Гольцев Виктор Александрович
Из литературных наблюдений

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Изъ литературныхъ наблюденій.

   Недавно прочелъ я въ Новостяхъ довольно любопытную статейку: Журналъ о газетѣ. Написана она какимъ-то дамски-истеричнымъ тономъ и, къ сожалѣнію, не лишена пошленькихъ выходокъ. Нападая на журналъ, выступившій противъ погони газеты за пикантными извѣстіями, авторъ статьи въ Новостяхъ говоритъ, напримѣръ, что этому журналу "жизнь претитъ, фактовъ на подобіе грибановскаго дѣла онъ не желаетъ, а ежели что прочтетъ, такъ болѣе объ англійскомъ парламентѣ. Онъ живетъ сладостными воспоминаніями своей младости, когда только что впервые узнали о существованіи англійской конституціи, и когда Саша Пушкинъ вотъ эдакимъ мальчонкой бѣгали, въ штанишкахъ-съ. А потомъ-съ они стали Александромъ Сергѣевичемъ-съ". Такой консервативный, по русской терминологіи, тонъ помѣшаетъ, вѣроятно, заинтересованному журналу продолжать полемику, а это жаль, потому что споръ журнала съ газетой все-таки признакъ времени.
   Что "толстый" журналъ отжилъ свой вѣкъ, отслужилъ свою общественную службу, это провозгласилъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ H. К. Михайловскій въ Волжскомъ Вѣстникѣ. Такъ ли это однако? По многимъ причинамъ, книга у насъ долго еще не будетъ играть такой роли, какую она играетъ на Западѣ. Не знаю, скоро ли сравняется по значенію съ европейскою наша ежедневная, политическая, руководящая печать, но теперь, во всякомъ случаѣ, ея значеніе въ этомъ отношеніи весьма невелико. "Газета,-- говоритъ авторъ статьи въ Новостяхъ,-- это жизнь, сама жизнь, вмѣстѣ съ тѣмъ, призывъ къ жизни". При этомъ факты, которые приноситъ газета, она должна освѣтить, разъяснить ихъ общественное значеніе. Задача и трудная, и въ высшей степени полезная. Только въ какой мѣрѣ удовлетворяетъ ей современная русская газета?
   Новости полагаютъ, что эта газета -- завтрашній побѣдитель толстыхъ, жирныхъ журналовъ, начиненныхъ компилятивной трухой и неудобоваримымъ беллетристическимъ балластомъ. За что такъ строго? Вѣдь, много именъ, украшающихъ собою газетные столбцы, не менѣе украшаютъ у насъ и страницы толстыхъ журналовъ. Почему одно и то же беллетристическое произведеніе или произведенія одного и того же автора въ журналѣ -- непереваримый балластъ, а въ газетѣ -- переваримый. И къ авантажу ли газеты служитъ, что ея читатели перевариваютъ балластъ?
   Ежемѣсячный журналъ,-- говорятъ Новости,-- двигается съ медленностью черепахи и потому осужденъ вмѣсто свѣжаго матеріала довольствоваться консервами (какія все у почтеннаго автора съѣстныя сравненія!). Поэтому будто бы между газетой и журналомъ всегда существовалъ и будетъ существовать антагонизмъ.
   По меньшей мѣрѣ странныя утвержденія. Катковъ много лѣтъ издавалъ Русскій Вѣстникъ и Московскія Вѣдомости. Въ чемъ же выразился антагонизмъ этихъ изданій? М. М. Стасюлевичъ издавалъ одновременно Вѣстникъ Европы и Порядокъ. Въ чемъ же его газета мѣшала журналу? Новости понимаютъ день черезъ-чуръ буквально: про скачку, бывшую вчера, завтра говорить уже не стоитъ,-- новый фактъ будетъ; но вотъ, напримѣръ, по вопросу о переселеніяхъ не поздно будетъ сказать и завтра, и послѣзавтра, и на слѣдующій годъ, если жизнь выдвигаетъ этотъ вопросъ и настоятельно требуетъ его разрѣшенія. А подобными длинными вопросами полна наша нарождающаяся общественность и для разработки ихъ, для общественнаго мнѣнія, нуженъ и свѣжій газетный матеріалъ, и то, что Новости называютъ консервами: большія журнальныя статьи, обстоятельныя изслѣдованія.
   Толстый журналъ, какъ Русская Мысль, искренне привѣтствуетъ ростъ и оживленіе нашей ежедневной печати и считаетъ обвиненія и опасенія своего старшаго собрата въ значительной степени преувеличенными. Presse à information необходима, а злоупотребленія возможны повсюду. Любопытно, что поэтому поводу среди самой ежедневной печати возгорѣлось у насъ междоусобіе. Недавно Новое Время отправило въ Болгарію своего корреспондента. Онъ посѣтилъ принца Фординапда, нѣсколькихъ болгарскихъ министровъ, Стамбулова и другихъ выдающихся въ княжествѣ политическихъ дѣятелей. Корреспонденціи Новаго Времени начали появляться въ очень интересную эпоху,-- сейчасъ же послѣ паденія Стамбулова,-- заключали въ себѣ, по моему мнѣнію, безпристрастно и толково изложенныя мнѣнія, которыя выслушаны были корреспондентомъ. Казалось бы, на что лучше? Болгарскія дѣла живо интересуютъ русское общество, и объ этихъ дѣлахъ ему сообщается свѣжій матеріалъ. Гражданинъ и Московскія Вѣдомости выступили, однако, въ совмѣстный патріотическій походъ противъ Новаго Времени, забывши, какими еще недавно позорными кличками они осыпали другъ друга. Обѣ газеты напираютъ на то, что дипломатическій шагъ Новаго Времени можетъ повести къ серьезнымъ европейскимъ замѣшательствамъ и идетъ въ разрѣзъ съ дипломатическими шагами нашего правительства... Опасность для нашего отечества была настолько велика и близка, что г. Иловайскій, не медля ни минуты, кряхтя, взобрался верхомъ на свою историческую палочку и появился на театрѣ дѣйствія. Напоминая г. Суворину, что онъ, "не сдѣлавшись серьезнымъ публицистомъ, однако, ловко съумѣлъ рекламировать и распространить свою газету и вообще въ дѣлѣ литературной промышленности обнаружилъ несомнѣнныя способности", г. Иловайскій грозно спрашиваетъ: "Былъ ли хотя какой бы то ни было поводъ унижать русское достоинство заискиваніемъ передъ этими врагами и ненавистниками Россіи?" Вотъ и доставляй читателямъ свѣжій матеріалъ: за это обвиняютъ ни болѣе, ни менѣе, какъ въ государственной измѣнѣ! Мимоходомъ г. Иловайскій, какъ писатель безукоризненно хорошаго тона, разоблачаетъ псевдонимъ сотрудника Новаго Времени, который подписывается Сигма...
   Кстати о г. Сигмѣ. Въ одномъ изъ своихъ фельетоновъ (Новое Время, 17 іюля) онъ сообщаетъ о событіи чрезвычайной важности, о крупномъ шагѣ, освобождающемъ нашу самобытность отъ подчиненія европейскимъ шаблонамъ въ одной области общественной жизни, получившей у насъ особенно широкое развитіе: извѣстный художникъ г. Микѣшинъ нарисовалъ... карты въ русскомъ стилѣ. "Мы всѣ,-- пишетъ г. Сигма,-- за самыми ничтожными исключеніями, играемъ въ карты и настолько присмотрѣлись къ ихъ нѣмецкимъ королямъ, некрасивымъ дамамъ и глупымъ валетамъ, что намъ никогда не приходила мысль, могутъ ли существовать какія-нибудь другія карты для игры, наприм., русскія. Англичане издавна сохраняютъ фигуры своихъ картъ, перевитыя репейникомъ и омелой, и тамъ карты вполнѣ національны, какъ и у нѣмцевъ. М. 0. Микѣшину пришло на мысль націонализировать наши карты и онъ обрусилъ ихъ съ замѣчательнымъ искусствомъ и остроуміемъ. Историческихъ фигуръ взять было нельзя, онъ обратился къ миѳологіи и древнему быту. Король-трефъ у него водяной съ раковиной въ рукахъ. Его скипетръ -- тоже длинная раковина, въ огромной бородѣ -- рыбы и раки. Дама-трефъ -- задумчивая русалочка среди камышей, съ зелеными глазами. Ее окружаютъ красныя рыбки и лягушки. Валетъ-гусляръ -- молодой малый, поющій заунывную пѣсню. Король-бубенъ -- краснорожій, мохнатый лѣшій. Онъ выдернулъ съ корнемъ ель и несетъ ее на плечѣ какъ ружье, къ нему ластится огромный медвѣдь. Его дама -- кіевская вѣдьма на помелѣ, въ малороссійскомъ вышитомъ костюмѣ. Глаза у ней синіе, испуганные, какъ и должны быть у вѣдьмы" и т. д. Я, по несчастью, принадлежу къ ничтожному исключенію и поэтому лишенъ возможности пользоваться высокимъ художественнымъ наслажденіемъ, играя въ національныя карты г. Микѣшина. (До чего можно доиграться на такой національной ноткѣ!) Но, какъ безпристрастный наблюдатель, не могу не привѣтствовать почина г. Микѣшина. По сообщенію г. Сигмы, картъ у насъ выработано въ прошломъ году 980,000 дюжинъ игръ. Представьте себѣ, сколько сердецъ будетъ трепетать отъ патріотическаго восторга и сколько умовъ будетъ развиваться въ національномъ направленіи за винтомъ или трынкою, созерцая, какъ короля пикъ -- кощея безсмертнаго, какъ червоннаго валета -- сокольника въ шишакѣ! Да, широкія перспективы открываются для подлиннаго русскаго искусства...
   Нужно замѣтить, однако, что г. Сигма, такъ обстоятельно сообщающій о національныхъ картахъ г. Микѣшина, даетъ не совсѣмъ свѣжій матеріалъ: объ этихъ картахъ писали московскія Новости Дня за мѣсяцъ раньше. Если ужь газетѣ можно такъ поздно обращаться къ вопросу, имѣющему общественное значеніе, то журналу и подавно вполнѣ дозволительно говорить о литературныхъ фактахъ за нѣсколько мѣсяцевъ. Одинъ изъ такихъ фактовъ -- полемика проф. Модестова съ редакціей Сѣвернаго Вѣстника.
   Эта редакція предложила г. Модестову написать статью о петербургскомъ университетѣ, приняла се, не читая, напечатала начало, но отказалась помѣстить окончаніе, какъ противорѣчащее направленію журнала. Въ апрѣльской книжкѣ, однако, Сѣверный Вѣстникъ напечаталъ это окончаніе "не въ качествѣ статьи журнала, а въ качествѣ интереснаго и, притомъ, нуждающагося въ комментаріяхъ документа".
   По требованію проф. Модестова третейскій судъ долженъ былъ рѣшить его споръ съ издательницей Сѣвернаго Вѣстника г-жею Гуревичъ. Приговоръ суда былъ напечатанъ во многихъ изданіяхъ. Однимъ изъ его пунктовъ было утвержденіе, что "никакая редакція не вправѣ, вопреки прямой волѣ автора, сократить его статью, напримѣръ, отсѣчь ея конецъ". Въ общемъ съ такимъ положеніемъ нельзя, конечно, не согласиться, но мнѣ кажется, что третейскимъ судомъ была упущена изъ виду другая сторона дѣла: редакція, зная твердыя, неоднократно заявленныя убѣжденія извѣстнаго писателя, проситъ его дать статью по вопросу его компетентности. Авторъ даетъ начало. Оно печатается. Вторая статья оказывается, къ удивленію редакціи, уже съ новыми убѣжденіями, не менѣе первыхъ твердыми и ясными. Редакція въ такомъ случаѣ нравственно обязана не печатать окончанія статьи.
   Разсмотримъ съ этой точки зрѣнія споръ г. Модестова съ редакціей Сѣвернаго Вѣстника.
   Г. Модестовъ -- профессоръ, кажется, заслуженный. О русскихъ университетахъ онъ писалъ и прежде. Компетентность несомнѣнна. Теперь твердыя, научно обоснованныя убѣжденія...
   Въ майской книжкѣ Русской Мысли 1890 года профессоръ Медестовъ помѣстилъ статью: Русская наука въ послѣднія двадцать пять лѣтъ. Вся статья проникнута глубокимъ уваженіемъ и симпатіями автора къ университетскому уставу 1863 года. "Рѣдкій законодательный актъ,-- писалъ г. Модестовъ,-- былъ разработанъ съ такою тщательностью и съ столь разныхъ точекъ зрѣнія". Естественно, что этотъ уставъ былъ принятъ съ живымъ и единодушнымъ одобреніемъ и былъ одною изъ главныхъ причинъ плодотворнаго научнаго движенія въ русскихъ университетахъ. Другою причиной г. Модестовъ считаетъ посылку въ 1862 и 1863 годахъ за границу многихъ десятковъ молодыхъ людей для подготовки къ профессорской дѣятельности.
   Убѣжденія г. Модестова въ предѣлахъ даннаго вопроса были очевидны. Читаемъ знаменитый отнынѣ документъ -- окончаніе статьи г. Модестова:
   "Было время,-- пишетъ здѣсь профессоръ Модестовъ,-- для устава 1863 года, настало другое, болѣе благопріятное для устава 1884 года. Когда произойдетъ отливъ (условій), создавшихъ этотъ послѣдній, онъ будетъ замѣненъ новымъ уставомъ, который будетъ соотвѣтствовать новому теченію какъ въ общей политикѣ, такъ и во взглядахъ на университетскую организацію, всегда стоящихъ въ зависимости отъ общей политики. Вотъ въ это-то время, т.-е. когда переживаемый нами періодъ сдѣлается достояніемъ исторіи, и будетъ сказано все, что нужно, относительно вліянія на ходъ университетской жизни дѣйствующаго теперь устава". Г. Модестовъ спѣшитъ прибавить къ симъ мудрымъ размышленіямъ, что перемѣна устава, можно положительно сказать, не причинила никакого ущерба блестящему состоянію петербургскаго университета. Читатель вправѣ спросить, того ли это г. Модестова приведены слова, который написалъ восторженную апологію уставу 1863 года? Стоитъ тщательно и многосторонне разрабатывать законы, регулирующіе университетскую жизнь, если судьба науки должна находиться въ зависимости отъ случайныхъ и измѣнчивыхъ теченій "общей политики"...
   Культъ факта, поклоненіе теченіямъ г. Модестовъ доводить до смѣшного: онъ всѣмъ доволенъ, даже тѣмъ, что въ Петербургскомъ университетѣ нѣтъ медицинскаго факультета: "Отсутствіе въ немъ медицинскаго факультета, излишняго при существованіи медицинской академіи въ Петербургѣ, служитъ только къ избавленію университета отъ тѣхъ неудобствъ, которыя причиняетъ медицинскій факультетъ другимъ русскимъ университетамъ. Съ одной стороны, медицинскій факультетъ слишкомъ, такъ сказать, громоздокъ и слишкомъ много занимаетъ мѣста въ университетѣ сравнительно съ другими факультетами, съ другой -- нерѣдко вноситъ въ ученую среду по своему больше практическому, чѣмъ теоретическому, характеру атмосферу интересовъ, которыхъ лучше не имѣть университету. Отсутствію медицинскаго факультета Петербургскій университетъ въ значительной степени обязанъ тою высотой товарищескихъ отношеній въ профессорской коллегіи, которой еще нѣтъ въ другихъ нашихъ университетахъ и которая, съ своей стороны, также даетъ ему рѣшительное преимущество предъ всѣми остальными русскими университетами".
   Мнѣ припоминаются по этому поводу не менѣе поучительныя слова обращенныя Алексѣемъ Степановичемъ Молчаливымъ къ Анонсѣ Ниловнѣ Хлестовой:
   
   "Вашъ шпицъ -- прелестный шпицъ! Не болѣе наперстка!
   Я гладилъ все его: какъ шелковая -- шерстка!"
   
   Г. Модестовъ особенно компетентенъ въ вопросѣ о роли медицинскаго факультета между прочимъ и потому, что онъ профессорствовалъ, насколько помнится въ новороссійскомъ и петербургскомъ университетахъ, гдѣ нѣтъ медицинскаго факультета.

О. Т. В.

"Русская Мысль", кн.VIII, 1894

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru