Аннотация: Старый комедиант ("Вот занавес подняли с шумом...") -- Перевод Алексея Плещеева (1859).
Наше время ("На столе зеленом свечи пред распятием горят...") -- Перевод Г. Кансона. "Не странно ль? В муках и в страданье ..." --Перевод Платона Краснова (1901).
За столом -- одеты в черном -- судьи строгие сидят.
Осуждают наше время: отчего-де так оно
Бесприветно, нечестиво и смятеньями полно?
Но у времени седого нету времени и нет:
Постоять оно не может, чтобы судьям дать ответ.
Сколько ждут они, настолько же впереди оно бежит;
Но пришел его защитник -- так он судьям говорит:
"Время чисто; не с презреньем говорить бы вам о нем!
Я его сравнил бы с белым, не исписанным листом!
Лист без пятен; вы же надпись! Кто ж бумагу обвинит
Оттого, что эта надпись только глупость говорит?
Время то же, что прозрачный ковш стеклянный!
Чья-ж вина, Если вы помои льете вместо сладкого вина?
Время то же, что жилище: хорошо, уютно в нем.
Это вы, его наполнив -- превратили в желтый дом!
Время то же; только вами лишь волчец посеян был!
Что ж дивиться, если взор ваш роз на нем не находил?
Мог на нем бессмертный Цезарь ряд бессмертных битв давать,
И на нем, широком, может трус далеко убежать.
Время арфа: неискусной проведи по ней рукой
И в соседстве псы и кошки в миг подымут визг и вой.
Но пусть в руки вдохновенный, как Орфей, ее возьмет,
Лес заслушается, море, мертвый камень оживет. --
Перевод Г. Кансона.
Источник текста: Братская помощь пострадавшим в Турции армянам. Литературно-научный сборник. 2-е вновь обработанное и дополненное издание. Москва. Типо-литография Высочайше утвержденнаго Т-ва И. Н. Кушнерев и Ко, Пименовская улица, собственный дом. 1898.