Гайдебуров Павел Александрович
Внутреннее обозрение

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Очерк кредитных учреждений в западной Европе.- Кредитные учреждения в России.- Характер их во времена крепостного права.- Современное направление вопроса о кредите.- Положение кредита в сельском и городском населении.- Кулаки и ростовщики.- "Общество взаимного кредита" в Петербурге.- Его идея и практика.- Миллионная банкирская контора.- Сыскная полиция в Петербурге и ее деятельность.- Сыщики в литературе.- Члены Комитета для пособии нуждающимся литераторам в роли сыщиков. Программа вопросов о положении рабочих в России.- Цифры, определяющие свободу русской женщины.

   

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРѢНІЕ

Очеркъ кредитныхъ учрежденій въ западной Европѣ.-- Кредитныя учрежденія въ Россіи.-- Характеръ ихъ во времена крепостнаго права.-- Современное направленіе вопроса о кредитѣ.-- Положеніе кредита въ сельскомъ и городскомъ населеніи.-- Кулаки и ростовщики.-- "Общество взаимнаго кредита" въ Петербургѣ.-- Его идея и практика.-- Милліонная банкирская контора.-- Сыскная полиція въ Петербургѣ и ея дѣятельность.-- Сыщики въ литературѣ.-- Члены Комитета для пособіи нуждающимся литераторамъ въ роли сыщиковъ. Программа вопросовъ о положеніи рабочихъ въ Россіи.-- Цифры, опредѣляющія свободу русской женщины.

   Въ ряду экономическихъ вопросовъ одно изъ самыхъ главныхъ мѣстъ занимаетъ вопросъ о кредитѣ. Онъ обращалъ на себя вниманіе еще въ то время, когда почти не существовало экономической науки; съ развитіемъ же этой послѣдней, а особенно съ того времени, когда она начала принимать чисто общественное направленіе, освобождаясь мало по малу отъ кастическаго характера -- вопросъ о кредитѣ рѣшительно выступилъ на первый планъ. У насъ, какъ впрочемъ и вездѣ, гдѣ масса общества стоитъ на довольно низкой степени развитія, существуетъ предубѣжденіе противъ всѣхъ экономическихъ и общественныхъ теоріи, хотя онѣ только обобщаютъ и осмысляютъ разные частные вопросы, близкіе и понятные всякому; поэтому и вопросъ о кредитѣ, взятый въ общемъ его значеніи, интересуетъ весьма немногихъ. Но тѣ, которые привыкли разсуждать и отъ частныхъ, непосредственно окружающихъ ихъ, вопросовъ доходить до общихъ -- тѣ понимаютъ очень хорошо, что этотъ вопросъ имѣетъ дѣйствительно громадное жизненное значеніе. Трудно найти человѣка изъ числа людей, занимающихъ самыя разнообразныя положенія въ обществѣ, который не испытывалъ бы на себѣ болѣе или менѣе часто, въ болѣе или менѣе значительныхъ размѣрахъ, гнетущее вліяніе недостатка денегъ и великую потребность въ кредитѣ. Это испытывали рѣшительно всѣ, и не только теперь, но и въ самыя отдаленныя отъ насъ времена. Вотъ почему вопросъ о кредитѣ обращалъ на себя вниманіе даже тогда, когда вовсе не существовало тѣхъ соціально-экономическихъ теорій, которыя явились только въ недавнее время. Но понятно, что значеніе его тогда и теперь совершенно различное; находясь въ неразрывной связи съ общимъ характеромъ существующихъ экономическихъ отношеній и научныхъ теорій, онъ видоизмѣнялся по мѣрѣ того, какъ измѣнялись эти отношенія и теоріи; сперва онъ имѣлъ значеніе только для нѣкоторыхъ, привилегированныхъ классовъ, слѣдовательно не былъ въ собственномъ смыслѣ общественнымъ вопросомъ; но по мѣрѣ того, какъ экономическая наука принимала соціальное направленіе, по мѣрѣ того, какъ низшіе, рабочіе классы стали пріобрѣтать болѣе важное значеніе -- и вопросъ о кредитѣ расширялся все болѣе и болѣе, получая такой характеръ, какого онъ не имѣлъ прежде.
   Впрочемъ, необходимость въ кредитѣ чувствовалась не только высшими, но и низшими классами гораздо раньше, чѣмъ этотъ вопросъ поступилъ въ разрядъ соціально-экономическихъ вопросовъ. Именно эта необходимость вызывала то страшное развитіе ростовщичества, какое мы видимъ въ древніе вѣка. Строгіе законы, изданные въ то время противъ ростовщиковъ, только свидѣтельствовали о существованіи зла, но нисколько его, разумѣется, не искореняли; ростовщичество не было самостоятельнымъ явленіемъ; оно вызывалось безъисходною бѣдностью массы; поэтому и правительствамъ, въ видахъ уменьшенія и обузданія ростовщиковъ, слѣдовало дѣйствовать не прямо противъ нихъ, а противъ производящей ихъ причины, то есть, противъ бѣдности; но тогда этого не понимали, какъ не понимаютъ многіе и въ настоящее время.
   Наконецъ, мало но малу являются признаки того, что въ обществѣ пробуждается сознаніе тѣхъ нуждъ, которыя испытываетъ масса. Эти признаки являются въ видѣ лицъ, проникнутыхъ филантропическими стремленіями; число такихъ лицъ замѣтно увеличивается и благотворительности начинаетъ проявляться въ широкихъ размѣрахъ. На сцену выступаютъ проповѣдники-монахи, которые приглашаютъ благотворителей и вообще людей, заботящихся о спасеніи своихъ душъ, откликнуться на бѣдствія народа и помочь его нуждамъ. Въ средніе вѣка наибольшимъ развитіемъ ростовщичества страдала Италія; оттого въ ней первой явились благотворительныя кредитныя учрежденія для оказанія пособій нуждающимся классамъ. Первая кредитная контора подобнаго рода, подъ названіемъ Mont de Piété, имѣла цѣлью выдавать въ ссуду пожертвованныя благотворителями деньги всѣмъ, кто въ нихъ нуждался; неимѣющимъ даже дневнаго пропитанія выдавались маленькія суммы не только безъ процентовъ, но даже безъ залога; для суммъ болѣе значительныхъ требовалось то и другое. Подобные благотворительные ломбарды быстро стали распространяться по Италіи, откуда проникли и во Францію; число ихъ быстро увеличивалось во все продолженіе 17 и 18 вѣковъ, пока новое направленіе экономической науки не помѣшало этому распространенію, посредствомъ учрежденій, болѣе плодотворныхъ по своей дѣятельности.
   Изъ краткаго обзора кредитныхъ учрежденій на западѣ, который мы сейчасъ сдѣлаемъ, будетъ видно, какъ видоизмѣнялся характеръ этихъ учрежденій и какому направленію слѣдовали они въ своемъ постепенномъ развитіи.
   Хотя первоначальные ломбарды, такъ называемые Monts de Piété, выдавали иногда, какъ сказано, незначительныя суммы безъ всякаго залога, но такія операціи составляли самый ничтожный процентъ, а скоро и совсѣмъ прекратились. Главною цѣлью ломбардовъ сдѣлалась выдача ссудъ подъ залогъ цѣнныхъ вещей за самые незначительные проценты. Вызванные исключительно желаніемъ -- противодѣйствовать ростовщикамъ, они вполнѣ достигали этой цѣли: хотя и ростовщики, и эти ломбарды выдавали ссуды подъ залогъ цѣнныхъ вещей, и слѣдовательно въ этомъ отношеніи походили другъ на друга, но ломбарды брали гораздо меньшій процентъ, чѣмъ ростовщики -- и въ этомъ заключалось ихъ важное преимущество передъ ростовщиками. Тѣмъ не менѣе, ломбарды все-таки не были собственно кредитными народными учрежденіями; въ массѣ общества существуетъ громадный процентъ людей, не имѣющихъ никакихъ цѣнностей, слѣдовательно, благая ломбардовъ для нихъ недоступны; къ тому же, кредитъ, оказываемый подъ обезпеченіе вещи, отбираемой у заемщика, и которою, слѣдовательно, онъ не можетъ пользоваться, не есть, строго говоря, кредитъ. Конечно, иного понятія о кредитѣ въ то время и не могло составиться. При существованіи въ обществѣ рабства, служащаго прочнымъ основаніемъ для сословныхъ различій, при господствѣ средневѣковыхъ цеховъ и корпорацій, не могло сложиться убѣжденія объ общественной солидарности, а потому не могло явиться и взаимнаго довѣрія, то есть кредита въ строгомъ смыслѣ. Форма благотворительности -- и только одна эта форма -- была вполнѣ подходящею къ строю европейскихъ обществъ почти до самаго конца, восемнадцатаго столѣтія.
   Съ этого же времени получаютъ начало сберегательныя кассыучрежденія хотя нѣсколько отличающіяся отъ ломбардовъ по своей цѣли, по совершенно сходныя съ ними по своему филантропическому характеру. Цѣль этихъ кассъ заключалась въ томъ, чтобъ дать на, роду возможность составлять небольшое сбереженіе и этимъ путемъ пріучить его вообще къ бережливости. По внѣшнему виду ихъ можно причислить къ народнымъ банкамъ, но въ сущности онѣ вовсе не имѣютъ такого характера. Прежде всего, принципъ, на которомъ они основаны, совершенно ложный. А между тѣмъ этотъ ложный основной принципъ сберегательныхъ кассъ не оставался безъ всякаго вліянія на характеръ ихъ операцій; такъ напримѣръ: кассы старались всѣми способами затруднять для вкладчиковъ обратный выемъ накопленій, для чего вкладчикамъ выдавались имянныя книжки и т. д. Благотворительное направленіе кассъ проявлялось также въ томъ, что къ участію въ лихъ не допускались, обыкновенно, люди болѣе состоятельные, вслѣдствіе чего кассы пріобрѣтали исключительный характеръ и уже по этому не могли имѣть вполнѣ общественнаго значенія, хотя ихъ относительная польза доказывается огромными цифрами оборотовъ весьма многихъ изъ нихъ.
   Рядомъ съ ломбардами и кассами было основано много казенныхъ и частныхъ учрежденій, гораздо ближе подходившихъ къ характеру настоящихъ народныхъ банковъ, но все-таки отличающихся тѣмъ же филантропическимъ направленіемъ. Представителемъ этого рода учрежденій можетъ служить не такъ давно основанное въ Парижѣ "Общество императорскаго принца" съ цѣлью создать для народа дешевый и при томъ литый кредитъ. Эта послѣдняя цѣль дѣйствительно заслуживаетъ полнаго вниманія и совершенно соотвѣтствуетъ истинному характеру настоящаго народнаго банка, по основы общества остались все-таки часто филантропическія; капиталъ его составляется изъ пожертвованій филантроповъ. Благодаря этому обстоятельству, "Общество императорскаго принца", какъ и другія ему подобныя, не выдерживаютъ ни малѣйшей критики съ экономической точки зрѣнія, а потому имъ нельзя придавать никакого серьезнаго значенія, хотя они и существуютъ почти вездѣ.
   Филантропія и благотворительность -- явленія весьма похвальныя съ гуманной точки зрѣнія, но въ экономическомъ смыслѣ явленія не только не полезныя, но положительно вредныя. Благотворительность естественно предполагаетъ неравноправность, при чемъ никакъ не можетъ сложиться истинныхъ экономическихъ отношеній; благотворительность пріучаетъ человѣка искать спасенія въ милостынѣ, въ подачкѣ; она не даетъ ему возможности подняться въ своихъ собственныхъ глазахъ и заставляетъ смотрѣть на себя не какъ на извѣстную самостоятельную экономическую силу, а какъ на существо, обреченное жить чужими благодѣяніями. Новѣйшіе идеалы общественной жизни безусловно порицаютъ эту форму помощи нуждающимся классамъ. Взамѣнъ ея, наука выработала иныя формы, которыя можно опредѣлить однимъ общимъ словомъ -- формы ассоціаціи. Примѣняя эти формы къ производству и потребленію, нашли вполнѣ удобнымъ, возможнымъ и полезнымъ примѣнить ихъ и къ народному кредиту.
   Мы уклонились бы отъ главной нашей цѣли, еслибъ стали здѣсь излагать сущность тѣхъ двухъ главнѣйшихъ теорій объ отношеніи государства къ рабочей массѣ, представителями которыхъ считаютъ обыкновенно Лассаля и Шульце-Делича. Намъ нужно только упомянуть, что оба эти направленія, стремясь къ одной и той же цѣли -- развитію благосостоянія въ массахъ -- остановились, между прочимъ, на кредитѣ, какъ на средствѣ, которое, будучи организовано надлежащимъ образомъ, можетъ оказать громадную услугу рабочему классу. Но кЛкъ оказывать кредитъ массѣ, которая хотя въ немъ сильно нуждается, но не можетъ представить никакихъ цѣнностей, обезпечивающихъ возвратъ ссуды? Это обезпеченіе нашли въ ассоціаціи, во взаимной порукѣ, въ отвѣтственности всѣхъ за каждаго и каждаго за всѣхъ. Обѣ партіи сошлись на томъ, что подобная гарантія вполнѣ можетъ замѣнять матеріальныя цѣнности и такимъ образомъ очень удобно создаетъ личный кредитъ. Такъ образовались., общества взаимнаго кредита", изъ которыхъ первое было учреждено въ Брюсселѣ, въ 1848 году. Впрочемъ, это общество скоро уклонилось отъ главной своей цѣли -- оказывать кредитъ людямъ, не могущимъ представить никакого матеріальнаго обезпеченія и стало тянуть исключительно въ сторону капиталистовъ. Но рядомъ съ нимъ открылось множество обществъ въ Германіи, Франціи и Италіи, поставившихъ исключительною своею цѣлью -- личный кредитъ работникамъ. Такія общества начали учреждаться въ большомъ числѣ только въ самое послѣднее время, напримѣръ во Франціи, съ начала шестидесятыхъ годовъ; почти одновременно съ Франціей, учреждали у себя подобныя же общества Италія и Бельгія. Въ настоящее время многія изъ обществъ взаимнаго кредита имѣютъ по нѣсколько тысячъ членовъ и обороты ихъ доходятъ до милліоновъ франковъ.
   Но все-таки эти общества не могутъ распространяться сами собою слишкомъ быстро, а тѣмъ болѣе не могутъ быстро увеличивать свои обороты. Причина этого заключается въ самомъ способѣ ихъ организаціи. Членами обществъ взаимнаго кредита состоятъ почти исключительно рабочіе, то есть люди, могущіе дѣлать самые ничтожные взносы; отъ этого такія общества страдаютъ недостаткомъ оборотныхъ капиталовъ и не могутъ на столько расширить своихъ операціи, чтобы вполнѣ удовлетворять нуждамъ рабочихъ. Это обстоятельство навело нѣкоторыхъ на мысль -- устроить такія общества, которыя имѣли бы цѣлью помогать мелкимъ кредитнымъ ассоціаціямъ, помогать не филантропически, а на экономическихъ основаніяхъ. Такое общество учредилось въ Парижѣ подъ именемъ "Общества кредита труду". Оно поставило себѣ цѣлью выдавать ссуды мелкимъ ассоціаціямъ, способствовать ихъ скорѣйшему распространенію и развитію возможно большаго кредита рабочему классу, поэтому оно совершенно исключило изъ своей дѣятельности всякія биржевыя спекуляціи. Не распространяясь объ организаціи этого общества, мы приведемъ только нѣкоторыя цифры его оборотовъ. Общество открыло свои дѣйствія въ 1863 году, имѣя всего 170 членовъ и капиталъ въ 20 тысячъ франковъ. Въ 1867 году у него уже было 300 тысячъ франковъ капитала и около 500 тысячъ находилось у него на текущемъ счету и вкладовъ подъ выпущенные билеты. Обороты его доходили въ 1867 г. до 25 милліоновъ франковъ, а число членовъ до двухъ тысячъ. Кромѣ содѣйствія, оказаннаго имъ уже существующимъ ассоціаціямъ, при его помощи образовалось до пятидесяти новыхъ.
   Подобныя же общества стали учреждаться и въ другихъ мѣстахъ, гдѣ только существуютъ народныя ассоціаціи. Они осуществляютъ собою до нѣкоторой степени ту экономическую теорію, которая утверждаетъ, что рабочіе не могутъ собственными усиліями выйти изъ своего бѣдственнаго положенія, и дѣйствительно содѣйствуютъ развитію всевозможныхъ рабочихъ ассоціацій, въ томъ числѣ и обществъ взаимнаго кредита.
   Изъ сдѣланнаго нами краткаго очерка видно, что только въ самое послѣднее время явились кредитныя учрежденія, основанныя на правильныхъ началахъ и имѣющія дѣйствительно общественное значеніе. До этого же времени они или имѣли въ виду интересы болѣе зажиточныхъ классовъ, или же поддерживались благотворительностью, которая лишала ихъ соціально-экономическаго значенія. Пользуясь матеріалами, собранными въ недавно изданной книгѣ г. Яковлева {Очеркъ народнаго кредита въ западной Европѣ и въ Россіи. А. В. Яковлева (гласнаго петербургской городской общей думы). Спб. 1869.}, мы представимъ такой же очеркъ исторіи русскихъ кредитныхъ учрежденій. Изъ этого очерка будетъ видно, что практическое развитіе вопроса о кредитѣ и у насъ совершалось тѣмъ же путемъ, какъ и въ западной Европѣ. Къ челу мы пришли и на чемъ остановились, что у насъ сдѣлано и чего слѣдуетъ еще добиваться -- объ этомъ мы скажемъ ниже.
   Русскія кредитныя учрежденія, основанныя и дѣйствовавшія до 1801 года, совершенно отражали на себѣ общій характеръ всѣхъ вообще учрежденій крѣпостнаго порядка. Цѣлыхъ двѣ трети населенія были исключены изъ состава русскаго общества; очень естественно, что и кредитныя учрежденія, подобно всѣмъ другимъ, не имѣли въ виду интересовъ огромнаго, но безправнаго класса. Они существовали или для помѣщиковъ, или для крупныхъ капиталистовъ -- купцовъ, или же, наконецъ, для людей, обладающихъ какими нибудь цѣнностями и могущихъ представить ихъ въ обезпеченіе получаемыхъ ссудъ. Остальной массѣ нуждающихся приходилось обращаться или къ ростовщикамъ, или по большей части обходиться безъ всякаго кредита.
   До 1861 года у насъ существовало не больше семи или восьми видовъ кредитныхъ учрежденій и почти всѣ они были основаны для людей состоятельныхъ. Такъ, Государственный заемный банкъ выдавалъ ссуды подъ залогъ городскихъ и сельскихъ недвижимостей на продолжительные сроки -- 15, 28 и 87 лѣтъ. Государственный коммерческій банкъ выдавалъ ссуды подъ векселя, товары, государственныя бумаги, и т. п. Сохранныя и депозитныя казны въ Петербургѣ и Москвѣ выдавали долгосрочныя ссуды подъ залогъ недвижимыхъ имѣній или подъ государственныя бумаги. Приказы общественнаго призрѣнія выдавали ссуды также подъ залогъ недвижимыхъ имѣній и т. д. Лено, что всѣ эти учрежденія служили интересамъ исключительно богатаго класса -- помѣщиковъ и капиталистовъ-купцовъ; даже мелкое купечество не могло пользоваться услугами этихъ банковъ; хотя коммерческій банкъ и выдавалъ ссуды между прочимъ и подъ векселя, но небогатому классу учетъ векселей былъ недоступенъ.
   Такимъ образомъ небогатому человѣку, въ случаѣ надобности въ деньгахъ, оставалось обращаться только въ ссудную казну. Но и тутъ являлось затрудненіе: во первыхъ, для полученія ссуды необходимо было представить залогъ, состоящій изъ золота, серебра или драгоцѣнныхъ камней; во вторыхъ, уставъ казны запрещаетъ выдавать ссуду даже подъ залоги "ливрейнымъ служителямъ, малолѣтнимъ и рабочимъ людямъ". А между тѣмъ цѣль учрежденія ссудной казны заключалась именно въ томъ, чтобы "подавать помощь каждому утѣсненному въ постигшей нечаянно нуждѣ". Впрочемъ, до 1840 года (ссудная казна учреждена въ 1772 гогу) дозволялось принимать въ залогъ, кромѣ золота и серебра, платье, новыя матеріи и даже рухлядь, но съ этого года запрещено принимать подобныя залоги по трудности ихъ сохраненія. Въ настоящее время услугами ссудной казны болѣе всего пользуются ростовщики. Такъ какъ ссуды выдаются только два раза въ недѣлю, а нуждающихся оказывается очень много каждый день и ждать имъ бываетъ большею частію рѣшительно неудобно, то нуждающіеся предпочитаютъ заплатить огромные проценты ростовщику, но получить деньги тогда, когда онѣ дѣйствительно нужны; ростовщики же, получивъ въ залогъ золото и серебро и выдавъ ссуду за огромныя проценты, въ ближайшій же пріемный день несутъ эти залоги въ ссудную казну, откуда получаютъ деньги всего за шесть процентовъ въ годъ.
   Въ 1842 году при сохранной казнѣ Петербурга и Москвы были открыты сберегательныя кассы. Онѣ были открыты "для пріема небольшихъ суммъ на сохраненіе, съ приращеніемъ процентовъ, для доставлены! чрезъ то недостаточнымъ всякаго званія людямъ средства къ сбереженію вѣрнымъ и выгоднымъ образомъ малыхъ остатковъ отъ расходовъ въ запасъ на будущія надобности". Въ 1846 году было дозволено открывать подобныя же кассы при губернскихъ приказахъ общественнаго призрѣнія, вслѣдствіе чего они учредились въ каждой губерніи. Въ 1862 году сберегательныя кассы были преобразованы вмѣстѣ съ остальными кредитными учрежденіями; открывать ихъ было разрѣшено во всѣхъ городахъ, посадахъ и мѣстечкахъ, подчинивъ ихъ государственному банку подъ наблюденіемъ министерства финансовъ. Въ прежнихъ сберегательныхъ кассахъ книжки, выдаваемыя вкладчикамъ, были хотя и имянныя, но деньги выдавались всякому предъявителю безъ удостовѣренія въ его личности. По новому же уставу, деньги изъ кассы должны возвращаться именно тому лицу, которое вложило деньги, или его законнымъ наслѣдникамъ. Поэтому, желающій получить свой вкладъ обратно, долженъ представить удостовѣреніе полиціи, что онъ то самое лице, которому принадлежитъ книжка. Такимъ образомъ очевидно, что въ этихъ кассахъ благотворительный элементъ играетъ важную роль. Онъ проявляется особенно замѣтно въ тѣхъ отношеніяхъ, въ какія поставленъ вкладчикъ къ самой кассѣ: обратное полученіе вкладовъ чрезвычайно затруднено. Отсюда произошли самыя невыгодныя для сберегательныхъ кассъ послѣдствія: число вкладчиковъ стало замѣтно и постоянно уменьшаться, и это слѣдуетъ приписать единственно тѣмъ формальностямъ, какими обставлена обратная выдача вкладчикамъ ихъ денегъ. Впрочемъ, эти кассы во всякомъ случаѣ не могли имѣть важнаго общественнаго значенія; масса нуждающихся до такой степени бѣдна деньгами, что только въ рѣдкихъ, исключительныхъ случаяхъ можетъ дѣлать какія нибудь сбереженія.
   О городскихъ банкахъ, которымъ положено прочное основаніе только въ 1857 году, мы распространяться не будемъ. Съ одной стороны, они до такой степени стѣснены въ своей дѣятельности правительственной регламентаціей, что уже по одному этому не могутъ имѣть значенія общественныхъ кредитныхъ учрежденій; съ другой -- услугами ихъ могутъ пользоваться только достаточные классы -- купцы и помѣщики; для. мѣщанъ и ремесленниковъ они совершенно недоступны, о крестьянахъ же и говорить нечего.
   Мы должны еще сказать, что рядомъ съ перечисленными нами кредитными учрежденіями, доступными богатымъ классамъ, у насъ существуютъ банки, назначенные, повидимому, для того класса, которому недоступны другія учрежденія, -- именно, сельскіе банки. Но какъ число ихъ, такъ и значеніе самыя ничтожныя; къ тому же. это собственно не банки, а роль ихъ играютъ мірскіе капиталы, выдающіе иногда ссуды, и сберегательныя кассы, устроенныя правительствомъ въ селеніяхъ бывшихъ крестьянъ государственныхъ и удѣльнаго вѣдомства. Эти учрежденія имѣютъ безусловно филантропическій характеръ. Въ прежнее время, то есть, до освобожденія крестьянъ, нѣкоторые добросердечные помѣщики открывали сельскіе банки въ своихъ имѣніяхъ, но такіе банки уже окончательно не могли имѣть никакого значенія: прихоть ихъ создавала, прихоть же могла ихъ каждую минуту и уничтожить. Отъ нѣкоторыхъ изъ нихъ не осталось и слѣда, другіе хотя сохранились до сихъ поръ, но идутъ вяло, едва влача свое жалкое существованіе. Вспомогательныя и сберегательныя кассы государственныхъ крестьянъ учреждались съ разрѣшенія палаты государственныхъ имуществъ и находились подъ ея наблюденіемъ, завѣдываніе же ими было предоставлено волостнымъ правленіямъ. Всѣ эти кассы, учрежденныя по распоряженію начальства, навсегда удержали за собою казенный характеръ. Полученіе ссуды происходитъ большею частію по протекціи, такъ какъ ссуда выдается по личному усмотрѣнію волостного старшины; случаи растраты старшинами капиталовъ весьма, часты. Кромѣ протекціи, полученіе ссуды представляетъ и другія затрудненія: оно сопровождается обыкновенно угощеніями, на которыя нерѣдко уходитъ большая часть получаемой ссуды. Во многихъ селахъ волостные старшины обратились въ простыхъ ростовщиковъ, разоряющихъ крестьянъ варварскими процентами и наживающихся на счетъ кассовыхъ капиталовъ.
   Такимъ образомъ, изъ сдѣланнаго очерка видно, что у насъ до послѣдняго времени вовсе не существовало общественныхъ кредитныхъ учрежденій. Всѣ банки и кассы, о которыхъ мы сейчасъ говорили, были созданы, существовали и до сихъ поръ существуютъ исключительно въ интересахъ богатыхъ классовъ; громадная же масса не только сельскаго, но даже городскаго населенія лишена всякаго кредита. О кредитѣ личномъ, который одинъ только доступенъ этому населенію, у насъ до сихъ поръ почти не имѣютъ понятія. А между тѣмъ потребность въ кредитѣ громадная и всеобщая -- и именно въ кредитѣ личномъ.
   Г. Яковлевъ въ упомянутой нами книжкѣ, сравнивая настоящее пято положеніе съ тѣми надеждами, которыми многіе были проникнуты послѣ окончанія крымской войны, говоритъ слѣдующее: "тогда всѣ глядѣли въ будущее съ какимъ-то увлеченіемъ, всѣ видѣли въ будущемъ рядъ реформъ, улучшеній по всѣмъ отраслямъ государственной и общественной жизни; будущее представлялось въ самомъ розовомъ свѣтѣ. Оживленіе литературы, промышленности, торговли, распространеніе школъ-- все шло рядомъ и, казалось, предвѣщало самые благодѣтельные результаты. Едва однако прошло десять лѣтъ съ того счастливаго времени, и что же намъ представляется теперь: литературы почти нѣтъ, торговля и промышленность страдаютъ и просятъ покровительственнаго тарифа, крестьянство, не смотря на положеніе объ улучшеніи быта его, бѣдствуетъ и разоряется, ростовщики процвѣтаютъ. Если мы вспомнимъ, что результаты эти достигнуты послѣ цѣлаго ряда дѣйствительно полезныхъ реформъ, то фактъ этотъ невольно приковываетъ къ себѣ вниманіе и заставляетъ остановиться и бросить хотя краткій взглядъ на вліяніе этихъ реформъ на нашу жизнь". Вліяніе этихъ реформъ, и особенно реформы крестьянской, отразилось на всемъ строѣ нашей экономической жизни. Съ одной стороны, цѣлая треть населенія перестала быть принадлежностью незначительнаго класса людей, распоряжавшихся ею какъ готовымъ орудіемъ производства, и вступила на дорогу свободнаго, самостоятельнаго труда; съ другой стороны, помѣщики лишились готовыхъ живыхъ машинъ, удовлетворявшихъ всѣ ихъ потребности и прихоти и очутились въ необходимости за каждую самую ничтожную работу платить наличныя деньги. Между тѣмъ, съ осуществленіемъ цѣлаго ряда реформъ, быстро увеличились государственные расходы, что повлекло за собою увеличеніе повинностей; для крестьянъ это увеличеніе оказалось не совсѣмъ соразмѣрнымъ съ ихъ доходами и вообще съ ихъ платежными силами. На помѣщиковъ увеличеніе налоговъ хотя не имѣло такого тяжелаго вліянія, какъ на крестьянъ, но все-таки и для нихъ оно было не легко, особенно если вспомнить, что помѣщики во многихъ случаяхъ должны были закрыть свои заведенія, которыя поддерживались крѣпостнымъ трудомъ. Такимъ образомъ и бывшіе господа, и бывшіе крѣпостные почувствовали одинаковую нужду -- нужду въ деньгахъ. А денегъ нѣтъ, или полученіе ихъ соединено съ величайшими трудностями. "Отсюда полный застой въ хозяйственной дѣятельности прежнихъ помѣщиковъ и стремленіе крестьянъ къ главнымъ промышленнымъ и торговымъ центрамъ, и преимущественно къ столицамъ; надежда путемъ личнаго промысла заработать болѣе, чѣмъ можетъ дать земля при теперешнемъ положеніи, тянетъ ихъ не только за тысячи верстъ къ столицѣ и отвлекаетъ отъ земледѣлія и мѣстныхъ промысловъ, но и вызвала совершенно новое явленіе -- стремленіе къ переселенію, стремленіе къ отысканію лучшихъ земель". Но все-таки, для болѣе состоятельнаго класса есть хоть какая нибудь возможность выгодно достать деньги, тогда какъ для сельскаго и низшаго городскаго населенія этой возможности положительно не существуетъ. "Всегда, какъ водится, замѣчаетъ г. Яковлевъ, больше обращаютъ вниманія на крупные факты, чѣмъ на мелкіе; разореніе богача замѣтно для всѣхъ, до бѣдняка же никому нѣтъ дѣла; его денежное затрудненіе состоитъ въ нѣсколькихъ рубляхъ. Стоитъ ли обращать вниманіе на такую бездѣлицу въ то время, когда есть люди, нуждающіеся въ тысячахъ! Милліонное банкротство поражаетъ всѣхъ. Между тѣмъ бѣдные классы еще болѣе нуждаются въ кредитѣ, чѣмъ богатые, потому что въ то время, какъ всѣ сборы и всѣ тягости переходнаго положенія страны падаютъ на состоятельнаго въ видѣ только необходимости сократить предметы роскоши, у бѣдняка они падаютъ на предметы первой необходимости. Отсутствіе кредита для народа, невозможность достать ему деньги для удовлетворенія настоятельныхъ требованій, постоянно гнетущая нужда развили въ народѣ равнодушіе къ будущему, апатичную терпѣливость и самые уродливые обычаи, самую уродливую и безнравственную эксплоатацію". Городское населеніе страдаетъ, какъ мы сказали, не меньше сельскаго. Мѣщане почти повсюду голые бѣдняки; даже въ Петербургѣ они находятся въ такомъ плачевномъ положеніи, что правительство должно было освободить ихъ отъ податей. Въ послѣднее время число мѣщанъ значительно увеличилось бывшими дворовыми людьми, которые принесли съ собою новые элементы бѣдности и нужды въ городское населеніе. Словомъ, все нуждается въ деньгахъ, въ кредитѣ,-- но ни того, ни другого нѣтъ.
   Какъ же однако обходится въ этихъ стѣсненныхъ обстоятельствахъ сельское и городское населеніе? Какъ обходятся мелкіе промышленники и торговцы, чиновники, мастеровые, словомъ всѣ, кто не имѣетъ капитала, кто живетъ или скуднымъ жалованьемъ или трудами своихъ рукъ и головы?
   Въ-деревняхъ, какъ извѣстно, въ страшныхъ размѣрахъ развито кулачество, поддерживаемое исключительно недостаткомъ денегъ и трудностью ихъ полученія. Кулаки обираютъ крестьянъ до гола. Это ростовщики, находящіеся еще въ лучшемъ положеніи, чѣмъ ростовщики городскіе. Оли держатъ въ своихъ рукахъ все мѣстное населеніе, они -- помѣщики, пользующіеся гораздо большимъ значеніемъ, чѣмъ бывшіе помѣщики-душевладѣльцы. Крестьяне понимаютъ въ большинствѣ случаевъ совершенно ясно, что они съ ногъ до головы опутаны паутиной кулака -- но ничего не могутъ сдѣлать. Рядомъ съ кулаками идутъ всякіе иные безсовѣстные промышленники -- все, что желаетъ нажиться живой рукой, легкимъ способомъ, мошенничествомъ, эксплуатаціей чужаго труда, все, что привыкло ловить рыбу въ мутной водѣ. Хозяева нашихъ артелей наживаются большею частію такимъ образомъ: хозяинъ, обыкновенно, проводитъ зиму въ деревнѣ и высматриваетъ, кто изъ крестьянъ нуждается больше всѣхъ, кому нечѣмъ платить оброка, у кого собираются продать послѣднюю корову за недоимки. Онъ является на выручку, предлагаетъ нуждающемуся деньги, законтрактовываетъ его въ свою артель на все лѣто, составляетъ такія условія, какія, разумѣется, пожелаетъ, и такъ ловко обдѣлываетъ свои дѣла, что крестьяне, возвращаясь въ концѣ лѣта домой, не только не приносятъ съ собою никакихъ заработковъ, но еще остаются въ долгу у благодѣтельнаго хозяина.
   Городское населеніе выручаютъ изъ бѣды другіе благодѣтели -- ростовщики. До послѣдняго времени они держались въ тѣни и были незамѣтны, хотя существовали во всѣхъ городахъ. Это были большею частію отставные чиновники, скопившіе себѣ деньгу всякими неправдами и пускающіе ее въ выгодный оборотъ, это были разныя темныя личности -- съ виду ободранныя, голыя, и потомъ, послѣ смерти, оставляющія стотысячные капиталы. За дѣятельностью ихъ трудно было слѣдить, трудно было составить даже приблизительное понятіе о размѣрахъ ихъ дѣятельности. Теперь ростовщики открыто выступаютъ на сцену; они учредили конторы, повѣсили надъ пили роскошныя вывѣски -- и съ ранняго утра до поздней ночи едва успѣваютъ выдавать печатныя квитанціи на принимаемыя вклады. Они не брезгаютъ никакими посѣтителями и никакими залогами; они выдадутъ деньги но только "ливрейному лакею или рабочему", но всякому ребенку; они примутъ въ залогъ не только золото и серебро или драгоцѣнныя камни, но всякій хламъ, всякую вещь, имѣющую хоть какую нибудь цѣнность, -- будь это сапоги, платье, бѣлье или мебель. Они недавно стали доступны наблюденіямъ и теперь мы можемъ составить себѣ нѣкоторое понятіе о размѣрѣ ихъ операцій. Конечно, полученныя свѣденія этого рода далеко не точны, но во всякомъ случаѣ сдѣлалось извѣстнымъ, что общая цифра оборотовъ петербургскихъ ростовщиковъ не меньше трехъ милліоновъ рублей въ годъ. Чтобы ближе познакомить читателей съ размѣромъ ростовщическихъ операцій и получаемыхъ ими процентовъ, мы сообщимъ слѣдующія свѣденія, находящіяся въ "Извѣстіяхъ петербургской городской общественной думы". Приблизительное понятіе о томъ оборотѣ, который дѣлаютъ частныя ссудные кассы, можетъ дать встрѣчающійся на нѣкоторыхъ залоговыхъ квитанціяхъ нумеръ ссуды. Такъ, въ одной кассѣ нумеръ ссуды былъ 820, въ другой 1,057, въ третьей 2,856, наконецъ въ четвертой 21,891. Но по всей вѣроятности, число производимыхъ ростовщиками ссудъ несравненно значительнѣе. Не говоря уже о томъ, что въ нѣкоторыхъ кассахъ (ихъ считается въ настоящее время до ста) могутъ встрѣтиться болѣе высокіе нумера, надо обратить вниманіе еще на то, что перезалогъ вещей обыкновенно не сопровождается выдачею новой квитанціи, а только отмѣчается на квитанціи уже имѣющей свой нумеръ. Если же считать перезалоги то даже приведенныя нами цифры пришлось бы увеличить въ нѣсколько разъ. Теперь посмотримъ, сколько приходится платить ростовщикамъ процентовъ. Мужское пальто, стоющее 18 рублей, было послѣдовательно заложено у четырехъ ростовщиковъ. Одинъ изъ нихъ выдалъ 6 рублей, одинъ δ и два по 4 р. Процентовъ за мѣсяцъ впередъ удержано: первымъ (считая въ годъ) 77%, вторымъ 85%, третьимъ 104% "четвертымъ 133%. Во всѣхъ этихъ кассахъ пальто было выкуплено на другой же день послѣ залога, по проценты, взятые за мѣсяцъ впередъ, возвращены не были. Затѣмъ были заложены въ двухъ другихъ кассахъ разныя дамскія и мужскія платья, а также бѣлье. Одна касса выдала 10 р., другая 6 р.; одна взяла 87%, другая 104%. Наконецъ, въ четырехъ же кассахъ было послѣдовательно заложено 25 золотниковъ серебра; первыя двѣ выдали въ ссуду по 6 р., двѣ другія по 5 р., и, несмотря на цѣнность залога, взяли отъ 60 до 120%, При залогѣ мѣховыхъ вещей берется еще кромѣ процентовъ отъ 50 к. до 1 р. за сбереженіе. Нужно еще замѣтить, что по истеченіи срока и нѣсколькихъ льготныхъ дней, залогъ поступаетъ въ собственность кассы, причемъ вкладчикъ обязывается особой подпиской не возбуждать никакихъ споровъ съ кассою. Наконецъ, ни одна касса не отвѣчаетъ за цѣлость вещей въ случаѣ пожара.
   Вотъ въ какихъ рукахъ находится нуждающееся населеніе Петербурга и другихъ городовъ!
   Понятно, что въ виду такой всеобщей и настоятельной потребности въ кредитѣ, всякая попытка устроить кредитъ на раціональныхъ началахъ, имѣющій въ виду общенародные интересы, должна встрѣчаться съ полнѣйшимъ сочувствіемъ. Измѣнившійся характеръ нашей экономической жизни прямо указываетъ на необходимость созданія дѣйствительно общественнаго кредита, а потому всякій шагъ въ этомъ направленіи есть шагъ единственно благотворный но своимъ послѣдствіямъ и единственно соотвѣтствующій современнымъ общественнымъ потребностямъ. Выше мы говорили, что начала, на которыхъ существуютъ въ западной Европѣ разнообразныя общества взаимнаго кредита, имѣющія цѣлью замѣнять взаимнымъ ручательствомъ отсутствіе цѣнностей, удобныхъ для залога -- начала единственно вѣрныя при современныхъ обстоятельствахъ. Вотъ почему попытка директора Государственнаго Банка г. Ламанскаго -- основать въ Петербургѣ "Общество взаимнаго кредита" обратила на себя вниманіе всѣхъ, знакомыхъ съ цѣлями подобныхъ обществъ и съ окружающими насъ стѣсненными обстоятельствами. Но утвержденіи въ 1863 году устава этого общества, г. Даманскій выпустилъ въ свѣтъ брошюру, въ которой заявилъ, что хотя общество взаимнаго кредита было имъ задумано "въ минуту бѣдствія, охватившаго интересы торговаго городскаго сословія, когда потери, разразившіяся надъ торговцами Апраксина и Щукина дворовъ (пожары 1862 года) незамѣтно и безъ взаимнаго соглашенія отдѣльныхъ хозяевъ, соединили ихъ въ одномъ общемъ, взаимномъ бѣдствіи, но что и въ настоящее время оно оказывается нужнымъ и полезнымъ". Изъ дальнѣйшихъ словъ г. Даманскаго видно, что онъ учреждалъ Общество взаимнаго кредита для средней торговли и промышленности, предоставляя другимъ лицамъ основывать подобныя же общества въ иныхъ сферахъ. Онъ не хотѣлъ сдѣлать учреждаемаго имъ общества исключительно рабочимъ и ремесленнымъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ не предназначалъ его и къ роли кредитнаго учрежденія для крупныхъ только капиталистовъ. Конечно, содѣйствовать средней торговли и промышленности еще не значитъ оказывать слишкомъ замѣтную услугу цѣлому обществу, но предпріятіе г. Даманскаго было важно не только по этой цѣли, сколько но его основному принципу, въ первый разъ примѣняемому въ Россіи къ дѣлу. И въ самомъ дѣлѣ, цѣль общества взаимнаго кредита состояла въ томъ, чтобы посредствомъ "учета срочныхъ обязательствъ" доставлять лицамъ всякаго званія, занимающимся торговлею и другими промыслами, необходимые имъ капиталы. Важнѣйшимъ параграфомъ устава былъ тотъ, по которому каждый членъ имѣетъ право располагать открытымъ ему въ обществѣ кредитомъ, или представляя въ общество векселя и иныя обязательства постороннихъ лицъ, или выдавая обществу векселя прямо отъ своего имени. Въ числѣ операцій общества находилась также выдача капиталовъ подъ обезпеченіе государственныхъ и другихъ бумагъ, но главная операція общества, по самой его цѣли, заключалась не въ этомъ, а въ оказаніи членамъ личнаго кредита, обезпечиваемаго простыми векселями. Такимъ образомъ общество, учреждаемое г. Даманскимъ, должно было показать своею дѣятельностью, что въ немъ дѣйствительно нуждается наше время, и послужить образцомъ для послѣдующихъ предпріятій подобнаго же рода. Такого именно характера отъ новаго общества имѣли право ожидать въ особенности тѣ, кто зналъ, что г. Даманскій долженъ быть ближе другихъ знакомъ какъ съ требованіями современной экономической жизни, такъ и съ цѣлью "Обществъ взаимнаго кредита". Къ тому же, самъ учредитель, въ изданной имъ брошюрѣ, далъ, такъ сказать, реальное основаніе надѣяться, что открываемое имъ общество пойдетъ по вѣрной дорогѣ; онъ признавалъ, что нравственныя качества могутъ коикуррировать со всякимъ другимъ матеріальнымъ обезпеченіемъ; онъ заявилъ, что въ пріемѣ членовъ, то есть и въ выдачѣ ссудъ, Общество взаимнаго кредита будетъ руководствоваться "соображеніями о благонадежности члена и представляемыми имъ нравственными или вещественными гарантіями", и что "при столь обширномъ распространеніи обезпеченій, всякій благонадежный и честный гражданинъ, желающій пользоваться кредитомъ изъ общества или желающій только способствовать развитію торговли и промышленности, можетъ заслужить пріема въ члены общества" и т. д.
   Но увы, все это, какъ оказывается, были слова, слова, слова! Послѣдующая дѣятельность петербургскаго общества взаимнаго кредита совершенно противорѣчила тому, чего, судя по его собственнымъ заявленіямъ, желалъ самъ учредитель и чего ждали отъ него какъ многіе члены общества, такъ и постороннія лица. Мы едва ли ошибемся, если скажемъ, что это общество совершенно отклонилось отъ первоначальной своей цѣли и сдѣлалось банкирской конторой, въ которой хозяева крупные капиталисты, а вкладчики -- люди торговые и промышленные, но постоянно нуждающіеся въ деньгахъ.
   Уже давно многіе стали замѣчать, что общество уклоняется отъ своей нормальной дѣятельности. Такъ какъ по уставу предполагалось оказывать кредитъ какъ личный, такъ и вещественный, то каждый вправѣ былъ ожидать, что общество по крайней мѣрѣ не будетъ давать значительнаго перевѣса вещественному кредиту насчетъ личнаго, то есть, что обѣ эти операціи будутъ идти по крайней мѣрѣ параллельно. Но общество уже нѣсколько лѣтъ назадъ стало замѣтно клониться въ сторону капитала преимущественно передъ лицомъ; личный кредитъ сталъ мало по малу отходить на второй планъ, уступая мѣсто кредиту, обезпеченному бумагами. Изъ таблицы числа членовъ и количества ссудъ съ марта 1864 года по январь 1868 г. видно, что общество мало по малу привлекало въ свою среду крупныхъ капиталистовъ и стѣсняло кредитъ вексельный, то есть личный. Въ отчетѣ за 1868 годъ, о которомъ мы будемъ говорить ниже, правленіе оправдывается, между прочимъ, тѣмъ, что ему нѣтъ никакой причины отказываться отъ вѣрныхъ залоговъ, напримѣръ государственныхъ бумагъ, если являются лица, желающія получать ссуды подъ эти бумаги. Такое оправданіе было бы совершенно понятнымъ, еслибъ въ обществѣ не оказывалось членовъ, нуждающихся въ личномъ кредитѣ и находящихся въ невозможности представить какое-либо матеріальное обезпеченіе; но дѣло въ томъ, что такихъ членовъ множество, что они шли въ общество именно въ надеждѣ пользоваться личнымъ кредитомъ, въ которомъ имъ теперь отказываютъ, предпочитая выдавать ссуды подъ обезпеченіе бумагъ. Но коль скоро такіе члены есть, то общество, оставаясь послѣдовательнымъ своей основной цѣли, должно оказывать имъ безусловное предпочтеніе передъ членами-капиталистами. У этихъ есть множество средствъ обойтись безъ помощи Общества взаимнаго кредита: обладая государственными бумагами, они могутъ обратиться куда угодно за полученіемъ денегъ; имъ нигдѣ не будетъ отказа; человѣку же, разсчитывающему только на личный кредитъ, обратиться положительно некуда. Интересы этихъ-то членовъ общество и должно было имѣть въ виду. Говорятъ далѣе, что личный кредитъ убыточенъ для общества; но, во первыхъ, мы покажемъ ниже, что это вовсе но правда, а во-вторыхъ, само правленіе смотрѣло прежде нѣсколько иначе на это дѣло. Въ отчетѣ за 1866 годъ мы находимъ, между прочимъ, слѣдующія слова: "нельзя не признать, что въ учетной операціи (то есть, въ личномъ кредитѣ) отсутствіе неисправностей врядъ-ли возможно безъ положительнаго стѣсненія этой операціи и слѣдовательно безъ ограниченія, въ свою очередь, и оборотовъ общества и безъ измѣненія главнаго его назначенія -- облегчить своимъ членамъ кредитъ, на основаніи общаго ручательства всѣхъ за каждаго." Въ этомъ немного-канцелярскомъ, казенномъ періодѣ заключается, однакожъ, совершенно ясная мысль: правленіе само признаетъ, что, стѣсняя личный кредитъ, то есть гарантируя членовъ отъ какихъ бы то ни было потерь, общество вмѣстѣ съ тѣмъ потеряетъ главное свое назначеніе, перестанетъ быть "Обществомъ взаимнаго кредита", а сдѣлается просто банкирской конторой. Тѣмъ не менѣе, въ отчетѣ за 1867 годъ мы уже видимъ, что правленіе окончательно склоняется на сторону вещественнаго кредита, хотя, жалуясь на неисправную уплату нѣкоторыми членами полученныхъ денегъ, оно тутъ же приводитъ цифры, доказывающія, что сумма неуплоченныхъ получекъ составляетъ ничтожный процентъ въ годовыхъ оборотахъ общества. Наконецъ, въ 1868 г. дѣятельность общества принимаетъ совершенно биржевой, спекулятивный характеръ.
   Изъ отчета правленія за этотъ годъ мы узнаемъ слѣдующее: во-первыхъ, Общество взаимнаго кредита стало заниматься спекуляціями, даже не разрѣшенными уставомъ, напримѣръ, покупкой государственныхъ бумагъ и акцій желѣзныхъ дорогъ, даже не гарантированныхъ правительствомъ; во-вторыхъ, въ ссудахъ, выдаваемыхъ обществомъ, личнаго кредита почти не существуетъ. Именно, подъ залогъ бумагъ выдано больше сорока милліоновъ, тогда какъ на векселя съ двумя поручителями всего семъ съ половиной милліоновъ, на векселя же простые, безъ всякаго поручительства, то есть буквально по личному довѣрію -- меньше милліона. Но интереснѣе всего то, что при такомъ очевидномъ уклоненіи отъ своей главной дѣятельности, правленіе все-таки старается увѣрить почтеннѣйшую публику, что услуги общества " доступны всякому честному я правильному (?) труду, въ какой бы формѣ онъ ни проявлялся", что общество "носитъ на себѣ отпечатокъ современныхъ потребностей въ кредитѣ, современныхъ условій развитія дѣлъ и направленія денежныхъ интересовъ городской жизни", что личный кредитъ "проникаетъ въ среду мелкой торговли замѣтнымъ образомъ (?!)" -- хотя тутъ же сознается, что сумма выданныхъ денегъ подъ учетъ простыхъ, личныхъ векселей въ теченіи 1868 года представляетъ, сравнительно съ 1807 годомъ, уменьшеніе, и что эта операція личнаго кредита, но мнѣнію правленія, "составляетъ скорѣе временное средство помощи въ торговлѣ, чѣмъ постоянную задачу Общества взаимнаго кредита."
   Какъ же, однако, велики были потери общества вслѣдствіе операцій личнаго кредита? Изъ отчета мы узнаемъ, что изъ общей суммы векселей не было уплочено въ срокъ на 31 тысячу рублей; изъ этой суммы въ теченіи года взыскана цѣлая половина, то есть 15 тысячъ слишкомъ, но и оставшаяся невзысканной сумма, 16 тысячъ, но словамъ самого правленія, "еще не выражаетъ собою окончательной потери, такъ какъ часть ея поступитъ въ теченіи нынѣшняго года." Слѣдовательно, въ потерѣ останется, можетъ быть, гораздо меньшая сумма, которая въ сравненіи съ оборотами общества окажется совершенно ничтожною. Но какая же денежная операція совершается всегда навѣрнякъ и какая изъ нихъ не терпитъ извѣстныхъ потерь? Развѣ кредитные билеты не подвергаются быстрымъ колебаніямъ въ цѣнѣ, и развѣ общество, имѣющее въ своей кассѣ на сорокъ милліоновъ такихъ бумагъ, не рискуетъ ежеминутно потерять въ тысячу разъ больше противъ потери на личномъ кредитѣ? Съ тому же, надо еще знать, какимъ образомъ, кому и при какихъ условіяхъ оказывался личный кредитъ Обществомъ. Соблюдались ли при этомъ необходимыя предосторожности, не выдавались ли деньги по какимъ нибудь постороннимъ соображеніямъ? Всего этого можно ожидать при той разобщенности, какая существуетъ между членами общества и его правленіемъ. Въ публикѣ давно ходятъ слухи, проникшіе даже въ печать, что "общее собраніе въ Обществѣ взаимнаго кредита есть только одна формальность, что въ дѣйствительности все дѣло находится въ рукахъ правленія, которое ведетъ дѣла не соображаясь съ дѣйствительными интересами и желаніями членовъ", что баллотировка въ члены правленія совершается безъ надлежащаго контроля, что въ правленіе нерѣдко попадаютъ такія лица, которыхъ желаетъ само правленіе и т. д. При такихъ порядкахъ, никакія предположенія по будутъ слишкомъ смѣлы и слишкомъ нелѣпы. На слухахъ, конечно, трудно строить какія бы то ни было заключенія; но если эти слухи повторяются постоянно и идутъ съ разныхъ сторонъ, если число жалобъ на правленіе постоянно увеличивается, то тутъ поневолѣ приходится вѣрить и слухамъ.
   Общее собраніе, бывшее въ прошломъ мѣсяцѣ, подтвердило многіе изъ тѣхъ слуховъ, которые ходили въ публикѣ. Правленіе до того пренебрежительно отнеслось къ членамъ общества, что не распорядилось даже заблаговременно разослать отчетъ, такъ что явившіеся въ общее собраніе не имѣли объ операціяхъ общества ни малѣйшаго понятія. Вслѣдствіе этого, значительное число членовъ, не одобряющихъ дѣйствій правленія, не могли запастись фактическими аргументами для заявленія своего недовольства и принуждены были молчать. При этомъ нужно упомянуть еще о слѣдующемъ обстоятельствѣ: одинъ изъ членовъ общества, именно г. Полетика, желалъ выступить въ общемъ собраніи обличителемъ правленія и приготовилъ съ этою цѣлью особое заявленіе; но такъ какъ назначенное собраніе было отложено на такой день, въ который г. Полетикѣ нельзя было присутствовать въ собраніи, то онъ и напечаталъ свое заявленіе въ газетахъ. Въ этомъ заявленіи г. Полетика рѣзко и рельефно указалъ тотъ опасный путь, на который вступило Общество взаимнаго кредита. Онъ говорилъ, что правленіе, стремясь увеличить дивидендъ членовъ, этимъ самымъ стѣсняетъ ихъ обороты, что высокій дивидендъ "въ лучшемъ случаѣ есть только перекладываніе денегъ изъ одного кармана въ другой", по что для членовъ общества это перекладываніе совершается съ большой потерей: "во-первыхъ, потому, что имъ стѣсняются кредитныя операціи членовъ, и во-вторыхъ, потому, что пятнадцать процентовъ всего этого перекладыванія отчисляются въ пользу членовъ правленія"; что "главная задача общества -- та цѣль, къ которой оно стремилось и отъ достиженія которой такъ много ожидало, а именно: расширеніе и удешевленіе торговаго и промышленнаго кредита для членовъ -- совершенно уже оставлена", что теперь "развитіе торговаго кредита, достигаемое обществомъ, равно почти нулю", что операціи, которыми занялось правленіе, "не разрѣшаются уставомъ и вовсе не принадлежатъ къ операціямъ торговаго и промышленнаго кредита", что выдавая ссуды подъ залогъ бумагъ, правленіе вовсе не развиваетъ торговаго кредита, а только "поддерживаетъ курсъ государственныхъ бумагъ и питаетъ спекуляцію на эти бумаги", что вообще общество обратилось въ банкирскую контору, "а торговый кредитъ остается у насъ на столько же стѣсненнымъ, какъ и прежде, а промышленность наша все болѣе угнетается развивающейся игрой, отвлекающей на себя всѣ денежныя средства и постепенно подтачивающей значеніе медленной наживы, посредствомъ труда и предпріимчивости". Въ заключеніе г. Полетика предлагалъ: избрать особый комитетъ, которому поручить подробно разсмотрѣть положеніе дѣлъ Общества взаимнаго кредита. Во время общаго собранія, со стороны многихъ членовъ было заявлено требованіе, чтобы рѣчь г. Полетики была прочитана; такимъ образомъ, она могла бы служить поводомъ для возбужденія преній касательно самыхъ основныхъ вопросовъ общества; по предсѣдатель, г. Даманскій, на это требованіе отвѣчалъ, что такъ какъ заявленіе г. Полетики напечатано въ газетахъ и вѣроятно всѣ уже успѣли съ нимъ познакомиться, то и нѣтъ надобности читать его въ собраніи. Такъ это предложеніе и осталось не прочитаннымъ, а большинство членовъ, увлеченныхъ тридцати-процентнымъ дивидендомъ, какъ бы въ отвѣтъ на заявленіе г. Полетики, рѣшили поставить портретъ г. Даманскаго въ залѣ общества.
   Однакожъ, заявленіе г. Полетики не было одинокимъ. Въ одномъ съ нимъ смыслѣ высказались и многія газеты. Поэтому, правленію неловко было оставлять совершенно безъ вниманія эти несочуствующія ему мнѣнія. Дѣйствительно, въ отчетѣ правленія за 1863 годъ мы находимъ нѣсколько словъ, посвященныхъ тѣмъ "нареканіямъ" на дѣятельность правленія, которыя пришлось ему слышать и читать. Въ отвѣтъ на эти "нареканія" правленіе приводитъ тотъ главнѣйшій аргументъ, что еслибъ оно дѣйствовало не такъ осторожно, еслибъ давало болѣе широкій просторъ личному кредиту, то общество не могло бы пользоваться тѣмъ довѣріемъ, какимъ оно пользуется и не имѣло бы такихъ большихъ оборотовъ, слѣдовательно не дало бы такого большаго дивиденда своимъ членамъ. Но не говоря уже о томъ, что распредѣленіе дивиденда, принятое въ Обществѣ взаимнаго кредита, совершенно противорѣчитъ началамъ взаимности, положеннымъ въ основаніе общества (такъ какъ при существующемъ распредѣленіи, капиталистъ, не нуждающійся въ деньгахъ и не пользующійся услугами общества, пользуется барышами насчетъ другихъ, нуждающихся въ деньгахъ членовъ), посмотримъ, насколько вообще основательна, похвальна я соотвѣтствуетъ идеѣ общества та цѣль, которую поставило себѣ правленіе. Предположимъ, напримѣръ, что Общество для пособія нуждающимся литераторамъ, стремясь къ увеличенію своихъ фондовъ, отдало бы всѣ или большую часть наличныхъ капиталовъ въ какое нибудь совершенно вѣрное и выгодное предпрепріятіе и за недостаткомъ денегъ стало отказывать лицамъ, нуждающимся въ его пособіи. Что сказали бы о комитетѣ, еслибъ онъ, въ виду "нареканій", началъ оправдываться тѣмъ, что дѣйствіями его руководитъ желаніе увеличить средства общества? Ему сказали бы, что заботиться объ увеличеніи средствъ вообще похвально, но что заботы эти во всякомъ случаѣ но должны выходить изъ сферы прямыхъ задачъ общества. Очень можетъ быть, что еслибъ Общество для пособія нуждающимся литераторамъ употребило свои 50 тысячъ на покупку какихъ нибудь выгодныхъ бумагъ и потомъ стало заниматься продажею ихъ, то черезъ годъ у него оказалось бы уже не 50, а 75 или даже 100 тысячъ, но за то это было бы уже не Общество для пособія нуждающимся литераторамъ, а банкирская контора. Точно также для общества было бы несравненно выгоднѣе вмѣсто того, чтобы держать свои деньги въ бумагахъ, дающихъ всего какихъ нибудь 5% въ годъ, пустить ихъ на проценты, открыть какую нибудь торговлю и т. д., но очевидно, что при такомъ способѣ дѣйствій, несомнѣнно выгодномъ для общества, оно совершенно уклонилось бы отъ своей цѣли. Вообще можно взять множество учрежденій, для которыхъ увеличеніе капитала составляетъ важный вопросъ, но которыя, тѣмъ не менѣе, никогда не сдѣлаютъ этотъ вопросъ главнѣйшею цѣлью своей дѣятельности. Точно также странно слышать приведенныя нами выше возраженія правленія Общества взаимнаго кредита противъ "нареканій" на его дѣятельность. Это общество основано съ спеціальною цѣлью -- создать кредитное учрежденіе для средней торговли и промышленности, слѣдовательно, оно и не должно было ни на минуту упускать изъ виду этой цѣли, какъ бы ни прельщала его выгодность другихъ операцій.
   Мы не будемъ анализировать тѣхъ причинъ, которыя способствовали такому печальному превращенію; замѣтимъ только съ надлежащею скромностью, что въ числѣ этихъ причинъ не послѣднее мѣсто занимаетъ тотъ соблазнительный параграфъ устава, но которому "члены правленія, вмѣсто постояннаго жалованья, получаютъ изъ чистой прибыли 10% для раздѣла между собою". Въ силу этого параграфа, правленіе, очевидно, весьма близко заинтересовано въ томъ, чтобы какими бы то ни было способами увеличить размѣры членскаго дивиденда, потому что заботясь о такомъ увеличеніи они прежде всего заботятся о собственномъ карманѣ. За прошлый годъ члены общества получили 30% дивиденда, но за то и члены правленія отсчитали себѣ 75 тысячъ рублей -- что на каждаго члена составитъ по пятнадцати тысячъ въ годъ. Гдѣ же тотъ трудъ и заслуги, которыя слѣдовало бы такъ щедро награждать.
   И такъ, вотъ къ какому результату пришло Общество, основанное съ такою прекрасною цѣлью! Очевидно, что только одному г. Даманскому можетъ казаться, что такого рода дѣятельность общества вполнѣ удовлетворяетъ "потребностямъ современной общественной жизни".

-----

   Изъ напечатаннаго въ "Правительственномъ Вѣстникѣ" отчета петербургскаго оберъ-полицмейстера генералъ-адъютанта Трепова о преобразованіи и дѣятельности петербургской полиціи въ 1867 году, мы узнаемъ, между прочимъ, въ какихъ видахъ учреждена въ Петербургѣ сыскная полиція. Обязанности производить розыски, дознанія и изслѣдованія для раскрытія преступленій лежали до того времени на чинахъ наружной полиціи, которые по разнымъ причинамъ оказывались негодными для этой цѣли. "Розыски по преступленіямъ, говоритъ г. оберъ-полицмейстеръ, требуютъ отъ лицъ, занимающихся оными, природныхъ къ тому способностей и опытности, полнаго посвященія имъ всего времени" и т. д.; между тѣмъ отъ чиновъ наружной полиціи "нельзя требовать, чтобы всѣ они были одинаково способны къ дѣятельности этого рода". Потому-то и признано необходимымъ образовать особыхъ спеціалистовъ по этой части и учредить сыскную полицію.
   Но по разнымъ фактамъ оказывается, что полиціи очень трудно отыскать сыщиковъ съ природными способностями къ этому дѣлу: дѣйствія нѣкоторыхъ изъ нихъ вызываютъ противъ себя общее неодобреніе и переносятъ это неодобреніе на вся* сыскную систему. Во сколько же разъ сильнѣе должна возстановлять противъ себя публику эта система въ тѣхъ сферахъ, гдѣ она, обыкновенно, не употребляется, гдѣ ей вовсе не должно бы быть мѣста?
   Изъ такихъ сферъ прежде всего слѣдуетъ упомянуть о сферѣ литературной. Мы вовсе не думаемъ играть словами или выражаться метафорически, утверждая, что сыскное направленіе все больше и больше проникаетъ въ нашу журналистику, и что въ ней сыщики находятъ обширное поприще для своихъ сыскныхъ способностей. Даже "Судебный Вѣстникъ" замѣтилъ недавно, что у насъ сыскная полиція начинаетъ фигурировать въ должности литературнаго критика. Такое заключеніе онъ вывелъ изъ отзыва фельетониста "С.-Петербургскихъ Вѣдомостей" о романѣ г. Крестовскаго, напечатанномъ въ "Русскомъ Вѣстникѣ." Фельетонистъ, разбирая романъ, замѣтилъ, что авторъ его не очень давно принадлежалъ къ числу шалопаевъ, которые выдавали себя за агитаторовъ и гремѣли "зажигательными рѣчами" и будто самъ фельетонистъ былъ свидѣтелемъ того, какъ про г. Крестовскій "ратовалъ противъ правительства вообще и противъ цензуры въ особенности". Отсюда "Судебный Вѣстникъ" заключаетъ, что теперь, стало быть, въ отвѣтъ на неодобрительный отзывъ о какой нибудь статьѣ, автору послѣдней весьма удобно опровергнуть этотъ отзывъ: ему стоитъ только административнымъ порядкомъ доказать, что противникъ его "якшается съ нигилистами", или судебнымъ -- что противникъ совершилъ какое нибудь преступленіи -- и опроверженіе готово.
   Но если, сыскное направленіе получило въ нашей журналистикѣ полное право гражданства, то нечего удивляться, что оно господствуетъ въ такомъ учрежденіи, которое по неволѣ отражаете на себѣ характеръ литературныхъ обычаевъ: мы говоримъ объ "Обществѣ для пособія нуждающимся литераторамъ я ученымъ". Мы испытываемъ очень тяжелое чувство каждый разъ, когда намъ приходится говоритъ объ этомъ обществѣ. Какъ ни мало мы сочувствуемъ какимъ бы то ни было филантропическимъ учрежденіямъ -- но ужъ если они существуютъ, то учрежденіе для тружениковъ печати должно бы пользоваться наибольшимъ снисхожденіемъ съ нашей стороны: кружокъ ихъ такъ малъ, условія ихъ существованія такъ тяжелы и такъ исключительны, кусокъ хлѣба для большинства такъ плохо обезпеченъ -- что даже чисто филантропическое учрежденіе, еслибы оно вело свои дѣла какъ слѣдуетъ, могло бы приносить имъ нѣкоторую пользу. Въ отчетахъ самого же Общества мы находимъ извѣстіе, что одинъ писатель "умеръ въ крайней нищетѣ, въ больницѣ", другой "находится въ сильной чахоткѣ и терпитъ горькую нужду", доживая свои послѣдніе дни, третій живетъ въ сиромъ и тѣсномъ углу и т. д. Рядомъ съ этими извѣстіями мы видимъ, напримѣръ, такіе поразительные факты: молодой человѣкъ, занимавшійся литературной работой, обвиняется въ семнадцати преступленіяхъ и съ обвинительной скамьи заявляетъ суду, присяжнымъ и публикѣ, какъ одинъ сотрудникъ мелкой газеты, въ которой работалъ подсудимый, до того былъ нищъ, что являлся въ редакцію въ женской кацавейкѣ, не имѣя во что одѣться, и какъ редакторъ этой газеты исковеркалъ всю жизнь самого подсудимаго и довелъ его до такого исхода, "къ которому онъ не былъ приготовленъ ни жизнью предшествовавшею, ни воспитаніемъ". Въ виду подобныхъ фактовъ намъ бы, по видимому, всѣми силами слѣдовало поддерживать Общество для пособія литераторамъ, какъ единственнаго помощника въ бѣдѣ для живущихъ литературнымъ трудомъ. А между тѣмъ, чтеніе каждаго комитетскаго отчета убѣждаетъ насъ болѣе и болѣе въ томъ, что общество уклонялось отъ своей главной цѣли, что оно съ теченіемъ времени не только не избавляется отъ тѣхъ недостатковъ, на которые ему указывали, но проникается ими сильнѣе и сильнѣе.
   Между многими дѣйствіями Комитета, не возбуждающими къ нему особеннаго довѣрія и уваженія, наиболѣе рѣзко выдаются усвоенные имъ сыскные пріемы, съ которыми приступаетъ онъ къ каждому обращающемуся въ Общество за помощью. Мы не знаемъ, въ какой степени пріятно самимъ членамъ Комитета дѣлаться сыщиками, осматривать квартиру нуждающагося, распрашивать его хозяевъ и т. п., но что они дѣлаютъ это съ усердіемъ и даже въ надлежащею "опытностью" -- подтверждаетъ каждый отчетъ. Въ послѣднемъ отчетѣ мы находимъ, между прочимъ, такой фактъ: одинъ писатель обратился въ комитетъ съ просьбою о помощи; комитетъ поручилъ своему члену, г. Коршу, навести о просителѣ справки. Но не успѣлъ г. Коршъ исполнить этого порученія, какъ на другой же день послѣ засѣданія къ нему является самъ проситель "въ самимъ жалкомъ видѣ, горько жалуясь на свое положеніе." Оказывается, что у просителя нѣтъ не только теплой одежды, но даже квартиры. Тѣмъ не менѣе, г. Коршъ изъявляетъ намѣреніе посѣтить квартиру просителя; проситель отвѣчаетъ, что его трудно найти, такъ какъ онъ нигдѣ не живетъ постоянно: съ той квартиры, которая была указана въ его просьбѣ, онъ уже съѣхалъ и проживаетъ теперь временно въ другомъ мѣстѣ. Г. Коршъ, однакожъ, отправляется по адресу и тамъ узнаетъ отъ дворника, что проситель нѣсколько дней занималъ у него уголъ, но теперь куда-то переселился. Кажется, этихъ свѣденій было бы достаточно, чтобъ убѣдиться, что проситель дѣйствительно находится въ плачевномъ положеніи и дѣйствительно нуждается въ помощи. Нѣтъ, г. Коршъ отправляется по первоначальному адресу, но тамъ ничего не узнаетъ: въ квартирѣ, гдѣ проситель жилъ прежде, "помѣщались какіе-то полотеры, которые, вѣроятно, давали ему пріютъ, а теперь переѣхали въ другой домъ." И вотъ, видя лично просителя, посѣтивъ двѣ прежнихъ его квартиры, дававшія полное понятіе о его положеніи, г. Кортъ все-таки заявилъ Комитету, "что ему не удалось исполнить порученіе Комитета!" Съ такимъ усердіемъ не дѣйствуетъ, вѣроятно, ни одинъ сыщикъ петербургской сыскной полиціи.
   Мы рѣшительно не можемъ себѣ представить, какъ хватаетъ духу у членовъ комитета брать на себя такую непріятную роль. Скажутъ, что комитету необходимо лично удостовѣряться въ положеніи просителя и что непріятную роль сыщика ему проходится брать на себя ради пользы самаго дѣла, ограждая интересы Общества и оказывая помощь только дѣйствительно нуждающимся. Но неужели Комитетъ думаетъ, что обращаться къ кому бы то ни было за помощью -- на столько пріятно, что человѣкъ безъ крайней нужды протянетъ руку за подаяніямъ, особенно человѣкъ болѣе или менѣе образованный, какимъ естественно представляется всякій, занимающійся литературнымъ трудомъ? А почемъ знать, можетъ быть именно эта самая сыскная система, усвоенная Комитетомъ, отталкиваетъ отъ него многихъ дѣйствительно нуждающихся? Вѣдь по всякій, даже находящійся въ крайней нуждѣ, рѣшится впустить въ свою квартиру сыщика, хотя бы и облеченнаго званіемъ члена Комитета.-- Допустимъ даже, что между просителями нашлось бы нѣсколько человѣкъ, обращающихся въ Комитетъ безъ крайней нужды и злоупотребляющихъ довѣріемъ къ нимъ Общества. Во всякомъ случаѣ мы убѣждены, что процентъ такихъ господъ былъ бы самый ничтожный; за то рядомъ съ ними пользовались бы услугами Общества такіе изъ дѣйствительно нуждающихся, которыхъ теперь отталкиваетъ сыскная организація Комитета. Къ тому-же, развѣ и при существованіи подобной организаціи не существуетъ для недобросовѣстныхъ людей возможности обмануть членовъ Комитета? Развѣ недобросовѣстный проситель не можетъ переѣхать временно, въ ожиданіи удовлетворенія своей просьбы, на такую квартиру, которая будетъ служимъ полнѣйшимъ доказательствомъ его бѣдственнаго положенія? И развѣ, наконецъ, внѣшняя обстановка человѣка можетъ дать вполнѣ точное понятіе о степени его нужды? Къ тому же въ рукахъ Комитета, и безъ помощи сыскной системы, находится средство, значительно гарантирующее его отъ ошибочныхъ пособій. Большинство людей, живущихъ литературнымъ трудомъ, должно быть извѣстно Комитету, покрайней мѣрѣ со стороны ихъ литературной дѣятельности; печатныя работы людей мало или совсѣмъ неизвѣстныхъ онъ поручаетъ разсматривать своимъ членамъ для опредѣленія въ какой мѣрѣ просители соотвѣтствуютъ требованіямъ устава. Неужели Комитету мало этой гарантіи? Неужели ему такъ мила роль сыщика, что онъ и при полномъ убѣжденіи въ ея безполезности и оскорбительности не захочетъ отъ нея отказаться?

-----

   Въ мартовской книжкѣ "Архива судебной медицины и общественой гигіены" мы встрѣтили весьма интересное заявленіе. Вице-директоръ медицинскаго департамента Н. И. Розовъ, спеціально занимающійся вопросомъ о положеніи рабочихъ въ Россіи и ихъ отношеній къ труду, желаетъ собрать возможно больше матеріаловъ по этому важному вопросу. Съ этой цѣлью онъ обращается къ врачамъ и вообще ко всѣмъ, знакомымъ съ положеніемъ рабочихъ, съ просьбою сообщать ему свѣденія по составленной имъ программѣ. Редакція "Архива," также интересуясь вопросомъ о рабочихъ, съ своей стороны высказываетъ ту же просьбу. По этому мы считаемъ полезнымъ сообщить здѣсь эту программу. Вотъ рядъ вопросовъ, на которые г. Розовъ желаетъ получить возможно болѣе подробные отвѣты:
   
   1) О числѣ фабрикъ, заводовъ и ремесленныхъ заведеній, съ обозначеніемъ хозяевъ и владѣльцевъ, рода производства, ремесла, мѣстонахожденія фабрики или завода близъ рѣчки, въ чертѣ городи, или селенія, или вдали отъ нихъ приблизительно на такомъ же разстояніи; 2) о числѣ рабочихъ въ каждомъ изъ промышленныхъ заведеній по полу и возрасту, съ раздѣленіемъ несовершеннолѣтнихъ, до восемнадцати лѣтняго возраста, отъ совершеннолѣтнихъ и съ общей для заведенія отмѣткой: съ какихъ лѣтъ допускаются малолѣтніе къ заводскому или фабричному труду; 3) о числѣ часовъ работы, какое принято въ каждомъ заведеніи для взрослыхъ и несовершеннолѣтнихъ рабочихъ, назначаются ли послѣдніе къ ночной работу какъ распредѣлены часы отдыха или перемѣны работы; 4) на какихъ условіяхъ и кѣмъ обыкновенно отдаются малолѣтніе въ работу на фабрики и заводы, а также въ ученики къ хозяевамъ, такъ напримѣръ, ремесленныхъ заведеній, и каково положеніе тѣхъ и другихъ относительно помѣщенія, содержанія тяжести возлагаемыхъ работъ, взысканіи и т. д.; 5) есть ли на какихъ фабрикахъ и заводахъ рабочіе постоянные, исключительно живущіе фабричнымъ трудомъ, или только занимающіеся въ свободное отъ крестьянскихъ работъ и другихъ занятій время, сколько при каждой фабрикѣ считается того и другаго разряда рабочихъ и изъ какого класса людей состоятъ постоянные рабочіе; 6) гдѣ живутъ рабочіе той или другой фабрики или завода и какимъ способомъ продовольствуются, то есть, живутъ-ли въ помѣщеніяхъ, принадлежащихъ самой фабрикѣ или заводу (отдѣльно по поламъ, или мужчины и женщины вмѣстѣ) и продовольствуются ли отъ хозяина, или живутъ на вольныхъ квартирахъ и на своихъ харчахъ, каковы притомъ помѣщенія мастерскихъ въ заводахъ и жилыхъ квартиръ въ гигіеническомъ отношеніи, и какую обыкновенно имѣютъ рабочіе пищу въ томъ или другомъ случаѣ; 7) насколько превышаетъ заработная плата взрослыхъ плату несовершеннолѣтнихъ и на какихъ фабрикахъ или заводахъ уплачивается сполна или частію фабричными издѣліями или продуктами продовольствія; 8), существуютъ-ли для производства фабричнаго, заводскаго или иного труда, такъ напримѣръ, "свободныя артели," на какихъ условіяхъ онѣ образованы и нанимаются къ хозяевамъ для выполненія работъ, принимаютъ ли въ составъ свой несовершеннолѣтнихъ, какъ управляются, содержатся и помѣщаются; 9) каково состояніе здоровья рабочихъ, ихъ заболѣваемость и смертность; 10) какія болѣзни суть преобладающія; 11) нѣтъ ли какихъ либо замѣтныхъ и особенныхъ причинъ заболѣванія; 12) врачебныя учрежденія для рабочихъ при фабрикахъ и заводахъ и вообще о медицинскихъ пособіяхъ имъ подаваемыхъ.
   
   Свѣденія эти можно присылать прямо въ редакцію "Архива судебной медицины" въ Петербургѣ.
   Нечего, разумѣется, говоритъ о томъ, какъ было бы важно имѣть подробныя данныя по тѣмъ вопросамъ, которые исчислены въ вышеприведенной программѣ; нечего говорить и о томъ, что г. Розовъ сдѣлаетъ вполнѣ честное употребленіе изъ собраннаго матеріала: въ этомъ ручается четырехлѣтыяя дѣятельность "Архива судебной медицины." Можно ли только разсчитывать, что путь, избранный г. Розовымъ, приведетъ его къ удовлетворительнымъ результатамъ; другими словами: можно-ли положиться на вѣрность тѣхъ матеріаловъ, которые будутъ присылаться въ редакцію "Архива?" Чтобъ удовлетворить требованіямъ программы, надо прежде всего пожелать взяться за это дѣло; потомъ нужно хоть отчасти понимать важность цѣли, для которой могутъ быть полезны эти матеріалы; далѣе необходимо знакомство или покрайней мѣрѣ ознакомленіе съ положеніемъ рабочихъ на фабрикахъ и заводахъ; вотъ три главныхъ условія. Положимъ, что между врачами и другими лицами найдутся люди, удовлетворяющіе этимъ условіямъ; во всякомъ случаѣ мы не думаемъ, чтобъ ихъ нашлось слишкомъ много. Намъ кажется, что другой путь былъ бы гораздо полезнѣе и богаче результатами -- это тотъ путь, по которому идутъ нѣкоторыя изъ нашихъ ученыхъ обществъ, собирающія матеріалы но интересующимъ ихъ вопросамъ, путь экспедицій. Если г. Розовъ и редакція "Архива судебной медицины" интересуются дѣйствительно положеніемъ рабочихъ въ Россіи (въ чемъ мы нисколько не сомнѣваемся), то имъ вѣроятно не стоило бы большаго труда собрать небольшой капиталъ, отыскать нѣсколькихъ способныхъ лицъ, извѣстныхъ своею добросовѣстностью и опытностью и отправить ихъ въ нѣсколько различныхъ мѣстностей, населенныхъ рабочими. Еслибы такимъ способомъ нельзя было собрать свѣденій относительно всѣхъ рабочихъ поселеній, за то тѣ, которыя бы были получены, отличались бы положительною вѣрностью.
   Способъ собиранія матеріаловъ тѣмъ путемъ, какой избралъ г. Розовъ, уже примѣнялся въ Россіи въ разныхъ случаяхъ, но онъ никогда не давалъ вполнѣ удовлетворительныхъ результатовъ: не зная человѣка, къ которому обращаешься за справками, невозможно быть увѣреннымъ въ точности сообщаемыхъ имъ свѣденій. Недавно, напримѣръ, президентъ сѣверо-англійскаго совѣта для женскаго образованія, Жозефина Бутлеръ, интересуясь положеніемъ женскаго дѣла въ Россіи, обратилась къ одному русскому туристу съ вопросомъ, въ какомъ положеніи находится трудящееся сословіе женщинъ въ Россіи, такъ ли какъ въ Англіи многія должны сами себя содержать и, не имѣя надлежащаго образованія, совершенно естественно ищутъ образованія спеціальнаго, техническаго, или же число нуждающихся женщинъ незначительно. На эти вопросы туристъ отвѣчалъ, что русскія дамы "глубоко заблуждаются, стремясь устроить высшее и спеціальное образованіе въ Россіи; что русскій народъ, конечно, не богатъ, но что у него всегда есть чѣмъ жить, и потому русскимъ женщинамъ нечего хлопотать о какихъ-то новыхъ мечтательныхъ средствахъ существованія и добиваться доступа въ университетъ и медицинскую академію." Въ такомъ же родѣ отвѣтили бы, вѣроятно, многіе, при чемъ подтвердили бы, пожалуй, свои слова даже цифрами, какъ это сдѣлали, напримѣръ, "Вѣдомости одесскаго градоначальства." Пустившись въ публицистику и объясняя вздорожаніе бумаги развитіемъ у насъ женскаго вопроса, онѣ, между прочмъ, спрашиваютъ, свободны-ли въ Россіи женщины, и отвѣчаютъ такимъ образомъ! "Изъ числа родившихся въ теченіи 1868 года 3,000 душъ православнаго исповѣданія, -- 500 незаконнорожденныхъ; изъ 6 рождающихся у насъ -- 1 незаконнорожденный! Нужно-ли еще большей свободы?"
   Положимъ, вопросы, предложенные г. Розовымъ, не даютъ много просторы фантазіи наблюдателей, требуя почти исключительно цифръ а не выводовъ, но и въ нихъ можно отыскать нѣсколько важныхъ пунктовъ, не исключающихъ возможности участія при ихъ разрѣшеніи фантазіи. Таковы, напримѣръ, вопросы о заработной платѣ, о распространеніи болѣзней, о рабочихъ помѣщеніяхъ, о причинахъ заболѣваемости, и такъ далѣе. Участіе фантазіи въ отвѣтахъ на эти вопросы можетъ дать такое же вѣрное понятіе о нашемъ рабочемъ населеніи, какое даютъ о положеніи русскихъ женщинъ отзывы туриста и "Вѣдомостей одесскаго градоначальства." Тѣмъ не менѣе, въ виду того, что все-таки могутъ оказаться люди, которые имѣютъ возможность и захотятъ сообщить вѣрныя свѣденія по дѣйствительно важному вопросу, интересующему г. Розова, а вмѣстѣ съ нимъ и насъ, мы сочли не безполезнымъ перепечатать составленную имъ программу.

Гдб.

"Дѣло", No 4, 1869

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru