Гамсун Кнут
Рабы любви

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

Кнут Гамсун
Рабы любви

Перевод Александра Блока

    
   OCR Kopegoro, июль 2011 г.
  

I

   Написала всё это я, написала сегодня, чтобы облегчить сердце. Я потеряла место в кафе и с ним вместе все мои весёлые дни. Всё я потеряла. А кафе это называлось "Максимилиан".
   Молодой господин в сером каждый вечер приходил в кафе и садился с двумя друзьями за один из моих столиков. Столько их приходило, и все были со мной ласковы, все, кроме него. Он был высок и строен, у него волосы чёрные и пушистые, глаза синие, -- иногда они останавливались на мне; над губой лёгкий пушок.
   Сначала я ему, пожалуй, чем-то не нравилась, этому господину.
   Приходил он целую неделю подряд. Я к нему привыкла, и когда он раз вечером не пришёл, мне стало без него тоскливо. Я пошла бродить по всему кафе и всё его искала; наконец увидала в другом конце, у большой колонны; он сидел с наездницей из цирка. На ней было жёлтое платье и длинные перчатки до плеч. Она была молодая, и глаза у неё были красивые, тёмные, а у меня -- голубые.
   Я постояла минутку и слышала, о чём они говорили: она упрекала его в чём-то, он надоел ей, она гнала его прочь. Сердце во мне закричало: "Святая дева, почему он не придёт ко мне!"
   На следующий вечер он опять пришёл со своими друзьями и сел за мой столик. Я не подошла сразу, как всегда, но покраснела и притворилась, что не вижу, его. Когда он подозвал меня, я сказала, подойдя к столу:
   -- Вас не было здесь вчера.
   -- Как прекрасно сложена наша кельнерша, -- сказал он своим друзьям.
   -- Пива? -- спросила я.
   -- Да, -- отвечал он.
   Я убежала за кружками.
  

II

   Прошло несколько дней.
   Он дал мне карточку и сказал:
   -- Отнесите это...
   Я взяла карточку, не дав ему кончить, и отнесла жёлтой даме. По дороге я прочитала имя: Владимир Т***.
   Когда я вернулась, он посмотрел на меня вопросительно.
   -- Я передала, -- сказала я.
   -- Вам не дали ответа?
   -- Нет.
   Он дал мне, крону и сказал улыбаясь:
   -- Можно понять и без слов.
   Весь вечер просидел он, упорно глядя на жёлтую даму и её спутников. В одиннадцать часов он встал и подошёл к её столику. Она холодно встретила его, а оба её кавалера болтали с ним и, кажется, дразнили его. Он пробыл там всего несколько минут, а когда вернулся, я обратила его внимание на то, что в карман его лёгкого пальто налито пиво. Он снял пальто, быстро обернулся и посмотрел в сторону столика наездницы. Я вытерла пальто, и он сказал мне улыбаясь:
   -- Спасибо, раба.
   Я помогла ему надеть пальто и потихоньку погладила его по спине.
   Он рассеянно сел. Один из его друзей велел принести ещё пива, я хотела захватить и кружку Владимира Т***.
   -- Нет, -- сказал он и положил свою руку на мою.
   От этого прикосновения рука моя беспомощно опустилась, он это заметил и сразу отнял свою руку.
   Вечером я два раза молилась за него на коленях у кровати. И целовала правую руку, которой он коснулся. Я была счастлива.
  

III

   Однажды он подарил мне цветы, массу цветов. Он купил их у входа, у цветочницы; они были свежие, красные -- почти вся корзина. Он положил их перед собой на стол. Никто из его друзей не пришёл. Как только у меня было время, я стояла за колонной, смотрела на него и думала: "Его зовут Владимир Т***".
   Прошло около часа. Он всё смотрел на часы. Я спросила его:
   -- Вы ждёте кого-нибудь?
   Он взглянул на меня рассеянно и вдруг сказал:
   -- Нет, я никого не жду. Кого мне ждать?
   -- Я подумала просто, может быть, вы кого-нибудь ждёте, -- сказала я опять.
   -- Подите сюда, -- ответил он. -- Это вам.
   И дал мне все эти цветы.
   Я поблагодарила его, но голос мне изменил, я могла только шептать. Кровь бросилась мне в голову, задыхаясь от счастья, я остановилась у буфета, чтобы передать заказ.
   -- Что вам надо? -- спросила буфетчица.
   -- А как вы думаете, что? -- спросила я в ответ.
   -- Как я думаю! -- сказала буфетчица. -- Вы что, с ума сошли?
   -- Отгадайте, кто подарил мне эти цветы, -- сказала я.
   Обер-кельнер прошёл мимо.
   -- Вы не подали пиво господину с деревянной ногой, -- услышала я его слова.
   -- Мне подарил их Владимир, -- сказала я и поспешила за пивом.
   Т*** ещё не ушёл. Когда он поднялся, я ещё раз поблагодарила его. Он удивился и сказал:
   -- Собственно, я купил их для другой.
   Ну да, может быть, он купил их для другой. Но подарил мне. Подарил мне, а не той, для которой купил. И ещё позволил поблагодарить его за них. Покойной ночи, Владимир.
  

IV

   На следующее утро шёл дождь.
   "Какое же платье мне надеть: чёрное или зелёное? -- думала я. -- Конечно, зелёное, оно новее, надену зелёное". Мне было так радостно.
   Подойдя к остановке конки, я увидела, что стоит какая-то дама, ждёт под дождём. Зонтика у неё не было. Я предложила ей встать под мой зонтик, но она поблагодарила и отказалась. Тогда и я закрыла зонтик: пусть дама не одна мокнет, дожидаясь, так я подумала.
   Вечером Владимир пришёл в кафе.
   -- Спасибо за цветы, -- гордо сказала я.
   -- Какие цветы? -- спросил он. -- Не говорите вы об этих цветах.
   -- Я только хотела поблагодарить вас за них, -- сказала я.
   Он пожал плечами и отвечал:
   -- Я не вас люблю, раба.
   Нет, не меня он любит, нет. Я и не ждала этого, его слова меня не разочаровали. Но я могу видеть его каждый вечер, он садится только за мой столик, и я подаю ему пиво. Приходи снова, Владимир.
   На следующий вечер он пришёл очень поздно. Он сказал:
   -- Много у вас денег, раба?
   -- Нет, к сожалению, -- отвечала я. -- Я бедная девушка.
   Он посмотрел на меня и, улыбаясь, сказал:
   -- Вы не так меня поняли. Мне надо немного денег до завтра.
   -- Кое-что у меня есть, дома у меня есть сто тридцать крон.
   -- Дома, не здесь? Я отвечала:
   -- Подождите четверть часика и пойдёмте со мной, когда здесь закроют.
   Он подождал четверть часа и пошёл со мной. "Ровно сто крон", -- сказал он. Он шёл всё время рядом со мной, а не впереди или позади, как это часто делают важные господа.
   -- У меня всего лишь каморка, -- сказала я, когда мы остановились у моего дома.
   -- Я не пойду с вами, -- отвечал он. -- Я подожду здесь.
   Он остался ждать.
   Когда я спустилась, он сосчитал деньги и сказал:
   -- Здесь больше ста крон. Десять крон я даю вам на чай. Да, да, слышите, непременно десять крон на чай.
   Он протянул мне деньги, пожелал покойной ночи и ушёл. Я видела, как он остановился на углу и подал монету старой хромой нищенке.
  

V

   На следующий вечер он сожалел, что не может заплатить мне долг. Я благодарила его за то, что он не может этого сделать. Он прямо признался, что прокутил их.
   -- Что поделаешь, раба! -- говорил он улыбаясь. -- Сами знаете: жёлтая дама!
   -- Почему ты зовёшь нашу кельнершу рабой? -- спросил один из его друзей. -- Сам ты больше раб, чем она,
   -- Пива? -- спросила я, прервав их.
   Скоро явилась жёлтая дама. Т*** встал и поклонился. Он поклонился так низко, что волосы упали ему на лицо. Она прошла мимо, села за пустой столик, но прислонила к нему два повёрнутых стула. Т*** сейчас же подошёл к ней, взял один из стульев и сел. Минуты через две он встал и сказал громко:
   -- Хорошо, я уйду. И никогда не приду больше.
   -- Благодарю вас, -- отвечала она.
   Я не чуяла под собой ног от радости, побежала к буфету, что-то там говорила. Должно быть, рассказывала, что он к ней никогда больше не вернётся. Обер-кельнер проходил мимо, он сделал мне строгий выговор, но мне было всё равно.
   Когда кафе в двенадцать часов закрылось, Т*** проводил меня до дому.
   -- Дайте мне пять из тех десяти крон, что я дал вам вчера, -- сказал он.
   Я хотела отдать ему все десять, и он взял их, но сейчас же дал пять на чай, несмотря на моё сопротивление.
   -- Я сегодня так счастлива, -- сказала я. -- Если бы я смела просить вас зайти ко мне... Но у меня всего лишь каморка.
   -- Я не пойду к вам, -- отвечал он. -- Спокойной ночи.
   Он ушёл. Опять он прошёл мимо старой нищенки, но забыл подать ей, хотя она сделала ему книксен. Я подбежала к ней, дала ей мелочи и сказала:
   -- Это от господина, который сейчас прошёл, от господина в сером.
   -- От господина в сером? -- спросила старуха.
   -- Да, у которого чёрные волосы. От Владимира.
   -- Вы его жена?
   Я ответила:
   -- Нет. Я его раба.
  

VI

   Несколько вечеров подряд он говорил с сожалением, что не может отдать мне деньги. Я просила его не огорчать меня так; он говорил это так громко, что все слышали и многие смеялись над ним.
   -- Я негодяй и мошенник, -- говорил он. -- Я занял у вас деньги и не могу вернуть их вам. За пятьдесят крон я бы дал отрубить себе правую руку.
   Мне было больно слышать эти слова, и я всё думала, как бы достать денег, но достать было негде.
   Ещё он говорил мне:
   -- Если вы спросите меня, как вообще мои дела, то жёлтая дама уехала со своим цирком. Я забыл её. Даже и не думаю о ней.
   -- И, однако, ты сегодня снова написал ей письмо, -- сказал его друг.
   -- В последний раз, -- ответил Владимир.
   Я купила розу у цветочницы и приколола ему к петлице с левой стороны. Всё время я чувствовала его дыхание на своих руках, и у меня еле хватило сил воткнуть булавку.
   -- Благодарю вас, -- сказал он.
   Я забрала из кассы те несколько крон, которые у меня ещё оставались, и отдала ему. Это была такая малость.
   -- Благодарю вас, -- сказал он опять.
   Весь вечер я была счастлива, пока Владимир не сказал вдруг:
   -- На эти кроны я уеду на неделю. Когда я вернусь, я отдам вам ваши деньги.
   Заметив моё волнение, он добавил:
   -- Я люблю только вас! -- И взял меня за руку.
   Я была потрясена: он уезжает и не хочет сказать куда, несмотря на мои расспросы. Всё кружилось передо мной -- кафе, люстры, посетители, я не могла это выдержать и схватила его за обе руки.
   -- Через неделю я вернусь к вам, -- сказал он и встал. Я слышала, как обер-кельнер сказал мне:
   -- Вы будете уволены.
   "Пожалуйста, -- подумала я. -- Что из этого? Через неделю Владимир вернётся ко мне!" Я хотела поблагодарить его за это, обернулась -- его уже не было...
  

VII

   Через неделю, вернувшись домой вечером, я нашла от него письмо. Он писал так безутешно, он рассказывал, что поехал за жёлтой дамой, что он никогда не сможет вернуть мне мои деньги, что нужда совсем одолела его. И снова бранил себя за душевную низость, а под письмом было подписано: "Раб жёлтой дамы".
   Я горевала день и ночь -- и ничего не могла делать. Через неделю я лишилась места в кафе и начала поиски нового. Днём я ходила в разные кафе и гостиницы и предлагала свои услуги в частных домах. Однако мне ничего не удавалось найти. Поздно вечером я за полцены покупала все газеты и, возвратясь домой, усердно читала объявления. Я думала: "Может быть, найду что-нибудь, чтобы спасти Владимира и себя".
   Вчера вечером в одной из газет я нашла его имя и прочла о нём. Я сейчас же ушла из дому, бродила по улицам, вернулась только утром, сегодня. Может быть, я и спала где-нибудь или сидела на ступеньках, когда уже не было сил идти дальше, только не помню теперь. Сегодня опять перечитала. Но в первый раз я прочитала это вчера вечером, когда вернулась домой. Сперва я всплеснула руками, потом опустилась на стул. Чуть позже я села на пол и прислонилась к стулу. Я била по полу ладонями и думала. Может быть, и не думала; в голове шумело, я не помнила себя. Потом я, должно быть, встала и вышла. Помню, как на углу я дала монету старой нищенке и сказала:
   -- Это от господина в сером, вы помните...
   -- Вы, может быть, его невеста? -- спросила она.
   Я отвечала:
   -- Нет. Я -- его вдова...
   И бродила по улицам до сегодняшнего утра. Теперь перечла ещё раз. Его звали Владимир Т***.
  
   1898
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru