Грибоедов Александр Сергеевич
Грибоедов А. С.: биобиблиографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 5.20*17  Ваша оценка:

   ГРИБОЕДОВ, Александр Сергеевич [4(15).I.1795 (по другим данным -- 1794), Москва -- 30.I(11.II).1829, Тегеран, похоронен в Тифлисе] -- поэт, драматург, дипломат.
   В русскую литературу вошел прежде всего как автор комедии "Горе от ума", хотя написал еще несколько пьес, а также поэм и стихотворений. Владел также даром музыканта: играл на фортепиано, органе, флейте, занимался теорией музыки, сочинял ее (сохранились два вальса). Как музыканта его очень ценил М. И. Глинка.
   Родился в именитой дворянской семье. Получил блестящее образование. Сначала дома: у него были хорошие домашние учителя (библиотекарь Московского университета Петрозилиус, питомец Геттингенского университета Б. И. Ион). Учился в Московском университетском благородном пансионе, из стен которого в разное время вышли многие в будущем знаменитые поэты и деятели культуры: В. А. Жуковский, А. И. Тургенев, В. Ф. Одоевский и др. В 1806--1812 гг. учился в Московском университете, где закончил словесный и юридический факультеты и занимался на физико-математическом. За это время изучил греческий и латинский языки, позднее он обучится персидскому, арабскому и турецкому
   языкам, еще с детства он владел французским, английским, немецким и итальянским.
   Ближайшими друзьями Г. по университету были П. Я. Чаадаев, Никита Муравьев, Н. И. Тургенев, дружба с которыми способствовала формированию у Г. передового и независимого мировоззрения. В университете начали проявляться и поэтические способности Г.: своим товарищам он читает стихи собственного сочинения -- сатиры и эпиграммы, пишет комическую пьесу "Дмитрий Дрянской", пародирующую трагедию В. А. Озерова "Дмитрий Донской" и в остроумной форме изображающую распрю между учеными Московского университета.
   В 1812 г. Г. готовится к сдаче экзамена на степень доктора права, однако начавшаяся Отечественная война с Наполеоном резко меняет его планы. Он поступает добровольцем в армию -- корнетом в Московский гусарский полк. Непосредственно в военных действиях ему участвовать не пришлось, но служба в армии дала ему новый запас впечатлений и, главное, помогла ближе узнать и полюбить русского солдата.
   В 1816 г., после окончания войны с Наполеоном, Г. уходит в отставку. Поселяется в Петербурге, поступает на службу в Коллегию иностранных дел, где служат в это время Пушкин, В. К. Кюхельбекер. Г. знакомится с ними, а также и с другими служащими в Коллегии, многие из которых -- будущие декабристы. С декабристами у Г. и теперь и позднее -- самые тесные отношения. Нельзя сказать с уверенностью, был ли Г. формальным членом какого-либо общества декабристов, но нет сомнений, что его взгляды на современную жизнь и общественное устройство близки декабристским.
   В Петербурге Г. сходится также с кружком, объединившим людей, причастных к театру. Возглавляет кружок драматург и театральный деятель А. А. Шаховской, к кружку принадлежат писатели П. А. Катенин, Н. И. Хмельницкий, актер И. И. Сосницкий, трагическая актриса Екатерина Семенова и др.
   В это же время Г. сотрудничает в журналах, пишет пьесы. В журнале "Сын отечества" публикует эпиграмму "От Аполлона", в 1816 г. печатает статью "О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады "Ленора", в которой защищает перевод П. А. Катенина от критических нападок Н. И. Гнедича, увидевшего в стихах Катенина "оскорбление слуха, вкуса, рассудка". Встав на сторону Катенина, Г. утверждает свои любимые идеи о необходимости естественности и раскованности словесного выражения, о недопустимости ложной патетики и языкового жеманства.
   Еще в 1815 г. Г. пишет комедию в одном действии в стихах "Молодые супруги", в 1817 г. принимает участие (вместе с Шаховским и Хмельницким) в написании комедии "Своя семья, или Замужняя невеста". В том же году вместе с Катениным пишет комедию в прозе "Студент". Она имеет особенный интерес, т. к. некоторые ее персонажи (напр., петербургский барин Звёздов) напоминают будущих героев "Горя от ума". Вообще все петербургские комедии Г. были своего рода заготовкой, творческой лабораторией: и по языку, и персонажами, и бытовыми картинами они подготавливали главное произведение Г.
   В 1818 г. Г. назначают секретарем русской дипломатической миссии в Персии. Назначение это, внешне почетное, было для Г. своего рода ссылкой за участие в качестве секунданта А. П. Завадовского в его дуэли с В. А. Шереметевым, закончившейся гибелью последнего. По пути на Восток Г. заехал в Москву. Своими горькими и безотрадными впечатлениями он делится со своим другом С. Н. Бегичевым: "В Москве все не по мне. Праздность, роскошь, не сопряженные ни с малейшим чувством к чему-нибудь хорошему..." (Соч. -- М., 1953. -- С. 480). Настроение Г. сродни настроениям его будущего героя Чацкого.
   Оказавшись в Персии помимо желания, Г., однако, и здесь проявляет свои незаурядные способности, на этот раз в качестве дипломата. Он добивается освобождения из плена и возвращения на родину 150 русских солдат. В августе 1819 г. в своем путевом дневнике Г. записывает: "Хлопоты за пленных. Бешенство и печаль... Голову мою положу за несчастных соотечественников..." (Соч.-- М., 1953.-- С. 422). Все дела свои Г. делает с великим умением и страстью.
   В 1822 г. Г. переводят по службе в Тифлис, где он исполняет должность секретаря по дипломатической части при главноуправляющем Грузии генерале А. П. Ермолове. Ермолов пользовался большой популярностью в декабристских кругах, притом среди его приближенных были и прямые декабристы, и люди, им сочувствующие. Г. попадает в близкую для себя политическую среду, что способствует росту его творческой активности. В Тифлисе Г. работает над первыми двумя актами "Горя от ума". Однако работа над комедией требует от него больше времени, больше уединения, большей свободы от служебных забот. Г. просит у Ермолова длительный отпуск и получает его. Отпуск -- с середины 1823 г. до 1825 г.-- Г. проводит вначале в Тульской губернии, в имении Бегичева, а затем в Москве и Петербурге.
   в имении Бегичева, в селе Дмитровском, летом 1823 г. Г. пишет последние два акта комедии. Бегичев так вспоминал об этом: "Вставал он в это время почти с солнцем; являлся к нам к обеду и редко оставался с нами долго после обеда, но почти всегда скоро уходил и приходил к чаю, проводил с нами вечер и читал написанные им сцены. Мы всегда с нетерпением ожидали этого времени" (А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников.-- М., 1980.-- С. 28).
   Из имения Бегичева Г. едет в Москву. Своим литературным друзьям он читает отрывки из "Горя от ума". Совместно с П. А. Вяземским пишет водевиль "Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом" (музыку к водевилю написал композитор А. Н. Верстовский). В альманахе В. Кюхельбекера и В. Ф. Одоевского "Мнемозина" печатает свое программное (в духе декабристской поэзии) стихотворение "Давид".
   В июне 1824 г. Г. переезжает в Петербург, где становится завсегдатаем на "русских завтраках" у Рылеева. Сотрудничает в его и А. А. Бестужева альманахе "Полярная звезда": печатает там "Отрывок из Гете" (вольный перевод из гетевского "Фауста").
   В конце 1825 г. Г. возвращается на Кавказ. Здесь его и застают декабрьские события. Близость Г. к декабристам не осталась тайной для правительства: в канцелярию Ермолова приходит предписание об аресте Г. и доставке его в Петербург. Ермолов предупреждает Г. о предстоящем аресте, и Г. успевает уничтожить компрометирующие его бумаги и письма.
   В Петербурге в течение четырех месяцев он находится на гауптвахте Главного штаба под следствием. В допросных листах он отрицает свою принадлежность к какому-либо из тайных обществ. Его показания подтверждают декабристы Рылеев, А. Бестужев и др. Власти снимают с Г. обвинения и освобождают из-под ареста. Удачному завершению дела немало способствовали как спокойное мужество и самообладание Г., так и ходатайство за него перед царем генерала Ермолова.
   В сентябре 1826 г. Г. возвращается на Кавказ. В это время между Россией и Персией идет война, и дипломатическая деятельность Г. получает все более широкий размах. И не только дипломатическая. Г. принимает активное участие в решении важных вопросов гражданского управления на Кавказе. В 1828 г. заканчивается война с Персией, дипломатическим завершением ее явился Туркманчайский мирный договор. Договор был выгоден для России, и большая доля заслуги в этом принадлежала Г.
   Царь внешне оценил заслугу Г., наградил его, назначил полномочным министром в Персию. Но Г. не предавался иллюзиям: он ясно понимал истинную цену царской награды и отличия. Его письма к друзьям исполнены мрачных предчувствий: назначение послом в Персию он рассматривает как "политическую ссылку", как "чашу страданий", которую ему предстоит испить. Больше всего он желает для себя свободы и творчества, вместо этого ему предстоят тяжелые испытания, неизбежные опасности.
   По пути в Персию Г. задерживается на некоторое время в Тифлисе. Здесь, в августе 1828 г., он женится на Нине Чавчавадзе -- дочери его друга, известного грузинского поэта Александра Чавчавадзе. Но, только что повенчавшись, Г. должен разлучиться с молодой женой: дела требуют, чтобы он немедля отправился в Персию.
   В Персии в качестве посла он успевает сделать много полезного, действует с присущей ему энергией и настойчивостью. Это не устраивает врагов России и врагов Г.-- против него готовится заговор. 30 января 1829 г. толпа фанатиков-персов совершает нападение на русское посольство и учиняет разгром. Среди убитых и растерзанных толпою -- Александр Сергеевич Грибоедов.
   Г. похоронили в Тифлисе, в верхней части города, на горе св. Давида. На его могильном памятнике надпись -- слова жены, Нины Грибоедовой, оставшейся до конца жизни верной ему: "Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?"
   Главное дело жизни Г., комедию "Горе от ума", А. А. Блок назвал "гениальнейшей русской драмой" (Блок А. Собр. соч.: В 8 т.-- М.; Л., 1962.-- Т. 5.-- С. 168). Нет точных данных о времени возникновения замысла комедии. По словам С. Бегичева, она задумана в 1816 г.; существуют, однако, предположения, что первые мысли о комедии появились у Г. еще раньше.
   Закончив писание комедии в 1824 г., Г. приложил немало стараний, чтобы ее напечатать, но ему это не удалось. Не удалось также получить разрешение для постановки "Горя от ума" на сцене: цензура посчитала комедию Г. политически опасной и запретила ее. При жизни автора в печати появились лишь небольшие отрывки из комедии (в альманахе "Русская Талия", в 1824 г.), да и то в сильно измененном по требованию цензуры виде.
   Но это не помешало широкой известности комедии. Она расходилась в списках, ее читали и обсуждали, она вызывала восхищение -- особенно в декабристской среде. Декабрист Д. И. Завалишин вспоминал, что весною 1825 г. члены Северного общества "захотели воспользоваться предстоящими отпусками офицеров для распространения в рукописи комедии Грибоедова, не надеясь никаким образом на дозволение напечатать ее. Несколько дней сряду собирались у Одоевского, у которого жил Грибоедов, чтоб в несколько рук списывать комедию под диктовку" (Записки декабриста.-- Пб.,-- 1906.-- С. 100).
   Разрешена к печати комедия была лишь в 1831 г., уже после гибели Г. Условием разрешения было изъятие из текста тех мест, которые признали в цензуре особо "неблагонадежными". В таком виде и тогда же комедия была поставлена на профессиональной сцене: сперва в Петербурге (с участием Каратыгина в роли Чацкого и Екатерины Семеновой -- в роли Софьи), а затем в Москве, где Чацкого играл П. С. Мочалов, а Фамусова -- М. С. Щепкин.
   Комедия "Горе от ума" относится к жанру высоких общественных комедий. Общественной комедией, в духе "отца ее Аристофана", назвал Гоголь своего "Ревизора" (Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 7 т.-- М., 1977.-- С. 229). Такой же в принципе была комедия Г.
   Общественный характер комедии "Горе от ума" означает прежде всего общественную значимость ее основного конфликта. Комедия Г. основана на конфликте одновременно личном, психологическом (любовном) и общем, проблемно-социальном. При этом одно с другим оказывается тесно связанным, общественная проблематика комедии прямо вытекает из личной. В "Горе от ума" существенно важным для развития действия оказывается и неразделенная любовь героя, и еще более -- неразрешимое противоречие умного и честного героя с безумным обществом, в котором он живет. Г. так говорил об этом в письме к Катенину: "...девушка, сама не глупая, предпочитает дурака умному человеку (не потому, что ум у нас грешных был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек, разумеется, в противоречии с обществом, его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих..." (Соч.-- М., 1953.-- С. 527).
   В тексте комедии все это развернуто и представлено очень живо, незабываемо, психологически достоверно. "Горе от ума" является одной из первых подлинно реалистических комедий на русской сцене. Это не значит, что в ее поэтике не обнаруживаются и иные, не собственно реалистические черты. В комедии Г., напр., легко заметить некоторые признаки классицизма: единство действия, единство места, единство времени. На первый взгляд, соответствуют традиционным амплуа классической комедии персонажи Г.: ослепленный любовью неудачливый герой; его соперник -- проныра и хитрец; избалованная героиня; отец героини, которого все обманывают и который сам себя обманывает, и т. д. Персонажи, в полном соответствии с правилами классицизма, наделены значащими именами: Чацкий (в первой редакции -- Чадский) -- пребывающий в чаду; Фамусов -- всем знакомый; Молчалин -- бессловесный; Репетилов -- повторяющий чужие мысли и слова и проч.
   Все это отдельные внешние признаки классицизма, но не классицизм. Г. частично использует поэтику классицизма ради достижения конкретных художественных целей. Так, соблюдение единства места помогает ему представить многообразное в едином, т. е. особенно ощутимо и наглядно. Дом Фамусова у Г.-- не просто постоянное место действия, не просто частный дом московского барина, а образ особенного мира, говоря словами Гоголя о "Ревизоре", "сборное место". Оно предполагает и выражает не единичное, а множественное, оставляя при этом впечатление единства и цельности.
   Заметнее всего это в третьем действии комедии. События в нем развиваются и поступательно и вширь. Стены дома Фамусовых точно раздвигаются, перед зрителем (читателем) разыгрывается не одна, а множество маленьких, забавных и типичных комедий, героями которых являются супруги Горичи, семейство Тугоуховских, графиня-бабушка и графиня-внучка и проч. Картина оказывается предельно обобщенной, предельно масштабной и предельно цельной.
   Г. легко и свободно пользуется классицистической поэтикой -- и легко отступает от нее. В "Горе от ума" не пять (как это полагается по законам классицизма), а четыре действия. В комедии нет решительной развязки, судьба героев остается нерешенной, все заканчивается не точкой, а многоточием. Многое должен додумать сам зритель (читатель).
   Еще важнее общий трагический смысл комедии Г. В комедиях классицизма возможны трагические чувства и коллизии, но чаще всего они находят более или менее спокойные разрешения. У Г. такого разрешения нет. Чацкий на протяжении всего хода пьесы живет и действует с "мильоном терзаний" в сердце, в том же состоянии он и уходит со сцены. Не чуждый отдельных комических черт, вовлекаемый порою в комические ситуации, Чацкий в основе своей трагичен -- и он делает комедию Г. в целом трагической. Но комедия, которая есть в то же время и трагедия,-- это явление, характерное более всего для реализма.
   Реализм "Горя от ума" выявляется и в принципах изображения персонажей. У Г. все персонажи -- характеры, верные правде жизни, яркие, неодномерные. Говоря об отличии героев Шекспира от героев классициста Мольера, Пушкин писал: "Лица, созданные Шекспиром, не суть, как у Мольера, типы такой-то страсти, такого-то порока, но существа живые, исполненные многих страстей..." (Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10 т.-- М., 1976.-- С. 178).
   В своей комедии Г. идет вслед за Шекспиром, развивает его достижения. Персонажи "Горя от ума", будучи героями комедии, отнюдь не карикатуры, а точные подобия живых людей, "Карикатур ненавижу, в моей картине ни одной не найдешь",-- писал Г. Катенину (Соч.-- М., 1953.-- С. 527). Эти слова Г. хорошо подтверждаются зрительским и читательским восприятием действующих лиц грибоедовской комедии.
   Более всего характеризует то общество, которое противостоит Чацкому, Фамусов: недаром это общество мы называем "фамусовским". Фамусов -- типичный московский барин начала прошлого века с характерной смесью самодурства и патриархальности. Он привык быть барином, никем иным и представить себя не может. Оттого он так уверен в себе, так любит себя. Он занимает большой служебный пост, но к службе тоже относится по-барски, не отягощает себя ею. Его политические идеалы сводятся к прославлению всего старого, устоявшегося: ему хорошо живется, и он не хочет никаких перемен. Чацкого он боится и не любит, потому что видит в нем ниспровергателя устоев, бунтовщика. Идеал человека для Фамусова тот, кто сделал выгодную карьеру; при этом для него неважно, какими средствами это достигнуто. Раболепие и подлость для него тоже хороший путь, лишь бы он приводил к желаемому результату. В Фамусове поражает откровенная безнравственность понятий и идеалов. Она тем особенно страшна, что Фамусов, как барин, имеет большую власть над людьми. Безнравственность власти не может не быть страшной и опасной.
   И все-таки Фамусов, как и другие герои, не карикатура, а характер, притом неоднозначный. В нем есть ум, точнее, тот род ума, который называется здравым смыслом; в его суждениях заключена и правда бытового свойства -- результат его жизненного опыта. Иные его замечания метки, остры (напр., из его реплики Чацкому: "Меня не худо бы спроситься. / Ведь я ей несколько сродни..." и др.). Язык Фамусова отражает дворянское просторечие, во многом вобравшее в себя живое богатство народной речи, хотя смысл сказанного им для нас чаще всего чужд и неприемлем. Фамусов, каким его создал Г., зло не отвлеченное, а конкретное, живое. В его реальность веришь -- и потому оно особенно пугает.
   Это справедливо и в отношении Скалозуба. Скалозуб нравится Фамусову. Он сравнительно молод, но уже в чинах; сейчас он полковник, а завтра непременно станет генералом; он надеж ный защитник старины. Все это в Скалозубе устраивает Фамусова.
   Иначе, чем Фамусов, воспринимает Скалозуба Чацкий. Он отзывается о нем словами, похожими на эпиграмму: "Хрипун, удавленник, фагот, / Созвездие маневров и мазурки". Скалозуб, как его понимает Чацкий (и мы вместе с ним), весь во внешнем, человечески не существенном, бездуховном: шумный, затянутый в мундир, озабоченный единственно военными упражнениями, и танцами. Это типичный аракчеевский офицер, тупой и бездумный, противник всякой свободной мысли и просвещения.
   Это страшный человек. Человеческое подобие Придает ему, в частности, его постоянные потуги На шутку; недаром Лиза говорит о нем: "Шутить и он горазд, / Ведь нынче кто не шутит?" На вопрос Фамусова, кем доводится ему Настасья Николавна, Скалозуб отвечает: "Не знаю-с, виноват; / Мы с нею вместе не служили". Это и есть род шутки Скалозуба (всерьез такого даже Самый ограниченный человек сказать не может). Подобным образом Скалозуб шутит не раз, но его шутки не столько смешат, сколько озадачивают. Они слишком грубые, "солдафонские", и тот, кто так шутит, представляется нам очень Самодовольным, очень глупым и страшным человеком.
   По всем качествам характера Молчалин тоже принадлежит к фамусовскому обществу: более того, он прямое его порождение. С первого же появления на сцене он кажется нам совершенным ничтожеством: боится произнести лишнее слово, охотно угодничает перед всеми, не смеет иметь своего мнения, своим главным талантом считает "умеренность и аккуратность". Все эти свойства обеспечивают его настоящие и будущие успехи в фамусовском мире. Н. В. Гоголь писал о Молчалине: "Молчалин... замечательный тип. Метко схвачено это лицо, безмолвное, низкое, покамест тихомолком пробирающееся в люди..." (Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 7 т.-- М., 1978.-- Т. 6.--С. 362).
   Фамусовское общество представлено в комедии широко и многообразно. Это не только многие основные герои -- Фамусов, Скалозуб, Молчалин и др., но и второстепенные, эпизодические.
   Такова, например, Хлёстова -- важная московская барыня, грубоватая, властная, привыкшая не сдерживаться в словах. Она даже в отношении Фамусова не может не показать своей властности. Это не мешает ей быть очень похожей на Фамусова: и постоянным желанием повелевать людьми, и преданностью старым, отжившим устоям и порядкам.
   К эпизодическим персонажам большой важности принадлежит и Загорецкий, необходимый спутник Фамусовых и хлёстовых. Он всегда готов предложить свои услуги, при этом его сомнительные нравственные качества нисколько не мешают его дружбе с хозяевами общества. Хлёстова говорит о нем: "Лгунишка он, картежник, вор... / Я от него было и двери на запор; / Да мастер услужить..."
   Замечательно, что Хлёстова своими словами не только дает характеристику Загорецкому, но не менее того характеризует и себя, показывает нравственный уровень и свой собственный, и всего своего круга. Того круга, который противостоит Чацкому.
   Чацкий -- единственный зримо действующий положительный герой в комедии Г. Но его нельзя назвать героем исключительным и вполне одиноким. У него есть единомышленники: мы узнаем о них благодаря внесценическим персонажам (тем, о которых говорится в пьесе, но которые прямо не заняты в действии). Это, напр., профессора Педагогического института, которые, по словам княгини Тугоуховской, "упражняются в расколах и безверье", это "безумные люди", склонные к ученью, это племянник княгини князь Федор, "химик и ботаник", и т. д.
   Чацкий в комедии представляет молодое мыслящее поколение русского общества, его лучшую часть. А. И. Герцен писал о Чацком: "Образ Чацкого, печального, неприкаянного в своей иронии, трепещущего от негодования, преданного мечтательному идеалу, появляется в последний момент царствования Александра I, накануне восстания на Исаакиевской площади. Это -- декабрист, это человек, который завершает эпоху Петра Первого и силится разглядеть, по крайней мере на горизонте, обетованную землю..." (Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т.-- М., 1959.-- Т. XVIII.-- С. 180).
   С первого появления на сцене Чацкий привлекает зрителя. Он пылок, остер, умен, красноречив, полон жизни, нетерпелив. Но он слишком нетерпелив. И это "слишком" вызывает при знакомстве с ним улыбку: ту улыбку, с какой смотрит умудренный жизнью человек на славного, чистого, но еще недостаточно искушенного юношу. Чацкий и есть воплощение доброй юности: юной силы, честности, доверчивости, по-юному безграничной веры в себя и свои возможности. Эта его юность и безграничная вера в себя и делают его вполне открытым как для ошибок комического свойства, так и для трагических.
   Одно из главных отличительных свойств Чацкого -- полнота чувств. Она сказывается и в том, как он любит, и в том, как гневается и ненавидит. Во всем он проявляет истинную страсть, всегда бывает горяч душою. Более всего ему ненавистны деспотизм и рабство, глупость и бесчестье, умственная и нравственная глухота. Он бичует подлость крепостников и преступную ненормальность крепостного права. Он не может молчать, оттого что ему больно и мучительно видеть вокруг себя зло и несправедливость, он ненавидит все дурное, потому что любит добро и истину. Чацкий не только декабрист по убеждениям, неодновременно и романтик. Сама полнота его чувств и сила отрицания по природе своей романтичны. Мыслитель, борец-декабрист и романтически чувствующий человек так органически соединяются в нем, как они часто в ту эпоху соединялись в реальных людях и реальной действительности.
   Как человеческий тип, как особенный характер, Чацкий выходит за строго определенные временные границы: Чацкие существовали в жизни и за пределами романтической и декабристской эпохи. С течением времени они изменились внешним образом, но оставались неизменными в главных своих признаках. Они всегда борцы за правду, всегда бескорыстные искатели истины.
   Глубокому реализму комедии Г. соответствует и ее язык: яркий, многоцветный, очень живой. В основе языка "Горя от ума" лежит общенародная речь. Это и простонародные слова: "испужал", "не вспомнись" и др.; это и выражения, встречавшиеся в дворянском разговорном обиходе: "глаз мигом не прищуря", "ругает наповал"; это и книжные слова, сохранившие живую силу. Г. пользуется всеми богатствами русского языка и при этом показывает себя несравненным мастером живого диалога. В комедии Г. живые люди говорят живым языком. И говорят каждый по-своему. Речь персонажа всегда особенная, неповторимая; она соответствует характеру персонажа и хорошо выявляет его характер. Г. прекрасно владеет не просто языком, но всеми приёмами языковой, речевой характеристики.
   Меткий народный язык у служанки Лизы. Ее речь с лукавинкой, за нею живая мысль, ум, народная сметка. У Репетилова речь точно без удержу: у него все вразброс -- и слова и мысли. Иное дело -- речь Чацкого. Она логична и стройна, ее стройность от цельности мысли и чувства. По своему составу речь Чацкого во многом книжная, это речь образованного, начитанного человека. При этом внутренняя страсть, которая одухотворяет ее, придает ей живость и свежесть.
   А. С. Пушкин писал о языке комедии Г.: "О стихах я не говорю: половина -- должны войти в пословицу" (Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10 т.-- М.,-- 1977.-- Т. 9.-- С. 127).
   Предсказание Пушкина сбылось: множество выражений из "Горя от ума", таких как "Счастливые часов не наблюдают", "И дым отечества нам сладок и приятен", "Свежо предание, а верится с трудом" и т. д., действительно стали пословицами. Они точно разлетелись из своего родного гнезда и заполнили собой живую, повседневную и книжную русскую речь. Около шестидесяти поговорочных стихотворных выражений попало из "Горя от ума" в сборники крылатых слов и фразеологизмов.
   Тесно связан с особенностями языка комедии и ее стиховой размер. До Г. комедии в России писались, как правило, "александрийским стихом" -- шестистопным ямбом с цезурой после третьей стопы. Размер этот был довольно однообразным по ритму, что ограничивало изобразительные возможности комедийного жанра. Г. одним из первых использовал в комедии вольный ямб. Последний, благодаря своему ритмическому многообразию и гибкости (в вольном ямбе стихи имеют различное количество стоп), наилучшим образом передает естественное течение живой речи, столь необходимое для драматического произведения, особенно в его реалистических формах.
   Еще до комедии вольный ямб разработан был в баснях -- и более всего в баснях И. А. Крылова. От Крылова, учась у него, шел и Г. В комедии Г. вольный ямб достиг такого совершенства, такого живого звучания, что после Г. почти все комедии в стихах писались (и переводились) именно этим размером.
   Комедия "Горе от ума" произвела большое впечатление на современников и не менее сильно воздействовала и позднее -- вплоть до нашего времени. Ею восхищались Н. В. Гоголь и А. И. Герцен, Ф. М. Достоевский и М. Е. Салтыков-Щедрин и еще многие другие русские писатели и читатели. В 70 гг. XIX в., спустя почти пятьдесят лет после создания комедии, И. А. Гончаров написал о ней критический очерк "Мильон терзаний", полный такого живого пафоса, как будто в нем говорилось не о давней, а о современной драматической пьесе.
   Гончаров писал в своем очерке: "Комедия "Горе от ума" держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и крепкой живучестью от других произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей" (Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т.-- М., 1955.-- Т. 8.-- С. 7).
   Причину необыкновенной жизненности комедии Г. Гончаров видит в обширности ее содержания и в художественном ее совершенстве: "Как картина, она, без сомнения, громадна... В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы" (Там же.-- С. 10).
   Центральное место в очерке Гончарова заснимает характеристика Чацкого. Полемизируя с Пушкиным, который отказывал Чацкому в уме, Гончаров пишет: "Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен" (Там же.-- C. 13). В своих речах и поступках Чацкий, как Уговорит Гончаров, иногда впадает в преувеличения, но это объясняется внутренним смятением героя, его "мильоном терзаний", теми ударами, которые наносил ему фамусовский мир. В "мильоне терзаний" Гончаров видит психологическую разгадку поведения Чацкого. С течением лет "Горе от ума" раскрывалось в своем идейном и художественном богатстве все глубже и полнее. Не случайно снова и снова выходили в свет и тотчас раскупались издания комедии. Не случайно с афиш театров не сходило ее название.
   Комедию Г. ставили в центральных городах и на периферии, в Малом театре и во МХАТе В Москве, в Александрийском театре в Петербурге и в Ленинградском Большом драматическом и т. д. Лучшие русские актеры разных времен -- В. Н. Давыдов. А. И. Южин, К. С. Станиславский, В. И. Качалов. Б. Н. Ливанов, I. А. Яблочкина, В. Н. Рыжова, Т. В. Доронина, С. Ю. Юрский, К. Ю. Лавров -- проверяли и Игтачивали свое искусство, играя Чацкого, Фаусова, Молчалина, Софью, Лизу. Для комедии театральная и читательская жизнь всегда продолжается -- и нет и не будет ей конца. Как сказал о Г. самый даровитый его ученик и продолжатель А. Н. Островский, "на высокой горе над Тифлисом красуется великая могила Грибоедова, и так же высоко над всеми нами парит его гений..." (Островский А. Н. Полн. собр. соч.-- М., 1952.-- Т. XII.-- С. 187).
   Соч.: Полн. собр. соч.; В 3 т. / Под ред. и с примеч. Н. К. Пиксанова и И. А. Шляпкина.-- Спб., 1911--1917; Горе от ума. Пьеса. Статьи. Комментарии / Под ред. Н. К. Пиксанова и Вл. Филиппова.-- М., 1946; Соч. / Подгот. текста, предисл. и коммент. Вл. Орлова.-- М.; Л., 1959; Сочинения в стихах / Вступ. ст. и примеч. И. Н. Медведевой -- Л., 1967; Соч.: В 2 т. / Под ред. и с предисл. М. П. Еремина.-- М., 1971; Избранное / Подгот. текста, вступ. ст. и коммент. С. А. Фомичева.-- М., 1978; Соч. / Сост., вступ. ст. и коммент. А. Л. Гришунина.-- М., 1986; Сочинения в стихах / Вступ. ст. В. П. Мещерякова; Сост., подгот. текста, примеч Д. М. Климовой.-- Л., 1987.
   Лит.: Орлов В. Н. Грибоедов. Краткий очерк жизни и творчества.-- 2-е изд.--М., 1954; А. С. Грибоедов в русской критике. Сб. ст. / Сост., вступ. ст. и примеч. А. М. Гордина.-- М., 1958; Пиксанов Н. К. Творческая история "Горя от ума" / Подгот. текста и коммент. А. Л. Гришунина.-- М. 1971; Медведева И. Н. "Горе от ума" А. С. Грибоедова.-- 2-е изд.-- М., 1974; А. С. Грибоедов. Творчество. Биография, Традиции. Сб. ст. / Под ред. С. А. Фомичева.-- Л. 1977; Нечкина М. В. Грибоедов и декабристы.-- 3-е изд.-- М., 1977; "Горе от ума" на сцене Московского Художественного театра. Опыт четырех редакций / Сост., вступ. ст. и коммент. Л. М. Фрейдкиной.-- М., 1979; А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников / Под ред. В. Э. Вацуро, Н. К. Гея, С. А. Макашина и др.-- М., 1980; Лебедев А. А. Грибоедов. Факты и гипотезы.-- М., 1980; Фомичев С. А Грибоедов в Петербурге.-- Л., 1982; Лебедев А. А Куда влечет тебя свободный ум.-- М., 1982; Фомичев С. А. Комедия Грибоедова "Горе от ума". Комментарий / Книга для учителей -- М., 1983.

Е. А. Маймин

   Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
   Том 1. А--Л. Под редакцией П. А. Николаева.
   М., "Просвещение", 1990
  
Оценка: 5.20*17  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru