Гауф Вильгельм
Калиф Аист

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:


0x01 graphic

Вильгельм Гауф.
Калиф Аист

   Сидел однажды уютно на своей софе калиф Багдадский, Хазид. День был прекрасный; калиф только что немного вздремнул и проснулся в самом благодушном настроении. Он потягивал из длинной трубки розового дерева, выпивал от времени до времени глоточек кофе и каждый раз при этом весело поглаживал бороду, так казался ему вкусным душистый напиток. Одним словом, по всему было видно, что калиф прекрасно себя чувствует. В такое время с ним необыкновенно удобно было говорить; он тогда был особенно мягок и благосклонен. Вот почему великий визирь, Мансор, ежедневно посещал его именно в эти часы. Пришел он и в тот день, только, сверх обыкновения, казался каким-то озабоченным. Калиф тотчас заметил это, вынул трубку изо рта и спросил: "Что у тебя за странное лицо сегодня, великий визирь?"
   Великий визирь почтительно скрестил руки на груди, поклонился повелителю и отвечал: "Государь! Какое лицо у меня -- не знаю, но знаю, что внизу стоить торговец и у него такие прекрасные вещи, что поневоле загрустишь, когда нет лишних денег в кармане".
   Калиф давно собирался порадовать чем нибудь верного визиря. Он приказал невольнику привести торговца. Торговец не замедлил явиться. Это был толстенький, коротенький человечек в затасканной одежде и с очень темным цветом лица. Он притащил ящик, а в нем всевозможные товары. Тут были жемчуга и кольца, богато отделанные пистолеты, кубки, гребни. Калиф и визирь все пересмотрели; наконец, калиф купил себе и визирю прекрасные пистолеты, а жене визиря роскошный гребень. Торговец уже складывал товар, когда калифу на глаза попался небольшой ящичек. Он спросил, нет ли в нем еще каких товаров. Купец раскрыл ящичек и вынул оттуда коробочку с каким-то черноватым порошком, а при нем бумажку с странными письменами. Ни калиф, ни Мансор не могли их прочесть. "Это дал мне один купец: он нашел их на улице в Мекке", -- сказал торговец. "Я, право, не знаю, что это такое. Возьмите за сколько хотите, у меня они все равно без пользы лежат". Калиф любил собирать древние рукописи, хотя и не мог их читать. Он купил порошок и рукопись, и отпустил торговца. Калифу, однако, сильно хотелось знать, что собственно там написано, и просил визиря указать, кто мог бы разобрать письмена. "Повелитель, есть такой человек", отвечал Мансор. "Он живет при большой мечети; зовут его Селимом Мудрецом. Он все языки знает: верно и эти строки разберет". Призвали Селима Мудреца. "Селим!" -- обратился к нему калиф. -- "Ты, говорят, очень мудр и учен; взгляни на эту бумагу и постарайся прочесть ее. Прочтешь -- получишь от меня нарядный кафтан; не прочтешь -- получишь двенадцать палок по спине и двадцать пять по пяткам, чтоб не звали тебя зря Селимом Мудрецом".
   Селим почтительно склонился перед калифом. "Да будет воля твоя над рабом твоим, повелитель!" Долго рассматривал он рукопись, наконец, сказал: "Ведь это по латыни, головою ручаюсь, что по латыни!" -- "Ну, так говори скорее, что там", -- приказал калиф, -- "если знаешь что по латыни".
   Селим начал переводить: "Смертный, кто бы ни нашел это, воздай хвалу Аллаху за его милость. Кто нюхнет порошок из коробочки и скажет при этом: Mutabor, может тотчас же обратиться в любое животное и будет понимать язык животных. Захочет снова сделаться человеком, пусть поклонится три раза на восток и повторить то же слово. Но остерегайся, пока ты превращен, остерегайся смеха, не то волшебное слово мгновенно улетучится из твоей памяти и ты на век останешься животным".
   Селим замолк, а калиф не помнил себя от радости. Он заставил ученого поклясться, что никому не выдаст тайны, щедро одарил его и отпустил. "Вот это называется покупка, Мансор!" -- радостно сказал калиф озадаченному визирю. -- "Не терпится мне обратиться в животное! Завтра пораньше приходи ко мне. Мы вместе выйдем в поле, нюхнем немного из коробочки и послушаем, что болтают в воздухе и в воде, в поле и в лесу!"
   На следующее утро, только успел калиф Хазид одеться и немного закусить, как появился великий визирь. Калиф сунул коробочку с порошком за пояс, приказал свите спокойно оставаться дома и вдвоем с визирем вышел из дворца. Прежде всего прошлись они по обширным садам калифа, но там напрасно искали какой нибудь живности, чтоб произвести опыт. Наконец, визирь предложил пройти дальше к уединенному пруду, где, как ему помнилось, он частенько видал животных, а именно аистов. Его всегда особенно интересовала их величественная осанка и неумолкаемая трескотня.
   Калиф согласился. Они направились к пруду. Еще издали они заметили у берега одинокую птицу. Она медленно расхаживала вдоль и поперек, разыскивала лягушек и от времени до времени что-то пощелкивала про себя. Вскоре над нею в воздухе показался другой аист.
   -- "Клянусь бородою, государь, эти долгоногие сейчас вступят в разговор. Что, если-б нам в аистов обратиться?"
   -- Ловко придумано! -- отвечал калиф, -- только сперва сообразим, как снова сделаться людьми. Верно! Три поклона на восток, слово Mutabor и опять я калиф, а ты визирь. Только ради Бога не смеяться, а то мы погибли!
   В это время второй аист начал медленно спускаться на землю. Калиф быстро выхватил из-за пояса коробочку, втянул в себя щепотку, подал щепотку визирю и оба разом крикнули: Mutabor!

0x01 graphic

Калиф быстро втянул в себя щепотку.

   Мигом все члены их свело, ноги стали тонкими и ярко-красного цвета; чудные туфли калифа и его спутника обратились в безобразный лапы, вместо рук оказались крылья; шея совсем выскочила из плеч и стала в аршин длиною, борода исчезла и все тело покрылось мягкими перьями.
   -- "Премилый носик у вас, господин великий визирь!" заметил калиф, налюбовавшись вдоволь. "Клянусь бородою пророка, ничего подобного в жизни не видал".
   -- Благодарю покорно, -- отвечал визирь с изящным поклоном, -- но смею сказать, и ваша светлость аистом чуть ли не прекраснее, чем калифом. Теперь, если позволите, подойдем поближе к тем господам, послушаем, что они там болтают. Еще поймем ли мы их говор?
   Тем временем второй аист спустился на землю, почистил клювом ножки, пригладил перья и подошел к товарищу.
   -- "Здравствуйте, госпожа Долгоножка! Что так рано на лугу?"
   -- Привет тебе, милая Трескушка! Я вышла промыслить себе что нибудь к завтраку. Может, ты не откажешься от кусочка ящерицы или ножки лягушки?
   -- "О, нет, благодарю; у меня сегодня совсем нет аппетита. Я, собственно, по другому делу на луг спустилась. У папаши сегодня гости, мне придется танцевать, так я хотела здесь в тиши поупражняться".
   И молодая аистиха причудливыми шажками закружилась по полю. Калиф и Мансор с удивлением смотрели на нее. Когда же она неожиданно встала на одну ногу и, грациозно расправив крылья, застыла в живописной позе -- оба не в силах были выдержать. Дружный хохот вырвался из их клювов, долгое время не могли они прийти в себя. Калиф первый опомнился: "Вот так представление", -- закричал он, -- "за золото такого не получишь! Ах, досада! Наш смех спугнул этих дураков, а то они, может быть, еще петь бы начали!"
   Но визирь не о том думал: он вспомнил, что смех во время превращения строго запрещен и со страхом заметил это калифу. "Тьфу, пропасть! Плохая шутка остаться на век аистом! Визирь, вспоминай скорее проклятое слово, оно у меня совсем из памяти выскочило".
   -- Три раза поклониться на восток и сказать: Му-Му-Му...
   Но напрасно кланялись они востоку и кланялись так усердно, что клювами касались земли! Волшебное слово исчезло бесследно. Как униженно ни склонялся калиф, как жалобно ни выкрикивал визирь Му-Му-Му -- память их отказывалась служить и бедные друзья были и остались аистами.

* * *

   Печально блуждали несчастные превращенные по полям и лугам, не зная, что предпринять. Скинуть свой птичий образ они не могли, явиться в город и заставить себя признать тоже было немыслимо. Кто бы поверил аисту, что он калиф, да если б и поверили, большой вопрос, стали бы жители Багдада повиноваться калифу-аисту.
   Так бродили они нисколько дней, скудно питаясь разными плодами. Беда в том, что длинные клювы мешали пережевывать пищу, а к ящерицам и лягушкам их что-то не тянуло; они боялись испортить себе желудки. Единственным утешением их в печальном положении было то, что они могли летать. И они летали по крышам Багдада и высматривали, что там делалось.
   Первые дни после исчезновения калифа в городе было заметно сильное возбуждение и тревога. Но нисколько дней спустя, друзья, сидя на крыше дворца, увидели странное зрелище. По улице тянулось великолепное шествие, гремели барабаны, звучали трубы, среди блестящей толпы слуг, на богато разукрашенном коне ехал человек в затканном золотом пурпуровом плаще. Чуть не весь народ Багдада бежал за ним и все кричали "Да здравствует Мизра, повелитель Багдада!" Тут наши аисты посмотрели друг на друга и калиф Хазид вымолвил: "Теперь понимаешь, почему я превращен великий визирь? Мизра -- это сын моего смертельного врага, могучего волшебника Кашнура. Он за что-то обещал отмстить мне. Но я надежды не теряю... Летим, верный товарищ по несчастью, летим скорее к гробу Пророка; там, на святых местах, чары, может быть, рушатся сами собою".

0x01 graphic

   Они взвились и полетели прямо по дороге в Медину.
   Полет нельзя было считать, однако, особенно удачным, так как у друзей еще мало было навыка. "О, государь!" -- взмолился весьма скоро великий визирь, -- "с вашего позволения... я больше не могу... право, не в силах... вы слишком скоро летите! Да и скоро ночь, спустимся, поищем приюта на ночь".
   Калиф внял мольбам визиря. Как раз под ними, в долине лежали развалины. Там можно было приютиться. Они спустились на землю. Развалины оказались остатками когда-то великолепного дворца. Из обломков торчали красивые колонны; многие, еще уцелевшие, покои свидетельствовали о прежнем блеске дома. Хазид со своим спутником вошел внутрь двора, выискивая, где бы поудобнее расположиться. Вдруг аист Мансор остановился: "Государь и повелитель", -- шепнул он, -- "хоть это, может быть, и глупо для великого визиря, а тем более для аиста, но я боюсь привидений! Мне что-то так жутко стало на душе; право, кто-то совсем ясно вздохнул или застонал здесь по близости". Калиф тоже остановился и действительно ясно услышал плач; плакал во всяком случае человек, а не животное. Калиф тотчас же бросился по направлению голоса, но визирь схватил его клювом за крыло и дрожал, и умолял не подвергать себя неведомым опасностям.
   Но у калифа и под крылом билось сердце героя; он рванулся и исчез под темным сводом, оставив нисколько перьев в клюве товарища. Скоро в темноте нащупал он дверь; она оказалась лишь прислоненною. Из-за нее явственно слышались вздохи и тихие рыдания. Он толкнул клювом дверь и остановился в изумлении. В полуразрушенном помещении, освещенном лишь крошечным решетчатым окном, сидела на полу огромная ночная сова. Крупные слезы катились градом из круглых глаз и из кривого клюва вылетали хриплые жалобы. Когда она увидала калифа, а за спиною его визиря -- тот все-таки прокрался за своим господином -- она громко вскрикнула от радости. Она тотчас утерла слезы краем пестрого крыла и заговорила чистым арабским языком.
   -- "Привет вам, аисты, благое предзнаменование моего спасения! Мне предсказано, что чрез аистов ждет меня великое счастье!"

0x01 graphic

Я живу, несчастная отшельница, в этих развалинах.

   Калиф, наконец, оправился от изумления. Он изящно выгнул шею, красиво поставил тонкие ноги и сказал: "Ночная сова! Судя по твоим словам, ты наш товарищ по несчастью. Но, увы! боюсь, что тщетна надежда твоя через нас получить спасение. Ты сама убедишься в этом нашем бессилии, выслушав нашу печальную повесть". Тут он рассказал ей все, что мы уже знаем.
   Когда калиф кончил, сова благодарила его. "Выслушай теперь меня", -- сказала она, -- "и увидишь, что я не менее несчастна, чем ты. Отец мой царь Индии, а я его единственная дочь. Зовут меня Луза.
   Виновник моего несчастья тот же Кашнур, который и вас околдовал. Он явился раз к моему отцу и просил моей руки для сына своего, Мизры. Отец мой, человек вспыльчивый, велел спустить его с  лестницы. Тогда тот сумел в другом виде пробраться ко мне и раз, когда я гуляла в саду и попросила пить, он, под видом невольника, подал мне какое-то питье и я стала тем, что ты теперь видишь. От ужаса я лишилась чувств: он подхватил меня, унес сюда и громовым голосом прокричал мне в уши:
   -- "Оставайся так уродом до конца жизни, будь пугалом не только для людей, но и для животных, разве кто по собственному желанию согласится взять тебя в жены в этом привлекательном образе. Вот моя месть тебе и гордецу отцу".
   -- "С тех пор прошло уже много месяцев. Я живу, несчастная отшельница, в этих развалинах, все бегут от меня, даже животные. Чудная природа не существует для меня, так как днем я слепа; только по вечерам, когда месяц тускло блеснет сквозь решетку, завеса спадает с моих глаз".
   Сова смолкла и снова крылом отерла непокорные слезы.
   Калиф погрузился в раздумье. "Если не ошибаюсь", -- сказал он, -- "между нашими несчастьями есть некоторая таинственная связь. Но где найдем ключ к этой загадке?" -- "И мне так кажется", -- отвечала сова. -- "Мне как-то в ранней юности одна вещая женщина предвещала, что аист принесет мне счастье. Да, пожалуй, я и теперь знаю, как нам спастись". Калиф и Мансор даже вздрогнули от неожиданности. "Дело в том, -- продолжала сова, -- что волшебник, враг наш, раз в месяц посещает эти развалины. Недалеко отсюда есть зала. Там он обыкновенно пирует с товарищами. Я часто выслеживала их там! Они хвастаются друг перед другом разными скверными проделками. Может, он случайно произнесет слово, забытое вами".
   -- "О, принцесса дорогая", -- воскликнул калиф, -- "скажи, когда придет он и где та зала?"
   Сова помолчала минуту и сказала: "Простите, но я могу вам это сказать лишь под одним условием.
   -- "Говори, говори скорее!" -- воскликнули оба разом. "Приказывай, на все согласен!" -- добавил Хазид.
   -- "Видите ли, мне тоже хотелось бы освободиться, а ведь это возможно лишь в том случае, если один из вас предложить мне руку и сердце".
   Предложение, по-видимому, нисколько озадачило аистов. Калиф сделал знак визирю; они вышли за дверь.
   -- "Великий визирь, условие довольно глупое, но мне кажется, ты бы мог его принять".
   -- Вот как! Чтоб моя нежная супруга, когда я вернусь, выцарапала мне глаза? Да к тому же, я почти старик, а вы человек молодой и неженатый, и вам более приличествует предложить руку молодой, прекрасной принцессе.
   -- "Вот то-то и есть!" -- вздохнул калиф и печально опустил крылья, -- "кто тебе сказал, что она молода и прекрасна? Это, что называется, кошку в мешке покупать!"
   Некоторое время они переговаривались; наконец, когда калиф убедился, что визирь скорее останется аистом, чем женится на сове, он решился сам выполнить условие. Сова была вполне счастлива. Она созналась, что аисты поспели как раз во время, так как, по всей вероятности, волшебники соберутся именно в эту ночь.
   Она вывела друзей из своей комнаты и повела их к зале. Они долго шли темным коридором, наконец, вдали из-за полуразрушенной стены блеснул яркий свет. Они остановились и расположились таким образом, чтоб видеть всю внутренность зала. Он был украшен колоннами и роскошно убран. Посреди стоял круглый стол, уставленный всевозможными яствами; вокруг стола -- софа, а на ней восемь мужчин. В одном из них калиф узнал того торговца, что продал ему волшебный порошок. Он рассказывал соседу о своих новых злодеяниях и между прочим упоминал о калифе и его визире.

0x01 graphic

Посреди стоял стол, уставленный всевозможными яствами.

   -- "Ты какое слово им задал?" -- спросил один из собеседников.
   -- "Очень трудное, латинское; Mutabor".
   Только услышали это аисты из своей засады, как обезумели от радости. Они так быстро зашагали своими длинными ногами к выходу, что сова поспеть за ними не могла. У ворот калиф взволнованно обратился к сове: "Спасительница жизни моей и друга моего, визиря! будь женою моею в знак вечной признательности за то, что ты сделала для нас". Затем аисты повернулись клювами к востоку, трижды низко поклонились восходящему солнцу, прокричали Mutabor и -- в следующую секунду и господин и верный слуга лежали, рыдая, в объятиях друг друга. Но каково же было их удивление, когда они оглянулись? За ними стояла красавица принцесса в блестящем наряде. Она, улыбаясь, протянула ручку калифу. "Не узнаете ночной совы?" -- спросила она. Калиф был так поражен ее красотою и изяществом, что мог только воскликнуть: "Какое счастье, что я был аистом!"
   Все трое радостно пустились в обратный путь. Калиф нашел в своем платье не только коробочку с порошком, но и кошелек. Он приобрел в соседней деревне все необходимое для путешествия и скоро они достигли ворот Багдада.
   Возвращение калифа вызвало страшное волнение. Его считали погибшим и народ искренне радовался видеть вновь любимого повелителя.
   Тем сильнее разгоралась ненависть против коварного обманщика Мизры. Тотчас же привели старого волшебника и его сына. Старика калиф отослал в тот покой развалин, где томилась совою принцесса и велел там его повесить. А сыну, который ничего не понимал в искусстве отца, калиф предложил на выбор: или умереть, или понюхать волшебный порошок. Мизра выбрал последнее. Калиф обратил его в аиста и посадил в железную клетку.

0x01 graphic

   Долго и счастливо жил Хазид со своею супругою, принцессою Совою. Самыми веселыми часами его жизни было послеобеденное время, когда посещал его великий визирь. Тут они часто вспоминали свои злоключения в то время, как были аистами; а когда калиф был особенно в духе, он начинал передразнивать великого визиря, когда тот был аистом. Он тогда важно расхаживал по комнатам, не сгибая ног, пощелкивал губами, помахивал руками как крыльями и представлял, как тот отчаянно кивал носом к востоку и выкрикивал Му-му-му. Супруга калифа и его дети каждый раз заливались хохотом при представлении, но когда калиф слишком долго пощелкивал и кричал Му-му -- великий визирь шутливо грозил, что тоже расскажет ее светлости, супруге калифа, что говорилось тогда ночью за дверью принцессы, ночной совы.

* * *

   Селим Барух замолк. Купцы были в восторге от его рассказа. "Ведь вот и в самом деле время пролетало, мы даже не заметили как!" -- сказал один из них, откидывая полу палатки. "Вечерний ветерок навевает прохладу: мы могли бы, пожалуй, продолжать путь". Все согласились; палатки сняли, караван выстроился в прежнем порядке и поехали дальше.
   Ехали почти всю ночь, так как днем было жарко, а ночь была свежая и звездная. Наконец, доехали до удобного места стоянки, разбили палатки и легли отдохнуть. Купцы заботились о незнакомце, как о самом дорогом госте. Один дал ему подушку, другой покрывало, третий предлагал своих невольников, одним словом, он был, как у себя дома. Уже прошло знойное время дня, когда они встали, но все единогласно решили подождать вечера для выступления в путь. Подкрепившись пищею, они подсели ближе друг к другу и молодой купец обратился к старейшему из товарищей: "Вчера Селим Барух сократил нам послеобеденное время своим рассказом; что если бы теперь ты, Ахмет, рассказал нам что-нибудь. Вероятно, в долгой жизни твоей не мало встречалось Интересных приключений. Или, может, ты предпочтешь какую-нибудь сказку?" Ахмет некоторое время молчал, раздумывая; наконец, сказал:
   -- "Друзья мои! Путешествие сблизило нас, да и Селим вполне заслуживаете наше доверие. Расскажу вам нечто из моей жизни, о чем неохотно и далеко не всем сообщаю. Это история о Корабле призраке".

------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Сказки В. Гауфа / Пер. О.М. Коржинской. -- Санкт-Петербург: А. Ф. Девриен, 1904. -- 386 с., 18 л.; 21 см.
   
   
   
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru