Гомер
Из Илиады

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ.
    Клятва. Обзор войска со стены. Единоборство Париса с Менелаем.
    Перевод Н. М. Минского (1895).

   Починъ. Сборникъ общества любителей Россійской Словесности на 1895 годъ.
   Москва. Литографія Высочайше утвержденнаго "Русскаго Товарищества печатнаго и издательскаго дѣла". Москва, Чистые пруды, соб. домъ. 1895.
   

ИЗЪ ИЛІАДЫ ГОМЕРА1).

1) Отрывокъ изъ новаго перевода гомеровой поэмы, имѣющаго вскорѣ выйти въ изд. К. Т. Солдатенкова.

ПѢСНЬ ТРЕТЬЯ.
Клятва. Обзоръ войска со стѣны. Единоборство Париса съ Менелаемъ.

                  Послѣ того какъ вожди всѣхъ построили въ бранный порядокъ,
             Съ крикомъ и шумомъ, какъ птицы, впередъ устремились Троянцы.
             Отъ журавлей въ поднебесьи подобные крики бываютъ,
             Если они, отъ зимы и дождей проливныхъ убѣгая,
             Надъ Океаномъ бурливымъ проносятся съ шумомъ великимъ, 5.
             Роду Пигмеевъ погибель съ собой принося и убійство,
             Въ раннія сумерки съ ними вступая въ жестокую битву.
             Но молчаливы, враждою дыша, подвигались Ахейцы,
             Въ сердцѣ желаньемъ горя заступаться одинъ за другого.
                  Какъ надъ вершиной горы южный вѣтеръ туманъ разливаетъ, 10.
             Что пастуху непріятенъ, а вору желаннѣе ночи,
             Ибо лишь видно пространство, насколько мы камень бросаемъ,--
             Такъ подъ ногами идущихъ вздымалося облако пыли:
             Черезъ равнину войска съ быстротой проходили великой.
                  Такъ наступали одни на другихъ и сошлись они близко. 15.
             Вышелъ тогда Александръ боговидный предъ строемъ Троянцевъ,
             Барсову шкуру нося на плечахъ и свой лукъ изогнутый,
             Вмѣстѣ съ мечемъ. И, въ рукахъ два копья мѣдноострыхъ колебля,
             Всѣхъ вызывалъ онъ героевъ храбрѣйшихъ изъ войска Ахейцевъ,
             Не пожелаетъ ли кто съ нимъ сразиться въ сраженіи страшномъ. 20.
             Только завидѣлъ его Мепелай, Арею любезный,
             Передъ дружиной своей выходящимъ большими шагами,
             И какъ голодный бываетъ обрадованъ левъ, отыскавши
             Дикой козы иль оленя рогатаго тѣло большое,
             И пожираетъ его торопливо, хотя-бъ и гнались 25.
             Быстрые псы вслѣдъ за нимъ и юноши полные силы,--
             Такъ ликовалъ Менелай, Александра, подобнаго богу,
             Видя своими глазами: виновному мстить захотѣлъ онъ.
             Тотчасъ на землю съ своей колесницы въ оружьи онъ спрыгнулъ.
             Но, увидавъ средь переднихъ бойцовъ появленье Атрида, 30.
             Сердцемъ любезнымъ своимъ задрожалъ Александръ боговидный.
             Быстро къ толпѣ онъ друзей отступилъ, убѣгая отъ Парки.
             Какъ, повстрѣчавши дракона въ гористомъ ущеліи, каждый
             Вспять отскочивъ, убѣгаетъ и дрожь его члены объемлеть,
             Блѣдностью щеки покрыты, а онъ все бѣжитъ торопливо,-- 35.
             Такъ чрезъ толпу горделивыхъ Троянцевъ назадъ пробирался,
             Сына Атрея въ душѣ убоясь, Александръ боговидный.
             Гекторъ, увидѣвши то, сталъ корить его бранною рѣчью:
                  "Горе-Парисъ, женолюбецъ, прекрасный лицомъ обольститель!
             Лучше бы ты не родился на свѣтъ и погибъ, не женившись! 40.
             Такъ-бы хотѣлъ я, и такъ несомнѣнно полезнѣе было бъ,
             Чѣмъ оставаться позоромъ, всему ненавистнымъ народу.
             Вѣрно, Ахейцы прекрасноволосые громко смѣются.
             Храбрымъ бойцомъ показался ты имъ, оттого что прекрасенъ
             Видъ у тебя,-- но въ душѣ твоей крѣпости нѣтъ и отваги. 45.
             И неужели, родившись такимъ, переплылъ ты чрезъ море
             На корабляхъ быстроходныхъ съ толпою товарищей милыхъ,
             И, къ чужестранцамъ приставши, прекрасную женщину вывелъ
             Изъ отдаленной земли, невѣстку мужей копьеносцевъ,
             На безпредѣльное горе отцу, государству, народу, 50.
             Только на радость врагамъ и себѣ самому на безславье?
             Ты-бы остался и ждалъ Менелая, любимца Арея,
             Зналъ-бы, какого ты мужа владѣешь цвѣтущей супругой!
             Не пригодилась-бы цитра тогда, ни дары Афродиты,
             Кудри твои и лицо, а лежалъ-бы ты, съ прахомъ смѣшавшись. 55.
             Но боязливы Троянцы весьма, а не то ужъ давно-бы
             Каменнымъ былъ ты хитономъ покрытъ за все зло, что надѣлалъ".
                  И, отвѣчая, ему Александръ боговидный промолвилъ:
                  "Гекторъ, меня укорялъ ты по праву, не больше, чѣмъ должно.
             Сердце твое непреклонно всегда, какъ топоръ, когда входитъ 60.
             Въ дерево онъ, подъ рукой человѣка, кто рубитъ искусно
             Брусъ корабельный, и взмахамъ руки помогаетъ желѣзо.
             Такъ и въ груди у тебя безтрепетный духъ обитаетъ.
             Не укоряй меня въ милыхъ дарахъ золотой Афродиты.
             Славны безсмертныхъ дары и отъ нихъ отрекаться не должно. 65.
             Боги ихъ только даютъ, самъ никто получить ихъ не можетъ.
             Нынѣ-же, если ты хочешь, чтобъ я воевалъ и сражался,
             Пусть Аргивяне съ Троянцами сядутъ кругомъ, а въ срединѣ
             Вмѣстѣ сведите меня съ Менелаемъ. любезнымъ Арею,
             Чтобъ за Елену сражался я съ нимъ и ея достоянье. 70.
             Кто изъ двоихъ побѣдятъ и окажется болѣе сильнымъ,
             Тотъ и жену и богатство ея пусть уводитъ съ собою.
             Прочіе, миръ заключивъ и священныя жертвы заклавши,
             Вы въ плодоносной останетесь Троѣ; они возвратятся
             Въ Аргосъ, конями обильный, въ Ахею, гдѣ жены прекрасны". 75.
                  Такъ онъ промолвилъ, и рѣчь его съ радостью Гекторъ услышалъ.
             Взявши копье по срединѣ, онъ вышелъ впередъ и Троянскомъ
             Стать повелѣлъ онъ фалангамъ, и всѣ они стали недвижно.
             Только Ахейцы прекрасноволосые, цѣлясь искусно,
             Начали въ Гектора камни метать, также стрѣлы изъ лука. 80.
             Громко тогда закричалъ имъ властитель мужей Агамемнонъ:
                  "Стойте, Данайцы, стрѣлять перестаньте, о дѣти Ахейцевъ!
             Кажется, слово сказать шлемовѣющій Гекторъ желаетъ".
                  Такъ онъ сказалъ -- и они воздержались отъ битвы и вскорѣ
             Стали, безмолвные. Гекторъ тогда обратился къ нимъ съ рѣчью: 85.
                  "Мужи Троянцы и вы, Аргивяне въ прекрасныхъ доспѣхахъ,
             Слушайте рѣчь Александра, виновника нашего спора.
             Проситъ онъ войско Троянцевъ, равно и Ахейцевъ, оружье
             Пышное, снявши съ себя, положить на кормилицу землю.
             По серединѣ-же онъ съ Менелаемъ, любимцемъ Арея, 90,
             Будутъ сражаться одни за Елену съ ея достояньемъ.
             Кто изъ двоихъ побѣдитъ и окажется болѣе сильнымъ,
             Пусть онъ богатства беретъ и жену, и домой ихъ уводитъ.
             Прочіе всѣ заключимъ договоръ непреложный и дружбу".
                  Такъ онъ сказалъ. И, спокойные, всѣ соблюдали молчанье. 95.
             Къ нимъ обратился тогда Менелай, среди боя отважный:
                  "Нынѣ внемлите и мнѣ,-- больше всѣхъ тяготится печалью
             Сердце мое.-- Полагаю, настала пора примириться
             Войску Ахейцевъ съ Троянцами..-- много несчастій терпѣли
             Вы изъ за распри моей съ Александромъ, виновникомъ спора. 100.
             Тотъ изъ двоихъ пусть умретъ, кому смерть приготовлена рокомъ.
             Прочіе всѣ договоръ дружелюбный скорѣй заключите.
             Двухъ принесите ягнятъ бѣлой шерсти и черной -- для Солнца
             И для Земли,-- мы другого еще принесемъ для Зевеса --
             И приведите Пріама, пусть мирныя жертвы заколетъ 105.
             Самъ -- ибо дѣти его вѣроломны и сердцемъ надменны --
             Дабы преступно никто не нарушилъ Зевесовой клятвы.
             Разумъ людей молодыхъ, будто вѣтеръ, всегда перемѣнчивъ;
             Старецъ-же, взявшись за дѣло, грядущее съ прошлымъ обсудитъ,
             Какъ бы его для обѣихъ сторонъ наилучше устроить". 110.
                  Такъ онъ сказалъ. И Ахейцевъ, равно какъ Троянцевъ, объяла
             Радость: надѣялись всѣ, что война злополучная минетъ.
             Спѣшились мужи, коней быстроногихъ поставили рядомъ,
             Сняли оружіе съ плечъ и на землю его положили
             Близко одни отъ другихъ, небольшимъ раздѣленные полемъ. 115.
             Гекторъ межъ тѣмъ двухъ глашатаевъ въ городъ послалъ, повелѣвши
             Тотчасъ ягнятъ принести и Пріама позвать. Въ то-же время
             Царь Агамемнонъ направилъ Талеибія на-берегъ моря,
             Къ быстрымъ судамъ, принести повелѣвши оттуда ягненка,
             И не ослушался онъ Агамемнона, равнаго богу. 120.
                  Съ вѣстью тогда къ бѣлорукой Еленѣ явилась Ирида,--
             Видомъ похожею ставъ на золовку ея Лаодику,
             Геликаона царя, Антенорова сына, супругу,
             Межъ дочерями Пріама всѣхъ больше прекрасную видомъ,--
             И отыскала въ дворцѣ: она ткала большую двойную 125.
             Цвѣта пурпурнаго ткань, разсыпая узоры сраженій
             Между Троянскою ратью и Греками въ панциряхъ мѣдныхъ,--
             Изъ за нея отъ Арея претерпѣнныхъ ими сраженій.
             Ставши вблизи, быстроногая такъ ей сказала Ирида:
                  "Милая нимфа, идемъ. Ты увидишь: свершилося чудо 130.
             Съ войскомъ Троянцевъ наѣздниковъ и мѣднобронныхъ Данайцевъ.
             Тѣ, кто недавно другъ другу готовилъ плачевную битву,
             Вмѣстѣ въ долинѣ собравшись и брани жестокой желая,--
             Нынѣ въ молчаньи сидятъ,-- какъ будто война прекратилась,--
             И, на щиты опершись, рядомъ длинныя копьи воткнули. 135.
             Только одинъ Александръ съ Менелаемъ, любезнымъ Арею,
             Будутъ на копьяхъ большихъ за тебя состязаться другъ съ другомъ.
             Кто изъ двоихъ побѣдитъ, назоветъ тебя милой супругой".
                  Такъ говоря ей, богиня наполнила сердце Елены
             Сладкой тоскою о прежнемъ супругѣ, родныхъ и отчизнѣ. 140.
             Тотчасъ, закутавшись въ бѣлое, какъ серебро, покрывало,
             Вышла изъ спальни она, проливаючи нѣжныя слезы.
             Вышла она не одна: вслѣдъ за нею пошли двѣ служанки,
             Эера, Питееева дочь съ волоокой Клименою рядомъ.
             Вскорѣ пришли онѣ къ мѣсту, гдѣ Скейскія были ворота. 145.
             Тамъ, полукругъ образуя, Пріамъ и Паноой, также Клитій,
             Лампъ и Ѳиметъ, а равно Гикетаонъ, потомокъ Арея,
             Укалегонъ съ Аптеноромъ, исполнены мудрости оба,
             Близко отъ Свойскихъ воротъ засѣдали,-- Троянскіе старцы.
             Старость мѣшала имъ въ битву итти, но они краснорѣчьемъ 150.
             Славились дивнымъ, подобны цикадамъ, когда среди лѣса,
             Сидя на деревѣ, голосъ онѣ издаютъ сладкозвучный.
             Такъ и Троянцевъ вожди засѣдали на башнѣ высокой.
             И, увидавши Елену, къ той башнѣ идущую, старцы
             Между собой обмѣнялись словами крылатыми тихо: 155.
                  "Нѣтъ, возмущаться нельзя, что Троянцы и войско Ахейцевъ
             Изъ-за подобной жены терпятъ бѣдствія долгое время.
             Вправду похожа она на безсмертныхъ богинь своимъ видомъ,
             Но и съ такой красотой пусть домой на судахъ возвратится,
             Лишь-бы несчастья во слѣдъ не оставила намъ и потомкамъ". 160.
                  Такъ говорили они, и Пріамъ громко кликнулъ Елену:
                  "Ближе, дитя дорогое, ступай и сядь рядомъ со мною.
             Прежняго мужа, родныхъ и друзей ты отсюда увидишь.
             Ты предо мною ни въ чемъ не повинна; виновны лишь боги,
             Противъ меня возбудивши плачевную распрю Ахейцевъ. 165.
             Сядь и повѣдай мнѣ имя того многосильнаго мужа:
             Кто сей Ахейскій герой, столь высокій и столь благородный?
             Выше по росту его хотя и найдутся другіе,
             Но никогда я глазами не видѣлъ прекраснаго столь-же,
             Какъ и почтеннаго мужа. Царю онъ по виду подобенъ". 170.
                  И, отвѣчая, сказала Елена, богиня средь женщинъ:
                  "Свекоръ любезный! Ты страхъ мнѣ внушаешь и вмѣстѣ почтенье.
             Лучше-бы смерть обняла я въ тотъ день, какъ отправилась въ Трою
             Слѣдомъ за сыномъ твоимъ и покинула брачное ложе,
             Братьевъ родныхъ и дитя дорогое, и сверстницъ любезныхъ! 175.
             Такъ не случилось -- и я оттого обливаюсь слезами.
             Но отвѣчаю, о чемъ ты спросилъ меня, вѣдать желая.
             Это -- Атридъ Агамемнонъ, владыка съ обширною властью.
             Онъ въ то-же время и царь превосходный, и воинъ могучій.
             Мнѣ же, безстыдной, онъ деверемъ былъ, если былъ когда-либо". 180.
                  Такъ говорила она; восхищаясь имъ, старецъ промолвилъ:
                  "О, блаженный Атридъ! ты рожденъ и остался счастливымъ!
             Много Ахейскихъ сыновъ подъ твоею находится властью.
             Въ прежніе дни я во Фриши былъ, виноградомъ обильной;
             Множество тамъ повстрѣчалъ я наѣздниковъ храбрыхъ Фригійцевъ, 185.
             Бывшихъ подъ властью Отрея и равнаго богу Мигдопа.
             Лагерь тогда ихъ раскинулся вдоль береговъ Сангарійскихъ.
             Къ нимъ-то пришелъ я и былъ, какъ союзникъ, межъ ними зачисленъ,
             Въ день когда мужеподобныя также пришли Амазонки.
             Все-жъ они менѣе были числомъ черноокихъ Ахейцевъ". 190.
                  Послѣ того Одиссея увидѣлъ старикъ и промолвилъ:
                  "Ты назови мнѣ, дитя дорогое, и этого: кто онъ?
             Ниже онъ ростомъ своимъ Агамемнона, сына Атрея,
             Кажется шире его за то онъ плечами и грудью.
             Снялъ онъ оружье съ себя, положилъ на кормилицу землю, 195.
             Самъ-же, какъ будто баранъ, межъ рядами мужей пробѣгаетъ.
             Да, онъ по-истинѣ кажется мнѣ густошерстнымъ бараномъ,
             Что чрезъ стадо большое овецъ бѣлорунныхъ проходитъ".
                  И, отвѣчая, сказала Елена, рожденная Зевсомъ:
                  "Это -- Лаэрта дитя, Одиссей многоумный, кто выросъ 200.
             Между народомъ, живущимъ въ Итакѣ весьма каменистой,
             Знаетъ онъ хитрости всѣ и разумные знаетъ совѣты".
                  Мудрости полный, тогда Антеноръ, отвѣчая, промолвилъ:
                  "Женщина, слово сіе ты сказала по истинѣ вѣрно.
             Въ прежніе дни приходилъ ужъ сюда Одиссей богоравный, 205.
             Посланный ради тебя съ Менелаемъ, любезнымъ Арею.
             Ихъ, какъ гостей, принималъ я въ чертогѣ своемъ дружелюбно;
             Близко тогда изучилъ я ихъ образъ и мудрость совѣтовъ.
             Оба въ собранье пришли и съ толпою Троянцевъ смѣшались.
             Стоя, изъ нихъ Менелай былъ значительнѣй плечъ шириною; 210.
             Сидя-же рядомъ вдвоемъ, Одиссей величавѣй казался.
             А какъ настала пора обнаружить въ рѣчахъ свои мысли,
             Началъ сперва Менелай говорить намъ -- отрывисто, скоро,
             Въ краткихъ и ясныхъ словахъ,-- оттого-ль, что онъ врагъ многословья,
             Сбивчивыхъ, длинныхъ рѣчей,-- оттого-ль, что годами былъ младшій. 215.
             Быстро поднялся затѣмъ Лаэртидъ Одиссей многоумный.
             Стоя, онъ внизъ все глядѣлъ, устремивши глаза свои въ землю.
             Не наклонялъ онъ жезла ни впередъ, ни назадъ, но подобно
             Мужу, къ рѣчамъ непривыкшему, вовсе держалъ неподвижно.
             Вы-бы сказали, что это неистовый мужъ иль безумный. 220.
             Но какъ потомъ изъ груди своей голосъ издалъ онъ могучій,
             И полетѣли слова, будто снѣжныя хлопья зимою,
             Съ нимъ состязаться уже не дерзнулъ-бы никто изъ живущихъ,
             И не дивились мы больше, наружность его созерцая".
                  Третьимъ увидѣвъ Аякса, старикъ, вопрошая, промолвилъ: 225.
                  "Кто еще этотъ Ахейскій герой, благородный, высокій,
             Ростомъ и плечъ шириной между всѣми Ахейцами первый?"
                  И отвѣчала Елена, одѣтая въ длинную ризу:
                  "Это -- Аяксъ исполинскій, защита Ахейскаго войска.
             Далѣе Идоменей, словно богъ, среди воиновъ критскихъ 230.
             Сталъ -- и его окружили толпой предводители Критянъ.
             Часто его угощалъ Менелай, любезный Арею,
             Въ нашемъ чертогѣ, когда приходилъ онъ къ намъ съ острова Крита.
             Нынѣ я вижу опять всѣхъ другихъ быстроокихъ Данайцевъ.
             Я ихъ легко узнаю и могла-бы исчислить названья; 235.
             Двухъ не могу отыскать полководцевъ,-- отсутствуютъ двое --
             Касторъ, коней укротитель, съ кулачнымъ бойцомъ Полидевкомъ,
             Братья родные, моею рожденные матерью оба.
             Или они не покинули свой Лакедемонъ любезный.
             Или сюда на своихъ корабляхъ мореходныхъ приплыли, 240.
             Только теперь не желаютъ участвовать въ битвѣ съ мужами,
             Ибо стыда моего и несчетныхъ упрековъ боятся".
                  Такъ говорила она, но земля, все живое питая,
             Ихъ покрывала уже въ Лакедемонѣ, въ милой отчизнѣ.
                  Тою порою чрезъ городъ глашатаи шли и держали 245.
             Жертвы богамъ, двухъ ягнятъ и вино -- плодъ земли веселящій --
             Въ козьемъ мѣху; а глашатай Идей, впереди выступая,
             Ярко-блистающій кубокъ и чаши держалъ золотыя.
             Къ старцу приблизясь, его возбуждалъ онъ такими словами:
                  "Встань, Лаомедона сынъ! Зовутъ тебя лучшіе мужи 250.
             Изъ мѣднобронныхъ Ахейцевъ и рѣзвыхъ наѣздниковъ Трои
             Внизъ опуститься въ долину, чтобы жертвы заклать въ знакъ союза.
             Послѣ того Александръ съ Менелаемъ, любезнымъ Арею,
             Будутъ на копьяхъ большихъ за жену состязаться другъ съ друтомъ.
             Кто побѣдитъ, тотъ возьметъ и жену, и ея достоянье. 255.
             Прочіе, миръ заключивъ и священныя жертвы заклавши,
             Мы въ плодоносной останемся Троѣ, они возвратятся
             Въ Аргосъ, конями богатый, въ Ахею, гдѣ жены прекрасны".
                  Такъ онъ сказалъ. Содрогнулся старикъ, и велитъ онъ дружинѣ
             Быстрыхъ запрячь лошадей; та немедля исполнила слово; 260
             Тотчасъ взобрался Пріамъ и, къ себѣ натянувши, взялъ возжи;
             Подлѣ него Аптеноръ на прекрасную сталъ колесницу;
             Оба изъ Скейскихъ воротъ лошадей устремили въ долину.
                  Вскорѣ они, подоспѣвши туда, гдѣ стояли Ахейцы
             Противъ Троянцевъ, съ коней на кормилицу землю ступили, 265.
             И въ середину пошли межъ Ахейскихъ мужей и Троянскихъ.
             Быстро поднялись тогда Агамемнонъ, владыка народовъ,
             И Одиссей многоумный, и славные вѣстники тотчасъ
             Вмѣстѣ снесли непреложныя жертвы богамъ и смѣшали
             Въ чашѣ напитокъ и на-руки воду царямъ поливали. 270.
             Сынъ-же Атрея, извлекши рукою свой ножъ, что обычно
             Рядомъ съ большими ножнами меча у него былъ привѣшенъ,
             Волосы срѣзалъ съ овечьихъ головъ, а глашатаи тотчасъ
             Роздали ихъ полководцамъ Ахейцевъ, равно и Троянцевъ.
             Руки воздѣвши, Атридъ между ними сталъ громко молиться: 275.
                  "Зевсъ, нашъ отецъ, ты на Идѣ царящій, славнѣйшій, великій,
             Солнце, которое все съ высоты своей видишь и слышишь,
             Вы, о Земля и Потоки, а также подземные боги,
             Вы, что караете мертвыхъ за ихъ вѣроломныя клятвы,
             Будьте свидѣтели всѣ, ваши вѣрныя клятвы блюдите! 280.
             Если убьетъ Александръ Менелая, любимца Арея,
             Пусть онъ Еленой тогда и ея достояньемъ владѣетъ,
             Мы-жъ на своихъ корабляхъ мореходныхъ домой возвратимся.
             Если-жъ въ бою Менелай свѣтлокудрый убьетъ Александра,
             Мужи Троянцы должны и Елену вернуть, и богатства, 285.
             Также и дань уплатить Аргивянамъ въ размѣрѣ приличномъ,
             Чтобы и память о ней въ поколѣньяхъ грядущихъ осталась.
             Если-жъ падетъ Александръ, во Пріамъ и Пріамовы дѣти
             Не пожелаютъ потомъ уплатить намъ условленной дани,
             Буду еще воевать, добиваясь военной награды, 290.
             Здѣсь оставаясь, пока не наступитъ войны окончанье".
                  Молвилъ и горло ягнятъ перерѣзалъ безжалостной мѣдью,
             И положилъ ихъ на землю, трепещущихъ, жизни лишенныхъ,
             Ибо жестокая мѣдь лишила ихъ жизненной силы.
             Послѣ изъ чаши глубокой вино они черпали въ кубки 295
             И возливали, съ молитвой богамъ, существующимъ вѣчно.
             Каждый Троянецъ и каждый Ахеянинъ такъ говорили:
                  "Зевсъ величайшій, славнѣйшій, и всѣ вы, безсмертные боги!
             Кто изъ насъ первый нарушитъ священныя клятвы союза,
             Пусть, какъ вотъ это вино, его мозгъ по землѣ разольется, 300.
             Дѣти его пусть умрутъ, и жена покорится другому".
                  Такъ говорили они, но Кронидъ не услышалъ моленья.
             Слово тогда имъ промолвилъ Пріамъ, отъ Дардана рожденный:
                  "Слушайте, Трои сыны и Ахейцы въ прекрасныхъ доспѣхахъ!
             Я возвращаюсь назадъ въ Иліонъ, быстрымъ вѣтрамъ открытый, 305.
             Ибо мнѣ тягостно будетъ увидѣть своими глазами,
             Какъ съ Менелаемъ, любезнымъ Арею, сынъ милый сразится.
             Знаетъ одинъ лишь Зевесъ и другіе безсмертные боги
             Имя того, кому смертный конецъ приготовленъ судьбою".
                  Молвивъ, ягнятъ положилъ въ колесницу божественный смертный, 310.
             Послѣ взобрался онъ самъ и, къ себѣ натянувши, взялъ возжи;
             Подлѣ него Антеноръ на прекрасную сталъ колесницу;
             Оба, назадъ повернувъ, къ Иліону направились быстро.
                  Гекторъ, Пріама дитя, и съ нимъ Одиссей богоравный
             Смѣрили прежде всего для сраженія мѣсто, а послѣ, 315.
             Жребіи взявъ, сотрясали ихъ въ шлемѣ, окованномъ мѣдью,
             Дабы рѣшить, кто копье свое мѣдное ранѣе броситъ.
             Руки къ богамъ воздѣвая, тѣмъ временемъ войско молилось;
             Каждый Ахеецъ и каждый Троянецъ тогда говорили:
                  "Зевсъ, нашъ отецъ, ты, на Идѣ царящій, славнѣйшій, великій! 320
             Тотъ, кто изъ нихъ былъ виновникомъ бѣдствій обоихъ народовъ,
             Дай, чтобъ убитый сошелъ онъ въ подземную область Аида,
             Мы-же союзъ заключимъ и священныя клятвы исполнимъ".
                  Такъ говорили. Тогда шлемовѣющій Гекторъ великій
             Жребій, взоръ отвернувши, встряхнулъ: выпалъ жребій Париса. 325.
             Тотчасъ рядами усѣлись войска, тамъ, гдѣ каждый оружье
             Пестрое на земь сложилъ и поставилъ коней быстроногихъ.
             Тою норой облекаться въ оружіе пышное началъ
             Богоподобный Парисъ, мужъ прекрасноволосой Елены.
             Прежде всего наложилъ онъ на голени латы ножныя, 330.
             Дивныя видомъ,-- онѣ на серебряныхъ пряжкахъ держались.
             Панцырь потомъ на груди укрѣпилъ; ему панцирь достался
             Отъ Ликаона, отъ брата родного, и былъ ему впору.
             Послѣ того черезъ плечи онъ бросилъ свой мечъ среброгвоздый,
             Мѣдный; затѣмъ перекинулъ онъ щитъ и огромный, и крѣпкій, 335.
             Шлемъ возложилъ на могучую голову, сдѣланный пышно,
             Съ конскою гривой и гребнемъ вверху, колебавшимся грозно.
             Крѣпкое взялъ онъ копье,-- приходилось къ рукѣ оно плотно.
             Тѣ-же доспѣхи надѣлъ Менелай, любезный Арею.
                  Оба тогда изъ толпы, въ боевые доспѣхи облекшись, 340
             Вышли они на средину, межъ войскомъ Троянцевъ и Грековъ,
             Грозно смотря другъ на друга. И зрителей смута объяла,--
             Рѣзвыхъ наѣздниковъ Трои, Ахеянъ въ прекрасныхъ доспѣхахъ.
             Близко бойцы другъ отъ друга на мѣстѣ измѣренномъ стали,
             Копья колебля въ рукахъ и одинъ угрожая другому. 345.
             Первый тогда Александръ копье длиннотѣнное бросилъ.
             Сына Атрея ударилъ онъ въ щитъ, округленный искусно:
             Мѣдь не пробивъ, остріе надъ щитомъ его твердымъ погнулось.
             Тотчасъ за нимъ Менелай устремился, любимецъ Арея,
             Съ мѣднымъ копьемъ, возсылая молитву къ Зевесу Крониду: 350.
                  "Царственный Зевсъ, о, дозволь мнѣ теперь отомстить Александру!
             Первый онъ сдѣлалъ мнѣ зло. Отъ руки моей пусть онъ погибнетъ!
             Чтобы и въ дальнемъ потомствѣ никто не осмѣлился злое
             Сдѣлать тому, кто его принималъ дружелюбно, какъ гостя".
                  Такъ говоря и съ размаха копье длиннотѣнное бросивъ, 355
             Сына Пріама ударилъ онъ въ щитъ, округленный искусно.
             Мощно проникло копье черезъ щитъ ослѣпительно-яркій,
             Панцирь пробило подъ нимъ, разукрашенный съ дивнымъ искусствомъ,
             И разорвало тунику Парисову прямо вдоль паха.
             Тотъ отклонился назадъ и погибели черной избѣгнулъ. 360.
             Сынъ-же Атрея извлекъ торопливо свой мечъ среброгвоздый
             И, замахнувшись, ударилъ по конусу шлема. Сломился
             На-трое мечь и на-четверо, павъ изъ руки его на земь.
             И застоналъ Менелай, на широкое небо взирая:
                  "Зевсъ, нашъ отецъ! Никого нѣтъ злотворнѣй тебя средь безсмертныхъ! 365.
             Я уже думалъ, что вотъ отомщу Александру за горе,
             Нынѣ-же мечъ у меня разломился въ рукѣ и напрасно
             Брошено было копье,-- не убитъ онъ моею рукою".
                  Такъ онъ сказалъ и, напавши, за шлемъ ухватилъ густогривый
             И, повернувшись, повлекъ Александра къ Ахейскимъ дружинамъ. 370.
             Нѣжная шея Париса узорнымъ ремнемъ затянулась,
             Вкругъ подбородка его отъ шлема подвязаннымъ плотно.
             Такъ-бы увлекъ онъ его, несказанною славой покрывшись,
             Если-бы Зевсова дочь не увидѣла ихъ Афродита
             И не расторгла ремень, съ быка умерщвленнаго снятый. 375.
             Только пустой одинъ шлемъ за рукою послѣдовалъ мощной,
             И Менелай, повернувшись къ Ахейцамъ въ прекрасныхъ доспѣхахъ,
             Бросилъ его, завертѣвъ, а друзья унесли его скоро.
             Самъ-же онъ вновь устремился, желая убить Александра
             Мѣднымъ копьемъ, по того удалила легко, какъ богиня, 380.
             Зевсова дочь Афродита, туманомъ густымъ осѣнила
             И отнесла его въ брачный покой благовонный, душистый.
             Послѣ ушла, чтобъ Елену призвать, и, на башнѣ высокой
             Встрѣтивъ ее, окруженную тѣсной толпою Троянокъ,
             Тронула тихо рукой, надушенной одежды касаясь, 385.
             И обратилася къ ней, уподобившись дряхлой старухѣ,
             Пряхѣ: она для Елены, еще въ Лакедемонѣ жившей,
             Дивныя дѣлала пряжи и сильно была ей любима.
             Ей уподобившись, такъ Афродита богиня сказала:
                  "Вмѣстѣ идемъ. Александръ призываетъ домой возвратиться. 390.
             Въ брачномъ покоѣ лежитъ онъ на тонкообточенномъ ложѣ,
             И красотой, и одеждой блистаетъ. Едва-ли повѣришь,
             Что изъ сраженья съ героемъ сейчасъ онъ вернулся. Какъ будто
             Въ пляску готовъ онъ идти, иль, плясать переставъ, отдыхаетъ".
                  Такъ ей сказала богиня и сердце въ груди взволновала. 395.
             Но, разглядѣвши потомъ прекрасную шею богини,
             Ясныя очи ея и грудь, что рождаетъ желанья,
             Ужасъ она ощутила и слово сказала, подумавъ:
                  "Что, безпощадная, вновь обольстить ты меня пожелала?
             Хочешь, быть можетъ, опять увести меня въ городъ обширный 400.
             Фригіи иль Мэопіи отрадной, гдѣ кто-нибудь также
             Дорогъ тебѣ средь людей, говорящихъ раздѣльною рѣчью?
             Не оттого-ль, что теперь Менелай побѣдилъ Александра
             И пожелаетъ со мной, ненавистной, домой возвратиться,--
             Не оттого-ли сюда ты пришла, замышляя коварство? 405.
             Сядь близь него ты сама, отъ дороги боговъ уклонившись,
             Пусть твои ноги впередъ не касаются больше Олимпа,
             Но постоянно предъ нимъ изнывай, стереги его вѣчно,
             Выжди, покуда тебя онъ женой назоветъ, иль рабыней,
             Я же туда не пойду; непристойно, чтобъ я согласилась 410
             Ложе готовить ему. Всѣ Троянки меня-бъ укоряли.
             Сердце мое ужъ и такъ безпредѣльной исполнено скорби".
                  Ей, разсердившись, въ отвѣтъ Афродита богиня сказала:
                  "Дерзкая! Ты не гнѣви меня! Въ гнѣвѣ тебя я покину,
             Стану тебя ненавидѣть, какъ сильно донынѣ любила. 415.
             Бойся, чтобъ страшной вражды не зажгла я въ обоихъ народахъ,
             Трои сынахъ и Ахейцахъ,-- ты-жъ смертью позорной погибнешь".
                  Молвила такъ. И Елена, Зевеса дитя, испугалась.
             Молча пошла, покрываломъ серебряно-бѣлымъ покрывшись,
             Женамъ Троянскимъ незрима: ее предводила богиня. 420.
                  Вскорѣ достигли они прекрасныхъ чертоговъ Париса.
             Быстро къ работамъ своимъ обратились рабыни. Елена
             Въ брачный высокій покой вступила, богиня средь женщинъ.
             И Афродита богиня, съ улыбкой сѣдалище взявши,
             Черезъ покой понесла и поставила предъ Александромъ. 425.
             Сѣла Елена предъ нимъ, дочь эгидодержавнаго Зевса:
             Взоры назадъ обративъ, она такъ укоряла супруга:
                  "Ты изъ сраженья вернулся. О, если-бъ ты палъ, укрощенный
             Мужемъ сильнѣе тебя, тѣмъ, кто былъ моимъ первымъ супругомъ!
             Ты-ль не хвалился всегда, что копьемъ, и рукою, и силой 430.
             Можешь легко побѣдить Мепелая, любимца Арея?
             Что-же, ступай, вызывай Мепелая, любимца Арея,
             Снова съ тобою вдвоемъ въ состязанье вступить. Но совѣтъ мой:
             Лучше останься ты здѣсь, безразсудно не думай сражаться
             И въ поединокъ вступать съ русокудрымъ бойцомъ Менелаемъ, 435.
             Чтобы немедля тебя не смирилъ онъ копьемъ своимъ сильнымъ".
                  И, отвѣчая, Парисъ такое промолвилъ ей слово:
                  "Не говори, о жена, мнѣ упрековъ, обидныхъ для сердца.
             Нынѣ меня Менелай покорилъ при посредствѣ Аѳины,
             Послѣ его покорю, такъ какъ боги и намъ помогаютъ. 440.
             Лучше ложись близь меня, чтобы мы насладились любовью.
             Не затмѣвала любовь никогда мои мысли такъ сильно,
             Даже тогда, какъ, съ тобой Лакедемонъ отрадный покинувъ,
             На мореходныхъ судахъ я тебя увлекалъ и впервые
             Въ нѣгѣ любви мы слились, на островъ Кранаю прибывши. 445.
             Весь я исполненъ любви и охваченъ желаніемъ сладкимъ".
                  Молвилъ и къ ложу пошелъ, и супруга пошла за нимъ слѣдомъ;
                  Вмѣстѣ на ложѣ рѣзномъ улеглись они другъ подлѣ друга.
             Тою порою, какъ звѣрь, сынъ Атрея по воинству рыскалъ,
             Не запримѣтитъ-ли гдѣ Александра, подобнаго богу, 450.
             Но изъ Троянцевъ никто, и никто изъ союзниковъ славныхъ
             Выдать Париса не могъ Менелаю, любимцу Арея:
             Не утаили-бъ его изъ пріязни, когда-бъ увидали,
             Ибо, какъ черная смерть, онъ всему ненавистенъ былъ войску.
                  Къ нимъ обратившись, тогда царь мужей Агамемнонъ промолвилъ: 455.
             "Слушайте, мужи Троянцы, Дардане, союзное войско!
             Явно для всѣхъ побѣдилъ Менелай, любимецъ Арея.
             Выдайте-жъ намъ Аргивянку Елену со всѣмъ достояньемъ,
             Также военную дань уплатите въ размѣрѣ приличномъ,
             Чтобы и память о ней въ поколѣньяхъ грядущихъ осталась". 460.
                  Такъ говорилъ имъ Атридъ, и Ахейцы его одобряли.
                                                                                             Н. Минскій.
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru