Гласс Монтегю
Кто украл шелк?

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ из жизни евреев-иммигрантов в Нью-Йорке .
    Текст издания: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 5.

Кто украл шелк?

Рассказ из жизни евреев-иммигрантов в Нью-Йорке Монтано Глаза

От переводчика

   М. Глаз считается одним из наблюдательнейших бытописателей Нью-йоркской жизни. Он -- английский еврей, по профессии адвокат; все его рассказы взяты из жизни евреев-иммигрантов, с которыми ему, как адвокату, приходится часто сталкиваться. Настоящий рассказ является продолжением целой серии других из злоключений фирмы "Поташ и Перламутр".
   
   Барнэй Гринберг, форман (мастер) в закройном отделении фирмы готового платья "Поташ и Перламутр" гордился преимуществом, которое не часто выпадает на долю его соплеменников в Нью-Йорке. Его брат -- был полисмен.
   Это обстоятельство заставляло Поташа и Перламутра платить ему двумя долларами в неделю выше нормального жалованья мастера и смотреть на это, как на своего рода страховую премию от покраж.
   Фирма не раскаивалась в этом, ибо мысль о том, что формана брат-полисмен, удерживала двадцать подмастерьев-закройщиков от искушения захватить с собой кусок шелка...
   Барнэй всегда отличался хладнокровными, положительным! манерами, держал себя с достоинством, чтобы не сказать си гордостью, сознающего свое превосходство... и поэтому его хозяев! были изумлены, когда Барнэй, влетев, как бомба, в выставочное отделение и задыхаясь от возбуждения, опустился на стул.
   -- Ой гевалт! -- громко охал Барнэй, теребя обеими руками свою черную, густую шевелюру волос.
   -- Что за -несчастье случилось, Барнэй? -- спросил Эйби Поташ.
   Но прошло по крайней мере пять минут прежде, чем Барнэй успокоился настолько, чтобы быть в состоянии отвечать.
   -- У нас пропало шесть кусков черного шелка, -- выговорил наконец Барнэй, -- ценою пятьдесят долларов за кусок, или всего на триста долларов!
   -- Триста долларов! -- воскликнул Эйб Поташ -- "шеп-скопф" (баранья голова), не шути так.
   -- Я, шучу?.. -- жалобно обратился Барнэй к Морису Перламутру. -- Он говорит, я шучу, мистер Перламутр, ой я не шучу, это правда, что у меня не хватает шести кусков шелка!
   -- Может быть, произошла ошибка при доставке шелка? -- предположил Перламутр.
   Барнэй безнадежно закачал головой.
   -- Вчера эти куски были, а сегодня их нет. Кто-то их стянул.
   Эйб тяжело уселся на стул, сдвинул на затылок котелок и горько произнес:
   -- Да, Морис, вот он твой форман... мы теряем 300 долларов... где шелк? Он не знает и все, что он может' сказать -- "кто-то стянул"... II обрати внимание: его брат -- полисмен!
   Барнэй продолжал теребить свои волосы и издавать какие-то междометия.
   -- Если ты думаешь помочь делу, сидя и охая, то это напрасно... Лучше вспомни, что у тебя брат -- полисмен, -- решительно заявил Эйб.
   -- Ты лучше скажи нам, кого ты подозреваешь? -- заметил Морис.
   Барнэй сразу как-то успокоился и заявил:
   -- Ривкина.
   -- Ривкина? -- воскликнул Эйб -- ты говоришь глупости. Я знал его семью еще на родине. Его отец был раввин.
   -- Я знаю это, -- согласился Барнэй, -- но его брат Арон торгует остатками, всякими отрезами шелка и бархата на Тестер-стрит, недалеко от угла Элдридж-стрит [Типичная еврейская улица в Нью-Йорке, -- сплошная "толкучка"].
   -- Почему ты думаешь, что украл Ривкин? -- спросил Эйб.
   -- Почему? Тоже вопрос! -- с тоном досадного изумления переспросил Барнэй, -- ведь я же вам сказал, что брат Ривкина торгует остатками товара!
   -- Да, я это слышал и в заключение скажу: у тебя брат -- полисмен и мы с мистером Перламутром думаем так: или ты к понедельнику разыщешь шелк, или же найдешь себе другое место: это все...
   Брат Барнэя, Макс Гринберг, никогда не читал уголовных романов Габорио или Конан Дойля, но он был хорошо осведомлен о методах "розыска", практикуемых в Нью-Йорке.
   -- Предоставь это мне, -- сказал он Барнэю, когда тот на утро заявил ему о краже шелка и о своем подозрении. Как раз был день отпуска для Макса. Он отправился в сопровождении Барнэя в закройное отделение фирмы "Поташ и Перламутр".
   Когда они вошли, Пинкус Ривкин как раз раскладывал материю и готовился кроить. Он напевал какую-то грустную еврейскую духовную мелодию, ибо Пинкус отличался жалостливым, сентиментальным, набожным характером, как и подобало сыну духовного раввина.
   Эта набожность мешала Ривкину пользоваться облагораживающим бороду влиянием ножниц. Но тем не менее его окладистая борода придавала его лицу какой-то патриархальный, библейский характер и развеваясь скрывала хорошо развитую грудь. Он пользовался большим уважением среди других закройщиков.
   Но полисмен Макс ничего не видел, кроме презренной, с его точки зрения, бороды и шепнул брату: "конечно, этот гусь'".
   -- Поди ка сюда, -- по-английски официальным тоном обратился Макс к Ривкину. Ривкин улыбался и пожимал плечами. Он не силен был в английском языке и поэтому больше полагался на жестикуляцию и мимику...
   -- Ты -- Ривкин, не так ли? -- грозно продолжал Макс, приближаясь к закройщику.
   Ривкин утвердительно ткнул себя пальцем в грудь и произнес -- "Мы -- Ривкин".
   Макс перегнул свой корпус к Ривкину, пока его подбородок не приблизился на расстояние пары дюймов от изумленной, благообразной физиономии Ривкина.
   -- Кто украл шелк? -- заревел Макс.
   -- Шелк? Какой шелк? -- спросил Ривкин.
   -- Убирайся! Ты никогда не видел шелка? А? Ты никакого понятия не имеешь о нем? Да? Может быть, это тебя заставит припомнить шелк!... -- Макс отбросил назад правую руку, сжал кулак и со всей силой двинул его по направлению подбородка Ривкина.
   К несчастью для Макса и к счастью для Ривкина борода последнего скрыла местонахождение подбородка и удар угодил в пустое пространство, мимо шеи Ривкина. причинив вывих плеча полисмену.
   И вдруг дух Маккавеев внезапно проснулся в груди Пинкуса Ривкина. С криком, который раздался по всему зданию Поташа и Перламутра, Ривкин набросился на не ожидавшего этого Макса... И когда "дым сражения" рассеялся, то двадцать закройщиков с трудом могли освободить глотку полисмена от цепких тисков рук Ривкина...
   Пришлось пригласить доктора, который привел Макса Гринберга настолько в чувство, что тот в силах был отправиться восвояси на извозчике, нанятом на счет фирмы Поташ и Перламутр.
   Моральный престиж формана Барнэя, у которого был брат полисмен, с этого момента испарился среди его подмастерьев.
   -- Конечно "он" украл шелк, -- говорил на следующее утро Эйб своему компаньону Морису, -- иначе зачем он покушался на убийство брата Барнэя? Не так ли?
   -- Может быть "тот" первый его ударил... -- возразил Морис. Но Эйб продолжал:
   -- Брат Барнэя -- полисмен. А ты также, как и я, знаешь, что полисмены -- "лоферы" (праздношатающиеся шалопаи)... А Ривкин вышел из такой честной, набожной семьи... Его отец -- раввин... Как же можно, чтобы Ривкин дрался, как полисмен? Человек, который поступает, как полисмен, может быть и вором... Я пари держу...
   Морис закурил сигару, усиленно дымил и недовольно морщил лоб. Вся эта история с похищенным шелком вредно отражалась на текущих работах фирмы, отвлекая внимание Эйба.
   -- Я думаю, Эйб, нам пора забыть про этот шелк и заняться делом.
   -- Забыть? Может быть для тебя, Морис, 300 долларов -- пустяки: ты их на улице подымаешь... Нет, сэр, я хотя и не полисмен и не сын раввина, но у меня то же есть нюх... Я разыщу этот шелк, хотя бы мне пришлось своими руками вытрясти шелк от брата Ривкина. -- Через несколько минут Эйб Поташ, надвинув шляпу на глаза, шагал по улице.
   Вход в лавку Арона Ривкина ничем не обнаруживал широкого оборота... Нужно было протиснуться боком мимо присоседившегося тут рундука с содовой водой, чтобы добраться до Ривкина. Одна лишь вывеска, на которой огромными еврейскими буквами было написано "остатки", давала знать прохожим по улице о характере торговли.
   У входа Эйб увидел точную, живую копию своего закройщика, с такою же размашистой бородой и извиняющейся улыбкой. Эйб боком, мимо брата Пинкуса, протиснулся в лавку и направился прямо к стойке.
   -- Ну, -- сказал Арон, -- что я вам могу показать?
   -- Я хочу шелк.
   -- Шелк? -- переспросил Арон, -- Какой шелк?
   -- Черный шелк.
   -- Вот вам чудный, черный, настоящий черный шелк.
   -- Сколько в этом куске?
   -- Тридцать аршин.
   -- Тридцать аршин? А? А что вы сделали с остальным шелком, -- спросил Эйб.
   -- С остальным шелком? У меня больше не было! -- несколько изумленно воскликнул продавец.
   Эйб сложил шелк и спрятал его под мышку.
   "Пол-хлеба -- лучше, нежели совсем без хлеба"... -- мысленно привел Эйб американскую поговорку, повернулся и направился к выходу.
   -- Эй, мистер! -- завопил из-за стойки Арон.
   Но Эйб, как ни в чем не бывало, вышел на улицу и достиг угла Эльдридж-стрит прежде, чем Арон выскочил из-за стойки.
   Диким, резким гулом разнесся вдоль улицы его крик: -- "П-о-л-и-с-м-э-н-".
   Этот крик был подхвачен сотнями торговцев-соседей и донесся до уха полисмена Макса Гринберга, спокойно отдыхавшего у здания школы, в двух кварталах от места происшествия.
   Он крепче сжал в руках клоб (полицейская дубинка) и бросился в сторону крика.
   Тут Эйб совершил непростительный промах. Если бы он продолжал спокойно идти, никто в нем не заподозрил бы виновника, по адресу которого раздался крик Арона.. Но инстинктивное желание бежать было непреодолимо, и он пустился наутек... К несчастью, Эйб поскользнулся, наткнувшись на брошенную головку гнилой капусты и растянулся как раз в двух шагах от настигавшего его Макса Гринберга. Рука Немезиды, в форме полисмена, тяжело опустилась на физиономию Эйба. На этот раз Макс не сделал промаха и, когда Эйб предстал перед дежурным сержантом в полицейском участке, то один глаз его совершенно был закрыт, а другой еле мигал сквозь синеву опухоли.
   Механически Эйб ответил на обычные вопросы об имени, летах и т. д. А рядом Арон Ривкин объяснял сержанту свой взгляд на происшедшее:
   -- Пришел этот босяк ко мне в лавку и говорит, что хочет купить шелк, и прежде, чем я мог его остановить, он убежал с моим шелком.
   -- Почему ты захватил его шелк? -- сурово спросил сержант.
   -- Не его, а мой собственный,- -- горячо возразил Эйб. -- Его брат Пинкус украл у нас шесть кусков черного шелку, стоимостью в 300 долларов...
   -- Черный шелк? -- переспросил Арон. -- Да у меня и в лавке не было ни одного аршина черного шелка. В лавке темно, и этот шарлатан думал, что я ему подал черный шелк! Это совсем голубой шелк!
   -- Голубой шелк! -- в свою очередь вскрикнул Эйб. -- Это ловкое мошенничество: он уверял меня, что шелк -- настоящий черный.
   -- "Мошенничество"? Э? -- язвил сержант.
   -- Это, конечно, возмутительно. Ты думал стащить черный шелк, а он тебе подсунул голубой... Мошенник он эдакий... Следующий раз, голубчик, когда будешь красть, то рассматривай шелк при дневном свете... Уведите его, офицер [В Америке всех городовых и вообще должностных лиц называют офицерами ("офисерс")], -- закончил сержант, обращаясь к Максу.
   -- Постойте, сержант, -- буркнул Макс. -- Я, конечно, кое-что знаю об этой истории. Я думаю, что тут произошла ошибка... Мой брат работает у этого джентльмена...
   Только теперь Эйб взглянул впервые на арестовавшего его полисмена.
   -- Вот как! Я плачу за извозчика... -- начал горько упрекать Эйб Макса. Но тот сердито остановил его окриком "молчать".
   -- И так, сержант, дело это можно сейчас разъяснить... Я сразу не узнал этого господина, а теперь я вижу, что он -- хозяин моего брата, -- продолжал Макс.
   -- Уведите их обоих в помещение обыскиваемых, а сами возвратитесь... Поговорим, -- приказал сержант.
   Макс взял под руки обвиняемого и потерпевшего и бесцеремонно втолкнул их в заднюю комнату.
   -- Смирно, пока я возвращусь! -- наставительно произнес Макс.
   Арон первый нарушил молчание.
   -- Мистер Поташ, -- произнес он, -- я даю вам, слово джентльмена, что я никогда не видел вашего шелка и мой брат Пинкус никогда не трогал его...
   Эйб не отвечал. Он был занят тщательным исследованием своего вспухшего носа.
   -- Я не знал вас, мистер Поташ, когда вы пришли в мою лавку, иначе я с удовольствием позволил бы вам взять шелк... Я охотно вам дам и весь остальной товар и дам трехмесячный кредит: два процента скидки, если уплатите через 30 дней... Я всегда готов услужить вам. Только прикажите моему брату Пинкусу...
   -- Что? Твоему брату Пинкусу! Пусть только я доберусь до него... Я ему скажу такое, чего он другой раз не захочет слушать. А кстати за ним полетит и форман Барнэй Гринберг...
   -- Вы что тут говорите о Барнэе Гринберге? -- подозрительно заметил вошедший при последних словах Макс.
   -- Я сказал... Барнэй тоже уйдет. Поверьте мне, -- уж не таким решительным тоном повторил Эйб.
   -- Ну, это еще посмотрим, -- угрожающе заметил Макс, -- кража синего шелка ценою свыше 26 долларов считается уголовным преступлением и от меня зависит отправить тебя в тюрьму.
   Эйб испуганно смотрел полисмену в глаза, сразу точно онемев от страха.
   -- Проснись! -- крикнул Макс, дотрагиваясь своей дубинкой под бок Эйба. -- Ты понял, в чем дело?
   Эйб молча кивнул головой.
   -- Теперь идемте оба к сержанту.
   Здесь Эйб был встречен полным господином, с ярко-красным галстухом и бриллиантовой булавкой. Он оказался профессиональным поручителем за арестованных: за десять долларов взял Эйба на поруки, впредь до явки его, после обеда, в полицейский суд Энсекского участка.
   -- А теперь пошли вон отсюда! -- не совсем вежливо обратился сержант к Поташу и Ривкину.
   Эйб не терял времени и в один миг уже был у выходных дверей. Но Арон не спешил.
   -- Мой шелк... пожалуйста, мистер! -- с заискивающей улыбкой просил Арон сержанта.
   -- Никакого шелка я не видел.
   -- Мой голубой шелк, -- настаивал Арон, не выражая желания уйти без взятого у него куска шелка.
   -- Офицер, -- загремел сержант, -- покажите ему дверь!
   Макс схватил дрожащего Арона за шиворот, открыл двери и могучим толчком ноги отправил его на середину улицы, приговаривая:
   -- Передай своему брату Пинкусу и скажи ему, что это от меня!..
   Прошел ряд дней, пока фирма Поташ и Перламутр не приняла своего нормального вида -- пчелиного улья. Барнэй Гринберг снова царил над двадцатью закройщиками, среди них была заметна превосходная дисциплина, которую только и можно было объяснить восстановленным престижем мастера, имеющего брата-полисмена, ибо вся мастерская успела узнать, что электрические фонари под глазами одного из их хозяев -- результат удали брата Барнэя -- полисмена.
   Что касается Эйба, то он уплатил в полицейском суде штраф в сумме пятидесяти долларов и оттуда отправился прямо на квартиру, слег в постель и провалялся два дня. Потом кожа у него под глазами по-хамелеоновски меняла свои цвета радуги: начиная от фиолетового и кончая коричневым, обещавшим не сходить с месяц...
   Моррис смотрел на злоключения своего компаньона с заметным неодобрением.
   -- Не говорил ли я тебе, -- повторял он в двадцатый раз, -- забудь этот шелк и занимайся делом? Мы не только потеряли шелк, но еще ты потерял два дня и десять долларов, которые ты заплатил этому жулику-поручителю, и 50 долларов штрафу, за ничто. А теперь брат Ривкина требует, чтобы ты заплатил 25 долларов за шелк, что ты взял у него в лавке и который ему так и не отдали в полицейском участке...
   -- Я ему заплачу двадцать пять болячек! Пусть только я доберусь до этого жулика... Я ему отомщу уже!..
   Моррис нетерпеливо пожал плечами.
   -- Толкуй, -- ведь у тебя нет доказательств его вины?
   -- Я изумляюсь, Моррис, твоим словам -- после всего, что я вытерпел... Если Ривкин не взял шелка, то кто лее по-твоему украл? Может быть, я сам взял или кому-нибудь подарил?
   В этот момент заглянула в двери мисс Коген, бухгалтерша фирмы.
   -- Муррей, покупщик пустых ящиков, желает вас видеть, -- заявила опа.
   -- Еще один разбойник, -- сердито пробурчал Эйб, -- две недели тому назад я продал ему дюжину пустых упаковочных ящиков, когда ты и Барнэй ушли завтракать, и он не прислал нам чека до сих пор за них. Я уверен, что он явился выпросить скидку за них... Позовите его сюда...
   Вошел коренастый, краснощекий парень с объемистой пачкой под мышкой.
   -- Доброе утро, джентльмены, -- приветствовал он их и, взглянув на синяки под глазами у Эйба, добавил тоном утешения: -- Ого, я вижу вы были на свадьбе недавно... Да и мне раз влетело на одной свадьбе.
   -- Я не знаю, о чем ты толкуешь, -- сердито перебил Эйб. -- Но если ты намекаешь на мои украшения под глазами, то я их получил за то, что занялся не своим делом... Почему ты, Муррей, до сих пор не прислал нам денег за те ящики?
   -- Видите ли... Дело вот в чем, -- начал Муррей, распаковывая сверток. -- Я взял ящики себе за свою честность... Вы продали мне их, как пустые упаковочные ящики, а я в одном из них нашел на дне этот товар.
   Он снял оберточную бумагу со свертка и оттуда показался весь потерянный товар, во всем своем блеске, шесть кусков черного шелка, по пятидесяти аршин каждый.
   Эйб опустился в изнеможении па первый попавшийся стул и силился заговорить.
   -- Ну, что ты, Моррис, думаешь об этом, -- еле произнес Эйб.
   -- Думать! Гм... Ты лучше скажи мисс Коген, чтобы она записала па твой счет: извозчика -- для брата Барнэя, шестьдесят долларов поручительства и штраф, двадцать пять -- Арону Ривкину и шесть долларов за эти упаковочные ящики, которые Муррей забрал за свою честность, -- при этом Моррис угостил честного покупщика ящиков парой сигар. -- Когда человек делает промахи, он должен за них и расплачиваться сам, -- наставительно закончил Моррис.

---------------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 5.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru