Гауф Вильгельм
Сказка о Маленьком Муке

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Вильгельм Гауф.
Сказка о Маленьком Муке

   В Никее, милой родине моей, жил человек. Звали его Маленький Мук. Он как живой стоит перед моими глазами, хотя я был еще мал тогда. Поневоле не забудешь, когда отец раз до полусмерти поколотил меня из-за него. Маленький Мук был уже стариком в то время, а ростом не больше трех, четырех локтей. Фигурка у него была престранная: туловище маленькое, хотя вполне правильное, а голова огромная, много больше и тяжелее, тем у всех добрых людей. Жил он один в большом доме, сам себе стряпал и на улицах показывался не чаще, как раз в месяц. Никто не знал бы, жив он или мертв, если б в полдень не дымилась труба; да еще вечером иногда расхаживал он по крыше своего дома и тогда с улицы казалось, что катится по краю лишь огромная голова. Мы, мальчишки, были бедовый народ; не было лучшего удовольствия, как кому-нибудь насолить, над кем-нибудь насмеяться. Для нас был настоящий праздник, когда Мук показывался на Улице. Мы собирались тогда заблаговременно перед его домом и ждали с волнением. Сперва открывалась дверь, потом выплывала огромная голова с чудовищным тюрбаном; за головою появлялось тельце, совсем крошечное, в широком халате с подрезанными полами, необъятными шароварами, огромным поясом, за которым торчал кинжал, такой длинный, что трудно было решить, Мук ли подвязан к кинжалу или кинжал к Муку. Только он появлялся -- воздух оглашался неистовыми криками, мы бросали свои шапки на воздух, вертелись, кривлялись как бешеные вокруг него. Маленький Мук обыкновенно очень важно раскланивался с нами и шел себе спокойно вперед, причем несколько волочил ноги; на нем были такие объемистые туфли, что я больших нигде в мире не видал. Он шел, а мы бежали за ним и без перерыва кричали: "Маленький Мук, Маленький Мук!" У нас даже такая песенка была, нарочно про него сложенная:
   
   В большом доме слышен стук;
   Там похаживает Мук!
   Выползает в месяц раз
   Он народу на показ;
   Головенка, что горшок,
   А сам ростом-то в вершок.
   Оглянись-ка... тук-тук-тук...
   Догони нас, крошка Мук.
   

[]

   Все это мы очень часто проделывали и к стыду своему, должен признаться, что я лично был еще хуже остальных; я постоянно дергал его за кафтанчик, а раз так ловко наступил ему сзади на туфлю, что он тут же растянулся. Мне это показалось ужасно смешно, но охота смеяться живо у меня пропала; Мук встал и спокойно направился к дому моего отца. Я спрятался за дверь и ждал, что дальше будет. Мук выходил оттуда с отцом моим. Отец почтительно держал его за руку и низко кланялся ему. Мне стало совсем не по себе и я нескоро вышел из засады. Наконец голод выгнал меня; я, с поникшею главою, смиренно побрел к отцу. "Ты смеялся и потешался над бедным Муком?" -- строго спросил он. -- "Постой, я расскажу тебе его повесть и у тебя пройдет охота смеяться над ним. Ну, а сперва получи заслуженное". С этими словами он отвинтил трубку от чубука и отделал меня так, как никогда.
   После этого он рассказал мне все, что знал о Маленьком Муке.
   Отец Маленького Мука -- настоящее имя его было Мукра -- был человек бедный, но всеми уважаемый. Он вел очень уединенную жизнь. Жену он потерял рано, а сына возненавидел за малый рост. И потому не счел нужным учить его чему-нибудь. Маленький Мук в шестнадцать лет был еще совсем ребенком и отец его, человек серьезный, всегда упрекал его: "Давно бы пора, кажется, скинуть детские башмаченки", а сын все так же глуп и ребячлив.
   Старик как-то раз упал, сильно расшибся и умер. Маленький Мук остался один на свете без гроша в кармане. Жестокие родственники, которым покойный остался должным, выслали крошку из дома и советовали ему идти искать счастья по свету. Маленький Мук просил на дорогу одежду отца и ему со смехом отдали ее. Надо вам сказать, что отец Мука был очень большого роста и полный; конечно, его платье не могло годиться на Мука. Но Мук недолго думал; он обрезал там, где было слишком длинно и кое-как оделся. Он только потерял из вида, что одежда так же мало подходила в ширину как в длину; вот и получился тот странный наряд, что ты видишь теперь на нем: огромный тюрбан, широкий пояс, широкие шаровары, куцый кафтанчик -- все это наследство его отца, с которым он с тех пор не расставался. Для храбрости прихватил он с собою дамасский клинок старика, взял палку в руку и вышел из города.
   Он бодро шагал целый день в полном убеждении, что идет за счастьем; чуть увидит стеклышко на дороге, сейчас его в карман, в приятной уверенности, что оно, того гляди, обратится в бриллиант; завидит вдали купол мечети, сверкающий на солнце, озеро, сияющее как зеркало -- сейчас бежит туда со всех ног, думает, что нашел волшебную страну. Но, увы! Заманчивые призраки исчезали вблизи и снова голодный желудок и усталые ноги напоминали ему, что он все еще в стране смертных.
   Он шел так два дня, измученный, голодный и начинал уже отчаиваться, что найдет счастье; спал он на сырой земле, питался кореньями и лесными плодами. На третий день утром увидел он вдали большой город. На стенах блестел полумесяц, на крышах развевались пестрые флаги и Муку казалось, что они приветливо кивают ему. Он стоял, очарованный, любовался на город и мечтал. "Да, да, там ждет тебя счастье, Маленький Мук!" Он даже привскочил от радости. "Там или нигде". Он собрался с силами и пошел к городу. Ему еще долго пришлось идти; крошечные ножки едва двигались и ему приходилось часто присаживаться, чтоб не упасть от усталости. Но вот дошел он до ворот. Он поправил тюрбан, расправил кушак еще шире, а длинный меч заткнул еще более вбок; смахнул пыль с сапожков, подхватил свою палочку и бодро зашагал по городу.
   Он прошел уже нисколько улиц, но нигде не открывались двери, нигде не кричали ему, как он ожидал: "Маленький Мук, зайди скорее, ешь, пей, дай ножкам отдохнуть".
   Он уже с тоскою поглядывал на высокие, богатые дома, как вдруг открылось окно, оттуда выглянула старая женщина и затянула певучим голосом:
   
   Сюда,
   Сюда,
   Скорей, скорей,
   Собирайтеся живей!
   Столь накрыть, давно вас ждет
   Кашка сварена что мед!
   
   Ей, соседи, поскорей.
   Собирайтеся живей.
   
   Двери дома открылись и туда вбежало нисколько кошек и собачек. Мук несколько минут стоял в нерешительности, идти ли на приглашение; голод пересилил робость, он вошел. Перед ним шла пара котят; он пошел за ними в полной уверенности, что они скорее его найдут дорогу в кухню.
   Взойдя по лестнице, Мук встретил ту старуху, которая выглядывала из окна. Она ворчливо посмотрела на него и спросила, что ему надо. "Да ведь ты всех сзывала есть кашку", -- отвечал Маленький Мук, -- "а я так голоден, что зашел".

[]

   Старуха рассмеялась: "Откуда ты явился, странный человечек? Весь город знает, что я стряпаю только для своих милых кошечек, да иногда, как видишь, приглашаю к ним на пир соседей". Маленький Мук рассказал старухе, как плохо ему пришлось после смерти отца, и просил ее покормить его сегодня заодно с кошками. Женщине понравился чистосердечный рассказ малыша, она разрешила ему быть гостем и досыта накормила его. Старуха долго смотрела на него, пока он ел, потом предложила: "Маленький Мук, оставайся у меня в услужении; работы будет тебе немного, а содержание хорошее".
   Маленькому Муку так понравилась кошачья кашка, что он тотчас же согласился и остался на службе у старухи Агафзи. Служба его была, пожалуй, легкая, но очень странная. У старухи было два кота и четыре кошки; Муку приходилось каждое утро расчесывать им шерстку и натирать их душистыми мазями; когда старухи не было дома, он должен был присматривать за ними; когда они ели, надо было подавать им кушанье на красивых блюдцах, а к ночи надо было укладывать их на шелковый подушки и прикрывать бархатными одеяльцами. Было еще нисколько собачек в доме, за которыми ему приходилось ухаживать, но с ними не так возились как с кошками; кошек старуха любила и баловала как детей. Первое время все шло хорошо; он был всегда сыт, утомляться было не с чего и старуха была, по-видимому, довольна им. Но постепенно кошки стали беспокойнее: когда старухи не было дома, они принимались скакать по комнатам как бешеные, все роняли, рвали, ломали по пути, а, чуть заслышат шаги хозяйки, мигом все рассядутся по подушкам и тихонько хвостиками помахивают, как ни в чем не бывало. Старуха сердилась на беспорядок в доме и во всем обвиняла Мука, как тот ни оправдывался; она верила ему меньше, чем своим кошечкам: они так мило и невинно смотрели на нее.
   Маленький Мук был в отчаянии, что и тут счастья не нашел, и решил уйти от старухи. Но он уже убедился по первому опыту, что без денег путешествовать плохо и что надо так или иначе выручить ту плату, которую старуха все ему обещала, но не думала отдавать. В доме была комната, постоянно закрытая, и куда ему еще никогда не приходилось заглянуть. Он часто слышал, как старуха возится там, и ему всегда страшно хотелось знать, что там хранится. Он не раз подумывал, не там ли сокровища старой Агафзи? Но дверь всегда была на замке и до сокровищ нельзя было добраться.
   Раз утром, когда старуха только что вышла, подбежала к Муку маленькая собачка. Агафзи почему-то ее недолюбливала, но Мук всегда предпочитал остальным и животное особенно привязалось к нему. Собачка тихонько дергала карлика за шаровары, словно приглашая идти за собою. Мук любил поиграть с собачкою; он пошел за нею и оказалось, что собачка привела его в спальню Агафзи и остановилась у маленькой двери, которую он никогда еще не замечал. Дверь была полуоткрыта. Собачка вошла, Мук за нею. Какова же была его радость, когда он увидел, что попал именно туда, куда так долго стремился. Он стал выглядывать всюду, нет ли где золота. Золота не оказалось, но зато много валялось всякого платья и причудливых сосудов. Один особенно привлек его внимание. Он был хрустальный и весь украшен резьбою. Мук вертел его в руках и вдруг, о, ужас! Крышка слетала и разбилась в дребезги.
   Маленький Мук чуть не умер от испуга. Теперь уж ничего не оставалось, как бежать; старуха могла убить его на месте! Он еще раз оглянулся, чтоб прихватить что-нибудь подходящее на дорогу. Ему попались на глаза туфли; они, положим, красотою не отличались и были страшно велики, но его собственные совсем развалились. К тому же те особенно соблазняли его своею величиною; уж если их надеть, то все сразу увидят, что он давно "стоптал детские башмачки!" Он скорее сбросил свои туфельки и залез в большие. Понравилась ему также тросточка с набалдашником в виде львиной головы; он захватил ее и бросился вон из комнаты. Быстро снарядился он в путь-дорогу и побежал настолько быстро, насколько ноги позволяли; он не успокоился пока не миновал городские ворота и даже самый город не исчез из вида. Никогда еще так быстро он не бегал; ему даже казалось, что какая-то невидимая сила несет его, что он не может остановиться. Он тщетно пытался задержать свой бег; туфли плясали под ним и тащили его за собою. Наконец, в отчаянии, он крикнул сам себе, как кричат лошадям: "Тпру-у! стой!" Туфли тотчас же остановились и Мук свалился носом прямо в землю.
   Он несказанно был рад драгоценной находке.
   Значит, он все-таки приобрел себе кое-что службою и теперь, пожалуй, легче будет ему найти счастье. С этою отрадною мыслью Мук заснул: его крошечное тельце не могло долго выдержать груза огромной головы. Во сне явилась ему его благодетельница собачка и сказала: "Милый Мук, ты еще не знаешь всей прелести туфель: знай, если перевернешься в них три раза на каблуке, ты полетишь всюду, куда вздумаешь; а с тросточкой -- любой клад отроешь: где золото зарыто, там она стукнет три раза, а где серебро -- два". Хоть это было сказано во сне, все же Мук решил попытать счастья: уж очень было соблазнительно! Только одна беда: как перевернуться на каблуке? И более ловкий мог оказаться в затруднении, а тут еще туфля была чересчур велика, да голова Мука чересчур грузна, так что перевешивала все тело. Немудрено, что Муку не сразу посчастливилось и он порядочно-таки расшиб себе нос, прежде чем удалось проделать фокус. Наконец, он колесом перекрутился на пятке, пожелал лететь в ближайший город -- и туфли взвились на воздух, помчались по облакам и Мук не успел опомниться, как очутился на базарной площади какого-то большого города. Он попробовал было сновать между народом, но скоро предпочел благоразумно удалиться в пустынную улицу. На базаре его то толкали со всех сторон, то наступали на туфли, то грозили побить его за длинный меч, который всех задевал.
   Маленький Мук серьезно раздумывал о том, как бы что-нибудь заработать. Была у него, конечно, тросточка, с нею он мог найти зарытый клад, но куда идти искать его? Можно было еще в крайнем случае показываться за деньги, но тут самолюбие мешало. Он вспомнил о быстроте своих ног. Разве попробовать туфлями промышлять пропитание? Можно было в скороходы наняться. Больше всего могли понадобиться такие услуги при дворе. Недолго думая, он направился во дворец. У ворот его остановила стража: кто, что, зачем и куда идешь? Мук отвечал, что хочет поступить на службу; его повели к смотрителю дворца. Маленький человечек с достоинством поклонился и предложил свои услуги в качестве королевского гонца. Смотритель смерил его взглядом с головы до пят и расхохотался: "Ах ты, плут! С твоими-то ножками, в ладонь величиною, и наниматься в скороходы? Поди вон, пока цел, мне некогда шутки шутить". Но маленький Мук стал уверять, что он совсем не шутит и что готов выдержать состязание с самым быстрым из быстрейших. Смотрителю захотелось позабавиться. Он велел Муку быть наготове к вечеру, сам отвел его в кухню и велел хорошенько накормить для бодрости. Потом он отправился к королю и доложил ему о Маленьком Муке и его забавном предложении. Король был веселого нрава; он обрадовался случаю лишний раз посмеяться. Наскоро устроили эстраду на большом лугу за дворцом, чтоб весь двор мог удобно полюбоваться предстоящим зрелищем. Король сообщил обо всем принцам и принцессам, те своим приближенным, приближенные своим знакомым, и к вечеру все, у кого только были ноги, явились на луг посмеяться над хвастливым карликом.
   Когда двор занял приготовленные места, Маленький Мук важно выступил на луг и премило поклонился всему обществу.
   Единодушный крик радости огласил воздух при появлении карлика: такого удивительного создания еще никто не видел. Хорошенькое тельце с огромною головою, куцый кафтанчик, широкие шаровары, длинный кинжал сбоку и необъятной величины туфли, все это было так забавно, что нельзя было не хохотать. Маленький Мук ничуть не растерялся. Он гордо стоял, опираясь на тросточку, и ждал противника. Смотритель, по собственному желанию карлика, выбрал лучшего скорохода. Оба соперника встали рядом, принцесса Амарза махнула покрывалом -- то был условленный знак -- и, как две стрелы, пущенные из лука, понеслись скороходы по лугу.
   Сначала соперник Мука значительно опередил его, но скоро тот нагнал его, перегнал и уже давно стоял у цели, когда тот, еле переводя дух, был еще на полпути. В первую минуту все онемели от неожиданности; когда же король первый захлопал в ладоши, вся толпа заволновалась, все радовались и кричали: "Да здравствует крошка Мук! Слава победителю!"
   Мука подвели к королю. Карлик бросился на колени. "Великий государь", -- сказал он, -- "я дал тебе лишь маленький образец своего искусства: позволь мне удостоиться чести встать в ряды твоих скороходов". Но король милостиво поднял Мука и сказал: "Нет, милый Мук, ты будешь моим лейб-скороходом и всегда будешь при моей особе, будешь получать ежегодно по сто золотых, а обедать за столом слуг первого разряда".
   Тут уже Мук решительно уверовал, что нашел счастье, и на душе у него стало совсем легко. Он очень быстро попал в особую милость у короля, так как всегда с величайшею точностью и невероятною быстротою исполнял самые трудные и сложные поручения.
   Это не могло нравиться остальным слугам короля; им было страшно досадно, что приходилось уступать место неизвестному карлику, который и делать-то ничего не умел, только бегал скоро.
   Они составляли заговор за заговором, чтоб погубить его, но все заговоры разбивались о полное доверие короля к своему оберлейб-скороходу. Вот на какую высоту забрался Мук в короткое время.
   Мук не мог не заметить окружающей его неприязни. Он не думал о мести: он был слишком добр для этого; он мечтал только, как бы стать необходимым своим врагам и заставить их полюбить себя. Он вспомнил о волшебной тросточке, про которую совсем было забыл последнее время. Вот если б найти клад, думалось ему, они бы примирились с ним.
   Мук не раз слышал, что отец теперешнего короля, во время нашествия какого-то неприятеля, зарыл в саду часть сокровищ. Говорили также, что он не успел сообщить своей тайны сыну. Мук стал часто расхаживать с тросточкою в руке по отдаленным уголкам сада, в надежде напасть на сокровища; и, действительно, он однажды почувствовал, как палочка дрогнула в его руке и очень отчетливо стукнула три раза о землю. Мук тотчас же сделал мечем отметку на близстоящем дереве и побрел обратно в замок. К ночи он снова с заступом в руке вышел в сад.
   Клад нелегко дался в руки Маленькому Муку. Силы его были очень невелики, а заступ очень тяжел. В два часа работы он вырыл лишь едва заметное углубление. Почти всю ночь проработал он, пока наконец наткнулся на нечто твердое. Он стал рыть усерднее и скоро открыл большую железную крышку. Тогда он спустился в яму, поднял крышку и увидел под нею большой горшок с золотыми монетами. Слабые ручки его не в силах были поднять такой тяжести; он просто набрал сколько мог золота в шаровары, за пояс, наполнил ими кафтан, потом заботливо прикрыл остальное землею, взвалил узел на спину и вернулся во дворец.
   Теперь, думал он, все пойдет иначе и все враги обратятся в друзей и приверженцев. Не тут-то было. Бедный Маленький Мук по неопытности не знал, что за золото истинной дружбы не приобретешь. Что бы ему было повертеться на каблучке и исчезнуть с своим кафтанчиком!
   Мук щедрою рукою сыпал золото направо и налево, но это возбуждало не благодарность, а зависть. Главный повар, Ачули, говорил: "Он фальшивомонетчик". Смотритель Ахмет пожимал плечами и сообщал: "Он все выманивает у короля". Архаз, казначей, злейший враг Мука, сам не пренебрегал случаем залезть в царскую казну и потому решил: "Он ловко ворует". Они сговорились между собою и главный кравчий короля, Коршуц, предстал раз перед своим повелителем с таким расстроенным видом, что тот невольно обратил внимание. "Ах, государь! Я вижу, что свет твоего благоволения померк для меня". -- "Что за глупые выдумки, друг?" -- возразил король. -- "Кажется, я не отвращал от тебя своей милости". Главный кравчий смущенно отвечал, что с некоторых пор государь задаривает скорохода и совсем забывает своих верных слуг.
   Король не мог понять, что все это значит. Ему рассказали о небывалой щедрости Маленького Мука и постарались навести его на подозрение, что карлик тем или другим способом обкрадывает Царскую казну. Такой оборот особенно был на руку казначею, который недолюбливал отчетов. Король приказал тайно следить за Муком и, если возможно, подкараулить его.
   Касса Мука скоро истощилась, надо было вновь идти пополнять ее. Он взял заступ и прокрался в сад. Он только что собирался наложить золото в разостланный для этого кафтанчик, как на него напали караулившие его заговорщики и повели к Королю.

[]

   Король очень немилостиво принял бедного скорохода, да к тому же был не в духе от прерванного сна. Он решил немедленно разобрать дело. Горшок с кладом вырыли из земли и вместе с заступом и кафтанчиком поставили у ног короля. Казначей показал, что он с своими людьми застал Мука как раз в ту минуту, как он зарывал горшок в землю.
   Маленький Мук в полном сознании своей невинности возразил, что нашел горшок в саду и не зарывал, а отрывал его.
   Все присутствующие подняли на смех его объяснение, а король, возмущенный, как ему казалось, спокойною дерзостью малыша, воскликнул: "Как, негодяй! Ты воображаешь, что так глупо и нахально проведешь своего повелителя? Казначей, та ли тут сумма, которой не хватает в моей казне?"
   Казначей отвечал, что никакого сомнения быть не может, что именно эта сумма и даже больше пропала за последнее время из казначейства и что он готов поклясться, что это краденое добро.
   Тогда король приказал заковать Мука в цепи и посадить в тюрьму, а казначею передал золото, чтобы снова вложить его в казну. Казначей ног под собою не чувствовал от радости; он поспешил домой считать свои червонцы. Конечно, негодяй никому не сознался, что на самом дне горшка лежала записочка:
   
   "Враг наводнил страну, я должен скрыть часть своих сокровищ; кто найдет их и не вернет тотчас же сыну моему, да падет на того мое проклятие. -- Король Саади".
   
   Маленький Мук печально провел ночь в заключении; он знал, что кража королевской собственности влечет за собою смерть; но не мог же он выдать тайну волшебной тросточки! Прости тогда и тросточка, и туфли. Туфли его теперь никакой службы сослужить не могли: цепь была настолько коротка, что он никак не мог перевернуться на пятке. Когда же утром пришли за ним, чтобы вести его на казнь, он подумал, что все же лучше жить без волшебной тросточки, чем умирать из-за нее; он просил тайной аудиенции у короля и открыл ему в чем дело. Король сначала не хотел верить, но Маленький Мук предложил испытать силу волшебной палочки. Зарыли в саду известное количество золота и пустили туда Мука искать его. Палочка очень быстро указала место, отчетливо стукнув три раза по земле. Король понял, что казначей обманул его и послал ему, по восточному обычаю, шелковый шнурок, т. е. приказание удавиться. "Вот что Мук", -- сказал он затем карлику, -- "я даровал тебе жизнь, но, мне кажется, у тебя должны быть другие тайны помимо волшебной палочки. Поэтому предоставляю тебе выбор: или вечное заточение, или сознайся, какое отношение все это имеет с быстротою твоих ног". Ночь в темнице отняла у Мука последнюю охоту ко всякого рода приключениям; он сознался, что вся сила его в туфлях, но все же не открыл королю тайны троекратного повертывания на пятке. Король сейчас же шмыгнул ногами в туфли и понесся как безумный по саду; он скоро захотел остановиться, да не знал как задержать туфли, а Мук не мог отказать себе в такой невинной мести и предоставил ему бегать, пока тот в обморок не упал.
   Можно представить себе ярость короля на Мука. "Я дал тебе слово даровать жизнь и свободу и слова не нарушу, но чтоб к концу дня ты был за пределами государства, а то повешу тебя на первом дереве". Туфли же и палочка были тотчас отнесены в королевскую сокровищницу.
   Беднее чем когда-либо вышел Мук из дворца, проклиная свою глупость. И как мог он вообразить, что сумеет играть выдающуюся роль при дворе! Хорошо еще, что страна была невелика и он мог к ночи достигнуть границы; он так привык к своим милым туфелькам, что совсем разучился ходить без них.
   На границе Мук свернул с дороги. Люди опротивели ему; он решил бежать от света куда-нибудь в леса и жить там сам по себе. Лесок скоро нашелся, нашлось там и прелестное местечко, как раз подходящее. Вокруг стояли огромные тенистые смоковницы; под ними журчал чистый ручеек. Он бросился на мягкую сочную траву и решил уморить себя голодом. Однако, усталость взяла свое: он не умер, а спокойно заснул. Когда же проснулся и почувствовал мучительную пустоту в желудке, он подумал, что голодная смерть, в сущности, прескверная вещь и стал посматривать по сторонам, нет ли чего поесть.
   Над самой его головою висели спелые, крупные смоквы; он полез за ними, с наслаждением съел несколько штук и спустился к ручью напиться. Но ужас обуял его, он не узнал себя: из воды смотрела на него огромная голова с отвратительным толстым носом и чудовищными ушами. Он схватился за голову; да, то были его собственный уши с добрых пол аршина длиною!
   -- "Да, я заслужил ослиные уши!" -- вскричал бедняжка. -- "Я как осел затоптал свое собственное счастье". Он печально присел под деревом, но скоро опять встал, так как все еще был голоден. Ничего съедобного нигде не оказалось; приходилось снова взяться за смоквы. На этот раз он поел их досыта. Потом ему впало на ум, нельзя ли припрятать уши под тюрбан, чтоб хоть немного себя скрасить; пощупал уши -- тех уже нет. Он бросился к ручью, чтоб убедиться; действительно, безобразные уши пропали и ужасный нос принял прежние размеры. Неужели виною во всем смоквы, мелькнуло в его уме: после первого дерева появились уши и страшный нос, после второго все исчезло как по волшебству. Неужели счастливая звезда снова дает ему средство вернуть счастье? Он набрал смокв с обоих дерев сколько мог снести и пошел обратно в ту страну, откуда вышел. В ближайшем городке он переоделся и пошел дальше в тот город, где жил неблагодарный король.
   Случилось это как раз в такое время года, когда фрукты были особенно редки. Маленький Мук сел у ворот дворца; он по старой привычке знал, что сюда выходит главный повар закупать всякие редкости для царского стола. Ему не пришлось долго ждать. Главный повар прошел мимо торговцев, разглядывая товар, вдруг увидел смоквы в корзиночке Мука. "A-а! Вот это редкость. Этим, наверное, угожу его королевскому величеству. Сколько вся корзинка?" Мук назначил умеренную цену; повар передал корзиночку невольнику и пошел дальше, а Мук поспешно удалился; он боялся, что как только проявится при дворе несчастье с головами, потребуют на суд продавца.
   Король был особенно в духе за столом и не раз принимался хвалить главного повара за его искусство и старание выискивать всякие редкости; а главный повар стоял в сторонке, весело ухмылялся и таинственно ронял от времени до времени: "Не видав вечера и хвалиться нечего", или: "Все хорошо, что хорошо кончается", так что принцессы сгорали от любопытства поскорее узнать, что он там еще припас. Когда же торжественно подали роскошные смоквы, все присутствующие ахнули от удивления. "Какие спелые, какие аппетитные!" -- воскликнул король. "Повар, ты просто молодец и заслуживаешь нашего высокого расположения!" С этими словами король собственною рукою стал раздавать смоквы присутствующим. Надо сказать, что великодушием на лакомства он не отличался. Каждый принц и каждая принцесса получили по две, придворные дамы, визири и аги по одной, а остальные он поставил перед собою и с наслаждением стал уничтожать их.
   -- "Но, отец, какой ты вдруг забавный стал!" -- воскликнула принцесса Амарза. Все оглянулись на короля: огромные уши свешивались у него до самых плеч, длинный нос спускался до подбородка. Все переглянулись между собою; у всех в большей или меньшей мере красовались те же украшения!
   Легко представить себе ужас двора! Созвали тотчас же всех врачей города; они сбежались толпами, прописали горы пилюль и микстур, но уши и носы не уменьшались. Один из принцев согласился даже на операцию, но уши мгновенно выросли вновь.
   Как только слух о странном происшествии облетел город и дошел до Мука, Мук понял, что настала пора действовать. Он уже припас себе подходящий наряд и длинную бороду из козьего волоса. Он взял мешочек целебных смокв, пошел во дворец и предложил свои услуги в качестве иностранного врача. Сначала боялись довариться ему, но, наконец, один из принцев решился съесть целебную смокву и вмиг уродство пропало; после этого все бросились к искусному врачу. Король же молча взял его за руку и повел в сокровищницу. "Вот все мои сокровища", -- сказал король, -- "выбирай любое, только избавь меня от такого постыдного уродства". Слова его звучали как музыка для Маленького Мука; он уже при входе заметил свои туфли на полу, а рядом с ними тросточку. Он обошел залу, словно разглядывая сокровища, но только дошел до туфель, как поспешно скользнул в них, схватил тросточку, сорвал фальшивую бороду и явился к королю в слишком знакомом образе Маленького Мука. "Вероломный король", -- крикнул он, -- "так-то ты награждаешь верных слуг? Прими же заслуженное наказание за свою неблагодарность. Оставляю тебе уши на память о Маленьком Муке".

[]

   С этими словами он быстро повернулся на пятке, и не успел король рта открыть, чтоб позвать на помощь, как карлик исчез. С тех пор Маленький Мук живет здесь в довольстве, но одиноко, так как презирает человеческий род. Опыт умудрил его и, хотя наружность его по-прежнему осталась странная, он заслуживаете скорее удивления, чем насмешки.
   Так говорил мой отец. Я глубоко раскаивался в своей грубости относительно карлика и отец простил меня. Через меня все товарищи узнали о чудесных приключениях крошки Мука и мы так полюбили его, что никто более не осмеливался смеяться над ним. Мы чтили его всю жизнь и всегда кланялись ему даже ниже, чем кади или муфтию.

* * *

   Путешественники решили остаться еще на день в караван-сарае, чтоб дать отдохнуть усталым животным. Веселость уже не покидала их, и они весь день забавлялись всевозможными играми. Во время обычного послеобеденного отдыха товарищи напомнили пятому купцу, Али-Сиза, что настала его очередь развлекать общество. Али-Сиза оговорился, что жизнь его слишком бесцветна и бедна приключениями, так что лучше он расскажет им простую сказку, а именно: Сказку о Принце-Самозванце.

------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Сказки В. Гауфа / Пер. О.М. Коржинской. -- Санкт-Петербург: А. Ф. Девриен, 1904. -- 386 с., 18 л.; 21 см.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru