Глухарев Иван Никитич
Князь Пожарский и нижегородский гражданин Минин, или Освобождение Москвы в 1612 г

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть вторая.

КНЯЗЬ ПОЖАРСКІЙ
И
НИЖЕГОРОДСКІЙ ГРАЖДАНИНЪ МИНИНЪ
ИЛИ
ОСВОБОЖДЕНІЕ МОСКВЫ въ 1612 году.

ИСТОРИЧЕСКОЕ СКАЗАНІЕ XVII ВѢКА.

Въ двухъ частяхъ.

Изданіе 2-е безъ перемѣнъ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

МОСКВА.
Въ типографіи Степановой.
1852.

   

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ

   съ тѣмъ, чтобы по отпечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. Москва, 15 марта 1852 г.

Ценсоръ Д. Ржевской.

   
   Князь Дмитрій Михайловичъ Пожарскій, надъ гробами своихъ родителей принеся молитвы Творцу вселенныя, выѣхалъ изъ Суздаля. Онъ отправленное имъ войско настигъ въ Ростовъ, откуда 1-го августа 1612 года оное пришло къ Троицкому монастырю. Здѣсь опять оказалась медленность и послышался ропотъ. Одни изъ воиновъ съ охотою шли въ Москву, а другіе не хотѣли и отговаривались тѣмъ, что князя Димитрія Михайловича казаки могутъ убить такъ же, какъ убили Ляпунова. Въ это время изъ-подъ Москвы убѣжалъ Заруцкій, взявъ съ собою Марину Мнишекъ и ея сына. По дорогамъ къ городу Михайлову онъ, какъ открытый врагъ, грабилъ и разорялъ жителей. Голоса разнились. Трубецкой спорилъ съ княземъ Пожарскимъ о власти, о первенствъ. Между-тѣмъ опасность увеличивалась: гетманъ Хоткѣвичъ приближался къ Москвѣ. Архимандритъ Діонисій и келарь Авраамій прибѣгли къ увѣщаніямъ. Они прекратили ропотъ воинства, которое рѣшилось идти, предоставивъ будущее на волю Провидѣнія. 18-го августа выстроились дружины Минина и Пожарскаго. Было совершено молебствіе. Колѣнопреклоненные вожди и воины со слезами молились преподобному Сергію о спасеніи Россіи. Наконецъ войско устроилось въ ряды и двинулось. Архимандритъ Діонисій, келарь Палицынъ, иноки обители съ образомъ Троицы, съ крестами, хоругвями и другими иконами, стояли на горъ Волкушѣ и окропляли святою водою воиновъ, идущихъ мимо ихъ сомкнутыми рядами.
   Здѣсь нельзя не упомянуть объ одномъ случаи, который передала намъ исторія.
   Очень естественно, что многіе изъ воиновъ, а быть-можетъ и большая часть, пошедши, чувствовали робость и были исполнены боязни: въ эту минуту ихъ страха вѣтеръ началъ дуть противный, въ лица прямо отъ Москвы. Но когда благочестивые иноки стали войско кропить святою водою, тогда вѣтеръ обратился на Москву. "Съ нами Богъ!" восклицали дружины, "святый Сергій помощникъ нашъ!"
   19-го августа князь Пожарскій остановилъ войско свое у рѣки Яузы, не дошедъ за нѣсколько верстъ до Москвы, и 20-го августа съ восходомъ солнца повелъ его къ Москвѣ. Келарь Палицынъ былъ вмѣстѣ съ Пожарскимъ. Хотя князь Трубецкой, кочевавши съ своими полками въ полуопустошенномъ таборъ, и встрѣтилъ Пожарскаго съ радостію, но искренности между ими видно не было. Пожарскій не рѣшился соединить свои полки съ полками Трубецкаго, привыкшими къ своеволію, безчинству. Князь Димитрій Михайловичъ, не переходя рѣки Москвы, разставилъ свои войска по Арбату, у Пречистенскихъ воротъ, тогда называвшихся Чертольскими, и за стѣною Бѣлаго, или Царева города. Приходъ гетмана Хоткѣвича, шедшаго также къ Москвѣ, по Смоленской дорогъ, князь Пожарскій предупредилъ только однимъ днемъ, Хоткѣвичъ остановился на Поклонной горъ, а на другой день двинулся къ рѣчкѣ Сѣтуни и на Воробьевы горы.
   Наступило 22-е августа 1612 года -- первый день битвы Русскихъ съ Поляками. Въ Стрѣлецкой слободѣ, что нынѣ Замоскворѣчье, стояли полки князя Трубецкаго (отъ Донскаго монастыря къ Крымскому броду), составленные изъ буйныхъ казаковъ, пришедшихъ къ Москвѣ не столько для ея защиты, сколько грабежа.... "Многое раззореніе христіяномъ творяху, и грабежи и убійства вездѣ содѣваху, и кто можетъ изрещи злое то насиліе ихъ, и сія бѣда послѣдняя бысть горше первыя (нашествія Поляковъ), а смирити и уняти ихъ невозможно, собрася бо казаковъ сихъ множество, и бытъ мятежъ сей и насиліе по всей земли", говоритъ лѣтопись о казакахъ, которые были въ войскѣ князя Трубецкаго. Духъ мятежа и своевольства видѣнъ былъ въ рядахъ ихъ. Необузданные казаки, казалось, не знали и самой подчиненности. Между ними раздавались пѣсни, шумъ и происходила попойка. Но въ отдаленіи отъ сихъ разгульныхъ удальцовъ стояло около 500 всадниковъ, въ числѣ коихъ также видно было много казаковъ. Порядокъ и тишина, бывшая между ними, а также видимая подчиненность къ старшинамъ, ясно доказывали, что этотъ небольшой отрядъ не принадлежалъ къ толпамъ князя Трубецкаго. И справедливо: эти воины принадлежали къ войску князя Пожарскаго, который отрядилъ ихъ въ таборъ Трубецкаго по просьбъ сего князя.
   Гетманъ Хоткъвичъ двинулся не на Трубецкаго, но на дружины князя Пожарскаго. Въ день битвы, 22-го августа, Поляки переправились подъ Новодѣвичьимъ монастыремъ. Конница ихъ разсѣялась по Дѣвичьему полю. Послышались громовые выстрѣлы изъ пушекъ, завязался бой ужасный. Поляки со всею жестокостію нападали на Русскихъ, происходилъ бой отчаяный, кровопролитный. Въ то же вре-* мя была сдѣлана вылазка изъ Кремля. Нападенія Хоткѣвича на дружины нижегородскія были яростныя, ужасныя. Войска Пожарскаго начинали утомляться, слабѣть. Онъ приказалъ спѣшиться всей конницѣ и дружно наступить на непріятеля. Трубецкой не двинулся на помощь. "Богаты изъ Ярославля пришли, сами отстоятся!", говорили воины его. Отрядъ Пожарскаго состоявшій изъ отборныхъ воиновъ и посланный къ Трубецкому съ тѣмъ, чтобы ударить съ нимъ въ бокъ непріятелю, просился на битву. Изъ табора Трубецкаго его не пускали. Поляки начали обходить Пожарскаго и смяли отрядъ его, стоявшій у Тверскихъ воротъ. Старшины казаковъ, отряженныхъ къ Трубецкому, не стали ждать болѣе: они рѣшились подать помощь Пожарскому и самовольно кинулись въ бой. Опрокинувъ нѣсколько пѣхотныхъ региментовъ (полковъ), они врѣзались въ самую средину сторожевыхъ полковъ непріятельскихъ. Этотъ примѣръ храбрости и желанія пролить свою кровь за отечество, увлекъ и многихъ изъ воиновъ князя Трубецкаго. Это были казацкіе атаманы: Филатъ Межаковъ, Деанасій Коломна. Дружина Романовъ и Марко Козловъ. Ихъ останавливали Трубецкой и другіе. "Отъ вашей между собою нелюбви, ратнымъ людямъ пагуба становится!", говорили атаманы, врѣзываясь въ ряды Поляковъ. Ослабѣвающее войско Пожарскаго, получивъ такое подкрѣпленіе, ударило съ новымъ мужествомъ на непріятеля.-- Поляки дрогнули, побѣжали. Побѣда была на сторонѣ Пожарскаго. Гетманъ Хоткѣвичъ, отступая въ безпорядкѣ за Москву рѣку, сталъ у Поклонной горы. Наступила ночь. Такъ Пожарскій отразилъ первое нападеніе Поляковъ!
   Безпечность князя Трубецкаго приносила вредъ большой. Его воины не могли даже предупредить и того, что между ними, при помощи измѣнника, Григорья Орлова, ночью на 23-е августа пробралось ръ Кремль 600 польскихъ всадниковъ. Гетманъ Хоткѣвичъ сдѣлалъ планъ новаго нападенія: онъ шелъ берегомъ Москвы рѣки и переходилъ на дороги -- Калужскую и Серпуховскую, ведя съ собой обозы запасовъ, и имѣя намѣреніе сбить Трубецкаго, дабы открыть сообщеніе съ Кремлемъ, гдѣ въ припасахъ чувствовали большой недостатокъ.-- Со стороны Русскихъ въ этотъ день, августа 23-го, также готовились къ бою. Угрожавшая всѣмъ погибель сдѣлала друзьями князей Пожарскаго и Трубецкаго. Отъ Донскаго монастыря, гдѣ стала конница Трубецкаго, употребляя всю скорость, былъ насыпанъ земляной валъ. Все пространство, ведущее къ Кремлю, было укрѣплеію острожками, или крѣпостцами: одна изъ таковыхъ была на Ордынкѣ, у церкви Си Екатерины Мученицы, вторая на Пятницкой, у церкви Климента, Папы Римскаго; третья на берегу Москвы рѣки, у церкви Св. Георгія въ Яндовахъ. Эта была подъ защитою князя Трубецкаго. Отъ Пятницкой къ Москвѣ рѣкѣ тянулась конница князя Пожарскаго, гдѣ стоялъ онъ самъ съ пѣхотою, а отъ Москвы рѣки, въ Малыхъ Лужникахъ, къ Ордынкѣ, стояла пѣхота князя Трубецкаго.
   Рано утромъ, августа 24-го дня, изъ Китая города выступилъ непріятель. Онъ, перешедши черезъ Москву рѣку, ударилъ на крѣпосцу, находившуюся при церкви Георгія въ Яндовахъ, и занялъ оную. Изъ-за Донскаго монастыря выступилъ гетманъ Хоткѣвичь. Бой завязался. Въ непріятельскомъ войскѣ правымъ крыломъ начальствовалъ Станиславъ Конецпольскій и атаманъ Шишай, конницею -- Сборовскій, пѣхотою -- Невѣровскій и Граевскій, а крыломъ лѣвымъ -- Вазининскій и Корецкій. Самъ князь Димитрій Михайловичъ, со всѣмъ мужествомъ и неустрашимостію храбраго воина, сражался въ битвѣ кровавой, когда конница Трубецкаго не выдержала сильнаго нападенія конницы польской Примѣръ вождя одушевлялъ воиновъ. Его пѣхота сомкнулась и погнала Поляковъ. Хоткѣвичъ также самъ лично повелъ свою пѣхоту. Битва, хотя и рукопашная, но была смертельная. Остервененіе было самое ужасное. Не уступалъ никто.-- Крѣпостца у церкви Св. Климента была стѣснена отвсюду. Сидѣвшіе въ ней предались бѣгству; Поляки ворвались въ крѣпостцу. По Русскіе, какъ бы устыдясь бѣгства, воротились. "Битва сдѣлалась наконецъ безпорядочнымъ побоищемъ", говоритъ одинъ нашъ историкъ-писатель, изъ котораго приведемъ мы описаніе битвы 24-го августа 1612 года битвы, отъ послѣдствія которой зависѣла участь не только Москвы, но, можетъ-быть, и всего царства русскаго". Гетманъ укрѣпился на Ордынкѣ; безпорядокъ битвы умножали еще обозы съ запасами, которые Поляки старались провезти въ Кремль. Главный натискъ непріятеля выдержалъ Пожарскій. Войско Трубецкаго не хотѣло сражаться болѣе, отступало влѣво отъ Пятницкой, и спѣшило переправляться черезъ Москву рѣку. Въ отчаяніи прислалъ Пожарскій въ таборъ свой -- вывести послѣднихъ воиновъ. Тутъ на горѣ, у Ильи Обыденнаго, была главная его ставка: передъ нею собралось духовенство и находился Авраамій. На налояхъ въ кіотахъ поставлены были тутъ образа Св. Троицы, Богоматери, Св. Сергія и Пикона. Духовенство непрестанно отправляло молебное пѣніе, молилось со слезами, и съ трепетомъ смотрѣло на обширное Замоскворѣчье, гдѣ въ виду его рѣшалась участь русской земли, и братья проливали кровь за отечество. Среди обширныхъ пустырей, заросшихъ высокою травою, и при Климентовскомъ острожкѣ стояли еще воины Трубецкаго; Пожарскій отбивалъ непріятеля отъ Москвы рѣки, и не пропускалъ обозовъ въ Кремль. Но непріятель совершенно уже очистилъ все пространство отъ Ордынки къ Крымскому броду, и поставилъ тамъ подлъ моста сильный отрядъ. Главное войско Трубецкаго было совершенно сбито вправо и переходило за Москву рѣку, въ Таганку. Въ пылу, въ дыму -- то скрывались, то являлись сражавшіеся. Присланный за послѣднимъ войскомъ былъ князь Димитрій Петровичъ Пожарскій-Лопата. Онъ обратился поспѣшно къ Авраамію, и сказалъ, что его зоветъ къ себѣ князь Пожарскій. Авраамій не побоялся идти въ пылъ битвы, и сопровождаемый воинами, спѣшилъ къ изнемогавшему вождю русскихъ дружинъ. Онъ увидѣлъ его и Минина среди жаркаго, отчаяннаго боя. "Отецъ Авраамій! погибаемъ! возопилъ Пожарскій, "смотри: Трубецкой отступаетъ! или къ нему, ради Бога, моли, да вспомнятъ воины его страхъ Божій и клятву свою!" -- Авраамій не слушалъ ничего болѣе: забылъ старость, не страшился смерти, пошелъ поспѣшно, и прежде всего настигъ смятенныя толпы воиновъ Трубецкаго, еще державшіяся на Пятницкой. "Дѣти!" воскликнулъ онъ, "люди православные, люди русскіе! остановитесь. Не вы-ли начали дѣло доброе, не вы-ли первые пришли подъ Москву, стали за отчизну, стали за вѣру православную, и терпѣли раны, голодъ, наготу, и прослыли въ иныхъ земляхъ храбростію и мужествомъ? Нынѣ-ли братія, добрыя начатія свои погубить хотите?" -- Слезы прерывали слова старца. Мятежные воины остановились, многіе изъ нихъ заплакали; клялись, что готовы умереть, и не возвратиться безъ побѣды. "Восклицайте же братія: Сергій! и узрите славу Божію!" говорилъ имъ Авраамій. Съ крикомъ: Сергій! Сергій! воины устремились на врага. Еще большую толпу войска Авраамій встрѣтилъ на берегу Москвы рѣки, въ Садовникахъ. Его слова, его слезы были краснорѣчивы. "Поспѣшимъ, братія, пострадать за имя Божіе и православную вѣру!" воскликнули всѣ и кинулись поспѣшно въ новый бой. Услыша кликъ -- Сергій! Сергій! толпы, стоявшія уже за Москвою рѣкою, у церкви Св. Никиты на Горѣ, бросились за товарищами, не дожидаясь Авраамія. и спѣшили вплавь и чрезъ мостъ. "Сергій! Сергій!" восклицалъ только Авраамій, съ радостью видя поспѣшное обращеніе всего войска, "Сергій!" гремѣло ему въ отвѣть. Авраамій, едва не смятый на лавахъ, устроенныхъ черезъ рѣку, перешелъ въ самые таборы Трубецкаго, и нашелъ тамъ множество воиновъ, -- одни отдыхали, другіе пѣли, иные играли въ зернь. Сѣдовласый инокъ казался имъ совѣстью упрекающею. Ударили въ набатъ; весь таборъ поднялся, крикъ -- Сергій! Сергій! раздался повсюду. Тогда начался бой рѣшительный, и ничто не могло устоять. Еще Хоткѣвичъ, не щадя себя, удерживалъ поле, одушевлялъ своимъ примѣромъ, но Мининъ рѣшилъ побѣду! Во все время битвы онъ стоялъ подлѣ Пожарскаго, и самъ сражался неутомимо, безстрашно. Видя неожиданное спасеніе отъ помощи Трубецкаго, Мининъ просилъ дать ему отрядъ отдѣльный. "Бери кого хочешь!" отвѣчалъ Пожарскій" Мининъ взялъ три конныя дворянскія роты, съ ротмистромъ Хмѣлевскимъ, перешелъ съ ними за Москву рѣку, и съ Остоженки ударилъ быстро на Крымскій бродъ. Непріятель, стоявшій тутъ, думалъ, что пришла новая помощь, и побѣжалъ. Пожарскій отъ стороны Кремля. Трубецкой отъ Таганки, Мининъ отъ Крымскаго брода, шли среди смятенія и пальбы, восклицая: Сергій! Сергій!-- все пало все предалось бѣгству предъ ними. Хоткѣвичъ ускакалъ поспѣшно, и велѣлъ собираться на Воробьевыхъ горахъ; пушки, обозы, знамена польскія достались побѣдителямъ. Въ бѣшенствѣ битвы, воины хотѣли гнаться за врагами, но приближалась ночь. "Въ одинъ день не бывать двухъ радостей!" -- сказали вожди, останавливая воиновъ, и только велѣли палить изъ пушекъ. Гетманъ слышалъ пальбу, не смѣлъ дожидаться нападенія, и въ ночь пустился по Смоленской дорогѣ. На другой день не было слѣда вражескаго близъ Москвы.
   Такъ окончилась битва 24-го августа 1612 года, предсказавшая спасеніе Россіи; такъ грамоты Авраамія, голосъ Минина, добродѣтели князя Пожарскаго и мечи храбрыхъ дружинъ избавили царство русское отъ власти царей иноплеменныхъ!
   Но этимъ еще не кончилось. Поляки оставались въ Китаѣ-городѣ и Кремлѣ. Въ это же время, славное удачными побѣдами, между князьями Трубецкимъ и Пожарскимъ произошло несогласіе. По къ счастію будущаго благополучія Россіи, былъ еще живъ незабвенный въ исторіи и сердцахъ русскихъ -- Авраамій Палицынъ. Онъ помирилъ враждовавшихъ князей и возстановилъ согласіе.-- Но когда пронесся слухъ о походѣ короля польскаго, Сигизмунда, подъ Москву, вожди Русскихъ взяли предосторожность. По ихъ приказанію былъ выкопанъ большой ровъ и сдѣланъ плетень вокругъ города и по берегамъ Москвы рѣки Осажденные Поляки въ Китаѣ-городь и Кремлѣ почувствовали во всемъ недостатокъ. Они страдали отъ голода, питались нечистыми животными. пожирали человѣческіе трупы, но терпѣливо переносили все -- и защищались. При всемъ упорствѣ Поляковъ, Китай-городъ былъ взятъ приступомъ; непріятели, предавшіеся бѣгству, ушли въ Кремль, гдѣ отъ ихъ прибытія, увеличился голодъ и недостатокъ. Всѣмъ грозила смерть. Польскій начальникъ Кремля, Стируся, для избѣжанія голода, велѣлъ многимъ жителямъ Кремля, а въ томъ числѣ и плѣннымъ русскимъ боярамь, выпустить изъ онаго своихъ женъ. Повелѣніе непріятное, но повиноваться должно. Долго не знали, куда ихъ отправить, наконецъ рѣшились выпустить въ станъ князя Пожарскаго и Минина. Было послано прошеніе, въ которомъ просили о защитѣ женамъ и о сохраненіи ихъ отъ позора и Пожарскій согласился на все. Онъ ласково принялъ женъ бояръ въ своемъ станѣ и даже опредѣлилъ приличное содержаніе. Но осажденные не получили пользы и черезъ это. Голодъ не уменьшался. Многіе изъ Поляковъ начали думать о сдачѣ Кремля. Былъ составленъ совѣтъ, было положено сдаться Пожарскому и просить его о пощадѣ, а въ станъ къ Трубецкому не ходить. Неистовые, буйные казаки князя Трубецкаго, узнавъ, что Поляки намѣрены сдаться, рѣшились было напасть на полки князя Димитрія Михайловича. Благоразуміе Пожарскаго укротило все. Вышедшіе изъ Кремля бояре были приняты имъ съ честію. Это было 21-го октября.
   Наконецъ наступилъ незабвенный день въ лѣтописяхъ нашего любезнаго отечества. Каждый Русскій долженъ знать, помнить его какъ и другіе дни, какъ и день своего рожденія. Этотъ достопамятный день есть 22-го октября 1612 года. Едва взошло только солнце, Поляки вышли двумя толпами изъ Кремля. Сіи несчастные были въ ужасномъ состояніи:
   блѣдные, изнуренные голодомъ, они походили болѣе на привидѣнія, или мертвецовъ, вышедшихъ изъ гробовъ, нежели на людей живыхъ. Великодушіе князя Пожарскаго было видно вездѣ. Часть гарнизона, вышедшая изъ Кремля подъ командою пана Будилы, была встрѣчена Пожарскимъ, какъ воиномъ человѣколюбивымъ. Этимъ людямъ, бывшимъ наканунѣ нашими врагами, князь Димитрій Михайловичъ доставилъ всякое облегченіе и отраду. По не та участь постигла Поляковъ, вышедшихъ подъ командою Полковника Струси, на сторону князя Трубецкаго. Буйные казаки многихъ изъ нихъ убили, а оставшихся въ живыхъ грабили. Но опустимъ завѣсу на неистовства казаковъ, и съ живымъ, радостнымъ трепетомъ сердца упомянемъ о слѣдующемъ:
   Войско князя Димитрія Михайловича стройными рядами, предшествуемое святымъ Троицкимъ архимандритомъ Діонисіемъ, келаремъ Аврламіемъ Палицынымъ и другимъ разнымъ духовенствомъ, вступило Фроловскими, а вынь Спасскими воротами, во внутренность кремля -- этого жилища царей русскихъ, -- этого вертограда всего святаго, великаго и этого нѣмаго свидѣтеля всѣхъ ужасовъ, постигавшихъ Россію, а также свидѣтеля и всего ея счастія, благополучія, благоденствія во времена царей великихъ, благословенныхъ, мудрыхъ!... Впереди нижегородскаго ополченія, стяжавшаго безсмертную, неувядаемую славу, ѣхалъ верховный вождь, князь Димитрій Михайловичъ Пожарскій. На его величественномъ, воинственномъ, но вмѣстѣ добродѣтельномъ, кроткомъ челѣ и въ его пріятныхъ, голубыхъ очахъ, устремленныхъ на древнія, всѣми чтимыя святыни Кремля, видна была неподкупная радость. Его взоры были свѣтлы, ясны. Но правую сторону князя Пожарскаго ѣхалъ князь Черкаскій, а по лѣвую -- гражданинъ Козьма Минычъ Сухорукій -- этотъ избранный отъ всея земли русскія человѣкъ, князь Димитрій. Петровичъ Пожарскій-Лопата, Бояринъ Мансуровъ, и другіе бояре русскіе. Побѣдители Поляковъ и избавители царства русскаго были встрѣчены у самыхъ Спаскихъ воротъ Аврааміемъ, епископомъ Галасунскимъ, съ иконою Владимірскія Божія Матери. За войскомъ, безчисленными толпами, не покрывая головъ и съ слезами на лицахъ, впрочемъ, сквозь которыя была видна радость,-- шелъ народъ.
   "Слава Богу и Пресвятой Богородицѣ, наступили для насъ дни счастливые, избавились мы, православные, этихъ нехристей!" говорилъ кто-то, идя въ толпѣ, и набожно крестясь.
   "Да, брать, Яковъ Терентьевичъ", отвѣчалъ другой купецъ: "если бы не князь Димитрій Михайловичъ Пожарскій и не Козьма Минычъ Сухорукій, такъ пришлось бы намъ хоть волками выть. Эти бусурманы ужь доняли бы насъ!"
   "Никто, какъ Богъ!" говори.гь Яковъ Терентьевичъ: "Онъ послалъ и Козьму Миныча, Онъ же и помогъ храбрымъ воинамъ. Теперь остается только одно: имѣть Россіи главу!"
   "Что правда, почтенный, то правда твоя!" сказалъ кто-то въ толпъ: "а то и ни вѣсть что можетъ быть опять. Пожалуй, Ляхи и еще вздумаютъ препожаловать къ намъ погостить, а тогда потѣшатся ужъ не такъ!"
   "Экъ ты, любезный, что вздумалъ городить! а развѣ ты позабылъ, что мы имѣемъ и князя Пожарскаго и Козьму Миныча? Нѣтъ, этого ужъ не бывать!" говорилъ Яковъ Терентьевичъ.
   Кремль наполнился народомъ. Раздался благовѣстъ на колоссъ Москвы -- рванъ Великомъ. Въ сердцѣ каждаго Русскаго внятно отозвался онъ -- какъ что-то близкое, родное! Каждый ударъ, каждый звукъ колокола внятно говорилъ: "прошли дни бѣдствія, бриближаются дни радости! скоро царство русское вздохнетъ полнымъ сердцемъ, скоро на престолѣ своемъ увидитъ предтечу своего благоденствія!" -- Благовѣстъ продолжался; храброе нижегородское ополченіе построилось вокругъ царскихъ теремовъ. Діонисій, Палицынъ съ другимъ духовенствомъ, а также воеводы, бояре и граждане вошли въ Успенскій соборъ. Началось благодарственное молебствіе; усердно молились колѣннопреклонные Россіяне. Наконецъ, хвалебное, истинно-русское: "Тебе Бога хвалимъ, Тебе небеснаго исповѣдуемъ!" громко огласило своды святыни, построенной святымъ россійскимъ митрополитомъ Петромъ, и раздалось въ стонахъ древняго, священнаго Кремля, гдѣ не за долго предъ этимъ достопамятнымъ днемъ раздавались сначала крики, а потомъ стоны враговъ Россіи, отъ постигавшаго ихъ голода.
   Но и въ это торжественное время можно было также видѣть недоброжелателей тишины, спокойствія и мира. Это были казаки Трубецкаго. Они безпорядочными толпами не входили, но врывались въ Кремль, какъ непріятели, воротами Троицкими и Боровицкими, и если бы не боялись Барскаго и бывшаго тутъ нижегородскаго ополченія, то рѣшились бы грабить чертоги царей, Грановитую Палату и домы боярскіе.

-----

   Хотя Москва была очищена отъ Поляковъ, но еще въ царствъ русскомъ не было спокойствія повсѣмѣстнаго, еще не наступила для Россіи минута ея возрожденія... Сигизмундъ шелъ съ войскомъ къ Москвѣ; онъ предполагалъ, что столица царства русскаго еще занята Поляками. Князь Пожарскій принялъ всѣ нужныя мѣры. Были разосланы въ разные города грамоты. Въ нихъ извѣщали о новой опасности Россіи. Между-тѣмъ Си* гизмундъ приступилъ съ своими войсками къ городу Волколамску, котораго отчаянная защита доказала, что Поляки вторично не успъютъ обольстить Русскихъ. Отъ Волколамска король польскій послалъ съ частію войска въ Москву сына, бывшаго гетмана Жолкѣвскаго; но Россіяне его разбили. Ко всему этому для Поляковъ присовокупилась жестокость зимы и недостатокъ съѣстныхъ припасовъ. Сигизмундъ предался бѣгству. Такъ избавилась Россія отъ одного внѣшняго непріятеля Но остался еще другой. Это быль шведскій король, Густавъ Адольфъ, сынъ и преемникъ престола послѣ Карла IX. Онъ, казалось, не столько желалъ видѣть брата своего, Филиппа, на престолѣ царства русскаго, сколько присоединить къ своимъ владѣніямъ область Новогородскую. Къ этимъ несчастіямъ, каковыя Россія начинала видѣть отъ непріятелей внѣшнихъ, надобно присоединить несчастія, наносимыя ей врагомъ внутреннимъ -- Заруцкимъ. Онъ изъ Михайлова перебрался къ Переяславлю-Залѣсскому, съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобъ овладѣть этимъ городомъ. Воевода Бутурлинъ разбилъ Заруцкаго, И тѣмъ не далъ исполниться намѣренію этого злодѣя. Заруцкій вмѣстѣ съ Мариною убѣжалъ въ Украйну.
   При всѣхъ этихъ бѣдствіяхъ, постигавшихъ Россію, она опасалась еще новыхъ, почему рѣшилась спасти себя. Но какое вѣрное, надежное средство она могла употребить къ этому, какъ не одно самое спасительное самое благодѣтельное избрать царя. Что другое, какъ ни это, можетъ доставить, водворить спокойствіе? Подъ правленіемъ царей, избранныхъ Богомъ посредствомъ народа государство есть тѣло твердое, незыблемое, недѣлимое. Россія тогда еще хорошо помнила время гибельнаго междоцарствія: всѣ распри, смуты бояръ у ней были въ свѣжей памяти, и хотя спасители отечества -- Палицынъ, Мининъ и Пожарскій; освободили Москву отъ неистовыхъ Поляковъ, но царство русское все еще не было спокойно. Оно имѣло нужду въ правителѣ; народъ требовалъ государя. Это заставило думать о избраніи царя. По сему случаю по всему государству были разосланы грамоты, коими приглашали изъ всѣхъ городовъ знатнѣйшее духовенство и бояръ для совѣщанія о такомъ важномъ дѣлѣ. Но принесеніи моленія Всевышнему и по выдержаніи трехдневнаго всеобщаго поста -- приступили къ избранію царя. Долго присланные повѣренные колебались въ выборъ; многіе честолюбивые бояре происками, коварствомъ и насиліемъ старались захватить бразды правленія. Впрочемъ, въ совѣтъ о избраніи царя было положено: не возлагать вѣнца Мономахова на главу иноплеменника, но украсить онымъ знатнѣйшаго Россіянина. Здѣсь нельзя не упомянуть о великости души князя Димитрія Михайловича Пожарскаго. Говоритъ преданіе, что весьма многіе изъ благодарныхъ Россіянъ предлагали Пожарскому престолъ царства русскаго, но онъ не только отрекся отъ престола, на который возводила его всеобщая любовь и благодарность, но вмѣстѣ съ этимъ, при помощи Авраамія Палицына, направивъ умы народа къ избранію царемъ Россіи юнаго Михаила Ѳеодоровича Романова, какъ близкаго родственника изъ дома Рюрикова, коего высокій санъ не могъ оскорбить гордости бояръ, и который не имѣлъ участія въ смятеніяхъ. Эта мысль скоро, подобно быстрому потоку, разлилась по Москвѣ, согласила умы и водворила единомысліе....
   Сдѣлаемъ отступленіе и упомянемъ, сколько позволяютъ предѣлы сказанія, о шестнадцатилѣтнемъ Михаилѣ, и о его знаменитыхъ родителяхъ.
   Видно изъ лѣтописей, что сынъ Іоанна IV Грознаго, Ѳеодоръ, умирая бездѣтнымъ, завѣщалъ быть преемникомъ престола Ѳеодору Никитичу Романову, какъ близкому родственнику по женскому колѣну; но когда Борисъ Ѳеодоровичъ Годуновъ присвоилъ себѣ царскую власть, то и обратилъ гоненіе на эту знаменитую и вмѣстѣ несчастную фамилію. Сначала, въ 1602-мъ году, Годуновъ развелъ Ѳеодора Никитича съ его супругою Ксеніею Ивановною, изъ фамиліи Шестовыхъ, а по сказанію другихъ, княжною Сицкою, и принудилъ обоихъ принять монашеское званіе, дабы такимъ-образомъ лишить ихъ всей надежды къ вступленію на престолъ царскій. Ѳеодоръ Никитичъ, нареченный, при постриженіи, Филаретомъ, посланъ на жительство въ Сейскій Антоніевъ монастырь, находящійся въ Архангельской губерніи, а его супруга, подъ именемъ Марѳы, сослана, вмѣстѣ съ ея малолѣтнымъ сыномъ Михаиломъ, коему было тогда около шести лѣтъ, въ Челмужскую область, находившуюся по ту сторону озера Онеги, и отдана подъ присмотръ приходскаго священника. Этотъ священникъ, по фамиліи Ключаревъ, помогалъ имъ во всѣхъ нуждахъ (12).
   Увеличившіяся бѣдствія Россіи, черезъ появленіе Лжедимитрія, принудили Годунова облегчить участь Романовыхъ -- какъ своихъ родственниковъ; но тайною причиною таковаго поступка было его собственное опасеніе, дабы гоненіемъ этой фамиліи не умножить къ себѣ ненависти народной, и -- что еще вѣроятнѣе,-- дабы возложеніемъ на Филарета Никитича вмѣстѣ съ монашествомъ сапа священническаго, преградить ему совершенно путь къ царскому престолу. Но этому самому, хитрый Годуновъ повелѣлъ, въ 1605-мъ году, посвятить Филарета сначала въ іеромонахи, а дотомъ въ архимандриты. Въ 1606-мъ году, уже въ царствованіе Василія Іоанновича Шуйскаго, Филаретъ хиротонисанъ святѣйшимъ патріархомъ Гермогеномъ въ митрополита Ростовской Епархіи. Его супругѣ, инокинѣ, для жительства съ ея сыномъ Михаиломъ назначенъ Инатіевскій монастырь (13); но какъ этотъ монастырь былъ мужескій, то видно изъ приданія, что она имѣла свое пребываніе въ Крестовоздвиженскомъ женскомъ монастырѣ, а въ монастырь Инатіевскій перешла для безопасности отъ нашествія Поляковъ.

-----

   Всеобщее совѣщаніе о избраніи Михаила Ѳеодоровича, сына Ѳеодора (Филарета) Никитича и двоюроднаго внука первой супруги Іоанна IV Васильевича Грознаго, Анастасіи Романовны -- на царство Россіи происходило 21-го Февраля 1613 года, на Лобномъ мѣстѣ. Слова князя Пожарскаго произвели зрѣлище неизъяснимое. Всѣ кричали: Михаилъ да будетъ царемъ нашимъ! Во всю ночь происходили по соборамъ молебствія. Во всѣхъ дѣйствіяхъ Россіянъ вездѣ видна вѣра! Послѣ всего этого была боярами сочинена во всѣ города Россіи извѣстительная грамота объ единодушномъ избраніи Михаила Ѳеодоровича Романова царемъ Россіи. Къ юному монарху, жившему тогда съ родительницею своею, инокинею Марѳою Іоанновною, съ Костромѣ, въ Ипатіевскомъ монастырѣ, было назначено посольство. Его составляли: Ѳеодоритъ, архіепископъ Рязанскій, Авраамій Палпилнъ, келарь Троицкаго монастыря, бояринъ Ѳедоръ Ивановичъ Шереметевъ и многіе бояре.
   Но въ это самое время, какъ готовилось посольство, юному Михаилу угрожало несчастіе, которое едва не ввергнуло Россію въ новыя, ужасныя бѣдствія.
   Злобные Поляки, а съ ними вмѣстѣ и Литовцы, разорявшіе Россію, узнавъ объ избраніи Михаила Ѳеодоровича въ Москвѣ на царство, вознамѣрились умертвить его. Они послали сильный отрядъ въ Костромской уѣздъ, въ вотчины Романовыхъ, гдѣ онъ имѣлъ свое пребываніе. Время было ненастное, холодное, начинало смеркаться. Враги не далеко отъ села Домнина (14), гдѣ тогда былъ избранный царь, встрѣтили крестьянина Ивана Сусанина, имя котораго должно быть извѣстно и самому отдаленному потомству. Они, узнавъ, что попавшійся крестьянинъ изъ ближней деревни Деревнищъ (15) и что ему извѣстна дорога до барскаго помѣстья, приказывали ему ихъ проводить туда. Незабвенный Сусанинъ угадываетъ коварный умыселъ Поляковъ, и съ радостію согласился выполнить ихъ желаніе. По онъ повелъ ихъ въ противную сторону, и показавъ, что сбился съ дороги, далъ знать въ Домнино Михаилу о предстоящей ему опасности (16), а самъ блуждалъ со врагами по густымъ лѣсамъ и глубокимъ снѣгамъ, увѣряя, что это есть ближайшій путь. Однако Поляки начали проводника своего подозрѣвать въ обманѣ. Они грозили ему смертію, обольщали наградами, наконецъ ужаснымъ образомъ пытали; но Сусанинъ оставался твердъ въ намѣреніи своемъ и непоколебимъ въ усердіи къ отечеству. Наконецъ, бывъ въ самой глубинѣ лѣса, онъ объявилъ своимъ мучителямъ, что обманулъ ихъ, разсчитывая по времени, что Михаилъ находился уже внѣ опасности. Злодѣи, не смѣя слѣдовать въ Кострому, отправились на Бѣлоозеро, а вѣрный Сусанинъ принялъ отъ рукъ ихъ, въ селѣ Исуповѣ (17), смерть.
   Михаилъ Ѳеодоровичъ, не теряя времени, по полученіи извѣстія отъ Сусанина, окрестными дорогами уѣхалъ въ Ипатьевскій монастырь. Его родительница, инокиня Марѳа Ивановна, уже находилась тамъ.-- Такъ Само Провидѣніе спасало предтечу благоденствія Россіи!....
   Наконецъ въ Новое Селище, находящееся противъ города Костромы на противоположной ь берегу Волги, прибыло отправленное изъ Москвы посольство. 14-го марта 1613 года оно, вмѣстѣ съ духовенствомъ, въ сопровожденіи великаго множества народа и, поднявъ чудотворныя иконы, принесенныя имъ изъ Москвы, приняло крестный ходъ въ Ипатіевскую обитель.
   Инокиня Марѳа Ивановна и юный шестнадцати лѣтній Михаилъ, не помышляя о томъ земномъ величіи, которое готовилось имъ черезъ блескъ престола Россіи, съ видимымъ христіанскимъ смиреніемъ вышли навстрѣчу священнаго шествія, и съ благоговѣніемъ приложились къ святымъ иконамъ. Невозможно изобразить того, что чувствовали Марѳа Ивановна и отрокъ Михаилъ, когда послы подали имъ свои грамоты и предъ алтаремъ Божіимъ провозгласили избраніе на царство Михаила Ѳеодоровича Романова. Совершенное отреченіе отъ принятія престола было послѣдствіемъ сихъ первыхъ чувствъ. Тщетно архіепископъ Ѳеодоритъ и келарь Палицынъ употребляли убѣжденія духовнаго краснорѣчія; тщетно бояринъ Шереметевъ представлялъ бѣдствія, угрожающія отечеству отъ ихъ упорства! Марѳа Ивановна и ея сынъ были непреклонны. Инокиня страшилась благословить своего сына, воспитаннаго въ уединеніи, на царство, при таковыхъ смутныхъ обстоятельствахъ, при таковомъ разореніи Россіи. Михаилъ чувствовалъ себя не въ силахъ поднять тяжкое бремя правленія, боялся своимъ согласіемъ вооружить большее мщеніе Поляковъ. Что же оставалось наконецъ дѣлать посламъ?... Покорность и благоговѣніе инокини и Михаила были извѣстны каждому, почему архіепископъ Ѳеодоритъ, взявъ образъ Божіей Матери, написанный святымъ Петромъ, митрополитомъ россійскимъ, а келарь Палицынъ -- великихъ россійскихъ чудотворцевъ, Петра, Алексія и Іоны, и, приближась къ Михаилу и его родительницѣ, говорили твердымъ голосомъ: "Повинуйтесь волгъ Божіей и Пречистой Его Матери! сіи святыя иконы притекли повѣдать вамъ определеніе ваше: не народомъ, а Ими избраны вы на великое дѣло -- Ими умудритесь въ предстоящихъ трудахъ и подвигахъ (18). Марѳа Ивановна, послѣ словъ этихъ, не могла противиться болѣе. Она упала предъ образомъ Божіей Матери, подвела къ нему державнаго отрока, и съ глазами, полными слезъ, говорила: "Буди святая воля Твоя, Владычица! въ Твои пречистыя руцѣ чадо свое предаю: настави его на путь истинный, на благо себѣ и отечеству (18).
   Въ эту же торжественную минуту на всѣхъ лицахъ просіяла радость; слезы печали обратились въ слезы веселія, горесть -- въ неизъяснимый восторгъ.....
   Обрадованный народъ тогда же провозгласилъ Михаила царемъ Россіи. Онъ послами былъ введенъ на великокняжеское мѣсто, которое хранилось въ Ипатьевскомъ монастыри послѣ великаго князя Василія Дмитріевича, сына Дмитрія Іоанновича Донскаго, и принявъ царскій жезлъ, слушалъ на семъ мѣстѣ торжественное молебствіе.-- Въ Москву были отправлены отъ пословъ гонцы съ извѣстіемъ объ успѣхѣ ихъ порученія, а въ память сего знаменитаго, достопамятнаго пронсшестія, случившагося 14-го марта, было установлено праздновать явленіе чудотворныя Ѳеодорскія иконы, которая находится въ Костромскомъ Успенскомъ соборѣ, и которой празднество до сего совершалось 16 то августа. "Итакъ", говоритъ одинъ нашъ писатель, "судьба земли русской была предана въ руки Михаила Ѳеодоровича Романова, и Богъ благословилъ всѣ начинанія и дѣла царя благочестиваго.
   19-го апрѣля 1615 года Михаилъ Ѳедоровичъ прибылъ въ первопрестольную столицу царства русскаго, и 1-го іюня, рукою Казанскаго митрополита Ефрема, торжественно былъ вѣнчанъ на царство. Цари русскіе богаты милостями и щедротами! Они умѣютъ оцѣнивать заслуги каждаго! Въ самый день вѣнчанія Михаила Ѳеодоровича на царство, князь Димитрій Михайловичъ Пожарскій былъ возведенъ въ санъ боярина, а Козьма Минычъ, имѣвшій до сего времени титло: "избранный отъ всея земли русскія человѣкъ", былъ почтенъ саномъ думнаго дворянина (20). Но Мининъ не участвовалъ въ Думѣ царской: онъ удалился въ Нижній-Новгородъ. Отъ царя ему опредѣлено было денежнаго оклада по 200 рублей въ годъ.-- Но только четыре года, этотъ истинный сынъ отечества, этотъ его избавитель, пользовался милостями царя. Онъ скончался въ 1616 году, оплакиваемый добрыми согражданами. "И нескончаемая память Минина", говоритъ нашъ одинъ извѣстный писатель, "пережила вѣка, перейдетъ въ потомство отдаленное, и звѣздою свѣтлою всегда засіяетъ надъ русскою землею, съ именами Пожарскаго и Аврааміа!"
   Тѣло Козьмы Миныча, по повелѣнію царя Михаила Ѳеодоровича, погребено въ Соборномъ Нижегородскомъ храмѣ Преображенія Господня, Тамъ погребенъ и сынъ Минина Меѳодій. На вселенскихъ панихидахъ въ семъ древнемъ храмѣ донынѣ провозглашается ему и сыну его вѣчная память.
   Прошло слишкомъ сто лѣтъ (І722), какъ Императоръ Петръ Великій, идя съ войсками своими черезъ Нижній-Новгородъ въ Персію, слушалъ литургію въ Преображенскомъ Соборѣ и по окончаніи оной спросилъ: "гдѣ погребенъ Козьма Мининъ?" Ему показали гробницу этого знаменитаго гражданина. Великій преобразователь Россіи поклонился въ землю останкамъ мясника нижегородскаго, и потомъ, указавъ рукою на гробницу, монархъ сказалъ: "Здѣсь лежитъ освободитель и избавитель Россіи!" Какъ должны быть достопамятны эти слова, произнесенныя великимъ изъ царей!
   Но обратимся къ первымъ годамъ царствованія Михаила Ѳеодоровича, болѣе всего старавшагося объ утвержденіи спокойствія и благоденствія въ своемъ государствъ. Первое стараніе его было объ усмиреніи враговъ внѣшнихъ, почему противъ злодѣя Заруцкаго, находившагося тогда въ Астрахани, были приняты дѣятельнѣйшія мѣры. Воеводамъ князю Одоевскому и Тюфякину было дано повелѣніе преслѣдовать этого бунтовщика. Онъ былъ взятъ на одномъ острову рѣки Урала, а съ нимъ также распутная Марина и ея сынъ. Всѣ они были приведены въ Москву, гдѣ Марина, заключенная въ темницу, кончила развратную свою жизнь, а Заруцкій -- казненъ.
   Царь Михаилъ Ѳеодоровичъ, усмиривъ враговъ внутреннихъ, долженъ былъ стараться объ истребленіи непріятелей внѣшнихъ. Это были Шведы и Поляки. Войска первыхъ осадили Поляковъ, и подъ предводительствомъ Делагардія продолжали злодѣйствовать въ области Новогородской. По войско приходило въ ослабленіе, а ктому-же разстроенное состояніе государственныхъ доходовъ не дозволяло королю Густаву Адольфу продолжать войну съ Россіею. Онъ началъ склоняться къ миру, который былъ заключенъ въ 1617 году, въ деревнѣ Столбовѣ, находящейся близъ Тихвина, при южной части рѣки Сяси. Швеціи была уступлена Ингерманландія и Карелія, а Россія удержала Новгородъ.
   Михаилъ Ѳеодоровичъ послѣ этого мира могъ успѣшнѣе дѣйствовать противъ Поляковъ. Они, послѣ князей Черкасскаго и Куракина, были разбиты княземъ Пожарскимъ, вызваннымъ опять царемъ на поле славы. Пожарскій преслѣдовалъ повсюду Лисовскаго, но, къ-сожалѣнію, приключившаяся князю болѣзнь не допустила ему отмстить Лисовскому совершенно. Король польскій Сигизмундъ вознамѣрился наконецъ нанести рѣшительный ударъ Россіи. Онъ, подкрѣпляемый атаманомъ запорожскихъ казаковъ, Согайдачнымъ, и толпами разной необузданной вольницы, отправилъ сына своего Владислава съ многочисленнымъ войскомъ. Владиславъ вторгнулся въ Россію. Князь Пожарскій, едва избавившійся отъ болѣзни, явился подъ Калугою въ то самое время, когда сынъ Сигизмунда шелъ къ Вязьмѣ; отряды Поляковъ, разсѣявшихся отъ Смоленска до Калуги, были повсюду разбиваемы отъ Смоленска до Калуги. Но королевичъ приближался къ Москвѣ. Князь Пожарскій сдѣлался опять боленъ въ Серпуховѣ, откуда отправился въ Москву, вѣроятно, для излеченія, въ свой домъ, находившійся въ приходѣ Введенія Божіей Матери, что на Лубянкѣ, гдѣ на мѣстѣ онаго нынѣ домъ Бородиной. Съ этого времени мы не встрѣчаемъ болѣе въ нашей исторіи имени князя Пожарскаго.
   О послѣдствіи войны Россіи съ Польшею скажемъ только то, что храбрость Россіянъ отразила Владислава. Онъ, послѣ сраженія при Бѣломъ озерѣ, обратился въ бѣгство. Сигизмундъ склонился на примиреніе съ Россіею, которое и было заключено въ 1618, въ деревнѣ Дулинѣ, или Свѣтковѣ, находящейся близъ Свято-Троицкой Сергіевской Лавры.-- Этотъ миръ былъ дарованъ Россіи какъ бы самимъ Богомъ. Онъ остановилъ потоки крови, а съ этимъ вмѣсти увеличилъ радость русскаго царя тѣмъ, что прибылъ въ Москву его родитель Филаретъ Никитичъ, бывъ заключенъ въ Варшавѣ де вять лѣтъ. Онъ въ 1619 году, іюня 2 4-го, занялъ упраздненный престолъ патріаршій послѣ Гермогена. _
   Такъ протекли первые шесть лѣтъ царствованія царя Михаила Ѳеодоровича, родоначальника Царей изъ Дома Романовыхъ.
   Предоставимъ исторіи говорить о Россіи, пришедшей въ цвѣтущее состояніе въ послѣдніе годы царствованія Михаила; пусть она запишетъ это на своихъ страницахъ и передастъ самому позднѣйшему потомству, а мы, упомянемъ еще нѣсколько словъ о князѣ Пожарскомъ.
   Къ общему сожалѣнію каждаго Русскаго, послѣдніе годы жизни князя Димитрія Михайловича Пожарскаго не извѣстны. Думаютъ, что этотъ истинный герой, посвятившій жизнь свою отечеству, провелъ оные въ своемъ помѣстьѣ, находящемся близъ Нижняго Новгорода, откуда былъ вызванъ на защиту погибавшей Россіи. Онъ скончался въ Іо42 году.
   Многіе писали о мѣстѣ, гдѣ покоится прахъ знаменитаго князя Пожарскаго, но до-сихъ-поръ еще не знаютъ достовѣрно, гдѣ сокрытъ оный, а это самое не позволяетъ многимъ изъ Россіянъ пролить слезы благодарности на могилѣ этого героя, этого спасителя и защитника Россіи. Какую бы принесъ пользу и сколько бы получилъ благодарности отъ современниковъ и потомства тотъ, кто бы открылъ и показалъ, со всею достовѣрностію, могилу князя Пожарскаго! Каждый Русскій, любящій Россію, (а кто изъ насъ не побитъ своего отечества?) тогда пришелъ бы поклониться останкамъ доблестнаго князя Пожарскаго....
   Александръ Благословенный, достойный потомокъ Михаила Ѳеодоровича, повелѣлъ воздать должную дань памяти подвигамъ Минина и Пожарскаго. Побѣдитель Запада, Императоръ Александръ Павловичъ повелѣлъ въ честь этихъ героевъ соорудить памятникъ и поставить оный въ древней столицъ Россіи -- Москвѣ на Красной площади. Знаменитый русскій художникъ, г. Мартовъ, сдѣлалъ памятникъ этотъ, и нашъ же русскій, г. Екимовъ, отлилъ сдѣланныя фигуры.
   Такъ наконецъ Москва увидѣла изображенія своихъ избавителей и со слезами умиленія прочла на подножіи памятника слова: "Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россія!"

КОНЕЦЪ.

   

ПРИМѢЧАНІЯ.

   1. Истор. Г. Р. Карамзина. T. I.
   2. Нынъ тѣла Годуновыхъ лежатъ въ Св. Троицкой Сергіевской Лавръ.
   5. Исторія Г. Р. Карамзина. T. XII.
   4. Такъ былъ прозванъ этотъ Самозванецъ.
   5. См. Сказаніе объ осадъ Троицкаго монастыря, соя. Авраамія Палицына, гл. VI. стр. 41, 42.
   6. Ист. Г. Р. Карамзина. T. XII.
   7. Словарь историческій о бывшихъ въ Россіи писателяхъ духовнаго чина, соч. митрополита Евгенія, 2 ч. 1827.
   8. Истор. Статист. и Географ. Журналъ 1824 г.
   9. Палашъ князя Михаила Скопина-Шуйскаго и сабля кн. Пожарскаго въ серебряныхъ оправахъ съ каменьями даны вкладу и память въ Соловецкомъ монастырѣ.
   10. Московскій Наблюдатель, журналъ 1835 р
   11. Къ Коринѳ 1 пос. св. ап. Павла. Гл. 1. ст. 27, 28.
   12. Михаилъ Ѳеодоровичъ, по вступленіи своемъ на престолъ., пожаловалъ Ключареву въ вѣчное владѣніе Челмужскую область, въ которой считай лось до 159 душъ. Потомки Ключарева именуются донынѣ обгьлеініыми помѣщиками, а волость, которая состоитъ теперь въ Олонецкой губерніи, обѣльно, ибо жаловаными грамотами освобождена она навсегда отъ всѣхъ податей, работъ и рекрутства."
   13. Ипатіевскій монастырь лежитъ на берегу р. Костромы. Его основателемъ былъ князь Четъ, бѣжавши въ Россію въ 1550 году, изъ Золотой Орды.
   14. Домнино съ деревнями нынѣ состоитъ Костромской губ. въ Буевскомъ уѣздѣ. Оно выстроено на горѣ, на правой сторбнѣ р. Щачи, впадающей въ Кострому.
   15. Деревня Деревшща расположена на р. Корбѣ, впадающей въ рѣчку Шачу: отъ Домнино въ 5-хъ верст.
   16. Историческое.
   17. Село Исупово отъ Домницо въ 10 вер.
   18. Точныя слова одной лѣтописи.
   19. Историческое.
   20. Такъ называлось тогда особенное званіе людей, допускаемыхъ въ Думу царскую не по роду, не познанію, но по уваженію царя. При Михаилѣ Ѳеодоровичѣ было думныхъ дворянъ только двое: Гаврила Григорьевичъ Пушкинъ и Козьма Мининъ.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru