Гордин Владимир Николаевич
Двое

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Владимир Гордин

Двое

   -- Друг мой, чего же ты так пристально смотришь в глаза мне?.. Жалеешь? Но ты так же голоден, как и я.
   Вард завыл, жалобно, тягуче, долго.
   -- Перестань. Тебе, такой гордой собаке, это не идет. Умрем молча, в торжественной тишине. Без злобы, без обиды умрем. Так, верно, нужно.
   И белая рука тонкими пальцами нежно ласкала длинные, ласковые уши своего молчаливого друга.
   В большой мастерской художника, в пятом этаже, под самой крышей, в углу стоял большой шаткий стол, около него два некрашеных табурета. Кровать и постель давно проданы. Посреди комнаты в беспорядке толпились мольберты разной величины с начатыми холстами. На стенах, наскоро прикрепленные кнопками, висели акварели, неоконченные картины масляными красками. Широкое окно с частым переплетом до половины закрыто было зеленой бумагой. На голом столе, без скатерти, догорала лампа. Желтый глаз смотрел в потухающее лицо художника. Они гипнотизировали друг друга.
   Близко, рядом, яркой сталью мигал новый револьвер.
   -- Вот лампа гаснет. Темно станет. И я решусь, -- малодушный. Во мраке легче. Кажется, что ты уже умер. Лежишь давно в могиле.
   Побелевшие губы дрогнули. Тонкое, безбородое лицо от боли разбилось на мелкие куски.
   -- Ты меня понимаешь, дорогой Вард. Все понимаешь. Знаю. Только не плачь. Не нужно слез. Зачем?.. Бесполезно. Никто все равно не услышит... Лампа еще горит, -- сказал он задумчиво после паузы. -- Может случиться чудо. Ну, а если она погаснет раньше того времени, ты ведь никому не отдашь моего тела. Об этом мы уговорились... И я спокоен. Не веришь?
   Светлая улыбка оттенила боль на тубах.
   Большой рыжий с белыми пятнами сенбернар устремился своим выразительным лицом. Неподвижным, зачарованным взглядом смотрел он на огонек низкой лампы, словно оттуда только ждал чуда. "Вечно гори... гори..." Желтый глазок боролся со сном. Закрывал и снова открывал веко.
   В тишине ночи ясно слышно было, как на чердаке тоненькими лапками бегали мыши. Они шуршали, визжали, резвились.
   Часы где-то далеко, с глубокой дрожью, пробили два.
   -- Видишь, как поздно, а мы с тобой, мой Вард, все еще не спим... Быть может, заснем скоро... надолго...
   Глаза его прояснились. Яркий, загадочный блеск загорелся в темных зрачках.
   Собака задрожала всем телом.
   В комнате еще тише стало. Потрескивал только фитиль под зеленым абажуром.
   -- Тихая вода, какая ты страшная в жизни! Мертвая зыбь, кто попал к тебе, в твои воды, тот не уйдет, нет... Я вижу, Вард, ты укоряешь меня. Думаешь, я слишком тороплюсь умирать?.. Но если дольше не могу выносить такого голода. Разве ты не видал, как я сегодня ел бумагу? Пробовал глотать холст, но он режет горло и не убавляет боли в желудке. Десны опухли. Глаза перестают видеть. А голова так тесно захвачена в тиски, что еле дышу. Все вокруг вертится, ходит... Не могу... не могу дольше... Я с ума схожу. Если останусь жить еще хоть один час, я и тебя съем, Вард...
   Эхо ответило жутким криком и осеклось вдруг. Изможденное лицо, обтянутое желтой, сморщенной кожей, покрылось красными пятнами. Темные волосы упали и закрыли ему лоб. Тонкие, высохшие руки протянулись, -- ловили воздух. Кого-то невидимого звали к себе на помощь. В ушах зазвенели колокола, сначала тихо, потом все яснее и громче. Тяжелые чугунные языки раскачивались, -- они ударялись о толстую медь, -- голосили. Багровое зарево окрасило черное окно... Рожи, красные, темные, широкие, длинные, вытянутые до потолка, обступили его со всех сторон. Кольцом закружились. Со свистом и гиком подняли вихрь. Высунутые языки касались пола.
   -- А-га-га-га... У-гу-гу-гу... -- кричали голоса на крыше. Они смеялись, хохотали мелким смехом.
   Прошла минута -- все исчезло. Он очнулся. Пламя в лампе еще раз поднялось. Заколебалось и сразу погасло. Остался огненный след на фитиле. Густой мрак натянулся и все покрыл своей черной тенью.
   -- Что это?.. Кошмар был?.. -- шептал он, задыхаясь. -- Пора... Прощай, мой друг, мой Вард... Прости...
   Ощупью стал искать револьвер. Долго в волнении не мог найти его. Протянул руки далеко, гораздо дальше, чем нужно было. Вдруг ощутил холодную сталь. С силой рванул к себе тяжесть. Закрыл веки. Трясущейся рукой приложил короткое дуло к подбородку. Неуверенно нажал курок. Мигнула молния. Короткий удар, как удар грома, на мгновение пробудил стены комнаты. Зазвенели стекла в переплетах окна. Качнулся мольберт. Упал холст. Череп разлетелся. Мозг и кровь окрасили стену. Лампа опрокинулась. Тяжелое тело с шумом покатилось на пол.
   Неподвижный Вард вскочил. Бешено запрыгал, закружился. Встал на пороге. И низким непрерывающимся ревом, вытянув шею, в мучительном страхе надолго завыл.

* * *

   Послышались одинокие торопливые шаги -- далеко внизу. Потом много тяжелых ног, с шумом они стали подыматься по лестнице. Все ближе и ближе. Раздался стук в дверь. Стук повторился.
   Вард прислушался. Недоверие и надежда сплелись. Он вздохнул и зарычал.
   -- Это здесь стреляли.
   -- Нужно ломать скорее дверь.
   -- Но там собака... Прежде, чем мы успеем войти, она кого-нибудь из нас растерзает.
   -- Она напугана и раздражена.
   -- А мы проделаем отверстие в дверях и просунем ей на палке отравленное мясо. Она наверно голодна, -- догадался первый.
   Все согласились.
   "Жестокие, как дети... Они думают только о себе..." -- с отчаянием говорили испуганные, воспламенные глаза Варда. Он медленно доплелся. Улегся рядом с остывающим распростертым трупом. Лапами закрылся. И тихо застонал.
   Глухо дрожала дверь под острием топора.

--------------------------------------------------------

   Источник текста:журнал "Нива" No 41, 1911 г.
   Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru