Гартман Мориц
Избранные стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Белое покрывало ("Позорной казни обреченный...")
    Два корабля ("Два корабля, как два гроба глухих...)
    Переводы М. Л. Михайлова
    "Капля дождевая..."
    На мотив болгарской песни ("Я в свой цветок любимый заглянула...")
    Маннвельтова неделя ("Маннвельт коня в воскресенье седлал...")
    Молчание ("Ни слова, о друг мой, ни вздоха...")
    Подарки ("Наш милый гость спешит отсюда...")
    "Стало мне в доме и скучно и тесно..."
    Цветы ("Каждый день, когда из дому...")
    Переводы А. Н. Плещеева

Мориц Гартман.
Избранные стихотворения

                   Белое покрывало
   
                   I
   
    Позорной казни обреченный,
    Лежит в цепях венгерский граф.
    Своей отчизне угнетенной
    Хотел помочь он: гордый нрав
    В нем возмущался; меж рабами
    Себя он чувствовал рабом -
    И взят в борьбе с могучим злом,
    И к петле присужден врагами.
   
    Едва двадцатая весна
    Настала для него -- и надо
    Покинуть мир! Не смерть страшна:
    Больному сердцу в ней отрада!
    Ужасно в петле роковой
    Средь людной площади качаться...
    Вороны жадные слетятся,
    И над опальной головой
    Голодный рой их станет драться.
    Но граф в тюрьме, в углу сыром,
    Заснул спокойным, детским сном.
   
    ПоУтру, грустно мать лаская,
    Он говорил: "Прощай, родная!
    Я у тебя дитя одно;
    А мне так скоро суждено
    Расстаться с жизнью молодою!
    Погибнет без следа со мною
    И имя честное мое.
    Ах, пожалей дитя свое!
    Я в вихре битв не знал боязни,
    Я не дрожал в дыму, в огне;
    Но завтра, при позорной казни,
    Дрожать как лист придется мне".
   
    Мать говорила, утешая:
    "Не бойся, не дрожи, родной!
    Я во дворец пойду, рыдая:
    Слезами, воплем и мольбой
    Я сердце разбужу на троне...
    И поутру, как поведут
    Тебя на площадь, стану тут,
    У места казни, на балконе.
    Коль в черном платье буду я,
    Знай -- неизбежна смерть твоя...
    Не правда ль, сын мой! шагом смелым
    Пойдешь навстречу ты судьбе?
    Ведь кровь венгерская в тебе!
    Но если в покрывале белом
    Меня увидишь над толпой,
    Знай -- вымолила я слезами
    Пощаду жизни молодой.
    Пусть будешь схвачен палачами -
    Не бойся, не дрожи, родной!"
   
    И графу тихо, мирно спится,
    И до утра он будет спать...
    Ему все на балконе мать
    Под белым покрывалом снится.
   
                   II
   
    Гудит набат; бежит народ...
    И тихо улицей идет,
    Угрюмой стражей окруженный,
    На площадь граф приговоренный.
    Все окна настежь. Сколько глаз
    Его слезами провожает,
    И сколько женских рук бросает
    Ему цветы в последний раз!
    Граф ничего не замечает:
    Вперед, на площадь он глядит.
    Там на балконе мать стоит -
    Спокойна, в покрывале белом.
   
    И заиграло сердце в нем!
    И к месту казни шагом смелым
    Пошел он... с радостным лицом
    Вступил на помост с палачом...
    И ясен к петле поднимался...
    И в самой петле -- улыбался!
   
    Зачем же в белом мать была?..
    О, ложь святая!.. Так могла
    Солгать лишь мать, полна боязнью,
    Чтоб сын не дрогнул перед казнью!
   
   Перевод М. Л. Михайлова (1859)
   
   
                  Два корабля
   
   Два корабля, как два гроба глухих,
   Встретились молча во мраке "очном.
   Далее каждый плывет; а на них -
   Сын на одном, мать на другом.
   
   Сын после долгих скитаний и бед
   Едет на родину, где его мать.
   Мать стосковалась; вести все нет,-
   И поплыла она сына искать.
   
   Что с ней такое, не знает она:
   Капают слезы, одна за одной.
   Дума у сына легка и ясна,
   Словно он слушает голос родной.
   
   А корабли, как два гроба глухих,
   Дальше несутся во мраке ночном.
   Нет человека, чтоб знал, что на них -
   Сын на одном, мать на другом.
   
   Перевод М. Л. Михайлова (1874)
   
   
                   * * *
   
   Капля дождевая
   Говорит другим:
   "Что мы здесь в окошко
   Громко так стучим?"
   
   Отвечают капли:
   "Здесь бедняк живет;
   Мы ему приносим
   Весть, что хлеб растет".
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1860)
   
   
                   На мотив болгарской песни
   
   Я в свой цветок любимый заглянула,
   И чудный мир увидела я в нем:
   Стоял в родной долине домик белый,
   Зеленый луг раскинулся кругом.
   
   И я сама сидела на пороге;
   Был у меня ребенок на руках;
   Ты, милый мой, ходил с улыбкой мимо,
   И счастья луч горел в твоих глазах.
   
   Но вот увял, поблек цветок мой бедный;
   Напрасно я гляжу в него опять;
   Напрасно я ищу цветка такого
   Во всех садах, -- его мне не сыскать!
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1860)
   
   
                   Маннвельтова неделя
                   (Н. А. Некрасову)
   
    Маннвельт коня в воскресенье седлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Едет... Из церкви выходит народ;
    Нищих толпа у церковных ворот;
    Мимо себе богомольцы прошли,
    С деньгами кружку попы пронесли;
    Нищим не подал никто -- и с тоской
    Молча поникли они головой.
    Вот на помост прилегли отдохнуть:
    Может, в вечерню подаст кто-нибудь.
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    Маннвельт коня в понедельник седлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Едет... Пред ним многолюдный базар;
    Крики и шум, и пестреет товар -
    Есть из чего выбирать богачам,
    Много поживы и ловким ворам;
    С рынка богатый богаче ушел,
    Только бедняк был по-прежнему гол.
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    Маннвельт во вторник коня оседлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Едет он: площадь народом кипит,
    Суд там Правитель открыто чинит.
    Кто пресмыкался, был знатен, богат,
    Был им оправдан, добился наград.
    Плохо лишь бедным пришлось от него...
    А между тем за поездом его
    С радостным криком народ весь бежал,
    Милость его, доброту прославлял,
    Полон восторга от ласковых слов,
    Сыпал к ногам его много цветов!
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    В середу Маннвельт коня оседлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Видит он, шумной толпою во храм
    Люди стремятся... и пастырь уж там
    Молча стоит в облаченье своем.
    Скоро невеста вошла с женихом;
    Стар он и сед был, прекрасна она;
    Был он богат, а невеста бедна;
    Счастлив казался жених; а у ней
    Слезы лились и лились из очей.
    Пастырь спросил у ней что-то; в ответ
    Да прошептала она, словно нет.
    Гости чету поздравляют, потом
    Едут на пир к новобрачному в дом.
    Мать молодой была всех веселей:
    Дочь своим счастьем обязана ей!
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    Вот он коня и в четверг оседлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Видит огромное здание он,
    Видит, стекаются с разных сторон
    Женщины в бедной одежде туда.
    Знатные там собрались господа.
    Дамам, разряженным в шелк и атлас,
    Бодрых кормилиц ведут на показ.
    Кончился смотр; и с довольным лицом
    Вышли иные, звеня серебром.
    Стон вылетал из груди у других;
    Шли они, плача о детях своих,
    И еще долго смотрели назад,
    Им посылая свой любящий взгляд.
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    В пятницу Маннвельт коня оседлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Видит, на улице муж и жена
    Спорят, кричат и бранятся. Она
    Волосы рвет на себе: "Осквернил
    Брачный союз ты... жену погубил!"
    Он отвечает, грозя кулаком:
    "Ад принесла ты, злодейка, в мой дом.
    Сам я обманут тобою, змея!"
    В книгу закона взглянувши, судья
    Молвит чете: "Вы расстаться должны".
    И разошлись они, злобы полны.
    А в отдаленья на камне сидел
    Бледный ребенок, дрожа, и глядел
    То на отца, то на мать он с тоской.
    Брошенный ими -- пошел он с сумой.
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    Маннвельт в субботу коня оседлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    Въехал он в город: на улицах бой.
    Кровью исходят и добрый и злой;
    Раб и свободный убиты лежат.
    Бьют барабаны, и пули свистят.
    Веют знамена, и много на них
    Слов благородных, призывов святых!
    Падая, их произносят бойцы...
    С криком народ разрушает дворцы.
    В бегстве король... Обуял его страх.
    Вносит другого толпа на руках.
    Маннвельт, унылый, вернулся домой.
   
    Маннвельт коня в воскресенье седлал:
    Дом его старый немил ему стал.
    В чистое поле он ранней порой
    Выехал. -- Мир был объят тишиной;
    Где-то вился над деревней дымок,
    Легкий его колыхал ветерок;
    Жавронок в чистой лазури звенел;
    Плод на ветвях наливался и зрел;
    Тихо -- сквозь сеть золотистых лучей --
    Воды катил, извиваясь, ручей.
    Маннвельт задумчив сидел на коне,
    Слышался топот копыт в тишине;
    Голос кукушки звал всадника в лес...
    Вот уж он в чаще зеленой исчез.
    Дальше он всё углублялся во тьму:
    Тысяча звуков навстречу ему,
    Мягких, ласкающих, чудных, неслись.
    Нежили слух его... в душу лились.
    Ей обещали забвенье, покой...
    Маннвельт совсем не вернулся домой!
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1860)
   
   
                   Молчание
   
   Ни слова, о друг мой, ни вздоха...
   Мы будем с тобой молчаливы...
   Ведь молча над камнем могильным
   Склоняются грустные ивы...
   
   И только, склонившись, читают,
   Как я, в твоем взоре усталом,
   Что были дни ясного счастья,
   Что этого счастья -- не стало!
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1861)
   
   
                   Подарки
   
    "Наш милый гость спешит отсюда.
    Скажите, дети, что ему
    Дадите вы, чтобы подольше
    Остался он у нас в дому?"
   
    И старший сын ответил быстро:
    "Мой сокол гостю лучший дар;
    Он прежде был красив, а нынче
    В крыло подстрелен, слеп и стар".
   
    Другой сказал: "А я в придачу
    Стрелу, пожалуй, гостю дам;
    Она врагов не поражает,
    Но в грудь вонзается стрелкам".
   
    Словам их дочь внимала грустно
    И тихо молвила потом:
    "Я гостю всё отдать готова -
    Не откажу ему ни в чем:
   
    Ему наряд свой драгоценный,
    Ему свой перстень отдаю,
    Свое девическое ложе,
    Постель пуховую свою!"
   
    -- "Так пусть же гость уходит с миром!
    Прискорбно мне, что сыновья
    Мои дарят ему так мало, -
    Дарит так много дочь моя!"
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1863)
   
   
                    * * *
   
   Стало мне в доме и скучно и тесно,
   Тянет куда-то, куда -- неизвестно.
   В сад не пойти ль, у цветов допроситься,
   Может быть, мне порасскажут они,
   Что это нынче со мною творится
   И отчего в эти ясные дни,
   Странной, глубокой тоской удручен,
   Рвусь я куда-то всё из дому вон.
   
   Нет! На вопросы мои разрешенья
   Я никогда не дождусь от цветов;
   Им не понять ни тоски, ни томленья...
   Тупо глядят они, нет у них слов;
   Скучно мне в мертвом, безмолвном саду,
   В лес я, в зеленую чащу пойду.
   
   Вот я стою под листвой изумрудной,
   Тысячи радостных звуков кругом!
   Что же и здесь мне так больно и трудно,
   Словно опять воротился я в дом,
   Словно я в комнате мрачной своей;
   Вон бы из этого мира скорей!
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1864)
   
   
                   Цветы
   
   Каждый день, когда из дому
   Выхожу я, у ворот
   Ждет меня кудрявый мальчик
   И цветы мне подает.
   
   Я привык к его букетам,
   И как будто веселей
   Стало с ними в одинокой
   Тесной комнатке моей.
   
   Так красивы, ярки, свежи
   Те цветы всегда, что я
   Наконец спросил ребенка:
   "Где ты взял букет, дитя?"
   
   -- "У меня могильщик дядя, -
   Он ответил, -- и живу
   Вместе с ним я на кладбище;
   Там цветы я эти рву".
   
   И пошел я с грустной думой,
   Тихо молвив: "Узнаю
   Я и здесь, судьба, всё ту же
   Шутку вечную твою;
   
   В каждой радости, что в жизни
   Нам тобою послана,
   Капля есть отравы горькой --
   Грусть на дне затаена".
   
   Перевод А. Н. Плещеева (1874)

Примечания к переводам М. Л. Михайлова

   Мориц Гартман (1821--1872) -- австрийский поэт, беллетрист, публицист. Участник революции 1848 года. Друг Герцена и Тургенева. О творчестве Гартмана Михайлов писал: "У Гартмана вы редко встретите что-нибудь сочиненное, насильно придуманное, ...напротив, все у него прочувствовано, всюду слышен голос человека, глубоко проникнутого убеждением" ("Стихотворения А. Н. Плещеева", т. III наст. изд., с. 216).
   Белое покрывало (стр. 191). -- Впервые -- С, 1859, No 3, с. 174, с подзаголовком: "Старинная баллада, из Морица Гартмана". В письме Шелгуновым из Петропавловской крепости Михайлов писал 13 ноября 1861 года: "Как бы цензура не запретила теперь некоторых вещей с моим именем, хоть они и были все напечатаны. Например, "Белое покрывало". А было бы жаль" (Воспоминания, т. 2, с. 433). Перевод Михайлова был очень популярен, неоднократно перепечатывался в сборниках запрещенных в России стихотворений. Строки "Своей отчизне угнетенной // Хотел помочь он..." послужили эпиграфом к нелегальной брошюре "На смерть М. Л. Михайлова" (Женева, 1865). 2 марта 1862 года на литературном вечере "Белое покрывало" было прочитано Некрасовым (см.: А. Я. Панаева. Воспоминания. <М.>, 1972, с. 303 и 451).
   Два корабля. Печатается по автографу (ИРЛИ), Впервые -- ОЗ, 1874, No 7, стр. 198. Подпись: М. Переведено, вероятно, в 1862-1865 гг.

Примечания к переводам А. Н. Плещеева

   Гартман Мориц (1821-1872) -- видный представитель буржуазно-демократической немецкой литературы, поэт и политический деятель, участник революции 1848 г., переводчик Петефи и Тургенева. А. Н. Плещеев переводил Гартмана по инициативе М. Л. Михайлова. В конце 1860 г. он, отправляя Михайлову свою книгу стихов, писал: "Возвращаю вам взятую у вас книжечку Гартмана; в ней столько хороших вещей, что я сам наметил перевести ее. Но я еще ничего пока не перевел из нее..." (ЦГАЛИ). Здесь идет речь о сборнике Гартмана "Zeitlosen" (1860). В своей рецензии Михайлов так оценил переводы Плещеева: "То, что перевел из него г. Плещеев... очень удалось, но только за исключением несколько темной и странной датской баллады про короля Альфреда. У Гартмана вы редко встретите что-нибудь сочиненное, насильно придуманное... Все у него прочувствовано, всюду слышен голос человека, глубоко проникнутого убеждением..." (С, 1861, No 3, отд. II, стр. 99).
   "Капля дождевая..." ("Die Regentropfen"). Впервые -- MB, 1860, No 4, стр. 61. Вошло в С. 61, С. 87. Автограф с заголовком "Дождевые капли" и датой: "23 декабря 1860. С.-Петербург" -- ЦГАЛИ.
   На мотив болгарской песни ("Ich hab' in eine Blume geschaut..."). Впервые -- там же. Вошло в С. 61, С. 87.
   Маннвельтова неделя ("Herrn Mannwelts Woche"). Впервые -- С, 1860, No 9, стр. 305. Вошло в С. 61, С. 87.
   Молчание ("Schweigen"). Впервые -- "Время", 1861, No 2, стр. 410. Вошло в НС, С. 87. Положено на музыку П. И. Чайковским.
   Подарки ("Gastgeschenke"). Впервые -- PC, 1863, No I, стр. 40. Вошло в С. 87.
   "Стало мне в доме и скучно и тесно..." (Hinaus"). Впервые -PC, 1864, No 2, стр. 34. Вошло в С. 87.
   Цветы ("Erkenntnis"). Впервые -- "Складчина. Литературный сборник", СПб., 1874, стр. 331, с подзаголовком "На мотив Гартмана". Вошло в С. 87. Автограф -- ПД.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru