Гончаров Иван Александрович
Уха

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 6.89*8  Ваша оценка:
  
  
  
  
    И. А. Гончаров. Уха


  

  

  ----------------------------------------------------------------------------

       

  	 Оригинал находится здесь.  

  

  ----------------------------------------------------------------------------

  

  

                                  Очерк 

       

       В  городе  С.  из  одного  дома  выехали две телеги, запряженные каждая

  парой   сытых  кормленых  лошадей.  В  первой  телеге  ехали  женщины:  жена

  приказчика  одного  барского  имения,  жена  дьячка  местной  церкви  и жена

  мещанина  из  города  - большие приятельницы между собой. Правил этой первой

  телегой  пономарь  Ерема, человек набожный и на взгляд смирный. Спина у него

  была  длинная,  а  ноги  короткие:  оттого  ему и не давали стихаря, хотя он

  кроме  своей  обязанности  пономаря,  то  есть звонить в колокола, помогал в

  местной  церкви  еще  дьячку.  Он  был холостой и все собирался жениться, да

  никто  за  него  не шел, потому что он был колченогий и мало имел дохода. Он

  помогал  дьячку  не в одной только церкви, ноя дома, колол дрова, носил воду

  и  терпеливо  отмалчивался,  когда дьячок или жена его подтрунивали над ним.

  Он  сидел  на  облучке  телеги и поворачивал голову то к ней, то к другой из

  пассажирок,  когда  они  тыкали  его  зонтиками в спину. "Угадай, Ерема, кто

  тебя  ткнул?"  -  спрашивали  они.  Он  молча показывал, оборачиваясь, белые

  зубы,  то  в  ту,  то  в  другую  сторону.  "Хорошенько  его,  хорошенькой -

  раздавалось сзади из другой телеги. - Ишь, баловень, уселся с бабами?" 

       На  той  телеге, где сидели женщины и которою правил Ерема, был самовар

  с  чашками  и  стаканами,  тарелки, хлеб, соль и разная провизия, - все, что

  нужно было для стола и что могли забрать с собой женщины. 

       В  другой  телеге ехали мужья этих женщин: дьячок, приказчик и мещанин.

  С  ними  был  невод  и все потребное для рыбной ловли, также вино, наливки и

  пиво.  Они  собрались  на остров на Волге наловить рыбы, сварить там же уху,

  напиться  чаю и прочее. Словом, это был своего рода пикник, на который давно

  собиралась эта компания. 

       Ерема  был  вхож  во  все  три  семейства, и все, и мужчины, и женщины,

  знали   его,   как   смирного  простяка  и  забавного  малого,  над  которым

  безнаказанно  можно  потешиться вдоволь, Главную роль между женщинами играла

  жена  приказчика.  Она  рассказывала  своим приятельницам какую-то городскую

  сплетню;  те громко хохотали. "Хорошенько его, хорошенько, ишь как он лениво

  правит!"  -  продолжали  кричать  сзади  мужчины. Женщины не заставляли себя

  долго  просить;  они прерывали рассказ приказчицы, и то та, то другая тыкали

  Ерему  в  спину  зонтиками.  Он  едва  успевал оборачиваться в ту или другую

  сторону,  показывая  белые  зубы,  почмокивал  губами  на  лошадей и шевелил

  вожжами.  "Угадай,  кто  тебя ткнул, Ерема?" - дразнила его та или другая из

  женщин задорно. "Почем я знаю!" 

       -  Пресвятая  Троица!  помилуй нас грешных! - говорил, крестясь, Ерема,

  проезжая   мимо   церкви   Троицы.   Новый   толчок   в  спину  зонтиком  от

  которой-нибудь  женщины. На второй телеге мещанин тоже что-то рассказывал, и

  слушатели громко смеялись. По временам оттуда слышались восклицания. 

       -  Хорошенько  его,  хорошенько!  - раздавались мужские голоса с другой

  телеги.  Ерема оглянулся и на них, но ничего не сказал, показав только белые

  зубы. 

       В  это  время  съезжали  с  горы.  На  первой  телеге  раздалось пение:

  "Юность,  юность,  веселися. Веселись, пока цветешь. Пой, резвися и кружися,

  ибо  скоро ты пройдешь!" - пел женский голос. Между тем поровнялись с другой

  церковью.   Ерема  снял  шапку  и,  осеняя  себя  широким  крестом,  набожно

  проговорил: "Тихвинская мати, пресвятая богородица, помилуй нас!" 

       Опять последовали тычки зонтиком и голоса с другой телеги: 

       -  Хорошенько  его,  хорошенько  баловня!  Мужские  голоса  там  дружно

  затягивали:  "Вниз  по матушке по Волге". Обе телеги подвигались все ближе и

  ближе к реке. На горе опять показалась церковь. 

       "Святой  Николай Чудотворец и угодниче божий, помилуй нас!" - крестясь,

  говорил  Ерема,  снимая  шапку.  Женщины  не  унимались тыкать его зонтиком.

  Ерема  продолжал показывать белые зубы, чмокать губами на лошадей и шевелить

  вожжами.  Женщины  пели то "Среди долины ровныя", то "Я в пустыню удаляюсь".

  Мужчины  из  другой  телеги или подтягивали им или пели унисоном "Не белы-то

  снеги в поле забелелися". 

       Наконец   уже  близко  переезда  на  остров  была  еще  церковь  Иоанна

  Предтечи.  "Святой  Иоанне  Крестителю,  моли Бога за нас!" - снимая шапку и

  крестясь,  сказал  Ерема.  С  этим  вместе  обе телеги пустились вброд через

  узенький рукав на острое. 

       Там  еще  посмеявшись над Еремой вдоволь и женщины и мужчины, на что он

  только  показывал  белые  зубы  и  ничего  не  говорил,  сняли  с телеги все

  припасы,  как для обеда, так и для рыбной ловли. Приказчик, мещанин и дьячок

  взяли  невод  и пошли на озеро ловить рыбу, предполагая наловить ее столько,

  что  чересчур  станет  на  уху.  Чашки,  стаканы, вилки, ложки, ножики и всю

  провизию  передали  женщинам,  а  лошадей  и овес, который с собой привезли,

  отдали  на  руки  Ереме,  наказывая  ему, чтобы он когда придет время, задал

  лошадям  корм. "Хорошо, ужо задам",- лениво проговорил Ерема, поглядывая еще

  ленивее  на  обе  телеги. Он отпряг лошадей, поставил телеги поодаль, а себе

  устроил  род  шалаша  из  прутьев  и, прикрыв его захваченным приказчиком из

  дома  пологом,  сам  растянулся  на  траве, подостлав под себя свой кафтан и

  снятую с телеги кожаную подушку, и заснул. 

       Дьячиха  пошла на озеро с мужчинами, которые, захватив невод, принялись

  ловить  рыбу  на  уху. Но, увидев, что они заворотили панталоны выше колен и

  вошли  в  воду, чтобы закидывать невод, она пошла обратно к прочим женщинам.

  Муж  ее  из  воды  закричал ей, чтоб она зашла к Ереме посмотреть, все ли он

  сделал,  что они ему наказывали, то есть отпряг ли лошадей, поставил ли их и

  телеги  в  сторону,  как следует, где и как приютился сам и вообще сделал ли

  все,  что  нужно.  "А  то,  пожалуй,  он тово, - заключил дьячок, - заснет и

  ничего  не  сделает!  Ты  того,  посмотри за ним и разбуди его, коли что..."

  Выслушав  мужа,  дьячиха тихо пошла навстречу к тому месту, где расположился

  Ерема.  Через  час  она,  торопясь,  пришла  к  шалашу. Ерема лежал на своем

  кафтане,  растянувшись  на  траве,  и  в  самом  деле  спал. Дьячиха сначала

  заглянула  только  в  шалаш  к  Ереме,  подумала  немного,  потом вошла туда

  совсем, разбудила спящего, присела и пробыла там с час... 

       Остались  две  женщины,  хозяйничали  там, где их оставили мужчины. Они

  расставляли  посуду,  чашки,  самовар  был  прежде отдан Ереме, чтобы он его

  налил,  положил  угольев  и  сделал,  как нужно. Они разложили хлеб и прочую

  провизию,  яйца,  жаркое  и все, что взяли с собой, и поджидали жену дьячка,

  чтобы она помогала им управляться с закуской. 

       -  Что  это  она нейдет: ужели все смотрит, как наши мужья рыбу в озере

  ловят? 

       -  Пойти  было,  позвать  ее сюда, - сказала жена приказчика и пошла ей

  навстречу.  Но та пошла другой дорогой, в обход, и казалась возбужденной, от

  долгой  ли ходьбы или от чего другого, неизвестно. Она прошла туда, где была

  провизия  и  где  они  остановились.  Приказчица  между тем подошла к шалашу

  Еремы  посмотреть,  что  он  делает. Она, нагнувшись, вошла в шалаш и нашла,

  что  он  не  лежит,  а  сидит  на  своем  месте.  Сначала она осведомилась о

  телегах,  о  лошадях,  потом  спросила,  поставил  ли  он самовар, где угли?

  Мало-помалу  голоса  их становились все тише и тише, наконец, совсем смолкли

  и  наступило  молчанье... Это продолжалось также около часу. Жена приказчика

  тоже  в  возбужденном  состоянии  вышла  из  шалаша  Еремы  и пошла окольною

  дорогой,  поправляя прическу и платье на себе, к тому месту, где были другие

  женщины.  Но  она  застала  только жену дьячка, которая сказала ей, что жена

  мещанина, соскучившись ждать ее, пошла ей навстречу, уже с полчаса назад. 

       Обе  женщины,  обыкновенно  большие  болтуньи,  на этот раз рассеянно и

  молча  стали  хозяйничать,  расставляли  стаканы,  чашки  с  одного места на

  другое   без   всякой  цели  и  потом  переставляли  их  на  прежнее  место,

  раскладывали  провизию  и  мало  занимались  друг другом. Все это со времени

  ухода  мужчин  продолжалось  часа  три.  Никто  не показывался, ни мужчины с

  неводом  и  рыбой,  ни жена мещанина из шалаша Еремы, ни сам Ерема с кипящим

  самоваром... 

       .  .  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

  

       Наконец,  часа  в  три дня явились и мужчины с рыбой для ухи. Уха вышла

  на  славу,  совершенно  Демьянова уха. Женщины набрали сухих ветвей, развели

  огонь,  все  молча  налили большую кастрюлю водой, вскипятили, положили туда

  живых  стерлядей,  ершей,  сазанов  и  стали  варить  уху. Они распорядились

  прочей   провизиею   и   стали   поджидать  жену  мещанина,  которая  что-то

  замешкалась.   Оно   и   не  мудрено:  место  было  малоизвестное,  можно  и

  заблудиться!  Уха  давно  уже  была готова, как она, запыхавшись и поправляя

  дорогой  также  прическу и платье, пришла туда, где ждали ее другие. "Где же

  Ерема,  что  он  не  идет?  Ах,  он  подлец!"  -  сказал приказчик. "Придет,

  придет!"  -  нехотя  и  небрежно  отвечала жена мещанина. "Право, подлец!" -

  прибавил приказчик. 

       -  Вот  и  Ерема  идет!  - сказал мещанин. - Где ты пропадал, подлец? -

  спросил приказчик, - что не несешь самовара и уха ждет тебя тоже! 

       -  Сейчас,  сейчас!  -  лениво  сказал Ерема, - вот вам и самовар! - Он

  поставил  самовар,  сам  сел  на  одно  пустое место, ни на кого не глядя, и

  нехотя взял ложку, как и другие. 

       -  Что  вы  на  него  взъелись,  в самом деле! Он тоже человек, как все

  люди, а не то, что какой-нибудь! - сказала одна из женщин. 

       Все начали есть уху и прочее, что привезено было из городу, с собой. 

       Мужчины  всячески задирали Ерему, но он ел, как молодой рекрут, много и

  молча,  а  женщины,  которых  подзадоривали  их мужья, смотрели тоже молча в

  разные стороны... 

       -  Да  что  с  вами поделалось? Обворожил, что ли, вас Ерема? - спросил

  мещанин.  Но  Ерема  ничего не сказал и не показал по обыкновению своих зуб,

  женщины тоже ели и пили, не говоря ни слова. 

       -  Ну,  давайте пить водку! Коли так! - решил мещанин и вынул знакомый,

  всем  штоф  вина,  который  улыбкой  приветствовали все мужчины, не исключая

  Еремы.  Для  женщин  приказчик  привез из города наливки, меду и пива. Потом

  все стали есть, пить и веселились до вечера. 

       Поздно вечером все начали лениво подниматься с своих мест. 

       - А что лошадям задал ли ты овса, Ерема? - спросил дьячок. 

       -  Задал! - отвечал Ерема. - Теперь поди уж чай съел! - Так напой их да

  закладай, нечего тут прохлаждаться! - добавил тот. 

       Ерема  ушел.  Трое  мужчин  стали  убирать  невод, а жены их укладывали

  самовар,  чашки  и  прочее,  что  было  взято  из  города. Скоро обе телеги,

  запряженные  лошадьми,  тронулись  в город, когда на небе вызвездило и вечер

  был  тихий и ясный. Переехали опять вброд рукав Волги, отделявший от твердой

  земли,  и  стали  подниматься  в  гору. Но женщины уже не тыкали зонтиками в

  спину  Ерему, хотя с другой телеги мужчины то и дело подстрекали их словами:

  "Хорошенько   его,   баловня!  Хорошенько  ero!"  Женщины  продолжали  молча

  смотреть  в  разные стороны. Ерема пошевеливал вожжами и правил лошадьми, не

  обращая,  кажется,  на  них  большого внимания. Когда поровнялись с церковью

  Иоанна  Предтечи:  "Святой  Иоанне  Крестителю,  моли Бога за нас!" - снимая

  шапку  и  крестясь,  сказал  Ерема.  "Ах  ты,  разбойник!  Вот я тебе дам! -

  говорил  мещанин.  - Отдуйте-ка его зонтиком! Слышите?" Но женщины не отдули

  его,  продолжали  сидеть  молча,  и  Ерема  на  них  не оглядывался. "Святой

  Николай,  чудотворче  и  угодниче  Божий,  помилуй нас!" - говорил он, опять

  крестясь,  снимая  шапку, когда проезжали мимо церкви Николая Чудотворца. "Я

  дам   тебе  угодниче  Божий,  будешь  ты  у  меня  в  церкви,  вот  этак  же

  разговаривать!  Ну-ка его в три зонтика!" - сказал с другой телеги дьячок. В

  первой  телеге  все молчали, все три женщины и Ерема, и зонтиками не трогали

  его в спину. 

       -   Тихвинская   Мати,  Пресвятая  Богородица,  моли  Бога  за  нас!  -

  проговорил Ерема, когда поровнялись с церковью Божьей Матери. 

       -  Вот  я тебе дам! Ишь, баловень! Залез к бабам! Чего вы там смотрите!

  Эй,  вы,  барыни!  Хорошенько его! - кричал мужской голос сзади. Но в первой

  телеге  ехали  молча.  Только  один Ерема, поровнявшись с последней церковью

  Троицы  и  крестись,  сняв  шапку, произнес: "Пресвятая Троица, помилуй нас,

  грешных!" 

       С  этими  словами  обе  телеги остановились у дома, из которого выехали

  утром. 

       

                                                                    1891

  

  





















Оценка: 6.89*8


 Ваша оценка: 










Связаться с программистом сайта.























Рейтинг@Mail.ru