Гейне Генрих
Атта-Троль

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:


   

АТТА-ТРОДЛЬ.

(Переводъ съ нѣмецкаго).

I.

             Между мрачными горами
             Пріютилась деревушка;
             Бѣлыхъ домиковъ балконы
             Блещутъ роемъ дамъ красивыхъ.
             Отъ души смѣяся, да'мы.
             Смотрятъ внизъ на шумный рынокъ,
             Гдѣ танцуютъ два медвѣдя
             Подъ унылый звукъ волынки.
             Атта-Тролль съ его супругой,
             По прозванью черной Муммой --
             Тѣ танцоры; и веселый
             Раздается смѣхъ повсюду.
             Величаво выступаетъ
             Атта-Тролль нашъ благородный;
             Атта-Тролль, который прежде,
             Словно царь лѣсовъ дремучихъ.
             Жилъ средь высей горъ привольныхъ --
             Передъ чернью грубой пляшетъ!
             Ради гнуснаго металла
             Долженъ тотъ плясать, который
             Былъ когда-то столь могучимъ
             И вселялъ повсюду ужасъ.
             Мыслитъ онъ о юныхъ годахъ,
             Объ утраченномъ величьи --
             И изъ сердца Атта-Тролля
             Рвется скорбное мычанье.
   

II.

             Вдругъ желѣзныя оковы
             Атта-Тролль внезапно сбросилъ,
             Быстро, дикими прыжками
             Мчался онъ средь узкихъ улицъ.
             Все предъ нимъ посторонилось.
             Мигомъ влѣзъ онъ на утесы,
             Посмотрѣлъ назадъ съ усмѣшкой
             И исчезъ средь горъ окрестныхъ.
             А на рынкѣ опустѣломъ
             Лишь одна осталась Мумма,
             Да вожакъ ея. Со злобой
             Шляпу наземь онъ бросаетъ.
             Вѣдь всегда онъ съ Атта-Троллемъ
             Словно съ другомъ обращался,
             Обучилъ его и танцамъ;
             Всѣмъ ему медвѣдь обязанъ!
             Всѣмъ, какъ есть, и даже жизнью!
             Вѣдь сто таллеровъ за шкуру
             Атта-Тролля предлагали --
             И его вожакъ не продалъ!...
             Наконецъ, вдвойнѣ ужасенъ,
             Гнѣвъ взбѣшенаго испанца
             Весь обрушился на Мумму.
             Бьетъ онъ черную плясунью...
             А она, на заднихъ лапахъ
             Передъ нимъ съ мольбой во взорѣ,
             Неподвижная стояла,
             Какъ безмолвной скорби образъ.
             Приключилося все это
             Въ чудный, теплый лѣтній вечеръ;
             Да и ночь, за днемъ любовно
             Низойдя, была прекрасна.
   

III.

             Въ мрачномъ каменномъ ущельѣ,
             Сплошь обросшемъ цѣлымъ боромъ
             Дикихъ елей-скрытъ глубоко
             Входъ въ пещеру Атта-Тролля.
             Въ лонѣ мирнаго семейства
             Отдыхаетъ онъ съ дороги
             Отъ трудовъ и всѣхъ скитаній
             Съ вожакомъ по бѣлу свѣту.
             О, блаженное свиданье!
             Онъ дѣтей нашелъ въ пещерѣ,
             Тамъ, гдѣ ихъ родилъ онъ съ Муммой;
             Двѣ сестры, четыре брата.
             Медвѣдицы бѣлокуры,
             Славно дочери пастора,
             Медвѣжата бурь!; только
             Одноухій, младшій, черенъ.
             Этотъ младшій, былъ любимчикъ
             -Муммы; разъ она, играя,
             Откусила сыну ухо
             И съ любовью нѣжной съѣла.
             Посреди семьи, въ пещерѣ,
             На спинѣ лежитъ печальный
             Атта-Тролль; въ раздумьи лапу
             Онъ сосетъ, сосетъ и шепчетъ:1
             "Мумма, Мумма, перлъ мой черный!
             Я тебя въ житейскомъ морѣ
             Изловилъ, и въ морѣ жизни
             Снова я тебя утратилъ.
             "Ахъ! Еще бы хоть разочекъ
             Полизалъ у Муммы рыльце!
             У нея оно такъ сладко,
             Какъ помазанное медомъ!
             Но -- увы!-- она томится
             На цѣпи во власти грубой
             У проклятаго отродья,
             По прозванью человѣка,
             Что себя царемъ считаетъ
             На землѣ всего творенья!...
             О, проклятье! Эти люди,
             Эти сверхъ-аристократы,
             Свысока на насъ взираютъ,
             Грабятъ женъ, дѣтей и на цѣпь
             Насъ сажаютъ -- убиваютъ
             Для торговли нашей шкурой!
             И особенно медвѣдямъ
             Причинять такія бѣды
             Правомъ ихъ они считаютъ,
             Вѣчнымъ правомъ человѣка!
             Человѣческое право!
             Кто вамъ далъ его, скажите?
             Ужъ, конечно, не натура:
             Ей чужда ненатуральность.
             Кто пожаловалъ вамъ, люди,
             Привилегіи такія?
             Никогда не дастъ ихъ разумъ:
             Онъ не столь вѣдь неразуменъ!
             Ужъ не тѣмъ ли вы насъ лучше,
             Что вы жарите, варите
             И печете вашу пищу.
             Мы-жъ ее ѣдимъ сырою?
             Результатъ въ концѣ, однако,
             Тотъ же самый. Нѣтъ, не въ этомъ
             Благородство; благороденъ
             Тотъ, чьи чувства и поступки
             Благородны. Но не тѣмъ ли
             Вы насъ лучше, что науки
             И искусства вамъ знакомы?
             Да и мы не вовсе глупы!
             Развѣ нѣтъ собакъ ученыхъ?
             Развѣ лошадь не считаетъ,
             Какъ коммерціи совѣтникъ?
             Зайцы плохо барабанятъ?
             Чѣмъ же, люди, чѣмъ вы лучше
             Насъ, звѣрей? Хоть вы высоко
             Ваши головы несете --
             Мысли низкія въ нихъ скрыты!
             Ужъ не тѣмъ ли вы насъ лучше,
             Что у васъ безъ шерсти кожа?
             Но она вѣдь и у змѣя
             Столь же гладка и блестяща...
             Родъ людской! Родъ змѣй двуногихъ!
             Я отлично понимаю,
             Для чего штаны вамъ нужны:
             Вы змѣиную хотите
             Наготу прикрыть чужою
             Шерстью! Дѣти! Берегитесь
             Этихъ тварей безволосыхъ,
             Этихъ чудищъ въ панталонахъ!"
   

IV.

             "Дѣти!-- Атта-Толль сердито
             Говоритъ, вертясь тревожно
             На постели безматрацной:--
             Дѣти, будущее -- наше!
             Если-бъ такъ, какъ я, медвѣди
             И всѣ звѣри разсуждали --
             Общихъ силъ соединеньемъ
             Мы низвергли бы тирановъ.
             Если-бъ съ лошадью въ союзѣ
             Вепрь работать согласился,
             Если-бъ слонъ обвилъ свой хоботъ
             Вкругъ роговъ быка по-братски;
             Если-бъ дѣйствовали дружно
             Овцы, зайцы, обезьяны.
             Волкъ съ медвѣдемъ всякой шерсти --
             Не уйти отъ насъ побѣдѣ!
             Единенье, единенье!
             Вотъ что нужно! Въ одиночку
             Мы рабы, но всѣ въ союзѣ
             Притѣснителей низвергнемъ!
             Единенье -- и побѣда!
             Монополіи презрѣнной
             Рухнетъ сила, и создастся
             Царство честное животныхъ.
             Основнымъ закономъ будетъ
             Равенство созданій божьихъ,
             Безъ различія религій,
             Цвѣта, запаха и шерсти.
             Всюду равенство! Высокихъ
             Степеней оселъ достигнуть
             Въ правѣ; льву-жъ подчасъ придется
             И мѣшки таскать съ мукою.
             Что касается собаки,
             То она холопъ, конечно:
             Вѣкъ съ поконъ вѣковъ съ ней люди
             Обращались, какъ съ собакой;
             Но у насъ въ свободномъ царствѣ
             Возвратимъ и ей мы снова
             Неотъемлемое право,
             И ее облагородимъ
             Мы дадимъ евреямъ даже
             Право полное гражданства
             И со всѣмъ животнымъ царствомъ
             Наравнѣ мы ихъ поставимъ".
   

V.

             Одиноко на утесѣ,
             На своемъ любимомъ мѣстѣ,
             Атта-Тролль стоитъ и въ пропасть.
             Онъ реветъ оттуда грозно:
             "Да, медвѣдь я! Я тотъ самый,
             Вы котораго зовете
             Косолапымъ, Изегримомъ
             И еще, Богъ знаетъ, какъ.
             Да, медвѣдь я, я тотъ самый
             Звѣрь косматый, неуклюжій,
             Что для васъ предметомъ служитъ
             Издѣвательствъ и насмѣшекъ!
             Я -- мишень остротамъ вашимъ,
             Я -- чудовище, которымъ
             Вы пугаете подъ вечеръ
             Вашихъ злыхъ, капризныхъ дѣтокъ!
             Я -- созданье шутовское
             Вашихъ бабушкиныхъ сказокъ --
             И о томъ кричу я громко
             Міру подлому людскому.
             Знайте, знайте -- я медвѣдь!
             Не стыжусь происхожденья
             И горжусъ имъ -- словно внукъ я
             Моисея Мендельсона!"
   

VI.

             Двѣ фигуры -- дики видомъ
             И мрачны -- на четверенькахъ,
             Ровно въ полночь пролагаютъ
             Путь сквозь чащу темныхъ сосенъ.
             Это Атта Тролль-родитель
             И сыночекъ одноухій...
             Вотъ они остановились
             На просвѣтѣ возлѣ камня.
             "Этотъ камень,-- молвилъ Атта: --
             Алтаремъ служилъ друидамъ;
             Здѣсь когда-то приносились
             Человѣческія жертвы.
             Возмутительная гнусность!
             Кровь въ честь Бога проливали!
             Дыбомъ волосъ становится
             У меня при этой мысли!
             Правда, стали просвѣщеннѣй
             Нынѣ люди, и другъ друга,
             Изъ усердія къ небеснымъ
             Интересамъ ужъ не рѣжутъ.
             Нѣтъ, не вѣры заблужденья,
             И не бредъ, не суевѣрье
             Ихъ теперь влекутъ къ убійствамъ;
             А корысть и себялюбье.
             Да, за благами земными
             Рвутся всѣ, давя другъ друга;
             Нѣтъ грабительству предѣла,
             Каждый крадетъ для себя!
             Достояньемъ общимъ каждый
             Завладѣть стремится лично,
             А заграбивъ, восклицаютъ:
             "Собственность! Права владѣнья!".
             Собстзеность! Права владѣнья!
             Ложь! Грабежъ! Могли лишь люди
             Изобрѣсть такую помѣсь
             Лжи, безсмыслицы, лукавства!
             Вѣдь природа намъ владѣльцевъ
             Никогда не создавала;
             Безъ кармановъ въ нашей шкурѣ
             Всѣ на свѣтъ мы появились!
             Вѣдь ни у кого изъ тварей,
             Чтобы краденое прятать,
             Нѣтъ такихъ мѣшковъ на шкурѣ
             Отъ рожденья! Только люди,
             Эти гладкія созданья,
             Что всегда чужою шерстью
             Прикрываются искусно --
             Такъ же ловко ухитрились
             Завести себѣ карманы --
             Неестественность такую,
             Какъ и собственность, какъ право
             Быть владѣльцемъ... Люди воры!.
             О какъ я ихъ ненавижу!
             Эту ненависть въ наслѣдство
             Передать тебѣ хочу я!
             Здѣсь клянись мнѣ въ ней, о, сынъ мой!
             Будь врагомъ смертельнымъ подлыхъ
             Притѣснителей! До смерти
             Будь врагомъ непримиримымъ!
             Сынъ мой, поклянись мнѣ въ этомъ!"
             И поклялся одноухій
             Сынъ медвѣдя Атта-Тролля.
                                                                                   Г. Гейне .

"Смѣхъ и слезы", Спб., 1911

   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru