между многими своими сочиненіями, почти неподражаемыми, издалъ онъ книгу о искусствѣ любви, содержащую правила, по которымъ учитъ какъ любовь съ кѣмъ водить; могъ онъ въ томъ учителемъ быть, понеже самъ былъ искусной волокита и за любовь съ цесарскою дочерью заслужилъ ссылку, въ которой умеръ отъ болѣзни и отчаянія.} тоже сдѣлалъ въ искусствѣ любленія {Овидій былъ славный римской стихотворецъ въ царствованіе Августа Кесаря, отъ котораго былъ сначала не мало любимъ, а напослѣдокъ сосланъ въ ссылку, какъ многіе чаютъ, въ Волошскую землю. Между многими своими сочиненіями, почти неподражаемыми, издалъ онъ книгу о искусствѣ любви, содержащую правила, по которымъ учитъ какъ любовь съ кѣмъ водить; могъ онъ въ томъ учителемъ быть, понеже самъ былъ искусной волокита и за любовь съ цесарскою дочерью заслужилъ ссылку, въ которой умеръ отъ болѣзни и отчаянія.}, хотя основаніе его дѣла было безъ числа пріятнѣе всего того, что онъ къ нему примѣшать могъ. Знать, то показалося ему, что нельзя не наскучить, всегда объ одномъ говоря, хоть бы и о правилахъ любви говорить. Я хоть имѣлъ больше нужды, нежели онъ, пособлять себѣ такими введеніями постороннихъ дѣлъ, однако гораздо бережно ихъ употребилъ, и законными ихъ учинилъ природною разговоровъ вольностію; въ такихъ только мѣстахъ я ихъ вставилъ, гдѣ, какъ мнѣ казалося, пріятно бы было ихъ находить; большую ихъ часть я разсѣялъ въ началѣ книги, понеже тогда умъ не вовсе обыклъ къ главнѣйшимъ знаніямъ, которыя ему представляю. Напослѣдокъ, произвелъ я ихъ или изъ моего настоящаго дѣла, или изъ нѣкоего ему смежнаго.
   Не хотѣлъ я о жителяхъ планетныхъ {Двоякаго звѣзды суть виду. Однѣ николи не подвигаются и тожде между собою разстояніе хранятъ; другія въ извѣстныя времена все небо претекаютъ. Перваго виду звѣзды называются неподвижныя, втораго планеты. Греческое есть званіе сіе: Πλανήτης, что свойственно по-русски толкуется блудящіи; и не худо такъ звѣзды тѣ названы, понеже столь непорядочно намъ кажется движеніе ихъ, что правильно сказать можно, что онѣ не идутъ, по блудятъ по небу.} ничего такого выдумать, что-бъ было совсѣмъ невозможно и несостоятельно. Прилежалъ я говорить все то, что съ основаніемъ думать можно, и самыя привидѣнія, которыя я присовокупилъ, имѣютъ нѣкое дѣльное основаніе. Истина и ложь здѣсь вмѣстѣ смѣшена, но всегда довольно различены. Я не беруся оправдать такъ дикую смѣсь; въ ней зависитъ вся важность моего труда, а причину тому сказать не знаю. Остается мнѣ въ семъ предисловіи поговорить одной части людей, которую можетъ быть всѣхъ труднѣе удовольствовать можно; не для того, что нѣтъ хорошихъ доводовъ имъ къ доказательству, но затѣмъ, что они имѣютъ жалованную грамоту не склоняться, если не похотятъ, ни на какіе хорошіе доводы. Таковые суть суетносумнительные люди, которые могутъ подумать, что не безбѣдственно есть, поелику къ вѣрѣ, поставлять жителей индѣ гдѣ, кромѣ нашей земли. Я почитаю и самую чрезмѣрную нѣжность въ дѣлахъ закона, слѣдовательно и сію бы въ толикомъ почтеніи содержалъ, что не хотѣлъ бы ей досадить въ сей книгѣ, еслибъ она была противна моему мнѣнію; но что вамъ имѣетъ дико показаться, ни мало она не касается сея системы, въ которой я жительми наполнилъ неищетные міры. Нужно только разобрать маленькое ума заблужденіе. Когда кто тебѣ скажетъ, что мѣсяцъ населенъ, ты тотчасъ представляешь себѣ жителей тѣхъ людьми намъ подобными, и если ты богословъ, тотчасъ наполнишься затрудненій. Потомство Адамово не могло простереться до луны, ни слободы тамъ населить. Слѣдовательно люди, которые въ лунѣ, не Адамовы дѣти, а въ богословіи не малое помѣшательство, чтобъ обрѣтались такіе люди, которые бы не отъ него произошли. Не нужно больше говорить: всѣ возможныя затрудненія на сіе одно сходятъ, и рѣчи, которыя бы нужно употреблять въ должайшемъ изъясненіи, будучи крайняго почтенія достойны, неприлично ихъ писать въ книгѣ такъ маловажной, какова сія. Потому все противоположеніе {Противоположеніе. Чужестраннымъ словомъ мы обыкновеннѣе обьекціею называемъ. Есть же объекція предложеніе противное какому другому предложенію, которымъ или вовсе сіе другое предложеніе опровергаемъ, или несостоятельство и погрѣшности того обличаемъ. Напримѣръ, луна населена жительми, есть предложеніе, противъ котораго противополагается, что если-бы люди были въ лунѣ, то Святое Писаніе было бы неистинно, которое родъ человѣческій весь изъ Адама производитъ.} касается людей лунныхъ; но тѣ сами, которые чинятъ оное противоположеніе, ставятъ людей въ лунѣ; а я не говорю, что тамъ люди живутъ: я говорю, что есть тамъ жители, которые ни мало не люди. Что же они? я ихъ не видѣлъ, и не для того объ нихъ говорю, что ихъ видѣлъ. Когда же говорю, что не люди въ лунѣ, но жители; не думай, что тѣ рѣчи голая отговорка, которую употребляю, чтобъ съ обманомъ отбить твое противоположеніе. Ты самъ увидишь, что невозможно въ лунѣ быть людямъ по идеи, которую содержу о безконечномъ различіи, что естество имѣло употребить во всѣхъ дѣлахъ своихъ. Идея та находится во всей сей книгѣ и никакой философъ {Философъ. Слово греческое, которое значитъ мудролюбца, мудреца, благоразсуднаго. Если въ такой силѣ только философа разумѣть (говоритъ Ришелетъ въ Дикціонаріи), то весьма мало философовъ найти можно, для того теперь имя то даютъ тѣмъ, которые знаютъ, или чаютъ знать логику, фисику, метафисику и нравоученіе. Смотри примѣчаніе 2.} не можетъ ея оспорить. Потому я надѣюся, что вышеупомянутое противоположеніе отъ тѣхъ однихъ мнѣ чинено будетъ, которые, не видавъ сихъ разговоровъ, объ нихъ разсуждать станутъ. Но причина-ли то моему безопасно? Напротиву, законную мнѣ причину подаетъ бояться, что противоположеніе то чинено будетъ отъ многихъ.
  

РАЗГОВОРЫ О МНОЖЕСТВѢ МІРОВЪ.

КЪ ГОСПОДИНУ Л***.

   Желаніе твое есть, государь мой, имѣть обстоятельное описаніе, какимъ образомъ проводилъ я время въ деревнѣ госпожи маркизы Г***. Вѣдаешь ли, что описаніе то составитъ цѣлую книгу, да еще книгу Философическую? Безъ сумнѣнія, ты надѣешься слышать о празднествахъ, играхъ или ловляхъ; но вмѣсто того имѣть будешь планеты, міры, впхры, понеже о сихъ только у насъ тамъ слово было. Однакожъ, ты самъ, будучи философъ, не будешь тому смѣяться напротиву, можетъ быть, и радоваться тому станешь, что я подговорилъ маркизу въ ватагу философскую. Не могли бы мы лучшее что пріобрѣсти, понеже по моему разсужденію красота и молодость многаго стоятъ. Не согласуешься ли и ты въ томъ, что ежели бы мудрость сама хотѣла когда удачливой показать себя людямъ, не худо бы учинила принять на себя подобность маркизину? а наипаче, ежели бы въ обхожденіи и разговорахъ такую же имѣла услаждать силу, то я за подлинно вѣрю, что весь свѣтъ мудрости послѣдовалъ бы. Впрочемъ, не ожидай нѣчто превосходное слышать, читая сіе описаніе разговоровъ, которые я съ сею госпожею имѣлъ; должно бы имѣть столько-жъ ума, сколько она имѣетъ, чтобъ можно было повторить, что она говорила такимъ образомъ, какъ она говорила. Тебя только чрезмѣрная ея быстрота къ понятію, которая въ ней тебѣ знакома, удивитъ, а съ моей стороны, я мудрою ее почитаю за крайнее удобство, которое бы она имѣла быть такою. Одно ей недостаетъ, то есть питаніе книгъ; да и тотъ не великъ недостатокъ. Многіе чрезъ все житіе свое надъ книгами отверсты глаза имѣютъ, однакожъ, ежели смѣть можно, я бы запретилъ имъ себя звать мудрыми. Напослѣдокъ, государь мой, будешь мнѣ имѣть нѣкое обязательство, извѣстно бо мнѣ есть, что прежде, нежели вступлю въ описаніе разговору нашего съ маркизою имѣю право описать мѣстечко, гдѣ она препровождала осень (часто многіе описывали мѣстечки, и для малѣйшихъ причинъ), однакожъ я тѣмъ тебя трудить не стану. Довольно тебѣ знать, что какъ я къ ней пріѣхалъ, не нашелъ тамъ никакой компаніи {Компанія. Собраніе друзей, бесѣда.}, чему я былъ весьма радъ. Въ первыхъ двухъ дняхъ по пріѣздѣ моемъ ничего достойнаго примѣчанія у насъ не происходило; проводили мы ихъ сказывая вѣдомости парижскія {Парижъ. Столичной Франціи городъ.}, откуда я было пріѣхалъ, а потомъ наступили сіи разговоры, которые тебѣ сообщить хочу. Раздѣляю ихъ на вечеры, понеже и въ самомъ дѣлѣ такіе разговоры только по вечерамъ мы имѣли.
  

ВЕЧЕРЪ ПЕРВЫЙ.

ВЪ КОТОРОМЪ ДОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ЗЕМЛЯ ЕСТЬ ПЛАНЕТА, КОТОРАЯ КРУГЪ СЕБЯ САМОЙ И ОКОЛО СОЛНЦА ВОРОЧАЕТСЯ.

   Въ нѣкоторой вечеръ послѣ ужины пошли мы въ звѣринецъ проходиться. Время было очень пріятно: холодокъ весьма усладительной утѣшалъ насъ по дни зѣло тепломъ, каковъ мы тогда имѣли; луна взошла предъ тѣмъ за часъ времени, и лучи ея, которые къ намъ чрезь вѣтви древесъ проницали, утѣшное въ нихъ составляли зрѣлище. Небо было весьма чисто, такъ что не видать было ни одного облачка, которой бы могъ закрыть и помрачить хотя одну изъ самыхъ меньшихъ звѣздъ. Всѣ онѣ казалися чистаго и блистательнаго золота, и еще больше украшеніе подавалъ имъ голубой сводъ {Голубой сводъ, сирѣчь небо.}, къ которому онѣ прилѣплены. Зрѣлище сіе заставило меня задумываться, и ежели бы маркиза не присутствовала, можетъ быть, долгое время въ забытіи бы я пребылъ; но присутствіе такъ любезной госпожи не позволило мнѣ, оставя ея, отлучиться къ лунѣ и звѣздамъ.-- Не кажется ли тебѣ, тогда говорилъ я ей: что и день не столько красивъ, какъ изрядная ночь? "Такъ есть, отвѣтствовала она, красота дня похожа на красоту бѣлокурой жены, которая, правда, больше казиста; а красота ночи подобна черноволосой красавицѣ, которая къ большему ощущенію приводитъ.-- Весьма ты великодушна, сказалъ я, что верхъ даешь черноволосымъ, сама не будучи такова; а къ томужъ извѣстно, что день есть прекраснѣйшая вещь въ твари, и что героины {Героины. Герои или ирои называлися у многобожцевъ дѣти, рожденные отъ смѣшенія боговъ съ женою смертною, или богинь съ человѣкомъ; также тѣ, которые за какое важное изобрѣтеніе или дѣйство знаменитое по смерти въ число боговъ вписаны бывали.
   Теперь ирой значитъ человѣка чрезвычайной храбрости и достоинства. Ирои въ романцахъ (о чемъ здѣсь слово) называются тѣ особы, которыя содержатъ главнѣйшее мѣсто во всей повѣсти или которыхъ повѣсть описуется.} въ романцахъ, которыя суть то, что пригожѣе умъ вымыслить можетъ, всегда почти бѣлокурыя живутъ. "Что по красотѣ, отвѣтствовала она: ежели та къ любленію не побуждаетъ. Не признаешь ли ты и самъ, что день николи бы не привелъ тебя въ такъ сладкое замышленіе, каково было то, въ которомъ я тебя видѣла отъ зрѣнія сея прекрасныя ночи?" -- Согласуюсь въ томъ, отвѣтствовалъ я, однакожъ на противу бѣлокурая нѣкая, какова ты, еще лучше можетъ меня понудить задумываться, нежели самая лучшая ночь со всею своею смуглою красотою. "Когдабъ то и правда была, сказала она, тѣмъ бы я не была довольна. Мнѣ хочется, чтобъ и день, понеже бѣлокурыя ему сообщницы, могъ имѣть такую же дѣйствованія силу, какову ночь имѣетъ. Для чего любители, которые знаютъ что больше пріятно, только ночи касаются во всѣхъ своихъ пѣсняхъ и элегіяхъ {Элегія. Родъ стихотворнаго сочиненія, которымъ описуются печальныя или полюбовныя дѣла. Обыкновенно элегія живетъ наполненна плачемъ или жалобою; для того Овидій называетъ ея: Flebile Carmen, стихъ плачевный, и Тибуллъ Flebilis Elegia, плачевная элегія.}, мнѣ знакомыхъ?" -- Знать, отвѣтствовалъ я, что они ею благодарны. "Да однако, говоритъ она, и жалобы ей приносятъ; а день никакъ не можетъ достать себѣ ихъ ласку. Отъ чего то происходитъ?" -- Сіе бываетъ, отвѣтствовалъ я, для того, что день ничего въ себѣ печальнаго и страстнаго не имѣетъ, а ночью кажется, что вся суть въ покои, думается, что звѣзды текутъ съ большимъ молчаніемъ нежели солнце; вещи, которыя намъ небо въ ночи представляетъ, суть пріятнѣе: зрѣніе къ нимъ свободнѣе обращается. Напослѣдокъ, ночью лучше можно съ прилежностію разсуждать, понеже кажется тогда, что во всей твари одни мы только въ томъ упражняемся. Можетъ быть еще и для того, что дневное зрѣлище весьма однолично, нѣтъ въ немъ кромѣ одного солнца, да голубаго свода; а видѣніе всѣхъ сихъ звѣздъ, смѣшенно-разсѣянныхъ и на различныя Фигуры по случаю расположенныхъ, вводитъ нѣкакое мыслей смѣшеніе, въ которое съ увеселеніемъ впадаемъ, "й я, говоритъ она, всегда то ощущала, что ты мнѣ сказываешь; для того мнѣ звѣзды любы, и по достоинству могу жаловаться на солнце, что оныя у насъ отымаетъ." -- Ахъ! вскричалъ я тогда, не могу уже того снести, чтобъ онъ укрывалъ отъ очей моихъ сіи всѣ міры. "Что ты называешь мірами?" спросила она, оборотясь и пристально смотря на меня.-- Прошу прощенія, отвѣтствовалъ я, напомнила ты мнѣ мое безумство, и тотчасъ-было я въ безпамятство пришелъ. "Что это за безумство?" спросила она.-- Увы! отвѣтствовалъ я, весьма я не радъ, что надобно то тебѣ открыть. Вложилъ я себѣ въ голову, что всякая звѣзда можетъ быть цѣлой міръ. Присягать въ томъ не буду, однако вѣрю, что то правда, для того что мнѣ забавно то вѣрить. Разсужденіе мнѣ то пріятно и утвердилося въ умѣ моемъ утѣшнымъ нѣкакимъ образомъ, а но моему мнѣнію, и въ самой истинѣ утѣшное украшеніе не нужно. "Изрядно, говоритъ она, коли столько забавно твое безумство, сообщи его и мнѣ; я все, что ты хочешь, о звѣздахъ вѣрить стану, только бы могла отъ того утѣху получить." -- Ахъ, государыня! отвѣчалъ я спѣшно, не такая та утѣха, какову бы ты имѣла на комедіи Моліеровой {На комедіи Моліеровой. Модіеръ былъ славный писатель французскихъ комедій въ царство Лудовика XIV. Комедія есть живое изображеніе такого простаго и смѣтнаго дѣйства къ исправленію нравовъ и къ увеселенію смотрителей.}, сія не знаю гдѣ въ смыслу находится и одинъ только разумъ увеселяетъ. "Чтожъ, говоритъ она: развѣ ты думаешь, что я не довольна къ тому, чтобъ наслаждаться утѣхами разума? Нѣтъ! я хочу тебѣ тотчасъ показать все противное; научи только меня твоимъ звѣздамъ." -- Никакъ, отвѣтствовалъ я, не хочу, чтобъ мнѣ попрекали, что будучи въ лѣсу, въ десятомъ часу вечера, разговаривалъ я о философіи съ любезнѣйшею всего свѣта особою. Ищи индѣ своихъ философовъ.
   Напрасно я еще нѣсколько времени подобными словами отговаривался,; напослѣдокъ нужда была ей покориться. Однакожъ прежде принудилъ ее обязать себя, что все то для охраненія чести моей содержать будетъ тайно. Но какъ уже хотѣлъ я говорить, усмотрѣлъ, что не зналъ какъ зачать разговоръ свой, понеже, говоря о такихъ вещахъ съ особою, которая о фисическихъ дѣлахъ ничего не знала, надобно было изъ далека зачать, чтобъ можно было потомъ доказать ей, что земля есть планета, что планеты суть земли, и что звѣзды суть солнцы, изъ которыхъ всякая цѣлому міру свѣтитъ. Для того часто опять уговаривалъ я ее, что лучше бы намъ говорить о другихъ какихъ бездѣлкахъ, какъ всякой бы умной человѣкъ учинилъ, еслибы въ нашемъ мѣстѣ былъ; да никакъ ее склонить было невозможно. Потому напослѣдокъ, желая ей дать генеральное о философіи знаніе, такъ я зачалъ.
   -- Вся философія основана на двухъ вещахъ, то-есть на томъ, что имѣемъ духъ любопытный, да глаза худые; понеже еслибы ты имѣла глаза лучшіе, нежели каковы имѣешь, могла бы узнать, всякая ли звѣзда солнце, которое другому міру свѣтитъ, или нѣтъ; также еслибы ты была не столько любопытна, мало бы печалилася и знать о томъ, что на то-же бы навело; но та бѣда, хочется намъ больше знать, нежели что видѣть можемъ, въ томъ-то трудность. Къ томужъ еслибы мы все то, что видимъ, совершенно видѣли, то уже то знали бы, да лихо мы все инакъ видимъ, нежели въ самомъ дѣлѣ есть. И потому истинные философы провождаютъ жизнь свою, не довѣряя тому, что видятъ, и трудятся угадать то, чего не видятъ, и таковое житія состояніе мнѣ кажется не очень завидно. Потому я всегда натуру {Натуру. Натура слово латинское, по-русски естество, значитъ начало всѣхъ сущихъ вещей, котораго силою рождаются, сохраняются и производятся всѣ дѣйствовали всякаго одушевленнаго и неодушевленнаго тѣла.
   Натура такожде значитъ собраніе всѣхъ созданныхъ вещей, тварь по-руссьи, и въ семъ знаменаніи тутъ употреблена.} себѣ изображаю нѣкимъ великимъ зрѣлищемъ, подобнымъ тому, что на операхъ живетъ. Съ мѣста, въ которомъ кто сидитъ на оперѣ {Опера. Есть живое изображеніе какого важнаго дѣйства; тѣмъ только разнитъ съ комедіею, что на комедіи изображатели просто говорятъ, а на оперѣ говорятъ поючи.}, не можетъ видѣть ѳеатръ {Ѳеатръ. Слово греческое, значитъ то мѣсто, гдѣ комедіанты стоя изображаютъ дѣйство свое -- (полокъ) позорище.} таковъ, каковъ онъ есть; расположены въ немъ украшенія {Украшенія. Чужестраннымъ словомъ декораціи называется все то, что въ оперѣ и комедіяхъ служитъ для украшенія ѳеатра, чрезъ которое зрителямъ мѣсто представляется, каково повѣсть требуетъ, то-есть, иногда полемъ, иногда городомъ, моремъ и проч.}, и машины {Машина или махина, снасть или орудіе составное, есть собраніе многихъ частей деревянныхъ, желѣзныхъ или другаго какого вещества, такимъ образомъ вмѣстѣ и распоряженныхъ, что можно тѣми прибавить или убавить силу движащую; такъ наприкладъ воротъ, чѣмъ тащать якорь, или другія какія тягости, есть машина, понеже составленъ изъ разныхъ частей, и онымъ легче тѣ тягости подымаются, чѣмъ простыми руками.
   Въ операхъ машины значатъ тѣ, которыми внезапныя и чрезвычайныя перемѣны на ѳеатрѣ чинятся, какъ на прикладъ схожденіе облаковъ съ людьми на нихъ, и проч.
   Машинами такожде называютъ всѣ тѣ вещи, которыя силою пружины, или отвѣсовъ, собою движутся, каковы суть часы.} такимъ образомъ, чтобъ въ дальности дѣйство показывалося утѣшно, а колеса и отвѣсы, которые все движеніе дѣлаютъ, утаены отъ видѣнія нашего; да мало кто о томъ и тужитъ, чтобъ знать, какъ все то тамъ дѣлается. Во всемъ людей множествѣ нѣтъ, можетъ быть, кромѣ одного утаеннаго въ партерѣ {Партеръ. Палата та, гдѣ играютъ оперы, раздѣлена на три части. Вошедши дверьми къ передней стѣнѣ, сдѣланъ ѳеатръ, или мѣсто, на которомъ изображатели представляютъ свои дѣйства; около прочихъ трехъ стѣнъ кругомъ сдѣланы въ нѣсколько рядовъ чуланчики маленькіе, изъ которыхъ смотрятъ оперу знатнѣйшія особы (а знатнѣйшія на оперѣ бываютъ тѣ, которыя больше денегъ заплатятъ). Порожжее мѣсто межъ ѳеатромъ и чуланчиками называется партеръ, и тамъ-то весь народъ собирается.} машиниста {Машинистъ тотъ, что машины дѣлаетъ. Мастеръ машиннаго дѣла.}, который, увидѣвъ вещь какую на лету чрезвычайномъ, съ безпокойствомъ своимъ силится совершенно дознать, какимъ образомъ летаніе то сдѣлалось. Сему-то машинисту, какъ видѣть можешь, подобенъ философъ. Но еще философу трудность большая есть, для того что въ машинахъ, которыя намъ натура представляетъ, веревки (чѣмъ двигаются тѣ машины) весьма искусно утаены, и столько искусно, что чрезъ долгое время не могли узнать причину движенія міра сего. Ибо представь себѣ на оперѣ какой всѣхъ мудрецовъ, Пиѳагоровъ {Пифагоръ. Начальникъ секты италіянской, былъ философъ греческой, въ царствованіе Тарквинія, послѣдняго короля римскаго, 586 лѣтъ прежде Христа. Онъ первый сталъ философомъ, то-есть любителемъ мудрости, называться, признавая чрезъ мѣру пышно имя мудреца, которое предъ нимъ ученые люди себѣ приписывали. Философія его была гораздо сумятна, для того что онъ склоненъ былъ къ суевѣрію волшебства, къ которому, какъ и къ нѣкоей непонятной ариѳметическихъ числъ силѣ, причину многихъ дѣйствъ естественныхъ приписывать, и о томъ-то напоминаетъ Фонтенель, когда говоритъ: "иной сказываетъ, что Фаэтонъ составленъ изъ нѣкакихъ чиселъ, которыя его подымаютъ".
   Аристотель. Начальникъ перипатетической секты, родился въ Стагирѣ, городѣ македонскомъ, въ 384 году прежде Христа. Отъ 18 года своего возраста съ великою горячностію прилежалъ къ философіи и такъ въ томъ предуспѣлъ, что онъ первый науку сію въ порядочное расположеніе привелъ, положивъ ея основаніе и различивъ ея части. Со всѣмъ тѣмъ невозможно будучи одному всѣхъ вещей силу и дѣйства вызнать, когда причину чему уразумѣть не зналъ, говаривалъ, что то дѣлается сокровенною силою, чему Фонтенель смѣется, когда говоритъ: "иной говоритъ, что нѣкая тайная сила подымаетъ Фаэтона". Аристотель былъ учитель Александра Великаго.
   Платонъ. Философъ аѳинейской, начальникъ академической секты, родился. въ 420 году прежде Христа, умеръ въ 81 лѣто своего возраста, 348 прежде Христа. Смотри о всемъ пространнѣе въ Bibliotheque des Philosophes par Mr. Gantier.}, Платоновъ {Пифагоръ. Начальникъ секты италіянской, былъ философъ греческой, въ царствованіе Тарквинія, послѣдняго короля римскаго, 586 лѣтъ прежде Христа. Онъ первый сталъ философомъ, то-есть любителемъ мудрости, называться, признавая чрезъ мѣру пышно имя мудреца, которое предъ нимъ ученые люди себѣ приписывали. Философія его была гораздо сумятна, для того что онъ склоненъ былъ къ суевѣрію волшебства, къ которому, какъ и къ нѣкоей непонятной ариѳметическихъ числъ силѣ, причину многихъ дѣйствъ естественныхъ приписывать, и о томъ-то напоминаетъ Фонтенель, когда говоритъ: "иной сказываетъ, что Фаэтонъ составленъ изъ нѣкакихъ чиселъ, которыя его подымаютъ".
   Аристотель. Начальникъ перипатетической секты, родился въ Стагирѣ, городѣ македонскомъ, въ 384 году прежде Христа. Отъ 18 года своего возраста съ великою горячностію прилежалъ къ философіи и такъ въ томъ предуспѣлъ, что онъ первый науку сію въ порядочное расположеніе привелъ, положивъ ея основаніе и различивъ ея части. Со всѣмъ тѣмъ невозможно будучи одному всѣхъ вещей силу и дѣйства вызнать, когда причину чему уразумѣть не зналъ, говаривалъ, что то дѣлается сокровенною силою, чему Фонтенель смѣется, когда говоритъ: "иной говоритъ, что нѣкая тайная сила подымаетъ Фаэтона". Аристотель былъ учитель Александра Великаго.
   Платонъ. Философъ аѳинейской, начальникъ академической секты, родился. въ 420 году прежде Христа, умеръ въ 81 лѣто своего возраста, 348 прежде Христа. Смотри о всемъ пространнѣе въ Bibliotheque des Philosophes par Mr. Gantier.}, Аристотелевъ {Пифагоръ. Начальникъ секты италіянской, былъ философъ греческой, въ царствованіе Тарквинія, послѣдняго короля римскаго, 586 лѣтъ прежде Христа. Онъ первый сталъ философомъ, то-есть любителемъ мудрости, называться, признавая чрезъ мѣру пышно имя мудреца, которое предъ нимъ ученые люди себѣ приписывали. Философія его была гораздо сумятна, для того что онъ склоненъ былъ къ суевѣрію волшебства, къ которому, какъ и къ нѣкоей непонятной ариѳметическихъ числъ силѣ, причину многихъ дѣйствъ естественныхъ приписывать, и о томъ-то напоминаетъ Фонтенель, когда говоритъ: "иной сказываетъ, что Фаэтонъ составленъ изъ нѣкакихъ чиселъ, которыя его подымаютъ".
   Аристотель. Начальникъ перипатетической секты, родился въ Стагирѣ, городѣ македонскомъ, въ 384 году прежде Христа. Отъ 18 года своего возраста съ великою горячностію прилежалъ къ философіи и такъ въ томъ предуспѣлъ, что онъ первый науку сію въ порядочное расположеніе привелъ, положивъ ея основаніе и различивъ ея части. Со всѣмъ тѣмъ невозможно будучи одному всѣхъ вещей силу и дѣйства вызнать, когда причину чему уразумѣть не зналъ, говаривалъ, что то дѣлается сокровенною силою, чему Фонтенель смѣется, когда говоритъ: "иной говоритъ, что нѣкая тайная сила подымаетъ Фаэтона". Аристотель былъ учитель Александра Великаго.
   Платонъ. Философъ аѳинейской, начальникъ академической секты, родился. въ 420 году прежде Христа, умеръ въ 81 лѣто своего возраста, 348 прежде Христа. Смотри о всемъ пространнѣе въ Bibliotheque des Philosophes par Mr. Gantier.} и прочихъ мужей, которые столько шуму дѣлаютъ теперь въ ушахъ нашихъ: скажемъ, что будто они видѣли летаніе Фаэтона {Фаэтонъ. По баснословію древнихъ сынъ солнца, отъ котораго съ великими просьбами выпросивъ возъ, на которомъ отецъ небо обтекая міръ освѣщаетъ, не могъ управить копей жестокость, и за тѣмъ спадши съ неба, утонулъ въ морѣ. Смотри Овидіевы Преображенія.}, котораго вѣтры подымаютъ, и что они не могли усмотрѣть струпъ (на которыхъ онъ подымался) и что не знали, какъ расположенъ задъ ѳеатра. Одинъ говорилъ, что нѣкая тайная сила подымаетъ Фаэтона. Другой: что Фаэтонъ составленъ изъ нѣкакихъ чиселъ, которыя его подымаютъ. Иной, что Фаэтонъ любовь нѣкую имѣетъ къ потолоку ѳеатра и что онъ не веселъ, когда не тамъ находится. Иной: что летаніе несвойственно есть Фаэтону, только лучше хочетъ летать, нежели потолокъ ѳеатра пустъ оставитъ, и много такихъ вракъ, такъ что мнѣ удивительно, какъ они всю древность не лишили своего ей почтенія Поздно уже гораздо явился Декартъ {Декартъ. Былъ французской философъ, которой древнюю аристотельскую философію столько исправилъ, что его и ему потомъ слѣдовавшихъ трудами стали мы яснѣе размѣть тварь всю. Въ философіи своей онъ доказательства употребляетъ математическія, то есть, вѣроятныя, и толкуетъ всякія вещей дѣйства ясно, или признаетъ, что ихъ причину не разумѣетъ. Умеръ Декартъ въ 1650 году, въ 54 лѣто своего возраста. Bibliotheque des Philosophes par Mr. Gantier.} и иные многіе изъ новѣйшихъ, которые сказали, что Фаэтонъ восходитъ для того, что тянутъ бываетъ нѣкакими веревками и что тяжелѣйшее нѣкое бремя нисходитъ. И потому уже теперь за подлинно имѣютъ, что не можно тѣлу какому двигаться, пока отъ другаго тѣла тянуто или движено не будетъ; не вѣрятъ уже больше, чтобъ тѣло какое восходило и нисходило безъ посредства какова отвѣсу или пружины; и кто уже видитъ натуру такову, какова она собою, видитъ задъ ѳеатра нѣкакой оперы. "Потому, сказала маркиза, философія уже механическа {Механическа. Сирѣчь слѣдующа правиламъ механики, не отдалялся свойства природнаго машины. Есть же механика наука дѣлать машины, о которыхъ смотри примѣчаніе 29.} стала?" -- Такъ механическа, отвѣтствовалъ я, что опасаюся, чтобъ намъ скоро отъ того стыда не было. Вѣрятъ нынѣ, что весь міръ таковъ есть въ своемъ величествѣ, каковы часы {Часы. Тутъ не время часовое значитъ, но машину, которая часы показываетъ.} въ своей малости, и что все въ немъ дѣлается чрезъ движеніе нѣкое уставленное, которое зависитъ отъ порядочнаго учрежденія частей его. Скажи правду, не думала ли ты когда нѣчто превосходнѣйшее о мірѣ семъ и не воздавала ли ты ему почтенія какого онъ не достоинъ? а я видѣлъ такихъ, которые, какъ его узнали, не столько стали почитать его. "А я напротиву, отвѣтствовала она, много больше его почитаю, какъ узнала, что онъ часамъ подобенъ; удивительно бо есть, что чинъ натуры, будучи столь дивенъ, а основанъ на такъ простыхъ вещахъ!"
   -- Не знаю, говорилъ я ей, кто тебя наставилъ на такъ здравыя знанія, а правду сказать, таковыхъ не многіе имѣютъ. Множество людей есть, которыхъ голова набита лживыми нѣкакими чудесами, закрытыми темнотою нѣкакою, которая у нихъ въ великомъ почтеніи. Таковые для того только дивятся міру, что думаютъ, будто бы онъ былъ нѣкое волшебство, въ которомъ нѣтъ того, чего бы уразумѣть было можно, и извѣстно есть, что не за диковинку то они вмѣняютъ, что выразумѣть можно. А ты, государыня, такъ уже готова все то понять, что я тебѣ говорить стану, что, какъ чаю, довольно мнѣ завѣсу отдернуть {Завѣсу отдернуть. Какъ на комедіи дѣлаютъ, когда явленіе начинается.} и тотчасъ ты весь міръ увидишь.
   Смотря отсюду съ земли сколь далѣ глаза сягнуть могутъ, видимъ только голубое сіе небо, сводъ сей великой, къ которому кажется, что звѣзды какъ гвозди прибиты. Называютъ ихъ неподвижными, понеже кажется, что онѣ другаго движенія не имѣютъ, кромѣ того, что съ небомъ вмѣстѣ влечимы суть отъ запада къ востоку. Между землею и симъ послѣднимъ сводомъ небесъ въ различныхъ разстояніяхъ повѣшены солнце, мѣсяцъ и прочія пять звѣздъ, которыхъ планетами называютъ, а имянно: Меркуріусъ, Венусъ, Марсъ, Юпитеръ и Сатурнъ. Сія планеты, будучи не всѣ къ одному небу привѣшены {Не всѣ къ одному небу привѣшены, то есть, однѣ ближе къ землѣ, а другія далѣе.}, и понеже не ровныя имѣютъ движенія, различно показываются и разныя между собою фигуры составляютъ, не такъ какъ звѣзды неподвижныя, которыя, поелику между собою, всегда въ томъ-же разстояніи находятся. Напримѣръ Возъ {Возъ иные Лосъ называютъ, по-латински Ursa maior большая медвѣдица.}, котораго ты видишь, составленъ изъ семи звѣздъ, всегда таковъ былъ, каковъ есть, и еще долго таковъ же будетъ; а мѣсяцъ, то ближе къ солнцу, то далѣе бываетъ; то-жъ разумѣется и о прочихъ планетахъ. Такъ все примѣчено отъ древнихъ халдейскихъ {Халдейскіе пастухи, Халдея, тожъ и Вавилонія, царство азіатическое, прежъ сего персидской монархіи, нынѣ почти вся туркамъ подвластна.} пастуховъ, которыхъ великой досугъ произвелъ первыя наблюденія {Наблюденія. (Обсерваціи по-латински) примѣчаніе теченій звѣздъ, и другихъ околичностей небесныхъ явленій и свѣтилъ.}, что были основаніемъ всего звѣздозаконія {Звѣздозаконіе. Обыкновеннѣе у насъ называется астрономія, наука, чрезъ которую познаемъ величество, разстоянія и течете звѣздъ и прочихъ небесныхъ тѣлесъ.}. Ибо звѣздозаконіе родилося въ Халдеи {Смотри примѣчаніе 42.}, такъ какъ землемѣріе {Землемѣріе. Чужестраннымъ словомъ геометрія, есть наука, которая учитъ мѣрять всякую длину, всякое разстояніе и всякое тѣло въ обществѣ.} въ Египтѣ {Египтъ. Извѣстная Африки страна, прежъ сего славное царство, нынѣ отъ 1517 году туркамъ подвластно. Граничитъ къ востоку съ Арапіею пустою, къ западу съ Либіею, къ полудню съ Еѳіопіею и къ сѣверу съ Средиземнымъ моремъ.}, гдѣ наводненіе Нила {Нилъ. Рѣка въ Египтѣ, которая течетъ въ Средиземное море и на всякой годъ наводняетъ всю ту страну, отъ чего плодоносна земля становится.}, которое помѣшательство дѣлывало въ рубежахъ, было причиною, что всякъ хотѣлъ пріискивать подлинныя мѣры, чтобъ ими могъ распознавать свое поле отъ сосѣдняго. И потому звѣздозаконіе есть дочь досуга, а землемѣріе корысти; если же бы вопросъ былъ о стихотворствѣ, нашли бы, какъ кажется, что оно отродокъ любви.
   "Весьма радуюся, говоритъ маркиза, слышать сіе наукъ родословіе, и притомъ изрядно вижу, что мнѣ надлежитъ держаться звѣздозаконія. Землемѣріе, какъ ты сказывалъ, требуетъ сердце, которое имѣло бы больше попеченія о корысти, нежели мое имѣетъ; а стихотворство такое, которое къ любви было бы больше склонно; чтожъ о звѣздозаконіи, я столько времени имѣю, сколько къ тому нужно. Сверхъ же того изрядно случилося, что мы теперь въ деревнѣ и проводимъ почти пастушскую жизнь; все то къ звѣздозаконію сходно." -- Не прельщайся въ томъ, моя государыня, сказалъ я, не прямая то пастушская жизнь, чтобъ говорить о планетахъ и о звѣздахъ неподвижныхъ. Посмотри, въ томъ ли провожаютъ время свое люди Астрейскіе {Астрейскіе люди. Есть романцъ, на французскомъ языкѣ называемый Астреа. Потому астрейскіе люди значитъ людей въ любви упражняющихся }. "Сей видъ пастушества, отвѣтствовала она: весьма опасенъ Я лучше люблю халдейской, о которомъ ты мнѣ сказывалъ. Зачни, пожалуй, опять говорить по-халдейски. Когда уже познали сіе небесъ расположеніе, о которомъ ты мнѣ сказывалъ, о чемъ потомъ разсужденіе было?" -- Разсужденіе было, отвѣтствовалъ я, дознаться, какъ всѣ части міра должны быть распоряжены, и то мудрецы называютъ: составить систему. Но прежде нежели протолкую я вамъ первую изъ всѣхъ системъ, надлежитъ примѣчать, что мы всѣ съ природы сдѣланы подобны нѣкоему аѳинейскому {Аѳинейскому дураку. Аѳины, славной въ старину греческой городъ приморской, теперь бѣденъ и крѣпость почти голая, подвластная туркамъ. Кто таковъ того города былъ дуракъ, доискаться я не могъ.} дураку (ты объ немъ слыхала), которой вложилъ было себѣ въ голову, что всѣ тѣ корабли, которые приставали къ пирейской пристани, были его. Насъ подобно дурачество наше понуждаетъ думать, что вся тварь безъ изъятія создана для нашего употребленія, и когда спросишь у нашихъ философовъ, на что такъ великое множество звѣздъ неподвижныхъ, изъ которыхъ часть нѣкая могла бы то-жъ дѣлать, что теперь всѣ дѣлаютъ?-- спѣшно отвѣтствуютъ, что онѣ служатъ къ увеселенію очей нашихъ. На такомъ мнѣніи основавъ себя, вздумали себѣ, что надобно землѣ быть неподвижной въ средней точкѣ всего міра, а другимъ небеснымъ тѣлесамъ, которыя для нея сдѣланы, принимать трудъ ворочаться около ея, чтобъ свѣтить ей. Сверхъ убо земли поставили Луну, а повыше Луны Меркурія, потомъ Венеру, Солнце, Марса, Юпитера, Сатурна, а сверхъ всего того обведено было небо неподвижныхъ звѣздъ. Земля была прямо въ срединѣ круговъ тѣхъ, которые планеты теченіемъ своимъ описуютъ, и круги тѣ были столько больше, сколько отъ земли далѣе, и. слѣдовательно, далечайшая отъ земли планета больше времени требовала къ совершенію своего теченія, что и въ самомъ дѣлѣ такъ есть. "Не могу я разумѣть, говоритъ маркиза: для чего ты, кажется, не похваляешь сей распорядокъ въ мірѣ семъ; мнѣ онъ кажется явственъ, простъ и вразумителенъ, и сколько съ моей стороны, объявляю тебѣ, что я имъ довольна." -- Могу похвастать, отвѣтствовалъ я; что я такъ тебѣ толковалъ систему сію, чтобъ она тебѣ не трудна показалася. А еслибы я ее такою представилъ, какова вымышлена отъ Птоломея {Птоломей. Славный математикъ, родился въ Египтѣ близъ Нила рѣки, по однихъ мнѣнію 188 лѣтъ прежде Христа, по другихъ во второмъ вѣкѣ по Христѣ. Онъ первый, кажется, составилъ свѣта сего систему, которая чрезъ долгое время за основательну почиталася, пока Коперникъ, новую выдумавъ, тоя несостоятельство оказалъ.}, ея изобрѣтателя, или отъ тѣхъ, которые въ томъ послѣ него трудилися, тотчасъ бы показалася она тебѣ чуднымъ нѣкакимъ страшилищемъ. Движеніе планетъ, будучи не столько порядочно, чтобъ онѣ не шли иногда скоряе, иногда тише, иногда однимъ образомъ, иногда другимъ, иногда ближе къ землѣ, иногда далѣ. Древніе выдумали не знаю сколько круговъ, спутанныхъ одинъ въ другомъ, которыми нѣкако доказывали всѣ тѣ непорядочныя хожденія планетъ. Замѣшательство всѣхъ тѣхъ круговъ такъ велико было, что въ нѣкое время, когда еще ничего лучшаго не знали, нѣкоторой кастильской {Кастиліа. Есть одна изъ двѣнадцати провинцій гишпанскихъ. Король кастильской, о которомъ Фонтенель напоминаетъ въ семъ мѣстѣ, былъ Алфонсъ десятый, названный за свой умъ превосходный и за искуство въ астрономія мудрымъ и астрономомъ. Наслѣдовалъ въ королевствѣ брату своему Фердинанду III въ 1252 году.} король, великой математикъ {Математикъ, Тотъ, что знаетъ математику. Есть же математика наука, которая учитъ всему тому, что исчислять и мѣрить можно.}, но, какъ видится, не весьма богочтительвый, говаривалъ, что ежелибы Богъ, когда міръ строилъ, позвалъ его въ совѣтъ свой, онъ бы ему преизрядные далъ совѣты. Слово сіе немного отважно, но тѣмъ самимъ довольно забавно, что система сія была тогда причиною грѣха, будучи весьма сумятна. Безъ сумнѣнія, совѣты преизрядные, которые король сей хотѣлъ бы Богу дать, были бы о убавкѣ всѣхъ тѣхъ круговъ, которые великую сумятицу дѣлали въ движеніяхъ небесныхъ, и о уменьшеніи двухъ или трехъ небесъ лишныхъ, которыя поставлены были повыше звѣздъ неподвижныхъ. Философы бо тогдашніе, для показанія ка~ новаго ни есть вида движенія въ тѣлесахъ небесныхъ, поставляли сверхъ послѣдняго сего неба, которое мы видимъ, нѣкое хрустальное небо, которое подавало движеніе то нижнимъ небесамъ. Лише бы новое какое усмотрѣли движеніе, тотчасъ новое хрустальное небо. Однимъ словомъ, хрустальныя небеса были весьма дешевы. "Для чего-жъ, спросила маркиза; не изъ иного чего дѣлывали ихъ, но изъ хрусталя? Не были-ль бы хороши и изъ другаго какого вещества?" -- Нельзя было, отвѣтствовалъ я: для того что надобно было, чтобъ свѣтъ могъ сквозь ихъ проходить; также нужно было, чтобъ они были тверды; и весьма то нужно было, для того, что Аристотель сыскалъ, что твердость есть вещь, соединенная къ изяществу ихъ природы; а коли Аристотель сказалъ, то уже сумеѣваться было нельзя. Но потомъ усмотрѣны нѣкакія кометы {Кометы. Звѣзды съ хвостомъ.}, которыя, будучи выше, нежели предъ тѣмъ думали, переломали бы всѣ хрустальныя небеса, чрезъ которыя имъ проходить должно, и такъ сокрушили бы весь міръ; для того отважилися сдѣлать небеса изъ нѣкакаго текущаго вещества {Текущее вещество. Materia fluida, такое вещество, которое течи можетъ, какова есть вода, воздухъ и подобныя.}, каковъ есть воздухъ. Впрочемъ, по примѣчаніямъ, учиненнымъ въ нынѣшнихъ вѣкахъ, уже безъ сумнѣнія извѣстно, что Венусъ и Меркуріусъ вертятся около Солнца, и посему старая та система никакъ удержаться не можетъ. Для того предложу тебѣ иную, которая всѣхъ удовольствовать можетъ и которая не заставила бы короля кастильскаго совѣты давать, понеже имѣетъ она въ себѣ нѣкую пріятную простоту, такъ что за ту только одну можно оную прочимъ предпочесть.-- "Потому кажется, говоритъ маркиза: что философія наша есть видъ нѣкакой акціи {Акта. Продажа публичная, въ которой тотъ купецъ, кто больше даетъ. Вязка по-русски.}, въ которой кто объявитъ, что за меньшее иждивеніе дѣло сдѣлать можетъ, тотъ и предпочтенъ бываетъ." -- Слово въ слово, отвѣтствовалъ я: и только такимъ образомъ можно допекаться основанія, на которомъ натура поставила зданіе свое. Чрезвычайно она скупа, если можно ей что сдѣлать такимъ образомъ, чтобъ то дѣло въ мало стало или бы даромъ пришло, вѣдай заподлинно, что она тѣмъ образомъ учинитъ, а не инымъ. Однакоже скупость сія согласуется съ удивительнымъ нѣкакимъ великолѣпіемъ, которое блистаетъ во всѣхъ дѣлахъ ея. И то для того, что она великолѣпна въ выдумкахъ, а скупа, когда тѣ выдумки свои въ дѣло производитъ. Всего лучше большія затѣи въ совершенство приводить малымъ иждивеніемъ. Мы, напротиву, часто все то опровергать въ мысли своей обыкли. Думаемъ что натура въ выдумкахъ своихъ была не щедра, а таровата въ довершеніи оныхъ. Малое ей намѣреніе представляемъ, а говоримъ, что она намѣреніе то въ дѣло произвела иждивеніемъ въ десятеро большимъ, нежели бы къ тому нужно было, что весьма смѣху достойно. "Я бы очень рада была, говоритъ маркиза: еслибы система, о которой ты мнѣ сказывать будешь, подражала по близку натурѣ, понеже бережь ея въ иждивеніяхъ была бы полезна уму моему, которой немногимъ трудомъ моглъ бы понять все то, что ты мнѣ сказывать станешь." -- Тутъ уже, сказалъ я: нѣтъ никакого помѣшательства. Изобрази себѣ нѣмчина нѣкоего, именемъ Коперника {Коперникъ. Славный астрономъ, родился въ Торнѣ, прусскомъ городѣ, лѣта Господня 1473.}, которой опровергаетъ всѣ различные вышепомянутые круги, а наипаче твердыя оныя небеса, что древность вымыслила. Одни сокрушаетъ, другіе разбиваетъ на малыя частицы. Потомъ обступленъ великодушною астрономическою {} яростію, ухвативъ землю, отсылаетъ ее далече отъ средней точки сего міра, гдѣ было она мѣсто себѣ заняла, а въ сей точкѣ поставляетъ солнце, которому честь сія горазда лучше пристала. Планеты уже не обращаются около земли и не заключаютъ ея въ срединѣ круговъ, ими опнеуемыхъ. А что они намъ свѣтятъ, то по случаю нѣкакому дѣлается для того, что въ теченіи своемъ намъ встрѣчаются. Все уже теперь кругъ солнца ворочается, и самая земля также около его вертится, которую Коперникъ, наказуя за долговременной покой, что она было себѣ присвоила, отягчаетъ ее, сколько можно больше, всѣми тѣми движеніями, которыя она планетамъ и небесамъ налагала. Напослѣдокъ, изъ всего того небеснаго прибору, что малая наша земля за собою водила, одна только Луна при ней осталася, которая еще около ея вертится. "Погодя маленько, говоритъ маркиза: ты впалъ въ горячность нѣкую ума, которая понудила тебя все дѣло разсказывать съ нѣкакою пышностію, такъ что я не надѣюся, чтобъ все то выразумѣла. Солнце есть въ средней точкѣ міра, и тамъ оно неподвижно пребываетъ. За нимъ что слѣдуетъ?" -- Меркурій, отвѣтствовалъ я, которой такимъ образомъ около солнца ворочается, что солнце есть въ средней точкѣ круга, котораго Меркурій описываетъ. Повыше Меркурія есть Венусъ, которая подобно около солнца ворочается. Потомъ слѣдуетъ Земля, которая, будучи выше Меркурія и Венуса, описуетъ около солнца кругъ большій, нежели суть тѣ, которыхъ описуютъ сіи двѣ планеты. Напослѣдокъ слѣдуютъ Марсъ, Юпитеръ и Сатурнъ, въ такомъ порядкѣ, какъ я ихъ тебѣ сказываю, и ты видишь, что Сатурнъ долженъ описывать около солнца кругъ большій, нежели всѣ другіа планеты, и потому онъ больше времени требуетъ, нежели другія планеты, для совершенія своего теченія. "А Луна, говоритъ она: что ты ее забываешь?" -- Вспомню и ее, сказалъ я: обращается она около земли, и не отстаетъ отъ нея, а что около солнца течетъ, то только для того дѣлаетъ, чтобъ отъ земли не отстать.
   "Ну, теперь уже выразумѣла, отвѣтствовала она; и люблю Луну, что при насъ осталася, когда всѣ прочія планеты насъ оставили. А чаю, что еслибы нѣмчину твоему можно было, онъ бы ее отъ насъ отнялъ: понеже по всѣмъ его поступкамъ вижу, что онъ къ землѣ неблагосклоненъ." -- А я ему благодаренъ, сказалъ я: что онъ отбилъ высокомысліе человѣковъ, которые усѣлися было въ лучшемъ мѣстѣ сего міра, и весьма мнѣ пріятно видѣть землю нашу въ кучѣ съ другими планетами. "Что же, говоритъ она: думаешь ли ты, что высокомысліе человѣковъ до самой астрономіи простирается? Неужто ты вѣришь, что меня присмирилъ, научивъ меня, что земля около солнца вертится? Я присягнуть готова, что для того ни мало меньше себя почитаю."-- Извѣстно мнѣ, государыня, отвѣтствовалъ я: что меньше тужатъ люди, какову степень имѣть въ мірѣ, нежели бы тужили о той, которую приличну себѣ чаютъ въ домѣ какомъ, и что предсѣдательство между двумя планетами николи не будетъ за такъ важное дѣло почитаться, какъ предсѣдательство между двумя послами. Однако, таже склонность, которая причиною есть, что мы желаемъ имѣть себѣ высшее мѣсто въ обрядахъ, понуждаетъ Философа въ системѣ поставлять себя въ средней точкѣ всего міра, если ему то сдѣлать можно. Радъ онъ, чтобъ все для него было здѣлано. Сіе ласкательное начало установивъ въ умѣ своемъ, сердце его уже впрямь суетится о такомъ дѣлѣ, о которомъ просто лише разсуждать бы должно. "Вотъ уже это, говоритъ она: правду сказавъ, клевета, которую ты сплелъ на родъ человѣческой. Имъ не надлежало бы николи принять сію Коперникову систему, когда столько она насъ унижаетъ." -- Для того, сказалъ я: и самъ Коперникъ сумнѣвался о удачѣ своего мнѣнія и за тѣмъ долго оное обнародить не хотѣлъ. Но напослѣдокъ, по прошенію нѣкоторыхъ знатныхъ людей, отважился то учинить. Да знаешь ли, однакожъ, что онъ сдѣлалъ въ самой тотъ день, когда ему привезли первый эксемпляръ {Эксемпляръ. Списокъ, копія письменная или печатная какой книги.} печатной его книги? умеръ. Не хотѣлъ онъ терпѣть всѣ тѣ сопротивленія, которыя онъ предусмотрѣвалъ, и для того искусно удалился. "Слушай, говоритъ маркиза: надобно на всѣ стороны правду говорить: подлинно не безтрудно утвердить въ мысли своей, что земля вертится около солнца, когда мы николи мѣста своего не поремѣняемъ и всегда на томъ же мѣстѣ находимся поутру, гдѣ въ вечеру легли. По глазамъ твоимъ, какъ мнѣ кажется, вижу я, что ты хочешь мнѣ сказать, что понеже вся земля вдругъ подвигается..." -- Подлинно, сказалъ я, перебивъ ея рѣчи: сіе тому подобно, какъ, когда бы ты заснула на нѣкакомъ суднѣ, которое бы плыло по рѣкѣ; пробудившися, нашла бы ты себя на томъ же мѣстѣ и въ томъ же положеніи, поелику ко всѣмъ частямъ судна. "То такъ, отвѣтствовала она: да лихо въ томъ разность есть такая, что нробудився, уже-бъ другой берегъ увидѣла, и потому признала бы, что судно мое мѣсто перемѣнило. А о землѣ не то-же дѣло, понеже я въ ней все такъ нахожу поутру, какъ въ вечеру оставила." -- Никакъ, государыня, сказалъ я: не такъ, и тутъ берегъ перемѣняется: ты знаешь, что выше всѣхъ планетныхъ круговъ суть звѣзды неподвижныя, онѣ-то суть нашъ берегъ. Напримѣръ, я стою на землѣ, а она обтекаетъ великой кругъ около солнца. Смотрю убо на средоточіе {Средоточіе. Средняя точка, центръ.} того круга, и вижу тамъ солнце. Еслибы оно не помрачало свѣтомъ своимъ звѣзды, подлинно, продолжая бы зрѣніе свое за солнцемъ въ прямую черту, увидѣлъ бы, что оно соотвѣтствуетъ нѣкоей отъ неподвижныхъ звѣздъ, но (коли днемъ того нельзя) я могу свободно ночью усмотрѣть, которой звѣздѣ соотвѣтствовало оно днемъ. Еслибы земля не переходила съ мѣста на мѣсто по кругу, въ которомъ она течетъ, я бы видѣлъ солнце всегда противъ одной и той же звѣзды. Но когда она мѣста перемѣняетъ, нужно есть, чтобъ я видѣлъ оное соотвѣтствовать разнымъ звѣздамъ. Сей-то есть берегъ, которой повседневно премѣняется, и понеже земля совершаетъ кругъ свой около солнца въ круглой годъ, я усмотрѣваю, что солнце чрезъ время круглаго года соотвѣтствуетъ послѣдовательно различнымъ звѣздамъ неподвижнымъ, отъ которыхъ составляется полный обручъ. Сей обручъ называется Зодіакъ. Хочешь ли, чтобъ я тебѣ все то начертилъ здѣсь на пескѣ? "Никакъ, отвѣтствовала она: можно и безъ того обойтись, а сверхъ того, звѣринецъ мой получилъ бы тѣмъ знакъ нѣкакой ученія, чего я не хочу, чтобъ онъ имѣлъ. Вѣдь я слышала, что нѣкой философъ, потерявъ на морѣ корабль и выброшенъ бывъ на незнакомой ему островъ, какъ скоро увидѣлъ нѣкакія фигуры, черты и круги, по берегу моря начерченные, вскричалъ къ слѣдующимъ за нимъ: "Не бойтесь, товарищи, есть на семъ острову люди, вотъ и слѣды человѣческіе." Ты самъ можешь разсудить, что мнѣ неприлично такіе слѣды дѣлать и что ненадобно, чтобъ они здѣсь видѣны были."
   -- Правда, отвѣтствовалъ я: лучше тутъ видѣть любителей слѣды, то есть, имя и узолъ твой вѣрѣзанъ на коркахъ древесъ рукою тѣхъ, которые красотѣ твоей жертвуютъ.-- "Оставимъ пожалуй ихъ, сказала она: станемъ говорить о солнцѣ. Теперь я разумѣю, какъ мы изображаемъ въ мнѣніи своемъ, что оно описываетъ (теченіемъ своимъ) циркулъ {Циркуль. Кругъ, ободъ, обручъ.}, который напротиву мы сами описываемъ, а не оно; но сіе обращеніе его совершается въ цѣлый годъ, какимъ же образомъ бываетъ то, что солнце около насъ дѣлаетъ повсядневно?" -- Примѣтила ли ты, отвѣтствовалъ я: что еслибы мячъ какой катился въ сей дорогѣ, имѣлъ бы онъ два движенія? Бѣжалъ бы онъ къ концу дороги, да вдругъ и около себя многажды бы оборачивался, такъ что бокъ мячика, который былъ на низу, потомъ сталъ бы на верху, а который былъ на верху, былъ бы потомъ на низу. То-жъ и земля дѣлаетъ. Когда она подвигается въ кругу своемъ, который она кругъ солнца въ цѣлый годъ описуетъ, тогда вдругъ оборачивается около себя самой въ двадцать четыре часа. Итакъ въ разстояніи двадцати четырехъ часовъ всякая часть земли лишается и опять получаетъ свѣтъ солнца. И какъ скоро мы, обращающейся землѣ, приближаемся къ той сторонѣ, гдѣ солнце, кажется намъ, что оно всходитъ; когда же отъ того мѣста начнемъ удаляться, кажется, что оно заходитъ.-- "Весьма то смѣшно, говоритъ она: земля весь трудъ на себѣ несетъ, а солнце ничего не дѣлаетъ. А что луна и прочія планеты и звѣзды неподвижныя, кажется, что около насъ вертятся въ двадцать четыре часа, и то не также ли имагинація {Имагинація. Въ прямой своей силѣ значитъ дѣйство души, которымъ понимаемъ чувствительныя вещи, умоначертаніе; но въ семъ мѣстѣ знаменуетъ мнѣніе, рожденное отъ предлежащихъ вещей, и оное не вовсе основательное. Мечтаніе, причудѣніе.} есть?" -- Голая имагинація, отвѣтствовалъ я: которая отъ той же причины происходитъ. Планеты одно только теченіе свое совершаютъ въ кругахъ своихъ около солнца, не въ равныя времена, по своимъ неравнымъ растояніямъ, и которую изъ нихъ мы сегодня видимъ противъ извѣстной нѣкоей точки зодіака, или выше помянутаго циркула неподвижныхъ звѣздъ, завтра въ томъ же, часѣ уже увидимъ ея противъ иной точки, что для того бываетъ, что она подвинулася въ своемъ циркулѣ, а мы въ нашемъ. Мы ходимъ и другія планеты такожде ходятъ; но иная скорѣе, иная тише насъ, что причиною есть, что видѣніе наше, изъ разныхъ точекъ простирался, разное между ими расположеніе намъ представляетъ, и показываетъ въ ихъ теченіи дикія замѣшательства о которыхъ не нужно тебѣ сказывать. Довольно тебѣ знать, что все, что въ планетахъ не порядочно, отъ того происходитъ, что наше движеніе различнымъ образомъ намъ ихъ представляетъ, а онъ собою весьма порядочны.-- "Пусть будутъ порядочны, сказала маркиза: да хотѣла бы я, чтобъ ихъ порядокъ не столько тягостенъ становился землѣ; ни мало ея бѣдную не пожалѣли, и по толстотѣ и тяжелости ея тѣла, чрезмѣрную поворотливость отъ нея требуютъ." -- Какъ же отвѣчалъ я: лучше ли бы ты хотѣла, чтобъ солнце и прочія свѣтила, которыхъ тѣлеса суть превеликія, совершали въ двадцать четыре часа, такъ великое обращеніе около нашей земли, и чтобъ звѣзды неподвижныя, которыхъ циркулъ есть больше всѣхъ, перебѣгали въ однѣ сутки пять биліоновъ я пятьсотъ тридцать двѣ тысячи милліоновъ миль? Понеже надобно, чтобъ то было, ежели земля не будетъ вертѣться около себя самой двадцать четыре часа. Во истину пристойнѣе кажется, чтобъ она вертѣлася, будучи весь ея оборотъ по большой мѣрѣ девяти тысячъ миль. Ты сама разсудить можешь, что девять тысячъ миль есть малая бездѣлка въ сравненіи съ вышеупомянутымъ ужаснымъ числомъ.
   "Охъ! отвѣтствовала маркиза: солнце и звѣзды суть всѣ огненны и для того имъ не трудно двигаться, а земля никакъ не кажется быть удободвижима." -- А могла ли бы ты вѣрить, сказалъ я; еслибы въ томъ не искусилася, чтобъ удободвижима вещь была большой корабль о сто пятидесятъ пушекъ, нагруженный болѣе нежели тремя тысячми людей и великимъ множествомъ товару? Однакожъ малое дыханіе вѣтра сильно есть двигать его по водѣ, для того, что вода, будучи жидка и свободно раздѣлялся, мало препятствуетъ корабельному движенію; также еслибы былъ по средѣ рѣки какой, безъ труда сталъ бы слѣдовать теченію воды, для того, что нѣтъ ничего, чтобъ его удерживало. Такъ и земля: хотя она какъ ни груботѣлесна, легко носима бываетъ посредѣ небеснаго вещества, которое есть безконечно текущее, нежели самая вода, а такимъ веществомъ наполнено все то разстояніе, въ которомъ плывутъ планеты. Къ чему же прицѣпить землю, чтобъ она могла противиться движенію сего небеснаго вещества и не допустить себя, чтобъ имъ влечима была? Можетъ ли малый деревянный катышокъ не слѣдовать теченію рѣки?
   "Да какимъ же образомъ, говоритъ опять она: земля съ такою тягостію можетъ удержаться на твоемъ небесномъ веществѣ, которое должно быть очень легко, коли оно столько текуще?" -- Нельзя того сказать, отвѣтствовалъ я: что все то, что текуще, для того и легко есть. Что ты скажешь о вышеупомянутомъ большомъ кораблѣ, который сколько собою ни тяжелъ, однако легче воды, понеже плаваетъ поверхъ ея?-- "Не хочу уже я ничего говорить, сказала она какъ бы съ гнѣвомъ: пока ты будешь держаться твоего большого корабля. Какъ не можешь ты меня обнадежить, что можно безъ страху сидѣть на такой легкой вертлушкѣ, какову ты мнѣ землю быть сказываешь?" -- Ну имъ, отвѣтствовалъ я: сдѣлаемъ и мы какъ индіанцы: заставимъ, чтобъ четыре слона землю на себѣ носили.-- "Вотъ еще новая система, говоритъ она: однакоже люблю я тѣхъ людей, что они доброе попеченіе имѣютъ о своемъ безопаствѣ и- положили себѣ твердое основаніе, когда мы, коперниканцы, довольно безразсудны будучи, хотимъ плавать по семъ небесномъ веществѣ. Я закладъ ставлю, что еслибы индіанцы знали, что землѣ хотя малѣйшее бѣдство движенія предлежитъ, тотчасъ бы число слоновъ удвоили."
   -- И весьма бы пристойно было, сказалъ я, насмѣваяся разсужденію ея: не надобно жалѣть слоновъ для безопаснаго опочиванія и если то тебѣ пріятно въ нынѣшную ночь, мы ихъ столько въ нашей системѣ наставимъ, сколько тебѣ угодно будетъ, а потомъ станемъ ихъ по малу убавливать, смотря по твоему безстрашію.-- "Шутки на сторону, говоритъ она: уже я не чаю, чтобъ они мнѣ больше нужны были, и уже слышу въ себѣ довольно великодушія, чтобъ смѣть ворочаться." -- Еще далѣе поступишь, отвѣчалъ я: будетъ и то, что съ охотою будешь ворочаться и станешь забавныя нѣкія идеи о системѣ сей себѣ изображать. Напримѣръ, иногда я думаю въ себѣ, что будто я стою на воздухѣ, и что тамъ неподвиженъ пребываю пока земля подо мною ворочается въ двадцать четыре часа. Вижу я тогда, что проходятъ подъ моими ногами различныя лица, иныя бѣлыя, иныя черныя, иныя смуглыя, иныя желтыя. Потомъ приходятъ шляпы, потомъ чалмы, потомъ головы бритыя, потомъ головы съ волосами; то городы съ колокольнями, то городы съ высокими спицами, на которыхъ поставлены полумѣсяцы, то городы съ порцелинными {Порцелипъ. По-русски фарфоръ.} башнями, то великія государства, въ которыхъ только шелаши находятся; тутъ пространныя моря, тамъ ужасныя пустыни; однимъ словомъ, все безконечное различіе, которое распространяется по поверхности земли.
   "Во истину, говоритъ она: не жаль бы потерять двадцать четыре часа своего времени, чтобъ все то высмотрѣть. Коли такъ, чрезъ сіе самое мѣсто, въ которомъ мы теперь находимся (не говорю, здѣсь въ звѣринцѣ, но чрезъ то мѣсто, которое въ воздухѣ нашему здѣшнему мѣсту соотвѣтствуетъ) проходятъ безпрерывно иные народы, которые мѣсто наше заступаютъ, а по прошествіи двадцати четырехъ часовъ мы опять на тоже мѣсто приходимъ."
   -- Самъ Коперникъ, отвѣтствовалъ я: не могъ бы лучше то понять. Вотъ тотчасъ чрезъ сюды пройдутъ англичане, которые можетъ быть съ меньшею веселостію станутъ разсуждать о политическихъ дѣлахъ, нежели мы о философскихъ. Потомъ наступитъ великое море, въ немъ можетъ быть находиться будетъ какой корабль, которому не такъ пріятно будетъ мѣсто сіе, какъ намъ. Послѣ того покажутся ироки {Ироки, Дикій народъ сѣверной Америки.}, которые съѣдятъ какова ни есть живаго полоненника, а онъ станетъ показывать, что то ему не чувствительно. Также жены земли Іессо {Іессо. Великая земля, мало еще извѣстна, къ сѣверу отъ Япона, не много отдалена отъ Камчатки.}, которыя проводятъ свое время въ пріуготовлены обѣда мужьямъ своимъ, и украшая губы свои и брови синевомъ, чтобъ любы были гнуснѣйшимъ всего свѣта людямъ; татары, которые съ великимъ благоговѣинствомъ путешествовать будутъ пилигримами къ великому священнику, который не исходенъ есть изъ нѣкоего темнаго мѣста, гдѣ только лампады ему свѣтъ подаютъ, и при томъ свѣтѣ богопочитаемъ бываетъ; прекрасныя черкашенки, которыя не отрекутся всякому на первомъ приходѣ все позволить, кромѣ того, что мужьямъ своимъ собственно быть чаютъ; крымскіе татары, которые пойдутъ красть женъ для турковъ и для персіянъ; напослѣдокъ слѣдовать будемъ и мы, и можетъ быть еще станемъ такія же, какъ теперь, басни разсказывать.
   "Довольно утѣшно есть, говоритъ маркиза: размышлять въ себѣ то, что ты мнѣ сказывалъ; но еслибы я все то видѣла сверху, я бы хотѣла имѣть власть ускорять и удерживать движеніе земли, по пріятности или непріятности вещей, глазамъ подлежащихъ; я бы понудила весьма скоро пройти тѣхъ, что суетятся о политикѣ, и тѣхъ, что ѣдятъ своихъ непріятелей; есть же и такіе, которыхъ разсмотрѣть было бы любопытно. Напримѣръ, имѣла бы я любопытность извѣститься о красныхъ черкашенкахъ, которыя столь особливый имѣютъ обычай. Но приходитъ мнѣ на умъ важное нѣкое затрудненіе, сирѣчь, ежели земля вертится, то мы повсечасно премѣняемъ свой воздухъ и всегда дышемъ воздухъ оной земли." -- Никакъ, государыня, отвѣтствовалъ я: ибо воздухъ, который землю объемлетъ, до извѣстной нѣкоей вышины распространяется, можетъ быть не далѣе двадцати миль, и онъ намъ слѣдуетъ и ворочается вмѣстѣ съ нами. Я чаю, ты видѣла когда ни есть работу червяка, что шелкъ дѣлаетъ, или хотя гнѣздо того червяка, которое, малое то животное, съ толикимъ художествомъ составляетъ, чтобъ въ немъ заключить себя. Гнѣздо то, сбито изъ шелку, весьма плотно, а сверху покрыто пухомъ очень легкимъ и весьма мягкимъ. Такъ-то и земля, которая собою гораздо тверда, покрыта съ самой своей поверхности до двадцати, по крайней мѣрѣ, миль въ высоту, пухомъ нѣкакимъ, который есть нашъ воздухъ, и такъ все гнѣздо шелкотворнаго червяка вдругъ ворочается. Воздухъ же нашъ объятъ небеснымъ веществомъ, которое есть несравнительно чистѣе, тонѣ и еще движительнѣе воздуха.
   "Ты мнѣ землю представляешь, говоритъ маркиза: подъ изображеніями весьма презирательными; а однакожъ на семъто гнѣздѣ шелковаго червяка строятся такъ великія зданія, дѣлаются такъ великія войны, и такъ великое со всѣхъ сторонъ усиляется неспокойство." -- Подлинно такъ, отвѣтствовалъ я: да между тѣмъ натура, которая не суетится знать всѣ тѣ малыя ея подробныя движенія, влечетъ насъ всѣхъ вмѣстѣ общимъ движеніемъ и играетъ нами, какъ мячикомъ.
   "Мнѣ кажется смѣшно, говоритъ она: стоять на такой вещи, которая ворочается, а столько быть безпокойну; да лихо то несчастіе, что не достовѣрно мы знаемъ, что ворочаемся, понеже, не хотя отъ тебя ничего утаить, объявлю напослѣдокъ, что всѣ предостерегательства, которыя ты употребляешь, чтобъ показать, что намъ нельзя чувствовать движенія земли, мнѣ подозрительны. Можно ли тому быть, чтобъ оно не оставляло хотя маленькій чувствительный знакъ, по которому бы движеніе то признать было можно?"
   -- Движенія, отвѣтствовалъ я: которыя больше сродны и обычайны, всегда меньше чувствительны живутъ, что истинно есть и въ самомъ нравоученіи. Движеніе собственной къ себѣ любви такъ намъ сродно, что наибольше мы ея не чувствуемъ, и кажется намъ, что мы дѣйствуемъ по инымъ началамъ. "Охъ! у насъ слово о Физикѣ, говоритъ маркиза: а ты нравоученіе толкуешь; знать, ужъ ты зѣвать начинаешь. Пойдемъ домой, уже довольно столько для перваго разу, а завтра опять придемъ сюды, ты съ своими системами, а я съ своимъ невѣжествомъ."
   Возвращаяся къ палатамъ, чтобъ совершенно истолковать дѣло сіе о системахъ, сказалъ я ей, что есть еще третья система вымышленная отъ Тихо-Браге {Тихо-Браге. Датской дворянинъ, родился въ 1546 году.}, который желая, чтобъ земля была весьма неподвижна, поставлялъ ея въ центрѣ всего міра, а солнце кругъ ея ходить заставлялъ; около него ворочалися всѣ другія планеты, для того, что по новымъ наблюденіямъ, нельзя было никакъ говорить, что планеты около земли ворочаются. Но маркиза, имѣя быстрое и остроумное разсужденіе, разсудила, что весьма бы то уже притворно было свободить одну землю отъ движенія около солнца, когда нельзя изъять отъ того другія превеликія тѣлеса; что уже солнце не такъ удобно есть къ обращенію около земли, коли всѣ планеты около него ворочаются; что система сія не можетъ быть, по крайней мѣрѣ, удобна къ показанію неподвижности земли, хотя бы кто охотно тоя искалъ, много меньше можетъ тую удостовѣрить: напослѣдокъ, постановили]мы держаться Коперниковой системы, которая много простѣе и забавнѣе есть, и никакого въ себѣ не имѣетъ предсужденія {Предсужденіе. Préjugé, значитъ мнѣніе предъидущее о какомъ дѣлѣ, которое столько въ умѣ нашемъ утвердилося, что не допущаетъ насъ безпристрастно о томъ разсуждать.}. И воистину, простота, которою онъ удостовѣряетъ, и его смѣлость нѣкакимъ образомъ увеселяетъ.
  

Остальныя примѣчанія Кантемира къ его переводу.

   68. Святый Денисъ. Есть городъ въ отстояніи двухъ миль отъ Парижа, гдѣ погребаются короли Французскіе.
   69. Соборная парижская церковь, есть во имя Святыя Богородицы. И для того Nфtre Dame (наша владычица) называется. Имѣетъ та церковь превысокія колокольни, откуду подлинно Святый Денисъ видѣть.
   70. Авантажное мѣсто, пристойное, приличное, хорошее, угожее мѣсто.
   71. Фигуры. Начертанія.
   72. Глобусъ. Тѣло со всѣхъ сторонъ круглое, каковъ есть мячъ, по-русски куля.
   73. Генерально, то есть: въ обществѣ, сплошь.
   74. Восточными Лидіями. Обыкновенно называютъ европейцы Китай, Японъ, Моголъ и прочія къ тѣмъ краямъ лежащія государства.
   75. Демонъ. То есть духъ; бываютъ чистые и нечистые демоны. Всѣ многобожные народы великія забобоны о демонахъ сказывали такъ что Сократъ, славной греческій философъ, не стыдился удостовѣрять народъ, что ему демонъ нѣкой всѣ сумнѣнія рѣшитъ и правила философіи представляетъ. Hist. Crit. сіе la Philosophie. Tom. II, in 8.
   76. Америка. Четвертая часть земли, гораздо поздно, то есть въ 1492 году найдена чрезъ Христофора Колумба, родомъ женевца.
   77. Претендовать. То есть требовать.
   78. Инфлуэнцгя. Дѣйство или сила звѣздъ и свѣтилъ небесныхъ, которая или есть причина происходящихъ на земли вещей, или къ произведенію оныхъ отчасти содѣйствуетъ.
   79. Кризесъ. Слово греческое, собственно судъ; но у докторовъ значитъ внезапную премѣну болѣзни.
   80. Кассини. Родился 8 іюня 1625, въ провинціи Ницѣ, отъ отца италіанскаго дворянина. За превосходство свое въ математическихъ наукахъ вызванъ въ Французскую академію наукъ въ 1669 году, отправлялъ чинъ учителя астрономіи по свою смерть, которая случилась 14 сентября 1712.
   81. Архимедъ. Славной математикъ греческой, родомъ сиракузянинъ; знаменитъ онъ изобрѣтеніемъ многихъ машинъ, а наипаче нѣкоего зеркала, которымъ изъ осажденнаго своего города непріятельской флотъ зажегъ. Убитъ Архимедъ при взятіи Сиракузъ 208 лѣтъ прежде Рождества Христова. Смотри Мореріевъ лексиконъ гисторическій.
   82. Галилей Галилеевъ былъ выб..докъ Галилея, Флорентинскаго дворянина. Изъ самаго младенчества великую склонность имѣлъ къ математикѣ, чрезъ свое прилежаніе многими изобрѣтеніями науку сію украсилъ. Онъ исправилъ трубки зрительныя и почти въ совершенство привелъ; онъ первый около Юпитера сателлитовъ и въ солнцѣ пятна примѣтилъ и Коперникову систему основательно доказалъ. Много за сіе претерпѣлъ отъ римской инквизиціи, такъ что принужденъ былъ отпереться отъ всѣхъ своихъ мнѣній о системѣ свѣта для полученія свободы. Умеръ въ 1642 году, въ 78 лѣто своего возраста.
   83. Обсерваторій, наблюдатели. Смотри примѣч. 43.
   84 и 85. Астолфъ. Одинъ изъ витязей, которыхъ повѣсть описалъ Аріостъ въ несодражательномъ своемъ сочиненіи стихотворномъ подъ титуломъ: Orlando Furioso, Орландъ неистовой.
   Аріостъ. Славный италіанскій стихотворецъ, родился въ Режіо, мѣстечкѣ, принадлежащемъ моденскому княженію.
   86 и 87. Поэма. Стихотворная повѣсть Аріостова подъ титуломъ Орланда Неистова писана на италіанскомъ языкѣ и стоила ему двадцать лѣтъ трудовъ, дедикована кардиналу дъ-Эсту, одному изъ предковъ нынѣшнихъ моденскихъ князей, при которомъ, и при братѣ его князѣ Ферарскомъ, Аріостъ всю жизнь свою проводилъ.
   88. Кардинальской чинъ есть первой по папѣ въ церкви римской; полное число кардиналовъ состоитъ въ 72 по числу апостоловъ.
   89. Аппробація. Позволеніе.
   90. Роландъ, инако Орландъ, племянникъ Карла Магна, императора римскаго Француской націи, о которомъ состоитъ большая часть Аріостовой поэмы.
   91. Карлъ Магнъ король Француской, первой западной императоръ, родился въ лѣто Христово 742. Умеръ 877, въ 54 своего возраста, оставивъ по себѣ великую славу знаменитыхъ своихъ дѣлъ.
   92 и 93. Ангелика и Медоръ. Двухъ вымышленныхъ особъ имена, для украшенія повѣсти отъ Аріоста введенныя.
   94. Нынѣшніе паписты говорятъ, что городъ Римъ папѣ Сильвестру отъ Константина великаго, греческаго императора, жалованною граматою въ вѣчное владѣніе отданъ, которой грамоты однакожъ нигдѣ не можно показать, для чего Аріостъ говоритъ, что она въ мѣсяцѣ.
   95. Римъ. Въ старину столичной городъ всего почти свѣта, нынѣ папскаго владѣнія, созданъ отъ Ромула, папамъ достался по раззореніи Западныя имперіи.
   96. Италія. Европы часть, съ трехъ сторонъ ограничена Средиземнымъ моремъ, смежна къ областямъ цесарскимъ и францускамъ, подвластна разнымъ государямъ.
   97. Ликворъ. Слово латинское, значитъ всякое вещество, котораго части межъ собою не тверды, но текущи, какова есть вода, вино, пиво и проч.
   98. Галерія. Горница долгая, или сѣни долгія.
   99. Orlando Furioso d'Ariosto, Canto XXXV.
   100. Начала разсужденій. Главныя основательныя правила, по которымъ управляемъ разсужденіе наше и по немъ наши дѣла.
   101. Нектаромъ называютъ стихотворцы питье боговъ.
   102. Сѣверная земля. То есть, которая близъ сѣвернаго поля лежитъ, еще мало знакомая.
   103. Христофоръ Колумбусъ. Италіанецъ, рожденный въ Женевѣ, изобрѣтатель Америки. Смотри прим. 76.
   104. Секретъ. Тутъ значитъ искусство не многимъ знакомое.
   105. Океанъ. Большое море, которое всю землю со всѣхъ сторонъ окружаетъ.
   106. Эксперіэнціа. Искусъ, искусство, знаніе, полученное чрезъ частое повтореніе какого дѣйства.
   107. Климатъ горячей и ледяной. Астрономы глобусъ земный раздѣляютъ на пять главнѣйшіе климаты, которые обыкновеннѣе зонами, сирѣчь поясами, называютъ. Тотъ, что межъ двумя тропиками АА, называютъ горячимъ, понеже солнце надъ тою частію земли находится. Два тѣ, что межъ тропиками А и полярными циркулями B, называются умѣренные, понеже ни подъ солнцемъ, ни далеко отъ солнца находятся; и другіе два, что межъ полярными круги B и полусами С, называются ледяные, понеже въ тѣхъ краяхъ, за отдаленіемъ земли отъ солнца, весьма студено.
   108. Kaprrta. Чертежъ, въ которомъ земля какая описана. Генеральная карта. Есть описаніе или чертежъ всей земли.
   109. Антиподами. То есть противоножными зовутъ людей тѣхъ, которые прямо подъ нами на другой сторонѣ земнаго круга живутъ; и то для того, что впрямъ ихъ ноги къ нашимъ лежатъ.
   110. Сентенціа, по-русски изреченіе. Рѣчь короткая, заключаетъ въ себѣ не многими, но сильными словами, какое нравоученіе или правило гражданскаго житія.
   111. Александръ великой, царь македонскій, который искалъ завоевать весь свѣтъ.
   112. Целадонъ. Имя пастуха волокиты въ романцѣ Астреи, о которомъ смотри примѣч. 49.
   113. Неликой филозофъ. О Пивагорѣ, чаю, говоритъ. Смотри объ немъ примѣчаніе 32.
   114. Японъ. Есть собраніе нѣсколькихъ острововъ, которые лежатъ къ полудню отъ земли Іессо и къ востоку отъ полуострова Каре, межъ 146 и 160 градусомъ долготы.
   115. Вояжиръ, по-русски ѣздокъ, тотъ, что въ дорогѣ. Обыкновенно такъ называютъ Французы тѣхъ, что ѣздятъ смотрѣть чужіе краи.
   116. Пилигринскія путешествія (но Французски Pиlerinage) есть побожное путешествіе къ такому мѣсту, гдѣ лежатъ мощи какіе, или икона чудотворная, или иное что святое.
   117. Непрозрачнымъ я называю то, что Французы opaqite, тѣло сирѣчь такое, сквозь котораго свѣтъ проходить не можетъ. Потому прозрачное есть тѣло, сквозь котораго свѣтъ проходитъ, какова вода, воздухъ, стекло, янтарь и проч.
   118. До гниды. Во Французскомъ стоитъ до подкожнаго червяка. Я гниду употребилъ для того, что и довольно мала и намъ знакомѣе.
   119. Химера, звѣрь отъ стихотворцевъ вымышленный, чудесный и нестройный, которой ртомъ огонь пылаетъ, имѣя голову и грудь львину, брюхо козлино и хвостъ змѣиный. Въ семъ мѣстѣ значитъ небылицу, дѣло нескладное, басни, мечтаніе, сумасбродную вегць.
   120. Извѣстные народы, китайцы сирѣчь.
   121. Целадоны и Силвандры. Вымышленныя имена полюбовниковъ въ романцахъ. Смотри выше примѣчаніе 111.
   122. Клелій. Горячій полюбовникъ въ романцѣ какомъ либо, который знатно искусенъ полюбовные разговоры строить.
   123. Климатъ. Часть земли межъ двумя дугами параллельными, то есть равно стоящими отъ экватора, который есть кругъ, что на двѣ равныя части землю всю поперегъ дѣлитъ. Смотри еще примѣчаніе 107.
   124. Арапы гренадскіе. Гранада или Гренада. Есть провинція въ Америкѣ полуденной, весьма горячій край, понеже близокъ къ экватору.
   125. Лапонцы. Суть народъ ближайшій къ сѣверу, и потому край ихъ обитанія гораздо студеный. Раздѣляется онъ на три части, изъ которыхъ одна подвластна Россіи, другая королю шведскому, третія дацкому. У насъ Лапонію Лепорью называютъ.
   Гренланцы. Народъ живущій въ Гренландіи, прямо называемой Гроенландія, то есть Зеленая земля; лежитъ та земля, которая гораздо велика, межъ Европою и Америкою, но ни рубежъ, ни длина ея точно неизвѣстна. Найдена она въ 10 вѣкѣ по Христѣ чрезъ нѣкоего Эрика датчанина, и покорена королю дацкому, который туды слободы своихъ подданныхъ посылалъ, но такъ велика стужа тѣхъ мѣстъ, что всегда отъ морозу погибали датчане.
   126. Негры. Суть народъ въ Африкѣ, обитающій по обѣ стороны рѣки Нигеръ. Мѣста тѣ весьма горячія.
   127. Африка. Третія часть земли, подвластна теперь отъ большой части туркамъ. Къ сѣверу отдѣляетъ ея отъ Европы и малой Азіи Средиземное море, къ западу граничитъ ея море Атлантическое, къ полудню Океанъ, и къ востоку Красное или Чермное море.
   128. Депутатъ. Посыльной отъ провинціи, или города, къ своему государю за какимъ дѣломъ.
   129. Галлы. Называлися народы, которые обитали во Франціи подъ областью римскою.
   130. Фамиліарно. Обходяся какъ бы домашной. Фамиліарность есть обхожденіе такъ дружеское и вольное, каково межъ добрыми пріятелями и между домашними употребляется.
   131. Полусъ. Понеже земля вертится около своего центра, нужно быть двумъ точкамъ въ кругу земномъ, которыя неподвижны; тѣ отъ астрономовъ полусами называются. Полусъ сѣверный есть тотъ, къ которому мы смотримъ; а полусъ южный тотъ, что подъ нами. Смотри чертежъ при примѣчаніи 107.
   132. Флегматикъ. Человѣкъ, котораго тѣло чрезъ мѣру мокротами обилуетъ. Такого составу люди обыкновенно чрезъ мѣру тихи, печальны, задумчивы, пасмурны, рѣдко веселы.
   133. Катонъ Угмщкой былъ знатной римлянинъ, за свою любовь къ истинѣ и свою суровость противъ злонравій. Человѣкъ впрочемъ тихій, всегда поважный, непріятель забавъ и сластей житія сего. Чрезъ многіе знатные чины въ республикѣ знаменитъ. Когда Цесарь искалъ вольность народа подавить, противъ него къ Помпею и другимъ его суперникомъ въ защиту отечества соединился; но напослѣдокъ вручивъ Сципіону команду надъ войскомъ, отшелъ въ Утику (городъ въ Африкѣ, теперь Бизерта называемой), гдѣ услышавъ, что Цесарь за нимъ гонится, самъ себя ножомъ закололъ около 45 лѣтъ прежде Христа.
   131. Федра отвѣчала Энонѣ. Слово идетъ о мѣстѣ нѣкоемъ въ Расиновой трагедіи подъ титуломъ Федры, въ которомъ Энона, кормилица Федры, желая вѣдать сея полюбовника имя, послѣ многихъ имянуетъ ей Ипполита, ея пасынка; противъ чего Федра отвѣчаетъ: ты сама его назвала.
   135. Перспективу. Здѣсь значитъ такое расположеніе вещей, что зрѣніе наше въ великой дальности видитъ, но убавлялся всегда ихъ величина и ясность, сколь далѣе отъ глазъ отстоятъ. Таковы, на прикладъ, суть разсаженныя въ садахъ долгія дороги, которыя что далѣе, то уже и меньше глазу кажутся.
   136. Нѣкоторой авторъ. Многіе изъ древнихъ и новѣйшихъ были того мнѣнія. Я не знаю, о которомъ говоритъ Фонтенель.
   137, 138 и 139. Воза или Быка. Астрономы для спомоществованія памяти всѣ звѣзды видимыя расположили на нѣсколько какъ бы различныя кучки (которыя констеллаціями назвали) и по мѣстоположенію звѣздъ, межъ собой смежныхъ, изобрѣли имъ начертанія разныя, назвавъ, наприкладъ, тѣ семь звѣздъ, что мы къ сѣверу видимъ, Медвѣдицею, понеже первыя четыре звѣзды той констеллаціи значутъ четыре медвѣжьи ноги, а прочія три хвостъ, и прочая. То, что латины Медвѣдицею зовутъ, мы называемъ Возомъ или Лосемъ. Быкъ или Овенъ есть констеллація въ Зодіакѣ. Что Зодіакъ, смотри въ вечерѣ I, на страницѣ 30.
   140. Острова Малдивскіе лежатъ въ Азіи межъ четвертымъ градусомъ южной широты и осмымъ сѣверной. Гайдены португальцами въ 1501 году.
   141. Балонъ. Есть пузырь надутой и обшитой весь кожею, которымъ во Франціи играютъ, какъ у насъ мячомъ.
   142. Во время пропорціональное дѣйству. То есть во время сходное и равномѣрное дѣйству.
   143. Вѣкъ. Тутъ значитъ житье человѣка. Въ оригиналѣ стоитъ: Durée, пребываніе.
   144. Видъ, Espece. Значитъ тутъ тожъ, что родъ, а обыкновенно видъ отъ роду зависитъ; напримѣръ грибъ есть имя всякаго роду грибовъ, а груздь есть видъ грибовъ.
   145. Разсуждатели. Besonneurs. Такъ Фонтенель называетъ людей, которые о всякомъ дѣлѣ прилежно изслѣдовать любятъ, ища во всемъ хорошіе доводы, или, по меньшей мѣрѣ, здравое разсужденіе, на которомъ бы надежно основаться было можно.
   146. Истинѣ подобное. Vraisemblable. То, что къ истинѣ по близку сходно, такъ что хоть не вовсе извѣстно, да отъ большей части не сумнительно.
   147. Умоначертаніе. Смотри примѣчаніе 62.
   148. Интересъ, иногда дѣло, иногда пользу, иногда корысть значитъ. Тутъ во второй силѣ употребленъ.
   149. Математическіе доводы. То есть сильные, неоспоримыя доводы, каковы суть математическіе, для того, что наука сія основана на вещахъ совершенно извѣстныхъ, на такихъ напримѣръ, каково есть сіе предложеніе: два и два сдѣлаютъ четыре.
   150. Плотность. Solidité. Въ другихъ мѣстахъ я тожъ изобразилъ рѣчью твердости. Обѣими разумѣется составъ твердаго тѣла, котораго части одна къ другой прилѣплены, такъ что разполстись не могутъ.
   151. Геркулесъ по баснословію древнихъ сынъ Юпитеровъ и Алкмены, жены Амфитріона, ѳебанскаго царя. Родился въ 1280 году прежде Христа. Греки ему такую силу и подобныя почти славныя дѣйства приписали, каковы святое писаніе приписуетъ Сампсону.
   152. Калпе, нынѣ Гибралтаръ. Городъ испанскій, подвластный королю англійскому, при берегу моря противолежащемъ Африкѣ, и гора Гибралтарская Калпе называлася. Бодранъ, Лексиконъ географической.
   153. Абила. Гора и городъ алжерской при берегу моря противулежащемъ Гибралтару, въ отстояніи 12000 шаговъ, которая есть широта морскаго канала Геркулесова. Городъ Абила, по мнѣнію Карла Клузіа, называется теперь Цеута, а гора Алмина. Бодранъ, Лексиконъ географической.
   154. Сицилія. Великой островъ, треугольникомъ сдѣланъ, въ Медитерранскомъ морѣ лежащей противъ Неапольскаго королевства, отъ котораго отдѣленъ протокомъ морскимъ 1500 шаговъ ширины. Нынѣ Сицилія подвластна Дона Карлосу, сыну короля ишпанскаго.
   155. Кипръ. Островъ азіатической въ Средиземномъ морѣ отъ востока къ западу. Длина его 550 тысячъ шаговъ; отъ берегу Сирійскаго отстоитъ только въ 60 миляхъ италіанскихъ. Нынѣ подвластенъ турецкому султану.
   156. Сирія. Провинція, въ старину египетскимъ царямъ, нынѣ султану турецкому подвластна. Заключаетъ въ себѣ Сирію, свойственно такъ называемую, Палестину и Феницію. Къ западу граничитъ ея Средиземное море, къ востоку Аравія пустая и Ассирія.
   157. Неаполь. Королевство, которое въ самомъ краю Италіи лежитъ, смежно къ западу панскимъ областямъ, съ другихъ трехъ сторонъ моремъ окружено Адріатическимъ, сирѣчь, къ сѣверу; Медитерранскимъ къ полудню и востоку. Послѣ войны, зачатой въ 1733 году межъ Цесаремъ, Франціей) и ея союзниками, Неаполь подвластенъ Донъ Карлосу, сыну короля ишпанскаго.
   158 и 159. Везувій и Этна. Суть двѣ горы, которыя огонь изъ себя изметаютъ, первая въ Неаполѣ, другая въ Сициліи. Смотри пространно объ нихъ въ примѣчаніи на Вѣдомости Санктпетербургскія 1733 году въ части II и слѣдующихъ.
   160. Приливъ и отливъ морской есть нарастеніе и ниспаденіе морскихъ водъ, которой отъ неизвѣстной еще до сихъ поръ причины происходитъ во всякіе шесть часовъ при берегахъ океана.
   161. Оризонтъ. Черта, что съ поверхности нашей земли умомъ нашимъ протягаемъ во всѣ стороны неба, сколь далеко глазъ нашъ сягнетъ; или, короче сказать, оризонтъ есть то, что опредѣляетъ зрѣніе наше и отдѣляетъ часть неба намъ видиму отъ той, которую не видимъ.
   162. Обсерваторія. Высокая башня, съ которой астрономы чинятъ наблюденія солнца, луны и прочихъ небесныхъ тѣлесъ и явленій.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru