Грушко Наталия Васильевна
Лидочка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Лидочка

   Лидочка торопилась. Быстро надела черную шелковую юбку и только что ею самой выглаженную, еще горячую от утюга, белую батистовую кофточку. Ее мягкие золотистые волосы слегка растрепались. Она спрятала их под маленькую черную шляпу, но они выбивались из-под нее ровно настолько, насколько это было ей к лицу.
   Она взглянула на себя в зеркало, прищурив большие синие глаза, слегка припудрила тонкий, немного вздернутый нос, улыбнулась, оглядев свою высокую стройную фигуру, приколола к поясу розу и вдруг заметила, что сзади чулок немного распорот. Схватила иглу, быстро-быстро, почти на ходу, зашила его и, напевая, вышла из комнаты.
   Она шла быстро, весело поглядывая на все стороны. Все ее радовало. Еще бы! Ведь, это Крым, Евпатория, а не какой-нибудь Большой проспект Петроградской стороны.
   Лидочка вспомнила Петроград и свой последний, по обыкновению неудачный, роман, и ей стало смешно. Слава Богу, все эти романы платонические. Не виновата же она, что у неё такое глупое сердце...
   Окинула взглядом сады, обрызганные лучами заходящего солнца, трепещущими тонкими ноздрями втянула в себя воздух и улыбнулась. Вспомнилось, как переполошились все знакомые, когда она вдруг объявила:
   -- А знаете, я еду в Крым.
   Все недоумевали: откуда у Лидочки столько денег? Уж не получила ли она наследство? Но объяснилось, что ее позвала к себе Сонечка, которая служит в Евпатории на метеорологической станции и очень любит Лидочку. Только это и знали про Сонечку. Но этого было достаточно. И все успокоились.
   Денег у Лидочки было всего-навсего пятьдесят рублей, но ей достали билет, и вот она, совершенно счастливая, собралась в путь.
   На вокзале ее провожало много друзей. Влюбленный лицеист принес цветы, а, когда поезд отошел, все махали платками и всем было грустно.
   Лидочка тоже грустила, но всего лишь одну минуту. В купе с нею ехала молодая нарядная дама с прехорошенькой маленькой собачкой. Они познакомились и через десять минут уже были закадычные друзья.
   Лидочка узнала, что даму зовут Марьей Николаевной, что муж её -- негоциант и чудный человек, а дама узнала про Лидочку, что она маленькая актриса, что у неё было два жениха... Она им верила, любила, а они изменили, и что её сердце разбито, и, если бы не лицеист Сереженька, который поднес ей цветы на вокзале... Он такой чуткий... Изумительный мальчик...
   Марья Николаевна утешала ее:
   -- Деточка... Мужчины... Они ужасны, ужасны... Нельзя быть такой доверчивой. Вот я -- у меня масса поклонников, а я их держу вот так.
   Она сжала маленькие ручки в кулачки и засмеялась.
   Они были довольны друг другом, и когда официант постучал в их купе, предлагая завтрак, Марья Николаевна за себя и за Лидочку, несмотря на её протесты, ответила -- "да".
   -- Я угощаю, Лидочка.
   А когда они приехали в Севастополь, Марья Николаевна взяла экипаж и, уже усевшись в коляску, вдруг спохватилась:
   -- Лидочка, да ведь нам по дороге. Я вас подвезу. Садитесь скорее, деточка. У вас, ведь, только один чемоданчик.
   -- Ах, Марья Николаевна!.. Мне, право, совестно... Вы такая прелесть... Давайте чемодан, -- обернулась она к молодому черномазому носильщику. Тот уложил чемодан сзади экипажа и, скаля белые зубы, во все глаза смотрел на Лидочку.
   -- Вот вам, -- сунула она ему двугривенный.
   -- Нэт... -- отмахнулся он и отрицательно потряс головой.
   Лидочка страшно смутилась.
   -- Merci, merci... -- краснея, пролепетала она. Лошади тронулись. Носильщик стоял и, кланяясь, широко улыбался. Откинувшись на подушки, Марья Николаевна весело смеялась.

-----

   В Евпатории жилось весело. Хотя Сонечка целые дни была занята, Лидочке не было скучно.
   Из какой-то розовой тряпки Лидочка смастерила себе прелестный купальный костюм и целыми часами плескалась в море и возилась на берегу.
   И сейчас же у неё появилась масса новых знакомых и поклонников, но Лидочка, наученная опытом, остерегалась романов, хотя сердце её скучало, оно так любило "трепетное биение", томительное ожидание, сладостное замирание и прочие атрибуты романов, и терпеть не могло разочарования.
   Марья Николаевна постоянно брала ее с собой то в Ялту, то в Севастополь, и Лидочка чувствовала себя почти счастливой. И когда Марья Николаевна собралась уезжать в Одессу, Лидочке стало грустно.
   До отплытия парохода оставалось около часу, когда Лидочка пришла на пристань и уселась на катере. Она очень удивилась, не найдя здесь Марии Николаевны, но сейчас же решила, что та уехала раньше.
   Усевшись на скамью, Лидочка огляделась. Публика была случайная. Две старухи, какой-то угрюмый чиновник. Лидочке стало скучно.
   -- Скажите, катер идет к пароходу? -- услышала она мужской голос.
   Никто не ответил. Но голос был баритон, её любимый. И она встрепенулась, и подняла глаза: высокий брюнет, недурен.
   -- Да, к пароходу.
   И она, как-то машинально сделав движение, будто поправляет платье, подвинулась к краю скамейки.
   -- Ну, уж и публика, -- себе под нос проворчал баритон.
   Лидочка высоко подняла брови. Она обиделась за публику -- ведь, она сама к ней принадлежала. "Сам-то хорош", -- синяя блуза, высокие сапоги... под мышкой пол каравая чёрного хлеба. Должно быть, рабочий, а лицо интеллигентное. Странно.
   -- Публика, как публика, -- конечно, не ему, а "так вообще" заметила Лидочка.
   Раздался свисток, катер отчалил от пристани и, разрезая воду, пошел к пароходу. "Рабочий" сел рядом с Лидочкой и принялся разглядывать ее. Ей ужасно хотелось заговорить с ним, но нельзя же первой. А он молчит. А, впрочем, вот разве насчет Марьи Николаевны. Ведь, это -- "дело".
   -- Скажите, вы с парохода? -- спросила Лидочка.
   -- Да. За хлебом съезжал на берег. На пароходе хлеб прескверный.
   -- Может быть, на пароходе вы видели даму?.. Хорошенькая такая, брюнетка... с беленькой собачкой?
   -- Гм... Хорошенькая! Это понятие растяжимое. Вы, например, себя считаете хорошенькой?
   -- Да, -- храбро ответила Лидочка и залилась румянцем.
   -- Ну, положим...
   Лидочка вызывающе взглянула на него, и он сейчас же сдался: -- Нет... Я пошутил. Вы хорошенькая.
   Старухи покосились на них. Лидочку это начало забавлять.
   Её глаза задорно заблестели. Они разговорились так весело и непринужденно, будто были знакомы тысячу лет.
   -- Знаете, я вас принял за иностранку. Бывают такие очень молоденькие мисс.
   Лидочка была польщена. Он начал рассказывать о себе. Он инженер, много путешествовал, теперь едет в Одессу, у него там работы в порту.
   -- Скажите... а вы... вы кто?
   -- Я? Сначала была машинисткой на ремингтоне, а теперь... теперь... -- Лидочка лукаво усмехнулась. -- Теперь я актриса.
   -- Ого! Это уже повышение. А много это дает?
   -- Пока семьдесят пять рублей.
   -- Маловато, -- он на секунду задумался, потом вдруг: -- Послушайте... -- и даже чуть-чуть придвинулся к ней. -- Ну, что такое актриса? Случайность. Сегодня есть ангажемент, а завтра нет... А почему бы вам не заняться коммерцией?
   Лидочка весело рассмеялась. Вот уж это ей никогда и в голову не приходило. Он обиделся. Ничего смешного в этом нет. Он давно уже хочет заняться каким-нибудь выгодным делом, ну, хотя бы, например, устроить пансион. Он наймет дом, здесь, в Евпатории, она будет вести хозяйство, сдавать комнаты. Его капитал, её труд, а доход пополам. Что ж, тут нет ничего такого. Каждый заработает 300-400 в месяц. Разве это плохо?
   Лидочка слушала с восторгом, но не о пансионе и не о доходах -- это только так -- скользило по душе -- но ей нравился его мягкий мужественный голос, манера говорить и эта простота, с которой он подошел к ней.
   Катер, мягко покачиваясь, подошел к пароходу. Спустили трап. Они поднялись на борт, прошли на верхнюю палубу. Марьи Николаевны здесь не было.
   -- Присядем? -- промолвил он, указывая на скамью.
   -- Нет, так лучше.
   Он продолжал развивать свою мысль о пансионе, а Лидочка слушала его голос и смотрела на море. На пароходе обычная суета. А море так спокойно, так тихо, а в груди уже чувствовалось "трепетное биение", и в глазах у Лидочки сияла радость.
   -- Ну, что же, согласны?
   Она чуть-чуть вздрогнула и ответила так, первыми попавшимися словами:
   -- Отчего же?.. Это мне нравится. Я... Я подумаю.
   -- Ну, конечно, надо подумать. Вот моя карточка с адресом. Придумаете, напишите мне в Одессу.
   Лидочка взяла карточку и молча кивнула головой. Ах, какое у неё глупое сердце! Уж вот оно замирает при мысли, что он уезжает и ей надо покинуть пароход. А что, если ей прозевать последний катер и остаться и нечаянно поехать вместе с ним в Одессу.
   Боже, какая дикая мысль... Нет, ведь это, конечно, еще не роман, а так только, предчувствие, что он мог бы завязаться. Уж он, этот человек в синей блузе, кажется ей тем рыцарем, о котором она грезила в детстве и потом всегда.
   -- А скажите... Только не рассердитесь. Я хочу спросить вас об одной вещи.
   Голос его прозвучал как-то странно, как будто в нем что-то надтреснуло.
   -- Пожалуйста, -- разрешила она, но почему-то ей стало тревожно.
   -- Скажите... У меня эта мысль явилась вот сейчас. Вы на пароход приезжаете не... не за тем, чтобы знакомиться?
   Лидочка подняла на него свои большие синие глаза. В них сперва было непонимание, а потом видно было, как душа её беспомощно заметалась. Но вдруг эти глаза наполнились слезами.
   -- Вам нужен ответ? Так вот...
   Какими-то преувеличенно твердыми движениями тонких нежных рук она разорвала его визитную карточку на мелкие кусочки и вышвырнула их за борт...
   -- Лидочка, вот где она...
   Она обернулась. В двух шагах от неё была Марья Николаевна. Лидочка бросилась к ней и взяла ее под руку.
   -- Где ваша каюта? Покажите...
   Она тащила ее к лесенке, которая вела в каюты. Позади слышался сдержанный, но полный глубокого волнения голос:
   -- Ради Бога... простите... Я так виноват...
   Но Лидочка не оглянулась.

Наталия Грушко.

   Оригинал здесь.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru