Горький Максим
Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная переписка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 2.63*18  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Переписка с А. В. Амфитеатровым.
    Переписка с Е. А. Ляцким
    Переписка с М. Ф. Владимирским.
    Переписка с В. М. Черновым.
    Переписка с Н. К. Муравьевым.
    Переписка с Н. И. Иорданским, М. К. Куприной-Иорданской и В. П. Кранихфельдом.
    Переписка с Р. В. Ивановым-Разумником.
    Переписка с В. А. Тихоновым.
    Переписка с Г. А. Лопатиным.
    Переписка с В. С. Войтинским.
    Переписка с С. С. Кондурушкиным.
    Переписка с О. О. Грузенбергом.


Горький и русская журналистика начала XX века

Неизданная переписка

  
   Литературное наследство. Том девяносто пятый
   М., "Наука" 1988
   Ответственные редакторы И. С. Зильберштейн, Н. И. Дикушина
   Том подготовлен совместно с Архивом А. М. Горького
   OCR Ловецкая Т.Ю.
  
   Настоящее издание продолжает серию горьковских томов "Литературного наследства". В томе публикуется переписка Горького с русскими писателями и журналистами начала XX в., отражающая большой и сложный период жизни Горького, его напряженные идейные и художественные искания.
   Большую научно-исследовательскую и редакторскую работу по подготовке тома провела Е. Г. Коляда.
   В редакторской работе принимала участие Л. М. Розенблюм.
   Подбор иллюстраций выполнен Е. М. Герасимовой, Г. В. Орловой, Л. Н. Галуенко, А. Д. Смирновой (Музей А. М. Горького), О. В. Симоненковой (Архив А. М. Горького).

Содержание

   О разысканиях горьковских материалов для томов "Литературного наследства"
   Статья И. С. Зильберштейна
   "Организация левой печати -- наша задача"
   Статья Б. А. Бялика
  

Горький и журнал "Современник"

   Переписка с А. В. Амфитеатровым.
   Вступительная статья Н. И. Дикушиной, публикация и комментарии Ф. М. Иоффе (п. 1--82), А. Е. Погосовой (п. 83--161), Е. Г. Коляды (п. 162--249), С. И. Доморацкой (п. 250--350)
  
   1902
   1. Горький -- Амфитеатрову Январь, не ранее 16
   2. Горький -- Амфитеатрову 24 февраля
  
   1905
   3. Горький -- Амфитеатрову 20 или 21 февраля
   4. Амфитеатров -- Горькому Декабрь
  
   1906
   5. Горький -- Амфитеатрову Март, не ранее 21. См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона
   6. Горький -- Амфитеатрову Март, после 23. См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона
   7. Горький -- Амфитеатрову 3 апреля
   8. Горький -- Амфитеатрову Май, не ранее 19
   9. Горький -- Амфитеатрову 31 мая
   10. Горький -- Амфитеатрову Середина июня
   11. Горький -- Амфитеатрову Середина июня
   12. Горький -- Амфитеатрову Начало августа, не позднее 10
   13. Горький -- Амфитеатрову Конец июля -- август
   14. Горький -- Амфитеатрову Начало сентября
   15. Горький -- Амфитеатрову 29 или 30 ноября
   16. Горький -- Амфитеатрову 10 или 11 декабря
  
   1907
   17. Горький -- Амфитеатрову Конец января, до 30
  
   1908
   18. Горький -- Амфитеатрову Февраль, не ранее 21
   19. Амфитеатров -- Горькому 14 марта
   20. Амфитеатров -- Горькому 16 марта
   21. Горький -- Амфитеатрову Март, не ранее 16
   22. Амфитеатров -- Горькому 12 апреля
   23. Горький -- Амфитеатрову Между 13 и 19 апреля
   24. Амфитеатров -- Горькому 20 апреля
   25. Горький -- Амфитеатрову Апрель, не ранее 22
   26. Горький -- Амфитеатрову Май, не позднее 10
   27. Амфитеатров -- Горькому 12 мая
   28. Амфитеатров -- Горькому 12 мая
   29. Амфитеатров -- Горькому 22 мая
   30. Горький -- Амфитеатрову Конец мая, не ранее 24
   31. Горький -- Амфитеатрову Конец мая
   32. Амфитеатров -- Горькому 4 июня 1908
   33. Горький -- Амфитеатрову Первая половина июня
   34. Горький -- Амфитеатрову Июнь, не позднее 22
   35. Амфитеатров -- Горькому 24 июня
   36. Горький -- Амфитеатрову Не ранее 26 июня
   37. Амфитеатров -- Горькому 10 июля
   38. Горький -- Амфитеатрову Июль, не позднее 22
   39. Амфитеатров -- Горькому 24 июля
   40. Амфитеатров -- Горькому Конец июля
   41. Амфитеатров -- Горькому 9 августа
   42. Горький -- Амфитеатрову Между 10 и 21 августа
   43. Амфитеатров -- Горькому 22 августа
   44. Горький -- Амфитеатрову Август, не ранее 25
   45. Амфитеатров -- Горькому 11 сентября
   46. Амфитеатров -- Горькому 6 октября
   47. Горький -- Амфитеатрову 7 или 8 октября
   48. Амфитеатров -- Горькому 9 октября
   49. Амфитеатров -- Горькому Октябрь, не ранее 19
   50. Амфитеатров -- Горькому 29 октября
   51. Горький -- Амфитеатрову Начало ноября
   52. Амфитеатров -- Горькому 18 ноября
   53. Амфитеатров -- Горькому 5 декабря
   54. Горький -- Амфитеатрову 7 или 8 декабря
   55. Горький -- Амфитеатрову 8 или 9 декабря
   56. Амфитеатров -- Горькому 10 декабря
   57. Горький -- Амфитеатрову Декабрь, не ранее 12
   58. Амфитеатров -- Горькому 25 декабря
  
   1909
   59. Амфитеатров -- Горькому 9 января
   60. Амфитеатров -- Горькому 11 января
   61. Амфитеатров -- Горькому 15 или 16 января
   62. Амфитеатров -- Горькому 23 января
   63. Горький -- Амфитеатрову Начало февраля
   64. Амфитеатров -- Горькому 3 февраля
   65. Амфитеатров -- Горькому Начало марта
   66. Амфитеатров -- Горькому 14 марта
   67. Горький -- Амфитеатрову 22 или 23 марта
   68. Горький -- Амфитеатрову Апрель, после 10
   69. Горький -- Амфитеатрову Вторая половина апреля
   70. Амфитеатров -- Горькому Вторая половина апреля
   71. Амфитеатров -- Горькому Начало мая
   72. Амфитеатров -- Горькому Конец мая -- начало июня
   73. Горький -- Амфитеатрову Начало июня
   74. Амфитеатров -- Горькому Первая половина июня
   75. Горький -- Амфитеатрову Середина июни
   76. Амфитеатров -- Горькому 8 июля
   77. Амфитеатров -- Горькому 14 августа
   78. Горький -- Амфитеатрову Август, не ранее 18
   79. Амфитеатров -- Горькому Август, не ранее 20
   80. Амфитеатров -- Горькому 30 августа
   81. Горький -- Амфитеатрову 1 или 2 сентября
   82. Амфитеатров -- Горькому Начало сентября
   83. Амфитеатров -- Горькому 24 сентября
   84. Горький -- Амфитеатрову Сентябрь, не ранее 26
   85. Амфитеатров -- Горькому Конец сентября -- начало октября
   86. Горький -- Амфитеатрову Октябрь, не ранее 18
   87. Амфитеатров -- Горькому 25 октября
   88. Горький -- Амфитеатрову Октябрь, не ранее 29
   89. Амфитеатров -- Горькому Ноябрь, не ранее 5
   90. Горький -- Амфитеатрову Декабрь, не ранее 4
   91. Амфитеатров -- Горькому Декабрь, не ранее 7
   92. Горький -- Амфитеатрову Декабрь, не ранее 9
   93. Горький -- Амфитеатрову 31 декабря
  
   1910
   94. Амфитеатров -- Горькому 1 или 2 января
   95. Амфитеатров -- Горькому Первые числа января
   96. Горький -- Амфитеатрову 4 или 5 января
   97. Амфитеатров -- Горькому 7 января
   98. Амфитеатров -- Горькому 8 или 9 января
   99. Горький -- Амфитеатрову Январь, не ранее 9
   100. Горький -- Амфитеатрову 9 января
   101. Горький -- Амфитеатрову Январь, не позднее 13
   102. Амфитеатров -- Горькому 15 января
   103. Горький -- Амфитеатрову Январь, не ранее 17
   104. Горький -- Амфитеатрову Январь, не ранее 17
   105. Горький -- Амфитеатрову 18 января
   106. Амфитеатров -- Горькому Январь, не ранее 19
   107. Горький -- Амфитеатрову Январь, не ранее 21
   108. Амфитеатров -- Горькому 25 января
   109. Амфитеатров -- Горькому Февраль, не ранее 14
   110. Горький -- Амфитеатрову Февраль, не ранее 27
   111. Амфитеатров -- Горькому 10 марта
   112. Горький -- Амфитеатрову Март, не ранее 12
   113. Амфитеатров -- Горькому 25 марта
   114. Амфитеатров -- Горькому 16 мая
   115. Амфитеатров -- Горькому Конец мая
   116. Горький -- Амфитеатрову Конец мая -- начало июня
   117. Амфитеатров -- Горькому 8 июня
   118. Горький -- Амфитеатрову Июнь, не ранее 10
   119. Амфитеатров -- Горькому 14 июня
   120. Горький -- Амфитеатрову Июнь, не ранее 16
   121. Амфитеатров -- Горькому 21 июня
   122. Горький -- Амфитеатрову Июнь, не ранее 23
   123. Горький -- Амфитеатрову Август, не ранее 6
   124. Амфитеатров -- Горькому 20 августа
   125. Горький -- Амфитеатрову Август, не ранее 22
   126. Амфитеатров -- Горькому 13 сентября
   127. Амфитеатров -- Горькому 21 сентября
   128. Горький -- Амфитеатрову Сентябрь, не ранее 23
   129. Горький -- Амфитеатрову Конец сентября
   130. Амфитеатров -- Горькому 4 октября
   131. Горький -- Амфитеатрову 6 октября
   132. Горький -- Амфитеатрову 9 октября
   133. Горький и др.-- Амфитеатрову 1 ноября
   134. Горький -- Амфитеатрову Ноябрь, не позднее 5
   135. Амфитеатров -- Горькому 7 ноября
   136. Горький -- Амфитеатрову Ноябрь, не ранее 14
   137. Горький -- Амфитеатровой Ноябрь, не ранее 14. См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона
   138. Амфитеатров -- Горькому 14 ноября
   139. Горький -- Амфитеатрову 17 ноября
   140. Амфитеатров -- Горькому 21 ноября
   141. Горький -- Амфитеатрову 21 ноября
   142. Горький -- Амфитеатрову 22 или 23 ноября
   143. Амфитеатров -- Горькому 23 ноября
   144. Горький -- Амфитеатрову Ноябрь, не ранее 25
   145. Горький -- Амфитеатрову Ноябрь, не ранее 25
   146. Амфитеатров -- Горькому 30 ноября
   147. Горький -- Амфитеатрову 1 или 2 декабря
   148. Амфитеатров -- Горькому 4 декабря
   149. Горький -- Амфитеатрову 10 декабря
   150. Амфитеатров -- Горькому 11 декабря
   151. Амфитеатров -- Горькому 13 декабря
   152. Горький -- Амфитеатрову 15 декабря
   153. Амфитеатров -- Горькому 18 декабря
   154. Горький -- Амфитеатрову Декабрь, не ранее 19
   155. Амфитеатров -- Горькому 20 декабря
   156. Горький -- Амфитеатрову Конец декабря
  
   1911
   157. Амфитеатров -- Горькому 2 января
   158. Амфитеатров -- Горькому 4 января
   159. Горький -- Амфитеатрову Январь, не позднее 5
   160. Амфитеатров -- Горькому 7 января
   161. Горький -- Амфитеатрову 8 января
   162. Амфитеатров -- Горькому 12 января
   163. Горький -- Амфитеатрову 14 или 15 января
   164. Амфитеатров -- Горькому 17 января
   165. Горький -- Амфитеатрову 22 или 23 января
   166. Горький -- Амфитеатрову 24 января
   167. Амфитеатров -- Горькому 26 января
   168. Горький -- Амфитеатрову Между 28 и 31 января
   169. Горький -- Амфитеатрову Между 29 января и 1 февраля
   170. Горький -- Амфитеатрову 30 или 31 января
   171. Амфитеатров -- Горькому 2--5 февраля
   172. Горький -- Амфитеатрову 7, 8 или 9 февраля
   173. Амфитеатров -- Горькому 11 февраля
   174. Горький -- Амфитеатрову 14 февраля
   175. Амфитеатров -- Горькому 16 февраля
   176. Горький -- Амфитеатрову 2 марта
   177. Горький -- Амфитеатрову 4 или 5 марта
   178. Амфитеатров -- Горькому 5 марта
   179. Амфитеатров -- Горькому 8 марта
   180. Горький -- Амфитеатрову 8 или 9 марта
   181. Горький -- Амфитеатрову 10, 11 или 12 марта
   182. Амфитеатров -- Горькому 14 марта
   183. Амфитеатров -- Горькому 15 марта
   184. Горький -- Амфитеатрову 16 марта
   185. Горький -- Амфитеатрову 17 марта
   186. Горький -- Амфитеатрову 17 марта
   187. Амфитеатров -- Горькому 20 марта
   188. Горький -- Амфитеатрову 22 марта
   189. Амфитеатров -- Горькому 26 марта
   190. Горький -- Амфитеатрову 27 или 28 марта
   191. Горький -- Амфитеатрову 29 марта
   192. Амфитеатров -- Горькому 31 марта
   193. Горький -- Амфитеатрову 3 апреля
   194. Горький -- Амфитеатрову Вторая половина апреля, до 22
   195. Амфитеатров -- Горькому 8 мая
   196. Горький -- Амфитеатрову 10 или 11 мая
   197. Амфитеатров -- Горькому 19 мая
   198. Горький -- Амфитеатрову 19 мая
   199. Горький -- Амфитеатрову 21 или 22 мая
   200. Амфитеатров -- Горькому 21--24 мая
   201. Амфитеатров -- Горькому 27 мая
   202. Горький -- Амфитеатрову Между 26 и 29 мая
   203. Горький -- Амфитеатрову 31 мая
   204. Амфитеатров -- Горькому 31 мая
   205. Горький -- Амфитеатрову 2 июня
   206. Амфитеатров -- Горькому 2 июня
   207. Амфитеатров -- Горькому 4 июня
   208. Амфитеатров -- Горькому 17 июня
   209. Горький -- Амфитеатрову 17 июня
   210. Амфитеатров -- Горькому 19 июня
   211. Горький -- Амфитеатрову 19, 20 или 21 июня
   212. Амфитеатров -- Горькому 23 июня
   213. Горький -- Амфитеатрову 4 или 5 июля
   214. Амфитеатров -- Горькому 7 июля
   215. Амфитеатров -- Горькому 8 июля
   216. Горький -- Амфитеатрову 13 или 14 июля
   217. Амфитеатров -- Горькому 16 июля
   218. Амфитеатров -- Горькому 19 июля
   219. Горький -- Амфитеатрову 19 или 20 июля
   220. Амфитеатров -- Горькому 22 июля
   221. Горький -- Амфитеатрову 24 июля
   222. Амфитеатров -- Горькому 6 августа
   223. Горький -- Амфитеатрову 6 августа
   224. Амфитеатров -- Горькому 8 августа
   225. Горький -- Амфитеатрову 8, 9 или 10 августа
   226. Амфитеатров -- Горькому 12 августа
   227. Амфитеатров -- Горькому 14 августа
   228. Горький -- Амфитеатрову 16 или 17 августа
   229. Амфитеатров -- Горькому 30 августа
   230. Горький -- Амфитеатрову 4 или 5 сентября
   231. Амфитеатров -- Горькому 7 сентября
   232. Амфитеатров -- Горькому 10 сентября
   233. Горький -- Амфитеатрову 11 или 12 сентября
   234. Амфитеатров -- Горькому 14 сентября
   235. Горький -- Амфитеатрову 15 или 16 сентября
   236. Амфитеатров -- Горькому 18 сентября
   237. Горький -- Амфитеатрову 20 и 21 сентября
   238. Амфитеатров -- Горькому 23 сентября
   239. Горький -- Амфитеатрову 4 октября
   240. Амфитеатров -- Горькому 6 октября
   241. Горький -- Амфитеатрову 9 или 10 октября
   242. Амфитеатров -- Горькому 10 октября
   243. Амфитеатров -- Горькому 13 октября
   244. Горький -- Амфитеатрову 13 октября
   245. Горький -- Амфитеатрову 14 или 15 октября
   246. Амфитеатров -- Горькому 15 октября
   247. Горький -- Амфитеатрову 17 октября
   248. Амфитеатров -- Горькому 26 или 27 октября
   249. Горький -- Амфитеатрову 29 или 30 октября
   250. Амфитеатров -- Горькому 1 ноября
   251. Горький -- Амфитеатрову Не ранее 4, не позднее 7 ноября
   252. Амфитеатров -- Горькому 9 ноября
   253. Горький -- Амфитеатрову 11 или 12 ноября
   254. Амфитеатров -- Горькому 14 ноября
   255. Горький -- Амфитеатрову 16 ноября
   256. Горький -- Амфитеатрову 16 или 17 ноября
   257. Амфитеатров -- Горькому 18 ноября
   258. Горький -- Амфитеатрову 20 или 21 ноября
   259. Амфитеатров -- Горькому 23 ноября
   260. Амфитеатров -- Горькому 29 ноября
   261. Горький -- Амфитеатрову 1 декабря
   262. Горький -- Амфитеатрову 1 декабря
   263. Горький -- Амфитеатрову Между 3 и 7 декабря
   264. Амфитеатров -- Горькому 6 декабря
   265. Горький -- Амфитеатрову Декабрь, не позднее 6
   266. Амфитеатров -- Горькому 8 декабря
   267. Горький -- Амфитеатрову 10 декабря
   268. Горький -- Амфитеатрову 10 или 11 декабря
   269. Амфитеатров -- Горькому 12 декабря
   270. Амфитеатров -- Горькому 12 декабря
   271. Горький -- Амфитеатрову Декабрь, не ранее 14
   272. Амфитеатров -- Горькому 18 декабря
  
   1912
   273. Горький -- Амфитеатрову Январь, не позднее 6
   274. Амфитеатров -- Горькому 8 января
   275. Амфитеатров -- Горькому 24 января
   276. Горький -- Амфитеатрову Январь, не ранее 30
   277. Амфитеатров -- Горькому 2 февраля
   278. Горький -- Амфитеатрову Начало февраля
   279. Амфитеатров -- Горькому 12 марта
   280. Горький -- Амфитеатрову Между 13 и 17 марта
   281. Амфитеатров -- Горькому 18 марта
   282. Горький -- Амфитеатрову Между 19 и 27 марта
   283. Амфитеатров -- Горькому 28 марта
   284. Амфитеатров -- Горькому 23 апреля
   285. Горький -- Амфитеатрову 25 апреля
   286. Амфитеатрова -- Горькому Начало мая
   287. Горький -- Амфитеатровой 12 или 13 мая. См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона
   288. Амфитеатров -- Горькому 14 мая
   289. Амфитеатров -- Горькому 19 мая
   290. Горький -- Амфитеатрову Между 20 и 27 мая
   291. Амфитеатров -- Горькому 28 мая
   292. Горький -- Амфитеатрову Конец мая -- начало июня
   293. Амфитеатров -- Горькому 13 июня
   294. Горький -- Амфитеатрову Вторая половина июня
   295. Амфитеатров -- Горькому 11 июля 1912
   296. Горький -- Амфитеатрову 17 или 18 июля
   297. Амфитеатров -- Горькому 21 июля
   298. Амфитеатров -- Горькому 1 августа
   299. Горький -- Амфитеатрову 2 августа
   300. Горький -- Амфитеатрову 4 августа
   301. Амфитеатров -- Горькому 5 августа
   302. Амфитеатров -- Горькому 6 августа
   303. Горький -- Амфитеатрову 7 или 8 августа
   304. Амфитеатров -- Горькому 24 сентября
   305. Горький -- Амфитеатрову 26 сентября
   306. Амфитеатров -- Горькому 27 сентября
   307. Горький -- Амфитеатрову 28 сентября
   308. Горький -- Амфитеатрову Сентябрь, не ранее 29
   309. Амфитеатров -- Горькому 29 октября
   310. Амфитеатров -- Горькому 28 ноября
   311. Горький -- Амфитеатрову Первая половина декабря
   312. Амфитеатров -- Горькому 15 декабря
   313. Горький -- Амфитеатрову Между 16 и 22 декабря
   314. Амфитеатров -- Горькому 23 декабря
   315. Горький -- Амфитеатрову 27 декабря
   316. Амфитеатров -- Горькому 31 декабря
  
   1913
   317. Горький -- Амфитеатрову 3 января
   318. Амфитеатров -- Горькому 6 января
   319. Амфитеатров -- Горькому 10 января
   320. Горький -- Амфитеатрову Между 11 и 16 января
   321. Амфитеатров -- Горькому 17 января
   322. Амфитеатров -- Горькому 12 мая
   323. Горький -- Амфитеатрову Май, не ранее 24
   324. Амфитеатров -- Горькому 11 июня
   325. Амфитеатров -- Горькому 12 июля
   326. Горький -- Амфитеатрову Июль, после 20
   327. Амфитеатров -- Горькому 30 июля
   328. Амфитеатров -- Горькому 26 сентября
   329. Горький -- Амфитеатрову Между 27 сентября и 1 октября
   330. Амфитеатров -- Горькому 2 октября
   331. Горький -- Амфитеатрову 4 октября
   332. Амфитеатров -- Горькому 6 октября
   333. Горький -- Амфитеатрову Ноябрь, не позднее 14
   334. Амфитеатров -- Горькому 16 ноября
   335. Горький -- Амфитеатрову Между 17 и 24 ноября
   336. Амфитеатров -- Горькому 25 ноября
  
   1914
   337. Горький -- Амфитеатрову 23 марта/5 апреля
   338. Амфитеатров -- Горькому 26 апреля
   339. Горький -- Амфитеатрову 29 июля
   340. Амфитеатров -- Горькому 11 августа
  
   1916
   341. Амфитеатров -- Горькому 22 июля
  
   1917
   342. Амфитеатров -- Горькому 27 января
   343. Амфитеатров -- Горькому 13 августа
   344. Горький -- Амфитеатрову 22 октября
  
   1919
   345. Амфитеатров -- Горькому 28 февраля
   346. Амфитеатров -- Горькому 2 марта
   347. Горький -- Амфитеатрову 3 или 4 марта
   348. Амфитеатров -- Горькому 27 марта
   349. Амфитеатров -- Горькому 27 апреля
   350. Амфитеатров -- Горькому 8 мая
  
   Письма Горького к А. В. и И. В. Амфитеатровым.
   Надписи Горького на книгах, подаренных Амфитеатрову.
   Публикация и комментарии Д. Нормана и В. Эджертона (США)
  
   Горький -- Амфитеатрову Март, не ранее 21, 1906
   Горький -- Амфитеатрову Март, после 23, 1906
   Горький -- И. В. Амфитеатровой Ноябрь, не ранее 14, 1910
   Горький -- И. В. Амфитеатровой 12 или 13 мая 1912
  
   Надписи Горького на книгах, подаренных Амфитеатрову:
   1. На кн.: Горький М., Мейер В. Землетрясение в Калабрии и Сицилии 15/28 декабря 1908 г. СПб., 1909
   2. На кн.: Горький М. Матвей Кожемякин. Берлин, 1911
   3. На кн.: Горький М. Случай из жизни Макара. Рождение человека. (Два рассказа). Берлин, 1912
   4. На кн.: Горький М. Русские сказки. Берлин, 1912
  
   Приложения:
   I. Шаляпин в гостях у Горького на Капри в сентябре 1911 г.
   Из Дневника К. П. Пятницкого. Публикация и комментарии Е. Г. Коляды
   II. Журнал "Современник" по документам Департамента Полиции.
   Публикация Л. С. Пустильник
  
   Переписка с Е. А. Ляцким
   Вступительная статья С. В. Заики, публикация и комментарии И. В. Дистлер
  
   1912
   1. Ляцкий -- Горькому 3/16 марта
   2. Горький -- Ляцкому 12/25 марта
   3. Ляцкий -- Горькому Апрель, не позднее 4/17
   4. Горький -- Ляцкому 9/22 апреля
   5. Ляцкий -- Горькому 9 сентября
   6. Горький -- Ляцкому 24 сентября/7 октября
   7. Ляцкий -- Горькому 7 октября
   8. Ляцкий -- Горькому 12 октября
   9. Горький -- Ляцкому 2/15 октября
   10. Горький -- Ляцкому 6/19 октября
   11. Ляцкий -- Горькому Около 12/25 октября
   12. Ляцкий -- Горькому 12/25 октября
   13. Горький -- Ляцкому 13/26 октября
   14. Горький -- Ляцкому 17/30 октября
   15. Ляцкий -- Горькому 17/30 октября
   16. Горький -- Ляцкому 18/31 октября
   17. Горький -- Ляцкому 21 октября/3 ноября
   18. Ляцкий -- Горькому 22 октября/4 ноября
   19. Горький -- Ляцкому 23 октября/5 ноября
   20. Горький -- Ляцкому 23 октября/5 ноября
   21. Горький -- Ляцкому 26 октября/8 ноября
   22. Ляцкий -- Горькому 28 октября/10 ноября
   23. Горький -- Ляцкому 28 октября/10 ноября
   24. Горький -- Ляцкому 31 октября/13 ноября
   25. Горький -- Ляцкому 1/14 ноября
   26. Горький -- Ляцкому 5/18 ноября
   27. Горький -- Ляцкому 7/20 ноября
   28. Ляцкий -- Горькому Около 9/22 ноября
   29. Горький -- Ляцкому 9/22 ноября
   30. Ляцкий -- Горькому 18/31 ноября
   31. Горький -- Ляцкому 20 ноября/3 декабря
   32. Горький -- Ляцкому 23 ноября/6 декабря
   33. Горький -- Ляцкому 25 ноября/8 декабря
   34. Ляцкий -- Горькому 27 ноября/10 декабря
   35. Ляцкий -- Горькому 30 ноября/13 декабря
   36. Горький -- Ляцкому 30 ноября/13 декабря
   37. Ляцкий -- Горькому 8/21 декабря
   38. Горький -- Ляцкому Декабрь, не ранее 13/26
   39. Горький -- Ляцкому 18/31 декабря
   40. Ляцкий -- Горькому 23 декабря 1912/5 января 1913
   41. Горький -- Ляцкому [23 декабря 1912]/5 января 1913
   42. Горький -- Ляцкому 24 декабря 1912/6 января 1913
   43. Горький -- Ляцкому 26 декабря 1912/8 января 1913
  
   1913
   44. Ляцкий -- Горькому 1/14 января
   45. Горький -- Ляцкому 2/15 января
   46. Горький -- Ляцкому 4/17 или 5/18 января
   47. Ляцкий -- Горькому 9/22 января
   48. Горький -- Ляцкому 9/22 января
   49. Горький -- Ляцкому 10/23 января
   50. Горький -- Ляцкому 11/24 января
   51. Горький -- редакции "Современника" 28 февраля/13 марта
   52. Ляцкий -- Горькому 8 [21] марта
   53. Горький -- Ляцкому 9/22 марта
   54. Горький -- Ляцкому 14/27 марта
   55. Ляцкий -- Горькому 17/30 марта
   56. Ляцкий -- Горькому 20 марта/2 апреля
   57. Горький -- Ляцкому 28 марта/10 апреля
   58. Ляцкий -- Горькому 7/20--8/21 мая
   59. Горький -- Ляцкому 14/27 мая
  
   Приложение:
   Горький о национально-освободительном движении в Индии [по страницам журнала "Современник"].
   Сообщение Е. Я. Люстерник
  
   Переписка с М. Ф. Владимирским.
   Публикация и комментарии О. В. Симоненковой
  
   1912
   1. Владимирский -- Горькому Середина октября
   2. Горький -- Владимирскому Октябрь, не позднее 26
  
   Переписка с В. М. Черновым.
   Вступительная статья, публикация и комментарии И. И. Вайнберга
  
   1911
   1. Чернов -- Горькому Около 19 апреля
   2. Чернов -- Горькому 21 или 22 мая
   3. Чернов -- Горькому Около 17 июня
   4. Горький -- Чернову 10 или 11 ноября
   5. Чернов -- Горькому 11 или 12 ноября
   6. Горький -- Чернову Около 18 ноября
   7. Чернов -- Горькому Около 20 ноября
   8. Чернов -- Горькому Ноябрь, после 20
   9. Чернов -- Горькому Конец декабря
  
   1912
   10. Горький -- Чернову 1 или 2 января
   11. Чернов -- Горькому Около 20 января
   12. Горький - Чернову Около 25 января
   13. Горький -- Чернову и Миролюбову 26 января
   14. Чернов -- Горькому Около 28 января
   15. Горький -- Чернову 29 января
  
   1913
   16. Горький -- Чернову 13 марта
   17. Чернов -- Горькому Март, после 13
  
   Переписка с Н. К. Муравьевым.
   Публикация и комментарии И. В. Дистлер
  
   1912
   1. Муравьев -- Горькому 22 июля
   2. Горький -- Муравьеву Не позднее 23 августа/5 сентября
   3. Муравьев -- Горькому 25 августа/7 сентября
   4. Горький -- Муравьеву После 27 августа/9 сентября
   5. Горький -- Муравьеву 9/22 сентября
   6. Муравьев -- Горькому 10 [23] октября
   7. Горький -- Муравьеву 18/31 октября
  

Горький и большевистские издания

  
   Горький -- редактор журнала "Просвещение".
   Сообщение И. А. Ревякиной
  
   Об участии Горького в газете "Звезда" и журнале "Просвещение". Из материалов ЦГАОР.
   Сообщение Л. С. Пустильник
  

Горький и журналы "Современный Мир", "Заветы", "Кругозор"

   Переписка с Н. И. Иорданским, М. К. Куприной-Иорданской и В. П. Кранихфельдом.
   Предисловие, публикация и комментарии Н. И. Дикушиной и М. А. Никитиной
  
   1910
   1. Иорданский -- Горькому 4/17 мая
   2. Иорданский -- Горькому 16 сентября
   3. Иорданский -- Горькому 27 октября
   4. Иорданский -- Горькому 11 ноября
   5. Горький -- Иорданской Не ранее 16/29 ноября
   6. Иорданский -- Горькому 2 декабря
  
   1911
   7. Иорданский -- Горькому 10 января
   8. Горький -- Иорданскому Не ранее 15 января
   9. Горький -- Иорданской Январь
   10. Иорданская -- Горькому 16 февраля
   11. Горький -- Иорданской Декабрь
   12. Иорданский -- Горькому 12/25 декабря
  
   1912
   13. Иорданский -- Горькому 2 января
   14. Иорданская -- Горькому Конец февраля -- начало марта
  
   1913
   15. Иорданский -- Горькому 28 апреля/11 мая
  
   1912
   16. Горький -- Кранихфельду Не позднее 10/23 декабря
   17. Кранихфельд -- Горькому 7/20 января
   18. Горький -- Кранихфельду 16/29 января
   19. Кранихфельд -- Горькому 4/17 июня
   20. Горький -- Кранихфельду Не позднее 9/22 июня
   21. Кранихфельд -- Горькому 7/20 июля
   22. Горький -- Кранихфельду 13/26 июля
   23. Горький -- Кранихфельду 30 июля/12 августа
   24. Кранихфельд -- Горькому 13/26 сентября
   25. Горький -- Кранихфельду 19 сентября/2 октября
   26. Кранихфельд -- Горькому Октябрь или ноябрь
  
   Переписка с Р. В. Ивановым-Разумником.
   Вступительная статья, публикация и комментарии Е. В. Ивановой и А. В. Лаврова
  
   1912
   1. Иванов-Разумник -- Горькому 7/20 января
   2. Горький -- Иванову-Разумнику 13/26 января
   3. Иванов-Разумник -- Горькому 18/31 января
   4. Горький -- Иванову-Разумнику 27 января/9 февраля
   5. Иванов-Разумник -- Горькому 9/22 февраля
   6. Горький -- Иванову-Разумнику После 13/26 февраля
  
   1913
   7. Иванов-Разумник -- Горькому 17/30 сентября
   8. Иванов-Разумник -- Горькому 9/22 октября
   9. Горький -- Иванову-Разумнику 16/29 октября
  
   1914
   10. Горький -- Иванову-Разумнику 20 декабря
  
   1917
   11. Иванов-Разумник -- Горькому После 9 июля
   12. Горький -- Иванову-Разумнику 14 июля
   13. Иванов-Разумник -- Горькому Октябрь, после 22
  
   1919
   14. Иванов-Разумник -- Горькому 7 мая
   15. Иванов-Разумник -- Горькому 22 декабря
  
   1921
   16. Иванов-Разумник -- Горькому 23 мая
  
   Приложение:
   Реферат Р.В. Иванова-Разумника "Отношение Максима Горького к современной культуре и интеллигенции".
  
   Переписка с В. А. Тихоновым.
   Публикация и комментарии И. В. Дистлер.
  
   1905
   1. Тихонов -- Горькому 18 апреля
   2. Горький -- Тихонову Апрель, не ранее 20
  
   1911
   3. Тихонов -- Горькому 5[18] января
  
   1912
   4. Тихонов -- Горькому 1/14 сентября
   5. Горький -- Тихонову 8/21 сентября
   6. Тихонов -- Горькому 16 [29] сентября
   7. Горький -- Тихонову 23 сентября/6 октября
   8. Горький -- Тихонову 25 сентября/7 октября
   9. Тихонов -- Горькому 29 сентября/12 октября
   10. Тихонов -- Горькому 2/15 октября
   11. Горький -- Тихонову 12/25 октября
   12. Тихонов -- Горькому 18/31 октября
   13. Горький -- Тихонову 25 октября/7 ноября
   14. Тихонов -- Горькому 31 октября/13 ноября
   15. Тихонов -- Горькому 12/25 ноября
   16. Тихонов -- Горькому 29 ноября 1912/12 декабря
  
   1913
   17. Тихонов -- Горькому 29 января/11 февраля 1913
   18. Горький -- Тихонову 12/25 февраля
  

Горький и Г. А. Лопатин

  
   "Один из талантливейших русских людей"
   Статья Н. И. Дикушиной.
  
   Переписка с Г. А. Лопатиным.
   Публикация и комментарии С. С. Зиминой и Л. С. Пустильник
  
   1910
   1. Лопатин -- Горькому [1--2 января]
   2. Лопатин -- Горькому 28 января
   3. Лопатин -- Горькому 7 марта
  
   1911
   4. М. Ф. Андреева -- Лопатину 6 мая
   5. Лопатин -- Горькому 24 мая
  
   1912
   6. Лопатин -- Горькому 13 октября
   7. Горький -- Лопатину Октябрь, не ранее 15
   8. Лопатин -- Горькому 28 октября
   9. Лопатин -- Горькому 23 декабря
   10. Горький -- Лопатину Между 25 и 28 декабря
   11. Лопатин -- Горькому 30 декабря
  
   Первая встреча Горького с Г. А. Лопатиным (1909 г.).
   Публикация С. С. Зиминой, комментарии Н. И. Дикушиной
  
   Из Дневника К. П. Пятницкого.
  
   Приложение:
   К. П. Пятницкий: Г. А. Лопатин в гостях у Горького на Капри.
   Отрывки из дневника.
  
   О Горьком и Лопатине (по письмам Лопатина к В. Л. Бурцеву 1908--1914 гг.).
   Предисловие И. С. Зильберштейна. Сообщение Е. Г. Коляды
  
   Горький в переписке Лопатина с А. В. и И. В. Амфитеатровыми
   Публикация и комментарии Е. Г. Коляды
  
   [В Ставрополе]. Рассказ Г. А. Лопатина в записи Амфитеатрова.
   Публикация и комментарии Е. Г. Коляды
  
   К биографии Лопатина (по неизвестным архивным документам)
   Сообщение Л. С. Пустильник
  

Горький и журнал "Летопись"

   Переписка с В. С. Войтинским.
   Вступительная статья, публикация и комментарии Н. И. Примочкиной
  
   1914
   1. Войтинский -- Горькому 23 июля
   2. Войтинский -- Горькому Середина сентября
   3. Горький -- Войтинскому 1/14 октября
   4. Войтинский -- Горькому 9 ноября
   5. Горький -- Войтинскому 30 ноября/13 декабря
   6. Войтинский -- Горькому 19 декабря
  
   1915
   7. Войтинский -- Горькому 2 октября
   8. Горький -- Войтинскому 18--19 ноября
   9. Горький -- Войтинскому 3 декабря
  
   1916
   10. Войтинский -- Горькому 30 марта
   11. Войтинский -- Горькому 8 мая
  
   Приложение:
   Горький -- Н. М. Никольскому 10 декабря 1915
   А. Н. Тихонов -- М. П. Павловичу 2 марта 1916
  

Из переписки разных лет

   Переписка с С. С. Кондурушкиным.
   Предисловие, публикация и комментарии В. Н. Чувакова
  
   1908
   1. Кондурушкин -- Горькому 9 [22] января
   2. Горький -- Кондурушкину 16/29 января
   3. Горький -- Кондурушкину 26 или 27 января/8 или 9 февраля
   4. Горький -- Кондурушкину 27 или 28 января/9 или 10 февраля
   5. Горький -- Кондурушкину 12/25 февраля
   6. Кондурушкин -- Горькому 28 февраля/12 марта
   7. Горький -- Кондурушкину 7/20 марта
   8. Горький -- Кондурушкину 15 или 16/28 или 29 мая
   9. Горький -- Кондурушкину 4/17 июня
   10. Кондурушкин -- Горькому 20 июня/3 июля
   11. Кондурушкин -- Горькому 17/30 июля
   12. Горький -- Кондурушкину 27 июля/9 августа
   13. Кондурушкин -- Горькому 22 августа/4 сентября
   14. Горький -- Кондурушкину Около 30 августа/12 сентября
   15. Кондурушкин -- Горькому 4/17 сентября
   16. Горький -- Кондурушкину 22 сентября/5 октября
   17. Кондурушкин -- Горькому 12 [25] ноября
   18. Горький -- Кондурушкину 17/30 ноября
   19. Кондурушкин -- Горькому 11[24] декабря
  
   1909
   20. Кондурушкин -- Горькому 11[24] марта
   21. Кондурушкин -- Горькому 19 апреля [2 мая]
   22. Горький -- Кондурушкину Около 25 апреля/8 мая
   23. Кондурушкин -- Горькому 8 [21] июля
   24. Кондурушкин -- Горькому 10 [23] сентября
   25. Горький -- Кондурушкину Около 16/29 сентября
   26. Кондурушкин -- Горькому 16 [29] сентября
   27. Горький -- Кондурушкину Около 22 сентября/5 октября
   28. Кондурушкин -- Горькому 15 [28] ноября
  
   1910
   29. Кондурушкин -- Горькому 31 января [13 февраля]
   30. Кондурушкин -- Горькому 24 февраля [9 марта]
   31. Кондурушкин -- Горькому 17 [30 марта]
   32. Горький -- Кондурушкину Начало апреля
  
   1912
   33. Кондурушкин -- Горькому 30 января [12 февраля]
   34. Горький -- Кондурушкину 4 или 5/17 или 18 февраля
   35. Кондурушкин -- Горькому 20 марта [2 апреля]
   36. Горький -- Кондурушкину Около 26 марта/8 апреля
   37. Кондурушкин -- Горькому 7 [20] ноября
  
   1913
   38. Кондурушкин -- Горькому 30 января [12 февраля]
  
   Приложение:
   Из дневника С. С. Кондурушкина (1908 г.) на Капри.
  
   Переписка с О. О. Грузенбергом.
   Предисловие, публикация и комментарии Ф. Н. Пицкель
  
   1905
   1. Горький -- Грузенбергу Ноябрь, после 4
  
   1908
   2. Грузенберг -- Горькому 17 [30] августа
   3. Горький -- Грузенбергу 8/21 сентября
   4. Грузенберг -- Горькому 12[25] сентября
  
   1909
   5. Грузенберг -- Горькому 9/[22] января
   6. Горький -- Грузенбергу 20 ноября/3 декабря
   7. Грузенберг -- Горькому 26 ноября [9 декабря]
   8. Горький -- Грузенбергу 2/15 декабря
   9. Грузенберг -- Горькому 10[23] декабря
  
   1910
   10. Грузенберг -- Горькому 18 [31] мая
   11. Горький -- Грузенбергу 9/22 сентября
   12. Грузенберг -- Горькому 14/27 сентября
   13. Горький -- Грузенбергу 14/27 сентября
   14. Горький -- Грузенбергу 10/23 октября
   15. Горький -- Грузенбергу 9/22 ноября
   16. Грузенберг -- Горькому 16 [29] ноября
   17. Горький -- Грузенбергу 28 декабря 1910/10 января 1911
  
   1911
   18. Грузенберг -- Горькому 7 [20] февраля
   19. Горький -- Грузенбергу 22 сентября/5 октября
  
   1913
   20. Грузенберг -- Горькому 26 июня [9 июля]
   21. Горький -- Грузенбергу 6/19 июля
  
   1914
   22. Грузенберг -- Горькому 13 февраля
   23. Горький -- Грузенбергу 27 февраля
  
   1920
   24. Грузенберг -- Горькому 7 декабря
  
   1925
   25. Грузенберг -- Горькому 8 октября
   26. Горький -- Грузенбергу 12 октября
   27. Грузенберг -- Горькому 17 ноября
   28. Горький -- Грузенбергу 24 ноября
  
   1928
   29. Грузенберг -- Горькому 15 апреля
  
   1933
   30. Грузенберг -- Горькому 30 сентября
  
   1935
   31. Грузенберг -- Горькому 28 сентября
  
   Условные сокращения
   Указатель иллюстраций
   Именной указатель
   Илья Самойлович Зильберштейн (1905--1988).
  

О разысканиях горьковских материалов для томов "Литературного наследства"

  
   {От редакции. Отступая от традиции открывать каждый том редакционным предисловием, считаем возможным опубликовать вместо него последнюю статью редактора этого тома И. С. Зильберштейна, законченную незадолго до его смерти. Она посвящена многолетним разысканиям неизданных материалов, которые вел автор для горьковских томов "Литературного наследства". В короткой статье охвачена лишь часть работы редакции в этом направлении.}
  
   95 томом "Литературного наследства" отмечается 120-летие со дня рождения Алексея Максимовича Горького, великого писателя русской земли. Эти известные слова И. С. Тургенева о Л. Н. Толстом с полным основанием можно отнести и к Горькому.
   С момента создания "Литературного наследства" Горький проявлял большой интерес к его томам. С 1931 г. вплоть до 1935 г. директор "Журнально-газетного объединения" М. Е. Кольцов отправлял Горькому каждую из очередных наших книг, включая огромный пушкинский том. Книги в мягких обложках Горький отдавал в переплет.
   В третьей книге "Литературного наследства", вышедшей в 1932 г., были опубликованы "Сцены в полиции" В. А. Слепцова с послесловием К. И. Чуковского. Корней Иванович предпослал этому произведению статью Горького, которая была напечатана в виде вступления к повести Слепцова "Трудное время", вышедшей в 1923 г. в Берлине в издательстве З. И. Гржебина. Когда мы получили из типографии верстку третьей книги, Л. Л. Авербах, тогдашний член редколлегии нашего издания, попросил отправить Алексею Максимовичу верстку сатирической пьесы Слепцова вместе со статьями Горького и Чуковского. В ответ на имя Авербаха пришло следующее письмо:
   "Дорогой Авербах!
   Моя статейка о Слепцове, -- кстати сказать, очень слабая -- воспроизведена, очевидно, не с рукописи, а с печатного текста.
   В рукописи, насколько я помню, после второго абзаца, были приведены образцы приемов Слепцова, которыми он пользовался для изображения пейзажа и жанра.
   Для пейзажа было взято несколько строк начала повести "Трудное время", а для жанра -- сцена земского собрания из той же повести. Не думаю, что эти сокращения нужно восстановить, сообщаю о них лишь в интересах "исторической правды". То же и на стр[анице] 2-й, где зачеркнут абзац. Тут выброшено много. Речь шла не только о "наших" днях, а, главным образом, об "эпохе великих реформ", дана была выдержка из "Губернских очерков" Салтыкова, кусок из "Нравов Растеряевой улицы" и затем следовала ссылка на провинциальные корреспонденции "Искры" Курочкиных. Статью эту в печати я не видел и кто ее сокращал -- не представляю, сокращено страницы три, четыре. Выпало место, где я сравнивал Слепцова, как наблюдателя, с Якушкиным, противопоставляя их Рыбникову, Киреевскому, Сахарову и др[угим], которые собирали материал фольклора -- песни от помещичьих хоров, т. е. материал цензурованный помещиками, искаженный. Якушкин "черпал" его непосредственно "из уст народа" на сельских ярмарках, на базарах. Н. Е. Каронин-Петропавловский говорил Короленко и мне, что у Слепцова были "толстущие тетради" записей его бесед с сектантами, анекдотов, песен, рассказов о попах и "всякой похабщины".
   В конце ст[атьи] Чуковского говорится о "неряшливости" изданий как о "системе". Неряшливость -- от малограмотности, от лени, от "экономии", система же -- нечто продуманное и целеустремленное. Таковая "система" была не токмо у издателей, а и у цензоров, редакторов и даже у случайных прохожих по художественной литературе, и "Литерат[урное наследство]" очень хорошо сделает, если обратит должное внимание на эту "систему", осветив ее солидной статьей, а то и несколькими. Случайный прохожий, это тот "редактор-издатель", который вламывался в литературу на время в целях содрать с писателя куска два-три кожи. О нем смотри в "Рассказах" Кущевского, в "Чертах из жизни Пепко" Мамина-Сибиряка и т. д.
   В моей статейке можете делать всякие изменения, пояснения и примечания.
   "Лит[ературное] наследство" не только сообщает о прошлом, но -- исследует оное. Метод исследования должен быть сравнительным, иначе это не метод. В данном случае мы сравниваем революционно и радикально "демократическую" мысль с ущемленной либеральной и нагло разнузданной консервативной, помещичье-дворянской. Это -- основная линия сравнений, и она требует предельной силы и свободы критики всех и всяческих авторитетных репутаций. Далее: необходимо сопоставлять и противопоставлять биографии фигур одного и того же ряда. Напр[имер], Решетников и Кущевский, или Левитов, Каронин и фигуры сравнительно благополучной жизни. Нужно, чтоб наш молодой писатель, склонный к жалобам на "условия", знал и понимал, каковы были условия в прошлом и как они ломали, уничтожали ценных людей. Далее: нужно просмотреть "Искру" Курочкиных и дать статью о ней, о ее роли, о степени ее влияния на обывателя. Дать статью о сатире и юморе 60 гг. Изучить журналы: Оболенского -- Филиппова, "Устои" Златовратского, "Слово", журналы Достоевских и т. д. Надо бы послать кого-нибудь толкового в Саратов, поискать там архив Каронина-Петропавловского, посмотреть нет ли чего-нибудь о Воронове и его друге -- Левитове. Саратов вообще должен быть богат литературными материалами. Возможно, что там найдется что-нибудь о Чернышевском, о газете "Волга", где работал -- в числе других -- Флеровский. "Волга" издавалась в Астрахани, но ее архив, как говорил Сараханов, был спрятан в Саратове. Флеровский, говорят, жив еще и живет в Москве. Обследовать нижегородский "Лит[ературный] музей", где возможны документы Даля, Боборыкина, Добролюбова, Мельникова-Печерского, Кокосова - врача Карийской каторги. В Самаре должен быть архив "Самарского вестника" -- первой марксистской газеты и документы поэта Фофанова. Вообще нужно обшарить провинцию. Не забыть Казань.
   Ну вот, пока всё. Афиногенов говорит, что Вы уже раздерганы вдребезги.
   Мне очень смешно представлять Серафимовича в роли Людендорфа. Я писал хозяину: нельзя ли несколько угасить страсти? Дело в том, что существует огромное количество крайне важной работы, и сражаться с Серафимовичем, я не знаю, насколько сие полезно.
   Будьте здоровы и берегите себя. Жму руку. А. Пешков. 30.III.32
   P. S. Прилагаемый конверт, пожалуйста, передайте А. Б. Халатову. А. П." (АГ)
   Письмо Горького в "Литературное наследство", полностью публикуемое впервые, дорого нам не только как воспоминание о добром, внимательном отношении великого писателя к работе редакции. Письмо, на наш взгляд, и сегодня сохраняет свое историко-литературное и теоретическое значение. Подчеркивая, что "Литературное наследство" не только "сообщает о прошлом, но -- исследует оное", что "метод исследования должен быть сравнительным, иначе это не метод", Горький предлагает ряд тем для сопоставительного анализа, причем, учитывая специфику нашего издания, указывает на возможные места хранения различных архивных материалов.
   В 1933 г. редакция приступила к подготовке тома "Литературного наследства", посвященного публикации неизданных и забытых художественных и публицистических произведений Горького, его переписки, воспоминаний о нем, а также исследовательских разысканий о его творческой деятельности. Участвовать в работе над этим томом обещали В. А. Десницкий, Н. Е. Буренин, А. Н. Тихонов, И. А. Груздев, К. Д. Муратова, Е. Б. Тагер, ряд молодых горьковедов. Начались разыскания хранящихся в наших архивах дневниковых и мемуарных записей о встречах и беседах с Алексеем Максимовичем. Сохранилась папка с собранными тогда материалами.
   В конце 50-х годов редакция "Литературного наследства" совместно с Архивом А. М. Горького приступила к подготовке 70 тома нашего издания -- "Горький и советские писатели. Неизданная переписка". Я попросил К. А. Федина, О. Д. Форш и Л. П. Гроссмана, чтобы они разрешили скопировать хранящиеся у них автографы писем Горького, им адресованных. Этот том вышел в 1963 г. и получил высокую оценку не только в нашей стране, но и за рубежом. Нам известны 19 статей и рецензий на 70 том "Литературного наследства", в том числе появившихся в Праге, Берлине, Варшаве, Париже, Риме. Позволим себе привести отрывок из статьи Л. И. Лазарева "Ожившая история", посвященной этому тому, где отмечается, что "том "Горький и советские писатели" уже получил единодушно высокую оценку в нашей печати". В заключение Л. И. Лазарев справедливо заметил: "Пусть не покажется это парадоксом, но том архивных материалов "Горький и советские писатели" -- по-настоящему современная книга, которая могла появиться лишь в наши дни. Не только потому, что здесь опубликованы письма к писателям, которые подверглись в годы культа личности репрессиям, или письма, в которых речь идет об этих писателях. Дело еще в том, что в годы распространения идеологии культа личности литературоведы нередко оказывались не в состоянии освоить материал, заключающий в себе столько противоречий и сложностей" (Вопр. лит. 1964. No 4).
   Не меньше радостей, чем подготовка и выпуск в свет 70 тома нашего издания, нам принесла работа над созданием 72 тома - "Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка". Дело в том, что десятилетиями оставалось неизвестным местонахождение огромного архива Леонида Андреева, скончавшегося в 1919 г. в Финляндии, где должно было, в частности, находиться значительное количество писем Алексея Максимовича. В Архиве Горького о тех бумагах ничего не было известно, здесь хранились только одно письмо и одна записка Алексея Максимовича к Леониду Андрееву. И лишь от выдающегося американского слависта, профессора Вильяма Эджертона, я узнал, что Валентин Андреев, младший сын писателя, живший в Париже, в руках которого находилась большая часть бумаг и переписки отца, продал автографы 93 писем Горького к Леониду Андрееву в Архив русской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете в Нью-Йорке. А автографы десяти писем Горького к отцу Валентин Андреев передал старшему брату Вадиму, жившему в Женеве. Благодаря профессору Эджертону, а также с разрешения директора Архива русской и восточноевропейской истории и культуры, доктора Филиппа Мозли и директора библиотек Колумбийского университета доктора Ричарда Логсдопа удалось получить фотографии 93 писем Горького к Леониду Андрееву. Вскоре я списался с Вадимом Леонидовичем, и он прислал мне фотографии 10 писем Алексея Максимовича к отцу (позже, по моей просьбе, эти автографы В. Л. Андреев передал в ЦГАЛИ).
   В 72 том вошли также 75 писем Леонида Андреева к Алексею Максимовичу, которые находились в Архиве Горького. Превосходный комментарий к переписке выполнил В. Н. Чуваков, а вступительную статью написала К. Д. Муратова.
   Высоко оценила этот том нашего издания Мариэтта Шагинян: "В 1965 году вышла книга, очень помогающая хорошо понять Горького и любовь к нему Ленина. Это семьдесят второй том "Литературного наследства", содержащий неизданную переписку Горького с Леонидом Андреевым. Трудно найти еще пример в мировом эпистолярном наследии, где было бы больше блеска, остроумия, веселой молодой жизнерадостности и -- драматического развития конфликта двух разных индивидуальностей... Замечательная эта переписка" (Шагинян М. Лениниана, Семья Ульяновых. Очерки и статьи. М., 1977. С. 628).
   Насколько дорог был В. Л. Андрееву наш 72 том, свидетельствует его дарственная надпись, сделанная на книге второго издания "Детства" (М., 1966): "Илье Самойловичу Зильберштейну с восхищением перед его неукротимой энергией и благодарностью за его великолепную работу над перепиской Андреева и Горького. С самым дружеским чувством Вадим Андреев. 6 октября 1966 г. Женева".
   Благодаря многолетней дружбе с Жюльеном Кэном, директором парижской Национальной библиотеки, я с 1960 г. и по сей день получаю каталоги французских антикварных фирм, продающих автографы, а также каталоги аукционов, где происходят распродажи автографов.
   В сентябре 1962 г. мне был прислан четвертый выпуск каталога распродажи знаменитой коллекции автографов Альфреда Дюпона. И в этом выпуске под No 55 сообщались сведения о письме Горького к Зиновию Пешкову от 3 июня 1926 г., которое начиналось словами "Мой дорогой Зина". Здесь же в переводе на французский язык была дана значительная часть текста письма. О продаже автографа было сообщено Архиву А. М. Горького, и в результате наших усилий, хождений в иностранный отдел Президиума Академии наук CСCP, на аукционе, состоявшемся 22 ноября 1962 г., автограф был приобретен и передан в Архив А. М. Горького.
   Луи Арагон, тогда часто бывавший в Москве, сообщил мне, что Зиновий Пешков жив. А так как было известно, что 70 писем З. А. Пешкова к Алексею Максимовичу хранятся в Архиве А. М. Горького, то с полным основанием можно было предположить, что у Зиновия Пешкова имеется немало писем Горького.
   Спустя полтора года после того, как в Архив А. М. Горького поступил автограф письма Алексея Максимовича к Зиновию Пешкову, приобретенный при распродаже коллекции Альфреда Дюпона, 17 июня 1964 г. Е. П. Пешкова послала письмо жившей в Лондоне М. И. Будберг, в котором просила ее обратиться к Зиновию Пешкову с предложением передать имеющиеся у него письма Алексея Максимовича в Архив А. М. Горького. В письме Е. П. Пешковой имеется такая фраза: "Нехорошо, что Архиву пришлось после больших хлопот купить письмо Алексея Максимовича к Зиновию от лица, к которому оно попало за границей, который приобрел его". М. И. Будберг ответила 6 июля 1964 г.: "Насчет Зиновия сделаю все, как вы просите".
   В начале 1966 г., во время моего первого пребывания в Париже по приглашению французских друзей Андре Мазона и Жюльена Кэна, а также Андре Моруа, после трех встреч с Зиновием Пешковым и длительных бесед с ним удалось убедить его в целесообразности передачи хранящихся у него 40 писем Алексея Максимовича и двух листов повести "Мать" в Архив А. М. Горького.
   Перед отъездом во Францию мне вручили в Архиве письмо к З. А. Пешкову Марфы Максимовны, внучки великого писателя. Вот текст привезенного мною ответа на это письмо: "Париж 22/III 66 г. Дорогая Марфа. Отвечаю на Ваше письмо. Все письма А. М. у меня в сохранности. После моей смерти все будет передано Советскому Правительству для Института. Сердечный привет Вам и маме. Пешков".
   Ценные бумаги, в том числе и автографы Горького, Зиновий Пешков хранил в сейфе, а в его письменном столе находились книга Алексея Максимовича "Детство" и его фотография с дарственными надписями. Надпись на книге гласила: "Духовному сыну моему, заслуженному шовинисту Зиновию Алексееву Пешкову несчастный отец. 25.VII.17. Петроград". На фотографии Алексея Максимовича надпись: "Дорогому моему Зине, отец Алексей Пешков -- М. Горький он же. 15.VIII.26. Sorrento".
   Я попросил разрешения переснять эти надписи и пригласил для этого фотографа. Незадолго до своей кончины 27 ноября 1966 г. (спустя семь месяцев после наших встреч) Зиновий Пешков завещал положить в гроб фотографию Алексея Максимовича с его дарственной надписью, где же находится ныне книга с дарственной надписью Зиновию Пешкову -- неизвестно. После кончины Зиновия Пешкова принадлежавшие ему автографы Алексея Максимовича были доставлены в Москву и переданы в Архив А. М. Горького. Туда же я передал и привезенные пересъемки дарственных надписей Алексея Максимовича его "духовному сыну". Надеюсь, что в ближайший новый том "Литературного наследства", посвященный публикации неизданного эпистолярного наследия Горького, будет включена его переписка с Зиновием Пешковым.
   В той же книге будет впервые издана переписка Горького с Г. А. Алексинским, подготовленная американским славистом Вильямом Эджертоном: он получил разрешение Архива русской и восточноевропейской истории и культуры при Колумбийском университете на публикацию хранящихся там 2 писем Горького к Алексинскому. Всего же в состав этой работы профессора Эджертона входит 24 письма Горького и 12 писем Алексинского (дополнением к тому, что было получено в США, явилась та часть их переписки, которая находится в Архиве А. М. Горького).
   Для данного же -- 95 -- тома профессор Эджертон прислал мне фотографии четырех неизданных писем Горького к А. В. и И. В. Амфитеатровым, автографы которых были обнаружены в бумагах Амфитеатрова, приобретенных рукописным отделом Библиотеки им. Лилли Индианского университета (Индиана, Блумингтон).
   На протяжении ряда лет я переписывался с жившим в США известным историком русского революционного движения Б. И. Николаевским. Находясь около полувека за рубежом, он занимался поисками документальных материалов по истории русского революционного движения русской культуры. Зная о том, что в Архиве А. М. Горького хранятся 28 обращенных к Алексею Максимовичу писем Николаевского, я попросил его сообщить, какими автографами Горького он располагает. Борис Иванович ответил мне 12 апреля 1965 г. подробным письмом, которое я опубликовал в своей статье "Рукописи Горького: поиски и находки" (Лит. газ. 1968. No 16). Особое внимание в этом письме привлекает сообщение: "Наиболее интересной является группа материалов о выступлении Горького в 1922 году с протестом против тогдашнего суда над социалистами-революционерами (Гоц, Тимофеев, Веденяпин и др.). Весь этот эпизод правильно может быть освещен только по этим материалам". Фотографии горьковских рукописей, хранившихся у Б. И. Николаевского, мне прислала его вдова Анна Михайловна Бургина.
   За рубежом имеется множество писем Горького, однако у нас не только нет копий этих писем, но даже отсутствуют сведения об их существовании. Это прежде всего 56 писем Алексея Максимовича к А. А. Богданову.
   Занявшись революционной деятельностью, Богданов эмигрировал. В 1913 г. Александр Александрович вернулся на родину, но оставил за рубежом чемодан со своими бумагами, перепиской, в частности с письмами Горького. Куда попали эти автографы, неизвестно.
   В сотнях каталогов антикварных фирм и каталогов аукционов по продаже автографов я неоднократно натыкался на сведения о продававшихся письмах Горького. Часто автографы Горького появляются на аукционах, устраиваемых антикварной фирмой "Штаргардт" в Марбурге (ФРГ). Фирма, основанная в 1830 г. в Берлине, выпустила объемистый каталог (No 577), в котором извещалось, что в ноябре 1960 г. состоится аукцион, где будут продаваться аннотированные в каталоге 1300 автографов выдающихся политических деятелей, писателей, музыкантов, художников. И в их числе - автографы Ленина, Кропоткина, Горького, Тургенева, Глинки, Рубинштейна, Бородина, Чайковского, Глазунова, Айвазовского, Верещагина.
   В каталоге No 77 берлинской фирмы по продаже автографов фирмы "Хельмут Мейер и Эрнст" под No 82 дано описание фотографии Горького с его дарственной надписью, а на отдельном листе воспроизведен автограф горьковского афоризма: "Только жрецы искусства служат истинному богу -- богу красоты и правды".
   В каталоге парижского антикварного магазина Ж. Морссена, датированном апрелем 1959 г., под No 92 названы автографы двух писем Горького Е. Гутнову (1922) и Василию Немировичу-Данченко.
   В Ницце я видел превосходное собрание автографов, в котором имеется письмо Горького к бельгийскому писателю Францу Элленсу, датированное 11 декабря 1925 г.
   За рубежом мне удалось обнаружить местонахождение и других автографов Горького, в их числе его письма к художнику Борису Григорьеву, писателям Алексею Ремизову, Владимиру Крымову, Гайто Газдонову, общественной деятельнице Екатерине Кусковой.
   Я пишу здесь обо всем этом потому, что собирание, изучение и публикация неизданных творческих рукописей и писем Горького -- важнейшая задача современного горьковедения.

И. С. Зильберштейн

  

"Организация левой печати -- наша задача"

  

Статья Б. А. Бялика

  
   Предлагаемый вниманию читателя том "Литературного наследства" включает в себя неизданную переписку Горького с рядом литературных и общественных деятелей дооктябрьской России. Некоторые из публикуемых здесь писем Горького уже были известны ранее до тридцатитомному собранию его сочинений и по другим изданиям, но и они предстают ныне в новом свете, поскольку даются вместе с письмами адресатов. А в своем подавляющем большинстве материалы настоящего тома становятся известными впервые, дополняя прежние многочисленные публикации еще далеко не исчерпанного богатейшего эпистолярного наследия великого писателя.
   "Литературное наследство" уже внесло в эти публикации свою лепту. В 1963 г. вышел том 70 -- "Горький и советские писатели", в 1965 г.-- том 72 -- "Горький и Леонид Андреев".
   Настоящий том, связанный с журнально-издательской деятельностью Горького, охватывает очень широкий круг проблем. О некоторых из них, особенно волновавших писателя, и пойдет речь в этом введении.
  

I

   Как уже сказано, публикуемая переписка связана с журнально-издательской деятельностью Горького. Так, в письмах к А. В. Амфитеатрову, Е. А. Ляцкому и Н. К. Муравьеву отражены его попытки реорганизовать и поднять до уровня передовых задач демократической печати журнал "Современник", в письмах к В. П. Кранихфельду и к Н. И. и М. К. Иорданским -- попытки повлиять на направление журнала "Современный мир", переписка с В. С. Войтинским относится к созданию журнала "Летопись", ряд собранных вместе материалов относится к изданию большевистского журнала "Просвещение" и т. д. В рамках этой статьи невозможно подробно осветить историю тех изданий, которые упоминаются в настоящем томе1. Сосредоточим здесь внимание на отдельных вопросах, возникавших перед Горьким как журнально-издательским деятелем и бывших для него наиболее важными,
   В одном из писем, включенных в настоящий том (к Н. К. Муравьеву от 9/22 сент. 1912 г.), Горький заявлял: "Организация левой печати -- наша задача. По крайней мере я считаю это моей задачей". Задача эта отнимала у писателя много времени и сил, но очень редко приносила ему в тот период чувство удовлетворения. Он с горечью признавался в другом письме (к В. П. Кранихфельду не позднее 9/22 июня 1912 г.): "...Вы приписываете мне акушерскую роль в нарождении новых журналов. Так -- грешен, помогал, по мере сил, и, как Вы справедливо заметили, пока все безуспешно -- детишки родятся уродцами. Но в том, что дети худосочны, не акушер виноват, а сквернейшая наследственность: родители -- народишко, истощенный долголетним духовным недоеданием, а, главное, индивидуалисты, наподобие ежей и спрутов". Но, и говоря (с несомненным преувеличением) о безуспешности своих журнальных начинаний, Горький не только не ослаблял своего участия в "организации левой печати", а делал его все более активным: "Акушерская практика не дает мне ни удовлетворения, ни заработка, но -- "дай бог побольше нам журналов, плодят читателей они"" (Г--СМ, п. 20).
   Чтобы понять, почему участие писателей-художников слова в "организации" печати стало в рассматриваемый период таким трудным и вместе с тем таким важным, надо вспомнить о все усиливавшейся роли журналистики в общем литературном процессе. Дело не только в том, что литературно-художественная журналистика (журналы, периодически выходящие сборники и альманахи, литературные отделы газет) быстро росла количественно, но и в том, что увеличивалось ее влияние на все стороны общественной жизни. Это объяснялось и неуклонным расширением круга "читателей-друзей" из демократических слоев народа, и все большим втягиванием этих слоев в обостряющуюся идейную и политическую борьбу. В период с 90-х годов XIX в. до 1917 г., когда на авансцену русской истории вышло поколение пролетарских революционеров и произошли три революции, возникла настоятельная необходимость развить дальше лучшие традиции передовой журналистики прошлого столетия, прежде всего -- верность избранному направлению.
   В. Г. Короленко писал в 1904 г. на пороге первой русской революции в некрологе "Николай Константинович Михайловский": "За отсутствием парламентской и иной трибуны, с которой русское общество могло бы принимать участие "деятельным словом" в судьбах нашей родины,-- у нас, естественно, в силу самой логики вещей, сложился особый характер общественно-политической прессы, ярче всего выражаемый журналами. Русский ежемесячник -- не просто сборник статей, не складочное место иной раз совершенно противоположных мнений, не обозрение во французском смысле. К какому бы направлению он ни принадлежал,-- он стремится дать некоторое идейное целое, отражающее известную систему воззрений, единую и стройную. Нападки на эту якобы "доктринерскую узость" составляют издавна общее место нашей реакционной печати. И однако -- такова сила вещей, которую передовая журналистика ставит перед собой совершенно сознательно и которая является несознательным законом для печати реакционной: мы помним несколько попыток основания журналов "без направления" или "терпимых ко всем направлениям". Все они кончались жалкими неудачами..."2
   В этих суждениях Короленко многое было верным и метким, хотя он как народник не шел дальше защиты общедемократической направленности журналистики. В. И. Ленин заметил в одном из писем к Горькому 9/22 ноября 1910 г.: "Есть направление у "Русского Богатства" -- народническое, народнически-кадетское, но направление..." Это замечание В. И. Ленин сделал в связи с участием Горького в журнале "Современник", призывая его не ограничивать себя общедемократическими рамками. В том же письме В. И. Ленина сказано: "Сегодня читаю в "Речи" объявление о "Современнике", издаваемом "при ближайшем и исключительном (так и напечатано! неграмотно, но тем более претенциозно и многозначительно) участии Амфитеатрова" и при Вашем постоянном сотрудничестве". Противопоставляя этот журнал сборникам горьковского издательства "Знание", В. И. Ленин писал: ""Большой ежемесячный" журнал, с отделами "политики, науки, истории, общественной жизни",-- ведь это совсем, совсем не то, что сборники, стремившиеся концентрировать лучшие силы художественной литературы. Ведь такой журнал либо должен иметь вполне определенное, серьезное, выдержанное направление, либо он будет неизбежно срамиться и срамить своих участников <...> А какое же направление может быть при "исключительном участии" Амфитеатрова? <...> Амфитеатровский журнал (хорошо сделало его "Красное Знамя", что вовремя умерло!) есть политическое выступление, политическое предприятие, в котором даже и сознания нет о том, что общей "левизны" для политики мало, что после 1905 года всерьез говорить о политике без выяснения отношений к марксизму и к социал-демократии нельзя, невозможно, немыслимо"3.
   Как точно определил В. И. Ленин "направление" нового журнала (общая "левизна" при отсутствии определенного отношения к марксизму и к конкретным задачам революции) -- об этом свидетельствует письмо Амфитеатрова к Горькому от 4 октября 1910 г.: "Журнал будет ровный, твердый, социалистический, ясный, внепартийный. Словом, буду вести, поскольку смогу, политически -- "Красное знамя" без антицаризма открытого, литературно -- утверждение хороших русских традиций реализма в художественном и словесном творчестве". Горького привлекла именно литературная, художественная программа журнала -- защита традиций реализма (это имело для него тем большее значение, чем меньше удовлетворяло его отношение директора-распорядителя издательства "Знание" К. П. Пятницкого к задаче защиты реалистических традиций от наступающего на них модернизма). Кроме того, он надеялся превратить "Современник" во "всероссийский" журнал, в орган "разноплеменной" литературы России, сплачивающий передовые литературные силы всех национальностей страны. Однако идейно-политическое направление журнала вызывало и у него сомнения, которые усилились после критических замечаний В. И. Ленина.
   В письмах к Амфитеатрову, написанных в ноябре, не ранее 12/25, и 1 или 2 декабря 1910 г., Горький протестовал против появившегося в газете "Речь" объявления о журнале "Современник", где было жирным шрифтом набрано: "при постоянном сотрудничестве Максима Горького" ("Очень мешает мне это похоронное объявление!"), и где говорилось о "ближайшем и исключительном участии" А. Амфитеатрова ("это едва ли грамотно"). Еще важнее то, что Горький стал пристально следить за идейным пафосом журнала, вызывавшим у него все больший протест. В конце концов он отказался от участия в "Современнике", откровенно заявив в письме к Амфитеатрову: "Нисколько не умаляя моего к Вам уважения, я, по совести, должен сказать, что единоличное руководительство литературно-политическим журналом не считаю работой посильной для Вас, и уверен, что Вы с нею не справитесь" (Г--А, п. от начала ноября 1911 г.).
   Отношение Горького к Амфитеатрову, переписка с которым занимает самое большое место в настоящем томе, было не простым. Не забывая о "нововременском" прошлом Амфитеатрова4, Горький считал, что желание заставить других забыть об этом прошлом побуждало его ударяться в псевдореволюционные крайности -- вроде защиты эсеровского бойкотизма и терроризма. Не закрывал Горький глаза и на слабые стороны его литературного творчества,-- он признался в начале их переписки: "Порою -- со злобой на вас -- видел, как вы руками мастера, способного лепить крупные фигуры,-- создаете безделушки для забавы сытых и праздных мещан". Тогда же он писал Пятницкому об Амфитеатрове: "Он все же -- талант, хотя грубый, для улицы, для мещанина"5. Позднее Горький отметил: "Хорошо стал писать Амфитеатров"6. Но это не помешало ему еще позднее с огорчением заметить в письме к одному литератору: "Ваша манера писать невольно внушает подозрение, что Вы слишком много читали книг Амфитеатрова" (XXIX, 318). И все же Горький готов был многое простить Амфитеатрову за борьбу против нападок на русскую классическую литературу. Он писал Пятницкому: "Амфит[еатров] -- очень популярен, как Вы знаете, главное же, он искренно любит литературу и искренно возмущен ее порчей. Я жду от него интересных вещей" (XXIX, 60). Вот почему, порвав с амфитеатровским "Современником", Горький не порвал сразу с самим Амфитеатровым. Иначе сложились его отношения с новым руководителем "Современника" -- Е. А. Ляцким, постаравшимся вернуть Горького в журнал.
   Ляцкий привлек к себе Горького и своим интересом к фольклору, и работами о Чернышевском, и -- так поначалу казалось -- общим прогрессивным направлением. Поначалу казалось, что Ляцкий отрицательно относится к меньшевикам,-- Горький писал ему 25 ноября/8 декабря 1912 г.: "Г.г. меньшевики и меня одолевают. Это -- племя "дипломатическое" и безмерно скучное. Если они захватят журнал целиком в свои руки, -- то tR его будет температурой трупа. Но -- этого не случится, я уверен" (Г--Ляц, п. 33). Однако вскоре выяснилось, что еще более отрицательно относится Ляцкий к большевикам. Горькому еще не было известно то, что получило отражение в феврале 1912 г. в дневнике К. П. Пятницкого: "Ляцкий говорит, что не позволит превратить "Современник" в большевистский орган" (Г--Ляц, п. 49, прим. 10). Но он ощутил фальшь сообщения Ляцкого о настроении, которое тот "застал" у П. И. Певина и В. Я. Богучарского: они "...стоят на позиции блоковой (левее кадетов), приемлют марксизм как метод научного объяснения, но "большей определенности" в смысле уклона к большевизму боятся, как жупела" (Г--Ляц, п. 52). Горькому было очевидно, что Ляцкий не "застал" такое настроение, а сам подсказал его, и он не скрыл своего возмущения такой неискренностью: "...Ваша описка <...> сильно изменяет мое отношение лично к Вам" (п. 54).
   Одновременно росло возмущение Горького все более определяющимся характером "Современника", -- в марте 1913 г. он обратился к редакции журнала: "...я принужден заявить, что, если книжкам "Совр[еменника]" и впредь будет придаваться такой же эклектически-анархический характер, если редакция и в будущем останется равнодушной к вопросу внутреннего идейного единства, -- я попрошу не считать меня более сотрудником "Современника"" (Г--Ляц, п. 51). Он так и поступил после получения ответного письма Ляцкого, переполнившего чашу его терпения. Чтобы стала яснее причина "взрыва" его гнева, надо вспомнить о двух его суждениях. Одно из них содержится в письме к Кранихфельду не позднее 9/22 июня 1912 г.: "И я уверен, что, если бы игроки разобрали все карты -- козыри остались бы в руках с.-д., как группы наиболее богатой талантами" (Г--СМ, п. 20). Другое подытожило отношение Горького к журналу "Русская мысль", оказавшемуся в руках П. Б. Струве и других кадетов, -- оно содержится в письме к С. В. Малышеву от 26 января/8 февраля 1915 г.: "Препротивные букашки, главная их квартира в той щели, которая зовется "Русской мыслью"..." (XXIX, 330). А теперь вчитаемся в ответ Ляцкого -- в письме от 7/20--8/21 мая 1913 г.-- на упрек Горького относительно "эклектически-анархического" характера "Современника" и отсутствия в редакции журнала людей "с устойчивым миросозерцанием": "Беда журнала в данный момент не столько в недостаче таких лиц в недрах самой редакции, сколько в отсутствии талантливых и ярких писателей по социально-политическим вопросам. Все, что было талантливого в этом смысле в интеллигентской среде, собралось вокруг "Русской мысли", а писатели-демократы, как я вижу теперь, являясь отличными партийными работниками, до толстого всероссийского журнала еще не доросли: за немногими исключениями, почти все они страдают недомоганием культурного самосознания" (Г--Ляц, п. 58). Горький откликнулся на это письмо 14/27 мая: 1913 г. словами, имеющими принципиальное значение: "Это заявление Ваше совершенно определенно отталкивает меня от журнала и всякого участия в нем. Я не стану напоминать Вам, что русскую журналистику создал писатель-демократ, что она кристаллизовалась из крови демократической интеллигенции, -- как историк литературы, Вы сами знаете это" (Г--Ляц, п. 59). В дальнейшем Горький уже никогда не соглашался на совместную работу с Ляцким и на восстановление их личных отношений.
   В. И. Ленин всячески поощрял участие Горького в большевистской печати. Например, он писал ему в начале 1912 г., имея в виду появление горьковских "Сказок об Италии" в большевистской газете "Звезда": "Великолепными "Сказками" Вы очень и очень помогали "Звезде", и это меня радовало чрезвычайно, так что радость -- ежели говорить прямо -- перевешивала грусть от Вашего "романа" с Черновыми и Амфитеатровыми..." И, касаясь неудачи Амфитеатрова и Чернова с "Современником", добавлял: "Рад, каюсь, что у них "лопается""7. Но, стремясь как можно теснее связать Горького с партийной прессой, Ленин отнюдь не брал под сомнение полезность участия писателя в общедемократической журналистике. Дело было не только в необходимости где-то печататься, но и в принципиальной важности влияния на демократическую печать. И это нисколько не противоречило тому, что требование выдержанности ее направления (вспомним суждения Короленко) поднялось у Ленина до требования ее партийности.
   Ленин писал, что марксисты должны "принять общедемократические пункты" народнической программы8. И он же упрекал Горького за попытку "согнуться до точки зрения общедемократической вместо точки зрения пролетарской"9. С точки зрения Ленина, то, что составляло сильную сторону народников, было уже недостаточно для марксистов, для пролетарского писателя Горького. Ведь, призывая принять "общедемократические пункты" программы народников (отвергая при этом все ее "реакционные черты"), Ленин считал необходимым "провести их точнее, глубже и дальше"10, чем это могли делать сами народники. В том-то и дело, что самый последовательный демократизм мог развиваться именно на основе пролетарской, марксистской, социалистической программы. В том-то и дело, что сохранять в полной мере общедемократические позиции, оставаясь лишь в их пределах, было в рассматриваемый исторический период уже невозможно,-- это не парадокс, а диалектика реального исторического процесса.
   Когда В. И. Ленин высказывал свои критические замечания относительно "романа" Горького "с Черновыми и Амфитеатровыми", его тревожил не самый факт участия писателя в "Современнике", а то, что он начинал делить с идейно далекими от него деятелями ответственность за руководство журналом, давая им возможность прикрываться его именем, его авторитетом. И Горький, хорошо поняв это, потребовал исключить из объявления о выходе журнала слова об его "постоянном сотрудничестве", а затем, когда его попытки повлиять на сменявшие друг друга редакции и добиться от журнала последовательно демократической линии не увенчались успехом, -- совсем порвал с "Современником". О том, как относился Горький к демократической журналистике и какой представлялась ему его роль в ней, говорит его письмо к М. К. Иорданской, написанное в январе 1911 г.: "Организация демократии -- очередная задача, Вы это понимаете, конечно; действуйте же в этом направлении определеннее и резче, старайтесь завоевать журналу симпатии в низах -- в этом я вам неизменный помощник" (Г--СМ, п. 9). И Горький действительно сыграл роль такого помощника по отношению к ряду изданий -- было бы глубокой ошибкой недооценивать принесенную им пользу. Но, когда он начинал понимать, что то или иное издание отходит от передовых задач демократической печати и начинает воспитывать "низы" в совсем другом духе, его отношение к такому изданию резко менялось.
   Многие документы свидетельствуют о том, как с помощью Ленина Горький утверждался на позициях партийности литературы, а значит, и на позициях последовательного демократизма. 8/21 сентября 1912 г. он ответил В. А. Тихонову на предложение участвовать в задуманном журнале "Кругозор": "На вопрос о сотрудничестве моем в журнале "Кругозор" я не могу ответить вам ни да, ни нет, ибо вы не сообщаете ни имен ближайших сотрудников ваших и членов редакции, ни программы, согласно которой организуется журнал <...> Реализм в литературе -- это касается только отдела беллетристики и ничего не говорит о политической линии журнала" (Г--Т, п. 5). Горький порвал с журналом "Заветы" после выхода его первого номера, когда увидел, что редакция не выполнила данного ему обещания и напечатала вместе с его рассказом "Рождение человека" ренегатский роман Ропшина (Б. В. Савинкова) "То, чего не было". А получив в середине августа 1912 т. письмо от Ленина с отрицательной характеристикой журнала "Запросы жизни" ("Странный, между прочим, журнал,-- ликвидаторски-трудовическо-вехистский"11), Горький написал редактору этого журнала 19 августа/1 сентября 1912 г.: "От дальнейшего сотрудничества в "Запросах жизни" я отказываюсь <...> "Беспартийность" "З[апросов] ж[изни]" становится постепенно своеобразной партийностью без программы -- худшим видом партийности: он дает широкий простор различным настроениям, но едва ли способен воспитать и организовать политическую мысль" (XXIX, 250).
   Горький все больше приближался к пониманию ленинского принципа партийности как условия, обеспечивающего литературе подлинную внутреннюю свободу. Он писал Ляцкому 10/23 января 1913 г.: жизнь "обязывает нас ставить все вопросы наиболее конкретно, так напр[имер], если нам говорят: жажду свободы! -- мы должны всесторонне разобрать, от чего именно желает освободиться сей жаждущий!" И он пояснил эту мысль примером: "Г[осподину] Щеголеву кажется высокой степенью свободы стремление редакции "Заветов" устроить из своего журнала универсальный магазин всякой беллетристики и всяких мнений -- именно это свободолюбие заставило меня уйти из "Заветов". Я не могу понимать свободу как безразличие, как право человека отрицать сегодня то, что он утверждал -- да еще догматически -- вчера" (Г--Ляц, п. 49). В том же 1913 г. Горький писал в статье "Еще о "карамазовщине"" по поводу предъявленного ему одним литератором обвинения в желании "сжечь" произведения Достоевского: "Не сожгу, ибо русскую литературу люблю и ценю не менее почтенного литератора. Он очень громогласно объявил городу и миру о своем безграничном свободолюбии, но каждый раз, когда я слышу такие объявления, мне хочется спросить объявителя:
   "А вы от чего желаете освободиться? Не от всех ли обязанностей человека и гражданина?"" (XXIV, 152).
   Против такого фальшивого и лицемерного оперирования понятием "свобода" неустанно выступал В. И. Ленин. Он писал в 1902 г. в своей программной работе "Что делать?": "Свобода -- великое слово, но под знаменем свободы промышленности велись самые разбойнические войны, под знаменем свободы труда -- грабили трудящихся". В. И. Ленин с гневом и презрением обращался к защитникам такого "свободолюбия", имея непосредственно в виду модный лозунг "свободы критики", направленный против марксистских "догм": "...не пачкайте великого слова свобода..." 12 Особенно широко Ленин поставил вопрос о подлинной и мнимой свободе в ноябре 1905 г., между двумя высшими гребнями первой русской революции, в статье "Партийная организация и партийная литература". Обращаясь к тем, кто отстаивал "абсолютную свободу абсолютно-индивидуального идейного творчества", Ленин писал: "...господа буржуазные индивидуалисты, мы должны сказать вам, что ваши речи об абсолютной свободе одно лицемерие <...> Ведь эта абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза (ибо, как миросозерцание, анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность). Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". И он призывал "лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу"13. В 1919 г. в заметках "О диктатуре пролетариата" Ленин требовал конкретной постановки вопроса о понятии "свобода":
  
   "Свобода для" кого?
   " от кого? от чего?
   " в чем?" 14
  
   А в 1921 г. он задавал такие же прямые и беспощадные вопросы человеку, защищавшему "абсолютную" свободу печати:
  
   "...какую свободу печати? для чего? для какого класса?
   Мы в "абсолюты" не верим" 15.
  
   Эта проблема не утратила своей остроты и в наше время, когда буржуазные идеологи превратили защиту различных "абсолютов" едва ли не в главное орудие борьбы против подлинно демократических идейных принципов. Когда в 1978 г. представители 146 государств, собравшиеся в Париже на XX сессию ЮНЕСКО, приняли Декларацию об основных принципах, которыми должны руководствоваться все средства массовой информации в борьбе за мир и за международное взаимопонимание и против расизма, апартеида и подстрекательства к войне, -- уже самый факт определения таких принципов был оценен в американской прессе как покушение на свободу печати. В специальной редакционной статье "Нью-Йорк тайме" утверждалось, что в Декларации ЮНЕСКО "неправильно истолкована" идея "свободы слова": "Давайте прямо заявим <...> что для американцев не может быть свободы слова или "сбалансированной информации", если тем, кто выступает за расизм и апартеид, а также и за войну, не будет тоже предоставлена свобода слова". Но дело здесь не только в буржуазной прессе, столь же рьяно отстаивающей "абсолютную свободу" пропаганды человеконенавистничества, культа насилия, порнографии и т. п. Тогда же, в 1978 г., когда проходила XX сессия ЮНЕСКО, и там же, в Париже, почти одновременно с упомянутой Декларацией был обнародован манифест Комитета интеллектуалов в защиту Европы Свобод. В этом манифесте, напечатанном в газете "Монд" под заглавием "Культура против тоталитаризма", говорилось, что лозунги "политика прежде всего" и "политика повсюду" должны уступить место лозунгу "культура прежде всего", и далее было сказано: "Комитет призван побудить интеллигенцию, живущую во Франции и убежденную в необходимости защищать идеологический плюрализм, разнообразие, традиции и самопроизвольность культуры, противостоять тем ограничениям человеческого разума, которые ему навязывает грубая или скрытая диктатура "исторического детерминизма"..." Авторы манифеста не скрывали того, что под "историческим детерминизмом" они разумели марксизм. Иными словами, они отстаивали такой "идеологический плюрализм", который исключает марксизм, такое "разнообразие", которое исключает марксизм, такое освобождение культуры от политики, которое означает политическую травлю марксизма.
   Как все это близко к тому, с чем имели дело в предоктябрьский период в России Ленин, Горький и все защитники передовых, прогрессивных, подлинно демократических идей! Вспомним хотя бы отклик Н. А. Бердяева на выдвижение принципа партийности литературы -- статью "Революция и культура", напечатанную в кадетском еженедельнике "Полярная звезда". Бердяев заявил, что и опубликованный в большевистской газете "Новая жизнь" ленинский проект "организации литературы" (статья "Партийная организация и партийная литература"), и напечатанные там же горьковские "Заметки о мещанстве" и "подлизывание к новой силе бывших мечтателей" (выступления в "Новой жизни" отдельных представителей модернизма, увлеченных революционными веяниями) -- "все это показатели безыдейности и духовного умирания, до которого довело несчастную Россию самодержавие"16. Вот что писалось и печаталось в журнале П. Б. Струве в те дни, когда самодержавие начало кровавую расправу над "новой силой", пугавшей Струве, Бердяева и других завтрашних авторов сборника "Вехи" гораздо больше, чем старая, и бывшей им гораздо более ненавистной. Нападки на революцию под флагом защиты культуры продолжил после "Полярной звезды" и другой кадетский еженедельник, "Свобода и культура", а затем и названный сборник "Вехи", авторы которого протестовали против "засилия политики" так же энергично и так же фальшиво, как и авторы недавнего французского манифеста, защищающего "культуру" от "тоталитаризма". Понятно, почему у Горького вызвало такой гнев утверждение Ляцкого, что писатели-демократы, всецело отдаваясь политике, "страдают недомоганием культурного самосознания" (Г--Ляц, п. 58). Понятно и то, почему Горький изобразил в 1906 г. в пьесе "Враги" реакционера, сторонника "расовой философии" Николая Скроботова, предлагающего противопоставить призыву "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" призыв "Культурные люди всех стран, соединяйтесь!"
   Иллюзия "свободы" и "независимости" от всех классов, партий, диктатур, "тоталитаризмов" -- разве она не остается с поры революции 1905--1907 гг., первой народной революции эпохи империализма, одним из главных признаков и главных орудий буржуазной идеологии? Созданная сразу же после начала московского Декабрьского восстания, "Полярная звезда" заявила на первой же странице своего первого номера (он вышел 15 декабря 1905 г.), что она будет бороться против "всякого насилия, исходит ли оно от власти или от анархии" (читай: революции). В том же номере Д. С. Мережковский писал об интеллигенции, что она находится "между двумя гнетами: гнетом сверху -- самодержавного строя и гнетом снизу -- темной народной стихии". Можно ли удивляться тому, что после поражения первой русской революции, в обстановке начавшегося "либерального ренегатства", у Горького возник замысел "Жизни Клима Самгина" -- произведения о человеке, который хочет думать, что он "абсолютно свободен" от всех и всяких "гнетов", и видит свое призвание в том, чтобы быть представителем "демократии" как "класса, независимого от насилий капитала и пролетариата". Замысел этот был осуществлен через много лет, но не утратил от этого актуальности и не утрачивает ее до сих пор.
   Для чего здесь говорится обо всем этом? Для того чтобы подчеркнуть значение многих включенных в настоящий том материалов -- значение их не только для своего времени, но и для нас сегодня.
  

II

  
   Ряд проблем, освещенных в публикуемой переписке, был связан у Горького с темой, которая всегда его волновала, а в отдельные моменты становилась источником мучительных сомнений и колебаний: с темой России, русского народа, русского национального характера. После поражения революции 1905--1907 гг., в период мрачной реакции, когда немало русских литераторов разочаровалось в родной стране и родном народе и впало в пессимизм и скептицизм, Горький писал К. П. Пятницкому: "...я люблю русскую литературу, люблю страну и верю в ее духовные силы. Это -- большая любовь" (XXIX, 76). Любовь эта наполняла собой все творчество Горького. Но бывало, что он с болью признавался близким людям: "Мне вообще очень трудно живется <...> Кажется, я теряю главное, чем жил, самое дорогое мое -- веру в Россию, в ее будущее" 17.
   Такое настроение возникало у Горького нечасто, но оно все же нашло отражение в его наследии, правда не столько в художественном, сколько в публицистическом и эпистолярном, в том числе в некоторых письмах, включенных в настоящий том. Разобраться в этом вопросе надо и для того, чтобы лучше понять ошибки и заблуждения писателя, и для того, чтобы полнее оценить ту спасительную роль, которую сыграли в его судьбе Ленин и ленинские идеи. Следует также помнить о том, что на ошибочных суждениях Горького о русском народе, особенно о русском крестьянстве, до сих пор играют те, кто пытается бросить тень на все наследие великого писателя. Изучение горьковской переписки, в частности той, которая публикуется в настоящем томе, поможет отделить в этом наследии основное -- верное от второстепенного -- ошибочного и понять всю огромную непреходящую ценность основного, обогатившего и продолжающего обогащать нашу культуру.
   С какими проблемами были связаны у Горького раздумья о России и русском народе? Прежде всего с проблемой отношений рабочего класса и крестьянства. Уже в самом начале XX в., оспаривая народническую идеализацию патриархального крестьянства с его общинным укладом и доказывая решающее значение пролетариата, Горький писал поэту-народнику П. Ф. Якубовичу: "...я вижу, как растет самосознание того класса на кот[орый] только и мож[но] опир[аться] <...> Обидно мне за статьи Н. М[ихайловского]. Неужели он не хочет соглас[иться], что тепер[ешнее] теч[ение] р[усского] м[арксизма] прогрессивно? А он борется с н[им], как с врагом..." 18 Необходимо вспомнить в этой связи и о борьбе Горького против национализма и шовинизма, против того насквозь фальшивого "квасного патриотизма", который заметно усилился в среде буржуазной интеллигенции на подступах к первой мировой войне и еще больше после того, как она началась. Отстаивая интернационализм, Горький стремился к объединению и сплочению всех национальностей России, всех ее национальных литератур. В 1912 г. он писал Д. Н. Овсянико-Куликовскому по поводу своего стремления перестроить журнал "Современник": "Как попытка объединения литераторов всех народностей зачинается журнал в России..." (XXIX, с. 214). И еще об одной проблеме следует вспомнить в этой связи: о борьбе Горького против "восточной" пассивности -- о той борьбе, которая прошла через все его творчество и через все его идейное развитие. Оглядываясь в 1917 г. на пройденный им путь в литературе, Горький заявлял: "Смысл двадцатипятилетней общественной работы моей, как я понимаю ее, сводится к страстному моему желанию возбудить в людях действенное отношение к жизни"19.
   В постановке этих проблем проявились наиболее сильные стороны Горького, но с этими же проблемами были связаны и его самые серьезные ошибки. Приводя французскую поговорку, гласящую, что недостатки человека обычно связаны с его достоинствами, В. И. Ленин так разъяснял и развивал ее смысл: "Но если достоинства продолжаются больше, чем надо, обнаруживаются не тогда, когда надо, и не там, где надо, то они являются недостатками"20. Борьба Горького против "восточной" пассивности была справедлива и необходима, но она продолжалась "больше, чем надо", когда оказывалась обращенной против широких народных масс. Вспоминая об этой своей ошибке в советские годы и осуждая ложные оценки русского народа, Горький писал: "Автор вот этих строк, возмущенный терпением крестьянства и его забитостью, временами теряя понимание смысла истории, тоже думал о своем народе не очень ласково" (XXVI, 154). Проявлялась иной раз "не тогда, когда надо, и не там, где надо", и горьковская -- в целом справедливая и необходимая -- борьба против шовинизма. Касаясь слов Горького о "хрупкости" и "шаткости" русской мещанской души, Ленин писал ему, переводя разговор из национального плана в социальный и переадресуя горьковские слова всякой мещанской душе: "почему русской? а итальянская лучше??"21. Но, критикуя и эту, и другие ошибки писателя, Ленин рассматривал их как "то, что составляет его слабую сторону, что входит отрицательной величиной в сумму приносимой им пролетариату громадной пользы"22.
   Правильность и точность такой постановки вопроса подтверждается публикуемой перепиской. В ней есть и такие горьковские суждения, в которых он, теряя в отдельные моменты "понимание смысла истории", оценивал родной народ, особенно русское крестьянство, "не очень ласково". Но гораздо больше в ней суждений Горького, которые вошли "в сумму приносимой им пролетариату громадной пользы". Критикуя один из рассказов С. С. Кондурушкина за то, что он отличается "как бы нарочитой грубостью" в изображении крестьянской жизни, Горький писал 27 января/10 февраля 1908 г.: "В наши дни, вновь разочаровавшаяся в силе народа, интеллигенция тщательно ищет всюду фактов для обвинительного акта русскому мужику, повинному в некультурности, зверстве всяческом и т. д. и т. п. -- не давайте вы милым забавникам лишнего факта к их коллекции!" (Г--К, п. 4). Прочитав в январе 1911 г. книгу И. А. Родионова "Наше преступление. Не бред, а быль. Из современной народной жизни" (она появилась в 1909 г. и успела выйти до 1911 г. несколькими изданиями, получив положительные отзывы -- за якобы "правдивость" -- в буржуазной прессе), Горький стал инициатором разоблачения этой книги как черносотенной клеветы на народную массу. О необходимости разоблачения этой клеветы он написал Амфитеатрову, а также М. К. Иорданской: "...книга эта так гадка, а, в то же время, на нее так часто ссылаются как на правдивое освещение действительности, что ей следовало бы посвятить маленькую статейку или большую рецензию <...> Думаю также, что напечатать такую рецензию -- долг порядочных людей и демократов" (Г--СМ, п. 9).
   Среди публикуемых в настоящем издании материалов, содержащих суждения о русском крестьянстве и о русском народе в целом, особое значение имеет письмо Горького к Амфитеатрову от 1 или 2 декабря 1910 г. В этом письме есть такое место: "Пишущему о Короленко надо посоветовать: обратил бы внимание на Тюлина в "Река играет", указал бы, что наверху нас -- все еще Обломов жив, а внизу -- Тюлин живет -- эти двое и провалили 905 год". Амфитеатров решил написать о Короленко сам. Сославшись на письмо Горького, он заметил: "Встреча с перевозчиком Тюлиным ("Река играет'') вылилась поистине "перлом создания", вырос новый всероссийский тип "Обломова снизу""23. В этих словах мысль Горького была передана крайне неточно. Хотя он и считал, что Тюлины делят с Обломовыми ответственность за поражение революции 1905 года,-- это не означало их отождествления. В. И. Ленин называл "серьезнейшей причиной поражения первой революционной кампании" в России неподготовленность крестьянской массы к борьбе, "толстовское непротивление злу", "патриархальную толстовскую идеологию" -- "отражение мягкотелости патриархальной деревни"24. Но Ленин не сводил к этому все настроения, все стремления и действия крестьянской массы -- иначе он не охарактеризовал бы Льва Толстого как "зеркало русской революции". Первая русская революция потерпела поражение потому, что в большей части крестьянства еще преобладала пассивность. Однако другая его часть -- пусть и меньшая -- уже боролась, пока непоследовательно и неорганизованно, но со всей силой накопившейся в ней ненависти и отчаянной решимости. Именно такой была точка зрения Ленина, который видел в крестьянской массе не только одну из причин поражения первой русской революции, но и главный источник ее размаха, видел в ней главного союзника пролетариата. У Горького еще не было тогда такой ясности понимания роли крестьянской массы в революции; он еще допускал в этом вопросе колебания и ошибки. Но направление его мысли было близко к ленинскому.
   В 1918 г., в первом из трех своих мемуарных очерков о Короленко, Горький писал: "...за 25 лет литературной моей работы я видел и знал почти всех больших писателей, имел высокую честь знать и колоссального Л. Н. Толстого. В. Г. Короленко стоит для меня где-то в стороне от всех, в своей особой позиции, значение которой до сего дня недостаточно оценено. Мне лично этот большой и красивый писатель сказал о русском народе многое, что до него никто не умел сказать". И Горький вспоминал в этой связи о рассказе Короленко "Река играет" и о герое его -- Тюлине: "...правда, сказанная образом Тюлина, -- огромная правда, ибо в этой фигуре нам дан исторически верный тип великоруса -- того человека, который ныне сорвался с крепких цепей мертвой старины и получил возможность строить жизнь по своей воле" (16, 426). Разумеется, Горький не сводил заслуг Короленко как писателя к созданию образа Тюлина -- он высоко ценил многие его художественные произведения и его мужественную публицистику. Однако особенно высоко он ставил именно рассказ "Река играет". Он писал в 1913 г. Короленко: "...это любимый мой рассказ; я думаю, что он очень помог мне в понимании "русской души" -- души тех людей, которые, год поработав,-- десять лет отдыхают в грязи и всяческом хаосе. Говорят, я довольно удачно читал рабочим реферат, темой которого была роль Тюлина в русской истории,-- у меня вышло так, что и Минин, и Болотников, и Пугачев -- все Тюлины! Что поделаешь?" (XXIX, 311). У Горького были и другие суждения такого рода.
   Уже в 1893 г., вскоре после появления рассказа "Река играет", Горький, согласно его воспоминаниям, оценил героя рассказа как "изумительно верно понятый и великолепно изображенный тип крестьянина, "героя на час"" (16, 241). В последующие годы он неоднократно вспоминал в своих письмах и статьях о Тюлине, видя в нем "выражение национального русского характера" (1899) (XXVIII, 101), "верный очерк национального типа" (1909) (XXIV, 52) "исчерпывающий очерк души русского мужика" (1911) 25, "тип великорусского мужика, исторически сложившийся тип <...> Тюлин -- осторожный, но решительный разрыв с традициями народнических акафистов мужику" (1920)26 и т. д. Уже не раз было справедливо указано, что Горький в некоторых своих суждениях понимал образ Тюлина слишком расширительно, возвышая его до значения "национального русского характера" в целом и низводя тем самым русский национальный характер к типу "героя на час". Характерно, что Короленко, как это следует из воспоминаний Горького, счел такую характеристику Тюлина преувеличенной и выразил сомнение в том, "таков ли мужик вообще, каков Тюлин" (16, 242).
   Но и сам Горький не раз вносил в свое понимание Тюлина важные уточнения, как он это сделал, например, в 1913 г. в письме к уральскому писателю А. Г. Туркину. Считая, что характеристику всего русского крестьянства нельзя свести к какому-нибудь одному -- тургеневскому, толстовскому, чеховскому, бунинскому или короленковскому -- образу, поскольку для разных частей России характерны разные народные типы, Горький утверждал: "Платон Каратаев и Калиныч несомненно русские мужики, но это мужики центральной, московской Руси, и такие типы "смирных" людей -- очень редки на Волге, едва ли возможны в Сибири, их нет на Украине". Он замечал, что чеховские мужики часто встречаются около Москвы, "...но -- разве похожи на них вологжане, новгородцы, поморы". Для освещения затронутой темы очень важно замечание Горького, что если Бунин верно изобразил тип орловского крестьянина, то "для Верхнего и Среднего Поволжья этот тип почти неправда -- психику волжанина наилучше уловил Короленко в лице Тюлина"27.
   Следовательно, для Горького образ Тюлина не покрывал собой все русское крестьянство, тем более весь русский национальный характер, а очень метко очерчивал одну из разновидностей народного типа, причем отнюдь не самую "смирную" и не самую пассивную, отнюдь не тождественную "обломовщине".
   Нетрудно понять, почему рассказ "Река играет" произвел такое большое впечатление на Горького: здесь прозвучало новое, по сравнению с народническими акафистами мужику, правдивое и трезвое слово о крестьянстве. Смысл сказанного заключался в опровержении легенды о крестьянине как о носителе готовых знаний о справедливом строе жизни, как о прирожденном социалисте. Не в своего героя, а в творцов этой легенды, неспособных честно оценить горький опыт "хождения в народ", метил Короленко, воспроизводя добродушные размышления Тюлина о том, заплеснет или не заплеснет разыгравшаяся Ветлуга заснувшего на берегу "проходящего". При этом Короленко выступил и против пессимистических выводов относительно народных масс, против настроений разочарования и уныния, которые стали получать в среде народнической интеллигенции тем большее распространение, чем больше здесь прежде были распространены прекраснодушные иллюзии и упования. Тюлин пока пребывает чаще всего во власти апатии, но не это в нем главное: от него можно ждать многого, ибо его дремлющая душа заключает в себе зачатки большого ума и большого мужества, раскрывающиеся в критический момент -- в тот момент, когда история забушует, подобно "разыгравшейся" реке. Примерно так можно изложить выводы, которые подсказывались читателю рассказом "Река играет".
   Эти выводы были близки Горькому, но он не во всем соглашался с ними. Ведь Короленко, отказываясь от "веры старых народников", все же не порывал со всей народнической доктриной. В образе Тюлина приглушены социальные моменты: он одинаково добродушно относится и к своим обидчикам из артели, и к обидевшему артель купцу Ивахину. Тюлина можно представить пробудившимся для вдохновенного труда, но его трудно представить охваченным праведным гневом против притеснителей. Вот что побуждало Горького внести свои поправки в толкование тюлинского типа. Он сделал это не столько в суждениях о Тюлине, сколько в своем художественном творчестве, стремясь развить дальше все то глубокое и верное, что было воплощено в короленковском образе. Горький начал это делать в рассказе "Ванька Мазин" (1897), герой которого обычно пребывает в апатии, а если вдруг совершает подвиг, то после этого снова предстает перед людьми -- "как всегда, равнодушный, как всегда, вялый" (3, 523). Но Мазин не мог бы отнестись к купцу Ивахину так, как отнесся к нему Тюлин. Мазин спас подрядчика, но вслед за этим выразил все свое презрение к нему, что взволновало артель не меньше, чем самый поступок. Еще глубже и еще самостоятельнее раскрыта "тюлинская" тема в рассказе Горького "Кирилка" (1899), герой которого -- перевозчик Кирилка -- очень похож на перевозчика Тюлина и вместе с тем существенно отличается от него. За апатией Кирилки скрыто презрение к власть имущим, ради которых он не хочет тратить свои силы. Да он и не столько апатичен на самом деле, сколько старается казаться апатичным, чтобы до поры до времени не был виден растущий в нем гнев против господ. Особенно существенные поправки к образу Тюлина и к своим публицистическим высказываниям о нем были даны Горьким в рассказе "Ледоход" (1912).
   Но, прежде чем говорить об этом рассказе, следует сделать общие замечания о книге "По Руси", в состав которой он вошел (речь идет именно о книге "По Руси", составленной из рассказов 1912--1913 гг., а не о цикле, объединившем под тем же названием эту книгу с другой -- "Ералаш и другие рассказы", написанной в 1915--1917 гг.). Отправив в сентябре 1912 г. Д. Н. Овсянико-Куликовскому для журнала "Вестник Европы" рассказы "Ледоход", "Женщина" и "Покойник", Горький писал ему: "Не знаю, как озаглавить мне очерки, посланные Вам. Я имел дерзкое намерение дать общий заголовок "Русь. Впечатления проходящего", -- но это будет, пожалуй, слишком громко". Горький заменил название более скромным, но не отказался от задачи, которую раскрыл в том же письме: "Я затеял ряд очерков, подобных посланным, -- мне хотелось бы очертить ими некоторые свойства русской психики и наиболее типичные настроения русских людей, как я понял их" (XXIX, 251--252). Решая эту задачу, Горький дал в книге "По Руси" целую галерею народных типов, начиная с поражающей своей душевной стойкостью крестьянки в рассказе "Рождение человека" и кончая героем рассказа "Покойник" -- произведения, звучащего как гимн хлеборобу -- "всех питателю". Есть в книге "По Руси" и галерея совсем других типов -- тех, на которых строили свое понимание русского национального характера идейные противники Горького, видевшие в народной массе воплощение анархизма ("Калинин"), "карамазовщины" ("На пароходе") и т. п.
   Характерно, что в рассказах, собранных в книге "По Руси", в большинстве своем повествующих о массовом голоде 1891--1892 гг., в центре внимания писателя были уже не босяки, не типы людей, "выламывающихся" из "нормального" бытия (как в ранних рассказах, изображавших тот же "голодный год"), а те, кто составлял прежде (в ранних рассказах) фон: представители согнанной с родных мест голодающей крестьянской массы. Характерно и то, что в книге "По Руси" почти всегда называются те губернии, откуда бредут в поисках работы и хлеба толпы голодающих. Например, в одном лишь рассказе "Женщина" говорится об оставивших родные места тульских, рязанских, тамбовских, пензенских крестьянах, а в рассказе "В ущелье" -- о калужских, псковских и др. Для чего понадобились автору книги "По Руси" все эти обозначения? В чем смысл этой детали? Прежде всего бесконечный перечень охваченных недородом губерний помогает читателю физически ощутить всю огромность России и всю огромность страшного народного бедствия. Но дело не только в этом. Вспомним относящееся к 1913 г. письмо Горького к Туркину, где идет речь о многообразии типов, характерных для разных мест России -- для центральных губерний, Поволжья, Сибири и т. д. Горькому важно было подчеркнуть многообразие русского национального характера, который шире какого-то одного типа, в частности типа "смирных" людей.
   Это не значит, что Горький отрицал определенное единство национального характера. Один из персонажей рассказа "В ущелье" говорит: "Кто ее знает, что есть Россия? Каждая губерня -- своя душа" (14, 313). Но так говорит человек, глубоко чуждый автору, носитель "квасного патриотизма", готовый объявить каждого несогласного с ним врагом России. Сам автор отвергал непознаваемость "русской души", но он опасался упрощения и обеднения этого понятия. Не случайно, желая изобразить в рассказе "Едут..." полную сил "веселую Русь", заставляющую вспомнить о походах Степана Разина, Горький рисует волжан: "...всё верхневолжские лесные мужики, здоровый, литой народ..." (14, 352). Но и рисуя в "Рождении человека" орловскую "смирную" крестьянку, не одобряющую дерзкого отношения к начальству со стороны "бесстрашного" нижегородца -- "проходящего", Горький подчеркивает в ней не пассивность и слабость, а физическую и духовную "силищу" ее, способность перенести все испытания ради новорожденного -- "нового жителя земли русской" (14, 153). Любопытна и такая характеристика группы голодающих в рассказе "Женщина": "Всё это "русские" -- из центральных губерний, они дочерна сожжены непривычным солнцем юга, волосы их выгорели, ветер ершит и треплет их лохмотья, все они притворяются смирными, благочестивыми -- устали от трудов, от неудач жизни..." (14, 267). "Притворяются смирными"!
   Теперь можно обратиться к рассказу "Ледоход" -- к рассказу о том, как артель плотников, "отрезанных от праздника" начавшимся ледоходом, решила перебраться в город по тронувшемуся льду. Им легко было утонуть, еще легче, избегнув этой опасности, попасть за "нарушение порядка" в полицию. Но ничего этого не произошло из-за смелости, находчивости и хитрости старосты артели Осипа. Именно на фигуре этого артельного "воеводы", изображенного в рассказе "Ванька Мазин" (позднее появившегося в автобиографической трилогии и в "Жизни Клима Самгина"), и сосредоточен интерес писателя. Можно сказать, что рассказ и написан ради ответа на вопрос: "Что за человек Осип?" Вначале Осип предстает перед читателем как "первейший лентяй артели", сбивающий людей с работы разными "волшебными" историями. С подрядчиком он держится "льстиво, низкопоклонно", и плотники относятся к нему с недоверием, как к несерьезному человеку. Но вот наступает критическая минута, и Осип становится совершенно иным: он "словно помолодел, окреп: хитровато-ласковое выражение его розового лица слиняло, глаза потемнели, глядя строго, деловито; ленивая, развалистая походка тоже исчезла -- он шагал твердо, уверенно..." Недаром один из плотников, относившийся к нему прежде скептически, теперь восторженно восклицает: "Ну -- человек!.. Это действительно -- человек..." Но критическая минута проходит, и Осип снова поблек: "Стал он маленький, сморщился и словно тает..." Снова он хитрит, заискивает перед власть имущими, снова товарищи называют его "комедьяном" и "Петрушкой" (14, 155, 158, 167, 172, 174, 177). Ну чем не Тюлин, чем не "герой на час"?
   Между тем Горький показывает в рассказе "Ледоход" нечто совсем иное. Когда Осип, "точно вдруг проснувшись", ведет артель через реку, он и напоминает "проснувшегося" Тюлина, и открывается иной стороной, становясь настоящим вожаком, ведущим других за собой. Горький говорит об Осипе словами, которые можно принять за цитату из рассказа "Река играет": "Он играл с рекою <...> Казалось даже, что это он управляет ходом льда.." (14, 172). Но это не "цитата", а, быть может, самое полемическое по отношению к короленковскому образу место рассказа. Тюлин "просыпался" в тех случаях, когда не проснуться нельзя было, когда к этому принуждала "разыгравшаяся" Ветлуга. Другое дело -- Осип: он сам идет навстречу опасностям, и не река с ним играет, а именно он играет с рекой, ведя людей вперед. И разве, совершив свой подвиг, он погас душой? Разве он оказался "героем на час"? Так это сначала представилось юному Максимычу, но он очень скоро понял, что Осип лишь прикинулся жалким перед полицейским, чтобы тот не отправил плотников в участок (как раньше прикидывался лентяем и болтуном, чтобы дать отдых артели). "И что ни делай, как ни кружись,-- говорит он Максимычу,-- ну -- без хитрости, без обману -- никак нельзя прожить, такая жизнь..." (14, 177). И хотя юному "наблюдающему" трудно с этим примириться и трудно простить Осипу разрушение окружавшего его романтического ореола, он чувствует, что "готов идти рядом с ним всюду, куда надобно,-- хоть бы снова через реку, по льду, ускользающему из-под ног". Рассказ недаром кончается вдохновенными словами Осипа о том, что "душа человечья -- крылата" (14, 178).
   Вскоре после создания книги "По Руси" с ее замечательными образами русских людей, не терявших даже в пору тяжких испытаний своего мужества, стойкости и веры в жизнь, Горький написал глубоко ошибочную статью "Две души", где заявил, что у русского человека есть две души: одна -- от кочевника-монгола, пассивного мечтателя и лентяя, а другая -- душа славянина, которая "может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая, и мало способна к самозащите..."28 За эту мысль Горького сразу ухватились его противники -- одни для того, чтобы уличить его в отсутствии патриотизма, другие -- чтобы прикрыть собственные, действительно антипатриотические позиции. И мало кто тогда заметил, что эту ложную мысль опроверг сам Горький во многих своих произведениях29, в частности в рассказе "Ледоход". При этом обнаружилось, что горьковские ошибки "продолжали" его несомненное достоинство -- ненависть к шовинизму, усиленному начавшейся мировой войной, а выступления его противников, верные в отдельных возражениях, были порочны по своей основной милитаристской направленности. Именно такой характер носила статья Леонида Андреева "О "двух душах" М. Горького", опубликованная в 1916 г. в No 1 журнала "Современный мир".
   Эту статью горячо поддержал в письме от 23 мая 1916 г. Андрееву Амфитеатров, так объяснив свое уклонение от прямой борьбы с горьковским "пораженчеством": "Большая дружба с Горьким и нежное чувство, которое я питаю к нему -- каюсь, до слабости,-- препятствует мне выступить против [н]его публичною полемикою, потому что пришлось бы вести ее, не жалея плеча, колотя с размаха"30. Самому Горькому Амфитеатров написал еще 11 августа 1914 г., что начавшаяся война "зовет <...> с неслыханною силою к великому единству", и выдвигал такое ее "революционное" оправдание: "Ах, неужели русские левые круги упустят этот могучий момент вооруженного единения с народом и армией в общем национальном движении, неужели опять отдадут монополию на патриотизм тем слоям, которые превратили его в ругательное и постыдное слово? Было бы хуже ошибки -- было бы преступлением! Я, как старый дятел, твержу то же, что твердил (осмеиваемый социал-демократами) в 1905-- [190]7 гг., -- и оказался прав: не бывает и быть не может социальных революций в стране, не видавшей революции национальной <...> Авось, война поможет сделать эту великую находку". Так, из-за характерных для Амфитеатрова крикливых "революционных" фраз выглянул старый нововременский шовинизм.
   Мировая война, безоговорочно осужденная Горьким, сгустила его мрачные настроения. Этим и объяснялись некоторые его ложные оценки народа. Этим объяснялось и то, что в 1917 г. он в важнейшем вопросе разошелся с Лениным и большевиками: счел преждевременной социалистическую революцию, опасаясь, что анархизированная войной крестьянская масса не поддержит большевиков и обречет пролетарский авангард на гибель. Такая позиция любимого писателя вызвала у Ленина боль и протест, но он был уверен, что Горький вернется на верный путь. "Нет сомнения, -- писал Ленин в марте 1917 г., -- что Горький -- громадный художественный талант, который принес и принесет много пользы всемирному пролетарскому движению"31. Победа пролетариата, сумевшего повести за собой крестьянскую массу, действительно изменила и настроения Горького, и его позицию. Вспоминая позднее о том, как он "не очень ласково" думал временами о своем народе, Горький писал: "Но "ударил час", история скомандовала "вперед", и люди, возмущавшие своим позорно пассивным отношением к жизни, превратились в самую активную силу мира трудящихся" (XXVI, 154).
   Созидательная деятельность советских людей укрепила и усилила в писателе веру в свой народ -- нельзя не вспомнить о перечне русских губерний в цикле "По Руси", читая адресованные Горьким К. А. Федину в 1924 г., согретые юмором и проникнутые оптимизмом строки: "Вот -- люди наших дней <...> Я читаю их письма, вижу, на фотографиях, их донские, кубанские, нижегородские рожи и, знаете, радуюсь. Удивительный народ. Всё поглощающий народ. Толк -- будет. Так или иначе, а -- будет толк!"32
  

III

  
   Как ставились и решались Горьким затронутые выше проблемы -- это особенно наглядно показало его отношение к выдающимся представителям русской литературы и русского искусства. В пору реакции он писал Амфитеатрову: "...болит у меня душа -- нестерпимо обижена и неукротимо болит. Это потому, что я люблю всей силой сердца русскую литературу -- величайшую, честнейшую литературу мира, молодую и сильную, как Васька Буслаев. И вот пришли в нее хулиганы, дегенераты, больные люди, ничтожники, полуидиоты" (Г--А, п. от 7 или 8 октября 1908 г.). То, что Амфитеатров боролся в своих статьях и сатирических произведениях с такими "ничтожниками", быстро размножавшимися в атмосфере ренегатства и оплевывания революции, и то, что он защищал при этом реалистические традиции русской литературы, вызывало у Горького симпатии к нему. Бывало, что Горький и Амфитеатров сближались не только в борьбе против литературного распада, но и в критике слабых, реакционных сторон писателей-классиков. Однако обычно за внешним сходством их позиций скрывалось глубокое внутреннее различие.
   И Горький, и Амфитеатров отказались в 1908 г. участвовать в юбилее Льва Толстого. Оба они мотивировали свой отказ принципиальным несогласием с толстовской религиозно-философской проповедью, считая ее вредной. Казалось бы, их позиции в этом вопросе полностью совпадали. Но так могло показаться лишь при самом поверхностном подходе. Амфитеатров писал Горькому: "Никак не могу понять этого удивительного празднества. Если будут чествовать Льва Т[олстого-]художника, то он -- во-первых, против своего художества, а, во вторых, это уже слишком спустя лето по малину. Непротивление злу -- противное учение, несомненно сыгравшее вреднейшую роль <...> Что же остается для всенародного ликования и звона во все колокола? Старик, которому посчастливилось дожить до 80 лет. Но бывают литературные старики еще и старше. Например, Жемчужникову сейчас 87 лет. Словом, с какой стороны ни поверни -- недоумение..." (А--Г, п. от 14 марта 1908 г.). Учение Толстого вызывало у Горького не менее отрицательное отношение, но он не считал, что великое значение художественного гения Толстого отошло в прошлое. Отказываясь участвовать в юбилейном комитете, Горький писал С. А. Венгерову: "...с лишком двадцать лет с этой колокольни раздается звон, всячески враждебный моей вере". При этом он признавал: "Граф Лев Толстой -- гениальный художник, наш Шекспир, может быть. Это самый удивительный человек, коего я имел наслаждение видеть" (XXIX, 74).
   О том же шла речь в ответе Горького на процитированное письмо Амфитеатрова: "Чествование "Льва Великого" -- мною тоже плохо понимается. Вижу в этом начало какой-то игры <...> Вы представьте-ка себе все это современное наше "культурное" общество: половиков, эстетов, кадетов и прочих не помнящих родства своего людей, -- видите Вы их серый и душный вихрь вокруг колосса? Пусть он, Толстой, чужой мне человек духовно,-- и -- он краса и гордость моя,-- разве он для того, чтобы за ноги его хваталась вся эта полуумная, разбитая, искаженная масса "неустойчивой психики"?" Таким образом, Горький отказывался от участия в юбилейных торжествах не потому, что считал позднего Толстого недостойным всенародного чествования (такая мысль, с его точки зрения, могла родиться лишь у "не помнящих родства своего людей"), а потому, что увидел начало "какой-то игры" на этом юбилее. Сообщая К. П. Пятницкому о своем намерении подготовить сборник статей о Толстом, Горький пояснял: "Сие необходимо. Видимо, мещанство хочет уцепиться за Толстого и создать вокруг его грандиозно пошлый кавардак" (XXIX, 57).
   О том же шла речь и в ответе Горького Амфитеатрову: "Кажется мне, что всероссийское мещанство хочет устроить генеральную мобилизацию своих сил и что предполагаемое торжество должно играть роль как бы само-смотра. Если это так -- жалко Толстого <...> И вся эта затея -- Вы правы -- непонятна, если это не есть желание мещан объявить Толстого -- всего! -- своим. Преподлая экспроприация -- не правда ли?"
   Горький соглашался с тем, что затеваемая игра "непонятна", но, стремясь понять ее, предложил объяснение, резко отличное от амфитеатровского: он оценивал эту "игру" как попытку мещанства "экспроприировать" великого писателя. Если Амфитеатров опасался чрезмерного восхваления Толстого, то Горького тревожило нечто прямо противоположное -- возможность принижения его до уровня мещанского понимания. Из этого ясно, как искажался смысл горьковских острополемических "Заметок о мещанстве" теми, кто обвинял их автора в отнесении Толстого к мещанам. В "Заметках" шла речь о другом -- о том, что "социальная педагогика" Толстого и Достоевского берется мещанами на вооружение, используется ими для борьбы против революционных идей и для защиты своего "строя души". Уже в этих "Заметках", опубликованных в 1905 г. в большевистской газете "Новая жизнь" и поддержанных в 1906 г. В. И. Лениным в его работе "Победа кадетов и задачи рабочей партии", а затем и в письмах к Горькому, изобличалась попытка мещан "объявить Толстого -- всего! -- своим".
   Еще отчетливее обозначилось различие отношений Горького и Амфитеатрова к Льву Толстому в 1910 г. Смерть Толстого потрясла Горького: он воспринял ее как несчастье для русской литературы и вообще для России и как свое личное горе. Эти чувства выразились в его неотосланном письме к В. Г. Короленко, включенном впоследствии в очерк-портрет "Лев Толстой" и содержащем проникновенные слова: "Пушкин и он -- нет ничего величественнее и дороже нам..." (16, 295). Он писал Е. П. Пешковой: "Никогда в жизни моей не чувствовал себя так сиротливо, как в этот день, никогда не ощущал такой едкой тоски о человеке <...> Уходит из жизни нашей, бедной и несчастной,-- самый красивый, мощный и великий человек <...> С ним исчезает старый паладин правды...". И в другом письме к ней: "Как раз теперь я занимаюсь русской историей, и, чем более понятно мне наше прошлое,-- тем выше растет Толстой как выразитель духа нации, это в полном и обширном смысле слова -- гений народный" 33. То же чувство и те же мысли выразились в его письмах к И. А. Бунину34, М. М. Коцюбинскому (XXIX, 137), Амфитеатрову. В одном из писем к последнему есть слова, отразившие всю ту бурю чувств, которая поднялась тогда в душе Горького: "...овладело мною горестное чувство сиротства, и кажется, что в сердце России тоже открылась черная дыра <...> Отошла в область былого душа великая, душа, объявшая собою всю Русь, все русское,-- о ком, кроме Толстого Льва, можно это сказать? <...> Уговариваю себя: да ведь ты едва ли и любил его? Ведь не согласен ты с ним и враждебен даже тебе он, проповедник пассивного отношения к жизни, человек, воплотивший в огромной душе своей все недостатки нации; он последняя -- быть может -- вспышка древней русской крови -- крови, отживающей свой век? А что в том? Доводы разума -- не влияют, и душа болит все мучительней..." (Г--А, п. от 21 ноября 1910 г.).
   Амфитеатров ответил словами, подобными холодному душу,-- в них сквозит почти не скрываемая ирония: "Дорогой Алексей Максимович, ужасно мне жаль, что Вам так жутко пришлась смерть Льва Николаевича. Чего Вы уж так? Ведь, собственно-то говоря, он уже лет пятнадцать как умер, а выходы его из яснополянской могилы были столь же полезны, как появление привидения" (А--Г, п. от 23 ноября 1910 г.). Амфитеатров, следовательно, относил к "появлениям привидения" и роман "Воскресение", и другие произведения Толстого последнего периода -- все то, в чем В. И. Ленин увидел главное основание для вывода о Толстом как о "зеркале русской революции". Знакомство с посмертными публикациями произведений Толстого не только не смягчило скептицизма Амфитеатрова, но и усугубило его. Правда, и отношение Горького к этим публикациям было не всегда положительным (он явно несправедливо оценил пьесу "Живой труп"35). Однако он был очень далек от позиции Амфитеатрова, который писал ему: "... "Фальшивый купон" -- так он и есть фальшивый купон от "Серенькой" старика Даля, а что касается прочего, то я глубоко уверен, что Л. Н. никогда не ожидал от своих наследников такого свинства, чтобы вытащили они на свет белый этот сор, в особенности драматический" (А--Г, п. от 6 декабря 1911 г.). И уж во всяком случае Горький не мог сочувствовать попытке Амфитеатрова подвергнуть переоценке даже такие произведения Толстого, как "Война ж мир". Достаточно сравнить слова Горького о том, как по мере изучения им русской истории все больше растет в его глазах фигура Толстого, со следующими размашистыми и, как мы сегодня сказали бы, вульгарно-социологическими суждениями Амфитеатрова: "А Толстого я все меньше любить начинаю. Прошлогоднее мое изучение 1812 года разбило мне сорокалетний мираж "Войны и мира": красочно и художественно, что и говорить, но -- барином писано, барское и вышло. А народа нет. Народ-то Платоном Каратаевым оказался" (А--Г, п. от 2 февраля 1912 г.).
   Особенно поучительно сопоставить отношение Горького и Амфитеатрова к "уходу" Толстого. Амфитеатров спокойно отнесся к смерти великого писателя, считая его давно умершим для литературы,-- совсем иное отношение вызвал у Амфитеатрова его предсмертный "уход". "Так взволнован "концом Толстого", что не могу ни о чем другом думать,-- писал он Горькому.-- Если это не кончится полицейско-софьиной комедией, то это -- начало религии <...> Молодчина-старик! Честно загнул конец свой. Лишь бы не испакостили родня и сердобольные друзья" (А--Г, п. от 14 ноября 1910 г.). К этой теме он вернулся в другом письме к Горькому: "Я не любил его последнее десятилетие, но на меня, как я и писал Вам, произвело сильное впечатление его предсмертное путешествие -- желание большого и благородного зверя нарушить неволю свою и хорошо, честно умереть. К сожалению, и то не вышло, и то милая русская публика испакостила и обратила в постыднейший спектакль" (А--Г, п. от 23 ноября 1911 г.). Значит, Амфитеатрова огорчило то, что не состоялось "начало религии" -- новой религии, выросшей из философско-нравственного учения Толстого? Да, огорчило, хотя он не раз высказывал свое отрицательное отношение к этому учению и даже так писал о нем Горькому: "В век пролетариата носиться с такою игрушкою просто конфузно" (А--Г, п. от 14 марта 1908 г.). Это противоречие было крайне характерно для Амфитеатрова. Он раньше других, в самом начале века, охарактеризовал Горького в печати как великого пролетарского писателя (Горький поблагодарил Амфитеатрова за такую оценку, хотя счел ее гиперболической). Однако вершину горьковского творчества он увидел позднее - в повести "Исповедь", заявив: "Я, знаете, твердо уверен, что в "Исповеди" стали Вы на путь к литературному евангелию и дадите нам его всенепременно и самостоятельно..." В этом же письме Амфитеатров формулировал свое понимание революционного значения Горького -- как значения "самодовлеющего" (а не "служебного") по отношению к революции и как всецело определяемого национальной природой горьковского дарования (А--Г, п. от 14 августа 1909 г.).
   Хотя Горький и пережил кратковременное увлечение богостроительством, он отнесся отрицательно к попытке Толстого утвердить свою религию предсмертным "уходом". Соглашаясь с Амфитеатровым в том, что "уходом" Толстого попытаются воспользоваться для укрепления его религии, Горький высказал по этому поводу не удовлетворение, а тревогу: "Вы правы, конечно, теперь начнут "творить легенду", и это будет противно, будет вредно для страны <...> А мы -- останемся, и дело наше -- с нами. Нам -- бороться против религиозной легенды" (Г--А, п. от 17 ноября 1910 г.). Прочитав сообщение о "бегстве" Толстого, Горький писал В. Г. Короленко: "Но меня всегда отталкивало от него это упорное, деспотическое стремление превратить жизнь графа Льва Николаевича Толстого в "житие иже во святых отца нашего блаженного болярина Льва" <...> Вот -- пришли газеты, и уже ясно: у вас там начинают "творить легенду",-- жили-были лентяи да бездельники, а нажили -- святого" (16, 288, 294). Тогда же Горький признавался Коцюбинскому: "Был взорван "бегством" Льва Николаевича, поняв прыжок этот как исполнение заветного его желания превратить "жизнь графа Льва Толстого" в "житие иже во святых отца нашего болярина Льва..."" (XXIX, 137). И Е.П.Пешковой: "... "Бегство" Л[ьва] Н[колаевича] из дома, от семьи, вызвало у меня взрыв скептицизма и почти озлобление против него, ибо, зная его давнее стремление "пострадать" для того только, чтоб увеличить вес своих религиозных идей, давление проповеди своей,-- я почувствовал в этом "бегстве" нечто рассудочное, подготовленное"36.
   Для чего понадобились здесь все эти цитаты? Для того чтобы не осталось никаких сомнений относительно содержания не дошедшего до нас письма Горького Ленину и относительно смысла ленинского ответа, датированного 3 января 1911 г.: "Насчет Толстого вполне разделяю Ваше мнение, что лицемеры и жулики из него святого будут делать"37. Из этих слов следует, что В. И. Ленин согласился с горьковской оценкой "ухода", что он также связал его не с сильной, а со слабой стороной Толстого. Впрочем, уже тот факт, что ни в одной из своих статей о нем В. И. Ленин ни словом не упомянул об его "уходе", о котором тогда так много говорили и писали (как о религиозном подвиге или как о новом примере "хождения в народ"), -- уже этот факт достаточно красноречив. Также не считая уместным касаться этой темы в печати, Горький открыто высказал свою точку зрения много лет спустя, в 1924 г., в очерке "О С. А. Толстой". Отвечая на книгу В. Г. Черткова "Уход Толстого", Горький писал: "По моему мнению, Льву Николаевичу Толстому вообще и никогда не следовало уходить, а те люди, которые помогали ему в этом, поступили бы более разумно, если б помешали этому. "Уход" Толстого сократил его жизнь, ценную до последней ее минуты,-- вот неоспоримый факт" (16, 372). Нельзя не удивляться появлению в наше время работ, возрождающих легенду об "уходе" Толстого как о подвиге -- пусть и не как о религиозном, а как о революционном. Трудно сказать, какой из этих взглядов более ложен.
   Еще раз позиции Горького и Амфитеатрова скрестились в 1911 г. при оценке знаменитого шаляпинского "инцидента". Известие о "коленопреклонении" Шаляпина вызвало у Горького и боль, и гнев. Еще не зная всех обстоятельств происшедшего, он написал Амфитеатрову в конце января 1911 г.: "Нестерпимо больно и обидно читать, как гений русский -- гений народный! -- холопствует пред мерзавцем <...> Писать Федору -- не буду, я давно уж не пишу ему <...> Тяжко, милый Ал. Вал.! Экая несчастная страна!" Тогда же он писал Бунину: "...поистине надо иметь душу каменную, чтобы жить в эти проклятые черные дни, когда торгуют Толстым, и Федор Шаляпин, гений народный, становится на колени пред Николаем Романовым, бездарнейшим из людей"38. Когда, через несколько месяцев после "инцидента", Шаляпин написал Горькому, что хотел бы приехать к нему, ответ был резок: "Получил я твое письмо, Федор Иванович, и -- задумался, сильно удивленный его простотой и краткостью <...> Мне жалко тебя, Федор, но так как ты, видимо, не сознаешь дрянности совершенного тобою, не чувствуешь стыда за себя -- нам лучше не видаться, и ты не приезжай ко мне" (XXIX, 166--167). Горький сообщил Е. П. Пешковой: "...тяжко было впечатление от письма Шаляпина, парень явно не понимает своего поступка, считает себя несправедливо оскорбленным, капризничает и прочее. Очень противно"39. Но встреча все же состоялась, хотя и с большим опозданием (до этого Горький при свидании с Лениным в Париже сказал ему о шаляпинском "инциденте" так, как не сказал бы немного позднее40).
   Шаляпин приехал на Капри и рассказал своему другу о всех подробностях происшедшего. Это объяснение не оправдало его в глазах Горького, но все же позволило "распутать всю эту дикую путаницу" и "отделить правду ото лжи, клеветы и всяческого злопыхательства" (XXIX, 189). В письме, которое предназначалось для публикации, Горький писал о шуме, поднятом вокруг "коленопреклонения": "...как это случилось, почему, насколько Шаляпин действовал сознательно и обдуманно, был ли он в этот момент холопом или просто растерявшимся человеком -- над этим не думали, в этом не разбирались, торопясь осудить его. Ибо осудить Шаляпина -- выгодно <...> Российские моралисты очень нуждаются в крупных грешниках, в крупных преступниках, ибо в глубине души все они чувствуют себя самих преступниками против русского народа и против вчерашних верований своих, коим изменили <...> Ф. Шаляпин -- лицо символическое; это удивительно целостный образ демократической России, это человечище, воплотивший в себе все хорошее и талантливое нашего народа, а также многое дурное его. Такие люди, каков он, являются для того, чтобы напомнить всем нам: вот как силен, красив, талантлив русский народ!" (XXIX, 186, 187)41.
   Амфитеатров осудил Шаляпина безоговорочно и бесповоротно. Он сообщил Горькому: "Думаю написать сказку о Федюхе, дворовом холопе, да, вот, где газета, которая напечатает ее "на закрытие"?" Шаляпину он написал, что увольняет его "от неприятностей нашей старой дружбы" (А--Г, п. от 26 января 1911 г.).
   Когда Шаляпин приехал на Капри, Горький позвал к себе и Амфитеатрова, написав, что "этого человека нельзя отталкивать", что Шаляпин "растерялся и сделал глупость", а другие "этим воспользовались и истолковали глупость как холопство" (Г--А, п. от 15 или 16 сентября и 20 или 21 сентября 1911 г.). Амфитеатров от встречи с Шаляпиным уклонился, а по поводу его более позднего предложения совместной работы написал Горькому: "Купец Шаляпников, по обыкновению, строит деточку и наивничает" (А--Г, п. от 18 марта 1912 г.). Горький имел полное основание писать Амфитеатрову: "...жалко, что мы столь круто расходимся во взглядах на это дело" (Г--А, п. от 20 или 21 сентября 1911 г.). И понятны его слова в письме к Е. П. Пешковой: "Амф[итеатров] -- тоже "политику делает", но -- не очень искусно и -- едва ли хорошо. Очень талантливый человек, и я его за многое уважаю, но -- письма к Шаляпину не могу простить. Разве ты влезла бы на плечи упавшего, для того лишь, чтоб тебя -- тебя -- виднее было людям <...> А он -- влез. Не может забыть "Нового времени", своего прошлого и старается все -- чтоб другие забыли об этом". И в другом письме к ней: "И ты -- права, сказав, что перепиской я ничего не добьюсь от Амфитеатрова, так и вышло. Он -- столь свирепо радикальничает в своих письмах, что мне даже неловко было читать их, очень уж "молодо", "прямолинейно" и -- напоказ. В нем, к сожалению, весьма развит этот "наклон души" -- действовать напоказ"42.
   Необходимо подчеркнуть: из всего этого отнюдь не следует, что Горький "простил" Шаляпину его проступок и хотел лишь того, чтобы великого артиста оставили в покое. Он писал Е. П. Пешковой: "Дорого стоило Федору все это, а еще не все, не вполне оплачено им и -- жутко за него" 43. Горькому представлялось целесообразным (как он сообщал об этом Н. Е. Буренину), чтобы Шаляпин выступил "перед публикою с письмом", в котором "признает себя повинным в том, что, растерявшись, сделал глупость <...> признает возмущение порядочных людей естественным и законным <...> расскажет, как и откуда явились пошлые интервью и дрянные телеграммы, кои ставятся в вину ему" (XXIX, 189). Позднее Горький писал Н. Е. Буренину: "Верно ли вы сделали, отговорив Федора от объяснения с публикою? Пожалуй -- нет; ведь публика злопамятна и долго носит камень за пазухой, особенно долго в том случае, когда она имеет право кинуть камнем в грешного" (XXIX, 205). Опасения Горького оказались весьма основательными, и не только в том отношении, что "публика" еще не раз кидала "камни" в "грешника". Более существенным было другое: уклонение от необходимой общественной акции закрепило в Шаляпине те стороны его характера, которые потом сказались роковым образом на всей его судьбе. Следует подчеркнуть: "радикальничанье" и грубости Амфитеатрова действовали на Шаляпина не лучше, чем подхалимское отношение к нему худшей части его окружения. И то и другое мешало развитию в артисте чувства гражданского достоинства, чувства ответственности перед народом. А именно об этом заботился Горький, когда писал Шаляпину: "...если бы ты мог понять, как горько и позорно представить тебя, гения,-- на коленях пред мерзавцем, гнуснейшим всех мерзавцев Европы" (XXIX, 167).
   Почти одновременно с этими событиями произошли другие, связанные с протестом Горького против инсценирования "Бесов" в Московском Художественном театре. Посылая в начале декабря 1911 г. В. П. Кранихфельду для опубликования в журнале "Современный мир" воспоминания польского политического деятеля Симона Токаржевского о пребывании его на каторге вместе с Ф. М. Достоевским, Горький так пояснил свою рекомендацию: "Мне кажется, что в наше время роста зоологического национализма освещение личности одного из основоположников этого настроения -- вполне уместно и своевременно". Кранихфельд усомнился в этом, считая, что "при обострении в наши дни национальных вопросов перевод заметки Токаржевского о Достоевском только подольет масла в огонь..." Горький решительно оспорил это мнение: "Не понимаю Вашего выражения "подливать масла в огонь", что же Вы,-- думаете погасить начинающийся пожар молчанием о нем? С Вашими суждениями о Достоевском я, конечно, тоже не согласен: это его "философиею" питается современная реакция в сторону индивидуализма и нигилизма, именно на ней базируется весь "внутренний враг" демократии; пришла пора выступить против достоевщины на всех ее пунктах" (Г--СМ, п. 16, 17, 18).
   Необходимо различать отношение Горького к Ф. М. Достоевскому и к "достоевщине". Под последней Горький разумел отрицательные стороны "социальной педагогики", философско-религиозной проповеди Достоевского, взятые на вооружение реакционными кругами и противопоставленные росту революционного сознания. Когда Иванов-Разумник заявил (в связи с горьковским протестом против инсценирования романа "Бесы"), что Горький идет на Достоевского с "оружием общественной цензуры.. со словами не только осуждения, но и запрета"44, Горький ответил ему в письме от 16/29 октября 1913 г.: "Меня несколько удивило в отзыве Вашем то, что Вы отрицаете за обществом право протеста против тенденций реакционных -- или я не понимаю Вас?" При этом он раскрыл всю не понятую Ивановым-Разумником и другими литераторами-индивидуалистами, защитниками "абсолютной свободы" идейного творчества, сложность своего отношения к автору "Бесов": "...Чем более изучаю его,-- тем более он возмущает меня <...> Это, однако, не значит, чтоб я, читая Достоевского, не маялся душевно вместе с ним страхом и болью за Русь; не люблю его мысль, мне враждебно его извращенное чувство, но -- весь он, кругом взятый, величайший из великомучеников русских" (Г--Ив-Р, п. 9). Надо вспомнить о том, что Горький даже в острополемических "Заметках о мещанстве" отнес Достоевского как художника к "величайшим гениям" (XXIII, 352) и что вообще ему принадлежали не только резко критические, иногда слишком резкие оценки Достоевского, но и очень высокие, пожалуй, самые высокие из всех известных оценок.
   В сентябре 1912 г. Горький сделал в письме к Амфитеатрову такое замечание о Достоевском: "Ох, пора осветить эту мрачную фигуру светом ясным!" (Г--А, п. от 26 сентября 1912 г.). О намерении МХТ поставить "Бесы" Горький, видимо, узнал от артиста Л. М. Леонидова, когда в июле 1913 г. встретился с ним в Италии, в Римини, и сразу высказал резко отрицательное отношение к "затее" театра. А в начале сентября он написал с Капри В. И. Немировичу-Данченко: "Инсценировку произведений Достоевского я считаю делом общественно вредным, и если бы я был в России, то непременно попытался бы возбудить в обществе протест против Ваших опытов, будучи убежден, что они способствуют разрушению и без того не очень здоровой общественной психики. Может быть, я попробую сделать это отсюда"45. О главных выступлениях Горького против "достоевщины" (о его статьях "О "карамазовщине"" и "Еще о "карамазовщине"", появившихся в сентябре--октябре 1913 г. на страницах газеты "Русское слово") и о вызванной ими ожесточенной идейной борьбе уже много написано. Хотя эти выступления содержали в себе полемические преувеличения, их цель была ясна и глубоко оправданна: устранить все, что могло помешать новому революционному подъему и связанному с ним "подъему духа". Вот почему эти выступления были поддержаны Лениным и ленинской "Правдой".
   Что касается Амфитеатрова, то его реакция показала, как легко иной раз превращается самое отчаянное радикальничанье в общественную пассивность, а пристрастие к размашистым и хлестким обличениям -- в безразличие к духовным ценностям. Амфитеатров иронически отнесся в 1913 г. к горьковскому протесту против инсценирования "Бесов", но не потому, что был не согласен с этим протестом по существу, а потому, что считал недостойным серьезного внимания вопрос о репертуаре театров и вообще о современном театральном искусстве, даже о таких его явлениях, как Шаляпин и Московский Художественный театр. Он писал Горькому: "...в то время, как русская борьба за свободу околела буквально с голоду, 10 000, дежурящих у Большого театра, чтобы купить по преувеличенным ценам билет на Шаляпина, или тот театр для коммерческой аристократии, который Вы увещеваете не ставить Достоевского, кажутся мне, как хотите, препротивными явлениями рабской страны" (А--Г, п. от 25 ноября 1913 г.).
   Горький также "противопоставил" в то время русское искусство русскому народу, но при этом, возвеличив народ, нисколько не принизил искусство. В статье "Еще о "карамазовщине"", в той самой, которая обрадовала В. И. Ленина как "ответ на "вой" за Достоевского"46, Горький сказал своим оппонентам: "И Достоевский велик, и Толстой гениален, и все вы, господа, если вам угодно, талантливы, умны, но Русь и народ ее -- значительнее, дороже Толстого, Достоевского и даже Пушкина, не говоря о всех нас" (XXIV, 156). Под этими словами подписались бы и Пушкин, и Достоевский, и Толстой.
  
   Затронутые выше вопросы не исчерпывают содержания публикуемой переписки. Она существенно дополняет наши знания об отношении Горького к важным историческим событиям. Интересно в этом отношении его письмо к Амфитеатрову, написанное 20--21 февраля/5--6 марта 1905 г. В этом письме есть, между прочим, такие слова: "В тюрьме я несколько отдохнул от "впечатлений бытия" и разобрался в них. 9-го я с утра до вечера был на улицах Питера и видел, как русские солдатики, защищая "престол-отечество", убивали безоружных людей и -- кстати -- убили престиж самодержавия". Некоторые письма Горького дополняют наши знания об его отношении к различным литературным направлениям и течениям. В письме к Кондурушкину 12/25 февраля 1908 г. Горький сообщал: "Я усердно читаю "шкандаль-литературу", как вы ее назвали, "модерн", к[а]к называют другие <...> Началось это -- давно, еще в 90-х годах, со времен Волынского. Все эти г.г. "идеалисты" -- его детки" (Г--К, п. 5).
   Особое место занимают в настоящем томе материалы, связанные с Г. А. Лопатиным. Крупная и яркая личность этого революционера давно привлекает к себе внимание историков, литературоведов, романистов. Наименее освещенными до последнего времени оставались отношения Лопатина с Горьким. Предлагаемые читателю публикации в значительной мере восполняют этот пробел.
   Из публикуемых материалов явствует, что Горький и Лопатин сразу, уже после первой своей встречи, отнеслись друг к другу с большой симпатией и с глубоким уважением. Горький очень высоко оценил Лопатина в письмах к Е. П. Пешковой ("это -- человек исключительных способностей, в нем есть задатки гениальности47"), Л. А. Суллержицкому ("сказочный человек"48) и другим, а в написанных после смерти Лопатина "Заметках читателя" охарактеризовал его как "одного из талантливейших русских людей" (XXIV, 275). Такие оценки не могут нас удивлять. В свое время К. Маркс писал о Лопатине: "Не многих людей я так люблю и уважаю, как его"49, а Ф. Энгельс заметил о Лопатине, что он -- "смелый, до безумия смелый"50 (при этом Энгельс высказал надежду, что Лопатин, "сохранив смелость", освободится от "безумия"). Отвечая на предложение написать о Лопатине, Энгельс замечал: "Я всегда охотно напишу все, что могу, для подтверждения и признания больших заслуг Лопатина в борьбе за наше дело"51. Известно, что Лопатина глубоко уважал и любил И. С. Тургенев, хотя знал об его отрицательном отношении к изображению революционеров в романе "Новь", и что Г. И. Успенский собирался написать роман "Удалой добрый молодец" с героем, прототипом для которого должен был послужить Лопатин. Все это объяснялось не только обаянием героической личности Лопатина и его полной испытаний и подвигов жизни (публикации настоящего тома добавляют к ранее известному новые интересные штрихи), а и его многообразными делами. Никогда не будет забыто, что он первый начал переводить на русский язык "Капитал".
   Но почему, несмотря на сразу возникшую и ничем позднее не омраченную сердечную близость между Горьким и Лопатиным, их отношения не получили такого развития, какого, казалось бы, следовало ожидать? Конечно, могли сыграть роль и случайные обстоятельства внешнего порядка. Однако главное, видимо, заключалось в другом. Не являясь народническим доктринером, Лопатин смог оценить по достоинству значение работ Маркса, но он не стал последовательным марксистом. "А какое же направление может быть при "исключительном участии" Амфитеатрова? -- писал В. И. Ленин Горькому 22 ноября 1910 г. по поводу его участия в журнале "Современник",-- ведь не Г. Лопатин способен дать направление..."52 А 3 января 1911 г. он вернулся к этому вопросу в другом письме к Горькому: "Насчет "Современника". Читаю сегодня в "Речи" содержание 1-ой книжки и ругаюсь, ругаюсь. Водовозов о Муромцеве... Колосов о Михайловском, Лопатин "Не наши" и т. д. Как тут не ругаться?" И в том же письме, одобряя стремление Горького бороться против толстовской религиозной проповеди, Ленин замечал: "Но где же "Современнику" бороться против "легенды о Толстом и религии его". Это -- Водовозов с Лопатиным? Шутить изволите"53. Вспомним и следующее место статьи В. И. Ленина "О праве наций на самоопределение": "Маркс имел обыкновение "щупать зуб", как он выражался, своим знакомым социалистам, проверяя их сознательность и убежденность. Познакомившись с Лопатиным, Маркс пишет Энгельсу 5 июля 1870 года в высшей степени лестный отзыв о молодом русском социалисте, но добавляет при этом: "...Слабый пункт: Польша. По этому пункту Лопатин говорит совершенно так же, как англичанин -- скажем, английский чартист старой школы -- об Ирландии".
   Социалиста, принадлежащего к угнетающей нации, Маркс расспрашивает об его отношении к угнетенной нации и сразу вскрывает общий социалистам господствующих наций (английской и русской) недостаток: непонимание их социалистических обязанностей по отношению к нациям подавленным..."54
   Разумеется, эти замечания не могут принизить революционных заслуг героического борца против самодержавия (Ленин недаром напомнил о том, какой "в высшей степени лестный отзыв" дал Маркс о Лопатине). Германа Лопатина можно с полным правом отнести к тем, о ком В. И. Ленин сказал: "блестящая плеяда революционеров 70-х годов"55. Но эти замечания требуют конкретно-исторического подхода к каждому деятелю прошлого, объективного учета его сильных и слабых сторон. Что же касается отношений Горького и Лопатина, то, как видно из впервые публикуемых в томе материалов, эти отношения не были продолжительными. И все же встречи с замечательным революционером не прошли для Горького бесследно. Несомненное значение имел для него, в частности, тот опыт, которым обладал Лопатин в разоблачении провокаторов. Эта тема привлекала к себе внимание Горького-художника, отразившись в ряде его произведений, вплоть до рассказов 20-х годов и "Жизни Клима Самгина".
   Материалы настоящего тома проливают новый свет на многие стороны творчества великого писателя.
  

Примечания

   1 Литературный процесс и русская журналистика конца XIX -- начала XX века. 1890--1904. Социал-демократические и общедемократические издания. М.: Наука, 1981; Литературный процесс и русская журналистика конца XIX--начала XX века. 1890--1904. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1982; Русская литература и журналистика начала XX в. 1905--1917. Большевистские и общедемократические издания. М.: Наука, 1984; Русская литература и журналистика начала XX в. 1905--1917. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1985.
   2 Русское богатство. 1904. No 2. С. V.
   3 В. И. Ленин. Т. 48. С. 3--5.
   4 Касаясь в 1914 г. в статье "Капитализм и печать" внутренних ссор "нововременцев", В. И. Ленин вспоминал о том, как ""очень любящий" Амфитеатрова" А. С. Суворин не мог "отказать себе в удовольствии причинить ему неприятность" и как Буренин "вышиб" Амфитеатрова из газеты (В. И. Ленин. Т. 25. С. 8).
   5 Арх. Г. Т. IV. С. 72.
   6 Там же. Т. V. С. 107.
   7 В. И. Ленин. Т. 48. С. 47--48.
   8 Там же. Т. 1. С. 531.
   9 Там же. Т. 48. С. 228.
   10 Там же. Т. 1. С. 531.
   11 Там же. Т. 48. С. 84.
   12 Там же. Т. 6. С. 9--10.
   13 Там же. Т. 12. С. 102--104.
   14 Там же. Т. 39. С. 264.
   15 Там же. Т. 44. С. 78.
   16 Полярная звезда. 1905. No 2. 22 дек.
   17 Арх. Г. Т. IX. С. 135.
   18 Цит. по ст.: Двинянинов Б. К. Творческая перекличка//М. Горький и его современники. Л., 1968. С. 15.
   19 Горький М. Статьи 1905--1916 гг. 2-е изд. Пг.: изд-во "Парус", 1918. С. 3.
   20 В. И. Ленин. Т. 44. С. 323.
   21 Там же. Т. 48. С. 227.
   22 Там же. Т. 19. С. 252.
   23 Амфитеатров. Т. 15. С. 378.
   24 В. И. Ленин. Т. 17. С. 212--213.
   25 МИ. Т. III. С. 137.
   26 Чуковский К. Репин, Горький, Маяковский, Брюсов. Воспоминания. М., 1940. С. 122--123.
   27 Урал. 1968. No 3. С. 150.
   28 Горький М. Указ. соч. С. 184. Статья "Две души" была впервые напечатана в 1915 г. в первом (декабрьском) номере журн. "Летопись".
   29 См. в наст. томе предисловие А. В. Лаврова к публикации реферата Иванова-Разумника "Отношение Максима Горького к современной культуре и интеллигенции".
   30 ЦГАЛИ, ф. 34.
   31 В. И. Ленин. Т. 31. С. 49.
   32 ЛН. Т. 70. С. 478.
   33 Арх. Г. Т. IX. С. 105--106, 107.
   34 Горьк. чт. 1961. С. 53--54.
   35 Арх. Г. Т. IX. С. 124.
   36 Там же. С. 105.
   37 В. И. Ленин. Т. 48. С. 11.
   38 Горьк. чт. 1961. С. 58.
   39 Арх. Г. Т. IX. С. 115.
   40 В. И. Ленин. Т. 26. С. 96.
   41 В 1902 г. Горький, Бунин, Андреев, Скиталец и другие литераторы писали в адресе Шаляпину: "Мы смотрим на тебя как на глашатая о силе духа русского народа, как на человека, который, опередив сотни талантов будущего, пришел к нам укрепить нашу веру в душу нашего народа, полную творческих сил" (ЛН. Т. 72. С. 165).
   42 Арх. Г. Т. IX. С. 120, 123.
   43 Там же. С. 119.
   44 Биржевые ведомости. 1913. No 1372. 8 окт.
   45 Цит. по кн.: Бялик В. М. Горький -- литературный критик. М., 1960. С. 249.
   46 В. И. Ленин. Т. 48. С. 226.
   47 Арх. Г. Т. IX. С. 80.
   48 Новый мир. 1961. No 6. С. 187.
   49 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 33. С. 403.
   50 Там же. Т. 36. С. 3.
   51 Там же. С. 483.
   52 В. И. Ленин. Т. 48. С. 4.
   53 Там же. С. 11--12.
   54 Там же. Т. 25. С. 300.
   55 Там же. Т. 6. С. 25.

Переписка с А. В. Амфитеатровым

   Вступительная статья Н. И. Дикушиной, публикация и комментарии С. И. Доморацкой, Ф. М. Иоффе, Е. Г. Коляды, А. Е. Погосовой
  

I

   Переписка Горького с А. В. Амфитеатровым велась с 1902 по 1919 г. -- в первые десятилетия XX в. -- десятилетия, составившие целую эпоху в русской истории. Революция 1905-1907 гг., последовавшая за ней трудная и сложная полоса общественной и идеологической жизни, первая мировая война, Февральская и Великая Октябрьская социалистическая революции -- все эти события, отголосок которых постоянно ощутим в переписке, определили ее идейную насыщенность и общественный смысл.
   Переписка интересна и значительна прежде всего тем, что корреспондент Горького, А. В. Амфитеатров, принадлежал к совершенно иной социальной и идеологической формации, нежели Горький. По своим убеждениям он являлся типичным буржуазным радикалом, с его революционной фразеологией, неприятием марксистских идей и убежденной беспартийностью. Но он был одаренной и своеобразной личностью, интересным и умным собеседником. Особенность переписки в том и состоит, что при сохранении довольно длительное время добрых, дружеских связей корреспонденты спорили и дискутировали, обсуждая важнейшие общественные и литературные проблемы своего времени. К тому же позиции Амфитеатрова не были устойчивыми, они менялись от "левизны" в первые годы знакомства с Горьким к постепенному и неуклонному "поправению". Отсюда сложность, часто противоречивость, даже драматизм отношений, завершившихся неизбежным разрывом.
   Александр Валентинович Амфитеатров родился в Калуге в 1862 г. Он окончил юридический факультет Московского университета, однако, обладая хорошим голосом, начал учиться оперному искусству, сначала в России, затем в Италии и два года пел на провинциальной сцене. В 1889 г. Амфитеатров навсегда оставил оперу.
   Более сильным оказалось увлечение журналистикой, которая стала основной его профессией. В 1882--1886 гг. он сотрудничал в "Будильнике", где познакомился с А. П. Чеховым и В. М. Дорошевичем, и в "Русских ведомостях". В 1886--1887 гг. Амфитеатров был корреспондентом этой газеты в Милане, затем вернулся в Россию, некоторое время был фельетонистом в "Новом обозрении" в Тифлисе, а с 1892 г. стал московским корреспондентом "Нового времени" (он подписывал свои статьи псевдонимом Old gentleman {Старый джентльмен (англ.).}) и затем "воскресным" фельетонистом газеты. В качестве корреспондента "Нового времени" Амфитеатров в 1894 и 1896 гг. посещал Болгарию, встречался е болгарским князем (будущим болгарским царем) Фердинандом и с тех пор проявлял постоянный интерес к балканским и славянским проблемам, которые в конце XIX -- начале XX в. приобрели особую остроту. О поездках на Балканы Амфитеатров рассказал в книге "В моих скитаниях".
   В 1899 г. Амфитеатров разошелся с редактором "Нового времени" А. С. Сувориным, он ссылался на то, что Суворин "выпросил" у министра внутренних дел циркуляр от 17 марта, которым запрещалась полемика газет с "Новым временем" по вопросу о волнениях учащихся. Суворин в своем письме Амфитеатрову от 29 марта 1899 г. объяснял его уход желанием "стать во главе новой газеты, которая хочет воспользоваться моментом и отнять у "Нового времени" занятое им положение". "Но не проще ли было бы, -- писал Суворин Амфитеатрову, -- если бы вы прямо сказали, что условия, вам предложенные, лучше тех, которые вы имеете у меня, что самостоятельность соблазнительна и проч. <...> Выругать хозяина, которому задолжал, обидеть хозяина смертельно, которому обязан, чтобы перейти к другому, -- это русская черта, одна из самых худших"1.
   Так или иначе, в конце 1899 г., через месяц после ухода Амфитеатрова из "Нового времени", действительно вышла новая газета -- "Россия", основанная Амфитеатровым и В. М. Дорошевичем, на средства фабриканта М. О. Альберта. "В первый год существования этой газеты я был ее фактическим редактором"2, -- признавался позже Амфитеатров. Это подтверждал и В. А. Гиляровский, ставший московским корреспондентом газеты. "Редактором-издателем числился Г. П. Сазонов,-- вспоминал Гиляровский, -- в газетном мире лицо совершенно неизвестное. Но знали <...> что фактический редактор и заведующий всем делом А. В. Амфитеатров" 3.
   Амфитеатров много печатался в "России", вплоть до 13 января 1902 г., когда в газете был напечатан его фельетон "Господа Обмановы", в героях которого легко угадывались члены императорской семьи -- Николай II, его мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна, и Александр III. Газета была "приостановлена", а потом закрыта, Амфитеатров же в 24 часа был отправлен в ссылку в Минусинск.
   Фельетон принес Амфитеатрову огромную популярность. О нем заговорила буквально вся Россия. Фамилия Обмановых надолго стала своего рода "псевдонимом" Романовых. В. И. Ленин в статье "Признаки банкротства" писал о "рескриптах Николая Обманова"4.
   В ссылке Амфитеатров пробыл недолго, в конце года он был переведен в Вологду, откуда приезжал в Петербург, где стал сотрудником новой, организованной А. А. Сувориным (сыном А. С. Суворина) газеты "Русь"5. Однако вскоре он снова подвергся судебному взысканию за один из своих фельетонов и эмигрировал. Во время событий 1905--1906 гг. Амфитеатров, по его свидетельству, возвращался в Россию, но затем уехал за границу, уже надолго. "...Швыряла меня судьба из Минусинска в Вологду, из Вологды в Петербург, из Петербурга опять в Вологду, из Вологды в Рим и Париж"6, -- вспоминал Амфитеатров в 1911 г. В Париже в 1906 г. Амфитеатров издавал журнал "Красное знамя". Затем он переехал в Италию. Живя за границей, Амфитеатров много печатался в русских газетах разных направлений -- "Одесских новостях", "Киевской мысли", "Русском слове", "Речи", "Биржевых ведомостях" и др.
   Во время "боснийского кризиса" в 1909 г. Амфитеатров находился на Балканах в качестве корреспондента либеральной "Нашей газеты". В конце 1910 г. он стал одним из организаторов нового журнала "Современник", к участию в котором привлек Горького; затем, выйдя из редакции, издавал сборники "Энергия". В 1914 г. Амфитеатров стал корреспондентом газеты "Русское слово" в Италии, а в конце 1916 г. вернулся в Россию и возглавил шовинистическую газету "Русская воля".
   Амфитеатров был не только журналистом, но и чрезвычайно плодовитым писателем, автором многих романов, повестей, пьес (о некоторых из них говорится в переписке): "Жар-цвет", "Виктория Павловна", "Паутина", "Сумерки божков", "Восьмидесятники", "Девятидесятники", "Мария Лусьева", "Княгиня Настя" и др. С 1895 г. он начал работать над многотомным "историческим сочинением" из эпохи раннего христианства "Зверь из бездны". Почти ежегодно в России выходили сборники его фельетонов и критических статей: "Курганы", "Заметы сердца", "Современники", "Житейская накипь", "Тризны", "Ау!" и др. Одновременно с отдельными книгами в 1911--1916 гг. издательство "Просвещение" выпускало собрание его сочинений в тридцати семи томах.
   Критик В. Л. Львов-Рогачевский в статье об Амфитеатрове писал, что, по данным отчета библиотечной выставки за 1911 г., Амфитеатров занял второе место в провинциальных библиотеках (первое принадлежало Вербицкой), что спрос на его книги опередил спрос на книги Гоголя, Достоевского, Толстого, Горького, Л. Андреева, Куприна. "Книги его вы увидите повсюду,-- писал Львов-Рогачевский,-- в витрине магазина, в киоске вокзала, в вагоне. На книжном рынке Амфитеатров "хорошо идет". Издатели это обстоятельство учли. Они наперебой не успевают печатать его книги <...> После 1905 г. издательства "Общественная польза", "Прометей", Сытин, Друтман, Ефимов, Райская, даже модернизированный "Шиповник" выпустили свыше 30 томов и не менее 600 листов. И книги идут. Только и читаешь на обложках: "Третье издание переработанное", "Второе издание дополненное""7.
   "Ваши сочинения отлично идут и очень доходны",-- сообщал Амфитеатрову Г. А. Лопатин в июне 1913 г., приехав в Россию8.
   Журналист, фельетонист, прозаик, переводчик, театральный и литературный критик, Амфитеатров несомненно был личностью одаренной и очень заметной. Разнообразие его интересов, необычайно быстрая реакция на новые литературные явления, активность журналиста и газетчика, хлесткость его фельетонов и сатирических произведений, некий ореол свободомыслия, возникший после публикации "Господ Обмановых" и ссылки в Сибирь,-- все это привлекало к нему внимание современников. Но ему не прощалось и "нововременское" прошлое.
   Деятельность Амфитеатрова получала разные, прямо противоположные оценки. В. Брюсов писал о "постоянной и разносторонней талантливости" Амфитеатрова9. С Амфитеатровым переписывались Чехов, А. И. Сумбатов-Южин, Лопатин10. Письма к Амфитеатрову Г. В. Плеханова, Е. Д. Кусковой, В. В. Водовозова свидетельствуют о деловых и достаточно дружеских отношениях корреспондентов.
   В то же время сохранилось много резких отзывов об Амфитеатрове. Чехов, много лет знавший Амфитеатрова и писавший в 1892 г. Суворину: "Это человек с дарованием", в 1899 г., сообщая Ал. П. Чехову о своем "отвратительном впечатлении" от "Нового времени", отмечал "ястребиные налеты Амфитеатрова", имея в ввиду его фельетоны в газете11.
   Л. Н. Толстой не любил Амфитеатрова, считая, что у него, в отличие от Дорошевича, нет таланта. Суворин записал в своем дневнике 23 января 1902 г. рассказ Сергеенко о том, что летом Л. Н. Толстой, прочитав фельетон Амфитеатрова, "в котором прозрачно была рассказана история государя и Кшесинской, сказал: "Ах, он когда-нибудь такую штуку сделает, что всех удивит, он именно такой"" 12.
   В записях Д. Маковицкого также сохранились отзывы Толстого об Амфитеатрове, относящиеся к 1905 и 1907 гг. "Господам Амфитеатровым нечего возмущаться цензурой (их запрещенных книг все равно читать не будут)",-- говорил он, и в другой раз: "Амфитеатров -- дерзкий. Я у него ничего не нашел" 13.
   Блок в письме к В. А. Пясту (1911) делал любопытное "предостережение": "Зная по себе увлекательность Амфитеатрова (т. е. ему подобных), дружески советую не злоупотреблять им. Такие вещи не всегда проходят безнаказанно. Можно совершенно незаметным образом испортить (на время, но не всегда краткое) часть души" 14.
   И литераторы иных взглядов, нежели Толстой или Блок, не принимали Амфитеатрова. Иронически писал о нем В. В. Розанов: "Амфитеатров просто есть словесный, общественный и политический бум". По словам Розанова, его литературную деятельность отличают "шум, разнообразие, "легкость мыслей необыкновенная", легкое перо, но все это "ни к чему" и "ни для чего", и решительно не тянет ни к какому центру"15. Очень зло написал об Амфитеатрове в своих послереволюционных воспоминаниях Иона Кугель, хорошо знавший его по "Киевской мысли". Он не отрицал "большого публицистического дарования" Амфитеатрова, но писания его считал всего лишь "занимательной болтовней" 15.
   В письме к Горькому от 5 апреля 1928 г. Д. А. Лутохин назвал Амфитеатрова "блестящим пустоцветом" среди "бульварных романистов"17.
   Любопытно свидетельство И. Е. Вольнова в письме Горькому от 29 сентября 1915 г.: "...пишу сейчас Амфитеатрову помочь найти заработок: говорят, у него целый штат разных корреспондентов. Пишу, а в успех не верю: больно уж "на высоком пидистале" уселся человек за эту разруху"18.
   За этими разными и "пестрыми" оценками встает фигура Амфитеатрова, тоже "пестрая" и вместе с тем типическая, вобравшая в себя характерные черты своего времени. Это отразилось в публикуемой сложной и противоречивой переписке Горького и Амфитеатрова, в которой в каких-то новых ракурсах, новых связях и отношениях предстает Горький. В свое время Амфитеатров верно сказал об отношениях Чехова и А. С. Суворина: "...это не обывательское знакомство и даже не простая дружба двух писателей: это уже, в некотором роде, "история русской литературы""19. Отношения и переписку Горького и Амфитеатрова также можно рассматривать как одну из глав "истории русской литературы" начала XX в., развивавшейся не однолинейно, но порой непростыми, извилистыми путями.
   Переписка началась в 1902 г. До этого времени Горький и Амфитеатров знали друг друга как литераторы. Амфитеатров обратил внимание на первый том очерков и рассказов Горького, вышедший в 1898 г. в издательстве С. П. Дороватовского и А. П. Чарушникова. В рецензии на книгу он отмечал огромный талант Горького. "Его писательская манера напоминает кисть Репина в доброе старое "передвижное" время",-- писал Амфитеатров, выделив рассказ "На плотах" -- "этот chef-d'oeuvre изящного слова", который "можно смело приложить в триумвират к чеховской "Степи" и "Река играет" Короленко" 20. О "блестящем отзыве" Амфитеатрова Дороватовский сообщал Е. П. Пешковой21.
   В 1900--1901 гг. Амфитеатров нередко писал о Горьком в "России", в своем "Литературном альбоме". 26 февраля 1900 г., рецензируя книгу Серошевского, он заявил, что "Максим Горький -- писатель, определяющий целую художественную эпоху" 22.
   Но 2 января 1902 г., подводя итоги литературному году, который, по мнению автора, нельзя было причислить к "плодородным по литературному урожаю", он утверждал, что "Горький не дал ничего нового, сильнейшего своих первых мощных начинаний". Из вещей минувшего года он отметил лишь "Записки врача" Вересаева. Похвалив также рассказы Чирикова, Амфитеатров отметил, что из других беллетристов, сгруппировавшихся вокруг издательства "Знание", можно назвать Л. Андреева, но от оценки его творчества критик воздержался, так как, по его мнению, ""физиономия" <...> автора в рассказах г. Андреева смутна и не слишком оригинальна" 23.
   Горький был возмущен статьей Амфитеатрова: "Дурак Амфитеатров написал в 3 No "России" черт знает что о "Знании"", -- сообщал он Пятницкому24. Трудно сейчас судить, что именно рассердило или задело Горького. В 1901 г. вышел V том его рассказов, где печаталась повесть "Трое", вызвавшая большой интерес критики, в том же году появилась "Песня о Буревестнике". Очень высоко ценил Горький дарование Л. Андреева. "Книжка -- вкусная. Это -- настоящая литература. Вы же -- молодец"25, -- писал он Андрееву, прочитав книгу его рассказов, о которой так кисло отозвался Амфитеатров.
   И все же Амфитеатров заинтересовал Горького, потому что некоторое время спустя он обратился к самому Амфитеатрову с просьбой прислать ряд его книг. Это письмо, отправленное из Кореиза в Петербург, но уже не заставшее там сосланного в Минусинск Амфитеатрова, положило начало переписке (п. от января, не ранее 16, 1902 г.).
   В письме Пятницкому (январь 1902 г.) Горький неодобрительно отозвался о фельетоне "Господа Обмановы" и, узнав, что автор его сослан, высказал предположение, что в ссылке Амфитеатров "будет серьезнее" 26. Вскоре он написал дружеское письмо самому Амфитеатрову, где выразил надежду, что ссылка продлится недолго, и советовал ему всерьез взяться за работу: "Работайте, пока что главное -- чтобы человек был занят. Соберите в кучу ваш талант и опыт и хорошим усилием воли пустите себя в дело <...> Единственное утешение для нашего брата -- работать! За все, что вы писали обо мне,-- сердечное спасибо..." (п. от 24 февраля 1902 г.).
   Это дружеское письмо Горького было получено Амфитеатровым в Минусинске почти одновременно с письмом Чехова, и позже Амфитеатров оценил эти письма как проявление гражданского мужества писателей: "Только, казалось бы, совсем не близкий мне Чехов и, тогда даже не знавший меня Максим Горький не побоялись послать опальному литератору товарищеский ободряющий привет"27.
   До отъезда Горького и Амфитеатрова из России встретиться им не удалось. "Ужасно я жалею, что не было у меня личных отношений с Горьким, а всегда только хорошая переписка",-- писал Амфитеатров Пятницкому 23 апреля 1905 г.28 Знакомство Горького и Амфитеатрова состоялось, очевидно, в апреле 1906 г. в Париже, где к этому времени обосновался Амфитеатров и куда, проездом в Америку, приехал Горький.
   В Париже Горький вручил Амфитеатрову письмо к Анатолю Франсу, которое вместе со своим сопроводительным письмом Амфитеатров передал адресату. Письмо Горького Франсу было вскоре напечатано в первом номере амфитеатровского журнала "Красное знамя".
   Переписка продолжалась во время пребывания Горького в Америке. Отсюда Горький посылал для "Красного знамени" свои новые произведения и письма.
   Гораздо более тесные отношения завязались у Амфитеатрова и Горького, когда оба они оказались в эмиграции в Италии. Горький жил на Капри, Амфитеатров -- сначала в Кави ди Лаванья, а позже -- в Феццано. Многие жизненные обстоятельства -- общественные, литературные, издательские, личные -- свели и достаточно крепко связали Горького и Амфитеатрова в годы их жизни в Италии. Судя по переписке в 1908--1909 гг., в то время они были, казалось, особенно близки: "Надо мне вас видеть, очень надо! А поехать к вам -- не могу, ибо -- работы на десять каторжан,-- писал Горький Амфитеатрову в марте 1908 г.-- Не найдете ли вы время и охоты передвинуться сюда? Очень обрадуете, и думаю, что мы поговорим не без пользы друг для друга". Та же просьба повторена в апрельском письме. Горький просил Амфитеатрова присылать ему свои новые книги. "Жду вашей книги "Против течения"" (июль 1908 г.); "Нужно бы мне книжку "Житейская накипь"" (декабрь 1908 г.) -- такие просьбы в письмах Горького постоянны.
   Можно предположить, что Горького, как и Брюсова, привлекали "разносторонняя талантливость", начитанность, широкие знания Амфитеатрова, увлекавшегося самыми разными предметами, включая модную тогда "демонологию", и бывшего в курсе событий современной общественной, литературной, театральной жизни. Горького и Амфитеатрова сближала любовь к русской истории и русскому фольклору. Горький ценил в Амфитеатрове страстного библиофила, собравшего, несмотря на кочевой образ жизни, огромную библиотеку, которой пользовался и Горький29. И он прибегал к помощи Амфитеатрова, чтобы приобрести нужные ему книги.
   Горький не мог не ценить в своем корреспонденте остроту ума, живость и меткость наблюдений, энергию, умение работать.
   Восторженно характеризовал Амфитеатрова С. Скиталец: "...огромное знание жизни, от верхов до низов, поразительная память, зоркая наблюдательность, красочность художественной кисти, до грубости сочная. Целое море наблюдений и впечатлений..." 30
   Вот эта яркая талантливость Амфитеатрова несомненно нравилась Горькому. У них, как это подтверждает переписка, находилось много общих интересов, и они с удовольствием встречались, дружили домами. Об этом свидетельствуют и письма М. Ф. Андреевой Амфитеатровым.
   Было еще одно обстоятельство, закреплявшее отношения Горького и Амфитеатрова: в конце 1910 г. "крестный сын" Горького З. А. Пешков женился на Л. П. Бураго, которая работала секретарем Амфитеатрова, и оба писателя оказались связанными с судьбой З. А. Пешкова и его семьи.
   Таковы были личные отношения корреспондентов в начале переписки.
  

II

   Переписка Горького и Амфитеатрова "многослойна" и многотемна, она включает в себя широкий круг проблем литературной и общественной жизни начала XX в. Через газеты, различные издания, личную переписку они были связаны с Россией и русскими эмигрантами в Европе. Капри и Кави ди Лаванья (позже Феццано) привлекали приезжавших за границу русских, здесь располагались и так называемые русские колонии. Поэтому Горький и Амфитеатров были в курсе всех событий, происходивших в России. В своих письмах они обменивались суждениями о российской действительности, о международных событиях, о надвигающейся мировой войне. Но, естественно, центральное место в их переписке занимала современная литературная и общественная жизнь.
   Уход и смерть Толстого, издание посмертных томов его сочинений, празднование трехсотлетия дома Романовых, дело Бейлиса, инцидент с "коленопреклонением" Шаляпина, театральные новости, новые произведения Бунина, А. Толстого, В. Ропшина, В. Винниченко, новые имена в литературе, быт и нравы современной литературной богемы -- все это было в поле зрения корреспондентов, и переписка их много дает для понимания той эпохи.
   Современники нередко представляли Амфитеатрова и Горького как идейных соратников. С особым удовольствием это делали противники Горького. В злой рецензии на первую книгу "Современника" В. Буренин писал о Горьком и Амфитеатрове как о литераторах одного направления31. В. Поссе иронически называл их "товарищами-единомышленниками, своего рода Герценом и Огаревым русской эмиграции" 32. Так же нередко воспринимали их и люди, далекие от идейных споров и разногласий того времени. Молодой тогда медик Ирэна Крук, сопровождавшая на Капри журналиста Гольдберга, восторженно объединила в своих воспоминаниях имена Горького и Амфитеатрова и писала об "особенно большом влиянии на интеллигенцию Амфитеатрова"33. И друзей Горького беспокоил его союз с Амфитеатровым, особенно в пору организации "Современника". Это факт известный. Публикуемая переписка отразила несомненно дружеские личные отношения двух писателей. Это относится преимущественно к письмам 1902--1908 гг. Но совершенно очевидны и разногласия корреспондентов, всё нарастающие противоречия их как людей разных творческих, идейных и нравственных позиций. Публикуемая переписка -- своего рода диспут по важнейшим проблемам современной жизни. В этом заключена сложность переписки, определившая ее особый подтекст.
   Горький решительно критиковал литературное творчество Амфитеатрова, решительно не соглашался со многими амфитеатровскими оценками литературных явлений современности.
   Что не нравилось Горькому в Амфитеатрове-писателе?
   В письме к Пятницкому Горький точно характеризовал основную черту таланта. Амфитеатрова: "...грубый, для улицы, для мещанина"34. В письме к самому Амфитеатрову, том самом, которое принесло Амфитеатрову такую радость, так как было получено им в ссылке, вместе с дружескими, ободряющими строками имелись и критические суждения о прочитанных Горьким книгах Амфитеатрова: "Порою -- со злобой на вас -- видел, как вы руками мастера, способного лепить крупные фигуры, создаете безделушки для забавы сытых и праздных мещан" (п. от 24 февраля 1902 г.).
   В октябре 1908 г., прочитав сборник статей Амфитеатрова "Против течения", Горький очень хвалил его: "...здоровая, простая книга. Бьет крепко и прямо -- по лбу. Читать ее весело, приятно. Мне кажется, эту книгу ждет большой успех -- множество людей будет радо побеседовать с талантливым и умным человеком..." Но в том же письме -- резкий и решительный отзыв на первую часть романа "Сумерки божков", которую Горький назвал "хаотической книгой", а автора ее -- "несомненнейшим лентяем" (п. от 7 или 8 октября 1908 г.). Характеристика второй части романа -- "Крестьянской войны" -- еще более сурова. Отметив первые сильные страницы романа -- о постановке оперы "Крестьянская война", посвященной восстанию крестьян во главе с Фра Дольчино, Горький в несвойственной ему в письмах Амфитеатрову грубоватой манере укорял автора: "...мысленно лаял вас и проклинал газеты, сожравшие большущий кусок вашей здоровенной души <...> на кой черт понадобилась вам история этой окаянной алкоголички, Дорошевичевой жены?" (п. от 8 или 9 декабря 1908 г.).
   Горький доброжелательно отозвался о пьесе "Княгиня Настя", о романе "Жар-цвет". Но многое в творчестве Амфитеатрова Горький не принимал. И дело здесь не только в несоизмеримости дарований двух писателей, главное -- в их идейно-эстетической "разнонаправленности" 35.
   Амфитеатров был одним из представителей возникшей в начале XX в. "массовой" литературы. Генетической связью с газетой -- и такой, как "Новое время", -- во многом обусловлено его дальнейшее творчество. "...Жаль -- съела его газета",-- сетовал Горький в письме к Е. П. Пешковой 36.
   Считая себя реалистом и заявляя об этом постоянно в статьях и предисловиях к своим романам, Амфитеатров в своем творчестве был ярчайшим представителем натурализма, возрождением которого отмечено развитие русской литературы в начале XX в., именно в связи с возникновением "массовой" культуры, рассчитанной на низкие вкусы, на толпу, на обывателя37. По верному замечанию Б. Сучкова, натурализм "имитирует реализм", отличаясь от него "не только отсутствием социального анализа и способности к типизации, но и тем, что уравнивает в изображении разнозначные по своему объективному содержанию явления действительности"38. Это определение, очень точно характеризуя натурализм, оказывается и точной характеристикой творчества Амфитеатрова, к которой стоило бы добавить еще одну черту, отмеченную современниками, и в первую очередь Горьким. Когда Горький упрекал Амфитеатрова: "Зачем понадобилась вам история этой окаянной алкоголички, Дорошевичевой жены?" -- он имел в виду не только фельетонность ситуации, но и тот налет пошлости, которыми отмечено развитие этой сюжетной линии, потому что желание развлечь, позабавить "сытых и праздных мещан" неизбежно придавало многим романам Амфитеатрова черты бульварной литературы. И, конечно же, его творчество было далеко от реалистической литературы XX в. Не потому ли он сам так непримиримо резко отзывался в те годы о Бунине, был равнодушен к Короленко и не принимал многие произведения Горького?
   Критическое начало составляло, как известно, характерную черту дарования Амфитеатрова, но его критика была, как правило, поверхностной, фельетонной. Его сатирические выступления отличала не сила или глубина обобщения, но, напротив, почти незавуалированная портретность, когда за персонажами его произведений легко угадывались знакомые, широко известные лица. Фельетон "Господа Обмановы" поразил современников прежде всего дерзостью, с которой Амфитеатров посягнул на изображение императорской семьи, и прозрачностью псевдонимов, заменивших подлинные имена действующих лиц. О дерзости Амфитеатрова говорил Толстой, в своей проницательной характеристике Амфитеатрова отметивший еще одну его характерную черту -- желание постоянно "удивлять" публику. На ту же черту Амфитеатрова обратил внимание Горький. Он заметил, что часто Амфитеатров "свирепо радикальничает" ибо, по словам Горького, в нем "весьма развит этот "наклон души" -- действовать напоказ"39. Вот так -- "напоказ", размашисто, не без "лихачества" -- писались многие его публицистические статьи. В них -- критика ради критики, и следа нет душевной боли, гнева или сердечного волнения автора.
   Эти свойства газетчика, фельетониста, публициста проявлялись и в деятельности Амфитеатрова-романиста и даже историка: В. Брюсов отметил фельетонность стиля Амфитеатрова в его историческом сочинении "Царство зверя"40.
   Среди многих отзывов о творчестве Амфитеатрова останавливает внимание одна маленькая, без подписи, рецензия на "Отравленную совесть": "Амфитеатров не создает образов, настроений, картин природы, а лишь рассказывает о них, но рассказывает с большим мастерством и очень занимательно. Все его герои и героини говорят совершенно одинаково. Вернее, за всех них говорит сам Амфитеатров, всегда с одним и тем же красноречием, остроумием, блеском. Это находится в непримиримой вражде с художественной правдой, но это же придает произведениям Амфитеатрова ту легкость, бойкость и занимательность, которые составляют наиболее ценные качества его романов и повестей"41.
   Рецензия эта, при всей своей непритязательности и краткости, "высветила" не только "бойкость и занимательность" амфитеатровского таланта, но и еще одну важную особенность его творчества -- крайний субъективизм, находящийся "в непримиримой вражде с художественной правдой".
   Наиболее пространный свой отзыв об Амфитеатрове-беллетристе Горький написал в 1910 г., прочитав роман "Девятидесятники". С одной стороны, Горький высоко оценил наблюдательность автора и даже сравнил его с Бальзаком по силе изобразительности. Почему именно с Бальзаком? Объяснить это лестное сравнение помогают слова горьковского письма о том, что Амфитеатров похож на Бальзака не только внешне, но и внутренне. Дело в том, что современники находили несомненное внешнее сходство Амфитеатрова с великим французским романистом42. Возможно, что своим сопоставлением Амфитеатрова с Бальзаком Горький хотел смягчить резкость оценки романа "Девятидесятники". Но переход от комплиментарной части письма к более критической, где образ Бальзака сменяется образом "московского лихача", оказался неожиданным. В блестящем образе этого лихача, написанном Горьким с безусловным расположением к автору, появились интонации, вносившие серьезную критическую ноту: "...лошадью он не правит. Заехал в тупик, оглянулся и -- назад. Заглянул в переулок налево -- улыбнулся умной улыбкой под усами, направо заглянул -- беззлобно головой кивает". Спохватившись, не обидится ли на него Амфитеатров за такие слова, Горький заканчивал свой отзыв: "...вы -- не обижайтесь, ей-ей, пишу, как думаю; не критикуя, не объясняя, а пытаясь разобраться в том сложном впечатлении, которое дала книга" (п. от 9 января 1910 г.).
   Образ "московского лихача" в чем-то родствен чеховской характеристике Амфитеатрова. Несколько позже, при разрыве с "Современником", Горький вернется к образу "лихача", говоря об Амфитеатрове и Чернове, но этот образ будет дан в гораздо более резких и отрицательных тонах. Здесь важна деталь: "лошадью он не правит". Сказанные как бы между прочим, эти слова имеют тем не менее очень серьезный смысл, раскрывающий, что более всего неприемлемо для Горького в амфитеатровском творчестве.
   Горький решительно возражал и против манеры Амфитеатрова вводить в свои произведения фигуры реальных людей. Он недоумевал, почему в пьесе "Княгиня Настя" появлялся Шаляпин. "Есть что-то лишнее в этом, что-то напоминающее фельетон",-- писал он Амфитеатрову в начале мая 1908 г. Он, как уже говорилось, огорчался, зачем понадобилась Амфитеатрову в романе "Крестьянская война" история жены Дорошевича. Разумеется, Горький превосходно понимал, что все это -- от газеты, что Амфитеатров переносил в романы свои приемы фельетониста. Очевидно, проблема "портретности" неоднократно возникала и в разговорах Горького с Амфитеатровым. В предисловии к первой книге романа "Восьмидесятники", защищая право автора вводить в роман фигуры реальных людей, Амфитеатров привел одно из возражений Горького: "Ну, как я поверю фигуре романа, если завтра могу встретить этого человека на улице живым?"43
   Горького беспокоило это явление, ставшее довольно широким в 1910-е годы. "Началась в литературе русской какая-то новая -- странная -- портретная полоса: только что вышла повесть Ш. Аша, где прегрубо нарисованы Волынский, Чириков, Дымов, Бурдес и Ходотов и еще куча людей. Недавно читал рукопись, посвященную Арцыбашеву, имею препоганый рассказ о Куприне, старичок Тетерников размалевал меня, Дымов, как говорят,-- Мережковского, у Рошпина тоже портретики. Что это значит?",-- писал Горький в июне 1912 г. Л. Андрееву44. И несколько раньше, об этом же -- Амфитеатрову (конец мая 1912 г.).
   Творческая "полярность" двух писателей во многом объясняет напряженность диалога Горького и Амфитеатрова, когда речь заходила о современной литературе. Они не могли одинаково оценивать творчество Л. Толстого или Бунина, "Записки литературного Макара" М. Сивачева или романы В. Ропшина -- словом, самые различные явления литературной жизни.
   Все же несомненно, что в 1908--1909 гг. Горький надеялся, что Амфитеатров "может стать его литературным союзником. Он настойчиво звал Амфитеатрова в "Знание", по его рекомендации в XXIV сборнике "Знания" был напечатан "роман для театра "Княгиня Настя"". Вместе с тем Горький пытался направить творчество Амфитеатрова по наиболее верному, как казалось Горькому, пути. В письмах этого времени он настойчиво подталкивал Амфитеатрова к сатире, считая сатирическое начало сильной стороной дарования Амфитеатрова. Он даже предложил Амфитеатрову написать сатирические памфлеты для сборников "Знания". Дело заключалось в том, что была одна тема, на которой Горький и Амфитеатров сходились безусловно, -- современные литературные нравы. Горький полагал, что сатирический талант Амфитеатрова, направленный на обличение литературных нравов, мог бы стать союзником в борьбе против "литературного распада". Поэтому так горячо приветствовал Горький амфитеатровский сборник "Против течения". И все же, несмотря на долгую переписку по этому вопросу, несмотря на то что уже найдено было имя героя сатирических фельетонов о литературе -- Смертяшкин,-- замысел этот осуществлен не был. Здесь помешали многие обстоятельства. Но, очевидно, прежде всего то, что чем ближе сходились, казалось, Горький и Амфитеатров, тем более обнаруживалась их "полярность", и не только в сфере литературных проблем.
   В 1908 г. Горький считал, что Амфитеатров "все более решительно идет налево"45, о чем он писал Пятницкому, настаивая на том, чтобы пьеса "Княгиня Настя" была напечатана в сборнике "Знания". И, когда С. С. Кондурушкин высказался о пьесе Амфитеатрова критически, Горький ему возражал: "Мне, ригористу и тенденциозному человеку, пьеса Амфитеатрова, конечно, нравится. А сам автор -- еще более того: это, кажется, единственный россиянин-интеллигент, который после революции неуклонно идет налево".
   Кульминационный момент отношений Горького и Амфитеатрова в этот период связан с выступлением В. Поссе по поводу XXIV сборника "Знания", где были напечатаны первая часть повести Горького "Жизнь ненужного человека" и "роман для театра" Амфитеатрова "Княгиня Настя". Поссе иронизировал по поводу близости Горького и Амфитеатрова и характеризовал пьесу Амфитеатрова как "бульварный фельетон, написанный с "классовой точки зрения""46.
   Статья Поссе вызвала негодование Горького. Не дожидаясь откликов Амфитеатрова, он послал ему вырезку из газеты со своими пометами и короткое, полное возмущения выходкой Поссе письмо. В статье Поссе Горький отчеркнул красным карандашом язвительную характеристику, которую тот дал поведению Амфитеатрова, его эволюции от "Нового времени" к "Красному знамени", от антисемитизма к защите евреев. Подчеркнул Горький и те строки, в которых содержались нападки Поссе на Амфитеатрова за его "бичевание" представителей московского купечества47.
   Этот дружеский акт Горького с естественной благодарностью был воспринят Амфитеатровым, который тут же написал Горькому большое ответное письмо. Но письмо осталось незаконченным и не было отправлено. На следующий день Амфитеатров написал Горькому другое письмо, которое публикуется в томе. Оно, пожалуй, более сдержанно. Первое писалось, несомненно, не только с чувством глубокой признательности Горькому, но и с желанием словно в чем-то оправдаться перед ним, оспорить обвинения Поссе. Возможно, по размышлении, Амфитеатров посчитал не обязательным опровергать Поссе, раз с ним так решительно не согласился и Горький. Но в отправленном письме Амфитеатров опустил и некоторые моменты, касающиеся его отношения к Горькому. Трудно сейчас объяснить, почему это было сделано. Несомненно одно, что незаконченное письмо Амфитеатрова Горькому эмоциональнее, непосредственнее и содержит некоторые дополнительные штрихи, представляющие интерес для характеристики отношения Амфитеатрова к Горькому.
   Вот что, в частности, писал Амфитеатров по поводу нападок на него Поссе: "Ругает, что десять лет назад я писал в "Н[овом] вр[емени]", а теперь пишу с Горьким. Ей-ей, эта дорога правильнее, чем -- наоборот: десять лет назад рядом с Горьким, а в 1908 г. очутиться в винегрете Федорова, с гимнами кадетам и "либеральному купечеству"". И далее: "Ваше письмо объяснило мне фигуру г. Поссе столь выразительно, что я совершенно перестал им смущаться. Большое Вам спасибо, что Вы написали мне Ваши строки, не выжидая, что я Вам напишу. Я вижу в этом сердечный акт доверия и нравственного и политического, и никогда не забуду Вашего дружеского движения -- ни как оно кстати пришло навстречу моим смущенным мыслям, ни как деликатно Вы им поспешили. Помните раз навсегда, Алексей Максимович, дорогой: я считаю Вас такою необходимою и громадною величиною в деле культуры и свободы русского народа, что если бы наши дружеские отношения, совместная работа, близость имен и пр. могли повредить Вашему влиянию на массы,-- я почту своим долгом отстраниться от Вас по первому Вашему слову, с огромною личною печалью, но без малейшего на Вас оскорбления. Мы на войне, для которой Вы нужнее меня. И, если для того, чтобы Вы со знаменем своим поскорее оказались на стене крепости, надо, чтобы я остался во рву, то Вы не стесняйтесь: это я осилю и смогу. Совместную работу с Вами я считаю за величайшую честь и радость моей жизни"48.
   Казалось бы, союз Амфитеатрова и Горького упрочился. Но обратимся к другому письму Амфитеатрова, написанному через несколько месяцев после эпизода с Поссе. Повторяя высокие слова о Горьком, Амфитеатров, как мы увидим, вовсе не хотел теперь "оставаться во рву", напротив, он желал даже поучать Горького.
   14 августа 1909 г. Амфитеатров писал ему: "...Вы -- единственный первоклассный русский писатель, в чью честь и любовь к себе Россия верит без сомнений, не исключая даже злейших Ваших врагов. Они ругаются, злятся, клевещут, а веровать-то все-таки должны и веруют, подлецы, веруют, яко беси: веруют и трепещут. Я, знаете, твердо уверен, что в "Исповеди" стали Вы на путь к литературному евангелию и дадите нам его всенепременно и самостоятельно. И это самое важное и хорошее, что ждет от Вас русское общество, и никакая другая Ваша деятельность, в которую Вы себя втиснете, не возместит даже тысячной доли этого огромного и справедливого ожидания. Потому что и революционное Ваше значение возникает из титанической, шиллеровой страсти Вашего глубокого таланта -- воистине вопящего голоса русской мать-сырой-земли. Вы сила не служебная, а самодовлеющая".
   Это письмо требует комментария. В нем, несомненно, дана весьма высокая оценка творчества Горького. Но что означают некоторые выражения в этой похвале, несколько даже диссонирующие с общим "высоким стилем" письма: "никакая другая Ваша деятельность, в которую Вы себя втиснете", "Вы сила не служебная..."?
   Для того чтобы понять смысл этих намеков, надо несколько отвлечься от писем и вернуться к выступлениям Амфитеатрова о Горьком в печати. Выше говорилось о хвалебных отзывах Амфитеатрова, которые были им высказаны еще до начала переписки и которые Горький считал "гиперболичными" (п. от 24 февраля 1902 г.). В 1904 г. в книге "Литературный альбом" Амфитеатров заявил о "центральности" Горького в современной литературе: "... нельзя сейчас быть публицистом, не возвращаясь мыслью на дню по десяти раз к его героям и идеям, не соприкасаясь то и дело с его настроениями. Уж очень он общественная мысль, идейное олицетворение века". Вслед за этими общими рассуждениями Амфитеатров анализировал пьесу "На дне". Сопоставляя ее с "Властью тьмы", он замечал: "...давным-давно театр русский не давал публике такой чистой и нравственной пьесы, как "На дне"" 49.
   "Литературным альбомом" завершился этап восторженных выступлений Амфитеатрова о Горьком. Последующее творчество Горького, отразившее коренные революционные сдвиги в сознании русского народа, встретило иное отношение Амфитеатрова. Правда, уже в отзыве о первом томе рассказов Горького у Амфитеатрова прозвучали мысли, которые он постоянно будет развивать в дальнейшем, придавая им все более определенную и продуманную форму. Тогда он в самых общих словах писал о некоторых темах и образах ранних рассказов, представлявшихся ему "натянутыми, придуманными, небывалыми в действительной жизни"50. От статьи к статье раскрывается, что эта "натянутость" для Амфитеатрова заключена в идейной направленности горьковского творчества.
   В 1903 г. он написал статью о поэме "Человек", в которой наряду с обычными комплиментами были сказаны достаточно резкие слова о "велеречии" нового произведения Горького, оказавшегося, по словам критика, "гораздо бледнее монолога Сатина о человеке". Затем появилась статья о пьесе "Мещане", которая, как писал Амфитеатров, оставила его "глубоко равнодушным". Это не помешало критику сделать о пьесе и герое ее Ниле ряд язвительных замечаний 51.
   Неприятие горьковского творчества наиболее откровенно было высказано Амфитеатровым в статье "Новый Горький" (1907). В этой статье он перечеркнул все произведения Горького, созданные после 1905 г., прежде всего драматургию: пьесы "Враги" ("безнадежно слабая вещь"), "Дачники", "Дети солнца" ("не более как именно попытка "прыгнуть выше собственного пупа", подняться хоть на полтона выше предельных звуков "На дне""). Он впервые разъяснил, что ему не нравится в "новом Горьком" последовательность, с которой социал-демократ Горький проводит в своем творчестве социал-демократические идеи. И Амфитеатров в свойственной ему развязной манере "разоблачал" Горького: ""Враги" -- первый опыт словесного сахароварения, которым Максиму Горькому почему-то угодно воображать социал-демократическое движение". "Во "Врагах" он (народ. -- Н. Д.) выходит на сцену совсем невероятно сочиненным пай-мальчиком из социал-демократической брошюры, в воскресной курточке, причесанный, напомаженный, тверезый <...> твердо изучивший и правильно излагающий эрфуртскую программу..." Столь же зло и непримиримо ополчился Амфитеатров на "Мать": ""Мать" -- книга голой социальной азбуки <...>, наглядное беллетристическое руководство, как рабочий социал-демократ должен вести себя во всех случаях жизни"52.
   Статья Амфитеатрова "Новый Горький", включенная им позже в сборник "Современники", была написана в июле 1907 г., а в апреле того же года в "Русской мысли" появилась известная статья Д. Философова "Конец Горького".
   Надо сказать, что "левый" -- радикал Амфитеатров и "правый" -- реакционный литератор Философов совпали в своем неприятии новых тенденций творчества Горького. Философова также возмущал "наивный, непродуманный", как он выражался, социализм Горького: "...как гражданин земли русской -- он (Горький.-- Н. Д.) убежденный социал-демократ",-- и по мере роста Горького-гражданина, т. е. по мере усиления социал-демократических тенденций его творчества, считал Философов, все более умалялся Горький-художник.
   Написанная позже статья Амфитеатрова повторила -- и более развернуто -- многие мысли Философова. Но в конечном своем выводе авторы расходились: Философов считал, что "Горький-художник вряд ли возродится"53, отсюда название статьи -- "Конец Горького". Статья Амфитеатрова называлась "Новый Горький" и наряду с гораздо более жесткой, последовательной, нежели у Философова, критикой социал-демократических идей Горького содержала восторженные слова в адрес художника. "О Горьких можно рассуждать, спорить, диспутировать, но Горьких нельзя ни "хвалить", ни "ругать": это так же смешно и невозможно, как "расхвалить" или "разругать" Чатыр-Даг или Черное море"54,-- замечал Амфитеатров и с негодованием отзывался о статье Философова.
   Что и говорить, сам Амфитеатров в споре с Горьким хотел завоевать его, а не оттолкнуть. Но в то же время он опасался быть признанным единомышленником Горького. Отсюда неизменная двойственность амфитеатровских статей, когда его критика носила характер одновременно комплиментарный и уничтожающий. Эта двойственность ввела в заблуждение некоторых современных исследователей, принявших, так сказать, за чистую монету амфитеатровские слова: "Горький -- боец и проповедник, и основной элемент его творчества -- практическая прикладная целесообразность, глубокая сознательность, зачем и для кого он пишет. Каждое слово Горького -- боевой патрон..."55 и т. д. Но ведь эти выхваченные из контекста слова имели явный иронический и негативный смысл. Амфитеатрову была очень не по душе именно "глубокая сознательность" Горького.
   В статье "Новый Горький" отсутствовала целостная концепция творчества Горького -- слишком откровенно обозначались в ней "положительные" и "отрицательные" полюсы авторской мысли. В самом деле, рядом с приведенными выше словами были и такие: ""Мать" -- это не художество, это -- программа, это не творчество, это -- схема". И конечный вывод статьи был направлен против тенденциозности горьковской повести, якобы уводящей от "реальной перспективы"56.
   Казалось бы, высказав свое мнение о "Матери" как произведении схематичном, в котором нивелируется человеческая личность и "люди вращаются с правильностью маховиков на приводных ремнях", Амфитеатров выступал как идейный противник Горького. Но и написав эти злые слова, Амфитеатров в письмах не раскрывал своего личного мнения о "Матери", а приводил восторженный отзыв о ней Лопатина (п. от 6 октября 1908 г.). Он не хотел терять расположения и доверия Горького. Не потому ли он "подыгрывал" Горькому в таких его начинаниях, как каприйская школа? Но опять-таки его политика была двойственной: участвовать в школе активно, т. е. стать одним из ее лекторов, он отказался (п. от начала сентября 1909 г.); правда, он оказал некоторую денежную помощь ее организаторам, как это видно из переписки.
   Горький шел навстречу Амфитеатрову. Возможно, желая разубедить его, рассеять предвзятое его мнение о социал-демократизме и социал-демократах, Горький настойчиво приглашал Амфитеатрова приехать в апреле 1908 г. на Капри, где должны были собраться лучшие силы российской социал-демократии. Он хотел поближе познакомить его с Луначарским и Богдановым, к которым тогда относился восторженно, считая, что они -- "красота и сила" социал-демократической партии57.
   Амфитеатров же, многократно приезжавший на Капри и имевший с Горьким длительные беседы, не терял надежды, что Горький отойдет от своих социал-демократических убеждений. Амфитеатров понял, что 1908--1909 гг. были для Горького годами мучительных поисков, противоречий, заблуждений, когда он написал "Исповедь", пережил увлечение богостроительством Луначарского и разрыв с Луначарским, пережил увлечение философией Богданова и разочарование в Богданове, пережил историю каприйской школы. Казалось, что в эти годы Горький все дальше отходил от Ленина и большевиков.
   Судьба каприйской школы, может быть, более всего укрепляла Амфитеатрова в надежде на окончательный разрыв Горького с Лениным. Поскольку Амфитеатров был в числе тех, кто внес определенную сумму на устройство школы (взносы были сделаны также Шаляпиным, самим Горьким, М. Ф. Андреевой, пароходчиком В. М. Каменским),-- Горький порой достаточно откровенно высказывал ему неодобрение в адрес находившегося в Париже Большевистского центра, осудившего фракционный характер школы. Захваченный самой идеей создания школы для рабочих, возможностью на деле осуществить давнюю мечту о внесении культуры в широкие народные массы -- а ученики школы и были для Горького представителями народа, пролетариата,-- Горький не замечал, что некоторые организаторы школы с самого начала имели в виду совсем иные цели, нежели образование русских рабочих. В школе читались лекции не только по истории литературы и искусства, здесь не только приобщали слушателей к культуре прошлого, проводя с ними экскурсии по музеям Неаполя, Помпеев, Рима. Одновременно рабочие проходили курсы политической экономии, философии, истории, теории и истории профессионального движения, занимались вопросами современной политической борьбы. И эта курсы читались людьми, настроенными оппозиционно по отношению к Ленину и Большевистскому центру, организовавшими антипартийную группу "Вперед", -- Богдановым (Максимовым), Базаровым, Луначарским, позже к ним присоединился Ст. Вольский,-- людьми, проповедующими эмпириомонизм и богостроительство, а главное, стоявшими на позициях отзовизма и ультиматизма, позициях, которые противоречили гибкой реалистической тактике большевиков-ленинцев в тот сложный, послереволюционный период. После прохождения курса школы рабочие должны были вернуться в Россию (это было обязательным условием при зачислении в школу) и вести там широкую агитационную и пропагандистскую работу. Таким образом, отзовисты получали достаточно серьезное подкрепление для распространения своих идей в России. Естественно, что Ленин и Большевистский центр не могли примириться с таким положением дела и резко выступили против организации школы для рабочих на Капри. После многих переговоров и длительной борьбы было принято решение о том, что каприйская школа будет находиться под контролем Большевистского центра. Но отдаленность ее от Парижа, состав её лекторов (Ленин, Дубровинский, Л. Владимиров отказались приехать на Капри, настоятельно приглашая слушателей в Париж) -- все это превращало контроль в формальность, и школа стала, по существу, центром новой фракции.
   Как известно, Ленин и Большевистский центр неоднократно обращались к ученикам школы и разъясняли им свою позицию. Однако всякий раз это вызывало сильнейшую реакцию со стороны лекторов школы и доходило до прямых призывов к борьбе с Лениным. "Атмосфера взаимной нетерпимости" -- так характеризовал отношения между школой и Большевистским центром Луначарский58. Со временем противоречия усугубились еще более, когда группа учеников выступила против лекторов и уехала в Париж, где встретилась с Лениным.
   Вся эта история удручающе действовала на Горького. Это очень хорошо понял Ленин, написавший ему сразу после беседы с приехавшим в Париж Михаилом (Н. Е. Вилоновым) большое, откровенное письмо, в котором дал глубокий и точный анализ того, что произошло в каприйской школе и что происходит с Горьким. "Из слов Михаила я вижу, дорогой А. М., что Вам теперь очень тяжело. Рабочее движение и социал-демократию пришлось Вам сразу увидать с такой стороны, в таких проявлениях, в таких формах, которые не раз уже в истории России и Западной Европы приводили интеллигентских маловеров к отчаянию в рабочем движении и в социал-демократии. Я уверен, что с Вами этого не случится, и после разговора с Михаилом мне хочется крепко пожать Вашу руку". На всем протяжении борьбы с фракционерами Ленин ни разу не упомянул имени Горького, бывшего одним из учредителей школы, хотя о других ее организаторах -- о Богданове (Максимове), Луначарском, Базарове -- отзывался нередко весьма нелестно. Более того, в этом, написанном в разгар борьбы, письме он дал замечательную характеристику Горькому, в которой заключалось и предостережение: "Своим талантом художника Вы принесли рабочему движению России -- да и не одной России -- такую громадную пользу, Вы принесете еще столько пользы, что ни в каком случае непозволительно для Вас давать себя во власть тяжелым настроениям, вызванным эпизодами заграничной борьбы"59. (Несколько позже, в "Заметках публициста", Ленин расширит и разовьет эту характеристику, сказав, что Горький "безусловно крупнейший представитель пролетарского искусства, который много для него сделал и еще больше может сделать" 60.)
   Важными для Горького были заключительные слова письма: "...теперь у меня есть надежда, что нам с Вами придется встретиться еще не врагами"61. И Горький сразу откликнулся на это письмо Ленина: "...знаете что, дорогой человек. Приезжайте сюда, до поры, пока школа еще не кончилась, посмотрите на рабочих, поговорите с ними. Мало их. Да, но они стоят Вашего приезда. Отталкивать их -- ошибка, более чем ошибка"62. Правда, письмо это было достаточно резким, и Ленин в ответном письме возражал Горькому по многим пунктам. Правда и то, что сближения их тогда не произошло, и в марте 1910 г. Ленин писал Вилонову: "С Горьким переписки нет"63. Переписка возобновилась чуть позже, но это не означало, что Горький оставил без внимания письма Ленина. Он переживал тяжелый духовный кризис. М. Ф. Андреева с тревогой писала Н. Е. Буренину: "...здоровье Алеши очень плохо: изнервничался так, что неделями не спит, почти не ест, худ и бледен, как я не знаю что. Он тоже страшно огорчен и удивлен, так как такого разочарования и он не ждал" 64.
   Амфитеатров чувствовал смятение Горького, зная о его разрыве с Богдановым и Луначарским, догадываясь о расхождении с Лениным. К тому же в печати стали распространяться слухи об исключении Горького из партии. И он решился в письме к Горькому поиронизировать по поводу его "социализма" и "большевизма". 7 января 1910 г., прочитав "Городок Окуров", он с развязностью, которую редко допускал в письмах к нему, заявил: "Буду, ох, буду я писать об Окурове этом! Хороший, добротный городок. И без эрфуртской программы даже! Не сердитесь! Уж очень я Вас люблю, когда Вы изобразитель, а не школьный учитель". Горький ответил Амфитеатрову незамедлительно: "Что Вы меня все "большевизмом" шпыняете? Вы же внимательный читатель! Большевизм мне дорог, поскольку его делают монисты, как социализм дорог и важен именно потому, что он единственный путь, коим человек всего скорее придет к наиболее полному и глубокому сознанию своего личного человечьего достоинства. Иного пути -- не вижу. Все иные пути -- от мира. Один этот -- в мир. Требуется, чтоб человек, однажды, сказал сам себе: аз есмь создатель мира. Именно отсюда -- и только отсюда! -- может родиться новый человек и новая история.
   Не трогайте мой социализм".
   Слова об "эрфуртской программе", об "учительстве", перенесенные из статьи "Новый Горький" в личное письмо, и вызвали резкую отповедь Горького. Горький мог не отвечать на публичные выступления Амфитеатрова, но оставить без внимания грубый выпад в письме, адресованном ему лично, он не захотел. Не захотел он и просто "одернуть" Амфитеатрова. Объясняя, почему ему дороги большевизм и социализм, и отвечая на упорное и последовательное стремление Амфитеатрова оторвать его от идей социализма, Горький утверждал связь нового человека с этими идеями и, следовательно, органичность "большевизма" в своем художественном творчестве. Это был ответ и на утверждение Амфитеатрова о неизбежной нивелировке человека социалистическими доктринами.
   Нельзя не видеть, что художник Горький сформулировал в своем ответе Амфитеатрову мысль, близкую той, которая чуть позже прозвучит в письме В. И. Ленина Горькому: "...после 1905 г. всерьез говорить о политике без выяснения отношений к марксизму и к социал-демократии нельзя, невозможно, немыслимо"65. Для Горького "без выяснения отношений к марксизму и к социал-демократии нельзя, невозможно, немыслимо" было быть художником.
   "Исповедь" Горького на какое-то время поселила в Амфитеатрове надежду на отход писателя от социал-демократических идей к "анархизму" (по мнению критика) "На дне". Но "Лето" и образ Егора Досекина несколько разочаровали Амфитеатрова. Написав о "Лете" "преогромную статью", полную безудержных похвал (""Лето" -- большая и прекрасная былина в прозе", "чудесная поэма", "грандиозная", "гениальная", "шекспировская" фигура стражника Семена и пр.), Амфитеатров не преминул вернуться к "просчетам" "Матери" и отметить, что ему Егор Досекин "нравится меньше других фигур, как главное вместилище <...> теоретической дидактики <...> неумеренного заезда публицистического резонерства в художественную изобразительность..." 66
   Несмотря на неоднократные обещания написать о "Городке Окурове", Амфитеатров отдельной статьи об "Окурове" так и не написал, хотя в одной из своих статей и дал общую высокую оценку повести.
   "...Наша критика не может простить Вам того, что Вы социалист",-- писал Плеханов Горькому 21 декабря 1911 г.67 Амфитеатров был в числе этих критиков.
   Письма 1910--1911 гг. выявляют всё растущие разногласия Горького и Амфитеатрова. Горький не пишет ему о многом, что чрезвычайно важно и дорого для него. В первую очередь не пишет о Ленине, о своих встречах и разговорах с ним, о тех проблемах, которые поднимаются в их возобновившейся переписке. Однажды Амфитеатров прямо вызвал Горького на разговор о Ленине. "Когда Вы у меня были, то о школе (каприйской.-- Н. Д.) говорили довольно много,-- писал он Горькому 4 декабря 1909 г.,-- <...> а Ленина, помнится, Вы мне очень хвалили". Горький в своем ответе не откликнулся на эти слова.
   В июле 1910 г. Ленин две недели жил у Горького на Капри, и 14 июля Горький уехал вместе с Лениным. До конца июля он пробыл в Аляссио, у Екатерины Павловны и Максима, недалеко от Кави ди Лаваньи, где жили тогда Амфитеатровы, которые неоднократно звали Горького к себе. Но -- "опять мною прострелило мимо вас, дорогой Александр Валентинович, а, ей же богу, не я в этом повинен! Наша жизнь нам судьбой суждена и т. д.",-- писал он Амфитеатрову, вернувшись на Капри, в начале августа.
   В 1911 г. "круто", по словам Горького, разошлись его и Амфитеатрова взгляды на "дело" Шаляпина68, драматическим разрывом завершилась история с "Современником". Но переписка, отразившая сложные нюансы отношений двух таких разных людей, продолжалась. В этом заключен ее нравственный, психологический, общественно-исторический интерес.
  

III

  
   В 1906 г. Горький стал сотрудничать в амфитеатровском "Красном знамени". Он печатал здесь свои очерки, памфлеты, открытые письма, воззвания: "Господину Анатолю Франсу", "Не давайте денег русскому правительству", "Дело Николая Шмита", "Русский царь", "Послание в пространство", "Солдаты" и др. Это были публицистические произведения, насыщенные глубоким революционным пафосом, верой в силу интернациональной борьбы трудящихся, гневным чувством непримиримости к русскому правительству. Между тем платформа "Красного знамени" не отличалась последовательной революционностью. Журнал значился как "политический и литературный", но политическая линия "Красного знамени" была шаткой и расплывчатой. Единственно последовательной была его "антидинастическая" направленность. Литературный отдел был слабым -- на это указывал Амфитеатрову сам Горький, когда прочел первые книги журнала, он советовал звать в журнал больше писателей. Но, как ни старался Амфитеатров привлечь к "Красному знамени" известных русских писателей, это ему не удавалось. Андреев отказался от участия в "Красном знамени". Рукописи Куприна застряли где-то в дороге или были задержаны.
   Много печатался в журнале лишь Бальмонт, живший тогда в Париже, и, разумеется, сам Амфитеатров, заполнявший все отделы журнала. При этом оказалось, как верно отмечал И. Кугель, что "Амфитеатрову, получившему полную возможность говорить, и сказать-то нечего" 69.
   Но Горький многое, написанное в Америке, посылал в "Красное знамя", потому что журнал, выходивший в Париже на русском языке, был одной из немногих тогда для Горького трибун, с которой он мог говорить с русским читателем: в России эти его произведения не могли быть полностью напечатаны. "Вот ответы Олару и журналистам вообще <...> Если ничего не имеет против -- пошлите вторые экз[емпляры] Амфитеатрову, за него очень ходатайствуют, уверяя, что он якобы может быть зело полезен. Участие Плехан[ова] и Тарле в "Кр[асном] зн[амени]" объясняется сими же соображениями",-- писал Горький Ладыжникову70. При этом он прекрасно понимал, что Амфитеатров в "Красном знамени" не отказался от некоторых принципов нововременской журналистики. Весной 1912 г. Андреев напомнил Горькому: "Есть один почти несомненный признак, по которому можно узнать продажного писателя: он пишет не для себя, а для хозяина, кто бы им ни был -- правительство, публика, толпа. Таков характер всего "Нового времени" и нововременцев; в крайнем случае они меняют только хозяев, но лакейский облик сохраняют всюду. Я помню, как ты разбирал первую книжку "Красного знамени" Амфитеатрова и находил в нем лакейские черты нововременства" 71.
   Но участием Горького в "Красном знамени" и мимолетным союзом Амфитеатрова со "Знанием" не ограничились их общие издательские дела. К концу 1910 г. Горький и Амфитеатров выяснили, что решительно расходятся в своих оценках марксизма, социал-демократии, большевизма. Выявились и их разногласия по вопросам художественного творчества. Ведь именно в статьях о Горьком Амфитеатров постоянно рассуждал о "художественном реализме" и романтике, противопоставляя их и отдавая предпочтение "правде художественного реализма, призывающей общество к наглядному и осязательному самопознанию", а творчеству Горького приписывал он "реторику <...> обличительной романтики"72. И при всем этом, задумав в конце 1910 г. создать новый журнал "Современник", он стал настойчиво звать Горького. Идейная программа нового журнала, как это объявляла редакция, была "внепартийной", т. е. далекой от идей социал-демократизма. Художественная платформа -- "реализм", как его понимал Амфитеатров,-- также расходилась с позицией Горького-художника. И все же Амфитеатров пригласил Горького в "Современник", а Горький это приглашение принял. Что было нужно Амфитеатрову от Горького? Имя, которое привлечет внимание к новому журналу? Или он еще не расстался с мыслью "завоевать" Горького, сделать его своим единомышленником? Но ведь он был достаточно умен, чтобы надеяться на успех. Так или иначе, Горький согласился участвовать в новом журнале.
   "Переписка Горького свидетельствует о том, что в 1910--1911 гг. у него возникает план издания дешевой демократической газеты и социал-демократического журнала",-- отмечала К. Д. Муратова73. Приглашение Амфитеатрова к участию в "Современнике" давало Горькому возможность отчасти реализовать этот замысел. Горький надеялся, что журнал сможет объединить левые, демократические силы литераторов. К тому же именно в конце 1910 г., прочитывая присылаемые ему рукописи "писателей-самоучек", Горький размышлял о путях развития новой литературы и рассчитывал, что "Современник" поможет объединению молодых писателей. А. Перепеч, автор вступительной заметки к первой публикации писем Горького и Амфитеатрова, не без основания замечает, что "Горькому хотелось использовать новый журнал для печатания произведений начинающих писателей" 74.
   Судя по переписке Горького c разными корреспондентами, он хорошо понимал, что его союз с Амфитеатровым будет настороженно воспринят его друзьями. "Издали, конечно, мало сделать можно, и, думаю, долго этот журнал не выстоит, а попробовать -- надо. Репутация моя, конечно, пострадает, но пусть ее, ничего. Работать хочется, а -- негде",-- признавался он Е. К. Малиновской75. Но мгновенная решительная реакция В. И. Ленина на объявление о "постоянном сотрудничестве" Горького в "Современнике" заставила Горького вновь и вновь обдумывать свои отношения с новым журналом. Горький понимал правоту Ленина, высмеявшего нелепость журнала "без направления".
   "Вырезки, аналогичные вами присланной, я уже получал -- штук пять, и обруган за "постоянное сотрудничество" -- достаточно. "Постоянное" -- миф, а сотрудничество -- факт",-- писал он Малиновской 76. И в письме Боголюбову: "Слух о том, что "Совр[еменник]" издаю я,-- не весьма приятен мне, и, по возможности, надобно его опровергать"77.
   Переписка показывает, что участие Горького в "Современнике" в 1911 г. так и не стало "постоянным". Первые номера журнала разочаровали Горького, а напечатанная во второй книге статья Амфитеатрова "Литературные впечатления" вновь показала полную идейную несовместимость его и Горького позиций.
   В начале 1911 г. шестым изданием вышла книга И. Родионова "Наше преступление". Книга возмутила Горького, в ней содержалась грубая клевета на крестьян, на деревню, якобы погрязшую в невежестве, пьянстве, разврате, дикую, темную, страшную. В своем предисловии Родионов призывал нести "во глубину России мир, свет и знания", но, как свидетельствовала его книга, единственным радикальным средством для пресечения преступлений, пьянства, разврата автор признавал виселицу. Горький считал, что книга Родионова должна быть освещена в печати так, как она этого заслуживает. Тем более что уже появились статьи, разоблачающие личность самого Родионова, подъесаула, земского начальника, зверски избившего крестьянина.
   Амфитеатров собирался написать о книге Родионова в "Современнике". Горький почти одновременно просил о том же М. К. Куприну-Иорданскую и объяснял: "...напечатать такую рецензию -- долг порядочных людей и демократов. Организация демократии -- очередная задача, Вы это понимаете, конечно; действуйте же в этом направлении определеннее и резче <...> Помещенная в одной книге с моею статьей, рецензия произведет чудесное впечатление и даст книжке хороший вкус и запах" (Г-СМ, п. 9).
   "Современный мир" поместил во второй книге журнала статью Е. Смирнова "Чье преступление?", здесь же была напечатана статья Горького "О писателях-самоучках".
   Надо вспомнить, что в феврале 1911 г. царское правительство широко отмечало пятидесятилетие "великой реформы", и помещенные в февральских номерах журналов статьи так или иначе откликались на это событие. Но для Горького точкой отсчета был не 1861 год, а 1905: он писал о рукописях, присланных ему в 1906--1910 гг., эта дата указана в статье не случайно. Не касаясь подробно самой статьи, скажем о некоторых важных выводах Горького. "...Мне чувствуется,-- писал Горький,-- что непосредственно из самой массы русского народа возникает к жизни новый тип человека, это -- человек бодрый духом, полный горячей жажды приобщиться культуре, вылечившийся от фатализма и пессимизма, а потому -- дееспособный" (XXIV, 127).
   Разительный контраст словам Горького представлял процитированный им диалог из книги Родионова:
   "-- Послушать вас -- народ, выходит, совсем зверь.
   -- Помноженный на скота.
   -- Господа, не обижайте скотов и зверей. Мужик куда гаже" (XXIV, 134).
   Амфитеатров, которому Горький высказывал в письмах свое мнение о книге, в "Литературных впечатлениях" (в Собрание сочинений эта статья вошла под названием "Родионовщина") анализировал "Наше преступление" наряду с прозой А. Толстого, "Деревней" Бунина и рассказами Е. Милицыной. Этот "литературный ряд" не мешал ему обращаться к явлениям общественной жизни. Но если для Горького отклик на книгу Родионова был поводом для "организации демократии", как писал он М. К. Куприной-Иорданской, то для Амфитеатрова он послужил поводом для очередного выпада против марксистов и социал-демократов.
   Размышляя о революции 1905 г., он высказывал мысль о ее преждевременности, поскольку это была революция "города" и город провалился "на роковом мучительном экзамене". "Городское "древо свободы" не нашло укрепы в деревенском корне"78. Ужасы современной деревенской жизни, считал Амфитеатров, и явились следствием революции, ожесточившей народ: "...восставшая деревня жжет, ломает и убивает" 79.
   Критикуя Родионова язвительно, остро, со всем присущим ему блеском опытного фельетониста, Амфитеатров не слишком протестовал против родионовской характеристики деревни, его возмущение вызывали лишь меры, предлагаемые Родионовым,-- "вытрезвить народ виселицей". И в произведениях А. Толстого и Бунина народ представал, казалось Амфитеатрову, в сходном диком, страшном обличье. У Толстого "народ расплылся неясным пятном, остался только зловещим мутно-красным, задним фоном", на котором проходит усадебная жизнь, которая столь же ужасна, тупа, развратна.
   В "Деревне" Бунина, писал Амфитеатров, жизнь народа нарисована еще более страшными красками, чем в книге Родионова. "Нечего и говорить, что умный, изящный, либеральный г. Бунин ни виселиц, ни розог, ни смирительной рубашки для народа не требует. Но городской, господский перепуг его пред новым мужиком едва ли не глубже еще, чем в книге г. Родионова", -- писал Амфитеатров, не принимая во внимание, что Буниным владели чувства неизмеримо более сильные, нежели "перепуг",-- боль, гнев, страдание.
   Но, издеваясь над Родионовым, забавляясь испугом "академика И. А. Бунина", сочувствуя изображению А. Толстым усадебной жизни, Амфитеатров не находил ничего, что можно было бы противопоставить этой общей зловещей картине. Не спасало его и обращение к рассказам Е. Милицыной или упоминание о том, что, находясь вдали от России, он все же мог увидеть "прекрасных и здоровых" людей, вышедших из крестьян. Он назвал учеников каприйской школы (впрочем, тут же оговорившись, что это "политики, своего рода сектанты") и ... русскую прислугу, жившую в Феццано у русских эмигрантов80. Но это заявление звучало неубедительно, подчеркивало, как всегда у Амфитеатрова, единичность факта, его исключительность. Возможно, это был жест в сторону Горького, рассчитанный на забывчивого читателя: ведь совсем недавно Амфитеатров обвинял Горького, создавшего образы революционеров, первых русских социал-демократов, в "слащавой фальши".
   Любопытно, что среди названных Амфитеатровым произведений о деревне не упоминалось "Лето" Горького, произведение, в котором, по словам В. Воровского, нашла свой "отзвук" новая деревня81.
   В статье "О писателях-самоучках" Горький утверждал: "Один ряд людей в самых тяжелых условиях и положениях упрямо ищет и находит нечто ободряющее, человечье; другой -- явно склоняется ощущать мрачное, подчеркивать скотское и зверское" (XXIV, 131). Это написано одновременно с "Родионовщиной" Амфитеатрова. Естественно, что Горький не мог поместить свою статью в "Современнике": слишком резким диссонансом прозвучала бы она рядом со статьей Амфитеатрова.
   В сущности, в течение всего 1911 г., когда журналом фактически правил Амфитеатров, Горький не проявлял к нему особенного интереса. Правда, он посылал Амфитеатрову рукописи, нередко это были рукописи начинающих писателей. Сам же печатался на страницах "Современника" не чаще, чем в "Современном мире", и при чтении его писем о "Современнике" не возникает ощущения того, что это для него свой, близкий по духу журнал. Горький стоял как бы вне редакторских дел82. "И не обещал я постоянства, и невозможно оно для меня",-- возражал он Амфитеатрову на его упреки в том, что он отдает свои произведения в другие журналы (п. от декабря, не ранее 16, 1910 г.). "Я не могу отдать себя целиком "Современнику", чего хотели бы Чернов и КR, не могу даже посвятить этому делу много времени, его у меня -- нет, оно потребно на целый ряд других, не менее важных задач",-- писал он Е. П. Пешковой 5 марта 1911 г.83
   Горького беспокоило то обстоятельство, что фактическим хозяином журнала становился один Амфитеатров. Даже на обложке журнала с третьей книги не указывался состав редакционно-издательского комитета, как это было сделано в первых номерах, но крупным шрифтом было напечатано, что "Современник" выходит при "ближайшем участии А. В. Амфитеатрова", а далее мелким шрифтом перечислялись литераторы, сотрудничавшие в журнале.
   Сначала Горький настоял на приглашении в журнал в качестве литературного редактора В. С. Миролюбова. В апреле 1911 г. он вел в Париже переговоры с В. М. Черновым о возможной реорганизации "Современника" и о вхождении Чернова в редакцию (см. Г--Ч). Очевидно, Горький думал и об уходе из "Современника". Во всяком случае, косвенно об этом свидетельствует письмо Миролюбова к Е. П. Пешковой от 27 мая 1911 г.: "От "Современника" А. М. не отказывается" 84. Но летом того же года Горький намеревался пригласить на Капри Н. И. Иорданского, с тем чтобы обсудить план "объединения вокруг какого-нибудь органа"85.
   Когда в июне в Феццано вместе с издателем журнала П. И. Певиным собралась новая редакция "Современника", чтобы выработать "конституцию" журнала и "новый манифест", Горький в этой работе участия не принял и раздраженно писал Миролюбову после выхода седьмой книги: ""Манифест" -- конечно -- излишен. Это становится смешно: на протяжении полугода дважды громогласно объявили -- "мы вам зададим!" Никто не откликнулся ни в первый, ни во второй раз" (XXIX, 176).
   31 августа 1911 г. Горький признавался Е. П. Пешковой уже более определенно: "Угнетает "Современник" своими "манифестами". Нет, с осени я налажу другой журнал, это необходимо"86.
   Любопытно, что 30 августа, т. е. почти одновременно с этим письмом Горького, Амфитеатров сообщал Г. А. Лопатину: "Соредакторы мои, кажется, не весьма довольны мною, что я менее глуп, чем кажусь, и веду свою собственную линию..."87 Эта линия велась Амфитеатровым, в сущности, в одном направлении: он хотел стать единоличным редактором "Современника". В октябре 1911 г. он встретился в Париже с издателем журнала Певиным и, очевидно, обо всем с ним договорился.
   В свою очередь, Чернов и в особенности Миролюбов были недовольны поведением Амфитеатрова, и 1 ноября 1911 г. Миролюбов заявил Амфитеатрову о своем уходе из "Современника". Чернов высказался против его ухода, на это Амфитеатров заявил, что "на коллективную редакцию он не согласен, что ведение журнала он должен взять в свои руки", а Чернову и Миролюбову предложил только сотрудничество. Так излагал ход событий Миролюбов88. Примерно так же описывала конфликт в редакции жена Амфитеатрова -- Иллария Владимировна в письме к Е. П. Пешковой, но, естественно, виновником "инцидента" она считала только Миролюбова: "Собственно, все произошло из-за Миролюбова, с которым А. В. оказалось работать несподручно. За эту трепетную лань вступился Чернов и поехал на Капри, откуда и получено было огорчившее нас письмо. Теперь уже кое-что посклеено, и даже Алексей Максимович написал, что ввиду некоторых выяснившихся обстоятельств он вряд ли будет участвовать в журнале, который мастерили Миролюбов и Чернов за спиной А. В."89
   М. Ф. Андреева считала, что главной причиной ухода Горького из "Современника" был Миролюбов, и осуждала его и Чернова: "С Амфитеатровым гг. Чернов и Миролюбов А. М-ча поссорили" 90,-- сетовала она в письме А. Н. Тихонову. Пятницкий, напротив, считал виновником конфликта Амфитеатрова. "Он (Чернов.-- Н. Д.), Миролюбов и Горький выходят из журнала. Властолюбие и неискренность Амфитеатрова"91,-- записал он в дневнике 26 октября/8 ноября 1911 г.
   Но обратимся к переписке. 1 ноября 1911 г., очевидно сразу после разговора с Миролюбовым и Черновым, Амфитеатров написал Горькому огромное письмо, к которому сделал еще приписку: "Для Вас одного", имея в виду, безусловно, что, поскольку речь идет о коренных переменах в журнале, письмо его будет рассматриваться как документ официальный и потому будет читаться не только Горьким. Письмо свое Амфитеатров начал издалека, с поездки в Париж и встречи там с Певиным. Рассказывая об этой встрече, во время которой выяснилось, что тираж "Современника" падает, Амфитеатров передал Горькому претензии Певина: "журнал строится скучно и неинтересно", публика против "завала журнала эс-эрскими теоретическими статьями и плохою, мелкою беллетристикою", сам Амфитеатров мало печатается и не редактирует "журнала с той самостоятельностью, на которую он (Певин.-- Н. Д.) рассчитывал, памятуя мое уменье и опыт". Таким образом, оказывалось, что претензии Амфитеатрова к Чернову и особенно к Миролюбову совпадали с претензиями Певина. Амфитеатров не скрывал, что "великим облегчением" явилось для него заявление Миролюбова об уходе.
   Реакция Горького на декларацию Амфитеатрова была незамедлительной и вполне определенной: "Нисколько не умаляя моего к вам уважения, я, по совести, должен сказать, что единоличное руководительство литературно-политическим журналом не считаю работой посильной для вас и уверен, что вы с нею не справитесь. Мое убеждение подтверждают первые книжки "Современника", а особенно его неуместные манифесты. Лично я в журнале с единоличным руководителем -- кто б он ни был -- не стану сотрудничать. И я принужден просить вас: снимите мое имя из объявлений о подписке...",-- твердо заявил Горький в ответном письме, официальном, предельно четко формулирующем и общую позицию Горького (нежелание сотрудничать в журнале с единоличным руководителем), и оценку Горьким Амфитеатрова-редактора. В том же духе, только более лаконично, Горький объяснил суть "инцидента" с "Современником" в письме к Б. П. Пешковой: "Амфитеатров желает вести его единолично, сам, своими талантами. Чернов и Миролюбов уходят, я, конечно, тоже" 92.
   На письмо Горького Амфитеатров ответил быстро и, к удивлению Горького, заявил, что готов сам отойти от "Современника", если его действия вызвали такое недовольство. Горький признавался Чернову, что "был застигнут врасплох сим неожиданным оборотом дела". Однако Чернов справедливо расценил предложение Амфитеатрова как "красивый жест для успокоения отчасти общественной, отчасти же, может быть, и личной совести" (Г--Ч, п. 5).
   Несколько иначе объяснял Амфитеатров события в "Современнике" в письме к Е. П. Пешковой. Сначала он, как и его жена, сетовал на вмешательство посторонних сил: "Между нами брошен весьма большой черный кот на почве несогласий по "Современнику"". Но в следующем письме, от 30 ноября 1911 г., он, по существу, возложил на Горького всю ответственность за происшедшее. "Что касается роли А. М. в этой истории, то его поведение мне лично рисуется таким образом. Будучи духовным отцом той путаницы, которая возникла в виде фиктивного коллектива "Современника", он охладел к сему безнадежному чаду, как только потерял его из глаз, то есть на второй день по рождении. Между тем на Капри за "Современник" на него дулись -- кто за меня, кто за якшанье с эс-эрами, кто за новую неверность "Знанию". Все это по совокупности создавало атмосферу неприятную и густую, из которой Максимычу хотелось выйти, но не было причины. Таковая так и не представилась, но явился повод. А. М. за него и ухватился"93. В амфитеатровском анализе поведения Горького отсутствует важный факт -- история с Шаляпиным, значительно ускорившая и приблизившая разрыв, о чем свидетельствуют многие письма Горького Амфитеатрову (см. статью Б. А. Бялика).
   Стоит напомнить в этой связи и признание Горького в одном из писем к Е. П. Пешковой: "Буду уговаривать Амфитеатрова вступиться за Федора, а если А[лександр] В[алентинович] не согласится -- разойдусь с ним и "Современником" так, чтоб публика знала причину разрыва. Для меня Федор дорог не только сам по себе, а как некий символ". Причины для разрыва, таким образом, существовали, они накапливались исподволь, постепенно, углубляя трещины, появлявшиеся в отношениях Горького с Амфитеатровым и другими членами редакции. "Нет, примирить нельзя -- я пробовал,-- писал он Е. П. Пешковой.-- Г. г. А. Б. В.-- и т. д.-- весь алфавит -- люди не столько талантливые, сколько самолюбивые; их главнейшее стремление -- выскочить вперед, на позиции "вождей" общественного мнения. Их отношения друг к другу -- отношение лихачей-кучеров: катай вперед во всю мочь и, во что бы то ни стало, дави встречных, опрокидывай друг друга -- лишь бы обогнать! Их лошадки -- их дарованьица: они нахлестывают свои талантики безжалостно, кормят их не овсом серьезных знаний, а газетной трухой и быстро истощают. Очень жалкий народ. Наиболее потерпевшим и материально и морально в этой истории -- являюсь я. Обе стороны относились ко мне так небрежно, как только могут" 94.
   Горький просил Амфитеатрова "тихо" снять его имя из числа сотрудников. Одновременно он решительно возражал против публичного оповещения об уходе из "Современника" через печать, как этого требовали Чернов и Миролюбов.
   "Роман" Горького с "Черновыми и Амфитеатровыми"95 завершился уходом всех четырех -- Горького, Чернова, Миролюбова и чуть позже самого Амфитеатрова -- из "Современника", т. е. полным крахом редакции. Но переписка Горького и Амфитеатрова продолжалась. Сначала были неизбежные в связи со всем случившимся выяснения причин взаимного недовольства, затем переписка вошла, казалось бы, в прежнее русло, и Горький однажды даже написал Амфитеатрову, когда тот обиделся на отказ Горького сотрудничать в новых амфитеатровских сборниках "Энергия", теплые и прочувствованные слова: "Я вас люблю и уважаю, и очень высоко ставлю вашу неутомимую, всегда умную работу, всегда талантливую и, как-то по-русски, особенно честную. Не лесть, не комплимент, а от сердца говорю то, что думаю давно и что хорошо проверено: на редкость открытое лицо у вас -- лицо души -- и другой такой фигуры психической -- не знаю" (письмо от 4 октября 1913 г.).
   И все же переписка затухала. "От Горького страшно давно нет вестей. Лопнула тут какая-то пружина, а почему -- кто весть",-- сетовал Амфитеатров в письме к Лопатину от 5 января 1914 г. И в письме от 12 мая 1914 г.: "От Алексея Максимовича имел одно письмо, весьма бессодержательное, из которого видно только, что Россия пришлась ему не сахарно. Во всяком случае, он засядет там, видимо, навсегда, так как жизнь на Капри совершенно ликвидирована. Приводят меня в большое огорчение слухи об его театральных предприятиях и затеях. Во-первых, прогорит он зверски на этом деле. Во-вторых, измотает оно его нервно всячески. В-третьих, возвратившийся в Россию Горький для того, чтобы заняться антрепризою, это как-то ужасно мизерно, все равно что Топтыгин чижика съел. Но писать ему обо всем этом, конечно, невозможно, ибо только родит недоразумения" 96.
   В то же самое время Амфитеатров готовил к печати двадцать второй том Собрания сочинений "Властители дум", куда был включен раздел о Горьком, содержавший статью "Новый Горький". Примерно тогда же в статье о Чехове для тридцать пятого тома Амфитеатров в несколько завуалированной форме заявил, что "новый пролетарский романтизм Максима Горького", пришедший на смену "атомистическому реализму Чехова", ничего не дал русской литературе: "...строители пришли неважные. Строили плохо и ничего не выстроили" 97.
   Переписка Горького и Амфитеатрова в 1912 -- начале 1914 г. показывает всё углубляющиеся противоречия между ними во взглядах на русский народ и его исторические судьбы.
   Отразилась в переписке волновавшая в те годы Горького проблема национализма, особенно обострившаяся в связи с приближавшимся в 1913 г. трехсотлетием дома Романовых. "Удивительно, что на развитие националистического шовинизма наши журналы не обращают должного внимания <...> А в Москве на лекции националистов собираются по две тысячи человек и больше, и рабочим говорят: "В Донской области вы работаете на жидо-французов, в Кубанской на жидо-англичан, Урал захвачен весь иност[ранным] капит[алом], русские люди, опамятуйтесь!"", -- писал он Ленину98.
   23 сентября 1912 г. Горький напечатал в газете "Русское слово" статью "О русской интеллигенции и национальных вопросах" -- ответ на анкету журнала "Украинская жизнь".
   В письме к Коцюбинскому он признавался: "Статью для "Украинской жизни" я написал плохо, и это мне стыдно. Но как меня ругают за нее патриоты великорусские!" (XXIX, 279). Среди этих "великорусских патриотов" был и Амфитеатров. "Имею некоторый зуб за вашу статью во славу малороссов",-- писал он Горькому 29 октября 1912 г.
   Но деловые отношения между Горьким и Амфитеатровым сохранялись. Накануне первой мировой войны, 29 июля 1914 г., Горький отправил Амфитеатрову письмо, в котором сообщал: "...в близком будущем к вам, может быть, явится некий россиянин, довольно интересный парень, обладающий еще более интересными документами". Чуть ниже Горький писал о бегстве Илиодора. "Некий россиянин" и был тот самый Илиодор (С. М. Труфанов), о бегстве которого так много тогда писалось и говорилось.
   Перед бегством своим за границу Илиодор встречался с Горьким. Об этом он писал Амфитеатрову 16 марта 1915 г.: "Убегая за границу, я в Петрограде и Финляндии виделся с А. С. Пругавиным и А. М. Горьким. Эти господа своим авторитетным словом утвердили мое намерение разоблачить печатно подоплеку жизни династии Романовых; последний из них обещал оказать этому делу всяческое содействие, посоветовавши поселиться около Вас, г. Амфитеатров, ожидать берлинского издателя Ладыжникова и из Парижа адвоката по печатным и издательским делам. К сожалению, последовавшая война разрушила наладившиеся было планы и я на время поселился в Христиании". Далее Труфанов рассказал о своей встрече с Бурцевым, ехавшим в Россию, который обещал помочь изданию книги, но в России был арестован. Изложив содержание уже написанной к тому времени книги, Труфанов просил Амфитеатрова принять издание книги под свое покровительство. Это письмо было послано Труфановым через женевскую социал-демократическую организацию, так как адреса Амфитеатрова он не знал: "...в бытность мою у Горького супруга последнего дала мне Ваш адрес, но в пути по Швеции шведские лейтенанты так трусили меня, принимая мою личность за военного шпиона, что раструсили все бывшие при мне клочки бумаги, в том числе и сведения М[арии] Федоровны о Вашем местожительстве"99.
   Веря в готовность Амфитеатрова при необходимости оказать поддержку и помощь, Горький, когда началась первая мировая война, именно к Амфитеатрову (и Вольнову) обратился с просьбой помочь Е. П. Пешковой и Максиму вернуться из Италии на родину. И Амфитеатров выполнил просьбу Горького. При этом надо помнить, что именно война, отношение к ней развели Горького и Амфитеатрова на полярные позиции. Расхождение по этому вопросу обозначилось со всей определенностью в 1913 г., когда, побывав весной в Германии, Амфитеатров написал Горькому восторженное письмо: "...Германия произвела на меня впечатление громадное. За восемь лет, что я ее не видал, она шагнула вперед невероятно во всех отношениях <...> Всеобщее удивительное спокойствие и сознание национальной цельности своей и силы" (п. от 12 мая 1913 г.). Ответ Горького был поразительным по своей глубине. Поверхностному, "газетному" суждению Амфитеатрова он противопоставил свою исторически точную оценку предвоенной Германии: "...вы пишете о Германии, которая "во всех отношениях шагнула вперед невероятно", но у которой нет литературы, скульптуры, архитектуры, живописи; музыка -- сомнительна, о Кантах и Шопенгауэрах не слыхать, а Геккель и Вейсман -- древние старики. И которая -- что там ни говорите,-- продолжая развивать милитаризм, давит всю культуру Европы. Нет, не согласен с вашим суждением о Германии и роста культуры ее не чувствую что-то... А в Германию я не верю, нет! У немцев даже пиво плохо придумано. И вскорости они будут нас толкать вон из Европы. Ступайте, скажут, за Урал, чего вы тут путаетесь? Пшли. Мы, конечно, сперва заартачимся, не пойдем, тут они нас пушками, пушками! Беда будет!"
   Позже, в статье "Не брат своих братьев", о которой речь пойдет ниже, Амфитеатров неузнаваемо извратит горьковскую позицию по отношению к будущей войне, изложенную в этом письме, о себе же напишет, что он был испуган и поражен готовностью Германии к войне.
   Разразившуюся войну Амфитеатров встретил едва ли не восторженно. В письме Горькому от 11 августа 1914 г. он признавался: "...дух бодр до чрезвычайности, и даже так скажу: никогда не был бодрее... Никогда, даже во время революции, не чувствовалась так ярко и страстно связь с Россией, потребность действовать и мучительность бездействия". Война, по мнению Амфитеатрова, явилась "могучим моментом вооруженного единения с народом и армией в общем национальном движении", и он призывал "драться с чертовыми немцами". Амфитеатров развил бурную деятельность, "германофильство", в котором упрекал его Горький, вытеснилось самым неприкрытым шовинизмом.
   9 августа 1914 г. в газете "Giornale d'Italia" было напечатано письмо Амфитеатрова, в котором он призывал русских эмигрантов перед лицом внешней опасности прекратить "все счеты внутренней политики". Те, кто может, должны вернуться в Россию, кто по политическим причинам вернуться не может -- должен вступить во французскую армию, ибо, по его мнению,-- "это война народная" 100.
   В письме от 4 января 1915 г. французскому послу в Риме Ж. Барреру Амфитеатров напоминал об этом своем выступлении и добавлял: "Возможно, Вам будет интересно узнать, что первым русским волонтером из Италии во Францию был приемный сын нашего знаменитого писателя Максима Горького, Зиновий Пешков, молодой человек исключительных способностей, покинувший ради благородной цели свою молодую жену и своего ребенка, которые находятся в настоящее время у меня" 101. В дальнейшем Амфитеатров будет неоднократно восторженно писать о З. Пешкове, особенно после его ранения.
   В конце декабря 1915 г. вышел первый номер журнала Горького "Летопись". Через год, в декабре 1916 г., стала выходить газета "Русская воля", в которой большую роль играл Амфитеатров. Это были издания, диаметрально противоположные по направлению. Участие Амфитеатрова в "Русской воле" отразило закономерность все более открытого отхода его в лагерь реакции.
   Газета "Русская воля" создавалась на средства крупных промышленников и банкиров при участии департамента полиции. "Показания С. П. Белецкого от 20 июля 1917 г. (на заседании Чрезвычайной следственной комиссии.-- П. Д.),-- писал в статье ""Русская воля", банки и буржуазная литература" Ю. Г. Оксман,-- позволяют установить, что <...> В. П. Литвинов-Фалинский, один из старейших и влиятельнейших дельцов министерства торговли и промышленности, познакомил руководителей департамента полиции с планом создания большой, по видимости прогрессивной, газеты, которая, мобилизовав вокруг себя при помощи крупных денежных средств и широких либеральных лозунгов виднейших деятелей литературы и журналистики, легко бы могла подавить остальные влиятельные петроградские газеты и затем, оставшись единственным крупным ежедневным изданием, встать на защиту интересов промышленности в борьбе с революционным движением в рабочей среде" 102.
   Этот план был принят А. Д. Протопоповым, в то время товарищем председателя Государственной думы, а вскоре министром внутренних дел. Выступая на организационном собрании 15 июля 1916 г., на котором присутствовали представители крупных банков, Протопопов говорил о цели новой газеты: "...давно уже возникла мысль о создании органа, который должен правильно освещать вопросы экономические и защищать промышленные и финансовые круги от неоправданных нареканий, которые ныне так часто раздаются в печати". Протопопов, как это было передано в газетном отчете, сказал, что он "заручился согласием А. М. Горького, Л. Андреева и В. Г. Короленко" участвовать в газете 103.
   Очевидно, в тот же день, когда было напечатано сообщение о плане новой газеты, т. е. 21 июля 1916 г., Горький отправил Амфитеатрову телеграмму. Телеграмма эта не разыскана, но по публикуемому ответу Амфитеатрова можно предположить, что Горький хотел выяснить его отношение к газете Протопопова. Амфитеатров ответил уклончиво: "Не вошел пока ни в какие переговоры до полного выяснения дела, которое меня сильно удивляет. Однако Адрианов называет вас в качестве сотрудника несомненного, обещавшего участвовать литературно, относящегося к делу с большой симпатией" (телеграмма от 22 июля 1916 г.). При всем том что организации газеты сопутствовало много разных слухов, имя Горького было названо не случайно.
   Дело в том, что в самом начале, когда направление новой газеты было совсем неясным, к ней хотел примкнуть как пайщик И. Д. Сытин, с которым Горький был связан давно и вел переговоры о некоторых издательских предприятиях104. В письме к Короленко от 17 сентября 1916 г. Амфитеатров утверждал, что от Сытина и Протопопова еще в апреле 1916 г. он знал, "что Горький стоит как-то около их будущего предприятия", а приехавший к Амфитеатрову для переговоров С. А. Адрианов сообщил, что "с Горьким у них налажено, и даже указал беллетристическую вещь, которую он пишет для газеты" 105.
   О том, что Горький, возможно, не столь решительно, как это делал Короленко, отвергал приглашения участвовать в новой газете, свидетельствуют не только публичные выступления Короленко, но и его переписка с Горьким 106.
   25 июля 1916 г. в газете "День" была напечатана "Беседа с А. Д. Протопоповым", в которой последний вносил уточнения в сообщение, опубликованное в "Речи". "Я не утверждал, что Короленко и Горький участвуют в газете <...> Короленко болен и уже потому не может в настоящее время писать и вообще усиленно работать <...> Степень участия Горького в нашей газете выявится, я надеюсь, к горести врагов и радости друзей. Могу только сказать, что, чем можно помочь, Горький нам поможет". 1 августа 1916 г. в газете "День" появилось письмо Короленко, в котором он заявил, что хочет "самым решительным образом отделить свое имя от нового органа", что он не желает работать в газете, которая издается "на средства г.г. торговцев, промышленников и банкиров, которые, конечно, не напрасно решаются тратиться на эту дорогую затею". 6 августа в той же газете было напечатано короткое "Письмо в редакцию" Горького: "...позвольте через посредство издания вашего заявить, что слухи о сотрудничестве моем в газете, организуемой г. А. Д. Протопоповым, неверны".
   Возможно, тогда же Горький отправил телеграмму Амфитеатрову, текст которой Амфитеатров привел в том же своем письме к Короленко: "Считаю необходимым предупредить вас, что я не принимаю никакого участия в газете Протопопова". Сама телеграмма утрачена или не разыскана, и можно только полагаться на свидетельство Амфитеатрова. Но, очевидно, она существовала, так как Амфитеатров писал о ней и М. М. Горелову (Гаккебушу), а в письме к Короленко подробно описывал свои и Адрианова сомнения по поводу этой телеграммы: "Адрианов, считавший дело с Горьким совершенно поконченным и давший мне тому обстоятельные доказательства <...> ничего не понимал. Так что некоторое время мы даже сомневались, от Горького ли эта телеграмма и не подложная ли она, ибо и подписался-то он странно, как никогда раньше не подписывался: Горький-Пешков. Смущенный, я послал Горькому в "Летопись" весьма пространную телеграмму, прося разъяснить, в чем дело. Но ответа на нее до сих пор не имею. Газеты, в которых явился краткий отказ Горького, тоже пришли, но ничего не сказали" 107.
   Очевидно, определенная позиция Короленко укрепила Горького в его решении не сотрудничать в новой газете. 17 августа 1916 г. Короленко написал статью "Старые традиции и новый орган" 108, в которой подтвердил свое отношение к газете Протопопова.
   Кроме Короленко и Горького, отказались сотрудничать в "Русской воле" Блок, Шмелев, Чириков. Писатель Никандров делился с Горьким своими "тягостными впечатлениями" от газеты: "Надо разобраться, как это так, шеф жандармов вдохновляет "Русскую волю", союз фабрикантов берет ее на содержание. Человеческое стадо поклоняется Л. Андрееву и другим, предающим рабочий класс"109. Андреев, как известно, упомянут в письме Никандрова не случайно, так как именно он сразу согласился сотрудничать в газете и возглавил в ней литературный отдел. Имя Андреева помогло собрать вокруг газеты крупных литераторов. "...Ваше имя парализует все злые толки",-- писал ему А. Толстой 110. Свое желание работать в газете выразили Бунин, Куприн, Ф. Сологуб, Сергеев-Ценский, Тан.
   Через Амфитеатрова были приглашены в газету Г. В. Плеханов и Г. А. Алексинский, члены редакции газеты "Призыв". Н. И. Иорданский, считавший, что "в истории русской печати не было издания, которое возникло бы при таких темных и подозрительных обстоятельствах, как газета "Русская воля"", приводил телеграмму к нему редакции "Призыва" от 17 октября 1916 г.: "Плеханов и его друзья, за исключением Алексинского, нашли полезным выждать появления газеты для решения вопроса о сотрудничестве" 111.
   Амфитеатров признавался, что только слух о возможном участии Горького в новой газете удерживал его от положительного решения. Узнав об отказе Горького сотрудничать в газете, Амфитеатров немедленно дал свое согласие. Он писал об этом Короленко 17 сентября и одному из организаторов газеты -- М. М. Горелову 27 сентября. В своем письме к Короленко Амфитеатров не удержался от оскорбительных выпадов по адресу Горького и "Летописи", перемешивая их, как это бывало и в его статьях, с уверениями в любви к нему. Амфитеатров отметил главный вопрос, решение которого поставило его и Горького "на диаметрально противоположные точки",-- отношение к войне112.
   О том же, только в более спокойных тонах, Амфитеатров писал Горелову: "Максим Горький -- мой ближайший друг, которого я сердечно люблю и уважаю, но разве мыслимо было приглашать его, редактора заведомо пораженческой "Летописи", в газету, руководить которой Вы приглашаете меня, а несколькими важными отделами в ней будет заведовать Леонид Андреев, и, следовательно, орган наш предполагается интервентиским безусловно? М. Горький прислал мне телеграмму, что он не принимает участия в газете, вероятно думая меня предостеречь,-- между тем я именно только после его телеграммы и начал серьезно размышлять о начинании Протопопова как деле, мне подходящем, потому что раньше совмещение Горького с Андреевым (особенно после письма этого второго) сбивало меня с толку, давая картину программы, безразличной к основному политическому вопросу времени". Далее Амфитеатров писал о "неприятнейшем скандале с Короленко и тем же Горьким", имея в виду их публичные отказы от участия в новой газете, и заявлял: "...меня не испугают никакие клеветы и нападки ни на газету, ни на ее капитал, ни на ее сотрудников, ни на меня самого (ох, какой только ругани я не жду!) -- хотя бы против нас выступили не то что Клячко с Гессеном, ни даже Горький с Короленко, но хоть сам Лев Николаевич Толстой выполз из могилы" 113.
   Но и приняв решение работать в газете Протопопова -- в письме к Горелову он даже развернул свой план "Русской воли",-- Амфитеатров продолжал хитрить. Почти одновременно с письмом Горелову им была послана телеграмма Сытину, в которой, как писал Горький Короленко, Амфитеатров ссылался "на участие Плеханова в министерской газете, как на факт, который и его, Амфитеатрова, побудил подписать условие с новой газетой". Правда, если у Горького еще оставались какие-то иллюзии насчет поведения Амфитеатрова, то Короленко почти не сомневался в его добровольном согласии участвовать в протопоповской газете. "Амфитеатров, вероятно, пойдет. Он ведь очень свободен от наших предрассудков",-- писал он Горькому114.
   В конце 1916 г. Амфитеатров вернулся в Россию и стал деятельным участником "Русской воли" (название газеты было предложено им). С Горьким они, по-видимому, встречались редко, хотя Горький, как он писал В. Князеву, не питал "враждебных чувств ни к "Р[усской] в[оле]", ни тем более к А. В. Амфитеатрову, которого давно знаю и люблю" 115. Но, разумеется, ни о какой близости не могло быть и речи.
   Горький рассердился на Амфитеатрова, когда тот напечатал в газете материал, порочащий Шаляпина. "Недавно у меня был скотина Амфитеатров,-- в вчерашнем -- 2-го -- No "Рус[ской воли]" он допустил гнусную выходку против Федора",-- писал он Е. П. Пешковой 116.
   Вскоре Амфитеатров еще раз оправдал приведенное выше предсказание Толстого: "Ах, он когда-нибудь такую штуку сделает, что всех удивит, он именно такой". 22 января 1917 г. Амфитеатров напечатал в "Русской воле" свои "Этюды", содержавшие криптограмму, которая была расшифрована и действительно удивила всех своей дерзостью. Говоря о гонениях цензуры, Амфитеатров обвинил в этом самого Протопопова. "Более усердного холопа реакция еще не создавала. Страшно и подумать, куда он ведет страну. Его власть -- безумная провокация революционного урагана",-- писал Амфитеатров 117.
   Естественно, что после такой эскапады Амфитеатров был выслан из столицы. Но на этот раз Горький воспринял эту высылку как комический эпизод. В письме к Короленко он в самых иронических тонах описывал визит к нему и поведение Амфитеатрова: "Уморителен был Амфитеатров перед отъездом в Минусинск! Он так было разохотился спасать Русь. С такой милой легкостью взялся за это дельце, и вдруг: пожалуйте вон! И послы за него хлопотали, и важные дамы, а -- всё без успеха! Очень ушиблен был он этой неожиданностью"118. До места ссылки Амфитеатров доехать не успел: произошла Февральская революция, приговор о ссылке был отменен, и Амфитеатров вернулся в Петроград119.
   Октябрьскую революцию Амфитеатров принял враждебно. В книге "Горестные заметки", вышедшей в Берлине в 1922 г., он признавался, что в 1917--1918 гг. принимал участие в заговорах против Советской власти. Позже, поняв бесполезность вооруженных выступлений, он стал распространять нелегально свои антисоветские писания. В августе 1921 г. Амфитеатров с семьей бежал в Финляндию.
   В книге "Горестные заметки" Амфитеатров заявил, что в августе 1918 г., т. е. когда Советской властью были приняты решительные меры против буржуазной печати, он дал себе слово, что в пределах "Совдепии" не напечатает "ни единой своей строки". "Многим это решение показалось самоубийством"120, -- горделиво -- "напоказ" -- добавлял Амфитеатров. Но сохранившиеся письма его к Горькому свидетельствуют, что, напротив, он настойчиво добивался переиздания своих книг, что он работал в издательстве "Всемирная литература", организованном, кстати сказать, в августе--сентябре того же 1918 г.
   Во "Всемирной литературе" он занимался главным образом переводами с итальянского, в частности переводами пьес Гольдони. Редактор итальянского отдела А. Л. Волынский дал работе Амфитеатрова высокую оценку121. Однако известно, что об амфитеатровском переводе с итальянского пьесы Сем Бенелли "Рваный плащ" неодобрительно отозвался Блок122. Блок критически оценил и амфитеатровскую пьесу "Василий Буслаев", в которой, как писал он М. Ф. Андреевой, "все изрядно упрятано в литературу, сглажено, как у Ал. Толстого (или Римского-Корсакова), отчего эта самая русская мордобойная "правда" выходит немного "слащавой, книжной, даже... газетной. Есть, однако, и живые слова, и та сочность, которая свойственна Амфитеатрову всегда". А спустя некоторое время Блок сделал запись о пьесе Амфитеатрова "Аввакум": "28 мая 1920 г. Моховая. Амфитеатров с Аввакумом. О, тоска и бездарность!"123
   В ЦГАЛИ хранится машинопись, озаглавленная "Рукотворный рай. (Турецкая легенда)", датированная 13 марта 1918 г. На ней, очевидно, более поздняя надпись Горького: "Восточная литература. Перевод А. Амфитеатрова" -- и помета А. Н. Тихонова: "Вернуть автору"124. В AГ находится рукопись Амфитеатрова "Предисловие к рассказам П. Милля" с правкой Горького. Мы упоминаем об этих работах Амфитеатрова, так как они опровергают его более поздние свидетельства о решении не печататься в Советской России. Еще более опровергают их многочисленные договоры (более двадцати), заключенные Амфитеатровым с Гржебиным и другими издателями 125.
   Выступал Амфитеатров и с чтением лекций (преимущественно по истории итальянской литературы), в частности в Государственном педагогическом институте им. А. И. Герцена. В издательских делах Амфитеатрову неизменно помогал Горький. Он же вступился за Амфитеатрова, когда того, очевидно, отстранили от чтения лекций. В АГ хранится записка Горького: "Почему Гринберг против публичных выступлений Амфитеатрова?" Не исключено, что эта записка адресована A. В. Луначарскому, так как упоминаемый в ней З. Г. Гринберг был членом Коллегии Наркомпроса.
   Послеоктябрьские письма Амфитеатрова заполнены нескончаемыми жалобами. Амфитеатров лишился привычного комфорта и оказался в достаточно трудных условиях, в которых жила тогда вся страна. И вчерашний радикал превратился в "озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца"126 -- ленинская характеристика А. Аверченко освещала типическое явление.
   Письмо Амфитеатрова Горькому от 27 марта 1919 г. написано в связи с отмечавшимся в марте 1919 г. пятидесятилетием Горького. Это определило торжественный тон письма, как бы подводящего итог многолетним отношениям. Но мы вправе усомниться в искренности этого, в сущности последнего, носящего отпечаток личных отношений, письма Амфитеатрова, потому что совсем иначе оценивал он деятельность Горького в письме к Короленко в 1916 г., а в 1920 г. он станет автором отвратительной статьи "Ленин и Горький", которую он размножит на машинке и распространит в Петрограде. Поводом к ее написанию послужило выступление Горького в журнале "Коммунистический интернационал", посвященное В. И. Ленину.
   В книге "Горестные заметки" Амфитеатров издевательски комментировал воззвание Горького "Честные люди", обращенное к гражданам Европы и Америки с просьбой о помощи голодающей России. Он назвал это воззвание одним "из бестактнейших и неудачнейших выступлений" Горького. Деятельность Горького по организации помощи ученым и литераторам рассматривалась Амфитеатровым как измена интеллигенции. Злоба Амфитеатрова распространялась не только на большевиков и Горького, но даже и на Уэллса и Ф. Нансена, посетивших Россию и увидевших грандиозную созидательную работу Советской власти. Со свойственной ему развязностью Амфитеатров "заклеймил" Уэллса за "легкомысленное до преступности изучение Советской России" и за то, что своей книгой он, кроме большевиков, "никому не угодил". Нансена он посчитал "превосходно обряженным в узду большевизма" 127.
   О жизни Амфитеатрова за рубежом сохранилось мало сведений. Известно, что он пробовал переиздавать свои старые романы, но писать новые произведения, очевидно, уже не мог. Г. Струве в своей книге "Русская литература в изгнании" называет имя Амфитеатрова лишь в перечне сотрудников берлинского журнала "Сполохи" и монархического журнала "Возрождение" (Париж) 128. В советской печати сообщалось, что вместе с Врангелем, Красновым, митрополитом Антонием и Бурцевым он поддерживал монархическую организацию "Братство русской правды", созданную для борьбы с СССР, т. е. занимал крайне правую позицию129. Жил Амфитеатров в Чехословакии, в Берлине, Париже, но большую часть времени -- в Италии. Умер он в 1938 г.
   С Горьким он, очевидно, больше не встречался. Амфитеатров превратился в заурядного злобствующего антисоветчика. Прочитав его статью о Зиновии Пешкове "Не брат своих братьев", Горький насмешливо писал З. А. Пешкову: "Ох, не дай Боже постареть до такой глупости" 130.
   Красноречива одна из заметок Горького: "В Италии умер Александр Валентинович Амфитеатров, сын протоиерея московского Архангельского собора.
   Оказалось: еще не умер. Искренно сожалею" 131.
   В 1930 г. в переписке Горького с Груздевым состоялся интересный диалог о "Жизни Клима Самгина". Груздев размышлял о романе Горького в связи с книгой B. Поссе "Мой жизненный путь": "Вот -- умный, образованный, передовой человек эпохи -- и, вдруг, как-то изнутри, оказывается непроходимым пошляком -- жуткая тема!.. Это же тема и "Самгина" -- так мне кажется. В Самгине есть какая-то частица и Поссе, и Амфитеатрова, и Ляцкого, по-видимому, многих-многих Ваших современников".
   Горький в ответном письме подтвердил догадку Груздева относительно Поссе и далее писал: "Есть в Самгине и частица Бунина... Василий Алексеев[ич] Маклаков -- тоже Самгин". Амфитеатров в этом ряду в письме не упоминался. Но через несколько месяцев Горький вспомнил Амфитеатрова в связи со Львом Шестовым, который сейчас, по словам Горького, "пытается ничто превратить в нечто и напоминает Амфитеатрова, когда тот, сильно пьяный, неожиданно ставит такие, например, вопросы: "А -- вдруг пойдут народы?" -- Откуда? -- "Да черт их знает, ходили же с Аттилой. Впрочем, может Аттилы-то и не было". Вообще Амфитеатров в пьяном виде любил сомневаться, а Шестов любил эту забаву и трезвый". В таком сопоставлении Амфитеатрова и Шестова вновь возникла тема Самгина, был назван источник емкого, символически звучащего в романе повтора: "А был ли мальчик? Может, мальчика-то и не было?" 132.
   Завершение переписки Горького и Амфитеатрова имело, как мы видим, свой логический конец. Индивидуальные отношения двух писателей обрели общие -- типологические -- черты, стали частью истории русской литературы в предоктябрьские и послеоктябрьские годы. Конец Амфитеатрова, его нравственное, духовное и творческое падение были исторически закономерны. Закономерны были и, если воспользоваться выражением А. Белого, "перепрыги" Амфитеатрова от рептильного "Нового времени" к либеральному "Красному знамени" и манифестам "Современника", а от них к яростному шовинизму "Русской воли" и далее к монархическому эмигрантскому "Возрождению".
   Переписка Горького с Амфитеатровым -- отражение той сложнейшей идейной борьбы, в процессе которой формировались социалистические идеалы русской литературы, борьбы, в центре которой находился Горький.
  
   Небольшая часть публикуемой ниже переписки была напечатана ранее в тридцатитомном Собрании сочинений Горького, в сборниках и журналах: "М. Горький. Материалы и исследования", "Ф. И. Шаляпин", "Вопросы архивоведения", "Новый мир", "Вопросы литературы" и др.
   Ниже публикуются 172 письма Горького по подлинникам, хранящимся в АГ (167 писем), ЦГАЛИ (1 письмо), Биб-ке им. Лилли (Блумингтон, Индиана, США) (4 письма), а также 178 писем Амфитеатрова по подлинникам, хранящимся в АГ (175 писем), ЦГАЛИ (2 письма), ЦГАОР (1 письмо) {В кн.: "Переписка М. Горького" (М., 1986. Т. 1. С. 299) неточно указано количество хранящихся в АГ писем Горького (более 170) и Амфитеатрова (около 200).}.
   Письма подготовили: Ф. М. Иоффе (No 1--82), А. Е. Погосова (No 83--161), Е. Г. Коляда (No 162--249), С. И. Доморацкая (No 250--350).
  

Примечания

  
   1 Это письмо опубликовано в кн.: Дневник А. С. Суворина М.; Пг.: изд. Л. Д. Френкеля, 1923. С. 189--190.
   2 ЦГАЛИ, ф. 34.
   3 Гиляровский В. Избранное. М., 1960. Т. 2. С. 251.
   4 В. И. Ленин. Т. 6. С. 274.
   5 Амфитеатров был настолько "прощен" правительством, что в сентябре 1904 г. получил разрешение Главного штаба на проезд в качестве специального корреспондента журн. "Нива" на Дальний Восток (ЦГАЛИ, ф. 34).
   6 Амфитеатров. Т. 5. С. XXV.
   7 Львов-Рогачевский В. Л. Писатель без выдумки//Современный мир. 1911. No 9. С. 242. В воспоминаниях А. А. Золотарева сохранилось любопытное свидетельство о том, как работал Амфитеатров: "...к утру чинили ему десятки карандашей и раскладывали десятками на письменном столе и конторках. Ал[ександр] Вал[ентинович], переходя от конторки к столу и опять к другой конторке, одновременно работал и над своим романом-хроникой (70-ники и 80-ники), и над историческими очерками, и над фельетоном на злобу дня, причем карандаши у него тупились, исписывались, а сам он от работы становился и веселее, и подвижнее, и здоровее" (ЦГАЛИ, ф. 218, оп. 1, ед. хр. 21).
   8 Там же, ф. 34.
   9 Брюсов В. Царства Араратские. А. В. Амфитеатров. Армения и Рим. Царство зверя. Историческое сочинение. Т. I. Пг: изд-во "Просвещение", [1916]// Русская мысль. 1916. No 6. Отд. III. С. 16.
   10 Об отношениях Амфитеатрова и Лопатина см. в ст. "Один из талантливейших русских людей".
   11 Чехов А. П. Полное собр. соч. и писем. М., 1949. Т. XV. С. 362; Т. XVIII С. 64.
   12 Дневник А. С. Суворина. С. 278.
   13 ЛН. Т. 90. Кн. I. С. 180. Там же. Кн. II. С. 408.
   14 Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л, 1963. Т. 8. С. 346.
   15 Розанов В. Саша Амфитеатров и его эпилог//Новое время. 1915. No 14251. 11/24 нояб.
   16 Литературный Ленинград. 1934. No 21. 8 мая.
   17 АГ.
   18 МИ. Т. I. С. 377.
   19 Амфитеатров. Т. 14. С. 169.
   20 Новое время. 1898. No 7989. 27 мая/8 июня.
   21 АГ.
   22 Россия. 1900. No 301. 26 февр.
   23 Там же. 1902. No 964. 2 янв.
   24 Арх. Г. Т. IV. С. 64.
   25 ЛН. Т. 72. С. 96.
   26 Арх. Г. Т. IV. С. 72.
   27 Энергия. 1913. No 1. С. 243.
   28 АГ. Ранние письма Амфитеатрова, очевидно, не сохранились.
   29 О том, что библиотека Амфитеатрова представляла собой большую ценность, свидетельствует тот факт, что в 1923 г. она была приобретена чехословацким правительством. Посвящая свою книгу "Одержимая Русь" президенту Чехословакии Т. Масарику, Амфитеатров разъяснял в предисловии к книге: "Эмигрантская безработица вынудила меня еще в 1923 г. расстаться с моею весьма обширною библиотекой. Ее приобрело у меня правительство Чехословацкой республики, но, благодаря любезности президента, мне было предоставлено право удержать в своем пользовании отделы библиотеки, нужные для завершения некоторых книг" (Амфитеатров А. Одержимая Русь. Берлин: изд-во "Медный всадник", 1929. С. 3).
   30 АГ. Столь же сильное впечатление производил Амфитеатров на А. А. Золотарева. "Этот человек был энциклопедистом,-- вспоминал он,-- и трудно было найти такую область человеческого знания, о которой он не мог бы найти в сокровищницах своей памяти если не подлинных фактических данных, то, по крайней мере, веселого анекдота, каламбура или исторической справки о том, кто, когда и как работал над нею" (ЦГАЛИ, ф. 218, он. 1, ед. хр. 21).
   31 Новое время. 1911. No 12550. 18 февр./З марта.
   32 Слово. 1908. No 626. 20 нояб./2 дек.
   33 АГ.
   34 Арх. Г. Т. IV. С. 72.
   35 В этой связи представляется спорным сопоставление Горького и Амфитеатрова в ст.: Евстигнеева Л. А. А, М. Горький и А. В. Амфитеатров //Горьковские чтения 1980.
   36 Арх. Г. Т. IX. С. 40.
   37 Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -- начала XX в. М.: Наука, 1975. С. 284.
   38 Сучков Б. Исторические судьбы реализма. М., 1973. С. 209--210.
   39 Арх. Г Т IX С 123
   40 Русская мысль. 1916. No 6. Отд. III. С. 15.
   41 Всеобщий журнал. 1911. No 3. С. 222.
   42 См., например, ст. Т. Ренодо "В Кави ди Лаванья" (Одесские новости. 1908. No 7634. 4/17 окт.), в которой описывалась жизнь русской колонии в Кави во главе с Амфитеатровым. Автор отмечал внешнее сходство Амфитеатрова с М. М. Ковалевским и "более всего с Бальзаком". В статье сообщалось и о Горьком (очевидно, со слов Амфитеатрова): "Горький собирается в гости (в Кави.--Н. Д.), он пишет теперь пьесу, но больше всего учится. В последний момент он увлечен математикой. Здоровье его превосходно".
   43 Амфитеатров. Т. 11. С. XVII.
   44 ЛН. Т. 72. С. 345.
   45 Арх. Г. Т. IV. С. 247.
   46 Слово. 1908. No 626. 20 нояб./2 дек.
   47 ЦГАЛИ, ф. 34.
   48 АГ.
   49 Амфитеатров А. Литературный альбом. СПб.: изд-во "Общественная польза", [1904]. С. 13.
   50 Новое время. 1898. No 7989. 27 мая/8 июня.
   51 Амфитеатров. Т. 22. С. 152, 163, 164.
   52 Там же. С. 169, 177-179, 187.
   53 Русская мысль. 1907. No 4. Отд. II. С. 122, 127, 141.
   54 Амфитеатров А. Современники. М., 1908. С. 82. Надо сказать, что Горький чувствовал неискренность иных восторженных слов Амфитеатрова, известную "приторность" его оценок. В одном из писем к Е. П. Пешковой он отмечал: "...писал мне А. В. дважды дифирамбы Максиму, очень сын наш понравился ему. Это, конечно, рекомендация не самой высокой марки, ибо есть в ней немножко неискреннего, заигрывающего". И далее: "Амф[итеатров] политику делает, но -- не очень искусно и -- едва ли хорошо" (Арх. Г. Т. IX. С. 119--120).
   55 Амфитеатров А. Современники. С. 100. См. также: Очерки истории русской театральной критики. Л., 1979. Т. 2. С. 120, 121; Евстигнеева Л. А. Указ. соч. С. 62.
   56 Амфитеатров А. Современники. С. 100, 112.
   57 Арх. Г. Т. XIV. С. 19.
   58 Луначарский А. В. Великий переворот. Пг: изд. З. И. Гржебина, 1919. С. 47.
   59 В. И. Ленин. Т. 47. С. 220.
   60 Там же. Т. 19. С. 251.
   61 Там же. Т. 47. С. 220.
   62 В. И. Ленин и А. М. Горький. С. 51.
   63 В. И. Ленин. Т. 47. С. 241.
   64 М. Ф. Андреева. С. 172--173.
   65 В. И. Ленин. Т. 48. С. 4--5.
   66 Амфитеатров. Т. 22. С. 205, 209, 210, 201.
   67 Плеханов Г. В. Искусство и литература. М., 1948. С. 757.
   68 Г--А, п. от 20 или 21 сентября 1911 г.
   69 Литературный Ленинград. 1934. No 21. 8 мая.
   70 Арх. Г. Т. VII. С. 146.
   71 ЛН. Т. 72. С. 330. Любопытно, что совершенно независимо от Горького и Андреева сходную характеристику Амфитеатрова дал И. Кугель: "Вся карьера Амфитеатрова -- это пестрая лента приспособления своих дарований к хозяйским требованиям, а установка на хозяина была самая прозаическая: с кем выгодно, тот и хозяин..." (Литературный Ленинград. 1934. No 21. 8 мая).
   72 Амфитеатров. Т. 22. С. 181.
   73 Муратова. С. 13.
   74 МИ. I. С. 201.
   75 Арх. Г. Т. XIV. С. 340.
   76 Там же.
   77 АГ.
   78 Амфитеатров. Т. 15. С. 271, 266.
   79 Там же. С. 271.
   80 Там же. С. 281, 285, 302, 323.
   81 Боровский В. И. А. Бунин // Боровский В. Литературно-критические статьи. М., 1948. С. 142. Статья Воровского появилась одновременно со статьями Горького и Амфитеатрова -- в февральской книге журн. "Мысль".
   82 После ухода Горького из "Современника" Амфитеатров с обидой писал ему: "Не думаю, чтобы хоть одна сколько-нибудь яркая и значительная черта в жизни "Современника" осталась в них (письмах.-- Н. Д.) без освещения с моей стороны, хотя очень часто я недоумевал, надо ли это делать, потому что Ваши письма редко проявляли интерес к ходу журнала и иногда молчали о нем так выразительно, что я уже думал, приятен ли он Вам" (п. А--Г; п. от 9 ноября 1911 г.).
   83 Арх. Г. Т. IX. С. 111.
   84 АГ.
   85 В. И. Ленин. Т. 48. С. 33.
   86 Арх. Г. Т. IX. С. 117.
   87 ЦГАЛИ, ф. 34.
   88 АГ.
   89 Там же. См. также Г--Ч.
   90 Там же.
   91 Там же.
   92 Арх. Г. Т. IX. С. 127. На решение Горького уйти из "Современника" оказали воздействие и другие обстоятельства, в частности поведение Амфитеатрова по отношению к Шаляпину.
   93 АГ.
   94 Арх. Г. Т. IX. С. 121, 128.
   95 В. И. Ленин. Т. 48. С. 47--48.
   96 ЦГАЛИ, ф. 34.
   97 Амфитеатров. Т. 35. С. 236--237.
   98 В. И. Ленин и А. М. Горький. С. 82.
   99 ЦГАЛИ, ф. 34.
   100 Там же.
   101 Там же.
   102 ЛН. Т. 2. С. 168.
   103 Речь. 1916. No 198. 21 июля.
   104 Позже И. Д. Сытин отказался от участия в этом издании. Об этом можно судить по телеграмме к нему Амфитеатрова, посланной, очевидно, в августе 1916 г.: "10-го прибыл присланный Протопоповым Адрианов, назначенный во главе нового предприятия <...> неприятно удивлен, узнав, что Вы не принимаете участия в этом новом предприятии; между тем как в мае Протопопов говорил мне о Вас как о директоре. Судя по словам Адрианова, дело это безупречно в денежном смысле. Мне предлагают великолепные условия и широкие полномочия. В разговоре с Адриановым буду осторожен" (АГ). Однако в сентябре Амфитеатров писал Короленко, что организаторы газеты сами отказались от приглашения Сытина, так как считали, что он входит в "дело" с деньгами Путилова, за которым стоит банкир Рубинштейн, чье присутствие в новой газете было нежелательно для ее организаторов (ЦГАЛИ, ф. 34).
   105 Там же.
   106 См.: Горький и Короленко.
   107 ЦГАЛИ, ф. 34.
   108 Русские записки. 1916. No 8.
   109 АГ.
   110 ЛН. Т. 2. С. 183.
   111 Иорданский Н. Политические заметки//Современный мир. 1917. No 1. С 295.
   112 ЦГАЛИ, ф. 34.
   113 Там же.
   114 Горький и Короленко. С. 78.
   115 АГ.
   116 Арх. Г. Т. IX. С. 192.
   117 ЦГАЛИ, ф. 34.
   118 Горький и Короленко. С. 91.
   119 После возвращения в Петроград, в марте 1917 г., Амфитеатров заключил договор с издателем И. Ф. Вейсбергом об издании двухнедельного литературного, политического и исторического журн. "Красное знамя" (ЦГАЛИ, ф. 34). До июля 1917 г. вышло два номера журнала. См. п. Амфитеатрова Золотареву. -- Там же, ф. 218, оп. 2, ед. хр. 2, л. 8.
   120 Амфитеатров А. Горестные заметки. Берлин: изд-во "Грани", 1922. С. 138.
   121 Вестник литературы. 1919. No 8.
   122 Блок А. Собр. соч. Т. 8. С. 521--522. Стоит напомнить характеристику, данную Блоком переводу Амфитеатрова: "...хорошая пьеса, но я очень серьезно боюсь, что Амфитеатров не только внешне, но и внутренне исказил ее. Не говоря о том, что стихи -- часто просто не стихи, отсутствует не только ритм, но и размер,-- я боюсь, что всей пьесе, при помощи сочных словечек и залихватского тона, сообщена вульгарность, идущая вразрез с ее подлинной демократичностью. Смешны, но не так и не потому смешны поэты-петраркисты, как думал Амфитеатров, стоящий далеко от стихов вообще и, очевидно, увлекавшийся иногда пародией на русскую современность, ненавистную ему, но Амфитеатров как-то по-буренински просто не разбирается, всё валит в одну кучу. У него... нет настоящей разницы между словарем петраркистов и словарем их противников, или эта разница подчеркивается улично,-- я сказал бы, как в театрах "миниатюр". Театру убыли не будет, если сделать все это тоньше, а в таком виде это может подействовать на дурные инстинкты и сослужить еще одну плохую службу культуре -- прозвучать как фельетон из "Нового времени"".
   123 Блок А. Записные книжки. М., 1965. С. 493.
   124 ЦГАЛИ, ф. 34.
   125 Там же. Надо сказать, что, заключая договоры, Амфитеатров получал значительные суммы, и его бесконечные жалобы на полное безденежье лишены основания. Кроме того, он получил достаточно крупную, даже по тем временам, сумму за постановку переведенной им пьесы "Рваный плащ". Впрочем, на постоянное безденежье Амфитеатров жаловался часто, как это видно из переписки, несмотря на крупные гонорары. Даже в первом, написанном после начала мировой войны, письме он прежде всего выразил беспокойство по поводу того, что не сможет получить деньги с издательства "Просвещение". См. п. от 11 августа 1914 г.
   126 В. И. Ленин. Т. 44. С. 249.
   127 См.: Амфитеатров А. Горестные заметки. С. 93.
   128 Защита монархических идей, когда Амфитеатров не только участвовал в парижском "Возрождении", но даже и протестовал на его страницах против перепечатки своего фельетона "Господа Обмановы" во французской прессе, была своего рода "возвращением на круги своя". В 1902 г. из минусинской ссылки Амфитеатров подавал прошение о смягчении наказания. "Верноподданный государю-императору, русский верою и происхождением,- писал Амфитеатров,- я всегда проводил в печати идеи монархические и строго государственные: деятельность моя как публициста всегда отличалась патриотическим направлением..." (ЦГАЛИ, ф. 34).
   129 Красная газета. Веч. вып. 1925. No 214. 2 сент.; Известия ВЦИК. 1927. No 215. 20 сент.
   130 АГ
   131 Арх. Г. Т. XII. С. 247.
   132 Там же. Т. XI. С. 214, 217-218, 245.
  

1. Горький -- Амфитеатрову

[Кореиз. Январь, не ранее 16, 1902 г.]

Господину А. Амфитеатрову.

   Покорно прошу выслать ваши книги: "Святочная книжка", "Недавние люди", "Столичная бездна"1 по адресу: Кореиз. Таврической губернии. Олеиз. Е. П. Пешковой2.
   4 р. 50 к. посланы переводом по почте одновременно с этим письмом.

А. П.

   Датируется по п. Пятницкого Горькому от 16 января 1902 г. и п. Горького Амфитеатрову от 24 февраля 1902 г.
   1 Речь идет о книгах Амфитеатрова, выпущенных петербургским изд-вом "Т-во художественной печати" в 1901--1902 гг. Все книги, наряду с настоящей фамилией автора, подписаны псевдонимом Old Gentleman (Старый джентльмен -- англ.): "Святочная книжка" (1902) состоит из записанных или переработанных автором легенд и притч, характеризующих эпоху раннего христианства ("Богатырь Христофор. Амельфийская легенда", "Притворщик Матвей" и др.), главы из исторического сочинения Амфитеатрова "Зверь из бездны" -- "Рождение непобедимого солнца" (см. следующее письмо, прим. 8), средневековых легенд и повести "Ноэль. Французские святки" и др. Сб. "Недавние люди" (1901) включает статьи о первой поездке Амфитеатрова в Болгарию в 1894 г. ("Степан Стамбулов", "Софийское житье-бытье") и фельетоны ("Памятник царю Освободителю", "Захарьин", "Московский городской голова Алексеев" и др.). "Столичная бездна. Этюды, листки, типы и картины" (1902) представляет фельетоны и рассказы 1892--1899 гг. В их основе, как пишет автор во вступлении к сборнику, лежат "правдивые житейские истории".
   2 Екатерина Павловна Пешкова (1878--1965) -- первая жена Горького. См. письма Горького к Е. П. Пешковой (Арх. Г. Т. V и IX).
   Горький в это время находился в положении политического ссыльного, переписка его перлюстрировалась, поэтому он просил писать ему на имя Е. П. Пешковой.

2. Горький -- Амфитеатрову

  

Кореиз. 24 февр(аля) 1902 г.

Александр Валентинович!

   С деньгами вышла канитель такого рода: послал я деньги эти в Петербург, на ваше имя, при письме, в котором просил прислать ваши книги. Кто-то получил письмо и выслал мне книги наложенным платежом, а другой кто-то получил перевод и направил его вам. Вот и всё. Деньги эти вы кому-нибудь отдайте -- какому-нибудь жигану1,-- пусть выпьет за ваше здоровье. И на том разговор о рублях -- покончим.
   Вы позвольте мне посоветовать вам -- от души, поверьте! -- не падайте духом! Такое настроение не гармонирует с большой, крепкой вашей фигурой, которую знаю по портретам.
   Не падайте духом, голубчик! Невозможно, чтобы вас держали долго в этом Минусинске2, уверен, что невозможно это! От недомоганий -- можно оправиться, а работать -- кто вам мешает? Пишите книгу о Сибири, о Минусинске, о его -- говорят -- удивительном музее3. Смотрите поспокойнее на вашу ссылку -- право же, беда невелика! И -- опять говорю -- долго это не продлится, говорю не только по внутреннему убеждению, но и потому, что слышал,-- за вас хлопочут в Питере.
   Работайте, пока что главное -- чтобы человек был занят. Соберите в кучу ваш талант и опыт и хорошим усилием воли пустите себя в дело.
   Подумайте: ведь этот кавардак, происходящий в жизни русской наших дней, -- долго продлиться не может. И тем, что будут отливать на окраины России бунтующую русскую кровь по каплям,-- ведь не исчерпают взволнованного моря этой крови. Зря только раздражают людей и этим раздражением -- весьма возможно -- создадут такую сумятицу взаимного непонимания и ожесточения, что -- право же -- лучше бы теперь же немножко отпустить вожжи. Не тот только силен, кто прет на рожон, но -- тот, кто умеет отклонить удар его в сторону.
   Глуп медведь, который сам всаживает в себя рогатину, и -- вы знаете -- не надолго хватает его сил для такого вредного занятия.
   Вы, может, думаете: Хорошо тебе, дяденька, рассуждать, сидя на южном-то берегу Крыма4. Нет, знаете, нехорошо. Я, вообще, терпеть не могу этого места, а теперь, живя в нем поневоле,-- ненавижу его всеми силами души.
   Каюсь, что не поехал жить в Арзамас, куда меня посылало начальство. Я -- северянин, волгарь, и среди здешней декоративной природы мне -- неудобно, как волкодаву в красивой конуре, на цепи. Я не хочу сказать, что поменялся бы с вами местом жительства -- зачем врать? -- но искренно предпочитаю Крыму -- Вятку. Да и в ваши нынешние места попасть -- не теряю надежды, зная внимание начальства к русскому писателю вообще и к моей персоне в том числе.
   Не грустите же, товарищ, а лучше -- затейте-ка работу! Единственное утешение для нашего брата -- работать!
   За всё, что вы писали обо мне5,-- сердечное спасибо, но -- по совести сказать -- взгляд ваш на меня мне кажется немножко гиперболичным. Вообще,-- поскольку знаю я вас, журналиста,-- в писаниях ваших вижу некое преувеличение -- должно быть, физическая величина ваша влияет на характер творчества.
   Недавно прочитал три ваши книжки: "Недавние люди", "Святочную", "Столичную бездну". В последней -- очень хорош рассказ о Нелли Раинцевой"6. Порою -- со злобой на вас -- видел, как вы руками мастера, способного лепить крупные фигуры,-- создаете безделушки для забавы сытых и праздных мещан. Простите, не время теперь говорить с вами об этом, но я уж как-то не могу не сказать.
   Завтра увижу Чехова и Л[ьва] Ник[олаевича]7 -- скажу им о вас и всегда буду сердечно рад, если смогу чем-либо быть полезным для вас.
   Ну, не скучайте же, не падайте духом, работайте! Когда выйдет ваш "Зверь"? 8
   Буду ждать. Напишите, если нужно что-либо.
   Крепко жму вашу руку!

А. Пешков

  
   1 Жиган -- вор, бандит (воровской жаргон).
   2 Речь идет о ссылке Амфитеатрова в город Минусинск за опубликование в газ. "Россия" (1902, No 975, 13 янв.) под псевдонимом Old Gentleman фельетона "Господа Обмановы. (Провинциальные впечатления)". В фельетоне была дана в завуалированной форме сатирическая характеристика последних Романовых. Под именами покойного помещика Алексея Алексеевича Обманова, его вдовы Марины Филипповны, их сына Ники-Милуши были изображены император Александр III, вдовствующая императрица Мария Федоровна и император Николай II.
   В п. от 16 января 1902 г. Пятницкий сообщал Горькому: "Последняя новость. В январе в "России" помещен очерк Амфитеатрова "Господа Обмановы". 15 янв. "Россия" не вышла. Говорят, что ее закрыли навсегда. Но сегодня в "Правительственном вестнике" еще не было соответственного сообщения. Редактор Сазонов был немедленно выслан из Петербурга, с запрещением селиться ближе, как на расстоянии 200 верст от столицы <...> Когда Сазонов спросил Шаховского, что же будет с Амфитеатровым, тот ответил: "Он уже в дороге в Иркутск"" (АГ).
   Публикуя фельетон в журн. "Красное знамя", Амфитеатров подробно рассказал историю его создания и последовавших за этим событий (Красное знамя. Париж. 1906. No 1, 5).
   В ст. "Признаки банкротства" (Искра, 1902. No 17. 15 февр.) В. И. Ленин, называя Николая II Николаем Обмановым, писал: "Это социальное банкротство монархии гг. Обмановых не менее поучительно, чем ее политическое банкротство" (В. И. Ленин. Т. 6. С. 279). И через месяц в ст. "Письмо к земцам" (Искра. 1902. No 18. 10 марта) сообщал: "Огласим новую пощечину царям-Обмановым. Эта пощечина тем интереснее, чем "солиднее" люди, ее дающие" (Там же. С. 356).
   В ЛБГ хранится отдельное издание фельетона: Амфитеатров. Господа Обмановы / С предисл. Гл. 2-я. Берлин: изд-во И. Рэде, 1902 (Описание).
   Фельетон "Господа Обмановы" Горький считал в значительной степени данью общественной конъюнктуре. Он писал Пятницкому (24--25 янв. 1902 г.): "Амф[итеатрова] фельетон -- пошлость, плоское благерство. Думаю, что сей сеньор тиснул эту штуку по такому расчету: была у них в "России" помещена статья по поводу 25-летия служения в чинах Д. Сипягина. Статья -- лакейская. Пожелали -- реабилитацию устроить себе в глазах публики. И -- вот. Я рад, что Амф. послали в Иркутск, быть может, он там будет серьезнее. Он все же -- талант, хотя грубый, для улицы, для мещанина" (Арх. Г. Т. IV. С. 72).
   3 Амфитеатров осуществил совет Горького, выпустив сборник рассказов и очерков "Сибирские этюды" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1904). В предисловии "От автора" он отмечал: "Спокойно и без предубеждения записал я, что видел в степном краю Восточной Сибири и слышал от людей ее..." (с. 1). Главы о Минусинске и его музее в сборнике нет, но в очерке "Лесное умертвие" говорится о роли города в экономическом развитии края.
   "Минусинский публичный местный музей" (ныне Краеведческий музей) был основан в 1877 г. на общественных началах учеными и общественными деятелями Н. М. Мартьяновым, Т. Н. Сайлотовым, А. В. Малининым, И. Г. Гусевым, П. П. Сафьяновым и др. В 1895--1896 гг. музей принимал участие во Всероссийской торгово-промышленной выставке в Нижнем Новгороде. Его богатейшие коллекции были размещены в павильоне Восточной Сибири. Горький в это время был корреспондентом "Самарской газеты" на выставке. Кроме того, ему могла быть известна кн. Ф. Я. Кона "Исторический очерк Минусинского местного музея за 25 лет (1877--1902)" (Казань, 1902).
   4 В ночь с 16 на 17 апреля 1901 г. Горький был арестован за революционную деятельность и заключен в нижегородскую тюрьму, 17 мая освобожден из тюрьмы под надзор полиции. По ходатайству родных и врачей осенью 1901 г. Горькому было разрешено выехать в Крым для лечения. 12 ноября 1901 г. он приехал в Ялту и на некоторое время получил приют на даче Чехова в деревне Аутка (ныне поселок им. А. П. Чехова). 19 ноября вместе с семьей писатель переехал в Олеиз, где поселился на даче Ф. И. Токмакова "Нюра". В Крыму Горький находился до 23 апреля 1902 г. В мае он приехал на место своей ссылки в Арзамас, где пробыл до конца июля 1902 г.
   5 Амфитеатрову принадлежала одна из ранних рецензий на первый том "Очерков и рассказов" Горького (СПб., изд. С. Дороватовского и А. Чарушникова, 1898).
   В цикле "Литературный альбом", публиковавшемся в газ. "Россия", Амфитеатров также писал о Горьком, подчеркивая огромное значение его творчества для современной общественной и литературной жизни (1900, No 301, 26 февр.; No 374, 11 мая). Под рубрикой "Театральный альбом" были напечатаны рецензии на инсценировку романа Горького "Фома Гордеев" (1901, No 227, 23 нояб.; No 229, 25 нояб.). См. также предисловие к переписке.
   6 Рассказ "Нелли Раинцева" написан от лица девушки, ставшей жертвой разврата, лицемерной морали и бездушного отношения к человеку в буржуазной среде.
   7 В течение января--апреля 1902 г. Горький, живя в Крыму, неоднократно встречался с Толстым и Чеховым.
   Чехов писал Амфитеатрову 27 февраля 1902 г.: "Многоуважаемый Александр Валентинович, я только что узнал, что Вы в Минусинске. Будьте добры, напишите мне в Ялту, не нужно ли Вам чего-нибудь, не могу ли я быть полезен и проч., и проч." (Чехов. Письма. Т. 10. С. 199).
   О полученном от Горького письме Амфитеатров сообщал Чехову 17 марта 1902 г.: "Вскоре по приезде в Минусинск я написал письмо Горькому -- должно быть, очень мрачное, потому что в ответе своем он старательно и нежно меня утешает. К сожалению, в моем настоящем положении есть подробности, коих никакими утешениями нельзя избыть, и зависят они не от моего нынешнего бедствия, а от широкой разбросанности недавней моей жизни, так внезапно и основательно вывернутой наизнанку <...> Пишут мне из России, что Москва полна баснями и клеветами на мой счет, приняла известие о моей ссылке чуть ли не с ликованием. Не знаю, что еще можно обо мне клеветать и баснословить, и удивляюсь ликующим <...> Естественно развивающаяся в ссылочном отдалении подозрительность терзала меня московскими слухами очень, и я был искренно счастлив вчера, получив письмо от Вас и Горького, как свидетельства, что не весь же русский мир для меня под потопом, и есть где-то сухой и прекрасный Арарат..." (ГБЛ).
   8 Вопрос Горького был вызван, по-видимому, тем, что в "Святочной книжке" Амфитеатрова была напечатана глава из его кн. "Зверь из бездны", о чем автор сообщал в предисловии: ""Рождество непобедимого солнца" представляет собою главу из большого моего труда, отрывки из которого печатались в "СПб. Ведомостях" под разными заголовками..." Работа над "историческим сочинением" "Зверь из бездны" была начата в 1898 г. и продолжалась в течение многих лет. В ст. "От автора", предваряющей первую полную публикацию книги, Амфитеатров сообщал: ""Зверь из бездны" был почти готов и объявлен к выходу еще в 1902 г.. но вместо того чтобы заняться этим изданием -- мне пришлось отправиться в ссылку, а два года спустя переселиться за границу" (Амфитеатров А. Зверь из бездны. Историческое сочинение) в 4-х т. СПб.: изд-во "Просвещение". (1911), Т. 1. С. XXVII--XXVIII). Экземпляр с пометами Горького хранится в ЛБГ (Описание).

 []

3. Горький -- Амфитеатрову

[Майоренсгоф. 20 или 21 февраля 1905 г.]

  
   Спасибо вам, Александр Валентинович, за ваше письмо!1 Искреннее и сильное, оно глубоко тронуло меня; я крепко жму вашу руку и -- кстати уж! -- позволю себе сказать вам, что за последнее время, читая ваши смелые, яркие статьи 2,-- и я полюбил вас.
   Письмо ваше я получил уже на свободе, ибо во узилище никаких сведений с воли не допускают -- это принцип. Его проводят с жестокой строгостью: я был арестован в Риге 11-го3, только что приехавши из Питера и вернувшись из больницы, где оставил Марию Федоровну4 буквально при смерти. Мне не разрешили зайти к ней проститься, несмотря на просьбы об этом мои и представления лечившего ее доктора, и я отправился в крепость с мучительным убеждением, что уже не увижу более никогда этого чудесного и родного мне человека, а я люблю и уважаю его всей душой. И в течение 9-и суток мне не давали никаких вестей о положении М. Ф., что было несколько похоже на пытку. Я не жалуюсь, но невольно возникает простая и тяжелая мысль: если ко мне возможно такое отношение, как же относится начальство к рабочему или работнице, попавшим в его руки? И -- становится страшно за людей.
   Если не считать первых дней заключения, полных тревоги за М. Ф.. я просидел свой месяц хорошо, даже написал за это время трагикомедию "Дети солнца"5, которая, кажется, удалась мне, но отобрана у меня Департ[аментом] полиции "для просмотра". Очень беспокоит меня судьба этой рукописи, ибо кажется мне, что оный Депар[тамен]т населен какими-то дикарями, для которых сжечь рукопись -- нетрудно. В тюрьме я несколько отдохнул от "впечатлений бытия" и разобрался в них. 9-го я с утра до вечера был на улицах Питера и видел, как русские солдатики, защищая "престол-отечество", убивали безоружных людей и -- кстати -- убили престиж самодержавия.
   Последнее -- верно, дорогой Ал. Вал. Зная отношение нашего народа к этому предрассудку, я не могу допустить преувеличения в данном случае. Но я слышал тысячеголосые проклятия по адресу царя, слышал, как его называли убийцей старики, дети и женщины -- люди, которые, за несколько часов до убийства их близких и знакомых, мирно шли к своему царю и несли в руках его портреты, портреты его жены, хоругви, и вел их -- священник6. Мне хорошо известно было, что 7-го и 8-го рабочие были настроены верноподданнически, и 8-го ночью я говорил об этом Витте7 как о факте, за который ручаюсь честью. В общей массе десятков тысяч сотни рабочих-революционеров не играли роли вплоть до 9-го числа, до выстрелов, а после убийств -- они встали во главе движения, и это -- естественно. Верноподданническое настроение было убито защитниками самодержавия -- вот глубокий смысл события 9-го января. И это событие одинаково отзывается всюду в России. В трехсотлетней китайской стене самодержавия пробита брешь, которую не замазать 50 тысячами, даже если увеличить их в 1000 раз8.
   О себе скажу, что тюрьма всегда имела для меня два отрицательных качества -- немного расстраивала здоровье и сильно увеличивала популярность. Последнее,-- говорю не рисуясь, столько же мешает жить, как и нездоровье. Выпустили меня под залог в 10 т[ысяч] р[ублей] и обязали подпиской о невыезде из Петербурга, а вслед за тем немедленно выслали по настоянию Трепова9. Хотят судить10, чему я очень рад. Употреблю все усилия для того, чтобы обратить этот суд в веселую панихиду по самодержавию, которое раньше казалось мне бессмысленной привычкой к власти, а ныне стало преступным сообществом, имеющим целью угнетение России. Жду вашего письма к Ж[оресу]11, вышлите его на контору12, пожалуйста. Еще раз -- крепко жму вашу руку.

А. Пешков

   Майоренсгоф, Риго-Туккумской дороги, пансион Кевич. Письма все распечатываются и адресованные на имя М. Ф. тоже. Пишите на "Знание", Пя[тницком]у, К. П.
   Не найдете ли вы возможным поблагодарить от моего имени итальянцев за их отношение ко мне? Нельзя ли напечатать в какой-нибудь приличной римской газете что-нибудь вроде следующего:
  
   "Я очень тронут отношением итальянцев ко мне, это отношение дает мне возможность верить, что наступит время, когда каждый акт насилия над человеком за его мнение всюду на земле будет вызывать единодушный взрыв негодования и протеста против насильников. Пусть же растет на земле сознание духовного родства всех со всеми и уважение к человеку, к его свободе мыслить, к его праву любить истину и бороться за торжество ее!

М. Горький" 13.

  
   Передайте мой глубокий, искренний привет Георгу Брандесу и крепко пожмите ему руку. Люблю яркий ум этого человека. Помню, я читал его книгу14 по ночам в булочной, посадив хлеб в печь и стоя перед нею. И бывало так, что хлебы пригорали, а пекарь Коновалов15 ругал меня за это, но я никогда не сердился на Брандеса за то, что он так увлекательно пишет, и по сей день благодарен ему за минуты забвения -- минуты счастья в моей жизни того времени.
   Всего доброго, А. В.!
   Бодрости духа!
  
   Датируется по п. Горького Пятницкому от 20--21 февраля 1905 г., к которому было приложено для пересылки публикуемое письмо: "Посылаю письмо для Амфитеатрова, надеясь, что оно доедет до него" (Арх. Г. Т. IV. С. 175), и по дате возвращения Горькому Департаментом полиции рукописи пьесы "Дети солнца" -- 23 февраля 1905 г. См. прим. 5.
  
   1 Упоминаемым письмом Амфитеатрова, как и последующими его письмами Горькому до 1908 г., за исключением п. от декабря 1905 г., АГ, не располагает.
   2 Очевидно, речь идет о ст. Амфитеатрова, печатавшихся в газ. "Русь" в январе--феврале 1905 г. под рубрикой "Зарубежные отклики" (в это время Амфитеатров находился в Италии). В No 11 (18 янв.) была напечатана статья, разоблачавшая царскую цензуру. Автор приходит к заключению: "...здесь нет закона, ни правил, ни здравого смысла". Русская литература должна укладываться в Прокрустово ложе цензуры. "Один лежит на Прокрустовом ложе с титаническим ревом, как Максим Горький, другой -- с тихим грустным стоном, как Антон Чехов, но искалечены Прокрустовым ложем все" (с. 1). В следующей статье (No 26, 2 февр.) Амфитеатров сообщает об огромном революционном подъеме в Италии. "Сейчас римская публика,-- писал он,-- ходит в театр не столько ради театральных зрелищ, а для политических манифестаций в честь Максима Горького. Именем его полна Италия <...> Социалистические и республиканские круги взволнованы боязнью за судьбу Максима Горького". Революционизирующей роли Горького для русского общества и русской литературы посвящена статья в No 32 (8 февр.). "Жизнь пролетариата,-- писал Амфитеатров,-- открытая для русской читающей публики Максимом Горьким как некий новый мир, с тех пор победоносно владеет воображением наших молодых писателей..." В качестве примера Амфитеатров разбирает книгу "На дне Одессы", принадлежавшую перу молодого автора, выступавшего под псевдонимом Кармен.
   3 Горький был арестован по обвинению в "государственном преступлении" 11 января 1905 г. в Риге и 12 января заключен в Петропавловскую крепость, в одиночную камеру Трубецкого бастиона. 12 февраля, после медицинского освидетельствования, по состоянию здоровья переведен в С.-петербургский дом предварительного заключения. 14 февраля освобожден из тюрьмы под залог 10 тысяч рублей (внесены К. П. Пятницким из средств товарищества "Знание") и выслан из Петербурга. Вечером того же дня под конвоем доставлен на Балтийский вокзал, оттуда вместе с М. Ф. Андреевой выехал в Ригу, а затем -- на Рижское взморье (ЛЖТ. Вып. 1. С. 506--518; Революция 1905--1907 годов и литература. С. 257--265).
   4 Мария Федоровна Андреева (1868--1953) -- вторая жена Горького, актриса Московского Художественного театра, член РСДРП с 1904 г. Принимала активное участие в революции 1905 г. См. о ней в кн.: М. Ф. Андреева.
   5 2 февраля Горький сообщил М. Ф. Андреевой, что собирается писать пьесу. По-видимому, к 14 февраля пьеса была закончена, так как рукопись ее была передана комендантом крепости в Департамент полиции. 23 февраля Департамент полиции возвратил рукопись, и Пятницкий переслал ее Горькому. 27 февраля 1905 г. Горький писал ему из Майоренсгофа: "А вам за то, что вы так скоро выручили рукопись из пасти адовой,-- низкий поклон и глубокая благодарность. Страшно рад и сейчас же сажусь за отделку" (Арх. Г. Т. IV. С. 177). Пьеса "Дети солнца" впервые напечатана в VII сб. "Знания" за 1905 г.
   6 Георгий Аполлонович Гапон (1870--1906) -- священник, организовавший и возглавивший шествие петербургских рабочих к царю 9 января 1905 г. Был разоблачен как провокатор, связанный с Департаментом полиции, судим группой эсеров и повешен 28 марта 1906 г. в Озерках под Петербургом. Горький познакомился с Гапоном после расстрела рабочих 9 января и содействовал его бегству за границу, откуда Гапон вернулся осенью 1905 г. В очерке "Поп Гапон", написанном в Америке, Горький рассказал о своих отношениях с Гапоном. В это время он уже не питал никаких иллюзий относительно политического лица Гапона, но поставил своей задачей рассказать о нем правду американским читателям. В Америке очерк не был опубликован. Впервые напечатан: Арх. Г. Т. VI.
   7 Сергей Юльевич Витте (1849--1915) --в 1905--1906 гг. председатель Совета министров, один из главных организаторов подавления революции 1905 г.
   8 января 1905 г. Горький вместе с депутацией деятелей культуры был у товарища министра внутренних дел К. Н. Рыдзевского и С. Ю. Витте. Депутация требовала принять меры для предотвращения столкновения войск с рабочими. Горький вспоминал, что на заявление Витте -- "Мнение правящих сфер непримиримо расходится с вашим, господа" -- Горький ответил: "Вот мы и предлагаем вам довести до сведения сфер, что, если завтра прольется кровь,-- они дорого заплатят за это" ("Савва Морозов" -- 16, 518).
   В. И. Ленин откликнулся на арест Горького и других членов депутации в ст. "Трепов хозяйничает", напечатанной 25 января/7 февраля 1905 г. в нелегальной большевистской газ. "Вперед" ((Женева), 1905, No 5): "Свирепая расправа со всеми недовольными сделалась лозунгом правительства после 9-го января <...> Аресты посыпались как из рога изобилия <...> Арестованным членам депутации -- Гессену, Арсеньеву, Карееву, Пешехонову, Мякотину, Семевскому, Кедрину, Шнитникову, Иванчину-Писареву и Горькому (взят в Риге и отвезен в Петербург) -- предъявили нелепейшее обвинение в намерении сорганизовать "временное правительство России" на другой день после революции. Понятно, что это обвинение падает само собой <...> За границей началась энергичная кампания среди образованного буржуазного общества в пользу Горького, и ходатайство пред царем об его освобождении было подписано многими выдающимися германскими учеными и писателями. Теперь к ним присоединились ученые и литераторы Австрии, Франции и Италии" (В. И. Ленин. Т. 9. С. 238--239).
   8 Речь идет о займе, который собиралось сделать царское правительство у империалистических держав, прежде всего у Франции. В 1905 г. В. И. Ленин в ст. "Европейский капитал и самодержавие" писал: "Социал-демократическая печать указывала уже неоднократно, что европейский капитал спасает русское самодержавие. Без иностранных займов оно не могло бы держаться <...> И французские буржуа ссудили самодержавному правительству маленькую сумму миллиардов в десять франков (до 4000 миллионов рублей)" (В. И. Ленин. Т. 9. С. 372).
   В 1906 г., агитируя против предоставления займа царскому правительству (воззвание "Не давайте денег русскому правительству!"), Горький основывался на большевистской оценке политической роли внешних займов царского правительства.
   9 Дмитрий Федорович Трепов (1855--1906) 22 января 1905 г. был назначен петербургским генерал-губернатором, а затем получил дополнительно должность товарища министра внутренних дел, с расширенными полномочиями диктатора; руководил подавлением революции 1905 г., издал известный приказ от 14 октября 1905 г.: "Холостых выстрелов не давать, патронов не жалеть" (Революция 1905--1907 годов и литература. С. 242).
   10 Суд над Горьким по делу 9 января был назначен на 3 мая 1905 г., но под давлением русской общественности и международных протестов отложен на несколько месяцев и не состоялся. См. Г--Гр, п. 1, прим. 1.
   В п. к Пятницкому от 10/23 апреля 1905 г. Амфитеатров рассказал о широкой волне протеста, захватившей Европу в связи с арестом Горького и предстоящим судом над ним. Особо он отметил роль итальянской газ. "Avanti" (центральный орган социалистической партии Италии, основан в 1896 г.): "...журнал очень много поработал для возбуждения общественного мнения в защиту Ал. М., когда он был арестован. Он главный виновник того, что итальянские демонстрации pro Gorki оказались самыми яркими в Европе. Здесь идет огромная агитация за открытие дверей в процессе Ал. М. Есть в ней капля и моего меду, и горжусь, что она была первая и с нее пошло дело. 1-го мая, по всей вероятности, будет в этом направлении рабочая демонстрация <...> Ужасно я жалею, что не было у меня личных отношений с Горьким, а всегда только хорошая переписка. Вы вообразить себе не можете, как здесь интересуются каждым его словом, каждым шагом, каждою мельчайшею о нем подробностью. Если можно, напишите мне, пожалуйста, как он и что теперь... Откровенно говоря, я очень волнуюсь судьбами А. М. лично. Да рассчитываю, что если буду au courant {в курсе (фр.).} его положения в России, то это будет небесполезно для него, потому что тогда я каждою новостью буду толкать всяких Жеро Ришаров и Люсьен Эров, чтобы они орали во все глотки, и дело оставалось бы на свету все время -- без всякой возможности обработать его в потемках, под шумок, когда затевается контроль европейского общественного мнения" (АГ).
   11 Нелегальное гектографированное издание: Амфитеатров Ал. Франко-русский союз и 9 января. (Письмо к Жану Жоресу). Женева, 1905.
   12 Речь идет о конторе Книгоиздательского товарищества "Знание". Константин Петрович Пятницкий (1864--1938) -- директор-распорядитель изд-ва
   "Знание". См.: Арх. Г. Т. IV,-- где опубликованы письма Горького к Пятницкому.
   13 В газ. "Avanti" (1905, No 2996, 5 апр.) под редакционным заголовком было опубликовано "Обращение А. М. Горького к народу Италии. Пролетариям Италии". Текст этого обращения отличается по стилю от текста, публикуемого в данном письме. См.: Арх. Г. Т. VIII. С. 267,-- где дан перевод "Обращения" из "Avanti".
   14 Георг Брандес (1842--1927) -- датский писатель, литературовед и литературный критик, активно участвовал в кампании протеста против ареста Горького в 1905 г. Переписка Горького с Г. Брандесом опубл.: Арх. Г. Т. VIII. С. 216--218.
   Можно предположить, что в это время Горький мог читать книгу Брандеса: Брандес Г. Главные течения литературы девятнадцатого столетия / Пер. с нем. М.: изд. Адольфа Шродтмана, 1881. Ч. 1--2 -- ЛБГ (Описание). Кроме того, в ЛБГ хранятся кн.: Брандес Г. Литература XIX века в ее главнейших течениях: Английская литература. Натурализм в Англии. Озерная школа. Байрон и его группа / Пер. с нем. М. Иолшина. СПб.: изд. Ф. Павленкова, 1898; Новые веяния: Литературные портреты и критические очерки, с прилож. автобиографии Г. Брандеса и его характеристики / Пер. Э. К. Ватсон. СПб.: изд. журн. "Пантеон литературы", 1889 (Описание).
   15 В 1885--1886 гг. Горький работал подручным пекаря А. В. Коновалова в крендельном заведении Семенова в Казани. См. рассказ "Коновалов".
  

4. Амфитеатров -- Горькому

  

[Париж. Декабрь 1905 г.]

Многоуважаемый Алексей Максимович.

   У меня к Вам большая просьба. С 1-го января начинаю в Париже издавать газету "Зарубежная Россия"1, сперва еженедельную, потом рассчитываю перевести издание в ежедневное. Буду сражаться с монархическим конституционализмом всех красок и проповедовать идеи федеративной республики, с автономными народностями и правительствующим конгрессом; буду стоять за безсословность, переделы, женские права, суд над династией. Я был бы Вам чрезвычайно благодарен, если бы Вы нашли возможным дать мне небольшой рассказ либо стихотворение в прозе, которые Вам так блестяще удаются. И, вообще, издание -- к Вашим услугам для всего, что Вам надо будет сказать на Западе: наиболее важные статьи будут выходить по-русски и по-французски. Денег у меня очень мало, и потому сейчас не осилю заплатить Вам как следует, но в течение полугода расплачусь, какие бы условия Вы ни поставили. Быть может, Вы нашли бы возможным написать несколько строк, и чем резче, тем лучше, по поводу тех ловких подтасовок, которыми "Eclair", "Echo de Paris", "Libre Parole" и "Liberte"2 записали Вас в лагерь антисемитов. Я напечатал бы это с огромным и особенным удовольствием, потому что если бы Вы знали, сколько об этом разговора и как взволновалось заграничное еврейство да и вообще Ваши поклонники!3
   К сотрудничеству я, кроме Вас, никого еще не звал в России, а хотел бы позвать Андреева4 и Бальмонта5, потому что высоко ценю таланты обоих, но не знаю, как они ко мне относятся и выйдет ли из этого предложения прок, а "нарываться" не хочется: и без того на душе царапин много. Если не пойдете Вы, то никого и не стану звать: буду, по обыкновению, один.
  
   Печатается по неоконченному черновому автографу. Датируется по фразе: "С 1-го января начинаю в Париже издавать газету".
  
   1 Печатный проспект еженедельной политической и литературной газ. "Зарубежная Россия" (оттиск) хранится в ЦГАЛИ, ф. 34. Издание газеты осуществлено не было. Программа газеты совпадает с программой журнала, объявленной в No 1 "Красного знамени" (1906), в статье "От издателя". См.: Г--А, п. от мая, не ранее 19, 1906 г., прим. 6.
   2 "L'Eclair", "L'Echo de Paris", "Libre Parole", "Liberie" -- буржуазные французские издания.
   3 Распространение в зарубежной печати клеветнических обвинений Горького в антисемитизме было спровоцировано газ. "Новое время", и в частности ее зарубежным корреспондентом Диллоном. В п. Е. П. Пешковой из Финляндии (6 янв. 1906 г.) Горький писал: "Черносотенная пресса травит меня вовсю. Диллон, корреспондент Дейли Телеграф, получающий от Витте 12 т[ысяч] в год, дал телеграмму по всем агентствам Европы, что я -- антисемит" (Арх. Г. Т. V. С. 170). Эти инсинуации были вызваны стремлением реакционных сил России дискредитировать первую легальную большевистскую газ. "Новая жизнь", выходившую в Петербурге с 27 октября по 3 декабря 1905 г. (с девятого номера ею руководил В. И. Ленин). Горький был одним из ведущих ее сотрудников. В первых номерах газеты печатались ряд статей и писем, призывающих к защите еврейского населения и интеллигенции от черносотенных банд, организуемых полицией под покровительством Витте. Так, в "Воззвании Союза союзов" (1905, No 2, 28 окт.) говорилось: "Граждане! По городу раздаются листки с приглашением избивать евреев и так называемую интеллигенцию, т. е. образованных людей. Вас приглашает к этому полиция. Граждане! Не верьте тем, кто зовет вас на разрушение и убийства. Нам всем один путь, одна дорога, пока мы не завоюем свободы..."
   30 октября/12 ноября 1905 г. газ. "Новое время" (No 10647) под рубрикой "Телеграммы наших корреспондентов" оповестила, что в заграничной прессе появились сообщения об антисемитизме Горького. Клеветнически извращая материалы "Новой жизни" в защиту еврейского населения от черносотенцев, "Новое время" "представляло эти материалы как призывы к насилиям против евреев".
   Горький разоблачил эту провокацию в "Письме редактору [Нового времени]", напечатанному в газ. "Новая жизнь" (1905, No 7):
  
   "В No 10647 "Нового времени" помещена корреспонденция из Лондона. Между прочим, в корреспонденции этой есть такие слова:
   "Здесь произвела большое изумление весть, что М. Горький -- антисемит (?) Популярность его вдруг упала, зато многие подумали, что у еврейского вопроса есть обратная сторона.
   Не может ли "Новое время" спросить своего корреспондента, откуда он почерпнул эту лживую "весть". И не объяснит ли он смысл подчеркнутой мною фразы? В ней ясно чувствуется какой-то гнусный намек -- одна из бесчисленных выходок против евреев. Но честному человеку трудно понять, в чем дело?
   Всегда смелый в провокации, всегда беззастенчивый в травле евреев -- быть может, орган А. Суворина-отца на этот раз откровенно изложит, что именно хотел сказать его корреспондент темными словами: "Зато многие подумали, что у еврейского вопроса есть обратная сторона". Какая же это "обратная сторона"?

М. Горький".

  
   На последующие инсинуации "Нового времени" и других газет Горький не отвечал. "Особенно раздражает их то,-- писал он Е. П. Пешковой,-- что я не возражаю на все инсинуации, они даже письма присылают с вызовами -- почему же вы не отвечаете, когда про вас говорят и пишут такие вещи? Молчу." (Арх. Г. Т. V. С. 170).
   4 Позже, 22 марта 1906 г., в ответ на приглашение участвовать в "Красном знамени" Л. Н. Андреев сообщал: "...Все, что я в этом году написал, уже разобрано, а писать больше не могу -- устал <...> Это можно бы -- но стоит ли, особенно после Горького? Горький сам -- Красное знамя, а я -- Красный смех, нечто в политическом смысле никакого значения не имеющее. Правда, по существу моей литературной деятельности -- я революционер,-- но это не то революционерство, которое требуется моментом <...> Горький вчера уехал в Америку <...> Нужна программа, нужна определенность, нужна наглость, а ничего этого у меня нет. Я даже ни к какой партии не принадлежу" (ЛН. Т. 72. С. 518).
   5 Константин Дмитриевич Бальмонт (1867--1942) --поэт-символист. Начиная с 1896 г. Горький пристально следил за творчеством Бальмонта, о чем свидетельствуют его письма к Е. П. Пешковой (Арх. Г. Т. V). В 1901 г. Горький сообщал в п. к В. А. Поссе: "Познакомился с Бальмонтом. Дьявольски интересен и талантлив этот нейрастеник! Настраиваю его на демократический лад..." (XXVIII, 199). Бальмонт принял активное участие в издании журн. "Красное знамя".
  

5. Горький -- Амфитеатрову

[Глион. Март, не ранее 21, 1906 г.]

   См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона.
  

6. Горький -- Амфитеатрову

[Глион. Март, после 23, 1906 г.]

   См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона.
  

7. Горький -- Амфитеатрову

[Париж. 3 апреля 1906 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Извиняюсь -- сам явиться к Вам не могу -- страшно некогда!
   Очень прошу -- придите!
   Или к 11-ти утра -- буду ждать до 1/2 12-го -- или к 6-ти -- жду до 1/2 седьмого.
  
   Отель Терминус, 115, возле вокзала Сен-Лазар.
  
   А о том, что я здесь,-- никому не говорите1 -- очень прошу!
   И будет лучше, если утром придете. Жму руку

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова А. Франсу от 3 апреля 1906 г. (ЦГАЛИ, ф. 34).
  
   1 Горький и М. Ф. Андреева поехали в Америку по специальному заданию большевистской фракции ЦК РСДРП. Целью поездки было ознакомление трудящихся Европы и Америки с правдой о русской революции, агитация против предоставления займов царскому правительству и сбор средств для партийной кассы большевиков. Поездка была организована Л. Б. Красиным. По первоначальному плану сопровождать Горького и Андрееву должны были В. В. Воровский или М. М. Литвинов, но на последнем этапе это было поручено Н. Е. Буренину (Буренин Н. Е. Поездка в Америку в 1906 году//Ж. Горький в эпоху революции 1906--1907 годов).
   В Америку Горький выехал из Финляндии. Незадолго до отъезда он сообщал Е. П. Пешковой в Ялту о грозящем ему аресте: "Начальство обнаруживает явное желание изловить меня <...> а потому я отправляюсь за рубеж. Сейчас сижу в одном укромном месте, а на днях уже двинусь по морю в Швецию" (Арх. Г. Т. V. С. 171). Отъезд Горького совершился втайне. Сопровождаемый верными друзьями-финнами, писатель вместе со своими спутниками на санях приехал в порт Турку, где была организована охрана, которая обеспечивала безопасность посадки на корабль (Федоров В. Г. М. Горький и Финляндия // Скандинавский сборник. М.. 1963. Т. VI). Через Швецию, Германию и Швейцарию Горький прибыл в Париж 3 апреля 1906 г., где он также мог опасаться выдачи его царскому правительству. 5 апреля 1906 г. Горький и его спутники приехали из Парижа в Шербург, откуда они отбыли в Нью-Йорк на пароходе "Фридрих Вильгельм Великий".
  

8. Горький -- Амфитеатрову

[Нью-Йорк. Май, не ранее 19, 1906 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Ряд причин побуждают меня отказаться от предложения приехать в Париж. 19-го мой митинг в Филадельфии, 21-го -- Бостоне и Нью-Йорке1 и т. д. Мои дела здесь несколько медленнее двигаются, чем я думал, что понуждает меня прожить здесь до поры, пока не выгонит полиция2 или я не уеду, сделав свое дело в лучшем виде. Ехать же теперь во Францию -- сомнительное удовольствие и едва ли большая польза. Видимо, у француза не только денежная единица, но и душа -- мелка3. К тому же я написал некое "Интервью с Францией"4, и у меня нет надежды, что после того, как оно явится в печати,-- мое лицо будет приятно для французов. Я теперь пишу "Книгу интервью". В ней -- мои беседы с Василием Федоровичем немецким, с Францией, Николаем II, с миллиардёром, Прометеем, Агасфером, мертвецом, профессиональным грешником5 и прочими любопытными субъектами.
   Америка -- это страна, в которой хочется иметь четыре головы и 32 руки, чтобы работать, работать, работать! Чувствуешь себя бомбой, которая постоянно разрывается, но так, что содержимое вылетает, а оболочка -- цела. Ей-богу -- это чудесная страна, для человека, который может и хочет работать!
   Жму вашу руку. Жду вашего журнала6, он вышел? Поклон супруге 7.
   Мой адрес: N. Y. Staten Island

Mr. Джон Мартин (J. Martin)

   Grumes Hill
  
   Письмо без подписи. Датируется по упоминанию о предстоящих выступлениях Горького на митингах и сообщению о завершении работы над очерком "Прекрасная Франция".
   1 В Филадельфии Горький выступил на митинге в Большой опере 28 мая с докладом на тему "Царь, Дума и народ". В Бостоне митинг состоялся 30 мая. Горький произнес речь на ту же тему. Оба митинга прошли с огромным успехом. См.: Бродская С. Я. О деятельности М. Горького в Америке в 1906 году (по материалам американской печати) //М. Горький в эпоху русской революции 1905--1907 годов. Там же приведен сокращенный текст доклада "Царь, Дума и народ" по публикациям в американской прессе. АГ текстом не располагает. Предполагаемый митинг в Нью-Йорке не состоялся (Арх. Г. Т. VII. С. 141).
   2 По-видимому, намек на травлю Горького, которую организовали реакционные круги американской буржуазии совместно с тайной агентурой царского правительства при поддержке русского посольства и находившихся в то время в Америке представителей партии эсеров. Внешним поводом для травли послужил тот факт, что брак Горького с М. Ф. Андреевой был гражданским. Действительной причиной травли было стремление дискредитировать Горького и помешать его деятельности в США. По этому поводу Горький сообщал Пятницкому: "Расскажу, кратко, о скандале, известном вам. Подняла его газета "World", по поручению российского посольства, подхватили уличные газеты и -- пошла писать Америка! Я подогрел дело, послав в Колорадо телеграмму безвинно и незаконно арестованным двум социалистам, которых правительство очень желает повесить" (телеграмма Горького Вильяму Хейвуду и Чарльзу Мойеру, возглавлявшим Западную федерацию горняков, которые были брошены в тюрьму по ложному обвинению в убийстве губернатора штата Айдахо). "Это обидело Рузвельта, который желал видеть меня в Белом доме. Обиделись и буржуа" (п. от 13/26 апр. 1906 г.-- АГ).
   Об этом же писал Горькому Н. Стоун: "Я тут условился немедленно по Вашем приезде с некоторыми американцами из высшего общества об устройстве ряда приемов в Вашу честь в американских салонах, на которых мы рассчитываем собрать немало денег на русскую революцию. Предполагалось начать с приема у президента. Когда наш знакомый отправился к президенту переговорить об этом, это было в то самое утро, когда газеты опубликовали Вашу телеграмму Мойеру и Хэйвуду. Это разозлило Рузвельта, и он по этой причине отказался от приема" (АГ).
   Горького и М. Ф. Андрееву выселили из отеля "Бельклер", в котором они жили по приезде в Нью-Йорк. Временное пристанище они нашли в клубе молодых писателей на Пятой авеню. В связи с этим Горький получил много писем и телеграмм от американцев, выразивших желание принять его и М. Ф. Андрееву. Среди этих приглашений было письмо Престонии Мартин и ее мужа, которые предлагали Горькому и М. Ф. Андреевой поселиться в их доме. Приглашение было принято. С 21 апреля и до отъезда из Америки Горький и Андреева жили в доме Престонии и Джона Мартин на острове Стейтен Айленд (один из островов в заливе Нью-Йорка). Лето 1906 г. (с июня по конец августа) провели на вилле Мартинов в горах Адирондака (вилла Саммер Брук).
   3 Намек на то, что во Франции имела хождение старинная монета су, равная одной двадцатой франка (изъята из обращения в 1947 г.).
   4 Речь идет о памфлете "Прекрасная Франция", явившемся откликом на получение царским правительством французского займа. Написан в мае (до 23) 1906 г. в Нью-Йорке, вошел в цикл "Мои интервью".
   26 августа 1906 г. памфлет появился в берлинской социалистической газ. "Vorwarts" (No 198, 1-е приложение), откуда, по-видимому, был перепечатан во французских газетах. С 27 августа во французской прессе началась кампания против Горького, которого французские журналисты обвинили в клевете. Горький ответил на эти выступления статьями "Открытое письмо господину А. Олару" и "Открытое письмо господам Ж. Ришару, Жюлю Кларети, Рене Вивиани и другим журналистам Франции", напечатанными в газ. "Юманите" (1906, No 968, 11 дек.) и в журн. "Красное знамя" (1906, No 6) под общим редакционным заголовком "Моим клеветникам". Публикация сопровождалась редакционным примечанием: "Наш знаменитый товарищ Максим Горький обратился к нам с этими двумя письмами в ответ на язвительные нападки, объектом которых он стал в связи с его произведением "Прекрасная Франция",-- нападки, которые ему не были ранее известны, ввиду его совсем недавнего возвращения из Америки".
   5 В окончательную редакцию цикла очерков "Мои интервью" вошли: интервью с Василием Федоровичем (Вильгельмом II) ("Король, который высоко держит свое знамя"), Николаем II ("Русский царь"), Францией ("Прекрасная Франция"), миллиардером ("Один из королей республики"), мертвецом ("Хозяева жизни"), грешником ("Жрец морали"). Интервью с Агасфером и Прометеем не были написаны, так же как намеченное в то же время интервью "с самим собой" (см. п. Горького Ладыжникову -- Арх. Г. Т. VII. С. 140). Начатая в Америке работа над циклом "Мои интервью" некоторое время продолжалась и на Капри. Об этом свидетельствует упоминаемое в письмах к Амфитеатрову "Интервью с мухой".
   6 Речь идет о журн. "Красное знамя". Первый его номер вышел в апреле 1906 г. В течение 1906 г. (по декабрь) вышло шесть номеров. Мысль об издании бесцензурного печатного органа возникла у Амфитеатрова в 1905 г., но осуществление ее стало возможным только за границей. В ст. "От издателя" (29/16 марта 1906 г.) Амфитеатров выразил надежду, что журнал дойдет до России, а отсутствие цензуры обеспечит ему возможность "донести свой голос до слуха русской публики" (No 1, с. 4--5). Выдвинутая Амфитеатровым политическая программа "Красного знамени" (см. п. 4) была обусловлена нечеткостью его политических позиций. Поднимая за рубежом "Красное знамя" борьбы против царизма "во всех его проявлениях", Амфитеатров называл свой журнал одновременно "социалистическим" и "внепартийным". На деле он проводил в нем народническо-эсеровскую идею "республиканского народовластия". Несомненно, что Горький понимал эклектический характер журнала, объединявшего на своих страницах эсеров народнического толка, социал-демократов, либералов и западных оппортунистов, но ему нужна была трибуна для обращения не только к европейскому, но и к русскому читателю. Сотрудничество Горького во многом повлияло на характер журнала, придало ему революционное звучание. Амфитеатров всячески подчеркивал определяющую роль Горького в журнале. Не случайно на фронтисписе первого номера была изображена скульптура С. Судьбинина "Максим Горький". В редакционном примечании Амфитеатров писал: "Это Горький -- Россия, Горький в тоске, Горький в ярости... Но он решил вырваться! И он вырвется!!!" В журнале были напечатаны публицистические и художественные произведения Горького: памфлет "Русский царь", очерк "Послание в пространство", рассказ "Солдаты", воззвание "К французским рабочим", статья "Дело Николая Шмита", "Открытое письмо господину А. Олару", "Открытое письмо господам Ж. Ришару, Жюлю Кларети, Рене Вивиани и другим журналистам Франции" и др. "Красное знамя" стремилось освещать наиболее острые политические и экономические вопросы, поставленные революционными событиями 1905 г. Первый номер журнала открывался воззванием Горького "Не давайте денег русскому правительству!" Здесь же было опубликовано "Письмо Анатолю Франсу" о русских займах. Тему продолжил профессор М. А. Рейснер в статье "Абсолютизм, революция и банкротство". Журнал постоянно освещал деятельность Первой государственной думы, начиная с момента выборов и кончая разгоном ее в июле 1906 г. Материалы журнала по этому вопросу дополняли публицистические выступления Горького в Америке. Итог был подведен в статьях Амфитеатрова "Разгон Думы" и Рейснера "Дума, кадеты и царь. (Полтора месяца русского парламента)".
   В связи с нарастанием в России революционного движения среди крестьянства в журнале был открыт специальный отдел "Голос крестьянского союза". В нем напечатаны статьи С. Мазуренко "Всероссийский крестьянский союз", "Кто мы?", его же письмо "Моим землякам-крестьянам", "Манифест ко всему русскому крестьянству" и др. Большое место занимал в журнале отдел "Русские дела". Материалы этого отдела свидетельствовали о том, что революционная волна захватила многие города и окраины страны: "Одесские погромы и самооборона", "Очерки современного революционного движения в России" (о событиях в Томске), "Впечатления времени" (о событиях в Белостоке) и др. Журн. "Красное знамя" публиковал сообщения, разоблачающие царских карателей и тюремщиков, в частности о насилии, совершенном тюремщиками над революционеркой М. Спиридоновой, об убитом в тюрьме Николае Шмите и др.
   Литературный отдел журнала не получил достаточно полного развития. Наиболее яркие страницы представляют произведения Горького и К. Д. Бальмонта (тринадцать политических стихотворений, циклы "Песни мстителя", "Гнев славянина", его же переводы У. Уитмена). В журнале были напечатаны стихотворения М. Волошина "Голова принцессы "Ламбаль"", "Ангел смерти", А. Федорова, А. Бака и др. Проза в основном была представлена произведениями самого Амфитеатрова, который писал во всех отделах журнала ("Рассказ об одной голове и ее обладателе", "Господа Обмановы"). В No 1 был напечатан рассказ Д. Айзмана "Утро Анчла". Амфитеатров пытался привлечь к журналу русских беллетристов, но натолкнулся на почтовую цензуру, которая не пропускала рукописи из России. См.: Г--А, первое письмо от середины июня 1906 г., прим. 4.
   Журнал просуществовал менее года не только потому, что у Амфитеатрова не было средств для его издания, но и потому, что он идейно исчерпал себя, а отсутствие четко выраженной программы лишало его перспектив. Это и было отмечено В. И. Лениным, который писал Горькому в 1910 г. о журнале Амфитеатрова: "...хорошо сделало его "Красное знамя", что вовремя умерло!" (В. И. Ленин. Т. 48. С. 4). Об участии Горького в журн. "Красное знамя" см.: Смирнов С. В. М. Горький и журналистика конца XIX-- начала XX в. Л., 1959. С. 163-179.
   В первом номере "Красного знамени", кроме упомянутых выше материалов, было напечатано "Заявление Лозаннского комитета для помощи русским безработным в России" и воззвание "К рабочим Европы", подписанное Горьким, Андреевым, Амфитеатровым и др. (текст "Воззвания" напечатан в ЛН. Т. 72. С. 591).
   Горький принял также участие в работе изд-ва Комитета помощи безработным, предоставив для него два рассказа: "Солдаты" и "Федор Дядин". См. воспоминания К. П. Злинченко "Комитет помощи безработным" (Там же. С. 586--587).
   7 Иллария Владимировна Амфитеатрова (1875--?)--жена Амфитеатрова.
  

9. Горький -- Амфитеатрову

  

[Нью-Йорк. 31 мая 1906 г.]

   Уважаемый А. А.
   Сейчас приехал из Бостона, посылаю -- наспех -- рукопись1, не имею времени исправить ее, как нужно бы.
   Жму руку

А. Пешков

   Жду 2-й No2.
  
   Датируется по фразе: "Сейчас приехал из Бостона". Горький возвратился в Нью-Йорк из поездки в Филадельфию и Бостон 31 мая 1906 г. (ЛЖТ. Вып. 1. С. 613).
   1
   Можно предположить, что речь идет о памфлете "Русский царь", который был закончен Горьким 23 мая 1906 г. Впервые напечатан в журн. "Красное знамя" (1906, No 3) и тогда же выпущен отдельной брошюрой в изд. И. Дитца (Штутгарт, 1906). В России памфлет появиться не мог. В XIII сб. "Знания" (1906), где был опубликован цикл "Мои интервью", вместо интервью "Русский царь" было напечатано заглавие "Царь", текст был заменен рядом многоточий.
   2 Второй номер журн. "Красное знамя".
  

10. Горький -- Амфитеатрову

  

[Нью-Йорк. Середина июня 1906 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   "Франция", как вы, вероятно, знаете, уже напечатана на трех языках1, посему я посылаю вам набросок, записанный мною со слов одного московского офицера, который подслушал эту беседу из форточки и в которого солдатики стреляли. "Патруль" это неверно названо, надо, пожалуй, сказать просто "Ночь", "Солдаты" 2 -- как хотите.
   Тут же -- маленькое послание в пространство3.
   Зовите вы к себе больше беллетристов4, они теперь -- злы. Хороша статья Рейснера 5. Матюшенского я знаю, работал вместе с ним в "Самарской газете"6. Это -- неудачный псаломщик, гнилая душа, длинный и жадный желудок. Такие люди воспринимают жизнь брюхом, и в мозгу у них -- всегда есть какая-то вонючая, серая слизь. Эти люди органически чужды правде, и все для них -- зеркало, в котором они видят свои зубы, постоянно голодные.
   Если окажется, что Гапона убил Матюшенскнй,-- это меня не удивит. Убийцы Гапона были, несомненно, трусы -- об этом свидетельствует их жестокость7.
   Вы гоните прочь Матюш[енского], а то он напакостит вам.
   Жму руку.
   Действуйте веселей!
   Всего доброго, кланяюсь.

А. Пешков

   Вы не имеете сношения с журналом "Адская почта"8? Если -- да, прошу вас! выпишите мне изданные ею открытые письма!
   Моя корреспонденция не доходит по адресам в Россию.
  
   Датируется по упоминанию о выходе второго номера журн. "Красное знамя" [1906, май], о котором идет речь в письме. Предположительно Горький мог получить его из Парижа около середины июня 1906 г.
  
   1 Посылая И. П. Ладыжникову "Мои интервью", Горький писал: ""Прекрасная Франция" как вещь, имеющая характер злободневный, должна быть, на мой взгляд, издана отдельной брошюрой немедленно. Если Вы не найдете это возможным -- продайте ее газетам теперь же. Она может иметь некоторое практическое значение" (Арх. Г. Т. VII. С. 139--140).
   Можно предположить, что к моменту написания публикуемого письма Горький получил известия о том, что памфлет "Прекрасная Франция" был принят к печати в периодических изданиях ряда европейских стран. Публикации состоялись только в августе-сентябре 1906 г.: в Германии "Vorwarts" (1906, No 198, 26 авг., 1-е приложение), во Франции "Le Siecle" (1906, No 25832, 14 сент., с. 4. столб. 4), "La Depeche de Toulouse" (1906. No 13964, 23 сент.), в Болгарии: Прекрасная Франция. Интервью. Загранично издание / Превела Ст. Попова (Бакалова). София: издава Яким Якимов, "Дневник". 1906.
   2 Рассказ Горького впервые напечатан в журн. "Красное знамя" (1906, No 3) под заглавием "Солдаты". В дальнейшем рассказ печатался под заглавием "Патруль".
   3 Очерк "Послание в пространство" впервые напечатан в журн. "Красное знамя" (1906, No 3).
   4 Амфитеатров пытался это делать. Так, в No 2 журнала под заголовком "Лестное внимание правительства" сообщалось: "От нашего сотрудника Александра Ивановича Куприна мы получили следующую телеграмму: "Рассказ выслан месяц тому назад, повторяю. Куприн". Где рукопись А. И. Куприна? -- это тайна русской правительственной почты. Почта русская совершенствуется. До сих пор больше крали наши отправления из-за границы в Россию, теперь стали красть "туда и обратно". Да здравствует прогресс!" (Красное знамя. 1906. No 2. С. 157). "О приглашении Андреева" см.: А--Г, п. от декабря 1905 г.. прим. 4.
   5 Михаил Александрович Рейснер (1868--1928) -- юрист и публицист, профессор, отец Л. М. Рейснер. Речь идет о ст. Рейснера "Абсолютизм, революция и банкротство" (Красное знамя. 1906. No 2), в которой раскрывались причины, побуждающие царское правительство прибегать к займам у иностранных держав. Колоссальные хищения, которые производило правительство и духовенство из государственной кассы, полное обнищание крестьянства, трата огромных сумм на подавление революционного движения в стране, в данный момент революции 1905 г.,-- все это, по мнению автора статьи, привело русское самодержавие к полному экономическому и политическому банкротству.
   6 В 1895--1896 гг. Горький был сотрудником "Самарской газеты" и вел в ней цикл фельетонов под заглавием "Между прочим".
   7 Александр Иванович Матюшенский (1862--1931) -- журналист, с 1890-х годов активно сотрудничал в провинциальной прессе, позже печатался в "Русском слове" и "С.-Петербургских ведомостях", один из ближайших соратников Гапона.
   В публикуемом письме речь идет о напечатанной в журн. "Красное знамя" (1906, No 2) "Исповеди" Матюшенского под редакционным заглавием "За кулисами гапоновщины. Исповедь А. И. Матюшенского". Статья сопровождалась редакционным предисловием, в котором Амфитеатров писал: "Прочитав "Исповедь" г. Матюшенского, я пришел к убеждению, что единственным, сколько-нибудь полезным, хотя и жестоким для него исходом дела может быть широкое оглашение его покаянных строк, столь выразительно живописующих неблаговонные глубины того общественного обмана, который более года владел умами русских людей в миражах гапоновщины".
   Пытаясь снять с себя обвинения в провокаторской деятельности и хищении денег из кассы гапоновской организации ("Собрание русских фабрично-заводских рабочих в г. Петербурге"), Матюшенский раскрывал те тайные каналы, по которым шла связь Гапона с правительством Витте, субсидировавшим Гапона (деньги Матюшенский получил через министра торговли и промышленности В. И. Тимирязева).
   Своим грехом Матюшенский считал то, что был автором петиции рабочих на имя царя. Он написал ее по предложению Гапона, "в полной уверенности, что она объединит полусознательную массу, поведет ее к царскому дворцу и тут, под штыками и пулями, эта масса прозреет, увидит и определит цену тому символу, которому она поклоняется". "Расчет мой оправдался в точности",-- цинически признавался Матюшенский (с. 91).
   В очерке "Поп Гапон" Горький привел письмо рабочего Н. П. Петрова, который писал: "Я и товарищ Черемохин стали сомневаться в честности Гапона. Сомневаться пришлось недолго. В начале января 1906 года близкий друг Гапона Александр Матюшенский куда-то скрылся. После 9-го января 1906 года я пришел в помещение Центрального комитета, где встретил взволнованного секретаря Кузина, который позвал меня в отдельную комнату и, волнуясь, говорил: "Ты знаешь, у нас беда случилась, нас обокрал Матюшенский, украл у нас деньги"" (Арх. Г. Т. VI. С. 21).
   Замечание Горького об убийцах Гапона было вызвано, по-видимому, тем, что, находясь в Америке, он не имел точных сведений об обстоятельствах смерти Гапона. Вместе с тем долгие поиски трупа Гапона, который был обнаружен только 30 апреля/13 мая 1906 г. в пустой даче в Озерках, порождали различные слухи и домыслы, проникавшие в зарубежную печать.
   8 "Адская почта" -- сатирический журнал, выходил в Петербурге в 1906 г. (No 1--4), редактор П. Н. Троянский, издатель Е. Лансере. В журнале принимали участие художники Б. Анисфельд, Л. Бакст, И. Билибин, Л. Пастернак, И. Репин, К. Сомов и др., писатели Л. Андреев, К. Бальмонт, И. Бунин, А. Амфитеатров, Скиталец, Д. Философов, Ф. Сологуб и др. Журн. "Адская почта" возник как продолжение сатирического журн. "Жупел" (1905--1906). Участие в новом журнале Горький не смог принять, так как находился в Финляндии, а позже -- за границей. Напечатанные в No 1 журнала сатирические миниатюры Горького "Мудрец" и восемь заметок под заглавием "Изречения и правила" и "Правила и изречения", а также миниатюра без заглавия, начинавшаяся словами "Люди окружали жизнь тесной толпой..." (No 4), перешли в журнал, очевидно, из портфеля журнала "Жупел". Иллюстративная часть журнала продолжала традиции "Жупела". Журнал был закрыт за рисунки в No 4 -- "Земля", "Воля", "Интродукция", изображавшие жестокое подавление крестьянских восстаний карательными экспедициями. После закрытия журнала часть его сотрудников -- художники И. Билибин, М. Добужинский, Е. Лансере, Б. Кустодиев и др. (организатором явился З. И. Гржебин) выпустили серию сатирических открыток (Карасик 3. М. М. Горький и сатирические журналы "Жупел" и "Адская почта" //М. Горький в эпоху русской революции 1905--1907 годов).
  

 []

11. Горький -- Амфитеатрову

  

[Нью-Йорк. Середина июня 1906 г.]

Александр Валентинович!

   В "Послании" есть слова:
   "Они мелькали, как огни над болотами, и -- кто пошел за ними -- заблудился в цепкой тине противоречий, и уже погибли все они в грязи жалких вожделений своих".
   Будьте добры посмотреть -- так ли это напечатано в присланном мною экземпляре?1

А. Пешков

  
   Датируется по сопоставлению с предшествующим письмом.
  
   1 Очерк "Послание в пространство". Приведенный текст был напечатан в журнале точно (Красное знамя. 1906. No 3. С. 86). Автографом очерка АГ не располагает. Сохранился список, сделанный М. Ф. Андреевой, с подписью Горького и его правкой. В журнальном тексте имеются разночтения с этим списком (6, 548).
  

12. Горький -- Амфитеатрову

  

[Адирондак. Начало августа, не позднее 10, 1906 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Не найдете ли возможным дать ход одному из прилагаемых воззваний?
   Может быть, ваши знакомые французы социалисты напечатают у себя?1
   Если -- да, объявите сбор у себя, буде это не затруднит вас, или пусть редакция собирает.
   Деньги, если это возможно, не давать никому без моего указания, в крайнем случае переслать их в Берлин Ивану Павловичу Ладыжникову2, Ilandstrasse 145.
   Жму руку, извиняюсь, кланяюсь. Засуетился я, как черт.

А. Пешков

  
   Датируется по п. Горького к Ладыжникову, с пометой о получении "15 авг. 08" (Арх. Г. Т. VII. С. 143).
  
   1 Очевидно, речь идет о воззваниях "Рабочим!" и "К тред-юнионам". Объединенные под общим заголовком "Воззвание к французским рабочим", впервые напечатаны в журн. "Красное знамя" (1906, No 4) и в переводе на французский язык в газ. "Юманите" (1906, No 869, 21 авг.).
   2 Иван Павлович Ладыжников (1874--1945) -- участник революционного движения с 1890-х годов, друг Горького. По поручению ЦК РСДРП в 1905 г. организовал русское издательство в Берлине, выпускавшее марксистскую литературу и произведения прогрессивных русских писателей, группировавшихся вокруг Горького. Часть издательских доходов поступала в партийную кассу большевиков. Письма Горького Ладыжникову опубликованы (Арх. Г. Т. VII).
  

13. Горький -- Амфитеатрову

  

[Адирондак. Конец июля -- август 1906 г.]

  
   Здоровьишко -- поскрипывает, но это мне привычно и не мешает ни жить, ни работать. Пишу повесть1 и устраиваю "решепшепы"2 с американцами.
   Они восхищаются поведением Думы. Их, людей, привыкших считать крупными суммами, удивляет, что из 450 человек нашлось только три изменника3. Сведущие в делах и солидные люди говорят, что, если в России сшибут царя -- какое бы правительство ни встало на его место,-- американцы дадут ему денег. Им ясно теперь, что русские способны к самоуправлению... Если б вы могли себе представить, какой это скучный, серый и невежественный народ! Изумительно и анекдотично.
   Теперь они снова начали ругать меня в газетах -- я напечатал в одном здешнем журнале статью о Нью-Йорке, озаглавив ее "Город Желтого Дьявола"4. Не понравилось. Сенаторы пишут возражения, рабочие хохочут. Некто публично выразил свое недоумение: раньше американцев всегда ругали, уже уехав из Америки, а теперь, даже оставаясь в ней, не хвалят -- как это понять? Вероятно, меня выгонят отсюда, наконец. Но -- денег все-таки дадут. Я -- внук очень упрямой бабушки5. Если бы вы, А. А., снабжали меня наиболее интересной литературой, хотя бы вырезками из газет российских! Я думаю, у вас их много? А мы здесь сильно голодаем о новостях из России. Газеты я имею, но они где-то подолгу залеживаются.
   С А. Франсом я ничего не затеваю -- вы напрасно стихами меня ошарашили6. Я, знаете, почему-то в Европейца не верю, а есть ли Европеец более законченный, чем А. Франс?7 Его скептицизм напоминает мне скрип новых сапог у деревенского щеголя -- да простит меня Франс! Ум у него все-таки дьявольски острый, и перо изумительно тонкое. Но вот скептицизм этот! И не нужно его совсем в таком элегантном виде.
   Через Океан я поеду осенью8, вероятно в октябре, а куда -- не знаю. Если же дела пойдут хорошо -- я и раньше приеду. С вами, конечно, увижусь. Супруге -- кланяюсь -- товарищей, русских и галлов,-- приветствую. Постараюсь прислать и для 5-й книжки что-нибудь9.
   Жму руку.

А. Пешков

  
   Датируется по времени публикации памфлета Горького "Город Желтого Дьявола" и фразе "Они восхищаются поведением Думы".
  
   1 Речь идет о работе над повестью "Мать". Первая часть повести в первоначальной редакции была закончена Горьким в Америке к началу сентября 1906 г. (см. следующее письмо) и опубликована в американском журн. "Appleton's Magazine" (1906, дек.). Рукопись не сохранилась, и о ее содержании можно судить лишь по английскому переводу. О творческой истории произведения см. 8,426--487.
   2 Шутливая транскрипция английского слова reception в смысле "встреча", "прием гостей, посетителей".
   3 Речь идет о роспуске Первой государственной думы указом от 8/21 июля 1906 г. (Дума собралась 27 апр./10 мая 1906 г., в нее было избрано 524 депутата, самую большую фракцию составляли кадеты). 9--10 июля группа депутатов, около 200 человек (кадеты, трудовики, социал-демократы), провела в Выборге совещание и приняла так называемое "Выборгское воззвание", в котором призывала к пассивному сопротивлению правительству: не платить налогов, не давать рекрутов для армии и т. д. В статье "Роспуск Думы и задачи пролетариата", написанной в середине июля 1906 г., В. И. Ленин отмечал: "Но тут-то вот и сказалась сразу та призрачность российской конституции, та фиктивность отечественного парламентаризма, на которую так упорно указывали в течение всей первой половины 1906 года с.-д. левого крыла". Далее Ленин подчеркивал, что даже кадеты должны были признать, "что дело идет фактически о восстановлении самодержавия" (В. И. Ленин. Т. 13. С. 308).
   Отказались подписать "Выборгское воззвание" и обратились к правительству с покаянием "три изменника": Г. Е. Львов (1861--1925) -- князь, земский либеральный деятель, впоследствии председатель Совета министров Временного правительства, М. А. Стахович (1861--1923) -- помещик, кадет, земский либеральный деятель, предводитель дворянства Орловской губернии и П. А. Гейден (1840--1907) -- граф, земский деятель, октябрист, предводитель дворянства в Псковской губернии. Позднее, в сентябре 1906 г., на съезде кадетской партии кадеты отказались от "Выборгского воззвания".
   Будучи в Америке, Горький стремился рассеять иллюзии американцев относительно Первой думы. В п. к Пятницкому он сообщал: "Америка верует в Думу, это сильно отражается на моих делах" (XXVIII, 421). 25 апреля 1906 г. в газ. "American" (Нью-Йорк) была напечатана статья Горького "Сместить и покарать Витте". Статья была посвящена характеристике классового и политического состава Думы. Горький высказывал предположение о неизбежности провала "кадетской Думы". Эти же мысли писатель развивал в докладе "Царь, Дума и народ" (Г--А, п. от мая, не ранее 19, 1906 г., прим. 1). Отношение Горького к Думе в основном совпадало с ленинской оценкой.
   Горький откликнулся на разгон Думы, написав воззвание "К честным людям" (Горьк. чт. 1962. С. 25--27). Амфитеатров напечатал в "Красном знамени" статью "Разгон Думы".
   4 "Город Желтого Дьявола" -- один из очерков цикла "В Америке", был написан в мае (до 23) 1906 г. В середине июля очерк был опубликован в американском журн. "Appleton's magazine" (1906, т. 8) под заглавием "The city of Mammon. My impressions of America" ("Город Маммоны. Мои впечатления об Америке"). Можно предположить, что текст очерка, опубликованный в американском журнале, представляет собой специально подготовленную писателем для этого издания редакцию.
   Вскоре после написания очерка Горький сообщал Пятницкому: "На днях Вам вышлют из Берлина "Город Желтого Дьявола" (Нью-Йорк) <...> Печатать раньше августа -- нельзя, продана здесь. За нее меня американцы будут бить" (XXVIII, 422).
   Появление "Города Желтого Дьявола" в США вызвало новую волну нападок на Горького. "На мою статью в "Апельтоне",-- писал Горький Е. П. Пешковой,-- 1200 возражений с лишком! Сколько я могу рассказать об этой стране, отвратительной и интересной, нищенской и баснословно богатой!" (Арх. Г. Т. V. С. 181).
   В защиту Горького выступила демократическая Америка. Авторы этого лагеря писали о полной достоверности горьковского материала, о справедливости критики, которой писатель подверг буржуазный строй Америки (Русская литература. 1958. No 1. С. 211).
   5 Акулина Ивановна Каширина (1817--1887).
   6 О чем идет речь, установить не удалось. Возможно, что далее Горький упоминает стихотворение Амфитеатрова "Стенька Разин", напечатанное в "Красном знамени" (1906, No 4) с посвящением Горькому. Текст стихотворения мог быть послан в письме до публикации его в журнале.
   7 О чем идет речь -- неизвестно. Существует более позднее свидетельство Горького о том, что он был не удовлетворен ответом Франса на его письмо 1906 г. с протестом против займов русскому правительству. "А. Франс,-- писал Горький Р. Роллану 16 декабря 1924 г.,-- ответил на мое письмо уклончиво, не поняв рокового значения той помощи, которую банкиры и политики Франции оказали бездарному и преступному царизму" (цит. по ст.: Перюс Ж. М. Горький и Р. Роллан об Анатоле Франсе//Русская литература. 1958. No 3. С. 177). Между тем А. Франс -- председатель Общества друзей русского народа -- на конференции Общества 30 июня 1906 г. выступил с резким протестом против займа. "Не давайте больше денег для новых жестокостей и новых безумств, не давайте денег для мук целого народа. Этим отказом вы покажете, что вы друзья России, которая борется и умирает за свою свободу",-- заявил он (цит. по ст.: Гуткина И. Г. А. Франс и французская общественность в 1905--1906 годах//Революция 1905 г. и русская литература. Л., 1956. С. 369).
   Отрицательное отношение к скептицизму А. Франса Горький высказал в ст. "Разрушение личности" (и особенно в черновых вариантах статьи-- см. XXIV, с. 549). Но в дальнейшем оценки личности и творчества французского писателя становились все более высокими. В ст. "Об Анатоле Франсе" Горький писал, что Франс "совершенно равен величайшим гениям всех стран" (XXIV, с. 251) и что "безразличное отношение к людям и миру было совершенно чуждо скептицизму Анатоля Франса" (Там же. С. 252).
   8 13 октября 1906 г. Горький уехал из Америки в Европу на пароходе "Принцесса Ирен" вместе с М. Ф. Андреевой и Н. Е. Бурениным. 26 октября они приехали в Неаполь.
   9 Произведения Горького в кн. 5 "Красного знамени" не печатались.

14. Горький -- Амфитеатрову

  

[Адирондак. Начало сентября 1906 г.]

   Дорогой А. В.!
   Перский1 совершенно напрасно беспокоит вас, он хорошо знает, что по вопросу о переводах моих вещей следует обращаться к Ладыжникову, Берлин. Третью книжку получил. Ее недостаток -- много Горького. Пожалуйста, не печатайте этого автора в переводах с иностранных языков! "О еврейском вопросе" -- нечто удивительно искаженное2.
   Написал 3-х-актную пьесу "Враги" 3 -- ничего, веселая. Хотя -- это все-таки не та хорошая пьеса, которую я однажды напишу. Оканчиваю повесть весом фунтов в 104. Длинно и скучно.
   Работаю. Наблюдаю с жадностью дикаря американскую культуру. В общем -- тошнит, но иногда -- хохочу, как сумасшедший. Уже теперь чувствую себя в силах написать об Америке нечто такое, за что они меня выгонят 5.
   Удивительный народ, знаете! Что бы я тут ни напечатал -- они немедленно возражают, при этом наиболее грубые возражения наклеивают на ворота фермы, где я живу. Встречая меня на дороге -- скачут в стороны, точно кузнечики. Это очень забавляет. Лучше всего возражают сенаторы.
   В ноябре я, наверное, буду в Париже6.
   А пока -- до свидания.
   Кончу повесть -- пришлю вам небольшой рассказ "из американской жизни" -- ей-богу!
   Жму руку вам и супруге.

А. Пешков

   А Перского и всех ему подобных -- в Берлин. Если вам не лень. Но ведь это так же коротко и просто, как послать к черту.

А.

  
   Датируется по п. М. Ф. Андреевой к Е. Ф. Крит, в котором сообщалось: "У наших хозяев был съезд гостей 1 сентября, А. М. не хотелось жить на народе, мы перебрались на ферму..." (М. Ф. Андреева. С. 141). Датировка подтверждается написанными в то же время п. Горького Ладыжникову, Пятницкому и Е. П. Пешковой (XXVIII, 428, 429, 431).
  
   1 Сергей Маркович Перский (1870--1938) -- переводчик ряда произведений Горького на французский язык.
   2 Речь идет о No 3 журн. "Красное знамя" (1906, июнь). В нем был напечатан очерк Горького "Русский царь" с редакционным примечанием: "Максим Горький в Америке написал книгу сатирических интервью с современными героями европейской реакции. Наиболее интересное для нас, русских, интервью с Николаем II, которое наш высокоталантливый сотрудник любезно предоставил "Красному знамени"; "Послание в пространство", рассказ "Солдаты" и, как было указано в подзаголовке,-- "Новейшее произведение Максима Горького" "Еврейский вопрос"".
   25 апреля 1906 г. Горький выступил в Нью-Йорке, в Грэнд-Сентрал-Пэлэйс, с докладом "Еврейский вопрос". Изложение доклада было приведено в "New York American" и в "World" 26 апреля 1906 г. По-видимому, Амфитеатров напечатал в "Красном знамени" перевод газетного текста.
   3 Пьеса "Враги" была завершена Горьким во время пребывания его в Америке. Об окончании работы над ней писатель сообщил Е. П. Пешковой в середине августа 1906 г.: "Только что кончил пьесу "Враги"" (Арх. Г. Т. V. С. 180). Пьеса впервые была напечатана в XIV сб. "Знания" и одновременно отдельной книгой в изд-ве Дитца (Берлин). В 1907 г. специальной драматической цензурой пьеса была запрещена к представлению на русской сцене. О творческой истории произведения см. 7, 673--680.
   4 Горький завершил работу над первой частью повести "Мать".
   5 Пятницкому Горький сообщал в это время о своем намерении напечатать в Америке ст. "Страна подростков" (Арх. Г. Т. IV. С. 204).
   6 Намерение это не осуществилось.

15. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 29 или 30 ноября 1906 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Будьте добры, скажите Давиду Яковлевичу, чтоб он послал рукопись свою мне -- Неаполь, Капри1, -- здесь скоро будет Пятницкий2, и я ему, немедля, передам пьесу. А тем временем и сам прочитаю, ибо интересен мне Айзман.
   Вам не прислал ничего и долго еще не пришлю, потому что занят огромной повестью3, коя меня подавляет. Скоро я ее отработаю. Тогда напечатаю у вас "Интервью с мухой" 4.
   Нездоров, черт возьми! Это мешает. Не достанете ли вы мне книгу Делича "Библия и наука"? 5 Вышла у Суворина. Достаньте! Буду очень благодарен!
   А пока -- жму руку. Кланяюсь супруге и всем близким вашим.

А. Пешков

  
   Датируется по п. Горького Ладыжникову (см. прим. 1).
  
   1 Давид Яковлевич Айзман (1869-1922) -- русский писатель, в период революции 1905--1907 гг. примыкал к "знаньевцам". Горький помогал Айзману, читал и правил рукописи его произведений, печатал их в сб. "Знания". Письма Горького Айзману впервые опубл.: МИ. II.
   В 1906--1909 гг. Айзман жил в Кави ди Лаванья и находился в дружеских отношениях с Амфитеатровым. В письме речь идет о пьесе Айзмана "Терновый куст", о которой Горький писал Ладыжникову в конце ноября 1906 г.: "Айзман написал превосходную пьесу из быта евреев-революционеров. Работа -- яркая, движения -- сколько угодно, четвертый акт -- вооруженное восстание <...> Характеры -- чудесные, вообще, это большая вещь, с высоким подъемом" (Арх. Г. Т. VII. С. 147). Пьеса была напечатана в изд-ве Ладыжникова (1907) с посвящением Горькому. Экземпляр книги хранится в ЛБГ (Описание).
   2 ноября Горький переехал из Неаполя на Капри и поселился на вилле "Сеттапи" Блезуса.
   2 Пятницкий приехал на Капри 28 или 29 декабря 1906 г.
   3 Речь идет о работе над второй частью повести "Мать".
   4 Замысел не был осуществлен, так как писатель прервал работу над циклом "Мои интервью", о чем сообщил Ладыжникову в феврале 1907 г.: "Не печатайте на обложке о моих "Интервью" и об "Америке",-- я отвлекся сильно в сторону от этих задач и -- не знаю теперь, когда выполню их" (Арх. Г. Т. VII. С. 156).
   5 Фридрих Делич (1850--1922)--немецкий ученый, языковед-ассириолог, автор кн. "Библия и Вавилон". Два издания этой книги 1907 (с пометами Горького) и 1912 гг. (СПб., изд. А. С. Суворина) хранятся в ЛБГ (Описание).
  

 []

16. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 10 или 11 декабря 1906 г.]

   Уважаемый Александр Валентинович!
   Посылаю заметку по делу Шмита1,-- а также небольшую заметку об отношении итальянцев к русской революции2. Все, что касалось в телеграммах лично меня, я вычеркнул, а их салюты русской революции, по-моему, следует опубликовать, это -- трогательно!
   Начало ее вы можете изменить, как вам угодно, разумеется,-- только Горького оставьте в стороне.
   Как дела "Знамени"? Был у меня на днях А. А. Богданов3, философ, очень хвалил вас и ваше дело. Желаю здоровья и энергии!
   Кланяюсь, жму руку, жду журнала4.

А. Пешков

   Датируется по п. Горького Ладыжникову с пометой "Получ. 14 дек. 1906 г.", в котором сообщалось: "Посылаю заметку о деле Шмита, хорошо бы напечатать ее поскорее, дела уже начались" (Арх. Г. Т. VII. С. 149, 302).
  
   1 Николай Павлович Шмит (1883--1907) -- студент Московского университета, владелец мебельной фабрики на Пресне, один из активнейших участников Декабрьского восстания в Москве в 1905 г. Горький лично знал Шмита, который вооружил рабочих своей фабрики и через Горького доставлял московской большевистской организации денежные средства на вооружение рабочих. В декабре 1906 г. царской охранкой было подготовлено судебное "дело" Шмита. Статья Горького "Дело Николая Шмита" была впервые опубликована в "Красном знамени" (1906, No 6) со следующим примечанием Амфитеатрова: "P. S. Выразительнейшим комментарием к статье Максима Горького является вчерашнее газетное сообщение (17 декабря), что Николай Шмит заболел в тюрьме острым умопомешательством..." (с. 107). Суд над Шмитом не состоялся, так как 13 февраля 1907 г. Шмит был найден мертвым в камере тюремной больницы.
   2 Речь идет об обращении Горького "К итальянцам". Написано на Капри 10 декабря 1906 г. в ответ на многочисленные приветствия представителей итальянского народа в связи с приездом Горького в Италию. Напечатано в "Красном знамени" (1906, No 6) под редакционным заголовком "Максим Горький -- к итальянцам". Вслед за обращением публиковались письма и телеграммы итальянцев, адресованные Горькому под заголовком: "Пребывание Горького в Италии". "М. Горький получает от разных лиц, обществ и городов Италии много приветствий русскому народу, горячих выражений сочувствия борьбе народа с правительством Романова -- Столыпина -- Гурко и КR. Симпатии эти ценны и как выражение демократического духа страны, и как моральная поддержка русской революции, существенная не менее материальной",-- говорилось в предисловии к публикации (Там же. С. 150).
   3 А. Богданов (псевдоним Александра Александровича Малиновского, 1873--1928) -- философ, экономист, врач и писатель, в те годы видный деятель социал-демократического движения, член ЦК РСДРП в 1905--1907 гг. В 1909 г.-- организатор антипартийной группы "Вперед", от которой отошел в 1911 г. В. И. Ленин подверг резкой критике философские и политические взгляды Богданова. См. также: Г--А, п. между 13 и 19 апреля 1908 г., прим. 4.
   В ЛБГ хранятся философские работы Богданова "Основные элементы исторического взгляда на природу. Природа. Жизнь. Психика. Общество" (СПб., изд-во "Издатель", 1899); "Приключения одной философской школы" (СПб., изд-во "Знание", 1908); "Эмпириомонизм. Статьи по философии" (М., изд. С. Дороватовского и А. Чарушникова, 1905--1906, кн. 1, 2, 3) и др. (Описание).
   Богданов приехал на Капри во второй половине ноября 1906 г.
   4 Речь идет о No 6 "Красного знамени".

17. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Конец января, до 30, 1907 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Рейснера издавать не будем1 -- и места нет, и отдел новый заводить не хотим, и, наконец, несвоевременно. Книг теперь не покупают. "Знание" издало их около 5 миллионов и пока принуждено остановиться. Две книги уже конфискованы, ждем продолжения2. Книжные магазины не платят, посылки -- арестуются жандармами, и вообще -- дела не веселят.
   "Муха" -- спит3, ибо теперь зима. А Давид Яковлевич написал истерическую вещь, которая для меня, после "Тернового куста"4, явилась неожиданностью горестной и тяжелой. Длинно, разбросанно, бессильно и -- что-то воющее. Страшно раздражает.
   Советуйте ему не печатать эту вещь, право. Если деньги нужны, я найду, но повесть пускай он отложит пока. Он способен на крупное, и ему не след разбиваться в такой интеллигентщине.
   А какая манера, какой язык! Не просто, не ярко, шероховато и даже есть "недра глубины".
   Жму вашу руку. Кланяюсь

А. Пешков

  
   Датируется по п. Горького Айзману от 17/30 января 1907 г. (XXIX, с. 5--6).
  
   1 Речь идет о рукописи кн. М. А. Рейснера, которую он предлагал издать в "Знании". "Книга эта посвящена вопросу изучения государства как идеологии <...> Заглавие ее "Государство и его элементы. Опыт социально-психологического исследования"", -- писал он Горькому и просил содействовать скорейшему изданию его книги, которую рассматривал как пособие для студентов, слушающих курс лекций "Общее учение о государстве" (АГ).
   2 Воссоздавая историю издания марксистской литературы в "Дешевой библиотеке" "Знания", Пятницкий сообщал: "Началась реакция. На марксистские брошюры посыпались конфискации. В "Дешевой библиотеке" было конфисковано 16 книжек. Продажа других приостановилась. Рассылались специальные циркуляры с запрещением приобретать наши издания в библиотеки <...> Общая стоимость конфискованных брошюр по номиналу составляла 43 287 р. <...> Как только судебная палата выносила приговор: "Книгу уничтожить", в наш склад являлись два полицейских инспектора со своими рабочими. Конфискованную книгу рвали на клочки. Бумагу увозили на фабрику для переработки. "Знанию" же предъявлялось требование оплатить рабочих, которые уничтожали наши издания. По каждой конфискации возбуждалось судебное преследование против издателя по статьям 129, 132 и др."
   Далее Пятницкий приводил список конфискованных брошюр. Среди них: К. Маркс и Ф. Энгельс "Манифест коммунистической партии", П. Лафарг и Ж. Гед "Программа рабочей партии", А. Бебель "Постоянная армия и народная милиция", К. Каутский "Интересы классовые, частные и общественные" и др.
   Конфискация началась с 3 ноября 1906 г. Конфисковалась не только марксистская литература, но и другие книги. Были конфискованы "Стихотворения" К. Бальмонта, затем кн. С. Юшкевича "Евреи", изданная в 1904 г. В августе 1907 г. было возбуждено дело о повести Горького "Мать" (Пятницкий К. П. Марксистская библиотека в книгоиздательстве "Знание" -- АГ).
   3 См.: Г--А, п. от 29 или 30 ноября 1906 г., прим. 4.
   4 Повесть Айзмана "Поток" ("Кровавый разлив"), так же как и его пьеса "Терновый куст", посвящена революции 1905 г. Но если в "Терновом кусте" революция изображалась на подъеме, то в повести рассказывается о расправе над революционерами, подчеркивается торжество темных, животных инстинктов.
   Сразу же по прочтении повести Горький уведомлял ее автора: ""Кровавый разлив" кажется мне вещью положительно неудачной", и в следующем письме: "Не сердитесь, не огорчайтесь отзывом о "Потоке"; отзыв этот вызван моей уверенностью, что Вы можете и должны писать лучше -- спокойнее, проще,-- сильнее, красивее". В другом письме Горький с удовлетворением отмечал: "Знаете -- право, это хорошо, что Вы согласились со мной в отношении к "Потоку" и будете переделывать его" (XXIX. 5. 8, 11).
   После существенной переработки повесть была напечатана в XX сб. "Знания" (1908).
  

18. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Февраль, не ранее 21, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Письмо Петрова "Avanti" послано1, по поводу Давида Яковлевича Пятницкому написано2.
   Писать мне страшно некогда, может быть, вы сообщите Д. Я., что "Знание", несмотря на четыре процесса, намерено существовать: XIX-й сборник вышел, XX-XXI-й печатаются, и в них -- "Разлив"3.
   Желая вам всего доброго, крепко жму руку.
   В "Речи" у вас остроумный рассказище!4 Приятного тона -- бодрый, и этим сильно взял меня.
   Всех благ!

А. Пешков

  
   Датируется по упоминанию публикации рассказа Амфитеатрова в газ. "Речь" (1908, No 29, 3/16 февр.).
  
   1 Григорий Спиридонович Петров (1868--1925) -- публицист, бывший священник, депутат Второй государственной думы, примыкал к кадетам. В. И. Ленин называл Петрова "христианским демократом, весьма популярным демагогом" (В. И. Ленин. Т. 15. С. 16).
   Петров познакомился с Горьким в 1899 г. в Нижнем Новгороде и подарил ему свою кн. "Евангелие как основа жизни" (2-е изд., СПб., тип. "Артиллерийского журпала", 1898) с дарственной надписью: "Дорогому Алексею Максимовичу Пешкову от искренне любящего его читателя и почитателя-автора, Г. Петров. Нижний Новгород, 27 апр. 99 г." (ЛБГ, Описание). Общественная деятельность Петрова вызвала резкое недовольство церковных властей. Свои религиозные и политические воззрения он изложил в "Письме митрополиту Антонию", в котором обличал царское правительство и церковную власть. За это 10 января 1908 г. Петербургская духовная консистория лишила Петрова священнического сана (сообщение об этом было напечатано в газ. "Весна" (1908. No 2, 20 янв./2 февр., с. 19). Консистория нашла это письмо "преступным", содержащим "поношение православной церкви" "и надругание существующего строя в России" (Там же. С. 19--20).
   Как видно из упомянутого сообщения в газ. "Весна", "Письмо" Петрова было напечатано в России в 1908 г., в Москве и Петербурге. В этом же году оно было выпущено изд. Ладыжникова, в связи с чем Горький писал Пятницкому: "Письмо Григория Петрова к Антонию читали? Недурно пущено" (Арх. Г. Т. IV. С. 228).
   Позже Петров благодарил Горького за содействие в публикации "Письма" за границей. Г. В. Плеханов также содействовал публикации письма Петрова, о чем сообщал Амфитеатрову 29 января 1908 г. из Нерви: "Письмо Петрова я получил, и хотя я терпеть не могу попов и христианского социализма, но это письмо читал с увлечением. Поистине удалой поп! Конечно, я приму все меры для опубликования этого письма в "Avanti"" (ЦГАЛИ, ф. 34).
   2 В упомянутом письме Горький сообщал Пятницкому: "Айзман очень бедствует, просит денег" (Арх. Г. Т. IV. С. 225).
   3 См. предшествующее письмо, прим. 2. Были арестованы также XVI и XVIII сб. "Знания", в связи с публикацией в них повести "Мать" (8, 440). Горький принял меры для спасения XIX и XX сборников, поручив О. О. Грузенбергу сделать все возможное, чтобы избежать их ареста (8, 441--442 и Г--Гр, п. 8 и прим. к нему).
   4 В газ. "Речь" был напечатан рассказ Амфитеатрова "Описание видения Александрова, яко ни спяще, ни бдяще, удостоихся аз худый, в духе тонце, зрети Аввакума протопопа, в пустозерском граде от никониан сожженна суще непокорств его протопоповых ради". Стилизованный под древнерусское произведение, рассказ представляет собой беседу автора с явившимся ему протопопом Аввакумом о современной русской политической и литературной жизни. В нем даны остроумные характеристики ряда писателей, журналистов и общественных деятелей -- А. С. Суворина, М. О. Меньшикова, Д. С. Мережковского, З. Н. Гиппиус, Н. А. Хомякова и др.
  

 []

19. Амфитеатров -- Горькому

  

Cavi di Lavagna. 1908.III.14

   Дорогой Алексей Максимович,
   просят меня навести у Вас справку. 11 февраля из Петербурга послана Вам рукопись Константина Михайловича Оберучева "Очерки русско-японской войны"1. В Петербурге "Знанием" она, кажется, одобрена, так что вопрос -- какова будет Ваша резолюция. Не откажите, если можно, прочитать и поскорее написать мне!
   З_а_т_е_м_ _п_р_о_с_и_т_ _м_е_н_я_ _Б_у_р_ц_е_в_ _п_о_г_о_в_о_р_и_т_ь_ _с_ _В_а_м_и_ _о_ _п_е_р_е_н_о_с_е_ _з_а {Здесь и далее разрядкой выделен текст, подчеркнутый Горьким.} границу "Былого"2. Он писал Вам сам подробно, так что материальную сторону дела излагать нечего. Думаю только, что он немножко дешево считает, надо помножить на 11/2. Так что на полугодовой подъем, с печатанием, выйдет тысяча пятнадцать рублей. Не знаю, позволили бы Ваши дела и расчеты принять участие в этом предприятии, но если да, то, _с_ _с_в_о_е_й_ _с_т_о_р_о_н_ы, _м_о_г_у_ _с_к_а_з_а_т_ь, _ч_т_о_ _м_а_т_е_р_и_а_л_ _у_ _Б_у_р_ц_е_в_а_ _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ _б_о_г_а_т_е_й_ш_и_й. _О_н_ _н_е_м_н_о_ж_к_о_ _к_о_н_с_п_и_р_и_р_у_е_т_ _и_ _н_е_ _в_с_е_ _с_в_о_и_ _к_а_р_т_ы_ _о_т_к_р_ы_в_а_е_т. _Н_о_ _м_н_е_ _п_и_ш_е_т_ _и_з_ _П_а_р_и_ж_а_ _Г_н_а_т_о_в_с_к_и_й3, _ч_т_о_ _в_ _р_у_к_а_х_ _Б_у_р_ц_е_в_а_ _н_а_х_о_д_и_т_с_я_ _н_е_ _т_о_л_ь_к_о_ _о_с_т_а_т_о_к_ _р_е_д_а_к_ц_и_о_н_н_о_г_о_ _м_а_т_е_р_и_а_л_а, _н_а_к_о_п_л_е_н_н_о_г_о_ "Б_ы_л_ы_м", _н_о_ _и_ -- _г_л_а_в_н_ы_й_ _к_о_з_ы_р_ь_ -- _и_н_т_е_р_е_с_н_е_й_ш_и_е_ _в_ы_е_м_к_и_ _и_з_ _д_е_л_ _д_е_п_а_р_т_а_м_е_н_т_а_ _г_о_с_у_д_а_р_с_т_в_е_н_н_о_й_ _п_о_л_и_ц_и_и, _в_ы_к_р_а_д_е_н_н_ы_е_ какою-то выгнанною и оскорбленною особою из сего милого _у_ч_р_е_ж_д_е_н_и_я, _а_л_ч_у_щ_е_й_ _м_е_с_т_и. Об этом, действительно, были разговоры еще перед концом "Красного знамени", но я не знал, что сделка осуществилась. Я очень верю в моральный успех такого журнала, но советовал Бурцеву начинать его только в том случае, если сойдется с Вами и Ладыжниковым, т. к. у последнего -- уже налаженная европейская агентура. А что такое проба новых и случайных агентов, я знаю по печальному опыту "Кр[асного] зн{[амени]": из 14 агентов 13 недобросовестны.
   Очень бы мне хотелось поговорить с Вами о 80-летнем юбилее Льва Толстого4. Никак не могу понять этого удивительного празднества. Если будут чествовать Льва Т[олстого-] художника, то он -- во-первых, против своего художества, а, во-вторых, это уже слишком спустя лето по малину5. Непротивление злу -- противное учение, несомненно сыгравшее вреднейшую роль, содействуя расслаблению и эгоистическому самодовольству общества 90-х годов. Толстовская закваска украла у революции много людей. Об опрощении -- нечего и говорить: это -- "ваше дело господское"! В век пролетариата носиться с такою игрушкою просто конфузно. В религиозной реформе Толстого обществу, идущему по дороге позитивизма, тоже как будто радости нет ни малейшей. Наконец, как фигура политическая Толстой в 1905--1908 гг. вел себя недоброжелательно и надменно по отношению ко всем революционным движениям. Да и вообще когда какое-либо освободительное выступление пользовалось его сочувствием? Что же остается для всенародного ликования и звона во все колокола? Старик, которому посчастливилось дожить до 80 лет. Но бывают литературные старики и еще старше. Например, Жемчужникову сейчас 87 лет6. Словом, с какой стороны ни поверни -- недоумение... Сергеенко прислал мне приглашение в какой-то товарищеский сборник имени Толстого7. Я уклонился. Кажется, не один я недоумеваю. Был у меня на днях Плеханов8 -- тоже. Айзман -- тоже. Кое-кто из парижан -- тоже.
   Видели Вы возрожденную "Искру" -- "Голос социал-демократа"?9
   Как поживаете? каково здоровье? Не мучат ли Вас каприйские ветры?
   У нас сейчас очень хорошая весна.
   Айзманы в апреле едут во Флоренцию, а потом думают ехать в Россию.
   Посылаю Вам 3-е издание моего "Женского настроения" 10, потому что оно сильно распухло от новых статей.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего.
   Привет Марии Федоровне.

Ваш Ал. Амфитеатров

  
   1 Константин Михайлович Оберучев (1864--1929) -- генерал, военный литератор, автор ряда работ по теории артиллерийского дела, участник журн. "Голос минувшего". "Очерки русско-японской войны" в сб. "Знания" не были напечатаны. См.: Арх. Г. Т. IV. С. 233.
   2 Владимир Львович Бурцев (1862--1942) -- публицист, издатель и редактор сборников "Былое". Издание было основано в Лондоне в 1900 г., затем переведено в Женеву. В 1906--1907 гг., после октябрьской амнистии, под тем же названием в Петербурге начал выходить исторический журн. "Былое", посвященный истории освободительного движения в России, под редакцией В. Я. Яковлева-Богучарского, П. Е. Щеголева, при ближайшем участии В. Л. Бурцева. В 1907 г. журнал был запрещен царским правительством. В 1908 г. в Париже Бурцев возобновил издание сборников "Былое" и обратился за поддержкой к Горькому. В "Былом" публиковались статьи и документы, разоблачающие действия царской охранки и провокаторов. Первый номер вышел в июле 1908 г. с подзаголовком "Сборник по истории русского освободительного движения". Издание журн. "Былого" возобновилось в июле 1917 г., в Петрограде (ред. Бурцев, П. Е. Щеголев, В. В. Водовозов). После Октябрьской революции в журнале печатались материалы и исследования по истории революционного движения в России. В 1926 г. издание "Былого" прекратилось.
   3 Антон Доминикович Гнатовский (Преккер, 1863--1919) -- народоволец. В 1888--1889 гг. жил в Швейцарии. С января 1890 г.-- в Париже, где входил в группу молодых народовольцев.
   4 Речь идет о подготовке к 80-летию со дня рождения Л. Н. Толстого (28 авг./9 сент. 1908 г.). Петербургский комитет по подготовке юбилея сообщил, что во многих "пунктах Европы" образованы комитеты по чествованию великого русского писателя, в том числе в Париже -- во главе с Анатолем Франсом, в Берлине -- во главе с Г. Гауптманом, в Лондоне -- с участием Р. Киплинга. Царское правительство опасалось, что юбилейные торжества будут использованы "неблагонадежными элементами" в целях противоправительственной агитации (ЛЖТ Толстого. С. 616).
   5 В 1891 г. Толстой публично отказался от авторского права на все свои сочинения, написанные после 1880 г. Амфитеатров считал, что к концу жизни Толстой исчерпал себя как художник. Это объясняется тем, что в последний период своего творчества писатель, продолжая создавать художественную прозу, почти не печатал ее. Только после его смерти были опубликованы "Живой труп", "После бала", "Хаджи Мурат", "Отец Сергий" и др. См. также ст. Б. А. Бялика.
   6 Алексей Максимович Жемчужников (1821--1908) -- поэт. Один из создателей "Сочинений Кузьмы Пруткова".
   7 Петр Алексеевич Сергеенко (1854--1930) -- литератор, биограф Л. Н. Толстого, автор кн. "Как живет и работает граф Л. Н. Толстой" (2-е изд., М., 1908).
   Речь может идти об одном из сборников, посвященных юбилею Л. Н. Толстого: Международный толстовский альманах. (Воспоминания о Л. Н. Толстом разных лиц и письма к нему) /Сост. П. Сергеенко. М.: изд-во "Книга", 1909; Л. Н. Толстой. Жизнь, личность, творчество / Сб. статей П. И. Бирюкова, В. В. Калагла, проф. В. Ф. Лазурского, П. А. Сергеенко, Н. И. Тимковского. М.: изд-во "Образование", 1910.
   8 Позже Г. В. Плехановым для юбилейного сборника Комитета по ознаменованию 80-летия со дня рождения Толстого была написана статья "Л. Н. Толстой и природа". Однако сборник этот в свет не вышел (см.: Плеханов Г. В. Искусство и литература. М., 1948. С. 651--654, 877).
   9 "Искра" -- первая общерусская политическая нелегальная газета революционных марксистов, орган РСДРП. Организатором и руководителем "Искры" был В. И. Ленин, секретарь, с весны 1901 г.,-- Н. К. Крупская. Первый номер "Искры" вышел 11/24 декабря 1900 г. в Лейпциге, последующие номера -- в Мюнхене, с апреля 1902 г.-- в Лондоне, с весны 1903 г. газета выходила в Женеве. 19 октября/1 ноября 1903 г. В. И. Ленин вышел из редакции "Искры". Редактирование "Искры" перешло к меньшевикам. Меньшевики издавали "Искру" до октября 1905 г., но после выхода В. И. Ленина из редакции газета не пользовалась популярностью в рядах рабочего класса.
   "Голос социал-демократа" -- журнал, заграничный орган меньшевиков-ликвидаторов. Выходил в Женеве, затем в Париже с февраля 1908 по декабрь 1911 г.
   10 Сб. "Женское настроение" (3-е изд, СПб., изд-во "Общественная польза", 1908) был посвящен женскому вопросу "в его современном понимании и положении", как сообщал автор в предисловии к третьему изданию. Его основные темы: борьба с женской проституцией, женское образование, женщина в семье и общественной жизни, участие женщин в революционном движении России и т. д.
  

20. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья]. III.16.08

   Дорогой Алексей Максимович.
   Сейчас получил от Влад[имира] Льв[овича] Бурцева из Парижа записку, которую Вам и пересылаю1.

Ваш Ал. Амфитеатров

  
   1 Вместе с публикуемым письмом Амфитеатров переслал Горькому записку Бурцева, в которой говорилось: "Сейчас узнал, что в Италии живет известный польский писатель Бржозовский. Говорят, он знаком с Горьким. Он (Брж.) шпион -- вне сомнения. Сейчас напишите это от моего имени Горькому" (Арх. Г. Т. IV. С. 365). Сообщения о провокаторской роли польского писателя Станислава Леопольдовича Бржозовского (1876--1911) были ложными. См.: Арх. Г. Т. IX. С. 305; Т. XIV. С. 38--39.
  

 []

21. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Март, не ранее 16, 1908 г.]

   Уважаемый Александр Валентинович!
   Оберучеву -- отвечено1. Работа его -- очень интересна по фактам, но -- полковник -- не литератор. Сборники же "Знания" перегружены скучными вещами -- вроде Дейча2, к примеру. Я рекомендовал Оберучеву поместить его работу в "Образовании"3, а потом издать ее отдельной брошюрой.
   Бурцеву -- тоже отвечено4. Поскольку могу быть полезен осуществлению этого дела -- в той или иной форме,-- буду стараться.
   Чествование "Льва Великого" -- мною тоже плохо понимается. Вижу в этом начало какой-то игры, но -- смутно все. Кажется мне, что всероссийское мещанство хочет устроить генеральную мобилизацию своих сил и что предполагаемое торжество должно играть роль как бы самосмотра. Если это так -- жалко Толстого, и делу этому следует дать настоящее освещение5. Каким образом? Подумаем.
   Вы представьте-ка себе все это современное наше "культурное" общество: половиков, эстетов, кадетов и прочих не помнящих родства своего людей, -- видите вы их серый и душный вихрь вокруг колосса? Пусть он, Толстой, чужой мне человек духовно, но он краса и гордость моя,-- разве он для того, чтобы за ноги его хваталась вся эта полуумная, разбитая, искаженная масса "неустойчивой психики"?
   Проект воззвания6 -- тускл и минорен. И вся эта затея -- вы правы -- непонятна, если это не есть желание мещан объявить Толстого -- всего! -- своим. Преподлая экспроприация -- не правда ли?
   Написал я некую повесть и буду ждать о ней вашего мнения, уверенный, что вы, по поводу этой вещи, можете сказать мне много ценного -- больше, чем кто-либо другой.
   Печататься она будет в "Знании"7.
   Надо мне вас видеть, очень надо! А поехать к вам -- не могу, ибо -- работы на десять каторжан. Не найдете ли вы время и охоты передвинуться сюда? Очень обрадуете, и думаю, что мы поговорим не без пользы друг для друга. Посему -- отвечайте скорее,-- можете ли?
   Здесь милейший Луначарский 8, который кланяется вам. Сей талантливый и любимый мной человече, слыша имя ваше, всегда радостно улыбается. Здесь же -- Фроленко. По скорости явится Гусев и жду Леонида9.
   Видите, какой цветник людей?
   Так вот -- приезжайте!10
   Книгу вашу еще не получил11 -- спасибо вам! А что своих не посылаю -- не обращайте на это внимания: надо -- пришлю, хоть сто штук. Сим -- богат.
   Крепко жму руку, поклон супруге вашей.
   И -- всего доброго!

А. Пешков

   Приписка М. Ф. Андреевой:
   Очень кланяюсь и очень буду рада видеть Вас, дорогой Александр Валентинович, привет супруге И[лларии] В[ладимировне] -- всего доброго.

Мария П.

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 14 марта 1908 г.
   1 В п. к Пятницкому (ок. 26 февр. 1908 г.) Горький сообщал: "Сегодня возвратил рукопись Оберучева ему -- получена она мною была сегодня же. Печатать ее в сборниках не следует <...> но -- мне кажется, можно бы издать отдельной брошюрой, она очень интересна по материалу. Об этом я написал автору" (Арх. Г. Т. IV. С. 233). Упомянутым п. Горького к Оберучеву АГ не располагает.
   2 Лев Григорьевич Дейч (1855--1941) -- народник 70-х годов, участник группы "Освобождение труда", с 1903 г.-- меньшевик. Дейч -- автор ряда работ из истории народнического движения, в том числе книги "Четыре побега", напечатанной в XXI сб. "Знания" за 1908 г.
   3 "Образование" -- литературный, научно-популярный и общественно-политический журнал. Выходил в Петербурге с 1892 по 1909 г. С 1902 г. в отделе беллетристики печатались: В. Вересаев, А. Чапыгин, Е. Чириков, С. Сергеев-Ценский и др. В 1905--1907 гг. в нем выступали со статьями литераторы-большевики: В. Фриче, А. Луначарский, М. Ольминский, В. Боровский и др. В 1906 г. (No 2) в "Образовании" были опубликованы главы из работы В. И. Ленина "Аграрный вопрос и "критики Маркса"".
   4 "Искренне уважаемый товарищ,-- писал Горький Бурцеву,-- предложение ваше сообщено мною Ладыжникову, ибо ему в этом деле принадлежит решающий голос. Я же -- всеми зависящими от меня способами буду содействовать осуществлению затеваемого вами безусловно полезного дела. Однако мне кажется, что форма журнала не так удобна, как форма сборников. Почему? Дешевле, не обязывает вас к периодичности. Позволит собирать наиболее ценный исторический материал по мере его накопления -- преподносить сюрприз нашему поганому правительству. В журнале -- как это было в "Былом" -- попадают порою малоценные вещи, в сборнике это легче избежать. А впрочем -- это лишь мое мнение, решать же дело вам придется с Ладыжниковым..." (АГ).
   5 Горький писал Пятницкому около 4/17 марта 1908 г. о своем намерении составить сборник статей о Толстом в связи с юбилеем: "Сие необходимо. Видимо, мещанство хочет уцепиться за Толстого и создать вокруг его грандиозно пошлый кавардак. Я получил целый ряд приглашений написать заметки о моих впечатлениях о Л[ьве] Н[иколаевиче]. Все приглашатели разновидные Сергеенки.
   В нашем сборнике были бы статьи:
   С. Попов -- общая характеристика Л. Н. как художника,
   Базаров -- Анархизм Толстого,
   Луначарский -- Религиозные воззрения,
   Войтоловский -- Психология масс у Тол[стого],
   Я -- небольшая заметка о личности.
   И еще несколько статей.
   Время требует, чтобы наша группа определенно и резко выступила против этого хаоса и анархизма в литературе и в жизни" (Арх. Г. Т. IV. С. 235).
   Издание сборника не было осуществлено. Свое намерение написать очерк личности Толстого Горький осуществил много лет спустя, создав литературный портрет "Лев Толстой" (1919--1923).
   6 "Проект воззвания" "От Комитета почина празднования 80-летнего юбилея Льва Толстого" был напечатан в газ. "Русь" (1908, No 50, 20 февр. / 4 марта). Отрицательная оценка Горьким "Проекта воззвания" определялась, по-видимому, тем, что "Комитет почина", сформировавшийся в газ. "Русь", был очень разнохарактерен по своему составу. Наряду с Короленко, Златовратским и Репиным в него входили Хомяков, Милюков, Струве и др. "Проект" не содержал никакой определенной точки зрения на Толстого, текст его состоял из штампованных громких фраз и не намечал конкретной программы мероприятий. Созданный в июле 1908 г. на съезде представителей русской печати, Комитет для ознаменования юбилея Толстого принял решение о кооптации в состав Комитета трех лиц: Горького, Андреева и Плеханова. Горький отказался от участия в юбилейном Комитете. Мотивы своего отказа он изложил в письме к С. А. Венгерову. Отдавая должное гению Толстого-художника ("Граф Лев Толстой -- гениальный художник, наш Шекспир"), Горький резко выступал против его философских и политических взглядов: "...с лишком двадцать лет с этой колокольни раздается звон, всячески враждебный моей вере <...> Нет, он мне чужой человек, несмотря на великую его красоту" (XXIX, 74).
   7 Речь идет о повести "Исповедь". Впервые напечатана в изд. Ладыжникова в мае 1908 г., затем в XXIII сб. "Знания" (1908).
   8 Об отношениях Горького и Луначарского см. Арх. Г., т. XIV, где опубликована их переписка, а также ст.: Трифонов Н. А. А. В. Луначарский и М. Горький. (К истории литературных и личных отношений до Октября) // М. Горький и его современники. Л.: Наука, 1968.
   С начала января 1908 г. по декабрь 1909 г., с некоторыми перерывами, Луначарский с семьей жил на Капри.
   9 Михаил Федорович Фроленко (1848--1938) -- революционер-народник, один из организаторов убийства Александра II. Фроленко приехал на Капри в середине марта 1908 г.
   Сергей Иванович Гусев-Оренбургский (1867--1963) -- писатель, печатался в изд-ве "Знание"; после 1917 г.-- эмигрант. Приехал на Капри в начале апреля 1908 г. Андреев в это время на Капри не приезжал.
   10 Амфитеатров приехал на Капри в конце апреля 1908 г.
   11 Сб. Амфитеатрова "Женское настроение".

22. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. 12 апреля 1908 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Сегодня поехала к Вам кулебяка с рыбою и снетками. Трепещем, в каком-то виде дойдет?
   Получили ли вино? Рассчитываю скоро быть у Вас на Капри. Желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне. До свидания.

Ваш Ал. Амфитеатров

  

 []

23. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Между 13 и 19 апреля 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Третьего дня начал писать вам длинное письмо о кулебяке, которая получена и съедена немедля, о вине, кое еще не получено до сего дня,-- писал о сих вещах глубокомысленно и подробно1, и вдруг посыпался на Капри русский народ.
   Прекрасный русский народ -- Гусев-Оренбургский, Винниченко2, малорусс-беллетрист, Богданов, еще один хохол, еще беллетрист, и еще, и еще!
   И еще приедут не сегодня-завтра несколько хороших людей3, а посему -- вам бы тоже упасть сюда яко капле росы с небес -- что вы скажете? Богданов прочитал два чудесных реферата о своем "Эмпириомонизме" 4 -- прочитает и третий, а это дьявольски интересно и -- освежает.
   Вышел сборник "Литературный распад"5 -- книжка ничего себе, прочитайте, есть веселые страницы. Так вот: ждем. К тому же -- пасха, время, когда надо гулять.
   А кулебяка, действительно, вещь! Все народности, дом мой населяющие, единогласно признали ее достоинства. Кто сотворил кулебяку? Донеслось ли до существа сего единодушное наше ура в честь его талантища? Передайте наше спасибо кулебяк-мейстеру. Что же до вина касается -- штилем Ф. Сологуба говоря,-- то начинаю думать, что итальянские почтари, не довезя оное до Капри, сами его, дорогой, выглохтят, как, однажды, искурили папирос моих три тысячи.
   Здесь -- хорошая погода и прекрасное настроение. Гляжу на окружающих с восторгом и думаю с гордостью словами суздальскими:
   А и крепок этот русский -- не изломится!
   А и жиловат, миляга,-- не изорвется!6
   Очень хорошо! К тому же м. б. явится Шаляпин7.
   Вы пишете?
   Кланяюсь супруге вашей, и благодарю ее -- все благодарим, ибо -- она до кулебяки тоже причастна и хлопотала, разумеем.
   До свидания! До скорого? А -- супруга -- не могла бы сюда передвинуть себя? Чудесно бы!
   Александр Валентинович! Представьте себе пьесу -- трагедию, комедию -- все равно! -- Сцена. Собрались актеры. Сказаны первые реплики. И -- вдруг -- общее смущение всех героев. Молчание некое, и затем -- косноязычная болтовня и отсебятина. В чем дело? Очень просто -- суфлер сбежал! Понимаете -- нету его! М. б.-- пьян, м. б.-- свидание любовное, но -- всего вероятнее, что он раньше актеров понял, что пьеса бездарна, и -- сбежал!
   Сие есть картина символическая, изображает же она состояние российской литературы. Приедете -- буду читать свою повесть8. А вы -- свое. А Гусев -- свое. Господи! что может быть лучше литературы честных людей, людей, которые любят жизнь, любят природу и до слез радостно чувствуют этот великолепный праздник -- быстрый ход земли во вселенной!
   На сем месте -- кончаю. Ибо могу наговорить такой лирики, что вы смеяться будете.
   Очень уж я рад тому, что у нас, в нашей русской жизни, намечается, и очень уж хорош русский человек, когда он хорош.
   Но уж если подл, то -- презренно!
   Крепко жму вашу грациозную ручку. Кланяюсь, желаю радостей, успехов, здоровья.

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова Горькому от 12 и 20 апреля 1908 г.
  
   1 Упомянутое письмо Горького, по-видимому, не было закончено и отправлено, его текстом АГ не располагает. 12 апреля 1908 г. (дата почт, шт.) Амфитеатров послал Горькому открытку с сообщением, что к нему "поехала кулебяка".
   2 Владимир Кириллович Винниченко (1880--1957) -- украинский писатель, один из руководителей националистической контрреволюции на Украине (1917--1920), министр Центральной Рады, эмигрант.
   Горького привлекали демократические тенденции раннего творчества Винниченко, но с годами его отношение к Винниченко менялось. Уже в конце 1909 г. он подверг критике пьесу Винниченко "Базар" (Г--А, п. от середины июня 1909 г., прим. 1). Резко отрицательную оценку Горького получили романы Винниченко "Честность с собой" и "Заветы отцов".
   3 В это же время Горький сообщал Е. П. Пешковой: "...сейчас здесь -- Елпатьевский, Гусев, Измайлов, Трейшер, Винниченко. А у меня живет Богданов с женой, да еще пара людей, да художница Боткина -- дочь знаменитого Сергея Петровича. На днях жду Базарова и Степанова -- приедут они,-- явится Ленин и -- недели на две затянется длинный разговорище на темы чрезвычайно сложные и "мудрые". К сему прибавь -- Луначарского" (Арх. Г. Т. IX. С. 49).
   В конце января 1908 г. Горький писал Ладыжникову: "Луначарский здесь уже. Затеваем мы с ним устроить маленький литературный съезд для комбинаций действий и дележа мыслями. Завлекаем сюда Ильича, Богданова, Базарова..." (Арх. Г. Т. VII. С. 173). См. также вступ. ст. к переписке.
   4 "Эмпириомонизм" -- один из основных философских трудов Богданова (1904--1906), в котором выдвигалась идея о мире как едином организованном опыте. Эта идея живо интересовала и Горького, размышлявшего в те годы о коллективизме и коллективном опыте. К тому же он высоко ценил личность Богданова, разносторонность его интересов. Однако вскоре, столкнувшись с Богдановым по работе в каприйской школе, Горький изменил свое отношение к нему. В 1908--1909 г. В. И. Ленин в письмах Горькому резко критиковал субъективно-идеалистическую философскую концепцию Богданова. Развернутая критика эмпириомонизма содержится в книге В. И. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм" (1909).
   5 Литературный распад. Критический сборник. СПб.: изд-во "Звено", 1908. Кн. I. В сборнике были напечатаны ст.: Горький "О цинизме", Ю. Стеклов "Социально-политические условия литературного распада, П. Юшкевич "О современных философско-религиозных исканиях", А. Луначарский "Тьма", Л. Войтоловский "Истоки русского модернизма" и др.
   6 Измененные строки из былины об Илье Муромце и Идолище поганом:
  
   А и крепок татарин -- не изломится!
   А и жиловат, собака,-- не изорвется!
  
   7 Шаляпин приехал на Капри в конце апреля и уехал в начале мая 1908 г.
   8 Речь, по-видимому, идет о повести "Исповедь", которую в это время Горький закончил.
  

24. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1908.IV.20

Дорогой Алексей Максимович.

   Спасибо за письмо. Надеюсь быть у Вас дён через десять.
   Утешен фурором кулебячным и огорчен винным провалом. Сегодня же наведутся на этот счет строжайшие справки.
   Могу кричать, как дикари, когда Колумб приплыл в Америку: -- Увы! увы! нас открыли!.. Потому что ходят-бродят русские и снимают в окрестностях квартиры. Впрочем, покуда все ребята хорошие. Один из Колумбов -- Колосов, сотрудник "Русского богатства"1 -- очень просил меня, буде писать Вам буду, кланяться Вам весьма и напомнить имя его. Он пишет громадную работу о Михайловском2 и, вероятно, оказывается недостаточно правоверен, так как на редакционную цензуру рычит зело, и очень экзаменовал меня, что -- если мол "Знание" обзаведется литературно-критическим отделом, то нельзя ли будет туда проникнуть.
   Если мой план насчет Ферреро3 Вам продолжает улыбаться, то к осуществлению оного у меня теперь все сорганизовано. Имеются пять (три на месте -- два в Сори и один в Пизе, да два приезжают) переводчиков, хорошо знающих итальянский язык и достаточно грамотных по-русски, которые таковую работу могут беспрепятственно исполнить, считая по 8 страниц в день, в течение 2 месяцев. Месяц надо положить на окончательное редактирование к печати (стилистическое). Стало быть, вопрос только в материальных условиях, чтобы публика эта была обеспечена на время перевода и не нуждалась бы в постороннем заработке стомаха {желудок (греч.).} для. Всего у Ферреро вышло 2423 страницы, что для пяти работников составит по 8 страниц в день, 61 рабочий день. Я думаю, что если бы можно было авансировать им 1500 франков в один или в два приема, глядя по работе, то это совершенно бы разрешило и устроило вопрос. Я не знаю, как "Знание" платит за переводы, а потому и не намекал даже ни на какие условия. Если можно, напишите мне насчет этого поскорее. Достоинство перевода я Вам гарантирую своим редактированием, коему предаться обещаю.
   Сяду писать рассказ-памфлет, один из тех, о которых мы говорили4. Теперь здесь дразним бедного Айзмана, который, столь неожиданно для себя, ко порнографам сопричислен5 обретося. Человек жаждал "славы" и, можно сказать, пресыщен ею по горло. На днях порнограф и порнографиня покидают Кави и едут в Питер. Его пьеса принята на Александринку 6.
   Привезу я к Вам пьесу большую 7, которую кончил-таки, дней через пяток будет она переписана, и я ее в пятый раз проредактирую и точку поставлю. Написал я капиталистическую Москву, околевающую и изъёрничавшуюся Собачью площадку, авантюристов, прихлебательскую публику из газет, театра, художества -- весь бал на вулкане, под коим -- террор. Писал все это -- как на первый дебют, с большою любовью. Если не вышло, брошу раз навсегда всякие драматические попытки: значит, не мое это дело. Читал Айзманам, Владимирову 8, Лубковской9 -- они-то все очень хвалят. Ну а я еще весьма в сомнениях и трепетах. Конечно, буду еще много работать над нею, но в ход-то пустить придется ее в том виде как есть, ибо дорога к постановке длинная, а путь пьес из-за границы -- черепаший. Императорские театры, для меня, закрыты. Следовательно, если художественники10 пьесы не возьмут, она останется только для чтения. А это обязывает.
   Вообще -- страсть сколько у меня работы в голове и охоты к работе, пестрой и живой. Решительно неудобно помирать раньше, чем во сто лет.
   Привет наш общий Марии Федоровне и Луначарским!11
   Ой, какая у Вас колоньища на Капри! Аж страшно. Очень мне интересно повидать Богданова. Я к нему чувствую большое уважение.
   По письму видать, что Вы здоровы и в духе. Лучше чего -- желать нельзя! Продолжайте совершенствоваться в этом же направлении.
   Да! Я очень заинтересовал Лубковскую оперою Вашего Шана Нугэс 12. Ей нужны новинки для великосветского сезона 1909. На днях она будет в Неаполе. Если Нугэс интересуется поставить свою "Чикиту" в Одессе, то сможет ли он побывать в Неаполе? Потому что Лубковская насчет мореплавания человек ненадежный и к слову "остров" относится с священным трепетом. Известите меня, пожалуйста, немедленно -- ежели Нугэс принципиально не прочь против одесского дебюта, то как ему телеграфировать насчет приезда в Неаполь?
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. А.

   Посылаю Вам "Пять пьес"13 -- для "полного собрания сочинений", а не для чтения, ибо такового они, с полною искренностью говорю, не заслуживают.
  
   1 Евгений Евгеньевич Колосов (1879--1937) -- журналист, сотрудник журн. "Русское богатство". эсер, знакомый Пешковых по Нижнему Новгороду. В п. Е. П. Пешковой Горький советовал ей с сыном Максимом поселиться в Кави ди Лаванья, сообщая, что там "хорошо, и дешево, и много интересного народа с семьями. Там Колосов, Булгаков и другие..." (Арх. Г. Т. IX. С. 94). См. также о Колосове: Ратнер А. В. Он родился в Нерчинске//В мире книг. 1979. No 1. С. 71.
   "Русское богатство" -- общественно-политический, научный и литературный журнал, издававшийся в Петербурге с 1876 до середины 1918 г. С начала 90-х годов -- орган либерального народничества.
   2 Николай Константинович Михайловский (1842--1904) -- публицист и литературный критик, теоретик либерального народничества, один из основателей и редакторов журн. "Русское богатство".
   Колосову принадлежат две книги о Михайловском: "Очерки мировоззрения Н. К. Михайловского. Опыт литературного анализа" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1912) и "Н. К. Михайловский. Социология, публицистика, литературная деятельность, отношение к революционному движению", под ред. Р. Иванова-Разумника (Пг., изд-во "Общественно-политическая библиотека", 1917).
   3 Гульемо Ферреро (1871--1942) -- итальянский историк, психолог и публицист. Министр в кабинете Муссолини в 1922 г. С 1930 г. -- эмигрант, антифашист, профессор в Женеве: автор ряда работ по истории древнего Рима. Амфитеатров предлагал издать в "Знании" главный труд Ферреро -- "Величие и падение Рима" (1902--1907). "Огромное впечатление произвел на меня в свое время (1907) великолепный труд Ферреро -- "Величие и упадок Рима" <...> Грандиозное творение Ферреро поразило меня общностью во множестве взглядов, а главное, в самом типе публицистической обработки исторических данных, которою создался мой собственный труд и которую Момсен предрекал как характерную и необходимую для XX века". Амфитеатров сообщал далее, что отложил печатанье "Зверя из бездны", решив выпустить в свет перевод труда Ферреро. Но этот замысел не был осуществлен (Амфитеатров. Т. 5. С. XXVIII -- XXIX).
   4 О намерении Амфитеатрова печататься в сборниках изд-ва "Знание" в качестве критика и памфлетиста Горький сообщал в п. Пятницкому от 16 марта/ 29 апреля 1908 г.: "Здесь Амфитеатров; предлагает нам свои услуги как литературного критика-памфлетиста. Мне его планы нравятся, посмотрим, как он их выполнит" (Арх. Г. Т. IV. С. 239). И в другом письме тому же адресату: "Кстати: мною заказано Амфитеатрову несколько литературных памфлетов, и я уверен, что он их сделает хорошо. Темы -- мои. Скоро я пришлю их вам. Если вы найдете их неудобными для сборников, оплатите работу за мой счет <...> Амфит[еатров] -- очень популярен, как вы знаете, главное же, он искренно любит литературу и искренно возмущен ее порчей. Я жду от него интересных вещей" (Там же. С. 243).
   Как видно из публикуемых ниже писем, вопрос о памфлетах обсуждался писателями до декабря 1909 г. Особенно большое значение придавал Горький созданию памфлета, в котором должен быть выведен собирательный тип писателя-декадента. Он же дал ему имя Смертяшкин, ставшее впоследствии нарицательным. Позже Амфитеатров отказался от работы над памфлетами. В 1912 г. Горький возвратился к давно вынашиваемому образу и в цикле "Русские сказки" (сказка III) создал собирательный образ писателя-декадента Евстигнея Закивакина, избравшего себе литературный псевдоним Смертяшкин.
   5 Намек на реакцию, которую вызвали у передовых читателей повести Айзмана "Белый роман" и "Черный роман" под общим заглавием "Любовь", напечатанные в арцыбашевском альманахе "Жизнь" (1908. No 1). В том же альманахе публиковались "Миллионы" Арцыбашева, "Морская болезнь" Куприна, "Грех" Муйжеля и др. Горький воспринял новые повести Айзмана как дальнейший шаг на пути его отхода от революционно-демократических традиций "Знания" (Арх. Г. Т. VII. С. 162).
   6 По-видимому, речь идет о пьесе Айзмана "Жены" (СПб., изд-во "Театр и искусство". 1909). Поставлена Александрийским театром на сцене Михайловского театра в Петербурге в декабре 1908 г. (Русское слово. 1908. No 293. 18 док.). В дни, свободные от спектаклей, Александрийский театр использовал сцену Михайловского оперного театра.
   7 Пьеса Амфитеатрова "Княгиня Настя".
   8 Возможно, Л. Владимиров -- историк и журналист, специалист по балканскому вопросу, автор статей "Война и Балканы". См.: Арх. Г. Т. XIV. С. 140.
   9 Мария Мечиславовла Лубковская -- опорная певица, пайщик Оперного товарищества Прянишникова (Тифлис, Киев, Москва). Лубковской Амфитеатров посвятил вторую часть романа "Сумерки божков".
   10 Имеется в виду Московский художественный театр.
   11 Луначарскому и его жене Анне Александровне Луначарской (1883--1959).
   12 Жан Нугес (1875--1932) -- французский композитор, автор оперы "Камо грядеши" (1909) па сюжет романа Г. Сенкевича. Бывая на Капри, играл для Горького и его окружения. В России были поставлены оперы Нугеса: "Красная гостиница" (на сюжет философского этюда О. Бальзака, 1910), "Камо грядеши?" (1912), "Орел" (1912). Постановка его оперы "Чикита" не была осуществлена.
   13 Речь идет о сб. Амфитеатрова "Пять пьес" с посвящением М. Н. Ермоловой (СПб., изд-во "Общественная польза", 1908). В книгу вошли: "Полоцкое разорение", "Отравленная совесть", "Virtus antique" ("Оруженосец"), "Волны" ("В стране любви"), "Чёртушка".
  

 []

25. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Апрель, не ранее 22, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Через десять-то дней Богд[анов] уедет, да и все, наверное, разъедутся.
   О Нугесе известит М[ария] Ф[едоровна]. А о Ферреро -- не могу сказать ни да, ни нет, ибо не ведомо мне отношение Пятницкого1.
   Сегодня ему написал, ответ же получу лет через шестнадцать, в лучшем случае.
   Книгу вашу еще не получил2, а получив -- прочитаю, не внимая совету вашему.
   Памфлетов ожидаю -- три. С нетерпением.
   Всего доброго всем!
   Ускорить свое появление не можете?

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему письму.
  
   1 П. Горького Пятницкому по поводу издания сочинений Г. Ферреро АГ не располагает.
   2 "Пять пьес".
  

26. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Май, не позднее 10, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Вы забыли привезти "Царь-Голод"1 -- авторский экземпляр, взятый вами в прошлый еще приезд. Пришлите сию книгу.
   Пьеса ваша -- поехала 2.
   Очень прошу вас -- не рассказывайте разным людям о затеваемом нами издательстве и о возможном участии в нем Федора3. Говорить об этом преждевременно. А лишний разговор может повредить делу, серьезность коего для меня неизмерима.
   Как доехали? 4
   Поклон всем вашим.

А. Пешков

   P.S. А не согласитесь ли вы убрать в корректуре имя Шаляпина?5 Есть что-то лишнее в этом, что-то, напоминающее фельетон. Будьте добренький!
  
   Датируется по п. Амфитеатрова Горькому от 12 мая 1908 г.
  
   1 Драма Андреева "Царь-Голод" впервые напечатана изд-вом "Шиповник" (СПб., 1908, с иллюстр. Е. Лансере); для закрепления авторских прав за границей она, как и другие произведения Андреева, была выпущена изд-вом Ладыжникова.
   Горький дал отрицательную оценку пьесе. "...Если Леонид с этой тропы но сползет, -- писал он Пятницкому, -- быть ему в мракобесах!" (Арх. Г. Т. IV. С. 237). Резкой критике подверг "Царь-Голод" Луначарский в статье "Тьма" (сб. "Литературный распад", кн. 1).
   2 "Княгиня Настя". В п. Пятницкому от 26 апреля/9 мая 1908 г. Горький сообщал: "Посылаю пьесу Амфитеатрова, просил бы поместить ее рядом с "Последними" -- она сливается с ними темой. Амфитеатров все более решительно идет налево, пьеса его интересна, своевременна, обнаруживает хорошее знание быта. Он не скомпрометирует "Знание", как это могут сделать купринообразные люди, талантливые, но -- пустые внутри и в опьянении вином и славой не разбирающие дорог" (Арх. Г. Т. IV. С. 247).
   В связи с печатанием в сб. "Знания" пьесы "Княгиня Настя" Амфитеатров писал Пятницкому: "Соединиться со "Знанием" я тоже очень рад. Собственно говоря, давно пора бы стать -- думаю и надеюсь, что к взаимной пользе. Вы знаете по печати, что я всегда относился к "Знанию" дружественно и с большою симпатией. Теперь же надеюсь и поработать для него хорошенько" (АГ).
   Пьеса "Княгиня Настя" напечатана в XXIV сб. "Знания" за 1908 г. с подзаголовком "Роман для театра"; пьеса Горького "Последние" (в ранних редакциях "Отец") -- в XXII сб. "Знания" за 1908 г.
   3 Речь идет о неосуществленном намерении Горького издавать "Энциклопедию для изучения России". Материальную поддержку в организации издания должны были оказать Шаляпин и известный русский музыкант и дирижер С. А. Кусевицкий (Арх. Г. Т. XIV. С. 39--41). План издания "Энциклопедии для изучения России", выработанный совместно с Базаровым, Богдановым. Луначарским, был подробно изложен Горьким в п. Пятницкому от 17/30 апреля 1908 г. (Арх. Г. Т. IV. С. 244).
   4 Амфитеатров. Шаляпин с женой, Ладыжников и Базаров уехали с Капри около 8 мая 1908 г. (ЛЖТ. Вып. 2. С. 35).
   5 Речь идет об исключении из текста пьесы "Княгиня Настя" упоминания имени Шаляпина. Амфитеатров выполнил просьбу Горького.
  

 []

27. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1908.V.12

   Дорогой Алексей Максимович.
   "Понту преплывше", свершили мы странствие благополучное и приятное. Федор все время спал, как сурок, Марья Валентиновна1 немножко пострадала, а мы с Базаровым2 созерцали прыгающих дельфинов. В Неаполе потеряли было Базарова, но он обнаружил находчивость гениальную и сам обрел нас в ресторане Giardini internazionali. Уехали в Рим ночью, предварительно найдя в Gambrinus'e Ладыжникова. Вообще день, вечер и утро прошли в сменах неожиданных встреч и неожиданных исчезновений. В Риме мы очень спокойно уселись пить кофе с Федором, тогда как Мария Валентиновна и Иван Павлович3 отправились за какою-то покупкою, в уверенности, что наш поезд отбывает в 9 часов. Смотрю в путеводитель: в 8. Расцеловались с Федором, и спешу вскочить в первый попавшийся вагон -- с Марьей Вал. и Ладыжниковым так и не простился. Был вознагражден за потерю встречею с Анатолем Франсом. Любопытный мужчина. Говорили долго и много -- без знакомства, сидя за одним столом вагона-ресторана.
   Дома застал дела неприятные. Новые мои сборники -- "Современники" (Лев Толстой, Новый Горький, Леонид Андреев, Давид Айзман, Бальмонт) и "Красивые сказки" -- конфискованы 4. Первый -- за цитаты из запрещенных стихов Бальмонта. Второй -- черт их знает за что: собрание всевозможных обрывков средневекового фольклора. За фамилию, должно быть. Еще одно дело по 73!5 Чего-чего другого, а уж этого безобразия ждать я никак не мог, и оно меня сильно сажает на мель.
   Поэтому думаю просить Вас -- яко возможно, поторопите "Княгиню Настю", дабы она не лежала на боку, но трудилась бы и родителя своего кормила. Едучи путем-дорогою, думал я о ней и о 20 000 экз., которые обычно печатает Пятницкий, и пришел к тому убеждению, что раз таков обычный всероссийский тираж, то -- для московского на сей раз следовало бы увеличить. Говорю сие не по литературному самомнению, а потому, что Москву знаю: шибко бросится она искать портретов, намеков и т. д.
   Как только свалю черновой набросок 2-го тома "Сумерков божков" 6, сяду за памфлеты. Три хорошие темы имею. Две обработаю к июню, не знаю, справлюсь ли с третьего. Смертяшкин-то у меня выйдет 7.
   Пришла новая корректура "Против течения" 8. Прислать Вам?
   Айзман совсем раскис и убит рознью с Вами. Напишите ему поскорее, ибо моим утешениям он плохо внемлет 9.
   Был у меня Тарле 10. Рассказывал нового не весьма много и не слишком любопытно. В университете сильные профессорские брожения даже на правой. Шварц11 ухитрился бестактностью своею вывести из себя даже такого зубра, как А. И. Соболевский!12
   Уж очень у нас тут хорошо и просторно. Однако наехали и к нам россияне.
   Собираюсь шибко работать и на сем основании наложил на себя воздержание от вина на целый месяц. Три дня прошло без нарушения. К июню восстановлюсь в совершенстве.
   У нас в доме повальный благоговейный восторг пред "Исповедью". Я уже в третий раз читаю, и мне все больше и больше она нравится. Вечной красоты и правды полна эта вещь удивительная. И уж до чего она -- русская! Очень мне любопытно, как примут иностранцы этот славянский калейдоскоп религиозной мысли: поймут или в тупик станут и обидятся?
   Кулебяки не получите до моего приезда: говорят, будто начинка не выдержит майской температуры и протухнет на почте. Суррогатом едет к Вам кулич.
   Соболевского посылаю 13.
   Будьте здоровы, веселы и в духе, и да очистятся внутренние склянцы Ваши при помощи боткинских капель, а еще лучше -- чтобы они сделались ненужными к употреблению. Мария Федоровна! Мой Вам привет и от всего Кави нашего!
   Всего Вам и всем каприйским людям самого прекрасного, и ученикам.

Ваш А. А.

  
   1 Шаляпин; Мария Валентиновна -- его жена.
   2 Владимир Александрович Базаров (наст, фамилия Руднев, 1874--1939) -- социал-демократ, экономист, философ, переводчик работ К. Маркса и Ф. Энгельса. В 1905--1907 гг. участвовал в большевистских изданиях, затем отошел от большевиков, вместе с Богдановым выступал с ревизией марксизма.
   3 И. П. Ладыжников.
   4 Речь идет о втором издании сб. Амфитеатрова "Современники" и "Красивые сказки". В новом издании "Современников" Амфитеатров цитировал запрещенные стихотворения Бальмонта, печатавшиеся в 1906 г. в "Красном знамени". Сб. "Красивые сказки" (СПб., изд-во "Просвещение", 1908, посвящен Вас. И. Немировичу-Данченко) включал обработанные Амфитеатровым краткие новеллы -- легенды различных народов: норвежские, итальянские, фламандские, острова Корфу, украинские, закавказские и др. Сб. "Современники" (М., тип. А. П. Поплавского, 1908) изъят из продажи. См.: Книжная летопись. 1908. Т. 1. No 16. 19 апр. С. 21.
   5 73--74-я ст. "Уголовного уложения" (СПб., Сенат, тип., 1903), по которой привлекались лица, обвинявшиеся в "святотатстве в печати".
   6 Амфитеатров писал вторую часть романа "Сумерки божков" -- "Крестьянская война".
   7 См.: А--Г, п. от 20 апреля 1908 г., прим. 4.
   8 Сб. статей Амфитеатрова "Против течения" (СПб., изд-во "Прометей", 1908) был посвящен критике декадентства в русской литературе. В нем были напечатаны статьи об Андрееве ("Талант во тьме"), Арцыбашеве ("Протест В. П. Санина"), фельетон "Карьера литератора Вьенпупульского" -- восходящей звезды литературного декадентства и др.
   9 21 апреля 1908 г. Горький писал Айзману: "Мое отношение к пессимизму и ко всем иным выражениям психического распада личности в русской литературе -- становится все более враждебным <...> Не сердитесь на меня, но я не могу скрыть от себя, что наши дороги резко расходятся. Ваши рассказы в сборнике "Жизнь" произвели на меня тяжкое впечатление, хотя я их знал раньше. Но в этой грязной книге, где все авторы насилуют женщину, Ваши вещи еще более проиграли в моих глазах <...> Вас, конечно, не касается мое возмущение, как Ваши произведения не трогают русскую женщину, я говорю о других. Но, поскольку и Вы сливаетесь с Арцыбашевым и КR,-- мне искренно грустно за Вас и жаль Вашего таланта. Он был такой задушевный, лирический, славный. Извините за правду, если она сказана грубо" (XXIX, 60--61).
   10 Евгений Викторович Тарле (1875--1955) -- историк. В 1903--1917 гг. приват-доцент Петербургского университета.
   11 Александр Николаевич Шварц (1848--1915) -- в 1908--1910 гг. -- министр народного просвещения, член Государственного совета. Известен как крайний реакционер. По его указанию была отменена университетская автономия, запрещен прием женщин-вольнослушательниц в высшие учебные заведения, введена процентная норма при приеме евреев во все высшие учебные заведения.
   12 Алексей Иванович Соболевский -- ученый-филолог (1856--1929), профессор Киевского и Петербургского университетов, академик (с 1900 г.), автор трудов по истории русского языка, этнографии, истории древнерусского искусства, археологии, фольклору.
   13 Речь идет, по-видимому, о кн.: Великорусские народные песни/Собр. А. И. Соболевским. СПб., 1895--1902. Т. 1--7.
  

28. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. 12 мая 1908 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Только что написал Вам письмо, как получил от Вас. Я ничего и никому не могу рассказывать о том, что Вы предполагаете с новым издательством, уже по той простой причине, что сам ничего не знаю, ровно как и участие Федора1 мне было безызвестно.
   "Царь-Голод" посылаю. Относительно убрания Шаляпина 2 -- конечно, возможно, но -- кем его заменить? Это единственное артистическое имя, общеизвестное бесспорно, т. е. даже там, где Шаляпина никогда не слыхивали. В "Последней жертве" Островского так упоминается имя Патти и Росси 3. Надо что-нибудь придумать. Конечно, можно выбросить и весь этот штрих, да жалко отнимать его у актера. Очень рад, что "Настя" в Питер поехала4, а то я преглупо оскудел. Еще раз приветы и пожелания!

Ваш А. А.

   Вот -- думал к письму приписку сделать, а они уж уехали. Посылаю вдогонку.
   Пришлите, буде можно, литературный "Распад" 5.
  
   Датируется по предшествующему письму, написанному в этот же день, т. е. 12 мая.
   1 Шаляпина.
   2 См.: Г--А, п. от мая, не позднее 10, 1908 г., прим. 5.
   3 В пьесе А. Н. Островского "Последняя жертва" (действие первое, явление седьмое) упоминаются имена великих итальянских артистов -- певицы Аделины Патти (1843--1919) и трагика Эрнесто Росси (1827--1896). Амфитеатров был лично знаком с Росси, часто гастролировавшим в России, и написал о нем очерк (сб. "Курганы", СПб., изд-во "Общественная польза", 1903).
   4 Пьеса Амфитеатрова "Княгиня Настя".
   5 Сб. "Литературный распад".
  

 []

29. Амфитеатров -- Горькому

  

Cavi di L[avagna]. 1908, мая 22

   Дорогой Алексей Максимович.
   Не знаю, как будет с "Княгиней Настей" дальше, но вчера прислал мне Владимир Немирович1 архилюбезное письмо, из оного я заключаю, что репертуар их не весьма в авантаже обретается и пьеса им очень нужна. Отправил вчера Немировичу два экземпляра. Очень интересно, что из всего этого выйдет.
   От Пятницкого, покуда, вестей не имею.
   Что-то замедлились последние листы "Против течения", к большому моему неудовольствию.
   У нас Горелов2. Совсем он, бедняга, болен. Ему бы не играть, а лежать надо было в сезоне предстоящем. Но денег нет, и долгов много. Ничего не поделаешь и противу рожна не попрешь.
   Я усиленно работаю над 2-ю частью "Сумерков божков"3, и пришлось написать предисловие и кое-какие новые вставки к новому изданию "Марьи Лусьевой" 4.
   Очень я удручен трехтысячным штрафом, обрушившимся на Сытина за мои "Фантастические правды"5. Если бы я мог подозревать, что дикость Гершельмана 6 в состоянии дойти до такого безобразия, то продал бы книгу кому-нибудь в Москве, а не в Петербурге, где, я уверен, она прошла бы без дурных последствий и много-много, если с временным арестом. А сейчас, конечно,-- ад для всей России.
   Думаю поговорить с Ладыжниковым для заграницы, покуда не переиздал кто-нибудь проворный и прыткий, вроде Каснари7. Как Вы полагаете?
   Благополучно ли добрался кулич и книги? Экземпляр последних, пожалуйста, передайте А. А. Луначарской, с поклоном и благодарностью.
   До свидания. Как живете? Сердечный привет Марии Федоровне и Зиновию Алексеевичу8. И да здравствуют все домочадцы и люди каприйские!
   Желаю Вам всего хорошего.

Ваш Ал. Амфитеатров

  
   1 Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858--1943) -- режиссер, один из основателей и руководителей Московского художественного театра.
   2 Сергей Иванович Горелов (1877--1916) -- артист.
   3 "Крестьянская война".
   4 Речь идет о третьем издания повести Амфитеатрова "Марья Лусьева" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1908; 1-е изд.--1904). Повесть посвящена истории молодой интеллигентной девушки, которая стала жертвой темных дельцов -- организаторов тайной проституции, маскируемой "домашними" условиями жизни.
   5 Иван Дмитриевич Сытин, (1851--1934)--издатель. Основал в 1883 г. издательскую фирму "Т-во Сытина и КR". владелец газ. "Русское слово". О книгоиздательской деятельности Сытина см.: Сытин И. Д. Жизнь для книги. М., 1962: Здесь же опубликованы письма Горького Сытину, статья "400 лет русского книгопечатания (1564--1964)" (М.. 1964, т. 2).
   Возбужденное в 1908 г. судебное дело о брошюре Амфитеатрова "Фантастические правды" было закончено 17/30 ноября 1909 г., о чем было напечатано сообщение в газ. "Русское слово": "Вчера в окружном суде при закрытых дверях слушалось дело директора-распорядителя Издательства тов-ва И. Д. Сытина, привлеченного к ответственности за издание брошюры Амфитеатрова "Фантастические правды". Брошюра посвящена изображению событий в Прибалтийском крае. Комитет усмотрел в брошюре признаки оскорбления должностных лиц. Суд оправдал Сытина" (Русское слово. 1909. No 265. 18 нояб./1 дек.).
   6 В фельетоне "Гоголевские дни" Амфитеатров упоминает о Гершельмане: "Не без страха высматривал я в толпе, вокруг меня пестревшей, генерала Гершельмана. Это чрезвычайно обидчивый человек. Он может простить все, что ни говорят о нем самом, но никак не извиняет, если это относится к чину или званию <...> Что касается его цензурного проекта, то покуда, кажется, генерал Гершельман остался с носом" (Амфитеатров. Заметы сердца. СПб.. 1909. С. 11--12).
   7 Альвинг Андреевич Каспари (1836--1913) -- издатель и книгопродавец. Начал самостоятельную деятельность в Петербурге в 1870 г. Большую популярность получили книжные серии Каспари "Библиотека романов" и "Дешевая библиотека русских классиков", а также научно-популярные издания, напр. "Всемирная история" в четырех томах (СПб.. 1902--1904) и др.
   8 Зиновий Алексеевич Пешков (Зиновий Михайлович Свердлов. 1884--1966) -- французский генерал и дипломат, брат Я. М. Свердлова, был связан с Горьким по Нижнему Новгороду. В 1902 г., как свидетельствовал Горький, З. М. Свердлов принял православие для поступления в Императорское училище филармонии. При крещении он принял фамилию Пешков и отчество Алексеевич. В 1904 г. эмигрировал, жил в Америке, во время пребывания Горького в Америке находился вместе с ним, затем отправился в Новую Зеландию, а оттуда приехал на Капри к Горькому. Во время первой мировой войны вступил волонтером во французскую армию, был тяжело ранен, потерял руку. Приняв французское гражданство. З. А. Пешков несколько лет находился на дипломатической работе, после чего вновь вернулся в армию, командовал Иностранным легионом в Марокко (1921--1926 и 1937--1940). В 1941 г. сражался в войсках де Голля. Награжден орденом Почетного легиона. На протяжении многих лет Пешков переписывался с Горьким.
   После смерти З. А. Пешкова все письма Горького, хранившиеся у него, а также автографы первых двух страниц повести "Мать" по его завещанию поступили в АГ. О том, как это произошло, см. выше ст. И. С. Зильберштейна "М. Горький и литературное наследство".
   О встречах с З. А. Пешковым см. интервью И. С. Зильберштейна "Три месяца поисков" (Лит. газ. 1966. No 75. 28 июня); см. также: Зильберштейн И. С. Культурные ценности возвращаются // Сов. культура. 1980. No 41. 20 мая.
  

30. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Конец мая, не ранее 24, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   До сего дня из Питера нет обратной расписки в получении "Кн[ягини] Насти". Беспокоюсь.
   О Ладыжникове -- ничего не могу сказать, ибо его дела, как знаю, находятся на повороте1. Вы предложите ему и -- в такой форме: будете давать какому-либо журналу все ваши статьи прежде выхода их в России. Вероятно, это осуществится.
   Живем -- тихо, отдыхаем. Когда нет народа, я пользуюсь этим временем и -- прихварываю. Но это, конечно, не суть главное мое занятие. Читаю. А также пишу 2.
   Соболев[ского] еще не получил.
   А кулич прибыл разбитый в крошки, но мы их все-таки съели.
   Кланяюсь.

А. Пешков

   Датируется но предшествующему письму.
   1 Из переписки Горького с Ладыжниковым и другими корреспондентами видно, что изд-во Ладыжникова в Берлине испытывало серьезные денежные затруднения. Стоял вопрос о закрытии издательства. Горький предложил занять деньги у М. С. Боткиной. "Временно это поддержало бы предприятие, а в конце концов -- будут же у нас свои деньги!", -- писал он Ладыжникову (Арх. Г. Т. VII. С. 182). Вскоре затруднения были преодолены.
   2 В это время Горький начал работать над повестью о деревне ("История Кузнечихи"), которую предполагал дать "к осенним сборникам" (Арх. Г. Т. IV. С. 249). Замысел не был осуществлен. Частично он воплощен в повести "Лето". Задумал написать статью "О задачах русского писателя" (позже -- "Разрушение личности") (Там же. С. 253). См. ниже.
  

 []

31. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Конец мая 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   При сем, пользуясь любезным разрешением вашим, посылаю список книг, кои хотел бы иметь1.
   Попросите вашего комиссионера послать оные книжки скорее и не брать с меня дорого.
   Стало у нас тепло и благодатно, ловим мы рыбу и ожидаем гостей.
   Кланяемся.
   Селедки еще не приплыли.
   Привет вам!

А.П.

   Простите -- список книг поместил на обороте сего -- по рассеянности, а не по скупости на бумагу, честное слово! А переписать на иной лист -- не поспею на почту. Уж будьте великодушны, попросите кого-либо из ваших на машинке изобразить список. Я за это трех виол пришлю. Хороших.
   А "Семи повешенных" 2 еще не имею. Получив -- пришлю.

А.

   Все ниже названные сочинения изданы в разное время Академией наук и по каталогу Академии имеют такие NoNo-а.
   No 178. Каспий. О походах русских в Табаристан.
   204. Каганкатваци. История агаван.
   211. Катанов. Мусульманские легенды.
   248. Куник и Розен. Известия Ал-Бекри о Руси и славянах.
   331. Патканьян. История императора Иракла.
   332. -- -- История халифов.
   333. Патканьян. Осада Иснагани.
   460. Туманский. Китабе Акдес -- священная книга бабидов.
   Засим: А. Веселовский. Боккачио. (Не знаю, чье издание, кажется тоже Академии.)
   Корелин. Эпоха итальянского Возрождения, 2 тома, в продаже нет.
   Издание -- неизвестно.
   Прошу не смешивать с книгой этого же автора "Очерки Возрождения", изданной "Русской мыслью" в 1896 году.
  
   Датируется по предшествующему письму.
   1 Горьким указаны следующие книги по "Каталогу изданий Императорской Академии наук. (Издания на русском языке, вышедшие в свет по 1-е декабря 1901)". СПб., 1902. (В тексте письма исправлены неточно проставленные Горьким номера.)
   178. Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан, с дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря [СПб.. 1875].
   204. Каганкатваци. История агаван / Пер. с армян. [СПб.], 1861.
   211. Катанов Н. Ф. Мусульманские легенды. Тексты и переводы. [СПб.], 1894.
   248. Куник [А. А.], барон Розен [В. Р.]. Известия ал-Бекрп и других авторов о Руси и славянах. Ч. 1//Записки имп. Акад. наук. [СПб.], 1903. Т. XXXII. Кн. 2.
   331. Патканьян К. [Патканов К. П.] История императора Иракла. Сочинение епископа Себеоса, писателя VII века / Пер. с армян. [СПб.], 1862.
   332. Он же. История халифов Вардапета Гевонда, писателя VIII века / Пер. с армян. [СПб.], 1862.
   333. Он же. Дневник осады Испагапп афганами, веденный Петросом дп Саргис Гиланепц в 1722 и 1723 гг. Материалы для истории Персии. Перевод и объяснения. [СПб.]. 1870.
   460. Туманский А. Г. Китабе Акдес. "Священнейшая книга" [современных] бабидов / Текст, пер., введение и приложения А. Г. Туманского // Записки имп. Акад. наук по ист.-фил. отд. [СПб.], 1899. Т. III. No 62.
   Далее речь идет о кн.: Веселовский А. Н. Боккаччо, его среда и сверстники. СПб.: тип. имп. Акад. наук. 1893--1894. Т. 1--2; Корелин М. С. Очерки итальянского Возрождения. М.: изд. И. Н. Кушнерева и Ко, 1896.
   2 "Рассказ о семи повешенных" Л. Андреева впервые напечатан в альманахе изд-ва "Шиповник" (СПб., 1908, кн. 5). Отдельно вышел в изд-ве Ладыжникова (1908).
   Горький отнесся к рассказу отрицательно, поставив его в один ряд с такими произведениями Л. Андреева, как "Тьма" и "Мои записки" (ЛН. Т. 72. С. 439). Однако в 1929 г. Горький отмечал, что "Красный смех" и "Рассказ о семи повешенных" относятся к тем произведениям, которые "в достаточной мере точно отражали волнения эпохи" (XXX, 145).
  

32. Амфитеатров -- Горькому

C[avi] d[i] L[avagna]. 1908.VI.4

   Дорогой Алексей Максимович.
   Список Ваш сейчас же поехал в "Прометей". Значит, книги будут недели через две. Скидку он делает 15 %.
   Сельди никак не могут выехать по неизобретательности отправителей насчет посудины. В жести не годится, а стекла подходящей величины никак в Кави не подберем. На днях отправим из Сестри.
   Получили ли Соболевского?
   Нельзя ли Вам как-нибудь подогнать в "Знании" публику тамошнюю насчет "Княгини Насти"? А то я совсем отощал в смысле сумм. В газетах-то за это время не работал -- ну, и скудость. Пожалуйста, телеграфните им, буде возможно, чтобы поторопились высылкою аванса. А то вот уже две недели -- "дарами провиденья, как птица божия, он жил". А на руках много хорошей и срочной работы: конец "Сумерков", Ваши памфлеты1. Уж очень бы не хотелось отбиваться от всего этого для газетной строчки.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего.
   Приветы М. Ф.!

Ваш А. А.

   1 См.: А--Г, п. от 20 апреля 1908 г.
  

33. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Первая половина июня 1908 г.]

   Уважаемый Александр Валентинович!
   Я лишен возможности исполнить Ваше желание1, -- аз есмь живу в долг. Буду иметь свободные деньги в декабре, не раньше.
   Мне тяжело отказываться от услуги Вам, которая, в иное время, ничего, кроме удовольствия, не доставила бы.
   Жму руку.
   М. Ф. кланяется.

А. П.

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 4 июня 1908 г.
  
   1 По-видимому, Амфитеатров обратился к Горькому с просьбой о займе денег. В его письмах того времени звучат жалобы на материальные затруднения. В связи с этим Горький просил Пятницкого: "Как только будут свободные деньги, пожалуйста, пошлите Амфитеатрову. Его книги конфискуются одна за другой, и он бедствует!" (Арх. Г. Т. IV. С. 253).
  

34. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Июнь, не позднее 22, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Турецкого содержания книги получил1 -- за что горячо благодарю! В сих книгах есть множество истинно народного -- а оно наиболее человечье, наиболее мудрое.
   Боккаччио2 еще не присылали.
   На днях жду Пятницкого 3. Выслал ли он вам деньги? Его -- загоняли конфискациями книг, изданных давно уже, как "Евреи" Юшкевича4, и он сердит, яко Нептун здешний, третий день неустанно буйствующий вокруг острова нашего.
   Тепло!
   Жму руку и ожидаю вас

А. Пешков

  
   Датируется по следующему письму.
  
   1 Речь идет о книгах, которые Горький просил купить для него.
   2 Веселовский А. Н. Боккаччо, его среда и сверстники. СПб., 1893--1894. Т. 1--2.
   3 Приезд Пятницкого на Капри задерживался в связи с делами по изд-ву "Знание", прежде всего с судебными процессами по поводу конфискации серии книг марксистской литературы и других изданий "Знания" (Г--А, п. от января до 30, 1907 г.). В дневниках Пятницкого 1908--1909гг. имеются многочисленные записи о конфискации книг, вызовах к судебному следователю, составлении письменных показаний и т. д. 20 июля/2 августа 1908 г. запись о том, что Пятницкому отказано в заграничном паспорте в связи с судебными преследованиями. Только 26 августа/ 8 сентября 1909 г. он смог выехать из Петербурга. 1/14 сентября он приехал на Капри.
   4 Семен Соломонович Юшкевич (1868--1927) -- писатель, печатался в сб. "Знания". Здесь же вышло собрание его сочинений (1903--1908, т. 1--5). В 1910 г. Юшкевич посетил Горького на Капри. После Октябрьской революции Юшкевич эмигрировал, жил в Париже.
   1 июня/19 мая 1908 г. в Дн. Пятницкого есть запись о конфискации повести Юшкевича "Евреи" (II сб. "Знания").
  

35. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1908.VI.24

   Дорогой Алексей Максимович.
   От Пятницкого половину, т. е. 500 р., я получил1 с предложением прислать и другую половину, буде надо. Отвечал, что очень надо, и буду ждать. Как получу, к Вам прискачу.
   Насчет памфлетов2. Стоит ли делать их? Порнографическая волна, кажется, уже прокатилась и находится в упадке. Поздняя -- осенняя -- полемика не даст ли только новый толчок сим заглохшим уже темам? Примите эти строки не как отказ, но как искание совета.
   Боккаччио Вы, вероятно, уже получили. А Веселовского? То бишь! Соболевского?
   Я послал Вам корректурный дубликат конца "Против течения". Сейчас книга, вероятно, уже вышла или выходит. Но "Прометей" -- ужасный медлитель насчет авторских экземпляров: "Сумерки божков" я до сих пор не имею. А между тем мне прямо-таки необходимо мнение об этой вещи и некоторых близких умов -- и прежде всего Ваше3. Потому что относительного этого повествования я сам часто путаюсь и смущаюсь и не имею в нем тех твердых дорог и намерений, что вели меня в "Восьмидесятниках" и поведут в романе, который будет их продолжением 4. Жду не дождусь возможности за него приняться.
   Очень приятно было бы повидать Пятницкого.
   Погода и у нас все время стояла гнуснейшая. Даже не было тепло. Сегодня, впрочем, день великолепный.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне.

Ваш А. А.

  
   1 Речь идет о гонораре за пьесу "Княгиня Настя".
   2 См.: А--Г, п. от 20 апреля 1908 г.
   3 Отзыв Горького о первой части романа Амфитеатрова "Сумерки божков" (СПб., изд-во "Прометей", 1909).
   4 Роман "Восьмидесятники" (т. 1 -- "Разрушенные воли", т. 2 -- "Крах души"; СПб., изд-во "Общественная польза", 1907). Во втором издании роман получил подзаголовок "Хроника 1880--1908 гг." (СПб., изд-во "Общественная польза", 1908). Продолжением его является роман "Девятидесятники" (СПб., изд-во "Прометей", 1909--1911. Т. 1--2; 2-е изд., 1910--1913).
  

36. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Не ранее 26 июня 1908 г.]

   Дорогой мой Валентинович --
   я очень рад знать, что вы получили денег, получите еще и ахнете сюда -- всё это весьма приятно!
   Я же получил Соболевского, и Веселовского тоже.
   Но! Веселовского мне прислан "Декамерон", его редакции, требуется же исследование его "Боккачио и его время".
   0 "Вилле Альберти" -- не мечтаю, ибо, вероятно, этой книги -- нет нигде.
   А "Боккачио и его время" -- возможно встретить1.
   Не постараетесь ли? И сколь много я вам должен?
   Что же касается до памфлетов -- порнография -- черт с ней! -- иссякает, вы правы. О, люди! Даже и в этом они бедными оказались!
   Но г. Смертяшкин -- благоденствует и гнусно клевещет на жизнь.
   Впрочем же -- не пишите того, что не нравится. И -- всего доброго! И до свидания! Поклоны. Приехал Кондурушкин, человек сирийский2 и серьезный, тороплюсь поговорить с ним.

Жду вас А.

  
   Датируется по п. Амфитеатрова Горькому от 24 июня 1908 г.
  
   1 Речь идет о кн.: Веселовский А. Вилла Альберти: Новые материалы для характеристики литературного и общественного перелома в итальянской жизни XIV-- XV столетий. М.: Синод. тип., 1870; Он же. Боккаччо, его среда и сверстники. СПб., 1893--1894. Т. 1--2. Веселовскому же принадлежит упоминаемый в письме классический перевод "Декамерона" на русский язык (СПб., 1891--1892. Т. 1--2). Все книги хранятся в ЛБГ, две первые с пометами Горького (Описание).
   2 С. С. Кондурушкин приехал на Капри из Сирии 25 июня 1908 г.
  

37. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna, 1908.VII.10

   Дорогой Алексей Максимович.
   От Пятницкого и вторые 500 получил. Великое спасибо. Никак не могу пристойно развязаться с обязательным томиком "Сумерков"1. Надеюсь, однако, быть на Капри дней через десять.
   Знаю, что Вы были в Alassio2, и, признаться, несколько огорчился, что не токмо не заехали по соседству, но и не дали знать. Ведь -- выходит в буквальном смысле:
  
   Мимо двора ехал --
   Здравствуй не сказал...
  
   Получили ли "Виллу Альберти"? О Веселовском написано.
   Получил вчера письмо от Влад. Немировича насчет "Княгини Насти" 3. Комплиментов множество, и неоднократно выраженное намерение ставить, а общее впечатление письма все-таки, что ничего из этого не будет. А впрочем, очень может быть, что это от моей мнительности, которою становлюсь одержим на старости лет. Жалуется, что для самой Насти актрисы нет и что труппа не умеет вести диалогов. Последнего совершенно не понимаю.
   Айзман написал пьесу "Светлый бог"4. Кажется, впрочем, уже отослал ее к Вам, так что для Вас она не новость. Мне в ней многое лирическое нравится. Он много работал для нее по моей библиотеке.
   Обижают головные боли. Должно быть, мало хожу.
   Привет Марье Федоровне.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш Ал. А.

  
   1 Роман "Сумерки божков".
   2 Горький выехал в Аляссио, где жила Е. П. Пешкова с сыном Максимом, 6 или 7 июня. Возвратился на Капри около середины июня 1908 г. (ЛЖТ. Вып. 2. С. 39--40).
   3 Пьеса "Княгиня Настя" к постановке на сцене МХТа не была принята.
   4 Отзыв Горького о пьеса Айзмана "Светлый бог" см. в следующем письме.
  

38. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Июль, не позднее 22, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Огромная благодарность за Веселовского -- это драгоценный подарок! -- но -- довольно! -- не развращайте меня, ибо -- жаден до книг, свирепо жаден!
   Сообщите же, сколько должен я вам. На днях явится Пятницкий1, привезет денег, и я бы хотел выслать вам долг, ибо вы, видимо, не оторветесь от вашей Cavi никогда более.
   Ох! Прочитал я Айзманову пьесу2, гласно, читал и безгласно -- не удалась ему пьеса! Тяжко огорчать его, а что сделаешь? Для таких пьес прошло время. Вот и "Саббатей Цеви" -- тоже не удался Ашу3. Для таких сюжетов -- нужно много таланта и -- тонкую, яркую форму. И -- знаний, знаний! Утешьте Д[авида] Я[ковлевича] и не советуйте ему заходить в историю, ибо эту хаотическую область нельзя посещать между прочим, по дороге, наспех.
   Всего вам доброго!
   Жду вашу книгу "Против течения" -- читая корректуры, хохотали всей колонией. Вовремя явится эта книга! Вижу ее веселое, умное лицо за стеклами витрин -- улыбается оно и говорит: здравствуйте, шарлатанщики!
   И погибе память их -- без шума. Недолго прожили, худосочные! 23-й сборник -- видели? Эта книжка мне нравится!4 Питательно.
   Поклоны

А. Пешков

  
   Датируется по следующему письму.
  
   1 См. п. 34.
   2 Речь идет о пьесе Айзмана "Светлый бог" (написана в 1908, изд. в 1914 г.). В основу ее сюжета положена легенда о религиозном еврейском просветителе и реформаторе церкви XIV в., жившем в Испании. Пьеса проникнута декадентскими настроениями. В п. к Пятницкому Горький сообщал: "Отказался принять пьесу Айзмана на тему Саббатея-Цеви, но еще хуже" (Арх. Г. Т. IV. С. 259).
   Свой отказ Горький также мотивировал в п. к Айзману. См.: МИ. Т. II. С. 384.
   3 Шолом Аш (1880--1957) -- еврейский писатель. В 1914 г. эмигрировал в США. В письме речь идет об исторической пьесе "Саббатей-Цеви" (1907) -- о еврейском лжемессии XVII в., проникнутой религиозными настроениями. Горький писал об Аше Пятницкому: "На мой взгляд, это самый даровитый из современных писателей-евреев <...> В нем есть тяготение к общечеловеческому" (Арх. Г. Т. IV. С. 253). В ЛБГ хранится Собрание сочинений Ш. Аша (М.; Л., изд-во ЗиФ, 1929--1930, т. 5 и 7) с пометами Горького
(Описание).
   4 Речь идет о XXIII сб. "Знания" (СПб.. 1908), в котором были напечатаны "Исповедь" Горького с посвящением Шаляпину. "Сказки земли" Гусева-Оренбургского с посвящением Е. П. Пешковой, "В старой лавре" А. Золотарева. По-видимому, Горький объединил эти произведения с "Исповедью", считая, что они близки ей по теме духовных исканий современного русского человека, а также мотивам "богостроительства". Посылая повесть в "Знание", Горький писал Пятницкому: "Дорогой друг -- было бы страшно хорошо поместить рядом с "Исповедью" и Гусева, и Золотарева. Сборник будет дорог? Убавьте на треть мой гонорар. Надо ждать, что такой сборник разойдется широко" (Арх. Г. Т. IV. С. 247).
  

39. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. 24 июля 1908 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Был в Генуе по делам и просвистался там при сем удобном случае. Ну, право же, отберусь от берега здешнего и приеду. Вот только бы еще немножечко собраться с духом да написать последние главы "Сумерков"1, насчет которых заколодило. А заколодило потому, что потянуло меня на некоторый замысел о расколе2. Запоем читаю и думаю.
   Айзман разогорчен ужасно. То, что Вы мне пишите об его "Светлом боге", конечно, справедливо. Поторопился, не сообразив громадности темы, и написал нечто вне времени, пространства, быта и истории. Но я заступлюсь за красивый лиризм некоторых диалогов, за халифа, смешанного из Екклезиаста3 пополам с Давидом Яковлевичем, и за довольно ловкий последний финал с началом легенды о воскресении пророка.
   Сборник ХХIII-й получил. Система стрелять всею книгою в одну точку мне нравится, но -- ежели звезда от звезды разнствует, то кольми паче выстрел от выстрела? После такой вдохновенной и радостной проповеди, как "Исповедь", Гусев-Оренбургский и Золотарев4 -- не в подъем. Драма о попах5, которую Гусев читал при мне на Капри, куда лучше "Сказок жизни" {Имеются в виду "Сказки земли" (ред.).}: там был правдивый тон, интересный быт, юмор, а здесь он -- будто над ухом в медный таз колотит. Кимвал и жупел, жупел и металл. И, притом, андреевщина. А я до этого кушанья, как Вы знаете, и в оригинале -- не большой охотник, так уж в подражании -- то оно совсем не радует. Стоит будить в бездне и писать через большие буквы Необходимость, Химеру, Природу, Разум -- для того, чтобы рассказать публике, что --
  
   Неизвестного прихода
   Был такой сердитый поп...
  
   Золотарева, каюсь, еще не дочитал. В противовес "Сказкам земли" в "Лавре" есть что-то успокоительное: со второй страницы приходит мысль о кушетке, на третьей ищешь подушку, а в конце четвертой уже сны снятся... Парень-то, должно быть, умный и со слогом, только ему бы, кажется, лучше статьи какие-нибудь писать, а не повести.
   Читал сегодня в "Голосе соц[иал]-дем[ократа]" полемику Плеханова с Богдановым. Бранчливо, длинно, скучно и -- никчему. О какой религиозной книге Луначарского он постоянно и с язвою упоминает? "Социализм и религия" что ли? 6
   "Против течения" вышло. Сегодня получил извещение, что транспорт его ко мне идет. По приезде пришлю Вам и Анатолию Васильевичу.
   Не знаете ли Вы, что будет представлять новая редакция "Образования"? Василевский прислал мне приглашение7 с такими любезностями и почтительностями, что надо отвечать поскорее, а -- что отвечать, не знаю, потому что не имею понятия о редакции.
   Газетную работу совсем упразднил. Не хочу. Срамное это, по нынешним временам, дело.
   Счетец Ваш8, господине, зело мал, ибо турецкие книги оказываются не драгоценными. Приеду -- сосчитаемся. Не надо ли еще выписать?
   Не был ли у Вас Фидлер9 -- переводчик. Пропал между Генуей и Сестри, подобно Святополку Окаянному10, той же погибе между чехи и ляхи.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне. Будьте здоровы и веселы.

Ваш А. А.

  
   1 "Сумерки божков".
   2 По-видимому, частичным осуществлением замысла "о расколе" явилось произведение Амфитеатрова "Семик. Пролог к историческому представлению "Протопоп Аввакум"" (Сполохи. Берлин. 1921. No 1; 1922. No 2).
   3 "Екклезиаст" (греч.-- проповедник) -- название ветхозаветной библейской книги (часть Библии). По преданию, "Екклезиаст" был создан царем Соломоном в старости, когда автор его, умудренный жизненным опытом, постиг суетность земного существования ("все суета сует и томление духа").
   4 Алексей Алексеевич Золотарев (1878--1950) -- писатель и краевед, участник революционного движения, эмигрировал за границу. В 1908--1909 и 1911--1914 гг. жил на Капри, печатался в сб. "Знания". О своих отношениях с Горьким Золотарев рассказал в воспоминаниях: "Горький-каприец" и "Горьковский период на Капри" (АГ).
   5 Возможно, Амфитеатров упоминает пьесу Гусева-Оренбургского "У стен Иерихона" (написана в 1907 г.). Чтение пьесы могло происходить на Капри во второй половине апреля 1908 г.
   6 В журн. "Голос социал-демократа" печатались письма Плеханова ""Materialismus militans" ("Воинствующий материализм") (ответ г. Богданову)", написанные в ответ на "Открытое письмо к Плеханову" А. Богданова (Вестник жизни. 1907. No 7). "Письмо первое" было напечатано в 1908 г. в No 6 и 7 "Голоса социал-демократа" (май--июнь). Именно об этом первом письме и пишет Амфитеатров. Плеханов критиковал в нем Луначарского за попытку теоретически обосновать богостроительство в ст. "Будущее религии" (Образование. 1907. No 10, 11) и его кн. "Религия и социализм" (СПб., 1908, т. I). Второе письмо Плеханова было напечатано в No 8 и 9 "Голоса социал-демократа" за 1908 г.; третье появилось в кн. "От обороны к нападению" (СПб., 1910). Все три письма "Militarismus militans" получили одобрительную оценку В. И. Ленина, который говорил о большой заслуге Плеханова в борьбе с махистами.
   7 Речь идет об изменении направления журн. "Образование". В No 7 за 1908 г. было напечатано обращение к читателям "От редакции", в котором сообщалось: "1. Редактор журнала А. Острогорский вынужден отказаться от дальнейшего издания и редактирования журнала, издание его переходит к И. М. Василевскому. 2. Надеясь на ценное участие в журнале сотрудников прежнего состава, редакция, кроме того, получила согласие на постоянное сотрудничество Л. Андреева, Ф. Сологуба, Д. С. Мережковского, Д. В. Философова, Вл. Жаботинского, А. А. Измайлова, А. В. Амфитеатрова и др. Подробный список сотрудников будет объявлен особо". Обновленная редколлегия заявила о "внепартийном" направлении журнала. Горький резко осудил реакционную позицию журнала и отказался от сотрудничества в нем. В письме в редакцию "Современного мира" (1908, No 9) от дальнейшего участия в "Образовании" отказались Ленин, Луначарский, Боровский, Бонч-Бруевич и другие марксисты, ранее в нем печатавшиеся. Боровский выступил с фельетоном (рубрика "В кривом зеркале") за подписью "Фавн", высмеивающим "Образование", перешедшее в руки представителей декадентского лагеря русской литературы (Одесское обозрение. 1908, No 237. 28 сент.).
   "Злополучная судьба преследует журнал "Образование" с тех пор как он перешел в руки "понедельничных" людей,-- писал Боровский.-- Сначала из этого журнала ушли все марксисты -- почти все -- осталось человека 2--3 полумарксистов, переданных, по-видимому, старой редакцией новой вместе со столами, стульями, чернильницами и пр. инвентарем. "Понедельничным" героям стало тесно в газете. Они нашли, что уже достаточно "реформировали" прессу и решили обзавестись толстым журналом для "реформы" и этого дела. Случай толкнул им "Образование", и. купив его "понедельничники" выразили полную готовность вместить в свои понедельничные традиции марксистские традиции журнала" (Там же. С. 3).
   Илья Маркович Василевский (псевдоним Не-Буква; 1882--1938) -- журналист, редактор журн. "Образование".
   8 Счет за книги (Г--А, п. от конца мая 1908 г.).
   9 Федор (Фридрих) Федорович Фидлер (1859--1917) -- литератор, переводчик русских поэтов на немецкий язык, библиограф и коллекционер. См. о нем: ЛН. Т. 92. Кн. III. С. 831--834.
   10 Святополк Окаянный (р. ок. 980 -- ум. 1019) -- туровский князь, старший сын киевского князя Владимира Святославовича. В междоусобной борьбе в 1015 г. убил братьев -- Бориса, Глеба и Святослава, за что получил прозвище Окаянного. Стал киевским князем, вскоре был разбит князем Ярославом Мудрым, погиб во время бегства, "между чехами и ляхами".
  

40. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. Конец июля 1908 г.]

   Милый Алексей Максимович.
   Так как Вы "Одесских новостей", может быть, не получаете, несмотря на строгие мои заказы (мало они им внемлют), то посылаю, на всякий случай,-- вырезку1, которую в других газетах не встречал. Может быть, Вам понадобится принять по этому случаю какие-нибудь меры? Если уже знаете, то извините за лишние 1 1/2 минут неприятности.
   Вчера послал Вам "Издали"2. Хотел послать и Луначарскому3, да не знаю, на Капри он или в Неаполе. До свиданья. Всего хорошего!
   Сердечный привет М. Ф. Обнимаю Вас.

Ваш Ал. Амфитеатров

   Глаза отвратительны.
  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Очевидно, речь идет о ст. Н. Геккера "XXIII сб. "Знания". "Исповедь" и др." (Одесские новости. 1908. No 7562. 8/21 июля), в которой критически оценивались "Исповедь" и сборник в целом. Н. Геккер отмечал тематическую и идейную близость "Исповеди", "Сказок земли" С. И. Гусева-Оренбургского и рассказа "В старой лавре" А. А. Золотарева, "как будто авторы сговорились между собой". "Что еще странее всего,-- говорилось в заключение статьи,-- во всех трех рассказах видную и даже главную роль играют духовные лица, и действие происходит большею частью в монастыре или других средоточиях религиозной жизни. Конечно, и тут не одна простая случайность, случайное совпадение".
   2 Кн. Амфитеатрова "Издалека. (Наброски эмигранта)" (СПб.. 1908) вышла, как отмечалось в "Книжной летописи" (1908, No 23, 14 июня), 5/18--12/25 июня.
   3 А. В. Луначарский с семьей с начала 1908 г. жил на Капри, однако нередко выезжал в Неаполь, Швейцарию, Париж (Арх. Г. Т. XIV).
  

41. Амфитеатров -- Горькому

  

Cavi di Lavagna, 1908.VIII.9

   Дорогой Алексей Максимович.
   Как живете? Давно от Вас вестей нет. Скучаем по оным.
   Я совсем затормошился. "Сумерки божков" мучат1. Кажется, рассвирепею и оборву их, вроде, как "Бенони" 2: остальное, мол, в другой раз.
   Приходится в то же время редактировать перевод Феррера, корректировать свои "Антики"3 и работать на раскольничий замысел, который Вы -- сдается мне -- одобрили бы, ежели бы я Вам рассказал, но так как он уже в значительной степени осуществлен, то познакомлю Вас с ним уже в исполнении, хотя, вероятно, черновом.
   Очень меня радует большой и серьезный успех "Исповеди"4 в России и то очевидное влияние, которое имеет эта чудесная поэма. Давно уже ни одна книга не входила в общество так просто, без рекламного вопля и бума и так обаятельно. Пестрые колпаки и звенящие бубенчики всероссийского литературного шутовства явно растерялись в ее строгом присутствии. Хорошо! А теперь еще "ненужный человек" 5 пройдет по мозгам читательским и еще их почистит. Авось и выйдет благо.
   У меня здесь гостил дней 10 Тотомианц6, заряженный целою тучею всевозможных слухов и сведений петербургских литературных.
   Умер мой отец7. Чувствую себя через то в старшем поколении рода моего. Не скажу, чтобы приятное ощущение.
   Ничего Вы мне не написали насчет "Образования"8, а они пишут чувствительные письма и пристают насчет ответа. Книжка журнала объявлена хаотической, но приличная, кажется. Но их "Утро" 9 -- поистине клоака... Если разбирать, что лучше -- такой радикализм или беспардонное черносотенство наголо,-- еще большой диспут быть может. Насчет газеты я послал Василевскому отказ категорический.
   Вот Вам житейский курьез, на который я натолкнулся, пересматривая старые NoNo газет -- для одного фельетона.
   "11 июня в Новоладожском уезде крестьянин Владимир Санин изнасиловал старуху 70 лет". Эффект, не использованный Арцыбашевым!10 Бывают же такие счастливые совпадения. Вот только "крестьянин" -- лишний.
   "Против течения", должно быть, идет и читается, судя по любезности издателя. Критических статей не видал. Впрочем, обо мне всегда критический народ безмолвствует.
   Очень хочется к Вам на Капри, но дел и забот полон рот, да по некоторым событиям и деньжишками проюрдонился. Надо подождать, покуда обрасту.
   Сердечный привет дорогой Марии Федоровне, и всей палате, и воинству Вашему.
   До свидания. Будьте здоровы, веселы и благополучны. Всего Вам хорошего.

Ваш А. Амфитеатров

  
   1 Амфитеатров работал над второй частью романа "Сумерки божков" ("Крестьянская война").
   2 Речь идет о повести К. Гамсуна "Бенони"; напечатана в XXII сб. "Знания" (1908). В заключительной главе автор сообщал, что повесть должна иметь продолжение -- "но это уже другая история, другая повесть "Роза"" (с. 338). Повесть "Роза" напечатана в XXVI сб. "Знания" (1908).
   3 В сб. "Антики" (СПб., "Прометей", 1909) вошли ст. "Рабство", "Античный период Евгения Онегина", "Римские декабристы", "Майков и катакомбы" и др.
   4 Амфитеатров говорит здесь не только о большом успехе "Исповеди" у читателей, но и о тех критических статьях и рецензиях, которые вызвало это произведение. Как и предвидел Горький, повесть возбудила многочисленные "толки и споры" (Арх. Г. Т. IV. С. 257). Подняв на щит "богостроительские" идеи этой повести, буржуазно-либеральная и декадентская критика стала превозносить Горького. Если до выхода в свет "Исповеди" Д. В. Философов писал о конце Горького, то в статье "Евсей и Матвей", посвященной анализу философского содержания "Исповеди" и "Жизни ненужного человека", он объявлял о возрождении его таланта (Московский еженедельник. 1908. No 29. 26 июля).
   В июне--июле были напечатаны многочисленные статьи, полностью или частично посвященные "Исповеди": В. Розанов "На книжном и литературном рынке" (Новое время. 1908. No 11612. 11 июля), Э. Старк (Зигфрид) "Эскизы" (С.-петербургские ведомости. No 160, 16 июля), И. Игнатов "Литературные отголоски. XXIII сб. "Знания"" (Русские ведомости. No 179. 26 июля), А. Тимофеев "К богу или от бога?" (Руль. No 124. 28 июля) и др. Из журнальных статей следует упомянуть ст. А. Измайлова "Русский человек на духу" и В. Львова-Рогачевского "Новая вера" (Образование. 1908. No 7); последняя представляла собой попытку объяснить суть "богостроительства" Горького, вскрыть его философские ошибки.
   5 Повесть Горького "Жизнь ненужного человека" ("Шпион").
   6 Вахтанг Фомич Тотомианц (1875 -- ?) -- экономист, либеральный общественный деятель, сотрудничал в органе легальных марксистов "Начало", в 1903 г. редактировал "Экономическую газету", вел отдел экономики в журн. "Образование". Во время революции 1905--1907 гг. был близок левым кругам, затем отошел от них. В 1913 г.-- приват-доцент Московского университета, автор ряда работ в области экономики и кооперации.
   7 Валентин Николаевич Амфитеатров (ок. 1833--1908), умер 20 июля/3 августа в Москве. В. Н. Амфитеатров, священник, протоиерей московского Архангельского собора в Кремле, был связан с либеральными кругами, духовный наставник сестры Л. Н. Толстого -- Марии Николаевны Толстой, автор кн. "Очерки библейской истории Ветхого завета" (М" 1895) и др. В ЛБГ хранится одна из его книг (с пометами Горького) -- "Письма о. протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова к Екатерине Михайловне и к о. архимандриту Серапиону Машкиным" (Сергиев Посад, тип. Троице-Сергиевой лавры, 1914) (Описание).
   8 См.: А--Г, п. от 24 июля 1908 г., прим. 7.
   9 Газ. "Утро России" -- орган либеральной буржуазии, выходила в Москве в 1907, 1909 и 1916 г. Субсидировалась капиталистами Рябушинскими. В п. к Ладыжникову Горький писал: "Видите Вы москвитянскую газетину, "Утро России" именуемую? Вот гнусная окрошка! Сотрудники: Озеров -- зубатовец, Чириков, Тан, Н. Иорданский, мек и б[ывший] член ЦК! Сологуб -- садист, А. Белый, Блок, и в этом вредном винегрете Леонид Андреев, ред[актор] литератур[ого] отдела! Лоло! Любошиц!" (Арх. Г. Т. VII. С. 167).
   10 Михаил Петрович Арцыбашев (1878--1927) -- писатель, один из представителей русского модернизма, после 1917 г.-- эмигрант.
   Амфитеатров имеет в виду совпадение имени крестьянина с именем героя нашумевшего романа Арцыбашева "Санин".
  

42. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Между 10 и 21 августа 1908 г.]

   Дорогой А. В.!
   В 7-й книге "Образования", кроме статей прежних сотрудников, будут помещены повести Сологуба, Каменского, Тана, статьи Гиппиус и, кажется, Мережковского. Вот и все, что я знаю1. Мне это кажется странным. Волы и кони, и трепетные лани2 -- как они будут понимать друг друга?
   Крах 80-х годов дал "парламент мнений" А. Суворина3, не второго ли парламента возникновение видим?
   Об "Исповеди" читал статью Чулкова4. Не очень гениально. Молод сей Чулков, но -- сильно глуп.
   Василевский прислал и мне чувствительное письмо5, а Луначарскому -- два. Оба мы -- отказались. А Рогачевский-Львов -- принял сей финик6.
   Об отце вашем имею представление по рассказам москвичей, главным образом -- Саввы7. Хорошо он говорил о нем, и у меня составилось впечатление, что это был человек честно верующий.
   Думаю, что нет выше наслаждения, как наслаждение честною верой, тою, которая ничего не скрывает от себя, ничего не выдумывает, но мужественно и гордо смотрит в очи недоумений своих.
   "Против течения" -- не получил. "Сумерки"8 -- также. Интересно мне -- что вы о расколе затеваете? Очень интересно! Вышла некая брошюра "Философия рус[ского] раскола"9. Автора -- забыл. Издана в Москве.
   Учусь математике10. Ловлю рыбу. Спорим и кричим. Нечто из грамматики: "Нравится ли вам турецкая конституция?" "Нет, но я жду болгаро-турецкой войны". "Радует ли вас радость райи? Я буду рад, если ее вскоре не начнут снова резать"11.
   Вы ждете войны? Я -- да. И -- прежестокой.
   А в Киеве -- христиане съехались12 -- читаете? Умилительно? "Земля наша велика и обильна"13, особенно -- сволочью.
   Иногда кажется, что земле сей суждено превратиться в "Китайскую провинцию Россию", как о том писал венецианец Марко Поло14.
   Красиво вспыхнули французы 15. Хороший народ -- освежает!
   Крепко жму Вашу руку. Сильно она работает, неутомимая. И впредь да будет так.
   Вы об "Исповеди" -- писали? 16 Если -- да, пришлите!
   Кланяюсь

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему и последующему письмам.
  
   1 В No 7 "Образования" были напечатаны: рассказ Ф. Сологуба "Опечаленная невеста", повесть А. Каменского "Люди", рассказ Г. Чулкова "Парадиз", стихотворение А. Блока "Анархист" и др. В отделе публицистики -- ст. Д. Мережковского "Христианство и государство", А. Измайлова "Русский человек на духу", А. Крайнего (З. Гиппиус) "Добрый хаос" и др.
   2 Парафраз строки из поэмы Пушкина "Полтава" (песнь вторая):
  
   В одну телегу впрячь неможно
   Коня и трепетную лань.
  
   3 Алексей Сергеевич Суворин (1834--1912) -- журналист, книгоиздатель, литературный и общественный деятель. С 1876 г. издавал реакционную газ. "Новое время".
   Речь идет о 80-х годах в России -- периоде безвременья и общественного упадка, когда создались условия, способствовавшие возникновению буржуазных изданий, подобных газ. "Новое время" (СПб., 1863--1917). Характеризуя политическое лицо газеты, В. И. Ленин писал в ст. "Карьера": ""Новое время" Суворина -- образец бойкой торговли "на вынос и распивочно". Здесь торгуют всем, начиная от политических убеждений и кончая порнографическими объявлениями" (В. И. Ленин. Т. 22. С. 44).
   В п. Д. Френсису -- президенту Всемирной выставки в Сен-Луисе, Суворин писал 22 февраля 1904 г.: "Благодарю вас за любезное приглашение участвовать на заседаниях парламента печати всего мира, которые состоятся во время выставки в Сен-Луисе. Считаю долгом уведомить вас, что я не могу принять вашего приглашения по весьма веским основаниям. Россия вовлечена теперь в войну с Японией, и, не говоря о многом другом, я предпочитаю в это время занимать свое место не в столь обширном, но дорогом моему сердцу парламенте русской печати" (Дневник А. С. Суворина. М.; Пг.: изд. Л. Д. Френкеля, 1923. С. 308; экземпляр книги с пометами Горького хранится в ЛБГ-- Описание).
   4 Георгий Иванович Чулков (1879--1939) -- писатель и критик, символист, автор теории "мистического анархизма". В письме упоминается статья Чулкова "Правда Максима Горького", посвященная повести "Исповедь" (Речь. 1908. No 162. 9/22 июля). Объявляя Горького самым верующим русским писателем, Чулков писал: "Горького надо принять в его великолепном варварстве, с его наивной любовью к земле <...> Но Горький не только умеет любить, он умеет верить <...> Каков объект его веры -- это иной вопрос, но природа его переживаний определяется именно верой..." (с. 5).
   5 Упоминаемого письма в АГ нет.
   6 Василий Львович Львов-Рогачевский (1874--1930) -- критик и историк литературы, социал-демократ, примыкал к меньшевикам. В 1907--1908 гг. бывал у Горького на Капри.
   7 Савва Тимофеевич Морозов (1862--1905) -- крупный промышленник-капиталист, меценат, один из пайщиков и директоров Московского художественного театра. Морозов был другом Горького и через него и М. Ф. Андрееву давал средства на нелегальную работу большевиков. Его литературный портрет Горький создал в очерке "Савва Морозов".
   8 Роман Амфитеатрова "Сумерки божков".
   9 По-видимому, речь идет о брошюре В. Г. Сенатова "Философия истории старообрядчества" (М., изд. Союза старообрядческих печатников, 1908, вып. 1--2).
   10 О своих занятиях математикой Горький сообщал также в п. к Е. П. Пешковой: "Начал заниматься математикой -- интересная наука и необходимая по нынешним дням" (Арх. Г. Т. IX. С. 53). Преподавал математику Горькому Александр Карлович Лоренц-Мецнер. (В АГ хранятся тетради Горького, в которых он вел записи уроков и упражнений.)
   11 Намек на современные политические события в Турции и на ее отношения с Болгарией, так называемую младотурецкую революцию 1908 г., в результате которой в Турции была восстановлена конституция 1876 г. и был созван буржуазный парламент. В 1909 г. обострились турецко-болгарские отношения, так как Турция пыталась восстановить утраченное право на порабощение Болгарии. "Райя" -- болгарское крестьянство.
   12 Съезд русских миссионеров начал свою работу 17/30 июля 1908 г. в Киеве под председательством епископа Антония Волынского ("Съезд миссионеров" -- Русское слово. 1908. No 166. 18/31 июля). Съезд носил черносотенный характер. На нем обсуждался, в частности, вопрос об участии миссионеров в Союзе русского народа. Было принято решение просить Синод, чтобы он рекомендовал священникам и миссионерам обращаться за содействием к "патриотическим обществам и партиям". Съезд закончил работу 27 июля/9 августа 1908 г. (Русское слово. 1908. No 174).
   13 Слова из древнерусской летописи. См.: Ашукин Н. С, Ашукина М. Г. Крылатые слова. М., 1960. С. 231.
   14 Марко Поло (1254--1324) -- итальянский путешественник. В 1271 г. совершил путешествие в Китай, в ту пору завоеванный монголами, и прожил там семнадцать лет. Он служил у монгольского хана Хубилая, побывал в различных частях Китая и в областях, пограничных с ним. Это путешествие описано в так называемой "Книге" Марко Поло (1298 г., на франц. яз.). На русском языке "Книга" появилась в 1861--1862 гг. ("Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете"). Можно предположить, что Горький читал "Книгу" в одном из двух наиболее ранних ее изданий на русском языке: "Путешествие в 1286 году по Татарии и другим странам Востока венецианского дворянина Марко Поло, прозванного миллионером" (СПб., тип. П. П. Меркульева, 1873) или "Путешествие в восемьдесят тысяч верст по Татарии и другим странам Востока венецианского дворянина Марко Поло" (СПб., тип. Ю. Штауфа [И. Фишона], 1874). Оба издания завершаются главами "О провинции России". Название глав привнесено издателями, в подлиннике их нет.
   15 Речь, по-видимому, идет о рабочих забастовках во Франции. По инициативе Генеральной федерации труда забастовали на сутки с целью протеста против ареста забастовщиков в г. Винье рабочие строительных мастерских в Париже. Несколько тысяч рабочих оставили мастерские и двинулись в Винье, чтобы устроить там манифестацию. Были вызваны войска. Около Винье произошло столкновение между войсками и манифестантами, которые несли красные флаги. При этом были жертвы: убито два манифестанта, один тяжело ранен, 20 человек получили ранение (Русское слово. 1908. No 167. 19 июля/1 авг.).
   16 См.: А--Г, п. от 29 октября 1908 г., прим. 7.
  

43. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья.] 1908.VIII.22

   Дорогой Алексей Максимович!
   затормошился, неистово работаю. Да понаехали разные человеки из России. Словом, не вздохнуть.
   Спасибо за письмо, пожалуйста, прочтите прилагаемую копию1. Я не давал "Образованию" никакого права помещать меня в список сотрудников, но Василевский, очевидно, в уверенности, что со мной столкуется, распорядился сам, пусть за то теперь скушает невкусные строки.
   Да, отец мой годам к 45--8 жизни дошел до веры. Я ее как раз в эти годы стал терять. В юности он был семинарист и академик по Чернышевскому, писал роман "в подражание" "Что делать?" и т. п. Рясу он ненавидел и считал жизнь свою загубленною в священничестве, к которому не был призван. А к старости дошел аскетом и мистиком.
   Сын мой Владимир2 сообщает мне, что на похоронах отца главным интересом было шныряние полиции в шеститысячной толпе с целью разыскать меня, т. к. кто-то распустил слух, что я приехал и тайно присутствую.
   Я начал, было, писать об "Исповеди", но остановился, потому что книга эта вместе с "Ненужным человеком" слишком сильно захватила меня, и надо мыслям, возбужденным ею, улечься и в русло войти. Вот так-то когда-то "На дне"3 -- для меня -- было открытием этого литературного поворота. Вышли "Солдаты"? 4 Я еще не получал.
   Я сейчас совершенно покорен третьим томом курса русской истории Ключевского5. Личные характеристики у него -- поистине Шекспира, Тацита и Льва Толстого достойные. Как подумаешь, что все это когда-то, студентом, слышал с кафедры самого Ключевского,-- и был не в коня корм.
   Получили Вы "Былое" парижское? 6 Интересно и, мне кажется, полезно. Я думаю поддерживать это издание, ибо оно по контрреволюции здорово бить может.
   Затеваю целый ряд мелких брошюр на итальянском и французском издавать с целью пакостить Романову дому. Ибо турецкий пример еще раз подтверждает мое исконное мнение, что без опоры на Европу всяческая восточная революция, в том числе и наша,-- швах. Имея за спиною Англию, куда легче разговаривать, чем в отечественную одиночку.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Вот буду завидовать Вам, если сделаетесь математиком. Это и рисование всегда было для меня недосягаемо.
   А живется ведь хорошо?
   Привет Марье Федоровне!
   Будьте здоровы.

Ваш Ал. Амфитеатров

  
   Печатается по подлиннику, находящемуся в ЦГАЛИ (ф. 2567, оп. 2, ед. хр. 153).
  
   1 Речь идет о п. Амфитеатрова И. М. Василевскому от 23 августа 1908 г., машинописную копию с которого Амфитеатров послал Горькому. Копия без подписи. Горький написал на ней красным карандашом: "Амфитеатров".
   "Многоуважаемый Илья Маркович,-- писал Амфитеатров,-- зачем Вы анонсировали меня? Ведь я же совершенно определенно писал Вам, что раньше, чем ознакомлюсь с новою физиономиею журнала, ответа о сотрудничестве дать не могу.
   Вот теперь видел я группировку Вашу -- и скажу Вам прямо и откровенно: не по душе мне она, и мне в ней не место. Как я буду печатать статьи свои рядом с тою фокуснической порнографией, против которой я только что выпустил целую книгу? Один старичок лепечет о некрофилии, другой апофеозирует какого-то наглого Санина, третий гамлетизирует какого-то "венского" поэта и миллион первую публичную девку, каких не бывает. Ведь -- первое, что я почел бы долгом своим, примыкая к хорошему и серьезному изданию, это -- разнести всю сию гадость, сколько сил и умения хватит. Нет, увольте, в этой кампании я "Образованию" не сотрудник. Пожалуйста, с августовской книжки мое имя снимите. Что касается "серьезного" отдела Вашего журнала, он произвел на меня такое тяжелое впечатление -- не статьями, среди которых попадаются хорошие и дельные, но совершенною случайностью их сцепления, винегретом вовсе несродных между собою имен, взглядов, течений. Какой-то хаос, салат Оливье. Не обижайтесь на меня за сравнение -- Вы знаете, что я отношусь к Вам хорошо, но ведь Вы выстроили на левой нечто вроде того "парламента мнений", которым когда-то хвастался А. С. Суворин, -- для правой.
   Сомневаюсь, что это будет услугой русскому обществу и мысли его.
   Всего печальнее в "Образовании" -- совершенное отсутствие личности -- единичной, редактора или коллективной редакции. Покойное "Образование" Острогорского было скучновато, тяжеловато, но читатель знал, куда оно зовет, что собою представляет, зачем оно издается, какие люди его деятельно ведут свою линию. Когда Вы взялись за издание "Образования", я, зная Ваши способности как газетного работника, очень надеялся, что Вы, сохранив идейную целость этой полезной, но тяжелой артиллерии, взбрызните ее талантом новых людей и нового тона. Вместо того Вы призвали к делу варягов со своими родами оружия и закатили теперь амплитуду качания неслыханную. Решительно невозможно определить: сама-то редакция в какой же точке обретается? Эс-эр, с-дк, кадет, умеренный, мистики, позитивисты, все в каше -- ничего не разберешь. Собственно говоря, мне, с моими эс-эсерскими дружбами и симпатиями, следовало бы радоваться, что нарушился заколдованный круг такого сурового оплота эс-декского, как "Образование". Но нарушенный круг вдруг распестрился столькими неожиданными цветами, что с радостью приходится погодить весьма, а многое и грустно.
   Не сердитесь на меня за мой отказ и совершенно искренние строки. Мне на старости лет было бы стыдно, если бы я слукавил перед молодым товарищем, которому я желаю добра, потому что знаю Ваш газетный опыт, верю в Ваше дарование и любовь к литературе. Вы можете и способны сделать кое-что получше, чем организовать литературный au bon marche с товаром на всякий вкус и спрос по сезону. Пора оборвать постыдный "венский" период российской якобы молодой литературы, беззастенчиво строившей различные рынки крикливой искусственной сенсации. Здравый смысл требует своей реабилитации. Кривляки полуграмотной беллетристики и вовсе безграмотной критики -- все эти словесные онанисты, педерасты, садисты, некрофилы и прочая мразь -- опротивели до тошноты..." (АГ).
   В публикуемом письме Амфитеатров приводит примеры из повести А. Каменского "Люди", рецензии "Ультраиндивидуализм и роман "Санин"", подписанной "Л--Р" (отдел "Критика и библиография"), и рассказа Г. Чулкова "Парадиз" (Образование. 1908. No 7).
   2 Владимир Александрович Амфитеатров.
   3 Пьеса Горького "На дне" впервые поставлена на сцене Московского художественного театра 18 декабря 1902 г. Напечатана под заглавием "На дне жизни" (Мюнхен, изд-во Мархлевского, 1902). Под заглавием "На дне" вышла в изд-ве "Знание" (СПб., 1903). Амфитеатров написал о пьесе "На дне" ст. "Вопль. Присказка" (Петербургские ведомости. 1903. No 116. 1 мая).
   4 Цикл очерков Горького "Солдаты" (Берлин, изд-во И. П. Ладыжникова. 1908).
   5 Ключевский В. Курс русской истории. М., 1906--1910. Ч. 1--2 -- изд. Синодской тип. 1906; Ч. 3 -- изд. тип. Г. Лиснера и Д. Собко 1908; Ч. IV -- изд. т-ва А. И. Мамонтова. Все тома хранятся в ЛБГ с пометами Горького (Описание).
   6 Речь идет о возобновлении Бурцевым в Париже журн. "Былое" (1908, No 7, июль). В первом номере были напечатаны воспоминания об И. П. Каляеве. Е. Созонова и В. Савинкова, "Кассационная жалоба" И. П. Каляева, материалы "К делу С. М. Гинсбург", "Из воспоминаний М. Еф. Бакая. О черных кабинетах в России", ст. Бурцева "В поисках за материалами по истории русского освободительного движения", "Из записок Н. В. Клеточникова. Памяти народовольцев. (О портретах С. Л. Перовской, А. И. Желябова, Н. И. Кибальчича, Г. Гельфман, В. Н. Фигнер)" и другие материалы.
  

44. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Август, не ранее 25, 1908 г.]

  
   Писать -- совершенно нет времени, ибо съехались разные российские землепроходы -- из Испании, Южной Америки и с других кусков земли1. Все -- социалисты и -- все -- еретики!
   Дорогой мой -- ничего нет лучше еретика! И жизнь -- воистину прекрасна, и все прекраснее она -- ох!
   А ваше письмо в глаз "Образованию" -- взволновало меня до слез в горле -- хорошая, добротная душа у вас -- извините за фамильярность! -- неуклюжая, русская-еретическая-честная душа.
   Предстоит душе этой -- теперь о коллективной говорю -- великий и трагический полет над Европами, и веянием могучих своих крылий многое она разбудит, взволнует, оживит.
   И Пушкины -- неправы. Нет -- какое это огромное счастие, какое наслаждение могучее -- родиться в России!2 И во дни, когда в ней возникает к жизни новая личность, еще не виданная историей.
   Может подумаете, что я -- пьян? Да, но -- от радости, от той радости, коей поят люди -- честные, смелые русские люди, искатели земли обетованной, строители нового града.
   Привет!

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему письму и п. Амфитеатрова И. М. Василевскому от 23 августа 1908 г.
   1 В п. к. Е. П. Пешковой Горький сообщал: "Все это время у меня - гости. Сейчас живет Богданов, и один человек из Японии, да другой из Испании. Интересные люди, рассказывают очень важные вещи" (Арх. Г. Т. IX. С. 55).
   2 Подразумевается строка из п. А. С. Пушкина к жене от 18 мая 1836 г.: "...черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!".
  

45. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1908.IX.11

   Дорогой Алексей Максимович!
   Как живете?
   Поехал от нас к Вам Г. С. Петров1. Ждем его обратно. Сын его, оставленный аманатом2, благополучен.
   Очень по Вас скучаю. Виноват: по современному литературному синтаксису -- за Вами.
   Наехали разные народы. Говорят о деле, но более выходит делу помеха.
   Насчет "Княгини Насти" получил уйму предложений от антрепренеров разных, но все оные отвергаю даже не как разборчивая невеста, но просто как девица, решившая не выходить замуж.
   Когда Вы рассчитываете ее выпустить?3 Напишите, пожалуйста. Это мне важно и для материальных соображений насчет осени, и потому, что много меня о том спрашивают.
   Из раскола моего сам еще не знаю что выйдет -- "Протопоп Аввакум" или "Царь Алексей Михайлович" 4. Это годика на два любовной работы между делом.
   Наконец-то пришел в Геную транспорт с "Сумерками божков" и "Против течения". Денька через три получу и Вам пришлю.
   От кошек и фокстерьеров пришел я в такое угнетение нравственное, что даже работать не мог5... Знаете, при всем оптимизме, мне свойственном, подобную плюху вселитературную не сразу переваришь.
   Жду окончательного слова от художественников насчет "Княгини Насти". Думаю, что ничего не будет. У них теперь линия Метерлинка, и Блок в апофеозе6. С моим настроением оно не сходится -- вроде кислоты и соды.
   До свидания, дорогой. Желаю Вам всего хорошего. Будьте здоровы и веселы. Марии Федоровне привет.

Ваш А. Амфитеатров

  
   1 Г. С. Петров, приехав на Капри 9 сентября 1909 г., писал Горькому: "Многоуважаемый Алексей Максимович. Очень хотелось бы видеть Вас. Давно, чуть ли не с 1901 г., не встречались мы. То было в Нижнем. Теперь судьба свела на Капри. Заходил к Вам, но Вы, оказывается, в Неаполе... P. S. Амфитеатров еще зимой писал мне, что Вы оказывали содействие переводу моего "Письма митрополиту" на итальянский язык. Спасибо" (АГ).
   2 Аманат -- заложник.
   3 Выход в свет XXIV сб. "Знания", в котором печаталась пьеса Амфитеатрова "Княгиня Настя", задерживался из-за цензурных препятствий, чинимых повести Горького "Жизнь ненужного человека", печатавшейся в том же сборнике.
   4 См.: А--Г, п. от 24 июля 1908 г., прим. 2.
   5 Речь идет о деле так называемых кошкодавов. Первое известие о нем появилось в газ. "Петербургский листок" под рубрикой "События петербургского дня" (1908, No 226, 18/31 авг.), где сообщалось, что на Подрезовой улице (Петербургская сторона), в доме книгопродавца Г. М. Попова, собирались его знакомые и друзья (среди которых были журналисты и литераторы), развлекавшиеся тем, что натравливали собак на кошек. В качестве свидетелей должны были выступать журналисты А. Д. Богачев, В. П. Жуков, литераторы А. П. Каменский, А. И. Свирский, А. И. Куприн и др.
   Можно предположить, что Амфитеатров узнал о "кошкодавах" из газ. "Одесские новости", в которой он в это время сотрудничал. Непосредственно публикуемому письму предшествовала ст. "Дикари", перепечатанная из газ. "Петербургский листок" в "Одесских новостях" (1908, No 7701, 24 авг./б сент.), где подробно рассказывалось о "развлечениях" в "клубе Попова". В дальнейших сообщениях о деле "кошкодавов" имя Куприна не упоминалось. Наказание понесли Г. М. Попов, М. П. Ялгубцев, А. Н. Юдин и Е. В. Барков.
   6 Т. е. Московского художественного театра. 30 сентября 1908 г. на сцене МХТа была поставлена драма М. Метерлинка "Синяя птица" (право первой постановки было передано автором К. С. Станиславскому). В мае 1908 г. А. Блок передал театру пьесу "Песня Судьбы". Позднее Блок вспоминал, что Станиславский "страшно хвалил "Песню Судьбы"" (см.: Блок А. Собр. соч. М., 1963. Т. 7. С. 187), но пьеса была отложена театром, и постановка ее не была осуществлена. Пьеса Амфитеатрова "Княгиня Настя" к постановке на сцене МХТа не была принята.
  

46. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1908.X.6

   Дорогой Алексей Максимович.
   Конфиденциально: Эс-эры ривьерские выследили в Риме некоего Щербаненко -- не только шпиона и провокатора, но, по-видимому, очень крупную птицу в международной тайной полиции. Барин этот заманил к себе трех молодых художников (фамилия одного из них -- Киселев) и всячески старался втянуть их в террористический или экспроприационный акт в Риме, а вместе с тем устроил за ними полицейскую слежку, которую они, к счастию, вовремя заметили. Слежка эта продолжалась не только в Риме, но и по дороге к Генуе: художники ехали в вагоне, наполненном сыщиками, которые вели себя крайне вызывающе, стараясь довести до ссоры и скандала, а, следовательно, и ареста. Приписывают эс-эры это тому, что у Киселева сохраняются записки Щербаненко, подстрекающие его к экспроприации в магазине брилльянтов и в художественной галерее Дориа. Самого Щербаненко они, в течение переезда, видели несколько раз на больших станциях переодетым, так что он секретно следовал в том же поезде. Щербаненко в Риме человек центральный и льнущий к революционным группам. Между прочим, он был знаком с покойным Кальвино1, и это обстоятельство, быть может, бросает новый свет на ту необъяснимую, усиленную слежку, которая окружила Кальвино, когда, два года назад, он, после Рима, переселился в Нерви и жил там тише воды, ниже травы. Во всяком случае, имейте в виду и будьте начеку. Хорошо было бы произвести по этому поводу обстоятельное дознание, так как дело идет не о простом шпике, но, по-видимому, об особе власть имущей. Между прочим, Щербаненко живет довольно богато и, в объяснение, рассказывает о приданом, которое, будто бы, принесла ему жена его, итальянка. Объяснение это эс-эры проверили. Оказалось, что жена Щ[ербаненко] происходит из семьи бедной и нуждающейся, так что источник средств своих человек этот скрывает. Комната, в которой жили художники, гостя у Щ[ербаненко], оказалась с скрытым слуховым окном, из которого, вдобавок, можно было видеть все, что делается в комнате, в отражениях трех стенных зеркал. Открытия эти художники сделали после того, как некоторые обмолвки Щ[ербаненко] навели их на мысль, что он слышал слова, которыми они обменивались наедине. После этого-то их и охватила паника, и они ударились бежать из Рима. Адрес Щербаненки сообщу Вам другим письмом, так как лицо, привезшее мне сие известие, понадеялось на свою память и не записало адреса, а он, по дороге, и улетучился из мозгов.
   У нас здесь гостит теперь Герман Александрович Лопатин, очаровательнейший и бодрейший старик подлунного мира. Очень большой Ваш поклонник вообще и горячий сторонник "Матери".
   Мои "Современники" -- со статьею, между прочим, и о "Матери" -- погибли2, не расцветая: московская судебная палата утвердила арест!
   Вчера получил и уже отослал обратно первую корректуру "Княгини Насти", два листа.
   С "Сумерками божков", наконец, расквитался. Во втором томе мне многое по вкусу, только он вряд ли выйдет: надерзил! Получили ли Вы первый том "Против течения"?
   Где Шаляпин? страсть как нужен! Думаю, что из Буэнос-Айреса он должен уже вернуться, так как в Генуе встретил артистов, певших с ним.
   У художественников "Княгиня Настя", несмотря на трогательные письма Вл[адимира] Ив[ановича] Немировича, разумеется, не пойдет, о чем извещен телеграммою, с обещанием разъяснительного письма, которое что-то долго не приходит. Отвечал, что вполне понимаю, ибо они теперь гнут символический репертуар3, а нам, реалистам, остается подождать театра, который явится не только художественным по средствам, но и общественным по целям.
   Вот, кажется, и все новости нашего сентября истекшего и первых чисел октября.
   Как живете? Давно от Вас нет вестей!
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне.

Ваш А.

   1 Всеволод Владимирович Либединцев (1878--1908) -- революционер, член партии эсеров, участник, а затем руководитель Летучего боевого отряда Северной области. Итальянец по матери, Либединцев два года жил в Италии на нелегальном положении под именем Марио Кальвино (возможно, что в это время он встречался с Горьким). Под этим именем он вернулся в Россию, где принял участие в подготовке несостоявшихся покушений на вел. кн. Николая Николаевича и министра юстиции И. Г. Щегловитова. Вместе с другими участниками отряда Либединцев был предан военно-полевому суду и казнен в феврале 1908 г. Математик и астроном по образованию, Либединцев работал в Пулковской обсерватории, где его посещал Л. Андреев. Либединцев послужил ему прототипом Вернера -- героя "Рассказа о семи повешенных". См.: Быковцева Л. Горький в Италии. М., 1979. С. 80.
   2 Сб. Амфитеатрова "Современники" (М., 1908) был изъят из продажи (Книжная летопись. 1908. No 16. 19 апр. С. 21). Об оценке Амфитеатровым повести "Мать" см. во вступ. ст. к переписке.
   3 См.: А--Г, п. от 11 сентября 1908 г., прим. 6.
  

47. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 7 или 8 октября, 1908 г.]

   Дорогой мой А. В.!
   Мне кажется, что те данные, какие есть в руках по делу Щер[банен]ко, должны быть немедленно опубликованы1. Пусть художники расскажут -- подробно и толково -- о всех его подходах к ним, и этот рассказ, вместе с его записками, сейчас же следует напечатать.
   А русские римляне должны установить наблюдение за наименее надежными -- в этическом и психическом смысле -- молодыми людями, дабы эти люди не попали в лапы г. Щер-ко. Сообщаю, на случай, две фамилии: Герцо-Герцовский и Немцевич2. Первый -- болезненно самолюбив, крайне озлоблен, истеричен и -- романтик при этом. Очень молод. Второй мне кажется жуликом, но -- он неглуп и даже талантлив. Голодает.
   "Против течения" и "Сумерки" 1-й том -- получил3, спасибо! "Прот[ив] течения" -- очень нравится мне -- здоровая, простая книга. Бьет крепко и прямо -- по лбу. Читать ее весело, приятно. Мне кажется, эту книгу ждет большой успех -- множество людей будет радо побеседовать с талантливым и умным человеком -- нечастое удовольствие для современного читателя, как знаете.
   А вот "Сумерки" -- другое дело. Будь я критиком и не знай вас -- сильно бы изругался!
   Вероятно, я написал бы приблизительно так:
   "Вот, читатель, еще одна талантливейшая русская натура, вот пред тобою еще один окаянный русский писатель, несомненно -- молодой, несомненно -- богатый впечатлениями бытия, несомненнейший лентяй, небрежник, бунтарь, романтик и реалист в то же время.
   Он бросает нам хаотическую книгу, наскоро написанную толстым пером, крупными чертами, наполненную мастерскими диалогами, которые он испортил краткими, сделанными наспех описаниями, он швырнул прекрасный материал, едва коснувшись его и в то же время показав, что мог бы превосходно обработать свои сокровища. Он прекрасно тонко знает все, о чем говорит: знает жизнь кулис, женщин, артистов, искусство, хулиганов -- но ему лень, ему, должно быть, некогда работать -- он, вероятно, непрерывно влюблен или без отдыха пьян, как это полагается молодому русскому писателю".
   Затем, доказав лень и небрежение автора многочисленными ссылками на его книгу, я бы впал в озлобленный лиризм и ругался бы еще сутки. Излаял бы писателя российского за его низкую самооценку и за то, что он все еще не может понять своей великой роли в стране, где он -- един судия праведный, и честный свидетель по делу об унижении правды, л пророк, пророк, карающий пошлость огненным праведным гневом своим! Потом сказал бы: нас хотят превратить в каких-то китайцев, нас обезличивают; на Руси лишь писатель умеет сохранить свое лицо, и он должен беречь его чистоту, его ясность, его светлую правдивость. Единый живой русский человек -- писатель русский ты же, будь проклят, живешь во дни, когда, кроме твоего,-- нет голоса, кроме тебя,-- некого слушать, так говори же, анафема, громко, солидно, серьезно -- как гром небесный! Ведь можешь, можешь, лентяй!
   Вы, может быть, обидитесь? Не надо. Смешно будет, если вы да на меня обидитесь.
   Дорогой мой -- болит у меня душа -- нестерпимо обижена и неукротимо болит. Это потому, что я люблю всей силой сердца русскую литературу -- величайшую, честнейшую литературу мира, молодую и сильную, как Васька Буслаев. И вот пришли в нее хулиганы, дегенераты, больные люди, ничтожники, полуидиоты. Кошек травят. Черт с ними! Делают хуже. Романист обвиняет критика в шантаже. Хотят судиться. Адвокат отказывается защищать литератора 4 -- считает эту защиту позорной для себя. Разве это было когда-нибудь, а? Вот я прилагаю вам для прочтения письмо Грузенберга -- оно для меня звучит как пощечина не Арцыбашеву, а -- всем, всей литературе. Вы мне возвратите это письмо, я его считаю историческим.
   Вышел журнал "Весна". Андреев, Куприн и -- Шебуев, Ю. Беляев вместе! 5 Что там пишет Шебуев! Какие объявления, стихи! И Куприн, Андреев в этой грязи. Вы понимаете, как это тяжко, стыдно, унизительно?
   И это -- не все. Почти каждый день приносит такие ручейки грязи, и эта грязь окружает, насыщает литературный мир -- во дни, когда мы, русские писатели, все, купно, должны бы поднять голоса и слышно, хором петь славу прошлого, надежды и радости будущего. Народ -- проснулся, а пророки в кабак ушли 6.
   Несвязны и, м. б., непонятны эти вопли мои. А не возопить -- не могу. Нет терпенья уже.
   Жму руку

А. Пешков

   О Шаляпине спрашиваете -- не знаю, где он. А Худ[ожественный] театр, конечно, должен был отказаться от "Княгини Насти". Это для него вредная пьеса. Стал этот театр развлечением пресыщенных и источником распространения печальной смуты духа7. Жалко.
   Но -- всего больше жаль писателей.
   Возвратите письмо Грузенберга!
   Обратили вы внимание на несомненный рост антифеминизма? Я чувствую в этом начало серьезного движения, и мне кажется, что оно будет иметь у нас шумный успех. Почему -- у нас? А именно потому, что наша женщина наибольше бунтовщица.
   Предлагаю пари: стою на том, что вскорости какой-нибудь двуногий граммофон объединит теорию Вейнингера с изысканиями Сабатье по вопросу о двойственности человеческого существа -- объединит того ради, чтобы дать мизогамству идеологическое обоснование 8. Это -- будет. Посмотрите на шум, поднятый Вейнингером, на успех Стриндберга9, на бесчисленное количество книг против женщин. Но -- мне кажется, что с этим уже опоздали.
   Начинается небольшая война: я смотрю на нее как на введение к общеевропейской драке. Не могу представить, чтоб волки разобрались мирно в той путанице, которая началась в Турции, Персии -- кусках земли, уже обнюханных и облизанных. Оставалось их проглотить и -- вдруг они -- ожили! Неспокойно спят английский дядя и немецкий племяш. Кто из них раньше другого даст туркам денег на войну с болгарами? 10 Интересно, что будет делать мудрое наше правительство? Вы сюда не приедете? Обманщик.
   Был здесь Г[ригорий] Петров. Произвел на меня впечатление человека недоумевающего пред вопросом: что делать? куда теперь? Налево? Не достаточно ли? Направо? -- Гм...
   У него слиняли глаза.
   Был еще соплеменник, родом занятий -- шпион. Говорит: читал "Жизнь ненужного" 11 -- техника -- неверна, но психология -- та самая. Плакал, клял свою жизнь, свое ничтожество, бессилие, говорил с ужасом о будущем России. "Ужас показался мне искренним -- в общем же фигура, видимо, патологическая.
   "Погибает Россия",-- шептал он. "Как посмотрел я на немцев, англичан, как побывал в Америке -- ясно вижу -- не жить России! Не успела она приготовиться для нынешней жизни и не успеет уже. Не вижу для нее путей -- чувствую, окружат ее отовсюду железные люди и -- задушат. Надо,-- говорит,-- нам делать огромную революцию и все дворянство вырезать поголовно -- и земельное, и придворное, всё!" Малый, кажется, серьезно озабочен судьбой родины и, несомненно, скоро уже попадет в лечебницу для душевнобольных. "Мы,-- говорит,-- русские, по натуре изменники. Революционеры служат шпионами, шпионы -- в революционерах -- разве так можно?" Полагаю, что в этом он прав -- нельзя!
   Тик левой половины лица у него, а в глазах отчаянная тоска. Сам -- дворянин, бывший юнкер. Поехал в Египет нефрит лечить. На случай -- сообщаю: настоящая фамилия Масальский, на визитных карточках -- д-р Глейн. Служил в Мос[ковском] охр[анном] отдел[ении] при Зубатове12, потом в Питере; во время революции -- в Варшаве. Блондин, серые глаза, седые, вьющиеся волосы, нос острый, кривой, рост -- средний, телосложение -- сухое. Одет элегантно.
   Ну, до свидания, однако!

А. П.

  
   Датируется по п. от 6 и 9 октября 1908 г.
  
   1 Как видно из следующих писем, материалы о Щербаненко не были опубликованы.
   2 Сведений об упоминаемых лицах найти не удалось.
   3 Сб. "Против течения" и первая часть романа "Сумерки божков" ("Серебряная фея") (СПб., изд-во "Прометей", 1908).
   4 Горький выслал Амфитеатрову п. О. О. Грузенберга к нему от 8/21 сентября 1908 г., в котором Грузенберг объяснял причины своего отказа защищать Арцыбашева в судебном деле, возбужденном против него в связи с порнографическим характером его романа "Санин". См.: Г--Гр. п. 3.
   5 Еженедельный журн. "Весна" -- "орган независимых писателей и художников", выходил в Петербурге в 1908--1910 гг. Редактор В. В. Каменский, издатель Л. А. Шебуева. В подзаголовке журнала значилось: "В политике -- вне политики. В литературе -- вне кружков. В искусстве -- вне направлений". В No 1 журнала напечатаны: фельетон Ю. Беляева "Скоморохи" и рассказ "Царь" Л. Андреева. В No 2 -- рассказ А. Куприна "Последнее слово". В журнале был постоянный отдел "Газета Шебуева", в которой и печатались возмутившие Горького объявления. По-видимому, Горький смотрел два первых номера журнала. В последующих номерах Андреев и Куприн не печатались.
   Николай Георгиевич Шебуев (1874--1937) -- писатель-фельетонист, театральный критик, сотрудничал в "Русском слове". В 1907 г. Шебуев приезжал на Капри, где встречался с Горьким и Андреевым (Шебуев Н. Негативы//Русь. 1907. No 119. 30 апр.).
   Юрий Дмитриевич Беляев (1876--1917) --драматург и театральный критик, сотрудник "Нового времени".
   6 Горький имеет в виду не только богемный характер жизни некоторых писателей, но и отход их от принципов реалистического демократического искусства. "Мои бывшие товарищи,-- писал Горький Пятницкому,-- Андреевы, Куприны, Чириковы -- это люди, за которых до отчаяния стыдно мне. "Семь повешенных"! "Суламифь"! Кошки! И отвратительная, унижающая жадность к деньгам у всех. Все это мучает меня, разрывает на части <...> Хочется драться, ругаться, кричать" (Арх. Г. Т. IV. С. 262).
   7 Оценка, которую Горький дает Художественному театру, была вызвана тем, что в годы реакции театр отдал дань декадентским настроениям.
   8 Отто Вейнингер (1880--1903) -- немецкий ученый, философ-идеалист. Вейнингер развивал теорию биосексуальности, считая при этом, что женское начало ниже мужского, т. е. женщина духовно не равна мужчине. Наиболее полно эта теория выражена в кн.: Пол и характер. СПб.: изд-во "Посев", 1908.
   Арман Сабатье (1834--1910) -- французский ученый-зоолог, автор кн.: "Бессмертие с точки зрения эволюционного натурализма" (СПб., изд. Павленкова, 1897); "Жизнь и смерть" (СПб., изд. Павленкова, 1897). В работах Сабатье женщина также рассматривалась как существо, стоящее духовно ниже мужчины. Мизогамство -- отрицание брака, безбрачие.
   9 Шведский писатель Юхан Август Стриндберг (1849--1912) в пьесах "Фрекен Юлия" (1888), "Кредиторы" (1889) и др. дал отрицательную трактовку женских характеров, это породило мнение о Стриндберге как женоненавистнике.
   10 События в Турции обострили противоречия между австро-германским блоком и Антантой, боровшимися за влияние в Турции, Персии и на Балканах Австро-Венгрия начала готовиться к аннексии Боснии и Герцеговины, номинально входивших в состав Османской империи, а также к возможному захвату Сербии, чтобы упрочить свое положение на Балканах (см.: История дипломатии. М., 1963. Т. 2. С. 649--658). Министр иностранных дел России Извольский летом 1908 г. вел переговоры с министром иностранных дел Австро-Венгрии Эренталем по поводу аннексии Боснии и Герцеговины. В обмен на признание аннексии Россией он предлагал открыть Дарданеллы и Босфор для русского черноморского флота. В России проект Извольского встретил серьезное возражение со стороны Столыпина, Коковцева и др. (Там же. С. 658--659; Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906--1910. М., 1961. С. 213--221). Английский король Эдуард VII (1841--1910) приходился дядей императору Германии Вильгельму II (1859--1941).
   11 Повесть Горького "Жизнь ненужного человека".
   12 Сергей Васильевич Зубатов (1864--1917) -- начальник московского охранного отделения.
  

48. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1908.X.9

   Дорогой Алексей Максимович, спасибо за письмо. Ваш отзыв о "Сумерках божков"1 меня ни удивил, ни огорчил: громадное большинство Ваших замечаний сам чувствовал в сердце своем, когда читал корректуру, и -- вещь, конечно, провалена. Извинением некоторым ей может, пожалуй, служить то обстоятельство, что все, Вами прочитанное покуда, было писано в 1904 году, когда мое мировоззрение переживало последний период брожений своих, которые для меня были куда интереснее искусства. Я бросил роман в январе 1905 года, потрясенный 9-м января, а вернулся к нему лишь весною 1908 года, когда необходимо было написать к нему вторую часть, съевшую у меня всю весну, осень и лето. Думаю, что она покажется Вам интереснее, потому что действие выведено от узкой оперной сферы. Но, все-таки, хаотичность "Сумерков" непоправима, и я, если потребуется второе издание романа, должен буду написать его заново, на первое же смотреть как на корректуру. Я сознавал это и весною, но не устоял против издательских восторгов и воспоминаний, что, когда первая часть "Сумерков" печаталась в "Руси" 2, ее усиленно читали, писем я получал множество и пр. Думаю, что, при всех своих недостатках, "Сумерки" все-таки принесут некоторую долю пользы ясною, как мне кажется, постановкою вопроса о роли искусства в общественности и двумя-тремя отрицательными типами театрального мещанства. Андреевский3, напр., уверяет, что любовница Берлоги, Настенька Кругликова,-- самый законченный женский тип, когда-либо мною написанный. Этому я не верю, но, значит, оно нехудо написано, если этакому эстету нравится. Уповая на подобные оазисы, и согласился я печатать "Сумерки", как они вышли. Работать же над ними не мог, потому что отошла от меня тема эта, и -- чтобы приняться за вторую-то часть -- пришлось употребить над собою немалое насилие. Посылаю Вам корректурные листы ее. Быть может, они произведут на Вас лучшее впечатление, чем первый том,-- по крайней мере, в смысле целесообразности романа. Кроме того, выход второго тома в свет -- под сомнением: вероятно, будет арестован. Так что -- сохраните!
   Письмо Грузенберга мне страшно не понравилось. С своей точки зрения, он совершенно прав, но прав до противности самодовольно. Я писаний Арцыбашева не люблю вообще, а Санин для меня хуже рвотного, но, когда Грузенберг пишет, что он своим именем не желает рекламировать Санина, это смешно и пошло. Вот-то здорово влюблен в себя человек и уверен, что он делает историю и луну в Гамбурге...4
   В письме Грузенберга каждая строка бьет расового надменностью, против которой воевала еще притча о мытаре и фарисее 5. Благодарю тебя, Господи, что я создан не как сей мытарь, а пощусь по субботам, совершаю омовения и пр., и пр. И эта ссылка на Пильского!6 Хорош авторитет! Когда сходятся судиться эти венские фрукты 7, мне кажется единственным подходящим для них кодексом тот, которого придерживалась Василиса Егоровна в "Капитанской дочке":
   -- Разбери, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи!
   О провокаторах и пр. все сообщу по принадлежности.
   Сейчас я мучусь лютым безденежьем, но, как оное избуду, сейчас же приеду.
   Да! Адрес Щербаненко -- via Otranto, 12, int. 4. Почти рядом живет известный итальянский шпион и провокатор Ломбарди: соседство тоже вряд ли случайное. Сейчас делом Щерб[аненко] занялся, по просьбе моей, журналист и социалист хороший Де Нова:8 тот самый, который в 1902 году не пустил царя в Италию. Он проектирует бесшумное следствие, в случае успеха которого -- чрез Биссолатти9 и др. произвести парламентский запрос и всеевропейский скандал. Дня через три я буду иметь от него известия и немедленно отпишу Вам.
   Ах, как бы нам надо было жить поближе! Проводил вчера в Париж Германа Лопатина. Признаюсь: прямо ослеплен впечатлениями! Что за сверкающий человек!
   Зиму предвижу пред собою скучную. Впрочем, буду "Зверем из бездны" занят.
   Бедные сербы! конец им пришел! Хуже Трансвааля! 10
   А мой когда-то друг Фердинанд в цари вышел!11 Вот -- карьера! Для ХХ-го века даже и необыкновенно.
   Сейчас получил известие, что Щербаненко, по-видимому, понявший, что в деле художников он провалился, экстренно ускакал в Лозанну, где за ним следят. В Рим также отправлен для этой цели товарищ, которому я сообщаю содержание Вашего письма.
   До свидания. Извините, что писал карандашом: ей-ей, чернильный {Если не верите, плюньте на письмо: сделаются чернила!}. А пером не могу: палец ссадил.
   Желаю Вам всего хорошего -- здоровья и доброго настроения духа!
   Привет Марии Федоровне, которую столь кокетливо приветствует Грузенберг. Ай-ай-ай! Разве возможно не любить такого очаровательно самодовольного гения? Кто же такой жестокости поверит, начиная с его самого?
   Еще раз -- всего хорошего!

Ваш А. А.

  
   1 Первая часть романа "Сумерки божков" -- "Серебряная фея" -- была посвящена изображению жизни и нравов артистов оперы, театральной и литературной богемы. Сюжет второй части представляет историю постановки на провинциальной сцене оперы "Крестьянская война", героем которой является вождь крестьянского движения в Италии 1304--1307 гг. Фра Дольчино (Брат Дольчино).
   2 "Русь" -- либеральная газета, выходила в Петербурге с декабря 1903 по июнь 1908 г., с перерывами и под разными названиями, издавалась А. А. Сувориным при участии Амфитеатрова и др.
   3 По-видимому, Сергей Аркадьевич Андреевский (1847--1918)--юрист, поэт и критик.
   4 Измененная строка из "Записок сумасшедшего" Гоголя: "Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается".
   5 Мытарь -- сборщик податей, фарисей -- представитель религиозно-политической партии богатых слоев общества древней Иудеи. Евангельская притча гласит, что в храме одновременно молились мытарь и фарисей. Фарисей проявил большую надменность ко всем "прочим людям", и в частности к мытарю. Мытарь же скромно молился, прося бога отпустить ему грехи. Притча завершается словами, что мытарь "пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя, возвысится" (Евангелие от Луки, гл. 18, ст. 9--14).
   6 Петр Моисеевич Пильский (1876--1942) -- писатель-фельетонист, критик, редактировал газ. "Одесский понедельник". В 1917 г. в Петрограде издавал журн. "Эшафот". После революции эмигрировал.
   7 Речь идет о петербургском ресторане "Вена", в котором собирались представители литературной богемы, в основном модернистского толка. В сб. "Против течения" Амфитеатров изображает этот ресторан ("Трактир Вена") и его завсегдатаев в очерке "Карьера литератора Вьенпопульского".
   8 Итальянский журналист Джиованни Де-Нова, автор ст. "Как мы не пустили царя в Рим" и "Русская тайная полиция в Италии", которые должны были печататься в седьмом номере "Красного знамени".
   9 Леонида Биссолатти-Бергамаски (1857--1920) -- итальянский политический деятель, один из основателей социалистической партии Италии, главный редактор газ. "Avanti" в 1908--1912 гг., был исключен из партии за поддержку захватнической войны Италии в Ливии.
   10 Имеется в виду аннексия Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, населенных сербами.
   В 1877 г. Англия аннексировала бурскую республику Трансвааль. В результате Англо-бурской войны 1899--1902 гг. бурские республики Трансвааль и Оранжевое Свободное государство были включены в состав британского доминьона, что сделало возможным образование Южно-Африканского союза.
   11 В октябре 1908 г. болгарское правительство, при поддержке Австро-Венгрии, объявило о преобразовании Болгарского княжества в царство. Болгарский князь Фердинанд I Кобург (1861--1948) стал царем.
   В очерке "Степан Стамбулов" Амфитеатров рассказывал: "Когда после софийского переворота 18 мая 1894 г. я, по поручению Алексея Сергеевича Суворина, впервые направился на Балканы, главной моей задачей было свидание с князем Фердинандом, тогда еще принцем Кобургским, жаждущим признания, но упорно его от европейских держав не получавшим" (Недавние люди. СПб.: изд. "Тов-ва худож. печати". 1901. С. 1). Амфитеатров был представлен Фердинанду и написал о нем статью "Князь Фердинанд Болгарский" (вошла в сб. Амфитеатрова "В моих скитаниях. Балканские впечатления" (СПб., изд. И. В. Райской, 1903).
  

49. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. Октябрь, не ранее 19, 1908 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Письмо сие доставлено мне для пересылки Вам в виде распечатанном1.
   Я что-то пишу -- событие для меня не весьма обыкновенное.
   Как живете?
   "Кн[ягиню] Настю" прокорректировал до половины 3-го акта, что-то конца еще не посылают.
   Какой ужас -- самоубийство Тихомирова!2
   До свидания. Всего Вам хорошего.
   Привет Марии Федоровне

Ваш А. А.

  
   Датируется по упоминанию о самоубийстве И. А. Тихомирова.
  
   1 О каком письме идет речь, установить не удалось.
   2 Иосаф Александрович Тихомиров (1872--1908) -- актер и режиссер. В 1898--1907 гг.-- актер МХТ. В 1903--1904 г. руководил драматической труппой общедоступного Народного театра в Нижнем Новгороде, организованного по инициативе Горького. Последние годы жизни работал в Одесском театре. Покончил жизнь самоубийством 1/14 октября 1908 г.
   По этому поводу Горький писал Е. Пешковой: "Тих[омиров]а -- мне не жалко, нет. Я не люблю самоубийц. Всем живется трудно, все одиноки, тот, кто этого не выносит,-- дешево стоит. Жизнь -- работа, кто не находит в этом удовлетворения -- его воля умереть, но -- жалеть о нем не стоит, мне кажется. Сурово? Как жизнь" (Арх. Г. Т. IX. С. 57).
  

50. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья.] 1908.Х.29

   Дорогой Алексей Максимович.
   В наших местах летает В. Л. Бурцев, сейчас ускакавший в Милан. Просил меня написать вот о чем. У Вас имеется рукопись Фроленки. Какова ее судьба? Дело в том, что Бурцев хотел бы заказать Фроленке воспоминания о 1878--81 гг., но если рукопись М[ихаила] Ф[едоровича] принята "Знанием", тогда он этого заказа не сделает, так как мемуарам естественно продолжаться там, где они начались, а ежели "Знание" рукопись не берет, то ему хотелось бы заказ этот сделать поскорее1. Пожалуйста, ответьте мне на этот вопрос, по возможности, немедленно, ибо Бурцев метеору подобен, и не весть ни дня, ни часа, егда же он сваливается с облаков.
   К делу о Щербаненке. Истина на дне его несомненно есть и чувствуется, но художники эти -- Киселев и Дубах2 -- оказываются столь развинченными субъектами декадентского пошиба и неврастенического поведения, что добрые 2/3 их показаний приходится отнести к галлюцинациям мании преследования. Вместо изложения дела они прислали Ильиной какой-то бессвязный лирический бред в стиле повестей "Золотого руна"3, что ли. Адрес Щербаненки: Via Cola di Rienzi. 285, int. 7, si A. Signor M. Valery (псевдоним, под коим он действует). Здешние на художников сейчас порыкивают, потому что каша из-за них заварилась изрядная, а результаты предвидятся малые.
   Некий маэстро Вирджилио, собирающийся писать оперу на Вашего "Хана" 4, просил меня снабдить его рекомендательным письмом к Вам. Но, так как я по личному опыту убедился, что лучше пустить себе мышь в голову, чем его в дом, то воздержался от этой ответственности. На случай же, если он все-таки приедет, имейте в виду лишь, что я его знаю. Играет он недурно, хотя грубовато, а музыку пишет под Масканьи5. Я слышал в Риме его оперу "Яна". Ничего себе, но пустовата. Читал гимн в Вашу честь в "Весах"6. Все изменяется под нашим зодиаком!
   На днях получу и пошлю Вам мою статью, вернее, ряд заметок об "Исповеди" 7.
   Очень скучаю и много пью.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне. Будьте здоровы!

Ваш А. А.

   1 Речь, по-видимому, идет о мемуарах М. Ф. Фроленко "Записки семидесятника" (в "Знании" не издавались). Печатались в "Былом", "Минувших годах", "Вестнике Европы" и других изданиях. Отдельное издание: Историко-революционная библиотека. М., 1927.
   2 О ком идет речь, установить не удалось.
   3 "Золотое руно" -- журнал "художественный, литературный, критический", орган символистов. Выходил в Москве в 1906--1909 гг., редактор-издатель Н. П. Рябушинский. До 1907 г. фактическим руководителем журнала был Брюсов, но после его конфликта с Рябушинским руководить журналом стали Вяч. Иванов, Блок и Чулков. Возможно, что Амфитеатров имеет в виду печатавшиеся в "Золотом руне" довести Пшибышевского "Тиртей" (1907. No 2), М. Кузмина "Тень Фелиды" (1907, No 7--9). А. Кондратьева "Фамирид" (1908, No 1), М. Кузмина "Двойной наперсник" (1908, No 10) и др.
   4 Намерение композитора Вирджилио, по-видимому, не было осуществлено, но в феврале 1909 г. в Монте-Карло состоялась премьера оперы Р. Гюнсбурга "Старый орел" по легенде Горького "Хан и его сын". В роли Асваба выступал Шаляпин (ЛЖТ. Вып. 2. С. 67).
   5 Пьетро Масканьи (1863--1945) -- итальянский композитор, один из основоположников оперного веризма, автор широко известной оперы "Сельская честь".
   6 "Весы" -- литературный, критико-библиографический журнал, орган символистов, выходил в 1904--1909 гг. в Москве, в изд-ве "Скорпион". Редактор-издатель С. А. Поляков. Фактическим руководителем журнала являлся Брюсов.
   В публикуемом письме речь идет о ст. А. Белого "Слово правды" из цикла "На перевале" (1908, No 9). ""Исповедью" своей, -- писал Белый,-- показал он (Горький.-- Ред.), что умеет и по сю пору видеть русскую душу <...> и, забывая растянутость фабулы, несовершенство многих страниц, веришь Горькому, что любит он Россию, что слушает он "мать-сыру землю" <...> И поется в душе: "Россия. Россия, Россия моя!" И бог весть что вкладываешь в эту песню: и тоску, и религиозные искания, горький плач и веру в лучшее будущее <...> "Исповедь" Горького замечательна: она возвращает нам интерес к талантливому писателю своей внутренней правдой <...> Не показывают ли религиозные искания героя "Исповеди", что в душе Горького происходит перелом?" (с. 59--62). В следующей ст. "Символизм и современное русское искусство" (Весы. 1908. No 10) Белый рассматривал Горького как главу современного реалистического направления в русской литературе, пытаясь вместе с тем сблизить его с модернизмом, усматривая в "Исповеди" черты импрессионистического искусства.
   7 Текст ст. Амфитеатрова об "Исповеди" ("ряд заметок") не обнаружен, но в статье о повести "Лето" из цикла "Записная книжка" (Киевская мысль. 1909. No 281. 28 сент. /11 окт.) Амфитеатров рассматривает повесть "Лето" как дальнейшее развитие "нового" этапа творчества Горького, начатого "Исповедью" и "Жизнью ненужного человека". Здесь же "Исповедь" противопоставляется повести "Мать" как произведение подлинно художественное, а не пропагандистского характера, каким Амфитеатров, как и вся буржуазная критика, считал повесть "Мать".
  

51. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Начало ноября 1908 г.]

   Дорогой А. В.!
   Получив ваше письмо, я немедленно ответил на него -- А. А. Богданову1, чем сей последний премного удивлен был. Он понял бы ошибку, будь письмо начато обращением к вам, но -- оно начато было обращением к нему, и он ничего не понял, хотя -- философ. Отсюда заключаю: в некоторых случаях жизни человеческой даже и философия бесполезна.
   Рукопись Фроленко была давно мною прочитана и автору возвращена с письмом, в коем я отказывался печатать ее. Но -- почта города Парижа возвратила мне и письмо и рукопись, ибо адресата в месте, им указанном, не нашла. Некто сообщил мне адрес -- но неполно. Посему: посылаю и рукопись и письмо -- вам, да вручите вы их Бурцеву, а он -- автору.
   Да, враги меня хвалят, друзья поругивают2 -- но -- я уже устроился так, что теперь и те, и эти начнут ругать. Ибо написал небольшую статейку о литературе современной3. Жду полного единодушия.
   Андреева "Мои записки" 4 читали? Ныне он воспринял мистический анархизм Георгия Чулкова5 и с этой точки машет руками на позитивизм, материализм и иные виды теорий, внушающие активное отношение к жизни. Хочет попасть в зубы всем этим философиям, но попадает -- мимо.
   "В лето от Р. X. 1908-е одолеша Русь мещанинище и пожра русскую письменность и превратиша пророки во скоморохи и соверша сие паскудство прыгая и лаяй, аки пес, радостью своею до скотства опьянен".
   Жалко мне Андреева -- так жалко, что хоть плачь со зла.
   А вам -- всего хорошего, дорогой, и да пребудет с вами дух бодрости во веки и во веки веков.
   Поклоны мои и приветы.

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему письму.
  
   1 Упомянутым п. Горького Богданову АГ не располагает.
   2 Серьезной критике подвергли "Исповедь" марксисты, в частности Плеханов в работе "О так называемых религиозных исканиях в России" (Современный мир. 1909. No 9, 10, 12). Воровский отмечал, что в "Исповеди" Горький подходит к социальной проблеме совсем с другой стороны, чем в "Матери", и усматривал в ней явное сочувствие богостроительской философии (Из истории новейшей русской литературы. СПб.: изд-во "Звено", 1910).
   Как видно из публикуемых писем, а также п. Горького Пятницкому. Е. П. Пешковой и др., Горький, придававший вначале большое значение своей повести, позднее стал смотреть на нее более критически. "Сам я,-- писал он Брюсову 31 августа 1908 г.,-- очень недоволен ею -- дидактично написал" (XXIX, 75). Горький так объяснил идею "Исповеди": "Я -- атеист. В "Исповеди" мне нужно было показать, какими путями человек может прийти от индивидуализма к коллективистическому пониманию мира <...> Герой "Исповеди" Матвей понимает под "богостроительством" устроение народного бытия в духе коллективистическом, в духе единения всех по пути к единой цели -- освобождению человека от рабства внутреннего и внешнего" (9, 556).
   В. И. Ленин отнесся к "Исповеди" отрицательно. 22 ноября 1910 г. он писал Горькому: "Когда мы беседовали с Вами летом и я рассказал Вам, что совсем было написал Вам огорченное письмо об "Исповеди", но не послал его из-за начавшегося тогда раскола с махистами, то Вы ответили: "напрасно не послали"" (В. И. Ленин. Т. 48. С. 4).
   3 Речь идет о ст. Горького "Разрушение личности". Первоначальное заглавие "От Прометея до хулигана". В сохранившейся машинописи, озаглавленной "Разрушение личности", статья имеет подзаголовок "Очерки современной жизни и литературы". Горький работал над статьей в течение 1908 г. Первоначально он предполагал напечатать ее в газ. "Пролетарий", однако статья вызвала резкую критику B. И. Ленина, который советовал Горькому переделать статью, сняв "все, хоть косвенно связанное с богдановской философией" (В. И. Ленин. Т. 47. С. 145). Несмотря на неоднократную переработку, ст. "Разрушение личности" сохранила некоторые ошибочные идеи, о которых писал Ленин. Горький опубликовал ее в кн. "Очерки философии коллективизма" (СПб., изд-во "Знание", 1909, сб. I) (ЛБГ, Описание).
   4 Повесть Л. Андреева "Мои записки" впервые напечатана в альманахе "Шиповник" (СПб., 1908, кн. 6) и одновременно в изд-ве Ладыжникова.
   Горький писал Е. П. Пешковой в начале ноября 1908 г. о "Моих записках": "Вещь -- озлобленная и противная. Погибает Леонид, с каждым шагом вперед он опускается куда-то вниз. Меня не удивит, если он напишет нечто в духе "Бесов"" (Арх. Г. Т. IX. С. 57; см. также п. к Е. К. Малиновской -- Арх. Г. Т. XIV. C. 327).
   5 В 1906 г. вышла кн. Г. Чулкова "О мистическом анархизме" (СПб., изд-во "Факелы", вступ. ст. Вяч. Иванова). "Под философским анархизмом, -- писал Г. Чулков,-- я разумею учение о путях освобождения индивидуума от власти над ним не только внешних форм государственности и общественности, но и всех обязательных норм вообще -- моральных и религиозных" (с. 28). Кн. Чулкова вызвала оживленную полемику. См.: Русская литература конца XIX -- начала XX е. 1901--1907. С. 506.
  

52. Амфитеатров -- Горькому

  

Cavi di Lavagna. 1908.XI.18

   Дорогой Алексей Максимович.
   У нас здесь сейчас что-то вроде конгресса: большой съезд публики и толкотня невероятная. За перо некогда взяться. Поручение Ваше исполнил и от Бурцева, чрез Г. А. Лопатина, уведомлен, что он рукопись Фр[оленко] получил.
   Как поживаете? В газетах пишут, что новую драму написали. Но в газетах же пишут, будто в Японию уехали1.
   Мне русские газеты что-то стали столь несносно противны, что я решительно не в состоянии писать для них: либо напрасное жевание резины, либо наглая и беспутная хулиганщина. В том и другом случае шарлатанство. Разница лишь -- с благими намерениями или, просто, без церемоний.
   Отчего так долго не выходит книжка "Знания"?2 Много меня о том запрашивают, из-за "Княгини Насти". Меня тоже разбирает авторское любопытство поскорее сию беременность окончить. Да и деньга уж больно нужна. Совсем дела мои плохи...
   К "Княгине Насте" сватается сейчас жених No 5: Корш3. И ему послал отказ.
   "Образование" перешло к "брату покойного Карышева"4. Что ж теперь будет? Спиритический журнал?
   Гостит у меня сейчас Ф. В. Волховской5. Стар муж и глух на оба уха, а живости в мысли и слове -- на десять молодых. Вообще, удивительная коллекция молодых стариков: он, Василий Ив. Немирович-Данченко6 и уж, в особенности, Герман Лопатин: какое-то чудо сверхчеловеческое. Мы с ним еще купаемся. А как на Капри? У нас уже 14?. У вас, поди, еще 16R? Страсть, хочется выдержать круглый год, но думаю, что в декабре придется сдаться и запросить пардону.
   Вашего Нугеса ставят в Одессе и Москве. Знаете?
   Должно быть, у Дорошевича с Федором что-нибудь вышло, потому что в "Русском слове" появилась статья о "Борисе Годунове"7, написанная с грубою злобностью и ясно знаменующая разрыв дипломатических отношений. Василий Немирович и Григорий Петров очень возмущены этою статьею, но Дорошевич теперь в "Русском слове" опять монарх неограниченный. Ну, и как всегда -- "захочу, полюблю, захочу, разлюблю".
   Читал в "Голосе социал-демократа" полемику Плеханова с Богдановым... 46 столбцов!8 Это -- в заграничном-то, партийном органе! Кому надо? На что тратятся революционные деньги! От града цитат с ума сойти можно. Словно у человека в голове, вместо мозгов,-- даже не библиотека, а несколько полных и пространных каталогов книжных. Нехорошо.
   Андреева не читал 9.
   До свидания. Будьте здоровы. Привет от всей души Марии Федоровне. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. А.

  
   1 Возможно, Амфитеатров говорит о ст. А. Измайлова "Новая драма Горького и "Рассказ о семи повешенных" Л. Андреева" (Русское слово. 1908. No 114.17/30 мая) и "У Горького на Капри" (Биржевые ведомости. 1908. No 10589, 10591, 10593. 5, 7, 8 июля). Сообщения о пьесе Горького "Последние" появились и в других русских газетах.
   О предполагаемой поездке Горького в Японию в 1908 г. было несколько сообщений в периодической русской и зарубежной печати. Наиболее близкое по времени к публикуемому письму -- "Поездка М. Горького в Японию" (Биржевые ведомости. 1908. No 10575. 27 июня/10 июля). Поездка не состоялась.
   2 XXIV сб. "Знания" был задержан цензурой. См. следующее письмо, прим. 2.
   3 Речь идет о частном драматическом театре Федора Адамовича Корша (1852--1924), основанном в Москве в 1882 г.
   4 В 1908 г. с No 9 редактором журн. "Образование" стал Дмитрий Александрович Карышев -- писатель и журналист, сотрудник журн. "Исторический вестник" и "Наблюдатель". Под редакцией Карышева в 1909 г. вышло пять номеров журнала.
   Были еще два брата Карышевых: Николай Александрович Карышев (1855--1905) -- профессор Сельскохозяйственного института в Москве, сотрудник журн. "Русское богатство" и Иван Александрович Карышев -- писатель, беллетрист, занимался спиритизмом.
   Можно предположить, что Амфитеатров ошибся, связав журн. "Образование" с И. А. Карышевым.
   5 Феликс Вадимович Волховский (1846--1914) -- революционер-народник. В 1867 вместе с Лопатиным основал Рублевое общество. В 1868 г. сблизился с организацией Нечаева, был арестован при ее разгроме и заключен в Петропавловскую крепость в 1874 г. В 1878 г. сослан в Сибирь, откуда бежал (в 1889 г.), и поселился в Лондоне, где стал одним из руководителей Общества друзей свободы и Фонда вольной русской прессы. С начала 1900-х годов -- эсер. Был видным представителем вольной поэзии 70-х годов ("Случайные песни", М., 1907 и др.). Выпустил сборник для народного чтения "Дюжина сказок" (М., 1908).
   6 Василий Иванович Немирович-Данченко (1844--1936) -- писатель, был военным корреспондентом в русско-турецкой (1877--1878), русско-японской (1904--1905) войнах, автор многочисленных романов, повестей, рассказов и очерков.
   7 Влас Михайлович Дорошевич (1864--1922) -- журналист, театральный критик, публицист, вместе с Амфитеатровым сотрудничал в газ. "Россия". С 1908 г.-- редактор газ. "Русское слово".
   Речь идет о ст. Дорошевича "Шаляпин" (Русское слово. 1908. No 248. 25 окт./ 7 нояб.), в которой отмечалась слабость драматического исполнения Шаляпиным роли Бориса Годунова на сцене Большого театра в Москве 23 октября/5 ноября 1908 г.
   8 Продолжение публикации цикла статей Плеханова "Воинствующий материализм". См.: А--Г, п. от 24 июля 1908 г., прим. 6.
   9 Повесть Андреева "Мои записки".
  

53. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья.] 1908.XII.5

   Дорогой Алексей Максимович.
   Давно нет от Вас ни слуха, ни духа. Как живете? В духе ли?
   У нас здесь прошел слух, что Мария Федоровна заболела воспалением почек. Я телеграфировал Вам, но ответ не получил, из чего заключил, что известие не соответствует строгой истине.
   Написал я комедию1, а вернее сказать, плюху в 4-х действиях, в коей дерусь со всяким смертячеством и кошкодавством без всяких обиняков и покровов, а прямо святым кулаком по нечестивой силе. Не знаю, хорошо ли вышло,-- в одном уверен: ни для какой сцены не годится. С месяц надо будет употребить, чтобы обтесать ее из первобытности в вид печатный. То есть оно можно бы и скорее, да уж больно я занят. Думал, что успею повезти ее к Вам на суд к 15 дек[абря], но вряд ли управлюсь. Так что -- вернее -- приеду с нею между двумя новыми годами, здешним и русским.
   XXIV-го сборника еще не видал. Жаль очень, что Вы "Ненужного человека" разделили!2 Целиком бы его.
   Сегодня целый день говорили об этих двух вещах -- "Исповеди" и "Ненужном человеке" -- с Германом Лопатиным. Очень он восхищался. А в особенности, как специалист и знаток, знанием Вашим языка русского и свободою распоряжения им.
   Купаемся.
   Жизнь идет вяло и смирно. Рабочие лошади, т. е. письменные столы, работают. Кое-кто болеет. Но больше выздоравливают и толстеют.
   До свидания. Всего Вам хорошего. Привет Марии Федоровне.

Ваш А. А.

  
   1 По-видимому, речь идет о пьесе Амфитеатрова "Триста тысяч".
   2 В связи с цензурными преследованиями повесть Горького "Жизнь ненужного человека" не могла быть напечатана полностью в XXIV сб. "Знания" за 1908 г. (в нем была напечатана только часть повести, около трети ее текста).
   25 ноября ст. ст. 1908 г. Пятницкий телеграфировал Горькому, что сборник с окончанием повести вызовет немедленную конфискацию книги (АГ). В XXV сб. "Знания" за 1908 г. было напечатано сообщение: "Окончание повести "Жизнь ненужного человека" не могло быть напечатано в этом сборнике по причинам, не зависящим ни от автора, ни от издательства".
   Полный текст повести был впервые напечатан в 1908 г. в изд-ве Ладыжникова под названием "Жизнь лишнего человека". До Октябрьской революции большая часть повести оставалась под цензурным запретом в России. Было строго запрещено также и распространение заграничных ее изданий на русском и иностранных языках (9, 525--532).
  

54. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. 7 или 8 декабря 1908 г.]

   Дорогой и уважаемый Александр Валентинович.
   Считаю нужным ознакомить вас с гнусностями, кои брошены по вашему адресу бывшим товарищем моим, а ныне -- несомненным прохвостом и холопом -- Владимиром Поссе1.
   С людьми, ему подобными, конечно, не следует разговаривать, но -- мне кажется,-- что иногда необходимо наступать пятою на язык им. Однако -- не заключайте, что я советую вам побеседовать с этим уродом -- это ваша воля.
   А фельетон его возвратите мне; я собираю все такие перлы, намереваясь по скорости осветить их достойно2.
   Крепко жму руку.

А. Пешков

   У индейцев Сев[ерной] Ам[ерики] есть поговорка: "на врага не сердятся, его убивают".
   И другая: "если торопишься -- убей врага стрелой, но мучительней для него твое презрение".
   Они -- неглупый народ, индейцы.
   Сердечный мой привет вам.

А. Пешков

  
   Датируется по сопоставлению с предыдущим и следующим письмами.
  
   1 Владимир Александрович Поссе (1864--1940) -- журналист и общественный деятель, пайщик изд-ва "Знание" до 1902 г. Горькою и Поссе связывали дружеские отношения в конце 90-х -- начале 900-х годов, особенно в период их совместной работы в демократическом журн. "Жизнь", фактическим редактором которого был Поссе и ведущую роль в художественном отделе которого играл Горький (см.: Келдыш В. А. "Жизнь"//Литературный процесс и русская журналистика конца XIX -- начала XX века. 1890--1904. М.: Наука. 1981). После закрытия журн. "Жизнь" в 1901 г. и отъезда Поссе за границу идейные пути Горького и Поссе разошлись, и отношения порвались. В публикуемом письме, дающем резкую, несправедливую оценку личности Поссе, речь идет о ст. Поссе "Очерки современной литературы (IV), Амфитеатров и Горький" (Слово. 1908. No 626. 20 нояб./З дек.). Одновременно с письмом Горький послал Амфитеатрову газетную вырезку этой статьи (вырезка с пометами Горького красным карандашом на полях и в тексте хранится в ЦГАЛИ). В ст. Поссе давалась высокая оценка повести Горького "Жизнь ненужного человека" и резко отрицательная -- пьесе Амфитеатрова "Княгиня Настя": "Не пьеса, а бойкий бульварный фельетон". В ней он хотел создать дифирамб революционерам, "а вышло что-то вроде пасквиля..." Статья была направлена против сотрудничества Горького с Амфитеатровым, "закреплявшегося" XXIV сб. "Знания".
   2 Намерение это не было осуществлено.
  

55. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 8 или 9 декабря 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Не писал -- ибо все время занят был, сочиняя, беседуя, ругаясь. И -- полон дом гостей, а народ все -- отличный: Боткина, художница1, Богданов, молодой беллетрист один, Луначарский, конечно.
   "Сумерки" -- второй том -- читал: разволновался, слушая "Крестьянскую войну", до того, что взревел -- хорошо! Для моей души -- превосходно! Потом -- мысленно -- лаял вас и проклинал газеты, сожравшие большущий кусок вашей здоровенной души. Эх, вы, бронтозавр московский,-- на кой черт понадобилась вам история этой окаянной алкоголички, Дорошевичевой жены?2 Такая досада была читать о ней, и так неуместна она в книге, которая даже в анахронизмах своих -- приятна.
   Жилкин -- есть такой гениальный журналист -- "Настю" -- не хвалит3; сирийско-петербургский писатель Кондурашкин -- тоже. Последнему за это -- влетело. Должно быть, я еще с одним литератором поссорился.
   Жду вас со Смертяшкиными4 и очень рад буду попить красного винца с вами. А что Герман Николаевич5 -- кажется -- не захочет сюда заглянуть? Коли бы не мои немощи -- я б и сам махнул в Кави пожать ему и вам руки, да здоровьишко скрипит. И -- устал тоже.
   М. Ф.-- поправилась; она ненароком хватила вместо воды полосканья для горла, но -- немножко, и хотя был опасный момент -- теперь все прошло вполне бесследно.
   Из Питера пишут: "литературный сезон начинается уныло, по всей линии торжествует серый октябрист. Концентируются вокруг двух лозунгов: "искусство для искусства" и -- "России необходима прежде всего -- культура, долой политику, долой революцию""6. Не очень ново, как видите.
   Рейнботова история -- нравится?7 Душисто вышло?
   Ну, пока всего доброго!
   Должен отдохнуть. Привет, поклоны.

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 10 декабря 1908 г. и упоминаемым газетным публикациям.
  
   1 Мария Сергеевна Боткина (1870--1960) -- художница, друг семьи Горького, дочь врача-клинициста Сергея Петровича Боткина (1832--1889). Ей принадлежит ряд портретных зарисовок Горького.
   2 Во второй части романа рассказана история падения и гибели жены героя, известного оперного певца Берлоги, -- Надежды Филаретовны, или Наны. По-видимому, Горький нашел в этом образе какие-то черты первой жены В. М. Дорошевича.
   3 Иван Васильевич Жилкин (псевдоним И. Вершинин) (1874--1958) -- журналист. Ст. Жилкина "Тень ненужности" (Слово. 1908. No 625. 19 нояб./2 дек.) посвящена критическому разбору повести Горького "Жизнь ненужного человека" и пьесы Амфитеатрова "Княгиня Настя". Рецензент считал, что пьеса написана в фельетонном стиле, ее ситуации и персонажи придуманы автором, оторванным от русской жизни в силу "независящих от него обстоятельств".
   4 См.: А--Г. п. от 20 апреля 1908 г.. прим. 4.
   5 Имеется в виду Г. А. Лопатин.
   6 О каком письме идет речь, установить не удалось.
   7 Речь идет о печатавшихся в газетах сообщениях о ходе следствия по делу бывшего градоначальника Москвы генерала А. А. Рейнбота (Резвой. 1868--1918), обвинявшегося в превышении власти, растратах, взяточничестве и подлогах. Рейнбот был назначен на пост градоначальника в январе 1906 г. Отличался крайней жестокостью при подавлении революционного движения. Он должен был "навести порядок" в Москве после Декабрьского восстания 1905 г., но осенью 1907 г. был снят с занимаемого поста и предан суду. Следствие по делу Рейнбота длилось несколько лет и закончилось в 1911 г. вынесением легкого приговора. После этого Рейнбот сменил фамилию на Резвой и продолжал служить в армии в том же чине.
   В ЛБГ хранится "Ответ А. А. Рейнбота на обвинение его в преступлениях должности. Полный текст заявлений на имя члена Московской судебной палаты Л. Б. Шадурского в ответ на постановления о привлечении к следствию" (М., тип. А. П. Поплавского, 1910; на правах рукописи). Пометы предположительно Горького (Описание).
  

 []

56. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья.] 1908.XII.10

   Дорогой Алексей Максимович.
   Сердечное спасибо за письмо о Поссе. Я читал эту прелесть уже до Вашей вырезки. Откровенно скажу: в первый момент не выдержал, было, характера, оскорбился. Не тем, что обо мне написано, а тем, что писал Поссе, которого я, хотя совершенно его не знаю и мало читал, считал, по слухам и на веру, человеком порядочным и неспособным к недобросовестной злобности, с какою он на меня накинулся. Так полемизировал со мною раньше только Меньшиков1 -- с теми же попреками и тем же тоном, только еще ту смешную подробность прибавьте, что из фельетона "Н[ового] вр[емени]" лаял. Напрасно Поссе напечатал свое произведение в "Слове"2. Следовало бывшему эс-деку сделать еще шаг направо и сдать рукопись именно в "Новое время". Буренин3 напечатал бы с наслаждением.
   Ваша характеристика г. Поссе настолько выразительна, что о нем больше и толковать не стоит. Может быть, когда-нибудь, выпуская отдельное издание "Княгини Насти" или при другом удобном случае, я займусь этим барином, если только... не забуду. В конце концов, что мне за дело, как незнакомец, каков для меня он, думает о другом незнакомце, каков для него я? Я не ангел и индейским чувствам не чужд, но жизнь так быстра, работы так много, на плечах 45 лет, надо успеть столько сделать, что считаешь полезным сам и одобряют хорошие люди,-- некогда и жаль на личное словопрение тратить трудовое время и рабочие нервы. Посчитаемся как-нибудь на досуге.
   А вот Вам я глубоко благодарен, что Вы написали мне Ваши строки по поводу Поссе, не выжидая, что я Вам напишу. Я вижу в этом сердечный акт доверия, и нравственного, и политического, и никогда не забуду Вашего дружеского движения -- ни как оно кстати пришло навстречу моим смущенным мыслям, ни как деликатно Вы им поспешили. Это Ваше письмо смыло с души моей много печальной и скептической сажи, накопленной за "круговращение" 45 годов. Пестрая штука жизнь. На днях, по случаю смерти художника Реджио 4. начал я перетряхать в памяти "пыль веков" и показалось мне, что я живу на свете не 45 лет, а мало-мало 90.
   Сейчас получил второе Ваше письмо. Искренно счастлив, что приключение с Марией Федоровной обошлось так легко. В прошлом году одна моя свойственница в Москве таким-то манером на тот свет отправилась. Говоря изящным слогом: угораздит же! Ненавижу склянки и аптеку. Вечно позабудешь, где лекарство, где яд.
   Жилкина читал. Надо Вам сказать, что я не получал "Слова" и никаких связей с оным не имел, но вдруг, недели две тому назад, журнал сей начали мне прелюбезно посылать. Я уже собирался чувствительно благодарить редакцию за трогательное внимание, ан, оказывается, "умысел другой тут был"5. На Жилкина я нисколько не в претензии, только он до смешного самодоволен и уверен, что уж он-то знает, где таится нерв эпохи. И он, и Поссе столь радостно играют словами "нужный" и "ненужный", что, очевидно, сознают себя настоящими, патентованными нужниками и очень тем гордятся. Кому что нравится!
   Кондурушкина, кажется, никогда ничего не читал.
   К моему удивлению, недурно написал о "Княгине Насте" Кугель в "Т[еатре] и и[скусстве]"6. Подошел к красивой и оригинальной точке зрения. Удивление мое тем больше, что я ждал ругани, так как Кугель -- индеец добродушный, но гневный и мстительный, а я недавно отказался сотрудничать в его журнале до тех пор, покуда он не перестанет притонодержательствовать господам вроде Л. Л. Толстого, Бобрищева-Пушкина, Старка, Евреинова, Сукинсынникова и иных от сих же, стремящихся под сень "объединения в искусстве" 7.
   Герман Александрович очень благодарит Вас за приглашение на Капри и имеет громадное желание воспользоваться им. В половине января здешнего, между 15--20, мы объявимся к Вам всенепременно. Экая жалость, что сейчас я не могу тронуться: опять не познакомлюсь с Богдановым, который меня так глубоко интересует!
   Спасибо за добрые слова о 2-м томе "Сумерков". Вы меня очень ими обрадовали! Откровенно сказать, "Крестьянская война" и самим автором жестоковыйным, местами, не без слезы написана. Сережа Горелов все просит меня написать "Фра Дольчино", да много возиться с этим надо, а столько ранее намеченных работ.
   Насчет алкоголички8. Очень я много баб подобных знал, и всегда они меня отравленностью своею органическою интересовали. Жена Дорошевича, Эльяшева, Зоя Кочетова9 и др. В роман я поместил ее потому, что Лубковская рассказывала мне, как, при черносотенном разгроме киевского театра какая-то пьяная баба лезла через оркестр на сцену. Это дало мне идею заключительной главы, а для нее вообще Нану написать. Ну, эпизод-то и расползся.
   Работаю над своею пьесищею усиленно. Многим сестрам будет по серьгам. Назову, должно быть, "Триста тысяч"10. Для отдыха сочиняю, по просьбе Волховского, статьи для солдатского чтения. Написал уже четыре: "Царь", "Отечество", "В чем сила русского государства" и "Великий князь Алексей Александрович". Очень увлекаюсь. Тоже привезу Вам. Моя мечта составить этакую обиходную хрестоматию революционного характера. Сильно рассчитывал на помощь в этом деле Петрова Григория, да он утопист и брендит.
   У нас недавно было приключение. Вас. Ив. Немирович, похваляясь новым револьвером, выпалил из него ненароком за обеденным столом и мало-мало не ухлопал юную m-e Владимирову. Револьвер мы конфисковали, а Немировичу объявили, что в будущем временном правительстве ни военным министром, ни главнокомандующим ему не бывать: не умеет обращаться с оружием.
   До свидания. Еще раз спасибо, и желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне! Поклоны каприйцам.

Ваш А. А.

  
   Сохранилось неотправленное п. Амфитеатрова Горькому от 9 декабря 1908 г. См. о нем в ст. Н. И. Дикушиной.
  
   1 Михаил Осипович Меньшиков (1859--1919) -- реакционный публицист. С начала 1900-х годов постоянный сотрудник "Нового времени", где вел "воскресный" фельетон "Письма к ближним".
   2 "Слово" -- ежедневная газета, выходила в Петербурге в 1904--1909 гг. С ноября 1905 г.-- орган октябристов. С ноября 1906 г.-- орган конституционно-монархической партии "мирнообновленцев", по существу ничем не отличавшихся от октябристов. В передовой статье No 1 за 1906 г. газета объявляла себя органом Конституционного центра, стоящего за власть сильную и авторитетную и действующую "на строго конституционной почве".
   3 Виктор Петрович Буренин (1841--1926) -- писатель и публицист. До середины 1870-х годов активно сотрудничал в журн. "Искра" и других демократических изданиях. Порвав с прогрессивными изданиями, в 1876 г. вошел в редакцию "Нового времени", где стал ведущим публицистом. Ленин употреблял имя Буренина как синоним бесчестности и продажности.
   4 Александр Николаевич Беклемишев (Реджио) (ум. в 1908 г.) -- художник-декоратор, работал в тифлисском оперном театре, где в 1887 г. с ним познакомился Амфитеатров; долгие годы жил в Италии. Амфитеатров писал о его судьбе в ст. "Александр Николаевич Реджио" (сб. "Тризны", СПб., 1909).
   5 Цитата из басни И. А. Крылова "Музыканты".
   6 Александр Рафаилович Кугелъ (псевдоним Homo Novus) (1864--1928) -- театральный критик, основатель в Петербурге театра пародий "Кривое зеркало". Издатель и редактор журн. "Театр и искусство" (выходил в Петербурге с 1897 по 1918 г.). На протяжении ряда лет журнал отстаивал реализм на русской сцене, высмеивал декадентство, но четко выраженного направления у него не было. Во второй части цикла театральных обзоров ("Записная книжка") Кугель писал о пьесе Амфитеатрова "Княгиня Настя" (Театр и искусство. 1908. No 47).
   7 Лев Львович Толстой (1869--1945) -- писатель, сотрудник газ. "Новое время", сын Л. Н. Толстого.
   Александр Владимирович Бобрищев-Пушкин (выступал под псевдонимами Громобой, Не-коммунист) (1875--?) -- реакционный публицист, белоэмигрант.
   Эдуард Александрович Старк (1874--1942) -- театральный критик. Начал печататься в издаваемой Амфитеатровым газ. "Россия" в 1901 г.
   Николай Николаевич Евреинов (1879--1953) -- театральный критик и историк театра. Явился одним из создателей в России так называемого "Старинного театра", что приобщило его к модернистскому направлению в театральном искусстве тех лет.
   8 См.: Г--А, п. от 8 или 9 декабря 1908 г., прим. 2.
   9 Эльяшева -- пианистка-аккомпаниатор.
   Зоя Разумниковна Кочетова (1857--1892) -- известная оперная певица.
   10 Пьеса вышла под названием "Два часа в благородном семействе, или О чем скрипела дверь. (Происшествие)" (сб. ""Княгиня Настя" и другие драматические сочинения").
  

57. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Декабрь, не ранее 12, 1908 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Очень, очень рад, что Герман Александрович хочет приехать с вами на остров сей дикий, окутанный серыми тучами.
   И рад, что Поссе--Ланде--Струве, троеглавый символ ренегатства1, не трогает вас.
   Я, знаете, "Русскому знамени"2 сочувствовать начинаю в вопросе об инородцах, а ежели они знаменитых шведов потомки,-- то -- особенно, ибо всё с большей очевидностью доказывают мне, потомки сии, что Русь для них -- место кормления, -- не больше того.
   Конечно, аз есмь человек преувеличивающий -- и это знаю.
   Нужно бы мне книжку вашу "Житейская накипь"3 -- буде имеете под рукой, -- пришлите, -- возвращу.
   Вчера занимался статистикой: за год текущий прочтено мною 153 рукописи4 -- из коих лишь 19 написано "именами" и 32 -- людьми интеллигентными, авторы же остальных: рабочие, крестьяне, солдаты, дворники, швейцар, пожарный, две горничных, швея, прачка, два извозчика, сапожников трое, ссыльно-каторжных 2, и -- генерал!
   Жму руку, кланяюсь всем, а Г. А. особо.

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему письму.
  
   1 Петр Бернгардович Струве (1870--1944) -- буржуазный экономист и философ, представитель "легального марксизма". С образованием в 1905 г. партии кадетов стал членом ЦК и лидером ее правого крыла. После 1917 г.-- белоэмигрант.
   Александр Соломонович Ланде (псевдоним А. Изгоев) (1872--1935) -- один из лидеров правых кадетов. Журналист. Был выслан в 1922 г. из Советской России. В годы реакции Струве и Ланде активно выступали против революции и демократии, участники сб. "Вехи". Струве и А. Изгоев принимали участие в газ. "Слово".
   2 "Русское знамя" -- черносотенная газета, орган Союза русского народа. Выходила с 1905 по 1917 г. в Петербурге.
   3 Сб. Амфитеатрова "Житейская накипь" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1905, 2-е изд.) включал в себя фельетоны, очерки и рассказы: "Фармазоны", "Птичка божия", "Травля подсудимых", "О неудачном поколении", "Владыки будущего", "Юные", "Татьяны", "Железнодорожный разбой", "Аркадийское пожарище", "Несторова летопись за 1899 год" и др. Сборник носил ярко выраженный сатирический характер. Возможно, что Горького привлекала в нем постановка проблемы современной молодежи, в частности проблема хулиганства, его социальных истоков.
   4 На материале рукописей, присылаемых ему на отзыв, Горький написал ст. "О писателях-самоучках".
  

58. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья. 25 декабря 1908 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Пишу в день бусурманского Рождества и заранее поздравляю с бусурманским Новым годом. Буду к Вам около русского Нового года, может быть, опоздаю на неделю. Заранее угрожаю зачитать Вас.
   Прислал мне Первухин "Лебедя"1. О, господа! Доколе же? "Не вынесла душа поэта" -- написал о них довольно кусательное сочинение2.
   Так как чувствую себя капиталистом, ибо Пятницкий аккурат вчера прислал мне миллион, то думаю на днях поехать на денек в Милан оперу послушать. А то уши заросли.
   "Восьмидесятники" по-немецки выходят.
   До свидания. Будьте здоровы. Всего Вам хорошего.

Ваш Ал. Амф.

   Датируется по почт. шт.
  
   1 Михаил Константинович Первухин (1870--1929) -- писатель и журналист, в 1900--1906 гг. редактор газ. "Крымский курьер"; печатался в ряде столичных газет и журналов. В 1907--1909 гг. жил в Италии, бывал у Горького, о чем рассказал в очерке "У М. Горького на Капри" (Одесские новости. 1907. No 73302. 11 авг.). В сб. "Заметы сердца" Амфитеатров дал положительную оценку первой книги рассказов Первухина "Догорающие лампы" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1909), отмечая реалистическую манеру письма и новое освещение темы "маленького человека".
   "Лебедь" -- журнал литературы и искусства, выходил в Москве в 1908 и 1909 г., редактор-издатель С. А. Поперек. Во главе редакционного совета стояли С. Н. Сергеев-Ценский и Д. Н. Крачковский. В ст. "От редакции" (1908, No 1) сообщалось, что журнал "посвящается исключительно вопросам искусства" и в "сфере искусства журнал беспартиен" (с. 1). Первухин послал Амфитеатрову два первых номера журнала за 1908 г. Большое место в них занимала полемика по поводу повести Сергеева-Ценского "Береговое" (1908): ст. "О "Береговом". Беседа с Сергеевым-Ценским" (No 1) и "Открытое письмо журналу "Весы" Сергеева-Ценского" (No 2), в котором Сергеев-Ценский защищался от несправедливой и грубой критики журн. "Весы".
   2 Намерение было осуществлено в ст. "О Сергееве-Ценском", в которой первый раздел был посвящен журн. "Лебедь", второй -- роману Сергеева-Ценского "Бабаев". "Получил я,-- писал Амфитеатров,-- два номера журнала "Лебедь". Издается в Москве, зачем -- неизвестно, но как будто со злости на "Весы". "Лебедь" кричит так громко и пространно, точно с тем лишь именно пришел он к нам, чтобы "спеть песнь о Сергееве-Ценском"" (сб. "Заметы сердца", СПб., 1909, с. 53--61).
  

59. Амфитеатров - Горькому

[Кави ди Лаванья. 9 января 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   С Новым русским годом! Всего хорошего в нем Вам и Марии Федоровне!
   Я совершенно растрепан мессинскими ужасами1. Даже работоспособность всякую потерял. Откровенно сознаюсь, что не _с_м_о_г_ поехать на место катастрофы: воображение испугалось двухсот тысяч трупов.
   Завтра еду в Милан проведать Федора Ивановича. Не знаю, сумею ли дождаться его выхода в "Борисе"2. А, конечно, хотелось бы очень.
   20/I выезжаем с Германом Александровичем к Вам на Капри3. Приеду, кажется, с пустыми руками. Перечитал пьесу свою и швырнул в угол4. Не то. Совсем не то.
   Скучно без России. Да еще весна скоро. А я каждую весну заболеваю тоскою по Оке, Волге и прочей среднерусское слякоти любезной... От Айзмана имею известия о питерских триумфах5, коими, кажется, он очень счастлив. До свидания. Будьте здоровы.

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 15/28 декабря 1908 г. произошло землетрясение в Южной Италии -- в Калабрии и Сицилии. В первые же дни Горький выехал на место катастрофы и написал воззвание о помощи пострадавшим от землетрясения, организовал сбор пожертвований. "Воззвание Максима Горького о помощи" (Речь. 1909. No 312. 19 дек. 1908/ 1 янв. 1909) было перепечатано в нескольких изданиях.
   Организуя сбор пожертвований, писатель также внес свою долю в Каприйский комитет помощи. 1/14 января 1909 г. "Русское слово" опубликовало "Письмо в редакцию", в котором Горький выражал благодарность русским людям за посланные на его имя пожертвования. В короткий срок -- менее месяца -- Горький написал большой очерк "Землетрясение в Калабрии и Сицилии", который явился основой книги того же названия. Вторым автором был швейцарский ученый-астроном В. Мейер, долго живший в Сицилии. "Весь доход с настоящего издания поступает в пользу пострадавших",-- значилось на титульном листе книги.
   В кн. М. Горького и В. Мейера "Землетрясение в Калабрии и Сицилии 15/28 декабря 1908 г." (СПб., изд-во "Знание", 1909) выражалось восхищение мужеством, чувством солидарности и развитым чувством собственного достоинства итальянского народа. Горький писал также об участии в спасательных работах русских моряков: "Нет слов, чтобы рассказать, с каким самоотвержением работали русские матросы! Где только было опаснее всего, куда никто не решался идти, они шли и спокойно делали свое дело <...> Удивительно трогательно относились они к детям и женщинам!" (с. 38). См. также: Быковцева Л. Горький в Италии. М., 1979. С. 255, 260--261, 262.
   В газ. "Речь" (1909, No 294, 26 окт./8 нояб.) была напечатана ст. Блока о кн. М. Горького и В. Мейера "Землетрясение в Калабрии и Сицилии". Блок высоко оценил эту книгу и деятельное участие Горького в организации помощи пострадавшим.
   2 В это время в миланском оперном театре Ла Скала шли репетиции оперы "Борис Годунов" с участием Шаляпина.
   3 Намерение не было осуществлено.
   4 По-видимому, речь идет о пьесе "Триста тысяч", о которой ранее сообщал Амфитеатров.
   5 Подразумевается успех пьесы Айзмана "Жены", поставленной на сцене Михайловского театра в Петербурге. Постановка была отмечена в рецензиях А. Измайлова ""Жены" Айзмана в Михайловском театре" (Русское слово. 1908. No 293. 18 дек.). ""Жены" на сцене Михайловского театра" (Новое время. 1908. No 11773. 19 дек.) и др.
  

60. Амфитеатров -- Горькому

[Милан. 11 января 1909 г.]

   Дорогой А. М.!
   Слушал вчера одну из репетиций Бориса! Федор, конечно, великолепен, но итальянцы -- собаки (кроме оркестра). Работает Федор великолепно и строго. Школит итальянцев1. Надо им отдать справедливость, что слушаются и стараются. Но, несмотря на все то, ничего не выходит: другое мировоззрение и другие тона. Опера будет иметь успех. Приятно, что исполнители смотрят на нее не сверху вниз, а снизу вверх: уже это прогресс немалый. Декорации возмутительно скверны2. Словно в Стерлитамаке3. А в России такой спектакль был бы смешон, но здесь, повторяю, понравится. Завтра генеральная репетиция. Спектакль в четверг. Ужаснейшая здесь погода. Поголовный кашель. Всего хорошего Вам, Марии Федоровне и всем присным!

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Как видно из публикуемого письма, Шаляпин осуществлял также и режиссерское руководство постановкой.
   В воспоминаниях "Страницы моей жизни" он писал: "Естественно, что во время репетиций на мою долю выпала роль режиссера -- приходилось показывать и объяснять артистам, хору многое, что было чуждо итальянцам, не понималось ими. Все относились ко мне с редким вниманием. Я чувствовал, как русское искусство побеждает и восхищает этих впечатлительных людей и, тронутый до глубины души, ликовал" (Шаляпин. Т. 1. С. 647).
   2 Можно лишь предположить, что итальянцы использовали эскизы декораций и костюмов, выполненных Александром Яковлевичем Головиным (1863--1930) для "Русских сезонов" С. П. Дягилева; премьера постановки "Бориса Годунова" с Шаляпиным в заглавной роли состоялась 14 мая 1908 г. в Париже. Если это предположение верно, то Амфитеатров был глубоко не прав, отрицательно оценивая сценическое оформление спектакля в Милане. Знаменитый французский композитор Морис Равель, вспоминая "лихорадочные боевые минуты 1908 года", писал о тогдашней постановке "Бориса Годунова" в Париже: "Спектакль обернулся триумфом. Публика восхищалась решительно всем". А писатель Камиль Моклер в ст. "Уроки русских сезонов" заявлял: "Все эти русские, исполнившие такие декорации,-- Билибин, Лев Бакст, Рерих, Головин, Серов, Александр Бенуа -- все они хорошие художники, смело порвавшие с условностями и сразу понявшие, что декорации музыкальной драмы совершенно отличаются от декораций драматического театра и должны являться симфонией цвета, которая созвучна оркестровой симфонии и стремится к красоте в нереальном мире". И далее: "Наши композиторы балетов и хоровых сцен, декораторы, режиссеры, танцовщики, танцовщицы -- все могли без ложного самолюбия получить в один голос у русских благородный урок" (см.: Сергей Дягилев и русское искусство: Статьи, открытые письма, интервью. Переписка. Современники о Дягилеве. В 2-х т./ Сост., авторы вступ. ст. и коммент. И. С. Зильберштейн и В. А. Самков. М., 1982. Т. 1. С. 420, 428).
   3 Стерлитамак -- город на территории Башкирии.
  

61. Амфитеатров -- Горькому

  

[Милан. 15 или 16 января 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Великую победу одержало русское искусство "Борисом Годуновым". Успех был огромный, неслыханный в чинной и сдержанной "Skala". Итальянцы ходили в антрактах восторженные и ошалелые и -- что удивительно -- поняли дух и значение Бориса. Особенно ошеломляло их то, что опера написана почти 40 лет назад, а новее и свежее всего, что они слышат как признанное и знаменитое. Так вот откуда Дебюсси! Так вот откуда Штраусы!1 Очень было интересно и трогательно. Каюсь, благо темно в зале, весь спектакль с мокрыми глазами просидел. Федор был превосходен. В последней сцене захрипел, было, и закатился, но умирающему полагается. Итальянцы откровенно говорили, что на оперной сцене подобного исполнения никогда не имели, а в драме, кроме Сальвини2 и покойника Росси, соперников у Федора нет. Вот Вам! Доставил себе удовольствие телеграфировать это "Русскому слову". До свидания. Всего Вам хорошего!

Ваш Ал. Амфитеатров

   Совсем, было, забыл послать Вам прилагаемое3, хотя, вероятно, Вы уже имеете этот ужас. Столь страшной катастрофы, которой не было в истории нашей какой бы то ни было революции. Это не провал, а крушение.
   Скольких людей этот человек посылал в могилы, за десять лет своей почти что диктатуры!
   Теперь выясняются все "непостижимые" провалы, вроде спасения Столыпина, Щегловитова4 и т. п. Вера Николаевна5, говорят, в совершенном отчаянии, потому что она за Азефа горою стояла даже (?) в первые дни суда над ним.
   Бурцев победил. Я рад за него, но -- какой ужас!

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по упоминанию о премьере оперы "Борис Годунов".
  
   1 Речь идет о композиторах Клоде Дебюсси (1862--1918) и Рихарде Штраусе (1864--1949).
   В ст. "Борис Годунов в Милане" Амфитеатров писал, передавая впечатление итальянцев от оперы Мусоргского: "Подумайте только, что эта опера написана в 1870 году! У них уже сорок лет назад существовала в грандиозных размерах школа, к которой наши современные веристы едва прикасаются своими миниатюрами.
   -- А мы-то считали новаторами Штрауса и Дебюсси!" (сб. "Заметы сердца", СПб., 1909, с. 212).
   2 Томмазо Сальвини (1829--1915) -- итальянский драматический актер. Прославился исполнением ролей Отелло и короля Лира. Сальвини неоднократно гастролировал в России.
   3 Амфитеатров послал Горькому материалы, связанные с разоблачением члена ЦК партии эсеров, провокатора Евно Азефа (1869--1918).
   4 Петр Аркадьевич Столыпин (1862--1911) -- с 1906 г. министр внутренних дел и председатель Совета министров. Руководил подавлением революции 1905--1907 гг. (По имени Столыпина веревка для повешения стала называться "столыпинским галстуком".)
   Амфитеатров, по-видимому, упоминает о покушении на Столыпина, которое подготовлялось Активной дружиной социалистов-революционеров и было назначено на 7 января 1908 г., но 29 декабря 1907 г. начались аресты членов дружины, и покушение не состоялось.
   Иван Григорьевич Щегловитов (1861--1918) -- министр юстиции (1906--1915), сподвижник и правая рука Столыпина, покровитель Союза русского народа. Покушение на Щегловитова подготовлялось Летучим боевым отрядом Северной области во главе с Марио Кальвино. Предупрежденный охранным отделением, Щегловитов не выехал в назначенный день из дома, покушение не состоялось, все члены отряда были арестованы и преданы военно-полевому суду.
   5 В. Н. Фигнер.
  

62. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. 23 января 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Думал сегодня выехать к Вам, но получил от Лопатина тревожное письмо, что его экстренно вызывают в Париж. Азевское дело перепутало все отношения и, вообще, продолжает быть полно ужаса и ядовитых угроз. Надо его подождать, т. е. Лопатина-то.
   Драму свою я окончательно уничтожил1.
   Чувствую себя очень скверно. Не в унынии, а в озлоблении большом. Самому не пишется, а что приходится читать, производит впечатление: "не то!"
   2-го или 3-го февраля хотел приехать проездом в Монте-Карло Ф. И. Шаляпин. Молодчина он. Большое дело сделал.
   Мне перестали высылать "Русское слово". Не знаю, поместили ли они мои телеграммы. Я нарочно посылал им после глупой вылазки Дорошевича2. Все остальные газеты поместили.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Привет Марии Федоровне. Виктор, бывший у Вас3, просил Вам кланяться. Он молодчина. Отличный ряд корреспонденции написал.

Сердечно Ваш А. А.

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Имеется в виду пьеса "Триста тысяч".
   2 Речь идет о ст. Дорошевича "Шаляпин" (А--Г, п. от 18 нояб. 1908 г., прим. 7). Сообщения Амфитеатрова об успехе "Бориса Годунова" в Милане в газ. "Русское слово" не печатались.
   3 О ком идет речь, установить не удалось.
  

 []

63. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Начало февраля 1909 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Знаю из письма В. Л. Бурцева, что он на днях будет у вас в Кави1.
   Убедительнейше прошу вас сообщить и -- по возможности -- внушить ему глубокое мое убеждение в том, что несомненно и непременно будут сделаны попытки уничтожить его, Бурцева.
   Нисколько не удивлюсь, если сии попытки будут сделаны с двух сторон. Ценность же В. Л. -- высока, -- вы сие, наверное, понимаете?
   Предложите ему ехать сюда, если он с доводами вашими согласится. Убедите -- во всяком случае -- позаботиться о самоохране.
   Сейчас прочитал вашу статью в "Речи" о Годунове2 -- ура и ура!
   А Богданов уже уезжает3 отсюда в четверг, и опять вы не увидите этого человека, коего -- в будущем -- поставят на высоту огромную. И, разумеется, прежде нас его оценит Европа, как она начинает оценивать "смешного" русского ученого Наума Котика4. От сих дел v меня -- кости ноют!
   Видеть вас весьма приятно было бы, по -- далеки вы, сударь, как новооткрытая планета 5 системы нашей!
   Кланяюсь, приветствую.

А. Пешков

   Датируется по упоминанию ст. Амфитеатрова "Победа "Бориса Годунова"" (Речь. 1909. No 12. 13/26 янв.).
  
   1 В упомянутом письме В. Л. Бурцев сообщал Горькому: "Дело сделано, но до сих пор ужас берет, когда подумаешь, какую роль играл этот господин. Я чуть с ума не сошел, когда более года бился около с-р. ЦК, убеждая его, Е[вн]о А[зеф]> -- шпион!... Сегодня-завтра я еду в поисках документов. Буду в Ницце и Генуе, конечно, я не удержусь, побываю в Cavi у Амфитеатрова" (АГ).
   2 В ст. "Победа "Бориса Годунова"" Амфитеатров писал об огромном успехе оперы Мусоргского и Шаляпина в роли царя Бориса в театре Ла Скала.
   3 В 1908--1909 гг. А. А. Богданов неоднократно приезжал на Капри из Парижа.
   4 В это время Горький был увлечен работами доктора Н. Г. Котика: "Эманация психо-физической энергии. Экспериментальное исследование явлений медиумизма, ясновидения и мысленного внушения в связи с вопросом радиоактивности мозга" (М., изд-во В. М. Саблина, 1907); "Непосредственная передача мыслей (экспериментальное исследование)" (М., изд-во "Современные проблемы", 1908). Обе книги с пометами Горького хранятся в ЛБГ, вторая -- с дарственной надписью: "Искренне уважаемому Алексею Максимовичу от автора. Москва, 27 сент. 1908 года" (Описание).
   После прочтения первой книги Горький писал Пятницкому: "Меня одолевают, может быть, наивные и смешные мысли, но -- я все более увлекаюсь ими. Мне кажется, например, что мысль -- вид материи или, вернее, один из видов эманации материи. Что мысль и воля -- едино суть. Я делаю отсюда выводы -- удивительные, не забывая о том, что они, опять-таки, могут показаться смешными.
   Но я не совсем мечтатель и фантазер: д-р Котик в своей книжке "Эманация психо-физической энергии" позволяет мне опереться на его опыты. Он -- не один, на днях я прочитал удивительную книжку Содди о радиоактивности" (Арх. Г. Т. IV. С. 251).
   5 Галлеева комета -- названа в честь английского астронома Эдмунда Галлея (1656--1742), который установил периодичность (76 лет) обращения кометы вокруг Солнца. Согласно расчетам, комета Галлея должна была стать видимой на земле в 1909 г.
  

64. Амфитеатров -- Горькому

  

Cavi di L[avagna. 3 февраля 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Письмо получил, Бурцеву показал, но он -- фаталист и, как турок иль татарин, судьбе за все благодарен.
   Сейчас проводил в Monte-Carlo Федора1. Был у меня два дня здесь. Кончил Милан с большими овациями. Голос все еще больной!
   Я выезжаю из Кави в воскресенье, послезавтра, а к Вам попаду не раньше чем во вторник, и не позже чем в четверг. От Вас же -- прямо в Черногорию2.
   Азевское землетрясение3 измучило нашу колонию до последней возможности.
   До скорого свидания. Сердечный привет Марии Федоровне. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по времени отъезда Шаляпина из Милана в Монте-Карло. См. прим. 1.
  
   1 Шаляпин уехал в Монте-Карло 3 февраля 1909 г. (Летопись жизни и творчества Ф. И. Шаляпина. Л., 1964. Кн. 1. С. 292).
   2 См. следующее письмо, прим. 1.
   3 Разоблачение Азефа.
  

65. Амфитеатров -- Горькому

[Антивари. Начало марта 1909 г.]

   Дорогие Алексей Максимович и Мария Федоровна.
   Не знаю, как у Вас на Капри, а у нас в Антивари каша, т. е. дождь.
   Красоты здесь непомерные, а великолепнее всего люди. Вот уж где звучат-то гордо. Спутник мой, который впервые видит черногорцев, сбесился от восторга, зря эту породу.
   Край поставлен на военную ногу1. Приезжих, видимо, боятся, и очень внимательно вычитываются паспорта. Нам, как русским, сделаны всякие любезности, но все-таки мы едва ли не под надзором. Завтра едем в Цетинье. Жаль, если погода не исправится.
   Предстоит нам один из живительных в мире переездов на Вир-Пазар, Скутарийское озеро, а потом в горы.
   Прохладно здесь, а я все еще болен. Очень много работаю и пишу. В Риме перевидал миллионы народу.
   До свидания. Сердечное Вам спасибо за каприйское житье-бытье и еще раз извините, что так много пришлось Вам со мною возиться. Напала на меня какая-то внутренняя печаль, и никак вылезти не могу. Ну уж теперь собою заниматься некогда. Отложим все до возвращения.
   Был вчера в Старом Баре. Великолепнее этих развалин, кажется, еще не видывал.
   А война -- ох, будет! Ох, все-таки будет.
   Очень всех вас люблю.

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 В начале 1909 г. Австро-Венгрия готовила военное нападение на Сербию. См.: Г--А, 7 или 8 октября 1908 г., прим. 10. Амфитеатров, неоднократно бывавший на Балканах в качестве корреспондента "Нового времени" (1894--1896) и "России" (1901), в 1909 поехал на Балканы как корреспондент либерально-кадетской "Нашей газеты" (СПб., 1907--1909). Перед отъездом он побывал у Горького на Капри, где им были написаны две первые статьи цикла "Балканский дневник", печатавшийся в феврале -- марте в "Нашей газете". Одновременно в "Киевской мысли" печатался другой цикл статей -- "Балканские впечатления" (см. п. 67, прим. 2). Публикуемое письмо было написано из Черногории.

 []

66. Амфитеатров -- Горькому

  

[По пути в Солоники. 14 марта 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Плыву Эгейским морем из Пирея в Солоники. Совершенно разбила мои нервы несчастная, умирающая Черногория. Вот уж -- ходит зверье неведомое, родит зверье неслыханное. Написал в "Нашу газету" статью, кажется очень горячую1. Прямо душит, за горло берет, как садишься писать. И нет, черт побери! Чувство расовой обиды берет свое. Уж больно подлецами оборачиваются немцы с нашим братом славянином. Спутник мой, Биркенгейм, еврей и чужд каких бы то ни было славянских чувств, а и тот говорит: невозможно! Ведь это же люди, и какие великолепные люди, а их довели до свиного хлева, до свиного корма -- только не до свиных нравов, потому что по этой части у черногорцев надо поучиться всем культурным людям.
   Я все время болел. Чем -- не знаю. В Цетинье пришлось, к отвращению моему, звать доктора. Коновал классический. Выслушал -- ничего нет. А мне каждый день скверно и все как-то по-новому.
   Напишите весточку в Белград, Hotel Bulgarie, либо в Софию. Послезавтра буду в Солониках, Hotel Imperial, очень рассчитываю застать там какие-нибудь деньги. Хорош буду, если нет. В кармане 50 франков.
   Милая Мария Федоровна! Целую Вашу ручку и шлю Вам сердечный привет. З[иновию] А[лексеевичу], М[арии] С[ергеевне] и Екатерине Великой2, когда она была еще маленькая, -- поклон и рукопожатия. А тов[арищ] Михайло -- удивительно черногорский тип3. Выдержка его напоминает! До свидания, все! Обнимаю Вас, дорогой А. М.

Напишите же! Ваш А. А.

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Речь идет о четвертой статье цикла "Балканский дневник", написанной Амфитеатровым на пароходе "Султан" 8 марта 1909 г. (Наша газета. 1909. No 51, 3/16 марта).
   Рассказывая о мужестве черногорцев, готовящихся дать отпор Австро-Венгрии, Амфитеатров приводил строки Горького "Безумству храбрых поем мы песню!" и "Человек -- это звучит гордо!" Признание царским правительством германского ультиматума Амфитеатров определил как "дипломатическую Цусиму" и заключил статью словами, обращенными к общественному мнению в России: "Неужели мы там -- в России допустим, чтобы свершилось это? Да не будет, братья! Да не будет!" (С. 4).
   2 Приветы также были адресованы З. А. Пешкову, М. С. Боткиной, Екатерине Андреевне Желябужской (1893--1966) -- дочери М. Ф. Андреевой (шутливое прозвище Екатерина Великая).
   3 Никифор Ефимович Вилонов (Михаил -- партийная кличка) (1885--1910) -- рабочий, член РСДРП, большевик.
   Вилонов приехал на Капри в связи с организацией партийной школы для рабочих. "Вилонов на первых же выступлениях своих по организации преподавания в каприйской школе обнаружил удивительную страстность, прямоту мысли и непоколебимую уверенность в правильности отрицательного отношения Владимира Ильича к школе", -- писал Горький в очерке "Михаил Вилонов" (18, 374).
  

67. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. 22 или 23 марта 1909 г.]

   Вместе с письмом вашим -- А. В. -- получил IV-ю статью "Наш[ей] газ[еты]"1 -- прочитал и так взволновался, что хоть бы драться. Хорошо пишете, со всех и всяких точек зрения -- хорошо! Ныне, во дни всеобщего отступления, с великой жадностью глотаешь Ваши, воистину человечные, речи. Луначар[ский] получает "К[иевскую] м[ысль]"2 и тоже говорит: "интернационалист -- я, читая Ам[фитеатрова], вдруг чувствую себя до слез славянином". Я перевожу это так: "больше и шире человеком, чем в будни и чем есть".
   Ну, а если на нас, отпетых, так действует, думаю, что без ошибки можно ждать -- пошевелиться "культурная" Русь, да чуть ли не начала уже: вы, конечно, знаете о воззвании к сербскому народу, напечатанному в русских газетах за подписями Погодина, Хомякова3 и прочих? Несмотря на имена, поставленные под ним, я прочитал его с большой радостью.
   Жалею, что нет "К[иевской] м[ысли]" -- говорят, вы там чаще пишете. Очень советую -- как можно скорее выпускайте статьи ваши отдельной книгой4 -- это нужно.
   Тревожит здоровье ваше -- очень уж несвоевременное, да и непохвальное занятие, хотя оно, видимо, не мешает душе вашей гореть ярко и сильно.
   Что волонтеры -- есть? Много? По некоторым признакам судя, Франция начинает сербофильствовать. "Нов[ое] время" говорит: "Молчим, но в свое время скажем наше слово, и оно будет веско". Вероятно, не зря говорят 5.
   В общем и целом та сеть противоречий и всяческого лицемерия, коя именуется "европейской политикой", производит на меня такое впечатление: романцы и англичане провоцируют германцев на драку со славянами, крутят большой канатище, из него же будет, со временем, накинута немцам на шею прекрепкая петля6. Да кстати и славянство тиснут, а особо -- нас, жалких, ежели мы вовремя не прикроем шеи и боков.
   Суворин отпраздновал свои 50-лет -- юбилей. По сему поводу "оппозиционная печать" не преминула отвратительно пересолить кашу -- навалились на старика с тем поганым сладострастием, с коим в деревне конокрадов бьют. Против пыток и смертной казни протестуют, а сами -- истязуют человека с наслаждением. Считается, что вреден он и подл? Убейте, но не мучьте. Тяжко было читать "карающие" статьи, Суворину они, вероятно, останутся неизвестны, а у судей его обнажили души мелкие, изъеденные бессильной злобностью7. Скучно! И думается: "где ж наша культура?" В человеках ее не заметно...
   Живем мы, как вы знаете, -- все так же живем. Читаем, пишем. Михайло стыдится -- музыка нравится ему, а что ж такое музыка? Пролетарий -- а музыкой увлекается -- какой позор!8 Сердит это его. Мне же до чертиков смешно. Он как губка всасывает в себя все интересное и красивое, наполняется им и богатырски растет изо дня в день. Кланяется вам.
   Дела со школой -- подвигаются помалу9. Насчет денег -- туговато, так что, ежели встретится удачный случай -- экспроприируйте.
   На днях -- нестерпимо заболела нога и вдруг -- перестала болеть! Рассматриваю сие как нечто чудесное. Выздоровлением же -- огорчен, думал подагра началась и вот уподобит мя Ивану Тургеневу, но -- увы!
   В газете "Колокол" сообщено10, будто бы я три миллиона денег у Саввы слямзил -- и найдут же, черти, время дразнить человека! Подумайте -- каково было мне читать столь сладостные строки во дни, когда я и тремя тысячами не погнушался бы!
   Вообще же: жизнь земная -- презабавное занятие, и лучше оного -- что могу себе представить?
   В газете "Рус[ское] сл[ово]" Чириков Евгений доказывает, что он не антисемит, а Дорошевич отвечает ему -- хитришь, брат!11 Разыгрался, видимо, довольно безобразный скандал на чтении пьесы Шолом Аша, где Чириков говорил некую речь. Арабажин же12 его поддерживал. Евреи-писатели обижены, ругаются.
   Богородица! Сколь трудно ныне быть писателем на Руси! Своя своих совершенно разучились познавать13, идет какая-то мутная чепуха, и ежедень, открывая газету, ждешь чего-либо о писателе, но ничего хорошего прочитать -- не ждешь.
   Скорбно!
   Желаю от всей души доброго здоровья, а вдохновением и бодростью духа вы и без пожеланий моих богаты.
   Наши сердечно кланяются вам, советуя не утомляться чрезмерно.
   Мое же мнение -- если нервы -- т. е. дух -- приподняты -- кости и мускулы и прочее все -- потерпит!
   Обнимаю. Крепко жму руку.
   Написали бы "К[иевской] м[ысли]", чтоб она ваши статьи выслала мне!

А. Пешков

  
   Датируется по времени появления ст. Амфитеатрова 3/16 марта 1909 г. и другим упоминаемым газетным публикациям.
  
   Письмо не дошло до адресата, было возвращено Горькому из Софии и вновь послано Амфитеатрову.
   1 См. предыдущее письмо, прим. 1.
   2 "Киевская мысль" -- буржуазно-либеральная газета, выходила в Киеве с 1906 по 1918 г. В газете принимали участие и социал-демократы. Цикл статей Амфитеатрова под общим заголовком "Балканские впечатления" печатался в газете в течение февраля--марта 1909 г.
   3 В газ. "Новое время" под рубрикой "Вечерняя хроника" (1909, No 11844, 3/16 марта) был напечатан текст "Воззвания к сербскому народу" с выражением глубокого сочувствия и братской солидарности русского общества сербскому народу в связи с нависшей военной угрозой со стороны Австро-Венгрии и ее союзников. "Воззвание" было подписано председателем Государственной думы Н. А. Хомяковым, профессором-славистом А. Л. Погодиным и др.
   4 Статьи, о которых идет речь в письме, отдельно не издавались.
   5 Можно предположить, что заключение Горького о некотором изменении отношения Франции к сербской проблеме ("Франция начинает сербофильствовать") основано на ряде сообщений, опубликованных в газ. "Новое время" под рубрикой "Телеграммы наших корреспондентов". Французская печать отмечала "благоразумие и уверенность сербской политики" (1909, No 11841, 28 февр./13 марта). "Во Франции большинство общественного мнения раздражено <...> против Австро-Венгрии <...> Вся французская печать осуждает Австро-Венгрию за ее притязания" (1909, No 11842, 1/14 марта). Далее отмечался "полный поворот французского общественного мнения относительно Австро-Венгрии" (1909, No 11844, 3/16 марта). В связи с обострением конфликта французские газеты еще "энергичнее <...> выставляют неправоту требований Австро-Венгрии". Возможно, что далее Горький свободно цитирует редакционное заключение, завершающее обзор французской прессы: "Нам торопиться некуда, и мы можем спокойно ждать развития событий, окончательный исход которых не вызывает у нас ни малейшей тревоги..." (1909, No 11845, 4/17 марта).
   6 В п. Е. П. Пешковой (начало марта 1909 г.), жившей в то время с сыном Максимом в Париже, Горький писал: "Ох, уж эта ваша Франция! Неладно она ведет себя в делах, подготовляющих будущую войну. Кажется, что мы будем драться с немцами один на один и нам снова попадет. Международное политическое положение принимает характер все более и более неразрешимый иными, кроме пушек, способами. Драка возможна ужаснейшая" (Арх. Г. Т. IX. С. 63--64).
   7 Пятидесятилетие общественной и литературной деятельности А. С. Суворина было торжественно отмечено 27 февраля /12 марта 1909 г., о чем подробно сообщали все русские газеты. Горький, очевидно, имеет в виду выступления "Нашей газеты", где 27 февраля /12 марта была опубликована статья за подписью Летописец, крайне отрицательно оценивающая деятельность Суворина и его газ. "Новое время", а 1/14 марта в фельетоне "Как чествовали его" О. Л. Д'Ор высмеивал юбилейные торжества. В "Киевской мысли" (1909, No 58, 27 февр./12 марта) была напечатана ст. А. Яблоновского "А. С. Суворин", в которой характеризовалась его "огромная и, воистину, страшная работа". "... За последние четверть века,-- писал журналист,-- в России не было ни одного злого дела, к которому не приложила бы своей руки газета Суворина".
   8 Позднее, 15/28 сентября 1909 г., Горький писал М. М. Коцюбинскому: "А между делом -- музыкой занимаемся: живет здесь добрый парень, директор московского им[ператорско]го музык[аль]но[г]о об[щест]ва Сахновский, композитор, пишет оперу и симфонию, устраивает, в праздники, по вечерам концерты -- рабочая публика моя и тут на месте" (XXIX, 97).
   9 Речь идет об организации каприйской школы для рабочих. Об участии Горького в создании этой школы см.: Арх. Г. Т. XIV. С. 45--46. Амфитеатров по просьбе Горького оказывал школе материальную помощь. См. также ст. Н. И. Дикушиной.
   10 "Колокол" -- реакционно-черносотенная, "общественная, церковная, политическая и литературная газета". Выходила в Петербурге с 1905 по 1917 г. С No 295 стала называться "Церковно-народная газета", редактор В. Г. Сенатов (до No 36 редактор А. И. Платонов).
   15/28 января 1909 г. "в газете "Колокол" сообщено": "До сих пор говорят в Москве об исчезнувших куда-то трех миллионах рублей одновременно со смертью С. Т. Морозова. Сидящий в настоящее время на острове Капри г. Горький должен был близко знать историю трех миллионов, в утайке коих его печатно обвиняли" (Колокол, No 861). Подобное сообщение появилось в 1906 г. в реакционной газете "Слово" (СПб., 1904--1909), о чем Горький писал Е. П. Пешковой: ""Слово" сообщило читателям, что я свел с ума и убил Савву Морозова, украв у него предварительно 3 миллиона" (Арх. Г. Т. V. С. 170).
   11 Горький имеет в виду выступление писателя Е. Н. Чирикова на чтении пьесы Шолом Аша "Белая кость" на квартире артиста Александрийского театра Н. Н. Ходотова в Петербурге 18 февр. / 3 марта. Об этом инциденте было сообщено в петербургской еврейской газ. "Дер Фрейнд" (1909, No 47, 19 февр./4 марта). В опровержение Чириков напечатал открытое письмо "Благодарю, не ожидал" (Русское слово. 1909. No 50. 3/16 марта), о котором говорит Горький. Вслед за статьей Чирикова появились две редакционные реплики на нее. Во второй из них, "Культурные антисемиты", сообщалось о дальнейшем развитии инцидента: "На этих днях состоится второе собрание группы литераторов, в котором будут продолжаться дебаты по вопросам, поднятым Чириковым п Арабажиным" (Там же. С. 3). С резким осуждением Чирикова и поддержавших его писателей выступил В. В. Воровский в ст. "В загнившем омуте". См.: Воровский В. В. Сочинения. М.: Соцэкгиз, 1931. Т. 2. С. 336--344 и примеч.
   Редактором газ. "Русское слово" был в это время В. М. Дорошевич.
   12 Константин Иванович Арабажин (1866--1929) -- литератор, театральный критик.
   13 Измененное выражение из церковнославянского текста "своя своих не познаша" (Евангелие от Иоанна, гл. 1, ст. 10--11).
  

 []

68. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Апрель, после 10, 1909 г.]

   Дорогой А. В.--
   Б. Савинков оседлал мистическую лошадь1, разбитое на все четыре ноги и очень глупое животное,-- В. Вересаев -- в то же время -- связал некий чулок из разных, но одинаково гнилых шерстей2, Струве и КR поставили в тумане современности "Вехи"3 из сухоньких палочек, подобранных ими по дороге направо. Сколь умилительно: с-деки, с-еры, кадеты и просто супостаты и фарисеи -- все дружно тянут в болото, в грязь и тину, но клянутся, что влезают "на вершины истин" -- картина физиологического распада русской интеллигенции, картина преждевременной смерти ее путем самоубийства. И не благородно, что самоубийство, видно, что совершает его человек истерический, безвольный, жалкий: то он горлышко себе стеклышком поцарапает, то попробует удавиться на гашнике, то постукает лбом о стену -- но все -- легонько и осторожненько, без гнева и без пафоса. Дело ограничивается одними синяками да царапинками -- внешними повреждениями анемичной, но толстой кожи -- видеть этих мучеников, взыскующих покоя и уюта,-- смешно, иногда -- противно.
   А с вами -- что? Звучит в письмах ваших нота утомления, вам несвойственная, или я ошибаюсь? Балканы должны были, конечно, расстроить вас: ух, что мы сделали там и во сколько въедут нам эти деяния! Подумать -- нехорошо!4
   Получил недавно письмо от некиих сербов5 и, читая его, залился краской жгучего стыда и невольно подумал, повторив много раз сказанное до меня: угораздило ж меня родиться русским, экое ведь стыдное и тяжкое звание!
   Но -- оставим все скверное для хорошего и постараемся противопоставить всеобщему разгильдяйству и противной нашей рыхлости нечто черногорски твердое и крепкое.
   Дела со школой -- ладятся. Мих[аил] -- едет на родину, где проект встречен с восторгом6. Главное теперь -- средства, очень опасаюсь, что сяду на мель с ними, а потому убедительно прошу вас -- старайтесь, дорогой! В письме к М[арии] Ф[едоровне] -- которая лежит больна, но приватно кланяется вам -- вы сообщаете нечто крайне отрадное7, кабы оно осуществилось хоть в малой дозе, но -- скорее!
   Дорогой -- прошу! "Курганы" получил8, спасибо!
   Пишу, читаю, говорю.
   Был Бунин9 -- хороший это человек и воистину поэт! Главное -- честный человек, литературу любит, как мать. Жму руку.

А. Пешков

  
   Датируется по времени посылки сб. "Вехи" из Петербурга (в последних числах марта ст. ст.) 1909 г. (ЛЖТ. Вып. 2. С. 74) и отъезду Бунина с Капри.
  
   1 Борис Викторович Савинков (псевдоним В. Ропшин) (1879--1925) -- видный деятель партии эсеров, один из руководителей ее боевой организации.
   В письме речь идет о его романе "Конь бледный" (Русская мысль. 1909. No 1). В одной из своих поздних заметок о Савинкове Горький писал: "После "Коня бледного" я определенно невзлюбил автора этой, насквозь лживой, повести, написанной палачом, не чуждым лиризма и зараженным карамазовской болезнью" (Арх. Г. Т. XII. С. 220).
   2 Имеется в виду повесть Вересаева "К жизни", напечатанная в журн. "Современный мир" (1909, кн. 1--3). Вл. Кранихфельд (Современный мир. 1909. Кн. 5) провел прямую линию от "Санина" Арцыбашева и "Коня бледного" Ропшина к вересаевской повести, героев которых объединяет индивидуалистическое мировоззрение, приведшее к разобщению личности с общественной средой. Горький написал Е. П. Пешковой, что он "убит и поражен" "выступлениями" Ропшина и Вересаева (Арх. Г. Т. IX. С. 65).
   3 Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909 (ст. Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, М. О. Гершензона, А. С. Изгоева (Ланде), Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка и др.). В п. Е. П. Пешковой Горький назвал "Вехи" -- "мерзейшей книжицей за всю историю русской литературы" (Арх. Г. Т. IX. С. 65).
   Сборник был восторженно встречен представителями реакционной печати. "Новое время" приветствовало выход сборника. Столыпин одобрял "интеллигентский самосуд", учиненный его авторами. С восторгом встретил "Вехи" и литературный лагерь Мережковского, Философова и др.
   В. И. Ленин резко критиковал сборник в ст. "О "Вехах"", назвав его "энциклопедией либерального ренегатства" (В. И. Ленин. Т. 19. С. 168). См. об этом подробно в ст. Б. А. Бялика.
   4 Горький разделял взгляд Амфитеатрова на то, что, приняв ультиматум Австро-Венгрии, царское правительство предало Сербию. Об этом Амфитеатров писал в восьмой статье из цикла "Балканские впечатления" (Киевская мысль. 1909. No 79. 20 марта).
   5 О каком письме идет речь, установить не удалось.
   6 В январе--феврале 1909 г. Горький вместе с Н. Е. Вилоновым обратились с открытым письмом к рабочим московской организации РСДРП по поводу необходимых мероприятий для создания школы рабочих-пропагандистов на Капри (Пролетарская революция. 1924. No 6). В Россию Вилонов поехал для подбора слушателей школы (Арх. Г. Т. XIV. С. 45--46).
   7 Упомянутым письмом Амфитеатрова к М. Ф. Андреевой АГ не располагает. Судя по следующим письмам Амфитеатрова, можно предположить, что со стороны сербских финансовых кругов поступило предложение о готовности финансировать какое-то, возможно издательское, начинание Амфитеатрова. Как видно из переписки, Амфитеатров очень скоро отказался от осуществления этого замысла.
   8 Сб. статей и воспоминаний Амфитеатрова "Курганы" (2-е изд., СПб., изд-во "Общественная польза", 1909). В него вошли: "Памяти А. П. Чехова", "Вишневый сад", статьи об А. И. Герцене, Н. С. Лескове, Н. К. Михайловском, А. И. Левитове, М. И. Писареве, Н. А. Лейкине и др.
   9 В п. Е. П. Пешковой от 16/29 марта 1909 г. Горький сообщал о приезде на Капри И. А. Бунина с женой: "Приехал Бунин, с молодой своей женой -- женился он на племяннице Муромцева. Ничего, славная и простая. И он такой же, как был,-- хороший человек. Несколько постарел, кокетничает этим, но -- жив душой и очень радует меня серьезным своим отношением к литературе и слову" (Арх. Г. Т. IX. С. 64).
   Бунин уехал с Капри 10 апреля 1909 г. (Арх. Г. Т. XIV. С. 331).
  

69. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Вторая половина апреля 1909 г.]

   Дорогой А. В.,
   досылаю вам письмо, возвращенное из Софии1, да верите мне, что я вам писал туда.
   Ох, вкусные надежды возбудило во мне сообщение ваше о сербах!
   Нетерпеливо жду вас. Не совсем ясно понял, что вас смущает в предложении -- или вы не все сказали? Тем более жажду встречи. А покелева -- жму руку.

А. Пешков

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Г--А, п. от 22 или 23 марта 1909 г.
  

70. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья. Вторая половина апреля 1909 г.]

   Дорогой мой Алексей Максимович.
   Спасибо за пересланное письмо в Софию. Какая жалость, что я его не получил на месте!
   Если Александр Амфитеатров говорит слово "непременно", он может быть твердо уверен, что судьба подсунет ему какую-нибудь каверзу, которая помешает непременному исполнению. Так и сейчас. Заболела и чрез то ушла от меня моя стучащая девица, и приходится мне каждую работу делать вдвое по времени и скуке. То, что собирался окончить в 10 дней, дотягивается на 20.
   В предложении, о котором я писал Вам и М[арии] Ф[едоровне]1, вот что меня, главным образом, смущает. Придется по этим делам сноситься со всякою коммерческою публикою, до министра торговли включительно. Боюсь я, чтобы на этой почве не выросло пакостных сплетен и толкований, чтобы всякие Поссе и прочие рыцари не повесили на меня и на всякое дело, со мною сопряженное, такое количество собак, что пред оными останется только задохнуться. Я этой радости столько знал в своей жизни, что, хоть и знаю, что надо плевать, но -- на 47-м году -- как-то, знаете, перестает слюней хватать. Вот -- из Вашей дружбы с Саввою вышли "три миллиона"2. Боюсь, чтобы тем же путем превращения не получилось из письма к какому-нибудь Тимирязеву -- просьба о помиловании, из письма к Крестовникову или Прохорову3 -- моление о субсидии и т. п. Откровенно говоря, мне со всей этою публикою и без того беседовать не в радость, а уж когда предвидишь, что могут тебя включить только в двусмысленную историю, совсем оно невесело. Вот почему я не спешу ни с согласием, ни с отказом, не даю на себя никаких письменных документов и жду прежде всего свидания и разговора с Вами и Вашими в подробностях. Между прочим. Одна из популярнейших в Сербии торговых фирм русских -- чайная -- Боткиных. Если бы она примкнула к этому Славянскому банку, то не половина, так треть дела была бы сделана. Но так как из всех Боткиных, на земле живущих, я знаю только одну Марию Сергеевну, которая не токмо чаем не торгует, но даже фотографическими аппаратами снабжает бесплатно, то для меня эта линия темна и баснословна, подобно истории мидян4. Быть может, через М. С. можно узнать, с кем, в случае необходимости, надо вести разговоры и пр.
   Сейчас мне прислали из Белграда объяснительную записку5 о Славянском банке, из которой Вы увидете, какого типа это предприятие и чего они ищут. Я пробежал ее только мельком. Посылаю Вам. Сохраните до моего приезда. Уставов они мне наслали много, равно как разных подписочных листов на акции, но объяснительной записки -- только один экземпляр.
   Я непостижимыми судьбами очень в духе.
   Получил философский сборник коллективистов с Вашею статьею;6 как всегда, смелою и прямою, рубящую дерево под самый корешок топором острым и беспощадным, только -- что хотите -- чести много Иванову-Разумнику и другим таковым же, если по их поводу будут умные люди писать по 200 страниц. Богданова и Вернера (ведь это он же) еще не читал7. Робка я, девушка, на философском пере: еще осилю ли?
   Я сейчас корректирую "Тризны" (сборник) 8 и кое-что пишу. Неужели "Киевская мысль" Вам не высылалась? Отто су...ргучные палки! А "Одесские новости"?
   До свидания. Сердечно приветствую М. Ф. и всех чад и домочадцев. Всего Вам хорошего, дорогой!
   Крепко Вас обнимаю.

Ваш А. А.

  
   Датируется по содержанию и по сопоставлению с предшествующим письмом.
  
   1 Упомянутым письмом АГ не располагает.
   2 С. Т. Морозов.
   3 Василий Иванович Тимирязев (1849--1919) -- один из руководителей торгово-промышленного ведомства царского правительства, крупный представитель финансовой олигархии. С 1906 по 1909 г.-- министр торговли и промышленности, член и председатель русского для внешней торговли банка.
   Георгий Александрович Крестовников (1855--?) -- крупный промышленник и финансист, председатель Московского купеческого банка и председатель Московского биржевого комитета. Далее, по-видимому, упомянут Иван Яковлевич Прохоров -- один из владельцев Трехгорной мануфактуры, возглавлявший в это время фирму.
   4 Неточная цитата из устного рассказа И. Ф. Горбунова. См.: Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. М., 1955.
   5 Этим документом АГ не располагает.
   6 Сб. 1 "Очерки философии коллективизма", в котором была напечатана ст. Горького "Разрушение личности" (СПб., изд-во "Знание", 1909). Экземпляр книги хранится в ЛБГ (Описание).
   7 Критике философско-эстетической концепции Р. В. Иванова-Разумника была посвящена ст. Луначарского "Мещанство и индивидуализм". В сборнике также напечатаны ст. А. Богданова "Материал коллективного опыта и организующие его формы" и "Наука и философия. Диалоги" (под псевдонимом Н. Вернер).
   8 Сб. Амфитеатрова "Тризны" (М., изд. А. Д. Друтман, 1909) включал воспоминания и литературные портреты: "Александр Николаевич Чупров", "Алексей Александрович Остроумов", "Александр Николаевич Реджио", "Антон Павлович Чехов", "Юлиуш Словацкий" и др.
  

71. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. Начало мая 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Не то, что устал, а как-то духом смущен.
   Все хорошо -- и все скверно.
   Приеду -- расскажу. А приеду скоро.
   Денно и нощно памятую о финансовых задачах. Но -- словно черт под руку толкает. Только что сделаешь хороший и дельный шаг, приключается какое-нибудь контрсвинство, препятствующее обратить силы свои в должную сторону.
   Вчера получил от Гессена телеграмму, возвещающую запрещение "Нашей газеты"!1 Покорно Вас благодарю!
   Дело, о котором я писал Марии Федоровне, настолько и многообещающе, и щекотливо, что я не хочу о нем писать, ибо требовало бы тетради изложения. Приеду -- переговорим, и если благословите, то все обделается быстро. Но в благословении-то, сказать правду, сомневаюсь.
   В Кави убийственно скучно. Я сейчас обречен писать тошнейшие мелочи, ибо деньга нужна до зареза -- злободневная деньга!
   Это зачем же Мария Федоровна болеет? Неодобрительно!
   У Вас был Семеныч 2 и писал сюда, что Вы тоже киснете. Неутешительно. Не стоит, дорогие мои! Бросьте! Нет ли у Вас какой текущей литературы, которую надо жестоко ругать? Пошлите бандеролью. Ей-ей, возвращу сейчас же или привезу с собой.
   Вересаева3 не читал, а Рыжего жеребца4 вылаял так, что Лопатин думает, уж не за сие ли "Нашу газету" закрыли. Но, по моим впечатлениям, не могло еще появиться.
   Написал ряд маленьких этюдов о Словацком. Хорошо бы его "Лиллу Венеду"5 перевести. Сильная революционная штука. Да где уж! когда уж! куда уж!
   До скорого свидания.
   Будьте здоровы. Сердечный привет М. Ф. Всего хорошего Вам, чадам и домочадцам!
   Обнимаю Вас!

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по упоминанию о приостановке издания "Нашей газеты" 19 апреля / 2 мая 1909 г.
  
   1 Иосиф Владимирович Гессен (1866--1943) -- политический деятель и публицист. Один из основателей и лидеров кадетской партии, активно помогал Юденичу, в эмиграции издавал газ. "Руль" и белогвардейский "Архив русской революции".
   2 По-видимому, Семен Соломонович Юшкевич.
   3 Роман Вересаева "К жизни".
   4 Далее подразумевается роман В. Ропшина (В. В. Савинкова) "Конь бледный". Упомянутая ст. Амфитеатрова в "Нашей газете" напечатана не была. Позднее она вошла в сб. Амфитеатрова "Заметы сердца" (СПб., книжн. маг. А. Д. Друтман. 1909).
   5 Юлиуш Словацкий (1809--1849) -- польский писатель, представитель революционного романтизма. В письме упомянуто драматическое произведение Словацкого "Лилла Венеда" (1839). В сб. "Тризны" (СПб., 1909) напечатана ст. Амфитеатрова "Юлиуш Словацкий".
  

72. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. Конец мая -- начало июня 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Написал я штуку, которую еще в 1905 году начал для парижского театра Grand Guignol, и, конечно, забросил на трети. Теперь Гиньолю это, конечно же, ни к чему будет, да он и характер переменил, и дирекция другая. Они больше ужасами занимаются, а у меня комедия с бешеным плюходействием. Читал вчера при Г. А. Лопатине, Гореловых и др. Хохот был великий. Должно быть, смешно вышло. Как только перепишется и соберусь с деньгой, коей усушка и утечка, приеду к Вам читать. Именуется "Святое семейство", или "О чем скрипела дверь"1. В 1 действии.
   С сербами необходима система неторопления. Сейчас я получил уже справки кое о ком из них. Дело иметь, кажется, можно, но -- у меня нет в Петербурге Пятницкого, которому я имел бы право доверить столь же широко и уверенно, как Вы,-- в своем деле. Нужен человек смышленый, твердый и бескорыстный, который мог бы заменить меня в личных переговорах. Ну, да, при скором свидании перетолкуем.
   Прочитал "Бабаева"2... Впечатление: будто целые сутки держал в руках склизкую и вонючую гадину.
   Опять чудесно Луначарский об Италии в "Киевской мысли" пишет3.
   У нас новости. Появился юный пианист Захаров4. Блестяще играет. Вдвоем с Гореловым наполняют Кави фортепианным звоном.
   Газеты все перемерли. Чувствую себя заштатным попом. В 1871 году духовенство переживало совершенно те же минуты5.
   Думаю употребить конец лета на окончание и приведение в порядок разных драматических вещей, накопившихся за последние десять лет, без концов или без середин, или без начал. Надо же куда-нибудь девать непроизвольные досуги.
   В виде отдыха вот уж месяц делаю я одну полумеханическую работу, которой, думается мне, хватит лет на пять, и, если доведу ее до конца, то получится штука, на русском языке не пробованная. А именно -- только это между нами -- "Словарь русского художественного языка"6, от Карамзина до Горького включительно. За месяц я успел обработать Аксакова (чтение которого в сопоставлении с безобразием языка в "Женах" Айзмана дало мне идею этой работы). Сейчас работаю над Островским. Я привезу Вам всю эту затею, потому что рассказывать ее систему на письме длинно.
   Сердечный привет Марии Федоровне и всем чадам и домочадцам.
   Всего Вам хорошего, дорогой! Крепко Вас обнимаю.

Ваш А. А.

  
   Датируется по времени публикации в газ. "Киевская мысль" очерка Луначарского "Герои дела в раздумье". См. прим. 3.
  
   1 Grand Guignol -- французский театр, существующий с 1896 г. по настоящее время в Париже. От натуралистически-комедийного репертуара первого этапа своего существования театр перешел к пьесам "ужасов" и "кошмаров". Наиболее популярным драматургом театра стал Эндре де Лорд, написавший для него драмы "Лаборатория галлюцинаций", "Последняя пытка", "Медленная смерть" и др.
   Пьеса Амфитеатрова напечатана в его кн. ""Княгиня Настя" и другие драматические произведения" (СПб., изд-во "Просвещение", 1912) под заглавием "Два часа в благородном семействе, или О чем скрипела дверь. (Происшествие)".
   2 Роман С. Н. Сергеева-Ценского "Бабаев" (СПб., изд-во "Мир божий", 1909). Амфитеатров резко критиковал роман в ст. "О Сергееве-Ценском (разд. 2. "Гадина") (сб. "Заметы сердца", СПб., [1909]).
   3 В течение 1909--1910 гг. в газ. "Киевская мысль" печатался цикл очерков Луначарского "Философские поэмы в красках и мраморе. Письма из Италии" -- об искусстве античного Рима и итальянского Возрождения. В публикуемом письме речь может идти об очерке "Герои дела в раздумье" (о творчестве Поликлета и Тициана) (Киевская мысль. 1909. 17/30 мая).
   4 Возможно, Борис Матвеевич Захаров (1887--1942) -- пианист.
   5 В результате законов 1867 и 1869 гг., обобщенных церковной реформой 1871 г., в России было упразднено наследование церковных приходов и произведен их "передел": множество мелких приходов закрыто или соединено с более крупными. В связи с сокращением приходов были точно определены их штаты. Часть священнослужителей, особенно сельских, осталась "за штатами" (Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1930. С. 229--230).
   6 Замысел не был осуществлен.
  

73. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Начало июня 1909 г.]

   "Святое семейство" -- ожидаю, а вас видеть -- отчаялся, ибо -- ясно мне, что и вы уподобились Пятницкому1. Он, по достоверным слухам, собирается ехать сюда. Было бы очень трогательно и чудесно, если б вы оба встретились здесь, но -- как поверить сему? И мечтать бесполезно.
   "Словарь" ваш -- ох, какая это может быть ценная книга! Особенно для с.-д. {Читайте -- "сеятелей доброго", а не "социал-демократов", пожалуйста!},2 современных литераторов.
   Лескова-то не забудьте! Этот и знал, и любил русский язык, если же писал "мотариус" и "лыгенда", производя сии иностранные слова от русских вербов "мотать" и "лгать",-- так он это делал по ненависти его к чужому, право так! Хороший писатель.
   А Гоголя я не люблю, ибо он был "мизантроп, развлекавший свою фантазию"3, -- извините!
   Насчет банков -- ничего не понял. Денег нет у меня теперь еще больше, чем не было.
   Пишу всюду, а ответа -- ниоткуда.
   Кланяюсь и жду.
   Всех благ!

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему письму.
  
   1 Пятницкий не мог приехать на Капри до 14 сентября 1909 г.
   2 Имеется в виду строка из стихотворения Некрасова "Сеятелям" (1877): "Сейте разумное, доброе, вечное..."
   3 Возможно, неточная цитата из ["Авторской исповеди"] Н. В. Гоголя: "На меня находили припадки тоски, мне самому необъяснимой, я придумывал себе все смешное, что только мог выдумать <...> Может быть, с летами и потребностью развлекать себя, веселость эта исчезла бы, а с нею вместе и мое писательство..." (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1952. Т. 8. С. 432--433).
  

74. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья. Первая половина июня 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Я дописался до того, что перед правым глазом повисла какая-то густая сетка с пятнами, не желающая уходить вот уже три дня. По сей причине пишу карандашом -- чернильным однако! -- по линеечкам.
   Очень я рад, что Вам идея словаря нравится. Сейчас у меня собрано 2000 слов, причем некоторые уже в 10, 15 и 25 значениях, каждое с иллюстрацией фразою или эпитетом классического автора. Материал этот покуда дали Аксаков, 1836--1841 гг. Лермонтова (поэм и прозы не трогал), 11/2 тома Островского и "Свадьба Кречинского"1. Лескова я оставляю подальше, когда другие дадут хоть десяток тысяч слов. Потому что им легко увлечься и перетащить из него массу соблазнительных и удачных выдумок. Удивительная красота получается, когда освещается, например, такое слово, как рука или дела, или голова, или честь, 25-ю совершенно разными поворотами и светами.
   Скептицизм Ваш совершенно напрасен. И "Св[ятое] семейство" привезу, и сам приеду. Не вечно же будут задерживать "причитающееся".
   Что касается безденежья -- кавийский пролетариат выражает Вам товарищеское сочувствие.
   Относительно банков ничего больше писать не хочу до личного свидания, ибо тетради написать некогда, а вкратце -- такая муть выходит, что нисколько не удивляюсь Вашему непониманию: и сам не понимаю.
   Что касается Гоголя, извинение излишне. Грешный человек, тоже не имею особенной нежности по этому адресу, сколь он ни велик и славен. И притом -- реализм-то российский хорошо им воспользовался, чтобы через него развить пути новые, но сам-то он реалистом был только свысока и не любил реализма очень. Любопытная у меня вышла на этот счет переписка с Валерием Брюсовым. В его речи гоголевской сказано много дельного и верного 2.
   Безденежье и газетные неплатежи вынуждают опять к запродажам на корню и втридешева, конечно. "Прометей" предлагает сдать ему 3-ю часть "Сумерков божков" и роман, который был бы продолжением "Восьмидесятников" 3. Материалов хаотических для того и другого написано в разное время много, но как я все сие упорядочу -- ума не приложу, не возьму я в толк, не придумаю. И уж очень не хочется пироги печь вместо глав. А ничего не поделать. Без кабалы не дожить до осени.
   Над Ферреро возня убийственная. Вот уж "сеятели добра"-то были вместо переводчиков, и даже "мерзлые стерляди с Волги". А еще хвастались, будто Балабанова4 просматривала и одобряла. Брала редакция столько времени, что сейчас, в отчаянии, отдал Е. И. Гореловой, чтобы она хоть смыслы-то в этом чудном переводе выправила, а то приходилось просто подряд заново переводить. Она сегодня целый ряд прямо анекдотических издержек принесла мне. И опять это мне "Зверя" 5 задержит. О, жисть!
   "Св[ятым] семейством" я более или менее удовлетворен, но не знаю, как быть с другими драматическими набросками. Думал просто обратить их в театральных поденщиков, обязанных посильно добывать поспектакльный гонорарий с Шуи, Козьмодемьянска и до Пржевальска включительно. А почитал -- жалко стало и совестно. "Эх, барин, борода-то у меня седая!"
   Ну, расписался. Сие картинное изображение дает Вам понятие о сети, глядя через которую писал я сие письмо. Г. А. Лопатин лает меня неистово и пророчествует всякие окулькины беды, а я уповаю: авось, не лопнет?
   До свидания. Всего Вам хорошего. Крепко Вас обнимаю. Привет дорогой Марии Федоровне и всему дому.

Ваш А. А.

  
   Датируется по содержанию. См. прим. 2.
  
   1 Комедия А. В. Сухово-Кобылина (1817--1903), написана в 1852--1854 гг.
   2 20 марта 1909 г. отмечалось 100-летие со дня рождения Н. В. Гоголя. 27 апреля/10 мая на торжественном заседании Общества любителей российской словесности Брюсов прочитал доклад о Гоголе. Под заглавием "Испепеленный. К характеристике Гоголя" доклад был напечатан в журн. "Весы" (1909, No 4). Отдельное издание: М., изд-во "Скорпион", 1909. См. также: ЛН. Т. 85. С. 772 и др.
   В п. Брюсову от 15 мая 1909 г. Амфитеатров писал: "Меня очень интересует Ваша речь о Гоголе. Судя по газетным отчетам, она выделилась из праздничного краснословия попыткою к серьезной критике, за что Вы, кажется, и претерпели гонение. Как Вам известно, я далеко не сторонник "декаданса", одним из певцов которого Вы были. Но, читая переложение реферата Вашего в "Речи", я не встретил в нем ни одного положения, под которым человек искренний и с литературным вкусом не мог бы подписаться хоть обеими руками".
   Далее Амфитеатров просил прислать ему текст речи, если она напечатана. И в следующем письме (4 июня 1909 г.) сообщал, что получил речь Брюсова: "Очень благодарю Вас за присылку "Весов" с Вашею интересною и вполне основательною речью о Гоголе. Посылаю Вам маленький отрывочек, напечатанный мною в "Одесских новостях", как образец непроизвольного совпадения некоторых взглядов" (ГБЛ).
   Амфитеатров писал о Гоголе в фельетоне "После праздника" и ст. "Впечатления". В последней он привел мнение Горького о Гоголе, высказанное им в письме к нему, излагая его несколько неточно: "Максим Горький считает Гоголя мрачным мизантропом, который развлекается, издеваясь над людьми" (Сб. "Заметы сердца", С. 23).
   3 Третья часть "Сумерков божков" напечатана не была. Продолжением романа-хроники "Восьмидесятники" явился роман "Девятидесятники. (Начало века)".
   4 Анжелика Балабанова (1878--?) -- социал-демократ. В 1897 г. уехала за границу, где примкнула к Союзу русских социал-демократов. После II съезда РСДРП -- меньшевик. Играла значительную роль в Итальянской социалистической партии: входила в редакцию ее центрального органа "Avanti", являлась членом ЦК, представителем Итальянской социалистической партии в Международном социалистическом бюро. Горький познакомился с Балабановой вскоре после приезда в Италию и долгие годы сохранял с нею дружеские отношения. В п. Ладыжникову он писал: "Была Балабанова -- очень милый человек! Думаю -- она могла бы переводить, кстати -- она этого хочет..." (Арх. Г. Т. VII. С. 148).
   В 1917 г. Балабанова вернулась в Россию, вступила в партию большевиков. В 1924 г. была исключена из партии в связи с тем, что заняла меньшевистскую позицию.
   5 "Зверь из бездны".
  

75. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри, Середина июня 1909 г.]

   Дорогой мой А. В. -- письмо Винниченка -- цветочки1, то ли еще будет! Жду всяческих и всевозможных заушений, оплеваний и т. п. экзерсисов. С одной стороны -- так и надо! с другой же -- при высочайшей интеллектуальности нашей -- вы подумайте, какое огромадное наслаждение писателю в ухо дать!
   Но -- повторю -- по делам! Не будучи груздем -- не лезь в кузов, будучи же писателем -- в торговлю не суй нос! Так-то.
   Ожидаю вас.
   И Пятницкого.
   Денег.
   Галлееву комету.
   Европейской войны.
   Полон надежд, как видите.
   И когда мне плохо -- я превосходно чувствую себя. В сущности, моя природная профессия -- плохая жизнь. Факт.

А. Пешков,

   специалист по тяжелой жизни и известный любитель скучных недоразумений.
  
   Датируется по времени публикации "Открытого письма" Винниченко Горькому.
  
   1 "Открытое письмо" Винниченко Горькому (опубл. на украин. яз.: Рада. 1909. No 119. 28 мая/10 июня). В нем содержались клеветнические выпады против Горького, обвинявшегося в недобросовестном отношении к присылаемым ему рукописям.
   Как видно из переписки Горького с Винниченко (АГ), вначале Горький доброжелательно относился к малоизвестному украинскому писателю и намеревался издать его произведения в "Знании". 12 апреля 1909 г. (из Парижа) Винниченко послал на отзыв Горькому пьесу "Базар", которую Горький подверг резкой критике (в письме иронически: "в торговлю не суй нос!"). "Талантливый вы человек, Влад[имир] Кирилл[лович],-- писал Горький Винниченко 17 апреля 1909 г.,-- но черезмерно любите парадоксы -- мне это кажется весьма печальным, особенно когда вы выдвигаете на сцену такой опасный парадокс, как в вашем "Базаре": "Всякая красивая женщина для мужчины -- кто бы он ни был -- самка" -- таков ваш тезис? Чтобы защитить его, вам пришлось сделать почти всех людей, окружающих Марусю, скотами. А люди эти революционеры. Положим, за последнее время и с-дек Вересаев и с-ер Савинков всячески сдирают с русского революционера романтические идеальные покровы, но я не могу считать их спор с русской историей победоносным для них -- не могу! И буду рассматривать эту размолвку с действительностью как борьбу индивидуализма, возрождающегося для последней, предсмертной судороги, с тою творческой, новой силой, коя скоро и навсегда придушит его. Революционеры ваши -- не социалисты, заметно вам это? Лучший из них, т. е. наиболее удавшийся вам, Маркович, рассуждает на четвертой странице более чем странно. Ради того разве идут люди в массу, чтобы выжать из нее "социальную слезу?" К чему она, эта слеза, и какой в ней смысл? И весь Маркович, как типичный для вас представитель идеи "лавочки" и "базара", подчеркнут вами излишне, с некоторой враждебностью, мне непонятной. Вообще я не понимаю вашей пьесы, должно быть. А потому воздержусь лучше от дальнейших суждений о ней. Мне не хочется ставить вас в ряд с Вересаевым и другими ликвидаторами революции. Я позволю себе посмотреть на ваш труд как на недоразумение ваше, как на ошибку. Всего доброго! Вертайтесь-ко в Россию, и да будет вам благо!
   Человек вы даровитый и, вероятно, найдете в себе сил выбраться из той пучины, которая, мне кажется, одолевает вас.
   Жму руку.
   Не сердитесь.

А. Пешков" (АГ).

   В ответном письме Винниченко, хотя и пытался оправдаться перед Горьким, но от своих позиций не отступал. "Действительно,-- заявлял он,-- я несколько иначе понимаю пути к социализму <...> взгляд мой не будет взглядом идолопоклонника перед идолом своим. "Его величество" -- пролетарий всероссийский,-- как когда-то преклонялись с-дк, не найдя другой формы, как раболепие..." (АГ).
   П. Винниченко только подтвердило его ренегатство, а тон не мог не оттолкнуть Горького. В следующем письме, от 5 мая 1909 г., Винниченко грозил предать гласности отказ Горького издавать его книги в "Знании". Осуществлением этой угрозы явилось клеветническое "Открытое письмо". Горький решил оградить себя от выпадов, подобных "Открытому письму" Винниченко, и написал по этому поводу Пятницкому: "Константин Петрович -- посылаю рукописи, бывшие у меня; рассмотрев их, будьте добры ответить авторам как найдете нужным. Распорядитесь в конторе, чтобы впредь мне никаких рукописей не посылали. Прошу поместить в газетах прилагаемое объявление, поместить надо на первых страницах. Сделать это необходимо, ибо вслед за Винниченко начнут, вероятно, и другие авторы печатать оскорбительные письма" (Арх. Г. Т. IV. С. 271, 387).
   Определившаяся здесь линия принципиального размежевания Горького с Винниченко находит отражение и в дальнейших письмах его Амфитеатрову. Отношения Горького с Винниченко исследованы в кн.: Крутикова Н. Е. В начале века: Горький и символисты. Киев, 1978. С. 260--264.
  

 []

76. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. 8 июля 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович, на днях, кажется, совершу все дела свои и выползу из Кави на остров, Капри именуемый, с супружницею, чадом Данилой и пианистом Захаровым. Не будет ли у Марии Федоровны, хоть совестно навязывать ей хлопотную просьбу, милости сыскать для сей компании помещеньице поближе к Вашей вилле, дабы я не очень пешешествием удручался? Пробудем дней 5--6. 2 комнатки бы с 4 постелями? В Пагане1 что-то не хочется. Наши возмечтали прогуляться после долгого кавийского сидения, а Захарова я, правду сказать, тащу на Капри, чтобы Вы послушали хорошей музыки. Ибо сей юноша "Бориса Годунова", "Игоря" и пр. играет с голосами, как ни в чем не бывало. А совсем мальчик. Аккомпанирует прямо гениально.
   Что-то всё бури на море, а то хотели мы плыть пароходом. Ил[лария] Вл[адимировна] думает, что мы выедем в воскресенье. Сегодня среда.
   Привезу читать Вам "Святое семейство". Возвратись от Вас, закабалюсь надолго в работу на "Прометей"2. Приятно мне это столько же, как в Сибирь на поселение. Не потому, чтобы "Прометеем" был недоволен, а потому, что опять, как "Сумерки божков": полгода житья любимых образов в подневольной квартире. "Сына Человеческого"3 Андреева ругают, а мне нравится. Если и шарж, то очень реальный. Напиши это Чехов, все бы поверили. Но Андреев так извертел себя глубокомыслием за пятак, что и в "С[ыне] Ч[еловеческом]" ищут не прямой действительности, но почему сие важно в-пятых? И, не находя, не верят и ругаются.
   До свидания, дорогой, будьте здоровы. Обычный привет.
   Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. А.

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Гостиница на Капри, принадлежащая семье Пагано.
   2 В изд-ве "Прометей" печатались многие книги Амфитеатрова.
   3 Рассказ Андреева "Сын Человеческий" напечатай в альманахе "Шиповник" (СПб., 1909, кн. 9). Отзывы критики о рассказе были в основном отрицательными. См.: Русская литература конца XIX -- начала XX в. 1908--1917. С. 429.
  

77. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья. 14 августа 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Ил[лария] Вл[адимировна] уже писала Вам и Марье Фед[оровне]1, как, по приезде в Кави, мы должны были объявить войну итальяно-русской полиции2. Не знаю, что будет дальше, но покуда, после выстрела из "длинного Тома", т. е. моей телеграммы к Джиолитти3, "табор вражеский заснул". Вчера возвратился Герман Александрович, и дальнейшие судьбы этого приключения передаю в руце его. Вы его увидите, вероятно, раньше, чем меня, так как, отдохнув недели две, он собирается на Капри4.
   Я написал Бурцеву о журнале дословно то, что Вы сказали мне и Ил. Вл. "Общее дело" будет двухнедельное, внепартийное, социалистически-блоковое -- словом, ему хочется осуществить то, что намеревался сделать я в "Красном знамени", и, так как у него есть деньги, то, вероятно, он и выдержит дольше, чем сумел я. Некоторые группы (напр., Прокопович) 5 еще торгуются с Бурцевым из-за террора. Мое отношение к этому вопросу Вам известно.
   Было бы очень хорошо и много помогло бы делу, если бы Вы дали в первый No хоть маленькую статью. Вот Вы собирались писать открытое письмо к английскому народу по поводу приезда царя. Это вышло поздно, но вскоре царь едет в Константинополь. Как здорово было бы, если бы Вы адресовали то, чего не успели высказать англичанам, к молодой и еще почти не окровавленной турецкой конституции!6 Подумайте об этом... И если надумаетесь, то известите и меня, и Бурцева. Перевод и распространение -- это уже турецких товарищей дело, а они молодцы.
   Постоянно я думаю о повести Вашей 7, которую Вы мне рассказали. Дорогой мой! Какой это большой и прекрасный план! Говорю это с некоторым угрызением за себя, потому что рассказанное Вами подрезывает значительно "Начало века", которое я должен писать как продолжение "Восьмидесятников" 8 и первая часть которого должна будет называться "Городок". Но это -- в высокой степени наплевать, лишь бы Вы исполнили поскорее и со всею, свойственною Вам, силою и глубиною Вашу превосходнейшую затею. Так, как Вы ее рассказывали, она может превратиться в цельную эпопею русской почвенности, и, после десятков лет эпизодического письма, опять получим мы опорный этакий роман, который воскресит быт, выяснит душу и русские носы поворотит, как компасную стрелку, по естественному их направлению. Вы теперь едва ли не единственный человек, который на то в состоянии, потому что, не говоря уже о таланте Вашем огромном, Вы -- единственный первоклассный русский писатель, в чью честь и любовь к себе Россия верит без сомнений, не исключая даже злейших Ваших врагов. Они ругаются, злятся, клевещут, а веровать-то все-таки должны, и веруют, подлецы, веруют яко беси: веруют и трепещут. Я, знаете, твердо уверен, что в "Исповеди" стали Вы на путь к литературному евангелию и дадите нам его всенепременно и самостоятельно. И это самое важное и хорошее, чего ждет от Вас русское общество, и никакая другая Ваша деятельность, в которую Вы себя втисните, не возместит даже тысячной доли этого огромного и справедливого ожидания. Потому что и революционное Ваше значение возникает из титанической, шиллеровой страсти Вашего глубокого таланта -- воистину вопящего голоса русской мать-сырой-земли. Вы сила не служебная, а самодовлеющая.
   Не сердитесь на меня, что я не решился жить на Капри. Уж очень много русских: тяжело будет -- нельзя жить в уездном городе, не будучи втянутым так или иначе в его хаос, а мне это совсем и не по характеру, и не по времени. Между Вами и русским Капри стоит такой энергический человек, как Марья Федоровна, и то, все-таки, быт Вашего дома -- не столько жизнь, сколько кипение котловое. А ведь мне-то пришлось бы проводить зиму одному, с ребятами и прислугой. По Минусинску знаю, что это хуже одиночества, ибо не видишь, кого хочешь и видишь, кого не хочешь.
   Что школа?9 Как только получу деньги из Киева, пришлю еще 200 фр[анков]. Я, на обратном пути от Вас, что-то просвистался в Риме -- на автомобиль, черт возьми! Знай наших!
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Целую ручку Марии Федоровны. Всем привет!
  
   Особенно -- да здравствует микроба,
   Которая за мной смотрела в оба,
   Да не упьюсь, в стакане ледяном,
   Вином!
  
   Из стихов явствует, что сейчас иду купаться, и муза в кустах не бездействует.
   Читаю всяческие новые истории русской литературы и возмущаюсь другом моим Е. В. Аничковым 10. А видели Вы "Песнь Песней" в издании Пантеона?11 Вот шарлатаны-то! Написал о В. Розанове, по этому поводу, заметку столь ругательского звука, что "Бабаев" покажется лепетом младенца12. Вообще остервенился и намереваюсь лаяться на многих.
   Еще раз обоих Вас приветствую, дорогие!

Ваш А. Амфитеатров

  
   1909.VIII.14
   С. d. L.
  
   1 Упоминаемым письмом И. В. Амфитеатровой АГ не располагает.
   2 Возможно, что инцидент с полицией мог быть вызван ожидавшимся приездом в Италию царя Николая II. В связи с этим итальянское правительство стремилось "обезвредить" русскую революционную эмиграцию.
   Посещение Николаем II Италии должно было состояться в марте 1909 г. "Сюда -- в марте -- едет царь,-- писал Горький Е. П. Пешковой,-- поэтому русское посольство требует, чтоб меня выслали из Италии. Дабы придать этому требованию некоторую "законность" -- в России объявили о розыске и аресте моем. Ничего отсюда не выйдет <...> Здесь публика сильно возбуждена этим визитом. С одной стороны -- союз по славянским делам на Балканах, и Россия нужна как союзница, с другой -- царь противен даже консерваторам" (Арх. Г. Т. IX. С. 61--62). В Италию царь приехал в октябре 1909 г.
   3 Джиованни Джиолитти (1842--1928) -- с 1903 по 1914 г. (с небольшими перерывами) -- премьер-министр Италии.
   4 Лопатин приехал на Капри только 9 декабря 1909 г.
   5 Сергей Николаевич Прокопович (1871--1955) -- экономист, публицист и политический деятель, один из лидеров русского "экономизма", с 1890-х годов находился в эмиграции. После Февральской революции 1917 г.-- министр торговли и промышленности, министр продовольствия Временного правительства. В 1922 г. был выслан из СССР за антисоветскую деятельность.
   6 Имеется в виду встреча английского короля Эдуарда VII с Николаем II в Ревеле 10 июня 1909 г. Намерение Горького обратиться с письмом к английскому народу осуществлено не было, так же как и предложение Амфитеатрова написать статью о современном положении в Турции в связи с восстановлением турецкой конституции 1876 г.
   7 По-видимому, когда в июле 1909 г. Амфитеатров приезжал на Капри, Горький делился с ним замыслом повести "Городок Окуров", задуманной как первая часть трилогии об уездной России, второй частью должен был стать "Матвей Кожемякин" и третьей -- "Большая любовь". Работа над повестью "Городок Окуров" продолжалась в течение сентября--ноября 1909 г. В публикуемом письме содержится одно из самых ранних свидетельств о замысле "Окуровского цикла".
   8 Речь идет о работе Амфитеатрова над романом "Девятидесятники. (Начало века)".
   9 Имеется в виду каприйская школа.
   10 Евгений Васильевич Аничков (1866--1937) -- литературовед, с 1908 г. профессор Петербургского психоневрологического института.
   Амфитеатров имеет в виду кн.: История русской литературы / Под ред. Е. В. Аничкова, А. К. Бороздина, Д. Н. Овсянико-Куликовского. М.: изд. т-ва И. Д. Сытина, 1908. Экземпляр книги хранится в ЛБГ (Описание).
   11 "Песнь Песней" -- сборник лирических песен древних народов Ближнего Востока, включенных в раздел Ветхого завета Библии. Традицией авторство "Песни Песней" приписывалось царю Соломону. Розанову принадлежит предисловие к кн.: "Песнь Песней" Соломона / Пер. А. Эфроса. СПб.: изд-во "Пантеон", 1909.
   12 Амфитеатров осуществил свое намерение, написав ст. "Песнь Песней" с резкой критикой работы В. В. Розанова (сб. "Заметы сердца", СПб., <1909>).
  

78. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Август, не ранее 18, 1909 г.]

   Дорогой друг --
   сообщите Ев[гению] Колосову1: человек, о коем я говорил как о возможном издателе книги Кол[осова],-- оказался уехавшим в Камчатку, вернется же оттуда в феврале, не раньше.
   Новость: "Шиповник" и "Общ<ественная> польза" объединились и с ноября будут издавать новый журнал, иллюстрированный, беспартийный 2. Кулаков приглашает меня сотрудничать3 -- тысяча за лист, знай наших! Какая приятная компания: гнусный старичок Тетерников, старый, почтенный, милый С. Я. Елпатьевский, нигилист Андреев, чижик Морозов -- "Дадим ли нефть и мы?", храбрый наездник Бенуа, Куприн, Зайцев4 -- хорошо!
   Нет, я прав: слово "поколение" -- действительно знаменует собой длительный процесс от глагола "околевать", и правильно -- надо говорить не "современное поколение", а "современное поколевание".
   В X альманахе "Шиповника" Блок женился на России: "О, родина! Жена моя"5. Сомневаюсь в законности сего брака, преувеличивает способности свои Альфонс Блок! Грустно мне до того, что в глазах зелено.
   Уж скорее бы Галлеева комета приходила -- всё, может, лучше будет.
   Спасибо вам и супруге за добрые письма ваши.
   Вдруг -- я устал. В душе -- какая-то слякоть, и люди кажутся мне сделанными из казанского мыла.
   Собираюсь написать Кулакову серьезное письмо, а старику Елпатьевскому -- другое 6.
   Кланяюсь вам всем.

А. Пешков

   Приписка -- М. Ф. Андреевой:
   Это пройдет, конечно, а вот что действительно у нас с А. М. "мальчики кровавые в глазах" -- это печально. Уехать бы куда-нибудь скорее! Да -- денег нет.
   Как живете? Илларии Владимировне на днях пришлю кораллы и напишу. А для Вас тут всё дачи предлагают. Крепко жму Вам обоим руки.
  
   Датируется по п. П. Е. Кулакова Горькому от 31 июля /13 августа 1909 г. (АГ).
  
   1 Возможно, речь идет об издании кн. Колосова "Очерки мировоззрения Н. К. Михайловского. Опыт литературного анализа" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1912).
   2 "Шиповник" -- издательство, организованное в Петербурге С. Ю. Копельманом и З. И. Гржебиным, существовало в 1906--1918 гг. Выпускало преимущественно произведения писателей-символистов и сочинения философов-идеалистов. Альманахи "Шиповника" были созданы в противовес сборникам изд-ва "Знание". В 1907--1909 гг. выходили под редакцией Л. Андреева.
   "Общественная польза" -- книгоиздательское товарищество, существовавшее с 1860 по 1916 г. Выпускало преимущественно классическую и современную реалистическую литературу.
   3 Петр Ефимович Кулаков (1867--?) -- директор-распорядитель изд-ва "Общественная польза" -- писал Горькому 31 июля/13 августа 1909 г.: "Глубокоуважаемый Алексей Максимович, с 1 ноября или 1 декабря с.г. "Общественная польза" совместно с "Шиповником" предпринимает издание нового журнала литературы, искусства и культуры. Журнал должен представлять из себя значительно облагороженный тип "Нивы", но с тем, чтобы не было никаких приложений, а весь материал давался бы в еженедельных NoNo.
   В журнале первое место будет занимать беллетристика, затем будут отделы: искусства, литературной критики, науки, худож[ественной] промышленности, театра, сатиры, злобы дня и общественный. Политики повседневной не будет, журнал будет в общественном отношении преследовать гуманитарные культурные задачи. Политич[еский] обзор будет выражаться в изложении главнейших событий за неделю.
   Ближайшее участие в журнале примут Андреев, Елпатьевский, Куприн, Зайцев. Редакторы отделов искусства, науки, театра и др. пока не определены окончательно, но предполагается пригласить Ал. Бенуа для худож[ественного] отдела (выдающиеся представители современного художества тоже примут участие), Н. А. Морозова -- для научного отдела и др.
   Во главе издательской части становлюсь я и Копельман.
   Вас, вероятно, несколько удивит ближайшее соучастие "Общественной пользы" и "Шиповника", Леонида Николаевича и Сергея Яковлевича. Делается это возможным ввиду широких задач, поставленных журналом, покрывающих и объединяющих разные литературные направления, а также ввиду того, что сейчас, более чем когда-либо, есть побуждения к такому литературному объединению. Само собой разумеется, что при такой комбинации "Шиповнику" придется отказаться от слишком резких изгибов модернистской мысли <...>
   Вы понимаете, Алексей Максимович, к чему я веду речь. И Сергею Яковлевичу, и Леониду Николаевичу, и всем нам хотелось бы, чтобы и Вы приняли участие, по возможности близкое, в нашем журнале.
   Наша задача -- дать недорого и доступно для широких кругов читателей содержательный литературный и художественный материал, который не только доставил бы удовольствие и развлечение, но служил бы и широким культурным задачам, развивая вкус, повышая сознательность и будя стремление к лучшим человеческим идеалам. Я не думаю, чтобы Ваш образ мыслей мог помешать Вам давать нам Ваши произведения.
   Я слышал, что у Вас есть готовая повесть. Если Вы не отдадите ее "Знанию", то не дадите ли для почина нам. Если она уже устроена, то не дадите ли следующую Вашу вещь?
   На всякий случай должен коснуться и материальной стороны дела: платить мы Вам будем за беллетристику по 1000 руб. за лист в 40 000 букв <...> Сергей Яковлевич будет принимать близкое участие в журнале, а его сын, которого Вы, вероятно, помните, будет ответственным редактором" (АГ).
   4 Сергей Яковлевич Елпатьевский (1854--1933) -- писатель и земский врач, народник, был одним из руководителей журн. "Русское богатство". Рассказы Елпатьевского были выпущены в трех томах изд-вом "Знание". С Горьким познакомился в Нижнем Новгороде в 90-е годы.
   Николай Александрович Морозов (1854--1946) -- революционер-народоволец, ученый и поэт, 21 год пробыл в Шлиссельбургской крепости. Горький приводит строку из стихотворения Морозова "При свете лампы".
   Александр Николаевич Бенуа (1870--1960) -- художник, историк искусства и художественный критик, идеолог объединения "Мир искусства". См. кн.: Александр Бенуа размышляет... М., 1968.
   Борис Константинович Зайцев (1881--1972) -- писатель.
   5 Строка из стихотворения Блока "На поле Куликовом", цитируется Горьким неточно; у Блока: "О Русь моя! Жена моя!"
   6 Кулакову Горький ответил 7 сентября 1909 г. (АГ).
   С. Я. Елпатьевскому он написал два письма, в которых резко выступил против этого проекта: "Великолепнейший и любимый старый романтик, Сергей Яковлевич! Прислал мне зять Ваш П[етр] Е[фимович] любезное приглашение сотрудничать в затеваемом "Общ[ественной] пользой" купно с "Шиповником" журнальце, прочитал я лестное его письмо, и -- стало мне грустно и очень нехорошо <...> В самом деле: переживает страна наша духовный кризис, какого еще не переживала никогда, наступили дни серьезные: внутри -- опасно, снаружи -- еще страшнее! Самое бы время собраться остаткам старой русской интеллигенции и во всю силу начать организацию новорожденных людей -- они есть, их много, я это хорошо знаю, но -- они рассеяны повсюду и лишены объективной идеи.
   Вообще -- нужна упорная работа, нужны верующие люди, фанатики, пророки, а Вы -- иллюстрированный журнальчик затеваете <...>
   В молодой нашей стране -- столько намечается радостных возможностей, столько зреет новых сил, а Вы, "организаторы культурных предприятий", все еще возитесь с тем поколением, которое поражено социальным индиферентизмом, импотентно, испугано на все дни живота и поколением может быть названо лишь от глагола "околевать". Бросьте их в пасть судьбы, оставьте их, ибо ничего они не споют, ничего не скажут от души -- околела зелененькая душонка..." (Арх. Г. Т. VII. С. 75--77).
  

79. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья. Август, не ранее 20, 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Получил Ваше письмо и вижу из него, что Вам довольно мерзопакостно. Плюньте Вы на все и берегите свое здоровье. А самое лучшее -- сядьте на пароход с милою Марьей Федоровной и приезжайте в Геную, а из Генуи в 1 ч. 20 минут в Кави, где, ей богу, можно прожить несколько дней, чувствуя себя человеком по образу и подобию божию, а не туркою-силомером, на коем каждый свою словесную энергию пробует.
   Удивили Вы меня слиянием "Шиповника" и "Общ[ественной] пользы". Я написал Кулакову, что если так, то меня из клиентуры своей "Общ. польза" может вычеркнуть. Я "Шиповник" считаю издательством и этически поганым, и материально недобросовестным, чему имел личный и неприятный опыт. С ними иметь дело не хочу.
   Предлагаемая Вам тысяча рублей за лист звучит не только гордо, но и убедительно. С своей стороны, полагаю, что за один лист у "Общ. пользы" заплатить деньги найдутся, так как она вот уже пятый месяц не высылает мне условленных 200 рублей в месяц. 200X5=1000. Но больше одного листа не пишите: сумлеваюсь, штоп...
   У нас здесь сейчас тихо, мирно и благородно. К великому моему удивлению, итальянцы в восторге, что я оборвал полицию, и русский престиж стоит ныне здесь высоко.
   Участие Елпатьевского в описанной Вами компании настолько ошеломительно, что хожу и пою письмо комиссара к Голове из "Майской ночи".
   Жую "Анатэму", прочитанную нам недавно Павлом Самойловым...1 Наглая вещь. Холодная и без малейшего уважения к публике, которую высокоталантливый плагиатор убежденно почитает безграмотной и беспамятною дурою. Очень может быть, что он и прав, но -- сам-то автор, как всегда, невежествен, и зрелище получается довольно противное: перед неграмотною Настасьей Панкратьевной Брусковой сидит полуграмотный Харлампий Мудров 2 и самодовольно стращает дуру жупелом и металлом, и оба два ничего не понимают, что говорят, но сладостно замирают от страха непостижимостей. Его пессимизму -- фунтов двадцать пять, да и то -- с обвесом. Но сорт, хотя и публикуется за первый, -- не так чтобы: со шварой! Дело торговое-с... Сойдет!
   В самом деле, дорогие, удерите, плащом прикрывши пол-лица, покуда Иллария Владимировна не исчезла еще с горизонта кавийского в Питер! Это не возьмет ни времени, ни денег, а, право, будет не худо.
   До свидания. Всего Вам хорошего.
   Мир всем.

Ваш Ал. Амф.

  
   Датируется по предшествующему письму.
  
   1 Отдельное издание пьесы "Анатэма" вышло в свет в октябре 1909 г. (одновременно в изд-ве "Шиповник" и изд-ве Ладыжникова). Но литературным кругам Петербурга и Москвы пьеса была известна с начала 1909 г. в связи с тем, что Андреев передал ее в МХТ (премьера состоялась 2 октября 1909 г.). 18 февраля 1909 г. Андреев читал свою пьесу в Москве, на заседании "Среды"; в апреле 1909 г.-- критикам и актерам у литератора Ф. Н. Фальковского. Летом 1909 г. Андреев вел переговоры о постановке пьесы также и в петербургском Новом драматическом театре (премьера состоялась 27 ноября 1909 г. Подробнее об этом см.: Андреев Л. Пьесы. М., 1959. С. 574--580). Актер Павел Васильевич Самойлов (1866--1931) принимал в 1908--1909 гг. деятельное участие в организации и работе этого театра. Проводя лето 1909 г. в Италии, Самойлов встречался с Амфитеатровым и читал ему "Анатэму". Амфитеатров поторопился написать об "Анатэме" в очередной "Записной книжке" для "Одесских новостей". См.: А--Г, п. от 24 сентября 1909 г., прим. 2.
   2 Персонажи из пьесы А. Н. Островского "В чужом пиру похмелье" (1855).
  

80. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья.] 1909.VIII.30

   Дорогой Алексей Максимович.
   Посылаю Вам (извините!) письмо, полученное мною от некоторого В. Островского, и копию с ответа, мною ему отправленного1.
   Фу, какая, однако, лужа на этом милом Капри! Кстати, о другом гусе, в оной плавающем. Это -- что же? Так, значит, из Вашего кабинета и попер с докладом? Мил.
   Я сейчас в потопе работы.
   Вы мне ничего не ответили насчет Бурцева. Я ему на днях писал, чтобы он не спешил и что необходимо до начала дела редакционно спеться, а для того лично перевидаться и обстоятельно потолковать. Но сегодня, из письма его к Герм[анну] Ал[ександровичу], вижу, что он ни меня не понял, ни дела, которое предпринимает, не понимает. Я его спрашиваю: какие у Вас материалы -- а он толкует о статьях. Черта ли в том, что мы будем разводить антицаристскую фразеологию? Что Горький, Бурцев, Амфитеатров не питают к царю нежных чувств, это и без издания революционной газеты известно. А о фундаменте и системе пропаганды, которую будет вести "Общее дело"2, никакого толка от Б[урцева] не добьешься. Только две твердые точки: есть деньги и -- долой царя. Маловато!
   Вы, конечно, уже знаете о том, что объявлен провокатором Воскресенский (Попович). Но сейчас произошло нечто еще более ужасное: уличена и созналась в Берлине Жученко3, пользовавшаяся таким доверием в партии, что организационное бюро требовало назначения ее секретарем! Страшнее всего возможность, что жертвою этой Жученко безвинно погибла, по неправому подозрению в провокации, недавно застрелившаяся Белая4. Хотя суровые скептики говорят, будто -- обе хороши!
   Разозлился я недавно на шарлатанскую "Песнь песней" Эфроса и Розанова и, кажется, начав с сего, напишу серию изобличений поддельной науки, эпидемически свирепствующей ныне в виде книг с картинками, а паче с приват-доцентскими пр. знаменитыми именами. "Историю русской литературы", изданную Сытиным5, читаю, так просто руками развожу. Источников-то даже и не трогано! Можете Вы поверить, что ни в статьях о народном творчестве, ни в статьях о первых начинаниях повести и романа, ни в статьях о демонологии эта компания знатоков ни словом не обмолвилась про повесть о Соломонии Бесноватой!6 Чего нагородил С. Городецкий, прямо стыдно. Сердито буду писать.
   Корректурищи давят!
   До свидания, дорогой. Всего Вам хорошего. Сердечный привет Марии Федоровне, чадам, домочадцам, палате, воинству, а в школе -- строителям честного храма сего.
   Будьте здоровы! Ваш А. А.
  
   1 Речь идет о п. В. В. Островского Амфитеатрову от 27 августа 1909 г. (АГ). Амфитеатров направил Горькому копию своего п. Островскому от 30 августа 1909 г. (АГ).
   Журналист В. В. Островский, живший в это время на Капри, опубликовал в газ. "Тифлисский листок" две статьи о жизни Горького на Капри. Статьи имели явно клеветнический и провокационный характер. Автор стремился скомпрометировать Горького в глазах русского общества, давая материал для усилившейся в это время "полицейской травли" писателя.
   В письме, адресованном Островскому, Амфитеатров писал: "Из Вашего же собственного изложения корреспонденции этих ясно следует, что в негодовании своем Горький был совершенно прав, так как быт его Вы изобразили совершенно фантастически, не озаботившись проверкою того, что Вы пишете,-- словом, зачем-то превратили корреспонденции в памфлет, да еще незаслуженный и лишенный фактического основания. Содержание этой корреспонденции и роль, которую она может сыграть в жизни Капри, несомненно провокационные <...>" (АГ).
   В упомянутом письме Островский отрицал принадлежность ему двух других "корреспонденции", напечатанных в "Русском слове" за подписью W.
   2 Издание не было осуществлено.
   3 Зинаида Федоровна Жученко (Гернгросс) -- член организации эсеров, провокатор. В 1905 г. Жученко вошла в состав московского областного комитета эсеров и участвовала в эсеровских конференциях. В 1909 г. была разоблачена Бурцевым. В связи с разоблачением Жученко Горький писал Е. П. Пешковой: "Вероятно, на тебя произвело отвратительное впечатление дело Жученко?" (Арх. Г. Т. IX. С. 72).
   4 Сведений о Воскресенском и Белой найти не удалось.
   5 В "Истории русской литературы" С. Городецким была написана седьмая глава, посвященная образам русских народных сказок. См.: А--Г. п. от 14 августа 1909 г.. прим. 10.
   6 Позже Амфитеатров написал ст. "Соломония Бесноватая. Человеческий документ XVII века" (сб. "И черти и цветы", СПб., изд-во "Энергия", 1913).
  

81. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 1 или 2 сентября 1909 г.]

   Дорогой мой Амфитеатр Александрович -- о Бурцеве -- верно: съехаться и поговорить подробнейше.

А то -- царь! Эка важность.

   Об Островском: благодарю вас за ответ ему, это прежде всего. Он чувствует себя, как видно, ужасным скорпионом -- укусил Горького. Но не во всякое место укусить лестно, думается мне. Мутит он тут и будет мутить -- что ж? Всякий делает, что может,-- чёрт праведника тревожит, червь -- покойника гложет, вообще люди -- ложь множат -- ух! какая мизантропия! Это -- от Жуковского1, коего читаю с напряжением всех сил.
   Затевается здесь какой-то скандал и колония. Собственно -- колония затевается для скандала, хотя скандал уже начат. Двадцать пять колонистов даже письмо в газеты послали, и я в том числе, хотя письмо это, как и вся затея, не по вкусу мне 2.
   Видимо, придется уехать отсюда, очень жаль, право!
   Но ежели заведутся Островские и W. и Z.-- так уж надобно ретироваться. О-вский, конечно, врет, писание W. я на его, О-вского, актив не возлагал. И не мог, ибо знаю, кто эта буква.
   Занят -- по уши. Теперь у нас учеников 14, скоро прибудут еще 3 3.
   Кланяюсь вам, Ил[лари] Вл[адимировне], Гер[манну] Александровичу и всем, иже с вами.
   А какую вы мне еретицкую книгу хотели прислать? Забыли! Эх, вы!
   На днях у вас, вероятно, будет А. А. Богданов. Пока -- промолчите о сем факте.
   О провокаторах -- ничего не знаю.
   Жду "Былого" 4.
   Жму руку

А. Пешков

  
   Датируется, по п. Амфитеатрова от 30 августа.
  
   1 Речь идет о поэте Василии Андреевиче Жуковском (1783--1852). В это время Горький готовил курс лекций по истории русской литературы для слушателей каприйской школы. Одна из первых лекций была посвящена возникновению и развитию романтизма в русской литературе и его виднейшему представителю Жуковскому. См. в кн.: Горький М. История русской литературы. М.: ГИХЛ, 1939.
   2 В п. к Е. П. Пешковой (29 авг./11 сент. 1909 г.) Горький сообщал: "Жить здесь мне трудно стало: клевещут на меня со всех сторон и всячески мешают работать. Завелась здесь какая-то полицейско-хулиганская история -- несколько лиц, во избежание вполне возможного скандала, решили послать письмо в газеты, предупреждая итальянцев о возможном скандале" (Арх. Г. Т. IX. С. 72). Есть основания предполагать, что обращение с письмом в газеты не состоялось. Во всяком случае, сведениями о подписании Горьким упомянутого письма АГ не располагает.
   3 Речь идет о слушателях каприйской школы.
   4 Речь идет о No 9 и 10 "Былого".
  

82. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья. Начало сентября 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Был у меня А. А. Богданов. Жаль, что я не могу быть полезен школе курсом русской истории. Очень уж, знаете ли, ответственная штука, чтобы взяться так сразу, без подготовки, тем более пред аудиторией, дисциплинированной в другом мировоззрении. Последнее условие, наверное, готовит лектору непрерывную дискуссию, а следовательно, необходимо иметь арсенал свой не только богатым, но и в порядке. Шлепнуться не хотелось бы, а уж ведь был пример, как говорит А. А., что "лектора протестовали", на манер неудачного тенора. Готовиться же совершенно некогда. Пишу роман и должен сдать первый том его к 1/14 октября. Называться будет "Люди девяностых годов"1. Сверх того, жена скоро уезжает, и дом, следовательно, останется на моем попечении. Так что в этой серии школы я могу быть ей полезен только материально, о чем и разстараюсь в возможно большем количестве, а лекторское участие надо перенести на будущее.
   Ал. Ал. был очень мил. Впечатление -- как всегда: жалостливое и немножко бредовое. Я, знаете, привык верить Шопенгауэру: "кто ясно мыслит, ясно выражается". Пред гениальностью, которую нельзя постичь без высшей математики, я безмолвно отступаю со смирением профана. Не особенно счастливо живется ему, должно быть,-- это вот сильно сказывается.
   Какую книгу я позабыл Вам прислать? -- "Девичью память вином залила"...
   Провел у меня два дня Рутенберг 2. Очень хорош и прочен. От мании преследования освободился, подозрительность и неврастению избыл, производит впечатление сильное и рабочее. Всем нашим замечательно понравился.
   Теперь поджидаю из Парижа Ченыкаева 3. Знавали, поди, в Саратове?
   До свидания. Сердечный привет дорогой Марии Федоровне. Всего хорошего Вам обоим.
   Каково пишется?
   Посылаю Вам мое возражение Ежову о Чехове. Очень уж меня обозлил Ежов 4.
   Еще раз -- будьте благополучны! Крепко обнимаю Вас.

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по упоминанию ст. Амфитеатрова о Н. М. Ежове. См. прим. 4.
  
   1 В окончательной редакции роман получил заглавие "Девятидесятники".
   2 Петр Моисеевич Рутенберг (1876--1942) -- видный член партии эсеров, инженер. После убийства в 1906 г. Гапона Рутенберг (бывший организатором убийства) эмигрировал из России. В мае 1907 г. (под конспиративной кличкой Василий Федоров) впервые приезжал на Капри.
   3 Владимир Дмитриевич Ченыкаев (1855--1918) -- врач, эсер.
   4 Николай Михайлович Ежов (1862--1942) -- литератор. С 1896 г. постоянный московский фельетонист "Нового времени". Был хорошо знаком с Чеховым, пользовался его покровительством, переписывался с ним. Амфитеатров имеет в виду воспоминания Ежова "Антон Павлович Чехов. (Опыт характеристики)", напечатанные в "Историческом вестнике" (1909, No 8), в которых сказалось недоброжелательное отношение их автора к Чехову. Амфитеатров выслал Горькому свою статью, напечатанную в "Одесских новостях" (1909, No 7897, 23 авг./5 сент.).
  

83. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. 24 сентября 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Давно от Вас ни слуха, ни духа. Я работаю в 120 лошадиных сил. Сегодня уехала Иллария Владимировна в Россию, и я на 81 день один остаюсь стражем пенатов своих. Ужасно это неудобно. Хотелось бы и к Вам на Капри, и в Софию, где, по-видимому, затевается также нечто вроде научных курсов, но с более широкою программою, т. е. на общеобразовательном начале. А главное, в Софии зреют дела, и дела важные1.
   Сидим с Германом Александровичем вдвоем в огромном доме и чувствуем себя горошинами в пузыре.
   Слышали Вы о курьезе, который вызвала моя статья об "Анатэме"? "Свет" по ней вообразил, что я присутствовал на чтении пьесы в Москве, и забил тревогу о бессилии полицейского надзора2. Провинциальные газеты подхватили -- и пошла писать губерния.
   Вчера опять пришлось ругать Ежова3. Этот господин слишком уверен, что я в переезде из Сибири в Париж и пр. растерял свой архив4. Иллария Владимировна пришлет мне бумаги из Питера. И жалко мне этого Ежова, а придется сильно его обидеть.
   От Кулакова получил послание, из коего чувствую, что Ваше и мое письма относительно "Шиповника" его весьма смутили5. Тем лучше.
   Думаю, что сейчас, если глаза вынесут, я буду заниматься часов по 14 в день, ибо больше и делать нечего. Романа написано семь глав 6. К 1/14 октябрю с первым томом опоздаю, но к 15/28 поспею, вероятно. Боюсь только, что выходит не столь роман, сколь трактат о пользе травосеяния.
   Как здоровье Марии Федоровны? Как она поживает? Отрастила бы себе еще руку и написала бы, что ли!
   Тетрадку частушек посылаю.
   Потерял я одного из лучших друзей своих: в Петербурге умер мировой судья П. П. Мельников7. Хороший был человек. Один из тех безмолвных сочувствователей, которым движение многим обязано.
   А другого друга, кажется, утратил заживо. Айзман за что-то столь вызверился на меня, что даже убежал отсюда, не счел нужным проститься. О причинах глубоко недоумеваю.
   До свидания. Всего Вам и Марии Федоровне хорошего. Напишите, как живется и работается.

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по упоминанию о ст. Амфитеатрова, написанной 12/25 сентября 1909 г., и по содержанию письма.
  
   1 См. п. Горького от апреля, после 10, 1909 г., прим. 7.
   2 "Записная книжка" об "Анатэме" была напечатана в "Одесских новостях" (1909, No 7903, 30 авг./12 сент.). В связи с этим газ. "Свет" (выходила в Петербурге с 1882 по 1917 г.) опубликовала заметку "Рекорд бдительности" (1909, No 232, 3/16 сент.), в которой выражалось негодование по поводу бездеятельности московской полиции, якобы проглядевшей приезд в Москву "политического преступника" Амфитеатрова. В "Записной книжке" (Одесские новости. 1909. No 7920. 20 сент./ 3 окт.) Амфитеатров иронизировал: ""В Одесских новостях" и в "Киевской мысли" были переданы телеграммы негодования петербургского "Света" против московской полиции за то, что она не арестовала меня, когда я побил "рекорд нахальства политических преступников",-- "явился в Москву и присутствовал на чтении новой пьесы другого молодца из той же шайки, Леонида Андреева"".
   В следующей статье Амфитеатров объяснил, что слушал "Анатэму" в исполнении артиста П. В. Самойлова и что в Москве в последний раз был 1 мая 1904 г. (Одесские новости. 1909. No 7925. 25 сент./9 окт.).
   3 12/25 сентября Амфитеатров вторично писал о выступлении Ежова ("Записная книжка" -- Одесские новости. 1909. No 7920. 20 сент./З окт.). Он обвинял Ежова в неблагодарности по отношению к Чехову, который "всегда говорил о г. Ежове с приязнью и доброжелательством истинной дружбы". Обе статьи Амфитеатров включил в т. 14 Собрания сочинений, где опубликованы другие статьи об А. П. Чехове: "В посмертные дни", "Вишневый сад", "Цветы "Вишневого сада"", "Роман Чехова" и др.
   4 О судьбе своего архива Амфитеатров писал в предисловии к публикации писем Чехова к нему (Энергия. 1913. No 1. С. 238).
   5 См.: Г -- А. П. от августа, не ранее 18, 1909 г., прим. 3.
   6 Роман "Девятидесятники".
   7 Петру Петровичу Мельникову посвящен сб. Амфитеатрова "Житейская накипь" (СПб., изд-во "Общественная польза", 1904) и IX том Собрания сочинений (вышел под названием "Дождя отшумевшего капли"), куда были включены некоторые статьи из сб. "Житейская накипь".
  

84. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Сентябрь, не ранее 26, 1909 г.]

   Александр Валентинович -- когда писать? Поглощает часы жизни моей школа1, как сорока прожорливая хлопотливых мурашек, и приехал Кон[стантин] Пет[рович] Пятницкий, с коим я говорю, говорю, говорю!2
   Ах, хороший это народ, который из поповского звания! Устойчивый, жиловатый народище! Вот я -- негодовал на К. П. и вслух, и мысленно, а приехал он, гляжу я на него: крепонький такой булыжничек, и сам крокодил нильский зубенки свои должен обломать об него. Чудесная фигура, хотя и кунктатор. Люблю человиков, кои никогда и никому не дают себя в обиду. Мало таковых.
   Ну а школа, разумеется, вызвала в Париже вулканическое возмущение: как -- школа? А мы, генералы от с.-д., где же? возопил истерический интеллигент и начал "дискуссию" -- сиречь -- идиотскую болтовню. Господи -- скушно! И противно! И жалостно! Хочется ругать людей сих поносными словами -- некогда да и бесполезно. В чем, в чем, а в ругани они и сами паче базарных торговок преуспели 3.
   Какие же дела в Софии затеваются? 4 Эх, кабы вы, милостивейший мой государь, да явились сюда вкупе с Германом Александровичем попить несколько белого вина и потолковать с Пят. и мною, вечерочка два-семь?! Картина!
   К тому же погода здесь пущена -- удивительнейшая! Тишина и винцом попахивает в голубом-то воздухе вечеров здешних.
   Мне Кулаков не отвечал5. И Елпатьевский тоже не отвечал. Боюсь -- обидел я его? А Крачковского обидел -- с уверенностью могу сказать. В этом маленьком человеке спрятан большущий нахал, говоря между нами 6.
   Статью об "Анатэме" не читал -- пришлите! 7 Да нет ли у Вас и Ежовой статьи? Пришлите. Все это мне надобно знать. А вам -- прочитать повесть Карен Михаэлис "Девочка" в сборнике Маркса "Фиорды" No 1. Да и 2-й тоже чтите. Да и девочка! Давно я не читал столь мучительной вещи, да и читал ли когда-либо?8
   И как будто девочка эта -- душа моя! Что общего, думаю? Ищу -- нет ничего. Но -- как будто душа моя! Нет, хорошо пишут скандинавы, люди самого края земли, и вам, сир, надобно их читать. Вот -- явитесь, а я вас обложу скандинавской литературой, а вы о ней напишите русским языком статью, хорошую, толковую статью о бестолковых людях!
   Пишете? И я.
   О том, что "Свет" писал -- не знаю. Тоже хочу знать.
   А книжку вы мне обещали о ведьмовстве, чародействе 9; и даже записано вами это обещание, по просьбе моей, в некую малую и сильно потертую книжечку.
   Пятницкий однажды сказал, что на пути обратном он к вам заглянет. Ну, тогда уж и я с ним.
   Пока же -- до свиданья! Берегите глаза.

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 24 сентября 1909 г.
  
   1 Речь идет о каприйской школе. М. М. Коцюбинскому Горький писал 28 сентября 1909 г. о своей "каторжной" жизни в это время: "...работы несть конца! Школа, где я читаю две лекции в неделю по литературе,-- а к ним надобно готовиться...", и дальше: "Приехавшая сюда рабочая публика -- чудесные ребята, и я с ними душевно отдыхаю <...> были в Неаполитанском музее, в старых церквах, в Помпее, будем и в Риме. Хорошо они смотрят, хорошо судят, и -- вообще -- хорошо с ними демократической моей душе!" (XXIX, 97).
   2 Горький и Пятницкий занимались делами изд-ва "Знание", составлением новых сборников. Пятницкий записал в дневнике: "С 1 по 10 (сентября 1909 г.) все время уходит на разговоры о делах" (АГ). В п. Коцюбинскому Горький сообщал: "К. П. Пятницкий приехал, и я с ним принужден просмотреть всю работу "Знания" за девять лет -- не шутка!" (XXIX, 97).
   3 В письме отразилось тяжелое настроение Горького, вызванное положением Дел в каприйской школе и отношением к ней Большевистского центра в Париже. См. вступ. ст. Н. И. Дикушиной.
   4 См. п. Горького от апреля, после 10, 1909 г.. прим. 7.
   5 В ответ на предложение П. Е. Кулакова принять участие в работе журн. "Общественная польза" Горький писал 7 сентября 1909 г.:
   "Уважаемый Петр Ефимович! -- За предложение Ваше -- спасибо, а принять его -- не могу. Почему?
   Если Вам угодно знать -- я откровенно скажу, что мой "образ мысли" не помешал бы мне делать культурное дело, но мое отношение к святой русской литературе не позволяет мне становиться в ряд с людями из "Шиповника", ибо большинство их -- а дрянной старичок Тетерников особенно -- в моих глазах не литераторы, а нигилисты, авантюристы, циники -- больные, наконец.
   Резко и грубо? Что ж делать? Справедливо ведь! Не могу я принять Сологуба, даже не отрицая достоинств "Мелкого беса". Для меня Рочестер-Крыжановская -- образованней,-- а главное -- искреннее его.
   Блока тоже не принимаю: талантлив, это вне спора, но -- "О, родина! Жена моя!" -- что это такое?
   А тут еще Морозов -- "бог тарамбах", "дадим ли нефть и мы" и -- наконец -- Бенуа!
   Вы, мне кажется, ошибаетесь, полагая, что с этими людями можно создать журнал беспартийный -- они все же резко тенденциозные люди! Разве партийность -- только политика? Она -- весь круг идей, среди коих современный духовно голый человечек пляшет свой агонический танец -- смертный танец,-- пляшет и воет истошным голосом.
   Извините меня -- мне кажется, что ваше начинание едва ли жизненно, едва ли культурно. А что оно откроет многим вредным людям путь во глубь страны нашей -- это, временно, возможно. Но -- не надолго.
   Ибо -- слагается новая душа, растет новый литератор, я это знаю, ибо -- я вижу это. Ему-то, новому, и принадлежит будущее.
   Еще раз -- извините, коли задел как-либо лично вас: поверьте это не входило в намерения мои.
   Передайте мой сердечный привет Сергею Яковлевичу, старому романтику, крепко любимому мною.
   Не будь с вами "Шиповника" -- порекомендовал бы вам нескольких беллетристов, без имени, но не без талантов. А с "Шиповником" они не пойдут.

Всех благ. А. Пешков" (АГ)

   Кулаков ответил 2/15 октября 1909 г. "Ваше отношение к этому делу, -- писал Кулаков,-- совпавшее с многочисленными отзывами лиц, мнение которых для нас дорого, заставило меня отказаться от союза с "Шиповником"" (АГ).
   6 Крачковский был у Горького на Капри в конце июля 1909 г. (XXIX, 94). Он предложил для сб. "Знания" рассказ "Необыкновенный человек". Этот рассказ Горькому не понравился. 17 сентября 1909 г. обиженный Крачковский писал ему: "...своим холодным и снисходительным отношением ко мне -- Вы будите мое самолюбие, и я считаю себя вправе сказать Вам, что мне это неприятно..." (АГ).
   О Крачковском Горький сообщал Елпатьевскому (в авг. 1909 г.): "Был у меня недавно Крачковский -- о, господи! Увидал "Тарантас" Соллогуба -- очень удивился. "Не читал, говорит, этого!" А посмотрев год издания -- [18]45-й, ушами начал двигать от изумления -- как? Автор "Навьих чар" <...> А вот Гейне -- читал он и даже переписал его "Идеи", назвав их "Необыкновенный человек"..." (XXIX, 94). 7 сентября 1927 г. Горький известил Сергеева-Ценского: "...Крачковский -- жив, печатается в эсеровской "Воле России", стал не так манерен, каким был, но все еще -- с претензиями на мудрость. Мистик от разума. Лет 15 тому назад я его видел, он тогда был чудовищно невежественным и напыщенным человеком..." (XXX, 33).
   7 Горький постоянно интересовался творчеством Андреева, и в частности его пьесой "Анатэма". В начале января 1909 г. он просил Ладыжникова: "Получив "Анатэму" Леонида, пожалуйста, пошлите мне корректуру, я знаю тему этой вещи, любопытно, что он с нею сделал". В мае 1909 г. он благодарил Ладыжникова: "...сердечное спасибо за "Анатэму", рукопись я отправил Вам вчера. Читали коллективно, не понравилась нам эта вещь. Когда Вы ее напечатаете -- пожалуйста, пришлите экземпляр мне..." (Арх. Г. Т. VII. С. 186, 193).
   В ЛБГ хранится экземпляр "Анатэмы" (изд-во Ладыжникова) с пометами Горького, а также экземпляр пьесы (Шиповник, СПб., 1909) с надписью Горького:
  
   "В этой драме -- все прекрасно!
   Только -- все извращено.
   Все смешное в ней -- ужасно,
   Все ужасное -- смешно".
   (ЛН. Т. 72. С. 45)
  
   8 В августе 1909 г. Горький получил первый и второй сб. "Фиорды". См. список книг для посылки на Капри 18/31 июля в АГ и ЛЖТ (вып. 2. с. 87). В первом сб. "Фиорды" -- "Наше царство. Датские, норвежские, шведские писатели" (пер. А и П. Ганзен, СПб.. изд-во А. Ф. Маркса, 1909) -- опубликованы: повесть К. Михаэлис "Девочка" -- о больной, умирающей 15-летней девочке, тяжело переживавшей отчуждение между отцом и матерью; роман норвежского писателя Й. Бойера "Наше царство". Во втором сб. "Фиорды" -- "Ледник" (СПб., изд-во А. Ф. Маркса, 1909) -- напечатаны: Й. Бойер "Сила веры", Э. Григ "Мой первый успех (автобиографический очерк)", И. В. Йенсен "Ледник. (Мифы о ледниковом периоде и первом человеке)" и др.
   В ЛБГ хранятся также сб. "Фиорды" No 6, 7 (с пометами Горького) и 9 (Описание). Горький с большим вниманием следил за современной скандинавской литературой. В п. Л. А. Никифоровой (май 1910 г.) он писал: "...скандинавы -- интереснее и серьезнее всех в наши дни" (XXIX. 114). В АГ хранится незаконченная ст. Горького о романах Й. Бойера (АГ). Его переписку с Бойером см.: Арх. Г. Т. VIII. С. 282--284.
   9 О какой книге идет речь, установить не удалось. В ЛБГ хранится несколько книг "о ведьмовстве", некоторые из них с пометами Горького: Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебств от древности до наших дней / Пер. с нем. Изд. Петерсена под ред. В. Н. Лина. М.: изд-во "Книжное дело", 1900. IX-- XII; Мишле Ж. Ведьма/ Пер. с франц. под ред. В. Фриче. М.: изд-во "Современные проблемы", <б.г.>. VIII (с пометами Горького); Фишер В. История дьявола/ Пер. с нем. О. В. Григорьевой под ред. В. В. Битнера. СПб.: изд-во "Вестник знания", 1907; Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб.: т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1903 (Этнограф, бюро В. Н. Тенишева); (Прыжов И. Г.) Двадцать шесть московских лжепророков, лжеюродивых дур и дураков. М.: изд-во Н. Баркова, 1864; (Чулков М. Д.) Абевега русских суеверий, идолопоклоннических простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч. М.: изд-во Ф. Гипиуса, 1786; и др. (Описание).
   Эти книги, по-видимому, были нужны Горькому в связи с работой над "Окуровским циклом".

 []

85. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. Конец сентября -- начало октября 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Прилагаемые двести франков -- в школу. В скорости еще пришлю.
   Увы! Куда мне ехать! Когда не пишу, то няньчу.
   Вот уже три недели не приемлю напитков, что не спасло меня вчера от хорошего припадка молодой, но многообещающей подагры.
   Рад, что К. П. Пятницкий к Вам приехал, и все добро зело, то есть безвредно и прекрасно. Буду ждать вас обоих с нетерпением, хотя вы, изверги, надуете всенепременно. А как бы умственно сделали бы Вы, кабы поспешили. Эс-эр сейчас весь разъехался, так что словопрений и учительных свиданий Вам никаких не угрожает. Поспешили бы, покуда не наехало новых. Знаете -- свято место пусто не бывает, как говорю я, когда в духе, и было бы болото, а черти найдутся, как лаюсь, когда не в духе.
   Иллария Владимировна, конечно, будет в отчаянии, не застав К. П. в Петербурге.
   Андреев разобиделся на меня смертно и жалуется интервьюерам в тоне грустно-минорном, вроде -- и ты, Брут!1 Пришлось написать фельетон2, который ему, вероятно, весьма не понравится, хотя писал я его с самыми доброжелательными намерениями и чувствами. А Вам пришлю все эти писания, как только получу из Одессы.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Поклон Константину Петровичу. Приезжайте же!
   Марии Федоровне сердечный привет.

Ваш А. А.

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Речь идет о ст. "Вечер волшебства у Л. Андреева" (Новости сезона. 1909. No 181. 17/30 сент.), в которой Л. Андреев жаловался на торопливость критиков: "Моя "Анатэма" еще не вышла в свет, а ее уже бранят, и меня "ликвидируют". Амфитеатров обвиняет меня в плагиате одинаково и у Шекспира и у ... Семена Юшкевича. Но, помилуйте, ведь пьесы еще нет, ее никто не читал, она не поступила в продажу".
   2 Амфитеатров ответил на выступление Л. Андреева в "Записной книжке", опубликованной в "Одесских новостях" 26 сентября/ 9 октября (No 7925).
  

86. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Октябрь, не ранее 18, 1909 г.]

   Да не получил же я вашего ответа на жалобы Леонида!1
   А в "Одесских" уже "читатель" ратует против вас -- ну, и надо же его, дикаря, выпороть вам!2
   Субботний фельетон пришлите -- дело это для меня живое и важное3.
   Пожалуйста!

А. Пешков

  
   Датируется по упоминанию статьи за подписью "Читатель". См. прим. 2.
  
   1 "Ответ на жалобы Леонида" -- "Записная книжка" от 26 сентября/9 октября 1909 г.
   2 В ст. "Так нельзя", подписанной "Читатель", автор защищал творчество Андреева от резкой критики Амфитеатрова и писал: "...есть великие таланты, делающие стоящей нашу читательскую жизнь,-- и к ним принадлежит Л. Андреев: такие таланты даже бранить надо коленопреклоненно..." (Одесские новости. 1909. No 7928. 30 сент./13 окт.). Амфитеатров возразил Читателю в "Записной книжке" (Одесские новости. 1909. No 7943. 18/31 окт.). См. следующее письмо.
   3 "Записная книжка" Амфитеатрова в 1909 г. печаталась в "Одесских новостях" по субботам.
  

87. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1909.X.25

   Дорогой Алексей Максимович.
   Книжку получил1. Большое спасибо.
   Скопились у меня дела и обстоятельства столь многочисленные и спешные, что прямо не понимаю, когда я живу. Не то что 48, 72 часов мало! Поэтому простите и попросите от меня прощения у Марии Федоровны, что не писал и теперь пишу мало и скверно.
   По случаю царского проезда мы проводим здесь жизнь, окруженную шпионами (поставлены с полною откровенностью -- семь штук) и секретным дознанием. Елена Ивановна Горелова воспользовалась одним маленьким недоразумением, чтобы устроить в префектуре скандалец, при коем ей удалось видеть мое incartamento, сиречь по-французскому dossier. Толстое!
   Написал о "Лете" преогромную статью и отправил ее в Киев. Первая -- думаю2. Другую напишу для Одессы3. Больно уж хороша штука! По стильной выработке, по великому спокойствию мысли и слова это положительно лучшая Ваша вещь.
   Относительно землетрясения -- не берусь судить. Как отдача долга признательности за гостеприимство эта книга произведет отличное впечатление за границею. Но итальянцев Вы, конечно, перехвалили4. Сам их очень люблю, но Вы уж очень-очень!
   Сопоставление случая Феррера и наших русских дел наводит меня в 1001-й раз на грустные мысли о нашей совершенной отчужденности в Европе. Протестовать против единичного расстрела в Испании, принимая и чествуя величайшего убийцу мира сего, Николая Второго, нельзя сказать, чтобы красиво было и последовательно, с идейной точки зрения. А по-домашнему понятно5.
   Феррер -- свой, человек романской цивилизации, а мы -- чужие. В лучшем случае -- скифы Анаксагоры, чтимые в качестве редкостных экземпляров, что и варварам не чужда мудрость, в худшем и обыкновенном -- скифы просто. Я внимательно следил за 10-ю органами итальянской печати по поводу приезда царя и вынес отвратительнейшие впечатления. Правое свинство меня нисколько не трогает, но левое лицемерие немыслимо подло. Начистоту поставленный вопрос встретил в генуэзской газете "Il Secolo XX":
   -- Что вы,-- говорит,-- орете против приезда царя? В 1903 году не пустили его в Италию, он рассердился и не утвердил льготных ставок на оливки и масло. А ежели сейчас его примут хорошо, то наша оливка заполонит Одессу. Одна Генуя получит выгод на 1 000 000 фр. в год. Вот вы так и скажите тем, кто подбивает вас на "сентиментальные демонстрации".
   Так и сказали. Омерзительное зрелище! Вы знаете, что я не пессимист. Но обманывать себя не люблю. Так или иначе, царь свое сделал и уезжает торжествующий, а г. Виктор Умбертович Эммануилов-Савойский6 (хорошая фамилия для провинциального актера) получил урок, что, при достаточном количестве штыков, можно проделывать какие угодно фокусы, не опасаясь крика социалистов. Да и крик-то дался, знаете ли, как один мальчик здешний про детей моих говорил:
   -- Что Максим и Роман делают?
   -- Орут.
   -- Отчего же не слыхать?
   -- Они тихо орут.
   Вот баварцы -- утешили, так утешили! Это -- цивилизация. Это -- логика. Молодцы. Вот Вы всё выбирали место, куда перебраться, буде Капри бросать придется. Уж что же лучше Мюнхена или Нюренберга? Я на следующую зиму туда обязательно переберусь.
   Почему эсдеки так долго медлят с распубликованием своего Азева -- доктора Баррита? По этому поводу ходят смешные слухи 7.
   С Андреевым опять приходится возиться из-за Читателя, о коем Вы писали мне. Очень неприятно. Леонид Николаевич в самом деле вообразит, что я против него что-нибудь лично имею, тогда как, кроме искреннейшего уважения к его таланту, иных чувств по его адресу никогда не питал. А если на месте, где может расти пшеница, вдруг поднимается чертополох, как не прийти в горе?
   Работы -- до ужаса, а выбился из хорошей колеи. Очень тормошат и мешают.
   До свидания, дорогой. Будьте здоровы и веселы. Кланяйтесь Вашей школе. Всего Вам хорошего.

Ваш Амфитеатров

   Марии Федоровне сердечный привет. Завтра буду ей писать из Флоренции, куда еду на день, буквально затем, чтобы голову в одиночестве в порядок привести.
  
   1 Кн. "Землетрясение в Калабрии и Сицилии".
   2 См. следующее письмо, прим. 1.
   3 См. там же.
   4 Амфитеатров имеет в виду данную Горьким в кн. "Землетрясение в Калабрии и Сицилии" восторженную характеристику итальянского народа, его мужества и сплоченности.
   5 Осенью 1909 г. в Италии, в Раккониджи, состоялось свидание Николая II с итальянским королем Виктором-Эммануилом III. Россия и Италия договорились о противодействии дальнейшей австрийской экспансии на Балканах и сотрудничество в осуществлении собственных территориальных притязаний (История дипломатии. М., 1963. Т. II, гл. 19).
   Визит Николая II в Италию почти совпал по времени с казнью испанского ученого, республиканца Франциска Ферреры, который был обвинен в руководстве восстанием. После того как Ферреру оправдал гражданский суд, военный суд приговорил его к смертной казни. Король Альфонс XIII отклонил прошение дочери Ферреры о помиловании. Смертный приговор вызвал возмущение во всех европейских странах. В русских газетах широко освещались отклики иностранной печати на казнь Ферреры.
   6 Речь идет об итальянском короле Викторе-Эммануиле III (1869--1947).
   7 В 1909 г. В. Л. Бурцев объявил провокатором меньшевика Барита. После опубликования беседы с Бурцевым парижского корреспондента "Утра России" Н. М. Минского Л. Дейч обратился с письмом в редакцию газ. "Речь", в котором заявил, что "все его обвинения против Барита основаны на показаниях продажного французского агента" (Речь. No 348. 19 дек. 1909 г./1 янв. 1910 г.). В январе 1910 г. в Париже состоялся суд, в состав которого вошли меньшевик Л. Г. Дейч, эсер М. А. Натансон и Ч. (фамилия не была раскрыта, возможно В. М. Чернов). Н. М. Минский, выступивший свидетелем на суде, отметил "существование какой-то глухой и глубокой розни между Бурцевым и революционными партиями" и писал о нежелании революционных партий раскрывать дело Барита (Киевская мысль. 1910. No 5. 5 янв.). О Барите (Батушанском) см. также Г-Л, п. 2, прим. 2.
  

88. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Конец октября, не ранее 29, 1909 г.]

   Прочитал Вашу, дорогой А. В., статью о "Лете"1, уж очень Вы хвалите! Я даже конфузился, читая. Мне не кажется, что вещица удалась -- можно было бы сделать гармоничнее. Беда в том, что задавлен я обилием материала и тороплюсь, а -- это нехорошо.
   Вот и опять захотелось написать повесть -- помните:
   Господи -- помилуй нас!
   Жить нам -- неохота -- ? 2 начал, написал четыре листа, вышло не то, чего хотел, а -- необходимо печатать. Оказывается, что у меня "ужасно много нет денег". Работаю, яко каторжанин, и сидя, и стоя.
   Посылаю письмо Благушина: хороший, серьезный парень. Коли возможно -- помогите ему 3.
   На днях получу "Анфису"4. "Общ[ественная] польза" издала Премирова -- ах, какой досадный человек!5
   Кланяюсь и крепко жму ручищу. Составили три сборника, скоро выйдут, думаю, что два -- конфискуют6. Сколь утешительно думать сие!

А. Пешков

  
   Датируется по времени публикации ст. Амфитеатрова в "Киевской мысли". См. прим. 1. Приводим другую редакцию первого абзаца письма Горького Амфитеатрову, не отосланного адресату, по автографу, поступившему в АГ от В. А. Десницкого:
   "Прочитал вашу -- А. В., статью о "Лете": уж очень вы хвалите,-- в меру ли? Не рисуясь, говорю: примись я за это дело сейчас вот -- было бы лучше написано "Лето"! Есть в нем места сомнительного достоинства, и -- весьма есть.
   Будете еще писать -- укажите: старичок-то Кузин -- старые психические пружинки растеряв -- новых не приобрел и -- скрипит. И -- почему все старичок? Везде старичок?" (АГ).
  
   1 Повесть Горького "Лето" издана в конце 1909 г. в изд-ве Ладыжникова, в Берлине, и в XXVII сб. "Знания" почти одновременно (с цензурными сокращениями). См.: 9, 572--578. Горький работал над повестью в октябре--декабре 1908 г. и весной--летом 1909 г. "Десять месяцев работы -- и "жемчужина"",-- писал Амфитеатров (Одесские новости. 1909. No 7953. 12/25 нояб.).
   В "Записной книжке" (Киевская мысль. 1909. No 281. 11/24 окт.) Амфитеатров писал о "Лете" "...Душа Горького -- высший очаг любви к человечеству. Он, как и герои "Лета", из тех, "кто ничего не боится". Но любви же его -- "за человека страшно..."".
   Обе статьи вошли в Собрание сочинений Амфитеатрова (т. 22).
   2 Речь идет о повести Горького "Городок Окуров", первая часть повести была закончена в сентябре 1909 г., опубликована в XXVIII сб. "Знание" (1909).
   Стихотворение Симы Девушкина -- одного из персонажей повести "Городок Окуров" (10, 14).
   3 О ком идет речь, установить не удалось.
   4 Драма Андреева "Анфиса", впервые опубликована в альманахе "Шиповник" (1909, кн. 11). В сентябре 1909 г. Горький просил Ладыжникова: "...Пришлите "Анфису", если получили..." (Арх. Г. Т. VII. С. 198). Премьера "Анфисы" состоялась в Петербурге, в Новом драматическом театре 10/23 октября 1909 г.
   5 Михаил Львович Премиров (1878--1933?) -- писатель. Рассказы "Немые дали" опубликованы в художественно-литературном сб. "Чайка" (Казань, 1909); Отдельное издание: СПб., изд-во "Общественная польза", 1910.
   6 Очевидно, Горький имел в виду XXVII, XXVIII и XXIX сб. "Знания" (вышли в нояб. и дек. 1909 г. и февр. 1910 г.). В конце октября 1909 г. Горький писал Е. А. Пешковой: "Ты скоро увидишь -- я не преувеличиваю: выйдут три сборника: в одном "Лето", в другом -- "Шпион", в третьем "Городок Окуров" -- повесть только что законченная мной" (Арх. Г. Т. IX. С. 76--77). Однако продолжение "Жизни ненужного человека" ("Шпион") в них не публиковалось, хотя в том же письме к Е. П. Пешковой Горький сообщал: "Надо было сделать "Шпиона" цензурным,-- противнейшая работа" (Там же). Повесть "Лето" была напечатана с большими купюрами. Горький, чтобы избежать конфискации сборника, обращался за помощью к О. О. Грузенбергу. См.: Г--Гр, п. 6.
  

89. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. Ноябрь, не ранее 5, 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович, я пробовал петь "Впереди у нас леса"1 на голос чудесной каприотской канцонетты, которую мы слушали, сидя на террасе у Тихоновых в чудесную лунную ночь 2. Очень хорошо выходит.
   "Лето" я излюбил, крепко. Вы мне его не браните! Я буду о нем писать и еще, и еще. Ибо эта вещь -- "в стороне от большого света", сиречь от накатанных рельсов к рынку, твердому с 40-х годов, и десятки российских Валентинов (помните, есть такой лакей у Гончарова в "Слугах") будут негодовать: зачем нет ничего непонятного?3
   С Леонидом Николаевичем договорился, кажется, до конца "Записною книжкою" о Леониде Андрееве. II", которую получите в будущий четверг или пятницу. Получаете ли Вы "Од[есские] нов[ости]"? Они клянутся и божатся, что Вам посылают с 1/14 октября.
   Да, ужасно много нет денег, и ради того приходится делать глупости и торопливости. Кажется, я сейчас на стезе к одной из таковых -- и преогромной.
   Благушину пишу. В Америке ничего не могу сделать. Друзей моих, колонию Сахарова, побил мороз (не примите за метафору), и там полное разорение 4.
   Прочитал "Красную звезду". Сколь ни убедительно рассказывает Ал[ександр] Ал[ександрович] о достоинствах своего героя, никак не мог понять, зачем марсианам понадобилась такая ходячая сопля?
   В прелести Нэтти тоже плохо верю, ибо должна напоминать рыбку "японский телескоп"5... Вообще, как у Лескова княгиня Протозанова критикует 6, "Уэльс вострее писал" 7.
   "Анфисы" не читал. О Премирове я писал когда-то в сборнике "Издали". Его студенческая повесть была ужасна, но -- прелюбопытный человеческий документ 8.
   Радуюсь за "Знание", что составили три сборника (беллетристические, уповаю? Ибо философским свойственно повергать меня в уныние -- за что?!), и горюю, что меня в них не будет.
   С "Общ[ественной] пользой" я -- прощаюсь, ангел мой, с тобою!
   Когда Вы наконец приедете?
   Мы с Г. А. стареем, седеем и боимся повторить мифологию греческую: в ней кто-то от ожиданий, лет через двести, превратился в цикаду. Вот -- приедете, а вместо нас двоих, два преогромных кузнечика скачут...9 Табло {картина (фр.).}.
   Покуда что купаюсь.
   Ил. Вл. в Питере. Обступили ее разные издатели. Соперничества много, а денег ни у кого нет. Предложения каждый день новые, но -- рассрочки, отсрочки и пр. и пр.
   А мне -- "темную сумму" надо.
   До свидания, дорогой! Сердечный привет М. Ф. Будьте веселый и скорее пишите повесть свою.

Ваш А.

  
   Датируется по упоминанию ст. Амфитеатрова об Андрееве в "Одесских новостях" (1909, No 7943, 18/31 окт.).
  
   1 Строка из стихотворения слободского поэта Симы Девушкина ("Городок Окуров" -- 10, 14).
   2 В Италии и Франции XV в. канцонетта -- несложная, многоголосная, а позднее одноголосная песня, близкая к народной.
   Упоминаются В. А. и Е. В. Тихоновы.
   3 Неточная цитата из первого очерка И. А. Гончарова "Слуги прошлого века. (Из домашнего архива)" -- "Валентин" (Нива. СПб. 1888. No 1). На вопрос: "Зачем же ты читаешь?" -- Валентин отвечает: "Если все понимать -- так и читать не нужно: что тут занятного".
   4 О какой колонии Сахарова пишет Амфитеатров, выяснить не удалось.
   5 Леонид и Нэтти -- герои утопического романа А. А. Богданова "Красная звезда" (СПб., т-во художников печати, 1908).
   6 Н. С. Лесков "Захудалый род. Семейная хроника князей Протозановых. (Из записок княгини ВДП)"; княгиня Протозанова -- персонаж "Хроники" (Лесков Н. С. Собр. соч. М., 1957. Т. 5).
   7 Амфитеатров сравнивает "Красную звезду" Богданова с "Войной миров" Г. Уэллса.
   8 Амфитеатров писал о рассказе М. Л. Премирова "Большая жизнь" (из быта русского студенчества в Юрьеве) в ст. "Пятна на солнце" -- сб. "Издали. Наброски эмигранта" (М., книжн. маг. Д. П. Ефимова, 1908, с. 186--214).
   9 Вероятно, имеется в виду древнегреческий миф о богине утренней зари Эос, которая попросила у Зевса для своего супруга Титона бессмертие, но забыла попросить вечную молодость. Несмотря на все ее усилия, Титон состарился и сделался сверчком (Гомеровские гимны IV в.//Эллинские поэты / Пер. В. Вересаева. М., 1929. С. 220--224, 232).

90. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Декабрь, не ранее 4, 1909 г.]

   Дорогой мой Александр Валентинович -- телеграмма ваша мною получена1, но смысла ее -- не понимаю, хотя это уже 17-я телеграмма по данному поводу2. Все спрашивают меня -- в чем дело? -- я же ничего не знаю. В немецком "Vorwarts" -- напечатано, что меня смешали с Герциком и что весь этот шум имеет провокационный характер3. М. Ковалевский предлагает страницы "Вопросов жизни" для моих объяснений с партией -- а что я объясню?4 "Рус[ское] слово"5, "Киевские вести" всё меня дергают; являются интервьюшники и, вытаращив глаза, смотрят на меня, видимо сравнивая, похож ли я на Азефа? И еще, и проч. и т. под. Разные деликатнейшие люди шлют депеши: верим, пишут, что вы все-таки порядочный человек!
   От всей этой канители у меня образовался насморк. Заниматься ею -- не хочу, некогда мне. Пускай пишут что хотят, где хотят, как хотят, а у меня -- работа! Роман! С любовью! В уездном городе -- вы понимаете? Сосновый лес. Воинский начальник! Казначей! Городовой! Чумацкие песни!
   Не шутя говорю -- все это для меня так интересно, что я дрожу над бумагою, как мальчишка, и точно только что начал писать. Слов мне надобно нежных и простых -- тысячи! Гневных и смешных -- тысячи! Рожицы предо мною денно и нощно стоят эдакие уездные, а -- тут депеши!6
   К чёрту!
   А Герману Александровичу7 передайте мой горячий привет и скажите, что прошу его о дне приезда на Капри известить меня, дабы я его встретил. Верую, что он не откажется остановиться на вилле Spinola, где есть много комнат и мало людей. Соблазните его музыкой, коли он таковую любит, музыканта покажу хорошего! Каторжными песнями угощу, ей-богу! Ах, хороши!
   О школе надо бы вам написать, но так как ведь и Вы с Г. А. приедете сюда не надолго -- то не пишу. Имейте в виду -- дом -- пустыня, живут в нем 4 души: я, Мария, Зиновий, Пятницкий и -- tutti! {всё (итал.).}
   А? Неужто не приедете? Не верю.
   Жму руку.

Ваш А. Пешков

  
   Датируется по упоминанию статьи редакции газ. "Vorwarts" от 2 декабря , 1909 г.
  
   1 Телеграммой, которую упоминает Горький, АГ не располагает.
   2 Газ. "Утро России" поместила 15/28 ноября 1909 г. (No 34) заметку "Исключение М. Горького из партии с.-д.", вызвавшую многочисленные отклики в русских и иностранных газетах. Горький выступил в печати с опровержением (Биржевые ведомости (веч. вып.). 1909. No 11434. 25 нояб./8 дек.). В газ. "Утро России" 26 ноября/9 декабря 1909 г. (No 42) было напечатано письмо редакции "Пролетария": "В Вашей газете от 15 ноября напечатаны две статьи об исключении М. Горького и еще нескольких лиц из РСДРП.
   Убедительно просим Вас напечатать в ближайшем номере Вашей газеты, что все сказанное об исключении М. Горького и других лиц из с.-д. партии не соответствует действительности.
   Ваша газета, видимо, стала жертвой какой-то мистификации.
   Редакция "Пролетария"".
   20 или 21 ноября (3 или 4 дек.) Ленин писал М. И. Ульяновой: "Получил сегодня номерок "Утра России" с пошлым вздором насчет Горького. Вот уже несколько дней, как некоторые газеты в Париже ("L'Eclair") и в Берлине ("Berliner Tageblatt") упражняются в подобном же вранье. На днях одно хорошее опровержение этого сплошного вранья они получили от "Vorwarts'a", где было весьма справедливо показано и весьма остроумно рассказано, какая это все сплошная нелепость и выдумка" (В. И. Ленин. Т. 55. С. 298).
   В своей ст. "Басня буржуазной печати об исключении Горького" (Пролетарий. 1909. No 50. 28 нояб./11 дек.) Ленин вскрыл источник и цель этой сплетни (В. И. Ленин. Т. 19. С. 153).
   3 "Vorwarts" ("Вперед") -- центральный орган германской социал-демократической партии, выходил с 1876 до 1900 г. под редакцией В. Либкнехта. Газета была закрыта в 1933 г.
   В приложении к газ. "Vorwarts" (1909, No 281, 2 дек.) была помещена заметка "Сенсационная новость" -- опровержение клеветнических слухов об исключении из рядов партии М. Горького. В ней говорилось, "что вся эта история от начала до конца вымышлена и что в ней нет ни на волосок правды", далее высказывалось предположение: "...если корреспондент "Берлинер Тагеблатт" не стал жертвой какого-нибудь шутника из кругов русских товарищей, то он, вероятнее, всего, чуточку напутал, смешав всемирно известного писателя Горького с неким Герциком, который был обвинен в "провокации" и исключен из рядов русской социал-демократической группы в Женеве".
   16 декабря 1909 г. (No 293) газета поместила новое опровержение: "Недавно под этим заголовком мы опровергали сообщение, согласно которому Максим Горький якобы был исключен из русской социал-демократической партии. Теперь официальное представительство наших русских товарищей за границей просит нас опубликовать следующее заявление по этому делу:
   "В части иностранной и русской прессы все еще циркулируют кем-то упорно и широко распространяемые слухи об исключении известного писателя Максима Горького из нашей партии. В связи с этим мы заявляем, что все эти сообщения без исключения и полностью основаны на неправде.
   Не менее ложным является и слух, согласно которому Горький сам в письме Центральному комитету заявил о своем выходе из партии.
   Мы обращаемся с просьбой ко всем газетам, перепечатавшим ложное сообщение, опубликовать вышестоящее заявление.

С партийным приветом

   Заграничное бюро Центрального комитета Российской социал-демократической рабочей партии"" (пер. с нем. С. В. Рожновского).
   4 Максим Максимович Ковалевский (1851--1916) -- историк, юрист, политический деятель.
   "Вопросы жизни" -- по-видимому, описка Горького. Ковалевский был членом редколлегии журн. "Вестник Европы".
   5 18 ноября/1 декабря Пятницкий в дневнике записал о получении Горьким телеграммы от "Русского слова": "Правда ли, что вы исключены из партии", -- и его ответ: "Мне ничего не известно" (АГ).
   6 В декабре 1909 -- начале января 1910 г. Горький работал над третьей частью "Окуровского цикла" "Большая любовь". Однако эта часть осталась незавершенной (10. 748--752).
   Отрывок под заголовком "Из повести "Большая любовь"" был напечатан в сб. "Белый цветок" (Полтава, 1912) и в газ. "Правда" (1910, No 1, 1 янв.).
   7 Г. А. Лопатин.
  

91. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. Декабрь, не ранее 7. 1909 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   К Вам поехало большое письмо с преогромною седою бородою, поэтому на сем листке изобразить остается мало1. Очень я жалею, что с романом Вашим не могу познакомиться, как с "Летом". Кстати сказать, статья моя о "Лете" перепечатана великим множеством провинциальных газет. Сейчас я занимаюсь тем, что пишу на Вас пасквили. Один называется "Perpetuum mobile", а другой -- "Жертвы общественного внимания, или Людоедство на острове Капри"2. Но думаю, что злоба моя сим не удовлетворится. "Утро России" предлагает мне Париж, в настоящее время занятый Н. М. Минским3. Поэтому я и телеграфировал Вам, в ответ на письмо Марии Федоровны, не зная ничего насчет исключения, это надо спросить Минского, так как он парижский представитель "Утра России", которое начало весь этот шум. Я в Париж не желаю, и газета мне, по воспоминаниям, не нравится, а по начинаниям в возобновлении тем паче.
   Читал сейчас "Милых людей" В. Тихонова4. Ужасно плохо. Из такого же материала, как Скальковский 5. Впрочем, я сейчас о плохом письме просто не смею разговаривать, ибо "Девятидесятники"6 мои -- всесовершенная дрянь, а дописывать их буду с отвращением, ибо вторым томом поправить первого уже невозможно. Все сие сознание радости в душе предполагает немного.
   Приезжайте на Святки! Иначе продам себя на елку для детей. Подумайте, сколько на меня можно навешать!
   До свиданья. Всего Вам хорошего. Сердечный привет Марии Федоровне.

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по содержанию, а также по дате окончания Амфитеатровым фельетона "Perpetuum mobile": "1909, XII. 07" н. с.
  
   1 АГ не располагает письмом, о котором упоминает Амфитеатров.
   2 В фельетонах Амфитеатрова "Perpetuum mobile" (Одесские новости. 1909. No 7984. 5/18 дек.) и "Жертва общественного внимания, или Людоедство на острове Капри" (Киевская мысль. 1909. No 336. 6/19 дек.) высмеивались слухи, распространявшиеся русскими и зарубежными газетами по поводу так называемого исключения Горького из партии.
   3 Н. Минский (псевдоним Николая Максимовича Виленкина) (1855--1937) -- поэт, корреспондент газ. "Утро России" в Париже, после революции 1917 г. на родину не вернулся.
   4 Тихонов В. А. Милые люди: Комедия в 4 д.//Театр и искусство. СПб., 1909. Кн. II.
   5 Константин Аполлонович Скальковский (1846--1906), автор известной кн. "О женщинах. Мысли старые и новые", а также работ о балете: "Балет, его история и место в ряду изящных искусств" и др.
   6 "Девятидесятники" Амфитеатрова -- вторая часть задуманной хроники 1880--1910 гг. под общим названием: "Концы и начала" ("Девятидесятники". I том -- "Московские осколки", II том -- "Подруги").
  

92. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Декабрь, не ранее 9, 1909 г.]

   Милый Александр Валентинович --
   поистине праздникам праздник и торжество из торжеств для души моей -- видел Г. А. Лопатина!1 Впечатление -- чарующее, огромное, радостное -- как будто именно его-то и ждала с тоской душа лет тридцать, и вот он пришел, чародей сказочный. Конечно -- я человек преувеличенный и притом весьма ушиблен жаждой героя -- ну да, ну да! -- но знаете что? Только один Л. Толстой действовал на мое чувствилище столь грандиозно, только с ним беседуя -- чувствовал я такую радость и гордость за человека, за нашу родину.
   Какое дивное лицо у его души, как он чувствует красоту, этот 23 года во гробе заключенный человек2, и как ясно, безумно хорошо понимать, что "его щя воскресшего много будет".
   Надобно, чтобы он написал записки, автобиографию3, не напишет -- ограбит бедную Русь, которая стонет и воет и страдает и не умеет радоваться.
   Пишу -- так, без связи, потому что очень уж рад и очень хочется поделиться радостью этой с вами.
   Крепко жму руку.

А. П.

   Вы его рассказы запоминаете?
   Записывать надо бы!
   Всего доброго, хороший мой.
  
   Датируется по записи в Дн. Пятницкого о дне приезда Лопатина на Капри -- 26 ноября/ 9 декабря.
  
   1 С 9 по 13 декабря 1909 г. Лопатин гостил у Горького на Капри. См.: Г--Л, "Из "Дневника Пятницкого"".
   2 Лопатин в 1887 г. был заключен в Шлиссельбургскую крепость пожизненно. Освобожден из заточения в 1905 г.
   3 В январе 1906 г. В. В. Водовозов обратился к Лопатину с просьбой сообщить краткие биографические сведения для энциклопедического словаря Брокгауза--Ефрона. Лопатин написал Водовозову два письма, в которых изложил свою биографию. Они опубликованы в кн.: Лопатин.
   Стихи Лопатина см. также в кн.: Поэты-демократы 1870--1880-х гг. Л., 1968.
  

 []

93. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри, 31 декабря 1909 г.]

   Большой товарищ Амфитеатрофф!
   Будучи понуждаем со всех сторон напоминаниями, характер императивов категорических имеющими,-- обращаюсь к вам с вопросом -- когда можете?
   Ибо -- считая от сего дня -- через две недели надобно ехать из П. в Р.
   Надеюсь, что все сказанное мною достаточно конспиративно: ведь совершенно нельзя понять, кто куда идет, зачем идет и причем тут вы -- не правда ли?
   Читали -- с удовольствием -- написанное вами о корреспондентах и громогласно хохотали. Нам особенно понравилось: "он его посадил на кол"1. Это превосходно: и трогательно, и правдиво. Ах, это самое милое занятие между товарищами -- сажать друг друга на колья. Я был посажен не единожды, а в последний раз -- особенно крепко. Но -- не теряю надежды, что буду и еще посажен, так что, вероятно, это один из предпоследних разов.
   Жду ваша рецензията на "Городок Окуров" -- я теперь с аннексированными боснянами и разными славянами все беседую2,-- это отражается на языке.
   Вчера возвратился из путешествия в Неаполь по морю: пароход шел на корме, подняв нос в небо,-- вид гордый, но для пассажиров -- унизительное положение!3
   Некоторые вывертывались наизнанку не хуже графа Бобринского в деле Карпова 4.
   Не возможно ли прочитать писание ваше о "Людоедстве на о-ве Капри"? Буде оно написано?
   А что же 9-десятников не присылаете, "Знанию" сказано, чтобы вам посылались все новые книжки.
   Как живете?
   Я к вам не приехал -- это факт. Ибо -- не могу. Мне хочется лечь и лежать 13 лет, читая разные умные книжки.
   Всего доброго!
   Быть русским человеком -- нелегкая должность, уверяю вас, хотя вы и сами это знаете.

А. Пешков

   Приписка М. Ф. Андреевой:
   Низко кланяюсь дорогому другу Александру Валентиновичу, детей целую.

Любящая Вас Мария

  
   Датируется по фразе: "Вчера возвратился из путешествия в Неаполь..." См. прим. 3.
  
   1 Горький цитирует фельетон Амфитеатрова "Perpetuum mobile".
   2 О ком пишет Горький, установить не удалось.
   3 С 27 по 30 декабря 1909 г. Горький пробыл в Неаполе (АГ).
   4 Полковник Карпов -- начальник охранного отделения в Петербурге -- 3 декабря 1909 г. был убит взрывом бомбы. Убийство Карпова организовал А. А. Петров, в прошлом народный учитель, член партии эсеров, проникший на службу в охранку. Петров был арестован, приговорен к смертной казни. Его мемуары были переправлены за границу и напечатаны Бурцевым в "Былом" (1910, No 13; см. также Г--Л). О деле Карпова, широко освещавшемся в печати, был сделан запрос в Думу. Горький имеет в виду выступление графа В. А. Бобринского на заседании Думы по поводу дела Карпова (см.: Речь. 1909. No 344 и 346, 15/28 и 17/30 дек.).
  

94. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. 1 или 2 января 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Книжки Герм[анну] Ал[ександровичу] переслал1. Очень я счастлив, что Вы так сошлись. Приехала Ил[лария] Вл[адимировна], что дало мне возможность послать Луначарскому 500 фр., о которых была телеграмма от школы2. Надеюсь вскоре быть Ротшильдом на полчаса, но не обещаюсь, так как Ил. Вл. привезла данные весьма грустные. Мечтал, что приедете на праздники -- но "он шутил, ведь он шутил!" В январе будет у меня здесь Федор Ив[анович] и очень просит устроить так, чтобы сие совпало с Вашим приездом, на который уповать не перестаю. На юг ему в этот раз, он боится, не удастся попасть.
   Б. Лазаревский 3 просит меня похлопотать, не дадите ли чего в сборник, издаваемый в пользу семьи покойного Башкина4, оставшейся в самом жалком положении. Хлопочу.
   Тормошусь сейчас со всякою святочною канителью. Надежда свалить с себя все эти радости оптовым получением лопнула. Вместо продажи сочинений в одни руки получился только договор о преимущественной покупке их том за томом в "Просвещении"5, так что даже не разберешь, что я получил -- право или обязанность. А нельзя было не согласиться. На рынке паника.
   "Лето" встречено в России несомненно хорошо. Говорят, ругается Дорошевич и подлаял что-то скромный Измайлов 6, но это -- "батюшка, прокляни мою ниву! твое проклятие пуще навоза!" Провинция сейчас важнее столиц, а она откликается на "Лето" дружно и хорошо.
   Secolo {век (итал.).} через Рутенберга предлагает мне взять руководство русским отделом 7. Это могло бы быть большим делом, с крупными политическими последствиями. Я дал свою программу, но ответа покуда не имею.
   До свидания, дорогой А. М.! Вступаем в европейский Новый год! Авось, будет лучше предыдущего? Последнему хоть за Карпова спасибо! порадовал на отходе.
   Сердечный привет и лучшие пожелания Марии Федоровне, З. А. и всем добрым каприйцам! Prosit Neujahr {С Новым годом! (нем.).}, как говорят немцы.
   Всего хорошего и счастливого!

Ваш Ал. Амфитеатров

   Простите чумазость! Это результат уверений, что чернильный карандаш -- то же, что перо и чернила!
  
   Датируется по фразе: "Вступаем в европейский Новый год!"
  
   1 Горький послал Лопатину свои книги "Мать" и "Лето" с дарственными надписями в Кави на адрес Амфитеатрова, но Лопатин находился в это время в Париже, Амфитеатров переслал их туда (Г--Л, п. 1).
   2 Организаторы каприйской школы создали фонд из добровольных взносов общественных деятелей и литераторов. Амфитеатров обещал дать в фонд школы 1500 франков. Очевидно, в связи с окончанием деятельности каприйской школы и необходимостью отправки слушателей в Россию создалось затруднение с финансами. См.: А--Г, п. от первых чисел января 1910 г.
   3 Борис Александрович Лазаревский (1871--1931) -- беллетрист. Горький считал его писателем бесталанным (XXIX, 215). В 1901 г. Горький отклонил просьбу Б. Лазаревского напечатать в "Знании" сборник его рассказов (XXVIII, 213).
   4 Василий Васильевич Башкин (1880--1909) -- писатель, сотрудничал в "Журнале для всех", "Русском богатстве" и др. В AГ хранится п. Горького Башкину (апр. 1909 г.):
   "Дорогой г. Башкин --
   спешу возвратить вам рукопись. Прочитал -- не понравилось, извините меня! Не понимаю я -- должно быть -- современных настроений, и кажется мне, что нам пишут как бы сквозь сон. Для меня жизнь -- симфония, создаваемая гением-музыкантом; диссонансы ее строго и стройно мотивированы, даже и диссонансы" (АГ).
   В сб. "Огни. Литературный альманах памяти В. Башкина" (СПб., изд. "Нового журнала для всех", 1910) вошли ст. Арцыбашева и Олигера памяти Башкина, а также рассказы Телешова, Гусева-Оренбургского, Айзмана и др.
   Т. I и III "Рассказов" В. В. Башкина вышли в 1909--1910 гг. в изд-ве "Общественная польза", а т. II -- в 1910 г. в изд-ве "Звено".
   5 "Просвещение" -- петербургское изд-во, существовало с 1896 до 1918 г., основано Н. С. Цетлиным. "Просвещение" издавало серии "Всемирная библиотека", "Современная библиотека". В серии "Современная библиотека" с 1910 по 1916 г. издавалось Собрание сочинений Амфитеатрова в 37 томах.
   6 Повесть Горького "Лето" вызвала многочисленные отклики в печати, в большинстве своем положительные. Однако были и критические отзывы. Так, А. Измайлов называл Горького "иллюстратором партийного катехизиса" (Русское слово. 1909. No 284. 11 дек.). Позже М. Кузмин писал, что Горький, "будучи членом партии, не мог взглянуть объективно" на деревню (Аполлон. 1910. No 4, янв.); К. Чуковский считал, что Горький ""измыслил" крестьян, как ранее "измыслил" своих босяков" (Речь. 1910. No 58. 28 февр./13 марта). См. также: 9, 577--584.
   Горький писал Е. П. Пешковой: "... "Лето" -- ругают с напряжением, достойным более серьезной цели. Никто из критиков, видимо, не мог одолеть книгу, и мотивы, почему она написана,-- никому не ясны. Странно, все, что бы я ни написал, -- трактуется как моя вера, мое credo. Предрекаю: скоро из богостроителей меня переведут в чин националиста. И нисколько не удивлюсь, если прочитаю, что я -- черносотенец..." (Арх. Г. Т. IX. С. 82).
   7 "Il Secolo XX" -- миланская газета, выходила с января 1902 г. по 1914 г. Горький советовал Амфитеатрову сотрудничать в "Il Secolo XX". См. п. от 15 и после 17 января 1910 г.
  

95. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. Первые числа января 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Ой, как жду "Города Окурова"!
   "Девятидесятников" еще сам не получал. Да что!
   Как я Вам уже писал, я послал Луначарскому для школы 500 фр., о чем уведомил и Ал. Ал. Богданова. Вчера, в ответ на сие, я получил письмо от г. Алексинского1, начертанное наглейшим тоном генерала, распоряжения отдающего этак фельдфебелю, что ли. Отвечать сему синьору я не намерен, а Ал. Ал. выразил свое совершенное удивление, что он ставит и себя, и меня в такие милые позиции. Мне было очень трудно послать эти 500 франков, и получать за них выговор от какого-то чуж-чуженина совсем не входило в мои расчеты. Так как в письме говорилось о большой нужде учеников школы, то я нагреб и отослал на имя Покровского еще 250 франков, оставшись сам без всяких денег для 1-го января. Очень меня удивило, что деньги надо посылать не на Капри, а в Париж. С какой они, ученики, стати туда вдруг попали? Если правда, что школа туда переведена, как здесь уверяют, то жаль, что меня раньше о том не предупредили <...>
   Ждал я Вас в Кави гораздо усерднее, чем евреи Мессию, ибо они теперь перестали ждать, а забавляются сионизмом. "Людоедство" напечатано в "Киевской мысли". Ведь она же, помнится, получается на Капри?
   Ждал, не приедет ли к русскому Рождеству мой старший московский сын, да не смог послать ему денег на передвижение, так из этого ничего и не вышло2.
   Ил. Вл. все грозится, что скоро разбогатеем, но я становлюсь бесстрашен и на угрозы гордо улыбаюсь.
   Я нечаянно книгу о чертях написал. Ей-богу!3
   Думаю, что живу в Кави последний год. Довольно пустыни. Желаю ходить по улицам, разговаривать с людьми, имеющими какие-либо интересы, кроме провокаторов открытых, откровенных и имеющих быть открытыми, сидеть в кафе, слушать музыку, и пр., и пр., и пр.
   От Германа Ал. письма ки-и-слые. Бурцев едет в Америку только 5-го января, если только опять не продаст билета.
   Написали Вы что-нибудь для них?4 Я пишу о курсистканских записках, да что-то ничего не выходит.
   Когда Пятницкий едет в Россию? Побывал бы по пути!
   До свидания. Сердечный привет Марии Федоровне! Желаю Вам всего хорошего. Всем поклон!

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по фразе: "Бурцев едет в Америку только 5-го января..."
  
   1 Григорий Алексеевич Алексинский (1879--1967) в годы революции 1905--1907 гг. примыкал к большевикам, член социал-демократической фракции II Государственной думы. После поражения революции, в годы реакции, -- один из организаторов и участников фракционной группы "Вперед", каприйской школы, активный антиленинец. В 1918 г. эмигрировал, занимал антисоветскую позицию. Подробнее о нем см.: Арх. Г. Т. XIV. С. 33.
   2 Владимир Александрович Амфитеатров-Кадашев (1889--?) -- сын Амфитеатрова от первого брака, журналист, переводчик, автор кн. "Очерки истории русской литературы" (Прага, Славян, изд-во, 1922).
   3 Речь идет о кн. "Il Diavolo". Амфитеатров позднее, при подготовке кн. "Il Diavolo" для Собрания сочинений, объяснял, что книга эта "вышла из подготовленных работ" к роману ""Жар-цвет" и трагедии "Роберт-Дьявол", еще не бывшей в печати" (Амфитеатров. Т. 18. С. III).
   4 Имеется в виду газ. "Общее дело", в организации которой принимали участие Бурцев и Лопатин.
  

96. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 4 или 5 января 1910 г.]

   "Окуров" вы должны бы получить, ибо конторе "Знания" сказано Пятницким, чтоб вам посылались все вновь выходящие издания. "Киевских вестей" {"Киевская мысль".} -- не вижу, не получаю. А люблю смеяться и -- очень хорошо смеюсь, читая ваши веселые шалости. Пришлите "Людоедство" -- per favore! {пожалуйста (итал.).}
   Алексинский -- жалчайшая личность, ибо он дегенерат и нигилист. На месте души у него помещен граммофонишко плохонькой фабрики и с очень ограниченным количеством пластинок -- напетых не с первого голоса к тому же.
   Из того, что пишете о школе, чувствую, как будто вам неведома склока, поднятая Парижем по сему поводу? Об этом много писано и печатано и на Капри и в Лютеции, и даже я лично и собственноручно подписывал некоторые бумажки. Зачем подписывал? Кереметь знает!
   (Думаю, что Кереметь мордовский суть финский Вейнемейнен1 и -- пускай Плеханов еще раз назовет меня мистиком! а я буду открывать Америки.)
   Мне не хочется писать о школе и о том, почему она поехала на реку Сену, и обо всем, с нею связанном 2. Кратко скажу: померла моя надежда No 101-й.
   Засим -- чувствую я себя в чем-то виноватым пред вами, как будто, занимаясь самообманом, и вас вовлек в это занятие3. А вообще -- сердечное спасибо вам за помощь делу, которое, продолжаю надеяться, -- когда-нибудь даст плоды свои (надежда No 102-й).
   Приехать, пишете вы, монсиньор! Я со стула съехать не могу. В спине у меня -- осиновый кол. В голове -- возня. Необходимо написать русскую девушку с большой любовью. Большая любовь -- вы понимаете? -- Это, м.б., то, чего не было, нет еще, но что должно быть. А я -- никогда не писал о девушках и о любви.
   "Окуров" в первой части совершенно не удался мне. Вторая -- Кожемякин. Это коротенькая вещь. Третья -- Большая любовь. Я могу написать о городе Окурове 10 томов.
   Получил письмо от Г. А.4 -- как восхищает меня этот чудесный человек! Ну, если вы уедете в пивной город Мюнхен, так это же скучно будет!
   Начнете тянуть баварское -- хорошо ли?
   О каких чертях книга?
   Читали вы "Мертвую зыбь" Миртова, в "Русской мысли", август-декабрь? 5 Прочитайте, это не без таланта, и хотя в том же тоне, как "Бледный конь", но честнее, искреннее. Хорошо взять Сашеньку -- Дедлова, Санина, Силина и поставить их в один ряд6. Прочитать пред этим сопоставлением книжку Фрейда "Психопатология обыденной жизни" -- в ней очень интересно доказывается, что в психике человека нет ничего произвольного7.
   Пятницкий едет скоро, кажется. М. б., я с ним катну до вас. Мне ведь хочется. Зина8 где-то в Генуе, ищет работы себе и -- не находит.
   До свидания пока! Пришлите "Людоедство".
   Всех благ!

А.

   Вот что: не известно ли вам какое-либо собрание -- альбом, вернее,-- эротических рисунков конца XVIII и первой половины XIX века -- до 48 г.? Нельзя ли мне видеть или купить -- такой альбом? Если это недорого, конечно. Сочинение -- не надо, именно рисунки.
   Цель: сравнить отношение к эротике буржуазии, времен ее здоровых настроений и тенденций, со вкусами наших дней. Путаная задача, по -- мне бы надобно это сделать, и возможно скорее.
   Если знаете художников -- немцев или французов,-- рисовавших на эротические темки, -- назовите. А если имеется что-либо подобное -- пришлите.
   И -- нет ли у вас чего-либо о драгоценных камнях, кроме Святского и Пыляева?9
   Ратуйте!

А. Пешков

   Считаю нужным сообщить, что на вас едет художник Пархоменко10, он уже "написал 46 портретов рус[ских] писателей, в том числе Толстого и Короленко"11. Вот как! Представьте себе человека, который ловил-ловил блох и поймал "в том числе" Льва.
   Храброе лицо!
  
   Датируется по упоминанию о п. Г. А. Лопатина от 1--2 января 1910 г.
  
   1 Горький соединяет имена двух противоположных по своей сути мифологических образов: Керемет (или Киреметь) -- в удмуртской мифологии творец зла; Вяйнемейнен (или Вейнемейнен) -- главный герой карело-финских рун, творец мира.
   Горький имеет в виду ст. Плеханова "О так называемых религиозных исканиях в России". Во второй главе статьи Плеханов критиковал "Исповедь". Высоко оценивая Горького как художника, он писал о его слабости как философа, теоретика, отмечая его зависимость от религиозных исканий Луначарского. В конце главы Плеханов иронически спрашивал: "Почему наш политический "Буревестник" заговорил мистическим языком святоши?" (Современный мир. 1909. No 10. С. 201).
   2 В ноябре 1909 г. группа слушателей каприйской школы во главе с Михаилом Вилоновым выступила против ее фракционного характера и послала в редакцию газ. "Пролетарий" протест против антипартийного поведения лекторов школы. Билонов и его товарищи были исключены из состава слушателей и уехали в Париж, где встретились с Лениным. Для них был организован цикл лекций. В. И. Ленин писал Горькому 16 ноября 1909 г.: "...вышло так, что кроме противоречия старой и новой фракции на Капри развернулось противоречие между частью с.-д. интеллигенции и рабочими-русаками, которые вывезут социал-демократию на верный путь во что бы то ни стало и что бы ни произошло, вывезут вопреки всем заграничным склокам и сварам, "историям" и пр. и т. п. Такие люди, как Михаил, тому порукой. А еще оказалось, что в школе развернулось противоречие между элементами каприйской с.-д. интеллигенции.
   Из слов Михаила я вижу, дорогой А. М., что Вам теперь очень тяжело" (В. И. Ленин. Т. 47. С. 219--220).
   Противоречия в школе продолжали углубляться и привели к разрыву Горького с Богдановым и Луначарским. В декабре 1909 г. Луначарский и оставшиеся слушатели уехали с Капри (Арх. Г.).
   3 Амфитеатров оказывал школе материальную поддержку.
   4 П. Г. А. Лопатина от 1--2 января 1910 г.
   5 Роман О. Миртова "Мертвая зыбь" печатался в "Русской мысли" (1910, No 8--12). Отдельное издание: СПб., изд-во "Прогресс", 1909.
   О. Миртов -- псевдоним Ольги Эммануиловны Негрескул-Котылевой (1875--1939), внучки П. Л. Лаврова, идеолога революционного народничества, автора работы "Исторические письма", который выступал в печати также под псевдонимом Миртов.
   6 Сашенька -- герой одноименного романа Дедлова (псевдоним В. Л. Кинга, 1858--1908).
   Силин -- персонаж романа О. Миртова "Мертвая зыбь".
   Горький неоднократно сопоставлял произведения Ропшина, Арцыбашева, Дедлова-Кинга и Миртова, видя их внутреннюю связь -- пессимизм, духовное обнищание, "печальное стремление попасть в тон победителю мещанину", называл их "антиреволюционными" (п. Н. С. Каржанскому -- ЛН. Т. 72. С. 444).
   Позднее Горький рекомендовал А. К. Воронскому создать кн. "История разночинца", которая демонстрировала бы деградацию героев, от "Сашеньки" Дедлова до "Санина" Арцыбашева: "...эта печальная история революционной немощи и одновременно история мучительных -- а порою смешных -- шатаний молодого человека около жизни, мне кажется, будет чрезвычайно поучительна для современной молодежи, равно и для начинающих литераторов" (Арх. Г. Т. X. Кн. II. С. 67. 68).
   7 Зигмунд Фрейд (1856--1939) -- известный австрийский врач-психиатр, ученый-психоаналитик. Его кн. "Психопатология обыденной жизни" (М., изд-во "Современные проблемы", 1910) с пометами Горького хранится в ЛБГ.
   8 3. А. Пешков.
   9 Иван Иванович Святский (1857--1898). Имеется в виду его кн. "Драгоценные камни" (2-е изд., СПб., изд. П. П. Сойкина, 1902).
   Михаил Иванович Пыляев (1842--1899). Имеется в виду его кн. "Драгоценные камни, их свойства, местонахождения и употребления" (3-е изд., СПб., изд. А. С. Суворина. 1892).
   Обе книги хранятся в ЛБГ (Описание).
   10 Иван Кириллович Пархоменко (1870--1940) -- художник. В июле 1909 г. писал портрет Л. Н. Толстого, который Толстой находил "прекрасным" (ЛЖТ Толстого. С. 701; Пархоменко И. К. Три дня у Л. Н. Толстого // Сб. воспоминаний о Л. Н. Толстом. М.: Изд-во "Златоцвет", 1911. С. 135--157).
   11 Неточная цитата из п. Пархоменко Горькому от 19 декабря 1909 г. ст.ст. (АГ).
  

97. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. 7 января 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Прочитал наспех и залпом "Городок Окуров"1. Удивительную штуку Вы написали! Не знаю, что будет дальше, но -- покуда -- нравится мне даже больше "Лета". А Вы знаете, как я высоко "Лето" ценю! Все люди живые. И, что, извините, не всегда у Вас, женщины великолепны и правдивы. Неужели наконец-то настоящий русский народный роман иметь мы будем? Даже и не верится такому благополучию. Черт знает, сколько в Вас Алексея, тезки Вашего, Васильевича Кольцова насажено!2 Буду, ох, буду я писать об Окурове этом! Хороший, добротный городок. И без эрфуртской программы даже! 3 Не сердитесь! Уж очень я Вас люблю, когда Вы изобразитель, а не школьный учитель. Ох, как это хорошо у Вас, когда Тиунов с Симою идут ночью, и у Симы, под говор Тиунова, стихи всё сочиняются4. И еще скажу: прав был Чехов, когда писал Батюшкову, что писать надо не по непосредственным впечатлениям, а по воспоминаниям5. Только историческая перспектива дает синтез, и, собственно говоря, каждый роман должен быть историческим, как "Война и мир", "Анна Каренина", "В лесах" 6, "Отцы и дети", "Николай Негорев"7' и т. д.
   Великолепно у Вас вступление в роман. Первая же чудесная фраза дает чисто глинкин аккорд и тон всему дальнейшему8. Я помянул "В лесах": знаете Ваши два вступления схожи глубиною русского тона, а, по-моему, это значит взять ух какую большую крепость.
   Вчера послал Вам "Девятидесятников". Мое мнение о сем произведении Вы знаете. К удивлению моему, критика, в лице Николая Петрова сына Ашешова9, пропела тому сему дифирамб, коего до сих пор не удостаивались сочинения мои гораздо большего значения.
   От Ал. Ал.10 получил сейчас письмо и немедленно отвечаю.
   Пишу в русское Рождество. На Новый год приезжает ко мне из Москвы старший мой сынище, парнище в 3 аршина ростом и тонкий, как жердь. Во вторник еду встречать его в Геную и ради сего отклонил даже путешествие в Сан Ремо, к Плеханову, давно обещанное.
   Фельетон Дорошевича читал11. Могу сказать лишь, как Вы о Поссе12... Испортила мне штука эта целый день, словно с утра, по ошибке, навозной жижи напился. Пропал казак ни за что!
   Усиленно изучал в последние дни чеховские письма, по новому изданию В. Брендера13. Уже имеете? Много нового и интересного.
   Засим -- работаю в четыре руки.
   До свидания. Сердечный привет Map. Фед. Всем, всем Вам обоим хорошего!

Ваш А. Амфитеатров

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Первая часть повести Горького "Городок Окуров" была опубликована в XXVIII сб. "Знания" (дек. 1909 г.).
   2 Горького и поэта А. В. Кольцова Амфитеатров сопоставлял в статье о повести "Лето": "...проза Максима Горького, стихи Кольцова. Разве это не единство настроения души, образности, святого слияния с природой..." (Киевская мысль. 1909. No 281. 11/24 окт.).
   3 Эрфуртская программа -- первая марксистская программа с.-д. партии Германии, принятая в 1891 г. на партийном съезде в Эрфурте.
   4 Тиунов и Сима -- персонажи повести "Городок Окуров".
   5 Федор Дмитриевич Батюшков (1857--1920) -- историк литературы, критик. В 1897--1898 гг. редактировал русский отдел журн. "Космополис". 15/27 декабря 1897 г. Чехов писал Батюшкову: "...Вы выразили желание в одном из Ваших писем, чтобы я прислал интернациональный рассказ, взявши сюжетом что-нибудь из местной жизни. Такой рассказ я могу написать только в России, по воспоминаниям. Я умею писать только по воспоминаниям и никогда не писал непосредственно с натуры. Мне нужно, чтобы память моя процедила сюжет и чтобы на ней, как на фильтре, осталось только то, что важно или типично" (Чехов. Письма. Т. 7. С. 123).
   6 "В лесах" -- роман Павла Ивановича Мельникова (псевдоним Андрей Печерский) (1818--1883).
   7 "Николай Негорев, или Благополучный россиянин" -- роман Ивана Афанасьевича Кущевского (1847--1876).
   8 В 1928 г. в ст. "О том, как я учился писать" Горький заметил по поводу этой фразы: "...мне показалось, что я написал хорошо, но, когда рассказ был напечатан, я увидел, что мною сделано нечто похожее на расписной пряник или красивенькую коробку для конфет" (XXIV, 490).
   9 Николай Петрович Ашешов (псевдоним Ожигов А.) (1866--1923) -- журналист, литературный критик, заведовал редакцией "Самарской газеты", работал в "Нижегородском листке", где сотрудничал Горький, с 1908 г. переехал в Москву, работал в газ. "Курьер", "Современное слово" и др. Положительный отзыв о "Девятидесятниках" Амфитеатрова см.: Современное слово. 1909. No 705. 16/29 дек.
   10 А. А. Богданов.
   11 Амфитеатров имеет в виду фельетон В. М. Дорошевича "Горький" (Русское слово. 1909. No 280. 6 дек.), в котором Дорошевич критиковал повесть "Городок Окуров".
   12 См.: Г-А, п. от 7 или 8 декабря 1908 г.
   13 Речь идет о Собрании писем А. П. Чехова (под ред. и с коммент. В. Брендера, вступ. ст. Ю. Айхенвальда; М., изд-во "Современное творчество", 1910, т. I).
  

98. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. 8 или 9 января 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   С неприятностью Вас:
   получите рукопись. Принадлежит она Ивану Николаевичу Кашинцеву, он же Калина1, имя которого Вам, вероятно, известно, ибо в революции оно довольно славно, а сделать его таковым же в беллетристике от "Знания" зависит. Непременно приезжайте с Константином Петровичем 2.
   Как Зине не стыдно очутиться в Генуе, не побывав у нас, в Кави? Кстати сказать, нам тут дали хороший адрес для работы ищущих. Я скажу Ил. Вл., чтобы она его сообщила.
   Прочитал Кнута Гамсуна. Хороший писатель. Супружеские пары, пожалуй, почище написаны, чем даже в "Крейцеровой сонате"?3
   Слушайте! А Шоломов Ашей довольно! Ну, ей-богу же, довольно. Надоело это все -- ну, пуще горькой редьки. Кассели 4 эти, не знающие русского языка. Старо -- хуже, чем -- как мир. Старо, как пять лет назад. И какое нам в конце концов дело?
   Кондурашкина5 не читал, восчувствовав священный ужас к человеку, пишущему на столь низких широтах, при столь низкой температуре столь возвышенным пером.
   Миртова не читал и не видал, ибо "Русской мысли" не получаю. А кто это?
   Книги из "Знания" получил, благодарю очень. Еще не читал.
   Милицыну6 в Киеве хвалят.
   "Людоедство" увидите, значит, прямо в книжке.
   О самых настоящих, рогатых. Видите ли, заказал я Елене Гореловой перевести книжку "Il Diavolo" Артуро Графа7, потому что мне понравилось, как она написана. А когда она перевела, то оказалось, едва я стал редактировать, что в ней только и было хорошего, это превосходный итальянский язык, да схема фактов. Я тогда воспользовался сим и все переработал вверх дном и русифицировал труд сей, впустив в кампании к средневековому католическому Сатане русского многострадального дурака-чёрта. Выйдет, должно быть, читабельно. Думаю заплатить сим трудом старинный долг фирме Маркса. Еще с покойника аванс за мною числится!
   Я все еще под впечатлением Окурова. Хорошо написал писатель Горький. Можно кричать ему бис!
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Вашим всем привет, Марии Федоровне в особинку!

Ваш Ал. Амфитеатров

   Адрес Кашинцева:
   Мг I. Kalina rue Craera, 20. Sofia. Bulgarie.
  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 7 января 1910 г.
  
   1 Иван Николаевич Кашинцев (псевдоним Калина) -- критик, публицист. В "Знании" книги Кашинцева не издавались. Его статьи печатались в "Современнике" в 1911--1913 гг.
   2 К. П. Пятницкий.
   3 В 1910 г. вышло несколько томов Собрания сочинений К. Гамсуна (СПб., изд. В. М. Саблина).
   4 Фамилия неразборчива.
   5 Имеется в виду С. С. Кондурушкин. См. переписку Горького с ним.
   6 О Е. М. Милицыной см.: А--Г, п. от 10 марта 1910 г., прим. 5.
   7 Очевидно, речь идет о кн.: Graf Arturo. Il Diavolo. Ed. 5. Milano, 1890.
  

99. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Январь, не ранее 9, 1910 г.]

   За "Окуров" преждевременно хвалите: в доказательство -- посылаю корректуру конца первой части.
   Шолом-Аши должны много, оттого их и печатают. Мне они тоже осточертели. И -- увы! -- я понимаю настроение А. Белого, понудившее его закатиться в антисемитизм1. В самом деле: вы посмотрите, какая это бестактная и разнузданная публика, все эти Мейерхольды, Чуковские, Дымовы, Ол'д'Оры и другие, им же имя -- легион! В литературе русской они кое-как понимают слова, одни слова, но дух ее -- совершенно чужд им. И отсюда такие лозунги, как -- долой быт! Это в России! Вводят и ввозят из Европы "последние крики", озорничают, шумят, хулиганят. И в конце концов от всей этой их суеты выигрывают только антисемиты. Факт! И давно бы следовало указать на этот источник антисемитизма.
   Чего вы меня всё "большевизмом" шпыняете2. Вы же внимательный читатель! Большевизм мне дорог, поскольку его делают монисты, как социализм дорог и важен именно потому, что он единственный путь, коим человек всего скорее придет к наиболее полному и глубокому сознанию своего личного человечьего достоинства.
   Иного пути -- не вижу. Все иные пути -- от мира, один этот -- в мир. Требуется, чтоб человек, однажды, сказал сам себе: аз есмь создатель мира3. Именно отсюда -- и только отсюда! -- может родиться новый человек и новая история.
   Не трогайте мой социализм.
   Что вы знаете о Степане Разине4, кроме Костомарова5, Соловьева 6 и т. д.? Нет ли специальных исследований? У раскольников нет ли чего? Помогите, ибо этот человек, названный Пушкиным "единственным поэтическим лицом русской истории"7, спать мне не дает. Напишу я его, видимо. Может, не напечатаю, а уж напишу!
   Чеховских писем не читал еще.
   Привет и рукопожатия. Хочется чертей8.
   Это скоро?

А. Пешков

   Датируется по содержанию и п. Амфитеатрова от 7 января 1910 г.
  
   1 Горький имеет в виду статью: Белый А. На перевале. XIV. Штемпелеванная культура // Весы. 1909. No 9 (подписана Борис Бугаев).
   2 Горький имеет в виду замечание Амфитеатрова в п. от 7 января 1910 г. по поводу Эрфуртской программы.
   3 Горький переосмысливает слова Яхве, обращенные к Моисею (Библия, Исход, гл. 20).
   4 Интерес Горького к Степану Разину проявился в его раннем творчестве (см. рассказ "Коновалов", 1897). В 1909 г. он собирал материал о Степане Разине, о чем писал Е. П. Пешковой (конец августа 1909 г.): "...очень огорчен слухом, что Чириков, будто бы, пишет Стеньку Разина. Моя тема. Я много работал уже над ней..." (Арх Г. Т. IX. С. 72). Пятницкий 23 ноября 1909 г. сделал запись о беседе с Горьким о Степане Разине (Дн. Пятницкого -- АГ).
   В 1919 г. Горький вновь обратился к теме Разина (см. сообщение в "Вестнике общественно-политической жизни, искусства и литературы", 1919, No 14, 14 окт., с. 3) и написал сценарий "Стенька Разин. (Народный бунт в Московском государстве 1666--1668 гг.)". В начале 1923 г. по просьбе французской кинематографической фирмы Горький продолжил работу над сценарием "Степан Разин" (Арх. Г. Т. XIV. С. 445--446). Текст сценария опубликован в Арх. Г, т. II
   5 Николай Иванович Костомаров (1817--1875) -- историк, Горький имеет в виду кн. Костомарова "Бунт Стеньки Разина" (1858).
   6 Сергей Михайлович Соловьев (1820--1879) -- историк. Автор монументального труда "История России с древнейших времен" (1851--1879. т. 1--29). "История" С. М. Соловьева с пометами Горького хранится в ЛБГ. В третьей кн. (т. 11, гл. 5 -- "Царствование Алексея Михайловича") Соловьев писал о Степане Разине.
   7 Цитата из п. Пушкина к Л. С. Пушкину (первая половина ноября 1824 г.): "Ах! боже мой, чуть не забыл! вот тебе задача: историческое, сухое известие о Стеньке Разине, единственном поэтическом лице русской истории.." (Пушкин А. С. Собр. соч. М.; Л.: Изд-во АН СССР. 1949. Т. 10. С. 108).
   8 Речь идет о кн. Амфитеатрова "Il Diavolo".
  

100. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 9 января 1910 г.]

   Получил вашу книжку1 в 8 вечера -- к 3-м утра прочитал, и пришло в голову, что вы не только внешне2, а и внутренне схожи с Бальзаком: такое ж изумительное знание быта, такое ж уменье находить типичное, а главнейше -- ваше отношение к бабству Бальзака напоминает. Мне кажется, что он относился к женщине вот так же уважительно, но -- не без опаски и -- будто бы -- с некоторым недоумением.
   Кстати: это отношение кажется мне вообще присущим людям психически здоровым и физически большим.
   После Бальзака встал предо мной образ московского лихача: молодой он, умный, с большим сердцем и, конечно, фантазер, ибо -- русский же! У него этакое органическое, интуитивное доверие к жизни, хорошее, добротное. И вот: едет он по знакомым улицам, все дома ему известны, и, любовно думая о тех, кто в них живет и как живет,-- лошадью он не правит. Заехал в тупик, оглянулся и -- назад. Заглянул в переулок налево -- улыбнулся умной улыбкой под усами, направо заглянул -- беззлобно головой кивает. И снова едет кривой улицей, а из каждого окна на него прошлое смотрит и как бы просит: милый! Изъясни, пожалуйста, зачем я такое нелепое и хаотичное выросло? А он улыбается и -- едет себе легонько, то туда посмотрит, то сюда и -- дай ему боже здоровья! -- всюду видит хорошее, а и плохое усмотря, не стонет, не охает...
   Может быть, все это не так и, м. б., даже обидно вам, дорогой А. В., но вы -- не обижайтесь, ей-ей пишу как думаю: не критикуя, не объясняя, а пытаясь разобраться в том сложном впечатлении, которое дала книга. Она, просто говоря, понравилась мне, хотя в ней есть места оборванные, неконченные, недосказанные. В ней -- однако ж -- на семь книг материала. Она то, что Чехов называл "творог". В ней есть Русь, хорошая Русь, о которой говорится хорошим русским языком. Я, читатель, очень доволен. Мне грустно и хорошо. Я очень жалею, что книга кончена, а 2-й части нет -- это нечасто бывает, что, прочтя книгу, ощущаешь сожаление -- эх, уж конец!
   Будь я критиком -- написал бы статью "А. Амфитеатров, русский писатель" -- и, думаю, интересно бы написал. Нравитесь вы мне как писатель, и как человека очень уважаю я вас. Нравится мне весь ваш ход сквозь жизнь -- богомольная ваша тропина.
   Впал в лиризм, извините. Кончу, от всей души пожелав вам доброго здоровья, хорошего настроения.
   Прочитал на днях роман Елены Вельтман "Приключения Густава Ириковича, жениха Ксении Годуновой" -- вот интересная бабочка, эта Вельтман!3 Вообще читаю древности разные и весьма доволен. Многие обруганы совершенно зря, по моему убеждению. Хочется справедливой истории литературы, а ее делают еще более несправедливо, чем раньше делывали.
   Ну, до свидания!
   Очень по душе мне и то, что книга ваша Г[ерману] А[ександровичу] посвящена и что назван он в посвящении "могучим русским человеком" 4. Отчаянно хочется мне сделать для этого человека что-нибудь приятное ему! Что бы?
   Крепко жму руку. Книгу -- по жребию -- читает Зина, сегодня кончит, потом очередь М. Ф.
   Всего доброго!

А. Пешков

   Датируется по записи в Дн. Пятницкого 26 декабря 1909 г./8 января 1910 г.: "Получили "Девятидесятники"" (АГ).
  
   1 Роман "Девятидесятники", т. 1. "Подруги" (СПб., изд-во "Прометей", 1910).
   2 О внешнем сходстве Амфитеатрова с Бальзаком говорилось в заметке Теофраста Ренадо "В Кави ди Лаванья", напечатанной в "Одесских новостях" (1908, No 7634, 4/17 окт.).
   3 Елена Ивановна Вельтман (урожд. Кубе) (1816--1868) -- писательница. Исторический роман "Приключения королевича Густава Ириковича, жениха царевны Ксении Годуновой" впервые опубликован в журн. "Отечественные записки" (1867, No 1-5). Отдельное издание: СПб., тип. А. А. Криевского, 1867.
   4 В посвящении романа "Девятидесятники" Амфитеатров писал: "Могучему русскому человеку Герману Александровичу Лопатину с любовью и благоговением посвящаю этот роман в память совместных дней под сенью кавийской.

Александр Амфитеатров

   Cavi di Lavagna. 1909 г. XI. 15".
  

101. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Январь, не позднее 13, 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Рукопись г. Кашинцева прочитал: не зная его адреса -- очень прошу вас сообщить ему, что повесть -- совершенно не удалась1.
   Очень длинно, скучно и старо, язык тусклый, характеров -- нет.
   Крепко жму вашу руку

А. Пешков

   Рукопись при сем бандеролью.
  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 15 января 1910 г.
  
   1 Амфитеатров сообщал Горькому адрес Кашинцева в п. от 8 или 9 января.
  

102. Амфитеатров -- Горькому

[Кави ди Лаванья]. 1910.1.15

   Дорогой Алексей Максимович!
   Вернулся из Милана, куда думал серьезно переезжать, но убедился, что там жить и не по климату, и не по деньгам. Не погода, а чудовище, не квартиры, а страшилища с разинутыми пастями, алчущие пришествия, по крайней мере, миллионеров. Вилла, за которую Вы платите на Капри 3000 франков, в Милане -- без мебели и обстановки -- стоит ... 15 000, да и то с условием, что будет заключен контракт на 5 лет. Думаю поэтому, что придется огорчить Рутенберга и от предложений "Secolo" отказаться, ибо не по состоянию1.
   Возвратясь, нашел Ваши письма и благодарю Вас за оные безмерно, равно как за вторую часть "Городка". Очень я счастлив тем, что написали Вы лист о "Девятидесятниках". Продолжаю удивляться, что, вещь, несмотря на мое совершенное к ней недоверие и почти отвращение, производит лучшее впечатление, чем я ожидал.
   Пересылаю Вам письмо, полученное мною от Хейфеца2, редактора "Од[есских] нов[остей]". Поступите по правилу -- "рече господь: аще могу, помогу!" Если не лень и не придется себя насиловать, набросайте несколько строк! Я их так много тормошу по разным делам, что очень бы хотел оказать им просимую услугу. Но в случае, если нельзя, неудобно или просто не хочется, с просьбою моей не считайтесь.
   Приехал ко мне старший сын мой Владимир. 22-й год-с! Блестящ и великолепен весьма. У меня в "Восьмидесятниках" с него написана была наружность Бориса Арсеньева, но, потолковав с ним три дня, начинаю бояться, не вышел бы он в тезку своего, Владимира Александровича Ратомского3. Без шуток сказать: пугающего блеска юноша. Разносторонности поразительной, перечитал уйму, все слышал, много видел и говорит без умолка. А между прочим, историк и филолог. Москву новую рисует прямо-таки художественно, так что если бы Вы и Мария Фед., знающая этот город, слышали, то немало бы радовались его быстрым, но невероятно выдержанным в стиле, истинно московским метаморфозам.
   У меня сегодня вместо головы котел от насморка и лихорадки, в Милане благоприобретенных. Нарочно из-за этого обстоятельства отложил читать "Гор[одок] Окуров" на утрие, ибо -- мозги к переносице стянулись и чувствую себя дураком, лишенным всякой эстетической восприимчивости.
   Что написать Кашинцеву так, чтобы сердце его не пронзил кинжал?
   Герман Ал. пишет уйму интересного, но все сплошь печально, а многое возмутительно. Очень мне грустно, что затянул его Бурцев в Париж4. Измается там старик, изорвет понапрасну нервы свои и здоровье. Его уже беречь надо по-настоящему, а не как на турецкой перестрелке, да еще такой, где стрельба идет человеческими экскрементами.
   До свидания. Всего Вам хорошего! Будьте благополучны и веселы. Сердечный привет Марии Федоровне и Зин. Ал., коему великое спасибо за письмецо!

Ваш А. Амфитеатров

   Послал Вам "Заметы сердца"5. Пленитесь роскошью издания. "Тризны"6, вероятно, выйдут уже прямо на рогоже.
  
   1 См.: А--Г, п. от 1 или 2 января 1910 г.
   2 Израиль Моисеевич Хейфец -- издатель, в 1910 г. ответственный секретарь редакции газ. "Одесские новости", с 1912 г. соиздатель газеты с Я. Г. Натансоном и Л. К. Гольденгорном.
   3 Борис Арсеньев, Владимир Александрович Ратомский -- персонажи романа Амфитеатрова "Восьмидесятники".
   4 Бурцев привлек Лопатина к работе в газ. "Общее дело". См. ниже сообщение Е. Г. Коляды. Кроме того, Лопатин участвовал в разбирательстве разного рода дел русских провокаторов. См.: Г--Л.
   5 Сб. Амфитеатрова "Заметы сердца" (М., книжн. маг. А. Д. Друтман, 1909). Сборник составлен из статей о Гоголе, Сергееве-Ценском, Юшкевиче, Куприне, Ропшине, Толстом и др.
   6 Сб. Амфитеатрова "Тризны" (М., кнпжн. маг. А. Д. Друтман, 1909).
  

103. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Январь, не ранее 17, 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Посылаю письмо для г. Кашинцева и его рукопись.
   Вчера мне прислали "К. в". {"Киевская мысль" (ред.).} с "Людоедством"1. Очень смешно, однако -- буду просить вас -- сделайте мне одолжение! -- помещая этот фельетон в книжку -- выкиньте из него фамилии Пятницкого и -- особенно Зиновия! Первый -- гость, лицо, непричастное к публичности и ненавидящее оную. Второй -- мой крестник, эмигрант и дезертир, а также имеет и еще некоторые причины скрывать свое имя и местожительство2. Исключите их, прошу!
   "Девятидесятники" всеми прочитаны, и всем понравилось. Я посмотрел книжку еще раз и думаю: неужели он, автор, сумеет развязать во втором томе все узлы, завязанные в первом?
   Не верится; работы и материала -- еще тома на три!
   Всего доброго!

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 15 января 1910 г.
  
   1 В фельетоне "Жертва общественного внимания, или Людоедство на острове Капри" упоминались имена людей, живущих у Горького на Капри, в том числе Пятницкого и З. А. Пешкова.
   2 З. А. Пешков в сентябре 1904 г., не желая отбывать воинской повинности в русской армии, эмигрировал в Канаду (Арх. Г. Т. XIII. С. 18--19).
  

104. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Январь, не ранее 17, 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович --
   прилагая при сем немилостивый манифест г. г. книгоиздателей и книгопродавцев -- убедительно прошу -- обратите вы серьезное внимание ваше на сию скверну!1 Вот сукины дети!
   И еще, поди-ка, жалуются на гнет правительства, цензуры, полиции! А сами -- извольте видеть, что затеяли?
   Пункт 2-й имеет в виду несомненно земские склады, уж это так!
   Вы подумайте -- ведь это же поход против просвещения, ведь от этого манифеста кто пострадает в первую-то голову? Крестьяне, рабочие, библиотеки при союзах -- нелегальных,-- ремесленники и вообще -- демократы, кухаркины дети.
   Пострадают и авторы, ибо, несомненно, расход книг сократится.
   Ибо -- пункт 6-й имеет в виду -- что? Бойкот тем издателям и продавцам, кои не вступили в о-во. Ну, а этот бойкот многим из авторов солон будет!
   Подождав некое время, я выступлю с воззванием к обществу по сему поводу, укажу на всю пакость и реакционность этой выходки жадных пастей2.
   Нет, каково? Демократическая страна! Добрый русский народ! Исстрадавшееся под гнетом реакции русское о-во!
   А члены этого о-ва, стоящие у святого дела -- литературы и науки,-- эвон какие кренделя загибают!
   Чем же Карбасников и Девриен 3 лучше Дубровина4 и Думбадзе? 5
   Возмутила меня эта кулацкая выходка! Жму руку.

А. П.

   Сейчас получил ваше письмо: не отказывайтесь от предложения "Secolo" -- убедительно прошу! Вы подумайте, как велико м[ожет] б[ыть] культурное значение вашего сотрудничества!
   О Чехове -- напишу и пришлю вам, а вы уж сами пошлите в "Од[есские] нов[ости]"6.
   Крепко жму руку

А. П.

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 15 января 1910 г.
  
   1 Горький имеет в виду постановления Русского общества книгопродавцев и издателей (печатный текст постановлений 26 ноября 1908 г. и 27 апреля 1909 г., посланный им Амфитеатрову, хранится в ЦГАЛИ):
   "1. С 10-го декабря 1908 г. _п_р_е_к_р_а_т_и_т_ь_ _в_ы_д_а_ч_у_ _п_р_е_м_и_й_ и уступку при розничной продаже книг _ч_а_с_т_н_ы_м_ _л_и_ц_а_м.
   2. Скидка не свыше 10% _б_е_з_ _п_р_а_в_а_ _п_е_р_е_п_р_о_д_а_ж_и_ может быть делаема: а) всем библиотекам (кроме публичных), б) просветительным обществам, в) учебным заведениям и г) общественным учреждениям (дворянским, купеческим, мещанским, крестьянским, _з_е_м_с_к_и_м, городским и _р_е_м_е_с_л_е_н_н_ы_м).
   3. Скидка не свыше 15% без права перепродажи может быть делаема библиотекам публичным, т. е. взимающим с публики плату за пользование книгами.
   4. Для получения скидки необходимо заказы от поименованных учреждений адресовать в магазины на бланках этих учреждений, за подписью должностных лиц.
   5. Об издателях и книгопродавцах, нарушивших настоящее постановление, по установлении правлением факта нарушения, доводить до сведения г. г. членов общества и с этого момента с такими лицами прекращать торговые сношения.
   Примечание. К издателям и книгопродавцам, продающим недержанные книги и учебники последнего издания с уступкой, применяется пункт 5-й постановлений, причем издатели и книгопродавцы обязуются не приобретать книг по заказам тех фирм, которые не выполняют этих постановлений.
   6. Настоящие постановления применяются повсеместно в России как по отношению к членам Общества, так и _н_е_ _ч_л_е_н_а_м_ (?)" {Разрядкой выделены слова, подчеркнутые Горьким в тексте постановления.}
   Крупные книгопродавцы и издатели, создав Русское общество книгопродавцев и издателей, пытались уничтожить мелких книготорговцев путем экономического давления.
   2 Воззвания по поводу манифеста Горький не написал.
   3 Альфред Федорович Девриен (1842--?) -- издатель, книгопродавец. Основал издательство в Петербурге в 1872 г.
   Николай Павлович Карбасников (1852--1922) -- издатель. Основал частное издательство в Петербурге в 1871 г.
   Девриен и Карбасников -- члены правления Общества.
   4 Иван Антонович Думбадзе (1851--1916) -- генерал, был градоначальником Ялты, отличался жестокостью, произволом.
   5 Александр Иванович Дубровин (1855--1918) -- основатель и бессменный председатель совета Союза русского народа. После Октябрьской революции в 1918 г. был расстрелян.
   6 17 января ст. ст. 1910 г. исполнилось 50 лет со дня рождения Чехова. Юбилей был широко отмечен торжественными собраниями, "чеховскими днями" в Таганроге и Ялте, постановками пьес Чехова в театрах и многочисленными статьями о творчестве писателя.
   Воспоминания Горького "А. П. Чехов. Отрывки из воспоминаний" впервые опубл. в "Нижегородском сборнике" (СПб., изд. т-ва "Знание", 1905); вторая часть воспоминаний -- в журн. "Беседа" (1923, No 2), в цикле "Из Дневника". Обе части, объединенные в очерк "А. П. Чехов", впервые опубл. в кн.: Горький М. Воспоминания. Берлин; Verlag Kniga, 1923.
  

105. Горький -- Амфитеатрова

  

[Капри. 18 января 1910 г.]

   Дорогой мой Александр Валентинович!
   Извините меня: дал слово и -- беру его назад, не буду писать о Чехове для "Од[есских] нов[остей]".
   Дело в том, видите ли, что сегодня в этой газете Пильскин1, между прочим, говорит о Горьком, которого забыли и не читают. Согласитесь, что неловко мне напоминать о моем литературном бытии в том самом органе, который оное отрицает! Это -- не мелочная обида, не каприз, а именно -- неловко было бы! Ибо, напечатав у них нечто, я, как будто, скажу им: а я -- вот он! Нехорошо.
   Так уж вы, извинив меня, ответьте редактору "О. н.", что я занят повестью и не могу оторваться от нее2.
   Получил вашу книгу и с удовольствием оную читал вслух, а слушатели -- хохотали. Как это хорошо -- чувствовать на каждой странице, что имеешь дело с человеком, который и знает и любит литературу! Милый А. В.-- желаю вам миллион таких читателей, каков аз,-- конечно, чтоб они покупали книги ваши, а не в подарки получали! Нет, серьезно, очень и все больше уважаю вас и люблю, хорошая вы "русская душа".
   А в "Secolo" вам бы идти! Вы поглядите, что творится! Юскевич и Половцев прощены -- разве это не следует разъяснить Европе?3
   А "нейтрализация Манчжурии"?4
   Ау, Сибирь! Куда людей ссылать будем?
   Идите в "Secolo", право же!
   Сегодня Фиников был, да -- какой еще! От рыбопромышленников из Астрахани привез поклон и статью -- коллективно писали! -- о законах рыбьих5.
   -- Только знаете, Максим Егорыч {Так у Горького (ред.).}, бабы эти -- уж они всегда напакостят, видьмы! Моя дура в Неаполе апельсины в статью завернула, да и раздави их!
   -- Вы мне расскажите -- чего тут смотреть надо? Спрашивал я извозчика -- вот он мне сказал тут ... вот: записано, нате-ка, есть это?
   Читаю: крупными буквами выведено:
   Мадонна мордаста
   Баба русса...
   -- Вот,-- говорит,-- насчет бабы этой больно интересно!
   К. П. и все мы померли со смеха -- так мил, прост и наивен!
   Пошлю его к вам со статьей о рыбе -- можно?
   Ну, до свидания! Надоел я вам, каждый день по письму!
   Эх, побывал бы у вас, но -- до весны! Ковыряю повесть -- ждет, как будто, недурно6.
   Кланяюсь

А. П.

   Всю бумагу исписал -- извините за клочки!
  
   Датируется по фразе: "Сегодня был Фиников". См.: AГ, Дн. Пятницкого, 5/18 января 1910 г.
  
   1 Горький имеет в виду ст. Пильского "В болотной мгле", где он писал: "Давно ли то время, когда о Горьком мы не могли слышать без волнения, без любви и дрожи! Но где Горький сейчас? Кто читает его? Где наша любовь?" Автор также "сожалел" об Андрееве, Бальмонте, Брюсове и др. (Одесские новости. No 8005. 31 дек. 1909 г. /13 янв. 1910 г.).
   В 1906 г. П. М. Пильский предлагал свои произведения изд-ву "Знание" (см. п. Пильского Пятницкому в AГ), однако предложение его Горький и К. П. Пятницкий отклонили. Отношение Пильского к "Знанию" стало враждебным.
   2 См. п. Амфитеатрова от 25 января 1910 г.
   3 Осенью 1909 г. в связи с убийством М. Я. Герценштейна шел процесс над Н. Юскевичем-Красковским, А. Половцевым и др., которые обвинялись в убийствах социал-демократов. Однако они были помилованы по распоряжению Николая II: "Государю императору благоугодно было 31-го декабря, вечером, даровать помилование Николаю Юскевичу-Красковскому и Александру Половцеву, осужденных финляндскими судами по делу об убийстве Герценштейна, и повелел немедленно освободить их из-под стражи" (Речь. 1910. No 4. 5/18 янв.).
   4 Горький имеет в виду предложение США о нейтрализации манчжурских железных дорог (Речь. 1910. No 2. 3/16 янв.). Предложение американцев царское правительство отклонило (Речь. 1910. No 8. 9/22 янв.).
   5 О ком идет речь, установить не удалось.
   6 Повесть "Жизнь Матвея Кожемякина".
  

106. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. Январь, не ранее 19, 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Я очень сконфужен невольною бестактностью, в которую вляпался с "Людоедством". Усиленно прошу извинения у Вас, Константина Петровича и Зины. Ввиду невинности шутки, просто не подумалось об осложнениях, кои с нею могут сопрягаться. Конечно, никуда я ее перепечатывать не буду, а отправлю ко всем чертям, кои пусть читают, буде есть охота. Кашинцеву отправляю рукопись.
   До свидания. Всего хорошего! Сердечный привет всем.

Ваш А. Амфитеатров

   Датируется по п. Горького от января, не ранее 17, 1910 г.
  

107. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Январь, не ранее 21, 1910 г.]

  
   Дорогой А. В.
   "Позвольте засвидетельствовать гиперболу" -- как выражается известный толстолог г. Термалама1 в "Од[есских] нов[остях]" -- вы, видимо, придали моему письму о "Людоедстве" значение, коего оно не имело. Пожалуйста, не подумайте, что вы кого-либо из нас задели! Отнюдь нет, и не могло быть иначе подобного, как я знаю.
   Обратите внимание, как в новогоднем обзоре литературы Чуковский, редактор "Приложений к "Ниве"", добродушно хвалит "Ниву". "Нива" -- говорит, -- как Волга, украшает Русь. О -- милый и наивный мальчик!2
   Андреев продал все написанное за 100 т. руб. и все, что впредь напишет, по 1000 р. за лист "Просвещению"3. Немцев можно поздравить с победой -- это выгодно им4. Но -- что же будет делать "Шиповник"?0
   Сколь все шатко и валко на земле сей!
   Привет. Все кланяются.

А. Пешков

  
   Датируется по предшествующему п. и по упоминанию о ст. Чуковского 1/14 января 1910 г.
  
   1 Так Горький иронически называет И. Тенеромо (псевдоним Исаака Борисовича Файнермана) (1862--1925) -- журналиста, печатавшегося в "Биржевых ведомостях", "Ниве", "Одесском листке" и др.; И. Тенеромо писал о Л. Н. Толстом: "Жизнь и речи Л. Н. Толстого", "Живые речи Л. Н. Толстого", "Толстой и Мечников о женщине" и др.
   2 "Нива" -- иллюстрированный, еженедельный журнал, выходил в Петербурге с 1879 по 1918 г. В приложениях к "Ниве" издавались классики русской и иностранной литературы. В новогоднем обзоре Чуковский писал: "Юбилей "Нивы" -- вот действительно настоящий праздник культуры русской. Ведь "Нива" -- это теперь также "явление" нашей природы, как Волга. Ее от России не оторвешь. И страшно подумать, что бы такое была Россия, русская дикая провинция, без своей "Нивы", заставившей насильно (носом, носом, как щенка в молоко) всю эту темную, забитую, засыпанную снегом страну проникнуться Чеховым, Достоевским, Гончаровым, Глебом Успенским, Щедриным <...> Я иногда думаю, что если бы не "Нива", то в России втрое было бы убийств, грабежей, насилий -- и многие, может быть, теперь обросли бы шерстью и на четвереньках убегали бы в лес" (Речь. 1910. No 1. 1/14 янв.).
   3 Андреев 30 декабря 1909 г. заключил договор с Петербургским изд-вом "Просвещение".
   По этому договору он продал "Просвещению" все свои сочинения за 100 тысяч рублей и право перепечатки новых произведений за 1000 р. с листа (Жизнь и сцена. Вильно. 1910. No 6. 8 янв.). Договор с "Просвещением" означал окончательный разрыв Андреева с изд-вом "Знание". Подробнее см.; ЛН. Т. 72. С. 312, 534, 535.
   4 Вероятно, подразумевается то обстоятельство, что изд-во "Просвещение" работало при финансовой поддержке Библиографического института Мейера (Лейпциг).
   5 Андреев печатался в изд-ве "Шиповник" с 1907 г. После заключения договора с изд-вом "Просвещение" Андреев продолжал публиковать новые произведения в альманахах "Шиповник", однако устранился от участия в редактировании, так как не был согласен с публикацией произведений некоторых авторов (Ф. Сологуба, Б. Ропшина и др.).
  

108. Амфитеатров -- Горькому

[Кави.] 1910.I.25

   Дорогой Алексей Максимович.
   Замотался со всякого рода литературою до того, что вздохнуть некогда. Относительно Secolo -- что касается себя лично, я объявил им согласие, ибо мне журнал сей, как заработка источник, не нужен. Но одному мне, разорванному на клочки, с этим делом не справиться, а чёрт ли пойдет к ним на 200 строк в неделю по 10 centerimi строка? Они же воображают, что за сию великолепную цену могут иметь даже телеграммы собственные из России. Это чепуха. Словом, сотрудничество беру, но с большим скептицизмом и пути большого не жду.
   Я Хейфецу официально послал Ваш ответ, а неофициально -- начальный кусок Вашего письма с пространною головомойкою от себя и наставлениями, как надо держать в объятиях душу младую Петра Пильского. Хейфец хороший журналист, и намерения у него весьма благие, но он испакощен Одессою и лишь на пятом десятке лет открывает для себя Америки, что сенсацией обязанности журналиста не кончаются. Его надо учить и учить.
   Спасибо за вторую половину "Городка Окурова". Так как она переходная, то говорить о ней в отдельности подожду, а в целом повторяю: "Окуров" -- доказательство, что Вы с каждым новым томом идете все вперед и вперед в соте изобразительности. Бытовые декорации и психологический фон написаны в "Окурове" так ярко, что пред ними уже меркнет самое действие. Да иначе и быть не может: какое действие в городке Окурове или Теплой слободе? А народ хороший, добротный. И пишете Вы его так, что смерть в Россию хочется.
   По поводу 50-летней годовщины Чехова задумался я о нашей молодости в европейской семье и короткости нашей быстрой, но поистине чудодейственной, богатырской культуры. Подумайте только: если бы случай привел, поэт Федор Глинка1 (1788--1880) мог читать и далеко не последние оды Державина (ум. 1816), и первые опыты Антоши Чехонте (1880). И Глинка только наиболее разительный пример. Живем в двадцатом веке и недовольны, что не в двадцать первом, а как сопоставишь, что между рождением Чехова и смертью Ивана Андреевича Крылова легло всего 16 лет, то и чувствуешь: чёрт возьми! Да ведь мы, в конце-то концов, люди вчерашнего числа ... Отсюда выводы: не робей, Варсонофий Петров!
   Знаете, я впервые прочел "Варваров". Не знаю, в сопряжении ли с "Окуровым", но пьеса эта мне чрезвычайно понравилась в некоторых подробностях своих. А фигура Монаховой прямо-таки грандиозная. Вам бы переработать "Варваров". Ей-ей стоит!2
   Получил вчера торжествующее письмо от "Прометея": по поводу издания "Девятидесятников", т. е. 3100 экз., разошлось в одну неделю, и он уже проектирует второе издание. Хочу написать ему смиренно: а не будет ли Вашей милости, по таковым моим добродетелям, увеличить гонорарец?
   Андреев продал Цейтлину [в] "Просвещение" полное собрание сочинении за сто тысяч рублей. Дешево и подтверждает то, что я писал Вам о дутых гонорарах. Мне об этом сообщил Б. Лазаревский3, написавший книгу, которую мне смертельно хочется ругать, ибо ревнючая книга, а надо будет рекомендовать к приобретению и прочтению, ибо автор в весьма жалком положении, судя по его письмам. Да...
   Виноват! Кончаю письмо, застегиваю куртку и с благоговением иду вниз: приехал Хрусталев-Носарь4. Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его!
   Всего Вам хорошего, дорогой! Целую ручку Марии Федоровне. Сердешный ей и всем привет. Будьте здоровы.

Ваш А. А.

  
   1 Федор Николаевич Глинка (1788--1880) -- поэт, прозаик. Участник войн 1805--1806 и 1812--1816 гг., член Союза спасения, затем Союза благоденствия. Активный участник движения декабристов. Широкую литературную известность Глинке принесли "Письма русского офицера". После восстания декабристов был сослан в Олонецкую губернию, затем переведен в Тверь.
   2 Пьеса Горького "Варвары. Сцена в уездном городе в четырех действиях" впервые напечатана в IX сб. "Знания" в 1906 г. Отдельное издание -- в 1906 г. в Штутгарте.
   "Варвары" впервые были поставлены на провинциальной сцене в мае 1906 г. в Курске. Монахова -- персонаж пьесы. Горький в письме к Н. Д. Красову, режиссеру Петербургского театра (бывш. Неметта), писал, что, если будет решено ставить "Варваров", следует обратить внимание на Монахову: "Она -- искренно верит в возможность какой-то великой, пламенной и чистой любви, верит в человека-героя, достойного этой любви" (VI, 555). В апреле 1907 г. "Варвары" были поставлены в Петербурге театром "Современник" и Новым васильеостровским театром.
   3 Вероятно, речь идет о повести Лазаревского "Шура". В январе 1909 г. он писал Горькому: "Хочется кончить большую повесть" (АГ). В конце 1911 г. Лазаревский предложил редакции "Современника" для публикации повесть, которую Горький отклонил. См. п. Горького Миролюбову (XXIX, 215).
   4 Георгий Степанович Хрусталев-Носарь (Переславский) (1877--1918) -- помощник присяжного поверенного, меньшевик. В 1905 г. был председателем Петербургского совета рабочих депутатов, находившегося в руках меньшевиков. В 1906 г. был сослан в Сибирь, откуда бежал за границу; участник V (Лондонского) съезда РСДРП.
   Поддерживал оппортунистическую идею созыва "рабочего съезда" (см. ст. В. И. Ленина "Ларин и Хрусталев" -- В. И. Ленин. Т. 15. С. 254--258). В 1909 г. вышел из партии, занялся темными строительными операциями. После Октябрьской социалистической революции вел активную контрреволюционную деятельность на Украине. В 1918 г. расстрелян.
  

109. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. Февраль, не ранее 14, 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Совсем от Вас ни слуха, ни духа. Как живете, чего мыслите? Мы тут преуспеваем. Прочел сейчас в "Утре России", что я продал свои сочинения "Просвещению" за 45 000 рублей1, и почувствовал себя Крезом. Я, однако, недоумеваю, что мне на сию сумму сделать: купить виллу или вторую пару сапог? Думаю, что второе будет надежнее и посильнее.
   Вожусь с Secolo. Покуда прока немного. Проходит только информационный отдел. Статей прямо-таки боятся. Если будут какие сведения, но партии ли или вообще около Вас, к оглашению, пожалуйста, дорогой А. М., уведомляйте меня немедленно. Человечества, чтобы написать открытку или телеграмму, у Вас достаточно, а на литературную обработку тратить времени не надо, так как она все равно заменится итальянским переводом.
   Работаю я зверски, и так как разносторонне, то на всех сторонах скверно.
   Как только в самом деле покончу с "Просвещением", уйду из русской легальной газетной работы. Претит.
   Так как здесь жила дочь несчастной Эфрон, Лили, то самоубийство Эфрон отозвалось в Кави глубоким унынием2. А еще хуже у Кропоткиных в Рапалло. У Колосовых сын -- мальчик тяжело болен.
   Я, было, вздумал заболеть, аккурат как в прошлом году у Вас на Капри, но, должно быть, вовремя захватил, перемогся.
   Не хочется печатать 2-го издания "Девятидесятников" в том хаосе, как первое, а нет времени переработать.
   Был я в Сан Ремо у Плеханова3. Впечатление грустное -- будто побывал в XIX веке, и не весьма в конце его. Очень умен и жив, но совсем русские кругозоры потерял и голову офранцузил. Кропоткин куда любопытнее! Он теперь наш близкий сосед. Когда приедете, да съедемся, да Герман Алекс. приедет из Парижа, то останется только антихристу прийти разделить компанию, а землетрясение уж наверное будет.
   Если Вы не приедете, а я получу какие-нибудь деньги, то проберусь к Вам -- показать длинного сына моего Владимира. Пишет роман и недурный пьяница для своих юных лет. Веселый котенок в сажень ростом.
   На следующий год мечтаю перебраться в Алассио. Очень понравилось, когда мимо проезжали.
   Не будет ли какой оказии прислать Соболевского?4 Занадобился.
   Получили ли похабный французский журнал? Больше ничего не нашлось подходящего! За то там -- все -- эпохи!
   Сейчас прислал мне свои сочинения какой-то Немов.5 Серьезный человек. Если у Вас нет, пришлю. Уморушка! Убеждает ввести для женщин проституционную повинность. И вообще очень хорош. Всего Вам хорошего.
   До свидания. Сердечный привет Марии Федоровне и всем чадам, домочадцам, палате и воинству.

Ваш А. А.

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Сообщение об издании Собрания сочинений Амфитеатрова в изд-ве "Просвещение" см. в газ. "Утро России" (1910, No 90--97, 18 янв.)
   2 Елизавета Эфрон (1855--1910) -- член группы "Черный передел", эсерка, покончила жизнь самоубийством 4 февраля 1910 г. (Одесские новости. 1910. No 8026. 27 янв. / 9 февр.). Некролог Амфитеатрова об Эфрон см. в ЦГАЛИ (ф. 34).
   3 Георгий Валентинович Плеханов с января 1880 по 1917 г. был вынужден жить в эмиграции -- в Швейцарии, Франции, Италии.
   В годы реакции Плеханов в своих работах по философии и литературе отходил от меньшевизма, он осуждал ликвидаторство, выступал за сохранение социал-демократической партии и ее марксистских основ, резко критиковал Богданова и Луначарского за отступление от марксизма. Это сближало его с Лениным и большевиками. Позднее Ленин писал о Плеханове, что он "самый знающий по философии марксизма социалист" (В. И. Ленин. Т. 23. С. 119) и "что нельзя стать сознательным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать -- именно изучать -- все, написанное Плехановым по философии, ибо это лучшее во всей международной литературе марксизма" (В. И. Ленин. Т. 42. С. 290).
   Амфитеатров встречался и переписывался с Плехановым, п. Плеханова Амфитеатрову хранятся в ЦГАЛИ (ф. 34), Амфитеатрова к Плеханову -- в Доме Г. В. Плеханова в Ленинграде.
   4 Очевидно, речь идет о кн. А. И. Соболевского "Великорусские народные песни".
   5 Михаил Александрович Ашкенази, (псевдонимы М. Немов, А. Жаланский) в 1908--1909 гг. сотрудничал в "Вечерней заре", "Будильнике". Вероятно, речь идет о его кн. "Злые соблазны. Рассказы". (М., 1910).
  

110. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Февраль, не ранее 27, 1910 г.]

   Я тоже все пишу, Александр Валентинович!
   Очень волнуюсь, удовольствия пока не ощущаю, жгу, рву и всячески свирепствую. Наступают на меня десятками эти российские люди, и каждый просит: меня запиши! Тоже хороший человек был и тоже зря прожил всю жизнь. Уговариваю: отступитесь, братцы, я вам не историк! А они: да кому, окромя историкам-то, нашим быть? Эх, землячок, ты гляди, чего делают писатели -- те, совсем нас, Русь, похерили в сердцах своих. Монахини, канатчики, бродяги, окуровцы идут, идут, идут. И чувствую, что мне с ними, как будто, не по силам справиться.
   Прочитайте в "Р[усском] б[огатстве]", как Редько Сологуба ущемил, я читал и -- ощутил великий стыд за Сологуба. Он и вообще-то всегда меня смущает, напоминая того старичка, который на каприйском пароходе пред форестьерами, старость свою не уважая, плясы пляшет и рожу кривит. А тут уж прямой позор1.
   Недурен поручик Куприн в редакции "Псковского листка"2. "Люди" Каменского доставили мне великое удовольствие3. Ежова получил и вообще прочитал множество нового. Иногда вся Россия кажется покрытой прыщами и нарывами: развалилась она, истомленная противным зудом на плоскостях своих, и таращит полубезумные глаза в равнинное выцветшее, пустое небо, а в толстой коже ее все шарахаются серенькие паразитики, точат, сверлят и кладут в живое мясо поганенькие яички свои, и плодятся, и множатся, творя яды гнилые.
   Вышла книга Инглиша Уоллинга4 о России, толстая, иллюстрированная, преисполненная противной жалостью тупого и сытого человека к людям, понять которых ему не дано, к стране, духа и мук которой он не чувствует.
   Ищут с меня судом 6200 р. -- это очень забавная история, она, пожалуй, могла бы служить темой для хорошего юмористического рассказа. В 904 г. некто, усиленно потея либерализмом или чем-то подобным, намекнул одному партионщику, что он как-то мог бы способствовать. Был на него пущен я, и получил аз с него лепту -- 3000 по-моему. 5/т, по его мнению. Тут я могу ошибиться, ибо то был год усиленных сборов "на дело народного освобождения". Наступил год 907-й, и вот оный некто пишет мне: отдайте мои деньги! Так как мне стало стыдно, то я ответил -- ладно, но подождите! А потом забыл об этой штуке. Ныне поверенный по делам сего барина, адвокат Виноград -- серьезно Виноград! -- строго пишет мне "Позвольте получить с вас 6200 р., ибо пять вами взято было на год сроком, да проценты набежали".
   Я -- буду платить им. У меня есть расписка учреждения, кое получило часть этих денег, есть свидетели моих разговоров с истцом, но -- я отдам эти деньги. В иске этом есть что-то символическое для меня: мне кажется, что я возвращу все гроши, когда-то прошедшие чрез мои руки на "дело освобождения". Эти давальцы -- они правы: дано на освобождение, а оного не сделано -- пожалуйте 45 к[опек] обратно, а то -- в суд! Это -- резонно. Правильно5.
   Но -- как же иногда неловко бывает за этого несчастнейшего русского человека. Неловко и больно.
   Посылаю вам Соболевского, спасибо.
   В одной из январских книг нью-йоркских журналов -- кажется, в Мак-Клюре -- помещена прекурьезная статья о "Союзе гостей" в Нью-Йорке 6. Оказывается, что, когда миллионер желает устроить обед или бал и ему требуются представительные гости,-- он посылает в "Союз" точный перечень: пришлите 3 маркизов, 2-х графинь, 17 баронов, князя, 10 ученых, 2 епископов и т. д. И -- союз присылает. Потом -- газеты пишут: вчера на балу, данном известным X, собралось блестящее о-во и т. п. Это -- я понимаю! Это -- упрощение.
   Кстати: американская полиция из сотни преступников ловит только 2. Преступления в стране требуют ежедневно 3 миллиона дол[ларов].
   Поклон всем, а сыну вашему -- в особицу. Как хорошо, что он пишет. Великое и славное это дело, писательство наше русское.-- Желаю ему -- сыну вашему же -- успеха.
   А вам здоровья, бодрости, хороших мыслей. И -- не торопиться бы!

А. Пешков

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Александр Мефодиевич Редько (1866--1933) -- литературовед и критик. Автор статей о творчестве Горького, в частности о его драматургии -- пьесах "Варвары", "Дети солнца", "Враги" и др. В ст. "Еще проблема" (Русское богатство. 1910. No 1) Редько указывал на текстуальные заимствования в романе Ф. Сологуба "Королева Ортруда" из романа Викторьен де Соссей "Бессмертный идол". В 1933 г. Горький в письме в изд-во "Academia", в связи с новым изданием романа Ф. Сологуба "Мелкий бес", напомнил о ст. Редько (XXX, 275--276).
   2 20 января 1910 г. Куприн проездом в Ригу остановился в Пскове. После осмотра города он посетил редакцию газ. "Псковская жизнь", где в это время готовился очередной номер. "В помещении редакции Александр Иванович экспромтом написал для "Псковской жизни" небольшой набросок, который мы и помещаем в настоящем номере",-- писала газета. Набросок Куприна "В трамвае" и сообщение о его пребывании в Пскове см.: Псковская жизнь. 1910. No 249. 21 янв.
   3 Анатолий Павлович Каменский (1877--1941) -- русский писатель, после Октябрьской революции эмигрировал, в начале 30-х годов вернулся на родину. В 1907 г. Горький резко отзывался о рассказе Каменского "Четыре". Характеризуя творчество Каменского, Арцыбашева, Горький писал о них как о "патологических личностях", в творчестве которых "чувствуется хаос духовный, смятение мысли, болезненная, нервозная торопливость" (XXIX, 17).
   Отдельное издание романа "Люди" вышло в изд-ве "Прогресс" (СПб., 1910).
   4 Речь идет о кн. Инглиша Уоллинга "Послание России. (Истинное значение Русской революции)" (Берлин, изд-во Фровейн, 1910). Книга хранится в ЛБГ.
   5 Владелец дачи в Ялте, у которого осенью 1903 г. В. П. Пешкова с детьми снимала комнату, Н. А. Себряков в 1904 г. дал деньги Горькому на организацию социал-демократического журнала или газеты. "...Мне кажется, что Серебряков (описка Горького.-- Ред.) дал 3, а не 5 т[ысяч], что он дал их на партийное дело, чему я имею доказательства и свидетелей, и что разговора о процентах -- не могло быть", -- писал Горький Е. П. Пешковой в декабре 1909 г. (Арх. Г. Т. IX. С. 82).
   30 января /13 февраля 1910 г. Горький получил от А. Б. Винограда, адвоката Н. А. Себрякова, письмо с предложением вернуть взятую сумму с процентами (АГ). 9/22 февраля 1910 г. Виноград писал Пятницкому: "Г-н Пешков написал мне письмо, в котором предлагает получить в уплату доход с последней изданной "Знанием" IX кн. его рассказов, причем говорит, что на этой книге он остановился потому, что она дает наибольший доход. Доверитель мой, прежде чем изъявить согласие на это предложение, и поручил мне справиться у Вас, в какой сумме и в какие сроки долг его, равняющийся в настоящее время 6290 р., может быть Вами погашен" (АГ).
   Горький сообщал Винограду: "Милостивый государь -- сим обязуюсь внести Вам, как представителю г. Себрякова, пять тысяч рублей в течение года, считая с 1-го апреля 1910 по 1-е апреля 1911. Capri. А. Пешков. V/26 910" (АГ).
   6 "Мак-Клюр" -- одно из ведущих американских дешевых периодических изданий (1893--1929). Журнал основан Самуэлем-Сиднеем Мак-Клюром (1857--1949). В журнале публиковались произведения Марка Твена, Джека Лондона, Р. Киплинга, Артура Конан-Дойля и др.
  

111. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. 10 марта 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Ни жив, ни мертв от работы и прямо-таки не разберу, человек я или перо. Столько надо сделать, что даже страшно собственной ненасытности, усиливающей обязательства перед самим собою. Выдерживаю характер и "Девятидесятники" второй том пишу медленнее и осмотрительнее, чем первый, хотя издатель ругается и воет. Второго издания 1-го тома не пущу, покуда второго не выпущу.
   На днях кончу свои заметки об "Окурове" -- вероятно, последняя моя критическая статья на весьма долгий срок: некогда!1
   Спасибо за "Знание". XXIX сборник, если не считать "Окурова", -- надо сознаться -- ужасно плох, мог бы и не выходить. Прочитал "В степи" Гольдебаева2. Если он очень молод, то, должно быть, талантливый. Хохотал я ужасно, потому что курьезно уж очень пишет. Да, вот у нас на Василия Немировича Данченко 40 лет плевали -- ан самый молодой и первейший дебютант является -- прямехонько его ученик3. Скиталец Ваш, извините, стал просто стоерос 4.
   Милицину не читал еще5. Жена хвалит. Она ненавистница рассказов дамского письма, да еще из деревенской жизни, а эти одобряет -- говорит, уж очень хорошо знает дама свое дело, которое изображает.
   Мы собираемся переселиться в Alassio. Дом[а], в России, заорут, что мы едим "на серебре и пьем из золотых стаканов. Только это соображение и останавливает несколько. И моря нашего непосредственного немножко жалко.
   С "Secolo" вожусь, но довольно безрадостно, ибо, кроме анекдота, ничего не печатают. Написали бы Вы что-нибудь? Авось, расшевелим их хоть Вашим авторитетом, как тараном.
   Не интересуется Европа Россией иначе как жандармом -- хоть ты плюнь!
   Был у меня Хрусталев... Ужасно жалкий стал какой-то. Бодрится, но перья горестно потерты и хохолок измят. Очень жаль его было.
   Довольно часто вижусь с соседом, Петр[ом] Ал[ексеевичем] Кропоткиным6. Старик любопытнейший, но (это на ухо сказать только дерзаю) не очень уж большой. И культа кругом много. А я к этому злу становлюсь что-то все больше и больше неперенослив. Жду Германа Александровича с бурцевской смены. Затормошен он там, как собака дворовая у скупого купца. Денег никаких.
   У нас тут прошли слухи, будто Вы с большевиками малость вразрез стали.
   Пррравда или нет? как говорит Шаляпин.
   Слияние большевиков и меньшевиков возвещено мне письмом от Ал[ександра] Ал[ександровича] Богданова. Уж и не пойму, кто же теперь на каком будет, лесковским слогом выражаясь, состоять иждивении?
   Хорошо бы было пожить еще лет пятьдесят... "а кому их надо?"
   Ужасно тяжко мне далась как-то смерть Комиссаржевской, которая, даже к моему собственному удивлению, оказалась почти моею однолеткой: я -- 1862, она 1863 7.
   До свидания, дорогой А. М.! Крепко Вас обнимаю.
   Сердечный привет Марии Федоровне и всем святым.

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Статью о повести Горького "Городок Окуров" Амфитеатров не написал.
   2 Александр Кондратьевич Гольдебаев (псевдоним А. К. Семенова) (1863--1924) -- писатель. Печатался в журн. "Русская мысль", "Журнал для всех", редактировал "Самарскую газету для всех" и др.
   Горький переписывался с Гольдебаевым, привлек его к участию в сб. "Знания", в 1910 г. изд-во "Знание" выпустило первый том рассказов Гольдебаева, в котором напечатана его повесть "В степи". Письма Горького Гольдебаеву хранятся в АГ, частично опубликованы в Арх. Г (Т. VII).
   3 Амфитеатров посвятил Вас. И. Немировичу-Данченко свой роман "Жар-цвет".
   4 Степан Гаврилович Скиталец (псевдоним Петрова) (1869--1941) -- русский писатель, поэт. Печатался в "Жизни", "Журнале для всех", "Мире божьем", "Курьере" и др. Познакомился с Горьким в 1898 г. В начале 1900-х годов примкнул к группе писателей изд-ва "Знание". Отношения Горького и Скитальца были близкими до отъезда Горького в 1906 г. за границу.
   Воспоминания Скитальца о Горьком см. в кн.: Скиталец С. Г. Повести и рассказы: Воспоминания. М., 1960. С. 285--352.
   5 Елизавета Митрофановна Милицына (1869--1930) -- писательница. Печаталась с 1896 г. в журн. "Вестник Европы", "Русская мысль", "Русское богатство". Горький привлек Милицыну к участию в сб. "Знания", где было издано два тома ее произведений.
   Вероятно, речь идет о рассказах "Веревка", "Не по закону", "Диспут", "На войну", которые, по предложению Горького, вошли во второй том рассказов Милицыной (изд-во "Знание", 1910). См. письма Горького -- Милицыной (Арх. Г. Т. VII. С. 64--65, 121).
   6 Петр Алексеевич Кропоткин (1842--1921) -- теоретик анархизма, географ, геолог. В 1872 г. примыкал к бакунинскому крылу Первого интернационала. В 1874 г. был осужден и заключен в Петропавловскую крепость. В 1876 г. бежал из крепости и эмигрировал за границу, где жил свыше 40 лет. В 1906 г. вышла его кн. "Анархия, ее философия, ее идеал" (СПб.). В июне 1917 г. вернулся в Россию и, оставаясь противником государственной власти, признал международное значение Октябрьской революции. В письме к европейским рабочим призывал воспрепятствовать интервенции против Советской России. В 1919--1920 гг. встречался с Лениным. Историческое исследование П. А. Кропоткина "Великая французская революция 1789--1793 гг." (пер. на рус. яз. в 1914 г.) получила высокую оценку В. И. Ленина.
   По поводу издания этой книги Кропоткин 16 декабря 1909 г. писал Горькому: "Дорогой Алексей Максимович! Вчера был у нас проездом Герман Александрович и сообщил весточку об вас и об вашей последней работе, которую очень меня заинтересовал. Он сказал также, что у вас гостит Константин Петрович П[ятницкий], а я как раз накануне собирался писать вам и спросить, был ли он у вас и, если был, то на чем вы порешили насчет моей "Французской революции". При теперешних условиях не знаю -- удастся ли ее издать в России..." (АГ).
   7 Вера Федоровна Комиссаржевская (1864--1910) -- выдающаяся русская актриса, театральный деятель. В 1904 г. она открыла свой театр -- театр Комиссаржевской. Основу репертуара составляли пьесы Горького, Чехова, Ибсена, а также пьесы русских драматургов, группировавшихся вокруг изд-ва "Знание". См. статьи Амфитеатрова о Комиссаржевской в "Одесских новостях" (1910, No 8059, 7/20 марта; No 8076, 28 марта /10 апр.). См. также ст. Е. Дубновой "М. Горький и театр В. Ф. Комиссаржевской" (Горьк. чт. 1968).
  

112. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Март, не ранее 12, 1910 г.]

   Что я с беками разъединился -- непрравда, а что они с меками соединились-- прравда. Где же теперь я? Не знаю, думать -- не хочу, в игры эти играть некогда мне, в соединения же -- не верую1.
   Ой, представьте вы себе кучу предметов несокрушимо твердого строения и самых нелепых геометрических очертаний -- как объединятся таковые? На чем, кроме кладбища?
   Существует в природе брекчия2, но ее объединяют цементы, тяготение к центру земли и -- вероятно! -- взаимное влечение друг к другу. У людей партийных роль цемента могла бы играть демократическая идея -- не играет! -- тянут они -- в метафизику и взаимно друг от друга отталкиваются кулаками -- как объединиться им? Социализм? Не доросли, несколько, а -- дорастут, когда нужда заставит, а заставит она их, видимо, нескоро. Извините меня, но я и еще раз не люблю российскую интеллигенцию -- каюсь в этом столь же искренно, сколь искренно мое -- нелестное для нее -- чувство жалости к ней.
   Пребываю в городе Окурове, книга о коем, как выясняется, будет едва ли не больше города самого. Читать не будут? А -- пускай. Кто-нибудь прочтет, может быть,-- жителей в России немало, как это доказано переписью. От переписи естественно прыгнуть к перекиси -- что значит полевение октябристов, о коем "Речь" -- "основанная баком" -- трубит во все трубы?3 Перекись?
   А также скажите подробно о переезде вашем в Аляссио и что значит -- "дом"? Вы купили дом? Если -- да, куплю себе небольшой шведский броненосец и буду приезжать в ваши моря, дабы стрелять вам в окошки коническими ядрами -- клянусь? Ибо -- мне досадно. Обо мне в газетах писали, что я имею дом, и даже не один, а я -- не имею, про вас же не писали -- а вы -- имеете4.
   Читали вы, как Чуковский отчитал меня в почтенной "Речи"?5 Прочитайте, поучительно. В аллитерации, как видите, я кое-что смыслю. Даже на "щу" могу: тщетно тщится щука ущемить леща, хотя лучше -- ерша. Выдумал поговорку -- "не все стерляди про уху думают",-- а к чему она -- не знаю. Не отвечал долго, потому что неотрывно писал. Кончил половину повести -- очень скучно вышло6. Вообще же живу во сне каком-то: волки воют, русские звезды горят, мятель, вороны каркают и т. д. До свидания. Письмо несколько нелепое, ну -- извините! Все мало серьезно в этом мире. Желаю доброго здоровья!

А. Пешков

  
   Датируется по сопоставлению с предыдущим письмом.
  
   1 Отвечая на вопрос Амфитеатрова, Горький пишет о решении пленума ЦК РСДРП, известного под названием "объединительного", который состоялся в Париже 2--21 января/15 января--5 февраля 1910 г. (В. И. Ленин. Т. 19. С. 484, 485).
   О пленуме Ленин писал 11 апреля 1910 г. Горькому: "...Теперь насчет объединения. Факт или анекдот? -- спрашиваете Вы. Об этом придется рассказывать издалека, ибо есть в сем факте и "анекдотического" кое-что (больше мелкого) и серьезное, по моему убеждению.
   К партийному объединению вели и ведут серьезные, глубокие факторы: необходимость очистки социал-демократии от ликвидаторства и отзовизма, в области идейной; страшно трудное положение партии и всей с.-д. работы и назревание нового типа с.-д. рабочего, в. области практической..." (Там же. Т. 47. С. 249). Ленин писал также о позиции меньшевиков, "впередовцев" и -- о сближении большевиков с меньшевиками-партийцами.
   О пленуме, о борьбе на нем с ликвидаторами, впередовцами, троцкистами и примиренцами см. ст. Ленина "Заметки публициста" (Там же. Т. 19. С. 239--304).
   2 Брекчия (итал. Breccia) -- горная порода, состоит из сцементированных гидрохимическим путем обломков одной или нескольких пород.
   3 Октябристы -- контрреволюционная партия, созданная в России после публикации царского манифеста 17 октября 1905 г. Партия октябристов представляла интересы крупной буржуазии и помещиков, отстаивала монархическую власть, стояла за нераздельность Российской империи. Возглавляли партию октябристов А. И. Гучков и М. В. Родзянко.
   Игра слов: "беки" -- большевики, газ. "Речь" была основана Ю. Б. Баком.
   4 Семья Амфитеатровых осенью 1910 г. переехала в Феццано.
   5 Вероятно, Горький имеет в виду ст. Чуковского "Новый Горький" (Речь. 1910. No 58. 28 февр./13 марта).
   Горький обращает внимание Амфитеатрова на аллитерацию в написанных им фразах о Чуковском: "Читали вы, как Чуковский отчитал меня в почтенной "Речи"? Прочитайте, поучительно". Аллитерация на "щ" -- "тщетно тщится щука ущемить леща" использована Горьким в рассказах "Случай с Евсейкой", "Дядя Вася" (11, с. 340, 488).
   6 Горький работал над второй частью "Окуровского цикла" "Жизнь Матвея Кожемякина". 5/18 марта 1910 г. он читал домашним первую половину этой повести (Дн. Пятницкого),
  

113. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. 25 марта 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Какие такие дела каменные?
   Воймя воем от безгрошного жития! Это много хуже, чем безгрешное. Нет, просто в Аляссио больно уж хорош дом внаймы предлагали, и если бы можно было положиться на "Просвещение", которое из меня все жилы вытянуло оттяжками заочно заключенного договора, то я нанял бы его. Но совершенно замучали меня синьоры эти, и боюсь, что Всеволод Крестовский знал эту публику лучше нас с Вами!.. Есть у него такой рассказ "Кто лучше?", и там господин Шмец1.
   Скучища смертная, хотя пишу.
   Кроме политических мечтаний, все читаемое в газетах ни к чему, а политических мечтаний девать некуда.
   Очень сожалею, что в Думе до мордобития не дошли2. Букет неполный. Даже в скандалах недотёпы. Фу, шваль какая!
   Читал я Корнея Чуковского3. Уродит же господь этакое, в самом деле! Ведь не бездарный и не глупый человек, а ни одного слова не пишет искреннего, и ни в одном слове ему при этом не веришь. Шпагоглотатель!
   Очень хорош Шолом Алейхем. Прочтите томик4. Многое от Диккенса!
   Я сейчас два месяца рылся в дворянстве крепостном -- и старине приволжских градов и дебрей.
   Как Вы живете? Отчего от М. Ф. ни строчки? Начинаю думать, что сердится... За что?! До свидания. Всего Вам хорошего. Крепко Вас любящий

Ал. Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Герой рассказа В. Крестовского "Кто лучше?" -- Анатолий Борисович Шмец, журналист по профессии -- "по части искусств пишет" (Крестовский В. В. Собр. соч.: В 8 т. СПб.: изд-во "Общественная польза", 1899. Т. 4. С. 276), а одновременно он коммерсант и ростовщик.
   2 Речь идет о скандале на заседании Государственной думы в связи с выступлением В. М. Пуришкевича по докладу министра просвещения Шварца. Пуришкевич протестовал против существования в университетах Советов старост -- по его словам, "самой революционной организации",-- в которые входят женщины, и "даже женщины-еврейки". При этом он "позволил себе оскорбить женщину в самой невозможной форме выражения", как охарактеризовал его выступление председатель Думы Н. А. Хомяков. Выступление Пуришкевича было прервано криками с мест. П. Н. Милюков в самой резкой форме потребовал удаления оратора (Речь. 1910. No 61 и 62. 4/17 и 5/18 марта).
   3 См. предыдущее письмо, прим. 5.
   4 Очевидно, имеется в виду том I Собрания сочинений Шолом-Алейхема (псевдоним Ш. Н. Рабиновича) (1859--1916) (М., изд-во "Современные проблемы", 1910), в который вошли повесть "Дети черты" и рассказы.
  

114. Амфитеатров -- Горькому

[Париж. 16 мая 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович, пишу Вам из Парижа на голландской картинке. Побывал в противнейшем Амстердаме, Антверпене, а третьего дня слушал в Брюсселе "Дон-Кихота" с г. Шаляпиным1. Федор прямо-таки велик в этой роли, что особенно важно, если вспомнить, что это первый положительный образ, который он создает для сцены. Более законченного, гениально прочувствованного Дон-Кихота и вообразить нельзя. Жаль, что такое вдохновенное и глубокое исполнение достанется на долю пошлейшей музыки, за которую старого дурака и архимещанина Massenet следовало бы вымазать чем-нибудь нехорошим и возить по городу на ободранном осле. Ф. Ив. мне очень понравился в это свидание. Настроение хорошее, думное, и дрянной сватишка меньше толчется вокруг него. Очень рвется к Вам и тоскует, что чем-то провинился перед Вами. До свидания, дорогой. Всего Вам хорошего. М. Ф. сердечный привет! Пишите в Cavi. Буду там через неделю.
   Приехал сейчас Герман Александрович. Отличный!

Ваш А. А.

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Французский композитор Жюль Эмиль Фредерик Массне (Massenet) (1842--1912) в 1909 г. специально для Шаляпина написал оперу "Дон-Кихот". Первое представление состоялось в Монте-Карло 19 февраля 1910 г. в исполнении труппы Рауля Гинсбурга. Весной 1910 г. эта труппа гастролировала в Брюсселе. Отрицательно оценивая оперу "Дон-Кихот" и спектакль в целом, Амфитеатров подчеркивал, что образ Дон-Кихота занял особое место в творчестве Шаляпина, как "едва ли не первый "положительный". Торжество Шаляпина в роли Дон-Кихота обнаружило широту и глубину его таланта, как, может быть, ни одно из прошлых его созданий" ("Маски Мельпомены", М., 1910, с. 109).
   По поводу оперы "Дон-Кихот" Шаляпин писал Горькому 22 июня 1909 г.: "...два дня только были прекрасными. Это было здесь, в Париже,-- один раз у Массне, а другой у Анри Кэн (Henri Cain). Один из них (первый) играл мне музыку новой оперы, а другой читал мне либретто, им сделанное, и оба раза я плакал, как корова.
   Это был Дон-Кихот, рыцарь печального образа. Да, именно печального образа и такой честный, такой святой, что даже смешной и потешный для всей этой сволочи, этой ржавчины, недостойной быть даже на его латах.
   Либретто сделано чудесно, музыка (кажется) отличная, и если бог умудрит меня и на этот раз, то я думаю хорошо сыграть "тебя" и немножко "себя", мой дорогой Максимыч. О, Дон-Кихот Ламанчский, как он мил и дорог моему сердцу, как я его люблю" (Шаляпин. Т. 1. С. 331).
  

115. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави. Конец мая 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Как живете? Давно от Вас вестей нет.
   У нас все доброкачественно.
   Был Семен Юшкевич. Познакомились. Понравился мне весьма. Читал свои две драматические штуки. "Miserere" {"Смилуйся" (лат.).} его произвело на меня впечатление глицериновой тянучки фразистой ненужности, но "Комедией брака" я был весьма восхищен. Это -- с целью, в цель и хорошо щелкнуто!1 Люблю я, грешный человек, видеть, когда писатель делает свое настоящее дело. Редкое зрелище в наш проклятый век! Так надоели эти стремления учеников учить, и декламация азбуки с таким выражением на лице и в таких тонах, точно она -- трагический монолог. Все эти "Анатэмы", "Светлые боги", "Miserere" и прочая якобы лирическая реторика. Написал человек свое еврейство так, как его видит и знает,-- вышло великолепно, ярко, сочно, красочно, даже в шаржах правдиво. А как напустил на сцену символов, которых он не чувствует, ибо неоткуда их почувствовать, вышло либретто для режиссерской работы, ловко потрафляющее на Станиславского и его декоративно-техническую мастерскую. Галлюцинация-то на сцене и пролог в эпилоге. Штучка-с!
   Я сейчас совершил большое странствие, которым очень доволен, кроме русской его части, т. е. русских встреч. В этом отношении все сильнее было безнадежно грустно и жалостно. От парижской колонии я упорно прятался, но то, что видел даже в Брюсселе и Антверпене, это -- уже не столь люди, сколь механизмы, автоматы Декартовы, медленно свершающие путь свой к роковому околеванию. Может быть, туда и дорога, но жаль. Сердце болит.
   Большой и хороший был у меня разговор с Федором Ивановичем. Он непременно в августе к Вам собирается, и я думаю, что приедет [нрзб], так как ему это сейчас уже морально необходимо2. Я там писал, что нашел его в очень хорошем настроении, но надо прибавить, что в настроении этом есть оттенок большого испуга. Парень вдруг как-то забоялся себя самого -- своей славы, своей публики, ожиданий, на него возлагаемых, и пр., потерял самоуверенность и рассмотрел большую ответственность. Конечно, все это появилось под впечатлением постоянных его горловых недомоганий, но представляется мне, во-первых, преувеличением, а во-вторых, совсем новым, по крайней мере, в таких острых формах, как сейчас. Когда это бывало, чтобы он перед спектаклем дрожал, как осиновый лист? Дон-Кихот он -- очаровательнейший, чудный, слёзный. А все-таки петь таких французских гадостей не следовало, как и Vieil Aigle'er г. Гинсбурга, и видеть его благородный талант в ханжестве у этих рулеточных прохвостов из Монте-Карло весьма противно. Я ужасно рад, что ни разу не слушал его в Монте-Карло. Потому что в Брюсселе были только осколочки этой банды -- и то из души прет. А воображаете, каковы они там, на месте у себя, где они принцы и директора и пр. Гений в упряжке у хозяев публичного дома! Это, пожалуй, знаете ли, Дон-Кихота по сюжету стоит!.. Трагедия!
   Я известил все газеты, с которыми был связан, что с 1 июня прекращаю все свои к ним срочные отношения, их освобождаю от высылки мне денег, себя от обязательного писания. Шабаш! Старый кот принимает схиму и затворяется в келье.
   XXX и XXXI сборников "Знания" еще не видал, о чем из-за "Городка Окурова" очень сожалею. XXIX -- за исключением "Городка Окурова", конечно, любовь моя к которому Вам известна, -- столь возмутительно плох, что даже непостижимо, в каких соображениях и для какой публики Вы, господа почтенные, сей мусор из бумаги писанной превращаете в бумагу печатную3.
   Кстати, о "Знании". Сколько я мог понять из намеков Юшкевича, он разошелся со "Знанием"? Жаль. Писатель смелый, кулак хороший, и собственной рожи не жалеет в драке, что на Руси великая редкость.
   Купаемся денно и нощно. Уже и Герман Александрович в воду полез.
   До свидания, дорогой. Всего Вам хорошего. Привет М. Ф.! Крепко Вас обоих люблю.

Ваш А. Амфитеатров

   Датируется по содержанию.
  
   1 Семен Соломонович Юшкевич (1868--1927) -- писатель, сотрудничал в изд-ве "Знание". Здесь были опубликованы наиболее значительные его произведения: повесть "Евреи" (1904), драма "Король" (1906) и др. В 1903--1908 гг. "Знание" издало Собрание сочинений Юшкевича в 5-ти томах. Позднее Юшкевич разошелся со "Знанием" и печатался в альманахах "Шиповник" и "Земля". После Октябрьской революции эмигрировал во Францию.
   Пьеса Юшкевича "Miserere. Лирическая драма в 8 картинах" опубликована в сб. 6 "Земля" (Московское книгоизд-во, 1911).
   Премьера "Комедии брака" состоялась 7/20 января 1911 г. в театре Корню. Отдельное издание пьесы вышло почти одновременно.
   Горькому "Комедия брака" не понравилась. Юшкевич писал Пятницкому 6 июня 1910 г.: "Был у Амфитеатрова. Представьте, "Комедия брака" -- там весьма понравилась. Очевидно, не все так привередливы, как Вы и Алексей Максимович. Ну, бог с Вами. Моя совесть чиста. Я сделал все, что мог" (АГ).
   2 Поездка Шаляпина к Горькому на Капри в 1910 г. не состоялась.
   3 В состав XXIX сб. "Знания", помимо второй части "Городка Окурова", были включены "Веселый батя" Ивана Касаткина, "Светлое заточение" С. Разумовского, "Стихотворения" Ивана Бунина, "Галчонок" Гольдебаева, "На бульваре" К. Ясюкайтиса, "Стихотворения" Ив. Воронова, "Цветы" Н. Каржанского.
  

116. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Конец мая -- начало июня 1910 г.]

   Александр Валентинович, как здравствуете?
   Не писали вы лет 600! Оду прочитал, ее напечатать надо бы. Отдельным листочком. На тонкой-тонкой бумажке.
   Навалился ли на вас Юшкевич?1 Как нравится? После Скитальца -- это самый невежественный человек в русской литературе. Мне он кажется очень талантливым, но некультурен -- убийственно. Может говорить -- и яростно! -- о необходимости "преодолеть Пушкина". Притворяется милым ребенком, но очень хитер, к литературе -- равнодушен, жаждет успеха -- будет иметь его. Делает "хорошую прессу" для "Miserere". Читал он вам эту вещь? Мне показалось, что из всех писавших "о воле к смерти" он написал наиболее талантливо, наиболее искренно. Вообще -- очень сложная, весьма интересная фигура, Юшкевич этот, но -- Господи! сохрани и помилуй литературу русскую от людей, подобных Семену Соломоновичу.
   Посылаю всю первую часть Кожемякина в корректуре; к огорчению моему, опять разбита повесть на два сборника. Трудно мне и обидно2.
   Прочитав, сообщите кратко ваше мнение -- что излишне, чего нет. Заметил, что полыни нет в бурьяне.
   Когда мы, уважаемый, увидимся? Пора бы. Если вы приедете вскоре -- можете встретить здесь человека из Персии3. Где Гер[манн] Ал-ч? Приедет ли, как обещал?
   Что вы думаете о персидском вопросе? Кажется, это будет весьма мрачный вопрос для нас!4
   Из России имею хорошие вести о "подъеме духа". Как будто, люди становятся серьезнее?
   Здесь -- хорошо. Пишу пьесу. Кажется -- две выйдет5.
   Будьте здоровы, дорогой. Поклон Илларии Владимировне. Жму руку.

А. Пешков

   Был Бунин. Чудесное лицо! Как вам начало "Деревни" 6, по душе? Мне -- нравится. Что-то серьезное и -- мужественное.
   Приписка Андреевой:
   Дорогой друг мой -- как бы хорошо было, если бы Вы приехали! Комната у нас к Вашим услугам и готова каждую минуту. Целую Илларию Владимировну и обоих Вас от всего сердца, горячо желаю всего хорошего!

М.

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 8 июня 1910 г.
  
   1 Горький 7/20 июня 1910 г. писал Пешковой: "Вчера уехал Юшкевич, чему я очень рад. Он чувствует себя великим писателем и ужасно надоел длиннейшими словословиями собственной персоне своей. Однако он написал недурную вещь -- "Miserere", она принята в Худож[ественный] театр. Это -- из лучших его работ. Он, вероятно, порвет со "Знанием" окончательно, счастливец" (Арх. Г. Т. IX. С. 93).
   2 Повесть "Жизнь Матвея Кожемякина" была задумана Горьким как вторая часть "Городка Окурова", но в процессе работы переросла в самостоятельную повесть в четырех частях. Первая часть повести "Матвей Кожемякин" впервые напечатана в XXX и XXXI сб. "Знания", 1910.
   Плеханов 21 декабря 1911 г. писал Горькому о "Жизни Матвея Кожемякина": "Вы хотите знать мое мнение об этом Вашем труде? Вот оно. Пушкин, прочитавши принесенную ему Гоголем рукопись "Мертвых душ" в первом наброске, воскликнул: "Боже, как, однако, грустна Россия!" То же должен будет сказать про себя каждый серьезный читатель, вдумавшись в "Кожемякина": "Грустна Россия!"..." (Плеханов Г. В. Искусство и литература. М., 1948, с. 756). Подробнее о "Жизни Матвея Кожемякина" см.: 10, 716--747.
   3 Влас Мгеладзе (партийное имя Триа, 1868--?) -- участник революционного движения в Персии 1907--1908 гг., член меньшевистского правительства Грузии. После установления Советской власти в Грузии -- белоэмигрант.
   В 1910 г. Мгеладзе жил на Капри. В Дн. Пятницкого 7 и 8 июня записано, что Горький слушал рассказы Мгеладзе о событиях в Персии. Впоследствии Горький разочаровался в нем. Андреева писала, что Горький однажды сказал: "Нет, в больших дозах и хороший парень, ежели он меньшевик, непереносим!.." (Андреева М. Ф. Встречи с Лениным//Горький в воспоминаниях современников. М., 1955. С. 45).
   4 Революция в Иране началась в декабре 1905 г. в Тегеране. 5 августа 1906 г. под давлением народного движения шах был вынужден издать указ о конституционном строе. 7 октября 1906 г. собрался первый Иранский меджлис. Но в декабре 1911 г. меджлис был разогнан. Иранская революция была подавлена. Поражению революции и дальнейшему закабалению Ирана способствовали Великобритания и Россия.
   5 Речь идет о пьесах "Чудаки" (XXXII сб. "Знания", 1910) и "Дети" ("Встреча") (Современный мир. 1910. No 9). В это же время Горький писал Сулержицкому: "А я -- пишу фарсы. Написал один в четырех актах, а другой -- кончаю -- в двух будет. В одном -- самоистребляются разные недобитые судьбою люди, в другом -- купцы города Гнилищ хлопочут о желез[ной] дороге" (XXIX, 119). См. также: ЛЖТ. Вып. 2. С. 134.
   6 Горький познакомился с Буниным в 1899 г. и привлек его к участию в изд-ве "Знание". Переписку Горького с Буниным см.: Горьк. чт. 1961. Бунин с женой были на Капри с 22 апреля / 5 мая по 8/21 мая 1910 г.
   Начало повести Бунина "Деревня" было напечатано в журн. "Современный мир" (1910, No 3). В следующем номере журнала редакция сообщала читателям: "По желанию автора печатание повести И. А. Бунина "Деревня" переносится на осень".
  

117. Амфитеатров -- Горькому

Cavi di Lavagna. 1910.VI.8

   Дорогой Алексей Максимович.
   Спасибо за присылку "Окурова". Счастлив был прочитать "Кожемякина". Это так хорошо, так глубоко, сильно и ясно, что, наверное, не будет иметь успеха у российской критики. Слагается из "Окурова" многозначительнейший исторический роман "уездной России", а это же нож острый той одесситской европеизации, тому венскому магазину готового платья, которые представляет собою литература "эпигонов революции". Вы вот пишете об Юшкевиче, что он "преодолевает Пушкина". Мне и Герм[анну] Алекс[андровичу] он хватил штуку почище: "Мы должны испортить русский язык!" Преодолеть Пушкина, испортить русский язык, объявить мертвым русский быт, словом, заслонить Русь от современности и русский народ от русского общества, свести на нет русскую оригинальность. Вы своими последними произведениями, а уже в особенности "Окуровым", а в "Окурове" наипаче "Кожемякиным", портите эту музыку страшно. Ругать Вас за "Окуров", я думаю, у самого недобросовестного критикана рука не поднимется, но будут молчать и, в конце года, в "Обозрениях" напишут: "новые повести Горького не привлекли внимания публики", хотя бы они разошлись в 200 000 экземпляров. Своими последними вещами Вы вносили в русскую революцию то, чего ей больше всего недостает для успеха: народность, а Кожемякин Ваш -- уже величавейшая эпопея народности, какую только вообразить можно, это -- опыт русского национализма в самом благородном, живом и нужном смысле слова. Она, эпопея Ваша, пропитана духом былинной свободы, дышит и свидетельствует, что жива и памятна (все, что памятно, живо) кондовая Русь, сама себя, нескладёху, выстроившая, сама себя она и найдет, и освободит. Все это "Речи", напр., и тому подобным строителям и упователям буржуазной олигархии на латино-германский лад, конечно, весьма хотелось бы позабыть, да по легкости мыслей необыкновенной и забывают, а Вы -- тут как тут с напоминающим зеркалом "Окурова". Какое же удовольствие? Все равно бы -- вдруг Стенька Разин из Жигулей вышел и в Думу прошел послушать речей гг. Милюкова и Маклакова1. Нехорошо.
   Если позволите несколько мелких отметок, то вот:
   1) Не Исайю, но Исакия. Это из Печерского патерика. "Наш еси, брате Исакие, воспляши с нами!" Отсюда -- "Наш брат Исакий".
   2) Нельзя ли заменить "бобину"? Трое читающих на нее споткнулись.
   3) На что Вам последние 8 или 9 нравоучительных строк? Сверхаккордие2.
   Чрезвычайно жаль, что Вы раздробили "Кожемякина". Европа не рухнула бы оттого, если бы Касаткин пролежал в редакции еще месяц-другой3, а "Кожемякина" резать на куски, как жену левита, изнасилованную сынами Вениаминовыми4, напрасно. Уже "Ненужного, человека" Вы этак-то располовинили, и мне тогда было ужасно совестно, что Вы себя обидели ради "Княгини Насти"5.
   Читали Вы "Мертвую зыбь"? Пасквильною не нашел, ибо колониальные ссыльные нравы сейчас, по отзывам беглецов, стали еще хуже, но ужасно скучно и чересчур похабно. Особенно, когда соображаешь, что это дамское произведение. От родителя своего О. Миртова унаследовала философскую темноту и скуку изложения. Там у нее какая-то девица приготовляется 70 страниц чай пить. Притом автор влюблена в героя своего, хотя он и есть -- и ею изображается -- мерзавец из мерзавцев. Смакованье весьма тошнотворное. Вообще, эти писатели по наследству либо по протекции террористических заслуг производят странное впечатление: зачем? Герм. Ал. относится к "М. з." мягче, чем следует, из-за памяти Лаврова, а я его дразню "кумом"6.
   Не знаю насчет "Miserere". Искренно о таком предмете для сцены подведомственной цензуре -- по-моему -- ничего нельзя сказать. Тут выть хочется, а он отделывается наивностями символических намечков. Впрочем, пьеса может быть полезна -- не сама собою, но как Худ[ожественный] т[еатр] поставит (если захочет подчеркнуть) сцену в погребке7, а затем как повод для публицистов высказаться о послереволюционном декадансе общества. Хотя Юшкевич сделал ее столь специфически еврейскою, что обобщений для России из нее не выведешь, да о России в "Miserere" и ни одного слова нет. Я Вам говорю: Юшкевич смелый. Он открывает свои карты одинаково пред русскими и евреями. Это мне в нем нравится. А вот когда он мне ни с того, ни с сего хвалится, что Островского не читал, то я даже не спрашиваю:
   -- Почему же?
   А просто думаю:
   -- Врёшь.
   Читали Вы "Морское свечение" Бальмонта? Я его видел в Париже. Весьма великолепен, хотя носом покраснел. Ругает Египет, откуда вернулся, ибо не видал ни крокодилов, ни бегемотов8. А я ругаю Амстердам, потому что город грязный, скучный, жирный, и только и хорошего есть в нем, что зоологический сад с крокодилом. Сад первоклассный.
   Я сейчас весь в работе ножницами и клеем. Сдаю "Просвещению" разное свое старье. Сдал "Княжну", "Жар-цвет", "Отравленную совесть" 9. Чувство при этом такое, будто производишь собственную свою ликвидацию. Хорошо бы пьесу писать, да напугался я. К тому же и "Девятидесятники" требуют внимания к оным.
   Сейчас собраться мне мудрено. Когда буду переезжать в Специю, покину своих устраивать все сии транспорты, а сам с Г. А. ударюсь к Вам.
   До свидания. Всего Вам хорошего. Привет Марии Федоровне!

Ваш А. Амфитеатров

   В Созонова, вскоре кончающего свой каторжный срок, уже несколько раз стреляли чрез окно без всякого к тому повода часовые в Зерентуйской тюрьме10. Точно так же в Ильинского, который убил Игнатьева11. Тюремное начальство не при чем и тоже в ужасе от этих покушений, но ничего не может сделать, так как комендант внешней охраны тюрьмы отвечал буквально: -- Не ваше дело. Это касается меня одного, а я имею особые инструкции. Вести эти привез прямо из Зерентуя беглец Филипченко. Я составил статьи для "Secolo".
   Охота была Вам посылать телеграмму писательскому съезду!12
   О Персии я того же мнения, что Василий Иванович в "Бешеных деньгах"13 о Марокко:--Персия так она Персия и есть, и с чего они там мрут, с холода или с голода, мне все равно, а нам надо паче всего уповать... Разумеется, будет скверно. Когда же бывает хорошо?
   Если к серии героических разочарований, охвативших нас тучею со всех сторон, присоединим еще разочарование финляндское,-- прямо гроб: ложись да помирай! 14
   Вы счастливее меня на известия. Вам пишут о подъемах, а мне все о поражениях...
   Все, мол, пропало, кроме чести, сия же последняя не могла пропасть потому, что ее и не было.
   Чайковский возвратился в Лондон, совершенно убитый15.
  
   1 Павел Николаевич Милюков (1859--1943) -- руководитель кадетской партии, депутат III и IV Думы, редактор газ. "Речь". Входил в состав Временного правительства. После победы Октябрьской революции эмигрировал в Париж, где редактировал эмигрантскую газ. "Последние новости", активно выступал против Советской России.
   Василий Алексеевич Маклаков (1870 --1957) -- член ЦК кадетской партии с 1906 г. Депутат II, III, IV Думы. После революции эмигрировал.
   2 Амфитеатров делает ряд замечаний по тексту повести: дьячка Коренева Горький сравнил с пустынником Исакием, которого черти заставляли играть и плясать под музыку (10, 166). См.: Киево-печерский патерик по древним рукописям//Киев, 1870. С. 14--15). В корректуре Исакий ошибочно был назван Исайей (см. след. п.).
   Бобина -- в различных производствах род катушки, валик для намотки. У Горького в тексте повести: "...под ногами у них валяются бобины -- конусообразные куски дерева" (10, 139).
   При подготовке повести "Жизнь Матвея Кожемякина" в Собрании сочинений (Пг., изд-во "Жизнь и знание", 1913) Горький оставил "нравоучительные строки", о которых пишет Амфитеатров. При издании Собрания сочинений в изд-ве "Книга" (1922) Горький, внеся в текст повести значительные изменения (см. также след. п.), "нравоучительные" строки также не снял.
   3 Иван Михайлович Касаткин (1880-1939) -- писатель, переписывался с Горьким. В XXX сб. "Знания" вместе с первой частью повести "Жизнь Матвея Кожемякина" был опубликован рассказ И. Касаткина "С докукой". См. в наст. томе сообщение И. А. Ревякиной "Горький -- редактор "Просвещения"".
   4 Согласно библейской легенде, левиты происходили от Левия. Легенду о сынах Вениаминовых и жене левита см.: Библия. Книга судей. Гл. 19, 20, 21.
   5 В XXIV сб. "Знания" (СПб., 1908) вместе с началом повести Горького "Жизнь ненужного человека" был напечатан "роман для театра" Амфитеатрова "Княгиня Настя".
   6 Лопатин помог Лаврову бежать из ссылки за границу. Об истории побега см. в ст. П. Л. Лаврова, в кн. Лопатин.
   7 Премьера пьесы Юшкевича "Miserere" состоялась в Московском художественном театре 17/30 декабря 1910 г. Сцена в погребке дяди Лейзера -- третья картина драмы.
   8 Бальмонт совершил кругосветное путешествие, затем жил в Париже, вернулся в Россию в мае 1913 г., когда была объявлена политическая амнистия в связи с 300-летием дома Романовых. О своем кругосветном путешествии Бальмонт писал в кн.: "Змеиные цветы" (1910), "Край Озириса" (1914).
   Кн. Бальмонта "Морское свечение. Статьи и рецензии" (СПб., М., т-во М. О. Вольф, 1910).
   9 При подготовке романа "Отравленная совесть" для издания в Собрании сочинений Амфитеатров в заметке "От автора" писал: "Роман "Отравленная совесть", моя первая беллетристическая работа, в настоящем издании дополнена против первого отдельного издания 1898 г. несколькими сценами и диалогами из предварительных этюдов к нему: "Алимовская кровь" ("Русские ведомости", 1884), "Людмила Верховская" (1889), "Отравленная совесть", роман ("Наблюдатель", 1895), "Обожание", и др. Кроме романа "Отравленная совесть", существует под тем же названием драма моя, написанная на тот же сюжет" (Амфитеатров. Т. 3).
   10 Егор Сергеевич Созонов (1879--1910) -- эсер. В 1904 г. убил министра внутренних дел В. К. Плеве. Был приговорен к вечной каторге. Протестуя против телесных наказаний политкаторжан (27 нояб. 1910 г.), покончил жизнь самоубийством в Горном Зерентуе.
   Зерентуйская каторжная тюрьма (местечко Зерентуй) возникла в XVIII в. Здесь отбывали наказание политические заключенные: декабристы, участники революционного движения второй половины XIX в., участники революции 1905--1907 гг. Зерентуйская тюрьма была упразднена в феврале 1917 г.
   11 Алексей Павлович Игнатьев (1842--1906) -- граф, государственный деятель, был противником созыва Государственной думы. В 1906 г. Игнатьев был убит в Твери эсером С. Н. Ильинским.
   12 См.: Г--А, п. от июня, не ранее 23, 1910 г.
   13 Василий Иванович -- персонаж пьесы А. Н. Островского "Бешеные деньги". Амфитеатров перефразирует слова Василия Ивановича: "Этаких стран я, сударь, и не слыхивал. Морок, так он Мороком и останется, а нам не для чего. У нас, по нашим грехам, тоже этого достаточно, обморочат как раз. А знают ли они там холод и голод, вот что?" (Островский А. Н. Собр. соч. М., 1960. Т. 5. С. 485).
   14 См.: А--Г, п. от 14 июня 1910 г.
   15 Николай Васильевич Чайковский (1851--1926) -- русский политический деятель, в 1904 г. примкнул к эсерам. В 1910 г. порвал с ними и отошел от политической деятельности. После Октябрьской революции -- активный враг Советской власти. Член правительства А. И. Деникина. После разгрома армии Деникина эмигрировал в Лондон.
  

118. Горький -- Амфитеатров

  

[Капри. Июнь, не ранее 10, 1910 г.]

   Наскоро отвечаю:
   Исаию -- корректор родил.
   Бобина -- необходима, без нее веревку не совьешь.
   Нравоучительные строки? К отдельному изданию готовя книгу -- все выкину.
   Разбросал "Кожемякина" -- не я. Такова судьба.
   И "Княгиня Настя" не при чем в этом деле.
   Судьба, говорю, виновата. Доля. И -- сродные с нею существа1.
   "Мертвая зыбь" -- не нравится: капризно, претенциозно и тенденциозно.
   В "Кожемякине" -- отсутствует полынь и нет мух. Не пахнет пирогами с луком на постном масле.
   Что вы не сказали мне ни слова о татарине?2
   Человек из Персии -- удивителен. Он окунул меня в сказку волшебную, в эпос.
   Мне жаль, что вы не слышите его, вы бы оценили!
   "Морских свечений" не читал. Обращаю ваше внимание на графа Ал. Ник. Толстого.
   Это -- юный человек, сын Толстого, губернского предв[одителя] дворянства в Самаре, родственник И. С. Тургенева3. Хорошая кровь.
   Юшкевича -- переоцениваете. Ой, я его сначала знаю и -- провижу конец.
   Нет ли у вас в библиотеке истории каких-нибудь уездных городов? Шуи, Клина, Чухломы, Арзамаса? Если есть -- пришлите, усердно прошу! Губернских -- не надо, имею 4.
   "Строельных" книг нет ли? 5 Очень нуждаюсь!
   В "Кожемякине" -- попов нет. Отложены на вторую часть, весьма трудную, куда надо влить горы материала -- на десять листов.
   Сижу, яко прикован к стулу и столу, и сочиняю пьесу бабскую6. Обижать начали баб наших. Всех и все обижают -- вы правы.
   И -- спасибо вам за письмо, верно вы меня ставите, пошли вам Русей Бог -- здоровья и бодрости душевной.
   Жму лапу, кланяюсь.
   Что же -- ни вы, ни Герман Александрович не приедете?
   Возьмите меня хоть в Сицилию-то!
   А? "Возьмите, дяденьки, я лёхкай!" -- как кричат мальчишки.
   До свидания

А. Пешков

   Приписка М. Ф. Андреевой:
   Очень кланяюсь Вам, Илларии Владимировне и Герману Александровичу. Так хотела бы повидаться!! Очень хотела бы.

М

  
   Датируется по сопоставлению с п. Амфитеатрова от 8 июня 1910 г.
  
   1 Горький обыгрывает название ст. А. А. Потебни "О доле и сродных с нею существах", оттиск которой с пометами Горького хранится в ЛБГ (Труды Московского археологического общества. М., 1865. Т. 2).
   В эти годы Горький проявлял большой интерес к народному творчеству, в частности к понятиям "судьба", "доля", "горе". См. рассказ Маркуши в "Жизни Матвея Кожемякина" (11, 299--307), заметку ["О судьбе"] (Арх. Г. Т. XII. С. 94--95), статью "О писателях-самоучках" (XXIV) и др.
   В "Жизни Матвея Кожемякина" использованы, в частности, материалы ст. П. Иванова "Народные рассказы о доле" (Сб. Харьковского историко-филологического общества. Харьков, 1892. Т. 4) и А. И. Сонни "Горе и доля в народной сказке" (оттиск из "Университетских известий". Киев. 1906). Обе работы хранятся в ЛБГ.
   2 Татарин Шакир -- персонаж повести "Жизнь Матвея Кожемякина".
   3 Алексей Николаевич Толстой (1882--1945). Мать писателя -- урожденная А. Л. Тургенева -- детская писательница А. Бостром.
   В 1907 г. А. Н. Толстой выпустил первый сборник стихов "Лирика". Однако обратил на себя внимание читателей своей прозой "Заволжье", "Неделя в Туреневе" и др. (1910). В рассказах и повестях этого времени он писал о жизни разоряющегося дворянства.
   4 В ЛБГ хранится большое количество книг о городах, среди них -- редкие книги по краеведению XVIII и XIX вв. Например: Забелин И. Е. Кунцево и древний Сетуньский стан: Историческое воспоминание. М.: изд. Солдатенкова, 1870 (с пометами Горького); книги об Угличе (1895). о г. Коврове (1886), о Ростове Великом (1886) и др.
   5 "Строельные книги" -- книги о постройке новых и восстановлении укреплений старых городов в XVI--XVII вв., в них даны сведения о населении городов, укреплениях, церквах, казенных зданиях, таможенных избах и др.
   В ЛБГ хранится "Строельная книга города Пензы" с предисловием В. Борисова (М.. 1898) (Описание).
   6 Пьеса "Чудаки".
  

119. Амфитеатров -- Горькому

[Кави, 14 июня 1910 г.]

   Это письмо я написал для одного одессита, но думаю опубликовать его1. Если у Вас сохранились отношения с финляндскою печатью, было бы хорошо послать им туда 2. Я не знаю кому адресовать. Буде найдете необходимым, пошлите.
   До свидания. Желаю всего хорошего.
   М[арии] Ф[едоровне] привет.

Ваш. А. А

  
   Датируется по приложенной к письму ст. Амфитеатрова, написанной 14 июня 1910 г.
  
   1 "Ответ на письмо" написан Амфитеатровым в связи с обсуждением на заседании III Государственной думы внесенного Столыпиным 17 марта 1910 г. законопроекта, представлявшего собой, по словам В. И. Ленина, "самый наглый поход самодержавия против свободы и самостоятельности Финляндии" (В. И. Ленин. Т. 19. С. 218).
   Революционные события 1905--1907 гг. в России и Финляндии вынудили Николая II утвердить 20 июня 1906 г. новую конституцию Финляндии --"одну из самых демократических конституций всего мира" (Там же. С. 219). Однако после подавления Свеаборгского восстания самодержавие повело борьбу с завоеванной независимостью Финляндии. Проект Столыпина означал "полное разрушение финляндской свободы", писал В. И. Ленин в ст. "Поход на Финляндию" (Там же. С. 218--219).
   Другая редакция машинописного текста ст. Амфитеатрова "Ответ на письмо (группы финляндских деятелей)" с незначительными изменениями в тексте и пометами автора хранится в ЦГАЛИ, ф. 34.
   2 С передовыми кругами Финляндии Горький был связан с 1905 г., в январе--феврале 1906 г. он жил в Финляндии. В 1907 г. в ответ на просьбу передовых представителей финской общественности Горький выступил со ст. "О Финляндии" -- в защиту финского народа от самодержавия. Статья была опубликована в Берлине и частично в России в газ. "Речь" (1907, No 305, 28 дек.).
   О Горьком и его связях с Финляндией см.: Туртайтен Арво. Максим Горький и финны//На рубеже. 1956. No 5, С. 174; Федоров В. Г. Максим Горький в Финляндии//Скандинавский сборник. М., 1963. Т. VI. С. 274--289; Горький. М. Письмо А. Галлену (XXIV, 20-23).
  

120. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Июнь, не ранее 16, 1910 г.]

   Рукопись немедля отправил в Стокгольм и тотчас же написал в Финляндию, чтобы ее получили. Посылать прямо в Гельсингфорс -- боюсь -- пропадет1.
   Написано -- хорошо, произведет впечатление. Вести оттуда -- суровые. Возможна -- драка. Не то что общее восстание, но ряд жестоких вспышек в разных местах. Люди, извещающие о возможности этой, -- скорбят, называя сие "нарушением национальной (?) дисциплины" и прочими не удобь понятными словами.
   "Возбуждения -- незаметно, напротив -- все с виду спокойно, и -- однако каждый день может разразиться нечто совершенно неожиданное, пожалуй -- страшное. Успокаиваем, следим и -- не знаем, что будет"2.
   Это из Або пишут.
   Я -- плохо понимаю, как можно успокаивать человека, коего схватили за горло и душат?
   "Не брыкайся, не дрыгай ногами, все равно задохнешься". Так?

А. П

  
   Датируется по предшествующему письму.
  
   1 Подразумевается ст. Амфитеатрова о Финляндии.
   2 Установить адресата цитируемого письма не удалось.
  

121. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. 21 июня 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   О татарине -- жду следующей части.
   Правда ли, что Вы сходитесь с эс-эрами? Извините Вы меня, но -- если правда -- охота же Вам из-под дождя да в воду! На кой Вам бес все эти партии? "Поэт, живи один!" Уж как на Окурове-то великолепно сказалось поэтическое одиночество это!
   Я с эс-эрами большой приятель и нахожу их полезнее всех других партий и написать для них рад, когда надо, и денег даю, когда есть, но в упряжку партийную идти... брр! Хрен редьки не слаще. Меньше фраз псевдонаучного талмудизма и споров о начальном яйце, но бюрократия и ревнивая узость та же, что и всюду.
   Читал "Две лестницы" Никифорова1. По-моему, он с талантом, и есть сильные страницы, хотя это не столь "Две лестницы" сколько двести двадцать две прелестницы. Хочу написать о нем стихи и прислать Вам в архив.
   Получили Вы град опечаток, именуемый "Тризнами" 2.
   На меня напал в "Н[овом] вр[емени]" Розанов3. "Я сама мужику брюхо выем!"
   Осенью я уповаю привезти Вам некоторый литературный дар, который Вам, наверное, доставит удовольствие.
   Читали вы в "Русском богатстве" статью Виппера "Сумерки людей"4. Вот прелесть! Злодей, он утащил мою идею "Зверя из бездны", но молодчина! Здорово и ловко сделал. Я ему даже письмо написал!..
   Не сердитесь, что написал насчет партии.
   О Вас распространяется столько слухов, что я этому и не придал бы значения, если бы не имел о том разговоров с людьми, близкими к ЦК.
   До свидания, дорогой. Сердечный привет М. Ф.
   Вам всего хорошего.

Ваш А. А.

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 У Амфитеатрова -- ошибка. Речь идет о писательнице Людмиле Александровне Никифоровой, которая переписывалась с Горьким, жила на Капри. Ее повести "Две лестницы", "Артель" печатались в XXX и XXXIII сб. "Знания" за 1910 г. В п. от 20 мая/2 июня 1910 г. Горький рекомендовал Никифоровой настойчиво продолжать литературную учебу, учиться типизировать действительность": "Искусство -- есть искусство типизировать, то есть отбирать наиболее общезначимое, наиболее человеческое..." (XXIX, 116).
   2 Кн. Амфитеатрова "Тризны". См.: А--Г, п. от 15 января 1910 г.
   3 Очевидно, ошибка Амфитеатрова. В "Новом времени" (1910, No 12261, 2/15 мая) была напечатана статья, содержавшая резкую критику романа "Девятидесятники", названного "газетной дешевкой", автор которого "потрафляет вкусам нового "потребителя"", и подписанная "Искатель жемчуга", под этим псевдонимом выступал в "Новом времени" П. П. Перцов. В ст. В. Розанова, публиковавшихся тогда же в "Новом времени", Амфитеатров не упоминался.
   4 Роберт Юрьевич Виппер (1859--1954) -- историк, академик. "Сумерки людей" -- публичная лекция, прочитанная в Москве 27 августа 1910 г. (Русское богатство. 1910. No 5).
  

122. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Июнь, не ранее 23, 1910 г.]

   Господине!
   Ай!
   Ай!
   Ай!
   Помилуйте!
   И поверьте, что в некотором отношении и центральные комитеты календарям подобны. Нет, я никуда от себя самого не ухожу и -- не уходил. Не уходил, да. Вы будете спорить и усмехаться, и указывать на признаки. Господь с вами, указывайте! Но -- я вам не поверю.
   "Съезду литераторов" не я посылал телеграмму1, а -- Бунин Иван и Мария Федоровна, я же о ту пору стоял в Монте-Карло пред казино, и меня весьма тошнило. "Съезд" прислал на Капри телеграмму сам, первый, и в телеграмме той наименовал меня изменником или же изгнанником, а может быть -- извергом. Разве можно понять телеграмму? Но отвечать на нее -- необходимо, так требуют благовоспитанность с культурностью, вежливость и прочее.
   Написал я, черт меня побери, пьесу и даже, м. б., две. Когда -- осенью? -- приедете вы, буду ее читать. А м. б.-- их. Потому что -- м. б., их три: одна в четырех, а две -- по одному акту2.
   Виппера еще не читал. Сегодня буду. Читал же Маннов двух, немцев, -- кровные братья они между собой3.
   В сущности -- современная литература преинтересна не только общим тоном смущения и отчаяния, но и как-то еще, особенно. Я, например, читаю и вижу пред собой -- людей, как их изобразил какой-нибудь манн, людей, как я их знаю, людей, как я их хочу видеть, и -- самое интересное! -- автора, который мечется, весь издерганный внутренне и внешне, в тщетных усилиях разместить своих героев так, чтобы видно было, до чего он умный, знающий, ловкий и сильный человек.
   Такие анунции, авторы эти -- беда!
   А Гаврила Благовещенский уже о Тарновской пишет, каков? 4
   "Кожемякин" -- подвигается. Насчет городов вы не ответили -- нет у вас?
   Жаль.
   Кланяюсь!

А. Пешков

   Если в издании с-р "Федор Дядин" 5 выйдет -- не заключайте отсюда, что я в боевую организацию вступил!
   Не пишите мне, Христа ради, на этой анафемской вашей бумаге! Ибо когда вскрываешь сизое ваше письмо, то оно разлезается в кусочки, отчего читать трудно и понять нельзя. Честное слово!
  
   Датируется по п. Амфитеатрова Горькому от 21 июня 1910 г.
  
   1 В Петербурге с 21 апреля / 4 мая по 29 апреля /12 мая 1910 г. проходил Второй всероссийский съезд писателей и журналистов. Большинство столичных газет и литературных организаций -- "Речь", "Русское богатство", Литературный фонд и др.-- "воздержались от участия в работе съезда". Отрицательно отнеслись к съезду Л. Н. Толстой, Андреев. Толстой писал Г. К. Градовскому, председателю кассы взаимопомощи Литературного фонда, что не мог бы принять участия в работе съезда, так как эта работа определяется "правительством", а "в наше время всякому уважающему себя человеку, а тем более писателю, нельзя вступать в какие-либо добровольные соглашения с тем сбродом заблудших и развращенных людей, называемых у нас правительством" (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. М., 1956. Т. 81/82. С. 211).
   Ленин в "Заметках публициста" назвал съезд писателей съездом "прихлебателей от литературы" (В. И. Ленин. Т. 19. С. 281).
   Андреева по этому поводу писала Амфитеатрову: "Относительно телеграммы он зря на меня кивает -- правда, что послала ее, в ответ на съездовское приветствие, я -- по совету И. А. Бунина. Но телеграмма была от них такая, что не ответить -- значило бы быть очень здорово грубым, и сам А. М. тоже, будь он сам здесь, ответил бы" (АГ).
   2 Горький закончил работу над пьесой "Чудаки" и завершал работу над второй пьесой -- "Дети" ("Встреча"), о содержании третьей пьесы он писал Л. А. Сулержицкому (XXIX, 118).
   3 Генрих Манн (1871--1950) и Томас Манн (1885--1955) -- немецкие писатели. В 1909 г. московским изд-вом "Современные проблемы" было начато издание Собраний сочинений Г. Манна в 8-ми томах и Т. Манна в 5-ти томах.
   В ЛБГ хранятся книги Г. Манна и Т. Манна с пометами Горького (Описание).
   4 Гаврила Благовещенский -- так в шутку Горький называл Габриеля Д'Аннунцио (1863--1938), итальянского писателя-декадента, впоследствии фашиста (после укрепления диктатуры фашистов Д'Аннунцио отошел от активного сотрудничества с ними). Annunzio -- по-итальянски благовещение.
   В 1910 г. итальянские газеты были заполнены материалами уголовного процесса М. Н. Тарновской, обвинявшейся в подстрекательстве к убийству с корыстной целью. В "Пестрых главах" Амфитеатров назвал это время "тарновским периодом" итальянской печати (Современник. 1911. No 1. С. 245). Очевидно, в числе других по поводу процесса Тарновской выступал и Д'Аннунцио.
   5 Рассказ Горького "Федор Дядин" впервые напечатан в 1909 г. в сб. "Непогасшие огни", кн. 1 (Екатеринослав), о чем сообщалось в газ. "Биржевые ведомости" 14/27 ноября 1909 г.
   Рассказ был написан Горьким в 1908 г. для литературно-художественного сборника Международного комитета помощи безработным рабочим России (комитет был создан в 1906 г., в Лозанне). См. прим. 6, к п. 8.
  

123. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Август, не ранее 6, 1910 г.]

   Опять мною прострелило мимо вас, дорогой Александр Валентинович, а, ей же богу, не я в этом повинен!1 Наша жизнь -- нам судьбой суждена и т. д.
   Здесь, на Капри, были Гусев, Куприна, Иорданский, Коцубинский 2, и -- наслушался я горестных рассказов о литераторах, литературных нравах, задачах. Это очень тяжко, очень тошно.
   Плохо с Куприным -- пьет все и близок болезни опасной, Арцыбашев -- тоже вдребезги болен, а Леонид окончательно погрязает в авантюризме, вот -- в общем -- сведения о трех наилучших людях современности, о столпах литературы нашей. Я очень удручен.
   Обратите внимание ваше на Алексея Н. Толстого, прочитайте его "Заволжье" и рассказы в "Аполлоне" -- стоит!3 Про него говорят, что он близок с Кузминым4 и прочими, но -- сам он мне кажется здоровым парнем.
   Сейчас меня ежедневно пишут семеро художников, в их числе -- Бродский, восходящим светилом именуемый. Действительно -- талантлив 5.
   Как вы живете? Когда в Специю и -- к нам? Герман Александрович говорил, что как только вещи ваши двинутся в Специю, вы -- на Капри. Отправляйте вещи скорее!
   Написал нечто вроде водевиля -- вышло плохо6.
   Ах, как иногда хорошо думаю я -- чего и вам желаю. И как скверно пишу -- не желаю этого никому, а вам -- тем более.
   Живет у меня Никифорова, написавшая "Две лестницы". Дама -- питерская.
   Если б вы приехали скоро -- застали бы здесь персидского революционера -- хорош!
   До свидания! И. В.-- поклон.
   Не сердитесь на меня, а?

А. Пешков

   Нет ли у вас "акафистов" ваших7?? У меня украли их, а надо! Возвращу!
   (Последнему слову -- не верьте.)
  
   Датируется по записи в Дн. Пятницкого о встречах с Иорданским.
  
   1 30 июля Горький возвратился на Капри из Аляссио, где находились Е. П. Пешкова и Максим. Аляссио расположено недалеко от Кави ди Лаванья.
   2 Летом 1910 г. на Капри побывало много русских писателей, художников и др. М. К. Куприна-Иорданская и Н. И. Иорданский, издатели и редакторы журн. "Современный мир", жили на Капри с 22 июля по 6 августа; М. М. Коцюбинский -- с 15 июня по 4 августа; Л. А. Никифорова -- с 23 июля по 17 августа; С. И. Гусев-Оренбургский приезжал 23 июля. Очевидно, о состоянии Куприна, Арцыбашева и Андреева рассказывали Горькому Иорданские.
   3 Повесть А. Н. Толстого "Заволжье" ("Мишука Налымов") печаталась в альманахе "Шиповник" (СПб., 1910, кн. 12), в журн. "Аполлон" (1910, No 4 и 8) были опубликованы рассказы "Неделя в Туреневе" ("Петушок") и "Аггей Коровин".
   4 Михаил Алексеевич Кузмин (1875--1936) -- поэт, драматург и переводчик. Сотрудничал в журн. "Весы", "Аполлон", "Золотое руно" и др. В начале литературного пути примыкал к символистам, позднее -- к акмеистам. После революции много занимался театральной критикой и художественными переводами -- Апулея, Боккаччо, Шекспира.
   В "Заметках о русской беллетристике" М. Кузмин писал: "Гр. А. Толстой дал широкую бытоописательную повесть "Заволжье", где несколько сгущенными красками изображены поколения отживающего, одичавшего дворянства". И далее: "Во всяком случае, эта повесть -- произведение наиболее значительное в сборнике, и можно только поздравить "Шиповник" за такое "обновление вещества", как привлечение гр. Толстого к участию в альманахе" (Аполлон. 1910. No 8. С. 55--59).
   5 Возвращаясь из Неаполя на Капри, Горький познакомился с группой русских художников -- И. И. Бродским, Н. П. Шлеиным, Я. М. Павловым, С. М. Прохоровым, И. Я. Дмитриевым и др. Художники навестили Горького, беседовали с ним об искусстве. Горький позировал художникам, и они написали несколько портретов, два из них (И. Бродского и Н. Шлеина) в настоящее время находятся в экспозиции музея А. М. Горького в Москве.
   И. И. Бродский вспоминал: "...мы приступили к работе над его портретом. Он позировал нам в белом костюме, сидя в плетеном кресле, положив ногу на ногу. Ежедневно окруженный мольбертами, он терпеливо просиживал по два-три часа, и так в течение двух недель подряд..." (Бродский И. И. Мой творческий путь. Л., 1965. С. 41--47).
   6 В это время Горьким была написана одноактная комедия "Дети" ("Встреча").
   7 Вероятно, Горький просит кн. Амфитеатрова "Акафист Сергею Каменностровскому" и "Стихири" (Париж. изд. редакции журн. "Красное знамя", 1906). В заметке "От автора" Амфитеатров писал о гонениях на газ. "Русь", где они впервые были напечатаны, и далее объяснял: "Если я публикую их теперь отдельным изданием, то лишь потому, что меня постоянно запрашивают об "Акафисте" и "Стихирях"" (с. 3).
   Акафист -- церковная хвалебная песнь и молитвы спасителю, богоматери и святым угодникам, исполняемые стоя. Амфитеатров использовал форму акафиста для сатиры:
  
   Радуйся, обещаний невыполнение!
   Радуйся, в частном слове произведение!
   Радуйся, публике очков втирание!
   Радуйся, к нуждам народным невнимание!..
  

124. Амфитеатров -- Горькому

  

[Кави ди Лаванья. 20 августа 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Живущая здесь вдова бедного Штифгнара перевела "Взятие Бастилии" Роллана -- штуку эффектную и до сих пор еще не появлявшуюся на русском языке. Не возьмете ли в "Знание"? Не поленитесь ответить. Я когда-то редактировал вторую часть трилогии "Дантона"1. Из всех драматических произведений на темы Французской революции эта казалась мне наиболее похожей на литературу и настоящий театр.
   Читали Вы Вл. Жаботинского "Чужбину"?2 Если нет, я Вам пришлю. Эта вещь меня страшно потрясла и заставила вновь пережить прилив острой жалости к еврейству русскому. Таких отчаяний самоотречения, кажется еще ни одна раса не выделяла. Страшная книга. И так как слышен несомненный талант, то читать ее жутко.
   Я сегодня кончил и отослал 1-й том "Зверя из бездны", т. е. редактировал его к печати. 1-й том -- листов 25, а то и все тридцать3.
   До свидания, всего Вам хорошего. Переезд в Специю предвидится 15 сентября. Привет Марии Федоровне и всем святым дома Цезарева, как писывал апостол Павел4.

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 "Взятие Бастилии" -- пьеса Р. Роллана из цикла исторических драм о Великой французской революции, который не был полностью осуществлен. Из задуманных 12 пьес Роллан написал только восемь. Пьеса "Дантон" (1899) на русском языке издана в 1920 г., "Взятие Бастилии" (1901) на русском языке -- в 1906 г., в переводе Е. М. Александровой.
   В изд-ве "Знание" пьесы Р. Роллана о Французской революции не выходили.
   2 Владимир Евгеньевич Жаботинский (1880--1940) -- писатель, журналист, переводчик, впоследствии один из руководителей сионистского движения.
   3 Роман Амфитеатрова "Зверь из бездны" был впервые частично опубликован в журн. "Современник" в 1911--1912 гг. Новая редакция романа готовилась автором для Собрания сочинений в изд-ве "Просвещение".
   4 В христианской мифологии Павел -- один из апостолов, сыгравший в оформлении и распространении христианского вероучения значительную роль. Церковь приписывает ему 14 посланий, включенных в Новый завет.
  

 []

125. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Август, не ранее 22, 1910 г.]

   Спешу известить вас, Александр Валентинович, что трилогия Роллана и его книга о народном театре -- переведены и осенью этой выйдут в "Знании"1. Сообщите об этом вашей переводчице, дабы она торопилась продать свою рукопись до выхода знаниевской книги, в случае нужды я постараюсь задержать издание.
   Жаботинского -- не читал. Я не поклонник его озлобленного, истерического таланта, хотя, разумеется, понимаю причины озлобления и считаю Жаб[отинского] весьма талантливым. Милость будет -- пришлите его книжку, возвращу.
   Нет ли "Притч" ваших? 2
   Вы Нерона расписываете, а я всё уездных Калигул вычерчиваю3.
   "Кожемякин" -- двигается. Напишу "Дело Бубновых"4 -- это интересное дело, не знаю, слажу ли!
   Ныне изображают мя красками на полотне четверо художников, а один, изобразив, уехал.
   На всех выставках будущего сезона явятся портреты М. Горького -- купите штучки три!
   А мне -- куртаж!
   Жарко, холерно, утомительно.
   Кланяюсь

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова Горькому от 20 августа 1910 г. (АГ).
  
   1 В ноябре 1910 г. в изд-ве "Знание" вышла кн. Р. Роллана "Народный театр" (статьи и рецензии 1900--1903 гг., в пер. И. Гольденберга). В журн. "Современник" (1911, No 2) была напечатана положительная рецензия на книгу. Трилогия Роллана в "Знании" не издавалась.
   2 Вероятно, Горький имеет в виду кн. Амфитеатрова "Притчи скептика. (Свое и чужое)" (СПб., тип. т-ва "Труд", 1908).
   3 Нерон Клавдий Цезарь (37--68) -- римский император, отличался большой жестокостью. В историческом сочинении "Зверь из бездны" Амфитеатров писал об эпохе императора Нерона.
   Калигула Гай Цезарь Август Германик (12--41) -- римский император, за время своего короткого царствования (37--41) прославился стремлением к неограниченной власти и жестокостью, был убит.
   4 "Дело Бубновых" -- неосуществленный замысел Горького.
  

126. Амфитеатров -- Горькому

[Кави. 13 сентября 1910 г.]

  
   В недоумении сердитом
   Прочла кавийская земля,
   Что Горький с дружеским визитом
   Был во дворце у короля1.
   Кавийцы дни свои проводят
   Куда мрачнее, чем Максим:
   Ни в гости к королям не ходят,
   Ни короли не ходят к ним.
   Переругались все, как черти,
   Текут потоки ерунды,
   И, что противно пуще смерти,
   Пошли третейские суды.
   В грустях от судопроизводства,
   Мы в дом, как в нору, залегли,
   Но, чтоб осталось с Вами сходство,
   Играем тоже в "короли".
  
   Надеюсь, что этого милого занятия достанет до четверга 15/IX, когда мы перебираемся на новые квартиры, и Специя примет нас, как еще живых людей, а не в качестве удавленников от муки. Посылаю Вам наш специальный адрес:
   Spezia. Fezzano. Villa Buriassi.
   Всего хорошего! Сердечный привет М. Ф. До свидания!

Ваш Ал. Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Подразумевается широко распространившееся в зарубежной и русской прессе сообщение о встрече Горького с итальянским королем Виктором-Эммануилом III на Капри.
   В п. к Короленко Горький писал, что его беседа с итальянским королем -- "апокриф" (XXIX, 128).
  

 []

127. Амфитеатров -- Горькому

  

[Феццано. 21 сентября 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Мы перебрались, и у нас очень хорошо: красиво, комфортно и уединенно. Приезжали бы поскорее! Здесь можно отдохнуть хорошо.
   Жаботинский отказался от идеи публиковать свою пьесу1 -- кажется, под влиянием моего письма, в котором я ему указывал, что ему придется пьесу эту защищать и от с. д., и от глупой части интеллигентного еврейства, а вряд ли он найдет орган печати, достаточно смелый, чтобы открыть свои страницы под защиту от двух таких сил. А "Новое время", которое далеко не дурак, искусственно влюбится в "Чужбину", использует ее для травли "жида" и потопит Жаботинского своими симпатиями. Ведь надо же сознать ясно: бытовые обличения "Контрабандистов"2, даже пьесы Юшкевича и Ш. Аша, -- детский лепет сравнительно с этим плачем Иеремии.
   Отослал я 2-й том "Девятидесятников" и с приятностью убедился, что роман еще и не начинался, а потому предстоит его еще тома два! Ну и писатель!
   В кабинете у меня такой хаос, что смотреть жутко. Недели на две разборки хватит.
   Если Вас интересует теперь XVIII век, то имейте в виду, на случай приезда, что "Р[усская] старина"3 и "Р[усский] архив"4 имеются у меня с основания до 1907 года полностью и с приложениями. Сейчас они во Флоренции, а в конце недели будут уже здесь. К 15 февраля 1913 года я намерен выпустить "Историю династии Лже-Романовых" 5 и собираю исподволь материал. Все "заделались" историками, Плеханов пишет историю общественной мысли в русском XIX веке6. Брал у меня кое-какие материалы. Рубакин -- историю литературы новейшей7 и т. д.
   У нас страшные грозы.
   Жаль, не знаю, куда задевались открытки, а то бы послал бы Вам вид нашего обиталища. Он -- вроде Вашего, но интимнее, потому что залив много меньше, и живее, потому что порт кипит движением, видишь близко сверху вниз большой город, арсенал 6000 рабочих и пр. Отсутствие Везувия восполняется белыми карарскими горами. До свидания. Всего Вам хорошего. Пишите и приезжайте. Г[ерман] А[лександрович] еще в Bogliasco, лечится у dr. Залманова,8 а главное, судит и рядит переругавшихся русских.

Ваш А. А.

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Пьеса Жаботинского появилась в печати (Чужбина. Комедия в 5 д., СПб. изд. Ц. Крайз, 1910).
   2 "Контрабандисты" -- спектакль Суворинского театра по пьесе В. Крылова и-С. К. Литвин-Эфрон "Сыны Израиля". См. также: Г--Ляц, п. 23.
   3 "Русская старина" -- ежемесячный исторический журнал, выходил в Петербурге с 1870 по 1918 г.; до 1892 г. журнал редактировал Михаил Иванович Семевский (1837--1892) -- историк, публицист, автор работ, характеризующих жизнь и быт придворных.
   В "Русской старине" печатались неопубликованные тексты Пушкина, Лермонтова, Рылеева и др., материалы русского фольклора, материалы к биографиям. Редакция "Русской старины" при Семевском вела большую работу по сбору ценных источников -- о восстании декабристов, о М. А. Бестужеве, художнике И. К. Айвазовском, Т. П. Пассек и др.
   4 "Русский архив" -- ежемесячный исторический журнал, издавался в Москве с 1863 по 1917 г. Основателем и редактором-издателем журнала был Петр Иванович Бартенев (1829--1912) -- историк, археограф, библиограф. В "Русском архиве" было опубликовано большое количество исторических и литературных документов XVIII--XIX вв. -- о Пушкине, Жуковском, Гоголе, материалы об истории освободительного движения в России -- преимущественно о декабристах.
   В повести "Жизнь Матвея Кожемякина" Горький использовал литературные материалы XVIII--XIX вв.: "Записки Фридриха Великого о России в первой половине XVIII в." (Русский архив. 1877. Кн. 1. С. 8 --см.: 11, 431); И. С. Аксаков "Краткая записка о странниках, или бегунах" (Там же, 1866. Стлб. 637 -- 11, 400).
   5 См.: А--Г, п. от 12 декабря 1911 г., прим. 4.
   6 Очевидно, Амфитеатров имеет в виду работу Плеханова "История русской общественной мысли", которую в апреле 1909 г. предложило написать Плеханову изд-во "Мир". Книга вышла в 1914 г.
   Материалы к "Истории русской общественной мысли" и "Общий план" работы впервые опубликованы в кн.: Философско-литературное наследие Плеханова. М., 1974. Т. 3.
   7 Николай Александрович Рубакин (1862--1946) -- русский писатель и библиограф, автор работ по библиографии, истории книжного дела в России. В 1907 г. эмигрировал в Швейцарию, где жил до конца жизни. Ленин, Плеханов, Кропоткин и другие крупные общественные деятели и писатели пользовались книгами его библиотеки (в настоящее время она хранится в Гос. биб-ке СССР им. В. И. Ленина).
   Основная работа Рубакина -- "Среди книг" (М., 1911--1915, т. 1--3). Рецензируя второй том книги Н. А. Рубакина в 1914 г., Ленин писал: "Автором и его многочисленными сотрудниками, названными в предисловии, затрачен громадный труд и начато чрезвычайно ценное предприятие, которому от души надо пожелать расти и развиваться вширь и вглубь. Особенно ценно, между прочим, то, что автор не исключает ни зарубежных, ни подвергшихся преследованиям изданий. Ни одной солидной библиотеке без сочинения г-на Рубакина нельзя будет обойтись.
   Недостаток сочинения -- эклектизм автора и недостаточно широкое (вернее, едва только начавшее применяться) обращение к специалистам за сотрудничеством по определенным вопросам" (В. И. Ленин. Т. 25. С. 111--114).
   8 Абрам Соломонович Залманов (1866--1964) -- доктор медицины, автор кн. "Тайна и мудрость тела", "Чудо жизни". Учился в Москве на медицинском факультете. За участие в организации Всероссийской студенческой забастовки в 1899 г. был арестован и сослан. Затем уехал в Германию, где завершил свое образование. В Италии, в местечке Нерви, недалеко от Генуи, стал директором санатория для политэмигрантов. У него лечились Роза Люксембург, Клара Цеткин, Плеханов, бывали Горький, Ленин.
   В начале первой империалистической войны вернулся в Россию. После Октябрьской революции работал в Наркомздраве. С октября 1918 г. лечил Ленина, Крупскую и сестер Ленина М. И. и А. И. Ульяновых, бывал в семье Ленина. В 1921 г. уехал за границу.
   Залманов был женат на племяннице Лопатина.
  

128. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Сентябрь, не ранее 23, 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Не попросите ли вы Жаботинского -- от моего имени -- прислать мне "Чужбину"?1 Я понял из вашего письма, что в продажу книга эта не поступит, а иметь ее -- необходимо! Хорошая книга! Наши эдак редко пишут и совсем не умеют писать так теперь, когда надо бы!
   Мне, знаете, жаль, что не выйдет "Чужбина" в публику, жаль! Конечно, вы -- правы, "Н[овое] в[ремя]" -- оближет ее своим гнусным языком, и многие другие сукины сыны ликовать будут, но -- есть же где-нибудь на Руси здоровые, честные люди? Это книга -- для них.
   Вы посмотрите-ка, что пишет Вася Богучарский и как истолковывает его Вас. Розанов!2 Что, вообще, пишется Н. Минским, Гершензонами3 и прочими -- книга честного человека не может быть неуместной среди этого гнусного шепота могильщиков, которые поносят мертвых, но -- боятся их.
   Начало истории Т[арновской] мне было известно, и конец ее не удивил меня. Всё может быть, всё!
   Колосова -- не жалко. Колпинский -- несимпатичен мне 4.
   Продолжаю прихварывать, это очень противно с непривычки.
   Насчет Романовых: вы знаете, что еще Де ля Шетарди считал эту фамилию прекратившейся? Сие обозначено в его депешах, 113-ая страница 5.
   Книг-во "Сфинкс" объявляет об издании Ферреро в 5-и томах,-- это ваш перевод? 6
   Будьте здоровы!
   Не сомневаюсь, что по скорости попаду к вам, а когда -- не знаю еще.
   Поклон

А. Пешков

  
   Датируется по предыдущему п. Амфитеатрова.
  
   1 По-видимому, Амфитеатров написал Жаботинскому о просьбе Горького, и тот прислал ему свою пьесу с дарственной надписью: "Алексею Максимовичу Пешкову с глубоким уважением Вл. Жаботинский. Одесса. 4/17.XI. 910". Книга хранится в ЛБГ (Описание).
   2 В. Розанов в ст. "Тьма" (Новое время. 1910. No 12384. 4/17 окт.), критикуя ст. В. Я. Богучарского "Из истории политической борьбы в 80-е гг." (Русская мысль. 1910. No IV, V, VIII, IX), одновременно яростно нападал и на Чернышевского, и на Добролюбова и обвинял революцию и революционеров в "дикости и самой грубой азиатской элементарности".
   3 Горький имеет в виду ст. М. О. Гершензона "Творческое самосознание" в сб. "Вехи" (М., 1909).
   4 Дмитрий Дмитриевич Колпинский (1884--1912) -- журналист, знакомый Горького по Нижнему Новгороду. В 1912 г. во Флоренции застрелился (см. п. Горького Е. П. Пешковой -- Арх. Г. Т. IX. С. 139).
   5 Маркиз де ла Шетарди, посол Франции в Петербурге, в п. от 25/14 октября 1740 г. писал: "... еще страннее, что царица, обольщенная мыслию возродить прекратившуюся фамилию Романовых в лице принца Ивана и не будучи в состоянии достигнуть иначе, как при посредстве принцессы Анны -- внуке по матери Царя Ивана..." (Маркиз де ла Шетарди в России 1740--1742 гг. СПб., 1862. С. 113).
   Согласно императорскому манифесту от 5 октября 1741 г., дети, рожденные от брака принцессы Анны с принцем Брауншвейгским, имели право наследовать русский престол.
   6 Изд-во "Сфинкс" (1907--1914) издавало книги по истории, философии, естествознанию, экономике -- в основном иностранных авторов.
   В 1908 г. Амфитеатров организовал группу переводчиков труда Г. Ферерро "Величие и падение Рима". Однако перевод оказался плохим, писал позже Амфитеатров, "редакция потребовалась долгая и большая, а тем временем и я во многом у Ферреро разочаровался" (Амфитеатров. Т. 5. С. XXVIII).
   Работа Ферреро "Величие и падение Рима" в переводе и с предисловием А. А. Захарова в пяти томах издана в Москве М. и С. Сабашниковыми, в 1915--1923 гг. Хранится в ЛБГ с пометами Горького (Описание).
  

129. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Конец сентября 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович!
   Книга Жаботинского -- хорошая книга, самая талантливая вещь из всей антиреволюционной литературы. Много в ней верного, еще больше такого, с чем я никогда не соглашусь, а спорить не стану из чувства глубокого уважения к автору -- душе пламенной и полной гневной скорби1.
   Талантливый он человек и -- превосходный еврей, да пребудет же таковым во все дни своя!
   Читал -- смеялся горько и почти ревел от ярости, от нестерпимой жалости к Моте, Макару и другим, слишком хорошо знакомым мне людям. Сколько их, разбитых, проходит предо мною, и немалое число удаляются туда, "иде же несть печалей". Умирают они -- виновато улыбаясь. Мученики -- виновато улыбаясь!
   Молчание. Тяжело говорить.
   А у меня -- неврастения начинается. Достиг! Доктор рекомендует настойчиво -- не писать, не читать, не ругаться и вообще ничего не делать. Я второй день и не делаю ничего, но -- реагирую, а это хуже всех утомляет. Ибо реагировать приходится на такие штуки: писатель Арцыбашев побросал в воду морскую столы, стулья, фонари и еще какие-то предметы -- вероятно, у него тоже нейрастения. А "Новое время" -- по этому поводу написала нечто анафемски гнусное2.
   Другой писатель привлекается к суду за кражу со взломом, совершенную в пьяном виде. Потерпевшего, сидельца винной лавки, уговаривают: оставь, дядя! А он: нет, не оставлю! Г[осподина] писателя все уважают, поэтому я не могу оставить! "Поэтому" -- обратите внимание! Тут есть смысл, а?
   Чёрт дернул Андреева затеять какую-то киевскую двойную бехгалтерию -- черная пресса грегочет в дикой радости: "вот они, вожди ваши!"3 Текут ручьи бурной грязи и все глубже вырывают овражище между "интеллигенцией и народом". Душа моя болит насквозь. Хоть бы извне откуда свежим дунуло на Русь эту несчастную! А и вне -- нехорошо! Прочитайте-ка Фаррера "Цвет цивилизации"4 -- ужасно! А книжка имеет дьявольский успех.
   Ну, довольно, наныл! Не моя это специальность, но -- терпенья нет! К тому же -- нейрастения.
   Вот как приеду к вам, украду итальянский броненосец и уеду на оном в разные безбрежные океаны. А пока -- до свидания!
   С новосельем! Хорошо ли?
   Ну как же надоели мне с этим королем? Телеграммы присылали, приходили люди с аппаратами; большеносые эдакие брюнеты, серьезные, останавливали на улицах, любезно улыбаясь, а я им вместо -- здравствуйте! -- говорил свирепо -- Non e vero! {Неправда! (ит.)} -- и сломя голову бежал прочь.
   Получил рукопись статьи "Горький и Ракониджи"5 -- с просьбой сказать -- что я думаю о ней? Чёрт вас возьми -- думаю я.
   Есть в этом глупейшем шуме нечто очень противное и удручающее меня весьма. Такие пустяки, в такое сложное время и -- возбуждают интерес,-- не понимаю, кто же вмещает сие?
   Написал пьесу о матери6. Залез в историю, читаю XVIII век в России -- Шетардиев, Сегюров7 и прочих иностранцев мемуары. Тяжело!
   Желаю всего доброго вам, дорогой!
   Будьте здоровы! Книгу вышлю завтра8.
   Поклон Илларии Владимировне.

А. Пешков

   Датируется по содержанию.
  
   1 Е. П. Пешковой Горький писал о "Чужбине": "Жаботинский написал превосходную книгу "Чужбина" -- жаль, не хочет ее издавать. Книга стонов и рыдании честного человека о горе народа своего" (Арх. Г. Т. IX. С. 101).
   2 Факты аморального поведения некоторых писателей, широко освещавшиеся в газетах, вызывали постоянную тревогу Горького. Об этом он писал Е. П. Пешковой в октябре 1910 г.: "Из России доходят всё печальные вести, поскольку речь идет о литераторах и литературе. Куприн допился до галлюцинаций. Леонид страдает манией величия в злейшей форме. Его -- нестерпимо жалко. Временами он я сам понимает драматизм своего положения. Относятся к нему -- насмешливо и грубо: недавно одна дама назвала его в лицо "хамом". Вообще, как видно, литератор совершенно утратил старое обаяние и свой престиж в обществе" (Арх. Г. Т. IX. С. 102).
   3 Горький имеет в виду "историю" постановки пьесы Андреева "Gaudeamus" одновременно в двух драматических театрах Киева. Об этом инциденте сообщалось в ряде газет, в том числе в "Киевской мысли" (1910, No 226, 23 авг.), "Киевском театральном курьере" (1910 No 656, 12 авг.) и др. Андреев выступил в журн. "Театр и искусство" (1910, No 37, 12 сент.) с открытым письмом "Мое объяснение". Изложив "историю" постановки своей пьесы двумя театрами, Андреев писал: "...не видя иного выхода из очень затруднительного положения, я предложил ставить пьесу обоим театрам, уменьшив обычные авторские с 5% до 2% для каждого театра. В случае отказа я решил совсем не ставить пьесу в Киеве. По счастью, оба театра согласились".
   Премьера пьесы в театре Соловцова состоялась 31 августа 1910 г., а в театре Бергонье -- 3 сентября.
   4 Клод Фаррер (Фредерик Шарль Эдуард Баргон) (1876--1957) -- французский писатель. Роман "Цвет цивилизации" вышел во Франции, в 1905 г., получил Гонкуровскую премию. На русском языке издан в 1909 г.
   5 О какой рукописи идет речь, установить не удалось.
   Ракониджи -- местность под Турином, где состоялась встреча Николая II с итальянским королем Виктором-Эммануилом III в октябре 1909 г.
   6 "Васса Железнова".
   7 Кн. "Маркиза де ла Шетарди в России 1740--1742 годов" (СПб., 1862) и "Записки графа Сегюра о пребывании его в России в царствование Екатерины II. 1785-1789" (СПб., 1865) с пометами писателя хранятся в ЛБГ (Описание).
   В повести "Жизнь Матвея Кожемякина" Горький привел цитаты из кн. де ла Шетарди и графа Сегюра в рассказе Марка о том, что чужеземцы писали о русском народе (11, 431).
   В 1935 г. Горький в п. Я. Б. Гамарнику рекомендовал мемуары Шетарди в качестве материала для хрестоматии по истории России. См.: Арх Г. Т. X. Кн. 1. С. 387.
   8 Вероятно, речь идет о пьесе Жаботинского "Чужбина".

130. Амфитеатров -- Горькому

  

[Феццано. 4 октября 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Вот какое дело и какая большая просьба.
   С 1-го января 1911 года будет в городе С.-Петербурге выходить ежемесячный литературно-политический журнал "Современник"1 с сатирическим отделом в нем "Сверчок": как видите, претензия на пушкинские традиции2. Журнал этот будет морально мой и руководиться будет мною. Официальным редактором его явится П. Ф. Боцяновский3, а официальными издателями В. А. Тихонов (драматург) и М. М. Коялович4, ведший политический отдел "Руси". Стоить будет 12 р. в год. При 5000 подписке покрывает расходы. Будет паевой для всех сотрудников, число коих предполагается ограниченным. Гонорарная расплата предполагается в таком виде. Журнал принимает на себя обязательство гонорара в том размере, как автор ценится или желает цениться на журнальном и книжном рынке. В этот счет он в текущем году, т. е. 1911, по напечатании уплачивает автору 50--75--100 р. с листа. По истечении года доплачивает остальную часть, поскольку то позволяет наличность кассы, а ежели последняя не покроет расхода, то недоплата остается на издании висящим долгом 1912 года -- к уплате в первую очередь.
   Зная меня, Вы знаете, какой вид придать я могу журналу. Общеходовых, затрепанных, модернистских и т. п. имен не будет, ни одного. За "модою" гнаться -- ни в коем случае. Словом, ни Потапенки5 в прошлом, ни Потемкина6, ни даже Макса Волошина7 в настоящем. Журнал будет ровный, твердый, социалистический, ясный, внепартийный. Словом, буду вести, поскольку смогу, политически -- "Красное знамя" без антицаризма открытого, литературно -- утверждение хороших русских традиций реализма в художественном и словесном творчестве. В общественном отделе буду сам много работать, уповаю на Гер[манна] Ал[ександровича]. Еврейство поручу Жаботинскому и открою его отдел для полемики. Словом, это -- наспех пишу, а ежели быть делу, устроим подробную запись и сговоримся.
   Очень бы, нутром хотелось, дорогой А. М., привлечь Вас к сочувствию и участию в этом деле. Слышу я и чувствую, что из него может и должно вырасти большое и хорошее дело. В академики ни Вы, ни я не годимся, и свою академию, при известной выдержке и энергии, мало-помалу -- слово даю Вам -- сочиним и к дирижерскому пульту станем. Пора взрослым людям по-взрослому заговорить. Десятилетие ученических тетрадок, выдаваемых за литературу, всем опротивело -- если публика, с отчаяния, за Вербицкую8 схватилась, значит, выросла в ней потребность, чтобы с нею по-человечески разговаривали. Вот и дадим ей человеческий разговор серьезной мысли и здравого смысла. Помогите, дорогой! Примкните к начинающему делу хоть маленькими вещами.
   Отвечайте поскорее, а еще лучше -- приехали бы Вы поскорее. Словами намного быстрее и толковее все объяснить и переговорить. Жду Вас крепко и любовно. Мария Федоровна! Да будет Вам обоим сидеть на выспе Вашей (по-польски острове)! Посмотрите хоть цвет других гор и моря! До свидания. Всего Вам хорошего.

Ваш Амфитеатров

   Датируется по почт. шт.
  
   1 Кн. 1 ежемесячного журнала литературы, политики, науки, истории, искусства и общественной жизни "Современник" вышла в Петербурге в конце января 1911 г. См. дальнейшую переписку.
   2 "Сверчок" -- шутливое прозвище Пушкина в литературном кружке "Арзамас", члены которого получали прозвища, взятые из баллад Жуковского.
   3 Владимир Феофилович Боцяновский (1869--1943) -- критик, автор первой кн. о Горьком -- "Максим Горький. Критико-биографический очерк" (СПб., 1901). Письма Горького В. Ф. Боцяновскому см.: XXVIII, .129--130, 139--140. Боцяновский был редактором только первого номера журнала.
   4 Михаил Михайлович Коялович (1859--1916) -- сотрудник социально-политического отдела журнала, член редколлегии.
   5 Игнатий Николаевич Потапенко (1856--1929) -- писатель, начал печататься в 1881 г. Широкую известность получила повесть "На действительной службе" (1891). Помимо повестей и рассказов, писал очерки, рецензии, пьесы.
   6 Петр Петрович Потемкин (1886--1926) -- поэт, драматург, театральный критик. Сотрудничал в журн. "Сатирикон", "Новый сатирикон", "Солнце России", "Аргус", "Синий журнал". В последние годы занимался переводами, писал стихи для детей.
   7 Максимилиан Александрович Волошин (1877--1932) -- поэт, критик, художник, примыкал к символистам, позднее печатался в журнале акмеистов "Аполлон".
   8 Анастасия Алексеевна Вербицкая (1861--1928) -- известная романистка. Амфитеатров имеет в виду нашумевший роман "Ключи счастья" (Современный роман. М.: изд. автора, 1909. Кн. 1 и 2). В ЛБГ хранятся "Ключи счастья" и другие кн. Вербицкой с дарственными надписями Горькому (Описание).

 []

131. Горький -- Амфитеатрову

  

[Флоренция. 6 октября 1910 г.]

   Едем!
   А когда доедем -- не знаю. Ибо по дороге к вам заглянем в Пизу, Сиену, Лукку и еще куда-то1. Но -- будьте благонадежны и пеките пирог. О дне, когда его печь,-- сообщим срочной депешей по кабелю.

Мы.

   На лицевой стороне открытки шуточная приписка Горького:
   В этой комнате, за этим столом написано это письмо.
   Знай наших!
   Наружный вид внутренностей отеля Гельвеция во Флоренции.
  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 1 октября 1910 г. Горький с З. А. Пешковым отправились в путешествие по северной Италии. Они посетили Флоренцию, Пизу, Лукку, затем Горький был несколько дней в Специи, куда, как писал он Е. П. Пешковой, его призвала необходимость "видеть Амфитеатрова и еще кое-кого" (Арх. Г. Т. IX. С. 97). Из Специи Горький выехал в Сиену и 22 октября 1910 г. вернулся на Капри (Дн. Пятницкого).
   О необходимости этой поездки Горького М. Ф. Андреева писала Амфитеатрову 2 октября 1910 г.: "...Нервы А. М. в ужасном состоянии, он почти не спит, ест еще меньше обычного, бледен. Прошлогодняя школа -- нравственный разрыв с Луначарским, Богдановым, которых он и по сейчас очень высоко ставит как талантливых людей, а Богданова считает выдающимся ученым, усиленная работа при условии, что чуть не каждую написанную страницу у него из рук рвет К. П.. тогда как самому А. М. хотелось бы задержать ее, поработать еще, дать полежать написанной вещи, и многое еще другое, ежедневное, мелкое, но волнующее и неприятное... А главное и прежде всего -- общее положение дел в России, падения и крушения, общее положение литературы русской и г.г. литераторы -- всё это доконало даже и его крепкую натуру... И доктора очень значительно заявили мне о необходимости немедленного отдыха, полной смены обстановки..." (М. Ф. Андреева. С. 185--187).

132. Горький -- Амфитеатрову

  

[Пиза. 9 октября 1910 г.]

   Мы уже в Пизе.
   Лазили на башню1, смотрели Гоццоли2, завтра -- Лукку, а оттуда -- к вам. Ноги устают.

А. Пешков

   Датируется по почт. шт.
  
   1 Горький приехал в Пизу 9 октября 1910 г., откуда 10 октября выехал в Лукку.
   2 Беноццо Гоццоли (Gozzoli, 1420--1498) -- флорентийский живописец. Горький имеет в виду 22 стенных фрески в Кампо Санто в Пизе, где художник изобразил события Ветхого завета от Ноя до Моисея.
  

133. Горький и др. -- Амфитеатрову, Г. А. Лопатину

[Капри. 1 ноября 1910 г.]

   Грустим, нет Вас, привет Александру, Илларии со чадами и большому Герману.

Лидия, Зиновий, Алексей, Мария1

  
   Подлинник хранится в ЦГАЛИ (ф. 34), в АГ-- фотокопия.
   Датируется по помете на телеграфном бланке.
   Текст написан латинскими буквами.
  
   1 Кроме Горького и М. Ф. Андреевой, телеграмму подписали З. А. Пешков и его жена -- Лидия Петровна Пешкова (урожд. Бураго) (1889--1956).

134. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Ноябрь, не позднее 5, 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Посылаю книжку Алексея Толстого. Прочитав -- возвратите, прошу1.
   Посылаю камею для Ил. Вл. Человек с немецким лицом, одет в средневековый костюм, греческая надпись на камее гласит: "Изакеия". Это, может быть, Изаак, композитор-немец, живший при дворе Лаврентия Медичи и написавший музыку на текст драмы Великолепного "San Jiovanni e Paolo". Сие, конечно, догадка2.
   Деревья на днях будут высланы из Неаполя.
   Великое вам спасибо за "Рус[ский] арх[ив]" -- очень интересные томики и весьма мне на пользу. Ах, милостивец! Верьте: не токмо подарок дорог, но того паче -- любовь ваша человечья!
   О рассказе для "Совр." думаю. Не могу остановиться на теме. Напишу скоро.
   А не следует ли вам прочитать тихоновский роман до печати? 3
   Скоропалительные наши молодожены находятся в состоянии непрерывного и немого удивления друг пред другом -- кроме сего, что сообщить о них?
   На воскресенье назначен ими прием поздравлений -- это будет грандиозно! Явится сотни три людей, а то и больше. Факт4.
   Каприйцы отнеслись и относятся к этому скоропостижному браку изумительно: мы просто потерялись и не знаем как, чем благодарить за такое милое, трогательное до слез внимание! Хорош здесь народ! Аминь.
   Сообщите, получены ли вами последние издания "Знания" -- Сургучев, Шмелев, "Чудаки", Роллан? Обязательно сообщите. Обращаю внимание ваше на Сургучева 5.
   А Михайло Арцыбашев перелеонидил-таки Андреева в пессимизме -- во сто лошадиных сил пессимизм пущен! В помощь взяты Толстой с Достоевским. "Смерть Ивана Ильича" пространно искажена, Кириллов выворочен наизнанку, Рогожин изувечен, свидригайловщина привлечена и -- получилась окрошка совершенно несъедобная, на мой вкус. Называется эта махинация "У последней черты злости и глупости"6.
   Фамилия кланяется. Все заняты приготовлениями к воскресенью, устают и к вечеру ходят, высунув языки.
   Прочитал "Гаудеамус"7. Кокетственно, нарочито, а все же талантливо. А вот "Нагая наложница" Бласко Ибаньеса -- хорошо!8 Это -- серьезно, это -- умно, это -- талант! И хорош III-й том Ш. Алейхема 9.
   Будьте здоровеньки! А Фиников -- прав: вино у вас кислое. Много пить его -- не стоит оно этой чести.
   Вот я и уязвил вас!
   В заключение -- телеграфический анекдот -- фраза вашей телеграммы "не понимаем, куда поехали" -- весьма меня смутила, ибо "о" из слова "поехали" выпало по дороге. И вопрос ваш был понят не сразу. Да останется комическое сие событие между нами.
   Не позабудьте, дорогой, выписать мне отцов церкви, особенно же Тертуллиана и Иринея!10
   Сердечный привет любимому Герману Александровичу, Илларии Владимировне, детям и всей нижней палате!
   Очень палата эта по душе мне пришлась! Всех благ!

А. Пешков

   Пожалуйста, пришлите мне оставленные у вас Богдановым -- как вы говорили -- книги Френсена11. Видите -- какой он? Получил уже премию Нобеля, а у нас -- не читают!
  
   Датируется на основании п. Амфитеатрова от 7 ноября 1910 г.
  
   1 Вероятно, Горький послал т. 1 Сочинений А. Н. Толстого (СПб., изд-во "Шиповник". 1911; вышел в свет в октябре 1910 г.).
   О А. Н. Толстом как многообещающем художнике Горький писал в ноябре 1910 г. Е. П. Пешковой (Арх. Г. Т. IX. С. 104), М. М. Коцюбинскому (ХХIХ, 138), а также слушателям партийной школы в Болонье: "Обратите его (Луначарского. -- Ред.) внимание на нового Толстого, Алексея -- писателя, несомненно, крупного, сильного и с жесткой правдивостью изображающего психическое и экономическое разложение современного дворянства" (Там же, 142).
   2 Речь идет о композиторе Генрике Изааке (1445--1517). В 1484--1495 гг. жил во Флоренции, при дворе Лоренцо Медичи, в 1488 г. написал музыку к духовной драме Медичи "San Jiovanni е Paolo" ("Св. Иоанн и Павел"), писал мессы, хоралы, светские песни.
   Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным (1449--1492), -- правитель Флоренции с 1469 г.. видным политик, выдающийся итальянский поэт, покровитель искусств.
   3 Роман В. А. Тихонова "Карьера" был принят в "Современник" без предварительного чтения рукописи членами редакции. Печатался в No 1--6 журнала за 1911 г.
   4 Горький имеет в виду З. А. и Л. П. Пешковых, бракосочетание которых состоялось в Неаполе, во время пребывания там Горького и М. Ф. Андреевой 29--31 октября. 16--29 октября 1910 г. Пятницкий записал в дневнике:
   "Неожиданно уезжают в Неаполь Горький и Зиновий. Встречать невесту. Там же будет свадьба" (АГ). Прием поздравлений по случаю свадьбы состоялся в воскресенье, 6 ноября (Там же).
   5 Речь идет о книгах, выпущенных изд-вом "Знание": Сургучев И. Рассказы. СПб., 1910. Т. 1; Шмелев И. Рассказы. СПб., 1910. Т. 1; Роллан Р. Народный театр/ Пер. с франц. И. Гольдеберга. СПб., 1910; пьеса Горького "Чудаки" была напечатана в XXII сб. "Знания" (СПб., 1910).
   6 Горький пишет о романе Арцыбашева "У последней черты", опубликованном в сб. "Земля" (М., 1910). Критика отмечала глубокий пессимизм и фальшь романа Арцыбашева. Горький писал о романе Е. П. Пешковой в ноябре 1910 г. (см.: Арх. Г. Т. IX. С. 101, 104), Короленко: "Читали Вы "У последней черты"? Я не люблю Арцыбашева, он -- талантлив, конечно, но мне кажется неумным и болезненно злым. Эта повесть окончательно убила во мне остатки интереса к нему: франт, но -- весь в чужом! Нахватал у Толстого, у Достоевского <...> все искажает, мнет и, кажется, делает это только для того, чтобы перелеонидить Андреева в пессимизме" (Горький и Короленко. С. 64).
   7 Пьеса Андреева "Gaudeamus" (Gandeamus (лат.) -- возрадуемтесь -- название старинной студенческой песни) опубликована в альманахе изд-ва "Шиповник" (СПб., 1910, кн. 13). Премьера пьесы состоялась в Новом драматическом театре в Петербурге 16 сентября 1910 г. Большинство рецензентов писали, что пьеса ниже таланта Андреева. Однако в 1912 г. пьесы "Gaudeamus" Андреева и "Васса Железнова" Горького получили Грибоедовскую премию от Московского общества драматических писателей и оперных композиторов (Речь. 1912. No 42. 13 февр.).
   8 Висенте Бласко Ибаньес (1867--1928) -- испанский писатель и политический деятель. В 1906--1909 гг. создал цикл философско-психологических романов: "Нагая маха" (1906) (у Горького -- "Нагая наложница"), "Мертвые повелевают" (1909), "Луна Бенатор" (1909).
   9 В третий том Собрания сочинений Шолома-Алейхема в изд-ве "Современные проблемы" (М., 1910) вошли рассказы "Маленькие люди" с предисловием автора. Амфитеатров высоко оценил вышедший том Собрания сочинений Шолом-Алейхема (Одесские новости. 1910. No 8070. 20 марта / 2 апр.).
   10 Речь идет о кн. "Сочинения святого Иринея. епископа Лионского" и "Творения Тертуллиана, христианского писателя в конце второго и в начале третьего века" (пер. Е. Карнеева; СПб., 1847--1850, ч. 1--4). Книги с пометами Горького хранятся в ЛБГ (Описание).
   11 Густав Френссен (1863--1945) -- немецкий писатель. Один из наиболее ярких представителей немецкого так называемого "патриотического искусства", Френссен после 1933 г. проповедовал в своем творчестве идеологию фашизма. О каких книгах спрашивает Горький, установить не удалось. Возможно, имеется в виду роман Френссена "Hilligenlei" (1906). Нобелевскую премию Френссен не получил.
  

 []

135. Амфитеатров -- Горькому

  

[Fezzano. 7 ноября 1910 г.]

   Дорогой Алексей Максимович.
   Алексеем Толстым я не то что изумлен, восхищен, а просто раздавлен. Это такая сила прет, что я даже не знаю, чего от него ожидать можно. Какой-то словесный Роден, чтобы не побеспокоить -- оставить про запас -- тень Микель Анджело. Есть страницы, от которых пахнет не то что огромным талантом, а, даже страшно вымолвить, прямо-таки гением. Спасибище Вам, что Вы меня с ним познакомили. Черт его побери, чудовище эдакое, потому что он-таки чудовище же великолепное! Прямо в родню, к однофамильцу своему так и лезет -- и в лучшую того пору! Ведь эти же "Холстомер" в глаза глядит, "Поликушка", "Два гусара". Грандиозные задатки у человека. Неужели он из кузминской и пр. компании?1 Не могу понять. Что делать сему в компании сладострастных насекомых? Знаю, надо его перечитать 2.
   Сургучев мне понравился весьма. Хороший акварелист и жизнерадостный человек. Я написал о нем немножко. Я хочу звать его в "Современник".
   Мне очень понравилась Ваша "Встреча". Я люблю этот тон быстрых и коротких одноактных бытовых вещей,-- Ил. Вл. от нее в восторге и пророчит ей театральную судьбу "Завтрака у предводителя" 3.
   Шмелева не получал, а Полит[ическую] экон[омию] Богданова и Степанова, да4.
   Чертовы телеграфщики! Из-за них никогда ничего хорошего нельзя сказать добрым людям. Хотел телеграфировать молодым:5
   -- Благослови Вас бог, а я не виноват!
   Да ведь пришло бы что-нибудь столь несуразное, что и не понять.
   Кончил вчера 2-й том "Зверя". Устал, как божья тварь.
   До свидания. Я думаю, Вы и М. Ф. с праздниками с ног сбились? Всего Вам обоим хорошего! Молодым совет да любовь. У нас все в порядке.

Ваш Амфитеатров

  
   Датируется по почт. шт.
  
   1 Амфитеатров имеет в виду дружеские отношения А. Толстого с М. Кузминым.
   2 В ст. "Новая сила" Амфитеатров высоко оценил творчество А. Н. Толстого. Он писал, что А. Н. Толстой "истинный антипод г. Арцыбашева", что ни Чехов, ни Горький, ни Андреев "не научили его своим песням" и что талант Алексея Толстого напоминает "другого великого однофамильца своего, Льва Толстого, Толстого -- 30-летнего автора "Холстомера", "Двух гусаров", "Поликушки"" (Амфитеатров. Т. 15. С. 391, 345).
   3 "Завтрак у предводителя" написан Тургеневым в 1849 г. М. С. Щепкин привез пьесу из Франции для журн. "Современник". Однако пьесу задержала цензура. Напечатать ее удалось в журн. "Современник" только в 1856 г. (кн. VIII).
   Театральная цензура проявила снисходительность и одобрила пьесу. Цензор представил комедию Тургенева как простую картину провинциальных нравов. Поставили пьесу в декабре 1849 г. в Петербурге, на сцене Александрийского театра, в бенефис Каратыгина. До появления в печати пьеса Тургенева распространялась в списках, читалась на литературных вечерах. Ф. Кони в рецензии на пьесу писал, что это "бесспорно лучшее произведение из всех, какие в последние два года являлись на русской сцене" (Пантеон и репертуар русской сцены. СПб.. 1850. Кн. 1. Отд. VII. С. 26--27).
   4 Богданов А., Степанов И. Курс политической экономии. СПб.: изд-во "Знание", 1910.
   5 З. А. и Л. П. Пешковым.

 []

136. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Ноябрь, не ранее 14, 1910 г.]

   Дорогой и большущий друг!
   Посылаю рукопись (наброски). Если дело пойдет -- дам еще жалобу купца, коя, думаю, будет более забавна и не столь груба. С офицером я не сладил: не удалось развернуть с достаточной ясностью путаницу в его ошеломленных испугом мозгах1.
   Но -- если б вы знали, как мне трудно писать и с каким усилием я отрываюсь от своей темы!
   А тут еще обезумела природа: небо прокисло, стало подобно овсяному киселю, тает, рвется, и в дырья его садит неистовый ветер, опрокидывая все, что можно. Море -- воет, все качается, двери хлопают, во все щели плещет дождь -- кавардак со стихиями! И -- уверяю вас! -- в этом виноват Арцыбашев.
   По ночам в небо выкатывается луна, вид у нее простуженный, распухший, улыбочка кисленькая и критическая. Но тотчас на нас, как нищие на семишник, бросаются, наваливаются тучи и давят, гасят, растирают по мокрому небу в желтовато-тусклое пятно. И -- все носится ветер, точно у него жена сбежала, захватив с собой последние в доме 16 рублей, но оставив трех дочек в коклюше и сынка с золотухой. Пароход из Неаполя не ходит к нам, прошлый раз подпрыгнул, поплевался черным горьким дымом и -- ушел обратно.
   Третий день нет почты, а итальянцы злорадно уверяют меня, что Лев Толстой с монашенкой сбежал, Софья же Андреевна будто отравилась. Не верю,-- ибо -- напечатано в газетах 2.
   И что Лев Львович гениальный скульптор3 -- не верю, хоть на кол посадите!
   А "Деревню" Бунина4 надобно вам прочитать, факт! Он развертывается как превосходнейший прозаик. Только -- густо очень.
   Рекомендую вниманию вашему "Мелкого беса" Генриха Манна5, это -- значительно, а Сологуб -- старый паяц, и Редька уязвила его насмерть.
   Ах, господи боже, до чего это противно и гнилостно, прокаженно и нищенски-жалобно!
   Напишите мне, как творится "Современник" и какие новости в этой стороне.
   Если же ветер не перестанет -- прощайте! -- возьму в руки зонтик, раскрою его и улечу куда-нибудь за грань миров, где бы не дуло мне в коленки и не грозил ревматизм, подагра, проказа и прочие беды.
   И не свистело бы в ушах Мережковским голосом, и не стучало бы в окна философским тупым языком, и -- до свидания.

А. Пешков

  
   Датируется по содержанию и по сопоставлению со следующим письмом.
  
   1 Речь идет о рассказе Горького "Жалобы" [I] для кн. 1 "Современника". Офицер Швецов -- главный персонаж рассказа.
   2 Точное известие об уходе Толстого из Ясной Поляны Горький получил только 16 ноября (ЛЖТ. Вып. 2. С. 159), хотя слухи об этом распространялись с 11 ноября. Первые сообщения об уходе Толстого появились в русских газетах 30 октября/12 ноября 1910 г. 31 октября/13 ноября передавались подробности о маршруте Толстого, в частности о его посещении сестры, М. Н. Толстой в Оптиной пустыни.
   Горький оценил уход Толстого скептически. "Горький в уходе видит желание вознести, укрепить себя в глазах людей как нечто непогрешимое. Говорит об этом с неприязнью", -- записал Пятницкий в дневнике 24 ноября/7 декабря 1910 г. (АГ) Позднее в очерке "О С. А. Толстой" Горький писал: "По моему мнению, Льву Николаевичу Толстому вообще и никогда не следовало уходить, а те люди, которые помогали ему в этом, поступили бы более разумно, если бы помешали этому. "Уход" Толстого сократил его жизнь, ценную до последней минуты,-- вот неоспоримый факт" (16, 372). Подробнее об этом см.: Бялик Б. Великое слово. М., 1981. С. 107--109.
   3 Горький относился к Л. Л. Толстому отрицательно, см. его п. к Ф. Д. Батюшкову (XXVIII, 276--277), а также п. Л. Л. Толстому (АГ).
   Л. Л. Толстой в 1908--1909 гг. увлекался скульптурой, учился у О. Родена.
   4 Речь идет о второй части повести "Деревня" (Современный мир. 1910. No 10). См. п. Горького Бунину от 9 ноября 1910 г. (Горьк. чт. 1961. С. 49--50). Третья часть повести была напечатана в No 11 "Современного мира". Отдельной книжкой повесть издана Московским книгоизд-вом (1910).
   Бунин писал: "Популярность моя началась с того времени, когда я напечатал свою "Деревню". Это было начало целого ряда моих произведений, резко рисовавших русскую душу, ее светлые и темные, часто трагические основы. В русской критике и среди русской интеллигенции, где, по причине незнания народа или политических соображений, народ почти всегда идеализировался, эти "беспощадные" произведения мои вызвали страстные враждебные отклики. В эти годы я чувствовал, как с каждым днем все более крепнут мои литературные силы" (Бунин И. А. Предисловие к кн. "Весной в Иудее -- Роза Иерихона". Нью-Йорк, изд. им. Чехова, 1953).
   Многие рецензии на повесть Бунина "Деревня" были отрицательны. См.: Летопись литературных событий //Русская литература конца XIX -- начала XX в. 1908-1917 г. С. 469--470.
   5 Роман Г. Манна "Учитель Унрат" вышел на немецком языке в 1905 г. На русском языке под названием "Мелкий бес" -- в Собр. соч., т. IV. (М., изд-во "Современные проблемы", 1910; пер. В. М. Фриче).
  

137. Горький -- И. В. Амфитеатровой

  

[Капри. Ноябрь, не ранее 14, 1910 г.]

   См. публикацию Д. Нормана и В. Эджертона.
  

138. Амфитеатров -- Горькому

Fezzano. 1910.XI.14

   Дорогой Алексей Максимович.
   Так взволнован "концом Толстого"1, что не могу ни о чем другом думать. Если это не кончится полицейско-Софьиной комедией, то это -- начало религии... Помните, что я в "Современниках" писал2.
   Молодчина старик! Честно загнул конец свой. Лишь бы не испакостили родня и сердобольные друзья.
   Прочитал три тома стихов Бунина3. Не надо. Мертвечина. Дай ему бог здоровья и чин президента академии наук, а стихи пусть кто-нибудь другой пишет. Это не поэзия, а версификация.
   Нет, какая же силища старика-то? А?.. Кругом, кругом вышел хорошо. Вы представить себе не можете, как я рад... Большая это грусть -- Толстого не любить и в него не верить. И вдруг --
  
   И божество, и вдохновенье,
   И жизнь, и слезы, и любовь...
  
   Хорошо, Алексей Максимович! Хорошие русские люди, добротный народ!
   Прочитал Аверченка "Веселые устрицы"4. Вот дрянь-то! Только и хватило, что на 5 минут!
   А о Бунине Вашем написал стихи.
  
   Прочитан Бунин. Как шершавый куль,
   Плохие рифмы волоклись и вязли.
   Весной поет над розами буль-буль {*}.
   В Одессе есть миллионер Маразли.
  
   Велик поэт. Созвучных скрипов царь,
   Он важен, как Анубисова крипта 5.
   Но -- "Энциклопедический словарь"
   Необходим к сим таинствам Египта.
  
   {* соловей (перс).}
  
   Надеюсь, оцените рифмы и точки среди стиха.
   Всё хорошо, всё шутки... А где-то старый Лев бродит?
   Привет Марии Федоровне и молодым!
   Всего Вам, дорогой, хорошего6.

Ваш Амфитеатров

  
   1 Речь идет об уходе Толстого из Ясной Поляны.
   2 Амфитеатров имеет в виду свою ст. "Лев Толстой", где он писал: "Необходимость осветить свою жизнь и освятить свою проповедь личным страданием Лев Толстой понимал очень хорошо уже в давнее время. Если хотите, его главное страдание -- что он чужд страданиям, не "потерпел за веру". Были случаи, что он упрямо добивался гонений, открыто призывал их" (Амфитеатров А. Современники. М., 1909. С. 59).
   3 Имеется в виду т. 2, 3 и 4 Собрания сочинений Бунина, в которые вошли его стихотворения за 1903--1908 гг. (2-е изд., СПб., изд-во "Знание", 1909).
   4 Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881--1925) -- писатель. Автор юмористических рассказов, фельетонов, пьес. Сотрудничал в журн. "Сатирикон", с 1913 г. редактор "Нового сатирикона". После революции эмигрировал.
   "Веселые устрицы" -- сборник юмористических рассказов (СПб., 1910).
   5 Анибус -- в древнеегипетской мифологии бог-покровитель мертвых. Крипта -- подземный ход.
   6 Это стихотворение опубликовано. Газетная вырезка, без обозначения библиографических данных, хранится в ЦГАЛИ (ф. 66) в коллекции, собранной И. А. Белоусовым.
  

139. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 17 ноября 1910 г.]

   Бесстыдно и неукротимо реву, как только представлю себе его лежащим лицом в небо, с руками, сложенными на груди, и эти монгольские скулы, по которым уже не побежит его большая умная улыбка1. Вот она -- монашенка! Пришла и увела -- навсегда. Почему, ну почему мне, когда я прочитал о его уходе из дома, представилось, что идет он по киевскому шоссе и -- монашенка рядом, черная монашенка выше его ростом?
   Чувствую себя сиротой. С утра сижу, пишу о нем, чтоб хоть так немного погасить тоску. Написал Короленке2, вот вам пишу теперь и, с поражающей ясностью, вижу эту милую маленькую, угловатую фигуру, с большущей головой.
   Вы правы, конечно, теперь начнут "творить легенду", и это будет противно, будет вредно для страны.
   Не святой он, а человек, который даже и нам, не согласным с ним, был и ближе, и дороже бога, был милее и понятней всех святых. Дивная гордость наша, колокол правды, на весь мир гремевший,-- замолк! И -- когда? Уже и без этого горя мы согнуты даже до земли.
   Национальный гений ушел из жизни нашей.
   А тут еще представляешь неизбежное это звериное рыкание и хрюканье скотское, кое поднимается у гроба его, и лицемерный плач тех, кто считает себя наследниками его души -- его необъятной души!
   Вот когда захотелось мне в Россию, чтобы там, на месте, на ярмарке лицемерия, тщеславия и всякой скверны сказать -- цыц!
   Невыносимо тоскливо, и не глаза -- сердце плачет. Какой конец! Как это многозначительно и глубоко вышло у него. Осиротела Русь. Эх, А. В., прокляты мы, брат, каким-то злым проклятием.
   Жди третьей смерти -- это всегда так бывает: трое уходят один за другим. Вот и теперь Муромцев3, Толстой и -- еще кто-нибудь по скорости за ними отойдет.
   А мы останемся, и дело наше -- с нами.
   Нам -- бороться против религиозной легенды.
   Вижу соотечественников: ходят друг к другу и рассуждают: как -- служить панихиды али нельзя? С одной стороны -- следует: демонстрация, с другой -- не следует: не церковник4. Очень мучаются, наверное, болваны.
   Ко мне уже заявились корреспонденты, интервьюэры, подают телеграммы. Я ничего не буду писать о нем, ни здесь, ни в России. Не могу. И венка -- не возложу: все это не идет к нему, все может оскорбить его великую память.

А. Пешков

   Сейчас получено известие, что слух о смерти ложен. Не знаю, чему верить. Перевернуло меня кверху ногами, и в голове -- сумбур.
   У нас здесь творится необычное: хронический какой-то ураган. Все ломает и бьет людей. Даже наш остров сотрясая, чего с ним никогда не бывало. В порту Неаполя множество несчастий. А в океане, на расстоянии трех дней пути от Нью-Йорка,-- что-то взорвалось -- читали? Возмущены стихии или радуются? Стихийный человек кончается.
  
   Датируется по содержанию.
  
   1 В ночь на 4/17 ноября 1910 г. распространилось ложное известие о смерти Толстого. "Около часу ночи редакции газет были встревожены полученным из Москвы слухом о роковом исходе болезни Толстого. После тщательной проверки, длившейся до половины четвертого ночи, выяснялось, что из Астапова телеграммы с этими страшными известиями не было. Срочные телеграммы из Москвы подтвердили, что и там такого известия нет. Телеграфные сношения с Астаповым крайне затруднены ввиду огромного нашествия корреспондентов",-- говорилось в сообщении "Речи" (1910, No 303, 4/17 нояб.). В этот день, 4/17 ноября, Горький получил телеграмму о смерти Толстого от Д. Чена (ЛЖТ, Вып. 2. С. 160).
   2 Потрясенный известиями об уходе и смерти Толстого, Горький, 16 и 17 ноября пытался писать В. Г. Короленко. Письмо не было закончено и отправлено адресату. В 1919 г., работая над воспоминаниями о Толстом, Горький включил это письмо в текст очерка. Он писал: "Печатаю письмо, не исправляя в нем ни слова, таким, как оно было написано тогда. И не заканчиваю его, этого почему-то нельзя сделать" (16, 260).
   Ленин в ст. "Л. Н. Толстой", "Л. Н. Толстой и современное рабочее движение", "Толстой и пролетарская борьба" писал о мировом значении Толстого, о слабых и сильных сторонах его гения, он призывал рабочий класс, изучая художественные произведения Льва Толстого, лучше узнать своих врагов, и, разобравшись в учении Толстого, понять собственную слабость, понять, чтобы идти вперед. Он писал: "Этому-то движению вперед мешают все те, кто объявляет Толстого "общей совестью", "учителем жизни". Это -- ложь, которую сознательно распространяют либералы, желающие использовать противореволюционную сторону учения Толстого. Эту ложь о Толстом, как "учителе жизни", повторяют за либералами и некоторые бывшие социал-демократы" (В. И. Ленин. Т. 20. С. 71).
   Отношение к смерти Толстого, уходу из жизни национального гения выразили и рабочие депутаты III Государственной думы, они телеграфировали в Астапово: "Социал-демократическая фракция Государственной думы, выражая чувства российского и всего международного пролетариата, глубоко скорбит об утрате гениального художника, непримиримого и непобежденного борца с официальной церковностью, врага произвола и порабощения, громко возвысившего свой голос против смертной казни, друга гонимых" (Речь. 1910. No 307. 8 нояб.)
   3 Сергей Андреевич Муромцев (1850--1910) -- профессор, юрист, один из основателей и член ЦК кадетской партии, председатель I Государственной думы, после ее роспуска подписал "Выборгское воззвание", призывавшее к пассивному сопротивлению правительству. Был осужден на три месяца тюремного заключения, умер 4/17 октября 1910 г.
   4 Л. Н. Толстой был "отлучен" от православной церкви "Определением" святейшего синода от 20--22 февраля 1901 г. (Церковные ведомости. 1901. No 8). Одновременно цензура запретила "обсуждение" этого постановления синода в печати, а затем было запрещено помещение приветствий Толстому.
  

140. Амфитеатров -- Горькому

  

Fezzano. 1910.XI.21

   Дорогой Алексей Максимович.
   Сердечное спасибо за "Жалобы". Мне этот рассказ нравится -- особенно как первая часть серии, которую Вы намерены сделать. Это будет превосходно.
   Вчера получил коллективную телеграмму от "Современника", что объявление уже выпущено. Примкнули к редакции Лукашевич и Водовозов1. Написал я Волховскому, чтобы повидался с Зангвиллем и пригласил его2.
   Читаю в газетах о Ваших болезнях и беспокойствах по поводу приключений Л. Н. Толстого3. Охота Вам принимать всех этих газетных болтушек!
   Бунин Ваш в прозе VI-го тома своих сочинений мне нравится, но поэт он такой же, как я столяр4. Это не творчество, а клейка виршей.
   Напечатал я "О Шаляпине"5. Вероятно, поссорился там с ним, хотя -- наши говорят -- "ежели умный человек, то поймет".
   Книги получаю отовсюду, кроме своих собственных издательств! Так что мое язвительное ликование по поводу "Княгини Насти", которой я так и не видел в "Знании", уменьшается, очевидно, это всеобщий недуг больших издательств.
   Очень приятно мне, что "Современник" был в состоянии обойтись без семеновского капитала6. Явился некто Певин7 из Екатеринбурга, дал денег (сколько еще не знаю) и строит типографию. Говорит: смысля дело, полагаю, что в убытке не останусь.
   Вокруг Л. Н. милая русская газетная публика разыграла такую пошлую фарсовую оргию, что я отказался писать об этом событии. Ну и времячко, и народец! Не удивлюсь, если завтра увижу рисунки "Умирающий Толстой" (шарж).
   "Утро России", как ни в чем не бывало, разлетелось ко мне с весьма широкими предложениями. Даже и отвечать не стану.
   До свидания, дорогой! Привет Марии Федоровне и всем, святым дома Цезарева.
   Не хвалимся мерзостями погоды. У нас было землетрясение -- и промолчали.
  
   1 Иосиф Дементьевич Лукашевич (Юзеф) (1863--1928) -- революционер-народник. За участие к подготовке покушения на Александра III был приговорен к смертной казни (1887). Казнь была заменена бессрочным заключением в Шлиссельбургскую крепость. Освобожден в 1905 г. С 1920 г. профессор геологии Вильнюсского университета.
   Василий Васильевич Водовозов (1864--1933) -- публицист, общественный деятель, сотрудник журн. "Современник".
   2 Израэль Зангвилль (1864--1924) -- еврейский писатель. Родился и жил в Англии. П. Амфитеатрова Зангвиллю с приглашением сотрудничать в журн. "Современник" см. в ЦГАЛИ (ф. 34).
   3 Горький не принимал репортеров многочисленных газет, которые обращались к нему с просьбой написать о Толстом или дать интервью, однако в прессе публиковались различные вымышленные сообщения. М. Ф. Андреева писала Р. П. Аврамову 18--19 октября: "...мы совершенно выбиты из колеи известием о Толстом, А. М. даже захворал, ни о чем не может говорить, не может работать и жестоко страдает, читая всякие пошлости в русских и иностранных газетах. В "Маттино" напечатали интервью, которого, конечно, не было,-- заходили какие-то два господина и просили об интервью, им отказали. Потом они пришли сообщить, что сведения о смерти Толстого неверны, по полученным известиям он тяжело болен. Их приняли ровно на две минуты, расспросили, в каких выражениях получена телеграмма, и они ушли, в результате -- три столбца интервью нелепейшего свойства! И так -- всегда..." (М. Ф. Андреева. С. 188).
   4 Первые пять томов Собрания сочинений Бунина изданы изд-вом "Знание" (СПб., 1902--1909); шестой том ("Стихотворения и рассказы 1907--1909 г.") -- изд-вом "Общественная польза" (СПб., 1910).
   5 В ст. "О Шаляпине", написанной в связи с сообщением о том, что в России казенные театры готовят к постановке оперу Массне "Дон-Кихот", Амфитеатров резко отзывался о музыке Массне. Он писал, что для Шаляпина унизительно петь в этой опере, и если он вынужден это делать, чтобы открыть дорогу русскому искусству, то это "геройская жертва, но бесполезная". И далее: "...пора Шаляпину быть господином своего гения и вести свое искусство по тем прекрасным светлым путям, о которых он так чудно, так обаятельно, так справедливо и метко говорит <...> Тот, кто научил публику любить и понимать Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, кто пересоздал и облагородил "Демона" Рубинштейна, не может способствовать тому, чтобы уши русской публики засорялись "Дон-Кихотом" Массне" (Маски Мельпомены. М., книжн. маг. А. Д. Друтман, 1910. С. 115--129).
   6 Михаил Николаевич Семенов -- петербургский издатель.
   7 Петр Иванович Певин -- издатель "Современника".

141. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 21 ноября 1910 г.]

   "Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть"1 -- красу этих слов -- всегда чувствовал, но -- никогда они не доводили меня до слез и рыданий, и не представлял я, что эта смерть, столь естественная и неоднократно извещавшая о близости своей, придя, так яростно ударит по сердцу. Как будто выкусили большой кусок души моей, и овладело мною горестное чувство сиротства, и кажется, что в сердце России тоже открылась черная дыра, копошатся в ней буйно черви разные -- когда теперь зарастет она, закроется?
   Отошла в область былого душа великая, душа, объявшая собою всю Русь, все русское,-- о ком, кроме Толстого Льва, можно это сказать?
   Конечно, я не принимал корреспондентов и не принимаю, и не буду, и не хочу, не могу писать для публики -- черти и газеты с нею, а я ополоумел, кажется. Очень тяжело мне, невыразимо.
   Уговариваю себя: да ведь ты едва ли и любил его? Ведь -- не согласен ты с ним и враждебен даже тебе он, проповедник пассивного отношения к жизни, человек, воплотивший в огромной душе своей все недостатки нации; он последняя -- быть может -- вспышка древней русской крови -- крови, отживающей свой век?
   А что в том? Доводы разума -- не влияют, и душа болит все мучительней, бегаю, как волк по клетке, и бешенствую на кого-то, и на всех, и на саму смерть; пошлейшая и глупейшая вещь смерть, когда она отводит от нас Толстых. Какая-то старая дева, бесплодная, завистливая и мстительная по зависти своей, и мне кажется, что я вот вижу плоскую рожу ее и отвратительное, ехидное торжество на ней.
   Думать ни о чем не могу, все о нем только, и все вспоминаю, как он был, что говорил -- вот человечище, который поистине -- был! В былинном эдаком, колоссальном смысле слова -- был!
   Но -- господи! -- если бы газеты догадались хоть на этот раз вести себя человечески -- если бы они писали меньше и не так -- мимо!
   Что-то начинается там: не то "легенду творят", не то скандал у гроба величайшего из русских людей. Запах -- противный и гнилой. "Младая жизнь" играет, видимо.
   Удивительное равнодушие -- поистине мертвое! -- обнаруживают соотечественники, живущие здесь.
   А каприйцы -- не ясно понимая, но что-то чувствуя -- удручают сожалениями и сочувствиями. Смотришь им в красноречивые уста и думаешь: братцы, хороший вы народ, деликатный, а все-таки это не раскусить вам -- нет!
  
   Письмо написано на следующий день после смерти Л. Н. Толстого (7/20 нояб. 1910 г.).
  
   1 Строка из песнопения, которое исполнялось при православном отпевании.

142. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. 22 или 23 ноября 1910 г.]

   Умер вождь.
   Скольких рабов, сколько поганых можно бы -- по древнему хорошему обычаю -- зарезать над могилою его. Вчера ночью взял книжку "Р[усской] М[ысли]" и на полчаса забылся в глубоком восхищении -- то же, думаю, будет и с вами, когда вы прочтете превосходную вещь Пришвина "Черный араб"1.
   Вот как надо писать путевое, мимо идущее. Этот Пришвин вообще -- талант.
   А прочитав -- подумал: нет, вот Лев Толстой был -- и опять душа сжалась вокруг этого имени.
   Как у литератора -- у меня есть радость, кою и скрывать не хочу: скоро буду читать "Хаджи Мурата", "Отца Сергия", "Дневник" и множество других вещей2 -- вы эту радость понимаете! И -- подумайте-ка -- воскреснет ведь! Воистину воскреснет! Это -- небывалое. И это, право, не детское утешение, нет же!
   Будете читать и поймете меня, дружище.
   А к рабам и поганым -- можно бы прибавить штучки две и три так называемых последователей покойника.
   Их теперь так и будут называть -- "последователи покойника". И нам надо будет драться с ними. Будьте здоровы, дорогой

А. П

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Повесть М. М. Пришвина "Черный араб" впервые напечатана в журн. "Русская мысль" (1910, No 11).
   Горький высоко ценил талант Пришвина. Переписку его с Пришвиным см.: ЛН. Т. 70.
   2 Неизданные произведения Толстого "Хаджи-Мурат", "Отец Сергий" и др. публиковались в "Посмертных художественных произведениях" (М., 1912, под ред. В. Г. Черткова, т. I, II, III). Полный текст этих произведений Толстого был опубликован в изд-ве "Свободное слово" (Берлин, 1912).
   "Дневник Льва Николаевича Толстого" (т. I, 1895--1899) вышел в 1916 г. (М.), под редакцией В. Г. Черткова, с многочисленными купюрами.
  

143. Амфитеатров -- Горькому

  

Fezzano. 1910.XI.23

   Дорогой Алексей Максимович, ужасно мне жаль, что Вам так жутко пришлась смерть Льва Николаевича. Чего Вы уж так? Ведь, собственно-то говоря, он уже лет пятнадцать как умер, а выходы его из яснополянской могилы были столько же полезны, как появление привидения1. Я не любил его последнее десятилетие, но на меня, как я и писал Вам, произвело сильное впечатление его предсмертное путешествие -- желание большого и благородного зверя нарушить неволю свою и хорошо, честно умереть. К сожалению, и то не вышло, и то милая русская публика испакостила и обратила в постыднейший спектакль. Знаете ли, жутко делается, когда видишь, среди какой швали прошла жизнь Толстого! И это я пишу не только о родне: с них что взять -- хозяева золотого рудника! -- Но и обо всей этой публике, толпившейся между ним и роднёю. Хоть убей, не понимаю, зачем всем этим умным господам необходимо, чтобы попы служили по Л. Н. панихиды и хоронили его церковным порядком2. Чертков3 противен донельзя. Угодники мои! Какое это великое несчастье, когда поблизости к огромному таланту заводится дурак с характером и начинает законодательствовать и вещать! А Сергеенко4. Впрочем, ну их всех к чёртовой матери!
   Дайте мне критика, который бы не танцевал от Маркса, как от печки, и поэтов! Нету!
   В самом скором времени жду в Специю к себе нашу редакционную компанию для обсуждения делов. Если бы Вы смогли приехать хоть на денек, чтобы принять в этом участие! Какую бы мы хорошую и точную программу вместе выработали бы! Боцяновского у нас не будет: струсил. Я рад. Получил длинное письмо от Тихонова. Певин, дожно быть, практически смыслящий человек. Настоящие объявления "Современника" начнутся только по свидании со мною. Ассигнуются на них 6000 рублей. Это ничего. Вы не знаете адреса Алексея Толстого?
   Шолом Алейхем прислал чудесный рассказ и пишет другой для третьей книжки 5.
   Вы не знаете адреса Зангвилля?
   Что-то мне надо Вам отослать, а что -- не вспомню.
   Я очень усердно написал об Алексее Толстом, Герман Ал[ександрович] ругается, что слишком.
   Смотрел вчера Новелли6 в "Papa Lelennard". Совсем одряхлел старик! Плохо, землей пахнет.
   У нас, как, вероятно, и у Вас, чудесная, но холодная погода. Вчера мы с Гер. Ал. ходили на горы за 12 верст. Очень это было хорошо, и так как все время поднимались по зигзагам отлогого шоссе, то нисколько не утомились.
   Да! Еще сюрприз: наши милейшие феццанцы надумались выбирать меня... в синдики!!!7 Отклонил, указывая, что я -- русский подданный. Говорят: охота Вам! переходите в наше. Вы только вообразите меня опоясанным трехцветным шарфом. Что ленты-то пошло бы! И чего Лида и Зина спешили! Ради удовольствия их обвенчать, уж так и быть пошел бы в синдики. До свидания, дорогой! Будьте здоровы. Всего Вам хорошего.

Ваш А. А.

   1 Мнение о том, что Толстой как художник "лет пятнадцать как умер" Амфитеатров высказывал неоднократно. Он писал в ст. "Л. Н. Толстой" (1907): "При всем моем глубоком уважении к личности Л. Н. Толстого, при восторженном благоговении к его стихийному гению и великим заслугам в области литературы и общего русского культурного сознания, я должен с полной откровенностью заявить, что принадлежу к числу тех "восьмидесятников", в жизни и развитии которых Толстой прошел стороной и почти бесследно" (Амфитеатров. Т. 22. С. 21). См. также п. 19.
   После чтения ст. Амфитеатрова Толстой записал в дневнике 15 июля 1907 г.: "Стыдно и неприятно" (ЛЖТ Л. Н. Толстого. С. 592).
   С. А. Толстая при чтении статей Амфитеатрова 29 декабря 1915 г. записала в дневнике: "Вчера поздно читала грубые статьи Амфитеатрова о Льве Николаевиче. Сейчас виден непорядочный человек, этот неудавшийся попович-литератор" (Толстая С. А. Дневники. М., 1978. Т. II. С. 430). Как указывается в комментариях к "Дневникам", "в Собрании сочинений Амфитеатрова статья была помещена в новой редакции, и ее антитолстовская направленность была значительно усилена" (Там же. С. 585).
   2 Амфитеатров неточен в изложении фактов. 4/17 ноября 1910 г. от святейшего Синода в Астапово приехал из Оптиной пустыни старец Варсонофий с целью примирить Толстого с православной церковью, 7/20 ноября -- тульский архиерей Парфений, также присланный Синодом по желанию Николая II для того, чтобы узнать, не хотел ли Толстой "раскаяться в своих заблуждениях" и не был ли он "против погребения его по православному обряду" (Красный архив. 1923. Т. 4. С. 351, 352).
   В тот же день, 7/20 ноября, в своем донесении вице-директор департамента полиции Н. П. Харламов писал товарищу министра внутренних дел П. Г. Курлову: "Миссия преосвещенного Парфения успеха не имела. Никто из членов семьи не нашел возможным удостоверить, что умерший выражал какое-либо желание примириться с церковью" (Смерть Толстого по новым материалам. М.: изд. Публичной биб-ки СССР им. В. И. Ленина. 1929. No 831, 855).
   3 Владимир Григорьевич Чертков (1854--1936) -- издатель, публицист, близкий друг Толстого. В 1883 г. познакомился с Л. Н. Толстым и стал его сотрудником. Убежденный "толстовец", Чертков пропагандировал учение и творчество Толстого. За содействие при переселении духоборов был выслан из России (1897). В 1908 г. вернулся на родину. После смерти Толстого подготовил к изданию "Посмертные художественные произведения" (т. I, II, III). После революции был главным редактором юбилейного 90-томного Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
   4 Петр Алексеевич Сергеенко (1854--1930) -- писатель, познакомился с Толстым в 1882 г. Автор кн. "Как живет и работает гр. Л. Н. Толстой" (М., 1898).
   5 Вероятно, речь идет о рассказе Шолом-Алейхема "Избранные. (Из жизни маленьких людей)". Напечатан в журн. "Современник" (1911, No 1). Другие рассказы Шолом-Алейхема в 1911 г. в "Современнике" не печатались. В п. от 17 ноября 1910 г. рассказ назван "Уполномоченный".
   6 Эрмете Новелли (1851--1919) -- итальянский артист. Исполнитель ролей в фарсах и остроумных комических монологах. С 1890 г. Новелли стал выступать в драматических и трагедийных ролях.
   7 Синдик (syndikos -- греч.) -- в древней Греции -- защитник в суде; в некоторых странах Западной Европы -- представитель какого-либо учреждения, общины или корпорации, уполномоченный на ведение дел.

144. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Ноябрь, не ранее 25, 1910 г.]

   Что вы его не любили -- не удивляюсь, ибо сам часто питал к нему чувство, ненависти близкое, а все же смерть его принимаю как мое, личное горе. И -- не могу иначе, ибо -- хорошо очень помню, глубоко он сидит в душе1.
   Ехать мне в Специю -- нет возможности, а вот почему бы вам всем сюда не прокатиться?2
   Работы у меня -- леса. Одних "жалоб", должно быть, три будет, да еще о "мимо идущих" людях рассказывать намерен3. Да "Кожемякин" все еще4. Да Соловьева читать надобно внимательно и разные книжки об уграх, немцах, финнах и литве разной и обо всем, чем нас били и чем добили до пассивизма, проповеди "неделания", анархизма и прочих недугов. Так-то.
   И очень я хотел бы говорить с вами обо всем этом, а -- ехать не под силу, ибо -- при всем перечисленном еще и кашляю.
   Адреса Зангвиля не знаю, спросите у Алейхема. Толстого -- тоже, пишите на "Шиповник". Кличут -- Алексей Николаевич, кажись.
   Поэты -- если нравятся: Александр Сергеевич Черемнов, Крым, Алупка, дача Борисовой 5.
   Смотрите его стихи "Крым" в 33-м сборнике, "Белоруссия" в 34-м.
   Иван Воронов 6.
   Лондон, 6, Upper Woburn place,

W. С.

   Вы напрасно беспокоитесь о них, они прибегут, их множество. Но надобно их учить.
   А еще вот что надобно: выдвигать из тени В. Г. Короленко как единственного писателя, способного занять место во челе литературы нашей. Человек внепартийный, строгий в оценках, тактичный и мягкий, он способен многих попридержать, и, несомненно, роль совестного судии -- по плечу ему 7.
   В то же время он и по таланту, не говоря о его общественных заслугах гражданского характера,-- ныне первый. В нем -- все права на первенство, и заслуги его велики; перечитайте -- книжки, если не верится вам, пересмотрите путь его. Превосходная фигура.
   Было бы очень уместно провести параллель между "Детством--отрочеством" и "Записками современника", и вообще сейчас хорошая статья о Короленке -- и общественно, и литературно необходима8.
   Но -- писать мне трудновато: голова болит, а также нервы. Весьма хотелось бы поговорить лично, вопросов -- куча.
   Не надумаете ли приехать сюда, а?
   Вот бы славно было!
   Кланяюсь всем.

А. Пешков

   Сын ваш прислал письмо, что нашел книги для меня, -- послал я ему, милому, денег, скорее бы получить, а то -- не верю, что нашел.
  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 23 ноября 1910 г.
  
   1 Речь идет об отношении Амфитеатрова к Л. Н. Толстому.
   2 Имеется в виду совещание членов редколлегии журн. "Современник" у Амфитеатрова.
   3 В цикл "Жалобы" вошло четыре рассказа.
   Вероятно, Горький имеет в виду рассказы, которые позднее объединились в кн. "По Руси". Начало работы над циклом "По Руси" относится к 1912 г. В издании И. П. Ладыжникова эти рассказы опубликованы под названием "Записки проходящего". Подробнее о произведениях, вошедших в цикл "По Руси", см.: 14, 578--588.
   4 Во второй половине 1910 г. Горький работал над второй счастью повести "Жизнь Матвея Кожемякина" -- "Постоялка". 25 декабря 1910 г. он читал домашним эту часть повести (Дн. Пятницкого).
   5 Александр Сергеевич Черемнов (1881--1919) -- поэт, переводчик. Переписывался с Горьким с 1905 г. С 1907 г. печатался в сб. "Знания".
   Цикл стихотворений А. С. Черемнова "Крым" вышел в XXXIII сб. "Знания", "Белоруссия" -- в XXXIV сб. (1911).
   6 Иван Карпович Воронов -- поэт. В конце 1909 г. из Воронежа переехал в Петроград, в июле 1910 г. уехал за границу и поселился в Лондоне, переписывался с Горьким. В январе 1910 г. Горький писал ему: "Если угодно знать мое мнение о Ваших стихах -- мне они очень нравятся и бодрым тоном и хорошей, умной улыбкой, которая сопровождает почти каждое из них" (XXIX, 108). Стихотворения И. К. Воронова публиковались в XXIX и XXX сб. "Знания" (1910).
   7 Вопрос о том, кто "возглавит" русскую литературу, обсуждался в печати. Так, Вл. Кранихфельд (Современный мир. 1911. No 1) писал, что "по своему умонастроению ближе других" к Толстому Короленко, но "зажигать, заражать он не призван", у Леонида Андреева "есть вкус к идеям, но тоже нет страсти" и "неведом ему" путь, по которому надо идти, у Бунина "нет вкуса к идеям", Куприн -- "жадный к жизни художник", однако у него много "невыполняемых обязательств" перед читателем, Сергеев-Ценский -- "еще впереди", Сологуб -- "человек, приговоренный к смерти". Кранихфельд делал вывод, что "из представителей современной русской литературы" никто не достоин занять место Толстого. См.: Русская литература конца XIX-- начала XX в. 1908--1917. С. 474.
   8 Л. Н. Толстой "Детство" -- впервые опубликовано в журн. "Современник" (1852, No 9) за подписью Л. Н., "Отрочество" -- там же (1854, No 9). Редакция писала, что оба произведения -- части большого романа "Четыре эпохи развития".
   Первый том "Истории моего современника" В. Г. Короленко публиковался с января 1906 г. по октябрь 1908 г. в журн. "Современные записки" (No 1), "Современность" (1906, No 1, 2), "Русское богатство" (1906, No 5; 1907, No 1: 1908, No2,3,8,10).
   Горький писал Коцюбинскому 7/20 ноября 1910 г.: "В. Г. Короленко прислал: мне "Записки" -- взял я превосходную эту книжку в руки и -- перечитал ее еще раз. И буду читать часто -- нравится она мне все больше и серьезным своим тоном, и этой, малознакомой современной нашей литературе, солидной какой-то скромностью. Ничего кричащего, а все касается сердца. Голос -- тихий, но ласковый и густой, настоящий человечий голос. И на каждой странице чувствуешь умную, человечью улыбку, много думавшей, много пережившей большой души. Хорошо!" (XXIX, 136--137).
   Ст. Амфитеатрова об "Истории моего современника" см. в кн. "Заметы сердца" (с. 100--104).

145. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Ноябрь, не ранее 25, 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   В объявлении о "Современнике" сказано: "издается при ближайшем и исключительном участии А. Амфитеатрова" -- это едва ли грамотно, а далее жирным шрифтом: "при постоянном сотрудничестве Максима Горького"1.
   Это -- не годится.
   Я очень прошу Вас -- скажите, чтобы непременно убрали жирный шрифт и -- "постоянное сотрудничество" -- это необходимо! Я прошу печатать имя мое в строку с именами всех других сотрудников, настаиваю на этом.
   И я никогда не подписывал своих вещей именем Максима -- а всегда -- М. Горький. Очень может быть, что это "М" -- скрывает Мардохея, Мафусаила или Мракобеса.
   Простите меня -- но я очень прошу исполнить мое желание!
   Очень!

А. Пешков

  
   Датируется по содержанию и по п. Ленина от 9/22 ноября 1910 г. См. прим. 1.
  
   1 П. Горького написано под воздействием письма к нему Ленина. Объявление об издании "Современника" появилось в газ. "Речь" (1910, No 305, 6/19 нояб.).
   9/22 ноября 1910 г. Ленин писал Горькому по поводу нового журнала: "Сегодня читаю в "Речи" объявление о "Современнике", издаваемом "при ближайшем и исключительном (так и напечатано! неграмотно, но тем более претенциозно и многозначительно) участии Амфитеатрова" и при Вашем постоянном сотрудничестве".
   Далее Ленин писал, что журнал должен иметь направление: "Журнал без направления -- вещь нелепая, несуразная, скандальная и вредная. А какое же направление может быть при "исключительном участии" Амфитеатрова? <...> Амфитеатровский журнал (хорошо сделало его "Красное знамя", что вовремя умерло!) есть политическое выступление, политическое предприятие, в котором даже и сознания нет о том, что общей "левизны" для политики мало, что после 1905 года всерьез говорить о политике без выяснения отношений к марксизму и к социал-демократии нельзя, невозможно, немыслимо" (В. И. Ленин. Т. 48. С. 3--5).
  

146. Амфитеатров -- Горькому

Fezzano. 1910.XI.30

   Дорогой Алексей Максимович.
   Объявление было временное1 -- как можете заметить, даже без указания адреса редакции. В составлении его я не принимал участия и формы не видел, понятно. Вперед объявлений о сотрудниках не будет никаких, так как я вообще против рекламы заклинающей. Будет печататься краткое содержание текущей книжки. Содержание 1-й половины первого No такое:
   1. Максим Горький. Жалобы. 1.
   2. Альфред де Мюссе. Андреа дель Сарто.
   3. Александр Амфитеатров. Закат старого века. Глава 1.
   4. Герман Лопатин. Не наши.
   5. Шолом Алейхем. Уполномоченные.
   6. В. А. Тихонов. Роман. 1.
   Вторую половину буду формировать на будущей неделе, когда приедут Тихонов, Певин и Коялович. Имею для нее множество, все -- кроме критики! Поэтам писать раздумал. В конце концов, хорошего все равно никто не напишет, а печатать ерунду, за которую надо платить рубль за строчку только потому, что под ней стоит подпись Бунина, что ли, или Бальмонта,-- дело никчемное. Никому этого всерьез не надо, а ратовать против моды мне что-то не страшно.
   О желании Вашем я написал немедленно. Если объявление в той форме, как оно Вам не угодило, появится по истечении недели от сего числа, будете иметь право ругать меня.
   Какая плохая журнальная брошюра Р. Роллана. Зачем Вы ее издавали? Я не читал ее, впрочем, в оригинале. Мелодрама его много лучше, хотя также, конечно, "Измаил" слева.
   Получил Шмелева2. Еще не читал. Гу[сева]-Ор[енбургского]3 тоже. Скучно. В сотый раз вывороченное нанковое полкафтанье4.
   Относительно Короленки с Вами согласен и сам так думал, но боюсь, что по настоящей скромности и серьезности своей фигуры мало приемлем он в божницу современного россиянина. Толстой был не криклив сам, да талант у него кричал. Короленко же все-таки акварель, искусство на любителя, которое всегда останется достоянием знатоков, между тем как масса будет глазеть на картины широкого размаха, хотя бы их писал господин Арцыбашев либо даже Анатолий Каменский.
   Из объявлений для журналов разных вижу, что Вы очень много пишете мелких вещей или собираетесь писать. Вот обстоятельство, по которому я несколько жалею, что Вы уклоняетесь от титула -- постоянного сотрудника "Современника"5. Хотелось бы чувствовать, что этот журнал будет для Вас не в разряде "всем сестрам по серьгам".
   Переварить не могу сдачи "Вассы Железновой" на капитуляцию и эксплуатацию Кугелям!6
   О Короленке статью заказал новаку одному. Если не выйдет, напишу что-нибудь сам. Вам бы хорошо это сделать!
   Вы знаете американского писателя-социалиста Dovleu?7 Я -- нет. Очень рекомендует к приглашению Ф. В. Волховский.
   В "Шиповник" А. Н. Толстому писать не буду, ибо желаю, чтобы письмо до него дошло, а в кампанию жулья, там заседающего, верю не больше, чем в российско-правительственный черный кабинет.
   Все-таки Л. Н. хорошо похоронили. С сердцем!
   К какому No ждать 2-й "Жалобы"? Ко 2-му или 3-му?
   Жаль, что Вы не можете приехать на съезд наш. Очень полезно было бы. Ребята наши не смогут приехать на Капри, так как все они народ, связанный сроками возвращения. Приедут на два, на три дня и поскачут обратно опрометью, ибо Певин клянется и божится, что выпустит журнал 5/18 января. А снабдить публику инструкциями весьма было бы надо.
   У нас нет холодов, бурь и дождей, очень тепло и мягко, не туманно.
   Смотрел Новелли еще два раза. В комедиях Гольдони -- большой мастер. Отличный техник в "Людовике XI". Это не Росси8 и Сальвини, но у нас такого большого актера все-таки нет. Ленский, пожалуй, был последним -- А. П., московский, конечно9.
   Пишу роман и поэтому зол, как чччччерт.
   До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Есть ли у Вас "Дмитрий Самозванец"? Хомякова? Имеется ли в нем потребность для библиотеки?10
   До свидания. Всего Вам хорошего. М. Ф. сердечный привет и всем чадам и домочадцам.

Ваш А. А.

  
   1 См. предыдущее письмо.
   2 Вероятно, Амфитеатров получил первый том рассказов И. Шмелева (СПб., изд-во "Знание", 1910), в который вошли: "Распад", "Гражданин Уклейкин", "Вахмистр", "По спешному делу" и др.
   3 В XXXIII сб. "Знания" (1910) был напечатан рассказ С. И. Гусева-Оренбургского "Рыцарь Ланчелот".
   4 Нанка -- род бумажной ткани, китайка.
   5 См. предыдущее письмо.
   6 Андреева вела переговоры с А. Р. Кугелем об издании журн. "Театр и искусство" пьесы Горького "Васса Железнова". См.: п. М. Ф. Андреевой О. И. Дымову (М. Ф. Андреева. С. 187); А. Р. Кугель "Листья с дерева: Воспоминания" (Л., 1926).
   "Васса Железнова" ("Мать") в издании журн. "Театр и искусство" 7/20 октября 1910 г. была представлена в цензуру и разрешена к представлению с цензурными изъятиями 11/24 октября (ЛЖТ. Вып. 2. С. 152, 153).
   7 Dovleu к работе в журн. "Современник" не привлекался.
   8 Эрнесто Росси играл роль Людовика XI в одноименной пьесе Делавиня, Дон Гуана в "Каменном госте" Пушкина. Станиславский говорил о нем как о гениальном актере.
   9 Александр Павлович Ленский (псевдоним Вервициотти) (1847--1908) -- артист, режиссер, педагог. Один из лучших исполнителей роли Гамлета. С 1876 г. до конца жизни играл в труппе Малого театра. В ст. "Александр Павлович Ленский" Амфитеатров писай: "Скончался великий артист, выбыл из мира огромный талант, которому, быть может, только печальные условия русского искусства не дали вырасти, или, вернее будет сказать, развернуться в гения" (Амфитеатров. Т. 21. С. 30).
   Павел Дмитриевич Ленский (кн. Оболенский) (ум. в 1910) -- с 1879 г. драматический актер Александрийского театра, педагог.
   10 Речь идет о пьесе "Дмитрий Самозванец", трагедия в 5-ти д. (в стихах), соч. А. Хомякова (М., тип. Лазаревых, ин-та вост. яз., 1833).
  

147. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 1 или 2 декабря 1910 г.]

   Нет, Александр Валентинович,-- "постоянное сотрудничество" надобно снять1. Я знаю вас, -- но -- мы с вами от журнала за тысячи верст, г.г. же Певина, Кояловича и др.-- я не знаю. Как они думают, что намерены делать -- мне неизвестно, боюсь, что и вам -- не вполне. Будучи столь жестоко ошеломлен, современный россиянин способен на самые неожиданные прыжки: вы хорошо знаете, что прыжки эти делались и делаются даже людями и более определенных репутаций, чем те люди, о коих мы ведем речь.
   Кроме "Совр.", я буду еще писать в "Совр[еменном] мире", и -- нигде больше2. Мало ль какие вещи пишутся в объявлениях, вот напр.-- прилагаемое -- эко, закатили! И особенно эта праздничность тем неприятна, что совпадает со днями траура.
   Читали: рабы начинают уничтожать себя над могилою вождя! Видите? Думаю, что и еще с десяток их зарежется и перестреляется, облив чистейшую могилу на земле гнилой своей, холопьей кровью.
   Бунин кончил "Деревню" -- это первоклассная вещь. Первый раз в литературе нашей -- если не считать "Утро помещика" -- слишком отдаленное, и "В овраге" -- вещь эпизодическую,-- первый, говорю, раз "Деревня" написана столь мужественно -- правдиво, с таким искреннейшим стоном и так "исторически". А какие удивительные детали! 3
   Этот Краснобаев, расписывающийся Бенедиктов -- какая тут драма приоткрыта. "Тень язычника" -- изумительно на месте. Смерть нищего -- Л. Н, впору! Да, да! Вот тема для статьи "Дворянство Ал. Толстого и крестьянство Бунина"4.
   Пишущему о Короленке надо посоветовать: обратил бы внимание на Тюлина в "Река играет", указал бы, что наверху нас -- все еще Обломов жив, а внизу -- Тюлин живет,-- эти двое и провалили 905 год5.
   Толстого Алексея вы, на мой взгляд, перехвалили6. Рано бы о нем так писать. Очень жаль, что вы не знаете "Мелкого беса" Генриха Манна -- книги, написанной раньше Сологуба. Для меня несомненно, что Сологуб пил из этого источника. О Кугеле -- ничего не знаю, это М. Ф. устраивала: очень нужны были деньги.
   Жаль, что питерцы ваши не могут передвинуться сюда, очень жаль! Не будь у меня такой кашель, я бы поехал к вам.
   Хомякова имею статьи, а стихов и прочих его интересных художеств -- нет.
   Стихи, кажется, недавно Суворин издал, обязательно выпишу7. Кстати -- пришлите мне книжки Френсена!
   Пишу как сумасшедший. Когда дам вторую "Жалобу"? Вероятно -- к марту, апрелю, не позднее.
   Будьте здоровы. Кланяюсь всему дому.
   А похороны Л. Н.-- мне не нравятся, нет. Это -- не то. Это -- не его.

А. Пешков

  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 30 ноября 1910 г.
  
   1 По настойчивому требованию Горького фраза о "постоянном сотрудничестве" в объявлении о выходе журн. "Современник" была снята.
   2 В 1911 г. Горький, помимо журн. "Современник" и "Современный мир", печатался и в других изданиях: "Новая жизнь" (No 5, "Сказка". Отрывок), "Запросы жизни" (No 11, "Издалека" 1). "Новый журнал для всех" (No 37, "Старик"), "Путь" (No 2, "Сказка" XI), "Звезда" (No 21, "Сказка" III; No 29, "Сказка" VIII).
   Приложенное Горьким объявление не сохранилось.
   3 Бунин 20 августа 1910 г. сообщал Горькому, что после большой и напряженной работы закончил "Деревню".
   Горький отправил Бунину несколько писем, где отзывался о повести "Деревня" восторженно, отметив лишь одно: "Если надобно писать о недостатке повести -- о недостатке, ибо я вижу лишь один -- недостаток этот -- густо! Не краски густы, нет -- материала много. В каждой фразе стиснуто три, четыре предмета, каждая страница -- музей! Перегружено знанием быта, порою -- этнографично, местно..." (Горък. чт. 1961. С. 50).
   По прочтении всей повести в декабре Горький писал: "Конец "Деревни" я прочитал -- с волнением и радостью за Вас, с великой радостью, ибо Вы написали первостепенную вещь. Это -- несомненно для меня: так глубоко, так исторически деревню никто не брал <...> Я не вижу, с чем можно сравнить Вашу вещь, тронут ею -- очень сильно. Дорог мне этот скромно скрытый, заглушённый стон о родной земле, дорога благородная скорбь, мучительный страх за нее -- и все это -- ново. Так еще не писали. Превосходна смерть нищего, у нас бледнеют и ревут, читая ее. Дивная черта -- "тень язычника"! Вы, может быть, и сами не знаете, как это глубоко и верно сказано" И далее: "Но я знаю, что, когда пройдет ошеломленность и растерянность, когда мы излечимся от хамской распущенности,-- это должно быть или -- мы пропали! -- тогда серьезные люди скажут: "Помимо первостепенной художественной ценности своей, "Деревня" Бунина была толчком, который заставил разбитое и расшатанное русское общество серьезно задуматься уже не о мужике, не о народе, а над строгим вопросом -- быть или не быть России? Мы еще не думали о России -- как о целом -- это произведение указало нам необходимость мыслить именно обо всей стране, мыслить исторически (Там же. 1961. С. 52, 53).
   4 Смерть нищего Иванушки, "тень язычника" -- эпизоды повести.
   5 В статье о Короленко Амфитеатров эту мысль Горького изложил следующим образом: "Встреча с перевозчиком Тюлиным ("Река играет") вылилась поистине "перлом создания", вырос новый всероссийский тип "Обломова снизу"". "Обратите внимание на Тюлина, -- писал мне Горький, -- в том, что наверху Обломов, а внизу Тюлин, -- фатум русского прогресса" (см.: Амфитеатров. Т. 15. С. 378).
   О Тюлине как о национальном типе Горький писал в статье "Разрушение личности" (XXIV, 52--53), в лекциях "История русской литературы" (Арх. Г. Т. I), в воспоминаниях "О В. Г. Короленко" (16, 240--259): "Говорят, я довольно удачно читал рабочим реферат, темой которого была роль Тюлина в русской истории, -- у меня вышло так, что и Минин, и Болотников, и Пугачев -- все Тюлины!" (XXIX, 311),-- писал он Короленко.
   Однако Горький видел и многообразие русского национального характера: "Платон Каратаев и Калиныч несомненно русские мужики, но это мужики центральной, московской Руси, и такие типы "смирных" людей -- очень редки на Волге, едва ли возможны в Сибири, их нет на "Украине. И. А. Бунин очень верно, очень умело пишет орловского мужика, но для Верхнего и Среднего Поволжья этот тип почти неправда -- психику волжанина наилучше уловил Короленко в лице Тюлина. "Мужики" Чехова -- правдивый этнографический очерк, да, около Москвы -- в Калуге. Туле, Орле -- этакие фигуры не редкость и очень естественны, но -- разве похожи на них вологжане, новгородцы, поморы". И далее: "У нас на Руси не было и нет еще того единства социальных, политических и, словом говоря, культурных условий, которые позволили бы нам создать единодушие, выработать твердый, определенный тип русского человека, русского мужика...",-- писал Горький А. Г. Туркину (Урал. 1968. No 3. С. 150).
   6 См.: А-- Г, п. от 7 ноября 1910 г.
   7 Очевидно, Горький имеет в виду кн.: Хомяков А. С. Стихотворения: С портретом автора и биографическим очерком. СПб.: изд. А. С. Суворина, 1910.
  

148. Амфитеатров -- Горькому

  

[Fezzano. 4 декабря 1910 г.]

1910.ХI {Видимо, описка -- должно быть XII.} 4

  
   Написал в Петербург, чтобы сняли и "постоянного".
   Относительно праздничности объявления Вы совершенно превратно понимаете, господине! Не думаю, чтобы за последнее десятилетие Вы нашли в русской журналистике объявление, которое, без крика и зазывательства, отметило бы только пять постоянных и действительных своих сотрудников. Относительного жирного шрифта -- что поделаешь? Объявлений много, и надо, чтобы читатель газет видел Вас, меня, другого, третьего. Когда "Знание" печатает свои объявления, его шрифты еще жирнее. Это Вы мне, будучи не в духе, написали.
   Что касается траура, я того мнения, что горе горем, а дело делом, и из-за смерти большого русского писателя нет никакого основания задерживать объявление о журнале, который собирается сделать тоже немаленькое русское литературное дело.
   Относительно Алексея Толстого Вы правы: тон взят высокий, но я вообще имею эту манеру: когда вижу настоящую надежду, скорее перехвалить, чем недохвалить. Это обязывает. Время критики разжалования и снимания эполет, если придет, то никогда не опоздает. А когда талант начинает и не слышит счужа яркого привета, горько ему и темно. Всегда я в таких случаях вспоминаю свою литературную молодость, и хочется мне, чтобы сменникам было светлее и легче и видели они большую к себе любовь. К тому же этот Алексей Толстой уж очень потрафил на меня, изобразив во весь рост дворянское гадючье гнездо -- сословие, к которому питаю искреннейшее отвращение.
   Шмелев Ваш очень плох1. Подражатель ничтожного типа, размазывающий то щедринского Гришку-портного2 ("Гражданин Уклейкин"), то Ваши образы из "Фомы Гордеева" и т. д. Может быть, "выпишется", но покуда Бог с ним.
   От Сургучева получил очень милое письмо. Вот этот со способностями. "Деревни" не читал и не имею где достать. Если у Вас свободна, пришлите. Меня интересует Бунин двойственностью своего таланта: всё, что я читал его в стихах, -- жидкая версификация; всё, что в прозе,-- поэзия, творчество. Если у этого человека есть за душою что сказать, может написать большую вещь.
   Получил вчера от А. А. Богданова письмо о школе в Болонье3. Сия последняя для меня совершенный сюрприз, и, конечно, ничего равно ни уму, ни сердцу не говорящий. Конечно, просят денег. Я отказал. Что такое "впередовцы" и почему я должен радоваться, что Ленин в чем-то и как-то там провалился с первою школою? Я всего этого не знаю. Когда Вы у меня были, то о школе мы говорили довольно много, но сих глубокомыслей как-то не коснулись, а Ленина, помнится, Вы мне очень хвалили. Просветите, если сами просвещены.
   Соображение насчет Короленки -- о Тюлине и Обломове передал к сведению пишущего статью. С мнением, что Тюлин и Обломов погубили 1905 год, не совсем согласен. Было и это, но коренная причина представляется мне иною. Вы знаете мой взгляд: социальной революции не может быть в стране, которая не прошла сквозь революцию национальную. В 1905 году, уповая на экономическое движение рабочих, позабыли, что дело идет в России и о России, революция оказалась ни русскою, ни народною -- метафизическою в конце концов. Стеньку Разина разбудить не сумели, да и не захотели <...> На политическую революцию смотрели свысока, а материал социальной революции даже вооружить не позаботились. Ну да об этом лучше не начинать! А то содрогнешься, и сердцу больно!
   Перечитываю "Войну и мир". Эка слоновий разгул! Если бы я был Леонидом Андреевым, то есть человеком с огромными литературными способностями и совершенно обеспеченным крупною доходностью старых своих сочинений, без надобности зарабатывать новыми,-- я засел бы лет на пять за материалы для нового романа этой эпохи. Он нужен. Ответственность и ужас померяться с Толстым велики, но новый роман нужен. Уж очень много новых данных открыто и накопилось с тех пор, как писал Л[ев] Н[иколаевич] свою эпопею. Знаете ли, когда перечитываешь ее теперь, после нескольких мемуаристов, сделавшихся известными в 1880--1908 гг., поминутно изумляешься удивительной прозорливости Л. Н., который часто отгадывал ему неведомое, и поминутно жалеешь, зачем он многого не знал, описывая, как десять лет спустя узналось. Так, например, в русской литературе есть ли более страшная художественная картина, чем убийство Верещагина?4 Но -- представьте себе -- после ужасного в педантическом тоне своем рассказа сухого и скучного Рунича 5 о чудовищной интриге, погасить которую должно было это злодейство, интерес толстовской картины значительно блекнет, и тезис, им излюбленный, о случайности и стихийности коллективных движений получает подрывающий удар. Нужен новый Александр, новый Наполеон, крестьянство, которого в романе нет, купцы и попы-бонапартисты, сектанты-наполеоновцы, князья, которые вдруг об уделах почему-то вспоминать стали, и пр.
   Опять болтаю! Ну, не буду. До свиданья. Всего Вам хорошего М. Ф. и дому привет.

Ваш А. А.

   Нет, Андреев не сделает. Очень мещанин с песенником жестоких романсов. Может быть, Бунин или новый Толстой, если вырастет. Вас не считаю: за Вами Стенька Разин числится в долгу!6
  
   Дата п. уточнена по предыдущему п. Горького.
  
   1 Речь идет о т. 1 "Рассказов" И. Шмелева. См.: А-- Г, п. от 30 ноября 1910 г.
   2 Герой рассказа М. Е. Салтыкова-Щедрина "Портной Гришка" (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. сочинений. М., 1937. Т. 16).
   3 После закрытия каприйской школы "впередовцы" решили организовать новую школу для рабочих в Болонье. Она открылась 21 ноября 1910 г. Приглашенные для чтения лекций Ленин и Горький в Болонью ехать отказались. "Со впередовцами дел иметь не хочу",-- писал Ленин Горькому 3 января 1911 г. (В. И. Ленин. Т. 48. С. 14). Подробнее о школе см.: Арх. Г. Т. XIV. С. 68--69.
   Амфитеатров в ответе Богданову сообщал, что не может дать денег на новое начинание, которое Горький не поддерживает. Свой долг за каприйскую школу (750 франков) он обещал выслать, как только сможет.
   4 Убийство Верещагина -- эпизод из третьей части романа "Война и мир" (гл. XXV). Михаил Верещагин (1790--1812) обвинялся в переводе из газ. "Гамбургские известия" и распространении "Письма Наполеона к прусскому королю" и "Речи Наполеона к князьям Рейнского союза в Дрездене", был приговорен к бессрочной каторге. Перед вступлением Наполеона в Москву граф Ростопчин распорядился отдать его на самосуд толпе, приказав: "Руби его!" Верещагин был растерзан толпой.
   По поводу этого эпизода известный общественный деятель, юрист А. Ф. Кони писал: "Описание этого события у Л. Н. Толстого в "Войне и мире" является одной из гениальнейших страниц современной литературы. Проверяя это описание по показаниям свидетелей, приходится заметить, что указание толпе "на изменника, погубившего Москву", и затем расправа с ним -- всеми рассказывается совершенно одинаково, а предшествовавшее ей приказание рубить Верещагина передается совершенно различно" (Кони А. Ф. Психология и свидетельские показания // Новые идеи в философии. СПб., 1913. Сб. 9).
   5 Амфитеатров имеет в виду воспоминания Павла Дмитриевича Рунича (1778--1860), в которых рассказано о расправе графа Ростопчина с Федором Петровичем Ключаревым (1754--1820), московским почт-директором. Его арест и ссылка были результатом личной вражды Ростопчина. Поводом для ссылки Ключарева стала передача его сыном иностранных газет Верещагину (Из записок П. Д. Рунича // Русская старина. 1901. No 3).
   6 Речь идет о намерении Горького написать о Степане Разине.

149. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 10 декабря 1910 г.]

   Дорогой А. В.!
   Вы посмотрите-ка, что делает нахальный этот жидёнок Ауслендер -- умереть со смеха! 1
   "Нам, уставшим" -- каково?2 Ему двадцать две годины неполных, ножки у него, как спичечки, -- посылаю вам его портретик для "Сверчка".
   "Успокоительный" Лесков!
   Спросить бы г.г. Гессенов--Набоковых--Милюковых -- как они относятся к этому изблеванию мальчишескому в своей архикультурной газете?3
   Рецензию -- пришлите обратно. Сохранить желаю. "Успокоительный" Лесков, трактирный писатель -- это так оригинально.
   Жму руку и будьте здоровы.

А. Пешков

   Приписка М. Ф. Андреевой:
   Дорогой Александр Валентинович.
   А. М. посылает Вам карикатуру -- весьма, впрочем, похожую на портрет г.г. С. Ауслендера и Нины Петровской4, сделанную М. С. Боткиной, когда те наносили визит vill-e Blaesus три года тому назад. Впоследствии этот визит был изображен ими в весьма превратном виде5. Теперь они с Н. Петровской чуть ли не в контрах, а тогда путешествовали вместе, ей было лет 40, а ему-- 22--23 максимум... Кстати, миленький Александр Валентинович, на днях в разговоре с Лидочкой6 мимоходом выяснилось, что Вы с Илларией Владимировной заподозрили меня в ридикюльном (от слова -- ridicule {Смешно, смешной (фр.).}) желании уменьшать свой возраст. Смею Вас уверить, что родилась я от законных супругов Юрковских7 и в метрике значусь младенец Мария -- родилась 21 июня 1871 года; в 1886 году в мае месяце кончила Литейную гимназию, причем меня не хотели выпускать, т. к. мне не хватало 1 месяца до 16-летнего возраста; в 1886 же году 1 1/2 месяца играла в Казани у Медведева8 -- выдержать этой марки по младости своей не могла и в 17 лет 29 июля 1887 года вышла замуж9; в 1888 году 29 ноября родился мой сын Юрий 10, которому вот сегодня, значит, минуло 22 года, это явствует еще и из того, что он только что освободился от воинской повинности. Мы с Вами познакомились в 1889 году, в Тифлисе уже, после того, как Вы перестали давно быть певцом, а мне было тогда только 19 лет, хотя я и была уже мамаша годовалого сына, или даже двухгодовалого. Сестре моей Надежде Федоровне, всего на два года моложе меня бывшей, ровесник кто-то из Гореловых11, так что подлинность моих цифр легко засвидетельствовать. Неужели я в 40 лет -- 8 лет тому назад -- решилась бы связать судьбу А. М. со старой бабой, каковою в настоящее время себя считаю? Нет, миленький, я до смерти боюсь всего смешного! Сведения сего письма могут пригодиться для некролога, т. к. надеюсь, что Вы меня переживете; только, ради бога, не подумайте, что я обиделась -- это было бы тоже ридикюльно. Будьте здоровы, дорогой мой, хоть и заняты очень -- пишите нам, пожалуйста, поклон Илларии Владимировне. Как доехали деревья?

М.

  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Сергей Абрамович Ауслендер (1888--1943) -- писатель, драматург.
   2 Горький цитирует рецензию Ауслендера на кн. Амфитеатрова "Княжна. Роман-хроника" (Речь. 1910. No 321. 22 нояб./5 дек.). Рецензия С. Ауслендера с подчеркиваниями Горького хранится в АГ.
   3 В. Д. Набоков -- издатель газ. "Речь". И. В. Гессен, П. Н. Милюков -- редакторы газ. "Речь".
   4 Нина Ивановна Петровская (1884--1928) -- писательница. Брюсов в своем романе "Огненный ангел" изобразил Петровскую в образе Ренаты.
   5 Мария Сергеевна Боткина в 1908 и 1909 г. гостила у Горького. Петровская писала о своем пребывании на Капри в ст. "Максим Горький на Капри (литературный силуэт)" (Астраханец. 1908. No 7. 5 мая).
   6 Л. П. Пешковой.
   7 Федор Александрович Федоров-Юрковский (1842--1915) -- отец М. Ф. Андреевой, режиссер.
   Мария Павловна Юрковская (по сцене Лелева) (1843--1919) -- мать М. Ф. Андреевой, актриса Александрийского театра. М. Ф. Андреева родилась в 1868 г.
   8 Петр Михайлович Медведев (1837--1906) -- антрепренер, режиссер, актер. Драматическая и оперная труппа Медведева выступала в Саратове, Казани и других городах.
   9 Андрей Андреевич Желябужский (1850--1932) -- первый муж М. Ф. Андреевой. Главный контролер Курской и Нижегородской железных дорог, член правления Российского театрального общества.
   10 Юрий Андреевич Желябужский (1888--1955) -- сын Андреевой, деятель советского кино. Кинорежиссер, сценарист.
   11 Речь идет о С. И. или Е. И. Гореловых.
  

 []

150. Амфитеатров -- Горькому

Fezzano. 1910.XII.11

   Дорогой Алексей Максимович.
   Во избежание возможных недоразумений пробегите прилагаемые письма.
   Затем так уж и позвольте мне поступить с посылкою денег, как я пишу в конце второго письма, то есть направить их к Вам, потому что, кроме Вас, я решительно не считаю себя связанным с кем-либо в этом деле и переписки с Богдановым поддерживать не намерен. Я не мальчишка, чтобы мною распоряжались, как им нравится,-- я даже не знаю, кто1.
   Очень сожалею, что не могу сию же минуту послать деньги. В конце ноября и начале декабря когда же бывают деньги у литератора? К святкам жду гонорара за сданный 3-й том "Зверя из бездны". Если же, кроме того, "Прометей" успеет до праздников начать 2-е издание 1-го тома "Девятидесятников", то пришлю вам всю сумму полностью без рассрочки.
   По целым дням занят формировкою "Совр[еменника]". О Муромцеве пишет Водовозов. Будем прилагать портреты. В первом даем Пушкина, Льва Толстого и, по случаю столетия, Альфреда де Мюссе2. Нет ли у вас в портфеле лишнего "Знанию" рассказа на тему о ноябрьском законе? 3 Нужен очень. Брусянин4 прислал, но ерундища газетного происхождения, без всякого наблюдения -- отказал.
   Тихонов5 повествует о литературных временах и нравах, анекдоты столь изумительные, что даже забывает привирать, и глаза наливаются самыми горестными слезами, странными на лице такого жизнерадостного человека. Не говоря уже о пьянстве и разврате прямо-таки чудовищных и даже неслыханных, дошли до фальсификации рукописей. Какой-то Маныч или Коптелев, Кибелев, черт его знает, приносит в редакцию рукопись. Ее признают возможною к напечатанию, предлагают 100 рублей гонорара. Означенный гусь отвечает:
   -- Никакого расчета. За подписью Александра Ивановича я получу 125.-- Как? -- Очень просто. Он подпишет -- рукописи цена станет 250 рублей; 125 -- ему, 125 мне!.. Сидят, надо ехать к девкам, денег нет. Александр Иванович оглядывает свиту своих "манычаров" (сам прозвал) и вопиет:
   -- У кого из вас есть рассказ?
   Кто-нибудь откликается.
   -- Давай.
   Под рукописью ставится подпись "А. Куприн", и рассказ везется кем-либо из "манычаров" в редакцию поплоше, напр. в "Петербургскую газету". Худяков6 смотрит подпись, видит, что она настоящая, купринская, и приказывает: выдать деньги.
   Ему замечают:
   -- Подпись купринская, но рассказ -- такая дрянь, что, поверьте, нь купринский.
   -- А мне какое дело?..
   Но вообще за последнее время, по наблюдению Тихонова, хулиган значительно схлынул. В театрах -- ни одного полного сбора, кроме... Островского! В театре Леванта-Андреева пустынно. "Чудаки" публике не понравились, но к ним был интерес, и 4 представления дали сборы, ставшие редкостью в театре этом7. Говорят, что наследники Островского возьмут за этот сезон не один десяток тысяч.
   Заметку возвращаю. Ну что Вы! Ауслендер -- христианин. Я его так отчитал за "Пушкина-сноба", а он еще кроток.
   Ой, устал!
   До свидания. Всего Вам хорошего.

Ваш А. А.

   Написали бы страниц 5--6 относительно Толстого-то и Короленки. Статья статьею, а Ваше слово как это сразу двинуло бы. А журналу -- радость.
  
   1 Богданов обратился к Амфитеатрову с просьбой выслать для школы оставшуюся сумму (750 фр.) для расходов по школе. См.: А-Г, п. от 4 декабря 1910 г.
   2 К столетию со дня рождения Альфреда де Мюссе в журнале была опубликована его драма "Андреа дель-Сарто" и очерк Т. Щепкиной-Куперник "Альфред де Мюссе. (Набросок)" (Современник. 1911. No 1).
   3 Речь идет об указе от 22/9 ноября 1906 г. (закон Столыпина), по которому царское правительство взяло курс на сильное крестьянство. В изменение и дополнение к этому указу Николай II 14/27 июня 1910 г. утвердил закон о ликвидации крестьянской поземельной общины. О ноябрьском законе в "Современнике" (1911, No 5) была напечатана ст. С. Т. Семенова "Легко ли у нас выделяться из общин".
   4 Василий Васильевич Брусянин (1867--1919) -- писатель, публицист, литературный критик. В последние годы жизни секретарь Л. Андреева. Сотрудничал в "Северном вестнике", "Новом слове", "Жизни", "Вестнике Европы" и др.
   В 1911 г. печатался в большевистской "Звезде", в 1913 г.-- в "Правде". Автор кн.: "Леонид Андреев. Жизнь и творчество" (М., 1912), "Дети и писатели. Литературно-общественные параллели. (Дети в произведениях А. П. Чехова, Леонида Андреева, А. И. Куприна и Ал. Ремизова) (М., 1915) и др.
   5 В. А. Тихонов.
   6 Сергей Николаевич Худяков (1897--1928) -- журналист, драматург. Редактор-издатель "Петербургской газеты".
   Горький с тревогой писал о фактах недостойного поведения Куприна в п. к Пешковой 26 ноября/9 декабря 1910 г. (см.: Арх. Г. Т. IX. С. 108).
   7 Премьера "Чудаков" состоялась 24 сентября 1910 г. в Новодраматическом театре в Петербурге. До начала репетиций Андреева 5/18 сентября 1910 г. предупреждала режиссера Дымова: "Если позволите -- очень важно, чтобы артист, играющий Мастакова, не утрировал смешных или, вернее, комических черт, а Елена Николаевна была бы в высшей степени мила, проста и мягка" (М. Ф. Андреева. С. 187).
   6 октября Горький сообщал Пешковой: "Ты, конечно, знаешь, что моя пьеса провалилась в Питере? Говорят, однако, что в Киеве она шла с успехом. Не верю. А о провале -- жалею. Никогда меня не трогали эти провалы, а на сей раз задело! Почему? Потому ли, что нездоровится, или же потому, что в пьесе есть, против обыкновения, нечто личное? Не знаю" (Арх. Г. Т. IX. С. 98).
   Рецензенты писали, что театр "пьесы не понял", а актер, игравший главную роль, скомкал ее. Пьеса быстро сошла со сцены (см.: Юзовский Ю. "Чудаки" М. Горького //Чудаки: Материалы и исследования. М.: ВТО, 1946. С. 5).
   "Чудаки" были поставлены в Париже членами большевистской эмигрантской кассы. 21 ноября/3 декабря 1910 г. на спектакле присутствовал Ленин. С. И. Гопнер вспоминала: "Не берусь сейчас утверждать, чья это была инициатива -- поставить только появившуюся, возбудившую всяческие толки пьесу Горького. Быть может, это и подсказал Владимир Ильич <...> Что, однако, помню более твердо, так это то, что, когда, затеяв постановку, мы с ним делились планами, он эту пьесу уже знал и, как видно, высоко оценивал. Во всяком случае, к предположению ее поставить он с самого начала отнесся в высшей степени одобрительно, отмечая ее своевременность" (Гопнер С. И. В. И. Ленин в Париже // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. М.: Политиздат, 1969. Т. II. С. 295, 296).
  

151. Амфитеатров -- Горькому

Fezzano. 1910.XII.13

   Дорогой Алексей Максимович.
   Некогда мне, как черту в аду, и устал я, аки пес, а между тем не могу оторваться от дела, чтобы написать Вам, какой милый писатель хохол Коцюбинский и как мне понравилась книжка его, изданная "Знанием"1. Я получил ее сегодня и прочитал урывками, между занятиями, а теперь всю ее держу в голове и радуюсь. Менее других мне нравятся его крымские рассказы, это все-таки экзотика и наблюдение вчуже, со стороны. Но все, что от Украины, Польши и Бессарабии, великолепно. Мягкий тон тургеневского ученика, хотя и почитал он уже Кнута Гамсуна ("Дебют")2. Ужасти, как мил. Я немедленно написал ему приглашение в "Современник", а Вы, если будете ему писать, скажите, что приобрел он большого поклонника. Два больших горя: Водовозова в январе сажают на 9 месяцев в Кресты, а Алексея Толстого тянут отбывать воинскую повинность3. Очень любопытное сегодня получил письмо от сына, из Москвы, о похоронах Льва Толстого. До свидания! Всего Вам хорошего!

Ваш А. А.

   Сегодня получил сведения, будто Егор Созонов застрелился из страха телесного наказания. Если правда, то вот и третья смерть большого русского человека, которую Вы предчувствовали. А еще вероятнее, что Егора С. пристрелили в тюрьме, как давно уже и неоднократно пытались.
  
   1 Амфитеатров пишет о первом томе рассказов Коцюбинского в переводе Мих. Могилянского (СПб., изд-во "Знание", 1911).
   В декабре 1910 г. Горький писал Коцюбинскому: "Книжку Вашу прочитал с большим наслаждением, с душевной радостью...", и сообщал, что посылает экземпляр книги с замеченными во время чтения, ошибками переводчика (XXIX, 149).
   В марте 1911 г. Горький извещал Коцюбинского об интересных рецензиях на первый том его рассказов в газ. "Речь", журн. "Современный мир", "Современник" и в провинции (Там же, 163).
   Второй том рассказов Коцюбинского также вышел в изд-ве "Знание" (СПб., 1911), третий -- в книгоизд-ве писателей (М., 1914).
   2 "Дебют" -- рассказ Коцюбинского, напечатан в первом томе.
   3 А. Н. Толстой был призван в армию в первую мировую войну. В 1914--1916 гг. он был военным корреспондентом "Русских ведомостей".
  

152. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 15 декабря 1910 г.]

   Дорогой мой А. В.-- что скажешь вам по поводу писем строгого человека Богданова?1 Формальная точка зрения: обещал? Подай! Мне было стыдно читать его письмо к вам. Может быть, вы позволите мне расплатиться за вас, да не обидит вас это предложение! Я просто не знаю, что мне делать: писать ему я -- не могу, ибо давно уже отказался от всяких сношений и отношений с ним. И вообще с ними, но -- с рабочими у меня есть отношения, хотя в школу я не поеду, о чем и заявил рабочим, указав причину: не хочу встречаться с людями, неприятными мне2.
   Посылаю вам новый рассказ Андреева: игра на цымбалах нутряного, исконно-русского анархизма, пропади он пропадом! Жидко, старо, скучно. И -- вредно для нас, сыты мы этим 3.
   Ауслендер -- земляк мне, зовут его Сергей Абрамович, в Нижнем его числили евреем. Есть у меня и еще земляк в поэтах Борис Садовской, он же Лев Пущин, а вернее -- Поросенок выпущен4.
   Сегодня отъехал от меня Цейтлин Натан5; наездник храбрый, но -- в боевом деле -- не весьма хитер. Главная его сила -- вся в убеждении, что коли русский -- стало быть, мямля, ленив думать и цены себе не ведает. Думаю, что сему герою великие победы одержать суждено и даней хазарам мы еще поплатим обильно.
   Ни о Короленке, ни -- тем паче! -- о Толстом писать не стану -- ни времени, ни сил не имею для этого.
   Сообщенное вами о диком племени "манычаров" знал из другого источника; боюсь, что это правда и -- не верится. Маныч -- это из тех, что кошек драли6.
   Будьте здоровеньки, желаю всего доброго и всем кланяюсь.
   Сообщите, когда выйдет 1-й No7.

А. Пешков

   На обложке 21-го выпуска журнала "Пробуждение" изображен Персей с головою медузы в руке и подписано8 "Персиянин".
   Там же, под картиною Кнауса, подписано Диффенбах9, но это -- пустяки, а вот "персиянин" -- очень веселая штучка!
   Достаньте "Записки литературного Макара" Сивачева10, очень любопытно: некий знакомый мой рабочий разносит Чирикова, Григория Петрова, Горького, говорит о Потапенке, будет говорить о Дорошевиче, Сумбатове11 и многих. Весьма негодующе, местами -- верно и талантливо. Документ -- ценный для характеристики человека, вылезающего с глубокого низа.
   Выходят -- выпусками в Москве -- лучше пошлю вам первый; есть уже второй.
  
   Датируется по дню отъезда Н. С. Цетлина с Капри 2/15 декабря 1910 г. (Дн. Пятницкого).
  
   1 См.: А--Г, п. от 11 декабря 1910 г.
   2 Горький был приглашен читать лекции слушателям школы в Болонье, однако не поехал, в письме к рабочим он писал:
   "Дорогие товарищи!
   Сердечно тронут Вашим письмом и горжусь отношением Вашим ко мне.
   Поверьте -- мне очень хочется быть с Вами, но, если бы я приехал -- мне пришлось бы молчать, ибо сильный кашель почти не позволяет говорить и все время мучают головные боли. Вместе с нездоровьем мне мешает приехать и обилие работы" (XXIX, 141--142).
   3 Рассказ Андреева "День гнева" (Современный мир. 1910. No 12).
   4 Борис Александрович Садовской (1881--1952) -- писатель, литературный критик, примыкал к символистам. Сын нижегородского историка А. Я. Садовского.
   5 В автографе -- Цейтлин. Горький и Пятницкий вели переговоры с Н. С. Цетлиным, вледельцем петербургского изд-ва "Просвещение", об издании и продаже продукции "Знания". Соглашение не состоялось.
   6 П. Д. Маныч -- литератор, был близок к Куприну, использовал его имя в корыстных целях. См. также: Г--СМ, п. 5, прим. 8.
   7 Первый номер журн. "Современник" вышел в январе 1911 г.
   8 На обложке журн. "Пробуждение" (1910, No 21) была помещена репродукция с картины немецкого художника Кунца Майера "Персей" (Персей -- древнегреческий герой, сын Зевса и Данаи, убивший Горгону Медузу).
   Репродукция с картины Людвига Кнауса "Прощенные" была помещена в No 26 журнала за 1910 г.
   9 Карл Вильгельм Диффенбах (1851--1913) -- немецкий художник, жил на Капри. Осенью 1906 г. Горький писал Андрееву: "Вот я познакомился с одним чудаком -- это известный художник Диффенбах" (ЛН. Т. 72. С. 278). В 1907 г. Горький вместе с Десницким посетил его мастерскую (Десницкий В. А. А. М. Горький: Очерки жизни и творчества. М., 1959. С. 161--162), 2 апреля 1910 г. Горький был на выставке картин Диффенбаха на Капри (Дн. Пятницкого).
   10 Михаил Гордеевич Сивачев (1887--1937) -- писатель-самоучка, познакомился с Горьким в 1905 г. в Финляндии (XXVIII, 378--379). Автор книг автобиографического характера: "На суд читателя. Записки литературного Макара" (М., 1910, вып. I), "Прокрустово ложе. Записки литературного Макара" (Современные проблемы, 1911, выл. II), в которых Сивачев рассказывал о своей жизни и своем вхождении в литературу, о знакомстве с писателями. Осенью 1911 г. Горький писал П. В. Мурашеву, члену редакции газ. "Живое слово": "...к его (Сивачева.-- Ред.) книге все отнеслись недостаточно внимательно, и никто не оценил социальной важности ее. Я лично не считаю книгу Сивачева искренной и правдивой в той мере, как он мог бы ее сделать, нахожу также, что она очень испорчена демагогией, но тем не менее это одно из значительнейших явлений современности, подтверждающих... раскол демократии с интеллигенцией..." (XXIX, с. 202--203).
   Письма Горького Сивачеву см. XXIX, 378--379 и в газ. "Литература и жизнь" (1960. No 107, 9 сент). В 1934 г. Сивачев в п. к Горькому просил содействия в переиздании кн. "Прокрустово ложе". Первый выпуск кн. Сивачева "На суд читателя" Горькому прислал Н. С. Каржанский. Он писал 5 декабря 1910 г.: "...посылаю Вам "печалования" Сивачова. Книжка не моя и дана мне с условием, что Вы ее продержите не более 2-х дней. Среди тех литераторов, которые живут в Париже, книга имеет успех: на этот единственный экземпляр охотников нет отбою" (АГ).
   11 Александр Иванович Южин (настоящая фамилия Сумбатов) (1857--1927) -- артист, драматург, театральный деятель. С 1882 г. и до конца жизни работал в Малом театре. Лучшие роли Сумбатова-Южина -- романтические -- в пьесах Шиллера, Гюго. Ст. Амфитеатрова о Сумбатове-Южине см. в кн. "Маски Мельпомены" (с. 5-21).
  

153. Амфитеатров и др. -- Горькому

  

[Феццано. 18 декабря 1910 г.]

   Редакция "Современника"1 в полном составе приветствует великого писателя и дорогого сотрудника. Сожалеем о его отсутствии. Самые лучшие пожелания.

Амфитеатров, Коялович, Певин, Лопатин

  
   Датируется по почт. шт.
   Телеграмма на итальянском языке. Перевод Р. И. Хлодовского.
  
   1 Редакционно-издательский комитет журн. "Современник" (1911, No 1) выступил в составе: А. В. Амфитеатров, В. Ф. Боцяновский, М. М. Коялович, П. И. Певин, В. А. Тихонов.
   Лопатин не входил в состав комитета, в первом номере журнала он был объявлен в числе сотрудников "Современника".
  

154. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. Декабрь, не ранее 19, 1910 г.]

   Александр Валентинович, дорогой мой!
   В "Речи" от 1/14 дек[абря] снова явилось это погребальное объявление, и -- снова протестую против жирного шрифта и "постоянного сотрудничества".
   Напоминаю объявителям скандал "Речь" -- "Совр[еменный] мир", вызванный справедливой по существу статьей Чуковского1. Повторять его не следовало бы, а ведь повторение скандала -- возможно, ибо -- сами вы судите -- ну какой же я "постоянный"? И не обещал я постоянства, и невозможно оно для меня.
   Жму руку.

А. Пешков

   Очень мешает мне это похоронное объявление!
  
   Датируется по содержанию.
  
   1 Горький имеет в виду ст. Чуковского "Литературные стружки" (Речь. No 64. 7 марта), в которой редакция журн. "Современный мир" обвинялась в "обмане читателей", так как журнал не напечатал многих произведений, объявленных на 1909 г. О "скандале" "Речь" -- "Современный мир" см. в разделе Г--СМ, п. 1.
  

155. Амфитеатров -- Горькому

  

Fezzano. 1910.XII.20

   Дорогой Алексей Максимович!
   Ей-ей, не виноват: письма мои о жирном шрифте и постоянном сотрудничестве разошлись с Певиным, который в это подготовительное время мотается между Петербургом, Екатеринбургом и Феццано, так что он ничего не подозревал и не мог сделать распоряжений и только здесь, вчера узнал о Вашем желании, по которому и распорядится немедленно, как только приедет в Питер. Сегодня утром он, Тихонов и Коялович уехали. Значит, в субботу уже будут в Пб-ге.
   С какой стати Вы за меня платить будете?1 Мало у Вас собственных расходов?! Спасибо, но никак на сие согласиться не могу.
   Кстати. По скольку прикажете числить Ваш гонорарий? При определении оного себя не обидьте, а тонкость шкуры "Современника" примите в соображение.
   Бунин прислал мне "Деревню". Как его адрес? Надо мне ему ответить. Вещь любопытная, хотя, признаюсь, по Вашему отзыву я ждал большего. Напишу о ней в связи с Ал. Толстым и "Серебр[яным] голубем" А. Белого 2.
   Бальмонт прислал стихи. Чудовищные. Напечатать нельзя, а возвращать -- больно.
   От Андреева начинает чем-то архаическим пахнуть. Фу, как давно это было! Тридцатые годы, что ли...
   Деревья приехали!
   У нас святочные приготовления елок домашней и школьной.
   До свидания, дорогой. Всего Вам хорошего.

Ваш Амфитеатров

   1 См.: Г--А, п. от 15 декабря 1910 г.
   2 Андрей Белый "Серебряный голубь", повесть в 7 главах (Весы. 1910. No 3--7, 10--12). Отдельное издание: М., изд-во "Скорпион", 1910. Роман получил восторженную оценку в критике: "капитальное издание" (М. Кузмин), "гениальный размах", "выход в ширь народной жизни" (Н. Бердяев) и др. См.: Русская литература конца XIX -- начала XX в. 1908--1917. С. 441.
   Амфитеатров не разделял мнения критиков и писателей модернистского направления. По поводу "Серебряного голубя" он писал: "...главный и органический недостаток "Серебряного голубя" <...> холодная рассчитанность <...> Когда Андрей Белый <...> пытается уверить нас, что его вытканные "под Гоголя" узоры "вполне реальны", читатель пожимает плечами:
   -- А, может быть, этого не было?
   И -- вот поди же ты! В "Мелкого беса" верим, в "Городок Окуров" верим, в Симбирск Алексея Н. Толстого верим, в "Деревню" Бунина верим, а перед "Серебряным голубем" ежимся. "А, может быть, этого не было?"" (Современник. 1911. Кн. 1. С. 328--331).
   О "Деревне" Бунина Амфитеатров писал в ст. "Литературные впечатления" (Современник, 1911. Кн. 2). См. вступ. ст. к переписке.

156. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Конец декабря 1910 г.]

   Дорогой Александр Валентинович!
   Прежде всего -- с Новым годом! Поздравляю искреннейше вас, Ил. Вл., Герм. Алек. и всех жителей дома вашего! Почему-то верю, что наступающий принесет-таки нечто доброе и новое.
   Засим: напишите вы "современникам", чтоб они гонорарий, причитающиеся мне, немедленно, если это можно, переслали:
  
   казначею Фребелевского О-ва1
   Екатерине Петровне Чечулиной.
   СПб., Эртелев пер., д. No 12.
  
   Пожалуйста! Я не знаю, какой гонорар назначить: 500 -- не много? Если возможно -- очень прошу о 5-истах, дело-то хорошее: детский дом имени Льва Толстого 2.
   Был все время адски занят: маялся со 2-й частью "Кожемякина", устал и разнервничался весьма.
   Ну, будьте здоровеньки. А -- "Жар-цвет"?
   Крепко жму руку.

А. Пешков

   Датируется по ответному п. Амфитеатрова от 2 января 1911 г.
  
   1 Фребелевские общества (по имени известного немецкого педагога Фридриха Фребеля, 1782--1852) возникли в России в начале 70-х годов XIX в. в Петербурге, Киеве, Харькове и других городах. Они открывали детские сады (на частные средства) и курсы, которые готовили квалифицированных руководителей детских садов, фребелевские курсы существовали до 1917 г. и после революции были преобразованы в Институт дошкольного образования.
   2 Идея создать Народный детский дом им. Л. Н. Толстого принадлежала слушательницам Фребелевских курсов в Петербурге (Речь. 1910. No 326. 27 дек.). Горький активно поддержал эту идею. По просьбе В. А. Герда, председателя комитета организации Народного детского дома им. Л. Н. Толстого (АГ), Горький написал обращение к итальянскому народу (Русская литература. 1968. No 2. С. 15--16).
   В декабре 1910 г. Горький писал редактору газ. "Киевская мысль": "Милостивый государь г. Редактор!
   В течение 1910 года я получал бесплатно редактируемое Вами издание.
   Искренно благодарю Вас за любезность, оказанную мне, посылаю Вам с этим письмом рукопись моего очерка.
   Считаю нужным указать, что одновременно рассказ послан: "Одесским новостям", "Южному краю", "Киевской мысли" и "Нижегородскому листку".
   Если издатель пожелал бы оплатить мой труд гонораром -- покорно прошу сделать это так:
   гонорар он назначит по своему усмотрению, а я прошу выслать назначенную сумму по адресу: С.-Петербург, Эртелев переулок, д. No 12, казначею Фребелевского общества Екатерине Петровне Чечулиной, с пометкой: "В фонд детского дома имени Л. Н. Толстого".
   Посылать деньги от моего имени необязательно, издатель может сделать это от своего лица, если ему угодно.
   Настоящее письмо покорно прошу не опубликовывать, ибо опасаюсь, что известие о моем участии в деле организации Детского дома может вызвать нежелательный и вредный делу шум.
   Еще раз благодарю за любезность Вашу, милостивый государь, свидетельствую искреннее почтение Вам и всей редакции.
   Желаю в Новом году -- новых сил, бодрости духа" (АГ).
   Об организации Детского дома Горький сообщал также сыну: "...огромнейший домище построим в Питере!.." (Арх. Г. Т. XIII. С. 83).
   В ст. "О писателях-самоучках" Горький писал: "К сведению господ авторов, из произведений которых составлена эта статья: гонорар за статью поступает в фонд по организации в С.-Петербурге Детского дома Льва Николаевича Толстого" (XXIV, 99).
   Однако идея создания Детского дома им Л. Н. Толстого не была реализована, так как средства для его строительства были собраны незначительные.
  

157. Амфитеатров -- Горькому

  

[Феццано.] I.2.11

   Дорогой Алексей Максимович.
   Умеренность гонорарных жажд Ваших превзошла все ожидания Певина. Я немедленно написал ему Ваши распоряжения. Будет исполнено.
   Как -- на март -- будет вторая "Жалоба"? Жду усерднейше и с вожделением.
   А к Бунину, и после "Деревни", любви у меня мало. Барином писана вещь, с господской брезгливостью.
   Ко 2-й книжке буду писать "Деревню в новой русской литературе" (Бунин, Милицына, Родионов, Белый и др.)1.
   Перевел Вам сегодня 250 франков на богдановский предмет.
   Работишены у меня ... это -- я Вам доложу!
   У нас все благополучно, хотя холодно.
   Читали Вы Бальмонтовы "Змеиные цветы"?2 Я теперь, когда ругаюсь, то героями из этой удивительной книги. Например:
   Девятикратная Собака! Кровавая раковина женщины!
   А путевые письма его к Екатерине Алексеевне в той же книге -- прелесть! С наслаждением читал.
   До свидания. Всего Вам хорошего. М. Ф. сердечный привет.

Ваш А. А.

   1 См. вступ. ст. к переписке Горького и Амфитеатрова.
   2 Знакомство Горького и Бальмонта состоялось в 1901 г. Еще до знакомства, в 1900 г., Бальмонт напечатал три стихотворения, посвященные Горькому (Жизнь. 1900. Июль). Горький писал Бунину: "А что Вы скажете о стихах Бальмонта? Мне, грешному, "Ведьма" очень понравилась. Знай я, где он живет,-- поблагодарил бы поэта за внимание" (Горьк. чт. 1961. С. 14).
   В 1902 г. Горький привлек Бальмонта к работе в изд-ве "Знание". В 1906 г. был издан его сб. "Стихотворения". Бальмонт участвовал в редактировании "Истории живописи XIX века" Р. Муттера, в издании 3-томного Собрания сочинений Шелли и др.
   Однако близости в отношениях Горького и Бальмонта не было.
   В 1905 г. Бальмонт совершил большое путешествие в Мексику и Соединенные Штаты Америки. Кн. "Змеиные цветы" (М., изд-во "Скорпион", 1910) была составлена из путевых очерков, переводов мифов ацтеков и майя, а также писем к жене Екатерине Алексеевне Бальмонт (урожд. Андреевой). В книгу вошли описания выдающихся памятников древнемексиканских культур.
  

158. Амфитеатров -- Горькому

  

Fezzano. 1911.I.4

   Дорогой Алексей Максимович!
   В "Киевской мысли" оповещено, что на днях в Берлине выходят Ваши "Жалобы", и затем приводятся обширные цитаты из рукописи, из которых следует, что в руках корреспондента была или самая брошюра, или ее корректурные листы. Посылаю Вам No "К[иевской] м[ысли]"1.
   Вы хорошо поймете и недоуменье, с каким я встретил это событие, и истекающее из него недоразумение с редакцией "Современника". Напишите, пожалуйста, как мне изъяснить все это Певину и др.? Ведь делу молодого журнала этим двойственным появлением "Жалоб" наносится неожиданный и незаслуженный удар. Вместо того чтобы дать, как обещано, Вашу новую вещь, мы, оказывается, теперь дадим старую, которую, одновременно с нами и даже раньше нас, может любой издатель перепечатать и пустить на рынок, так как русские издания, вышедшие за границей, не ограждены в России авторским правом. Ради бога, исправьте как-нибудь это недоразумение, хотя бы задержав на два месяца берлинское издание. Книжка "Современника" выйдет 12/25 января. С 1/14 февраля пусть "Жалобы" там выходят себе, если Вам это надо.
   Ясюкайтис какой-то прислал мне четыре из рук вон скверных стихотворения 2. Пишет, что был у Вас на Капри. Если читал Вам стихи свои, претерпели же Вы муку! Возвратил.
   Видели новое объявление "Современника" с содержанием первой книжки? 28 листов!3
   Если берлинских "Жалоб" остановить нельзя, то не найдется ли у Вас нового рассказа той же серии? Вы писали о купце. Тогда мы особым объявлением разъясним публике, почему вышла замена. Пожалуйста, поторопитесь с этим делом. Существую, как на иглах.
   До свидания. Всего Вам хорошего. М. Ф. привет.

Ваш А. Амфитеатров

   1 Сообщение о выходе "Жалобы" I в изд-ве И. П. Ладыжникова (Берлин, 1910) в газ. "Киевская мысль" (1909, No 349, 18/31 дек.).
   2 В журн. "Современник" в 1911 г. стихи Константина Ясюкайтиса не публиковались. Рассказ К. Ясюкайтиса "На бульваре" печатался в XXIX сб. "Знания" (СПб., 1910).
   В декабре 1910 г. Ясюкайтис был у Горького на Капри.
   3 Объявление о содержании журн. "Современник" было напечатано в газ. "Речь" (1910, No 347, 18/31 дек.).
   В связи с этим В. И. Ленин писал Горькому 3 января 1911 г.: "Насчет "Современника". Читаю сегодня в "Речи" содержание 1-ой книжки и ругаюсь, ругаюсь. Водовозов о Муромцеве... Колосов о Михайловском, Лопатин "Не наши" и т. д. Как тут не ругаться? А Вы еще точно дразните: "реализм, демократия, активность". Вы думаете, это -- хорошие слова? Слова скверные, всеми буржуазными ловкачами на свете используемые, от кадетов и эсеров у нас до Бриана или Мильерана здесь, Ллойда Джорджа в Англии и т. д. И слова скверные, надутые, и содержание обещается эсеровско-кадетское. Нехорошо" (В. И. Ленин. Т. 48. С. 11).

159. Горький -- Амфитеатрову

[Капри. Январь, не позднее 5, 1911 г.]

   Вы по поводу "умеренности гонорарных жажд" -- серьезно говорите, или это -- ирония под меня пущена?1 Сообщите, а то я смущен.
   Холодно у вас? У нас тоже. Хоть стихи пиши. Сын ваш, милый человек, прислал мне Тертуллиана, Лактанция2, обе книги Властова3, а Иринея -- нет еще4. А я -- затерял его адрес и ни поблагодарить, ни спросить -- не могу. Дайте адрес!
   Совсем болен я, кажется мне. Под лопаткой сидит нечто, подобное плевриту.
   Вышел журнал "Новая жизнь", а -- зачем вышел неизвестно!5
   "Сатирикон" становится все злее и умней6.
   Отвечайте насчет гонорария, ей-богу, обеспокоен я!
   Когда напишу вторую "Жалобу"? Не могу сказать точно, подождите.
   Кланяюсь, жму руку

А. Пешков

   Сейчас получил письмо по поводу "Жалобы".
   Рассказ -- не вышел и не выйдет до появления в России.
   В Берлин послал нагоняй, дабы впредь они не сообщали рецензентам, чего не надобно.
   Кроме этого -- ничего не могу сделать.
  
   Датируется по п. Амфитеатрова от 2 и 7 января 1911 г.
  
   1 См.: А--Г, п. от 2 января 1911 г.
   2 В. А. Амфитеатров 29 октября/11 ноября 1910 г. писал Горькому, что "нашел многие из книг", которые тот хотел бы иметь" (АГ).
   Лукий Нелий Фирмиан Лактанций (Творения Лактанция, писателя, в начале четвертого века прозванного Христианским Цицероном / Пер. Е. Карнеева. СПб.: изд-во Кораблева и Сирякова, 1848. Ч. 1--2). Книга хранится в ЛБГ с многочисленными пометами Горького (Описание).
   3 В ЛБГ хранятся три кн. Г. К. Властова: Гезиод. Поэмы. Подстрочный перевод с греческого / Вступ. ст., пер. и прим. Г. Властова. СПб.: тип. "Общественная польза", 1885 (с пометами Горького); Властов Г. Теология Гезиода и Прометей. СПб.: тип. Глазунова, 1897; Священная летопись / Прим. и толкование Г. Властова. СПб.: тип. "Общественная польза", 1878--1898. Т. 2--5.
   4 В п. В. В. Розанову в начале 1911 г. Горький писал: "Мне необходимо сочинение Иринея лионского против ересей -- рус. изд. 871? перев. Преображенского -- безуспешно ищу эту книгу у букинистов более двух лет, наконец, решил обратиться к Вам -- не найдете ли?" (Контекст 1978. М., 1978. G. 302). Розанову удалось достать книгу для Горького.
   5 "Новая жизнь" -- ежемесячный журнал, выходил в Петербурге с декабря 1910 г. по 1916 г. Редакторы журнала П. А. Берлин, Н. А. Архипов-Бенштейн. Участие Горького в журнале ограничилось публикацией третьей сказки из цикла "Сказки об Италии" -- "Сказка. Отрывок" (1911, 5). В сентябре 1911 г. Горький отказался печататься в "Новой жизни". См. ниже, а также Г--СМ.
   6 "Сатирикон" -- еженедельный сатирический журнал, выходил в Петербурге с 1 апреля 1908 г. по 1914 г. Редактор А. А. Радлов, позже А. Аверченко. В журнале сотрудничали Аверченко, С. Черный, Тэффи и др.
  

160. Амфитеатров -- Горькому

  

Fezzano. 1911.I.7

   Дорогой Алексей Максимович.
   Когда же я прибегал в беседах с Вами к ироническим приемам? Конечно, всерьез говорю: дешево взяли, я думал, спросите дороже. Ну, стало быть, гуляй, "Современниче"! Такое его каторжное счастье.
   Адрес сына:
   Москва. Спиридоновка. Д. Германовой. Владимиру Ал. А-ву.
   Ну, я ли не редактор? Умолил неумолимого Герм. Ал. написать немножко о Караулове! 1
   Относительно Берлина -- больше того, что сделали к обузданию, ничего и не надо. Спасибо.
   "Жар-цвет" и "Княжну" так упорно и не получаю от "Просвещения".
   С Коцюбинским я списался.
   Толстого и Короленко придется, видимо, писать самому. Между тем о Толстом пришлось много говорить в "Пестрых главах" 2.
   Думал неделю отдохнуть -- получил сегодня от "Просвещения" корректуру "Зверя из бездны".
   "Новую жизнь" не видал, равно как и "Сатирикон". От Саши Черного имел нежное письмо, в котором он очень симпатичен3.
   Вступление в "Совр". написал суровое4. Разговариваю с публикою строго вообще, с индивидуалистами в особенности.
   За строки, как Андреев о Вас у Фидлера написал, много ему грехов простится и симпатий возвратится5.
   Нужны мне рецензенты по всем отраслям литературы и науки. Если есть у Вас дельные ребята, давайте.
   "Русская история" Покровского и Сторожева никуда не годится6. Совершенно не научное предприятие строить нечто свое на чужом фундаменте, без поверок его крепости. Для романа скучно, для науки -- жидко, легкомысленно, доверчиво. Швах.
   Вандаля следовало бы снабдить примечаниями, да и вообще критически редактировать, а то сей француз, склонный к отсталости, как вообще свойственно французским ученым, порядком устарел, даже по русским источникам последнего десятилетия7. И притом нельзя же оставлять в русском переводе такие французские обмолвки, как "Николай Сперанский!"
   Ах, хорошо бы получить от Вас вторую "Жалобу" хоть для мартовского No! А уж на апрель-то уповаю!
   Редко радуюсь чьему-либо неуспеху -- тем более если хорошо отношусь к автору, но искренно доволен, что "Miserere" провалилось у художественников. Не фальшивьте, обе стороны!8
   Россия даже в землетрясении не могла не побить западных рекордов! Что за ужасы! Наш Конст[антин] Дмитриевич ведь из Верного родом9.
   Дьяволы-анархисты сделали все, чтобы лишить русских эмигрантов права убежища и обратить в "волков" для всего света. Но -- молодцы же! какого страха задали! Пушки, шотландская гвардия... Я советую Аладьину воспользоваться этим обстоятельством для окончательного подрыва в Англии царского престижа10.
   -- Милорды и милэди! Вы видели, что для взятия двух русских, вооруженных только маузерами, потребовались целые отряды полицейских, пожарных, полк шотландских стрелков, артиллерия. Их все-таки взяли только мертвыми. Так дерутся русские, когда им есть за что драться. Судите нас сами: как должен быть ненавидим в народе царь Николай II и его режим, если такой народ мог проиграть русско-японскую войну...
   А вообще-то тяжко и жутко!
   До свидания. Всего Вам хорошего. М. Ф. сердечный привет. Юной чете такожде. Кажется, Вам вскоре предстоит осуществить на практике стихотворение:
  
   Пусть гордится старый дед
   Внуков резвою семьею?..

Ваш А.

   1 Лопатин написал краткие воспоминания о Василии Андреевиче Караулове. См. "Письмо в редакцию" (Современник. 1911. Кн. 1).
   2 В "Пестрых главах" Амфитеатров писал о Л. Н. Толстом (Современник. 1911. Кн. 1) и о Короленко в связи с 25-летием его возвращения из ссылки (кн. 2).
   3 Саша Черный (Александр Михайлович Гликберг) (1880--1932), поэт-сатирик, один из сотрудников "Сатирикона". В августе 1912 г. Горький писал Е. П. Пешковой: "Послал тебе стихи Саши Черного, одного из талантливейших людей в "Сатириконе",-- не смущайся грубостью, обрати внимание на искренность его тоски" (Арх. Г. Т. IX. С. 110). В 1911 г. Черный ушел из "Сатирикона", печатался в "Современнике". См.: Г--Ляц.
   4 Имеется в виду ст. "От редакции" кн. 1 "Современника" за 1911 г.
   5 В сб. "Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей". Собрал Ф. Ф. Фидлер (М., изд. И. Д. Сытина, 1911). Андреев писал: "...пробуждением истинного интереса к литературе, сознанием важности и строгой ответственности писательского звания я обязан Максиму Горькому. Он первый обратил серьезное внимание на мою беллетристику (именно на первый напечатанный мой рассказ "Баргамот и Гараська"), написал мне и затем в течение многих лет оказывал мне неоценимую поддержку своим всегда искренним, всегда умным и строгим советом. В этом смысле знакомство с Максимом Горьким я считаю для себя как для писателя величайшим счастьем; и если говорить о лицах, оказавших действительное влияние на мою писательскую судьбу, то я могу указать только на одного Максима Горького, исключительно верного друга литературы и литератора" (с. 31).
   6 Речь идет о "Русской истории с древнейших времен" в 5 томах, 10 книгах (М., изд-во "Мир", 1910--1913) М. Н. Покровского при участии М. Н. Никольского и В. Н. Сторожева. В 1910 г. были изданы т. I, кн. 1 и 2; т. II, кн. 3 и 4.
   Горький высоко оценил работу Покровского. Он писал в 1919 г. Воровскому: ""Мир" -- это солидное дело, под его маркой изданы прекрасные книги -- в их числе "Русская история" М. Н. Покровского" (Арх. Г. Т. X. Кн. I. С. 13).
   1/14 сентября 1916 г. Горький просил Покровского: "И было бы прекрасно, своевременно, необходимо, если б Вы дали "Курс русской истории" применительно к потребностям и уровню интеллекта новой русской интеллигенции. Нельзя ли сократить Ваш пятитомный труд до двух томов..." (Арх. Г. Т. XIV. С. 141). Покровский подготовил "Русскую историю в самом сжатом очерке". Эта книга вышла в 1920 г. в Госиздате.
   Высокую оценку кн. Покровского дал Ленин 5 декабря 1920 г.: "Тов. М. Н.! Очень поздравляю Вас с успехом: чрезвычайно понравилась мне Ваша новая книга "Русская история в самом сжатом очерке". Оригинальное строение и изложение. Читается с громадным интересом. Надо будет, по-моему, перевести на европейские языки..." (В. И. Ленин. Т. 52. С. 24).
   7 Альбер Вандаль (1854--1910) -- французский ученый, историк. Его труд "Наполеон и Александр I. Франко-русский союз во время Первой империи" (т. 1--3) издан "Знанием" в 1910--1913 гг. Книги с дарственными надписями переводчицы В. Шиловой хранятся в ЛБГ (Описание).
   8 Театральные критики единодушно отметили неудачу постановки "Miserere" в Художественном театре.
   Вл. И. Немирович-Данченко, режиссер "Miserere", писал И. М. Москвину о мотивах выбора пьесы Юшкевича: "Юшкевич нарисовал эпидемию самоубийств молодежи, которой, "нечем жить". Это ужасное, страшное явление современности. Юшкевич отнесся к нему как поэт, а не моралист. А потом пусть общество ужасается, волнуется, ищет причин и лекарств этого явления" (Немирович-Данченко Вл. И. Избранная переписка. М., 1979. Т. 2. С. 17).
   9 23 декабря 1910 г. газеты опубликовали сообщение о сильном землетрясении в Верном, о разрушениях и человеческих жертвах ("Русское слово" и др.).
   Константин Дмитриевич Бальмонт родился в Гумнищах, Шуйского уезда, Владимирской губернии.
   10 Амфитеатров имеет в виду заметку "Осада дома на улице Сидней" (Речь. No 252. 23 дек. 1910 г./5 янв. 1911 г.), в которой сообщалось о столкновении русских анархистов с английскими войсками и полицейскими. В результате были ранены 19 полицейских и убиты два русских. В связи с этим английские газеты писали о необходимости принять меры против анархистов, "которые обращают свое оружие против страны, дающей им убежище" (Там же). На следующий день корреспондент писал, что события на Сидней-стрит станут предметом обсуждения в парламенте "об изменении законов о чужестранцах" (Речь. No 253. 24 дек. 1910 г./ 6 янв. 1911 г.).
   А. Ф. Аладьин -- член I Государственной думы, после разгона Думы, до Февральской революции, жил в Лондоне, писал в английских газетах ("Times" и др.).

161. Горький -- Амфитеатрову

  

[Капри. 8 января 1911 г.]

   Что написал Андреев?1 Не вем. И плохо верю. Леонид -- он хитрый, как Юшкевич.
   В "Miserere" сфальшивила одна сторона -- художественники. Семен написал искренно.
   Уверен, что, работая над этой штукой, он боялся смотреть в темные углы -- а вдруг -- Она там сидит, вкусно оскаля зубы?
   Насчет рецензентов -- подумаю, попишу. Посылаю письмо Окунева -- смотрите его рассказ в 32 сбор[нике] "Знания". Мне он кажется человеком не без таланта, и если б можно было помочь ему -- м. б., он весьма годился бы "Совр." 2
   Затем: советую пригласить на роль рецензента -- и беллетриста тоже -- Александра Николаевича Тихонова, С. П. Бургская сторона, Широкая улица, д. No 21, квар. 10 -- Варваре Васильевне Шайкевич, для А. Н. Т.
   Я вам говорил о нем -- горный инженер, редактор студенч[еской] газеты в 906 г., очень образованный человек, хорошо знает литературу. Его повесть пойдет в "Совр[еменном] мире" текущ[его] года3.
   Рецензент по истории, истории церкви, по богословию -- Василий Алексеев Десницкий4, Юрьев, университет.
   Лицо вполне солидное. Специалист по местной истории, автор труда "Село Павлово в XVII веке"-- кажется, сей труд еще не вышел.
   Кроме Коцубинского5, рекомендовал бы Винниченка.
   Хотите написать о белорусской литературе? Очень интересное явление. Материал пришлю.
   Между делом вы бы перевели "Вечную песню" Янка Купала, славная вещь 6.
   Берлинцев изругал по Бальмонту. Недовольны!
   Был у меня сегодня Ризов7. Понравился. Вспоминали о вас -- просили кланяться.
   Будьте здоровы.

А. Пешков

   Письмо Окунева -- возвратите. И -- да останется оно между нами.
   В Флоренции Via Gino Capponi 15 живет Петр Ширяев8 и пишет рассказы. Человек обещающий, что имейте в виду.
  
   Датируется по фразе "был у меня сегодня Ризов" (Дн. Пятницкого, 26 дек. 1910 г./8 янв. 1911 г.).
  
   1 См.: А--Г, п. от 7 января 1911 г., прим. 5.
   2 Яков Маркович Окунев (1882--1939) -- писатель, журналист, печатался в "Знании". В XXXII сб. "Знания" (СПб., 1910) опубликован его рассказ "Дарья Авилова с сыновьями".
   Окунев писал Горькому: "Я занимаюсь уроками 10--12 часов в сутки, приходится бегать по грошовым урокам, чтобы прокормить себя и семью. На себя остается 3--4 часа. Тогда я, усталый, опустевший, сажусь писать и переживаю ужасные муки, чувствуя, что в голове -- ни одного образа, что перо валится из усталых рук" (АГ).
   В ответном письме Горький сообщал Окуневу:
   "Уважаемый Яков Маркович!
   В "Знании" работы нет, а в "Совр[еменнике]" -- возможно, что и найдется.
   Вместе с этим письмом пишу Амфитеатрову -- это его журнал, т. е. он там -- голова.
   Получили ли Вы гонорар за "Авилову"?
   Будьте здоровы, не падайте духом, будемте пробовать все способы, какими можно выбраться из Витебска.
   Крепко жму руку.

Л. Пешков" (А Г.)

   3 Александр Николаевич Тихонов (Серебров) (1880--1956) -- писатель, активный участник многих издательских начинаний Горького. До революции работал в газ. "Звезда", "Правда" в журн. "Просвещение", "Современник", "Современный мир", "Летопись" и др. В послереволюционный период -- в газ. "Новая жизнь", в изд-вах "Всемирная литература", "Academia", "Круг", "Федерация", "История фабрик и заводов", в серии ЖЗЛ и др.
   Письма Горького А. Н. Тихонову опубликованы в Горьк. чт. 1959 (с. 5--98). Воспоминания Тихонова о Горьком "За Невской заставой" -- в кн. "Время и люди" (М., 1955, с. 73-79).
   Речь идет о повести А. Н. Тихонова "Шебарша" (Современный мир. 1911. No 8). В АГ хранится рукопись повести с большой правкой Горького, его замечаниями и отзывом.
   Варвара Васильевна Шайкевич (1886--1953) -- жена А. Н. Тихонова. Горький посвятил ей свою кн. "Ералаш и другие рассказы" (Пг., 1918): "Варваре Васильевне Шайкевич посвящаю". И. С. Зильберштейн в ст. "Подарки Горького" (Литературная Россия. 1968. No 16. 12 апр.) приводит посвящение В. В. Шайкевич на кн. "Воспоминания о Льве Николаевиче Толстом" (Пг., 1919). См. в наст. томе. В АГ хранятся четыре книги с дарственными надписями Горького: одна -- В. В. Шайкевич и три книги -- ее сыну Андрею Шайкевичу.
   4 Василий Алексеевич Десницкий (псевдоним В. Строев) (1878--1958) в начале 900-х годов принимал активное участие в революционном движении, сотрудничал в большевистских газетах. В 1909 г.-- участник фракционной капринской школы. В 1910 г. -- преподавал в Юрьевском (Дерптском) университете. С 1919 г. от партийной работы отошел. Преподавал и занимался научной работой в Ленинградском педагогическом институте им. А. И. Герцена и в других вузах.
   В последние годы А. В. Десницкий был научным сотрудником Института русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом). Основные труды по истории русской и зарубежной литературы XVII--XX вв. см.: Избранные статьи по русской литературе XVIII--XIX вв. Л.; М.: Изд-во АН СССР, 1958; А. М. Горький: Очерки жизни и творчества. М., 1959; и др.
   5 Михаил Михайлович Коцюбинский (1864--1913) -- украинский писатель, некоторое время жил на Капри, переписывался с Горьким. В очерке "М. М. Коцюбинский" Горький писал: "У него тонко развита эстетическая чуткость к доброму, он любит добро любовью художника, верит в его победную силу, и в нем живет чувство гражданина, которому глубоко и всесторонне понятно культурное значение, историческая стоимость добра" (11, 178--185).
   6 Янко Купала (псевдоним Ивана Доминиковича Луцевича) (1882--1942) -- народный поэт Белоруссии. С творчеством Купалы и Якуба Коласа Горького познакомил А. Посох -- белорусский учитель, который в июле 1910 г. вместе с группой учителей из России приехал на Капри. По просьбе Горького он прислал ему сборники стихов белорусских поэтов (Посох А. Ф. Мое знакомство с Алексеем Максимовичем Горьким. Минск, 1936).
   Стихи Купалы и Коласа произвели на Горького сильное впечатление. Он писал Коцюбинскому 7/20 ноября 1910 г.: "В Белоруссии есть два поэта: Якуб Колас и Янко Купала -- очень интересные ребята! Так примитивно-просто пишут, так ласково, грустно, искренно. Нашим бы немножко сих качеств!" (XXIX, 138), и А. С. Черемнову: "...знаете Вы белорусских поэтов Якуба Коласа и Янко Купала? Я недавно познакомился с ними -- нравятся! Просто, задушевно и, видимо, поистине -- народно. У Купала есть небольшая поэмка "Адвечная песня" -- вот бы перевести ее на великорусский язык!" (Там же, 144).
   В ст. "О писателях-самоучках" (Современный мир. 1911. No 3) Горький обратил внимание читателей на растущую молодую литературу белорусов и привел слова "Адвечной песни" Янки Купалы (в своем переводе). Он писал о глубоком смысле этой песни, "которая, может быть, на время станет народным гимном белорусов" (XXIV, 135). В мал