ИЗДАНІЕ Т-ВА М. О. ВОЛЬФЪ С.-ПЕТЕРБУРГЪ -- МОСКВА 1905
УТРО ЦВѢТОВЪ.
Нюта и Люба имѣли свои собственныя грядки. Въ большомъ саду, въ сторонкѣ отъ главнаго цвѣтника, старшій братъ ихъ, Лева, устроилъ дѣвочкамъ грядки и посѣялъ на нихъ всевозможныя сѣмена. Вскорѣ сѣмячки проросли и потянулись зелеными стебельками къ солнцу, а бѣлыми своими корешками уходили все глубже и глубже въ землю -- отыскивать для себя и всего растеньица пищу.
Нюта и Люба терпѣливо трудились надъ своими цвѣтниками: утромъ онѣ осторожно пололи грядки, чтобы вмѣстѣ съ сорной травой не вытащить и посѣянное, окапывали ихъ, чистили землю, а вечеромъ, когда солнышко изъ-за деревьевъ посылало послѣдній привѣтъ, онѣ поливали колодезной водой молодые всходы.
Стебельки съ каждымъ днемъ все больше и больше развивались и росли; вскорѣ на концѣ вѣточекъ появились бутоны, которые подъ теплымъ дыханіемъ солнечныхъ лучей одинъ за другимъ раскрылись въ красивые пестрые цвѣты.
Дѣвочки не только ухаживали за своими цвѣтами, но также изучали всѣ особенности ихъ. Онѣ знали, что растенія питаются и дышатъ, знали, что имъ необходимы для роста свѣтъ и вода и что не всѣ въ одинаковой степени пользуются послѣдними.
Въ одно лѣтнее утро сестры встали раньше обыкновеннаго: былъ день рожденія мамы, и каждая хотѣла ей преподнести букетъ со своей собственной грядки.
-- Куда вы, барышни, въ такую рань?-- окликнулъ ихъ старый садовникъ Ѳедоръ, шедшій изъ оранжереи съ двумя чудными букетами.
-- Ахъ, Ѳедоръ, сдѣлай и для насъ такіе-же!.. Какъ ты красиво размѣстилъ цвѣты! Вѣдь это ты для мамы сдѣлалъ? Сдѣлай и изъ нашихъ цвѣтовъ такіе-же!-- попросили дѣвочки, любуясь букетами.
-- Извольте!-- отвѣтилъ садовникъ и принялся срѣзывать левкои, резеду, розы, астры и красные піоны.-- Ну, вотъ!-- говорилъ онъ, связывая ихъ въ красивый букетъ,-- если-бы у васъ тутъ росли маргаритки, то я бы славно украсилъ ими букетъ, жалко -- ихъ нѣтъ.
-- Да мы тебѣ ихъ сейчасъ принесемъ!-- вскричали въ одинъ голосъ дѣвочки,-- развѣ ты не знаешь, сколько ихъ у прудка на лужкѣ?
-- И правда,-- улыбнулся старикъ,-- я и забылъ.
Нюта и, Люба въ одну минуту пробѣжали аллеи и очутились на лугу.
Хорошо было здѣсь въ этотъ ранній часъ: пчелки, жужжа, залѣзали въ чашечки цвѣтовъ, бабочки кружились надъ травой, то опускаясь, то садясь на какой-нибудь полевой цвѣтокъ. Влажные отъ росы колокольчики низко наклонились къ пахучей ромашкѣ, словно нашептывая ей что-то таинственное; то тутъ, то тамъ блестѣла еще брилліантами утренняя роса. Сладкій медовый запахъ стоялъ надъ лугомъ; высоко-высоко въ лазоревой вышинѣ носились черными, едва видимыми точками, жаворонки, разсыпая въ прозрачномъ воздухѣ серебряныя трели волшебной пѣсни.
Дѣвочки залюбовались этой картиной, но не забыли, однако, для чего онѣ пришли -- живо принялись онѣ рвать крупныя маргаритки. Но что за диво! цвѣтки не мокры отъ росы, а лепестки у нихъ точно слиплись.
-- Знаешь что, Люба! эти маргаритки не годятся для маминаго букета, онѣ какія-то странныя; сдѣлаемъ изъ нихъ ожерелье, вотъ, какъ насъ Ѳедоръ разъ научилъ, и надѣнемъ на шею,-- сказала Нюта.
Люба согласилась и обѣ принялись за работу. Онѣ отрывали длинный стебелекъ, оставляя совсѣмъ маленькій, и вставляли его въ середину маргаритки, все равно, какъ это дѣлаютъ съ сиренью. Ожерелье быстро подвигалось къ концу и Люба уже надѣла одно Нютѣ на шейку, когда онѣ услышали голосъ звавшаго ихъ Ѳедора.
-- Что-же вы, барышни, вѣдь такъ маменька скоро встанетъ, а букеты и не готовы,-- говорилъ онъ, приближаясь къ нимъ.
-- Что-же намъ дѣлать,-- встрепенулись дѣвочки.-- Смотри самъ, какія сегодня маргаритки. И что съ ними сдѣлалось? еще вчера онѣ были такія большія, пышныя, а сегодня ихъ не узнать.
-- Погодите, онѣ еще не проснулись, дайте имъ оправиться отъ сна, тогда онѣ опять примутъ вчерашній видъ...
-- Ахъ, какой ты смѣшной, Ѳедоръ, какія ты намъ сказки разсказываешь,-- перебили старика дѣти,-- развѣ цвѣты спятъ?
-- Спятъ, барышни, совершенно какъ мы; вотъ поглядите, около васъ лютикъ -- онъ еще не расправилъ стебелька и лепестковъ, которые съ вечера старательно закрылъ. Вы вѣдь знаете и королевъ цвѣтъ, и кислицу, и садовую лебеду -- всѣ они на ночь укрываютъ свои цвѣточки между двумя листочками или прямо закрываютъ лепестки...
-- И всѣ цвѣты одновременно просыпаются?-- перебили опять старика дѣвочки.
-- Э, нѣтъ, и между ними есть прилежные и лѣнивые: одни просыпаются раньше, другіе позже, точь-въ-точь какъ дѣтки. Есть даже такіе, которые въ дурную погоду совсѣмъ не раскрываютъ своихъ колыбелекъ...
Пока дѣвочки слушали садовника, маргаритки дѣйствительно расправили свои лепестки и стояли свѣжія и пышныя, какъ всегда.
Дѣвочки съ удивленіемъ взглянули кругомъ: и лютикъ, и трилистникъ, и кислица -- всѣ теперь стояли свѣженькіе и хорошенькіе, какъ выспавшіяся дѣтки.
-- Ну, теперь, барышни, скорѣе давайте рвать маргаритки, а то и не поспѣемъ связать букеты,-- сказалъ Ѳедоръ.
Черезъ полчаса на чайномъ столѣ у маминаго прибора красовались два чудныхъ букета, и Люба и Нюта нетерпѣливо ждали выхода мамочки, чтобы отъ души поздравить ее.